Бобух Максим Николаевич : другие произведения.

Alexandr(обновление15.02.12)

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 3.87*135  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вся история Российской империи - это история нереализованных возможностей. Но если "там" появится наш современник? То это станет историей реализованных невозможностей

  
   Глава 1.
   Вы знаете, что хорошего происходит семнадцатого марта каждого года? Нет? Тогда я вам скажу, даже если знаете. В этот день празднуют, простите за тавтологию, День Святого Патрика. Вы спросите... И чо? Нам какое дело до этого ирландского праздника? Никакого. Но это великолепный повод сходить в ближайший паб, и попить 'Гиннеса', на мой взгляд, лучшего пива на свете. А с учетом того факта, что практически в каждом пабе в этот день появляется специальный сорт этого напитка, и продается только в этот день.... Почему бы не сходить и не попробовать его. Кружечки три - двадцать. Сколько влезет.
   Собственно сам праздник был поводом, чтобы собраться с университетскими друзьями, с которыми в последнее время стал видеться все реже. А посидеть в хорошей компании, с кружечкой хорошего напитка, да с веселыми ирландскими песнями.... Вобщем, все закончилось для меня как всегда неожиданно, просто в какой-то момент мой разум отключился, и праздник для меня закончился.
   Ох-хо-хонюшки. Что ж голова то так болит. Мой мозг, как будто, стал больше, и теперь не желает помещаться в черепную коробку. Я попытался перевернуться на другой бок, но каждое движение сопровождалось весьма неприятными ощущениями. Голова, казалось, наполовину заполнена ртутью, и все время тянуламеня куда-то влево. Я попробовал продрать глаза.
   - Damn, oùjesuis?(вот черт, где я? фр.)
   Ой, бляха муха, это я вслух? и на каком вообще языке? От неожиданности я даже на мгновение забыл про очень тяжелую голову. Ладно, попробуем снова:
   - Bonjour, encore, serendit à hui! (привет, пока, пошел на ...)
   Хе-хе, а такого слова я по-французски не знаю. Но первый вопрос так и остался не разрешенным, где это я?
   Попытавшись приподняться и осмотреться, я совершенно забыл про свое состояние, и меня очень резко повело налево, попытка левой же руки найти точку опоры и удержать равновесие не увенчалась успехом, моя голова не снижая скорости, прошла над точкой опоры и я упал.
   Уух. Самое интересное, с кровати я не сверзился. Да, litqueen(ложе королевское) здесь. Можно поперек хоть Я О Мину лечь. Ммм, а постель шелковая, красная, даже вышивка имеется, золотыми нитками. Дышать стало труднее, это, наверное, потому, что я уткнулся носом в постель, поэтому и рассмотрел ее тщательно. Комнату как то не успел, хотя мне показалось, что она с баскетбольную площадку. Эх, голову не хочется поворачивать, чтобы не закружилась, а то опять упаду.
   Quellebêtise?(что за бред) Я и так лежу, так что упасть не должен. Хотя. Надо попытаться.
   Я повернулся на спину. Взгляд уперся на тряпку, подвешенную на брусьях над кроватью. Я такие видел только на картинках. Интересно, как эта штука называется?structureaériennedeDamastus(подволока из Дамаста), пришло в голову. Эх, мне бы еще перевод на человеческий язык. По периметру спускались rideauxdedamas(завеса из камки). Все было красиво, цветасто. В комнате уже начало светлеть и стали открываться все новые и новые детали, но осмотреться мешала голова.
   Надо было меньше вчера пить этой настойки с mon cher ami Pacha... Так!! Что за Паша, что за настоечка, я вчера пил 'Гинесс' на дне святого Патрика, и приперся домой, или не домой?. Но после 'гинесса' голова обычно не болит. Ce que l'enfer?(что за черт?), почему в голову лезет, какой-то Паша. Не знаю я таких.
   Хотя нет знаю... Вроде. Голова, совершенно без моих на то усилий, повернулась на правый бок, и O mon Dieu!(о мой бог), на тумбочке, что была возле кровати, находился литровый графин с темной жидкостью. Ну, это либо гинесс, либо квас. Это квас, подсказало мое взбунтовавшее подсознание. Но мое ликование продолжалось не долго, т.к. до вожделенного напитка необходимо было проползти через всю кровать. Закусив губу от напряжения (раньше за собой я такого не наблюдал), я пополз к графину. Казалось, что кровать качается на больших волнах и меня тянуло то влево, то вправо, пару раз я не удержался на четвереньках и все-таки завалился. Решив не подниматься, я пополз как гусеница, но добился лишь того, что скомкал все одеяло, и голова стала кружиться сильнее. Я остановился, подождал, пока комната не перестанет кружиться и трястись. Собравшись с силами, совершил последний рывок.
   Победа. Попасть жидкостью из графина в маленький хрустальный стаканчик я бы все равно не смогбы и с чистой совестью приложился к горлышку графина. На глотке пятом я понял, что это не совсем квас. Ну да, я его вчера смешал с остатками настоечки (что за настоечка). А что, уполовинив графин, я почувствовал себя намного лучше. В голове появился небольшой пьяный шум, но зато комната больше не кружилась, вот и ладненько. Теперь можно и оглядеться.
   Спальня поражала размерами. Метров 30, наверное, этих, которые квадратные. Большой шкаф, с резьбой и позолотой. На стенах, какие-то картины, на одной из них смутно знакомая женщина, Grand-mère Katie. Хм. Вроде своих бабушек я помню и на нее они не похожи, и их точно зовут не Кати. Ладно, разберемся. Два окна занавешены той же камкой что и кровать. Небольшой круглый лакированный столик с резной ножкой, два стула. И три массивных дубовых двери. Так, те что поменьше, ведут в новые и нынче очень модные ватерклозет и ванную с горячей и холодной водой.
   С третьей попытки мне все же удалось встать, и я подошел к огромному зеркалу, висевшему возле шкафа. Того пацана, что я увидел в зеркале, я узнал. Это был не я, не АААА(настоящее имя героя), но Александр Павлович Романов 17 лет отроду. Ух, ты. А я ниче, только морда чуть кругловатая, правда, тело скрыто под ночной рубашкой, но хоть с фейсом не подкачал.
   - Oh, Mon Cher Sasha, vous êtes déjà réveillé? Comment vous sentez-vous?(О мой дорогой Саша, вы уже проснулись? Как самочувствие?) - в комнату, абсолютно без стука ворвался молодой паренек, лет на пять старше меня нынешнего, с темными кучерявыми волосами и небольшими бакенбардами.
   - Trèsbien, jem'enivre. Peutparlerenrusse?(Все в порядке, я уже опохмелился. Может, поговорим по-русски?) - произнес я, узнав в этом парне давешнего Пашу. Он же Павел Александрович Строганов.
   Пашу мой ответ развеселил, и он широко улыбнулся:
   - Ты же знаешь СашА, я никак не пГивыкнуговоГить по гусски, но Гади тебя могу и потегпеть.
   Его французский акцент вызвал у меня улыбку, но я сдержался, не желая расстраивать друга. А он был именно моим другом, даже не смотря на его парижское приключение, когда мы с ним не виделись четыре года, он остался моим лучшим другом, ну а теперь, когда я уже подрос и собутыльником.
   Вроде все проясняется. Я о таком уже много читал, правда, в фантастике, но все же. Я каким-то образом оказался в теле молодого Александра Павловича, которому предстоит стать Александром I и разбить непобедимого Наполеона. Если конечно это не бред. А это не бред, т.к. по-французски я до этого кроме бонжуртужур ни чего не знал, а тут шпрехаю как на родном.
   - СашА вы меня слушаете? - видно я немного завис, что не удивительно, такое и во сне не приснится.
   - Все хорошо, Паша.
   - Точно? Тогда пойдем завтГакать, импеГатГийца зовет.
   - Буду готов через двадцать минут, - ответил я, и как только друг детства скрылся за дверью, я ломанулся в сортир.
   Впервые в жизни увидел позолоченный толчок, даже немного развеселило. Затем пришла очередь ванны, и в итоге я был собран минут за сорок, вместо двадцати обещанных. Тяжелее всего было нарядиться в мой повседневный мундир. Больше всего меня убили белые рейтузы, пришлось заменить их черными, а то вид у меня был слишком убоищным, если не сказать больше. Представьте паренька, немного не в форме (а у Саши был таки небольшой жирок на бедрах, боках и пузе) в обтягивающих белых рейтузах. Я был похож на какого-то прендегаста.
   Выходя из комнаты мне в голову пришла мысль о том, что я не знаю где находится малая столовая, но память будущего императора не подвела.
   За столом в малом зале сидела сама Императрица Екатерина Великая, князь Зубов Платон Александрович, мой друг Паша, граф Строганов, и моя дражайшая супруга Елизавета, которая уже месяц как жила отдельно от меня.
   - Bonjour, Votre Majesté, le prince, le Comte, Votre Altesse. Bonappétit.(Доброе утро ваше величество, князь, граф, ваше высочество. Приятного аппетита.) - поприветствовал я всех присутствующих. Князь приветственно кивнул, жене я приветственно поцеловал ручку, а Паша ограничился улыбкой.
   - BonjourSasha, prenezunsiège.(Здравствуй Саша, присаживайся.) И давайте Ваше Высочество разговаривать по-русски, - поприветствовала меня Екатерина, которую в мое, гмм, ну в другое мое время называли Великой и именно с большой буквы.
   Я внутренне усмехнулся, уже представляя как это будет звучать. Князь Зубов родным языком владел довольно хорошо, Императрица за время, проведенное в России языком тоже владела вполне, хоть и с небольшим, едва заметным акцентом. Но сильнейший парижский говор Паши и практически неразборчивая речь моей немки могли рассмешить кого угодно.
   Я присел за стол и повел носом улавливая запахи, доносившиеся до моего носа. Куча пирогов, гусь печеный, какие-то каши, да всего и не перечислить. Такое ощущение как будто накрыто на целую армию. Ясно, почему у меня фигурка не идеальная. Правда, надо заметить сама императрица ела не много, кофе, гренки ну может еще какое пирожное. Граф так же, приобщившись к европейской жизни, обжорством не страдал. Я и сам поначалу собирался немного себя ограничить. Но, вид черной икры и осетрового балыка сбивал меня с этого настроения. Правда, четырех сандвичей мне хватило.
   Разговор в это время не велся, т.к. все ожидали, когда я утолю первый голод.
   - Знаешь СашА, мы здесь обсуждали французскую революцию, восхищались теми изменениями, которые произошли и наверняка еще произойдут в жизнях простых французов, но князь с нами не согласился и считает, что жизнь простых людей не изменится, - дождавшись, когда я откинусь на спинку стула, императрица решила включить меня в спор, который видно возник до моего прихода.
   Первым порывом было желание доказать князю как он не прав. Я даже сперва не понял, что это эмоции самого Александра, весьма сдержанного юноши, особенно после возникших проблем со слухом в полках Павла Петровича. Кстати, проблема со слухом пропала у меня через 30 минут после вселения в это тело.
   Причиной таких эмоций естественно было две причины, во-первых, либеральные взгляды самого Александра, привитые его великой бабкой, а второй - это неприязнь, испытываемая будущим императором к фавориту царицы. Александр считал его не самым честным человеком, мягко говоря, а его отца, вовсю пользовавшегося положением сына, презирал.
   Но то, что этот, достаточно молодой (всего 27 лет) человек не поддерживает Революцию, такую популярную, среди питерской дворянской молодежи, давали повод считать Платона гораздо умнее сверстников. Правда, глупый человек никогда бы не стал фаворитом императрицы.
   - Prince(князь), а скажите, почему вы так считаете, разве те свободы, что провозглашены революцией, не сделают ее граждан счастливей? - поинтересовался я у князя.
   - Ваше Высочество, революцию провели горячие головы, побывавшие в Северной Америке на деньги богатых мануфактурщиков и купцов, так называемая bourgeoisie(буржуазия). Вот они и станут лучше жить, а малоимущие как работали за гроши, так и будут прибывать в бедности.
   - Но закон должен им позволить улучшить свою жизнь?
   - Не думаю, у них такой бардак, что в провинциях скорей всего о законе можно спокойно забыть, он будет на стороне тех, у кого деньги.
   - Князь, как вы можете так говоГить? - это уже влез Паша.
   - А я, кстати, полностью согласен с Платоном Александровичем, - все удивленно посмотрели на меня. - Я поясню. Власть полностью на стороне богатых, так как голосовать могут только богатые, за еще более богатых. А уж законы они себе понапринимают такие, какие будут им угодно. Не думаю, что большинство из них будет думать о благе всего народа больше чем о своем кошельке.
   Князь улыбнулся, победно взглянув на императрицу, видимо этот спор начался у них давно.
   - И в САСШ до сих пор существует рабство, особенно в южных штатах, так что я против революций, особенно в нашей державе. И не понимаю Паша, что ты в ней нашел. Сейчас там творится настоящий террор, они режут всех кого подозревают в антипатиях к революции, даже не разбираясь в его виновности.
   - Не может этого быть? - сдаваться граф Строганов не собирался.
   - А ты думаешь, почему твой отец вызвал тебя оттуда? - Паша, наконец, сбился и задумался.
   - Но разве изменения не нужны совсем? - это уже моя жена, говорила она с сильным немецким акцентом.
   - Нужны, но без революций и встрясок, - согласился я с ней.
   Тут в зал ворвался один из адъютантов императрицы.
   - Ваше величество в Польше восстание, захвачены Варшава и Краков, Денисов и Тармасов разбиты.
   Вот это новость, оказывается Польша уже наша, а я и не знал. Но память Александра быстро подсказала мне, что Россия, Пруссия и Австрия начали делить Польшу еще в 1791, а закончили 1793.
   - И много восставших? - озабоченно спросила императрица.
   - Больше 80 тысяч. Его высокопревосходительство князь Репнин просит отправить к нему графа Суворова
   - Отправьте за графом Суворовым, пусть немедленно явится в Петербург. Выполняйте.
   Адъютант пулей вылетел из зала.
   - Это нельзя так оставлять. Репнин написал, что восставшие вырезали весь гарнизон, даже сдавшихся, - сторонница просвещенной монархии была в большом возбуждении.
   - Пшеки, что с них взять, - произнес я, - вечно чем то не довольны, вечно себя считают Европой, а нас людьми второго сорта, вот и не пожалели наших солдат. Зато, если им ответим развоняются на весь мир.
   - Саша, никогда не замечала за тобой такой грубости, - пораженно заявила императрица.
   - А я их любить должен? Сослать бы их всех в Сибирь и на дальний восток, пусть заселяют наши восточные земли.
   - А что это дело, - поддержал меня Зубов. - Был я в Польше, года 4 назад, так они в лицо все улыбаются, а в глазах презрение. Ну а шляхта этого вообще не скрывает.
   - Вот и выскажете свои мысли Суворову, когда он будет, а сейчас я вас покину, дела.
   Императрица ушла, за ней, так же попрощавшись, ушел Зубов, а затем и моя супруга.
   - Voici une révolution. PolonaisDamn.(Вот тебе и революция. Проклятые поляки.) - я был зол. Но ничего поделать не мог.
   - Ne vous fâchez pas, il y auraSouvorovaveclestroupesetnousen finir aveclaPologne.(Не злись, придет туда Суворов с войсками, и мы добьем Польшу), - попытался ободрить меня Паша. А затем резко перевел тему, - Peut-être que nousirons à Mariematante? Il seraamusant. (Может быть поедем к тетушке Мари, там будет весело.)
   - Нет. Спасибо. Я сейчас к себе. Мне надо немного подумать, а вечером я в Гатчину. Надо встретится с рара.
   - Ха, тогда в театр, там новые акртиски, ммм, пальчики оближешь.
   - Тогда в девять.
   - Я за тобой заскочу.
   Попрощавшись с Пашей, я направился к себе в комнату. Бухнувшись на кровать, я задумался. А ведь это все, правда. Сейчас 1794 год, 15 апреля. Блин. Что я помню про это время. Ну, во-первых. Екатерина с этого года постарается сделать меня наследником, точнее это уже давно пытается сделать, а в этом году захочет передать власть. Но не получится, высшее дворянство будет против. Через два года она помре, и императором станет Паша-папаша, но не надолго, в 1801 его свергнут, точнее, Павел получит апоплексический удар табакеркой по голове, а затем его задушат и императором стану я.
   Так что я могу сделать. Могу попытаться предупредить папашу, и императором стану черт знает когда, могу дождаться, когда его грохнут и стать императором в положенный срок. Оба варианта меня не устраивают. Первый, потому что хочется стать этим самым императором, это же просто мечта, сделать что-нибудь великое, исправить историю, а не ждать когда Паша первый загнется по естественным причинам. Второй, потому что это подло. И если я житель 21 века это еще бы пережил, то Александр этого не переживет, и загнется в 47 лет. Да и совесть у меня имеется. Что можно сделать. Екатерина сейчас создает мне мощное лобби, пытаясь назначить меня наследником, это раз. Но этого не хватит. Правда можно использовать гвардию, как это сделала сама Бабушка. А еще лучше Суворова. Он к 1795 году, когда покончит с мятежом станет командовать 80-ти тысячной армией. Вызвать его в Питер с корпусом в тысяч 5, и я император. Надо только убедить его в том что я именно тот император который нужен России.
   Ну, сам Суворов приедет меньше чем через две недели, нужно подготовиться. Может напроситься к нему в войска. А что, это идея. Только нужно себя проявить, и не погибнуть.
   На вахтпарад мне только после обеда, чем бы себя занять до обеда. К Лагарпу не хотелось... Хм а кто такой этот Лагарп? А, это мой учитель, кстати, Александр очень привязан к нему, и все его уроки приносят ему эстетическое наслаждение. Я попытался порыться в памяти своего реципиента, с каждым разом это получалось все лучше и лучше, а в принципе очень интересный он собеседник и рассказчик, правда, ничего полезного он мне не преподавал. Но личность Александра с этим не согласна, меня все чаще захлестывают его эмоции, надо с этим бороться. Я, в отличие от Александра совсем не приветствую те идеалы, которые нам с братом преподносил этот швейцарец с двуспальным именем Фредерик Сезар. Многие воззрения Александра и вовсе противоречили друг другу. М-да, сложный тип, хорошо хоть сдержанный зело, в противном случае меня уже бы захлестнули его эмоции, а так чувствую их фоном и принимаю к сведению, но иногда они бывают слишком сильными, приходится себя сдерживать.
   Ладно, надо переодеться и выйти прогуляться вдоль набережной Невы. Нарядиться в цивильный костюм самостоятельно было очень затруднительно, и пришлось позвать камергера. Темный костюм, состоящий из камзола и штанов, Белая рубашка, с кружевами на рукавах и шее, которые закрывали подбородок, такова была мода во Франции, сапоги, до середины колена и теплая меховая шуба, все таки не смотря на то, что на улице апрель, погода была прохладной, и круглая шляпа, подбитая изнутри мехом. Белые перчатки и чулки, хорошо хоть сапоги скрывали последние. Но здесь такая мода, надо будет поменять, когда стану императором.
   Пока один камергер занимался моей одеждой, другой делал мне прическу, естественно по французской моде.
   В итоге к выходу я был готов только через 40 минут.
   Тут в комнату вошел мужчина в нарядном зеленом камзоле, с красной жилеткой, и я в нем узнал графа Николая Ивановича Салтыкова, одного из моих учителей.
   - Доброе утро, Ваше Высочество, как на счет сегодняшних занятий? - остановившись в дверях моего туалета, имеется в виду не сортира, а того места, где я одеваюсь и привожу себя в порядок.
   - Bonjour, monsieur. Je veux marcher le long de la promenade. Ne pas venir avec moi? (Доброе утро, граф. Я хочу пройтись по набережной. Не составите мне компанию?) - ответил я.
   - Biensûr, Votre Altesse. Jedevraisêtreprêten 10 minutes.(Конечно, ваше высочество. Буду готов через 10 минут), - ответил граф и кивнув вышел.
   Выходя из своих покоев, я натолкнулся на Лизу. Мы оба чувствовали неловкость, из-за очередной ссоры, состоявшейся неделю назад. Хотя неловкость чувствовал Александр, а не я, но часть этих эмоций передавалась и мне.
   - Votre Altesse, jevoudrais vous inviter à vous demainpour une promenadedans le jardin du PalaisdeTauride.(Ваше Высочеств, я хотел бы пригласить вас завтра на прогулку по саду Таврического дворца), - обратился я к ней с небольшим поклоном, чувство вины, которое испытывал Александр, каким-то образом частично передавалось и мне. Предполагаю это побочный эффект, или наши личности просто соединяются. Ну, мне не помешает быть немного более совестливым.
   - Avecjoie, après le dîner, jesuislibre(С радостью, после обеда я свободна), - с милой улыбкой ответила она. - Но лучше послезавтра.
   - Отлично, я буду вас ждать, - сказал я и зашагал на выход из дворца.
   Вообще моя жена была довольно красивой и милой пятнадцатилетней девушкой. И если сначала мне показалось, что идея спать с такой молодой девушкой - это первый шаг к педофилии, то попривыкнув к молодому телу Александра, я стал чувствовать к ней влечение и какие-то теплые чувства, видно пришедшие мне от личности великого князя.
   Не прошло и пяти минут, как появился граф Салтыков, и мы вышли на набережную Невы. По дороге нам встречалось множество народа, которые меня узнавали, и с которыми я довольно вежливо здоровался и перекидывался парой слов. Таким поведением я не встретил внутреннего протеста со стороны личности Александра, так как он сам вел себя точно также, и это добавляло любви среди его подданных.
   - Скажите, граф, вы как военный человек, считаете ли что в военном ведомстве нужно что-то менять? - задал я довольно провокационный вопрос, - и не бойтесь, это не мой отец желает это узнать через меня. Ответьте, только честно. Дальше меня это не уйдет.
   - Я считаю что наши воины настоящие богатыри, а под предводительством таких командиров как граф Суворов они практически непобедимы, но если бы была возможность сделать что то лучше, я думаю, Ее Величество и ее генералы всенепременно что-нибудь сделали, делают или будут делать, и наша задача быть покорнейшими помощниками и вспомогателями, безусловно нужных и важных решений и начинаний.
   Сказать, что я был поражен этим ответом - это не сказать ничего, точнее я ничего из этого ответа не понял. Будь я самим собой, я наверное чокнулся от такого ответа, но личность Александра, все сильнее растворяющаяся во мне все прекрасно поняла, и сделала вывод. Подобные словесные кружева были вполне популярны среди придворных, особенно когда нужно было обойти какую-то тему, и все искали в таких фразах второй и третий смыслы, пытаясь разобраться что именно хотел сказать человек.
   - Хороший ответ! Но давайте представим, что я поставил вас главой военного ведомства, что бы вы сделали в первую очередь?
   Граф Салтыков не был глупым человеком, и сразу понял, к чему я веду. А, если учесть слухи, которые ходили при дворе, о том, что моя великая бабка хочет сделать меня своим наследником, в обход Павла Петровича, моего отца, то становится понятным, что мое, чисто гипотетическое предложение может стать вполне реальным в ближайшие год два.
   - Votre Altesse(Ваше Высочество), - от волнения, которое граф скрывал вполне прилично скрывал, во всяком случае, в голосе это не слышалось, Николай Иванович перешел на французский, - Jenepeux pas vous répondreimmédiatement. Mais je vous prometsqu'à la fin de la semaine pour écrire toutesmespenséessur le papier(Янемогусразувамответить. Но обещаю, до конца недели записать все свои мысли на бумагу).
   - Я рад, что мы друг друга поняли, - сказал я улыбнувшись.
   Настроение у меня было вполне фестивальным. Первый шаг к трону я сделал в первый же день своего пребывания в этом теле. Граф Салтыков имел вполне сильное влияние при дворе, в том числе и в Верховном совете. И когда моя бабка будет продвигать мою кандидатуру, это может сыграть свою роль. Если не сразу, так позже, когда у меня будут свои полки.
   К тому же к этому добавлялось хорошее настроение самого реципиента, Александр любил пешие прогулки, погода тоже этому поспособствовала. Светило солнышко, день обещал быть теплым, правда скоро должно было вскрыться Ладонежское озеро, но пока Нева была чиста, до воды модно было достать прямо с парапетов набережной. Множество жителей столицы так же прогуливались по городу, соскучившись по теплой погоде.
   - Oh, quellemerveilleuseodeur!(Ах, какой замечательный запах!), - не удержавшись, заметил я по-французски.
   - Это новая булочная, Нахтигаль, кажется, называется. Ее открыл мастер из Саксонии.
   - Давайте зайдем, этот запах пробуждает у меня аппетит.
   Буквально через два дома, я заметил вывеску на немецком. Вообще в Петербургеочень много вывесок на иностранных языках. Булочная оказалась маленьким кафе, несколько столиков с белыми скатертями, стульчики, и прилавок, за которым стоял полноватый бюргер. Народу в Нахтигале было не мало, видно булочная пользовалась успехом.
   - Ваше величество, добрый день, - я обернулся, за одним из столиков сидели два дворянина, рядом на вешалке висели дорогие английские пальто, подшитые нашим мехом, это был отец моего друга Паши, граф Строганов Александр Сергеевич и его племянник Новосильцев Николай Николаевич.
   - Бонжур, - поприветствовал их я. - Добре ли здесь кормят?
   - Добре, - с улыбкой ответил граф Строганов, - присоединитесь к нам.
   - С удовольствием, только что-нибудь куплю.
   Люди, в небольшой очереди увидев меня, пропустили вперед. Сам булочник, волнуясь, принял у меня заказ, и мы, с князем Салтыковым прошли к столику с графиями. За спиной я слышал удивленно-положительный отзывы посетителей, которым нравилось то, что я могу, как простой подданный зайти в булочную за чашечкой кофе и пироженным. Улыбнувшись про себя, я присел за столик.
   Разговор с отцом моего друга в основном шел дворцовых событиях и сплетнях, Эта тема была не интересна мне, но благодаря осведомленности Александра я легко поддерживал эту беседу.
   Выпив кофе, кстати, очень хороший, нечета тому нескафе в нашем мире, и съев сладости, мы распрощались со Строгановым и Новосильцевым и направились обратно во дворец.
   Там меня уже встречал граф Николай Головин, мой гофмаршал, управляющий моего личного двора.
   - Ваше высочество, как прошла прогулка? - спросил меня он. Судя по интонации ему было абсолютно по фигу эта информация.
   - Нормально, я на обед не остаюсь, - сразу перешел я к делу, - поэтому хотел бы переодеться сразу в гатчинский мундир, у меня сегодня вахтпарад.
   - Конечно ваше высочество.
   Гатчинским мундиром называли военную форму, веденную в полки моего отца, Павла Петровича, это были немецкие обтягивающие мундиры, состоящие из неуклюжего темно-зеленого цвета кафтана, вплоть до пояса застегнутого, с широкими фалдами, спереди весьма немного скошенными в стороны, со стоячим голубым узеньким воротником, с широкими рукавами одного цвета с воротником и также, как и на воротнике, с двумя вышитыми золотом петлицами в виде цифры осьми с несколькими маленькими листочками на одном конце, в белых суконных штанах и в черных суконных щиблетах выше колен, застегнутых с боков часто маленькими медными пуговицами, в треугольной шляпе с огромною золотою петлицею, с большою остроконечною восьмиугольною звездою к концу, где пуговка, а вверху петлицы; а вместо белого султана торчала неуклюжая небольшая серебряная кисть, воткнутая вверх концами с двумя короткими пуклями, одна за другою на обоих висках; а сзади от самого затылка шла длинная коса, свитая черною лентою. Шпага на нем была надета не сбоку, как всегда я видел, а совсем сзади, и эфес, которой с серебряным темляком [выглядывал] из левой задней фалды.
   Вот это я выдал, подумал я, все больше и больше вживаюсь в новую роль. А когда я увидел своего брата Константина, в таком же мундире, то чуть не засмеялся, Александру, как и большей части придворных, этот мундир казался очень смешным.
   - Надеюсь сегодня рара не будет затягивать, я хотел попасть на бал к Шуваловым, там кстати будут братья Де Брюси, - вместо приветствия сказал мой брат.
   - И тебе здравствовать, твое величество, - ответил я брату.
   - А, заканчивай юродствовать, братец, мы сейчас не при дворе.
   - Хм, ты обедать будешь?
   - Шутить изволишь? Чтобы надо мной двор насмехался?
   - Никто не посмеет насмехаться над моим братом, - ответил я, и вправду поверил в то, что сказал.
   - В лицо, конечно, нет, но шептания за спиной.. - продолжать Константин не стал.
   - Тогда поехали, я хотел заехать к Петру Алексеевичу Иловайскому.
   - Зачем?
   - Хочу взять у него сопровождение.
   - Слушай, братец, мне что же, токмо щипцами, как иезуит, из тебя вытягивать ответы. Ответь полно, али я не брат твой, - разошелся мой младший брат.
   - Слышал, в Варшаве шляхта наших воев порезала?
   - А кто ж уже не слышал.
   - Хочу вместе с графом Суворовым пойти, бунт усмирять.
   - И я пойду, - твердо заявил Константин.
   Тут в прихожую зашел Николай Николаевич Головин.
   - Кони готовы, Ваши Величества, - сообщил он.
   - Продолжим разговор по дороге, - сказал я Константину.
   Атаманский полк располагался на окраине Петербурга в 7 деревянных зданиях. Да, как я понял уже здесь, Петербург совсем не каменный город. Большая часть города до сих пор деревянная, но последнее время дома перестраиваются, в основном это делали дворяне и заморские купцы.
   На небольшой площади несколько десятков казаков на скаку рубили лозу, кто-то колол дрова, остальные были кто где.
   - Эй, православный, проводи к Петру Алексеевичу, - обратился я к ближайшему казаку.
   Тот, увидев молодых великих князей, попытался вытянутся в фунт.
   - Ты не тянись тута, а давай к атаману проводи.
   Через минуту мы заходили в кабинет Иловайского. Всюду висели ковры и ткани, стояли вазы и многое другое. Сразу видно, что нынешний атаман не раз ходил к османам. Но больше всего меня поразил запах в кабинете. Пахло кальяном. Когда мы заходили, Петр Алексеевич как раз сидел на широком цветастом диване и курил кальян. Увидев нас он вскочил.
   - Ваши Величества.. я это.. надо было предупредить.. - начал он смущенно.
   - Ничего, Петр Алексеевич, кстати, что смолите, не анашу ли? - шутливо спросил я, но атаман принял вопрос серьезно, за такое могли и в Сибирь сослать.
   - Никак нет, ваше высочество, это табак с медом. Пристрастился в турецкую компанию, сил нет. Кажный раз прощения в церкви вымаливаю, зарекаюсь, а потом опять. Вот.
   - Разрешите? - спросил я, и, не дожидаясь ответа, присел на мягкий диван, взял трубку. Затянулся. Горло, непривычного к таким удовольствиям Александра продерло, но я сдержался и, выпустив несколько колечек, посмотрел на удивленные лица брата и казачьего полковника.
   - Надо было угли на шелковые платки положить, - посоветовал я.
   - Так жалко же, я и так привык.
   - Петр Алексеевич, у меня к вам просьба, - услышав эти слова, Константин бросил на меня быстрый взгляд, как бы говоря, что не надо забывать брата.
   - Какая же?
   - Не могли бы мне выделить десятка три атаманцев, они полностью перейдут на мой кошт.
   - Так это можно, но зачем вам?
   - А вы слышали о восстании в Польше? - дождавшись утвердительного кивка, я продолжил, - мы, с Константином, хотим пойти с нашими войсками. Я планирую взять у отца, его высочества Павла Петровича, несколько батарей, уж шибко быстро и точно они стреляют.
   - А зачем мои казачки?
   - Будут моими ординарцами. Вместе с равным количеством гвардейцев.
   - А кого хочешь взять?
   - Знакомых с донским боем и пластунским делом.
   - Ну таких у меня не мало, почитай кажный второй.
   - Мне нужны лучшие, и молодые.
   В итоге от атаманцев мы выехали только через два часа. Сначала мы смотрели на казачков, валяющих друг друга. Затем, мы выбрали двадцать молодых и перспективных. На сборы же у них ушло всего то от силы двадцать минут.
   В Гатчину мы уже ехали целым отрядом, десять кавалергардов и двадцать атаманцев в парадной форме.
   На счет содержания своего православного воинства я не беспокоился, императрица выделяла мне на содержание двора 200 тысяч, на эти деньги я мог построить вполне современную фабрику и не одну. Кстати идея интересная.
   - Sasha, ты обещался мне все рассказать, - прервал мои раздумья Константин.
   - Конечно Костя.
   - Прекрати, ты же знаешь, я не люблю это обращение.
   - Конечно, Костя, - ответил я и засмеялся. Брат обиженно замолчал, но спустя несколько секунд также рассмеялся.
   - Так ты уже все знаешь, я хочу на войну, только так я могу завоевать уважение моего народа.
   - Но тебя и так любят.
   - Любовь это одно, это хорошо, но уважение тоже необходимо, особенно в войсках.
   - Мне кажется, Grand-mère Katie, нас не отпустит.
   - Она может и не отпустит, но я надеюсь на поддержку нашего отца.
   - Он при дворе ничего не решает.
   - Это не важно, если будет его согласие, то будет намного легче уговорить нашу великую бабку.
   - А ты не боишься? Нас могут там убить.
   - Нет, не боюсь. С нами же бог, он не допустит, - эти слова сами вырвались у меня, по мимо моей воли. Причем это было настолько искренне, что сам в это поверил.
   - Раньше ты не был так религиозен.
   - Просто я понял, что только бог может объединить наше общество, наши дворяне уже не олицетворяют себя с Россией, стали такими космополитами, гражданами мира.
  
  
   Глава 2.
  
  
   На площади, перед большим гатчинским дворцом выстроились полки, которые совершали идеально выверенные перестроения, сопровождаемые выстрелами пушек в строго выверенное время.
   Вообще артиллеристы Павла полностью опровергали взгляды современных полководцев о роли пушек в войне. Гатчинские артиллеристы могли бы стать очень сильной картой в любом сражении. Мы с Константином стояли по разные стороны от Павла, нашего отца, который руководил вахтпарадом.
   На парад мы прибыли тютелька в тютельку. Поэтому поговорить с отцом мне не удалось, пришлось перенести разговор на окончание парада.
   - Ваше высочество, мы с Константином хотели поговорить с вами.
   Вахтпарад уже кончился, но мы, вопреки обычаю, не рванули тут же обратно, а остались рядом с отцом. Того удивило наше поведение, и он отослав Аракчеева, второго человека после него в гатчинском войске, остался с нами наедине.
   - И о чем же вы хотели поговорить?
   - Мы хотели пойти в поход в Польшу, вместе с графом Суворовым.
   - А я здесь причем, это все решает императрица, - недовольно ответил Павел, который был отстранен о управления страной собственной матерью, которая сослала его в Гатчину.
   - Нам важно твое благословление.
   - И зачем же вы хотите... Там же не будет дворцов, это будет война, и Суворов на вряд ли позволит не подчиняться своим приказам.
   - Мы это знаем. Но я хочу взять пару ваших прекрасных батарей, чтобы доказать, что артиллерия не последняя часть воинства в бою, заодно продемонстрировать выучку ваших войск, - за время монолога я и не заметил как сбился на разговор только от себя, а не от нас с Константином.
   Видно последняя мысль, о выучке Павловских полков, понравилась царевичу:
   - Так и быть, я не против, даже могу поспособствовать вашему назначению. Отдаю вам четыре артиллерийской батареи, 28 единорогов и 8 мортир, вместе с расчетами.
   - А можно нам еще Алексея Андреевича, дюже сильный он наставник?
   - Эх, была не была, забирайте, даже ассигнаций на их содержание выделю.
   - Не стоит батюшка, я их беру, я их и обеспечиваю.
   Павел одобрительно посмотрел на меня, такое поведение ему понравилось. Он вызвал Аракчеева и мы вчетвером прошли в кабинет Павла. Там отец объяснил суть моего предложения.
   - Ваше высочество, я все исполню, - сказал Алексей отцу, - Поляки узнают, с кем имеют дело.
   С Аракчеевым уговорились о переезде в Петербург в течении 5 дней, в одно из зданий возле атаманского полка.
   - Скачем быстрее, - сказал Константин, когда мы собирались обратно, - прием у Шуваловых уже начался.
   - Ты кого-то там ждешь брат? - с усмешкой спросил я, демонстративно проявляя неторопливость. Я вдруг понял, что мне нравиться подтрунивать над младшим братом. Александр стеснялся этого, но не я.
   - Ну, что ты копошишься? Да жду, там будет Анна Трубецкая.
   - Ого. На какую красавицу замахнулся, ради нее строит поспешить. Может тебе не стоит ехать со мной в поход? Уж лучше побыть с такой красавицей.
   - Ты надо мной смеёшься? - возмутился Константин.
   - Как ты мог так подумать, - насквозь фальшиво возмутился я, и в последний момент сумел увернуться от удара в плечо. Рассмеявшись, я рванул вперед, Константин, не долго думая рванул за мной вслед, так же смеясь.
   Трудно описать те чувства, которые я испытывал в тот момент. Это была настоящая любовь к брату, такого у меня никогда не было, родственные чувства были настолько сильными и чистыми, что я уже не мог их отделить от своих собственных.
   На бал в гатчинских мундирах мы естественно не явились. Сначала мы переоделись в Зимнем, а затем только поехали в дом Шуваловых.
   Там уже скопилось такое количество народа, что когда объявляли о нашем приходе, многие даже не слышали этого.
   Балы обычно проходили в огромных и великолепных залах, окруженных с трех сторон колоннами Зал освещался множеством восковых свечей в хрустальных люстрах и медных стенных подсвечниках В середине зала непрерывно танцевали, а на возвышенных площадках по двум сторонам залы у стены стояло множество раскрытых ломберных столов, на которых лежали колоды нераспечатанных карт Здесь играли, сплетничали и философствовали. Бал для дворян был местом отдыха и общения. Музыканты размещались у передней стены на длинных, установленных амфитеатром скамейках. Протанцевав минут пять, старики принимались за карты. Этот бал ничем не отличался от остальных. Только-только закончился польский полонез. Возле столиков уже скопились компании, обсуждающие все подряд. Молодые кавалеры искали таких же молодых дам для очередного танца, или пытались влиться в общество влиятельных дам, чтобы при помощи них получить какую-нибудь протекцию. Все как обычно. Только Константин радовал. Довольно быстро разогнав кавалеров от такой же юной княгини Трубецкой, повел ее на балкон. Вот и славненько. Можно возвращаться обратно, домой.
  
  
   Проснулся я легко. Оно и понятно, почти ничего алкогольного не употреблял, хоть и вернулся только в полночь. Больше всего боялся что проснусь в своем мире, и это окажется просто сном, но нет я так же нахожусь на роскошном ложе. В окнах видна весенняя Нева. Тут меня привлек какой-то шум за дверью. Через какое-то время в комнату ворвался Павел Строганов.
   - Sasha, quisont-ils? Ils ne voulaient pas me laisser faire. Ilsontditqu'ilétait de votre commande.(Саша, ктоэтотакие? Они не хотели меня пускать. Сказали, что это твой приказ.) - Паша выглядел очень возмущенным. Вслед за ним в спальню ввалились трое казаков, под предводительством урядника Егора Шелихова.
   - Прости, ваше высочество, но он не хотел ничего слушать, а мы побоялись его бить, сказался вашим другом, - растерянно произнес Егор, чувствуя за собой вину.
   - Побить, меня! Да я тебя на ленточки порежу.. - начал вскипать Паша.
   - Тихо! - рявкнул я с наиболее командным голосом, как ни странно это подействовало. - Егор это мой друг, граф Павел Строганов, забыл предупредить. А это Егор Шелихов, мой ординарец, и урядник атаманцев, которые отныне меня сопровождают.
   - Wow! Vous n'êtes pas à la guerre, il va? et n'a pas parlé à son ami.(Ухты! А ты не на войну ли собрался? И ничего не говоришь своему другу.)
   - И откуда ты такой догадливый взялся? - только и мог спросить я.
   - Ха. Згя ты не пошел со мной в театг...
   - Ой, прости, Пашенька я забыл совсем, - я был искренне смущен тем, что забыл о том, что обещал своему другу быть в театре.
   - Я уже знаю, что ты был на балу у Шуваловых.
   - Я был с братом.
   - Я не в обиде, ваше высочество, - сказал Павел, и тут же получил летящей подушкойпо голове, - и конечно я заслужил это наказание, ведь я мог усомниться в вас...
   За кривляние Паша получил второй подушкой, правда она, отскочив, попала в Степана, одного из казаков егоровского десятка.
   - Ой, прости, - сказал я, увидев это.
   В это время Павел успел поднять первую подушку и запустить в меня. Заметив летящую в меня деталь интерьера, совсем не предназначенную для этого, я отклонился вправо. Но так как я отклонился в сторону края кровати, то естественно свалился. Видно это войдет в традицию, падать с кровати по утрам. Мой ординарец тут же рванул ко мне.
   В это время в меня полетела еще одна подушка. Но меня собой закрыл Егор.
   - Ну, все, - начал я, - Егорка, нука-сь, вооружайся, и атакуем сразу с четырех рук.
   На моей кровати было довольно много подушек, так что нам должно было хватить.
   - Что застыл, бери подушку и кидай ее в этого французского революционера.
   - Ну, все-все я сдаюсь, - Строганов поднял руки в придворном испуге.
   Но это его не спасло. В Пашу полетело сразу четыре подушки.
   - Eh bien, tout. Votre Altesse, je vais vous. Gardezroyalemuseau.(Ну, все. Ваше высочество я иду на вы. Держись морда царская) - торжественно произнес граф Строганов, взял по подушке и пошел на нас.
   - Стоять! Хватит. Сегодня идем заниматься.
   Еще вчера я решил ежедневно заниматься с казаками и гвардейцами, так сказать обмен опытом. Мы собрались в большом оружейном зале, расстелили персидские ковры. Помимо меня здесь были трое кавалергардов, все в чинах лейтенантов, и четверо казаков, три урядника, и сотник.
   Тренировку проводили босиком, в холщевых рубахах и казацких шароварах. Мне вообще категорически не нравилась местная мода, все эти узкие рейтузы, короткие штаны, чулки. Стану императором - сразу введу форму конца 19 века. Шаровары, брюки, и нормальные фуражки, а не эти ужасные шляпы, которыми пользовались здесь. Мне одинаково не нравились французские круглые, так и треугольные немецкие.
   Хорошо хоть я в прошлой жизни занимался боевым самбо. Иначе бы я точно не отделался несколькими синяками. Правда, многие приемы заинтересовали моих ординарцев.
   Первое занятие длилось меньше часа, все же физическая форма не позволяла мне скакать в таком темпе несколько часов подряд.
   Умывшись и переодевшись, я завтракал уже вместе со своими ординарцами и Пашей Строгоновым у меня в приемной. Места вполне хватало для восьмерых человек. Со временем я собирался добавить в этот узкий круг еще двух - четырех человек.
   - Sasha, pourquoine pas déjeunéavecnous?(Сашенька почему ты не завтракал с нами?) - спросила меня моя великая бабка.
   - Я решил завтракать со своими приближенными.
   - Но я слышала, что был с простыми гвардейцами? Почему не со своими камердирами? Не со своим двором?
   - VotreMajesté, jevousenprie. Mais ilsn'avaient pas été possible de parler. Je veux vivre de communication, mais pas les potins des fonctionnaires. Vous voulez que je se dissocier de ce terrarium avec des serpents, avec une fouled'oisifserrants derrière la règle.(Вашевеличество, явасумоляю. Но с ними не возможно разговаривать. Мне нужно живое общение, а не дворовые сплетни. Вы сами хотели меня отгородить от этого террариума со змеями, с толпой праздно слоняющейся вслед за правителем.)
   - Ладно, Сашенька. Я надеюсь это действительно тебе на пользу.
   Я поклонился и вышел из зала, где принимала императрица. Меня вызвали сразу после завтрака, и главным вопросом был конечно тот, почему я не вышел к завтраку. Никакого отношения к семейным узам он не имел отношения. Просто, любое изменение при жизни двора всегда имело какой-то смысл. И императрица, что бы быть в курсе событий вызвала меня. Теперь наверняка использует это в своих интригах. Что ж, это мне на пользу, ведь она хочет поставить меня на трон. Я только за.
   Дальше у нас по плану было посещение лекции Ивана Петровича Кулибина. Как я удивился, когда узнал что он жил в это время.
   Лекция проходила в одном из залов Петербургской Академии Наук, что на Васильевском острове. Ее основал еще Петр Первый.
   В принципе ничего нового я не узнал. Так обычная механика, для человека, закончившего технический вуз с отличием, ничего нового. Но я все же решил поговорить с Иваном Петровичем, так сказать наедине.
   Когда все покинули аудиторию, остались только мы, да еще неугомонные Строганов и мой младший брат. Он тоже затесался в нашу компанию, еще во время тренировки и изъявил желание присутствовать на них постоянно.
   - Иван Петрович, я понял, о чем вы говорите, но поймите, использование вашего водохода не имеет смысла, - я все пытался усмирить этого изобретателя. Он все считал что его изобретение обязательно перевернет мир.
   - Хотите, скажу, как будущий император, за чем будущее?
   - И зачем же? - поинтересовался Кулибин. От меня не ускользнула небольшая доля скептицизма в его голосе.
   - За паровыми двигателями.
   - Позвольте. Но они работают через раз и очень быстро идут вразнос!
   - Вот и сделайте так, чтобы они работали. Привлеките химиков. Пусть сделают сталь нужного качества. Вы слышали про тигельный способ производства стали?
   - Да, конечно, его используют англичане, только сталь каждый раз получается немного разная, да еще не однородная.
   - Используйте железную руду, как не знаю, но это верный способ, это знаю точно. Преданные люди из самого Ньюкасла вызнали, - на самом деле этот способ придумал Обухов в середине 19 века, но Ивану Петровичу знать это совсем не обязательно, тем более я не знаю особенностей этого способа. Если честно, я даже не знаю что такое тигельный способ, знаю точно что тигель это таки чаши, хотя может и нет.
   - Но тогда из этой стали можно производить прекрасные пушки! - воскликнул изобретатель, чья фамилия по прошествии веков стала нарицательной.
   Я чуть не поперхнулся от этого заявления. В самом деле, в нашей истории Обухов применил этот способ как раз для оливки пушек, точнее их стволов.
   - Хм, идея хорошая, но все-таки нужны паровые машины. А ваша система изменения скорости, для педальных повозок вполне могла бы подойти и для использования паровых машин.(имеется ввиду механический экипаж с педальным приводом и переключением передач).
   - Но она крайне не эффективная.
   - Так можно использовать несколько котлов.
   - Ваше высочество, вы меня, конечно простите, но это отдельные исследования, и мне необходимо купить хотя бы несколько образцов паровых машин.
   - На счет этого не беспокойтесь, я надеюсь, наши купцы смогут привезти из Англии все что необходимо.
   - Ой, в этом нет смысла. У нас в Туле они есть.
   - Скажите сколько вам необходимо.
   - Ваше высочество, я даже не знаю...
   - Я вам дам сто тысяч, но через год мне нужны результаты.
   - А какие?
   - Не какие, а какой, мне нужен двигатель, для кораблей - это раз, два, мне нужен двигатель для мануфактур. Что бы он мог поднимать молот, ну сами придумаете для чего еще.
   - Все будет ваше величество, это же можно еще ставить на самобеглые повозки.
   Я только улыбнулся мыслям изобретателя. Если он добьется успеха, то первыми железную дорогу строить будем именно мы.
   Крутится, вертится шар голубой,
   Крутится, вертится над головой,
   Крутится, вертится, хочет упасть,
   Кавалер барышню хочет украсть.
   Где эта улица, где этот дом,
   Где эта барышня, что я влюблён,
   Вот эта улица, вот этот дом,
   Вот эта барышня, что я влюблён.
   Именно эту песню я услышал на площади, где стояла петербургская ярмарка. М-да, старая музыка.
   И тут меня словно током ударило, в чем мы всегда проигрывали западу. Во всех военных конфликтах, или почти во всех, мы побеждали. Но мы всегда проигрывали в информационном плане. А это значит надо это изменить.
   Как это сделать я пока не представлял, но зато представлял как информацию можно использовать, так сказать для внутреннего пользования. Перед глазами стоял опыт советского союза, нужно это использовать.
   Глава 3
   Казак Егор.
   Вообще, я даже не думал, что попаду в столицу. Был обычным казаком, правда, любил подраться, за что мне частенько влетало. Но я отличился, когда били турок, и меня взяли в атаманский полк. А затем в полк пришли его величество со своим младшим братом. Нас всех выстроили и выбрали молодых. Затем его величество спросил, кто из нас знает бой донской, да дело пластунское. Так мы почти все знаем. Ну и потом давай показывать его величеству на что мы способны.
   Посмотрел на нас Александр Павлович и выбрал из нас три десятка, все молодые, да способные. Я, как урядник, стал его личным ординарцем и вошел в его круг, как говорить сам Его Величество.
   Мы, ординарцы, поселились прямо во дворце, в соседних покоях с нашим наследником. Остальных разместили в соседнем здании. Утром царевич всех позвал 'обмениваться опытом', как он сказал. И взял меня, значит своим соперником. Я конечно попытался поберечь его величество, но после того, как он хитро сунул мне в морду, я даже не заметил, то бросил его, от души. И подумал все, конец мне. Сунул он то мне так себе, даже не больно, силенок то совсем нет, и молодой совсем, да и ... Я его так кинул. Помню брат пол дня кряхтел после токого. Ан нет, его величество так хитро упали, перекатились и вот снова на ногах, я даже опомниться не успел, а он ударил мне под переднюю ногу(это так их величество говорит, я сначала не понимал, я что лошадь какая, чтоб у меня передняя нога была) я и свалился. В это время все наблюдали за нами. Я думал томко я так удивился такой прыти, а оказалось, все смотрели на нас. Ну, их высочество и давай показывать всяческие приемы. И где только он их узнал? Даже Павлу Александровичу не сказал, только улыбнулся и ничего не ответил.
   Затем, уже после обеда, когда их величества, вместе с братом и молодым графом Строгановым уехали в Академию, мы показывали гвардейцам и казачкам чему научились. Так сказал Александр Павлавич, Что должны учиться вместе, потому что и воевать нам теперь вместе. вот как.
   А вечером, к нам приехали их величества, привезли шампанского и вина. Ох, хорошо с новым начальником, и выпили и закусили.
   А затем их величество взяли гитару и начали играть, я такого нигде не слышал.
  
   Почему все не так, вроде все как всегда
   То же небо опять голубое, тот же лес,
   Тот же воздух и та же вода
   Только он не вернулся из боя
   Тот же лес, тот же воздух и та же вода
   Только он не вернулся из боя
   Прям аж мураши пробрали, сразу вспомни свогодругана Богдана, с которым ходили на татар.
   Мне теперь не понять кто же прав был из нас
   В наших спорах без сна и покоя
   Мне не стало хватать его только сейчас
   Когда он не вернулся из боя
   Мне не стало хватать его только сейчас
   Когда он не вернулся из боя
   Он молчал невпопад и не в такт подпевал
   Он всегда говорил про другое
   Он мне спать не давал
   Он с восходом вставал
   А вчера не вернулся из боя
   И пел Александр Павлович так, как будто и у него кто то не вернулся из боя. Я заметил как заиграли жевалки у наших ребят и у кавалергардов, а в глазах такая грусть..
   У всех были боевые товарищи.
   Он мне спать не давал
   Он с восходом вставал
   А вчера не вернулся из боя
   То, что пусто теперь не про то разговор
   В друг заметил я нас было двое
   Для меня будто ветром задуло костер
   Когда он не вернулся из боя
   Для меня будто ветром задуло костер
   Когда он не вернулся из боя
   Нынче вырвалась словно из плена весна
   По ошибке окликнул его я
   Друг оставь покурить, а в ответ тишина
   Он вчера не вернулся из боя
   Друг оставь покурить, а в ответ тишина
   Он вчера не вернулся из боя
   Под конец песни у ребят чуть ли не слезы стояли, так проняла эта песня. Да теперь мы за своего командира кого угодно порвем, и постараемся вернуться, что бы не они себя так не чувствовали.
   Спели и наши казацкие песни, 'Там за Тереком' и другие.
   А потом, Александр Павлович совсем набрались, пили почти без закуси, и затянули песню. И пелось в ней, что ежели какой враг к нам придет, на Русь-матушку, то всем народом поднимемся, что не дадим в обиду детей и матерей. Многие аж за шашки и шпаги похватались, мол, кто идет к нам, дай нам государь, мы его... ух не пожалеем своего живота.
   А его высочество так посмотрел на нас, и сказал, что когда враг придет все эту песню выучат, и враг узнает какие у нас воины, все поднимутся, даже крестьяне и калеки.
   Александр
   Наутро, я естественно поднялся с головной болью. А как иначе. Столько выпить.Но, уже наученный горьким опытом, я сразу же потянулся к столику, где стоял графин. Он даже был холодным, видно поставили совсем недавно. Сделав несколько глотков, я понял что это не квас, а темное пиво. Причем очень плотное, и крепкое. С карамельным привкусом. Это блаженство, пиво просто прекрасное. Я наслаждался. Но не долго. Вскоре пиво кончилось. Я позвонил в колокольчик и в комнату заглянул камердинер.
   - И как тебя охрана пустила?
   - Пустили, а как не пустить-с. Я же выше их по табели.
   - Ну, ну. Слушай, принеси еще пива и позови графа Строгонова.
   - Сию минуту.
  
   - Доброе утро, Паша.
   - Доброе, как голова??
   - Спасибо, уже лучше. Не подскажешь, что это за темное пиво мне принесли утром?
   - А это, пару лет назад стали привозить. Прямо ко двору.
   - Знаешь, какой купчина поставляет?
   - Сэр Джонатан, в Форейн офисе можно найти, почти все время там.
   - Спасибо.
   - Кстати камергерша ее высочества спрашивала тебя после обеда.
   - А она мне зачем?
   - В смысле спрашивала за Елизавету Алексеевну.
   - Точно, чуть не забыл. Надо привести себя в порядок.
   - На гимнастике придешь в себя.
   - Какая в жопу гимнастика?
   - Ты помнишь, сам говорил, в любом состоянии. Все уже собрались.
   - Damn! Damn! Damn! Прости господи за язык поганый.
   Не смотря на то, что я пил вроде меньше всех, выглядел не в пример хуже. В общем, опыт гвардии и казаков был бесценен.
   Правда активная тренировка довольно быстро прогнала и слабость, и сонливость, и головокружение. Сначала я получил от хорунжего Степана, затем от барона фон Бека. Затем мне противостоял граф Строганов, вот на нем я и отыгрался, все-таки кого то я победил.
  
   Деревья склонялись под пудами снега, дворники работали непокладая рук, точнее лопат. Легкий морозец и отсутствие ветра делали погоду идеально подходящей для прогулок в царском зимнем саду.
   - Votre Altesse, je tiens à m'excuser. Je me suis conduit comme un imbécile. Non, non. Silencelaissez-moi finir.(ваше высочество, я хотел бы извиниться. я вел себя как дурак. Нет, нет. Молчите! дайте договорить) Я действительно дурак. Vous êteslaplusbellefille.(Вы самая прекрасная девушка).
   - Monseigneur. Это лишнее, я очень рада что мы,наконец, поговорили. Я очень скучала в одиночестве.
   Я почувствовал, что меня охватывает чувство стыда. Пятнадцатилетняя девушка, в незнакомой обстановке. М-да. При известном отношении будущего императора к своей молодой супруге, плюс свободные нравы при дворе Екатерины. Именно поэтому моя дражайшая Елизавета не имела от меня детей, а от многочисленных любовников, но это было в моем мире, здесь я все исправлю.
   Я взял ее маленькую ладошку в руку. Она просто прекрасна.
   - Я тебя люблю.
   Глаза Лизы вспыхнули.
   - Правда? - голос ее дрожал. Было видно, что она не верит в это. Максимум на что она надеялась, это просто хорошее отношение. И не полное безразличие.
   - Правда, - сказал я, и почувствовал, что это вполне может стать правдой. Сейчас я ее, жалел что ли. К тому же жалеть такую красивую девушку совсем не сложно.
   - Пойдем во дворец, выпьем чаю.
   Вскоре мы сидели в моем кабинете, укутавшись шотландскими пледами, перед камином. И пили.. Не совсем чай. Мы пили глинтвейн.
   - Монсеньор, может сыграете? - сказала Лиза, указывая на скрипку. Александр брал уроки игры, и даже получалось неплохо. Вообще со слухом у меня становилось все лучше и лучше.
   Я взял в руки инструмент. Что бы сыграть. Уж не ив чистарлоэа. Можно музыку из звездных воинов, только не имперский марш, а тему из второго эпизода, С Анакином и Падме. Такая музыка не может не вызвать эмоций. Моей Лизе она тоже очень понравилась.
  
   - Ты просто светишься, что случилось?
   - Пашенька, я,наконец, помирился со своей женой. Это повод для радости. Сегодня кстати примем у Румянцевых. Здесь в Питере. Мы идем вместе. Ты тоже.
   - Куда ж я денусь.
   Тут в дверь постучались, и выглянула голова одного из моих охранников:
   - Там поп какой-то, говорит отец Григорий.
   - Впусти.
   В комнату вошел сорокалетний мужик в монашей рясе, духовный отец моей жены.
   - Здравствуйте отец Григорий, - я слегка поклонился и поцеловал протянутую руку.
   - Ваше высочество, я хотел бы сказать что я рад вашему с их высочеством примирением.
   - Не стоит, я был не прав, я это признал. Но я не для этого просил вас прийти. Присаживайтесь. Сок?
   - Лучше квасу, - сказал священник, присаживаясь на предложенный стул.
   - Степан, квасу, лучше холодненького. Так вот, я хотел бы с вами поговорить об образовании. Как вы думаете, сможет ли церковь пойти на встречу и заняться обучением грамоте и письму в деревнях?
   - Это очень интересный вопрос.
  
