Благоразумова Елена Алексеевна, Попова : другие произведения.

Подшивка песочного цвета. Часть 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начало третьей части "Подшивки". В предыдущих папках: С "обычной" (по её собственному убеждению) девочкой Радой происходят совсем не обычные события. То её гипнотизирует точка на ковре, то таинственные Учителя наделяют даром видеть суть, то психотерапевт-отказник приглашает на свидание. Хорошо, что есть Подсобное хозяйство, хотя и там без тигров не обходится. А тут ещё Киабаса заявилась... Как, вы не знаете Киабасу?! Из-за этой малявки Раде пришлось разговаривать с солнцем, вызывать на дуэль бабаек и хохотать до колотья в боку. Думаете, на этом странности закончились? Ничего подобного! Чтобы добраться к художнице, Рада чуть не упала в небо, выдержала гнев джина, пробила лбом стену, а в итоге даже автографа не получила. Дикий принц тоже хорош - так и не отдал кольцо с зелёным камешком, хотя без Рады мальчик не справился бы ни с драконом, ни тем более со зверем. Честное слово, Одиссею было не так паршиво между Сциллой и Харибдой, как Раде между экстраверткой Эллочкой и фантазёркой Ришей. Хотя настоящий конец обеда пришёл не от них, а от добрых и понимающих экстрасенсов. Одна книга лозоходца способна помочь, да и ту из библиотеки какая-то старушка взяла. В общем, сплошные неприятности. Но, кажется, Рада так не считает.

Папка третья, клеенчатая

Места силы

'Останься дома! Целой жизни не хватит на познание чудес, какие здесь таятся'.

Рембрандт

'Итак, местное время восемь часов тридцать минут, и мы продолжаем общаться с теми, кто настроился на нашу волну...'

Незнакомая радиостанция

Междуделье

Вокруг да около

  
   Таня, наша ровесница, красивая умная девочка с большими серо-зелёными глазами и длинными светло-русыми волосами, в своё время училась со мной в одном классе, а с Ришей, оказывается, воспитывалась в одной группе детского сада. Её можно было бы назвать образцово-показательной отличницей, если б она хоть чуть-чуть занималась общественной работой. Но Таня предпочитала сидеть на переменах, стоять у подоконника и даже ходить по улице только с книгой в руках. Как её до сих пор не переехал грузовик - непонятно. А когда не читала, моя бывшая одноклассница рассказывала. Казалось, она знает обо всём на свете!
   Подружиться с ней в то время я попросту не успела - Таню очень быстро перевели в другую школу. Ришина история другая, у них с Татьяной были разные интересы: в садике любительница чтения редко рисовала, а любительница рисования вообще не умела читать.
   В общем, "давить на жалость" не получится.
   - Понимаешь, нам срочно нужна эта книга.
   - На мой взгляд, доктор вам нужнее, - увы, взгляд книголюбки не лучился состраданием, а холодил скепсисом.
   Риша вскипела:
   - Если не хочешь отдавать, так сразу и скажи.
   Я, отдышавшись, покачала головой:
   - Давай лучше объясним человеку.
   - Давай, - согласилась Таня.
   - Ты одна дома? - поинтересовалась Риша, заглядывая в квартиру. - А то взрослые не поймут.
   - Пока что и я вас не понимаю, - проворчала библиофилка и впустила нас за порог.
   Конечно, я не стала рассказывать ни про экстрасенсов, ни про подсобное хозяйство, ни уж тем более про Учителей. Просто объяснила, что найти места силы в нашем городе - это вопрос жизни и смерти. А в книге указано, где они находятся.
   - Ну вы даёте! - рассмеялась Татьяна. - Вы хоть понимаете смысл выражения "Места силы"? Стоунхендж, Египетские пирамиды, Аю-Даг, Иерусалим, Фудзияма, - она загибала пальцы. - Есть что-нибудь подобное в Воткинске? Про него даже никто не знает. Думают, что Чайковский в Клину родился.
   - Да что, свет клином на Клине сошёлся?! - взорвалась Риша. - У нас тоже свои места сил есть!
   - Местечки, - примирительно поправила я.
   - Силёнок, - добавила Таня. - Ладно, помогу я вам их найти.
   Она принесла рукопись и, перелистывая страницы, принялась комментировать:
   - Первое: никакими приборами иновекторное пространство не определишь. Но его могут чувствовать некоторые люди, растения и животные. Особенно кошки.
   Мы одновременно уставились на диван. Там, лениво помахивая хвостом, развалился Танин кот.
   - Думаешь..?
   - А ты проверь.
   Но зверь не стал дожидаться, пока я доберусь до него, подозрительно глянул и в два прыжка вылетел из комнаты на балкон.
   - Куда, Пафнутий, там же папина рассада! - сбросила показное равнодушие библиофилка и помчалась за ним.
   Не успели мы с Ришей обменяться мнениями, как с балкона раздался её довольный голос:
   - Скажите мне спасибо, я нашла первое местечко. Ничего, что оно уже занято?
   Ничего не объясняя, она потащила нас к входной двери.
   - Лучше пристрели меня здесь, - взмолилась я.
   - Пристрелить никогда не поздно.
   Я сжала зубы и покорно поплелась следом за прыгающими через ступеньку мучительницами.
   На тротуаре у магазина млела кошка. То ли дремала, то ли прикидывалась, блаженно вытянув все четыре лапы. У меня возникло ощущение, что сверху на полосатую красавицу поставлена прозрачная труба. Людской поток обтекал ее, и никто из прохожих не думал гнать наглое животное или наступать на вальяжно откинутый хвост.
   Я захотела потрогать таинственный столб. Рука прошла насквозь.
   - Ну, как? - спросила Таня.
   - Как мягкий игрушечный медвежонок. Нет он ведь маленький, а это большое и... вокруг. Словно плед. Не-е-ежный, - я зажмурилась.
   - Нежный и холодный? - уточнила Риша. - У тебя кожа гусиная.
   - Не-а, почти жарко и... энергично.
   Меня передернуло от... тепла? Радости? Силы?!!
   - Стой! - вернул меня на землю крик художницы. - Куда драпанула, полосатая?!
   - Всё, - озадаченно проговорила я. - Кончилось. Мало. Ещё хочу!
   - Будет тебе ещё, - Риша уверенно обняла меня за плечи и поволокла в сторону, - только не здесь. Смотри, уже люди оглядываются.
   С полчаса рыскали и кыскали по окрестным дворам, подвальным отдушинам и мусорным бакам. Но шерстяные индикаторы словно сговорились - улепетывали от нас, как от вооруженных рогатками собак.
   Энергии от первого места силы хватило лишь на то, чтобы ходить без посторонней помощи. Но едва рискнула побежать - закружилась голова. Риша, спугнув очередную Муську, звала меня: "Проверь, наверняка здесь-то оно есть". Увы, её уверенность ни разу не оправдалась.
   Таня поддерживала нас интеллектуально. Ходила следом и зачитывала важные места из рукописи:
   - Второе: места силы разные по величине и насыщенности. Тот, с кошкой, видимо, был узким и маломощным.
   - С мощностью, как раз все в порядке. Он просто кратковременный, что ли...
   - Да у ваших мест силы куча параметров, - удивилась Риша.
   - Естественно. Большие и маленькие, долгосрочные и быстротечные, плотные и слабовыраженные. Кроме того, они бывают разной направленности.
   - В смысле? - тут удивилась даже я.
   - Одно и то же место силы на первого человека влияет исцеляюще, на второго - утомляюще, а на третьего - вообще никак.
   - Но если кошки чувствуют только эти, как их, быстропроходящие? - насторожилась художница. - Это все равно, что возиться с кедровыми орешками, когда нам нужен обед из трех блюд!
   - На такой случай есть более масштабные места силы, - и Таня вытащила из рукописи сложенный вчетверо здоровенный лист миллиметровки. - Вот их карта.
   - Что ж ты раньше не сказала?!
   - Разве вам это не для реферата или ещё чего-нибудь?
   - Реферат? - переспросила я. - Летом?
   - То есть, у вас чисто практическая цель? - всезнайка разом охладела к происходящему и протянула нам листок. - Так и быть, пользуйтесь, пока я добрая. Потом вернете. Ну, счастливо. А то мне ещё обед готовить надо и в магазин сходить.
   - В магазин, как же, - буркнула Риша, глядя вслед Тане. - Небось, ждет не дождется снова за книги засесть.
   - Главное, что карта у нас, - сказала я.
   Риша повертела миллиметровку в руках - так, сяк:
   - Ну, картограф из меня всегда был никудышный. Может, хоть ты сообразишь, где здесь что.
   И чего тут непонятного? Вот пруд, вот главные улицы, вот...
   Я обрадованно задержала палец на карте.
   - Риша, смотри, здесь обозначено место, где раньше стоял дом бабушки!
   - Какой бабушки?
   - Моей бабушки. Представляешь?! А я-то думала, почему мне там хорошо. Начнём с него. Здесь недалеко.
   Художница пожала плечами:
   - Главное, чтобы не в гору.
   Но, когда пришли, у меня вдобавок к слабости резко испортилось настроение. Я знала, что просторный двухэтажный дом, где провела почти все детские годы, - снесли. Но чтобы вот так, вместе с землёй...
   Я бродила сомнамбулой, трогая изрытые морщинами-трещинами стволы знакомых, родных деревьев. Рябина, растущая у ворот. Ребятня любила висеть на её удобных гладких ветках. Два тополя, где мы наладили качели, и, взлетая в самое небо, любовались панорамой города. Мохнатая лиственница с круглыми серыми шишками. Берёза, от её корней начинался наш огород. Растения остались, но ниже - обрыв и ржавые гаражи. Всё пространство дома, пространство детства - срыто. А даль заслонили серые многоэтажки.
   Беспомощно опустилась на траву. Место силы молчало. Его просто не было. Оно ушло.
   - Город успел измениться, - обеспокоенно поглядывая на меня, проговорила Риша.
   - А если так - везде?
   - Ну, нет! Не может быть. Давай, вставай, пойдём искать дальше.
   Я вновь уткнулась в карту. Так, здесь давно всё перестроили, здесь вообще новый микрорайон появился, только и остаётся, что частный сектор, да окраины.
   - Он ещё и раскрашивал их по разному, - удивилась художница, заглядывая мне через плечо. - Смотри, вокруг пруда - зелёное, у твоего дома - оранжевое, а во-он там, на юге - даже красное. Как думаешь, это связано с их мощностью.
   - Если так, Гульбище должно быть очень сильным.
   - Гульбище? Сотню раз слышала, но ни разу там не бывала.
   Вот уж чего не ожидала от человека искусства. Ни разу не ходить за подснежниками?! Ни разу не лазать по толстенным стволам поваленных берёз?! Никогда не слушать мелодичного горлового карканья воронов и звонкую деревянную дробь дятла.
   Я мысленно увидела его - не луг, не бор, а большие поляны с редкими, словно стоящими в задумчивости огромными деревьями. Может, они любуются городом, который раскинулся внизу, а может, вспоминают старинные народные гуляния, давшие название этому месту. Странно, даже от одного представления стало легче. В голове прояснилось, и я сообразила, что...
   - Никуда мы не пойдём.
   - Почему?
   - Киабаса! Она, наверно, уже вернулась из лагеря. Надо срочно домой.

