Медленно падал октябрьский первый снег. Грузовое судно, стоящее в порту, ждало лоцмана. Вахтенная команда шлялась по палубе, маясь бездельем. Лоцман опаздывал уже на час.
Я стоял у кормы и смотрел на воду и чаек, что окружили судно. Неизвестно откуда, но эти птицы чувствуют, что скоро судно отправится в плавание, и всегда "провожают". Ночью был небольшой морозец, и поверхность моря должна была быть скована тонким ледком. Но налетевший ветер поднял волнение, и ледок растрескался, пропустил воду и немного "притонул". Потому над ним был небольшой слой воды, по которой ходили даже небольшие волны. И чайки стояли на невидимом льду. Создавалось ощущение, что корабль окружен странными существами, способными ходить по воде. А их молчаливая отрешенность наводила на мысль, что они ждут момента, чтобы наброситься и разорвать стальную обшивку корабля. А чаек в тот момент собралось в округе много. Очень много. Сотни, а может, и тысячи чаек стояли и смотрели на наше судно, словно ожидали неизвестной команды.
В действительности дело, скорее всего, было в портовой помойке, что размещалась неподалеку. Но мне нравилось думать, что у чаек есть какая-то тайная цель.
Вообще-то в Питере можно увидеть две породы чаек. Одни белые, с черной головой, а другие будто измазаны коричневой краской, к тому же они и крупнее. Коричневые чайки всегда сидят по отдельности и ведут себя более спокойно. Вокруг каждой из них образуется небольшое свободное пространство, в которое ни одна другая чайка не полезет. Но зато белых чаек всегда больше.
Некоторые из чаек иногда дрались. Беспричинная схватка чаек обычно моментальна. Две птицы смотрят друг на друга, хлопая крыльями, а затем резко бросаются друг на друга. Ударившись друг о друга, словно фехтовальщики, сделавшие свой выпад, они тут же разлетаются, и одна начинает преследовать вторую. Остальные чайки галдят и могут попробовать клюнуть проигравшую. Но ни погоня, ни крики долго не продолжаются. Все стихает буквально за несколько секунд.
Рядом со мной кто-то встал. Я оглянулся и узнал одного из матросов, которые сейчас несли вахту. Его все знали. Он совершил пока всего один рейс, но за это время успел столько всего натворить, что его уже прозвали "Ураганным предупреждением". Мой отец тоже должен был быть среди вахтенных, но его не было видно. Впрочем, это никого не удивляло - он был токарем, и частенько его просили срочно что-то выточить.
- О! - указал вдаль матрос. - Идут!
Я посмотрел туда, куда ткнул пальцем матрос. Действительно, к судну неспешно приближались трое. Один из них был лоцманом, других я не знал. Скорее всего, это были его помощники. Лоцман был человеком не старым, лет примерно под сорок. Но тогда, для пятнадцатилетнего мальчишки, он был глубоким старцем. Тем более что у него была густая борода.
Пройдя мимо автоматчика, охраняющего трап, лоцман посмотрел на судно и покачал головой, как бы упрекая всех нас в чем-то. Пока он поднимался, я понял, в чем дело. Лоцман был трезв. И, похоже, этот факт его не только расстраивал, но и удивлял. Вообще-то раньше я видел этого человека всего пять раз. И пьяным до той степени, которую сразу представляют, говоря, что кто-то пьян, он никогда не был. Но сегодня было понятно, что он вообще ничего не успел выпить.
Поднявшись на судно, лоцман махнул своим спутникам рукой в направлении капитанской рубки, а сам подошел ко мне. В это время вахтенная и отчальная команды, быстро и постоянно зубоскаля, передвигались рядом, начав делать свою работу. До отправления судна оставалось не больше пары минут.
- Привет, малыш, - печально сказал мне лоцман, глядя на чаек, полностью игнорировавших суматоху на судне. - Ишь, сидят!
Я тоже поздоровался в ответ, внимательно следя за тем, что будет дальше. Лоцман огляделся и быстро глотнул что-то из своей фляжки. На лице его расползлась блаженная улыбка. В этот момент заработали двигатели буксиров, что стояли неподалеку, и вода, бурля, начала ломать лед.