  
   Прошло две недели, как я провел в этом мире. Неожиданное похолодание прошло. Нева полностью отчистилась, и при этом не сильно поднялась. Пробилась трава, зазеленели деревья. Прилетели птицы, и приехал Суворов.
   Ситуация с разрешением императрицы на мое участие в походе было решено в принципе благополучно. Конечно моншер братец не получил разрешения, ну на это я и не надеялся. Правда императрица сказала, что она не возражает, но решение должен принять сам граф, под начало которого я пойду. Она надеялась, что Суворов, который не переносил двор и его привычки и манеры на дух не возьмет меня, и таким образом я остаюсь.
   Правда, мне присвоили чин майора, так сказать в счет будущих заслуг. Правда под моим командованием было шестьдесят конных, это поровну казаков и кавалергардов, сто семьдесят артиллеристов, двадцать восемь единорогов, восемь мортир. И обоз в восемьдесят человек. Итого под моим командованием было триста десять человек.
   Вот такой вот я майор. То бишь сотник.
   - К вам граф Суворов Александр Александрович, - официально доложил Егор.
   - Пригласи.
   Я как раз сидел в кабинете и ждал когда подойдет Суворов, сам в это время лихорадочно пытался вспомнить что-нибудь об этом полководце, кроме общих фактов.
   - Здравствуйте ваше величество.
   - Здравствуйте, можно по имени отчеству, все таки мы не официально, - я вышел из-за стола, и пожал руку, этого невысокого человека, действительно похожего.. как сказал король Франции Людовик 18: 'То был человек маленького роста, тощий, тщедушный, дурно-сложенный, с обезьяньею физиономией, с живыми, лукавыми глазками и ухватками до того странными и уморительно-забавными, что нельзя было видеть его без смеха или сожаления; но под этою оригинальною оболочкой таились дарования великого военного гения'. - Присаживайтесь.
   - Конечно можно и без чинов, но мне привычнее, как бы медведь не называл льва, львом он не перестанет быть.
   Я улыбнулся, когда-то читал что Суворов обладал своеобычным чувством юмора.
   - Что вы! Я не собираюсь вас обзывать, да и разница в возрасте, знаете ли, не позволяет.
   - Раз так, то ладно, Александр Павлович.
   - Вот и ладненько, может, выпьете что-нибудь.
   - Можно молочка?
   - Еще спрашиваете!? Егор, нам молочка холодненького и сока яблочного.
   - Странно...
   - Чего же странного?
   - Обычно дворяне пьют что покрепче.
   - Так и вы дворянин.
   - Александр Павлович, мне уже почти 65, надо заботиться о здоровье. В походах оно отнюдь не растет.
   - Не скажите. Многие, привычные к жизни при дворе, не доживают и до 50, и без всяких дуэлей и войн.
   - Поэтому я и не люблю всю эту дворцовую....
   - Не стоит так говорить, Александр Васильевич.
   Тут в комнату зашел мой камердинер, видимо ему Егор переправил мой заказ, и поставил перед нами два кувшина и стаканы.
   - Спасибо. Александр Васильевич, у меня к вам просьба. Только не спешите отказывать, обещайте подумать.
   - Хм, - развеселился граф, - вы хотите присоединиться ко мне в походе?
   - Вы очень проницательны, я даже не ожидал.
   - Опыт, - пояснил генерал-аншеф, - а на самом деле государыня императрица передала мне вашу просьбу, и намекнули мне о желательности моего отказа.
   Суворов сделал паузу. Так как не было задано прямого вопроса, я счел за лучшее подождать продолжения.
   - Но я хотел бы узнать, а зачем вам, ваше высочество, этот поход. Там не будет дворца, кучи лакеев, и комфорта, к которому вы привыкли.
   - Я это понимаю.
   - Так зачем вам это. Военный поход совсем не безопасен. И не обязательно погибнуть в бою. Солдаты зачастую гибнут в походе, не в бою.
   - Александр Васильевич, насколько известно мне, у вас в войсках самые низкие небоевые потери среди всех русских военачальников. Так что на этот счет я не сильно беспокоюсь. Переживаю же я за уважение. Имею ли я среди своих будущих подданных, вы же не сомневаетесь, что я стану императором со временем, так вот я беспокоюсь об уважении среди своих будущих подданных.
   - Уважение можно заработать разными способами, не обязательно через армию.
   - Уважение армии я считаю главным.
   - Не боитесь, что это может помешать в походе, простите меня ваше величество, но у вас совсем нет опыта в войне, а не в учениях.
   - Александр Васильевич, не беспокойтесь, я ни в коей мере не буду влиять на командование. Может буду иметь свое мнение, и даже высказывать его вам, но ваше слово всегда будет последним. Мне не зазорно подчиняться непобедимому полководцу.
   - Не стоит мне льстить. Но, я вижу, вы все обдумали? И чем же вы хотели бы заняться?
   - Артиллерия. Все-таки я имел опыт учений, в полках моего отца. И не смотря на всю его любовь к шагистике, именно артиллерия его конек. Они действительно умеют стрелять.
   - Сколько с вами воинов?
   - Двадцать казаков, столько же кавалергардов, сто сорок четыре человека пушечных расчетов, 28 единорогов, 8 мортир, двадцать шесть обозников.
   - Ваше Высочество, как вы смотрите на то, что я вам дам еще четырнадцать пушек, семь единорогов, и семь шестифунтовок?
   - Граф! Я понимаю - это означает да? - от неожиданности я даже привстал из-за стола.
   - Ха. Конечно. Вы не ответили на мой вопрос.
   - Конечно, точнее так точно.
   - Вот и прекрасно, вы будите командовать всей артиллерией. Барон Линдкоф вам поможет, он у меня на данный момент главный по артиллерии. Правда, он уже подполковник, поэтому я попрошу императрицу поднять вас в чине до полковника. Эх, всегда хаял эту систему, а теперь сам в ней участвую.
   - Не извольте беспокоиться, Александр Васильевич, я вас не подведу.
   - Тогда готовьтесь, через три дня выступаем.
   Глава 4
   За это время я успел столько сделать, что сам себе поражаюсь. Ну во-первых, в день примирения со своей женой, на балу, я встретился с сэром Джонатаном Смитом. Нашим императорским поставщиком пива. Сэр Смит был очень поражен моими знанием английского пивного рынка. С ним мы уговорились о том что помимо RussionImperialStout, он будет возить Гиннес. Это пиво уже начало завоевывать сердца и желудки британцев. Скоро появиться и у нас.
   Встретился с несколькими нашими промышленниками и купцами, которые в это время были в Петербурге. От них я узнал, что мы начали испытывать трудности с продажей черных металлов, особенно чугуна. Все из-за того, что англичане стали лить сталь хорошего качества, и все в больших объемах. Мы оказывается так не можем. Второе, это то, что у нас крайне мало заводов. И все они работают на водной тяге, то есть от водного колеса. И зимой они, соответственно стоят. Количество мануфактур смешное, около 160. В той же Англии их за три сотни, а еще огромное количество заводов, причем многие переходят на паровые двигатели. Короче отставание огромное.
   - Моншер Паша, у меня к тебе , как говорят британцы деловое предложение, - мы с графом Строгановым обедали в новом модном ресторане Парле. Ресторан открылся совсем недавно и сразу стал чрезвычайно популярным. Сказывают, что хозяин этого заведения близко знаком с князем Зубовым, последним фаворитом нашей impératrice. Что и обеспечило популярность этого заведения. Точнее то, что первые лица, вместе с князем часто тут бывали, а попасться на глаза членам высшего совета было пределом мечтаний большей части всей придворной тусовки, ну или тех кто собирался в нее влиться.
   Для разговора мы заказали отдельный кабинет. Он был обставлен как комната Версаля, правда, не все то золото, что блестит. Но все равно было уютно.
   - И что же ты измыслил? - спросил мой друг.
   - Монами, как ты смотришь на поездку в Англию.
   - Зачем?
   - Как бы тебе объяснить. Мне нужна разведка.
   - Monsieur, зачем? Там есть наше представительство, и наши спай, э, шпионы.
   - Все так. Но мне нужна промышленная разведка. Понимаешь, Англия стоит на пороге к промышленной революции. Конкуренция на их острове такая, что они чуть ли не каждый день изобретают что то новое. Мне нужно знать что, и самое главное как.
   - Мне тоже интересно знать как? Как я это сделаю, SACRE DIEU!
   - Монами, почему ты ругаешься по-французски. Мне кажется наш язык богаче.
   - Не уходи с темы, - о уже пошли мои фразеологизмы, и почему люди перенимают их с такой легкостью?
   - Нужно создать большое посольство, как во времена Петра Первого. Только его надо сделать тайным. Приезжающие должны вливаться в жизнь Британии, как обычные люди, причем они должны будут представляться не русскими, а поляками, венграми, чехами, если сумеют то и ирландцами и шотландцами, все таки рыжеволосых у нам хватает.
   Они должны будут идти на предприятия, работать там, и вызнавать секреты. Так же они должны идти в армию, желательно на флот или артиллерию.
   - Даже не представляю как это сделать.
   - Ты боишься?
   - Я русский дворянин, я ничего не боюсь.
   - Так ты согласен?
   - Конечно.
   - Тогда встретимся сегодня на балу, в Таврическом. Там у меня есть кабинет. Вместе и подумаем, что и как.
   - Так быстро это не сделать.
   - Ничего, до приезда Суворова время есть. А там с божьей помощью управимся.
   И ведь управились. Конечно такая операция, не планируется без предварительной разведки, и анализа группы аналитиков. Но что поделать, времени ни на то ни на другое не было.
   К тому же, в это время промышленный шпионаж еще не приобрел свое место, и от него пока не было достаточной защиты, все зубры британской разведки в основном занимались политикой. Правда занимались хорошо, для этого времени. Еще не пришло время сложных многоходовых комбинаций, но в высшем свете Петербурга уже были агенты влияния, работавшие на Англию. Кстати именно этим обуславливалось то, что я не привлек больше никого для этого дела.
   Молодой Строганов должен был самостоятельно найти нужных людей, он же занимался и всеми финансами. Так же он должен был стать главным координатором в самой Англии.
   В России главным становился я. К тому моменту, как тайное посольство заработает в полную силу, я должен был вернуться из польского похода.
  
   Все три дня, после разговора у меня были заняты сборами, поэтому всю работу по подготовки тайного посольства легли на плечи Паши Строгонова. Я же бегал по всему Петербургу, укомплектовывая сое войско. Не смотря на отсутствие подобного опыта, я успел вовремя. Во многом мне помогло то, что я будущий наследник российского престола. Но в большей части помогли более опытные помощники из гвардии и Аракчеев, который был на хорошем счету у отца, и смог достать все что необходимо для похода.
   В начале мая мы выступили в Подолье, где Суворов должен был подготовить корпус для подавления польского восстания.
   Это был мой первый опыт дальнего путешествия. Радовал тот факт, что мне не пришлось проделать этот путь верхом, я наверное отбил бы себе зад, за столь долгое путешествие. Я путешествовал в карете с Суворовым.
   Двенадцать дней марша, и мы Подолье. Больше тысячи километров. Не смотря на езду в карете, я устал так, как будто все это расстояние прошел пешком. И как его войска пешим маршем проделывают по шестьдесят км в день. Я уже начал жалеть, что пошел на эту авантюру.
   Почти все время в пути я общался с графом. Если конечно не считать те остановки, который мы совершали на ночлег или на обед. В это время я полностью принадлежал своим адъютантам. Они меня учили владеть саблей, я учился стрелять из пистолета на скаку, и конечно теоретические занятия с Аракчеевым. Обсуждения тактики применения артиллерии привлекли даже Суворова. Не смотря на ярую защиту именно этих войск Аракчеевым, и мою поддержку, я со знанием будущих войн знал, извините за тавтологию, истинно значение артиллерии, наши доводы рушились о логику и опыт генерал-аншефа.
   Для эффективного использования пушек, необходима была масированность удара. Но при самом быстром темпе стрельбы, которого удалось достичь подопечным Алексея Андреевича - это выстрел каждые 5 минут. А это значит нужно просто огромное количество пушек, особенно если учесть слабую точность стрельбы. И получится что вся армия должна будет охранять эти пушки. К тому же тактика Графа Суворова предусматривала быстрые марши на десятки километров, а тащить пушки по полтонны весом на такие расстояния и по российским дорогам - это и врагу не пожелаешь.
   - Алексей Андреевич, но ведь можно повысить точность стрельбы, - об этом я думал, точнее вспоминал, уже больше недели.
   Идея была простая и очевидная. Во первых все правИла, с помощью которых происходило прицеливание, необходимо было заменить на винтовые механизмы, естественно с определенными шкалами значений. По этим шкалам значений можно было бы составить таблицу секторов поражения, все таки какой-то разлет будет все равно.
   - Ваше высочество, - начал было Аракчеев.
   - Алексей Андреевич, мы все-таки в походе, и я младше вас, давайте без чинов, я в том же звании что и вы.
   - Хорошо, Александр Павлович. Это не возможно сделать, ядра очень сильно отличаются по весу, а иногда и по размеру, и я боюсь, что у нас не выйдет такая таблица.
   - Можно? - спросил граф, видимо пытаясь сделать нам некоторое замечание. В это время в избу, а мы в это время стояли возле одной деревеньки, в тверской области и для генерал-аншефа выделили избу местного старосты, нас, офицеров, разместили в двух избах, остальные же разместились в палатках, вошел один из моих ординарцев и занес нам кваса, каши и мяса.
   - Спасибо голубчик, - поблагодарил Суворов казака, - так вот что я хотел сказать. Можно же сделать хотя бы временные таблицы. Отобрать наиболее схожие по размерам ядра, и отстрелять. На прицелах сделать временные зарубки. Если это как-то повысит точность стрельбы и скорость перезарядки, то можно будет сохранить немало жизней русских воинов. Не так ли господин подполковник?
   Аракчеев, к которому обратился светила мировой военой науки ни сколько не смутился. И согласился с доводами меня и Суворова.
   Вообще из бесед с графом я почерпнул много интересного. Во-первых я понял всю суть той тактики которую использовал Суворов.
   Во первых это скоростные перемещения не только на маршах, но и во время боя. Использование сведений разведки. Хорошая стрелковая подготовка. Не смотря на стереотип, который сложился в наше время, Суворов знал как использовать огнестрельное оружие. Во первых его войска никогда не стреляли с двух километров. Его главной позицией в огневой подготовке было - лучше меньше, но лучше, или больше, кому как нравиться. Войны Суворова стреляли точнее многих, быстрее многих других солдат. Ну и конечно штыковая атака. Натренированный суворовские бойцы, могли пробежать с тяжелой винтовкой в руках километр, пока противники перезаряжали свои ружья. Многие армии мира уже в это время предпочитали воевать на расстоянии. Но тактика Суворова позволяла его войскам быстро сближаться с противником и атаковать его в рукопашной. Ну а там, наши Иваны, которые каждый как богатырь, мог биться сразу против троих. И поэтому враги всегда бегут от Суворова. И поэтому и нас так мало потерь а у врага много, когда бьешь в спину убегающего сложно получить удар в ответ. Но главным было конечно моральное состояние воинов. Суворов мог настроить своих солдат нужным образом, а они шли за своим генералом и в огонь и в воду, и сам черт им не брат.
   В Подолье раньше находилась казачья вольница, так называемая запорожская сечь. Но после того как моя великая бабка разогнала это сборище бандитов, от места осталось только название. Правда большая часть местных вооруженных сил придется набирать из бывших казаков. Суворов уже собрал одно казачье войско, его собирались отправить на левый берег Кубани, на Кавказ. Но пока они находились здесь, и могли помочь сформировать корпус для похода на Польшу.
   Здесь то и начались основные тренировки, точнее учения. Суворовская пехота без конца совершала пешие марши, занималась стрельбой и ходила штыковой атакой стенка на стенку, правда вместо ружей со штыком, у них были палки.
   Мы тоже не сидели без дела. С бароном Линдкофом найти общий язык получилось довольно легко, он всем сердцем переживал за свое дело, а мы не собирались его портить. После подготовки, в которой заключалось подбор снарядов, снаряжение мешочков с порохом (тут кстати возникли проблемы, пороха было много, но он весь был совершенно разного качества, но ничего не поделаешь, придется мириться), причем порох укладывали чуть ли не аптекарскими весами. Не смотря на то что снайперская точность в принципе не требовалась, мы отбирали эталонное снаряжение для спец задач. Таких как обстрел вражеских палаток. Или вражеского генерала.
   Через два дня начались стрельбы. Такого я еще не видел. Если пушкари Аракчеева стреляли хоть как то точно, то стрелки немецкого барона были совсем плохи. Но наша система прицеливания, и стандартизации боеприпасов, сделала свое дело. Уже через две недели все орудийные расчеты уверенно поражали необходимые сектора, размеры которых удалось снизить почти в три раза от первоначальных, и это при том разнообразном ворохе калибров ядер и качеств порохов.
   И когда казалось, что все наши мучения кончились, и можно наблюдать как пехота месит пыль, начались общие маневры и взаимодействие всех войск. При этом нам необходимо было не только во время занять свои позиции, но и атаковать условно вражеские сектора в определенное время. А мы как-то позабыли что и скорость стрельбы играет изрядную роль в наших действиях.
   После того как мы вместо десяти залпов смогли организовать лишь семь, это в среднем, один артиллерийский расчет произвел все десять, а один только пять, после чего порох в стволе самовоспламенился, хреново его почистили перед перезарядкой, двоих из расчета серьезно контузило, одного ядром разорвало пополам, и в довершении ко всему, этот снаряд врезался в пехотный строй одного из полков покалечив еще трех человек.
   Если честно, вид разорванного напополам человека меня сильно впечатлил, я впервые в жизни почувствовал запах крови, вперемешку с запахами пороха, горелого человеческого мяса, и вони вывалившихся кишок. Но добил меня скорей всего именно вид этих самых кишок.
   На остальных офицеров, находящихся рядом со мной, это тоже подействовало, лица их побледнели, кто-то отвернулся, ну а меня, как самого молодого, согнуло и вывернуло на изнанку.
   Вечером в штабе, бывшем здании польского купца Ждеробика, торговавшего здесь во времена Сечи, нам устраивал разнос сам генерал-аншеф. Я, в своей прежней жизни слышал, что Суворов являлся приверженцем русского языка, и на него почти не влияла мода, затронувшая почти все дворянство, на французский язык. Да и с солдатами, которые кроме русского и русского матного, что для них было одним и тем же, ничего на знали, и на других языках не кумекали. Они то и писать и считать не могли, но это хоть как-то исправлялось, находились энтузиасты, обучавшие солдат, бывших крестьян, письму и счету.
   Так вот, то знание языка, которое нам продемонстрировал граф, поразило даже Аракчеева, служившего в Гатчине и привыкшего там к казарменной словесности. Что уж говорить про нас, простых русских офицеров и одной немецкой морде (это мы так в шутку называли Якова Линдкофа, а он не обижался, и отвечал про нас что то на венгерском, мама у него была дочкой венгерского помещика).
   Понять гнев Суворова можно, из-за нашей безалаберности, точнее наших подчиненных, погибли воины. У Суворова была самая низкая смертность не только во время походов и боев но и во время обучения, за это его и любили солдаты. А тут такое ЧП.
   В итоге граф закончил тем, что нам необходимо наказать нашим расчетам чистить ствол шомполом не меньше десяти раз. Кстати в дальнейшем такая беда у нас не повторялась.
   После маневров мы вернулись в Каменец-Подольский, и Суворов дал нам отдых на неделю. И слава богу, у меня уже голова начала гудеть от непрерывной стрельбы. В Каменце мы разместились в крепости, построенной еще в прошлом веке. Находиться в ней было совершенно не возможно, нас разместили в одной из башен, так называемой дневной башне, по которой и днем и ночью гуляли сквозняки. Это очень сильно напрягало. Так как эти сквозняки сопровождались гулом. Единственный плюс в замке было прохладно, он еще не успел нагреться. Как говорит генерал губернатор, граф Сточин, к середине лета в замке можно будет оставлять кабана на ночь, и к утру он обязательно запечется.
   - Егор, - позвал я своего ординарца, который постоянно караулил у меня под дверью.
   - Да ваше высочество?
   - Собирайся, пройдемся по городу, хочу посмотреть как живут здесь люди.
  
   На прогулке к нам присоединился и Аракчеев. Он как и я оделся в гражданскую одежду, благо она была намного легче военных мундиров. Светло коричневый фрак без украшений, со стоячим воротником, цветные канты по воротнику борту и отворотам, белый камзол с шелковой вышивкой, черные кюлоты и плоские туфли.
   И все равно в этом было жарко, но ничего не поделаешь, такая здесь мода и не оденешь шорты со сланцами. При этом на голове обязательная шляпа. У меня английская, у Алексея Андреевича прусская.
   Город представлял собой с полтысячи каменных домов в центре и еще столько же по окраинам. Видна рука западноевропейской культуры, этот город долгое время принадлежал сначала княжеству Литовскому, а потом Речи Посполитой. Правда и сиятельная порта здесь была, но что было то прошло, теперь это наша земля. Во всяком случае вплоть до развала СССР. Хотя какой к черту СССР, у нас его может и не будет. Я уж постараюсь сделать из России матушки империю похлеще Британской. К тому же я не собираюсь попадать под влияние английской разведки и участвовать в убийстве своего отца, чтоб потом намучившись с совестью уйти в 1825 году в тамбовскую губернию в уединение. Я вообще не собираюсь допускать своего папашу до трона. Хотя надо признать, что он вполне разумный человек. Как мне во всяком случае показалось. Правда очень независимый и чересчур прямой, за что и поплатился. Выпнул англичан с нашего рынка, пошел на сближение с Наполеоном, решил завоевать сокровищницу Британии - Индию. Все бы ничего, но он еще своей бескомпромиссностью и резкостью сумел противопоставить себе часть дворянства. Они то, науськанные британской разведкой, точнее послом Англии в России Чарльзом Уитвортом.
   - Ваше Величество, вы скоро станете похожи на одного из местных жителей, - это он намекает мне на мои усы, шутит так. В это время как то не принято носить волосы на лице, это повелось еще с Петра первого. Но я твердо решил отрастить растительность на морде, аккуратненькую такую, как у Николая Второго. Правда в силу возраста у меня росли пока только усы, была и борода, но она была не такой густой, а если быть более точным, то совсем уж редкой. А вот усы были очень даже ничего, правда за последние три недели, с момента выезда из Санкт-Петербурга, выросли не намного, все таки мне только семнадцать. Но и это уже позволяло шутить Аракчееву. Как он все таки изменился. Его можно было назвать бескорыстным льстецом. Он практически никогда не говорил начальству того, что ему бы не понравилось. Наверное именно поэтому в нашей истории он так высоко поднялся. Здесь же на нем наверное сказалось наше общение. Несмотря на то что личность Александра Прежнего не до конца во мне умерла, она вообще не умерла, моя личность в нашем теле доминировала. А я в общении намного проще чем был наследник престола. Я конечно могу обратиться к прежней личности и вести себя как король мира, но сейчас этого не требовалось.
   - Почему же на местных, может я в гусары хочу? - ответил я с улыбкой. По лицу Аракчеева было видно что он слегка испугался своих слов, я же не его подчиненный, но увидев мою реакцию расслабился. Может со временем я сделаю из этого оловянного солдатика нормального человека.
   - Государь а может в трактир, смотрите какой гарный? - кому что а казаку выпить. Хотя с другой стороны без выпивки я не усну, можно и зайти.
   - Какой я тебе государь, Егорка? Наследник пока.
   - Извините Ваше высочество, это так с языка сорвалось. Мы то люди маленькие, вы для нас и государь.
   Ясненько, мои янычары уже считают меня государем, досрочно похоронив и бабку и отца. Потому и сорвалось с языка. А и ладно, самое главное чтоб не нужную инициативу не проявляли.
   - Алексей Андреевич?
   - Я всюду за вами, монсеньор.
  
   А ЗДЕСЬ ПОТОМ ЧЕ НИБУДЬ ПРИДУМАЮ
  
   Военные действия в Польше в это время то затихали то разгорались вновь, прусские войска, которые уже обложили Варшаву, и должны были решить исход войны, резко отошли назад, у них в тылу вспыхнул бунт, и они понеслись бороться с ним. Остальные военачальники тоже не проявляли инициативы, видимо дожидаясь прихода Суворова.
   Сам генерал-аншеф как то обронил:
   - Я бы эту компанию кончил в сорок ден.
   И у нас, я имею ввиду офицеров и солдат никакого сомнения в этом не было.
   Но Румянцев, который вроде уже должен был вызвать нас медлил, видимо из-за не популярности этого полководца при дворе.
   Правда в конце концов, фельдмаршал, решив не согласовывать ничего с Петербургом, вызвал Суворова, дав указание пойти со стороны Бреста.
   Граф Суворов-Рымникский только этого и ждал. На сборы нам был дан один день. Для увеличения скорости движения генерал приказал не брать с собой зимние вещи, и мы выступили только в летних мундирах.
   Но перед отправкой, я уговорил Суворова распорядиться об обозах с зимнем обмундировании. На сколько я помнил из истории, войскам Суворова пришлось довольно долго воевать, и не из-за выучки и упорного сопротивления, а из-за того, что военачальники без приказа из Питера не отряжали дополнительные силы под командование Суворова, и из за этого его войска застряли под Брестом на три недели. За это время похолодало, а об обозах с теплой одеждой распорядились поздно.
   Наша конница шла авангардом, затем походные колонны пехоты, артиллерия и обозы замыкали шествие.
   Скорость марша была сумасшедшей, порядка тридцати-сорока километров в день. Обычно армии этого мира делали не больше десяти, но Суворовские богатыри могли дать фору любому европейскому войску.
   Еще пару месяцев назад я бы в жизни не выдержал такого похода. Но непрестанные тренировки в седле сделали свое дело, и мне оставалось лишь удивляться выносливости пехотных полков. Я же решил идти с кавалерией, которая состояла из четырехсот казаков и двухсот гусар. И естественно мой отряд в шестьдесят сабель. Кстати о саблях, в пешем бою я выигрываю уже пять боев из десяти у моего постоянного партнера по тренировкам, ординарца Егора Шелихова, в конной же сшибке только три, но и это уже результат. К тому же я стреляю лучше.
   На время похода я был в свите Суворова, а он постоянно скакал вдоль всего войска, подбадривая солдат. Особо отличившихся он гордо и громко именовал орлом, соколом, и другими лестными эпитетами. Мимо некоторых полков он проезжал молча, и офицеры и солдаты, понимая это как не одобрение, изо всех сил старались исправиться. Правда не все могли выдержать такой темп, и те кто без сил валился на землю, обычно подбирались обозом, и во время вечерней стоянки перебирались обратно в свой полк.
   Проходя мимо крепостей и городов Суворов собирал солдат для своего корпуса. Он брал как солдат с городских гарнизонов, так и части там расквартированные. В итоге, когда мы подходили к Ратно численность корпуса достигла одиннадцати тысяч человек, из которых четыре тысячи это была кавалерия. Часть которой, была направлена на разведку в перед идущему войску. У меня же, в артиллерии тоже прибыло, я уже имел тридцать девять орудий, граф безжалостно обдирал все крепости которые мы проходили, каждый раз заявляя, когда слышал возражение, 'мы отодвинем от вас границу, а для сбора податей пушки не нужны.' Но обслуги было всего двести человек, но мне и этого должно было хватить за глаза.
   Вечером мы уже размещались в Ратно. Это небольшое село, домов на сорок, имело при этом некоторые черты маленького города, здесь уже были каменные строения, насколько мастерских, булочная и конечно таверна. В которой мы собственно и разместились.
   - Господа, давайте же выпьем за наш поход, пока все начинается все отлично, - произнес Суворов и поднял свой кубок, в котором было шампанское. Напиток, естественно был не местный, единственное что здесь наливали - это какое-то дрянное вино, пиво и самогон. Шампанское перемещалось вместе с нами от самого Подолья. После тоста все офицеры поднялись, и выпили. Шампанское было великолепным, если честно то в прошлой жизни я кроме советского и российского никакого другого не пил. Местные напитки, которые я попробовал не шли ни в какое сравнение с российскими 'шампанскими'.
   - Господа, если все сложиться благополучно, и мы займем Брест в конце недели, то, если не будут мешать интриганы из стольного града, к концу месяца возьмем Варшаву.
   - Добре! Здорово! Ура! Да здравствует Суворов! - понеслись крики со всех концов обеденного зала таверны, которую мы заняли полностью.
   - Ваше высокоблагородие, там это, гонец, - заглянул часовой, стоящий у дверей таверны.
   - Дак давай его, голубчик, сюда, поживее.
   В зал вошел молодой паренек, лет восемнадцати, в мундире подпоручика. Мундир был весь в пыли, как и лицо самого подпоручика. Видимо он сразу направился к нам.
   - Вина, - хрипло проговорил он.
   Тут же перед молодым офицером появился кубок с вином, все с нетерпением ждали когда молодой человек допьет и поведает нам о случившемся.
   - Господа, генерал Шевич взял Корбин.
   Эта новость произвела настоящий фурор, все кинулись наперебой спрашивать, каким образом все случилось.
   - Отставить, - громко, командным голосом, которого сложно ожидать от такого тщедушного человечка, каким кажется Александр Васильевич, произнес Суворов. - Господа, пусть молодой человек переведет дух, угощайтесь, затем нам все расскажете.
   Как оказалось, один из отрядов Шевича, конные егеря под командой бригадира и кавалера Георга фон Стаала, или по нашему Егора Сталя, зашел в местечко Двин, пополнить запасы, а там, в это время околачивался передовой отряд поляков в триста сабель. Не долго думая, егеря вступили в бой. Поляки, посопротивлявшись, решили отходить, но на западную дорогу, куда стали вырываться поляки, подошел Черниговский карабинерный полк Поливанова Юрия Игнатьевича. Взяв несколько пленных и допросив, выяснили, что в Корбине, что в дне пути отсюда, находятся магазины Сераковского. А так как он не ожидал столь быстрого наступления Суворова, то на охрану оставил лишь полтыщивоинов. Отправив посыльного к Шевичу, сами бригадиры, с отрядами двинули к Корбину. Уже в предместье города, они встретились с Шевичем и остальной частью разведывательного войска. Генерал приказал атаковать на рассвете. Едва начало сереть небо, отряды Шевича ворвались в Корбин. Поляки, не ожидавшие противников (как же, их передовой отряд обязательно должен был заметить проклятых москалей) не выставили даже нормальных караулов. Все закончилось за двадцать минут, никто из поляков не ушел.
   - Эх, орел Иван Егорович, орел! Обязательно на награду представлю, это надо же все магазины поляков отхватил. Господа офицеры, все расходимся, завтра утром выступаем, нужно поддержать Шевича, не дай бог подойдет Сераковский.
   На следующее утро, толком не отдохнув после длительного перехода, с минимумом припасов, войско двинулось к Кобрину, где и собиралось частично пополнить запас, за счет поляков, не теряя времени. К Суворову уже шли донесения, как от разведки, так и от пленных, что Сераковский собрал до двадцати тысяч человек в районе Бреста, или как тут говорили, точнее не тут, а в этом времени Бржесць. Именно так, на польский манер.
   Пятого сентября мы уже были в Кобрине. Польские магазины с припасами оказались как нельзя кстати. Здесь находился и пороховой запас, и пули и ядра, главное, здесь был провиант, который нам очень был нужен.
   - Отдыхаем ночь, затем идем вперед, - огласил свое решение генерал-аншеф.
   Под ночь заслышались свистки часовых, громкое переругивание.
   Через пять минут в большую штабную палатку зашел казачек.
   - Ваше вскопревосходительсто, - на одном дыхании выпалил он, - нашли ляхов. Они за речкой Тростяницей встали, возле Крупчицкого монастыря.
   - На карте показать сумеешь? - спросил Суворов.
   - А че не суметь то?
   О какие у нас казаки ученые попались. И карты умеет читать. И с самим Суворовым как со своим общается. Позицию поляки выбрали крайне удачно, чтобы атаковать их, придется форсировать реку. А это уже предвещало не мало проблем. И хоть речка была мелкая, но местность вокруг нее была заболоченная.
   Едва начало светать, полки выдвинулись в сторону Крупчиц.
   Пятого числа мы уже подошли к Тростянице. А шестого утром, в 8 часов Суворов разворачивать корпус в боевой порядок. Войско было поставлено на линии двор Перки - Паевщина. Середину составляли 12 батальонов пехоты генерала Буксгевдена. Это были, считая справа: инфлянтские егеря - 2 батальона, белорусские егеря - 2, херсонские гренадеры - 4, азовские мушкетеры - 2 и рижские - 2 батальона. На флангах стояла кавалерия: на правом - 26 эскадронов генерала Шевича, на левом - переяславскийконноегерский полк (10 эскадронов) генерала Исленева. Резервом командовал бригадир Владычин. Резерв состоял из 5 эскадронов глуховских карабинеров, и артиллерии, которой2 командовал я. Нас прикрывали две роты гренадер. В этом бою было решено использовать четырнадцать стволов артиллерии, те которые мы пристреляли и которые имели новые системы прицеливания.
   После построения мы начали незамедлительно двигаться вперед. Опасаясь, чтобы польская конная гвардия, выдвинутая за Тростяницу, не фланкировала, Суворов бросил на нее свой левый фланг. Егеря Исленьева попытались окружить поляков, но гвадейские части не зря носили это звание. Резко развернувшись, они вырвались из окружения и отошли за речку, втянув переяславцев под огонь польской артиллерии. Кроме того, не зная бродов, они вязли в болоте. О дальнейшем продвижении не могло быть и речи. Поэтому переяславцы были вынуждены отступить со значительными потерями. Правда, при этом выполнив основную задачу, отогнать конную польскую гвардию. Точно выяснилось, что болота перед польскими позициями непроходимы для кавалерии. Тогда Суворов решил связать поляков своим центром, пехоте которого приказал провести главное наступление на левый фланг поляков, а кавалерии - обойти польские позиции с двух сторон.
   В 9-м часу пехота Буксгевдена стала перед деревней Перки, кавалерия Шевича - между пехотой и выступающим на полкилометра изгибом Мухавца, а Исленьев разместился в километре с небольшим южнее деревни. Зато на восточном ее краю стоял резерв вместе с артиллерией корпуса. Маневр начинал обозначаться, русские вошли в зону обстрела польской артиллерии.
   Русские приступили к исполнению маневра. От глаз поляков их заслонял лес, но трудности были сильные: на участке от Перок до Мухавца столпилась 9-тысячная масса людей, да так тесно, что не могла тронуться с места. Чтобы выйти из этого положения, на другую сторону реки были переброшены полки александрийский, мариупольский, а также половина ольвиопольских гусаров (всего 13 эскадронов), которые направились на Залузье-Савицкое, чтобы обойти устье Тростяницы и ниже его, форсировав Мухавец, через Филипповичи ударить в тылы поляков. Одновременно пехота Буксгевдена с полками черниговских и кинбурнских карабинеров, другая половина гусар и часть казаков на фланге должны были форсировать Тростяницу на участке между Ходосами и Рыковичами, собираясь, таким образом, напасть на польский фланг.
   Тем временем Владычин приказал установить артиллерию на холмах, возле Ходосов. Разместив все четырнадцать стволов, мы обнаружили что нам открылась неплохая позиция.
   - Алексей Андреевич, видите на правом фланге нашим дают ляхи прикурить. Надо накрыть их артиллерию, на том фланге, а затем ударим по их правому флангу, - это был мой первый опыт военных действий, и я очень сильно волновался. Если честно, то мандраж начался еще вчера вечером, когда я с Суворовым ходил на рекогносцировку, и увидел множество огней в лагере неприятеля. Затем еще было отступление от передового отряда польских конногвардейцев, находившихся по этой стороне Тростяницы. Когда слез с коня в лагере, то почувствовал, что ноги от дрожи меня не держат, и так, на подгибающихся пошел к себе в палатку. Тут на пути встретил хорунжего Степана Хабалова и старшего урядника Егора Шелихова, которые были из моего личного отряда казаков.
   - Ваше высочество, может чарочку, - предложил мне Егор. Пьянствовать мне совсем не хотелось, к тому же завтра меня ожидал первый мой бой.
   - Первый бой чай? - словно угадал мои мысли Егор.
   Мы уже заходили в палатку, казаки, не спрашивая разрешения зашли со мной.
   - Ничего, у всех бывает в первый раз, - это уже Степан, - я тоже когда по первой на осман ходил... это, короче коленки так тряслись, что с лошади падал, - выразился он. - Выпейте чарку, заснете хорошо, а бой будет, вся тряска сама то и выйдет. Так то.
   Я решил последовать совету своих опытных телохранителей и сушил чашку залпом. Это было совсем не вино, но видимо в силу моего состояния я проглотил самогон и не поморщился. Тепло прошлось по всему телу, голова зашумела и я и вправду успокоился.
   - Спасибо други, я на боковую.
   Утром я проснулся нормально. Но чем ближе становился бой, тем явственнее я ощущал вчерашнюю дрожь. Правда во вчерашние чувства вплетались все новые и новые ощущения. Такие как нетерпение, когда же начнется бой, и желание самому в него вступить. Это было чем то новеньким. Оно только усилилось, когда бойцы Исленьева обрушились на конницу ляхов. Затем я услышал польскую артиллерию. Вообще, все звуки боя были прекрасно слышны, и они переполняли волнением мою душу. Когда же нам пришел приказ выдвигаться на позицию волнение достигло своего пика. Подзорная труба тряслась у меня в руках и мне не сразу удалось унять ее. Но увидев, то как польская артиллерия косит наших солдат, пытавшихся перейти брод, волнение стало уходить, на его место встало возбуждение, желание действовать.
   Поляки не успели перенести достаточное количество орудий на свой левый фланг, и я решил их накрыть своей артиллерией.
   Аракчеев побежал раздавать команды. Расчеты орудий засуетились и уже через три минуты грянул первый выстрел, затем, после поправки, выстрели ло второе орудие. Так пошло по кругу. Это помогало экономить порох. Пристрелка шла по по очереди, и следующее орудие, которое было уже заряжено, наводилось и корректировалось по результату предыдущего. Так же это давало выигрыш во времени. Уже на третьем орудии были поражены нужные сектора. Орудия были разделены поровну на четыре сектора, в которых находились орудия противника. Когда наводка была закончена, выстрелы пошли один за одним. Эта канонада могла бы сделать меня глухим.
   - Ваше Высочество, одно орудие кажись завалили, - это капитан Резвый, который отвечал за артиллерию у Суворова. - О, и второе тоже, - услышав радостный крик расчета, добавил капитан.
   - Давай тогда на левый фланг, нужно накрыть их артиллерию здесь, и отогнать их от моста.
   Тут замолчавшая половина пушек, стала перестраиваться, и уже через пять минут открыла стрельбу по новым целям. Я нашел Аракчеева:
   - Как пушки их завалите, еще пол часа их пообстреливай десятью стволами, только смотри, наших не задень, как увидишь, что все, идет наша пехота, то потом всеми долби их правый фланг.
   Похоже князь Шаховский со своими гренадерами, получив от нас такой подарок, в виде уничтоженных орудий поляков, и сумятицы по причине обстрела, поднажал и пошел вперед с удвоенной энергией. Конечно сказалось и то, что мы сорока двумя стволами хорошенько проредили пехотное каре поляков.
   - И еще, Алексей Андреевич, мортирками зажигательные нужно в тыл, вдруг там резерв, - добавил я, когда Аракчеев стал перенацеливать оставшиеся орудия.
   В это время бригадир Исаев, с четырехстами казаками, обошел польские позиции справа и вломился в край левого фланга поляков. Это отвлечение сил помогло нашей пехоте в продвижении через Тростяницу. Шевич, же в это время отрядил Черниговский карабинерный, под командованием бригадира Поливанова, на помощь Исаеву. Черниговцы вломились с тыла к неприятелю, несмотря на отчаянное сопротивление. Сам же Шевич пошел дальше в тыл полякам. Моя артиллерия, уже полностью перенесшая огонь на правый фланг поляков, заставила отступить их от моста, правда ляхи, гадские папы, успели немного порушить мост. Да и мы им помогли, когда пытались огнем отогнать от моста. Силы, охранявшие мост, Сераковский сдвинул влево таким образом, что на место левого фланга стал правый, к которому примкнула конная гвардия, которая попала под начавшийся огонь мортир. Это дало возможность практически беспрепятственно, под прикрытием нашего огня, переправиться на тот берег левому крылу генерала Исленьева. С ходу врубившись в конницу поляков, переяславцы, вышли на неприятельское каре, которое все еще, несмотря на потери сдерживало нашу пехоту. Это заставило их обратиться в бегство. Оставив преследование пехоты на генерала Буксгевдена, и бригадиров Поливанова и Исаева, Исленьев обрушил всю силу на конногвардейцев.
   Польские войска, получили к этому времени сигнал к отступлению, так как части бывшего правого фланга подверглись неожиданной атаке в тыл от генерала Шевича. Это была полная победа.
   Пока мы перебирались на ту сторону реки, а это совсем не легко, перенести больше трех десятков орудий, когда мосты разрушены, а по бродам прошлась пехота. Так мало того что они намесили здесь грязь, они для переправы разобрали все ближайшие избы, и теперь на приходилось рубить лес, чтобы хоть как то восстановить мост. Слава богу, дальнейшее продвижение Суворов остановил. Врагов он тоже преследовать не стал. Было и так понятно, куда они отступят, к Бресту, а там хорошо подготовленные позиции и влетать туда неподготовленными было бы сродни желанию добровольно потерять половину войска.
  
  
  
   НОЯБРЬ 1794 г.
   Проснулся я от холода. Видно буржуйка, которая отапливала мой экипаж погасла, а шуба, купленная мной в Вильно, и в которую я был закутан, не согревала. Напротив сидели, и о чем то перешептывались, так же закутавшись в шубы, Алексей Андреевич и Иван Иванович. Бригадир Исаев сам вызвался поехать с нами, и Суворов, который очень тепло к нему относился, в итоге согласился его отпустить, но с условием, что в случае очередной военной компании, Иван Иванович пребудет в ставку фельдмаршала. Исаева я выпросил вместе с тремя полками казаков, в общей сложенности девятьсот сабель. В нашей истории было больше, но в этой бой с Костюшко вел Суворов, которому не пришлось ждать месяц на согласование о продолжении компании. Все-таки мой великокняжеский титул дает свои преимущества.
   Молодой Аракчеев горячо пытался что то объяснить опытному Исаеву, 21 год разницы как никак, но предводитель казаков никак не поддавался. Вообще Алексей Андреевич сильно изменился за время этой компании. Жесткий до жестокости, придирчивый, мелочный, не отступающий ни в чем перед солдатами, со временем стал мягче, перестал придираться к мелким нарушением устава, если конечно они не мешали службе, стал проще в общении с простыми солдатами. С Аракчеева начал слетать образ образцового прусского солдата, и он все сильнее становился похож на военачальников Суворова. Как говорит сам Алексей Андреевич, был военачальником мирного времени, стал боевым офицером.
   Нужно постараться и не отдать его отцу. А то превратит его в то чудовище, которым он был в мое время.
   - О чем спор господа, - спросил я, за время польской компании я отвык общаться по-французски, нравы в суворовской армии были проще.
   - Простите ваше высочество, я забылся, - попытался извиниться Аракчеев.
   - Ничего, я уже проснулся, - успокоил я своего друга.. вот ведь и в правду Алексей стал моим другом, и улыбнулся своей мысли, почувствовав как щекотят мои усы. Они были не такими шикарными как у Исаева, но и возраст у нас разный. Растительность на морде я решил отрастить из-за чрезмерной утонченности моего лица. Несмотря на то что в обществе меня считали чуть ли не ангелом, в том числе и за красоты физиономии, эта утонченность, переходящая в женственность меня раздражала, и мне хотелось выглядеть более мужественно. Если быть честным с самим собой, то мне это не сильно удавалось, даже со своими усиками, я выглядел, как выразилась Наталья Александровна, жена князя Репнина, очень премило.
   - Так о чем спор?
   Аракчеев как то сразу сник и попытался отвести взгляд, прикрывшись тем, что поплотнее закутался в шубу. Исаев же, прямо с казацкой простотой, перенял же, ответил.
   - Господин капитан утверждает, будто царица наша Екатерина Алексеевна, желает оставить страну на вас, ваше высочество, минуя царевича, вашего отца.
   - И что же, Иван Иванович, вы не верите моему офицеру?
   - что вы, право слово, нет конечно. Эти слухи дошли и до наших краев и не верить им у меня нет ни малейшего повода, меня смущает другое, - Исаев замолчал, задумавшись.
   - И что же? - поинтересовался я.
   - Алексей Андреевич утверждает, что вы противитесь этому, несмотря на то, императрис уже смогла убедить своих сторонников.
   - Не стоит так обольщаться. екатерине удалось уговорить только своих ближних, Зубова, Остермана и Салтыкова. Но граф Остерман не имеет реального влияния при дворе, а князь Безбородко не поддерживает эту идею, он вообще играет на две стороны, я очень часто видел его у своего батюшки в Гатчине. Румянцевы, Голицины и Воронцовы поддержат того кто в тот момент будет сильнее. Граф Панин так же против, скорее поддержит Безбородко. Надежда только на Зубова.
   - О как. все расклады как по писанному. Но все-таки ваше величество спор наш шел о вашем несогласии принять корону от вашей бабушки.
   - Все верно монами, все верно. Признаюсь, это действительно было так, и я объясню почему, но только после того как нам растопят печку.
   Через двадцать минут температура в карете поднялась градусов на пятнадцать и можно было скинуть шубу. Руки обжигала высокая чашка с чаем, скрипела полозьями о снег карета, за окном открывался прекрасный пейзаж, так и хочется воскликнуть пушкинское мороз и солнце. Небо с редкими облачками было предельно прозрачным и насыщенно голыбым. Деревья, многие из которых еще не скинули листьев, были укрыты снегом, сразу видно, до России конца восемнадцатого века глобальное потепление не дошло. Все-таки начало ноября, а уже лежит снег.
   - Так вот meschersamis, я продолжу. Когда я услышал, что моя бабушка и наша императрис желает посадить меня на трон, моя душа была в смятении. Я же вижу, что происходит при дворе, все эти интриги, вся эта грязь, желание присосаться к казенным средствам. Тьфу, противно, мне было очень противно и неприятно находиться в придворном обществе. Но, как член монаршей семьи, я понимаю свои обязанности, и не могу по своему хотению покинуть дворец. Единственной моей отдушиной была Гатчина. Военный парады, построения, стрельбы. Мне всегда представлялось как я во главе великого войска повергаю своих врагов. Извините я отвлекся.
   Я не хотел расстраивать моего батюшку, согласием с императрис по этому вопросу. Вы же знаете как они ненавидят друг друга. Но к этому желанию примешивался еще и страх. Естественный страх детей перед родителем, когда ты нашкодил. Вот вобщем та причина, почему я отказывался от трона.
   - Ваше высочество, вы говорите в прошедшем времени, - включился в разговор Аракчеев. Видимо интерес переборол то смущение, которое было вызвано оглашением темы их с Исаевым разговора.
   - Да, в прошедшем. Друзья мои, вы первые об этом узнаете. Я решил принять предложение Екатерины Алексеевны, и буду просить как можно скорее составить и огласить манифест о назначении меня приемником.
   - Черт подери, вот это фортель. За это надо выпить! - воскликнул Исаев, общение с казаками не проходит бесследно.
   -Что Леша, удивлен? - спросил я у Аракчеева, который потрясенно смотрел на меня.
   - Но я же сам слышал как вы говорили своему отцу, что признаете его своим будущим императором.
   - Все верно. Но знаешь Лешенька, многое изменилось. Ты не заметил как отличается настоящая война, от тех... игрушек в которые играет мой батюшка.
   - Да это верно, ваше высочество.
   - Так вот он и страной будет управлять как своими солдатиками. А так нельзя. Страна у нас большая, до западных границ нам ехать только месяц до столицы. А сколько у нас земель на востоке. А сколько народов живет, и ко всем нужен свой подход. Это не солдатики, это люди. Мой отец живет грезами о Пруссии, но извините меня Пруссия это меньше новгородской губернии, и там живут только прусы, а у нас и малороссы, и белорусы, и татары казанские и крымские и калмыки и поморы и чухонцы, да всех и не упомнишь. Последнее время я много думал над этим вопросом. И знаете я полностью согласен с нашей императрис, мой отец не справиться с управлением такой страны. Его скинут дворяне, они больше всех не привыкли, чтобы всех чесали под одну гребенку.
   - Это слова настоящего мужа, - с уважением произнес Исаев, - вы, ваше высочество, будите великим величеством, ни в чем не уступать не тилько своей бабке но и Петру, великому вашему предку.
   - Спасибо Иван Иванович на добром слове.
   - а что вы будите делать со своим отцом?
   - Алексей Андреевич, это очень правильный вопрос, мне тоже бы хотелось услышать на него ответ, - присоединился к вопросу Аракчеева казацкий бригадир.
   - А что с ним делать? Мой батюшка превосходный организатор, и любит во всем порядок, отдам ему новый отдел в сенате, или министерство. Будет следить за выполнением государственных заказов, уж при нем нас не посмеют нагревать нечистые наруку дельцы. Самое главное за самим Павлом Петровичем присматривать, а то его может и заносить, нужно будет подправлять.
   - Зело зрелое решение, эх, вот и шампанское, - Исаев достал бутыль откуда-то из под мехов, которые покрывали сидения в нашей карете, - думаю можно выпить и из чашек.
   - Вы правы Иван Иванович, обойдемся без бокалов.
   Бригадир быстро, можно сказать профессионально, открыл бутылку и наполнил наши чашки.
   - Позвольте мне первому, - попросил Алексей, - Ваше высочество, вы стали мне самым близким другом, и недавним разговором доказали, что вы достойны нашей страны. Располагайте мною, я всегда вам помогу, подскажу.
   Вот так я обзавелся еще двумя соратниками. Надо продолжать в том же духе, в противном случае, лет через пять моего правления, я а не мой папаша скончается от апоплексического удара табакеркой по голове.
   В Петербург мы въезжали в ноябре седьмого дня. Снег уже стаял, но нам повезло, ударил морозец и не пришлось передвигаться по российской слякоти. Заботу о размещении казаков и солдат взяли на себя Иловайский Петр Алексеевич и сам Исаев, обещавший прибыть во дворец к вечеру. Аракчеева я убедил разместиться во дворце, не отправлять же его в Гатчину, а в Питере у него не было местечка.
   Во дворце меня встречал граф Николай Головин, как он узнал о моем прибытии я не знаю, но это делает ему честь.
   - Sasha, tuviens, je suissiheureux. Donnezvieillegrand-mère pour embrasser son petit-fils. Mon cherenfant, tuessimature.(Сашенька, ты прибыл, я так рада. Дай старой бабке обнять внука. Мой милый мальчик, ты так возмужал), - из расступившихся рядов придворный выплыла Екатерина. Подойдя, она обняла меня, я сделал вид что рад ее видеть, хотя мне было все равно, гораздо больше я хотел увидеть Пашу Строганова, который, как я узнал еще в Пскове, месяц назад прибыл из Лондона. Или брата Константина, который сейчас скорее всего находился в Гатчине, где он проводил время все выходные.
   - Content de vous voir, Votre Majesté. J'aibesoin de prendre une toilette, je suis un peufatigué.(Радвамвидеть, вашевеличество. Мне нужно принять туалет, я немного устал).
   - Biensûr, mon cherenfant. Je vous attend à dîner. Dans la soirée, organiser un bal en l'honneur de votre déclaration et de notre victoire.(Конечно, милыймоймальчик. Я жду тебя за обедом. А вечером устроим бал в честь твоего возвращения и нашей победы).
   Избавившись от навязчевого общества, и передав Аракчеева Головину, я направился в свои покои, там меня должна была ждать моя Лиза.
   - Мой милый, я вас так ждала, вас так долго не было, - в глазах были слезы, это даже мило, подумал я.
   - Все в порядке, Лизочка.
   - И почему вы мужчины любите войну, - спросила она с какой-то детской наивной обидой.
   - Не знаю. Но я не люблю войну. Это просто ужасно. Видить как умирают твои друзья знакомые. А что делают пушечные ядра с человеческими телами.
   - Бедненький, - воскликнула Лиза, притянула меня к себе. Я сел рядом с ней на кровать, а она прижала мою голову к своему плечу. Я почувствовал наконец близкого родного человека, и неожиданно для меня, из моих глаз полились слезы. Даже не знаю кого было в этом больше меня, или прежнего Александра. Да это и не важно. Постоянный стресс во время войны, и воля которая истончилась за такое время дали прорваться чувствам, и мне искренне захотелось чтоб меня пожалели.
   Лиза, несмотря на свой юнный возраст, как настоящая женщина все поняла, точнее скорее почувствовала. И просто гладила меня по голове и говорила что-то успокаивающее по немецки. Я даже не вслушивался, сам звук голоса и участие как будто поддерживали меня, отчищали, и вся та грязь войны выходила из меня вместе со слезами.
   На обед мы задержались на полчаса. В малом обеденном зале собрались только самые близкие. приятнее всего было видеть Строганова и Лагарпа. Зубов же все еще вызывал у меня некоторое отвращение. Так же присутствовали граф Салтыков с супругой и граф Остерман. Молодого Аракчеева на этот обед не пригласили, первый смотр он пройдет только на вечернем балу.
   Больше всего я был удивлен присутствию моего учителя Лагарпа, так как уже успел услышать о его разногласиях с Екатериной. Конфликт произошел по все той же причине. Императрица просила швейцарца повлиять на мое отношение к престолонаследию. Лагарп, как истинный революционер и мой друг, который хорошо знал меня прежнего, наотрез отказался, будучи возмущенным ограничением моей свободы выбора. Екатерина тут же вспонила принадлежность ФедерикаСезара к якобинцам, и собиралась его выслать, но он все еще здесь. Видимо это сделано для меня.
   Когда все приветствия закончились, нам разлили шампанское, и императрица пожелала первой произнести тост.
   - За моего внука, ставшего настоящим мужчиной, и за победу, которую он привез.
   - ViveAlexander, longuevie à laRussie! - начало разноситься над столом, и все подняли бокалы.
   - Mon ami Alexandre, je suiségalementheureux de vous voirsaine et sauve. Mais je voudrais savoir cequ'iladviendra de Pan Kosciuszko? Aprèstout, votre Majesté le fitprisonnier.(Мой друг Александр, я тоже рад видеть тебя живым и невредимым. Но я бы хотел узнать что будет с паном Костюшко? Ведь именно ваше величество взяли его в плен), - все-таки несмотря на возраст Лагарп все еще остается романтиком.
   - Mon vieil ami. Kosciuszko était un combattant pour l'indépendancedans la victoire de l'Amérique. Mais en perdant la Pologne, il rebelle et traître. Je l'auraispendu. Mais ce n'est pas à moi de décider, nous avons l'impératrice. Eh bienl'éloge de la révolution, quand il est loin. Mais quandelle frappe à vous dans la porte, il vole tout le lustre.(Мойстарыйдруг. Костюшко был борцом за независимость в победившей Америке. Но в проигравшей Польше, он бунтовщик и изменник. Я бы его повесил. Но это решать не мне, у нас есть императрица. Хорошо восхвалять революцию, когда она далеко. Но когда она стучится к тебе в дверь, с нее слетает весь лоск).
   - Sasha, vous êteségalementadmirélesidéesdelarévolution.(Саша, ты тоже восхищался идеям революции).
   - Oui, l'idée du beau. Mais notre peuple ne sont pas encore prêts à créer une sociétéidéale. Essayez de dire à une révolutionpaysanne, et il vous donnera en face. Honnêtement. Essayé. J'aipresque. Notre peuple a besoin n'est pas la révolution, et la terre. Il est beaucoup plus importante question de notre état.(Да, идеипрекрасны. Но наш народ еще не готов к созданию идеально общества. Попробуйте сказать о революции крестьянину, а он даст вам в морду. Честно говорю. Пробовал. Чуть не получил. Нашему народу нужна не революция, а земля. Это гораздо более важная проблема нашего государства).
   - Очень меткое замечание, ваше высочество, - как все-таки недооценивают графа Остермана. На самом деле он очень умен, а вот хитрости и природной изворотливости ему не хватает, как раз то что нужно в придворных играх. - Если люди будут жить в достатке, то никаких перемен им не захочется.
   - Cher comte, je suisd'accord avec vous. Mais si les gens ne vivent pas dans la prospérité, et le système qui les empêche de le faire.(Дорогойграф, ясвамисогласен. Но если люди не живут в достатке, а система мешает им это делать), - не унимался наш якобинец.
   - Господа, прошу оставьте споры. Мой внук пришел с войны, с победоносной. У нас праздник. Не будем омрачать его ссорами, - Екатерина, как опытный рефери развела бойцов по углам. - Саша как тебе граф Суворов?
   - Это великий человек и полководец! - сказал я искренне восхищаясь.
   - А не показался ли он тебе излишне непочтительным.
   - Ваше величество. Вы слишком предвзято к нему относитесь. Граф заслужил право говорить то что он думает. И, со своей стороны хотел бы добавить, что если его слова вас задевают, то к ним стоит прислушаться. Зело полезные у него замечания. А как он развил дело князя Потемкина. Это истинный продолжатель его дела расширения влияния России.
   - Многие генералы считают, что ему просто везет, - парировала Императрица. - Что ему не хватает военной хитрости.
   - Тем не менее эти генералы три месяца топтались на месте в Польше, а граф за два месяца взял Варшаву ни разу не проиграв и не отступив. Эти самые генералы считали, что самое большее что может добиться Суворов, это взять Брест. А наши союзники вообще без Суворова не начинали активных действий. А по поводу хитростей, Суворов делает так, что все хитрости рассыпаются о решимость и натиск. А все почему, потому что солдат у Суворова всегда сыт, одет и обут. Суворов бережет своих солдат. А они не жалеют живота и не показывают спину. Суворов учит солдат не маршировать на параде, а воевать.
   - Так может назначить его военным министром? - спросила Екатерина. Я понял, что она это сделала серьезно. Я увидел как изменился в лице Салтыков, который фактически руководил этим минестерством.
   - я не думаю что он подходит. Суворов это военачальник, для министерства нужен человек другого склада.
   - И кто же?
   - Граф Салтыков.
   - Даже так, интересно, я подумаю. А вы что скажете граф? Справитесь?
   - Если будет ваша воля, справлюсь, - произнес Салтыков. Ну все ты у меня в кармане. Теперь ты будешь есть у меня с рук.
   - Есть еще наблюдения? - спросила Екатерина.
   - Конечно. У нас солдаты многие теряются от небоевых потерь. Понос, отравления, заражения от ран, разные заболевания. Считаю нужно вводить санитарную службу. И считаю что учиться первое время они должны у Суворова. У него эта служба по его инициативе работает уже давно, и сохраняет много жизней.
   - Мудрое предложение. Надо ввести.
   Дальше разговор скатился на придворные темы. Мне они были совершенно не интерсны. какая мне разница, кого Екатерина собралась женить, кого из своих фрейлин отдавать замуж.
   За три часа до ужина я вошел в кабинет государыни. Она в это время читала доклады сената, и никого лишнего не было.
   - ваше величество, - поприветствовал я бабку.
   - А Сашенька, уже пришел. Так о чем ты хотел со мной поговорить?
   - Я обдумал ваше предложение. Я согласен.
   - какое счастье Сашенька, я знала что ты одумаешься. Ты будешь прекрасным правителем. Я составлю манифест и мы его огласим в рождество. Это очень хорошо. У меня тут была рябиновая настойка. Давай внучок. По маленькой.
   Много же Екатерина переняла живя в другой стране. Стала совсем своей. Да и сама считала себя русской.
   Самое главное было сделано. Сама императрица просто святилась от счастья, и говорила что продавит всех несогласных, а ежили будут упираться, сошлет в Сибирь. В абсолютизме есть свои плюсы.
   - У меня есть еще одна просьба, - обратился я к императрице, которая похоже уже витала в облаках.
   - Конечно, все что угодно.
   - Я хочу наместничество в Туле.
   - Хм. А зачем тебе это?
   - Должен я как будущий император научиться управлять землями. Я думаю это отличается от армии.
   - И когда ты хочешь туда отправиться?
   - Как можно скорее.
   - Хорошо. После рождества можешь отправляться. Я отправлю в Тулу посланника, чтоб там все подготовили к твоему приезду.
   - Спасибо ваше величество.
   - О делах все. Присядь Сашенька. Посиди поговори со мной со старой.
   - Какая же вы старая? вы выглядите просто великолепно, язык не повернется назвать вас старой.
   - Ох, Сашенька, не стоит так нагло льстить, хоть мне это и приятно. Скажи мне лучше как тебе война.
   - Раньше я представлял это несколько иначе.
   - Хм. И что же изменилось?
   - Изменилось? Я изменился. Теперь я считаю, что война - это самая крайняя мера. Уж лучше дипломатия.
   - Как приятно слышать эти слова от тебя, СашА. Я боялась, что ты сделаешься деревянным воякой. Я рада что ошиблась. Но как ты видишь разрешение международных проблем без войны.
   - Лучшая война, это та война, когда кто-то воюет вместо тебя. Лучше ограничивать вмешательство только деньгами и товарами, и еще дипломатическим влиянием.
   - Это интересная позиция. Но если войны не избежать?
   - Это значит дипломатия провалилась. Но все войны должны быть хорошо спланированы и не быть длительными, компания должна длиться не больше одного сезона. Если нет возможности закончить компанию в этот срок, то лучше не воевать. И конечно нельзя воевать только ради земель. Должны быть многоуровневые цели, и война должна приносить прибыль. В последнюю войну с Турцией мы затратили на море огромные деньги, миллионы рублей золотом, а кроме влияния ничего не получили. Да и влияние мы теряем. Убрав, как силу, осман со средиземноморья, мы пустили туда французов и англичан. И они этим пользуются. Мы же теряем влияние и деньги. Нужно решать эту проблему.
   - И что ты думаешь с этим делать. Убирать оттуда флот?
   - Ни в коем случае. Наоборот, необходимо количество флота нарастить. Есть одна идея, в перспективе она сулит огромные прибыли.
   - И что же за идея?
   - Нужно разбить Египет, и забрать у них землю в районе где Красное море ближе всего к Средиземному. За счет египетских рабочих прорыть канал из средиземного моря в красное. Это даст нам близкий выход в индийский океан. Английские, голландские и французские торговцы будут платить большие деньги за коротки путь в Индию. Это золотая жила. Этим мы сможем давить на Англию. Ведь наверняка они захотят обезопасить свою индийскую колонию. И делать это надо как можно скорее. Пока наши корабли не сгнили в Средиземном море.
   - Это же сколько нужно солдат.
   - Пятьдесят тысяч. И Суворова командующим. Орлов должен руководить флотом. Если войти в устье Нила, то наша артиллерия сможет обстреливать все главные города Египта. Ну и конечно набирать подкрепление в Европах. На русское жалование местные вояки ой как падки.
   - Я обдумаю. Быстрее всего к весне все подготовим. Меня беспокоит только то, что другие державы могут вмешаться.
   - Не вмешаются. Сейчас у них там своя заварушка. Якобинцы прут во всех направлениях. И в Гиспанию и в Голландию и в Швейцарию и в Италию. Им сейчас не до нас. Но усилить действие дипломатов в этом направлении необходимо. Пусть подталкивают Европейские державы к войне друг с другом. Подкупают сановников, устраивают провокации.
   - Не думаю что наши дипломаты справятся. Они конечно хороши, но здесь нужна особая изворотливость.
   - Это не проблема. У нас осталось на востоке множество татарских ханов и мурз. Они в этом деле хороши. Можно отправить как советников к нашим послам.
   - Интересная идея. Они могут стать хорошими союзниками. В столице сейчас находятся представители с туркестана и других восточных земель.
   - Это прекрасно, если их переманить на нашу сторону, мы можем многое выйграть.
   - Ах СашА, ты становишься настоящим правителем.
   - Стараюсь.
   - Прекрасно. Встретимся завтра, в это же время, обсудим другие дела, мне интересно услышать твое мнение по многим вопросам.
  
