1.

Время в автобусе тянется долго. Очень долго. Особенно если этот автобус останавливается каждые полчаса "по требованию пассажиров". Нет, конечно, для моих сыновей, Войки и Ярика, каждая остановка праздник. Ведь там столько всего интересного за окном. А в автобусе так скучно.

Идея поехать на Куликовскую битву с детьми принадлежит мне. В принципе, раньше мы так поздно уже не ездили: празднование победы на Куликовом поле происходит в середине сентября. Но вот когда детям исполнилось шесть лет, мы решили рискнуть. И теперь терпим, как и все остальные участники этой поездки.

- Папа! Папа! - Войка сорвался с места и помчался куда-то по полю, перепрыгивая через лужи и канавы. - Смотри!

Я вздохнул и побежал за ним. Умеет мой сын заставить тебя смотреть на что-то, ох, умеет! Говорят, я был таким же в детстве.

- Смотри-смотри! - сын нырнул в канаву и тут же выскочил из нее, как на пружинке, но уже с палкой. - Гляди, какая большая! Меч! Защищайся!

И, недолго думая, Войка попробовал на меня напасть. Спасая свои светлые брюки, мне пришлось отобрать у него палку и выкинуть подальше. Ребенок на меня обиделся, но ровно до тех пор, пока не увидел следующую и не помчался за ней. На секунду задержавшись, чтобы посмотреть, что делает второй, - его брат-близнец Ярик, - я побежал за Войкой.

Ярик в этот момент нашел кучу камней и лужу и теперь старательно совмещал одно с другим. Рядом с ним стояла мама и терпеливо ждала, пока водитель даст сигнал к отправке. Водитель курил и трепался с остальными пассажирами. Так что времени еще было полно.

Пока я смотрел на все это, Войка уже усвистал чуть ли не на другой конец поля. И что-то там радостно раскапывал. Надеюсь, это был не клад.

2.

- Папа! Папа! - Войка ворвался в нашу палатку, словно ураган. - Смотри, как я умею!

Продрав еще слипавшиеся глаза, я посмотрел на сына. В руках у него был большущий топор. Как он у него оказался, было непонятно. У нас такого большого не было.

- Смотри! Смотри! - потащил меня наружу ребенок. - Вот!

Перед палаткой лежала большая палка, перерубленная в середине. Количество щепок говорило о том, что занимался этим делом мой сын очень долго.

- Доброе утро! - у нашего костра, развалившись, полулежал Андрей, парнишка из Казахстана, и подкидывал дровишки в пламя. - А я уже кумган ваш вскипятил с помощью Войки. А вы все спите! Он, кстати, неплохо дрова рубит. Я аж завидовать начал такому помощнику.

Выбравшись из палатки, я потянулся. Светлое небо обещало прекрасную погоду на весь день. Огромный овраг, где, прямо на берегу Дона, расположился наш лагерь, еще спал. Сама великая река, здесь еще маленькая и своенравная, как сиамская кошка, журчала и пенилась, тренируясь для последующего величественного и мощного течения. Тут ее пока можно было перейти вброд в любом месте.

Поздоровавшись с Андреем, я пошел умываться. Народ пока еще спал, и никто не купался. Войка тут же увязался за мной.

- Папа! Папа! - когда я наклонился к воде, сынок тут же дернул меня за штаны так, что я еле удержался на мостках. - Это здесь я тонул?

- Не! - рассмеялся я. - Ты тонул на реке Буян, что под Самарой. Это довольно далеко отсюда. Хотя место довольно похожее.

Под Самару, на битву Тимура и Тохтамыша, мы катались как-то в июле. И там тоже была степь, небольшая речка под боком и множество палаток, где жили будущие участники реконструкции битвы. Именно там ребенок, обожающий купаться, попробовал нырнуть в воду сразу после меня, не дожидаясь, пока я повернусь и возьму его. Страха перед водой это не добавило, а вот желание узнать, можно ли утонуть и здесь, появилось.

- Эй! Берендей! - позвал меня Андрей. - Я вам тут чай налил. Наш, настоящий. Казахский. Идите пейте, дома вы такой не попробуете!

Я усмехнулся и, сгребя сына под мышку, чтобы он действительно не нырнул в воду, пошел к костру. "Татарская" часть лагеря медленно начинала шевелиться.

3.

- Папа! Папа! - Ярик пыжился и дулся что было сил. - Смотри!

Лук, в длину больше, чем сам Ярик, изогнулся дугой и выплюнул стрелу, которая, впрочем, пролетела всего пару шагов. Однако и это было предметом гордости ребенка.

- Чему сыновей учишь? - Андрей возник словно из-под земли. - Ага! Уже стреляют! Слышал, ты их уже на лошади катал. По-настоящему!

- Шмакают! - ответил я. - Они называют это "шмакать из лука".

- Точно-точно! - рассмеялся Андрей и поправил свою шапку с меховой оторочкой, наблюдая, как ребенок сражается с руками, тетивой, луком и стрелой. - Действительно шмакают!

