Вторые сутки лил дождь, нудно громыхая по железным крышам. Из луж торчали мокрые кусты. Серое небо легло на землю, и за ним просматривались только силуэты домов. За стеной сырости фонари тускло освещали пустую улицу, с которой ушло все живое. На тротуарах остались брошенные машины и груды мусора. По ним тянулась дикая растительность, которая пахла грибами и мокрым железом.
Вся природа за окном состояла из шума падающей воды. Звуки членились на октавы, октавы складывались в ряды. Вспышки света в голове заменяли мысли. Правая сторона головы пульсировала в такт стихии, глаза опухли, а руки сделались как весла. Сознание заваливалось в сторону, словно лодка мотаемая волнами. И хотя организм был близок к отчаянию, он подстраивался под эту мрачную мелодию, наподобие маятников двух часов, которые через время срабатываются в единый ритм. А крупицы удовольствия находил в передышках, когда появлялся просвет в тучах, и дождь ненадолго утихал, неся тишину.
Косые струи дождя резали сырое утро. Светало. Умм-Ма'шар сидел в холодном здании городской мэрии и наблюдал, как за окном оплывает город. Хотелось есть. Часы показывали три утра. Все, кто заняли места в очереди, лежали вдоль стен на каменных полах. По коридорам шаркал ботинками охранник. Стулья давно убрали, воду отключили, и на электричестве здесь экономили. Где-то под лестницей женский голос пытался успокоить младенца. Рядом с Умм-Ма'шаром лежал старик. На него шипели:
- Ты посмотри. И этот туда же.
Стены в здании пестрели пропагандой с призывами к патриотизму. Это не вызывало даже улыбку. Остановить поток иммиграции, становилось все труднее. Ожиревшая монархия теряла влияние, и уже ни помогали, ни поощрения, ни угрозы. На перифериях целые города отказывались от гражданства, осаждая посольства вольных поселений. Прошел слух, что утром выдадут новую партию виз на орбиту Земли и это вызвало очередную панику. О том, что будет дальше, думать не хотелось. Дальше все просто. Свобода.
Впуская сырость, хлопали огромные двери, и эхо бежало по этажам к высокому куполу, где эхом гоготали голуби. Спокойствия не было нигде.
Умм-Ма'шар, преодолевая раздражение, заговорил сам с собой:
- Я спокоен. Этого не существует, и я не могу на это реагировать. Все что я слышу, я внушаю себе. На самом деле, это воздух переносит колебания, которые порождают звук. То же самое происходит, когда я любуюсь небом. Дождя не существует. Он выдуман мною. Один. Два. Три.
Он сосчитал до десяти, но это не помогло.
- Что уезжаешь? А я должен здесь оставаться? - Шипели вокруг.
- Как же так? Ведь нет в мире справедливости. - Думал он. - Разве справедливо то, что я раб их желаний. И разве справедливо, что этот человек лежит на полу и ноги его онемели. Кто сможет ему помочь? Ведь должен быть страждущий за него. Почему он лежит? Почему не идет домой? Ведь несправедливо все это.
И он заспорил вслух, сам с собой, не обращая внимания на соседа, рубанул воздух рукой. Заметив охранника, он возненавидел и его, и готов был взорваться, если тот попробует заговорить с ним. Но тот не заговорил, и от этого становилось еще хуже. У противоположенной стены раскачивался, бормоча молитву, монах с куцей бородкой. Их глаза встретились, и Умм-Ма'шар почувствовал стыд.
- Я выгляжу смешным. - Подумал он. - Нужно как-то правильно себя вести. А как правильно? Этого я не знаю. Нужно что-то делать. Этот, что напротив меня, наверняка имеет опыт в этих делах. Он наблюдает за мной.
Он смотрел на монаха, но тот делал вид, что не замечает его. Ну и ладно, подумаешь. Но стало легче.
Загремел телефон на столе. Охранник не двигался. Телефон звенел. Очередь наблюдала, что будет дальше. После восьмого звонка он поднялся и буркнул в трубку:
- Ну?
В трубке забулькало.
- Та хоть министр. - Ответил охранник.
В трубке смягчились.
- Ладно. - Зевнул он. - Посмотрим.
Он положил трубку и крикнул в коридор:
- Ноги подберите там. Понаехали.
