Библиотекарь : другие произведения.

Григорий Шаргородский. Видок. Чужая боль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.63*68  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Аннотация на книгу "Видок. Чужая боль": Достаточно однажды оступиться, чтобы навек получить пятно на свою бессмертную душу. А ведь грех-то немалый - лжесвидетельствовать на суде по делу об убийстве девушки. И то, что к грешнику приходит скорая гибель, не станет облегчением - это только начало платы по счетам. Остальные долги перед вселенной попаданцу, оказавшемуся в теле полицейского видока, коллежского секретаря Игната Дормидонтовича Силаева, придется отдавать уже в параллельной реальности, охотясь на безумных стриг, отбиваясь от оборотней и укрощая домовых. При этом еще нужно как-то избежать слишком пристального внимания имперской жандармерии и православной инквизиции.
  Григорий Шаргородский Видок. Чужая боль
   cover.jpg
  Григорий Шаргородский
  
  Видок. Чужая боль
  
  Пролог
  
  Утро в уездном городе Топинске никогда особой приветливостью не отличалось. В основном виной тому были туманы, наползавшие на город со стороны Стылой Топи. Туманы эти, по уверениям ведунов, ничего вредного не несли, но эмоциональную атмосферу создавали тревожную. Особенно это было заметно, когда в Топинске происходило что-то зловещее.
  
  Тревожно всхрапнувший мерин лениво подтащил коляску к стандартному для окраин Топинска срубу. Остановившись, он грустно повесил гривастую голову. Похоже, общая гнетущая атмосфера влияла и на животных.
  
  К коляске тут же подошел дожидавшийся следователя околоточный надзиратель. За его спиной вытянулись в струнку два городовых.
  
  - Здравия желаю, вашбродь, - козырнул двумя пальцами околоточный.
  
  - Кто-то из Топи? - напряженно спросил следователь.
  
  - Никак нет, точно человеки постарались, - успокаивающе улыбнулся седоусый служака, явно понимая причину беспокойства следователя.
  
  Да и не только следователя: после событий недельной давности весь Топинск нервно ждал, будет ли продолжение тех ужасов. Съехавшиеся в город ведьмаки, конечно, изрядно постарались на ниве истребления заводских стриг - по слухам, в Топи выловили двух неадекватных особей и уничтожили. И все же десять лет опыта работы в сыске выработали у следователя интуицию, которая буквально вопила, что с тем делом не все так просто.
  
  - Видока вызвали?
  
  - Да как же его вызовешь? Говорят, мальчонка совсем плох, оно-то и понятно. После эдакого...
  
  - Понимать мы можем все что заблагорассудится, - не дал договорить околоточному следователь, - а по особому уложению требуется, чтобы место преступления первым осмотрел видок, который, на нашу голову, в городе все-таки появился. Так что садись-ка со мной, Иван Митрофанович, и поедем поднимать мальца. Или же на пару признаем утрату полезности и оформим все чин чином. А там и жить станем по старинке.
  
  - Да уж, с уложением нам спорить невместно, - вздохнул седоусый околоточный и полез в коляску.
  
  Следователь развернулся к тройке казаков, которые курили у крыльца:
  
  - Евсей, давай с нами. Все равно пока вы здесь без надобности.
  
  Массивный казак молча кивнул. Вороной конь, такой же мощный, как его хозяин, без проблем принял на себя тушу седока и, мелко перебирая копытами, развернулся на месте.
  
  Сидящий на облучке городовой из управы щелкнул кнутом, и вся эта скромная процессия двинулась по дороге между оградами бревенчатых домов Ореховой улицы. Окраина Топинска еще не проснулась, а одному из ее обитателей пробуждение дастся ой как нелегко.
  
  До дома, в котором квартировал недавно прибывший в город видок, они добрались минут за десять. Доходы новичка в уездном управлении полиции не позволяли ему поселиться в центре города. С другой стороны, могло быть еще хуже - если бы видок обустроился на другой окраине, скажем, в Скобяном конце. Впрочем, там было дороже - дешевле Болотного околотка мест в городе нет. Сказывалась близость Топи и, соответственно, всего, что там обитало.
  
  Марфа Спиридоновна, квартирная хозяйка юного видока, как обычно, встала с петухами и уже хлопотала по хозяйству, так что сразу откликнулась на зов околоточного.
  
  - Здравия желаю, Марфа Спиридоновна, - мазнув костяшкой указательного пальца по усам, поприветствовал хозяйку Ситников.
  
  - Иван Митрофаныч, да что же вы в такую рань-то?! - всплеснула руками женщина и тут же насторожилась: - Али стряслось чего?
  
  - Ваш постоялец дома? - проигнорировав вопрос хозяйки, спросил околоточный.
  
  - Да куда ж ему деваться-то, сердешному. Пятый день как не выходит дальше отхожего места. Я уж и мальцов-посыльных гоняю, но эти сорванцы за медяк не то что в окно - в дымоход пролезут.
  
  Околоточный, продолжая делать вид, что внимательно слушает женщину, кивнул все еще находящемуся в седле казаку:
  
  - Идем, Евсей, подсобишь. Прихвати ведро с водой. Как бы не пришлось мальца отливать.
  
  Следователь по-прежнему оставался в коляске, пока решив не вмешиваться в личные дела граждан. Околоточному можно - он здесь свой.
  
  Пока Ситников в сопровождении хозяйки дома степенно дошел до крыльца, казак не только успел найти ведро у колодца, но и наполнить его водой.
  
  В отведенной квартиросъемщику пристройке царил частичный бедлам. Частичный в том смысле, что было видно, как хозяйка предпринимала попытки убраться, но дальше пары метров от входа продвинуться не решалась. Остальное пространство было завалено разбросанными вещами и бутылками. Изрядное количество пустой тары вызвало у опытного полицейского удивленное хмыканье - даже учитывая пятидневный запой, для такого задохлика, как новый видок, было многовато. Сам потребитель вина, которое явно притащили вышеупомянутые хозяйкой мальцы-посыльные, лежал на кровати. Вид юноша имел крайне бледный и совершенно непотребный. Общую картину дополнял густой, несмотря на открытое окно, смрад перегара, рвоты и пота.
  
  - Что же вы, Марфа Спиридоновна, не усмотрели-то, - укоризненно спросил у женщины околоточный. - Могли бы хоть доктора нашего кликнуть.
  
  - Так был дохтур, да токмо руками и развел, - не особо смутилась квартирная хозяйка. - Сказал не давать ему хмельного.
  
  - И?
  
  - Отбирала, но...
  
  - Что "но"? - не унимался полицейский.
  
  - Он когда чутка трезвел, плакать начинал навзрыд. Выл даже. Вот я и...
  
  - Ништо, разберемся. Вставай-ка, болезный. - Вздохнув, околоточный попытался расшевелить рукой лежащее на спине тело.
  
  В ответ послышалось лишь невнятное мычание.
  
  - Давай, Евсей, - отойдя от кровати, скомандовал околоточный.
  
  Казак единым махом выплеснул воду на распластанное тело, вызвав этим действом горестный вздох хозяйки квартиры и возмущенный вопль ее постояльца:
  
  - Свали на фиг, глюк системный!
  
  - Митрофаныч, - настороженно и зло прищурился казак, - это кем он меня сейчас обозвал?
  
  Часть первая
  
  Глава 1
  
  Тяжела и неказиста жизнь офисного статиста.
  
  Немного не в ритм, но верно. Скучно и однообразно - пришел с утра и проверяешь сводки без конца и края. И так последние двадцать лет. Уже старость не за горами, о чем каждое утро, а порой и в течение дня, напоминает потрепанный организм. И что хуже всего, просвета не видно. Особенно тоскливо стало в последние два года. Эти самые два года назад произошло одно событие, вывернувшее меня наизнанку. Сместились почти все приоритеты в жизни, точнее, не сместились, а стали какими-то фальшивыми, что ли. Жизнь враз потускнела, и чем дальше, тем противнее было смотреть в зеркало. И это учитывая то, что я всегда считал себя изрядным циником и эгоистом.
  
  Стараясь отгородиться от тяжелых воспоминаний, я встряхнулся и только после этого услышал голос нашего сисадмина.
  
  - Евгений Васильевич, вы что, оглохли? - явно второй раз раздраженно повторил парень.
  
  - А? Что? - чуть паясничая, тоном старикашки спросил я.
  
  - Эвакуация у нас! - крикнул он и выбежал из офиса.
  
  Захотелось, как в советском мультике, нахмуриться и сипло произнести, копируя голос неподражаемого Джигарханяна: "Шо, опять?"
  
  Похоже, действительно вновь проявили себя телефонные террористы. Здание, в котором разместилась наша фирма, "минируют" уже третий раз за этот год. Осмотревшись, я увидел совершенно пустой офис.
  
  Да уж, несмотря на предыдущие два фальшстарта, народ не утратил прыти. Похоже, хорошо живут, раз так смерти боятся.
  
  Не то чтобы я жил слишком плохо, но и желания суетиться как-то не было. Спокойно встал и, собрав свои вещи в сумку, так же неспешно направился к выходу. Внезапно пол подо мной вздрогнул и, кажется, даже перекосился.
  
  Неужели с третьей попытки шар ушел в лузу?!
  
  По барабанным перепонкам ударил грохот, затем я провалился в нечто похожее на сон - несвязный и сумбурный. Меня тянуло куда-то вверх, так сказать, к свету. И в этот момент во мне почему-то проснулось жгучее желание жить.
  
  Очень вовремя!
  
  Внезапно откуда-то из бесконечного водоворота тьмы и света послышался не то чтобы голос, а некий отчаянный посыл.
  
  "Помогите!"
  
  Кто бы мне помог.
  
  "Как же тебе помогу?" - постарался я отправить ответную мысль-послание.
  
  "Я не выдержу больше. Сил нет. Замените. Я не могу, а вам нужно".
  
  Интересная заявочка. Он, видите ли, не может, а мне нужно. Хорошо хоть не должен или обязан - очень уж я не люблю эти два слова.
  
  Больше из любопытства, чем с каким-то определенным намерением, я потянулся всем своим естеством в сторону, откуда прилетела мольба о помощи. И вдруг почувствовал, как меня кто-то тормошит.
  
  - Вставай, болезный.
  
  И кто бы это мог быть, неужели сисадмин Олежек, которого все называли Глюком, решил вернуться и спасти старика?
  
  Следующее действие в виде очень холодного душа заставило рывком ворваться в реальность.
  
  - Свали на фиг, глюк системный! - заорал я, резко садясь на кровати.
  
  На кровати?!
  
  Все еще не прояснившийся после сна взгляд пробежался по комнате с бревенчатыми стенами и наткнулся на здоровенного мужика с деревянным ведром в руках.
  
  Так вот откуда столько воды.
  
  Утерев ладонью лицо, я понял, что бревенчатые стены - еще не самое странное в этом перформансе. Здоровяк с ведром имел очень колоритный вид. Выглядел он как типичный казак предреволюционных времен. Рядом с ним стоял классический городовой из того же периода.
  
  Это какой-то карнавал или...
  
  Появление в комнате нового персонажа окончательно поставило все на свои места. Весь его вид, от ладно сидящей формы с погонами почему-то без звезд, был цельным и естественным, без малейшего намека на фальшь или театральность.
  
  - Господин коллежский секретарь, извольте встать.
  
  Книги о попаданцах я читал часто. Они сначала не верили происходящему и постоянно лезли к окружающим с просьбой дать мобилу с целью позвонить знакомым или вызвать милицию. Обычно в ответ на настойчивые просьбы просящим давали в рожу. Когда реальность все же пробивалась сквозь отупение, бедолаги начинали рвать на себе волосы от отчаяния.
  
  У меня же с появлением господина в погонах принятие этой реальности произошло практически мгновенно - ну не может окружающая обстановка быть декорацией, а действия людей игрой. Что же касается бреда - то вряд ли он бывает настолько четким и реалистичным. Хотя что я могу знать о бреде, не говоря уже о сумасшествии? С психическим здоровьем у меня вроде всегда был полный порядок.
  
  В общем, терзать себя сомнениями я не стал и просто вскочил на ноги. Получилось плохо - мотало, словно по палубе корабля в изрядный шторм. Короткий взгляд на пустые бутылки вокруг кровати дал вполне логичное объяснение такому бедственному состоянию моего тела.
  
  Но моего ли?
  
  Посмотрев вниз, я увидел торчащие из кальсон худые и бледноватые ступни.
  
  Точно не мои, как и руки с тонкими пальцами и обгрызенными ногтями.
  
  - Господин видок, вы готовы приступить к исполнению своих обязанностей или же нам стоит подумать о разбирательстве вашей непригодности к службе?
  
  Слово "разбирательство" мне не понравилось больше всего.
  
  - Нет, то есть готов! - прохрипел я и постарался выпрямиться по стойке "смирно". В спине что-то хрустнуло.
  
  Кстати, дрожащий голосок мне тоже не понравился.
  
  - Тогда извольте привести себя в надлежащий вид. Иван Митрофанович, помогите ему, - строго приказал пока незнакомый мне господин и вышел из комнаты.
  
  Не скажу, что одетый в черный мундир с заправленными в сапоги штанами седоусый персонаж был груб, но и до обходительности королевского камердинера ему было далеко. Мне помогли стащить с себя мокрое белье. Под кальсонами, кстати, ничего не было, так что ситуация вышла довольно пикантной. Зато удалось частично осмотреть свое новое тело.
  
  Точно новое, потому что у старого не было ни такой худобы, ни странной вязи татуировок по груди и рукам.
  
  Странное украшение для явно невзрачного типчика.
  
  Из шкафа силами моего вынужденного помощника был выужен мундир, чем-то похожий на одеяние вышедшего из комнаты строгого господина. Темно-серый китель и довольно широкие, особенно на моих худющих ногах, штаны, которые после надевания нужно было заправить в сапоги.
  
  Под конец усатый доброхот нахлобучил на мою голову фуражку и опоясал ремнем с портупеей, но ни шашки, ни револьвера с удавкой на шее, как у него самого, мне то ли не полагалось, то ли в данный момент не требовалось. Интересный факт - на моих погонах с красной окантовкой серебряного поля и красной же полосой посредине красовались аж три звезды, когда у строгого господина на точно таком же погоне не было ни одной.
  
  Но что-то я сильно сомневаюсь, что он ниже меня по званию.
  
  Практически пассивное переодевание дало мне возможность собраться с мыслями. Даже если все это окажется розыгрышем, лучше уж выглядеть в глазах юмористов полным лохом, чем оказаться в застенках местной охранки, если факт попадания подтвердится. Так что следуем совету одного очень умного пингвина - улыбаемся и машем. Точнее, наблюдаем, мотаем на ус и молчим в тряпочку.
  
  Выход наружу в сопровождении усатой няньки и казака окончательно развеял жалкие ошметки сомнений. Дом, двор и улица, по которой мы ехали на коляске, не выглядели декорацией.
  
  Так что придерживаемся первоначального плана.
  
  В душе было не то чтобы пусто, но как-то без особых переживаний. То ли я действительно какой-то отмороженный попаданец, то ли штормить меня начнет позже. Впрочем, многое ли я оставил в старом мире - потасканное тело, давно уже нелюбимую жену и двухкомнатную квартиру? Ни детей, ни особых богатств я не нажил, так что и ностальгировать не о чем. А вот придется ли мне жалеть о приобретении молодого и почти непотрепанного тела, еще предстоит узнать, когда выяснится наличие идущих в нагрузку проблем.
  
  Заскучать я не успел - вскоре коляска остановилась. Мой временный опекун, сидевший на передке рядом с водителем лошади, несмотря на явно солидный возраст, легко спрыгнул на землю и сразу начал распекать двух парней в белых форменных кителях с удавками на шеях, ведущими к пистолету в кобуре.
  
  Кажется, эта штука нужна, чтобы никто не своровал у городового его оружие.
  
  Казак направился к стоявшим наособицу двум товарищам, а всю дорогу промолчавший строгий господин, когда сошел с подножки коляски, сделал мне приглашающий жест рукой:
  
  - Будьте добры пройти на место преступления, Игнат Дормидонтович. - В голосе полицейского чувствовался изрядный скепсис.
  
  Да вы издеваетесь! Ладно еще Игнат, но Дормидонтович?!
  
  Я уже отдышался на воздухе, но все равно еще пошатывало.
  
  Что же ты, Дормидонтович, так себя запустил?
  
  До двери в хоть и большую, но явно не особо ухоженную избу удалось дойти быстро, однако после перехода через сени меня застопорило. В нос ударил непередаваемый запах крови и зарождающейся гнили. Когда глаза привыкли к внутреннему сумраку, легче не стало. В обставленной грубой мебелью комнате словно прошел погром. Предметы интерьера разбросаны, а посреди всего этого хаоса лежало тело какого-то мужика. Натекло из бедолаги изрядно, и кровавое пятно получилось солидного размера.
  
  Сзади послышался какой-то шум, и кто-то явно недовольный непредвиденной задержкой грубо толкнул меня в спину. Попытка сохранить равновесие успеха не принесла, и, сделав три быстрых шага, я свалился на четвереньки. Как назло, ладони обеих рук тут же угодили в подсохшую и оттого очень липкую кровь. В довершение меня вырвало.
  
  - Да чтоб тебя! - ругнулся за моей спиной сердитый господин.
  
  И вдруг все вокруг изменилось. Комната пропала, точнее, она стала другой. Я ошарашенно поднял голову, все еще оставаясь на четвереньках.
  
  Исчезло не только кровавое пятно, но и то, что вышло из меня. Под руками был относительно чистый пол. Мебель находилась на своих местах, а лежавший на полу мужик теперь сидел за столом и что-то ел.
  
  Правда, картинка была какой-то блеклой, словно во сне.
  
  Не успел я удивиться, как к столу мимо меня прошли еще два мужика. На них мне пришлось смотреть задрав голову. В собравшейся тусовке тут же разгорелся спор, которого я не услышал. Внезапно один из пришельцев рывком наклонился над столом, всаживая выдернутый из-за пояса нож в грудь оппоненту. Это не убило жертву - хозяин дома резко встал, опрокинул стол и, казалось, пошел прямо на меня, разбрызгивая по всей комнате свою кровь.
  
  От навалившегося страха я отшатнулся и совершил, казалось бы, невозможный прыжок спиной вперед, вследствие чего врезался в стену рядом с дверью. Как только мои руки оторвались от пола, окружающий мир дернулся и стал таким, каким был минуту назад, - с неподвижным телом, лужей крови и моей рвотой прямо на уликах преступления.
  
  Ну и что это было?! Происшедшее удивило меня сильнее, чем перенос в другое тело и другой мир.
  
  Не менее странной оказалась реакция моих новых знакомых.
  
  - Вы что-то видели? - дернул меня за плечо сердитый господин.
  
  Быстро сложив в голове этот вопрос с тем фактом, что меня все почему-то называют видоком и зачем-то пустили на место преступления первым, я решил не скрывать от окружающих своих галлюцинаций:
  
  - Его убили двое.
  
  - Описать можете? - Раздражение в голосе моего собеседника сменилось неподдельным интересом.
  
  Не успев выразить вполне обоснованные сомнения, я вдруг понял, что не только могу описать нападавших, но и обладаю непонятно откуда взявшимися дополнительными сведениями, но почему-то только об одном из гостей хозяина дома. Запомнился лишь убийца.
  
  В глазах моего собеседника горел такой азарт, что меня понесло. Вещать начал прямо сидя на пятой точке у стены:
  
  - Один одет получше. В сапогах, нет мизинца на правой кисти. Хромает. Его нога сильно болит в колене, и это злит убийцу неимоверно. Второй - в одежде попроще. В лаптях.
  
  Вот хоть убейте, сам не знаю, зачем добавил про боль и злость убийцы. Словно выскочило из меня, как пробка из бутылки. Причем выводы я сделал в основном из эмоций подозреваемого, которые почему-то сумел прочитать. Шальная попытка сделать это же с моими сопровождающими ничего не дала.
  
  Я уже невольно поморщился в ожидании упреков и насмешек, но не тут-то было. Все внезапно проявили, по мне, нездоровое оживление.
  
  - Это Щукарь, - уверенно заявил седоусый. - О прошлом годе ему на перекате колено бревном зашибло. Озлобился весь. И пальца у него нет. А вот лапотника я не знаю.
  
  - Узнаем, - уверенно кивнул строгий господин. - Берите казачков, Иван Митрофанович, и занимайтесь этим вашим Щукарем, а мы вернемся в управу.
  
  - Будет сделано, ваше благородие, - козырнул седоусый и выскочил из избы.
  
  Я все еще пребывал в шоке по поводу того, что слова похмельного алкаша, к тому же явно склонного к галлюцинациям, все эти серьезные дядьки вот так легко приняли на веру. Мало того, взгляд строгого господина потеплел и даже заимел искорку уважения ко мне.
  
  - Вставайте, Игнат Дормидонтович. Остальное закончим в управе.
  
  Свежий воздух и выброс адреналина благостно повлияли на мое похмельное, да чего уж там, запойное состояние. И все же это облегчение демонстрировать не стоило. Сейчас пришибленный вид для меня лучшая защита. Сильно сомневаюсь, что аборигены обрадуются факту поселения чужой души в знакомом им теле. Наверняка сразу возникнут вопросы, куда же делась душенька настоящего Игната Дормидонтовича. Что-то мне подсказывало, что версия о добровольном уходе Игнаши их вряд ли устроит. Так что молчим и всем своим видом изображаем болезного.
  
  Получилось неплохо, сжалившиеся казачки организовали воду, чтобы вымыть руки и умыться, они даже где-то достали лоскут чистой ткани в качестве полотенца.
  
  Дорога до управы оказалась довольно долгой. Мое первое впечатление от того, что попал я в провинциальный городок царской России, как-то смазалось. Сначала на улице начали попадаться двухэтажные дома, в которых первый этаж был каменным. А затем мы выехали на широкий проспект, по обеим сторонам которого стояли двух- и трехэтажные каменные особняки. Настораживал слишком уж свежий вид этих зданий - явно новострои. По разделяющему проспект бульвару совершали утренний моцион неплохо одетые горожане. Их наряды опять наводили на мысль о провале во времени, но были и сомнения.
  
  И все же я попал в провинцию, потому что на улице вполне уживались и дамы в не самых удобных длинных платьях с целыми нагромождениями складок сзади, дополненных шляпками типа чепец, и мужики в чем-то, что можно было назвать только зипунами. Разнообразие усиливали господа в сюртуках с цилиндрами и гражданских мундирах с фуражками. Иногда попадались явные франты в кургузых пиджачках и с котелками в качестве головного убора. Конечно же не обошлось без классических студентов и гимназистов, а также девушек в образе донских казачек.
  
  Разнообразие персонажей было таким пестрым, что мне даже пришлось прикрыть глаза, чтобы собраться с мыслями.
  
  И все же окружающее не похоже на прошлое моего родного мира. Настораживало поведение людей и куча мелких деталей. Да и не мелких тоже. Я не историк и оценить всех фактов не могу, но точно уверен, что полицейские прошлого вели бы себя иначе. Взять хотя бы тот момент, что мою галлюцинацию приняли на ура и даже начали строить дело на ее основе. К тому же меня постоянно называли видоком, что вполне могло оказаться легальной профессией. Ничего подобного исторические анналы моего родного мира не сохранили.
  
  Второй зацепкой в идее перемещения в параллельную реальность стало здание управы. Нет, снаружи большой двухэтажный каменный дом смотрелся вполне обычно. Зато насторожило нечто похожее на скандинавские руны, которые покрывали входную дверь. И это в христианском-то городе - маковку златоглавого собора я мог видеть прямо от порога управы. Даже обернулся на всякий случай. Более того, сразу вспомнилось, что все, кто входил в дом с трупом, крестились.
  
  Внутри управы обстановка была менее колоритной, по крайней мере в моем понимании исторической идентичности. Я хоть и старался скрыть любопытные взгляды, но все же замешкался на входе, так что пришлось догонять. Как раз успел к моменту, когда строгий господин столкнулся с еще более строгим. Этот вообще являл собой персонажа с колоритностью на грани возможного. Властное лицо с крупными чертами обрамляли такие шикарные и длинные бакенбарды, что с первого взгляда показались мне окладистой бородой. Лишь через пару секунд я заметил пробел на подбородке.
  
  Богатырская, слегка располневшая фигура была облачена в темно-серый мундир, пошитый из очень дорогой ткани, что отметил даже мой неискушенный взгляд. Всякие аксельбанты и даже ордена делали его похожим на участника маскарада. На погонах, как и у моего проводника, звезд не было - все то же серебристое поле с красной окантовкой, но вместо одной тонкой продольной полосы имелись две.
  
  Оружия у гиганта, как и у первого строгого господина, не наблюдалось, ни холодного, ни огнестрельного.
  
  Ох, нужно поскорее разбираться с местными реалиями, а то попаду как кур в ощип.
  
  - Вижу, у вас хорошие новости, Дмитрий Иванович, - прогудел, как иерихонская труба, обладатель бакенбардов.
  
  - Так точно, ваше высокоблагородие, - вытянулся мой куратор, но не так, как перед ним самим тянулись городовые, а как младший офицер перед старшим.
  
  - И что? - с любопытством спросил гигант.
  
  Дмитрий Иванович расслабился и заговорил более простым тоном:
  
  - Чудо у нас, Аполлон Трофимович: после всех потрясений в нашем видоке даже дар усилился.
  
  - Эва как... - Переведя на меня взгляд, обладатель божественного имени удивленно поднял кустистые брови. - Внешне, кроме непотребного вида, чудес не наблюдаю.
  
  - Да, внешне не очень, сам диву даюсь, как он в таком состоянии сумел не только увидеть убийство, но и дать очень неплохое описание убийц.
  
  - Действительно чудно́, - прогудел Аполлон, - но все же потрудитесь привести его в более благообразный вид.
  
  Может, начальник и думал, что, услышав упрек, я постараюсь придать себе более бравый вид, но он сильно ошибался. Мне бы как-то выскользнуть из-под их пристальных взглядов. Так что я выдал пантомиму умирающего лебедя.
  
  Может, еще блевануть? Нет, пожалуй, будет уже перебор.
  
  - Оформите все чин чином и отпустите бедолагу, - приказал Аполлон и пригрозил мне похожей на сосиску пальцем. - Но чтобы завтра...
  
  Уточнять, что именно должно случиться завтра, он не стал и величественно прошествовал к выходу. Мы же пошли дальше и, поднявшись по лестнице, оказались на втором этаже. Там был еще один переход по коридору к ничем не примечательной двери. За дверью находилась обычная комната с высоким потолком. Внутри нас ждал еще один человек в форме, на погонах которого имелось на одну звезду меньше, чем у меня. Логика говорила, что он младше меня по званию, но у того же Дмитрия Ивановича на таком же погоне звезд вообще не наблюдалось, так что выводы делать рано.
  
  Парню на вид было лет двадцать, и вел он себя соответственно - при виде начальства вскочил как напружиненный.
  
  - Здравия желаю, Дмитрий Иванович.
  
  В ответ мой провожатый лишь скупо кивнул и, усаживаясь в кресло за большим столом, указал подбородком на меня:
  
  - Алексей, запишите показания Игната Дормидонтовича.
  
  И как он только язык не сломал, с моим-то новым отчеством!
  
  - Слушаюсь! - Обладатель двух звездочек на погонах едва не щелкнул каблуками.
  
  Мне же он по-свойски махнул рукой, указывая на стул перед своим столом.
  
  Не знаю, принято так делать постоянно или это скидка на мое состояние, но то, что мне не придется писать отчет самому, откровенно порадовало.
  
  - Игнат, ты как? - тихо спросил Алексей.
  
  В ответ я только закатил глаза, потому что ответить мне ему было нечего. К тому же всплыла сложность с обращением. В моем новом имени вариации отсутствовали, а вот сидящего напротив меня можно было обозвать как угодно: Алексеем, Лешей, Лешенькой или вообще Лехой.
  
  Парень понятливо кивнул и приготовился писать.
  
  Все так же изображая из себя мученика, я пересказал увиденное в галлюцинации своему новому коллеге и горестно вздохнул. Леха еще что-то дописал от себя и протянул бумагу мне вместе с перьевой ручкой, предварительно окунув ее в чернильницу и по-особому встряхнув.
  
  Вот и еще один повод для беспокойства.
  
  Написано все было канцелярским русским языком, без привычных для меня неологизмов, но и без особых вывертов из старославянского. Ятей и всего остального хватало, но разобрать содержание можно без проблем. Я вообще был удивлен, что здесь даже простые обыватели довольно редко вставляют в свою речь слова типа "иже", "поелику", "понеже", не говоря уже о классической "лепоте". Если честно, я боялся, что этого добра будет значительно больше. Так что в разговорном плане влиться в местное общество было легко, нужно лишь следить за тем, чтобы не ляпнуть что-то из сленга двадцать первого века.
  
  Кроме точного изложения моего рассказа в конце документа имелась приписка:
  
  "Записано помощником следователя уездной полицейской управы Топинска губернским секретарем Алексеем Карловичем Вельцем со слов видока, коллежского секретаря Игната Дормидонтовича Силаева".
  
  Ну хоть фамилия нормальная.
  
  Больше всего меня заинтересовала проставленная дата - пятнадцатое октября одна тысяча восемьсот девяносто пятого года. При других обстоятельствах я, может, и стал бы размышлять о том, что это - перенос в прошлое или другое течение времени в явно параллельной реальности, но сейчас были проблемы и посерьезней - подпись.
  
  Очень опасный момент. Одна надежда на мышечную память, в крайнем случае попытаюсь сослаться на тремор.
  
  Прикрыв глаза, я попробовал расслабиться и вызвал в себе истовое желание оставить на бумаге свою подпись. Рука привычно дернулась, и когда посмотрел на бумагу, я увидел вполне аккуратный незнакомый мне вензель.
  
  Фух, кажись, получилось! И все же что-то не так.
  
  Забрав у меня ручку, Леха продолжал выжидающе смотреть.
  
  - Печать видока, - не выдержав минутного ожидания, шепотом подсказал он.
  
  Ну и какая, блин, печать? Впрочем, на этот случай есть стандартный школьный ответ:
  
  - Дома забыл, - таким же страшным шепотом ответил я.
  
  Мы оба осторожно повернулись к Дмитрию Ивановичу, наткнувшись на его грозный взгляд.
  
  - Идите домой, Игнат, - явно сдержав ругательство, сказал следователь уездной управы. - Завтра явитесь в подобающем виде и с печатью.
  
  Ага, и тебе мое отчество встало поперек горла!
  
  Все еще изображая страдания от делирия, который был слишком уж мягким для такого запоя, я удалился из кабинета. До самого выхода меня никто не трогал, а вот в дверях я практически столкнулся со знакомой личностью. Нежданная встреча заставила меня замереть в ожидании ответного узнавания, но прихрамывающий, звероподобного вида мужик даже не взглянул в мою сторону. Его больше заботили руки, вывернутые казаками за спину.
  
  Значит, повязали убивца, а меня арестованный не узнал, потому что никогда и в глаза-то не видел. Пока он даже не догадывается, по чьей наводке его взяли. Хорошо, если это неведение продлится подольше.
  
  Выход из управы порадовал меня, но уверенности не прибавил. Дорогу сюда я откровенно забыл, а при осмотре карманов кителя не обнаружилось никаких средств на местное такси. Да и адрес моего нового дома мне был совершенно неизвестен.
  
  Судя по всему, моя растерянность смотрелась так жалко, что добродушное сердце водителя казенной лошади не выдержало.
  
  - Доставить вас домой, ваше благородие? - Рядом со мной появился уже знакомый кучер в форме городового.
  
  - Если это вас не затруднит, - предварительно выбросив из заготовленной фразы неологизмы, сказал я.
  
  - А мы скоренько, - подмигнул мне пожилой городовой.
  
  Действительно, очень быстро проехались, так сказать, с ветерком. Отблагодарить своего благодетеля мне было нечем, так что я лишь обозначил легкий поклон с прижатой к груди рукой.
  
  Когда коляска на повышенной скорости скрылась из виду, я облегченно вздохнул.
  
  Наконец-то остался один. Во дворе сориентироваться удалось без проблем, и я через общие сени прошел в отведенную мне пристройку бревенчатого дома.
  
  Что же теперь делать? Информация нужна как воздух, если не больше. Куда мог спрятать источники этой самой информации мой предшественник? Как назло, от памяти носителя не осталось и следа, так что придется справляться самостоятельно.
  
  Для начала я рассмотрел себя в зеркало для бритья. Не красавец, конечно, но вполне терпимо - русый, серые глаза, черты лица с претензией на аристократичность, но картину слегка портил чисто славянский нос картошкой.
  
  Так, теперь подумаем, где именно молодой парень мог спрятать свои документы. На новом месте любой холостой мужик заканчивает распаковку не раньше чем через полгода. И самым надежным схроном всего важного очень долго остается чемодан.
  
  Мои догадки оказались разумными. Один из двух обшитых кожей чемоданов был забит книгами и тетрадями. Там же нашлись документы, включая диплом об окончании Новгородского специального училища и направление видока в чине коллежского секретаря Игната Дормидонтовича Силаева на службу в уездную управу полиции города Топинска, куда он должен прибыть не позднее пятого октября девяносто пятого. А значит, десять дней назад.
  
  Что мне это дает? Хорошая новость - серьезных личных связей за это время образоваться не могло, а те, что были прежде, остались в Новгороде.
  
  Настроение немного поднялось, и я с удвоенным старанием продолжил обыск. Особо мое внимание привлекла плоская шкатулка, в которой лежали странные очки-гогглы, перстень, тонюсенькая пачка купюр и с десяток разноцветных и разнокалиберных монет. На купюрах было написано, что это государственные кредитные билеты. Хорошо хоть не ассигнации, которые, как мне помнится, непонятно сколько стоили в пересчете на серебро. Не нужно будет забивать себе голову подсчетами.
  
  Радовал тот факт, что бедолага не успел пропить все до копейки. Нужно только понять, на что мне хватит этого остатка.
  
  Из документов, кроме предписания, в наличии был паспорт с фотографией и чем-то похожим на голограмму, и это еще раз доказывало, что я попал не назад в прошлое, а куда-то вбок. Кстати, в допросном листе, который мне дал на подпись Леха, рядом с моим именем имелся приклеенный квадратик чего-то похожего на фольгу.
  
  Ничем не испачканная поверхность перстня наводила на мысль, что печать придется ставить не с помощью чернил. Сургуча в руках Лехи я тоже не заметил.
  
  Это может стать проблемой. Ладно, повторим удавшийся опыт с подписью. Выбор носителя для кольца пал на средний палец правой руки. Там была вытатуирована маленькая руна, и наверняка не просто так. Сжав кулак, я приложил перстень к листу тетради, закрыл глаза и постарался полностью расслабиться.
  
  - Сим заверяю и подтверждаю, - непроизвольно вылетел из меня легкий шепот.
  
  Перстень потеплел, но осмотр бумаги ничего не дал. Надеюсь, с квадратиком фольги на документе получится продуктивнее.
  
  Пока мне везет, но не уверен, что белая полоса будет такой уж длинной. Поэтому серьезно беремся за дело. Несмотря на плотность залегания документов, проверить комнату все же стоило. К тому же обыск стоило провести, пока я нахожусь в одиночестве.
  
  Ага, размечтался.
  
  - Игнат Дормидонтович, с вами все в порядке? - послышался сзади голос квартирной хозяйки.
  
  От усилий вспомнить, как ее назвал седоусый полицейский, даже голова разболелась, но я справился.
  
  - Теперь все будет нормально, Марфа Спиридоновна, - повернувшись, сказал я и тут же скорчил самую покаянную мину из доступных моей нагловатой натуре. - И прошу простить меня за недостойное поведение.
  
  - Ой, да бросьте, - тут же замахала руками женщина. - Или я без разумения. Столько вам пережить-то пришлось! А то, что запили, так у нас кажный от кручины так лечится. Хорошо хоть все уже кончилось и на пользу пошло.
  
  Последнее предложение хозяйка выдала в полувопросительной интонации и подозрительно посмотрела на меня.
  
  - Будьте уверены, такого больше не повторится, - опять приложил я руку к груди.
  
  - Ну и славно. Вижу, вы решили прибраться, - кивнула Марфа Спиридоновна, сразу меняя тему. - Так я вам помогу.
  
  Ну прибраться так прибраться. Может, чего полезного найду в процессе, да и жить, как в свинарнике, не хотелось. Помощь квартирной хозяйки уборкой не закончилась. Через полчаса я был накормлен обильным, но не отягощающим желудок обедом. Моя благодетельница пояснила такое меню тем, что не раз откармливала покойного мужа после подобных моему залетов.
  
  Под конец реабилитации я попал в баню к соседу - милому старикашке, отзывавшемуся на деда Никифора. Старый сморчок, несмотря на возраст, вовсю флиртовал с моей квартирной хозяйкой. Да и прыти ему хватало - веником орудовал так лихо, что упарил меня до состояния разваренной макаронины.
  
  После полулитра кваса у меня появилось дикое желание поспать как минимум сутки, но пришлось пересилить себя и сесть за документы моего предшественника.
  
  Как я и предполагал, самыми полезными оказались конспекты. В них нашлось все, что нужно знать тому, кто пытается изображать из себя видока. Было там и много другого интересного, но это я оставил на потом, как и десяток разнообразных учебников.
  
  Кое-что удалось узнать и о личности моего предшественника из табеля успеваемости. Игнат Силаев в учебе звезд с неба не хватал. Хотя и был прилежным учеником, об этом говорили старательно составленные конспекты. А вот оценки по профильным практическим занятиям не впечатляли. Отсюда и удивление начальства по поводу моих прорезавшихся способностей.
  
  С этим нужно поосторожнее, впрочем, как и со всем остальным.
  
  Весьма полезной оказалась служебная брошюрка: "Уложение о несении полицейской службы, благопристойном виде служащего и построении мундира, а также партикулярного платья".
  
  Эвано как, мундир у меня, значит, построенный, а еще полагается платье.
  
  Незамысловатая шутка заставила меня засмеяться, что расслабило ту часть нервов, которая оставалась напряжена даже после бани.
  
  Шутки шутками, но книжка оказалась очень полезной, и завтра мне будет не так страшно входить в управу. Кстати, в брошюрке говорилось, что для работников следственных отделов, "дабы способствовать произведению следственных действий", есть послабление в одежде. Подчиненные строгого следователя, как и он сам, могли носить на службе гражданское платье, но пользоваться этой привилегией я пока поостерегусь. Сначала выясню, почему они все ходят в мундирах.
  
  Немного разобравшись в местных реалиях, я вздохнул свободней.
  
  Ну а что? Грех жаловаться. Появился шанс прожить еще одну жизнь и, возможно, исправить то, что натворил в прежней.
  
  Слова стремящегося на свободу Игната о том, что мне это нужно, окончательно стали понятны при беглом прочтении конспектов. В этой реальности те, кого называли видоками, не просто часть следственной группы, но и главные свидетели обвинения. Причем настолько важные и авторитетные, что на суде видоков даже к присяге не приводили. Они давали клятву при выпуске из училища - раз и навсегда. Не очень радовало то, что за "лжу корыстную" на суде наказание для видока было одно - смертная казнь.
  
  В общем, строгости круче некуда.
  
  Теперь, приняв внутреннее решение, я уже мог без душевной муки вспомнить свой самый главный проступок в прежней жизни. Два года назад, гуляя по парку, я увидел, как три парня смуглой наружности затащили девчонку в черный джип. Вмешаться я не только не успел, но и вряд ли бы смог, а вот в полицию все же позвонил. Девочку нашли на следующий день мертвой в пригородной лесополосе. Благодаря моим описаниям похитителей взяли, но перед самым судом все пошло наперекосяк. Увы, в отличие от Штатов, у нас защита свидетелей совершенно не работает. В один не очень прекрасный день в мой гостиничный номер каким-то образом сумел войти невзрачный с виду человек и предложил поговорить. А разговаривать он умел, ибо это точно было его работой.
  
  Вначале, по классике жанра, он как-то вяло предложил деньги, и весьма немалые. Я ответил отказом. Затем в течение пары минут мне было рассказано, что будет со мной, с моей женой, парочкой самых близких друзей и их семьями, если я не откажусь от своих показаний.
  
  И я ему поверил. Поверил холоду в его глазах и равнодушному тону, каким он пророчил смерть близким мне людям. Поверил и совершил то, что даже для такого старого циника, как я, оказалось перебором. Слезы не получившей хоть толику справедливости матери и плевок в лицо от посеревшего лицом отца погибшей девочки вывернули меня наизнанку.
  
  И вот теперь появился шанс хоть немного очистить свою душу. Может, это прозвучит слишком пафосно, но я пойду по этой дороге и теперь уже не сверну, что бы ни случилось. Эту жизнь мне выдали в долг и явно с определенной целью.
  
  Ближе к ночи, когда с красными от чтения при керосиновой лампе глазами я уже собрался ложиться спать, окно в комнате тихо отворилось. От накатившего страха у меня по спине пробежало стадо мурашек.
  
  Неужели расплачиваться придется так быстро?! Что, Женя-Игнат, теперь и ты стал жить так хорошо, что испугался? Или это просто нормальная реакция молодого тела?
  
  - Тьфу ты! Чего тебе нужно, убогий? - ругнулся я, увидев, что в окно лезет паренек лет двенадцати от роду.
  
  - Так ты сказал прийти вечером, принести вино, - ответил замерший на подоконнике пацан.
  
  Ага, вот, значит, кто поставлял запившему видоку хмельное топливо. Захотелось сразу послать парня далеко и надолго, но я тут же себя одернул.
  
  - Лезь внутрь, чего застыл?
  
  Паренек спрыгнул с подоконника, осторожно подошел к столу и поставил на него бутылку.
  
  - Вот, вы вчера заказывать изволили, - сказал визитер, под моим ироничным взглядом растерявший прежнюю наглость.
  
  - Я уже расплатился? - спросил я и, увидев забегавшие глаза мальца, строго добавил: - Только не ври и в будущем сможешь неплохо заработать.
  
  Парень тут же подобрался и прямо посмотрел мне в глаза.
  
  - Дали двугривенный, барин, и обещали сверху алтын.
  
  Так, алтын - это, кажется, три копейки, хотя я не уверен.
  
  Вернувшись к чемодану, я открыл шкатулку и внимательнее присмотрелся к монетам. В наличии у меня - три серебристых монеты по двадцать копеек, четыре по пятьдесят и два рубля. Также имелось два десятка монет разнокалиберной меди, некоторые с дробями на аверсе.
  
  Взяв двадцать копеек, я вернулся к столу.
  
  - Получишь еще двугривенный, если ответишь на мои вопросы.
  
  Я с сомнением посмотрел на юношу и не заметил признаков недопонимания. Парень с явным удовольствием косился на монету и с готовностью кивал.
  
  - Как тебя зовут?
  
  - Осипкой мать назвала, еще кличут Чижом.
  
  - Хорошо, Осип. Меня можешь называть Игнатом...
  
  Вот зараза, не осилит парнишка мое отчество. Только коверкать будет.
  
  - ...В общем, зови пока барином, а там посмотрим. - Решив не затягивать, я сразу перешел к опросу: - Расскажи, что обо мне говорят в городе.
  
  - Так много чего, - замялся паренек.
  
  - Начни с момента моего появления в Топинске и говори все без утайки, не бойся.
  
  Чиж немного помялся, но затем, махнув рукой, заговорил:
  
  - Так когда вы появились у нас, разговоров-то не было вовсе. А аккурат в прошлое воскресенье порвал двоедушник Малушку, дочку купца Санькина. Так, глянув на ее, вы умом-то и повредились. Блажить начали, а потом запили. - Постепенно Чиж перешел на таинственный шепот. - И не зря, говорят, разум-то у вас помутился. Малушку городовые выносили почти что в торбе, на куски всю разъятую.
  
  - Двоедушник?
  
  - Так стрига же, - уточнил парень, словно о чем-то само собой разумеющемся.
  
  Расспрашивать дальше я не стал. К тому же очень хотелось спать - сил заниматься сбором информации и проведением агентурной работы уже не было.
  
  - Хорошо, свой двугривенный ты заработал. Если что услышишь обо мне, либо что-то важное о полицейских делах, приходи, не пожалеешь. Только не лезь нахрапом. Свистни сначала, что ли.
  
  Парень понятливо кивнул и полез обратно в окно.
  
  - Кстати, - остановил я его уже на подоконнике, - где тебя найти?
  
  - Так живу я туточки рядом, через два дома. Учеником у сапожника Дорохова.
  
  Когда парень канул в темноту, я зевнул, едва не вывихнув челюсть, и принялся раздеваться.
  
  Сон навалился, как только голова коснулась подушки. И все же, несмотря на всю усталость, некая странность заставила меня проснуться посреди ночи. Послышалось, будто что-то мелкое протопало по комнате, затем был звук, с которым из бутылки выливается жидкость. Вновь воцарившаяся в комнате тишина успокоила меня, и сон навалился с новой силой.
  
  Глава 2
  
  Пока засыпал вечером, у меня в голове крутились две мысли - неуверенная надежда, что, проснувшись, окажусь в собственной квартире, и противоречащее этой надежде опасение, что просплю начало рабочего дня в уездной управе.
  
  И надежда, и опасение оказались напрасными. Проснулся я все в том же доме, а проспать не дал горластый петух. Конечно, петуху стоило бы сказать спасибо, но не очень-то хотелось. Вставать тоже не хотелось, но придется. И только вскочив с кровати и смачно потянувшись, я понял, как все же хорошо на свете жить. Вчера, хоть и подлеченное после запоя, тело мало чем отличалось от разбитой тушки почти старика, из которой я переселился. А сейчас после сна мне было так хорошо, что хотелось петь и танцевать. Конечно, Игнат за всю свою короткую жизнь не особо обременял себя спортом, но все равно ощущения были великолепными. А насчет физкультуры мы это сейчас исправим.
  
  Прямо среди комнаты я начал разминочный комплекс, который освоил еще в армии, а затем благополучно забросил. Ну ничего, здесь я этой ошибки не допущу. Приседания, отжимания, прыжки и развороты заставили загудеть непривычные к таким издевательствам мышцы.
  
  Закончив с разминкой, я задумался о закаливании. На дворе хоть и осень, но не особо холодная, так что время еще не упущено. Выходить в общую прихожую в белье не хотелось, поэтому я, как был в кальсонах и босиком, сиганул наружу через окно.
  
  Во время этого маневра заметил странную вещь. Бутылка, принесенная вчера Чижом, мало того что перекочевала со стола на подоконник, так еще оказалась открыта и пуста. От травы под окном шел слабый, но все еще ощутимый запах вина.
  
  Странно, но не больше. Настроение было таким чудесным, что я отмахнулся от непонятных мелочей и направился к первоначальной цели.
  
  Колодец находился всего в десятке метров от окна. На работу воротом ушло несколько секунд - и вот больше десяти литров холодной воды обрушились на мою голову.
  
  - Ух! - выдал я и встряхнулся, как выбравшийся их реки пес.
  
  - Святые угодники! - прокомментировала мои действия Марфа Спиридоновна, статуей застывшая на крыльце. - Неужто белая горячка? Никифор, лови барина, пока в колодец не сиганул!
  
  Шустрый не по годам старик перескочил забор как олимпийский чемпион по прыжкам в высоту.
  
  Так, сейчас меня будут вязать.
  
  - Всем успокоиться!
  
  Мой грозный окрик заставил сердобольных хозяев замереть.
  
  - Нет у меня никакой горячки. Пить я бросил, а это специальное закаливание по методу профессора Циолковского.
  
  Сам не знаю, зачем я приплел сюда пионера космонавтики, но упоминание ученого звания и заковыристой фамилии благоприятно подействовало на импровизированную бригаду "скорой помощи".
  
  - Ну ежели прохвесор? - почесал бороду дед Никифор.
  
  - Идите уже в дом, Игнат Дормидонтович, - всплеснула руками женщина. - Простудитесь еще из-за вашего коновала.
  
  Зря она так на Константина Эдуардовича, умнейший был мужик. Интересно, имеется ли в этой реальности его копия?
  
  Почти дурея от внутренней энергии, как молодой лошак, я опять сиганул в окно.
  
  - А двери-то на что! - прилетел в комнату вслед за мной горестно-возмущенный крик хозяйки.
  
  Когда Марфа Спиридоновна явилась за объяснениями, я уже успел сменить кальсоны на чистые и сухие, а также надеть брюки, рубашку и залезть в сапоги. Пришлось экстренно вспоминать армейскую науку наматывания портянок. Но это как ездить на велосипеде - не разучишься.
  
  - Вы меня так напугали, - укоризненно покачала головой женщина, появившаяся на пороге моей комнаты.
  
  - Простите меня великодушно, - искренне извинился я и начал оглядываться в поисках принадлежностей для бритья. Они обнаружились на столике у двери.
  
  - Сейчас принесу тазик с теплой водой, - поспешила вставить женщина, явно боясь, что и бриться я буду у колодца.
  
  Сбрив юношеский пушок и приведя себя в порядок, я перебрался в столовую, где чуть не обожрался блинами с пятью видами начинки. Затем запил все это огромной кружкой чая. Потом окончательно обрядился в мундир, еще вчера почищенный все той же Марфой Спиридоновной.
  
  На службу провожали меня словно в армию - умильными взглядами и самым натуральным маханием платочком. Вряд ли это ежедневный ритуал, просто действительно добрые люди были рады моему возвращению к нормальной жизни.
  
  Мысль взять извозчика я отбросил и решил прогуляться пешком - утро было ранним, да и на окраине Топинска вряд ли можно найти местный аналог такси. Но минут через десять все же пришлось поделиться двумя алтынами с мужиком на телеге, который и доставил меня в центр. Точнее, доставила упитанная кобыла, которая резво рванула вперед под посвист мужика, уже видевшего перед собой образ стакана халявной водки.
  
  В управление я вошел едва ли не строевым шагом, боясь с ходу наткнуться на начальство, собравшееся для моей торжественной встречи. К счастью, реальность оказалась намного более будничной.
  
  - Ваше благородие, - удивленно сказал дежуривший за стойкой местного варианта ресепшена городовой.
  
  Он тут же опомнился и вытянулся в струнку, отдавая мне честь. Я ему ответил, вовремя вспомнив, что делать это нужно не всей ладонью, а только двумя пальцами.
  
  - Ваше благородие, - повторил городовой, когда я торжественно прошествовал мимо него.
  
  - Чего тебе, любезный? - круто выдал я, но, судя по вытянувшейся морде городового, явно невпопад.
  
  - Дык нет ваших никого. Изволите ключ?
  
  - Изволю, - старясь не покраснеть, ответил я и, получив массивный ключ, благодарно кивнул.
  
  Что-то я расслабился. Нужно вести себя осторожней - больше слушать и меньше открывать рот. В кабинете, как и предупреждал городовой, было пусто. Сделав простейший логический вывод, я занял бесхозный стол в углу комнаты. Если появится неизвестный мне персонаж и потребует освободить посадочное место, извинюсь и освобожу.
  
  К счастью, ничего такого делать не пришлось. Леха явился в кабинет через полчаса и выразил удивление моим ранним приходом на работу.
  
  Парень оказался словоохотливым, но начал не с того, что мне хотелось узнать, а накинулся с расспросами. Я изворачивался, как мог, пытаясь поменять роли в этом диалоге. Меня спасло появление Дмитрия Ивановича.
  
  Мы с Лехой дружно вскочили на ноги, мне даже подсматривать за коллегой не пришлось - вышло само собой.
  
  - Доброе утро, господа.
  
  - Здравия желаем! - почти хором ответили мы.
  
  - Игнат, вижу, вы сегодня чувствуете себя намного лучше, - усевшись за стол, вперил в меня взгляд начальник.
  
  - Так точно! - еще больше вытянулся я. Хотелось еще клятвенно заверить в невозможности повторения прокола, но вовремя прикусил себе язык.
  
  Теперь отвечать нужно только односложно и есть начальство глазами - самый верный алгоритм поведения с вышестоящими лицами как в родной армии, так и в неродной полиции.
  
  - Надеюсь, больше этого не повторится, - нахмурившись, уточнил Дмитрий Иванович.
  
  - Так точно! Не повторится, - отчеканил я, опять не вдаваясь в подробности.
  
  - Было бы очень хорошо, - наконец-то оторвав от меня взгляд, проворчал начальник и принялся разбирать какие-то бумаги на столе.
  
  Леха присел на свой стул, и я тут же последовал его примеру.
  
  И что мне теперь делать? О том, какие у видока были обязанности, я имел лишь смутные понятия. В конспектах Игната в основном говорилось о практической части работы, а вот что там с формальной составляющей, непонятно. Особенно если учитывать то, что даже опрос и составление протокола проводил Леха.
  
  Поискав взглядом на столе хоть что-то, что поможет мне создать видимость занятости, встал и направился к столу Лехи. Он сначала покосился на начальника, затем вопросительно взглянул на меня. Продемонстрированный кулак с перстнем тут же успокоил парня.
  
  Так же как и я, стараясь не производить лишнего шума, дабы не отвлекать начальство, Леха достал из папки уже подписанный мною документ.
  
  Ну что ж, проверим на практике мою догадку. Прижав перстень к блестящему квадратику, я тихо прошептал:
  
  - Сим заверяю и подтверждаю.
  
  Перстень нагрелся и тут же быстро остыл. Когда я оторвал его от документа, на блестящем квадратике появилось нечто похожее на голограмму.
  
  Вот тебе и дремучее прошлое. Нужно быстрее разбираться в местных нюансах, иначе можно вляпаться по-крупному. Похоже, иного выхода у меня нет и придется привлекать к делу единственный доступный мне источник, а именно - губернского секретаря Алексея Карловича Вельца.
  
  Подмигнув Лехе, я тихо вернулся на место.
  
  Благодаря брошюрке из чемодана мне удалось немного разобраться в полицейской табели о рангах. У них тут все было немного непривычно - градация одного типа погон начиналась с одной звезды, а заканчивалась полным отсутствием этих самых звездочек. Оставалась непонятка с моим статусом. То, что Дмитрий Иванович в чине был выше меня, - это нормально, а вот почему я выше Лехи, пока неясно.
  
  Моя скука продлилась еще около часа. Наконец-то Дмитрий Иванович начал куда-то собираться.
  
  - Алексей, - вернув на голову фуражку, обратился он к своему помощнику, - я у Аполлона Трофимовича.
  
  Мы с Лехой опять вскочили и взглядом проводили начальника до двери.
  
  То, что господин губернский секретарь лишь имитировал бурную деятельность, стало понятно, как только за начальником закрылись двери. Леха тут же подошел к моему столу и уселся на край столешницы.
  
  - Игнат, так что с тобой все-таки случилось? Что ты видел в доме Санькиных?
  
  - Леша, - вздохнув, обратился я к парню и, судя по его реакции, с обращением угадал, - мне важно знать, умеешь ли ты хранить секреты.
  
  В ответ я услышал возмущенное фырканье, но благоразумие у молодого полицейского все же прорезалось:
  
  - Если это не заденет моей чести и интересов государства.
  
  - Никоим образом. Речь пойдет о моем состоянии.
  
  - Ты еще нездоров? - насторожился Леха.
  
  - Можно и так сказать, - сморщился и, вздохнув, решил все же рискнуть. - Понимаешь, я не помню не только того, что случилось в том доме, но и вообще всего, что происходило с момента моего появления в Топинске. Только туманные образы. Тебя помню. Дмитрия Ивановича тоже, но смутно и отрывочно.
  
  - Ты уверен, что не нужно сообщить об этом начальству? - Было видно, что мой новый друг уже сам пожалел о своем неуемном любопытстве.
  
  - Уверен, - жестко ответил я, глядя в глаза парню. - Все, что нужно делать в качестве видока, я помню, так что службе урона не будет. А остальное - мое личное дело. Так что никто ничего не заметит, если ты мне поможешь освоиться с мелочами.
  
  - Я помогу, но, может, хотя бы сходишь к доктору?
  
  - А ты уверен, что он не отстранит меня от службы просто на всякий случай?
  
  - Ян Нигульсович может, он такой, - кивнул Леха и, сделав серьезное лицо, добавил: - Хорошо, я сохраню твою тайну. Спрашивай все, что тебе нужно знать.
  
  Ну что же, мой расчет на юношеский максимализм полицейского оправдал себя. Теперь еще нужно как-то вытянуть из него информацию, не задевая общеизвестных сведений.
  
  - Я так и не понял, что мне нужно делать на рабочем месте.
  
  - Так и никто не знает, - небрежно отмахнулся Леха, - в уложении о видоках сказано, что вас нужно первыми пускать на место убийства. Затем я как письмоводитель опрашиваю - провожу опрос и составляю протокол. И на этом все.
  
  - И никаких отчетов? - искренне удивился я.
  
  - И никаких отчетов, - с какой-то даже завистью повторил парень. - У нас никогда не было видоков, так что мы толком не знаем, чем тебя занять. На кражи брать бессмысленно. А привлекать как дознавателя не положено тем же уложением.
  
  Леха был прав. Из конспектов Игната я узнал, что видоки не медиумы и не способны заглядывать ни в прошлое, ни в будущее. Просто убийство человека, особенно жестокое, для ткани мироздания как тавро для живой кожи - оставляет четкий след. Только в отличие от тавра этот след держится надолго и видок способен увидеть хоть что-то, если прошло не больше суток.
  
  - Ну и чем я занимался все это время?
  
  - Сидел, скучал, а затем испросил у Дмитрия Ивановича разрешения отлучаться в библиотеку после обеда. Главное, чтобы мы знали, где тебя искать.
  
  - Библиотека! - едва не хлопнул я себя по лбу.
  
  Вот где можно черпать информацию ведрами.
  
  - Вспомнил? - неправильно понял мою реакцию Леха.
  
  - Да, - решил я подыграть ему.
  
  - А Лизавету Викторовну тоже вспомнил и то, почему ты больше не ходишь в библиотеку?
  
  - А вот этого не помню, - насторожился я.
  
  Мне только личных проблем не хватало. В отличие от рабочих в амурных делах дурачком прикинуться будет сложнее.
  
  - Ты и в храм знаний ходил, только чтобы быть поближе к дочери нашего судьи.
  
  Совсем нехорошо. Что же ты, Игнаша, такой неразборчивый в интимных связях, лучше бы уж с проституткой связался, чем с дочкой судьи.
  
  - Вот когда Лизонька дала резкую отповедь на твои пылкие признания, походы за знаниями тут же прекратились. Ты еще и на меня обиделся за дружеское предупреждение.
  
  - Давай я разом попрошу у тебя прощения за все, что было, и приглашу после службы куда-нибудь посидеть за рюмкой чаю.
  
  - Как это "рюмкой чаю"? - удивился Леха, а я укорил себя за расслабленность.
  
  - Ну, я выпью чаю, мне иное после запоя уже не положено, а у тебя в рюмке будет все, что душеньке угодно. Только место выберешь сам. Кстати, а где мы обычно обедали?
  
  - Я на базаре, а ты ездил домой. - Мелькнувшая в голосе парня обида показала, что мой предшественник не был особо общительным. Запросто они общались лишь благодаря нахрапистости Лехи.
  
  - Значит, сегодня пойдем на базар вместе.
  
  Если мой коллега надеялся на приглашение за обеденный стол Марфы Спиридоновны, то его ждал облом.
  
  Все оставшееся до обеда время мы обсуждали рабочие нюансы и перемывали кости коллегам. Выяснилось, что получения жалованья ждать еще две недели, но какое оно у меня, Леха не знал. Игнаша был не только застенчивым, но и скрытным.
  
  Наконец-то под бой напольных часов в кабинете мы как два школьника вырвались на простор. Если честно, именно так я себя и чувствовал.
  
  Рынок Топинска, который находился на берегу реки, чуть в стороне от чопорного центра, поражал своим размахом, и это в будний-то день. Интересно, что здесь творится в воскресенье?
  
  Вполуха слушая болтающего без умолку Леху, я брел между рыночными рядами. На товары особо не засматривался, а больше впитывал, так сказать, общий дух этого места. Это не классический восточный базар. Даже шумел он по-особенному - как-то сдержанно и по-деловому. За руки никого не хватали, и продавцы степенно зазывали покупателей к своим прилавкам и лежащим прямо на земле товарным дастарханам.
  
  Пробежавшись по торговым рядам, мы отошли к навесам, где торговали всякими вкусностями. Сегодня угощал я, и то, что за десяток пирожков с мясом и капустой, а также за четыре кружки горячего сбитня пришлось заплатить всего семь копеек, меня откровенно порадовало. Вопрос с деньгами стоял остро, особенно учитывая, что, по сведениям того же Лехи, за квартиру со столом и стиркой я должен при получении жалованья отдать Марфе Спиридоновне пять рублей.
  
  Игнат не стал рассказывать товарищу по службе о своей зарплате, а вот на траты пожаловался. Мог бы пожаловаться и я - ведь в шкатулке дома лежали всего пятнадцать рублей с мелочью, - но решил оставить горестную правду при себе.
  
  После обеда я все же попросил у Дмитрия Ивановича разрешения отлучиться в библиотеку. Он, конечно, напрягся, но все же согласился.
  
  Выходя из комнаты, я увидел надувшуюся физиономию Лехи. Пришлось подмигнуть и, так чтобы не видел начальник, щелкнуть пальцем по горлу. Главный жест всех алкашей был принят и в этом мире, потому что парень тут же заулыбался.
  
  Солнце все еще спешило щедро поделиться своим теплом, пока осень-хозяйка не укутала его облачным одеялом, и погода откровенно радовала. Когда мы ходили на базар, Леха ознакомил меня с расположением основных учреждений города. Так что куда идти, я знал. Но для начала нужно было кое-что прикупить. К тому же мелькнула мысль о возможности привнесения в этот мир определенных новинок.
  
  Я не инженер, но кто сказал, что из меня не получится прогрессор.
  
  Увы, с обогащением за счет изобретений из другого измерения получался полный облом. По крайней мере, на первый взгляд. В галантерейном магазине нашлось все то, чем я хотел шокировать этот мир: от папок-скоросшивателей до энергетических перьев. Почему это так называется, я не понял, но вполне осознал, что изобретать шариковую ручку смысла нет.
  
  Вздохнув, я потратил аж полтора рубля на явно армейскую планшетную сумку, блокнот и три карандаша.
  
  Да уж, это вам не пирожки по деньге за штуку - монетке с дробью на аверсе и номиналом в полкопейки. Кстати, здесь имелась еще и мелочь номиналом одна восьмая копейки, и называлась она "полуполушкой". Интересно, было ли что-то подобное в нашем мире?
  
  В библиотеку я входил с опаской, и не напрасно. Под городское книжное собрание была отдана часть крыла большого здания уездного городского собрания. В другом крыле здания находился уездный же суд, и об этом мне стоило не забывать при общении с библиотекаршей.
  
  Библиотека занимала три большие комнаты. Сие заведение явно не пользовалось особой популярностью, потому что кроме девушки, сидевшей за столом недалеко от входа, никого другого не наблюдалось. Услышав шум открывающейся двери, девушка подняла голову.
  
  Ничего так, миленькая - светло-русые волосы, вздернутый носик и едва заметные в свете настольной лампы конопушки.
  
  Едва девушка осознала, кто к ней явился, как тут же нахмурилась и вновь уставилась в книгу.
  
  - Добрый день, сударыня, - поздоровался я, подойдя к столу.
  
  - Что вам угодно, сударь? - не ответив на приветствие, строго просила библиотекарь.
  
  - Будьте добры, укажите, где я могу найти энциклопедию.
  
  - А то вы не знаете? - начала заводиться Елизавета свет Викторовна.
  
  - И все же, - продолжал настаивать я с таким видом, будто этот вопрос всего лишь предлог к разговору.
  
  - Третий зал, у окна шкафы с научными и служебными изданиями.
  
  - Благодарствую, - изобразил я легкий поклон и под удивленным взглядом девушки шустро удалился.
  
  Ее недоумение я практически ощущал спиной. Но пока не до нее, мне бы разгрести тот завал, который в любой момент может рухнуть на мою голову.
  
  В указанном зале и в указанных шкафах действительно нашлось то, что мне нужно. Мало того, эти самые шкафы были подписаны, так что можно было разобраться и самому.
  
  Первым я потащил с полки огромный, почти метр на полметра и толщиной сантиметров двадцать, фолиант "Имперской энциклопедии". Размеры и название внушали определенную надежду.
  
  И все же сразу с головой окунаться в море информации я не стал, потому что меня привлекло кое-что более тривиальное, но на данный момент интересное. Между шкафами библиотеки оставались немалые пространства, которые занимали длинные столы со стульями. И перед каждым посадочным местом имелась лампа, от которой под стол уходил провод.
  
  Неужели электричество?!
  
  Все оказалось намного сложнее. Не включая приметного тумблера, я нагнулся к столешнице и заглянул под плафон. Лампа была закреплена жестко, так что другого способа удовлетворить любопытство у меня не было.
  
  Не понял.
  
  Вместо пусть даже примитивной лампочки под плафоном имелся шар, внешне похожий на камень. После нажатия на тумблер он засиял мягким светом.
  
  Ладно, разберемся.
  
  Отогнав мысли о странном освещении, которого почему-то не заметил в родной управе, я открыл фолиант энциклопедии.
  
  Ну-с, с чего начнем?
  
  А начинать нужно с самого насущного. Быстро перелистав страницы, я дошел до места, где была подана информация о городе Топинске, что в Тобольской губернии.
  
  Интересное, однако, местечко.
  
  Приютивший меня город находился на берегу небольшой речки и являлся уездным центром по большому счету только для самого себя. Вокруг практически не было ни более мелких городков, ни деревень. Расположился город на южной границе знаменитых Васюганских болот, где непонятно каким образом возникло одно из самых крупных в Евразии мест Силы. Протекавшая рядом с городом река Стылая впадала в Иртыш. Об Иртыше мне конечно же было известно, а вот имелась ли в моем родном мире такая река и таинственная Стылая Топь, я не имею ни малейшего понятия. Ну не был я в прошлой жизни знатоком Сибири.
  
  Если судить по тому, что своему существованию Топинск обязан этой самой Топи, не факт, что он имел аналог в моем мире. Читая статью об этом странном городе, я впервые наткнулся на упоминание понятия "энергетика", это если не считать энергетической ручки в галантерейном магазине. Градообразующим предприятием Топинска являлся энергетический завод, который находился где-то далеко на болоте и был соединен с городом железнодорожной веткой.
  
  В общем, занесло меня в далеко не самое уютное место на планете. Разобраться в том, что такое энергетический завод и для чего он нужен, удалось не сразу. Для этого пришлось пройти по длинной цепочке. Поиск информации в энциклопедиях мне всегда напоминал цепь познания, в которой одни сведения цеплялись за другие, и, если не становиться, можно забрести в такие дебри...
  
  Когда на эту цепь начали нанизываться такие понятия, как "ведуны и ведьмаки", я стал запутываться. Особенно из-за скупости пояснений. Как вам такой заворот: "Энергетика - это наука, изучающая природную энергию, которую способны трансформировать ведуны и колдуны". А если посмотреть статью о колдунах, то... "Колдуны - люди, способные опосредованно трансформировать природную энергию". И так почти везде. Слово "магия" вообще не употреблялось. Точнее, в энциклопедии имелась короткая строчка: "Магия - мистическое явление, не подтвержденное энергетической наукой".
  
  Ну и как все это понимать?
  
  Чтобы отвлечься, я взялся за географию приютившего меня мира. Для этого пришлось достать из другого шкафа громадный атлас.
  
  Ну что сказать? На первый взгляд ничего нового. Германия на месте. Там, где на современной карте лоскутное одеяло мелких восточно-европейских государств, красуется Австро-Венгерская империя, ну и Российская империя на карте мира выглядела привычно обширно и целостно. Немного смутила продолговатая кишка от Карпат к Черному морю с надписью Валахия.
  
  Только не говорите, что там до сих пор правит сам валашский господарь Влад, етить его, Цепеш. Он же граф Дракула.
  
  Еще интереснее стало, когда я посмотрел на отдельную карту Российской империи. Во-первых, нигде не было Петербурга. От слова "совсем". Столицей ожидаемо оказалась Москва. Но скажите мне, какого лешего на имперской карте делает заплатка с названием "Новгородская Республика", плотно прилегающая к Балтийскому заливу? Ладно еще Царство Польское, которое тоже выкрашено в отдельный цвет, что явно намекает на некую автономию. Сумбура в моей голове добавили Псковское Княжество и Украинское Гетманство. Остальная часть империи, включая Кавказ, окрашена однородно и привычно поделена на губернии.
  
  Попытка разобраться в подкинутых атласом тайнах вскрыла еще одну странность. Я нигде не мог найти упоминания господ Романовых. Зато древо Рюриковичей цвело буйным цветом и до сих пор, так сказать, обильно плодоносило. За Иваном с ником "Грозный" шел ни разу не Федор, а некий Игорь, затем вообще пошла череда незнакомых мне имен.
  
  Сейчас на троне сидел Петр Третий - с портрета на меня смотрел крепкий мордатый дядька с шикарными бакенбардами.
  
  Вот, оказывается, под кого косил наш Аполлон.
  
  Одним из важнейших достижений нынешнего императора считалось создание Транссибирской магистрали. Именно он в начале своего царствования инициировал постройку отдельных участков, а затем объединил их в одну магистраль. Не уверен, но, кажется, в моей реальности это произошло на десяток лет позже. Тот факт, что к Топинску шло персональное ответвление Транссиба, говорил о важности энергетического завода для империи.
  
  Когда до меня донеслось недовольное покашливание, я понял, что сильно увлекся, так что пора и честь знать. Заметив, что ее гневный посыл принят, мадемуазель Лиза вздернула носик и, не сказав ни слова, пошла обратно к своему насесту.
  
  Но вот зачем так вилять пятой точкой? А еще благородная девица и дочь цельного судьи!
  
  Если честно, проведенное в библиотеке время было потрачено почти бездарно. Ну на кой мне именно сейчас знать, как сильно этот мир отличается от моего в плане политической истории и тонкости престолонаследия империи? Информация, конечно, полезная, но отнюдь не насущная. Ладно, завтра попробуем действовать более продуктивно.
  
  Сдержанно попрощавшись с сердитой библиотекаршей, я выбрался наружу.
  
  Посиделки с напарником пришлось отложить, потому что все управление готовилось к какой-то внезапной проверке. От моего предложения о помощи лишь отмахнулись. Так что ужинал я на квартире в обществе Марфы Спиридоновны.
  
  На ужин была каша с мясом, грибной суп, расстегаи с капустой и запеченная рыба. А на десерт еще и сладкие пирожки к чаю.
  
  Неудивительно, что встреченные мною в городе мужики все как один мордатые да пузатые. Вряд ли это касается совсем уж бедных, но таких в Топинске я еще не видел.
  
  Разговор особо не клеился, и потому мне вспомнилась некая деталь, которую я заметил утром, но затем просто выбросил из головы.
  
  - Марфа Спиридоновна, это вы вылили вино из бутылки на моем столе?
  
  - А зачем вам вино? - тут же насторожилась женщина.
  
  - Мне уже не нужно, но оно все же не бесплатное.
  
  - Не выливала, - тут же открестилась от обвинений Марфа Спиридоновна.
  
  Говорила она вполне искренне, к тому же вряд ли могла залезть в комнату ночью, пока я спал, даже для совершения благородного дела.
  
  Я с трудом сдержал улыбку, представив монументальную фигуру хозяйки в костюме женщины-кошки.
  
  Но вопрос оставался открытым. К тому же Марфа Спиридоновна явно чего-то недоговаривала.
  
  - Вам ведь известно, кто это сделал? - прищурившись, спросил я.
  
  - Он не хотел ничего дурного.
  
  Неужели это местный бэтмен - дед Никифор?!
  
  - Кто он?
  
  - Хозяин, - таинственным шепотом сказала Марфа Спиридоновна и украдкой оглянулась, словно рассказала пошлый анекдот про царя-батюшку.
  
  - Хозяин? - Если честно, первым мне в голову залетел образ привидения покойного мужа Спиридоновны. Так что следующие ее слова даже вызвали некое облегчение.
  
  - Домовой, только не говорите нашему батюшке, иначе за поминание слуг древних бить мне поклоны от зари и до зари.
  
  Я уже готов был расхохотаться, но тут вспомнил, где нахожусь. Подходить к местным реалиям с предубеждениями родного мира как минимум глупо, а как максимум опасно. К тому же в памяти всплыл таинственный частый топот по полу кого-то мелкого, и еще это странное бульканье.
  
  Взглянув на явно закрывшуюся хозяйку, я решил сменить тему. Но закладку в памяти оставил. Меня насторожил даже не факт наличия где-то в доме волшебного существа, а реакция официальной церкви на неких древних. Вот уж с кем мне совсем не хотелось ссориться, так это с попами.
  
  Мы еще поболтали о разных мелочах и разошлись - она вернулась к вечерним хлопотам по хозяйству, а я штудировать учебники, конспекты и дневник моего предшественника.
  
  Уже поздним вечером, из чисто мальчишеского задора, решил устроить охоту на домового. Заодно испытал очки-гогглы - как раз дошел в записях Игната до описания этого чуда чародейской техники. Очки действительно оказались самым настоящим артефактом и являлись магическим аналогом прибора ночного видения. Погасив лампу, я натянул гогглы на голову.
  
  Очень неплохо. Комната просматривалась как в пасмурный день, только картинка была бесцветной. Улегшись в кровать, я минут двадцать изображал спящего, затем сам себя обозвал суеверным дураком и наконец уснул.
  
