Кусок его черепа свисал на волосистой части кожи головы чуть выше правого виска, а из дырки, размером с шарик для пинг-понга, которую, похоже, пробил металлической вставкой мой Grinder, медленно вытекал наружу поток алой жидкости. Сева лежал рядом с рельсами, и, опасаясь следующих ударов, судорожно продолжал прикрывать лицо обеими руками, ещё точно не осознавая, что с ним произошло. Его длинные кудрявые волосы были испачканы запекшейся кровью, а из-под ладоней выглядывали две огромные багровые гематомы, на месте которых каких-то пол часа назад находились глаза.
Что я наделал? В момент меня охватил древний, первобытный страх. Полное оцепенение. То самое чувство, когда с тобой случается что-то настолько ужасное и невообразимое, что ты просто не можешь поверить в реальность происходящего. Нет, нет, нет! Это невозможно! Не со мной! Я снял с себя бомбер, накинул его ему на башку, и приказал зажать рану ладонью. "Блядь, успокойся ты, угомонись! Не буду я тебя трогать! Давай". Но, Сева не хотел, или не мог меня слушать, он просто стонал и дрожал от невыносимой боли. А я не находил в себе силы произнести ещё хоть какие-то слова, первый раз в жизни почувствовав этот самый пресловутый комок в горле, о котором нам в прошлом году рассказывала училка по литературе. Мои руки, опухшие, синие от ударов, тряслись, отказываясь поддерживать его голову на весу, а колени в какой-то момент стали ватными. Я присел, оказавшись рядом с ним на холодной осенней земле, обильно покрытой опавшими мокрыми пожелтевшими листьями вперемешку с сигаретными окурками, выброшенными пассажирами из тамбуров подмосковных электричек, курсирующих здесь.
"Пиздец, он сейчас сдохнет, - выдал кто-то из толпы моих одноклассников. - Я звоню Оксане Александровне". - "Ксю? Я тебе блядь позв..." Меня перебил промчавшийся рядом зелёный электропоезд, машинист которого, по всей видимости, и вызвал потом ментов на Ореховке. Толпа школьников, стоявшая в полукруге на высоченном железнодорожном мосту над речкой Яузой, спровоцирует подозрение у кого угодно, а если в её центре здоровенный бритоголовый парень, пару минут назад раскрошивший череп своего худосочного одноклассника под одобрительные улюлюканья ребят и девчонок из школы, то дело точно дрянь.
Все эти подростки всегда охотно собирались поглазеть на мои драки. Их лица, скрюченные в порыве возбуждения, ожидающие зрелищного насилия, выдавали в них звериную сущность человеческой породы. У кого-то потели ладони, сжимались губы, а кто-то давал советы, как правильно добивать ублюдков, посмевших перейти мне дорогу. Они вырастут, и через несколько лет получат в свои руки смартфоны с камерами, снимающими в HD-разрешении. Поколение Instagram-блогеров, безмолвных цифровых соглядатаев, которые, в случае опасности, достают из карманов вместо ножей и пистолетов мобильные телефоны.
Для разборок после школы мне не нужно было искать весомых поводов - казалось, что конфликты сами находили меня. Почти двухметровый футбольный фанат в тяжелых ботинках, занимавшийся с 10 лет боксом и единоборствами, окруженный верными друзьями из динамовской фирмы, должен был вселять ужас своим потенциальным оппонентам. Однако, этого не происходило. То и дело доносились слухи, как один из парней в школе негативно высказался обо мне или моём отце, и я тотчас же забивал ему стрелку. У них не было ни единого шанса против единоборца с навыками боксирования, обладающего могучей физической силой. Но, и авторитетом в их глазах мне стать не удавалось. Слишком мало превратившихся в кровавое месиво лиц, слишком мало животного оскала, слишком добрые, мягкие глаза. Драка для меня была почти профессиональным, спортивным делом. Я бился в попытке сыскать уважение, заставить ответить врагов за сказанные слова, а не потому, что взаправду злился на них. Откровенно говоря, нелегко вызвать эмоции в себе, разбудить спящего зверя, зная заранее, что противник слабея тебя. Поэтому, и драки получались показательными. Академическими. Не наводившими страха. Только не в этот раз.
