Аннотация: Мне всего-навсего требовалось дать взятку. Только вот дать я ее пыталась совсем не тому, кому должна была! И теперь разъяренный королевский поверенный ищет меня по городу. А ярость мужчин бывает очень опасна...
Взятка
Мне всего-навсего требовалось дать взятку. Внушительную, в тридцать золотых, получить которые удалось, продав господину ростовщику подаренные родителями к моему совершеннолетию драгоценности. Всего месяц как подарили, мне до слез обидно было расставаться с ожерельем и серьгами. И я еще не придумала, как оправдаю перед матушкой пропажу гарнитура, но, пожалуй с этим смогла бы справиться, а вот сообщить, что Даннар вновь попал в переделку - увольте, папенька не поймет и его точно лишат наследства. А так как я искренне люблю брата, я здесь - перед административным зданием Городской стражи. Стою, придерживая капюшон и нервничаю.
Нет, по сути, все уже было реализовано тетушкой Зиммер - дело уладила она, с главой стражи бароном Танак вопрос согласовали, включая сумму... Да, мне все еще жаль моих драгоценностей! Действительно жаль, у батюшки превосходный вкус и камни были подобраны под мой цвет глаз так, что сами глаза становились ярче и загадочнее... Полагаю, сегодня, ярче и загадочнее станут глаза супруги ростовщика и с этим, как и с навязанной ролью, мне придется смириться.
Нервно выдохнула, несмотря на все попытки казаться спокойной, меня трясло, причем настолько, что появилось впечатление, будто все здесь нервничают, включая стражей у двери. Во истину, казалось они тоже едва не дрожат. Это нервы. Точно нервы, причем мои собственные, нет, с нерешительностью пора заканчивать.
'Алиша, ты справишься' - уверенно сказала самой себе.
Выдохнула и решительно направилась к дверям. Настолько решительно, что едва не поскользнулась, поднимаясь по ступеням, так как гордо смотрела вперед, и не хватило ума иногда хоть под ноги поглядывать. Да я даже на стражей не оглянулась, едва один из них несколько заикаясь, произнес:
- Мисс, а вы... куда?
- Мне назначено! - заорала я, открывая дверь.
Нервы ни к дьяволу. Вообще никуда не годятся. Да, я не спала всю ночь, да тряслась перед дверью ростовщика с самого рассвета, подлец просыпается, оказывается, к полудню только. Мерзавец хоть бы на табличке предупреждение написал, так нет же - 'Господин Бескуччи работает для вас от рассвета и до заката, каждый день, без выходных и отпусков'. Но мои трудности ведь не повод, повышать голос на несчастного стража? Обязательно извинюсь, едва покину эту обитель порока.
Однако стоило мне войти, как спускающийся по лестнице со второго этажа чиновник с эмблемой королевской службы на лацканах и груди, недовольно произнес:
- Простите, мисс, сегодня приема не...
- Мне назначено! - воскликнула я таким тоном, что мужчина осекся, споткнулся, едва не упал, а документы и вовсе выронил.
Нервы, одним словом нервы.
- Простите, - я кинулась собирать выпавшие листочки, - простите, я неважно себя чувству и нервы, понимаете.
Неопределенно кивнув, чиновник присоединился к сбору документов, и в четыре руки мы управились моментально, после чего я передала ему собранную часть, сделала неловкий реверанс, и поспешила вверх по лестнице, помня о сказанном тетушкой Зиммер: 'Никого не слушай, ни с кем не заговаривай, смело поднимайся на второй этаж, дверь в конце коридора - не пропустишь, там яркая красная бархатная табличка, на которой золотом выведено 'Глава Городской Стражи', и далее звания и титулы, барон себя любит'.
Так что я следовала инструкции - взбежала на второй этаж, остановилась, оправила плащ, гордо вскинула голову (по словам тетушки взятки в наши времена дают все, и в этом нет ничего постыдного, а тетушка к слову весьма уважаемая особа), и решительно направилась к двустворчатой двери в конце коридора. Ее действительно нельзя было не заметить.
Не знаю, нервы ли это, или тут всегда все так нервно, просто ранее мне бывать не доводилось и сравнивать не с чем, однако сейчас, похоже, волновалась не только я. К слову проходя мимо одного из кабинетов с открытой дверью, я заметила тихо завывающего офицера в красной ливрее, который действительно выл, жуя собственную перчатку и с ужасом глядя на двух королевских чиновников в черном, что-то деловито и сосредоточенно разыскивающих в ящиках письменного стола.
- Рабочие будни всегда так суровы? - участливо осведомилась я, не зная как утешить несчастного, и в то же время невежливым было бы с моей стороны пройти мимо чужого горя.
Однако после моего вопроса, офицер выть перестал, вытянулся по струнке и холодно полюбопытствовал:
- Мисс, а что вы здесь, позвольте узнать, делаете?
Иной раз, вежливость совершенно излишня.
- Мне назначено! - гордо отрезала я, и ускорила шаг, более не глядя по сторонам.
Это было шествие богини Справедливости с мешком золота для взятки!
Я промчалась по коридору, глядя четко на цель, игнорируя нескольких чиновников, заставив отступить с пути сурового усатого стражника в странной и нетипичной для воинов черной кирасе, распахнула дверь и решительно вошла.
В следующий миг решимость моя несколько поколебалась, ввиду чистого ясного синего как море перед грозой взгляда барона Танака. У этого человека оказался на удивление честный прямой взгляд, чуть усталый, словно и его утро началось до рассвета, но никогда в жизни я не подумала бы, что это самый известный взяточник нашего города. Удивительно насколько я не разбираюсь в людях...