В свои неполные двадцать шесть, так и не став патриотом, Умм-Ма'шар решился на иммиграцию, и сдал тест на лицензию сварщика. Убив на это долгих два года, он наконец получил приглашение на работу в зону свободных территорий. Это воспринималось как удача, хотя ходили слухи, что рабочих там и так не хватает. Просто отправляйся нелегалом. Многие так и поступали, но было боязно. Говорили, что там опасно, что могут продать в рабство, что начинать всегда трудно, и что вернуться не будет возможности. И правда, оттуда никто и не возвращался. Ведь там маячила вожделенная свобода. Умм-Ма'шар, как и все остальные о космосе ничего не знал. В школе, которую он не закончил, об этом не рассказывали.
В пространстве Системы, от Луны до Марса существовали неизвестные поселения людей, а поговаривали, что и целые города, где любой человек считался свободным. Главным условием жизни там являлась хитрость, воля коллектива и ствол пистолета. Землян там считали рабами.
- Как были мы варварами, так и остались. - Послышалось в очереди.
Он понял, что снова говорит вслух. Монах отвернулся к окну.
- Ну все, кабина поехала окончательно. - Сказал он сам себе.
Он достал пакетик с оранжевым порошком, высыпал на ладонь и с силой втянул в себя. Нос онемел. Видимые предметы растянулись в бесконечную линию, и тело сделалось невесомым. Он встал, и покачиваясь на затекших ногах, направился к выходу. Сзади донесся громкий шепот охранника:
- Понаехали тут.
II
Грузовой отсек качнуло. По корпусу ходили какие то люди. Экипаж выстроился в ряд, и по очереди вытолкал всех пассажиров в аварийный люк. Внизу их приняли военные с собаками, и погнали по темным катакомбам с затертыми до блеска стенами. Вокруг галдели. Умм-Ма'шар бежал со всеми и думал, чтобы только не затоптали. Рядом с ним бежал старик. Их закрыли в переполненном подземелье с вырытыми норами под стенами. Воняло казармой, а у входа дежурила охрана, но и это уже казалось счастьем. Наконец-то под ногами была твердая почва. С отверстия в потолке на колодец падал тусклый свет. Вдоль стен было занято, и Умм-Ма'шар лег прямо в толпе, бросив под голову мешок. Рядом сел старик. Заворчали соседи, но все же подвинулись. Умм-Ма'шар смотрел в потолок, а через него переступали водоносы, что разносили воду. За последние месяцы он изменился. Осунулся и похудел.
- Не получилось. - Отчаянно думал он, но был рад, что хотя бы удалось вернуться.
Он беспокойно задремал, но вскоре проснулся.
- Почему нас не отпустили по домам? - Спросил он зачем то соседа.
Тот пожал плечами. Все здесь были в одинаковом положении.
Впервые Умм-Ма'шар почувствовал опасность во время перелета через зону военных действий. Слыша уханье снарядов, от которых сдвигались перегородки, он понял всю безнадежность своей затеи, и в конце концов, так оно и вышло. Помотавшись в зоне обстрела, челнок развернулся и пошел назад к Земле. Какая-то тяжесть навалилась на плечи за бездарно растраченные силы и время. Пока челнок болтался между Землей и Луной, о них не заботились. Не давали даже воды. И теперь, купив кружку воды и греясь о спину деда, в голову ему полезла дикая мысль, что он что-то пропустил. Что то было не так. Не так ходили ноги, и не так слушались руки. Эта мысль заполняла все пространство в голове, и Умм-Ма'шар вдруг ясно осознал, что их обманули. Они все таки долетели, и сейчас находятся на Луне. А значит, их продали в рабство.
III
Ему досталась каптерка под лестницей, где хранились ведра. Спать пришлось на рваных скафандрах, которые жалели выбросить. Ночью по нему бегали крысы, задевая лицо холодными хвостами, а днем, когда экипаж принимался за уборку, он шатался по дальним отсекам, где под горячими трубами у курятника, жили дикие дети. Они здесь были истинными хозяевами. Не зная родителей и никогда не видевшие твердой земли, они обживали заброшенные отсеки родного челнока, и если поднимались на палубу, то только для того чтобы заполучить тарелку супа с праздничного стола капитана. Их боялись, и при первой возможности, продавали на плантации. Каждое утро Умм-Ма'шар выпрашивал у них остатки чая из общего бака, и они разрешили ему доедать свои объедки. Там же у курятника спали и паломники, которые возвращались из хаджа. Умм-Ма'шар часто вместе с ними молился, подолгу стоя на коленях. Он чувствовал животный страх от этого, но вместе с тем ему нравился запах душистого ладана от их одежды. Главным у них был шаман с черным от татуировок лицом. Но страшно было не это. Однажды он прятался за алтарем, и почувствовал на себе чей-то взгляд. В груди застучало.
