Внутри тихо гудел кондиционер, и мерно журчала вода, видимо, в душе. А еще - царили у больших окон диваны светлой кожи и всякие блестящие поверхности столиков и шкафов.
Азанчеев подвел подруг к роскошному дивану, на котором поверх кожаной обивки валялся полосатый домотканый коврик, усадил, повернулся, вытаскивая из холодильника запотевшую бутылку с длинным горлышком.
- Совсем слабое. Белое и совершенно сухое. Если покажется кислым, вот шоколад. Крис? Это твой любимый.
Сел наискось, на короткую сторону дивана, расправил складки своего килта поверх домотканого коврика и стал аккуратно вскрывать бутылку, сколупывая кусочки сургуча.
Шанелька, не зная, куда девать руки, прислушивалась к плеску воды за узкой дверкой, улыбалась в ответ на болтовню графа, искоса поглядывая на смуглое лицо подруги. Он сказал - кое с кем познакомить. И приехал сюда в этом ослепительном трейлере, с такой же ослепительной блондинистой красавицей.
- Ты же мне по телефону сказала, когда уезжаешь. Неля, там ящик, достань, пожалуйста, стаканы. А? Нет, три стакана. Персиков не хотите? Тогда потом. Ну вот, я выторговал себе отпуск, тем более, м-м, тем более, нужно было совершить важное дело, я подумал, а можно и совместить. Вот мы и...
Он наклонил бутылку к стакану, наполняя его почти бесцветной влагой. По кондиционированному воздуху проплыл летучий, но резковатый аромат.
- Ну и вот мы...
Шум волы стих. Как по команде все трое подняли головы, устремляя взгляды на дверцу душевой. Та распахнулась и в сверкание, глянец и бежевые поверхности диванов, выплыла, отражаясь в зеркалах, высокая блондинка, замотанная в белое же парео. Шлепая босыми ногами, подошла ближе, улыбаясь, придвинула мягкий кожаный пуфик и уселась, в аккурат напротив Крис и рядом с коленом Азанчеева. Слишком уж рядом, приуныла Шанелька, переживая за подругу. Та сдержанно улыбнулась новой знакомой.
- Позвольте представить, - Азанчеев привстал, потом уселся снова, - Светлана, моя э-э, так... все время забываю, Светка, ты мне кто?
- Ничего ты не забываешь, - возразила девушка, поправляя на голове тюрбан из полотенца, - тебе просто слово не нравится. Сноха я тебе, Валерий Аксеныч.
Голос у нее был хрипловатый и негромкий. Шанелька кивала, не забывая улыбаться. И не могла оторвать глаз. Не от красивого лица с округлыми нежными щеками, с бровями вразлет над большими, действительно прекрасными глазами - такими же серыми, как у Азанчеева. А от открывшегося под забранными полотенцем волосами шрама - он шел от виска, начинаясь у кончика брови, и пересекал скулу, уходя неровной линией под ухо.
Светлана посмотрела прямо в глаза Шанельке и улыбнулась, не делая попыток скрыть шрам. Та покраснела, отводя глаза. Но сразу же вернула взгляд, улыбаясь в ответ.
Азанчеев сморщил аристократический нос.
- Кому, скажите на милость, понравится такое слово? Кстати, Неля, это твоя вина, что теперь некоторые слова у меня вызывают аллергию, а в другие я просто влюбляюсь. Прекрасное, к примеру, слово "тандем", а?
Светлана улыбнулась ему, и Шанелька заметила, что из-за шрама улыбка выходит слегка кривой, словно одновременно с приветливостью выражает тайную усмешку.
- А вас я знаю, - обратилась хозяйка трейлера к обеим, - Кристина, Валера обещал познакомить нас еще в Москве...
- Свекор, - поправил Азанчеев.
- Фу, - воскликнула Светлана и на этот раз все вместе расхохотались.