* * *

   Вечером противная хандра вернулась. От скачущей перед носом Киабасы становилось только хуже. Какой-то злодей научил её делать "колесо".
   - Ну, Радочка, ну посмотри! Сейчас обязательно получится!
   Показательное колесование грозило затянуться. Спас телефонный звонок.
   - О, значит, это точно твой номер, - приветствовал меня деловой голос Тани. - Как успехи?
   - Плохо, мы...
   Таня не дала договорить:
   - Естественно. В этой теории об иновекторных пространствах слишком много притянуто за уши. И вообще, русская традиция больше опирается на слово. Заклинания, наговоры, молитвы. Например, если вам нужно зарядить амулеты, то с равным успехом можно как отнести их на место силы, так и прочесть над ними аффирмацию какую-нибудь.
   "Какую-нибудь? Мне бы знать, что это такое - аффирмация".
   - Словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести...
   "Словом можно удить, словом можно стрелять, словом можно нехилые деньги сшибать", - подал голос мой внутренний поэт - та ещё язва.
   Татьяна говорила, говорила и говорила. А во мне зрела уверенность. Выждав мгновение, когда собеседница глотнула воздуха, я спросила:
   - Не подскажешь, какой сегодня день? Какой стихии?
   - Воздуха, естессно. Так вот, еще древние...
   Несмотря на слабость, я подскочила: "Ура! Теперь у меня есть информатор!" Но, когда через десять минут положила вспотевшую трубку на аппарат, призадумалась. Информатор дал ценные сведения. Значит, надо ими воспользоваться. Осталось всего ничего - вычленить из длиннющего монолога полезное мне. Хотя, скорей всего, необходимо всё, но не на данный момент.
   Я вернулась на диван. Слово. Слово - то же самое, что место силы. Где найти много хороших слов?
   - Киабаса, скажи мне что-нибудь хорошее.
   - Я люблю тебя! - дитя с улыбкой кинулось меня душить.
   "Славно, конечно, - рассуждала я, стараясь отцепить от себя любвеобильного клеща, - но облегчения не приносит".
   - Показать колесо?
   - Нет, спасибо. У соседей уже весь потолок в трещинах.
   - Тогда почитай мне, - заявила девочка.
   - Почи... Киабаса, ты прелесть! Книги!!!
   - Эй, ты куда?! А читать?!
   Если и дальше буду так носиться, дело кончится инфарктом. Я распахнула стеклянные дверцы шкафа, потянула на себя любимый томик...
   - И это я всё разбрасываю, да?! - возмутилась Киа, застав меня погребённой под горой классики и беллетристики.
   Книг было много, даже с моей техникой чтения сразу не осилишь. Я села перед Эверестом хороших слов как Золушка перед кучей зёрен:
   - Так, давай рассуждать логически.
   - Давай сказку почитаем.
   Народные сказки я отвергла сразу. Они обходились без описаний, живописными картинами природы грешили лишь авторские произведения.
   - Вот оно! - я торжествующе достала простенькую книжку, немногим толще брошюры.
   По коже от ладоней к плечам пробежали первые шеренги муравьиной армии. Как я раньше не чувствовала?! Ведь читала его несколько раз.
   - Эк-ю... пе-ери? - прочитала по складам Киабаса.
   - Экзюпери. Маленький принц.
   - Принц? Это сказка? Интересная?
   - Потом сама прочитаешь.
   - Тогда зачем она тебе? - сразу надулась родственница.
   Наконец я отыскала нужную страницу:
   - Послушай. Колодец, к которому мы пришли, был не такой, как все колодцы в Сахаре, - самый настоящий деревенский колодец. "Как странно, - сказал я маленькому принцу, - тут всё приготовлено: и ворот, и ведро, и верёвка..." И ворот заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии.
   Я читала, чувствуя, как мурашки бегущими в атаку волнами прокатываются по всему телу. Видела, осязала рассветную пустыню, лётчика и мальчика, волшебную колодезную воду. Это тоже место силы, но особое, книжное.
   - Я поднёс ведро к его губам. Он пил, закрыв глаза. Это был как самый прекрасный пир. Вода это была не простая. Она родилась из долгого пути под звездами, из скрипа ворота, из усилий моих рук. Она была как подарок сердцу.
   Незамысловатые фразы, но за ними - восторг и наслаждение, радость и энергия! "Самого главного глазами не увидишь..."
   Киабаса тормошила меня за косу:
   - А что дальше?
   - Что?
   Оказывается, я уже несколько минут сидела, глядя в книгу невидящими глазами и улыбаясь. Память заново знакомила меня с маленьким принцем и розой, лисом и фонарщиком, змеёй и лётчиком...
   - Лётчик... Подожди-ка!
   Вторая книга была и вовсе крошечной, чего не скажешь о названии.
   - Чайка по имени Джонатан Ливингстон, - прочитала я Киабасе. - Это про чайку, которая быстро летала.
   - Быстро летала - и всё?
   - Ну... она летала ОЧЕНЬ быстро.
   - И что, этот Ливистон не встретил другую чайку, они не полюбили друг друга и не родили маленьких чайников... чаят... чаёнышей?
   - Нет, в том-то и дело, что его это не интересовало.
   - Скучно.
   - Кому как, - я ещё немного подержала книгу на коленях, впитывая иную силу - пьянящую одержимость полётом и безудержное стремление к совершенству.
   - Ра-ада! - ныла Киа. - Прочитай что-нибудь интересное. Про любовь!
   "Про любовь..."? Не читать же ей "Джейн Эйр" - любая дошкольница уснёт на втором абзаце. К современным дамским романам даже у меня, заядлой библиоманки, устойчивая аллергия. И почему об этом светлом чувстве так мало хорошей литературы?!
   Словно в ответ на строптивые мысли с полки свалилась ещё одна книга, пребольно стукнув меня по голове.
   - Грин! "Алые паруса"! То, что нужно!
   - Радочка, а кто паруса раскрасил и зачем?
   Пока девочка разглядывала картинки, я вкратце пересказала ей книгу. Убедившись, что в раскраске парусов не участвовали ни маги, ни экстрасенсы, Киабаса тяжело вздохнула и положила голову мне на колени:
   - Всё равно почитай.
   И, чувствуя, как левая нога затекает, шерсть поднимается дыбом, а душа наполняется чем-то очень похожим на счастье, я озвучила свой самый любимый отрывок - про встречу со сказочником-предсказателем:
   - "Не знаю, сколько пройдёт лет, только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе... На берегу много соберется народу, удивляясь и ахая. Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки. "Зачем вы приехали? Кого вы ищете?" - спросят люди на берегу. Тогда ты увидишь храброго и красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. - "Здравствуй, Ассоль! - скажет он...
   - Здравствуй, принц, - прошептала Киабаса.
   - "Далеко-далеко я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в своё царство. Жить с тобой мы будем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали"... И ты уедешь навсегда в блистательную страну, где восходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом...
   - Хорошо, - промурлыкала девочка, освобождая мою коленку. - Только почему у тебя во всех книгах вода?
   - Вода?
   - Ну, море, колодец, корабли, чайки...
   Я продолжала разгребать книги в поисках чего-нибудь сухопутного.
   - Гайдара хочешь?!
   - Это тоже чайка?
   - Нет, это писатель. Детский.
   И я, полистав книгу, зачитала эпизод про чердак из "Тимура и его команды". Окунаясь в эту книгу, я всякий раз словно сама оказывалась в таинственном полумраке, пронизанном лезвиями солнечных лучей. Вот он - волшебный штурвал. Конечно, волшебный, если по одному его движению сюда прибегают "люди" - самые чудесные, добросердечные и верные друзья. Всяких Фигур и Квакиных даже в наше время предостаточно, а вот Тимура с командой - ещё поискать.
   Киабасе срочно захотелось строить штаб. И не важно, что у нас нет собственного чердака, можно забраться на шифоньер. Похоже, ей надоели книги без конца и без начала.
   - Делай что хочешь, а мне нужно ещё почитать. Я от них заряжаюсь энергией.
   - Да ну? Ты так всю ночь просидишь. Между прочим, я знаю место, где этой энергии - хоть завались!
   - На электростанции, что ли?
   - Не-а. Если проводишь меня туда - покажу.
   Я глянула в окно. Темнело. А сейчас июнь, выходит - время уже недетское. Родители приглушили телевизор и явно собирались расправлять постель. Хитрюга моя родственница, ничего не скажешь. Как мы выйдем из дома?

