...Вот уже почти двести лет такие и подобные им заголовки на страницах всемирно известных газет и журналов будоражат умы и сердца всего любознательного населения планеты. У книг же, посвященных тайне острова Оук, названия менее цветистые, но более значительные:
"История Золотого Острова"... "Одиссея капитана Кидда"... "На меридиане Тайны"... Однако смысл всей этой писанины одинаков: если у вас имеются денежки, но вы не знаете, куда их девать, то организуйте экспедицию на блистающий в Атлантическом океане остров Оук, и ваша проблема решится сама собой - денежки исчезнут так быстро, будто их у вас никогда и не было... Зато впечатлений от этой экспедиции будет не счесть до самого конца жизни, и это гарантировано. Если не верите - прочтите все те книги и статьи, которые порекомендованы в заголовке, а также остальную литературу, какую только сможете отыскать в библиотеках или на магазинных прилавках.
Сегодня уже существуют другие данные, основанные на открытиях новых документов и умозаключениях новых специалистов, и эти данные вполне убедительно доказывают, что вся та дезинформация, которую на протяжении стольких лет безответственные "исследователи" скармливали всеядной читательской публике, не имеет ничего общего с действительным положением дел. Сегодня вы наконец, узнаете про то, что НА САМОМ ДЕЛЕ было скрыто в недрах острова, и КУДА все это в конце концов делось, и кроме того вы услышите НАСТОЯЩУЮ историю Оука в том виде, в каком она предоставлена в распоряжение общественности специалистами из Ассоциации Альтернативных Историков в Галифаксе (Новая Шотландия, Канада).
1.
АБОРИГЕНЫ.
Официальная история острова Оук ("oak" - по английски ДУБ) начинается с рассказа о том, как в 1795 году несколькими мальчишками, вознамерившимися поиграть на необитаемом острове в пиратов, была обнаружена некая древняя шахта, засыпанная доверху землей и расположенная прямо под дубом, на конце обрубленной ветви которого висели истлевшие снасти, да еще с прикрепленным к ним скрипучим корабельным блоком в придачу. Великолепное начало для занимательного пиратского романа! Но совершенно не понятно, зачем кому-то было приписывать эти красочные мелочи, которые из статьи в статью, из книги в книгу перекочевывают на протяжении многих лет, однако ничего подобного на том дубу в том, 1795 году, не висело. Да и не в 1795 году все это было, а десять лет спустя. Не было также возле этой шахты и дуба, а была только деревянная хижина, в которой с незапамятных времен обитал отставной матрос британского королевского флота Джон Мак-Гиннис. Жены у Мак-Гинниса не было, вернее, когда-то была, но она умерла еще лет за восемь, а то и за десять до описываемых событий, зато был у старого моряка сын по имени Сильвер. Сильвер Мак-Гиннис жил с семьёй в поселке Честер, расположенном на другой стороне бухты Махон, и имел нескольких детей. Самым старшим из них и был Даниэль Мак-Гиннис, традиционный герой всей этой истории в интерпретации других исследователей-историков.
Джон Мак-Гиннис жил на острове, что называется, отшельником, и занимался прозаическим разведением свиней и овощей. Промышлял он также и рыбной ловлей, излишки продуктов продавал в окрестных городках или менял их на предметы первой необходимости, иногда вырывался даже на ярмарку в Галифакс, расположенный в тридцати милях от Честера. Как Мак-Гиннис не уговаривал отца перебраться с Оука в поселок, в семью, ничего у него не получалось. Старик ни за что не хотел расставаться со своей хижиной, построенной, по его словам, еще в те годы, когда он о женитьбе и думать не думал. Сильвер знал, что старик скрывает какую-то тайну, связанную с его службой на флоте, но Джон никому ничего не рассказывал, да к нему, правда, с расспросами сильно никто и не приставал. Лишь один только раз, хватив лишку (старый Мак-Гиннис обожал ямайский ром, который ему удавалось выменивать в Галифаксе на картошку и мясо), он как-то заявил посетившему его восьмилетнему внуку, что как только он ПОМРЕТ, Даниэль станет самым богатым человеком не только в Новой Шотландии, но и на всем побережье Канады... Впрочем, мальчик не придал тогда значения этим словам, а если и придал, то тщательно скрывал свой интерес до того самого момента, как обнаружил шахту.
Как уже упоминалось, Джон Мак-Гиннис жил отшельником, но он не был единственным обитателем Оука. На другом конце острова, в миле от хижины старика, обитал другой отставной матрос - Роберт Летбридж, однако в отличие от Мак-Гинниса, при нем жила вся его семья - жена, два сына, а также семья одного из сыновей. У Летбриджей была приличная ферма, несколько коров, свиньи, стадо овец, они выращивали кукурузу, картофель и бобы. Старый Летбридж частенько проводил время в гостях у Мак-Гинниса за кружкой пива или чего еще покрепче, и отношения между ними были более чем дружеские. Поговаривали даже, что они служили когда-то вместе на одном корабле, но так это, или нет - история не донесла до нас официальных сведений. Зато история преподнесла нам сведения несколько иного характера, вот их-то мы сейчас и рассмотрим.
2.
ТАЙНИК.
Как-то в один прекрасный день летом 1805 года старый Мак-Гиннис отправился на своей лодке половить рыбу в море, и не вернулся. Погода в округе стояла хорошая, море не штормило и даже не волновалось, редкие чистые облака не предвещали никакого шторма. Роберт Летбридж забил тревогу на другой день, когда отсутствие Мак-Гинниса вызвало у него подозрение - старик, не рассчитывая на свои силы, никогда не уходил в море надолго. Через несколько дней поисков, в которых участвовало почти все население окрестных деревень и рыбацких поселков, лодку Мак-Гинниса обнаружили на песчаном пляже около Ливерпула, отстоящего от бухты Махон в двадцати пяти милях к югу. Лодка была аккуратно вытащена на берег, в ней обнаружили снасти и даже не тронутую провизию, которую моряк взял с собой, но вот самого Мак-Гинниса и след простыл. Поиски продолжались еще неделю или две, была извещена королевская полиция, но моряка с тех пор никто не видел, и о нем больше ничего не слышал.
Законный наследник имущества моряка, Сильвер Мак-Гиннис, не торопился воспользоваться своими правами, и потому дедовскую хижину облюбовал внук Даниэль. Целые дни напролет мальчик проводил со своими друзьями Джоном Смитом и Тони Вооном на острове, играя в пиратов, он перебирал старые дедовские вещи, среди которых было немало интересного - чего только стоил набор прекрасных навигационных инструментов!
Как-то раз, копаясь в одном из дедовских сундуков, Даниэль обнаружил в нем тщательно замаскированный тайник, а в тайнике - какие-то странные карты. Эти карты изображали нарисованный от руки на пергаменте остров, покрытый непонятными значками и зашифрованными надписями. Тут-то мальчик и припомнил слова старого Мак-Гинниса о том, что после смерти моряка на его внука свалятся огромные богатства. Карты очень напоминали старинные пиратские планы, вот только остров, изображенный на них, не походил ни на один из окрестных. Мак-Гиннис с друзьями пытался расшифровать надписи, но очень скоро понял, что без помощи взрослых им этого сделать не удастся. И тогда они отправились к старому Летбриджу.
Роберт Ледбридж с интересом отнесся к находке Мак-Гинниса, и рассказал мальчикам, что старик давно показывал ему эти карты, когда выпивал пива больше, чем следует, но ОТКУДА они у него взялись, не сообщал. Летбридж предложил молодому Мак-Гиннису отдать ему эти карты для расшифровки, и тот после некоторого колебания согласился. Но когда ребята на другой день приплыли на Оук, то обнаружили на месте своей "пиратской хижины" одни дымящиеся руины. Оказывается, ночью старый Летбридж дождался, пока все на его ферме не уснут, затем отправился к хижине Мак-Гинниса и устроил там зачем-то пожар, причем в огне сгорел и он сам. Карты, которые передали ему юные "пираты" вечером накануне, по-видимому погибли вместе с ним. Можно представить себе то разочарование и уныние, которое охватило мальчишек при виде этой трагедии, но поделать тут ничего было нельзя. Если бы они сделали копии, то им не пришлось бы так горевать, но тогда им это и в голову не пришло.
Полиция, прибывшая на место происшествия, ограничилась констатацией несчастного случая, и отбыла обратно в Галифакс, а мальчикам только и оставалось, что разгребать пепел в поисках каких-нибудь сохранившихся после пожара вещей. Вот тут-то и начинается история Оука, как КЛАДОНОСНОГО ОСТРОВА, и сослужившая впоследствии такую плохую службу растущим на нем дубам...
3.
ДЕНЕЖНАЯ ШАХТА.
...Копаясь как-то на пепелище, Мак-Гиннис с друзьями вдруг обнаружили, что пол в сгоревшей хижине был устлан каменными плитами, скрытыми под тонким слоем утоптанной земли. Подняв камни, мальчишки увидели, что под ними скрывается колодец, уходящий вертикально вниз. Расчистив заполнившую шахту грязь, они нашли несколько кирок и лопат, аккуратно сложенных в углу. Мак-Гиннис сразу понял, ЧТО ИМЕННО имел в виду его покойный дед, упоминая про БОГАТСТВА. Ну конечно же, подумал он, дело вовсе не в тех картах, которые сгорели вместе с Летбриджем. Наверняка старый Мак-Гиннис с помощью этих самых карт нашел пиратские сокровища, потом перевез их сюда и закопал под своей хижиной...
