Бывая на Курском вокзале в Москве, я часто заглядываю в стоковый книжный магазин. Кроме интереса к находкам за недорого, он и сам меня привлекает очень.
Широкие ступени из аэродромных дырчатых железяк, изгибаясь, ведут на второй этаж густозаселенного торговлей ангара. И прямо посреди ступеней прорезана дыра для огромного дерева, что встречает гостей.
Дерево надо аккуратно обходить, чтобы увидеть за ним небольшую дверь с маленькими ступеньками. Такие кэрролловские случайности нужно придумывать, если они не случаются сами.
Кроме нарядных остатков тиражей любовных романов, детективов, справочников и сборников рецептов, целая стена стеллажей отведена под комиссионные книги. Здесь мало спешащих покупателей. Здесь, в основном, пожилые мужчины, что, с достоинством стараясь не кряхтеть, опускаются на корточки - ведь именно на самой нижней полке наверняка стоит она - та самая, давно разыскиваемая.
Я нахожусь где-то в центре меж двух групп покупателей, - пробегая мимо глянцевых полок с одинаковыми цветными корешками (ну, вдруг, Павич или дивная серия старых японских поэтов в черно-золотых обложечках), обязательно заглядываю в букинистический отдел. Но не копаю книги долго и со вкусом. Нет времени.
Выручает удача, случай. Вы замечали, если чем-то живете, то и случаи удачные сбегаются именно те, которые нужны?
Там был куплен Стейнбек - огромная книжища. Я потом месяц не могла ни о чем другом говорить, и все разговоры сводила к "Консервному ряду" и прочему. И сватала занудно, с нехорошим блеском в глазах, всем подряд увесистый кирпич толщиной в ладонь. Кстати и сосватала. Не вернули. Так часто бывает.
Там я нашла ушедшее когда-то от меня "Фанданго" Александра Грина. И долго еще, открывая книгу, присматривалась - уж не моя ли? Не я ли загибала эти странички? Хотя моя синяя книга ушла несколько лет назад совсем в другом городе и даже в другом государстве, но - вдруг! Ведь загнуты уголки тех же самых страниц, там, где поразившие меня когда-то слова!
И вот - Брэдбери. Новая книга, красивая. Не читала этот роман. А на обложке - репродукция Магритта. Похоже. Хотя, не указано нигде, что он. Сейчас так бывает. Тем более, издана книга совсем недавно - в 2001г.
Я знаю, как сдают в букинистический такие книги. Купили - фантастику почитать. Почитали. А нет здесь знакомого всем и привычного Брэдбери. И - не пригодился. Пожали плечами и - в магазин.
А я не устояла. Цена мизерная, книга новая, писатель любимый. Опять же - Магритт... Ну и что, что места дома совсем-совсем нету. Найду.
Я тогда только начинала писать сама...
Главный герой романа - молодой писатель. Непризнанный. Нищий. В очках и слишком любит шоколад, чтобы иметь атлетическую фигуру.
Он живет в пригороде Лос-Анжелеса, в маленьком курортном городке Венеция (Венис), пишет о марсианах и никто не знает, что он - Великий Американский писатель. А он - знает.
И знание это держит его на плаву в умирающем захолустье, где доживают свой век забытые людьми бывшие идолы - киноактеры, певицы, циркачи.
Еще его держит любовь. И - друзья.
Писатели с точки зрения нормальных людей - странные существа. Жадные до чужого опыта. Губка внутри требует беспрерывного увлажнения. Что-то случается и с самим писателем. Да, это хорошо, хотя часто - плохое случается. Но этого опыта мало. Потому что автор молод. А зуд в кончиках пальцев не утихает, и пишущая машинка стоит на столе, смотрит. Ждет.
И он, молодой, идет к друзьям, которые старше. Часто намного старше. Разговаривает, общается. Просто включается в течение их жизней. И пишет их вперемешку с собой. Это правильно, конечно.
