Бобров Михаил Григорьевич : другие произведения.

     Жили-были три поросенка. Никому они особо не мешали. Волк, правда, считал их сукиными детьми - но генетика почему-то возражала. Впрочем, на Уолл-стрит свои разборки. Со стороны не понять.

     Младший свинобратец был вечно на позитиве. Что ему ни скажи, подскакивал и верещал: “Йох! Фестиваль! Фиеста! Зажжем!” Неудивительно, что данного ему свинопапкой имени никто не помнил, а звали братца Йох-Йох.

     Средний свинобрат был весь такой обтекаемый, скользкий, уклончивый. “Да” и “нет” не говорил, белое не носил - ну к чему свинье белое, сами подумайте! - обтягивающее тоже, по понятным причинам, не надевал. И, наконец, не танцевал. Опять же - кто видел кружащуюся свинью, если не на вертеле? Неведомым Ехидным Хряком его и прозвали. По простому: Нех-Нех.

     Старший к тому времени был уже реальный кабан и по жизни задумывался о таких вещах, какие младшему в голову даже не приходили. Средний брат от сложных мыслей успешно уклонялся. Старший же все мозговые штурмы отбивал привычным: “Да ну нах!” - так его, разумеется, и прозвали: Нах-нах.

     И вот однажды прислал им письмо заморский родич. При рождении нарекли его изысканно Фанфиком, да не пошло впрок нежное прозвание. Выступал свиненок под именем того самого Фунтика. Ну, а в цирке нет ничего святого; едва только платежеспособные растения родной страны накидали в шляпу достаточную сумму на домики для бездомных поросят, Фунтик внезапно вспомнил о йоркширских корнях и отчалил в далекое отечество. Пугали его, правда, беконом и шпигом, но не таковский он был кабан, чтобы хныкать от подобной мелочи. Прибыв на остров килтов и эля, Фунтик сдавал себя в аренду разным кафе - туда, где была живая свинья, мусульманские беженцы старались не входить, поэтому бизнес оказался неожиданно успешным. А уж после того, как Фунтик непристойными действиями в самой толпе врага сорвал большой намаз и вызвал уличные бои посередь Шропшира, он сделался символом непокоренной Европы. Теперь его уж точно не пустили бы на бекон. Правда, из-за угроз радикальных шейхов, пришлось ему сменить имя на Фак-Фак. Трех братцев мистер Фак-Фак частенько выручал деньгами - особенно младшего. Йох-йоха богемная жизнь если чему и учила, так точно не бережливости. Но и прочих не забывал добрый заморский дядюшка. По этой причине к письму от Фак-Фака все три брата отнеслись настолько серьезно, насколько вообще были способны.

     - Надо дом строить, - сказал старший.

     - Ну... - Нех-нех повертел копытцами, - не факт, что Волк вообще к нам явится. В конце-то концов, при таких котировках индекс неизбежно устремится к локальному пику, после чего закономерно падение... И какая тогда выгода ему нас... Э-э...

     - Йох! Дом строить! Брат, да ты реально не шаришь! Ты же лет десять будешь горбатиться на стройке! - Йох-йох подпрыгнул. - Да лучше пробухать эти деньги! Да ты сам погляди: где мы - и где Уолл-Стрит!

     - Да ну нах! - ответил старший брат. - У меня будет вот такой дом.

     Нех-нех осторожно заглянул в картинку:

     - Брат, но это же проект не нашей климатической зоны... А обоснованы ли такие затраты? Может, имеет смысл рассмотреть решения на винтовых сваях. Особенно при текущих ставках ипотечного кредитования, проявляющих тенденцию к...

     - Да ну нах! - сказал Нах-нах. - Вот такой дом хочу. Старая добрая европейская классика.

     Развернулся и, никого больше не слушая, утрюхал по своим делам. Дальше ругаться сделалось неинтересно, и Нех-нех с Йох-йохом тоже пошли каждый своим путем.

