Лишь первые лучи солнца вырвались на волжский простор и осветили верхушки деревьев острова Денежного, как приставали к нему в укромных местах лодки воровских шаек да банд.
На берегу, заросшим камышом и ивняком, оторвилы одним махом выгружали награбленное - и уходили вглубь острова! На места обжитых стоянок.
Этот остров служил базой, где атаманы "дуванили", делили награбленное, разрешали споры на ножах, и отправляли недовольных вглубь речную, на съедение сомам...
И каждый прятал свой пай - золотые и серебряные украшения, драгоценные каменья, оружие и утварь - в тайники!
Речные волки отдыхали, а потом, вооружившись кистенями и пистолями, вновь собирались на промысел! За наживой!
Трудно сказать, сколько награбленных сокровищ хранилось в том далеком 1770 году на острове Денежном у Царицына!..
Сколько банд делало его своим пристанищем долгие годы!
Ведь остров был хорошо защищаем Волгой!
И незаметно к нему никак не пробраться! Не застать врасплох лиходеев войскам царским!
А размах разбойничьей вольницы был таков, что ими стали заниматься полки регулярные. С пушками!
О, история царицынского речного пиратства хранит много жутких событий, драматических тайн и трагедий!..
И кладов!.. Столь глубоко зарытых, запрятанных на островах - пристанищах и крутых берегах, столь древних, что на них успели вырасти вековые, кряжистые дубы.
А в бездонных омутах покоятся кладбища потопленных судов да кучи костей мертвецов.
Об этом острове можно было написать авантюрный роман в духе известной повести Стивенсона "Остров сокровищ".
И название у него самое подходящее - "Остров Денежный".
В основу повествования положить не легенды и предания, коих предостаточно, а уголовные дела прошлого, которые пылятся в архивах да в старинных фолиантах.
Их обнаружил я, занимаясь историей Царицынской прокуратуры по борьбе с бандитизмом...
Итак, разбойничьи "подвиги" шайки Иванова.
О зверствах этой ватаги на Волге узнал сама Екатерина Вторая...
Утомленная ночным маскарадом она выговаривала любимцу, генерал-прокурору Вяземскому и его помощнику, "мастеру кнутобойных дел" Шешковскому.
-Я напрягаюсь, переселяю на пустоши волжские колонистов-голодранцев из Европы, а свой люд разбегается, куда глаза глядят - в панскую Польшу, к султану турецкому, на Яик-речку. А особливо на Волгу, около Царицына и Камышина...
- Стекается туда сволочь разная, арестанты беглые, коих партиями отправляем за смертоубийство в Сибирь... Они сплачиваются на островах. Прямо-таки пиратский Вавилон... Стыду нам.
Генерал-прокурор Вяземский заерзал, кошку с колень скидучи.
Екатерина нахмурилась, кофею глотнула...
- Ватаги те... Имеют правильную организацию. А верховодят ими хитромудрые атаманы и есаулы...
Вяземский оправдывался горячо.
-Матушка, для поимки злодеев отправляем целые отряды с пушками. В погоню снаряжаем конницу ловкую, казачью. На пути беглых соорудили заставы да караулы секретные. Да голытьба-то просачивается, как вода сквозь песок...
Екатерина - резко Шешковскому:
-Что, батюшка в твоих подвалах дыбы да клещи для злодеев поломались, а?..
Тот приоткрыл рот...
-Хватит жалиться, - оборвала Екатерина. - Вы люди государевы, вам и карты в руки. Сейчас на Волге распоясался атаман Иванов с есаулом Юдиным. Кровью живут, вороны...
- Изловить злодеев! Непременно!
Скажем, что исполнить то приказание было не так легко!
Дремучие леса и необжитые окраины по берегам Волги-Дона, кишели зверем и птицей, и манили удальцов, ищущих вольной жизни, "сытовой воды и кисельных берегов". Бежал рискованный люд от рязанских, тамбовских и прочих господ. "Тикали" с украинских краев от лютовавших панов-ляхов, староверы - от гонений, дезертиры - от службы царской, бессрочной. Татары и хохлы, русские и калмыки, поляки... кого здесь не было!
На берегах Волги широкой кипели бурные схватки и страсти со своими порядками! Эге-гй! Жизнь понизовской вольницы била кипучим ключом!
"Люди отчаянной смелости", хлебнув бражки из серебряной плошки, отправлялись бесшабашно за госпожой Удачей!
Волжские сторожевые казаки как-то изловили на воде 19 речных разбойников с награбленным, и вся команда - русские. У казаков аж челюсти отвисли, когда узрели в огромных воровских сундуках - россыпи монет золотых, да груды каменьев - самоцветов, глаза слепящих!
О Боже, сколько же тут добра... - чесались руки у казаков!
По пояснениям разбойников, это злато-серебро отбирали они у поганых "неверных людей" и купцов в ближних Каспийских водах. Про пытки и трупы выброшенных за борт мусульман они умалчивали. Некоторых живых они вылавливали из воды, но не для спасения, а чтобы снять с них роскошную одежду, да перстни-кольца... И обратно их - бултых в воду.
- Плыви, коли выплывешь... - гоготали злодеи, паля из пистолей.
Военная коллегия выдала тем казакам в награду за пойманных три процента от стоимости того добра награбленного.
... Скажу, что в архивах есть множество материалов о бандах в разных местах нашего смутного края.
...А теперь представьте, что курортный теплоход, отчаливший от Волгограда, грабили бы головорезы на скорых катерах, с криками:"Сарынь, на кичку!" Каково вам?..
