- Учитель, что такое скромность? - спросил я Старика.
Вместо обычного удара Палкой, он ответил:
- Это то, чего тебе очень не хватает, Ученик.
С неизбывной тоской Старик поднял глаза к небесам и продолжил:
- Впрочем, ещё тебе не хватает терпения, усидчивости, памяти, сообразительности, уважения к старшим, ловкости, ума, памяти...
- Вы говорили про память, Учитель.
- Я думал, ты уже забыл. Ещё не достает чистоплотности, расторопности, трудолюбия, ума...
- Вы говорили про ум, Учитель.
- Но тебе ума оооочень не достает, Ученик, - сказал Старик и перетянул меня Палкой поперек спины. - Иначе бы ты меня не перебивал.
Он продолжил перечислять мои недостатки, а я толок зерна, чтобы приготовить нам еду. Слова "завтрак", "обед" и "ужин" - это роскошь тех, кто ест несколько раз в день, а мы со Стариком питались не так часто. Когда старческий желудок давал сбои, то питание откладывалось до лучших времен, иногда - на пару дней, иногда - на неделю.
- ... и, конечно, ты меня опозоришь на свадьбе, - закончил Старик жалобы.
- На свадьбе, Учитель? - переспросил я.
- Ах, да, ещё ты глуховат на левое ухо.
Распросами в обмен на побои я вытащил из Старика подробности.
До того, как небеса наслали на его голову напасть в виде меня, у Старика был ученик - не чета некоторым - умный, трудолюбивый, с хорошей памятью, воспитанный, из приличной семьи... Я подозревал, что Палка охаживала спину и плечи прошлого ученика не реже моих, но Старика не перебивал. Итак, ученик ученичиствовал, подавал определенные надежды в познании Писания, временами получал скудный рацион каши и обильный - тумаков, а потом на нашу страну напали соседи. Ученик, не будь дураком, сказал "не могу остаться в стороне от народной беды" и сбежал от Писаний и Палки на войну. Теперь, спустя пять лет, наша освободительная война закончилась в столице соседа, а ученик вернулся в ранге военачальника с победой, трофеями и красавицей-невестой.
- И нас пригласили на свадьбу, Учитель? - в восторге спросил я.
Ведь свадьба - это люди, праздник, веселье, и, главное - еда! Предаться сладостным мечтаниям мешали саднящие от ударов Палки спина и плечи.
- Пригласили меня, - проворчал Старик. - А ты, недоразумение, обязан меня повсюду сопровождать, как меня сопровождают мои артрит, метеоризм и близорукость.
Я обвел взглядом нашу Хижину с прохудившейся крышей, дощатые постели, сундук с книгами, щербатые глиняные миски, кувшин с длинной трещиной - если, набрав воды из ручья, быстро бежать, то выльется только половина - потрепанный халат Старика, своё убогое рубище.
- А что же мы подарим молодоженам, Учитель?
- Подарим, лучшее, что у нас есть, - ответил Старик. - Я слова, что люди из сострадания и уважения к старости назовут мудрыми, а ты постараешься не опозориться.
Чтобы вовремя добраться до Города и успеть на свадьбу, мы вышли рано утром.
С тех пор, как Старик пригрел меня, познакомил с Писанием и Палкой и назвал "учеником", я не выбирался дальше Деревни. Здесь можно было всегда обменять целебные травы и коренья на зерно, а большего нам и не требовалось. Старик в Деревню спускался редко, на моей памяти два или три раза, но местные его уважали и, как мне иногда казалось, даже побаивались. Торговцы каждый раз интересовались здоровьем Учителя, давали скидку при обмене, а пожилые сельчане просили "засвидетельствовать почтение". Что, впрочем, не мешало деревенским мальчишкам время от времени устраивать на меня засады и, свалив на землю, молча пинать босыми ногами, а потом так же молча разбегаться в разные стороны. В общем, в Деревне жили понятные, в сущности, неплохие люди.
К полудню мы миновали знакомые мне места и вышли на дорогу к Городу. Я тащил наши мешки, глазел по сторонам, поражаясь количеству незнакомых людей и напитываясь новизной ощущений, и не переставал удивляться поведению Учителя.
Каждому встречному Старик кланялся так низко, что мне казалось спина его вот-вот переломится как сухая ветка. Смотрел он в землю, говорил мало и за все путешествие никого не побил Палкой!
На дорогу к Городу, как ручьи в реку, стекались все новые и новые путники.
Разноцветные одежды, странные акценты, незнакомые слова и названия - эти люди казались мне очень интересными и значительными.
