Тяжелые серые тучи жадно лизали белесое небо. Мальчик лет пяти с тоской осматривал линию горизонта, пытаясь найти хоть малейший просвет.
- Нет, сегодня они не появятся, Агрис. - Сожаления в голосе деда не было, только безмерная усталость. От себя самого.
В глазах мальчика плескался ужас. Так страшно было осознавать конец. У Агриса не было детства в общественном понимании этого слова. Он рано узнал дыхание смерти, старости, болезни. И каждый день добавлял в память только еще несколько мрачных воспоминаний. Все, что у него осталось - это дед. И сегодня ему предстояло утратить последнее. Это как потушить последнюю свечу и остаться в темноте. Одному. Страшная боль.
Старик мечтательно улыбался в никуда. Ветер покачивал его тщедушное тело, развевал серовато-белые лохмотья длинных волос. То, что дед ждет, мальчик старался не замечать. Но сегодня было невозможно не видеть, не чувствовать его талую надежду.
- Сегодня не появятся... Не появятся... - Дед нараспев тянул слова, а ветер отрывал клочки волос, кожи и уносил прочь. Крови не было, только маленькие кусочки плоти, мельтешившие в воздухе.
На лице Агриса, детском, таком гладком, пробежали два ручейка растаявшей веры. Он охватил себя руками, словно стараясь защититься от холода. Но душу уже ничего не могло согреть. Маленький затерявшийся комочек, притулившийся рядом со сверкающим белизной скелетом...