Тогда другие волжские острова, да и речки Дон, Хопер, Медведица были наводнены, кишели-таки ватагами разбойников! Грабили: на суше и на воде, убивали зверски... И конца этому не было видно...
Екатерина искоса поглядывала на взволнованного генерал-прокурора Вяземского, докладывающего:
- Окромя Поволжья, разбой охватил многие губернии. В лихоимстве уличены разные губернаторы! Люди родовитые имеют барыши немалые от скупки-перепродажи награбленного! Два дворянина Ержинский и Шеншин были сами предводителями разбойников.
- Матушка! Священники наши, попрятав кресты, занимаются грабежами. Изловлены 86 душегубов и из них три священника, четыре дьячка и дьякон, поменявшие духовное благолепие на скверну.
Екатерина чертыхнулась и потребовала от генерал-прокурора:
- Выходит чиновников-плутов не удерживают от взяток мои узаконения. Переменить всех сумнительных и подозрительных начальников, без пощады!
Императрица стала получать о зверствах шайки Иванова на Волге горестные челобитные от заморских купчин, которые боялись идти под парусами по Волге в тех проклятых местах!
" Суда грабятся и сжигаются. Товары исчезают. Люди утоплены, убиты, повешены, подвергаются пыткам", - надрывались в жалобах челобитчики иноземные
Комендант Царицына Цыплетев, изнемогая от жары и погонь за злодеями неуловимыми, наконец-то поймал несколько больших банд, и рапортовал о том облегченно-радостно в дворцовый Санкт-Петербург.
Успешным был год по поимке разбойников и в других окраинах империи.
Но Екатерина была ошарашена, узнав, что главарем одной из крупных шаек оказалась вальяжная помещица Дурова с сыновьями! Та Дурова ночными налетами держала в страхе округу, и жители трепетали перед кошмарными нападениями злодеев!
- Мерзавка, - надсаживалась Екатерина. - Вместо амуров с соседями, как приличная дама, она седлала ночью коней, и с тремя сыновьями разбойничала. Осатанела вконец, называла это - "ходить на охоту". Доохотилась, теперь зазвенит кандалами на плаху!
-А Волгу-то очистили от шайки Ивановской, - забеспокоилась Екатерина.
Генерал- прокурор, морщась, отвечал:
- Летом ворон сей водил сброд на Волгу, выпотрошил восемь судов с товарами, золото шапками делил с дружками...
- Прознали мы, что зимой Иванов с шайкой в станице Качалинской жировать будет с девками гулящими.
-Так кончайте же с ним, сколь можно гоняться!- отрезала императрица.
...И вот из крепости Царицынской на Волге поскакал потаясь в ночь по апрельской грязюке отряд, снаряженный комендантом Цыплетевым в станицу.
Ни свет, ни заря захватили врасплох лиходея Иванова с есаулом Юдиным и сотоварищами.
А народ?.. Кто - ликовал, кто - сочувствовал! А кто - и побаивался!
Ибо большая часть злодеев почему-то улизнула, осталась на воле! И продолжала заниматься своими непотребными делами!
Охо-хо! Золотишко- то воровское прилипала к чиновничьим рукам! Ведь сыскные команды нередко ловили разбойников, чтобы отнять у них себе часть награбленного - и отпустить, чтобы те нахапали еще! И так раз за разом повторялось, этакая стародавняя форма коррупции!
Царицынский конвой, клинки обнажив, доставил ухмыляющегося в железах Иванова с дружками в Царицын.
Бросили всех в тюрьму крепкую, за решетками и засовами коваными.
Шалишь, не убежишь! Рапортовал о поимке бандюги Иванова комендант Цыплетев государыне Екатерине!
Но воровское золото всегда ослепляло государевых людей!
И здесь оно сделало свое черное дело!
Бандюга Иванов, (руки по локоть в крови - и в золоте) сумел подкупить охрану! И офицеров!
И предерзко бежал из того острога со своими верными друганами! Только ветер свистел им вдогонку, да беспомощно разводили руками офицеры, опустив очи долу.
Поднялся переполох!
Екатерина была в гневе! Досталось всем на "орехи"!
Вяземский и Шешковский успокаивали ее, что на Волге захвачена шайка некого Козьмы Полякова, который грабил суда, шедшие до Астрахани. О, теперь, устрашится, притихнет буйная вольница на тех берегах!
Как бы ни так!
Весной под градом Царицыным, тревожно звонили колокола!
Караул! -вопили обыватели. - Как грибы-поганки, полезли бандюги!
И остров Денежный загулял, ожил после зимней спячки! Слава Богу, возле самого Царицына удалось перехватить и повязать шайку речных разбойников из 60 человек!
...А удачливый Иванов потом примкнул к "царю-ампиратору" Емельке Пугачеву.
Руководил в кровопролитной войне, опыт имея, отрядом головорезев-повстанцев, жег и громил дворянские усадьбы и семьи, насиловал и убивал, бился с войсками Екатерины, не даваясь живым в руки.
На этом волна волжских разбоев не остановилась. После подавления восстания того Пугача, повстанцы стали разбойниками и кровь еще обильнее заструилась по Волге.
Разбои продолжались в деяниях более дерзких, изворотливых и неуловимых шаек под руководством энергичных предводителей-авантюристов, преступных мечтателей...
...Привольно раскинулся остров Денежный под боком нашего Царицына-Волгограда.
И взирает на жизнь сегодняшнюю с опытом вековым! И не перестает, наверное, удивляться тому, как жива коррупция, лихоимство и открытый грабеж до сих пор, с тех давних, седых лет...
И будет ли этому конец?..
Как не перестает удивляться этому и автор, отдавший более четверти века этой самой борьбе на волжской земле на следственно-прокурорской работе...