Скрыпник Андрей : другие произведения.

Соня

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ISBN 9781329100923


СОНЯ

1. Детство

   Я впервые ощутила себя, когда мама облизывала меня шершавым языком. Её теплое дыхание, мягкий язык вызвали мурашки по всей спине. Кровь быстрее побежала по жилам, проснулся мозг и я стала всё понимать. Солнышко осветило наш коврик, рядом посапывали братья, а я под языком мамы сразу осознала свою миссию - я должна нести в мир добро.
   Я любила и маму, и братиков, и великанов - женщину и мальчика. Правда, братики отталкивали меня от мамы и не давали мне попробовать сладкое мамино молочко. Я тихо отходила в угол и ждала, когда они подкрепятся и пустят меня к соску. В те голодные дни, когда братики довольно чавкали у сосков мамы и крутили обрубками хвостиков, я поняла, что у меня, кроме передачи в мир добра, есть ещё одна страсть. Оказывается, я очень люблю покушать. Но я радовалась за братиков - они быстро росли, крепли, становились игривыми и жизнерадостными. Хоть они толкали меня, я спокойно поднималась на лапы. Всё равно братики получали от меня добро и оно переборет всё.
   Однажды, когда мама спала, женщина взяла наш коробок, отнесла в другую комнату и стала перекладывать нас в корзину с подстилкой.
   - Давай их привьём сначала, - жалостливо обратился к женщине мальчик.
   - Долго ждать, - решительно сказала женщина. - Им чуть больше месяца.
   - Но они такие маленькие, - чуть не заплакал мальчик.
   - Я устала уже убирать за ними. Ты будешь возиться с тряпкой?
   Мальчик промолчал.
   - В квартире всё это хозяйство невозможно держать, - продолжила женщина. - Клянусь, в последний раз случила Джейру!
   Она пощупала меня.
   - Надо быстрее продавать. У сучки одни кости. Кобельки её просто замучили.
   Мальчик разрыдался.
   - Мама, оставь хоть её, - сквозь слёзы попросил мальчик. - Она такая нежная, пропадёт у других.
   - Ты с ума сошёл, - женщина подняла нашу корзину, - в квартире две сучки! Оставайся дома, я сама пойду на рынок.
   Женщина поцеловала мальчика в солёную щёку.
   - Не волнуйся, малыш. Всё будет хорошо. А сучку я отдам только в хорошие руки.
  
   Мир оказался громадным и грозным. Но пока братики жались друг к другу от страха, суетливо падали на подстилку и поднимались, я утешала себя тем, что смогла передать добро мальчику. И он понесёт его дальше. Радовал и поцелуй женщины. Значит, и у неё может проснуться добро и жестокий поступок с нами и мамой станет последним.
   Рынок оказался страшным местом, хоть там и вкусно пахло. Шум и крики наполняли воздух. Великаны буквально носились во все стороны и добра не читалось ни в одних глазах. Где-то рядом плакали птички, котята и другие собачки.
   Женщина вытащила из-под нас подстилку, постелила её на холодный пол и поставила нас туда. Родные запахи корзинки пропали и теперь нам о маме ничего не напоминало.
   С левой стороны гремела музыка, с правой - ругались великаны. Прямо перед нами другие великаны стали толкаться. Это было ужасно. У меня резко заболело в груди. Я тихо отошла на край подстилки и, сев на задние лапки, оперлась на дрожащие передние и огорчённо подумала:
   "Неужели это конец? Я прощаю женщине всё. Только обидно и страшно, если не смогу выполнить свою миссию."
   Братики окончательно разочаровались в женщине и, отталкивая друг друга, бросились на поиски друзей среди великанов. Те смеялись, гладили их, давали понюхать руки, перекидывались парой слов с женщиной. Но затем, несмотря на поскуливание братиков, разворачивались и уходили.
   Нет, я должна выжить. В этом мире очень мало добра. Я заметила одного великана в чёрной одежде, который даже среди себе подобных выглядел громадным. Он несколько раз подходил к нам и каждый раз мы с ним встречались взглядами, от чего у меня по спине пробегали мурашки.
   Наконец, он подошёл с коротко остриженной женщиной, несущей разные вкусности. Он отодвинул других великанов, присел рядом с братиками и дал им понюхать свои руки.
   - Игривые, - достаточно суровым голосом произнёс великан. - У меня было два русских спаниеля. Теперь хочется рыженького англичанина.
   Он поднялся на ноги и снова стал грозным. Даже братики затихли.
   - Какой вам приглянулся? - спросила женщина.
   Великан в чёрном кивнул на меня. Я сидела на краешке подстилки, мои передние лапы дрожали.
   - Это сучка, - предупредила женщина.
   - Отлично! - ответил он. - У меня были кобели. Сами понимаете, какие там проблемы. Хочется чего-то нового.
   Женщина подняла меня и протянула великану.
   - Я вижу, что могу её вам доверить, - улыбнулась женщина. - Она безумно нежная и вы ведь не будете её обижать.
   Великан осторожно взял меня. Руки у него были холодные.
   - Не привитая, - предупредила женщина. - Ей полтора месяца.
   - Почему она такая худенькая и маленькая? - спросила женщина с вкусностями.
   - Оставь, - перебил её мой великан. - Я понимаю, почему. Сколько с нас?
   - Тридцать, - ответила женщина, которая не так давно поцеловала мальчика.
  