Мужчина же, подтверждая мое не умение видеть характеры, тяжело вздохнул, и, не поднимаясь, как следовало бы по этикету, печально произнес:
- Не стыдно вам, такая юная и уже столь постыдная распущенность.
На какой-то краткий миг я лишилась дара речи, после покраснела, но потом, мое чувство справедливости взыграло.
- Да как вы смеете?!
Я повернулась, закрыла дверь перед носом того самого усатого странного охранника, пытавшегося войти вслед за мной, вновь повернулась к барону, и сняла капюшон. Тетя посоветовала, оставшись наедине, поступить именно так, ввиду необходимости дать взятку. Мне не понятна была логика ее советов, однако едва я сняла капюшон, поднимающийся со своего места глава городской стражи, мгновенно сел обратно, с искренним удивлением глядя на меня. То есть тетя оказалась права.
- Добрый день.
Черная бровь барона совершила медленное путешествие на середину лба, демонстрируя крайнюю степень удивления.
- Что-то не так? - нервно спросила я.
- Да, - в замешательства отозвался Танак. - Вы не накрашены.
На этот раз некоторое замешательство посетило и меня, впрочем, я слышала, что барон глуповат. Жаль, внешне он казался весьма достойным мужчиной, впрочем я уже осознала, что совершенно не разбираюсь в людях, и потому поспешила перейти к делу.
- Я к вам от господина Ларкана! - заявила с некоторым пафосом, потому как это должно было все объяснить.
В том числе и мешочек с золотом, который я извлекла из кармана, чтобы пройдя через кабинет, водрузить на стол перед главой городской стражи. Тетя предупредила, что взятка не дается из рук в руки.
И вот когда золото, поставленное на стол, тихонечко звякнуло, барон Танак медленно перевел взгляд с моего лица на взятку, несколько секунд потрясенно смотрел на эмблему ростовщика, у Бескуччи все мешочки, в которых он деньги выдавал именные были, а затем хриплым, почему-то севшим голосом задал вопрос:
- Это... что?
Я бы с удовольствием объяснила, более того - поведала бы ему о том, что взятки дело подсудное и вообще воспитанные господа так не поступают, но тетя Зиммер четко дала понять - никаких разговоров до тех пор, пока барон не возьмет деньги. И потому, отступив на два шага назад, я вежливо сказала:
- Возьмите деньги.
Мужчина шумно выдохнул, его внушительные ладони легли на поверхность стола, после чего барон поднялся, перепугав меня как значительным ростом, так и фигурой. Просто тетя говаривала, что барон полноват. Я же, как ни пыталась разглядеть излишнее под черным мундиром, вынуждена была признать, что на сей раз, она ошиблась, барон скорее худощав. Впрочем, уже через мгновение его фигура была мною напрочь забыта.
- Послушайте, мисс, - повысил голос Танак, - что вы себе позволяете?!
И я опешила, не столько испуганно, сколь возмущенно взирая на главу стражи. Возмущение и недовольство, копившиеся со вчерашней ночи, нервы, в конце концов, привели к тому, что я полностью утратила контроль над своим поведением:
- Да как вы смеете кричать на меня? - воскликнула возмущенно. А далее понеслось: - Знаете, что, и меня вовсе не радует вся эта ситуация, и более того, что бы кто не говорил - взяточничество... - я оборвала себя на полуслове, и гневно потребовала: - Берите деньги!
- Что? - вот теперь он заорал.
И я окончательно перестала себя контролировать.
- Берите деньги! - разъяренное требование. - Все знают, что вы продажный! Вот и берите!
Барон грохнулся обратно на стул, и несколько мгновений лицо его носило печать искреннего недоумения и даже некоторой горечи, смешанной с абсолютным неверием в случившееся. Он и руками развел, словно призывая небо в свидетели происходящего. И мне стало его немного жаль.
- Простите, нервы, - несколько раздраженно извинилась я. - Берите деньги, и мне правда пора уже, полдень ведь.
Да, полдень, в городском парке продолжает гулять Стейси с Рокко, и Аннабель в моем плаще, леди ведь не пристало находиться вне дома без сопровождения. Но вот если плащ на мнимой мне на рассвете выглядел вполне естественно, то в жаркий полдень, боюсь, он будет больше привлекать внимание, нежели способствовать сохранению всей интриги.
- Берите деньги, пожалуйста, - практически взмолилась я.
Мужчина растер лицо, затем посмотрел на меня и устало спросил:
- Девушка, а вы вменяемы?
- Что? - вся моя мимолетная жалость к этому взяточнику исчезла вмиг. - Да как вы смеете?
- Жаль, - тяжело вздохнул барон, - вы мне даже понравились.
Потрясенно взираю на лорда Танака, у которого, и все это знают, помимо законной супруги имеются шесть любовниц. Или семь, точно уже не помню, я не особо прислушиваюсь к светским сплетням, но дело не в этом, дело в том, что этот... грешник и прелюбодеятель посмел сказать мне, что имеет виды и на...
- Вы - бесстыдник и негодяй! - голос мой срывался. - Да как вы смеете! Да как вы вообще посмели делать мне подобные намеки!
- Вот, дьявол, - простонал барон откидываясь на спинку стула.
- Берите деньги! - воскликнула я. - Берите сами, иначе я... - угроза пришла на ум неожиданно, - я к королю пойду!
Тихий протяжный стон, и тишина в ответ.
- Вы что издеваетесь? - не выдержала я.
- Я издеваюсь? - язвительно переспросил барон. - Что вы, роль почетного одного актера целиком и полностью принадлежит вам, мисс.