Сейчас я готов был разреветься, сидя рядом с ним. Никто из толпы не решался подойти к нам, попробовать остановить кровь, ободрить, сделать хоть что-нибудь с этим! Мои друзья, Боцман и Костян, курили купленный на наши совместные деньги Winston. Катя из класса "Б", бледнолицая высокая девушка с небольшим выпирающим пузиком, обхватывая длинными тонкими пальцами одной руки банку Red Devil, держа другой мобильный телефон, рассказывала по трубке о только что произошедшем одной из своих многочисленных подружек. А тот самый парень из толпы, двадцать секунд назад грозивший позвонить классному руководителю, замер, ожидая моей дальнейшей реакции.
Я бросил печальный взгляд ещё раз на Севу, а затем поднял глаза наверх. Передо мной стояла Тайга. Запыхавшаяся. Вспотевшая. Всё такая же красивая. Её не должно было быть здесь! Видимо, прознав про драку, прибежала... - "Боже мой, - прошептала она. - Зачем ты это сделал? Я же говорила, что он мне больше не будет писать!" - "Я? Да я, блядь, его бы пальцем не тронул! Ты моя девушка. Моя! Понимаешь? Как мне реагировать на эти ночные СМС? А, Сева? У тебя разве не было шансов извиниться? А? А?"
Тайга смотрела на меня, как на прокажённого из Лепрозория, да и ощущал я себя ровно так же. Её взгляд сверху вниз отражал презрение ко мне. В нем больше не читалась любовь, страсть, или любые другие чувства, которые девушка может испытывать к своему молодому человеку. Только унизительное презрение.
- "Кто-нибудь уже вызвал скорую? - возмутилась она. - Сейчас я наберу". Через несколько мгновений Тайга уже рассказывала по телефону оператору о характере травмы, затем осмотрела голову Севы, зафиксировала её в горизонтальном положении, заменив мой бомбер в качестве повязки одноразовыми салфетками из своей сумочки, и приказала ему лежать неподвижно. - "Костя, Боцман, помогите мне. Машина скоро приедет, оставайтесь вместе с ним".
Тайга была особенной. Сильной. Чувственной. Уверенной в себе девушкой. Одной из тех, в которых по уши влюбляешься с первых секунд после знакомства. Нет, не за обаятельную улыбку или милое личико, а за внутренний стержень и характер. Всё то, что превращает юную особу во взрослую, желанную, притягательную женщину с собственными убеждениями и взглядами на жизнь, казалось, присутствовало в ней с рождения. Я заражался её энергией, и это побуждало во мне влечение. Таинственное. Будоражащее. Поначалу наши встречи после уроков были похожи скорее на безумную предбрачную игру двух молодых приматов, чем на киношные пубертатные романтические отношения. Последствия столкновения в природе друг с другом двух твёрдых объектов приводят к самым разным результатам. В одном случае можно получить упругий удар, а в другом - химическую реакцию и взрыв. Мы были готовы разорваться на мельчайшие субатомные частицы, чтобы затем вновь соединиться, образовав вместо нас двоих новый массивный сверхъобъект, который бы существовал в ином, воображаемом измерении. И я, предчувствуя этот взрыв, подсознательно пугаясь его, изменял ей с кем попало, считая параллельные интрижки ингибитором. Так было легче. А Тайга не догадывалась до того самого момента, пока в наши отношения вероломно не вторгся Сева с его дурацкими ночными СМС. В ней что-то изменилось. Она стала мнительной, более сдержанной, холодной ко мне. И это меня злило. Я готов был оторвать ему голову, чтобы всё встало на свои места. Так, как это было раньше.
- "Я же тебе говорила, между нами ничего не было, - сквозь зубы ворчала она, поправляя салфетки на голове. - Он мой друг. Хороший старый друг. И мы с ним уже поговорили. А ты - трус. Глупый, глупый трус! Трус и подонок! Знаешь, я хотела сказать, что у нас с тобой всё уже кончено. Удачи с друзьями!" - "Зая, не говори глупостей!" - воскликнул я, и, схватив её за руку, попытался обнять. Она вырвалась, поскользнулась, а затем отбежала от меня, как от прокажённого, к краю моста. Бесконечная пропасть разделяла Тайгу и протекающую внизу речку Яузу. Её лицо покраснело, а на глазах выступили едва заметные капельки слёз.
