Аннотация: Кóракс остается у профессора Алáнуса и обучается говорить по-человечьи
Глава 4
Кóракс остается у профессора Алáнуса и обучается говорить по-человечьи.
Очнулся наш бедный вороненок, когда почти рассвело, на выступе выложенного из гладкого камня очага в маленькой уютной каморке профессора Алануса.
Посреди неё находился крупный дубовый стол, сплошь заставленный всевозможными стеклянными баночками, пробирками и ретортами.
Против двери, у противоположной стены, на полках размещались разные толстые книги. Чуть дальше, в углу, из-за полога выглядывала небольшая деревянная кровать и рядом, почти впритык к ней - узкий столик, также заваленный книгами.
За столиком сидел старый, укутанный большим пуховым платком человек и что-то с усердием записывал в пухлую коричневую тетрадь.
Коракс попытался подняться, но у него не хватило сил. Он только ткнулся клювом в камень и приглушенно каркнул.
Старик оторвался от тетради и обернулся на звук.
Заметив, что вороненок пошевелился, он поднялся и обрадовано поспешил к нему.
- Славно, славно. Я уж думал, вы совсем не придете в себя. Такая беда! Такая беда! Перебитую часть крыла нам пришлось, к сожалению, удалить.
Коракс только теперь посмотрел на свое левое крыло и ахнул: от некогда пышного оперения остался только жалкий обрубок.
"Это конец,- подумал Коракс.- теперь мне совсем не взлететь, никогда не летать и никогда больше не увидеть свое гнездо".
Он прикрыл глаза и заплакал.
- Ну вот,- попытался подбодрить Коракса чудаковатый старик, увидев, как в уголках глаз вороненка выступили маленькие слезинки.- Что это вы разнюнились? Все не так уж и плохо. Бросьте отчаиваться. Побудете пока у меня, поможете. Я уже стар, и помощник бы мне не помешал. Кстати, меня зовут Алáнус. Все считают меня магом и чародеем, но это не так. Я просто ученый и никакими чудесами не занимаюсь. Впрочем, вы будете моё первое чудо. Я научу вас говорить по-человечьи, и тогда вы расскажете мне всё о себе, о вашей родине и, конечно же, о том, что с вами случилось.
Выбора не было. Так Коракс остался у профессора Алануса.
Поначалу он сильно переживал, почти ничего не ел, не пил, только лежал у очага и вспоминал уютное гнездо на скале, отца, дядюшку Карнуса, друзей и приятелей.
Снилось ему бескрайнее синее небо, белые пушистые облака, бархатные зеленые верхушки деревьев в лесу, над которыми он пролетал. Иногда, вредные босоногие мальчишки, которые галдели, бряцали железными клетками или бросали в него камни.
В такие моменты Коракс вздрагивал и просыпался, но, увидев, что вокруг та же каморка, тот же очаг, в котором задорно потрескивают горящие поленья, опять засыпал.
Аланус как мог отвлекал Коракса от его плохих воспоминаний и видений, старался не оставлять надолго одного, часто разговаривал с ним, кормил ячменем и хлебом.
Постепенно Коракс пришел в себя, но еще не вставал, когда Аланус находился дома, только наблюдал за всем, что тот делал: писал, очищал минералы, ставил опыты или готовил ужин.
Проникался Коракс и человеческой речью, не пытаясь пока говорить.
Когда Аланус уходил, Коракс по наклонной дощечке, сходне, которую для него установил профессор, неторопливо спускался вниз, бродил по маленькой каморке и с неутраченным любопытством осматривал каждую щель, заглядывал в каждый угол. Ему всё было интересно.
В короткое время Коракс уже знал, где что стояло, где что находилось и хранилось. И раз, когда Аланус совсем сбился в поисках одного чудесного порошка для своих опытов, Коракс, пристально следивший за его отчаянными поисками, неожиданно произнес:
- В синем коробке под столом.
- Ах да!- стукнул себя по лбу Аланус.- Я же накануне положил его в синий коробок!
Но вместо того, чтобы броситься под стол, Аланус замер и с нескрываемым удивлением посмотрел на Коракса:
- Это ты сказал? Ты?!- приблизился он к вороненку.- Ты заговорил! Ты научился говорить!
- В этом нет ничего удивительного,- сказал Коракс.
- Да нет же, это чудо! Настоящее чудо!
Коракс не стал переубеждать профессора, только подумал о том, какие все-таки странные эти люди: сами пожелали его обучить своему языку, а, научив,- удивляются.