Оставив позади себя мертвое тело исхудавшей лошади, по грязному песку ступал человек, пол которого определить было невозможно из-за одетых на него мешковатых черных лохмотьев. Сухой ветер, ставший таким из-за раскаленной всесжигающим солнцем земли, трепал эти обноски. Дул обрывисто, жалобно. Он метался, вздымая серо-желтый песок, то в одну, то в другую сторону. Словно не знал, куда податься. Словно не было в мире больше места, где бы он мог весело шуршать растениями и по-детски задорно задувать в лица все время спешащим куда-то озлобленным, понурым людям...
Примечательно в человеке было и то, что он казался обессилевшим: кое-как перебирающие ноги были подсогнуты; спина, будто под тяжестью, сгорблена; руки безвольно болтались. Тяжести общей картине добавляла увесистая цепь, тянущаяся из глубин рукава. К её концу был прикреплён ещё более массивный меч, шкрябающий по земле и оставляющий на песке глубокие раны-борозды. И несмотря на палящее солнце, он блестел холодно, угрожающе.
Со стороны могло бы показаться, что путник мучает себя бессмысленно, ведь на горизонте не было видно ни одного намека на хоть какое-нибудь поселеньице. Но человек шёл, не останавливаясь, целенаправленно таща обессилившее тело сквозь мертвые пустоши.
Наконец, когда солнце начало садиться и уже напоминало окровавленный нарыв, когда небо постепенно, траурно затянулось полупрозрачной, неподвижно стоящей в воздухе пылью, в дали показались развалены.
Меч, будто хищно рыча, зацарапал по полуразрушенному асфальту. Человека окружал разваленный город: упавшие высотки, металлолом, покореженная военная техника, кости... На всем виднелся тонкий слой грязного песка, который как бы пытался слить город с общим, ещё более мертвым пейзажем. Будто бы сам мир и само время пытались как можно скорее перемолоть поселение. Так, чтобы казалось, что здесь никогда ничего и не было. Словно так и должно быть. Словно лучше забыть...
Но путник не зашёл в какое-нибудь помещение, чтобы передохнуть. Он продолжил идти по разрушенным улицам, но уже более энергично, будто бы предвкушая скорое освобождение от страданий.
И так он доковылял до тесного, тёмного переулка, мрак которого посеял бы мурашки даже в самой огрубелой коже повидавшего жизнь человека. Конечно, будь эта образная личность не одна, то переход по этому переулку, к виднеющемуся свету, стал бы обычной прогулкой. Но какой же здравый человек в условиях окружающей его смерти, нехватки еды и воды принял бы незнакомца. Верно?
Тем временем путник в черных лохмотьях все быстрее и быстрее шёл по переулку. Царапание меча об асфальт зазвучало громче, ещё более угрожающе. Лязг цепи же наоборот стал напоминать праздничный звон маленьких, но сиплых колокольчиков.
За массивным мусорным баком показалась пара человек. Они, прислонившись к грязной бетонной стене, обессиленно сидели рядом друг с другом. Путник застал их во время разговора.
- ...этот проведенный с тобой день с небольшим... - Со слабостью обратился один из сидящих к соседу. - ...я же давно ни с кем не общался. Из-за всех этих многолетних боев тут уж хрен кого-нибудь найдешь... Все передохли... А тебя вот нечаянно встретил. Хоть сдохну не один... - Небольшая печальная улыбка согнула высушенные, в трещинах, губы.
Не замечая стоящего прямо перед ними человека в лохмотьях, второй ответил, сухим языком облизнув такие же высушенные губы:
- ...эти большие шишки сверху... Если б не они, никто бы друг друга не стал убивать. Зачем нам это? А сейчас... Не уверен, что на этой планете ещё хоть кто-нибудь остался. - Вдруг небольшая слезинка скатилась человеку на щёку. Он соскреб капельку пальцем и после размазал её по языку. - ...хотя бы немного воды. Чуть подольше прожить. - То ли от слабости, то ли от эмоций, но голос задрожал. - Я не хочу умирать...
