Родители рассказывали, будто это был солнечный, по-весеннему тёплый день.
Мой отец завалил весь наш дом в тот день цветами так, что служанки возились с ними до вечера, расставляя их по вазам. Мама говорила, что не только комнаты были усеяны прекрасными цветами различных видов, но и все коридоры, крыльцо и даже ванные комнаты! Жаль, что я не помню, как меня привезли из роддома в этот цветочный дом. Наверное, в нём было очень красиво.
Зато я прекрасно помню рождественские вечера. Тогда весь наш дом был обвешан различными гирляндами, которые горели даже ночью. Я помню, как спускалась по украшенной красной дорожкой и искусственными еловыми ветками лестнице вниз с утра и смотрела, как наши заботливые служанки наряжали весь дом.
Папа сам украшал двор. Он привозил откуда-то различные статуи сказочных существ, вместе с нашим садовником ставил их в саду в разных местах. А я всегда помогала ему украшать ели в саду яркими, блестящими, красивыми игрушками: ангелочками, звёздочками и разными зверушками.
Большую ёлку в доме наряжала мама со служанками. Вообще она редко кому позволяла самостоятельно что-то делать в доме, наши слуги даже делали уборку только строго под её контролем. Мама любила, чтобы все вещи лежали только в определённых ею местах, никому нельзя было передвигать мебель, менять интерьер без её позволения. Также ей нравились шёлковые большие шторы, обтянутые где-то кожей, а где-то бархатом мебель, различные и непременно что-то значащие картины, висящие на стенах во всех комнатах в определённых местах.
II.
Моя мама очень добрая, но строгая. Она с детства приучивала меня держать хороший тон, следовать этикету, сама обучала различным классическим танцам - вальсом, танго и даже польки. За столом все столовые приборы были всегда расставлены строго по порядку этикета. Помню, как она ругала меня, если я путала какой-нибудь столовый прибор или кривлялась, нежелая следовать строгим и кажущимся для меня скучным правилам. Тогда меня отправляли в свою комнату что-нибудь читать или учить.
Мама меня очень любила. Она постоянно, почти еженедельно покупала мне новые, красивые наряды, каждый день одевала меня в что-нибудь новое, модное.
Ещё мама часто брала меня с собой на какие-нибудь светские вечера, где собирались известные или просто богатые люди, друзья или знакомые нашей семьи. Там мне было ужасно скучно, но ради неё делала серьёзный вид, будто мне всё интересно: и убранства помещения, и беседы взрослых и их роскошные платья и костюмы. А сама я сидела где-нибудь на кресле или бродила по скучным комнатам среди серых лиц с натянутыми улыбками, думала о чём-то своём, желая побыстрее отправиться домой.
Слава Богу, что мой отец однажды всё-таки отговорил маму брать меня с собой на такие вечера.
-Милая! Тебе не кажется, что для пятилетней девочки эти встречи неинтересны и скучны? Ведь она совсем ещё ребёнок...- сказал как-то озабоченно папа в один из вечеров, когда увидел меня усталую, поникшую рядом с мамой возвращавшихся с одного из вечеров.
-Не думаю, Абрам. Девочка должна учиться с раннего детства хорошим манерам. А где ещё она сможет набраться хорошего опыта поведения, как не проводив время с образованными и умными людьми. - отвечала та.
-Не знаю, Жанна. Посмотри на неё, по-моему, она не в восторге. К тому же мы можем сами быть ей хорошими примерами дома. К чему таскать ребёнка на взрослые мероприятия? Пусть у дитя будет нормальное детство, а научиться всяким манерам она ещё успеет, когда повзрослеет. - уговаривал её отец.
Мама ещё немного отнекивалась, но потом вскоре всё-таки согласилась с отцом. И я естественно, была этому чрезвычайно рада! Теперь она одна проводила время со своими скучными, но образованными людьми, а я дома занималась своими детскими, не менее важными делами.
III.
Я была очень благодарна отцу. Он всегда был больше на моей стороне и мне кажется - лучше меня понимал. Хоть папа известный режиссёр и влиятельный человек, он всегда был каким-то простым, лёгким и весёлым. Не такой как отец моей подруги Лидии - известный аллигарх. Строгий, мрачный и какой-то грубый.
Мы с папой очень любили проводить время вместе. С самого раннего моего детства он катал меня на своих плечах, играл со мной. Сам придумывал и рассказывал мне сказки и интересные истории, учил кататься на лошадях, писать картины, водил меня в красивые и интересные места на природе. На Рождество или на Новый Год он мог переодеться в какое-нибудь сказочное существо пугать и одновременно смешить меня. Иногда отец брал меня с собой на работу. Я сидела в режиссёрском кресле и смотрела, как снимают какой-нибудь интересный папин фильм.
Когда мне исполнилось девять лет, отец подарил мне мой личный, маленький сад около дома. Мы тогда переехали в другой дом, около леса и красивых, длинных полей. Полгода папа ходил куда-то в парк за домом с работниками, что-то там мастерил, делал. Я ещё всё это время обижалась, непонимая почему меня никогда не пускают туда и не говорят причины запрета.
Но на мой девятый день рождения отец завязал мне глаза и повёл в этот парк. Когда я открыла их, ахнула от изумления. Маленький, сказочный райский сад предстал перед глазами. Там росли красивые, разные деревья, был пруд, в котором плавали разноцветные, пёстрые рыбки, маленький пруд с фонтаном, посередине которого была белая статуя милого ангелочка. Там ещё стояли две великолепные скамейки 19-го столетия. Мои любимые качели у дуба, различные клумбы с красивыми, разными цветами. Маленькая лодочка с веслами, для того, чтобы я могла плавать в пруду. И беседка, тоже украшенная цветами и прочей зеленью, где можно было спрятаться от жары или от непогоды.
Я была безумно счастлива, получив такой подарок. Ощущала себя какой-то маленькой принцессой, у которой был свой прекрасный и дивный мир, где можно творить всё, что захочешь. Я часто проводила там время в своих играх, каких-то детских и девичьих мечтах, плавала в лодке, читая какую-нибудь книгу или уча уроки. Иногда прибегала туда и в слезах, наказанная за что-нибудь мамой, обиженная и разозлившаяся. Там успокаивалась, вдоволь наревевшись и позлившись, глотала последние слёзы, успокоенная этой великолепной, волшебной тишиной и вновь утопала в свои прекрасные, выдуманные миры. Затем возвращалась домой спокойная, отдохнувшая и кроткая как ягнёнок.
Моей матери тоже очень нравился мой сад. Она часто летом уходила туда читать, а иногда со своими подругами долго сидела в беседке вечерами.
За садом ухаживал наш садовник, мне нравилось иногда помогать ему, хоть мама потом и ругалась за мой испачканный, измазюканный землёю вид.
IV.
Мы жили втроём дружной семьёй до поры, до времени. Когда мне уже шёл одиннадцатый год, мама вновь стала сниматься в кино. Её стали приглашать на съёмки разные режиссёры, что папе очень не нравилось. Женившись на известной актрисе, он хотел, чтобы она сидела дома, воспитывая ребёнка и занимаясь хозяйством. Но моя мама, наверно не хотела так заканчивать свою карьеру. Вначале она отказывалась от сыплющихся предложений, ссылаясь на меня и моё воспитание, но затем, убедившись в том, что я вполне уже самостоятельна, приняла заманчивые предложения и начала разъезживать по различным странам.
За мной остались следить папа и англичанка гувернантка Бетти.
Бетти мне не очень нравилась. Она была гораздо строже моей мамы. Всюду следила за мной, принимая буквально мамин указ не сводить с меня глаз. Её строгие правила, которым я должна была следовать, раздражали меня. Не знаю откуда мама её взяла и почему именно она должна была воспитывать меня. Мои бесконечные жалобы отцу не помогали, папа тоже считал, что во время отсутствия матери за мной обязательно нужен присмотр, уход и забота женщины. Говорил, что если бы жила моя бабушка, то хлопот было бы меньше. Мне пришлось смириться.
