Бобер Валера : другие произведения.

Армагеддон2176

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Издание 2-е, переработанное. 2015

  АРМАГЕДДОН2176
  
  Валера Бобер
  
  
  
  
  Раздел I
  
  1. Дом Александра. Земля.
  
  
   Александр проснулся, и еще не успев открыть глаза, сразу вспомнил, где он находится. В открытое окно врывался оглушительный щебет птиц. Сквозь веки пробивалось желтое солнце, и он зажмурился от удовольствия, чувствуя во всем теле утреннюю свежесть и бодрость от здорового сна, от которого хотелось смеяться. Он всегда плохо спал на новом месте и боялся что и тут не уснет и сейчас был приятно удивлен. Ему не хотелось открывать глаза и расставаться с таким приятным сном, и мысли его еще были сонными и от этого, легкими и светлыми как в детстве. Он различал звуки птиц, тихий и еле уловимый шелест листьев, и даже, когда вслушивался, среди всех этих звуков находил пронзительный звон в собственной голове, на который обыкновенно не обращал внимания. Он вспомнил что ему снилась зеленая трава, но это уже растворялось где-то в середине его, уплывало как случайно услышанный запах, и он никак не мог за всем этим угнаться и только ладони его помнили какое-то шершавое прикосновение травы. Наверное, опять разговаривал во сне, - подумал он и отвернулся к стене.
   Над кроватью висел ковер с оборванной бахромой, как и тридцать лет назад. Когда то подобные копии можно было встретить в каждом доме. На ковре был выткан лес с поваленным деревом, вокруг которого сидели медведи и он вспомнил, что в детстве, когда ночью трогал бахрому, ему казалось, что все начинает шевелиться и медвеженок тянется к нему лапами, и это нагоняло на него ужас. Александр погладил колючую шерсть и улыбнулся, - первый раз за много лет он проснулся без будильника.
   За окном темнели горы. Над ними висело синее небо. Обычное, земное. И теперь, лежа спокойствии отеческого дома, он никак не мог понять, что привело его сюда. Его интуиция молчала. Много лет назад он покинул этот дом. В начале, он был слишком мал, чтобы что либо понимать, потом молод, полон надежд и уверенности в своих силах. Он не знал, чем именно хотел заниматься в жизни, но совершать безумные поступки было легко и радостно. Потом юношеская наивность уступила место прагматизму, а со временем, жизнь заставила уважать чужие авторитеты, первый признак старения. Что будет дальше, ему было неясно, да и не хотелось об этом думать. Сейчас ему хотелось просто пожить в этом доме.
   И как в детстве, почувствовав горячее дыхание на ладони, Александр отдернул руку. Когда-то, маленькими они дружили с медвежонком, но с годами все менялось. Сначала во сне они перестали вместе летать, потом бродить по таинственным подземельям с запутанными коридорами, в бог знает сколько уровней, которые Александр помнил так хорошо, будто давно, чуть ли не в своей прошлой жизни, в них вырос. И уже, со временем, их дружба незаметно закончилась и Александр слышал только глухое рычание во сне, да и то его часто путал с ночной грозой.
   Солнце вставало здесь поздно. Утро было ясное, вымытое росой, но горы накрывали лес огромной тенью и от этого было зябко. Сквозь распахнутые ставни было видно, как в траве лежит молоком туман и из него торчат кусты сирени. Изредка налетал ветерок, дергал за листья и стучал по железной крыше. Сирень густо тянулась к самому дому. Кусты врастали прямо в крыльцо, и блестя росой гроздьями лезли в окно, распространяя по комнате приторный сладкий запах и смешивалась с другим запахом из соседнего болота, где кричали лягушки. На стене висело зеркало в старомодной раме под золото. В нем отражалось окно, сирень и лес, за которым поднимались фиолетовые горы. Лес тихо шелестел как прибой во время штиля, и казалось, что ветер не просто дует поверх деревьев, а расчесывает им верхушки, а сами деревья кланяются и здороваются друг с другом. Во дворе заорал петух. В глубине леса длинно прокуковала кукушка и в ответ ей громко с перерывами протрещала неизвестная птица. Зеркало заблестело, отражая солнце и впервые за столько лет, Александр увидел рассвет с земли. Он вспомнил, как ему мечталось об этом, думал, что этот миг будет каким-то особым. Но сейчас и лес, и горы и вся природа казались ему простыми, доступными, совсем обыкновенными. Все выглядело по-будничному, как бывает каждый день, и он представил сколько людей встречают вместе с ним сейчас это солнце и улыбнулся, что не успел приехать, а уже и не понимает своего счастья. К счастью нужно привыкать.
   Он отвык от такой жизни, где никто, никуда не торопится. Забыл этот дом с резными ставнями, увитую плющом веранду. Когда ехал сюда, всю дорогу только и думал, что все здесь будет родным и близким, как в те далекие времена, а теперь видел только убожество и запущение. Дом показался ему чужим и неудобным. Низкие потолки, рассохшиеся двери, бог знает, когда выпавшие стекла на веранде, которую использовали теперь как склад для ненужных вещей и где жили мыши и тараканы. И сами эти вещи тоже никому не были нужны. И все здесь будто породнилось с лесом, стало единым целым, даже на стенах висели охапки высушенных цветов и пахло, как на сеновале.
   Треснутое стекло шифоньера отражало его ноги, продетые сквозь прутья кровати. В комнате было неуютно как в нетопленной бане, в стенах что-то постоянно шевелилось и все казалось ненастоящим, временным, каким-то бутафорским, и было удивительно что все здесь сделано из настоящего дерева, как в старину. Заскрипели полы, дверца скрипнула и отражение сдвинулось в сторону. В комнату заглянула сестра, закрывая свет от окна. Сестра изменилась, но ему казалось это к лучшему и что ей очень идут эти собранные в узел волосы, которые сейчас тонули в солнце и струились ореолом вокруг головы, так что глазам было больно смотреть, как если бы смотреть на блеск моря в ясную погоду, и от этого на фоне белой стены, сестра казалась ему слишком правильной и даже идеальной.
   - Как спалось? - спросила она и стала раскладывать белье.
  Александру было приятно ее внимание, и он улыбнулся:
   - Показалось, что я снова очутился в детстве, - он кивнул на окно, - и деревья такие же, - его потянуло пожаловаться, - иногда мне кажется, что все эти годы прошли впустую и то что сейчас, это неправда, не по-настоящему, а та настоящая жизнь где-то еще там впереди. Кажется, что я только готовился к чему-то, набирался сил, опыта и становится страшно, когда понимаешь столько времени прошло впустую и так ничего и не достигнуто. А годы то идут.
   - Как это, не достигнуто? Брось себя терзать, все будет хорошо, - сестра погладила его по плечу и Александр почувствовал тепло. Он потянулся. Жаловаться было приятно, и чтобы растянуть удовольствие, стал спорить с ней, наигранно, понарошку, как спорят младшие братья со старшими сестрами, когда знают, что это только их игра и не чья больше:
   - Мои мысли разбегаются. Я хватаюсь сразу за несколько дел и ни одно из них не могу закончить. Мое тело в постоянном конфликте с собой. Мне даже кажется, что в моем теле одновременно живут несколько человек, но в нем почему-то нет места для меня самого, того который настоящий.
  Сестра, не перебивая слушала и при этом успевала развешивать белье прямо на кровать. У нее были маленькие и сильные руки и он вспомнил, что она и в детстве уже была хозяйкой и сейчас во всех ее движениях все так же чувствовалась уверенность и сноровка.
   За стеной резко зазвенел телефон.
  Какой странный звук, - подумал Александр, - и спросил зачем-то ее, - может я сумасшедший?
  Она обернулась через плечо и заулыбалась, а брови у нее поднялись вверх, и она стала смешная как клоун, и на него накатила полная гармония. Он находился в нужном месте и в нужное время и ему были рады просто за то, что он есть. Снова захотелось стать маленьким и спрятаться в ее руках.
   - Тебе нужно отдохнуть. Это место тебе пойдет на пользу, - сказала сестра, разворачиваясь в двери. Она посмотрела на него с нежностью, как смотрят старшие сестры.
   - Я нашла на чердаке старые фотографии, - отозвалась она уже из другой комнаты, - ты похож на прадеда, как две капли воды.
  И он вспомнил, что так всегда говорят на земле, когда хотят уровнять две разные величины.
   - Он был умный, наш прадед. Люди его выбрали старостой села, - добавила она.
   Вставать не хотелось. Было хорошо от того что он чувствовал, как сестра радуется за него и живет эти минуты им.
  Помолчав, она спросила:
   - Ты почему не женишься?
  Александру сразу сделалось скучно, и он стал изучать, заставленный цветами подоконник, по которому бежали муравьи. Начинается, - подумал он и сам не понимая зачем, стал оправдываться, уже зная, что это совершенно ни к чему, и чувствовал, как раздражается, и раздражение его передается сестре:
   - Надоело мне все, понимаешь, абсолютно все, и даже работа. И особенно моя работа, - с ударением сказал он, понимая, что говорит все это не сестре, а просто разговаривает сам с собой, чтобы заполнить внутри себя пустоту. Ведь нельзя молчать, когда есть пустота, это все равно что прервать мелодию, которую нужно доиграть. Да и к тому же, сестра старше и хочет, чтобы у него все было как у людей.
  Она вздохнула, и сразу же раскомандовалась:
   - Вставай, умывайся, сейчас будем завтракать.
  На кухне снова страшно зазвенело, и она взяла трубку:
   - Алло. Да. Спасибо. Конечно. Нет. Еще нет. Хорошо, обязательно перезвонит. Как у вас? - и она стала расспрашивать о здоровье, договариваться о встречах, вести разговор, какой обычно ведут женщины по телефону и Александру все это показалось незначительным, но теплым и родным, тем бытом, без которого не обходится ни один человек. Поговорив, она положила трубку и загремела посудой.
   В комнате звенели мухи. Сквозняк перебирал занавески, скрипел ставнями. Александр не моргая смотрел на тень от окна что лежала крестом на полу, где клубилась солнечная пыль и вспыхивали бликами пролетавшие жуки и почувствовал, как перемещается в другую реальность. Зрение его расслабилось, расплылось и он вдруг понял, что улавливает еле заметное движение солнца и подумал, что вот сейчас поймал само время и нигде-нибудь, а на земле. Это были те мгновения, из которых складывается жизнь и он обрадовался своему новому чувству. На свет выбежал таракан, шевеля усами. Зевая, Александр махнул на него рукой и посмотрел в окно. Таракан не шевелился. Он потянулся, встал и вышел во двор. В окно было видно сестру, которая наклонилась над столом. Тыльной стороной ладони она смахнула волосы со лба и закурила и ему сразу вспомнился запах в аэропорту. Так пахло на земле.
   - Ты помнишь родителей? - послышался ее голос из глубины кухни.
  Александр грустно улыбнулся, - конечно помнит, как может помнить сын, который не живет на земле.
   - На фотографиях, - она выглянула в окно и голос ее зазвучал громче, - ты совсем маленький, но по ним можно сложить все твое детство.
  Голос у нее был звонкий, веселый.
   - Ну вот, твоя любимая яичница с помидорами, - сказала она, - по итальянскому рецепту.
   - Вот оно, счастье, - подумал Александр.
  Они ели очень вкусную, недожаренную, почти сырую яичницу. Бросали туда зеленые листья базилика и макали их черным хлебом вместе с соком помидоров. Сестра, дурачась, рассказывала о своей провинциальной жизни. Что, кроме работы и дома у нее ничего нет, и всем от нее что-то нужно. И чуть что, то сразу к ней, как будто ей больше всех надо. Александр разглаживал рукой скатерть и не задавал вопросов. Он знал характер сестры. Она постоянно должна была кому-то помогать и жить общественной жизнью, она по-другому и не умела и в этом заключался секрет ее одиночества, хотя ее нельзя было назвать некрасивой. Потом она принесла кофе с молоком в толстых фаянсовых кружках, из которых шел пар и поставила перед ним на маленькую салфетку.
   - Настоящий, бразильский, - сказала она, - только что смолола.
   Он слышал, как она молола его в какой-то гремящей дробилке и ему трудно было поверить, что такая красота так запросто делается. Ну, что еще нужно в этой жизни, - подумал он.
  Они вышли на веранду и сидя на старых мешках, смотрели на солнце, любовались небом и обсуждали ее бытовые проблемы. Он привез ей немного денег и собирался помочь по хозяйству. Нужно было запастись на зиму дровами. Подлатать крышу, поправить забор, пообщаться с соседями и вообще побыть здесь, вместе с ней. Потом они пошли разбирать фотографии. Вместе подставляли стул под шифоньер. Стаскивали сверху огромный, весь в пыли, старый, уродливый чемодан и даже не чемодан, а целый сундук с заклепками. Упустили его, разбили банку с сиренью и залили пол. А чемодан упал и конечно же раскрылся в самом ненужном месте, прямо в луже. Фотографии рассыпались, но они не обращая внимания на кавардак, сидели на полу, хохотали, выхватывали друг у друга фотографии, перебивали себя, смотрели, вспоминали и не могли наговориться.
  Потом сестра тихо сказала:
   - Хозяйка пансиона звонила. У них заболел маленький ребенок и они не знают, что с ним делать. Специально вызывать врача дорого, может у него и нет ничего серьезного, но все-таки это ребенок. Просят тебя посмотреть, - и быстро добавила, - ты можешь отказаться. В конце концов, ты не обязан заниматься здесь практикой.
  Александр поднялся с пола, и катая ногой ободок стеклянного горлышка от банки, весело сказал:
   - Ничего страшного, я схожу.
   Он босиком вышел во двор и засунув руки в карманы, стал осторожно ступать по высокой, давно некошеной траве и сбивать с нее росу. Он вдыхал незнакомые запахи, чувствуя, как кружится голова и смотрел как трава, словно покалеченное животное шевелится и упорно распрямляется назад.
   А сестра наблюдала за ним из окна, что вот стоит ее младший брат. Такой красивый и известный. Врач. Специалист высокого класса. Прилетел ни откуда нибудь, а с самой луны, где сделал головокружительную карьеру. Которым она гордится. Которого она так давно не видела и так хотела видеть, и про которого в округе уже все знают и только о том и говорят, что он прилетел и ждут чтобы прийти к ним в гости. И вот он стоит, рядом с ней, ее любимый Александр, в какой-то драной майке, в закатанных спортивных штанах с вытянутыми коленками и босыми ногами топчет бурьян.
  
  
  
  2. Пансион. Таврическая впадина.
  
   Александр шел по лесу, держась песчаной дороги, что вела к затопленному карьеру. Там у озера, в тиши пансиона, он собирался провести несколько дней, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Блестела паутина, пахло хвоей, высоко над головой шумели сосновые кроны. Прыгали белки, громко долбили дятлы, было хорошо и легко, и от этого в голове у Александра все спуталось. Он вдруг понял, что никаких ограничений не может быть в том, что человеку нужно делать в жизни, потому что жизнь эта принадлежит только ему, этому человеку, и посвящена может быть только самому себе, а если что-то в этом объяснении не вяжется, то опять же все зависит от этого самого человека. Это справедливо и спорить с этим глупо и вредно. Было совершенно ясно, что только так правильно и никак не должно быть по другому, когда к примеру, в угоду отдельным личностям, придумываются для общества новые нормы поведения, не замечая, что от этого несет пошлостью и слабостью, потому что пошлость она и есть пошлость, когда что либо делается во имя личных интересов, а во имя личных интересов все делается, когда человек уже слаб, конец его близок и ему хочется думать только о себе. С этим трудно было спорить и ему стало радостно. Захотелось поделиться радостью с кем-то еще и навсегда остаться таким же понятным, и так же запросто все понимать самому. Вокруг все стало предельно ясным и чистым как белый лист, но уже через минуту мысли Александра снова спутались, он терялся и думал, что это уже болезнь какая-то в нем сидит и делает так, что он во всем сомневается. В голову лезло бог знает что, и все сразу, и про честность, и про совесть. Вспомнились студенческие времена, когда он ходил в столовую, где всегда не хватало вилок и как-то при всех унизил старую уборщицу, в душе считая ее необразованной, и всего лишь за то что она в суматохе опрокинула его компот. И думал он тогда не о компоте, а о том что нужно быть профессионалом своего дела и никому не позволено прикрываться старостью или слабым умом и оправдывать свои промахи. Тогда он верил в жесткость как во благо, верил в каленное железо, наивно, прямолинейно. Он думал, что она заслуженно убирает за ним, таким умным и талантливым, и что так должно быть всегда. Одним движением глаз он заставил ее сконфузиться, он умел это делать, и они оба тогда почувствовали, что это было ее унижением. Тогда он посчитал свой поступок победой, но позже ему стало стыдно. Случай конечно был мелкий, и скорее всего та женщина через минуту все забыла, но он не забыл, и чувство стыда еще долгие годы волочилось за его памятью. Редкая это была гадость, чувство стыда.
   - Вот она карма, - думал он, - причина всех моих неудач. Просто так ничего не бывает, всегда что-то нужно отдать, для того, чтобы что-то получить.
   В глаза лезла мошкара, в воздухе звенело, что-то нервировало, и он оглянулся, ища причину дискомфорта и вдруг увидел волка. Александр никогда раньше не видел волка близко. Воздух над его головой серебрился как осенняя паутина, и он тихо зарычал, и странно, его звуки не испугали Александра, и показались доступными для понимания, и он удивился от того, что так запросто понимает зверя и что раньше не догадывался о том. В воздухе зазвенело, над головой зверя поплыло облако. Это аура, - догадался Александр. Лес отодвинулся и сжался в кружок и до него стало далеко, как до неба. Александр облизал губы, чувствуя сильный привкус металла, похожий на радиацию, которую он всегда мог запросто различить, и удивился этому, но не испугался, и это удивило его еще больше, потому что он знал, что это признак чего то большего, чем случайное совпадение. Он слышал острый запах звериного тела, потную шерсть, в глазах его все расплывалось и ладони от напряжения были влажные, холодные и он нервно сжимал и разжимал их, будто бы надеялся услышать еще что-то. Ему казалось, что он понимает не только волчий язык, но и весь лес, но только не успевает своими мыслями угнаться за ним, от того что все происходит очень быстро, и от того что все здесь для него чужое. Подул ветер, заволновалась трава и волк исчез, а Александр стоял и смотрел. Смотрел на муравьев, что бежали по стволу дерева, на кусты, которые раскачивал ветер и никак не мог оторвать глаз. Он смотрел как листья пропускают сквозь себя солнце, играя лучами, и видел в них особую красоту и простоту, понятную для него сейчас. Тело его стало легким, словно он запросто мог взлететь, если захотел бы, и все вокруг стало частью его самого, и тень, и свет, и звуки.
   - Вот так и должно быть всегда, - подумал он, - просто и ясно.
  Он чувствовал, как какая-то тяжесть сваливается с него, а остается только легкость и чистота. Он словно освобождался от долгого сна и теперь ясно видел, что по сути дела, он есть ни что иное, как обыкновенное ничтожество, мелочь, которая растворяется в природе, теряется в ее просторах, и то что он ценит сегодня, завтра никто и не вспомнит, и ужаснулся от того, как это он раньше осмеливался убить муху, не имея представления о сложности ее устройства, и не понимая, как можно ее воссоздать.
   Между деревьев заблестела вода, и где-то далеко зазвенел детский смех. Навстречу ему, снимая картуз вышел лодочник. Нужно еще было переправиться на другую сторону, и они полезли сквозь камыш, раскачиваясь в неудобной, самодельной плоскодонке. Александр свесил ноги в воду, смотрел как лодочник работает веслом. Из воды торчали покрученные деревья, попадались поплавки рыбацких сетей, повсюду летал пух и от него чесалось в носу. Казалось, что в таком месте должна жить нечистая сила. Александр пригибался под низкими вербами у берега, трогал их длинные ветви, точно такие, как снились ему нынешней ночью, и все здесь казалось ему знакомым и близким. Было тихо и только один раз в зарослях страшно прокричала, хлопая крыльями, птица.
   - Сом балует, - отозвался лодочник.
   Александр закрыл глаза и погрузившись в звуки, ясно представил русалку в зеленой тине. Как белея спиной, она беззвучно полезла в сухой камыш. Послышался треск. Вздрогнув, Александр открыл глаза и увидел, как оставляя рябь, с поднятой головой плывет уж.
   - Почти приехали, - сказал лодочник.
   Пахло гнилыми водорослями. Из зарослей вдруг открылся лиман, уходящий в блестящее море. Подпирая заросший соснами холм, у берега белел пансион со старомодными колоннами и цветной полатанной крышей. Было безлюдно, и только вдоль берега брели две спутанные лошади, а под ними в воде, нога в ногу тянулись их перевернутые отражения. Закаркало воронье и по лесу покатилось эхо. Сколько таких мест найдется в мире, - подумал Александр, - в которых захочется остаться навсегда.
   Он опустил в воду руку и задумчиво смотрел на пенную дорожку. Лодка мягко уперлась в берег. Вместо прощания он сказал:
   - Интересное местечко.
  
   Пансионат был старый и запущенный. В коридоре висели засиженные мухами рамы без репродукций и остро пахло хлоркой, и сразу стало ясно, что здесь не отдыхают, а лечатся. Сквозь грязные окна пробивалось солнце, а под высокими потолками, как в часовне, ворковали голуби.
  Раскатываясь эхом, громко хлопнули двери, и к ним торопливо подошла сестра в белом халате.
   - Извините, доктор, - сказала она, - пожалуйста пройдите сюда, в эту комнату.
  Она открыла дверь, пропуская его вперед, и из-за стола навстречу поднялась полная женщина, протягивая руку для приветствия. Волосы у нее были гладко зачесаны назад и пахла она свежим арбузом.
   - Хорошо, - подумал Александр.
   - Я так рада, что вы приехали, - заулыбалась она, - мы все вам очень благодарны. Много о вас наслышаны и гордимся таким знакомством. Извините, что пришлось вас оторвать от дел, но войдите в наше положение, сейчас такие тяжелые времена. Мы подумали, что может на условиях соседских отношений, вы согласились бы нам помочь?
  Она не переставая разговаривать, заглядывала ему в глаза и уже открывала дверь и шла куда-то по коридору.
   - Мы так вам благодарны за ваше внимание. Ох, уж эти постояльцы, - она закатила глаза, - с ними одни проблемы. И все это никому не нужно, а налоги такие, что и не знаешь, как быть, - и она положила руки себе на грудь, - и все так дорого. И все сама, сама. А тут еще солдаты с проверками, - она повернулась к Александру и сделала испуганные глаза, - говорят, император болеет?
  Александр пожал плечами, но она уже не слушала его:
   - Вы сможете здесь остаться на неопределенно долгое время. На неопределенно долгое, - подчеркнула она, - вам уже приготовили комнату.
  Александру больше всего понравились ее слова, - на неопределенно долгое время.
   - У одной нашей постоялицы постоянно болеет ребенок, - продолжала хозяйка, - и вот сейчас новое осложнение. Я думаю, что это все от погоды. Но, она очень хорошая женщина и все время за ребенка переживает. Нужно только разыскать ее мужа. Я вам не говорила разве? - повернулась она, - там есть муж.
  Они подошли к двери которая была закрашена настолько, что казалось ее красили густой замазкой, которая теперь вздулась. Александр попытался пропустить хозяйку вперед, не понимая, кто здесь должен идти первый и они оба застряли в двери, но в конце концов хозяйке удалось войти и они попали в большую комнату. У окна стоял высокий, худой мужчина с усами. Хозяйка подошла к нему и мягко взяла за локоть, указывая на Александра:
   - Дорогой вы наш, это доктор и он любезно согласился осмотреть вашего ребенка. Не могли бы вы провести нас в свою комнату?
  Мужчина задвигался, пытаясь поймать руку Александра и казалось, что сейчас он что-нибудь разобьет. Наконец все успокоились, отец ребенка рывком открыл дверь в комнату и до них донесся плаксивый женский голос:
   - Ну, наконец-то. А, это ты? - сказала она разочарованно.
  Комната была завешена бельем, на натянутых от стены к стене веревках. Пахло сыростью и от простыней нельзя было понять, что находится в другом ее конце. Сама женщина была одета в заношенное платье. На кровати лежал ребенок.
   - Что с ним? - хмуро спросил мужчина.
  Жена его выглядела уставшей и было заметно, что давно не следит за собой. Пересиливая комок в горле, она сказала:
   - Не знаю, что с ним происходит, доктор. Он вдруг перестал дышать.
  Александр наклонился над ребенком. Тот вяло перебирал ножками.
   - Сколько ему?
   - Шесть месяцев, доктор. Но он родился раньше срока.
  Она стояла рядом, нервно перебирая пальцами:
   - Никто, никогда не знал, что с ним такое. С первых дней он срыгивал все молоко и мне приходилось кормить его искусственной смесью. Ему становилось немного лучше, но затем у него всегда болел животик.
   - Нам сказали, что ему нужен морской климат, - вмешался ее муж.
  Она запнулась, но все же сказала:
   - Нам сказали, что ребенок такой, потому что он просто не получился. Нам нужно сделать все для того, что бы его выходить. Все это время мы живем здесь в надежде, что ему станет лучше.
  Александр оглянулся и понял, что это самый дешевый номер в пансионе. Он приложил ладонь к груди малыша. Потрогал голову.
   - Пока ничего страшного. Если, что я буду рядом. Вам не следует оставаться все время здесь. Выносите его на воздух, а комнату лучше проветрить.
  Женщина через силу улыбнулась.
   - Начните с этого. Я буду рядом, - повторил Александр и открыл дверь.
  