И я взглянула на ситуацию со стороны - барон сидит за столом, я стою перед ним и действительно веду себя вконец неподобающим образом, как уличная актриса. Стало стыдно, но учитывая, что деньги Танак так и не взял, виноват в моем срыве был все же он. Действительно он.
- Была, - хмуро произнес он, видимо заметив, что я на грани истерики.
- О, - я едва не рассмеялась, - и где же она?
Усмешка, и равнодушное:
- Рекомендуете приступить к поискам?
- Не мешало бы! - отрезала я. - Берите деньги!
И вот тут мужчина язвительно улыбнулся и издевательски протянул:
- Извините, совесть не позволяет.
- Так у вас ее нет! - воскликнула я.
- Уже нашел.
Барон просто измывался надо мной.
- Берите деньги! - требование, на грани ультиматума.
- Мисс, - он широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами, - а за каким дьяволом мне сдались ваши деньги?
Потрясенно глядя на главу городской стражи, я прямо спросила:
- Вы издеваетесь?
Пожав плечами, он с улыбкой ответил:
- Чуть-чуть. Вы перешли к угрозам, я позволил себе опуститься до дружеского подтрунивания над не совсем вменяемой, но очень привлекательной девушкой.
То есть женатый мужчина вновь позволил себе...
- Да как вы смеете!
- Начинается, - перестал улыбаться барон. А затем устало спросил: - Объясните, почему вы так упорно навязываете мне эти ваши деньги?
- Они ваши, - отчеканила я. - Это плата за свободу Дана!
- Оу, - барон сделал вид, будто услышал что-то неприличное и шокирующее. - Я так понимаю, это ваш любовник? - взгляд сделался насмешливым. - Так отпустите его самостоятельно, что ж бедняга так страдает.
Я задохнулась от возмущения! От негодования! От ярости.
- Да как вы смеете! - уже не крик, сдавленный шепот.
- О, простите, совесть опять потерялась, - нагло усмехнулся барон Танак. - Сейчас найду и сможем продолжить разговор.
- Да вы действительно просто издеваетесь! - теперь крик.
- Нет, девушка, я просто иронизирую, - вновь усмехнулся глава городской стражи. - Так что вы хотели?
- Я?!
Тетя гарантировала мне таинственность, четкость соблюдения регламента взяточничества и уважение со стороны барона! И где оно все?!
Сжав кулаки, я постаралась взять себя в руки и сдержанно процедила:
- Возьмите деньги, это единственное о чем я прошу. Неужели так сложно?
Барон подался вперед, расположив руки, сцепленные в замок на столе, и тоже очень сдержанно спросил:
- А что это за деньги? - затем в глазах его промелькнуло некоторое понимание и он уже громче и удивленнее вопросил: - Взятка?
Он определенно смеется надо мной! Но тетя сказала четко - слово взятка при даче взятки не произносится.
- Это подарок вам, - прошипела я сквозь стиснутые зубы.
- Подарок? - издевательски переспросил барон.
- Да, подарок, - я едва сдерживалась. - В честь освобождения моего брата.
- Ага, - кивнул Танак, - так значит брат. Да, жаль парня, ему определенно не повезло с родственниками.
- Что?! - мой вопль вызвал у него лишь усмешку. - Да как вы смеете! Да как вы... Я вообще никогда его не обижала! И помогаю! И...
Я запнулась, а барон издевательски поинтересовался:
- И вы полагаете, что я должен в это поверить, после вашего в высшей степени эмоционального шантажа?
- Шантажа?! - переспросила я, не веря в то, что услышала.
- А, по-вашему, это я ввалился в ваш кабинет и в приказном тоне на грани истерики требую принять какие-то деньги? - поинтересовался барон Танак.
И в этот момент приоткрылась дверь, вошел чиновник в черном и с символикой королевской службы на груди, поклонился мне, затем обратился к барону:
- Искренне сожалею, что вынужден прервать ваше весьма эмоциональное общение, - извиняющимся тоном начал он,- но, сэр Рокнер, вас ожидают на допросе барона, вы просили без вас не начинать.
И я оказалась на грани обморока. Медленно, очень медленно повернулась к мужчине, ошибочно принятому мной за взяточника барона Танака, и, чувствуя, как кровь отхлынула от лица, едва слышно пробормотала:
- Простите.
На лице сэра Рокнера появляется понимающая усмешка, но прежде, чем он успел мне что-либо сказать, торопливо произношу:
- Прошу прощения, я должна идти...
- Вот как? - насмешливо переспросил сэр Рокнер. - А деньги?
Вконец растерявшись, я выдохнула:
- А вы возьмете?
- Нет, - он широко улыбнулся, - видите ли, моя совесть опять со мной.
Замечаю недоумение, но вместе с тем улыбку все еще находящегося в кабинете чиновника, понимаю насколько странным все это выглядит, краснею так, что становится тяжело дышать и позабыв обо всех правилах этикета, мрачно произношу:
- Всего доброго...
- Кому? - откровенно рассмеялся сэр Рокнер.
- Вам и вашей совести! - выпалила я.
И развернувшись, направилась к дери.
Но стоило взяться за ручку, как раздалось приказное:
- Стоять.
И больше сэр Рокнер не шутил, не издевался и даже не иронизировал. Но и на меня накатила вся серьезность ситуации - я только что пыталась дать взятку королевскому поверенному! И потому, совершенно не реагируя на приказ, я дернула ручку, выскочила в коридор, закрыла дверь.