Тем более, что отец сам как-то начал меняться из-за гастролей своей жены. Он уже не играл со мной, меньше интересовался моими делами, не брал меня с собой, хоть я и просила. Через год и вовсе стал постоянно пропадать на работе сначала дня на три, а потом и вовсе на недели. Я оставалась одна с Бетти и прислугой.
Не думаю, что Бетти так уж меня любила...Она просто выполняла свою работу. Мне надоедали её скучные лекции по поводу моего поведения, вечный надзор над моими уроками, моим временем, моими делами. Ещё до тошноты раздражали её строгие правила в меню, то, что она жила по расписанию и заставляла меня следить за всеми пунктами её распорядка дня. Самое ужасное было то, что эта женщина бегала за мной в мой сад! Туда, где никто никогда раньше не осмеливался приходить без моего ведома и никто не решался меня там беспокоить. Но ей было всё равно. Она не позволяла мне долго сидеть в саду и приходила за мной туда каждый раз, когда я устав от её надзора пряталась там. Ни слёзы, ни мольбы и тем более ни угрозы не трогали её. Она была гнусной женщиной, обожающей порядок.
Однако я в долгу не осталась. Когда ко мне приходила моя милая подруга Лидия, мы придумывали всякие шалости и измывались над гувернанткой. Ох, чего только мы не творили! И клали в её еду насекомых, в её кровать мышей (которых Лидия не осмеливалась брать в руки и мне приходилось самой), ставили различные ловушки, об которые она, спотыкавшись падала. Иногда мы брали некоторые её вещи и выкидывали их. Может быть это всё было жестоко над уже пожилой женщиной, но я думаю она этого заслуживала.
Лидии, конечно, ничего за это не было, но меня Бетти запирала в комнате или же заставляла делать какую-нибудь работу по дому наравне со слугами. Она почему-то считала это унижением для меня, а мне было всё равно, лишь бы не запирала подолгу в комнате.
Она тщетно жаловалась моему отцу, когда он появлялся уставший. Он лишь кивал ей в ответ, а на меня смотрел с усталой, но всё же любяще улыбкой, от которой мне становилось так тепло на душе. Я обнимала его, соскучившись целовала и уходила спать, давая возможность спокойно отдохнуть в доме . Я не хотела доставлять ему хлопот, он был так часто грустным и каким-то озабоченным.
V.
Когда приезжала мама - в доме был настоящий праздник. Слуги за два дня тщательно всё прибирали под руководством Бетти, украшали всё так, как она любит.
Однако мама, казалось не замечала их старания. Она каждый раз появлялась в разном богатом и красивом наряде, зевала, жалуясь на усталость и долгий путь, по-хозяйски проходила и просила подать что-нибудь.
Мама вела себя так, будто никуда никогда и не уезжала, а всё время была здесь. Я встречала её, наряженная в красивую, но строгую одежду Беттой, смущаясь словно перед гостьей.
Мама привозила всякие диковинные подарки с различных стран, долго рассказывала о своих приключениях, показывала какой-нибудь фильм. Я сидела всё это время рядом, внимательно слушая, радуясь, что наконец-то она вернулась, и тайно надеясь на то, что теперь она навсегда останется здесь.
Мама гладила меня всё время, что-то необычно для неё чересчур ласково говорила, целовала, баловала. Былой строгости словно никогда и не было. Даже Бетти становилась какой-то тихой, незаметной при её появлении и её голос становился притворно-мягким. Пару раз я пыталась было пожаловаться на гувернантку, но мама никогда не дослушивала, ссылаясь на то, что это просто мои подростковые капризы и не больше.
Она всё время демонстрировала мне свои наряды, учила пользоваться косметикой, делала мне сама какие-то замысловатые причёски. Советовала как стать хорошей актрисой. Каждый раз мама уезжала на разное время, но всегда надолго. Прощалась со мной так, будто уходит всего лишь на день, а уезжала на полгода или на год.
Моё сердце всегда сжималось, и мне всегда хотелась догнать её у машины, прижаться к её ароматно пахнущими дорогими духами одежде и никуда не отпускать. Сказать, что я очень сильно её люблю и не хочу, чтобы она уезжала. Однако я всегда сдерживалась и молча, как-то неуверенно махала ей вслед, стоя рядом с Бетти, которая непривычно улыбалась и что-то напоследок кричавшая. Мама улыбалась нам, смахивая слезу , садилась в машину и уезжала...Бетти удовлетворительно вздохнув, уходила в дом, а я долго смотрела на дорогу, сглатывая внутри горький, большой ком слёз. Помню, что мой любимый дяденька садовник лишь сочувственно всё смотрел на меня и качал головой.
VI.
Когда в один из приездов мама сталкивалась с отцом, они начинали сильно раздражаться, словно вовсе не муж с женой, а совсем чужие люди, вынужденные видеть друг друга под одной крышей. Я понимала почему, ведь мне так хотелось, чтобы всё было как раньше. Чтобы папа с мамой всегда были дома со мной, а эта Бетти навсегда исчезла из моей жизни.
-Нет, дочка. Уже никогда не будет всё как раньше. - как-то грубо отрезал мне однажды отец. Да я и сама об этом догадывалась. Я заметила, что когда мама приезжала, она опасливо заходила в дом, боясь застать отца. А папа, словно чувствуя, что она приехала, тут же появлялся и как цепной пёс налетал на неё с упрёками, оскорблениями и обвинениями.
-Плохая мать?! А ты посмотри на себя какой ты отец!! Дочь говорит, что уже месяц тебя не видит. А я также зарабатываю деньги, как и ты. Почему я должна сидеть дома?! Женщина имеет право зарабатывать деньги наравне с мужчинами! И не тебе судить, чем я там занимаюсь - следи за собой! - кричала на отца в один из таких стычек мать.
- Какая хорошая мамаша, бросившая семью и разъезжавшая по гастролям!!! - не унимался отец, - Ты посмотри, чем ты дочку-то научишь? Шляться по мужикам ради карьеры и гастролировать с любовниками по Миру! Какой хороший пример!
Мама дала ему пощёчину и засыпала оскорблениями, обвиняя его в том же самом. Отец грубо взял её за локоть и повысил голос.
- Папа, мама! - наконец вырвавшись из цепких рук Бетти, я побежала к родителям. Но они меня совсем не слышали, они вообще даже себя не слушали, продолжая друг на друга орать. Отчаявшись, я схватилась за папин рукав и громко взвыв, одёрнула его. Родители примолкли на миг и взглянули на меня. Я смотрела на них снизу вверх, пыталась обнять их обоих, а из глаз безостановочно лились ручьями слёзы. Они растерянно смотрели на меня, затем отец сказал матери - Вот видишь, ты ребёнка довела!
Мама, ничего не ответив, прикусила губу и ушла в другую комнату. Отец отправился в противоположную. Я так и осталась стоять, уставившись в пол и роняя крупные, солёные слёзы.
Вечером мама пришла ко мне в комнату, когда я уже легла в кровать. Она долго рассматривала картины, написанные мной, книжки и мои старые игрушки. Потом она села на мою кровать и долго гладила меня, прося за всё прощение и жалуясь на эту жизнь. Я молча слушала её почти всю ночь. А она всё говорила, говорила о том, что я уже не помню.
VII.
Когда мне было тринадцать с половиной, мои родители развелись.
Я не удивилась этому. Смотрела, как мама собирает вещи, указывает грузчикам, что и куда нужно ставить. Я понимала, что отговаривать или что-нибудь изменить уже невозможно.