- ... три месяца! - рассказывал Старику купец. - Три месяца среди дикарей! Каждый день на волосок от смерти! Эти гордецы способны вызвать на поединок за неосторожное слово или косой взгляд! Живут они традициями и торгуют только с хорошо знакомыми людьми - дикари, что с них взять! Но как же богаты их земли...
Купец с властным чувством собственника положил ладонь на борт телеги, доверху нагруженной пухлыми мешками. Меха, расшитые разноцветными узорами ткани, тончайшей работы изделия из кости и клыков: в Городе товары из страны дикарей стоили больших денег, а в Столице - состояние.
- ... а теперь обратно, домой! - продолжал купец. - Что попроще - продам, а на прибыль куплю для обмена с дикарями еще товаров. Что получше - отложу, а когда сделаю еще две-три ходки, заявлюсь в Столицу с самыми редкими и дорогими вещами...
Купец рассказывал, строил планы, мечтал. А Старик слушал и молчал, подставляя солнечным лучам лицо и счастливо улыбаясь, словно, это не купец, а он возвращался домой из опасного путешествия, сохранив добро и жизнь.
Когда солнце минуло зенит, я упросил купца переложить один из мешков мне на спину и усадить на телегу уставшего Старика.
- Уважаемый, Вы не подскажите, где можно в Городе найти работу?
Женщина. Молодая. С мальчиком лет четырех-пяти.
Одежды чистые, но небогатые, маленький узелок с вещами за плечом - не так в моем представлении переезжают в Город. Не так.
Видимо Старик задремал, как иногда с ним случалось, с открытыми глазами. При звуке незнакомого голоса взгляд его сфокусировался на женщине. Мгновение. Еще одно. И морщинистое лицо прорезалось улыбкой, уголки губ поднялись вверх, толкнули щеки, а те, в свою очередь, прищурили глаза, и "лапки" в углах глаз разошлись в стороны, как распахиваются руки для объятий; всем телом Старик повернулся к женщине. Так раскрывается цветок навстречу солнцу, так Солнце поднимается навстречу новому дню, так Старик встречал каждого человека в его жизни. Ну, каждого кроме меня.
Окинув взглядом платок, покрывающий голову женщины, и религиозные символы на одеждах, он ответил:
- Госпожа может обратиться в Храм, там помогут советом и дадут крышу и хлеб.
- Спасибо, уважаемый! Я и сама об этом думала, но боялась...
Вскоре женщина рассказывала Старику о своей нелегкой судьбе.
- ... как же мы любили друг друга! А его родители были против, и мои - тоже запрещали. Тогда мы сбежали! Пять дней шли, чтобы уйти подальше, а потом попросились в одну деревню. Взяли землю, он дом построил, сына родили...
Женщина потрепала мальчика по волосам.
- ... муж, потомственный бортник, стал пчел разводить, медом торговать начали. Купили у деревенских еще один участок для ульев; мечтали развернуться, с Городом торговать мечтали...
Женщина всхлипнула, а мальчик придвинулся ближе и взял её за руку.
- ... а потом этот пожар! Дом, пасека, хлев недостроенный - все погибло в огне! Муж выбросил нас из горящего дома, а сам не успел, крыша рухнула... - Она разрыдалась. - Огонь перекинулся на соседние дома, но их потушили. Деревенские враз отвернулись, словно мы сами пожар устроили. Меня называли "свежеиспеченной вдовой", а сына - "погоренышем". И мы ушли...
Она плакала и Старик плакал вместе с ней, словно в пожаре сгорела его семья, надежды и мечты. Слезы лились не переставая.
Через время мальчик захныкал от усталости, Старик тут же спустился с телеги и помог ребенку забраться на повозку. Словно по волшебству на ладони моего учителя появилось яблоко: красное, тугое и, на вид, хрустящее, сочное и сладкое. Схрумкав подарок, малец уснул на телеге. Я продолжал тащить мешок на своей спине, а Старик шел позади, опираясь на Палку.
Купец спешил добраться до Города прежде, чем стемнеет и стражники закроют на ночь ворота, женщина тоже торопилась, а у нас со Стариком было время до завтрашнего утра. Поэтому, когда шарканье старческих ног и перестук Палки стали замедляться, я приткнул мешок купца рядом со спящим мальчиком, и попрощался с попутчиками.
Преодолев подъем, у ворот постоялого двора Старик с облегчением опустился на низкую скамейку, а я вошел внутрь, чтобы выклянчить работу в обмен на ночлег.