   Александр был приглашен хозяйкой на завтрак и по такому случаю надел свежую рубашку. Вместе они прошли по коридорам и попали на задний двор в летнюю беседку, где удобно устроились в плетенных креслах. День выдался солнечным. Кончиками пальцев Александр водил по ладони, чувствуя удовольствие, которое передавалось ему из окружающей безмятежности. На его безымянном пальце синело кольцо с бирюзой, которое приносило здоровье и удачу. Хозяйка, усевшись рядом, утонула в тени винограда. На ее лице и плечах играли солнечные пятна. В блюдце лежала брынза в оливковом масле, прикрытая листом винограда. С кухни подали горячий хлеб и телятину. Затем принесли синие как сливы, оливки и разлили чай. Александр смотрел как в фарфоровых чашках вспыхивает солнце. На лимане между желтыми песчаными косами блестели лужи. Ветер стелил языками длинную, степную траву. Кричали чайки. Со стороны берега вышел рыбак и направился в их сторону. Подойдя к беседке, он молча вынул из корзины большую рыбину и бросил к ногам хозяйки. Рыба открыла рот и блестя чешуей, забилась на песке. Рыбак нагнулся, схватил ее за жабры и с гордостью подержал на весу, давая возможность всем хорошенько ее разглядеть. Потом только спросил:
   - Ну, как?
  Рыба пахла морем. Хозяйка повернулась и кивнула выглянувшей из двери кухарке. Рыбак пошел на кухню.
   Александр жмурился, смотрел на море и не мог наглядеться. Он первый раз видел море. Ему хотелось растянуть это время. Он уже успел искупаться и удивился как тело его сразу приняло воду. Это было все равно, что летать. Он наблюдал за детьми, которые запросто заплывали за горизонт, так что их головы казались маленькими точками, и при этом не боялись и ему казалось, что они чувствуют себя в воде даже лучше, чем на суше.
   Вдоль берега бродили отдыхающие. Александр заметил одетого в шинель человека и вспомнил, что встречал его в пансиона. Тот бродил отдельно от всех, что-то бормотал себе под нос и прикрываясь высоким воротником, неумело подкуривал. Александр проследил за ним одними глазами и ему стало интересно, что об этом думает хозяйка. Он сконцентрировался на этой идее и послал в ее сторону мысленный вопрос.
   - Вы уже видели? - тут же посчитала нужным начать разговор хозяйка.
   - Что? - удивился Александр.
  Она показала глазами.
   - Этот здесь уже несколько месяцев. Дома он жил целый год в подвале, пока не вмешались соседи. Его жена только что была у меня. Бедная женщина, она беспокоится, что он снова может впасть в безумное состояние. По правде сказать, он сам предчувствует это состояние и всегда предупреждает. Сегодня, как раз она попросила отдельную комнату, куда можно его закрыть, вот только к сожалению, у нас с этим напряженка. Есть одна каморка, хотя конечно есть и хорошие комнаты, - тут она сделалась серьезная и стала внимательно всматриваться вдаль, будто ожидала что-то там увидеть интересное.
  Они помолчали.
   - Опять полнолуние, - отозвалась хозяйка, - в такое время у нас всегда что-нибудь происходит. Вот и сегодня на соседней ферме новое заселение. Это не навсегда, это только сезонные работы, но у них уже есть больные, - вздохнула она, - кажется, вам прибавится работы.
  Она посмотрела на Александра и сказала:
   - Вы будете под охраной.
  Александр кивнул, наблюдая как солнце подрагивает в остывшем чае.
   - Чувствую будет сегодня дождь, - вздохнула хозяйка.
  На террасу вышел грузный мужчина в одном халате. Он подошел к беседке и сквозь решетку недовольно пробурчал:
   - Опять меня не разбудили, как я просил.
  Тень закрыла ему лицо. Не дождавшись ответа, он забрал из беседки стул и пошел к берегу, - доиграетесь, вот напишу прокурору, посмотрим кому тогда будет смешно, - послышался его голос, - у меня есть прокурор.
  Хозяйка пожала плечами:
   - Теперь так будет сидеть до самого вечера, - и обернулась, не слушает ли кто, - он начинал рабочим на нефтяных вышках в море, а затем случай помог ему разбогатеть на продаже этой же вышки. Правда, для этого ему пришлось утопить в нефти своих коллег и окончательно подорвать здоровье и с тех пор он считает, что весь мир ему обязан.
   - Сумасшедший, - подумал Александр, глядя на человека в шинели.
  Тот подошел к толстяку и наставив на него два пальца, коротко сказал:
   - Пуф!
  Толстяк проводил его взглядом, полным ненависти.
  Хозяйка понизила голос:
   - Иногда не знаешь, как поступить. Все так сложно и запутанно, - и вдруг оживилась, - а знаете, мы устраиваем бал. Редкое развлечение в наших краях и все его очень ожидают.
   - Действительно, событие, - согласился Александр.
   - Вы в числе приглашенных и мы надеемся вас видеть. Хотя, что вам наша провинция, вы наверное и не такое видали.
   - Спасибо за приглашение, - кивнул Александр.
   - Надеюсь, что все образуется. Меня уже просили, запретить ему выходить во двор при всех. Что вы думаете по этому поводу? - наклонилась она к Александру.
  Александр поднял глаза:
   - А что произошло?
   - Кажется, он был психологом или психоисториком. Затем начал делать глупости. Знаете, бывают такие люди, начинают угадывать желания, предсказывать будущее, влезать во что-то непонятное. Одним словом, много там неясного.
  Александр почувствовал перемену и повернул голову. Сумасшедший смотрел на него. В дверях зашумели, на террасу вышла дама в белом платье и сумасшедший выбросил сигарету. Она упала в траву, сквозь которую потянулся дым. Отец больного ребенка, стоявший неподалеку, оживился, лицо его приобрело интересное выражение. Дама, кивая всем головой, направилась в сторону сумасшедшего, неся сильный запах сладких духов и Александр понял, что это его супруга.
   - Обычная, забытая богом провинция, - подумал Александр, - но наверное это и можно назвать счастьем.
   По берегу бродили чайки, пахло солью. Лиман блестел как разлитая ртуть и люди на берегу казались плоскими, словно вырезанными из черного картона. Из помещения донеслась музыка. Затем послышался звон посуды и громко хлопнули дверьми. Стало слышно, что там о чем-то спорят. Хозяйка улыбалась.
   С берега поднялись чайки. На горизонте показались, похожие на подушки облака и закрыли солнце. Гуляющие потянулись к дому. Сумасшедший, прикрываясь, смотрел вдаль и казался озабоченным.
   - Ох, не зря сегодня обещали дождь, - не к кому не обращаясь, сказал толстяк.
  Сумасшедший ответил:
   - Не размокнешь. Тебе не помешает очиститься. Потом спасибо скажешь.
  Он тянул шею, будто хотел вылезти из тесного воротника и заметно нервничал. Из окна послышался плачь ребенка и показалось лицо взволнованной женщины. Дама в белом решительно направилась в его сторону.
   - Вот сила, - закричал он, показывая пальцем на облака.
  Супруга взяла его за руки, но было заметно что она опасается. Окно с треском захлопнулось, зазвенев стеклами и за ним задернулись занавески. Хозяйка встала и посмотрела на прислугу, и те сразу побежали к сумасшедшему, подхватили его под руки и поволоки в дом. Он не упирался. Все замолчали. Отец больного ребенка направился к растерянной даме, разводил руками и всем видом выражал сочувствие. Александр заподозрил, что чего-то не знает. Однако, - подумал он.
  Отец ребенка прикладывал руки к груди и что-то говорил даме.
   - Что вы? Я вами очень довольна, - донесся ее голос.
  В доме снова заиграла музыка.
   - Выключите музыку, - крикнула хозяйка.
  Поднимая пыль, из-за леса вышла колона. По сторонам, высунув языки, бежали собаки. Звенели котелки, шаркали ноги, все слилось в монотонный звук. Мимо дома шли сгорбленные, белые от пыли лилипуты, с плоскими, безразличными лицами, направляясь к строению у дальнего края лимана. За ними шли солдаты с автоматами.
   Александр посмотрел вдаль. Море покрывалось рябью, по нему побежали длинные тени, между ними мотался луч солнца и в том месте плавало яркое пятно. Стало душно, воздух сделался липким. Но вот над горизонтом сверкнуло, на землю упали первые капли и тут же застучало по листьям, по железной крыше, вокруг дома зашумело, запахло перегретой пылью и вскоре по земле уже бежали целые ручьи грязи. От дождя потемнели стены и попрятались птицы, но все равно казалось, что от свежести всему живому стало легче. Над домом низко шли тучи и быстро темнело. Отдыхающие поспешили разойтись. Александр поднялся в свою комнату, опустился в кресло и в сумраке слушал шелест дождя и задумчиво катал в пальцах темный шарик гашиша, которым любезно угостила его хозяйка, пробовал его дурманящий вкус на язык и смотрел на мокрые, вздрагивающие листья. В комнате стало совсем темно. Вышла луна, страшная, плоская как блин, и с ней пришла какая-то тоска. Далеко в море свернуло, комната на мгновение озарилась светом. По углам шевелились тени. Александр смотрел на кровать. Снова сверкнуло и через мгновение страшно треснуло над крышей, но сейчас же снова сверкнуло, высвечивая на стене крест от оконной рамы и Александр увидел спящую женщину, похожую на сестру. В темноте ему казалось, что это неправда, что это глупое видение и сейчас все проясниться, но все так же шумело за окном, так же шевелились тени, и все казалось несуразным и диким. Женщина перевернулась на спину, совершенно не стыдясь наготы и тело ее казалось таким же белым как и простыня, и от такого белого в глазах у Александра все расплывалось. Ему казалось, что кто-то его манит руками и чем сильнее он всматривался в темноту, тем сильнее все искажалось. Сестра уже плыла по воздуху и он боялся пошевелиться, чувствуя, как изморозь покрывает руки. За шкафом прятался ужас, а сестра с раскинутыми руками бесстыдно светила грудью, раскачиваясь под самым потолком и шевелила свисающими хвостами простыни. Она наполнялась лунным светом и уже не оставляла вокруг себя никаких теней. Александр с удивлением видел вокруг себя множество павлинов с человеческими глазами. Они расселись на ветвях, цветущей белым цветом сакуры, и помахивая хвостами, брызгали росой ему на горячие щеки. От холодного, Александр проснулся и увидел, что сидит в пустой комнате, а из окна брызгает дождем. Он захлопнул окно и не раздеваясь упал на кровать. А сестра его спала дома, в своей постели и улыбалась ощущению полета. Ей снился брат в золотой короне и все у него получалось, всем им было тепло и хорошо, и она была счастлива от этого. За окном шумел дождь.
  
   В дверь постучали. Александр поднял голову и понял, что проспал.
  За дверью сказали:
   - Завтрак подадут через двадцать минут.
   - Хорошо, - отозвался Александр и сел на кровати. В окно виднелся двор с вытоптанной травой.
   - Доктор, - сказали за дверью, - вас просят сегодня заглянуть на соседнюю ферму. У них есть тяжелый больной.
  Александр молчал.
  Из под двери спросили:
   - Что им ответить?
   - Да, я помню, - ответил Александр, чтобы отстали.
  Он встал и оперся руками на жестяный рукомойник в углу комнаты. Брызнув в лицо водой, он с интересом посмотрел на свое отражение. Рядом уселась зеленая муха. Рассеяно махнув на нее рукой, Александр набросил полотенце на шею и направился к морю. Уже одетый, он спустился на первый этаж и подошел к двери в конце коридора. Было видно, что ею давно не пользовались. Поцарапав ногтем закрашенное стекло, Александр легонько постучал. К стеклу прижалось красное ухо, потом на стекло подышали и потерли, но лучше от этого не стало. Воровато оглядываясь, Александр вышел через черный ход на задний двор и обойдя заросшие лопухами постройки, нашел в стене дверь и над ней выбитое окно с прогнившей рамой.
   - Есть кто-нибудь? - спросил он в темноту.
  Из темноты несло плесенью. Александр судорожно вдыхал утренний воздух, затем отвинтив кран над трубой, что торчала из стены, стал жадно глотать воду с привкусом ржавчины. Ему казалось, что он никогда не насытится, и все его нутро выгорит огнем, ему хотелось так стоять и пить бесконечно, чтобы только не встречаться глазами с тем, о ком он все это время думал. Но он все же поднял голову и увидел, как из темноты показались белые, незагоревшие руки в пигментных, старческих пятнах, странные для человека который отдыхает на курорте.
   - Как у вас дела? - через силу спросил в окно Александр, утираясь рукавом, - вы не против, если я к вам сегодня зайду? - и совсем уже неуверенно добавил каким-то сиплым, ослабевшим голосом, от которого ему сделалось неловко, - мне просто любопытно, о вас тут всякое говорят, и что вы все знаете, и умеете, - и быстро, чтобы его не перебили, спросил, - а как вы думаете, сколько я проживу? Можете сказать прямо?
  Из тени показался освещенный солнцем нос и хриплый голос сказал:
   - Твое гнилое мясо не вызывает у меня никаких ассоциаций. Ты будешь жить долго.
  
  
  
  3. Бал.
  
   Ферма, только называлась фермой, а на самом деле это был выкрашенный известью барак, заваленный окаменевшей солью. Здесь ее всегда добывали, и сейчас тоже добывали, но уже реже, с перерывами, называли это сезонными работами и пользовались для этого уже не местными алкоголиками, а мутированными рабами из резерваций. Их доставляли составами на соседнюю станцию. Работа на ферме была тяжелая, бригады набирались колоритные, из особей неясных национальностей, и рабочий сезон здесь всегда заканчивался каким-нибудь страшным происшествием. Поэтому на дороге дежурил патруль.
   Александр толкнул сорванную дверь и попал во мрак. До обеда было далеко и в бараке никого не было. Воняло варенным луком, как обычно бывает, когда долго не моются. В грубе тоскливо выло, а сквозь дырявый потолок пробивались солнце, косо разрезая клубы пыли.
   - Одни микробы, - вздохнул Александр. Он ясно представил себе такого микроба под микроскопом и получил натуральную зеленую жабу в бородавках. Его передернуло. Спасения не было, ибо этот микроб пожирал всех, кто к нему сюда попадал. Он видимо всегда обитал здесь. Забивался в человеческие легкие, в уши, выгрызал самую сочную плоть, обживался, откладывал яйца, и все время размножался. В глаза бросалась обреченность этого места, его убожество. Казалось, что эту жабу здесь специально откармливают, заботятся о ней и наверняка она имеет покровителей. Было неясно, кому эта соль нужна, зачем такое несчастье сеять в обществе вообще, понятно было только, что никто в это не вникает, ответственности не несет и продолжается такое каждый сезон исключительно по привычке, потому как управляющему соляными приисками чем-то нужно заниматься. И потому летят команды, едут командированные, самые убогие и калеки, потому что никому заступиться, и кружится по инерции, продолжается жизнь в провинции. Здесь так привыкли и другого не знают.
   Глиняный пол был заставлен железными кроватями, а возле стола на сдвинутых лавках, что-то лежало, синея фуфайкой. Александр подошел ближе и увидел больного с запрокинутой головой и желтым, как воск носом. Из штанин торчали, похожие на швабры, ноги. Александр сел на скрипучую койку у изголовья и сразу понял, что уже все поздно. Глаза несчастного были черные от страха, сил в нем совсем уже не было и казалось, что он проваливается куда то и не знает за что ухватиться. Александр разорвал тряпки на его груди, где успели завестись черви, ввел обезболивающее и полив маслом, стал соскребать засохшее месиво с ран. Через минуту у того дернулись глаза, стянулись судорогой руки, и в дальнем углу барака вдруг протяжно заскрипели двери и по полу потянулась полоска света и коснулась страшных ног. Александр выпрямился, наблюдая быстрые изменения на сером лице. Из-под кровати выскочила кошка и рванула к выходу, а за спиной тяжело вздохнули, и Александр, боясь обернуться, подумал, что это должен быть монах, и еще подумал, - почему монах, ведь сюда никого не звали, хотя кроме монаха никто здесь не требуется, - и почувствовал, что все это неспроста, потому что все вокруг давило на него, было тяжелым и мрачным, и совсем ненужным. Ни к чему это было в такой ясный день, - подумал он, - лишнее все это. Его передернуло от жалости к себе и во рту сделалось кисло.
   Александр закрыл несчастному глаза. Редкие волосы склеились на мраморном лбу и выглядело так, будто смерть ничего здесь не изменила, потому как казалась естественной, словно каждый день ее тут видят. Стучала дверь в дальнем углу, звенели мухи, казалось нормальным, что они здесь ползают везде, по столу, по кроватям, по синей фуфайке. Во дворе тоскливо застонало, будто гнули железо и тут же закачалась страшная тень на стенах, мелькнуло сквозь щели и вспыхнуло солнце на никеле кроватей. Под дверью мелькали. Александр ясно почувствовал опасность и внимательно слушал, как кто-то бродит вокруг барака. Снова об стены загремело, кто то закричал как резаный, и дверь с треском упала, впуская яркие клубы пыли, и в барак ввалились лилипуты. Они бестолково толкались, словно были не люди, а стадо со страшными лицами в бородавках, с разорванными ртами. Пришедшие из степей печенеги. Кто-то гаркнул на чужом языке, передние раздвинулись и в проход, раскачиваясь верхом на шее огромного раба, въехал маленький человек с плоским лицом. Александр все понял. Он почувствовал силу и амбиции в этом маленьком теле. Этот у них главный, - подумал он, - наверняка вождь, раб над рабами. На вожде была шляпа с загнутыми полями и желтые сапоги. Александр растерялся, чувствуя, как растет тревога от вождя и давит на него, несоразмерно большая по сравнению с маленьким телом. В горле пересохло, он подобрался, внимательно наблюдая за его руками. Сильно пахло опасностью, остро, как от немытого тела, и еще пахло старой затаенной обидой, и это тоже было опасно.
   - Оставил нас, - с грустью сказал вождь и посмотрел на Александра, - а что ты здесь делаешь?
   - К сожалению, многоуважаемый незнакомец, моя помощь не пригодилась. Меня позвали слишком поздно, - ответил Александр, глядя ему в переносицу.
   В голове крутились мысли, как в колесе и он никак не мог их уловить и понять, как правильно ему держаться перед этим карликом и что отвечать, и он решил, что если это враг, то лучше держаться с ним на равных.
   - Ты что, врач?
   - Я случайный прохожий на этом пути. Помыслы мои не несут злобы и руки мои чисты. И вы правы, в жизни мне не раз приходилось заниматься подобными делами. Я врачеватель, - ответил Александр, - и почувствовал, как в маленьком теле шевельнулось сомнение и у него появилась надежда, что опасность отступит. Тревога отошла, не было больше того страшного в карлике, что было в самом вначале, и Александр быстро добавил, - он был обречен и я надеюсь, что достойно встретил свою судьбу.
   - Да, он уже наслаждается сладостями в райских садах, - согласился маленький человек, - а ты наверняка переживаешь по этому поводу и думаешь, что в этом есть твоя вина?
  Александр пожал плечами. И тогда он сказал:
   - Ты врач, и это хорошо. Но вижу я, что переживания твоего не детского ума в эти минуты настолько сложны, что напоминают неразрешимые вопросы целого поколения.
  Александр молчал, пауза затягивалась и он подумал, что ему надо уже что-то отвечать, но вождь будто угадывая мысли, выставил ладонь:
   - Ты человек святой профессии, но в силу этой же профессии, ты бездушен перед страждущим.
  Александр слушал вкрадчивый голос, странные словообороты, и старался понять, куда тот клонит, и все никак не понимал. Он чувствовал, как вокруг сгущается сильная энергия и набухает, готовая взорваться, но так же чувствовал, что это уже была не угроза, это быстро прошло, теперь это была какая-то своенравная дурость, от которой тоже можно было ожидать чего угодно, - неожиданность в нем сидит, вот что, - понял Александр.
   - И в самом деле, почему бы тебе не задуматься о бренности человеческих судеб? - продолжал вождь, - несравненный, нежный мой мессия.
  Было заметно что он любуется собою, говорит так потому что его слушает толпа, и поэтому Александр не перебивал его, давая высказаться, а тот наклонялся все ниже, брызгая слюной:
   - Человек свободен в своих поступках и в жизненном выборе. Ему с рождения даны гибкое тело, сильные руки и хороший ум. И заметь, изначально все поставлены на равные условия и ум дан одинаковый для всех, который способен решать любые проблемы, - говорил он, выкатывая глаза, - человеку не только открыты пути, но и представлено множество заманчивых предложений. Бери, черт возьми, пользуйся, достигай успеха. Взбирайся на гребень славы. В этой гонке есть возможность достичь всего чего пожелаешь, можно выбиться на самый верх и вершить судьбы мира, - он ухмыльнулся, - конечно, если ты имеешь на ладони знак наместника на земле. И он показал ладонь. Александр подумал, что толпа растеряется, когда окажется без вождя и мысленно представил точку на подбородке, - буду бить ногой, - решил он, - и при чем здесь мессия?
   - С начала существования вселенной, - говорил вождь, - Совершенный знал о том, что произойдет с каждым из нас, знал какие поступки будут у самого жалкого животного и растения. Потому что мы его дети. Так каким образом ты можешь быть свободен в своих помыслах, если все что происходит с тобой, заранее известно и все что нужно сделать, уже предрешено? Любая катастрофа, как и любая удача обрушится на тебя с математической точностью. Ты же и шага не ступишь, ты ничего не решаешь, ты только наблюдаешь. Это можно угадать заранее, потому что вокруг любого происшествия, всегда сгущается атмосфера случая. И чем ближе катастрофа, тем тоскливее и тяжелее становится нам, и мы сами, не замечая этого, ведем себя по правилам грядущего несчастья. Ты же доктор, ты знаешь, что нервы животных напрягаются задолго до бури, когда вся природа приходит в тревожное состояние. А при значительной катастрофе тревогу чувствуют и люди, это заметно в их поведении, которое можно считать вполне нормальным. Все мы помечены этим, одни больше, другие меньше, и только те, на кого направлена сама катастрофа, не догадываются о буре в их жизни. Ведь в эпицентре всегда затишье и поэтому обреченный никогда не знает своей судьбы, хотя все уже видят его горе и боятся заразиться и только ждут когда горе произойдет мимо, и молятся, чтобы это произошло не с ними. Чтобы не с ними. Так захотел совершенный.
   Александр решил, что будет бить в горло.
  Маленького человека мотало со стороны в сторону на неспокойном рабе, от нетерпения он стучал ему по голове, от чего лицо того багровело, вздулись вены и текло с ремней, что врезались в рот. Вождь тянулся к Александру, блестел глазами и дышал:
   - Так, что же ты мог здесь изменить, почтеннейший, скажи?
  Александр уловил запах опиума, и сказал:
   - Мир твоему дому. Я сделал все, что было в моих силах. Чтобы ты хотел, что бы я сделал лично для тебя?
  Тот заулыбался от удовольствия:
   - Не беспокойся, у нас все хорошо. Люди здесь нервные, но это пройдет. Сегодня чья-то душа освободилась от тела, но ведь смерть обычное явление в наших местах, - он кивнул, - это мы заберем с собой, нечего пропадать добру.
   - Съедят, - понял Александр.
  В бараке было пыльно. Он глубоко и часто дышал, и слышал, как в толпе кто-то хрипит лошадью, нервно и болезненно. Выскочили кривоногие карлики и сбросили на пол покойника. Стукнули, как колодой, и потащили к выходу. Вождь плюнул в ладонь, посмотрел на нее и вытер об штаны, дернул поводьями и закачался к выходу, и за ним потянулась толпа. Что-то крутилось в голове у Александра важное, то что хотелось запомнить. Ему казалось, что в таком поведении есть зерно истины, причастное к этому месту и времени, и люди здесь такие особые от того что все заражено вирусом. Он вздохнул, ему захотелось уйти побыстрее и забыть все, как какую-то нелепость.
   - Опять, - подумал Александр, - я куда-то вляпался.
  Он щурился от яркого света из распахнутой двери и видел, как с толпой выходит монах, черный в тени. Александр никак не мог вспомнить, где он мог его видеть. В глаза слепило, вокруг монаха светилось и сама его голова тонула в свете. Александр моргнул и тот пропал. Захотелось пить. Разболелась голова, но он все время думал о монахе и мысли эти не давали покоя, он и не заметил, как вышел на дорогу, как подул ветер и небо затянуло тучами. И когда он шел по лесу, то все в нем было уже не так как утром, не так радостно. Над головой раскачивались лапы с когтями, хищно двигались ветви и сами деревья. Блестела луна, отражаясь на кустах, а сами кусты шевелились и от этого еще сильнее наваливалась тоска. И пахло вокруг не по-человечески, сырыми грибами. Александр чувствовал, что пансион где-то недалеко, но его все не было. Почему я здесь, - думал он, - зачем такое со мной? Небо было черное, в нем светился кружок луны и Александр не понимал, как случилось, что он здесь и видит луну издали, будто игрушечную, не настоящую, хотя вся настоящая жизнь там, а не здесь. Здесь один вздор и все это ненадолго и по-другому быть не может. Как они здесь живут? Он уже ненавидел этот лес, эту вонючую воду вокруг него, пошлых людей с примитивными желаниями, которым только бы поесть да поспать, и что-то там урвать. Ему хотелось сказать об этом, накричать на них, выругать. Мелко все вокруг было, неинтересно. Хотелось бежать из этого места.
   Между деревьями замерцал огонь и Александр пошел на свет. У расколотого пня трещал костер, прыгая красными отблесками по кругу, а дальше за кустами стояла ночь, как стена, твердая и холодная. У костра сидел человек и лицо его было такое же красное, как и кусты. Александр кашлянул и человек поднял глаза.
   - Довольство, простор и благополучие, - поприветствовал Александр.
  Тот качнул головой и ткнул палкой в дрова, отчего костер ярко вспыхнул и Александр увидел у его ног пузатый кальян. Человек набрал в себя дым и выпустил его через нос.
   - Как дела, уважаемый? - спросил Александр.
  Человек посмотрел и снова погрузился в себя, и видно было, что мысли его далеко, и Александру тоже сделалось спокойно и расхотелось говорить. Прыгающие от света кусты были теплыми и уютными, и все глупости остались позади, он просто стоял и наслаждался покоем. Ему казалось, что время загустело, потекло медленней, потому что уже ночь, лес спит и всем остальным тоже пора отдыхать.
   - Чем занимаетесь, уважаемый? - снова спросил Александр.
  Человек удивленно посмотрел на Александра, будто увидел впервые.
   - Странный день, - сказал Александр, - но тот жестом указал на место у костра и глотая дым как кипяток, выдавил из себя, - джумхурийский, - и добавил, - хороший.
  Он протянул мундштук. Александр понюхал, но все-таки затянулся.
   - Насмотрелся сегодня, - сказал он в темноту.
  Он еще раз затянулся, с интересом посмотрел на кальян и согласился:
   - Хороший!
  Они посидели. Бесшумно пролетела птица. Мозги стали легкими и Александр поделился новостью:
   - Вот иду на бал. Буду веселиться. Скоро уже.
  Человечек покосился в его сторону, будто вспоминая что-то и сказал:
   - Я охранник.
  Александр помолчал и согласился:
   - Охранник.
  Потом они помолчали вместе.
   - Охранник, - повторил охранник.
  Два человека вышли из темноты и склонив в приветствии головы, постояли у костра, блестя лицами и пошли дальше, растворясь за деревьями. Зашелестели сухие листья.
  Александр нахмурился, поискал глазами и уставился на каменный грот за спиной охранника.
   - Странно, - сказал он.
  Он еще раз затянулся, не торопясь поднялся, обошел тлеющие угли и направился к черному провалу в пещеру, а охранник так и остался сидеть у костра.
   - И зачем ему костер? - удивлялся Александр, - мешает смотреть только. Он постоял с закрытыми глазами и вскоре стал различать глыбы камней, корни деревьев и наконец нашел большой грот. Глубоко в горе играла музыка. Александр, держась за камни, осторожно пошел на свет, разглядывая мокрые стены с провисшими лианами, скользкий мох, летучих мышей. Стало больше огня и вот показался низкий потолок и чудно закрученные корни, как на старинных домах. Барокко, да и только. Целая архитектура. Из темноты выглянула каменная голова, зеленая от старости. Из ее рта и ушей тянулась виноградные лозы. А в самом низу, в глаза ударил свет и забелел праздничный зал. Кто-то коснулся клавиш рояля. Александр шагнул в свет и все вспомнил. Вдоль стен стояли столы с угощениями. Над ними, вплетаясь в массивные балки, с улицы тянулись гирлянды зелени. За столами сидели нарядно одетые дамы и их кавалеры. Они мило переговаривались, улыбались и кивали друг другу головами. Лысый барон в орденах раскрасневшись, надувал воздушные шары, а рядом солидная дама, щебетала:
   - Вы сегодня чудненько выглядите. Просто душечка.
  Она делала большие глаза и при этом неловко прикрывала веером соседку с мужицким лицом, будто стеснялась ее, и тут же доверительно шепталась и с ней:
   - Вы такая восхитительная. Куколка. Буквально вчера муж вернулся из далеких стран. И там, представьте себе, все как у нас.
   - Так вот вы где, мои золотые, - улыбнулся Александр.
   В большом зале, где проходил бал, поражало все, даже расписные потолки. У дальней стены громоздился, такой огромный камин, что в нем можно было зажарить целого быка. А напротив, под мраморными колоннами, удивлял своими небольшими размерами трон для торжественных приемов. Старинная мебель и посуда, коллекции гобеленов и картин, оружие и рыцарские доспехи, все поражало своей изысканностью. По центру стоял лакированный рояль. Пианист перебирал клавиши. Музыка плавно лилась по залу. Красивая и гордая голова примадонны отражалась в лакированной поверхности подрагивающего инструмента. Она только начинала брать первую ноту, а рядом от чувствительности уже всхлипывала дама, к которой, чуть не сбив Александра, спешил официант в белом фраке со стаканом воды. Он бросил взгляд на его одежду и удивленно оглянулся, кого-то ища, но уже пробежал мимо. Примадонна взяла ноту. Толстяк додул шар, который громко лопнул, все оживились и в зале стало шумно. Сидящие в смокингах и пышных платьях красивые люди раскачиваясь со стороны в сторону, кивали друг другу головами, поднимали бокалы, выплескивая вино прямо на стол, тянулись руками к соседу и пели песню нестройными голосами. Где-то наверху их мощно подхватил хор. Захлопало шампанское, посыпалось на голову конфетти и под потолком, раскрылись гроздья разноцветных шаров. Зашипели огни разбрасывая искры и над толпой все утонуло в клубах декоративного дыма, окутывая присутствующих прохладой и приторным запахом. Александр улыбался, его распирало изнутри, и ни о чем не думая, он плыл между хрустальными люстрами, наблюдая сверху как кружатся в танце пары. Поток воздуха понес его легко, как перышко, совсем близко показались облака, похожие на пухлые подушки. Ему захотелось потрогать их, стало радостно от такого, он раскинул руки и полетел навстречу ветру. Внизу проносились темные поля и зеркальные реки. Птица, - кричал Александр, - я птица, так просто быть птицей. Он вдруг вспомнил, что всегда умел летать, и что это очень легко, стоит только заставить себя, и еще чувствовал в груди электричество, которое понимал как божий дар. Потянулись линии электропередач, пересекаясь с дорогой по краю обрыва, за которым шумело ночное море. У самого берега светились фосфором волны. Александр пролетел над проводами, сделал петлю перед автобусом, так что брызнуло грязью, и только потом испугался. Он уселся на обрыв и стал обтирать лицо. Тело было легким, а внизу страшно бились волны, но все равно это еще был не конец и что-то нужно было делать. Александру хотелось кричать. Он встал и полетел головой в пучину, наперед зная, что ничего с ним не случится. И вот вода схлынула, все стихло, и он увидел, что снова стоит в зале. За столом все так же сидели гости. Александр упал на стул, с него текло в три ручья и вскоре он сидел в огромной луже. Музыка стихла, было слышно как поскрипывают полы, бегали собаки, воруя недоеденное. На люстре, болтался карлик. Пробежали нищие, собирая бутылки, и стало понятно, что пора собираться. К Александру подошла недовольная дама и сказала:
   - Вот, дожились до такого безобразия. В наше время была конная милиция.
  Александр хотел ответить, что вряд ли здесь будет удобно ходить конем, но тут в окно влетела ведьма и он побежал за ней по коридорам. В темноте мотался луч прожектора, Александр бежал, натыкаясь на стулья, падал, вставал, снова падал, и наконец выскочил во двор. Поперек двора лежало бревно, на нем замер пятном свет. Александр протянул руку, но свет отодвинулся и высветил точенную женскую ножку. На бревне сидела ведьма с рыжими волосами. Подпрыгнула и исчезла в темноте.
   - Как жаль, - вздохнул Александр и увидел, что земля быстро затягивается зеленой травой, превращаясь в живой ковер. Вышла луна и сделалось тихо и светло, как бывает в майскую ночь в степи. Но тут с неба сыпануло снежной крупой. Он стоял и уже ничего не понимал, откуда такое свалилось и почему с ним, а не с кем-то. В траве лежал снег и в нем пританцовывали босые ножки. Он потянулся, да так и провалился в сугроб, а ножки со смехом убежали и перед ним раскинулась блестящая река под луной. По реке плыла ведьма. Александр хотел схватить ее за волосы, но река понесла, только белая рука светилась в темноте, разбрасывая искры, да бесшумно ложился хлопьями снег и тут же таял. Александр оглянулся, вспоминая, как оказался здесь. Он стоял по колено в болоте, перед ним текла река, а за ней темнел лес. И от тишины звенело в ушах.
  