Мама сама купила себе дом в другом городе и обустроила там всё так, как хотела сама. Странно, но у меня не было ни злости, ни обиды. Только лишь пустота, огромная, серая пустота охватила моё сердце и душу. До сих пор помню всё лишь как сон. Радовало хотя бы то, что родители больше не ругались друг с другом, не выясняли бурно свои отношения как раньше. А относились друг к другу с холодностью, даже как-то по-деловому, словно коллеги на работе.
Они всё что-то делили, подписывали какие-то бумаги, договаривались. Конечно же, главным вопросом стало то, с кем буду жить я.
Мама хотела меня забрать, всё уговаривала. Но я решила сама, что останусь жить с отцом. Ни того, ни другого я итак вижу не часто, а дом с моим садом был для меня самым родным, и мне не хотелось переезжать. Папа был доволен моим выбором, а мама немного пообижалась, но всё-таки согласилась, поняв что так будет лучше. Она обещала навещать меня и приказала также мне приезжать к ней. Так я осталась жить с отцом.
VIII.
Если говорить по-правде, мало что изменилось в моей жизни. Я также жила по большому счёту с Бетти, ведь папа не стал появляться в доме чаще. К маме я иногда ездила, у неё был красивый, большой дом. Она сама тоже жила там не часто, ездила всё в свои командировки. Редко, но приезжала сама ко мне.
Однажды отец приехал и принёс мне маленького котёнка.
-Дочка! Посмотри. - и вытащил из-за пазухи маленький тигровый, пушистый живой комочек. - Это тебе. Чтобы тебе не было скучно, обещай следить за ним и заботиться о нём.
-Конечно!!- я прижала маленького котёнка к себе, от счастья на глазах выступили даже слёзы. -Спасибо, папулечка! Он как тигрёнок...Я назову его...Тигра. Спасибо огромнейшее, приогромнейшее!- в радостях поцеловала отцовскую щёку.
Папа улыбнулся, потрепал меня по щеке- Да полно, полно. Тигра так Тигра. Следи за ним.
Теперь у меня был мой маленький друг. Маленький Тигра. Он спал со мной, играл и спустя время, повсюду ходил за мной по пятам. Бетти всё ворчала на него, т.к она не любила кошек, но ей пришлось смириться, ведь он был папиным подарком. Тигра тоже не очень-то её жаловал, ещё бы! Я его понимала. Я написала о нём маме по интернету. Она ответила, что очень рада за меня, просила даже отправить его фото! Я отправила тут же наше с ним фото, которое сняла Лидия.
IX.
Жизнь шла своим чередом, проходили дни, недели. Мама всё хотела, чтобы я стала актрисой как и она.
А я не хотела быть актрисой, мечтала стать писательницей. Училась, общалась со своими друзьями, рисовала, играла на фортепиано, читала книги вечерами со своим любимым котом. В общем, была самым обычным подростком. Отец никогда ни в чём мне не отказывал, мама заваливала подарками. И неизвестно какая бы моя жизнь была бы дальше.
Иногда я люблю об этом фантазировать. Как я поступаю в какой-нибудь университет, как встречаюсь с каким-нибудь парнем ( как Лидия и вообще все девушки), как просто живу как все нормальные люди и радуюсь жизни.
Но видимо, мою судьбу придумали иначе...
Страшная болезнь ворвалась в мою жизнь и подорвала моё здоровье. Она появилась внезапно, также внезапно, как буря, налетающая на корабли в море. Только вот бури-то проходят, а моя болезнь - нет. Она вцепилась в меня намертво своими клыками и не отпускала, словно вросла в меня.
Она забрала моё будущее, мои надежды, неговоря уже о здоровье и силах.
В один из осенних, дождливых вечеров я гуляла в своём саду. Я плохо себя чувствовала уже с утра, но не придавала этому большого значения. Затем вдруг внезапно помутнело в глазах, и я почувствовала ужасную боль внутри себя. Словно тысячи червей грызут мои кости и мышцы. Я задыхалась, пыталась позвать на помощь - но тщетно. Помню, что держалась за дерево, а потом провалилась в темноту.
Меня нашёл наш садовник, мокрую, холодную, без памяти лежавшую по деревом. Он принёс меня домой, смутно помню дрожащий голос Бетти. Когда я очнулась, то первым увидела озабоченное, любимое папино лицо. Он ходил взволнованно по какой-то белой комнате. Лишь спустя несколько минут я поняла, что нахожусь в больнице.
X.
-Папа! - мой голос казался мне чужим, каким-то слишком тоненьким и дрожащим.
Отец дёрнулся, поднял на меня глаза и подбежал ко мне. Я попыталась улыбнуться, но наверное получилось слишком грустно. Папа сел на кровать рядом со мной и озабоченно вгляделся в меня. Он был каким-то встревоженным и растерянным. Я попыталась встать, чтобы обнять его, но резкая боль, полоснувшая меня, заставила, вскрикнув упасть обратно на кровать. Отец испугался, покраснел и принялся успокаивать меня.
-Папа, что со мной?- спросила я каким-то отчаянным от шока и боли голосом.
-Ничего, потерпи. Скоро поправишься, сейчас ещё врач подойдёт - гладил меня отец по голове.
Врач пришёл. Взглянул на меня как-то потерянно, затем отозвал отца в сторону и что-то быстро и тихо говорил, указывая то на меня, то на какие-то бумаги и разводя руками. Я видела, как папа взволнованно с горячностью тряс его за плечи, с чем-то не соглашался. Когда ушёл доктор, папа стоял, опустив плечи и обхватив голову руками. Таким печальным и несчастным я его никогда раньше до этого не видела. Затем он повернулся и с болью посмотрел на меня. С такой болью, что даже моя боль внутри утихла на миг, сердце сжалось, и на моих глазах выступили слёзы. Отец подошёл ко мне, присел, вздохнув, и стал вновь гладить меня по щеке.
-Папа, что со мной? - как-то тихо, но взволнованно спросила у него я.
Отец проигнорировал этот вопрос, посмотрел куда-то в сторону, мимо меня и произнёс:
-Скоро мама твоя приедет.- Взглянул на часы, забормотал - да вот уже, сейчас уже самолёт должен идти на посадку. Значит скоро здесь будет. - говорил он будто сам с собой.
-Да при чём здесь мама! - пыталась крикнуть я, но получалось всё равно как-то по-детски тихо. - я спросила - что со мной?! Я должна об этом знать! - схватившись за папину руку, требовала я.
-Успокойся дочка, доктор всё объяснит - начал успокаивать меня он, затем помедлив, задумался и сказал - Конечно, ты должна знать, хочешь я сейчас его позову?
Я кивнула в ответ. Мой лечащий доктор немедленно пришёл, проверил моё состояние, спросил как-то с притворным сочувствием, о том, как я себя чувствую. Затем присел на стул рядом и всё объяснил мне. Сочувственно вздыхая и пожимая иногда плечами. Папа в тот момент не мог сидеть сложа руки, бродил всё по комнате нервно потирая руки.
Врач сообщил мне о моей страшной и смертельной болезни. Я не хочу называть её. Раньше я слышала о ней по предупредительным рекламам, новостям, но никогда не думала, что именно со мной сможет произойти такое. Хотя, думаю никто и никогда не может предугадать такое.
Неизвестно было, как она попала в мой организм. Медленно поражала мои кости и мышцы внутри, при этом забирая весь мой иммунитет. Я знала, что лекарства от неё ещё не существует, слышала об этом ещё раньше, раньше, чем доктор сказал об этом.
Также мне сообщили самое важное - мне осталось от силы год или в лучшем случае два. При этих словах врач опустил глаза вниз как провинившийся ребёнок, а отец вздрогнул и вытирая слёзы сел опустив голову вниз.