Вернулся я с кувшином воды и радостными новостями.
- Я договорился с трактирщиком и я... - восторженно начал я.
Палка не замедлила опуститься на мою спину. Несмотря на усталость, Старик приложился от души, и я тут же исправился.
- Добрый трактирщик разрешил мне наколоть дров для кухни, и за это мы сможем провести ночь на сеновале!
Старик отдал мне наполовину полный кувшин и благосклонно кивнул. Откинувшись на дощатый нагретый солнцем забор, он сложил руки перед собой и задремал с открытыми глазами. Казалось, он одновременно смотрит на ладонь, глядит на дорогу внизу и устремляется взглядом вдаль, словно, часовой на воротах или наблюдатель в вороньем гнезде на мачте корабля.
Вдох. Колун взлетает над головой. На мгновение зависает в высшей точке на вытянутых руках. Воздух вырывается из груди и колун рушится по дуге вниз навстречу обреченному полену, чтобы единым движением расколоть его на две части. Выдох.
Длинная рукоятка колуна была для меня великовата, колода - высоковата, но я приноровился и моя жизнь стала похожа на круговорот: поставить чурбак-размахнуться-ударить-поставить чурбак. Огромная куча березовых поленьев превратилась в этом круговороте в ровные штабеля дров для прожорливой кухонной печи.
Вдох. Колун взлетает...
- Ну, ты, парень, даешь, - раздался голос. - Век бы наблюдал, как ты работаешь.
От неожиданности я чуть не рубанул по ноге, но удержал равновесие и воткнул колун в колоду.
Трактирщик подошел незаметно и, видно, уже давно стоял у выхода из кухни, спрятав руки под засаленный фартук.
- Остановись, пока не порубал и дом, и забор на дрова! Совсем меры не знаешь...
Я хотел было оправдываться, но прикусил язык. За время жизни с Учителем я привык работать так, словно Старик и Палка ежесекундно находились у меня за спиной. А когда забывался, отвлекался и халтурил, то они, что характерно, и оказывались у меня за спиной...
- Пойдем, - сказал трактирщик. - На еду и ночлег ты уже заработал...
- Сейчас! - я задержался, чтобы собрать колотые чурбаки и сложить их в дровницу.
Стражники на воротах Города, как и, наверное, стражники на воротах любых других городов, были ленивы и... еще раз ленивы. В отличии от Южных ворот, открывающих дорогу к Столице, и от Западных, встречающих караваны из соседних стран, наши ворота - Северные - вели к внутренним провинциям и дальше, к землям дикарей. Ворота с этой стороны охраняли сержант и два воина: толстый пузанчик и рослый, атлетичный усач. Издалека завидев нас со Стариком, бредущих по дороге между полями, они прервали игру в карты и заспорили, кому "встречать". Обычно, пузанчики жизнерадостны и веселы, а этот воин был хмур и зол, в споре с усачом не отступал и даже огрызнулся на реплику сержанта. Должно быть, проигрался в карты или еще какие неприятности приключились.
Когда мы подошли на линию досмотра, стражники вконец разругались и решил бросить жребий.
Пузанчика выбросил сжатый кулак: взвешено, а усач - открытую ладонь: исчислено. Толстый стражник, проиграв, нахмурился еще больше и, шаркая ногами по земле, направился к нам, а усач весело расхохотался ему вслед.
- Оружие? Золото? Наркотики? Предметы искусства? - спросил пузанчик больше для проформы.
- Нет, спасибо, не нужно, - ответил Старик. - Нам достаточно того, что есть...
Пузанчик обвел взглядом наши небогатые одежды и тощий мешок у моих ног и расхохотался. Он смеялся искренне и долго, до слез из глаз и рези между ребрами, до полной беспомощности. Дважды пытался что-то сказать, а потом просто отступил с дороги и махнул ладонью, мол, проходите.
Старик, опустив глаза к земле, пошел вперед, а я на мгновение застыл на месте: это что было? Учитель пошутил или как понимать? Основы мироздания дрогнули, и я, чтобы не подвергать их дальнейшей опасности, поспешил вслед за Стариком.
На улицах Города царило оживление, и поводов для праздника у жителей хватало. Закончилась многолетняя война на Востоке, сыновья и мужья вернулись с победой и добычей, а военачальник собирался жениться на дочери правителя побежденной страны!
В честь свадьбы нищим раздали милостыню, а для всех жителей устраивали на площадях представления с шутами, артистами и бесплатными угощениями для детей.