   Я не могла унять дрожь. Великан спрятал меня под одежду по самый носик и всю дорогу гладил по голове. Он также тихо шептал, что он мой друг. И хоть руки у него были холодные, я верила ему. Женщина с вкусностями шла рядом и время от времени вздыхала:
   - Не представляю, как мама примет её.
   Мой друг только смеялся. Я тоже не понимала её. Мама - доброе существо, по себе знаю. Просто её на всех не хватает.
  
   Дома у друга нас криками встречала девочка, дочь друга.
   - Ты же просила собачку? - улыбнулся друг и поставил меня на ковёр.
   Девочка больно схватила меня за бока, стала тискать в руках и до бездыханности прижимать к своей груди.
   - Поставь её на место! - крикнул друг. - Осторожнее, она же маленькая.
   - Пожалуйста, - обижено ответила девочка. Она бросила меня на ковёр, села, скрестив руки на груди, и, опустив голову, насупилась.
   Это было невероятно! Чтобы я со своей миссией вызывала такие плохие эмоции!
   Превозмогая боль в груди и лапах, я подошла к девочке и лизнула её в ногу.
   - Смотри! - раздался голос женщины, пахнущей вкусностями. - Танечка, смотри на собачку!
   Девочка взглянула на меня и из её глаз брызнули слёзы.
   - Прости меня! - она буквально упала ко мне на ковёр и стала наглаживать меня обеими руками. Я еле держалась на лапах.
   - Как ты её назовёшь? - спросил мой друг.
   - Она такая тихая, - сказала девочка, осматривая меня. - Пусть будет Соня.
  
   Мама моего друга сначала не поняла меня. Только другие ушли куда-то из дома, она больно швырнула меня ногой, взяла веник и замахивалась им на меня.
   - Принёс блохастую. И не подходи ко мне, - предупреждала она. - Если он не занесёт тебя куда-то, я всё равно отравлю тебя. Будь ты проклята, скотина! Обгадишь здесь всё.
   Я не понимала, что я сделала этой старой женщине. Она видела во мне какого-то ужасного злодея. Сердце болело ещё с рынка, а здесь мне стало действительно плохо. Я не знала, куда деться в незнакомом доме, а старушка не отставала.
   Наконец, я забилась в угол и уставилась глазами в пол. Будь что будет. Может теперь она поймёт, что я не представляю опасности. Она постояла рядом, помахала веником и ушла из комнаты. Я не знаю, сколько я простояла в углу, но вот хлопнула дверь и в комнату вошёл мой друг. Он сразу всё понял, подхватил меня на руки, прижал к сердцу и пошёл к своей маме.
   - Ты меня знаешь, - грозно сказал он. - Я предупреждаю только раз.
   Мне было страшно неудобно и на глазах выступили слёзы. Если это мой дом, здесь такого не должно быть.
   Старушка исподлобья посмотрела на друга, затем на меня и, помолчав немного, сказала:
   - Ладно. Только убирайте за ней сами.
  
   Вечером они все сели за стол отмечать моё новоселье. Были разложены всякие вкусности, меня же посадили на подстилку в другом конце комнаты и поставили передо мной миску с молоком.
   - А Соня? - громко спросила Таня.
   - У неё стресс от смены обстановки, - ответил друг. - Нормально есть она сможет только завтра.
   Это было уже слишком. Я поднялась и, пряча глаза от несвойственной мне наглости, подошла к столу. Затем ткнулась носом о ногу друга.
   Все дружно удивились.
   - Умная собака, - сказала старушка. - Понимает, что такое еда. Не то что вы, - и швырнула мне кусок хлеба.
   - Ты что, ма! - возмутился друг и на ладошке предложил мне кусочек котлеты.
   От счастья зажмурив глаза, я губами приняла его и в благодарность облизала ладошку.
   Все рассмеялись и наперебой стали предлагать мне вкусности. Я никому не отказывала. Всё было чудесно. За вкусности я каждому отдавала частицу своего добра, а его у меня столько, что никто не поверит. Откуда-то играла музыка, но не оглушающая, как на рынке, а тихая и приветливая.
   Я вернулась к своей мисси. Добро уже через этих людей пойдёт в мир. Значит, я не зря живу.
  
   Несколько дней мы с другом гуляли по парку. Было много великанов. Они были не такие страшные, как на рынке. Я старалась и там нести добро. Хотя сердце уходило в пятки, когда они резко подходили, и я неожиданно для себя оказывалась среди ног друга.
   - Какая красавица! - восхищались великаны.
   - Просто игрушка!
   - Мама, я такую же хочу!
  