  
  
  4. Дервиш. Агент ложи.
  
   Дверь от старости позеленела и почти вросла в землю. Было совсем рано и с неба моросило.
   - Спит наверное, - подумал Александр.
   Он поежился и осторожно потрогал ржавые завесы, затем решительно выдернул металлический стержень из засова. С первого раза дверь не поддалась, но со второго, заскрипев, провалилась в проем. Оттуда потянуло тяжелым запахом. В глубине комнаты под потолком светилось единственное окошко, а у входа зачем-то стоял стул. Когда глаза привыкли, Александр увидел голые стены и темный силуэт человека на кровати, и от того что все произошло так быстро и неожиданно, почувствовал себя неловко, и указывая на дверь, сказал:
   - Вы, если желаете, можете уйти отсюда.
  Он уловил сильную зависимость от этого места, ему захотелось сейчас же развернуться и уйти, но силуэт зашевелился:
   - Действительно, и куда же?
  Кривляться было глупо и Александр сказал:
   - Вы меня извините, не ожидал здесь такое увидеть.
   - Оставьте, - прервал его голос.
   - Надеюсь, не особенно вас потревожил?
   - Нисколько. Отвратительная погода, знаете ли, кости ломит, да и не спиться. Вот читал.
   - Вы еще здесь и читаете?
   - Здесь замечательная библиотека. Оригинальные издания в кожаных переплетах, настоящий раритет. Хотя что я вам говорю.
   - Почему же, - возразил Александр, - хорошие книги всегда в цене. Что вы читаете?
   - Взялся за Достоевского, так сказать, глыбу решил осилить.
   - Достоевский? Ну и как он вам?
   - Что тут сказать, - скривился тот, - тяжеловат. Одним словом, идиот, иначе не скажешь.
   - Да уж, - улыбнулся Александр, - говорят, по ночам с вами шепчутся сами боги.
   - Чего только не услышишь в наше тревожное время.
   - Вы знаете, что вас называют сумасшедшим? - спросил Александр.
   - Знаю, - спокойно ответил человек.
  Вошел кот и потерся о ноги сумасшедшего.
  Александр потрогал стул и осторожно сел:
   - Мы не выбираем время, оно выбирает нас и сейчас время такое, что каждый сам за себя, - начал он бодро, будто собирался сообщить что-то важное, но понял, что это от неловкости, и сказал уже спокойно, - кажется, это говорили до меня. Собственно, я просто хотел поздороваться.
   - И правильно.
   Зашелестел дождь. Они сидели, слушали и молчали и Александру казалось, что молчать правильно и он стал разглядывать фиолетовое пятно на стене, - кто-то разбил чернильницу, - подумал он и развел руками:
   - Я преодолел долгий путь, но многое для меня так и осталось неясным. Бесконечные переходы, в этой бесконечной вселенной.
   - А что, вселенная бесконечна? - перебил его сумасшедший, - о чем это ты говоришь? Ты видел что-то бесконечное?
   - Я имел ввиду.., - начал Александр.
  Но тот его снова перебил:
   - Тебе ничего не нужно иметь ввиду, все что ты знал до сих пор забудь, это бесполезный багаж. Он тебе не пригодится. И учебники, по которым учился, забудь, их писали писаки, которых не приняли в ученые. Неудачники они были, их болезненное самолюбие ущемлено и теперь они делают гадости. Где ты видел, что бы ученый писал учебники? - сумасшедший смотрел на Александра, - только не жди, что я тебе расскажу правду о божественном писании. Мои мозги не лучше твоих, и находятся в рамках человеческих возможностей.
   - Но, вы же не будете оспаривать размеры вселенной? - зачем-то спросил Александр и ему показалось, что это не он спросил, а кто-то чужой спросил его голосом, и подумал, - зачем я такое спросил, этого не нужно было.
   - Ну, хорошо, - вздохнул сумасшедший, - представь, что стена которая перед тобой, экран. Представил? Ну вот стена, перед тобой, - занервничал он, - а теперь ты будешь надувать воздушные шарики, много шариков. А я буду светить на тебя лучом света и на стене мы увидим тени от шариков, - и он сказал по слогам, - бес-по-ря-дочные. При этом одни тени будут сталкиваться и свободно проходить друг сквозь друга, а другие, так же сталкиваться, но отлетать друг от друга в стороны. Тени на экране будут служить моделью двухмерного пространства, но с высоты понимания трехмерного пространства. Ты человек из трехмерного пространства и ты понимаешь причину разницы поведения теней, - сумасшедший поднял палец, - а вот амеба из двухмерного пространства, которая живет на плоскости, не поймет механику движения шариков, потому что она не знает трехмерного пространства. У нее даже глаз нет, а если бы были и повылазили, то она тоже ничего бы не поняла. По этой же причине тебе непонятна механика четырехмерного пространства. Потому что ты не дотянул до него, как и амеба не дотянула до тебя. И кто-то на тебя сейчас смотрит так же презрительно, как ты смотришь на амебу. Ты бессилен, и бесконечность придумал от своего умственного бессилия. Человеку не дано осмысливать такие пространства за ненадобностью. У себя бы порядок навести, - он снова стал говорить по слогам, - эквивалент одной кредитки тебе понятна? На одну кредитку можно купить один кусок хлеба. А на сто миллионов кредиток можно купить сто миллионов кусков хлеба. Но ведь ты не можешь представить себе такую гору хлеба и никогда его не съешь. А значит, не переваришь и умственно. В этом для тебя нет необходимости. И мозг дан, соответственный и маленький. Ты прав, вселенная бесконечно огромна, но бесконечна ли? В природе все имеет экономичную, замкнутую форму.
   Александр потер лицо:
   - Да уж.
   - Надо учитывать реакцию организма на ход времени. Ощущает ли человек ход времени? Ведь мозг охватывает не физическое пространство, мозг гармонирует с пониманием времени. С ускорением, или замедлением.
   - По каким стандартам? - спросил Александр.
   - А вот стандартная мера была бы маразмом, если бы ее внедрял такой баран как ты.
   Александр замолчал.
   - Не обижайся, - сказал сумасшедший, - время замыкается само на себе, как и пространство, и поэтому вселенная имеет форму пузыря. Хотя бы в этом маленьком теле, - он погладил кота, - атом похож на вселенную и если кота разложить на атомы, то в одном из них можно найти нашу солнечную систему. А там и мы будем сидеть, сами в себе. И это справедливо в смысле экономии. Питаемся сами собой, развиваемся сами в себе. Нет границ между жизнью и смертью. Вот я сейчас убью эту тварь, а с ней и себя, но в моей жизни ничего не изменится, на свою смерть я буду смотреть со стороны.
   У кота поднялись уши. С дороги послышался шум мотора. По стене поползло пятно света, и Александр заметил, что глаза у него прозрачные, с черными точками. Снова стало темно.
   - Что вы рисуете? - кивнул Александр на стену.
   - Гравитационный двигатель, - ответил тот.
   Александр весело спросил:
   - В самом деле? Похоже на коробочку. Что вы намерены с ним делать и зачем изобретать велосипед? Кажется, любой человек начнет прямо с этого, - тут он осекся.
   Со стола бесшумно поднялся и встал на перекладину кровати стеклянный кувшин с водой. Он не падал, хотя казалось, что ему и держаться не на чем. Сквозь пузатые бока преломлялся свет и все в нем смотрелось перевернутым. Кот заурчал.
   Александр потер подбородок:
   - Так просто?
   Кувшин резко сорвался с места и влетел в стену. На стене расплылось мокрое пятно.
   - Что это? - вздрогнул Александр, вытирая с лица воду.
   - Ты считаешь горшок материальным, потому что веришь своим глазам, но наш мир это чистая энергия. Возьми кусочек и посмотри на него под микроскопом, и тебе станет ясно что он состоит из молекул, между которыми пустое пространство. Это тот же космос, который ты видишь в ночном небе, но тебе не приходит в голову считать космос куском материи. Для тебя это бездна. И ты тоже сгусток энергии. А смерть это возвращение энергии в свою среду.
   - И что же? - растерянно спросил Александр.
   - Держи свою энергию в гармонии, а то придется скрести по сусекам.
   - Где? - не понял Александр.
   - Там где жаба цыцьки даст.
   - Я серьезно, - обиделся Александр.
  Сумасшедший спросил:
   - Ты случайно здесь не от имени человечества говоришь? - он отошел к двери и посмотрел на небо, - всегда помни, воображение требует жертв. В любых обстоятельствах нужно оставаться спокойным.
   - Воображение требует жертв, - повторил Александр.
   - Тебе нужен стимул, - сказал сумасшедший, - вряд ли Ньютон придумал бы свой закон, если бы его не шарахнуло по башке, - и будто думая о чем то своем, сказал, - хорошие здесь места. Солнце, песок, вода на камнях. Думается хорошо, масштабно. Вот если бы взять и прокрутить пленку жизни обратно и увидеть свои ошибки. Перематываешь и смотришь, как садишься в поезд и уезжаешь назад в детство. Люди расходятся, отдают обратно покупки в магазины, и ты видишь правду, потому что все слетает как шелуха. Ты видишь, что купил дрянь, хотя продавали тебе эксклюзив. Ты начинаешь видеть истину. Слова не стоят ничего, они превращаются в пыль. Тебе заранее известно, что будет впереди. Только ложь и обман. Ты шестеренка в огромном механизме и не можешь остановиться, потому что твои движения зависят от движения соседей.
  Он посмотрел на Александра и его лицо сморщилось:
   - Кто ты такой и что ты здесь делаешь? Состоялся ты как личность? Ну ладно, - махнул он, - мотаем дальше. Отмотал двадцать лет и вот тебя, за твои поступки мучает совесть и мучает в сам момент совершения поступка. Потому что ты знаешь будущее. У тебя проснулась совесть, а совесть это тяжелые, но точные весы, и как бы долго они не качались, стрелка всегда остановится на правильной отметке, - он покачал головой, - как иногда полезно пустить жизнь в обратном направлении. Увидеть, как тают ужасы войны, пули вылетают из тел солдат и влетают обратно в стволы ружей, а солдаты встают и бегут задом наперед, глотая крики. Жизнь становится дешевле, а воздух все чище. И ты добираешься до того места, когда появляешься на свет. Вот тогда бы остановить мгновенье. Не крутить дальше. Почему мы были так расточительны, с дорогими мгновениями нашей жизни? Почему были так наивны? Какие были надежды. Как нас любили. Большая истина лежит в том, что после смерти человек проживает жизнь в обратном направлении.
   - Сколько учимся, а все так суем палец в розетку, - сказал Александр.
   - Наивный ты герой нашего времени. Современник задрипаный. Уж не считаешь ли ты себя высшим существом? Горе тем, которые мудры в собственных глазах! Если бы мы не совершали ошибок, мы бы не выработали иммунитет к опасности, - он направил палец на Александра, - ты боишься будущего. А если все начнут засовывать в розетку пальцы? А крокодилов будут ловить руками? Ведь каждый год будет ядерная война.
  Александр видел превосходство психа, его глубокий ум. Ему было интересно.
   С крыши капало. Сумасшедший выставил руку и задумчиво растер грязь пальцами:
   - Земляне всегда боролись с влагой. Хотите жить сухо. Если бы вы знали истинную ценность воды.
   Он повернулся и спросил:
   - Зачем ты здесь?
   - Я надел пояс скитаний, - ответил Александр, чувствуя как что-то меняется в их настроении.
   - Как зовут тебя, странник?
   - Александр.
   - Искандер значит, - кивнул тот, - я заметил, что ты не глуп. Ты носишь имя князя гнева, но ты не обладаешь его силой. Зато обладаешь мужеством. Ты выбрал путь скитальца, но ты еще не можешь быть хранителем веры, ибо сознание твое молодо.
   - Я уже принял решение. Это важно.
   - Да, это много, но будь осторожен, ты можешь наступить на собственные глаза.
   - Мудрости нам не хватает.
   - Всему свое время.
   - Оно на подходе. На мужество и решительность всегда был спрос.
   Сумасшедший с удовольствием тер мокрые ладони:
   - Кто ты, благородный странник?
   - Я раб древней профессии. Я лекарь. Это связано с хирургией.
   - Где твой скальпель, уважаемый? Как ты лечишь людей?
  Александр не понимал зачем оправдывается, но у него мелькнула мысль, что может быть сейчас это важно. Говорить о чем угодно, о вселенной, о работе.
   Александр сказал:
   - Я стараюсь, как все.
   - Скажи, что у меня с рукой, она ноет на дождь.
   Он протяну руку.
   - Вам не нужно находиться в сырости.
   Он посмотрел на линии ладони, но сумасшедший мягко ее освободил:
   - Мудрое замечание.
   - Кто способен заметить мудрость в собеседнике, тот и сам мудр и ваша рука достойное доказательство этого. Только слепец не заметит знака мудрости на вашей руке. Зачем вы прикидываетесь нищим? - спросил Александр.
   - Мне ничего не нужно.
   - Кто умеет обогащать других, как правило благороден, - согласился Александр, - кто может озолотить, сам безразличен к благородному металлу.
   - Вижу, что ты знаешься в своем деле. Но что ты умеешь делать?
   Сумасшедший потянулся и что-то вложил в руку. Александр разжал пальцы и увидел почерневшую монету.
   - Ты достоин лучшего, - улыбнулся сумасшедший, - но это все что есть.
  Александр сжал ее в кулак:
   - Не густо. Пусть слова твои будут истиной. Пусть медь от слов твоих превратится в чистое золото.
   Он напрягся и в его ладони засверкала золотая монета. Тонкие пальцы Александра дрожали, он весь побледнел, но твердо смотрел в глаза:
   - А теперь позволь мне узнать, что обозначает твое поведение?
   - Я дал обет нищеты и благотворения.
  С крыши капало. По безлюдному пляжу ветер гонял шары. За ними пробежали две собаки. Застучал мотор и с дороги съехала машина.
   - Муза твоя приехала, - кивнул сумасшедший.
  Александр выглянул во двор. В тумане фары рассеивали желтый свет. За оградой стояла маленькая машина с налипшими листьями. Рядом ломала руки сестра.
   - Что ты все ищешь? - заговорила она высоким голосом, - что ты никак не успокоишься? Посмотри вокруг. Ты давно уже не мальчик, у тебя виски седые. Пора подумать, как жить правильно, по-человечески. Твои сверстники давно доктора наук, а ты создаешь себе трудности, чтобы потом их преодолевать. Кто тебе сказал, что ты что-то особенное? Хватит себя испытывать, ты обыкновенный человек, и даже некрасивый, - в сердцах выкрикнула она и добавила с отвращением, - ты моральный урод, я все больницы обзвонила.
   - Что ты все вынюхиваешь? - вскипел Александр, - тебе делать нечего, как за мной следить?
   - Дурак! - сказала она, глядя в сторону, - я твой ангел-хранитель, который плачет, когда тебе плохо и смеется, когда хорошо.
  Налетел ветер. Александр смотрел в сторону леса где кружили вороны. Над деревьями бесшумно плыл длинный лимузин, прощупывая землю прожектором. Луч уперся в машину.
   - Что страшно стало? - спросил сумасшедший, - выходи, не бойся, за тобой приехали.
  Вот она, - подумал Александр, - а этот придурок, значит, скрытый агент? И они меня, значит, проверяли?
   - Золото оставь, - крикнул сумасшедший.
   Все стало на свои места, точно и аккуратно, как пазлы. Он осторожно слушал свою интуицию. Сердце не екнуло, не сбилось, и это было хорошо, потому, что теперь все должно идти хорошо, - и он уже улыбался, - а что должно идти хорошо? Все и так хорошо идет.
   Лимузин сел. Небо посветлело. Стало тихо, как воскресным утром в деревне. Мокрый дом блестел окнами, и казалось, никому нет дела до того что творится в его дворе. Из лимузина высунулся водитель и вопросительно посмотрел на Александра.
   - Поезжай домой. Я скоро буду, - сказал Александр сестре.
   Не оглядываясь, он бросил золотую монету в траву и полез в кабину.
  
  
  
  
  
  5. Аудиенция главного инспектора. Евразия.
  