Несколько льдин с чайками закрутились на месте. Чайки же, вместо того, чтобы взлететь, только махали крыльями, чтобы не потерять равновесие.
- Вот ведь наглые твари! - прокомментировал этот факт лоцман и еще раз приложился к фляжке. - Куда плывем, малыш?
- В Калининград, - ответил я.
- А! - сообразил лоцман. - Там у вашего экипажа смена. Понятно. Это хорошо. А вы сами куда?
Ответить и рассказать о том, что через два дня у моего отца начинается отпуск, и потому мы оттуда летим на самолете в Ленинград, а затем вместе с мамой едем в Москву, я не успел. В этот момент заработали двигатели нашего судна и заревел гудок. Корабль начал свой путь. Движение воды и звук заставили всех чаек одновременно взлететь.
И в небе стало тесно.
Комната отдыха
Вообще-то путь из Ленинграда в Калининград должен занимать примерно двое суток. Это, как мне сказали, официальная позиция руководства Балтийского Морского Пароходства. Но, тем не менее, слово "примерно" в этой позиции было. И это очень важно. Начать с того, что время входа и выхода из порта - вещь всегда неизвестная. Особенно зимой. Нет, у нас, конечно, Бискайских заливов с их вечными штормами по пути не встречается. Но и сам путь может быть разным. Вот почему, когда отец сказал мне, что этот рейс будет почти три дня, я не удивился. Все равно билеты на самолет у нас были куплены так, что даже проведя в пути четверо суток, мы бы не опоздали.
Когда поднялось волнение, мне было запрещено выходить на палубу. Объяснений на эту тему было множество, и главным было то, что никто не обрадуется, если я упаду в воду. Вообще это обычная практика, к которой на тот момент я уже привык. Сидеть в каюте было скучно. На рабочем месте отца - в моторной части - еще скучнее. И потому большую часть времени я проводил в кают-компании. Комнате отдыха команды.
На этом судне кают-компания была тесной. Сейчас поясню. Вообще любая комната на грузовом судне, кроме моторного отделения - тесная. А кают-компания - обычно самое маленькое помещение из имеющихся. В общем, если выкинуть из такой комнаты все, что там обычно находится, и привести туда девушку, то она обычно скажет, что это крысиная нора.
Но эта комната была тесной для кают-компании даже по морским меркам. А все дело в том, что там было много чего интересного.
Помимо обычных на тот момент телевизора и видеомагнитофона, здесь имелись еще три стола. Для настольного тенниса, для бильярда и для бильярда китайского. Теннисные столы были обычным делом в таких комнатах, но обычно на этом все и заканчивалось. Потому что места на что-то еще не хватало. Тут же кто-то с математическим мышлением придумал, как впихнуть все три стола. Правда, места для того, чтобы нормально поиграть на них, не осталось. Потому играли здесь по большей части в китайский бильярд.
Ах, да, я же не объяснил, что такое китайский бильярд. Исправляюсь. Китайским бильярдом тут называлась игра на двоих, которая сейчас стоит почти в любом игровом зале. Только в игровых автоматах обычно это что-то типа футбола - игроки перекидывают плоский блин, пытаясь забить его в ворота противника. А тут было очень похоже, только в углах были лузы, куда и надлежало загонять такие же плоские блины. Играли в эту штуку либо в реальном времени блинами разных цветов, пихая противника под руку, и выигрывал тот, кто быстрее все свои забьет в лузы. Либо одним цветом, но по очереди. В последнем варианте получалось что-то, похожее на бильярд. Отсюда и название.
Стол для китайского бильярда стоял в центре комнаты. А в углах комнаты стояли простой бильярд и теннис. Потому в теннис можно было играть только одному и только "в стеночку". А вот с бильярдом народ извращался.
Начать с того, что играть даже при небольшой качке во что-то с круглыми шарами само по себе безумие. А играть в бильярд, когда с двух сторон стола еще и не подойти, при качке совсем фееричное действие.
Хотя, наверное, именно из-за качки в бильярд при таком положении стола и было можно играть. Правда, в отличие от классических видов бильярда, здесь народ всегда играл еще и с ограничением времени на удар. А все потому, что постоянно находились умники, которые начинали ждать "идеального" положения шаров для удара.