   К собачкам меня друг не пускал и я издали махала им хвостиком.
   Однажды друг одел совершенно другую одежду, взял меня на руки и понёс куда-то далеко с горы. Я не испугалась, потому что верила ему. Скоро я почувствовала какие-то дурманящие запахи и со свистом стала вдыхать воздух.
   - Утятница, - рассмеялся друг.
   Я увидела песок, скамейки, как в парке, и наконец друг поставил меня на лапы у берега реки. Голова моя закружилась, вокруг веселились и брызгались великаны. Я в эйфории пошла вперёд и поплыла в прохладной, ароматной воде, вызвав бурю восторга вокруг.
   - Смотри, малышка, а плывёт!
   - Во даёт!
   - Первый раз реку увидела! - гордо сказал друг и, подхватив меня под животик, вынес на берег.
   Кувыркаясь в песке, в ярких эмоциях, улыбках, солнышке, безумных ароматах растений и воды я поняла, что река - моя третья страсть.
   Я себя там не узнавала. Могла смело бегать, нырять, играть с великанами в мяч, даже нагло что-то просить - и мне не было стыдно. Я проникалась атмосферой активного веселья и добра.
   Путь назад был тяжёлым, в крутую гору. Друг нёс меня на руках, моё сердце бешено колотилось. Я вся жила теми эмоциями. В благодарность я лизнула друга в руку. Теперь я полностью ему доверяю.
  
   Лёжа на подстилке, я сразу ощущала, когда друг берёт одежду для реки. Как только до меня доносился её запах, я вскакивала и радостно кидалась к нему в комнату. Но он почему-то не разделял моей радости.
   - Не люблю я этого, - строго сказал друг. - Не дави на меня.
   Я всё поняла. После этого, почувствовав запах, стояла в коридоре, сдерживая себя, и лишь нетерпеливо перебирала передними лапами.
   Мы, то вдвоём, то с женой друга и Таней, проводили упоительные дни на реке. Все они не уставали поражаться моей перемене в ароматном мире.
   - Она здесь совершенно дикая, - говорила жена.
   Друг посмеивался.
   - Сонька, ты сейчас просто дура! - возмущалась Таня.
   Они не могли понять, что я плаваю в эйфории. Волны добра и блаженства вместе с речными волнами захлёстывали меня. И весельем пыталась показать - таким должен быть мир. Я верила, что все вокруг мои друзья, и я могу им донести свой посыл.
   Потом, устроившись ночами в кресле, я вспоминала блаженство на реке.
  
   Однажды мы с другом и его женой спустились с горы и пошли на пляж. Но перед пляжем лежал большой камень, а над ним была прикреплена табличка.
   - "Для собак и машин хода нет. Штраф...", - прочитал друг. - Чёрт! Как в парке.
   - А может, рискнём? - предложила жена.
   - Да ну их, - махнул рукой друг. - Пошли по берегу искать место.
   Среди камышей мы нашли маленький пляжик с липкой землёй вместо песка. Весёлых великанов и мячей здесь не было, друг с женой были грустными, но оставалась ароматная вода. Я отправилась купаться, а они сидели на берегу и печалились. Я их веселила как могла, даже пыталась нырять.
   - Значит, не будем её брать? - спросила жена.
   - Что-нибудь придумаем, - задумчиво ответил друг. - Нельзя лишать Соньку этого.
   Моё сердце возликовало. Я в нём не сомневалась. Но внезапно болезненная судорога схватила задние лапы. Я с трудом по грязи вылезла на берег.
   - Смотри, - вскочила жена и показала на мою мокрую спину.
   Задние лапы не отошли и я плюхнулась в грязь.
   - Плохо дело, - тихо сказал друг. - Краснота странная. А так не видно было.
   Солнышко пригрело меня и я, улыбаясь, встала на лапы и, подпрыгивая задними скрюченными лапками, направилась к траве.
   - Знаешь что, - послышался сзади голос жены. - На втором этаже, кажется, живёт медсестра ветлечебницы. Я её сегодня позову.
  
   Дома я упала на ковёр, уткнувшись носиком в передние лапы, и чувствовала, как немеет моё тело от задних когтей до холки. И вообще было муторно, уши пекли. Друг молча стоял рядом.
   Скоро с его женой пришла незнакомая великанша. После приятных восклицаний в мой адрес она осмотрела спину и спросила у жены друга.
   - Кровавого поноса ещё не было?
   Та отрицательно помотала головой.
   - Она привитая? - продолжала спрашивать гостья.
   - Три месяца ещё не исполнилось, - глухо ответил друг.
   - Рано ещё так активно её выводить, - заметила гостья. - Лучше было бы выждать. В нашей лечебнице одни пацаны. Я вот что посоветую. На Камышовой, в десятом доме живёт наш старый врач на пенсии. Он собрал огромное количество антибиотика. За деньги колет лошадиные дозы и часто это спасает от чумки и других гадостей. Несите, пока не поздно.
  