  Глава 3
  
  Это утро я встретил с не меньшим восторгом, чем вчера, несмотря на хмурое небо. На сей раз для разнообразия Спиридоновна по поводу моих водных процедур причитать не стала, но ни понимания, ни одобрения в ее взгляде по-прежнему не наблюдалось.
  
  Сытный завтрак добавил в этот мир красок, и я искренне поблагодарил хозяйку - она действительно умела готовить и явно делала это с удовольствием. Бросив в планшетку вместе с блокнотом еще и очки, направился на работу.
  
  В этот раз транспорт я поймал сразу, как только увидел. Даже удалось прокатиться с комфортом, потому что попалась пролетка. Правда, за комфорт пришлось заплатить десять копеек.
  
  Разыгравшаяся еще вчера суматоха немного улеглась, и управа занялась поточными делами. Даже мне пришлось поработать - городовой привел в наш кабинет убийцу из моего недавнего видения.
  
  Формальность заняла всего пару минут, и подозреваемого отпустили. Помаявшись от безделья еще полчаса, я набрался смелости и отпросился у Дмитрия Ивановича в библиотеку.
  
  - Надеюсь, вы туда бегаете не из-за дочери нашего судьи? - подозрительно прищурился уездный следователь. - У Виктора Игоревича с юмором плохо, и кровиночку свою он любит и балует сверх всякой меры.
  
  - Поверьте. - Для убедительности я даже прижал руку к груди. - Меньше всего мне сейчас нужны проблемы на амурной стезе. Просто после училища осталось много пробелов в знаниях. Хочу наверстать, пока есть время.
  
  - Хорошо, - вроде поверил начальник, - но мои слова все же примите к сведению.
  
  И я принял - в библиотеку вошел, словно на минное поле. Мое приветствие было максимально вежливым и нейтральным. Больше ничего не говоря, я быстро направился в дальний зал. И все же взгляд девицы мне не понравился - слишком уж любопытный.
  
  Дожили, начал шарахаться от молоденьких дам. С другой стороны, имея фонтанирующее гормонами тело, нужно быть предельно осторожным.
  
  Первым делом я занялся заполнением пробелов в информации профессиональной направленности. В этом мне помогла грамотно составленная табель о рангах Российской империи.
  
  Очень интересная книжица.
  
  Я как коллежский секретарь приравнивался к армейскому поручику и флотскому мичману. Это был десятый класс из четырнадцати имеющихся.
  
  Интересно, каким это образом меня перекинули сразу через четыре ступени? Или для видоков есть какие-то особые привилегии?
  
  Судя по погонам, мой начальник являлся титулярным советником, что приравнивалось к армейскому штабс-капитану и флотскому лейтенанту.
  
  Второй вопрос - почему не называть его капитаном, а меня поручиком? Возможно, все дело в том, что мы полицейские и вряд ли армейцев обрадует одинаковое обращение к ним и к каким-то ищейкам. Но это пока только мои домыслы.
  
  Записав все важное в блокнот, я принялся искать информацию о магии и других особенностях этого мира, который одновременно был очень похож на мой родной, но при этом имел серьезные отличия. Увы, информация насчет магии почему-то была крайне скудной.
  
  Постепенно любопытство заставило меня вернуться к географии и попытке разобраться в странностях на карте империи. Оказывается, особым цветом были выделены некие автономные области государства, и свобод они имели не меньше, чем Чечня в Российской Федерации. Да и вообще империя хоть и называлась таковой, но очень смахивала на федерацию, если не сказать конфедерацию.
  
  Автономные области влились в общее государство с разной степенью добровольности. Как и в истории моего мира, Иван Третий, он же Грозный, попытался нагнуть Новгород. Причем не один раз. Но тут вот какое дело - к тому времени Новгород стал центром энергетической науки не только славян, но и прибалтийских народов. Там колдун сидел на ведьме и ведуном погонял. Так что нашла коса на камень. Пришлось мириться, и вот так на карте империи появилась блямба с лейблом "республика".
  
  Кстати, я ведь тоже вроде новгородец, по крайней мере, именно там находится моя альма-матер. Было бы неплохо побывать в сем чудном граде - наверняка в местном Хогвартсе есть на что посмотреть.
  
  Псков недолго думая пришел в империю сам и сохранил свою княжескую династию. Тут все понятно - без Новгорода в качестве союзника им против Ивана все равно ничего не светило. Что касается Украины, то и здесь была своя Переяславская Рада, правда, случилась она в Перемышле, но с тем же исходом. А вот поляков тупо захватили, но при этом царем там поставили местного парня, чей род восходил еще к Пясту.
  
  В общем, в политическом плане разница между двумя реальностями была существенной, и что-то мне подсказывало, что магия, или, как сказано в энциклопедии, энергетическая наука, сыграла в этих изменениях не последнюю роль.
  
  Стало интересно, как все изменилось в культурном плане - ведь пока особых отличий я не замечал, - но тут в библиотеку ворвался Леха.
  
  - Игнат, заканчивай баклуши бить, у нас убийство, - с самой серьезной миной на лице заявил мой коллега.
  
  Убрав в планшетку так и не пригодившиеся блокнот и карандаш, я быстро вернул на место энциклопедию и направился к выходу. С Лизой попрощался вежливо, но скупо, чем, похоже, еще больше распалил ее интерес.
  
  На улице меня дожидался Леха в служебной коляске с сердобольным городовым на облучке. Я по-приятельски кивнул городовому, на что тот ответил с улыбкой, но вполне по-уставному:
  
  - Здравия желаю, ваше благородие.
  
  - Что там? - спросил я у напарника, усаживаясь рядом.
  
  - Грибники нашли в лесу мертвую девушку. В общем, дело как раз для тебя.
  
  Настроение сразу испортилось, и до места преступления мы ехали молча.
  
  По мере удаления от центра города здания становились проще и теряли каменные элементы. На окраине дома вообще превратились в нечто из древнерусских сказок - что-то среднее между землянками и избами.
  
  Место, где нам нужно было сходить с накатанной дороги, отмечала парочка городовых. Благодаря их указаниям мы и нашли неприметную тропу.
  
  Сначала я даже не понял, что уже нахожусь на месте преступления. Если бы не десяток полицейских, стоявших у ствола большого дуба, маленькая полянка и не привлекла бы моего внимания.
  
  Заметив наши с Лехой недоуменные взгляды, Дмитрий Иванович махнул рукой в сторону заваленного сухими ветками куста.
  
  - Ну, давай, - ткнул меня кулаком в спину напарник.
  
  Все правильно, для чистоты эксперимента рядом с телом должен находиться только видок. В этот раз благодаря конспектам Игната я точно знал, что мне нужно делать. Сначала снял с головы фуражку и передал ее Лехе. Затем достал из планшетки гогглы и натянул их на лицо. Мир почти не исказился - будто смотрел сквозь линзы с просветленной оптикой. Сейчас от магического, или, как здесь говорили, энергетического, артефакта толку было не так уж много. Но если убийство произошло ночью, без гогглов придется туго.
  
  Оставшийся на месте преступления след - это как фотография. Если снимать ночью без вспышки, то ничего, кроме репродукции "черного квадрата", не увидишь.
  
  Ближе к кустам стало видно, что под ветками что-то есть. Проглядывали фрагменты обнаженного тела и светлой ткани. Рассматривать детали совершенно не хотелось, да и не нужно мне все это.
  
  Так, теперь место наблюдения. По инструкции, нужно разместиться так, чтобы не пришлось вертеться и даже поворачивать голову, иначе получится как при моей первой попытке, когда я испугался струи крови и сошел с места. При этом были потеряны все энергетические нити привязки к искажению ткани мира.
  
  Вот какие умные мысли теперь мелькают в моей голове. Увы, пока это только цитирование без понимания сути.
  
  Присесть решил в заросшем кустами углу, который находился напротив задевающей поляну тропинки.
  
  Теперь с глубокомысленным и таинственным видом усаживаемся на пятки, как это делают японцы. Вот зараза, нужно было что-то постелить под колени - наверняка запачкаю брюки. Ладно, долой все ненужные мысли.
  
  Увы, как бы я ни напрягался и ни пытался почувствовать теплоту в нанесенных на мое тело рунах, поляна сохраняла прежний вид.
  
  Что-то здесь не так.
  
  Решительно встав, я подошел к злосчастному кусту и начал разбрасывать ветки.
  
  Стоявшие у дуба полицейские настороженно загомонили.
  
  - Игнат, что вы делаете? - недовольно спросил мой непосредственный начальник.
  
  К счастью, к этому моменту я увидел все необходимое, чтобы подтвердить свою догадку.
  
  - Дмитрий Иванович, ее убили не здесь.
  
  - Ну то, что она в ночной рубашке, еще ничего не значит. Могли привести еще живой... - Заметив то, что я увидел парой секунд раньше, следователь замолчал. Затем добавил: - Хотя вы правы. Ступни жертвы слишком чисты для ночных прогулок.
  
  Одобрение начальника едва не вызвало у меня горделивую улыбку. Пришлось сдерживать слишком подверженное эмоциям юное тело. Хотя скрывать нечего - похвала согрела душу.
  
  - Осип Терентьевич, - позвал следователь невысокого крепыша средних лет в полицейском мундире.
  
  На плечах незнакомого мне человека красовались погоны, на которых зеленое поле вдоль пересекала широкая серебристая полоса. Такие же я видел у моего невольного камердинера Ивана Митрофановича, а еще в служебной брошюрке. К нам быстро и в то же время без потери достоинства подбежал околоточный надзиратель этой части Топинска.
  
  - Слушаю, ваше благородие, - не то чтобы полицейский вытянулся в струнку, но все же встал по стойке "смирно".
  
  - Взгляните, не узнаете ли барышню?
  
  Цепкий взгляд околоточного впился в лежащее на боку тело.
  
  - Позволите перевернуть?
  
  Бренников на минутку задумался, а затем кивнул:
  
  - Давайте, не думаю, что есть смысл приглашать сюда Яна Нигульсовича. Пусть проведет осмотр уже в мертвецкой.
  
  Получив разрешение, околоточный забрался в куст и аккуратно перевернул тело.
  
  - Узнаю. Вроде работала на телеграфе. Снимала комнату у одной старушки.
  
  - Едем, - покосившись на меня, скомандовал следователь. Затем обратился к Лехе: - Алексей, останьтесь тут и проконтролируйте, чтобы труп доставили в больницу.
  
  - Слушаюсь, - по-армейски кивнул мой напарник.
  
  В экипаж мы уселись втроем. В качестве эскорта к нам присоединились не замеченные мной прежде казаки. Их я тоже узнал - самый здоровый поливал меня водой в день моего прибытия в этот мир. На его погонах красное поле поперек пересекала широкая серебристая лента. У двух остальных также было по одной поперечной лычке, но значительно у́же. Что это значит и к какому званию относится, я пока не знал.
  
  Поездка до дома, в котором квартировала жертва, заняла минут двадцать и прошла в полном молчании. Теперь уже по причине слабого знакомства пассажиров.
  
  То, что от квартирной хозяйки убиенной девушки толку будет мало, стало понятно сразу. Старая, можно сказать древняя, бабулька стояла у калитки и горько плакала.
  
  - Федосеевна, что стряслось? - тут же подскочил к женщине околоточный.
  
  - Воняет!
  
  - Что воняет? - опешил полицейский.
  
  - Все воняет! - запричитала старушка.
  
  Осознав, что внятного ответа ждать бессмысленно, мы вошли во двор. Сразу стала понятна причина воплей бабульки. Из окон маленького, но опрятного домика несло такой вонью, что слезились глаза.
  
  Околоточный забежал в дом, но тут же выскочил обратно.
  
  - Ничего не понимаю, - прочихавшись, сказал он. - Стены изгвазданы какой-то смрадной дрянью, да так, что дышать невозможно.
  
  Внезапно в моей голове всплыло одно место из конспектов Игната.
  
  - Кажется, я понимаю.
  
  - Что именно? - насторожился мой начальник.
  
  - У нас в училище рассказывали о подобных случаях как о защите от видоков.
  
  - И как это работает?
  
  - Очень просто. В такой вони я не смогу сконцентрироваться и ничего не увижу.
  
  - И кто же у нас такой умный? - спросил почему-то у околоточного Дмитрий Иванович и, закономерно увидев в ответ недоумение, хмыкнул. - Неприятно.
  
  Не то слово. После вида лежавшей в кустах красивой девушки у меня буквально чесались руки достать ее убийцу, а тут такая засада.
  
  - Может, попробуете? - спросил следователь. - Хотя бы с подоконника.
  
  Мне ничего не оставалось, как сделать очень сомнительную попытку применить свой дар. В комнату я заходить не стал и по совету следователя полез в окно со двора, благо подоконник находился всего лишь на уровне груди. То, что попытка бессмысленна, стало понятно еще на подходе. Даже сквозь открытое окно тянуло все той же вонью, которую мне и сравнить не с чем. Сразу начали слезиться глаза.
  
  На всякий случай я закрыл окно и попробовал сконцентрироваться - бесполезно. А время уходило. Не факт, что к исходу суток после убийства вонь ослабнет. Что-то мне подсказывало, что это не обычная парфюмерия, а что-то связанное с алхимией.
  
  Я постарался найти хоть какой-то выход, перебирая варианты из моего мира. В голову почему-то постоянно лез образ водолаза, сначала показавшийся мне абсолютно неуместным.
  
  А почему бы и нет...
  
  - Дмитрий Иванович, - обратился я к начальнику, - а как у нас в городе гасят пожары?
  
  - Как и везде, с помощью пожарного экипажа, - ответил следователь и подозрительно прищурился. - К чему вы это?
  
  - Можно ли вызвать сюда доблестных борцов с огненной стихией?
  
  По приказу следователя один из казаков умчался вдаль по улице, а мне пришлось подробно объяснять свою задумку начальству.
  
  Сначала Бренников недоверчиво хмыкнул, затем начал слушать более заинтересованно.
  
  - А ведь может сработать, ваше благородие, - непонятно к кому из нас обратился околоточный.
  
  - Попробовать точно не помешает, - согласился следователь.
  
  Пожарный экипаж меня особо не впечатлил - большая дубовая бочка на двуконной телеге и распложенный за бочкой поршневой насос с длинными рычажными рукоятями.
  
  - А ваш насос может качать воздух? - с ходу уточнил я у практически классического пожарного с пышными усами и в ярко сверкающем на солнце медном шлеме.
  
  - Пошто качать воздух? - удивился усач.
  
  - Так может или нет? - вмешался Бренников в ушедший не туда разговор.
  
  Это моментально отрезвило усача, и он вытянулся в струнку.
  
  - Так точно, ваше благородие. Выдернем из бочки трубу и будет качать что угодно, хоть воздух, хоть дым из самовара.
  
  - И еще мне нужно будет подпортить ваше имущество, - предупредил я.
  
  - Пошто?
  
  - Да хватить поштокать, - не выдержал Дмитрий Иванович и приказал уже мне: - Портите все, что нужно. Я договорюсь с начальником пожарной части.
  
  Получив разрешение, хоть и с неожиданной стороны, я взялся за дело. По моей просьбе усатый дядька размотал пожарный рукав. Тот представлял собой пока сплюснутую и латаную-перелатаную кожаную кишку, так что от моей порчи пострадает не так уж сильно.
  
  Держа в руках медный брандспойт, я начал оглядываться, выискивая, чем бы отрезать его от рукава. Глава казачьей троицы явно имел какой-то скрытый дар телепата, потому что тут же помог мне, причем самым радикальным способом. Вот огромная туша спокойно стоит, а вот уже скользнула вперед. В воздухе свистнула выхваченная из ножен шашка и, мелькнув прямо перед моим носом, перерубила кожаный рукав. Шланг упал к моим ногам, а в руках остался лишь медный брандспойт.
  
  Конечно, хотелось выматериться, но я лишь благодарно кивнул, а затем с самым невинным видом спросил:
  
  - А можете подержать шашку лезвием вверх - мне нужно сделать надрез?
  
  Казак игры не принял и, что-то невольно проворчав, вернул шашку в ножны. После этого извлек кинжал и сунул мне его рукоятью вперед.
  
  - Благодарю, - сказал я и принял в руки нож.
  
  Затем поднял конец отрубленного рукава и, наступив на его продолжение ногой, сделал надрез практически у самого среза.
  
  По моей просьбе пожарные начали работать рычагами, а я приложил срез руками к лицу. Воздух пытался проникнуть в меня и надуть как Пятачка, но бессильно утекал в разрез. Мне же удавалось относительно нормально дышать.
  
  Ну что же, попробуем.
  
  Напялив на глаза гогглы, я поглубже вдохнул и полез в окно. Присел прямо у подоконника и, уткнувшись лицом в срез рукава, постарался сосредоточиться. Вонь по-прежнему доставала, но намного меньше.
  
  Только теперь у меня появилась возможность нормально дышать и осмотреться неслезящимися глазами. Сразу стали заметны зеленые пятна на стенах. Кто-то явно разбрызгал таинственную жидкость из бутылки, делая это широкими взмахами. В остальном в комнате все было в порядке. Следов борьбы не видно, если не считать скомканной постели на широкой кровати.
  
  Наверное, там...
  
  Мысль не успела оформиться в моей голове, как вдруг отозвались татуировки на коже, и комната изменилась. Исчезли зеленые пятна, а возле кровати появилась девушка. Я узнал и ее, и ночнушку, в которую был одет труп на лесной поляне.
  
  Чем дольше я смотрел на девушку, тем больше мне казалось, что я ее давно знаю или много о ней слышал. Странное чувство, особенно при данных обстоятельствах. Такое впечатление, словно мне удалось заглянуть за туманную шторку, скрывающую тайны человека от окружающих. Откуда пришло это знание, совершенно непонятно, но сомнений в его достоверности почему-то не было.
  
  Она любила шоколад и танцы. Любила петь, но делала это только наедине с собой, стесняясь своего голоса...
  
  Мне уже никогда не услышать ее пения...
  
  Непрошеная мысль мелькнула в голове, вызвав чувство боли за эту девушку.
  
  Любаша, так ее звала мама в моменты особой нежности, а Любкой Заразой кликала, когда натыкалась на последствия девичьих шалостей. Она стремилась к знаниям и при этом хотела сказочной любви. Озорная, веселая и очень добрая...
  
  Рассматривая девушку и впитывая в себя знания о ней, я не заметил, как в комнате появился мужчина. Любаша сорвалась с места и повисла на его шее.
  
  По мне шибануло эмоциями - диким коктейлем, в котором слились диаметрально противоположные чувства. С одной стороны, светлая радость и нежность, а с другой - похоть и звериная страсть.
  
  Попытка начать близость с обнимашек и поцелуев была тут же прервана и переведена в жесткий режим. Почти не раздеваясь, грубо и стремительно мужик завалил девчушку на кровать.
  
  Обида в девушке начала перерастать в страх, но все же не очень сильный. Она явно знала, что именно сейчас произойдет. И хоть не любила таких порывов своего партнера, но все же готова была прощать суженому все что угодно.
  
  Ну прямо вырезка из одного совершенно дурного фильма о жирнющих тараканах разных оттенков серого цвета в отдельно взятой женской голове.
  
  Огромные руки мужика сомкнулись на тоненькой шее, сдавливая ее в зверином наслаждении.
  
  Любаша надеялась, что и сейчас все закончится как раньше - парой синяков, которые придется прятать за высоким воротником, но я-то знал, что ее робким надеждам не суждено сбыться.
  
  Именно это знание и сыграло со мной злую шутку - просто не смог усидеть, наблюдая, как этот боров душит девушку. Попытка вскочить тут же привела к разрушению чар. Мало того, я выпустил из рук пожарный рукав. В нос ударила дикая вонь, заставив меня выскочить из дома, как пробка из бутылки.
  
  Упав на уже пожухшую осеннюю траву я не смог найти в себе сил сразу встать на ноги. Слезы стекали по щекам, и вонючая дрянь здесь ни при чем. Меня душили жалость к хорошей, доброй девушке и желание во что бы то ни стало добраться до этого урода.
  
  Так вот как сорвало резьбу у моего предшественника. Судя по обрывкам слухов, он сумел увидеть не просто бытовое убийство, а что-то намного серьезнее.
  
  - Игнат, с вами все в порядке? - нагнувшись, тронул меня за плечо следователь.
  
  - Да, все нормально, - ответил я, вставая и вытирая слезы рукавом.
  
  - Вы что-то увидели? - перешел на деловой тон Дмитрий Иванович.
  
  - Да, это было убийство на почве страсти.
  
  Врал ли я? Возможно. В принципе, то, что произошло в спальне, можно назвать непредумышленным убийством и даже несчастным случаем. Жесткие сексуальные игры явно проводились по обоюдному согласию. Относительному, конечно, но все же. С другой стороны, я не врал, а этому борову такая формулировка добавит энное количество лет на каторге.
  
  - Вы опознали убийцу?
  
  И вот тут мне стало стыдно. Я так увлекся проникновением во внутренний мир жертвы, что убийце не уделил должного внимания. Впрочем, предыдущий опыт давал надежду, что можно воспользоваться неким послезнанием.
  
  Попытка сосредоточиться принесла свои плоды.
  
  - Крупный мужчина, не меньше ме... - Чуть не проколовшись, я быстро поправился: - До сажени пару вершков не хватает. Широкий в плечах. Одет богато, брюки заправлены в сапоги. В правый сапог засунута плетка. Черный с шитьем сюртук. Темно-русая борода, такие же волосы. Глаза глубоко посажены. Нос мясистый, с горбинкой. Шрам на переносице.
  
  Следователь явно насторожился, но мне так и не удалось понять, что именно вызвало его обеспокоенность.
  
  - Еще есть особые приметы?
  
  - Не заметил, - сказал я, но тут же добавил, озвучив смутное ощущение: - Недавно случилось что-то, что могло вызвать в нем сильный гнев.
  
  Да что же это такое, опять колючий взгляд, которым следователь впился в мои глаза. Неужели я где-то прокололся?
  
  - Опознать сможете?
  
  - Да, - уверенно ответил я. - А вы что, догадались, кто это может быть?
  
  - Не то чтобы наверняка, - задумчиво ответил мой начальник, - но есть подозрение. Завтра мы с вами заедем в пару мест, а на сегодня можете быть свободны, конечно, после того как Алексей запишет ваши показания.
  
  Судя по не совсем одобрительному взгляду на мое заплаканное лицо и испачканные в траве колени, освобожден я отнюдь не по причине прекрасно выполненной работы.
  
  Но мне до лампочки причины, главное - есть время побродить по городу и обдумать все без пристального присмотра коллег.
  
  До управы мы доехали на той же коляске. Леха уже справился с поставленной задачей и что-то строчил пером, сидя на своем рабочем месте. Сначала он попытался отмахнуться от меня, но после дополнительной просьбы все же записал показания и передал мне документ на подпись и заверение печатью видока. Правда, потом недовольно сморщился, поняв, что всеми этими действиями освободил меня до конца дня.
  
  Нужно побыстрее напоить его в хорошем кабаке и сойтись накоротке, иначе могу заполучить завистника и злопыхателя, а мне это сейчас совершенно не нужно.
  
  Топинск постепенно, без неприятных рывков все глубже погружался в осень. Небо во второй половине дня было настолько хмурым, что полностью скрыло солнце за плотной серой завесой. Невозможно угадать, где оно сейчас находится, а значит, даже приблизительно определить время.
  
  Еще одна проблема. Своих часов у Игнаши не было - то ли не имел изначально, то ли пропил.
  
  Вот алкаш-самоучка.
  
  Может, местным жителям и привычно, а мне неуютно без точной ориентировки во времени. Но придется потерпеть. В галантерее цена на часы кусалась, и самые дешевые карманные хронометры стоили почти полсотни рублей. Не факт, что даже ближайшая получка даст мне возможность купить эту цацку, являющуюся для местных скорее статусным предметом роскоши.
  
  Прогуливаясь по городу, я прислушивался к себе, но, как ни странно, не ощущал особых негативных последствий перенесенного потрясения. Только тиски холодной злости все еще не отпустили до конца. В остальном в душе царило непонятное спокойствие и уверенность в себе. Главное, чтобы эти чувства не оказались ложными.
  
  Прав был мой предшественник - мне это действительно нужно. Я встал на след убийцы и теперь не отступлю, пока не загоню этого борова на скамью подсудимых. Правда, покопавшись в воспоминаниях, я все же нашел причину для легкого приступа стыда. Ведь читал в конспектах Игната об "эффекте удильщика", но даже не попробовал его применить - увлекся созерцанием внутреннего мира девушки, а затем сопереживанием ее страхам и боли.
  
  Нужно будет вечером еще раз проштудировать конспекты и более основательно подготовиться к следующему ритуалу, а пока пусть поисками занимаются следаки.
  
  Мне нравилось в Топинске - спокойный, тихий городок жил своей неспешной жизнью, даже несмотря на соседство Стылой Топи. С другой стороны, а зачем волноваться? Из болота ничего эдакого не лезет уже давно. Случай, который перевернул с ног на голову жизнь молодого видока, являлся лишь исключением из правил. Реакция на это была быстрой и жесткой - в городе тут же появились таинственные ведьмаки и устроили локальный геноцид среди не менее таинственных стриг, или стригойев - понятия не имею, как правильно. В просмотренных мною книгах этот вопрос вообще описывался очень невнятно, словно авторы старались не углубляться в данную тему.
  
  Пока для меня, как и для обывателей Топинска, этот вопрос был несущественным, далеким и скрытым покровом тайны. Обыватели давно привыкли, а мне нужно как-то устраиваться на новом месте, и лишняя мистификация только помешает. Очень кстати пришлось бы расхваленное в фантастических книгах прогрессорство, но что-то не хочет бить из меня фонтан новаторских идей. Вот и шел я по городу, пытаясь увидеть нечто, нуждающееся в доработке.
  
  Намек, даже скорее тень намека, пришел не в виде картинки, а посредством звукового сигнала. С другого конца аллеи, соединяющей центр города с виднеющимся вдалеке железнодорожным вокзалом, прилетел приглушенный расстоянием паровозный гудок.
  
  А почему бы не поглазеть на местные чудеса технической мысли? Я не инженер, но вдруг что-то все же прорежется.
  
  Времени у меня было завались, так что я направился по парковой дорожке мимо прудика, ориентируясь, так сказать, на звук. По обеим сторонам парковой полосы, полускрытые кронами деревьев, возвышались дома самых уважаемых и богатых жителей города. Многие из них сейчас гуляли по парку. Хоть я и умылся в уборной управы, а также попытался вычистить брюки, мне все равно казалось, что хорошо одетые горожане как-то неодобрительно поглядывают в мою сторону. И все же любопытство оказалось сильнее. Я лишь свернул на боковую тропинку, подальше от чужих взглядов.
  
  Наконец-то мне удалось добраться до привокзальной площади.
  
  Ну что, вокзал как вокзал. Если бы не колоритные пассажиры, словно дожидавшиеся передислокации с одной съемочной площадки исторического фильма на другую, то вполне похоже на вокзал родного города. Впрочем, шел я сюда на за любованием красотами. Меня интересовала техника. И этот интерес был вознагражден сторицей.
  
  Сначала мне никак не удавалось понять, что здесь не так. После прохода через зал ожидания с кассами и выход на перрон я минут пять смотрел на пышущий паром паровоз, который расположился на рельсах во главе десятка пассажирских вагонов.
  
  Какой-то он странный. Только на удивление можно списать то, что я так долго не мог осмыслить отсутствия одной из главных деталей любого известного мне паровоза - трубы.
  
  Ее не было! Как и дыма. Только пар вырывался из-под здоровенного, горизонтально расположенного цилиндра перед будкой машиниста, окутывая колесные пары белесыми клубами.
  
  Нет, я все понимаю - мир очень непрост, но на чем эта бандура едет?! Пар однозначно намекает на паровой движитель. Значит, воду должно что-то нагревать.
  
  У меня оставалось два варианта - бежать в библиотеку или же постараться найти человека, который сможет объяснить, что здесь вообще происходит.
  
  Увидев стоящего на перроне городового, я уже хотел подойти к нему, но быстро вспомнил о погонах на своих плечах. Воспитание в обществе победившей демократии - это, конечно, хорошо, но местные реалии диктуют свои условия. И без того Дмитрий Иванович почему-то косится на меня, так что лучше не рисковать даже в мелочах.
  
  Когда городовой заметил мое присутствие, я жестом приказал ему подойти.
  
  - Здравия желаю, ваше благородие, - козырнул двумя пальцами дядька средних лет, с двумя желтыми лычками на черном квадрате погона. Это значит, что со мной беседует городовой среднего оклада в звании младшего унтер-офицера.
  
  Ну хоть это запомнил.
  
  - Скажи, любезный, - копируя манеру общения с подчиненными Дмитрия Ивановича, спросил я. - При вокзале ведь имеются мастерские?
  
  - Конечно, вашбродь.
  
  - А инженер при них есть?
  
  - Как не быть, вашбродь, даже два, - все еще продолжая стоять навытяжку, отчеканил городовой.
  
  - Хорошо, и где находятся мастерские?
  
  - Вас проводить? - покосившись на суетящихся на перроне пассажиров, спросил служака.
  
  Ну, такая жертва от него мне без надобности.
  
  - Нет, просто укажи направление.
  
  Ориентируясь по указаниям городового, я пошел по перрону, отдаляясь от головы ставшего под загрузку состава. Мастерские находились в ангаре, который был продолжением вокзала. Дальше шла длинная шеренга больших складов, объединенных погрузочным пандусом вдоль дополнительной ветки рельсов.
  
  Да уж, это вам не паровозостроительный завод.
  
  В ангар мог войти большой паровоз или один вагон. Но сейчас там находилась уменьшенная копия стоящего у перрона парового монстра. Скорее всего, это нечто из разряда маневровых тягачей местного значения.
  
  Меня привлекло движение одного из работников, стоявшего у борта тягача. Так что я подошел поглазеть, а заодно спросить, где найти инженера. Вид у рабочего был настолько сосредоточенным, что я не решился прерывать процесс. К тому же он меня пока не заметил.
  
  Рабочий как раз подкатил к тягачу короб на колесиках. Затем, используя клещи, вытащил из короба раскаленную заклепку, вставив ее в отверстие в борту тягача.
  
  Сменив клещи на какую-то трубку, мастер упер ее в шляпку раскаленного штыря и крикнул:
  
  - Бей!
  
  Изнутри тягача послышались редкие удары.
  
  Ага, до сварки они здесь еще не додумались, но радоваться мне нечему, потому что об этой самой сварке я знаю не больше стоящего передо мной мастера. После десятка ударов стук прекратился.
  
  Разворачиваясь за следующей заклепкой, рабочий наконец-то заметил меня, и его глаза округлились явно от страха.
  
  Да уж, не любят здесь полицейских, но где нас вообще любят?
  
  - Любезный, не подскажешь мне, где найти вашего инженера? - быстро спросил я, стараясь сгладить неловкую ситуацию.
  
  - А вам, барин, кто нужон, старшой али молодой? - сдернув с головы картуз, угодливо спросил рабочий.
  
  Вот вам и неоднозначность сословной системы. С одной стороны, в ней нет раздражающей уравниловки, когда выпускник ПТУ, как гражданин, считает себя ровней заслуженному профессору. С другой стороны, лично мне неприятно смотреть на то, как взрослый, наверняка уважаемый за умения и трудолюбие мастер должен пресмыкаться перед сопливым пацаном в погонах. Ко всему этому мне еще придется долго приспосабливаться, потому что никаких революционных устремлений я в себе не чувствовал.
  
  - Наверное, молодой, - сказал я, стараясь говорить как можно мягче.
  
  - Вроде был в конторке. А старшой завсегда сидит в своем кабинете. - Свою информацию рабочий сопроводил сначала тычком в правую дальнюю часть ангара, а затем в левый его угол.
  
  - Благодарю, - уважительно кивнул я и направился в сторону упомянутой конторки.
  
  Это оказалось небольшое помещение с окном у самого потолка. Под падающим из окна потоком света находился практически современного вида кульман, которого мне, увы, тоже не переизобрести.
  
  За кульманом, занятый черчением чего-то там важного, стоял молодой человек в мундире железнодорожного служителя. Кроме скудно подсвеченного участка в захламленном рулонами бумаги, какими-то инструментами и даже большими деталями помещении царил полумрак. Так что когда я откашлялся, молодой инженер секунд десять пытался рассмотреть меня сквозь свои очки. А вот когда рассмотрел, проявил излишне бурную реакцию.
  
  - Что?! Зачем?! - побледнев, выдавил он из себя и отошел к стене. А в финале своей короткой речи страдальчески выдохнул: - За что?!
  
  Я решил ответить на все вопросы сразу, а не на каждый в отдельности:
  
  - Добрый день, позвольте представиться. Игнат Дормидонтович Силаев, коллежский секретарь. Прошу прощения за внезапное вторжение, но мне нужна техническая консультация.
  
  - Так вы не арестовывать меня... - Облегченный вздох скомкал конец вопроса.
  
  - А есть за что? - не удержался я от ехидного вопроса.
  
  Молодой инженер так замотал головой, что, казалось, она сейчас не удержится на тонкой шейке и укатится под стол.
  
  - Вот и хорошо, - успокаивающе улыбнулся я.
  
  И все же проверить его нужно, в моем положении для полного счастья только связей с неблагонадежной молодежью не хватало.
  
  Моя улыбка благостно подействовала на парня, и он даже представился:
  
  - Помощник главного инженера Топинского железнодорожного узла Борис Олегович Хват. К вашим услугам.
  
  Да уж, с фамилией у него полный диссонанс. Но, может, он хваток умом, а не телом? Сейчас мы это выясним.
  
  - Борис Олегович, если вы сейчас заняты, я могу прийти позже.
  
  - Нет, отчего же, - непонятно почему опять испугался инженер, - для полиции я всегда найду время.
  
  - Ну, тут не столько служебный, сколько личный интерес.
  
  - Тем более помогу с преогромным удовольствием, - наконец-то выдавил из себя улыбку Борис, окончательно успокаиваясь. - Итак, чем могу быть полезен?
  
  - Борис Олегович...
  
  - Называете меня просто Борисом, - предложил инженер.
  
  - Ну, тогда можете называть меня Игнатом.
  
  - Возможно, позже, - тихо сказал Борис и добавил уже громче: - Итак?..
  
  - Меня интересует, как работают паровозы.
  
  - Паровозы?
  
  - Точнее, общий принцип работы движителей на паровой тяге. Только максимально доступно, как для неспециалиста.
  
  Борис немного подумал, а затем сделал приглашающий жест в сторону кульмана.
  
  Закрепив на доске новый лист, он начал чертить, одновременно объясняя:
  
  - Главным, хоть и не самым сложным, агрегатом парового движителя является котел. В нем смешивается вода и тепловой энергетический реагент.
  
  - Энергетический реагент?
  
  От явно элементарного для местного жителя вопроса парень даже опешил.
  
  - Ну или как его называют, "огненная вода". Ее вырабатывают у нас на энергетическом заводе в Топи.
  
  На упоминания этого завода я начал натыкаться слишком часто. Пришлось изобразить понимание, и Борис продолжил:
  
  - Когда благодаря реакции водная смесь закипает, в котле образуется пар, сначала насыщенный, а затем перегретый. Вот этот перегретый пар и приводит в движение поршни.
  
  Что будет с паром дальше, я знал и без него, так что вернулся к реагенту и котлу:
  
  - А котел не разорвется, если давление будет слишком большим?
  
  Этот вопрос должен был завуалировать мой интерес к датчикам давления. Может, удастся подсунуть им манометр.
  
  - Нет, что вы. Для контроля давления существуют специальные приборы. К тому же реагент и водную смесь специально готовят так, чтобы при определенном давлении тепловая реакция прекращалась.
  
  Я уже формировал в голове еще одну цепочку вопросов, по который можно провести разведку состояния местного технического прогресса, как в комнату влетел незнакомый господин в железнодорожном мундире с непонятными мне знаками различия. Его наверняка всполошила весть о том, что к помощнику явилась полиция.
  
  - Что здесь происходит?! - грозно спросил похожий на колобка невысокий и плотный господин. Правда, его гневное требование было направлено не ко мне, а к инженеру.
  
  - Позвольте представиться, - вмешался я. - Игнат Дормидонтович Силаев, коллежский секретарь. Занимаю должность видока в уездной управе нашего города. Явился сюда для получения технической консультации по одному делу.
  
  Из колобка будто выпустили лишний воздух, и он резко подобрел.
  
  - Да что же вы к помощнику моему, зашли бы ко мне, - с наигранным добродушием развел руками главный инженер и тут же, спохватившись, представился: - К вашим услугам, Липский Виктор Сергеевич.
  
  - Вопрос пустяковый, так что консультации Бориса Олеговича мне хватит.
  
  - Ну что же, тогда не буду вам мешать... - Напоследок Липский наградил Борю злобным и многообещающим взглядом, после чего вальяжно удалился.
  
  - Вам не влетит за мой приход? - на всякий случай уточнил я.
  
  - Мне влетело бы и с вашим приходом, и без него, - обреченно махнул рукой молодой инженер. - Но давайте вернемся к нашему увлекательному разговору. Какие еще пробелы в технических знаниях мы можем восполнить?
  
  Парень мне понравился, так что это "мы" у него получилось пророческим, и нам удастся найти пробелы не в моих знаниях, а как раз в его.
  
  Увы, хоть и общались мы довольно долго, ничего продуктивного мне придумать не удалось. Еще больше я расстроился, когда, вернувшись в управу, не нашел там Лехи. А это очень плохо - на напарника у меня были больше надежды в плане адаптации в чужом мире.
  
  Глава 4
  
  Следующее утро встретило меня несильным морозом, да и солнышко как-то слишком уж медленно выползало на чистое небо. Выглянув из-за горизонта, зардевшееся светило словно смущенно подсматривало за мной сквозь утренний туман. Таким же подсматриванием занималась и Марфа Спиридоновна. Не то чтобы ее прельщали худосочные пока телеса в кальсонах, наверняка хозяйка интересовалась тем, хватит ли моей дури для купания в мороз.
  
  Дури хватило, и вместе с восторгом от пролившейся на вмиг раскрасневшуюся кожу холодной воды я буквально спиной ощутил разочарование женщины. Как уже стало традицией, я вернулся в свою комнату так же, как и покинул ее, - через окно. Когда ударят морозы, придется ходить через гостиную.
  
  Сменив кальсоны, я быстро вытерся и оделся. Завтрак, как всегда, был выше всяких похвал, хотя в таком возрасте организму чего ни дашь, все в удовольствие. Несмотря на то что морозец вряд ли продержится больше пары часов, пришлось напяливать на себя шинель. Все коллеги утеплились еще вчера. В моих вещах находилась еще и положенная к шинели шапка, кроем похожая на папаху-кубанку. Но в управе пока все носили фуражки, не стал выделяться и я.
  
  Хорошо хоть до своего запоя Игнат успел обзавестись зимней формой одежды. Только непонятно - здесь он это все пошил или привез из Новгорода. Скорее всего, верно второе предположение.
  
  Мое радужное настроение немного подпортила кислая физиономия уже сидящего на рабочем месте коллеги.
  
  Все-таки Леха обиделся.
  
  Покаянно прижав руки к сердцу, я шагнул к столу напарника и начал клясться, что сегодня вечером мы железно попадем в кабак и лихо гульнем.
  
  Леша, человек по натуре незлобный, начал оттаивать, но тут явилось начальство.
  
  - Силаев, за мной, - лишь заглянув в кабинет и не дав нам нормально поприветствовать босса, приказал следователь.
  
  Ну, за ним так за ним.
  
  Набросив на себя шинель, я выбежал на улицу и уселся в коляску рядом с начальником.
  
  - А куда едем, Дмитрий Иванович?
  
  - Посмотришь на некоторых людей, - почему-то раздраженно ответил следователь.
  
  Так что вопрос о том, не лучше ли пригласить этих самых людей к нам, остался неозвученным.
  
  Немного настораживала уже знакомая троица казаков, которые привычно скакали позади коляски. Лица у них были отрешенными, и эмоции прочитать было сложно.
  
  Первая точка нашего утреннего маршрута находилась вдали от центра города. Мы подъехали к длинной череде складов и остановились у открытых ворот одного из них. В просторном дворе под загрузкой стояло полтора десятка возов, на которые дюжие мужики грузили тяжелые мешки. Всем этим процессом управлял крупный дядька, одетый как типичный купец, то есть в широкие штаны, заправленные в сапоги гармошкой, рыжий, нараспашку кафтан с пышными, почти дамскими плечиками, и яркую жилетку. Образ дополняла толстая цепочка часов через жилетку и гражданская фуражка.
  
  - Не узнаешь? - даже с какой-то затаенной надеждой спросил мой начальник.
  
  - Нет.
  
  Настроение Дмитрия Ивановича настораживало все больше и больше.
  
  Затем мы заехали на какую-то мануфактуру. Здесь пришлось идти внутрь. Интересно, что казачки спешились и пошли за нами на коротком расстоянии.
  
  Навстречу вышел еще один крупный персонаж, одетый в купеческом стиле.
  
  - Левонтий Сабирович здесь? - покосившись на меня, спросил следователь.
  
  - Нет его, - ответил мужик, - дома они. Обещались быть к полудню.
  
  Мое равнодушие к незнакомцу почему-то вызвало у начальника злость, буквально пропитавшую его короткий приказ:
  
  - Поехали.
  
  Минут через двадцать подкатили к большому каменному дому, который находился не так уж далеко от центра города.
  
  Один из казаков спешился и подошел к воротам. На его настойчивый стук выглянул привратник.
  
  - Чего озоруешь? - сердито, но без оскорбительных интонаций поинтересовался он у казака и тут заметил следователя: - Дмитрий Иванович, вы к хозяину?
  
  А вот теперь плохое настроение начальника передалось и мне. Если убийцей окажется друг следователя, моя жизнь может серьезно осложниться.
  
  Дмитрий Иванович выбрался из коляски и прошел во двор. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Казаки по-прежнему не отставали.
  
  Привратника во дворе уже не было - явно побежал на доклад к хозяину. Действовал он оперативно, о чем свидетельствовало появление на крыльце уже третьего незнакомого здоровяка за этот день. Хотя почему незнакомого...
  
  Вид властного и сейчас удивленного лица вызвал во мне приступ граничащей с яростью злости. Настолько сильно, что свело челюсти.
  
  - Дмитрий Иванович, - удивленно воскликнул хозяин дома, - какими судьбами?!
  
  Следователь не ответил на вопрос и оглянулся.
  
  Я лишь мрачно кивнул.
  
  - Ты уверен?
  
  Мало того что начальник впервые обратился ко мне так невежливо, он еще явно был раздражен.
  
  - Полностью, - упрямо сказал я.
  
  Плевать на последствия.
  
  Бренников секунд десять сверлил меня взглядом, а затем нехотя повернулся к нахмурившемуся купцу:
  
  - Левонтий Сабурович Захан, - строго произнес следователь. - Вам придется проехать с нами в управу.
  
  - В чем дело, извольте объясниться.
  
  - Вы обвиняетесь в убийстве Зотовой Алевтины Георгиевны, - нехотя выдавил из себя следователь.
  
  - На каком основании?
  
  - По свидетельству видока, - еще раз обжег меня взглядом начальник.
  
  - И вы поверили этому... - Лицо купца исказилось от злобы, и он сделал шаг ко мне.
  
  - А ну не балуй, - вышел вперед казак, положив ладонь на рукоять шашки.
  
  Размерами он не уступал оппоненту.
  
  Умом бог купца не обидел, так что он быстро успокоился и без сопротивления прошел в коляску.
  
  На обратном пути мне пришлось сесть рядом с возницей. Приятного мало - всю дорогу спину сверлил злобный взгляд арестанта.
  
  Нужно будет проверить шинель на предмет пропаленных дырок.
  
  В управе мы быстро провели процедуру опознания, которое запротоколировал притихший Леха. Обошлись без подсадных и понятых - сказывался особый статус видока. Также к нам заглянул бакенбардистый полицмейстер, но ничего не сказал, лишь сокрушенно покачал головой и ушел.
  
  А еще я понял, что начальник сомневается в моих словах. Да что там - он мне попросту не верит! Или не хочет верить.
  
  Когда казаки увели подозреваемого, меня наконец-то оставили в покое. Следователь и Леха занимались документами, а я пялился в окно, пытаясь рассортировать в голове навалившиеся вопросы. Что связывало подозреваемого и следователя? Почему казаки работают на полицию? И почему мне никак не удается применить на практике знания из более развитого мира? Возможно, не хватает нужной заклепки в голове?
  
  Стоп, заклепки! Вот ты лось, Женя-Игнат, ведь ответ находился перед глазами, причем в прямом смысле этого слова. Хотя все же нужно уточнить у Бориса. Может, они и до отбойного молотка уже додумались.
  
  Как всегда, мысли о чем-то отвлеченном снизили накал моих жизненных переживаний и позволили хоть немного расслабиться.
  
  Надеяться на то, что при данных обстоятельствах начальник отпустит меня пораньше, было бессмысленно, так что, с трудом дождавшись законного обеденного перерыва, я понесся к вокзалу. Правда, предварительно пришлось жестами и покаянными взглядами извиниться перед Лехой, который явно рассчитывал на совместный перекус.
  
  К счастью, молодой инженер оказался на месте. Теперь он строчил какой-то отчет, вполне возможно делая работу за начальника.
  
  - Борис Олегович, простите за вторжение, но я буквально на минутку, - с вычурной вежливостью обратился я к инженеру.
  
  - Игнат Дормидонтович, не беспокойтесь, у меня вообще-то обеденный перерыв. К тому же буду только рад вашему обществу, - не менее вежливо ответил Борис. - Но вроде мы договаривались, что вы будете называть меня просто Борисом.
  
  - Хорошо, Борис. Чтобы не тратить понапрасну драгоценное время, начну сразу с дела. Как вы относитесь к изобретательству?
  
  - Очень хорошо отношусь, но, увы, не имею к нему должного таланта и фантазии. Поверьте, я пробовал, и не раз.
  
  - А вот меня иногда посещают странные идеи, но не хватает технического образования. Может, попробуем поработать вместе?
  
  - Давайте попробуем, - с ярко написанным на лице сомнением согласился Борис.
  
  - Скажите, вам известны автоматические агрегаты, с помощью которых можно быстро крепить заклепки?
  
  - Те, что на паровозах? - уточнил инженер.
  
  - Именно.
  
  - Мне такие изобретения не известны, только молоток и фигурный пробойник, - оживился парень. - Это наверняка, ведь я стараюсь отслеживать новинки в "Вестнике технического императорского общества". И что вы придумали?
  
  - Позвольте воспользоваться вашей доской.
  
  - Извольте, - охотно согласился инженер.
  
  Он закрепил с помощью кнопок на кульмане небольшой лист бумаги и протянул мне карандаш.
  
  - Смотрите, - начал я пояснять, одновременно рисуя. - Вот здесь у нас массивный поршень, который будет двигаться при подаче давления в цилиндр с двух сторон. Поршень будет ударять по штоку, и этот удар будет сплющивать конец раскаленной заклепки.
  
  От того, как задергалось веко, стало понятно, что мои каракули на его любимом кульмане глубоко ранили тонкую душу чертежника.
  
  Ничего, переживет.
  
  Справившись с шоком, Борис попытался разнести в пух и прах мою дилетантскую идею:
  
  - Не выйдет ничего, ведь, чтобы передать перегретый пар к вашей задумке, нужна труба, а она жесткая.
  
  - А при чем здесь пар? - удивился я. - Вы меня плохо слушали. Речь идет о воздухе под давлением. К паровому движителю присовокупляем воздушный насос с резервуаром для равномерности давления, а уже от него отводим шланг.
  
  - Вы имеете в виду рукав из энергетического каучука, - наконец-то включился в мозговой штурм инженер. - Если это простой воздух, то рукав не расплавится, но давление его все равно разорвет.
  
  Я попытался задуматься над решением проблемы укрепления шланга, но завяз, услышав непривычное словосочетание.
  
  - Энергетический каучук?
  
  - Да, вы ведь знаете, что обычный каучук быстро расползается от нагрева. Вот алхимики и создали особый реагент. От взаимодействия с оным сок гевеи приобретает нужные свойства. Правда, в итоге получается слишком дорогой товар.
  
  Да неужели? Вот так просто?!
  
  Неожиданная мысль заставила меня застыть на пару секунд.
  
  - Игнат Дормидонтович, что с вами? - обеспокоился моим состоянием Борис.
  
  - Все в порядке, - ответил я и загнал мысль о резине в дальний уголок сознания. Мой новый друг не химик, и обсуждать этот вопрос с ним бесполезно.
  
  - А мы можем создать рукав из этого вашего энергетического каучука сами?
  
  - Думаю, да, если изыщем средства. Возьмем трубу нужной длины и обмажем ее раствором реагента и каучука. После окончания реакции получим каучуковый рукав, только он все равно не выдержит необходимого нам давления.
  
  - Выдержит, если сделаем в несколько слоев с тканью и сетью из конского волоса.
  
  Теперь уже задумчиво замер инженер - потому что это решение было не совсем по его профилю.
  
  А вот мне пора сваливать. Обед заканчивается. К тому же, как сказал классик: "Мавр сделал свое дело, мавр может уходить".
  
  - Борис, давайте сделаем так. Вы подумаете о том, как воплотить в металле и каучуке нашу с вами задумку. Изобразите необходимые чертежи для патентной заявки и приготовьте смету для создания пробной модели. Сможете?
  
  - Конечно, - как-то вяло произнес инженер, явно уже загрузив мозг расчетами. И все же одна мысль заставила его вернуться к грубой реальности. - Но я не знаю, как подавать эту заявку. Изобретать пробовал, но до заявок на патент дело не доходило. К тому же подать такую заявку не так уж дешево.
  
  А вот это не очень хорошо, но будем решать проблемы по мере их возникновения.
  
  - Это вас не должно беспокоить. Ваша задача создать заявку и чертежи, а также найти мастера. И еще, Борис, - жестко глянув в глаза юноше, сказал я, - все должно оставаться в строжайшей тайне.
  
  Оставив пришибленного моим напором инженера, я оперативно вернулся в управу и словно с разбегу врезался в кисель. В оплоте уездной законности жизнь текла вяло и неспешно, а еще довольно уныло. Хорошо хоть начальника не было на месте. Так что я сразу насел на Леху.
  
  - Леша, у меня к тебе срочное дело.
  
  - Какое? - почему-то недовольно спросил молодой дознаватель.
  
  - В Топинске есть хорошие и честные стряпчие по патентному делу?
  
  Любопытство тут же пересилило обиду, и в глазах Лехи загорелся неподдельный интерес.
  
  - Патентное право? Не уверен. Да и в плане знакомых стряпчих у меня есть лишь Дава Бронштейн.
  
  Хорошо хоть не Лева. Я, конечно, не антисемит, но такой штамп, как еврей-юрист, не очень-то вдохновлял. Хотя за спрос не бьют.
  
  - Мы можем с ним как-то встретиться?
  
  - А давай пригласим его сегодня на наши посиделки?
  
  Это, конечно, не очень привлекательно в финансовом плане, но почему бы не совместить приятное с полезным.
  
  - Давай, - махнул я рукой, - гулять так гулять.
  
  Леха еще больше взбодрился и рванул к висящему на стене телефонному аппарату.
  
  - Барышня, будьте любезны, два-семь-три-девять. Благодарствую. Контора "Бронштейн и сыновья"? Будьте добры Давида Ароновича. Отъехали? Тогда передайте, что Алексей Карлович Вельц просил его быть в трактире "Старый охотник" к семи часам пополудни. Благодарю.
  
  Вернув трубку на рычаг, Леха довольно потер руки:
  
  - Ну, теперь точно гульнем.
  
  - Так, гуляка, - постарался я остудить его порыв, - у меня на все наши загулы рублей пять, не больше.
  
  - Ха, ну это мы еще икорки возьмем и игристого вина!
  
  - Значит, у меня на это дело три рубля, а может, и два, - решил я расстроить парня, но он почему-то не особо огорчился.
  
  До вечера ничего интересного в управе не происходило. Леха скрипел пером, а я пялился в окно, не рискуя уходить в библиотеку без разрешения. К тому же недавний опыт показал, что информацию лучше получать из живых источников. Выходит как работа с компьютером - запрос и сразу отклик-ответ. Первый испуг попасться на мелочах прошел, и общаться с людьми стало легче.
  
  Когда напольные часы пробили шесть часов вечера, мы с Лехой быстро оделись и вышли из управы. Дмитрий Иванович на службе так и не появился.
  
  Трактир "Старый охотник" находился где-то в полукилометре от управы, в купеческом районе. Там же располагались конторы топинских купцов и городская торговая биржа.
  
  Выглядел трактир как теремок из сказки - высокие, в два этажа стены из толстых бревен и резные наличники. Все это изрядно потемнело от времени, отчего выглядело еще колоритнее.
  
  Внутри царила охотничья тематика - на стенах висели головы различных животных, рога и шкуры. Антураж хорошо бы дополнило охотничье оружие, но, видать, его решили не выставлять от греха подальше. Несмотря на то что из мебели преобладали тяжелые столы и лавки, заведение было из приличных - можно было выбрать и довольно компактный стол в уютном углу. К тому же по залу сновали половые вполне опрятного вида и вежливого обхождения. Один из них тут же подскочил к нам:
  
  - Желаете-с отдельный столик? Или пройдете к общему?
  
  - Отдельный, - с барским видом ответил Леха и небрежно сбросил на руки полового шинель и фуражку.
  
  Я последовал его примеру, но без излишней вальяжности.
  
  Прямоугольный стол оказался хоть и массивным, но достаточно аккуратным - из резного дерева и даже покрыт скатертью. Нормально. Короткие лавки со спинками были сделаны из расчета на двоих седоков каждая.
  
  - Чего изволите? - подскочил к нам зализанный половой в жилетке поверх длинной рубахи.
  
  - Голубчик, нам штоф беленькой, - небрежно скомандовал Леха.
  
  Ну ни фига себе! Это же больше литра.
  
  Удивился я мысленно, но что-то прорвалось наружу и было замечено Лехой.
  
  - Полштофа, - уточнил он и покосился на меня: - Вина или морсу?
  
  - А пиво у вас подают? - спросил я у полового.
  
  - Завсегда и наилучшего качества.
  
  - Тогда мне пива, кружку.
  
  Леха немного поморщился, но промолчал. Мы ведь дворяне, хоть и не потомственные, и простонародных напитков должны чураться.
  
  - Нарезки мясной, рыбки копченой, колбасок горячих, как вы умеете, - продолжал заказывать мой напарник, - ну и квашни разной.
  
  - Все будет сделано сей минут, - искренне заверил половой и испарился.
  
  Причем он ничуть не соврал. Буквально через минуту на нашем столе оказалось все заказанное, кроме колбасок, да и те принесли всего лишь после небольшой паузы.
  
  - Ну что, - радостно оскалился Леха, наливая себе водки, - давай за твое чудесное исцеление.
  
  Спорить я не стал и чокнулся с ним практически классической пивной кружкой из стекла.
  
  Так, пока не появился наш еврейский друг, нужно прояснить один немаловажный момент.
  
  - Леша, а что не так с эти убивцем молодой барышни и почему Дмитрий Иванович ходит весь смурной?
  
  - Ну вот зачем портить аппетит? - вздохнул дознаватель и положил вилку с надкушенной колбаской на тарелку. - Ладно, расскажу. Тебе это стоит знать. Дмитрий Иванович, как только перевелся в полицию из армии по ранению, был не совсем таким, как сейчас. Много пил и играл в карты. Однажды сильно проигрался, и от позора его спас Захан, ссудив крупной суммой денег. Долг серебром Дмитрий Иванович отдал весь, хоть и пришлось туго: он ведь честный и подношений не берет, но вот что теперь делать с долгом чести?
  
  Да уж, незадача.
  
  - Как бы не поиметь теперь врага в лице собственного начальника, - вырвалась из меня невеселая мысль.
  
  - Да что ты! - чуть не подавился квашеной капустой Леха. - Даже не думай. Дмитрий Иванович благороднейший человек. Ты все сделал по закону, и зла на тебя он держать точно не будет. Да и вообще он к тебе хорошо относится, несмотря на все странности.
  
  - Странности? - У меня от этого заявления похолодело внутри.
  
  - Ну да. И ведешь себя ты странно, и говоришь чудно, но что с тебя, новгородца, взять. Там у вас все не от мира сего, - небрежно отмахнулся Леха, доедая колбаску.
  
  У меня что-то разом пропал аппетит.
  
  Расслабился, лопух! Влился он в местную жизнь! Хорошо хоть все списали на странность происхождения из города магов.
  
  Мои мрачные мысли прервал выкрик Лехи:
  
  - Давид, мы здесь!
  
  Можно, конечно, было не кричать, потому что половой вел нового гостя в нашу сторону. Но сказывалось то, что молодой дознаватель уже принял на грудь третий шкалик.
  
  Нужно его как-то тормознуть.
  
  Все мои штампованные ожидания были разнесены в пух и прах. Я думал, что увижу эдакого субтильного юношу в очках и с пейсами под широкополой шляпой. А тут пышущий здоровьем крепыш в дорогом пальто и с белозубой широкой улыбкой. Из национальных атрибутов имелся только выдающийся шнобель. Под переданным половому котелком оказались курчавые волосы рыжей масти!
  
  Интересный персонаж.
  
  - Леша, я вижу, вы уже успели понюхать шкалик, - добродушно улыбнулся Давид, останавливаясь перед столом. - Давид Аронович Бронштейн, выпускник юридического факультета императорского Московского университета и головная боль своего до коликов уважаемого в обществе родителя, - резким наклоном головы поприветствовал меня новый знакомый.
  
  Его правильная русская речь лишь немного оттенялась колоритным акцентом.
  
  Пришлось вставать и представляться:
  
  - Игнат Дормидонтович Силаев... - Так как представление Давида было явно шутейным, свое я решил сократить до предела: - Видок.
  
  - Видок, тот самый? - удивился мой собеседник.
  
  - В смысле блаженный? - улыбнулся я, но Давида смутить не сумел.
  
  - В смысле попавший в безумный переплет в первые же дни своей службы. Это надо срочно обмыть. - Присев на лавку напротив меня, Давид потянулся за водкой.
  
  Совсем неправильный еврей, хотя я заметил, что закусывал он исключительно рыбой, ни к нарезке, ни к колбасе даже не притронулся.
  
  Алкоголь немного расслабил всю нашу компанию, а Леху так вообще развезло. Впрочем, это было даже к лучшему - незачем ему лишние знания. Но пока мой напарник еще мог держать довольно высокий уровень своей болтливости, мне удалось немало узнать о новом знакомом. Ситуация, можно сказать, классическая - и выражалась одним емким словом: мажор. Но и тут все не так просто. Давид явно тяготился своим положением в обществе. Он не то чтобы не любил юриспруденцию, но из бунтарских побуждений отторгал предложенный родителем образ жизни.
  
  Я, конечно, не большой знаток человеческих душ, но, возможно, смогу дать парню ту лазейку, которую примет его мятежная натура.
  
  - Давид, а как вы относитесь к новаторским идеям? - спросил я, дождавшись затухания дружеской перепалки между Лехой и Давой.
  
  - Если вы спрашиваете о политике, то никак, - неожиданно жестко ответил юрист.
  
  Была у меня мысль с ним поспорить - явно сказался алкоголь и реакции юного тела, - но сдержался.
  
  - Я говорю о новаторстве в технической сфере.
  
  В глазах собеседника зажегся явный интерес, и это очень неплохо.
  
  - Вы занимаетесь изобретательством?
  
  - В какой-то мере, - уклончиво ответил я. - У нас образовалось определенное партнерство с железнодорожным инженером. Точнее, с помощником инженера.
  
  - Его фамилия, кажется, Хват? - уточнил Давид и, увидев мой утвердительный кивок, с сомнением добавил: - Довольно невзрачная личность, по крайней мере, я слышал о его инертности, безвольности и даже туповатости.
  
  - От кого это, если не секрет? - искренне удивился я.
  
  - Его начальник в разговоре с отцом как-то помянул сего господина.
  
  - Мне так не показалось.
  
  - Возможно, - не стал спорить Давид, - и чего же вы такого придумали?
  
  - Одну вещь, которая сможет ускорить некие процессы в паровозостроении. - Обтекаемые формы ответа и технические термины явно навели скуку на моего собеседника, так что пришлось немного подстегнуть его интерес. - При этом мы совершенно не знаем, как оформить патент на это изобретение. Есть серьезное подозрение, что будет серьезная драка. Не побоюсь сказать, наша новинка вызовет фурор не только у железнодорожников, но и среди горняков, да и авиаторов тоже.
  
  Ага, зацепил! Скорее всего, Давида привлекли слова: драка, фурор и, возможно, авиаторы, которых я приплел для красного словца.
  
  - И вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы? - хитро улыбнулся парень, и тут я впервые понял, что действительно общаюсь с евреем.
  
  - Не только. Я хочу предложить вам равноправное партнерство.
  
  - Насколько равноправное?
  
  - Мне сорок, а вам с инженером по тридцать.
  
  - Угу, - задумчиво промычал Давид, - давайте обсудим.
  
  И мы обсудили. Кто бы сомневался, что в итоге большая доля в виде сорока процентов досталась господину Бронштейну, и не потому что он меня развел, хотя наверняка мог бы. Я изначально так предполагал - ведь денег ни у меня, ни у Хвата не было.
  
  Не знаю, как отнесется к новому делу отец Давы, но я на его месте был бы мне благодарен - в глазах юноши появился интерес к освоенной за немалые деньги профессии, особенно после того, как я намекнул на вертевшиеся в моей голове новые задумки. Не факт, что меня хватит больше чем на парочку изобретений, но внушить надежду этому юноше было необходимо. Да и вообще стоит подобрать команду, которая будет заниматься всем этим, не отвлекая меня от главной деятельности.
  
  Ужин закончился более чем хорошо. Леха хоть и пытался встрять в наш разговор, но быстро сдался и уснул, уткнувшись головой в стол.
  
  Хорошо хоть не в салат.
  
  Пришлось отвозить его домой на пролетке. Последним нанятый экипаж покинул я, отдав извозчику почти всю сдачу с трех отведенных на пропой рублей.
  
  Было поздно, так что с хозяйкой я не столкнулся, иначе попало бы мне за явный запах спиртного. И это после недавнего запоя! И все же, как мне показалось, возмущенный зритель все-таки нашелся. Уже засыпал, но мне почудилось недовольное сопение рядом с кроватью.
  
  Усталость оказалась сильнее желания поймать домового, так что я мысленно отмахнулся и уплыл в царство Морфея.
  
  Глава 5
  
  Хоть вечером я и выпил всего чуть-чуть, но утром все же ожидал похмелья. Да какое там! Молодой организм без проблем мог переработать и большую дозу алкоголя. Так что ничто не помешало мне провести привычное омовение у колодца.
  
  Ожидание тоскливого утра в управе тоже не оправдалось. Меня практически с порога потащили в суд. Даже струхнул немного, но все оказалось очень просто - судили убийц из моего первого послезапойного видения.
  
  В зале суда мне выпала сомнительная радость лицезреть батеньку девицы Елизаветы. Он, как и главный станционный инженер, был чем-то похож на колобка. Но если железнодорожник был колобком сдобным, рыхлым и чуть подкисшим, то этого явно отлили из чугуна.
  
  Эдакая цельнометаллическая натура со стальным взглядом и наверняка бульдожьей хваткой. Вот уж чего мне и даром не надо, так это такого тестя. Надеюсь, в общении с Лизонькой мой предшественник не делал слишком уж категоричных заявлений.
  
  Увы, тяжелый взгляд судьи меня не порадовал - были у него какие-то личные претензии к уездному видоку.
  
  Сам суд прошел быстро и прозаично. Кроме меня, судьи и судебного пристава присутствовали: прокурор, защитник и два преступника под конвоем городовых. Все закончилось на моем коротком выступлении даже без приведения к присяге - как это и было описано в конспектах Игната.
  
  Думал судья недолго и "наградил" непосредственного убийцу тридцатью годами каторги, а его подельнику досталась десяточка.
  
  Ох и сверлили убивцы меня злобными взглядами, но пусть их - нужно привыкать, раз уж выбрал себе такую стезю в новой жизни. Эти еще ничего, а вот со знакомцем нашего начальника может быть намного хуже.
  
  Так оно и оказалось.
  
  Вернувшись из суда, я застал в нашем кабинете напыщенного типа в дорогом сюртуке и цилиндре, который через губу вещал о невиновности его клиента и требовал доставить из столицы судебного ведуна для проверки бреда запойного видока.
  
  Во как, он и нервный срыв Игната сюда приплел. Шустро работает.
  
  Что самое интересное, упоминание непонятного судебного ведуна подняло настроение Дмитрия Ивановича, но на его отношении ко мне никак не сказалось.
  
  Вторая половина дня прошла в нудном и сонном сидении. Я рискнул отпроситься в библиотеку и получил жесткий отказ. Такое поведение начальника даже вызвало удивленное оживление у Лехи, который до этого пребывал в сонном состоянии, еще не отойдя от похмелья.
  
  В общем, рабочий день закончился не очень радужно, а вот вечером меня ждал неожиданный сюрприз.
  
  - Барин, - послышался тихий призыв из кустов недалеко от моего дома.
  
  Я посмотрел по сторонам и, никого не заметив, вгляделся в заросли.
  
  - Чиж, ты чего прячешься?
  
  - Не хочу, чтобы меня видели рядом с вами.
  
  - Даже так? - Слова пацана меня удивили и насторожили. - И отчего такая немилость?
  
  - Боязно, - выдохнул скрывавшийся в кустах Чиж и тут же быстро затараторил: - Прошел слушок, что вас скоро убьют.
  
  - Мало ли что болтают.
  
  Парень с полминуты молчал, а затем сказал, явно переступая через себя:
  
  - Говорил один из иванов, когда к хозяину приходил за заказом.
  
  Я уже хотел спросить, какой именно это Иван, но вспомнил, что так, кажется, называли воров в законе. Информация так себе, и к делу ее не пришьешь, но парень все же сделал мне большую услугу - заставил задуматься. Что-то слишком уж я увлекся новаторством и забыл злобные взгляды явно очень непростого человека.
  
  - Спасибо, Осип, - сказал я и, достав из кармана серебряный рубль, бросил его в кусты. - Береги себя. И пока ко мне не приближайся. Да и вообще помалкивай.
  
  В ответ я услышал только испуганный писк и шуршание.
  
  Двигаясь к знакомым воротам, я пытался найти выход из данной ситуации. Подставлять парня нельзя, да и не поверит никто его словам. Просить защиты у Бренникова бессмысленно - только обольет презрением и даже открыто, наплевав на все уложения, обвинит в обмане. К полицмейстеру через голову начальника тоже не пойдешь, такого не прощают в любом мире и в любом времени. А мне еще здесь жить и работать.
  
  Остается один вариант - как-то защититься самому. А для этого нужно оружие. Обзавестись хоть чем-нибудь стреляющим мой предшественник не озаботился, так что придется покупать. Казенного оружия для видоков не полагалось. Впрочем, как и для дознавателей. Так что Леха тоже экономит и ходит "пустой", но он в основном воюет с бумажками.
  
  Забрав все деньги из шкатулки, я направился обратно в центр города. Теперь мой путь вел в "Оружейный дом Павлова", который находился в большом двухэтажном здании в трех кварталах от центральной городской площади.
  
  - Чего изволите-с? - отреагировал стоящий у прилавка продавец на мое появление, озвученное дверным колокольчиком.
  
  Да уж, мы-то желаем, но вот чего именно - пока непонятно. Сразу возникла проблема с выбором. Стены большого зала были завешаны разнообразнейшим оружием, от ножей до карабинов.
  
  - Мне нужно разрешенное к ношению в полиции оружие.
  
  - Холодное или пороховое? - понятливо кивнул продавец.
  
  - Пороховое.
  
  - Тогда вам вот к этой витрине, - с легким поклоном предложил он пройти к дальней стене.
  
  С выбором стало не так уж легче. Стеклянная витрина и стена за нею представляли большую коллекцию пистолетов. От массивных пистолей до револьверов различных модификаций. Там была и парочка очень даже неплохих экземпляров вполне продвинутого вида. Знаток оружия из меня, конечно, аховый, но даже я не мог не заметить, что большинство моделей являются капсюльными. В смысле - это когда нет никаких патронов, а каждая камора барабана отдельно снаряжается пулей, порохом и капсюлем.
  
  Так, не будем морочить голову продавцу и сразу означим самую главную проблему:
  
  - Ознакомьте меня с ценами.
  
  - С удовольствием, - улыбнулся продавец, но улыбка у него получилась вяловатой из-за явного понимания подоплеки моей просьбы.
  
  И все же начал он с тех самых понравившихся мне дорогих моделей револьвера. Сначала, сволочь, расхвалил - и только затем огорошил ценой в пятьдесят рублей.
  
  Находиться в молодом теле хорошо, но есть свои недостатки - слишком эмоциональные реакции, и сейчас я готов был залиться краской стыда, потому что в кармане всего лишь семь рублей с мелочью.
  
  Идите все лесом! Я - покупатель и плачу честно заработанные деньги.
  
  Наконец-то торгаш перешел к моделям попроще, тем самым, в которых капсюли вставлялись прямо в барабан. Они были дешевле, но легче мне от этого не стало - плюс-минус двадцать рублей.
  
  - Мне нужно что-то за шесть рублей, - решил я ускорить процесс, когда продавец достал очень симпатичную и компактную модель двуствольного пистолета с вертикальным расположением стволов.
  
  Все представленные модели револьверов можно было носить только на поясе, а вот этот красавец очень хорошо и незаметно ляжет в наплечную кобуру и даже карман шинели.
  
  - Но это очень мало, - даже как-то растерялся продавец.
  
  - Тогда благодарю за интересный рассказ, и...
  
  - Подождите, - пришел в себя торговец, - за эту цену есть только дульнозарядный пистоль, переделанный под пистон.
  
  - Покажите. Еще мне нужна консультация по обращению с ним и возможность опробовать, - решил я наглеть на всю катушку.
  
  - Корней! - громко позвал продавец, теряя последние крохи интереса к моей персоне.
  
  Постукивая по полу деревянным протезом и костылем, в зал вошел седой как лунь, но пока еще крепкий мужик. Судя по всему, старый солдат.
  
  - Корней, проводи господина полицейского в подвал, покажи переделанный пистоль, из тех, что... что лежат в ящике, и дай возможность опробовать. - Повернувшись ко мне, продавец добавил: - Это все, чем я могу вам помочь. Опла́тите все прямо Корнею.
  
  Обозначив небрежным поклоном свое отношение ко мне как к покупателю, он удалился.
  
  Да и фиг с ним, но немного ребяческое желание вернуться сюда с кучей денег у меня все же появилось. И я вернусь, но не из ребячества, а чтобы купить парочку понравившихся мне моделей.
  
  - Прошу за мной, ваше благородие, - как-то даже по-доброму сказал старый вояка.
  
  А вот он мне вполне понравился.
  
  Спуск в подвал прошел на удивление быстро, особенно учитывая инвалидность провожатого. Он ловко преодолел ступени, используя костыль и вделанные в стену перила. В подвале кроме склада обнаружился самый настоящий тир.
  
  Порывшись в небольшой каморке, мой временный инструктор выложил на стол матерчатый сверток. Развернув его, он дал мне возможность осмотреть содержимое, а сам поковылял в дальнюю часть подвала, чтобы зажечь лампу рядом с мишенями.
  
  Да уж, вещь, можно сказать, раритетная. Из чего-то подобного грохнули Пушкина. В моих глазах эта вещь представляла ценность лишь диковинным видом, но другого выбора не было - лучше это, чем ничего.
  
  Правда, мелькнула мысль взять в долг у рыжего еврея, но я ее отбросил.
  
  - Ваше благородие, позвольте мне зарядить, чтобы вы рук не пачкали, - явно заметив мое замешательство, предложил инструктор, чем понравился мне еще больше.
  
  - Было бы неплохо, - нейтрально ответил я.
  
  Было видно, что Корней делает все так, чтобы я смог понять суть происходящего и запомнить его действия. Ничего сложного там не было. Заряд находился в бумажной скрутке. Сначала надрывался один край и в ствол высыпался порох. Затем прямо с бумажной оболочкой пуля вталкивалась в эпических размеров дуло и плотно прибивалась коротким шомполом с деревянной ручкой.
  
  В довершение в казенной части ствола помещался капсюль и взводился курок.
  
  - Пробуйте, ваше благородие, - сказал Корней, грамотно расположив пистоль на столе - рукоятью ко мне и так, чтобы ствол не смотрел в его сторону.
  
  Обойдя стол, он встал рядом со мной.
  
  Мишени в этом тире тоже были примечательными - несколько деревянных щитов с грубо нарисованными человеческими фигурами. Причем рисунки были сделаны в стиле витрувианского человека Да Винчи.
  
  Ну что же, приступим.
  
  Обхватив пальцами непривычную рукоять, я изобразил из себя эдакого дуэлянта и навел пистолет на цель.
  
  Целиться пришлось по стволу. Не особо выпендриваясь, я навел оружие на ближний щит, стоявший всего в десяти метрах от стола.
  
  Грохнуло так, что в ушах заложило. Да и лягнулся пистоль неслабо. Странно, что дыма было не очень много. Неужели бездымный порох или опять что-то на основе энергетических реагентов?
  
  Увы, кроме удовлетворенного любопытства, никаких положительных эмоций выстрел не принес. Зато заставил серьезно задуматься. В общем, в мишень я не попал. Совсем.
  