У меня не было слёз. Я лежала, глубоко задумавшись об этом, словно говорили не обо мне, а о каком-то другом, чужом мне человеке.
Затем доктор сочувственно улыбнулся, попросил не падать духом и пообещал нам сделать всё возможное.
Говорил отцу, что они работают над новыми технологиями, изобретают какие-то лекарства, что они попытаются меня спасти или, по крайней мере, продлить мою жизнь как можно дольше.
Я уже не слушала его, была в каком-то немом ступоре, словно отключился на время мозг. Может быть, я не верила во всё это до конца или не хотела верить. Так бывает, когда человек шокирован какой-то внезапной и ужасной новостью. Она словно ударяет тебя по голове внезапно, особенно когда понимаешь, что ничего изменить нельзя, просто невозможно.
Как во сне я встретила маму, как в тумане смотрела на всё, что происходило вокруг. Как она, заливаясь слезами, обнимала меня, целовала, ломала себе руки. Ругалась с врачами, как её успокаивал отец. Я лишь ухмыльнулась тогда, когда она плакала на отцовском плече, а он гладил её обнимая, успокаивала. Мне не хотелось думать о плохом, я подумала о том, что может эта беда вновь их соединит вместе. Опять понадеялась глупой надеждой.
XI.
Они, конечно, не сошлись опять, но объединили свои усилия для моего лечения. В течение года меня возили по разным странами, городам, разыскивая самых лучших и дорогих врачей. На мне испробовали все новые лекарства, какие только можно и все технологии. Это были самые бешеные годы в моей жизни. Каждый месяц я была в разных клиниках, видела около тысяч разных врачей.
Когда приближался мой уже шестнадцатый день рождения, я попросила родителей больше не таскать меня по больницам. Мне хотелось покоя и тишины. Болезнь не проходила, вцепившись ко мне накрепко. Меня уже тошнило от вида больниц.
Папа ещё настаивал, уговаривал, но мама меня поняла и согласилась. Она забрала меня к себе домой. Родители обустроили мне отдельную, специальную комнату на верхнем этаже. Там помещались все препараты и лекарства, которые якобы продлевали мою жизнь. В той комнате был также туалет и ванная. Отец сделал стены такими, чтобы ни звуки, ни холодный поток ветра не мог пробраться туда. И на окнах стояли плотные стёкла. Комната проветривалась лишь специальным вентилятором.
Мне нельзя было выходить оттуда- врачи запретили, из-за ухудшения моего здоровья, в угрозе, что я могу подхватить какой-нибудь вирус, какие-нибудь опасные бактерии.
За мной вновь ухаживала та самая Бетти, только уже с молодой помощницей Верой. Мама доверяла только Бетти присматривать за мной, давать лекарства, подключать препараты, помогать мыться и кормить меня. Гувернантка выполняла всё строго по минутам, следуя правилам моих лечащих врачей.
Каждый день я ждала смерти. Просыпалась, глядя на звёзды, нарисованные для меня каким-то талантливым художником на потолке. Вставала босиком и смотрела в окно, на кусочек неба, видневшего из него, на деревья и их ветви, качающихся на ветру. Я закрывала глаза, представляя, что чувствую его. Смотрела иногда на птиц и тоже мысленно летела с ними, иногда видела внизу людей, идущих куда-то по своим делам. Закусывала губу, немного завидуя им, что они могут просто куда-то идти.
Потом приходила Бетти, приносила завтрак, убиралась там, раскладывая все мои вещи по своим местам, будто от этого что-то зависело. Ворчала, что я хожу по комнате, напоминая, что мне полезен лежачий режим. Они с Верой давали мне какие-то надоевшие мне, но обязательные лекарства, помогали пройти все лечащие процедуры с помощью препаратов.
В определённое время я могла спокойно бродить по комнате и делать всё, что захочу. В это время я обычно рисовала на мольбертах какие-то, наверное, только мне понятные картины. Обычно там было море с розовато-оранжевым небом в закате солнца или птицы, летящие в небе. Иногда я рисовала ярко- зелёные бескрайние поля с цветами и синее-синее небо над ними.
Ещё я читала, много читала разных, интересных книг. Они помогали мне забыть обо всём, окунуться в те миры, полных приключений, побед добра над злом, полных свободы, страсти и философских смыслов. Мне казалось, что и я вместе с героями проживаю их жизнь, чувствую то же, что и они, вижу также, путешествую, страдаю и радуюсь. Я часто фантазировала и на несколько дней одевала образ какого-нибудь моего любимого героя, что немного пугало Бетти с её помощницей, считавших, что болезнь тронула и мой мозг.
Реальность не нравилась мне...Она была скучна и сера, как стены в больницах. Когда мне было грустно - я смотрела по каналам то, что происходит в мире. Иногда я смотрела всё подряд: и новости, и все глупые передачи, и мыльные сериалы и рекламы. Мне хотелось туда, в Мир.
Мама заходила ко мне каждый день и с работы звонила по два, три раза с он-лайн видео. По началу, я говорила ей всё подряд, всё что происходило, обо всех мыслях, о своём состоянии. Она слушала всё внимательно, всегда ласково улыбаясь и заботливо расспрашивая каждый раз о моём здоровье и о том, проходила ли я все процедуры.
Вскоре мне уже нечего было говорить ей, точнее сказать, не хотелось больше. Я просто звонила и смотрела на неё, отвечала только однозначно на вопросы и всё, иногда спрашивала о её делах, но про себя говорила мало, не хотелось более. К тому же мне надоели частые вопросы и звонки. Ведь итак она заходила каждый день и могла зайти в любое время, когда захочет.
Папа тоже очень часто приезжал, почти каждые пять дней. Привозил что-нибудь из новых технологий для моего досуга, что-то рассказывал, смешил, шутил со мной. Однако теперь глаза его были всегда грустны, даже когда он смеялся, а голос с печальными нотами. Я иногда жаловалась ему на надоевшие мне процедуры, на строгий контроль Бетти и вообще на то, что хотелось выйти из замкнутого пространства. Папа казалось, понимал меня, кивал головой, но ничего в моей жизни не менялось.
Ко мне приходила подруга детства Лидия, приносила всегда одни и те же цветы. Рассказывала мне о своей школе, о парнях, тусовках и интригах, произошедших с ней либо с её знакомыми. Бетти не пускала посетителей не более, чем на полчаса. Так посоветовали родителям врачи. Поэтому остальные мои друзья, особенно мальчики, очень редко появлялись, предпочитая звонки или интернет.
Да и Лидия вскоре реже стала приходить. То ли из-за того, что у неё много дел, то ли из-за моей холодности. Мне стали неприятны её приукрашенные бесконечные рассказы о своей жизни с слегка насмехающимся надо мной намёком. Поэтому я стала немного безразлично её слушать, не проявляя более интереса в её дела. Наверное, это немного обижало Лидию. Однако к счастью, она не таила зла на меня, просто реже появлялась, уходя в Мир, в свою жизнь, в свои проблемы. Я тоже не винила её в этом. У всех продолжалась своя жизнь и не их вина, что моя вот так кончалась.
Мне не разрешали впустить ко мне моего любимого Тигру. Я долго просила родителей, умоляла, но бесполезно. Ведь врачи ограничивали посещение даже людей ко мне. Помню, что очень долго снился мой любимый кот. Я играла с ним, а он спал со мной, так успокаивающе и любя мурча и грея ночами. Но когда просыпалась - не могла его найти. Иногда звала его, словно это был не сон, и он где-то, играя, спрятался т от меня. Папа принёс как-то его фотографию, и я повесила его на стену рядом с другими фотографиями и моими картинами.
XII.