   Только гостья ушла, жена друга принесла большую сумку, сунула меня туда, как неживую. Я тихо заскулила, глядя на друга. Тот подошёл и погладил меня по голове.
   - Всё обойдётся, - ласково сказал он. - Ты вернёшься.
   Его жена грубо взяла сумку и сказала напоследок.
   - Всё хорошее - так это ты, а всем ужасным должна я заниматься.
   - Так и должно быть, - уверено сказал друг.
   Здесь я с ним не согласна. Никто не должен заниматься ужасными делами.
   Мы долго шли по незнакомому миру. Уши уже просто горели и начали неметь передние лапы. Хоть мне и было неудобно, я высунула голову из сумки и за всем наблюдала.
   Наконец жена друга открыла какую-то скрипучую дверь, вошла в двор и обратилась к стоявшему у окна седому старику.
   - Извините ради бога, вы врач?
   - Лошадиный, - засмеялся тот беззубым ртом.
   - Спасите нашу Соню! - вдруг с отчаянием воскликнула жена друга и достала меня из сумки.
   - Ух, уже на лапах не стоит, - склонился надо мной старик. - Кровавого поноса ещё не было?
   - Нет.
   - Вы с деньгами?
   - Да.
   - Несите в прихожую, я сейчас приду.
   Жена с раскрасневшимися глазами понесла меня в тёмную комнату с каким-то трупным запахом, села на сундук, положила меня на колени и стала усилено гладить. А меня мутило, от огня в ушах я мотала головой, мысли то роем метались, то затухали.
   Вошёл старик с чем-то страшным в руках.
   - А это не большой шприц для щенка? - испуганно спросила жена друга.
   - Вы хотите, чтобы она жила? - заметно шатаясь, грозно спросил старик.
   - Я поняла.
   - Тогда держите её.
   Жена друга развернула меня, уткнула мордочкой в свои полные ноги и придавила спину ладонью. Следом что-то пребольно ужалило в бедро, так, что я тихонько заскулила. Боль огнём разошлась по всему телу. И я не могла больше собраться с мыслями и бестолково наблюдала за происходящим.
   - Если сердце крепкое, то выдержит, - сказал старик, забирая у жены друга какие-то бумажки.
   Затем он улыбнулся и коснулся загрубевшим пальцем моего сухого носа.
   - Живи долго, красавица.
  
   Мне было очень плохо. Я еле выдержала обратный путь домой. В сумке я уже лежала и не поднимала голову. По запаху я поняла, что мы пришли домой. Открылась сумка и знакомые холодные руки подхватили меня и прижали к своей груди.
   - Ну что? - спросил друг.
   - Уколол, - просто сказала жена. - Надо ждать.
   Я подняла голову и взглядом сказала другу, что мне пришлось вынести в этом ужасном путешествии. Он, не отпуская меня, стал ходить по комнате и шептать:
   - Всё будет хорошо.
   Иногда подбегала Таня и своими резкими движениями гладила мою спинку. Даже один раз меня погладила мама друга.
   И вот постепенно от этих "Всё будет хорошо" боль стала утихать.
   Я всё поняла! Этот великан не просто мой друг, но и спаситель. Как я прикосновением носика или полизыванием распространяю добро по миру, так и он своими словами и поглаживанием лечит все боли. Да мы с ним вместе горы свернём!
   Я подняла голову и с благодарностью посмотрела на друга.
  
   С тех пор жизнь моя наладилась. Только ранка на спине взялась жёсткой коркой и долго щекотала меня. Вкусностями меня баловали, новых друзей я приобретала с каждой прогулкой по парку. Даже на пляж иногда пробирались.
  
   Однажды, когда друг лежал на широкой кровати и смотрел в светящийся ящик, а я дремала рядом на коврике, дверь открылась и появилась жена друга с радостными глазами.
   - Смотри, - сказала она и достала из сумки необычную вкусняшку. - Телячий хвост для Сони!
   - Ух ты! - удивился друг. - Вы её так кормите, что она скоро лопнет.
   - Пошли, Соня, - жена друга махнула вкусняшкой.
   Меня не пришлось долго упрашивать. Я побежала за ней, мотая хвостиком. У поилки она положила хвост, а сама пошла разбирать сумки. В другой раз я с удовольствием ей бы помогла, но сейчас я не могла оторваться от вкусняшки. Мои зубы не брали этот хвост, но я уже не могла остановиться. Положив его краешек в рот, я почувствовала, что слюнки буквально забурлили во мне. Закрыв глаза, я лишь немного проглотила хвостик, потом ещё, ещё и с удивлением заметила, что хвоста уже не было. То есть он был, но во мне. Никакого удовлетворения я не ощутила, слюнки пропали. Наоборот, что-то изнутри стало распирать и трудно стало дышать.
   - Ты что, проглотила?! - прогремел сзади голос жены друга и она фурией промчалась мимо меня к другу и спасителю.
   Я, еле передвигая лапами от боли внутри и уже задыхаясь, пошла следом.
   - Сонька хвост проглотила, - услышал я голос жены.
   - Не мели, он размером как она, - недоверчиво ответил друг.
   Но здесь в дверях появилась я, страдальчески посмотрела на друга и пошла прямо ему в руки.
   - Ёшкин кот! - вскочил тот с кровати, забежал сзади, придавил мне низ животика.
   Он давил рывками, у меня пошли позывы рвоты и хвост, наконец, попросился обратно. Я открыла рот и без сожаления избавилась от вкусняшки. Ко мне вернулось веселье и я стала тыкаться носом в ноги друга и его жены. Ничего не страшно, пока спаситель рядом.
   - Чуть сердце не остановилось, - только и сказала жена друга. - Выкину этот хвост к чертям.
   Она ушла и забрала вкусняшку с собой. А я побежала делиться радостью со старушкой и Таней.
  