В углу сидел старец с косами.
- Я сделаю, что ты просишь. - Сказал он.
- Как всегда. - Подумал Умм-Ма'шар. - Хочу не сдохнуть на помойке, вот чего я хочу.
Но старик ответил:
- Давай на это посмотрим по другому.
- Давай. - Согласился Умм-Ма'шар.
- Я сделаю все что ты желаешь в нужное время. Мне будет так удобней.
- А счастье? - Спросил Умм-Ма'шар. - Я так давно жду счастья. Обыкновенного, человеческого счастья. Вы знаете, что такое счастье? Это чтобы не бегать по помойкам, а чтобы была еда. Простая человеческая еда. Лишь бы не чувствовать постоянного голода. И чтобы свой дом. Это важно. И главное, чтобы дети не голодали. Тяжело, когда голодают дети. Тяжело, когда их воруют и продают. - Он заплакал. - Я хочу денег. Хоть немного.
Но старец сказал:
- Все банально в этом мире. Власть и деньги.
- Нет, это не так. Я другой. На самом деле, я другой. - Запротестовал Умм-Ма'шар.
- В одном конце мира люди умирают от голода, в другом, от болезней. Время бесправия и бессилия. Время, когда неверующие теряют совесть и становятся во главе мудрецов. А простолюдины проповедуют истину. И все надеются на вознаграждение.
- Я знаю.
- А кто еще знает?
- Все знают.
- Значит, пришло время править разрушенное.
- Пришло.
- Придет обладающий счастьем, и оставит мысли об отдыхе, с великим желанием править разрушенное.
- И тогда настанет счастье?
- Все разумно в этом мире. Счастье каждый понимает по-своему.
- Я хочу счастья. Ты можешь мне дать?
- Могу.
- Дай. - Не веря собственным ушам, попросил Умм-Ма'шар.
- Иногда от этого рождаются легенды. Но ты же никому не скажешь, что видел меня?
Он прокашлялся.
- Собственно сейчас я не об этом. Я выбрал тебя своим учеником.
И он исчез.
Челнок, дрожа всем корпусом, несся в черном пространстве. На полке звенели стаканы.
Умм-Ма'шар увидел в иллюминаторе идущую по звездам фигуру в балахоне. Старец оглянулся и Умм-Ма'шар спрятался за занавеску. Но старец только кивнул. А в черном небе из за корпуса челнока медленно выплыл красный шар с двумя спутниками.
- Прилетели? - Удивился Умм-Ма'шар.
Даже издали планета пахла плесенью. И Умм-Ма'шар не мог поверить, что когда то решился изменить свою жизнь.
День за днем Марс менялся и темнел. От края до края планету прорезала трещина. По краям вырастали горы. И вот однажды челнок затрясся как консервная банка. За иллюминаторами мелькнули катера таможенной службы, и вскоре они зависли в атмосфере, раскачиваясь, словно на волнах. Стало тихо. Пассажиры прижались лбами к холодным стеклам. По рядам прошло оживление, и кто-то указал вверх, на ярко освещенный спутник. Его поверхность переплеталась антеннами и огнями.
- Фобос. - Восхищенно шептали люди. - Родина гениев.
На солнечной стороне спутника торчала длинная труба терминала, на конце которой висел туристический лайнер, светясь иллюминаторами. Вокруг него кружили белоснежные яхты и мобильные гостиницы.
- Вся власть и деньги там.
- Да. - Соглашались в ответ. - Там вся сила.
С тех пор как Земля утратила главенствующую роль в солнечной системе, центр экономики сместился на этот маленький спутник. Самые значительные научные конференции проходили в залах его академий. Самые большие цены за искусство назначались в его галереях. Он ничего не производил. Он только делал деньги, каким то чудом пропуская через себя энергию всего человечества. И если кто то стремился к власти, он не мог обойти Фобос. Королей назначали здесь.