Время шло, но обещанная смерть так и не приходила. Я уже не ждала её со страхом или как потом с рвением, чтобы она побыстрее меня забрала. Свыклась с вечным ожиданием , также как и свыклась со своей болезнью как с неотъемлемой частью меня.
Моё состояние заметно ухудшилось, по сравнению с прошлыми годами. Теперь я и сама не могла долго ходить по комнате, двигаться. Моя кожа становилась всё твёрже, словно я превращалась в статую. Боли я уже не боялась и стойко их терпела. Раз в неделю приходил врач, смотрел меня, качал головой, давал советы гувернантке и родителям, и уходил.
Очень скоро мне стало казаться, что врачи что-то напутали с моей смертью. Я болела, но ведь жила! Быть может я и буду так до старости жить, в конце превратившись в камень. Доктор сказал, что если всегда следовать указанному режиму я и проживу дольше, чем предсказывалось. Поэтому мама только усиливала надо мной надзор гувернантки и её помощницы.
Я продолжала жить. Точнее сказать существовать в стенах своей комнаты. Что же сказать моей души, то она словно умирала. Мне надоели и все эти надзоры, и эти стены, и вообще вся моя никчёмная жизнь взаперти. У меня пропадал часто аппетит, и я становилась безразличной ко всему.
Однажды я разбила свой компьютер и телевизор. Бетти прибежала на шум, и они с Верой вкололи мне снотворное. Ко мне присылали психолога, который с блаженной улыбкой всё толковал со мной о раздражении, о плохих, ненужных мыслях, о самовыражении и ещё о чём-то... Не помню о чём. Зато по его настоянию мне на стене смонтировали большой экран, на котором изображался какой-то парк. На нём менялась погода, в соответствии с временем года. Ещё с утра включалась звукозапись щебета птиц и журчания воды, а ночью тихое стрекотание кузнечиков. Считалось, что всё это будет на меня действовать успокаивающе. Отец всё же купил мне новый компьютер, от ТВ я отказалась. Через некоторое время я успокоилась.
XIII.
Новость о неизлечимой болезни 17-летней дочери известного кинорежиссёра распространилась по миру очень быстро. Электронные письма с сожалением и открытки приходили каждый час. Некоторые добрые люди приносили цветы, прося Бетти передать мне их. Но она не приносила больше мне их в комнату, а ставила где-нибудь в доме, после говорила мне об этом. Также в некоторых детских садах и школах дети рисовали рисунки для таких, обречённых болезнью людей. Некоторые их рисунки очень понравились, особенно рисунок одной девочки, которая нарисовала принцессу в башне, ждущую своего ненаглядного принца. Хотя все детские рисунки были мне очень милы. Там были и машины, роботы, животные, солнце, цветы.
Ко мне приходили и священнослужители из разных Церквей. Батюшка ходил кругами по комнате, махая кадилом, напевал молитвы. Приходили и пастора с различных приходов, читали мне проповеди и Библию. Однажды пришёл и какой-то буддийский священник Лама, зажёг ароматно пахнущие благовонии и медитируя, читал, напевал свои мантры.
Они все рассказывали о приближении конце Света, о вселюбящем и всепрощающем Боге, призывали к покаянию. Говорили о Рае и аде, о грехах людских и о славе Божьей. Я всё это молча слушала, усмехаясь и внутренне негодуя. Как такой любящий Бог творит такие вещи со своими "любимыми" детьми? Почему он допускает болезни и все беды на Земле? Как же он так любит и допускает такое? Почему он меня не забирает к себе и не вылечивает для того, чтобы я спокойно жила как все люди, животные и растения в мире. Или он это считал Жизнью? Оставил меня где-то между смертью и жизнью... Ему было плевать на меня. Также как и на всех нас.
Всё, что они говорили - я считала чушью. Мне было даже смешно. Особенно когда приезжала молодёжь с разных приходов и пели псалмы и гимны с хвалой Богу и просьбой нас простить и помиловать. Лучше бы за это время помогли бездомным или занялись чем-нибудь полезным.
Затем ко мне начали приезжать также многие сочувствующие люди с разных уголков нашей планеты. Сначала меня всё это трогало, и я каждый раз благодарила их всех за сочувствие и внимание. Но потом я поняла, что для многих это просто было как хобби, развлечение и они приезжали, словно туристы на экскурсию в наш город и посмотреть на меня, как на диковинку. Изображая сочувствие, а на самом деле, наверное, доказывали сами себе, что кому-то хуже, чем им. Я смотрела на весь этот маскарад, молча, пропускала всё мимо ушей, думала о чём-то своём.
XIV.
Однажды ко мне приехала очередная из таких групп с благотворительной миссией. Это были студенты из какого-то престижного университета. Бетти объявила мне о их приходе, но я устав от предыдущих посетителей да и ещё неважно себя чувствуя отказалась. Мне не хотелось никого видеть. Тем более чужих. Однако мама настояла на этом, уговорила принять их последних, сообщила, что их всего пятеро, и они проделали долгий путь. Я нехотя согласилась и то, только ради мамы.
Как и всегда они мало чем отличались от предыдущих людей, посещающих меня ежедневно. Им всем было лет по двадцать, может немного больше. Девушки и молодой человек сочувственно смотрели, что-то рассказывали, пели, что-то дарили. Я не слушала их, мне было всё равно, думаю, что и им на меня тоже. Когда с безразличием разглядывала их, заметила одну девушку чем-то отличавшуюся от остальных. Было видно, что далеко не сочувствие заставило её приехать сюда, а возможно, что её просто уговорили друзья.
Она зашла как-то испуганно в комнату, озираясь по сторонам, потом увидев меня, спрятала глаза. Пока все остальные, изображая сочувствие и соболезнования, выполняли свою миссионерскую программу, та девушка бродила тихо по комнате и остановившись у стены с моими картинами и фотографиями, принялась с интересом рассматривать их. Она не заметила, что я наблюдала за ней.
Та девушка была красивой, стройной, с добрыми и какими-то грустными, рысьими глазами. Она долго разглядывала мои написанные картины, словно увидя в них какой-то особый смысл, тронувший её.
Девушку одёрнули друзья, заставив вздрогнуть и обернуться. Она столкнулась с моим любопытствующим взглядом и от неожиданности уронила один из моих рисунков.
Я смотрела прямо в её глаза, она же как-то понимающе ответила взглядом и грустно улыбнулось. Мне казалось, что она меня знает и понимает. И жалела меня по-настоящему. Слишком уж просто она смотрела. Я смотрела на неё и видела себя, мы чем-то были похожи. Возможно, мы были бы похожи, если бы не моя болезнь. Невесть откуда взявшая меня обида кольнула в грудь.
Я позвала Бетти и попросила, чтобы все ушли и оставили меня одну. Но потом, подумав, попросила ту девушку остаться. Все удивились, но подчинились мне. Мы остались одни с этой девочкой.
- Как тебя зовут? - каким-то сиплым голосом спросила я.
-Дарья...- ответила тихим голосом та.
-Я заметила, тебе нравятся картины.- усталым голосом сказала я.- можешь взять одну из моих на память.
Дарья удивилась и тепло улыбнулась :
- Да, мне очень нравятся твои картины. Спасибо. - затем немного подумав, добавила- но мне нечего подарить тебе.
-Но мне ничего не надо.- ответила я. - Разве что скорой смерти.- добавила себе под нос .
Однако девушка услышала меня и удивлённо вскинула глаза.
-А ты сделала всё, что мечтала сделать? Ну я имею в виду вообще исполнились ли какие-нибудь старые мечты, желания?- спросила звонким голосом моя гостья.
Эти вопросы удивили меня.
-Как же я тебе сделаю всё это? Я же не как ты... Не здоровая. И не могу делать всё, что мне вздумается как всем вам.- обиженно и как-то грубовато ответила я.