   Я уже достаточно долго жила в этом огромном доме и заметно окрепла. По своему призванию я отправилась бы с другом и спасителем вдоль ароматной реки делиться добром по всему миру.
   Но друг со своей женой стал на весь день уходить, оставляя меня с Таней и старушкой. Я грустила, потому что чувствовала прилив сил. Но они приходили со всякими вкусняшками, а гуляли мы по утрам и вечерам.
   Всё равно друзей у меня стало много - и великанов, и собачек, и кошек. Одни глупышки птички меня боялись. Собачки, правда, в своих играх толкались и тискали меня, не понимая, что я создана для другого. А мой спаситель достаточно грубо с ними обращался. Поэтому приходилось помахиванием хвостика разряжать обстановку. Друг тоже занялся какими-то глупостями - "Сидеть!", "Лежать!", "Дай лапу!" и особенно ужасное "Голос!". Видя его огорчение, мне приходилось перебарывать себя и тратить время впустую. Но скоро он понял меня и успокоился.
   В мире стало свежо и великаны стали надевать новые одежды. Однажды тусклым днём мы с другом вышли из дома и отправились в парк. Во время наших прогулок я радовалась, замечая, как у друга проходит грусть. Ему нравились мои смешные штучки и я дарила ему их с лихвой.
   В этот раз наперерез нам пошёл незнакомый бородач. Он улыбнулся другу и протянул ему руку. Но глаз он не сводил с меня. И я приветливо замахала хвостиком.
   - Привет, старик, - сказал он.
   - А ты откуда здесь, - удивился друг.
   - Вообще-то я в Москве. Нормально всё. Здесь я родителей навестил. Как дела?
   - Да так, - пожал плечами друг. - Борюсь.
   - Слышал про твою болезнь. Я вижу, ты собачатником стал, - бородач показал на меня.
   - Уже давно. Был кобель, погнался за сучкой и попал под машину.
   - Бывает.
   - Но больше их смерть видеть не хочу. Поэтому и взял спаниеля. Они живут долго. Я читал - до двадцати пяти лет. А за это время я со своей болячкой сам коньки откину.
   - Перестань, - махнул рукой бородач. - А насчёт собак ты что-то путаешь. Это русаки - свежая порода, там такое случается, а рыхлые англичане - рафинированные домашние существа. Десять лет это максимум.
   Друг вздохнул:
   - Будь что будет.
   Бородач внимательно осмотрел меня.
   - Что-то она у тебя квадратненькая.
   - Закармливают все, особенно мама. Я уже устал с ними бороться.
   - А что с задними лапками?
   - Высохли немного. Чумкой переболела. Это я виноват, - лицо друга исказила гримаса. - Вовремя не привил.
   - Да, и задик остался маленьким. Как же она рожать будет?
   - О чём ты говоришь?! - возмутился друг. - Я её еле отстоял, какие тут щенки!
   - Но она болеть будет и тяжело, - мягко сказал бородач. - Хотя бы один раз.
   - Нет! - решительно пресёк друг.
   - А сколько ей?
   - Это будет её первая зима.
   - А характер?
   - Собачий ангел, - серьёзно сказал друг.
   - Да? - иронично усмехнулся бородач и присел передо мной. - Дай лапу! - неожиданно сморозил он глупость.
   Я нежно лизнула его пальцы и со всей возможной добротой посмотрела ему в глаза.
   - Действительно, удивительный кадр, - выдохнул бородач.
   Затем он наклонился, почесал меня за ухом и прошептал:
   - Бедная собачка...
   Затем рывком поднялся, обменялся рукопожатием с другом, сказал "Привет брату" и пошёл своей дорогой.
   Я смотрела ему вслед и думала:
   "Вот ещё один новый друг. Теперь он понесёт доброту в свою Москву. А потом и мы с другом отправимся с миссией вдоль реки. Только как ему объяснить всю важность моего предназначения?"
   - Смотри, Соня, - прервал мои размышления друг, - снег пошёл. Теперь ты сможешь в нём кувыркаться.
   Я обратила внимание на белые пятнышки, закрывающие панораму. Чтобы поддержать радость друга, я улыбнулась.
   - Айда в парк, - предложил друг.
   Я со всех лап бросилась к знакомым скамейкам.
  