Теперь становилось понятным нежелание старика выезжать с острова! Но тут возникал другой вопрос: почему же тогда отставной матрос САМ не воспользовался этими богатствами?
Впрочем, над этим Даниэль тогда долго не раздумывал. Он вручил своим друзьям по лопате и заставил их копать. Ему казалось, что вот-вот, и на свет божий покажутся бочки с золотыми дублонами или сундуки с бриллиантами. Однако прокопав шахту на глубину около четырех метров, ребята обнаружили очередное перекрытие, состоящее на этот раз из толстых дубовых бревен. Под бревнами никаких сокровищ не было, а было только продолжение шахты, которая уходила дальше вниз неизвестно на какую глубину.
...После недолгого совещания кладоискатели решили, что дальше копать нецелесообразно, и следует наконец позвать на помощь взрослых. Мак-Гиннис рассказал о находке своему отцу, но тот, скептически оглядев место раскопок, не проявил к перспективному предприятию совершенно никакого интереса. Он высказал мнение, что если бы старик и на самом деле владел сокровищами, запрятанными в этой шахте, то он, как его прямой наследник, наверняка бы об этом знал.
Это объяснение в устах отца выглядело убедительно, но молодого Мак-Гинниса все же терзали смутные сомнения. Он обратился за помощью к Летбриджам, но те также не отнеслись к находке ребят с должным воодушевлением. Вдова погибшего Летбриджа, правда, припомнила, что старик когда-то показывал ей какой-то камень с высеченными на нем непонятными иероглифами, якобы имевшими отношение к какому-то древнему кладу, и даже отыскала этот камень в сарае. На камне и на самом деле была зашифрованная надпись, но новоиспеченных кладоискателей ни камень, ни надпись не заинтересовали. Зачем нужен какой-то камень, пусть даже и с надписью, если и без него ясно, что сокровища ЗДЕСЬ, прямо под ногами? Надо копать, и все тут!
Однако силы оказались малы. Конечно, у ребят была и энергия, и желание, но не было знаний. Ведь даже для того, чтобы откопать кем-то когда-то зарытый клад, нужно элементарное умение. Подростки копали как умели до тех самых пор, пока на глубине 9 метров они не наткнулись на очередной слой бревен, и тут-то и произошла катастрофа. Когда они попытались разобрать перекрытие, незакрепленный край шахты обвалился и чуть было не похоронил незадачливых землекопов под толстым слоем земли и камней. Об этом узнал отец Мак-Гинниса и запретил своему отпрыску впредь появляться на острове. Смит и Воон, лишившись поддержки своего предводителя, потеряли вдохновение и забросили это гиблое дело. К тому же Летбриджи засыпали яму, чтобы в нее не проваливались ихние чересчур любопытные свиньи, и все работы по поиску клада были приостановлены на неопределенное время.
4.
ОДНОНОГИЙ ДЖО СЕЛЛЕРС.
...К 1813 году на Оуке произошли некоторые изменения демографического характера. Семья Летбриджей продала свою ферму некоему Селлерсу и перебралась на материк, в Галифакс. Старший сын Роберта Летбриджа открыл контору по торговле недвижимостью, но особенно на этом поприще не преуспел, а младший отправился в Англию и поступил на службу в компанию "Новый Ллойд" в Лондоне. На этом сведения о дальнейшей судьбе Летбриджей и исчерпываются, однако наше повествование от этого никак не пострадает.
Новый хозяин фермы, Джо Селлерс, в прошлом был капитаном и служил на многих кораблях британского королевского военно-морского флота. В возрасте 60 лет он ушел в отставку в связи с боевым ранением (в сражении у мыса Кейп-Код при осаде Брикстона он потерял ногу и с тех пор передвигался на деревяшке, подобно Джону Сильверу из романа Стивенсона) и поселился в Галифаксе, откуда был родом. Прослышав про открытие Дэна Мак-Гинниса, он заинтересовался шахтой и принялся наезжать в Честер для знакомства с мальчишкой. Он щедро осыпал его золотыми дублонами, заработанными на службе во флоте, и вскоре добился того, что Мак-Гиннис отвез его на Оук и показал эту самую шахту.
Нельзя сказать, что Селлерсу совершенно некуда было девать свои деньги, но после осмотра шахты он твердо решил стать кладоискателем. Он облазил на своей колотушке весь остров вдоль и поперек, и в результате своих изысканий собрал большую коллекцию сувениров. В пятнадцати метрах к северу от загадочной шахты он обнаружил большой гранитный камень с просверленным в нем для чего-то на глубину 5 сантиметров отверстием. Второй точно такой же камень он нашел в ста пятидесяти метрах от первого, на берегу бухты, получившей впоследствии название Бухты Контрабандиста. Возле второго валуна Селлерс откопал медную монету с датой "1713" и позеленевший боцманский свисток. Там же он обнаружил остатки каменного мола, возле которого когда-то швартовались лодки, только вот кто построил этот мол, и кто пользовался им? На этот вопрос ответа Селлерс не нашел. Зато в кустарнике с другой стороны от шахты Селлерс наткнулся на геометрическую фигуру, выложенную из вкопанных в землю камней. Фигура представляла собой треугольник, и медиана этого треугольника указывала точно на географический север.
Селлерс вел более-менее подробный дневник, который сохранился до наших дней, и из этого дневника следует, что еще в том далеком 1813 году отставной одноногий моряк сделал все те открытия, которые почему-то приписывают более поздним поколениям исследователей. Например, это именно он обнаружил в Бухте Контрабандиста полузатопленную дамбу из кокосовой мочалки, расположенную на литорали (*1) выше уровня отлива и прикрытую ошлифованными плоскими камнями, подобными тем, которые устилали пол в хижине Мак-Гинниса, и слоем песка. Значения этой своей находке Селлерс, правда, не понял, хотя и догадывался, что это сооружение каким-то образом относится и к его шахте...
Спустя шесть лет после своего первого разговора с Даниэлем Мак-Гиннисом Селлерс собрал необходимую сумму и выкупил у Летбриджей их ферму, аннулировал все хозяйство, и превратил эту ферму в базу для своих дальнейших изысканий. Однако ему требовались помощники, и таких он нашел в лице все тех же первооткрывателей шахты - Мак-Гинниса с друзьями Смитом и Вооном. К тому времени мальчишки превратились во вполне самостоятельных молодых людей, и даже успели жениться. Селлерс пригласил их в качестве компаньонов, однако про свои предыдущие изыскания ничего не рассказал, а сразу заставил раскапывать шахту.
Кладоискатели быстро добрались до той самой отметки, на которой прервались их работы в 1805 году, и пошли дальше. На глубине 15 метров они наткнулись на слой кокосовой мочалки, подобно той, что обнаружил Селлерс в Бухте Контрабандиста. Через три метра путь им преградил толстый слой древесного угля, затем опять появилось перекрытие из дубовых бревен, а под ним - вязкая глина, причем явно не местного происхождения. Еще несколько раз копатели натыкались на дубовые перекрытия, пока на глубине 24 метров не обнаружился слой корабельной шпаклевки, да такой твердой, что разбить ее удалось с большим трудом. Наконец под слоем шпаклевки кладоискатели нашли большой плоский камень, на одной из сторон которого были высечены какие-то непонятные знаки. Мак-Гиннис вспомнил, что точно такие же знаки были и на том камне, что когда-то показала ему старуха Летбриджа. Сам камень, правда, куда-то исчез, но у Мак-Гинниса, наученного горьким опытом, имелась копия той надписи. Надписи на камнях, оказывается, не совпадали, хотя и составлены они были, как показало тщательное сравнение, из одних и тех же знаков...
Впрочем, расшифровкой в тот момент никто заниматься не собирался. Главное - поскорее добраться до сокровищ, которые по твердому убеждению кладоискателей, находятся буквально под ногами. На глубине тридцати метров на дне шахты начинает скапливаться неизвестно как попавшая туда вода. Копать становится труднее, но компаньоны не унывают. Селлерс раздобыл стальной прут и приказал помощникам прощупать землю в шахте. На глубине полутора метров заостренный конец прута упирается во что-то твердое. Селлерс предположил, что это очередное перекрытие из бревен или шпаклевки, но Мак-Гиннис быстро разуверил старика: размер скрытого под землей предмета намного меньше диаметра колодца. Скорее всего это сундук или бочонок с вожделенными сокровищами!
Однако к моменту этого открытия на дворе стоит уже глубокая ночь, и Селлерс дал отбой, чтобы передохнуть, а утром с новыми силами взяться за работу. Но пока кладоискатели спали, утомленные после трудного дня, в шахту откуда-то прорвалась вода и почти полностью затопила ее. Когда утром Селлерс заглянул в колодец и увидел, что приключилось, он тотчас подумал о своей находке в Бухте Контрабандиста, которой раньше не придавал особого значения, и стал кое о чем догадываться...
Расстроенный Мак-Гиннис с друзьями решили откачивать воду, но Селлерс рассказал им об обнаруженной несколько лет назад дамбе. Компаньоны тотчас отправились к бухте и принялись расчищать песок и водоросли. Вскоре им открылась страшная правда, которая грозила свести на нет все их усилия по извлечению клада. Получалось так, что на берегу между отметками самого низкого отлива и самого высокого прилива таинственные гидротехники прошлого устроили своеобразную гигантскую водосборную губку. Во время высокого прилива эта губка насыщалась морской водой и направляла ее в сточный туннель, который соединял под землей Бухту Контрабандиста и шахту, которую Селлерс назвал Денежной. Кладоискатели нашли вход в этот туннель, и рассмотрев его поближе, поразились тому, с каким мастерством он был сработан - его стенки были облицованы тщательно обработанными и идеально подогнанными друг к другу гладкими камнями, в щели между которыми нельзя было просунуть даже лезвие перочинного ножа. Мак-Гиннис забрался в этот туннель - величина его позволяла это сделать, правда, с трудом, но вскоре оставил свои попытки исследовать его, так как туннель почти полностью был заполнен соленой морской водой, оставшейся в нем после прилива.