Фобос быстро уходил в тень. О такой жизни можно было только мечтать, и свернув шеи, все с завистью провожали живую сказку.
- Вот оно счастье, что выпадает избранным. - Восхищенно думал Умм-Ма'шар. - Теперь все будет хорошо. Теперь, не может быть по-другому.
Далеко внизу под дымкой лежал город, утыканный терриконами. Его накрывал экран защиты, серебрясь в лучах солнца. Над его вздутой поверхностью плавали грузовые танкеры. Техника, растянувшись кривой очередью, мигала огнями и ожидала разрешение под загрузку. Между ними ревя сиреной, лезли военные истребители, что сопровождали яхты эмиров. Их челнок, маневрируя со стороны в сторону, пристроился за длинной баржей и замер, подрагивая в потоках реактивных струй.
- Факт! - Оторвался от иллюминатора паломник, и все вокруг загалдели в ожидании таможни.
Время летело незаметно. Снаружи страшно завыло, и взревев двигателями, челнок дернулся и провалился в шлюз защитного экрана, и там под визг пассажиров, заваливаясь на сторону, пошел на посадку. Умм-Ма'шар, уцепившись за поручень, смотрел на небо с белыми облаками и никак не мог перебороть странное чувство. Все оказалось простым и будничным. Будто он возвращался из отпуска.
Уже можно было различить редкие кратеры. Тенью ушли на разворот таможенные катера. Челнок клюнул носом, в ушах заложило, и под их днищем потянулась рыжая земля. Они проскочили прямую, как стрела, автостраду. В песке замелькала брошенная техника и фундаменты зданий. Показалась длинная стена обыкновенных, как на Земле деревьев, а за ними бесконечные теплицы. Вся пустыня, сколько хватало глаз, пестрела клеенчатыми крышами. Челнок проваливался все ниже и ниже, а постройки теснились все плотнее, и конца им не было видно. Казалось, сейчас они заденут верхушки деревьев, как вдруг все оборвалось, и потянулись улицы с толстыми трубопроводами и ржавыми ангарами. Показались кварталы жилых вагончиков. Над плоскими крышами столбами стоял дым, пестрело белье, торчали разноцветные бочки и антенны. Тысячи антенн. Под днищем челнока вырастал город. В центре его возвышался куб электростанции, над которым струился горячий мираж.
Двигатели завывали, вытягивая грузный челнок. От близкой земли в глазах рябило, и вдруг под ними, так что казалось, можно было схватить рукой, пронеслась похожая на муравьиный поток, железная дорога, и сразу за ней, они сели на посадочную полосу.
IV
От бетонной трассы отходила грунтовка, и попетляв равниной, упиралась в арку разрушенного монастыря. Древнее строение стояло строго по частям света, и на его воротах еще сохранился герб священного ордена. За воротами виднелись развалины башни. Монастырь заложили еще первые паломники, чтобы охранять дорогу к шахтам. У дороги виднелись раскиданные каменные блоки, и заброшенное кладбище с шаманским святилищем, назначение которого теперь никто не понимал. Сквозь проломы в стенах проглядывался двор с фонтанами. Когда то их устанавливали колониалисты, которые принесли сюда богатую, но совершенно не практичную земную культуру. Культура эта так и не прижилась. Они и башню возвели на бездонных пещерах, и верили, что места эти святые. Места и правда, называли веселыми. А в пещеры после них никто с тех пор так и не заглядывал. Все ушли из этих страшных мест, и теперь здесь селились переселенцы.
Умм-Ма'шар заворожено смотрел на ночное небо. В россыпях звезд мерцала голубая точка. Холодное сияние серебрило мистические развалины. По спине из подземелья тянуло теплым сквозняком. Хотелось так сидеть вечно.
- Субхан аллах. - Из тени вышел охранник в накидке.