В общем, в такой кают компании мне никогда не было скучно. Главное, чтобы тебя не прибили шаром, когда он выскочит после сильного удара. А все, кто играл в бильярд, били очень сильно.
Рыбалка
Утро третьего дня моего путешествия из Ленинграда в Калининград я встретил, сидя на палубе. И нет, я ничего не нарушал. Просто судно остановилось, не дойдя до цели какое-то расстояние, по неизвестной мне причине. Произошло это ночью, и сколько стоять будем, никто не знал. Вот именно поэтому "Ураганное предупреждение", как только это узнал, ввалился в нашу с отцом каюту и, разбудив меня, потащил на палубу. Ловить рыбу.
На любом корабле, что я встречал, никогда не было проблем со снастями для ловли. Почти. В наличии всегда имелись лески, поплавки и грузила. Это дело и в хозяйстве корабельном постоянно нужно. А вот с крючками и палками был вечный напряг. И если крючки любой фанат ловли мог принести в кармане, то удилище приносить на судно было категорически запрещено.
И все рыбаки, которые были на судне, воспринимали этот факт исключительно как нападение на их увлечение. И объединялись. При этом рисковать ссориться с боцманом решались не многие. Потому железные ломики, которые были на судне, никогда не использовались как удилища. Зато все дружно учили друг друга, как можно намотать леску на палец и чувствовать поклевку.
Именно поэтому многие рыбаки на судне почти моментально распознавались по отсутствию некоторых фаланг пальцев. А если взять еще и их сплоченность, то получалась команда, до боли похожая на итальянскую или японскую мафию. Да и они сами всегда себя называли рыбной мафией.
Я же в первый день этого путешествия имел неосторожность прийти в кают-компанию с книжкой, которую только что купил и читал запоем: "Рыбы Ленинградской области и способы их ловли". Так что, сам того не зная, я уже был членом вот такой рыбной мафии. И поэтому, когда судно встало и бросило якорь, рыбная мафия этого судна тут же решила воспользоваться и приступить к своему излюбленному занятию. И "Ураганное предупреждение" послали за мной. Ведь не может же быть, чтобы я отказался от такой возможности. Я ведь такой же, как они. Только чуть помладше.
Вообще-то парню дико повезло, что отец, вернувшись с ночной вахты, просто сразу лег спать и не заметил, что меня нет. Но "Ураганное предупреждение" был вообще очень везучим.
И вот сижу я на палубе, закутанный в чье-то одеяло, с напяленной по самые брови защитной каской, и смотрю на десяток мужиков, которые радостно распутывают свои снасти. А напротив меня, также в одеяле и в каске, с совершенно невозмутимым видом сидит корабельный медик и меланхолично выкладывает перед собой всевозможные режуще-колющие предметы и огромные плоскогубцы. Это он так готовится крючки вынимать. А то у каждого из присутствующих здесь рыбаков свой индивидуальный и неповторимый способ забрасывания удочки.
Прощание
Возвращаться из Калининграда мне предстояло ночью. Не скажу ничего плохого про это время суток. Я даже скорее люблю ночь, но эта ночка мне не нравилась. Начать с того, что вечер, когда мы сдавали судно, был дождливым. Это после того, как в Ленинграде мы подмерзали. Более того, принимающая команда была откровенно собрана на скорую руку. Никто никого не знал, а про капитана смены ходили слухи, что он не вполне адекватен. Короче, сдавая судно этим личностям и понимая, что через три месяца придется принимать то, что есть, команда пришла в такое настроение, что, заглоти кого-нибудь акула, она тут же непременно утонула бы. Вместо веселых шуток и подкалываний, как это бывает при обычной смене экипажа, здесь стоял отборный мат.
Я сидел в каюте отца, что была прямо над машинным отделением, и все равно прекрасно слышал, как общались моряки между собой.
Единственный человек, которого не меняли, был боцман. Он смотрел на все это с еще большей ненавистью и в открытую пил. Новый первый помощник, попробовавший сделать ему замечание, получил предупреждение, что в следующий раз его просто выбросят за борт. Понимая, что так и придется сделать, боцман решил прийти к моему отцу в каюту.