   Александр еле сдерживал нервное возбуждение. У него чесались руки, глаза, стоять было неудобно и все время хотелось пить. Человек говорил настолько тихо, что ему приходилось все время наклоняться, чтобы не пропустить слова. И еще ему мешали огромные окна, уходящие под своды потолка. Зал был длинный, весь в золоте и очень неуютный, и непонятно было как в таком помещении живут люди. Через открытые арки просматривался голубой залив с белыми парусами, и наверное в другой ситуации Александр бы подумал, что попал в рай. Под окнами проплыл многоэтажный лайнер с туристами. Из глубины зала зеленые лужайки казались яркими пирожными на витрине магазина. Над ними копошились шмели, а в тени гуляли пятнистые ягуары. Пахло цветами. Перед Александром, заложив руки за спину прохаживался невысокий председатель совета великой лондонской ложи и по совместительству владыка великий главный инспектор. Больше о нем ничего не было известно. Александру впервые пришлось столкнуться с подобным скользящим взглядом, когда без всяких слов, начинаешь понимать всю низменность собственного положения.
   - В настоящее время, наблюдая все нарастающий вал проблем, вспоминаются древние пророчества, что предупреждали нас, - говорил инспектор, - возникает проблема, связанная с управлением. Всякий профессионал концентрируется только на отдельном задании, оставляя без внимания целостную картину происходящего. Но кто организует деятельность многих? - сделал паузу инспектор, давая возможность усвоить сказанное, - устройство, разобранное на части, нарушило системное качество, которое отличает механизм от кучи деталей. Тот, кто соберет детали в единое целое, породит новое качество не присущее механике. Менеджер, вот главное лицо современной жизни. Без преувеличения менеджеры составляют нашу элиту и обеспечивают управление. Разумеется, для эффективного управления другими, необходимо грамотно управлять собой.
   - Я думаю.., - начал Александр.
   - Ты должен осознать, - не обращая внимания, продолжал инспектор, - все, что тебе советуют случайные окружающие, относится только к этим случайным окружающим. Для тебя их правила не работают. Ты специально воспитывался и обучался форме коллективного управления. В тебя была вложена невероятная масса труда и средств и сейчас ты обладатель знаний высокой психосоматической культуры. Мы не выбираем время, время выбирает нас. Официальной идеологией нового времени является агрессивная гуманность. Надеюсь тебе не нужно напоминать, что об этом никто не должен догадываться. В это посвящены избранные и ты часть этого ограниченного общества. Но этого мало. Ты должен оправдать возложенные на тебя надежды. На тебе висит ответственность за судьбы братьев, и как человек новой формации, ты должен ревниво относиться к уставу ордена. Ты обязан пестовать институт семьи. Проявлять внимание к развитию детей, как основы будущего. Но самое главное, ты должен сделать главным предметом своей заботы, собственную душу. Фундамент человеческого благополучия стоит на трем китах. Семьестроительство, детское творчество и практическое душеведение. Эти предметы должны стать востребуемыми дисциплинами твоего общества. Это корни всех событий и источники любых отношений. Лишь осознав гармонию объединения, люди психосоматических способностей смогут обеспечить выживание человечества.
  Главный инспектор посмотрел на залив и сказал:
   - Нами была создана группа для изменения пространства, которое назвали холистическим мозговым штурмом. Деятельность группы можно определить, как тихий взрыв, он же футурошок, фактор естественного отбора. Нам говорили, что мы опоздали, - вздохнул инспектор, - но орден не дремал. Во времена твоего детства существовали инкубаторы для одаренных детей и именно тогда орден принял решение пополнить ряды за счет свежих мозгов. Так сказать, впустить чужую, но свежую кровь. Туда вошли дети у которых выявили неординарные реакции на психосорные раздражители. Туда посчастливилось попасть и тебе, и сегодня я горжусь тем, что стоял у истоков и был твоим личным протеже. Я рад, что не ошибся.
   Главный инспектор бросил в аквариум с зубастыми пираньями кусочек мяса и полюбовался на их битву.
   - Наши воспитанники отличаются от обычных людей, - продолжил он, - по разному, конечно. Кто-то может видеть логику развития планеты, кто-то догадывается о способе лечения психоэпидемии, другие создают сплавы с программными свойствами, а немногие, к сожалению, регистрируют медитации от путешествий по дальним краям вселенной. Мы вынуждены признать, что эти дети отличаются от нас нервной системой. Это гении, чьи способности составляют конкуренцию большинству. Это то, что в древней культуре называлось сиддхами. Сиддхами называем их и мы. Они есть наше эволюционное завершение и в силу своих способностей очень противоречивы. Магия и наука, мужское и женское, безрассудство и озарение, все уживается в их теле, в самых затейливых сочетаниях. Целостность правит их жизнью и я обязан признать, что по сравнению с ними мы уже не эффективны, - он тронул руку Александра, - под этим словом я подразумеваю только себя и свое поколение. Такое сейчас время, - развел он руками, - но если упустить его, оно будет работать против нас, - он повернулся к Александру, - орден считает, что это очень перспективные инвестиции, а вынесенные орденом решения, не обсуждаются.
   Они вышли на террасу. Александр следовал в полушаге от инспектора и никак не мог понять, чего от него хотят.
   Инспектор снова заговорил:
   - Мы можем констатировать, что кризис схлынул, хотя оставил нам массу вырожденцев и зомби. Психоэпидемии прекратились, но мир продолжает существовать без границ, - он поднял палец, - особенно на луне. Да, - согласился он сам с собой, - там появилась довольно сообразительная нация, которая хорошо реагирует на заболевания, но, - он поднял палец выше, - уже сейчас необходима персональная ответственность за действия этой нации.
   Александр не знал куда девать руки.
   - Проблема не исчезла, - продолжал инспектор, - мир наводнен уродами, монстрами, вирусами. Мегаполисы под угрозой исчезновения, это же черт знает что такое, целые резервации прокаженных. Одна Африка чего стоит, сплошные могильники. В управление ордена проник хаос. Новой революции мы не переживем. Политика рассыпалась в прах, а все что осталось от нее, прихватили ожиревшие олигархи. Теперь они называют себя золотой элитой. Но эта элита извращенно понимает свою ответственность перед обществом, и складывается впечатление, что они занимается только выстраиванием собственных династий. А виртуальный император? Дожились! У них нет императора, у них нет ничего, у них нет даже столицы. Полновластие техники успешно провалилось и на этом фоне, нам осталось только вырождаться. Воистину, в золотом пространстве быстрее деградируешь, - он обвел взглядом свой сад, - разные самозванцы и мессии бродят по земле, вносят смуту в общество, ищут власти. Мы живем в страшное временя, когда отделяются зерна от плевел, но именно сейчас закладывается основа человека как био-социального существа. Мир подгребает к другому берегу, где упор ставится на психические возможности, и здесь кто не потянет, превратится в аборигена, - инспектор оживился, - в этом смысле интересно анализируются прогнозы. Нам нужно готовиться к катаклизмам, которые изменят и мир и систему власти.
   Они обошли террасу по кругу и вернулись в дом. Инспектор жестом пригласил Александра вовнутрь:
   - Мы придаем большое значение психотехнологиям. Сегодня неподготовленный человек не в состоянии охватить конкретную ситуацию. Но нельзя игнорировать реальность только из-за того, что мы продолжаем считать рациональное мышление окончательным развитием разума. Мы не имеем права быть тормозом, ибо проиграем. Орден настаивает на том, что все грядущие перемены должны приниматься сознанно, а для этого руководство ордена должно находится в руках истинных лидеров.
   Они вошли в затемненную комнату. На стене висела подсвеченная картина в тяжелой золоченной раме. Александр замер. Картина была ему знакома по иллюстрациям, но ему никогда не приходилось встречать оригинал. Это не может быть просто так, - подумал Александр, - в этом должен быть какой-то смысл. Он вспомнил такие же золотые рамы в пансионе, вспомнил собственные сны с такими рамами, и сразу же вспомнил запах старого полотна, который преследовал его и в пансионе, и у сестры. Он ясно увидел намек на связь с прошлым и будущим, и понял, что прямо сейчас входит в какие-то двери в собственной судьбе и подумал, что теперь все надо делать легко, с радостью, и ничего не бояться.
   Он смотрел на краски, и все в нем распадалось, а осталось только смутное пространство, которое заполнялось светом. В чем красота, - думал он, - ведь существует только иллюзия, и посредством этой иллюзии, художник создает образ.
   - Эдгар Дега, - сказал инспектор, с интересом наблюдая за Александром, - голубые танцовщицы. Автор изображал будни балерин. Любите живопись?
   - Это оригинал?
   - Естественно.
   - Дега разбил здесь свою радугу, - тихо сказал Александр.
   - Красиво подмечено, - тихо сказал инспектор.
   - Не думал, что между оригиналом и копией может быть такое различие.
   - В оригинале присутствует энергетика гения, - согласился инспектор и жестом пригласил Александра сесть, - кстати, у этого художника кабина тоже была поломанная.
   - Что? - не понял Александр, но инспектор уже махнул рукой.
  Они устроились друг против друга в окружении дымящих ароматных масел и инспектор сказал:
   - Ты предлагаешься на пост основного продолжателя нашей веры.
  Александр, не меняя выражения лица, слушал, и инспектор продолжил:
   - На тебе лежит задача выровнять ситуацию, а так же подобрать наследника. Он должен уметь обращаться с собственным организмом как с дорогим прибором. И в большей мере, чем это представляешь даже ты. О себе я не говорю, на мне висит груз старости. Старость мудра, но осторожна. Помни, что вся ответственность будет лежать на твоих плечах. Психоэнергия, сила тонкая, но в состоянии превратить в кладбище все наше звездное пространство.
   - Думаю будет правильно, если я спрошу о причинах перемен, - тихо сказал Александр.
  Главный инспектор замолчал, и пожевав губами, сказал:
   - Этим ты мне и нравишься, мой мальчик. В тебе нет рабского начала. Да, пришло время перемен, а оно всегда приходит некстати.
   - Почему уходите вы?
   - Мне пора лечь лицом к священному камню в мекке, - улыбнулся инспектор.
   - Это общие фразы. Думаю, я имею право знать больше?
   - Теперь ты в праве знать все. Мне действительно пора на покой. Но, естественно, есть причины, почему именно тебе предлагается эта должность. Мы ведь друзья? - инспектор посмотрел Александру в глаза, - а на покое я желаю иметь друга за своей спиной.
  Александр сказал:
   - Мне хотелось бы обдумать это предложение.
   - Разумное сомнение. Только глупец спешит в пасть к зверю.
  Александр собрался еще что-то сказать, но инспектор поднял ладонь:
   - Мой мальчик, уже сейчас поступают предложения, как минимум в один миллиард золотом за пост, который ты имеешь право занять просто так. Тебе нужно быть самим собой.
  Он щелкнул пальцами и к ним поспешила прислуга.
   - А теперь раздели со стариком трапезу, - он поднял бокал, - будем знакомы, я шериф Хаали Лоуренс III. Правящий губернатор Луны. В федеральном совете трех объединенных коммун представляю высший меджлис. Также главный инспектор великой лондонской ложи. Мир между нами!
  
  
  
  Раздел II
  
  
  1. Детство Александра. Луна.
  
   Тоннель считался заброшенным и находился на самой окраине. Дальше жители не ходили. Уже никто не помнил, почему из тоннеля ушли люди, место что ли было меченное, но старики рассказывали, что тоннель завалили контейнерами, когда понаехали шахтеры с земли. Позже сюда сбежались собаки со всего города, и теперь это место можно было узнать по одному только запаху. И хотя ничего здесь так и не нашли, сам тоннель порождал беспокойство, словно впитал заразу, от которой хотелось бежать. По ночам здесь выли собаки, а люди всегда говорили о нужде. Здесь казалось, что быть несчастным, это правильно. Раньше тут ютилась одна беднота, а теперь только зверье. Получалось, что на то и вышло.
   Александр прижался к стене. Было так темно, что когда он закрывал глаза, ничего не менялось. И только когда проступали фиолетовые пятна, он определял, что идет с закрытыми глазами. Он давно заметил неясные сгустки злобы, которые крались по его следам, но опасности в них не нашел, потому что чувствовал, что там есть страх и кто бы это ни был, он тоже боялся. Скорее всего это была собака и на всякий случай он подобрал палку. Он отогнул железо у контейнера, нащупал канализационный люк и потянул на себя. Завоняло битумом. Осторожно спустившись по лестнице, он сразу почувствовал, как из него уходит неуверенность. Из темноты посветили фонариком и недовольный голос пробурчал:
   - Я же предупреждал, ждать никого не буду.
  Александр молчал.
   - В интернате знают? - спросил голос.
  Над головой висели в паутине трубы. Впереди мерцало и пощелкивало. Александр осторожно нащупал ногами твердый пол и увидел силуэт Партизана.
   - Младшие группы сегодня не проверяют, - сказал он.
   - Ну, ну малек, - хмыкнул тот, - двигай за мной.
  Они пролезли сквозь согнутую арматуру и попали в штольню, выложенную оранжевым кирпичом, который давно уже не делают. По жолобу тек ручеек. Вокруг валялись связки кабелей и разобранные насосы.
   - Постарались уже, - проворчал Партизан.
   - Постарались уже, - повторили сбоку и у Александра похолодели руки.
   - Подземное эхо, - отозвался Партизан.
  Ручеек втекал в решетку, на которой росли грибы. От света грибы вжались в щели. Подняв решетку, за которой потянулись прозрачные сопли, Партизан нырнул вниз:
   - Быстрее за мной, здесь может быть охрана с овчарками.
  Александр спрыгнул в темноту и увяз в чем-то мягком. На голову полилась вонючая грязь. Он посветил и увидел, что стоит в черной жиже, в которой копошились черви. Было так тихо, что Александр слышал их скрип.
   - Страшно, - подумал он.
   По сквозняку они нашли вентиляцию, и пролезли в машинный зал. По центру стояли мощные агрегаты. Всюду угадывались орнаменты еще земной архитектуры с изящными светильниками и поручнями на лестницах. Фонарик высветил пульт. Партизан чем-то поклацал и в помещении включился свет.
   - Да будет свет, - сказал он, закрывая глаза.
  Они притихли, разглядывая лепные потолки и пузатые двигатели. Вдоль стен стояли железные ящики. Пол был выложен кафельной плиткой и чисто подметен.
   - Здесь боятся некого, - сказал Партизан, - сюда даже крысы не заходят. Никого здесь нет.
  В конце зала виднелись распахнутые двери. На одной висел указатель со стрелкой. Где-то работал радиоприемник.
   - Мы у территории Дома, - шепотом сказал Партизан.
   - Это что? - так же шепотом спросил Александр.
   - Тут есть библиотека с сокровищами в потайной комнате, но все покрыто мраком. А на дне живут карлики. И полно заколдованных ценностей, которые не даются в руки. Да и никто туда не лезет. Мертвый дом. Только детей пугать.
   Александр слышал, в интернате говорили о пещерах, где живут беглые каторжники.
   - И что, здесь живут люди? - спросил он.
   - Живут. Только не так, как наверху, - ответил тот.
   - А если мы кого-нибудь встретим?
   - Не бойся, народ тут гостеприимный.
   - А все-таки?
   - Если такое случится, рекомендую, ничего не предпринимать.
   - Ты раньше кого-то встречал?
   - Не приходилось. Все говорят, что видели только крыс.
  Партизан указал на открытые двери, и они вышли в большой холл с лестницами. Он вдруг топнул ногой и по этажам загремело эхо. Александр замер, с испугом оглядываясь.
   - Привал, - сказал Партизан и скинул рюкзак, - только сигнализацию не трогай.
   На этажах размещались пустые залы, буфеты с пустыми полками, туалеты, душевые, медпункты с банками от высохших лекарств. Была и опечатанная комната с табличкой коменданта, под сигнализацией. Александр ничего не трогал, только ходил и удивлялся. Партизана он нашел на лестнице. Вокруг валялись бумажки и пустые консервы. Тот открывал банку, которая шипела и нагревалась, пробовал и бросал в стену, и снова тянулся за новой.
   - Мы в предбаннике, сказал он, - пройти в Дом, можно только сквозь один проход. Сквозь туалет.
   - А что здесь было раньше? - спросил Александр.
   - Его еще приземленные строили. По своим меркам конечно, у них своя философия.
   - Что за приземленные?
   - Ну, кто родился на земле. Земляне по вашему.
   Александр посмотрел на его прыщавое лицо и тонкую шею.
   - А чего бросили? Все выглядит прилично, - спросил он спокойно.
   - Никто не знает. Может и не бросили. Вход сюда с города отсутствует. И вообще, странные вещи тут происходят, - Партизан поднялся, - пора идти.
   Зайдя в обычный туалет с унитазом, в котором шумела вода, Партизан открыл дверь и они вышли в синий коридор, в котором по всей длине висели кабеля. Гудело напряжение. Это был целый город. В нем все работало и выглядело обжитым, но без людей. Местами, по стенам текла вода и зияли пласты отвалившейся штукатурки, а за двери уходили ступени, затопленные водой.
   - Дом с секретом, - сказал Партизан, заходя в зал, где стоял чугунный дизель, - интересно, как это работает? Было видно, что ему нравится роль проводника.
  За стенами гудели насосы. Александр пошел бродить по комнатам с лифтами, с бесконечными лестницами, и бездонными шахтами, из которых не возвращалось эхо. Попадались надписи на стенах, следы на полу. В Доме чувствовалась сила, которая тускнела, если он заходил в дальние коридоры, но до конца не исчезала, и всегда казалось что рядом кто-то присутствует. Он зашел в одну из комнат передохнуть и от усталости заснул прямо на полу.
   - А вот и наша детка, - разбудил его голос Партизана, - совсем слабенький, - процедил он, - ладно, надо двигаться, впереди трудный переход и ждать никто не будет. И не оборачиваясь, спрыгнул на рельсы. Спотыкаясь, они пошли по шпалам. Шли долго. Александр все время боялся отстать. Бетонные стены незаметно перешли в каменную породу, как в шахте и вскоре они уперлись в будку охраны. Фонарик высветил ячейки для пропусков и выведенную мелом фразу - не уверен, не выдавай. За будкой, рельсы ныряли под ворота. Из под них пробивался свет. Рюкзак Партизана глухо стукнулся об пол и они припали к щели. За воротами в пыли лежали скелеты. Их руки сжимали истлевшие лохмотья и ржавые мечи. Из за штор бил яркий свет.
   - Дальше хода нет. Дальше люди, - прохрипел Партизан.
   - Откуда ты знаешь? - с вызовом спросил Александр.
  Он почувствовал, что Партизан сдал.
   - Это проклятое место, - испуганно прошептал тот.
   - Чем же оно проклятое?
   - Я тут не первый раз и сам видел призраков. Вот как тебя.
   - А туда ты ходил?
   - Что я сумасшедший? Там охрана сразу вспарывает живот и подвешивает за кишки.
   - Откуда знаешь, если не видел?
   - Откуда, откуда. Знаю и все.
  Но Александр твердо решил, что назад не вернется и сказал:
   - Я иду дальше.
  Партизан только покрутил пальцем у виска и ушел. Александр дождался ночи и сантиметр за сантиметром, вскрыл карманным лазером, ворота. Пугаясь собственной тени, он пробрался в ярко освещенный коридор, и еще не веря своим глазам, вышел в учительский отсек, где был лично встречен ректором родного интерната, в сопровождении персонала кухни, вооруженного сковородками.
   Александру, конечно влетело, но он стал героем дня и получил в интернате прозвище Маленький Александр, потому что посмел прикоснуться к тайне великой ложи.
  
   Комиссия во главе с ректором и тремя наблюдательницами, вошла в классную комнату. По их лицам было ясно, что это крайняя мера.
   - Поднимитесь, - сказал ректор, усаживаясь на стул, - отвечайте на вопросы коротко и по существу. И без вашей наивной философии.
  Александр встал.
   - Вы должны публично признать ошибку. Многие усомнились, что вы истинный совершенный, и к тому же, посвященный совершенный. Осознаете ли вы разницу?
   - Осознаю, - ответил Александр.
   - Осознаете ли вы степень ответственности посвященного?
   - Осознаю.
  Директор, полюбовался своими ногтями и спросил:
   - И конечно, ты больше не будешь?
   - Не буду.
   - Интересно, что же ты не будешь?
  Александр молчал.
   - Почему молчим?
   - Я могу спрашивать?
   - Спрашивай.
   - Как я могу что-то желать, если мне этого не позволяют?
  Директор откинулся на спинку стула:
   - Жаль, что мне не позволено тебя сечь.
   - Я член младшей группы, - с вызовом ответил Александр.
   - Здесь я решаю, кто ты, - сказал директор, - а теперь слушай. Сейчас я отлучусь. Надолго. А ты сдаешь экзамен по введению. А когда я вернусь.., попробуй его не сдай. Тогда поговорим, - он повысил голос, - ты понял?
   - Хорошо, - ответил Александр.
   - От этого будет зависеть твоя свобода.
  Ректор вышел, а Александр остался с мастерицей и двумя сестрами блюстительницами. Их высокие прически и суровые лица, нагоняли на него ужас.
  Мастерица похлопала линейкой по ладони:
   - Вы нас огорчаете Александр. Вы плохо учитесь и я решительно не понимаю, за что вас боготворит правление. За ваше абстрактное мышление? За талант? Как можно быть талантливым с таким поведением? Вы неконтролируемый элемент. Вы это осознаете?
  Она резко ударила линейкой по парте.
   - А теперь садитесь.
  Александр сел и сложил перед собой руки.
   - Хочу напомнить, что введение есть основная наука великой политики ордена. Она определяет внешние и внутренние отношения, - сказала она, возвышаясь над Александром, - и первое, что я вам обещаю, что вы будете отлучены от выходных.
  Сестры закивали.
   - Отвечайте. Что является основой права? - спросила мастерица.
  Александр, запинаясь, начал вспоминать:
   - Общество, которое озабоченно нравственными проблемами и духовными ценностями людей.
   - Что является основным требованием к кандидату?
   - Основным требованием вступления в братство является вера в верховное существо.
   - А религия? - прошипела мастерица.
   - Братство не является религией, - тихо сказал Александр.
   - Кто у вас принимал экзамены? - зловеще спросила она, - назовите мне три основных принципа.
   - Тремя основными принципами является, первое, это братская любовь. Второе, это...
   - Без, это.
   - Второе милосердие. Необходимо учиться добровольной помощи.
  Александр поднял глаза на мастерицу. Та кивнула:
   - Истина?
   - Необходимо стремятся к истине, как к стандарту нравственности.
  Мастерица удовлетворенно села и мягко хлопнула линейкой:
   - Ведь можешь, если захочешь, - она повернулась к сестрам, - лентяй.
  Те закивали.
   - Какие состоят требования к обществу? И в первую очередь к земному обществу?
   - Ну...
   - Без, ну.
   - Братство требует уважения к законам земли. Принципы братства не вступают в противоречие с обязанностями граждан. Использование членства ради личных интересов строго осуждается.
   - Существует ли возмездие? - прищурилась мастерица.
   - Попытка укрыться от возмездия карается законами братства, - выдохнул Александр.
  Великая мастерица улыбнулась:
   - А что вы скажите о благотворительности?
   - Необходимо проявлять заботу о сиротах, больных и стариках.
   - Существует ли секретность в нашем обществе?
   - Секретности не существует.
   - Правильно, масонство не является тайной организацией, согласилась она, - а вот такой вопрос, является ли масонство политической организацией?
   - Масонство не является политической организацией.
   - А что ты можешь сказать о разрозненных, так называемых диких масонских организациях? Какое отношение может быть к ним со стороны официальной ложи?
  От того, что она перешла на ты, Александр увидел хороший знак и уверенно ответил:
   - Масонские организации, которые не отвечают требованиям конституции не признаются великой ложей.
   - Молодец, - улыбнулась мастерица, - теперь сформулируй своими словами выводы об общих положениях масонства. Не бойся, у тебя получится, - подбодрила она его.
  Александр быстро сказал:
   - Масонство поощряет к исполнению долга перед ближними, посредством служения и проявления любви.
   - Молодец, - сказала мастерица, - еще добавлю, что ни одна из этих идей не претендует на масонское происхождение, но каждая претендует на следование этим предписаниям.
  Она встала.
   - А теперь я хочу напомнить главные идеи великой ложи, - сказала она прохаживаясь между партами, - масоны, как разумное общество, враждебно настроены к любому государственному устройству. Масонское общество является братским. Это значит, что все члены общества есть братья, и ни язык, ни звание, и ни богатство не делают между ними различия, - она остановилась возле Александра и ласково сказала, - поверь, я желаю тебе только добра.
  Плечи у нее были узкие, а бедра широкие, как у лошади, и сзади она была похожа на горшок.
   - Нашей целью является разрушение христианской культуры, как ошибочной, и замена ее масонским миром. Человечество стоит выше любого отечества и прошлое народов должно быть зачеркнуто. Скоро ложа поведет нас к мировой революции, которая разрушит все государства и создаст единое общество на основе равенства.
  Она уселась за стол, посмотрела на сестер, которые заулыбались и сказала с чувством:
   - Религия напоминает корпорацию с огромными доходами. Это прискорбно и нам нужно искать спасение у своего бога.
  Она повернулась к сестре:
   - Сестра Адона, подскажите заблудшему Александру необходимые помыслы, которые он должен в себе открыть.
  Сестра сказала:
   - Уважаемая великая мастерица, после столь искусной речи, мысли его потекут в правильном направлении. Он хороший мальчик, - и сквозь зубы спросила Александра, - ты ведь хороший мальчик?
  Александр перепуганно закивал.
   - Отвечай кратко, - сказала вторая сестра, которая была похожа на крокодила.
   - Да, - сказал Александр.
   - Не слышу, - повысила голос сестра.
  Александр сказал:
   - Я хороший мальчик.
  Первая сестра сказала:
   - Мы верим в свободу. Великая мастерица права, религия вызывает раздоры между людьми, но мы ищем возможность свести все религии вместе. Наш бог требует страданий.
  Мастерица посмотрела влажными глазами на сестру, и приложив несколько раз ладонь к ладони, сказала:
   - Прекрасно. От себя хочу добавить, что семья превыше всего. Таковы принципы ордена.
  Сестры улыбались. Мастерица открыла книгу и сказала:
   - А теперь сестра Зенида, перескажет тебе нашу миссию, дабы внушить правильное направление мысли.
  Вторая сестра сказала:
   - У тебя есть миссия. Ты должен стать достойным гражданином и соблюдать принципы равенства и честности. Тебе ясно?
   - Да, - сказал Александр.
   - Мы в свою очередь приложим все силы, чтобы сделать тебя лучше, - и она закричала, - ты должен ценить наше время.
  Александр встал и вытянул руки по швам.
   - А не лазить по канализациям.
   - Фу, гадость, - передернуло первую сестру.
  Вторая сестра положила руку ему на плечо:
   - Сядь и слушай.
  Александр сел.
   - Если ты способный мальчик, то обязан использовать свой талант во благо общества, - сказала она, глядя влажными глазами.
  Сейчас задохнется, - подумал Александр. Но она не задохнулась.
   - Наше общество соблюдает золотое правило. Мы делаем другим то, что хотели бы получить для себя. Все люди равны. Ценность человека измеряется достоинствами, а не социальным статусом.
  Мастерица подняла глаза:
   - Я вижу, что ты не глуп. Не хочу перегружать тебя информацией, но ты обязан проявлять милосердие. Большое значение имеют деньги. Ты должен жертвовать столько, сколько позволяет твое состояние, - она закрыла книгу, - это самое трудное. Великая ложа верит в тебя.
  Великая мастерица замерла и замерли все. Было слышно, как летают мухи. Наконец, она сказала:
   - А теперь я хочу, чтобы ты изложил все своими словами.
  Александр поднялся:
   - Братство поступает с другим так, как хотело бы, чтобы поступили с ним.
   - Молодец, - закивала мастерица и обратилась к сестрам, - можно поставить удовлетворительную оценку, - и строго сказала, - но ты обязан работать над своим совершенством.
   - И не лазить по крысиным норам, - прошипела сестра Адона.
  
  
  
  Раздел III
  
  
  1. Возвращение. Луна.
  