Сердце бешено колотилось, там, в кабинете отчетливо послышался звук упавшего тяжелого стула, и следующее, что я сделала, было на грани сумасшествия. Просто я испугалась очень. И нервы. И в момент стянув перчатку с руки, а это было не просто, она до плеча доставала, я торопливо связала ручки двери, не реагируя на потрясенные взгляды стражников, после чего, натянув капюшон сильнее на голову, бросилась бежать!
Промчавшись по коридору, сбежала на лестницу, споткнулась, едва не потеряла туфельку, но не остановилась ни на миг. Особенно ускорившись, когда где-то на втором этаже послышался грохот выломанной двери и крик:
- Мисс! А ну стоять!
Стоять? Да я бежала так, что не было сил даже глубокий вдох сделать, и практически задыхаясь, я выскочила на улицу, снова поскользнулась на ступеньке, и удержалась только благодаря помощи одно из стражей. Выдохнув 'Благодарю вас', сбежала вниз по ступеням, махнула рукой первому показавшемуся извозчику, не дожидаясь пока слезет с козел, чтобы помочь сесть, сама запрыгнула в карету и умоляюще воскликнула:
- Парк Гардинера. Гоните, пожалуйста!
И едва карета тронулась, он действительно погнал лошадей рысью, а я, забравшись с коленями на сидение, протерла узкое окошечко, и посмотрела назад, чтобы испуганно вскрикнуть - сэр Рокнер выбежал из управления городской стражи, остановился, глядя на удаляющуюся карету, а затем махнул рукой кому-то, что-то выкрикнув. И я с ужасом увидела, как из-за здания ему выводят сноровистого, внушительного и явно не местной породы, черного жеребца. Оседланного!
- О, господи, - только и смогла сказать я.
Карета свернула в проулок, двигаясь в сторону городского парка, но что-то мне подсказывало, что сейчас за мной начнется самая настоящая погоня. И учитывая внешний вид коня - меня несомненно догонят!
- Остановите карету! - закричала я, уже совершенно забыв про манеры.
Скрип тормозов, недовольный всхрап лошадей, но я уже выскочила на дорогу, торопливо сунула извозчику два медных, и ринулась в ближайшую подворотню, решив, что безопаснее будет самой добежать до парка. Здесь не далеко.
Но как же я ошибалась!
Стук копыт раздался, едва вбежала в пространство между домами, и я услышала громкий взбешенный голос мужчины из кабинета барона:
- Девушка, невысокая, в черном плаще грубого сукна, без одной перчатки и полоумная. Где она?
В том, что извозчик укажет направление моего исчезновения, я не сомневалась, и решительно стягивая вторую перчатку, бросилась бежать в сторону параллельной улицы, с намерением... взять извозчика.
Мне повезло. Стоило выбежать, как ближайший извозчик как раз высаживал пассажира, и я вбежала в карету, еще до того как пожилой мистер попытался закрыть дверь.
- Благодарю вас, - попыталась я хоть как-то оправдать собственное поведение.
- Молодежь, - укоризненно выдохнул сэр, но галантно закрыл дверцу, я же крикнула извозчику:
- Парк Гардинера.
И вновь, как и в первый раз, я забралась на сидение, отодвинула занавеску, прикрывающую заднее окошко, и увидела выезжающего на дорогу сэра Рокнера. Его гневное 'Дьявол', донеслось даже сквозь стук копыт и скрип рессор. А после мужчина некоторое время оглядывался, чтобы в итоге вернуться туда, откуда только что выехал. И я запоздало поняла зачем - извозчик точно знал, куда я направляюсь! Теперь это узнает и Рокнер!
- Гоните, пожалуйста, - воскликнула я.
Сердце билось все неистовее. В голове шумело, слезы застилали глаза. Я все испортила! Все. Я не только не смогла помочь Дану, но и потеряла драгоценности, а теперь, ко всему прочему могу быть арестована за попытку дать взятку королевскому чиновнику. Это позор. Позор, который несмываемым пятном ляжет на мою репутацию, для меня закроются двери всех уважаемых домов, меня опорочат в свете. Какой ужас! Как я вообще могла позволить тете увлечь меня в подобную авантюру!
Выглянув в окно, увидела, что мы уже подъезжаем, и крикнула:
- К церкви святого Арвена, пожалуйста.
Извозчик свернул и на покрытой мхом кирпичной мостовой копыта лошадей зазвучали приглушенно. Всего несколько минут, и карета остановилась перед древней часовней. Торопливо выйдя, протянула оплату извозчику, и, поблагодарив, степенным шагом направилась к входу.
А стоило мне войти, печальный колокольный звон разнесся по всему парку Гардинера, еще даже до того, как я дошла до кабинки исповедальни. Отец Эрин вероятно удивился, но служка был одним из посвященных в наш план. И я точно знала, что сейчас моя горничная Стейси свистом подозвала Рокко, а Анабель, в темно-синем плаще с вуалью, степенно следует к часовне, стараясь копировать мою походку. Я знала это, но все равно сердце заходилось в неистовом ритме от тревоги, а в ушах постоянно чудился звук копыт приближающегося сэра Рокнера.
Как я могла? Господи, как я могла?!
Хотелось упасть на колени и горячо молиться, чтобы о случившемся сегодня никто и никогда не узнал, но времени не было, и, шепча молитвы на ходу, я обошла кабинки для исповедания, вошла в нишу под колонной, и теперь ждала, стараясь отдышаться и успокоиться.
Вскоре послышался собачий лай, затем стук каблучков, и вскоре Аннабель вошла в нишу.
- Леди, - ее голос срывался, - леди Алишейн, вы долго!
- Волноваться будут! - шептала горничная. - Вы к завтраку дома не были!