* * *

   Родня мне досталась, ва-аще! Стоит, хлопает глазами, как не взрослая. Типа, давай, Киабаса, решай проблему сама.
   А мне что, мне не трудно. Что бы попросить за это? Мороженое? Или Барби? Или... нет, на новый мобильник она не согласится. Хотя, меня бы и её старый устроил...
   - Можешь не ломать голову, папа с мамой ни за что нас не отпустят.
   Это, может, тебя, Радочка, и ни за что, а меня очень даже за что! Решительно иду в зало и делаю ангельское личико номер восемь:
   - Дядя Лёша, тётя Поля, а где же мой особый ужин?
   - Ужин? - ещё бы тётя не удивлялась, она час назад накормила меня до отвала.
   - Особый? - переглядывается с нею дядя.
   Изумлённые глаза номер три:
   - Сегодня четверг?
   - Д-да, кажется.
   - В четверг у меня обязательно особый ужин. Кефир с повышенным содержанием этих, бифидомикробов...
   - Бифидобактерий, - шепчет из коридора сестричка.
   - И их тоже, - раз такая умная, могла бы сама выкручиваться. - А ещё нужна сосиска в тесте. Тоже особая, ви-не-гре-та-рианская.
   Я не вижу, но, кажется, в коридоре Рада сползает по стенке.
   - Странно, в прошлый четверг ты не просила ничего подобного.
   Неужели тётя мне не верит?!
   - Так это был обычный четверг, а не...
   - А не что, малышка? - идёт в атаку дядя.
   - А не худеющая луна на стадии впадения Скорпиона в Марс, да ещё с пасмурной солнечной активностью при вилянии хвоста кометы Галилея!
   Во, какая я умная! У родственников аж лица перекосило.
   - В такой вечер мне нельзя без особого ужина. Иначе, как говорит мама, очень пострадает аура, карма, сутра и брахма.
   "Брахма-то тут при чём?" - стонет дядя, но тётя уже сдалась:
   - Может, дело исправит простой кефир и бутерброд с сосиской?
   Щас!
   - Нет, простой не исправит. Ой, что-то у меня голова закачалась.
   - Закружилась, - Раде бы в подсказчики идти, которые в театре в подвале сидят.
   - Придумала! Пусть Рада сбегает в магазин, а я ей покажу, какой кефир купить. Тут рядом, во дворе.
   - Лучше я схожу, - предлагает тётя.
   Нет, так мы не договаривались! Я бросаю отчаянный взгляд на сестричку, и она впервые выдаёт умные слова:
   - Не беспокойся, мама, мне не трудно.
   Тётя с тревогой глядит из окна на улицу:
   - Только вон к той компании не приближайтесь. И с незнакомцами не разговаривайте. Рада, возьми телефон.
   - Уже взяла.
   - Не волнуйтесь, тётя Поля, мы умнее Красной Шапочки, - говорю я.
   - Хочется верить.
   До магазина мы бежали вприпрыжку. Ну, то есть я вприпрыжку, а эта доходяга Рада - как получится. А когда доковыляла до двери и увидела расписание, вовсе скисла:
   - Киа, он уже закрыт.
   - Знаю. Давай сюда мобильник.
   Делаю расстроенный голос номер... пусть будет номер раз.
   - Тё-отя По-оля-а-а...
   - Что случилось? - о, уже переживает.
   - Магазин за-акрыт...
   - Ничего не поделаешь, возвр...
   - Ой, вспомнила! В круглосуточном супермаркете тоже такой кефир продаётся! Мы-быстро-ладно-пока!
   И выключаю трубку.
   - Ты что вытворяешь?! - сестричка хочет отобрать телефон, но я уже спрятала его за спину.
   - Совсем не догоняешь?! Пусть думают, что мы идём в магазин. Спокойно, по улице с фонарями. Туда и обратно - час.
   - Почему час, круглосуточный за углом?!
   Простых вещей не понимает. Одно слово - старшее поколение.
   - Потому что в магазине за углом ревизия. В том, что на остановке, не найдём сосиску в тесте, а будет она только в центральном. До которого идти долго - автобусы уже спать уехали, а на такси у нас денег нет. Правильно?
   - Ой-й, - вздыхает Рада, стопудов, в восхищении.

* * *

   Энергии от любимых книг оставалось на более-менистое передвигание ног, и всё. Я покорно тащилась за Киабасой, прекрасно осознавая, что малявка втравливает "Радочку" в очередную авантюру, но ничего поделать не могла. Да будь у меня воля, терпела б я её самоуправство хоть минуту?! Нет! Схватила бы за ухо и отвела домой, несмотря на все "гениальные" планы. Мысли перекинулись на другое. Воля. Сила воли. Безволие. Бессилие. Выходит, слабые люди потому и зависят безоглядно от других, что у них нет воли. Силы.
   Я хмыкнула. Молодец, сделала великое открытие! Как будто без тебя не понятно, что слабый и безвольный - одно и то же. Ну, подожди, Киа, дай мне только окрепнуть, и тогда...
   - Пришли! - завопила жертва моих будущих репрессий.
   Теперь я поняла, откуда разносился назойливый и так раздражавший меня "бум-бум-бум". Перед нами лучилось огнями цветомузыки, грохотало тумбоподобными колонками и топталось на месте десятками ног самое ужасное детище цивилизации - дискотека! Кто-то может возразить, что самое ужасное - атомная бомба. Но та хотя бы убивает мгновенно.
   - Привет, большая мелочь! - охранник на входе улыбнулся Киабасе как старой знакомой.
   - Я не большая мелочь! - парировала девочка. - Я маленькая крупность!
   "Крупность, кашность, супность, пшённость,
   Геркулесность, макаронность,
   Сырность, хлебность и колбасность -
   В общем, в целом - Киабасность!"
   - О, и подружку привела! - мне не удалось замаскироваться под куст, дерево или прохожего. - Залетайте, пока начальство не видит.
   Я беспомощно оглянулась в поисках очень толстого и очень строгого начальника, но тщетно.
   Киабасище вида ужасного
   Сохватало ребёнка несчастного
   Потащило за лес и за реку
   В место страшное - на дискотеку!
   - продолжал посылать мозг поэтический сигнал о бедствии.
   Мы оказались на танцевальной площадке.
   Бум-Бум-Бум! Где-то далеко попсовый голос выл о любви, но разве мог он пробиться сквозь сваезаколачивание басов? Сестрёнка мигом нашла в толпе старых знакомых, не переставая танцевать, подпрыгивать и просто носиться от одного края до другого. Я же с трудом доковыляла до единственной скамейки. Сидевшие на ней тихони поспешили уступить место. Ноги подкосились, я села... или легла, сложившись пополам? Если не выберусь отсюда через пять минут, не выберусь никогда.
   - Ой, девочке плохо! - испугалась какая-то девушка. - Наверно перетанцевала, устала с непривычки.
   - Ага, - хохотнул рядом мужской голос. - Перепила малость.
   Пусть думают что хотят, лишь бы помогли...

* * *

   - И что потом? - спросила телефонная трубка.
   - К счастью, дискотека была всего до одиннадцати, и мы попали на последнюю тему. Охранник выпроводил всех и довёл нас с Киабасой почти до квартиры. Она, кстати, очень сердилась.
   - Квартира?
   - Киабаса. Мол, из-за них Рада не успела подзарядиться.
   - Ничего без меня толком сделать не можете! - хмыкнула на другом конце провода Таня. - Ладно, сегодня сама займусь твоим лечением.
   Всезнайка пришла уже через час, причем вместе с Ришей. И пока первая штудировала рукопись лозоходца и с жаром рассказывала мне о новых фактах, вторая наскоро срисовывала контуры карты иновекторных пространств.
   - Сделаем обновленный вариант, - подмигнула художница. - Старый-то рано или поздно придётся сдать.
   - Всю жизнь мечтала открывать новые земли, - я почувствовала себя намного увереннее.
   Пока Киабаса не вернулась из лагеря, мы успели побывать в трёх местах, отмеченных на карте. Два мне не очень понравились, зато на третьем оставалась бы сутками, греясь на солнышке и всматриваясь в даль.
   - Понятно, - Таня вооружилась карандашом. - Чтобы дело двигалось быстрее, нужно определить параметры совместимости. Дай характеристику твоих предпочтений.
   Несмотря на зубодробильные слова, я поняла, к чему она клонит:
   - Тут можно сидеть...
   - Но не всем, - проворчала Риша.
   За минуту до этого девочка пристроилась было на скамейке, но тотчас вскочила как ужаленная - в ложбинке доски скопилась дождевая вода.
   - Трава и деревья тут хорошие.
   - Да их по всему городу...
   - Деревья тоже бывают разные, - остановила художницу книголюбка. - Не забудем про открытый горизонт и...
   - Вид на пруд, - кивнула я.
   Татьяна захлопнула блокнот:
   - Достаточно. Полагаю, таких уголков в Воткинске хоть отбавляй.
   Не то чтобы "хоть отбавляй", но местечки нашлись. Теперь мой день выглядел так: с утра трудотерапия и чилдрен-пытка в лагере, и, после обеда, в дальнем углу школьного стадиона, на вкопанных в землю шинах меня и Киабасу уже поджидали две путешественницы. То ли ими двигало сострадание, то ли самим понравилось искать "Радационные батарейки" (как шутила Риша)... А дальше - блаженство!
   Трудно, почти невозможно передать словами то, что я видела, вдыхала, чувствовала. Тепло нагретых солнцем брёвен, насторожённые взгляды сидящих рядом кошек, а через дорогу - ничейный, тихий, отвыкший от хозяйской руки сад... Шелест берёзовых листьев над головой, божья коровка на ослепительно-белом стволе кажется чёрной... Воздух, одуряющее много воздуха - вдаль до горизонта, вверх до тающего самолётного следа... Разноголосый вороний концерт на сцене-тополе: кто знал, что карканье бывает и "кар", и "кра", и "ка-а", и "глр"?! Вечерний пруд, ртуть-вода чуть колышется, чайки на ограде у шлюза ссорятся, устраиваясь на ночлег.
   Однажды мы пережидали на автобусной остановке грозу, и когда появилась радуга, весь мир показался мне одним сплошным местом силы. В другой раз остолбенела у дерева-гиганта: от него шёл звон, словно от древнего церковного колокола.
   - Это страж города, - объяснила я девчонкам, прильнув к шершавой коре. - Не всего, конечно, а только его природы.
   - Вот и не верь после этого в язычество, - хмыкнула Риша.
   - А при чём тут язык? - удивилась Киабаса.
   Таня пустилась в объяснения. Я закрыла глаза. Сила струилась, текла под ладонями, ещё не решив, остаться на прежнем месте или пойти со мной. Сколько разных сил я перепробовала, перевбирала в себя за эту неделю? Чужая энергия - не своя, нам нужно время для принятия друг другом. Выходит, я и раньше так подзаряжалась, только не осознавала. Книги, природа, картины, музыка...
   - Да, танцевальная! - поддакнула Киабаса.
   Ой, оказывается, я уже некоторое время рассуждаю вслух!
   - Ещё фильмы, - предположила Риша.
   - Мультики! Про принцесс, и про драки, и про колдуний всяких с говорящими зверюшками, и...
   - Хватит! - вот уж не ожидала, что Таня может говорить таким голосом. - Вас послушать, так места силы, это всё что угодно, лишь бы человеку нравилось.
   - А разве нет? - удивились мы.
   - Места силы - это великие места! - при внешнем спокойствии информатор метала виртуальные громы и молнии. - Про них легенды слагают. К ним паломничества устраивают. На них города строят. Рим! Москву! Иерусалим!
   - Воткинск, - пискнула Киа.
   Таня онемела.
   Нужно было спасать ситуацию. И тут как нельзя кстати у меня заурчало в животе. Если ты напитался чистой энергией, это ещё не значит, что сможешь жить без обычной пищи.
   - Пойдёмте где-нибудь перекусим.
   - До дома далеко, - погрустнела художница.
   - А в магазине сейчас обед, я видела, - пригорюнилась Киабаса.
   Всезнайка самодовольно ухмыльнулась:
   - На днях новое кафе открыли, говорят, вполне приличное.
   - И ты знаешь, где оно?! - возликовали остальные.
   - Естественно.