  Детское разочарование готово было захлестнуть меня, но я отогнал его и попытался начать мыслить рационально.
  
  - А есть возможность зарядить его картечью?
  
  - Картечью? - удивился старик, но быстро оправился: - Конечно, ваше благородие. Если изволите немного подождать, я сверну вам пяток зарядов с картечью.
  
  - Подожду, - покладисто согласился я.
  
  Неожиданно старик замер и осторожно предложил:
  
  - А может, нужна серебряная крошка? Но она и цены немалой.
  
  - Нет, хватит и простой картечи, - быстро ответил я, расстроенный последним уточнением.
  
  Но слова старого вояки меня все же смутили. Зачем серебро? Я, конечно, понимаю, что попал в очень странный мир, но мои знакомые что-то не поминали в разговорах оборотней и другой нечисти. Максимум слышал от хозяйки о домовом, которого так и не сумел подловить.
  
  Через десять минут на стол лег аккуратный сверток с пистолетом и зарядами. Осталось расплатиться.
  
  - Сколько я должен?
  
  - Пять рублей за пистоль, - сказал Корней и тихо добавил: - Я выбрал самый годящийся, так что на сотню выстрелов его хватит. Еще полтинник за заряды.
  
  А ничего себе у них так боеприпасы стоят. Причем самые примитивные.
  
  Сдержав горестный вздох, я выложил на стол кредитный билет на пять рублей и добавил к нему две монеты по пятьдесят копеек. Одну из них демонстративно пододвинул к Евсею.
  
  - Благодарствую, ваше благородие, - чинно поклонился старый вояка, аккуратно забирая деньги.
  
  Под темнеющее осеннее небо я вышел чуть более опасным для врагов и при этом намного беднее - на балансе осталось всего полтора рубля мелочью. Часть из них пришлось потратить на извозчика, потому что ходить по темным улицам с пистолетом в крепко перевязанном бечевкой пакете было бы высшей степенью идиотизма.
  
  В своей комнате после сытного ужина я начал сомневаться в своих поступках, которые уже казались мне чрезмерно импульсивными. Если уж было желание купить огнестрел, так лучше действительно немного одолжить и взять что-то серьезное. С другой стороны, своеобразный эрзац дробовика тоже неплохо, и наличие его под рукой действует успокаивающе.
  
  Под подушкой массивный пистоль умещаться не хотел, так что я положил его на придвинутый к изголовью кровати табурет. Рядом легли гогглы ночного ви́дения.
  
  Вроде все готово. Уже раздевшись и забравшись под одеяло, я вспомнил слова ветерана насчет серебряной картечи. Чем дольше вертелась в голове эта мысль, тем сильнее меня охватывали нехорошие предчувствия. Не выдержав, я встал и достал из планшетки оставшуюся мелочь. Затем с сомнением посмотрел на пистоль. Что самое интересное, серебряный гривенник пролезал в зев ствола практически впритирку, а вот серебряный же пятак входил туда, так сказать, со свистом.
  
  Да нет, ерунда какая-то! Не хватало еще деньгами стрелять.
  
  Насмешливо фыркнув на свои же опасения, я положил монеты на табуретку и забрался под одеяло.
  
  Уснуть удалось где-то спустя полчаса, и, как мне показалось, буквально через пару секунд я проснулся. Пробуждение было очень необычным. Такое ощущение, что кто-то дергает за край простыни, на которой я лежал. И при этом воет. Тихо, тонко и очень тоскливо.
  
  Да что происходит? Неужели действительно домовой?
  
  Страха не было, он пришел позже, когда натянутые на голову гогглы разогнали царящую в комнате тьму. Рассмотреть того, кто все еще выл и дергал мою простыню, не получилось, потому что взгляд буквально прилип к окну. На подоконник, непонятно каким образом бесшумно открыв ставни, залезала жуткая тварь. Это был монстр из сказки - самый настоящий оборотень. Очки давали неплохой обзор и, увы, не оставляли места для иллюзий.
  
  Волосы на моей голове зашевелились от ужаса.
  
  За пару мгновений до начала стремительных действий мне удалось рассмотреть, что на подоконнике сидел человек в обычной одежде, но почему-то с волчьей головой на плечах. Да и с руками там было что-то не в порядке.
  
  Внезапно что-то во дворе отвлекло оборотня. Тягучий, словно патока, страх наконец-то отпустил меня, и я, как утопающий в спасательный круг, вцепился в рукоять пистолета.
  
  Какое-то наитие заставило меня потратить драгоценную секунду на то, чтобы схватить мелкий серебряный пятак и сунуть его в ствол пистолета. На этом мое время вышло, потому что ночной гость уже летел через комнату, прыгнув прямо с подоконника. Помещение заполнил тихий, но пробирающий до мозга костей рык.
  
  Сноп огня ударил оборотня прямо в грудь, сбив направление прыжка. Монстр кувырнулся вниз, залетев под кровать и подняв ее вместе со мной. В следующее мгновение я сиганул к двери прямо с подскочившей кровати.
  
  Уже намереваясь выбежать в прихожую, а через нее во двор, я услышал за спиной два разноголосых рыка и жуткий грохот. Любопытство почему-то оказалось сильнее страха.
  
  Там, где еще недавно стояла моя кровать, в обломках дерева и облаке перьев ворочались два здоровяка. Причем оба с волчьими головами и волосатыми лапами, которые украшали длиннющие когти. Монстры рвали друг друга когтями и к тому же пытались достать соперника клыками, торчащими из вытянутых пастей.
  
  Все, на этом мое любопытство иссякло, надеюсь, на долгие годы.
  
  Как был в одних кальсонах, я выскочил во двор, даже не почувствовав мороза. Не знаю, что меня отрезвило - холод или вид тела, исполосованного чем-то острым и лежащего в большой луже крови. Этого товарища я не знал.
  
  Вот теперь стало стыдно уже не юнцу, а кое-кому постарше. В доме осталась хозяйка, которая рупь за сто пойдет узнавать, что там за шум. Так что нужно возвращаться, да и звуков борьбы из дома уже не слышно.
  
  Марфу Спиридоновну я перехватил возле дверей в свою комнату.
  
  - Вам туда нельзя. - Взяв женщину под локоток, я перенаправил ее обратно через прихожую в ее часть дома.
  
  Силком запихнув хозяйку в столовую, закрыл за ней дверь и быстро вернулся обратно. От выставленного перед собой пистолета толку никакого, но так было спокойней.
  
  Ну и как это понимать? Я готов был увидеть все что угодно, но только не это. На куче мусора, прежде являвшейся моей кроватью, лежал вполне обычный мужик, а рядом присел знакомый глава казачьей троицы. Причем не оставалось никаких сомнений, что казак занимается мародеркой, выворачивая карманы трупа.
  
  Он поднял голову и замер, глядя на меня.
  
  Ну а чего тут такого? Все, что с бою взято, то свято, даже если не положено по всяким там полицейским уложениям. Мне важнее служить духу закона, а не его букве.
  
  Так что я просто кивнул казаку и вышел из комнаты, для того чтобы вернуть на место опять полезшую в прихожую хозяйку.
  
  Марфу Спиридоновну пришлось успокаивать почти полчаса. И в одних кальсонах делать это было очень неудобно. Так что появление околоточного Ивана Митрофановича я встретил облегченным вздохом. Передав его заботам хозяйку, вернулся в свою комнату.
  
  Казака там уже не было, а вот труп остался. Так что пришлось одеваться, постоянно оглядываясь на тело: мало ли, ведь это же оборотень. В свете зажженной керосиновой лампы обстановка стала еще нереальнее.
  
  Или нет? Если честно, теперь не поручусь ни за что, даже за здравость собственного рассудка.
  
  Одевшись, я, не зная, что делать дальше, устало присел на стул у стола и тут же вскочил, когда в комнату вошел казак.
  
  Нужно срочно узнать его имя и звание, а то как-то нехорошо получается.
  
  Казак молча подошел к столу и положил на него стопку монет.
  
  Ну ни фига себе уловчик! Одного взгляда хватило, дабы понять, что на столе лежат восемь золотых десятирублевиков.
  
  - Сколько было всего? - сам не знаю почему, спросил я.
  
  - Сто двадцать, - глухо и как-то раздраженно ответил казак.
  
  Смотри ты, блюдет субординацию. Может, и не стоило брать эти деньги, но соблазн оказался сильнее осторожности.
  
  Я кивнул, а затем, прижав к столу указательным и средним пальцем две монеты, подвинул их к казаку.
  
  - Так будет вернее.
  
  В ответ получил молчаливый кивок, и монеты мгновенно исчезли со стола. Остальные шесть монет, греющих душу своим весом и блеском, перекочевали в карман моего кителя.
  
  - Подожди, - остановил я собравшегося уходить казака. - А что писать в отчете об этом?
  
  Для уточнения поводил растопыренной пятерней перед своим лицом.
  
  - Ничего, - чуть подумав, ответил казак. - Один человек напал на вас, а знакомый и вполне обычный казак пришел на выручку и помог одолеть супостата.
  
  Что самое интересное, казак говорил о своих метаморфозах без особой таинственности, а сокрытие мистических деталей дела представлял как нечто маловажное.
  
  - Помог, - саркастически хмыкнул я.
  
  - Это был сильный зверь, - серьезно сказал мой спаситель, - я мог его и не заломать, не пульни вы серебром.
  
  Казак вышел из комнаты, а я озадаченно почесал в затылке.
  
  Эвона как. Веселенькие дела творятся в милом городе Топинске.
  
  Едва мы с казаком утрясли нюансы, в мою комнату ворвалась куча народу. Первым вбежал чем-то взбешенный Дмитрий Иванович.
  
  - Ты цел? - спросил он, явно сдержав желание ощупать меня руками и ограничившись пристальным взглядом.
  
  - Ни царапины. Даже порты менять не пришлось.
  
  Начальник облегченно вздохнул, затем махнул рукой и приказал одному из городовых доставить меня в управу. Честно говоря, ситуация меня немного напрягла, но нервное напряжение отступило, когда городовой привел меня в комнату для дежурных, а не в одну из камер.
  
  Пожелав мне спокойной ночи, провожатый ушел, а я уснул, едва голова коснулась подушки на потрепанном и продавленном диване.
  
  Глава 6
  
  Это утро встретило меня не очень приветливо, особенно удручало осознание того, что спокойной и сытой жизни в доме Марфы Спиридоновны пришел конец - она, да и я сам, не захотим продолжать наше соседство.
  
  Будильником послужили сменяющиеся городовые. Тот, кто отправлялся домой, смотрел на меня хмуро. Ему хоть по уложению и не дозволялось спать на дежурстве, но наверняка диванчик был продавлен не просто так. Так что моя персона на этом самом диванчике не могла радовать дежурных по определению.
  
  Ничего - благодаря предприимчивости казака мне есть чем расплатиться за ту же гостиницу. Кстати, нужно нормально поблагодарить своего спасителя. Первым делом я расспросил о казаках у Лехи, который примчался ни свет ни заря, явно услышав о ночном происшествии. Начал он, конечно, с вопросов, но, получив лишь скупые объяснения, вынужден был делиться полезной для меня информацией. Моего спасителя звали Евсей Петрович Волканов.
  
  Знаковое, скажу я вам, имечко.
  
  Чин он имел старшего урядника. Два его помощника ходили в звании приказных казаков и звали их Григорий и Демьян. Кто из них кто, разберусь позже. Леха лишь уточнил, что у Григория имеются усы.
  
  Вторым посетителем был доктор, который выглядел совсем уж хрестоматийно - круглые очки, чуть взъерошенные волосы и бородка клинышком на лице с тонкими аристократическими чертами. Говорил он с ярко выраженным эстонским акцентом.
  
  Ян Нигульсович Вяльпе осмотрел меня и, не найдя серьезных повреждений, выдал пакетики с порошками, которые, по его словам, способны восстановить мое душевное равновесие.
  
  Перед его уходом я сумел получить разрешение осмотреть тело напавшего на меня убийцы, правда, доктор при этом был удивлен и слегка раздражен.
  
  И только через час, когда я перебрался в кабинет, дав под запись Лехе показания, и уже начал думать, что делать с помятым мундиром, ко мне подошел третий посетитель. Именно подошел, хотя и мог вызвать к своему столу.
  
  Леха верно прочитал выражение лица начальника и тихо смылся, промямлив что-то о необходимости посетить архив.
  
  - Игнат Дормидонтович, - обратился ко мне следователь, встав перед моим столом. Мне тоже пришлось вскочить на ноги. - Я должен принести вам свои извинения.
  
  - Ну что вы...
  
  - Не перебивайте, - чуть качнув головой, остановил меня Бренников. - Я не поверил вам, как того требовал мой долг, и позволил чувству личной привязанности повлиять на мои служебные обязанности. В итоге это едва не стоило вам жизни.
  
  - Дмитрий Иванович, - все же удалось мне вставить свои пять копеек, потому что было видно, как тяжело давались слова покаяния потрепанному жизнью офицеру. - Я прекрасно вижу, что мне здесь вообще никто не верит, что бы там ни писалось в уложениях и служебных записках. Если бы не годы в училище, мне и самому все это показалось бы бредом душевнобольного. К тому же, как мне кажется, именно вам я обязан появлением под окнами моего дома одного очень резвого урядника, а значит, несмотря ни на что, вы мне все-таки поверили.
  
  Дмитрий Иванович хмыкнул, чем подтвердил мою догадку. Момент неловкости был пройден, и, к моему облегчению, начальник вернул на лицо строгую мину.
  
  - В таком случае мне остается только отметить ваше достойное поведение перед лицом опасности.
  
  - Видели бы вы мою физиономию перед лицом этой самой опасности, - позволил я себе шутку, но тут же вытянулся по стойке "смирно" и рявкнул: - Рад стараться!
  
  - Хорошо, - лишь уголками губ отреагировал на мою шутку Бренников. - Думаю, после обеда вы можете быть свободны. Вам еще нужно подыскать себе жилье, в старое возвращаться не стоит. Вы располагаете свободными средствами?
  
  - Пока не бедствую, - уклончиво ответил я.
  
  - Хорошо, советую первое время пожить в гостинице. И поговорите с Иваном Митрофановичем, вашим околоточным. Он поможет подобрать недорогую квартиру. Только сообщите Алексею место, где вы будете находиться до конца дня.
  
  Нервная встряска недавних приключений начала растворяться в тихом болоте провинциальной жизни. Так что в середине дня мне уже начало казаться, будто все происшедшее ночью мне попросту приснилось, - и дергающий простыню домовой, и дерущиеся оборотни. Только лежащие в планшетке золотые монеты говорили об обратном.
  
  Если честно, я не знал, куда себя деть после обеда. В библиотеку идти не хотелось, как и заниматься переездом на новое место жительства. Так что с радостью встретил появление нашего рыжего еврея. Беспокойство Давида лишний раз показало, насколько он заинтересовался нашим совместным бизнес-проектом, хотя он старался скрывать свои истинные чувства. Дава был весел и предложил отметить мое счастливое спасение вечером в кабаке. Глянув на позеленевшее лицо Лехи, я выдвинул встречное предложение вместе пообедать. И, как оказалось, был прав - когда мы уже утолили первый голод, Давид перешел к делу.
  
  - Я успел посетить твоего инженера, - сказал Дава, с которым мы на прошлом банкете успели выпить на брудершафт. - Действительно не совсем пропащий тип, и ты сумел его растормошить. Только наивный до изумления. Пришлось запретить ему что-то делать в железнодорожной мастерской. Так что я снял каретный сарай и договорился с мастером. В мастерской он станет делать отдельные детали, а собирать все это мы будем в сарае. Хват согласился и пообещал уже к вечеру попробовать сделать какой-то усиленный рукав. С железом пока проблемы. Главный инженер явно что-то пронюхал, так что мастеру придется все делать с оглядкой.
  
  Да уж, разошелся мой новый партнер. Вон даже Леха растопырил уши и удивленно пытается понять, о чем это мы говорим. Пришлось делиться информацией и брать с него обещание молчать. Хорошо хоть парень имел совесть и не стал примазываться к общему проекту, хотя поучаствовать ему явно хотелось.
  
  С подбором гостиницы Дава тоже помог, показав парочку вполне достойных. А вот с долгосрочным жильем вышла осечка. Давид смущенно сказал, что на постой меня вряд ли кто-то пустит. Особенно когда узнают о ночном нападении. Народ в Топинске рассудительный и даже пугливый - сказывается жизнь рядом с не самым спокойным местом в империи, хотя, по словам того же Давы, после появления здесь энергетического завода стало намного спокойнее. Точнее, после появления в городе служащих седьмого отделения отдельного жандармского корпуса - спецов по контролю использования энергетических ресурсов, а также деятельности ведунов, ведьмаков и энергетических сущностей. Еще когда читал в библиотеке о корпусе, меня смутило упоминание этих таинственных сущностей. После ночного приключения вопросы отпали сами собой.
  
  В общем, подселять меня к себе никто не захочет. И сдать дом, с которым может случиться все что угодно, тоже. Остается покупка жилья, но с этим вопросом - уже к упомянутому начальником околоточному.
  
  Распрощавшись с Давой, я нанял извозчика и отправился за своими пожитками. Хозяйки дома не было, так что я быстро собрал вещи и двинулся на выход с двумя чемоданами в руках. И все же одна мысль заставила меня задержаться.
  
  - Не знаю, как обращаться правильно, но благодарствую за помощь, добрый хозяин дома, - поклонился я на пороге комнаты.
  
  В углу за комодом что-то зашуршало. Может, мыши?
  
  Не дождавшись более внятной реакции, я покинул гостеприимный дом, по которому еще буду скучать и вспоминать с теплотой.
  
  В рекомендованной Давой гостинице меня встретили вежливо, но без особого восторга - слухи наверняка успели разойтись по городу.
  
  Самый дешевый номер комфортом не впечатлял. Удобства на этаже, серьезно помыться можно только в гостиничной бане. В самой комнатке имелся тазик на специальном стульчике и кувшин с водой. Стол с керосиновой лампой, сетчатая металлическая кровать, нечто среднее между тумбочкой и шкафом - ну вот и весь интерьер. За эту "роскошь" пятьдесят копеек в сутки чистыми, без кормежки. Не так уж много, но все равно душу не греет.
  
  И дело даже не в том, что скромно и накладно, просто уныло и неуютно.
  
  Еще заселяясь, позвонил из холла Лехе и сообщил, где находится гостиница, а когда через полчаса вышел на улицу, заметил сидящего внизу казака. Судя по отсутствию усов, это Демьян. Был он среднего роста, с легкой претензией на полноту и кажущейся медлительностью. При этом я ни на минуту не обманывался - от казака буквально веяло опасностью, и его молчаливость лишь усиливала это ощущение.
  
  Интересно, он тоже оборотень или в их тройке только урядника угораздило? А может, и не угораздило. Может, он родился таким. Вопросы начали наслаиваться друг на друга, и ответы можно было найти только в библиотеке. Точнее, пока лишь этот источник знаний был открыт для меня. Но в библиотеку идти не хотелось, особенно после очного знакомства с папашкой библиотекарши.
  
  Впрочем, есть еще один вариант, не зря же я набивался в гости к Яну Нигульсовичу. Если ничего не путаю, работает он в городской больнице, куда и свозят тела всех ушедших в мир иной вне зависимости от причин этого самого ухода.
  
  Судя по тому что, увидев меня, Демьян отвернулся к окну, в его обязанности входило лишь негласное сопровождение. С другой стороны, спасибо и за это, ведь Дмитрий Иванович мог запереть меня в управе под охраной дежурных городовых где-нибудь в камере.
  
  Со стороны это выглядело наверняка комично - я быстрым шагом иду по улице, а за моей спиной ленивой поступью бредет лошадь со скучающим казаком в седле.
  
  Таким образом мы и добрались до клиники. Вид у медицинского заведения, как и у всего в этом городе, был диковинным для моего взгляда. При этом вполне знакомым по историческим фильмам. По лестнице крыльца с колоннами туда-сюда неспешно ходили женщины и девушки в серых платьях, белых косынках и белых же передниках с красными крестами на груди. По причине похолодания они носили для оперативности наброшенные на плечи шубки и пальто. Порой сестры милосердия помогали гулявшим по парку больным в полосатых толстых халатах поверх серых пижам. Куривший у входа дворник с поклоном указал мне дорогу к кабинету доктора.
  
  Демьян остался у парковых ворот с целью отстраненно понаблюдать за хихикающими сестричками. Делать какие-то попытки пофлиртовать ему явно было лень.
  
  Мне повезло - Ян Нигульсович был свободен и даже в неплохом настроении. Поэтому он согласился провести для меня маленькую экскурсию в морге.
  
  Не скажу, что меня привлекало такое развлечение, но любопытство не давало покоя, как и здравый смысл: чем больше буду знать о врагах, тем целее останусь.
  
  Доктор театрально сдернул простыню, предоставляя мне возможность осмотреть тело моего несостоявшегося убийцы.
  
  Незадача. Я прекрасно помню, как Евсей рвал своими когтями тело ныне покойного, а сейчас на трупе только застарелые шрамы. Единственное выглядевшее свежим ранение - это рана на груди. Выделялась почерневшая зона с узкой щелью в середине, словно туда ребром вошла монета. Еще немаловажный вопрос - куда девалась обычная дробь?
  
  - Ну что, удивлены? - своеобразно растягивая слова, спросил доктор с явной поддевкой.
  
  - Немного.
  
  - Я тоже был удивлен, когда прочитал ваши показания.
  
  В ответ я лишь пожал плечами, тогда доктор зашел с другой стороны.
  
  - Это, случаем, не ваше? - протянул он мне металлический лоток с изрядно помятым пятаком.
  
  - Мое, - не стал я таиться, но монету брать не спешил.
  
  - Берите на память о бое с оборотнем. - Увидев, как я поднял брови, доктор с усмешкой добавил: - Я не глуп и многое замечаю. На теле чудесным образом зажили все раны, кроме той, в которой торчала серебряная монета. Я сам умею с помощью энергетических шаров заживлять раны, но не так быстро.
  
  Очень интересно, что за шары, но спрашивать об этом не буду, потому что доктор говорил о них как о чем-то простом и обыденном.
  
  - Он умер от ранения монетой?
  
  - Нет, ему свернули шею. Силен оказался ваш урядник, а еще я видел на стенах вашей комнаты интересные следы от звериных когтей. Ведь там дрались два оборотня?
  
  - Понятия не имею, о чем вы говорите.
  
  - Вот так всегда, - грустно вздохнул доктор. - Сплошные тайны. Следов достаточно, но вскрытие ничего дать не может. Так что и я в отчете вынужден писать лишь половину правды.
  
  Так, не понял. Что значит "вскрытие ничего странного не показывает"? А откуда появляются когти, клыки, шерсть и лишняя плоть? И куда они потом деваются? Я точно помню, что на полу в моей комнате после драки двух оборотней ничего экстраординарного не осталось. То, что это все не иллюзия, подтверждали глубокие борозды на стенах.
  
  Мое молчание Ян Нигульсович воспринял по-своему:
  
  - Если не хотите ничего говорить, я вас не задерживаю. Монету возьмите, я ее продезинфицировал, - кивнул доктор на лоток, который оставил на краешке стола с телом.
  
  Ничего объяснять врачу я не стал. Мне бы кто объяснил. Так что оставалось лишь забрать монету, вежливо попрощаться и удалиться восвояси.
  
  Вид тела и воспоминания о вчерашнем вечере вернули мысли к вопросу о моей безопасности. Благодаря трофеям у меня появилась свобода маневра, так что пора посетить одно место для довооружения и удовлетворения низменных порывов. В смысле совершения мелочной мести.
  
  В оружейный магазин, как в и больницу, Демьян не пошел.
  
  - Чего изволите-с? - отреагировал на появление посетителя зализанный продавец, а узнав меня, тут же скис. - Желаете вернуть пистоль?
  
  - Почему же, нет, конечно, - изобразил я удивление. - Хочу купить кое-что еще.
  
  - По такой же цене у нас только эти пистоли. Да и тех осталось немного.
  
  - Давайте вернемся к стене с револьверами, - раздраженно ответил я и сам пошел вперед.
  
  Появилось желание сказать ему что-то ехидное, но тут же пропало - мелко как-то. К тому же я чуть опростоволосился - для вызова недоумения на ехидной морде этой сволочи нужно потратить как минимум пару сотен рублей.
  
  Так, теперь отключаем свое внимание от скалящегося продавца и смотрим на витрину. Револьверы по-прежнему дороговаты, и слишком большие. Не очень-то хочется выставлять оружие напоказ. Да и стрелять из них нужно учиться. К тому же недавний опыт показал, что стычка, скорее всего, будет проходить на коротких дистанциях.
  
  Увы, из того, что можно носить скрытно, имелся лишь уже знакомый двуствольный пистолет. Да и то его калибр не впечатлил. А что, если...
  
  - Любезный, - повернул я голову к продавцу и ткнул пальцем в пистолет на витрине, - а у вас, случайно, нет чего-то подобного, но калибром побольше?
  
  - Есть, но там один ствол без нарезов. Стоит двадцать рублей.
  
  Идеально! Уточнение продавца радость немного подпортило, но не очень.
  
  - Показывайте.
  
  Пистолет нашелся сразу, продавец достал его из ниши под тумбой витрины.
  
  Получив оружие в руки, я присмотрелся внимательнее. Вблизи мои восторги немного угасли. Оба ствола представляли собой одно целое, с продольной канавкой между ними. Курок хоть и не сильно выпирал, но может быть проблемой при извлечении из кобуры. И вообще непонятно, как он работает.
  
  Мой косой взгляд на самый компактный из револьверов был тут же замечен продавцом:
  
  - Пятьдесят пять рублей.
  
  Скотина такая! Так, нужно сдерживать свои порывы, а то веду себя как сопливый мальчишка, не сумевший на рубль купить полмира.
  
  Если продавец надеется на мое замешательство, то его ждет разочарование. Увы, не очень сильное.
  
  - Опробовать оружие можно там же?
  
  - Конечно, - с показной угодливостью сказал этот скот и заорал, возможно надеясь, что я вздрогну: - Корней!
  
  В этот раз ответа не было, так что, зло поджав губы, продавец подошел к стене основного прилавка. Затем подергал за какой-то шнурок.
  
  Старый солдат явился через пару минут. Чтобы не видеть наглой рожи, я осматривал другие экспонаты этой оружейной выставки.
  
  Интересно, почему тут не работает пресловутое сословное расслоение? Или все дело в моем слишком либеральном и неуверенном поведении... Может, дать наглецу в зубы? Но это так - пролетающие мимо мысли.
  
  Услышав перестук костыля и протеза, я направился навстречу старику, но продавец и тут не удержался:
  
  - Точно не желаете-с сдать пистоль?
  
  - Зачем же? - с показной небрежностью ответил я. - Он мне прекрасно послужил этой ночью. Один выстрел - один покойник. Теперь будет еще два, в смысле два выстрела в запасе.
  
  Все, я отомщен. Продавец резко побледнел - понял, что я не вру.
  
  Еще одной наградой для меня стала довольная улыбка старого вояки.
  
  - Прошу, ваше благородие, - пригласил меня Корней широким жестом пройти на лестницу в подвал.
  
  - Говорите, исправно сработал наш старичок? - спросил старик, когда мы спустились вниз.
  
  - Великолепно, особенно после того, как я пихнул в ствол серебряный пятак.
  
  - Веселая у вас была ночка, ваше благородие, - нахмурившись, изрек Корней.
  
  - Да уж, повеселился, - хмыкнул я, - Корней... как вас по батюшке?
  
  Старик удивленно поднял бровь, но все же ответил:
  
  - Василием моего батюшку нарекли.
  
  - Корней Васильевич, расскажите, как эта штука работает, - попросил я, протягивая обновку.
  
  - Этот малыш хоть и не такой шустрый, как револьвер, но станет надежным и верным товарищем, - с улыбкой бережно принял пистолет мой инструктор. - А работает он так.
  
  Дальнейшее для меня стало неожиданностью. Старик просто нажал на маленький рычажок внизу и свернул стволы по часовой стрелке относительно рукояти. Теперь спарка стволов стала горизонтальной, открыв нашим взглядам отверстия казенной части по обеим сторонам от рукояти.
  
  Интересная конструкция, не помню, было ли что-то подобное в моем родном мире.
  
  - Стволы разные, - продолжил свой рассказ Корней, - один нарезной в пять линий, а второй, гладкий, вообще в шесть. При зарядке не ошибетесь, поворот идет только в одну сторону, и когда каморы открыты - слева пуля, а справа картечь.
  
  Оставив свернутый набекрень пистолет на столе, старик опять нырнул в свою бездонную каморку. Вернувшись с деревянной коробкой, он выудил из ячеек два разной толщины патрона и зарядил пистолет. Еще один поворот стволов уже без нажатия на рычажок, и "малыш" принял свой изначальный вид.
  
  - Пробуйте, ваше благородие.
  
  Я опять выбрал ближайшую мишень и прицелился по полукруглой мушке в конце ствола. Кстати, снизу, на втором стволе имелась еще одна. Бахнуло не так сильно, как из моего старого пистоля, но тоже неслабо.
  
  А все не так безнадежно - хоть и не в центре, но близко к нему образовалась круглая дырка. Окрыленный успехом, я уже самостоятельно провернул стволы на сто восемьдесят градусов и выстрелил еще раз. Теперь дырки не получилось, зато где-то в районе груди изображения появилась россыпь свежих сколов.
  
  - Очень неплохо, - добродушно похвалил меня старый солдат, - еще немного потренироваться - и станете отменным стрелком.
  
  Это он, конечно, загнул, но мысль интересная.
  
  - И где можно потренироваться?
  
  - За городом есть армейское стрельбище, но можете ходить и сюда. - Правильно прочитав мою кислую мину, он с улыбкой добавил: - Есть вход в подвал прямо со двора. Я завсегда здесь, так что стук услышу. А насчет Егорки можете не беспокоиться. Он уже давно просит хорошей взбучки. Поговорю с хозяином, и он быстро собьет всю спесь с племяша.
  
  - За запасом патронов к кому обращаться?
  
  - Можете и ко мне, - пожал плечами старик, - ежели будут особые пожелания.
  
  - Да, мне нужно пять патронов с посеребренной пулей и пять с такой же картечью.
  
  - Завтра к обеду будут готовы. Выйдет на четыре рубля.
  
  - Тогда дайте мне сегодня по десятку простых. И еще, вы знаете какого-нибудь умелого скорняка?
  
  - Желаете особую сбрую?
  
  - Да, - кивнул я и начал сначала на пальцах, а затем с помощью предоставленной Корнеем веревки объяснять принцип наплечной кобуры.
  
  Она будет мне нужна под гражданское платье, а в форме стану носить пистолет в планшетке или кармане шинели.
  
  Сообразительный оружейник все понял правильно и предложил свою помощь в размещении заказа. Договорившись встретиться с ним через два дня, я забрал пистолет, помещенный вместе с патронами и набором для чистки в деревянную коробку, а затем поднялся в главный зал магазина.
  
  Во взгляде продавца смешалось опасение и злость, но наглости в его поведении поубавилось. Он быстро выдал мне сдачи с трех золотых десятирублевиков и даже учтиво поклонился.
  
  Не особо стесняясь, я прямо на прилавке открыл коробку, зарядил пистолет и сунул его в карман шинели.
  
  Дело шло к вечеру, и, не желая опоздать, я нанял пролетку. Забросив коробку в гостиницу и узнав, не было ли звонка из управы, я направился в Дымный конец - район города, где располагались мастерские и где Дава снял так называемый каретный сарай.
  
  В отличие от других окраинных районов постройки в Дымном в основном были не из дерева, а из кирпича, камня или же просто саманные. Судя по всему, на такой выбор строительных материалов повлияли городские требования пожарной безопасности.
  
  Нужный нам каретный сарай был сделан из грубо отесанных камней и особым видом не отличался. Я отпустил извозчика и вошел внутрь. В этот раз Демьян последовал за мной, явно ведомый своим любопытством. Ничего секретного мы здесь делать не собирались, так что возражать смысла не было.
  
  Внутри уже дожидались моего приезда инженер, Дава и коренастый мастер, у которого я спрашивал, где искать Хвата. Появление в пока еще выглядевшем неустроенным сарае Лехи вызвало у меня кривоватую улыбку - боюсь, то, что здесь будет происходить, не оправдает его надежд.
  
  Борис с мастером подготовили почти все, что я попросил, но ввиду узконаправленной специализации не очень понимали суть предстоящей работы. Впрочем, мужики они головастые и сориентировались быстро. Это меня порадовало, иначе пришлось бы самому пачкаться в жутко липучем составе из сока гевеи и энергетического реагента. Опять в голове всплыла мысль о резине и была усилием воли загнана обратно.
  
  На двух деревянных козлах была закреплена трехметровая труба. На нее Борис собственноручно нанес первый слой состава. Пока он отвердевал под воздействием воздуха и происходящих внутри алхимических реакций, мастер-железнодорожник под руководством по-прежнему не желающего пачкать мундир полицейского обматывал каучуковую основу длинной полосой мелкой рыбацкой сети. Была мысль скрепить витки между собой, но я от нее отмахнулся - если первый блин окажется слишком комковатым, может, и внесем изменения. Затем был еще один слой каучука и сетчатой обмотки, теперь уже со спиралью тонкой стальной проволоки.
  
  В принципе на этом все и закончилось. Леха был явно разочарован, как и Дава.
  
  Окончательного преобразования и отвердения состава мы прождали еще час, а затем дружно начали стягивать шланг с трубы. Шло плохо. С матами и подогреванием резины на скорую руку сделанным факелом мы все же справились. Изделие получилось неказистым, но мне важнее его состоятельность в плане проведения сжатого воздуха. Выдав мастеру довольно пространные указания по поводу металлических переходников, я величественно покинул сие собрание.
  
  На улице темнело, и казак начал проявлять нетерпеливое беспокойство. Дава подбросил нас с Лехой в центр, где и предложил переместиться в какой-нибудь кабак. Пришлось отказаться под одобрительное хмыканье казака. За весь день от Демьяна я не услышал даже слова - лишь вот такие наполненные смыслом звуки.
  
  И все же вечерние посиделки состоялись, правда, не в том составе, что я предполагал.
  
  В холле гостиницы нас ждал Евсей, небрежным жестом тут же отпустивший Демьяна восвояси. Похоже, именно он будет охранять мой покой ночью. Опасливо покосившись на оборотня, я все же решил переступить через собственные страхи и шагнул к креслу, в котором расположился урядник.
  
  - Добрый вечер, Евсей Петрович.
  
  - Здравия желаю, вашбродь, - небрежно козырнул двумя пальцами поднявшийся на ноги казак.
  
  - Вы уже ужинали?
  
  - Перехватил маленько, но не насытился.
  
  Угу, а насытиться ты можешь только парным мясом!.. Ну и что за мысли лезут в мою голову?
  
  - Может, составите мне компанию? - кивнул я в сторону входа в небольшой ресторанчик отеля.
  
  - Со всем нашим удовольствием, - улыбнулся урядник, отбросив остатки своей настороженности.
  
  Я уже заметил, что поведение казаков имеет свои особенности - с одной стороны, они не пытаются оспорить ту самую грань между сословиями, но при этом ведут себя независимо и все положенные церемонии проводят с некой долей иронии. В общем, манера поведения казачьей троицы вполне вписывается в тот образ, который создали кинофильмы и книги в моем мире.
  
  Увы, так хорошо начавшийся вечер оказался контрпродуктивным. Когда мы утолили первый голод и взялись за кружки с пивом, я все испортил своими попытками перевести разговор в мистическое русло и узнать хоть что-то из быта оборотней. Евсей тут же закрылся, так что, дабы не ухудшать положения, я попрощался и отправился к себе в номер. Казак облюбовал кресло в холле, где под недовольным взглядом метрдотеля явно собирался провести всю ночь.
  
  Глава 7
  
  Житье-бытье провинциального города Топинска чем-то походило на жизнь прибрежной деревушки в Японии. Живут себе хоть тяжело и однообразно, но размеренно, и тут прилетает с моря цунами. Шум, гвалт, слезы, а через день, похоронив погибших и отремонтировав жилища, они снова погружаются в сонное бытие. Затем приходит землетрясение или налет бандитов - и все повторяется. А что делать? Уйти в более безопасное место они не могут, а на всякие там катаклизмы повлиять не в состоянии, вот и не забивают себе голову мыслями о неосуществимом.
  
  Жители приютившего меня города вели себя так же. Зверское убийство девушки взбудоражило общество, но ненадолго. Долго переживать из-за всего, что может вылезти из Стылой Топи, - никаких нервов не хватит. Удушение в порыве страсти заинтересовало обывателей еще меньше, а затем все опять вернулось в свое русло. Придется привыкать к такой жизни и мне. Дни после покушения на мою персону тянулись плавно и спокойно. Я ходил в библиотеку и магазинный тир. Обедал с Лехой, а на ужин к нам присоединялся Дава, который приносил новости от инженера. Работа по внедрению в жизнь моих технических идей если и двигалась, то так же плавно и вяло, кик и все в этом городе. Но меня так засосала местная жизнь, что я и не возражал вовсе.
  
  Небольшое оживление внес процесс над купцом-душителем. Доказать его причастность к покушению на меня не удалось. Мало того, въедливый адвокат едва не заставил судью засомневаться в моей компетенции. Хорошо хоть из Омска от генерал-губернатора прибыл некто, кого назвали судебным ведуном. Я ждал появления персонажа в расшитой серебром хламиде, а явился невзрачный тип в мундире с погонами титулярного советника. Он нацепил мне на голову обруч со слабо светящимися и, надеюсь, не радиоактивными камешками. Если не считать моих вещей, ламп в библиотеке и решеток с рунами в управе, это было первое знакомство с серьезным магическим артефактом. Затем меня еще раз опросили. Ведун подтвердил мою искренность, и раздраженный судья законопатил купца на каторгу сроком на тридцать лет.
  
  Так же вяло и безрадостно проходил поиск нового жилья. Мы с Иваном Митрофановичем обошли с десяток домов на предмет съема и даже покупки. Увы, в одних случаях цена зашкаливала, а в других все выглядело до предела убого. Отчаявшись, околоточный даже предложил мне совершенно бесплатно поселиться в бывшем здании пожарной части, но сразу предупредил, что место как бы порченое. С его слов, городским властям так и не удалось продать деревянную каланчу, оставшуюся бесхозной после переезда пожарных в новое каменное здание, по причине наличия в ней нечистой силы. И батюшку приглашали, и даже ведуна с завода - ничто не помогло. Пытались сюда для экономии вселиться прибывшие на усиление полиции казаки, и уж на что народ тертый, но их выжил зловредный дух.
  
  Как это уже стало традицией для Топинска, изменения в моей жизни прошли лавинообразно, и все началось с ЧП на энергетическом заводе.
  
  Мы с Лехой поочередно зевали в кабинете - работы у моего друга по причине осенней слякоти и лени в криминальных кругах не было. А у меня и подавно. К тому же хорошо проведенный вчера вечер сказывался не самым лучшим образом на нашем состоянии сегодня. Спать хотелось жутко. Особенно учитывая, что в гостинице нормально выспаться не получалось.
  
  - Игнат, собирайтесь! - как ураган, влетел в кабинет Дмитрий Иванович.
  
  Я как раз раскачивался на стуле и едва не грохнулся на пол.
  
  - Куда, зачем?
  
  Начальник прекратил суетно шарить у себя на столе и удивленно уставился на меня:
  
  - Убийство расследовать. А вы что думали, я вас на бал приглашаю?
  
  - Никак нет! - вытянулся я в струнку, верно оценив настроение начальника. - Виноват!
  
  - Собирайтесь, у нас мало времени. Едем на энергетический завод.
  
  Меня это заявление удивило, а Леха вообще сделал стойку как настороженный суслик. Похоже, мало кто из непрофильного населения города имел возможность посетить это градообразующее предприятие.
  
  Мне собираться, как бедняку - только подпоясаться, так что я был готов раньше начальника. Заморозки по ночам и утрам становились сильнее, поэтому мы все окончательно утеплились. На моей голове красовалась компактная папаха, а тело согревала серая шинель. Новый пистолет неплохо устроился в кармане шинели, потому что из планшетки доставать его оказалось довольно сложно.
  
  Сделанная при посредничестве Корнея плечевая кобура так и лежала в чемодане - пока ей применения не находилось. Да и вообще это явно была юношеская прихоть, продиктованная реакциями моего нового тела, полностью совладать с которым все еще не удавалось.
  
  У крыльца нас ждала коляска с нахохлившимся городовым. Его явно не спасала шинель. Здесь же присутствовал и наш привычный эскорт в виде троих казаков. После суда они больше меня не охраняли, но за это время мы успели неплохо познакомиться. Кивнув казакам, я полез за начальником в коляску.
  
  Со стороны казачья троица выглядела колоритно - солидный Евсей, немного заторможенный Демьян, который был на полголовы ниже командира, и завершал эту лесенку невысокий Григорий. Третий член гоп-компании был говорлив, постоянно весел, подтянут и стремительно-опасен, как мангуст. Задорно торчащие усы лишь усиливали его сходство с этим животным.
  
  Ситуация с моими новыми знакомцами вообще была неоднозначной. Как рассказал Иван Митрофанович, казаки в общей массе не то чтобы презирали полицейских, но точно недолюбливали. И тут вот такой казус - три не самых простых казака на подхвате у полиции. Сошлись два фактора. Казаки действительно оказались непростыми, а явно где-то накосячившими. Думаю, факт, что как минимум урядник является оборотнем, тут тоже сказался. Так что эту троицу на все три года очередной службы отрядили помогать полиции Топинска в качестве своеобразного спецназа. Вряд ли им это нравилось, но наружу явное недовольство не прорывалось.
  
  Я уже опасался, что мы ринемся в Стылую Топь прямо на коляске, но все оказалось немного сложнее. Мы сразу направились по проспекту к вокзалу, а затем свернули на идущую вдоль складов улицу. С этой стороны складов мне еще не доводилось бывать, так что было интересно. Параллельно основным путям здесь шел погрузочный пандус, а вдоль него еще одна линия железки. На ней как раз стоял железнодорожный состав. Только выглядел он словно игрушечный - компактные вагоны и платформы, влекомые маленьким паровозом.
  
  Так вот для чего городу были нужны эти малыши - они работали не маневровыми тягачами, а доставляли продукцию завода для перегрузки в эшелоны дальнего следования.
  
  Два вагона в составе были пассажирскими - вот к ним мы и подъехали.
  
  У входа в вагон нас ждал до предела сердитый господин в серой шинели с синим жандармским воротником и с погонами ротмистра. Он обладал модными завитыми усами, которые в данный момент от злости практически распрямились.
  
  - Поедут только двое, - не здороваясь, заявил жандарм, когда увидел, что Евсей и Григорий оставили своих коней Демьяну и явно собирались грузиться в вагончик вместе с нами.
  
  Казаки недовольно заворчали, жандарм в ответ окрысился, явно желая сорвать на ком-нибудь накопившуюся злость. Так что Дмитрию Ивановичу пришлось вмешаться:
  
  - Хорошо, так тому и быть.
  
  - Ваше благородие, - прогудел Евсей, - Топь ведь.
  
  - Думаю, господа жандармы нас в обиду не дадут.
  
  Судя по оскалу ротмистра, будь на то его воля, он пристрелил бы нас прямо здесь.
  
  Интересно, чем мы ему так не угодили?
  
  На этом конфликт был исчерпан, и мы вошли в вагон. Внутри обнаружились еще два жандарма в звании вахмистров, которые по идее и должны нас защищать от опасностей Стылой Топи. Впрочем, я бы предпочел видеть на их месте знакомых казачков, хотя выглядели жандармы воинственно - на поясах револьверы в кобурах, а к стенкам вагона прислонены короткие карабины. Да и у ротмистра на портупее висела кобура, из которой выглядывал патронный револьвер новой модели, а не старый капсюльный. Богато живут жандармы седьмого управления и, судя по вооружению, а также укрепленности вагона, очень весело.
  
  Ротмистр выглянул в дверь и махнул рукой в сторону головы состава. Спереди раздался звонкий свисток, и вагон дернулся.
  
  Ну все, поехали. Происходящее внутри вагона мне стало совершенно неинтересно, так что я прилип к окну в ожидании встречи с таинственным местом Силы.
  
  Сначала мимо вагона промелькнули пригороды Топинска. Потом пошли поля и огороды хуторов, сменившиеся густым лесом. Через пару километров пути лес начал затягивать знаменитый туман. Вот с этого момента начались чудеса. Внезапно на стекле прямо перед моим носом проявились и начали разгораться мелкие руны, которых я раньше не видел.
  
  Туман заполонил всю округу, и видимость сильно ухудшилась, зато эта картинка добавила нервозности. Туман не был статичным, его масса постоянно клубилась, сплетаясь в диковинные и даже угрожающие формы. Постепенно внутри этой завесы начали проявляться какие-то светлячки или блуждающие искры, подсвечивая деревья, ставшие простыми декорациями мистического перформанса. В моей голове зазвучал тихий, едва различимый шепот. Понять ничего было нельзя, но на меня начала наваливаться какая-то странная усталость.
  
  - Игнат Дормидонтович, - позвал меня начальник, и я резко встряхнулся.
  
  Взгляд у Дмитрия Ивановича был обеспокоенным, а у жандармов насмешливым - они явно знали, что происходит, и давно к этому привыкли.
  
  Смотреть за окно перехотелось, но ненадолго. Мы резко вынырнули из тумана и оказались на освещенном усталым осенним солнцем пространстве. Из леса уже выехали и двигались по дамбе через заболоченное редколесье с кривыми и чахлыми сосенками. Дамба практически сразу расширилась до острова, вокруг которого по периметру, прямо в воде, стояли столбы-тотемы. Именно они и отгоняли туман. Это было понятно по тому, как агрессивно тот пытался накатиться на столбы, но бессильно клубился на строго очерченном расстоянии.
  
  Свечение на окнах вагона стало слабее, но руны полностью не исчезли.
  
  Наш состав начал замедляться, как только мы выехали из тумана. Так что к деревянным воротам, которые замыкали самый настоящий частокол, он подошел очень медленно. У перрона вдоль длинного ангара состав остановился. Частокол вокруг острова выглядел очень колоритно - каждое бревно испещрено резными рунами, а на остриях некоторых имелись даже черепа животных.
  
  Когда мы вышли на перрон, реальность шокировала меня еще раз. Остров был заполнен жизнью до краев. Столько людей вместе в Топинске увидеть невозможно. Ведь там они отдыхали и предавались неге провинциальной жизни, а здесь вкалывали в поте лица. Навскидку между ангарами и рассыпанными по острову домами бродило несколько сотен рабочих. А сколько еще их могло находиться внутри немаленьких строений?
  
  К вставшему у перрона составу деловито подкатили тележки с различным грузом. Метрах в десяти от меня два бородатых мужика в зипунах начали перегружать на платформу металлические бочонки, похожие на пивные кеги. И что-то мне подсказывало, что внутри отнюдь не пиво. Возможно, это даже пресловутая огненная вода для паровозов.
  
  Рассматривая местные красоты, я не сразу заметил встречающую нас делегацию в составе трех человек. Всем своим видом они отличались от остальных работников и охранников. Все трое носили белые халаты с шапочками.
  
  Нужно отметить, что на острове было значительно теплее, чем в городе, и почти никто не носил ни пальто, ни шинелей. Как только сознание отметило этот факт, сразу захотелось расстегнуть верхнюю одежду.
  
  Двое молодых людей явно были сопровождающими и помощниками третьего встречающего нас персонажа - пожилого мужчины с седой бородой и усами. Он мне напомнил булгаковского профессора Преображенского, которого гениально сыграл Евстигнеев. Внешне сходство было относительным, а вот жестикуляция и манера говорить здорово напомнили киношного ученого.
  
  - Профессор, я доставил их, - раздраженно отчитался жандарм, шагнув навстречу ученому. - Но по-прежнему возражаю против их присутствия в Оке. Нечего им там делать. Приедут ведьмаки и во всем разберутся.
  
  - Ведьмаки?! - вспылил профессор, так и не дойдя до нас с Дмитрием Ивановичем. - Да уж они-то разберутся! Как в прошлый раз, разберутся!
  
  - Стрыги были виноваты, - явно продолжив давний спор, возразил ротмистр.
  
  - Не было у ведьмаков никаких доказательств, - экспрессивно возразил профессор.
  
  - Но они сбежали с острова.
  
  - Они знали, что с ними сделают ведьмаки. - Профессор глубоко вздохнул и взял себя в руки. - Эта дискуссия мне уже надоела и не имеет смысла. Я все равно проведу видока в Око. Если, конечно, он сам не будет возражать.
  
  Профессор повернулся ко мне и по-доброму улыбнулся, чем еще раз напомнил киношного ученого.
  
  - Здравствуйте Дмитрий Иванович. - Профессор раскланялся со следователем как со старым знакомым. Заработал поклон и я. - Рад вас видеть, молодой человек. Позвольте представиться. Профессор энергетических наук Федор Андреевич Нартов. Так сказать, прошу любить и жаловать. Прискорбно, что наше знакомство проходит при таких обстоятельствах, но другого выхода у нас нет.
  
  Дождавшись паузы в речи профессора, я представился в ответ:
  
  - Коллежский секретарь Иван Дормидонтович Силаев, к вашим услугам.
  
  - Вот на это я и надеюсь, голубчик, - мягко и очень интеллигентно взял меня под локоток профессор. - Я понимаю, вы еще не отошли от того страшного преступления, но ваше начальство заверило, что ваше состояние вернулось в норму. Если это не так, только скажите.
  
  - Все в порядке, Федор Андреевич, я готов к работе.
  
  Профессор удовлетворенно кивнул и, ускорившись, почти поволок меня дальше по перрону. Жандармы тут же пристроились в хвосте. Их недобрые взгляды я буквально чувствовал спиной.
  
  Мы сошли с перрона и оказались у небольшой железнодорожной развязки. Основная колея поворачивала и, сделав круг, уходила обратно к дамбе. От этого круга в дальнюю часть острова вела совсем уж игрушечная узкоколейка. На путях стояла дрезина с удивительно маленьким паровым двигателем, практически своеобразный автомобиль. К дрезине был пристыкован открытый вагончик.
  
  На поверку остров оказался не таким уж большим. Дрезина скромно пыхнула паром и всего за пару минут дотащила нас до противоположной от дамбы точки бревенчатого частокола. Здесь вместо ворот находился солидный деревянный форт с небольшими, но массивными дверьми. Узкоколейка обрывалась прямо у пандуса перед ними.
  
  Пока мы ехали, суета на острове и не думала утихать - кто-то таскал по территории грузы от одних домов к другим и к ангару у перрона, кто-то перебирал какие-то травы, висящие под длинными навесами, а некоторые копались на самых обычных грядках. Хотя есть подозрения, что растения на этих грядках простыми не назовешь.
  
  Все это мельтешение сдабривали фигуры в синих жандармских мундирах, двигающиеся намного медленнее рабочих. Синие мундиры присутствовали и на площадках, обустроенных с внутренней стороны частокола.
  
  Дрезина остановилась у форта, и мы с Дмитрием Ивановичем направились вслед за троицей ученых. Ассистенты ходили за профессором хвостиком, так же как жандармы следовали за нами.
  
  Интересно, эти молодцы в белых халатах - ученики, охранники или надсмотрщики?
  
  За дверьми находился большой сарай с массивной двустворчатой дверью в дальнем конце. Пройдя через эту дверь, мы оказались на вполне обычном деревянном причале.
  
  Становилось все интереснее. У причала стоял паровой катер, так же как и паровоз, не имеющий дымовой трубы, зато вовсю пыхавший паром. И борта, и стены удлиненной рубки покрывали едва светящиеся руны. От привычных мне по прошлой жизни пароходиков это судно отличали не одна, а две пары гребных колес по бортам. К тому же создавалось такое впечатление, что на этих колесах при необходимости можно даже проехаться как на обычных. Недалеко, но можно.
  
  - Прошу на борт, - жестом лихого капитана вежливо и немного бравируя, пригласил нас профессор. Его помощники уже скрылись в рубке.
  
  Не нарушая походного порядка, сначала на борт взошли мы с Дмитрием Ивановичем, а затем жандармы.
  
  Через минуту катер ударил лопастями колес по воде и двинулся вперед. Я по-прежнему занял место у окна, точнее - круглого иллюминатора. Сразу заметил, что на воде возле причала тоже кипела жизнь. Длинные лодки то подплывали к нему с грузом ящиков и бочонков, то отходили практически пустыми.
  
  Через минуту эта суета исчезла за пеленой тумана. Меня даже посетила мысль, что не так уж здесь опасно. Посетила и тут же испуганно покинула - из тумана прилетел вибрирующий рев какого-то монстра. Рука инстинктивно нырнула в карман к пистолету.
  
  Странно, а почему жандармы нас не обыскали? Просто не предположили наличия компактного оружия или доверяют? Судя по злобным взглядам, второе предположение точно в пустоту.
  
  Ни ученые, ни жандармы на рев никак не отреагировали, так что я как можно незаметнее вытащил руку из кармана и опять приник к иллюминатору. А обстановка вокруг катера менялась. Видимость упала до пары метров, но и на сам туман стоило посмотреть. Раньше там плавали редкие искорки, а сейчас мелькали полноценные молнии.
  
  А если такая шарахнет по наполовину железному катеру?
  
  Выяснять это, к счастью, не пришлось, потому что мы прибыли в пункт назначения.
  
  В отличие от острова с заводом, свободное от тумана пространство здесь было минимальным. Не успели мы выплыть из белесой мути, как почти сразу ушли в широкую арку. Я лишь успел рассмотреть длинную бревенчатую стену покоящегося на сваях огромного здания. Еще через пару мгновений катер уткнулся в стену и замер рядом с узкой полосой причала. Крытый ангар был хорошо освещен десятком светящихся шаров.
  
  - Энергетическая станция эпицентра места Силы, в простонародье - Око, - торжественно объявил профессор и первым вышел на причал.
  
  Здесь было еще теплее, чем на острове, но я все же решил не оставлять шинель на катере, лишь распахнул ее. Так же поступил и Дмитрий Иванович.
  
  Через широкую дверь мы прошли в длинный коридор с деревянными стенами. Судя по всему, камня в этом здании вообще не было. Здесь также не поскупились на магическое освещение. Двери, мимо которых мы прошли, были закрыты, и только находящаяся в самом конце коридора гостеприимно распахнулась. Нам навстречу вышла миниатюрная симпатичная девушка с задорной улыбкой и веснушками на курносом лице.
  
  Одета она была в белый халат, и только намотанный на голову в виде тюрбана цветастый платок, а также ярко-красные сапожки на ногах немного сбивали общую картину.
  
  Но меня удивило не это, а набранный из металлических сегментов с чуть светящимися рунами ошейник на тоненькой шее. Украшением это не выглядело.
  
  - О, у нас гости! И какие симпатичные! - подмигнула мне зеленым глазом девушка.
  
  - Ольга, не приставай к молодому человеку, он здесь по делу.
  
  - Ну, профессор, вы, как всегда, все портите, - недовольно надула губки девушка и, виляя обтянутой халатом попой, прошла обратно в дверь.
  
  Вся наша делегация двинулась следом, и не факт, что я один рассматривал тыльную часть идущей впереди девушки.
  
  Да уж, с интимной частью своей жизни нужно что-то решать. Организм молодой - как бы крышу не сорвало.
  
  - Это не ведьмаки, - радостно и с ноткой злорадства громко заявила девушка, войдя в большую, метров на двести квадратных, лабораторию.
  
  Это действительно была лаборатория в том образе, какой ее представляют себе любители стимпанка. Множество изогнутых медных труб разного диаметра оплетали не только стены комнаты, но и потолок. Иногда эти трубки перемежались стеклянными вкладками.
  
  Также трубы проходили от потолка к полу, образуя своеобразные колонны. На длинных рядах стеллажей и у стен стояли разного размера стеклянные сферы - от маленьких, с кулак, до двухметрового диаметра. Вот эти сферы и соединяли между собой все эти трубки по какой-то умопомрачительной, известной только ученым схеме. Часть резервуаров подогревалась снизу. Разноцветные жидкости постоянно двигались по трубам и смешивались в стеклянных сферах. Отовсюду слышалось шипение и бульканье.
  
  - Оля, это не смешно, - оторвал меня от осмотра лаборатории старчески каркающий голос.
  
  Говорил седой как лунь дед в измазанном чем-то разноцветным халате. Он опирался на узловатую клюку и смотрел на свет божий через очки, похожие на мои гогглы. У старика, как и у девушки, на шее имелось пластинчатое украшение, что окончательно подтверждало версию со сдерживающим ошейником.
  
  Такие цацки имелись на шеях еще троих мужчин среднего возраста и одной пожилой женщины.
  
  - А по мне, - голос девушки из задорного превратился в холодный и презрительный, - ваш страх жалок. Давно предлагаю разбить здесь все, и наш злобный тюремщик с радостью поставит точку в этом затянувшемся фарсе.
  
  Говорила девушка правильно, без архаизмов с претензией на хорошее образование и соответственно благородное происхождение.
  
  - Ольга, мы уже это обсуждали и, кажется, договорились, - мягко и даже с какой-то нежностью осадил бунтарку профессор.
  
  - Как скажете, хозяин, - с явно наигранной покорностью опустила глаза девушка и даже присела в книксене.
  
  А затем она, чуть наклонив к плечу голову, задорно посмотрела на меня.
  
  Мне показалось или в ее глазах мелькнула золотистая искра?
  
  Мой молодой организм тут же откликнулся на призыв, и что-то чересчур уж бурно.
  
  - Ольга! - В голосе профессора появился металл.
  
  Ого, он и так может - не совсем уж закоренелый интеллигент и джентльмен.
  
  - Ой да ладно вам, - отмахнулась девушка, прекратив паясничать.
  
  Судя по тому как я быстро успокоился, она не только паясничала, но как-то повлияла на мое внезапное возбуждение.
  
  Неужели это какой-то приворот? Нужно с этим делом быть повнимательней. Найдется какая-то искусница, и очнусь уже с женой на шее и парой ребятишек в довесок.
  
  - Господа и дамы, - закончив разборку с девушкой, обратился ко всем присутствующим профессор. - Позвольте представить вам человека, который поможет нам решить проблему без вмешательства ведьмаков и особой комиссии жандармерии. Лично мне хватило прошлого раза.
  
  Странно, что ни моего имени, ни чина профессор называть не стал. Возможно, на то была какая-то особая причина.
  
  Если не ошибаюсь, передо мной пресловутые стрыги, и парочку из них ведьмаки угробили именно после преступления, последствия которого довели бедного Игнашу до нервного срыва.
  
  - Вы в этом так уверены? - после ехидного фырканья жандарма спросил все тот же старичок с клюкой.
  
  - Я - ученый, Степан Карлович, и мало во что верю, - укоризненно посмотрел на деда профессор. - Мне нужно знать, а знание может дать только опыт. Так что сейчас мы все и узнаем. Прошу за мной, молодой человек.
  
  Когда Дмитрий Иванович и жандармы попытались двинуться следом, Федор Андреевич остановил их решительным жестом.
  
  - Я не так уж много знаю о работе видоков, но то, что не стоит толпиться рядом с ними во время транса, мне известно доподлинно.
  
  Из лаборатории мы прошли в длиннющий ангар со стеклянной крышей.
  
  Я однажды побывал в теплице большого селекционного хозяйства - там было нечто похожее, но только похожее. Немного сбивали бревенчатые стены и мутноватые стекла в крыше, окончательно добила зелень, растущая в длинных ящиках с землей. Лишь часть я сумел опознать как нечто тропическое, а вот насчет остального не уверен. Скорее всего, в моем родном мире такого вообще не было.
  
  Я так засмотрелся, что отстал от решительно идущего между рядами насаждений профессора. Пришлось даже перейти на бег. Мы дошли до дальней оконечности теплицы и остановились под большим проломом в потолке. Среди стеклянных осколков лежало тело в белом халате. Точнее, в его залитых кровью ошметках.
  
  - Вы в порядке? Сможете работать? - участливо спросил профессор, заметив мою бледность.
  
  - Да, конечно, - сглотнув, ответил я и начал оглядываться в поисках точки привязки.
  
  Судя по пролому в крыше, убийца пришел сверху. Немного сориентировавшись по оставленным на месте преступления следам, я выбрал себе участок пола у стены и уселся на пятки.
  
  На всякий случай достал из планшетки гогглы и натянул их на лицо.
  
  Глубокий вздох позволил полностью расслабиться. Руны на коже откликнулись мгновенно, и теплица рывком преобразилась. Тело исчезло, как и профессор. Потолок выглядел целым, но это ненадолго. По проходу к месту своей гибели прошел пока еще живой мужчина средних лет. Очки-пенсне, бородка клинышком и задумчивое лицо сплетались в образ увлеченного своим делом ученого. Ошейника я не заметил, так что это кто-то из помощников профессора.
  
  Оставленный убийством шрам на ткани мироздания отображал только образы, так что о вторжении я узнал, только когда на ученого посыпались осколки стекла.
  
  Бедолага от неожиданности раскрыл в беззвучном вопле рот, и тут на него свалилась огромная туша. Это был оборотень, но очень необычный. Гуманоидное тело с рыжими, слипшимися от влаги волосками прикрывали только короткие штаны. Интересно то, что босые ступни у оборотня были вполне обычными, как и вообще ноги. А вот голова и кисти рук словно принадлежали другому существу - тигру. Также примечателен тот факт, что хвоста у этого тигра не наблюдалось.
  
  Интересно, появляется ли во время трансформации данная деталь у Евсея?
  
  На детальное изучение оборотень времени не дал и буквально за секунду чуть не разорвал беднягу на клочки. По моей спине пробежало целое стадо ледяных мурашей, но я все же заставил себя сохранить неподвижность.
  
  Прогресс, однако.
  
  И только после этого меня догнали эмоции участников этой трагедии. Странно, что страх, шок и боль ученого я ощутил, а вот в оборотне не уловил ничего. Вообще ничего, лишь ледяную пустоту.
  
  Нужно порыться в конспектах Игната. Мой опыт хоть и насчитывал всего три транса, включая этот, но эмоции были у всех фигурантов. Цепляясь за них, я даже умудрялся узнать кое-что о личности объекта. К примеру, погибший ученый был чем-то разозлен, и предметом его недовольства являлся профессор.
  
  Сам не знаю, как мне это удалось понять, но достоверность осознанного не вызывала сомнения, так же как и короткая, нарисованная больше в моем воображении биография задушенной девушки.
  
  Не заметив свидетелей своего преступления, оборотень легкими и грациозными прыжками добрался до крыши и ушел так же, как и явился.
  
  В последний момент я вспомнил про вычитанный в учебнике "эффект удильщика". Представил себе, будто забрасываю на спину исчезающего в проломе убийцы блесну, как делал это тысячи раз на рыбалке. Именно так советовали преподаватели на описанных в конспектах уроках. Тело автоматически перешло в позу рыбака, увлеченно удерживающего добычу. Транс тут же слетел. Странно, теперь я уже здесь, но ощущение, как будто кто-то тянет уходящую от меня нить, по-прежнему осталось.
  
  От волнения я по своей старой привычке закусил губу и так же разочарованно ругнулся, когда почувствовал, как нить оборвалась. Если верить учебнику, это произошло из-за слишком большого расстояния до объекта в текущий момент.
  
  Наверняка со стороны мои акробатические этюды выглядели комично, но профессор был серьезен и собран.
  
  - Вы что-то узнали? - нетерпеливо спросил он, поняв по моим ругательствам, что процесс закончен.
  
  - Да, - кивнул я и быстро пересказал все, что увидел.
  
  Говорил без утайки, понимая, что передо мной не суеверный обыватель, а изучающий магическую аномалию ученый, у которого в подчинении жуткие стриги. Хотя отнести милых с виду людей к жутким тварям у меня никак не получалось. Особенно эту рыжую егозу.
  
  - Ракшас? - задумчиво произнес профессор, использовав незнакомый мне термин. - Интересно.
  
  - Ракшас? - осторожно переспросил я.
  
  - Да, это тигр-оборотень. Живут в Индии и реже в Китае.
  
  Чуть подумав, профессор сделал приглашающий жест в сторону лаборатории, там на меня тут же набросился жандармский ротмистр. Пришлось повторять ему рассказанное минуту назад, причем слово в слово.
  
  - Ракшас? Интересно... - Теперь уже ротмистр в точности скопировал слова профессора.
  
  - Совершенно неинтересно, - сам себе возразил Федор Андреевич. - Важнее то, что мои подчиненные здесь точно ни при чем. Так что я требую закрыть доступ всем ведьмакам.
  
  - Я бы так не спешил. Мало ли что могло почудиться этому юнцу. - Похоже, мои действия что-то расстроили в планах жандарма. - Говорят, он лишь недавно вышел из запоя.
  
  Дался же им запой моего предшественника! Как клеймо, право слово.
  
  Мой непосредственный начальник начал наливаться краской, явно готовясь нахамить жандарму. Мне же на их раздутое дворянское самомнение было плевать с высокой колокольни.
  
  - Проверяйте, - равнодушно пожал я плечами. - Могу подсказать одного грамотного пристава судебной службы генерал-губернатора, который недавно проверял мою искренность.
  
  К моей игре тут же подключился Дмитрий Иванович:
  
  - Уверен, если вызвать служебного ведуна второй раз за неделю, его светлость будет очень рад.
  
  Жандарм скрипнул зубами, но больше огрызаться не стал. При этом всем своим видом показывал, что, если мы не уберемся с подотчетной ему территории, он точно сорвется с резьбы и наделает глупостей.
  
  - Позвольте поблагодарить вас от всей души, - прижав руку к сердцу, вполне искренне сказал профессор, обращаясь к нам с Дмитрием Ивановичем, и добавил лично для меня: - Я сейчас очень занят, но мне хотелось бы побеседовать с вами на днях. Как насчет ужина в моем доме?
  
  - Почту за честь. - Я действительно был бы рад побеседовать с таким знающим человеком. Главное - перед ним не проколоться, что будет непросто.
  
  Прихватив меня под локоток, профессор проводил нас к выходу:
  
  - У меня еще не было возможности беседовать с видоком такого высокого уровня. Не спорьте, дорогой Игнат Дормидонтович, - отреагировал он на мою скептическую мину, - я много лет варюсь в этой каше и знаю о чем говорю. Вы расскажете мне о себе, а я поведаю все, что заинтересует ваш, без сомнения, пытливый ум.
  
  За спиной прозвучало уже откровенное рычание.
  
  - Конечно, если это не скрыто тайным рескриптом жандармской канцелярии, - повысив голос, добавил профессор уже для ротмистра.
  
  На прощанье Федор Андреевич пообещал прислать мне посыльного, как только вся эта кутерьма на энергетическом заводе уляжется и прилетевшие, как мухи на дурной запах, ведьмаки отправятся восвояси.
  
  Обратная дорога уже не казалась мне такой захватывающей, но это не отбило желания внимательно смотреть по сторонам.
  
  Глава 8
  
  Следующие два дня прошли без происшествий и были скрашены только испытанием отбойного молотка. Агрегат получился немного нелепым, но, самое главное, рабочим. Нам пришлось арендовать на сутки одну из местных мастерских, в которой имелся свой паровик. Компрессор инженеру и мастеру пришлось делать самим, но они справились. В общем, из-за множества деталей непрофильного назначения, но подходящих по функционалу, все это выглядело как декорация к фильмам в стиле стимпанк или постапокалипсиса.
  
  Сначала запустили паровик. Благодаря реагенту вода в небольшом котле вскипела очень быстро. Затем застучал компрессор, и только после этого мастер взял в руки отбойник, похожий на большую дрель с толстенным кабелем. Для работы приготовили две железных плиты с отверстиями и соединителем. Их состыковали вертикально на деревянных козлах. В передвижной жаровне своего часа дожидались три десятка раскаленных заклепок.
  
  Все заклепки использовать не удалось - воздух все же прорвал шланг, и рабочее давление упало. Но то, с какой скоростью мастер на пару с очень возбудившимся Борисом поставили двадцать четыре заклепки, привело в восторг всех присутствующих. Ну кроме меня. Дава с Лехой мало что поняли, но сияющие глаза технарей подогрели их эмоции.
  
  Борис пообещал быстро восстановить шланг и подправить конструкцию.
  
  Проведя еще одни испытания и обмыв наш успех, мы запихнули похмельного юриста в поезд. С обновленными чертежами проекта он отправился защищать наше детище от загребущих лап акул мирового капитализма.
  
  С отбытием нашего неправильного еврея жизнь замедлилась еще больше. Леха завяз на работе, а я начал изнывать от скуки, которую наконец-то развеяло приглашение от профессора.
  
  Быт в гостиничном номере меня практически убивал, поэтому я с удовольствием приготовился вкусить немного домашнего уюта. Почему-то мне казалось, что профессор иначе жить не сможет. Так оно и вышло.
  
  Федору Андреевичу принадлежала квартира в большом доме практически рядом с городской управой. Так что от работы до гостиницы, а затем до дома профессора я добрался пешком меньше чем за пятнадцать минут. Но это примерно, потому что обзавестись карманными часами так и не удалось. Сей факт бесил меня все больше и больше.
  
  Найдя нужный дом, я уточнил у подметающего постоянно падающие листья дворника, по адресу ли я попал.
  
  - Туточки оне обретаются, - подтвердил высокий и тощий как жердь дворник.
  
  Затем был подъем на второй этаж и попытка освоить дверной звонок, на который нужно было не нажимать, а вертеть небольшую пимпочку посредине. Получилось не очень, но меня услышали. Дверь открыла дородная дама в облачении горничной.
  
  После знакомства с рыжей стригой я ожидал увидеть здесь если не ее саму, то другое юное создание, но у профессора, видно, была иная точка зрения по этому поводу.
  
  Как оказалось, Степанида Захаровна была, так сказать, универсальным солдатом - и уборщица, и горничная, и повариха. Вот к третьей ипостаси ее образ подходил идеально - именно такой должна быть повариха, не только умелая, но и любящая свое дело.
  
  - Федор Андреевич, господин полицейский прибыли, - приняв от меня папаху и шинель, крикнула женщина куда-то в глубь большой квартиры.
  
  В ответ сначала донеслось какое-то звяканье и шипенье, затем прилетел голос профессора:
  
  - Я уже иду!
  
  Через минуту явился он сам, снимая на ходу уже чем-то измазанный халат.
  
  - Простите меня ради бога, дорогой Игнат Дормидонтович. Вот, дожидаясь вашего визита, решил проверить кое-что и увлекся.
  
  - Ничего страшного, - с улыбкой ответил я и присмотрелся к пятнам на халате.
  
  Если профессор увлекается химией, можно попытаться подбросить ему идейку насчет немагического способа получения резины. Авось удастся поиметь что-то с этой идеи.
  
  Меня радушно проводили в большую столовую и усадили за накрытый белоснежной скатертью стол. Интерьер квартиры почти ничем не отличался от того, что я себе нафантазировал. Только удивляло обилие магических светильников. Хотя, если подумать, ничего удивительного нет, особенно для жилища научного куратора энергетического завода.
  
  - Вы не против, если нам составит компанию еще одна персона? - спросил Федор Андреевич и, дождавшись моего кивка, громко позвал: - Леонард Силыч, будьте любезны пройти в столовую.
  
  Я ждал, что к нам присоединится еще один гость, хотя на столе было всего лишь два прибора. Все стало на свои места, когда в столовую вальяжно вошел здоровенный котяра в серую полоску с белым животом и белыми же "носками".
  
  Солидный образ немного портил ошейник с блестящими камешками. Ну прямо гламурные стразы. Впрочем, мало ли какие у кота могут быть представления о прекрасном.
  
  - Игнат Дормидонтович, - улыбнулся в бороду довольный своей шуткой профессор, - позвольте представить вам моего друга и компаньона Леонарда Силыча.
  
  Кот подошел ко мне, посмотрел снизу вверх серыми глазами и беззвучно мяукнул, как бы обозначая приветствие.
  
  Какой шикарный красавец!
  
  Кот словно услышал хвалебные мысли и потерся о мою ногу.
  
  - Кота в столовой прикармливаете, потом не жалуйтесь, - заявила горничная, но все же поставила на пол миску с едой.
  
  Я прыснул, едва сдерживая смех. И вынужден был сделать вид, что не заметил удивленных взглядов присутствующих. Ну не объяснять же им, что горничная выдала практически точную цитату из "Собачьего сердца".
  
  После того как каждый получил свою порцию первого, мы втроем приступили к ужину.
  
  Я кое-что успел узнать от Лехи о правилах поведения за столом, и пока мы пробовали удивительно вкусный грибной суп, старался помалкивать. После супа было какое-то пюре - то ли картофельное, то ли гороховое, но его неопределенность никак не повлияла на полученное удовольствие. Мясной соус окончательно догрузил желудок так, что в кабинет на рюмку коньяку и сигару я перебирался как обожравшийся хомяк.
  
  За столом мы говорили о пустяках и городских слухах. Ни науки, ни моей работы профессор не затрагивал. Успевший все съесть Леонард Силыч залез на стул и внимательно слушал наши разговоры. Затем он спрыгнул на пол, подошел ко мне и требовательно посмотрел в глаза. Причем мне показалось, что я ощутил он него некий посыл. Ему хотелось колбасы. Причем кот не требовал и не просил, просто своим взглядом показывал, что ему хочется вкусненького, а там уже решать мне.
  
  Такая независимость и достоинство у домашних животных мне всегда импонировали, так что я поддался, возможно, не очень культурному в гостях порыву и дал коту ломтик сервелата. Кот взял колбасу прямо из моих рук.
  