Каждый десятый из встреченных нами был солдатом. Некоторые красовались лицами со свежими еще шрамами, некоторые хвастались яркими одеждами явно с чужого плеча и украшениями, некоторые пытались привычно держать осанку и руку на оружии. Но все - улыбались. Война кончилась, и будущая жизнь казалась вчерашним солдатам простой и безоблачной, как обратная дорога домой.
Дом военачальника, жениха и бывшего ученика моего Старика находился в Речном районе. Дворы здесь располагались вольготно, словно деревья в поле; в других районах города, где мы проходили, дома ютились и жались друг к другу, как кустарники в тесном овраге. Чем больше людей селились в Городе, тем больше слова "размер" и "простор" становились синонимами "достатка" и "знатности".
Жених встретил нас у ворот во двор.
- Здравствуйте, Учитель, - издалека приветствовал нас военачальник. - Смотри как я вырос! И даже невесту себе нашел!
Гордый, орлиный профиль с выставленным вперед подбородком, цепкий взгляд, зычный голос. Молодой человек казался рожденным воевать и повелевать.
Старик остановился в трех шагах от жениха и поклонился.
Когда он выпрямился, военачальник в ответном поклоне коснулся рукой земли. Спина бывшего ученика казалась такой уязвимой, такой беззащитной. Совсем на своей войне осторожность потерял!
Старик не обманул моих ожиданий. То ли "однажды ученик - навсегда ученик", то ли в учителе взяли верх условные, годами выработанные привычки...
Палка взлетела над головой военачальника... и невесомо опустилась плашмя на спину бывшего ученика, едва примяв праздничный кафтан жениха.
- Спасибо, что пришли, Учитель! - осторожно обнял Старика военачальник. - Мне очень жаль, что Вы отказались от посланных подарков...
Вот оно, значит, как! Кто-то здесь от подарков отказывается, а я даже и не знаю об этом! Мог бы и посоветоваться...
Встретившись со мной взглядом, бывший ученик широко улыбнулся:
- Ты даже не представляешь, как тебе повезло, парень! Ты сейчас даже этого не представляешь...
Здесь он был прав. Палка, голод, нудное Писание, расточительное бескорыстие учителя: совсем по-другому я представлял себе везение... Интересно, что там за подарки? Мог хотя бы показать!
Гости все подходили, и за нами уже образовалась небольшая очередь из желающих засвидетельствовать почтение жениху и его семье.
- Пройдите, пожалуйста, во двор, Учитель, чтобы занять подобающее вам место за столом, - широким жестом указал жених. - Я надеюсь, у нас еще будет время пообщаться. Я столько всего хотел вам сказать!
И мы прошли.
Во дворе были в форме подковы расставлены столы и скамьи. Я направился вглубь двора к выгнутой вершине "подковы", где должны располагаться места молодоженов, их родни и ближайших друзей, но Старик дернул меня за рукав в сторону первых от входа столов. Видно, у него были свои представления о "подобающем месте".
Прислуга несмотря на ранний час уже умаялась, и Старик, немного передохнув на скамье, помог расставить на столах посуду. И мне, конечно, дал возможность поучаствовать.
К полудню все желающие выстроились в кортеж с женихом на белом коне во главе, и процессия отправилась в Храм. Для тех, кто не захотел толкаться в толпе, для пожилых людей и опоздавших гостей организовали столы с закусками и напитками.
- Учитель, можно я тоже пойду в Храм на церемонию? - спросил я, заранее предугадывая ответ.
- Для чего тебе это? Внутрь тебя не пустят: там тесно...
- Ну, вместе со всеми... - начал было я, а потом выпалил. - Там же деньги кидать будут при выходе молодоженов из Храма!
- А тебе не хватает денег? На что?
Я задумался.
Одежда какая-никакая есть, еда тоже нет-нет случается, вода и воздух не переводятся. На что еще мне не хватает денег? Этот вопрос рождал в голове пустоту. Обычно, все деньги, вырученные с продажи трав или полученные от торговцев в качестве сдачи, я отдавал Старику. От него же получал нужное количество на необходимые покупки. Самое интересное, если деньги были нужны, то у Старика они всегда появлялись, а если не появлялись, то проблема решалась другим способом: разговором с нужным человеком, находкой давно забытой вещи или стечением обстоятельств.
Я попытался представить, чтобы стал делать, получив в свое распоряжение "много денег". Ну, золотой или даже два.
Купил бы лошадь? Для чего? В Деревню ездить? Так в Деревню мне хорошо, если раз в неделю добраться требуется, а кормить и чистить лошадь нужно каждый день. Нет, лошадь нам не нужна.