* * *

   В Воткинске никогда не водилось аристократов, только купцы и горные начальники - управляющие завода. Не попадались тут роскошные дворцы и усадьбы в стиле барокко. Но если бы меня попросили найти в городе замок, я бы не колеблясь указала на "дом с башенками".
   Двухэтажное деревянное здание со стилизованными выступами по краям фасада. Длинноват для терема, а для особняка простоват. Башенки у нас - редкость, и потому домик этот знают, наверняка, многие воткинцы.
   Но не только миниатюрные башни заставляли меня выворачивать шею и замедлять шаг по дороге в детский сад и обратно. Во всю длину второго этажа красовалась терраса. Стеклянная. Разноцветно-стеклянная. Как авторитетно сообщил мне папа, - витраж.
   Витраж... Я так и эдак проговаривала шёпотом это "вкусное" иностранное слово. Внутри никак не могли жить обычные люди. Нет, там обитали легкокрылые феи и мудрые волшебники. А дородная тётка с лязгающим ведром - это так, для отвода глаз.
   Потому я и застыла столбом, когда сообразила, что Татьяна ведёт нас именно к нему. Даже не знала, как реагировать. Была и радость (наконец-то увижу, что там внутри!), и разочарование (неужели в волшебном домике - обычное кафе?). Остальные не заметили моей заминки, активно обсуждая проблему кошек.
   - Мало ли, что этот лозоходец написал! Я своими глазами видела в научном журнале: кошки лежат только на неблагоприятных, отрицательно заряженных зонах, - не терпящим возражений тоном внушала Информатор.
   - Ну очень научный журнал, - ворчала Фантазёрка.
   - Из этого следует, что...
   - Что на плохих местах лежат плохие кошки, а на хороших - хорош... - Киабаса отважно выдержала взгляд Тани, - ...положительно заряженные.
   - Или мне нужна отрицательная энергия, - примиряюще высказалась я, чем только подлила масла в огонь.
   - Тык-тык-тык, хочешь сказать, что ты того, ведьма?
   - Между прочим, ведьма - от слова ведать, то есть знать, и...
   - А Баба-Ёжка от какого слова произошла? От ёжиков или от ёживики?
   - От... отстань, пожалуйста! Мы уже пришли.
   У меня не хватило духу зайти в распахнутые ворота. Открою дверь в глубине двора - и моей детской сказке конец. Риша с Таней тоже остановились.
   Но не Киа!
   - Вы что, есть расхотели? - возмутилась она и отважно ринулась вперёд.
   Делать нечего, пришлось держать марку и не отставать. Так что к двери мы прибежали чуть ли не наперегонки. Не дав мне опомниться, малявка вцепилась в ручку, потянула на себя и...
   - ГО-О-О-ОЛ!!! - отбросило нас звуковое цунами.
   Такого не ожидали мои самые мрачные предчувствия. Острый запах пива, орущий во всю силу динамиков настенный телевизор, перекрикивающие его дядьки у стойки бара.
   - И это, по-твоему, кафе? - обернулась я к Тане, тоже глядевшей во все глаза.
   Тут нас заметили посетители странного заведения. Реакция была неожиданной. Все как один замахали руками, куда-то показывая:
   - Вам в другую сторону!
   - Не сюда, туда!
   - Женщинам и детям вход с фасада!
   Делать нечего, мы вновь вышли на улицу. И как я раньше не додумалась, что у каждого старого воткинского дома несколько входов. Дверь во дворе - для хозяев, а для гостей - парадная, с резными створками и крыльцом.
   Четверо в двери [М. Попова]
   На этот раз Киабаса была осторожнее. Приоткрыла дверь чуть-чуть, заглянула в щель и сообщила:
   - Тихо.
   - Может, ну его, это кафе? До дома потерпим, - предложила Риша.
   - Струсила, да? - обрадовалась Киа.
   - Вот ещё, - буркнула фантазёрка и вошла первой.
   - Динь-дон-дилинь, - откликнулась дверь.
   - О, да здесь колокольчик, - обрадовалась я. - Вон, наверху подвешен. И очень хороший. А что-о-о...
   Я поневоле замолчала, да и остальные не находили слов.
   Напротив входа текла река. Мало того, вода подступала к самому фундаменту старинного дома. Явно не воткинского и даже не русского. Так и чудились голоса чаек, плеск волн и мелодичные песни гондольеров.
   Прошло немало времени, прежде чем мы догадались: это всего лишь фотообои во всю ширину стены.
   - С подсветкой, - многозначительно сказала художница. - Оттого и ощущение, что река на улице. Ой, держитесь за перила, здесь ступеньки. Странно, крыльцо внутри дома...
   - Это, наверно, Венеция, - предположила я.
   - А это, наверно, Китай? - ехидно спросила Таня.
   Она уже спустилась в зал и с любопытством разглядывала высокую напольную вазу с большими красными и кремовыми розами. - Насколько можно судить по рисунку, это времён династии...
   - Бли-ин! - восхитилась Киабаса в другом углу зала. - Я тоже такие хочу!
   Любительницу эзотерики пленило содержимое шкафа со стеклянными дверцами. На полках застыли фарфоровые статуэтки - дамы и кавалеры в карнавальных масках.
   Несколько минут мы кружили по комнате как ясельная группа, в первый раз допущенная к новогодней елке.
   Меня более всего восхитил теплый дощатый пол, так и манивший испытать его босой пяткой. А граммофон на столике в углу, а тонконогие стулья с гнутыми изящными спинками, а запах свежеиспеченного хлеба и почему-то апельсинов, а разноцветные зайчики от витражных стекол на полу, потолке, стенах...
   Таня прилипла взглядом к верхней полке книжного шкафа, шепотом читая полустертые названия на корешках темных от времени книг.
   Риша обошла все развешанные по стенам картины и застыла в центре, задрав голову, как раз под хрустальной люстрой с тяжелыми - явно не нашего века - подвесками.
   Киабаса пыталась поднять один из бронзовых канделябров, расставленных тут и там. Судя по сердитому сопению - безуспешно. А потом нашла другое развлечение: принялась строить жуткие рожи высокому венецианскому зеркалу.
   Я ошалело подошла. Венецианское? В Воткинске?! Но глаза и чувства не могли меня обмануть - настоящее. И тут - видно, чтобы окончательно добить нас - начали бить часы.
   Напольные.
   В деревянном лакированном футляре.
   С блестящим, длинным, медлительным маятником и узорчатыми стрелками...
   Куда мы попали?!!
   В реальность этого странного места верилось всё меньше, а с последним ударом часов в зал вторглось потустороннее. Бесцеремонно, как динозавр на светский приём.
   Когда-то давно любопытная девочка научилась заглядывать за границы настоящего. Думаете, заграничье её не заметило? Время от времени в самых неподходящих ситуациях оно напоминало о себе. Скажете, здорово, весело, класс!? А вы представьте: идёт урок геометрии, учительница пишет на доске доказательство теоремы, и вдруг всё это - и учительская рука с куском мела, и латинские буквы разъезжаются в стороны, рвутся словно лист бумаги или испорченной киноплёнки, а из щели лезет... всякая чушь. Не буду рассказывать, а то сама испугаюсь.
   Здесь произошло то же самое. Часть реки, половина дома на противоположном берегу и даже кусок неба отъехали в сторону, впуская в наш мир... вместе с шумом и запахами мужской забегаловки... человека!
   Мы с отвисшими челюстями смотрели на гостя из потустороннего мира, а он, в ответ, смерил нас оценивающим взглядом, улыбнулся и произнес:
   - Добрый день, меня зовут Валентин Казанов. Что желаете, юные леди?
   - А, - запоздало и как-то неуверенно догадалась Таня. - Эт-то дверь.
   Ну, точно! У нас отлегло от сердца, хотя ноги ещё предательски подрагивали. Просто дверь в стене, на которой обои. Так хорошо замаскированная, что мы её не заметили. Обычная дверь между двумя залами кафе.
   Человек, между тем, развернул записную книжку и снова вопросительно глянул на нас.
   Вид у официанта Валентина был совсем не официантский. Лет тридцати с хвостиком, высокий и худощавый, густые тёмные вьющиеся волосы заплетены в косичку, отчего шевелюра очень напоминала старинный парик. Тёмные весёлые глаза, плутоватая улыбка и по южному острые черты лица делали его похожим не то на итальянца, не то на цыгана. Одет в футболку, джинсы, длинноносые туфли. Это я разглядела уже потом, после галстука, ярко-красного, с белой буквой "С". Тоже мне, клоун. Куда только его начальство смотрит...
   - У вас, наверное, очень дорого, - запоздало спохватилась Риша.
   - Тогда три... четыре корочки хлеба, - нашлась Киабаса и, подумав, добавила, - нет, четвёртую не нужно. Вместо неё, так и быть, мороженое.
   - Я своих клиентов корками не кормлю, - с достоинством возразил южанин. - К тому же, вы, сударыни, здесь впервые. Поэтому обед за счёт заведения. Меню на столике.
   Судя по восторженному вздоху Киабасы и её молниеносному прыжку к зелёной с золотым тиснением папке, она решила зачитать весь список.
   - Одно условие, - ровным голосом продолжал будущий банкрот. - Терпеть не могу, когда еда остаётся на тарелках. Так что вы обязаны съесть всё, что закажете.
   По лицу дошкольницы сложно было определить, что произойдёт через две секунды: то ли дикий рёв, то ли скромное обиженное: "Так не честно!" Лично я поставила бы на первое.
   - Но к мороженому это не относится, детка, - спас положение Валентин.
   Уже тугоносая и мокроглазая физиономия "детки" озарилась счастливой улыбкой.
   - Тогда по одному шарику каждого вида, с сиропом, тёртым шоколадом и орехами!
   - Тебе?
   - Всем! - хором поправили мы.

* * *

   Из кафе мы вышли часа через полтора, едва переводя дух. Риша и Таня вяло спорили, что было вкуснее: борщ или салат по милански. Я не вмешивалась, отдав пальму первенства куриным ножкам в тесте. Киа хвасталась, что теперь у неё "самая мороженая отрыжка на свете".
   - Странный человек этот Казанов, - произнесла фантазёрка. - По виду и не скажешь, что он владелец кафе.
   - А вы заметили его галстук? - спохватилась информатор. - Между прочим, это эмблема "Спартака". Разве можно быть одновременно и футбольным фанатом, и ценителем красивых старинных вещей?!
   - Можно, - отозвалась я. - Он такой и есть.
   - Откуда ты знаешь? - удивилась Киабаса.
   - Я вижу. Я... вижу!
   Господи, как я, оказывается, соскучилась по своему дару! Даже не заметила, когда он успел вернуться! Что было последней каплей? Удивительное кафе? Восхитительная еда? Или таинственная улыбка Валентина Казанова?
   Я обернулась к подругам. Их суть просматривалась без труда, но... было ещё что-то... едва ощутимо витающее вокруг нас... между нами.
   Девчонки смотрели на меня со всё возрастающей тревогой.
   - Не волнуйтесь. Просто я впервые увидела, как выглядит дружба.
   - Если попросишь, я покажу, как выглядит любовь, - пообещала Киабаса.
   Таня и Риша дружно расхохотались. Вытерев слёзы, художница спросила:
   - Ну что, пойдём искать места силы дальше?
   - По-моему, - всезнайка указала на дом с башенками, - главное место силы мы уже нашли.
  