  Профессор с любопытством наклонился в сторону, чтобы посмотреть, что там происходит, и явно был удивлен увиденным.
  
  - Очень любопытно, - хмыкнул он. - Леонард Силыч не особо жалует незнакомцев и вообще никогда не берет еду из чужих рук.
  
  Мне показалось или в голосе профессора мелькнули ревнивые нотки?
  
  Сам же объект всеобщего внимания, мгновенно проглотив колбасу, вернулся на стул с довольным видом, который можно было расшифровать как: "Ну вот захотелось мне колбаски, и что теперь?"
  
  Закончив обед, мы перебрались в заставленный книжными шкафами кабинет, и тут за меня взялись всерьез. За считаные минуты профессор вытащил из меня все, что мне удалось узнать из конспектов. Судя по реакции, он знал все это и без меня. Так что я добавил почерпнутые из своего скудного опыта выводы, впечатления и домыслы. Эти нюансы уже больше заинтересовали научно зависимого человека. Да так, что клубы сигарного дыма стали гуще. Сам я никогда не курил, но порой не возражал против дыма дорогого табака, а он у гостеприимного хозяина явно был эксклюзивным.
  
  - Это очень интересно, Игнат Дормидонтович, - искренне заявил профессор, пыхнув сигарой. - Я всю жизнь занимаюсь предметной энергетикой, но главным моим увлечением является изучение энергетических сущностей, их симбиоз с человеком и особые способности одаренных. Как вы видели, с симбионтами я встречаюсь каждый день, а вот такое тонкое и редкостное явление, как ваш дар, будоражит мое воображение. Увы, наша наука пока не способна представить возможности делать точные замеры, но это только распаляет мой интерес.
  
  А уж как нахождение рядом с таким человеком распаляет мое любопытство! Но, увы, в отличие от собеседника, я вынужден действовать тоньше.
  
  - Профессор, - решил я закинуть пробный шар, - если честно, многие вещи, связанные с энергетикой, вызывают у меня недоумение.
  
  - И какие же? - тут же проснулся в Федоре Андреевиче преподаватель.
  
  - Только не смейтесь над моим невежеством, - решил я еще больше подстраховаться, - в нашем училище давали не так уж много непрофильных знаний. К тому же мне постоянно казалось, что учителя сильно подвержены мистицизму.
  
  - О, я вас прекрасно понимаю, - к моему облегчению, заявил профессор. - Можете не стесняться и говорить смело - вот чего у меня нет, так это склонности к мистификации.
  
  - Если честно, меня сильно удивляет, так сказать, предметная природа перевоплощения человека в зверя.
  
  - Вы имеете в виду оборотный эффект, - не спрашивая, а утверждая, произнес профессор.
  
  - Да, откуда берутся и куда исчезают все эти когти, клыки и шерсть? Наш доктор все сокрушался, что не может подтвердить свои теории вскрытием.
  
  Профессор вальяжно развалился в кресле, явно наслаждаясь беседой. Похоже, преподавание - это главная часть его натуры и пожизненное увлечение.
  
  - Ян Нигульсович всегда был очень любознательным, но немного ограниченным. Это не умаляет его ума, но не делает чести нашему медицинскому образованию, - поспешно добавил профессор. Также он покосился на меня, но решил не хаять моих, точнее Игнашиных, учителей. - Большая часть наших медиков готова пользоваться заживляющими и оздоровительными артефактами и при этом напрочь отрицает существование псевдоплоти.
  
  - Псевдоплоти?
  
  - Да, именно ее, - немного возбудившись, ткнул в мою сторону дымящей сигарой профессор. - Как и псевдоматерия, она...
  
  - Простите, профессор, - решил я исправить ситуацию ввиду ее крайней важности для моего выживания, - но мне не известно ничего ни о псевдоплоти, ни о псевдоматерии.
  
  - С чего же начать... - тихо сам у себя спросил мой собеседник.
  
  - Федор Андреевич, а что, если вы очень кратко изложите мне суть энергетической науки?
  
  - Кратко? Суть? - с доброй иронией хмыкнул профессор, а затем задумчиво улыбнулся, явно восприняв это как вызов его учительскому таланту. - Давайте попробуем. Вы ведь знаете, кто такой Мерлин?
  
  - Конечно, - пришлось мне хоть и частично, но все же соврать.
  
  - Так вот, когда Первый Наставник, - именно так выделяя оба слова, начал свою лекцию профессор, - сорвал свои же печати, раскусил план Нимуэ и лишил сил Моргану, в мире появились места Силы. Ну это вам должно быть хорошо известно, ведь мы находимся рядом с таким местом.
  
  - Да, конечно, - еще раз соврал я, уже планируя основательно засесть в библиотеке и выяснить, не являются ли действия Мерлина фактором, разделившим два мира.
  
  - Это событие стало началом эры энергетики.
  
  - Началом? А как же древние, они ведь существовали и до этого важного события?
  
  - Только не говорите мне, молодой человек, что вы почитатель древних богов! - нахмурился профессор.
  
  - Нет, я - православный.
  
  - Оно и видно, а курс о природе энергетических сущностей вам читал батюшка? Не знал я, что даже в Новгороде такие проблемы с образованием. - Мой собеседник горестно вздохнул и продолжил тоном усталого от чужой тупости учителя: - На нашей планете существует два вида разумной и неразумной жизни, а именно - телесная и бестелесная, так называемая энергетическая, жизнь. Существа, по сути являющиеся сложной энергетической структурой, разнообразны, как и обычные живые твари. Это известно всем, точнее, если судить по вашим репликам, многим. Но есть одно массовое заблуждение, которое приписывает возникновение энергетических существ обычной эволюции.
  
  - Тогда откуда все они взялись?
  
  - Мы их создали, - прищурив глаза, торжественно заявил профессор и явно порадовался произведенному эффекту. - А вскрытие печатей Учителем лишь усилило сии создания.
  
  - Мы создали богов? - Я был если не в шоке, то сильно удивлен.
  
  - Так называемых старых, и не богов вовсе. Энергией способны управлять только люди. Сама по себе она просто сырой материал и к самостоятельному усложнению может прийти лишь в редких случаях, да и то в примитивные формы. Возьмем, к примеру, домовых. Есть гипотеза, что они появились из сказок.
  
  - Сказок? - Мое удивление было вполне объяснимым. Слышать такое от ученого как минимум странно.
  
  - А точнее из фантазий человека. Те, кто обладает богатой фантазией, придумали себе нечто, объясняющее пугающие их звуки и образы. Они напитали эти фантазии своими страхами и эмоциями. Ведь, по сути, наши чувства - это переработанная энергия мира. Вот и стали появляться сгустки материи в, так сказать, свободном состоянии. Кто-то придумал, скажем, лешего, а остальные напитали энергетическое создание своим страхом. Многие поколения испуганных примитивов так усиливали энергентов, что те постепенно усложнялись и порой обретали псевдоразум. А теперь представьте, что произойдет, если в могущество некоего мифического существа поверят тысячи, сотни тысяч людей? Какой мощи может получиться энергетическое существо?
  
  - Не уверен, что ваши речи понравятся церковным иерархам, - осторожно сказал я, косясь на двери, за которыми собирала посуду горничная.
  
  - А при чем здесь христианство, я говорю лишь о тех, кого суеверные обыватели называют старыми богами. А также о русалках, леших, домовых и других представителях энергетического бестиария.
  
  - Неужели вы верующий?
  
  - Я ученый, молодой человек, - совершенно серьезно сказал профессор. - И поэтому верю в то, что можно доказать, но при этом не спешу отвергать явление, если нет доказательств его невозможности. С официальной религией есть много странностей. Почему в пределах храмов не действует большинство артефактов? Почему даже в семьях потомственных оборотней крещеный ребенок теряет энергетического симбионта?
  
  - Вы уверены, что это так? - спросил я, вспомнив, как Евсей крестился на икону.
  
  - Да, вполне, а вы что, знаете кого-то истово верующего, который при этом подвержен оборотному эффекту?
  
  - Нет, не знаю, - тут же соврал я. - Просто удивился.
  
  - А не нужно удивляться. Все дело в неискренней, притворной натуре человека. Сам я больше агностик, чем атеист. Слишком уж много доказательств того, что некая высшая сила присутствует в нашей жизни. Просто те, кто не хочет иметь проблем с церковью, попросту мимикрируют. А обряды, проведенные хоть и по всем канонам, но без искренности и веры, это всего лишь цирковое представление для непосвященных. Вот здесь мы и подходим к вашему первому вопросу. О псевдоматерии и псевдоплоти. Есть хоть и очень затратные, но все же подтвержденные опыты по осуществлению перехода чистой энергии в материальное состояние. Примерно как жидкость превращается в лед. Но для этого нужна человеческая воля и талант колдуна.
  
  - Материализация чувственных идей? - буквально выскочила из меня фраза, которую я слышал в одном советском фильме.
  
  - Интересная формулировка, - хмыкнул профессор, - где вы ее услышали?
  
  - Хоть убейте, не помню.
  
  - Ну и ладно, - отмахнулся мой собеседник, возвращаясь к теме разговора. - Чтобы человеку совершить, как вы выразились, материализацию своей идеи, нужно очень много энергии и могучая воля. А вот у энергетических существ, ставших симбионтами людей, это получается намного проще. То, что мы видим при обращении оборотня, всего лишь временный переход накопленной телом энергии в псевдоплоть. Да, она видима и осязаема. Часть псевдоплоти нарастает на тело, создавая как бы живую маску и шерсть на теле, часть проявляется внутри тела, серьезно усиливая мышцы, а также способствуя быстрому заживлению ран.
  
  - Только не от серебра, - опять брякнул я, поддаваясь порыву юного тела.
  
  - Да, серебро по своей сути есть энергетический резонатор. На сырую энергию оно действует слабо, а вот псевдоплоть разрушает. Точнее, мешает ее формированию и стабильности. Так вот, когда внутренняя энергия иссякает, псевдоплоть быстро переходит в энергетическое состояние. Именно поэтому нашему уважаемому Яну Нигульсовичу не достается ничего, что может потешить его интерес прозектора. Не остается ни зубов, ни шкуры, ни шерсти. Они просто исчезают из осязаемого пространства.
  
  - А долго оборотни могут пребывать в таком состоянии?
  
  - Не очень, - сказал профессор и хитро улыбнулся. - Если тот, кого вы как бы не знаете, может обращаться чаще раза в неделю и больше получаса, скажите ему, что это очень хорошие показатели. Я бы даже сказал - уникальные. Такие экземпляры очень интересны для изучения. Тайну я, естественно, гарантирую. Если у вас есть еще вопросы, уважаемый Игнат Дормидонтович, я с радостью на них отвечу.
  
  Вопросы были, и очень много, но опять же задавать их нужно предельно осторожно. Сейчас стоит спросить о чем-то нейтральном. К примеру, о домовом. А может, забросить удочку насчет резины?
  
  - Я понимаю ваши сомнения, - превратно понял мое молчание профессор, - все, что происходит на заводе, конечно, тайна, но сама суть стриг не является чем-то запретным, хотя власть и церковь предпочитают не особо привлекать к данному вопросу внимание обывателей.
  
  Это, конечно, не самая важная для меня тема, но я тут же изобразил на лице живейший интерес.
  
  - Я вроде слышал, что стригойями называют вампиров.
  
  - Это научный казус, который возник из-за нестыковки двух направлений мифологии. В Европе стрыги, или стригойи, действительно являются вампирами, сиречь энергентами, оккупировавшими неживое тело. У нас их называют упырями. Но связь между этими подвидами энергентов-симбионтов имеется. Очень часто после смерти стрига становится упырем, или же, в другой терминологии - стрыгой.
  
  - А оборотни?
  
  - После смерти? Нет, переход в упырей у них практически невозможен. Если, конечно, нет дополнительных внешних факторов. Но и там, скорее всего, имеет место подсадка постороннего энергента в мертвое тело. В принципе, - дирижируя потухшей сигарой, продолжил ученый, - энергетическая суть оборотней и стриг мало чем отличается. Но вот нюансы делают эти два вида симбионтов несопоставимыми. Человеческая составляющая оборотня сама управляет своими действиями. После обращения в них хоть и усиливается эмоционально-звериная составляющая, но все равно они полностью контролируют себя.
  
  - Так, получается, оборотни могут стать кем захотят?
  
  - Нет, сама трансформация проходит по заложенному в энергенте образу. Человек этим не управляет, лишь задает посыл. А вот дальнейшее поведение зависит только от воли оборотня. Что же касается стриг, то там все сложнее. Во время трансформации происходит смена сознания.
  
  - Их поэтому называют двоедушниками?
  
  - Суеверие! - экспрессивно рубанул ладонью воздух профессор. - Я хоть и не отрицаю существование души в религиозном понимании, но пока никто не смог ни обнаружить ее, ни измерить. Мало того, даже церковь отрицает возможность существования двух душ в одном теле, как и перемещение оных между разными телами. Есть новое учение доктора Латоцци, который занимается лечением душевнобольных. Так вот, он выдвинул гипотезу о существовании в одном человеке нескольких личностей и назвал это раздвоением сознания.
  
  Похоже, что это местный аналог доктора Фрейда, хотя не уверен, что именно он первым определил раздвоение сознания. Я, конечно, мог немного рассказать своему собеседнику о переселении душ, но лучше промолчу.
  
  - Такие случаи наблюдаются и у обычных людей, - сказал профессор, чуть приподнимаясь в кресле, чтобы долить коньяку в наши рюмки. - Это печально, но в большинстве случаев не опасно. А вот у стриг основная личность может быть изумительной доброты и даже не догадываться, что вообще способна на трансформацию. А вторая, так сказать, темная, ипостась мало того что знает об оборотном эффекте, так еще и частично его контролирует.
  
  - Так, может, под видом ракшаса вашего коллегу убил стрига?
  
  - Исключено, - мотнул головой ученый, - на таком тонком уровне детализации управлять оборотным эффектом практически невозможно. Чаще всего облик стриги есть отражение его внутреннего мира, черного, порочного и извращенного. Очень колоритные получаются образы.
  
  Федор Андреевич произнес это даже с каким-то восхищением, но тут же осекся и заботливо посмотрел мне в глаза.
  
  - Все в порядке, - правильно понял я его беспокойство, - шок стер в моей памяти все воспоминания о том случае.
  
  - Да, доктор Латоцци упоминал подобный эффект. Вы читали его труды?
  
  - Нет, - поспешно ответил я и постарался перевести тему в другое русло. - А насколько опасны энергетические существа, живущие отдельно? К примеру, домовые?
  
  - В этом случае все зависит от человека, - откинувшись в кресле, небрежно взмахнул сигарой профессор. Затем заметил, что она погасла, и бросил ее в пепельницу.
  
  - У меня есть пример обратного, - возразил я, заставив ученого удивленно поднять бровь. - Один домовой буквально не пускает людей в пустующий дом. И любые попытки повлиять на него вызывают лишь агрессию.
  
  - Любопытный случай, - заинтересованно сказал профессор. - И что предпринимали претенденты на жилье?
  
  - Стандартные подношения, уважительное обращение к хозяину и в качестве жеста отчаяния пригласили священника.
  
  - Ошибка, причем во всех случаях. Налицо факт распада сложной структуры. Этот свободный энергент явно формировался не одно столетие. И скорее всего, сумел пережить переселение в другое жилье, что нехорошо для его структуры. Здание старое?
  
  - Не очень, - ответил я, вспоминая внешний вид каланчи. - Это пожарная каланча.
  
  - Вот, - наставительно поднял палец профессор. - Вместо семейного уюта он попал к суровым пожарным с небогатой фантазией. А затем вообще был оставлен без человеческого внимания. Начался процесс распада. Новые хозяева поднесли пищу, но уверен, готовил ее не тот, кто предлагал. Свободным энергентам не нужна еда, только эмоции и личностная энергия человека. Подношение должно быть частью дома и иметь следы творческой энергии дарующего.
  
  - Это как?
  
  - Сделайте из куска, скажем, ступеньки или ставни ложку и подарите домовому. Предмет будет пропитан не только знакомой ему энергетикой места, но и вашей личной, которая войдет в поделку во время процесса изменения. Еще, возможно, стоит дать ему новое имя. Старое он, скорее всего, забыл, а может, никогда не имел, и все называли его просто хозяином. Это укрепит распадающуюся структуру.
  
  Разговор об энергентах оказался настолько увлекательным, что мы не заметили, как пришла полночь, и только вмешательство горничной вернуло нас на грешную землю.
  
  Уже одеваясь в прихожей и прощаясь с профессором, я вспомнил о резине:
  
  - Федор Андреевич, скажите, а как вы относитесь к химии?
  
  - Молодой человек, моя основная профессия алхимик, так что, смею надеяться, в простой химии я тоже разбираюсь.
  
  Уточнять разницу я не стал, потому что уже сам все понял: алхимия - это та же химия, только с участием в реакциях измененных магией компонентов и привлечением в процесс чистой энергии.
  
  - У меня появилась одна идея, и мне нужна консультация химика.
  
  - Давайте я сообщу вам, когда у меня появится свободное время, и мы это обсудим, - покосившись на недовольную горничную, предложил профессор.
  
  На этом я раскланялся отдельно с профессором и персонально с Леонардом Силычем, чем вызвал у кота еще один приступ симпатии в виде трения головой о ногу. Это, в свою очередь, опять удивило профессора.
  
  За пределами дома уже царствовала чернильная ночь, и только свет из окон освещал пустынные улицы с вальяжно разлегшимися по бокам особняками. Вдалеке прошла троица ночного дозора городовых. И эту колоритную картинку падающий с неба первый снег нынешней зимы еще больше превращал в сказку.
  
  Впервые я порадовался тому, что живу в гостинице и дойти туда можно пешком. Да и сама прогулка принесла удовольствие, хоть под конец холод начал забираться под одежду.
  
  Нужно утепляться, даже наплевав на армейские закидоны Дмитрия Ивановича.
  
  Глава 9
  
  Увы, рассветы, которые я встречал в гостинице, мне нравились намного меньше прежних, так что я быстро собирался и как можно скорее выдвигался на работу. Так случилось и в этот день. После обеда я надеялся попасть в библиотеку, чтобы самостоятельно заполнить пробелы, которых не решился затрагивать в разговоре с профессором. Увы, пополнение знаний пришлось отложить - в городе произошло убийство.
  
  У крыльца полицейской управы мы быстро загрузились в две коляски и в сопровождении казаков двинулись по пока еще слабо присыпанной снегом улице.
  
  В этот раз наш путь лежал к железнодорожным складам. Именно там утром обнаружили труп сторожа и изрядно облегченный груз алхимических реагентов. Может, я себя переоцениваю, но бандитам стоит зарубить на носу, что грабить в этом городе нужно только без мокрухи.
  
  Присев в углу разоренного склада, я сосредоточился и получил сомнительное удовольствие лицезреть незамысловатую сцену убийства сторожа, в которой прямо или косвенно участвовали четыре бородатых мужика. В моем мире и времени любой свидетель воспринял бы их как староверов. У всех были топоры и пистоли, похожие на мое первое оружие. Только, кажется, еще с кремневыми замками.
  
  Мои сомнения в здравомыслии грабителей усилились, когда, проведя попытку привязки к тому, кто зарубил сторожа, я не ощутил ожидаемого обрыва нити.
  
  Они что, не уехали из города?! Да уж, либо идиоты, либо совершеннейшие отморозки. Второе предположение подтверждали эмоции, хлынувшие на меня во время транса. Там было все - от обреченности сторожа и страха, который он испытывал за себя и выживание семьи, до жуткой смеси злобы и бешенства убийцы. В голове даже замелькали какие-то картинки, сильно похожие на коллаж из самых кровавых фильмов ужасов.
  
  Да уж, профессор был прав, нечего списывать всю жуть на мистических созданий. Самый страшный монстр на планете - это человек.
  
  Продолжая контролировать натянутую нить, которая почти физически ощущалась как леска, зажатая в кулаке, я вскочил на ноги и азартно крикнул начальнику:
  
  - Дмитрий Иванович, я знаю, где они!
  
  Следователь либо не знал о такой стороне дара видока, либо не ожидал от меня подобной прыти. В общем, он на мгновение застыл, пытаясь принять решение.
  
  - Где? - влез в разговор Евсей.
  
  - Там, - махнул я свободной рукой в нужном направлении.
  
  А что еще ему ответить? Указать точное место пребывания преступников возможности не было.
  
  Дмитрий Иванович успел опомниться и начал командовать, хотя по-прежнему с некой долей неуверенности. Сейчас в его распоряжении было три казака, местный околоточный и двое городовых-водил. Следователь уточнил у меня состав банды и нахмурился еще больше. Но затем все же решил рискнуть.
  
  Если верить записям Игната, максимальная дальность удержания связующей нити была до двух верст. Да и то только у сильных видоков, к коим я себя относить точно не стану. При большем расстоянии нить истончалась и рвалась. Так что бандиты засели едва ли не рядом с местом преступления.
  
  Это меня откровенно озадачило.
  
  - Дмитрий Иванович?
  
  - Что? - тут же насторожился следователь, явно ожидая от меня еще какого-то подвоха.
  
  - А что именно взяли грабители?
  
  - Вроде большую партию опиумной пыльцы с энергетического завода.
  
  Ну ни фига себе! У них, понимаешь ли, товарными объемами наркоту из болота гоняют, а слуга закона говорит об этом как о чем-то незначительном. Ладно, это его проблемы, а меня выданная информация навела на интересную мысль - ребята, похоже, наркоманы и, если нам повезет, уже закинулись и видят кислотные сны. Так что, может, даже сумеем взять их, так сказать, тепленькими.
  
  Приняв решение, следователь отправил Леху в одной коляске за помощью в управу, а мы загрузились во второй экипаж. Хотя толщина снега еще не вынуждала пересаживаться на сани, но уже затрудняла движение на колесном ходу. Так что городовой вел свой экипаж ходко, но осторожно.
  
  Ощущение было странным и непривычным. Вроде ничего такого, но стоило только сосредоточиться, как сразу ощущались руны на запястье, а пальцы начинали чувствовать тонкую ниточку, едва заметно тянущую руку куда-то вперед.
  
  Пару раз я указывал кучеру, куда свернуть, что вывело нас в рабочие кварталы железнодорожного конца. Внезапно меня словно что-то дернуло за пальцы. Сосредоточившись, я понял, что нить резко повело в сторону.
  
  - Стой! - громким шепотом заявил я, для уверенности хлопнув ладонью по спине кучера.
  
  Он резко натянул поводья, и коляска встала. Лошади казаков завертелись вокруг экипажа. Затем казаки спешились и подошли к нам:
  
  - Что делаем, ваше благородие?
  
  Да уж, действительно, и что нам теперь делать? Мои познания в местной юриспруденции были мизерными, и я до сих пор не удосужился узнать, нужен ли для вторжения на частную территорию ордер или что-то подобное.
  
  - Заходите в дом, мы подстрахуем снаружи, - сказал он и покосился на меня. - Игнат, вы вооружены?
  
  Нашел время интересоваться! Меня даже обида взяла, но я просто достал из кармана двуствольник и продемонстрировал его начальнику. В ответ увидел недовольную гримасу.
  
  Ну конечно, по сравнению с его офицерским револьвером моя пукалка, мягко говоря, не впечатляла.
  
  У казаков короткоствол имелся у всех, но не унифицированный. Старший урядник потащил из седельной кобуры монструозный капсюльный револьвер, а его подчиненные вообще достали пистоли. Хорошо хоть не кремневые, а переделанные под капсюли. Удивило то, что казаки взяли огнестрел в левую руку, а в правой держали кинжалы.
  
  Ох, чувствую, сейчас мне предстоит не только наблюдать цирковое представление, но и участвовать в нем.
  
  Так оно и оказалось.
  
  Демьян вновь оседлал своего коня, подвел его к воротам и лихо перескочил с седла во двор. Мы быстро прошли через открывшуюся калитку. Обстановка вокруг дома говорила о том, что здесь либо долго никто не жил, либо среди жильцов не было женщины. В общем, порядка во дворе не наблюдалось. Все неухожено и запущено. Во дворе царила полная тишина, а вот из дома доносились приглушенные звуки. Казаки тут же бесшумно переместились к крыльцу, и Евсей выразительно посмотрел на следователя, а тот почему-то перевел взгляд на меня.
  
  - Игнат, присмотри за этой стороной, вдруг кто-то выскочит. - В боевой обстановке начальник явно предпочитал более упрощенную форму обращения. - Я зайду сзади, Тимофей Николаевич, ты с другой стороны.
  
  Ну просто гениальная тактика захвата! Мне кажется или местный спецназ работает совсем уж топорно? Вроде наши казаки чуть ли не пластуны и должны действовать с умопомрачительным профессионализмом. Или это я сказок наслушался?
  
  Похоже, наслушался - дав время Дмитрию Ивановичу и околоточному забежать за угол, Евсей что-то прошипел своим подчиненным и с грохотом ввалился внутрь дома. Главный шум издавала дверь, которую сначала выломали из проема, а затем еще и потоптались по ней.
  
  Внутри дома образовался полнейший бедлам - грохот, крики и даже какой-то визг. Когда добавились выстрелы, мне стало совсем не по себе. В обломках оконной рамы и осколках стекла во двор вывалился здоровый мужик с тесаком в руках. Меня он заметил сразу, как и то, что я нахожусь на пути его бегства.
  
  Уверен, мой начальник никак не предполагал такого поворота событий, иначе не оставил бы меня именно здесь.
  
  Коротко рыкнув, бандит ринулся на меня. Жуткий, скажу я вам, персонаж - глаза навыкате, борода торчком, причем кроме всякого мусора там присутствовало изрядное количество натекшей изо рта пены.
  
  Тренировки под руководством одноногого солдата дали о себе знать, и разглядывание бегущего бандита не помешало мне встать в классическую для стрелков моего мира позицию и пальнуть бандиту прямо в лицо. Не знаю почему, может, из-за шока, но у меня возникло недовольство, что пуля попала не в лоб, а куда-то в верхнюю губу. Голова мужика словно встретилась с веткой, и ее дернуло назад. Мелькнув ногами, он завалился на спину и остался лежать неподвижно.
  
  Ну и где обещанный кучей разных книг отходняк? Ночью в оборотня я стрелял почти наугад, а сейчас даже рассмотрел белки его глаз, но ни тремора, ни тошноты не наблюдалось - лишь досада по поводу того, что потратил на обычного человека дорогую посеребренную пулю. Даже мелькнула мысль попросить Яна Нигульсовича достать ее, как он это сделал с монетой.
  
  Посторонние мысли выскочили из головы, когда на пороге дома появился Евсей с телом Демьяна на плече. Самому старшему уряднику тоже досталось - на груди в его мундире зияла дырка, но держался он молодцом. За командиром шел прихрамывающий Григорий, но ранений у него не было видно, похоже, просто подвернул ногу.
  
  Теперь окончательно становилось понятно, что из троицы казаков оборотнем является лишь урядник - вон даже выстрел в грудь ему особо не повредил.
  
  Мысли, что и сейчас я мог столкнуться с таким же зверем один на один, без помощи казака, вызвали у меня неприятную дрожь.
  
  Выбежавший из-за дома Дмитрий Иванович мельком глянул на убитого мною бандита и принялся помогать Евсею устраивать раненого в коляске. Местный околоточный сначала хотел заглянуть в дом, но благоразумно дождался возвращения казака и следователя.
  
  Чувство долга оказалось сильнее страха за друга, так что Евсей остался на месте преступления. С Демьяном в больницу уехали Григорий и наш кучер. Еще минут через двадцать к нам присоединились с десяток городовых. Наблюдая за суетой полицейских, я понял, что казаки действовали сравнительно грамотно - окажись здесь эти бывшие крестьяне и солдаты, обдолбавшиеся магической наркотой бандиты могли положить кучу народу. Но все равно после просмотра многочисленных боевиков в моих глазах действия местного спецназа казались примитивными.
  
  С этим нужно что-то делать, да только что?
  
  Очередной взгляд на дырку в мундире Евсея заставил меня вспомнить и о собственной безопасности. Что, если вот такой же оборотень еще раз вломится в ту же гостиницу, а казака рядом не будет?
  
  Эта мысль потянула за собой другую, а также воспоминания о словах околоточного и профессора. И тут все сложилось в довольно стройную схему.
  
  - Евсей, - позвал я казака, который беседовал с местным околоточным.
  
  - Да, ваше благородие.
  
  - А где вы сейчас живете?
  
  Вопрос явно показался казаку бестактным, но он все же ответил:
  
  - У одной вдовы снимаем дом.
  
  - Дорого?
  
  - Есть маленько.
  
  - А как вы смотрите на то, чтобы переехать в бывшую пожарную каланчу?
  
  - Так там хозяин уж больно злющий, как анчутка.
  
  - Но если удастся справиться с ним, то вы готовы переехать? И я к вам подселюсь. Иван Митрофанович сказал, что город готов вовсе не брать денег за аренду, лишь бы там кто-то жил.
  
  - Ну, забесплатно оно завсегда лучше, чем за серебро. Но как быть с хозяином? Там же даже батюшка не справился.
  
  - А вот как, мы с тобой скоро узнаем. Подъезжайте к каланче где-то к шести пополудни.
  
  - Добро, - кивнул казак.
  
  Он взглядом испросил разрешения удалиться, а я так же взглядом, даже без кивка, это разрешение дал. Хорошо бы удалось задобрить домового - иметь под боком такую защиту будет очень полезно для моего здоровья.
  
  В управе все пошло по накатанной колее. Леха сначала оформил стандартный бланк опроса видока, а затем так же сноровисто составил отчет о захвате. Ни я, ни казаки в бумажной работе не участвовали, что меня откровенно радовало. В местном правописании я уже разобрался, но шанс напортачить все же оставался.
  
  Уже по начавшей складываться традиции после чрезвычайных происшествий начальник отпустил меня на все время после обеда с прежним условием - обозначить место пребывания. Таким местом я назвал библиотеку, чем вызвал настороженный взгляд Дмитрия Ивановича и ехидный - Лехи.
  
  - Здравствуйте, Игнат Дормидонтович, - старательно выговаривая мое отчество, поздоровалась со мной библиотекарша.
  
  Вот зараза!
  
  - Здравия желаю, Елизавета Викторовна, - максимально формально ответил я.
  
  Имея в прошлой жизни солидный опыт общения с женщинами, я давно уяснил для себя ценность нехитрого правила: самая дорогая женщина - это бесплатная. Дама, не требующая оплаты за нежность, впоследствии выкатит запредельную цену. В условиях патриархального и сословного мира эта цена утраивается, если не удесятеряется.
  
  К тому же эта дамочка явно не ищет сексуальных приключений - ее чаянья находятся если не в матримониальной плоскости, то точно в розово-романтичной.
  
  - Игнат, мне кажется, между нами возникло некое недопонимание.
  
  - Почему же, - с максимально возможной искренностью удивился я. - Вы высказались вполне ясно. Я все понял и принял.
  
  - Ничего-то вы не понимаете в женщинах, - чувственно вздохнула девушка.
  
  Ага, а ты, соплячка, понимаешь, что творится в твоих собственных мозгах! Нужно срочно сматывать удочки. Похоже, до Лизоньки дошли слухи о моих служебных успехах и ночном нападении. И теперь я в ее глазах приобрел некий романтически-героический флер. И даже если бы она мне сильно нравилась, любую романтику убила бы маячащая за ее плечами тень папеньки.
  
  - Откуда же мне, Елизавета Викторовна, разбираться в женщинах. Молод еще. К тому же я человек прямой и не привык ломиться в закрытую дверь. "Нет" для меня всегда означает "нет". - Не давая девушке опомниться, я скорчил покаянную физиономию и прижал к груди руку. - Простите меня великодушно, но времени очень мало, а нужно успеть найти нужные мне сведения. Работа не ждет.
  
  Поклонившись, я поспешил в облюбованный мною третий зал библиотеки. От такого поворота личико у Лизоньки удивленно вытянулось. Она-то, как и мои коллеги, была полностью уверена, что причиной моих походов в храм знаний являются только чарующие глазки библиотекаря.
  
  Я действительно собрал с полок добрый десяток книг и закопался в них по самую макушку. Наводки профессора позволили более точно сориентировать поиски и без лишних вопросов закрыть пробелы в моих знаниях.
  
  В отличие от известной мне истории в этом мире Мерлин был фигурой отнюдь не мифической. Даже имелись точные даты его рождения и смерти. Родился он в пятьсот двадцать шестом году от Рождества Христова, а умер в восемьсот девятом.
  
  Ничего так дедушка пожил.
  
  Отправной точкой различий между двумя мирами, по крайней мере, как мне это виделось, было даже не создание запирающих магию мира печатей, а их разрушение. Подосланная сестрицей Морганой фея Нимуэ убедила мага в необходимости создания печатей, но когда до старого ловеласа дошло, как его облапошили, он вернул магию миру, многократно ее усилив. В моей истории, похоже, кровь у него к мозгам от известного места так и не отлила, и мы остались жить с этими самыми печатями.
  
  Дальше несоответствия в истории начали накапливаться, но казалось, что сама ткань времени им противилась. Ученик Мерлина Артур попытался создать магическое, или, как здесь говорят, энергетическое государство, но после его смерти колдуны тупо передрались и погрузили Англию во мрак невежества на два столетия. На Руси же это дело пошло неплохо, и в Новгород стеклась куча всяких чудаков. Они и организовали Новгородскую энергетическую академию - сокращенно НЭА.
  
  В это же время в Европе горели костры. По городам и весям бегали с безумными глазами инквизиторы. Позже они спохватились, но Новгородская школа энергетического искусства по-прежнему оставалась самой передовой.
  
  У славян вообще с магией пошло неплохо - чего стоит только усиление крови Рюриковичей, которые плодились как кролики. У того же Грозного было пять сыновей, и все обладали завидным здоровьем. Так что Романовым ничего не светило изначально. Да и правителями потомки норманна оказались неплохими.
  
  Если я правильно понял намеки историков, царская династия империи была почти сплошь оборотнями-медведями. Что никак не портило их образ в глазах народа.
  
  Если выстроить виртуальные линии истории двух реальностей, то получатся идущие параллельно кривые - временами все сближалось, вплоть до появления абсолютно одинаковых персонажей. А порой случались курьезы, которые был способен понять только я. К примеру, великий русский поэт, которого заколол на дуэли германский подданный, тоже звался Александром Сергеевичем, но фамилию носил Цой и был не темнокож и кучеряв, а узкоглаз и носил длинные, связанные в хвост волосы. А вот Петра Первого не было. Был Андрей Второй, который и боярам бороды стриг, и стрельцов вырезал. Под корень! Именно он европейский дух в империю пустил, а вот города на Неве не построил: незачем было - вот уже под тысячу лет Новгородская Республика на пару с Псковским Княжеством торгуют с Западом через большой порт Ругодив. Этот город так и не дал шансов появиться на этом свете Нарве.
  
  Хватало и других интересных исторических курьезов, но мне копание в них быстро надоело. Главное, я опять обнаружил важные для меня информационные пятна, о которых нужно осторожно поговорить с профессором.
  
  Прощание с Лизой напоминало прохождение минного поля - послать ее нельзя, иначе заработаю врага в лице дочери судьи, а слишком куртуазное обращение было чревато обострением ее чувств. А это тоже, хоть и немного позже, приводило к нежелательному результату.
  
  В общем, будем изворачиваться.
  
  Безбожно пропущенный обед давал о себе знать, и под недовольное урчание в животе я отправился в ближайший кабак. Нагрузился там по самое не могу и немного погулял по городу, чем убил время до встречи с казаками. Хорошо хоть вовремя вспомнил, что нужно купить перочинный нож.
  
  Пойманный в центре города извозчик быстро домчал меня до старой пожарной каланчи. Внешне это строение выглядело как частично собранная детская пирамидка. Похожая на заводскую трубу, но только собранная из деревянных брусков башня со смотровой площадкой наверху являлась осью для двухэтажного квадратного здания вокруг нее. Здание было бревенчатым, что, по словам околоточного, и стало причиной переезда пожарной команды в каменную каланчу. Ну и правильно, если сгорит пожарная каланча, позору будет на все генерал-губернаторство.
  
  Евсей и Григорий ждали меня у крыльца дома, точнее, рядом, даже на некотором расстоянии от него. Прошлой попытки образумить свихнувшегося домового им хватило за глаза. Околоточный не говорил прямо, но из его намеков было понятно, что домовой покуражился над гостями как мог.
  
  Меня опять начали одолевать сомнения, но я отбросил их, спрыгнул с подножки коляски и решительно направился к дому. Поприветствовал казаков кивками и, чтобы не расплескать свою решительность, быстро поднялся на крыльцо. Затем как в холодную воду резко нырнул в проем незапертой двери.
  
  Представление для чужаков началось сразу же. Словно от моего резкого толчка дверь отскочила от стены и захлопнулась за моей спиной. Судя по попыткам казаков открыть ее снаружи, дверь еще и заклинило.
  
  - Не ломайте ничего! - крикнул я, чтобы успокоить разошедшихся парней. - Все в порядке!
  
  По крайней мере очень на это надеюсь. Кажется, в разговоре с профессором мелькало его предположение, что свободные энергенты, в смысле те, кто не привязан к живому или неживому телу, убивать никого напрямую не могут. Или не хотят? Не помню. В общем, им нужны эмоции, а не плоть и смерть. Так что меня сейчас будут пугать. Значит, нужно постараться не дать воли своему страху.
  
  Сверху, на втором этаже, кто-то часто протопотал, и даже послышался тихий смешок.
  
  Да ладно! После фильмов ужасов напугать меня таким не получится. Домовой явно уловил мое настроение, и к смеху добавилось какое-то рычание.
  
  Пусть себе рычат, а мы займемся делом. Ломать ничего не хотелось, так что на поиски нужного куска дерева пришлось потратить пару минут. Нашлась полуметровая планка от наличника. Из меня еще тот резчик по дереву, но простейший самолетик мне вполне по силам.
  
  Из одного куска разломанной пополам планки с помощью вовремя купленного перочинного ножа я быстро выстругал профиль корпуса самолета с хвостом. Затем сделал в спинке паз, куда вложил кое-как сформированное крыло. Для надежности укрепил конструкцию бечевкой.
  
  Можно было сделать и получше, но стоило спешить, пока бедолага в отчаянной попытке испугать меня не разнес весь дом. А он очень старался. Его потуги немного успокоила моя речь, которую я произносил параллельно с работой над деревяшкой. Это подтвердило слова профессора и вселило в меня дополнительную надежду:
  
  - Не знаю, как тебя называли старые хозяева, но я буду звать тебя Кузьмичом.
  
  Сначала была мысль назвать домового Кузей - по канону из мультика, - но потом вспомнилось уважение, с которым профессор относился даже к коту. Так что остановился на среднем варианте, и в голове тут же всплыл образ лесника из очень неплохой комедии.
  
  - Ты, Кузьмич, не серчай и не бушуй шибко. Это дом, а в доме должны жить люди. Может, кто-то тебе чем-то и не угодил. Может, повел себя неправильно, ты уж их прости. Мы же к тебе только со всем нашим уважением. Вот в знак этого самого уважения прими от меня подношение.
  
  Закончив свою примитивную поделку, я подошел к столу - единственному оставшемуся здесь предмету мебели - и положил самолетик на потемневшие от времени доски столешницы.
  
  Шум на втором этаже стих, зато заскрипела дверь за моей спиной. Я повернулся и, ничего такого не заметив, вновь посмотрел на стол.
  
  А самолетик-то - того, тю-тю.
  
  - Ну что, Кузьмич, мир?
  
  Откуда-то из глубин печи послышался глубокий вздох. Больше домовой себя никак не проявлял.
  
  Будем считать, что это положительный ответ.
  
  Найдя еще два куска наличника, я покинул дом и пошел к казакам.
  
  - Все нормально, господа станичники, договорился я с хозяином. Звать его нужно Кузьмичом и делать это почаще. Ну и все остальное, что полагается по обычаю в таких случаях. Вот возьмите эти деревяшки и сделайте что-то в подарок домовому.
  
  - А что? - спросил Евсей, который явно поймал когнитивный диссонанс от моих действий.
  
  - Да что угодно. Решайте сами.
  
  Опомнившись, казаки тут же взялись за дело, причем основательно, и потратили на это минут двадцать. Первым справился Евсей и протянул мне нечто похожее на плоскую рыбу.
  
  - Нет, сам подаришь.
  
  Гриша отдавать свое творение не стал, но все же продемонстрировал для оценки. А оценить там было что. У парня прямо талант. Он вырезал такого себе домового. Фигурка была похожа на пряничного человечка, только с вырезанными на плоскости бородой и другими деталями. Получилась очень симпатичная вещь.
  
  - Пошли, - кивнул я в сторону крыльца.
  
  Мое появление в комнате не возымело никаких последствий. А вот когда вошел Евсей, Кузьмич вновь возомнил себя полтергейстом. Даже попробовал врезать дверью по носу оборотня. Благодаря хорошей реакции казака у проказника ничего не получилось.
  
  На этом фоне появление Григория ничего не изменило, но у меня появилась одна догадка:
  
  - Евсей, выйди, пожалуйста.
  
  Все верно - домовой сразу успокоился.
  
  - Евсей, вернись, - позвал я, а когда безобразия возобновились, строго сказал: - Кузьмич, а ну уймись. Это правильный зверь, нужный. Надежа и безопасность в дом.
  
  Смотри ты, подействовало. Покосившись на казака, я не увидел признаков обиды за мое резкое слово.
  
  - Теперь подарки, - объявил я и указал казакам на стол.
  
  Обращения казаков к домовому были намного более велеречивыми, чем у меня, но это даже на пользу.
  
  - А теперь фокус, - решил я поиграть в Копперфильда. - Все дружно поворачиваемся к двери.
  
  Повернувшись вместе с казаками и выждав десяток секунд, я скомандовал:
  
  - Можно развернуться.
  
  Домовой, конечно, мог приколоться, но то ли фантазии на это у него уже не хватало, то ли жадность обуяла. В общем, фокус удался на все сто - подношения исчезли.
  
  - Ну что, - довольно потерев руки, сказал я казакам, - будем обживаться?
  
  Глава 10
  
  Новое жилище мне очень понравилось, особенно тем, что можно было вернуться к активному образу жизни. В гостинице ни гимнастикой толком позаниматься, ни продолжить закаливание. А здесь прямо благодать! В первое же утро я выскочил из дома в одних портках и растерся снегом, изрядно нападавшим за ночь.
  
  Красота!
  
  Мои новые соседи хоть и не последовали благому примеру, но и не смотрели осуждающе. Скорее всего, им было просто безразлично.
  
  Совмещенный с каланчой дом был для нас слишком большим. Где-то треть первого этажа занимала дежурка для пожарных, в которой и состоялось наше знакомство с домовым. Остальные две трети были отведены под каретный сарай и конюшню. На втором этаже имелось три комнаты - кабинет начальника, спальня для дежурной смены и большой склад.
  
  Для отопления всего этого пространства какой-то гений печного искусства смог оборудовать всего одну печь. Топилась она из дежурки, так что там было уютнее всего. Кабинет и спальня на втором этаже грелись чуть хуже, но все же лучше конюшни. Казаки решили сразу занять дежурку, оставив мне кабинет. Ввиду стесненности в средствах мебель пришлось брать бывшую в употреблении, и к тому же не самую изысканную. Но это дело наживное - главное, что жилье практически свое и совершенно бесплатное. В городской управе какой-то прыщ попытался выдернуть из нас арендную плату, но Евсей пообещал съехать из проблемного дома, так что чиновник тут же скис.
  
  Растираться снегом казаки со мной не стали, но от физических нагрузок не отлынивали. Не успел я одеться, как услышал со двора шум тренировочной схватки. Выглядело это впечатляюще. Причем настолько, что я попросился к Евсею в ученики. Старшего урядника, конечно, удивило мое полное неумение орудовать длинным клинком, но он это удивление старательно скрыл.
  
  Уже хорошо - у нас постепенно накапливались общие тайны как основа будущего доверия.
  
  По первому же уроку стало понятно, что обучение легким не будет, - Евсей наставил мне учебной палкой кучу синяков, при том что явно сдерживал свой педагогический порыв. В отместку я раскритиковал его тактику захвата преступников. Увы, моих замечаний не оценили, к тому же Евсей, внешне не нарушая субординации, дал мне понять, что яйца курицу не учат.
  
  Если честно, это задело меня за живое. Так что на следующий же день я отправился к мастеру, который занимался нашим отбойным молотком. Два часа конструктивного спора - и на следующий день я держал в руках основу для нового секретного оружия казачьего ОМОНа. Это была бронзовая трубка с десятком крупных отверстий. Оба конца трубки закрывали бронзовые же крышки на резьбе. Одна была сплошной, а вторая имела отверстие с резьбой. Туда на половину длины вкручивалась тонкая трубка с рычагом на боку. Внешне это было похоже на перфорированную РГ-42. Только рычаг не являлся предохранителем, а взводил пружину с бойком, которая спускалась с помощью обычной кнопки.
  
  После мастера я заглянул в каморку к одноногому солдату и сильно его озадачил. Моя фантазия, если честно, иссякла, так что пришлось перебросить проблемы на седую голову оружейника. Он обещал подумать и оставил металлическую часть гранаты у себя.
  
  Я думал заглянуть к нему через пару дней, но совершенно забыл об этом, потому что Федор Андреевич решил большинство своих проблем на заводе и приглашал меня в гости буквально каждый вечер.
  
  Во время нашей второй встречи мы занялись отложенной на время проблемой каучука.
  
  Профессор пригласил меня в свою домашнюю лабораторию, где начал готовить приборы для опыта. Параллельно мы вели занимательную, по крайней мере для меня, беседу.
  
  - Вы, голубчик, не стесняйтесь, - проговорил профессор, продолжая закреплять колбу на специальном штативе, - уверен, за эти дни у вас накопилось множество вопросов.
  
  Я уже хотел спросить кое-что об оборотнях, но тут профессор что-то тихо зашептал и провел пальцами по массивному штативу. Руны на штативе тут же загорелись синим пламенем.
  
  - Вы - колдун? - невольно вырвалось у меня.
  
  - Ну что вы, молодой человек, - снисходительно улыбнулся ученый. - По принятой классификации я являюсь ведуном. Просто мне известно больше, чем обычному человеку, то есть достаточно, чтобы управлять различными артефактами. Но и это не основное мое призвание. Я предпочитаю считать себя ученым. Дар управлять потоками напрямую у меня отсутствует. К счастью.
  
  - Почему к счастью?
  
  - Потому что иначе мы бы с вами не беседовали тут так мило, потому что я занимался бы колдовством в каком-нибудь закрытом поселении. Даже у вас в Новгороде колдуны ходят только в сопровождении охраны. Неужели вы не замечали этого?
  
  Так, нужно срочно выкручиваться.
  
  - Конечно, замечал и никогда не понимал, зачем таким могущественным людям охрана.
  
  Мой финт удался, потому что профессор опять принял вид мудрого лектора:
  
  - Охрана нужна не им, а окружающим. Если на колдуна нападут, ему придется применить в ответ свою силу, а это чревато. Вы же слышали о Черных погромах, парочка из которых прошла даже в вашем Господине Великом. И это притом, что вы там у себя колдунов разве что на руках не носите.
  
  - Конечно, слышал, - вновь соврал я.
  
  - Вот чтобы не бесить обывателей могуществом, ваших колдунов сопровождает личная охрана, а наших вообще закрывают как ценных, но опасных зверей.
  
  - Так же, как и ваших подопечных? - спросил я и сразу пожалел о сказанном.
  
  Профессор посмотрел на меня тяжелым взглядом, но затем устало вздохнул:
  
  - Да, Игнат Дормидонтович, но не совсем. Стриги - это не колдуны и даже не обычные оборотни. Они очень опасны и нуждаются в контроле не только на благо обществу, но и для их собственной защиты. Не зря же я так отбивался от посещения завода ведьмаками.
  
  - А почему именно ведьмаки решают такие проблемы, а не сами жандармы?
  
  - Потому что ведуны используют свои знания и умения для созидания, а ведьмаки и ведьмы - для разрушения. Увы, в государственных структурах они не уживаются из-за крайне склочного и независимого характера. При этом мало кто способен справиться со стригой, кроме обвешанного артефактами и оберегами ведьмака. У вас есть еще вопросы или приступим к опыту?
  
  - Всего один, - решился я развеять гуляющий по городу миф или же подтвердить его. - Люди говорят, что оборотничеством можно заразиться от укуса. Это предрассудки?
  
  - Сложный вопрос, - огорошил меня профессор. - Даже у отцов энергетической науки по этому поводу было разное мнение.
  
  - Отцов?
  
  - Да, еще в научных кругах их называют отцом и дедушкой. Сначала великий Да Винчи определил основные тезисы о потоках и смешении материальных и энергетических частиц, а еще через двести лет Михайло Васильевич Ломоносов окончательно вывел шестнадцать великих законов, тем самым став отцом современной энергетики. Так вот, наш "дедушка" был натурой романтической и считал, что во время телесного слияния обычного человека и оборотня под накалом страстей энергент способен делиться на две части, и одна из них переходит в чужое тело. Михайло Васильевич, который, кстати, и изобрел термин энергент, категорически отрицал это.
  
  - А вы как считаете?
  
  - Думаю, оба одновременно правы и не правы.
  
  - В чем же?
  
  - Нет ни одного свидетельства приобретенного в зрелом возрасте энергента. При этом новорожденный оборотень уже обладает симбионтом и, скорее всего, получил его в утробе матери. Откуда тогда он берется, если не из материнского энергента? - Задав риторический вопрос, профессор закончил приготовление и выразительно посмотрел на меня. - И какой же опыт вы хотите провести?
  
  Не надеясь на то, что в домашней лаборатории найдется все необходимое, я выложил на стол купленные в лавке каучук и серу.
  
  - Это сок гевеи, - больше утвердительно, чем вопросительно сказал профессор, взяв в руки нечто похожее на кусок смолы. Затем он посмотрел на коробочку с желтым порошком и нахмурился. - И сера? Вы думаете...
  
  Ученый осекся и быстро перешел от слов к действиям. Он растопил в покрытой рунами чашке каучук и добавил туда серу. Результат меня не впечатлил. В лаборатории завоняло паленой резиной, а в чашке образовалась серая жижа. Но вот профессор явно был в восторге. Он размазывал эту жижу кисточкой по стеклянной палочке и охал:
  
  - Но как, откуда?! Это же так просто! Но почему... - Внезапно его взгляд стал колючим. - Откуда вам известна эта рецептура?
  
  Я хоть и напрягся, но решил действовать нагло.
  
  - Можете мне не верить, Федор Андреевич, но я понятия не имею, откуда у меня берутся все эти мысли. Недавно зашел в паровозную мастерскую, чтобы узнать, как работают паровозы. Да, я настолько необразован, что лишь там узнал, как действует тепловой реагент и каким образом пар превращают в движение. По пути заметил, как рабочие забивают молотком заклепки. И когда Борис Олегович начал мне объяснять принцип действия парового двигателя...
  
  - Борис Олегович Хват?
  
  - Да.
  
  - Способный юноша, - хмыкнул профессор, - но вы продолжайте.
  
  - Так вот, когда он объяснил принцип перехода энергии давления в движение, у меня в голове словно что-то щелкнуло. А почему бы не сделать маленький двигатель и не забивать им заклепки?
  
  - Но ведь пар...
  
  - Именно! - с наигранным возбуждением воскликнул я и немного соврал. - Уже Борис предложил заменить пар сжатым воздухом, да и вся конструкция воздушного молотка - дело его фантазии. Я лишь высказал сырую и безумную идею. Там же мы столкнулись с проблемой доставки воздуха к новой машинке. И когда Борис сделал усиленный рукав из каучука, он все сокрушался, что каучуковый реагент так дорог. И тут меня еще раз осенило. А что, если смешать каучук с серой?
  
  - Но почему именно с серой? - с еще большей подозрительностью спросил профессора.
  
  - Не помню где, но я слышал, что это самый активный элемент в природе.
  
  - Не совсем так, но близко к этому. И все же как вам, простите за резкое слово, дилетанту, пришла мысль, миновавшая тысячи светлых голов?
  
  Я сам понимал, что моя история притянута за уши, но при этом она давала возможность разводить руками и делать огромные глаза с выражением на лице, которое читалось как: хоть убейте, не знаю. Что я тут же и продемонстрировал.
  
  К моему счастью, профессор сам ответил на свой же вопрос:
  
  - Знаете, есть теория, что бывают особые энергенты, никак не проявляющиеся внешне, но усиливающие сообразительность и интуицию человека. Увы, проверить, есть ли у вас такой энергент, не получится. Имеющимися в данный момент артефактами можно определить наличие энергента-симбионта, но только в активированном состоянии.
  
  Ну и слава богу, а то бы он с удовольствием принялся ставить на мне опыты, несмотря на интеллигентную натуру и добрейший характер.
  
  - Скажу вам одно, молодой человек: вас посетила гениальная идея. Конечно, энергетический каучук останется лидером по качеству, но дешевый химический заменитель точно найдет свое применение. Вы доверите мне завершение опытов и оформление патента?
  
  - Конечно, профессор, а также я хочу, чтобы слава изобретателя досталась только вам. Мне хватит половины дохода.
  
  - Мне не нужны чужие заслуги, - нахмурился профессор.
  
  - А мне не нужна лишняя известность. Она будет мешать моей работе. Можете указать любое авторство. Мне все равно, - решительно и безапелляционно заявил я.
  
  - Воля ваша, оставим этот спор до лучших времен. Здесь завершить исследования я все равно не смогу. Так что давайте перейдем в столовую и продолжим беседу о чем-нибудь другом.
  
  И мы продолжили. К профессору я ходил практически каждый вечер, и его рассказы все больше заполняли пробелы в моем невежестве. Федор Андреевич был из тех людей, которые любят компанию внимательных слушателей. Так что встреча с ним оказалась крайне полезным и очень приятным знакомством.
  
  Встречи с профессором занимали мои вечера, а днем я общался с Лехой и Борей. Так что о своих новшествах в полицейском деле я совершенно забыл.
  
  Все вспомнилось через три дня после моего посещения подвала оружейного магазина. Так случилось, что Евсею и Григорию предстояло брать банду обычных воров. Те никого не убивали, так что это дело прошло бы мимо меня, если бы я не подстраховался.
  
  - Ваше благородие, - заглянул ко мне в комнату Евсей. - Вы говорили, что хотите поехать с нами на поимку татей.
  
  - Да, - вскинулся я, - а что, есть приказ?
  
  - Есть.
  
  Вот незадача, и кто мешал мне заехать к оружейнику раньше?
  
  - Мы можем по пути заехать в оружейный магазин? - спросил я и, увидев недовольное лицо казака, добавил: - Всего на минуту.
  
  - Хорошо, - проворчал Евсей, - поедете позади Грини.
  
  Офицер, сидящий на коне позади казака, наверняка выглядел комично, поэтому я решил не смешить народ и пересел на сани извозчика при первой же возможности. Нужно в будущем завести себе лошадь, потому что дворянину полагается не только шпагой махать, но и верхом ездить. Тем более что теперь у нас есть конюшня и куча места в ней.
  
  Большим везением было то, что Корней Васильевич жил прямо при мастерской и, несмотря на поздний вечер, оказался на месте.
  
  Я вломился в мастерскую как ураган и, забрав у мастера гранату, выскочил обратно. В спину мне полетела просьба рассказать о результатах испытания. Мой ответ наверняка заглушала начинающаяся пурга.
  
  Первый буран в этом году хоть и не был особо лютым, но падающий снег серьезно снизил видимость. Как казаки и извозчик нашли дорогу к нужному дому, осталось для меня загадкой. На месте нас уже поджидали пятеро городовых.
  
  - Ну как там, Савельич? - спросил казак у обмотанного шарфом и залепленного снегом околоточного.
  
  - Плохо, Евсей. Гулянка там у них. Блудниц призвали и буянят. Может, того, подождем, пока совсем упьются?
  
  - К этому времени мы тут околеем, да и разбежаться могут. Потом ищи их по всему городу.
  
  - Да уж, повезло мне разговорить Маруху, - проворчал околоточный без особой радости.
  
  - Будем вязать сейчас, - принял решение Евсей. - Помнем немного, а самых буйных можно и порезать чуток.
  
  - Подожди, Евсей, - остановил я старшего урядника, который шагнул в сторону открытой калитки. - Давай я заброшу кое-что внутрь, чтобы вам легче было.
  
  - Опять вы блажите, ваше благородие, - недовольно проворчал казак, но возражать не стал.
  
  Из-за забывчивости мне так и не удалось провести испытание гранаты. А вдруг кого-то посечет осколками? Век не отмоюсь! С другой стороны, Корней калач тертый и напортачить не должен.
  
  Мои сомнения вылились в отставание от направившихся к крыльцу казаков и троих городовых. Они уже поднимались на крыльцо.
  
  - Евсей, - громким шепотом позвал я казака. - Входите, когда услышите сигнал.
  
  - Какой сигнал? - уже начал злиться Евсей.
  
  - Ты поймешь.
  
  Я вытащил из кармана гранату и тут же понял, что с ходу забросить ее в застекленное окно может и не получиться. Пришлось искать подручное средство. Найти удалось лишь полено. Им я и расколотил окно.
  
  - Что ты творишь? - зарычал стоявший у двери казак.
  
  Я не обратил на его возглас внимания, как и на настороженный бубнеж внутри дома. Оттянув рычаг, я взвел пружину, а затем нажал на кнопку. Внутри тонкой трубки что-то хлопнуло, и послышалось шипение. Почувствовался запах дыма.
  
  От мысли, что у меня не хватило догадливости спросить у оружейника, какая здесь задержка, по спине пробежали холодные мурашки. Так что я судорожно забросил гранату в разбитое окно.
  
  Грохнуло секунд через пять. Серьезно так грохнуло. К тому же из окна выплеснулся отблеск яркой вспышки. Все же Корней нашел фотографический магний или его заменитель. Отзвуком взрыва прозвучал многоголосый вопль жильцов, вызывая у меня дурные предчувствия.
  
  Ну и зачем ты полез в это дело, экспериментатор хренов?!
  
  Всего за мгновение отойдя от шока, Евсей утробно зарычал и ринулся в дом. Вопли внутри усилились. К ним добавился грохот мебели. А вот выстрелов не было. Я на всякий случай достал свою пукалку, но из дома никто так и не выскочил.
  
  Зато через пару минут вышел злющий как черт Евсей. Я уже приготовился получать полноразмерный втык, но казак почему-то набросился на околоточного:
  
  - Воры?! Задери тебя корова, Савельич, простые воры?! Да там притон и иван с тремя подельниками. Вот это ты видел? - Резким жестом урядник сунул под нос околоточному монструозный револьвер. - Там еще четыре кремневых пистоля и два мушкета. Они могли нас как медведей положить прямо на входе.
  
  Околоточный попытался оправдываться, но казак лишь махнул рукой и направился ко мне. Кроме револьвера Евсей вынес из дома еще и мою гранату. На удивление она осталась целой.
  
  - Спасибо вам, Игнат Дормидонтович. - Протягивая гранату, он впервые обратился ко мне с искренним уважением. - Помогла ваша затея. Они там все по полу ползали, как пыльным мешком пришибленные. Простите, что отмахнулся от ваших советов. Вы там говорили, что еще есть какие-то задумки по нашему делу?
  
  Вот теперь правильная реакция - казак выглядел крайне заинтересованным. Оказывается, не такой уж я безнадежный прогрессор, хотя и немного кривобокий.
  
  Часть вторая
  
  Глава 1
  
  Как там у классика - мороз и солнце, день чудесный? Интересно, в этом варианте истории господин Цой наш Александр Сергеевич написал что-то похожее? У меня как-то не дошли руки до местных перлов изящной словесности.
  
  Сладко потянувшись, я отбросил одеяло и нашел босыми ногами пошитые по заказу войлочные тапочки. У меня вообще появилось много эксклюзивных вещей. Возьмем, к примеру, нижнее белье - классические "семейки" с каучуковой резинкой, да еще и в веселый цветочек. Специально просил пошить именно такие - для прикола.
  
  За четыре месяца пребывания в этом мире я успел обжиться как в плане мелких бытовых вещей, так и в социальной плоскости. Разбогатеть пока не удалось - патент на отбойный молоток еще где-то гулял на одобрении в разных инстанциях. И все же зарплата видока аж в целых семьдесят два рубля пятьдесят три копейки позволила хоть немного улучшить свой быт.
  
  Для начала я вставил в окно своего кабинета двойную раму и поэтому сейчас имел возможность прохаживаться по комнате в одних трусах. Осип уже успел растопить печь, и в комнате стояла приемлемая температура. Пацаненок по прозвищу Чиж, о котором я напрочь забыл, появился у нашего порога месяц назад. Очень был плохо одет для таких морозов и сильно побит.
  
  Казаки приняли парня, обогрели, накормили и наваляли явившемуся следом за строптивым учеником сапожнику по самое не балуй. Вот с тех пор у нас и появился, так сказать, сын полка. При заселении, по моему совету, Чиж сделал Кузьмичу подарок, правда, не совсем удачный. Нет, домовому подношение определенно понравилось, но нам этот деревянный свисток вылез боком. Иногда, когда ему было тоскливо, чокнутый энергент свистел прямо посреди ночи.
  
  Интересно, а энергетическим сущностям вообще бывает тоскливо?
  
  Я бы уточнил этот нюанс у профессора, но его смена на энергетическом заводе закончилась, и Федор Андреевич убыл в родной университет, где преподавал на кафедре прикладной энергетики. Только перед его отъездом я узнал, что на заводе люди работают вахтовым методом. Все - от простых рабочих до ведунов и руководства - находятся в Топи только три месяца, иначе могут пойти мутации. И только находящиеся практически под арестом стриги живут там постоянно - им уже терять нечего.
  
  На прощанье профессор оставил мне очень интересную книгу "Бестиарий, или Все известные ипостаси энергетических агентов и изменения их живых и неживых вместилищ". В довесок профессор презентовал бронзовый кулон-артефакт собственного производства в форме надколотого сердца. Висюлька чисто бабская, и такая форма явно была шуткой ученого, но носить я ее буду постоянно. Эта штука должна была защитить меня от любовных чар и морока. Во время моего мимолетного общения с рыжей стригой Федор Андреевич подметил, что у меня слабовата ментальная защита.
  
  Также мне было обещано как можно быстрее разобраться с процессом вулканизации и его патентованием. Сомнений в чистоплотности профессора у меня не было, так что можно было просто отпустить ситуацию.
  
  Надев простые брюки, я быстро спустился вниз и, не заходя в дежурку, выбежал во двор.
  
  - Ух, хорошо! - Ядреный мороз вцепился в кожу, но тут же отпустил, после того как она буквально вспыхнула от растирания снегом.
  
  И все же надолго этот процесс лучше не затягивать.
  
  Как только я забежал в хорошо натопленную дежурку, Чиж подал мне большое полотенце. Снег от жара тела превратился в воду, которая смыла и остатки сна, и все лишнее с кожи. Остальное доделало чистое полотенце. Вот так и привыкаешь к барской жизни. Чиж суетился почти сутки напролет, доделывая то, о чем не позаботился домовой. Жаль, из этих двоих никто не умел готовить, иначе был бы полный пансион.
  
  - Осип, баба Марфа уже приходила?
  
  - Да, командир, - четко отрапортовал парнишка.
  
  Моя душа так и не переварила обращения - "барин" и "господин", да и "ваше благородие" в устах пацана не звучало. Так что я ввел новое для местных слово. Порой меня так называл даже Евсей.
  
  - И что там?
  
  - Щи красные, как вы любите. Оладушки со сметаной и, конечно, пироги с зайчатиной, как же без них.
  
  Парень был прав - живущая по соседству баба Марфа была большой специалисткой по пирогам, особенно ей удавались с зайчатиной. Несмотря на довольно пресное мясо, пироги получались очень сочными.
  
  - Но сначала занятия.
  
  - Это как водится, командир, - с охотой отозвался парень.
  
  А вот Григорию с лавки подниматься было явно лень. Но тут уж ничего не попишешь - договор дороже денег. Евсей две недели назад уехал куда-то по делам, так что отдуваться придется подчиненному. Демьян хоть и отошел от раны, но был старше молодого казака и бессовестно пользовался этим фактом.
  
  Казак вздохнул, и мы втроем перебрались в бывший склад пожарного участка. Там сейчас находился наш спортзал. Можно было попрыгать и на морозе, но для этого нужно чистить площадку у дома, да и холодновато: одно дело быстрое закаливание, и совсем другое - длительные физические нагрузки на холодрыге.
  
  Для начала мы с Чижом занялись гимнастикой, за которой с усмешкой наблюдал казак, считавший себя выше этого скоморошества. Затем взялись за муляжи холодного оружия. Григорий орудовал деревянной шашкой, а я взял прямую палку. Когда определялся с оружием, сразу подумал о спрятанной в трости шпаге - все равно перешел с мундира на гражданское платье, а с ним саблю не поносишь. Пока на хорошую трость денег у меня не было, но это не отменяло необходимости тренировок.
  
  После двух месяцев занятий синяки у меня появлялись намного реже, но все равно полностью избежать их не удавалось, как и переходить в решительные атаки даже на Григория. Что уж там говорить о Евсее.
  
  После тренировки, когда Григорий взялся обучать Чижа ножевому бою, я быстро ополоснулся в пристроенной к дому баньке - увы, на оборудование душа средств уже не хватило.
  
  Затем был сытный завтрак, и мы засобирались на службу. Юноша и домовой остались на хозяйстве, причем Кузьмич, как обычно, был за старшего. Наш доблестный домовой, которого никто из нас пока ни разу толком не видел, заботился не только о двуногих жильцах, но и о четвероногих. Конечно, казаки сами обихаживали своих скакунов и навоз убирали тоже они, но все равно вряд ли им удалось бы добиться в конюшне такого идеального порядка. Я заметил, что раньше казацкие кони не выглядели такими ухоженными.
  
  С недавних пор личный транспорт был и у меня. Звали этот транспорт Роськой. Когда Евсей подбирал мне лошадь, кроме минимизации затрат я попросил взять самую спокойную скотину. Вот он и взял. В общем-то характер кобылы меня устраивал - тихая, добродушная, но какая же она ленивая! Мало того, еще и с артистическим даром. Увидев входящих казаков, их кони приободрились в ожидании прогулки, а мой живой транспорт так горестно вздохнул, что хоть стой, хоть падай. Ну вот прямо сейчас возьмет и издохнет от непосильно тяжелой трудовой жизни. А у самой-то бока такие, что мне скоро придется сесть на шпагат.
  
  А она, часом, не беременная, или как там правильно это у лошадей называется?
  
  Мой вопрос вызвал у казаков приступ хохота и уверения в порядочности кобылки. Хотя хитрой морде жеребца Демьяна я не верил ни на грош.
  
  Ну, если они так уверенно говорят, тогда ладно. Давай, дорогая, вези меня на работу.
  
  Это, конечно, не машина, и перед выездом лошадь пришлось седлать самому. Чиж заботился о Роське за меня, так что осталась только финальная часть техобслуживания. Хорошо, что теперь эти действия в моем исполнении уже не вызывали приступов веселья у казаков, как и сам процесс верховой езды. Страшные времена обучения я вспоминал со стыдом, а мои соседи - с лучезарной улыбкой.
  
  И все же ехать верхом по блистающему на солнце снегу - это огромное удовольствие. Благодаря моему смелому решению в плане обмундирования мороз мне был не страшен. Правда, пришлось выслушать от Дмитрия Ивановича пару неласковых слов, но форменная шинель в Сибири, даже вблизи Топи, - это, по мне, извращение. Все же не Гавайи и даже не Черноморское побережье. Поворчав, начальник списал мои закидоны на новгородское воспитание, да и уложение о службе позволяло работникам следственного отдела некие послабления.
  
  В общем, немного потратившись, я обзавелся казачьим белым полушубком поверх толстого свитера из оленьей шерсти и ватными штанами. В качестве обуви выступали оленьи пимы - шикарные сапоги, которые были не хуже, чем валенки, но вид они придавали не такой сермяжный. Шею укутывал специально пошитый для меня шерстяной башлык. Образ довершала глубоко сидящая кубанка. От форменной папахи пришлось отказаться - Дмитрий Иванович приказал не издеваться над мундиром и не превращаться в ряженого.
  
  Издалека нас всех троих можно было принять за казаков, только у меня отсутствовали знаки различия.
  
  До полицейской управы мы добрались без проблем. Немного напрягла обстановка внутри здания - чересчур возбужденная. Я решил не отвлекать дежурного городового и узнал о причинах такого оживления у Лехи, который в одиночестве сидел в нашем кабинете.
  
  - Так ведь завтра двадцать пятое - начинаются неприсутственные дни.
  
  - Это в честь чего?
  
  Леха странно посмотрел на меня и с осторожным намеком сказал:
  
  - Рождество.
  
  - Так разве...
  
  Я остановился в последний момент, чуть не ляпнув, что Рождество должно быть после Нового года. Кажется, на григорианский календарь страну перевели большевики, которых, я надеюсь, в этой реальности никогда не будет.
  
  - ...Разве сегодня двадцать четвертое?
  
  - Конечно! - облегченно и даже обрадованно воскликнул мой друг. - Аполлон Трофимович распорядились выдать всем жалованье за два месяца.
  
  А вот это приятная новость. Из-за всех хлопот с переездом я немного поиздержался, а вестей от Давы все нет и нет - застрял наш неправильный еврей в столице и домой не спешит. Надеюсь, он там не наши с Борей деньги пропивает.
  
  Надо еще навестить нашего инженера, а то как он закончил с проектом отбойного молотка, так мы и забросили бедолагу. О, кстати, можно пригласить его на праздник. Да и вообще нужно как-то отметить Рождество и Новый год. Мне всегда очень нравилась плеяда новогодних праздников.
  
  Этот день в управе можно было назвать относительно присутственным. Мы радостно получили тощие пачки с банковскими билетами, которые сверху строгий банковский поверенный увенчивал кучками монет. Дмитрий Иванович вообще появился в управе, только чтобы получить зарплату, - и опять куда-то исчез, не похоже это на него.
  
  Праздничные думы уже захватили меня, так что я не придал этой странности никакого значения. После того как управа наполовину опустела, я подбил Леху на побег с работы.
  
  Мы отправляемся за подарками!
  
  Для начала заехали в галантерейный магазин, где реальность сбила полет моей фантазии, как Иван Кожедуб очередной мессершмитт. Цены на новогодние игрушки были запредельными. А без этих самых игрушек не обойтись. Я уже дал Григорию задание найти кого-то из дровосеков. Даже описал точные параметры того, что мне нужно.
  
  Ладно, это не беда. Такими трудностями не запугаешь того, кто провел детство во времена гибели Союза. Вместо игрушек я купил много цветного картона, ножницы, прозрачный клей, а также по дешевке выкупил весь стеклянный бой как от игрушек, так и от парфюмерных бутылочек. Затем перешли к подаркам, но в галантерее купил только деревянного солдатика с подвижными руками и ногами, яркого и симпатичного. Дальше опять активизировал свою выдумку, на которую так хитра всякая голь перекатная.
  
  Пришлось немного поездить. Сначала к швее за подушкой особого кроя. Она обещала сделать все за пару часов. Затем кондитерский магазин - Борис, несмотря на свою худобу, оказался большим любителем сладкого. Под конец я заглянул к уже ставшему почти близким знакомцем железнодорожному мастеру и озадачил его срочным заказом. Аванс в виде пятирублевки развеял его сомнения, и он также обещал справиться к вечеру.
  
  Еще была новая трубка для старого оружейника и набор для резьбы по дереву для Григория.
  
  На прощанье я пригласил Леху к нам на праздничный завтрак с последующей прогулкой по городу, а затем вернулся в галантерею, чтобы тайно купить подарок своему другу и напарнику. Самое дешевое магическое самописное перо стоило двадцать рублей, но Леха заслужил. Со вздохом посмотрев на выставленные в витрине карманные часы, я покинул это место средоточия соблазнов, пока даже двойная зарплата не приказала долго жить. В смысле - живи долго и как хочешь, но без меня.
  
  Дома меня уже ждала очень симпатичная елочка, которую Гриша успел поставить на крестовину и даже обложить понизу старой овчиной. Желтоватая шерсть слабо напоминала снег, но и так сойдет.
  
  Чиж долго не мог понять, что он него требуется, но постепенно въехал в принцип великого искусства оригами. Причем его восторг быстро зажег Григория, и мы уже втроем начали готовить елочные игрушки. Кое-что просто сложили из цветного картона, а на плоские силуэты фруктов, звездочек и зверушек наклеили толченое цветное стекло. Больше всего боя ушло на большую звезду, венчавшую нашу елочку. Причем это была не коммунистическая пентаграмма, а многолучевое рождественское чудо.
  
  Мы так разошлись, что кроме елочки бумажные гирлянды и серпантин в большом ассортименте украсили всю дежурку. Получилось очень уютно и празднично.
  
  Ближе к вечеру я съездил за заказами и уже в своем кабинете упаковал все подарки. Вынесу их ночью под елку. Также решил провести один эксперимент. Купленный в галантерее маленький фарфоровый зайчик был упакован и подписан именем домового.
  
  Работа по дизайну интерьера подняла наше настроение, и мы радостно готовились к рождественскому ужину. Увы, похоже, великий Гоголь, который в этой реальности так и не родился, что-то знал о нехороших свойствах ночи перед Рождеством. Как нечистая сила, в наш дом вместе с пургой ввалился Евсей.
  