После телефонного разговора со скорой помощью толпа школьников значительно поредела. Оставшиеся зеваки предпочитали держаться на расстоянии от нас, образовывая полукруг, чтобы не становиться участниками разворачивающихся событий. Только Костя с Боцманом, послушавшись Тайгу, неохотно подошли к Севе, и периодически брезгливо меняли окровавленные салфетки.
Я поднялся на ноги и неспешно поплёл к ней, на край моста, попутно продумывая свой дальнейший монолог. Её тёмный силуэт снимал ботинки и верхнюю одежду. - "Тайга! Лена! - прокричал я. - Ты чего там делаешь? Иди сюда!" Ускорив шаг, собрав всю свою волю над измождёнными ногами, меня посетила дурацкая мысль - она хочет прыгнуть в речку.
- Лена, не шути так, там слишком, слишком высоко и холодно. Чего задумала?
- Да брось, мы же купались здесь летом, я всё знаю. И с чего это ты вдруг начал заботиться обо мне?
Мне оставалось дойти до неё двадцать-тридцать шагов. Она стояла на краю железнодорожного моста в чёрном нижнем белье и белой футболке. - "Если взаправду любишь, прыгнешь следом. Встретимся на берегу". Тайга слегка качнулась, а затем исчезла, оторвавшись от земли. Когда я подбежал к пропасти и посмотрел вниз, её фигура ещё бултыхалась в реке, пытаясь плыть. Но, через секунду, эти попытки закончились. Падение с такой высоты в воду равносильно удару об асфальт. - "Тайга! Тайга! Тайга! Она прыгнула, прыгнула, блядь! Тайга!"
Мне не оставалось ничего другого, кроме как постараться спуститься вниз, но обрыв был слишком крутым. Моё дыхание стало частым, а время будто бы замедлилось. Обернувшись назад, в попытке позвать остальных ребят на помощь, я увидел перед собой фигуру Севы. Невысокий худой парень, у которого, казалось, не было живого места на лице, с пробитой головой, откуда ещё хлестала кровь, хромая, подходил ко мне. За ним бежали Катя, Боцман и Костян. - "С дороги, я её вытащу..." - злобно прошептал он, отодвинув меня в сторону. К этому времени Тайгу уже почти не было видно. Она тонула. Сева разбежался и сиганул с обрыва в речку за ней, не сказав больше ни слова. - "Стой, дурак! Ты то куда!"
Водолазы достали их тела вечером того же дня.
2
Ночью в этом районе довольно тихо. Покой нашего балкона нарушил лишь мягкий треск от моей только что закуренной сигареты. Там, через парк, виднелись миллионы светлячков - окна, в которых продолжал гореть свет, несмотря на поздний час. Москва в это время суток превращается в отдельную галактику, разумной жизни в которой, по правде сказать, не больше, чем людьми обнаружено во всём Млечном Пути.
Куда же я дел обручальное кольцо? Не могу вспомнить. Тридцать первое, тридцатое, двадцать девятое... Двадцать восьмое октября. Холоднее в этом году уже не станет. После начала Большого сжатия мысли в голове путаются всё сильнее. Те же опухшие, больные руки. Ммм...
Мне послышался стук о стекло бьющихся крыльев бабочки. Она заблудилась. Не могла найти выход, но продолжала отчаянно бороться за жизнь. - "Иди сюда, дурочка", - прошептал я, выпустив её наружу, через открытое окно. Чёрно-оранжевое насекомое стремительно упорхнуло вниз. Внимательно проводив свою новую подругу глазами, и выдохнув финальный клубок табачного дыма из лёгких, мою голову, как и 60 лет назад, посетили воспоминания о Тайге. Потушив сигарету о пепельницу, я направился обратно на кухню, через балконную дверь, где меня ожидал застеленный надувной матрас.
Катя уже спала в соседней комнате, совершенно не желая сегодня меня видеть. Рядом с нашей постелью одиноко скучала пустая детская кроватка. Дашеньки не стало три месяца назад - в январе. Бедная моя девочка. Бывает так, что родители теряют своих отпрысков. Но, если ты знал дочь взрослой, перешагнувшей порог тридцатилетия, выдавал её замуж, отмечал выпускной - стойко перенести такое не дано никому. Новорождённая погибала, крича до посинения.
Стрелки пыльных настенных часов беспорядочно кружились по циферблату.