Может, корову? Молоко - это здорово! А держать ее где? Кормить, убирать за ней, на выпас гонять, сено заготавливать... Это же сколько времени нужно на ее обиход? Молоко опять же куда-то девать нужно. Я ведрами пить не буду, а Старик через день животом мается. Без него мне давиться молоком тоже как-то не пристало... Значит, придется продавать излишки в Деревню. Это снова время! А Писание когда читать?
Книг накупил бы хороших и разных? О чем? О путешествиях! С картинками! О смелых мореходах и дальних странах! О великих битвах и великих полководцах! О неприступных замках и непобедимых армиях! Короче, о всем том, что находится не здесь, а где-то далеко, и не сейчас, а когда-то давно!
Я вспомнил деревенского Мясника, любителя травить байки о "временах молодости". Он рассказывал о подземельях с восставшими мертвецами и о сражениях с драконами, о походах в караванах с кото-людьми по жарким пустыням и о говорящих ящерах в черных болотах, о судьбоносных предсказаниях и о неожиданных спасениях на краю гибели. Каждый рассказ Мясник заканчивал словами, что потом его ранили в ногу, он поработал пару лет в городской страже и, выйдя на покой, поселился в нашей тихой Деревне. Историям его, конечно, никто не верил, но, надо отдать должное, скотину колол он со знанием дела, несмотря на хромоту. Возможно, эти книги о бесконечных дорогах и увлекательных приключениях написали такие же склонные к преувеличениям только более грамотные мясники?
Может, хижину Старику купил бы побольше? Или хотя бы в этой крышу починил? Но для большой хижины нужно больше людей и вещей, а для ремонта достаточно топора, пары рабочих рук и несколько дней времени.
Получается, что у меня всего достаточно? Получается - так!
А самое главное, то, чего по-настоящему не хватает, ни за какие деньги не купишь.
- Вы правы, Учитель, - ответил я Старику. - Мне довольно того, что есть.
И я отправился помогать прислуге, загадав, когда молодоженов будут осыпать мелочью у входа во двор, подобрать пару монеток и купить сладостей себе и Старику.
Когда посуда и фрукты заняли свое место на столах, а прислуга перестала сновать по двору, как стая водомерок по поверхности пруда, распорядитель свадьбы поблагодарил нас со Стариком и лично провел к столу с закусками и напитками для гостей, не поехавших в Храм.
- Спасибо вам за помощь, - сказал он. - Дальше мы уже и сами справимся, все-таки это наша работа - развлекать вас.
Говорили, что этот улыбчивый человек, готовый в любой момент пошутить или посмеяться над чужой шуткой, приехал на свадьбу из Столицы по личной просьбе жениха. Несмотря на ответственность и за двор, и за стол, и за досуг гостей, распорядитель выглядел спокойным, не нервничал, ни на кого не кричал и не бил палкой прислугу, не спешил, но в то же время он всегда оказывался там, где был нужен, и говорил то, что нужно было сказать. Видимо, бывший ученик моего учителя умел выбирать правильных людей.
За длинным столом, уставленным фруктами, напитками и легкими закусками, на скамьях сидели те, кто не захотел ехать в Храм или опоздал к отбытию кортежа жениха.
Возле нас расположились по обе стороны стола два седобородых мужчины, судя по знакам на одежде и обращению друг к другу - уважаемые в Городе учителя Писания и Закона.
Один - серьезного вида толстячок с клиновидной бородкой. Когда он говорил, то складывал толстые, короткие пальцы на животе и глубокомысленно хмурил лоб.
Второй, наоборот, казался длинным, у него был длинный посох, длинная седая борода и вытянутое лицо.
Рядом с каждым сидел ученик. У Круглого - кудрявый подросток с выражением усталости на бледном лице с тонкими губами. У Длинного - парень постарше, на вид похожий на простых и понятных ребят из Деревни. Над верхней губой у него чернели усы, пока редкие как весенняя трава.
Учителя как раз вели беседу о выборе жены.
- ...женщины - как апельсин, - говорил Длинный. - Никогда не знаешь, какой он на вкус, пока не начнешь есть.
- Совершенно верно! - вторил ему Круглый. - Поэтому нужно ориентироваться на внешние признаки! Мудрый выбирает правильный сорт и правильное дерево, другие плоды которого уже зарекомендовали себя с лучшей стороны. Девушки знатного рода обычно хорошо воспитаны и знают свое место в жизни. Мудрый выбирает не жену, а семью жены! Умный выбирает невесту за богатое приданое. А дурак - за красивое лицо и фигуру.