- Скажем, что заигрались с Рокко, - я взяла свой плащ, и, понимая, что глупо сейчас прятать лицо, все равно накинула вуаль.
Загар леди не пристал, так что в полдень я вполне могла позволить себе скрываться от солнечных лучей. Вот только помимо этого следовало спрятать растрепанный вид и нервную дрожь.
И за внешний вид можно было уже не тревожиться. Тревожило остальное, но чем больше я об этом размышляла, тем больше успокаивалась. Мое лицо видел лишь этот пресловутый сэр Рокнер, а он, судя по всему, всего лишь королевский поверенный. То есть чиновник, далекий от светской жизни провинции. Следовательно, наши пути никогда не пересекутся, ведь чиновники не посещают рауты и балы, а парк... в парке я ближайшее время буду гулять с вуалью, некий флер таинственности всегда добавляет привлекательности молодым леди, как говаривала матушка.
Так что часовню я покидала в более менее благостном расположении духа и с верой в наилучшее будущее.
Напрасно!
Стоило показаться на выходе, как моя выдержка подверглась более чем суровому испытанию - медленно, вглядываясь в парк так, словно видел его насквозь, королевский поверенный сэр Рокнер ехал по замшелой аллее к часовне!
Как? Вот просто как?
Однако стоило взглянуть в сторону конца аллеи, и ответ стал очевиден - тот самый извозчик, что довез меня до часовни святого Арвена, сейчас забирался на козлы. Кажется, гонка завершается не в мою пользу.
А в следующее мгновение я затаила дыхание, встретившись с честным, открытым синим взглядом сэра Рокнера. И тут же выдохнула, потому что, скользнув взглядом по мне, королевский поверенный всмотрелся в Аннабель, от чего моя горничная вспыхнула, и смущенно опустила глаза. Мы с Анной похожи - у нас темные волосы, одинаковый рост, примерно одинаковое телосложение. Пожалуй, одень она черный плащ и сэр Рокнер несомненно спутал бы нас, как путали все остальные, чем я сегодня и воспользовалась, но сложность заключалась в том, что мое лицо этот мужчина видел.
И скрипнув зубами, поверенный спрыгнул с коня, на ходу поклонился мне, выражая почтение к леди, после чего устремился в часовню с таким выражением лица, словно шел к самому дьяволу.
С огромным трудом я удержалась от того, чтобы не броситься прочь в противоположную сторону. Но побег стал бы слишком подозрителен. Сейчас, в глазах королевского поверенного, я леди - существо прекрасное, неимоверно глупое, безобидное и требующее уважения. Просто леди, а с леди без официального представления не может заговорить ни один мужчина. Все это позволило мне степенно продолжить спуск по древним местами раскрошившимся от времени ступеням, старательно игнорируя факт отсутствия на мне перчаток. Это была неприятная и досадная мелочь, на которую обратили внимание и мои горничные. И настоящим спасением стали слова Стейси:
- Леди Алишейн, у меня ваши ажурные перчатки, я должна была отнести их к мастеру сегодня там небольшая прореха...
Истинным блаженством стало их натянуть на дрожащие руки, и уже совершенно не имела значения маленькая дырочка на тыльной стороне ладони.
- Какой мужчина, - прошептала совершенно неожиданно Аннабель.
Только сейчас я заметила ее несколько отрешенное состояние.
- Вероятно, он плавал, - вставила Стейси, - загар определенно морской.
- И эти синие глаза, - восторженно продолжила Анна.
- Сложен весьма достойно, - вновь Стейси, - вероятно офицер, столь широкие плечи не могут принадлежать мужчине не военной профессии.
Менее всего в данный момент я была способна думать о сэре Рокнере, как впрочем, и слышать о нем.
- Прекратите, - потребовала, ускоряя шаг. - Досужие сплетни вовсе не тема для бесед.
Горничные хихикнули, но едва мы вышли на аллею, тут же приняли степенный вид, и только Рокко, вместо того, чтобы резвиться и прыгать, шел рядом со мной, встревожено поглядывая на хозяйку, умными глазами. Протянув руку, потрепала его по холке - огромный старый пес пушистой породы горных пастушьих, давно был не в моде в Элле, сейчас все леди щеголяли с маленькими, более похожими на крыс, собачками. Но я любила своего старого Рокко и не променяла бы его ни на какое веяние моды.
- Все хорошо, дружок, - потрепала по холке, - все хорошо.
Именно в этот момент позади раздалось гневное:
- Леди!
Я обмерла и невольно остановилась. Рокко, мой верный Рокко повернулся и зарычал, на подошедшего мужчину. А я затаила дыхание, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать.
- Леди, - раздался низкий мужской голос, - я искренне прошу прощения за бестактность и нарушение правил этикета, но не могли бы вы уделить мне толику вашего бесценного времени?
Медленно, очень медленно я повернулась - сэр Рокнер стоял в трех шагах от меня, а на ступенях ведущих в часовню, держался за ухо служка, тот самый, что позвонил, стоило мне войти в храм. Да, королевский поверенный настоящая ищейка - ни спрятаться, ни скрыться.
От моего 'голоска' заметно вздрогнули и Стейси и Анабель, и даже Рокко перестал рычать. А господин королевский поверенный чуть заметно скривился, сомнения отразились на его лице, и он нервно попросил:
- Снимите вуаль, пожалуйста.