Дело N 6

Лестница

   - Рада, Рада, иди скорей сюда!
   - Не могу, Киа, у нас серьёзный разговор.
   - Ну и ла-адно, не ходи. А тебя тут по телевизору показывают. В новостях.
   Мы переглянулись и рванули в гостиную. Риша не вписалась в поворот и финишировала последней, шипя от боли и потирая коленку:
   - Обязательно в проходе стоять, дайте и мне посмот...
   На экране суетились важные дядьки в солидных костюмах и с очень хмурыми лицами.
   - Обманывать нехорошо, Киабаса, - художница перевела взгляд на меня и Таню, точнее, на наши трясущиеся плечи. - А вы чего ржёте?
   - Она не обманывает, - едва выговорила всезнайка.
   - Да! - с вызовом кивнула малявка. - Я ж не виновата, что это не наша Рада, а какая-то верхняя украинская.
   - Верховная, - поправила я.
   - Хорошо, верхняя верховная, - не стала спорить Киабаса.
   - Давай посмотрим, что по другим программам?
   Я надеялась, что телевизор отвлечёт Таню от моей скромно-скрытной особы. Как бы не так!
   - Ты же сама сказала: у нас очень серьёзный разговор, - опомнилась всезнайка.
   Настоящий информатор всегда с удовольствием делится любыми сведениями. Но знали бы вы, с каким фанатизмом он их добывает!
   Блин горелый, всё так хорошо начиналось... В кои-то веки мы не бродили по городу, а засели в детской в компании с овсяным печеньем, четырьмя кружками какао и шоколадкой. Киабаса, которая воспринимала еду как ежедневную пытку, придуманную взрослыми для детей, пивнула, куснула и унеслась поглощать иную пищу. Телевизионную.
   - Не слишком полезная трапеза, - заметила ей вслед Таня. - Но зато и не калорийная.
   Тут всезнайка как бы невзначай достала из кармана блокнот:
   - Рада, у меня вчера вечером появилась к тебе парочка вопросиков...
   Риша заглянула ей через плечо:
   - Интересно, почему парочка вопросиков занимает две страницы?
   - Потому что вечер выдался длинный, а все библиотечные книги я уже прочитала. Первый вопрос: каким образом ты лишилась собственной энергии?
   Художница открыла рот, но я её опередила:
   - Можно ответить сразу на второй вопрос?
   - Второй: как вы с Ришей подружились?
   - Третий вопрос, - тяжело вздохнула фантазёрка.
   Всезнайка оторвалась от записей и смерила нас пристальным взглядом.
   - Это, конечно, не моё дело, но не слишком ли много тайн от подруги?
   Вновь два горестных вздоха...

* * *

   Когда мы насмотрелись на "верхнюю верховную раду" и вернулись в комнату, допрос возобновился:
   - Ладно, скажи, по крайней мере, зачем тебе нужно было шастать по всему городу, если можно насыщаться энергией в одном месте силы? В первом найденном.
   - Вдруг бы оно исчерпалось, как то, с кошкой, - предположила художница. - Или в человека за один раз влезает лишь столько-то киловатт. Точно, едим же мы понемногу! Иначе люди обедали бы раз в месяц, словно верблюды.
   - Ну и ходила б на один водопой, тьфу! место каждый день, - упорствовала Татьяна. - До первого сентября далеко, успела бы подзарядиться.
   - А ты попробуй есть каждый день одну и ту же кашу. Овсянку, например, - фантазёрку от такой перспективы аж передёрнуло.
   Они сыпали гипотезами, а я задумалась. Действительно, почему мне так позарез нужно восстановить энергию и способности? Людям помогать? Три ха-ха четыре раза - съязвил мой внутренний цензор. Дело не в альтруизме. Мне просто необходим зелёный камень. Чтобы попасть в мир Ю.А. Может, хоть сейчас он меня пустит, выслушает и..., а если нет, то...
   Девчонки прервали спор, в изумлении обернулись.
   - Радк, ты чего это? Плачешь?
   - Нет. В горле пересохло, - и я спряталась от них за кружку с какао.
   - Очень даже верим, - буркнула художница.
   - Знаешь что...
   Что хотела сказать Таня, мы так и не узнали. Хлопнула входная дверь.
   - Есть кто дома? - громко спросил папа, заглянув в комнату. - Вы-то мне и нужны! Идёмте-идёмте, сейчас познакомимся!
   - Он у тебя каждый день знакомится, да? - удивилась Риша.
   Но оказалось, что дело не в папе. На пороге переминался с ноги на ногу гость. Молодой человек богатырского телосложения, русый и вихрастый, в костюме, галстуке, начищенных до блеска туфлях и с барсеткой. В общем, представительный до невозможности... был, пока не заметил нас. Похоже, он хотел произвести хорошее впечатление, но не ожидал кучи малолеток. Мы с интересом наблюдали на его открытом лице борьбу удивления и досады. Победило наигранное безразличие.
   - Девочки, тут такое дело, я отлучусь, ненадолго, одна нога здесь, другая как получится. Займите гостя. Его, кстати, Пётр Ильич зовут.
   - Чайковский?! - выглянула в прихожую Киа.
   - Бородулин, - откашлявшись, хрипло поправил пришелец.
   - Жаль. А вы фамилию поменяйте, и будете полным композитором!
   Хлоп - сообщила дверь об уходе папы. Я вздохнула и пошла на кухню ставить чайник. Все остальные нестройным косяком потянулись за мной.
   - Я не собираюсь менять фамилию, - сообщил Пётр Ильич, оседлав табурет. - Бородулины - очень хороший род. Мой дед работал на заводе. Мой отец тоже был рабочим. И я работаю.
   - На заводе?
   - На фирме, - смутился гость. - Но это всё равно, что завод! Знаете, какие у нас люди замечательные! Друг за друга горой!
   Чайник грелся о-о-очень долго. Мы узнали поимённо всех сослуживцев Петра Ильича, их особые заслуги перед фирмой, скромные, но ярко расписанные успехи самого не-композитора, вагон и тележку проектов, которыми сейчас занимается предприятие. Да и вообще, фирма моего папы - это рай на земле. Очень, очень жаль, что мы ни разу там не бывали. Ах, Рада бывала, но не разделяет восторгов? Значит, плохо смотрела. А если бы пригляделась, то...
   Чайник вскипел!
   Вооружившись кружками, вазочкой с печеньем и коробкой конфет (купленных на чёрный день, то есть на сегодня) пламенный оратор и потухшие слушатели мигрировали в гостиную.
   К сожалению, чай не остановил многословие папиного сотрудника. Я и не догадывалась, что можно с таким жаром и азартом рассказывать о деталях, чертежах и утренних планёрках.
   Первой наплевала на этикет Киабаса. Выскочила из-за стола и принялась носиться по квартире. Временами она забегала в гостиную, с чучуханьем огибала нашу на три четверти унылую компанию и скрывалась из вида. Где-то на седьмом круге из чучуханий сложилась песенка:
   - Чу-чух, чу-чух, чу-чух, чу-чух!
   Зашёл к нам в гости Винни-Пух!
   Работает на фирме он
   И поднимает двести тонн!
   Ты не права, мне говорят -
   Не двести - только пятьдесят.
   И всё равно, поверьте, он
   Работать любит так, как слон!
   Всю жизнь не ест, не пьёт, не спит -
   За дело у него болит
   Душа, и сердце, и мозги!
   Что дальше? Рада, помоги!
   Гость глянул на меня так, что решись я продолжить, это была бы последняя песня в моей жизни.
   - А... - пробормотала я, чтобы замять неловкую паузу, - а расскажите о своей семье.
   - Семья?! - воодушевился Пётр Ильич. - Моя семья - это наш трудовой коллектив. Взять хотя бы Олега Константиновича. Замечательнейший менеджер по связям с общественностью! Он такие статьи пишет, сам читал... в рукописи. Их почему-то не печатают, но ведь известное дело - в газетах всё куплено...
   Я умоляюще взглянула на Таню, та поняла намёк:
   - Да, очень интересно. И чем вы в свободное время занимаетесь? Хобби, увлечения?
   Собеседник смолк, похоже, вопрос поставил его в тупик. Моя истосковавшаяся фантазия уже нарисовала Бородулина в форме вагона, на заброшенных проржавевших рельсах, далеко-далеко, посреди глухой степи...
   - Развлечения придумывают себе лодыри и бездельники, которым скучно на работе. Я свою профессию ни на какое хобби не променяю. Что может быть интересного в марках, подлёдной рыбалке или, хе-хе, выпиливании лобзиком?! А вот мы в прошлом квартале разработали новый агрегат Эл-638, это вам не шухры-мухры...
   Я поймала себя на желании биться головой о стол. Спасла Киабаса:
   - Дяденька не-Чайковский, у вас невеста есть?
   Бородулин поморщился, видно ещё не простил малявке "Винни-Пуха". Но всё-таки ответил:
   - Была у меня девушка, но мы с ней не сошлись характерами. Легкомысленная она слишком. Представляете, закатила скандал. Мол, я ничего, кроме своей фирмы, не вижу. А сама даже от экскурсии по нашему замечательному зданию отказалась. Рада, подтверди, у нас же превосходное здание, недавно капитальный ремонт провели...
   У меня чуть не отвисла челюсть. Вместо одинокого вагона перед глазами всплыл толстенький румяный мистер Коллинз из "Гордости и предубеждения", расхваливающий апартаменты графини Кэтрин де Бург (или как там её).
   Обернулась к Рише и поняла, что её нет. Да, внешне художница оставалась на месте, сидела, уставившись в пустую кружку стеклянными глазами. Но я-то видела - интровертка опять ушла в себя. Вот нахалка! Я мстительно пихнула её локтем, Риша очумело взглянула на меня:
   - Что? Да, наверное.
   - Не наверное и не да, - прошипела я. - Спроси что-нибудь, поддержи светскую беседу, ну!
   - Ну-у... нумизматикой интересуетесь?
   - Чем? - изумились все.
   - Нуворишами? - с надеждой предположила художница. - Нумерологией? Нунчаками? Ну, то есть, космосом.
   - Космос! - просиял Пётр Ильич. - Представляете, если мы освоим производство агрегата Эл-638, то вполне сможем работать и на космическую промышленность. И как это космонавты до сих пор обходятся без...
   Продолжая улыбаться гостю, я нащупала пульт от телевизора:
   - Что ж мы просто так сидим?! Сейчас же начнётся это... которое мы весь день ждали!
   Телевизор услужливо показал рекламу губной помады.
   - Да, только такую фигню и нужно рекламировать, - заметил Бородулин. - Дельные вещи, вроде Эл-638, в рекламе не нуждаются.
   - Угу, - согласилась я и переключила канал.
   - Сегодня в Австрии открылось заседание ООН, - бодро завёл диктор новостей.
   - Кстати, у нас на фирме вчера было заседание по поводу...
   Щёлк!
   - Мария! Скажи, ты правда любишь Хосе?! - проорал какой-то псих, неистово потрясая кинжалом перед носом тётки в ночной рубашке.
   - Делать им нечего. А работай они на заводе, у них не было бы времени на такие глупости. Девочки, смотрите лучше советские фильмы о производстве, они вас научат настоящей жизни...
   Щёлк!!
   - В этом раунде участники игры могут заработать двадцать тысяч рублей, если ответят на двадцать простых вопросов за двадцать секунд...
   - Халявщики.
   Щёлк!!!
   - А я всё чаще замечаю, что меня как будто кто-то подмени-ил, - затянул кот Матроскин.
   Я с надеждой оглянулась на гостя. Тот улыбнулся, видно, вспоминая детство:
   - Да, хороший кот. Практичный. Такому у нас на фирме работать - самое место.
   Всё! Полный конец полдника!