   Гул из моторного отсека все время менялся, и вскоре появилась вибрация. Затем стало трусить как при шторме. За перегородкой кричали измученные животные. Пахло перепревшей соломой. Заработали кондиционеры, заглушая разговоры пассажиров. По внутренней связи объявили швартовку. Бурая поверхность луны медленно разворачивалась. Сквозь запотевшее стекло казалась, что корабль висит над песочницей с разбросанными игрушками. Сумрачная пустыня была усеяна терриконами, над которыми поднимался пар и вспыхивали искры от работы сварщиков. Внизу, по дорогам светящими цепочками тянулись грузовики, похожие на маленькие коробочки. Все было в огнях. В звездном небе разноцветно переливался главный маяк и кружили сторожевые корабли. Разговоры за перегородкой стихли. На пестрых тюках лежали паломники. Многие из них были в белых повязках, знаком возвращающихся из мекки. В углу сидела закутанная в паранджу степная невольница, рядом с которой спал нищий дервиш, на деле, наверное ее новый хозяин. Паломники держались отдельно, и у иллюминаторов собрались только туристы, и едущие с каникул, студенты. Живущие здесь же наложники, за копейки разносили чай, приправленный жиром. От них весь корабль пропитался каким то особым запахом, в котором угадывался дешевый наркотик. Снаружи включили прожекторы и в салоне сделалось светло. Александр устроился поудобней и на всякий случай уперся ногами в железную перегородку. Корабль тряхнуло и стало рывками затягивать в таможенный коридор. По корпусу пошла судорога, затрещали перегородки, в окна замигало оранжевым и включился, как считалось, неслышимый для человека, ультразвук. Александр зажмурился от боли в ушах, чувствуя, как становится липким лоб. Его передернуло. На корабль наезжала крыша огромного ангара. Снаружи завыла сирена, и вскоре старый сухогруз завис над бетонным полом, тяжело болтаясь со стороны в сторону, как шлюпка у причала. Взвизгнули двигатели, и все стихло. На горизонте торчали острые скалы, бросая резкую тень на равнину, а за скалами поднимался тоненький серп голубой земли. Вдоль посадочного поля тянулась грунтовая дорога. У дороги кучками жались контейнеры над которыми висели подсвеченные снизу, транспортные танкеры, похожие на пчел. Вокруг валялись железные конструкции, ржавела техника, брошенная, как во время военных действий. От дороги в пустыню тянулись бараки и терялись в темноте. Окрестности озарялись вспышками сварки. Все было неясно, загадочно. Башня космодрома была самым высоким зданием и к ней вели все дороги. В ней располагался пассажирский терминал и там же был вход в катакомбы, в которых начинались кварталы подземного города.
   Александр занял очередь в огромном зале, в котором не было видно стен и не ясно было, где он начинается и где заканчивается. Зал заполнялся шумом прибывших пассажиров, в воздухе носилось нервное возбуждение, и казалось что сейчас их ожидает что-то важное. Воздух был до боли привычный, теплый, пахнущий озоном, от которого Александр уже отвык. По стенам бежали изображения танцующих балерин, прыгая по головам пассажиров, настолько правдоподобные, что становилось жутко, когда картинка отделялась от стены и самостоятельно бродила по залу. У паспортного контроля смеялись таможенники, громко, неприлично, небрежно осматривая багаж вернувшейся пожилой пары. За ними прошел следующий, по виду землянин, в мешковатой одежде и те сразу стали серьезными, а очередь старалась не смотреть в их сторону. По залу бродили девушки в переговорных ошейниках, и мило улыбаясь, вызывали охрану для проверки документов. Вот и дома, - подумал Александр, с каким-то торжеством, которое передалось ему от зала.
  Впереди освободилось место и он шагнул к стойке.
   - Добро пожаловать, - сказал таможенник, поднимая глаза.
  Александр приложил палец к сканирующему устройству.
   - Как дела? - спросил таможенник, не ожидая ответа.
   - Спасибо, - настороженно ответил Александр.
   - Господин, - вежливо улыбнулся таможенник, - пожалуйста, подтвердите, что вы не несете враждебных агрессий по отношению к свободным территориям.
  Александр поднял руку и сказал:
   - Клянусь.
   - Всего наилучшего, - кивнул таможенник.
  Александр подхватил рюкзак, прошел мимо охраны и не встретив ни одной вывески, шагнул на эскалатор, и сразу попал в гудящий коридор города, с его шумом, суетой и запахами, будто открыл дверь в соседнюю комнату. Ему сделалось спокойно.
   Бросив под ноги рюкзак, Александр двигался в общем потоке эскалатора, показывая всем видом, что он здесь человек не новый, а коренной, который запросто привык ездить на таких устройствах. Лицо его приобрело выражение сосредоточения на собственных мыслях. Чтобы не толкаться с приезжими, он перешел на вторую полосу. Мимо, пронеслись шахтеры, заробитчане с земли. Он почувствовал, что лучше их, умнее, и знает множество тонкостей, в которых те путаются, и от этого живут хуже. От них остался запах мазута, и ему страшно стало, когда он представил себя на их месте. Над головой потянулись железные балки, от древности забитые паутиной и дохлыми крысами. Выскакивали и лязгали промасленные механизмы. Уныло чередовались огни, а когда задувало горячим сквозняком, проводник вставал на подножку и начинал кричать, предвещая станцию и тогда с первой полосы тянулись к выходу. Вскоре центральные станции остались позади, эскалаторы разъехались по тоннелям, и потянулась узкая труба с красными огнями. Сзади Александра, миниатюрная девушка предлагала наркотик, поднося сканер для пальца. Глаза у нее были темные и раскосые, а над головой переливалось сияние, видное издали. Ее голос слышали только ближние пассажиры. Девушка обошла Александра, и улыбнувшись, замерла в ожидании.
   - У меня наличные, - так же улыбнулся Александр, и протянул купюру.
   - Приятно иметь дело с серьезными людьми, - сказала девушка, передавая пакетик с розовой пилюлей, и качнув косой, скрылась за спинами.
  Через минуту, Александр открыл дверь и вошел в крохотную комнатку без окон, с каменными как в катакомбах, стенами, и как был в ботинках, повалился на кровать. Не запивая, проглотил пилюлю, и так долго лежал, слушая дребезжание посуды и гул носящихся поездов. В голове кружилось, немели руки, но все было понятно и уже хотелось трогать знакомые предметы, зеркало на стене, забытую раскрытую книгу. Это напоминало о личном, никому не принадлежащем, к чему нельзя было подобрать правильных слов, но от этого, не перестающее быть понятным и спокойным. Ему уже многое и не верилось. Мелодично зазвенело и на экране появился бородатый Джелаль Эд Динн. Они были давно знакомы и их можно было назвать друзьями, хотя вместе они не росли, а познакомились уже в университете. Нравился он Александру своей простотой и тем, что никому не завидовал. Джелаль держал небольшую лавку на центральном базаре, где торговал продуктами с земли, уважал свой труд, был спокойным и умел радоваться жизни. Александр с улыбкой кивнул, и Джелаль Эд Динн сказал:
   - Ас саламу аллейкум Александр. С возвращением. Как сестра?
   - Ва алейкум ассалам, уважаемый. Все хорошо. Как у тебя?
   - Спасибо дорогой, все под совершенным ходим.
   - Рад слышать, что все хорошо. Какие новости?
   - Почтенный Александр, новости одни и те же. Приходи сегодня на вечерний намаз, устроим в лавке встречу на твою честь.
   - Ты же знаешь, я как та женщина, не ведаю к вечеру, что творю.
   - Ты не прибедняйся, среди правоверных уже ходят слухи, что нас ждут перемены, и ты будешь уважаемым человеком.
   - Все знают, что вы основные переносчики информации, но боюсь, что преувеличиваешь ты мои возможности.
   - Поверь, ты того стоишь. Так мы ждем тебя.
   - Непременно. Если хватит сил.
   - Аллах терпелив. Мир всем нам, - сказал Джелаль Эд Динн и отключился.
  Стало тихо. Александр чувствовал как какая-то сила выворачивала его мысли, представляя их голыми, постыдными, от чего он не знал, стесняться ему их или нет. Не рассказывать, - думал он, - а то засмеют. Он видел комнату, где из стен выплывали медузы и думал, что хорошо когда есть дом, и в нем ждут. Александр спал.
  
  
  
  2. Экономический кризис. Солнечная Система.
  
   Они быстро шли заброшенными тоннелями. Под ногами путались крысы. На рельсах ржавели вагонетки, шелестели газеты, было сыро. Тоска подкатывала к горлу от такой запущенности и казалось, что если пропадет свет в фонарике, то уже нельзя будет выбраться из этих гиблых мест, и когда свет пропадал, то в темноте рядом кто то стоял и тяжело дышал. Все здесь было чужое, древнее, неуклюжее, сделанное еще на земле. И не прижившееся здесь. Во всем была заметна чудовищная расточительность и глупость, и нельзя было понять, как те люди умудрялись выживать при такой глупости. Они нашли лифт и спустились на самые нижние этажи. В белом, ярко освещенном тоннеле, их встретили солдаты и пропустили в узкое помещение с небольшой дверью в конце. И тут, у самой двери, Александр поймал себя на том, что не может избавиться от навязчивой мелодии, которая мешает сосредоточиться. Мелодия то появлялась, то пропадала, будто плавала в голове, и все время перекрывала какую-то нужную мысль. С ним такое уже бывало. Он замер, хотя и не мог объяснить, почему. В висках сильно застучало. Чувство это было едва заметное, оно появилось и сразу исчезло, но Александр успел определить его как инстинкт опасности. Просто так ничего не бывает, - думал Александр, - должна быть причина беспокойства. Откуда такое? Все шло обычно. Вот подошел к двери. Вот горит свет. От него исходит тепло. Это ощущение естественно на ощупь и безопасно. Вот дверь. Вот я тянусь к ручке. Стоп, - он снова уловил что-то непонятное, что выглянуло из тумана и спряталось. Осталось только ощущение, когда не можешь вспомнить нужное слово, и от этого выглядишь растерянным.
   - Здесь должна быть опасность, - выдохнул он и почувствовал, как по телу пошла изморозь. Не моргая он смотрел на дверь, пока не поплыло перед глазами.
   - Не то, - сказал он и всмотрелся по-другому, стараясь затронуть взглядом то, что могло быть спрятано. Он знал, что нужно действовать быстро, глаза сами определяли поле и видели пространство в недоступном спектре. Дверь отдалилась и оказалась в круге с размытыми краями, и туда, как в колодец потек свет. Все, что была за краем, казалось туманом, а внутри, светилось. Он заглянул в суть и увидел как в приборе ночного видения, оранжевое пятно, будто кто-то трогал ручку окровавленными руками.
   - Есть, - громко сказал, Александр.
  Теперь он видел оранжевое пятно. Его зрачок выделял наиболее важное. Александр потянул носом, как собака, не торопясь разбирая каждый запах и все разбросанные детали сложились воедино. Он понял, что все здесь неслучайно, что ручка смазана ядом, опасным и незнакомым, и не то чтобы понял, а только догадался, не задумываясь, как это у него получилось. Получилось как у собаки. Если бы не интуиция, он уже погиб бы. Это ужаснуло его. Прошло четыре секунды, но идущие за ним телохранители, застыли и положили руки на автоматы. Стоя с закрытыми глазами, он будто плыл в мутной воде, но ничего не находил и уже не понимал, что нужно делать. Неуверенность передалась болью. Он увидел себя ребенком, который заболел. У него выступили слезы от жалости к самому себе. Александр стал втягивать воздух понемногу, чтобы боль не перенеслась по телу, но воздух уже лопнул, стал вязким, голова сделалась чугунной и в нее забили молотом. Мир наполнился звоном. Нужно было бежать, но силы оставили его. Он выхватить иглу, которую носил с собой и стал тыкать в деревянные запястья и кажется кричал. Его согнуло. Он лежал на полу, хватал воздух и наверное уснул, потому что понял, что голову кто-то держит на коленях.
   - Мне нужен лекарь, - прохрипел он и дернулся всем телом, так что стукнули пятки об пол, чувствуя как выходит горький пар, а с ним болезнь. Стало спокойней и он тихо сказал, - у меня что-то с желудком. Кажется, я просил доктора.
   Слуга поставил стакан с микстурой:
   - Доктор сказал, что это страх. Я сделаю чай.
  Александр знал, что спорить бесполезно, так как слуга говорит правду. Он сел, подпирая стену, жалкий и несчастный, дрожа от холода. У него дергался рот и немело лицо, а внутри все было чужое и казалось, что душа вот, вот улетит через отверстие в голове.
   - Такой яд стоит очень дорого. Те, кто его устанавливал, наверняка уничтожены, - говорил он сам себе, прикрывая рукой отверстие в голове, - на меня пытались воздействовать ментально, деформировать сознание, - он посмотрел на слугу с надеждой, и добавил испуганно, - они пытаются направить меня в нужное им русло.
  Ему казалось, что это важно, и если он будет разговаривать, то не так быстро умрет. Слуга слушал. Александру казалось, что его никто не хочет понять.
   - Хорошо, разбуди меня через час. Я устал, посплю немного.
  Но он так и не уснул, а от лежания разболелась голова. Он вышел в зал. Спутанные косы падали на плечи. Он шевелил губами, что-то бормоча. Кожа на лице чесалась и дергалась, будто он болел тиком. Шторы закрывали вход в катакомбы, ниже которых начиналось подземное море. Он знал, что чужие сюда проникнуть не могут и удивился, когда увидел незнакомцев. Перед ним стояли, дрожа от страха два черных раба, пойманные охраной в коридоре. Они стали умолять его отпустить их, заклиная, что ничего не ведали об отравлении. Александр опустил глаза. По всей видимости, они действительно ничего не знали. Когда-то мысли об убийстве вызывали в нем потоки крайних чувств, означающих грех.
   - Не бойтесь, я человек, который вам благожелательствует, - сказал он тихо, не глядя им в глаза.
  Он уже знал, что судьба этих несчастных, несовместима с его законами безопасности. Им не повезло.
   - Прости нас светлейший господин, мы будем молчать как стены.
   - Я, думаю, что это повеление вам обоим не покажется трудным.
  Александр кивнул страже и их тут же вывели из помещения, а в коридоре на всякий случай, перерезали горло.
  Александр посмотрел на слугу и сказал:
   - Аллах им подмога.
   - Ты был к ним благосклонен, мой повелитель, - дерзко ответил тот.
  Александр посмотрел на него:
   - Они не ведали своей роли, а я не должен оправдываться.
   - Это мудро. Поступок, достойный великого правителя.
  Александр промолчал.
   - Мудрые слова, драгоценные как алмазы, - нагло повторил раб.
   - Говори прямо, если есть, что сказать, - не выдержал Александр.
   - В своем положении, я могу только льстить, а сладкую лесть ценили и древнем риме.
  Александр знал, что выгоднее иметь рядом прямолинейного правдолюбца, чем врага со сладкими восхвалениями. Этому невольнику было дозволено все.
   - Неужели мусульмане стали настолько завистливыми? - ухмыльнулся он.
   - Зависть не порок, если расходуется в меру.
   - Зависть расшатывала и не такие опоры власти.
   - Твоим опорам что-то угрожает?
   - Я имел в виду Рим. Он пал. Впрочем, как и все остальные империи.
   - Но многие желали бы его возрождения, не так ли?
   - Да, нам не хватает их мудрости и амбиций, - согласился Александр.
   - Так воздадим же должное великому римлянину, Искандеру Двурогому, - сказал раб.
  Александр молчал.
   - Твои предки были христиане и звали его Александр Македонский. Но уважали его не менее мусульман, - сказал раб.
   - Их уважение было подкреплено страхом.
   - Тот кто мог внушить страх, точно знал, что такое лесть.
   - Несомненно, Искандер это знал. Но, так же он умело ими пользовался.
   - Что тебе мешает в этом?
   - Что? - задумчиво спросил Александр, думая о том, не далеко ли зашел у него разговор с рабом, - неизмеримо большая ответственность. Неизменно большая, чем у Рима.
  Слуга склонил голову и тихо повторил, - слава великому Искандеру.
  Александр нахмурился. Слишком частыми стали намеки его окружения на безграничные возможности, что выпали на его долю. Он потер подбородок и сказал:
   - Давай выпьем чаю.
  Раб удалился. Александр прошел за шторы, где стоял низкий столик, сел на возвышении с подушками и погрузился в молчание.
  На полу мерцали толстые свечи. Тощий невольник с длинными седыми волосами и кольцом в носу поставил перед ним молочно-розовый чай, затем принес воду, полил маленькие деревья в горшках, и присев у входа, застыл в ожидании приказа.
  Александр достал потрепанные карты таро и разложил свой любимый расклад, кельтский крест. Он погрузился в мысли, манипулируя картами и анализируя расклад, почти медитировал, сам того не замечая. Глаза его блуждали по обозреваемым предметам и все тонуло в тумане. Он почувствовал легкость теле и посмотрел на правую руку. Вокруг руки шевелилась и стекала по пальцам синяя аура. Он видел собственную ауру, часть своего тела, любовался ее красотой и восхищался силой собственной мысли, которая заставляла меняться эту ауру. Это было приятно, как знание, исходящее из неба.
   - Да будет благословенно имя кагана. Персональное донесение, - прозвучал над ним голос.
  Александр поднял голову и увидел стражника с конвертом в руках.
  Персональное донесение, написанное от руки, да еще в тесненном золотом конверте было знаком особого расположения.
   - Редкая вещь в наше время, - подумал Александр и спросил, - что там?
   - Председатель лондонской ложи, в знак особого внимания прислал подарок.
  У Александра екнуло сердце.
   - Открой.
  И только стражник разорвал пакет, он увидел синий край полотна, который на этот раз был без золотого багета. Конечно, кто же подносит такой подарок в стандартной раме? - с восхищением подумал Александр, принимая картину. Сверху лежала открытка с надписью от руки, - первому от равных, - а внизу помельче, - подобная красота должна принадлежать истинному ценителю искусства и властителю вселенной.
  Это были голубые танцовщицы и если Александра и можно было чем-то удивить, то инспектору это удалось.
  Он откинулся на подушки дивана. Такое особое внимание, - подумал он, - возможно, он приобрел еще одного союзника.
  Неслышно вошел старик раб и поставил на столик серебряный поднос с порошком. Запах встревожил Александра, - как это он научился угадывать его настроение?
  Раб раскурил трубку и вложил в руки хозяину. Свет медленно погас и комната наполнилась тенями. В углу блестела мокрая спина черного раба. Он зажигал ароматные свечи. Александр прикрыл веки и провалился во мрак, - сейчас я умер как человек и стал заложником собственной чувствительности.
  Александр вдохнул порошок. Протянул руки перед собой. Посмотрел на длинные пальцы. Сжал и разжал, и тихо прошептал:
   - Чувствительность значима. Словно в плоть вселилось состояние вечности. Словно открылось множество дверей во всех коридорах, и одновременно обнажились все стены.
  Перед ним плыли черные лица невольников.
   - На месте моего сумасшествия никто другой не может существовать, - шептал Александр, - я в постоянном поиске своего врага. Без врага нет смысла существования. Ведь моя жизнь это сплошное противоречие, особенно в редкие моменты отсутствия депрессий. А когда приходит депрессия, тогда вокруг нависают черные тучи и кто-то заставляет меня плыть по этому грозному морю. Не говорите мне ничего. Я и так знаю, что это не вяжется с жизнью. Но я же не выдумал сам себя? Это мое удовольствие. Я ищу в глубине своей души зверя. Мне нужны душевные травмы, что бы подпитывать собственную энергию. Мне необходима депрессия и даже фобия. Сумасшествие и истерика. Страх и обнаженная истина. И все сразу. Здесь вера не нужна, здесь я нуждаюсь в чувствительности.
  Скрытая от чужих глаз, аура Александра переливалась всеми цветами радуги.
   - Сейчас меня нет. Есть только моя плоть, - шептал он, - я раб своих низменных желаний.
  
   Шла вторая неделя полета. Они подходили к марсу, который казался огромным шаром. По ночам Александра мучали кошмары и он думал об этом не переставая, подолгу застывая на одном месте, или смотрел на звезду и не реагировал, если к нему обращались, при этом вздрагивал и глупо улыбался, понимая, что что-то пропустил. Его маленькая каюта со скрипучей койкой взбудоражила и перевернула воображение, вытащила из памяти детское чувство защищенности, которое когда-то давал ему родной интернат, где у него была такая же койка. Маленький кораблик оказался тем местом, где он остался наедине со своими болезненными мыслями. У него появилось столько свободного времени, что он уставал бродить по кораблю. Он стал закрываться и подолгу смотреть в черное пространство. Он думал, что в этом есть что-то близкое и чувствовал себя ничтожеством, что не мешало ему наслаждаться спокойствием, которое лилось на него. В такие минуты, интересно было наблюдать за маленькой землей, вид которой вызывал мучительные приступы ностальгии. Он даже пытался что-то там записывать в блокнот, который постоянно таскал с собой. Дела же пошли, как нельзя лучше. Как-то по-быстрому, одним махом удалось заключить соглашения с разбросанными колониями. Они почти прошли дикие территории, на которых хозяйничали пираты и два раза им пришлось применять огонь, и хотя все обошлось, страх так и не отпустил Александра. Все время он проводил в каюте, пугаясь малейших изменений в монотонном гуле двигателей, а засыпая, думал о том, как бы только проснуться. И как мог, избегал встреч с командой, мучаясь мыслью, что его давно раскусили и насмехаются над его страхами. В один из таких дней ему позвонил герцог I Абдель Фаррада, который был родственником самого монарха.
   - Ас саламу алейкум, - поздоровался он, - рад видеть вас в добром здравии. Вы хорошо выглядите. Скажу сразу, у некоторых важных людей появилось недовольство по поводу ваших новшеств, и в этом их можно понять.
  Александра удивило такое поспешное желание прояснять дела каганата, но он решил отвечать серьезно.
   - Свои деньги на ветер они не бросают, - продолжал Фаррада, - а тут вдруг появляется информация, что их, и так не существенные прибыли, решили не выплачивать, а вложить в модернизацию. Скажем прямо, довольно неожиданное решение.
  Александр понял, что Фаррада заявился представлять свои интересы.
   - Вам известно, какие цели мне предстоит преследовать? - спросил он.
   - Весьма догадываюсь.
   - Скажу больше, я обязан их преследовать.
   - Законы каганата священны для каждого правоверного.
   - От имени великой ложи, я представляю крупнейшую галактическую организацию с миллиардным бюджетом и осознаю всю ответственность, возложенную на мои плечи.
   - Естественно. Каждая, уважаемая себя ложа имеет свой бюджет и свое имущество.
   - И соответствующую ответственность.
   - Доходы у всех складываются из различных источников, а ответственность диктуется уровнем совести.
   - Такие слова слишком обобщают заслуги перед обществом.
  Александр почувствовал, что в середине у него начинает закипать и сказал:
   - В руководстве многие обленились и позволяют себе паразитировать за счет корпоративных трат. Управление таким огромным имуществом и ценными бумагами из комфортного и удаленного места дает мало пользы. Прежде всего, необходимы нестандартные решения.
  Фаррада, глядя на него из экрана, сказал:
   - В нашем вопросе, мы надеемся на особое внимание, и лично я надеюсь, что так и произойдет.
   - Прежде всего, империи необходимо стратегическое мышление, нужен стержень, на который можно опереться, - не обращая внимания, продолжал Александр, - доходы ложи складываются из подконтрольных активов стратегически важных, энергетических производств, а также сырьевых рудников. Прошу заметить, что этот экономический стержень является самым надежным для наших инвесторов, но несмотря даже на это, и здесь, на отдаленных территориях, и на земле, прибыли исходят прежде всего из мудрого управления, а не просто, из управления.
   - Мы знаем примерные темпы развития экономики, сколько ей нужно сейчас и сколько энергии будет необходимо в будущем. Могу вас заверить, что конкурентов здесь быть не может, а могут быть только союзники.
   - Модернизация необходима, без этого нет перспективы. Ваши проценты заложены в расходы выплат каганата, если именно это, вас интересует.
   - Да, да, конечно. Никто этого не оспаривает. Но, есть люди, которые тоже ценят свои вложенные деньги и время, и именно в ваши проекты. Согласитесь, они в праве видеть более прозрачную ситуацию. Слишком уж все законспирировано.
   - Во всей нашей истории, время от времени появляются, какие-то, чуть ли не цирковые ассоциации, и пытаются мутно рисовать источники наших поступлений. При этом истерически предаются гласности.
   - Уверяю, вас уважаемый, это не клоуны!
   - Главным образом, насколько я понимаю, это исходит от мелких сионистских движений. Те, сразу же тянут одеяло на себя и обвиняют в сговоре крупнейшие азиатские банки, весь объединенный конгресс, евразийский центр амстердама, и израелитов из старинного города вена. Да и все остальное, что прикрывается грифом секретно.
   - Но ведь они не так уж и далеки от истины?
   - Да с таким же успехом, все службы можно связать с любой другой, мало-мальски весомой организацией. Стоит только позавидовать подобному безделью, как подсчитывание чужих прибылей!
   - Ну, скажем так, что в вашей компетенции мы не сомневаемся. Но ведь есть и какие-то странные, и скажем прямо, непонятные, задержки с выплатами дивидендов. Собственно, проблема только в этом.
   - В принятии инвестиционных решений, мы опираемся на решения психоконсультантов, прежде всего. Сейчас ситуация на рынке не простая, и мы, не единственные, кто желает успешного возврата вложенных денег. А перераспределения, лично ваших активов идут по согласованному графику. Конкретно, ваше время, еще не сравнялось с благоприятными условиями в астрологических показателях для хорошей прибыли.
   - Ну, знаете. Мы же все-таки ожидаем и надеемся. В старые времена подобные задержки приравнивались к катастрофе. Валютный рынок очень чувствителен к переменам. Мало ли что случится. Многие вкладчики придерживаются правил быстрого возврата средств.
   - Но тем не менее, вы же ожидаете успешного исхода для общего дела?
   - Собственно, предполагается, что вы несете полную ответственность за успех доверенных вам средств.
   - Именно по той причине, что я со всей ответственностью отношусь к благосостоянию ложи, и есть задержка с дивидендами. Не все так скоро делается, как этого хотелось бы некоторым инвесторам.
  Александр налил в стакан воды и рассматривая его на свет, сказал:
   - Земля в это время ущемлена, а во время ущербности не стоит делать резких движений. Будьте терпеливы, мой герцог.
   Он отключился, и потирая воспаленные глаза, прошел на капитанский мостик. Он заметил, как на лице капитана мелькнуло удивление, и расценил это как насмешку.
   - Только мнительности мне не хватало, - подумал он и хмуро спросил, - что у нас на данное время?
   - С добрым здравием, сэр, - кивнул капитан, - мы на подходе к Фобосу. Обстановка внушает оптимизм, мы в безопасной зоне.
  Александр посмотрел на его здоровый цвет лица и сказал:
   - А что сегодня на обед? Опять макароны?
   - Я распоряжусь по поводу обеда, сэр.
   - Да нет, ничего страшного. Я так, - махнул рукой Александр.
   - Извините, сэр. Это моя вина. Мы здесь привыкли по-походному. Это не займет много времени.
  Александр кивнул и поймал себя на мысли, что завидует, - интересно, а завидует ли он мне? - и не глядя в его сторону, сказал, - определитесь с посадкой и держите меня в курсе.
   - Так точно, сэр, - отдал честь, капитан.
   - Им ничего не стоит убить меня, - подумал Александр, - даже странно, что они слушаются. Ведь я для них никто. От чего они боятся меня, унижаются?
   Он прошел к пульту управления и замер. Такое нельзя было увидеть из каюты. Перед ним, заслоняя полнеба, висел поеденный ржавчиной, марс. Даже с такого расстояния было видно, как над поверхностью вспыхивают молнии. Сбоку висел маленький спутник, вокруг которого мухами, кружили корабли. В дверях зашумели. Имам проводил инструктаж заступающему наряду и нудно говорил о евангелии, словно пересчитывал вилки. В каюте, как в казарме, стоял тяжелый запах.
   - Скучно здесь, - подумал Александр и вяло махнул рукой на приветствие.
  Капитан, щелкая тумблерами, громко сказал:
   - Получены положительные установки для посадки на спутник марса. Я даю указание на ускоренное сближение. Прикажите садиться?
  Александр подавил раздражение и кивнул. Ему казалось, что он здесь лишний. Челнок дернулся и стал заваливаться. Марс резко ушел вверх и навстречу им выскочила, похожая на картошку, гора. Александр хихикнул, и увидел как капитан быстро отвел глаза, и тогда стал смотреть прямо перед собой, чувствуя, как горит лицо. Гора закрыла небо. Проплыли вмерзшие в потресканные льды, цистерны. В горячих местах темнели круги, которые не успевало заносить снегом. В тучах пара сверкали металлические внутренности. Висели, в сосульках, танкеры. В иллюминаторы мигало желтыми проблесками, выла сирена. Капитан запел, а потом вообще стал орать и все кто стоял с ним, тоже закричали. Этого не может быть, - неслось у Александра в голове, - они же идиоты, это совершенно ясно.
  Из горы торчали скрученные трубы, балки, антенны. И не верилось, что более элитного места в солнечной системе не найти.
  