Фактически, это был усталый, но уверенный приказ. Практически приказ! Мгновенно нахмурилась Стейси - как старшая, она несла за меня ответственность, побледнела от возмущения и Аннабель, но ни одна из горничных не успела ничего сказать, как вновь заговорил Рокнер:
- Послушайте, леди, я понимаю, что просьба да и все наше общение выглядят крайне бестактно и заранее прошу прощения, но... Если вы, а я уверен, что это вы сегодня посетили мой кабинет, соизволите прекратить этот дешевый балаган, я гарантирую, что забуду о произошедшем и помогу вам избежать всяческих последствия вашего безрассудного действа.
Сказано было искренне. И даже с чувством. И первым моим порывом было снять вуаль и решить все здесь и сейчас, но... Мне было бы откровенно стыдно встретится с ним взглядом, это во-первых, а во-вторых - я не настолько наивна, чтобы не осознавать всю степень тяжести своего проступка. И потому:
- О, господи, - так, чтобы он хорошо разглядел ажурные тонкие перчатки, я поправила вуаль, - о чем вы говорите, господин... эм...
И он действительно обратил внимание на перчатки. Замер. Невольно бросил взгляд, на то, что держал в руках - черную, замшевую перчатку, которой я перевязала двери его кабинета, затем с достоинством принял поражение. Поклон, усталое и какое-то разочарованное:
- Прошу простить меня, леди, я обознался.
Свист. Конь, стоявший у входа в часовню, мгновенно отозвался на зов хозяина, и вскоре я имела удовольствие созерцать, как господин королевский поверенный покидает парк Гарднера.
Это было прекрасное, восхитительное я бы даже сказала зрелище и я искренне наслаждалась им. Но недолго. Храп коня, поднятого на дыбы и всадник, повернув животное, вновь мчится к часовне. Служка Роб побледнел, взвыл и едва не припустил по ступеням вверх, когда сэр Рокнер вернувшись, перегнулся через коня и что-то спросил у него. Нечастный побелел, бросил на меня испуганный взгляд, и пробормотал явно ответ.
В следующее мгновение поверенный выпрямился и зло посмотрел на меня. Зло, мрачно, с обещанием предстоящих неприятностей в глазах. А затем тронул коня и на этот раз действительно уехал.
Я же смотрела ему вслед и искренне молила господа - чтобы мы более никогда не встретились!
Домой я возвращалась в самом не благостном расположении духа. Радоваться положительно было нечему - брат не освобожден, драгоценности потеряны, и мне вовсе не понравился взгляд сэра Рокнера, брошенный на меня перед отъездом, этот взгляд сулил мне немало неприятностей в будущем. И пусть я понимала - такой человек как королевский поверенный не относится к тем, кто может осложнить жизнь леди из приличной семьи, но все же... Слишком пугающим был этот его взгляд. А когда мы подошли к служке Робу, оказалось, что сэр Рокнер задал ему один единственный вопрос тогда 'Имя этой леди!', и перепуганный юноша его назвал...
Так что радоваться мне было нечему. Совершенно.
Безрадостно я возвратилась домой, задержавшись в парке еще на полчаса, чтобы успокоить нервы, и поступила совершенно верно, точно зная, что стоит мне войти в распахнутые дворецким двери, как на весь дом прозвучит:
- Леди Алишейн, я все более убеждаюсь, что правил этикета для вас не существует!
Снимая плащ с вуалью и передавая его Стейси, я даже не посмотрела в сторону спускающейся по лестницы леди Камиллы Стейтон. Вероятно, это был один из тех моментов, когда жена моего старшего брата была на шаг от возможности услышать все, что я желала бы ей высказать. Но к счастью, из гостиной послышалось:
- Алиша, ты уже вернулась?
- Да, матушка, - торопливо ответила маме. - Доброго дня, леди Камилла, - и присела в реверансе перед подошедшей молодой женщиной.
Говоря откровенно - мы не любили друг друга. Я вечно раздражала Камиллу даже фактом своего существования, меня же всегда возмущало, почему женился брат, а страдать должна вся семья!
Не дожидаясь ответа Камиллы, я торопливо сбежала в гостиную, остановилась отойдя на два шага от двери, присела в реверансе и как и полагается юной леди, произнесла:
- Доброго дня, папенька, доброго дня маменька, доброго дня Эгнар.
После чего уже совсем не по этикету, подбежала, обняла папу, затем села на диван и мама обняла меня, мимоходом поправляя прическу и воротник, потому что все знали, что будет дальше, даже Эгнар, на миг прикрыл глаза, и сделал глубокий вдох.
Проклятие моей семьи не заставило себя ждать!
- Уйти на рассвете, как прачка, как дочь пекаря, как... - Камилла, негодуя, ворвалась в гостиную. - Леди Алишейн, вы совершенно не думаете о последствиях своего поступка! Что скажут уважаемые леди этого города! С рассвета, со своей отвратительной мохнатой собакой, бесцельно бродит по парку и даже! - она вскинула палец вверх, - Беседует с мужчиной!