Какие же они знающие и разумные люди! Со мной Старик таких бесед никогда не вел... и сейчас он сидел на скамье, не участвуя в разговоре мудрецов или, вовсе, дремал с открытыми глазами.
- Конечно, вы правы, - продолжал Длинный. - Но можно выбирать жену годами, знать все о ее семье, но важно, каким апельсин окажется конкретно для тебя! То, что сладко одному, другому может показаться кислым и наоборот. Муж и жена - это две половинки ножниц: если они хорошо подогнаны и остры, то без проблем смогут разрезать все, что встает у них на пути. А если это разные половинки, соединенные одним гвоздиком, то и материал повредят, и, того и гляди, сами сломаются. Идеальная жена - дополняет мужа, подчеркивая его достоинства и компенсируя недостатки! Поэтому очень важно, чтобы муж и жена подходили другу другу...
Я поразился глубине его мысли и подумал, что, получается, если человек без недостатков, то ему все равно, кто будет находиться рядом... Или я что-то неправильно понял?
В это время подошел распорядитель.
- Не вижу причин, почему бы молодым людям не поразвлечься, - сказал он. - На улице мы организовали конкурсы с призами самым ловким и смекалистым юношам...
Кудрявый ученик Круглого презрительно скривил губы и вопросительно посмотрел на своего учителя. Тот кивнул, и парень уныло поплелся вслед за распорядителем. А мы с Усатеньким побежали впереди. Где там раздают призы ловким и смекалистым?
Распорядитель оказался веселым, а конкурсы интересными.
- Учитель, Учитель, я выиграл в "Голова вора"! Я выше всех залез по шесту и смог снять шар с его верхушки! Смотри, какой чудесный пояс мне достался!
Я потряс перед лицом Старика своим призом: красным, расшитым блестками поясом с позолоченной пряжкой!
Мой учитель взглянул не на приз, а на меня. И я на всякий случай отступил на шаг назад, а потом, хорошо зная длину Палки, еще на два.
- Он тебе нужен? - спросил Старик.
Я хотел сказать: а как же? конечно, нужен! посмотрите, как он прекрасен! как я вообще без него раньше жил? он мне просто-таки необходим! моя красная прелесть... но я промолчал.
Действительно, сейчас на моей белой рубахе он будет смотреться вопиюще смешно, а дома, для простой серой рабочей одежды у меня есть подходящая веревка, чтобы подпоясаться. Практичная, немаркая и крепкая, она не раз меня выручала в горах и помогала по хозяйству. Вряд ли эта красная тряпочка будет так же уместна и полезна в быту. Как говорил, Длинный: важно соответствие!
- У меня уже есть пояс, Учитель, - ответил я, пряча приз в сумку. - А этот продам при случае в Деревне.
Перед моим внутренним взором снова мелькнули картинки конкурса: вкопанный в землю высокий шест... я, быстрый и ловкий, карабкаюсь к вверх... снятый с вершины шар в моей руке... Еще бы! Когда привыкнешь лазать за травами по скалам и за птичьими яйцами по деревьям, то прямой и гладкий шест покажется детской забавой...
- Но я все равно оказался быстрее и ловчее остальных... - пробормотал я себе под нос, но Старик услышал.
- Знаешь ли ты, что он, - мой учитель показал на идущего к нам Усатенького, - многократный победитель конкурса чтецов?
- Эээ... чтецов? Но я тоже обучен грамоте...
- Он может цитировать Писание наизусть... с любого места... как угодно долго...
- О!
- А он - почетный житель Города, - Старик указал в сторону Кудрявого. Тот опустился на колени недалеко от входа во двор лицом в сторону солнца и, видимо, предавался молитве или размышлениям. - Он младший сын богатейшего рода, и на его пожертвования построены три храма в Городе. И еще на двух висят таблички с его именем среди крупнейших благотворителей...
- О!
Мои подвиги на шесте показались мне уже не такими значительными. И даже совсем незначительными, мелкими, нелепыми... И сам себе я показался нелепым и глупым... Подумаешь, научился по деревьям и по скалам лазать... эка невидаль... Да уж, небеса и вправду наказали Старика...
- ...наверное, Учитель, у вас мог быть другой ученик, - сказал я с горечью, почти извиняясь за свою убогость. - Чтобы можно гордиться и при случае хвастаться...
- Нет уж, - усмехнулся Старик. - Мне достаточно того, что есть.
Подошел Усатенький.
- Если бы не рука, я бы точно тебя обыграл!
Действительно, руку он берег и пользовался ею не в полную силу.