   Бал в мою честь закатили с шиком. Были приглашены почти все сколь нибудь влиятельные люди столицы. А так же представители дипломатических корпусов всех стран, которые были на данный момент в столице. Даже крупных иностранных предпринимателей пригласили, в основном англичан, они в большей своей массе были благородного рождения. Количество драгоценных украшений, навешанных не только на дам но и на мужчин, превышало всякие разумные пределы, любой выставочный зал был бы готов на все, чтобы получить хотя бы часть этого богатства.
   Я же одел светский костюм, черного цвета, ч чулками белого. Из украшений были только Владимир третей степени на шее и Георгий четвертой степени на сердце. Моя жена, Елизавета, так же была украшена как новогодняя елка, это все моя бабушка избаловала. Да и кого не избалует изобилие русского двора, особенно ели ты принцесса княжества, которое меньше чем наши захудалые поместья.
   Императрица еще не появлялась. Она должна была выйти только через пятнадцать минут. Так сказать ждала, когда между гостями сломается лед. Когда мы появились в большом зале, гости стали подходить к нам и приветствовать. Это продолжалось и тогда, когда мы наконец добрались до одного из столиков, предназначенных для нас, и расспологавшемся в одной из комнат анфилады зала. Комната была открытая со стороны бального зала, и каждый находящийся в зале мог нас видеть и подойти к нам. Если бы не память прежнего владельца тела, я бы сбился еще в самом начале. Но Александр прекрасно знал большую часть гостей в лицо, и я даже мог переброситься парочкой слов почти с каждым подошедшим, справиться о здоровье детей или родителей, называя их по имени. Было видно, что это очень им льстило.
   Тут гости стали расходиться по краям зала, это означало, что скоро появится императрица. Екатерина прибыла вместе с Платоном Зубовым, Константином Павловичем и парочкой фрейлин.
   Церемонно поклонившись, она приветствовала каждого в отдельности, всех кто подходил к ней. Все это время она стояла в центре зала вместе с сопровождающими. Последними подошли мы с Лизой, затем все вместе прошли за наш столик. Заиграла музыка, и пошел второй танец, первый был еще перед выходом Екатерины.
   - Позвольте представить моего друга и соратника, подполковника Аракчеева Алексея Андреевича, - представил я друга, подошедшего к нашему столику. Вскоре к нам подошел и Паша Строганов вместе с Лагарпом. Разговор тут же зашел о событиях во Франции. Последнее время в Петербург прибывало все больше и больше французов, бежавших от ужасов революции и преследования якобинцев. На балу, к слову было немало представилелейбеллафрансе, и все они жаловались на свою судьбу. Мне они напоминали наших эмигрантов, вынужденных после революции семнадцатого года подрабатывать таксистами и плотниками. Здесь же французы занимались своим любимым делом, они учили других. Французскому языку, танцам, литературе и математике.
   Зазвучала новая мелодия, и Лиза увела меня танцевать. Тело само выполняло все необходимые движения, мне даже не приходилось о них задумываться, это было настолько привычно, как ходить или дышать. Если честно, бал меня не впечатлял, и никакого желания проводить время здесь у меня не было. К тому же я хотел отдохнуть с дороги. и поэтому по окончанию танца, я собирался покинуть празднующих, и отправиться в свои покои.
   Но человек предпологает а бог располагает, в данном случае в качестве последнего выступила моя бабка. Церемонимейстер, роль которого выполнял Головин, объявил о важном сообщении, которое должна сделать императрица, и всех просят собраться в главном зале. Светская публика стала стекаться в большой зал и распределяться вдоль стены, по всему помещению шел гул, всем было интересно, что скажет императрийца, и они строили догадки, кто-то наверное даже держал пари. В зале было душно, собравшихся было не меньше пятисот, если не вся тысяча. Но делать нечего, и мы, с Лизой встали вместе со всеми. Радовало одно, стояли мы в первом ряду, и можно было дышать свободно. Екатерина вышла в центр , за ее спиной стоял Зубов и Салтыков, которые держали красные шелковые подушечки, накрытые бархотной тканью, с золотой вышевкой. Понятно будут награждать. Кого награждать, тоже понятно. Бал в честь меня, то и награждать надо меня. Остается только гадать чем. С другой стороны, что тут гадать. Георгий, третьей степени, сам по себе являлся вторым орденом. Хотели бы наградить первой степенью, сделали бы это сразу. Точнее объявили бы об этом, так как награждать может только государыня. Значит орден Андрея первозванного. А что папик уже нацепил себе эту брильянтовую звездочку, бабка имеет ее уже очень давно. А я, претендующий на трон 'вне очереди' пока не имею. Получение же его, это не столько признание заслуг, ну не дотягивают они до высшей награды империи, сколько знак обществу, вот новый цесаревич, и ничего, что это будет объявлено только в рождество. Всем, кто имеет хоть каплю мозгов, все поймут. А у кого ее нет, так им расскажут. Слухи в высшем обществе распространяются быстрее скорости света.
   Пока я занимался умственной деятельностью, чуть не пропустил окончание речи императрийцы.
   - .. высшей наградой, орденом империи Святого апостола Андрея Первозванного, за веру и верность, великий князь Александ Павлович, - окончила бабка.
   Ноги, заученными движениями вынесли меня на центр зала. Остановившись за три шага от Екатерина, я отвесил церемониальный поклон, и подошел ближе на два шага. С флангов надвинулись Салтыков с Зубовым. В руках тежеподушески, только уже не укрытые платками. На одной из подушечек цепь с орденом. Орденская цепь была из 17 чередующихся звеньев трех видов: золотого изображения Государственного герба Российской Империи в виде двуглавого орла, имеющего на груди щиток круглой формы со всадником, выполненный в цвете; увенчанного тремя коронами и обрамленного военной арматурой картуша, залитого синей эмалью, в центре которого помещен золоченый накладной вензель Петра I; розетки, покрытой красной эмалью и разделенной золочеными полосками в виде сияния. Через середину розетки проходит Андреевский (косой, покрытый синей эмалью) крест, между концами которого помещены буквы 'S', 'А', 'Р', 'R'(SаnсtusАndrеаsРаtrоnusRussiае - Святой Андрей Покровитель России). Звенья цепи соединены кольцами. Цепь выполнена из золота с позолотой и горячими эмалями. Сам знак ордена представляет собой продолговатый косой крест из золота, покрытый синей эмалью, с изображением на нем фигуры распятого Святого апостола Андрея Первозванного. На концах креста - золотые буквы 'S', 'А', 'Р', 'R'. Крест наложен на рельефного золотого двуглавого орла, увенчанного тремя золотыми коронами и поддерживающего лапами нижние концы косого креста. На оборотной стороне знака, на груди орла, по белому полю, нанесен черной эмалью девиз ордена: 'За веру и верность'. Крест, корона и крылья орла украшены алмазами. На другой подушечке лежала голубая шелковая лента и восьми конечная звезда, из-за количества алмазов нельзя было даже сказать из чего она. Екатерина оцепила владимирский крест, и наколола его ниже. На это же места мне вдели андреевскую звезду. Затем государыня взяла андреевскую цепь, с орденом и одела мне его на шею. Шелковую ленту уже передали одному из камердинеров. В столь торжественные моменты орден положено носить на цепи, а не на ленте.
   Позже мне неоднократно вспоминался этот момент. Раньше, в прошлой жизни я очень увлекался фантастикой, особенно альтернативной историей. И мне запомнились те моменты, когда герои получали награды. У них это не вызывало никаких эмоций. Очередная бирюлька, в череде бывших и еще будущих. Но у меня вдруг начали подгибаться ноги, мне казалось я сейчас свалюсь. Какие то радосные и торжественные эмоции переполняли меня. сказав традиционной служу России, я весь засиял. Откуда т взялись силы, и я провел весь бал, танцуя, играя в карты, игриво переглядываясь с красавицами, которых здесь было очень много, с улыбкой получая острым локотком от Лизы, ведя беседы почти на все темы и со всеми. Это был действительно мой праздник, но это открылось мне только после награждения.
   Еще одной приятной деталью стало присвоение мне звания генерал-лейтенанта. Кавалеру высшего ордена, если он был ниже чином, автоматически присваивалось это звание. Вот и я в свои шестнадцать лет стал генералом. Неплохо я прыгнул от подполковника.
  
   Утро встретило меня довольно добро. Видно сказалось то, что я больше опьянел от радости, чем от алкоголя, к тому же в алкоголе я себя ограничивал. Попойка после взятия Варшавы меня надолго отучила напиваться.
   - Дорогой ты проснулся?
   - Да милая.
   - Тебя уже ждет Павел Александрович, на какую то гимнастику.
   Я быстро вскакиваю с кровати, и привожу себя в порядок.
   - На завтрак не жди, я подойду чуть позже.
   - Хорошо.
   Одев свой тренировочный костюм, я так называл мои шаровары, рубаху и мягкие штиблеты я вылетел в коридор. Там уже стояли в этом же наряде Егор Шелихов, Павел Строганов и Андрей Вышнегородский, капитан гвардейцев прикомандированных ко мне.
   - Хватит языками трепаться, пора заниматься, - продекламировал я, увидев эту троицу.
   - Ваше превосходительство, а вы здоров поспать, - вместо приветствия ответил Паша.
   - Эх, лупить вас надо розгами, как к особе императорских кровей, обращаться ко мне необходимо ваше высочество, вне зависимости от гражданских и военных чинов.
   - Да? - Строганов сделал удивленное лицо, надо признаться это у него получалось очень естесственно, -а вчера вы просто таяли от этого обращения, и даже просили обращаться именно так.
   - Хм. Что то не помню. И вообще, я же сказал, хватит трепаться, зал готов?
   - А как же ваше высочество, - Егор никогда не забывал о субординации, - в Павловском зале маты накидали, можно приступать.
   После разминки, я решил преподать урок Строганову. Но когда начал его путать, уходя влево, нарвался на хук справой. Это было что то новое. Плавание в Англию не прошло даром, и Паша видно нахватался привычных ухваток у местных моряков.
   - Ваше высочество, с вами все впорядке? - надо мной сгрудились все занимающиеся. С их потных лиц, каполо прям на меня.
   - Все хорошо, господа, помогите подняться. Думаю на сегодня хватит. А вы, граф, зайдите ко мне, когда будите готовы к завтраку.
   Все стали подниматься, собираться, ко мне подошел Аракчеев.
   - Ну как вам, Алексей Андреевич?
   - Необычно, но может оказаться очень полезно. Правда я считаю, что шпага надежнее.
   - Тут вы правы, завтра мы занимаемя с шашками, а через день тренируемся пулевой стрельбе. Согласитесь, лучше остановить врага на расстоянии.
   Аракчеев поморщился, видно вспоминая попытку прорыва личного отряда польского предводителя восстания через нашу батарею.
   - Да, да, да.
   - Алексей Андреевич, приглашаю вас к нашему завтраку.
   - Спасибо ваше высочество.
   Помывшись, я нарядился в свой любимый черный костюм, только вместо привычного камзола, пез передней юбки, одел с полной. Английская мода проникает раньше на полвека. Вместо туфель с золотой пряжкой, одел сапоги, которые захватили в замке Птяковского. С тремя ремнями на каждом, зотолыми пряжками и серебряными шпорами. Нацепил все свои награды, только вмето цепи, использовал ленту, перецепив на нее андреевский орден. Взял трехугольную шляпу, ну не нравятся мне эти высокие двууголки. Уже когда красовался перед зеркалом, вошел Строганов.
   - А, это ты. Вот же невоспитанный, а если бы я был в исподнем, как будто в юрте родился.
   - Assezgrommelant, Votre Majesté.Pourquoiappelle?(Хватит ворчать, твое величество. Зачем позвал?) - отмахнулся от моего зудения Паша. Ну никакого почтения к правящей династии.
   Я повернулся к Строганову пострадавшей стороной. На ней, несмотря на все мои усилия, наливался огромный синяк.
   - Oh mon Dieu!(Обоже!) А тебе идет, ты выглядишь более.. virilement(мужественно), - сказал паша и коротко хохотнул. - Ладно не беда, где принадлежности Елизаветы Алексеевны.
   - В камоде, за той дверью справа.
   - Не волнуйтесь ваше высочество, я в Париже научился пользоваться этими штучками.
   Результатом его усилий стало булое опухшее пятно, с комочками, выглядевшее просто омерзительно.
   - Руки у вас граф растут не из того места.
   - Ну вас, я хотел как лучше. Может переодеть камзол. У вас был фрак с высоким воротом. Может будет не так бросаться в глаза.
   - Хорошо, но это.. блядство нужно смыть.
   Глаза Строганова округлились:
   - ваше высочество, а вы не плавали ли случайно с капитаном Мухой?
   - Это что за намеки?
   - Просто мне показалось, что вы выражаетесь высоким морским штилем.
   - нет не плавал, зато был в походе с двумя тысячами казаков, там и нетакое услышишь.
   За завтраком мое новое украшение на лице вызвало нездоровый интерес. Екатерина уже хотела послать за лекарем для меня, и гвардейцами за Строгановым, для сопровождения последнего в Петропавловскую крепость. Но бурную деятельность бабки удалось погасить, объясняя, что никакого оскорбления не было, просто мы тренировались.
   Императрица попросила быть более осторожными, как никак имеют дело с наследником, и попросила Аракчеева, который уже был здесь присмотреть за нами, как самого ответственного. Во многом такое отношение к себе Алексей Андреевич заработал с рекомендации Салтыкова на вчерашнем балу.
   - Саша, я жду тебя после обеда, к трем часам, - обратилась ко мне императрица к концу завтрака.
   - Непременно буду, ваше величество. А я жду тебя в своем кабинете, через час, портитель царских физиономий.
   Все засмеялись последней шутке и на этом завтрак был закончен.
   Затем, мы с Лизой прогулялись по невскому. Меня не переставало удивлять то, что столь высокопоставленные лица могут спокойно прогуливаться без охраны. Хотя если вспомнить, эта идиллия закончилась при Александре втором освободителе. А до этого момента покушение на лиц монаршей фамилии, а уж тем более покушение на самого монарха было самым страшным святотатством.
   Паша зашел ко мне в кабинет с огромной кожаной папкой, с золотым теснением.
   - Солидно, это все материал по нашему делу?
   - И вам не хворать, ваше императорское высочество.
   - Не паясничай. Дел у нас невпроворот.
   - Хорошо, с чего начать?
   - Сколько людей уже переправлено.
   - Тысяча сто.
   - Мало, нужно раз в десять больше.
   - не так легко найти подходящих. Сам же говорил, должны быть полностью надежными. А где ж столько таких возьмешь. К тому же, по твоей рекомендации, зело проницательной, пытался отправлять как можно разными маршрутами и кораблями. Почти семь сотен людишек отправились посуху. больше месяца добирались.
   - Ладно, хорош жаловаться, сколько мастеровых и куда отправил.
   - Триста семьдесят душ. В Лондон, Бирмингем, Саутгемптон, Портсмут, Манчестер, Шеффилд. К корабелам как ты и говорил никого не отправил. только на железоделательные заводы, суконные мануфактуры. Всех проинструктировал.
   - Сеть составил?
   - Да. почти по всей Англии. Замкнул как и договаривались на Вите Кочубее. В случае чего он прикрыт Воронцовым, да и вообще, граф обещался помочь всем, и не просил раскрывать тайну. Я обещал в случае удачи, благосклонность со стороны вас. В общем, с этой стороны все впорядке. Касса тоже находится у Кочубея.
   - Как насчет финансовых проектов. Нашли одного молодого еврея, только из Оксфорда. Сам из Киева.
   - Что знает?
   - Практически ничего, используем втемную. Через Анну Павловну Бейн, жена одного из лондонских аристократов. Урожденная Рогожина. Воронцов ей как то оказал помощь, в неофициальном порядке, сделав дворянские документы, хотя она была дочкой купца первой гильдии. как об этом узнал Кочубей не знаю, он и не говорит. Я сам подходил к ней, представился чужим именем, намекнул на документы. Она оказалась девкой умной, не зря у нее папаша в первой гильдии, согласилась помочь. А уж когда узнала, что может немного денег срубить, - эх, дурной пример заразительный, - сказала что согласна на все. Новый муж оказался достаточным скупердяем, не балует ее как папаша. Через нее передали деньги Исааку Монштейну, он открыл игорные дома, в районе портов и салон в Челси. Твои придумки просто восхитительны. Прибыль бешенная, так что за финансы можно не беспокоиться. Вся сеть вербует новых агентов. Поляки даже не знают, что работают на Россию, думают помогают польским предводителям дворянства.
   - Это хорошо, влияние на парламент?
   - Когда уезжал было некоторое влияние. Несколько лордов имеют долги в игорных заведениях, другие имеют долги перед нашими агентами, а есть имеющие долю в нашем бизнесе.
   - Во всяком случае будем иметь всю информацию из правительства. Как по военному ведомству.
   - Больше шестисот человек смогли попасть во флот. Двести восемь стали унтер-офицерами, еще шестьдесят канонирами, восемь шкиперов. остальные матросы. Правда сто человек попало в вест-индийскую компанию.
   - Это плохо. Хотя, кто знает где столкнемся. Списки все в порядке?
   - Да. Кто на каком корабле мы знаем. раз в месяц они отправляют сообщения кураторам. Кочубей имеет всю информацию. И раз в неделю отправляет сюда.
   - Хорошо. Оставишь мне все. постараюсь до завтра ознакомиться. как подготовка новых людей.
   - Готовим. Опыта все больше, так что все лучше и лучше. Правда мне не понятно, почему ты не хочешь ввести эти преобразования у нас в стране. Наши рабочие тоже живут впроголодь. А крестьянство?
   - Потому что, все это не работает, а только разваливает государство. Вот пусть у них будут стачки, митинги, и восстания. А мы будем работать постепенно. Поступательно двигаться вперед. Знаешь поговорку: тише едешь, дальше будешь. А будешь гнать окажешься в канаве.
   - Тебе виднее. ты же у нас высочество.
   - Тем более. Но главное направление у нас - это парламент и правительство. Нужно делать агентов влияния не только из правящих кругов, но и из оппозиции. Будет возможность, профинансировать ее, сделать правительство послушное нашей воле.
   Ладно, на этом закончим. Сколько еще надо денег?
   - В Лондоне деньги не нужны, там их с избытком...
   - Можете тратить на себя, только в пределах разумного. Не для отдыха вас туда посылаю.
   - А сейчас нужно тысяч десять.
   Я написал расписку:
   - Передашь это Салтыкову, он даст денег. Что еще?
   - Мы посовещались, когда я был в Лондоне, решили откладывать твою долю. Вот счет. Он конфиденциальный. В Шотландском национальном. Когда я уезжал, там было девяносто тысяч рублей, золотом.
   - Это хорошо, деньги мне скоро пригодятся. Теперь мне надо к Кулибину.
   - Я с тобой.
   - Я не против.
   Одев теплый сюртук, подбитый мехом колана изнутри и на вороте, шикарный наряд скажу я вам, пошел разыскивать своего гофмаршала.
   Правда он сам нашелся, и приказав закладывать сани, я стал ожидать Строганова и Аракчеева. Сам в это время гадал как дела у Новосильцева, того я чуть ли не силой заставил остаться в киевской губернии, в районе кривого рога. Так как знаю примерное место, где располагались шахты по добыче угля. А его нам понадобится в ближайшее время очень много. Еще на него я возложил разведку в районе новообразованной курской губернии, как помню из студенческого курса, курская магнитная аномалия, крупнейшее месторождение, из разрабатываемых. А железа нам тоже нужно очень много. Нужно и пушки, и ружья, и рельсы с паровозами. Еже нужны броненосцы, паровые. Самое главное чтоб еще Кулибин не подвел. Вроде в письме сообщал, что что-то они там произвели. Сейчас съездим и проверим, что они там наворотили.
   В академии Кулибина не оказалось, но он передал что будет на мануфактурах в районе северных верфей.
   Сами фактории представляли жалкое зрелище, я то надеялся увидеть что то более значимое. А так одноэтажные здания, правда из красного кирпича, с маленькими окнами, и рабочие, больше напоминавшие крестьян. Хотя они и были вчерашними крестьянами.
   Иван Петрович встретил нас в основном цеху, из труб которого валил черный дым, знак того, что здесь сжигали уголь. Ожидания меня не обманули, дым производили сразу три котельные, которые нагревали пять котлов.
   - Все механизмы работают. И все разной мощности и размера. Как вы и приказывали, ваше высочество, - показывал Кулибин.
   - Как регулируется скорость?
   - С помощью моей задумки, как вы ее обозвали в прошлую нашу встречу, передаточный механизм, - вообще то я его называл коробкой переключения передач, но поправлять нашего гения я не стал, к тому же было видно, что ему приятно, справился с заданием, так еще и его изобретение работает.
   - А как используете?
   - Пока используем только две машины, одна раздувает меха, другая работает на насос.
   - Еще навесить оборудование можно?
   Не сразу поняв сказанного, Кулибин обдумывал мои слова минуты две.
   - Мощность избыточная, можно еще для чего полезного использовать.
   - Это хорошо. А что вообще здесь производите?
   - Здесь то? Чугун льем, из Швеции привозят железо, а мы туточки льем.
   - Хм. Пойдемте к вам в кабинет.
   Кабинет у Ивана Петровича был такой же маленький, каким убогим было и местное производство. Правда в кабинете было тепло, и я снял сюртук.
   - ваше высочество, у вас новая шпага? - это замечание академика улучшило мне настроение, ну хоть кто то заметил.
   - Трофей, - похвалился я. - Английская, у Костюшко лично взял.
   - Хороша. Да мы скоро не хуже будем делать. Получилась у нас сталь знатная, как вы и говорили. Сделали тигель. В нем расплавили чугун и стали добавлять железную стружку, добрая сталь получилась. Даже пушки лить можно. Правда поперву брака сделали много, уж думали ничего не получится. Но Бог помог.
   - Кто знает сей рецепт?
   - Людишек с десяток. А что?
   - Всех сегодня же отправить в Тулу. Солдат для сопровождения я выделю. Следить за тем чтобы нигде не болтали. Свободные машины разберете и перевезете туда же. Будем там завод строить.
   - Аа, - хотел что то вставить Кулибин.
   - Это не обсуждается, это важный секрет, мы должны обеспечить себе.. хотя это для вас не важно. Иван Петрович, что вы хотели сказать.
   - Я все понимаю, вы не думайте, что я выживший из ума старикашка. понимаю, что и враги начнут лить такие пуки и будут убивать наших солдатиков. Но завод лучше делать в Нижнем Новгороде. Там по Волге хорошее судоходство.
   - Добро. Только не в самом городе, а где нибудь не подалеку. Я выкуплю часть земель и пару деревенек. С наместником поговорю. Но одну машину надо и в Тулу. Мастера там хороши.
   - Я смогу их организовать. Только объясните что нужно.
   - Затра дам вам бумагу, там все будет. Напишите мне потом как это сами все видите, и сможете приниматься. За паровые машины награду дам после рождества, а пока примите это, - и я протянул пачку ассигнаций, - здесь десять тысяч. Это на первое время. Позже дам еще.
   Попрощавшись с ученным, мы поехали обратно во дворец. До обеда оставалось совсем немного времени, но я решил хотя бы накидать те задумки, которые хочу реализовать с помощью Кулибина. Переодевшись в простые шерстяные штаны, рубыху и халат, который нам привезли посланники из Туркестана я уселся за стол в своем кабинете, взял листы чернила и перо.
   - Sasha, vous êtes prêt pour le dîner? Moinsd'uneheure.(Саша, ты готов к обеду? Осталось меньше часа). - спросила Лиза, незаметно войдя в мой кабинет.
   - M'avertir une demi-heure. J'aibesoin de travailler. (Предупреди меня через полчаса. Мне нужно поработать)
   - Ehbien, mon préféré. Ehbien.(Хорошо, любимый. Хорошо)
   Лиза вышла, а я стал наносить свои мысли на бумагу. В основном это были схематические рисунки с письменными пояснениями. В первую очередь унитарный патрон, или капсульный. Ну тут все более или менее понятно. Сама пуля, конусообразная, гильза с порохом и капсуль, воспламеняющий порох от удара. Надеюсь химические смеси подберут сами. Идем дальше. Идея зарядки не с дула, а с казны не нова, но здесь заряжается уже патрон. Дальше, нарезка ствола. Ну, это дорнованием (1). Надеюсь разработают технологию. Далее. Использование этого же принципа для артиллерии. Это в нашей истории подходящую сталь для пушек стали выливать в середине девятнадцатого века. Я же немного подгоняю прогресс. Так, с этим они разберутся сами. Может, годика за два управятся. Идем дальше. Здесь уже будет полегче. Паровоз и рельсы. Нужны только самые общие данные, дальше сами разберуться. Только ширину колеи отметим 1533 мм. (2). Думаю этого хватит. Остальное уже когда я сам прибуду в Тулу.
   - Пора, - это Лизочка предупреждает меня.
   Ладно, надеваем новый камзол, расшитый алмазами, и мои бирюльки, которые так же осыпаны этими дорогими камушками. Сапоги, не люблю я туфли, а еще больше чулки, никак не привыкну к ним. А сапоги все это закрывают, а если честно, то все еще не нахвалюсь военным трофеем. Естественно шпагу и пистолет. Как же без этого. Правда бабка скоро начнет жаловаться на мой милитаризм. Как же, цвет европе6йского дворянства сейчас настолько чувственнен, что даже падает в обморок, правда много и тех дворян, что без сожеления отдают свои жизни за свои идеи, за справедливость, или считающие что-то справедливости. Вот эту задачу мне и надо решить.
   - Ты готов? - Лиза оторвала меня от моих размышлений. какая она все-таки прекрасная моя жена. Не повезло Александру в моей реальности, что он относился к ней как к сестре. Да и как он еще мог к ней относится, женившись на ней в шестнадцать лет. Это изгаженный моим разумом, Александр, то есть я, влюбился в свою жену как в девушку. И возраст ее не беда. Но самые большие изменения мне казались в ее отношении к вере. До крещения в православие она была протестанткой, но после крещения, или скорее после сорокадневных разговоров с отцом Николаем из Свято-Спасского монастыря, она стала истовой христианкой. То есть она и дор этого ею была, но европейская культура постепенно отодвинула церковь из жизни людей, особенно дворян. Даже у нас. Но каким то образом, отец Николай сумел убедить юнную принцессу в 'ненастоящности' лютеранской церкви и истинности православной, и даже полтора года, проведенных в развращенном дворе Екатерины не изменили этого. Может потому что и сама Екатерина была крещена в православие из лютеранство, и не смотря на свободные взгляды считала православие истинной верой.
   - Я готов солнышко мое.
   - Как ты меня назвал?
   - Солнышко.
   - Как приятно. почему ты раньше меня так не называл? Я хочу что бы ты меня так звал, очень хочу.
   - Я буду, - ответил я и поцеловал свою жену.
  
   Широкий стул, с мягким сидением, обшитый какойто цветастой тканью, с золотыми и серебрянными узорами, с резными золоченными ножками без скрипа принял мой зад, царских кровей. Напротив меня, на таком же стуле, сидела императрица. В отличае от бесед с Вальтером, когда разговаривавших разделял стол, уж больно эмоционален был француз, между нами ничего не было. Пара столиков находилось по правую руку от каждого. На них стояли по бокалу и бутылке вина. Пока мы приветствовали друг друга и интересовались здоровьем, я успел выпить один бокал. вообще я заметил, что начинаю много пить. Это началось еще перед походом в Польшу. Сначала я успокаивал себя тем, что нужно попробовать местнае напитки, порой в этих пробованиях я заходил так далеко, что не помнил не только концовку таких дегустаций, но и середину. В Польской компании я пил, чтобы снять стрес. А как вернулся, то по привычке. Но вино было великолепным, и я налил себе еще стаканчик.
   - СашА, мой мальчик, мне уже осталось недолго.. Нет, нет, не говори ничего, я знаю лучше. Уже и ходить без постороней помощи к вечеру не могу, и сердце хватает иногда. И я, как императрийца и твоя бабушка хотела бы узнать, что ты намереваешься делать со своим отцом. Не думаю, что он добровольно отдаст тебе трон. И его офицеры, которые явно надеются, при его воцарении занять высокие должности, будут ему помогать.
   - Ваше величество, если честно, я много над этим думал, но единственное, до чего дошел мой разум, это подойти к Гатчине с тремя гвардейскими полками и артиллерией и вызвать на переговоры, на которых уговорить его отказаться от претензий на престол, в письменном виде. Затем назначить на одну из должностей, которая бы соответствовала его нраву и положению. Вот думаю и все.
   - Интересный вариант. Думаешь он пойдет на переговоры?
   - Думаю пойдет, если передача власти состоится до вашей...
   - Кончины. Я поняла тебя Саша. Это вельми мудроерешение. И кали ты думаешь нужно наладить дату передачи власти?
   - Думаю не раньше моего восемнадцатилетия, а еще лучше через год опосляобъявления манифесту.
   - Если так, то хорошо. Так тому и быть, столько я еще поживу. Теперь, хотела услышать твое мнение насчет устройства наших западных земель.
   Тут я задумался. Действительно важный вопрос. Пока мы присоединили, лишь те земли, которые и так были исконно нашими. То есть западную Беларусь, тут ее так и называют белой Русью, то есть Русь, которую не захватили орды Батыя, и Украина. Так нужно сделать так, чтобы они никогда не стали Украиной и Беларусью, а всегда были Россией. Это значит:
   - Во-первых, поделить эти земли на губернии. Затем нужно как можно больше народу с этих земель переправить на восток, за уральские горы. Там наши земли совсем не заселены. Нужно это исправлять. Отправлять их вплоть до восточного края. Можно и запорожских казачков туда отправить. Пусть оседают там. Еще и опальных дворян. Подальше от столицы, пусть так же заслуживают прощение. Так же всех евреев и староверов. За Уралом много земли, всем хватит. Но нужна и государева поддержка. как серебром, так и инструментом, оружием, все таки не на пустые земли идем. А на западные земли засчелять из центральных районов, где народишку поболе будет. И вселяться будут уже в готовые избы, и надо оброк поменьше сделать, на срок, пока хозяйство не поднимут. Затраты будут велики, но окупятся с троицей в будущем. Польскую же шляхту, я бы вообще в рудники послал, чтоб их норов весь вышел. Да и повод есть, восстание. Томко надо проследить, чтоб вместе они там не собирались, и работу не нарушали. А тех кто окрестится в православие, можно будет будет отправить в Сибирь, дать им должности в каких уездах, пусть занимаются сбором пушнины и прочего оброка.
   - СашА, какие ты страшные вещи говоришь! Нельзя так с людьми.
   - Государыня, это вы про кого? Про шляхту. Так они никогда верными поддаными не станут. А крестьяне, так им лучше быть вольными в Сибири или на восточном краю, чем в практически в рабах, но дома. А так мы получим настоящих русских, вместо потенциальных бунтовщиков. А там где пашет русский крестьянин, всегда будет русская\ земля, сам крестьянин и встанет на ее защиту. а если мы ему еще и поможем, так более преданых подданных мы никогда не получим.
   - Ах, СашА, то что ты говоришь не укладывается в моей голове.
   - То что я ставлю русское крестьянство выше польского шляхетства?
   Екатерина задумалась. Это и понятно в ней боролись несколько идей. Это и идеи Вальтера и Руссо, и русский абсолютизм, а кому не понравиться, как написал припереписи населения последний наш император Николай Второй, быть 'Хозяином земли русской', и романтические предсталения о европейском дворянстве, из которого, кстати и вышла Екатерина. Я же продолжил.
   - Бабушка, - Екатерина аж вздрогнула о такого обращения, - вы же государыня россии, и все что вы, а потом и я, должны делать, должно быть направлено только на процветание страны нашей, России. И всех его жителей, а не только дворянства. Крестьянин гораздо более ценен того дворянина, который только и занимается тем, что сочиняет сатирические или романтические кумпфлеты и шатается на балах, пока крестьяне в его владениях пашут земля, почти все отдавая ему, и ничего не оставляя себе. Думаете крестьяне шли за Пугачевым от хорошей жизни. Да, как бы не так. Надоело им не жрать ничего по полгода, и пахать на какого-то помещика, который ничем не занимается. Пока эти дворяне хотя бы кровь проливалим за Россию, за них, они с этим мирились. А сейчас что. Они пашут и голодают, а барины шатаются по балам и жалуются на скуку. Это не справедливо не побожески, - под конец своей речи я совсем разошелся, и говорил столь эмоционально и чуть ли не в полный голос, что Екатерина, не ожидавшая такого от своего, всегда, спокойного внука, сначала ничего не могла понять, а затем просто побелела от той критики, что услышала от своего любимого внука.
   - Как... Да эта чернь..
   - Чернь, чернь. Это у вас в Европах Чернь, а у нас основа общества и традиций. и даже моралей. Дворяне, в массе своей, даже в бога не верят. А там до сих пор чтут традиции. И думают что государыня просто не знает о их проблемах, и это их баре виноваты. Уж поверте, я проехал по Российским землях, и перед моим приездом не вычищали улиц и не запугивали крестьян. Я видел их положение, я говорил с ними, в их же избах, когда они пускали меня на постой, и делились последней краюхой хлеба, - вобщем я высказал императрице все что у меня накипело. Вот уж точно, алкоголь не доводит до добра.
   Екатерина сидела, выпрямив спину и уперши взгляд куда то мне за спину. Я уж побоялся, что аполепсический удар, который оставил нашу страну без императрицы, наступит гораздо раньше. Но лицо Екатерины вдруг обрело признаки жизни и она посмотрела мне в глаза.
   - Сашенька, ты знаешь? Я верю тебе. Ты был столь искренен. Твой бывший начальник, князь Суворов, мне говорил что то подобное, но мои советники в один голос твердили, что это чушь. Что он хочет просто пробиться наверх. Но тебе не нужно никуда пробиваться, - Екатерина глубоко вздохнула, наполнила свой бокал. Я повторил процедуру за ней. Мы не сговариваясь чокнулись, и так же молча выпили. - СашА, я многое понимаю, а многое понимала и раньше. Но мне хотелось просвещенного двора, как у Людовика в Версале. Ну и наще дворянство уж сильно на меня давило. Я боялась потерять власть. Думаешь, почему я не отправляю на войну гвардейские полки? Я боюсь. Боюсь что они взбунтуются, - выпалила Екатерина, я молчал. Она быстро наполнила свой бокал и залпом его осушила. - Ты же читал трактаты о Римской истории. Сколько раз их легионеры меняли власть. Я не хочу этого. Как в трудах Макиавелли, я смогла отградится от влияния дворянства. И думала, что величием заслужу любовь народа.
   Императрица замолчала.
   - Вы заслужили уважение. И не только нынешнего поколения, но последующих. Но нельзя останавливаться. Нужно стремиться дальше...
   - Знаю, СашА. Знаю. Но как?
   - Пока не знаю. В данный момент, как мне кажется, нужно сосредоточится на освоение уже занятых земель, и в первую очередь зауральских. Их у нас очень много.
   - Так и сделаем. Спасибо тебе, внучок, - сказала Екатерина улыбаясь, - я рада что ты так дорожишь той страной, что тебе останется.
   - А как же иначе. Ведь тягло государя перед Богом и народом гораздо более важное, чем сама жизнь. И отвечать государям только перед ними. а если народ не примет, то и господь тоже.
   Мы молчали некоторое время. Я в это время боролся с собою, чтобы не налить себе еще. Вообще я не боялся алкогольной зависимости. В своей прошлой жизни, я с легкостью мог не прибегать к алкоголю. Правда, нынешняя жизнь, с практически неограниченными возможностями всячески мне мешала бросить эту пагубную привычку. Но опасность алкоголизма меня не сильно беспокоила. В Польше я попробовал травку. Ее часто курили те, кто сталкиался с турецими войсками. Я же столкнулся с казаками, которые ходили за зипунами к османам. Уж что такое травка я знал. И накуривался после кажого сражения. Но самое плохое то, что я дал эту заразу Аракчееву и своим ближникам из казаков и гвардейцев. Естесственно, правильно курить ее я их тоже научил. И им это понравилось. Хорошо, хоть они вняли моим опасениям, что это туманит мозг, и это можно употреблять только во время отдыха, но никак не во время военных компаний. Правда как способ расслабиться - травка номер один, даже вино рядом не стоит.
   - СашА, это слова государя опытного, а не юнца, - ну не буду же я говорить ей о том, что это я подчерпнул из книг из будущего, и что сам я наслаждаюсь той властью, что упала мне волей судьбы. Хотя и само существо Александра было безразлично к власти, но какое накакое честолюбие в его характере присутствовало, и помноженное на мои амбиции - оно давало сильнейшую тягу к власти. Уж чего чего, а от власти я никогда не откажусь. Да и кто бы отказался из мох современников в такой ситуации. Такие возможности. Абсолютная власть в крупнейшей, после Англии с колониями, империи. Да никто бы не отказался. Но в это времени... Я часто ловил сябя на мыли, как хорошо было бы пожить в какой нибудь глубинке, поработать на поле, и попить вино, ну или пивко, сидя на кресле, на крыльце своего дома. Посмотреть как бегают твои дети по двору, и пойти к ужину, который приготовила твоя женка. Это ли не настоящая свобода. Заниматься именно тем делом, которое тебе по душе.
   - И я рада, что передам управление именно тебе. Ты более хороший правитель, чем твой отец. Он заигрался в солдатиков и не видит ничего более.
   После этого дня, наши разговоры с императрицей стали постоянными. Я делился с ней своими мыслями практически по всем вопросам. И добился таки решения о заселение восточных земель. около трех миллионов человек отправились на восток с бывших земель Польского Королевства. Около миллиона должны были отправиться на дальний восток. Остальные должны были осесть по все Сибири. Причем католики, и другие, кто не являлся православным, должны были платить дополнительный налог. Когда те, кто был православным, но переселялся на восточные территории из Европы, на два года были освобождены ото всех податей. Даже представить не могу какие траты пошли на эту программу. Правда они частично покрывались из тех средств, что шли от крестьян, что желали переселиться на свободны земли на западе. Для этого нужно было заплатить отступные своему помещику, это около пятидесяти рублей на всю семью, и около двадцати рублей государеву человеку. Зато, заплативший, становился свободным, и держал только государево тягло. То есть считался государевым крестьянином. По сути - свободным. Деньги крестьянам давали в кредит Строганов старший и купцы первой и второй гильдии. Процент назначили совсем уж маленький, каких то двадцать процентов за три года. И если Строганов и часть дворян давали деньги идейно, то есть добровольно, то купцов обязали выделить в зависимости от гильдии от пятидесяти до ста рублей.
   Вой, поднятый среди дворянства, удалось погасить высылкой польских дворян в Сибирь. Это стало сигналом для русских помещиков, которые побоялись той же участи, что и ляхов. Ну а любовь армии обеспечивала Екатерину спокойным царствованием в последнии годы. Уж то что они станут последними я знал точно. В 1796 году, в нашей истории, императором стал Павел.
  
   К Рождеству весь Петербург был завален снегом, а в сам сочельник шел снег крупными хлопьями, без ветра, что создавало, во всяком случае для меня , праздничную новогоднюю атмосферу. Я все дни перед сочельником потратил на поиск подарков для друзей и своей супруги. В сам же сочельник, я отправился за подарками вместе с Лизой. Шел снег. На улице был легкий морозец. Мы ехали в открытой карете на санях. Полозья скрипели на снегу. Мы укутанные в теплые шубы сидели и смотрели по сторонам, глядя на празднично одеты народ.
   Весь город был украшен в праздничный наряд, что делало прогулку приятной для глазу, и город погружал в сказку. Жалко, что в этом мире еще не придумана сказка про снежную королеву. Она бы очень подошла. Но Андерсон еще даже не родился. А если и родился, то насколько я помню, общался он с женой Александра Третьего. То есть в данный момент был младенцем. Мы с Лизой прошли почти по всем лавкам, работавшим в городе. И везде покупали подарки, даже тем, кому я купил из накануне. процесс покупки подаркоов настолько понравился Луизе, что даже кажется затмил процесс выбора платья на рождественский бал.
   - Sasha, voircequ'estunmedvezhenokmerveilleux.(СашА, смотри какой прекрасный медвеженок.), - именно 'medvezhenok', а не какое нибудь англосакское теддибеэа. Танцующий медвеженок был выполнен из железа и покрыт позолотой и цветной росписью, в косоворотке и с гармошкой. Такая точная работа, даже мне, человеку помнившему изобилие двадцать первого века, очень понравилось. И я купил еще и фигурку коня и богатыря. Даже не пожалел на это двадцать рублей.
   - Эй, православны, столичны, кто не боится показать силущку супротив окрайних. Становись в стенку.
   Этот клич застал нас за одним из рядов. Я, уже неплохо подзаряженный медовухой и водкой, наливаемой здесь для сугреву, тут же рванулся по направлению к нашей, питерской стенки.
   - постой, Сашенька, куда ты?
   - В стенку.
   - Ты же принц, не вместно тебе участвовать в этих варварских играх.
   - Лиза, это не варварские игры, а наши русские. Подожди меня здесь.
   Оставив Луизу рядом с другими дамами, многие из которых были высокого происхождения, я последовал в стенке. Естественно перед этим сняв шубу. Прям перед стенкой какой то паренек сунул мне стакан водки, и я, не запинаяся его выпил.
   - Добре, - в подошедшем я узнал Алексея Григорьевича Орлова. Брата бывшего фаворита императрицы. - вы в стенку?
   - Да, а вы?
   - Так не просто я здесь. Еще старшой брат привил любовь к сему занятию.
   - А то не ваш сын, что сражался со мною под Варшавой?
   - Истинно так.
   -Позволите встать с вами рядом?
   - Почтем за честь.
   Я пристроился как раз между Орловым и Чесменским, именно такую фамилию носил сын Орлова. Тут к нам подошел голова нашей стенки.
   - Ой, ваше высочество. Оно как же?
   - Уважаемый, да ты не бойся, я боец добрый, не побегу, - заверил я голову.
   - Ну раз так, то.. эй, Прохор, Евлампий! Отвечаете головой за его высочество, ежили что не так, будете весь год в выгребных ямах работать, - дал распоряжение наш голова, и пошел дальше сговариваться. Видно перед столь важным действом у него из головы вылетело все почтение к будущему наследнику.
   - Вы, это, выше высочество, встаньте за нами, мы вас прикроем, - сказал один из приставленных ко мне.
   - Ребята, не стоит беспокоится. Видите, здесь сами Орловы. Что со мною будет?
   - И все таки, - сказал второй, - ежели что, Матвей Юрьич нам головы поотрывает.
   - Спокойно. встаньте тут и тут, - я поставил здоровяков телохранителей за Орловыми, не оскорблять же столь знатный род, - я тоже не промах.
   Тут, прямо через строй пробивавшихся, я заметил Егора и Степана - моих казачьих ординарца, а за ними Илью Городецкого и Алексея Воронина, моих гвардейцев. Видно моя жинка решила не оставлять меня без защиты.
   - Ну вы то куды? - спросил я нажданно свалившихся на мою голову телохранителей.
   - Votre Altesse, nous sommesobligés de vous protéger. Et nous allons vous suivre, même en enfer.(Вашевысочество, мыобязанывасзащищать. И пойдем за вами даже в ад), - пафосно произнес Алексей Юрьевич. На лицах остальных была написана та же решимость.
   - Становитесь во вторую линию. Ежели что, подмените кого из нас.Прошу любить и жаловать: граф Алексей Григорьевич Орлов и Бригадир Александр Алексеевич Чесменский. Надеюсь эти господа послужат хорошей мне защитой.
   Мои телохранители молчали. И если Александр Алексеевич не вызывал у них никаких сомнений, то вот его отец.
   - Ваше высокопревосходительство, позвольте мне вас защищать, - это Илья Андреевич, князь Городецкий.
   - Еще одно подобное предложение и я вас вызову на дуэль, - несмотря на возраст, Орлов выглядел довольно бодро. - Или вы считаете, что генерал не сможет защитить царевича?
   На этом спор стих. Два моих телохранителя, приставленных ко мне головой нашей стенки, даже не попытались вступить в дискуссию, увидев такое представительство. Тут мужики из стенок стали скидывать тулупы и шубы. Я скинул даже сюртук. и остался только в рубахе.
   - Так, ребята, прорываем их строй, и бьем самых сильных, - крикнул я своим. Уважительный взгляд Орлова я не увидел. Обе стенки закричали чтото нечленораздельное и кинулись друг на друга. Я тут де нырнул под размашистый удар стоящего напротив. Плечом приняв чей то не до конца разогнаный кулак, я выпрямился и вмазал по ближайшей роже. противника унесло вперед, прям на соратников. Я ворвался в брешь. Флаги мне прикрывали Орловы. Сзади были казачки с гвардейцами. Да и Прохор с Евлампием были не последними бойцами.
   Тут кто-то кинулся на меня, я боднул его головой, вмазал в ухо, стоящему рядом. Но тут же получил в челюсть, правда скользящий, не зря я каждый день тренировался с казачками и гвардейцами. Даже не задумавшись, левой ему в пятак, шаг вперед, уклонение, удар под дышло, затылгом в подбородок, правой в ухо слева.
   И тут мне прилетело в скулу. Я даже потерялся. Потом в грудь, я аж на два шага назад отпрыгнул.
   - Царевича бьют! - это видно Егорка.
   Тут же замершаая топа, буквально на секунду, а то и меньше, позволила мне прийти в себя, я ладонями отталкнул навалившегося на меня здоровяка, дал ему под дых, левой ему в ухо. Но тут же ко мне слева прилетело. Но как то слабо. я даже в ответ зарядил. а потом, видимо услышав клич егорки, в брешь, которую мы образовали, хлынул народец. Тыт были и деревенские телохраниетли, и Орловы и гвардейцы, и казачки.
   Я рвался вперед, раздавая тумаки направо и налево, но и хватая подобный с этих же сторон. И тут заметил что противники кончились. прорвался я сквозь строй.
   Следуя правилам, пришлось оббегать стенку, проталкиваться среди своих, чтобы выйти на линию. Но не так легко это было. Все рвались на первую линию. И когда я все таки оказался вновь возле своих друзей, бой прекратили. Мы выталкали их к правому берегу Невы. Все разошлись, готовились ко второму сходу.
   - Сашенька, с тобой все в порядке? - Ко мне подбежала, другого определения не подберешь, моя жена. А что она могла еще спросить увидив мою физиономию. А она не многим отличалась отлиц моих друзей, который сразу же пробились в первые ряды, и тоже получили по мордам.
   Но не довольных не было. Было ощущуние, что те кто словил по физиономиии выглядят еще счастливее тех кому такое счастье не перепало. Даже под глазом графа Орлова багровел огромный синяк, но он выглядел так, как будто взял Азов.
   - Да, моя милая, подожди, сейчс будет второй заход.
   - Как? Вы же их погнали?
   - Ну так здесь не война, а соревнование. Нужно три раза их погнать.
   - Но тебя всего побили? - не успокаивалась Лиза.
   - Не позорь меня! - настолько строго на сколько я мог в этот праздник, сказал своей жене, - видишь, даже генерал с нами, - сказал я и кивнул на орлова.
   Лиза Была знакома с Орловыми. И потому видимо не мтала меня отговаривать от этой, по ее разумению, варварской забавы. Разум Александра тоже считал это ниже своего достоинства, но мое мещанское разумение, вполне было удовлетворено данным действом, и хотело продолжения.
   - Ваше величество, - это наш 'голова', - загородные жалуются, что за нас выступает цесаревич... - сказал он и запнулся.
   - Хорошо, следущий бой выступлю за них, а потом опять за вас. Все-таки я принадлежу всем. Сказал я, и направился к стану соперников, которые находились за рекой, но тем не мение услышали мое решение и приняли его дружным ревом.
   - Но как же.. -начал было Орлов.
   - Считайте это парламентским слушанием, я готов выслушать обе стороны, - перебил я его. Граф широко улыбнулся, и обернулся к моим преждним союзникам по стенке.
   - Так, докажем его величеству, что наша стена лучше!
   Это вызвало одобрительный гул у притихших стеночников.
   - Пусть в следущем раунде его высочество бьется с намии!
   Это совсем раззадорило моих бывших соратников. Правда сам факт перехода царевича, порадовал и другую стенку, которая хотела поквитаться с соперниками. Они точно так же, очень тепло приняли меня, и даже пытались сунуть меня в третью линию. А вот хрен им. Залез я в первую. Не зря же я царевич.
   Правда пошел вперед я в другом месте, от того где стоялдим Орловы и мои друзья. Но это не мешало мне со всего маху, когото скопытить , затем, боднуть головой и еще кого то, но уже с левой, огреть по уху. Сам я тоже получил, но это только раззадорило меня, и я рванулся в самую гущу. За мной рванулись остальные.
   И в этот раз попеда досталась именно той стенке, где был я.
   в очередной раз, когда я собирался перейти в стан соперника, ко мне подошли два головы команд, староста и старший окольничий.
   - Ваше высочество, - обратился ко мне Евлампий Сергеевич, голова моей первой стенки, -будте верховным судией.
   Я конечно понял всю подоплеку. Во-первых, мое появление никому не даст преимущества, во-вторых, таким образом они сберегут меня.
   Правда чего беречь меня. И так вся рожа в синяках будет. Но сам я понимал, что так будет лучше. И согласился. В качестве судии, ко мне присоединилась и моя жена. А стенке, которая победила я дал двести рублей серебром. Это была моя первая стенка. Второй же, которая проиграла, дал сто. Но Орлову и Чесменскому дал приглашение на рождественский праздник.
   После этого, мы с Лизой отправились дальше по подаркам. И хотя моя жена была недовольна этим варварским занятием, я видел, что ей доставляло радость и повод для гордости то, что я всегда был на стороне победивших. И не прятался за спинами других. В общем моя жена гордилась мной.
   К концу дня, я имею ввиду то, когда солнце стало садиться, мы заполнили подарками отдельные сани, которые заказали прямо в городе. Процесс покупки подарков понравился моей жене едва ли не больше, чем покупки для нее самой.
   К тому же это все сочеталось с самим христианским праздником. А что может быть более богоприятным, чем дарение?
  