  - Собирайтесь, - хмуро сказал он казакам. - Совсем шатуны озверели. Вы с нами, командир? - добивал уже для меня.
  
  Ну куда же я денусь? Тем более что мне было очень интересно, кто такие эти самые шатуны и с чего это они озверели? К тому же Евсей явно собирался опробовать на практике все новые фишки казацкого спецназа. Я выдал ему многое из увиденного в фильмах. Что-то было отвергнуто, а что-то принято к освоению. Одних свето-шумовых гранат у Корнея заказали два десятка штук.
  
  О том, кто такие шатуны, я узнал во время недолгих сборов, которые, впрочем, были намного дольше, чем до появления новой тактики: спецгруппа обросла дополнительным имуществом, и к месту происшествия мы выдвигались на санях. Тут как раз пригодилась непривередливость моей лошадки. Жеребец Демьяна в оглобли точно не пошел бы.
  
  Шатунами в этом очень необычном городе называли полулегальных добытчиков, которые, как и медведи-шатуны, не желали поддаваться зимнему покою. Когда Стылая Топь - до сих пор не могу понять, почему самое теплое место в Сибири назвали стылым, - замерзала, туда шли авантюристы всех мастей. Они рубили деревья, рыли болотную руду, из которой получалось железо с очень необычными свойствами, и гибли, потому что Топь замерзала не полностью и не все ее обитатели впадали в спячку. Вот весь этот пережитый страх они и глушили кто водкой, а кто и опиумной пыльцой. Имперские власти пока еще не осознали всей опасности наркомании и смотрели на эти дела сквозь пальцы. Пыльца была одним из товаров, который производился на энергетическом заводе. Она шла для нужд фармакологии, к тому же во многих столицах мира золотая молодежь считала вынюхивание колбочек с пыльцой модной фишкой.
  
  Ну, дуракам закон не писан.
  
  Время наркополиции еще, конечно, придет, но пока эта болячка развивается намного быстрее понимания обществом и власть имущими масштабов грядущей проблемы.
  
  В Топинске же пыльце пока предпочитали водку, и я планировал сделать все, чтобы в дальнейшем так и оставалось. Впрочем, хватало и оригиналов. Вот один из таких и перебрал с пыльцой и сейчас разносит один из множества кабаков на окраине Топинска, в которых обычно отдыхают шатуны.
  
  Мы свернули с оживленных улиц и скоро оказались в предместье, по которому ходили толпы ряженых и больше орали, чем пели колядки. В центре это действо имело более культурный вид, но здесь у народа праздник становился поводом для пьянки, а не для веселья или тем более христианского просветления. Пострадавший кабак вообще находился в таких трущобах, где даже колядовать никто не ходил - напивались так, без лишней мишуры. Так как формально это был всем известный Болотный конец, происшествие подпадало под юрисдикцию моего старого знакомца Ивана Митрофановича. Он уже был здесь, пытаясь всего с тремя своими подчиненными-городовыми хоть как-то справиться с ситуацией.
  
  - Доброго здравия, Митрофаныч, - поприветствовал околоточного Евсей.
  
  - Да какое уж тут здоровье, - устало вздохнул полицейский и, заметив меня, добавил: - Здравия желаю, ваше благородие.
  
  - Здравствуйте, Иван Митрофанович. Как тут дела? - поинтересовался я, собираясь принять живейшее участие в процессе.
  
  Околоточный покосился на казака и получил в ответ утвердительный кивок. Такое скупое пояснение его вряд ли устроило, но перечить старый полицейский не стал:
  
  - Ванька Грошин, зараза такая, заблажил по-черному. Говорили ему люди, не нюхай эту дрянь, так нет же, убогий, никого не слушает.
  
  - Неужели шатуны сподобились пыльцу собирать? - уточнил Евсей, пока Григорий с Демьяном разгружали сани.
  
  - Откуда там, - отмахнулся околоточный, настороженно поглядывая на странные действия казаков. - Они только дерево возят да черную морошку собирают. Ну, иногда на бобура наткнутся, а там уж кто кого.
  
  - Похоже, соврали нам заводские, - хмуро заявил Евсей.
  
  - Да уж, - так же невесело согласился я.
  
  Как и подозревал Дмитрий Иванович, жандармский ротмистр слукавил, когда говорил, что у пойманных с помощью экспериментальной гранаты грабителей нашли всю пропавшую партию наркотической пыльцы. Полумагическая дурь оказалась на улицах города, и теперь городовому и казакам придется все это расхлебывать. Так что я очень вовремя влез со своими новшествами.
  
  - А что это вы делаете? - не выдержал околоточный и задал явно мучивший его вопрос.
  
  И ему было чему удивляться. Казаки, включая подошедшего к саням Евсея, начали преобразовываться. На голову они надели шлемы едва ли не времен богатырей. Сдержать пулю такая штука не могла, так что мы с мастером-железнодорожником усилили их налобными пластинами. О таких штуках я узнал, когда пытался выяснить функционал рожек на немецких шлемах. Праздное любопытство дало неожиданный результат - рожки оказались креплениями для налобной пластины, усиливавшей защиту передней части шлема. От пластин со временем отказались, так как они были слишком тяжелы, а остановленная таким усилением пуля все равно ломала солдату шею. При этом крепления остались.
  
  У нас пластины крепились обручем и напоминали поднятые на шлем очки лыжников. Вторым новшеством стали самые настоящие бронежилеты. Они выглядели практически аутентично.
  
  Было видно, что казаки немного стесняются этого маскарада, - облачались они с нарочито серьезными лицами.
  
  Городовые по-прежнему пребывали в шоке. Это странное состояние разрушили жуткие, похожие на звериные, вопли внутри кабака. Они же оживили и меня. Увы, в участии в самом штурме мне было отказано, но я мог заняться планированием.
  
  - Сколько их там? - спросил я у околоточного.
  
  - Пятеро, - сначала вяло, а затем встряхнувшись, бодрее начал докладывать околоточный. - Ванька и четверо его подельников. Анастас говорит, что эти убогие решили намешать пыльцы с беленькой.
  
  - Анастас? - переспросил я.
  
  В ответ околоточный указал рукой на не по погоде одетого и уже замерзшего мужика в характерной одежде кабатчика - почти как у половых, только с дорогой жилеткой. Два его подчиненных тоже были здесь, и тоже полураздетые.
  
  - Вы владелец кабака? - подошел я к явно нервничающему бедолаге.
  
  - Управляющий, ваше благородие, - испуганно поклонился Анастас.
  
  Он явно боялся за последствия и не уходил в тепло, а его подчиненные не смели оставить начальника. Скорее всего, воспаление легких они схватят тоже на троих.
  
  - Внутри есть еще кто-то, кроме шатунов?
  
  - Нет, - мотнул головой замерзший мужик, - поварих я сразу услал, а половые выскочили, когда эти начали бить посуду.
  
  - Какие окна выходят в зал, а какие на кухню? - быстро спросил я.
  
  - Эти на кухню, - указал кабатчик рукой на два крайних справа окна. - И одно за углом. Остальные в зал.
  
  - Хорошо, - кивнул я и добавил приказным тоном: - А сейчас убирайтесь в тепло.
  
  - Но как же... - попытался возражать Анастас.
  
  Не желая спорить, я покосился на Ивана Митрофановича.
  
  - Ты что, варнак, от холода туговат на ухо стал? - зарычал околоточный. - А ну выполнять приказ его благородия. Быстро!
  
  Работников сферы услуг как ветром сдуло, и они мгновенно растворились в круговерти снежинок.
  
  - Евсей, - подошел я к полностью готовым казакам. - Вон в те два окна гранату не бросайте. Там кухня.
  
  Казак, в новом образе похожий на Алешу Поповича, молча кивнул. Затем подбежал к окну у двери и разбил его рукоятью большого капсюльного револьвера.
  
  Сначала Евсей решил использовать доброе слово.
  
  - Ей, шатуны, хорош блажить. Выходите с поднятыми руками. Оружие на снег.
  
  Смотри ты, запомнил мои слова, которые я приводил для примера, спионерив из советского фильма.
  
  - Да говорили уже. Без толку, - вздохнул стоявший рядом со мной околоточный. - Сначала токмо ругались, а потом вообще рычать начали. Если там есть эти... - Покосившись на меня, он стушевался. - В общем, только на Евсея и надежа.
  
  Похоже, тайна казака-оборотня известна многим, но афишировать ее никто не спешил.
  
  В ответ на миротворческий призыв Евсея сначала раздался звериный рык, затем внутри дважды грохнул выстрел.
  
  А вот это уже плохо.
  
  Меня посетило чувство дежавю, так что я на всякий случай отошел к саням и взял из сумки трофейный револьвер. После взятия бандитского притона хомяческая натура казаков обеспечила нас дополнительным оружием, которое мы тоже немного модифицировали.
  
  На выстрелы казаки отреагировали действием. Демьян, выставив перед собой усиленный стальными полосками щит, приготовился. Евсей с Григорием активировали гранаты и забросили их в разные окна. Внутри гулко грохнул двойной взрыв, сопровождавшийся яркой вспышкой.
  
  - Бомбарды! - хрипло выдохнул околоточный. - Очумел перевертыш, что ли? Они же там и людей, и утварь покрошат!
  
  - Все будет нормально, - постарался я успокоить старого полицейского, но без особого успеха. Особенно учитывая тот факт, что сразу после входа в трактир парни начали палить почем зря.
  
  - Они же положат всех! Шатуны за такое утопят город в крови!
  
  Я еще раз хотел успокоить слишком уж нервно реагирующего блюстителя порядка, но тут уже разбитое Григорием окно брызнуло остатками стекла и рамы.
  
  Да уж, действительно дежавю, правда, с небольшими отклонениями - выскочивший из окна голый по пояс мужик рванул не на меня, а куда-то в сторону, но это никак не отменяло того, что мне нужно сделать. Прицелившись, я начал стрелять. Здоровенный револьвер неприятно ударил в руку. Затем еще раз, и еще.
  
  Обнюхавшийся нарик не только сумел как-то пережить оглушение, но еще и выдержать удар четырех пуль. И тут жесткий удар выбил оружие из моих рук.
  
  - Да что же вы творите, душегубы! - заорал ловкий не по годам околоточный, потащив из кобуры уже свой револьвер.
  
  В кого это он собрался стрелять?!
  
  - Иван Митрофанович, вы в своем уме?! - грозно воскликнул я, пока старик не наделал глупостей. - Быстро вяжите преступника, пока он не очухался.
  
  - Кого вязать, вы же его... - встопорщив усы, зарычал околоточный, но тут же замолк.
  
  Он все же оглянулся на подбитого мной на взлете дебошира и увидел, что тот начал шевелиться.
  
  - Если встанет, сами будете за ним по городу гоняться. Лично, - с недоброй улыбкой сказал я.
  
  Симпатия симпатией, но он меня начал утомлять.
  
  - Иван Митрофанович, - позвал непосредственного начальника склонившийся над слабо шевелящимся телом городовой. - На нем ни царапины. Одни синяки!
  
  - Но как? - растерянно проговорил как-то враз осунувшийся околоточный, переводя взгляд с меня на вязавших наркомана городовых.
  
  Секрета из своих нововведений я делать не собирался и быстро объяснил старику принцип действия резиновой пули.
  
  - Иван Митрофанович, - примирительно сказал я, - конечно, нужно было бы вас предупредить, но это не повод нападать на офицера.
  
  - Простите, ваше благородие, - сразу набычился старый полицейский.
  
  Оно и понятно, никого не обрадует необходимость выслушивать наезды, а затем самому же извиняться перед юнцом, будь он хоть сто раз офицером.
  
  - Давайте просто забудем это недоразумение, - улыбнулся я старику и добавил: - Если не затруднит, помогите парням вытащить из кабака арестованных.
  
  Демьян с Григорием как раз выволакивали наружу связанного мужика. А Евсей наверняка проводит, так сказать, инвентаризацию имущества шатунов. Нужно поговорить с ним на эту тему - как бы мародерство не вылезло нам всем боком.
  
  В принципе наша роль на этом закончилась. Городовые погрузили арестованных на сани, а прибежавший из соседнего дома управляющий кабака с причитанием нырнул в свое заведение.
  
  И все же Евсей решил выступить на бис. Зевак собралось очень много, так что слушателей хватало. Казак вышел вперед и снял шлем:
  
  - Слушайте меня и передайте другим! Я старший урядник Евсей Волканов. Отныне с потерявшими всякое вежество шатунами и прочими бузотерами разговор будет короткий. Ежели сказано кончать безобразия, значит, нужно подчиняться немедля, иначе будет как с этими шатунами.
  
  На этом пламенный оратор выдохся и, сплюнув на землю, пошел к нашим саням. Казаки разоблачились, погрузили снаряжение, и мы наконец-то отправились домой.
  
  Чиж не дождался нашего возвращения и уснул на своей лавке, но, как только мы вошли, тут же вскочил на ноги.
  
  - Спи уже, - добродушно отмахнулся Евсей, но парень протер глаза и начал быстро собирать на стол.
  
  В общем, праздничный ужин вышел скомканным, коротким и лишенным торжественности.
  
  Ничего, завтра наверстаю. Сегодня мои друзья празднуют в кругу семьи, а вот с утра мы постараемся найти приключения на свою голову. Надеюсь, эти самые приключения не перепрыгнут из разряда веселья в статус неприятностей, как это обычно бывает у слишком уж разухабистой молодежи.
  
  Довольно странное ощущение - прожив на свете столько лет, причислять себя к молодежи.
  
  Усмехнувшись неожиданным мыслям, я поднялся к себе. Спать не хотелось, поэтому уселся за стол, взял листок бумаги и начал думать, как превратить наши монструозные револьверы в барабанные карабины. Мысль о том, чтобы влезть в современные реалии с идеей автоматического оружия, была мной отброшена сразу. Пусть воюют как умеют, а для моих целей хватит и револьверов. Закончив с чертежом, я взялся за чистку оружия.
  
  Да, еще нужно подумать насчет сменного барабана, но это уже вопрос к Корнею Васильевичу. Да и перезарядку резиновыми пулями пусть тоже сам произведет, а то мне что-то лень.
  
  Закончив с делами, я подхватил подарки и тихо спустился вниз. После стресса и пары рюмок водки все казаки спали как убитые, в углу на топчане тихо посапывал Чиж. Из-за печки послышался тихий, но постепенно нарастающий свист.
  
  - Кузьмич, - шепотом зарычал я, укладывая под елку подарки, - даже не думай.
  
  Мое внушение подействовало, и свист пропал. К счастью, никто не проснулся.
  
  Ну и ладно. Пусть спят. Хватит с нас в эту ночь приключений. Надеюсь, завтра они будут в избытке, и только самые приятные.
  
  Глава 2
  
  Рождественское утро разбудило меня щекочущим лучом любопытного и задорного солнца. Я выскользнул из-под одеяла, выглянул в окно.
  
  Погодка как по заказу - все было укрыто сверкающим под солнцем снегом. По улице уже слонялись хохочущие компании.
  
  Я быстро оделся и спустился вниз, дабы поздравить всех со святым праздником. Внезапно прозвучавший всхлип заставил меня замереть посреди лестницы.
  
  Да что за...
  
  Источником всхлипа был Чиж. Он сидел на полу у елки, шмыгал носом и беззвучно плакал. Догадаться о причине его слез было нетрудно. Парень обеими руками обхватил деревянного солдатика и прижимал его к груди. Похоже, бедному сироте если когда-то и делали такие подарки, то очень давно.
  
  У меня самого на глаза набежали слезы.
  
  Не знаю, как сложится моя жизнь дальше, но, пока я жив, у этого пацана будут и праздники, и подарки. А также теплая одежда и всегда полный желудок. Родитель из меня точно не получится, но вот старшим братом и другом я ему постараюсь стать.
  
  - Ты чего ревешь? - спросил я, тихо подойдя к парню. - Не понравился подарок от святого Николая? Но тут ты сам виноват. Нужно загодя отправлять письмо с просьбой.
  
  Паренек мгновенно успокоился и смотрел на меня круглыми от удивления глазищами. Но солдатика он при этом прижимал к груди так сильно, словно боялся, что его сейчас отберут.
  
  - Если не понравился, можешь отдать его какому-то малявке из соседей, - поддел я паренька.
  
  В ответ он так яростно замотал головой, что казалось, она сейчас отвалится.
  
  Осмотр подножия елки показал, что кроме Чижа свой подарок забрал только домовой. В отличие от изредка посещавшего церковную школу беспризорника домовой читать явно не умел, но ему наверняка хватило моего ментального посыла. Кроме этого Кузьмич принял живейшее участие в украшении елки. Все наши старые и не отличавшиеся красотой подношения были обвязаны грубой бечевкой и повешены на нижние ветви зеленой красавицы.
  
  Кстати, этот факт был еще одним доказательством правоты профессора. Вряд ли прислужник старых богов стал бы участвовать в мероприятиях, посвященных конкуренту его боссов.
  
  Выглядело это не очень эстетично, но у меня даже мысли не появилось снять игрушки домового. Не стоило обижать заботливого энергетического соседа. На мгновение мелькнул соблазн спереть и перепрятать надоевшую свистульку. Но прятать что-либо от домового в его же доме затея изначально провальная, а выносить куда-то еще было чревато. Энергента хоть и удалось приручить, но не стоит сбрасывать со счетов его прошлое в ипостаси злобного полтергейста.
  
  Не знаю почему, но казаки своих подарков не вскрыли. Пришлось ждать, пока они завершат стандартные процедуры по обслуживанию скакунов и вернутся в дом для второго завтрака. К этому времени мы с Чижом завалили стол закупленными мной еще вчера деликатесами, присовокупив праздничное подношение от нашей поварихи.
  
  Вошедшие в дежурку-столовую казаки правильно расценили мой жест и забрали свои подарки из общей кучи. Кажется, у Демьяна проблемы с чтением, потому что Григорий нашел не только свой подарок, но и своего товарища.
  
  Вслед за вскрытием подарков возникла немая сцена. Сразу обрадовался только Григорий, получивший набор для резьбы по дереву. Причем обрадовался искренне. Демьян покрутил в руках странную подушку и хмуро уставился на меня.
  
  - Это нужно использовать вот так, - взяв подарок из рук казака, я надел подушку ему на шею.
  
  Евсей и Григорий дружно заржали, а Демьян начал заливаться злой краской.
  
  - А теперь сядь на лавку и попробуй заснуть сидя, как в санях или поезде.
  
  Злость казака никуда не ушла, но он все же выполнил мои указания. Устроившись у стены на лавке, он повертел головой и вдруг широко улыбнулся.
  
  Так - два из двух. Теперь старший урядник.
  
  Тот тоже не особо понимающе вертел в руках кастет с тремя короткими, загнутыми, как когти, клинками. Стальные лезвия мастер залил основой из бронзы и даже украсил узорами. В общем, получилось строго и одновременно нарядно.
  
  А вот Евсею пояснить я ничего не успел. По глазам было видно, что он уже все понял.
  
  - Благодарствую, - кивнул казак, - так действительно будет легче говорить с полицейскими.
  
  Эта идея пришла мне в голову, когда я заметил, как Дмитрий Иванович старательно избегал смотреть на борозды, которые остались на месте драки оборотней на моей старой квартире. Будь у Евсея такой кастет, следователь легко бы выдал эти следы за действие "любимого" оружия казака. И даже указал бы все это в отчете, избежав откровенных недомолвок.
  
  Как казак будет носить новое оружие, я не придумал, но пусть об этом болит голова уже у него.
  
  - А теперь ваш подарок. От всех нас, - гордо возвестил Евсей, чем изрядно удивил меня.
  
  Торжественно, как подношение вельможе, он протянул мне серебряные часы на серебряной же цепочке.
  
  Похоже, их достало мое нытье о том, что я не могу узнать точного времени. Подарок откровенно порадовал. Не хочется портить момент, но кое-что уточнить все-таки нужно:
  
  - Надеюсь, это раньше не принадлежало кому-то из бандитов?
  
  - Обижаете, командир, - с показным недовольством сказал Евсей. При этом он выразительно посмотрел на Демьяна, тут же опустившего взгляд к полу. - Все честь по чести. Купили в часовой лавке и даже надпись сделали.
  
  Так вот куда на два дня пропадал казачий предводитель. Скорее всего, он ездил в Омск, так как в Топинске специализированного магазина не было.
  
  Открыв крышку, я увидел выгравированную надпись по всем правилам местного правописания, которая гласила: "Оружейному розмыслу от станичников".
  
  - Благодарствую, станичники, - изобразил я некий аналог традиционного казацкого поклона. - Давайте обмоем подарки. Кстати, Евсей, они правильно идут?
  
  - Да, мастер-гравер выставил верное время, а утром я накрутил ту штучку, на которую он показал.
  
  Часы были из самых простых - без боя и с одной крышкой, но вещь явно надежная - ширпотребу здесь еще не научились. Показывал хронометр восемь двадцать пять утра.
  
  - Ну, значит, не особо разгоняемся. К девяти у нас будут гости.
  
  Мой коллега пришел даже немного раньше - мы успели опрокинуть только по маленькой рюмке водки. Чижу достался сбитень, хотя он и косился на графин с прозрачной жидкостью.
  
  Ну уж нет, такие радости ему познавать еще рано, об этом я позабочусь.
  
  - Со святым праздником вас, господа, - осторожно заглянул в дверь столовой Леха и начал выискивать что-то по углам.
  
  Здесь он был впервые, а слухи о Кузьмиче по городу ходили нехорошие. Я хоть и рассказал ему все как есть, но опасения явно не покидали молодого полицейского.
  
  - Проходи, - встал я из-за стола навстречу гостю, - то, что ты ищешь, находится под елкой.
  
  Леха чуть не подскочил на месте и опасливо посмотрел на зеленую красавицу.
  
  - Подарок, - уточнил я, пока парень не рванул наружу.
  
  Нужно побыстрее его успокоить. Из рассказов профессора было ясно, что энергенты не просто чувствуют эмоции человека, а даже питаются ими, особенно страхом, а порождаемые им фантазии являются едва ли не руководством к действию для таких, как мой домовой. Не факт, что Кузьмичу хватит дисциплинированности, чтобы держать себя в узде.
  
  Упоминание подарка отвлекло Леху, и он забрал один из двух оставшихся под елкой свертков.
  
  - Ты зря так потратился, - проворчал мой товарищ, рассматривая магическое перо.
  
  - Не так уж и сильно, - отмахнулся я.
  
  В ответ Леха немного смущенно протянул мне бутылку игристого вина и коробку конфет.
  
  Я, конечно, не подал виду, но внутренне фыркнул: словно к даме в гости собрался. А может, так оно и было, да только что-то не срослось, и теперь невостребованный подарок нашел другое применение.
  
  Ладно, пусть вино подождет подходящего случая, а конфеты придется раздербанить - вон как Чиж выразительно сглотнул слюну.
  
  Компания, которую я собрал из разных сословных слоев, сначала смущала Леху, но молодость и незлобивый нрав сделали свое дело, и он постепенно оттаял. Однако на панибратство все же не переходил, да и подвыпившие казаки вполне держали марку.
  
  Боря чуть опоздал и с расстроенным видом уставился на почти добитую коробку конфет. Он либо не интересовался местными страшилками, либо вообще не был суеверным, так что никакого страха перед домовым не выказал.
  
  Плохое настроение инженера тут же было развеяно подарком со сладостями, правда, его радостная улыбка чуть подувяла от понимания того, что придется делиться.
  
  Не дав парням нажраться, я решил разделить компании. Казаки остались допивать все запасы спиртного, а интеллигенция отправилась инспектировать городские гуляния.
  
  Как оказалось, Чиж все же сделал мне подарок. За утро, используя остатки картона и ленточек, он украсил сани и сбрую Роськи так, что было не стыдно выехать на ней в город. Он же собрался выступать у нас в роли кучера.
  
  Мы завалились в сани и под фырканье ленивой кобылы выехали со двора.
  
  Практически сразу окунулись в праздничную атмосферу. По улице сновали разодетые и украшенные всяческой мишурой горожане. Все смеялись и бросались снежками.
  
  Любопытное ощущение, когда в голове уже шумит и настроение веселое, но еще нет бесшабашности и тяги к приключениям. Сохранить бы это легкое состояние подольше.
  
  Впрочем, с такой погодой это особой проблемой не было. Мороз быстро отрезвил нас, но в то же время опьянил своей хрустальной свежестью. В наших санях только я был неместным, поэтому позволил своим друзьям взять на себя роль экскурсоводов по праздничному Топинску.
  
  Сначала мы заглянули на ярмарку, которая от обычного рынка отличалась, как новогодняя елка от той, что просто растет в лесу. Различные балаганы, как профессиональные, так и стихийные, и то ли работающие, то ли веселящиеся торговцы превратили все пространство рыночной площади в веселый птичий базар. Половина из здесь присутствующих была навеселе, а вторая половина обещала скоро догнать первую.
  
  Впрочем, разносолы, предлагаемые раскрасневшимися и празднично одетыми торговками, от этого менее вкусными не стали. Вместе с хмелем мороз выстудил нашу сытость, так что мы перекусили и, потратив пару рублей на дополнительное украшение саней, двинулись дальше.
  
  У реки нас ждал настоящий парк аттракционов, возникший на прежде пустом месте как сказочный город. От холма к реке протянулось несколько нитей ледяных горок, к стартовым точкам которых мы и подкатили. Здесь собралась изрядная толпа молодежи, а также те, кто совмещал веселье с заработком. Горки были представлены разной степенью экстремальности, но мы, поддавшись нездоровому задору юношеской бесшабашности, пошли к самой высокой. Устроители праздника в этом случае немного перестарались, и пугающий аттракцион особой популярностью не пользовался.
  
  Я даже в прошлой молодости не отличался дурной удалью, а тут что-то накатило. Странное ощущение - старик внутри меня резко возражал, а вот молодое, только вырвавшееся из юношеского возраста тело едва не подпрыгивало от нетерпения и желания доказать всему миру собственную крутизну. Диссонанс какой-то, но дискомфорта он почему-то не вызывал.
  
  В общем, я поддался порыву и, выкупив у какого-то деляги за пять копеек дощатый щиток с загнутым краем, от которого тянулась веревка, мы с Чижом подошли к началу горки.
  
  Высоковато, однако. Не американские горки, но тоже экстремально.
  
  - Ну и ладно. - Глубоко вздохнув, я присел на щиток, устраивая перед собой Чижа. Позади нас своей очереди ждали Леха и Боря, но, оглянувшись, я не увидел в их глазах особой уверенности.
  
  Неужели эти паскудники подначили меня, а сами собираются соскочить? Хмель окончательно покинул мою голову, и туда начали забираться сомнения. Но как только я увидел горящие восторгом глаза повернувшегося ко мне Чижа, я просто улыбнулся ему в ответ и оттолкнулся руками от спрессованного снега.
  
  - Поехали! - Наш экипаж начал набирать скорость с пугающей стремительностью. - Твою же...
  
  Судорожные попытки удержать равновесие увенчались лишь частичным успехом - под конец мы съехали в сторону и финишировали в большом сугробе. С другой стороны, куча снега приняла нас очень даже ласково.
  
  Отплевываясь и чувствуя, как попавший за шиворот снег тает и течет по спине, я выбрался наружу и не смог сдержать вопля восторга. Эйфория пьянила лучше любого вина. Меня распирало от энергии и желания жить в полную силу несмотря ни на что.
  
  Рядом восторженно визжал Чиж. Не думаю, что для него такие развлечения внове, но мои эмоции подстегнули восприимчивость мальчишки.
  
  - Давай еще раз! - крикнул парень и тут же поправился: - Давайте.
  
  И тут здравый смысл пробился наружу, ультимативно заявив, что хорошего понемножку. Мы начали отряхиваться и искать свои головные уборы, которые слетели во время ныряния в сугроб. Пока еще ничего, но из-за намокших от снега волос можем скоро и простыть.
  
  Едва мои поиски увенчались успехом, как сверху прилетел девичий визг, в котором страха было намного больше, чем восторга.
  
  Ну и какие это дуры решили последовать нашему идиотскому примеру? То, что поступок не совсем разумный, подтверждали так и оставшиеся на холме Леха и Борис.
  
  Точно идиотки!
  
  Заезд безбашенных саночниц сразу пошел по не самому лучшему сценарию, точнее, маршруту. Примерно представив, чем это может закончиться, я рванул вперед в попытке хоть что-то сделать.
  
  Если честно, поступок больше импульсивный, чем разумный. В итоге сидевшая впереди и потому вылетевшая из санок пушистым пушечным ядром дамочка не нырнула в следующий сугроб, а врезалась в меня. Благо я поймал ее руками, к тому же мы оба были очень тепло одеты, так что столкновение не привело к травмам. Вместо барышни в сугроб влетел уже я. Второй раз за десять минут. К тому же сверху меня придавила лихая наездница.
  
  Папаха опять слетела. И все лицо залепило снегом.
  
  Блин, нужно было капюшон башлыка не оставлять на спине, а накинуть на папаху, но мне, видите ли, показалось, что я так напоминаю солдата Наполеона во время зимнего отступления.
  
  Мои руки удерживали девушку, а вот ее - пытались избавить меня от снега на лице. Причем довольно агрессивно. В итоге чуток поцарапали, но обзор открылся.
  
  Оказывается, мне не повезло больше, чем я думал. Удобно устроившись на моей тушке, лучезарно улыбалась библиотекарша.
  
  - Вот вы от меня постоянно убегаете, Игнат Дормидонтович, но мы все равно столкнулись. Видать, судьба, - тише добавила раскрасневшаяся от мороза, азарта и легкого стыда девушка.
  
  Ага, судьба. Это, конечно, она, злодейка, спихнула тебя с горки вслед за мной?
  
  Я не заметил девушку среди толпы на вершине холма, а вот она меня рассмотрела. К тому же мой, честно говоря, тупой поступок явно раззадорил и без того заведенную девчонку.
  
  Ну и что мне с ней теперь делать?
  
  - Елизавета Викторовна, может, мы все-таки встанем? А то у городских сплетников фантазия очень богатая. Мало ли чего понапридумывают.
  
  - Ой, - пискнула Лиза и шустро вскочила на ноги, при этом залившись краской еще больше. И только после этого вспомнила о своей напарнице: - Даша, с тобой все в порядке?
  
  - В порядке, - донесся до меня недовольный девичий голосок, пока я уже во второй раз пытался найти свою папаху, - но больше с тобой я в санки не сяду.
  
  Я еще не видел говорившей барышни, но был с ней совершенно солидарен. Со взбалмошной Лизонькой не то что в одни санки садиться - лучше вообще не контактировать ни в каком виде.
  
  Увы, мое молодое и теперь уже до предела возбужденное тело думало иначе, а старческая душа почему-то не особо сопротивлялась.
  
  Две наши компании как-то сразу состыковались, и дальше веселье пошло на более высоком уровне в сопровождении девичьего смеха. Вместе с Лизой и рыженькой Дашей на гуляния вышли полноватая Оля, а также крупная, как петровский гренадер, Гретхен. Эта во всех смыслах монументальная барышня сразу почувствовала родство душ и едва ли не вцепилась в офигевшего Леху.
  
  В общем, у нас образовалась двойная проблема - у меня с Лизой, а у Лехи с Гретхен. Но в тот момент нам обоим было не до этого. Мы повысили градус веселья глинтвейном, который очень уж задиристо лег на все, что было выпито прежде.
  
  Одно хорошо - у меня хватило ума не особо флиртовать с судейской дочкой и заодно как-то одергивать напарника. Мало того, кроме неправильных пар у нас образовался еще более неправильный треугольник. Внезапно ставший до предела застенчивым Боря томно поглядывал на монументальную немку и грустно вздыхал.
  
  Но это я отметил лишь краем сознания, потому что веселье, общая атмосфера праздника, хмель и задорный смех девочек все больше увлекали в водоворот безрассудства.
  
  Сначала были качели. Затем мы влились в настоящую битву по захвату снежной крепости. В сражении использовались лишь снежки, но некоторые умельцы прессовали снег так сильно, что прилететь могло с неприятными последствиями. Так что пришлось закрывать дам буквально своими телами. Пару синяков, несмотря на полушубок и толстый свитер, я все же получил.
  
  Постепенно день переходил в вечер. На реке начали запускать фейерверки. Мы громко свистели, а наши дамы еще громче визжали. Увы, все хорошее рано или поздно заканчивается. У нас это случилось на высокой ноте.
  
  Сам не знаю как, но Лиза как-то уговорила меня на повторный заезд с горки, успевшей получить название "анчуткин спуск", но теперь уже в нашем парном исполнении.
  
  Выглядело все действительно сказочно. Десятки факелов освещали все пространство с ледяными горками, временами кто-то пускал очередной фейерверк, который сдабривал красноватые блики на снегу разноцветными волнами.
  
  И все это красочное разнообразие с бешеной скоростью понеслось на нас, смазываясь в нечто в стиле экспрессионизма.
  
  Мизерный опыт прошлой поездки у меня был, так что мы добрались почти до финиша и уже там благополучно въехали в сугроб. Не знаю, как у нее это получилось, но Лиза опять оказалась верхом на мне. Ее лицо был очень близко, как и казавшиеся бездонными глаза. Хорошо то, что умудренная не самым радостным опытом душа сдержала порывы молодого тела, а плохо - что Лиза сдерживаться не собиралась.
  
  Ее короткий поцелуй обжег мне губы, оставив после себя малиновый привкус. Девушка застыла в ожидании ответной реакции, и я едва не наделал глупостей.
  
  А ну стоять, кобелина! Это тебе на двадцать первый век, где можно не только потискать друг друга с лобызаниями, но даже в кровать кувыркнуться, а затем мило распрощаться.
  
  Извернувшись, я поднялся на ноги и помог встать девушке.
  
  - Елизавета Викторовна, простите меня за несдержанность, - решил я немного исказить ситуацию в интересах девушки. - Обещаю, больше такого никогда не повторится.
  
  - Но почему? - не приняла моей игры Лиза. В ее в глазах начали набухать слезы обиды.
  
  - Это неправильно.
  
  - У вас есть другая? - тут же выдала она самую драматическую версию из всех возможных.
  
  Ну и что мне ответить? Соврать? Нет, лучше промолчу, и она ответит себе за меня.
  
  Так и случилось. Лиза влепила мне пощечину и убежала.
  
  Так, хватить тупить и потакать своим сиюминутным слабостям! Что-то устал я от этих соплей. Дамочку нужно обходить десятой дорогой. Как женщина она меня, может, и привлекала, но ни особых чувств, ни желания связывать с ней свою жизнь я не испытывал. Так что нужно поскорее решить проблему с интимной жизнью, раз уж этого так требует молодой организм. Жаль, был бы здесь Дава - он точно что-то посоветовал бы. Увы, придется выкручиваться самостоятельно.
  
  Стремительным ураганом Лиза взлетела по ступенькам на вершину холма и буквально унесла за собой своих подружек, а мне пришлось идти следом и отвечать на неудобные вопросы.
  
  - Игнат, что случилось? - начал Леха, почему-то заведясь с полоборота. - Ты чем-то обидел Елизавету Викторовну?
  
  В глазах парня горел неподдельный и праведный гнев.
  
  Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, оказывается, у нас тут вообще какой-то нездоровый многоугольник образовался. Мне для полного счастья только дуэли с другом не хватало.
  
  - Окстись, Леша. Ты за кого меня принимаешь? - используя тактику наилучшей защиты, наехал я на товарища.
  
  - Ну, мне так показалось, - теперь уже смущенно сказал Леха.
  
  - Если кажется, креститься нужно. Ушли дамы - и хорошо, тем более что им давно пора быть дома. Или тебе хочется объяснять судье, где это до ночи гуляла его кровиночка?
  
  - А я-то тут при чем? - явно напрягся Леха.
  
  - Тогда чего так всполошился? - окончательно добил я парня совсем непрозрачным намеком. - Ладно, нам только ссор не хватало. Есть предложение поискать общества дам, с которыми у нас точно никаких проблем не будет.
  
  Причем я был совершенно искренен. В разговорах с профессором мелькнуло упоминание о том, что полумагическая медицина неплохо справляется с пикантными болячками. Да и вообще здесь лечат многое из того, что у нас считается неизлечимым, хотя и стоит лечебная магия очень дорого.
  
  Да уж, тяжко в этом плане без Давида. Парни сразу засмущались, хорошо хоть не начали отнекиваться. Им небось тоже подпирает.
  
  С большим трудом, но мы отыскали приличное заведение. В смысле уровня и культуры обслуживания, а не благопристойности. Как ни странно, информация пришла от сторожившего сани Чижа. Вместе с еще двумя извозчиками он обеспечивал передвижение разросшейся нашей компании, совершенно наплевав на мои предложения идти гулять со сверстниками. Парень оказался ответственным, так что из него точно будет толк.
  
  Обитель греха носила колоритное название "Русалка" и внешне ничем особым от приличных кабаков не отличалась. Два этажа под черепичной крышей, отблески свеч за задернутыми прозрачными шторами и плотно закрытая дверь. Ни вывесок, ни зазывал - все же у нас приличный город, а не какой-нибудь Амстердам.
  
  В прихожей нас встретил здоровенный мужик в ярко-красной рубахе под тяжелой волчьей шубой.
  
  - Милости просим, господа хорошие, - белозубо улыбнулся он. На откровенно бандитской роже такая искренняя улыбка смотрелась как минимум странно. - Присаживайтесь за столик у окна. Сей минут мамка к вам подойдет.
  
  Перед тем как пройти по указанному адресу, я попросил охранника позаботиться о Чиже.
  
  - Не сумлевайтесь, он побудет в конюшне - чай, не замерзнет.
  
  Ну и ладно.
  
  Внутри оказалось довольно уютно. Даже с претензией на некий восточный стиль, как его представлял местный дизайнер. Общий зал с помощью покрывал был по периметру поделен на некие шалашики с диванчиками внутри. Мой нос уловил знакомый запах кальянного табака и кое-чего еще. Кажется, этот запах я мельком ощущал и в бандитской малине, и рядом с кабаком, где дебоширили шатуны.
  
  Нежели опиумная пыльца? Да уж, хорошее мы место выбрали для праздника. Да и вообще поход в бордель уже не казался мне удачной идеей. Но не уходить же прямо сейчас.
  
  В наш кабинет-шатер тут же прибежал половой и, получив заказ, быстро принес вино и фрукты. Мои друзья явно нервничали, поэтому изрядно приложились к бокалам. Выпил и я. В голове зашумело от алкогольной добавки, и сомнения начали отступать.
  
  Словно уловив этот нюанс, из-за занавеси появилась женщина, одетая в восточном стиле. Это явно была так называемая "мамка", потому что времена ее прекрасной молодости минули, хоть и не очень давно. Поменяв статус, все еще сохранившая остатки красоты женщина немного располнела, зато приобрела уверенность в себе.
  
  - Мы рады видеть вас в нашем заведении, прекрасные господа, - совершенно без архаизмов произнесла мадам, хотя вряд ли обучалась в пансионе для благородных девиц. - Есть ли у вас какие-то предпочтения во внешности девушек или положитесь на мой вкус и опыт?
  
  Ну что оставалось ответить? Пришлось положиться. Да и внятно сформулировать свои предпочтения не мог ни один из нас. Мадам очаровательно улыбнулась и упорхнула из нашего шатра. Парни заволновались еще сильнее.
  
  Неужели они до сих пор не имели подобного опыта? Не скажу, что в прошлой жизни я был завсегдатаем подобных заведений, но воспитание в более раскрепощенном обществе давало о себе знать. И еще я очень надеялся, что в этой обстановке у нас пройдет только предварительное знакомство с девушками. Потому что групповые выступления мне никогда не нравились.
  
  Увы, ни предварительных, ни последующих знакомств не случилось. А может, оно и к лучшему - и день неудачный, да и компания, похоже, не та.
  
  Минуты через три после ухода мадам мы услышали натужный девичий смех и недовольный рык какого-то мужика. Шум нарастал, и я все же решил осторожно выглянуть в общий зал.
  
  Причина переполоха сразу стала понятна. Три девушки, так же как и мадам одетые в восточном стиле и даже с кокетливо закрытыми прозрачными шарфами лицами, явно направлялись в нашу сторону. Но кое-кому это не понравилось. Похоже, этот мужик ждал слишком долго. Стандартный синдром очереди в исполнении подвыпившего и истомившегося без ласки альфа-самца.
  
  Здоровенный охранник вмешался сразу, но почему-то вел себя на удивление робко, особенно учитывая не очень-то героические размеры дебошира.
  
  - Сухой, погодь чуток, сейчас еще барышни освободятся и придут.
  
  - Чей-та я должен ждать, а не они?
  
  Удивительно робкий охранник сказал что-то шепотом, при этом глядя в мою сторону. Похоже, наше с Лехой инкогнито совсем не тайна, несмотря на то что мы оба были в обычной одежде. Боря облачился в мундир железнодорожника, но в таких ходили все гражданские служащие города.
  
  Увы, сказанные таинственным шепотом слова дебошира не впечатлили. Мало того, он взбеленился еще больше:
  
  - Ты фараонов боишься больше, чем меня?
  
  Судя по виду охранника, ответа на этот вопрос он не знал. Своих барышень здоровяк будет защищать до последнего, а вот впишется ли за нас - это уже другой вопрос.
  
  Я отпустил полотно занавеси и шагнул назад.
  
  - Ну что, господа. Похоже, наши шансы на интимную близость с барышнями легкого поведения стремительно падают, а вот на то, чтобы подраться, так же стремительно возрастают.
  
  Странное дело, но парни едва ли не хором выдохнули. Впрочем, второй вариант моих друзей тоже не очень устраивал. Боря даже выразительно посмотрел на окно.
  
  Ну уж нет. Еще на пороге моей юности отец дал неплохой совет - если есть возможность аккуратно избежать стычки, так и делай, а вот убегать не нужно, потому что потом будешь бегать всю жизнь.
  
  Внезапно я почувствовал себя второкурсником - именно тогда я имел сомнительное удовольствие поучаствовать в первой серьезной драке в своей жизни. Даже захотелось, так сказать, тряхнуть стариной.
  
  И такой шанс у меня появился буквально через секунду. Занавеску в наш закуток резко отдернули, и на пороге появилась уже знакомая личность по кличке Сухой, но уже не в одиночестве - за его спиной маячили два подельника. Почти паритет, если не учитывать размеров и звероподобности одного из дебоширов.
  
  - Ну что, фараоны, блуда захотелось? - И выражение лица, и вообще тот факт, что этот ущербный решился наехать на полицейских офицеров, говорил о том, что болтовней мы не отделаемся.
  
  Еще один совет отца - если началась свара, нужно бить сразу, без разговоров, потому что можно тупо не успеть. Ну я и ударил.
  
  Вышло неплохо - Сухого словно сквозняком вынесло из нашего шатра, зато внутрь занесло его подельников. Тот, что пониже, с ходу двинул мне в морду и, что самое обидное, очень удачно. Подставленная рука лишь ослабила удар, но, судя по звездочкам в моих глазах, не очень. Я рухнул на диван и тут же начал подниматься.
  
  Вокруг царил настоящий бедлам. Снаружи визжали барышни, все участники драки орали благим матом, но всех перекрикивал Леха, который вскочил на диванчик и грозил дебоширам страшными карами от полиции. И тут случилось чудо, которого уж точно никто не ожидал. Пронзительно завизжав, прямо из положения сидя, Боря рванул вперед. Низко наклонившись, он врезался головой в живот самого крупного соперника.
  
  Жесткое несоответствие внешности хлюпика, одетого в мундир железнодорожника, и его действий вызвало шок у всех присутствующих. Первым очнулся я и от души врезал правым хуком снизу своему обидчику. Получилось даже лучше, чем в первый раз: мой соперник рухнул на пол и явно отключился.
  
  Боря ворочался на полу, пребывая в не самых ласковых объятиях поваленного им здоровяка, и явно нуждался в помощи, которая и пришла со стороны наконец-то подключившегося Лехи. Выкрикнув что-то воинственное, он схватил бутылку и прыгнул на эту куча-малу. Надеюсь, он попадет по супостату, а не по бестолковой голове инженера. Это было бы обидно - она, в смысле голова, мне еще пригодится. Увы, проконтролировать этот процесс лично не удалось, потому что дела начали принимать очень нехороший оборот. Очухавшийся от моего удара Сухой уже встал на ноги и выдернул из-за пояса нож. Мне не оставалось ничего, как достать из спрятанной под свитером поясной кобуры двуствольную пукалку.
  
  Жаль, что ее не самый грозный вид вряд ли остудит пыл этого психа.
  
  Стрелять в общественном месте очень не хотелось, последствия наверняка будут катастрофическими, но подпускать к себе этого укурка с ножом я не собирался.
  
  Опасная ситуация разрешилась в один миг - практически одновременно Леха разбил бутылку об голову здоровяка, а охранник, наконец-то определившись с приоритетами, незамысловато тюкнул Сухого своим молотообразным кулаком по макушке. Дебошир закатил глаза и рухнул на пол.
  
  Охранник грустно вздохнул и подошел ко мне:
  
  - Вам лучше уйти, ваше благородие. В другой день будем завсегда рады, но ежели шатуны выйдут раньше, то могут подстеречь по дороге домой.
  
  Он был полностью прав, к тому же на романтику меня уже не тянуло. А вот мои товарищи что-то больно уж расхрабрились. Пришлось выталкивать их на улицу буквально силой. Покидая бордель последним, я повернулся к криво улыбавшемуся охраннику:
  
  - Завязывайте с дурью, иначе будет беда.
  
  - С дурью? - удивленно переспросил здоровяк.
  
  - С пыльцой.
  
  В ответ он изобразил на лице полное недоумение, но по глазам было видно, что он все понял и, надеюсь, сделал правильные выводы.
  
  - Осип! - позвал я паренька, когда мы подошли к нашим саням. Затем на всякий случай продублировал: - Чиж!
  
  Наш добровольный извозчик колобком выкатился из приоткрывшихся ворот конюшни.
  
  - Я здесь, командир.
  
  - Быстро валим отсюда, - приказал я, запихивая своих корешей в сани.
  
  Роську никто не распрягал, лишь поставили так, чтобы и лошадь, и сани оказались под небольшим навесом. Поэтому нам удалось стартовать в ту же минуту. Я решил перенести гулянку в более безопасное место, так что Чиж направил Роську к нашей каланче. Всю дорогу мы делились впечатлениями и делали это очень громко. Впрочем, наши вопли не сильно выделялись на общем фоне - по улицам бродили группки гуляющих, слышались звуки гармошки и балалайки, а также заливистый смех молодежи. Время колядок уже прошло, но народ все не успокаивался, и так будет аж до Нового года.
  
  В нашей каланче было тепло, уютно и пустынно. Казаки куда-то ушли, а на столе еще хватало и снеди, и выпивки. Схлынувший адреналин и разморившее нас тепло быстро свели праздничный порыв на нет, и мы поочередно уснули прямо в столовой, кто где приткнулся.
  
  Засыпал я с двойственным чувством - одна часть меня радовалась неплохому приключению, а другая сетовала на неосторожность, которая может повлечь за собой серьезные последствия. Вот такое раздвоение получалось, хотя, если честно, обе части моей натуры все же в чем-то друг с другом соглашались. А это уже неплохо.
  
  Глава 3
  
  Второе сильное похмелье в моей новой жизни было немногим приятнее первого. И опять молодой организм быстро справился с последствием вчерашнего загула, за что ему огромное спасибо. Очень помог рассол из кувшина, где вчера плавали огурцы.
  
  Взбодрившись, я даже заставил себя позавтракать. Попытался привлечь к этому процессу спавших на лавках друзей, но был послан далеко и надолго.
  
  В этот момент из сеней в столовую вошли казаки. Вот они-то выглядели возмутительно свежо. Особенно бесили насмешливые их взгляды. А посмотреть было на что. У меня синяк на пол-лица. Леха тоже непонятно где обзавелся бланшем. Боря подобных украшений не имел, но выглядел не лучше - зеленый и явно страдающий от тошноты. Мое предположение было тут же подтверждено рванувшим в сени юношей.
  
  Казаки обидно заржали, но Евсей вовремя понял, что это уже перебор, и строго посмотрел на тут же заткнувшихся подчиненных.
  
  - Кто? - задал он мне единственный вопрос.
  
  - Некий Сухой со товарищи. Кажется, шатуны.
  
  Старший урядник нахмурился, чуть подумал и кивнул каким-то своим выводам.
  
  - Сейчас мы проясним, кто там такой лихой и смелый, а затем мне нужно будет отлучиться на пару дней из города. Ежели что, хлопцы останутся с вами.
  
  В ответ я равнодушно отмахнулся, лишь мельком подумав о том, что Евсей наверняка отправится сбывать взятые с шатунов трофеи. С этой вольностью нужно что-то решать, но не сейчас. Сейчас хочется продолжения праздника.
  
  Моих напарников удалось растолкать только через час, да и то лишь ради того, чтобы они засобирались домой. У Лехи вообще большая семья, а для Бори наш загул оказался чем-то слишком уж непривычным, и он норовил уползти к себе в берлогу.
  
  Вот так я и остался лишь в компании Чижа. Поэтому гулять мы пошли вдвоем, и наша прогулка больше напоминала семейный выход в свет. Увы, пока я еще не настолько прижился в местном обществе, чтобы получить приглашение на один из праздничных балов. А в городе их поочередно давали в нескольких местах, начиная с городской ратуши и заканчивая особняком судьи.
  
  Вот уж куда мне совсем не надо. Возможно, из-за вчерашней глупости мне вообще откажут в приеме во всех дворянских домах этого города. Надеюсь, что это будет не так, - удел изгоя не самая привлекательная перспектива.
  
  Неожиданно прогулка с Осипом удалась на славу. Возможно, во мне самом проснулся ребенок, так что все эти балаганы с петрушками и разнообразные сладости доставили большое удовольствие.
  
  Ближе к вечеру на нашу базу вернулись Демьян и Григорий, сообщив, что их начальник убыл из города вечерним поездом. Если с Евсеем еще можно было пропустить пару кружек пива, то с простыми казаками гулять как-то не комильфо.
  
  Нет, во мне вовсе не проснулась дворянская спесь, просто такое уж тут общество - они сами не поймут подобной демократичности и не будут знать, как себя вести в дальнейшем. Так что я решил просто отоспаться за все пропущенные часы и немножко с запасом.
  
  Идея оказалась крайне удачной, потому что на следующий день скука разлетелась, как хрустальная ваза под ударом молотка. Проснулся я самостоятельно и даже неспешно провел все части утреннего физкультурно-банного церемониала. А вот нормально позавтракать, или, точнее, пообедать, мне не дали. В дом ввалился Дмитрий Иванович, распространяющий вокруг себя мороз, благоухание мужского парфюма и блеск орденов парадной формы. А еще он излучал флюиды крайнего раздражения.
  
  - Игнат Дормидонтович, хорошо, что вы на месте, - с порога ошарашил меня начальник, чуть не заставив подавиться блином с икрой. Осмотревшись в комнате, он все же добавил: - С праздником вас.
  
  - И вас также, - пропихнув блин в желудок, вернул я ему любезность.
  
  Хотя какая там любезность - тон у нас обоих был далек от доброжелательного.
  
  - Мне жаль беспокоить вас в неприсутственный день, но такая уж у нас служба, - прикрыл он куртуазным вступлением явно плохие новости. - Требуется ваше присутствие на хуторе Зыбовка. Там у них подозрение на убийство.
  
  - А разве мы обязаны обслуживать самовольные поселения? - удивился я, так как благодаря разговорам с Лехой был подкован в этом вопросе.
  
  - Не обязаны, но Аполлон Трофимович распорядился проверить, чтобы не было лишнего шума. Я как раз был у него на званом обеде. Думаю, отказать его высокоблагородию мы не в праве. В общем, езжайте туда, следственную группу вызывать не станем. Возьмите казачков, тем более что они под рукой. Назначаетесь старшим. Просто убедитесь, что там все без лишних тайн. Если какая тварь вышла из Топи, то пусть сами тихо прикапывают. Их всех предупреждали. Рапорт можно не писать.
  
  Возразить я ничего не успел, так как следователь учтиво поклонился и вышел вон. Делать нечего - я на службе, так что придется подчиниться. Мелькнула шальная мысль пригласить на прогулку Леху, но решил не портить ему праздник, а вот казаков придется огорчить. Точнее, они уже огорчились, по крайней мере Григорий, который присутствовал при явлении следователи народу.
  
  Так что мне осталось лишь добавить от себя:
  
  - Собираемся, зови Демьяна. И кстати, ты знаешь, где находится эта самая Зыбовка?
  
  - А как же, только далековато забрались бирюки.
  
  Последнее слово казак сказал со смыслом. Бирюками здесь называли самовольных поселенцев. В общем, Топинск был уездом, так сказать, для самого себя. И законная власть распространялась только на город с пригородами и частично на завод. Но хватало вокруг и мелких деревень. С ними все было сложно. С одной стороны, запрета на поселение на подступах к Стылой Топи не было, но и брать ответственность за жизни людей, решивших поселиться в шаговой доступности от обиталища агрессивной болотной живности, никто не собирался. А живность здесь была очень даже злобной. Никаких особо колоритных монстров на окраине Топи не водилось, но место Силы изменило обычных животных, и эти изменения порой заходили очень далеко. Я не раз слышал о бобрах размером с кабана, кабанах, разросшихся до габаритов лошади, да и змей впечатляющей длины тоже хватало. Что уж там говорить о рысях, медведях и волках. Возможно, большая часть рассказов - это лишь байки подвыпивших шатунов, но висевшая в городской ратуше голова медведя утверждала обратное. Монструозное получилось украшение.
  
  Кроме относительно нормальных животных в этом болоте хватало и других обитателей, которые были описаны в подаренном профессором бестиарии. Но обычно они водились ближе к центру Топи. На всякий случай я забросил книгу в переметную суму - мало ли, вдруг нужна будет информация прямо на месте событий.
  
  Хотя казаки и были быстрыми на подъем, сборы заняли пару часов, так что из по-прежнему веселящегося города мы выехали далеко за полдень. По заметенным снегом дорогам, по уверениям Грини, придется ехать почти до вечера, что откровенно напрягало. Ночевать в деревне бирюков мне хотелось меньше всего. Впрочем, как и приближаться к центру Топи, не находясь в защищенном рунами вагоне.
  
  Благодаря веселому солнцу, укрытому снежным покрывалом лесу и прозрачному воздуху через некоторое время мое настроение улучшилось. Казаки чувствовали себя так же: Григорий начал что-то мычать себе под нос, а Демьян уснул прямо в седле - это у него и было признаком хорошего настроения.
  
  Наконец-то вдали между деревьями замелькали занесенные снегом дома. Деревня действительно оказалась очень маленькой - всего-то семь дворов. Играющая на улице детвора увидела нас первой и тут же донесла взрослым. Из самого большого дома вышел монументальных пропорций старик с такой же выдающейся бородой почти до пояса. Эдакий Дед Мороз в повседневном прикиде.
  
  - Доброго здоровьечка, ваше благородие, - чуть ли не в пояс поклонился старик, когда мы подъехали ближе.
  
  Казаков он персональным приветствием не наградил - видно, старик неплохо разбирался в табели о рангах.
  
  - Это вы сообщили об убийстве?
  
  - Я, ваше благородие, - еще раз, но уже не так низко, поклонился старик. - Убили Гордея, вот мы и сообщили как полагается.
  
  - Кто-то из зверей постарался? - без особой надежды уточнил я.
  
  - Нет, ваше благородие, человек это сделал, - почему-то перешел старик на таинственный шепот. - Больше скажу: баба это была.
  
  - Даже так? - удивился я и спрыгнул с Роськи. Как-то неудобно разговаривать с пожилым человеком, глядя на него сверху вниз. - Вы запомнили ее лицо?
  
  - Никак нет, ваше благородие. Укуталась она в шубейку и шарфом обмоталась.
  
  - Так, может, это и не женщина?
  
  - Да что я, мужика от бабы не отличу? - возмущенно фыркнул старик. - Точно баба. Да и не первая она к Гордею ездила. Большой он до них ходок... был.
  
  Разговаривать на улице не совсем удобно, но я хотел побыстрее закончить с этим делом. К тому же время уходило, и следы, оставленные убийством на ткани мира, постепенно рассасывались.
  
  - Ну и где этот ваш любитель дам проживал?
  
  - Дык на отшибе обитал Гордей. Бирюком он был по натуре и людей не любил, да и мы его сторонились. Вреда нашей общине от него не было, ну и мы не лезли в его дела.
  
  Очень интересный статус получался у убиенного - бирюк из бирюков. Но в словах старика что-то не клеилось.
  
  - Так откуда вы знаете, что он убит, если жил на отшибе?
  
  - Его гостья туда ехала сторожко, а обратно неслась как угорелая. Вот и полюбопытствовали мы. Пошел я, значится, с утреца вроде бы махрового цветка прикупить. Очень уж он у него ядреный растет. Вот и сходил, а он там висит. Ну я и отправил племяша в город.
  
  - Что значит "висит"? - спросил я, но тут же решил не затягивать с опросом: все равно скоро сам все увижу. - Ладно, расскажете позже. Ведите нас к дому вашего бирюка.
  
  - Так, может, вы сами? - заюлил дед. - Мои следы на тропе еще не занесло, так что не заплутаете.
  
  - Ты что, дед, ошалел?! - вступил в разговор Григорий. - А ну давай быстро вперед и без разговоров.
  
  Дед вздохнул и вернулся в свой дом. Через пару минут он появился в более утепленном виде и с лыжами под мышкой. Привязав завязки на лыжах к креплениям на валенках, он сноровисто побежал по ведущей в лес лыжне. Мы последовали за ним.
  
  Таинственный Гордей забрался довольно далеко от села, пришлось пробираться по тропе минут двадцать. Если честно, я ожидал увидеть что-то похожее на дом главы общины, но моему взору предстало нечто среднее между сказочным теремом и блокгаузом.
  
  Неплохо он здесь устроился. Еще больше меня удивили ровные ряды деревянных кольев, торчащие из-под снега. Некоторые из них ограничивали довольно большие пространства вырубленного леса, а некоторые шли рядами на манер виноградных шпалер. Что-то похожее было и рядом с Зыбовкой, но в значительно меньших количествах. На семь домов этих странных огородов в общей сложности было примерно столько же, как и у трудоголика Гордея. Если провести параллели с тем, что я видел на энергетическом заводе, совершенно непонятно, как убиенный со всем этим справлялся. Судя по всему, бирюки занимались, так сказать, экстремальным растениеводством и проблем у них хватало не только с гостями из Топи, но и с обработкой грядок.
  
  - Э... уважаемый, - обратился я к остановившемуся у порога дома старику.
  
  - Прохором меня кличут.
  
  - Скажите, Прохор, а как ваш Гордей управлялся со всем этим хозяйством? Он ведь жил в одиночестве?
  
  - Как есть бобылем куковал. Привозил иногда из города бабенок, но долго те не выдерживали. Уезжали. А как справлялся, мы не знаем. Не наше это дело.
  
  Ситуация, конечно, уже выбивалась из простого сценария, так что можно прямо сейчас разворачиваться и отправляться обратно в город. Как раз успеем дотемна. Дальше пусть разбирается следственная группа. Но, увы, придется работать по профилю и, скорее всего, ночевать в деревне, а если по правилам, то вообще прямо на месте преступления. Оставлять его без присмотра уже нельзя. Впрочем, выстроенный бирюком блокгауз вполне подходил для ночевки даже на подступах к Топи. Кажется, на некоторых бревнах даже были вырезаны какие-то руны. Насколько они действенны, узнать можно, только если какая-то тварь полезет внутрь дома. Так что я вполне обойдусь без подтверждения своих догадок.
  
  Как бы ни хотелось отложить близкое знакомство с хозяином дома, тянуть не стоило. Так что, недовольно вздохнув, я пошел внутрь. С незапертой дверью эта деревянная крепость казалась уязвимой до предела. Дом был разделен на две части - жилую и хозяйственную. Сразу за внешней дверью, сделанной из толстенных брусков и окованной железом, находился обширный тамбур. Дальше из тамбура можно было пройти через две двери попроще - одна направо, а вторая прямо. Заглянув за правую, я увидел большой сарай, под стеной которого в стойлах разместились две коровы и лошадь. Животные вели себя спокойно. Похоже, Прохор позаботился о скотине, скорее всего, не из милосердия, а планируя прибрать животных себе после нашего отъезда.
  
  За второй дверью обнаружилось жилое помещение. Как и в сарае, вместо окон здесь были горизонтальные бойницы, под которыми шла специальная завалинка. Получалась неплохая позиция для стрелка.
  
  Место здесь, конечно, не самое безопасное, но с паранойей у покойного было не все в порядке. К примеру, в той же Зыбовке дома выглядели куда менее милитаризованно.
  
  Помещения я осмотрел мельком, потому что мой взгляд сразу же привлек сам хозяин дома, точнее, его труп. Теперь стало понятно, что имел в виду старик, когда говорил о висящем покойнике. Он действительно висел, но совсем не в петле, как мне сразу подумалось. Просто кто-то пришпилил бирюка арбалетными болтами, как бабочку, прямо к стене напротив входа в помещение - из тела выглядывали только кончики древков с оперением. Один болт вошел в грудь, а второй точно в середину лба.
  
  Ситуация выглядела нелепо. Как вообще можно было войти в этот дом без разрешения хозяина? Оставался только вариант, в котором он сам подпустил к себе убийцу с огромным арбалетом в руках.
  
  Ладно, нечего рассусоливать и предаваться домыслам, если есть возможность увидеть все, так сказать, воочию.
  
  Расстегнув полушубок, я достал из внутреннего кармана свои гогглы и уже с резко улучшившимся обзором начал озираться в поисках нужного места.
  
  Концентрация прошла легко и быстро. Руны на моем теле откликнулись практически сразу, и комната тут же преобразилась. Сидя в углу, я лишь боковым зрением отметил исчезновение трупа на стене. Теперь Гордей, точнее, его сохранившееся на ткани мира изображение, ковырялся в печи. Внезапно он вздрогнул и повернулся к двери. Вид у будущего покойника был до предела удивленным, и было отчего. Скосив глаза уже в другую сторону, я увидел, как массивный засов сам собой начал двигаться в пазах.
  
  Ну ни фига себе заявочки! Впрочем, чему я удивляюсь в мире, где Мерлин не сказочный персонаж, а историческая личность.
  
  Гордей тут же дернулся к двери и прямо на ходу начал преображаться. Его руки обрели массивные когти и удлинились. На спине образовался горб, а на затылке выросло нечто, похожее на пучок дредов, которые встали дыбом и образовали омерзительную корону.
  
  Мне кажется или на кончиках дредов выросли глазные яблоки?
  
  Удлинившуюся пасть стриги раздвинули длинные клыки. На этом метаморфозы закончились, потому что из темного зева распахнувшейся двери вылетел арбалетный болт и, ударив почти преобразившегося монстра в грудь, отбросил его назад к стене. Причем сила удара была слишком велика для арбалета, так что болт был явно непростым.
  
  Затем прилетел еще один болт и пробил теперь уже голову. Этого я не увидел, но вывод было очевиден, судя по тому, что я видел прежде. К тому же все мое внимание привлек появившийся в комнате убийца.
  
  Старик прав - это была женщина. Хоть и теплая, но обтягивающая одежда ладно сидела на изящной фигурке. Голова незнакомки укутана в длинный шарф на манер тюрбана, скрывая большую часть лица.
  
  Киллер, бросив мимолетный взгляд в сторону своей жертвы, начала вести себя крайне странно. Ведьма осмотрелась вокруг, а затем, казалось, заглянула мне прямо в глаза. После этого женщина достала из-за пояса какую-то тряпицу и развернула ее как транспарант. Это было послание, обращенное лично ко мне. - Надпись на тряпке гласила: "Он виновен. Лебединое гнездо". К счастью, я прожил в Топинске достаточно долго, чтобы это послание не стало для меня слишком сложной шарадой.
  
  Она явно знала, что сюда может явиться видок, причем догадывалась, где именно я буду сидеть. Только вот зачем вообще что-то писать? Ведь лицо ведьмы было закрыто, да и эмоции действующих лиц этой сцены мне прочитать почему-то не удалось.
  
  Под влиянием моего вмешательства след от убийства окончательно распался. Все вернулось на круги своя. Но я по-прежнему остался сидеть, обдумывая случившееся. Ситуация изменилась в корне. С одной стороны, это предумышленное убийство, с другой - явная охота ведьмы на стригу. Почему ведьма? А кто еще, кроме умеющей пользоваться артефактами охотницы на симбионтов, смог открыть дверь снаружи и убить носителя опасного энергента, да еще и двоедушника?
  
  Впрочем, я могу не врать, а просто не упоминать послания, предназначенного лично мне. Слабенькое оправдание, но сойдет и такое, а если разговор с ведьмой мне не понравится, можно преподнести начальству ее обнаружение как результат персонально проведенного расследования.
  
  Так, с этим решили, теперь нужно определиться, есть ли смысл вообще беспокоить Дмитрия Ивановича и следственную группу. С одной стороны, о стриге положено доложить жандармам, но при этом расследование не обязательно, так как доказательств преступных действий двоедушника я не вижу - только уверения ведьмы.
  
  Я поднялся на ноги и начал внимательно осматривать комнату. Может, что-то из улик поможет определиться окончательно. И все-таки нашел, причем с подачи незнакомки. Похоже, она тоже провела обыск уже после демонстрации тряпичного послания. Свидетельством этому была нацарапанная прямо на стенке печи стрелка, указывающая вниз.
  
  Так, что тут у нас?
  
  Под стрелкой, там, где дощатый пол переходил в обрамляющий печь кирпичный порожек, парочка кирпичей была нарочито перекошена. Думаю, это незнакомка специально постаралась. В нормальном состоянии кладки обнаружить тайник было бы трудно, но она все же смогла. Вопрос в том, зачем ей указывать на этот тайник так открыто?
  
  Буквально через пару секунд причина странного поведения ведьмы стала понятна.
  
  - Японский городовой, - ругнулся я, когда открыл вытащенную из-под кирпичей шкатулку.
  
  Там оказался мини-клад из золотых изделий. Да вот беда - это были очень необычные изделия. Точнее, обычные, но только не для этого места и не в таком количестве. В шкатулке лежали нательные крестики с цепочками, серьги и, что хуже всего, золотые зубные коронки.
  
  У меня от вида таких "сокровищ" даже мороз пробежался по спине.
  
  - Григорий, Демьян! - позвал я казаков, оставшихся снаружи, дабы не мешать следственному эксперименту.
  
  - Случилось чего, ваше благородие? - спросил Григорий, шустро заскочив внутрь.
  
  Он подслеповато щурился, а в руках держал оголенную шашку. Только тут я вспомнил, что это у меня улучшенная видимость благодаря гогглам, а казаки в помещении с узкими бойницами вместо окон увидят не так уж много.
  
  - Зажгите свет. Там свечи на столе. И идите сюда.
  
  Демьян быстро справился с огнивом и, подняв над головой горящую свечку, подошел к печи. Как только понял, что за находка попала мне в руки, я сразу поставил ее на пол. Так что казакам пришлось нагибаться, дабы рассмотреть ее содержимое.
  
  - Святые угодники, - выдохнул Григорий.
  
  Его напарник лишь молча перекрестился свободной рукой.
  
  - Вот такие дела, - невесело вздохнул я. - Не похоже, чтобы гостьи этого бирюка возвращались домой после неудачного сожительства. Боюсь, нам еще придется искать тела бедных дам в окрестном лесу. Точнее, пусть этим занимаются жандармы. Так, Григорий. Ты среди нас лучший наездник, поэтому немедля отправляйся в город. Расскажи Дмитрию Ивановичу, что убиенный оказался стригой и явно отпетым душегубом. Я хочу завтра с утра видеть и наших, и жандармов. А мы с Демьяном заночуем здесь, чтобы ничего не пропало.
  
  Мне очень хотелось отправиться домой вместе с казаком, но я прекрасно понимал, что буду только тормозить всю группу и засветло мы в таком составе домой не попадем. К тому же по уложению место преступления должно находиться под постоянным присмотром до приезда следственной группы. Для надежности нужно отправить обоих казаков, но тут уж я внаглую использовал служебное положение в личных целях. От мысли, что останусь тут на ночь в одиночку, даже волосы на голове норовили встать дыбом.
  
  Казак не выказал своего недовольства даже взглядом и лишь молча кивнул. Он быстро вышел из комнаты, и через минуту мы услышали удаляющийся топот копыт, которого не смог заглушить даже толстый слой снега.
  
  В дверь тут же сунулся старый бирюк.
  
  - Ваше благородие, дык, может, я пойду, ежели не нужон более? - Мужик явно нервничал, и я его вполне понимал. Сам бы свалил отсюда побыстрее и как можно дальше, но увы...
  
  Чтобы занять себя хоть чем-то, мы с Демьяном быстро обыскали остальное пространство дома. В сарайном отделении нашелся люк в подвал, где на боку лежали большие - не меньше двадцати ведер - бочки в количестве четырех штук. Я покосился на Демьяна, но не увидел в его глазах желания проверять, есть ли там что-то горячительное. У меня самого не было ни малейшего желания спускаться в темноту погреба.
  
  Наших лошадей мы без проблем разместили в сарае рядом с местной живностью. Пока еще хоть немного светло, обошли дом вокруг, но ничего подозрительного не заметили, за исключением следов хозяйственной деятельности стриги. Затем с явной неохотой вернулись в дом. Солнце уже скрылось за лесом, и скоро совсем стемнеет.
  
  Теперь нужно растопить печку для обогрева помещения на ночь и что-то решить с трупом. С одной стороны, не хотелось нарушать инструкции, а с другой - ему здесь точно не место.
  
  Пока мы обследовали дом, мне все не давала покоя увиденная в трансе картинка. Особенно смущал странный вид стриги. Вообще-то профессор говорил, что в отличие от оборотня псевдоплоть стриги формируется в соответствии с больными фантазиями темной ипостаси носителя энергента. Так что выглядеть монстр мог как угодно. Тогда что же меня так смущает?
  
  В голове мелькнула догадка, и, оставив ненадолго дилемму по поводу нарушения инструкции о поведении на месте преступления, я двинулся к переметным сумкам, которые мы уже занесли внутрь дома.
  
  Бестиарий не понадобился, потому что, как только в сарае дико заржали лошади, у меня в голове словно что-то щелкнуло. Текст, который я мельком пробежал, просматривая по диагонали подаренную книгу, как наяву встал перед глазами.
  
  Глазастая корона! Кукловод!
  
  Душераздирающее ржание и мычание стихло так же внезапно, как и началось. Воцарившаяся вслед за этим тишина испугала меня еще больше. Вот теперь волосы на голове встали дыбом в прямом смысле этого слова.
  
  Честно, ощущения были именно такими. Еще хуже стало от полного муки крика Демьяна:
  
  - Черныш!
  
  Явная гибель Роськи у меня хоть и вызвала сожаление, но не до безрассудства же. Казалось, казак совсем потерял голову и стремительно рванул к двери, которой мы за собой конечно же не заперли.
  
  Но кто же знал?!
  
  Выскочить из комнаты Демьян не успел. Он словно налетел на невидимую стену.
  
  - Красавица, ты что, заблудилась? - В голосе казака явно читалась игривость.
  
  Он что, от горя умом тронулся? Такие перепады настроения сами по себе очень плохой признак, а для Демьяна вообще нонсенс. Я посмотрел на объект такого пристального внимания казака, и мои волосы опять зашевелились.
  
  В оборванном платье, которое не только утратило свою целостность, но и потемнело от очень долгой носки, босая и растрепанная, к нам на огонек заглянула женщина. Точнее, стрыга, та самая, которую нельзя путать со стригой. В общем, упырица. Я хоть и вспомнил, кто такой кукловод, но к такой встрече подготовиться невозможно, как и к реакции казака на эту мерзость. То, что женщина давно мертва, было видно даже в слабом свете стоящих на столе свечей. Она и при жизни не была красавицей, а сейчас взгляд на землистую кожу в темных пятнах и черные губы, из-под которых выглядывали на удивление белые клыки, вызывал тошноту.
  
  Но что тогда происходит с Демьяном? Он так расслабился, что его рука с шашкой безвольно повисла. Еще немного - и оружие вообще упадет на пол.
  
  Наша жуткая гостья перевела взгляд пугающих, с желтым огоньком внутри глаз на меня, и я тут же почувствовал, как завибрировал амулет на моей груди.
  
  Это что, сработал шутейный подарок профессора?
  
  - Демьян, назад! - наконец-то сбросив с себя шоковое оцепенение, срывая глотку, заорал я.
  
  Вопль получился не меньше ста децибел и сработал - Демьян вздрогнул и от смены ощущений даже отшатнулся. Увы, было поздно: упырица, как только поняла, что ее чары уже не работают, тут же ударила. Казак успел лишь поднять левую руку, но это не помогло. От мощного удара его отбросило в глубь комнаты. Не знаю, что она там ему повредила, но брызги крови долетели даже до потолка. Одно хорошо - теперь мне никто не мешал стрелять. Мой кургузый пистолет словно сам собой вылетел из кобуры и сердито уставился на упырицу сдвоенными стволами. Курок я взвел на замахе и как только поймал тварь на мушку, тут же нажал на спусковой крючок.
  
  Выстрел после всех прозвучавших криков показался тихим, но вот вопль упырицы перекрыл и предсмертное ржание, и мои панические крики. Захотелось зажать уши, но я пересилил себя и использовал момент замешательства упырицы для того, чтобы провернуть стволы на сто восемьдесят градусов.
  