* * *

   Папа! Я с трудом подавила желание броситься к нему на шею. Ведь это он пришёл и спас нашу кислую компанию от Петра Ильича! Но, с другой стороны, он же его и навязал.
   Горячо и неискренне пожалев, что нашу встречу прервали на самом интересном месте, мы спрятались в детской. Киабаса с азартом предложила классную игру - "города". Таня с Ришей вяло согласились.
   - Москва!
   Я гоняла по дну кружки остатки какао и думала. Наверно, скучно жить, когда, кроме работы, ничем не увлекаешься.
   - Астрахань.
   Вот я, например. Смогла бы жить, занимаясь только учёбой? Только сочинительством глупых и весёлых стихов? Только читая или только катаясь на велосипеде?
   - Н... н... Норильск.
   - Там что, норы?
   - Не отходи от темы, тебе на "кэ".
   - На "ка", неуч.
   Может быть, Пётр Ильич просто не знает, что...
   - Ка... строма.
   - Анталья.
   - Неправильно, Наталья - это имя, а не город, - поддела всезнайку довольная Киа.
   - Город, только не русский. Тебе на "я".
   - Ялта.
   Я вскочила:
   - Да! Точно! Туда и пойду!
   - В Ялту? - вытаращились на меня все трое.
   - Нет, - я сообразила, что подругам не обязательно знать об очередной вылазке на подсобное. - Это моё дело.
   Родственница набычилась, художница упёрла руки в колени, а Таня вздёрнула нос:
   - Думаешь, мы до "твоих дел" не доросли?
   - Ничего такого не думаю!
   - Но нас в свои секреты не посвятишь?
   - Нет.
   - Спорим?
   Я захлопала глазами.
   - Девочки, - елейным голосом произнесла всезнайка, - подождите в коридоре пять минут.
   - А что там делать?
   - Поиграем в страны, - пропыхтела Риша, вытаскивая малявку из комнаты.
   Таня закрыла за ними дверь и обернулась ко мне. Её улыбка не предвещала ничего хорошего, но я отважно пожала плечами. Что она может мне сделать? Не станет ведь иглы под ногти засовывать. Я представила себя Зоей Космодемьянской, Татьяну - фашистским офицером и приготовилась умереть, но не выдать партизан, тьфу, подсобное!
   - Выходит, говорить не хочешь? - вкрадчиво переспросила информатор.
   - Нет.
   - Как знаешь, - "фашист" с деланным безразличием принялся разглядывать маникюр на правой руке. - Тебе известно о моём прошлом?
   - Более-менее.
   - Ха! Ничего ты не знаешь, иначе не сидела бы такой спокойной.
   Разыгравшееся воображение мигом нарисовало всезнайку в рогатом шлеме ливонского рыцаря и плаще гвардейца кардинала, наступающую на меня с красным лазерным мечом Дарт-Вейдера.
   - Так вот, пай-девочкой я стала недавно. А раньше Таньку-всезнайку весь район боялся.
   - Почему?
   - Розыгрыши. У солонки и сахарницы содержимое поменять, игрушечного паука перед дверью повесить, майского жука в пенал соседу подсунуть - это мне проще простого.
   - Ты грозишься устроить мне весёлую жизнь?
   Я облегченно рассмеялась. Да после бабаек, Зверя и кувыркания в небесах - испугаться какого-то жука!..
   - Не я. Как думаешь, стоит научить всем этим забавным штучкам Киабасу?
   - Ты не посмеешь!
   - Поверь, мне очень не хочется, но если ты...
   - А если я прямо сейчас выпровожу тебя вон и никогда больше не приглашу?!
   - У меня до сих пор есть номер твоего телефона, - вновь гадостно улыбнулась информатор.
   - Ну ты и...
   - Киа! Угадай, что общего между водой, воздушным шариком и балконом!
   - Не знаю! - донёсся из-за двери голосок "стратегического ядерного оружия". - Объясни!
   - Нужно взять шарик, налить туда воды и...
   - Хорошо, расскажу, - сдалась я.
   - ...и вылить обратно. Тогда шарик слипнется и ты больше не сможешь его надуть, - договорила Таня уже в открытую дверь.
   - А при чём тут балкон? - удивилась Киа, входя в комнату.
   - Даже на балконе надуть не получится, - выкрутилась экс-гроза района.
   - Фу, так не интересно.
   Девочки уселись напротив меня, выжидательно затихли. И разом вздрогнули, когда я с воплем зажала уши руками.
   "Нет!" - гремел в голове бас старшего Учителя.
   "Не смей!" - драматично вторил баритон среднего.
   "Совсем с ума сошла!" - возмущался тенор младшего.
   - Радочка, что случилось? Ушки болят?
   - Надо горячий стакан приложить.
   - Не нужно стакан, - сказала я, глядя то на испуганных девчонок, то на суровых Учителей. - Уже отпустило.
   "И не надейся, не отпустим. Нельзя говорить о подсобном".
   "Это не место для коллективных экскурсий".
   "Где твой здравый смысл?!"
   - Так ты будешь рассказывать, или...? - с нажимом спросила Таня.
   - Мне некогда, - ответила я сразу всем. - Я ухожу.
   - Куда?
   - В одно место.
   - В туалет? - уточнила Киа.
   - Нет, это вообще не дома.
   - Я с тобой, - поднялась Риша.
   - То есть, ты знаешь, куда она собралась? - прищурилась информатор.
   - Нет! - поспешно воскликнули мы обе.
   - Я просто так, за компанию, - добавила художница.
   - Тогда и я за компанию.
   - И я, и я тоже за неё! А что за компания-то?
   - Очень подозрительная компания, - протянула всезнайка. - Они не хотят нам говорить, куда идут.
   - Хватит! - возмутилась я. - Это никого не касается, и никто со мной не пойдёт!
   - Ошибаешься. Вот теперь с тобой пойдут все.
   Учителя ещё строже сдвинули брови.
   - Я вас не пущу!
   - Не бойся, Радочка, мы тебе мешать не будем. Ты даже не заметишь, как мы за тобой крадёмся.

* * *

   Итак, мы едем. В жарком и душном загородном автобусе, вместе с пенсионерами-огородниками. По кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам, в ямку - бу-ух! Терпеть не могу подобные вещи, но альтернатива была ещё ужаснее - тащиться на велосипедах, а то и вовсе пешком. И главное, неизвестно, куда мы направляемся. В другой раз ни за что не согласилась бы на эту авантюру. Но Рада... Она вздумала что-то от меня скрыть. Ха! Не на ту напала.
   Кстати, она обещала рассказать, но что-то не торопится. Оборачиваюсь к заднему сидению. Рада и Риша встречают меня насторожёнными взглядами.
   - Итак, мы едем...
   - На подсобное хозяйство.
   Видно, придётся вытягивать информацию по капле. Ладушки.
   - Хорошо, - медленно произношу я. - И там мы кого-то встретим. Какого-то человека.
   - Да нет там никого, кроме чёрной кошки.
   - Обычной?
   - Ну... она делает вид, что обыкновенная.
   - А на самом деле?
   Любительница мест силы пожимает плечами.
   - На самом деле это кот учёный, - откликается сидящая радом со мной Киабаса, - который говорит правые сказки и левые песни.
   - Пиратские что ли? - удивляется Риша.
   Вот кто вечно слушает вполуха!
   - Да нет, я не помню, чтобы кошка разговаривала. Но поручиться не могу.
   - Что же тогда эта кисонька делает?
   - Она воспитывает Маугли, - сыплет догадками ребёнок. - И зовут её Багира.
   - Дело тут совсем не в кошке! - протестует Рада.
   - Естественно, - логически вывожу я. - Значит, кошка - лишь прикрытие.
   - Чего? Калитки?! - Рада делает вид, что очень удивилась.
   Ага, я на верном пути!
   - Да, калитки.
   - Ну вы сравнили, - вновь встревает Риша. - Как кошка может прикрыть собой калитку?!
   Как говорил классик, маразм крепчал.
   Рада не выдерживает:
   - Никто ничего не прикрывает! Там просто дверь в конце огорода. И... и... И я пойду туда одна. А вы меня подождёте.
   - С кошкой?! - восхищается малявка. - И Багирочку можно погладить?
   - Это ты у неё спроси... Да, кстати, не пугайтесь, там черёмуха и одуванчики.
   Рада что, совсем рехнулась?
   - Ничего, - отвечаю, - я не страдаю столь редким видом фобии. Насчёт остальных, конечно, не уверена.
   - Да нет же, там они не простые, а...
   - Золотые!
   - Цветущие!!! - от вопля Рады оборачиваются не только пассажиры, но и водитель.
   - Да цветущие, цветущие, чего орать-то? - шипит художница.
   - И что? - недоумевает Киабаса. - Зачем мне бояться цветочков?
   Зато я догадалась, о чём речь:
   - Рада хочет сказать, что данные растения ведут себя противоестественно для существующего временного отрезка. Следовательно, они либо существуют в ином времени, то есть измерении, либо не подчиняются законам нашей природной зоны, что также является аномальным.
   Дошкольница не нашлась, что ответить.
   - В общем, волшебство, - сжалилась над ней Риша.
   - Значит, мы идём в сказку?!
   Не вижу повода для бурного восторга.
   - Насколько я поняла, мы идём лишь в предбанник сказки, а в саму сказку наша подруга пойдёт в гордом одиночестве.
   Следует до-олгая недовольная пауза.
   - Как вы не поймёте, что это опасно! Вдруг - Киа, хватит сопеть, - вдруг сказка будет страшная?
   - Да-а-А?! - дошкольница сейчас похожа на вытащенную из воды рыбу: хватает воздух ртом и аж подскакивает на сиденье. - Ну Радочка, ну пожа-а-алуйста! Я буду себя хорошо вести! Я даже ничего не потрогаю... без твоего разрешения.
   Интересно, надолго ли хватит нашей партизанке выдержки и принципиальности?
   - А почему нет? - подаёт голос Риша. - Там же ничего опасного.
   - Кроме черёмухи и одуванчиков? - уточняю я.
   - Да я не про Подсобное хозяйство, я про внутренний мир. Хотя, наверно, всё от человека зави... ой! Эй, Рада, чего щиплешься?! Ты и без меня уже всё рассказала.
   Рада смотрит на нас с Киабасой, потом куда-то вверх, и окончательно скисает.