   На рождественский бал съехались все сливки современного российского общества. Продохнуть во дворце, я имею ввиду зимний, было негде.
   Казалось приехал весь свет. Был даже мой ПапА, с супругою.
   Константин блистал в новом полковничьем мундире. Аракчеев до сих пор не мог поверить в этот праздник. Мой лучший друг, Строганов Павел, Был одет в новый лондонский наряд, коему чулки и бриджи заменяли длинный, до самых туфлей, штаны. А сюртук, или по лондонски фрак, заменял фрак нового покроя, популярный ныне САСШ, фрак с полной юбкой, очень похожий на современный, но со стоячим воротником, и двумя рядами пуговиц, то бишь, двубортный. Как сказал мне один из османских вельмож, присутствовавших на балу, здесь было скоплено богатство, в разы превосходящее все богатство порты. По количеству невест, этот бал мог соперничать с крупнейшими невольничьими рынками Стамбула. По красоте и богатству украшений, конкурентов не было. Со всей варварскойбезвкусицей, на местных дамах присутствовали бюджеты целых княжеств и даже королевств.
   На любой из дам присутствовало такое количество украшений, что на эти деньги можно было бы вооружить и построить несколько современных моему разуму авианосцев.
   А еще здесь были мужчины. Тот же князь Куракин, несмотря на немилость государыни, прибыл ко двору. И по его деянию, становилось понятно, почему, много позже, и в нашей истории, его называли 'алмазный князь'. Кстати, именно благодаря ему в современной мне Европе появился, так называемый русский сервис. То есть привычный в моем мире сервис, когда блюда подают на стол по одному в порядке их появления в меню. А не все одновременно.
   Правда, эта традиция появилась только в начале девятнадцатого века, когда Куракин стал послом в Париже. Кстати, однажды 'алмазное' одеяние Куракина спасло его от пожара.
   Правда, я ждал завтрашнего утра. Когда возле елки, установленной в малом обеденном зале собираться все наши друзья, и будут распаковывать подарки. Эту традицию решили ввести мы сами. До этого ее не существовало в пределах Европы. Да и вообще мира.
   Но мы изначально сговорились почти со всеми нашими друзьями об этом мероприятии, и ждали десяти утра, завтрашнего дня, когда все наши близкие будут распаковывать подарки.
   Объявление Императрицы, в котором говорилось, что я становлюсь преемником престола вызвало настоящий ажиотаж. И стало совершеннейшей неожиданностью для моего отца. Но он выдержал данное известие с гордостью, не став оглашать свои права на трон. И даже обещал остаться на раздачу подарков на следующее утро.
   Я же, наряженный, как новогодняя елка, в кучу брильянтовых наград и нарядный костюм, стал центром всего бала, до самого его окончания. И не смотря на то, что мне льстили все поползновения девушек, приходилось делать недовольную мину, и доказывать очередной претендентке на пост любовнице, ее не состоятельность и не актуальность этого поста в данный момент времени.
   Но все равно, сама атмосфера праздника, поднимала настроение. Даже французы, обычно только то и делающие, что жалующиеся на свою судьбу, и сетующие на то что происходит в их родной Франции, позабыли о своих проблемах, и отдались полностью на волю того праздника, что шел по домам и весям на Руси
   Я даже в карты умудрился выиграть. Кстати в этом времени выиграть в карты можно было довольно большую сумму. И я выиграл немало. Сорок пять тысяч рублей. Даже не представляю как это много. Точнее представляю. Крестьяне, когда зарабатывают пять рублей в год, могут считаться зажиточными. Я же за вечер заработал как они за десять тысяч лет.
   Вообще, пышность этого бала произвела впечатление даже на меня, человека при русском дворе мягко говоря не нового. Единственное о чем я жалел, так это о том, что решил одеть свои трофейные сапоги (ну нравятся они мну, ну очень сильно).
   К полночи ноги гудели как после шестидесяти километров пешего марша, к тому же, кажется у меня сполз один из портков и натерло ногу.
   - Значит так. - когда я вышел на балкон, ко мне подошел несостоявшийся цесаревич, - Будто Брутт воткнул нож в спину Цезарю, так и ты за спиной моей сговорился с мамкой!
   Горечь и обида так и сквозили в словах Павла. Еще бы только что выяснилось, что трон к которому он уже примеривал свой зад, вдруг уплыл из под него. Не смутившись моим молчанием, отец продолжил.
   - Думаешь я это так оставлю! Никогда! - Павел запнулся, видимо из-за обуревавших его эмоций он не мог найти слов.
   Я же, будучи достаточно пьяным, просто ждал когда он выдохнется. послать же его ко всем чертям мне не позволяла боязнь отца, которую я так и не искоренил, и уважение перед родителями, которое я принес со своего мира.
   - Вы ваше высочество, ошибаетесь, если рассчитываете на мою поддержку..
   - Спокойно, - я чувствовал, что Павла сейчас понесет, и решил не доводить ситуацию до критической.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Более мощные и совершенные машины Кулибина вызвали интерес у промышленников в Туле и Нижнем Новгороде. Правда использование паровых двигателей здесь было ограничено только приводами для мехов. Но более мощные, за счет технологии двойного и тройного расширения, более быстрые за счет использования принципа двойного действия, и гораздо более надежные за счет использования качественной стали и шариковых подшипников привлекали внимание местных промышленников. Правда все ограничилось лишь интересом, покупать, или строить такие машины никто пока не хотел.
   Об этом мне доложился Федор Барбакин, помощник Кулибина, который был в это время в Туле. Я же, с женой, камердинерами, и прислугой расположился в доме наместника в Нижнем Новгороде. Прежний губернатор отправился по приказанию Екатерины в Омск, устраивать там поляков и белорусов, переселенных с Польши.
   Сам дом был каменный, но большую площадь занимали деревянные пристройки, правда они, как и сам дом были невелики размером. А все потому, что дом размещался в кремле, где место было весьма ограниченным. Здесь же находился дома губернского и уездного предводителей дворянства. Комнаты для нас были уже готовы заранее, только с размещением моего воинства возникли некоторые сложности. Двести человек пушечных расчетов Алексеем Андреевичем Аракчеевым, полторы сотни казаков с Иваном Ивановичем Исаевым во главе, три десятка моих личных атаманца с Шелиховым, еще три десятка гвардейцев с Вышнеградским Андреем Юрьевичем. Размещение моего личного воинства, даже в губернском городе вызвало ряд проблем. Проблема в размещении состояла в том, что в городе был расквартированы два пехотных и один гренадерский полки. Пришлось часть солдат отправить на побывку в Кунавино, на противоположном берегу Оки.
   Барбакина я смог принять только на следующий день после приезда, после решения всех своих проблем. В этом мне во многом помог уездный предводитель нижегородского дворянства, граф Воронин Алексей Юрьевич.
   Сам Федор все никак не мог привыкнуть ходить без бороды. Сам он из бывших государственных крестьян, и как добился такого высокого положения при Кулибине я не узнавал. Но бороды ему явно не хватало, и он, время от времени, проводил своими огромными пальцами по подбородку, как бы убеждаясь в отсутствии бороды.
   - И когда сможете поставить процесс в Туле? - спросил я. Федор на секунду задумался, рука полезла к затылку, дабы подогнать мыслительный процесс, но замерла на пол пути, видимо Кулибин пытался отучить его от этой привычки.
   - К маю должно уже заработать, но выдавать будет не больше двух тысяч пудов, мало руды добывается и угля.
   - А уральская руда?
   - Так оны только к лету будет, завсегда через Новгород возют, летом можем и перекупить, пока в Петербурх не ушло.
   - Что с разработкой нового оружия?
   - По вашей грамотке купили дом в под Тулой, будет тама институт ружейный. Письма уже отослали в Академию. Лучшие оружейники тама уже работают, есть антирес и среди драгун, которые под Тулой раскватрированы. Группу уже набрали.
   - Это хорошо.
   - Только это, Ваше Величество, деньга нужна, мы пока только расписочками, но ужо на пятьдесят тыщ набралось, хотя бы часть из них погасить.
   - Это не проблема, когда поедешь обратно, дам денег и казачков для охраны. Все, в конце недели поедешь, моим ребятам тоже отдых нужен. Еще хотел узнать, ткацкие мануфактуры в Туле имеются?
   - А как же, и в Туле и здесь в Новгороде.
   - А прядильнае и ткацкие станки с паровым приводом?
   - Чего нет, того нет. А пряжу в ручную делают.
   - Найди кого-нибудь, кто разбирается или знает прядильные станки. И сделайте. Постройте. Исполнишь поручение, награжу. Все иди.
   - Ваше Высочество, тут местные и так всю пряжу перерабатывают.
   - Ты со мной не спорь. Я собираюсь увеличить овечьих отар, во много раз. А машины позволят меньше нанимать людей, а значит и затраты меньше и от земли ненадо будет отрывать лишних людей, - решил я объяснить Федору понятными ему категориями.
   - Ну, дык, это хорошее дело, я пойду?
   - Иди, иди. Если я еще чего надумаю, тебя позову. Самое главное ты ничего не забыл.
   - Нет, ваше высочество, щас пойду все запишу.
   - Вот и ладненько.
   На вечер был запланирован прием, должны были прийти первые лица губернии, в состав приглашенных я своим решением включил и купцов первой и второй гильдии, которые были из именных горожан, то есть имели капитал в пятьдесят тысяч рублей. В это время это не было принято в обществе, но я настоял, в скором времени мне понадобятся деньги, много денег. А купцы в империи будут побогаче многих дворян, которые способны только тратить, а не зарабатывать.
   К гостям я вышел в темно-синем артиллерийском мундире, генералом от артиллерии я являлся. И на данный момент был единственным генералом этого рода войск. На мне были все награды которые я имел и еще должен был получить цепь наместника Нижегородского наместничества. Гостей собралось неожиданно много, около двух сотен. Мой маленький дом не рассчитан на такое столпотворение. В большом зале все не поместились, многие были на балконе второго этажа и в смежных залах.
   - Дамы и господа, мы с супругой рады вас приветствовать в моем новом доме. Надеюсь, немного стесненные условия не испортят вам настроение, - поприветствовал я гостей.
   Ко мне двинулась процессия, во главе с каким то генералом, судя по звезде.
   - Ваше высочество, дозвольте представиться, генерал лейтенант Михаил Васильевич Каховский, губернский предводитель дворянства, - Каховский церемонно поклонился.
   - Рад знакомству, - ответил я отвесив вежливый кивок.
   - Позвольте вручить вам губернаторскую цепь.
   Цепь была золотая и весила никак не меньше андреевской. Хорошо, что я решил одеть ленту, не то моя голова отвалилась бы.
   Ото всюду сыпались вопросы о польском походе, всем было интересно, мое участие в этом предприятии. Пытался рассказать все как есть, но замечая скучнеющие лица собеседников, начинал немного приукрашать. С другой стороны, действия наших войск в приукрашении не нуждались. Действия русской пехоты - это вообще отдельная песня. Использование трех линейного строя - суворовская задумка, и моральная устойчивость наших солдат, заслуживают самых лестных отзывов. Русская штыковая атака ломила сопротивление даже превосходящих сил. Перемешивание новичков с ветеранами в одном строю тоже себя оправдало. Бывалые бойцы успокаивали и наставляли своих неопытных товарищей. Некоторые польские части, состоявшие из опытных наемников отличались отличной выучкой, но суворовские бойцы в этом нисколько не уступали, не в стрельбе не в ближнем бою. Но в силе духа превосходили в стократ. В нынешних армиях если кто и мог сравниться с нашими войсками, то это английская пехота и французская, но в меньшей степени. Там же на балу я познакомился со своими подчиненными по наместничеству, два коллежский советника, Дюжев Дмитрий Павлович, пятидесятилетний помещик из Новгородской губернии, бывший пехотный майор, и граф Дебри Алексей Васильевич, сорокалетний кавалерийский полковник, из драгун, здесь имел одну из деревень и был сослан из Петербурга за дуэль. Ему понравилось и он остался, продав остальные свои имения. Из доходов, помимо деревушки и чиновничьего оклада имел приработок от двух ткацких мануфактур, сырьем которых и обеспечивала его деревня. Дмитрий Павлович же, успел побыть уездным предводителем дворянства в Макарьевском уезде, где набрался опыта на знаменитой Макарьевской ярмарке. Так же были пятеро коллежских асессоров и шестеро титулярных советника. Особого разговора с последними я не имел, решив отложить это до встречи в так сказать рабочей обстановке.
   Так же на балу присутствовали граф Михаил Васильевич Каховский, губернский предводитель дворянства, и барон Кнорринг Василий Владимирович, потомок одного из курляндских родов, уездный предводитель дворянства Нижнего Новгорода. В общем знакомился со своими подчиненными.
   Следующий день начался как обычно с тренировки, которая прогнала последний сон и взбодрила после вчерашней вечеринки, поэтому в здание губернской канцелярии я вошел бодрым и веселым, будто и не присутствовал на вчерашнем приеме. Сотрудники же встретили меня с явными следами праздника на лицах, причем праздника вчерашнего. По мимо моих непосредственных подчиненных, присутствовали также предводители дворянства, Каховский и Кнорринг.
   - Доброе утро, господа, - поздоровался я с аудиторией.
   - Доброе, выше высочество, - весьма нестройно ответили они мне, было видно, что для них утро не очень доброе.
   - Как вы знаете, наша государыня назначила меня наместником вашей губернии, и я собираюсь заниматься своими обязанностями очень серьезно. И буду требовать того же от вас, - начал я толкать свою речь, попутно заглядывая в глаза своих подчиненных. - Но для того чтобы хорошо управлять делами губернии, мне необходима вся информация. Поэтому будем проводить перепись населения.
   В глазах моих подопечных я увидел толику удивления.
   - Мне нужны будут полные сведения о каждом проживающем здесь, и мужчины и женщины и дети. Все. Вот я подготовил листы переписи, еще будучи в Петербурге, - я достал пачку листов и раздал собравшимся. На все не хватило, и некоторые смотрели в один лист по двое.
   - Как видите, в правой колонке записано: место проживания, ниже как зовут, род, мужской али женский, возраст. Затем идет Титул и варианты: дворянин, духовенство, крепостной али черносошный крестьянин, мещанин, купец и так далее. Затем что производит, ниже, сколько, какой доход в год имеет. И так далее. Все эти строки должны быть заполнены. Как видите работа предстоит долгая и сложная. Поэтому сразу вопрос: справитесь?
   - Так точно! Справимся! Сделаем, ваше высочество, - в разнобой стали уверять меня чиновники.
   - Смотрите, нужно напечатать много листов, нужно найти типографии, нужно найти нужное число людей. На подготовку даю месяц, и месяц на то чтобы все было собрано. Затем еще месяц нужно на обработку. По каждому уезду все данные должны собираться, считаться. Затем обобщенные данные должны прийти в Нижний и быть сосчитаны в месте. Разбиты на уезды, и нанесены на карты. И учтите, буду проверять, ежели схалтурить удумаете, поедете в Сибирь, оленей переписывать. Но за успех заплачу по царски. Ну как, готовы или будите искать себе замену?
   Чиновники задумались.
   - Ваше высочество. А к нам как это относится? - задал вопрос граф Каховский.
   - Михаил Васильевич, вы как предводители дворянства, несете службу государеву, и должны всячески помогать канцелярии в этом деле. Не деньгами. А людьми и счетом. Надеюсь вы сможете мне помочь?
   - Так точно, ваше высочество, сделаем все что в наших силах и даже больше.
   - Это хорошо. Через месяц, вам, Михаил Васильевич, я предлагаю отправиться в Тулу, и стать моим заместителем. Там тоже необходимо провести перепись. Доверенного человека я туда уже отправил, это Аракчеев, направитесь туда и поможете ему.
   До самого вечера объяснял особенности и непонятные моменты. А их было огромное количество, у Коллежских регистраторов дымились перья и рвалась бумага, когда они пытались записывать за мной, но вроде успевали. Ништо, завтра будут еще вопросы, а во время самой переписи их будет еще очень много. Барон Кнорринг предложил сделать инструкцию. Все поддержали его. За идею я премировал его кинжалом, который я нашел в замке Ольнебург, в Польше. Кинжал был времен средневековья, и барон остался очень довольным, с удвоенной силой взявшись за реализацию своего предложения.
   На следующий день я встречался уже с генерал-лейтенантом Коныгиным Алексеем Матвеевичем, военачальником Нижегородской губернии, относящейся кстати к московскому военному округу. Еще будучи при Суворове, я узнал, что в нашей армии, для тренировки пехоты дают всего три выстрела в год. Суворов же где угрозами, где уговорами, где и заимствованием прямо со склада, мол, война, если что спишет, а где на свои личные средства, довел эту цифру до тридцати выстрелов в год. Мне же человеку родившемуся в конце двадцатого века, это было противно. Тридцать выстрелов, это одна тренировка, а не тренировка целого года. Еще за день до тренировки я распорядился о заказе пороха, до тысячи пудов, и пуль.
   Генерал жил в одном из домов в кремле, так что далеко идти ему не пришлось. Мы встретились в моем особняке. В кабинет внесли чай, фрукты и пироженное. После взаимных расшаркивания я решил приступить к делу.
   - Алексей Матвеич, сколько под вашим руководством сил? - спросил я.
   - Пять тысяч пехоты, из них полк гренадер, это пятьсот человек списочного состава и тридцать два денщика по уставу. Полк егерей, еще пятьсот человек. Восемь полков стрелков, это четыре тысячи списочного, и двести десять денщиков. Еще полк драгун, это пятьсот списочного и сорок денщиков. И полк улан, еще пятьсот и сорок. Артиллерийский полк, восемдесят человек и двадцать пушек. Рота интендантов, сто пятьдесят человек, плюс все денщики.
   - Итого почти шесть тысяч человек. Чем сейчас заняты солдаты?
   - Как это чем? - удивился генерал, - на зимних квартирах по всей губернии.
   - Ясно. Вот что Алексей Матвеич, отдавайте распоряжение собраться. В течении недели надеюсь все соберутся. К этому времени должно подойти зимнее обмундирование. Недостающее закажем сегодня же. Егор! - позвал я своего ординарца.
   -Да, ваше высочество.
   - Вот что, Егорка, сбегай позови мне коллежского советника Дмитрия Павловича. Он должен быть сегодня в канцелярии. - Егор пулей вылетел за дверь. - Сегодня я найду место для размещения. Проведем учения, а потом опять отдохнете. Еще через неделю будет порох и пули. Хорошо потренируемся. Минимум по двадцать выстрелов.
   - Ваше высочество, так ружья можно попортить.
   - Не беспокойтесь. Скоро в Туле начнут новые стволы тачать. Их на тысячу выстрелов хватит. А нам надо подтянуть стрельбу. А то в Польше наши полки очень хлебнули от местных стрелков. Только полки Суворова могли с ними соперничать.
   - Нашей силой всегда была штыковая, и рубка грудь в грудь.
   - Это хорошо. А лучше, чтобы, когда мы добежали до врага, то его уже стало меньше. Сохраним людей, не надо будет новых набирать и тратить время и деньги на обучение. Не придется отрывать от земли. В общем, сплошная экономия.
   - На заряды потратимся.
   - Что заряды, по сравнению с жизнью. За заряды не беспокойтесь. Будем строить еще завод пороховой. Здесь в Нижнем. Сразу как снег сойдет.
   - Ежели так, разрешите исполнять? - генерал поднялся с кресла.
   Тут в дверь постучали, и вылезла голова Егора.
   - Их высокоблагородие пришли.
   - Давай сюда. Здравия желаю, Дмитрий Павлович.
   - И вам Ваше высочество.
   - Полагаю, вы уже знакомы, - и дождавшись утвердительного кивка я продолжил. - Нам нужно найти, где разместить солдат Алексей Матвеича. Сроком на две- три недели. Подойдут и склады, только их переоборудовать, почистить, поставить койки и утеплить. На все про все неделя. Исполнять.
   Закрутились шестеренки моей губернаторской машины.
   Всю неделю я провел у нижегородских промышленников. Смотрел, чего они добились. Больше всего удивило количество паровых машин. Правда, всего две были доведены до рабочего состояния. Ничего, приедут мои спецы из Тулы, точнее спецы Кулибина, наведут тут марафет. Через неделю я начал учения, так как понимал я. Мы выехали на лед реки Оки, где нам расчистили площадку. Был установлены мишени. Задача пехоты была в движении, перестроении и атаке нужных мишеней. Кавалерийские полки должны были атаковать другой комплекс мишеней. Артиллерия вообще занималась в четырех километрах от города. Как я и ожидал стройности рядов не предвидится. С точностью вообще полный швах, если не считать конечно егерей. Уже после десятого выстрела точность повысилась значительно. Стрелки перестали закрывать глаза и отворачиваться при выстреле. На этом решили первый день тренировок закончить. К тому же многие с непривычки набили огромные синяки на плечах. Ничего, завтра отдохнут и на следующий день можно продолжить. Мы же с генералом решили составить план учений более подробно, чем то что я описал на словах.
   В итоге было решено отрабатывать весь комплекс мероприятий. Так что солдат ждали и марш броски, и штурм укреплений и домов. Работа со штыком, быстрая штыковая атака, и стрельба, стрельба и стрельба, покуда хватит патронов, или стволов ружей.
   Пришлось корпусу генерал лейтенанта Коныгина оставаться в Нижнем Новгороде. Сопровождающие меня воины занимались наравне с местным корпусом, бойцы которого много перенимали у своих товарищей, уже прошедших горнило войны в Польше и нюхнувшие пороха. В ходе обсуждения с генералом видения ведения боевых действий, было решено в качестве эксперимента создать два штурмовых батальона, на базе полка драгун. В него вошли лучшие вольтижёры со всех соединений. Учить их решили особо упорно. Главная ставка была на скорость передвижения и умелый ближний бой. Причем все бойцы должны были носить легкие кирасы и в них же совершать все марш-броски, как конные так и пешие. На них мы испытали и еще одну задумку. Напротив штурм батальона мы выставили полк стрелков с заряженными холостыми ружьями. И под этими выстрелами они должны были прорваться к противнику и разделить все три шеренги на двое, по задумке в эту брешь должна будет устремиться конница. Но вся выучка штурмовиков пропала под первым же залпом. Наступление должно было быть в рассыпную и уже перед самим вражеским строем штурмовики должны были собраться в точке прорыва. Но удалось это лишь той части нового отряда, который прошел со мной восстание Костюшко. Но как говориться велика беда начало, затем штурмовики привыкли к звуку выстрелов, и действия становились все слаженней и слаженней.
   Идея настолько понравилась генералу, что мы решили ее расширить. Теперь действовать под холостым огнем предстояло и другим частям. И не только перед другим строем, но и во время пушечной стрельбы. А затем мы заставили солдат перестраиваться и заряжать ружья перед несущейся во весь опор коннице. Правда, все эти учения проходили не без травм. Зачастую солдаты получали ушибы от заглушек холостых патрон, кому-то даже выбило глаз. А когда конница неслась на пехоту, кто-то из кавалеристов не справился с управлением, пострадали и лошади и люди, а одного из гусар проткнуло штыком, точнее проткнули. Но как говаривал, а точнее еще говорит непобедимый Суворов тяжело в ученье, легко в бою.
   К середине марта погода стала все больше напоминать о том, что зима закончилась. И хотя снег все еще лежал, в солнечные дни он уже начинал подтаивать, морозных дней становилось все меньше, даже в воздухе стало пахнуть весной. Все это стало настраивать мою душу(а я уже перестал отличать черт характеров меня и Александра) на поэтический лад. Я все больше и больше задумывался о том, что я могу оставить после себя, кроме воспоминания о том, что при этом императоре победили Наполеона. Обучение у Лагарпа, основанное на либеральных взглядах Вольтера и Руссо давало о себе знать очень интересным способом. Эти взгляды, так называемый в столичном обществе, вольтеризм, сталкивался у меня в сознании с самодержавными взглядами, и видением пути развития России только в абсолютизме. Но знании будущего, а так же мои политические взгляды были направлены в сторону конституционной монархии, как наиболее справедливой, в следствии того, что она будет отражать интересы всех слоев общества. Это конечно в идеале. А реально, эта система могла дать хорошую гарантию защиты от революции в будущем. Правда, как я успел убедиться, в провинции(это Нижний то, я не говорю про более дальние губернии) за слова либерализм, демократия и конституция могли дать в морду. Идеи самодержавия и богоизбранности императора имели здесь, куда большую популярность. Но здесь главное начать и не терять контроля, чтоб не получилось, так как в семнадцатом году, когда расстреляли моего бедового потомка. А для того чтобы демократия работала как полагается, нужно создать судебную систему, по настоящему независимую и действующую по закону. Но в нашем народе всегда справедливость была выше народа. А это значит и законы должны быть справедливые. Вот тебе и замкнутый круг. Что было раньше: курица или яйцо, для справедливой работы парламента нужны справедливые законы, а для последних нужен парламент. Именно на последнем вопросе возникало огромное количество споров в Дворянском собрании. Инициатором подобных дискуссий выступил я сам, с совета Луизы. Моя принцесса, в силу своего невеликого опыта и возраста не могла разрешить мои раздумья, но на совет ее вполне хватило. В это время я начал затрагивать в переписке с Пашей Строгановым этот вопрос. Mon ami, проживший во Франции продолжительное время так же включился в обсуждение этой проблемы, а потом с его легкой руки в мою переписку включились еще несколько дворян, среди которых был мой брат, и польский дворянин Адам Чарторыйский, который вместе с братом перебрался в Петербург, официально в качестве гостей, неофициально в качестве заложников, как и многие другие дети польского дворянства.
   Председательствовавший на дворянском собрании граф Каховский, после обсуждения хозяйственных тем, переходил к моему вопросу, и давал слово Лагарпу, мой учитель перебрался в Нижний в след за мной. Идеи главенства закона и способы ее реализации тронули швейцарца, и он стал помогать мне в составлении планов, законопроектов. На собраниях он оттачивал спорные моменты, которые возникали у нас. Уже в марте к обсуждению присоединились княгиня Дашкова, директор Российской Академии, и Бакунин, Павел Петрович, помощник графини и директор Петербургской Академии Наук. А директор Московского Университета Фонвизин Павел Иванович направил к нам Чеботарева Харитона Андреевича, профессора этого же университета и к тому же специализирующегося на русской истории.
   В марте, двадцатого числа, когда на Оке и Волге уже начал трещать лед, в нижний прибыл профессор Чеботарев, которого я разместил в доме уездного предводителя дворянства барона Кнорринга, попросту в моем доме свободных мест уже и не было. Барон же приезду такого гостя был рад, и проблем с размещением не возникло.
   - Ваше высочество, - обратился ко мне Харитон Андреевич. Профессор сидел на стуле, прямо возле окна, в одной руке держал бокал с коньяком, который я выписал себе из Петербурга, а в другой трубку. Затянувшись Чеботарев продолжил.
   - Ваше высочество, я читал ваши записи и проекты, часть мне предоставил многоуважаемый Фредерик, - учтивый кивок в сторону моего учителя, - что-то я получил из Петербургской Академии. В них вы много говорите о парламенте, о вопросах его формирования, проблемах честного выбора. Но у России уже есть опыт так называемого parlementarisme. Это Земский собор и земства. К тому же это хорошо сходится с нашими традициями. Выборы через представителей гораздо легче организовать, а земства обеспечат честность этих представителей. Мне кажется нужно начать с земств. И вы, как наместник и внук императрицы можете попросить особых условий и провести expérience.
   - Павел Петрович, если вы согласитесь помочь, то я решусь на это, - достаточно твердо заявил я.
   - Это может быть очень интересно и познавательно, я с вами, ваше высочество.
   - Бумагу мне, перо и чернила, - крикнул я.
   В доме тут же пошло шевеление.
   - Et déplacer la table, leur majesté va écrire! (И подвиньте стол, их высочество писать будет!) - разгоряченный Лагарп был просто на взводе, как же, он может увидеть самые серьезные преобразования в России, и не только увидеть но и участвовать.
   На стол, который материализовался перед мною легла чистая скатерть и бумага с пишущими принадлежностями. Написав прошение я отдал его одному из секретарей, которые всегда присутствовали на малых собраниях.
   - Перепиши на чистовую и дай прочитать. - затем я обратился к дворянам, - господа, надеюсь вы соблаговолите поставить подпись под этим документом?
   Присутствовавшие, Лагарп, барон Кнорринг, Чеботарев, граф Каховский и граф Де Бри удивленно посмотрели на меня:
   - Несомненно, - Чеботарев первым оправился от шока, - господа мы присутствуем при рождении новой России, справедливой и свободной!
   После переписи начисто моего обращения, я изучил его и поставил свою подпись. Документ пошел дальше и все повторили мои действия.
   - Ну что ж, господа это первый шаг. С чем вас и поздравляю. Письмо надо отправить сегодня же.
   Все поднялись с мест и выпили коньяка, за новое начинание.
   - Ваше высочество, pardon, - барон Кнорринг обратился ко мне. - Мне кажется на дворянском собрании надо поднять этот же вопрос, и если все подпишутся под прошением, государыня сможет быстрее решить этот вопрос.
   - Барон, ваши идеи просто блестящи. Сначала инструкция а теперь общее обращение. Я поручаю вам подготовить доклад к собранию, обещаю мы с профессором и моим учителем поддержим вас.
   Вдруг, окна моего дома задрожали, мы услышали раскатистый гром. Будто небеса обрушились на землю в верстах пятидесяти.
   - Что это? Война? - спросил крайне удивленный Харитон Андреевич.
   - Что вы, профессор, это полки генерал-лейтенанта Коныгина учения проводят.
   - Зимой?
   - Это я дал распоряжение. Провожу так сказать армейский expérience. Мне очень понравился опыт фельдмаршала Суворова, он в отличие от многих наших генералов не считает, что солдат всему научится в бою. И поэтому он сейчас непобедим. Его солдаты так напрягаются во время учебы, что война для них способ увильнуть от изнурительных занятий. Но именно эти учения сделали их такими сильными. Я хочу сделать корпус Коныгина таким же сильным. А затем и все войска империи.
   - Это похвально, молодой человек. В вашем возрасте юноши пишут романтические стихи, страдают от неразделенной любви, бросаются во всякие авантюры, а вы совсем другой.
   - Бремя империи. Именно оно не дает мне расслабляться.
  
   Идея воссоздания земств понравилась членам Дворянского собрания, и нужные подписи были собраны. Затем началось обсуждение принципов разделения земств, обязанностей, порядков выборов.
   - Господа, их императорское высочество, великий князь Александр Павлович просит собрание слова, - граф Каховский успокоил бушующее собрание, дворяне расселись по своим местам.
   Я вышел на импровизированную трибуну и оглядел всех присутствующих. Всего в большом зале в доме у графа Каховского собралось восемьдесят пять дворян, все уездные предводители губернии.
   - Господа, у меня два предложения. Первое, назвать наше собрание Первой Временной Нижегородской думой, - восторг и шквал эмоции не дали мне завершить второе предложение.
   - Я предполагаю единогласно - да, - это встретили очередным всплеском ликования.
   - Второе, как наместник я поручаю Думе разработать законопроект по выборам и земствам, по самоуправлению в губернии. Господин Лагарп предоставит черновой вариант. Вам полагается разбить его по пунктам, обсудить, дополнить и принять голосованием. После моего утверждения он примет силу закона.
   - Ваше высочество, а если вы не примите, - поднялся один из дворян, остальные его поддержали междометиями и отдельными фразами.
   -Если не приму, то отмечу неудовлетворяющие меня моменты и направлю вам на доработку. И так до трех раз. Если в крайний раз не получится, то можете принять проект семьюдесятью голосами из восьмидесяти пяти. Тогда отменять не буду. Если нет, то примите мой проект.
   - Славно это! Прекрасно! Господа я за! Давайте же голосовать!
   Несмотря на радостные крики в зале за проголосовало шестьдесят один депутат. Но это не главное. Самое важное то, что появилась возможность научить людей парламентаризму, и они, во всяком случае, дворяне, с радостью занялись этим.
   Сколько они будут обсуждать проект, меня не сильно беспокоило. Ответ от Екатерины еще неизвестно когда придет. А проект по земствам все равно придется править, когда придут данные о переписи в губернии. По моим данным сама перепись уже заканчивалась и через неделю другую должен был начаться подсчет. Затем все данные слетятся ко мне. А на это уйдет не меньше месяца, а может и больше.
   А вот проблема которую я все никак не мог разрешить. Это проблема крестьянства. В Губернии примерно треть крестьян - это государственные и меньшая часть этой трети под юрисдикцией императорской канцелярии. То есть собственно принадлежат императорской семье. Остальные все крепостные. Свободных крайне мало, сколько точно покажет перепись, но, то, что эта цифра в пределах процента я выяснил по местным архивам, на которые очень богаты местные церкви. Во многом именно поэтому я решил привлечь местных священнослужителей к моему проекту. Другая причина то, что священники в массе своей были грамотными людьми, которых мне то и не хватало.
   Вроде все начало налаживаться, но как всегда беда пришла откуда не ждали. Шел апрель, солдаты месили грязь на полигоне, чтобы когда придет время отправляться к границам, не остаться там навсегда. Город жил как обычно, разве что торговцы из-за распутицы стали реже прибывать. Я, как обычно, после зарядки, утреннего туалета и завтрака, работал с бумагами, просматривая отчет о работе думы, составленный молодым коллежским секретарем, которого я специально отрядил на заседания. В помощь ему дал трех асессоров, и они составляли мне отчеты. Лагарп, этот ленивый швейцарец, должен был подойти только ближе к обеду, не просыпался он раньше. Поэтому в кабинете я восседал в гордом одиночестве. Даже в приемной, и в других залах моего дома, не было дворян, которые обычно толпились ожидая аудиенции, или желая завести полезные знакомства, получить какие-то привилегии или блага. В общем столичный двор в миниатюре. По-хорошему бы разогнать их ко всем чертям, но возникала проблема, мне нужна была поддержка местных дворян, к тому же для моей жены это было хоть каким то развлечением в этой глуши. В принципе для столичных дворян все города России были глушью.
   Так вот, сидел я, читал отчеты, даже Харитон Андреевич немного приболел. Но это после вчерашнего, мы проводили испытания моего дистиллятора. Аппарат получился что надо, и продукт после второй перегонки тоже дал приличный. В общем мы его продегустировали полностью, а когда он кончился, поручик Самохин смотался в город и принес шампанское. Но если меня увела женка, то остальные продолжили праздновать. И вот я сижу один, и в дверь влетает Шелихов, который уже стал Хорунжим, с дикими воплями.
   - Беда, государь, беда!
   От его могучего крика я аж подскакиваю с места, в голове тут же рой мыслей, начиная с того что императрица раньше времени откинула копыта, до возможной попытки моего отца захватить престол.
   - Что случилось, -с волнением спросил я.
   - Ока вышла из берегов, город топит.
   - Вот, бля, - сказал я и грязно выругался, аж мой казак округлил глаза. - Кнорринга, Коныгина ко мне срочно, и Исаева с Васильчиковым тоже.
   Уже через десять минут в кабинете собрались все кого я ждал.
   - Алексей Матвеевич, Василий Владимирович, Иван Иванович, Сергей Константинович. У нас чрезвычайное положение, город надо спасать. Вам поручаю организовать людей и строить вал, из мешков с пеком и камнями, рыть и копать и насыпать. Нужно спасать город, подключайте всех. Егор Семенович, - официально обратился я к Шелихову, - ты давай дуй в Тулу за Кулибиным, нужно набережную укрепить и вообще сделать так, чтоб больше наводнений не было. Разойтись, вечером доклад.
   А к вечеру в городе начался пожар. Скажете смешно, город заливает две реки, а он горит, но нам было совсем не смешно, пришлось часть людей отвлекать на тушение пожара. Слава богу, что подопечные Коныгина были собраны, и мы не испытывали нехватки в рабочих руках.
   Через неделю в Нижнем был Кулибин. Иван Петрович предвосхитил мое желание, если точнее то мое желаннее по обустройству набережной Нижнего Новгорода, чтобы избежать наводнений в будущем. В принципе центр города не был затоплен, так как находился на возвышенности, но окраины пострадали сильно. Именно эту проблему и должен был решить мой академик. Но как оказалось, он озаботился этой проблемой уже давно, еще лет пять назад, но по причине дороговизны этот проект не одобрили. Сейчас же я планировал через Думу протащить это решение. А заодно и о строительстве каменных домов. И вообще можно затеять перестройку города на пол века раньше моей реальности. Ради этого можно даже выписать архитекторов из столицы.
   Когда последствия наводнения были устранены в городе началась стройка. Со всей губернии прибыли строительные артели. Дума на внеочередном заседании приняла закон о строительстве каменных домов и новый план города. На эти планы пошла часть налогов, собираемых в губернии, введен специальный сбор с купцов первой и второй гильдии, а так же организован фонд среди представителей дворянства. Последний оказался самым большим, во многом из-за того что, в него вложился я. Но как оказалось это не надолго. Купцы в течении месяца смогли обойти дворянский фонд в разы. Чем кстати я неприминул попенять на заседании думы. Действие возымело нужный эффект, и дворяне пополнили свой фонд изрядно, правда купцов все же н6е догнали.
   Я же решил уехать из города, который превратился в одну большую стройку, и поселился в деревне Маково, где устроился генерал-лейтенант Коныгин. Поселился я в усадьбе одного из разорившихся помещиков, перешедшей в казну. Там же размещались обер-офицеры. Моя свита в большинстве осталась в городе. Чеботарев, с приданными к нему асессорами занимались разработкой учебной программы для детей. Им помогали священнослужители и академики как Петербурга так и Москвы. На одном из собраний так называемого малого круга была принята идея об введении всеобщего образования в губернии. Мы решили создать многоэтапное образование, в основном техническое. Полагалось создать начальную школу, где детей будут учить читать писать и считать, затем среднее, где программа будет посложнее, затем техническое. На базе предприятий, которые находились на территории губернии. Например ткацкие фабрики должны были содержать ткацкую техническую школу, и так далее. Так же предполагалось создать Технический Университет. Единственная проблема была в программе. И если программа для начального этапа это проблема разрешимая, то остальное. Но Чеботарев уверил меня, что он со всем разберется. И все организует. И даже сможет организовать подготовку не только детей, но и юношей и девушек, так сказать без отрыва от производства. По поводу финансирования тоже все разрешилось лучшим образом. Императрица, узнав о моей затее полностью поддержала меня, даже что касается обучения крестьян, ярким примером полезности последнего послужил покойный Ломоносов, которого Екатерина уважала. Поэтому она согласилась выделить на программу нужную сумму.
   В мае у меня уже были предварительные результаты переписи по Нижегородской губернии и через месяц обещали результаты по Курской и Тульской губерний. Что ж, подумал я, результаты могли быть и хуже. Население немного не достигало одного миллиона человек. Примерно на эту цифру я и рассчитывал. Все-таки центральной губернией Нижний не считался, результаты в Курске и в Туле ожидались куда большими. Крестьян было около 88 процентов, городского населения почти девять, из них три процента это купеческие семьи, два процента дворяне и процент духовенство. Разночинцев из городского населения было не больше процента, что тоже неплохой результат. Государственных крестьян 21 процент, канцелярии ее императорского величества 8. Больше всего меня интересовали именно эти последние восемь процентов, потому что я уже получил бумагу, переводившую их под мою ответственность.
   По результатам собеседований с Чеботаревым, я все таки разработал реформу крестьянства, и решил применить ее на подвластных мне крестьянах. Это было удобно тем, что принадлежащие мне крестьяне жили деревнями, то есть не были раскинуты по уделам. И я собирался отдавать им в кредит новые плуги, которые мне собирали на заводах в Туле. Их было не так много, но на часть дворов хватило бы уже сейчас. И я решил этим воспользоваться.
   Так как мои крестьяне не несли барщину, то я решил воздействовать на них через оброк. Было решено заменить размер оброка не постоянной величиной, а процентом от собранного. И брать его деньгами, уже после реализации крестьянами своего зерна, то есть крестьяне должны будут платить налог только с проданного зерна. Трогать общины я не решился, во-первых, тут требовалось серьезное исследование, а я еще не решил кому его поручить. Во-вторых, собирать налоги с общины было намного проще и ко всему община могла позволить себе купить новое оборудование. Так же в общинах было немало богатых крестьян, и они несли некоторую общинную нагрузку, что так же на начальном этапе было мне выгодно. Просто же разрешать выход из общины таким предприимчивым было нельзя. Выведя свою собственность из общины, они бы ее сильно обеднили. А без собственности они и так могли выходить.
   Отдав асессорам свои указы, для привидения их в чистовой вариант, начал собираться в Думу, где должно было пройти голосование по проекту формирования Второй Думы. Местные дворяне наконец смогли составить толковый проект, не без моей помощи. Чеботарев и Лагарп так же проделали огромную работу, их советы часто были настоящим откровением для меня. Сам проект представлял довольно сложный документ уступок и компромиссов. Многие пункты мне приходилось продавливать по много дней, где то приходилось принимать противную сторону.
   Итогом стал следующий документ, краткое содержание.
   1 Вся губерния делилась на 50 уездов 100 земств, то есть общее количество немного сокращалось.
   2 В каждом уезде и земстве образовывалось уездное и земское собрание, соответственно.
   3 Главой земства(председателем) становился уездный предводитель дворянства.
   4 В состав земства входили представители четырех сословий: крестьяне, мещане, купцы, и дворяне, которые выбирались внутри своего сословия.
   5 Представителей от крестьянства должно было быть четверо, остальных по двое представителей.
   6 Представители должны были быть обязательно грамотными, и иметь состояние пятьсот рублей, чтобы могли нести ответственность перед уездом.
   7 Обязанности и права земства, за исключением избирательных и представительных, должны были определиться на заседаниях Второй Думы.
   8 Каждый уезд посылал в думу по одному представителю, еще по одному представителю шло от двух земств. У представителей крестьян и мещан по одному голосу, у дворян и купцов по два, у предводителя дворянства тоже два голоса, которые они могли отдать за своего представителя в Губернской думе.
   10 Ко всеобщему голосованию допускались мужи достигшие 21 года. Крестьяне и мещане имени один голос на человека, если служил то два. Купцы и промышленники два голоса, дворяне два голоса, но если служил в армии три голоса. Кандидат обязан был иметь армейский опыт, без разницы какого он сословия, быть грамотным, и сделать взнос пятьдесят рублей.
   11 Таким образом Губернская дума должна была состоять из ста человек. Председателем являлся губернский предводитель дворянства, и имел в думе десять голосов.
   12 Любое решение наместника дума могла отклонить двумя третями голосов. Любое решение думы принятое двумя третями голосов наместник отменить не мог.
   На заседание я пришел с Лизой, ей хотелось посмотреть на работу моего детища. Здесь уже присутствовали и Чеботарев, и Коныгин, и Лагарп. Даже оба моих коллежских секретаря были здесь, видимо забыли о своих обязанностях по обработке данных переписи. К нашему приходу думцы определились с порядком голосования, решив, путем все того же голосования, утверждать каждый из пунктов в отдельности. А затем весь документ сразу. За судьбу голосования я не очень переживал, так как обо всем уже было договорено, со всеми по несколько раз договорено. Но в церковь я все равно перед заседанием забежал, во избежание как говориться.
   - Как считаете ваше высочество, решат сегодня, или получится как две недели назад? - спросил Алексей Матвеевич. Я поморщился, да, неприятно тогда вышло. Не сошлись в девяти из двенадцати пунктов. Пришлось проводить беседы и переговоры.
   - Не знаю. Вся беда демократии как раз в этом.
   - В чем? - не понял генерал.
   - В непредсказуемости, - вместо меня ответил профессор, - никогда не можешь быть уверенным в определенном результате.
   - И зачем нужна такая система?
   - Она более справедливая, все слои населения могут выразить свое мнение, - как маленькому объяснял Чеботарев генералу.
   - И что здесь справедливого. Крестьян в разы больше всех остальных, и что, они должны мне диктовать что делать. Как собирать налоги. Так они сделают все возможное, чтобы их не платить, - искренне возмущался генерал.
   - Алексей Матвеевич, я обещаю, что если произойдет что-то подобное, я разгоню всю эту богадельню. Позову вас, с вашими ребятами и разгоню.
   Генерал удовлетворенно умолк, а профессор посмотрел на меня, и взгляд его сказал все, что он думает о таких реформаторах как я. Меня даже немного покоробило, хотя я считал, что меня мало волнует мнение остальных. Сущность Александра, которая все глубже и плотнее становилась и моею, считала иначе. А, считай, как хочешь, а мне все пополам, сказал я своей совести и сосредоточил все внимание Лизе, объясняя ей различные пункты нового закона. Она с каким-то детским интересом слушала меня, прерывая, только когда зачитывали новый пункт.
   - И долго они еще будут обсуждать? Два часа прошло, - возмутился Коныгин.
   - Уже девятый пункт, осталось еще три, думаю, через час уже все будет закончено.
   - Je pense qu'ils vont finir plus tôt, Mon general. ( Я думаю, что они закончат раньше, мой генерал.) - Присоединился к беседе Лагарп.
   Генерал, успокоенный таким образом, больше не жаловался, а лишь, иногда прислушивался к моим комментариям, которыми я снабжал свою жену.
   Думцы и впрямь закончили раньше, всего за двадцать минут, видимо сами устали. Выборы было решено проводить в октябре, после окончания сбора урожая. Разработку системы поручили Чеботареву и Лагарпу, которые уже занимались этим под моим присмотром. После этого было решено и впредь использовать здание как Думу, затем все проследовали в обеденный зал, где должно было состояться празднование.
   На самом празднование мне оставаться не хотелось. Но увлекшись постепенно разговорами и вином, я забыл о первоначальном решении. К тому же появились дамы, и все прошли в бальный зал. Несмотря на присутствие жены, мне удавалось оказывать знаки внимания понравившимся мне дамам. Сами дамы тоже были не против, и я словил себя на том, что был бы не против продолжить знакомство в более уединенной обстановке. Конечно, о чем-то более серьезном, чем секс речи не шло. Не представлял я себя рядом с ними, в отличие от Лизы. С трудом сдержав себя, я постарался больше не отходить от жены.
   А к концу недели к нам прибыл Кулибин. И приехал не просто так.
   - Иван Петрович, это то что я думаю? - спросил я академика когда в приемный зал помощники внесли два подноса накрытых тканью.
   - Да, - ответил Кулибин, и лицо осветилось довольной улыбкой.
   В зал уже проникали Чеботарев и Лагарп, заинтересованные происходящим.
   - И что же это, - не выдержал профессор, мой же учитель внешне остался спокойным, но я видел интерес в его глазах.
   - Прибор для дальней связи. Иван Петрович начинайте.
   Академик собственноручно скинул покрывала с подносов, которые стояли в разных концах комнаты. Затем он протянул медную проволку от одного прибора к другому.
   Устроен прибор очень просто. Передатчик, манипулятор или ключ, служащий для замыкания и прерывания тока, состоит из металлического рычага, ось которого находится в сообщении с линейным проводом. Рычаг одним своим концом прижимается пружиной к металлическому выступу с зажимным винтом, посредством которого он соединяется проволокой с приёмным аппаратом станции и с землёю. Когда нажать рукой на другой конец рычага, то он коснётся другого выступа, соединённого с батареей. При этом, следовательно, ток будет пущен в линию на другую станцию. Главные части приёмника составляют: вертикальный электромагнит, рычаг в виде коромысла и часовой механизм для протягивания бумажной ленты, на которой оставляются рычагом условные знаки. Электромагнит при пропускании через него тока притягивает к себе железный стерженёк, находящийся на конце рычага; другое плечо рычага при этом подымается и придавливает стальное острие на его конце к бумажной ленте, которая непрерывно передвигается над ним посредством часового механизма. Когда ток прерывается, то рычаг оттягивается пружиной в прежнее положение. В зависимости от продолжительности тока на ленте острие рычага оставляет следы или в виде точек, или чёрточек.
   - Et qu'est-ce que ces lignes et de points? (И что означают эти черточки и точки?) - с долей скепсиса спросил мой учитель.
   - Условный алфавит, - ответил Кулибин.
   - Это же просто превосходно! А на какое расстояние можно пользовать этот прибор? - взволнованно спросил Чеботарев.
   - Верст пятьсот это точно, - ответил Кулибин.
   - А как быстро будет передаваться сигнал? - не уставал узнавать профессор. Но ответил ему Лагарп, вот что значит современное (современное Александру) европейское образование.
   - Si le dispositif utilise l'électricité, il instantanément. (Если прибор использует электричество, то мгновенно.) - как то отстраненно ответил швейцарец.
   - Совершенно верно, - подтвердил Кулибин.
   - Иван Петрович, это же гениально, бесценно, особенно для управления державой и армиями! - быстро просек все преимущества моментальной связи.
   - Не стоит Харитон Андреевич, идею мне подал его высочество, я только оформил. Даже алфавит придумал он.
   Лагарп и Чеботарев удивленно посмотрели на меня.
   - Я во время Польского похода придумал шифрованный алфавит, а затем само как-то пришло, - отчаянно врал я. Алфавит я взял естественно у Морзе, зря, что ли пять лет учился на радиотехнике. А уж принцип простейшего электрического телеграфа я могу рассказать даже во сне. И, похоже, лицедейские способности, которые мне передались в наследство от Александра, меня не подвели. Во всяком случае, мне показалось, что и профессор и учитель мне поверили.
   От волнения у профессора видно пересохло в горле, и он подошел к столику, взяв графин с клюквенным морсом, приложился прямо к горлышку.
   - Il est nécessaire de breveter une invention. Il apportera la richesse réelle. (Надо запатентовать это изобретение. Оно принесет настоящее богатство.) - задумчиво произнес Лагарп.
   - Ne vous inquiétez pas, Frederick. Maintenant, envoyez une requête à l'impératrice. (Не стоит беспокоиться, Фредерик. Сейчас же отправлю прошение императрице.) - сказал я. - Иван Петрович, вам не составит труда написать заявку?
   - Конечно, ваше высочество, у меня уже есть черновик, заготовил загодя.
   - Вот и прекрасно, пришлете мне чистовик за подписью, я его отправлю. Предлагаю вам, Иван Петрович, создать товарищество на равных паях.
   - Как, ваше высочество. Это же ваша идея?
   - Ничего, я думаю, со временем вы сильно улучшите этот прибор, и мы получим больше прибыли. Так вы согласны?
   - Да конечно.
   - Вот и прекрасно. Тогда сделайте мне связь с Москвой. До конца лета справитесь?
   - Справимся. Только с деньгой... - замялся Кулибин.
   - Сколько нужно?
   - Пять, может десять тысяч.
   - Ну, столько у меня есть. А на другие проекты?
   - На оружейные мастерские у меня есть средства, еще из тех, что вы выделили. До конца лета хватит. А на сталеделательные заводы и на паровые машины мне купцы кредит выделили, в обмен на паи. Как вы и говорили, больше трети я им не даю.
   - Хорошо, Иван Петрович. Вы не могли бы, когда прибудете, отправить представителей купцов ко мне. Может, я еще деньгу из них выбью.
   - Куда еще, ваше высочество, и так почитай почти сто тысяч рублей дали.
   - Ничего, будет еще больше. Нам еще в Курском наместничестве нужно добычу железа организовать, а в Малороссии уголь. Новосильцев мне уже весточку передал. Уголь нашли, сейчас потихоньку роют шахты. И деньги на них Николай Николаевич тратит свои. Нужно покрыть его расходы.
   - Конечно, ваше высочество.
   Затем мы, все вместе проследовали на обед. В обеденном зале собрались все мои сподвижники. Моя жена, Аракчеев, который прибыл в Нижний вместе с Кулибиным, но на демонстрацию не попал, был в это время с генерал-лейтенантом Коныгиным, оценивая качество работы артиллеристов. В Туле и Курске, Алексей Андреевич, вместе с моими офицерами, прошедшими обучение у Суворова и польский поход, прививали новые методы обучения частям, расквартированным на месте. Благодаря бумаге, выписанной мной, у Аракчеева и Исаева проблем и трений не возникало. К тому же, Алексей занимался еще и переписью, и именно с промежуточными итогами он ко мне и приехал.
   Во время обеда Кулибин еще раз продемонстрировал работу прибора. Мои офицеры были в восторге. Они понимали всю выгоду от использования прибора, для связи двух армий и согласования их действий между собой. Каховский сразу придумал еще одно применение, экономическое. Ведь с помощью телеграфа можно будет намного быстрее узнать урожайность регионов, и организовать поставки в регионы, где может быть проблема урожая.
   - А представляете, как обрадуются купцы, - вступил в разговор Шедаевский. Василий Егорович сам был сыном купца, получившего дворянство от Екатерины, за обеспечение припасами войск на Кавказе. - Они будут платить большие деньги за возможность пользоваться этим изобретением.
   - Все верно, мы на это тоже рассчитывали, - ответил я. - Если получиться привлечь купцов к нашему с Иваном Петровичем проекту, то мы сможем очень быстро опутать всю страну телеграфом.
   - И не только страну, - вступил в разговор Лагарп. Причем сделал это по-русски, что бывало с ним очень редко. Но говорил он, практически не коверкая слов, только слегка картавя, все-таки родным его языком был французский, а не немецкий. - Многие купцы и дворяне имеют экономические интересы в Европе. Это изобретение является золотой жилой. J'admire votre génie, mon seigneur. (Я преклоняюсь перед вашей гениальностью, мой лорд.)
   - Не стоит, Фредерик, не стоит. Сначала построим линию с Москвой. Если она будет работать, то предложим проект императрице. Думаю, Grand-mère одобрит.
   После обеда все разошлись по своим делам. Даже Лиза нашла себе занятие. Она подружилась с дочерями графа Де Бри и графа Каховского, и они часто проводили время в саду губернского предводителя дворянства. Я же направился в свой кабинет. Сегодня утром мне принесли бумаги от Строганова и Новосильцева. Я успел только мельком взглянуть на них, именно оттуда я узнал об удаче Николай Николаевича. Стоило серьезно изучить эти бумаги, отдать новые распоряжения, разработать следующие шаги.
   На столе уже стоял графин с морсом, а небольшой сундучок, обитый изнутри каким то деревом из Африки, и прекрасно держащий тепло, был наполнен кусочками льда, из ледника. Бросив пару кусочков, и наполнив бокал, я с жадностью его выпил. Для середины мая погода стояла слишком жаркой. Да и местная мода не признавала шорты и майки. Но в кабинете я скинул жаркий камзол и выпустил рубашку, дышать сразу стало легче. Да, вспомнились марши, которые я совершал в составе корпуса Суворова. Фельдмаршал хорошо понимал чаянья солдат, и облегчил их униформу, сделав ее проще и практичней. Правда он был не первым, еще Потемкин начал движение в этом направлении. Суворов только продолжил. Я собирался следовать их примеру, но времени на это не хватало. Да и не знал я всего что нужно. Что я видел, артиллерию, немного кавалерии, это мои гвардейцы и казаки. И пехоту видел, но всех тонкостей не знал. Может поручить это дело знающим людям. Шевич, Исленьев и Платов прекрасно разбираются в нуждах кавалерии. Дать им техническое, хорошо сформулированное задание, можно быть уверенным, они справятся. Суворов, Бениксген переоденут пехоту, а Аракчеев артиллерию. Хотя нет, Алексей такого на придумывает. Хотя бог с ним, я вдруг и он что-нибудь дельное придумает.
   Сделав заметки в дневнике, я приступил к письмам. Так начнем с Новосильцева. Возле села Александровки, Екатеринославского наместничества построена шахта, еще две строятся. Уже добыто двести пудов угля, это примерно три тонны. В районе Кривого Рога обнаружена железная руда, но пока очень немного. Ведутся разработки. Это ладно, а вот дальше непорядок. Академики и профессора из Москвы и Петербурга в один голос заявляют, что руды в Курском наместничестве быть не может, и отказываются проводить исследования. Ладно, напишем еще одну бумагу. С разрешением повесить всех этих умников на ближайшем дереве, если не будут работать. Хотя нет, это их не проберет. Все умники являются дворянами, а, как я успел убедиться, трусов среди них нет, и давить на них бесполезно, только врагов наживешь. А если так. Господа проявили небывалую эрудицию, и теперь должны дать оценку возможности, найти залежи железа возле Тобольска. А все, кто говорит, что железо можно найти в Курске, пусть ищет его до тех пор, пока не найдет. А что, весело получается. Не думаю, что господа умники захотят прокатиться в Сибирь. Теперь точно найдут руду.
   Теперь к отчетам Строганова. На британских кораблях уже больше двух тысяч моих соотечественников. На заводах примерно столько же. Ого, чертежи и описание новых доменных печей, установки для кокса угля. Вот это успех. Нужно срочно отдать бумаги Кулибину. Так что еще. Ого, почти сотня человек, которые добыли сведения, прибудут в Нижний через две недели. Это хорошо, знающие люди нам нужны. Смотрим дальше. Весточки от Кочубея. Первая попытка развернуть внешнюю политику от Азии в сторону Северной Америки ожидаемо не удалась. Но она успела посеять зерна сомнений. Обработка парламентариев из обеих палат, начинающаяся компания в прессе, даже разговоры простых рабочих на различных предприятиях, все способствовало тому, чтобы Англия совершила нужный мне разворот. По поводу окупаемости проекта тоже все было в порядке. Пожертвования поляков в созданный нами фонд по созданию Речи Посполитой давал до сорока тысяч фунтов в месяц. Страховая компания, паевой фонд, кредитный банк, постепенно обретали хороший оборот, и начинали давать прибыль. Паша Строганов умудрился заключить много контрактов с английскими компаниями, которые занимались зерном и другим сырьем из России, а так же со столичными аристократами, которые продавили. В итоге, через кредитные линии, которые страховались в нашей же компании, наше финансовое предприятие, International Trade Company, стало крупнейшим посредником между Россией и рынками Англии и Европы. Во многом это удалось потому, что Российские дворяне и купцы, категорически высказались за работу именно с этой финансовой компанией. Кого-то из них удалось купить, кого то запугать доносом императрице, как о члене масонского общества, кто-то повелся на возможные выгоды в будущем от наследника, а кто-то просто следовал в кильватере, за остальными. В общем, в конце осени банк должен был принести несколько миллионов прибыли. Это при том, что наши производители должны были увидеть живые деньги только в начале зимы, на это тоже удалось уговориться. Иначе я бы не нашел деньги на все необходимые кредиты. В итоге обратившиеся к нам за кредитами денег не получали, а получали специальную расписку, которую мог подтвердить специальный представитель в Петербурге, и на нее приобрести нужный товар.
   Хм, и про меня есть. По информации, полученной Кочубеем из двух источников, от собственного информатора в правительстве и от Воронцова, англичане решили просчитать меня, насколько я могу быть лоялен или опасен для британских интересов. Ну, на счет этого я не сильно беспокоюсь. Мое реноме, созданное еще до моего вселения, должно убедить наглов в моей лояльности.
  
   Бал у Ольги Александровны как всегда радовал глаз. Огромное количество знатных персон, влиятельных и очень богатых. Здесь плелись и закручивались многие интриги, которые опасно было проводить во дворе ее императорского высочества. Но на балу у сестры всемогущего фаворита престарелой императрицы позволялось очень многое.
   Чарльз Уитворт, первый граф Уитворт, ждал прихода хозяйки уже добрых тридцать минут, хотя служанка, которую послала Жеребцова, сказала о десяти минутах. Ох уж эти женщины, ничего во время не делают. При воспоминании об Ольге, на лице Уитворта появилась улыбка. Просто восхитительная женщина. Ему было очень приятно покорить эту особу, которая крутила мужчинами, как хотела, добиваясь от них того, что ей было нужно, даже не доводя до постели. Но в лице графа она встретила сильного соперника и капитулировала. Еще бы, он сын члена парламента, племянник дипломата, и сам дипломат, умел плести интриги на высшем уровне, и не опытная, хоть и талантливая, девушка отступила. И теперь сам Чарльз мог вертеть ею. Но своей непунктуальностью она доводила его до белого каления, и знала это. Может, делала это специально? Наверняка. Наверное, пытается таким образом насолить, думал граф. Допив вино, Чарльз наполнил бокал по новой. Вино было восхитительным. И откуда у русских такие богатства? В Англии он мог позволить себе подобное вино не больше бутылки в месяц. Даже не смотря на богатство своей семьи. Здесь же он его пил любой уважающий себя дворянин, а игристые вина из Шампани вообще потребляли вместо воды. Варвары. Уитворт не любил русских, и признавал это. Но прибыли, получаемые им в Петербурге, могли сравниться только с алмазными шахтами в Африке.
   - Miel, seriez-vous m'attendre? (Дорогой, ты меня ждешь?) - в кабинет вошла девушка, лет двадцати с небольшим, хотя Уитворт давно знал, что ей уже почти тридцать, но не переставал удивляться способности местных девушек из высшего света выглядеть моложе своих лет на добрый десяток лет.
   - Ольга, давай по-английски, если тебя не затруднит, - ответил граф на своем языке. Эти русские точно варвары. Их знать в большинстве разговаривает свободно почти на всех европейских языках, но французский знают зачастую лучше родного. С другой стороны не нужно учить их варварски сложный язык, хотя глядя на прекрасную Ольгу Уитворт начинал сомневаться в варварстве этой нации.
   - Какой ты бука, - с легкостью перейдя на английский, с притворной обидой произнесла Ольга и надула губки.
   - Почему так долго, - возмутился Уитворт, не обратив внимания на представление Жеребцовой.
   - Ах, ты же не знаешь! - радостно защебетала Ольга, и начала пересказ событий, произошедших перед ее приходом.
   Оказалось, что Ольга, как обычно флиртовала сразу с несколькими кавалерами, и когда она будто случайно уронила надушенный платочек, двое самых смелых, решивших, что это сделано именно для них, рванулись за ним. И естественно не поделили его. Все закончилось ссорой, и завтра в полдень состоится дуэль. Сами будущие дуэлянты покинули бал, чтобы подготовиться. Ага, подумал Чарльз, протрезветь они пошли, а то и с двух шагов в мишень размером со слона не попадут. Хотя стоило признать, русские пить могли очень много, сам он так не мог.
   Ольга же радостно сравнивала двух неудавшихся кавалеров с бойцовыми петухами, которых как то видела на московской ярмарке в детстве.
   - Но Гриша все-таки очень красив, будет жалко, если его застрелят, - сказала Ольга и грустно вздохнула. Уитворт почувствовал укол ревности. Да что же это такое, разозлился дипломат, как ей удается вывести его из душевного равновесия, которое отмечали даже в Англии.
   - Так, где твой брат? - спросил дипломат, все-таки это было основной целью его прихода на бал.
   - Не волнуйся, он уже идет, а вот и он.
   В залу вошел мужчина в золоченом камзоле с таким количеством бриллиантов, что Чарльз сомневался, есть ли столько на короне короля. Молодой человек чувствовал себя здесь хозяином, и сразу сел на свободный стул и налил себе вина.
   - Добрый вечер граф, рад вас видеть, - поприветствовал он Уитворта на безупречном английском.
   - Добрый вечер Платон Александрович, - без запинки выговорил сложное для англичанина отчество Чарльз. Зубова Уитворт ценил только за связи, глубоким умом он не отличался, его сестра была куда более сообразительной, но как источник информации этот кадр был не заменим.
   - О чем вы хотели поговорить?
   - Две вещи. Первая - это ITC, а второе наследник престола.
   - А что не так с банком, он вроде вообще ваш, британский.
   - Это так, но почему вдруг все наши партнеры решили работать через него? Такого не было никогда. Мои люди посчитали, что банк в конце года на этом может получить порядка семиста тысяч фунтов.
   - И что в этом такого? Не такая великая сумма.
   Не такая великая, воскликнул про себя дипломат, хотя внешне остался полностью спокойным. Нет, они явно здесь все посходили с ума.
   - Это не так важно, важно другое, откуда такое единодушие?
   - Можно по поводу второго вопроса, что вы хотели узнать о новом наследнике?
   Ну, что за глупый этот русский. Но Уитворт сдержал раздражение.
   - Нам интересно знать насколько он будет лоялен к торговым отношениям между нашими державами.
   - Могу с уверенностью сказать, что у наследника хорошие отношения со всеми крупными партнерами из Английского торгового дома. И это же ответ на первый вопрос. Наследник попросил за этот банк. Как я понял, у него там существует свой интерес.
   Уходя из гостеприимного дома Жеребцовой, граф размышлял над словами Зубова. Какие же могут быть интересы у наследника в британском банке. Надо дать информацию в Лондон пусть разбираются.
  
   - Sasha, meinstdunichtvergessen? Wir gehen heute auf dem Markt.( Саша, ты не забыл? Мы идем сегодня на рынок) - в кабинет впорхнула Лиза, полностью парализовав наш спор с профессором и Лагарпом, о крестьянской реформе.
   - Лизонька, конечно, я не забыл, буду готов через половину часа.
   Жена побежала одеваться, я улыбнулся. Какая она еще юная. У нее и так почти все есть, но поход по магазинам и ярмаркам остается развлечением номер один для нее.
   - Что ж господа, предлагаю продолжить наш диспут после ужина, - сказал я, виновата разведя руками, мол, жена, ничего не могу поделать. Мужчины понимающе улыбнулись и попрощавшись с ними я направился собираться. Слава богу, это не займет много времени, так как мой гофмаршал Головин приехал неделю назад и привез еще десяток камердинеров и слуг, теперь мелкие бытовые вопросу решались быстро и профессионально. Нужно будет не забыть поблагодарить Николай Николаевича за работу.
   На рынок с нами отправилась и Татьяна Каховская, дочь губернского предводителя дворянства, со своею теткой. Не в смысле родной тетей, а женщиной, которая присматривала за молодой дворянкой. Погода стояла погожая, и народу на рынке было не протолкнуться. Но Егор со Степаном, как ледоколы рассекали людской поток, давая мне и моим спутницам возможность спокойно ходить между рядами. Я бы и сам мог, народу было не так уж и много, во всяком случае, по сравнению с метро или вещевыми рынками в моем мире. Но мои дамы были дворянками и к подобным развлечениям привычны не были. Пока девушки рассматривали прилавки, я рассматривал люд, собравшийся на ярмарке. Никаких угрюмых серых цветов. Все пытались одеться ярко, в чистое, по возможности новое и нарядное. Люди ходили сюда, как говориться не только за покупками, но и себя показать и других посмотреть.
   Тут я услышал какой-то шум, перекрывающий гул рынка, со стороны площади и заметил, что многие направляются именно туда.
   - Степан, Егор, что там происходит? - обратился я к своим казачкам.
   - Казнь, ваше высочество, сегодня же суббота, - ответил Егор.
   - Понятно, - хотя ничего не было понятно, причем здесь суббота. - Давай со мной на площадь, а ты Степан присмотри за дамами, справишься?
   - Обижаете, ваше высочество.
   - Вот и ладненько, не буду их отвлекать, веди Егор, я за тобой.
   Используя казака как волнорез, я вскоре оказался на площади перед кремлем, где уже соорудили помост, где сидел Каховский и Кнорринг. Надо же, недавно же проезжал мимо и не заметил, или просто не обратил внимание. Толпа образовала круг, в центре которого двое егерей держали паренька лет двадцати, двадцати пяти. Одежда его была порвана и вся в грязи, под левым глазом налился синяк, полностью закрыв глаз, нос и губы были разбиты.
   В это время барон заканчивал речь.
   - За нападение на кавалера Кочийского, сопротивление представителям властей приговариваем к пятнадцати ударом плетью.
   Ага, рядом значит кат стоит. Странно, я всегда думал они в капюшонах, а это нет. Парень затравленно оглянулся, но потом его взгляд изменился, став жестким и колючим. Он выпрямился и даже голову стал держать ровно. А что смелый. Мне стало интересно, за что же он напал на дворянина, и, судя по всему поляка (ох, как я не любил пшеков после войны). Я вышел в центр и подошел к помосту.
   - Михаил Васильевич, Василий Владимирович, - поприветствовал я предводителей дворянства.
   - Ваше высочество, - практически одновременно произнесли граф и барон, и подали мне руку, чтобы я забрался на помост.
   - Могу узнать? - спросил я у Кнорринга, который вел суд.
   - Конечно, спрашивайте. Казнь остановить, его высочество вынесет решение.
   Похоже, барон совсем не был обижен тем, что я прерываю его полномочия.
   - Спасибо барон. Скажите господа, а почему он напал на достопочтенного пана?
   - Лешка Белой, работает приказчиком у пана. Пан решил наказать кого-то из своих слуг, Так этот вступился, да так, что морду пану и разбил. Кочийский пожаловался. К Лешке вышли пятеро егерей. Так этот, вместо того чтобы сдаться, раскидал егерей, хорошо с ними был офицер, просто отстал. Так он Лешку по голове и тюк. А затем егеря на нем немного отыгрались.
   - Парень не говорил, почему так поступил.
   - Говорил, только нес, как очнулся какую-то чушь. Попросили назваться, он сначала Лаврентием себя назвал, но потом сознался. Говорил что-то про социальную справедливость.
   - Ладно, хватит, - я повернулся к толпе. - Властью данной мне богом и императрицей, я милую его.
   - Но как! - сбоку выскочил еще один персонаж, должно быть пострадавший. - Я шляхтич в четвертом поколении, а этот на меня руку поднял.
   - Заткнись, нужно еще разобраться, не участвовал ли ты в недавнем восстании.
   Поляк сник, и постарался затеряться в толпе.
   - Паренька помыть одеть, накормить и ко мне в кабинет, держи рубль.
   Отдав ближайшему егерю распоряжение и рубль, я отправился к себе в кабинет. В голове носились сотни мыслей, и все из-за того что мне показалось, что это еще один попаданец. Ничего это скоро выяснится.
   Через час ко мне в кабинет ввели Лешку. Я, не смотря на протесты Егора, выставил всех из кабинета и остался с бывшим преступником один на один. Он стоял, нахмурившись возле дверей, где его и оставил егерь. С его фингалом это смотрелось столь уморительно, что я улыбнулся.
   - Присаживайтесь, - я показал ему на свободное место и паренек сел. - Меня зовут Александр, а тебя?
   - Лешка, - ответил он.
   - Почему представился не своим именем?
   - Потому.
   - Ладно, начнем сначала. Я великий князь Александр Павлович, наследник престола Российской Империи, приказываю тебе отвечать.
   Моя речь не произвела на паренька не малейшего воздействия, было только видно, что он принял информацию.
   - Так, - после недолгого молчания сказал я, и пропел - Если завтра война, если враг нападет, если темная сила нагрянет.
   - Как один человек весь сов... - видимо автоматически ответил паренек и осекся.
   - Еще раз спрашиваю, как вас зовут.
   Парень быстро справился с эмоциями, его взгляд опять стал таким, как перед казнью, и он сказал с легким акцентом, напомнившим мне кавказский:
   - Разгадали меня молодой человек, позвольте представиться Министр внутренних дел СССР Берия Лаврентий Павлович.
  