  Серебряная картечь только причинила боль, а вот ударившая в грудь упырицы пуля вбила ее обратно в темный провал дверного проема и заставила корчиться на полу в прихожей. Это я увидел, когда подскочил к двери и резко захлопнул ее. Еще секунду потратил на засов, а затем быстро рванул к вяло шевелящемуся на полу Демьяну.
  
  Ох ты, прозекторская вечеринка!
  
  С первого взгляда казалось, что она разобрала казака на две чести, но, присмотревшись внимательно, я понял, что основная потеря крови идет от практически оторванной у локтя руки.
  
  Не тормозить!
  
  Рухнув на колени рядом с уже потерявшим сознание Демьяном, я сдернул с себя ремень и туго затянул его на разорванной руке поверх раны. Получалось плохо, особенно под аккомпанемент треска разламываемой за спиной двери. Жаль, что покойный кукловод не все свои двери сделал такими же мощными, как внешнюю.
  
  Наконец-то мне удалось справиться, и кровотечение из руки казака остановилось. Еще кровь сочилась из глубоких порезов на груди, но ими я займусь после вдумчивого общения с теми, кто так настойчиво лезет в дверь. Перезарядиться решил прямо так, стоя на коленях рядом с раненым.
  
  Ну вот кто мне мешал взять с собой побольше зарядов с серебром? Да и мой капсюльный револьвер мог бы сейчас висеть на поясе, а не находиться глубоко в седельной сумке. Если выживу, все до полушки потрачу на вооружение. Куплю гаубицу и буду таскать ее на плече даже в ресторан и бордель!
  
  Мечущиеся в голове мысли отнюдь не помогали заряжать двуствольник.
  
  Но ничего, судя по процессу разламывания двери, с полминутки у меня еще есть.
  
  Как бы не так! Упырица еще и наполовину не доломала дверное полотно, как ее подружка элементарно вскрыла доски пола и полезла из-под них, словно монстр в детских кошмарах, тот самый, который живет под кроватью. Похоже, подвал тянется не только под хозяйственной частью дома. С хрипом из сгнивших легких и скрипом отрываемых от пола досок тварь упорно ползла ко мне, а я успел лишь вытащить гильзы из патронника!
  
  И тут на меня накатила такая жуткая ярость, что страх смыло как водой.
  
  - А ну иди сюда!.. - Дальше я перешел на непереводимый русский фольклор.
  
  Честно, я не поклонник нецензурной лексики, но сейчас матерные слова каким-то образом отгоняли навеваемый на меня упырицей животный ужас. Я уронил пустые гильзы на пол, но вместо того чтобы хвататься за патроны в кармане, просто вытащил револьвер из кобуры на поясе Демьяна.
  
  Увы, моя решительность была лишь поверхностной, потому что в упырицу я начал палить слишком часто и безалаберно. Опомнился лишь тогда, когда понял, что в барабане остался один патрон. И очень даже вовремя. Пули в револьвере были обычными, они рвали плоть на плечах и груди упырицы, но лишь слегка притормаживали ее. Жуткие, истекающие тягучей жижей раны затягивались практически на моих глазах.
  
  Через секунду она сможет дотянуться до меня. Я судорожно вздохнул и чудом сумел выстрелить в упор, прямо в голову нежити. Почему чудом? Да потому что вздох был ошибкой. От мерзкого запаха меня чуть не вырвало.
  
  Пуля в голову подействовала чудесным образом, и ползущая по полу тварь уткнулась мордой в залитый черной жижей пол.
  
  Только после этого мне удалось окончательно успокоиться. Мало того, панику сменила апатия. Я сбросил револьвер на пол - перезарядить его все равно не получится. Выудил из кармана два патрона с серебряными пулями и зарядил двуствольник. Затем наконец-то встал на ноги и подошел к двери.
  
  Паузу в монотонных ударах стремящейся попасть внутрь упырицы вычислить было нетрудно. Через секунду засов ушел в сторону, и следующий удар резко распахнул искореженную дверь. Еще одна жертва кукловода кубарем влетела в комнату, а когда встала на ноги, тут же получила пулю в голову.
  
  Ну и что мне теперь делать? Если считать с лежащей в прихожей тварью, которая располосовала Демьяна и получила в отместку непереносимый ее организмом заряд серебра, в поле зрения находились три упырицы. Но кто даст гарантию, что их не больше? Количество бочек в погребе навевало нехорошие ассоциации.
  
  Этот дом только казался надежной крепостью. Пару минут назад он превратился в проходной двор, так что сидеть здесь смерти подобно. К тому же Демьяна нужно доставить к людям. Хотя бы в эту проклятую Зыбовку. По идее, бирюки должны хоть как-то уметь врачевать самих себя, иначе уже давно вымерли бы.
  
  После бешеной схватки с упырями дельнейшее у меня особых проблем не вызвало. На пол тут же полетел толстенный тулуп мертвого хозяина этого дома. Он-то как раз вел себя образцово - висел на стене и никого не трогал. Перевалив Демьяна на тулуп, я связал рукава тулупа веревкой от печной занавеси так, чтобы она прошла под мышками раненого. Затем разрезал тулуп у воротника, продев в отверстие ремень от наших переметных сум. Идти в сарай за упряжью, как и выяснять, что там случилось со скотиной, мне не хотелось - ответ на этот вопрос очевиден. Мне сейчас не хватало только созерцания помещения с разбросанными по полу кусками мяса и стенами, залитыми кровью по самый потолок.
  
  Впрягшись в ремни, я потащил за собой тулуп с Демьяном, как сани. Когда наконец-то удалось выволочь свою ношу на улицу, дело пошло значительно веселее, конечно, если можно назвать веселыми мои усилия вовремя засечь возможную опасность. Пришлось вертеть головой, как сова, едва ли не на триста шестьдесят градусов.
  
  Ночь уже наваливалась на лес, который и без того выглядел угрожающе. Улучшавшие видимость гогглы самим своим наличием чуть подняли мое настроение, но это если сравнивать со всеми пережитыми треволнениями, а так оптимизм находился на нулевом уровне.
  
  С упорством обреченного я шел по тропе, благодаря бога за то, что оставленные нами следы не занесло снегом, иначе для полноты картины осталось только заблудиться в лесу. Понятия не имею, сколько можно держать руку перетянутой жгутом, но надеюсь, в деревню бирюков я успею раньше, чем моя услуга раненому станет медвежьей.
  
  Словно намекая на опасность промедления, сверху начал падать пока еще легкий снежок. Внезапно мой взгляд зацепился за горящие желтым светом глаза в ближайших кустах. По залитой по́том спине пробежался холодок, но тут же растаял. Меня пробил приступ нервного смеха.
  
  - Пошла вон, шавка. Мне сейчас не до тебя! - вполне искренним возмущением заорал я на здоровенного волка, который явно прибыл на запах крови. - Пошел, кому я сказал, не то сдерну с тебя шкуру, как перчатку с руки!
  
  Сбросив с плеча ремни, я шагнул к волку и вытянул вперед руку со своим пистолетом. Уверен, что калибр спаренных стволов для этого мутанта - все равно что укол иголки репейника. Но после встречи с упырицами я действительно не боялся никого и ничего.
  
  Огромный волк оскалился и глухо зарычал. Затем он втянул носом воздух. Мне даже показалось, что умные глаза зверя удивленно расширились. Серый, точнее, сейчас почти белый, хозяин леса недовольно чихнул, а затем, крутнувшись на месте, исчез в кустах.
  
  Не чем иным, кроме как жестом отчаяния моего ангела-хранителя, подобное чудо объяснить было нельзя.
  
  - Ну и вали, пока я добрый!
  
  Эта фраза даже мне показалась смехотворной, а волк вообще, наверное, где-то там со смеху покатывался.
  
  Так, что-то меня начинает заносить. Не хватало только истерик прямо посреди леса.
  
  Опять впрягшись в свои диковинные сани, я потащил Демьяна дальше.
  
  Деревня появилась как-то очень уж быстро и внезапно. Еще пару секунд назад я брел по глухому лесу - и вдруг по сторонам от меня появились дома. Или снег сыграл шутку с моим восприятием, или усталость сделала свое черное дело. До дверей знакомого дома старосты я добрался на чистой силе воли. Хорошо, что ее хватило еще на пару увесистых ударов в дверь и относительно громкий крик:
  
  - Открывай, старик! Именем закона!
  
  Было у меня такое ощущение, что, если бы не последняя фраза - замерзать нам на снегу у порога. А так старик подумал и решил не рисковать.
  
  Из дальнейшего мне запомнилось лишь то, что меня волокут в тепло, и вопли какой-то бабы, посылавшей кого-то за знахаркой.
  
  Глава 4
  
  Иногда мы просыпаемся и радуемся тому, что пережитые парой секунд до этого события - всего лишь страшный сон. Но у меня в это утро все было совсем наоборот. Очень сильно хотелось, чтобы сон был явью, а вчерашняя явь всего лишь кошмаром. Увы, это только мечты, которые разбил ворвавшийся в дом вместе с морозным ветром следователь. Его требовательный голос вкупе с волной холода и стал причиной моего пробуждения.
  
  А ведь было так хорошо - мне снилось, что сижу я на пикнике с Лехой, Борей и Давидом, обсуждаем, как сыграл "Манчестер" с "Барселоной", а казаки, почему-то одетые во фраки, жарят на мангале шашлыки.
  
  - Что случилось на месте преступления и почему вы здесь?
  
  Я с трудом поднялся на ноги и вытянулся по стойке "смирно". В голове промелькнуло несколько вариантов ответа, и наиболее приемлемым показался самый лаконичный:
  
  - Ваше благородие, разрешите доложить. По прибытии на место убийства мы обнаружили там тело некоего Гордея. После проведения ритуала оказалось, что убиенный является стригой, точнее - поводырем.
  
  - Поводырем? - нахмурился следователь.
  
  Похоже, бестиария он не читал, так что нужны подробности.
  
  - Это подвид стриг, который способен создавать малых энергентов и подселять их в мертвые тела своих жертв, создавая стрыг... - Поняв, что для следователя разница в названиях почти неразличима, я уточнил: - Упырей.
  
  Если честно, такая неосведомленность следователя, ведущего дела в Топинске, крайне удивительна, но наверняка на то есть свои причины, которые мне еще предстоит выяснить.
  
  - Так вот почему мы там нашли мертвые тела, причем очень несвежие, - даже обрадовался Дмитрий Иванович такой конкретике.
  
  Слишком кровавые, при этом замешанные на мистике подробности выбили его из колеи и даже дали трещину в вежливом тоне:
  
  - И ты в одиночку сумел убить трех упырей?
  
  Удивление следователя было очень искренним. Похоже, он уже имел дело если не с упырями, то с последствиями их действий. И все же его вопрос вызвал во мне волну возмущения:
  
  - А мне что, нужно было позволить им себя сожрать?
  
  - Нет, конечно, - тут же опомнился мой начальник, - вы простите меня, Игнат Дормидонтович, просто происходящее ни в какие ворота не лезет.
  
  Я с трудом сдержал нервный смешок, потому что очень живо вспомнил, как вполне неплохо лезли упыри не то что в ворота, а чуть ли не изо всех щелей.
  
  Стоявший за спиной следователя Григорий хоть старался не мешать нашему разговору, но не утерпел.
  
  - А что с Демьяном? - спросил он, дождавшись подходящей паузы в беседе.
  
  Мне стало нестерпимо стыдно, что я не подумал о раненом казаке. Мало того, за все время пути с места события даже не удосужился пощупать его пульс. Может, вообще в руки местной знахарки попал уже труп.
  
  Мы вместе посмотрели на вжавшихся в угол комнаты хозяев дома.
  
  - У знахарки ваш казачок, - пискнула дородная тетка, голос которой я вчера слышал перед провалом в забытье.
  
  Дела у знахарки, которая была похожа на классическую Бабу-ягу, одновременно шли и хорошо, и плохо. Плохо, что с рукой казаку, скорее всего, придется расстаться. С другой стороны, то, что он выжил после вчерашнего, вполне можно назвать чудом.
  
  Дмитрий Иванович пощадил мои нервы и позволил отбыть домой. Я лишь попросил доставить мне мои переметные сумки. Явившийся в деревню буквально сочившийся злобой жандармский поручик требовал немедленного моего допроса, хорошего и наверняка с пристрастием, но был вежливо послан. Хотя завтра он точно будет выворачивать меня наизнанку. Хорошо хоть Дмитрий Иванович обещал присутствовать на беседе, которую ротмистр иначе как допросом не называл.
  
  Демьяна загрузили в одни сани, а я залег в другие, где и продремал до прибытия в город. А вот когда оказался в уюте хорошо протопленного дома, сон куда-то улетучился. Чиж испуганно терся поблизости и заглядывал в глаза, надеясь хоть как-то понять, что стало причиной моего эмоционального напряжения. И было отчего. Мрачный как туча Григорий почти враждебно косился в мою сторону, хотя и получил полный отчет о прошедшей ночи. Я за собой вины не чувствовал, но казак думал иначе. Чуть позже он вообще уехал в больницу дежурить у кровати друга.
  
  Чтобы хоть немного отвлечься, я вытащил из сумки бестиарий и принялся за чтение. Для начала решил внимательнее прочитать раздел о кукловодах, хотя все и так врезалось в мою память каленым железом.
  
  Кроме того что кукловоды являются создателями и поводырями упырей, бестиарий поведал мне об абсолютном контроле стригой своих неживых рабов. Они использовали их не только для охоты, но и для хозяйственных нужд.
  
  Вот, оказывается, как бирюк умудрялся справляться с такими обширными огородами. Правда, мне в голову не влезала картинка, в которой упырицы занимаются прополкой грядок и подвязкой лозы.
  
  После кукловода я перешел к разделу упырей и вычитал там много интересного. Оказывается, упыри, или стрыги, делятся на несколько видов. Есть даже подвиды. Общей чертой у них было то, что это симбиоз энергентов и носителей в, так сказать, неживом состоянии. Делились они на русалок, гулей и еще на десяток разновидностей. Вчера я столкнулся с упырями, или низшими вампирами. Да, такая вот проза жизни, никаких тебе сексуально-бледных красавиц и смазливых мальчиков. Хотя с сексуальностью все не так однозначно. У русалок и высших вампиров есть возможность наводить обольщающий морок. Странно, что одна из таких продвинутых кровососок затесалась в обойму кукловода. Да и внешне на высшую стрыгу она никак не тянула, хотя откуда мне знать, как должны выглядеть эти самые высшие, - в книге такие подробности отсутствовали.
  
  Высшие вампиры получаются из подхвативших энергента после своей смерти колдунов, ведунов и тех же стриг-двоедушников, которых неправильно упокоили. Касательно последних версию о том, что одна душа уходила куда положено, а вторая, темная, оставалась в теле, отвергали как церковники, так и составители этой книги.
  
  Что касается продвинутой упырицы, скорее всего, это была самая первая жертва бирюка. В бестиарии говорилось, что энергенты внутри неживых носителей, как и свободные, способны к развитию. А наличие рядом их создателя наверняка способствует этому процессу. Что примечательно, у живых носителей симбионт не развивается, даже у стриг.
  
  Еще меня позабавило, если, конечно, можно так сказать, упоминание в книге Влада Цепеша, того, что граф Дракула. Так вот этот персонаж до сих пор обитает в замке Бран и по-прежнему является князем, или, как говорят на его родине, господарем Валахии. Причем, как и история о Мерлине, эта информация подавалась совершенно не в качестве мифа.
  
  В конце общего раздела о стрыгах была сноска о том, что весь ворох заблуждений, от чеснока до осиновых кольев, гроша ломаного не стоит. Только серебро как энергетический резонатор. Еще лучше, если серебро будет использовано ведьмаком. Это упоминание вернуло мои мысли к незнакомке. После похода на завод и общения с профессором я знал, что у ведьмы не было никакого права убивать кукловода.
  
  Действуя без лицензии на отстрел, она нарушила закон, впрочем, у меня самого рыльце в пушку. При общении с Дмитрием Ивановичем и жандармским ротмистром я упустил точное описание увиденного во время ритуала. Меня успокаивало то, что никто особо не интересовался личностью киллера - всех взбудоражил тот факт, что под носом полиции и седьмого отделения жандармерии долгие годы орудовал стрига-кукловод.
  
  Кстати, было видно, что в отличие от следователя жандарм прекрасно знал о возможностях кукловода. Опять возникал легкий диссонанс в осведомленности разных слоев общества. Такое впечатление, что кто-то осознанно отсекает непосвященных от запретной информации, и мне кажется, я догадываюсь, кто за всем этим может стоять.
  
  Мысли о незнакомой ведьме сошлись с желанием хоть немного развеяться, и я начал собираться на прогулку. Скоро полдень, так что визит в "Лебяжье гнездо" будет вполне уместным.
  
  Походная одежда сейчас находилась в руках Чижа, пришлось вырядиться в полицейскую форму.
  
  Со вздохом пройдя мимо дверей в конюшню, я вышел на улицу и прошел ее почти до конца, пока не увидел извозчика на санях. Он-то и домчал меня до центра, где по соседству с самыми престижными магазинами, ресторанами и единственным театром находилась гламурная гостиница для утонченных гостей города.
  
  Да уж, особенно эта утонченность сочетается с пробиванием арбалетным болтом черепушки стриги.
  
  Внешне четырехэтажная гостиница выглядела презентабельно, но все равно с явным провинциальным налетом. Облицованные мраморной плиткой стены почти сливались со снежным покровом, хотя и блестели на солнце значительно хуже. В общем, довольно милое местечко.
  
  За широким крыльцом и массивной дверью из лакированного светлого дерева обнаружился большой холл с ведущей на второй этаж каменной лестницей. Дверь мне открыл напыщенный швейцар, а вот метрдотель был явно умнее или просто осведомленнее.
  
  Одетый в темный костюм поджарый мужчина тут же шагнул ко мне от стойки, где разговаривал с консьержем.
  
  - Мы рады приветствовать вас в нашем отеле, ваше благородие.
  
  Ну хоть какая-то польза от формы.
  
  - Здравствуйте, - вежливо поздоровался я и, решив не впадать в светскую беседу, сразу перешел к делу: - У вас в отеле должна была остановиться одна дама.
  
  В ответ на такой заход метрдотель лишь вопросительно поднял брови, намекая на то, что настолько скупой вводной ему маловато.
  
  - Приехала недавно. Молодая. Подтянутая. Ведет себя независимо и, возможно, немного вызывающе.
  
  По сузившимся глазам метрдотеля я понял, что он уже догадался, кто из гостей отеля подходит под описание, но тут явно проступала профессиональная дилемма. Мой собеседник замялся, подбирая слова, а затем его глаза радостно вспыхнули. Метрдотель выразительно посмотрел сначала на меня, а затем покосился в сторону лестницы.
  
  Я все понял и, поблагодарив его легким кивком, повернулся. Вниз по лестнице спускалась женщина в кремовом платье с пышным, собранным сзади подолом и в кокетливой шляпке, стилизованной под цилиндр. Ее вид меня немного удивил - ну никак не вязался изысканный наряд столичной модницы с образом охотницы на упырей.
  
  Высокая, стройная, темноволосая, с выразительными карими глазами и немного простоватым лицом, которое совершенно не умаляло ее очарования. Как говорил один мой знакомый - эта дама явно умеет себя подать. На вид ей было лет тридцать. Конечно, Игнаша не дал бы ей и двадцати пяти, но у меня хватало опыта, чтобы правильно определить возраст за всеми косметическими уловками.
  
  Пока я озадаченно рассматривал даму, изящной походкой спускающуюся по лестнице, она решила прийти мне на помощь, но все равно не удержалась от слегка насмешливой улыбки.
  
  - Господин видок, - не спрашивая, а утверждая, произнесла незнакомка.
  
  - Силаев Игнат Дормидонтович, коллежский секретарь. К вашим услугам, госпожа... - с полупоклоном представившись, я вопросительно посмотрел на женщину, остановившуюся на двух ступеньках выше уровня пола.
  
  - Эмма Францевна Байер. Мещанка, - немного передразнивая взятый мною тон, ответила ведьма. Она явно хотела добавить еще и свою профессию, но не стала этого делать в присутствии метрдотеля. - Думаю, нам нужно побеседовать.
  
  Говорила она с легким акцентом и, если я не ошибаюсь, была родом из Австрии.
  
  Я покосился на метрдотеля, который, сияя, как начищенный медный чайник, уже стоял у ведущей из холла двери:
  
  - Осмелюсь предложить кабинет в нашем ресторане.
  
  Я перевел взгляд на Эмму и обозначил там вопрос, к которому присовокупил протянутую руку.
  
  Она изящно оперлась на нее и сошла с последних двух ступенек. В таком положении оказалось, что ростом ведьма ниже меня всего на пару сантиметров.
  
  Пройдя вдоль стены ресторанного зала, мы вошли в одну из обрамляющих его дверей. Метрдотель тут же превратился из ведущего в ведомого и ненавязчиво принял у меня шинель и папаху.
  
  - Чего желаете-с? - спросил он, нацепив на себя маску официанта.
  
  Талантище!
  
  Я помог даме присесть за стол и уселся сам. Затем выразительно посмотрел на Эмму.
  
  - Мне кофе и ваше фирменное мороженое, а вот господину видоку, думаю, не помешает бифштекс, который так прекрасно готовит ваш повар, - решительно заявила моя новая знакомая.
  
  Метрдотель осторожно покосился в мою сторону, но вопреки опасениям получил лишь подтверждающий кивок.
  
  Действительно, что-то я проголодался.
  
  - Желаете кофе?
  
  - Пива, - с нарочитой простоватостью потребовал я.
  
  Действительно, кофе мне сейчас будет не к месту.
  
  Когда лишние уши исчезли из кабинета, я посмотрел на Эмму. Она ответила твердым взглядом и заговорила первой:
  
  - И что же заставило вас нарушить служебные предписания?
  
  - А что дало вам повод надеяться на это? - вопросом на вопрос ответил я.
  
  - Я не надеялась, просто поступала максимально разумно. Слухи о местном видоке ходили противоречивые. Окажись вы слабым специалистом, через пару дней я спокойно покинула бы город, без опасений дальнейших неприятностей. В противном случае стоило перестраховаться и объясниться с вами лично. Поэтому такое странное послание. Мне стыдиться нечего, потому что этот урод заслужил подобную участь. Вы нашли шкатулку?
  
  - Да, но вы убили его без лицензии.
  
  - Мне бы ее не дали. Слишком мало доказательств.
  
  - Да плевать на лицензию, больше всего меня смущает другое обстоятельство, - заявил я, сам удивляясь нарастающей внутри ярости.
  
  - Какое? - Удивление Эммы выглядело искренним.
  
  - Вы могли бы предупредить, что после смерти кукловода мне придется иметь дело с его сворой.
  
  - Кукловод? Сворой? Вы о чем?
  
  - Вы не знаете, кто такой кукловод? - Мое терпение теряло последние капли. - Такой стрига, с глазастой короной на голове.
  
  Эмма наклонилась над столом и положила свою ладонь поверх моего сжатого кулака:
  
  - Игнат, поверьте, я опытная ведьма, но о кукловодах слышу впервые.
  
  - И бестиария вы не читали?
  
  - У вас есть бестиарий Боначелли?
  
  Весь букет напускных эмоций мгновенно сдуло с лица ведьмы.
  
  - Удивительно, что у вас его нет, - недоверчиво фыркнул я, начиная понимать, насколько дорогие подарки мне вручил профессор при нашем расставании.
  
  В мире торжества цифровых технологий таких проблем не было. Здесь же, чтобы ознакомиться с редким текстом, недостаточно набить запрос в поисковике. Цеховые тайны хранились очень ревностно.
  
  - Вы покажете его мне?
  
  - И в чем мой интерес? Пока в нашем общении я вижу выгоды только для вас.
  
  Кажется, меня понесло. Похоже, сдерживаемый почти сутки стресс прорвался наружу. Очень не вовремя.
  
  До боли сжав кулаки и зубы, я постарался успокоиться.
  
  - Игнат Дормидонтович, - тихо и проникновенно произнесла ведьма, - я знаю, что с вами происходит. Сколько их было?
  
  - Три упырицы.
  
  Эмма прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
  
  - Невысокая, с рыжими волосами и слегка неправильными чертами лица.
  
  Кажется, под описания подходила именно та, что очаровала Демьяна. Если при жизни она была ведьмой, понятно, откуда у нее такие силы.
  
  В ответ я лишь кивнул, но Эмму словно ударил по лицу. Она вздрогнула и закрылась ладонями.
  
  Так, спокойнее, не нужно забывать, с кем ты имеешь дело, уверен, что ведьмы обладают более изысканным актерским даром, чем тот же метрдотель.
  
  Словно почувствовав мои сомнения, Эмма убрала руки от лица, еще раз вздохнула и твердо посмотрела на меня:
  
  - Это Ирина, моя давняя подруга. Я думала, что этот монстр просто убил ее, и его искала, чтобы отомстить. Мне нужно срочно узнать, что такое кукловод и что он делает со своими жертвами...
  
  От такого неприкрытого требования я опять начал злиться.
  
  - ...Но для начала нам обоим стоит принять что-то успокоительное. Давайте поднимемся ко мне в номер. Там есть хорошее средство.
  
  Дальнейшее прошло на удивление спокойно и естественно. Мы поднялись из-за стола, чуть не столкнувшись в проходе с официантом, несущим наш заказ. Эмма что-то прошептала ему на ухо и, увидев согласный кивок, вышла из кабинета.
  
  Кто бы сомневался, что микстурой окажется ударная доза коньяка. На месте ведьмы я сам не стал бы предлагать настороженному полицейскому что-то из своих зелий. Иное подношение в подобной ситуации могло вызвать агрессию.
  
  А ведь помогло! Нервная дрожь улеглась, зато навалилось нешуточное возбуждение. Эмма не упустила этого факта и не стала разводить политесов. Она стремительно шагнула ко мне, впившись в мои губы довольно жестким поцелуем.
  
  Однако. Есть и свои плюсы в общении с эмансипированными ведьмами.
  
  Дальше, как пишут в любовных романах, вселенная вокруг нас стремительно завертелась. Звучит слишком велеречиво, но, если честно, так оно и было - меня повело от нервного отходняка, алкоголя, да и вообще от перевозбуждения. Это, несомненно, был первый подобный опыт для юного тела, но потасканной душе удалось вовремя взять процесс под контроль. В общем, на пару мы оказались на высоте, что было тут же отмечено моей партнершей.
  
  - Ты странный, - заявила она, положив подбородок мне на грудь и стараясь заглянуть в глаза.
  
  - Поверь, ты не оригинальна в этом предположении.
  
  Эмма хмыкнула и, оседлав меня, посмотрела на мою грудь. По ее телу тоже ветвились цепочки татуированных рун. Они отличались от моих и имели в основе растительные мотивы. Вместе мы представляли этакую композицию в стиле боди-арт. Хорошо хоть последние месяцы усиленных тренировок позволяли мне не стыдиться своего тела. Ей же не было стыдно и подавно.
  
  - Интересная вещица, - прикоснулась Эмма к кулону в виде треснутого сердца, который висел на цепочке рядом с серебряным крестом, - и очень полезная.
  
  - Да уж, была возможность убедиться, - отстраненно сказал я без подробностей. Ну не рассказывать же Эмме о том, что именно этот амулет защитил меня от атаки ее подруги.
  
  - Хорошо, что я решила не использовать приворотных чар.
  
  - Да уж, - хмыкнул я, - это сильно осложнило бы наши отношения.
  
  - Тебе это подарила девушка? - сменила тему ведьма.
  
  - Ты будешь смеяться, но это подарок от старого и бородатого мужика.
  
  Эмма хмыкнула, а затем резко прижала ладони к моей груди, накрывая кулон. Часть татуировок на ее теле мягко засветились. Я не успел испугаться, как все закончилось.
  
  Ведьма открыла глаза, в которых угасало зеленоватое свечение.
  
  - Оберег сделала женщина. Очень сильная ведунья, - не дав мне начать возмущенную речь, сказала Эмма.
  
  Интересное дело. Получается, профессор отдал мне подарок своей дамы сердца. С одной стороны, как-то неловко получается, а с другой - мне даже стало легче. Убеждать себя, что странный на вид подарок - это всего лишь мужская шутка, а не нечто иное, становилось все труднее.
  
  - Ну что? - сузив глаза, спросила ведьма. - Заслужила я право посмотреть на бестиарий?
  
  - Даже не знаю... - театрально протянул я.
  
  - Ах ты сволочь! - возмущенно закричала Эмма и начала молотить меня подушкой.
  
  Дурашливое настроение захватило меня, и некоторое время мы боролись. Судя по всему, предыдущий марафон окончательно погасил в нас похоть, поэтому более интимных последствий этой борьбы не случилось.
  
  Мне кажется или слуги в гостинице подслушивают, а может, даже подсматривают за своими гостями? Как только мы оделись, в дверь тихонько постучали.
  
  - Войдите, - почти торжественно провозгласила Эмма.
  
  В гостиную трехкомнатного номера вошла девушка, катившая тележку со всякой снедью. Она быстро накрыла стол, стараясь избегать взглядом открытую дверь в спальню. Хотя там и смотреть-то уже было не на что.
  
  На столе оказались заказанные раньше бифштекс в нескольких экземплярах и мороженое, а также много другой вкуснятины. Надеюсь, все это свежее, потому что наше знакомство с ведьмой затянулось часа на три, если не врали мои новенькие часы.
  
  Эту трапезу трудно было назвать утонченной, хотя мы как могли старались держать себя в рамках приличия. Но очередное блаженное мычание и даже рычание от поедания вкуснейших кусков мяса сначала вызывали настороженные взгляды через стол, а затем общий смех.
  
  Мы так объелись, что лично мне никуда не хотелось ехать, но любопытство ведьмы оказалось сильнее осоловения.
  
  Вызванная звоном колокольчика горничная обеспечила нас закрытыми санями. А на выходе из гостиницы произошло неоднозначное событие, у которого могли быть как хорошие, так и плохие последствия. Я помог Эмме загрузиться в сани, а когда повернулся, увидел, что с тротуара за мной наблюдают знакомые девушки. Две из трех смотрели с осуждением, а Лиза явно испытывала дикую смесь ревности, злости и жалости к самой себе.
  
  Ну и что мне прикажете делать в подобной ситуации? Не придумав ничего лучше, я вежливо поклонился всей троице и полез в крытые сани.
  
  - Твоя невеста? - насмешливо спросила Эмма, прижимаясь ко мне.
  
  - К счастью, нет. Эта барышня почему-то решила, что у нас любовь.
  
  - И ты в этом совсем не виноват? - хитро прищурившись, спросила Эмма.
  
  - Ну, в таких случаях совсем невиновных мужчин не бывает.
  
  - Умный мальчик, - похвалила меня ведьма. - В любом случае эта встреча к лучшему.
  
  Да уж, мальчик с жизненным опытом, почти вдвое бо́льшим, чем у покровительственно общающейся со мной дамы. Но не сообщать же ей об этом. К тому же Эмма права - может, это встреча мне еще аукнется неприятностями, но она все расставила по правильным местам.
  
  Через полчаса мы входили в мое обиталище.
  
  Дома были только Чиж и Кузьмич, которые на появление гостьи прореагировали по-разному. Рванувшийся к двери парень застыл посреди комнаты настороженным сусликом с вытаращенными глазами. Он сначала побледнел, а затем густо покраснел, когда польщенная его восхищением Эмма потрепала непокорные вихры и, наклонившись, поцеловала мальчика в щеку.
  
  У домового насчет появления гостьи было свое, особое мнение. В печной трубе тревожно загудело. На чердаке что-то грохнуло и зловеще захохотало. Кажется, даже освещение в доме немного ухудшилось, словно снаружи был не солнечный день, а пасмурная погода.
  
  - Кузьмич, не беси меня, - нахмурившись, обратился я к потолку. - Веди себя прилично, у нас как-никак гостья.
  
  Я хотел еще что-то добавить, но Эмма прикоснулась к моему плечу, а затем едва слышно запела. Слов этой песни не разобрать, но реакция последовала буквально через десяток секунд. Все вернулось на свои места. Мало того, в тени елки проступил силуэт домового.
  
  - Здравствуй, хозяин, - с классическим русским поклоном произнесла ведьма. - Прими мое подношение и не серчай за нежданный визит.
  
  Эмма подошла к елке и, окинув ее любопытным взглядом, положила у подножия узорчатый платочек.
  
  Оставив обоих моих соседей переваривать сей казус, мы поднялись в мою комнату.
  
  - Ты полон сюрпризов, мой милый видок, - улыбнулась ведьма, отдав мне верхнюю одежду и присаживаясь за стол у окна, - твой домовой был на грани безумия, но ты как-то сумел его приручить.
  
  Мне тут же вспомнился давший очень полезные советы профессор, а вслед за ним его киношный коллега с соответствующим ситуации высказыванием.
  
  - Лаской. Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом, - процитировал я классика.
  
  - Золотые слова, - удивленно подняла брови ведьма, - особенно для юного мужлана.
  
  - Не такого уж юного и совсем не мужлана, - хмыкнул я и с шутовским поклоном протянул взятый с полки бестиарий.
  
  Эмма вцепилась в книгу, да так, что мне стало не по себе. Хорошо хоть она додумалась смягчить свою реакцию доброй улыбкой.
  
  На следующие два часа ведьма выпала из реальности. Закончив беглый осмотр, она потребовала письменные принадлежности. Хмыкнула, когда ей предоставили палочку с обычным железным пером и чернильницу-невыливайку, но отказываться не стала и взялась за писанину. Мне же осталось лишь выдать ей требуемое и стараться не мешать процессу познания. Дважды предлагал чай с бутербродами и получал отстраненный отказ.
  
  Ну и ладно, была бы честь предложена.
  
  Как дитя информационной эпохи, я не видел ничего предосудительного в бесконтрольном распространении информации, тем более если она попадет в руки борца с мировым злом.
  
  Звучит слишком пафосно? Но не для того, кто пережил близкое знакомство с упырями.
  
  Судя по всему, многое из книги Эмме было известно, потому что стопка исписанной бумаги оказалась не такой уж толстой.
  
  Наконец-то оторвавшись от записей, она подошла и уселась мне на коленки. Крепко обняла и поцеловала.
  
  - Спасибо, мой милый видок. Твой дар бесценен, - глядя в глаза, сказала ведьма. Уловив в них отблеск опасения, с улыбкой добавила: - Ну и зачем бы я утруждалась, если бы планировала выпрашивать у тебя оригинал?
  
  Дальше ее благодарность перешла, так сказать, в горизонтальную плоскость, в коей и пребывали мы еще пару часов. Не обошлось и без сюрпризов: когда мы в очередной раз достигли пика "взаимопонимания", Эмма пронзительно вскрикнула и вся затряслась. Затем удивленно и чуть испуганно посмотрела на меня.
  
  - Что с тобой? - обеспокоенно спросил я.
  
  - Ничего, простое видение, со мной такое часто случается. Бывало и хуже. - Она явно хотела еще что-то добавить, но передумала, а мои мысли в тот момент были заняты совсем другим.
  
  За окном уже давно стемнело, что усилило наше расслабленное состояние, которое, увы, продлилось недолго.
  
  - Мне нужно уйти, - ткнувшись носом мне в ухо, прошептала Эмма.
  
  - На этом все? - стараясь не показать своего разочарования, спросил я.
  
  В груди опять сплелись противоречивые чувства - юношеская обида и умудренное опытом понимание.
  
  - Не так быстро, мой милый видок, - с дурашливо-зловещим видом заявила ведьма. - Я еще с тобой не закончила. Навести меня завтра после полудня.
  
  Затем она быстро собралась, чмокнула меня в нос и исчезла, оставив после себя лишь аромат изысканных духов.
  
  Глава 5
  
  Сны в эту ночь у меня были неоднозначными. Схватка с упырицами и знакомство с ведьмами за короткий период - это гремучий коктейль впечатлений. Если честно, вспоминать ночные видения не очень-то хочется. И все же проснулся я ближе к полудню в прекрасном настроении. В этом году двадцать седьмое число попадало на воскресенье, так что на службу мне только завтра. Да и то межпраздничная рабочая неделя вряд ли будет такой уж строгой. О предстоящем разговоре с жандармом думать не хотелось, вот я и не думал - зачем портить себе настроение перед встречей с красивой женщиной?
  
  Пройдя все этапы утренней обязательной программы, включая тренировку с Чижом и подзаводку часов, я позавтракал и начал готовиться к выходу. В голову почему-то постоянно лезли мысли о букете цветов - волновал вопрос, понравится ли подобное подношение такой стремительной даме, как Эмма. Да и вообще, где здесь искать цветы посреди зимы?
  
  Как всегда, помог Чиж, знающий город как свои пять пальцев. По его наводке я быстро нашел цветочный магазин, который сметливая хозяйка превратила в мини-теплицу. Цветы распускались чуть ли не на прилавках, под лучами солнца, которые без особых проблем проходили сквозь стеклянную крышу.
  
  Настроение у меня было игривым, так что я комплиментами немного вогнал ее в краску. Цветы были помещены в специальный короб, чтобы не пострадали от мороза. И влетело мне это все далеко не в копейку. Давно я не ощущал подобной, можно даже сказать щенячьей, радости. Видно, соскучился, поэтому легко поддался легкомысленному настроению.
  
  Преисполненный надежд на прекрасный вечер, я ворвался в гостиницу, где заботливый метрдотель перехватил у меня короб и сноровисто вернул свободу букету. Правда, вел он себя немного странно. Весь был напряжен и почему-то кривлялся, словно пытался подать мне какой-то знак. Увы, поступающее возбуждение не способствовало аналитическому мышлению, поэтому намеки стали понятны слишком поздно.
  
  Я постучал в знакомую дверь. Затем, не дожидаясь ответа, вошел в номер Эммы и застыл на пороге.
  
  Ну все - приплыли.
  
  В подобной обстановке можно было ожидать появления кого угодно - от наемных убийц до городовых, - но только не сидящего на изящном стульчике священника. Выглядел он, можно сказать, классически - сухонький старичок с окладистой бородой в простой рясе и с до предела добрыми глазами.
  
  - Проходи, сын мой, не стой на пороге.
  
  Если на такое приглашение еще можно было ответить отказом, то выразительный взгляд второго незнакомца вариантов не оставлял. Он, как и старик, был одет в простую, даже нарочито грубую рясу и на груди носил деревянный крест. Только размерами сей тип не уступал Евсею, как и мускулатурой. Да и, готов биться об заклад, в схватке "монашек" не уступит оборотню даже в звериной ипостаси.
  
  Букет у меня в руках из изящного подарка мгновенно превратился в нелепую помеху. Так что был тут же отправлен на столик у двери. Повинуясь жесту священника, я присел на стул с другой стороны стола.
  
  - Не нас ты ожидал увидеть в сем непотребном доме, - с предельным сочувствием сокрушенно мотнул головой батюшка.
  
  - Осуждаете? - без малейшего смущения и даже с вызовом спросил я.
  
  Стоящий у окна гигант недовольно заворчал, как разбуженный посреди зимы медведь, а батюшка удивленно поднял брови.
  
  Ну да, пиетета перед служителями культа и перманентного ощущения вины за все на свете, которые испытывали местные богобоязненные жители, у меня и в помине не было. Вообще-то я искренне верующий, но с церковью у меня слегка напряженные отношения - постарались церковники двадцать первого века подпортить вековую репутацию.
  
  Понятно, что в этом мире и в этом времени все не так, но, как говорится, осадочек остался. Так что виной моей вспыльчивости стало не юное тело со всеми химическими процессами постпубертатного периода, а именно пропитанная цинизмом душа. Переселение этой души укрепило веру в высшую силу, но на отношение к церкви особо не повлияло.
  
  - Ты полон гордыни и чужд раскаянью, сын мой. - Глаза священника стали колючими, и это разозлило меня еще больше.
  
  И ведь понимаю, что поступаю глупо, но поди ж ты...
  
  - А в чем мне раскаиваться? В блуде без венца? Так не пришло еще ко мне понимание сего греха, а каяться без искренности - то грех еще больший. Разве не так?
  
  - То так, но ведь дело не только в блуде, а в греховной связи с ведьмой. - Дяденька был очень умным, за что ему респект и уважуха. Мне даже показалось, что слышу, как его мозги со щелчком перешли на другой режим работы.
  
  - А где написано, что получившая лицензию государства практикующая боевую энергетику ведунья чем-то отличается от любой другой женщины?
  
  - Ты как смеешь дерзить его... - утробно прогудел двинувшийся на меня боевой монах.
  
  - Брат Савелий, уйми свой гнев, - тихо, но словно хлестнув здоровяка плетью, сказал священник.
  
  Монах мгновенно скукожился и отошел обратно к окну. Впрочем, в его взгляде смирения не прибавилось, зато там хватало зловещих обещаний, адресованных лично мне.
  
  Так, нужно срочно исправлять ситуацию, а то из-за любовной горячки я нахватаюсь врагов, как пес репьев.
  
  - Прошу простить меня за вспыльчивость, отче. Просто наша встреча произошла так неожиданно... - Я склонил голову, показывая свое смирение. - Вы хотели о чем-то со мной поговорить?
  
  - Да, но не с тобой, сын мой. Увы, та, с кем должна была пройти беседа, ускользнула, аки змея. Но, может, ты расскажешь, что делала в нашем городе сия ведьма?
  
  - Ее планов мы не обсуждали, да и вообще говорили мало.
  
  И ведь почти не соврал!
  
  - Но как могли сойтись служилый видок и вольная ведьма? - недоверчиво нахмурился священник.
  
  - А как сходятся мужчина и женщина? - с невинным выражением лица заявил я. - Увидел, решил познакомиться, воспользовался минутной слабостью дамы. Даже начинаю ощущать раскаяние.
  
  - Самое время исповедаться, - наставительно предложил добрый батюшка.
  
  - Вот как только раскаяние окрепнет, так сразу побегу в храм.
  
  Я старался полностью убрать из моих слов издевку, но, судя по глухому рычанию брата Савелия, получилось плохо.
  
  - И ежели что проведаешь о делах сей ведьмы, тоже побежишь?
  
  - Вряд ли.
  
  - Прискорбно. Знаешь ли ты, с кем связался?
  
  - Не особо, зовут Эмма, по профессии ведьма, - осторожно сказал я, предчувствуя, что сейчас мне выдадут что-то интересное.
  
  - Это не просто Эмма, а Эмма Булавка, - со значением произнес священник и всмотрелся мне в глаза.
  
  Не знаю, что он там хотел увидеть, но прозвище мимолетной любовницы мне ни о чем не говорило. Разве что в таком свете пришпиливание кукловода к стенке уже не выглядело случайным.
  
  - Она любит прикалывать свои жертвы к стене, как это делают нечестивые энтомологи с бабочками.
  
  Хоть местный инквизитор и старался выглядеть мракобесом, но острого ума все равно не спрячешь - вон какие заковыристые слова ему известны.
  
  - Ну так не безвинных же людей она прикалывает. Иначе здесь сидели бы не вы, а мои сослуживцы или жандармы. Да и вряд ли она первая ведьма, которая посетила Топинск.
  
  - То так, но все эти отродья, коли появляются здесь по делу, идут в жандармерию или к нам. Она не пришла, значит, просто путешествует. Но столь одиозная особа не может не привлечь нашего внимания, к тому же когда рядом оказался видок.
  
  - Поверьте, отче, - приложив руку к груди, с максимальной искренностью в голосе заверил я, - никаких общих дел у нас нет и не будет. Только, как вы сказали, блуд, да и он оказался совершенно случайным.
  
  И опять почти не соврал, потому что в моем понимании общие дела - это когда люди вместе совершают поступки для совместной выгоды.
  
  Священник еще раз постарался посмотреть через мои глаза куда-то в душу, но там у меня давно стоял фильтр цинизма и здорового скепсиса.
  
  - И все же блуд непозволительная вещь для искренне верующего человека.
  
  Было видно, что мой собеседник резко перешел на проповедь. С инквизиторскими делами он явно закончил.
  
  - А что мне еще делать, отче? - со вздохом сказал я, добавляя в нашу беседу некую нотку исповеди. - Подвиг целибата для меня непосилен, а идти с кем-то под венец - значит обречь ее на вдовий удел.
  
  - Отчего столь мрачные мысли?
  
  - Я - видок, отче, за несколько месяцев меня трижды пытались убить. И если стану нести свою ношу прямо и твердо, дальше будет только хуже.
  
  Неужели я до него достучался? Батюшка задумчиво огладил свою бороду.
  
  - Тому, кто истов в своем служении людям и Господу, простится многое, но не забывай, от кого исходят соблазны, и старайся бороться с ними.
  
  - По мере своих сил, - осторожно добавил я, чем вызвал уже добрую усмешку священника.
  
  Впрочем, не нужно забывать, что передо мной православный инквизитор, или как еще они здесь называются.
  
  Священник встал и, привычно осенив меня крестным знамением, протянул руку для поцелуя. Я не стал кочевряжиться и приложился к руке явно не самого худшего из представителей церкви.
  
  Брат Савелий вместо благословения прижег меня злобным взглядом. Вот в ком смирения ни на грамм. Делегация в рясах величаво покинула номер, да и мне здесь делать уже нечего. Покосившись на дорогущий букет, я вздохнул и вышел в коридор.
  
  Бедолага-метрдотель, подавая мне шинель, старательно прятал глаза, но претензий к нему у меня не было. Не знаю, сознательно он умолчал о начале нашего с Эммой разговора, или кабинет не прослушивался, но причастность ведьмы к убийству кукловода прошла мимо внимания инквизиторов.
  
  Небо затянуло тучами, что в сочетании с морозом не способствовало прогулкам, так что я решил отправиться домой.
  
  Может, в домашнем уюте немного оттаю душой.
  
  Увы, и этой надежде не суждено было сбыться. Прямо у дверей каланчи, перетаптываясь на снегу, меня ждали два жандармских унтера и наш околоточный.
  
  Готов биться об заклад, что нежданные гости не понравились Кузьмичу и он выдворил их на снежок. Да и Ивана Митрофановича за компанию, коль уж он привел таких недобрых посетителей. В том, что домовой способен это сделать, у меня не было ни малейших сомнений. Нас он, может, и принял, но добрее от этого не стал.
  
  - Чем обязан, господа? - хмуро спросил я, подойдя к жандармам.
  
  Иван Митрофанович демонстративно держался поодаль, всем своим видом показывая, что он присматривает за чужаками и вообще находится на моей стороне.
  
  - Вас срочно вызывают в управу, - не менее хмуро ответил жандарм.
  
  - В неприсутственный день?
  
  - У меня приказ. - Жандармы дружно сделали небольшой шажок в разные стороны.
  
  Да уж, было видно, что они имеют подготовку куда лучше, чем городовые, и явно намеревались применить силу, если я заартачусь. Неуютное ощущение, особенно для человека, в одночасье лишившегося силовой поддержки. Григорий находится рядом с Демьяном, да и настроен ко мне враждебно, а Евсей вообще куда-то запропастился.
  
  Впрочем, никто сопротивляться не собирался, и уже через минуту мы вчетвером плотно грузились в служебные сани.
  
  До управы добрались быстро. Город еще гулял, но до сильной загруженности дорог было далеко - все-таки в провинциальной жизни есть свои преимущества.
  
  Беседа с жандармским ротмистром должна была пройти в нашем кабинете, что хоть немного, но все же успокаивало. Так же как и присутствие Дмитрия Ивановича. Оба унтера остались снаружи у двери, а ротмистр снисходительным жестом пригласил меня сесть на стул посреди комнаты.
  
  Ну не направляет лампу в глаза - и на том спасибо. Мой начальник сидел за своим столом и пока демонстрировал нейтралитет.
  
  - Итак, господин коллежский секретарь, начнем.
  
  В ответ я лишь равнодушно пожал плечами.
  
  - Расскажите подробно, что случилось в доме Гордея Сомова, - продолжил ротмистр.
  
  - Все это есть в составленном мной отчете.
  
  - Отвечать на поставленный вопрос! - мгновенно завелся жандарм, едва не брызжа на меня слюной.
  
  Вот понимаю, что ссориться с жандармом неразумно, но все равно не смог оставить без ответа такое хамство. Неужели действительно заразился дворянским духом?
  
  - Вы бы, господин ротмистр, не напрягались так, не то апоплексический удар может случиться.
  
  - Ты! - окончательно взбеленился жандарм и, схватив меня за грудки, приподнял над стулом.
  
  - Господин Пельховский, что вы себе позволяете?! - мгновенно подключился Дмитрий Иванович.
  
  Жандарм отпустил меня и переключился на следователя. Они тут же принялись выяснять, кто и на что имеет право в этом городе, а я попытался понять, что вообще здесь происходит.
  
  Если честно, понятия не имею, что он хочет на меня повесить. Даже если вскроется моя помощь Эмме, ему это вряд ли поможет. К тому же мой новый знакомый в рясе не выглядел зашуганным осведомителем, и местная инквизиция вряд ли будет бегать на цыпочках перед охранкой.
  
  - Нет никаких доказательств того, что упырицы связаны с Сомовым, кроме слов этого мальчишки! - прервал мои размышления вопль жандарма.
  
  Так вот в чем дело! Да уж, что-то праздники и общение с Эммой меня расслабили. Действительно, кроме моих слов, ничто не доказывает, что покойный Гордей является кукловодом. Если поставить мои свидетельства под сомнение, то можно все подать так, будто упыри явились из лесу на кровь, а глава местного жандармского управления не прошляпил мощного стригу у себя под носом.
  
  Дмитрий Иванович пытался упирать на факты, такие, как сундучок с золотыми зубами, но жандарм не унимался. Похоже, он интуитивно почувствовал, что я что-то скрываю, и вцепился в это подозрение, как в спасительный круг. Если подвести меня под монастырь, отчет с визой видока можно выбросить в мусорку. Не самая приятная для меня ситуация.
  
  - Господина Силаева уже проверял судебный ведун, - использовал Дмитрий Иванович очередной довод, чтобы урезонить жандарма.
  
  - Это не значит, что сейчас он не врет. Почему не хочет отвечать на мои вопросы?
  
  То ли мой начальник выдохся, то ли разделял сомнения ротмистра и этот довод показался ему весомым. Они оба посмотрели на меня.
  
  - А это вообще допрос? - спросил я, стараясь побыстрее закончить с неприятной беседой.
  
  - Нет, пока это лишь простой разговор, - с не понравившейся мне издевкой ответил ротмистр.
  
  - Тогда я не вижу смысла в нашей беседе. Все равно вы мне не поверите. Придется вам вызвать судебного ведуна.
  
  Похоже, попытка повторить маневр профессора была не очень разумной, что сразу стало понятно по перекошенной улыбке жандарма.
  
  - Так я и сделаю.
  
  - На это вам нужно дозволение судьи, - вмешался в нашу грызню Дмитрий Иванович.
  
  - И оно у меня есть. - В голосе жандарма появилось торжество. - Извольте ознакомиться.
  
  Он передал следователю бумагу из папки и, что самое интересное, совершенно успокоился. Похоже, весь этот спектакль был нужен для того, чтобы я ушел, так сказать, в отказ.
  
  Судя по вытянувшемуся лицу читающего документ следователя, в документе было что-то сказано о моем препятствовании следственным мероприятиям.
  
  Да уж, похоже, меня развели как пацана. Неприятно.
  
  - И пока мы дожидаемся появления судебного ведуна, господин коллежский секретарь побудет в нашей управе, - явно наслаждаясь процессом, резюмировал жандарм.
  
  - Нет. - Растерянность мгновенно слетела с Дмитрия Ивановича, и его голос зазвенел сталью. - В сем предписании о содержании под стражей ничего не сказано.
  
  - Я как глава жандармского управления Топинска имею право заключить под стражу любого...
  
  - ...работника завода или горожанина, причастного к событиям, связанным с деятельностью завода, - жестко оборвал ротмистра следователь. - На служащих полицейской управы ваши полномочия не распространяются.
  
  - Тогда пусть он сидит в вашей камере под стражей моих людей.
  
  По лицу Дмитрия Ивановича было видно, что он испытывает огромное желание послать жандарма в далекое пешее путешествие, но, увы, не может этого сделать. Не факт, что полицмейстер поддержит его агрессивные действия, особенно если в деле фигурировала санкция судьи.
  
  - Игнат Дормидонтович отправится к себе домой и даст слово офицера не покидать здания до дальнейших предписаний, - отчеканил мой начальник.
  
  Ротмистр скривился, как от зубной боли, но, видно, решил, что конечный результат дороже сиюминутного и мелочного триумфа.
  
  - Хорошо, но мои люди за ним присмотрят.
  
  - Я не вправе приказывать жандармам и тем более препятствовать им, коли они действуют в рамках закона и хотят немного померзнуть, - развел руками следователь, явно уставший от этого разговора.
  
  Когда жандарм, громко хлопнув дверью, удалился, Дмитрий Иванович подошел ко мне:
  
  - Игнат, постарайтесь не делать глупостей. Положение очень сложное. Тут либо пострадаете вы, либо ротмистр. И боюсь, что случиться может всякое. Меня сильно беспокоит предписание судьи. Что-то раньше я не замечал за Виктором Игоревичем особой любви к жандармам. Это как-то связано с Елизаветой Викторовной?
  
  - Возможно.
  
  - Игнат Дормидонтович, я же вас предупреждал, - укоризненно покачал головой следователь.
  
  - Дмитрий Иванович, поверьте, моей вины в этом нет. Я ничем не способствовал вспыхнувшим ко мне чувствам Елизаветы Викторовны. Мало того, именно моя осторожность и неприятие этих чувств вызвали ее негативную реакцию. Но ума не приложу, как это может быть связано с предписанием судьи.
  
  - Очень даже может быть, - вздохнув, сказал Дмитрий Иванович, - я ведь говорил вам, что судья души не чает в своей доченьке? Боюсь, теперь вам придется пожинать плоды ее страстей. Хорошо, ступайте-ка вы домой и не покидайте его до дальнейших указаний. Знаю, у вас живет мальчонка, вот на него и переложите все перемещения по городу. Полагаюсь на ваше благоразумие.
  
  - Конечно, - со всей серьезностью ответил я следователю.
  
  Домой меня доставили служебные сани, и путь этот оказался довольно быстрым, так как был смазан размышлениями.
  
  Влип я, конечно, по самое не балуй, но в принципе все не так страшно, как выглядит. Для видока лжесвидетельство в буквальном смысле смерти подобно, но в том-то и дело, что присяги я не нарушал. В уставе видоков сказано, что нельзя лгать во время дачи показаний в суде. За недомолвки в отчете по головке не погладят, но все равно там изложена одна лишь правда. Также на меня работало негласное правило в отношении стриг. Когда есть доказательства душегубства в исполнении стриги, его убийцу если и ищут, то не очень усердно. Дмитрий Иванович изначально не стал выпытывать у меня подробности о ведьме. Ему хватило того, что ее лицо в моем видении было закрыто. Конечно, если ротмистр прознает о моем знакомстве с Эммой, то вцепится в него как бульдог, но только для того, чтобы подвергнуть сомнению мое свидетельство о принадлежности бирюка к племени стриг.
  
  В принципе, если грамотно повести себя при освидетельствовании судебным ведуном, можно вообще выйти сухим из воды. В крайнем случае сдам Эмму, тут уж не до романтического геройства. Можно заявить, что на момент написания отчета ее личность мне была неизвестна. При этом я буду абсолютно честен, что и подтвердит артефакт ведуна.
  
  Немного успокоившись, я попрощался с городовым и вошел внутрь нашей каланчи. А внутри меня ждал форменный бедлам. С первого взгляда казалось, что здесь провели самый настоящий обыск.
  
  - Осип, что здесь случилось? - спросил я у Чижа, который старался навести порядок.
  
  - Кузьмич малость поозоровал, - небрежно отмахнулся малец, да еще довольно улыбнулся. - Ох, как они выскочили из дома, когда к двери полетела лавка.
  
  Да уж, силен домовой - вернувшаяся к печи лавка весила килограммов пятнадцать. Сейчас свободного энергента не было ни видно ни слышно - умаялся, бедолага. Похоже, он ушел в глухое подполье, вон даже его игрушки исчезли с елки, и, кажется, прихватил еще парочку лишних.
  
  Ну и пусть его, не жалко.
  
  Как вишенка на торте не самого приятного дня стал явившийся под вечер хмурый как туча Евсей. Немного потоптавшись у порога, неожиданно оробевший казак прошел к печи и уселся на ту самую летающую лавку. Уселся и минут десять молчал. Пришлось начинать разговор мне:
  
  - Был у Демьяна?
  
  - Да.
  
  - Как он?
  
  - Живой, - с раздражающей монотонностью ответил Евсей.
  
  - А где Григорий?
  
  - Там.
  
  - Евсей! - не выдержал я. - Что ты заладил, как филин. Говори как есть.
  
  - Не стал со мной разговаривать Гриня. Обиделся и на меня, и на вас. Уезжает он завтра, чтобы рассказать о моем проступке кругу старшин.
  
  - Вы же вроде друзья? - удивился я такому повороту сюжета.
  
  - Куда там! - поник здоровяк. - Присматривали они за мной.
  
  Еще минут пять казак помолчал, а затем, видно, решил, что сегодня у нас день откровений:
  
  - Оплошал я в своей сотне. Напился до чертиков и порешил в драке казака. Он тоже был еще тот колобродник, потому я и жив-то до сих пор. Да еще благодаря доброй памяти о батьке моем. Но сказали, что это последнее упреждение. Коли оступлюсь еще, лягу в сыру землю. Вот и оступился.
  
  - Это как, без суда и закона?
  
  - У нас свои законы, ваше благородие. Как и у вас. Я свою вину ведаю, оставил товарищей ради добычи, теперь рассчитаюсь за это кровью.
  
  - И ничего сделать нельзя?
  
  - Ничего. - Грусть сползла с лица казака. Ее сменило мрачное спокойствие и обреченность. - Пока я на службе, тронуть меня нельзя. Но доедет Григорий до старшин - и они пришлют сюда замену. Тогда за мной и явится кто-то из характерников.
  
  - А разве характерники не у запорожцев?
  
  - Вот запорожец за мной и приедет, чтобы свои рук не марали.
  
  - А пока ты на службе, тебя трогать нельзя? - уточнил я, уже приняв решение попытаться помочь казаку.
  
  Иметь под рукой обязанного тебе оборотня очень неплохое вложение усилий и, возможно, средств.
  
  - Нельзя, но не возьмет меня никто на государеву службу без ведома круга.
  
  - Ну это еще не факт, - проворчал я, а затем добавил громче: - Что бог даст, то и будет, а пока давай ужинать и спать. Все равно нам больше нечем заняться.
  
  Глава 6
  
  За два следующих дня по решению навалившихся проблем ничего толкового мне в голову не пришло. А на третий, как в сказке, особенно учитывая то, что было это в самый канун Нового года, события пошли по самому непредсказуемому варианту.
  
  Часов в десять, когда мы от безделья пили чай в дежурке, весь в снегу, как выбравшийся из берлоги шатун, к нам в гости завалился сам Дмитрий Иванович.
  
  - Ну что приуныли, господа затворники? - с широкой улыбкой спросил следователь.
  
  И эта улыбка вселила в меня робкую надежду.
  
  - Проходите, Дмитрий Иванович, - сделал я приглашающий жест. - Хотите чаю?
  
  - Не откажусь. Погодка снаружи аховая. Разошелся снеговей не на шутку.
  
  Сняв утепленную шинель, следователь присел за стол. Он сам приготовил себе напиток, воспользовавшись заварником и краником пышущего жаром самовара. И только полностью согревшись, перешел к делу. Чиж как мышка затих на лавке у печки, но проявлял к разговору значительно большее внимание, чем апатичный Евсей. Казак в последние дни сильно сдал, даже перестал бриться.
  
  - Готовьтесь, Игнат Дормидонтович, вам предстоит путешествие в Омск. Пришел вызов из канцелярии генерал-губернатора.
  
  - Это связано с делом кукловода?
  
  - Удивительно, но нет. Я не знаю, что именно там случилось, но омской полиции потребовались услуги видока.
  
  - Почему я?
  
  - Потому что на все генерал-губернаторство у нас только два видока. Разве вы этого не знали?
  
  - Может, и слышал, но не придал значения. Но если в Омске есть своей видок, зачем им я?
  
  - Похоже, он не справился. - Улыбка следователя показывала, что его совсем не огорчал факт оплошности омского видока. - Так что у вас есть шанс одним махом решить все проблемы. Если его сиятельство останется доволен вами, можете плевать Пельховскому на лысину. Судья вам тоже станет неопасен. Подгадить, конечно, сможет, но лишь по мелочи. В общем, расшибитесь в лепешку, но задание князя выполните в лучшем виде. Вы меня поняли?
  
  - Так точно!
  
  Тон, которым следователь задал вопрос, предусматривал именно такую военную реакцию с моей стороны.
  
  - Прекрасно. Готовьтесь к отъезду. Состав уходит в шесть пополудни. Евсей, - обратился он к скучающему казаку, - поступаешь в распоряжение Игната Дормидонтовича. Головой за него отвечаешь.
  
  - Слушаюсь, вашбродь!
  
  - Игнат, вам что-нибудь нужно для поездки?
  
  Мысли запрыгали в моей голове, но мне все же удалось вычленить самые важные:
  
  - Могу я попросить у вас рублей пятьдесят в долг?
  
  - Зачем вам? - удивился следователь. - Жить вы будете в ведомственной гостинице на полном коште. Транспорт омский полицмейстер тоже предоставит, коль уж вы явитесь по приказу его сиятельства. На гульбу и барышень не хватает? Так не советую этого. Неужели не хватило урока с доченькой нашего судьи?
  
  - Ну что вы, Дмитрий Иванович, - выказал я праведный гнев на его подозрения. - Просто, когда пришлось столкнуться с упырицами, я дал себе зарок, что вооружусь до зубов, вплоть до гаубицы.
  
  Следователь шутку оценил легкой улыбкой.
  
  - Увы, ссудить вам такую сумму мне не по силам, а вот вооружиться помогу. Только гаубицы у меня нет. Вы уж не обессудьте.
  
  На том и порешили. Оставив Евсея собираться, мы отправились к следователю домой. Жилье у него было собственным, но, как и у нас, на всем лежал отпечаток чисто мужской ауры. Я с любопытством осмотрелся, но не для того, чтобы оценить спартанскую обстановку, а пытаясь найти следы домового. Либо свободный энергент в этом доме не поселился, либо он был слабым и стеснительным.
  
  Для оружия Дмитрий Иванович приспособил целую комнату. Все было любовно развешано на стенах и размещено на подставках на комоде. Чего здесь только не было - от восточных мушкетов до новомодных патронных револьверов. Холодное оружие представлено всего парой сабель, что выдавало в следователе почитателя огнестрела. Больше всего меня удивил тот факт, что азартный игрок, в полное излечение которого верилось слабо, до сих пор сохранил такое богатство.
  
  - Ну что же, - ревниво осмотрев свою коллекцию, сказал Дмитрий Иванович. - Могу предложить вам эту пару револьверов. Карабин для вас будет лишним. Ну, если что еще приглянется, то говорите.
  
  Последнее предложение было сказано таким тоном, что даже смотреть на остальное не хотелось. А револьверы были хороши. Относительно небольшие и явно ухоженные.
  
  - Я могу взять оба?
  
  - Конечно, вернете, когда обзаведетесь своим оружием, - великодушно согласился мой начальник. И, чуть подумав, добавил: - Если будет такое желание, можете вернуть деньгами. Дорого не возьму.
  
  Все же подтачивается страстью к игре убежденность коллекционера.
  
  После получения оружия я хотел заглянуть в подвал к Корнею Васильевичу. Услышав об этом, следователь решил составить мне компанию.
  
  В обиталище старого солдата мы задержались почти на час. Параллельно с увлеченным разговором об оружии Корней успел набить мне еще десяток патронов с посеребренной картечью, выдать боезапас на револьверы и на скорую руку соорудить две поясных кобуры - одна размещалась справа почти на животе, а вторая слева, за спиной. Внешне это выглядело довольно импозантно и приближало мой образ к эдакому бойцу батьки Махно, особенно в сочетании с папахой и казацким полушубком. На доклад к омскому полицмейстеру в таком виде я, конечно, не пойду, но, если придется таскаться по темным подворотням, подобный стиль будет очень уместен, несмотря на всю его эпатажность.
  
  Уже на выходе из подвала оружейника меня посетила еще одна идея:
  
  - Дмитрий Иванович, мы можем заглянуть к Яну Нигульсовичу?
  
  - Да, но зачем?
  
  За пару минут я сжато передал ему свою идею. Сначала слишком смелая инициатива, с которой я собрался идти поверх всех голов к генерал-губернатору, напрягала следователя, но затем он призадумался.
  
  - Знаете, в чем-то вы правы. Как в том, что это поветрие становится проблемой, так и в том, что Аполлон Трофимович от ваших слов лишь отмахнется. Давайте заедем к нашему эскулапу и узнаем мнение медицины.
  
  Как оказалось, медицина имела по этому поводу однозначное и резкое мнение. После ответа на мои вопросы о состоянии Демьяна доктор с жаром влился в обсуждение затронутой темы и под конец разродился экспрессивным, но наполненным фактами и наблюдениями письмом.
  
  На этом приготовления к путешествию завершились, да и время уже поджимало. Собрав личные вещи в объемные чемоданы, мы с Евсеем прибыли на вокзал за полчаса до запланированного отбытия. Практически сразу узнали, что состав еще не готов и ждать придется не меньше часа. Попросив дежурившего на вокзале городового предупредить нас о готовности состава, мы с Евсеем переместились в привокзальный кабачок.
  
  Мы успели даже опрокинуть по рюмке водки, что при такой погоде являлось профилактическим средством. Несмотря на то что дома успели пообедать, расстегаи с зайчатиной пошли на ура, как и горячий сбитень. Подумывали уже о чае, но тут прибежал городовой и сообщил о готовности состава к отбытию.
  
  И внешне, и по интерьеру вагон смотрелся куда лучше постсоветских аналогов. Доставленные Дмитрием Ивановичем билеты привели нас к вагону второго класса с желтой окраской. Все купе в вагоне были четырехместными и оборудованы поставленными попарно креслами.
  
  Похоже, спать нам придется сидя. Если честно, вот тут я предпочел бы обычный плацкарт советских времен с дерматиновыми полками. Впрочем, кресла выглядели довольно удобными. К тому же то ли в честь праздников, то ли из-за непопулярности маршрута купе явно доставалось нам со старшим урядником в эксклюзивное пользование.
  
  Проводник, показавший нам дорогу, удалился, и мы с Евсеем начали обустраиваться. Но не успел я стянуть с себя шинель, как в окно вагона кто-то постучал. Сквозь покрытое морозными узорами стекло я с трудом узнал лицо Чижа.
  
  Ну и что он здесь делает?
  
  Паровоз уже подал предупреждающий свисток, так что я пулей выскочил из вагона.
  
  - Ты зачем суда приперся? - недовольно спросил я, рассматривая скукожившегося от холода паренька.
  
  В руках он держал перетянутый бечевкой пакет. Рядом с Чижом стоял городовой, который наверняка и указал пареньку правильное окно.
  
  - Ваше благородие, вернитесь в вагон, - забеспокоился проводник. - Мы отправляемся.
  
  Об этом же намекнул второй свисток и клубы пара, заполонившие перрон. Мороз быстро справился с лишней влагой, превращая ее в снег и укладывая очередным слоем на уже припорошенный камень.
  
  - Вам посылку принесли. А ежели там что-то важное? - шмыгнув покрасневшим носом, сказал Осипка.
  
  - Вот ты шебутной, - с улыбкой попенял я, выхватив пакет из рук своего малолетнего помощника. Затем повернулся к городовому и протянул ему серебряный рубль. - Андрей, отпои его чаем и отправь с извозчиком домой.
  
  - Не извольте беспокоиться, ваше благородие, сделаем в лучшем виде, - улыбнулся городовой, опустив руку на плечо Чижа.
  
  - Ваше благородие! - эхом городовому взмолился за моей спиной проводник.
  
  Третий свисток паровоза слился с лязгом тронувшегося состава, так что мне пришлось запрыгивать в вагон на ходу.
  
  Ответвление Топинск - Омск протянулось почти на четыреста километров, и, учитывая движение паровоза зимой, на месте мы будем не раньше утра. Так что времени у нас было навалом.
  
  Евсей с задумчивым видом уставился в окно, и ничто не мешало узнать, из-за чего же бедолаге Чижу пришлось бежать по снегу почти через половину города.
  
  Избавившись от бечевки и серой бумаги, на который был написан наш адрес, я увидел длинную и узкую деревянную шкатулку. Поднятая крышка открыла моему взгляду некий предмет, завернутый в бархатную ткань, и лежащий сверху лист бумаги.
  
  Я узнал и почерк, и легкий аромат, исходящий от послания.
  
  "Милый мой видок, прости за внезапное исчезновение, но иного выхода у меня не было. И все же пишу не для того, чтобы извиниться. Помнишь небольшой казус с видением? Так вот, в нем я увидела тебя в момент смертельной опасности, и в руках ты держал то, что находится в ларце. Похоже, такая у тебя судьба - получать передарки, ставшие свидетельством былой любви. Надеюсь, мое подношение будет не менее полезно, чем разбитое сердечко. Буду помнить тебя.
  
  Р. S. Воткни в какую-нибудь щель и проверни рукоять".
  
  Под текстом находилась витая буква "Э" рядом с наклонной черточкой, которую венчала жирная точка.
  
  Да уж, действительно Эмма Булавка.
  
  Если честно, не могу сказать, что именно почувствовал в тот момент. В смеси эмоций хватало самых разных ингредиентов - от теплоты до досады за свою слабость и импульсивность, которые ввергли меня в неприятности.
  
  Спрятав письмо во внутренний карман кителя, я взялся за сверток. Предчувствия не обманули меня - внутри обнаружился кинжал. Упрятанное в украшенные рунами ножны оружие выглядело довольно зловеще.
  
  Судя по письму, как и профессор, Эмма передарила мне подношение кого-то из своих воздыхателей.
  
  Это кто же делает любимой женщине такие оригинальные подарки? Ну, если учесть то, что Эмма ведьма, все уже не кажется таким странным. Впрочем, с этой дамой вообще ничто не кажется странным или чрезмерным.
  
  В голове замелькали сцены из недавнего прошлого, так что мне пришлось встряхнуться, дабы отогнать ненужные мысли.
  
  Стоило на практике проверить скупые инструкции ведьмы.
  
  Извлеченный из ножен клинок выглядел немного странно, и дело даже не в слабо светящихся рунах по всей поверхности. Он словно делился вдоль на три части тонкими трещинами, которые шли почти от кончика к гарде. Боковые сегменты делились такими же трещинками на косые участки. Получалась эдакая стилизованная елочка, и я догадывался, что будет дальше.
  
  Конечно, портить обивку стен купе я не собирался, поэтому нашел щель в столике и аккуратно сунул туда острие кинжала. Затем осторожно провернул рукоять по часовой стрелке. С направлением я угадал, как и с тем, что будет дальше. С тихим щелчком боковые сегменты разошлись как перья на крыле, делая елочку теперь уже не стилизованной, а почти настоящей, хоть и стальной. Кинжал превратился в зазубренного монстра. Если воткнуть такое в тело, назад выдернуть получится только с изрядным куском мяса. И это действие наверняка оставит в теле жертвы огромную дыру.
  
  От завороженного созерцания грозного оружия меня отвлекло сердитое рычание.
  
  Тихий щелчок разбудил Евсея и, как ни странно, сбросил с него уже поднадоевшую апатию.
  
  - Выбрось это! - Рычание оборотня перешло в хриплые слова.
  
  Хорошо хоть изменился лишь голос, а не тело.
  
  Стараясь не делать резких движений, я провернул рукоять кинжала в другую сторону. Обратно она шла намного туже, что тоже было не лишено смысла. Достав сложившийся клинок из щели, я аккуратно вернул его в ножны, а затем спрятал все это обратно в шкатулку, и правильно сделал.
  
  Нездоровый блеск в глазах казака погас, но ярость никуда не делась.
  
  - Выбрось прямо сейчас.
  
  - Старший урядник, вы забываетесь!
  
  Некоторые вещи прививаются нам с детства, и в нужные моменты они становятся опорой в трудной ситуации. Вот и сейчас находящийся на грани превращения оборотень не смог преодолеть привычки к субординации. Он успокоился, хоть и не полностью.
  
  - Простите, ваше благородие, но эту вещь нужно уничтожить.
  
  - Почему?
  
  - Это ведьмачье жало, - многозначительно произнес казак.
  
  - Необычное название не объясняет, почему я должен избавляться от полезной вещи.
  
  - Полезной? - Ярость начала возвращаться, как и хрипота в голосе оборотня.
  
  - Евсей, это всего лишь оружие. Может, давай прямо сейчас выкинем в окно твою любимую шашку? Ведь точно такой же штукой какой-нибудь урод убивал даже младенцев.
  
  - Шашкой? - Казак так удивился, что даже не заметил смены темы.
  
  - А что, среди казаков все белые и пушистые?
  
  - Почему пушистые? - окончательно опешил казак, но тут же мотнул головой и вернулся в старую колею. - Этой штукой ведьмаки убивают оборотней, и это очень плохая смерть.
  
  - А еще они этим же кинжалом убивают двоедушников, да и упырей тоже. Я понимаю твои чувства, но позволь мне самому решать, какое выбирать оружие и как с ним обращаться.
  
  - Это противу чести!
  