После недолгого совещания решено было замуровать вход в туннель, изолировав его от моря, и попытаться откачать воду из шахты.
...Несколько дней ушло на закупорку туннеля. Селлерс тем временем отправился в Бриджуотер и приволок купленную им по дешевке на распродаже водоотсасывающую помпу. Но, несмотря на проделанную гигантскую работу, все попытки избавиться хотя бы от части заполнившей шахту воды не увенчались успехом. Селлерс начал подозревать, что система водосбора дублирована - наверняка в шахту ведет еще один туннель, и его во что бы то ни стало надо было найти.
Кладоискатели снова кинулись на берег, и во время отлива перелопатили всю Бухту Контрабандиста. Через несколько дней каторжной работы весь прилегающий берег был усеян огромными кучами дурнопахнущих водорослей и кокосовой мочалки. Наконец второй водоводный туннель был найден, но вход в него находился в таком месте, что на успешную его заделку надежды не было - он находился ниже уровня отлива, и был полностью заполнен водой. Мак-Гиннис предложил взорвать его, и Селлерс после долгих раздумий и скрупулезных расчетов согласился с затеей своего компаньона, тем более что иного выхода он и на самом деле не видел. На последние деньги одноногий капитан приобрел бочонок пороха, и во время наибольшего отлива нижний водоводный туннель был подорван.
На этот раз воду из шахты удалось откачать почти полностью, но приходилось торопиться с извлечением клада, потому что вода через туннель, хоть и в малых количествах, а продолжала поступать, и в любой момент завал могло прорвать. 23 августа, если верить дневнику Селлерса, на свет божий была извлечена дубовая бочка, в которой, как и ожидалось, было заключено долгожданное богатство...
О размерах найденного богатства дневник Селлерса не дал никаких сведений, потому что записи в нем прекращались в момент обнаружения этой самой бочки. По каким-то не совсем понятным причинам Селлерс оставил свой дневник на ферме, вероятно, он просто потерял его, и не стал искать, потому что тетрадь была найдена за буфетом на полу, почти замурованная под слоем грязи, нанесенной в разбитое окно заброшенного дома непогодой и ненастьем. А нашли ее в 1845 году двое жителей городка Труро, расположенного на западном побережье Новой Шотландии - Джек Линдсей и Брендон Смарт.
Следы Селлерса и его компаньонов давным-давно затерялись, я думаю, что разделив золото из найденной ими бочки, они разлетелись в разные стороны подальше не только от Оука, а скорее всего и от Новой Шотландии вообще. Есть все основания это предполагать, потому что следы семейства Воонов, например, исследователям удалось обнаружить в середине прошлого века не где-нибудь, а в самом сердце тогдашней цивилизации - в Лондоне, причем сын Энтони Воона, Сэмюель, в 1859 как бы между прочим прикупил на одном аукционе для своей жены некоторое количество драгоценностей на сумму ни много ни мало 50 тысяч фунтов стерлингов. Денежки, значит, у сынка кладоискателя водились, причем денежки немалые, если он транжирил их на всякие дорогие безделушки, и наверняка эти денежки были из папенькиного наследства, потому что никакого другого дохода Воон не имел. Об этом 19 сентября того же, 1859 года, сообщила лондонская газета "Culture club revue", и как впоследствии оказалось, речь и на самом деле шла именно о том, о ком надо. Сам Энтони к тому времени умер по старости, но умер он отнюдь не бедняком. Было выяснено, что в 30-х годах прошлого столетия семейству Воонов принадлежала недвижимость в виде многочисленных поместий не только в Канаде, но и в самой Англии. Вот и решайте, пожалуйста, что там было в бочке, описанной Селлерсом в 1814 году...
Следов Мак-Гинниса и Смита, правда, отыскать не удалось, но вот фамилия Селлерса из летописи Оука не исчезает. Наоборот, она связана с ним до самых последних дней.
5.
"СИНДИКАТ ТРУРО".
В 1848 году, то есть через 34 года после того, как обрываются все записи в дневнике одного из самых главных действующих лиц прошлой экспедиции, на Оуке появляется довольно большая группа людей, вооруженных технически совершенной по тем временам буровой установкой и прочими приспособлениями для производства земляных работ. Очередная экспедиция известна в истории как "Синдикат Труро", и ее организовал некий Джеймс Мак Калли, искатель приключений из Бостона.
Спутниками Мак Калли являются упомянутые уже Линдси и Смарт, а также некий Уильям Селлерс, родство которого с автором дневника никак не прослеживается. В отчетах "Синдиката", дошедших до нашего времени, по крайней мере никаких указаний на этот счет не имеется. Уильям Селлерс был нанят руководителем компании в качестве штейгера - бурового мастера, и потому участвовать в прибылях компании и не надеялся. Если его предком и являлся тот самый одноногий моряк Джо Селлерс, то спрашивается, почему он не получил по наследству денежки своего предка, а ведь их должно было быть немало, судя, например, по роскошной жизни Воонов?
В любом случае, Уильям Селлерс даже не предъявил прав на землю, которую старик Селлерс откупил в 1814 году у Летбриджей, и потому у нас имеются все основания полагать, что этот Селлерс был просто-напросто однофамильцем одного из самых первых кладоискателей острова. Однако с буровым мастером был связан один интересный случай, речь о котором еще впереди.
Итак, новые кладоискатели, вооруженные найденным дневником Джо Селлерса, с жаром принялись за работу. Одной партии привезенных с собой рабочих они поручили заново откапывать Денежную шахту, а другая отправилась на берег Бухты Контрабандиста замуровывать обнаруженные треть века назад туннели. Несколько дней подряд на острове гремят взрывы, но когда запущенную шахту отрыли до глубины 30 метров, той самой глубины, на которой остановились самые первые кладоискатели, ее снова затопило невесть откуда взявшейся водой. Стало ясно, что разрушением туннелей дело не решить. Тогда рабочие принялись сооружать вокруг всей бухты дамбу, чтобы не допустить до туннелей море, и тем самым решить проблему с затоплениями раз и навсегда.
Но работа не клеилась - как только дамба достаточной величины была сооружена, ее разрушило приливом, и никакие меры по укреплению насыпи положение спасти не могли. Тем временем группа под управлением Селлерса принялась за разведку недр шахты бурением. Над шахтой на дубовой платформе смонтировали буровую установку и принялись за работу. На глубине тридцати с лишним метров бур миновал толстый слой твердого грунта и уперся в дерево. Но это не было очередным перекрытием: когда бурение закончили и подняли бур на поверхность, Селлерс доложил Мак Калли, что в шахте обнаружены два дубовых сундука полутораметровой величины, наполненных, как удалось определить, мягким металлом в кусках.
Руководитель тщательно изучил результаты бурения и пришел к такому же самому выводу, что и его штейгер. "Мягкий металл" мог быть только золотом, а как же иначе? Мак Калли приказал повторить бурение, и на этот раз бур вынес на поверхность прилепившийся к нему кусочек золотой цепочки старинной работы. Сомнений теперь не могло быть никаких - под ногами настоящий клад. Оказывается, дневник Селлерса-моряка не врал, на дне шахты и на самом деле были сокровища, и помимо извлеченного им когда-то бочонка с золотом (в этом теперь не было никаких сомнений) шахта хранит еще и сундуки, набитые золотом в слитках под самую завязку. Но, несмотря на всю свою уверенность, осторожный Мак Калли все же решил сделать еще несколько бурений на большую глубину.
И вот тут буровой мастер Селлерс, которому хозяева до этого полностью доверяли, отмочил одну весьма неприятную для них штуку. Однажды, когда бур в очередной раз был поднят на поверхность, Селлерс по обыкновению оглядел его, затем поспешно отлепил от сверла какой-то предмет и быстро спрятал его в карман. Это подозрительное действие не ускользнуло от внимания одного из членов синдиката, и тот потребовал, чтобы мастер показал ему свою находку.
Однако Селлерс, к всеобщему удивлению, заартачился. Вместо того, чтобы отдать находку немедленно, он заявил, что предъявит ее только общему собранию директоров. Но пока директора собирались на экстренную сходку, Селлерс взял руки в ноги и был таков, то есть захватил лодку и удрал с острова вообще. Один из рабочих сообщил Мак Калли, что Селлерс присвоил поднятый буром из шахты очень крупный бриллиант, и это он видел якобы собственными глазами... Руководство концессии немедленно отрядило погоню за коварным похитителем, но все было напрасно.
Тем временем Селлерс объявился в Галифаксе и попытался сколотить свой собственный синдикат по добыче сокровищ Оука. Он заручился поддержкой одного из местных богачей, Филиппа Бёртона, и тот, подзуживаемый негодяем-штейгером, вознамерился перекупить у "Синдиката Труро" права на добычу оукского золота, но это ему не удалось. Самое большее, чего он добился, так это выкупить заброшенную ферму Селлерса-первого с прилегающими к ней землями в западной части острова, но до самой Денежной шахты он добраться так и не смог. Однако отставной буровик не сдавался. Он где-то добыл крупную сумму денег (полагают, что он получил ее от продажи украденного бриллианта) и на свой страх и риск затеял тяжбу с "Синдикатом", чтобы отстоять у него все его права. Впрочем, успеха эти манёвры также не принесли, и тогда Селлерс расплатился со своим бывшим компаньоном за землю однофамильца и поселился на заброшенной ферме, наблюдая за успехами конкурентов.