И, несмотря на то, что вопли Камиллы вообще никто никогда не воспринимал всерьез, разве что матушка иной раз журила по-доброму, то после последней фразы на меня посмотрели все присутствующие. Папенька - темноволосый южанин с черными глазами, какие редко встречались в приличном обществе, брат Эгнар, столь же высокий, смуглый и темноглазый как и отец, Камилла - с ее бесцветными рыбьими глазами, чей цвет только подчеркивался бледной кожей и рыже-каштановыми кудрями, и матушка - хрупкая шатенка, от которой я унаследовала столь же незначительный рост и хрупкое телосложение. О собственном внешнем виде, впрочем, я не задумывалась до появления в нашем доме Камиллы - рослой, щедро одаренной природой девушки, на которой Эгнар женился вследствие какой-то неприятной истории, и этот брак был неравным. Мы не имеем дворянского титула, Камилла же из рода баронов, а размер ее приданного оказался столь впечатляющим, что неладное заподозрила даже моя добрая маменька. И подозрения оправдались в полной мере, едва леди Камилла Стентон вошла в наш дом, и окинула презрительным взглядом 'место своего заточения', как она назвала наше городское имение. На следующий день у меня появилась вторая горничная, а в дом вселился целый штат слуг, от дворецкого, до конюшего. И все изменилось. Свадьба, скромно справленная в столице в окружении семьи Стентон и семьи Альтамир, была повторена здесь, в Элле с роскошью, которую еще не видел наш провинциальный город. И сколь невероятное преображение с самой Камиллой случилось, едва она покинула родительский дом - скромная, не поднимающая глаз от пола тихая невеста в жемчужно-сером свадебном платье там, здесь она нарядилась в бело-розовый наряд для приема, по поводу прошедшей свадьбы и уговорила Эгнара повторить весь обряд дачи клятв перед священником! Было устроено целое представление, с дождем из лепестков роз, фейерверком и танцами до рассвета. К рассвету мы с маменькой падали с ног от усталости, ведь гостями должны были заниматься мы, и еще даже не подозревали, что кошмар вовсе не закончился - он только начинался.
Камилла стала первой леди нашей древней Эллы, рауты, приемы, балы, пикники - она устраивала самые роскошные, она вводила столичную моду, она возглавляла совет почтенных дам Эллы, она стала первой ревнительницей и блюстительницей норм морали, публично осуждая всех, кто хоть на йоту отступил от этикета. И угомонить ее не мог никто - Эгнару, на любые возражения Камилла открыто заявляла, что тратит собственное приданное и имеет на это право. Не имела, женщины не имеют прав на приданное после заключения брака, но мой брат был слишком благороден, чтобы распоряжаться деньгами жены, зато все реже оставался ночевать дома. Папенька и маменька совершенно не радовались происходящему, и возможно отцу следовало пресечь произвол невестки, но... Но тут был один очень щекотливый момент - мой отец южанин, а на юге ни один уважающий себя мужчина никогда не поднимет голос на женщину, и никогда не будет обижать женщину. Там, в землях, где вырос мой папенька, в доме командует жена и только жена, следовательно, единственной кто мог повлиять на Камиллу была моя мать, но мама... она очень добрая и сильно робела перед баронессой Стентон. Родом из пригорода Эллы, маменька была дочерью торговца и никогда не могла бы рассчитывать на брак с аристократом, но судьба распорядилась иначе. Однажды, маменька навещала тетушку Зиммер, а когда отправилась домой, налетела гроза, начался дождь, а зонта с собой не было. Маменька напрасно пыталась остановить извозчика - в дождь все кареты оказались заняты, и растерянная стояла близ дороги. Именно в этот момент мимо проезжал мой отец. Он остановил извозчика, выскочил и уступил замерзшей девушке свое место, более того, узнав адрес, заплатил извозчику и пожелал маменьке счастливого пути, а сам остался под дождем. Уезжая, мама оглядывалась и видела, что он все так же продолжает стоять, под уже начавшимся градом, и улыбается как самый счастливый человек на свете. Спустя полгода родители поженились, правда брак все же был не равным, родственники отца не приняли матушку и потому мы жили здесь, в Элле. Потом, когда моим братьям исполнилось семнадцать, папенька съездил с ними на родину и бабушка, как глава рода, приняла внуков с радостью и гордостью. Моими братьями действительно можно было гордится - высокие, статные, благородные, сильные, умные, получившие дипломы с отличием, достигшие немалого в военной карьере... Я была значительно младше - с Эгнаром разница в тринадцать лет, с Даном в двенадцать, и всю мою жизнь я восхищалась старшими братьями, замирая от восторга, когда они в кадетской форме вбегали в дом, такие взрослые, такие красивые. И мы с маменькой так ждали, когда братья женятся, приведут в дом жен, когда появятся дети... Камилла детей не желала. Баронесса Стентон сразу заявила, что ей не пойдет живот, а от детей портится цвет лица, и прошло менее года, как мы узнали, что сын у Эгнара есть. Незаконнорожденный, но от очень хорошей девушки, для которой брат купил дом и где он все чаще оставался ночевать. И в нарушение всех законов приличного общества, мы с мамой в один пасмурный день отправились на окраину Эллы и постучались в тот самый дом. Об этом никогда не узнает папенька, да и Эгнару тоже, незачем, но маленького Уилла мы безумно любим, маменька вяжет ему носочки и покупает распашонки. А я похищаю сладости с празднеств устраиваемых Камиллой и по утрам, когда все 'приличное общество' спит, мы пьем чай с Бетти, и я держу на руках маленького Уилла, искренне сожалея, что он не живет с нами, и я вижу его не так часто, как хотелось бы.
И особенно хочется, чтобы милая, такая добрая и спокойная Бетти была на месте Камиллы, жить в одном доме с которой становится все более невыносимым, но... баронесса Стентон не желает переезжать. У моего брата есть имение за городом, отец влез в долги, чтобы приобрести его к свадьбе своего наследника, однако... Чета молодоженов продолжает жить с нами, отравляя жизнь мне, потому что почему-то именно меня Камилла избрала целью своего существования. И существования не осталось - на него более не было времени. Уроки ораторского искусства, уроки этикета, уроки танцев и обязанность сопровождать Камиллу повсюду, а так же непременное участие во всем, что баронесса Стентон затевала. И если по началу, я была согласна с маменькиным 'Ты должна учиться быть леди, дорогая', то с недавних пор я осознала - сил терпеть все это уже не осталось.