- Но он сказал, пусть будет сюрприз. Так что, мы машину эту взяли напрокат, ну, вернее, он взял. Свекоррр мой взял. И рванули сюда. Потом поедем дальше, на Южный. Что? Еще дальше?
- Ты же хотела поснимать дикие скалы? И Кирилл собирался именно туда, в западный Крым.
Светлана подняла узкую ладонь:
- Поняла, да. Я просто совсем плохо разбираюсь в географии местной. Виновата, исправлюсь, карты посмотрю. Как место называется?
- На Атлеш они планировали, - Азанчеев отпил из своего стакана и поставил его на глянцевую, уже слегка загорелую коленку.
Шанелька покачала головой.
- Разве же там дикие скалы? Да там летом народу - и скал не увидите. Вам нужно ехать дальше, в сторону Черноморска, где мы жили в отельчике, Криси, помнишь?
Крис кивнула, немного хмуря черные брови каким-то своим мыслям. Но отвлеклась, снова кивнула, улыбаясь.
- Там прекрасно. Было во всяком случае. Это уже пять лет тому, что ли?
- Практически юбилей, - согласился Азанчеев, - кажется тем летом мы с вами и познакомились.
Пять лет. Шанелька, держа в руках прохладный высокий стакан, вспомнила и постаралась совместить того странного мужчину в драном плаще (на голое тело), который почти преследовал их на крымском пляже, заводя странные беседы. С этим вот - лощеным красавцем в нахально носимом шотландском килте, красавцем, который приехал в отпуск отдохнуть от работы в столичной немаленькой фирме, взяв напрокат роскошный трейлер, наверняка стоивший даже в прокате немыслимых денег. И если бы между этими двумя этапами не было ничего, то совместить и не получалось бы. Но были еще приключения в осенней Москве, когда Азанчеев водил подруг в театр, попутно спасая брошенного котенка, а потом, став по воле самой Шанельки, поддельным телеведущим с ужасным именем Никандр Явович, таскал по вокзалу огромную клетку с маленькими крысятами, тоже спасаемыми. И звонки Крис из египетского отеля, когда она с любовной фамильярностью кричала в трубку "привет, твое сиятельство, ну, как сияется?". Только эта вот гирлянда из картинок и образов помогла ей наконец, уразуметь, что ничего, собственно, и не изменилось, это их друг, тот самый, который пытается совместить в себе две таких разных жизни, и у него, в отличие от многих и многих, это получается. С великим изяществом, отметила она, отпивая глоток кислющего сухого вина и кидая поверх краешка стакана взгляд на смугловатое по контрасту с пеплом волос худое мужское лицо и то, как непринужденно он сидит в этом своем килте.
И все же интересно, нацепил ли он под килт свои пирсинги, про которые они как раз пять лет тому шутили с Крис и хохотали до полного изнеможения.
Тут Шанелька поперхнулась вином и Азанчеев заботливо придвинул к ней ближе развернутую шоколадину.
- Оденусь, - сказала Светлана, вставая и уходя в глубину салона, в кормовую его часть, что-то там сделала по пути и вздохнув пневматикой, из стены выползла блестящая панель, отгораживая часть пространства.
- Виннебаго, - сказал Азанчеев, сделав рукой округлый жест, - старинная фирма, выпускающая дома на колесах. Я как увидел фото, просто влюбился. Но стоят безумно дорого, да и можно было бы как-то извернуться, но с нашими дорогами кататься на такой игрушке пришлось бы по своему двору. Или туда-сюда по парочке более-менее нормальных шоссе. А эти ласточки созданы для путешествий и дальних углов. Но дикие углы в их цивилизованной Америке не слишком похожи на наши.
- В наших тебя не только без трейлера оставят, - кивнула Крис, - но и без твоего килта. Он настоящий, кстати?
- Обижаешь! - весело обиделся Азанчеев, доливая в стаканы вина, - подарок партнера, настоящего шотландского аристократа. Мало того, Иэн еще и цвета тартана мне подарил.