Между тем "Синдикат Труро" развил в районе Денежной шахты бурную деятельность. Отгородить туннель от моря рабочие так и не смогли, откачать воду - тоже. Тогда какой-то умник, имени которого история до нас не донесла, предложил пробурить вокруг шахты множество скважин и шурфов в надежде, что по одной из таких скважин вода сама собой отсосётся из колодца, и тогда откроется доступ к кладу.
...Почти 20 лет "Синдикат" перекачивал морскую воду и дырявил остров шурфами и штреками. В 1963 году после некоторых перемещений в руководстве, компания была переименована в "The Oak Island Association", что, по мнению инициаторов, должно было помочь кладоискателям поймать наконец ускользающую удачу за золотой хвост. Количество задействованных рабочих год от года возрастало, пока не перевалило в 1865 году за две сотни человек. Новейшая техника в виде паровых помп и мощных буровых машин работала днем и ночью. Перемещения грунта за двадцать без малого лет были произведены огромные, но абсолютно бестолковые. Все отводные шахты и каналы периодически обрушивались и заливались поступающей из моря водой, в конце концов обвалилась и сама Денежная шахта, а сундуки с золотом (если это только были сундуки с золотом), как показали разведочные бурения, провалились на глубину 70 метров и там застряли...
Но все неудачи, как ни странно, только подогревали активность кладоискателей. Земля между шахтой и Бухтой Контрабандиста в результате этой бездумной деятельности превратились в самое настоящее болото. Казалось, что скоро провалится в преисподнюю весь остров, но в один прекрасный день июня 1865 года чудо наконец произошло. Рабочим каким-то образом удалось все-таки перекрыть водоводные туннели, и вода в Денежной шахте вдруг исчезла!
Это был последний шанс кладоискателей, потому что деньги синдиката растаяли как последний весенний снег. Хозяевам уже нечем было платить своим рабочим, и потому приходилось поторапливаться. Когда на следующее утро рабочие прибыли с материка на остров, чтобы продолжить работу, то своего начальства на нем они не обнаружили. Исчезли бурильные машины и паровые помпы, и рабочие решили, что директора, воспользовавшись осушением шахты, сами выкопали клад, сами погрузили на свой корабль все оборудование и отплыли восвояси.
Однако возмущаться по этому поводу никто и не думал, так как незадолго перед этим рабочим было уплачено за неделю вперед, так что они, строго говоря, остались еще и в "наваре". Но когда они заглянули в шахту, то ужаснулись: в воде на глубине 35 метров плавало изуродованное тело бывшего бурового мастера Селлерса...
Полиция немедленно арестовала Мак Калли и его компаньонов, объявившихся в Галифаксе, и стала скрупулезно расследовать это заурядное, как ей казалось, дело. Была изучена версия, что дельцы, воспользовавшись отсутствием посторонних, сами отрыли сундуки, чтобы не привлекая внимания оставить ненужный уже остров, но тут их "застукал" давно следивший за экспедицией Селлерс. Кладоискатели разделались с нежелательным свидетелем, заодно отомстив ему за старых грех, связанный с украденным алмазом. Однако полиции не удалось напасть на след хоть каких-то сокровищ. Версия об убийстве тоже не желала подтверждаться, было установлено, что Селлерс давно уже свихнулся на почве злополучного клада, об этом твердили все его родственники, проживавшие на выкупленной ферме вместе с ним. К тому же полицейский врач, исследовав труп, вполне определенно допустил, что все повреждения, обнаруженные на нем, могли быть вызваны и падением в шахту с большой высоты.
Как бы там ни было, а суд в конце концов оправдал концессионеров, хотя злые языки еще долго говорили именно об убийстве. Впрочем, дальнейший анализ документов, связанных с "Синдикатом Труро" ("The Oak Island Association"), не позволил хоть в какой-то степени предположить, что кто-то из директоров или их родственников после этого случая разбогател, тем более что на следующий год изыскания на острове продолжила другая организация - "Компания Галифакс" во главе с промышленником Клифтоном Риггсом.
6.
ПРОЧИЕ СОИСКАТЕЛИ.
Наверняка лидер новоявленной компании был уверен в том, что клад еще не найден, иначе он ни за что не согласился бы возглавить это безнадежное предприятие. Однако все достижения Риггса на поприще кладоискательства на Оуке ограничились исключительно находкой отверстия водоводного туннеля, которое обнаружилось в Денежной шахте на глубине 34 м. Однако ни заделать его, ни тем более откачать воду из шахты рабочим "Галифакса" не удалось. Пробыв на Оуке лишь одно лето (1867 г.), экспедиция собирает манатки и возвращается обратно в Галифакс. Зато впервые за всю историю кладоискательства на острове умы посещавших его людей наконец-то занял весьма разумный вопрос: ЗАЧЕМ эта шахта со всеми ее хитроумными приспособлениями? КТО это все соорудил? И С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ?
Конечно, никаких сомнений в том, что в шахте хранятся именно сокровища, ни у одного здравомыслящего человека никогда не возникало. Однако становилось ясно, что хранящееся под островом богатство столь огромно, что на его стражу пришлось поставить силы целого океана. Но кто же автор этого хитроумного проекта? До сих пор об этом с точностью не мог сказать никто.
Некоторые теоретики кладоискательства, в сферу внимания которых попал Оук, всерьёз стали отвергать идею о том, что сокровище на острове зарыли именно пираты. Пиратам, утверждали они, совершенно незачем было прятать свои деньги так глубоко и с помощью таких хитроумных средств, требующих к тому же доскональных знаний в области гидротехники, горного дела и прочих. Даже если бы какой-нибудь пиратский капитан и умудрился отхватить очень большой куш, то вряд ли ему удалось бы уговорить команду рыть в течение многих месяцев туннели, чтобы создать так называемый "пиратский банк". А размеры "захоронения" на Оуке и расчет на его долговременность чужды пиратской психологии. Эксперты как-то подсчитали, что для того, чтобы выполнить весь объем работ - выкопать шахты, прорыть и облицевать тесанным камнем туннели, соорудить водосборную "губку" - с помощью инструментов ХVII или ХVIII века потребовались бы усилия по меньшей мере ста человек, трудившихся ежедневно на протяжении шести месяцев!
Может быть эти эксперты и загнули, но, можно думать, что ненамного. Другие гипотезы тоже не выдерживали критики, например, гипотеза о том, что на Оуке были зарыты 900 тысяч фунтов стерлингов, якобы присланных из Англии британскому гарнизону, осажденному американской повстанческой армией в Нью-Йорке в 1778 году, хотя в пользу этого предположения и свидетельствовали некоторые факты - хотя бы возможность наличия у англичан толковых инженеров и рабочих, которыми не располагали пираты, если бы вознамерились произвести подобные работы. Однако опять же - "городить огород" ради 900 тысяч фунтов, какими бы большими деньгами они на то время не казались? Да к тому же если они имели вполне официальное происхождение?
С 1867 года на Оуке побывало множество экспедиций, и каждая из них открывала что-то новое, но все они действовали так напористо и неумело, что скорее отдаляли разгадку тайны, чем приближали её. Так, одна из экспедиций, проводившая свои изыскания в 1896-м году, продолжала бурить дно затопленной шахты, и в один прекрасный день бур на глубине 70 метров нащупал наконец "сундуки", утерянные "Синдикатом Труро". Вытащив сверло на поверхность, исследователи обнаружили прилипший к его грани кусочек пергамента с проступившими на нем и написанными чернилами от руки двумя буквами: " w " и " i ". Стали гадать, что это: обрывок шифровки с указанием, где искать сокровища, или фрагмент описи клада? Но продолжение текста не н ашли, как, впрочем, и самих сокровищ.
В начале нашего века почва в районе Денежной шахты была настолько изрыта и пропитана подземными водами, что очередная экспедиция, про которую тут вполне уместно упомянуть, с большим трудом обнаружила предмет своих изысканий. Это была так называемая "Компания по поиску затерянных кладов", основанная в 1909 году, с уставным капиталом в 250 тысяч долларов, и в состав компаньонов которой входил и будущий президент США Франклин Д. Рузвельт. Рузвельт, который осваивал в ту пору адвокатскую профессию в Нью-Йорке, считал, что на Оуке спрятаны сокровища французской королевской семьи, оценивающиеся в 20 миллионов долларов и вложил в дело 5 тысяч долларов личных сбережений, рассчитывая получить с них 4000 процентов прибыли. За два года упорных поисков компания истратила все свои деньги и покинула остров ни с чем. Сам Рузвельт потом об этом никогда не вспоминал, страшась насмешек со стороны своих избирателей, но он тогда имел реальную возможность разбогатеть, если бы в поисках загадки Денежной шахты пошел совсем по другому пути. Но тогда вся современная мировая история сложилась бы совершенно иначе, потому что разбогатев, Рузвельт наверняка не стал бы президентом Соединенных Штатов, тогда как известно, в качестве президента он сыграл в этой истории ключевую роль.