   В ярко освещенном приемнике было шумно как на базаре. Александра встречал губернатор с толпой известных ученных, обутых в сандалии на босую ногу.
   - Ас саламу алейкум! Мы рады приветствовать и видеть в гостях столь значимую и яркую личность!
  Александр пожал руку и ответил любезностью:
   - Мне необычайно приятно ступить на вашу планету и лично приветствовать столь искусное руководство самой известной коммуны в объединенной системе.
  Он специально назвал фобос планетой, чтобы сделать ученным приятно.
  Сквозь толпу протолкнулся наглого вида человек с микрофоном в руке и обратился к Александру:
   - Извините, что беспокоим вас после столь утомительного перелета, но хотелось бы задать несколько вопросов. Сегодня мы присутствует при знаменательном событии на нашей планете, открытии всегалактического симпозиума по вопросам экономического развития. Наши зрители истосковались по серьезным советам и с нетерпением ожидают решения этой страшной проблемы. Попробуем их уважить?
  Александр кивнул и молодой человек развернулся к объективу:
   - Разобраться в проблеме глобального экономического преобразования в случае, когда старые законы уже не работают, а новые еще не известны, нам помог, в буквальном смысле, только что ступивший на нашу планету, известный ученый, член какого там наблюдательного совета и наверное научный сотрудник, да простит нас гость, и точно уж кандидат наук, замечательный и уважаемый Александр'N. Вронских. Он любезно согласившийся дать нам интервью. И так! Ас саламу аллейкум! Как прошло приземление?
   - Ва алейкум ассалам! Спасибо!
   - Замечательно, теперь несколько важных вопросов. Ходят слухи, что ваше появление связано с перегруппировкой финансовой верхушки в связи с экономической стагнацией всей системы.
   - Что вы говорите? - весело спросил Александр, - у вас оказывается проходит симпозиум, - а сам подумал, - ничего себе вопросики позволяются здесь. Придется перестраиваться на ходу. Он мельком глянул на губернатора. Тот, как ни в чем не бывало, улыбался и кивал. Как всегда, выкручиваться придется самому, - понял Александр.
  Корреспондент задрал брови:
   - То есть вы хотите сказать, что столь известная особа удостоила нас своим посещением случайно, не пересекаясь с интересами симпозиума?
   - Пока я еще ничего не хочу сказать.
  Губернатор заулыбался во весь рот.
  Корреспондент быстро спросил:
   - Развитие форм искусственного интеллекта на свободной основе, подтолкнуло человечество к объединению в единое сообщество. Это как раз в контексте предыдущего вопроса. Служит ли это сигналом угрозы самому человеку?
   - Не совсем так. Скорее, я присоединюсь к точке зрения незначительной.
   - Есть мнение, что это не отвечает действительности и сама шумиха раздута из экономических соображений.
   - Социальные изменения являются закономерными. Некоторые из них происходили и будут происходить.
   - Вполне логичное наблюдение. Тогда что-нибудь полегче, - не унимался корреспондент, - что вы скажете, по поводу заявления об атрофировании конкурентных стимулов человека, в связи с ослаблением роли государства?
   - Инфраструктура коммун определяет целый комплекс регулирующих механизмов, это система со сложными прямыми и обратными связями, - начал выдавливать из себя Александр, но корреспондент его перебил, - несомненно, тема коммунального правления не сходит с лент новостей, поскольку это явление галактического масштаба. Редакция так же не осталась в стороне и решила пролить свет на эту тему.
   - Естественным образом многочисленные колонии пытаются эффективно осуществлять собственное руководство, - поспешил вставить Александр свою белиберду.
   - Но, кого-то беспокоит, что некоторое управление выполняется искусственными формами и лишь при необходимости, проверяется людьми, как высшими формами интеллекта. Это же так естественно для человека, беспокоиться за самого себя, одновременно тормозя собственное развитие, - корреспондент уже казался почти его лучшим другом.
  Александр начал жестикулировать лицом:
   - Интересное наблюдение. Все может быть, э-э, в этом мире, э-э...
   - По настоянию межгалактической группы экспертов по урегулированию искусственного интеллекта из общества нейро-этики, были начаты обсуждения этических моментов ряда исследований. Значит ли это, что несмотря на огромное число обсуждений, до сих пор не выяснено, насколько значительными будут дальнейшие изменения разума?
   - Да, что вы говорите? Неужели человечество так шагнуло вперед? - решил взять инициативу в свои руки Александр.
   - Редакция дает подсказку, - подпрыгнул корреспондент, - в принципе, да. Мы шагнули. Различные модели дают прогноз увеличения искусственного интеллекта в человеческой среде, что приведет к дисбалансу человеческого и искусственного правления, изменению психологических отношений и так далее, и тому подобное, бла-бла-бла, бла-бла-бла. Значит ли это, что изменения могли быть заданы природными астрономическими причинами, а не промышленной деятельностью людей? Другими словами, видите ли вы здесь руку бога?
   - Ученные говорят, что эти величины самые высокие за последние сотню тысяч лет.
   - А вот, расскажите поподробнее, в данной экономической стагнации, на ваш взгляд, какие именно факторы наиболее значимы в вопросе изменений в солнечной системе?
   - Действительно, будет происходить трансформация психологической оболочки, изменятся границы ответственности, и э-э...
   - Какие меры необходимо предпринять, чтобы адаптироваться к изменяющемуся социуму? - не унимался корреспондент.
  Александр решил отвечать его же манерой:
   - Прежде всего, должна произойти модернизация образования населения в подобных вопросах.
   - Нет, ну так не пойдет, давайте серьезно, - жеманно заныл корреспондент, - у нас тут все очень серьезно.
   - А никто и не отказывается, - подхватил его игру Александр, и браво хлопнул корреспондента по плечу.
  Корреспондент тут же приобнял Александра за талию и глядя в камеру, доверительно заговорил в микрофон:
   - Ну нет, от нас так просто не отделаешься. И все-таки, что же ожидает нашу империю в это тяжелое время?
  Александр направил палец в объектив и радостно сказал:
   - Ребята, в этом вопросе все надеются только на вас. Лучшие умы галактики собраны на этой великолепной планете с демократическим правлением, что является залогом успеха, более известного как стратегия научного потенциала будущего человечества. Со всей искренностью, сегодня я уполномочен высказать вам от имени земли свою благодарность и пожелать успехов в таком деле, как закладывание основ общего благополучия!
  Губернатор, показывая зубы, по-отечески обнял корреспондента, и тот кивнув, сказал в объектив:
   - Мы благодарим вас за исчерпывающие ответы, многие из которых опирались на мнение коллег и которые часто бывают противоречивы. Что ж, против коллегиальности не попрешь. А коллеги уже рвутся встречать! Добро пожаловать на-а-а фобос!
   Губернатор выдернул его из толпы, поводил по коридорам и сославшись на занятость, исчез в проезжающем лифте, и уже через час Александр, развалившись в удобном кресле в общественном кафетерии, читал газету. Он просмотрел комиксы про губернатора и теперь, приходя все больше в восторг, листал политическую колонку, - ...политика висит паразитом на шее общества, заняв пустующие места ушедших монархий занимается тем, что пытается пустить там корни. Как вещество переходного периода, политика за ненадобностью разваливается, уступая место более эффективной форме правления - соцкультуре. Мир предстал перед проблемой объединения ресурсов. Скажем прямо, у нас поговаривают о коммунизме. Земля, избавившись от института государства, сформировалась для единого правления и сразу же заняла позицию монопольного протекциониста, чем спровоцировала революцию и появление независимых коммун по всей солнечной системе. На этом фоне, отмечаются две освободительные войны. Перенасыщенная экономика земли, являясь основным потребителем ресурсов, стала приходить в упадок, сильно завися от поставок из коммун. Это вызвало перераспределение пространства в космосе. Земля, увенчанная зданиями имперской архитектуры... - ну, ученая братия дает, - подумал Александр и отложил газету, - чтобы въехать в такое, нужно жить здесь. Нельзя так резко, - он тоскливо подумал, - старею, боюсь чего-то. А чего бояться? Золотая аристократия сама боится. Как крысы по норам сидят. Все разворовали. А монархия вообще наложила полные штаны. Легко им рассуждать. Тут не имперские палаты, тут за кишки не подвешивают.
  Подошла миловидная девушка, поставила перед ним стакан и жестом пригласила в зал. Со стаканом, его усадили в президиуме. После официальной части, за столом осталось человек пятнадцать, не больше. Двери закрылись. Председательствующий прокашлялся и сказал:
   - Уважаемые коллеги! Темой сегодняшней дискуссии будет астрологическое прогнозирование. В силу сложившихся факторов, способных повлиять на развитие социальных процессов, нам необходимо дать рекомендательную оценку современности. Хочу предупредить, что симпозиум не является официальным. Мы выступаем как консультативный орган. От себя позволю вступительное слово для гостей. И так, - он обвел всех взглядом, - корни астрологии уходят в историю. В египте она существовала как система знаний, но не потеряла актуальности и по сей день. Астрология рассматривают любое действие в единстве с остальным миром и описывает события символами, - председательствующий вздохнул, - мы живем в тяжелое время. Мы не выбираем. Время выбирает нас. Оно не плохое и не хорошее, оно просто есть и мы принимаем его. Так что такое, астрологическая мера измерения.
   - У нас существуют и приземленные проблемы, - напомнил Александр.
   - Да, - согласился председательствующий, - все-таки я доскажу.
   - Несомненно. Но, как проанализировать текущую ситуацию? - спросил Александр.
   - Ну что же, прошу высказываться. Первым у нас.. - он посмотрел в список, - доктор Жасман Джашнаш.
  Доктор Жасман зашевелился и начал:
   - Не всякий анализ может назваться анализом.
  По-видимому, председательствующий был знаком с этой публикой и сразу задал вопрос:
   - Положим, расположение планет можно сосчитать с помощью формул.
  Но тот его мягко перебил:
   - Глубокое заблуждение. Любые формулы для расчета планет, имеют ошибку. Например, пять градусов дуги с 1900 года по 2200. Никакой точности быть не может. Заложенная точность означает ошибку, то есть, пять градусов. Это же понятно.
   - Что здесь понятного? - подумал Александр.
  Из зала раздался голос:
   - Разные астрологические программы используют разные теории.
   - У меня на этот счет есть свои предположения. Какие-то из теорий никудышные, а какие-то неплохие.
   - Вопрос в том насколько они реальные, - настаивал голос.
  Доктор посмотрел в зал:
   - Для прогнозов экономики выбираются факторы медленных планет, для личного прогноза просчитывается текущая ситуация с натальным гороскопом, а для ответа на сиюминутный вопрос, можно построить хорарный гороскоп, где ситуация выглядит как мгновенный слепок.
   - И какие же, э-э, существуют модели?
   - Мне импонируют профессионалы, DE406/LE406.
   - И-и, что это?
   - Долго рассказывать, - махнул он в зал.
   - И все же? - подал голос Александр.
   - К примеру, возьмем положение планет и начнем производить пошаговое интегрирование в системе координат X,Y,Z.
  Доктор Жасман посмотрел на Александра и сказал по слогам:
   - Перед интегрированием. Проводим уточнение данных. Получаем результат. Далее, рассчитываем координаты X,Y,Z планеты.
  Он опять посмотрел на Александра и добавил:
   - И язык символов переводим в язык логики. Это все.
  Повисла тишина. Он добавил:
   - Данные находится в любой школьной программе.
  Александр спросил:
   - Вы этим живете?
   - Не в этом дело, - ответил профессор, - этим должны заниматься профессионалы.
   - Вы правы, уважаемый, чего бы стоили наши усилия, если бы мы только опирались на астрологию, - заметил председательствующий.
   - А никто и не акцентирует на этой теории, - ответил профессор.
   - Лично у вас есть другие примеры? - спросил председательствующий.
   - Ну к примеру, над историей висит проклятье, известные длинные циклы.
  Все зашумели. Председательствующий постучал по столу, - прошу уважаемый, - показал он пальцем. За столом зашевелился сухощавый человек:
   - Сразу скажу, что я оптимист. Действительно, эти периодичности известны давно. К ним относятся, 1800-летний цикл эпох похолодания. А также, 2800-летний цикл чередования эпох кризиса. Именно он важен своим влиянием на ход истории.
   - Как это к нам относиться? - поинтересовался Александр.
   - Мы так или иначе привязаны к своей пуповине. И подвергаемся земным катаклизмам. Марс работает на землю, а половина земли работает на марс.
   - Насколько жесткими могут быть последствия?
   - Если я скажу, что это шок для человечества, то ничего не скажу. Здесь другое. Здесь присутствует необратимость. В строго определенное время наступает очередная революция и сменяется эпохой кризиса.
   - Какая нам от этого польза? - заулыбался Александр.
  Человек спокойно продолжил:
   - Если наложить годовой цикл на кривую 2800-летнего цикла, то выяснится, что третье тысячелетие соответствует месяцам, июль, август, сентябрь, октябрь. Совпадает с самой плодоносной порой. Это значит, что наше тысячелетие будет самым плодотворным за всю историю, ибо на него приходится расцвет науки и искусства.
   - На третье тысячелетие выпадает время мудрецов? - переспросил председательствующий.
   - Нам повезло, - вздохнул тот.
  Снова зашумели. Кто-то крикнул:
   - Делать ничего не нужно. Все образуется само собой.
  Председательствующий постучал по столу:
   - Соблюдайте тишину.
  Докладчик продолжил:
   - От нас зависит далеко не все.
   - Не кажется вам, что мы занимаемся слишком глобальными проблемами? - снова вставил Александр.
   - Нет. Это выглядит как музыка. Возьмем, хотя бы такт соль-до. К нему относятся циклы тона соль: 88-летний цикл, вековой. Дальше, 176-летний цикл Бонова. Далее, 352-летний цикл Гумилева. Потом, 704-летний цикл чередования этногегеза. Следующий, 1400-летний цикл египетский. Теперь наш, 2800-летний радиоэкологический. За ним, 5700-летний цикл Павлова. И 11-тысячелетний цикл Лина-Демокрита. Дальше слишком долго.
   - Действительно, слегка утомляет.
   - Обобщая цифры, можно предположить, что надежными являются первые пять веков. А тогда человечество потеряет интерес к творчеству.
   - Ну и пусть потеряет, - Александр стал терять смысл.
   - Наступит еще одно средневековье. Мы были окраиной галактической империи, в которой случился кризис, и после развала брошены на выживание. И ожидать нас может повторение разрухи, в которой мы исчезнем как цивилизация.
   - Ну хорошо, как это отобразится на голубой планете? - спросил Александр.
   - Это инфляция и голод.
   - Да, вы правы. Мы были свидетелями перераспределения ролей между цивилизациями, где пик пришелся на 2138 год.
   - Задним числом легко прогнозировать. Что же ваша наука не предупредила нас заранее?
   - Ошибаетесь уважаемый. Еще как предупреждали. Только кто желает слушать ужасы про будущее? Репетицией кризиса был толчок пассионарной энергии в 1961 году. И последствия были известны заранее, но политики это поняли только в начале следующего века. Тогда люди жили в границах земли, которая и приняла на себя все политические конфликты. Сегодня видно, что коммуны которые сумели вырваться из земной цивилизации, как раз и успели перехватить экономический рывок.
   - На наше время ничего не остается?
   - Почему же? Нам выпадает еще две эпохи. Меридиональный, с пиком в 2491 году и широтный, в 2845 году. И, кстати, кризис всегда идет на пользу. Кризис, это низшая точка и после нее идет только подъем.
   - Спасибо, успокоили.
   - Наша задача создать условия предотвращения гибели потомков в четвертом тысячелетии, во время очередного кризиса, - сказал ученый.
   - Интересно? Я понял, что мы, как цивилизация третьего тысячелетия, сталкиваемся с проблемой собственного выживания.
   - Вы правильно поняли.
   - Ваша наука составляет неутешительные прогнозы, - сказал Александр и повернувшись к председательствующему, спросил, - чем они занимаются?
  Председательствующий пожал плечами и обратился к аудитории:
   - Какие предложения последуют?
  Все зашумели. Александр спросил:
   - А хотелось бы узнать, что нас ожидает?
   - А ожидается следующее. В 2504 году будет галактическая война, инициаторами которой станут земляне, - сказал председательствующий.
   Александру стало казаться, что он теряет время, так как разговоры носились вокруг неизбежности, а на вопрос, что делать, ответа не было.
   Председательствующий, постучал по столу и объявил следующего оратора. Им оказался сидящий рядом с Александром, худой интеллигент в помятом пиджаке. Он встал и близоруко щурясь, начал:
   - Уважаемые коллеги, все вы знаете, что в астрологии имелись подсказки относительно благоприятных и неблагоприятных мест на земле. Сейчас стало возможным выявлять благоприятные участки для человека. Обычно так определяют места для работы или жизни. Сетку можно наложить как на планету, так и на солнечную систему. Для понимания, можно проверить любой факт задним числом. К примеру, я введу координаты древнего полководца Наполеона и разверну методом.., - он произнес ряд цифр. Над столом стало разворачиваться изображение земли, от нее отделилась часть суши и увеличиваясь, расстелилась картой с выпуклыми горами. На ней светилось голубое море.
   - Здесь видно координаты Наполеона. Известно, что конец жизни он провел на острове.
  Александр смотрел на рельеф незнакомой местности, на которой вспыхнуло красное пятно.
   - Ага, вот его место, - сказал интеллигент, - действительно, был когда-то такой остров в двух тысячах километрах от африки. Причина смерти императора осталась неясна, но предполагается, что его отравили. Здесь мы видим сигнификатор смерти. На карте смертельная линия проходит по месту, где когда-то находился остров. Это укладывается в рамки версии о насильственной смерти. Как видите, метод позволяет избегать негативных мест для поселений в солнечной системе. Так что, при условии финансирования, наша служба готова приступить к исследованиям немедленно. У меня все.
  Он сел и перебирая бумаги, добавил:
   - Я вижу здесь присутствуют гении. Может, дадим им слово?
  Гением оказался сидевший напротив, ученный.
  Прикрыв глаза, ученный сказал:
   - В некоторых случаях, я бы рекомендовал упрощать. Представьте склон холма по которому катится шар. С вершины он покатился каменный, а подпрыгнув на возвышенности, возвращается на вершину уже глиняным. Снова подпрыгнул и спускается стеклянным, а прокатившись еще, становиться хрусталем. Он эволюционирует, и не нужно под него ложиться костями. Камнем, шар имел грубые свойства, а став хрусталем, получил возможность преломлять луч солнца. Шар стал изящнее. Кем он станет после следующего прыжка трудно представить. Может быть мы увидим радужный мыльный пузырь, поднимающийся назад к вершине. И потом, прохождения планет по карте действительно позволяют определить сроки каких-то событий, однако не позволяют вычислить, что именно будет происходить, - он поднял глаза на собеседника, - и опять мы упремся в детский лепет?
   - Вы как циркач жонглируете своими мыльными пузырями, - вставил интеллигент. Наверное, приятно быть богом?
   - Богом быть приятно, но для этого нужно быть богом.
   - Нет, я не понимаю, как можно получить нобелевскую премию, с таким отношением, - хлопнул ладонью по столу интеллигент.
   - Наша эволюция проста, - спокойно сказал гений, - 35 тысяч лет назад появился наш предок Homo Sapiens. А теперь пришли вы и заявляете, что из-за обрушения фондового рынка все человечество погибнет в течении 10 лет. А я заявляю, что вы переоцениваете свои силы. Погибнут лишь ваши акции. Так что, вам лучше сидеть дома и не портить здесь воздух.
  У интеллигента поменялось лицо.
   - Что же делать? - быстро спросил Александр.
   - Ничего, - сказал гений, - поменьше вмешивайтесь в природные процессы.
  Интеллигент зашипел:
   - Иногда вы кажетесь просто несносным и я хотел бы напомнить..
  Председательствующий постучал по столу.
   - Уважаемые коллеги, - сказал он, - хотел бы представить вам гостя, академика галактической культуры и археологии марса, уважаемого Гушнасп на Дари.
  Все повернули головы в сторону академика. Гушнасп на Дари пожевав губы:
   - Друзья, законы природы излагаются в виде принципов. Химический принцип утверждает, что невозможно получить золото. За законом стоит опыт жизни, но иллюзии настолько притягательны, что золото пытаются создать по сей день. Благодаря этому было найдено много веществ, настолько ценных, что на их фоне золото померкло. Тоже самое в законах развития общества. Перемены ожидаются весьма значительные. Существует статистика такого явления, как парад планет. С периодом в 179 лет, парад планет зафиксирован в 1632, 1811, 1990 годах и ожидается в 2169. Первые три парада человечество встречало на земле, а нынешний ожидает нас в космосе, и мы снова не знаем что делать, потому как парад планет всегда означает завершение процесса. Каждый такой конец характеризуется крушением империи. Именно этот факт волнует человечество. Первый, 1632 года, спровоцировал конец рабовладельческого общества. Этот крушение римской империи. Второй, 1811 года обозначил крушение феодального общества. Время завершилось исчезновением османской империи. Третий, 1990 года, проявил природу социализма. Капитализм стал тормозом. Такая же ситуация ожидает и наш, четвертый период, и никто не хочет разрушения империи. Мы даже боимся говорить об этом. Утешением является то, что перемены пойдут во благо человечеству. Люди власти должны решать технические вопросы, и не утруждать себя лишним беспокойством. В этом случае, мир получит пример нового экономического чуда.
   - Спасибо, уважаемый, за напоминание, - отозвался Александр.
  Академик кивнул головой:
   - В сущности вся история человеческой цивилизации это подготовка к часу Х. К часу катаклизма, когда для спасения потребуется ввести в действие всю мощь человечества. В каком-то смысле, этот час наступил.
  Председательствующий приложил несколько раз ладонь к ладони и без перехода сказал:
   - А теперь просим, отобедать.
   Все задвигали стульями и потянулись в трапезную. Словно из под земли, вырос губернатор, мягко взял Александра под локоть и отвел в соседний зал, усадив за стол, заставленный угощениями из кубиков и прессованных пластинок. Все разговаривали и сами брали что нравилось. Александр выбрал чай в неостывающей чашке. Объявили, что к ним присоединяется группа студентов из местного университета. Свет изменился, потолок стал прозрачным, и они оказались под водой. Александр потрогал стул, боясь что тот провалится. Он плыл вместе с рыбами по разноцветному дну океана, сопровождаемый криками китов, которых никогда не слышал и даже не знал, как они кричат, но сразу понял, что это киты. Киты выпрыгивали из воды и тяжело падали брюхом над головой. У его ног терлись лысые коты, запрыгивали на колени и свободно ходили по столу. В трапезную стали входить студенты. Стульев не хватило и многие остались стоять вдоль стен. Последними втиснулись японцы с белым гримом на лицах. Говорили много и обо всем сразу. Слушая, Александр разглаживал стол руками, будто сейчас это было самое важное и боялся посмотреть перед собой, а когда посмотрел, встретился взглядом с темноволосым мальчиком, который, не моргая смотрел на него с любопытством. Руки сделались ватными и ему захотелось смеяться от счастья. Разговоры и летающие киты сделались неважными, и они остались вдвоем, смотрели друг на друга и грелись у своего тепла. Александр почувствовал гордость, от которой ему захотелось взлететь, и удивился, почему не задумывался о том, что в жизни нужно делать только то, чем можно гордиться, а остальное суета. Он с горечью подумал, что он обыкновенный раб, и всегда был рабом. В интернате он подчинялся воспитателю, в университете, такому же наставнику, и вот теперь, имея все, он все так же оставался заложником чужой воли. Он смотрел на мальчика и ему казалось, что он смотрит в зеркало, и в душе шевельнулось возмущение, что приходится прятать чувство, ради которого живет человек, и еще он обнаружил в себе страх, темный, первобытный, чтобы не дай бог, с этим ребенком ничего не случилось. Он неловко пригладил волосы, чтобы никто не заметил выступивших слез. Таким и должен быть сын у своего отца, - подумал он, и внутри весь задрожал, - зачем мне это нужно, если при такой власти я не могу обнять собственного сына? Он видел в нем ум и радовался, что тот все понимает. Он еще раз посмотрел в черные глаза и поблагодарив студентов, пошел к стоящему в дверях, губернатору. За ним потянулись провожающие. Он еще долго прощался со светилами науки, потом прощался с несколькими студентами, и наконец оставив толпу, прошел с губернатором к своему челноку. На входе они задержались. Александр достал из кармана кредитную полоску и чтобы видел губернатор, протянул между пальцами. Полоска пискнула, подтверждая перевод денег. Он посмотрел в его глаза.
   - Это лично от меня, - сказал он, пожимая ему руку.
  Губернатор ловко выхватил полоску и быстро отвел глаза.
   - Ничего, переживешь, - подумал Александр, - с такими деньгами можно спокойно встречать старость. Но ты будешь чувствовать мое присутствие и все время будешь дрожать. А твоя сестра со своим выводком, на всякий случай, поживет на луне, под моим присмотром.
   - Как сестра? - с улыбкой спросил он.
   - Спасибо, шлет благодарность. Они прекрасно устроились, ни в чем не нуждаются и детям очень нравится, - быстро ответил губернатор.
  Александр кивнул, - так то лучше, - подумал он, - ты и будешь главным гарантом безопасности моего мальчика, - а сам сказал, - ну и прекрасно.
  Он еще раз посмотрел на сына и полез в люк.
   Челнок мягко качнуло и фобос стал быстро удаляться. Показался марс. Капитан заглушил двигатели. Отключили гравитацию и свет. Снаружи застучали железом. Заслоняя иллюминаторы, по корпусу ходили люди. Команда проводила профилактический осмотр челнока. Недалеко от них, неподвижно висела эскадра императорского флота. Казалось, что темные, утыканные пушками, монстры, спали.
   - Видал, вояки. Пришли на чужое и силу демонстрируют, - сказали за перегородкой.
   - А кроме демонстрации им больше ничего и не остается. Гнать их отсюда надо, - сказал другой голос, но на него зашипели и голос замолчал.
   Челнок медленно проплыл мимо. Внизу потянулись горы и вскоре марс уже занимал все пространство за иллюминаторами. На полюсе белел снег. По горизонту светилась полоска атмосферы. Далекие пустыни напоминали плесень, в которой темнели воронки. Засыпанный пылью, огромный каньон делил на две части целое полушарие. На ночной стороне мерцал огнями город, в центре которого светился куб электростанции.
   - Долина маринера, - раздался голос капитана, - а это их главный город, Иврис.
  Александр с интересом наблюдал известные места, где на четырехкилометровых обрывах, устраивались спортивные соревнования. По острым вешинам поплыла тень и он поднял глаза. Над ними показался фобос, который уже успел сделать полный оборот вокруг планеты.
   - Проходим аскреоские карьеры, - сказал капитан, - скоро будет город.
  Показались, аккуратно вырезанные в грунте, воронки. Между ними стояли коробочки домиков, над которыми висели пришвартованные корабли. По том, как отбрасывались тени, Александр понял, что техника висит невысоко. Над карьерами, перекрывая друг друга в несколько уровней, лениво плавали грузовые баржи. Иногда их сверху закрывали облака. Между карьерами, по тонким ниточкам двигались еле заметные машины, и кое-где висели столбики песчаных вихрей, которые казались игрушечными и неопасными. Челнок входил в тень планеты. Прищурив глаза, Александр смотрел на кровавый закат, где цепочкой светился летающий завод по переработке гелия. Чуть ниже, на городом, во главе длинной колонны, которая несли особый груз каганата, концентрат синтетического газа и отборный наркотик княжества иракия, блестела птицеподобная яхта. На ее борту находился сам эмир Шалиф ибн Сабах Аравийский, правитель объединенной аравии на земле.
   - Великий кормчий, - прошептал Александр, - вот, кто держит наши небеса.
  Включился свет, и Александр прикрыв глаза ладонями, вдруг как-то сразу почувствовал, и страшную усталость, и то что совсем выдохся в этой бесконечной гонке, и почувствовал, что уже ничего не понимает, и от этого не знает, как теперь правильно поступать.
   - Получено разрешение на стыковку, - сказал капитан и спросил, - прикажите выполнять?
  И хотя он ожидал этих слов, все равно вздрогнул и чуть помедлив, кивнул головой, оставшись сидеть с закрытым глазами. Пока швартовались и подавали трап, он не двигался, а потом быстро встал, протиснулся по коридору через многочисленные узкие люки, и когда попал в большое, заполненное душным и сладким воздухом, помещение, сразу же опустился на одно колено.
   - Ваше величество, - сказал он, не поднимая головы.
   Монарх Шалиф ибн Сабах Аравийский сидел на троне по подобию своих великих предков, весь в белом, с золотым обручем на голове. Со стеклянного потолка лился мягкий свет. В нишах стояли, потемневшие от времени, древние греческие скульптуры, а у его ног лежали три мраморных дога, уткнув морды в лапы. Он встал и сложив руки на толстом животе, подошел к Александру. Лицо его утопало в белой накидке.
   - Как дорога? Как самочувствие? - тихо спросил он.
   - Благодарю, ваше величество. Как вы себя чувствуете? Мы все были очень встревожены разнообразными слухами, - поднял озабоченное лицо, Александр.
   - Спасибо, как видите, я ничего, - он помолчал и добавил, - трудное время сейчас и так мало вокруг надежных людей. Это покушение на меня было подлым и самое печальное в том, что исходило оно от самых доверенных лиц, - он вздохнул, - кто бы мог подумать, что мой ближайший советник, моя правая рука и такой щедрый на искусные слова Саид, задумает устроить дворцовый переворот? И кто предполагался быть повешенным? Неужели он представлял меня в этой роли? К счастью, меня окружают преданные люди.
  Александр молчал, не поднимая глаз.
  Шалиф положил ему руку на плечо и сказал:
   - Поднимитесь, уважаемый.
  Александр поднялся, и он заглядывая ему в глаза, спросил:
   - Ведь вы преданы мне?
  Александр сглотнул и закивал головой:
   - Так точно, ваше величество.
  В дверь без разрешения вошел военный с генеральскими нашивками.
   - Извините ваше величество за внезапное вторжение, но дело неотложной важности. Найден и доставлен наследник опального советника.
  Шалиф вопросительно поднял бровь.
   - Младший сын шерифа Саид аль Ждабара бин Аль Найахяла, посмевшего быть замешанным во главе восставшего сброда и благополучно подавленного под руководством вашего величества.
  Шалиф улыбнулся и развел руками:
   - Как видите, мой друг, справедливое возмездие не заставило себя долго ждать.
  Он подошел к столу, и взяв несколько съедобных пластинок, бросил собакам. Те, громко чавкая, развались под столом. В помещении, вперемешку с восточными пряностями, стоял запах псарни, с которым не справлялись даже кондиционеры.
   - Враг посеявший смуту, уничтожен. Он обезглавлен и тело его брошено на съедение собакам. Но ближайшие соратники его разбежались по норам, - Шалиф удивился, - и вот неожиданная новость. Обнаружен его прямой наследник, которого так тщательно скрывали.
  Два охранника внесли за скрученные руки худого, смуглого мальчишку, лет семи. Он стоял боком и исподлобья косился на Шалифа.
   - Талял бин Аль Найахял, младший и уже единственный наследник бывшего королевского советника, шерифа Саид аль Ждабара бин Аль Найахяла, - громко сказал генерал.
   - Где же он прятался? - спросил его Шалиф.
  Генерал выступил вперед:
   - Овечка не может схоронится от волка. Он прятался во дворце своих дальних родственников.
   - И как же они это объяснили?
   - Мой владыка, их язык поэтичный и на мои прямые вопросы они отвечали витиевато, в стиле персидской поэзии.
   - Это на них похоже.
   - Но не все признания иранских владык похожи на прекрасные стихи. Они его выдали.
   - Они поступили мудро. Надеюсь, этот жест примирения, не был оставлен без внимания?
   - О так, ваше величество, им возвращены фамильные территории, кроме, так сказать, некоторой компенсации.
   - Что именно?
   - К сожалению, мы не умеем воскрешать казненных. Но, в том была только их вина, что они не проявили своей преданности вовремя.
   - Ну, что же, надеюсь, что известный род сделал для себя соответствующие выводы, - сказал Шалиф, - а как они относятся ко мне?
   - Они клянутся кровью в своей преданности к вашему величеству.
  Шалиф кивнул и сказал:
   - Ваши способности и преданность будут отмечены особым вознаграждением.
   - Благодарю, ваше величество, - отдал честь генерал.
  У Александра вертелось в голове, - неужели весь этот маскарад только ради меня? - не поверил он.
  Шалиф благосклонно кивнул головой и посмотрел на ребенка:
   - Он еще мал, но гнев играет в его глазах и когда вырастет и будет полон сил, пойдет по стопам своего зверя отца и замахнется на мой род.
  Он повернулся к палачу:
   - Убей его. Никто, даже в мыслях, не смеет мне угрожать.
  Палач, схватил мальчика в охапку, переломил через колено, вспорол ножом живот и вырвал, еще бьющееся сердце из маленькой груди. Ребенок даже не вскрикнул. Кровавая рука мясника протянула его Шалифу. По салону разнесся тяжелый запах внутренностей. Огромный персидский ковер был залит кровью, на котором собаки, урча, вгрызались в детское тело.
   - Никто не имеет права на ошибку, - сказал Шалиф, повернувшись к Александру, - Саид занимал особое место в правлении каганата, но у него была и особая ответственность. Видит совершенный, я был очень к нему привязан и даже теперь мне его немного не хватает. Жаль веселого Саида, - с грустью сказал он и будто бы вспоминая что-то важное, добавил, - да, несомненно, у него была особая мера ответственности и он ее заслуженно понес. Он отвечал за главную статью доходов княжества, а именно руководил работой священного каганата, контролирующего выработку гелия. Тебе выпала великая честь занять пустующее место королевского советника. С деталями я ознакомлен и в целом разногласий не существует, учитывая твое согласие.., - он вопросительно посмотрел на Александра.
  У Александра перехватило дыхание, и склонив голову, он прохрипел:
   - Как прикажите, ваше величество.
   - Меня не покидало предчувствие, что на тебя можно положиться. Условия финансовой стороны вопроса тебе перескажут отдельно, но в любом случае нужно будет внести бакшиш, так сказать вступной откуп. Это традиция. Повторюсь, что это очень большая ответственность. И прежде всего перед короной. В каком-то смысле, стабильное положение империи теперь находится и в твоих руках.
  Он указал рукой на генерала, но обратился к Александру:
   - С этой минуты вам, как особо важной персоне, передается в пользование персональная яхта бывшего королевского советника с истребителями сопровождения. Да поможет нам совершенный.
   Через десять минут, роскошная, серая яхта бывшего королевского советника, приняла на борт нового правителя каганата Александра'N. Вронских, и сопровождаемая двумя военными истребителями, отделилась от колонны эмира Шалифа. Они совершили круг почета над поверхностью марса, и набирая скорость, углубились в черное пространство, направляясь к земле.
   Мысли неслись в голове Александра. Он сидел в кожаном кресле, с отделкой из полированного дерева и ценных пород камня, а рядом стоял писец в ожидании приказов. Александр думал, что слишком много навалилось на него за короткое время. Но назад дороги не было. И еще думал, что жестокость монарха претит божественному началу. Хотя, что я могу понимать? - думал он, - я же не могу влезть в его шкуру. Но точно, я никогда не смогу поступить как он, потому что жестокость не возвышает человека и не делают его духовно чистым. И еще его удивляли кабальные условия, на которых он получил место, которые напоминали рабские. Он понимал, что никакое дело нельзя начинать с ломки, но в голове уже крутились слова, - войско разбить на три части. Поставить слева и справа. Среднюю часть сделать запасной и спрятать, и использовать только там, где нужна решительная сила. Расставить отряды в колонны. Разбить на тысячи, сотни и десятки. Определить в каждом десятке начальника, которому быть ответственным головой. Над ними поставить сотников и тысячников. Провинившихся наказывать беспощадно в пример другим, а отличившихся награждать, основывая систему зависти. Собрать двенадцать главных промышленников луны, зарубить самого богатого на глазах у остальных и заставить скинуться в общий котел-басмак на откуп эмиру Шалифу. Хитростью возвыситься над всеми и стать недосягаемым в своей власти, и таким быть всегда.
   Весь следующий день от страха ему крутило желудок, а еще через день у него началась мания преследования, и он уже знал, что пока не уберет ее причину, кошмары не прекратятся. Но все дело было в том, что причиной ее как раз и был, сам эмир Аравийский.
  