Умм-Ма'шар сдержанно кивнул. Ночью покидать катакомбы не разрешалось и ему пришлось вернуться в душную нору. Воздух в пещере пропитался запахом мочи и чеснока. Два голых переселенца разогревали казан. Для обеда было поздно, но никто не роптал, хорошо хоть вообще кормили. Печь вспыхивала жаром, бросая отблески на мокрые тела. В казане пучилась каша. Умм-Ма'шар зарылся в вонючие матрасы, слушая новости из динамика и думая о еде. Зашла толстая повариха и загремела посудой, светясь красным лицом. Крикнула что то, работники тут же подхватили казан и поставили на лавку. Запахло едой. Из-под стен полез люд.
- Не напирай. - Распоряжалась повариха.
Кормилицу слушались. Наломали хлеба, и только тогда работник в белых шароварах стал разливать жижу в протянутые миски.
- Передай придурку, а то голодным останется. - Сказал татарин.
Кто-то сунул в руки Умм-Ма'шару миску. Он кивнул и взялся за ложку. Все с усердием захлебали. Под печкой сопела старая ведьма.
Татарин кивнул в ее сторону:
- Не к добру, видать, так мучится. Сегодня опять кости заломит. На погоду это, ой на погоду.
Старик рядом прокряхтел:
- Может и заломит.
Умм-Ма'шар вылизал миску, положил на грудь, чтоб не украли, и лег, протянув ноги за спиной старика.
- Чего я нервничаю? - Думал он, закинув руки за голову. - Куда-то бегу все время, боюсь опоздать. Ведь все просто. Это жизнь, а это смерть. Ее нужно бояться. Хотя нет, ее нужно уважать. Так удобнее.
- Давно пора ее убить. - Сказал кому то татарин.
Умм-Ма'шар задремал. Ему снился шелест бегущей воды. Она рождала беспокойство.
Он проснулся, будто его толкнули, и насторожился. Обычно такое случалось перед опасностью. Волнение росло, и теперь он точно знал, что такое случается только перед большой опасностью. Старик поднял глаза и Умм-Ма'шар увидел, что тот уже нежилец. В пещере заскрипело. Старик безразлично покосился в проход. Из глубин пошел скрежет. Моргнули фонари, и из-под ног ушла почва. Запищали мыши. Что-то ужасное потянулось в лабиринтах, словно гигант втягивал в себя воздух. Умм-Ма'шар отбросил миску, так что та завертелась юлой, и рванул в узкий люк, раздирая в кровь спину. Он захлопнул за собой чугунную крышку, и только услышал, как хрустнули балки под просевшим потолком, погребая старика и всех остальных, и сразу же мертвая тишина заложила уши ватой. В груди бухало сердце.
- Пронесло.
В чернильной мгле плавали тени, но через минуту открылось второе зрение и перед лицом зашевелились сталактиты. Они потянулись к теплу. Умм-Ма'шар брезгливо отвел их рукой и попробовал поднять, покрытый каплями, люк. Все выглядело довольно глупо. Из глубины тянуло болотом. Он на что-то наступил и поскользнулся. В темноте запищали. Он стал хвататься за корневища, но стена внезапно осела и вдавила его в проход. Он не мог пошевелиться, и первые часы только плакал от бессилия. Боли не было, как и не было ни холода, ни тепла, потому что ног он не чувствовал. В пещере было так тихо, что пугал даже шорох собственных ресниц. После двух суток, впадая в беспамятство и блуждая по комнатам огромного дома, он с улыбкой на губах умер, словно не захотел возвращаться из очередной комнаты.
Наткнулись на него случайно. Голова оказалась не поврежденной. Тело погрузили в контейнер и отправили в распределитель.
- Мозг цел? - Коротко поинтересовался офицер у торговца.
- Значит, мозг цел. - Согласился офицер. - Я хочу подчеркнуть, что мы требуем особого качества.
- Повреждения очень незначительные. Можно сказать, что повреждения отсутствуют.
- Значит, мозг разрушен?
- Повреждений не обнаружено.
- Значит, мозг цел?
Торговец покосился на банку, в которой плавал мозг.
- Мозг цел.
Офицер удовлетворительно крякнул.