Еще почти через полвека, в 1955 году, на острове появились буровые установки компании под названием "Техасский нефтепромышленный синдикат". Эта экспедиция путем сверхглубокого бурения обнаружила под островом обширные карстовые полости, затопленные морской водой. В 1965 году на острове работает, а затем и погибает еще один изыскатель - Роберт Ресталл. Вместе с ним в шахте утонул его сын и еще два человека, кинувшиеся их спасать. Но трагический финал этой экспедиции, а также многих других, о которых речь пойдет дальше, не останавливает любителей наживы.
В следующем после гибели Ресталла, 1966 году, на Оуке появляется некий Роберт Данфилд, инженер, он имеет в своем распоряжении капиталы одной из портлендских строительных фирм и привозит с собой целую дивизию тяжелых бульдозеров и грейферных экскаваторов. Для этого ему пришлось соединить Оук с материком дамбой длиной в несколько миль! Этот самый Данфилд разворотил Денежную шахту до такого безобразия, до какого до него еще не умудрялся разворотить никто. Шахта превратилась в самый настоящий кратер шириной в сорок, а глубиной в тридцать метров. Бульдозеры Данфилда изрыли прилегающую территорию вдоль и поперек, экскаваторы понаделали траншей общей протяженностью около ста километров! Однако и портлендский инженер тоже не добился абсолютно никаких результатов, разве что превратил всю восточную часть острова в лунный пейзаж. И вот тут на остров как раз и прибывает человек, который, в отличие от Данфилда в частности и других копателей в целом вполне способен сопоставить желаемое с действительным, и с именем которого связано открытие совсем уж загадочное и ошеломляющее...
7.
ОТКРЫТИЕ ДЭНИЕЛА БЛЭНКЕНШИПА.
Дэниел Блэнкеншип, сорокадвухлетний бизнесмен из Майями, прибыл на Оук с экспедицией Данфилда, и даже некоторое время был компаньоном знаменитого "бульдозериста". Когда портлендский инженер разорился, Блэнкеншип оформил права продолжения работ на себя, а затем с помощью финансов некоего Давида Гопкинса из Оттавы основал компанию "Тритон эллайенс", уставной фонд которой составлял более 500 тысяч долларов. Но Блэнкеншип, к удивлению многих, новые шахты рыть не спешит, а подобно знаменитым исследователям Фишеру и Стеньюи погружается в недра архивов и принимается за изучение всяческих старинных документов. Он листает пожелтевшие от времени дневники предшествующих экспедиций, рассматривает старинные карты, и наконец его внимание останавливается на зашифрованных надписях, которые были высечены на обнаруженных еще Мак-Гиннисом камнях. Самих камней, правда, к 1967 году и след простыл - первый остался в воспоминаниях еще в самом начале ХIХ века, а второй исчез из краеведческого музея в Торонто в 1927 году при невыясненных до конца обстоятельствах - зато остались сделанные с этих надписей копии. С помощью нанятых криптографов Блэнкеншипу удается, как ему самому кажется, расшифровать надписи. Сведения, содержащиеся в них, помогают ему вкупе с открытием "Техасского нефтепромышленного синдиката" определить направление дальнейших поисков. Тут стоит остановиться на том, что же именно вычитал Блэнкеншип в этих шифровках...
На первом камне, который когда-то показывала Мак-Гиннису вдова Летбриджа, был начертан по латыни такой текст:
"Вход в шахту искать на норд-норд-вест от основного ориентира".
Второй камень, откопанный в 1814 году на глубине 25 метров в Денежной шахте, содержал в себе более подробную информацию:
"Золото опущено на расстоянии 160+180 футов отсюда"...
Блэнкеншип сопоставил эти сведения с результатами изысканий экспедиции 1955 года и сообразил, что теперь "ковырять" Денежную шахту не имеет никакого смысла, а следует установить буровую установку в пятидесяти метрах (160 футах по тексту) к северо-северо-западу от Денежной шахты ("основного ориентира") и попытаться проникнуть в карстовые пещеры, наличие которых было выявлено техасцами. Глубина залегания клада, если до конца верить составленным неведомо кем шифровкам, будет иметь 85 метров от поверхности острова, или же 180 заявленных на камне футов...
В августе 1969 года Блэнкеншип принимается наконец за бурение. В точке, указанной в шифровке, он заложил шпур под обозначением "10Х" и смонтировал над ним установку. На глубине 65 метров его бур уперся в скальное основание острова, но исследователь на этом не останавливается, и продолжает бурить дальше. Через некоторое время скважина достигает подземной пещеры, заполненной водой, и рабочие тотчас начинают эту скважину расширять. Они загоняют в нее металлические обсадные трубы диаметром 70 сантиметров, и на следующий день Блэнкеншип опускает в пещеру на тросе портативную камеру для того, чтобы посмотреть, что в этой пещере делается... Впрочем, тут вполне уместно предоставить слово самому исследователю, описавшему это событие в своем дневнике более точными словами:
"...Я устроился в затемненной палатке у экрана монитора, а три моих помощника возились с лебедкой снаружи. Когда камера дошла до заветной полости (имеется в виду карстовая пещера - А. Б. ) и стала поворачиваться там, освещая пространство вокруг себя прикрепленным к ней осветителем, я увидел большой, прямо-таки ОГРОМНЫЙ ящик, стоящий посреди пещеры. "Вот он, сундук с сокровищами!" - мелькает у меня в голове. Но расслабляться мне пришлось недолго. Я тут же увидел нечто такое, что заставляет меня позабыть о сокровищах и закричать, призывая в палатку помощников. Взглянув на экран, они тоже замирают в оцепенении: прямо перед оком телекамеры плыла... человеческая рука! Да-да, человеческая кисть, отсеченная по запястье! В этом можно было поклясться!
Однако, невзирая на свое состояние, я не произносил ни слова, ждал, что скажут мои свидетели. Вдруг они все же ничего не увидят? Вдруг у меня от беспрерывного напряжения последних дней и ночей начинаются галлюцинации? Но тут Гленн закричал:
- Что за чертовщина, Дэнни? Никак человеческая рука?
Я схитрил.
- Ну да?.. - внутренне ликуя, усомнился я. - А может перчатка?
- Черта с два перчатка! - вмешался Ритчи. - Вон, все кости у этой дьявольщины можно пересчитать!
...Когда я опомнился, было уже поздно. Рука исчезла из фокуса телекамеры, а о фотографировании изображения никто в первый момент не подумал. Потом я много раз делал снимки с экрана. На одном из них видны "сундук" и размытое изображение руки, а на другой можно различить очертания человеческого черепа! Однако та чёткость, с которой рука была увидена в первый раз, впоследствии ни разу не была достигнута...
Я прекрасно осознавал, что снимки - это еще не доказательство. Хотя я уверен, в существовании и сундука, и руки, и черепа, но убедить в этом других я так и не смог. Любой фоторепортер поднял бы меня на смех, уж кому-кому, а им хорошо известно, что такое фототрюки. И потому я пришел к нелегкому решению САМОМУ спуститься в шпур и поднять на поверхность хоть какое-нибудь доказательство!"
Однако спуск человека в 70-сантиметровый колодец на глубину восьмидесяти метров - дело отнюдь не легкое, и даже очень рискованное, а потому его пришлось отложить аж до следующего лета...
В 1970 году Блэнкеншип снова прибывает на остров, и на этот раз с легководолазным костюмом и прочим подводным оборудованием. Три раза он спускался в карстовую пещеру, и все три раза без особых результатов. Вода в пещере оказалась настолько мутной, что ее не пробивает даже мощный прожектор, спущенный в шахту вместе с исследователем. Была предпринята и четвертая попытка, но тут с Блэнкеншипом происходит что-то непонятное: когда он выбирается из трубы, на его лице написан такой ужас, что помощники пугаются больше, чем сам аквалангист. Один из самых ближайших сподручных американца - Крис Стимсон, впоследствии вспоминает, что Блэнкеншип, ничего никому не объяснив, приказал немедленно взорвать шпур, поспешно свернуть экспедицию и забыть об Оуке на веки вечные...
На острове Блэнкеншип и на самом деле больше не появляется!
Обескураженный плачевными результатами поисков и необъяснимым поведением компаньона, Гопкин подает на американца в суд, но ничего не добивается. Полмиллиона долларов, выделенных на многолетние исследования, истрачены впустую, а загадок только прибавилось. Тогда Гопкин пытается отыскать других компаньонов - он намерен пробурить на острове еще одну скважину и добиться наконец того, чего не добился Блэнкеншип, а ведь по мнению Гопкина, его компаньон был так близок к цели!
Заинтересованное в продолжении работ на Оуке лицо находится довольно быстро - это некий Клайв Шеффилд - английский кладоискатель, наживший свои миллионы на реализации золота и драгоценностей, найденных им на борту затонувшего испанского галеона "Ла Монкада" в 1961 году. Компаньоны разворачивают бурную деятельность по набору и подготовке кадров для новой экспедиции, но в самом начале нового, 1971 года они оба погибают в авиакатастрофе.
Несколько лет после своего загадочного бегства с Оука Даниэль Блэнкеншип безвылазно сидит в своей Флориде, но в марте 1975 года вдруг делает неожиданное заявление в прессе о том, что под Оуком нет никаких сокровищ. "Но они там БЫЛИ! - утверждает он. - Причем БЫЛИ еще в нашем столетии! И я догадываюсь, кто их прибрал к рукам, но об этом еще рано говорить, потому что следует еще раз все проверить. И я вполне серьёзно уверяю вас - все догадки и легенды, возникающие вокруг острова и его тайны, меркнут по сравнению с тем, о чем догадываюсь я..."