  
  
  3. Возможности Александра. Солнечная Система.
  
   Александр открыл глаза и понял, что тоска с него так и не вышла. Он лежал, отсутствующим взглядом смотрел в потолок и ему не хотелось даже думать. Он посмотрел на свои ноги.
   - Как можно жить с такими тонкими ногами, - раздраженно сказал он, - как мне тошно и как это страшно.
  Он взял стакан у изголовья и с отвращением выпил горькую настойку. Через паломников от бессмертных он получал эликсир жизни и каждое утро наполнял себя черной гадостью, не веря, что делает это по собственной воле.
  Босиком, он побрел к умывальнику.
   - Зачем мне все это нужно? - думал он, - все идет не так. А как надо, я не знаю, а подсказать никто не может. Вон сколько ученых у меня развелось, и все сидят и пишут чего-то. А что пишут, неясно. И что они, высоколобые, могут подсказать? А ничего не могут подсказать, потому что ничего не знают. Только советы дают идиотские, вроде соревнование у них такое - советы давать, и кто поглупее предложит, тому сразу премия. Мол, смотрите, философ. А потом распишут все это на бумаге и читают, а ты должен сидеть и слушать. И обязательно докажут, что все это является правдой. И все с формулами, и с графиками. А ты как баран смотришь. Все для того чтобы заработки свои оправдать. И главное, что на бумаге все правильно. У них все правильно, а у меня не правильно.
  Он остановился и сказал:
   - А может передушить их всех? Только ведь не поможет. Нет, не поможет, - он поднял палец, - нет, я правильно поступаю. Я чувствую это своей шкурой. Она у меня, гениальная, моя шкура. Шкурочка. Все идет, как надо.
  Он плеснул в лицо водой и посмотрел в зеркало.
   - Вечно жить хочешь? - хлопнул он ладонью по умывальнику, - все у тебя получится. Наилучшим образом получится. Но, как страшно я сомневаюсь в себе. Как все это страшно.
  Он почувствовал, как уверенность возвращается, заполняет его мысли, тело, а вместе с уверенностью приходят силы, словно он подключается к электрической сети. Он уперся руками в пол и застыл в бессилии, сонно рассматривая магические принадлежности на зеленом столе. Вскоре он почувствовал как немеют руки. По стене ползали муравьи. Неслышно появился слуга. Единственный и незаменимый. Все его внуки, благодаря Александру, имели достойное образование. Он нахмурился и что-то пробурчал. Александр хрипло сказал:
   - Часто мне снится один и тот же сон. В нем я умею летать. Это не сложно, нужно этого захотеть и напрячься. В этом сне я прилетаю в один и тот же дом. Он всегда разный, но хорошо знакомый, родом из детства. Иногда этот дом обыкновенный, а иногда похож на подземелья. И когда оказываюсь там, мне хочется попасть в комнату с детскими сокровищами. Никто не знает, как туда попасть и как выбраться. Я тоже не знаю. В подземельях я испытываю спокойствие. Потому что я дома. Но всегда, когда я начинаю искать двери в комнату, чувствую, что уже нет времени, пора возвращаться. Почему так, я не знаю, но всегда не хватает лишней минуты. Я оборачиваюсь, чтобы хотя бы посмотреть на то место где вырос, и вижу, что ничего не изменилось, и уже мне кажется, что я нахожусь в разных местах, и в подземелье, и в кровати, потому что уже просыпаюсь. После этого всегда грустно, потому что сон оставляет чувство полета.
   Слуга раскурил трубку и положил возле Александра. Помял шею и помассировал спину. Принес принадлежности для татуировок и перевернув хозяина на спину, осторожно протер салфеткой лоб. Александр тихо говорил:
   - Теперь я понимаю, что это связано с течением жизни. С того момента, когда начинает уходить молодость и не замечаешь, когда наступает старость. Это происходит с каждым, но никто не ожидает этого быстро. В это время часто думаешь о смерти и боишься ее. Все знают, что старость, это мудрость, но трудно любить физическое несовершенство.
  Слуга осторожно наносил татуировку над бровями хозяина.
   - И старики и молодые понимают, что единственное с чем предстоит встретиться, это смерть. С ней придет разгадка тайны, какая бы ни была судьба. В молодости понимаешь, что это будет не скоро, почти никогда. Но старики постоянно думают о ней и ожидают ее. Они каждый день стоят на пороге великой тайны, надеясь обнять давно потерянных любимых людей. Смерть приходит в детстве, вместе с ужасом неизбежного, но потом к ней привыкаешь. Но не перестаешь боятся, потому что боишься всегда. Скажи, ты боишься? - спросил Александр.
   - Когда мы есть, смерти еще нет, а когда смерть приходит, нет уже нас, - сказал слуга.
   - Мне страшно, - сказал Александр, - и этот страх сладкий, как грех.
   - Что мучает тебя? - спросил слуга.
   - Мне мешает один человек.
   - Кто?
  Александр надолго замолчал. Он сходил, налил себе воды в стакан, вернулся и уселся напротив. Выпил воды и только тогда сказал, разглядывая руки:
   - Мне мешает монарх аравийский.
  Слуга стал готовить завтрак. Аккуратно расставил на салфетках пиалы.
   - Попробуй господин, - сказал он, - это я специально заказываю для тебя из греции.
   Александр опустил пальцы в пиалу с оливковым маслом и достал синюю маслину.
   - Как можно употреблять мертвое мясо? - в восхищении сказал он, - неверные издеваются над собственным организмом. Только наполненный солнечным светом продукт, способен дать живую энергию.
  Он вытер пальцы о салфетку.
  Слуга сказал:
   - Мы вызовем великого повелителя джинов, демонический разум vassago. Могущество его велико. И проведем ритуал смерти.
   - Да будет так, - сказал Александр, - а теперь приготовь мундир. Сегодня будет потеха.
  