   Рассказывает Берия.
   Что за идиоты, сначала назначить заседание, затем отменить. Точнее перенести, поправил себя Лаврентий Павлович. Причем, как передали его люди, Маленков, Микоян, Молотов и Хрущев приехали на заседание заранее. Но затем его, почему то отменили. Ладно, хоть пообедаю дома. Берия любил обедать именно дома, а не в кремлевской столовой. Чувство уюта способствовало его аппетиту.
   Нино была на работе, в сельскохозяйственной академии. Серго тоже был на работе. С ним и с Ванниковым Берия собирался встретиться только в четыре, речь должна была пойти о пусковых установках для ракет на подводных лодках. Поэтому обедать пришлось в одиночестве. Внуки были в саду, а беременная жена сына спала в своей комнате.
   Чтобы не есть в одиночестве, Лаврентий пригласил своих охранников, в количестве пяти штук. Все ребята были проверенными кадрами, верными лично ему, и Берия хорошо их знал лично. Но не только одиночество заставило его пригласить этих людей. Какое-то чувство обеспокоенности ни как не покидало его с самого момента отмены заседания президиума. Лаврентий стал перебирать все, что его могло обеспокоить. После смерти Вождя, который так и не оставил приемника, на эту роль могли подойти только несколько человек. Одним из них, и при этом самым влиятельным, был сам Берия. Но при всей своей влиятельности и приближенности к Сталину, у Берии было достаточно противников. Во многом этому способствовал и Хозяин, сталкивая различных начальников и министров между собой, но, не давая, перерасти этому в открытую вражду. У Маленкова, выросшего по протекции самого Вождя, политический вес был не очень большим, но он, как и Молотов был в хороших отношениях со многими тяжеловесами. Правда, в отличие от Молотова не имел врагов. Ну, и конечно этот толстопузый клоун Хрущев, набравший после войны необычайно много власти и влияния. Его Лаврентий опасался, но не боялся. В первое время после смерти Вождя, Берия успел поставить своих людей на руководящие посты не только в МВД и МГБ, но и за пределами этих структур. Но, не смотря на это, опасность от Хрущева не сильно уменьшилась. Его поддерживал, полит аппарат и многие военные. Маленков и тот стал прислушиваться к этому колхознику. Были подозрения, сто именно Хрущев отравил Сталина, но подтверждений у Лаврентия не было, хотя больше всего от смерти Вождя выиграл как раз НС. Наверное, это было ошибкой, подумал Берия. Ошибкой было договариваться с Хрущевым, хотя это в первый момент решило много проблем. Во-первых, решилась проблема с поддержкой Маленкова большинством членов ЦК. Во вторых, не произошло большой драки за власть, она просто тихо сменилась. Но что-то Хрущев готовил. Нужно его убирать, придется подготовиться к этому.
   Мысли Лаврентия внезапно были прерваны шумом во дворе. Охранники тут же переместились к окну, и что-то там заметив, стали доставать оружие. Берия, заметив их телодвижения, тут же кинулся к своему портфелю, именно там он носил свой пистолет, Вальтер. За секунду до того, как раздались первые выстрелы, Лаврентий успел подумать, блять, все-таки не успел. Стекла окон посыпались осколками, два телохранителя осели, в это время из смежной комнаты вбежали несколько солдат с автоматами, Берия дважды выстрелил. Солдат унесло в проход, из которого ударила очередь. Бок рвануло с такой силой, что Лаврентия развернуло. Он попытался встретить противника лицом, но внезапно ноги перестали подчиняться, и Берия упал.
   Очнулся он похоже несколько минут спустя, так как нос еще улавливал запах пороховых газов. Попытался подняться, но получилось только перевернуться.
   - Смотри, жив, - в комнату вошел человек, в котором Берия узнал Жукова, - что не ожидал? Ладно, кончай его.
   Один из солдат поднял автомат, Берия заметил вспышку, и на него навалилась темнота.
   Времени на то, чтобы разобраться в ситуации много не потребовалось. Сам факт переноса в прошлое Берия принял спокойно. Больше его беспокоило то, что он не знал о произошедшем с его семьей. Тело молодого Лешки Белого Лаврентию понравилось. Физически развитое, здоровое тело, у него уж точно нет проблем с желудком, мучивших Берию последние несколько лет. К тому же парень был образован, по местным меркам. Умел писать и считать. Знал русский, белорусский и польский. И даже не смотря на то, что Лешка был крепостным у пана Кочийского, это не мешало быть его приказчиком. То есть помощником. Сам пан был купцом их Вильно, и в Новгороде был по делам. С собой таскал, как и любой шляхтич, к которым он себя причислял, кучу слуг, в том числе и Лешку. Вот как раз из-за слуг и вспыхнула ссора. Берия решил осмотреться, и роль приказчика не доставляла бывшему всесильному комиссару, отвечавшему за атомную программу, сложностей. Берия был готов терпеть даже отношения поляка к своим слугам. И отношение это было куда хуже, чем к лошади, на которой этот пан и передвигался. И даже это терпел Берия. Но когда тот решил выпороть одну из служанок, которая якобы не была расторопна в постели, нарком не выдержал.
   Утром к нему в коморку, в которой Лаврентий занимался подсчетами и другими бумагами, влетел конюх Петро.
   - Лешка, там пан собрался Аньку пороть! - с порога прокричал Петро.
   - За что? - чисто автоматически задал вопрос Берия.
   - Да видно плохо пану дала ночью, - ответил конюх, пожимая плечами. Он вообще не понимал, что Лешка медлит, все веселье же пропустит.
   - Ладно, пошли за мной, - сухо ответил Берия. Таким своего друга Петро не видел никогда, и вместо того, чтобы бежать вперед, как он и собирался, послушно пошел за Лешко.
   В сарае, где располагались лошади пан, уже собрался народ. За спинами собравшихся ничего не было видно, но Берия услышал всхлипывания, а затем свист, громкий щелчок и крик боли. Легко раздвину мешающих ему, Берия увидел картину, которая тут же помутила его спокойствие. В голову ударила кровь. Молодая девушка, лет пятнадцати, голой была привязана к низкой поперечине. На спине виднелось два кровавых следа от плети. На внутренней стороне ног тоже была кровь. Девочка была совсем молодая.
   Быстро сблизившись с Кочийским, Берия перехватил руку с кнутом, и, подправив ее движение, послал пана в продолжительный полет, перехватив кнут, который, впрочем, от тут же отпустил. Пан подскочил как поджаренный, и, выхватив широкий нож, кинулся к Лешко. Чуть отклонившись в сторону, Лаврентий поймал поляка на кулак. Нож отлетел в одну сторону, его бывший обладатель в другую. Приземлившись, пан быстро вскочил, но вместо того, чтобы опять кинуться на Лешко, развернулся и выбежал из сарая, отшвырнув о себя стоящего на проходе Петро. Остальные зрители замерли в немом изумлении.
   - Что встали, воды, быстро. Полотенец и одежды. Пошли, - тон говорившего был настолько властным, что слуги разбежались за полминуты. Берия, подобрав нож, разрезал веревки и освободил девушку. Та, от недостатка сил, чуть не упала, но Лаврентий Павлович легко ее подхватил.
   - Ну, все. Успокойся, больше тебя никто не тронет. Обещаю, - пытался успокоить девушку Берия.
   - Он нас теперь убьет, - произнесла Анна.
   - Не убьет, я не позволю, - и что-то было в его голосе такое, что Анна поверила.
   Через минуту появились слуги, и Берия приняв у них воду с тряпьем, отослал их обратно. Вымыв и обтерев девушку, он помог ей одеться.
   - Вот он, пся крев, - в сарай ворвался пан с пятью егерями.
   Солдаты, увидев простого парня, оружие решили не применять, и пошли на него. Но просто так сдаваться Берия не собирался. Несколько плавных, но очень быстрых движений и трое егерей иже на земле. Удар локтем и валится четвертый. Удар ребром ладони по горлу, и последний соперник валиться, держась за шею. Остался только Кочийский. Лаврентий двинулся прямо на него. Но сзади подошел чуть запоздавший лейтенант, и мгновенно оценив обстановку, решил не геройствовать, а просто зарядил рукояткой сабли по голове сзади.
   ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ
   Чтобы как-то скрыть тот шок, который я испытал, пришлось приложиться к стакану с вином. В голове роилось множество мыслей, наползавших и сменявших друг друга. Но главной была, правду ли говорит тот человек, который предо мной сидит. Что ж, придется проверить. Положусь в этом полностью на опыт моего предшественника в этом теле, как никак именно он родился в императорском дворце. Я улыбнулся и с иронией сказал:
   - Тогда я товарищ Сталин, - я заметил мимолетное изменение во взгляде Лешко-Берии.
   - Nu me sits'ili. Me kargad vits'it' stalini. (Не смешите меня, Я хорошо знаю товарища Сталина) - ровно ответил Лешко.
   - Хм, признаюсь грузинского я не знаю, - решил я отступить. Сомневаться в том, что собеседник просто несет абракадабру, мне не приходилось. При дворе при дворе был представитель из Тифлиса, и я смог услышать пару знакомых слов. - Но и поверить в то, что вы бывший всесильный нарком, я не могу.
   - Я это понимаю.
   - Пропустим это, а вам не интересно - кто я?
   - Интересно. Но я думаю, вы и сами мне все расскажите.
   - Все, не все, но что-то могу сказать. Но с условием, вы ответите сначала мне на один мой вопрос, только честно? - дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. - Вы из СССР?
   - Да.
   - Ясненько. Я прибыл... Или лучше сказать попал из 2010 года.
   - Как вы понимаете, мне тоже трудно в это поверить.
   - Да, мне плевать... простите. Это привычки. Я настолько уже привык, что меня не перебивают. Продолжим. Я буду называть важнейшие события, вы кивать, если вам они знакомы, - Лешко кивнул. - Начнем. Мы победили фашистов в сорок пятом. Хорошо. Сталин умер в пятьдесят третьем. Знаете. Берию Хрущев расстрелял в этом же году.
   - Вот ссука, все-таки это он.
   - Разве вы не знали? Даже в газетах писали.
   - Я же говорил, я Берия. Я понимаю, что вы мне не верите, но можете сказать, что стало с моей семьей?
   - Если вы просите. Нино Гегечкори и Серго Берию арестовали сразу после задержания Лаврентия Павловича. Продержав их под арестом полтора года, с них сняли все обвинения. Нино и Серго с детьми переехали в Свердловск с документами на Гегечкори. Жена от Серго Берии ушла. Серго лишили всех званий и наград, даже диплома. Но он смог поступить в университет, заново получить степень. Потом работал в Киеве, по-моему даже стал главным конструктором. Умер толи в 1999 толи в 2000. Может и в 2001. В девяностые написал книгу об отце, где оправдывает Лаврентия Павловича. Это все, что мне известно.
   - Спасибо, - тихо выдавил Лешко. В глазах стояла влага.
   - Лаврентий Павлович, - тихо произнес я. Тот резко вскинулся.
   - Спасибо, вы меня успокоили. Жалко конечно, что так вышло. У нас были такие планы. Ракеты, машины... Эх.
   - М-да, А кукурузник все запорол.
   - Кто?
   - Кукурузник? Это Хрущев. Его стали так называть, когда он захотел всю страну засеять кукурузой. Если честно, при нем все время хотели как лучше, а получалось как всегда. Бездарно и вредно. Вредитель он. Вот кто.
   - Что было дальше. А много чего. Оттепель, развенчание культа личности Сталина, первый полет в космос, первый в мире искусственный спутник, первый в мире космонавт, Юрий Гагарин. Первый выход в открытый космос. Застой, стагнация, перестройка. Или как ее начали называть сами граждане - катастройка. Развал СССР. Хорошо хоть РСФСР остался в своих границах, остальные отвалились. Объединение Германии, Демократия и президенты во всех бывших Советских Республиках. Развал экономики в России, шоковая терапия, гиперинфляция, Огромные долги. Путин, остановка падения, стабилизация, даже стабильность. Даже казалось, теперь точно будет все хорошо. Но потом экономический кризис 2008. До самого момента моего переноса не смогли с ним справиться. И не только в России. Во всем мире. Правда у нас не хуже всех, выезжаем на продаже нефти и природного газа. Вот, в общем, и все.
   - То есть СССР развалился?
   - Да. Не выдержал экономической и идеологической гонки с развитыми странами запада. Люди, которые в своей стране видели только пустые прилавки, хотели как в Европе. Магазины ломятся от товаров, свобода слова, свобода перемещения. В общем, на что шли на то нарвались. Прилавки полны, но нет денег, это покупать, за границу можно ехать любому, но нет денег на билет. Да и делать там нечего без денег. Никто там нас не ждал. Запад сам был удивлен тому, как быстро развалился СССР. В последнее время, конечно, стало получше. В предкризисные годы в нашей стране был самый большой автомобильный рынок, все мировые производители стремились именно к нам. Но место второй державы мы потеряли. Впереди нас уже не только Япония и Германия. Но и Китай, Бразилия и Индия. Китай вообще стал второй экономикой в мире. Они тоже затеяли перестройку, но делали это постепенно. У них все еще во главе коммунистическая партия. Мы же все сломали, а заново строить оказалось некому. Так то.
   Берия, я уже решил для себя, что это он, сидел застывший, словно статуя и смотрел в одну точку. Я молчал, давая время ему переварить информацию. Но тут он сбросил оцепление.
   - Мне дали шанс все исправить, и я это сделаю.
   - Придержите коней, Лаврентий Павлович. Для начала, что вы хотите исправить? Я это спрашиваю не из простого любопытства. Я будущий император России. Через год или два, я точно не помню, Екатерина Великая скончается, и я стану правителем России. Мне революции не нужны.
   - Молодой человек, как вас зовут на самом деле?
   - Это не важно, я уже привык к имени Александр, так меня и зовите. Но только когда мы одни. В остальное время, я Ваше высочество, - Берия хмыкнул, и мне стоило трудов сдержать себя. Будь предо мной придворные из Петербурга, я бы спокойно вызвал их на дуэль. Но раньше, я был хорошим лицедеем, и Берия не заметил моей внутренней борьбы.
   - Так вот, Ваше Высочество. Какой сейчас год? А то этот пан совершенно ничего не знал.
   - 1795.
   - Так вот вам ждать еще шесть лет. Только после убийства вашего отца, в смысле Павла Петровича Романова, вы будите править.
   - Думаете, я не знаю истории? В конце1794 года, императрица сделала попытку назначить своим наследником своего внука Александра, но не встретила понимания среди высших сановников. Но это в нашей истории. Здесь же, юному великому князю, то есть мне, удалось склонить ряд чиновников на свою сторону. В этом мне помогли Суворов, Зубов и Салтыков. ГрафыПален, и Панин получили гарантии неприкосновенности их бизнеса, экспорта в Англию различного сырья и зерна. Вместе с заверениями они получили намек на то, что при Павле торговля с Англией может иметь проблемы. Дальше все пошло само собой. Названые господа смогли надавить на остальных, и voila, на Рождественском балу было объявлено о том, что наследником становлюсь я.
   Берия принял это спокойно, или просто не показал мне. Интриги, которые он плел при Сталине, могли бы поспорить с нынешними.
   - Время я здесь не теряю. Сейчас учусь управлять, пока только Нижегородским наместничеством. Кстати вы не знаете, когда почила императрица в нашем мире?
   - Осенью следующего года.
   - Мало мне времени осталось. Тем не менее, как я и сказал, мне революции не нужны. Мне нужна сильная Россия. Знаете, когда я только попал сюда, то занимался лишь тем, что ходил по балам и салонам. Вечером театр, ночью бал, и так далее. Но когда я,наконец, принял свое положение, я решил изменить историю. Может не очень сильно, но изменить. На стыке веков для России открываются великолепные перспективы. Сейчас мы доминируем в Средиземном море. Такого не было и не будет в нашей истории. Но сейчас есть возможность застолбить за собой звание хозяйки Средиземноморья. Аляска уже принадлежит нам. Есть возможность занять все западное побережье. И в перспективе господствовать в Тихом океане. В наших силах сделать так, чтобы Суэцкий канал никогда не прорыли, или прорыть его самим и снимать с него сливки. Англичане контролируют Индию, пока не сильно обогащаются, но пройдет пара десятилетий и Британская империя получит огромнейшие богатства. Мы можем послать корпус через Персию, и через пару лет наши солдаты будут мыть сапоги в индийском океане, - я замолчал. Речь получилась немного сумбурная и излишне эмоциональная.С другой стороны, она заставила Берию задуматься.
   - Я на самом деле не такой ярый коммунист. Для меня целью было сделать СССР Великой Державой.
   - И поэтому вы занимались репрессиями.
   - Вы меня осуждаете. Я понимаю. Наверное, этот Хрущев хорошо всем промыл мозги. Но на самом деле в стране была такая ситуация, что по-другому было нельзя. После смерти Сталина, я освободил почти треть заключенных. Мы дали народу послабления, когда стало понятно, что мы выбрались из послевоенного кризиса. А вы говорите репрессии. Вы знаете, почему свернули НЭП? Совсем не потому, что так захотелось товарищу Сталину. Появилась реальная угроза буржуазного переворота. При чем, спонсируемого, из-за границы. Плюс к этому, налагалась необходимость индустриализации страны, которая отставала от всех своих соседей, ну за исключением Монголии, наверное. Если б мы не начали строить промышленность уже тогда, то нам нечего было бы противопоставить фашистам. А репрессии в то время были необходимы. В стране стали появляться идеи буржуазной революции. Даже появились деньги на нее. А действовать приходилось быстро, и от того жестко. Я не оправдываюсь, потому что считаю, что поступал верно.
   - А я вас и не осуждаю. Не имею права, так как тогда меня еще не было. Но разобраться в этом мне было бы чрезвычайно интересно. Надеюсь, у нас будет время поговорить об этом.
   - Как же, я крепостной у пана.
   - Не смешите меня, сударь. Думаете, я вас там оставлю? А из-за чего весь сыр бор?
   По мере того, как Берия пересказывал мне свои похождения, я все больше и больше убеждался, что поляков я не люблю.
   - Я все понял. Егор!
   В комнату ворвался мой ординарец, как будто только и ждал моего окрика. Залетев в комнату, он тут же упер взгляд в Лешко-Берию, и рука его опустилась на рукоятку шашки.
   - Быстро приволоки мне Кочийского и его служанку Анну. Молоденькую такую. Которую этот пшек ночью сильничал.
   В глазах Егора потемнело.
   - А можно немного его помять? - он тоже не очень любил поляков.
   - Его можно, а девушку аккуратно сопроводить.
   - Будет исполнено ваше высочество.
   - Давай уже, жду. Видели, как он на вас посмотрел? - спросил я Берию, когда дверь закрылась. - Наверное, чувствует что-то в вас.
   - Может вы и правы, ваше высочество. После того, что произошло волей неволей поверишь в что-то сверхъестественное. И как вы хотите решить проблему?
   - Пока не знаю. Но есть несколько мыслей. Правда, все незаконные. Хотя, есть и законные, можно просто вас выкупить. Немного надавить, конечно, придется, зато в рамках закона.
   - Никогда бы не подумал, что меня будут покупать. Только я не пойму, зачем вам меня покупать? Не только же для разговоров?
   - Лаврентий Павлович! У меня к вам столько вопросов, что не хватит и года. Но вы правы. Мне от вас нужны не только разговоры. В мое время о вас сложилось такое мнение, что вы прекрасный кризисный менеджер. Это правда?
   - Я немного не понял вопроса. Менеджер, это из английского. Управляющий?
   - Да, что-то вроде. Считается, что вы можете организовать любой проект в кратчайшие строки, с минимумом ресурсов. Мне необходим помощник с таким опытом.Все, что я делаю сейчас, это импровизация. Все делается спонтанно, не организованно, что порождает дополнительные проблемы. Во все вникать, и быть везде у меня не хватает времени. Плюс на это накладывается моя молодость. Перед переносом я был немногим старше своего донора. Мне было двадцать пять. И сейчас в силу возраста, я частенько отвлекаюсь от дел на развлечения. Ничего не могу с собой поделать.
   - И хочешь, чтобы я взвалил на себя то, чем ты не хочешь заниматься?
   - Немного не так. Я хочу, что бы вы мне помогли, использовали свой богатый опыт, для достижения величия нашей страны.
   - И тебя лично.
   - А я и есть страна. На взгляд большинства населения. Но если вас смущает самодержавие, у меня уже готовиться проект по переходу к конституционной монархии.
   - Для быстрого подъема промышленности будет лучше, оставить самодержавие. Но это дело будущего. Я могу сказать, что согласен. Только мне интересен мой статус. Не думаю, что, будучи крепостным, я буду пользоваться необходимым авторитетом.
   - Это решаемо. Я дам вам задание. Какое, думаю, мы с вами решим. За успешное выполнение, я присвою вам чин, позволяющий получить дворянство. Бабушка подпишет все, что я попрошу.
   - И какое задание?
   - У меня есть два. Первое, я здесь 'изобрел', - и я сделал жест пальцами, означающий кавычки, - простейший телеграф Морзе. Сейчас им занимается Кулибин, думаю, ближайшее время вы с ним познакомитесь. Иван Петрович ведет линию в Макарьево. Когда она будет готова, нужно будет развернуть сеть. И это я думал возложить на вас. Второе задание, им можно заняться хоть завтра, Создание школ. Неправильно выразился. Нужно создать систему образования. Для начала начального, извините за тавтологию, и только в Нижегородском и Тульском наместничестве. Посмотреть, как оно будет работать, что нужно исправить, и затем вводить повсеместно. Точнее, в первую голову, в центральных районах. Как, справитесь?
   - Будет сложно. Помимо школ, нужна система образования, образовательные программы, учебники.
   - В этом может помочь княгиня Дашкова, директор Императорской Академии. Она вам поможет. Кулибин, Иван Петрович, тоже не откажет. Еще у меня в гостях находится профессор московского университета Чеботарев. Ну, и мой учитель Лагарп. Хотя на счет последнего я не уверен. Слишком он оторван от российской реальности.
   Я замолчал, и ждал ответа от Берии, который совсем не торопился. Торопить его мне не хотелось, и я прошел к прекрасному дубовому столику, на котором стоял бутыль с вином. Налив себе и гостю, я проследовал обратно. Усевшись поудобнее, я глотнул вина. Оно было чудесным. Давно я не распробовал вина. Остро захотелось кальяна, но достать его я так и не удосужился. Может озадачить кого, или отписать бабушке. Хотя нет, императрица будет против курения. Нужно написать Строганову. Пройдя к письменному столу, я взял свой дневник, который мне подарил мой учитель, и, макнув пером в чернила, сделал пометку о Строганове. Жалко нельзя сделать пометку, о том, чтобы посмотреть пометку в дневнике. Улыбнувшись своим мыслям, я прошел обратно к креслу.
   - Ваше высочество, а сигаретки не найдется?
   От данного вопроса я чуть не поперхнулся, но усилием воли, мне удалось удержать невозмутимое выражение лица. Я только улыбнулся и слегка развел руками.
   - Самому только что пришла такая мысль. Но курева на ближайшие верст сто не достать. Даже сделал заметку, написать в Петербург, чтобы достали.На счет сигарет не знаю. Но кальян достать можно, я даже видел его. Не смотрите на меня так. Это не буржуйские замашки, - и заметив улыбку на лице Берии, я продолжил, - в своем мире я имел собственный. Нравилось мне по вечерам после работы подымить под чашечку чая, или чего покрепче.
   - А кем работали, не секрет?
   - Лаврентий Павлович, что вы все время, то на вы, то на ты. Предлагаю остановиться на одном обращении. В данный момент, пока у нас столь существенная разница в положениях, обращайтесь на вы. Позже, посмотрим. Это не моя прихоть. Сами понимаете, свита играет короля, не наоборот.
   - Хорошо ваше высочество.
   - А работал я инженером радиоэлектроником. Специализация: автономные и управляющие системы. Как понимаете, приложить свои знания в данный период, мне будет сложно. Ни одного прибора произвести при нынешнем развитии техники невозможно. Что там говорить, я даже ламповые транзисторы в живую не видел ни разу.
   - Полупроводниковые?
   - Да. И интегральные микросхемы. Это электронные схемы, интегрированные в кристаллах.
   - Далеко шагнула наука после моей смерти.
   - Даже не представляете насколько. Вспомните портсигар. У нас такого размера телефоны, даже меньше. Работают без проводов. Можно разговаривать в любом месте, где идет зона покрытия телефонных станций. Большую часть лицевой стороны занимает жидкокристаллический экран. Зачастую сенсорный. Это значит, реагирует на прикосновение. В него встроена видеокамера, фотоаппарат, диктофон. Можно слушать радио, можно записывать сотни мелодий в память, десятки фильмов. В общем, он гораздо мощнее современного вам компьютера, только умещается на ладони.
   - Трудно в это поверить. И какое объединение их выпускает у нас?
   - В том то и проблема. Никакое. У нас нет микроэлектроники. Нет технологий в нанометровом допуске. Даже китайцы выпускают. А мы нет.
   В дверь постучали, и в кабинет пролезла голова Егора.
   - Ваше высочество, исполнено.
   - Веди.
   Дверь распахнулась, и в нее вошли мои мамелюки. Хабалов и фон Бек держали поляка. А граф Вышнегородский под руку подвел девушку. Последней на вид было не больше пятнадцати. Она затравлено озиралась по сторонам, и видно не понимала, зачем ее сюда привели.
   - Андрюш, отведи девушку Лизе, пусть возьмет ее к себе в услужение. Моя жена позаботится о ней.
   - Так точно, ваше высочество, мы тоже за ней присмотрим, - бодро отрапортовал граф.
   - Но-но. Знаю я ваше присмотрим.
   - Ваше высочество, обижаете. Мы со всем вежеством.
   - Да шучу я. Иди уже, присмоторщик, - Вышнегородский счастливо улыбнулся, аж усы поднялись к глазам.
   - Теперь ты, - обратился я Кочийскому.
   - Это произвол, - пафосно вскрикнул он. - Я шляхтич, вы попираете мои права, я требую честного суда.
   - Лаврентий Павлович, прошу, объясните пану, в чем он виноват, - если Берия после этого и растерялся, то виду не показал. Что нельзя сказать об остальных присутствующих, пораженных не только ролью крепостного, но и обращению к нему по другому имени.
   Берия встал и пронзительно посмотрел на бывшего хозяина.
   - Тебе чего холоп, - презрительно кинул пан.
   - Назовитесь.
   - Пошел ты, пся крев. Не буду отвечать всякому быдлу.
   Тут Лаврентий как-то плавно дернул плечом, и его правый кулак впечатался под дых поляку. Того, несмотря на то, что держали двое, скрючило до самого пола. Секунд через тридцать, когда поляк смог выпрямиться и более или менее отдышался, Берия повторил вопрос. Поляк осмотрелся вокруг, видимо ища поддержки у других дворян. Но мой конвой, пошедший войну в Польше, особой любви к ее сынам не питал. И когда пан собирался что-то сказать, последовал второй удар. От него поляк приходил в себя уже минуты две.
   - Имя.
   - Пан Олех Кочийский, - выдавил из себя пан.
   - Подозреваемый, знаете ли вы в чем обвиняетесь? - тем же ровным тоном спросил Берия.
   - Да, пошел ты к черту, собака безродная... - что хотел сказать поляк дальше, нам не суждено было услышать. Третий удар в живот дополнился встречным апперкотом по несущейся вниз голове. На этот раз Кочийский приходил в себя очень долго. Я успел налить себе еще вина. Что-то я много сегодня пью, уже шум в голове появился. Когда я сел на место, Берия продолжил представление.
   - Значит, не знаете. Вы обвиняетесь в изнасиловании и избиении несовершенно летней Анны Павловны Алексеевой, что вы можете сказать в свое оправдание?
   - Какое изнасилование? Это просто фарс. Она обычное быдло и курва!
   - На момент совершения вами преступления, четырнадцатилетняя Анна была девственницей. Так?
   - Да, и что? - с вызовом спросил поляк, и тут же получил под дых.
   - Здесь вопросы задаю я. Значит курвой быть она не может по определению. Почему вы считаете, что она быдло? Потому что она русская? Так? Значит любая русская женщина для вас быдло и курва? И наша императрица тоже. Это похоже на оскорбление государыни.
   - Да.. как.. я .. не.. - пан совсем опешил от неожиданного поворота.
   - Короче здесь все понятно. Измена России. Видимо из-за не любви к нашему народу, этот предатель пошел на преступный сговор с восставшими, и когда восстание провалилось, решил вести подрывную деятельность внутри государства. А чтобы тешить свое низменное самолюбие, решил отыграться на бедной Анне. Приговор - смертная казнь. Я все.
   На поляка было больно смотреть. Он побледнел и не мог сказать ни слова.
   - Как полновластный представитель Императрицы Екатерины Второй, приговариваю пана Кочийского к смертной казни с конфискацией всего имущества в пользу казны Нижегородского наместничества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
   - А можно мне его удавить, - спросил Хабалов, он имел какой-то зуб на поляков и насильников и я его понимал.
   - Давай, только, чтоб никто не видел, и закопайте его за городом.
   - Так точно, - ответил Хабалов и плотоядно улыбнулся.
   Поляк попытался что-то сказать, но казак профессионально вырубил рукояткой шашки.
   - Не боитесь последствий?
   - Нет.Ребята настоящие казаки, и казнить человека для них нормально, это не гвардейцы с гипертрофированным чувством гордости. Так, что вы решили, Лаврентий Павлович?
   - Я с вами, ваше высочество.
   - Тогда завтра утром дадите присягу мне лично. В соборе. Я дам вам в охрану двух своих людей, я абсолютно в них уверен, даже жалко отдавать, но они смогут защитить вас от любой опасности.
   - И в случае чего убить меня.
   - Мне нужна страховка, да вы и сами все прекрасно понимаете.
   - Боитесь, что стану первым декабристом?
   - Бросьте. Не стоит обижаться. Посудите сами, вы бы сделали на моем месте тоже самое.
   Берия улыбнулся, и глотнул вина, к которому до этого почти не притрагивался.
   - Ваша внешность обманчива.
   - Не стоит лести. Знаете, Лаврентий Павлович, многие мои способности достались мне от предшественника. У него очень богатый опыт общения с интриганами в императорском дворце.
  
