Моя кровать стоит у окна. На противоположной стене время от времени вспыхивает яркий свет. Это по окнам скользят фары, пролетающих мимо полицейских дирижаблей. Я наблюдаю, как по стене слева направо, движется белый прямоугольник перечеркнутый чёрным крестом. Сегодня я в палате один. Все что способно хоть как-нибудь шевелиться - сползло со своих кроватей и пошло, поковыляло, поехало в инвалидных колясках вниз, на улицу.
Представляю себе эту толпу. Стариканы на костылях. Полуразвалившиеся мумии в скрипучих колясках. Держат в трясущихся вытянутых над головами руках капельницы, смеются провалами беззубых ртов, кричат, весело подвывают, визжат, улюлюкают и так вливаются в людской поток на площади Сан Пьетро. Слышится эхо выстрелов и взрывов. Жители Вечного города устроили очередной карнавал. Счастливы все: и те, кто может на время напялить на себя чужую маску, и те, что, наконец, могут сбросить свои.
Новый прямоугольник света ползет медленнее предыдущих. Но все же, тень от перекрестья оконной рамы уже проделала свой путь по стене и почти вплотную приблизилась к границе света и тьмы. Кажется, и в этот раз все закончится благополучно. Ну, пусть чуть медленней. Пусть чуть-чуть мучительней. Но нет! Он замер. Проклятье! Один из этих дирижаблей завис невдалеке от моего окна. Под ладонью моей правой руки есть кнопка. Это нововведение главного. Если очень постараюсь, я могу на неё нажать. Тогда придет медсестра. Я ещё никогда не нажимал на эту кнопку. До сих пор я не представлял, что можно было бы попросить у медсестры. В любом случае ничего не стоило бы таких усилий... Но сейчас... Пусть она опустит шторы. А ещё лучше - запустит в легавого уткой. Только бы не смотреть на этот свет...
В жилах моих течет ртуть. Мышцы мои из свинца. Сам я основание горы. Каждый её камень - моя ноша. Невероятным усилием я пытаюсь сбросить с себя тяжесть паралича: пытаюсь ощутить свою руку, нащупать и надавить на эту чертову кнопку. Звонок. В тишине пустых коридоров он раздается сиреной воздушной тревоги. Никого. Все ушли на площадь.
На стене - экран древнего кинотеатра. На нем - застывший навеки, ускользающий в темноту крест... Если только можно... Если бы я только мог закрыть глаза. Когда-то мог. Как странно, в отличие от тех, что на площади я никогда не был человеком, а прожил в человеческом обличии гораздо дольше любого из них. И не всегда я лежал пластом. Теперь, по прошествии стольких лет, и не разберешь кто из нас более человек. Или, например, кто из нас более реален - я или мои доктора. Доктора, которые никак не могут запомнить моего лица. Которые, время от времени, теряют мою историю болезни и в страхе наспех сочиняют мне новую биографию, проставив наугад имя и дату рождения. Вряд ли они могут представить себе сколько времени я пролежал в этом месте. Сколько раз перестраивалось это здание, сколько раз оно рушилось, превращаясь в груду камней, сколько раз сгорало дотла. Все здесь тысячу раз изменилось за исключением одного пациента, о котором, впрочем, почти никто не вспоминает. Даже сегодня, в моем доме, в его теперешнем ультрасовременном воплощении - многоэтажная больница, напичканная компьютерами, сканерами, чипами, электронными картами, имеющая собственную службу безопасности - я почти невидимка. Слишком часто мои файлы путаются, перепахиваются до неузнаваемости неизвестными вирусами, а то и вовсе исчезают бесследно.
С моими масками сложнее. Но большинство из них уже справляется самостоятельно. Как им удаётся обманывать систему учета, их личное дело. Дракула, между нами, обожает похороны. Но после каждого пышного погребения, он неизменно возвращается в мою палату. Мой любимчик. Меняется внешность, диагноз, но остаются наклонности, старые милые привычки. Споры с врачами о пользе кровопускания я слышу уже на протяжении нескольких сотен лет. Иногда появляются и новички. Я стараюсь сохранить всех наиболее интересных. Напяливаю на них маски неизлечимых больных, дряхлых стариков, развалин... Кого здесь только нет! И не только исторические личности. Скажу больше, встретить в моей больнице персонажа из книжки или фильма гораздо проще чем обычного пациента.
Мне все-таки удалось закрыть глаза. Экран пропал. Вот и пойми, что здесь реальность, а что болезненное воображение. Чем мне, собственно, не угодил этот экран. Что может быть такого ужасного в свете фар, в тенях на стене. Почему я чувствую такое облегчение, просто оттого что закрыл глаза.
Каждые два года со мной выходят на связь. Происходит это так: я, настоящий я, тот я, что под маской, так вот, как будто я снимаю трубку старомодного телефонного аппарата и просто болтаю со своими старыми приятелями. Мне говорят, что я ещё очень нужен, что никак не могут подыскать мне замену, что нужно ещё потерпеть. Я понимаю, что приятелей моих все устраивает, что заменить меня невозможно, да они и не собирались. И ещё понимаю, что и приятели-то сами не настоящие, потому что там, откуда приходят эти слова, нет и не может быть ничего подобного. Следовательно, либо я воспринимаю послание через призму земного опыта, либо послание предназначается уже не мне, а тому, кого я здесь столько времени изображаю. Ну и есть в этом смысл? А смысл такой - терпи. Ну, как это ещё объяснить. Может быть, интервью дать.
- Ты только посмотри на него. Мы просто зря теряем время! Приперлись непонятно куда, а он и слова сказать не может.
- Что ты такое говоришь, Сэм! Это - Рим!
- Ну да знаю, знаю - Колизей, Калигула и как их... гладиаторы. Но ты посмотри на него - это же овощ! Эй ты! ты хоть моргнуть можешь? Что, нет? Ну я тебя поздравляю, твоя была идея!
- Тише Сэм, говорят этот человек - пришелец.
- Да будь он хоть мессия! Из него же слова не вытянешь!
- Нельзя упускать такой шанс. Надо что-то придумать, Сэм!
- А, может, его треснуть как следует, тогда - заговорит.
- Я слышал, что тебя надо сдерживать. Ты слишком агрессивный. Но чтобы смеяться над человеком в таком состоянии... Ты - сумасшедший сукин сын...
- О! я знаю кто обо мне такое плетёт! Ты наслушался басен старого дурака! Я просто пошутил. Понял? Пошутил...
- Да... Ну тогда представь, что перед тобой действительно пришелец. Ну или мессия, неважно. В общем, кто-нибудь, обладающий нечеловеческим могуществом. О чем бы ты его спросил?
- Да какого... Что тут непонятного! Я бы спросил: если он действительно такой могущественный, почему он валяется на больничной койке, а не пойдет и не надерет задницу чертовому правительству! И нашему чертовому главному редактору, заодно.
- Кровожадный, сумасшедший...
- Ты поаккуратней сукиными сынами разбрасывайся, а то и вправду сдерживать придётся. А сам бы, о чем спросил? Твой вопрос.
- Ну... Для начала, я бы спросил, как он попал в такую ситуацию.
- Ха! Эта история и без тебя всем известна. И растиражирована так, что ты на ней и цента не заработаешь, приятель. - расхохотался Дракула, снимая с себя маску Сэма, и, затем, галантно оскалившись, добавил: - Мне кажется, мы ещё не знакомы.