2. Старость

  
   Я уже давно смотрела в соседнюю комнату. Раньше моей соседкой была Таня. На моих глазах она превратилась из резкой девочки в нежную девушку. А сейчас вообще ушла разносить добро в мир. Старушка почти не встаёт с кровати. А друг с женой так же исчезают на целый день.
   Да, надо признаться - не всё у меня получилось. Новые люди уже не подходят и не становятся моими друзьями, друг пока что не понял и не услышал меня. И я безумно долго торчу в этой холодной тёмной коробке, вместо того, чтобы отдаться призванию. Но самое главное - почему-то ослабели лапы.
   Друг это увидел и проворчал:
   - Доелась. Еле ходишь. Уже больше двадцати килограмм.
   Я только нежно посмотрела на него. Он пока не понял, что у меня теперь ещё больше теплоты.
   Но правда в том, что из-за слабости в лапах я уже не могу бегать и веселить друга, и он постоянно остаётся грустным. Я держусь на прогулках молодцом, только вместо улыбки на мордочке появляется гримаса и язык сваливается набок.
  
   Когда дни посветлели, друг вместо парка повёл меня на обрыв, показал вперёд на вьющуюся зигзагами реку и с драматизмом в голосе сказал:
   - Всё, Соня, прощайся с пляжем. Со своей болячкой я тебя, такую толстую, не смогу носить туда, а сама ты еле чапаешь.
   Я с шумом втянула ноздрями далёкий чарующий аромат и со слезами на глазах посмотрела на друга. Все силы я вложила в тот взгляд. Раньше ведь он меня понимал. Во взгляде я говорила, что старушку они же возят на машине к реке, она сама рассказывала. А мне река необходима, это моя страсть, питающая силой. Хотя бы пять раз за тёплое время!
   - Пошли, Соня, - друг повернулся и направился к дому.
   Я брела за ним и горько удивлялась тому, что друг перестал меня понимать. И вообще, несмотря на мой позитивный настрой, слабость в лапах стала мешать моей миссии. Я видела, что со временем друг стал раздражительным и с горечью заметила, что отчасти эта раздражительность связана со мной. Это странно, я ведь не поменялась, стала только больше, опытнее и теплей. Я пыталась его веселить, но из-за слабости это плохо получалось. Тогда я затаилась и его настроение улучшилось. Я стала реже попадаться ему на глаза, хотя это резало сердце.
   Это лето было безумно тяжёлым и жарким. Я проходила на прогулке мимо обрыва и слёзы капали из глаз. Я изнывала и в бреду представляла, как я окунаюсь в ароматную реку. Дома меня окунали в какую-то дурно пахнущую воду, где вместо песочка был холодный скользкий пол, отчего сразу судорогой брались задние лапы.
   Друг с женой втайне надевали одежду для реки, но я прекрасно чувствовала их запах. Они тихо проходили мимо, а я даже не поднимала головы.
  
   В те тяжёлые дни в одиночестве я стала задумываться о проблемах в жизни. Среди не очень приятных мыслей у меня из памяти выскочили две картинки из давних времён, где друг выступил спасителем. Как он держал меня на руках у сердца, гладил и словами "Всё будет хорошо" вылечил жар в ушах и онемевшие лапки. И как он своими руками спас меня от боли в животике и задышки.
   И вдруг я отчётливо поняла, что у меня нет выхода. Пусть я непонятно почему раздражаю его, но для нашей миссии ему надо меня снова спасти. Пусть я сейчас большая, но он же великан, может же меня поднять, я помогу ему, и сказать много раз волшебные слова. И мне надо преодолеть застенчивость и выступить наглой особой, чтобы донести это другу.
   С тех пор я, сгорая от стыда, стала подходить к другу, нарочно громко стуча когтями по полу, чтобы показать ему всю важность моего визита. Но он, не глядя мне в глаза, шумно одевался и выводил меня на прогулку. И только иногда кричал жене:
   - По четыре раза на день вывожу. У неё, что, уже маразм?
   - Наверное, - доносился голос жены.
   Ни к чему мои попытки не приводили. Но я не отступала. Ведь должен же друг хоть раз с пониманием взглянуть мне в глаза.
   Жаркое время закончилось и я с ужасом заметила, что уже не могу запрыгнуть в кресло. Жена и друг, сердито сопя, помогали мне, а я всё пыталась донести другу, что не в этом спасение.
   Постепенно мне что-то стало мешать на нежном животике. Я уже не могла удобно улечься. И появилась боль.
   Да, теперь просто словами уже не поможешь, Надо, чтобы спаситель вылечил животик, как в случае с телячим хвостом.
   Я в очередной раз нагло зашла к другу и перевернулась на спину. Раньше я так веселила его, но сейчас мне надо было, чтобы друг посмотрел на меня, а не тащил гулять.
   И он посмотрел.
   - Лена! - закричал он жене.
   Жена прибежала.
   - Ты видела? - громко спросил он. - Это мастопатия?
   Жена вздохнула.
   - Я уже смотрела. И даже проконсультировалась. Мастопатия. Соня же у нас не рожала.
   Друг резко закрыл глаза рукой и вышел в другую комнату. Жена направилась за ним.
   - Они говорят, что это может ещё быть доброкачественная опухоль, - услышала я голос жены друга.
   - Такая бурая? - спросил тот.
   Жена молчала.
   - А если операция? - снова спросил друг.
   - Ей же тринадцать лет. Она не выдержит. Все так говорят.
   Теперь они уже замолчали вдвоём.
   Я повернулась, поднялась и с трудом двигая лапами, пошла к ним.
   Друг стоял, низко опустив голову, а жена сидела на диване. Она посмотрела на мена и сказала:
   - И сейчас их запрещено усыплять. Там какой-то наркотик есть.
   - Пусть у неё маразм, но ведь она ещё хочет жить, - глухо сказал друг, не поднимая головы.
   - Я просто так сказала, - пожала плечами жена.
   Стуча когтями по полу, я подошла к другу и уткнулась носом в его ногу. Этим я хотела передать ему:
   "Всё будет хорошо. Не грусти."
   Великан опустился ко мне и, как в прежние времена стал нежно гладить и смотреть в глаза. Но взгляд у него был горьким и отсутствующим.
   Жена друга рывком встала и выбежала из комнаты.
  