   Свое утро я, как и всегда, начал с 'русской гимнастики'. То есть я со своими адъютантами валяли друг друга в малом зале.
   - Ваше высочество, можно присоединиться? - на входе стоял Берия, уже одетый к занятиям в шаровары и рубаху. Как я узнал позже, ему об этом рассказали Степан Хабалов и Илья Городецкий, которых я приставил к нему.
   - Пожалуйста, думаю никто не против.
   Возражений не последовало, и Берия встал в пару с Шелиховым, лучшим из наших единоборцев. Никто не продолжил занятия, наблюдали за новичком. Шелихов, резко сблизившись, провел несколько отвлекающих ударов, от которых соперник с легкостью уклонился, и, неуловимым движением схватив казака за митки, бросил через бедро. Все, иппон. Кстати вспомнилось, что Берия хорошо владел джиу-джитсу, и вообще при нем в НКВД разрабатывали технику рукопашного боя, основанную на различных стилях, от французского савата, до японского дзюдо. После такой быстрой победы, наша тренировка затянулась на два часа, до тех пор, пока все не начали валиться с ног от усталости. После этого на каждую тренировку приходил и Лаврентий Павлович, который постепенно вошел в нашу компанию, и, кажется, начал чувствовать себя в своей тарелке. Как он сам признавался, когда мы оставались наедине, что его разум тоже помолодел, как и тело.
   С начальными школами Берия справился гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Уже через месяц у меня была программа начального обучения для детей шести - десяти лет. Программа занимала четыре года обучения и включала в себя обучение чтению, писание, гигиена, арифметика, частичные изучение истории, так сказать патриотическое воспитание. И физическое воспитание. Физическим воспитанием Лаврентий решил сделать футбол. Он был очень удивлен, когда увидел, как на скошенном поле гоняли кожаный мяч солдаты из пехотного и егерского полков.
   - Это вы им показали, ваше высочество? - спросил меня потрясенный Берия.
   - Да, нужно было занять солдат чем-то в свободное время. Как видите прижилось.
   Теперь Берия планировал сделать спорт массовым. Конечно, на здоровье генофонда жаловаться не приходилось, народ еще не спился от реформ Витте, но добавить в физическом развитии, это как говориться кашу маслом не испортишь. Плюс к этому уроки по гигиене, значительно снизят смертность. Да и с зубами у народа станет получше, а то посмотришь, у многих к тридцати годам все зубы гнилые.
   В начальную школу было решено брать и мальчиков и девочек. Сопротивление местных иерархов было сломлено представителем от Святейшего Синода. Уже к концу июня Берия докладывал, что готово к открытию сто десять школ в Нижегородском наместничестве, и он ожидает письма от Барбакина, бывшего помощника Кулибина, который организовывал школы в Туле. Вообще Барбакин стал первым помощником, которого Берия вербанул самостоятельно, и был им доволен, но все равно собирался в середине июля отправиться в Тулу самостоятельно. Вообще, Лаврентий планировал открыть к сентябрю двести школ, большинство из которых были при церквях. По большому счету, они и были бывшими церковно приходскими, но под нашим напором церковники согласились на начальное образование без обучения церковнославянскому, от которого язык ломался даже у меня. Было решено, что дети сами будут решать (ну, или их родители)оставаться при церкви или нет. В Туле планировалось открыть столько же школ, хотя Берия не был уверен, что получится, поэтому и решил сам поехать в Тулу. Правда, не один, я тоже собирался туда, мне хотелось проверить оружейные заводы. Таким образом, мы планировали принять на обучение до сорока тысяч учеников, каждый год. Вечером, в тех же школах, планировалось обучение взрослых, от шестнадцати и до шестидесяти, той же грамотности и арифметике, только уже за плату. Рубль в год, что являлось достаточно большой суммой для большинства населения страны. Но я был уверен, что желающие найдутся. Все эти деньги предназначались самим школам для содержания и платы ученикам. Так же Екатерина выделила мне еще сто тысяч, но их трогать я не хотел. На первоначальные расходы деньги я взял у купцов и промышленников, которые были заинтересованы в грамотных работниках. Уверен, что многие 'платники' будут именно от них и за их счет. А эти деньги можно придержать и потратить на что-то более стоящее. Часть этих денег я собирался потратить, и уже тратил, на ремесленные школы при государственных заводах, которые находились в моем управлении. Там помимо грамоты, обучали профессии. Обычно учителями выступали уже пожилые рабочие, которые в силу физической немощи не могли выполнять все работы. Берия обещал, что к осени первый цех порохового завода уже будет готов. Школу для Нижегородских заводов мы разместили в здании Технического Университета, неделю назад, вместе с деньгами на школы, пришло высочайшее дозволение открыть его. Программы обучения в университете еще не было, и мы, после длительных споров с Лагарпом и Чеботаревым, решили сначала сделать там школы, а затем, постепенно преобразовать их в университет. Так там расположились еще две школы. Сталеделательная, и машиностроительная.
   Чеботарев с моим учителем же хотели разместить там классическое высшее учебное заведение. И я был склонен с ними согласиться, особенно учитывая, что именно я предложил создать этот университет. Но Берия смог доказать то, о чем я и сам задумывался, но не обращал внимания из-за желания сделать именно университет. А именно, наработать базу, по которой потом можно будет преподавать будущим студентам. Поэтому к работе в школах решено было привлечь лучших работников в качестве преподавателей на вечерних курсах. В качестве учеников записать всех желающих рабочих, для поднятия уровня профессионализма, и конечно зарплаты. Самых одаренных привлечь к инженерно-конструкторской работе, проще говоря, изобретательской. Если честно, то когда этим занялся Берия, я перестал вникать во все мелочи, считая, что бывший нарком СССР знает, что делает. Сам же сосредоточился на армии.Мы с моим малым штабом, Коныгиным, Аракчеевым, Исаевым, и фон Беком засели за разработку действий армии при различных ситуациях. От развертывания сил, до организации снабжения во время движения войск. Были тщательнейшим образом изучены все войсковые операции Суворова, Потемкина и других выдающихся русских генералов. Очень понравилась идея использования избыточной силы в слабом месте вражеских построений. Суворов этот принцип использовал в различных вариациях. Мог например в пехотной линии собрать лучших воинов на одном маленьком участке, и затем используя эту избыточную силу, прорвать линию противника и в итоге заставить его бежать. Зачастую с помощью этой тактики Суворов побеждал армию противника, которая была много больше по численности. Так же он мог усиливать давление в разных местах на поле боя, обращая в бегство по одному отряду противника по очереди. Это же было применимо и к большим войнам. Вообще, мой штаб вдохновился и выдавал огромное количество идей, но все сходились во мнении, что без организации хорошего снабжения лезть в походы не стоит. Исаев рассказывал различные способы лишения противника его снабжения и действий на их коммуникациях. Штаб в ответ придумывал способы противодействия, чтобы не дай бог, если противник тоже применит их. Так же всех поразила возможность тактического отступления на дружественной территории. Именно эту тактику использовал Кутузов в Австрии. Не ввязываться в генеральные сражения с противником, если нет стопроцентной уверенности в победе. Сковывать боями его авангард. Проводить фланговые маневры для атаки арьергарда и обозов. Устройство засад на отряды, выдвинутые для отражения атак на обозы.
   - Но это бесчестно, - заявил Коныгин. Именно это сказал Александр (то есть теперь я) Кутузову, когда прибыл в штаб войск в Австрии, и отобрал командование у полководца. А затем был Аустерлиц и крупнейшее поражение наших войск. Я не собирался повторять ошибки своего визави из моей реальности, и пытался донести эти идеи до своего штаба.
   - Получается очень маневренная война, - заявил Исаев, - эх, могла бы еще пехота бегать так же как лошади и не уставать.
   Бригадир смотрел в корень. Пехоте нужна мобильность. Для этого существуют отряды драгун. Но их не очень много. Да и не напасешься на всех лошадей.Но идея увеличения количества драгун понравилась всем. А что до лошадей, то драгунам не нужны боевые кони, им на них не воевать, только перемещаться.
   Все сказанное записывалось двумя коллежскими асессорами, простых регистраторов до такой работы мы не допустили, а сами чиновники, обычные разночинцы, которые доросли до своего потолка, были рады праву присутствовать при совещании наследника.
   Помимо армейских забот, я занимался еще и заводами. Точнее их продукцией. На заводе купца Рукавишникова была создана паровая машина двойного расширения. На самом деле завод был государственный, но управлял им Иван Рукавишников, купец второй гильдии, который сам имел шесть мельниц и три деревообрабатывающих завода. На Императорском заводе он производил оборудования для своего завода и для других пилорам. Несколько лет назад он увлекся паровыми машинами, но получалось у него плохо. Пока с рекомендациями не пришел Кулибин. Исправив огрехи в своих паровых машинах, он стал производить машины для пилорам и мельниц. Готовых было лишь четыре штуки, но последняя была повышенной мощности. За тридцать тысяч рублей я выкупил у него право производства машин с двойным расширением, дав задание, на эти деньги сделать самобеглую повозку, которая передвигалась бы по рельсам. Я дал ему общие описания того, что должно было стать первым русским паровозом.Рукавишников же предложил сделать еще и корабль на паровой машине. Подумав над этим, я согласился, что это гораздо более умная идея. Железную дорогу провести в Нижний очень тяжело, так как пришлось бы делать мост через Оку. План строительства моста уже был, и даже начал реализовываться, спасибо Кулибину. Но строительство обещало затянуться на годы, так как этот мост изначально рассчитывали сделать таким, чтобы он выдержал поезд. Создание же парохода давало возможность использовать его сразу, не дожидаясь окончания строительства моста.
   Производство паровозов я решил разместить в Туле, и Рукавишников обещал через неделю подготовить все чертежи.
   Когда до отъезда в Тулу оставалось три дня мне принесли результаты переписи в Туле и Курске. Население Тульской области оказалось сравнимо с Нижегородской, только процент городского населения был больше, как никак исторически сложился регион. В Курском наместничестве проживали чуть больше полутора миллионов человек, восемьдесят пять процентов которого составляли крестьяне. В перспективе этот достаточно густонаселенный район можно было сделать промышленной областью.
   - Я не знал, что в это время в России уже использовали четырехполье, - Берия как раз вернулся из поездки по юго-востоку наместничества, где организовывал начальные школы. - Представляете мое удивление, когда я это увидел. До этого не обращал внимания.
   - Здесь нет ничего странного. Это я его ввел, и оно используется только в трех десятках деревнях. Я провожу эксперимент на них. Я заменил у всех крестьян, которые принадлежат государству и моей семье, барщину на оброк. Двадцать пять процентов. Хочу посмотреть, поможет ли это увеличению урожайности. А тридцать деревень помимо замены барщины на оброк получили технологию четырехполья, по десять металлических колесных плугов, и турнепс, для второго года севооборота.
   - А где вы достали турнепс?
   - Заказал в Голландии. Там же заказал и четырех агрономов. Если бы смог привести больше, то думаю, что смог бы и больше деревень подключить к эксперименту.
   - Нужно будет систематизировать сельскохозяйственную реформу, чтобы можно было ввести эту систему, и избежать крестьянских бунтов в будущем.
   - Я уже готовлю проект.
   - И позвольте поинтересоваться какой?
   - Дам вам, Лаврентий Павлович почитать, если хотите. Только не будьте слишком строги, это только наброски.
   - Не думаю, что вы придумаете что-то, что сделает ситуацию гораздо хуже.
   - Вы правы, - улыбнулся я, - как результаты поездки?
   - Вполне, правда на землях местных помещиков будет меньше школ, чем я рассчитывал.
   - Почему? Они не хотят сотрудничать?
   - Нет, что вы. Они помогают, я даже удивлен. Но говорят, нет ресурсов. Что нужно еще и больницы организовывать. Что такое решение приняла дума.
   - Точно. А я и забыл. И что, делают больницы?
   - Да, чуть ли не столько же, сколько и школ. А что за дума такая? Я уже слышал, да все времени спросить нет.
   - Это мое решение и мое детище. Сделал на основе дворянского собрания. Не морщитесь так. В октябре будут выборы, и следующая дума будет сословно представительной.
   - С большинством от дворян?
   - Не думаю, избирательные права у крепостных есть, за это проголосовали сами дворяне. Думаю, будет паритет.
   - Интересно. Открывается множество перспектив.
   - Да, и я собираюсь протолкнуть проект, который частично раскрепостит крестьян.
   Берия ничего не ответил, просто смотрел на меня немигающим взглядом. Я внутренне усмехнулся. Все еще пытается меня проверять. Я спокойно выдержал его взгляд, а затем начал демонстративно поправлять Андреевскую звезду на ленте.
   - Так в чем идея проекта, - не выдержал Берия. Пока счет по таким пикировкам был в мою пользу, но совсем не сухой, часто Лаврентий Павлович был на высоте.
   - Во-первых, уменьшение государственного оброка до десяти процентов. Во-вторых, крестьяне будут иметь право уйти с земли, если им не нравится у помещика, без всяких выкупных, но при отсутствии долга. В-третьих, помещик обязан кормить крестьян во время голода. Это основные тезисы, так пунктов гораздо больше.
   - Интересное решение земельного вопроса. И помещик сохраняет свою землю, и крестьяне перестают быть крепостными, скорее наемными.
   - Именно. Правда, придется разрабатывать законы, регулирующие имущественные споры. Чтобы не получилось так, что какая-нибудь крестьянская артель построит мельницу, помещик выжмет их с земли и заберет мельницу себе.
   - Могу помочь.
   - Не стоит, этим сейчас занимается группа под руководством Чеботарева. Но можете помочь им.
   - Хорошо. А знаете, эта реформа похожа на реформы Лжедмитрия первого. Не боитесь закончить также?
   - Нет, дворяне сами примут этот закон, я тут буду как бы ни причем. А крестьяне получат больше свободы. Ладно, мы отошли от темы. Надо решить проблему с больницами.
   - А что с ними не так? Вполне годятся. Правда можно еще открыть медицинский институт, врачей хороших на всех не хватит.
   - Проблема в том, что больницы возводятся за счет землевладельцев, этому их обязывает закон, который они приняли. А я в Нижегородском наместничестве самый большой землевладелец, так как отвечаю за все государственные и императорские земли. А больниц на моих землях нет. Это что получается, я нарушаю закон?
   - Проблема не такая уж и большая. Больницы надо подготовить к октябрю. Если их будет не хватать, то за каждую не построенную больницу нужно будет уплатить штраф. Так что ничего страшного в том, что вы заплатите сами себе.
   - Не сам себе. А в казну наместничества, причем в ту часть, которой будет располагать Дума.
   - Да и пример будет неподобающий.
   - Именно.
   - Можно поручить вашему гофмаршалу, я уверен Николай Николаевич справится.
   - Это идея, а то он тут хиреет, Новгород это не столица.
   Граф Головин предложение принял, а когда я попытался дать ему денег на первые нужды, он обиделся, сказав, что он совсем не беден, и рад служить будущему императору. За работу он взялся очень споро, сказалось его хорошее знакомство с местной знатью. Так что повода беспокоиться у меня не было.
   Сборы в дорогу превратились в целую эпопею. И все из-за того, что с нами решила поехать Лиза. Количество вещей, которые она хотела взять, не поддавалось никакому счислению. В конце концов, нам (мне, Лаврентию Павловичу и Аракчееву) удалось уговорить мою жену, чуть уменьшить количество вещей. Изначально я собирался двигаться налегке, то есть верхом, но моей жене тоже захотелось посмотреть на Тулу.
   - Не беспокойтесь ваше высочество, - говорил мне Чеботарев, который оставался в Нижнем. - Дороги сейчас сухие, доберетесь быстро, дня за четыре.
   Но прогнозам не было суждено сбыться. Из-за частых остановок, по просьбам моей жены, мы только через три дня прибыли в Москву. Оставаться в городе не входило в мои планы, но эскадрон гусар московского полка, встречавший нас уже в предместьях Москвы, дал мне понять, что и этому плану не суждено сбыться. Совсем молодые ребята, не намного старше меня, в новых, ярких зеленых доломанах, с красными обшлагами, сини ментики с черным мехом, можно судить, что это Павловский легкоконный полк, который перевели в Москву на пополнение. К карете подъехал лейтенант, и спрыгнул на землю. Я вышел ему на встречу.
   - Здравия желаю, ваше высочество, Павлоградского легкоконного полка лейтенант Жевахов.
   - Здравствуй Спиридон Юрастович, вижу усы стали еще гуще? - в молодом лейтенанте я сразу узнал Князя Жевахова, с которым познакомился во время Польской компании, где князь служил под командованием графа Тормасова. Сам Жевахов был из грузинских князей, хотя сам родился в Черниговской губернии, и предметом зависти многих его сослуживцев, были его густые усы.
   - Как видите ваше высочество, как видите. Мне предоставлена честь, пригласить вас в дом наместника, князя Долгорукова Петра Петровича.
   - Спасибо за приглашение, с удовольствием приму. Провожай.
   Дом князя, оказался настоящим дворцом, и находился в Кремле. Встречал нас князь самолично, вместе с женой. Он стоял на крыльце Сенатского дворца (это позже мне Берия рассказал, как называется дворец, я же неуч, когда в Москве был, вместо экскурсии по кремлю, пошел на футбол), который выглядел достаточно современно, современно относительно того времени куда я попал (вообще его построили при Екатерине Второй).
   На торжественный обед я отправился вместе с супругой, Аракчеевым и Исаевым. Берия, получивший недавно чин коллежского секретаря, вместе с графом Де Бри, по сути выполнявшим роль моего личного секретаря, на ужине не присутствовали. Лаврентий Павлович по причине отсутствия дворянского титула, а Алексей Васильевич по причине недомогания, приболел в дороге. Моя охрана так же не была приглашена к столу.
   Со стороны принимающей стороны людей было побольше. Помимо самого наместника и его жены, присутствовал сын Петра Петровича, пятнадцатилетний Михаил, подпоручик Павлоградского Легкоконного Полка, куда он был зачислен буквально перед нашим приездом. Губернский предводитель дворянства, князь Бестужев Виталий Павлович вместе со своей женой, князь Долгоруков Владимир Петрович, брат наместника, полковник Павлоградского Легкоконного полка.
   - Votre Altesse, vous avez entendu les dernières nouvelles? Perse Shah Agha Mohammed Khan, a envahi Kakhétie. Dites, les troupes perses étaient déjà à Tiflis.Mais l'impératrice ne pas se précipiter pour aider (Ваше Высочество, выслышали последние новости? Персидский шах Ага-Магомет-хан напал на Кахетию. Говорят, персидские войска уже у Тифлиса. Но императрица не торопится с помощью), - новостью это сообщение для меня не стало. О ближайших событиях на Кавказе, а в частности в Грузии, я уже успел поговорить с Берией.
   - Je pense que le prince, que ma Grand-mère est en attente pour le roi de Kakhétie propositions pour un nouveau contrat. Peut-être le consentement du protectorat (Мне кажется, князь, что бабушка ждет от Кахетинского царя предложений о новом договоре. Возможно, согласия на протекторат), - осторожно ответил я.
   - Maisnousavonsdéjà uncontrat. Il n'est pas juste (Но у нас уже договор. Это просто не честно)! - воскликнул Владимир Петрович.
   - Политика, князь, вообще не честная вещь, - спокойно ответил я.
   - Nice pour entendre que l'héritier de la comprendre. Idéaliste difficile à gouverner l'Etat, en particulier aussi grand que notre empire (Приятнослышать, что наследник понимает это. Идеалисту сложно управлять государством, особенно таким большим, как наша империя).
   - Спасибо за похвалу, Петр Петрович. Мне кажется, если персы смогут взять Тифлис, тогда государыня обязана будет выслать армию. А пока будут пытаться решить все дипломатически. Так мы сможем выставить себя в хорошем свете, даже если дойдем до столицы персов. Нужно следить за репутацией.
   - Но разве не нарушает нашу репутацию то, что мы до сих пор не выслали помощь?
   - Здесь все гораздо запутаннее. Если бы мы выслали корпус заранее, то Персия скорее всего не напала. А так есть законный повод отнять ряд земель у персидского хана, и мировое сообщество не сможет подкопаться, мы же не нападали, только выполняли союзническую функцию.
   - Думаете, у императрицы есть планы на счет Персии?
   - Может не у нее, а у кого-то из окружения, кто смог убедить государыню.
   - В какое время мы живем, - сокрушался Долгоруков.
   - Все меняется, Петр Петрович. Конечно, влияние на императрицу нужно оказывать, но мне кажется, это должны делать выборные органы, а не удачливые придворные.
   Я заметил победный взгляд, которым наградил своего отца Михаил, видно споры между разными поколениями касались и этого аспекта.
   - По-моему, ваше высочество уже образовало что-то подобное в своем наместничестве?
   - Вы полностью правы. Но в масштабах всего государствасхема должна будет преобразована. Власть императора отличается от власти наместника.
   - То есть, самодержавие сохранится?
   - В том, или ином виде. Империи всегда нужен сильный лидер, это может быть сам император, или канцлер.
   - Но если система будет выборная, то канцлер может меняться.
   - Канцлер может. Но преемственность курса сможет сохранить император, его то не выберешь.
   В Москве мы пробыли четыре дня. За это время я успел встретиться с дворянским собранием, где мы обсуждали Нижегородскую думу, с купцами, которые в отличие от столичных, торговали через Средиземное море.
   - И почему вы не торгуете через Петербург? - спросил я. В зале купеческогособрания собрались только представители из первой гильдии, то есть имеющие право торговать за границей.
   - Так кто ж нас пустит? Там дворяне, которые торгуют через купцовне пустят никого, кто им может помешать, - ответил один из купцов. Из-за его окладистой бороды, возраст определить было не возможно, но по реакции окружающих было видно, что он имеет вес среди собравшихся.
   - А османе через пролив пускают?
   - Так мы в основном в Константинополь и сдаем товар. Кораблей нет у нас.
   - Так постройте.
   - Опасно это. И портов мало, где мы можем встать. А где можем, там пошлины дерут большие.
   - Ясно. Так товарищи купцы. Вы напишите, что вам надо, чтобы торговать на собственных судах. Хорошо подумайте, обсудите. Через месяц я буду ехать обратно, заеду к вам. Отдадите бумагу. Подумаем, может что и решим.
   На самом деле план у меня уже был. В средиземном море у нас еще оставался флот, точнее небольшая часть. В основном они размещались на Мальте и Ливорно. Императрица, вроде отправила еще тридцать кораблей из Балтики. С помощью этого флота, можно забрать несколько островов себе. Конечно не военной силой. А купить, или взять в бессрочную аренду. А флот, как гарант сделки, или ее подписания, если турки упрутся. Так же есть остров Мальта. В нашей истории Павел Петрович стал великим Магистром Мальтийского ордена. Можно провернуть тот же финт. Взамен гарантий неприкосновенности ордена, мы получим хорошую базу в западной части Средиземноморья. Только нужно будет пушки им поставить по мощнее, и гарнизон побоевитей. Чтоб всякие англичане и французы не смели зазевать пасть на мой остров. Я усмехнулся, уже считаю остров своим. Купцы, же должны будут обеспечить финансовую поддержку проекта на первоначальном этапе. Затем они будут платить пошлины за стоянку и охрану, что будет окупать содержание флота и баз в Средиземном море. Плюс к этому налоги, которые многократно вырастут, одно дело продавать все перекупщикам в Стамбуле, совсем другое продавать уже на биржах в Европе. А сколько товаров можно доставить из Африки и Америк. А если получится закрепиться в Средиземном море, то это даст шанс зацепиться за колонии в Африке, а это уже золото. Правда, тут уже сложнее. Нужно будет захватить Танжер или Гибралтар.Ну, Гибралтар у англичан, а с ними сориться не выгодно, основная часть экспорта идет именно на Туманный Альбион. А Танжер принадлежит толи испанцам, толи марокканцам. Во всяком случае, это более реальный вариант.
   Встреча с купцами второй гильдии носила более практичный характер. Больше всего меня интересовала ткацкая промышленность. На самом деле, в это время слово промышленность не использовали, его в обиход ввел Карамзин, в первом десятилетии девятнадцатого века, но мне удобнее мыслить, привычными мне терминами. Как оказалось, здесь все плохо. Нет, наличие самих фабрик присутствует. Но работа там полностью ручная. Идея использовать ткацкий станок, который выполняет ту же работу в несколько раз быстрее, купцам понравилась. Я пообещал им дать чертежи этих станков ближе к осени. Именно к этому времени Кочубей обещал их переправить мне, вместе с рабочими, которые в них разбирались. Купцы пообещали скинуться к этому времени. В общем мужики были с понятием.
   Если Москва встретила нас бравыми гусарами, то Тула сделала это проливными дождями, размытыми дорогами, в которых то и дело застревали колеса кареты. Лошади были забрызганы грязью по седло. Всадники, укрытые плащами по глаза, тоже не блистали чистотой. Я даже поблагодарил Лизу, что она поехала со мной, и мне пришлось взять карету. Не хотел бы я так мучиться. Аракчееву и Де Бри пришлось потесниться, так как я впустил в карету Берию. Его преждевременная смерть от болезни не входила в мои планы. Это привело меня к мыслям о Медицинском университете, который должен был открыться в Нижнем осенью. Благодаря Паше Строганову, мне удалось пригласить нескольких профессоров из Европы и Англии. Та легкость, с которой это удалось графу, заставляла задуматься над словами Бериио принадлежности Паши к Масонам. Чувствую, в будущем придется решать эту проблему. А на счет медицины, я был уверен, что работа Университета будет вполне успешной. Ведь часть знаний о медицине мы с Берией передадимсами. И если мои познания крайне ограничены, то Лаврентий Павлович представлял собой просто кладезь знаний. Я мог только дополнить его знанием из двадцать первого века. Но за здоровьем нужно следить повнимательнее, так как местные доктора и насморк могут долечить до воспаления легких.
   В городе мы разместились в доме купца первой гильдии Доронина. Сам он с семьей перебрался в столицу, оно и понятно, торговать с Европой лучше через Петровское окно.
   Одну из комнат в доме занимал Кулибин, трудившийся на оружейном заводе. После баньки, нас ожидал прекрасный ужин, с огромным количеством разносолов, черной и красной икрой, пирогами, печенным поросенком и прекрасным французским вином. Заниматься делами в этот день мне совершенно не хотелось, поэтому большой прием было решено провести только через день, чтобы успеть посмотреть завод.
   На следующий день распогодилось, выглянуло солнышко и унылое настроение, наступившее вместе с ненастьем, пропало. И даже утреннюю тренировку я провел в охотку. Сразу после завтрака, Берия ушел по делам школ. Мы же, с Лизой, Аракчеевым и Исаевым сидели в малой гостиной, где через некоторое время к нам присоединился Кулибин.
   - Иван Петрович, как работа по телеграфу? - спросил я.
   - Телеграфу? - переспросил Алексей Андреевич.
   - Это тот прибор, который нам весной показывал Иван Петрович.
   - Интересное название, греческое?
   - Да, пишу на расстоянии, - пояснил я, и кивнул Кулибину.
   - Произвели проводов на сто верст, доведем по первой до Серпухова. По вашей подсказке, вешаем провода на столбы, в три человеческих роста. К середине сентября как раз закончим.
   - Хорошо. Денег хватает?
   - Да, слава богу. Еще Сериков Иван Андреевич подмог десятью тысячами. Мы с ним порядились, что он за это две трети выручки в самом Серпухове получит, с линии Серпухов Тула. На московскую линию еще не рядились. Тут еще надо с московскими купцами переговорить.
   - Все правильно сделали, Иван Петрович. А с купцами я сам поговорю, когда обратно поедем. А сейчас предлагаю поехать на завод.
   За время пребывания Кулибина в Туле, оружейный завод обзавелся двумя цехами, в дополнение к уже существующим двум. И еще два возводились. Один из цехов был занят под железоделательный завод, который выполнял роль временного. Основные заводы я собирался построить в Куске, Кривом роге и Нижнем Новгороде. Почти весь завод перешел на сталь, которую выливал Кулибин. Из-за этого железоделательному цеху приходилось работать в три смены, то есть круглосуточно. Но и результат уже был. Две паровые машины, привезенные из Петербурга уже работали во всю. Одна из них выполняла роль насоса и привода к мехам. Другая была приводом сверлильного станка и станка для нарезки стволов. Нарезными делали стволы штуцеров, предназначенных для стрелков и егерей. Остальным шли обычные ружья. Паровой привод для сверла увеличил количество выпускаемых стволов до ста пятидесяти ружейных и десяти пушечных в день. Причем семь из десяти шли нарезными. К концу года планировалось удвоить выпуск, при условии достаточного количества ресурсов. Когда я спросил о рабочих, Кулибин заявил, что в городе работает множество небольших мастерских, изготавливающих ружья, и рабочих он найдет на первое время. А потом уже и Берия создаст здесь производственную школу, в которой мы обучим необходимый персонал. Ну, и на последок, тульские умельцы, которые как известно и блоху подковать смогут, преподнесли мне два пистолета, украшенных золотыми узорами и бриллиантами. Здесь же, в одном из цехов собирались еще две паровые машины. Одна для нужд завода, другая для нижегородских купцов, которые уже успели скинуться на новый механизм и собирались делать их в Нижнем.
   На следующий день к нам в дом съехались дворяне со всей губернии. В доме купца было не развернуться, но по счастью установилась хорошая погода, и часть приема перевели в сад, где были построены дополнительные беседки и навесы. Но все равно, гостей было так много, что они забили все беседки и навесы, а стоило там появиться мне, как в этом месте начинался такой ажиотаж, что я ощущал себя рок звездой. Я уже отвык от такого. В столице дворянство и так избаловано присутствием особей императорской крови. А в Нижнем постепенно привыкли, и не ходили за мной толпами, как фанатки за Димой Биланом. Как и в Москве, основной темой стала Нижегородская Дума. Ну, и то, что я стал наследником поперек батьки.
   Особо на счет думы я не хотел распространяться, но пришлось.
   - Ваше высочество, вы, как наместник императрица в нашей губернии, можете и у нас ввести думу? - услышал я вопрос, который, видимо, хотели задать многие, но не решались. Вообще свободомыслие у дворян присутствовало и цвело, правда, в основном в Петербурге, как-никак окно в Европу. В провинции же воспитание было намного строже, но и здесь молодые дворяне мучились от безделья. Все-таки зря бабушка дала эти вольности дворянству. Ничего, приду к власти, все изменится.
   - Как наместник, да могу. Но нужно созывать дворянское собрание, которое решит, стоит, или нет, собирать думу в вашем городе. Затем нужно проработать проект избирательной системы, затем его принять. Боюсь, господа у меня не хватит для этого времени, но обещаю, приеду к вам после рождества, и мы создадим думу.
   - Ваше высочество, у нас уже есть проект, за основу мы взяли Нижегородский. Думаю, что дворянское собрание его одобрит.
   - А я одобрю?
   - ??? - в глазах дворян стояло непонимание.
   - Для вашей губернии, я считаю, нужно дать больше голосов мастерам-оружейникам. Ваш город славится именно ими, и они должны быть хорошо представлены в будущей думе.
   - Мы поправим, а собрание можем провести уже через неделю.
   - Хорошо, пусть будет так.
   Ох, и намучаюсь я с этими думщиками. В Нижнем Новгороде уже столкнулись с огромным количеством проблем. Самой большой является распределение обязанностей. Губернское правительство пытается сбагрить обязанности на земства, а сбор налогов оставить у себя. Но земское лобби, представленное довольно широко, этому противится. Первым компромиссным решением стало обязательство дворян построить больницы за свой счет, и перевести их в ведомство земств. Но это одна проблема из множества. Слава богу, что они все-таки решаются. Где-то помогаю я, где-то справляются сами. Самое главное, чтобы научились пользоваться этой демократией. И чтобы я научился. Потому, что сам плохо представлял, что такое демократия и с чем ее едят. У нас в России, даже после развала СССР с правами и свободами было как то не очень. Но этим вопросом я в свое время довольно много интересовался, и главный вывод, который я сделал - это то, что демократия начинается с местного самоуправления. Именно демократия на местах дает новые фигуры, делает выборы любого уровня максимально альтернативными.
   Главное вводить эту демократию постепенно. Для начала в моих наместничествах. Затем это можно будет расширить и на другие. Но, наверное, самое главное, при демократии королей не казнят. Конечно, примером обратного может служить Англия, но можно же не доводить до этого.
   Новость о разрешении на создание местной думы быстро разошлась по всем гостям. Казалось, спал какой-то груз. И теперь царила атмосфера праздника и всеобщего веселья. К концу вечера я упился до изумления, хотя давал себе зарок, так больше не делать. Мало того, я еще пять тысяч проиграл в карты. Вроде и сумма для наследника не бог весть, какая. Но у меня все средства пущены в оборот, и я обычно радуюсь каждому свободному рублю. На эти деньги я мог бы построить еще паровую машину, или даже две.
   Но жалеть о содеянном я начал только утром. Больше конечно сожаления было от похмелья. Хотя позже, когда я почувствую себя получше, начну раскаиваться и о деньгах. И еще перед женой станет стыдно. Но Лиза все поймет, не смотря на юный возраст, она очень умна. Видимо жизнь в маленьком герцогстве заставляет.
   Тренировку утром я провел вяло, хоть это и помогло мне немного привести мысли в порядок. Но здоровье я решил поправлять проверенным веками способом. То есть рассол, баня и квас. Никакого алкоголя. После этих, исконно русских процедур, я направился на обед. Обеденная столовая купеческого дома - это не белый зал Петергофа, но и не изба крестьянина. Всех желающих разделить обед с наследником, дом вместить не смог. Но и без этого набралось достаточно гостей. Мне вдруг вспомнился Белый зал. Со времени своего вселения в это тело, я ни разу не был в Петергофском дворце. Да и в своей жизни в двадцать первом веке даже в Питере не был. Но воспоминание было настолько четким, что я даже немного испугался возможности потери контроля этого тела. Слава богу, этого не произошло, и я надеялся, что дальше воспоминаний дело не пойдет.
   После обеда все разъехались по делам, я имею ввиду мою свиту. Местный двор так и терся в доме. Берия поехал дальше разбираться со школами, и как всегда прихватил с собою Де Бри. Аракчеев уехал на испытания пушек с новыми стальными стволами, которые были почти вполовину легче чугунных громадин, притом же калибре и большей длине ствола. В артиллерии Алексей должен был разобраться самостоятельно, и необходимости ехать с ним не было нужды. Лиза была занята местным двором, вот уж точно мой личный пресс центр и отдел по связям с общественностью в одном флаконе. Нужно ей оклад положить.
   Даже Исаев меня покинул. И тоже на Тульский завод направился, подобрать ружья для своих казаков и для завтрашней охоты. Охоту я просто обожал. На коне во весь опор, с ружьем или с пикой. Причем не по полям, а по лесам, что само по себе не безопасно. Но дает такую порцию адреналина, что и в зимний мороз тебе жарко как летом.
   Налив себе бокал вина, я принялся за изучение того документа, который состряпали местные дворяне. В прочем в правке он не нуждался, разве что по количеству голосов приравнять мастеров к купцам. Вот в общем и все. Теперь за документы от Новосильцева. Вчера, когда мне их принесли, было не до них. Теперь есть возможность ознакомиться с ними поближе. Дела у графа шли хорошо. Он уже начал разработку металла и угля в районе Кривого Рога и Павлоградска. В Курске, писал Новосильцев, добыча железа не представляется целесообразным. Выходы руды слишком глубоко находятся. А в Кривом Роге недостатка в железе нет. Чуть ли не каждую неделю находят новый выход и залежи. Первую партию угля обещал отправить санным поездом по первому снегу. Сам лить сталь пока не может, строят железоделательный завод в Кривом Роге. Будет готов только к лету следующего года. Так, нужно будет поговорить с Кулибиным и отправить мастеров по литью стали к Новосильцеву. Можно вместе с ребятами из Англии. Может, придумают что-нибудь новенькое. Я в этом сам не черта не понимаю, только пытаюсь задать необходимое направление. Надеюсь, у них получится. Тогда будем выплавлять в место нескольких тонн стали в месяц, несколько тысяч тонн. Берия сказал, что Криворожские комбинаты выдавали миллионы тонн в год. Если мы сможем выдать хоть двадцать тысяч тонн в год, то сможем обеспечить себя сталью на ближайшие двадцать - тридцать лет. Этого хватит и на ружья и на пушки и на снаряды. А в конце письма ждало очень радостное сообщение. Новосильцев нашел богатую залежь селитры, недалеко от города Инкерман в Крыму, и обещает привезти зимой тысячу пудов, это около шестнадцати тонн. Ух, и пороху мы наделаем. Действительно царский подарок, ведь экономия пороха для учебы нашей армией вызвана не жадностью, а отсутствием этого самого пороха. А именно отсутствием селитры. А здесь сразу в промышленных объемах.Хотя Берия обещал еще более богатую залежь в Оренбуржье, но поисковая партия отбыла туда только месяц назад, и поиски эти могут затянуться на несколько лет. За эту находку нужно орден давать. Но это пока не в моем ведении. А сообщать об этом императрице тоже не стоит, придворные коршуны отобрать захотят, или погреть руки на этом. Ограничимся денежной премией. Черт, ну зачем я вчера проиграл пять тысяч. Нет, конечно, граф заслуживает гораздо больше, и получит больше. Но деньги у меня тают с катастрофической скоростью. Если б не деньги от Строганова, точнее получаемы нами от бизнеса в Англии, я бы уже был банкротом. А так, через две недели должен будет прибыть курьер с очередной порцией наличности. Надеюсь тысяч пятьдесят будет, до конца посевной доживу, а там оброк поспеет от моих крестьян. Все крестьяне, которые согласились перейти на четырехполья, освобождались от барщины, им давалась земля, на которой они отрабатывали барщину, не вся конечно, но в итоге я раздал почти четверть от того, что у меня было. А первым согласившимся я подарил колесные железные плуги, с двумя отвалами. Их у меня было только двадцать, но в Нижнем уже началось их производство. Не смотря на то, что в конструкцию было внедрено как можно больше деревянных деталей, плуг получался очень дорогим, около пятнадцати рублей. Но массовое производство, которое разворачивалось в Нижнем Новгороде, должно было удешевить его примерно на треть. К моменту моего отъезда уже было готово сто девяносто плугов. К следующей посевной их должно было стать около тысячи. Но их отдавать бесплатно я не собирался, крестьяне должны будут расплачиваться за них в течение четырех лет, и платежи будут включены в оброк. Затем, когда крестьянин расплатится, оброк будет уменьшен. Но я уверен, что крестьяне купят еще по плугу, увидев, как увеличивается урожайность. Помимо оброка, который собирался из расчета распаханной земли (я все-таки заменил систему, завязанную на количестве собранного урожая) и еще ряда факторов, крестьяне платили подушную подать, которую я отправлял императрице, точнее собирался отправлять. Эту систему я собирался распространить на всю страну, правда не раньше того времени, когда стану императором.
   На следующий день была охота. Уже в первый день я загнал кабана, Исаев, который также поехал на охоту, смог подранить лося, и мы носились за ним до шести вечера. Ночевать остались на небольшой полянке, где разбили лагерь. Мой шатер, стоящий в центре лагеря, мало напоминал палатки, с которыми ездят на природу в моем времени. Это был полноценный дом с несколькими комнатами, где я спокойно мог стоять в полный рост. Были даже кресла и столики, небольшая кровать с матрасом. Пока егеря и казаки занимались ужином, мы с Исаевым и Аракчеевым занялись стрельбой. В качестве мишени мы взяли пустой бочонок из-под пива. По результатам стрельбы я оказался последним, победил Исаев, как самый опытный стрелок среди нас.
   Берия, назвав охоту барским развлечением, остался в Туле, и продолжил работать по школам. Де Бри остался с ним. Не смотря на более высокий чин, граф не считал зазорным помогать Лаврентию Павловичу, и, как рассказывал в приватных беседах, многому у него научился, и продолжал учиться. Графа поражала работоспособность Берии, его феноменальная память, умение работать с людьми, найти к каждому свой подход. Целеустремленность, умение планировать на много шагов вперед, и умение импровизировать там, где это нужно. Системный подход к решению любой, даже на первый взгляд небольшой задачи. В общем, граф был очарован Берией и я понимал, что своего секретаря я потерял. Ничего, есть еще Дюжев. Дмитрий Павлович при первой встречи мне показался более рассудительным и основательным, чем Де Бри. Оно и не мудрено, Дюжеву уже полтинник, но он не часто попадался мне на глаза, и поэтому секретарем стал Де Бри. В этот раз, я своего секретаря Берии не отдам. Взял моду переманивать у меня секретарей.
   С охоты я вернулся только к вечеру следующего дня, уставший, но крайне довольный. После баньки и ужина я отправился на боковую, так и не приняв никого из дворян. Не до них мне было.
   Но всю последующую неделю я занимался дворянством. В основном вопросами Тульской думы. К концу недели состоялось дворянское собрание, на котором приняли проект думы, ответственным за проведение выборов был назначен Тульский губернский предводитель дворянства. Уездные предводители должны были оказывать всю посильную помощь. Так же, уездного предводителя я назначил своим заместителем в наместничестве, со всеми функциями и обязанностями, прописанными для наместника. Самому же князю Бельскому, губернскому предводителю, дал указания на счет моих личных инициатив и работы Кулибина. Чтоб в будущем между ними не возникло разногласий, из-за которых может остановиться работа Ивана Петровича. И через три дня я тронулся в обратный путь, в Нижний Новгород.
   В Москве мы опять остановились у Долгоруких, где нас встретили так же тепло, как и в прошлый приезд. Я решил задержаться в первопрестольной на несколько дней, этого должно было хватить на все мои дела. Планировался большой прием в Сенатском дворце, затем встреча с купцами, а потом мы с Луизой собирались на большую ярмарку, которая проходила в Москве раз в три года. Живи мы в двадцать первом веке, моя жена наверняка стала бы шопоголиком.
   Главным мотивом общения с дворянами опять стала Нижегородская дума, но здесь я уже ничего не мог обещать, наместником был не я, а князь Долгорукий. Правда он обещал подумать, и попросил меня прислать ему все документы, связанные с этим проектом. Я согласился, и даже сказал, что пришлю Лагарпа, в качестве консультанта.
   Встреча с купцами первой гильдии прошла довольно продуктивно. Под гарантии прибытия нашего военного флота в Средиземное море, купцы решили создать корабельное товарищество, и в течение двух лет построить до сорока барков, я же обещал взять на себя вооружение этих кораблей новыми стальными пушками, в рассрочку на пять лет.
   Купцы второй гильдии получили от меня десять специалистов из Англии с чертежами ткацких станков. За это я получил от них сто пятьдесят тысяч рублей, и по пятьдесят тысяч каждые полгода, в течение десяти лет.
   На ярмарку мы выехали большой компанией, в сопровождении князя Долгорукого с супругой, губернского и уездного предводителей дворянства, граф Орлов-Чесменский. Я был очень рад встретить графа, довольно интересного собеседника и приятного во всех отношениях человека. На приеме у князя Долгорукова, Алексей Григорьевич подарил мне прекрасную тройку рысаков, выведенных на его конезаводе. Кони одинаковой масти, изящные и предельно красивые, будучи впряженными в возок, развивали просто огромную скорость и могли двигаться таким образом очень долго. Для этого мира, скорость в пятьдесят километров в час была просто огромной. Именно эту тройку впрягли в открытую бричку, на которой ехал я, Луиза, граф Орлов и Берия. Казаки, под руководством Шелихова, могучим посвистом распугивали обывателей, оказывавшихся на нашем пути. Я наслаждался стремительным движением тройки, хотелось поддержать казаков свистом и криком. Алексей Григорьевич, заметив мое нетерпение, слегка улыбнулся, ведь не смотря на возраст, ему тоже хотелось, как в молодости показать свою лихость и силу. Что говорить, если он в свои шестьдесят стоял в стенке, когда я в первый раз его встретил.
   Ярмарка поразила меня своими размерами, из шатров, палаток, быстро собранных складов, вырос целый город. Казалось, сюда съехалась вся Москва, если не вся Россия. Ткани, платья, украшения, самовары, различные скобяные товары, лошади, коровы и даже верблюды. Здесь можно было купить что угодно. В итоге, на ярмарке мы провели почти пять часов. За это время мы успели два раза хорошо поесть, выпить бочонок вина, посмотреть выступление бродячих артистов и кулачные бои. Но единственное, что я купил, это четыре мальчика-негра. Как сказал купец, их захватили у турецких пиратов и не известно, откуда эти ребята. Иссиня черные ребята, не смотря на возраст не больше десяти - двенадцати лет, выглядели довольно крепко, и в будущем из них могли вырасти хорошие личные телохранители. В общем, я их купил, а на следующий день крестил в одном из московских соборов. В честь обретения детей, так как я был их крестным, им дали мое отчество и они стали Михаилом, Павлом, Петром и Гавриилом Александровичами, я дал большой прием, который в итоге вылился в серию балов по всей Москве, из-за чего мы задержались в городе на пять дней.
   - Лаврентий, ну что ты на меня так смотришь, я молодой, мне нужно отвлекаться, да и Луизе понравилось, - я отвел глаза от уставившегося на меня Берии.
   Мы заняли кабинет князя, для обсуждения предложения Берии. Он смог уговорить московских купцов профинансировать проведение телеграфа из Серпухова в Москву, при сохранении за мной половиной доли. Он успел это сделать за то время, пока я развлекался. Я тоже многое успел. Завел небольшой адюльтер с двадцатилетней княгиней Трубецкой. Наши отношения носили временный характер, и каждый из нас знал, что от этого хочет. На продолжение отношений никто не рассчитывал, только на небольшое любовное приключение, если выпадет возможность встретиться снова. Ольга, княгиня Трубецкая поразила меня своей образованностью, острым умом и таким же языком. Она могла язвить столь любезно и приятно, что не сразу становилось понятно, смеются над тобой или нет. Она с одинаковой легкостью могла быть наивной смущающейся девочкой, а буквально через минуту уже опытной светской львицей. Французским языком она владела много лучше родного, и когда она ругалась, создавалось впечатление что подтираешь зад нежным китайским шелком. В постели она была огнем, с ней я чувствовал себя настолько легко и непринужденно, что порой казалось, будто я знаю ее всюжизнь.
   Но недовольная мина Берии не дала мне погрузиться в воспоминания, и чего ему от меня надо?
   - Ваше высочество, вы отдаете себе отчет в своих действиях?
   - Слушай, Лаврентий Павлович, давай без этих загадок. У меня сейчас голова не соображает, говори, что хотел?
   - По-моему она у вас не соображает не только сейчас.
   - А ты не зарываешься? Ты с кем так разговариваешь? - тут же взвился я, да как он посмел так говорить со мной, будущим самодержцем. - Может тебе палок прописать, чтобы почтительнее стал?
   - Не имеешь права, дворяне освобождены от телесных наказаний, - парировал Берия.
   И правда, я произвел Берию в чин титулярного советника, дающий личное дворянство, и теперь он попадал под манифест о дворянской вольности. Вот черт!
   - Что на вас напало? Целую неделю вы только, и ходили по балам, я не говорю про ваши связи с некой княгиней. А если об этом узнает Лизавета Алексеевна?
   - Ничего она не узнает. А на счет балов, почему это я должен тебе отчитываться? Я молодой, светский человек, и ничего человеческое мне не чуждо. Так что не лезь не в свое дело, - не совсем логически завершил я свой ответ.
   - Хорошо. У нас начинается уборочная, и нужно к ней подготовиться. Нужно запустить две мельницы на паровом ходу, запустить производство самих паровых машин. Начинается первый учебный год, и не только в школах, но и в техническом и медицинском университетах. Еще нужно создавать Институт Общественных Исследований, я только в общих чертах представляю, что это такое, а ты даже не чешешься.
   - Успокойся, мы все успеем. Мне кажется, молодое тело убавило у тебя терпеливости. По поводу Института, то его я собирался открывать уже в Петербурге. В Нижнем сделаем пилотную версию, которую потом перенесем в столицу.
   - Пилотную?
   - Так в моем времени назывались сырые проекты, экспериментальные.
   - Можешь объяснить суть Института?
   - Могу. Только давай чего-нибудь выпьем, не то я помру.
   Через минуту внесли поднос с графином яблочного сока, в котором плавали кусочки льда из ледника, два бокала, и небольшой штоф пшеничного вина. То есть водочки. Приняв по пятьдесят, и запив холодным соком, я почувствовал себя намного лучше.
   - Самая главная цель института, создать нужное общественное мнение, вторая цель, выявить реальные настроения и устремления подданных. Список проблем, которые он должен будет изучать, огромен, здесь и межнациональные отношения, и межконфессиональные, отношение подданных к тем или иным законам, или действиям, начиная от недовольства местным сборщиком налогов, до ведения войны с Турцией. Так же институт должен будет выпускать периодические издания, в которых будут объясняться действия правительства, законов, и всего прочего. Так же институт позволит следить за настроениями подданных, когда мы введем какой либо выборный орган, чтобы мы всегда смогли успеть среагировать, и чтобы результаты этих выборов не были для нас неожиданными.
   - Мне почему-то кажется, что последний пункт и будет главным.
   - Так и есть.
   - Получается, у нас будет декоративная демократия.
   - Не совсем. В моем мире ее называли управляемой демократией.
   - На мой взгляд, разница не велика. Правда на западе демократия зависит от крупного капитала.
   - Именно. Я же хочу сделать так, чтобы демократией управлял император. А в остальном, эта демократия позволит более эффективно управлять страной. Богатые дворяне и купцы будут пытаться воздействовать на политику через выборы, а не строить планы по свержению монархии. Я же, реально управляя этой демократией, смогу внушить населению необходимость сохранения монархии. Затем, спустя десятилетия, когда самосознание подданных и их уровень образования позволит понять ущербность этой демократии, вводить элементы идеальной демократии. Но не раньше, чем те, которые 'пока свободою горим, пока сердца для чести живы', не повзрослеют. Чтобы не получилось так, как в ваше время. Революция, миллионы погибших, разруха в стране на десятилетия. Я хочу двигаться эволюционно. Для этого нужно хорошее образование, чтобы люди могли определять свои желания, и желания тех, кто их пытается вести. Чтобы те, кто знает что хочет, понимал, что принадлежит великой стране, и не делал ничего, что может ей повредить. Самое главное, нужно объяснить людям, что за все, что они делают, нужно нести ответственность. Этим я хочу победить масонов. А то они хотят объединения всей Европы. Готовы были помогать Наполеону. Если бы мы изобрели атомную бомбу, отдали бы ее секрет всем, кто пожелал бы.
   - Грандиозные планы, - усмехнувшись, произнес Берия.
   - Вы не согласны?
   - Только с необходимостью демократии.
   - Позвольте объяснить. Для нынешней России демократия вредна. Потому, что она не знает, что с ней делать. Институт предназначен и для того, чтобы постепенно, исподволь объяснить населению, что это такое. Мелкие демократии, на основе губерний, должны стать тренировочным полигоном. Как для населения, так и для власти. И воспитать в них понимание, что государство это они, а они это государство. Чтобы все население почувствовало свою принадлежность к государству, и не путем воровства у последнего. Тогда можно спокойно вводить демократию. Кроме того, при демократии нельзя ввязаться в ненужную войну, как это делала Россия на протяжении долгого времени.
   - Все это слишком идеализированно. Вы должны это понимать.
   - Я хорошо это понимаю. И понимаю, что идеала достичь нельзя. И уж точно нельзя вести народ к идеалу силой, все равно ничего не выйдет.
   - Это хорошо.
   - И спасибо, что пытаетесь отдернуть меня от не совсем праведной жизни.
   - Не за что. Я все понимаю. Нечаянно свалившаяся власть, богатство, в мире золотого века России. Думаю, мы с этим справимся.
   Уборочная прошла великолепно. Я получил свой оброк, порядка полумиллиона рублей. Это при том, что мои земли не обрабатывались, так как я отменил барщину. Зато на освободившейся территории начал разводить овец и коров. Работников я легко нашел среди крестьян, которые с радостью соглашались работать за десять рублей в год. Доход, конечно, был пока не тот, на какой я рассчитывал. Все-таки стада были еще маленькими. В страну завезли мясные породы быков, Абердин-ангус и Герефорд, а так же голландские молочные породы. Для дальнейшего развития я пригласил селекционеров из Англии и Голландии.
   Мои крестьяне, получившие консультации от агрономов, смогли собрать урожай сам-восемь. А те хозяйства, что пользовались колесным металлическим плугом сам-двенадцать. Перед холодами я заставил их еще раз распахать поля, но не засевать. Корни сорняков, вывернутые вместе с землей, должны были вымерзнуть за зиму, что еще бы подняло урожайность. Слух распространился и на другие деревни, которые знали о хорошем урожае соседей, и они тоже решили перед зимой распахать поля, а также заказать плуги. На экспериментальном поле, были отобраны сорта с наибольшим количеством зерен на колосе. На следующий год, обор должен был продолжиться, эта программа была рассчитана на пять лет, после чего, нужно было начинать накопление полезного материала, для распространения по остальным хозяйствам.
   Плуги заказали и многие дворяне, благополучие которых зависело от урожаев их крестьян. Это принесло мне еще пятьдесят тысяч и обещало много больше в будущем.
   Черносошные крестьяне собрали неплохой урожай турнепса, как листьев, так и корней. Теперь можно было ожидать увеличения числа скота и у крестьян. Да и голод теперь им не грозил, в случае чего, они могли питаться тем же турнепсом, урожайность которого была сравнима с урожаем пшеницы в хозяйствах с железными колесными плугами. Те, кто засеивал поля клевером, помимо сена, получили хороший мед, можно было надеяться, что денежное довольствие крестьян увеличиться, и со следующего года, можно будет поднять размер оброка. Появление денег у крестьян имело еще один положительный момент, оживет внутренний рынок, крестьяне понесут деньги купцам, те промышленникам, а последние смогут расширить производство. Поля, засеянные овсом, позволят увеличить поголовье лошадей. Это хорошо и для крестьян, многие все еще распахивали поле, используя в качестве тяги для сохи себя самих, хотя некоторые хозяйства заинтересовались герефордской породой быков, в качестве тягловой. Так же увеличение производства овса означало и возрастание поголовья армейских коней. А армию в будущем я хотел сделать максимально мобильной, и это касалось не только пехоты, сколько артиллерии. Мне было прекрасно известно выражение: при двухстах орудиях на километр, о количестве противника не спрашивают. А Суворов показал, как воевать, используя мобильную артиллерию. Именно так зачастую Суворов разбивал большие армии, чем у него.
   Наши школы приняли первых учеников, около восемнадцати тысяч, так что появилась надежда на появление в новом веке большого числа образованных людей, которые будут двигать экономику в будущем. На первом этапе решили сделать не слишком насыщенную программу. Сначала письмо и чтение, ведь подавляющее большинство детей были не грамотными. Здесь помогла княгиня Дашкова, которая распорядилась в императорской академии придумать учебники по русскому языку. И с этим она справилась блестяще, с этими учебниками даже мне стало понятно, когда надо писать ять, а когда нет. Были даже сочинены мнемонические стихи, для более легкого запоминания. В принципе, во многих словах написание буквы ять было обусловлено отличным от е произношением, которое во времена Петра было хорошо слышимо, в это же время таких слов осталось меньше. В некоторых случаях уместнее было бы использовать букву Ё, которую как раз и ввела княгиня Дашкова, но большинство еще использовали букву ять. В наших школах эту букву было обязательно писать в слове всё, а не как раньше всѣ. Использование буквы ять было обусловлено и смысловой разницей. Например, слово есть, которое третье лицо глагола быть, и ѣсть, которое глагол кушать. Лечу (по воздуху), и лѣчу (людей). В Петербурге на счет ять идут грандиозные баталии, кто-то хочет заменить буквой Ё, кто-то призывает оставить. Но пока эта буква остается, и в высшем обществе существует мнение, что ѣ является знаком отличия грамотных от неграмотных. Но наши ученики учили язык с ятями с ерами и другими исконно славянскими буквами.
   Еще одним событием стал первое соревнование по футболу, которое длилось два месяца и в котором участвовали восемь команд со всей губернии. Победила команда из уездного города Княгининъ, что стало сюрпризом даже для меня. Турнир прошел в два тура, и каждая из команд сыграла по четырнадцать матчей. К участию допускались команды из тех городов, в которых было футбольное поле. Уровень игры, показанный командами, оставлял желать лучшего, но большего ожидать не стоило. Победителям я презентовал пятьсот рублей, и на этом чемпионат кончился.
   Но самое главное, я решил запустить проект железной дороги. На это меня подбил Берия, примерно в середине сентября.После второго выхода, я принимал просителей, и вдруг Берия, который должен был помогать Дюжеву просеивать просителей, зашел сам.
   - Лаврентий Павлович? Проходи, садись.
   Я был несколько удивлен временем, которое выбрал Берия для моего посещения, но не самим фактом. То, что он что-то готовил, я знал еще месяц назад, когда мы были в Москве. Мне об этом сообщил граф Де Бри, который не смотря на восхищение талантами Берии, согласился присматривать за ним. Алексей Васильевич рассказал, что Лаврентий Павлович сильно интересовался ценами на железо, объемами производства и много чем еще. Спрашивать напрямую я не стал, решив подождать, когда он сам придет со своим предложением. Ну не мог же он что-то делать просто так. Не тот человек.
   - Что ты хотел мне предложить?
   - Можно сначала вопрос?
   - Конечно.
   - Почему ты не занялся еще железной дорогой?
   - Занялся, я рассказал основные концепции Кулибину, он занимается разработкой. Жду, когда они закончат.
   - Зачем? Паровоз пусть разрабатывают. С чем-то им могу помочь я. Но железную дорогу строить надо уже сейчас. Англичане уже имеют первые образцы. Если ты хотел чтобы наши люди сами до этого дошли, то я не против. Даже поддержу. Но у нас уже огромная страна, нужно начинать строительство уже сейчас. Причем начать с второстепенных участков, а когда на них набьем руку, перейти на остальные. Вот бумаги я все рассчитал.
   - Посмотрю позже. Но у меня вопрос. Откуда ты собираешься брать людей?
   - Сделаем так же, как было и в нашей истории. Будем заключать подряды. С государственными крестьянами на прямую с артелью, с крепостными через помещика, с оплатой отдельно помещику и крестьянину. Чтобы они все с крестьян не брали. Ну и конечно нужно будет построить паровые копры и экскаваторы. Примерные чертежи у меня есть. При нынешних мощностях мы сможем начать самый главный участок. Кривой Рог - Павлоград. Как только мы свяжем угольный бассейн с железорудным, можно будет начать строительство участка на Курск и с Курска на встречу. Правда, с Курска, скорее всего работы будут идти медленнее, из-за малого количества железа. Но нужно начинать строить железоделательный завод в Павлограде, А в Туле и Нижнем Новгороде построить рельсовые.
   - И сколько будет стоить первый этап?
   - С постройкой необходимых заводов, разработкой инструментов и машин, созданием инфраструктуры, и возведением вагонного завода, около восьми миллионов рублей. Это по самым нескромным данным. Но я считаю, можно будет снизить эту цифру на три, три с половиной миллиона. А часть сэкономленного, пустить на службу безопасности, которая будет следить за выполнением договоров, и бороться с коррупцией и взятками.
   - И мы получим в будущем хорошую спецслужбу.
   - Вы правы, ваше высочество. Я про это тоже написал в записке. Спецслужбы нам нужны, а это будет прекрасной школой, в которой мы получим опыт и отсеем ненужный материал. И, конечно, создадим некую репутацию. Только мне нужны будут полномочия.
   - На счет полномочий не беспокойся. Бабушка мне их даст. Если нет, то, как ты и говорил, ей осталось чуть больше года. К этому времени нам бы дай бог закончить подготовительный период, а там власть будет у меня. Но меня интересует, где мы возьмем нужные миллионы.
   - Они пока не нужны. До следующей весны нужно около двухсот тысяч рублей. Затем, на период с апреля по ноябрь, нужно будет миллион - полтора. Думаю, это можно будет занять, под небольшой процент, или под пай от будущего использования дороги.
   - Хорошо. Я прочитаю проект, но могу сказать, что согласен. Двести тысяч у меня есть. Я выдам их тебе. Также присваиваю тебе титул статского советника, что соответствует чину бригадира, пятый ранг табели о рангах. Назначаешься президентом русской железной дороги, название придумаем позже, я буду шефом. Необходимые полномочия и остальные юридические тонкости напишешь мне, я составлю документ.
   - Я уже написал, - сказал Берия и улыбнулся. Да, как я знал, что он что-то готовит, он знал, что я соглашусь на все его предложения.
   За работу Берия взялся очень рьяно. Пока я устраивал переписку с Екатериной, и создавал товарищество русской железной дороги, Лаврентий Павлович, оставив заместителями вместо себя в школьном ведомстве настоятеля Свято Троицкого монастыря Нижнего Новгорода, отца Феодосия, Чеботарева, Лагарпа и князя Кутасова, курирующего образование в думе, отправился в Тулу. Естественно вместе с Де Бри. Включив в свою организацию Кулибина и его помощников, он скинул проект телеграфа на графа Де Бри. Сам же занялся паровыми машинами. Были сформированы три отдела, один для постройки завода в Нижнем Новгороде, второй в Туле, а третий в Павлограде. Были разработаны планы и полнейшая документация к новым заводам. Новосильцев сформировал партию по изысканию лучшего маршрута между Кривым Рогом и Павлоградом. По причине отсутствия большого населения проблем с получением земли в использование не было. Помещики отдавали землю за паи, или под небольшой процент на пять лет. Государственные крестьяне получали взамен участки от канцелярии ЕИВ. Крестьяне получили информацию о необходимости в следующем году большого количества строительных артелей для земляных работ. В это время началась проектирование паровозов и вагонов к ним. Другая группа проектировала копры и экскаваторы. В Туле и Нижнем собирали паровые машины для будущей строительной техники и для новых заводов. Новосильцев, как и обещал, увеличил добычу железа и угля, караваны, которых непрерывно шли в Тулу и Нижний Новгород. Перевозка такого количества товаров была бы очень накладна, но часть расходов брало на себя купечество, которое на этих же подводах отправляло товар на черноморские порты. В Тулу так же была отправлена первая партия селитры. В городе оружейников из нее тут же сделали порох и проверили ее пригодность. Порох оказался превосходным, и Новосильцеву был отправлен заказ на постоянные поставки. В России селитра входила в перечень товаров, которые были необходимы к оброку. Ее собирали в специальных ямах, куда сваливали все г... продукты жизнедеятельности. Но этого не хватало, и приходилось закупать порох заграницей. Отсюда его дороговизна, и три выстрела в год на солдата для учебы. Но Новосильцев, по его словам, нашел огромное месторождение селитры, самого нераспространенного компонента для производства пороха, что значительно увеличит количество производимого пороха. Причем увеличит в разы. По совету Берии, рудознатцев, которые обнаружили селитру, отправили к Никите Никитовичу Демидову на Урал, так как там должны быть залежи этого ресурса. А партия, отправленная в Оренбург, так же присылала положительные реляции о ходе изыскательных работ. Ими уже было обнаружено два района с входами селитры. Можно было надеяться, что в скором времени мы будем производить достаточно пороха для собственных нужд.
   Оброк селитрой, единственный не денежный оброк, который я оставил за селянами. Остальную часть оброка и барщину заменил денежным оброком. Многие крестьяне, для уплаты оброка шли работать на мануфактуры и заводы, за заработную плату, примерно за рубль - полтора в месяц, рассчитывая с этих денег уплатить оброк. Но, несмотря на высокий уровень подати, у крестьян появились живые деньги на руках. Этому способствовал хороший урожай, полученный не только там, где пользовались колесными стальными плугами, но и в остальных землях. А все потому, что крестьяне не отвлекались на работу по барщине, и больше времени уделили своим наделам. При этом, в некоторых деревнях местное кустарное производство сделало столько товаров, что их стали продавать на ярмарках. Появилось множество крестьянских артелей, занимающихся строительством, которых подключали для строительства новых цехов и дорог в губернии. Появление живых денег у такого количества народа вызвало оживление местной торговли. В большом количестве скупались различные скобяные изделия, ткани. Многие хозяйства завели больше живности. Появление спроса подстегнуло купцов и промышленников, которые озаботились насыщением растущего рынка новыми товарами. Помещики начали возводить мануфактуры и заводики на своих землях, или сдавать ее купцам под те же цели. Собственно этой цели я добивался, заменяя товарный оброк и барщину, денежным оброком. Через год или два, те дворяне, которые построили мануфактуры и заводы, поймут, что производство выгоднее предыдущих источников дохода.А основным рынком сбыта могут быть крестьяне, у которых есть деньги. Это должно будет послужить стимулом для замены барщины, денежным налогом. Я же собирался им в этом всецело помогать, и направлять. Но для этого они должны будут созреть. А затем, через думу, можно будет ввести новый закон.
   Плюс ко всему, в ближайшее время станут востребованы машины, используемые на заводах. И если помещики могут их заменить своими крепостными, то купцам придется раскошелиться. Но в будущем именно те, кто перешел на машинный труд, будут впереди. На всех государственных предприятиях мы ввели отделы, которые занимались разработкой новых машин, могущих заменить человека, или ускорить его работу. Результатов пока не было, если не считать таковыми различные молоты и прессы от привода паровой машины. Но, как говориться, Москва не сразу строилась. Введение ткацких станков и другой машинерии, привело к уменьшению количества пеньки на рынке, которую обычно перепродавали в Англию. Зато значительно увеличился выпуск канатов и парусин. Что привело к небольшому снижению цены на эти продукты и к увеличению числа желающих получить ткацкие станки. Думаю те купцы, которым я продал технологию, смогут отбить все свои затраты.
   Торговая компания, через которую осуществлялись сделки с английскими купцами и торговцами, принесла колоссальную прибыль, два с половиной миллиона. Что на пятьсот тысяч больше, чем я рассчитывал. Плюс ко всему наш игровой бизнес в Англии также радовал прибылями, но большая часть этих доходов шла на создание и поддержание сети агентов, возглавляемой Витей Кочубеем. Мне перепало с этого только триста тысяч рублей. Зато теперь не придется волноваться за финансирование железной дороги.
   Но самое главное произошло в конце ноября. Двадцать четвертого числа произошло торжественное открытие линии телеграфа Москва Нижний Новгород. На самом деле линия была Владимир Нижний Новгород, но сам Владимир уже был соединен с Москвой. Теперь у меня была оперативная связь с Москвой и Тулой. А следующей весной должны будут начаться работу по линиям Курск - Тула и Москва - Санкт Петербург. Мной было получено высочайшее разрешение на строительство этих линий. Столичные придворные тут же повернули носы по ветру, и предложили Екатерине создать необходимое министерство. Но я успел их упредить, и задача создание нужного министерства легла на мои плечи. Чем я и должен был заняться по прибытии в Петербург. Правда, это прибытие откладывалось на неопределенный срок, но не раньше апреля следующего года. Телеграфные линии, узлы обслуживания, небольшой цех, где производилось необходимое оборудование, кроме Нижегородского заводика, производившего проволку и принадлежащего купцу второй гильдии Пахомову Аристарху Петровичу, вошли в предприятие под названием ДальСвязь. Это название настолько ассоциировалось с самим телеграфом, что по прошествии нескольких, лет стало нарицательным, почти полностью вытеснив само слово телеграф. Все доли предприятия принадлежали только мне, и на основе этой компании я и собирался создавать министерство связи.
   В качестве узла связи служил новенький бревенчатый дом, довольно просторный, чтобы вместить телеграфистов, писцов, принимающих послания, и прочий обслуживающий персонал. В главном зале собрались только самые знатные люди. Я, Луиза, наш гофмаршал Николай Николаевич, барон Кнорринг, граф Каховский, генерал Коныгин, Аракчеев, бригадир Исаев, Чеботарев, Лагарп, упомянутый выше купец Пахомов, лидер думских купцов, купец первой гильдии, одновременно самый богатый купец в Нижнем Новгороде, Евстигнеев Сергей Алексеевич, настоятель Троицкого Монастыря отец Алексий, и лидер от крестьянской думской фракции, с говорящей фамилией Иван Пашня, сын Иванов. С этим ушлым крепостным, а он был именно крепостным, а не свободным, я познакомился во время обсуждения законопроекта о земских уездных больницах. Во время перерыва одного из заседаний, он набрался смелости и подошел ко мне. Вне очереди, растолкав дворян, которые также хотели поговорить со мной. Дворяне,конечно, начали возмущаться, но мне крестьянин стал интересен, и я пригласил его в свой кабинет, который появился у меня сразу после избрания второй думы.
   - Ну, проходи, присаживайся, говори, как зовут, кто есть, - говорил я ласково, немного улыбаясь.
   Я вообще заметил, что мне от Александра передалось довольно много обольстительности, и дипломатичности. Это подействовало на посетителя, и скованность, проявленная сразу после той наглости, которую он продемонстрировал при пробитии ко мне, начала отступать. Хотя это могло быть и хорошей игрой. Я еще раз взглянул на просителя, но не заметил в нем актера, хотя хитринка, присущая всем нашим крестьянам в нем была.
   - Иван я, крепостной его светлости князя Кутасова.
   - Постой, ты крепостной, но почему в думе?
   - Так, его светлость пожелал, чтобы мы тоже участвовали, вот мы и голосовали за нашего князя. А еще место было, так это, меня выбрали.
   Ясненько, князь озаботился поддержкой электората, дав избирательные права своим крепостным. Ну-ну, как бы боком потом не вышло самому лендлорду. Хотя, что это я распереживался, сам к этому стремлюсь.
   - И что хотел? - спросил я после небольшой паузы, убедившись, что крестьянин без разрешения говорить не будет.
   - Так вот я и говорю. Наш князь-батюшка, затеял больницы строить, а мы-от совсем за, всеми селами, за нас говорившими. Этож скока у нас работников прибавится. А ешо и рекрутов в солдаты мы смогем больше дать, если дитятки сразу после рождения умирать перестанут. Да и нам самим лучше будет, дольше пахать смогем.
   - Сам все придумал, али князь подсказал?
   - Сам! То есть нет. Прости царь батюшка.
   - Ничего-ничего, рассказывай далее.
   - Говорил с попом в нашей деревне, с отцом Алексием. Ну, и с князем тоже было. Так вот, нижайше просим вас, царь батюшка снизойти до нашей беды.
   - Да какая беда. Не беспокойся, идея здравая, я уже говорил со многими и буду дальше. Всех уговорю, будут больницы.
   - Ой, спасибо, батюшка, мы от всего села подарок вам сделали.
   И Пахомов протянул мне искусно сделанный серебряный браслет. На такой и верно вся деревня работала.
   - За подарок спасибо, - браслет я взял, не хотел обижать крепостного. Но нужно было и отдариться. Можно было бы и пренебречь, но крестьяне не настолько богаты, чтобы дарить такие подарки.
   - Дмитрий Павлович, - позвал я своего секретаря, - хочу подарить селу этого крестьянина два плуга колесных, организуй все, будь другом.
   - Сделаю ваше высочество.
   В общем, такое было знакомство. После этого случая, Пахомов получил славу любимчика царевича, и само собой стал лидером крестьянской фракции. Больше всего этому был рад князь Кутасов Игорь Павлович, так как получал довольно большое влияние в Думе и мог надеяться на место губернского предводителя в недалеком будущем. Сам князь занялся проектом образования, который возглавлял в то время Берия, и активно привлекал к этому как крестьян, так и духовенство, так же представленное в думе. А когда Берия уехал заниматься железными дорогами, возглавил образовательный комитет при наместнике, то есть получил реальную власть.
   Такого человека я не мог не пригласить на презентацию ДальСвязи. Первым сообщением, ушедшим в Москву было: 'Как погода тчк Александр тчк'. Через пятнадцать минут ожидания пришел ответ. Когда его зачитывал связист, в зале установилась абсолютная тишина. 'Мороз и солнце зпт день чудесный тчк Берия тчк'. Это вызвало бурю радости у присутствовавших.
   Тут пришло еще одно сообщение. 'Князь Долгорукий ждет на праздники тчк Берия тчк'. Я дал ответ. 'Буду ко дню рождения тчк Александр тчк'.
   До отъезда оставалась неделя, которую я посвятил своей жене. Точнее подготовке к визиту к Московскому Наместнику. Мы покупали подарки и гостинцы, шили новые наряды Луизе и фрейлинам. А между тем моя ДальСвязь уже начала приносить прибыль. Станцию оккупировали молодые дворяне и барышни, и слали сообщения невидимым получателям. Появилась мода на знакомство через телеграф. Стоимость одного знака была не маленькой - одна копейка, но счет уже шел на тысячи рублей. Купцы не отставали от молодежи, преследуя цель выгоды. Чувствую, скоро придется прокладывать дополнительные линии, как это сделали между Тулой и Москвой, причем на деньги местных купцов, получивших право на половину выгоды. Проведение телеграфа до Санкт-Петербурга также оплачивали купцы, которые уже смекнули о возможных выгодах. Они бы с радостью и остальные линии освоили, но не было необходимого оборудования и материалов. А для их производства не хватало людей, мы впитали почти весь запас ремесленников из Тулы и Нижнего Новгорода. Сейчас активно сманивали людей из уездов и деревень, в первую очередь из черносошных крестьян, имевших некоторую свободу.
   В Москву мы отправились первого числа зимы. Санный поезд из десяти повозок быстро шел по укатанному снегу. Через шесть дней, как я и рассчитывал, мы уже были в Москве, где в кремлевском дворце нас принимал князь Долгорукий. Там же во дворце в это время обитали и Берия, Де Бри и Кулибин. После теплой встречи был запланирован торжественный прием, на котором присутствовало высшее дворянство Москвы. К моему сожалению, княгини Трубецкой не было, она уехала в Петербург. Что ж, будет меньше поводов для ревности. Оттянуться в волю не дал Берия, предупредив о насыщенной программе на следующий день. Пришлось себя сдерживать и ограничивать. Но я успел за это время выиграть в покер семь тысяч рублей. В свой прошлый приезд я научил нескольких местных дворян этой чудесной игре, и теперь имелось множество желающих сразиться с будущим императором. Развить успех мне не дала Луиза, утащившая меня на танцы, точнее на танец.
   - Darling, j'espère que vous n'êtes pas trop perturbé par l'absence de la princesseTroubetzkoy? (Милый, я надеюсь, ты не сильно расстроен отсутствием княжны Трубецкой) - спросила меня Луиза.
   От неожиданности я чуть сбился с ритма, но ответил на автомате.
   - Mais est-il?(А должен?)
   - Мне показалось, что в прошлый приезд вы хорошо общались.
   - Княжна оказалась хорошим собеседником.
   - Надеюсь,ты меня с ней познакомишь, и впредь мы будем общаться вместе.
   - Конечно, любимая.
   Твою мать! Да моя маленькая Луиза все знает. Нужно срочно озадачить свою суженную будущей беременностью. Все время нашего общения, я пытался всячески избежать этого, действуя по инерции от прошлого мира. В той жизни, дети не входили в мои жизненные приоритеты. И вообще, я считал беременность в этом возрасте не самым лучшим исходом в отношениях. Но здесь, точнее сейчас, в это время, беременность в шестнадцать лет была обычным, рядовым явлением. Как я сам помнил из истории, у Александра и Элизы, детей не было. Две девочки, которых родила Луиза, и умершие в младенчестве, были со стороны. Сам император, по слухам на стороне сделал аж одиннадцать детей. Изменим историю, сделаем своих детей.
   Утро началось стандартной русской гимнастикой, которую, несмотря на всю свою природную лень, я не пропускал. Она позволяла поддерживать себя в хорошей физической форме. И хоть в России был не принят культ тела, я добивался от себя определенных результатов. Строгое ограничение себя в еде, правда только в количестве, и совсем немного в качестве, позволили существенно сократить жировую массу тела. Мышцы, не имеющие титанических размеров, тем не менее, были вполне рельефными, на животе имелись необходимые кубики, узкая талия, которой я не позволял расползтись, гармонично контрастировала с плечами,раздавшимися в последние полтора года. Рельефные мышцы на руках свели с ума мою красавицу Екатерину Трубецкую, и продолжали сводить мою жену. Движения мои приобрели грацию крадущегося тигра, как говорил мне Чеботарев. В этом мне сильно помогли уроки танцев от француза Луи Пети, и уроки фехтования от испанца Роберто Родригеса, мастера дестрезы. Это испанское искусство фехтования, во многом напоминает танцы, так как большой упор делается на работу ногами во время поединка. Занятия же танцами, помогают в плавности движения. После каждого занятия у горячего испанца, мои ноги гудели как после шестидесяти километрового перехода. Но после этих занятий я стал выигрывать четыре поединка из пяти у лучшего из моих гвардейцев, Андрея Вышнегородского.
   После умывания, мы с женой проследовали в обеденный зал. Там уже нас ждали супруги Долгоруковы, Берия, Де Бри, Аракчеев. Завтрак начался молча, и только после утоления первого аппетита пошли разговоры.
   - Слышали, кого назначили командующим на Кавказ для борьбы с персами? - спросил князь Долгоруков, и, не дожидаясь ответа, сказал, - Зубова Валериана. Никак по протекции Платона Александровича.
   - Я тоже так думаю. Слышал, что Зубов составил проект по завоеванию Передней Азии, чуть ли не до Тибетских гор. Самое главное, он смог убедить в этом мою бабушку, - ответил я.
   Вообще эта затея в нашей истории не увенчалась успехом. По смерти императрицы, Павел велел прекратить военный действия, в связи с огромными расходами. Естественно, большая часть этих расходов оседала в карманах графов Зубовых, что не могло понравиться новому императору.
   - Думаете это невозможно? - спросил князь.
   - Напротив. Вполне по силам, даже Валериану Александровичу. Но вот удержать эти территории мы не сможем. Продержимся там лет двадцать, не больше. К тому же сама компания будет крайне затратной. А у нас и так неосвоенных территорий на востоке столько, что еще и нашим внукам хватит.
   - Право слово, я с вами согласен. Но почему вы не сказали это императрице?
   - Во-первых, мне кажется, ей уже об этом говорили. И если она не прислушалась к ним, то это означает, что планы Зубова совпадают с какими-то задумками самой императрис. Во-вторых, мы должны исполнить союзнические обязательства по отношению к Кахетии. Это позволит нам расширить границы империи. Ну, и в-третьих, когда мы прогоним персов с Кавказа, можно будет указать на нецелевые расходования средств, и прекратить компанию, вытребовав с Ага-Магомет-Хана хорошую контрибуцию и ряд политических и экономических условий.
   - Дай бог, чтобы все было так, как вы сказали.
   - Все будет, Петр Петрович, все будет.
   После завтрака, по приглашению Берии, мы поехали за город. Мы - это сам Берия, Аракчеев, Кулибин и восемь казаков личного эскорта Лаврентия Павловича, которые, как он сам говорил, должны будут составить основу для силовой группировки нарождающейся службы безопасности. Мы ехали по Нижегородскому тракту примерно верст десять, затем свернули на север, и там по небольшой тропинке еще весть пять.
   - И куда же ты нас ведешь, Сусанин, - спросил я.
   - Это сюрприз. Вам понравиться. Скоро уже будем, за тем холмом поляна будет, нам туда и надо.
   За холмом и вправду открылось большое поле, на котором изредка виднелись одинокие деревья. А возле тропы стояло несколько шатров и палаток. До нас донесся запах костра и еды. Нас уже встречали. Выпив горячего чая, я не утерпел и потребовал показать то, ради чего нас сюда позвали. Еда может подождать.
   - Пойдемте за мной, - позвал нас седой артиллерийский капитан. Я вспомнил его. Он воевал со мной во время Польского похода, и я назначил его помощником Кулибина в артиллерийском отделе.
   Мы прошли на край палаточного лагеря, где нашему взору открылись... что-то открылось, закрытое в холщевой тканью. Помощники капитана быстро сдернули накидки и под ними оказались две пушки. Первая, которая поменьше, покоилась на тяжелом деревянном лафете, напоминала сорока семи миллиметровую пушку Гочкиса 1885 года. Вторая, на колесном лафете с сошником, была копией восьмидесяти миллиметровой легкой пушки Круппа, 1877 года.
   - Это то, о чем я подумал? - невпопад спросил я.
   Мои спутники удивленно посмотрели на меня, но ничего не сказали, начальник все-таки. И только Берия понял, о чем я говорю.
   - Это новое слово в артиллерии, - начал капитан. - Это 47 миллиметровая корабельная пушка.
   Он указал на пушку Гочкиса.
   - Не смотря на более маленький калибр, способна послать снаряд по прямой наводке до 15 кабельтовых, или по навесной до двадцати пяти. То есть, до пяти верст. Вторая, полевое орудие. Калибр восемьдесят семь миллиметров, дальность по настильной траектории до шести верст. Скорострельность у первой пятнадцать выстрелов в минуту, у второй восемь.
   - Не может быть! - воскликнул Аракчеев, как наиболее близкий к артиллерии человек.
   - Может, может, - ответил Берия, - сейчас и посмотрите.
   Результаты, показанные пушками, можно было назвать близкими к заявленным. После стрельб, казаки и артиллеристы, стали укладывать все богатство, мы же приступили к горячей каше с мясом и питью.
   - А почему нельзя использовать маленькую пушку для полевой артиллерии? - спросил Аракчеев у Берии.
   - Производство лафета очень дорого. Для полевых сражений она не сильно подходит, при своем небольшом калибре, она весит больше, чем полевая, которая вместе с колесным лафетом имеет вес двадцать пять пудов, а корабельная на этом же лафете будет весить тридцать пять. А в поле калибр играет главную роль.
   - А почему 87 миллиметровая не подходит для кораблей?
   - Подходит, вполне. Но скорострельность небольшая.
   - Вооружение кораблей можно будет комбинировать, для обстрела крепостных сооружений и бастионов использовать 87 миллиметровую, для морских сражений 47, - предложил я. - А сколько стоит одна пушка?
   - 47 мм - почти девятьсот пятьдесят рублей. 87 мм - почти восемьсот пятьдесят. Лафет железный еще сто.
   - Много, - задумчиво произнес Аракчеев.
   - Снаряды тоже,наверное, дорогие?
   - Осколочные сто шестьдесят рублей, зажигательные сто десять.
   - Ах..еть, - только и мог сказать я.
   - К весне построим завод пороховой и снарядный цех, можно будет снизить в два раза.
   - Для армии это пока очень дорого. А вот для флота сойдет. Сколько пушек произведено?
   - Из удачных образцов, три 47 миллиметровой и две 87 миллиметровые. По сорок снарядов к ним. В смысле не к каждой, а к каждому типу.
   - Мало.
   - Нужны деньги.
   - К рождеству поеду в Петербург, поговорю с императрицей, должна выделить нужную сумму.
   - А мы пока будем баллистические таблицы составлять.
   Обед мы естественно пропустили, правда, есть не хотелось, поели в лагере. Поэтому по приезду, собрались у меня в кабинете, еще подошел Кулибин.
   - Поздравляю, Иван Петрович, справились вы, даже быстрее чем я предполагал.
   - Мне Лаврентий помог хорошо, его надо благодарить. Если б не он, еще бы год с затвором мучились бы, да и капсюль ударная нам никак не поддавалась. Ништо, к лету и на ружье снаряд сделаем.
   - Это будет прекрасно. Давайте выпьем за этот несомненно выдающийся успех. Вам, дорогой Иван Петрович, прибавку в пятьсот рублей выпишу.
   После в кабинете остались только мы с Берией.
   - Думаю, ваше высочество, теперь мы действительно сможем осуществить все ваши колониальные задумки. При такой огневой мощи, точнее в таком превосходстве над всеми остальными, мы сможем утвердиться на тихоокеанском побережье. И остальные страны догонят нас еще не скоро.
   - Вы уверены, Лаврентий Павлович?
   - Конечно. Наша литая сталь, тигельная, уже лучше многих аналогов. Но мы, вместе с Кулибиным преодолели проблему неоднородности и деформации стали.
   - Точки Чернова? - спросил я.
   - Вы об этом знаете?
   - Если честно, то знаю только, что они есть и их четыре. И что они нужны для получения хорошей стали.
   - Правильно. Я по роду своих занятий в прошлой жизни их знаю. А там, объединив усилия вместе с Кулибиным, получили орудийную сталь. Для винтовок сойдет и обычная тигельная.
   - Ясно. Сколько нам нужно пушек на корабль?
   - Мы уже прикинули. Примерно по десять 47 миллиметровых, и еще четыре восьмидесяти миллиметровых. Это на фрегат. В этом случае можно будет снять все его вооружение, и переплавить, или поставить на крепостные сооружения, или вовсе продать. На линкор можно двадцать 47 мм, и так же шесть 87 мм.
   - Это выйдет в двадцать тысяч на корабль, еще прибавить к этому боеприпасы.
   - К середине весны стоимость боеприпасов снизим вдвое. Это точно. Затем нужно будет строить еще заводы. Снарядов нужно будет много.
   - И пушек тоже. Чтобы можно было реализовать принцип: при двухстах орудиях на километр о количестве противника не докладывают.
   - Ха. Я тоже слышал эту фразу. От Жукова. Только для такого подхода нужна мобильность артиллерии.
   - Вот мы и подобрались к теме железных дорог. Вы же о них хотели поговорить?
   - Да. Нам не хватает двухсот тысяч рублей. Нужно по крайней мере в четыре раза больше.
   - Я так и думал, что придется тратиться дополнительно.
   - Мы решили сразу строить ветку на Курск, Тулу, Москву и Нижний Новгород. Эти деньги пойдут на начальные изыскания, проектирование, подготовку промышленности и наем необходимого персонала. Затем необходимо будет около десяти миллионов.
   - Неплохие запросы. И где я возьму столько. Нет, четыреста тысяч у меня есть. Я их дам. Но остальной суммы... Я даже не знаю где столько взять. А ведь еще нужно на пороховой завод и артиллерийский. Еще на службу безопасности. Так, после дня рождения выезжаю в Петербург. Буду просить денег у Императрицы. Это единственный выход. Или можно строить дороги не так быстро. Постепенно.
   - Вы же сами должны понимать, что строить нужно быстро, и много. На наших территориях сложно будет добиться необходимого насыщения. И чтобы удержать лидерство, нужно будет строить много дорог. Часть из них можно будет отдать в частные руки, точнее строительство отдать. Уж сами у себя они воровать не будут.
   - Хорошо, - я взял из шкафа бумагу и выписал на ней Берии четыреста тысяч, поставил личную печать. - К Головину. Он у меня заведует моими финансами. Без бумажки денег не даст.
   С деньгами вообще последнее время беда. Новосильцев на строительство шахт и двух заводов, горно-обогатительного и сталелитейного уже потратил шестьсот тысяч. Из которых двести были мои, еще сто пятьдесят Строганова старшего, пятьдесят самого Новосильцева и еще двести - взносы местных купцов, решивших получить доли прибыли в будущем предприятии. На строительство новых заводов в Туле и Нижнем Новгороде я потратил еще миллион рублей. На создание начальных школ еще сто тысяч, хорошо, что в качестве бесплатных учителей удалось завербовать уездных дворян и образованных мещан. Первым обещали за три года работы специальные медали, а вторым присвоение личного дворянства, плюс все давали небольшое жалование, около десяти рублей в месяц. Так же дела обстояли и с больницами.
   К о всему, нужно было строить пороховой завод, на который я уже выделил двести пятьдесят тысяч. Правда, этих денег должно было хватить. После постройки, он должен был приносить прибыль практически сразу. Салтыков уже разместил заказ на двенадцать тысяч пудов пороха, который мы должны будем поставить в течение следующего года. При цене пять рублей за пуд, что было намного дешевле, чем на остальных заводах. Остальные заказы шли от моих же заводов. Кулибин и Берия уже дали заказ на двадцать тысяч пудов пороха. Еще столько же предполагалось продать через мою английскую торговую компанию. Последняя была моей отрадой. К концу года она уже принесла два с половиной миллиона рублей моей прибыли. И это при том, что через нее мы уже заказали десять транспортных кораблей, для самостоятельной перевозки закупленных в России товаров в Англию и Голландию.
   День рождение прошел серией балов в три дня. Каждый день начинался ярмаркой, затем были кулачные бои, в которых поучаствовал и я. Затем прием, бал, и затем далее по кругу. На последний день была назначена большая охота, которая переросла в грандиозную пьянку. В общем все были довольны и пьяны до изумления. Самым запоминающимся моментом была встреча с Николаем Резановым, который приехал в Москву по делам своей компании.
   - Ваше высочество, к вам посетитель, - в комнату вошел Шелихов.
   - Давай его, - ответил я.
   Бал только начался, прошла только первая часть, и был объявлен перерыв. Я ушел в комнату, выделенную мне князем Голицыным, в особняке которого проводился бал. Со мной были Берия, который не сильно любил балы, но как средство получения новых знакомств его устраивало. Аракчеев, Чеботарев, Лагарп. Все были со мной. И самым приятным для меня стал приезд младшего брата Константина.
   В комнату вошел молодой человек, представившийся Резановым Николаем Петровичем. Как оказалось он стал наследником Григория Шелихова, владельца многих пушных промыслов на Курилах и Аляске.
   - Ваше высочество, у меня к вам предложение. Я был бы очень признателен если бы вы ознакомились, - сказал он и протянул мне папку, обтянутую белой кожей и инкрустированную золотом.
   - Я ознакомлюсь, но вы могли бы мне кратко рассказать, что вы хотите.
   - Конечно ваше высочество. Как вы знаете, покойный Григорий Иванович Шелихов обращался к императрице с предложением создания монополии на Тихоокеанском побережье. Мое же предложение имеет некоторые дополнения. Я предлагаю войти в компанию вашему высочеству, и самой империи в качестве пайщиков. Так же на объединение согласны большинство Иркутских купцов, торгующих и имеющих дела на Дальнем востоке. Мы, со своей стороны гарантируем создание поселений на тех территориях, предоставление всех планов по развитию, долю в прибыли и уплату налогов. С вашей стороны ждем государственного признания монополии и поселений, военной и политической защиты, помощи в переселенцах, миссионерах, ссыльных и различного рода специалистов. Разрешение на покупку у местных вождей рабов, для расселения на Камчатке и Курилах. Если коротко, то это все.
   - Николай Петрович, у меня вопрос. Кто будет содержать воинскую команду?
   - Содержание будет на компании.
   - Как вы собираетесь снабжать продуктами поселенцев. Как я знаю, условия там крайне суровые, даже хлеб не растет?
   - Изначально мы хотим снабжать поселения из Сибири. Еще закупать продовольствие в Новой Испании, точнее в верхней Калифорнии.
   - А не проще будет создать колонию южнее нынешних поселений, но Севернее Калифорнии.
   - Ваше высочество, мы думали над этим, но для него нужно будет большое вложение, которое впервые годы мы не осилим.
   - Я выдам кредит. На пять лет. Дам разрешение на покупку крепостных семей для переселения, но с условием, что на месте они получают свободу, и платить будут только государственные подати и оброк. Вы же получите базу для снабжения. И все подати, которые будут платить крестьяне, пойдут в капитал будущей компании.
   - Ваше высочество, это воистину прекрасное предложение, я согласен.
   - Тогда я прочту документы, и мы с вами все обсудим более предметно. Но могу уже вам гарантировать, что вы станете главой компании.
   - Спасибо ваше высочество. Буду ждать с вами встречи.
   Когда дверь за Резановым закрылась, в комнате установилась тишина.
   - Знаете, это первый шаг к освоению Тихого океана и Америки, - пафосно сказал Лагарп.
   - Не только. Насколько я помню то предложение, которое делал Шелихов, там был вопрос о торговле с Индией. Но я боюсь, что это может привести к ухудшению отношений с Англией и Францией. У них там тоже свои интересы. А флот сильнее нашего.
   - Ваше высочество, - ответил Чеботарев, - можете быть уверенными, что купцы ринутся в участие в этой компании и, если понадобится отстоять свои интересы, построят такой флот, что никто не сможет ему противостоять.
   - Харитон Андреевич, здесь такой нюанс. Эта монополия только на тридцать лет. Затем я собираюсь организовывать там генерал-губернаторство. Думаете за это время они развернуться?
   - Еще как. Купцы же они такие, чуют, откуда прибыль пойдет.
   - Харитон Андреевич, а вы сможете организовать все нужные бумаги, расписать структуру и правила.
   - Конечно ваше высочество.
   - Что ж, жалую вас титулом действительного статского советника, Харитон Андреевич, найдите завтра моего секретаря, он выправит нужные бумаги на должность и оклад. Поздравляю вас ваше высокоблагородие.
   Ознакомление с документами, которые мне передал Резанов, заняло у меня несколько часов, которые я выделил на это на следующий день после бала. Вместе со мной изучением документа занялись Берия и Чеботарев.
   - Получается, ваше высочество, что вы как пайщик будете получать лишь семь процентов прибыли, и еще семь будет получать казна, - выделил главное в этом проекте Берия. - Считаю нужно пересмотреть долю государства.
   - Я тоже так считаю, - ответил я. - Со своей вполне согласен. А долю казны можно увеличить за счет налогов.
   - Есть еще один вариант. Обязать продавать всю продукцию специальному комитету по установленной цене. А уже этот комитет будет заниматься свободной перепродажей.
   - Можно попробовать, но думаю, они будут пытаться продать мех через наше ведомство.
   - А для чего мы им отправляем воинскую команду. Пошлем с ней проверяющих. Это лучше, чем просто обкладывать их налогом. Построить пункты приема на Камчатке. Считаю лучший вариант.
   - Хорошо. С этим я согласен. С ценами как определимся?
   - Узнаю рыночные цены, от них и будем отталкиваться.
   - Я согласен. Харитон Андреевич?
   - Я все записал. К послезавтра думаю, управлюсь с этим.
   - Это еще не все. Торговля с Индией и Китаем. Думаю нельзя все отдавать в руки одной компании. Нужно будет создать еще две. И комиссии при Сенате. Найти управляющих, создать совет из купцов, вошедших в компании, как-никак в торговле они разбираются лучше. Думаю, в управление нужно будет ставить офицеров из дипломатического ведомства и адмиралтейства.
   - Харитон Андреевич, берусь вам помочь, если не будете против.
   - Что вы, Лаврентий Павлович. Буду благодарен. Такой объем, думаю и за неделю не справимся.
   - Придется, Харитон Андреевич, придется. Через неделю я выезжаю в Петербург, и мне нужен будет готовый документ.
   - Будет сделано, ваше высочество, - ответил Берия. - Как я понимаю, вы хотите, чтобы уже этой весной в Америку ушли наши корабли.
   - Да. Поэтому нужно поторопиться. Набрать нужных людей, сформировать военные и корабельные команды. Назначить ответственных. Выписать ин нужные бумаги. Подготовить корабли. И вообще, нужно очень многое. Так что господа, вам придется поторопиться.
   - Все сделаем, ваше высочество, - бодро отрапортовал Чеботарев.
   - Фредерик, надеюсь, поможешь товарищам? - Берия чуть вскинулся на последнем слове. За последнее время он отвык от этого родного для него слова товарищ.
   - Конечно, ваше высочество.
   - Костя.
   - Саша! Опять!
   - Прости. Константин. Можешь тоже поработать с господами. Поучишься у них.
   - Это я могу.
   - А теперь попрошу всех покинуть комнату, кроме Лаврентия Павловича. У нас свои секреты.
   Все, кроме Берии и Кости, повставали со своих мест. Они уже привыкли к особому моему отношению к этому молодому человеку, которого я вытащил из крепостных.
   - Костик, тебя это тоже касается. Пожалуйста.
   Брат бросил на меня недовольный взгляд. Я был уверен, что Берии теперь не избежать расспросов с его стороны.
   - Лаврентий Павлович, у меня столько мыслей появилось за последнее время. А поделиться не с кем.
   - Слушаю, ваше высочество.
   - Даже не знаю с чего начать. Вопросы касаются образования. Точнее патриотического воспитания. Я прочел книги по истории, которые мы выпускаем для школ. Этого мало. Там только факты, небольшие описания. Никакой исторической оценки. Ничего, что может заставить учеников думать.
   - Так мы только начали. Для выстраивания четкой системы образования и воспитания необходимо большое количество специалистов. Причем, желательно из своей, как вы говорите, команды. У вас уже есть немало сторонником. Но этого не хватает. К тому же они не всегда понимают ваши мотивы. А, не зная мотивов, сложно понять и осознать ту цель, к которой мы стремимся. Для этого, нам нужно самим сформировать эту цель. Написать, что то вроде основных тезисов. Развернуть вокруг каждого тезиса описание. Это мы можем сделать вдвоем. Затем нужно начать проводить собрания со своими сторонниками, донести до них нашу идеологию. Сделать так, чтобы они ее поняли и приняли. За неделю до вашего отъезда, думаю, мы успеем сделать это, так сказать руководство к действию. Когда возникнет настоящая команда, можно начинать более крупные преобразования.
   - А почему вы раньше мне этого не посоветовали.
   - Собирался, но все некогда было. Да я и сам, никак до конца не мог осознать свое положение.
   - Ладно. На сегодня все. Завтра, до обеда поработаете с Чеботаревым. А после обеда посмотрим, что я рожу. Может, будет что-нибудь стоящее.
   Дальнейший бал прошел мимо меня. Все мои мысли были вокруг этих тезисов. Я даже в карты играть не сел. А на следующий день, сразу после зарядки и завтрака, я закрылся в кабинете и стал думать. Что же я хочу получить от страны. Блин. Это сложнее чем играть в цивилизацию. Я хочу оставить после себя сверхдержаву, а не просто державу. Для этого надо. Как говорил, или еще скажет, Наполеон, для победы в войне мне нужны лишь три вещи, деньги, деньги и еще раз деньги. Капитализм получается. Ладно, проехали. Но для армии и флота, которые будут утверждать наше могущество по миру, деньги нужны. А еще они нужны, чтобы закреплять свое присутствие, где бы то ни было. Для того, чтобы у нас появились деньги нужно.... Много чего нужно. Можно захватывать колонии. Но это принесет много денег на первоначальном этапе, но затем нужно будет их отстаивать. А для этого опять же нужны деньги. То есть нужно не территориальное развитие, а как говорил мой президент в том мире, нужно инновационное развитие. То есть не просто строить кучу заводов и фабрик. Нужно чтобы они развивались. Инновационно. То есть нужны технологии. Их можно слизывать у Запада, но мы закончим, в конце концов, как СССР. Догнать не сможем, а отстать - это как пить дать. Значит нужно создавать научные центры, научные кружки при университетах. Нужно создавать сами университеты. Чтобы направить людей в нужную сторону, нужны психологи и социологи. А еще лучше социопсихологии. То есть, помимо технических вузов, нужны заведения занимающиеся психологией. И не только учебные, а исследовательские. Нужны хорошие управляющие, чтобы все это направлять в нужную сторону. То есть исследование управления и обучение ему. Еще нужно обучать тех людей, которые будут что-то исследовать. То есть необходимо развивать творческое мышление. Это нужно начинать с детских лет. В этом возрасте легче выучить. То есть нужны игры, направленные на именно это развитие. Для подростков какие-нибудь исследовательские работы.
   Дальше идем. У нас большая часть населения находится в рабском положении. А если рабы вдруг станут такими умными, то революции не миновать. Значит нужно избавиться от этой крепостной системы. Не то получу французскую революцию у себя дома.
   Опа. Еще одна мысль. В СССР добивались хороших успехов потому, что работали сообща, вместе. Даже разные конструкторские бюро зачастую сотрудничали и делились опытом. А это значит нужно учить работать вместе. Не просто работать в коллективе. А именно вместе, чтобы дополнять друг друга, помогать, совершенствоваться. Как много всего выходит нужно делать. Ладно, додумаем про школу до конца. Если я собираюсь в обозримом будущем вводить избирательные органы, то те кто избирают должны понимать свою ответственность и последствия своего выбора. То есть они должны уметь анализировать и прогнозировать ситуацию, зависящую от их выбора. То есть мы приходим к тому, о чем я уже говорил Берии. К более углубленному изучению истории. Помимо анализа исторических событий, нужно будет проводить игры по типу, а что было бы, если.. Естественно с аргументацией и знанием базы. Но и это не самое главное.
   Что я хочу построить в рамках этой страны? К чему должны стремиться мои граждане, которые получат возможность влиять на страну? Уж точно не к набиванию своих карманов. И не к простой спокойной жизни. Обывательской. При которой ты получаешь какой-то набор благ ина этом останавливаешься.
   Когда-то я читал книгу о раннем СССР, времен Сталина. Несмотря на все ужасы, рассказываемые про самого ужасного тирана, он хотел построить страну Ученных и Героев. А что, по-моему, вполне достойная цель. А такие люди и сами будут стремиться построить общество справедливости и принести общее счастье. И уж точно не просрут страну.
   Я посмотрел на бумаги. Оказалось, что я исписал всего два листка, а времени уже прошло три часа. Через полчаса уже обед. Это время я решил провести с женой.
   После обеда, я сидел в кабинете уже с Берией, который быстро прочитал мои записи.
   - Это все что я мог родить.
   - Уже не мало. Сначала думал, что будет присутствовать только экономика. Но мыслите вы широко. По тому, что я прочел, вы хотите, чуть ли не социалистическое общество.
   - Что-то вроде Имперского социализма.
   - А как же дворянство?
   - Постепенно перевести их из особо наделенных правами, в особо наделенных обязанностями. После отмены крепостного права этот институт все равно потеряет свое влияние и статус. Я же дам возможность его сохранить. Службой государству и освобождением от налогов. Можно еще, какие льготы им будет сделать.
   - Ясно. Не, кажется? что это будут резкие реформы.
   - Нет. Я не собираюсь уже сейчас все менять. Думаю, к конечной цели придет уже мой приемник.
   - Это реалистично. А это что? Обучение школьников основам рукопашного боя?
   - Считаю, что уже детей нужно готовить к армии. Я собираюсь ввести всеобщий призыв. А при такой системе теряется качество обучения войск. Но если солдат готовить еще со школы, то даже новички будут иметь начальную подготовку. Планирую открыть школу рукопашного боя на основе моих гвардейцев, которым вы передаете свои умения. Затем этих учителей направлять в школы и армию. Я здесь подсчитал, мы уже сейчас можем, при переводе на призывную систему, довести численность армии до миллиона человек. Правда, это вместе с интендантскими частями. Но при этом мобилизационный ресурс составит порядка четырех с половиной миллионов человек. А чтобы такая армия не съела все наши ресурсы, нужно развивать медицину. Особенно детскую.
   - Вы правы, ваше высочество. Я только начал собирать данные, но уже вырисовывается не совсем радостная картина. Половина детей до десяти лет погибает от болезней. Где бы взять время, чтобы этим всем заниматься?
   - Не беспокойтесь, Лаврентий Павлович. Всем и не будем заниматься. Спихнем большую часть на местное самоуправление. Для этого восстановим земства. Как раз люди и поучатся демократии.
   - Почему демократии? Ленин завещал учиться коммунизму.
   - Я бы предпочел учиться сотрудничеству. Кооператорству. В мое время, во время кризиса, извините за тавтологию, мелкому бизнесу стало трудно получить банковский кредит. И люди нашли выход, создав финансовые кооперативы, финансируя друг друга и разделяя между собой риски. А так как не было посредников, в виде банкиров, то эти ссуды были много дешевле. Плюс никакой бюрократии, все основано на личных отношениях и умении договариваться.
   - Ну, в этом мире и так присутствует неплохая кооперация. Я имею ввиду общины.
   - За ними нет будущего. Вы же учили историю, к концу девятнадцатого года у нас будет сто миллионов крестьян. Они даже себя прокормить на своих землях не смогут, что уж говорить про экспорт.
   - И что вы хотите?
   - Если в общих чертах, то раздать всем крестьянам землю, в Черноземье по пятнадцать десятин, в Нечерноземье - двадцать, в Сибири все тридцать.
   - А с помещиками, что будешь делать, или только черносошных одарять будешь?
   - Всех. Крепостные наделы, как правило, занимают около половины помещичьей земли. Вот эту половину и буду оставлять дворянам, а вторую крестьянам, кто не поместится, тот переселится.
   - Сложная задачка.
   - Да. Придется переселять по частям, постепенно.
   - Крестьяне могут не понять. Дашь в какой-нибудь деревне землю, а до другой еще прогресс не дойдет, и получишь бунт.
   - Вот этого я и боюсь. Но двигаться дальше надо? Надо. А значит, придется решать эту проблему.
   Мы оба замолчали, обдумывая сказанное.
   - Думаю, программу составить не успеем. Придется после вашего возвращения из столицы.
   - Придется. Когда телеграф до Петербурга дотяните?
   - Не раньше середины января. Если вообще не к середине февраля.
   - К этому времени я уже вернусь.
   Столица, Санкт Петербург, встретил нас сильным ветром, пробиравшим до костей, мелким неприятным снегом, и почетным эскортом Преображенского полка. Не смотря на плохую погоду, на улицах было много народу, которые завидев мой эскорт радостно приветствовали меня. Пришлось высовываться из окна кареты и приветственно махать им рукой. Имидж блин. Императрица решила встретить нас на крыльце Зимнего дворца. Под руку ее вел Зубов, было видно, что это не простая вежливость, Екатерина Вторая имела проблему с ногами, и ей уже тяжело было передвигаться самостоятельно. Но даже проблемы здоровья не затмили радости бабушки от встречи с внуком.
   Дни в столице понеслись галопом, балы, торжественные обеды, театр, даже на три вахтпарада в Гатчину наведался я.
   - Ваше высочество, познакомите со своей спутницей, - раздался до боли знакомый голос за спиной.
   Я обернулся, и увидел улыбающегося во все тридцать два зуба Пашу Строгонова.
   - Паша, как рад я тебя видеть, - от избытка эмоций я сжал его в своих объятиях. - Знакомься, княгиня Екатерина Трубецкая, мой лучший друг, товарищ и соратник граф Павел Строганов.
   - Рада знакомству, - Катя обозначила легкий реверанс в сторону моего друга и подала свою прекрасную ручку. Паша обозначил поцелуй по всем правилам этикета.
   - Вы просто очаровательны, - сказал Паша по-французски. - Тебе повезло мон шер ами, откапать такой алмаз.
   - Меня не откапывали, - заявила Катя.
   - Простите, если обидел, - немного стушевался мой друг.
   - А еще помешали нашему разговору тет-а-тет, - добила моя любовница.
   Паша совсем смутился, и даже залился краской, что совсем не похоже на моего лучшего друга. Но зная Катеньку, я этому не удивляюсь.
   - Паша, успокойся, княгиня шутить изволит, - рассмеялся я. - Рассказывай, бродяга, когда с туманного Альбиона явился?
   - Только сегодня прибыли в Петербург, как узнал, что ты тоже в городе, поспешил встретиться.
   - Думаю, о делах поговорим завтра, княгине наверное не интересно будет слушать об этом.
   - Вы полностью правы ваше высочество, - ответила Катя, подпустив немало язвительности в ответ.
   - А чего вы здесь прячетесь, в зале веселье полным ходом? - поинтересовался Паша.
   - Fool vous, Pacha. Fool. Entièrement en anglais à partir de cerveaux d'humiditéhumide?(Дурак ты, Паша. Дурак. Совсем от английской влажности мозги отсырели?)
   Паша удивленно посмотрел на нас, и задал совсем уж неуместный вопрос.
   - Etoù est Louise?(А где Луиза?)
   - Паша, это по моему, совсем неуместный вопрос, - сказал я другу, обняв любовницу. Катя ответила на объятия поцелуем.
   - Понял не дурак.
  