Что имел в виду Блэнкеншип - сказать трудно. Через три дня после своего сенсационного заявления исследователь погибает во время самого заурядного ограбления магазина, в который он весьма неудачно зашел "за хлебом и колбасой". Следствие не установило между заявлением Блэнкеншипа и его гибелью абсолютно никакой связи. Просто он подвернулся грабителям под руку, вот и все дела. Но как бы там ни было, а до сих пор на Оук с момента смерти Гопкина и Шеффилда не высадилась ни одна более-менее примечательная экспедиция. Была, правда, предпринята попытка со стороны одной японской компании по производству электронного оборудования ("Хикоки Мансю"), но в 1983 году руководство компании неожиданно заявило о своем банкротстве, на том дело и закончилось.
8.
ХРОНОЛОГИЯ.
Итак, богатая история Оука вполне законно позволяет считать, что с этим островом и на самом деле связано нечто более значительное, чем просто какой-то там банальный клад, пусть и невероятной величины. Об этом весьма красноречиво говорит и количество необъясненных, а в некоторых случаях и загадочных смертей, произошедших с исследователями острова начиная со второй трети нашего столетия. Хронология этих смертей была тщательно оформлена, и вот какая картина предстает перед нами:
1930 год - смерть трех рабочих в результате пожара на электрогенераторной станции, после чего объем работ пришлось значительно сократить. Инцидент имел место в экспедиции Карла Гуаскара.
1935 год - пожар в бараке рабочих, при котором в дыму задохнулись двадцать человек. Экспедиция компании "Transcontinental Express".
1938 год - взрыв склада взрывчатых веществ, при котором погиб заместитель руководителя экспедиции Гамильтона - Эдмунд Ченслер, незадолго перед смертью сделавший заявление, что 59-й шурф, намеченный им, значительно приблизит тайну Оука к разгадке. Кстати сказать, этот самый шурф 59 предполагалось пробурить как раз в том месте, где 31 год спустя заложил свой знаменитый "ШПУР 10Х" Блэнкеншип.
1939 год - загадочная смерть жительницы Оука - некоей Дафны Селлерс, приходившейся правнучкой тому самому Селлерсу, которого обнаружили мертвым в Денежной шахте в 1865-м году... Свидетельства тех лет донесли до нас интересную легенду, и согласно этой легенде сорокалетняя женщина шпионила за экспедицией Гамильтона и получала за это деньги от некоего Бриггса, майора канадской армии, который впоследствии был обвинен властями в шпионаже в пользу Германии и долгое время скрывался на французской военно-морской базе на острове Микелон возле Ньюфаундленда, пока эта база не перешла в руки "свободных французов". Миссис Селлерс обнаружили 10 мая недалеко от своего дома с простреленной головой. В это время на острове работала американо-мексиканская экспедиция "Хардинг и Наварес", не имевшая к предыдущей экспедиции Гамильтона абсолютно никакого отношения. Следствие в тот момент убийцу не выявило, как и оружия, из которого был произведен роковой выстрел, но "Хардингу и Наваресу" пришлось свернуть все работы, тем более что исследования, проводимые этой компанией, уже давно зашли в тупик...
1940 год - недалеко от Оука канадским патрульным самолетом была потоплена немецкая подводная лодка, номера которой установить не удалось. Нескольких выбравшихся после крушения на берег немецких моряков перестреляли из охотничьих ружей местные жители, но при немцах не было обнаружено совсем никакого оружия, и на расспросы комиссии по поводу того, что же заставило мирных обитателей острова расстрелять безоружных людей, они не смогли дать никакого вразумительного ответа. Чуть позже с того же самого патрульного самолета вблизи острова была замечена другая подводная лодка, но уничтожить ее не удалось. (*2).
1960 год - несколько аквалангистов из ливерпульской Водолазной Ассоциации, попытавшихся обследовать подводную часть берега острова, бесследно исчезают, и никаких сведений об их судьбе нет до сих пор.
1963 год - загадочная смерть в Галифаксе руководителя работающей на Оуке экспедиции бельгийской ювелирной компании "Монс-Рубе" Робера Лебьежа. По официальной версии - Лебьеж по своей собственной неосторожности вывалился из окна десятого этажа административного корпуса здания фирмы "Харрингтон", с которой намеревался подписать контракт на поставку некоторых деталей для привезенного бельгийцем из Европы водолазного кессона.
1965 год - смерть исследователя Роберта Ресталла в вырытой им шахте на берегу Бухты Контрабандиста. Ресталл с семьёй - жена и два взрослых сына - прибыл на Оук за шесть лет до трагического финала, и бурил остров, пытаясь найти ключ к тайне водоводных каналов. Долгое время попытки его приблизиться к этой тайне успеха не имели, но в мае 1965 года он, руководствуясь какими-то только ему известными данными, вырыл новую шахту и обнаружил в ней очередной камень с высеченной на ней очередной надписью. На другой день он по какой-то не совсем понятной причине упал в эту шахту и утонул, вместе с ним погиб его сын и двое рабочих. Все это происходило буквально на глазах десятков туристов, шляющихся по острову круглые сутки, но никто из них помочь в тот момент не смог. Камень самым загадочным образом исчезает сразу же после трагедии, и с надписи на нем не успели даже сделать копии.
Далее следуют загадочные смерти Гопкина, Шеффилда и Блэнкеншипа. Помимо этого можно выделить еще некоторые загадочные происшествия, выпавшие на этот период, но речь о них - впереди.
Итак, начать расследование загадки Оука было необходимо прежде всего с вещей, наиболее доступных современному исследователю. Между смертью Селлерса, произошедшей в 1865 году и пожаром на электрогенераторной станции в 1935-м, на острове Оук не было зафиксировано никаких таинственных происшествий. Согласно имеющихся данных историю кладоискания на острове следовало разбить на три основных периода. Первый период начинался в 1805 году и заканчивался ровно через 60 лет. Второй охватывал на пять лет больше и заканчивался в 1930-м. Третий, самый короткий (1930-1965), интересен больше всего. Конечно, не совсем объяснимые смерти людей происходили и в течение первого периода (Джон Мак-Гиннис, например, Роберт Летбридж, Уильям Селлерс), но определенно ясно, что начинать надо вовсе не с них.
Как уже говорилось, перед исследователями стояли две задачи - во-первых, необходимо было выяснить, кто именно являлся автором клада, и во-вторых получить сведения о том, кому этот клад, по утверждению Блэнкеншипа, в конце концов достался. Естественно, нельзя было быть уверенным в справедливости заявления Блэнкеншипа до конца, однако это заявление, как ни крути, приходилось принимать во внимание прежде всего. И потому именно над вопросом "КОМУ ДОСТАЛОСЬ ЗОЛОТО?" исследователям пришлось поломать голову в первую очередь...
9.
"ДЕШИМАГ ФРАНКФУРТ".
Если попытаться навести кое-какие справки об экспедициях, работавших на Оуке непосредственно перед экспедицией 1930 года, во время которой сгорели трое высококвалифицированных рабочих, то можно сразу же получить весьма интересные результаты. В мае 1929 года разрешение на проведение поисковых работ получила германская фирма "Дешимаг Франкфурт". Информация о специфике проводимых этой экспедицией на Оуке работ крайне скудна. Удалось установить только, что в отличие от всех других экспедиций, действовавших на острове до и после "Дешимага", все оборудование, снаряжение, рабочих и даже провизию фирма привезла с собой прямо из Германии - с материком у экспедиции не было абсолютно никаких контактов. Все контакты участников экспедиции с местным населением были сведены к минимуму, место работ было огорожено высоким забором и колючей проволокой, и тщательно охранялось многочисленной вооруженных винтовками охраной с собаками и прожекторами.
Изыскательские работы продолжались до сентября того же, 1929 года, а после их окончания, результаты которых до сих пор неизвестны, экспедиция погрузилась на корабль, тот, на котором и приплыла, и покинула остров. По рассказам местных жителей, перед самым убытием экспедиции на территории восточной части острова, занятой странной концессией, целый день и всю ночь гремели мощные взрывы. Можно было предположить, что рабочие пробивают новые штольни, но когда кладоискатели убыли восвояси, то семейство Селлерсов, пожелавшее взглянуть на место работ, обнаружило только взорванные шахты. Пришельцы сожгли даже бараки, в которых жили рабочие, и увезли с собою всю колючую проволоку. Нашли изыскатели клад, или нет - оставалось загадкой. Селлерсы не обнаружили абсолютно ничего, что позволило бы им судить об успешности проведенных работ. Хоть в какой-то газете и промелькнуло сообщение о том, что экспедиция на Оуке ничего не нашла, все это было очень странно.
Загадочность, окружавшая германскую экспедицию 1929 года, была способна воодушевить любого любителя всяческих тайн. Тем более что это была последняя экспедиция второго отмеченного периода, обошедшегося без гибели его участников. Но так ли это было на самом деле? Секретность, с которой производились эти на удивление быстрые "раскопки" не позволяла сделать вывода о характере работ, и тем самым - о степени безопасности применяемых методов. Официальные канадские и британские документы той поры не приводят никаких данных, словно на Оуке орудовала не иностранная концессия, а свое собственное министерство обороны. Эти документы ограничиваются простой констатацией факта заключения договора между представителями "Дешимаг Франкфурт" на проведение изыскательских работ и заключении о выполнении германской стороной всех правил и норм, отмеченных в договоре. Найден был клад на самом деле, или нет - это, по всей видимости, канадские власти сильно не интересовало.
