Ты нетрезвой походкой подошёл к инструменту, сел расслабленно и неспеша гладил клавиши.
Почти не звучали они, и тихонько отчаянно пробивалась мелодия, сбиваясь теряясь, начиная сначала. Невнимание публики тебя выручало. Неизвестно, что смог бы им выдать на просьбу, -
Маэстра, сбацай музычку. Просто, встал бы и вышел, в лучшем случае. Повезло мне я слышала
мастеров, с удивительной техникой, право дающей на импровизацию. Но здесь было иначе. Всё так обыкновенно вокруг разговоры и выкрики, сплин и суета, пробивается уличный шум. И всё это вбирая в себя и каким-то неясным странным и обволакивающим было это движение не мелодии даже, а звуков сочетание с вечером и тоской бесконечной. В угрюмости позы, было птичье и не было ничего, что на публику ни в движеньях, ни в звуках. Это лучшая в жизни моей была музыка. Уходя, ты увидел глаза мои и улыбнулся, и кивнул как сообщнику.