   В сопровождении членов клуба, Александр в элегантном мундире, с гладко зачесанными волосами, собранными в косу, вошел в комнату. На столе лежал череп и мерцали свечи.
   - Мы оставим вас, уважаемый. Вам не помешает в одиночестве подумать над бренностью своего существования, - сказал секретарь.
   - Ну и рожы, - подумал Александр.
  Все направились к выходу.
   - А я займусь заседанием, - многозначительно добавил секретарь, закрывая за собой двери.
   - Интересно, - подумал Александр, - что они придумают на этот раз?
  На полках пылились разноцветные бутылки с бальзамами, чучела змей, какие-то вонючие снадобья. Стояли потрепанные книги. "Изумрудная скрижаль", - прочитал Александр и понюхал обложку. Книга пахла чердаком и он вспомнил как воровал в интернатовской библиотеке книги и прятал на чердаке. Там стоял такой же запах. Один угол комнаты занимала печь, обложенная зеленой керамикой. Александр потрогал потресканную керамику, провел пальцами по поверхности хрустального шара на каминной полке, - впечатляет.
  Без стука вошли члены собрания.
  Сейчас начнется, - подумал Александр.
  Вперед выступил лысеющий блондин:
   - Приветствую в святая святых, уважаемый. Я брат ужасов.
  Александр слегка кивнул, усердно ища пылинки на мундире. Он не знал, как себя вести.
   - Любезнейший, сдайте ваши драгоценности.
  Александр приподнял брови, но все-таки снял и отдал единственное кольцо с сапфиром.
   - Прошу знакомиться, это брат церемонмейстер, - указал блондин на усатого коротышку.
  Александр поклонился.
  Блондин вынул шпагу, продел в кольцо и передал коротышке, который торжественно возложил его на красную подушечку.
   - Жалко сапфира, - подумал Александра, представляя, как одним ударом ломает ноги блондину и от этого успокоился.
   Блондин повертел черной повязкой:
   - Уважаемый, не сочтите за наглость. Это традиция.
  Александр снял фрак и оставшись в одной рубашке, натянул на глаза повязку. Теперь он ничего не видел.
   - Прекрасно, - сказал блондин, - а теперь позвольте.
  Кто-то взял его под локоть и они спустились по ступенькам в гулкое помещение. Там гнусавым голосом ему прочитали торжественную речь, после чего они спотыкаясь, походили по кругу и наконец остановились.
   - Привел? - спросил кто-то.
   - Привел, - ответил голос, и Александр почувствовал, как ему в грудь уперся палец.
   - Профан, что ты чувствуешь на своей груди и что у тебя на глазах? - спросили его.
  Александр помедлил, но все же решил слиться с образом.
   - На глазах у меня повязка и я чувствую на груди острие шпаги, - ответил он.
   - Прекрасно, а теперь слушай председателя.
  Кто-то прокашлялся, и постучав по столу, сказал:
   - Я председатель этого собрания и мне дано судить здесь, - затем спросил, - так тебя посвятили?
  Александр сказал:
   - Меня раздели, забрали драгоценности и лишили зрения, и я не знаю, что означает эта аллегория.
  Старик покряхтел от удовольствия, - лишение одежды должно тебе напомнить первобытное состояние, а повязка, это тот мрак в который погружен невежда и профан, не знающий просвещения, - сказал он.
   - А что означало оружие? - решил поимпровизирвать Александр.
   - Ты должен знать, что оружие всегда готово наказывать.
  Александр молчал, и тот продолжил:
   - Пусть это станет символом, если ты изменишь обществу, в которое пожелал войти.
  Послышался одобрительный гул и ему в ухо задышал блондин, - вера слепа, - сказал он, - от тебя требуется покорность, - и крикнул в зал, - брат ужасов больше не подсказывает.
   - Вот это театр, - подумал Александр.
  Председатель прохрипел:
   - Что привело тебя сюда и кто дал тебе эту мысль? Отвечай без лукавства, - и вдруг заорал, - на колени.
  Руки навалились на плечи Александра и заставили стать на колено.
  Председатель сказал спокойным голосом:
   - Братья, преклонимся перед великим архитектором вселенной, люцифером.
  Вокруг Александра загомонили десятки голосов:
   - Аминь, аминь.
  Председатель пафосно обратился в его сторону:
   - Первый твой долг, молчание. Второй, быть добрым братом к своим братьям масонам. Третий, повиноваться законам великой ложи, - и спросил, - настаиваешь ли ты и теперь на посвящении?
  Кто-то толкнул Александра в бок и он ответил:
   - Да.
   - Ну, что же, тогда повторяй за мной, - сказал председатель и забубнил, - клянусь честью в абсолютном молчании относительно всех испытаний.., - и Александр стал повторять, - ..которым я буду подвержен и если я нарушу клятву, пусть эта вода будет для меня ядом.., - он почувствовал, что к губам поднесли кубок с вином и кто-то зашептал, - будь мужественным. Всего один глоток.
  Александр пригубил вино.
  Тот же голос выкрикнул:
   - Он выпил кровь, - и взяв его за руку, сказал, - положи руку на священный статут.
  Александр почувствовал под рукой книгу и одновременно ему подложили подушечку под колено. Стало удобней.
  Председатель торжественно зачитал клятву и Александр повторил ее слово в слово:
   - Я, Александр Вронских, по своей доброй воле, перед лицом великого архитектора вселенной и уважаемого собрания, клянусь никогда не открывать тайн масонства, которые будут мне вверены. Я клянусь любить моих братьев и помогать им. Я согласен, чтобы мне перерезали горло, если я буду виновен в измене. Аминь.
  С его глаз сняли повязку и все захлопали. Александр заметил знакомые лица и на всякий случай закивал головой. Председатель положил ему на плечо шпагу. Пожевав губами, с торжеством сказал:
   - От имени верховного совета, утверждаю тебя в высшем звании, владыка великий главный инспектор масонства. А также, утверждаю, членом этой ложи. Встань.
  Александру поднесли сложенный передник и перчатки. Все выглядело серьезно.
  За массивным столом сидел старик с живыми глазами. На стене висели мечи и ружья. В нишах торчали трофеи с арабскими надписями. Пол устилал огромный ковер.
  Председатель положил перед собой желтые ладони:
   - От имени верховного совета объявляю ложу закрытой.
  Все воскликнули:
   - Гузе.
  Тогда он поднял руку:
   - Поклянемся хранить молчание и уйдем с миром.
  Торжественно заиграл орган.
  Председатель подвел к нему носатого еврея в белом парике:
   - Позвольте представить. Сам граф Калиостро, собственной персоной, - и со значением добавил, - основатель египетского ритуала.
  Александр, не меняя выражения, пожал тонкую руку.
   - Что занесло вас в наши края? - спросил он.
   - Я пришел в ваш мир оставить немного света от самого себя. Это мой долг. Так будет пока я не увижу конец своего поприща, - ответил тот.
  Александр заметил, как по его напудренной щеке поползла слеза и отвел глаза.
   - Божественный, бессмертный, - шептала рядом дама, припадая к руке графа.
   - Прошу всех в трапезную, - крикнул председатель, - в эту ночь мы устраиваем банкет. Пейте и ядите, и благодарите совершенного.
  Распахнулись двери и все потянулись к длинному столу и Александр сразу потерял графа. На входе раздавали хлеб и вино. В зал внесли распятого на кресте жареного ягненка. Возложив на жертвенник, ему отрезали голову и бросили в камин, а мясо стали разносить гостям.
   - Поздравляю, - сказал председатель, подходя к Александру, - вы удостоены звания владыка великий главный инспектор.
   - Благодарю, уважаемый, - ответил Александр.
   - Вы являетесь членом верховного совета. Большая власть в ваших руках, - поднял тот палец, - помимо ваших обязанностей, на вас теперь лежит инспекция великих лож.
  Александр склонил голову.
   - Вы должны понимать, возложенную на вас, ответственность, - сказал председатель, - так же ответственность перед деньгами, врученными вам на сохранение и преумножение, - и добавил, - нашими деньгами.
  Нет у тебя ничего, - подумал Александр, - что ты из себя пытаешься представить? - а вслух сказал, - практика показывает, что только конкуренция способна внести свежую кровь в старое тело. От этого выиграют все.
   - Да, да, - промямлил старик, - это наши общественные практики, - и жестом пригласил пройтись, - у нас все под контролем, - сказал он, - у нас есть реальная сила, армия с горячим темпераментом и эта армия состоит из моджахедов.
  Это звучало как угроза. Александр подумал, что ничего у них нет. Давно и безнадежно. А все попытки переставить фигуры на доске, означают бессилие перед надвигающимся экономическим ураганом. Денег им жалко, вот в чем дело. Они хотят спать, жрать и при этом не напрягаться, и найти осла, который будет набивать их мешки, - и он сказал, - я полагал, что моджахедов оплачивает каганат. Кстати, они меня сопровождали и сейчас находятся у входа.
  Тот поднял брови:
   - Это было не глупое решение. В наши то дни, - и добавил, - вы же знаете правило. Никто не может достигнуть вашего звания ранее сорока лет.
  Александр притворно удивился, а председатель сказал:
   - Вам, уважаемый, почти сорок. Но все же не сорок. И в вашем продвижении в карьере, есть и моя заслуга.
  Александр улыбнулся:
   - Все мы ходим под совершенным.
   - Вижу, уважаемый, что вы хорошо понимаете действие секретного общества.
   - Скажу вам больше. Я мужчина, а мужчина рожден быть непокорным.
   - Не скрою, вы как никто другой, подходите на эту роль. Вы по своему духу, революционер. А так как цель нашей организации, захват власти, то ваша деятельность, должна выражаться интересами известных граждан, - он уперся ему пальцем в грудь, - теперь вы стали демократом?
   - Теперь я стал моджахедом, - с улыбкой ответил Александр.
   - Теперь я буду рекомендовать собранию, мусульманство, как перспективную идеологию, - холодно сказал председатель, - а сейчас, прошу в эту дверь. Обязательная аудиенция с высшими лицами правления, - и он пропустил Александра вперед.
  Скрестив руки на груди, к нему повернулся щуплый человек в мундире без каких-либо нашивок.
   - Прошу любить и жаловать, - сладко сказал председатель, - кровный родственник монарха, великий герцог I Абдель Фаррада.
  Александр слышал, что его прозывают великий инквизитор. Именно такова власть была в его руках.
   - Поздравляю, - сказал Фарада, не подавая руки.
   - Благодарю вас, - ответил Александр.
   - Вы знаете, что о вас говорят? - без перехода начал Фаррада, - что в вашем лице культура земли завершила противостояние между церковью и масонским движением. В пользу последних.
   - И последние будут первыми, - с улыбкой сказал Александр.
   - Я рад, что вы имеете влияние на наше общество. Сейчас нам необходима свежая крестьянская кровь.
   - Спасибо, - улыбнулся Александр.
   - Хочу подчеркнуть, что нововведения необходимо правильно понимать.
  Александр хмыкнул. Фаррада не замечая этого, добавил:
   - Равенство и свобода, данные права от рождения и никто это не оспаривает. Когда-то, первый удар свободе был нанесен не самим обществом, а именно правительством, которое управляло этим обществом.
   - Вы собираетесь отменить правительство?
   - Меня предупреждали о вашей способности дерзить.
   - Что вы предлагаете? - спросил Александр, не обращая внимание на его слова.
   - Что я предлагаю? - повторил Фаррада, - уничтожить правительство и учредить собственную религию.
   - Такое может сказать любой нищий дервиш, так как мечта любого дервиша, проповедовать собственную религию. Ничего оригинального я здесь не вижу.
   - Но ведь в этом и заключается смысл существования человека.
   - В вашем случае, смысл в паразитическом существовании на теле общества, - сухо отрезал Александр.
   - Но ведь, это разумно, если общество несет часть расходов своих интеллектуальных лидеров, - ровным голосом ответил Фаррада.
   - Не лучше ли, интеллекту проявить заботу об обществе, неся некоторую ответственность перед ним?
  Фаррада заходил по комнате:
   - Принципы братства, это не равенство глупого с мудрым, это равенство смертных перед великим строителем вселенной.
   - Многие утратили веру. Отошли в корысть. Все это ведет к распаду общества, и этого уже нельзя отрицать, - сказал Александр.
   - Среди нас есть и самоотверженные, и неумелые, ведь мы созданы с правом несовершенства.
   - Орден превращается в спекулятивную организацию, но тем не менее, на доходах своих настаивает.
   - Вы свободный человек. Так захотел совершенный. В этом вас всецело поддерживает ложа, ибо раб не может быть допущен в священное царствование. Сама принадлежность к царствующим, несет обязанности. Чувство долга и ответственность за обделенных. Согласитесь, ведь трудно думать об обделенных, будучи самому в нужде.
  Фаррада смотрел на Александра, перебирая костяные четки. Александр не отвел взгляда и сказал:
   - Сердцевина ордена прогнила. Богатство и власть внесли в сердца уверенность в безнаказанности, а некоторым захотелось стать рядом с совершенным. Обязанность их тяготят, но принадлежность к ложе возвышает. Боюсь, что атмосфера отдыха, несколько затянулась.
   - Не думаю, что все так плохо, - сказал Фаррада, - как и все, мы умеем отдыхать и веселиться. Ведь тело бренно, а разум устает от проблем, - он заулыбался, - наши женщины приглашаются на богато обставленные банкеты.
   - Хвала совершенному.
  Фаррада развел руками:
   - Ваша мать была мусульманка?
  Александр кивнул.
   - А отец? - спросил Фаррада.
  Александр молча смотрел ему в глаза и тот улыбнулся:
   - Нет, нет, не подумайте, что я плохо воспитан. Мы рождаемся там, где пал выбор совершенного. На земли, откуда вы родом, сегодня мусульманство возвращается. Некогда там процветал хазарский каганат, с мусульманским вероисповеданием, - поднял палец Фаррада, - сегодня орден является древнейшим посвятительным обществом. Такими традициями нужно гордиться, - он понюхал в вазе цветы и покачал головой, - приятные вещи всегда будоражат разум, - и посмотрел на Александра, - отказ от братства, вряд ли может обсуждаться. Находятся отдельные глупцы, которые утверждают, что орден устарел и требует перемен, но как правило, они не занимают влиятельных постов, - он не сводил взгляда с Александра, - не примите в свой адрес, уважаемый, - сказал он, - если бы орден изменился в угоду времени, он перестал бы быть самим собой. Перестал бы быть орденом. И не орден должен подстраиваться под время, а время должно быть разумно распланировано для процветания его.
   - Вы мастер речи, уважаемый, - сказал Александр, - однако, сам я не питаю особого доверия к ложам, где недавно были раскрыты громадные хищения.
   - Ну, - поморщился Фаррада, - деньги уходят и приходят. Я согласен, что нужно смотреть на конкретные имена, но необходимо стремиться жить в гармонии с окружением.
   - Гармония, это хорошо, - согласился Александр.
  Фаррада закивал:
   - Логично, когда всем выгодно сотрудничать друг с другом. Это гармонично.
   - Да, уж.
   - Тем более, что иного пути в будущее не существует. Или добрый, или мертвый. Такова логика жизни.
  Александра удивило, что Фаррада не гнушается открытых угроз, - интересно, как далеко он способен зайти? - подумал он.
   - Постоянной работой над социальным бытом народов мы расчищаем путь к коммуне, - продолжал Фаррада, - главной задачей революции является демократия, без которой завоевания революции непрочны. Такую задачу могут осуществить только масонские ложи. Только им под силу объединить оппозицию.
   - Я это проходил в школе, - вздохнул Александр.
   - В таком случае, вы должны знать, что масонство представляет собой верх совершенства и готовится дать миру будущего правителя.
   - Самое интересное, что когда на улицах будут расстреливать, масоны спокойно будут отсиживаться в своих домах. Вот это досадно.
   - Помимо связи, между масонством и революцией, есть связь реальная. За последние три века все революции на земле были сделаны при помощи масонов, - спросил Фаррада.
  Александр думал, как все погрязло в воровстве и обмане. Кто может безнаказанно взять, тот не слышит о чести, а смеется ей в лицо. Сын убивает отца, с целью присвоения прибылей. Мать ложится в постель с сыном, ради политических амбиций. Воины наемники, воюют за деньги, которые их удовлетворяю сегодня, но никак не завтра. Бога нет. Его заменила власть. Разве такой мир я должен оставить детям? - думал он, - а сам согласно кивал и говорил, - да, конечно, вы как всегда правы. Несомненно, я позабочусь об этом. Только, - он на секунду запнулся, - сегодня у нас солнечное затмение, давайте не будем торопить события.
   - Естественно, уважаемый, - снисходительно поклонился Фаррада, - давайте не будем.
  Александр быстро вышел из помещения. Через минуту он уже бежал по коридорам и думал не о разговоре с Фаррадой, а о солнечном затмении, о котором чуть было не забыл. Тот факт, что луняне становятся свидетелями солнечного затмения, а на земле наблюдают лунное, в нем порождал смутные ассоциации, которые он еще не понимал. Он чувствовал, как его мозг нагревается. Сейчас он не думал, он просто бежал, зная что только за поворотом начнет осознавать свое действие, а дальше будет следующий поворот, и если он позволит себе задуматься, то делать следующее действие будет поздно. Все решает совершенный. Началось, - понял он, - сейчас нужно доверять собственному мозгу, потому что этот мозг не мой, сейчас им управляет кто то мудрый, а я щепка. Александр чувствовал, что сама судьба вмешивается в его жизнь. Он думал о затмении. И уже через час, наблюдая за затмением из иллюминатора челнока, он уловил смешанное чувство. Он почувствовал тоску от того, что солнце спряталось в тень, восхищаясь, что угадал, насколько это может быть для него полезно. Челнок находился на оси солнце-земля-луна и для Александра это была возможность использовать природный факт в своих корыстных целях. Если можно пользоваться солнечным светом, то почему не пользоваться солнечной тенью? Под прикрытием тени, сканер челнока получал изображение земли в шести диапазонах спектра. Спектрометр фиксировал кислород и метан, как свидетельство биологического присутствия. Но спектрометр фиксировал не только биологическую среду, а так же степень ее агрессивности и направленность. Приборы могли сосчитывать эмоции человеческих масс с поверхности земли. И если такие процессы на земле были незаметны, то на сканере в рубке челнока, жизнь земли была как на ладони. Вырисовывалась картина намерений множества кланов, которые и не подозревала, что такое возможно.
   К челноку приближался катер. Прошло несколько минут и черный смертник-воин стремительно вошел в рубку и опустился на колено.
   - Великий властитель, я принес две вести. Хорошую и плохую. Я прошу заранее пощады, но если ты решишь, что я заслужил смерти, я с радостью приму ее от твоих рук, - не поднимая головы, сказал он, - король мертв. Сегодня ночью, он пал от неведомой болезни, захлебнувшись собственной кровью, в окружении стражников псов. Да здравствует король.
   - Насколько верны твои слова? - спокойно спросил Александр.
   - Свидетелями были все королевские слуги, а так же твой покорный раб. Как доказательство, я прилагаю локон с головы короля и тело его верного пса, которого собственноручно проткнул кинжалом.
  Он показал седую прядь волос и бросил к ногам Александра сверток с покрывалом. Оттуда выпал труп мраморного дога, его королевского высочества, монарха Шалифа ибн Сабаха Аравийского.
   - И это заставило тебя проделать столь долгий путь ко мне?
   - Я счастлив, мой повелитель, донести до тебя эту весть, но печаль омрачает мое чело.
  Александр поднял брови и смертник-воин сказал:
   - Шейх, младший брат монарха, посмел обвинить тебя в убийстве его высочества. Подлая тварь, его язык повернулся..
  Александр поднял руку:
   - Подлинные дела не стоит начинать в минуты безрассудства. Успокойся и сядь.
  Он посмотрел на слугу и тот подал смертнику стакан с водой.
   - Говори коротко. Здесь все друзья, - сказал Александр.
  Смертник-воин жадно отпил:
   - Шейх Ахмад аль Абдаллах, единокровный брат бывшего монарха поднял против тебя армию.
   - И что же армия? - спокойно спросил Александр.
   - За этой собакой пошли два легиона. Остальные, объявили нейтралитет и выжидают, - он склонил голову, - это все, мой повелитель.
   Александр, провел рукой по выбритой голове, задумчиво подергал зеленую косу:
   - Ты заслуживаешь награды и ты получишь ее, но ты опоздал с новостью. Шейха сдали собственные телохранители. Чуть больше часа назад.
  Его покрытое татуировками лицо, не выражало никаких эмоций.
  Моджахеды вскочили, выхватив оружие:
   - Господин, разреши, мы вырежем ему сердце?
  Александр молчал. Он думал. Наконец, сказал:
   - Кто носит помыслы врага, никогда не станет братом. Отрежьте ему язык и руки и бросьте на центральной площади брюсселя, пусть их съедят собаки. Все его огромное состояние превратите в золото. Я имею в виду золото и ничего больше. Его земли отдайте его же родственники. Пусть порадуются удаче. Разделите золото на все провинции, где он властвовал. Объявите коммунам о моем решении справедливого раздела, разворованного у них имущества и раздайте в назначенный час, на перекрестках дорог, всем его беднейшим вассалам. Кто возьмет от бедняка, убейте на месте. Герцога, без рук и речи, отпустите на все четыре стороны. Проследите, чтобы его не разорвала толпа. Младший брат мертвого монарха, шейх Ахмад аль Абдаллах должен жить. Его женщин отдайте в наложницы. Его детей раздайте по интернатам.
  Вокруг посыпались восклицания:
   - Да здравствуют слова совершенного.
  Александр смотрел на мертвого пса и думал, - кто следующим будет из вас, предавший меня?
  К нему наклонился слуга и тихо сказал:
   - Нас охраняют военные эскорты. На борту головного крейсера принял командование, лично шериф Хаали Лоуренс III, правящий губернатор луны. Как всегда, возле всесильного собираются шакалы, стараясь обезопасить себя, ибо чувствуют запах скорой падали.
  Александр посмотрел в иллюминатор. Случилось то, о чем он предполагал. Его интуиция, в очередной раз, не подвела. Он чувствовал ее кожей, словно это был солнечный свет, и был уверен, что защищен от неудачи. Чувствовал, как младенец чувствует тело матери. Он знал, что у него есть покровитель, только не знал, кто он, бог или дьявол, знал лишь, что он не человек, и еще думал о том, чем его заставят расплачиваться, и жил с этим страхом, как прокаженный.
  В иллюминатор было видно, как в черном небе от края до края, стоят армады кораблей, и наверное это был весь военный флот эмиратов. И этот флот был готов по первому его приказу, уничтожить любую цель.
   - Прибыл какой-то совет командования, - презрительно доложил стражник, - так они сказали и еще говорят, что представляют национальный меджлис, - и спросил, - впустить?
  Слуга махнул рукой и в проходе показалось несколько неуверенных людей. Некоторые были при орденах, словно на параде. Войдя, они не припали на колено, как полагалось по этикету и стражник тут же грубо сорвал у одного из них с пояса оружие. Александр почувствовал, что почти удивлен. Перед ним стоял сам великий инквизитор. Остальные остались на входе.
   - Владыка, - сказал инквизитор, смотря в глаза Александру.
  Александр молчал, - что это обращение они придумали? - подумал он.
   - Я есть, герцог I Абдель Фаррада, лицо неприкосновенное и ты это знаешь, - продолжал инквизитор, - я вынужден тебе объяснить, что мир находится в шатком положении. Мир находится на грани войны. У меня есть верные сведения, что ядерный арсенал аравийского королевства приведен в боевую готовность. Я уполномочен передать тебе приглашение на коронацию законного наследного принца Фейсала ибн Сабаха, - он опустил глаза и уже тише добавил, - он почтительно просит тебя прибыть. Необходимы особые договоренности.
  Внезапно, от его группы отделился генерал. Все удивленно повернули головы, но он, остановившись на безопасном расстоянии, заговорил:
   - Мир действительно раздирают сомнения и этот мир нуждается в сильном правителе. Не смотря на все кризисы и войны, прирост экономики в этом году составил свыше половины. Общественность связывает это с твоим присутствием. Твоя популярность безгранична и не затмевает, разве что солнце, - он сделал шаг вперед, - владыка, объединенная монархия раскололась. Армия готова идти за тобой.
   - Монархия снизошла до просьб? - спросил Александр.
  Он вспомнил его. Это был генерал Абдель Керим Касем, командующий флотом земли.
  Александр склонился над столиком. Горели свечи, разнося сладковатый аромат. На серебряном блюде стояла чаша с оранжевым порошком. Он опустил в нее руку и медленно растер порошок пальцами, понюхал и слизал, словно не понимая, что делает, будто находился где-то далеко, наедине со своими мыслями. Дурманящий наркотик проник в его мозг и сделал мысли ясными. И результат стал для него совершенно очевиден. Как это было просто, увидеть истину и собственные ошибки, которые лежали на поверхности. Сквозь время он увидел ясное завтра. Он увидел собственное будущее и не удивился этому. В голове зашумело. Спазм стянул затылок, но так было всегда когда открывалась истина. Такой была расплата. Все было как в тумане, в висках пульсировало, где-то стоял генерал сотканый из тумана и было страшно видеть насколько он простой и его мысли простые, и в голове у него прямые и пустые коридоры. Александр опустил руки в аквариум, наблюдая за пузырьками воздуха. Маленькие рыбки, метнувшись, стали тыкаться в пальцы, словно целовали их и он почувствовал, как по телу разливается нега. Его отпустило. Он поднял воспаленные глаза на генерала. Все расплывалось, веки были чужие, налитые свинцом, не слушались и дергались как у больного, он щурился от света и свет, словно угадывая его мысли, замигал и приглушился. Александр молчал. И все молчали. Все ждали, что он скажет и возможно кто-то приготовился к худшему. Прошло несколько секунд, - мое тело погрязло в роскоши, - с грустью думал он, - оно радуется безделию. Мои мышцы привыкли жить без нагрузок и боятся их. Я похож на сытого кота, который забыл об опасности.
   - Мы требуем, чтобы ты признал себя эмиром, - закричал генерал, - в умах вассалов ты давно император. Тебе только стоит протянуть руку, чтобы подобрать то, что и так принадлежит тебе. Почему ты медлишь? Стань императором. Властелином вселенной.
   - Предатель, ты заплатишь кровью. Я давно тебя подозревал, - зашипел Фаррада, и обернувшись к Александру, выставил палец, - ты обязан следовать законам монархии.
  Но Александр сидел с закрытыми глазами, будто спал, - глупцы, мечтающие о власти, - думал он, - вам ли, объять разумом просторы вселенной.
  Он не шевелился. Он думал, как давно ему не снились цветные сны. Как давно он не гулял во сне по таинственным лабиринтам детства. Думал, что у него пропала чувствительность, руки сделались грубыми и его больше не тревожат по ночам страшные предзнаменования. Он сыт и стар. Он чувствовал, что пережил свои лучшие времена и теперь паразит на теле общества. Вряд ли у него хватит сил взбудоражить это общество. Теперь он просто плыл, в собственноручно созданном рае. В нем все действовало по его законам, но, увы, уже было не подвластно ему.
   - Войну и военные действия можно рассматривать как фактор естественного отбора идей, - тихо сказал он, ни к кому не обращаясь, но генерал и все остальные, потянулись вперед, ловя каждое его слово, - но это борьба в которой нет победителей, - продолжал Александр с закрытыми глазами, - наука вытеснила рай с небес и не оставила на земле места для ада. Мы висим в этом пространстве и творим разумное так, как сами его понимаем. Но, ведь разум должен находить равновесие, ибо в противном случае невозможна гармония в этом мире. Это мировоззрение живет на протяжении всего существования общества, пока есть таинство вечности и таинство смерти, - он замолчал, тоска не могла удержаться в его теле, ища выход, и он снова стал подбирать слова, - вот почему мировоззрение может совмещаться в одном человеке, - голос его изменился, - доминирующая идеология предполагает проявление альтернативной идеологии, а принцип отношений предполагает обязательность таких проявлений, - его красные глаза смотрели на генерала и зловещим голосом он спросил, - ты желаешь, чтобы я нажил себе врагов?
  Стало видно, как побледнело у того лицо. Вокруг задвигались черные повязки моджахедов. Пелена красного тумана заволокла глаза Александру. Все стало двигаться медленно, как в кино, казалось у него будет масса времени, миллиарды бесполезных часов, при которых ненужно ничего делать, но при этом можно перестраивать мир. Время остановилось. Александр взял со стола кинжал и сжал лезвие так что побелели пальцы.
   - Подойди, - сказал он, глядя сумасшедшими глазами на брызгающую кровь из-под пальцев, - неужели это и есть момент истины, после которого начинается забвение?
  У его ног на коленях стоял генерал, окруженный моджахедами. Он протянул окровавленный кинжал и генералу тут же в лопатки уперлись лезвия моджахедов.
   - У тебя есть выбор, - прошептал он, - убей его и ты станешь им, - он кивнул на Фарраду.
  Генерал беззвучно тряс головой.
   - Может ты желаешь его участи? - спросил Александр, указывая на стоящего у входа военного, который прибыл вместе с генералом.
  И тут же этот несчастный всхлипнул и страшно хрипя, упал с перерезанным горлом, а моджахед, стоящий за ним, спокойно вытер нож об его мундир. Черный ас-салихин подставил чашу под струю крови и пригубив, поднес Александру. Александр стал пить парную кровь, а моджахеды с почтением ожидали, пока хозяин насыщаясь силой, проявит волю. Подошел раб и разжав пальцы, забрал пустую чашу.
  Генерал, дрожащими руками схватил кинжал, а стражники уже тащили упирающегося Фарраду.
   - Ты не человек, ты дьявол, - закричал тот диким голосом.
  И генерал словно в куклу, с повизгиванием, стал вонзать в него короткое лезвие. Фаррада упал, глухо ударившись головой о пол.
   - Вспори ему живот и посмотри какого цвета у него кишки, - приказал Александр.
  Один из воинов схватил генерала за горло и тот, заливаясь слезами, вспорол крест накрест брюхо герцога, и упал на вывалившиеся кишки. Его било в истерике. Оставшиеся военные бросились к выходу, но тут же были настигнуты стражей и упали один за другим, с проткнутыми шеями.
  Трясущегося генерала подняли и поднесли к Александру, удерживая на подкошенных ногах.
   - Я доволен тобой, - сказал он, - ты доказал свою преданность. Возвращайся с миром и будь от имени герцога Фарады. Пока.., - глаза его сощурились, он приходил в себя, - ты, наверное, сомневаешься в моих словах? Не сомневайся. Я обниму своего врага, но только с целью задушить его. Наследный монарх в обмен на престол, откажется от участия в правлении священного каганата. Тебе ничего не угрожает.
   - Я все сделаю, - тряс головой генерал.
  Александр раскрыл ладонь и стал зализывать рану как животное. Раб уже стоял рядом и вырывал руку, бинтуя ее, стараясь остановить кровь.
  Генерала поволокли за шиворот в проход, перетаскивая через распростертые тела. Александр откинулся на подушки.
   - Мне страшно. Хвала совершенному, что мне не пришлось пережить подобного позора. Как я страшно боюсь этого. Я боюсь сломать свой стержень воли, который только что сломал этому выскочке. Слава совершенному, что не я был на его месте. Слава совершенному, что он отвел этот позор от меня, - шептал он и слезы лились по его щекам, - это я должен был быть на его месте.
  У него начиналась истерика. Черные руки раба обняли его за голову и стали нежно гладить, как мать ребенка, - все хорошо, все уже в прошлом, - успокаивал его раб, - нечего больше бояться. Аллах терпелив, мир будет всем нам. Все позади.
  Александр под защитой верных рук всхлипывая и вздрагивая телом, позволил себе погрузился в беспокойный сон.
   В течении последующих двух суток, он совершенно не прикасался к еде, а просто сидел и смотрел в иллюминатор. Он любил космос. Как истинный лунянин, Александр не представлял себе существования без этого черного пространства, так же как житель таврии не представлял себя без моря. Он не понимал, что это такое, но подобное чувство можно было бы обозначить старинным словом, родина. За эти пару суток, Александр стал символом исламского движения, встав во главе уже независимого от земли, священного каганата, который контролировал технологии и добычу главного продукта эпохи, гелия-3, и от него зависело энергетическое обеспечение луны и большей части земли, а также поставки синтетического газа на марс.
  
   Вокруг солнца вращается двенадцать планет, сотни спутников, тысячи астероидов и комет. Пространство между ними занимает солнечный ветер. За орбитой марса проходит пояс астероидов, который делит солнечную систему на две части. Во внутренней части располагаются планеты земной группы с каменистыми телами. Они медленно вращаются и имеют мало спутников, такие как луна или фобос. За поясом астероидов находятся гиганты. Они быстро вращаются и окружены кольцами.
   К концу прошлого века человечество наконец-то вырвалось за границы земли и расселилось по солнечной системе. Человек в очередной раз проявил свою амбициозность, желание меняться, отсутствие страха и стремление к свободе. Придя в себя после темных веков инквизиции, не успевая оправляться от катастроф, человечество сходу шагнуло в эпоху новой формы коммунального управления, где каждый следовал своей мере ответственности за необходимую меру потребления. Благодаря технологиям ядерных свойств произошел прорыв к дешевой энергии, предоставляя недоступные ранее возможности для выживания. Человек позволил себе иметь то, что 200 лет назад называлось достатком, изменил отношение к самому понятию достаток, и смог поделиться этим достатком с ближним. Закладывался новый фундамент цивилизации. Человечество, несмотря ни на что, цвело, размножалось и прокладывало путь к неподдающимся осмыслению перспективам, представляя все это себе естественно, на будничном, обывательском уровне. Именно так, как и должен мыслить всякий Homo Sapiens.
  
  
  
  
  
  
   СОДЕРЖАНИЕ
  
  Раздел I
  
  1. Дом Александра. Земля.
  2. Пансион. Таврическая впадина.
  3. Бал.
  4. Дервиш. Агент ложи.
  5. Аудиенция главного инспектора. Евразия.
  
  
  Раздел II
  
  1. Детство Александра. Луна.
  
  
  Раздел III
  
  1. Возвращение. Луна.
  2. Экономический кризис. Солнечная Система.
  3. Возможности Александра. Солнечная Система.
  
  
  
  
  
  
  Комментарии
  
  Александр'N. Вронских. Мальчик, родившийся на земле, в районе Таврической впадины, воспитанник закрытого интерната протектората масонского ордена на луне. Хирург по образованию. Старший научный сотрудник медицинского университета луны, кандидат философских наук, исламский традиционалист и политолог.
  Член наблюдательного совета палаты общин великого евразийского сообщества империи на земле. Почетный член высшего консультативного меджлиса на луне. Впоследствии правитель священного каганата на луне. Основатель империи объединенных коммун в солнечной системе при поддержке государств ближнего востока на земле.
  
  Ангелина. Родная сестра Александра, проживающая на земле в районе таврической впадины. Учительница начальных классов.
  
  Эмир Шалиф ибн Сабах Аравийский, их королевское высочество. Правитель крупнейшей империи, объединенной монархии аравия на земле.
  
  Фейсала ибн Сабах, наследный принц. Сын эмира Шалифа ибн Сабах Аравийского.
  
  Шейх Ахмад аль Абдаллах, единокровный брат эмира Шалифа ибн Сабах Аравийского. Во время государственного переворота поднявший армию против Александра.
  
  Герцог I Абдель Фарада, кровный родственник эмира Шалифа ибн Сабах Аравийского. Руководитель спецслужб в правительстве объединенной монархии аравия на земле. Великий инквизитор. Председатель исламского национального собрания меджлис, святейшего княжества эмиратов Аль-Фуджайра на земле.
  
  Абдель Керим Касем, реакционно настроенный генерал. Командующий военным флотом объединенной монархии аравия на земле, подчиняющийся священному каганату. Представитель исламского национального собрания меджлис, святейшего княжества эмиратов Аль-Фуджайра на земле. Во время переворота перешел на сторону Александра.
  
  Шериф Хаали Лоуренс III. Правящий губернатор луны. Представитель высшего консультативного собрания меджлис на луне в федеральном союзе состава трех объединенных коммун.
  
  Шериф Саид аль Ждабар бин Аль Найахял, советник эмира Шалифа ибн Сабах Аравийского. Пытался устроить переворот во дворце эмира Шалифа ибн Сабах Аравийского. Потерпел неудачу, за что был казнен.
  
  Талял бин Аль Найахял, малолетний сын шерифа Саид аль Ждабар бин Аль Найахял, которого казнил эмир Шалиф ибн Сабах Аравийский на собственном корабле.
  
  Жасман Джашнаш, доктор философских наук. Ученный с фобоса.
  
  Гушнасп на-Дари, действительный астрологический советник, академик галактической культуры и археологии марса. Ученный с марса.
  
  Джелаль Эд Динн, торговец лунного базара. Друг детства Александра.
  
  Ас-салихин, смертник-воин. Наемник армии Александра.
  
  Мооб, искусственный биологический робот. Выращиваемая мануфактура на луне.
  
  Священный каганат. Картель на луне. В обиходе - коммуна. Общество с системой коммунального хозяйства под руководством масонского ордена, контролирующего энергетические производства: выработку гелия-3 на луне и марсе, производство концентрата синтетического газа на земле через государства ближнего востока.
  
  Федеральный объединенный флот луны. Самый большой космический военный флот в солнечной системе, подчиняющийся священному каганату на луне.
  
  Военный флот эмиратов аравийской монархии на земле. Космический военный флот, входящий в состав и подчиняющийся священному каганату на луне.
  
  Военный флот великого евразийского сообщества империи. Космический военный флот, подчиняющийся евразийской империи, с центральным штабом в брюсселе на земле.
  
  Джумхурийский наркотик. Легальный качественный наркотик, производства княжества иракия, на территории объединенной аравии на земле.
  
  Таврическая впадина. Географическое место на земле, охватывающее территорию современного крыма и юга украины.
  
  Иврис. Неофициальная столица и самый крупный город на марсе.
  
  Union City. В обиходе - пещеры. Единственный подземный город на луне.
  
  Фобос. Спутник марса в котором расположен элитный город-государство. Место учебы, работы и жизни творческой элиты, основным преимуществом которой, являются знания. Центр культуры, науки и креативных технологий в солнечной системе.
  
  
  
  
  
  Valera Bober Kremenchug 2007
  Издание переработано в Алжире, в апреле 2015 года.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"