- А что у тебя... - спросил я.
- Мой досточтимый учитель писал трактат о любви и добродетели, а я посмел ему помешать со своими вопросами, за что и был бит, - рассказал Усатенький. - Учитель рассердился и кинул в меня табуретку, а я, дурак, не успел увернуться и закрыл голову рукой... Тогда я очень его расстроил...
Я порадовался, что у нас в Хижине не было лишней мебели.
Хотя и Старик, надо сказать, предметами никогда не швырялся. Мало ли куда попадет? А Палкой оно как-то надежнее: и научишь быстрее, и лишнего ущерба не нанесешь. Повезло мне с учителем!
С улицы раздались крики "Едут! Едут!": молодожены возвращались из Храма. Когда во двор впервые будут входить рука об руку муж и жена, их будут осыпать мелочью и зерном, чтобы в доме водился достаток и благополучие, а, значит, и мне нужно поспешить! Я рванулся к воротам и видел краем глаза, как Усатенький дернулся было за мной, но остановился в замешательстве и вопросительно взглянул на своего учителя. Кудрявый же скривил губы, пытаясь накрыть сетью презрения сразу нас обоих, а заодно и пару ближайших кварталов. Ну и пусть. Мелочь для того и кидают, чтобы ее собирали; традиции надо уважать!
Впереди кортежа на широкогрудом, невысоком огненно-рыжем скакуне ехал мужчина в нарядных праздничных одеждах. Не ехал, а летел... Конь, изогнув длинную, лебединую шею и подняв "петушиный" хвост, в галопе едва касался булыжников мостовой. А всадник... Гордый, орлиный профиль с выставленным вперед подбородком, цепкий взгляд, осанка, посадка - рыцарь, правитель, военачальник!
В толпе тут же зашептались: мол, отец из Столицы приехал на свадьбу младшего сына. Никто не знал и не готовился, а он с частным, так сказать, визитом нагрянул.
Гости выстроились в две шеренги, и жених провел невесту сквозь этот живой коридор к столу. В воздух бросали горсти монет и зерна. Пара плыла через двор величаво, красиво, и на лицах людей расцветали улыбки - счастья молодым; долгие лета!
Обычно, молодоженов поздравляли сначала дальние родственники и друзья, постепенно продвигаясь к "ближнему кругу", братьям и родителям, но отец жениха нарушил традицию и первым взял слово.
- Сегодня великий день в моей жизни! Сегодня женится мой младший сын!
Рука с кубком взлетает к небесам.
- Кажется, только недавно я качал его в ладонях, а сегодня он прошел путь от оруженосца до генерала и выиграл войну, а его избранница - прекраснейшая девушка соседней страны.
Легкий поклон в сторону невесты.
- Братья жениха и моя дражайшая супруга передают свои благословения и надеются скоро увидеть внуков!
Широкая улыбка.
- А мой сын доказал, что он - достойный представитель нашего рода, и теперь он будет моей правой рукой в Городе.
Многозначительный взгляд на всех гостей разом.
- Счастья молодым!
Кубок снова взлетает в небо, чтобы через мгновение опрокинуться огромным глотком в отца жениха.
Рыцарь с гордым орлиным профилем вскакивает на огненно-рыжего коня и с немногочисленной свитой удаляется в сторону Южных ворот.
- Прошу гостей к столу, - нарушает тишину голос жениха. - Начинаем наш праздник!
Люди во дворе загомонили и начали занимать места согласно иерархии данной им в ощущениях. Нам - ученикам, подросткам, детям гостей - выделили отдельные столы в стороне от общих, и я в предвкушении наметил себе два-три... нет, лучше пять-шесть... нет, лучше десять блюд, чтобы попробовать как можно больше всякой вкуснятины! В Хижине я точно столько еды разом никогда не увижу...
Когда гости расположились, жених обвел глазами двор и взгляд его остановился на Старике, нашедшем приют на краю самого последнего стола.
Короткий приказ - и распорядитель праздника спешит к моему учителю, просительно, почти умоляюще что-то шепчет ему на ухо и за руку проводит Старика к главному столу, к месту по правую руку от жениха. Музыканты терзают струны и стучат в барабаны, рождая бравую мелодию; гости переговариваются, обсуждая последние новости; я слушаю и ем.
Когда первая порция еды нашла предпоследнее пристанище в желудках собравшихся, распорядитель объявил начало поздравлений, а, значит, и подношений.