V
Возвращение было мучительным. Умм-Ма'шар не чувствовал тела, но понимал, что живой. Память отсутствовала, и о самом себе он ничего не мог сказать. Через время появился звук. С ним пришла эмоция, а за ней слабый свет. Постепенно накатилось обоняние и принесло гарь стоящего, где то неподалеку перегретого двигателя. Умм-Ма'шар понял, что это механика и по запаху определил неполадки в глубине системы. Протекало горячее масло, но разбираться в этом было мучительно. И тут все навалилось. Картинки накатывались друг на друга, и их сложно было упорядочить. Включились все органы чувств. Он силой мысли собрал образ машины, что стояла где-то рядом, представляя ее общим пятном, и одновременно увидел всеми деталями, вплоть до каплей конденсата на корпусе. Даже смог определить температуру металла. Он мог видеть впереди себя, сзади, одновременно по сторонам, в рентгеновском свете и даже радио режиме. Он испугался, но нашел это удивительно красивым и тут же понял, что контролирует и сам испуг, выделяя только ту дозу адреналина, которую определяет сам.
Он стал вспоминать. Сначала детство и сухие руки матери. Потом эпизоды сложились в кадры и поплыли. Неприятностью оказалось то, что в этих воспоминаниях он умер. Давно.
Кто-то захихикал в тумане:
- Привет счастливчик.
- Кто это? - Подумал он.
Перед глазами появились числа и длинные номера.
Кто-то читал его мысли:
- Это не важно.
Он хотел крикнуть, но только прохрипел:
- А что важно?
- Важно, что ты достиг равновесия.
- Я умер?
- Родился. Тебе не нужно больше со страхом смотреть в лицо действительности. Ведь чудо, это жизнь в настоящем, в обнимку с родным прошлым.
- Что мне делать? - Спросил он.
- Глупец, ты достиг совершенства. Как приятно знать, что стабильность восстановлена.
- Наверное. - Согласился он.
Донесся острый запах. Он увидел, почувствовал, узнал в самом себе сотни проводов.
- Иди. - Сказал голос. - И помни, что ты властелин.
Его толкнули в бездну. Далеко внизу горизонтом блестела выпуклая планета. Камнем он полетел вниз. Быстро сообразил, и неуклюже размахивая огромными, как паруса руками, взлетел и с удивлением посмотрел на себя со стороны.
Через нервные окончания передавались все тонкости управления, послушного как собственное тело, мощного истребителя. Волнение зарождалось в голове и перерастало в дрожь двигателей. Они рычали и рвались как львы на старте, и Умм-Ма'шар, наслаждаясь властью над мощью, врубил их до отказа. Звезды не изменили своего положения, но скорость превзошла все ожидания. От возможностей перехватывало дыхание. Словно гонщик, одним движением мысли он пустился в крутой вираж. Его бросило в сторону и понесло задом, но тут же резко затормозив, как на мокром шоссе, он развернул юзом и выровнявшись по прямой, выжал всю мощность, которую только нашел в себе. В сознании трепетала послушная сила, которая уже воспринималась как собственное тело. Он чувствовал себя чемпионом. В мертвом космосе можно жить. Можно возвышаться над законами природы. Быть, как Совершенный. От избытка сил он вошел в мертвую петлю и прогнул корпус как спину мустанга. К нему возвращались воспоминания от вождения земных машин.
- То был земляной червь. Грубая механизация. - Хохотал он от счастья.
Здесь ему ничего не угрожало. Разогнавшись до безумия, он разом отключил все питание, полетел в полной темноте, слушая шелест скорости. Вокруг простирался бездонный космос. В нем царили тишина и спокойствие. Разве не об этом мечтает человек с момента своего рождения?
Он видел, слышал и чувствовал, как прежде. Но главное, к нему вернулась память. Ему даровали чудо воскрешения. А тело? Что тело? Тело можно подобрать любое. Как прошлое из плоти, так и настоящее, из железа. Настоящее, даже лучше. В нем ничего не болело, и любой орган мог быть немедленно заменен. Ему даровано знать, что такое быть ангелом. Он ангел.
- Теперь ты понял, что чувствуешь больше. - Внушал голос. - Это не все. У тебя есть враг. Знай, теперь ты почувствуешь, если на тебя захотят напасть. И если угроза будет не сильной, то к тебе придет ощущение прострации.
- Прострации? - Не понял Умм-Ма'шар.
- Научишься со временем. Это чувство сравнимо с ощущением кайфа.
- Кайфа?
- Но если желание врага перерастет в решение, ты уловишь момент сцепки. Это будет воздействие.
Умм-Ма'шар чувствовал, как в нем закипает кровь.