     Быстро сказка сказывается - долго польская таможня проходится. Даже “Быстроходного Гейнца” и то два года оформляли. Волк заявился в должный срок, и первым под раздачу попал хиппующий западник Йох-йох. Как-то внезапно выяснилось, что все его друзья на самом деле, конечно, друзья - но не настолько, чтобы впустить в дом беглеца, у которого на хвосте сам Волк. К тому времени Йох-йох уже немного подрос - и потому дал плечи, не теряя времени на обидки. Правда, у границы пришлось бросить новый терминал для выгрузки сжиженного газа и еще кое-какое барахло миллиарда на четыре - но шкура дороже. Даже если ты свинья. Особенно, если ты свинья.

     Средний брат как раз находился в процессе подготовки к переговорам по выбору подрядчика - проект дома он более-менее успел утвердить, экологическую экспертизу прошел, согласование санстанции получил, технические условия от пожарных тоже должны были выдать вот-вот. По-хорошему, их бы стоило получить еще до проектирования, но Волк же! Нех-нех торопился со всех ног, и даже вставать по утрам начал несколько ранее одиннадцати часов.

     Увидев квадратные глаза младшего братца, Нех-нех понял: все зря. Волк уже здесь! Тоже не став терять золотое время и слова на глупые укоры, средний брат возглавил короткую колонну беглецов от Волка. Бросать ему пришлось несколько больше, чем Йох-йоху: аэропорт, парк высоких технологий и даже маленькую агроусадьбу с посадкой трюфелей по настоящей французской агротехнологии, о чем Нех-нех особенно жалел, украдкой глотая слезу. Но шкура дороже. Особенно, если ты свинья.

     Старший брат понял все, как только увидел потных гостей на пороге. Молча пропустив беглецов мимо себя в дом, Нах-нах захлопнул бронедверь, провернул штурвал гермозатвора на уставные три оборота, дернул рычаг опускания ставен - и только после этого пробурчал:

     - Вы хоть вымойтесь. Пока воду можно не экономить.

     - Так мы ж свиньи, - вяло возразил белый от пережитого ужаса Йох-йох. - Нам и так сойдет.

     - Да ну нах! - брат подкрепил слова мощным пинком, закинувшим поросенка в ванную комнату, как мяч в корзину. Нех-нех, не дожидаясь того же, ускользнул - и Нах-нах не пошел его искать. Он пошел проверить генератор и бочку солярки. Потом поднялся в кабинет, снял с полки “Эпоху мертвых” и некоторое время листал по закладкам.

     Прибывший Волк обошел кирпичный коттеджик по периметру и рявкнул:

     - Отворить, именем Мордора!

     Из-за брони ехидно захихикал Нех-нех. Волк бросил в ставню камнем. Металлический щит загудел. На втором этаже откинулась бронезаслонка, высунулось рыло:

     - По пятницам не подаем!

     - Слышь, - Волк сплюнул через губу, - давай по-хорошему. У нас по-жизни расклад такой, что я Волком родился, а вы, по-жизни, свиньи. И, по-любому, сюжет заигран уже. Я так и так вас достану. Покончим с этим быстро и разбежимся. Вы в рай, вам там хорошо будет. А я в следующую сказку. Про меня сказок много. А про свиней, почему-то, не очень.

     Вместо ответа бронезаслонка захлопнулась. Волк, ожидавший чего-то подобного, вернулся к брошенному на обочине рюкзаку. Отстегнул иерихонскую трубу. Разложил, установил, примерился и дунул. Сперва не сильно, баллов на девять. Забор упал. Груша переломилась. На крыше лениво провернулся чугунный флюгер.

     - Последнее предупреждение, - сказал Волк. - Это было по Бофорту, а щас дуну по Сафферту. При двенадцати баллах от вашей хатки останутся одни сваи! Потому, что под землей!