   Боль стала моей постоянной спутницей. Друг не понял моих посещений, а плохое самочувствие не позволяло мне много гулять, потому что я стала падать. Незаметно ушла моя вторая страсть - я стала безразличной к вкусняшкам.
   Я уже не была такой большой и тёплой. И на кресло меня легко подсаживала даже старушка.
  
   Как-то в тусклые дни домой пришёл друг и, снимаю зимнюю одежду, крикнул с явным отчаянием:
   - Всё! Сократили меня! Никому не нужны инвалиды.
   Из своей комнаты выглянула старушка.
   - Ну, ничего. Хоть отдохнёшь, - сказала она.
   - Будешь с Сонькой гулять, - отозвалась жена.
  
   Это же замечательно! Теперь он не будет приходить грустным и снова спасёт меня! А потом я наберусь сил и развеселю его, как раньше. Ведь теперь он может взять меня на руки. Я уже размечталась, как мы пойдём в мир вдоль ароматной реки и я сохраню свою главную страсть и призвание. Но резкая боль вернула меня в настоящее. Я стала лихорадочно соображать. Думала долго, даже жена друга с подозрением стала подходить ко мне.
   - Что-то с Сонькой не то! - крикнула она другу. - Уже несколько дней не достаёт нас.
   - Не трогай её! - строго ответил тот со своей комнаты.
  
   В конце концов под натиском боли я решила следующее - если друг не понимает мои визиты, я попробую сказать ему всё на языке великанов. Я живу среди них и была достаточно внимательна.
   Я долго набиралась наглости и, наконец, когда стало темно и все принялись смотреть в светящиеся ящики, я подняла голову и, подражая голосу жены, которую так внимательно слушал друг, стала страстно рассказывать великанам о своих проблемах, тяжёлом положении и невозможности ныне выполнять моё предназначение. Я, срывая голос, просила друга о помощи, напомнив о его даре спасения. Говорила я долго, пока не раздался мученический голос друга.
   - Она уже воет!
   - Ей больно, - громко ответила со своей комнаты старушка.
   - Лена, сделай что-то, я не выдержу, - опять услышала я друга.
   Заспанная жена прошла мимо меня в комнату с вкусняшками и вскоре подошла с куском котлеты. Внутри я увидела очертания противности, которыми она иногда мучила меня. Насильно запихнув всё мне в рот и заставив проглотить, она потом стала гладить меня и даже поцеловала в носик.
   - Сонечка, спи. Боль сейчас утихнет, - попросила она и ушла в свою комнату.
   Лихорадочно соображая, я подумала, что друга может раздражать тембр жены. И тогда я надрывом повторила свою просьбу тембром самого друга. Я старалась как могла и когда закончила, услышала голос жены.
   - Как-то странно она воет. Чем-то похоже на тебя, когда ты злишься.
   - Ах, она злится! - грозно произнёс друг и через мгновение, всклокоченный, стоял передо мной.
   - Фу! - закричал он.
   Я от неожиданности вжалась в спинку кресла.
   Он сердито помотал передо мной пальцем и в плохом настроении отправился спать.
  
   Мне было безумно стыдно за третирование друга, за свою наглость и невозможность донести важность моей миссии. Теперь, как это ни горько, мне придётся плыть по течению и ждать чуда.
  
   Плыть по течению было трудно. Мучила всё возрастающая боль, жар пылал от носика до кончика хвоста.
   Ту ночь я еле пережила, со всех сил коря себя за наглость с тяжкими последствиями. Теперь я никогда не произнесу ни звука!
   Но утром все были ласковые со мной. Друг водил меня на прогулки, но я не могла идти дальше клумбы.
   Кошки сразу прибегали ко мне и, подняв хвосты, тёрлись об меня так, что я еле держалась на лапах. Мне было неудобно, но если я так нужна им, то это только радует.
   - Что-то Сонька плохо выглядит, - услышала я голос старого друга-великана.
   Я повернулась и взглядом извинилась за невозможность подбежать и лизнуть его руку.
   - Всё! - коротко ответил друг. - Скоро уже всё!
   Старый друг печально посмотрел на меня и легко толкнул друга.
   - Гляди, кошки чувствуют, что подруга заболела. Видишь, как трутся. Говорят, они так боль снимают и даже лечат.
   - Они чувствуют, что их ангел улетает, - как-то рвано сказал друг и отвернулся.
   Старый друг тихо ушёл.
  