Вот так и сидел я с боцманом, который неторопливо наливал себе в стакан водку и, будто это вода, прихлебывал ее.
Вообще-то боцман этого судна любил выпить, но при этом слыл балагуром и совершенно безбашенным. Я точно знал, что он однажды на спор прыгнул за борт судна, чтобы доказать, что десять узлов - не такая уж и большая скорость для судна. А сколько он всего знал о морских птицах! Если честно, я до сих пор твердо уверен, что все орнитологи мира со всей их техникой не знают и половины того, что замечал его острый глаз. При этом, будучи в летах, этот крепкий мужчина имел совершенно безумно накачанные мышцы, которые я встречал только на фотографиях культуристов.
И вот хмурое лицо этого старика производило на меня очень гнетущее настроение. А если честно, то я немного нервничал.
- Селедки хочешь? - Боцман решил, что пить в тишине - это не для него. - У меня тут закусь имеется. Если хочешь, налетай.
Подумав несколько секунд, я решил, что поесть все-таки лучше, чем сидеть и просто смотреть на боцмана, прикидывающего, как ему поступить с первым помощником капитана.
- Знаешь, - задумчиво произнес боцман, - я уже жалею, что согласился взять отпуск раньше времени. Чертовы бабы! Вечно им в голову моча стукнет, а ты мучайся!
Я не стал реагировать, так как обычно боцман даже за безобидный намек на свою жену мог и в глаз дать. Да и к тому же я знал его жену - она иногда меня печеньем угощала.
- Вот тебе мой совет! - Боцман вытер руки о куртку. - Заведешь себе девушку, первым делом приучи ее слушаться себя. А чуть у нее гонор, то возьми ее за шкирку, прислони к стенке, обмотай швабру скотчем и...
Тут боцман посмотрел на меня и усмехнулся.
- Хотя, впрочем, для начала тебе нужно ее завести. Первое время и тебе, и ей будет совсем пофиг, что у кого на уме. Вы будете совсем другим заняты. А вот лет через десять, когда надумаешь жениться...
Боцман опять покосился на меня и совершенно без причины начал ржать, как сумасшедший. В этот момент в каюту вошел отец и посмотрел на меня с недоумением.
- Чем это вы тут занимаетесь?
- Садись, Юрок! - боцман все никак не мог остановить свой смех. - Я тут с твоим пацаном о бабах говорю. Он такие вещи выдает, просто умора.
- Слушай, Петрович! - папа взял свой чемодан и протянул мне сумку. - Мы пойдем. Я хотел еще на самолет успеть.
- Давай-давай! - боцман смахнул слезу, что выдавил из него смех. - Давай ключи, я прослежу, чтобы эти чудики сюда не лазили.
Папин сменщик разместился в другой каюте, у своего дружка, и потому наша просто закрывалась. Это немного примиряло моего отца, оставлявшего в ней кучу всякого инструмента, который он покупал на свои деньги. По тому, что лежало на рабочем месте, можно было смело заказывать панихиду. Сменщик отца был явным алкоголиком и, принимая рабочее место, задавал только вопросы о примерной стоимости имеющегося. Как я узнал позже, мой отец пару раз не сдержался и просто врезал вместо ответов. Потому настроение у него было очень мерзкое. Под стать погоде.
Спускаясь по трапу, я оглянулся. Боцман стоял на носу и смотрел, как весь наш экипаж потихоньку выдвигается. Кто в сторону аэропорта, кто в сторону железной дороги. Моряки прощались с судном и, не оборачиваясь, шли своей дорогой.
Если честно, это был первый и последний раз, когда, уходя с судна, я ощущал себя так, будто я ухожу в плавание. Я! А не боцман, который глядел на нас глазами моряка, смотрящего на удаляющееся судно.
...
Потому все приключения, что достались на мою долю перед посадкой в самолет, я просто игнорировал. Даже место у окна, что уступил мне "Ураганное предупреждение", не доставило радости. На улице шел дождь. А в порту судно, с которого я сошел, готовилось в очередной поход.