Но вплотную к их жизням стоят их смерти. Они придут раньше. Это надо иметь в виду. А тут еще кто-то или что-то начинает убивать одиноких стариков, каждый из которых - целая вселенная. Вселенная прожитой жизни. Опыт ее уже так велик, что человеку тяжело перемешиваться с другими людьми. Вселенные, существующие рядом и одинокие.
К старикам приходят одинокие смерти. Поэтому - разные. На первый взгляд - несчастные случаи, а то и просто смерть - пришла и все. Потому что пришло время умереть. И лишь писатель, чье нутро распахнуто в готовности принять чужие вселенные, лишь он понимает, что это не что-то, а кто-то.
Кто-то взял на себя право судить - кому еще жить, а кому умереть. Кто-то судит чужие прожитые жизни, как судят прочитанные книги.
Детектив. Почти классический. И роман посвящен мастерам - Чандлеру, Хэммету, Джеймсу М. Кейну, Россу Макдоналду.
Ведь у них тоже - смерти, влажные сумерки, туман, странные (пока не узнаешь их ближе) люди, злобный убийца и бравый сыщик, торжество правосудия.
Только бравый сыщик Рэя в ящике письменного стола хранит неоконченную рукопись своего романа. И, познакомившись с писателем, понимает, что эти пожелтевшие листы - такая же полноценная жизнь, как расследование смертей, еда, сон, страх, ярость.
Чисто литературное совпадение, скажете вы. А я уже не скажу. Потому что сто раз поражалась тому, как жизнь разворачивает шестеренки, прилаживает их друг к другу и запускает механизм. Используя совпадения настолько нереальные, что романиста просто затоптали бы ногами за эдакое притягивание за уши.
Роман Брэдбери глубок настолько, что можно написать сотню статей, исследуя и прослеживая каждый слой повествования. Исполнен смыслов. И всякий раз, читая, можно держаться за что-то новое. Что волнует именно сейчас. Особенно - читателя пишущего.
Это большой подарок от Рэя - прочитать написанное пишущим человеком о писательстве. Для него литература столь же реальна, как и солнечный пляж с загорелыми красавцами и красавицами, красный трамвай, едущий к старому пирсу, мощный океанский прибой. А часто она реальнее. И спасает. И если в середине повествования герои пишут, чтобы отодвинуть собственные смерти, то в конце выясняется, что это вовсе не художественное преувеличение. Это то, что надо было делать и что действительно спасло их.
Автор, конечно, волшебник. Он, нимало не напрягаясь, смешивает два мира героев - внешний событийный и духовный внутренний, да еще и для нас может так описать пространство и время, что, углубившись в книгу, вообще перестаешь понимать - а что реально? По Рэю - реально все. И я, дыша мокрым приливным воздухом, морщась от попавшего в обувь песка, отворачиваясь от запахов или наставляя на них нос, закрывая глаза, чтобы отдохнули от мельтешенья черно-белых кадров старого кино - вполне ему верю.
Как можно не верить человеку, который смог вот так?
И поэтому я верю ему и в другом.
Я верю в то, что, если пишется - надо писать, в то, что - "утром набрасываешь, днем вычищаешь". Писать, вытягивая нитку из клубка своего и чужого опыта, не зная, что привязано к ней, еще не зная. Я верю в то, что это так же важно, как еда, сон, страх смерти, маленькие и большие радости жизни. Я верю в то, что литература - написанная и создаваемая сейчас, и та, что еще будет - полноправная часть нашей жизни.
Мне очень приятно, что книгу эту можно не просто почитать и сдать в магазин. Я рада, что смогу возвращаться к ней неоднократно. И, прочитав, снова думать. Может быть, спорить. Чаще - соглашаться.
Ведь Рэй Брэдбери был старше меня, когда написал ее. Опыт старшего - дорогого стоит.
А еще я благодарна той счастливой случайности, которая привела в магазин человека, что, прочитав, пожал плечами и - сдал. А зашла и купила ее - я. За копейки. Как же это все притянуто за уши, однако!
Уже написав рецензию, нашла в сети русскоязычный сайт Рэя Брэдбери и роман "Смерть - дело одинокое". В том же прекрасном переводе И.Разумовской и С.Самостреловой. Очень советую почитать.