Он вытянул под столик ногу, расправляя по коленям зеленоватые и ярко-синие клетки, пронизанные вдоль и поперек тонкой пурпурной нитью:
- Заплатил в отдел регистрации новых тартанов и теперь это официально узаконенные цвета моего сиятельства.
- Ты крут, как всегда, - Крис улыбнулась. Потом поставила полупустой стакан на столешницу и, выпрямившись, словно прислушалась к чему-то.
Двери салона отъехали, пропуская к ним Светлану - уже в шортах, самых обыкновенных, по колено, со множеством карманов, и в растянутой майке с обрезанными у плеч рукавами. Белые волосы она заплела свободной косой и бросила на плечо, прикрывая ими зигзагообразный шрам. Но и в этих небрежных вещичках выглядела Светлана, как сказал бы Дэнчик, улетно и отпадно.
Та засмеялась, открывая какие-то шкафчики у стены. Вынимая оттуда кофры и замшевые пакеты, укладывала их на узкую под шкафами столешницу-полку.
- Том Форд, да. Ты тоже от него кайфуешь?
- Он офигительный, - кивнула Крис.
- Охренительный, - согласилась Светлана, вынимая из кофра фотокамеру.
- Факин в-общем, - теперь они смеялись вместе, и Крис весело пересказала, как описывал встречу с блондинкой бригадир Семеныч.
- Наш человек, - Светлана проверила крепление объектива и нацелила его в окно, - брат, можно сказать, по новейшим ароматам. От Тома Форда.
- Ну, если следующий его аромат будет обладать изысканной базой выпитого накануне самогона...
- С ноткой соленого огурца...
- С устойчивым водочным шлейфом!..
Азанчеев слегка нахмурился и снова широко улыбнулся, вставая и расправляя свой килт.
- Итак, дамы? Покажете нам все прелести этого уголка? Или у вас сегодня еще работа?
Светлана уложила фотокамеру в странного вида кофр, напоминающий женскую хозяйственную сумку - распашной, с парой круглых ручек и длинным ремнем. Ремень повесила на плечо, похлопала себя по карманам, проверяя всякие мелочи.
- Я готова.
- Может, сразу переедете к нам? - Азанчеев обвел рукой сверкающее пространство, - в нашей ласточке десяток спальных мест и перегородки всякие. Эдакий игрушечный отель, не могу наиграться.
- Мы подумаем, - сказала Крис, - а вот душ, извините, с сортиром...
- Всегда к вашим услугам, - Азанчеев поклонился, - вам два ключа или одного хватит?
- Одного, - поспешно сказала Шанелька. Еще не хватало ей без Криси и хозяев воцаряться в этом сверкающем хромом и никелем царстве с целью посидеть на горшке.
Они вышли на солнце, миновали копателей, которые расположились неподалеку живописной группой - кто сидя, а кто лежа на песке, но все лицами к трейлеру. И встали, осматриваясь.
- Валера специально партизанил, - рассказывала Светлана, глядя то на воду, то на обрывчик с торчащим валуном у спуска, - велел мне проследить, когда вы появитесь на пляже, чтоб значит, явиться внезапно. И ошарашить. Мне иногда кажется, что он младше Кирки. Какие на воде искры, а?
- Кирка у нас патриарх, - согласился Азанчеев, - иногда занудный до предела. А ты, Свет наш, старше нас обоих, и я это очень ценю.
Светлана улыбнулась. Потом спросила, обращаясь к подругам:
- Там, на песке у воды. Это кто?
- А. Это наша Лизавета. На керамичке работает. Очень собой гордится.
- Нет, - Светлана выслушала Шанельку, - другая. Маленькая которая.
- Светочка. Владимировна и Владимирова, так она про себя шутит. Подружка ее.
- Тезка, значит. Я ее сниму. Она не обидится, если я попрошу?