     - Китайское предупреждение, я так полагаю? - пропищал Нех-нех.

     - С фига ли? Труба оригинальная израильская, проверено библией.

     - А клеймо “made in ibn-china” в честь великого арабского гуманиста, наверное. Вон, отсюда видно!

     Волк почесал затылок и дунул уже по-настоящему. Вместо гласа иерихонского вышел некрасивый пшик. Ругнувшись на христопродавцев, Волк снова обошел домик. Пробормотал:

     - Но как-то же они попадают внутрь...

     Шваркнул трубой об землю (выиграть суд о бракованном изделии он уже не надеялся), подхватил рюкзак на одно плечо и удалился.

     В домике Нах-нах топил камин, над сланцевой черепицей крыши поднимался дымок. Весь путь до трассы Волк оглядывался - и видел эту издевательски-четкую угольную черту на сером пасмурном небе.

     - Ага! - сказал он сам себе, когда на его поднятую руку остановилась разбойничья карета. - Кто нам мешает - тот нам и поможет! Систер, до Нордпола не подбросишь?

     - Шерстяной, а ты сказки не попутал? - Герда с некоторым усилием взвела курок здоровенного пиратского пистолета. - Маслина тебе не бабушка, свинцовое отравление будет.

     - Да чего ты сразу! - Волк завилял хвостом и даже руки поднял. - Во, у меня лапки.

     - Культяпки! - рявкнула Герда. - Чего надо?

     - С Сантой обсудить дело одно. Зуб даю, я в этой сказке по свиньям. Ты ж не свинья?

     Герда покачала головой отрицательно, но оружие оперла на нижний край окна, оставив нацеленным точно в пузо Волка.

     - А какое дело?

     - Ну такое... Ты ж все равно за Каем едешь, тебе по пути.

     - Напросилось попутчиков... Мне еще инспекцию на АЭС забросить, - проворчала Герда. - А потом полярников. Садись уже, свиногрыз.

     Волк подумал, не обидеться ли. Потом подумал, что в своей сказке Герда, помнится, волков тоже встречает. По сюжету, кушать ее нельзя. Но других ограничений нет.

     - Ну... - сказал он, стараясь, чтобы угрозы не было слышно в голосе, - спасибо на слове добром. Сочтемся.

     - На том свете угольками... - Герда захлопнула дверку и крикнула оленям:

     - Погнали уже!

     На этот раз все таможни остались глубоко внизу, волшебная упряжка бодро стучала копытами в ледяном небе. Волк задремал и проснулся только, когда Герда с неженской силой выпихнула его на снег:

     - Санта-Клаус налево, а мне прямо.

     Перехватила свой пистолет, пересчитала магазины, неловкими движениями перворазницы рассовала гранаты по разгрузке и решительно направилась к воротам замка Снежной Королевы.

     Волк повернул на известную тропинку, где не раз возил Ивана-Дурака, и скоро дошел до знакомой двери.

     - Эй, дед, гость в дом!

     - Бог в дом, - закряхтел старик, оглаживая седую бороду. - Только чего ты бог?

     - Да хрен знает, - Волк беспечно присел на лавку. - Дай, думаю, зайду, деда проведаю. Иван-то дурак в чины вышел, Василиса чуть что, зеркальцем по башке норовит приласкать. Баба-Яга, как “Бардо Тодол” прочла, то и вовсе не подходи к ней.

     Старик нерешительно оглянулся на груду неупакованных подарков по правую руку. Посмотрел на груду аккуратно перевязанных ленточками - уже по левую руку.

     - Ладно, день тут полярный. Пока еще то солнце сядет...

     Вытащил на стол окорок. Выставил здоровенную бутыль прозрачного самогона:

     - Мясо без водки только волки едят.

     - Без водки - только в полевых условиях и непосредственно в бою, - поправил Волк, вынимая из рюкзака верную помятую кружку. - По уставу так.