Однако это заинтересовало газетчиков, в первую очередь американских, но и тут можно столкнуться с поразительной завесой секретности. Поднятая вдруг нью-йоркскими и бостонскими газетами шумиха вокруг результатов поисков германской экспедиции так же внезапно и улеглись, и все газеты, как ни в чем не бывало, переориентировались на недавно прошедшие выборы американского президента Гувера, а также обрушившийся на Америку и Европу мощный экономический кризис...
Теперь предстояло навести справки о самой фирме "Дешимаг Франкфурт". Однако, как и следовало ожидать, все архивы этой фирмы оказались утерянными, было известно только, что фирма эта была основана во Франкфурте в 1928 году, но штаб-квартиру имела почему-то в Гамбурге. За год своей "деятельности" она мало чем себя проявила, и вскоре тихо "скончалась". Не требовалось большого ума, чтобы понять, что "Дешимаг" был фиктивным предприятием. Возникал вопрос - КТО стоял за всем этим предприятием?
Но ни в одном официальном документе той поры не было обнаружено ни намека на таинственного организатора экспедиции за сокровищами Оука. Однако удалось отыскать упоминание о корабле, на котором экспедиция прибыла на Оук. Согласно канадским документам, судно называлось "Гамбург" и было грузовым пароходом водоизмещением в 10 тысяч тонн. Однако в списках Ллойда 1929 года я парохода с таким названием не числилось, из чего можно было заключить, что название это было либо фальшивым, либо корабль не числился в списках торгового флота Германии, а был военным. И то, и другое было очень вероятным, только придавало всей экспедиции совершенно противоположные статусы. Если корабль имел подложные документы, то из этого следовало, что вся экспедиция от начала и до самого конца была предприятием чисто мошенническим, и это как нельзя лучше объясняло такую короткую жизнь представившей его фирмы. Но если же корабль военный, то дело представлялось в совершенно ином свете. В этом случае получалось, что экспедиция на Оук представляла интересы целого государства, причем она была организована именно правительством, потому что в мирное время флот сам по себе вряд ли смог осуществить такую сверхсекретную акцию, независимо от того, какие цели он преследовал. Но тогда факт этой самой сверхсекретности порождал самый главный вопрос: зачем? ЗАЧЕМ ВСЁ ЭТО НУЖНО?
И на самом деле - зачем правительству одного государства понадобилось идти на риск скомпрометировать себя в результате весьма возможного провала самой настоящей аферы, имеющей целью ввести в заблуждение правительство другого государства по вопросам, столь далеким от проблем большой политики, как попытка присвоить себе чужую собственность? В ту пору неустойчивой и в политическом, и в экономическом плане Германии опасно было вести столь рискованные игры с государством, от которого в определенном смысле зависело ее существование - не будем забывать, что Канада, хоть и формально, но все же находилась под властью британской короны, а ее граждане были подданными еще могущественной Британской империи. Нет, тут что-то другое - может быть речь идет о какой-то совместной канадско-германской операции? В таком случае все следы всё равно вели в Гамбург.
10.
"НЕМЕЦКИЕ КОРНИ СОВЕТСКОЙ АВИАЦИИ".
Как уже упоминалось, в 1929 году "Франкфурт Дешимаг" располагалась в Гамбурге. Это была одна из многих торговых фирм, процветавших в ту пору в Германии, они учреждались и прогорали сотнями и даже тысячами в каждом немецком городе, и конец почти всех их без исключения наступил в начале 30-х, в самый разгар всемирного экономического кризиса. Но, как быстро выяснилось, "Дешимаг" прекратил свою деятельность отнюдь не по причине этого самого мирового кризиса. Он исчез совершенно внезапно, не то чтобы без причин, но и без повода даже, если, конечно, не считать этим поводом потери средств, выделенных ею на экспедицию в Новую Шотландию
В свете предстоящего расследования может показаться очень странным, что делами кладоискания в то трудное время занялась именно торговая фирма, а не специально созданное для этого акционерное общество, как обычно в таких случаях принято. Акций "Дешимаг" не выпускал никаких, и вся внутренняя власть была сосредоточена в руках одного человека - директора Дитриха Клаузена. За время своего короткого существования фирма не провернула почти ни одной более-менее заметной сделки, оправдывающей появление на ее счетах довольно крупной суммы в сто тысяч дойчмарок, которые ушли по контракту некоему Юлиусу Бреггеру, взявшемуся за проведение изыскательских работ на острове Оук.
В документах не было зафиксировано, как повлияла на благополучие фирмы деятельность этого самого Бреггера, но то, что сам директор Клаузен не остался внакладе в результате этой сделки, выяснилось очень быстро, стоило только навести некоторые справки об этом человеке. Если и до создания "Дешимага" Клаузен был не из бедняков, то новый, 1930 год он встретил владельцем целого курортного комплекса в Австрии. Впрочем, через несколько лет, незадолго до присоединения Австрии к Третьему рейху, он спешно аннулировал все свои дела в Европе и отбыл от греха подальше - в Америку, где его следы, к сожалению, затерялись. Так что "банкротство" гамбургской фирмы никак не повлияло на благосостояние ее директора, даже наоборот, и это еще больше говорит в пользу того, что в 1929 году клад на Оуке все же был найден. Только вот КОМУ ИМЕННО он достался? Не Клаузен ведь воспользовался плодами деятельности Бреггера! Да и вряд ли сам Бреггер возглавлял всю эту затею - совершенно очевидно, что за его спиной стояли более могущественные силы.
Только вот что это за силы?
На данном этапе расследования следовало заняться этим загадочным Бреггером, что называется, вплотную. Было понятно, что Клаузен был простым "зиц-председателем Фунтом", то есть "подставным", как и вся его фирма. С Бреггером же дело обстояло совсем иначе. Наверняка этот Бреггер был непосредственным исполнителем воли своих настоящих хозяев. Однако на его след напасть долго не удавалось, из чего следовало, что БРЕГГЕР - это не настоящая фамилия этого проходимца. И все же нашелся документ, который очень помог в дальнейшем расследовании. За четыре года до создания "Дешимага" Бреггер "засветился" еще в одном деле - его подпись стояла на одном сопроводительном документе, хранившемся в портовых архивах Штеттина. Согласно этому документу, Бреггер являлся представителем немецкой фирмы "Зеебрюген", зафрахтовавшей для перевозки сельскохозяйственной техники в СССР пароход под названием "Эдмунд Гуго Стиннес".
...Сейчас уже многим любителям отечественной истории хорошо известно, что за с/х техника перевозилась именно 28 июня 1925 года на этом пароходе из Штеттина в Ленинград. Это были закупленные для секретной германской авиашколы в Липецке 50 голландских истребителей "Fokker-DXIII". Связанной жесткими ограничениями Версальского мира Германии во что бы то ни стало нужно было и дальше развивать свой военный потенциал, и самой подходящей страной для создания военно-учебных центров в тот момент была только Россия, с которой немцы и заключили в 1922 году в Рапалло в рамках Генуэзской мирной конференции договор "о дружбе и сотрудничестве". Через три года был подписан ряд соглашений о создании в Липецке немецкого учебно-боевого подразделения под названием "Москва". Одновременно в Казани был создан учебный танковый центр "Кама" и испытательный центр по боевому использованию отравляющих веществ "Томка" в Вольске. Договоры предусматривали обучение в школах не только немецких военных специалистов, но и советских, а также подготовку советского технического персонала. Первый груз для липецкой базы и был отправлен летом 1925 года на пароходе "Эдмунд Гуго Стиннес"...
Так вот, оказывается, куда может занести любопытство к тайнам сокровищ острова Оук! На каком-то этапе к разгадыванию этой интересной загадки подключился и немецкий историк Герберт Фрейзер, автор вышедшей в 1989 году монографии "Немецкие корни советской авиации". Фрейзер слыл специалистом в вопросах создания немецких военных школ в СССР в те годы, и с его помощью удалось довольно быстро отыскать следы Бреггера у нас в стране. Фрейзер и на самом деле встречал фамилию "коммерсанта-кладоискателя" не только в связи с закупкой первых самолетов для Липецка в Голландии, и информация, которой он владел, позволила выйти на лицо, которое связывало советский Липецк и канадский Оук самым непосредственным образом!
11.
КАРЛ ОППЕЛЬБАУМ.
Как известно, первым идею о военном сотрудничестве Советской России и проигравшей мировую войну Германии высказал Карл Радек, член ЦК РКПБ, попавший в феврале 1919 года за "экспорт" революции (участие в восстании небезызвестных "Спартаковцев") в берлинскую тюрьму Маобит, где, очевидно, у него и родились планы будущего союза. В декабре 1919-го Радек вернулся в Москву и поделился своими соображениями с руководством, в первую очередь с Лениным и Троцким. С немецкой стороны творцами русско-германского союза стали военачальники рейхсвера (название вооруженных сил Германии в период 1919-35 г. г.) - Г. фон Сект, В. Ратенау и другие. В 1925 году в Россию хорошо организованными "толпами" стали прибывать немецкие военные, и среди них было немало затесавшихся под видом специалистов шпионов Коминтерна. Не доверяя своим новоиспеченным союзникам, Сталин приказал немецким коммунистам взять все предприятие под жёсткий внутренний контроль. Так, закупка первых "фоккеров" помимо Бреггера велась при непосредственном участии майора рейхсвера Отто фон Лерцера, того самого Лерцера, который много лет спустя разделил участь своего шефа - Эрнста Тельмана. Помощниками Лерцера были небезызвестные Сигмар Штефке и Франц Оттомайер, расстрелянные штурмовиками СС в том же Маобите после разгрома германской коммунистической партии в 1933 году. О причастности Бреггера к сталинским агентам у Фрейзера не было почти никакой подтвержденной информации, однако новый след позволил взяться за поиски именно в этом направлении.