Светочка сидела рядом с лежащей навзничь Лизой, обняв руками согнутые колени - казалось, прячет себя за собственной сгорбленной спиной. Ветер шевелил русые прядки негустых волос.
- Обидится, скорее, Лизавета, - засмеялась Крис, - она у нас звезда. Кстати, а вы не обидитесь, если я спрошу? Про имя как раз. Валера, как ты говорил, зовут твою бывшую жену?
- Светлана, - Азанчеев расстегивал пряжки килта, стряхнул его, открывая, к облегчению Шанельки не пирсинги, а вполне нормальные мужские плавки, - тоже тезка.
- И тоже блондинка, так?
- Ты с психологической точки зрения рассматриваешь ситуацию? Лучше спроси, какой цвет пропустила Света, перекрашивая свои многострадальные волосы. Ты ее один раз видела, да? Когда я ее подвозил. Через неделю она была трехцветная и волосы нарастила ниже спины. Так что, никаких фрейдовских штучек. А вот когда Кирка познакомился с нашей Светланой, у нее, собственно, вообще волос на башке не было.
- Врешь! - возмутилась Светлана, - были! Ежик был. Я его выкрасила в ярко-синий.
- И это было ужасно. Как будто тебе весь череп зататуировали. Ладно, проехали.
Он сложил килт, бросил сверху сумку и ремень. Хлопнул себя по бедру и помчался к воде, вскидывая руки и выворачивая пятками песок. Влетел в море и, подпрыгнув, нырнул, как ныряют парни, наклонив голову и вытягивая вдоль воды напряженные руки.
- Он не любит про то время говорить, - после паузы, когда далеко от берега показалась мокрая голова, - сказала Светлана, - я тоже не люблю. Так что, если вдруг, вы извините, ладно?
Она тоже разделась, оставшись в крошечном белом бикини, и пошла к воде. Ни говорить, ни оторвать глаз от ее фигуры, пока шла, колеблясь и текуче переливая себя от шага к шагу, было невозможно. И подруги молчали. Пока тонкая, но сильная фигура не скрылась под водой, а потом тоже вынырнула мокрая голова, блеснула на солнце и стала удаляться.
- В юности я фильм смотрела, дурацкая комедия такая, - нарушила молчание Шанелька, - про жандарма и инопланетян. Там инопланетяне прикидывались земными девушками. И так же вот шли по песку, потом бежали и - в воду. Так вот, я несколько раз ходила смотреть только на них, как идут, как прыгают, и думала, ну ясно, откуда такое совершенство, это ж инопланетяне. А потом такая - но играют же их земные девчонки! Постоянно приходилось себе это напоминать. Что они настоящие.
- Очень красивая, - согласилась Крис, - и мне показалось, или она не очень-то счастлива?
Шанелька подумала. О шраме, конечно же. Но еще и о некоторых жестах, случайных словах, о нелюбимой теме из прошлого, а еще - о том, как мягко менял разговор Азанчеев, иногда казалось, заранее менял, обходя что-то. И как смотрел. Когда же у него был такой взгляд, ведь был? Да. Когда он смотрел на замурзанного котенка, которого Шанелька прижимала к груди на московской ночной улице.
- Я бы сказала... сейчас она счастлива. Но боится. Ты заметила, она извиняется постоянно?
- Ты тоже извиняешься постоянно, - улыбнулась Крис, стаскивая с себя майку и расстегивая шорты.
- О, ну нет. Я извиняюсь совсем по-другому, - Шанелька бухнулась на бережно сложенный килт, чтоб расстегнуть липучки на сандалиях, - я слон, большой серый и могучий, и извиняюсь, чтоб ненароком не расшибить чьи-то мысленные фарфоровые плошки в посудной лавке. Они может, и не заметят, что плошки их мною побиты, но я все равно говорю, извините, что я такой большой слон.