Дарья вовсе не обидевшись ответила - А ты попробуй. Разве тебе нравиться медленно умирать вот так? Ты уже похоронена в этих стенах.
Её слова больно били меня по сердцу.
-Как ты можешь так говорить?- захлёбываясь слезами, жалобно спросила я.
Дарья подошла и села на мою кровать.
- Прости. Я не хотела обидеть. Просто говорю, то, что думаю.- грустно промолвила она.
Никто никогда из посетителей не садился близко ко мне, родители запрещали из-за страха, что они могут меня заразить, а гости брезговали близко подойти как к прокажённой или суеверно верили, что я, как и все больные могу забрать всю их хорошую энергию себе в пользу или завидуя их здоровью.
-Ты не боишься меня? - задала я никчёмный вопрос.
-Нет.- как-то весело отозвалась та.
Я опустив глаза медленно обречённо вздохнула:
-Ничего нельзя изменить.
-Ты не права.- она хотела ещё что-то добавить, но в комнату вошла Бетти выпроводить гостью. Я хотела её остановить, но гувернантка, всплеснув руками взбесилась, увидев, что девушка сидела так близко ко мне.
Она грубо схватила её за локоть и, ругаясь, поволокла прочь. На пороге, с другой стороны они почему-то замешкались, и вскоре я увидела Дарью, ворвавшуюся обратно в комнату. Она подбежала ко мне, нагнулась и поцеловала мою щёку. Затем улыбнувшись сказала:
- Видишь, можно пытаться что-то менять.
Я ничего не успела сообразить, как следом за ней прибежали разъяренные Бетти с Верой с криками и воплями схватили девушку и выпроводили из комнаты. Я встала и даже попыталась дойти до двери, но её как и всегда заперли намертво.
Долго била кулаками в дверь и плакала, обвиняя всех в этой несправедливой жизни. Затем устав села на пол и долго смотрела на улицу через окно.
"-А ты сделала всё, что мечтала сделать?"- вспомнила я её вопрос. Да я уже и не помнила о чём мечтала раньше. А сейчас... У меня не было ни мечт, ни надежд, зачем придумывать то, что всё равно невозможно осуществить? Горькие слёзы катились с моих глаз на пол.
XV.
Всю ночь я лежала, не сомкнув, глаз всё думала обо всём. О той странной девушке, о своей жизни. Вспоминала всё, что было раньше, смотрела на то, что окружало меня в этой комнате.
"Ты уже похоронена в этих стенах." - зазвучали её голосом в голове слова. Она была права...Ведь я итак уже не жила. Как можно жить, не видя настоящего солнца, не чувствовать ветра, холода, жары. Не чувствовать кожей холодные капли дождя, босыми ногами родную землю, мягкую траву, не вдыхать свежий морозный воздух? Слёзы текли с моих щёк, обречённо скатываясь в подушку. Что я могу сделать?
"...можно пытаться что-то менять." - вдруг вспомнились её слова. Я задумалась и вытерла лицо руками, перестала реветь. Ведь можно... попробовать.
Я всё просчитала. Утром, как и всегда Бетти пришла с завтраком кормить меня. Когда я поела, она принялась подключать нужные для меня препараты. Для этого ей приходилось нагнуться надо мной, в кармане её передника должен был быть ключ. Он открывал дверь, как и снаружи, так и изнутри комнаты. Осторожно, стараясь, чтобы она не заметила- я просунула руку в её карман и сразу нащупала ключ. Также незаметно вытащила его оттуда. Ничего не подозревавшая Бетти, закончив со всем, также как и обычно вышла из комнаты, захлопнув до щелчка дверь. Я медленно поднялась, доковыляла до шкафа. Слава Богу, что моя тёплая одежда тоже была там. Я сложила, нужные, на мой взгляд, одежду и вещи в найденную в комнате старую сумку. Оделась, причесалась и взглянула на себя в зеркало.
От туда на меня смотрела бледная, темноволосая, худая девушка. С большими синими кругами вокруг глаз. "Как мумия" - отметила про себя я. Только глаза были какие-то чересчур большие и живые, по сравнению с телом.
Я медленно засунула ключ в скважину и повернула его. Дверь тихо щёлкнула, и собравшись с духом я открыла её. Меня встретили длинные, чистые коридоры, накрытые красивыми дорожками. Осторожно ступая, я тихо вышла из комнаты, даже не обернувшись напоследок. Хотелось как можно быстрее смыться отсюда.
Хорошо, что я привыкла терпеть боль, иначе было бы худо. Осторожно ступала, останавливаясь на каждом шаге, я шла прямо в мамину комнату. Насколько я помню, там должны были быть деньги в сейфе. Так как мама была на работе, в ней никого не было. Сама не знаю откуда, но я догадалась о коде на её сейфе. Это была дата моего рождения. Взяв оттуда одну пачку бумажных купюр и захлопнув сейф, я вышла из её комнаты и незаметно пробралась к лестнице.
Было опасно столкнуться с кем-нибудь из слуг, хорошо, что в доме их было только три. Бетти, Вера и кухарка. Поколебавшись и удостоверившись, что никого у лестницы и выхода на крыльцо нет, я начала спускаться. С каждым шагом внутри меня остро врезалась боль, но я стерпела всё, прикусив губу.
Наверное, Бог в это время всё-таки был на моей стороне! Всё оказалось очень легко и просто. Я благополучно спустилась и вышла наружу через стеклянные двери, ведущие на крыльцо. В лицо мне резко подул весенний, уже тёплый, настоящий ветер! Я зажмурилась от резкого дневного света и приостановилась. Теперь мне нужно было незаметно выйти из маминого двора.
Её дом, так же, как и папин был за городом, в нескольких километрах от города. Там, впереди росли высокие, густые деревья, а за ними дорога, ведущая в город. Всё ещё не веря в свою долгожданную свободу я стояла, оробев смотрела вокруг себя, как маленький котёнок, очутившийся впервые на улице. Где-то сзади, в доме, я услышала голоса. Медлить было нельзя.
Забыв про боль, я рванула вперёд и впервые за четыре года побежала! Если это можно было так назвать. По-крайней мере я быстро очутилась среди деревьев и остановилась там, прислушавшись. Вокруг было тихо, только широкие ветви елей слегка шумели, покачиваясь на ветру. Одна из них дотронулась до моего лица. Я закрыв глаза, вдохнула в полную грудь свежий и давно мною забытый еловый запах и нежно погладила зелёные иголки, словно пушистого зверька. Затем осторожно вышла на дорогу.
XVI.
Осторожно топая по извилистой дороге, я смотрела на небо. Оно было ещё прекрасней, чем я рисовала. Облака плыли быстро, меняя свои причудливые формы, словно показывая немой спектакль, рассказывали о чём-то. Солнце, золотыми лучами, играясь, выглядывала и пряталась за ними. Как нарядная девка, вся в золоте, улыбаясь, заигрывала со своим женихом. Вокруг уже почти не было снега, только в ямах и под широкими елями местами он лежал чёрный, как всеми забытая старая вещь. А земля ещё покрывалась жёлтой, прошлогодней травой, сквозь которую, можно было заметить, пробивалась молодая зелёная, сочная зелень. Я улыбалась, смотря на неё, она мне напоминала маленьких, но быстрорастущих детишек. Во многих местах росли уже яркие цветы мать-и -мачехи. Такие яркие и весёлые, они словно улыбались солнцу, подставляя свои лица. Я остановилась, залюбовавшись на невесть откуда взявшуюся чайку, которая закружила надо мной и что-то звонко сообщала.