Один за другим незнакомые мне люди поднимались из-за стола, говорили красивые и правильные фразы, поминали добрым словом семью жениха, восторгались красотой невесты, желали, советовали, дарили и, наконец, садились обратно.
Я поймал себя не том, что ем неспеша и тщательно пережевываю пищу, как будто Старик с Палкой стояли у меня за спиной. Я даже на всякий случай оглянулся. Никого. Мой учитель по-прежнему сидел справа от жениха, а у меня кусок не лез в горло. Столько прекрасных и, наверняка, вкусных блюд... вон как Усатенький налягает на мясное, только за ушами трещит... видно и его учитель измучал постами...
Жаренный гусь с яблоками... Ароматный плов с бараниной... Дымящиеся ломти нежирной крольчатины... Глубокие пиалы с пряным бульоном... Салаты... Зелень... Фрукты... Сладости... Мой взгляд скользил по тарелкам и ни за что не цеплялся. Вроде бы - вот оно, дождался: ешь до отвала, пей, сколько душе угодно, никто не отнимет и не попрекнет, наедайся впрок, когда еще представится такая возможность... Но желания очередного куска внутри не возникало. Как-то через силу я затолкал в рот плод сладкого инжира, но даже не почувствовал удовольствия. Я прислушался к себе: может, заболел или еще чего? И понял, что всем моим гастрономическим планам не суждено сбыться. Случилось непредвиденное и страшное - я насытился.
- Я съел то, что хотел съесть в первую очередь и... и мне достаточно.
Он с сочувствием и сожалением на меня посмотрел и потянулся к блюду с жареными перепелами в меду.
Уважаемые в Городе учителя Писания сидели друг напротив друга. Первым очередь дошла до Круглого.
Он сказал, что недостоин что-то говорить, когда уважаемыми людьми сказано так много, произнес небольшую речь и подарил молодоженам инкрустированную золотом и драгоценными камнями книгу собственных комментариев к Писанию.
Следом встал Длинный. Он сказал, что тоже недостоин, и разразился речью бесконечной, как его борода. Он рассуждал о сложностях совместной жизни, предупреждал молодую семью об опасностях, что их подстерегают, обильно сыпал цитатами из Писания, наставлял, предостерегал, советовал. Гости, кто уже поднял наполненный бокал, чтобы выпить по окончании тоста, погрустнели. Распорядитель пытался пару раз перехватить нить монолога, чтобы закончить речь, но Длинный, как опытный оратор, пресекал все попытки себя прервать. Под конец он достал подарок: собственный свеженаписанный трактат "Любовь и добродетель в семейной жизни", который пока существовал - здесь его выцветшие глаза обвели всех многозначительным взглядом - только в единственном экземпляре. Бывший ученик Старика сердечно поблагодарил Длинного, гости наконец-то выпили и снова повеселели. Поздравления следовали друг за другом.
- Что-то мне нехорошо, - сказал Усатенький, тяжело отодвигаясь от стола. - Пожалуй, последний кусок был лишним... Или даже пара последних... Но оно все так вкусно выглядит... А я столько всего даже и не попробовал...
Кудрявый, по-моему, так ничего и не съевший за весь вечер, презрительно скривил губы. Праздник продолжался своим чередом.
Когда очередь дошла до Старика, то он достал сверток, что я тащил в сумке от самой Хижины, но до сих пор не знал, что в нем находится.
- Мне нечего вам посоветовать, - сказал мой учитель. - Все, что вам нужно, есть здесь.
Одним движением он развернул сверток и через мгновение у него на ладонях лежало Писание. Книга на вид казалась древней, потемневшей от времени, но по-прежнему массивной и крепкой.
А я и не знал, что у нас, небогатых и скромных, в нашей Хижине с дырявой крышей, оказывается, есть такая драгоценность. Внутри шевельнулась мысль: и не жалко Старику отдавать подобное сокровище? Но я знал - не жалко.
Мы возвращались из Города домой.
Старик шел впереди, постукивая Палкой о поверхность дороги, а я шагал следом, подбрасывая на ладони одну из монеток, что мне удалось подобрать.
Поймав её в очередной раз в воздухе, я взглянул на изображенное на аверсе лицо. Знакомый гордый, орлиный профиль с выставленным вперед подбородком, цепкий взгляд...
Я хотел спросить Старика, почему он не сказал мне, что его бывший ученик - младший сын Государя нашей Страны? Ведь наставник одного из наследников - это слава, почет, уважение! Это новые ученики из знатных семей и, значит, богатые дары от их родителей! Это такие возможности...
Но не спросил. Я уже знал ответ. Старику достаточно того, что есть.