- Давай быстрее! - Войка, приплясывавший рядом от нетерпения, толкнул брата. - Моя очередь стрелять!

- Нет, моя! - заявил Ярик, уложив, наконец, стрелу на тетиву и пробуя натянуть лук. - Папа! Смотри!

Внизу под пригорком, на который мы взобрались стрелять, проходил конный турнир. Не тот, что проводится для зрителей. А так, для себя. Разные люди, одетые в костюмы четырнадцатого века, - русские, татары, монголы, европейцы, - веселились и смеялись, пытаясь на скаку попасть мечом по кочану капусты или выстрелить назад, изогнувшись. Многие падали. К ним тут же бежали на помощь. Как выдерживали все это кони, я не представляю.

- Папа! Папа! Смотри! - закричали хором мои дети, и я обернулся, чтобы увидеть, как оба ребенка, натянув совместными усилиями лук, выпустили стрелу. Стрелу, что перелетела через меня.

- Хорошие батыры у тебя растут! - произнес Андрей и подошел к детям. - А теперь смотрите, вот если сделать так...

4.

- Папа! Папа! - кричали мои сыновья, сидя на огромном бревне и пытаясь поднять тяжеленные подушки. - Смотри! Вот!

Забава называлась "бой подушками". Надо было усесться на гладкое бревно и сбивать противника подушкой, набитой сеном. Все ничего, кроме того, что за два дня, что мы тут живем в палатках, сено отсырело, и теперь такая "подушечка" весила больше, чем шестилетний ребенок. Тем не менее, дети старательно пытались поднять их с земли и вступить в бой.

- Вам помочь? - две миловидные девушки в русских костюмах присели у бревна, обращаясь к детям. - Давайте мы тоже будем участвовать!

Дети, порядком запыхавшиеся от бесплодных усилий, радостно закивали головами. Девушки тут же уселись за спины детей и помогли им поднять подушки.

Я перевел взгляд на то, что творилось вокруг.

- Эй! Берендей! - позвал меня Андрюха. - Смотри! Настоящая хлебная печка! И гончарная! И кузнечная!

Андрей активно принимал участие в постройке каждой из них, и теперь ему не терпелось похвастаться. Хлебная печь уже работала. В ней ребята пытались выпечь хлеб, несмотря на небольшой дождик, что решил покапать на нас ради разнообразия.

На дождь точно так же не обращали внимания торговцы. Фестиваль - одно из мест, куда многие ремесленники привозят свои изделия, чтобы показать их другим и продать. Ведь большинство таких вещей не купить ни в каком магазине. А если нужного товара нет, его всегда можно заказать. У моей жены, например, так были заказаны сережки.

- Папа! Папа! Смотри! - я повернулся на голос Ярика, чтобы увидеть торжественное, медленное падение с бревна всех, кто на нем был. И детей, и девушек. И все смеялись в голос.

- Ого! Девушки! - рядом появились молодые люди. - Как у вас тут весело. А это ваши дети? Или ухажеры?

Парни хихикали. Шутка им явно казалось удачной. Одна из девушек смерила ребят презрительным взглядом.

- Это наши женихи! - заявила она.- И вам, малышне, до них еще расти и расти!

5.

- Папа! Папа! Смотри! - Войка взмахнул саблей. Вес металла унес ребенка в сторону от брата, который держал в руках вторую, более длинную саблю и, сражаясь с ее весом, стремился поднять ее вверх.

- Папа! Здорово? - вопрос был скорее риторическим, но я отнесся к нему со всей серьезностью. Мое оружие хоть и не заточено и порезаться им невозможно, все равно опасно. К тому же, отобрав топор, так как они перерубили уже все дрова и примеривались порубить палатку, я обещал, что научу их "сражаться".

- Ноги шире расставляй! - заметил я. - И не стремись размахивать оружием без дела. Вот тогда будет здорово. А сейчас так, плоховато.

- А у меня? - Ярик справился с оружием и стоял, похожий на самурая из черно-белого кинофильма. - Вот! Смотри!

Сабля оказалась все же проворнее. Извернувшись, она дернулась и тут же вонзилась в землю, отбросив моего сына в сторону. Я рассмеялся. Мои дети весят сейчас не меньше пуда, а вес каждой из сабель не превышает килограмма. И, тем не менее, именно оружие таскает за собой ребенка и треплет его из стороны в сторону, а не наоборот. Даже тяжеленный топор не доставлял моим детям столько хлопот, как сабли.

-Смотрите! - я взял Яркину саблю в руку. - Все дело в балансе. Если с ним бороться, то клинок будет тяжел и неподатлив. А если дать оружию немного свободы, то она сама приведет вас к победе.

Я провернул клинок над головой и вернул оружие сыну.

- Давайте, пробуйте дальше.

- Берендей! - Андрюха с некоторой опаской смотрел на моих детей, размахивающих саблями. - Пошли потом сулицы покидаем. Это будет безопаснее для окружающих. Там хотя бы будет ясно, куда что полетит. А то смотри, от тебя с детьми уже пол-лагеря подальше разбежалось.

