У Борьки наступил переходный возраст. Вчера он признался мне, что влюбился в
   Танечку. Которая соседская. И всегда играет на пианино. Интеллигентная и улыбчивая.
   А сегодня Борька повис на перилах своего балкона снаружи.
     Прошлым летом он не влюблялся и не повисал.
     Значит, возраст наступил-таки вчера.
     И вот он висит на третьем этаже. Таня смотрит на его пятки со второго. Я смотрю
   снизу, со двора. А его мама кричит из дверного проема:
 - Ах, ты, господи! Да, не приближаюсь я, не приближаюсь!
     Борька что-то тихо отвечает, потому что между мамиными криками есть перерывы:
 - Согласна я, согласна! Боренька, залезай уже обратно, все обсудим! Хорошо, три рубля
   без обсуждения! Хорошо, сколько скажешь, только залезай!
     Борька залез, они с мамой скрылись. А Таня помахала мне:
 - Михалыч, привет! Борька меня в театр пригласил.
 - А почему он висел?
 - Потому что сначала пригласил, а потом оказалось, что билеты дорогие.
 - Ну, и шли бы в кино. Там 10 копеек. "Спортивные страсти". Мультфильмы.
 - Какие спортивные, Михалыч? Видел, как он нешуточно висел?
     И ушла. Пианино заиграло. 
     "Надо же... И что в ней такого, чтоб так рисковать?"

     Дома я спросил:
 - Бабуль, а если бы я повис с балкона снаружи, ты дала бы мне три рубля?
 - Какие три рубля, Михалыч? Три рубля у нас до получки осталось!
 - А если я разобьюсь?
 - И разобьешься. И папа придет с работы. И добавит. Ешь уже! 

     А мы с Оксанкой ходили в театр бесплатно. Ее мама там билетершей работает.
   Вот и сейчас пришли с ней к последнему акту дневного спектакля "Рассвет любви".
   К последнему, потому что видели эту вещь уже 2 раза.
     Оксанкина мама встречает у черного хода, ведет в свою каптерку. Дает нам по букету.
   Цветы она выращивает под окном, Оксанка на первом этаже живет. А цветы  специально 
   для артистов. И дает нам каждый раз. Она добрая, и любит свой театр.
     И мы пробираемся в последний ряд партера. Садимся.
     Спектакль про бригаду верхолазов и про любовь. На сцене больничная койка. На ней
   лежит бригадир, весь забинтованный. Он свалился с высоты в конце второго акта. (Тут я
   Борьку  вспомнил.)  На краешке сидит артистка, ест яблоко, плачет и держит за руку.
   (Тут я Танечку вспомнил. И стало интересно.)
     Появился второй верхолаз. Принес еще яблоки. Подошел к артистке и положил ей руку
   на плечо. Я посмотрел на Оксанку. И подумал: "Она красивая в темноте. Красивее 
   Танечки."
     И положил свою руку на ее плечи. Оксанка прошептала:
 - Михалыч, ты чего? -  и понюхала цветы. - Смотри на сцену! Сейчас самое главное! 
     И мы стали смотреть.
     Артистка плакала. А верхолазы отказывались от нее, каждый в пользу другого. И еще
   бригадир говорил про план, который они непременно выполнят на 120%. Наконец второй
   верхолаз ушел. Артистка упала на грудь бригадира. И упал занавес.
     Зажегся свет. Актеры вышли на поклон. И мы с Оксанкой побежали вручать цветы. Она -
   артистке. А я решил в этот раз второму верхолазу. Все-таки женщина бригадиру
   досталась. Хоть и раненному...

 - Оксанка, а если бы я пригласил тебя в театр без мамы, ты бы пошла?
 - Конечно, Михалыч! Там буфет такой красивый... - и добавила, - Но дорого всё.