  
   - Можешь меня награждать! Я привез Джеймса Уатта, - судя по сияющей как новый пятак морде, этот англичанин был кем-то очень важным.
   И тут меня как током ударило. Ватт, по-английски Уатт, человек который придумал, как измерять мощность. Работал над улучшением паровых двигателей, и вообще, был лучшим специалистом в своем времени по этой тематике.
   - И где он?
   - Ждет в приемной.
   - Так, что ты его держишь? Давай приглашай.
   В кабинет вошел немолодой уже человек, в простом коричневом камзоле. Его вид напомнил мне образ Карибских губернаторов из голливудских фильмов.
   - Добрый день, господин Уатт, - поприветствовал я его по-английски.
   - Здравствуйте, ваше высочество, - поздоровался гость.
   Я уже знал сумму, за которую этот джентльмен согласился приехать. Еще в 1784 году ему предлагали 1000 фунтов в год, и Джеймс, испытывавший тогда нужду, согласился, но местное общество его отговорило. Казалось, вся Англия просила его остаться. Даже скинулись на те самые 1000 фунтов. Но предложение Строганова все-таки переманило его в Россию. Десять тысяч рублей в год. Или четыре тысячи фунтов. Я Кулибину плачу двадцать. Правда он все тратит на свои исследования.
   - Я очень рад, что вы наконец приехали в нашу страну. Уверен, вы полюбите Россию также, как и те, кто живет здесь.
   - За такие деньги, ваше высочество, я точно полюблю вашу страну.
   - Что вы, господин Ватт, ваши работы имеют огромную ценность для нас. Я уверен, что ваша работа в нашей стране, сделает вас по-настоящему богатым и знаменитым. Кто знает, может вы получите наше подданство, и место в моем правительстве.
   - О, ваше высочество, о таком я и мечтать не мог.
   - Для начала, мы вам дадим лабораторию. Вы сможете пользоваться производственными мощностями заводов. Вам будет выделено хорошее финансирование. Нам очень интересны ваши разработки в измерении мощности.
   - Я польщен, что вы знаете об этом, но я хотел бы не раскрывать этот секрет.
   - Пятьдесят тысяч рублей.
   - Но мне кажется, что после этого я буду вам не нужен.
   - Вы ошибаетесь. Ваша придумка нам интересна и очень поможет нам. Но нам гораздо важнее вы сами. Человек, который до этого додумался, способен на многие свершения, и мне хотелось бы, чтобы эти свершения были на благо моей страны.
   - Вы умеете уговаривать, ваше высочество.
   - Что ж, место работы у вас будет в нашей оружейной столице, в городе Тула. Я собираюсь туда после рождественских праздников. Можете поехать со мной.
   - Ваше высочество, я бы хотел приступить к работе как можно быстрее.
   - Это очень хорошо. Я распоряжусь на счет кареты и сопровождения.
   Джеймс Уатт должен был оказаться хорошим приобретением, и с ним работы по разработке паровых двигателей для кораблей пойдут гораздо быстрее. И для паровозов тоже.
   Легкое недомогание, которое испытывала моя жена, и из-за которого она не пошла на последний бал, где я снова встретил юную княгиню Трубецкую, оказалось беременностью. Эта новость повергла меня в ступор. Противоречивые чувства буквально раздирали меня. Были чувства радости и удовлетворенности. Радость, светлая, нежная, ожидание появления моего ребенка, я надеялся, конечно, на сына. Луиза после этой новости приобрела для меня некое очарование, хотелось защитить ее, окутать нежностью и заботой. Удовлетворение от выполненного долга. Я чувствовал, что будет мальчик, а значит и наследник. Еще удовлетворение от того, что это точно мой ребенок, а не черт знает кто, как в моей истории. Но помимо этих чувств были и неприятные. Во-первых, стыд. За то, что завел себе любовницу. За то, что уделяю мало внимания своей жене. За то, что живу только для себя. На счет последнего, появилось непреодолимое желание, которое просто съедало меня изнутри, хотелось окружить Лизу нежной заботой, добрым вниманием, всеполной любовью. Был стыд за трусливые мысли о возможном отцовстве. Подленькие измышления, а нужно ли мне это, я же еще так молод.
   Целый день я провел рядом с женой. Вокруг крутилось огромнейшее множествонароду, и придворные, желающие выразить свое участие и радость за нас, и прислуга, которая пыталась предугадать все желания будущей маме. Я же проводил это время в некотором смятении, никакие дела не занимали меня сильнее, чем мысли о моем скором отцовстве. Я не знал чем себя занять, что делать, даже нужных слов для разговора с супругой не находилось, но покидать ее в этот день показалось мне гнусностью самой сильной, на которую я был способен в то время. Когда пришла императрица и завела разговор с Лизой о будущем материнстве, меня поразила мысль, а что было бы, если забеременела Катенька. Представив это, я облился холодным потом, сердце зазвучало быстрее, и я возблагодарил бога за то, что он уберег меня от такой напасти. Я пообещал себе, что впредь буду гораздо аккуратнее в постели с княгиней. Тьфу ты, о чем я думаю. Рядом сидит беременная супруга, а я, подлец и гнусный изменщик, думаю о том, как аккуратно изменять жене, чтобы любовница не залетела. Я костерил себя последними словами, и даже не заметил, что облегчение от мысли, о беременности жены а не любовницы, сняло с меня все то напряжение, которое я испытал, когда узнал эту новость.
   - Мон шер, я отлучусь ненадолго. Дела, - сказал я. - скоро вернусь.
   - конечно милый.
   Я пошел искать Пашу, который смылся из дворца, сразу после поздравления. Как я и ожидал, Паша был дома. Но помимо него, там находилась и княгиня Трубецкая. Несмотря на все мои переживания в отношении жены, твердые обещания прекратить общение с Трубецкой, самоубеждения в том, что это всего лишь небольшое любовное приключение, я почувствовал острый укол в сердце, укол, который почти невозможно парировать, укол, который способен поссорить самых лучших друзей, укол ревности.
   - Рад вас видеть, княгиня, - враз осипшим голосом выдавил я.
   - Ваше высочество, вы ревнуете? - весело произнесла Катя с такой ироничной улыбкой, что мы с Пашей синхронно покрылись румянцем.
   - Саша,я, честно, даже не думал, - заговорил Паша, настолько растерянно и бессвязно, что я сразу поверил ему. Пришло облегчение и смущение, от того, что я посмел посомневаться в своем друге.
   - Ой, мальчики, вы так забавно смущаетесь! - она еще издевается. - Давайте лучше выпьем шампанского.
   После второй бутылки, я немного расслабился, и мы направились на прием к Остерману. К нашему прибытию веселье уже было в полном разгаре. Гости под действием алкоголя раскрепостились, слышался смех, мужчины заигрывали с дамами, дамы всячески провоцировали на это кавалеров, в саду за домом, фельдшеры уносили неудачного дуэлянта, музыканты бессовестно фальшивили, устав играть, а может просто перебрав коньяка.
   - Потанцуем, - предложил я Трубецкой.
   - Я бы с удовольствием Сашенька, но тебе не кажется, что Лиза может узнать.
   - Черт, - в сердцах выразился я, а ведь даже не подумал об этом, хотя буквально пару часов назад, думал только о супруге.
   - Я потанцую с Пашей, - сказала Катя, и увела Строганова.
   Улегшееся чувство ревности опять взметнуло свои щупальца к моему сердцу. Что же она делает со мной. Да... я чуть не взбесился. Я ей не какой-нибудь безземельный дворянчик, я наследник престола. А она не во что меня не ставит. Ведь знает, что я буду беситься, все равно делает. Ладно, нужно успокоиться, веду себя как подросток, хотя я и есть подросток. Всего-то 18 лет. Надо меньше уделять ей внимание, а то совсем разбаловалась.
   За эти пол года у меня родился сын, Петр, при родах умерла Луиза.
   - Иван Иванович, поднимайте своих казаков, Император зовет.
   Вошедший молодой человек был прекрасно известен бригадиру Исаеву, и только это спасло его от гнева казачьего военачальника. Молодой помощник наследника, Лаврентий Берия, довольно быстро сделал карьеру, уже догнав Исаева в чине. Молодой цесаревич явно благоволил этому выскочке.
   - Какой император? - удивленно спросил Исаев, когда до него дошел смысл сказанного.
   - Александр Павлович, конечно, какой еще.
   - Значит...
   - Да, императрица при смерти, доктора говорят, что это конец, не позже трех почит в бозе. Вас зовет император, нужно обеспечить передачу власти.
   - Да, конечно. Я оповещу Петра Алексеевича Иловайского, думаю, его атаманцы не будут лишними.
   - Делайте, что считаете нужным, самое главное предупредить возможные действия великого князя Павла Петровича. Не хватало нам гражданской войны допустить.
   - Не стоит беспокоиться, Лаврентий Павлович, не допустим.
  
   Когда казаки Исаева и Иловайского втягивались на Сенатскую площадь, она уже бурлила от народа. Здесь уже были Преображенские и Измайловские полки.
   - Это не к нам скачет? - спросил Иловайский у Исаева.
   - А к кому еще.
   Молодой кавалергард со смутно знакомым лицом, точно, вспомнил Исаев, он был адъютантом у Шевича Ивана Егоровича, приблизился на три метра.
   - Господа, Император зовет вас к себе.
   - Ох, что-то затевается, точно тебе говорю, - проворчал Иловайский. Казачьи начальники, отдав распоряжения своим заместителям, отправились за адъютантом.
   Войска располагались по периметру площади, сам же император со свитой находился в зале здания Сената. Здесь уже собрались Граф Николай Николаевич Татищев, командир Преображенского полка, Князь Николай Васильевич Репнин, Граф Кирилл Григорьевич Разумовский, командир Измайловского полка, Петр Федорович Берхман, командир лейб-гренадерского полка и командующий войсками в Санкт-Петербурге. Здесь же был и Аракчеев, наверняка его артиллеристы тоже присутствуют на площади. Князь Зубов с братьями тоже решил поддержать Александра. Князья Безбородко, Салтыков, граф Остерман. Все сильнейшие люди собрались в большом зале Сената. Рядом с Императором стоят Павел Александрович Строганов и Берия. Коныгин Алексей Матвеевич тоже был здесь, видимо наследник вызвал его заранее, а то как бы он оказался в столице. Тут в зал вошел камердинер императрицы Иван Тюльпин.
   - Нашел, вот указ императрицы о назначении великого князя Александра Павловича наследником престола.
   Это заявление было встречено бурной овацией, господа генералы смеялись и хлопали друг друга по спинам.
   - Господа, - подал голос Александр. - Я рад видеть такое количество преданных мне людей. Но дело еще не сделано. Нужно немедленно занять важные точки в нашем городе и не допустить, не дай боже такому случиться, беспорядков в городе. Так же необходимо блокировать войска Великого князя Павла Петровича в Гатчине. Лаврентий Павлович раздаст вам бумаги, где будут указаны задачи ваших подразделений. Надеюсь, вы меня не подведете. С богом господа.
   Исаев, получив бумагу, тут же углубился в чтение. Что ж, ему досталась почетное место в конвое Его Императорского Величества, который самостоятельно собирался добраться до Гатчины.
   Когда кавалькада высоких лиц выехала на центр площади, войска уже были выстроены. Тяжелые темные тучи, холодный ветер. Начищенные сапоги, бляхи и оружие. Парадная форма, штандарты и стяги. И молчание, это придавало обстановке несколько мрачные оттенки.
   Тут белый мерин, на котором сидел император, отделился от толпы.
   - Приветствую вас воины! - во все горло крикнул Александр и площадь взорвалась криком 'Да здравствует ваше императорское величество'.
   Неожиданно, Александр дал коню шекеля, и помчался вдоль строя, с поднятой в рукой, как Римский император, приветствующий свои войска. Солдаты поддержали императора громовыми раскатами.
   - Воины, богатыри, - остановившийся император явно собирался произнести торжественную речь.
  
   Весь мой яркий и эмоциональный спич сводился к обещаниям сделать жизнь лучше, разбить врагов, хранить народ и родную землю. Но в эту речь я вложил столько эмоций, что почувствовал себя выжатым как лимон. Но главного я добился, завел толпу. Покажи сейчас кого, кто мешает мне сделать их жизнь лучше, и они пойдут и порвут того голыми руками.
   Командиры полков уже отдают приказы своим солдатам, войска разворачиваются и готовятся занять свои позиции.
   - Николай Николаевич, - обратился я к своему гофмаршалу. - Возьмите Тюльпина и князя Зубова, и оформите все необходимые бумаги. Еще нужно подготовить мою коронацию. Я надеюсь на вас.
   - Я не подведу, ваше величество, - Головин поклонился, насколько это позволяло положение всадника.
   - Платон Александрович, - обратился я к Зубову, - не сочтите за немилость.
   - Что вам будет угодно, ваше императорское величество, - князь прекрасно понимал, что теперь он полностью зависит от моей милости, по крайней мере, пока меня поддерживает такое количество войск.
   - Помогите графу Головину в делах бумажных. Вы были последнее время близки к Императрице, и вы будите незаменимы.
   - Спасибо за лесную оценку, ваше высочество.
   Через несколько мгновений нас покинули Зубовы, Головин и Тюльпин.
   - Александр Андреевич, Федор Андреевич, - Безбородко и Остерман, старые соперники, приблизились ко мне. - Я бы хотел, чтобы вы занялись делами Сената и Государственного совета. Нужно обеспечить передачу власти, мне нужны справки на всех, кого сочтете нужным повысить, или отправить в отставку.
   - Будет сделано, ваше высочество.
   Ко мне подъехали Шевич, Разумовский и Коныгин.
   - Ваше величество, мы готовы. Велите выступать? - Иван Егорович Шевич как всегда был по-военному краток и лаконичен.
   - Выступаем.
   Через час мы вышли из города и взяли курс на Гатчину. В авангарде шли атаманцы Иловайского. За ними сводные Нижегородские полки, Измайловский полк. Замыкали шествие конные артиллеристы Аракчеева под защитой кавалергардов Шевича. По флангам шли казаки Исаева.Перед войсками была задача блокировать верные Великому князю войска, и принудить Павла к отречению от трона. В случае сопротивления, начать бомбардировку гатчинского дворца. Терять людей при штурме не хотелось, именно поэтому были взяты артиллеристы Аракчеева.
   - Ваше величество, взяли их, - прокричал атаманец, подскакавший ко мне.
   - Кого взяли? - не понял я с начала.
   - Батюшку вашего, Павла Петровича.
   Оказалось, что Павел, получив сообщение из Петербурга, без замедления выехал в столицу. Его сопровождали двадцать офицеров Павловского полка. Под деревней Гучино, они натолкнулись на авангард Иловайского. Казаки, следую моему указу, обошлись без стрельбы и убийств. Весь конвой повязали, А великого князя ведут ко мне.
   - Прикажете остановиться, Ваше высочество? - спросил Шевич, занявший пост командующего моего корпуса.
   - Нет, Иван Егорович. Движение продолжаем. Обратно повернем после присяги Павловского полка. Не то их офицеры могут неправильно понять эту ситуацию.
   Павел появился верхом, в сопровождении двух атаманцев. Одет он был в свой любимый Прусский мундир, который напоминал ему о бравых солдатах Фридриха. Правда, вид у великого князя был далеко не бравый. И хотя он сидел в седле ровно, с высоко поднятой головой, в глазах его можно было увидеть обреченность, смирение со своей судьбой.
   - Bonjour, papa, Quellecoïncidence! (Какаявстреча!) - поприветствовал я Павла.
   - Не кривляйся, - ответил Павел таким тоном, как будто мне лет десять, мы с ним вышли на прогулку и он меня ругает за баловство.
   Я сразу почувствовал себя глупо. Ну зачем мне нужна была эта ирония.
   - Зачем же ты едешь в Санкт-Петербург? Ты же не любишь столичный свет?
   Я решил сделать вид, будто не заметил упрека, и продолжил в том же духе. Павел бросил на меня злобный взгляд, но тут же успокоился. Великий князь шел справа от меня, вокруг шли мои друзья, приближенные и командующие полками.
   - Почему я должен давать тебе отчет? - сухо поинтересовался Павел и гордо вскинул голову.
   - Потому что я Император, - спокойно ответил я.
   - И уже короновался? - теперь и в голосе великого князя можно было почувствовать иронию.
   - Нет, но мне никто и ничего не помешает. И даже вы.
   - Вот как? И что вы со мной сделаете?
   - Ничего, вы подпишите отречение от всех прав на трон. бумага манифеста у меня с собой. Вам только подпись поставить.
   - А потом? В казематы меня отправите, а там по-тихому придушите? Так? - Павел начал заводиться.
   - Нет. Зачем мне это. Получите хорошую пенсию, будите заниматься тем, что хотите. Кроме управления государством
   - Думаете, справитесь с управлением лучше меня? Эти льстецы съедят вас, будут вертеть вами и нашей богом данной землей.
   - Если так болеете за государство, могу предложить вакансию личного советника. Войдете в императорский совет. Как вам?
   - Мне надо подумать, - тихо произнес Павел.
   Скорость движения приходилось подстраивать под скорость движения пехоты и артиллерии. Поэтому прибытие в Гатчину ожидалось только на следующий день. Но все равно мы шли с максимально большой скоростью. С проблемой возможного восстания нужно было покончить как можно быстрее. Если начнется заварушка у нас, в столице, то есть вероятность, и она не маленькая, что начнутся выступления крестьян.
   - Я согласен, - после почти получасового молчания, произнес Павел.
   Лицо его имело такое выражение, какое бывает у человека, решившего на решающий шаг. Как Цезарь, перешедший Рубикон.
   - Хорошо, вы подпишите манифест?
   - Давайте.
   Отъехав от основной колонны, мы устремились к ближайшему дому. Хозяин избы, с радостью уступил ее нам, получив за оперативность золотой рубль. За столом расположились Я, Павел и мои офицеры. Аракчеев достал из своей сумки две свернутые трубкой бумаги и передал их Павлу. Но тот не стал сразу их подписывать, а сначала внимательно их прочитал.
   - Господа, надеюсь, вы выступите свидетелями, - обратился Павел ко всем присутствующим. - Мой сын, будущий император, пообещал сохранить мне жизнь и свободу, в обмен на мою подпись. Я не являюсь трусом, но я и не дурак. Поэтому призываю вас в свидетели нашего договора.
   Мои офицеры наперебой заверили в своем согласии.
   - Я, Александр Павлович, Император... - мое обещание, точнее клятва растянулась на пять минут, но была выполнена по всем правилам местного этикета, и не позволяла двоякого толкования. Офицеры заверили, в своем свидетельстве. Затем успокоившийся Павел подписал обе бумаги, которые тут же забрал Аракчеев.
   - Господа, думаю надо это отметить, - подал голос Разумовский.
   - Нужно идти за войсками, - возразил ему я.
   - Ништо, ваше величество, - поддержал графа Шевич. - До темноты все равно не дойдем. А людей лучше расположить в местных домах, чем в поле.
   - Хорошо, только местных не стеснять, амбары не обворовывать. Если узнаю, жестко покараю нарушителей, - дал я свое согласие.
   Из избы вылетели адъютанты, которым нужно было остановить войска и дать команду на размещение. У нас же за столом, как по волшебству, появились бутылки шампанского.
  
   - Ваше величество, уже утро.
   Я проснулся сразу, без дурмана в голове, как будто и не пил вовсе. Вокруг поднимались офицеры, приводя себя в порядок, снаружи слышались голоса и команды. Бегали солдаты. В общем, шли сборы.
   - Господа офицеры, - обратился я к своим генералам. - Думаю теперь нам не нужно столько людей. Пехоту и артиллерию можно отослать обратно в столицу, поедем конными, так быстрее. Надеюсь, ваше высочество, вы с нами? - обратился я к Павлу.
   Великий князь, в отличие от меня, проснулся с трудом, было видно, что он мучается похмельем.
   - Куда ж я денусь, - ворчливо произнес он.
   - Ничего, в пути ветер выдует из головы все зелье.
   Теперь наше движение максимально ускорилось. Я чувствовал какое-то возбуждение, нетерпение. Вот-вот, и я стану императором. Мое состояние передалось коню, который все норовил ускорить свое движение, и мне приходилось его сдерживать. Я беспрестанно хотел шутить и шутил, смеялся над шутками друзей и был безгранично весел.
   Уже через два часа мы были в Гатчине. У шлагбаума, закрывавшего вход на дворцовую площадь, нас встретил один их офицеров, которому Павел повелел собрать все войска на площади.
   - Прошу во дворец, переведем дух, - пригласил Павел.
   Немного отогревшись и выпив ароматного кофе, наша компания заметно повеселела. Супруга Павла, моя мать, с испугом встретила мужа. Похоже, она огорчилась, узнав, что так и не станет императрицей. Ведь именно с такими мыслями она покидала родной дом и ехала в Россию.
   Но вот адъютант сообщил, что войска выстроены, и нам пора выходить. На площади, вместе с Павловским полком, выстроились и те полки, что пришли вместе с нами. Павел, выехав в центр площади, сообщил о том, что новым императором становлюсь я. Был продемонстрирован манифест Екатерины, в котором я назначался наследником. Затем Павел, подовая пример, произнес присягу на верность. Павловцы были ошарашены. Они-то наверняка рассчитывали, что именно их шеф, станет императором. Но они были солдатами, и умели выполнять приказы. Поэтому сначала офицеры, а затем и нижние чины, дали присягу.
   - Что ж, можно возвращаться. У нас дел не впроворот.
   По прибытии в Санкт-Петербург выяснилось, что Екатерина умерла. Ее тело перенесли в Придворный собор в Зимнем дворце, где предполагалось прощание родственников с усопшей. Затем, десятого ноября, планировалось перенесение тела в Петропавловский собор, где должно было пройти отпевание великой императрицы. А, уже в декабре, перед рождеством, планировалось мое венчание на царствование.
   В кабинете находились первые советники Екатерины. Князь Безбородко, граф Остерман, князь Зубов, его секретарь Альтести Андрей Иванович, граф Александр Сергеевич Строганов, отец моего друга и предводитель Санкт-Петербургского дворянства, генерал-поручик Петр Федорович Берхман, командующий войсками Санкт-Петербурга, граф Салтыков Николай Николаевич. Помимо этих высокопоставленных чиновников, заправлявших империей в последние годы царствования Екатерины Второй, присутствовал и мой ближний круг. Строганов Паша, Лаврентий Берия, Алексей Аракчеев, и мой отец, Павел Петрович.
   - Рад вас всех видеть господа, - поприветствовал я собравшихся. Дождавшись, когда все сядут обратно, я тоже присел на предназначенное для меня место.
   - Я вас собрал здесь для того, чтобы сказать. Смерть императрицы не должна остановить работу ваших ведомств, и ведомств подчиненных вам. Я хочу, чтобы вы продолжали заниматься тем, что делали до этого. Работа государства не должна останавливаться. Все необходимые для подписи документы я начну принимать с завтрашнего дня, после обеда. МЫ не можем ждать несколько месяцев моей коронации. Князь Безбородко и граф Остерман должны были подготовить бумаги по государственным ведомствам и кандидатам на должности. Готово? Хорошо. Передадите бумаги моему секретарю, Дюжеву. К концу недели жду от вас предложений и отчетов.
   После этого посыпались вопросы, касающиеся дальнейшей работы, но я постарался успокоить чиновников. Публиковать манифесты о новых назначениях и перестановках, было решено после коронации.
   Затем началось совещание с моим ближним кругом. Нам принесли чай с пироженным и в такой неформальной обстановке мы начали работу.
   - Сколько всего надо сделать, как подумаю, аж руки опускаются, - пожаловался я друзьям.
   - Ваше величество, мы уже все обсуждали, нужно только следовать плану, составленному всеми нами. Мы же всеми силами вам поможем, - подбодрил Берия.
   - Все будет замечательно, мон шер ами, я в этом уверен, как в том, что солнце встает на востоке, - как всегда эмоционально прореагировал Строганов.
   - Алеша, - обратился я к Аракчееву, продолжения от меня не последовало, но он понял.
   - Граф Каховский и барон Кнорринг уже прибыли в Санкт-Петербург и уже занялись разработкой проекта переписи.
   - Где они поселились?
   - У князя Куракина.
   - Хорошо. В сенате препятствий не чинят?
   - А мы пока с ним не перекликаемся никак.
   - Хорошо, если будут проблемы, сообщи мне.
   - Не волнуйтесь, ваше величество, все путем. Чеботарев с Кутасовым занимаются школами. Де Бри строит экономический отдел. Я строю железные дороги, уже готов участок от Павлограда до Кривого Рога. Идут изыскания на участке Курск Тула и Тула Москва. Строим участок Кривой Рог Курск. ДальСвязьпринимает новых акционеров. Расширяемся. За них тоже пока отвечаю я.
   - Раз все хорошо, то это - хорошо. Но я считаю нужно создать кабинеты по вашим вопросам. Займитесь проработкой. Затем бумаги мне. Потом на их основе создадим министерства. Ладно, тогда свободны. Паша останься.
   - Что у вас там случилось? - спросил я у Паши, когда все вышли.
   - Кто-то раскрылся. Англичане заволновались, начались проверки. Стали выявлять наших людей. Пришлось рубить концы, чтобы до Кочубея с Воронцовым не добрались. Виктор пытается переправить обратно кого может. И...
   - Подожди, - прервал я его и позвонил в колокольчик. В комнату вошел Шелихов.
   - Егор, давай пулей за Лаврентием, мне он срочно нужен.
   Моего адъютанта как ветром сдуло. Паша вопросительно посмотрел на меня.
   - Сейчас все объясню.
   Через пять минут в комнату вошел Берия, не менее удивленный чем Строганов.
   - Слушай Лаврентий. Пора тебе заняться контрразведкой.
   Глаза Берии приобрели хищный блеск почуявшего добычу тигра. Лаврентий уже давно доставал меня необходимостью контрразведки.
   - Ты в курсе дел Павла?
   - Да, - ответил Берия, чем вызвал удивление Строганова. Он-то считал, что о его делах знаю только я.
   - Кто-то нас сдал, наглы раскрывают нашу сеть, Кочубей собирается пересылать всех до кого не добрались бритты домой, - я замолчал.
   - Мне нужен ресурс.
   - Все что понадобится. Паша, будь другом, посодействуй Лаврентию. Он тебе все расскажет.
   Что ж, надеюсь, Берия не переборщит с выявлением возможных британских шпионов. Нужно будет ему об этом сказать.
   - Егор, Салтыкова ко мне.
   Николай Иванович подошел через двадцать минут.
   - Граф, я вам обещал место военного министра. Я свое слово держу. Составьте бумагу, я подпишу. И сразу вам задание. Напишите назначение Суворова командующим к нашим войскам на Кавказе, переведите Зубова в подчинение Александру Васильевичу. Пусть выдвигается как можно быстрее. С собой может взять десять тысяч войска. Предоставьте ему широчайшие права. Мне нужно закончить компанию к следующей осени. Пусть не заключает мира до тех пор пока не посоветуется со мной или пока не возьмет их капитуляцию. Все, можете быть свободны.
   На отпевании императрицы прибыли посланники со всей Европы, монархической, конечно же. Были посланники даже от порты. Дипломаты и дворяне приносили свои соболезнования и пытались прощупать почву. Но я отвечал всегда односложно, не давая им пищи для размышления.
   Затем весь двор, все высшее дворянство, зарубежные посланники, отправились в Москву, на мою коронацию. Мой императорский поезд, к которому прицепились все эти люди, растянулся как армейская колонна.
   В Москве я по привычке расположился во дворце у Долгорукова. Сам Петр Петрович, получивший указания по телеграфу от Безбородко, уже организовал все мероприятия. Москва гуляла три дня. И не только дворяне, шатавшиеся по приемам и балам, но и простой люд, упивавшийся за здоровье нового императора в питейных заведениях первопрестольной.
   К рождеству я вернулся в Санкт-Петербург, и занялся делами. Правда, основными делами, которыми мне пришлось заниматься, это организация Рождественских праздников. Сами праздники я провел в компании Катерины Трубецкой. Мы уже не прятались и не таились и слухи, ходившие о нас в обществе, перешли в гадание, поженимся мы или нет. После смерти Луизы во время родов в сентябре, я решил для себя, что женюсь на княгине, хватит с меня немки. Создам, так сказать прецедент. А то к двадцатому столетию, из-за постоянных браков с иностранными принцессами, в Романовых русской крови совсем не осталось.
   - Александр Андреевич, - сидящий напротив меня князь Безбородко принял выражения полного внимания. - Выборы в Сенат должны пройти до марта. Я надеюсь вы справитесь.
   - Конечно, ваше высочество.
   - Вы что-то принесли?
   - Да, ваше величество, здесь запросы из Московской, Курской, Санкт-Петербургской губерний на создание губернских дум. Я согласовал их с вашим планом реформирования дум в Нижнем Новгороде и Туле.
   Да, мне пришлось реформировать систему выборов, по которой будут избираться думы в моих бывших наместничествах, получивших обратно название губерний. Местное дворянство и купечество наконец сообразило, какую опасность таит та система выборов, которую они получили. Пришлось ее переделывать, соответственно традициям. Система выборов стала сословной и делилась на четыре курии. Первая курия, дворянская. Имели право голосовать владетельные дворяне, имеющие не меньше пятидесяти душ. Вторая курия, купцы и промышленники, имеющие оборот не меньше тысячи рублей в год. Третья курия, чиновники, разночинцы, городские обыватели, имеющие имущество не меньше пятидесяти рублей или недвижимость в городе. Четвертая курия, крестьяне. Но потом, по совету Берии, я добавил пятую курию, в которую определил разночинцев и земских работников. Все курии имели равное количество представителей, и для достижения необходимого результата им придется договариваться.
   - Хорошо, я посмотрю. А вы сами как думаете, может по всей России ввести эти думы?
   - Не знаю, ваше величество. Вроде и без них сколько жили.
   - А как же боярские думы у князей русских?
   - Я считаю, монсеньор, что самодержавие лучший вид правления в России. Только он обеспечит стабильность.
   Я улыбнулся. Для тебя естественно. Ведь выборы ты можешь не выиграть. Даже к выборам в сенат отрицательно относишься. Ничего, скоро создадим государственную думу, или верховный совет. Ага, скоро, лет через десять.
   - Ваше величество, я хотел бы просить за одного молодого человека, сына моей старой знакомой, графини Друцкой.
   - Александр Андреевич, вы же знаете, как я не люблю такие просьбы. Пусть приходит на смотр в конце весны, может его и зачислят в гвардию. А если он приглянется кому из генералов, то и адъютантом возьмут, - произнес я таким тоном, показывая мою усталость к этим просьбам.
   - Я бы не стал просить, ваше величество, но у графини тяжелое финансовое положение.
   - И что? У нее земли есть? Есть. Значит нужно ими лучше управлять. Пусть их продает. А сын ее может идти в любые войска, не только в гвардию. Там тоже платят жалование. И давайте на этом закончим. В гвардию должны идти только лучшие из лучших, а их отбирать буду я лично. А то развели тут бардак, - закончил я раздраженно.
   После Безбородко ко мне зашел Ушаков.
   - Здравствуйте Федор Федорович.
   - Ваше высочество, я безмерно рад вас видеть.
   - Не стоит этих церемоний. Перейду сразу к делу. Вы не против? Хорошо. Вот бумага о назначении вас командующим военно-морскими силами в Средиземном море. Я вам выделяю двенадцать линейных кораблей и пятьдесят фрегатов. Ваша задача, взять под контроль остров Мальту. Все уже обговорено с Фердинандом фон Хомпешом, великим Магистром ордена. Наша задача получить военный порт и форт в западном Средиземноморье. После получения контроля над островом, необходимо захватить марокканский Танжер. С собой вам надлежит взять одного из моих людей, он уполномоченный представитель, должен попасть в Константинополь. Остальные инструкции получите после выполнения этих целей.
   - Можете не сомневаться, я все сделаю. Можно вопрос?
   - Конечно.
   - В случае нападения кораблей тех стран, с которыми у нас нет войны...
   - Если кто-то будет мешать выполнять вам поставленную мной задачу, вы должны, вы просто обязаны применять силу. А все остальное оставьте нашим дипломатам. Это их работа.
   Двенадцать линейных кораблей - это конечно не ахти какой флот. В английских соединениях и по двадцать бывает. Но пятьдесят фрегатов, как говориться гуртом и батьку бить легче. Главное знать как, а Ушаков должен это знать. После ухода Ушакова я занялся бумагами, которыми меня просто заваливали. Уже появилась идея сбагрить их секретарям, чтобы они выделяли главное, а я, если вдруг заинтересуюсь, их изучу. Но в этом крылась проблема, вдруг они не вычленят того, что надо.
   Ладно, хватит рефлексировать, нужно просто решиться на это. Не долго думая, я обратился к Дюжеву, работающему моим личным секретарем, и изложил свою мысль. Дюжев сразу ухватил суть, и я дал ему добро на набор штата.
   - Ваше величество, к вам Лаврентий Павлович. Велите позвать? - просунулся в дверь, замещающий Шелихова Хабалов.
   - Давай его.
   Берия уже совсем не напоминал того деревенского парня Лешко, в которого вселилось его сознание. За время пребывания в этом мире, он набрался местных привычек, научился держаться как истинный придворный. О его манерах уже говорят в обществе. Даже появилась репутация великолепного собеседника, подкованного во многих областях. Выходить в свет Берия стал не для развлечения. Во всяком случае, он так говорит. А для отслеживания настроений в высшем свете, для наблюдения за тенденциями и возможностями создания тайных кружков, будь то революционеры или масоны.
   - Привет, Лаврентий. Вина? Мне недавно поставили из Франции. Говорят противники Директории, - я достал из дубового резного бара два бокала и бутылку вина.
   - Рад вас видеть ваше величество, - ответил Берия, беря бокал. - Смотрю, ты все еще сам наливаешь выпить?
   - Я не люблю, когда лишни уши слушают разговоры, даже секретаря своего, Дмитрия Павловича посадил в соседнее помещение. Вызываю только по надобности.
   - И правильно. А то тут с секретностью совсем худо. Ладно, не о том речь. Я вот зачем к тебе зашел. Когда будут готовы бюджеты? Мне нужны деньги на продолжение работ по железной дороге.
   - Да вам всем нужны деньги! - вскрикнул я. - Эти wally (растяпы) все еще копаются с ним. И я ничего не могу с этим поделать. У меня уже возникла мысль самому проводить все реорганизации, не то пока я дождусь работы от подданных, то состарюсь и помру.
   - Ну и разогнал бы их к черту. И сенат туда же бы выгнал. А то придумал тоже, выборы проводить. Думаешь ты из тех кого выберут наберешь нормальных людей для правительства. Да большинство из них не имеют не малейшего понятия о работе.
   - И что? Нужно приучать их к демократии. Пока начать с Сената. Разделю их на комитеты, и дам задание разрабатывать законопроекты, как это и делалось всегда. Кто себя особо проявит, можно брать в правительство.
   - То есть ты ничего решил не менять? Просто сделаешь Сенат выборным?
   - Почему ничего? Я заберу у него судебные функции. Взамен, дам им право выбирать из своей среды товарищей министров, и вице-канцлера. Думаю этому они будут рады.
   - Не много свободы, совсем не много, - сказал Берия и допил вино. Затем он встал со стула и подошел к бару, наливая себе еще.
   - Хотят больше свободы, пусть идут в губернские думы. Там им полная свобода. Я уже дал указание губернаторам, не мешать работе дум. И только в крайнем случае пользоваться своим правом вето.
   - Посмотрим, что из этого получится. А что с судьями делать будешь?
   - Думаю нужно провести полную реформу. По виду той, которую провел Александр Второй в нашем мире. .
   - И ты представляешь как это должно работать?
   - Конечно. За основу возьмем тех судей, которые уже у нас существуют. На их основе делаем систему. То есть. Для того, чтобы стать судьей, необходимо получить юридическое образование, иметь стаж работы не меньше трех лет, либо юристом, либо работником прокуратуры, либо помощником судьи. Затем можно подать заявку на получение должности земского судьи. После подачи заявки и проверки, проводится экзамен, затем, допустим раз в полгода, собирается коллегия судей и проводит отбор кандидатов по заданным параметрам. Потом, из этого пула, по мере надобности, местной думой выбираются судьи на свободные места. Время работы земского судьи можно ограничить тремя годами. После работы земским судьей, можно подать заявку повторно или подать заявку на имперского судью. Процедура та же, только коллегия состоит из имперских судей. А затем по тому же сценарию на верховного судью, только его может утверждать император.
   Берия сидел, не двигаясь, держа полный бокал вина в руке, и ошарашено смотря на меня.
   - Что? У меня девушка в моем мире была юристом. Ну, и ввести конечно суд присяжных, без права обжаловать его решение.
   - И кто займется проработкой?
   - Я сам. Больше никому это я доверить не смогу.
   - Ох, наплодите юристов.
   - Для этого нужно создавать законы попроще. Не нужны будут юристы.
   - Вернемся к нашему первоначальному разговору. Мне нужно пять миллионов рублей.
   - Твою мать, нет столько денег. Если я дам тебе, ко мне набежит целая толпа просителей.
   - Резанову денег ты дал.
   - Ему я дал лишь пятьсот тысяч. Ты же просишь просто неподъемную сумму. Пять миллионов просто на дороге не валяются. Мне еще нужно выплачивать жалование чиновникам и военным.
   - А железная дорога тебе не нужна. Я же эти деньги не ворую, в отличии от большинства твоих подданных. И не позволяю воровать своим подчиненным. Все деньги пойдут на строительство дороги. Без этих денег мне не получить ссуды от купцов. Они должны увидеть, что государь благоволит этому проекту, и они не потеряют своих денег. Пришлось даже для этого разбивать дорогу на разные компании. Вдруг одна из веток не будет приносить им прибыли?
   - Ладно, уговорил. Дам два с половиной миллиона, больше не проси.
   - А мне больше и не надо, - весело сказал Берия, - я на эту сумму и рассчитывал. Ха-ха-ха.
   Пока Берия заливался смехом, радуясь тому как ловко меня развел, я думал, чем бы мне в него кинуть.
   - Если честно, - уже отсмеявшись, спокойным голосом продолжил Берия, - то граф Безбородко и граф Остерман пообещали мне собрать три миллиона.
   - Надеюсь ты им...
   - Не беспокойся, твое величество, лишнего они не получат.
   - Надо тебе за это награду, какую выписать, что ли. Самое главное не забыть, а то у меня здесь столько бумаг на награждение или на присвоение очередного чина, что времени на работу по действительно необходимым проектам не хватает.
   - Я Дюжеву передам, он запишет и напомнит тебе. А какую награду?
   - Выбери себе сам, только не наглей сильно, можно Анну или что-нибудь в этом роде. Можешь посоветоваться с Де Бри, пока он в Константинополь не уехал.
   - Вот, я хотел по поводу Константинополя у тебя спросить, - Лаврентий, который уже собирался уходить, опять наполнил свой бокал, - будешь? - дождавшись моего кивка, налил мне, и уселся в кресле.
   - А стоит так наглеть в Средиземном море, вдруг турки войны захотят?
   - И пусть, возьмем Константинополь. Сейчас ситуация вполне располагающая. Австрия и Пруссия заняты Францией. Сама Директория тоже не устойчива, поэтому лезть не будет. Англичане сейчас заняты захватом Голландских колоний и борьбой с Францией. А именно англичане сейчас самые опасные наши соперники, но думаю я смогу с ними договориться. Если нет, то мы получим войну с Британией, и тогда можно будет заранее заключать союз с Корсиканцем, помогать ему сесть на трон, и делить вместе Европу.
   - То есть беспроигрышный вариант?
   - Ага, как же. Может прерваться торговля с Англией, а это может повлечь за собой недовольство у наших дворян. В нашей истории это закончилось убийством Павла.
   - Тебя не убьют, ты не такой дурак.
   - Твоими бы устами...
   - Ладно, а кто турок воевать будет?
   - На первом этапе, даже не знаю, Кутузов, Шевич, да мало ли у нас хороших полководцев. Я надеюсь, что ко времени возможного конфликта с Османами, вернется Суворов.
   - Который еще да Ирана не добрался, - съязвил Берия.
   - Ты не был под началом этого великого человека. Если ему дать ресурсы, то он сможет такого наворотить. Если бы он командовал при Аустерлице, то мы бы разбили Наполеона. Может даже раньше, Аустерлица. Военный гений Александра Васильевича смог бы найти иное решение, чем тактическое отступление принятое Кутузовым.
   - А мне казалось, что ты поддерживаешь действия Кутузова во время войны 1805 года.
   - Поддерживаю, так как считаю, что при той ситуации лучшего придумать было нельзя. Но Суворов - это совсем другой персонаж. Он гений, будь у Александра Македонского Александр Суворов, Индия бы пала.
   - Считаешь, что достаточно послать Суворова и все решится?
   - Конечно нет. Ладно, что еще хочешь? А то там ждет посол из Англии.
   - Это который в нашей истории Павла угробил?
   - Он самый.
   - У меня все. Могу поприсутствовать.
   - Давай.
   Лорд Уитворт вошел в мой кабинет, как к себе домой. Его улыбчивое приветливое лицо довольно хорошо скрывало его отношение к моей стране и к ее представителям. Как и его начальник, премьер-министр Пит, Уитворт презирал Россию и считал нас азиатами, которые способны лишь на то, чтобы снабжать его родину необходимыми ресурсами.
   - Гуд ивнинг, мистер Уитворт, - поприветствовал я английского посла.
   Берия, сидевший в дальнем углу комнаты с бокалом вина в одной руке и бумагой в другой, сделал вид, что не заметил гостя. Я вручил Лаврентию часть тех бумаг, которыми меня завалили. Пусть почитает, а то решил попрохлаждаться. Уитворт вопросительно посмотрел в сторону бывшего наркома, но заметив, что я не обращаю на его мимику никакого внимания, ответил мне.
   - Добрый день, ваше императорское величество, - его русский был вполне сносен, многие мои дворяне уже давно его забыли.
   - У вас ко мне дело?
   - Да. Моего короля и его правительство заинтересовало ваше изобретение, позволяющее передавать сообщение на расстоянии.
   Я молчал, ожидая продолжения, только слегка улыбнулся.
   - Король хотел бы использовать ее в Англии.
   - И сколько готов заплатить король за то, что мы построим ему ДальСвязь.
   - Простите ваше величество, но у меня указание короля приобрести секрет производства.
   - Хорошо, тогда двести пятьдесят миллионов рублей.
   Нужно было видеть вытянувшееся лицо англичанина, который ожидал, что сумма будет не маленькой, но что она будет настолько огромной.
   - Господин Уитворт, я знаю, что вы, и ваши люди уже пытались вызнать секрет нашего изобретения, подкупая моих подданных. Но у вас ничего не вышло, и в плату за вашу подлость и неискренность, цена с пятидесяти миллионов выросла до двухсот пятидесяти. А если вы еще раз попытаетесь выкрасть мой секрет, то я сочту это за личное оскорбление.
   - Как вы смеете? вы мне угрожаете? Я дипломат и имею неприкосновенность.
   - А я вас и не собираюсь трогать. Но подумайте вот над чем. Вокруг моего двора обитает множество дворян, желающих получить мою благосклонность и благодарность. Думаю, узнай они, что вы меня оскорбили, даже на уровне слухов, найдется много желающих убрать человека, который посмел оскорбить их государя. Вы даже из страны уехать не успеете. Я же останусь чистым, найду виновного, пожурю его, осужу, и сошлю в ссылку, допустим в Средиземное море, в морскую гвардию. Мы русские так не привычны к теплому мягкому климату.
   Со стороны Берии послышались шуршания бумаги, это он так хотел скрыть прорывающийся смех.
   - Так что, лорд Уитворт, вам остается только одно, сообщить королю о нашем предложении, точнее не королю, а господину Питу. А потом подписать соглашение, или лучше контракт, на строительство сети ДальСвязь в вашей стране. Я вас уверяю, у нас много специалистов высочайшего уровня, ваш король останется доволен. Вам все понятно, господин посланник.
   - Да, ваше величество.
   - Теперь по торговому договору, вариант которого вы мне прислали месяц назад. Как понимаете, в свете вашего не слишком красивого поведения...
   - Я не шпионил.
   - Вот, еще и Императора перебиваете. Договор подписан не будет. Я вам дам вариант своего торгового договора.
   Уитворт покинул нас не в самом лучшем расположении духа, а если учесть, что он прочтет в договоре, это его доконает.
   - Зачем пошел на обострение, сам же хотел потянуть время, пока сил не наберем.
   - Да, рожа его наглая мне не понравилась, - ответил я Берии. - Ведет себя так, как будто мы люди второго сорта.
   - Не думаю, что англичане пойдут на равные права для наших купцов, наравне с ихними.
   - Ты читал проект договора? Пойдут они. Даже в прошлом договоре были послабления. Но препятствием стали английские купцы, которые действуют, что твои пираты. Стоит им увидеть судно под нашим флагом, сразу пытаются потопить. Если же, таки наш купец доплывает до Лондона, то начинаются поборы, придирки, зачастую заканчивающиеся конфискацией груза. В новом же договоре, предусмотрено то, что они не имеют права конфисковать наш груз, задерживать наши суда. На это будет у каждого купца от меня бумага. В договоре прописаны штрафу за задержку судов с такой бумагой. А в море их будет охранять корабли эскадры контр-адмирала Чичагова. Так же купцам предоставляются в аренду пушечные стволы. Стоимость аренды ноль рублей. Только порох и ядра покупай. Ну и в случае утери ствола, так же придется заплатить.
   - Умно, купцы теперь увешаются пушками, а наши чиновники получат немало взяток.
   - Это я уже обдумал. Все заявки будут передаваться мне напрямую. Тульский завод уже отливает и сверлит около пятидесяти чугунных стволов в месяц. Скоро запустим завод на выборгской стороне, это еще стволов пятнадцать, плюс заводы Нижнего Новгорода и старые Петербургские, еще около двадцати стволов в месяц. Когда наконец сможем запустить нормальные печи, то будем выпускать только стальные пушки,- все данные я помнил наизусть, так как работал над этой программой три месяца.
   - И куда их?
   - Их на военно-морской флот.
   - А снятые так же купцам?
   - Да, но не все. У Ушакова задача укреплять береговую оборону наших островов, будущих. На Мальте вообще стоят средневековые пукалки. Я ему отдал почти все готовые стальные стволы, это около пяти сотен.
   - А в армию?
   - Пока пусть обходятся тем что есть, на всех не хватит. И так приходится выкручиваться. Стали выплавляем пока не так много, как хотелось бы. В Кривом Роге завод еще не вышел на полную мощность. Добыча угля пока тоже хромает.
   - Отдай их в частные руки, - спокойно посоветовал Берия.
   - О, мон дьё, и кто это у нас говорит. Ля коммунист, комрад Берия. Ха-ха. Отдать в частные руки мартеновские печи.
   - Во-первых не мартеновские, а кулибинские, мартеновскими в этом мире их можем называть только мы. А скоро сделаем конвертерные. И я же не говорю отдавать на вечное пользование. В аренду, лет на пятьдесят. Потом можно будет обратно забрать.
   - Думаю, что столько не проживу. А défunt (покойник) уголь не нужен.
   - Не цепляйся к словам. На двадцать лет. Пусть поднимут шахту, потом их раскулачим. На сколько я понял, под Павлоградом у тебя множество разведанных мест. Вот и устрой аукцион, там же от силы треть работает, а половина той трети, работает спустя рукава.
   - Хорошо. Отдам часть шахт. Нужно написать Новосильцеву, чтобы сам выбрал шахты, которые пойдут на продажу. И цены, чтобы выставил нормальные. Решено. Что смотришь на меня, пиши. Не мне же это делать. Не царское дело.
   - Жопа ты с ручкой, а не царь.
   - Эгей, ты легче на поворотах.
   - Пардон муа. Впредь не повториться Votre Majesté.
   - Учишь французский?
   - А куда деваться, тут многие на нем говорят лучше, чем на родном. Приходится учиться.
  