Мне хотелось по- дольше смотреть на всё это, но надо было спешить, ведь меня могли спохватиться в любой момент. Я вышла на общую трассу, ведущую в город, и зашагала по обочине по направлению к нему. Мимо меня промчались два мобиля, я съежилась, боясь, что это за мной, но к счастью они не остановились. Через некоторое время ко мне подъехал ещё один мобиль, остановился впереди меня, поджидая. Я тоже остановилась, ожидая, что это за мной. Но никто не выходил, не бежал ко мне и не забирал меня обратно. Немного постояв, кто-то посигналил мне в мобиле, приглашая подойти поближе. Волнуясь, я подошла к нему. За рулём сидел пожилой мужчина с добрыми глазами.
- Ну, чего? Чего замешкалась-то?- спросил он, рассматривая меня.
Я ничего не ответила.
-Ты откуда идёшь-то? Выглядишь не очень...Болеешь что-ли? У тебя здесь дача? Могу подвезти.- дружелюбно спрашивал старик.
-М-да. Я болею, мне надо бы к в врачу, в город.- еле слышно, разлепив губы пробормотала я.
-Ну садись тогда. - предложил он.- Поссорилась что-ли с кем?-поинтересовался он.- Да ты не робей, садись давай, не бойся, не трону.
- Я и не боюсь.- ответила я, садясь рядом с ним. Я и вправду не боялась его. Главное, чтобы меня не отвозили обратно. А мужичок выглядел вполне безобидно, всю дорогу что-то весело рассказывал или напевал. Я смотрела в окно, на проносившихся мимо нас деревья, дома, поля и озёра. Иногда у меня захватывало дух от езды, ведь я уже давно не ездила в мобилях. Мне нравилось, что этот мужчина не задавал больше лишних вопросов, нравилось слушать его, смотреть на дорогу впереди и на меняющийся пейзаж в окне. Я не заметила, как мы быстро въехали в город, опомнилась, лишь тогда, когда увидела большие улицы с огромными зданиями и множество людей, как муравьёв, сновавших туда- сюда.
-Ну-с, приехали.- водитель остановил мобиль у какого-то большого здания. - Здесь ты найдёшь нужного тебе доктора.
-Спасибо большое. - поблагодарила я его и протянула ему деньги.
-Нет, не стоит. - отмахнулся тот,- здоровья тебе и удачи девонька.- пожелал мне мужчина, мигнул мне глазом и уехал, растворившись в сотнях разных мобилях. Я лишь улыбнулась ему вслед.
Осторожно обойдя здание, я поплелась по улицам в неизвестном направлении. Люди сновали мимо меня с серьёзными и озабоченными лицами. Иногда безразлично окатывали взглядами. А я шла и как умалишенная улыбалась каждому встречному, хоть и видела их впервые. Почему-то они мне все казались какими-то родными. Кто-то удивлённо смотрел на мою беспечную улыбку и весёлый взгляд, наверное, приняв меня за наркоманку, но мне было всё равно кто, что думает. Ведь не объяснишь же им, что я очень соскучилась по всем.
XVII.
Я вошла в первое попавшее кафе и села за свободный столик у окна. Заказала себе кофе и булочку. Было так приятно делать заказ, словно делаешь это всё время. Затем я пила свой вкусны кофе, ела и смотрела сквозь оконное стекло на таких разных людей, идущих по улице. Таких разных: с разными лицами, причёсками, одеждой, бегущих по разным, своим делам. У каждого из них своя жизнь, проблемы, радости и горе.
Я вглядывалась во все их лица и размышляла о том, что каждый из них ищет в своей жизни для счастья, о чём мечтает, кого и что любит. И представила себя среди них, тоже куда-то мчащуюся по срочным делам, например, на работу. Представила, как я работаю в каком-нибудь офисе, улыбаюсь коллегам, что-то объясняю клиентам, отвечаю вежливо на звонки. Как я усталая сажусь в мобиль и спешу к своему любимому мужу с детьми. По пути заезжаю в какой-нибудь магазин, покупаю что-нибудь из еды. Приезжаю, готовлю и кормлю свою любимую семью. Болтаю со своей подружкой по телефону, купаю малышей. И засыпаю в объятиях любимого человека с улыбкой на лице, благодаря Кого-то за это всё, за этот день.
Я вдруг поняла, что не такие уж все мы разные. Мы просто все хотим выделиться каждый друг от друга, считая себя особенным, чем другие. Относимся с безразличием и презрением друг к другу. Не понимая, что каждый из нас тоже живёт, мечтает, любит. Что каждый из нас в чём-то слаб, а в чём-то силён, все мы над чем-то плачем, чему-то радуемся. И на самом деле нуждаемся в тепле и поддержке друг друга, боясь признать это даже самому себе. Думала также о том, что человек чаще сам придумывает себе проблемы.
За своими думами я не заметила, как прошло около двух часов. Расплатившись и поблагодарив официанта, я вышла из кафе и пошла гулять дальше по городу. Я всматривалась в памятники, размышляла об истории и культуре. Зашла в выставочный зал старинных картин. Там меня встретила как-то радостно пожилая дама, получив деньги за билет, проводила в залы с картинами и оставила там одну. Картины были все разные и очень красивые, некоторые необычные. Я бродила по залам, рассматривая с интересом каждую из них, удивляясь, почему не было больше посетителей.
После этого я бродила по большущим супермаркетам, мне нравилось, как и все просто ходить, что-то мерить и выбирать. Я даже купила себе красный шарфик и перчатки. Услужливые продавцы то и дело всё предлагали мне что-нибудь померить, посмотреть. Я вежливо отказывалась, и иногда соглашалась.
Затем пообедала в пиццерии одного из супермаркетов. Было так замечательно есть то, что ты хочешь и тогда, когда хочешь. За соседним столиком весело гомонили и почему-то улыбались мне озорные мальчишки лет десяти. Я улыбалась им в ответ. Когда вышла оттуда, меня встретил уже вечер. Какие-то две девушки примерно моего возраста прошли мимо, о чём то бурно говоря друг другу и окатив высокомерным взглядом с ног до головы. Я ответила доброй улыбкой, и они изумлённо замолчали.
Нехорошо себя чувствуя, кутаясь в тёплую кофту, я добрела до большого парка. Меня встречали весёлые и пьяные парни с выпивкой в руках. Кто-то даже приглашал присоединиться, но я отказывалась, быстро семеня вперёд, словно опаздывая куда-то. Я нашла пустую, одинокую скамью под большим, ветвистым деревом. Села на неё и вспомнила мой маленький сад. На сердце стало гораздо теплее. Ко мне подошёл какой-то бродяга и сел рядом. Он что-то бормотал мне о каких-то волновавших его проблемах, кажущимися ему очень серьёзными. Я слушала его, кивала головой. Он, видимо приняв меня за свою, предложил мне что-то выпить, протянув бутылку. Поразмышляв немного, я согласилась и отхлебнула немного горький напиток. По желудку пробежало что-то горячее, согревая в вечернем холоде. Так мы сидели вместе примерно час. Вскоре алкоголь давал в голову и мне, хоть я сделала всего каких-то пять маленьких глотков. Уже и я что-то рассказывала ему. Бродяга понимающе качал головой, курил, тоже что-то добавлял.
Хоть я впервые и попробовала спиртное, мне не было стыдно, на сердце было так легко и спокойно, как будто всё шло по плану. Вытащив из кармана немного денег, протянула их моему знакомцу. Он вытаращил на них глаза, затем неверя, вырвал их с моих рук и очень долго кланялся и благодарил меня за помощь и щедрость, желая различных мне благ. Я отмахивалась и тоже поблагодарила его за компанию. Бродяга, ещё немного помявшись, исчез в темноте также внезапно, как и появился.
Я вновь осталась одна. Взглянула на небо, а там сияли вечноулыбчивые, далёкие звёзды. Значит не одна, улыбнулась я, и легла на скамью спиной, уставившись в эти спокойные, молчаливые, прекрасные и загадочные, мигающие мне точки на Небе.