- С мужчиной! - визг Камиллы разлетелся по дому. - Алишейн, как это понимать?
Члены моей семьи смотрели на меня скорее с удивлением, нежели осуждая. Я же не знала, что на это ответить. Самое обидное заключалось в том, что, по словам тетушки Зиммер, сама Камилла Стентон оказалась замешана в весьма грязную историю, и по слухам опозоривший ее граф Милтон отказался жениться на леди, чью невинность сам и отнял. И самое невероятное в том, что общество, почему-то его не слишком осудило. То есть в данной ситуации мерзавцу, столь бесчестно поступившему с леди, следовало стать персоной нон-грата, но по слухам - перед графом остались открыты двери самых достойных домов, в то время как леди Стентон пришлось спешно выйти замуж и покинуть столицу.
- Алишейн! - от ее восклицания я невольно содрогнулась.
И мне не оставалось ничего иного, кроме как сообщить полуправду:
- Господин королевский служащий обознался, о чем я ему и сообщила.
Камилла не поверила ни единому слову, и я добавила:
- Я была в вуали, моего лица он не мог видеть, оттого и обознался.
Секундная тишина и вновь подозрительное:
- А где Даннар?
И Камилла обвела всех взглядом, мне же пришлось искренне пожалеть, что я не в вуали.
- Он... - робко взглянула на отца и увидела, как сурово сдвигаются его брови.
Дан один из лучших фехтовальщиков в Элла, да и в провинции, и то, исключительно потому, что брат еще не бывал в столице, а был бы, кто знает, вероятно, он стал бы первым и при дворе, но происхождение не позволяло. А еще не позволил бы отец, который, возможно и был бы горд за сына, если бы дуэли в королевстве не были запрещены пять лет назад, и с тех пор строго преследовались законом. Законом, который Даннар неизменно нарушал раз за разом, и папенька в последний раз громогласно заявил, что еще один подобный инцидент и Дан останется без наследства. И все бы ничего, но в тот же вечер, то есть вчера, Даннар вступился за цветочницу, которую нагло домогался сын градоправителя Меррит. Дуэль случилась на старом кладбище и непременно завершилась бы победой моего брата, если бы не подлость сэра Меррита - он пришел не один, а с городской стражей, которая дождалась начала сражения, сидя в кустах. Даннара скрутили и бросили в тюрьму. И если бы не сэр Рокнер, сегодня утром Дан был бы дома, вместе со мной, и папенька ни о чем бы не узнал, а так...
- Я не знаю, где Дан, - тихо солгала, опустив глаза.
А лгать я совершенно не умею.
- Алишейн, - отец поднялся, - в мой кабинет. Немедленно!
Медленно поднявшись, я продолжала смотреть в пол, когда за окном раздался стук копыт подъехавшего всадника, следом и крик Дана:
- Гар, возьми лошадь!
Легкое головокружение не помешало мне с криком 'Даннар', броситься к брату. Я, подхватив юбки, оббежала Камиллу, выбежала в холл и с разбега обняла вошедшего, уставшего и какого-то раздраженного Дана. Брат поймал на лету, сжал в объятиях и прошептал 'Спасибо, сестренка'.
Удивленно взглянула на него.
- Тебе письмо от тети Зиммер, - он протянул мне конверт, и я торопливо спрятала в рукаве. - Спасибо.
Мне весело подмигнули и Дан отправился лгать родителям, он, в отличие от меня, в этой науке был богом. Пожалуй, ему поверил бы даже святой Августен, что уж говорить обо мне, стоявшей за дверью и потрясенно внимающей невероятной истории - он, Даннар, провел ночь, спасая юную леди, чье имя он не в силах назвать, дабы не скомпрометировать. А после, стоял под ее дверью до рассвета, тревожась о здоровье последней.
- Кто знает, - задумчиво ответил Даннар, - двери, они такие скрытные.
И принялся вдохновенно лгать дальше.
Я уже не слушала, и поднимаясь на второй этаж, разорвала конверт, достала сложенный втрое лист, несколько удивленная официальностью белой гербовой бумаги, на которой тетушка никогда прежде не писала мне, предпочитая желтоватую и пропитанную духами... Но стоило прочесть первую строчку!
'Драгоценная леди Алишейн,
Историю с вашим братом, которому крайне не повезло с родственниками, я не придам огласке и произошедшая дуэль будет сохранена в тайне. Для него все завершилось удачно, для вас... только начинается.
Сэр Рокнер'.
Пошатнувшись, схватилась за перила и с трудом устояла. Что начинается? Что?! В голове помутилось, я едва дошла до своих комнат, где уже ожидали Аннабель и Стейси, с их помощью разделась, после забралась в ванну и там, сидя в теплой воде, с ужасом думала о произошедшем. Дача взятки - преступление, караемое со всей строгостью закона. Но есть ли у сэра Рокнера доказательства? Я леди, он чиновник, мое слово против его, а лица моего никто кроме поверенного не видел. Никто. И пусть он освободил Даннара, но ведь сделал это сам, после того... я села ровнее в ванне, как взял взятку! Он ее взял! И единственное, что мне оставалось - выкупить обратно свои драгоценности, а после... Страшно представить, на что может решиться оскорбленный королевский поверенный, и мне было страшно. Утешало лишь одно - мы из разных миров, я леди, он чиновник, хотелось бы верить, что никогда более мы не встретимся.
А еще мне следовало подумать, о выкупе драгоценностей.
Первый летний бал
- Как вам понравился Логборн? - вопросила Камилла, поднося к губам фарфоровый шедевр от мастера Луира, и делая крошечный глоток терпкого чая.