Михалыч в первый раз прилетел в Женеву. В командировку на сеанс.
   Там ЦЕРН. Сейчас уже все в курсе, благодаря Хиггсу и телевидению.
   А он прилетел давно. И в первый раз.
     Его встретили свои. Своих уже тогда там было очень много. И Семеныч был. 
   И повезли во  Францию на машине. До Франции ехать 10 минут, 
   а дешевая гостиница - там.
     А дело было 14 июля. День Бастилии. И въехали во Францию прямо в салюты
   и в карнавалы. Сплошные, и для Михалыча невиданные. Семеныч сказал:
 - Ты заметил - в Швейцарии тишина и закрыты ставни? А здесь - вот!
 - Не заметил. Даже границу не заметил. А почему?
 - Траур там. Швейцарская гвардия охраняла  короля...
 - Понятно, - и подумал: "Надо же... Как они 200 лет помнят?"  

     В гостинице Михалыч бросил сумку и поел. Семеныч дал ему 100 франков и сказал:
 - Завтра получишь деньги. Они сразу все дают за месяц вперед. Пиво не пей, тебя
   сейчас на работу наши отвезут.
     "Надо же - за месяц вперед..." - и отставил пиво.
     И его отвезли.
     Внутри большого экспериментального зала было много домиков. Завели в один,
   представили и уехали. Иностранцы (наших не было) пожали руку, поулыбались
   и принялись за свои дела.
     Постепенно Михалыч привык. Гудели стойки с электроникой, кондиционеры. Как дома.
   А к полуночи и вовсе все ушли. Осталась одна Катрин. Они уже знакомились.
   Но она опять сказала:
 - Же ма пэль Катрин, - и еще что-то. И устало улыбнулась.
 - Же ма пэль Михалыч. Же нэ парле франсэ. - и перешел на английский:
 - Я могу помочь? 
 - Вряд ли. Вы ведь только приехали. Присматривайтесь.
     И Михалыч стал присматриваться. Катрин была спортивная, но бледная и
   неухоженная. Дешевые джинсы, дырявые не понарошку. Линялая футболка безо всяких
   картинок и букв. Она то стучала по клавиатуре, то уходила из домика метров за 100
   и выставляла там цифры на приборе. 
   "Бедная девушка. Какая бледненькая. И с хвостиком..." -  и предложил: 
 - А давайте я буду выставлять и говорить по громкой связи!
     Она обрадовалась. Михалыч стал говорить, называя по одной цифре по-французски.
   Дети научили его перед отъездом. Пригодилось. Потому что его йоркширский диалект
   через громкую связь Катрин не понимала.
     Эхо разносило по залу  "сова", и  "бьен", и  "се тре жюли",  и цифры.
     Они увлеклись.
     Ночь пролетела незаметно.

     Наутро никто из наших не пришел. Катрин передавала смену. Михалыч вышел
   на воздух. Закурил. Стал смотреть на Юру и Девон. Две горы, которые вчера
   Семеныч показал. И думать, как попасть домой. Потому что он забыл название
   гостиницы....
 - Михалыч! -  Катрин сидела за рулем красной спортивной машины: 
 - Бьен сова, месье? Вам куда?
 - Извините, мадемуазель. Я забыл... 
 - Садитесь! Я знаю, где русские живут.
     И отвезла. 
     И там потом Семеныч:
 - Даешь, Михалыч! Чтоб такая мадемуазель и на таком новеньком "Порше" кого-то сюда
   привезла, впервые вижу такое!
   И объяснил, что это очень дорогая и престижная машина.
   Михалыч выпил пива и заснул с мыслью о Катрин.