Я обвел лагерь взглядом. Действительно, ближайшие зрители находились не менее чем в метрах тридцати от нас. И смотрели они с опаской. Уж больно широкие дуги выписывали мои дети оружием. А мои сабли всегда ждали момента, чтобы вырваться из рук и полететь куда-нибудь подальше.

- Ладно! - кивнул я посмотрел на мелких. - Ребята, пошли, я вас кидать короткие копья научу.

6.

- Папа! Папа! - кричал Войка. - А мы когда будем сражаться?

Представление на тему Куликовской битвы, которое показывают клубы исторической реконструкции, было в самом разгаре. Отряд татаро-монгольских лучников давал очередной залп по прикрывшейся щитами русской "черепахе". Мы старались, чтобы стрелы, по большей части, перелетали через нее. Ведь стрела, попавшая в тяжеловооруженного бойца, всегда окажется сломанной. Она ударится о доспехи и упадет под ноги. А ребята в шлемах не видят ничего ниже пояса. Обязательно кто-то да наступит. Закон подлости действует на все времена.

- Готовься! Целься! Пли! - кричал я, махая саблей. - Все! Отряд, кругом и алда!

"Алда" по-татарски - "вперед". Есть шутка, что татары не знали слова "отступаем" и, говорят, только потому слыли непобедимыми и неустрашимыми воинами. Вместо отступления они командовали вот так: "кругом и алда". То есть - развернуться и вперед. Все, кто вместе со мной в отряде, эту шутку знают. К тому же нам действительно надо было быстро убегать отсюда. Из-за "черепахи" вылетели русские конники и устремились к нам.

Все это так и должно быть по плану. Мы тренировали это в лагере. Но там места было больше. А здесь, перед зрителями, на маленькой, по меркам настоящего боя, площадке, вылетевшие кони, которые ошалели от громкой музыки из динамиков, были чертовски опасны. Даже несмотря на то, что наездники стремились не влететь в нас, нам все равно надо было спешить.

- Папа! Папа! - кричал Ярик. - Я тоже хочу воевать!

Я усмехнулся. Мои дети, отправленные для колорита в ставку Мамая, рвались в бой и кричали об этом так, что было слышно даже здесь, в центре поля. Мимо пронеслись, разворачиваясь, конники. Я посмотрел на спину коня, пролетевшего на расстоянии вытянутой руки. На нем сидела миниатюрная девушка, умело державшаяся в седле. Остальные наездники уже затормозили и строились в ряд. Им предстояло устроить битву с татарской конницей, выехавшей с другого края поля.

7.

- Папа! Папа! А как же мы? - в голосе Войки звучала обида на весь мир. - Почему нас не пустили?

- Все хорошо, сынок. - Я положил руку на голову сына. - Придет еще ваше время сражаться. Вы пока еще только смотрите и лишь помогаете нам. Но придет еще ваше время. Пошли смотреть танки.

В этом году на Куликово поле привезли кучу военной техники. И огромные ракеты, которые перевозят сразу двумя тягачами. И танки. И управляемые компьютером снайперские противотанковые ружья. И еще много чего. И пускали детей на это смотреть и трогать. Пока мы готовились к выступлению, у нас не было времени сходить и рассмотреть это все.

- Папа! Папа! - Войка потянул меня к огромной снайперской винтовке. - Хочу такую домой! Давай возьмем.

Пока один сын уговаривал меня забрать оружие с собой, второй, Ярик, устроился у приклада и накручивал прицел. В своем кафтанчике, шапочке, что выглядела предком буденовки, и кожаных сапожках он удивительно гармонично смотрелся на месте снайпера.

- Не-не! Забирать это нельзя! - вмешался в наш спор молодой человек в военной форме, следящий за выставленным оружием. - Лучше иди сюда. Смотри!

Он усадил Войку за компьютер, подключенный к винтовке, и начал что-то рассказывать, тыкая в экран. Судя по тому, что Войка затих, ему было интересно.

- А затем можно стрелять! - закончил свой рассказ молодой человек. - И все!

- Бабах! - отозвался Ярик, нажимая на спусковой крючок. - Убили! Ура!

8.

В автобусе очень скучно. Но тихо! Все вокруг спят. Три дня фестиваля пролетели как один день. В автобусе, что везет нас обратно, полно народу. Проходы забиты рюкзаками. Кое-где торчат мечи и копья. Щиты, пристроенные к окнам, дают спасение от солнца. Мои сыновья, сидящие у меня на коленках, спят. И они ужасно тяжелые.

А за окном проносятся поля. Рябины машут нам ярко-красными гроздьями плодов. Клены переливаются всеми оттенками осенней листвы. Березы тянут к свету свои желтые ветки. Дорога несет нас вдаль.

И мои дети сопят и бормочут что-то во сне, еще раз переживая в памяти все приключения, что им выпали. Они очень надеются, что в следующем году эти приключения повторятся. Ведь мы каждый год куда-нибудь ездим.