  Странно заговорил казачок, раньше за ним таких закидонов не замечалось.
  
  - Да ты что? Почему тогда не носишь ошейник, ведь твои когти и зубы в ближнем бою с человеком тоже не самое честное оружие. - Заметив, что Евсей хочет возразить, я остановил его решительным жестом. - Достаточно. Если когда-нибудь в будущем судьба сделает тебя моим начальником, тогда и будешь мне приказывать, а также давать мудрые советы. Пока все наоборот. Поэтому сбавь тон и думай, о чем и с кем говоришь.
  
  Все, наши роли окончательно поменялись. Теперь из более опытного и авторитетного товарища, хоть и званием пониже, я перевел его в разряд подчиненного. В любом случае подобное отношение не могло длиться вечно. Теперь он либо примет этот расклад, либо мы попрощаемся.
  
  Евсей ничего не сказал и откинулся в кресле. Его глаза опасно сузились, что было нехорошо, но отступать поздно. Я вернул шкатулку с кинжалом на столик, затем встал и вышел из купе.
  
  Это было не только испытание для казака, но и отдушина для меня. Если он сейчас выбросит шкатулку в окно, я, возможно, даже вздохну с облегчением. Очень уж инфернально выглядел кинжал, но самостоятельно избавляться от подарка Эммы мне не под силу.
  
  Показанный проводником туалет откровенно порадовал своими изысками. Удобный унитаз и большая раковина вкупе с немалыми объемами самого помещения буквально грели душу искалеченного родной железной дорогой пассажира. Это действительно была туалетная комната. Приятная температура внутри туалета вызвала мой живейший интерес, как и благостная атмосфера в купе. Еще раз поймав проводника, я озадачил его техническими вопросами. Хоть и с горем пополам, но он все же дал мне некоторые ответы. Никаких особых чудес, по крайней мере для жителей этого мира: отопление в вагоне основывалось на том же тепловом реагенте, но другого состава. Здесь он давал минимальное давление, чтобы смесь циркулировала по трубам.
  
  Сразу возник другой вопрос: почему бы мне не сделать что-то подобное в доме? Ну, когда разбогатею.
  
  Закончив с экскурсией, я вернулся в купе. Шкатулка оставалась на месте, как и ее содержимое.
  
  Ну что же, будем отталкиваться от этого.
  
  - Евсей, давай сделаем так. Я постараюсь добиться для тебя хоть какой-то службы, а ты перестанешь взбрыкивать. Мне не нужна твоя верная служба, но хотелось бы общаться без хамства.
  
  Казак что-то пробурчал в ответ, но возражать не стал.
  
  - И еще касаемо добычи. Я понимаю, что для тебя это дело святое, однако давай договоримся. Берем только деньги, и не больше ста рублей. Остального не трогаем. Так мы не будем нарываться на лишние проблемы и не уйдем пустыми. Добро?
  
  Казак выдержал солидную паузу, посмотрел мне в глаза и, криво улыбнувшись, выдавил из себя:
  
  - Добро.
  
  После этого он удобнее устроился в кресле и закрыл глаза.
  
  Мне и самому хотелось подремать, тем более что завтра будет нелегкий день, а ночевка в одежде и без перехода в горизонтальное положение вряд ли прибавит нам много сил.
  
  Глава 7
  
  Ночь я провел на удивление неплохо, несмотря на сон в одежде и сидячее положение. Евсей тоже выглядел отдохнувшим и явно принявшим для себя какое-то важное решение. Его апатия исчезла, вернув на лицо сосредоточенность. Добавилось еще кое-что - он явно провел между нами определенную черту. Простоты общения больше не будет, но работать с ним станет намного легче. Теперь я для него негласный начальник, по крайней мере, пока буду выполнять взятые на себя обязательства.
  
  А это, скажу я вам, очень непростая задача. Удастся ли договориться с генерал-губернатором, если наш разговор вообще состоится? В моей голове роились лишь планы и полупрозрачные задумки.
  
  Впрочем, если не выгорит в Омске, поговорю с Дмитрием Ивановичем. Уверен, он войдет в положение казака, особенно если я его очень об этом попрошу.
  
  - Скоро прибываем, - заявил принесший нам чай проводник.
  
  Информация была к месту, потому что догадаться об этом самостоятельно было невозможно. Мало того что мне совершенно незнакомы эти просторы, так еще и за окном мелькали только смутные силуэты, скрытые густым кружевом морозного рисунка. Но, присмотревшись, можно было заметить, что ставшего уже привычным леса снаружи теперь нет, лишь небольшие рощицы проплывали мимо бегущего по рельсам состава.
  
  Получив подсказку проводника, мы быстро закончили со скромным завтраком и стали собираться. Поэтому, как только состав остановился, сразу направились в коридор.
  
  Как бы оперативно мы ни продвигались, проводник все равно оказался шустрее, и на перроне нас ждал весь наш багаж. А рядом с чемоданами, иронично на них поглядывая, переминался с ноги на ногу молодой городовой.
  
  И все же первым меня в этом городе поприветствовал лютый мороз.
  
  Или это мне так показалось после теплого вагона. Вряд ли, конечно. Ох, чувствую, нелегко мне придется за пределами родного Топинска. Странно называть родным город, в котором прожил всего-то несколько месяцев, но, во-первых, для этого мира я родился именно там, а во-вторых, очень уж мне понравился этот сказочный городишко. К примеру, хотя бы тем, что климат там был намного мягче, чем в Омске. В который раз Стылая Топь противоречит своему названию.
  
  В общем, стиснувший меня в жестких и не самых радушных объятиях мороз напомнил, что чаще всего жизнь состоит из сплошных контрастов.
  
  Встречавший нас городовой был примечательной личностью. В хоть и теплой, но все же уставной шинели ему наверняка было холодно, но настроения парня этот факт ничуть не портил.
  
  - Ваше благородие, - вытянулся он в струнку, - позвольте приветствовать вас в славном городе Омске. Меня зовут Андрюха Ермолов. Его высокоблагородие велели сопроводить вас сначала в гостиницу, а затем доставить пред его ясные очи.
  
  Судя по бровям и веснушкам на довольном лице, под папахой у Андрея не только рыжий волос, но и сотня бесенят в черепушке.
  
  - Ну, сопровождай, если велели, Андрюха Ермолов.
  
  От моего шутливого тона улыбка молодого городового стала еще шире.
  
  - У тя щас ряха треснет, - недовольно проворчал Евсей, - и зубы вымерзнут.
  
  - Не, - задорно тряхнул припорошенной снегом папахой городовой, - получалось и шире, а морда цела осталась. Зубы же у меня вообще крепкие. Сколько раз кулаком прикладывались, ни один не вылетел.
  
  - Плохо прикладывались, - фыркнул оборотень, но явно подобрел к беззлобному малому.
  
  Подхватив два самых больших чемодана, Андрюха направился к зданию вокзала. На перроне остался лишь баул Евсея, так что дальше я проследовал как белый человек.
  
  Здание вокзала, конечно, было намного больше, чем в Топинске, и радовало взгляд своим внутренним убранством. Не пожалели архитекторы и городские власти ни мрамора, ни вишни на деревянные детали. В общем, выглядело богато.
  
  После вокзала вид привокзальной площади как бы уже и не удивил, хотя разница с Топинском была колоссальна. Сама площадь как минимум втрое шире. Дома вокруг площади выглядели солиднее, отличаясь как габаритами, так и изысками экстерьера.
  
  Но самое главное, на пространстве привокзальной площади на каждые три экземпляра гужевого транспорта наличествовал как минимум один агрегат с паровой тягой. Я впервые увидел трамвай этого мира. Выглядел он, конечно, наряднее, но не так чтобы уж сильно впечатлял экзотичностью. Это было что-то среднее между трамваем и паровозом, опять же учитывая отсутствие дымовой трубы. Живи во мне страсть к стимпанку - наверное, был бы разочарован.
  
  Паромобили по экзотике убежали от трамваев недалеко, но особый колорит в них все же присутствовал. Из общего для этих агрегатов имелись лишь особые обводы паропроводящих труб и фары, похожие на выпученные глаза монстров. В остальном два одинаковых паромобиля из десятка в поле зрения найти было невозможно. Служебный транспорт полиции выглядел эдаким строгим военным среди безвкусно разряженных франтов. Он был черен и длиной лишь немногим недотягивал до лимузина.
  
  То, что эту махину прислали именно за нами, было понятно по одетому в укороченную, но все же форменную шинель водителю.
  
  При виде Андрюхи он выскочил из явно теплого салона и побежал открывать багажный отсек сзади паромобиля. Евсей направился вслед за городовыми, а я, не дожидаясь приглашения, полез в пассажирский салон. Немного повозился с ручкой, которая поднималась вверх.
  
  Не лимузин, конечно, но тоже неплохо. Два длинных диванчика тянулись вдоль бортов и сходились сзади. Никаких отсеков для заключенных я не заметил, значит, этот транспорт предназначен либо для начальства, либо для перевозки личного состава. Точно определить было трудно. Диваны хоть и имели кожаную обивку, но до начальственного блеска, особенно имперского пошиба, интерьеру далековато.
  
  Как только водитель с Андрюхой разместились в водительском отсеке, а Евсей присоединился ко мне, наш аппарат обрел герметизацию. Температура внутри тут же поднялась до вполне комфортной.
  
  От таких метаморфоз выходить наружу хотелось все меньше и меньше, а ведь придется. Что-то мне подсказывало, что и по морозцу нужно будет побегать, да и в сугробы понырять при необходимости. Вряд ли меня притащили из Топинска только для прогулки по теплым залам полицейской управы или резиденции генерал-губернатора.
  
  До ведомственной гостиницы пришлось ехать минут двадцать. У меня уже начало появляться опасение, что законопатят командировочных в какой-то клоповник, не учитывая их эстетических предпочтений.
  
  К счастью, небольшая гостиница выглядела довольно опрятно, особенно на втором и третьем этаже, который был явно предназначен для господ офицеров.
  
  Сразу бросилось в глаза то, что весь обслуживающий персонал состоял из мужиков, которые с трудом натягивали вежливые улыбки на битые жизнью физиономии. Это явно были ветераны либо полиции, либо армии. Об этом же говорила слабая подвижность одной из конечностей, которая имелась почти у всех. Впрочем, свою работу они выполняли безукоризненно.
  
  Конечно, я бы предпочел милых горничных, но не в ведомственном же заведении. Евсея оставили на первом этаже, а меня Андрюха передал одному из угрюмых мужиков, при этом напомнив:
  
  - Ваше благородие, господин полицмейстер приказал прибыть к нему не позже десяти.
  
  Я извлек из жилетки свой хронометр и убедился, что времени у меня не так уж много. Так что городовой получил в ответ кивок, как подтверждение принятой информации.
  
  Хромающий и весь в шрамах служитель гостиницы - ну а как еще такого назовешь - провел меня в небольшой номер. Здесь даже имелась отдельная ванная комната, правда, без унитаза. Он, судя по скупой, похожей на выдачу инструкций перед боем, речи служителя, находился в конце коридора. Как и банная ячейка.
  
  Да, он так и сказал - "банная ячейка", словно говорил об участке траншеи. Интересно, где же тебя так жизнь побила, служивый?
  
  Когда сунулся в карман за монетой для выдачи на чай, я натолкнулся на такой взгляд, что сразу передумал.
  
  Ну и ладно, никогда не имел желания лезть в чужой монастырь со своими правилами. Точнее, правила были не моими лично, но пихать общепринятые традиции куда не просят я тоже не стремлюсь.
  
  Отказавшись от подачки, служитель не спешил уходить, и только взглянув в зеркало на стене, я понял почему. Видок у меня было откровенно помятым, заставившим растерянно посмотреть на служителя.
  
  О чудо! Моя растерянность согрела сердце старого солдата.
  
  - Сей минут поправим вашу шинельку, - сказал мой благодетель, а увидев состояние кителя, добавил. - Да и кителек тоже.
  
  Причем не соврал ни на йоту - я успел только умыться, как он явился с шинелью и моим кителем на вешалке. С шинели исчезли какие-то белые разводы, а китель радовал глаз полным отсутствием складок.
  
  Вот теперь, узрев порядок, он после строгого армейского поклона исчез из моего номера.
  
  В дальнейший путь мы отправились практически в том же составе, не было только Евсея. Судя по всему, на приеме у полицмейстера его не ждали.
  
  От гостиницы проехали примерно столько же, как от вокзала, так что нетрудно предположить, что полицейская управа находилась где-то в центре. Хорошо рассмотреть окрестные красоты не давала все та же морозная живопись, так что и сейчас было ощущение, что паромобиль передвигается внутри какой-то снежной сказки.
  
  На грешную землю меня вернул грозный вид приземистого здания с колоннами и темно-серыми стенами, строгости которых не мог поколебать даже прилипший снег. Справа от здания, словно пытаясь подчеркнуть его угрюмость, возвышался четырехэтажный особняк, благодаря светлой штукатурке казавшийся воздушным и веселым. Слева от управы тянулся зимний парк, словно отколовшийся кусочек резко закончившейся сказки.
  
  Ну что же, я сюда приехал не Новый год праздновать.
  
  В отличие от вечно сонного топинского коллеги полицейская управа губернского города была заполнена жизнью и гудела как улей. Впрочем, по озабоченным лицам полицейских чинов и вольнонаемных клерков было видно, что оживление здесь царит не очень здоровое.
  
  Не дав мне времени пропитаться местной атмосферой, Андрей устремился вверх по мраморной лестнице. На втором этаже нас встретил высокий коридор с красной ковровой дорожкой, которая пробегала между рядами дверей и утыкалась в монументальные створки - явно обиталище местного босса. Точнее, за двустворчатой дверью находилась приемная, но я там не задержался.
  
  Андрей практически в виде пантомимы показал секретарю в чине титулярного советника, кого именно он привел, и секретарь тут же повелительно указал мне рукой на массивную резную дверь:
  
  - Вас ожидают.
  
  Ну что ж, раз ожидают, не станем задерживаться.
  
  В кабинете с каким-то тяжеловесным интерьером меня ждали два господина, чей возраст уже перевалил за полусотню наверняка неплохо прожитых лет. Судя по виду господ и тому, как они переглянулись, губернский полицмейстер и видок в чине коллежского асессора знают друг друга давно и имеют почти приятельские отношения. Коллегу я узнал по массивному перстню. Такой же сейчас находился на моем пальце. Выглядел видок как высохшая вобла. Может, когда-то его профиль смотрелся хищно, но сейчас годы превратили его в нечто черепахоподобное.
  
  Увы, взгляд, которым меня окинул старый видок, ничего хорошего не предвещал. Неудивительно - ведь меня вызвали, усомнившись в его компетенции. И то, как полицмейстер перевел взгляд со старого видока на молодого, показывало, что усомнился не он, а кто-то выше. Выше был только генерал-губернатор.
  
  В общем, легко мне не будет.
  
  Практически армейским шагом я подошел к столу и четко представился:
  
  - Коллежский секретарь Силаев по вашему приказанию прибыл.
  
  Судя по выражению физиономий обитателей кабинета, с подачей я не угадал.
  
  - Вы не тянитесь так, голубчик, - примирительно сказал полицмейстер, вроде вежливо и даже заботливо, но с явным холодком. - Мы не на плацу.
  
  Да уж, это не наш монументальный Аполлон. Невысокий рост, большая залысина и нос картошкой не придавали сему господину начальственного имиджа. Омский полицмейстер пытался добавить себе солидности обстановкой кабинета, но получалось откровенно плохо. Даже в чине он равнялся своему уездному коллеге в Топинске. Но наш Аполлон явно дядька непростой, да и городок под его рукой особый. В общем, было похоже, что мой временный начальник не на своем месте.
  
  - Виноват, - постарался я изобразить полурасслабленную стойку "смирно".
  
  - Пока не за что виниться, - вставил свое слово видок, - но будет, если не сумеешь оправдать доверия его сиятельства. Хотя понять не могу, откуда оно могло взяться.
  
  - Сережа, - все же одернул своего кореша полицмейстер.
  
  Я уже начал закипать, но вдруг понял, кого они мне напоминают. Именно такими будем мы с Лехой, если он дослужится до полицмейстера, а я доживу до старости в должности видока и меня не прирежет кто-то из подопечных.
  
  - Вас что-то веселит, господин коллежский секретарь? - недобро прищурился полицмейстер.
  
  Похоже, не такой уж он добренький и мягкий. Впрочем, это не так важно, затянувшаяся мизансцена меня утомила.
  
  - Ни в коем случае, ваше высокородие, - по-прежнему изображая ретивого юнца, отчеканил я. - Просто мне до сих пор непонятно, зачем я был вызван в Омск.
  
  - Вы должны продублировать работу вашего коллеги, - откинувшись в кресле, пояснил полицмейстер.
  
  - Продублировать? - искренне удивился я.
  
  - Да, это желание генерал-губернатора, и его мотивы мне неясны. С момента последнего убийства прошло меньше суток, так что вы можете еще успеть.
  
  Что-то в тоне полицмейстера мне не понравилось, как и блеснувшие глаза видока.
  
  - Простите, ваше высокородие, а разве господин коллежский асессор уже не провел там своего ритуала?
  
  - Да, но он не был успешен. Возможно, вы сумеете рассмотреть все получше.
  
  - Извините, ваше высокородие, - не особо скрывая раздражение, набычился я. - Мне кажется, последние экзамены на пригодность к своему делу я сдал еще в Новгороде. К чему эти загадки? Думаю, господину коллежскому асессору прекрасно известно, что после проведения ритуала следы на ткани мироздания тотчас рассеиваются.
  
  - Серьезно? - с показным удивлением полицмейстер посмотрел на видока.
  
  Эти два старых шута все же доведут меня до белого каления.
  
  - Ну, в теории так сказано, но, возможно, молодость и напор что-то изменят, - хмыкнул старый видок.
  
  - Не изменят, - все еще придерживая раздражение, сказал я. - Опыты Карла Рудера не оставляют сомнений.
  
  - Ну, значит, отправляйтесь в гостиницу дожидаться следующего случая, - явно решил свернуть разговор полицмейстер.
  
  - Следующего?
  
  Блин, что же у них тут творится?
  
  - Да, думаю, это произойдет довольно скоро.
  
  - Простите, ваше высокородие, но что именно должно произойти?
  
  Увы, смягчение тона не оказало на полицмейстера должного влияния.
  
  - Вы не следователь, и подробностей вам знать не обязательно. Ждите дальнейших указаний в гостинице и не смейте отлучаться из нее.
  
  Ладно, я честно не хотел. Но мне с ними детей не крестить и даже вместе не служить. Так что используем прием профессора и привлечем генерал-губернатора в качестве пугала.
  
  - Еще раз прошу прощения, ваше высокородие, но мой опыт показывает, что, только имея достаточную информацию о преступлении, мне удастся в полной мере использовать свой дар. Иначе придется краснеть перед его сиятельством.
  
  Намек был тонким, но полицмейстер его понял, потому что краснеть нам придется вдвоем, особенно после того, что я наговорю грозному генерал-губернатору всяких гадостей о полицейском начальстве.
  
  - Опыт?! - Мой коллега вычленил из моей речи совсем не то, что нужно. - Да какой у тебя опыт, щенок?! Если уж я не смог...
  
  - Сергей Юрьевич!
  
  Ого, я действительно ошибся в оценке полицмейстера. Вон как сталь звенит в его голосе. Оно и правильно, я хоть и новичок в этом мире, но уже знаю, что за подобное здесь можно и пулю на дуэли схлопотать, невзирая на разницу в возрасте.
  
  Старый видок нахмурился и плюхнулся обратно в кресло.
  
  - Игнат Дормидонтович, - показал свою неслабую осведомленность этот хамелеон. - Я вас понял. Попросите секретаря, пусть направит вас к следователю Тарасову Анастасу Денисовичу. Он ознакомит вас с делом. Больше я вас не задерживаю.
  
  - Честь имею, - по-гусарски щелкнул я каблуками и резко кивнул.
  
  Вот и поговорили. Макнули лицом в молодость и неопытность, обвинили в непонятных грехах, а затем вообще выставили вон, как нашкодившего котенка.
  
  Впрочем, эту парочку губернских полицейских можно понять. Моим вызовом князь сам ткнул их мордой в собственные косяки. С другой стороны, не так уж важно, виноваты они или нет - это их зона ответственности, и мое понимание ничего не меняет.
  
  После вежливой просьбы секретарь направил меня дальше по коридору в пятый кабинет. Там за завесой табачного дыма мучилась следственная группа во главе со старшим следователем Тарасовым. Вот уж кто был в точности похож на ищейку. Именно таким я себе представлял книжного Шерлока Холмса - поджарый, подвижный и с носом, напоминающим кавалерийский клевец. Таким носом, если что, можно и убить.
  
  В отличие от начальства следователь встретил меня радушно и быстро ввел в курс дела. А дела в Омске творились крайне мрачные. За последние две недели кто-то убил шестерых девушек. И не просто убил, а расчленил в лучших традициях Джека Потрошителя. В голове тут же всплыл топинский случай, который так сильно повлиял на Игнашу.
  
  Убивали бедняжек долго и мучительно. Прочитав предоставленные документы, я сразу увидел некое несоответствие.
  
  - Анастас Денисович, вам не кажется, что вот эти два убийства, - отодвинул я фотоснимки со сложенными кучей частями разорванного тела, - отличаются вот от этих?
  
  В другую сторону переместились снимки с аккуратно расчлененным телом, части которого покоились прямо на кровати. К тому же в документах говорилось, что эти четыре случая произошли прямо в доме жертв, а два других в темных подворотнях.
  
  - Конечно, я это заметил, но считаю, что убийца действует по обстановке, а порой просто теряет контроль. Эти четыре случая произошли с интервалом в три дня. А здесь он действовал впопыхах и бессистемно. Не думаю, что два убийцы могли появиться у нас одновременно. Это было бы уже чересчур. К тому же свидетельства видока по всем шести случаям одинаковые. Вот извольте.
  
  На стол легли шесть листов со знакомой печатью.
  
  Так, что тут у нас. Не поддающаяся опознанию скрытая дымкой тень. Не представляется возможным использовать эффект удильщика. Ну вот, в общем, и все. Почему-то об эмоциях жертвы или убийцы мой коллега не упомянул. Не счел необходимым или просто не почувствовал? Важнее то, что все шесть случаев в глазах видока представлялись как действия одного и того же убийцы. О чем он недвусмысленно свидетельствовал. Детали его интересовали мало.
  
  Все это так, но в отличие от следователя и видока я смотрел сериалы про маньяков, и если ничего не путаю, следование определенному ритуалу - это их пунктик. И то, что показывают четыре фотографии, только подтверждает эту теорию.
  
  Ну и как я донесу эту мысль до Тарасова?
  
  Не найдя повода выдать новаторскую мысль в криминологии, я решил пока повременить. Следователю было явно не до меня, так что я поблагодарил его за содействие и вежливо откланялся.
  
  Мороз немного остудил меня и отвлек мысли от кровавых картинок. К тому же передо мной предстало вещественное доказательство немилости омского полицейского начальства. Надежды на продолжение комфортного путешествия растаяли вместе с видом Андрюхи, который восседал на козлах саней рядом с гражданским извозчиком.
  
  Зато теперь смогу рассмотреть достопримечательности города без малейших помех.
  
  Первое, что я сделал, - это нарушил приказ.
  
  - Андрей, мне нужно попасть в ваш университет.
  
  - Сделаем, ваше благородие, - улыбнулся неунывающий городовой, подтверждая догадку о том, что наложенных на меня запретов до него никто не доводил.
  
  Университет находился не очень далеко, но и этого времени мне хватило, чтобы замерзнуть, а также вдоволь насмотреться на архитектурные ансамбли города.
  
  Вообще-то посмотреть было на что. Если честно, не думаю, что в моем мире Омск выглядел так же. Центральная часть города вообще чем-то напоминала Питер, особенно когда мы выехали на набережную Иртыша, а затем проехали каменный мост, переброшенный через замерзшую Омь. Трехэтажные коробки зданий тянулись как выстроившиеся на параде великаны, снисходительно поглядывая на прохожих и проезжих.
  
  Я понимал ироничные взгляды высоких окон, но все равно был рад небольшой экскурсии по городу, раздобревшему благодаря проживанию здесь генерал-губернатора, а также транзиту магических реактивов и добываемого старателями золота. Он был похож на сытого, раскормленного кота, которому в лоснящейся здоровьем шерсти плевать на любые морозы.
  
  Здание Омского университета стало настоящей изюминкой нашей недолгой экскурсии. Оно было сложено из желтого песчаника под серой кровлей, но эти не самые праздничные цвета не мешали архитектурному ансамблю иметь вид лихой и задорный. Трехэтажный основной корпус тянулся к небу остроконечной крышей, раскинув в стороны двухэтажные крылья. Одновременно чувствовалось стремление к полету и стремление окружить заботой снующих по внутреннему двору студентов.
  
  Молодежь дополняла весь этот ансамбль своей жизненной энергией. Студиозы бегали, дурачились и даже строили какие-то снежные укрепления. Похоже, университетские дворники плюнули на безнадежную борьбу со снегопадом, и у фортификаторов хватало материала для строительства.
  
  Внезапно под крышей основного здания задребезжал пронзительный звонок, и ситуация во дворе изменилась. Бо́льшая часть легко одетых студентов понеслась к двери, но хватало и тех, кто не спешил прерывать свои развлечения.
  
  Так получилось, что я вошел в вестибюль как раз между двумя волнами спешащих на занятия студентов. Вторая волна чуть не смела меня как раз во время поиска помощи. У бегущих пацанов спрашивать хоть что-то было бесполезно. И лишь через пару минут, когда перед лестницей на второй этаж остался лишь старый дворник, ситуация немного прояснилась.
  
  - И вот так кажный день уже осьмнадцать лет, - устало вздохнул дворник, набросивший на плечи тяжелый тулуп, но сожалений в его голосе я не заметил. - Вы чегой-то хотели, ваше благородие?
  
  - Да, как мне найти профессора Нартова?
  
  - Федора Андреевича? Что-то случилось? - напрягся дворник, рассматривая погоны на моей шинели.
  
  - Нет, что вы, просто мы с ним добрые знакомые.
  
  - А-а, - облегченно выдохнул мой собеседник, - ну тадыть прошу за мной.
  
  Профессора мы застали в личном кабинете-лаборатории за какими-то записями. Первым наше появление заметил Леонард Силыч. Радостно мяукнув, кот спрыгнул со стола, где составлял компанию ученому, и, подбежав, потерся о мою ногу.
  
  - Игнат Дормидонтович, вот так сюрприз! - воскликнул профессор, отрываясь от бумаг. - Какими судьбами?
  
  Убедившись, что все в порядке и я не стану тут же заковывать профессора в кандалы, дворник тихонько скрылся за дверью.
  
  - Да вот вызвали по служебным делам, и я решил заглянуть к вам на огонек.
  
  - Интересуетесь, как продвигается наш совместный прожект? - хитро улыбнулся старик?
  
  - Ну что вы, просто хотелось вас повидать. Неужели вы думаете, что я настолько меркантилен? - искренне возмутился я, на самом деле совершенно забыв о том, что в университете меня могут ждать новости о продвижении патента на резину.
  
  - И напрасно, порой здоровая меркантильность только на пользу, - наставительно поднял палец вставший со своего места Федор Андреевич. Пожав мою руку, он накрыл ее сверху левой ладонью в доверительном жесте. - А новости у меня все-таки есть. Мне удалось не только добиться стабильного состояния каучука при реакции с серой, но и зарегистрировать патент на ваше имя.
  
  - Может, не стоило? Мне не хотелось лишней известности.
  
  - Чужая слава мне тоже не нужна, - ухмыльнулся в бороду профессор. - Но что же мы стоим? Присаживайтесь. Отведайте со мной чаю и давайте больше не будем о делах, тем более что продолжение истории с вулканическим каучуком я хотел бы придержать пару дней в качестве сюрприза.
  
  Даже так? Сюрпризов, если честно, я не очень-то люблю, но давить на профессора не хотелось. Так что мы перешли к обсуждению изменений в наших жизнях за прошедший период. Разговор запивали чаем, который профессор приготовил очень оригинальным способом. Поначалу прозрачная вода прошлась по нескольким стеклянным и бронзовым, украшенным рунами трубкам, постепенно окрашиваясь в янтарный цвет. Где там был насыпан чай, я так и не сообразил. Но результат оказался отменным.
  
  Постепенно наш разговор перешел на мои служебные дела.
  
  - Вы сказали, что явились по служебной надобности? Неужели у нас стряслось что-то страшное? - участливо спросил профессор. - Вроде ни о чем таком не было слышно.
  
  - Боюсь, это служебная тайна, о которой мне говорить не хотелось бы, - виновато сказал я и постарался перевести тему. - Но есть кое-что касаемо безопасности не только губернии, но и империи, и в этом вы можете мне помочь.
  
  - Эва какие страсти, - оживился ученый.
  
  То, что я рассказывал Дмитрию Ивановичу и Яну Нигульсовичу, профессору было представлено в максимально развернутом виде. Тема сначала удивила ученого, затем озадачила.
  
  - Если честно, это не по моему профилю, - задумчиво сказал Федор Андреевич. - Но у меня есть знакомые и довольно именитые врачи, которые могут дать вам свои рекомендации по этому делу. У вас найдется время встретиться с ними?
  
  - Боюсь, что нет, даже за отлучку к вам мне влетит.
  
  - Тогда сделаем так, - решительно хлопнул ладонью по столу профессор. - Я сейчас же напишу записки к нескольким из них с описанием проблемы. И попрошу дать свои рекомендации письменно. Вы где остановились? Я бы предложил свой дом, но, думаю, с такими строгостями вам этого не позволят.
  
  Мне осталось лишь поблагодарить профессора за предложение и дать адрес гостиницы. Точнее, я смог это сделать лишь после общения с Андреем. Парень вместе с извозчиком успел найти общий язык с дворником, и они втроем тоже распивали чай в дворницкой.
  
  Обменявшись адресами, мы с профессором тепло попрощались, а затем сани вновь увезли меня в морозную даль.
  
  Гостиница встретила нас все той же хмурой серьезностью. После энергичной и добродушной атмосферы университета я почувствовал себя как влетевший в смолу комар. Как бы мне не застыть здесь, словно в янтаре. Навеки.
  
  Мой финт вроде остался незамеченным, но не факт, что угрюмые служители гостиницы не доложат о задержке начальству.
  
  Ну и пусть. Может, небольшой скандал оживит унылое ожидание, которое мне наверняка предстоит пережить в течение пары дней.
  
  Глава 8
  
  Следующие сутки действительно оказались до предела скучными. Еда в гостинице была такой же пресной, как и физиономии служителей. Пару раз я порывался сбежать в какой-нибудь кабак, но мне вежливо напомнили, что полицмейстеру подобная отлучка не понравится. Мало ли, вдруг, пока я буду наворачивать блины с икрой, в это время маньяк располосует свою очередную жертву.
  
  В общем, появление моего коллеги я воспринял практически с радостью, несмотря на его злобный и недоверчивый вид.
  
  - Этим утром нашли тело убиенной девушки. У вас есть шанс утереть нос старому хрычу, - с вызовом и даже какой-то обидой сказал он.
  
  Если честно, деда мне было жаль. Столько лет наверняка честной службы - и тут такой конфуз, шесть осечек подряд. Вот и разрывало бедолагу между двумя чувствами - желанием все же поймать маньяка и надеждой на то, что я облажаюсь и тем самым докажу его состоятельность как видока.
  
  Отвечать я ничего не стал, просто начал быстро собираться.
  
  Ввиду важности момента за мной прибыли на знакомом паромобиле. Внутри нас с коллегой дожидался знакомый судебный ведун. Его присутствие меня откровенно напрягло - зачем еще, спрашивается, нужен этот товарищ с магическим детектором лжи, если не для контроля моей работы? Учитывая отношение местного начальства, вопросы ведуна могут завести в очень опасную для меня сторону.
  
  Все время переезда до места преступления я сидел как на иголках, бросая украдкой взгляды на спокойного, как удав, ведуна.
  
  Наконец-то паромобиль остановился и мы вышли наружу. Утреннее солнце в кои-то веки выглянуло из-за туч, но находящиеся во дворе большого дома люди даже не собирались отвечать ему своими улыбками. Все - от десятка городовых и дворника до следственной группы во главе со следователем Тарасовым - имели мрачный до предела вид. В группу городовых затесался и Евсей, который как-то сумел добраться сюда раньше меня.
  
  У крыльца топтался полицмейстер, чей шикарный паромобиль стоял чуть поодаль. Такое впечатление, что собравшиеся встречают какую-то важную шишку. Судя по всему, этой шишкой был я, потому что взгляды присутствующих скрестились на мне.
  
  - Ну что же, покажите вашу хваленую хватку, господин ловец.
  
  При чем здесь какой-то ловец? От общего внимания мне стало совсем неуютно. Хорошо хоть Тарасов помог справиться с оторопью. Он кивком подбодрил меня и первым начал подниматься на крыльцо, явно намереваясь выступать в роли проводника.
  
  Внезапно позади меня появилась туша Евсея, и мне сразу стало легче, потому что теперь я находился в очень неплохой компании, с которой можно идти куда угодно.
  
  Следователь прошел по широкому коридору с дорогими обоями и даже позолоченной лепниной - эдакое купеческое барокко.
  
  Неплохо живут хозяева этого домика. Впрочем, учитывая обстоятельства, теперь их жизнь значительно ухудшилась.
  
  Анастас Денисович прошел по коридору и начал подниматься по лестнице на второй этаж. Когда дошел до подъема, я услышал за дверью справа завывание женского голоса и успокаивающий мужской бубнеж.
  
  А вот и безутешные родители.
  
  В том, что жертвой стала молодая девушка, у меня не оставалось ни малейших сомнений. Так оно и оказалось. Следователь не стал входить внутрь комнаты, жестом предложив мне сделать это первым.
  
  За украшенной веселыми завитушками дверью на втором этаже нас ждала жуткая картина. Такого из памяти не вычеркнешь, даже если захочешь. Когда-то это была очень светлая и уютная девичья спаленка - белые с барашками облаков тканевые обои, светлое дерево легкой, почти воздушной мебели и резная кровать на витых столбиках с белоснежными простынями. И на эту чудесную основу какая-то тварь нанесла кровавые мазки. Стены и даже потолок были испещрены красными брызгами. Вся середина кровати являлась одним алым пятном, на котором белело обнаженное тело жертвы. Казалось, что на коже бедняжки не было ни одного пятнышка, лишь какие-то алые ленты перечеркивали все суставы, шею и вертикально грудь.
  
  Когда я понял, что это не ленты, меня чуть не вырвало. На самом деле маньяк расчленил свою жертву и вскрыл ей грудину. А затем сложил все вместе, придав видимость целостности.
  
  Попытка глубоко вздохнуть сделала все еще хуже.
  
  Так, истерику в сторону, я сюда пришел, чтобы вернуть в этот мерзкий мир хоть толику справедливости. Хотя какая там справедливость...
  
  Прикрыв глаза, я постарался отрешиться от окружающего. Вроде получилось.
  
  Так, теперь находим точку наблюдения. Судя по плотно закрытому и даже заклеенному на зиму окну, убийца вошел в дверь. Так что под окном и сядем.
  
  Стараясь не смотреть на кровать, я подошел к стене. Развернувшись, встал на колени, а затем присел на пятки.
  
  Теперь гогглы.
  
  Ладони легли на бедра, и я застыл в позе медитирующего самурая. Сосредоточиться не получалось. Глубоко вздохнув, я постарался представить бедную девочку живой. Не лицо, а просто ее светлый образ. Мир вокруг меня резко изменился, словно кто-то милосердный стер всю жуть с радостного фона. От этого стало почему-то еще больнее.
  
  Соберись, сейчас не время.
  
  Таня, Танечка. Она лежала на кровати и читала книгу. Где-то очень далеко на краю сознания даже послышались едва различимые строки. Что-то про летний луг и юношу с венком ромашек на голове.
  
  Зараза!
  
  Картинка вздрогнула, словно наплыли слезы.
  
  Она любила читать стихи и даже писала что-то свое. Она любила весь мир...
  
  Усилием воли я начал выдирать себя из омута эмоций и внутреннего мира девушки, чтобы не пропустить самого главного.
  
  Успел.
  
  Девушка оторвалась от книги и посмотрела на дверь. Для меня там клубилась серая, пугающая своей безликостью муть, а вот Таня увидела что-то другое. Она даже улыбнулась. Затем поднялась и, раскачиваясь, как пьяная, начала раздеваться.
  
  Неужели опять любовник? Хотя вряд ли. Слишком она юна и, судя по поведению, находится под чужим влиянием. Жаль, не видно лица - точка наблюдения выбрана не очень правильно.
  
  Как только ночная рубашка упала на кровать, мутное пятно резко ускорилось и налетело на девушку. Я по-прежнему чувствовал ее какую-то неестественную радость и эмоциональное безмолвие от убийцы. Внезапно все изменилось. Пятно резко расширилось и как бы растеклось по кровати. Звук был недоступен, но волна животного ужаса девушки ударила в меня, как в застрявшего в скалах серфингиста. Затем еще раз и еще. Чужие боль и страх выворачивали меня наизнанку, но нужно было держаться. Еще немножко, ради Тани.
  
  Из окрасившегося бурым облака в разные стороны ударили струи крови. Неестественно мощные. Казалось, убийца специально хотел, чтобы кровь долетела до стен и потолка. Ужас жертвы перешел всякие границы, а фигура убийцы так и не открылась. Для того чтобы испробовать на нем эффект удильщика, мне нужно видеть цель. Так гласит учебник.
  
  Но так ли уж это необходимо? Я провел на рыбалке не одну сотню часов, и в момент поклевки видел силуэт рыбы раз десять от силы. Так почему бы не забросить крючок в мутную воду?
  
  Попытка контакта была направлена в самый центр пятна, все еще терзавшего свою жертву.
  
  Сорвалось! Еще раз! Еще! Да чтоб тебя! Еще! Есть!
  
  От желания удержать нить я привычно привстал на одно колено. Комната скачком вернулась в первоначальное состояние. Ментальная нить натянулась до предела, а затем с пронзительным звоном лопнула. Звон я, конечно, нафантазировал, но досада от этого была не меньшей.
  
  - Да чтоб тебя... - Дальше было очень некультурно. Кажется, я вспомнил всю родню неизвестного маньяка от прабабки до гипотетической внучки, а затем тупо расплакался.
  
  Знаю, эта вспышка выглядит со стороны не очень, но так у моего нового тела выходит стресс, и тут уж ничего не поделаешь. Старик внутри юного тела тоже был далек от спокойствия, но он чувствовал не отчаяние и жалость - лютую ненависть и желание убивать.
  
  Ярость наконец-то пересилила. Вытерев слезы и слюни, я получил сомнительную честь лицезреть свидетелей сего представления. Одобрения на лицах троих полицейских не наблюдалось. Полицмейстер брезгливо поджал губы, видок вообще испытывал смесь злорадства, презрения и сожаления. Только в глазах Тарасова за бесстрастностью профессионала мелькали искорки понимания.
  
  - Ну, что я говорил? - прокаркал видок. - Ничего у него не получится, что бы там ни пела женушка его сиятельства по наущению профессора.
  
  - Сережа, будь так добр, заткнись, - прошипел полицмейстер, когда понял, что его дружок зашел слишком далеко.
  
  Мне тоже казалось, что поносить жену генерал-губернатора не самая умная затея. Интересно, с подачи какого профессора мои топинские подвиги дошли до князя? Неужели Нартов поспособствовал? Даже не знаю, благодарить его за это или ругать.
  
  - Я помолчу, но если бы ты мне доверил провести...
  
  - Сергей Юрьевич, - окончательно потерял терпение полицмейстер. - У вас было шесть попыток. Давайте не будем устраивать склоку в сем печальном месте.
  
  Отчитав враз притихшего подчиненного, он обратился уже ко мне и явно не с намерением похвалить. К этому моменту я окончательно оправился и встретил разнос от чужого начальства стоя и с относительно независимым видом.
  
  - Господин Силаев, как я понял, ваша попытка увидеть что-либо важное оказалась неудачной?
  
  - Да, ваше высокоблагородие, ничего отличного от описанного в отчетах моего коллеги я не увидел.
  
  - Ну что же, значит, задерживать вас больше не стану. Отправляйтесь обратно в гостиницу. Утром вам доставят билет на поезд до Топинска. Честь имею.
  
  В ответ мне оставалось только обозначить резкий поклон и выйти из комнаты. Евсей пристроился хвостиком позади, и вид у него был крайне удрученным. Как бы к нему не вернулась прежняя апатия. Увы, пока ничем обрадовать казака я не мог.
  
  Судебный ведун меня так и не побеспокоил - скорее всего, он вообще здесь не по мою душу.
  
  Хорошо, что ожидаемо притихший Андрей все еще остался моим куратором. Он быстро поймал извозчика, который доставил всю нашу троицу в гостиницу. Расплачиваться теперь пришлось мне.
  
  До вечера меня никто не беспокоил, так что я провел весь день за штудированием бестиария. Уверен, гостиничная обслуга не стала бы препятствовать моему выходу в город, но теперь уже мне самому не хотелось покидать здание.
  
  Лег достаточно рано, почти сразу после сытного, но довольно обыденного ужина. Сон долго не приходил, а когда наконец-то соизволил убаюкать меня, практически сразу слетел. По крайней мере так мне показалось. Пробуждение было более чем экстремальным - словно кто-то вылил ушат воды на голову. А причиной был всего лишь скрип ножек стула по доскам пола. После случая на квартире у Марфы Спиридоновны я приобрел некие зачатки паранойи и на ночь всегда проверял, хорошо ли закрыто окно, также ставил стул перед дверью, особенно если запоры не внушали доверия. Подобные предосторожности проделывались даже в охраняемой Кузьмичом каланче, а в гостинице и подавно.
  
  Когда скрип из робкого перешел в резкий, а затем вообще оборвался стуком падения стула, я уже приготовился к действиям. Двуствольный коротыш был извлечен из-под подушки, а курок взведен в боевое положение. Стрелял наугад, потому что гогглы остались в планшетке, и только вылетевший из ствола сноп огня позволил рассмотреть ночного гостя.
  
  Да уж, заряд серебряной дроби потрачен впустую - в дверях дернулся обычный человек с ножом в руке. Еще эта вспышка осветила нечто, что стало причиной для резких движений: за спиной бандита, получившего в грудь заряд картечи, стоял еще один и целился в меня из револьвера.
  
  Пуля бандита ударила куда-то в подушку, но меня на кровати уже не было. Упав на пол, я тут же перекатился под кровать, и уже там провернул ствол на сто восемьдесят градусов. Второго выстрела из вражеского оружия не случилось. В коридоре вспыхнул слабый свет свечи, и в этом освещении стало видно, как нечто большое и темное смахнуло стрелка дальше по коридору.
  
  Видимость стала лучше, но в пустом проеме смотреть было не на что - на пороге комнаты слабо корчился подстреленный мною визитер. А вот звуковой ряд оказался довольно любопытным. Сначала раздался предсмертный хрип, продолженный удовлетворенным рычанием уже из другого источника. Вслед за этим прозвучал панический визг третьего человека и удаляющийся топот со звоном стекла в финале этого звукового ряда.
  
  Прислушиваться дальше я не стал, потому что уже вышел в коридор и увидел все воочию.
  
  Евсей, после того как задрал стрелявшего бандита, начал возвращать себе человечье обличье. Такое я видел впервые, поэтому быстро выудил из прихваченной с собой планшетки гогглы и, водрузив их на лицо, внимательно присмотрелся.
  
  Видимость сквозь артефакт была не самой лучшей, но и так хватило впечатлений. Евсей во всей своей звериной красе как раз закончил драть уже не шевелящегося стрелка, и с тоской посмотрел на разбитое окно. Он, как и я, понимал, что бросаться в погоню по городским улицам даже ночью в зверином обличье крайне неразумно. Картинка, скажу я вам, не самая симпатичная. Евсея выгнуло, словно кто-то ткнул его раскаленным железом в спину. Вытянутое вперед, хоть и не до волчьих пропорций, лицо начало втягиваться в череп. Торчащие из пасти клыки истаивали как воск на огне. Только вот жуткие раны на теле незнакомца, которое уже залило пол изрядной кровавой лужей, оставлены совсем не воском. Шерсть с морды и лап осыпалась на пол и истаивала уже там.
  
  Все как и описывал профессор Нартов.
  
  Когда казак вновь стал человеком, а в коридоре появились служители с лампами, я наконец-то вспомнил о револьверах.
  
  Тоже мне Аника-воин, и была нужда канючить оружие у Дмитрия Ивановича! Зато гогглы нацепить успел - по любопытству я известный чемпион. Так, хватит укорять себя и пора задуматься. А ведь все происходящее может быть неплохой зацепкой. Мы имеем в наличии свеженькое убийство. Так что можно попробовать.
  
  - Все вон из коридора! - взревел я, надеясь, что крик будет действеннее просьб.
  
  Вывод в принципе правильный, но расстановка ролей в этом режимном заведении имела изрядную инерцию.
  
  - Раскричался тут, - проворчал чем-то до предела раздраженный смотритель.
  
  - Молчать! - решил я дожимать, потому что время убегало как вода сквозь пальцы. - Совсем страх потерял?
  
  - Слушаюсь, ваше благородие! - До смотрителя наконец-то дошло то, что он все же говорит с офицером.
  
  Евсей с усердно скрываемой ухмылкой отступил в комнату, а я плюхнулся на пол.
  
  Руны активировались неожиданно легко, и я тут же получил сомнительное удовольствие увидеть в повторе все происшедшее пару минут назад. Увы, зацепить виртуальным крючком сбежавшего бандита не удалось. В этом учебники не врали - свои следы на ткани мироздания оставили только убийца и жертва.
  
  Вывалившись из транса, я прислонился спиной к стене и задумался.
  
  - Любезный!
  
  Служитель резво явился на мой зов.
  
  - Слушаю, ваше благородие. - Говорил он четко, встав по стойке "смирно", но без угодливых ноток в голосе.
  
  - Они больше никого не зацепили?
  
  Лицо служителя посерело от злости.
  
  - Степана зарезали, спящего, твари.
  
  - Веди, - вскочил я с пола и, как был в исподнем, пошел за служителем.
  
  Тело вышеупомянутого Степана находилось в полуподвальной комнатке. Похоже, он так и не проснулся - убийца заколол его прямо во сне.
  
  Особых надежд у меня не было - не похоже, что визжащий как девица бандит способен на убийство.
  
  Хотя...
  
  Из-за открытого окна в этой комнате было прохладней, чем в остальной части дома. Так что я моментально замерз с босыми ногами. Из-за спешки не то что одеться, даже в сапоги влезть не успел.
  
  Ну ничего, потерпим. Опустившись на колени, я принял привычную позу, практически сразу провалившись в транс.
  
  Комната изменилась не очень сильно - только на белой рубахе спящего человека не было кровавого пятна. Да еще окно оказалось закрытым. Но ненадолго. Лишь внимательный взгляд на окно позволил мне заметить, как в щель рамы форточки проник тонкий стилет и сбросил запирающий крючок. Затем форточка открылась, и в нее буквально ввинтился худосочный человек, фигурой больше похожий на подростка. Побитое оспой и заросшее жидкой бороденкой лицо явно принадлежало не ребенку, так что это просто какой-то великовозрастный хлюпик. Он тихонько спустился на подоконник и начал открывать окно. Внезапно спящий на кровати служитель гостиницы заворочался. Форточник задергался на подоконнике. От него дохнуло паникой. Сначала он вроде хотел полезть обратно, а затем соскочил на пол и, шагнув к кровати, вонзил в грудь просыпающейся жертвы свой узкий кинжал. Похоже, попал точно в сердце, возможно, даже случайно. Агония бедолаги была недолгой. До меня не долетели даже отголоски его эмоций.
  
  Убийца некоторое время стоял у кровати, пялясь на кровавое дело своих рук. Я же привычным жестом набросил связующую нить на хлюпика и почувствовал прочный контакт. Транс слетел с меня от первого же движения.
  
  - Я держу его, - сказал я Евсею и повернулся к сопровождавшему нас служителю. - Можешь быстро поймать извозчика?
  
  - У нас на хозяйстве есть свои сани с лошадкой.
  
  - Тогда запрягай, - приказал я и для усиления мотивации добавил: - Пойдем ловить убивца вашего Степана.
  
  Теперь в голове служителя все встало на свои места, и его глаза злобно сверкнули.
  
  - Сей момент. Возьмете с собой?
  
  Окинув взглядом фигуру хоть и хромого, но все еще крепкого бывшего служаки, я кивнул:
  
  - Оружие есть?
  
  - Найдется, - злобно ощерился он и выскочил из комнаты.
  
  Мы с Евсеем тоже поспешили. Я забежал в свою комнату и начал экипироваться. Служебного обмундирования трогать не стал, а полез в чемодан. Теплые сапоги, штаны и свитер. Сверху полушубок обхватил широкий ремень с кобурами. Я попробовал, как выходят револьверы на животе и спине. Теперь на шею башлык, а на голову папаху.
  
  Все, я готов к погоне.
  
  Сконцентрировав свое внимание на правой кисти, я вновь почувствовал энергетическую нить. Она серьезно натянулась, так что нужно поспешить.
  
  У крыльца гостиницы нас уже ждал служитель на облучке саней. За широкий пояс поверх полушубка были заткнуты два капсюльных пистоля. В ногах торчала длинная рукоять топора.
  
  - Как тебя звать, служивый?
  
  - Захаром мамка назвала.
  
  - Давай, Захар, вперед по улице, - скомандовал я, заваливаясь в сани. Евсей тут же рухнул рядом.
  
  - Ну, не подведи, родимая! - молодецки присвистнул наш добровольный помощник и огрел плеткой флегматичную лошадку.
  
  Несмотря на внешнюю апатию, после удара лошадь резво рванула в усиливающуюся метель.
  
  Если честно, я и сам не знал, куда меня несет, но возвращаться в Топинск несолоно хлебавши очень не хотелось. Если попытка моего устранения и не связана с маньяком, то слегка прорежу омскую преступность - возможно, это благое дело хоть немного подправит мою подмоченную неудавшимся ритуалом репутацию.
  
  В этот раз рыбалка у меня получилась с экстремальным катанием. Ощущение натянутой нити тащило нас вперед. Захар чутко реагировал на мои команды, и мы, практически не сбавляя скорости, проходили крутые повороты сначала по широким улицам относительного центра города, а затем по узким улочкам пригорода.
  
  Минут через двадцать стало просторнее. Захар пояснил, что мы въехали в так называемую купеческую слободу. Для меня было загадкой, как он по такой темени, да еще в метель, сумел хоть как-то сориентироваться. Мне вон даже гогглы не помогали.
  
  Внезапно связующую нить повело в сторону.
  
  - Направо! - крикнул я и буквально через пару минут повторил свой крик, а это значило, что мы у цели.
  
  Натяжение нити снизилось. К тому же она вообще слабо ощущалась, что было еще одним признаком близости объекта поиска. Совершив явный подвиг, наша лошадка затормозила и попыталась выровнять дыхание. Теперь рвать жилы придется уже нам.
  
  Остановились мы у высокого деревянного забора, по верху которого шел декоративный козырек из двух досок. Судя по резьбе на козырьке, люди за забором жили небедные.
  
  - Ну что, ваше благородие, полезем внутрь? - спросил Захар.
  
  Евсей хранил благоразумное молчание, явно не желая брать на себя ответственность. Мне тоже не хотелось влезать в дополнительные неприятности. Пока мы мчались сюда, охотничий азарт подхлестывал меня и о том, что будем делать по прибытии, как-то не думалось.
  
  Но решать все же что-то нужно. Если отправить Захара за подмогой, мы лишаемся одной боевой единицы. Можно, конечно, дождаться этой самой подмоги, но что-то мне подсказывало, что наши оппоненты ждать не будут. Если беглец привел нас в логово, тот, кто его послал, сразу поймет, как сглупил его человек, и наверняка начнет собирать вещички.
  
  В общем, куда ни кинь, всюду клин.
  
  - Лезем, - все же решил я. - Евсей, калитку.
  
  Казак кивнул и побежал вдоль ограды. Мы последовали за ним. Когда добрались до массивных ворот, Евсей частично трансформировался и единым махом преодолел забор.
  
  Захар с сомнением посмотрел на меня:
  
  - А вы, ваше благородие, не того?
  
  - Что - не того? - не понял я намека.
  
  - Ну, энто... - Когда ветеран изобразил в воздухе рукавицей некий жест, до меня наконец-то дошло.
  
  - Нет, я не оборотень.
  
  - А не боязно вам рядом с вурдалаком-то? - не унимался любопытный дядька.
  
  - Без него страшнее, - резко ответил я, когда увидел, как открывается калитка.
  
  Появившийся в проеме Евсей белозубо улыбнулся резко ссутулившемуся Захару - слух у оборотня был великолепным в любой ипостаси.
  
  Откуда-то справа на нас кинулся пес, но казак рыкнул на него, и крупный зверь, поджав хвост, убежал. Мы не успели дойти до крыльца большого бревенчатого дома, как ситуация резко изменилась. Судя по всему, проходила экстренная эвакуация жильцов.
  
  Мы очень вовремя - два крупных мужика с масляными лампами выволокли из сарая тело форточника. Еще один, постарше и помельче, вывел под уздцы двух лошадей. Дверь на крыльцо распахнулась, выплескивая наружу бабий визг и выпуская приземистого бородача в распахнутой тяжелой шубе.
  
  - Полиция, всем оставаться на местах! - заорал я, выдергивая револьвер из кобуры на животе.
  
  Реакция присутствующих оказалась довольно неожиданной. Тащившие труп мужики бросили свою скорбную ношу и, выхватив кинжалы, замерли. Конюх, что-то сдавленно прохрипев, потащил лошадей обратно в сарай, а вот господин в шубе остался неподвижен, точнее, неподвижным было его тело, а вот лицо начало меняться.
  
  Гогглы позволили мне хорошо рассмотреть эту метаморфозу и сделать определенные выводы.
  
  Либо это стрига, либо какой-то совсем уж редкий оборотень.
  
  На морде незнакомца образовались жвала как у насекомого, а глаза словно полезли наружу и резко увеличились.
  
  - Видок! - то ли прошипел, то ли прострекотал этот монстр.
  
  Уверен, профессор хотел познакомиться поближе с подобным экземпляром - это не стрига, потому что смены сознания не видно, да и процесс обращения явно контролируемый. С другой стороны, обычным оборотнем его тоже не назовешь.
  
  Мысли научного направления мелькнули в моей голове и со свистом унеслись куда-то вдаль, потому что сейчас не до них.
  
  Похоже, оценив обстановку, этот уникум принял решение - он начал изменяться дальше. Шуба вспучилась горбом, а из ее рукавов полезло нечто похожее на передние конечности богомола, но не одинарные, а тройные. Зазубрины на этих штуках были очень неприятными на вид.
  
  Подобные изменения подручные хозяина дома восприняли как сигнал к действию. Да и для нас это тоже была однозначная причина для атаки. Евсей, меняя облик, рванул к коллеге-оборотню. Захар извлек из-за пояса оба пистоля сразу, явно собираясь стрелять по-македонски. А вот у меня получился затык - вектор стрельбы перекрывали оба коллеги. Заминка продлилась недолго, в такие моменты все меняется очень быстро.
  
  Один из пистолей Захара дал осечку, зато пуля из второго опрокинула одного из доставшихся ему противников. От второго пришлось отмахиваться топориком. У них явно образовался паритет - бандит не решался на решительную атаку, боясь удара топора, а Захар понимал, что его выпад в случае неудачи будет последним. У Евсея дела шли еще хуже. Оборотень-богомол как-то хитро присел, а затем, за мгновение до удара летевшего в него Евсея, развернулся, словно отпущенная пружина. От мощнейшего удара казака унесло куда-то в сторону сарая.
  
  Мое намерение помочь Захару тут же растаяло - мне бы кто помог, потому что монстр прямо излучал желание добраться до молодого тела видока и разорвать его на кровавые ошметки.
  
  Проклиная вынужденную экономию, я начал разряжать в двинувшегося ко мне оборотня барабан с обычными патронами. И все потому, что вовремя не удосужился достать из кармана свой коротыш. Свинцовые пули чуть замедлили тварь, но не особо.
  
  Метнув в уже замахнувшегося на меня оборотня пустой револьвер, я резко скакнул в сторону. Вряд ли этот маневр сильно усложнил бы ему задачу, но он не видел того, что успел заметить я, - уже подлетавшую к нам тушу Евсея. Казак всей своей массой врезался в спину маньяка, и они вместе прокатились мимо меня, причем эта тварь едва не задела мою ногу своими крючьями.
  
  А вот теперь пора лезть в карман за своим двуствольником. Оборотни буквально драли друг друга, и ошметки тел еще не летели по сторонам вместе с брызгами крови только потому, что они были укутаны в теплую одежду. Хуже всего то, что Евсей в партерной борьбе оказался снизу.
  
  Впрочем, так даже удобнее. На ходу провернув ствол, я сделал три быстрых шага и, почти уткнув ствол в голову маньяка, выпустил серебряную пулю в его череп. Дальше Евсей справится сам, а вот Захар вряд ли. Подручный маньяка успел изрезать полушубок ветерана, и в прорехах уже была видна кровь. Да и вообще Захар отбивался как-то слишком уж вяло, а его соперник наседал с возрастающей решительностью.
  
  Увы, картечь здесь не пойдет, да и не хотелось тратить серебро на обычного человека. Двуствольник полетел в снег вслед за первым револьвером, и я левой рукой достал револьвер из спинной кобуры. Затем перехватил его правой кистью, сделав хват обеими руками.
  
  - Захар, ложись! - на всякий случай крикнул я, чтобы иметь шанс получить более удобную мишень.
  
  Как ни странно, старик меня услышал и завалился в сторону. Я стрелял как в тире, так что первые три пули вошли точно в середину груди так и не успевшего среагировать мужика.
  
  Кажется, все.
  
  На меня тут же налетел откат, и руки затряслись. Если честно, сам не пойму, откуда взялась такая прыть, холодный расчет и тем более точность. Либо постарался мой ангел-хранитель, либо проявился скрывавшийся до времени дар ганфайтера. Только интересно, чей это дар - мой или Игнашин?
  
  Тряхнув головой, я прогнал бесполезные сейчас мысли и на секунду замер, не зная, кому помогать - Евсею или Захару.
  
  Начавший подниматься на ноги ветеран решил эту дилемму за меня. А вот Евсей по-прежнему лежал, придавленный тушей оборотня. Даже вернув себе по случаю смерти человеческий вид, тот оказался тяжелее казака.
  
  Не понял.
  
  Когда спихнул с казака мертвое тело, я увидел, что из Евсея торчат какие-то штыри.
  
  Это что, псевдоплоть, сохранившая материальность без контакта с энергентом? Я, конечно, не эксперт, но звучит бредово.
  
  Все выяснилось буквально через секунду. Оказывается, в Евсее застряли четыре простых металлических клинка. Не знаю как, но они сращивались с псевдоплотью оборотня, а когда обратное превращение пошло по смертному сценарию, остались в теле соперника.
  
  - Вытащи это из меня, - прохрипел Евсей, пытаясь уцепиться скользкими от крови пальцами за сломы клинков.
  
  Похоже, сейчас даже его бешеной регенерации было недостаточно. Или с этими клинками что-то не так. Сейчас казак почти вернулся в человечье обличье, и лишь вытянутые скулы, клыки и клочья псевдошерсти остались от прежней формы.
  
  И как вытащить что-то, торчащее из раны всего на пару сантиметров? Так, если здесь есть конюшня, значит, должен быть хоть какой-то инструмент.
  
  - Прикрой его, - бросил я приковылявшему к нам Захару и побежал к открытым воротам конюшни.
  
  Из дома не доносилось ни звука - оравшие там женщины явно попрятались. В конюшне тоже царила тишина.
  
  - Эй, конюх, а ну вылазь, не то начну палить во все подряд! - крикнул я, параллельно пытаясь осмотреться в сарае.
  
  Брошенная наугад угроза подействовала. Сваленное в углу сено зашевелилось, и из него полезла человеческая фигура. Обстановку гогглы подсвечивали неплохо, но вот мимики конюха различить было нельзя.
  
  - Есть здесь какие-нибудь клещи?
  
  - Для подковных гвоздей, - промямлил конюх, не решаясь подойти ближе.
  
  - Давай! - скомандовал я и добавил, когда увидел, что мужик двигается к противоположному углу сарая слишком медленно. - Шевелись быстрее!
  
  До клещей он так и не дотянулся - я увидел их раньше и, подхватив, выбежал из сарая.
  
  - Ты как? - склонился я над казаком.
  
  - Вытащи это из меня, - прохрипел Евсей, сверля меня почему-то ненавидящим взглядом.
  
  Ну, если просит, почему бы не помочь.
  
  - А ты двигай за подмогой, - приказал я Захару, хватаясь клещами за слом первого клинка.
  
  Как назло, первая попытка вышла хуже некуда. Клещи соскользнули, а Евсей так взвыл, что даже у меня волосы на голове зашевелились. Что уж говорить о бабах в доме и конюхе. Впрочем, может, они к подобному привычны больше меня.
  
  Не слушая свистящей ругани казака, я еще раз ухватился за кончик клинка и теперь выдернул его вполне успешно.
  
  Слабеющий вой оглашал двор еще три раза, а последний перешел в злобный рык. Евсей перекатился на живот, а затем встал на четвереньки и начал обращаться - бедолагу корежило не по-детски. И только где-то через минуту на меня уставилась полностью волчья морда. Причем находилась она неприятно близко. Оборотень зарычал мне в лицо и злобно щелкнул клыками.
  
  - Не балуй, - неожиданно даже для себя строго сказал я.
  
  Потратив на борьбу взглядов всего пару секунд, оборотень занялся собой. Он сорвал когтями остатки своего полушубка, обнажив заросший шерстью торс. Борозды на теле заросли быстро, и даже куски плоти, которые свисали лоскутами, обнажая ребра, приросли, едва встали на положенное место. А вот четыре дырки от странных клинков затягивались медленно.
  
  Обратный переход прошел практически мгновенно, а затем Евсей как стоял, так и рухнул на спину. При этом он выглядел хуже узника концлагеря - синяки под глазами, страшная худоба и какая-то совсем нездоровая желтизна кожи. Хорошо хоть не вырубился, а сразу попытался встать.
  
  - Мне нужно мясо, - прохрипел он с видом наркомана под ломкой.
  
  - Надеюсь, не сырая человечина.
  
  - Не, - удивленно ответил казак. - Нормальное мясо. Жареное или вареное.
  
  - Ну тогда пошли искать.
  
  Пока Евсей раздевал труп пристреленного Захаром бандита и напяливал его кожух на себя, я подобрал небрежно брошенное на снег оружие и быстро перезарядился. Затем, оглянувшись, подошел к телу оборотня. Во-первых, мне было интересно, откуда взялись клинки, причем такие странные, к тому же был еще один неразрешенный вопрос.
  
  С клинками все оказалось просто. На руках мертвеца имелись широкие браслеты со вставками под отсутствующие теперь клинки. Причем на браслетах были закреплены какие-то колбы.
  
  - Волчатником смазал, стервец, - зло прорычал казак, подойдя ко мне со спины.
  
  Не оборачиваясь, я достал из кармана шубы бумажник и демонстративно изъял оттуда три купюры по двадцать пять рублей, пятерку и две десятки. Остальное же, вместе с бумажником, вернул на место.
  
  Казак прокомментировал мои действия лишь тихим хмыканьем, а затем посмотрел на распахнутые двери в дом.
  
  - Кинем туда шутиху? - неуверенно спросил он, имея в виду свето-шумовую гранату.
  
  - Нет, там, похоже, только женщины и дети.
  
  - Как бы не попасть впросак.
  
  - Значит, будем действовать осторожней или подождем подмогу.
  
  - Не, мне нужно мясо. - Заметив мой взгляд в сторону конюшни, казак с отвращением добавил: - Я, чай, не зверь, чтобы сырую конину грызть.
  
  Ну, в свете недавних событий я бы с этим доводом поспорил, но озвучивать свои возражения не стал. Зато вид конюшни напомнил мне кое о чем важном.
  
  - Эй, лошадиный опекун, ты еще там?
  
  А в ответ, так сказать, тишина.
  
  - Конюх, выходи, пока я не осерчал.
  
  - Чаво? - тут же обрел мужичок слух и сообразительность.
  
  - Знаешь, где в доме хранится копченое мясо?
  
  - Дык на кухне, у стряпухи в каморке, - осторожно, все еще не понимая сути претензий, ответил старик.
  
  - Мужики в доме остались?
  
  - Не, только бабы.
  
  - Ну тогда веди на кухню. Пойдешь впереди.
  
  - Не, могут и вилами в живот ткнуть, - замотал головой конюх, явно не обрадованный великой честью первопроходца.
  
  - Ты же говорил, что там только бабы.
  
  - Вот Меланья и ткнет впотьмах-то.
  
  - Значит, кричи, что это ты, чтобы не ткнули, - начал я терять терпение и, ухватившись за шиворот тулупа, придал конюху ускорение в правильном направлении.
  
  Мою команду он воспринял слишком буквально и тут же начал заунывно орать о том, что это он идет и трогать его не моги, потому как за спиной полицаи и казаков десяток.
  
  В кухне мы нашли кучу женщин разного возраста. Все они забились в уголок, под прикрытием дородной дамы с ухватом наперевес. Судя по всему, это и есть та самая Меланья.
  
  Заниматься долгими расспросами не пришлось - Евсей втянул носом воздух и с утробным рыком ринулся к небольшой дверке рядом с печью. Минуты три из каморки доносилось лишь громкое чавканье, и все это время мы с бабами играли в гляделки.
  
  Понятия не имею, что нужно говорить и делать в такой ситуации. Если бы не потребности казачьего организма, лучше бы нам оставаться снаружи до прихода как минимум околоточного надзирателя. Он здесь всех знает, так что разберется.
  
  Наконец из каморки появился Евсей. Правой рукой он как-то пытался удержать револьвер и копченый окорок под мышкой, а в левой удерживал изрядный шмат ветчины, которую и пожирал.
  
  Увидев такой грабеж, Меланья возбудилась еще больше и даже шагнула в нашу сторону.
  
  - Не балуй, - строго сказал я, шевельнув стволом револьвера. - Евсей, давай наружу. Что-то мне здесь не нравится.
  
  Конюх попытался шмыгнуть к бабам, но опять был пойман за шиворот и вытащен во двор.
  
  - А теперь рассказывай, - присев на завалинку, приказал я нашему временному заложнику.
  
  - А что рассказывать? - с невиннейшим лицом удивился труженик конюшни. - Не ведаю я ничего о хозяйских делах.
  
  - Не беси меня, - с усталым вздохом сказал я. - Рассказывай все, что знаешь.
  
  - Дык ничего не знаю толком. Слышал, что хозяин как проведал, что в город приехал какой-то дюже сильный видок, так и взбеленился совсем. На всех кидался, ездил куда-то в город, а к вечеру вызвал с мельницы Степку со товарищи и послал их по вашу, барин, душу. А оно вон как вышло, вы сами за ним приехали, вслед за Игнаткой-дурачком.
  
  Так, не понял, кто это дурачок? Похоже, я устал больше, чем думал, потому что только через пару секунд дошло, что форточник был моим тезкой.
  
  - А то, что хозяин перевертыш, скажешь, и не знал вовсе?
  
  - Вот-те крест, барин, - начал истово креститься конюх, но мне так и не удалось узнать, в чем он собирался клясться.
  
  С улицы послышались свистки городовых, и я поспешил им навстречу, чтобы ребятки сдуру не натоптали на месте схватки.
  
  Первый едва не налетел на меня возле калитки.
  
  - Коллежский секретарь Силаев, работаю по приказу генерал-губернатора.
  
  Это заявление превратило городового в соляной столб, и только подтолкнувший его сзади товарищ заставил бедолагу ожить.
  
  - Здравия желаю, ваше благородие, - вытянулся он в струнку. - Околоточный надзиратель Ходов. Меня вызвал некий Захар, видать, от вашего имени.
  
  - От моего, - подтвердил я. - А где он сам?
  
  - Уехал к себе в гостиницу, сказывал, что начальство, скорее всего, там находится.
  
  - А в управу кого послали?
  
  - Так точно, Лексей на лошади умчался. - Ответив на вопрос, околоточный замялся, явно не понимая, что делать дальше.
  
  - Займитесь-ка бабами в доме, - чуть подумав, предложил я. - Опросите и все такое. Только к трупам близко не подходите.
  
  Околоточный понятливо кивнул и, поманив за собой подчиненного, зигзагами, как по минному полю, пошел к крыльцу.
  
  Я же вернулся к конюху и явно обожравшемуся Евсею. Второго окорока он не одолел и сейчас с сомнением смотрел на остатки. Заметив, что во дворе никого, кроме нас, не осталось, казак зыркнул на конюха.
  
  - А ну отвернись.
  
  Интересно, что за стеснительность. Избавившись от лишних взглядов, Евсей прикрыл глаза. Его лицо пошло волнами частичной трансформации.
  
  Интересный эффект - после этих метаморфоз лицо даже немного порозовело и вообще приобрело более здоровый вид.
  
  - Все, - пояснил мне казак, - теперь не скоро смогу...
  
  От лишних взглядов он обезопасился, а вот от ушей нет, так что договаривать не стал. Да и так все понятно.
  
  Минут через двадцать, когда мы уже успели замерзнуть, во двор, чуть не выломав ворота, ввалилась целая делегация, в которой помимо видока присутствовал и сам полицмейстер. Первым на меня почему-то накинулся именно видок:
  
  - Ты уже провел ритуал? Затер следы, и верить мы должны только твоим словам и вранью твоего ручного зверя?
  
  Так, все, надоело.
  
  Я резко встал и уставился сверху вниз в глаза зарвавшемуся коллеге:
  
  - Извольте выбирать слова, милостивый государь. Вы уже наговорили на две дуэли, причем совершенно безосновательно. Ритуала я не проводил именно для того, чтобы вы имели возможность засвидетельствовать происшедшее. Сейчас можете выполнить свои прямые обязанности, а после мы поговорим о вашем непозволительном для дворянина поведении.
  
  На самом деле чихать я хотел на местную дворянскую спесь со всякими там сатисфакциями, так что дал старику простор для маневра, чем он тут же и воспользовался. С самым деловым видом коллега принялся готовиться к ритуалу. Совершенно непонятно зачем, но он начал делать пассы руками.
  
  Копперфильд местечкового розлива.
  
  Затем, раскорячившись, он замер в углу двора. Через минуту ожил и хмуро посмотрел на меня. Факта мародерства он увидеть не мог даже теоретически - я специально выждал несколько минут после момента смерти, - так что это просто от общей нелюбви к моей персоне.
  
  Отойдя к полицмейстеру, видок начал ему докладывать. Затем мной занялся сам начальник омской полиции. И был он плюшевым до приторности, показывая настоящий класс по смене облика. Куда там оборотням. Инцидент с хамством старого видока мы замяли, а также быстро утрясли все формальности. Меня опросили как простого свидетеля наравне с Евсеем, Захаром и оставшимися в живых жителями дома. Из опросного листа я и узнал, что странного оборотня звали Горазд Иванович Борзов.
  
  Для освидетельствования нас доставили в управу, где уже почти под утро мне и выделили топчанчик для отдыха. Выключился я, кажется, еще на подходе к спальному месту.
  
  Глава 9
  
  Не знаю, может, мне удалось бы проспать и до вечера - полицейским явно было не велено будить меня, - но этим занялся кое-кто другой. Мне приснилась Таня. Да, та самая жертва маньяка, которого мы вроде бы убили. В том-то и дело, что вроде бы...
  
  Похоже, девушка с этим была не согласна. Во сне она привиделась мне не такой, как в реальности, а почему-то в образе подростка двадцать первого века. Кричащий макияж и порванные на коленках джинсы. Обстановка тоже озадачивала - мы находились по разные стороны стекла в допросной комнате, какой ее показывают в полицейских сериалах.
  
  Девушка, словно птица, билась в это окно и пыталась докричаться до меня. Я не слышал ни звука, но мог видеть на ее лице весь спектр эмоций. Там не было страдания и тоски, а только обида, разочарование и чуточку злости. Она словно пыталась объяснить мне, что я в чем-то не прав.
  
  Внезапно лицо девушки исказилось, но теперь уже не от эмоций - на него легла печать смерти. Даже проступили трупные пятна. Вот от этого кошмара я и проснулся.
  
  Похоже, что кричал во сне, потому что в комнатку с топчаном заскочил городовой.
  
  - Ваше благородие?
  
  - Все в порядке, - отмахнулся я от полицейского и, сев на топчане, призадумался.
  
  Не думаю, что сон имеет мистическую природу, тут больше нужно грешить на подсознание. Ну вот не клеились в моих выкладках все известные факты. Не похож Горазд Борзов на того, кто так картинно расчленил девушку. В моем понимании это сделал некто сродни Ганнибалу Лектеру в том образе, в котором его представил Томас Харрис. А на крыльце классического русского терема мы встретили именно оборотня, со всей присущей ему звериной простотой и угловатостью. И еще во время транса я видел, как маньяк подчинил себе Таню. А Борзов даже не пытался влиять на нас ментально - сразу перешел к физическому воздействию. Я уже не говорю об изначальных нестыковках. Надо будет узнать, как вообще родители жертвы умудрились проспать такое событие.
  