     Себе дед налил в наперсток:

     - Я за компанию. Нет надо мной власти Забухлона.

     Волк поглядел на гору неупакованных подарков:

     - Над тобой власть Ворка, Въежаанеша, Ночнургла и Затрахинча. Я бы тебе помог, - Волк выпустил когти, постучал по столешнице:

     - Но у меня же это... Лапки. Кстати, давно спросить хотел... Ты ж раньше подарки в камин кидал, а теперь со Снегурочкой ходишь и за стишки вручаешь. Это потому, что тебе в трубу лазить сложно стало?

     Выпили. Помолчали. Внезапно старик стянул с оленьих рогов на стене красную шапку и хлопнул ей о чисто выметенный пол:

     - Хрен с тобой, слушай. Ты ж мою знаешь?

     - Снежную Королеву? Ну... Видел. Красивая.

     - Ага. Только губы примерзают. А уж хер в нее совать...

     Дед быстро налил себе еще и махнул одним движением.

     - Ну и, в общем, нашел я себе симпатичную пышечку с понятием. Правда, там еще детей было полдюжины. Да мне что, не к детям же я ездил.

     Волк покивал.

     - И это... Под новый год ее муж из похода. Семейный праздник, стал-быть. Дома встречать надо, типа так. Пришлось отмазываться: дескать, я добрый дух, подарки вот принес.

     - А чего в носки кидал?

     - А где еще обувь и обмотки сушить, чтобы запах сразу из комнаты уходил? Это ж было в незапамятные времена. Жили люди еще в землянках. Дырка в потолке была и дверью, и дымохом сразу. Ну, а потом уже и анекдотов разных насочиняли, - дед запил горе третьей.

     - И чего, - спросил Волк, подождав из вежливости несколько десятков ударов пульса, - дальше-то было?

     - Ребрендинг, - всхлипнул дед. - Из козырного парня на серебрянных санях, запряженных восьмеркой оленей, я превратился в старого деда. В которого детишки - и то не все верят. А еще Снегурочка эта. Комиссар в юбке. Чтобы, значит, на сторону не смотрел.

     Волк покачал головой:

     - Ишь как тебя жизнь-то помотала... Но постой. Выходит, умение в трубу проникать, вроде как тебе и не нужно уже?

     - Опять свиньи в бункере закрылись? - старик усмехнулся невесело. - А как же гуманизм там, толерантность, прогресс? Слыхал вон, тебя уже в “Ну погоди” запрещают? Чтобы плохой пример курением не подавал.

     Волк допил кружку, пожевал мяса.

     - Дело вместо меня никто не сделает. Вон, Иисус в тридцать три года уже завершил карьеру.

     - А Илья Муромец только-только покинул зону комфорта, - не согласился дед.

     - В жопу такой комфорт, - Волк упрямо выдохнул:

     - Я волк - а они свиньи. Учено говоря, надо закрывать гештальт.

     - Хоть бы раз пожалел, - старик прищурился.

     - Вот как запретят меня в “Охоте на волков”, так сразу и подумаю.

     Дед закряхтел:

     - Ну ты хоть помнишь, чем закончится?

     - Другие сказки помню - эту нет. А в других сказках я уже эту не вспомню. Я себе пробовал письма писать. Из другой сказки в эту.

     - И чего?

     - И ничего. У меня ж это... Лапки.

     Разлили по последней. Поднялись. На улице заскрипели снегом полозья. Волк забросил на плечи рюкзак. Он знал, что после этого разговора умение проникать в трубы проявится в нужный момент само собой.

     - Дед... А тебе я письма для меня не оставлял? Например, когда Ивана-дурака привозил? Или когда для Мелькора вкалывал?

     Старик беспомощно повертел головой.

     - Ладно, - сказал Волк. - Теперь я в самом деле все понял.

     (с) КоТ

     г.Гомель 27.XII.2017