- Не пропусти момент, иначе все спутается в голове, и ты начнешь ошибаться. Помни, они могут тебя убить.
- Кто они?
- Узнаешь. Помни, ты можешь оказаться во власти противоречий. Они нападают на мозг и атаки их яркие и нереальные. Ты начнешь бояться, и почувствуешь себя беззащитным. Но ты солдат и должен убивать.
- Я не буду бояться. - Сказал Умм-Ма'шар.
Прошло сорок часов, как он занимал отведенный ему пост. Двигатели работали на холостых, и почерневший корпус челнока вздрагивал как лошадь, которую кусали мухи. В целях безопасности огни были потушены, и в темноте лишь мягко светились символы управления. Свет был не обязателен, но Умм-Ма'шар не любил одиночества. Мягко, словно на рояле, он перебирал клавиши управления, и не моргая, смотрел в черную глубину космоса. Что-то должно было случиться.
Слева по курсу, среди мерцающих звезд, проявились три, едва заметных облачка. Засеребрились, рисуя геометрические знаки и пропали, вроде их и не было. Можно было подумать, что показалось. Если бы Умм-Ма'шар не знал куда смотреть, то и не заметил бы. Он плавно нажал гашетку. Клик-клик. Потянулись искривленные линии. Через секунду в пространстве беззвучно вспухли, переливаясь вспышками, клубы пара. Умм-Ма'шар ударил по газам, всеми нервами чувствуя перегруз. Истребитель встал на дыбы. В глазах потемнело. Отсчитав десять секунд, он выключился, боясь угробить двигатели. В наступившей тишине, казалось, уши заложило ватой. Звезды кружились, сливаясь в метель, и истребитель вертело как в водовороте. Умм-Ма'шар осторожно стал разворачиваться по кругу, пока не увидел в черном пространстве вспененное облако.
- Попал. - Подумал он, и тут же увидел стремительно нарастающий на объектив, предмет.
Память зафиксировала это как раскадровку. Сначала небольшая точка на фоне неба. Затем смазанный цилиндр по краю кадра. И, наконец, остроносая болванка, вплотную к глазам.
Он все понял.
Звук был как у разбитой лампочки. Дзынь. Нос челнока исчез. Он сжался от предчувствия боли, но боли не было. Откуда ей взяться? Страха тоже не было, потому что он сам контролировал выброс адреналина и теперь наблюдал, как на него надвигается фиолетовое облако с хищными щупальцами в центре.
- Похоже на осьминога. - Последнее, что подумал он, теряя сознание от накатывающей тошноты.
VI
Было тесно и темно, и вверху, словно сквозь толщу воды, мерцало зеленым. Хотелось туда дотянуться, но тело не двигалось.
- Я все-таки могу чувствовать.
Сквозь оранжевые веки заструилось солнце. Зазвенел смех. Тело вздрогнуло.
Молочное пространство пронизывали вспышки молний. Напротив, положив голову на лапы, лежала белая собака.
- Ты видишь белый цвет? - Прозвучало в голове.
- Да, я вижу белый цвет. - Подумал Умм-Ма'шар.
- Это хорошо. Но ты видишь цвет, которого не существует. Твой глаз так понимает конфигурацию молекул.
- Это понятно. - Улыбнулся Умм-Ма'шар.
Затрагивать подобный вопрос не было необходимости. И так ясно.
- Хорошо, что тебе ясно, но мир может быть другим. Ты видишь его в белых красках, а собака в серых. А кто-то видит иначе.
Слова исходили от собаки, но мысли приходили извне, используя ее как речевой инструмент.
- Это тоже понятно. - Согласился он.
- Конфигурация молекул может вызвать цвет, а может сделать и невидимым. Но это не значит, что этого не существует.
- Конечно.
- Но ты видишь в потоке света. А некоторые видят в темноте.
- Ну и что.
- Если свет относителен, то форма тоже непостоянна.
- Это как?
- Ты задаешь вопрос?
- Продолжай, мне интересно.
- То, что ты видишь, это твой мир. И твой мир зыбкий.
- Я вижу собаку.
- Собака существует на сетчатке глаза. И только в твоем времени. Но это время принадлежит не тебе.
Пространство напоминало теплое молоко. Его было целое море.
- Откуда столько коров? - Подумал он, но ему не ответили.