Катя призналась мне в том, что беременна, на следующий день после трагедии с Тайгой. Тогда я находился в настолько тяжёлом состоянии, что быстро решился на свадьбу, хотя и не испытывал особых тёплых чувств к ней. Это случилось, кажется, во время майских праздников на даче у родителей Боцмана. Мы переспали, выпив пару бутылок джин-тоника, когда во мне проснулся инстинкт самца-завоевателя. Затем, в школе, я старался избегать её, намекая на то, что между нами не может быть ничего общего. Но, после прыжка с моста, события наложились друг на друга - похороны, заплаканные родители, менты, кольцо, свадьба. Несмотря ни на что, привыкнув друг другу, до Большого сжатия нам удалось совместно прожить тридцать лет, и воспитать замечательную дочку. Но, где-то там, в глубине души, тайком я думал о том, что моя настоящая любовь, Тайга, гниёт в земле.
Возможно, у каждого из нас есть лишь одна вторая половинка, которую космос дарит при рождении, и запасных вариантов просто не существует? Чем наполнить душевную пустоту, осознание того, что проживаешь жизнь не с тем человеком, с кем хотел бы быть на самом деле?
Я присел на матрас, оперевшись спиной о стену, и начал сползать вниз, поглядывая на потолок. Когда это началось, учёные строили самые разные догадки. Божественное исцеление больных раком, омоложение, восстановление гнилых зубов, оживление мёртвых - полная чертовщина! Религиозные фанатики совершали массовые акты самосожжения, а кто-то и вовсе посчитал себя бессмертным. Мы поняли, что время пошло в обратную сторону, но никак не могли объяснить этот феномен. Радость от встречи с погибшими недавно родственниками быстро сменялась горем от потери младенцев, которые скончались самыми первыми, превратившись в зародышей. Затем, температура на земле стала стремительно повышаться, подарив нам золотой ключик к ответу.
Чтобы понять случившееся, астрофизикам пришлось копать глубоко в историю. Отправиться назад на тринадцать с половиной миллиардов лет, когда из космической сингулярности, в результате большого взрыва, появилась вселенная. С тех пор процесс её расширения не останавливался ни на секунду, постоянно набирая обороты. Представьте себе сдетонированную гранату. В мгновение она разрывается на тысячи крошечных кусочков, подобно волне увеличивая область поражения, а затем затухает. Планеты, галактики, цивилизации, люди. Всё то, что мы знаем, видим, ощущаем, существовало в моменте динамики взрыва, заставившего пространство расширяться, а время идти вперёд.
Сразу после появления вселенной она представляла из себя адскую плазму, нагретую до невообразимых температур, в которой не могли существовать даже элементарные частицы. Увеличиваясь в масштабах, запустился процесс её постепенного остывания, и через миллионы лет строительные кирпичики, из которых соткана эта реальность, образовали материю, породившую нас. Подумайте о том, что люди веками жили в коротком моменте, когда вселенная была уже не настолько горячей, как раньше, но и не успела остыть слишком сильно, чтобы звёзды с галактиками потухли навсегда, погибнув в вечной мерзлоте.
Во времена моего детства учёные сходились во мнении, что скорость расширения пространства постоянно увеличивается, называя самые разные цифры. Нам казалось, что так будет всегда, но, вы ещё держите в голове историю про гранату? Что с ней произошло в конце? Вселенная перестала расширяться, сменив Большой взрыв Большим сжатием, повернув время назад. Элементарные частицы, сталкиваясь друг с другом, начали нагреваться, снова повышая температуру. Стартовал обратный отсчёт, когда космос опять сожмётся до масштабов маленькой точки, уничтожив себя, чтобы, взорвавшись в очередной раз, переродиться.
Я хрустнул больными костяшками, и посмотрел на белую вмятину от потерянного обручального кольца на багрово-синем опухшем безымянном пальце правой руки. Снова шестнадцать. Моё тело находится точно в таком же состоянии, как и тридцать, а, с учётом обратного отсчёта, шестьдесят лет назад.
В любом возрасте страшно думать о смерти, особенно, когда ты знаешь её точную дату, совпадающую с днём твоего рождения. Все эти годы я старался не думать об этом, занимая свой мозг другими мыслями, но, на прошлой неделе проснулась Тайга. Вероятно, её уже раскопали и отвезли в центр для реабилитации. Ожившие мертвецы рассказывали разного рода небылицы о загробной жизни. Кто-то встречал давно ушедших родственников в райских садах, кто-то не помнил ничего, кроме последних мгновений перед кончиной, ну а кто-то напрочь отказывался говорить на эту тему, замыкаясь в себе.