- Нам уж ничего не остается. Только попытаться умереть в спокойствии. - Немного погодя, человек продолжил. - Ты мне уже как брат. Дак давай хотя бы поддержим друг друга в эти часы. Присядем на дорожку перед последним путём, кхе-кхе... - Через кашель послышалось слабое, унылое хихиканье.
После этого пара закрыла глаза и замолчала.
В это время путник, презрительно возвышаясь над сидевшими, еле как подтащил к себе меч. Словно готовясь к удару, он занёс смертоносную железку над головой.
Взмахнул, но никого не задел. Вместо этого между парой с характерным звуком упала небольшая пластиковая бутылочка, в которой переливалась вода. Её было буквально на один глоток...
Пара человек раскрыла глаза и бросила взгляд на отскочившую в сторону бутылку. Видимо, оценив количество воды в ней, они почти одновременно перевалились на бок и стали тянуться к воде. Тот, что был дальше от бутылки, начал заползать на второго, вырываясь вперёд.
- Ты чего делаешь!? - Злобно прохрипел придавленный.
Ему не ответили. Тогда он изо всех оставшихся сил перевернулся и придавил карабкавшегося по его спине человека к ближайшей стене. Пытаясь отдышаться, они оба перестали двигаться.
Путник же освобождённо сел у противоположной стены, в метре от лежащих. Его укрытая капюшоном голова была повернута кверху, к тусклому и далёкому небу. Словно ему осточертело смотреть на ещё даже не начавшуюся борьбу.
- Ты... - Протяжно простонал придавленный к стене человек и вцепился зубами в шею бывшего товарища. Потекла кровь.
Укушенный втянул воздух через зубы и мотнул головой, тем самым ударив противника по макушке.
И вот они, до этого еле как поднявшись, дерутся уже стоя. Один подобрал лежавший неподалёку железный прут, второй же успел выхватить из мусорного бака разбитую стеклянную бутылку. Они вяло поднимали руки для ударов; через все ближе подступавшую предсмертную слабость валили друг друга на землю, с каждым разом проливая все больше крови. Все сопровождалось болезненными стонами. Пот, кровь по всему телу и страдание. Ради всего этого пара, бывшая до этого не в состоянии нормально пошевелить хотя бы пальцем, решила найти и выскрести остатки собственных сил.
Вдруг один из дерущихся, попятившись назад после очередного полученного по голове удара, обмяк, упал на колени. Тогда второй размазал по лицу заливавшую глаза кровь и, пошатываясь, подошёл к противнику. Он, не раздумывая, пнул того в лицо, отчего проигравший резко упал на спину и с гулким треском ударился затылком об асфальт. Из его рта потекла кровавая пена.
Победитель, сжимаясь от боли, заковылял к бутылке. Вот только чем ближе он к ней подходил, тем сильнее подкашивались его ноги. Наконец, он рухнул на живот и дотянулся до воды, загораживая рукой виднеющийся из далекого выхода из переулка свет.
Перевернулся на спину. Открутил крышку. Залил в свой окровавленный рот воду. И перестал дышать. В последние секунды жизни его глаза в ужасе расширились, а израненное лицо приняло виноватое выражение. Несколько слез попыталось скатиться с его щёк, но они неизбежно растворились в размазанных по всему лицу кровавых следах...
Цепь на руке путника разбилась. Тогда он взглянул на лежавший в стороне меч, после чего закрыл лицо руками. Послышались радостные всхлипы...
Человек в лохмотьях затряс головой, словно пытаясь забыть и больше не вспоминать пережитые за долгое время события.
И исчез. Будто бы ничего и не было. Осталась лишь пара трупов в переулке. И пустой мир, где от тоски воет ветер, потерявший надежду встретить хоть одну живую душу...