И это было не важно. Ему было спокойно.
Мысль была почти физической, и проникала далеко, касаясь края вселенной, и в тоже время запросто, сгустком тумана, покоилась в душевных переживаниях соседа. Соседи были везде. Их было много, но они не мешали. Их мысли перетекали ручьями в голове. Умм-Ма'шар чувствовал себя клеткой в огромном организме.
- Мозг изолирован от тела. - Внушал голос. - Такой мозг работает лучше. Он не засоряется информацией. Память свободна и это условие является новым опытом. Такая память может быть глобальной. Это совершенство.
- Совершенство. - Повторил Умм-Ма'шар, и прислушивался к своей интуиции. Но интуиция наслаждалась покоем. Значит, словам можно верить.
- Твой мозг индивидуален, но служит базой для коллективных решений. Ты должен гордиться этим. И я знаю, что ты этим гордишься. Это твоя новая жизнь.
- Моя новая жизнь. - Согласился он.
- Ты совершенный. Ты прокладываешь путь толпам. Они слепы и наивны. Они как брошенные птенцы, но теперь они твои дети. Они пойдут по твоим стопам, и будут дрожать от страха. Ведь люди боятся всего, что меняется. Пусть трепещут. Во вселенной сталкиваются великие силы. Никому не будет возврата к прошлому, но ты поведешь их правильной дорогой. Думать за них должен ты. Ты должен брать на себя ответственность за других. Должен принимать решения. Ведь самое тяжелое, это принимать решения.
Это был не тот космос, который он знал. Он видел тучу с ватными боками. Черные вихри. С грохотом носились сгустки энергий. На них пылью оседали звезды, закручиваясь в галактики. Все скрипело как в старой телеге. Высекая искры, сталкивались глыбы астероидов. Все плясало, двигалось и жило под ритм этой музыки, где любая нота играла свою роль. В этом черном аду человеческий глаз мог узреть только редкие огни галактик. Но Умм-Ма'шар видел большее. Вселенная не разлеталась по выдуманной теории человека, а струилась спиралью к далекому свету, испаряясь сиянием на конце. Мир существовал в хаосе, и не было ничего мудрее этого хаоса. Плотность и время в нем менялись, растекаясь по краям. В центре переливалось сознание, а примитивная жизнь пряталась на периферии, в болотах. Ее слабый разум жил в собственном мире и все силы тратил, чтобы соответствовать мелкому бытию.
Умм-Ма'шар обратил свое сознание на маленькую голубую планету на краю скопления звезд. Она была наполнена влагой. Планета тяжело дышала рядом с черной дырой, но на ней плескалась жизнь. Эта жизнь была наивной, и к тому же искусственно засеянная соседями. Но поражало то, что существовала она под слоем плесени, и проявляла страх перед смертью. Как разворошенные муравьи они прятались от света. Как же они заблуждались.
Умм-Ма'шар наблюдал как вокруг него витала влага. Влагой была сама мысль. Маленькая мысль двигала целые миры. Умм-Ма'шар улыбнулся и моргнул, а на земле за это время прошел целый год.
Звеня под сводами небес, стало стихать хоровое пение. Через зеленые луга перекинулась радуга. По ней сошла Мария и вытерла слезу с его щеки.
- Привет тебе Мария. - Улыбнулся Умм-Ма'шар. - Да пребудет господь с тобой.
- Он здесь.
- Да будет благословенен плод чрева твоего.
- Благословляю и тебя на те деяния, что предстоит исполнить.
Умм-Машар склонил голов:
- Помолись за нас Мария.
- Я буду молиться за тебя. - Ответила Мария. - Ты был человеком. Ты был ангелом. Теперь ты Совершенный. И теперь ты вправе карать безвинных. Иди и сделай, что должен.
Умм-Машар ступил на край радуги и пошел к стоящим на вершине золотым воротам. Шаги его были легки, и с каждым таким шагом все сильней билось сердце в груди. Губы шептали:
- Пусть придут уставшие и мятущиеся толпы, отбросы переполненных берегов. Пусть придут бездомные разметанные бурей. Я подымаю факел у золотых ворот. Я становлюсь богом.
Valera Bober, November 09, 2009, Kremenchug as a Мессия.
Was edited by APR30,2019, Kremenchug as Иммигранты.