- Наконец-то, - обрадовалась Крис, - я слышу речь - не девочки, а матриарха! Который, гм, которая в состоянии себя оценить по достоинству.
- Ну дык, давно уже из девочкового возраста вышла. В моем возрасте надо реально уметь и себя видеть и окружающих. Стараться, по крайней мере. Но мы уклонились.
- Выходим из посудной лавки...
- И направляемся в море.
К воде они прошли неподалеку от Лизаветы, которая теперь сидела, чтоб ничего не пропустить и одарила подруг тяжелым, почти ненавидящим взглядом.
- Очень все запущено, - пробормотала Крис, - и я тебя знаю, вдруг кинешься с ней возиться, унутреннюю доброту ее раскрывать. Так вот, прошу - не-на-да.
- Не буду. Ежели ей суждено, сама и раскроется. Ой, я тебе расскажу, про доброту-то!
Шанелька бухнулась в воду ничком, стеная от удовольствия. Выпрямилась, тряся мокрой головой и убирая с лица прилипшие пряди.
Крис плавно упала спиной, задирая голову и держа ее над водой. Повела руками в прозрачной воде.
- Давай.
- У мамы сотрудница была, в лаборатории, сейчас тоже пенсионерка. Просто двинутая на помощи окружающим, не женщина, а чисто ангел. Очень милая, маленькая такая, хрупкая, как эльф, вечно я ее встречала, то с сумкой картошки для заболевшей сотрудницы, то с горшочком меда для внучатого племянника двоюродной тетки жены институтского вахтера. Всегда в синем платьице-сафари, которое ей очень шло и носила она его лет, наверное, десять. ...Да что там, она до сих пор звонит нам домой, поздравить с праздниками и днем рождения не только маму, но и меня, и Тимофея
- И кота Темучина, - подсказала Крис.
- Во-во. Звонит, потому что уже ей тяжело ходить, а то прибегала с подарочками, шоколадка "Аленка", вафельный тортик. И вот однажды пришла на работу несколько взъерошенная и рассказала, что поздним вечером с ней случилось. Бежала она с автобуса домой, несла тяжелую сумку, в которой продукты, а еще пустые банки и белье в стирку - это она навещала десятиюродную тетку в психушке за городом. И в парке прицепился к ней маньяк, с нехорошей целью, о которой он нашей Элечке Ивановне сразу и сказал. Мол, вот я, а вот ты одна, и никто тебя не услышит. Элечка Иванна очень за него расстроилась и за себя тоже испугалась. Стала его спрашивать, как это - таким вот быть, и ходить же приходится ночами, и бояться милиции, или вот побить же могут. Тяжело, наверное? В итоге маниак долго жаловался сердобольной Элечке на свою нелегкую маньяческую жизнь, а чтоб удобнее ей было слушать, забрал тяжелую сумку и проводил до самого дома. У подъезда сказал больше не ходить одной так поздно, а то мало ли, кто встретится.
- Так и сказал?
- Криси, я бы и не поверила, но Эля Иванна сама рассказала, а она честнейшая женщина, ну и просто ангел.
- Это ты к чему вообще, - спросила Крис после совместного хохотания, отплевываясь от воды.
Шанелька повела мокрыми плечами.
- О доброте же говорили. Я могу быть не права, но больше всего мне хотелось Элечку временами убить за ее синее платьице. Уж очень оно ей шло, понимаешь? Красивая она в нем. И - одно. Все деньги и время у нее уходили на добрые дела другим. А хотелось мне, чтоб она и с собой поступала иногда по-доброму. А не только кидалась на окружающих со своей добротой наперевес. Так что... Я насчет Лизаветы, да. Не кинусь, пусть она - сама. А, вот, еще поймала мысль! Мне кажется, Светлана, она как раз учится относиться по-доброму к самой себе. И - молодец.
- Потому что если такая красота мирозданием подарена, - медленно продолжила Крис, - то иногда совсем на беду хозяйке, а никак не на счастье.