* * *

   Глаза кисы Багиры всё круглели и круглели по мере того, как мы всё входили и входили.
   - Миленько, - заключила Таня, критичным взглядом окинув двор и огород.
   - У!!! - это Киабаса крикнула в колодец. - Эге-гей! А что будет, если туда камень кинуть?
   - Подзатыльник будет, - сообщила Риша.
   - Правда?! - удивилась малявка.
   - Уж я постараюсь.
   Мы с учителями взирали на них с немым ужасом.
   "Как на прогулке детского сада", - язвительно подытожил старший.
   Словно в ответ на его замечание всезнайка обернулась ко мне:
   - Так куда, ты говоришь, нам нужно идти?
   - Я пойду туда одна. А вы! Остаётесь! Здесь!
   - Ой, кисленка! Можно, Радочка, ну можно?! Только один маленький листик... нет, два, но совсем малюсенькие...
   - Люди! - взмолилась я. - Присмотрите тут друг за дружкой. Ничего не трогайте, не ломайте и не ешьте! Пожалуйста! Я скоро вернусь.
   - Как скажешь, - пожала плечами Таня. - Киа, спорим, ты не высидишь спокойно и десяти минут.
   - На что спорим? На мороженое?
   - Идёт, - и они хлопнули по рукам. Информатор кивнула мне: - Время пошло.
   Я так припустила к калитке, что лишь когда ухватилась за ручку, сообразила - надо загадать, куда иду. "Осторожно, двери открываются, станция - Внутренний мир Бородулина Петра Ильича".
   Светло и пусто. Совсем как у Эллочки. Единственное исключение - лестница. Широкая, серая, бетонная, в общем - стандартная. И, увы, совсем не зеленая. Начинается в двух шагах от меня, а заканчивается... задрала голову, но так и не поняла, где. Зато увидела ХВуМа.
   - Подождите! - я кинулась вслед за поднимающимся по лестнице человеком. - Постойте, давайте поговорим.
   Бетонные ступеньки удобно подставлялись под ноги, но расстояние между мной и Петром Ильичом не сокращалось. Но и не увеличивалось. Запыхавшись и оглядевшись, я сообразила, что бегу на месте. Как на тренажёре.
   К счастью, папин знакомый, кажется, тоже пробуксовывал.
   - Пётр Ильич! - придётся вести разговор, перекрикиваясь как два горца на соседних вершинах. - Эй, товарищ Бородулин!
   Человек наконец оглянулся. Я, глупо улыбаясь, помахала ему рукой. Он пожал плечами.
   - Мне некогда! - донёсся его голос. - Спешу!
   - Куда?! - блин горелый, мы так и будем орать?
   - Вверх!
   - Зачем?!
   Выражение его лица трудно было разглядеть. Но, кажется, симпатией и желанием общаться там и не пахло. Я настырно добавила шагу.
   Или собеседник замедлил ход, или мои усилия дали плоды, но расстояние между нами как будто бы уменьшилось. Во всяком случае, говорить можно уже не напрягаясь.
   - И вы хотите вот так... всю жизнь?
   - Как так?
   - Ну, всё по лестнице да по лестнице.
   - Каждый поднимается вверх, стремится к успеху. Такова жизнь, - назидательно утвердил папин сослуживец.
   - Каждый?! - возмутилась я. - И вы называете это голое пустое пространство - жизнью?
   - С чего ты взяла, что пустое? - взор ХВуМа блаженно оглядывал воздух.
   Он был так убедителен, что я протёрла глаза. Без толку. Или мне теперь не показывают чужой внутренний мир? Но раньше проблем не возникало, да и ступеньки - вот они, материальные до ужаса.
   Какое-то время топали молча.
   - Иллюзия! - осенило меня. - Вам это только кажется. На самом деле ничего нет.
   - Девочка, - Бородулин потерял и без того крохотные остатки терпения. - Что тебе от меня нужно?
   - Поймите, - я воспряла духом, вспомнив загоревшиеся глаза экстравертки, - Мир, это не только лестница. Ваша жизнь может вмещать намного больше.
   - Например?
   - Игрушки! - пискнули где-то внизу.
   ХВуМ и ухом не повёл, зато я так резко затормозила, что чуть не свалилась. Ого, как мы уже высоко! Киабаса кажется не больше котёнка. Очень наглого котёнка, который тут же полез вслед за мной.
   - А где лифт? - спросила она через минуту, требовательно подёргав меня за штанину.
   Странно, я поднималась намного дольше, ноги уже гудят. Ладно, разберусь на досуге, сейчас нужно ХВуМа спасать!
   - Например... любовь?
   Пётр Ильич презрительно скривился:
   - Любят тех, кто в чём-то превосходит остальных. Следовательно, если ты стоишь на несколько ступенек выше, у тебя больше шансов на счастье.
   Я хотела возразить, но гадкое воображение подсунуло другую меня: взрослую, красивую, возле шикарной машины. Смог бы Ю.А. захлопнуть дверь перед носом такой Рады?
   Но едва осознала всю нелепость картинки, как за спиной раздался голос Риши:
   - Искусство.
   - Что вы обе здесь делаете?!
   - Искусство, это..., - затянул ХВуМ.
   - Мне стало скучно, Радочка! Кошка убежала!
   - А что оставалось, Рад, когда эта мелочь в калитку шмыг - и пропала?!
   - ...и в веках сохраняются имена единиц, только самых талантливых, поднявшихся на вершину славы, - закончил мысль слегка обиженным голосом карьерист. - Вы меня вообще слушаете?
   - Знание.
   Приехали! Даже благоразумная Таня не усидела на Подсобном.
   - Веками человечество занималось накоплением знаний. Да и каждый отдельный человек стремится к тому, чтобы учиться, учиться, и ещё раз...
   - Жениться! Радочка, тут тоже скучно, пошли домой.
   - Ну, тогда... например... - в моей голове бешено проносилось "спорт", "садоводство", "кинематограф", "домашние животные" - не то!
   - Ра-а-адо-о-очка-а-а! - дёрг-дёрг-дёрг за штанину. - Ха-а-ачу-у-у да-а-амо-о-й!
   - Дети! - ляпнула я.
   ХВуМ открыл было рот, но ничего не сказал.
   - Дети, это, конечно, лестница, - неожиданно встала на сторону Петра Ильича Таня. - Они растут, учатся, развиваются духовно и физически.
   Человек с довольным видом кивнул.
   - Но что происходит с родителями ребёнка? Ради него люди отодвигают на второй план и карьеру, и личную жизнь, и прочие лестницы.
   - Да! - я уцепилась за эту мысль как утопающий мамонт за мезозойскую соломинку. - Артисты не снимаются в кино и не ездят на гастроли! Чемпионки мира уходят из большого спорта! Коммерсанты тратят огромные деньги не на развитие бизнеса или шикарные виллы, а...
   Пётр Ильич теребил подбородок:
   - Получается, успешные взрослые выбирают не лестницы, а детей?
   Ба-бах!
   Что это? Гром? Канонада?
   ХВуМ был очень серьёзен.
   - Значит, основной закон мира - не лестница?
   - Нет, конечно! - заорала художница. - Глупо ему следовать!
   Бу-бум! Бах! Крррак!
   Первой увидела Киабаса. Малявка от безделья глазела по сторонам:
   - Ра-ада! Мы па-адамем!
   Это она преувеличила, падали не мы. Бетонные ступени с грохотом рушились и превращались в пыль... позади нас. И впереди - тоже!
   - Землетрясение?!
   - Нет, иначе были бы подземные толчки, - возразила всезнайка. - Возможно, виноват какой-то внешний источник.
   - Эй! - крикнула я "внешнему источнику". - Почему лестница обваливается?!
   - Потому что мир - не лестница, - бесстрастно ответил папин знакомый.
   - Но что такое мир?!
   - Не знаю.
   Никогда бы не подумала, что тривиальное "не знаю" выглядит так страшно. Грохот нарастал, с обеих сторон к нам подползала бездна.
   - Ну, придумайте хоть что-нибудь! - Риша взлетела ещё на несколько ступенек. - Или дайте мне придумать!
   - В таком деле нельзя полагаться на фантазии. Нужно всё взвесить. Сопоставить...
   Киабаса взвизгнула и забралась к ХВуМу на плечи. Тот не возражал, полностью погрузившись в свои мысли.
   - Если уж такая фундаментальная теория не оправдала себя...
   - Мы сейчас упадём!!!
   - Мир - всё-таки лестница! - выпалила Татьяна.
   Поверить в это очень трудно, особенно, если стоишь на дрожащей и стремительно худеющей двадцатиметровой колонне.
   - Но вы сами сказали...
   - Шутка!!! - крик перерос в визг - правая нога художницы чуть не соскользнула вслед за бетонной крошкой.
   Лестница [М. Попова]
   - ...сказали, что здесь пусто...
   - Полно! - всезнайка пыталась перекричать ступенькопад. - Да, тут куча... э-э... всего! Рада, подтверди!
   - Точно-точно, мы видим! - увидишь тут, когда столпились опятами на трухлявом пеньке, подгрызаемом сотней бобров.
   - Что же?
   Блин горелый! Что ему там мерещилось?! Думай, Рада! Думай как Пётр Ильич! Фирма это круто! Карьера прежде всего! Всё выше, и выше, и вы-ыше!.. Лишь бы вниз не шлёпнуться.
   И я разглядела! Призрачная лестница шла в гору, а по обеим сторонам от нас стояли люди. Они приветливо махали руками, аплодировали, торжественно разрезали ленточки, вручали друг другу грамоты и ордена. Счастливые лица, целеустремлённые взгляды. Истинные патриоты, граждане, нужные своей стране и народу. На таких, как мы, мир держится!
   Как мы?
   Папин знакомый снял с плеч мою родственницу и шустро побежал по ступенькам, стремясь наверстать упущенное. Да и наша компания старалась не отставать. Скорее, впереди будет только лучше! Нельзя почивать на лаврах, нельзя останавливаться на достигнутом! Под лежачий камень вода не течёт! Ранняя пташка гуляет смело! Даёшь!!!
   - Эй, вы куда драпанули?
   Киа топталась далеко позади.
   - Разве ты не понимаешь, нас ждут великие дела!
   - Нас ждут тётя с дядей и крыса некормленая!
   Ох, как тяжело останавливаться! А уж повернуть назад... У людей сделались такие лица, словно они ждали победительниц всероссийской олимпиады по высшей математике, а дождались трех двоечниц с девиантным поведением. Сты-ыдно!
   - Радочка! - голос у дошкольницы стал далёким и почему-то испуганным. - Куда тебя затягивает?!
   Я закрыла глаза, чтобы не видеть осуждающих и разочарованных встречных, и чуть ли не на корточках поползла обратно. Рядом пыхтели подруги. По всему, отказ от карьерной гонки давался им не легче моего.
   - Ну, наконец-то! - встретила нас праведным гневом Киабаса.
   - Давайте выбираться, пока опять к заоблачным высотам не захотелось, - вздохнула Таня. - Кстати, как вы отсюда выходите?
   - Просто... - я задумалась, сообразив, что прежде выход получался сам собой, - не помню.
   - Тык-тык-тык, - почесала в затылке Риша. - Сначала мы катались на американских горках, а потом... потом...
   - Может быть, выход открывается только тогда, когда миссия выполнена? - предположила я.
   Мы с тоской и ужасом глянули на лестницу. ХВуМ успел скрыться из вида, а далёкие болельщики обливали нас холодным презрением.
   К счастью, тут я вспомнила, что выполняла далеко не все "миссии".
   Девчонки высказывали одну идею за другой. Заклинание? Особое место? Хитрые пассы руками? Нет, всё не то. Может быть, выходишь только там, где вошла? Нет. Какие-нибудь подсказки? Висящая в воздухе дверь?
   Холодной волной подкатила паника. Как выйти? Как?! Лишь представлю, что застрянем во внутреннем мире, где кроме лестницы и погулять негде...
   - А кошка не поможет?
   Воображение нарисовало кошку с фонарём в одной лапе и альпинистским снаряжением в другой. Не-ет, такое бы я запомнила.
   - Кис-кис-кис, - на всякий случай позвала Риша.
   Ничего.
   В голову закрался противный вопрос: что происходит с частью внутреннего мира, если ХВуМ покидает её навсегда?
   Лестница растворилась, люди в вышине исчезли. Свет начал меркнуть, нас обступила ватная тишина. Только сердце бухало всё быстрее и отчаяннее. Подруги смотрели на меня с надеждой, и это было тяжелей всего.
   - Долго ещё? - наигранно простонала Киабаса
   - Э-э...
   - Тогда хватит без толку болтать! - рявкнула малявка и решительно схватила меня за руку. - Выходим!