Я вспоминал её нежные глаза, тёплые руки, запах, силу, исходящую изнутри, и сердце начинало биться чаще. Лена... Как подойти? Что сказать? Быть может, вычеркнуть из жизни все эти годы, прожитые с Катей, и улететь вместе с ней в Таиланд или Индию? Такой странный конструктор из самых разных чувств. Рискнуть? Что делать? Решено! Завтра соберусь с силами, и навещу. Тайга снова будет моей, чего бы это мне ни стоило.
3
На следующий день я встал рано утром. Солнце находилось в стадии заката. Умылся, стараясь не разбудить Катю, надел свежие вещи, надушился одеколоном, и поехал к Тайге, предварительно прикупив букет её любимых лилий. Сидя в пробке за рулём, меня слегка потряхивало от волнения. - "Собрались, Артём, - подумал я. - У нас всё получится".
Лестница казалась мне бесконечной. Синие бахилы тёрлись о ступеньки, издавая неприятный характерный звук. Все больничные помещения похожи друг на друга. У меня есть теория о том, что каждый этаж символизирует в них один из кругов ада Божественной комедии Данте - на первом мучаются незарегистрированные, на втором и третьем - сладострасцы с чревоугодцами, посадившие печень, на пятом травматология... А Тайга на самом верху. Добравшись до десятого, я отдышался, постояв несколько минут напротив 101 палаты. - "Давай, мы сможем".
Передо мной на больничных койках лежали бледнолицые пожилые дамы и молодые девушки, одетые в бязевые больничные халаты. - "Здравствуйте! - бодро начал я. - Лена сейчас здесь?" - "Это молоденькая такая девочка? - спросила самая старая из них. - Она пошла завтракать с мальчиком из восемьдесят второй, поищи их в столовой".
Сева? Он здесь? Какого чёрта? Встреча с этим ублюдком точно не входила в мои планы. Его же похоронили во Владимире. Кто додумался вести тело в Москву? Нууу, пусть скажет хоть слово, придушу на месте! Вдох-выдох. Спокойно.
Как и шестьдесят лет назад, мои глаза наполнились яростью. Выбросив букет в урну, сжав свою больную руку в кулак, ноги сами понесли меня на три этажа вверх, где располагалась столовая реабилитационного центра. Сердце выбивало барабанную дробь, я не соображал ничего, мчавшись к ним, как раненый бык к тореадору. Эти двое сидели вместе за широким обеденным столом. В них совсем ничего не изменилось. Сева с перебинтованной головой что-то шептал ей на ухо, а она кокетливо улыбалась в ответ. Спёрло дыхание. Я смотрел на них сквозь стекольный проём во входной двери. Он медленно приобнял её, а затем поцеловал в губы. Тайга ничуть не смутилась, положив свою руку ему на колено. Они вместе. Грязные ублюдки! Сдохните!
Шаг за шагом, опустив голову, я спускался по ступенькам вниз, где была припаркована моя машина. Усевшись за руль автомобиля, мне послышался вибрирующий в бардачке мобильный телефон. Это звонила Катя. - "Артём, куда ты уехал с утра пораньше? Такой закат, - сказала она. - Помнишь, мы хотели приготовить вместе яблочную шарлотку? Сижу тут, жду тебя". - "Занят. Скоро буду. Не могу сейчас говорить. Давай". Я положил трубку на торпеду, и потянулся к крышке бардачка, чтобы закрыть её. На самом дне, рядом с документами, солнечный луч отразился от блестящего золотого предмета. Это было обручальное кольцо.
Возможно, у каждого из нас есть лишь одна вторая половинка, которую космос дарит при рождении, и запасных вариантов просто не существует. Возможно, Сева нашёл то, что было предписано ему судьбой. Возможно, Большое сжатие, это тоже часть вселенского промысла. Шанс всё исправить. Даже смерть не может разлучить людей, созданных друг для друга. Я сидел в машине, и силой надевал обручальное кольцо на распухший безымянный палец. После заката в городе выглянуло солнце. Наступил ясный день.