Холодным утром я проснулась от боли. Долго не могла понять, где я нахожусь и что со мной. Вспомнив всё, огляделась вокруг. Небо затянуло тучами, всё было серо и уныло. Ещё эта боль, усилившая и зудящая, не давала мне покоя. Я поплелась туда, куда глаза глядят. Город ещё не проснулся, и на улицах не было ни души. Словно мёртвый. Душу охватила тяжёлая тоска.
Может вернуться? Нет. Ни за что. Отгоняя от себя эти мысли, плелась куда-то без цели. Вдруг мне показалось, что я совсем одна в этом огромном городе, в этом огромном мире. Как будто забытая и брошенная кем-то старая игрушка на дороге.
Я добрела до городского кладбища. Там меня встретили шумно гомонившие мрачные вороны и чёрные грачи. Я смотрела на серые, обросшие местами старые памятники и кривые кресты. Бродила среди них и чувствовала тихий, мёртвый покой, идущий из-под земли. Печаль обняла меня своими огромными лапами и склоняла к могилам. Внезапный звон колоколов заставил вздрогнуть меня и уйти от мрачных мыслей. Колокола звонко и необычайно чисто били с церковной колокольни где-то вблизи. Сначала этот звук испугал меня, но затем начал нравиться, отгоняя от печали и тоски, он словно звал меня куда-то. Что чистое и светлое было в их сильном звучании. Мне вдруг захотелось зайти в Церковь. Хоть я никогда в жизни не была там.
Найти её оказалось легко по ярким, золотым куполам, выглядывающим среди ещё голых, серых ветвей деревьев.
Я зашла внутрь. Увидела много разных икон с изображениями святых, развешанные на стенах. Около каждой из них горели сотни маленьких и больших свечей. От них, в полумраке становилось как-то светло и тепло внутри. Каждая свечка была чем-то похожа на человека. Они все были разные, как и те люди, которые поставили их, но всё-таки они все были свечками. И со своим маленьким свечением все вместе образовывали большое, яркое сияние. Несколько бабушек что-то напевая, всё крестились и кланялись образам. Посередине Церкви батюшка напевал молитвы. От его спокойного, сильного голоса и складной, быстрой речи становилось на душе спокойно и хорошо. Казалось, что эти слова закрадываются в сердце, принося туда что-то тёплое, доброе и светлое. Я купила одну свечку, подошла к первому попавшему мне на глаза образу. Это была Дева Мария, или как её называют, Богородица. Я не знала, что надо говорить и делать. Стояла перед ней и смотрела в её спокойное и грустное лицо, на склонившейся голове, и на маленького красивого мальчика- Иисуса, смотрящего на меня своими добрыми и светлыми глазами. В сердце словно что-то прорвалось, вдруг стало очень жаль, что я не была здесь раньше, что родители ничего толком не рассказывали и не водили меня сюда. Слёзы резко потекли ручьями из глаз, выплёскивая из души все обиды, злость и боль. Всё, что накопилось за мою жизнь плохого и ненужного выходило наружу крупными, солёными слезами. Все, тяжёлые обиды за несправедливость и боль, которые давили на меня вырывались изнутри серебряными каплями, бежали по щеками и разбивались звонко о пол. Богородица с младенцем сочувственно смотрели на меня.
-Прости...-прошептала я. Зажгла свечку. Не умела молиться, но знала, что надо о чём то просить когда ставишь свечку. И я попросила. За моих родителей, за их долгую жизнь и благополучие, за всех людей на Земле, за их прощение и счастье, за весь Мир, за его процветание и жизнь, за Любовь и Свет, всегда следующих в наших жизнях. Всё это я попросила, поставив одну, всего навсего одну маленькую свечку перед иконой. Поклонилась лику и вышла. На душе было светло, спокойно и уютно как в только что убранной и тщательно вымытой комнате.
На ступенях у входа я остановилась, увидев знакомый мобиль и фигуру около него. Отец стоял, держа свечку в руках, о чём-то печально размышляя. Вдруг так сильно захотелось обнять его, такого несчастного, грустного и родного.
-Папа...Папа!- позвала я его.
Отец поднял голову, обернулся. По его глазам побежали слёзы.
-Доченька! Родная!- он кинулся ко мне с объятиями и я прижалась к отцовской, широкой груди.
-Папочка.- плакала я, прижимаясь к отцовской щеке.
Затем, слегка отстранившись спосила - А что ты ту делаешь?
-В Церковь ходил, за тебя просил у Бога. Вот, маме твоей свечку тоже взял.- ответил он.
Я удивилась, ведь родители не были крещёнными и не верили раньше в Бога. Но это было уже неважно то, что было раньше. Я была очень рада встретить его именно здесь.
Взглянула на отца. Только теперь заметила, как сильно он постарел за время моей болезни. Поседел и покрылся мелкими морщинами. И весь как будто уменьшился, поник.
-Папа, прости меня.- ткнулась головой ему в грудь.- Я хочу к маме...Поехали к маме!
Отец обнял меня, поцеловал крепко и отнёс в машину.
Когда-то я мечтала стать писательницей, но за всё время не написала ни одной книги. У меня почему-то не хватало на это время. Вот теперь я решила всё-таки написать. Правда не о каких-то интересных и захватывающих приключениях, о чём хотела написать раньше, в детстве. А написала немного о своей жизни, как это эгоистично ни было. Мне хотелось оставить частичку памяти о себе, а также попросить тех, кто будет это может быть когда-нибудь читать, любить эту жизнь и людей. Хотя бы тех, кто окружает их. Поверьте, что все мы нуждаемся в любви и заботе. И если подарить немного тепла и внимания ближнему, потратив на него своё время, многим станет легче и лучше жить.
Не знаю, зачем я вообще написала всё это, но думаю, что зачем-то это надо. Теперь я поняла, что всё, что случается в нашей жизни - не случайно, а несёт какой-нибудь смысл и может быть учит чему-нибудь, даже если это беда или несчастье. Главное всегда видеть свет в темноте и идти к нему. А ищущий Свет найдёт его. Я благодарна Богу за всё, что было. За каждую секунду моей жизни, за то, что вообще позволил мне появиться на свет. За моих родителей, за то, что именно у них я родилась и именно они меня воспитали. Также за моих друзей, слуг и ту девушку, посланной Им мне в помощь. За всех и за всё.
Мне становится всё хуже. Не знаю от того ли это, что я сбежала два дня назад и провела день без лекарств и препаратов, то ли просто подходит моё время. Сердце моё радует то, что папа остановился надолго с нами и они с мамой целыми днями дома. А ещё папа принёс мне моего Тигру! (который сейчас сидит рядом со мной, и трётся о моё плечо.) Он так вырос! И стал ещё красивее, похожий на настоящего тигра.
Ладно, мне пора идти спать, ужасно плохо себя чувствую.
Не судите строго меня, если что не так. Ведь мне всего 18. Да, теперь уже 18!
Я прожила гораздо дольше назначенного врачами срока. Кто знает, может быть доживу до старости и когда-нибудь вылечусь насовсем.
Ваша Нелли
Эпилог.
Нелли умерла через неделю после своего дня рождения. У её могилы стоит статуя того самого маленького ангела, который когда-то её отец поставил в пруду маленького сада.
А в саду, у дома известного режиссёра появилась статуя маленькой девочки с книжкой и котёнком у ног. Родители Нелли прочитали её дневник и выпустили в Свет маленькую книжку под названием "Моя маленькая жизнь"
Хороший друг Абрама, её отца, прочитав рассказ Нелли, глубоко растрогался и подарил родителям этой девушки ту самую скульптуру, которая до сих пор стоит в том саду.