* * *

   Никогда прежде так не радовалась, увидев дом, огород и колодец с черёмухой. Девчонки облегчённо выдохнули. Но расслабились мы рано.
   "Да как ты могла?!" - если бы не ангельский характер Учителей, я бы наверняка заработала сразу три подзатыльника.
   - А что случилось-то?
   Они заговорили разом, так что поначалу поняла лишь одно: мы совершили нечто очень-очень-очень плохое. Выпустив виртуальный пар, мои наставники соблаговолили объяснить в тезисах:
   "Пришла без приглашения!"
   "Да ещё с кучей посторонних, непосвященных малолеток!"
   "Во внутренний мир взрослого человека, сложившейся личности!"
   "Взялась подчистую переделать мировоззрение!"
   "Чуть не разрушила!"
   "И сама едва там не осталась!"
   "Что бы ты родителям сказала?!"
   - Чьим, Петра Ильича? - опешила я.
   Пауза.
   "Двести лет с конфискацией", - почему-то выдал мозг.
   "Да, и без права переписки", - чуть заметно улыбнулся младший Учитель.
   - Остаточное явление, по-русски, шок, - авторитетно поставила диагноз Таня.
   Девочки смотрели на меня понимающе и сочувственно, а я выслушивала лекцию о том, как опасно, самонадеянно и недопустимо соваться к ХВуМу, который родился ещё в Советском Союзе. Видите ли, к окончанию школы внутренний мир человека более-менее устанавливается, а к махровой зрелости (то есть годам к двадцати пяти) окончательно закостеневает. Трогать его без подготовки опасно и для хозяина, и для спасателя.
   "Правда, бывают ещё кризисы тридцати лет, и сорока..."
   Но я замахала руками. Нет уж, спасибо, больше меня в миры стариков калачом не заманишь. Пока.
   Посовещавшись, Учителя вынесли приговор:
   "В наказание сегодня вы пойдёте домой пешком. Никаких автобусов, такси и попутных машин".
   Не ожидала, что так легко отделаюсь.
   Впрочем, всезнайку и дошкольницу идея прогуляться до города совсем не вдохновила.
   - Я устала! - Киабаса села на качели и обняла кошку, та жалобно взмявкнула.
   - Идти пешком - нерационально.
   - Зато весело, и можно обсудить, что произошло, - возразила Риша. - Лично мне нужно оклематься после этого... ступенькопада.
   - Тебе надо, ты и иди, - пожала плечами Таня.
   Если я не вмешаюсь, они того и гляди поссорятся. Что сказать, не выдав Учителей?
   - После внутреннего мира нужно...
   Все четверо (включая кошку) посмотрели на меня.
   - ...проветриться. Да, вот так. А вы как думали, на пикник попали?! Я предупреждала, нечего было за мной... со мной...
   Отлично! Больше они сюда не сунутся.
   - Ага, как же! - вскинулась малявка. - Если б не я... не мы... тогда ты бы с лесенки грохнулась и в лепёшку разбилась!
   - Естественно, внутренний мир - опасное место, - кивнула информатор. - Поэтому больше мы тебя туда одну не пустим.
   Киа и Риша с готовностью кивнули.
   Полный конец пикника.

* * *

   Первый километр мы прошли спокойно. Потом дошкольница села на дорогу и заявила, что у неё отказали ноги, обе сразу. Догонялки, салочки и чехарда продлили агонию детских конечностей ещё на пятьсот метров. Дальше три поочередные стометровки с Киабасой на закорках, двести шагов в стиле "носилки из скрещенных рук" и финальная сцена из "Бандитского Петербурга". В общем, когда подошли к городу, трое чувствовали себя каторжанами, а одна - "грациозной принцессой с тремя глупыми лошадками".
   Мои мысли тоже плелись обиженными клячами. Далась этому ХВуМу лестница! Пусть в жизни лестниц хоть отбавляй, но их много, а не одна единственная. И не так всё прямолинейно. На одну лестницу поднялся, по другой в то же самое время спустился. Бывает, только думаешь, что поднимаешься, а на самом деле катишься под откос. Нет, нельзя внутреннему миру быть настолько примитивным! Тогда за что нас наказали?!
   - Автобусная остановка! Теперь можно ехать?!
   Но учителя оставались непреклонны. Тут даже художница не выдержала:
   - Вокруг завода, по плотине, мимо центра, и в гору... Я пас.
   Да, путь неблизкий. Если только...
   - Погодите, - я поставила "принцессу" на землю. - Можно срезать через пустырь.
   - Который? - удивилась Таня. - Что-то не припоминаю.
   - Там, за недостроенными цехами. Где ещё старая железная дорога.
   Девочки пожали плечами. Видимо, их представления о городе ограничивались жилыми районами.
   - Тогда веди нас, Сусанин, - усмехнулась всезнайка.
   У пустыря был талант незаметности. Он настолько не привлекал внимания, что, судя по всему, его не посещали ни бомжи, ни бабушки с козами, ни любители нагромождать горы мусора, ни шумные компании подростков. Так что три усталые лошадки и грациозная принцесса ковыляли в полном одиночестве. Ржавые рельсы привели нас к уютной полянке, скрытой от остального мира кустами ивы. "Привал", - объявила Киабаса, и мы, позабыв о приличиях, блаженно растянулись на мягкой траве. "Вон та, высокая называется ковыль", - лениво констатировала всезнайка.
   Киа - скоростной человек. Только что она стонала, что умирает, а минуту спустя уже носится по полянке, ищет всяких козявок, находит и тащит нам. После особо прелестного клопа Таня не выдержала и взобралась на насыпь, к рельсам.
   - Странно, - отозвалась она через минуту. - Тут как в безлюдных пространствах у Крапивина. Читали?
   Я кивнула и призадумалась. Конечно, здесь не тот выдуманный писателем чудесный, лишённый зла уголок, где сосны завязываются узлами, и время течёт по особенным законам. Но и не место силы. Пустырь с секретом. Когда проезжаешь мимо на автобусе, кажется, что это крошечный участок земли. Но стоит в него попасть - разворачивает перед вами поляны, овраги, ивовые заросли, болотца и речушки.
   Пустырь гулятельный,
   Пустырь мечтательный,
   Пустырь игрательный
   И размышлятельный.
   Наша маленькая компания напрочь забыла о том, что нужно идти домой. Киабаса увлеклась погоней за лягушкой. Художница нашла брошенную здесь в незапамятные времена строительную плиту с петлями арматуры. По краям бетон искрошился и зарос мхом.
   - Как будто остатки древней цивилизации, - объяснила фантазёрка с горящими глазами. - Представляешь, когда-то тут стоял прекрасный дворец, который разрушил великан. Или это часть дороги, выложенной атлантами. Или...
   Таня, изображая канатоходца, шагала по рельсу.
   - Знаешь, - поделилась она со мной, - здесь очень хорошо думается. Стоит только задать вопрос, и ответы сами всплывают в памяти. Даже те, которых я не знаю.
   Я ещё раз оглядела подруг. Каждая нашла на пустыре что-то интересное для себя. Причём Киабасу вряд ли бы увлекли развалины, Рише не понять восторгов Тани, а как информатор относится к мелкой живности, можно не объяснять.
   Учителя улыбнулись, и тут наконец я сообразила, почему они велели нам идти пешком.
   "Каждому своё. А мне неуд за гордыню. Кто я такая, чтобы судить? Да, внутренний мир Петра Ильича всего лишь лестница. Тупая, прямая, элементарная лестница! Но он ею доволен. Зачем исправлять то, что вполне устраивает человека?! Зачем догонять и причинять добро?! Блин горелый, опять нарушила главное правило психологов: не просят - не лезь".
   - Ладно, - покаянно вздохнула я. - Теперь довольным людям помогать не буду.
   "Свежо предание", - усмехнулся старший учитель.

* * *

   - Как там дела у Петра Ильича? - спросила я, чтобы хоть чем-то занять рекламную паузу.
   - Что? - папа оторвался от газеты. - А, не знаю. Он на повышение пошёл, в головное отделение нашей фирмы перебрался. Но когда уезжал, сиял как победитель Евровидения.

(Продолжение следует...)

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"