Ночь, дождь - капли барабанят по стеклу, а вдали гремит гром. Темная комната. Кажется, никого нет.
Невысокого роста старик быстро идет через огромный зал к высоким дверям. Он так погружен в себя, что ничего вокруг не замечает. Даже двух Стражей не удостаивает взгляда.
Вот, наконец, он приближается к дверям и нерешительно замирает. Почему медлит? Что его страшит? Пару минут спустя он тянет одну из створок на себя. Дверь отворяется и в комнату проникает первый яркий луч. Затем второй, третий... И вот весь зал уже освещен. Даже, кажется, что он горит.
Постепенно свет гаснет. И когда он полностью исчезает, можно заметить, как по щекам старика текут слезы.
НАСТОЯЩЕЕ
Арон
Арон медленно затворил дверь, боясь даже лишний раз пошевелиться. Прошел только миг, но для него это показалось вечностью. То, что предстало перед ним, не должно случиться - так нельзя, невозможно. Вот только кто мог все изменить. Часы времени продолжали ход и кому под силу остановить их или обратить вспять, он не знал. Тяжело вздохнув, Арон медленно оттолкнулся от двери и так же медленно направился вглубь коридоров. Стражи времени что-то сказали ему вслед, но он даже их не услышал. Жрецу позволялось посещать комнату Тайн, поэтому он не боялся, что его за это покарают. Вот только жрецам не позволялось перед посещением выпивать эликсир "Ясности", и за это... Арон даже представить боялся, что ему грозило за нарушение Свода времен. Поэтому было бы лучше всего покинуть храм и быстрее добраться до своей обители, чтоб обдумать то, что увидел. Сердце до сих пор отдавало глухой болью, вот только слез уже не было. Поддаваться унынию он больше не собирался. Есть еще возможность все исправить - есть. Вот только стоит начать поиски той, кто поможет прямо сейчас. Боги только знают, где ее можно найти. Но богам лучше не доверять - они в первую очередь будут противостоять ему в этой Игре не на жизнь, а на смерть...
Как добрался до дома, Арон смутно помнил. В голове настолько все перемешалось, что невозможно было хоть на чем то сосредоточиться. Да и сердце не переставало болеть - наоборот, боль стала сильнее и, казалось, уже распространилась по всему телу. Когда он вошел в гостиную, стало тяжело дышать - голос не слушался его, поэтому едва удалось выдавить из себя зов о помощи. Настолько тихий, что он сам его едва услышал. Из последних сил он кинул ментальный зов, на который пришла заспанная служанка - Марта. Заспанная, с растрепанными каштановыми волосами, босая в глухой ночной рубашке. Она удивленно посмотрела на хозяина и, заметив, что ему плохо, быстро подскочила к нему и помогла устроиться в кресло.
- С вами все в порядке, господин?
Откашлявшись, Арон протянул руку в сторону кувшина с водой.
- Воды? Сейчас подождите.
Отпив немного из стакана, Арон вновь откашлялся. Он чувствовал, что ему становится все хуже и хуже. Часы его жизни уже были сочтены. Боги, почему? Ведь столько надо исправить... Ведь только он знает, как помочь миру избежать гибели... только он. Метнув взгляд на служанку, он понял, что терять больше нечего, а умирать не оставив хотя бы малейшей надежды на спасение было нельзя. Поэтому жрец коснулся руки Марты и показал жестом, чтоб она наклонилась к нему. Затем коснулся ее лба и прочел заклятие Памяти - одно из самых противоречивых и опасных - тем самым передав все знания и силу той, которая никогда не смогла бы представить иной жизни, чем быть обычной прислугой. Девушка закричала, пытаясь выбраться из цепких рук Арона, но не смогла даже пошевелиться. Боль была настолько острой, что вскоре она потеряла сознание, не заметив, как Арон обессилено роняет руку на подлокотник кресла, как последний вздох вырывается из его груди, а глаза закрываются, чтоб больше никогда не открыться.