   С каждым днём мне становилось всё хуже. Я, конечно, молчала, не надоедала другу, лишь иногда ловила его тревожные взгляды.
   Однажды меня замучили непонятные позывы и я сползла с кресла. С трудом подойдя к входной двери, я стояла, шатаясь, с ума сходя от боли и жара.
   Почувствовав неладное, выглянул друг. Увидев меня, быстро натянул зимнюю одежду и сказал:
   - Сейчас, Сонечка.
   Он поднял меня на руки, как в добрые старые времена и понёс на прогулку. Он нёс меня за дом, где не было кошек. Мне было радостно, но неудобно, потому что странная слюна лилась со рта ему на рукав, хотя язык был растрескавшийся и горячий. Друг поставил меня на замёрзшую землю. Там прямо в мордочку подул бешеный ветер. Я наслаждалась. Весь безумный жар улетал куда-то прочь. Даже боль как-то стихла. Какое облегчение!
   Опять мой друг спас меня. Я с благодарностью посмотрела на него и опять повернулась мордочкой к ветру. Я готова так стоять вечно.
   Друг, кутаясь в одежду, переминался с ноги на ногу, оглядывался, бил рукой об руку. И наконец взял меня на руки. Я с нежностью посмотрела на него. Если на прогулку он меня нёс, чуть отстранившись, то теперь он прижал меня к сердцу.
   Восторг совсем заглушил боль. Я была уверена, что сейчас я услышу волшебные слова "Всё будет хорошо" и добру будет дан шанс. Но друг, как-то странно всхлипывая, занёс меня домой, осторожно поставил на кресло, швырнул свою одежду куда-то за кресло, погладил меня и опять ушёл.
   Я ничего не понимала. С трудом держась на слабых передних лапах, я пыталась понять, почему он меня окончательно не спас. Может, он подумал, что его прекрасного ветра будет достаточно? Но боль опять стала просыпаться, а позже и жар появился в животике. Может быть, он так поступил, потому что я пытаюсь держаться молодцом и не произношу ни звука, и он не видит всей проблемы? Возможно, в нём осталась обида за мою недавнюю наглость?
   Невесёлые мысли роем мелькали в моей удивлённой голове. И всё это смешивалось с болью и ставило меня в тупик.
   Друг часто проходил мимо, гладил и пробовал пальцем мой носик. Я так стояла на передних лапах, пока не пришла с уже ненужными вкусняшками жена друга. Она впустила порыв прохладного воздуха и я очнулась. С трудом перенеся её ласки, я дождалась, когда все великаны собрались у светящихся ящиков и рухнула на подстилку кресла.
   Я не пришла ни к какому выводу и забылась тяжёлым сном. Ночью меня разбудила не боль, а какая-то муторность. Жутко и необычно мутило меня, как в то время, когда жена друга грубо несла меня к старику со страшной жалящей штукой.
   Боль как-то отступила, но пришла гадливость. Она подступала со всех сторон. И вдруг яркой звёздочкой вспыхнула мысль:
   "А что, если пойти сейчас к другу точно такой же походкой, как я шла к нему с телячьим хвостом в животике. Я ведь тогда не наглела, а просто шла к нему на руки. И друг меня тогда спас!"
   Дивясь этой простоте, я собралась с силами, слезла с кресла и отправилась с решительной миссией к другу, несмотря на тьму. Стуча когтями, я точь-в-точь повторяла походку и настрой того давнего дня. Дверь распахнулась от движения моей лапы, а я смело шла вперёд. Вот он, знакомый силуэт спасителя под одеялом. Но от стука двери об стену проснулась и вскочила на ноги жена друга. Она схватила меня за ошейник, отвела обратно и, как пушинку, закинула на кресло. А друг так и не проснулся.
   Я опять захлебнулась в муторности. Силы оставили меня. А слабость стала такой, что я не чувствовала тела. Свернувшись клубочком и сунув сухой нос под переднюю лапу, я стала терять способность думать. И всё-таки добилась одной связной мысли.
   "Добро должно уходить тихо-тихо. Много моих друзей разнесут добро по миру. И Таня тоже постарается. Но основными моими приемниками будут или кошки, вот как они тёрлись об меня - видно, добра в них много вошло, или мой друг. Я хочу, чтобы это был он. Друг сейчас ничем не занят, он великан. Может пойти вдоль ароматной реки и снова стать спасителем. И передавать добро он может. Ведь он же видел, как я это делаю. Добро должно уходить тихо..." - уплывала куда-то вдаль моя мысль.
   Стало муторно-муторно. Я сжалась в клубочек, чтобы никто не слышал моих мучений.
  
   Студеным сумрачным утром люди грелись в постелях и видели последние сны. А в кресле остывала маленькая рыжая собачка, превратившаяся в крохотный клубочек.
  
   Прости меня, Соня!
  
   2015 г.
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"