Во всех исторических книгах, посвященных этому вопросу, записано, что после прихода к власти Гитлер аннулировал с Советами все военные договоры и ликвидировал германские военные объекты на территории СССР. Правда, и Сталин также уже не нуждался в немецких технологиях - к 1933 году его страну официально признали США и другие капиталистические государства, военными секретами которых сталинские "специалисты" могли воспользоваться с большей эффективностью. Сталин без всякого сожаления выпроваживает немцев домой, но вот чудо - обратно в Германию попали далеко не все изгнанники!
Например, лейтенант Генрих Верулен, начальник 2-го отделения Липецкой эскадрильи летом 33-го вместо Берлина очутился в Москве на должности начальника аналогичного отдела столичного ОГПУ. Пилот Вилли Генц, якобы "сгоревший" в разбившемся во время испытательного полета самолете, через год, как установил Фрейзер, совершенно открыто объявился в одном из подразделений конструкторского бюро Поликарпова, где ведал разработкой правил техники пилотирования новейших истребителей И-16, поступавших на вооружение ВВС РККА. Но больше всего меня заинтересовал некий Карл Оппельбаум, прибывший в 1930 году в Липецк из Германии вместе с новым командиром школы Мако Мором в качестве заведующего фотолабораторией, но постоянно отиравшийся в технической группе эскадрильи.
Как выяснил Фрейзер, Оппельбаум состоял в компартии Германии с 1918 года. В первую мировую он служил унтер-офицером на линейном крейсере "Зейдлиц", который чудом не пошел на дно в Северном море во время знаменитого Ютландского сражения, и брошенный на произвол судьбы собственной эскадрой, еле доплелся до базы. Оппельбаум в том бою получил тяжелое ранение и чуть не сгорел заживо в разрушенной британскими снарядами артиллерийской башне. Видимо, в тот момент его голову и посетили мысли принять религию коммунистов. В 1918-м Оппельбаум - участник восстания моряков в Киле, и не просто функционер, а один из зачинщиков. Восстание было жестоко подавлено, но Оппельбауму удается избежать расстрела и унести ноги за границу. Он бежал в Россию, где его пригрели удержавшиеся у власти "братья по классу". Чем конкретно занимался взбунтовавшийся унтер на родине победившего пролетариата - не совсем ясно, но в 1928 году он появляется вновь в Германии, в Гамбурге, в качестве владельца фотоателье, приносящего ему немалый доход. В самом начале 1929 года он основывает торгово-посредническую фирму "А.М.С.А.G.", название которое не поддается расшифровке, и которая занимается продажей... буровых установок!
Разыскать в архиве некоторые документы по "А.М.С.А.G." не составило особенного труда, и через некоторое время в руках Фрейзера находилось нечто более существенное. Он узнал, например, что 5 марта 1929 года со счетов "А.М.С.А.G." на счета "Дешимаг Франкфурт" было переведено 100 тысяч рейхсмарок - ровно столько, сколько один день спустя, 6 марта, получил на руки заключивший с этой фирмой договор Юлиус Бреггер!
Открыв для себя эти вещи, мы можем припомнить описанную Селлерсами колючую проволоку и вооруженных охранников с собаками и прожекторами, и тогда цепочка Оук - Бреггер - Оппельбаум - Москва не оставит совсем никаких сомнений в том, что мы на верном пути. Вот только ЧТО в конце этого пути мы увидим? Разрабатывая биографию Оппельбаума, Фрейзер выяснил, что после перевода денег "Дешимагу" его фирма пережила фирму Клаузена всего на две недели, после чего следы унтер-фотографа снова исчезают в направлении Москвы. Но через год он объявляется в Берлине, затем в Липецке, и Фрейзер уверен, что не без протекции Верулена, ведавшего подбором кадров для своего подразделения.
После "эвакуации" из России в 33-м Оппельбаум оказывается не в Германии, где его наверняка ожидала судьба Штефке и Оттомайера, а на Пиренейском полуострове. Незадолго до этого в Испании пришло к власти прокоммунистическое правительство, и вплоть до 1939 года, когда коммунистам в этом регионе пришел конец, Оппельбаум околачивается в Мадриде при советском консульстве. Эвакуировался он из Испании на самом последнем советском пароходе. Затем опять Москва, потом 41-й год...
1941 год стал последним годом в жизни сталинского эмиссара, по крайней мере так считает Фрейзер. 3 июля штаб 21-го стрелкового корпуса, к которому был прикомандирован Оппельбаум в качестве переводчика, попал в окружение под Гдошевом и был захвачен немцами. Оппельбаума опознали и немедленно переправили в Берлин, где им занялся лично шеф службы безопасности рейха Вальтер Шелленберг.
В конце 1941-го следы Оппельбаума теряются навеки - Фрейзер не нашел никаких документов о его дальнейшей судьбе, зато он обнаружил нечто, в некоторой степени касающееся бурного прошлого заинтересовавшего нас человека. В записях Шелленберга, не вошедших в его послевоенные мемуары, упоминается причастность Оппельбаума к поискам дневников некоего Ивана Устюжина, которые он якобы разыскивал в 20-х годах по приказу самого Сталина. Как свидетельствовал Оппельбаум, его первым заданием на службе русских коммунистов были поиски всех документов, связанных с экспедицией полковника Бенёвского, проведенной в 1771 году. Зачем понадобились Сталину документы о событиях полуторавековой давности, Оппельбаум не знал, а если и знал, то помалкивал. Шелленберг тоже чувствовал, что в этой истории что-то не так, и собирался докопаться до истины любой ценой, но через некоторое время Оппельбаума у него "отняли" и передали в руки начальника тайной государственной полиции Мюллера, человека, гораздо менее, чем Шелленберг, щепетильного в вопросах выколачивания нужных сведений из заинтересовавших его лиц.
В своих записках Шелленберг с искренним сожалением сетует на то, что Оппельбаум исчез в подвалах гестапо навсегда, и ему самому про эти дневники разузнать удалось так мало... Сам Мюллер нам рассказать по этому поводу тоже ничего не сможет, потому что в 45-м все его следы обрываются. Впрочем, по версии самого Шелленберга, после войны Мюллер бежал к русским, так как тайно сотрудничал с ними еще с 1943 года, а то и гораздо раньше... Если это так на самом деле, то совсем не исключено, что следы живого и невредимого Оппельбаума можно будет отыскать и в Москве послевоенной, и кто знает, на какие загадки эти самые следы еще могут навести!
Итак, в свое время о возможности существования дневников этого Устюжина в нашей прессе кое-что проскальзывало, но ни один автор не имел совсем никакого понятия о том, насколько это вероятно, и что в этих самых дневниках нашедшим их исследователям удастся обнаружить, кроме описаний скитаний по белу свету кучки бежавших с каторги российских авантюристов позапрошлого века. Многие историки осторожно полагали, что в случае находки эти записки могут представлять для ученых некий интерес. Как видно, некий интерес они все же уже принесли, правда, "учёным" совершенно иного толка. Как только Фрейзер услышал про Устюжина и Бенёвского, он понял, что расследование занесло его в совершенно иную область исторической науки, в которой он не слыл особым специалистом, но интерес был велик, и с помощью своих некоторых заинтересованных в продолжении этого расследования коллег он уверенно пустился в неизвестность.
12.
"ОДИССЕЯ БОЛЬШЕРЕЦКИХ ОСТРОЖНИКОВ".
Иван Устюжин был участником экспедиции Морица (Мауриция) Бенёвского, известной в истории под названием "Одиссея большерецких острожников". Бенёвский был польским полковником, угодившим на камчатскую каторгу в 1765 году за участие в Катовицком мятеже против Екатерины II, вознамерившейся после смерти последнего польского короля Августа III прибрать Польшу к своим рукам. 27 апреля 1771 года в Большерецком остроге на Камчатке вспыхнул бунт, зачинщиком которого, естественно, и являлся этот самый поляк. Восставшие скрутили малочисленных стражников, "завалили" военного губернатора Камчатки и собрались отбыть в южном направлении на приписанном к острогу, но не приспособленном для дальнего плавания галиоте "Святой Пётр". Компания путешественников подобралась самая разношерстная, она состояла как из аристократов и бывших офицеров царской армии, так и из самых отъявленных головорезов. К тому же в экспедиции, поставившей своей целью возвращение в Европу, примкнуло немало свободных людей: купцов, солдат, матросов, промышленников, и некоторые собрались в опасный путь даже с женами. Бенёвский объявил себя "резидентом пресветлейшей республики Польской и Его императорского величества Римскаго камергером" (*3) и принял все руководство на себя. Через две недели после переворота "Святой Пётр", груженый припасами, взятыми из кладовых острога, поднимает паруса и отплывает.
История эта общеизвестна, однако некоторые моменты дальнейшей биографии Бенёвского весьма спорны. Путешествие вокруг Азии и Африки продолжалось целый год. Многие участники экспедиции умерли в пути, многие сбежали, а некоторых Бенёвский попросту высадил в различных пунктах по пути следования, что б воду не мутили. В Макао галиот пришлось продать португальцам, а на вырученные деньги купили другое, более мореходное судно. 7 июля 1772 года это судно, преодолев наконец три океана, кинуло якорь в порту французского города Порт-Луи, и измученные долгим плаванием путешественники разбрелись по Европе кто куда.