  Не знаю, общалась со мной во сне душа девушки или же просто мое подсознание, но заряд решительности вышел мощнейшим. Мой обычный утренний ритуал в таких условиях был невозможен, так что я ограничился только подзаводкой часов. Заодно узнал, что на дворе почти полдень.
  
  Кабинет следователя сейчас напоминал школьный класс, где шел диктант по русскому языку. Все, включая Тарасова, строчили отчеты и, похоже, занимались этим еще с ночи.
  
  - Анастас Денисович, - позвал я следователя, когда убедился, что никто не обратил на мое появление ни малейшего внимания, - можно вас на минуточку?
  
  Следователь поднял на меня усталые глаза, но посылать подальше не стал.
  
  - Если недолго, Игнат Дормидонтович. Да, - оживился он, - позвольте вас поздравить с успешной охотой. Утерли вы нам нос.
  
  - Да бросьте, - искренне отмахнулся я, - чистое везение новичка, и ничего больше. Тем более что у меня есть кое-какие сомнения в том, что мы упокоили настоящего убийцу.
  
  Подобное заявление, хоть и произнесенное негромко, прозвучало как выстрел. Помощник следователя и два вольнонаемных дознавателя даже писать перестали.
  
  - Идемте в коридор, - едва ли не силой выпихнул меня из кабинета Тарасов. - Вы бы поосторожней с такими заявлениями.
  
  - Хотите сказать, что это бред? - тут же взвился я.
  
  - Я хочу сказать, - с нажимом произнес следователь, - что убийца наконец-то пойман. И господин полицмейстер уже докладывает о сем генерал-губернатору. Так что паники в городе не будет.
  
  - Вы не ответили на мой вопрос.
  
  - Ответил и большего не скажу.
  
  - А если завтра найдут еще одну растерзанную девочку? - начал злиться я, хоть и понимал моральную дилемму Тарасова.
  
  - Это будет уже другой убийца, и полиция, получившая в прежней победе бесценный опыт, с пущим усердием возьмется за новое дело.
  
  Я его понимал, но злость с оттенком презрения так и лезла из меня - сказывалась эмоциональность молодого тела.
  
  - Всего один вопрос, Анастас Денисович.
  
  - Слушаю, - устало вздохнул Тарасов.
  
  - Как так случилось, что родители не услышали криков своей дочери?
  
  - Они спали, как и вся прислуга.
  
  Я выразительно посмотрел на следователя, но этого стреляного воробья так не проймешь:
  
  - Для меня это дело закончено.
  
  - А для меня нет.
  
  - Воля ваша.
  
  Я резко развернулся, чтобы уйти, но был остановлен тихим голосом следователя:
  
  - Поговорите с доктором Чернышевым.
  
  Точкой в нашей беседе стал стук закрывающейся двери.
  
  Ну что же - к доктору так к доктору.
  
  Поймав ближайшего унтера, я с его помощью нашел Андрея, у которого все еще был приказ опекать мою персону. Вместе мы отправились в гостиницу, где я умылся и привел себя в порядок. Свою боевую и немного потрепанную одежку менять на мундир не стал, как и оставил при себе оба револьвера. Теперь все служители бегали вокруг меня как возле ханского коня. Особенно старался словно помолодевший Захар. Даже обед был не таким пресным, как обычно.
  
  Уже на выходе меня поймал Евсей, который в отличие от меня отсыпался в гостинице.
  
  - Я с вами, вашбродь.
  
  Казак выглядел уже не таким болезным, но до прежнего цветущего вида ему было далеко.
  
  - Лучше бы отоспался.
  
  - В раю отоспимся, - философски заявил Евсей и направился к стоявшим у входа саням. Он, как и я, оделся по-походному. Разорванный в нескольких местах полушубок был зашит и кое-где обзавелся аккуратными заплатками.
  
  - Ваше благородие, - послышался за спиной голос Захара, - может, и мне с вами?
  
  - Ну уж нет. Отсыпайся и зализывай раны, старый волкодав, - фамильярно хлопнул я по плечу ветерана и угадал. Захар расплылся в довольной улыбке и, кажется, даже прослезился. - Спасибо тебе за все.
  
  Пожав старику руку, я аккуратно сунул ему в карман свернутые в трубочку двадцатьпятку и пятерку, изъятые из бумажника оборотня.
  
  Когда мы уже разогнались по заснеженной улице, я спросил у городового:
  
  - Андрей, ты знаешь, где можно найти доктора Чернышева?
  
  - Конечно, ваше благородие. Они в городской больнице должны быть.
  
  - А где можно купить патроны с серебряными пулями?
  
  От удивления городовой чуть не упал с саней. Похоже, у них здесь не все так просто, как в том же Топинске. Или это у меня сложилось превратное понимание местных традиций из-за простоты общения с Корнеем Васильевичем?
  
  - Я знаю, где можно достать годный припас, - толкнул меня под локоть Евсей и добавил громче для Андрея: - Гони к Ерохинским баням.
  
  - Будет сделано, - с явным облегчением ответил городовой.
  
  К вышеупомянутым баням мы добрались минут за сорок пять. Одноэтажное здание разлеглось, как черепаха, между каким-то лабазом и большим складом. Через парадный вход мы не пошли, а, обогнув пристройку, нырнули в полуподвал. Внутри оказалось нечто похожее на захламленную лавку старьевщика.
  
  - Евсей, - придержал я казака, - здесь что, запрет на серебряные боеприпасы?
  
  - Нет, по закону все нормально. Просто церковники не любят, когда часто поминают всякую нечисть. А такие вещи, как серебряные пули, наводят обывателей на ненужные мысли. Вот и торгуют таким неудобным товаром из-под полы.
  
  Разговаривать с продавцом я не стал и просто дождался, когда Евсей сторгуется за меня. На патроны пришлось потратить всю свою долю с добычи, именно для этого я и полез в карман странного оборотня.
  
  Может, мои поиски ни к чему и не приведут, но не хотелось бы оказаться таким же неподготовленным, как во время попытки ареста Борзова.
  
  Вместе со своими деньгами передал Евсею и его долю. Казак лишь хмыкнул, не став комментировать эту транзакцию.
  
  До городской больницы мы добрались уже к трем часам пополудни. Доктора Чернышева я застал как раз за вскрытием нашего с Евсеем соперника.
  
  - Здравствуйте, Милан Андросович, - вежливо поздоровался я, благо узнал имя-отчество врача у пронырливого городового.
  
  - Здравствуйте, молодой человек, чем обязан?
  
  Внешне доктор ничем не напоминал Яна Нигульсовича, он был низеньким, суховатым и обладал шикарными бакенбардами, а вот манера общения у них была похожей - явно профессиональная деформация.
  
  - Позвольте представиться, Игнат Дормидонтович Силаев, коллежский секретарь, видок и тот, кто упокоил вот этого господина.
  
  Оценив мой широкий жест в сторону стола с трупом, Чернышев удивленно поднял бровь.
  
  - Что же, поздравляю вас с такой громкой победой. - Легкий оттенок иронии в голосе доктора не укрылся от меня.
  
  - Но я считаю, что это не совсем тот, кого мы ищем.
  
  - Не совсем? - еще раз поднял бровь доктор.
  
  Похоже, это у него отличительная особенность.
  
  - Мне кажется, их как минимум двое и на столе сейчас лежит не самый главный.
  
  - Господин полицмейстер другого мнения, - осторожно намекнул врач, но я уже понял, что с доктором разговор пойдет легче, чем со следователем.
  
  - Милан Андросович, давайте начистоту. Мне нужно задать вам несколько вопросов, и если вы ответите, об этом будем знать только мы двое. Не вижу смысла втягивать вас в свою охоту, тем более если это не понравится омским вельможам.
  
  - К бесам этих вельмож, - внезапно вспыхнул доктор. - Говорите кому хотите, и я знаю, о чем вы собираетесь спрашивать. Да, я не верю, что этот плебей убил пятерых из восьми жертв. Три - может быть, но не те, кого расчленили с особым изуверством.
  
  - Разве всего жертв не семь? - насторожился я.
  
  - Еще одну привезли вчера к вечеру. Нашли в прибрежном кустарнике. Грубо разорвана на куски, внутренности выедены... - Заметив мой шок, доктор уточнил: - У меня приказ скрыть факт наличия этой жертвы. Догадайтесь - от кого он исходил?
  
  - Это нетрудно.
  
  - Вот именно. Кое-кто прикрывает свои тылы, а этот монстр гуляет на свободе. Идемте со мной, - внезапно предложил Чернышев.
  
  Он провел меня в соседнее помещение, где на таком же прозекторском столе лежало тело девушки. Я сразу ее узнал - это была Таня.
  
  Странно, на убитого мной оборотня я смотрел спокойно, а от вида растерзанной девушки замутило. То, что мне пришлось увидеть в девичьей спальне, казалось каким-то кошмарным сном, а здесь была до муторности жесткая реальность.
  
  - С вами все в порядке? - участливо спросил доктор.
  
  - Все нормально, не беспокойтесь.
  
  - Посмотрите, это работа не обратившегося зверя, а монстра, имя которому человек, - немного вычурно воскликнул доктор. - Каждый сустав тела разделен, причем медленно и скрупулезно. Делалось все это еще при жизни жертвы. Она все чувствовала! К тому же сердце было изъято очень аккуратно, а не выгрызено, как в других случаях.
  
  Так, а это уже что-то новое. Впрочем, все сказанное доктором лишь утвердило меня в моих догадках, но никак не приближало к личности маньяка.
  
  - Игнат Дормидонтович, - с волнением, удивительным для профессионального прозектора, сказал Чернышев. - Найдите его, даже если сам генерал-губернатор наложит свой запрет.
  
  - Это я и собираюсь сделать.
  
  - Если что-то потребуется от меня, обращайтесь незамедлительно.
  
  - Хорошо. Честь имею, - искренне сказал я и пожал протянутую руку.
  
  На этом мы распрощались. Мне было нужно срочно попасть на свежий воздух, и его морозность была только кстати. Смахнув снег со скамьи в больничном парке, я присел и задумался.
  
  То, что мои сомнения перешли в уверенность, конечно, хорошо, но и странностей в деле выше крыши. Особенно учитывая, что именно увидел мой коллега во время своего последнего транса. Показания мы давали в одной комнате, и я слышал, что атакующего меня оборотня также было не видно за туманом. К тому же на его теле был найден неопознаваемый ведунами артефакт с китайскими иероглифами. Скорее всего, именно он и мешал нам опознать убийцу. Тогда получается, что таких артефактов в Омске тоже два, как и убийц, но это уже ни в какие ворота не лезет. Или лезет?
  
  Увы, все, что можно было выжать из моего дара, я уже сделал. Тогда как искать того, кого и магия не зацепила? Простыми способами? Но ведь я не Шерлок Холмс и не мисс Марпл, а следователь помогать не собирается. Или все же попробовать? Меня не покидало чувство, что драгоценное время безнадежно утекает в пустоту.
  
  Встав со скамейки, я прошел через парк и подошел к саням, на которых скучали два городовых и казак.
  
  - Андрей, отвези нас в дом последней жертвы.
  
  Парень с сомнением посмотрел на меня, но, похоже, запретительных инструкций ему никто не давал, так что он просто кивнул.
  
  И прошлый раз этот особняк своей эмоциональной атмосферой напоминал скорее склеп, чем жилое здание, а сейчас это сходство стало осязаемым. Люди окончательно покинули дом. Если честно, я ожидал увидеть здесь какие-то запрещающие ленточки или пломбы на дверях, но все было намного проще - в прихожей на стуле дремал пожилой городовой.
  
  - Здравия желаю, ваше благородие, - вскочил седоусый дядька, вытягиваясь в струнку перед юнцом-офицером.
  
  - Мне нужно еще раз осмотреть место преступления.
  
  В ответ городовой лишь выпучил глаза, не понимая, с чего бы это мне взбрело в голову спрашивать у него разрешения.
  
  Мне же проще.
  
  Возвращаться обратно в эту спаленку жуть как не хотелось, но придется. Краски чудовищной инсталляции уже сильно поблекли. Кровь на стенах стала коричневой, а на простынях вообще почернела. Даже казалось, что за сутки все покрылось налетом пыли и посерело.
  
  Несколько кругов по комнате и изучение деталей под недоуменными взглядами Андрея и Евсея ожидаемо ничего не дали.
  
  Что я вообще хотел здесь увидеть? С моими-то нулевыми познаниями в следственном деле и минусовыми способностями в дедукции. Даже отпечатки пальцев, которые и снять-то у меня нечем, к тому же без основательной базы, ничего не дадут. Толку не будет, даже если начну ползать здесь на четвереньках с лупой, разглядывать волосики и сколы, пробовать все на вкус и нюхать.
  
  Так, стоп! Нюхать? А ведь это мысль.
  
  - Андрей, подожди-ка нас внизу, - жестко приказал я.
  
  Парень даже немного обиделся, но молча козырнул и быстро спустился по лестнице.
  
  Мое поведение вызвало немой вопрос у казака, на который я тут же дал подсказку:
  
  - Евсей, а как у вашего брата с обонянием?
  
  - С чем?
  
  - С нюхом.
  
  - Я вам не пес какой, чтобы по следу бегать, - тут же набычился казак.
  
  - Никто не собирается пускать тебя по следу, - с показным удивлением ответил я. - Мне нужно, чтобы ты использовал данное тебе Господом, чтобы заметить недоступное мне.
  
  Такая трактовка не то чтобы успокоила оборотня, но все же озадачила.
  
  - Тут много крови, она все забивает.
  
  Вот честно, даже самому кажется бредовым использовать опыт сериальных героев.
  
  - Постарайся отделить запах крови и учуять хоть что-то, чего не может быть в спаленке юной барышни.
  
  - Ну...
  
  - Не попробуешь - не узнаешь.
  
  С этим доводом казак согласился. Он прошел по комнате, втягивая носом воздух, затем покосился на меня и внезапно потемнел лицом. Нос вытянулся и почернел, вокруг него лицо покрыла коротенькая шерсть.
  
  Все никак не привыкну к этим фокусам.
  
  Теперь частично изменившийся оборотень втягивал воздух прерывисто, как это делают собаки. Да и движения казака стали резче и стремительнее. Он быстро еще раз обежал комнату и резко остановился у стойки кровати.
  
  Через мгновение лицо Евсея приобрело привычный вид.
  
  - Вот, - ткнул он пальцем в столбик, - не знаю, что это такое, но воняет премерзко.
  
  Я подошел ближе и увидел смазанное пятно серого цвета. Обнюхивание ничего не дало.
  
  Да, запах непривычный, но для меня слишком слабый. Это даже на зацепку не тянет. Ладно, проверим эту ниточку и после этого отпустим ситуацию. Просто хотелось очистить совесть и в дальнейшем спать без кошмаров, будь то приветы из иного мира или послание воспаленного совестью подсознания.
  
  - Евсей, в городе есть кто-то из ваших, кто хорошо знает город и бывал во всех его концах?
  
  - Петруха Баламут извозчиком работает, - явно поняв, что я имею в виду не казаков, ответил Евсей.
  
  Грубо срезав с кроватного столбика изрядный кусок дерева вместе с пятном, мы направились на поиски извозчика-оборотня. Вот еще одна загадка этого мира: по всем легендам и преданиям, кони должны до жути бояться оборотней. Ладно у Евсея в Топинске остался конь казацкий, а значит непростой, но вот чтобы оборотень занимался гужевым извозом... Или у него паровое такси?
  
  Ответ на свой вопрос я получил сразу, как увидел, на чем кастрюлит Баламут. Нет, он не являлся владельцем дорогого паромобиля. В его крепкие сани был впряжен такой конь, который не то что оборотней, даже чертей вряд ли испугается. Вороной красавец с белой звездой на лбу. И как он только оказался в оглоблях саней? Ему бы выступать на скачках или возить на себе сановитых особ. С другой стороны, судя по бешеному блеску в глазах вороного, справиться с ним мог только оборотень. Мне точно и в голову не взбрело бы не то что садиться на этого зверя верхом, но даже быть пассажиром влекомых им саней.
  
  Хозяином этого монстра был чернявый парень, в венах которого наверняка играла изрядная доля цыганской крови. Особенно об этом говорили даже не смуглая физиономия и серьга в ухе, а до предела гламурные сапоги из красной кожи.
  
  - Привет, Баламут, - поздоровался Евсей, когда мы подъехали к коновязи у большого трактира.
  
  Наши сани остановились поодаль, и к извозчику мы подошли вдвоем. К тому же я в последний момент немного отстал.
  
  - Привет, Моченый.
  
  Опа, интересная у казака погремуха. И, похоже, она ему не очень-то нравится. Вон как он зыркнул сначала на извозчика, а затем на меня.
  
  - Есть дело, - решил не реагировать казак на явную подначку. - Тебе знаком этот запах?
  
  Петруха возмущенно фыркнул, но, заметив что-то во взгляде Евсея, все же взял щепку с пятном и принюхался. Затем повернулся к нам спиной. Благодаря недавнему опыту я знал, что он пытается скрыть.
  
  - Так воняет рядом с кожевенными мануфактурами. Там еще какую-то чародейскую дрянь пользуют, вот и веет смрадом, как у демона из-под хвоста. Это на том берегу.
  
  - Покажешь? - спросил казак.
  
  - С превеликим нашим удовольствием, - хитро прищурился Петруха, - за рупь.
  
  Евсей без вопросов полез в карман.
  
  - Ты что, Евсеюшка, - вроде даже испугался извозчик, - пошутковал я.
  
  - А я нет, - угрюмо сказал казак, но руку из кармана вытащил пустой.
  
  - Ну тогда прошу в карету, - кивнул Петруха на сани и посмотрел на меня. - А вы, ваше благородие?
  
  - Нет уж, мне еще жить охота.
  
  Мои слова были восприняты извозчиком как похвала, и он довольно оскалился, показывая белые крепкие зубы.
  
  Петруха с Евсеем упали в сани, а я поспешил к нашему транспорту. Чувствую, держаться в кильватере этого экипажа будет задачей не из простых.
  
  - Давай, Чертушка, вывози, залетный! - присвистнув, крикнул Баламут, даже не думая притрагиваться к кнуту.
  
  Кто бы сомневался - другого имени у этой зверюги не могло быть по определению.
  
  Вороной рванул с места, как гоночный болид, и сразу развил неслабую скорость. Петрухе даже пришлось его придерживать.
  
  Вот так, то ускоряясь, то притормаживая, он и довел нас до северной окраины Омска. Удлинять путь до видневшегося вдалеке моста Петруха не стал и вывел своего скакуна прямо на лед. Затем, уже по левому берегу, мы добрались до кожевенных мануфактур. Пока катались по городу, пока искали извозчика - время ушло, и к заводу мы подъехали уже впотьмах.
  
  Да уж - самое время ловить маньяков, но не откладывать же все до завтра. Не факт, что поутру полицмейстер не наденет на меня узду или хуже того - смирительную рубашку, конечно, фигурально выражаясь.
  
  Сани перед нами остановились, и Евсей, приподнявшись, спросил:
  
  - Что дальше?
  
  Кто бы знал.
  
  Возле комплекса кожевенного завода раскинулся целый городок складов. Часть из них явно не использовалась и вполне могла стать логовом для маньяка. Идея приехать сюда уже не казалась такой продуктивной, но не отправляться же восвояси несолоно хлебавши. К тому же что-то подсказывало мне, что эти действия не совсем уж бессмысленны. В слова профессора о таинственном интуитивном энергенте не особо верилось, да и сам он говорил об этом как о непроверенной теории, но все же...
  
  - Давайте проедемся, где это можно, между складами.
  
  Казак стукнул кулаком в спину Петрухи, и наш маленький караван вновь сорвался с места. Вороной монстр торил нам дорогу даже там, где ее давно никто не расчищал от снега, но пользы от этого не было никакой. Я уже хотел для успокоения совести проверить парочку складов, возле которых был хоть немного вытоптан снег, а еще заскочить на сам кожевенный завод, и тут меня словно кто-то хлестнул плетью по лицу. Точнее, было такое ощущение, будто влетел физиономией в жгучую паутину. Я инстинктивно попытался смахнуть все это рукой и почувствовал пальцами очень знакомую нить, которой в реальности не было.
  
  - Стой! - заорал я, пытаясь сконцентрироваться.
  
  - Что случилось? - поинтересовался Андрей, но я от него просто отмахнулся.
  
  Через десяток секунд тот же вопрос повторил Евсей, но и он ответа не дождался.
  
  Я пытался осмыслить происшедшее, но понял только то, что этого не может быть даже в теории. Во всех книгах сказано, что оборванная нить сразу исчезает. Но тогда как объяснить, что сейчас у меня в руке пульсирует именно связующая нить, которая остается после использования эффекта удильщика. Причем нить буквально обжигает энергией, такой мощной она не была даже при создании, если, конечно, ее создал именно я.
  
  Одно из двух - либо я тяну пустышку, либо поймал удачу за хвост в виде силовой линии. Представим на секунду, что верен второй вариант. Вполне возможно, что нам предстоит встреча с колдуном, а это очень опасно. В таком случае к месту была бы восточная поговорка, не помню, какого именно народа: если поймал удачу за хвост, убедись, что это не хвост тигра. И вдогонку еще одна несомненная мудрость, теперь уже точно китайская: не хватай тигра за хвост, а если схватил, то не отпускай.
  
  Я-то как раз уже схватил, и не потому, что случайно наткнулся на обрывок силовой линии, а потому что просто не отступлю. Вот не смогу - и все тут. Остается вопрос: с кем мне идти вдоль этой линии.
  
  - Кажется, мы его нашли, - сказал я своим спутникам, включая подбежавшего Петруху.
  
  Реакция у всех была разной - Петруха ничего не понял, а у Евсея азартно заблестели глаза, но это пока я ему не объясню, что мы можем наткнуться на колдуна. Андрей немного струхнул, а вот городовой-извозчик, судя по побледневшему лицу и расширившимся глазам, испугался довольно сильно.
  
  Ну что же, не будем подвергать гордость полицейских лишнему испытанию.
  
  - Андрей, остаешься здесь. Если услышишь выстрелы, без лишних вопросов скачите в управу и поднимайте всех, кто там есть. Отправьте также кого-то за следователем.
  
  Городовые побледнели еще больше.
  
  - Евсей, мы идем внутрь.
  
  В ответ казак лишь согласно кивнул.
  
  Все наше снаряжение мы, как римские легионеры, носили с собой, так что сборы были недолгими.
  
  - Петр, проводи нас, - сказал я Баламуту. Мы втроем отошли от полицейских саней, и я продолжил: - Есть подозрение, что там может сидеть колдун.
  
  Казак нахмурился, а извозчик присвистнул, сдвинув шапку на затылок.
  
  - Так что приказывать никому не могу, но сам туда пойду обязательно.
  
  - Почему не послать за подмогой? - осторожно предложил Евсей.
  
  - А если там будет пусто? - Судя по появившемуся на лице казака выражению, он проникся. - Если ввяжемся в драку и пойдет стрельба, вот тогда городовые и отправятся за подмогой.
  
  - Могут не успеть, - не унимался казак, и его сомнения уже начали меня раздражать.
  
  - Мы тоже можем не успеть, если будем ждать. Повторюсь, я никого с собой не зову.
  
  - Хорошо, - кивнул Евсей и посмотрел на Петруху.
  
  - На меня даже не смотри, - выставил перед собой ладони Баламут. - Евсей, я тебе должен, но не так много. Если внутри засел чародей, там мы все головушки и сложим.
  
  - Ну хоть подождешь снаружи.
  
  - И даже помогу, ежели что, но только с опаской.
  
  - И на том спасибо, - кивнул казак и повернулся ко мне. - Ну что, командир, пойдем, ткнем в берлогу рогатиной?
  
  - Пойдем, - нервно хохотнул я и криво усмехнулся.
  
  Нить вела к приземистому складу. Причем подъезд к нему был не сильно, но все же наезжен. Мне ориентироваться в пространстве помогали гогглы, а казаку его природные способности.
  
  Ворота ожидаемо оказались закрытыми, но никто особо и не надеялся - так, подергали для проформы, и Евсей сразу полез к узкому окошку под крышей. Он как-то умудрился зацепиться за стену и подал мне руку, предварительно выдавив оконную раму. Осколки с тихим звоном посыпались внутрь помещения.
  
  Ну вот мы и совершили взлом. Интересно, сколько здесь за это дают и будет ли нам, как своим, скидка. Это на тот случай, если мои подозрения окажутся плодом воспаленной фантазии.
  
  Вцепившись в когтистую руку оборотня, я моментально оказался на уровне окна, куда и полез без промедления. Только благодаря тому, что казак держал меня за полушубок, я не рухнул внутрь прямо на осколки стекла.
  
  Извернувшись, я ухватился за руку Евсея, а затем спрыгнул вниз.
  
  Вроде ничего так получилось, если не сравнивать с тем, как изящно и беззвучно перетек в склад казак.
  
  Ничем особым помещение нас не удивило. Какие-то кучи барахла и несколько штабелей бочек. Да и обыскивать это пространство нет смысла - линия указывала куда-то вниз.
  
  - Ищем вход под землю, - прошептал я и увидел кивок казака.
  
  Долго искать не пришлось. Сначала я не заметил, но, когда Евсей показал пальцем, присел и увидел протоптанную в пыли дорожку от входа к штабелю из бочек. Точнее, дорожка вела за этот штабель.
  
  Мы быстро прошли по следу и увидели расположенный у стены спуск вниз. Под землю вели пологие каменные ступени. Этот спуск снизу был подсвечен неярким зеленоватым мерцающим светом.
  
  Евсей левой рукой извлек из ножен кинжал, а правой ухватился за револьвер.
  
  Я вытащил оба своих пистолета, хотя по-македонски стрелять не собирался - с моими умениями это будет лишь эффектное растранжиривание дорогущих боеприпасов.
  
  Казак двинулся к спуску первым, и по вполне понятным причинам я возражать не стал. Но дойти до ступеней он не сумел - снизу вылетело нечто живое, размером с небольшую собаку. Это если не учитывать всего, что росло из этого существа. Рассмотреть его было сложно - темновато даже с гогглами, да и двигалось это создание слишком быстро. Особо в глаза бросились длинные шипы и похожий на скорпионий хвост.
  
  Выстрелить Евсей не успел, зато как-то сумел поймать непонятное существо до того, как оно впилось ему в глотку длинными зубами. Увы, этот успех оказался минимальным. Мало того что мелкий монстр во все стороны ощетинился длинными иголками, он еще и начал бить Евсея своим хвостом, причем с очень неприятной скоростью. В рычании слишком уж медленно обращавшегося волколака слышалось подвывание от боли.
  
  Стрелять в сцепившихся оборотней я не мог и попытался вручную оторвать непонятное существо от казака. Не тут-то было - шипы на спине твари стали еще длиннее и едва не впились мне в лицо. Пришлось отскакивать.
  
  К счастью, у казака уже прошел шок от внезапного нападения и боли, так что он начал действовать. Когда очередной удар скорпионьего хвоста должен был прийтись прямо в волчью морду оборотня, Евсей умудрился поймать его зубами. Перекусить не сумел, но жало безвольно повисло, и мелкий гаденыш больше его не использовал.
  
  Следующим движением Евсей завалился на спину и уперся в соперника всеми четырьмя конечностями. Судя по воплю и брызгам крови, отрывать противника ему пришлось с изрядными кусками собственной плоти.
  
  С недовольным воплем, в котором мне почему-то послышались кошачьи нотки, монстр взлетел вверх.
  
  Ну что же, лучше поздно, чем никогда. Очень часто Корней Васильевич на наших тренировках заставлял меня стрелять по раскачивающемуся на длинной веревке деревянному чурбаку. Так что теперь я со знанием дела начал палить в летящую по воздуху цель.
  
  Не могу сказать точно, но, кажется, попал как минимум два раза из шести. Первая серебряная пуля сбила траекторию полета, а вторая отбросила тело на стену, по которой оно и сползло в зев спуска в подвал.
  
  - Ты как? - спросил я, подходя к Евсею и на ходу перезаряжая револьвер.
  
  Серебряных пуль осталось полтора десятка.
  
  - Бывало и хуже, - прорычал казак, стирая кровь с шерсти на морде, раны под которой стремительно зарастали. Его речь из-за волчьей ипостаси звучала необычно, но вполне понятно.
  
  Да уж, бывало, причем я тому свидетель.
  
  - Идем дальше?
  
  - Нет, сейчас возьмем и сбежим отсюда.
  
  Ну и ладно, шутит - значит, силы еще есть.
  
  Вниз казак опять пошел первым, решительным жестом отвергнув мою инициативу.
  
  - Вот мерзота. - Казак явно хотел плюнуть на труп врага, но лишь напускал слюней себе не полушубок.
  
  А вот у меня вид поверженного врага вызвал совсем другие чувства:
  
  - Только не это!
  
  На нижних ступенях лестницы лежало пробитое пулями тело кота, очень знакомого кота.
  
  А это значит...
  
  На душевные муки и разглагольствования у нас времени не было, потому что сразу за поворотом короткого подземного коридора происходило что-то явно нехорошее. Мерцающий свет приобрел неприятно гнилостную желтизну. Открывшаяся нам после поворота картинка вызвала мороз по коже. На полу квадратного помещения с простыми каменными стенами была вычерчена мелом сложная пентаграмма, вокруг которой на обычных, поставленных на попа бочках стояли большие медицинские банки с человеческими сердцами внутри. Все это было оплетено проводами и уставлено энергетическими накопителями.
  
  Откуда такая уверенность? Висящий под потолком магический фонарь давал достаточно света, да и считать я умел. Жидкость в банках слабо светилась, и по сокращающимся как живые сердцам пробегали крошечные искры. Каждые несколько секунд они собирались вместе, и тогда небольшая молния ударяла в лежащий посреди комнаты большой кожаный мешок. То, что извивалось внутри, явно испытывало страшные мучения, но страдало совершенно беззвучно.
  
  Я тупо засмотрелся на всю эту жуткую композицию, завораживающую смесью мистического колорита и какой-то сбивающей с толку простоты - те же бочки и грубо зашитый мешок. А вот казаку было плевать на любые эстетические несоответствия - он как раз был человеком дела, поэтому сразу двинулся к ближайшему постаменту с явно деструктивными намерениями. Увы, сделать он успел только пару шагов. Внезапно тело Евсея взмыло в воздух, и его конечности резким движением вывернуло в неестественное положение. Послышался громкий хруст и совсем не героический взвизг. Затем изломанное тело отбросило на стену подземелья.
  
  Мрак в углу комнаты сгустился, и на свет вышел некто в черном сюртуке и белой маске на лице.
  
  - Мне жаль, что вы сюда пришли, - пророкотал магически измененный голос.
  
  - А мне жаль, что я нашел здесь вас, профессор, - проглотив предательский комок в горле, сказал я.
  
  - Вы правы, Игнат Дормидонтович, - обычным голосом сказал профессор Нартов, снимая маску. - После опознания бедолаги Лео это уже ни к чему. Я недооценил вас. Борзов был хорош как испытатель моих новинок, но умом он не блистал. Его даже не убедил якобы цинский амулет защиты от видоков. Да и сам я оплошал.
  
  Профессор сделал жест рукой, и воздух вокруг него засветился. В этом свечении особо ярко проявилась нить, все еще ведущая в мою сторону.
  
  - Обрывок связующей нити удильщика? - заинтересованно спросил он и еще одним жестом уничтожил связь. - Интересно, судя по всему, она напиталась моей энергией и потому продержалась так долго даже без контакта с видоком.
  
  - Но почему? - не сдержался я и выплеснул свое непонимание и боль в одном вопросе. Разглагольствования профессора как-то прошли мимо моего сознания.
  
  - Я ученый, мой юный друг, - с доброй улыбкой, которая ну никак не вязалась со всей этой жуткой мизансценой, сказал профессор. - Цель всегда оправдывает средства.
  
  Его ответ мне ничего не объяснил, а дружеское обращение вызвало вспышку бешенства, и я резко вскинул револьверы. Дистанция мизерная, так что можно стрелять с двух рук. Грохот выстрелов заполнил помещение и ударил мне по ушам.
  
  Профессор в ответ лишь криво улыбнулся. Воздух перед ним подернулся рябью, как водная гладь под дождем, а мои пули начали вязнуть, как мухи в патоке. В итоге все двенадцать застыли, не долетев до цели с десяток сантиметров.
  
  Вот Нео губернского розлива!
  
  Небрежным движением, как крошки со стола, профессор смахнул пули на пол и с укоризной покачал головой:
  
  - Не делайте глупостей, Игнат Дормидонтович, мне не хотелось бы причинять вам боль.
  
  От эдакой светской беседы у меня даже закружилась голова, в которую просто не помещалась дикая реальность.
  
  - Не хотелось бы причинять боль?! А это что? - Широкий жест разряженным пистолетом получился каким-то театральным.
  
  - Это очень важный эксперимент.
  
  - Какой эксперимент? - От когнитивного диссонанса меня даже затрясло. - Это же не лабораторные крысы, а живые люди!
  
  - Вы хотите сказать, хомо сапиенс? - В голосе профессора прорезалась сталь, которая появлялась, когда он в наших беседах говорил о глупцах и ханжах. Но раньше это были лишь сиюминутные всплески, а сейчас сталь звенела на долгой ноте. - Где вы увидели разум в этих самках? Вся их жизнь направлена на то, чтобы набивать брюхо, красиво одеваться и совокупляться с самцами, рожая им такое же бесполезное потомство. Я дал им шанс послужить науке и хотя бы свою смерть наполнить смыслом, раз уж жизнь была настолько пустой.
  
  - А мучения предназначены для очищения их душ или все же для вашего удовольствия? - сказал я, вкладывая в голос максимальное количество сарказма.
  
  В фильмах и книгах меня всегда бесила кульминационная сцена, в которой не такой уж глупый отрицательный персонаж начинал разглагольствовать, давая главному герою шанс на контрудар. Не скажу, что сейчас этот нюанс обрел для меня смысл, но профессору почему-то важно, чтобы именно я понял его поступки. Ну а мне было нужно выиграть хотя бы пару секунд на осуществление своего очень сомнительного плана.
  
  - Не говорите глупостей. Какое очищение? Мучения этих пустышек меня не прельщают. Боль лишь инструмент для создания прекрасного и мощного творения, которо...
  
  Больше ждать было нельзя. Правой рукой я, уронив пистолет, ухватился за рукоять подаренного ведьмой кинжала, а левой запустил разряженный револьвер в профессора.
  
  После манипуляций с пулями бросать кинжал я не решился. От летящего мимо револьвера профессор небрежно отмахнулся, затем поднял руку, и меня сжало со всех сторон, словно нахожусь глубоко под водой. Даже не успел сделать и пары шагов. От мысли, что меня сейчас поломают, как Евсея, волосы на голове зашевелились и накатила дикая паника.
  
  К счастью, обошлось. План в первой части потерпел ожидаемое фиаско, но во второй прошел очень удачно - через мгновение меня впечатало в стену прямо над безвольно лежащим казаком.
  
  Первый десяток секунд после удара о стену и падение на тело друга я потратил на то, чтобы попытаться вдохнуть воздух. Коварные планы вспомнились только после этого.
  
  - Я же просил вас не делать глупостей, - раздраженно сказал профессор, но его тон быстро сменился на заинтересованный. - Любопытная вещичка.
  
  Когда сумел повернуться, при этом ощутив все кости и связки в теле, я увидел, что профессор рассматривает висящий перед ним в воздухе подарок Эммы.
  
  - А ведь у вас могло и получиться, - покачав головой, продолжил Нартов. - Игнат Дормидонтович, не заставляйте меня убивать вас.
  
  - А есть другой выход? - со смехом, больше похожим на карканье, прохрипел я, ворочаясь рядом с телом Евсея.
  
  - Другой выход есть всегда, - нравоучительно поднял палец безумный ученый, переместив по воздуху кинжал, к которому он так и не прикоснулся, на бочку с одной из мерцающих колб. - Сейчас я планирую использовать одно заклинание. Конструкт спорный - шанс на то, что вы забудете последние несколько дней, довольно мал, и есть вероятность утраты здравого рассудка. Зато вы точно останетесь живы.
  
  Перспектива стать сумасшедшим испугала меня больше угрозы смерти, но я постарался выбросить ненужные страхи из головы и сосредоточиться на своих действиях. Все эти кульбиты с риском получить серьезную травму имели одну цель - добраться до навески пояса казака. Рычаг взвел пружину, а нажатая кнопка тут же отпустила ее. После тихого хлопка я выждал три секунды и резко развернулся к профессору.
  
  Бросок получился так себе, но главное - он привлек внимание патологически любопытного человека.
  
  - А это что та...
  
  Зажмуриваясь, я успел увидеть только то, с каким интересом профессор рассматривает зависшую перед ним гранату.
  
  Все хорошо, да только про уши я забыл. Жахнуло так, что звон в ушах перекрыл другие звуки. Профессору было еще хуже - он явно потерялся в пространстве. Со стороны это выглядело пугающе. Не знаю, что сделал с собой любитель разгадок тайн мироздания, но точно ничего хорошего. Потеряв нормальные способы воспринимать реальность, колдун выбросил во все стороны какие-то щупальца. Что-то мне подсказывало, что дезориентация дело временное. Собрав остатки силы, я рванул вперед с низкого старта. Уже на бегу подхватил с бочки кинжал и продолжением движения воткнул его профессору в солнечное сплетение. Затем резко провернул. Щупальца колдуна тут же оплели меня всего и начали душить, но уже через мгновение эта мерзость истаяла в воздухе.
  
  Профессор упал на спину, псевдоплоть сошла с него, и теперь внешне это был простой старик, пытающийся выдернуть из раны в животе застрявший там кинжал. Только сделать это ему будет ой как непросто. Смотреть на мучения своего бывшего друга и наставника я не стал, просто подхватил с пола один из револьверов и быстро его зарядил.
  
  Увы, моя решительность прожила недолго. Наведенный на голову корчащегося колдуна ствол так и не выстрелил.
  
  Да, он убил много девушек, и муки последней его жертвы все еще отзываются в моей душе, как не очень старая рана. Он причинил ей ужасную боль, но ведь это не моя боль. Лично я от Нартова видел только хорошее. Когда-то я услышал и принял на вооружение поговорку: "Плохих людей не бывает, бывают лишь не сложившиеся отношения". Но если у нас вот с этим экспериментатором сложились хорошие отношения, мне что, забыть про его преступления, или, хуже того, позволить и дальше творить зло?
  
  - Да чтоб тебя! - едва слыша из-за звона свой голос, прорычал я и нажал на курок.
  
  А вот выстрелы мой слух все же уловил - значит, не все так уж плохо.
  
  Сунув опустевший револьвер в кобуру, я подошел к телу Евсея и без особой надежды постарался нащупать артерию у него на шее.
  
  Смотри ты, какой живучий.
  
  Почему-то радость от того, что напарник умудрился не загнуться, была вялой - слишком уж много впечатлений за последние сутки.
  
  С максимально возможной для моего состояния скоростью я поднялся наверх и добрел до складских ворот. Изнутри они открылись без малейших проблем. Морозный воздух немного освежил меня и даже взбодрил. Только сейчас я понял, насколько тяжелой была атмосфера в подвале. Вторым глубоким вдохом я чуть не подавился - прямо передо мной на снег с крыши соседнего здания спрыгнул оборотень.
  
  Барабан револьвера был пуст, как моя бестолковая голова, так что хвататься за оружие смысла не было. А еще через секунду я с облегчением узнал блатные сапоги Петрухи, да и серьгу в ставшем остроконечным ухе.
  
  Оборотень быстро принял человеческую форму и попытался мне что-то сказать.
  
  - Не слышу, - проорал я. - Помоги с Евсеем, он ранен.
  
  Петруха согласно кивнул, и мы вернулись в подвал. Кота он почему-то постарался обойти подальше, а увидев распростертого на полу профессора, проорал почти мне в ухо:
  
  - Он что, живой?!
  
  Слух ко мне явно возвращался, поэтому от его крика я поморщился.
  
  - Наверное. - Мое предположение основывалось на том, что в голову я стрелять не стал. Просто пустил по пуле в каждую конечность и две добавил в грудь. Если слухи о колдунах правдивы, это не только не убьет его, но даже особо не задержит в бессознательном состоянии. Так что я обессиленно привалился к стенке и принялся перезаряжать пистолет.
  
  Поняв, что помогать ему с Евсеем никто не будет, Баламут взвалил тело казака на плечо.
  
  - Петруха, - остановил я двинувшегося к лестнице извозчика, - как доставишь Евсея в больницу, сразу езжай к жандармам. Знаешь, где у вас засели прихваты из седьмого отделения?
  
  - Любой волколак знает, - проворчал Петруха, и я его, как ни странно, услышал. - Все мы у них на кончике пера.
  
  - Вот и заработаешь себе пару поблажек. Скажешь им, что тут колдун без чувств валяется. Но пусть поспешат: если очнется, плохо будет всем.
  
  Баламут хмуро кивнул и, несмотря на тяжеленную ношу, быстро поднялся по лестнице.
  
  Профессор все еще не подавал признаков жизни, и очень надеюсь, так будет до приезда жандармов. Ну а если все же очнется? Тогда я с чистой совестью прострелю ему голову.
  
  Внезапно мои мысли о профессоре вытеснил пришедший откуда-то со стороны эмоциональный посыл. Такое со мной было только во время транса, когда я ощущал эмоции жертв. Но чтобы вот так, в реальности и в обычном, хоть и немного помятом, состоянии...
  
  Теперь понятно, почему Баламут так старательно обходил кота. Подопечный профессора, как и его хозяин, оказался очень живучим. Причем способность к трансформации была не единственным его сверхъестественным умением. Посыл от кота усилился, в нем смешалась боль и просьба о помощи. И без калейдоскопа кошачьих образов было понятно, что ему сильно мешали серебряные пули в теле.
  
  Подойдя к лестнице, я увидел, что половина камней в его гламурном ошейнике потускнела.
  
  Так вот для чего предназначалось это слегка нелепое украшение. Прямо у меня на глазах потемнел еще один камень. Леонард Силыч с трудом открыл глаза и посмотрел на меня с мольбой и мукой.
  
  Еще одна дилемма - от Силыча, как и от профессора, я видел только добро, но за поступки своего хозяина кот точно не отвечает. Он всего лишь защищал старшего друга. С другой стороны, кто знает, что будет, когда пули окажутся снаружи.
  
  Может, это и глупость, но меня крайне утомила необходимость решать, кому жить, а кому нет. Подобрав кота, я вернулся в основную комнату и осмотрелся в поисках подходящего инструмента. Возле одной из бочек лежал саквояж профессора. Там нашелся удобный пинцет. Доставая его, мне пришлось всеми силами не позволять себе думать, как еще мог быть использован весь этот набор инструментов. Даже от тени мысли волосы норовили встать дыбом.
  
  Извлечение первой пули кот прокомментировал громким шипением.
  
  - Терпи, - жестко приказал я, отбрасывая в сторону кусок свинца в серебряной оболочке, и сунул пинцет во вторую рану.
  
  Как только пуля вышла, кот начал изменяться. Увидев лезущие наружу шипы, я отскочил, опять почувствовав каждую жилку в отбитом теле. Передо мной во всей пугающей красе на удлинившиеся лапы встал монстр, которого мы с таким трудом прибили всего десяток минут назад.
  
  Ну вот что я наделал?!
  
  Монстр посмотрел мне в глаза и начал меняться обратно в ипостась кота. Судя по движениям Лео, он зарастил все раны, но все еще был слаб. Все камни на его ошейнике потемнели, а некоторые даже растрескались.
  
  Кот подошел и благодарно потерся о мою ногу. Если честно, мне с большим трудом удалось сдержаться, чтобы не отскочить.
  
  - Уходи, - сказал я неестественно умному животному, - скоро сюда придут жандармы, и ничем хорошим это для тебя не закончится.
  
  Почему-то я был уверен, что кот все прекрасно понял. Он посмотрел на тело профессора, затем на меня, чем вызвал небольшую стайку мурашек на моей коже. Через секунду бело-серая тень скользнула по лестнице и исчезла.
  
  Меня всегда напрягала безумная и даже неестественная верность собак своим хозяевам. А независимость котов, наоборот, импонировала. По крайней мере, это честно - кот человеку друг и партнер, а отнюдь не раб.
  
  Не было ни малейших сомнений в том, что первым со своим заданием справится именно Баламут на своем монструозном жеребце, несмотря на поздний старт и более сложный маршрут. Минут через двадцать после ухода кота в подвал ввалились жандармы, при этом от страха едва не пристрелив меня. Двигались они, конечно, лучше городовых, но до спецназа двадцать первого века им было очень далеко.
  
  Обстановку они оценили быстро. На пол лег опечатанный ящик, который тут же вскрыли. С помощью чуть светящихся кандалов жандармы спеленали профессора как куколку бабочки. Когда они вспороли все еще шевелящийся мешок, я неожиданно вспомнил слова Нартова.
  
  - Поосторожней, она может быть опасна.
  
  При виде беззащитной, полностью обнаженной и покрытой какой-то слизью девушки лица даже битых жизнью боевиков жалостливо смягчились. Мои же слова быстро их отрезвили, и девушка была также закована в светящиеся кандалы.
  
  Ну все, теперь можно и расслабиться. На назойливые вопросы жандармов, а чуть позже и полицмейстера я лишь вяло отмахивался. В конце концов, уже в управе они смирились, позволив мне уснуть.
  
  Глава 10
  
  Кто бы сомневался, что терпение у полицейского начальства очень маленькое. Так что толком поспать мне не дали. Допросы прерывались лишь медицинскими процедурами в исполнении предельно заботливого доктора Чернышева. На удивление, после всех этих приключений я отделался только синяками и царапинами, так что врач быстро вернул меня в норму. Интересным был опыт воздействия на мое тело магическим артефактом - некоторые синяки он свел, словно ластик карандашный рисунок. Но это касалось только легких повреждений. Так что, по уверениям доктора, некоторое время передвижения будут вызывать у меня дискомфорт.
  
  На допросах я особо не скрытничал и соврал только насчет того, откуда у меня появился кинжал ведьмака. Судя по реакции полицейских, подарка ведьмы мне не вернут. А жаль.
  
  Под конец явился полицмейстер и долго меня обхаживал. Начал с угроз. Сначала я не понял, к чему все это, поэтому потихоньку заводился, а когда дошло, даже улыбнулся:
  
  - Ваше высокоблагородие, если вы думаете, что я на каждом углу буду орать о том, что настоящий убийца университетский профессор, а не купец Борзов, то можете не беспокоиться. Мне важно только то, что убийца обезврежен. Можете даже полностью приписать эту победу омскому управлению.
  
  Из полицмейстера словно воздух стравили, и он устало вздохнул. Затем с точно таким же пылом, как прессовал до этого, начал хвалить и намекать на всяческие блага от генерал-губернатора. Что не могло не радовать.
  
  Наконец-то, промурыжив почти сутки, меня оставили в покое и отпустили в гостиницу. Правда, дозволения отбыть в Топинск не дали, а приказали ждать аудиенции у генерал-губернатора. Все мои вопросы о Нартове натыкались на глухую стену молчания, а под конец мне намекнули на то, что о профессоре нужно забыть. Навсегда.
  
  Для начала я посетил больницу, где узнал, что Евсея стабилизировали, но в норму он придет еще не скоро даже с его звериным здоровьем - профессор неслабо поломал моего напарника, и не только обычным, но еще и каким-то энергетическим способом.
  
  В гостиничном номере меня ждала неожиданно большая кипа корреспонденции. Первое же письмо основательно испортило начавшее подниматься настроение. Это были рекомендации от омских докторов. Набралось шесть писем от солидных людей. В конце было вскрыто послание от некоего адвоката Елистратова, который просил меня как можно скорее прибыть в его контору по безотлагательному делу. Какое именно это дело, он не уточнял.
  
  Как оказалось, это был еще один привет от канувшего в жандармских застенках профессора, что окончательно загнало меня в депрессию.
  
  - Игнат Дормидонтович Силаев? - встал мне навстречу адвокат, когда секретарь проводил меня в его кабинет.
  
  Внешне он был больше похож на купца, чем на адвоката: бородатый, с изрядным брюшком и немного крикливо одетый. Хотя в провинциальном Омске, скорее всего, именно так должен выглядеть солидный человек. При этом глаза выдавали в нем зубастую акулу юриспруденции. Куда уж там моему корешу Даве.
  
  - Так точно, а вы господин Елистратов?
  
  - Да, - поклонился адвокат. Его цепкий взгляд не пропустил моего усталого вида, и он начал с извинений: - Простите, что так срочно вызвал вас к себе, но дело не терпит отлагательств.
  
  - Какое дело? - без особого интереса спросил я.
  
  - Продажа вашего с господином Нартовым патента на вулканический каучук. Промышленник Лесков передал свое предварительное согласие на выкуп всех прав на патент за сто тысяч рублей.
  
  Ну ни фига себе новость!
  
  Мой ошарашенный вид вызвал у адвоката добрую улыбку.
  
  - Но я все же рекомендовал бы не спешить. Продажа региональных прав может принести больше. Решение нужно принимать срочно, а господин Нартов куда-то исчез. Но, к счастью, он в своих распоряжениях оставил за вами право единоличного принятия любых решений. К тому же в случае смерти его часть наследуется также вами... - Увидев мою реакцию, удивился теперь уже адвокат: - Я чем-то вас огорчил?
  
  Внутренняя борьба заняла у меня всего пару секунд. После ночных событий это решение далось не так уж тяжело.
  
  - Просто есть основание полагать, что господин Нартов погиб.
  
  - Господи, - перекрестился адвокат.
  
  - Но это только подозрения. Давайте сделаем так. Вы продадите патент промышленнику. Мою часть внесите в банк по вашему усмотрению.
  
  - Всенепременно, - солидно кивнул адвокат. - Что же делать с частью профессора?
  
  - Пока переведите его часть на именной счет с правом распоряжения для вас лично. Ну а если объявят о смерти профессора, то перечислите все средства на развитие Омского университета.
  
  - Довольно щедро, - хмыкнул адвокат, но это было единственное проявление его эмоций. - Все будет сделано в лучшем виде. Не беспокойтесь.
  
  - Даже не думал, - вернул я улыбку Елистратову.
  
  С деньгами профессора мне хотелось расстаться как можно скорее, но от своей доли я отказываться не собирался.
  
  После часа подписания разных документов и доверенностей я вышел из конторы, можно сказать, богатым человеком - оказывается, предусмотрительный промышленник, в случае получения принципиального согласия, прислал распоряжение на выдачу аванса. Так что в руках у меня было уведомление от Омского промышленного банка на возможность получения в кассе пяти тысяч рублей. По нынешним временам это огромные деньги.
  
  Когда-то у меня такое уже было. В студенческие годы после получения стипендии и платы за приработки я заходил в магазин как в пещеру Аладдина. Хотелось всего и сразу, но, увы, хватало лишь на немногое. И все же по возвращении домой каждый кусочек дорогой колбасы или сыра воспринимался как манна небесная. А вот когда в руки начали попадать сравнительно серьезные деньги и доступными стали дорогие удовольствия, взгляд скользил по полкам без интереса. Ничего не хотелось, потому что все моглось.
  
  Вот и сейчас в кармане большие деньги, а желаний никаких. Встряхивать себя пришлось принудительно. Сразу вспомнились самые насущные нужды. С помощью добровольно подрядившегося в помощники Захара, который сменил отозванного начальством Андрюху, мы объехали почти весь Омск. Пополнили боезапас, договорились о пошиве нового мундира и парочки костюмов на выход и прикупили дорогое бобровое пальто. Затем заскочили к одному хваленому мастеру, который за три дня обещал сделать мне трость с сюрпризом, причем не одним. Под конец, когда покупки расшевелили меня, я вспомнил о транспорте. Лезть обратно на лошадь не хотелось до нытья в отбитой пятой точке.
  
  Был в Омске и свой автосалон. Это, конечно, очень громко сказано, но не называть же сие заведение паромобильной лавкой. В общем, мы посетили контору, в которой паромобили были представлены лишь на фотокарточках. Цены здесь откровенно кусались, и что-то мне подсказывало, что основная часть денег уходит на доставку авто в сибирскую глушь. Поэтому я поинтересовался, нет ли на продажу чего-то бывшего в употреблении. Как ни странно, ничего подобного на примете не имелось - похоже, народ здесь ездил на машинах вплоть до приведения их в полную негодность. Пристрастие часто менять транспорт, как это делают модники с телефонами, здесь еще не появилось.
  
  К счастью, явно нарушая правила заведения, управляющий по секрету намекнул, что можно выкупить разбитый экипаж одного из сильно пьющих купцов. По его словам, пострадала лишь ходовая, а силовая установка осталась невредимой. Меня это полностью устраивало, как и предварительная цена. Все равно в Топинске зимой, да и в остальное время, ездить на стандартных колесах будет трудновато. Так что в голове еще до захода в этот псевдоавтосалон созрел план, как превратить допотопный экипаж во внедорожник. Благо у меня есть необходимые знания, а у Бори с его мастером сноровка и нужные инструменты.
  
  Кстати, патент на гусеничные колеса из дешевого вулканического каучука может принести неплохую прибыль. Я, конечно, уже не бедствую, но деньги лишними не бывают.
  
  Вызов к генерал-губернатору поступил, когда шатания по городу уже поднадоели. Увы, даже в празднующем городе для славного истребителя маньяков не нашлось места ни на одном балу или рауте.
  
  Особой статью князь Петр Александрович Шуйский не обладал, но при его среднем росте и телосложении он выглядел посолиднее даже нашего богатыря Аполлона. Шикарные бакенбарды, рыжевато-русая шевелюра и пышные усы делали его похожим на рассерженную рысь - небольшую, но уверенную в себе и очень опасную.
  
  К чести князя, ходить вокруг да около и юлить он не стал.
  
  - Господин Силаев, надеюсь, вы понимаете, какая непростая сложилась обстановка в нашем городе, - осмотрев с головы до ног вытянувшегося перед ним юношу, спросил генерал-губернатор.
  
  - Так точно, ваше сиятельство! - отрапортовал я, хотя был далек от полного понимания ситуации.
  
  - Тогда вы не станете возражать, что изничтожить сорвавшегося с поводка оборотня было возможно только благодаря совместным усилиям полицейских и жандармов, а прикомандированный к ним видок лишь внес посильную помощь.
  
  Ну вот и все - ни тебе славы, ни почестей.
  
  - Никак нет, ваше сиятельство! - Увидев удивленно нахмурившегося князя, я быстро добавил: - Все было в точности так, как вы сказали, ваше сиятельство!
  
  - Хорошо, - откинувшись в кресле, позволил себе князь легкую улыбку.
  
  Встопорщенные бакенбарды и усы даже как-то улеглись. Теперь он стал похож на довольного кота. Об истории с профессором князь говорить не стал, но мне хватило намеков от жандармов и полицмейстера - забыть и не вспоминать.
  
  - И все же ваша помощь была очень своевременной и достойна награды. Ежели у вас есть какие-то личные просьбы, я готов их выслушать, - благосклонно предложил князь.
  
  Ага, значит, премий из казны не предвидится.
  
  - Так точно, ваше сиятельство, есть, - опять отчеканил я.
  
  В ответ князь вновь изменился - теперь это был кот, которому вместо сметаны или рыбы предложили гнилой баклажан.
  
  Он что, реально думает, что столкнулся с наивным юношей, готовым служить лишь за похвалу из уст начальства? Впрочем, внешне все выглядело именно так.
  
  - Ваше сиятельство, мне хотелось бы, чтобы вы обратили внимание на одну проблему. - Достав из прихваченной с собой папки письма врачей, я шагнул к столу генерал-губернатора. - Я позволил себе смелость подготовить кое-какие свидетельства компетентных людей.
  
  Недовольство князя немного улеглось, но не до конца. Лишь после беглого прочтения второго письма брезгливость сменилась озадаченностью.
  
  - Не думал, что все так серьезно, - хмыкнул он, отрывая взгляд от письма.
  
  - Более чем, ваше сиятельство. У меня в Новгороде был знакомый, которого эта мерзость не только свела в могилу, но до этого еще и полностью лишила рассудка и человеческого обличья, - сказал я почти не соврав, разве что с местом и временем. - То, что всем видится невинной забавой золотой молодежи, таит в себе серьезную угрозу. Но то забота их родителей. Меня больше волнует, что опиумная пыльца оказалась на улицах Топинска. Нанюхавшись ее, обычный бузотер превращается в сильного и опасного соперника. Если все пойдет так и дальше, о покое в городе можно будет забыть.
  
  - Поди ж ты, напасть какая, - хмыкнул князь, пристально посмотрев мне в глаза. - Присаживайтесь, Игнат Дормидонтович.
  
  Какая честь!
  
  Усердно скрывая издевку под подобострастной миной, я присел не краешек стула для посетителей.
  
  Еще через десять минут, когда князь уже внимательнее прочитал остальные письма, мне пришлось выдержать стальной взгляд серых глаз.
  
  - Я так понимаю, у вас есть какие-то предложения?
  
  - Да, ваше сиятельство. Мне хотелось бы заняться искоренением этой заразы в Топинске. Конечно же без ущерба для исправления своих служебных обязанностей как видока.
  
  - Даже так? - удивленно поднял брови князь, - Я думал, вы захотите, как вы сами изволили выразиться, искоренять сие пагубное пристрастие где-то поближе к столице.
  
  - Никогда не стремился к шуму больших городов.
  
  - Неожиданно и похвально, - хмыкнул князь и посмотрел на меня гораздо более заинтересованно. - К тому же я бы вас и не отпустил. Особенно учитывая, каких усилий мне стоило выпросить в императорской канцелярии дозволение на еще одного видока. Если честно, думал, мне в насмешку подсунули какого-то неумеху. Но недавние события показали, что я лишь понапрасну грешил на своих недругов у трона.
  
  Ну не сильно-то и грешил, но открывать глаза князю на действительность я не собирался.
  
  - Как вы это себе видите? - перешел князь к делу.
  
  - В идеале - в виде особой службы, приглядывающей за распространением опиумной пыльцы и других дурманящих средств. Штат может быть минимальным. Задержания и изъятия все равно должны проводить жандармы из седьмого отдела.
  
  - Жандармы, - сморщился князь как от ядреного лимона. - Они много чего должны, но не исполняют.
  
  Выдав эту крамольную мысль, он задумался минут на пять, а затем решительно встал, заставив меня подскочить как ужаленного.
  
  - Что ж, Игнат Дормидонтович, вы меня очень порадовали и развеяли кое-какие сомнения. - Сказав это, он открыл одну из папок на столе и достал документ. - Засим хочу поздравить вас титулярным советником. Также я распоряжусь подготовить предписание о создании в Топинске особого отдела генерал-губернаторской канцелярии по присмотру за распространением дурманящих зелий.
  
  - Благодарю, ваше сиятельство! - Отреагировав на оценивающий взгляд князя, я вытянулся еще больше. При этом с трудом сдержав желание еще и по-гусарски щелкнуть каблуками.
  
  Мне все эти подобострастные проявления давались только благодаря внутреннему, глубоко скрытому фиглярству.
  
  - До меня дошли слухи, что, не успев обжиться в городе, вы сумели поссориться с судьей и жандармерией. Надеюсь, у вас нет намерений поцапаться еще и с Аполлоном Трофимовичем? - Князь хоть и хмурился, но веселые искорки в его глазах удалось рассмотреть без труда.
  
  Это он еще об отце-инквизиторе не знает.
  
  - Никак нет, ваше сиятельство! Его высокородие вызывает у меня лишь чувство глубочайшего почтения!
  
  Похоже, с фиглярством я все же перестарался. Веселые искорки из глаз вельможи пропали, но, к счастью, не сменились злыми.
  
  - Похвально. Ну а чтобы вам не мешали местные власти, вы переходите в мое подчинение и назначаетесь чиновником по особым поручениям.
  
  Поди ж ты, почти как Фандорин, только до статского советника мне еще расти и расти - четыре ступени в табели о рангах.
  
  - Все предписания и инструкции получите завтра у моего секретаря. Также вам дозволяется набрать штат из трех человек по вашему усмотрению, но все задержания и изъятия будете проводить либо силами полиции, либо с помощью казаков. Я решил направить в Топинск полусотню терцев. Для спокойствия в таком важном для государя месте жандармов, похоже, недостаточно. Вот к есаулу за этим и обращайтесь.
  
  Ну что же, не скажу, что меня завалили плюшками, но вышло очень неплохо - я получил изрядную степень свободы, решил проблему Евсея, да и новый чин, если честно, грел подверженную тщеславию душу. С князем мы попрощались на мажорной ноте, и после беготни по кабинетам генерал-губернаторской канцелярии мне милостиво дали дозволение отбыть восвояси.
  
  Эпилог
  
  Домой я возвращался в одиночку, зато с багажом как у съездившей в Париж модницы. Из Омска состав выходил рано утром, так что на вокзал Топинска я прибыл как раз к окончанию рабочего дня. Можно было, конечно, сразу отправиться домой, но решил все же отчитаться перед начальством. Весь свой багаж отправил в каланчу с посыльным. За его целостность особо не переживал, потому что в таком маленьком городке вряд ли найдется идиот, рискнувший ограбить полицейского. Из начальства в управе я нашел только Дмитрия Ивановича, да и тому явно было не до моих отчетов. Следователь пребывал в нервном состоянии и, отмахнувшись от уставного приветствия, задал довольно неожиданный вопрос:
  
  - Игнат, ваше финансовое положение, случайно, не поправилось?
  
  - Вы совершенно правы, поправилось, причем совершенно случайно.
  
  Следователь оживился, и это оживление не показалось мне здоровым.
  
  - Тогда, может, хотите выкупить мои пистолеты?
  
  Я согласился и пару минут наблюдал, как следователя терзают два чувства - желание решить за мой счет какие-то проблемы и внутренняя порядочность. В итоге победила порядочность, и цена была озвучена вполне приемлемая.
  
  - Дмитрий Иванович, простите за нескромный вопрос, - передав следователю тоненькую стопку купюр, спросил я. - У вас финансовые проблемы?
  
  - Это действительно нескромный вопрос.
  
  - Только в том случае, если вопрошаемым движет любопытство, а не желание помочь.
  
  - Я не могу позволить себе брать в долг у подчиненного, - скупо заявил Бренников.
  
  Да что же у него такое случилось? От прежнего уверенного в себе и отстраненно-холодного профессионала остались одни осколки. На запой не похоже, так что остается только одно - крупный проигрыш.
  
  - Боюсь, теперь я уже не ваш подчиненный. Вот предписание о моем переводе.
  
  Пару минут следователь оторопело смотрел на документы, а затем немного расслабился.
  
  - Игнат Дормидонтович, - вздохнув, сказал он как равный равному. - У меня действительно проблемы, и очень крупные.
  
  - Насколько?
  
  - На пятьсот рублей.
  
  Я с трудом удержался, чтобы не присвистнуть, и просто еще раз полез в карман за портмоне.
  
  - Пятьсот всего или пятьсот не хватает?
  
  - С вашими не хватает триста семьдесят.
  
  Ну, это не смертельно. Сейчас в моем портмоне лежало чуть больше четырехсот рублей, которые я и отдал следователю.
  
  - Это много, - нахмурился он.
  
  - Дмитрий Иванович, вам еще нужно как-то жить.
  
  Бренников завис, глядя на совершенно дикие для данной ситуации деньги, и лишь через минуту его мозг вышел на рабочую мощность.
  
  - Не сочтите за оскорбление, но это честные деньги?
  
  - Честнее не бывает, - по-доброму улыбнулся я.
  
  - Клянусь, Игнат Дормидонтович, - наконец-то улыбнулся мой бывший начальник, - как только...
  
  - Дмитрий Иванович, не нужно лишних слов, но в качестве благодарности я у вас кое-что стребую.
  
  На Бренникова словно вылили ушат холодной воды. Он даже побледнел от возмущения.
  
  Ничего, потерпит. Я понимал, что игромания - болячка серьезная и обещания отказаться от нее ничего не стоят, но есть вариант, который я уже испробовал на Евсее.
  
  - Вы пообещаете мне, что впредь никогда не поставите на кон больше того, что есть у вас при себе. Какими бы выигрышными ни выглядели карты у вас в руках.
  
  Краски вернулись на лицо следователя. Он на мгновение задумался и кивнул:
  
  - Даю слово офицера. - После этого наша беседа становилась тягостной, и следователь прекратил ее: - Честь имею, Игнат Дормидонтович.
  
  - Честь имею, Дмитрий Иванович.
  
  Мы распрощались с Бренниковым, как два гвардейца на придворном балу - немного вычурно и натянуто.
  
  Заглянув в наш кабинет, я увидел Леху, который обрадовался мне, как ребенок новогоднему подарку. У него были новости от нашего загулявшего юриста. Дава вернулся в Топинск, и явно с хорошими новостями. Развивший бурную деятельность Леха мгновенно назначил встречу в трактире всей нашей компании, а затем начал тянуть из меня омские новости. Пришлось его осадить, дабы не повторять все несколько раз.
  
  До оговоренного с друзьями застолья еще было время, так что мы, заехав за подарком, направились к оружейнику. Костыли с подлокотниками Корнею Васильевичу явно понравились, хотя он постарался этого не показать. А вот моя новая трость вызвала у него целую бурю эмоций. Хватало и положительных отзывов, и откровенных ругательств. Он даже похвалил меня, что я не стал готовить боевую смесь в Омске и пришел с этим к нему. Кроме приготовления смеси оружейник что-то даже подкрутил в механике конструкции, но я особо не вникал, отбиваясь от изнывающего Лехи.
  
  Наконец-то наша компания собралась. Для начала надутый как индюк Дава громогласно объявил о своем коммерческом успехе и торжественно передал нам с Борей по шестьсот рублей за продажу части прав на отбойный молоток. По его словам, это была лишь первая капля в денежном потоке. Я, конечно, восхитился и поохал - не стоило обижать друзей своим равнодушием.
  
  Затем был долгий, почти часовой рассказ о моих приключениях в Омске, который прерывался на торжественные тосты и заказы очередного деликатеса. Располагая деньгами от Давида, мы не особо скромничали. Под конец мои друзья набрались до состояния нежной любви ко всему человечеству, а Боря вообще уснул прямо на столе.
  
  Заказав парням номера прямо в этом же трактире, я решил отправиться восвояси. Морозный воздух прогнал бо́льшую часть хмеля, и только теперь я почувствовал, что тиски напряжения окончательно отпустили меня - и жизнь хороша, и жить хорошо, как очень верно сказал Маяковский. Теперь осталось еще позаботиться о Чиже и порадовать его подарками. Надеюсь, елку они еще не разобрали, так что хоть и с небольшим опозданием, мы все же отпразднуем Новый год в домашней обстановке.
  
  Извозчика долго искать не пришлось, и через пару минут меня лихо везли домой. Не так лихо, как это мог сделать Баламут на своем монстре, но все равно с ветерком.
  
  Настроение все улучшалось до момента, пока какая-то сила не выдернула меня из саней и не бросила в придорожный сугроб. Когда наконец-то оттер лицо, я увидел, как сани исчезли в снежной круговерти. Для начала нащупал двуствольник в кармане и горько пожалел, что оба револьвера отправились домой в багаже. Когда сумел найти улетевшую из саней вместе со мной трость, стало немного лучше.
  
  Несмотря на снегопад, луна над облаками давала достаточное освещение, чтобы рассмотреть того, кто выдернул меня из саней. Это была хрупкая девушка, которую я, к своему ужасу, тут же узнал. Стрига Ольга, во всей красе и без ошейника, что очень, очень нехорошо.
  
  Псевдоплоть изменила образ девушки не так уж радикально - похоже, она любила и свое тело, и лицо. Гибкие щупальца колыхались за ее спиной как своеобразные крылья. В отличие от щупалец профессора здесь каждое заканчивалось острым когтем. Имелись когти и на руках стриги. В остальном ее тело осталось обычным - это было хорошо видно благодаря тонюсенькой рубахе, которую она уже успела испачкать чем-то красным. Кроме рубахи нак ней ничего не было. И это в такой мороз! Мне даже в дорогущем пальто с бобровым мехом было холодновато.
  
  - Ну, здравствуй, мальчик, мы очень рады тебя видеть, - зашипела стрига, и амулет у меня на груди завибрировал.
  
  Интересно, она во множественном числе называет себя вместе со своими тараканами? Или две личности в одной черепушке сумели договориться? Уж не с помощью ли профессора?
  
  - А уж я-то как рад! - поспешно воскликнул я, заметив недовольство стриги отсутствием моей реакции.
  
  Но, как оказалось, ее заботило совсем другое.
  
  - А профессор тебя неплохо защитил, - недовольно нахмурилась девушка, явно поняв причину бездействия ее чар, - и как ты его за это отблагодарил?
  
  - Ты о чем? - решил я прикинуться дурачком, стараясь выиграть время, чтобы встать понадежнее и удобнее перехватить трость.
  
  Что-то мне подсказывало, что лезть в карман за своим двуствольником затея не самая разумная - на этом болтовня закончится, и меня прикончат прямо с рукой в кармане.
  
  - О чем?! - Эмоции ослабили концентрацию моей собеседницы, и ее лицо исказилось.
  
  Мне даже показалось, что это воскликнули сразу два голоса.
  
  Зубы стриги удлинились, а скулы подались вперед и заострились. Ее щеки начали зарастать чем-то похожим на чешую. Эта метаморфоза раздула во мне страх, который я постарался усилить еще больше. Профессор говорил, что для энергентов страх как наркотик, и был совершенно прав. Ольга вновь вернула себе человеческое лицо и довольно улыбнулась.
  
  - Один глупенький ротмистр рассказал, что это ты убил учителя. А затем он снял наш ошейник и послал за тобой.
  
  - Вот скотина! - Злость на мгновение затмила страх.
  
  - Ну не злись на него. Перед тем как идти на свидание с тобой, милый, мы вскрыли жандармчику глотку.
  
  Удобнее перехватив трость и твердо встав на ноги, я ощутил некую уверенность в себе и утратил накал страха. Это было тут же замечено стригой - кошка поняла, что игра с мышкой затянулась.
  
  Она вновь превратилась в чешуйчатого монстра и прыгнула. Времени у меня было только на одно движение, но большего и не потребовалось. Я резко, до хруста провернул набалдашник трости и ткнул им в направлении стриги. При этом едва не забыл закрыть глаза.
  
  Во время поворота внутри набалдашника не только сработал химический запал, но открылись отверстия для выхода пороховых газов. Вспышка и хлопок этой мини-гранаты не впечатляли мощностью, но основной упор был сделан не на это. Стрига пронзительно завизжала, когда облако серебряной пыли вместе со вспышкой ударило прямо в лицо и разверстую и полную острых зубов пасть. Это не дало ей завершить смертельного выпада, но, увы, не остановило. От мощного удара я отлетел назад и тут же вошел в перекат. За этот прием было честно уплачено десятками синяков на тренировках с казаками. Так что из переката я вышел на полусогнутые ноги, делая широкий мах извлеченным из трости клинком. Вопль стриги повторился.
  
  Когда наконец-то стер с лица опять облепивший меня снег, я увидел, что Ольга, спотыкаясь на каждом шагу, пытается убежать. Судя по всему, она делает это вслепую - сработал все-таки порошок.
  
  Меня такой расклад не устраивал. Метать длинные клинки казаки меня не учили, так что делал я это на свой страх и риск. Брошенная как дротик шпага вошла стриге в поясницу, вызвав очередной вопль.
  
  Это, конечно, не ведьмачий кинжал, но ведун-оружейник постарался на славу, инкрустируя клинок серебряными рунами. Когда я подбежал, стрига уже встала на колени и практически вытащила из себя шпагу.
  
  Интересно, а если попросить генерал-губернатора забрать у жандармов запрещенное оружие, как далеко меня пошлют?
  
  Поражаясь появлению в своей голове совершенно несвоевременных и неуместных мыслей, я резко затормозил и вскинул руку с двуствольником.
  
  Еще бы вспомнить, какой ствол сейчас на боевом взводе.
  
  Оказалось, что это картечь, так что неточный из-за одышки после бега прицел особой роли не сыграл. Нижняя часть лица, лебединая шея и грудь повернувшейся ко мне стриги мгновенно превратились в кровавое месиво. Окрестности огласил еще один вопль, в котором уже не было даже страха, а лишь какая-то запредельная тоска.
  
  Вот живучая тварь.
  
  Во второй раз я целился очень тщательно, потому что от этого зависела моя жизнь. В буквальном смысле слова - запасных зарядов у меня не было. Контраст чистой верхней половины лица и красивых глаз с неспособной затянуться из-за серебряной картечи изувеченной нижней половиной пугала и завораживала. Мне даже стоило некоторых усилий повторное нажатие на курок.
  
  Аккуратная дырка во лбу стриги сделала эту жуткую картину окончательно завершенной. Истерзанное тело вернувшей себе природный вид девушки безвольно завалилось в снег. Рядом бессильно уселся я. Навалившаяся тишина буквально оглушала, и трели свистков городовых прозвучали для меня сладчайшей музыкой.
  
  Я едва не заплатил за свою глупость и небрежность по самой высокой цене из возможных. Не нужно забывать, что в этот мир меня занесло не для праздной жизни. Впредь, какой бы безопасной ни казалась ситуация и в какое бы изысканное общество ни занесла меня судьба, под самыми богатыми нарядами должен находиться изрядный арсенал. Даже в гости к дамам без парочки револьверов я больше не ходок.
   А вот двуствольник в любом случае сохраню как талисман. К тому же что-то мне подсказывает, что пострелять малышу еще придется, и не один раз.
Оценка: 7.63*68  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"