Бывают такие моменты, когда яркой вспышкой озаряется всё внутри. Она освещает и заставляет забыть о реальности, на доли секунд перехватить дух и тут же исчезнуть в тишине сознания. Мимолетно видение проскальзывает перед глазами. Казалось, ты видел всего пару минут чего-то забытого и далекого, но такого родного. Это невозможно уловить или запомнить, но некоторые детали врезаются в память. Всей силой настолько, что ты уже не можешь смахнуть увиденное или списать всё на усталость и глюк. Как осколки старого зеркала, на которые случайно наступил. Сравнения, сравнения ничто относительно этого ощущения. Но, при этом, ты точно знаешь, что и как было. Это странно и в то же время, страшно.
Поздний вечер, солнце уже ушло за горизонт, бросая свои последние алые брызги засыпающему миру. Пара минут и всё погружается в приятную глазу темноту. Люди зажигают лампы и факелы, чтобы освещать себе путь домой. Во дворах зажигаются окна, что придает всей округе тонкую нить волшебства. Вечерняя прохлада закутывает в свои объятия улицы, дворы и хозяйский дом. Его обитатели неспешно готовятся ко сну..
Только изредка, в темноте раздается тихое всхлипывание и звонкий колкий звук хлыста. Методично, взмах за взмахом. Резко и четко разрезая тишину, рассекая воздух. Завораживает. Тяжелое дыхание пытаются скрыть, закрывая себе же рот и кусая локти, руки и костяшки пальцев. Остро идет ощущение того, что нельзя кричать, нельзя.
Шаг за шагом и можно увидеть больше. Привлеченный тихими всхлипываниями, ребенок подошел к конюшне. Он стоял и завороженно смотрел как помощник отца избивает раба. Увлеченно и рьяно, возможно, что и без повода. Он совсем не замечал парнишку, стоящего неподалеку. Но, его заметил раб.. Чтобы не пугать мальца, он улыбнулся. Ярко и открыто, будто ему совсем не больно. Такой контраст жестокости и доброты шокировал ребенка на всю оставшуюся жизнь.
И после, он вспоминал день ото дня того раба и его улыбку. Эти светлые глаза, наполненные любовью и заботой. Длинные волосы, слипшиеся от грязи и крови, пыльные и запутанные. Как открывалось тело, стоило резко рвануть за них наверх. Как вздымалась исполосованная грудь и глухой хрип заполнял тишину. Руки в беспорядочном движении, не знавшие за что ухватиться. Дрожь всего тела от боли и беспомощности, от полной покорности господину. Раба кинули наземь и пнув напоследок, мучитель ушел.
Мальчишка подошел ближе и присев на корточки, завороженно смотрел на избитого человека. На блестящие полоски крови, на изорванную одежду и сбитые босые ноги. Не было ни жалости, ни сожаления. Его взгляд был прикован к рабу, словно околдованный. Зачарован каждым рваным движением измученного тела, каждым тихим стоном и всхлипом. Будто вся его боль была настолько горячей и полной, что ее можно было потрогать и ощутить на вкус. Изрезанная хлыстом спина и плечи. Нежная шея с синеющими следами от пальцев..
Юноша повернулся набок, в сторону мальчишки. У него не было сил встать или что-то сказать, да даже закричать или сжаться в комок. И он понимал, что не надо пугать ребенка гримасой боли и страдания. Вместо того, парень снова улыбнулся, всё также светло глядя на случайного гостя всей этой сцены. Светлые волосы спали на его лицо и не было сил их убрать. Этот пронзительный и чистый взгляд.. в сердце и душе того мальчишки породил чудовище.