   ГРЕНАДЕР САЗОНОВ
   Первый бой. Хотелось бы сказать, что я часто его представлял. Но нет. Это будет неправда. Я часто думал, даже,наверное, мечтал, как я попаду в золотой екатерининский век, буду стоять в рядах суворовских богатырей, опрокидывать врагов и гнать их до самого моря. Как я буду получать награды из рук самой императрицы, или светлейшего князя Потемкина. И не просто награды, а обязательно Георгия первой или второй степени. Оружие с брильянтами, кремниевые пистолеты.
   И вот, казалось бы, мечта исполнена. Я, каким-то сверхъестественным методом, попал в золотой век Российской Империи. И даже в корпус генерал-фельдмаршала Суворова, князя Рымника, попал. Мало того, не просто в пехоту. Я гренадер, мать вашу, элита российского войска, если брать пехоту. Но в этот момент я, почему-то совсем не рад этому. Может дело в том, что я не полковник, не майор и даже не капитан. Я прапорщик. А как говорил Петр Первый, курица не птица, женщина не человек, а прапорщик не офицер. Вот и я недоофицер, причем произведен совсем недавно, во время марша из под Варшавы. Мой предшественник помер от острых желудочных болей, вызванных наличием зубьев от крестьянских вил, не предусмотренных природой в конструкции человека. Прапорщик, почему то решил, что он неотразим и ненаказуем. Но отец поруганной девушки, в одной из деревенек, где мы останавливались, так не считал. Наш капитан, граф Михайлов, недолго думая назначил меня на освободившуюся должность. Я даже шпагой, или на крайний случай саблей не обзавелся. Как обычный унтер с ружьем гоняю. Но я все равно не доволен. А может дело в том, что я стою в первом батальоне, который находится в первой линии. Или то что я стою во второй шеренге. Это конечно лучше, чем находиться в первой, но осознание того, что по тебе будут стрелять из пушек, совсем не вселяло в меня оптимизма.
   Сам факт попадания в другое время, меня, любителя фантастики в жанре альтернативной истории, не поверг в шок. Точнее, шок был, но я быстро с ним справился. Конечно, я хотел бы попасть в тело молодого императора Александра, а не в прапорщика Илью Сазонова. Нет, конечно, я не жалуюсь. Я не крепостной, и не какой-нибудь рабочий на мануфактуре, где-нибудь на Урале. Мой отец, потомственный дворянин, который живет в имении в Нижегородской губернии. Нашей семье принадлежат целых пять деревень, тысяча двести душ. Годовой доход больше семидесяти тысяч. Правда, после принятия новых законов, касающихся закрепощенного люда, доходы несколько уменьшились. Но сам Илья, еще до моего вселения, в пику своему отцу, был за введение новых законов и установлений, которые, по его мнению, соответствовали гуманизму и божьей воле. А как иначе, ведь все изменения были задуманы наследником, великим князем Александром Павловичем. Илья даже вступил в земское управление, поддерживал реформаторскую партию в Нижегородской думе. На этой почве произошла ссора сына и отца, старого ветерана, бравшего когда-то Берлин. И Илья, чтобы доказать отцу свою состоятельность, подал прошение о зачислении его в действующую армию. Прошение приняли, и направили служить в западное войско, стоявшее в то время в Польше, после раздела последней.
   В армии Илья надеялся на чин поручика. Его чаянья были основаны на его благородном происхождении и на факте поступления в действующую армию, а не в гвардию. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Старший Сазонов, хорошо знакомый с генерал-лейтенантом Коныгиным, попросил своего старого сослуживца, зачислить сына унтером, чтоб значит, не зазнавался. И Алексей Матвеевич выполнил просьбу старого друга.
   По дороге в расположение армии, Илья получил уведомлении о зачислении его в корпус Суворова, выдвигающийся для боевых действий в Персию. Вот так Сазонов попал к знаменитому военачальнику. Его проводили в штаб генерала фон Буксгевдена. Фридрих Вильгельм, или как его переиначили Федор Федорович, увидев Илью, сразу определил его в гренадеры. При росте в метр девяносто, Илья отличился и размахом плеч, в косую сажень. Как говорил его отец, такими людьми нужно гвозди заколачивать. Сам Сазонов хотел в кавалерию, но спорить с начальством не решился, и его приписали к третьему гренадерскому. Там он попал в роту к поручику Ростовцеву, уже не молодому офицеру, дослужившемуся до офицерского чина из простого солдата. Ростовцев воевал еще в турецкую компанию. Участвовал во взятии Измаила, был одним из первых на стенах крепости. Все бойцы его роты были ему под стать. Тут молодому дворянину пришлось тяжело. Ежедневные марши верст по тридцать. Морозы, снег, и ежедневные тренировки. Правда, последнее касалось в роте только его. Как говорил Ростовцев, что нужно подтягиваться, братец. Сила роты меряется по последнему бойцу. Быть последним Илье не хотелось, и поэтому сквозь усталость, боль, недоедание и холод, он постигал военную науку. В отличие от многих генералов, считавших, что война лучший учитель, Суворов предпочитал вступать в бой с подготовленными солдатами. А потом произошел случай с прапорщиком Дегало (ха-ха, может и роту девятой назвать). Капитан постановил назначить фельдфебеля Сазонова новым прапорщиком. Так Илья стал офицером. А на следующий день мое сознание перенеслось в тело Сазонова. По иронии судьбы, не иначе, меня тоже звали Илья, правда, Фролов. Зато не возникало проблем при общении. Все перипетии судьбы молодого дворянина меня не сильно обрадовали. Нет, ну не дурак ли. Сидел бы у себя в имении, или в Новгороде в Думе. Все лучше, чем идти пешим маршем через всю Россию. А теперь, ему предстоял первый бой. И мне предстояло идти в первой линии. Два дня назад наш корпус, под командованием Буксгевдена двинулся по направлению к городу Шуши. Основная часть войска, под командованием Суворова двинулась на портовый город Ленкоран. По данным, имеющимся у наших генералов, войска Шейха Али отступили в Персию, и мы, оставив гарнизон в городе и пополнив запасы, должны были пойти на соединение с основными силами. Но Шейх Али с войском стоял в Шуши. Он просто успел вернуться. И теперь наш корпус, состоящий из пехотной дивизии, батальона артиллерии, и трех эскадронов, двух казацких и одного гусарского, должен был победить полнокровную персидскую армию, имеющую превосходство по всем компонентам. Но наших генералов это видно совсем не беспокоило. Полковые трубы скомандовали построение и мы шагом выдвинулись вперед. Персы не стали отсиживаться за стенами городской крепости, рассчитывая на свое трехкратное превосходство.
   Мы остановились примерно в метрах семиста от построений персов. Масса людей, находящихся перед нами внушали мне страх. Даже просто представить столько людей было трудно. Я вспомнил те моменты, когда я играл в стратегии на своем МакБуке. Тогда мне до безумия хотелось очутиться среди этих электронных солдатиков. И вот, когда я стою в одном ряду с людьми обряженными в темно-зеленые мундиры с красными отворотами, красные штаны с желтыми лампасами, и гренадерки, обшитые желтым мехом, плюмажем. Но радости я не чую, в отличие от подгибающихся ног и трясущихся коленок.
   Мы просто стояли друг напротив друга и ничего не происходило. Я даже немного успокоился. Тут послышался топот множества копыт, и с нашего левого фланга пошел эскадрон гусар, прямо на центр построения персов.
   - Блин, что они делают? - помимо воли вырвалось у меня.
   - Это застрельщики, - услышал я уверенный голос Ростовцева. - Раззадорить хотят. Пару раз пальнут и повернут обратно.
   Поручик оказался прав. Гусары подскакали на расстояние в метров двести, максимально рассеявшись, и когда линия персов еще только готовилась дать залп, ударили их со всех стволов, было видно как начали падать пеши войны. А затем, еще залп. Как мне пояснили позже, у гусар помимо легких коротких кавалерийских ружей, были пистолеты, у кого-то даже два. И только когда эскадрон уже отворачивал, персы дали залп. Но он оказался менее эффективным. Прицелиться мешал пороховой дым, который образовался после залпа гусар.
   Когда я подумал, что гусары отойдут обратно, они вдруг резко развернулись, и помчались обратно к врагам. Видимо прессы тоже этого не ожидали, и гусары промчались вдоль линий пехоты на расстоянии не больше ста метров, стреляя в плотные ряды пехоты. Когда гусары повернули коней обратно, стало видно, что вражеская кавалерия пошла на перерез. Персов было вдвое больше. Но когда казалось столкновения не избежать, во фланг персам ударила казачья сотня, и персы, теряя людей и лошадей, отступили.
   Но увлекшись наблюдением за битвой всадников, я упустил момент начала движения персидской пехоты. Вспомнить о том, что я сам нахожусь на поле боя, мне помогли залпы наших пушек. Наша артиллерия расположилась на двух холмах за основной линией пехоты. Когда я услышал громовые раскаты от выстрелов пушек, я думал увидеть, как ядра делают просеки в построениях противника.
   - Вражескую артиллерию бьют, - пояснил Ростовцев.
   Приглядевшись, мне показалось, что я даже вижу ядра, пролетающие над первыми линиями персидской пехоты. Шум, стоящий вокруг, мне не с чем было сравнить. Но его я не забуду никогда. Грохот пушек, свист ядер, крики врагов, все это смешивалось и превращалось в непрерывный гул. В центре наших построений наметилось какое-то шевеление. Через минуту перед нашим строем появился секунд-майор Шевинг.
   - Вперед Орлы Отечества! С нами Бог! Ура! - прокричал он.
   И тут вся масса войск закричала:
   - УРА! УРА! УРА!
   Если первое 'ура' я пропустил, то потом подхватил, не жалея горла. Пропал страх, я почувствовал себя частью чего-то большого, мощного. Настроение этой массы как-то передалось мне, и захотелось идти вперед, рвать врагов, бить их. Зазвучали барабаны, и полки единым организмом двинулись вперед. Послышались ружейные выстрелы. Это полки стрелков и егерей вступили в бой. Они имели на вооружении нарезные ружья, которые прицельно били на тысячу метров. Войска Шаха Али такого оружия не имели.
   Легко подстраиваясь в такт барабанов, я шагал со своим полком.
   - На месте стой! - скомандовал Шевинг, офицеры и унтера повторили приказ. Мы остановились метров за двести до шагающих на нас персов.
   - Товсь! - первая шеренга начала вскидывать ружья.
   - Целься!
   Персы только начали останавливаться. Но в отличие от прекрасно вымуштрованной русской армии, слитно остановиться они не смогли. Кто-то остановился, кто-то еще шагал вперед. Из за этого на передней линии персов образовался небольшой бардак.
   - Пли!
   Загрохотали ружья первой шеренги. Я почувствовал кисловатый запах пороха, голова немного закружилась, но команду я услышал.
   - Вторая шеренга!
   Я вскинул свой мушкет к плечу и через плечи, присевших на колени солдат первой шеренги, увидел какую суматоху там устроил наш первый залп.
   - Целься!
   Я видел как вражеские солдаты наставляют на нас свои ружья, опаздывая ровно на один залп.
   - Пли!
   Оба залпа произошли одновременно. Ружье больно толкнуло в плечо, перед собой я ничего не видел, из-за порохового дыма.
   - Штыки примкнуть!
   Судорожными движениями я примкнул свой штык.
   - Бегом, в атаку!
   Первая шеренга поднялась с колен и кинулась вперед. Мы побежали следом.
   - Быстрее, быстрее ребята! Пока они не перезарядились! - кричал наш капитан, но его крик терялся в громовом Ура. Пороховой дым резко кончился и я увидел перед собой нестройную линию бородатых солдат, одетых в какие-то яркие тряпки, ничуть не напоминающие наши мундиры. Я видел как первая шеренга на скорости ворвалась в ряды неприятеля, опрокинув первый вражеский ряд. И вокруг закипела рукопашная схватка. Персы не успели примкнуть штыки, готовясь к своему второму залпу. Но мы их перехитрили, не сделав свой третий залп. Стоящий впереди меня гренадер рухнул под ударом персидской сабли, и я, доведенным до автоматизма движением ткнул штыком вперед. Но перс, каким-то просто нереальным движением отвел мой удар. Но ружье отличается от сабли тем, что у него помимо штыка, есть приклад. Именно этим прикладом я врезал по челюсти перса, опрокинув его. Добил я его даже не задумываясь. Так меня учил Ростовцев. Не меня конечно, а Сазонова. Но сейчас я действовал полностью на инстинктах и рефлексах своего реципиента.
   Следующий перс решил меня ударить меня своим ружьем, к которому не был примкнут штык. Отбивая этот удар, я полоснул своего противника штыком по горлу. На меня брызнула кровь, но я уже переключился на следующего врага.
   Мне казалось, что мы сражаемся уже два часа. Ружье стало неподъемным, казалось, что сил на следующий удар уже не хватит, и только из упорства я продолжал сражаться. Я не видел поля боя, я не знал, что твориться на других участках. Я просто отбивал удары, наносил в ответ, пытался прикрыть своих товарищей. Я уже давно сражался в первой шеренге, убивая одного за другим своих врагов, а они все не кончались. Но персы дрогнули, не выдержав нашего напора. Огромные, по сравнению с низкорослыми персами, гренадеры, своей силою и упорством продавили и испугали врагов и персы побежали, ломая свой строй. Мы ринулись за ними.
   - Третья шеренга товсь! - мы тут же рухнули на колено.
   А наша третья шеренга, сохранившая свои ружья заряженными, дала залп по начинающим отступать персам. Это был очень страшный залп. Практически в упор, почти все пули нашли себе жертву.
   Мы устремились в разрыв персидских построений и, разойдясь в стороны, у дарили в открытые фланги.
   - Капитан! Кавалерия идет!
   Граф Шевинг оглянулся. Прямо на нашу роту неслась персидская конница. Наша рота прошла дальше всех в разрыв и еще не успела ударить в тыл вместе со всеми.
   - Стройся! Ребята, Орлы. Нужно защитить наших братьев, которые бью сейчас персов. Покроем себя славой! Ура!
   - Ураааа!
   Из-за потерь, мы выстроились лишь в две шеренги.
   - Заряжай!
   Вокруг застучали отмыкаемы штыки. Солдаты быстро, как никогда заряжали мушкеты.
   - Штыки примкнуть! Первая шеренга, на колено!
   Всадники неслись на нас с пиками наперевес и саблями на голо. Хотели взять с наскока.
   - Товсь! Пли!
   Получите гады. Слитный залп замедлил движение противника, и только поэтому они не разметали нас. Когда эта конная лава неслась на нас, мне вспомнилось то, что я читал еще в прошлой жизни. При атаке конницы надо бить в лошадь. Это было дня меня актуально как никогда, ведь я находился в первой шеренге. Я с силой воткнул штык в грудь лошади, и у меня чуть не вырвало ружье из рук. С неимоверным усилием мне удалось удержать оружие. Но эта мгновенная задержка чуть было не стоила мне жизни. Лошадь, убитая мной не успела упасть, и всадник нанес саблей мне удар по голове. Меня спасло лишь неполная сила удара, из-за неустойчивого положения всадника в седле падающей лошади, и медная гренадерка, принявшая на себя всю силу удара. Шапка слетела, вместе с застрявшей саблей. На то, чтобы подобрать ее времени не было. Я ударил в ногу всадника, наседавшего на моего соседа. Перс отвлекся от своего противника, и тут же поплатился за это, получив от него штыком в пузо.
   Атака персидской конницы остановилась, и мы перемалывали завязшего противника. Но их было много, очень много. Сотен шесть, семь. Видимо Шейх Али хотел решить все этим ударом. Но такое количество конницы вместе имело и отрицательную сторону. Терялась маневренность, управляемость. Большое количество коней просто напросто мешали друг другу. Но сдержать их мы не сможем. Просто кончатся бойцы, способные стоять на ногах. И, когда казалось, что все, нам конец, послышался свист и крики Ура. Это две сотни казаков ударили во фланги вражеской коннице. Не имеющие движения и пространства для маневра, персы были смяты казаками, ударившими в пики. Видимо Буксгевден ждал, когда в бой втянется вся конника противника, и только после этого отдал приказ на атаку казакам.
   Отступающие персы расстроили ряды резерва, выдвинутого для атаки. Мы же, можно сказать на спинах отступающих ворвались в ряды противника. Позже, уже после битвы, я удивлялся, откуда брались силы на очередную атаку, но ответа не находил.
   Буксгевден тоже бросил вперед все силы, оставив артиллерию и обоз без прикрытия, и поставив все на эту атаку. Пехота на полном ходу врезалась во фронт построений персов. Казаки ударили во фланги. Я больше всего боялся, что, когда мы прорвем эту резервную линию, то по нам влупяткартечью пушки. Но когда пошла рукопашная рубка, я про все забыл. Два залпа, сделанные резервной линией Шейха Али, имели больше шума, чем эффекта. Видно сегодня меня хранило божественное проведение, но меня, стоящего в первой шеренге атакующих, пули не задели.
   Своего первого противника, я просто опрокинул, добил его гренадер, идущий сзади. Я же принялся за следующего. Сделав обманное движение, я ткнул штыком в ногу персу, который зажав рану, свалился мне под ноги. Противники кончились и мы вышли на свободный простор. Но пушки молчали.
   - Эх, это стрелки их!!! - радостно крикнул Ростовцев.
   Я присмотрелся и заметил трупы возле пушек.
   - Кто капитан граф Михайлов?
   К нам подскакал всадник в мундире кавалергарда, по-видимому один из адъютантов генерала.
   - Я, - вперед выступил наш капитан. Его мундир вы весь в крови, рукав порван, шпага все еще в руке.
   - Генерал Буксгевден приказывает вам двигаться на занятие города. Наши гусары ворвались и захватили ворота. Нужна подмога.
   - Мы уже выдвигаемся.
   Адъютант отдал честь и помчался дальше.
   - Батальон, шагом марш.
   Когда мы подошли к воротам городской крепости, нам сообщили, что город сдался. Шейх Али ушел с приближенными и остатками войск, и городские главы решили сдаться на милость победителю. Эту новость мы встретили с облегчением, как и ту, что преследования не будет. Мы уже просто валились с ног. Было решено не разбивать лагерь и войска расположились в городе, потеснив местных жителей.
  
  
   ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР
   Известие о бое при городе Шуши я получил спустя всего пять дней, после окончания боя, в мае одиннадцатого числа 1797 года. Хвала всемогущему телеграфу. Благодаря самоотверженной работе связистов, телеграф дотянули от Павлограда до Владикавказа, и теперь я имел возможность получать оперативную сводку с полей. Сведения о взятии города имели не совсем радостный характер. Военная разведка проворонила подход большого количества войск к городу Шуши, и экспедиционный восьмитысячный корпус Буксгевдена, напоролся на двадцати пятитысячную армию Шейха Али. Но, вопреки логике, генерал не отступил, а напротив, приказал атаковать врага, выстроившегося на пути Буксгевдена. Персидские военачальники, даже не смотря на наличие английского оружия, не смогли ничего сделать с хорошо обученным, имеющим богатый боевой опыт, русским корпусом. По донесениям моих агентов, наши потери составили почти треть всего корпуса. Но подавляющее большинство потерь - это были раненные, многие из которых могли вернуться в строй. Убитых было не больше семи сотен. Враг же оставил на поле боя восемь тысяч убитыми, почти шесть тысяч раненных, которых взяли в плен, и еще две с половиной тысячи сдались сами. Остальная часть войска разбежалась в разных направлениях. Организованно отступили только гвардейцы Шейха Али, вместе со своим шефом.
   Теперь придется устраивать разнос тем, кто отвечал за разведку, и награждать особо отличившихся. А героев, судя по мною полученным представлениям, было не мало. Так сказать еще одно подтверждение того, что героизм солдат компенсирует некомпетентность командования. Хотя упрекнуть в плохом командовании Федора Федоровича я не мог. Его корпус выполнил задачу, взял Шушу, оставил там гарнизон, даром, что большинство это раненные. Пополнил припасы и выдвинулся на соединение с основными силами Суворова. Из-за тяжелого боя, корпус вышел только через три дня, солдатам нужно было отдохнуть. Зато были получены сведения о войсках Шейха Али, и даже была разгромлена передовая армия.
   - Я тебя уже заждался, братец, - поприветствовал меня Константин. Он стоял в холле, в окружении двух молодых фрейлин Mama Sophie. После моего примирения с отцом, великий князь с супругою переехал в Петербург и теперь жили с нами в Зимнем дворце.
   - А без меня не начинаете?
   - Как можно, - возмутился брат. - Все уже собрались. А ты сидишь в своем кабинете.
   - Мне пришло письмо с Кавказа, moncherfrère.(мой дорогой брат).
   - И что же пишут, говори, не томи, - с нетерпением спросил Константин.
   - Наши vaillant (доблестные) воины имели бой под Шуши. Кто-то недосмотрел передвижение Шейха Али, и вместо пустого города, Буксгевден встретил двадцать пять тысяч персов.
   - Но они же победили? - это был не вопрос, это больше походило на утверждение.
   - Да. Но за ошибку нужно ответить. Ладно, хватит болтать, пошли.
   Спустившись по лестнице, мы сразу вышли в Ротонду, и по ушам ударил гул от множества голосов собравшихся. Круглый в плане зал, был обрамлен белыми колоннами, напоминая римский храм. На стенах, со стороны библиотеки, висели, поверх красного бархата, ростовые портреты Екатерины Второй и Петра Первого. Специально к заседанию Государственного Совета, в Ротонде поставили столы. Они стояли двумя окружностями на три четверти круга, один внутри другого. У основания, которое как раз находилось напротив входа в Библиотеку, стоял широкий дубовый стол, покрытый зеленым сукном. Это мое место.
   Государственный совет был создан после избрания Сената, функции которого сильно изменились. Сенат потерял свою судебную функцию. Теперь они могли только утверждать губернских судей. Сенат так же имел право проводить проверки на государевых предприятиях, подавать дело в императорский суд. Так же Сенат мог представлять законы на принятие в Государственный совет, но только после принятия его большинством голосов в самом Сенате. В случае, если Государственный совет по каким-либо причинам, в течении двух недель не рассматривает проект закона, то он получает юридическую силу. Сенат может утверждать и отзывать товарищей (заместителей) министров. Так же Сенат имеет право вето на некоторые решения Государственного совета. К ним относятся, принятие бюджета, объявление войны, повышение и понижение государственных налогов и податей. Для реализации права вето необходимо квалифицированное большинство голосов, сто восемьдесят голосов из двухсот пятидесяти. Эти положения были закреплены моим манифестом. Кстати издание этих манифестов, с этого времени отменялось. Дворянство было счастливо получить возможность легально влиять на власть, и мне до сих пор приходили благодарственные письма.
   Представители госсовета были выряжены в специальные мундиры, разработанные моим личным портным, которого я выписал из Италии еще в прошлом году. Темно-синие, почти черные мундиры, шитые золотом на отворотах, воротниках и манжетах, белые штаны с золотыми лампасами. Все имеющиеся награды одевать было так же обязательно. В состав Государственного Совета входило около сорока человек. Это главы и заместители министерств, канцлер, вице-канцлер, главы специальных комитетов Госсовета, не выделенных в отдельное министерство.
   Всего министерств было шесть.
   Министерство гражданских дел. Рассматривало юридические вопросы и дела духовного управления: формы и порядок судопроизводства; толкование и применение в судебной практике отдельных статей гражданского и уголовного законодательства; возведение в дворянство и лишение такового, дела о присвоении княжеских, графских и баронских титулов; дела о наследственных, земельных и прочих имущественных спорах, об отчуждении недвижимого имущества на государственные нужды или его передаче из государственной собственности в частные руки; об учреждении новых епархий и приходов православных и иных вероисповеданий. Имело в составе департамент государственного обвинителя. Министр Лопухин Петр Васильевич
   Министерство государственной экономики. Занималось вопросами финансов, торговли, промышленности. Рассматривал законопроекты, связанные с развитием экономики, государственных доходов и расходов, финансовые сметы министерств и главных управлений, отчеты государственных банков, вопросы налогообложения, предоставления привилегий отдельным акционерным обществам. Министр Румянцев Николай Петрович.
   Министерство военных дел. Рассматривало вопросы военного законодательства; комплектования и вооружения армии; создания центральных и местных учреждений военного ведомства; средствах для обеспечения его хозяйственных нужд; сословных и служебных правах и привилегиях лиц, причисленных к военному ведомству, их судебной и административной ответственности. Имело морской департамент. Министр Салтыков Николай Иванович.
   Министерство промышленности. Рассматривало законопроекты и бюджетные ассигнования в области развития промышленности и торговли, дела об утверждении уставов акционерных обществ. Министр Остерман Федор Андреевич
   Министерство науки и медицины. Занималось вопросами учебных и медицинских учреждений, выделение бюджетных ассигнаций, делами по открытиям и изобретениям и выдачи привилегий на них. Министр Головин Николай Николаевич.
   Министерство по земствам и городам. Рассматривало дела местного самоуправления, утверждение уставов местных дум и земств. Дела по развитию городов и деревень. В министерство входил департамент по сельскому хозяйству, занимающийся делами взаимодействия помещиков и крепостных, развитием культуры сельского хозяйства. Министр Строганов Александр Сергеевич.
   И еще три комитета.
   Комитет внутренних дел. Занимался вопросами реформирования полиции, комплектования и вооружения, создания учреждений. Так же внутри комитета создавалась службы безопасности. Здесь естественно главой был Берия.
   Комитет по колониям. Занимался вопросами Восточносибирских, Дальневосточных и Американских земель, юридическим и экономическим сопровождением. Это дело я поручил Новосильцеву Николай Николаевич, он неплохо поработал в Малороссии.
   Комитет по внешнеполитическим делам. Занимался представительствами в других странах, контактами с представительствами других стран. А так же политической разведкой. Здесь главой стал Строганов Павел Александрович. Но в будущем, я хотел переместить на эту должность Воронцова, а на Паше оставить только разведку.
   Возглавлял же Госсовет князь Безбородко, имея своею должностью, место канцлера.
   - Божьей милостию Его Императорское Величество Александр Первый, Император и Самодержец Всероссийский, , Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь ХерсонисаТаврическаго; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский и иных; Государь и Великий Князь Новагороданизовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Бѣлозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, и Кабардинския земли; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.
   К концу представления я уже был готов сам заткнуть секретаря Государственного совета князя Голицына. Члены Совета поднялись со своих мест, поприветствовав меня. Сев по центру головного стола, я подал знак, мол, можно садиться.
   - Рад всех приветствовать на ежемесячном заседании Государственного Совета. От вашей работы зависит благополучие нашей Родины, нашего народа, и наше будущее. Предоставляю слово канцлеру Российской Империи, князю Александру Андреевичу, - разводить долгие церемонии я не собирался, у меня и так на сегодня дел невпроворот.
   Князь, сидевший справа от меня, подхватил кожаную папку и вышел к трибуне, предпочитая вещать оттуда.
   - Первый вопрос, решаемый сегодня, это крестьянская реформа, по форме Низовских и Тульских земель. Все Советники должны были получить копии проекта. Я, как председатель Государственного совета, предлагаю голосовать за весь документ целиком, потому как, этот закон уже действует в двух наших землях, и принят он нашим нынешним государем, - сразу, без вступления начал Безбородко.
   Но его прервал голос человека, сидевшего по левую руку от меня. Это единственный человек, кроме меня, кто мог прерывать речь канцлера. Вице-канцлер, избранный Сенатом, он же министр по земствам и городам, граф Строганов Александр Сергеевич.
   - Ваше Высокопревосходительство, позволю себе сказать, что в названных землях за утверждение этого закона, голосовала губернская дума. И поэтому, я предлагаю проголосовать за этот закон, но при условии, что он вступит в силу, только после утверждения в местной думе.
   - Я согласен с вами, Александр Сергеевич, - ничуть не смутился Безбородко. - Внесем это изменение. Господа прошу голосовать.
   Как я и ожидал, большинство было за.
   - Благодарю, вас канцлер, теперь прошу выступить вице-канцлера, министра земств и городов, графа Александра Сергеевича.
   И вот на трибуне, вице-канцлер сменил канцлера. Пожилой граф, избранный на свою должность Сенатом, так же имел титул Почетного предводителя дворянства Санкт-Петербурга, избранным предводителем дворянства Санкт-Петербурга стал великий князь Павел Петрович.
   - Ваше императорское Величество, уважаемый Государственный совет, у меня имеется дело, касающееся не только моего ведомства, но и экономическое ведомство графа Румянцева. Это вопрос сбора налогов. Наш государь, взяв курс на расширение местного самоуправления, постановил разграничить налоги, собираемые государством, и собираемые губернией. Мне же, как министру земств и городов, пишут письма, с просьбами, - граф замолчал, и открыл свою папку. Нацепив очки, он стал читать.
   - О дозволении разграничивать налоги и сборы в губернии на собственно губернские, городские, уездные и земские, а так же разграничить ответственности по исполнению воли государевой. Решения, о разграничиваниипринимать голосованием в думе.
   - Граф Александр Сергеевич, - это уже я, успел вперед Безбородко, который тоже хотел, что-то сказать. - Мне кажется это вполне здравая мысль. Но кто будет нести ответственность, если какая земская управа или уездная, не починит дорогу, или мост у нее развалится?
   - По моему мнению, за это должен отвечать местный предводитель дворянства, возглавляющий управу. В плоть до губернского предводителя, если этот мост или дорога находится в его ведомстве.
   - А почему это не прописано в прожекте?
   - Это есть в прожекте светлейшего князя Петра Васильевича.
   - У меня вопросов больше нет. Александр Сергеевич, я за ваш прожект.
   - Спасибо ваше величество, - Строганов благодарственно поклонился мне, хотя это было больше похоже на кивок, затем развернулся к аудитории. При этом золоченная вышивка играла на свету от огромных люстр, висевших в зале. - Слушаю ваши вопросы, господа.
   Со своего места поднялся мой бывший гофмаршал. Николай Николаевич, после того как я назначил его одним из министров, преобразился до неузнаваемости. От чопорного, неторопливого человека, не осталось и следа. Он просто излучал энергию. Казалось, что Головин сбросил десяток лет.
   - А кто будет отвечать за школы, больницы и университеты? Это не дорога, и не мост. Здесь необходима система, а если каждый будет ими управлять, кто во что горазд, то мы получим бардак.
   - Я вас понял Николай Николаевич. У вас есть готовое предложение? Да? Тогда прошу вас на трибуну.
   Головин по молодецки прошелся к кафедре, и начал читать. Основная мысль сводилась к тому, что строительство школ, университетов и губернских больниц должно лежать на государстве. На что нужно брать налог с городов, купцов и дворян. Содержание университетов должно лежать так же на государстве. Губернские больницы на губерниях, школы на земских и уездных управах. Строительство уездных больниц должно лежать на владетельных дворянах, купцах и промышленниках. Земства должны содержать врачей, принимающих на дому, строительство больниц по желанию. Содержание школ и уездных больниц либо на управах, либо думе. Строганов обещал доработать, и после согласования с Головином, отдать мне на подпись. Но вмешался Лопухин. Его идеи касались полиции. Предложенная им схема очень походила на Американскую в моем мире. То есть государственная полиция, губернская, городская и местная. Соответственно ложилось и финансирование.
   - А так же, мы испытываем недостаток в судиях, как государственных, так и местных. Поэтому хотел бы попросить Николая Николаевича увеличить число студентов, учащихся на юридическом.
   Головин обещал решить этот вопрос и представить отчет к следующему заседанию Государственного совета. Следующим стал граф Остерман. Он предоставил отчет по добывающей и обрабатывающим отраслям. Сообщил о трех миллионах рублей, заплаченных Демидовыми и Строгановыми за новые технологии в добычи и обработке железных руд.О строительстве на верфях Санкт-Петербурга и Одессы торговых кораблей. О закладке новых верфей.
   - В Нижнем Новгороде построен еще один проволочный завод, половинная доля в котором принадлежит государству. Завод этот уже заключил договор с компанией ДальСвязь на тысячу верст медного повода ежемесячно. Об остальных делах ДальСвязи доложит ее руководитель, господин Берия. Для улучшения работы ведомства, я хотел бы предложить создать государственную компанию, которая занималась бы технологиями и машинами, на подобии компании ДальСвязь. Я бы предложил уже сейчас создать две компании. Рельсовых дорог и Паровых машин и механизмов. Уставы компаний я вышлю всем членам совета, и, надеюсь, к следующему общему заседанию мы решим этот вопрос.
   - Спасибо Федор Андреевич. Граф Румянцев, прошу вас.
   Министр экономики начал с того, что заявил о необходимости создания государственного банка, для кредитования как государственных так и частных предприятий. Госсовет поддержал инициативу единогласно, и к сентябрю министр обещал представить прожект. Так же Румянцев заявил о выделении одного миллиона двухсот тысяч рублей, на проведение переписи населения ведомству Строгонова. Перепись должна была состояться с июня по октябрь этого года. Граф Румянцев предложил совету, принять решение о необходимости ежемесячного отчета Строгонова о тратах на проведение переписи. Предложение приняли, хоть и не единогласно.
   - Английское правительство, через своего дипломата кавалера Уитворта, передало нам первую часть суммы, положенной за проведение телеграфа между городами Лондон и Оксфорд. С сего дня, компания ДальСвязь может начинать свою работу.
   - Мы бы с удовольствием начали, - не поднимаясь со своего места начал Берия. - Но ваше министерство еще не перечислило нам ни копейки, из необходимых пятисот тысяч рублей. А военное ведомство не выделило нам кораблей. Рисковать своими людьми я не буду.
   - Князь Николай Иванович, - обратился я к Салтыкову.
   - Мои корабли уже готовы выходить, и выйдут, как только моему ведомству перечислят положенную сумму, для обеспечения похода.
   - Граф, что вы на это скажете?
   - По поводу денег для военного ведомства, мне ничего не известно. А деньги для господина тайного советника уже готовы, я жду вашего поверенного, Лаврентий Павлович.
   - Значит все разрешилось. У вас все? Нет, тогда продолжайте.
   - От наших торговцев поступили жалобы на высокие поборы в англицких портах, а так же на неправомерные действия английских судов в Балтийском море. Так же наши торговцы просили уделить внимание большой зундской пошлине.
   - Граф. С Данией вопрос решим. Летом я собираюсь в Копенгаген, там встречусь с кронпринцем Фредериком. Может удастся заключить новый договор о Вооруженном Нейтралитете. А что по поводу английских поборов, они противоречат нашему торговому договору?
   - Нет, ваше величество. Формально они имеют право брать за стоянку наших судов столько, сколько им заблагорассудится.
   - Хм. Значит, сделаем так. Напишете письмо британскому правительству с выражением протеста по поводу высоких поборов. На время действия их поборов, установим такие же во всех русских портах для английских судов, или судов с английской командой. Бриттам хватит наглости приплыть под чужим флагом. Составите документ и письмо, я подпишу. За счет этих денег будем компенсировать затраты наших купцов. Светлейший князь Петр Васильевич, Лаврентий Павлович, я надеюсь вы сможете проследить за тем, чтобы купцы не злоупотребляли нашей добротой и щедростью. По поводу пиратствующих английских купцов, мы уже распорядились сдавать в аренду нашим купцам пушки, порох и снаряды. Пусть топят их. Если не умеют, пусть нанимают опытных людей. Их есть у нас много, - я имел ввиду тех, кто вернулся с наших заграничных командировок. Большая часть этого контингента как раз и составляли члены морских судов Британии. Среди них были не только простые матросы, но и канониры, боцманы, штурманы и даже несколько капитанов, правда, последние на пиратских кораблях. Не все из этих людей попали в наш военный флот. Я с самого начала предполагал использовать их на торговых и гражданских судах.
   Дальше последовал рассказ о работе Санкт-Петербургской и Рижской торговых бирж. По моему манифесту, вывоз хлеба пеньки и другого сырья был ограничен. Теперь русские купцы обязаны были сдавать половину вывозимого товара на биржу, где его могли купить иностранные купцы или русские перекупщики. Вторую половину купцы должны были вывозить самостоятельно, на своих или арендованных судах. Пошлина составляла двадцать пять копеек с пуда. И уже с начала судоходства было собрано один миллион четыреста тысяч рублей.
   Князь Салтыков начал свое выступление со сводок на Персидском фронте. Мне уже были известны последние новости, и поэтому я слушал в пол уха. Затем он зачитал список отличившихся, сам подвиг и награду, на которую представлен отличившийся. Споры и голосование затянулись на полтора часа.
   - Господа, - обратился я к собравшимся после окончания споров по награждениям, - предлагаю сделать перерыв и пообедать.
   Предложение было принято на ура. Обед подали в большую столовую, расположенную в соседнем зале. Большая столовая была оформлена в античном стиле, с колоннами вдоль стен, бюстами греческих философов. У дверей стояли слуги арабы, придавая столовой нужную атмосферу. Разнообразие блюд, поданных советникам могло посоперничить с меню иного ресторана. Правда, многие из советников, особенно светлейший князь Лопухин, отнеслись к блюдам совершенно прохладно. Еще бы, говорят в английском клубе, в котором состоит почетным членом Петр Васильевич, готовят лучшие в мире повара. Нужно попробовать их переманить во дворец. За обедом шло обсуждение крестьянской реформы. Сильные мира сего обсуждали возможные изменения после введения этого закона. Многие считали, что закон может не пройти во многих губерниях, и крестьяне побегут в те, где его приняли. Я решил вмешаться в это обсуждение.
   - Петр Васильевич, - обратился я к Лопухину, - и что делать с теми крестьянами, которые убежали из губернии, где нет этого закона? Возвращать?
   - Ваше величество. Я считаю, что это должен решать губернский суд, той области, куда сбегли.
   - А судьи кто будут?
   - Судей должна назначить местная коллегия. Если будет суд присяженных, то присяженные должны быть поровну из обоих губерний, назначаемые так же коллегией.
   - Нужно разослать циркуляр, местным коллегиям и полициям, чтобы не возникало неразберихи.
   - Будет исполнено, ваше величество.
   На другом конце стола шло обсуждения прожекта, по откреплению крестьянских семей, желающих переселиться на Алтай и Дальний Восток. Любая крестьянская семья, хоть государственная, хоть крепостная, могла подать заявление в отделение крестьянского комитета, о желании переехать в Сибирь или Дальний Восток. Существовало три зоны переселения. Алтай, Байкал и левый берег Амура. За крепостную семью, вместе со всей имеющейся живностью, помещик получал от двадцати до ста рублей, в зависимости от состава семь и количества имущества. Эти деньги крестьянин обязался вернуть в течении десяти лет, без процентов. Существовала возможность продлевать этот срок, но уже с обложением десяти процентов. Или отработать на государственных работах, с половинной оплатой. Вторая половина шла на оплату долга.Оплата должна была идти только в тех областях, где не был принят новый закон по крестьянам, уже называемый нижегородским. На новом месте семья получала надел в тридцать десятин, срубовой дом, засевной материал, десять рублей, на покупку живности. За это, крестьянин облагался оброком в десять процентов от урожая, и податью в десять процентов от стоимости живности, которую можно было заплатить частью урожая, мясом, шкурами, или деньгами. Первые два года ничего платить не надо. Каждая семья может прикупить еще земли, для себя или для молодоженов. Сделать это можно за свои кровные деньги, или получить землю в рассрочку на пять лет под десять процентов в год. Помещиков, живущих в центральных районах, интересовал вопрос удержания крестьян на своей земле.
  
   В зал вернулись лишь полтора часа спустя, споры по удержанию крестьян затянулись.
   - На перевооружение армии на пушки с новыми стволами, нужно семьсот тысяч рублей, это в этом году. И еще три миллиона в течение четырех последующих. Еще нужно сто тысяч рублей, на порох, для новой манеры обучения войск. Для проведения более частых стрельб стрелков и артиллеристов.
   Это предложение вызвало жаркие споры. И если на выделение денег для перевооружения, только на этот год согласились, то на увеличение трат на обучения, многие были не согласны.
   - Мы принимаем это предложение, - сказал я, в первый раз пойдя против мнения большинства в Государственном совете. - Лучше потратить лишний рубль на обучение, чем тратить лишнюю жизнь на поле боя. И увеличим количество стрельб вдвое. И сумму тоже увеличим вдвое. Лаврентий Павлович, помогите Николаю Ивановичу составить схему финансирования, при которой государственные деньги не лягут в карман недобросовестным чиновникам.
   После того как Салтыков занял свое место, на кафедру прошел Берия.
   - По вопросам ДальСвязи и Рельсовых дорог. Как уже заявлялось, мы взяли обязанность по строительству телеграфа в Англии. Общая стоимость прожекта, двенадцать миллионов рублей, и все работы будут проводиться только нашими рабочими и только нашими материалами. Строительство сети в России идет ускоренными темпами. Купцы из Иркутска собрали полмиллиона рублей на начало строительства линии от Москвы. Они обещают собрать еще полмиллиона на следующий год. Но этого не достаточно. Нужно еще один миллион рублей. Обычно, при полной оплате, мы отдаем половинную долю. Но здесь особый случай. Нашей стране нужно осваивать восточные украйны, а строительство телеграфа поспособствует этой задаче. Поэтому я прошу совет выделить один миллион рублей на строительство этой линии, при сохранении за иркутскими купцами трети доли. Выплаты нужны будут по двести пятьдесят тысяч в течение четырех лет.
   Советники, зная мое отношение к телеграфу, проголосовали за.
   - Теперь по рельсовым дорогам. Финансирование на этот год уже выделено, поэтому денег я просить не буду, - пошутил Лаврентий, вызвав улыбки совета. - Я попрошу ведомство графа Румянцева и светлейшего князя Лопухина рассматривать прошения купцов о создании железнодорожных товариществ в особом порядке. От разрешения этого прожекта зависит скорость строительства.
   - Я присоединяюсь к просьбе Лаврентия Павловича, - сказал я.
   Лопухин и Румянцев кивнули в знак согласия.
   - Остальные вопросы я могу разгласить только его величеству императору всероссийскому. Всем спасибо.
   Особой положение Берии, секретные службы, которыми он руководил, все это не нравилось остальным членам совета. Лопухин, имеющий при своем ведомстве Тайную канцелярию, так же не отчитывался по ее деятельности перед советом. Но к нему отношение было совершенно иным.
   Отчет младшего Строгонова был чрезвычайно краток, какие суммы направлены в какие посольства, отчет о выполнении торговых договоров с Англией, Данией и Голландией. Денег он не просил, но и новых не принес. Не его профиль. Также он сообщил, что на следующем совете появиться не сможет, так как будет в Константинополе.
   Последним вышел Новосильцев. Он сообщил о том, что до конца года, восточные районы могут принять до сорока тысяч поселенцев. О старте экспедиции Крузенштерна, которого я отправил в исследовательскую экспедицию по Тихому океану. Помимо запасов и необходимых вещей для пушных промыслов на Аляске и Алеутских островах, он вез порох и пушки в Петропавловск, Охотск, и Сахалинским казакам, а так же команду стрельцов. Они должны были занять все Курилы, Сахалин и Хоккайдо. Для закрепления наших людей на этих территориях, в будущем году должна была отправиться следующая экспедиция. Снабжение продуктами питания должно было производиться с территории Китая. Для этого в Поднебесную отправлялся Мусин-Пушкин, Алексей Иванович, который должен был договориться о поставках. Речь о кругосветном путешествии не шла. Мне, как и нашему государству оно не было необходимым. Больше я был заинтересован в освоении Аляски и Западного побережья Северной Америки. Так же, экспедиция должна была побывать на островах сообщества, там где в современном мне мире находится Французская Полинезия. Французы уже заявили права на эту территорию, но мне очень хотелось присоединить их к моей империи. Все еще, где-то в глубине души, лелеял надежду побывать на Бора-Бора. На экспедицию было выделено сто сорок тысяч рублей, и девять кораблей. Так же Мусину-Пушкину было дано пятьдесят тысяч серебром и золотом, для закупок продовольствия и прочего необходимого для казачьих острогов. Изначально я хотел организовать снабжение из приморского края. Но как оказалось, Приморье принадлежало Китаю, и сил, для того чтобы его отнять, у меня не было. На этом Государственный совет был закончен, и я, в сопровождении Павла Строгонова, Лаврентия Берии, князя Лопухина я последовал в свой кабинет на третьем этаже.
   Просторный кабинет имел довольно простое убранство. Стены были крашены в зеленый цвет, что сочеталось с зеленым сукном, которым были покрыт стол и обшиты стулья. Лепнина на потолке так же была непритязательна, но я все таки вывел на потолок собственные вензеля. Получилось очень красиво. Основным украшением стали картины, самая большая из которых висела над столом, 'Полтавская битва' Дениса Мартена 1726 года. Два окна давали много света, хорошо освещая весь кабинет.
   Как только мы зашли, Берия и Строганов, как самые невоспитанные, направились к дубовому бару. Камердинер занес большую широкую чашу с крышкой. В этой чаше находился лед из дворцового ледника. Лопухин осуждающе посмотрел на них, но ничего не сказал.
   - Мне тоже прихватите чего-нибудь, - вставил я, вызвав мимолетное удивление у Лопухина. - Итак, Петр Васильевич, о чем вы хотели поговорить?
   - Ваше величество, - начал князь, - я бы хотел, чтобы полиция была в моем ведомстве. Как вы знаете, я фактически являюсь главой полиции, и хотелось бы, чтобы она была подчинена моему министерству. Мне очень неудобно работать на два фронта.
   - Что скажете, Лаврентий Павлович? - обратился я к Берии, подошедшим с двумя бокалами клюквенного сока.
   - Я полностью за, но при условии, что моя служба государственной безопасности будет выше государственного департамента полиции, - ответил Берия, кидая кубики льда в хрустальные стаканы.
   - Я на это согласен, но так же имею условие. Моя Тайная канцелярия, должна быть вровень со Службой Безопасности. А все наши споры, может решить его величество.
   - Пусть будет так. Думаю с бумагами вы быстро управитесь.
   - Могу быть свободным?
   - Да, князь, можете идти. По поводу приема, я буду. Вы же не против, если я буду в компании известной вам особы?
   По лицу Лопухина пробежала тень. Конечно он был против. Не то чтобы он был против Катерины, как человека. Он был против возможного возвышения рода Трубецких. И вообще, многие дворяне были против этого.
   - Нет, конечно, ваше величество, - спокойно ответил Лопухин, подавив свои чувства.
   Князь поднялся со своего места, оправил полы камзола и кивнув присутствующим, вышел.
   - Теперь о вас, мои орлы, - обратился я к друзьям. - Лаврентий, это что за херня. Из-за твоей самодеятельности народ может сделать ошибочные выводы.
   После последней фразы, Берия, отхлебнувший сока, поперхнулся и побледнел.
   - Вы чего себе позволяете? Я же сказал, помочь. А вы? Зачем пытали. Эти люди пошли добровольно на переезд в другую страну, на работу, с риском для жизни или хотя бы свободы.
   - Ваше величество, я..
   - Головка от х... - закончил я за Берию. - Чтоб впредь такого не было. Это мои подданные, и пытать и казнить их могу только я, или только с моего приказа.
   - Слушаю, то.. ваше величество. Буду впредь согласовывать с вами.
   - То-то же. Теперь ты, - я ткнул пальцем в сторону Строганова. - Почему мне не доложил? Лаврентий ладно, он думал, что все делает как надо. И уже выявил двенадцать британских шпионов. Но ты то, учился во Франции. В следующий раз, если произойдет, что-то подобное, сразу обращайся ко мне. Теперь все, идите. Хочу отдохнуть.
  
   ГРЕНАДЕР САЗОНОВ
  
   После боя под Шушей, четырехдневный переход до Ленкорань показался мне вечерней прогулкой по парку. Мы провели в захваченном городе четыре дня, отдыхая, пополняя силы. В качестве гарнизона в городе были оставлены раненые, это около полутора тысяч человек, и шесть пушек.
   В Ленкорань нас ждали с нетерпением. В офицерских обществах мы были нарасхват, всем хотелось послушать, как же нам удалось разбить втрое превосходящего врага.
   - Его благородие, господин Сазонов, - раздалось сразу как я вошел в офицерскую палатку.
   Здесь собирались невысокие чины, как говориться мой уровень. А представил меня Ростовцев. Он вообще всячески оказывал мне расположение, даже немного подтрунивая. А все из-за чего. Я оказывается спас его жизнь, но совсем не заметил этого в горячке боя. Но Сергей Иванович был абсолютно искренен в чувствах и у нас, можно сказать, сложились вполне дружеские отношения.
   - Здравствуйте, господа офицеры, - весело поприветствовал я.
   - Илья Владимирович, а знаете, что вас приставили к 'Владимиру'? - это молодой корнет из Павлоградского Легкоконного, князь Михаил Петрович Долгоруков.
   Пареньку лишь недавно исполнилось семнадцать, а он уже два года воюет. Это совершенно не укладывалось в моей голове, я в его возрасте думал только о девчонках и компьютерных играх. А Михаил участвовал в боевых действиях, в том числе и под Шушей. Он был в составе эскадрона, который несколько раз спасал нас. Я с ним и сошелся после моего первого боя.
   - Откуда знаете, Михаил Петрович? - спросил я. Если честно я не сразу привык обращаться к сослуживцам по имени отчеству, но тут так было принято, среди офицеров.
   - Вчера слышал от капитана графа Михайлова, - радостно ответил Миша, делая важный вид. Вроде вот он какой знающий.
   - Это ж за что?
   - Как? - это уже Ростовцев. - За спасение моей бренной телесной оболочки. Я сразу после битвы написал графу.
   - Сергей Иванович, я, у меня даже слов нет. Спасибо, мой друг. Я...
   - Не стоит, Илья Владимирович. Это я должен вас благодарить. Ведь не я вас спас от смертельного удара. Господа офицеры. Я предлагаю выпить. Выпить за дружбу и помощь друг другу.
   Собравшиеся офицеры естественно поддержали. Появились бокалы, невесть как очутившиеся в такой глуши.
   - Поручик, не уж то это то, что я думаю, - прогремел раскатистый бас капитан-поручика Ливнева, первого заместителя графа Михайлова.
   - Он самый, Аи.
   Откуда Ростовцев, живущий только на довольствие, смог найти этот прекрасный французский напиток, мне было совершенно не понятно. Но отказываться от такого я не стал, это же не 'Советское шампанское'.
   - Господа, у меня есть идея, - поручик Ганапольский Матвей Юрьевич () наверняка опять предложит еще выпить, подумал я, глядя на молодого офицера. - А не послать ли нам кого в город, за выпивкой.
   - И дамами, - раздалось откуда то из угла палатки.
   - И дамами, - согласился молодой поляк.
   Мы скинулись по пятерке и отправили чьего-то денщика в город. В это время появились карты, намечалось любимое развлечение русских офицеров.
   Уйти мне удалось довольно рано. Я даже не захмелел. Между палатками горели костры, вокруг которых сидели низшие чины, о чем-то говорили, смеялись. Я, не обращая на них внимания, прошествовал к своей палатке, которую делил с фельдфебелем Челядиным. Я так и не успел обзавестись своей отдельной палаткой, хотя и чин у меня не такой уж и высокий. Есть конечно надежда, что вместе с орденом мне их императорское величество Александр Первый присвоит и очередное звание. Ребята говорят, что это вполне возможно.
   Уже ложась на свое место, я опять вернулся к мысли, которая мне не давала покоя вот уже три недели. Меня не оставляет одна нестыковка, на которую я первое время не обратил внимания, пребывая в шоковом состоянии от переноса в прошлое. Я, хоть и не силен в этом временном периоде истории, но, как уже говорил, сильно увлекался альт историей. И, насколько я помню, после смерти императрицы Екатерины Второй, на престол взошел ее сын, Павел Петрович. Но, как я выяснил уже здесь, точнее в это время, императором стал Александр Павлович, на целых пять лет раньше той истории, которую я знаю. Этот факт также подтверждала и память моего реципиента, так вроде назывались тела, в которых по книгам вселялись мои современники. Вторая не состыковка, это война с Персией, которая в моей истории закончилась со смертью Екатерины Великой. Здесь же она продолжалась. Мало того, Александр Первый поставил во главе войска Суворова, которого не сильно любили при дворе. Помимо этого, последний факт который меня сразил, и его я узнал только сегодня, совершенно не укладывался в моей голове. В офицерских собраниях часто обсуждалась политика. И я удивлялся действиям нового императора, направленных на ограничение монархии. Издавались манифесты и законы об облегчении ноши крепостных и других податных сословий. Но все это вписывалось в теорию о том, что я попал в параллельное течение истории, отличающееся от того, которое я знаю. В моей истории Александр тоже в молодости страдал излишним либерализмом, но потом исправился, и стал защищать самодержавие. А здесь, он еще стал правителем на пять лет раньше. Так что все было нормально, все вписывалось в мои представления.
   Но сегодня, когда я услышал о телеграфе, проведенном до Владикавказа, и потому офицеры ожидали более оперативного награждения, я выпал в осадок. Не то, чтобы я не знал про телеграф. В памяти моего реципиента были сведения об этом величайшем изобретении. Мало того. Илья Владимирович общался с барышней из Москвы уже целый год по средством телеграфа. Но почему то я об этом не вспоминал вплоть до того момента, когда он был упомянут на сегодняшнем офицерском собрании. По большому счету именно это и стало той причиной, почему я покинул столь приятное общество так рано.
   Я, как мне всегда казалось, не отличался особым скудоумием. Но то, что я не обратил внимания на этот факт, говорил о том, что я несколько ошибаюсь в своей самооценке. Мысль о том, что я не единственный попаданец все больше и больше приобретала свою состоятельность-правдивость-настоящесть. Если подумать логически, то в окружении, в близком окружении, молодого великого князя появился попаданец, который и изменил судьбу императора, и надо думать и всей империи. Или сам император. Что же, это открывает некоторые перспективы. Нужно выяснить, кто именно попаданец, и попытаться с ним встретиться. Не думаю, что этот человек откажется от общения с современником. Под эти мысли я и не заметил, как уснул.
   А следующий в день застал меня приказом о сборе. Наша армия наконец выступала в поход. С одной стороны я.... Хотя нет, ни с одной стороны я был не рад. Мне не совсем понравилось воевать. Мало того, что это страшно, так это еще малоприятно. Запах пороха, человеческих внутренностей и крови, вид изуродованных тел, существенно снижали энтузиазм от великих баталий. Но по мимо этого, у меня появилась цель, возможность подняться, сделать что то великое, повлиять на судьбу своей страны. И умирать из-за геополитических интересов, мне совершенно не хотелось.
   Нашему полку повезло, мы грузились на суда Каспийской флотилии, для высадки на Персидском побережье Каспийского моря, а именно в Мазендеране. Эта область когда то принадлежала России, но из-за удаленности была потеряна. Нашей задачей был захват города Ноушехр и создание угрозы Тегерану с северного направления. Основное количество судов, на которые мы грузились, были гребные галеры, с прямым латинским парусом. Но, специально для штурма крепостных сооружений, нам придали десять двадцатичетырех пушечных фрегатов, все имевшиеся в Каспийской эскадре. Пушки, в отличии от привычных, уже привычных, чугунных, были стальными, с более длинными стволами и большим калибром. Двенадцатифунтовые орудия должны были разобрать вражеские укрепления на камни. На каждой галере тоже были пушки, но только чугунные шестифунтовки, и не больше восьми на галеру.
   В это время, основная часть войска, должна была идти вдоль западного побережья Каспийского моря, и выйти на столицу Шейха Али с запада.
   Изначально я опасался необходимости грести. Но мне повезло, офицеры, к тому же дворяне, за веслами не сидели. Мы конечно не сажали на весла рабов. За ними сидели в основном казачки, но и моим гренадерам пришлось приложиться к веслу. А вообще я отдыхал. Море было спокойным, ветер в основном был попутным, делать было решительно нечего. Я стал тренироваться с саблей, которую я взял в захваченном Шуши. Когда наши солдаты занялись повальным грабежом, я не принимал в этом участия, меня и так от всего этого мутило. Но трофейные команды не все приписывали себе. А наш капитан оказался вполне хорошим человеком. Он то мне и выделил саблю и пистоль, захваченные у персов. Офицеру ходить с ружьем невместно.
   Уже на корабле я попросил Ростовцева поучить меня пользоваться этой железкой. К моему удивлению, моим обучением занялся сам капитан граф Михайлов. Поначалу он был удивлен моим неумением держать клинок, я как-никак дворянин. Но постепенно умения моего реципиента вышли наружу, и я перестал держать саблю как топор. Но все равно, умение графа были высоки и я многому у него научился. К пятому дню плавания, я уже мог продержаться против графа десять минут.
   Не знаю, может бог услышал молитвы нашего командования, может нам просто повезло, или это стечение обстоятельств, но наша эскадра смогла подойти к побережью совершенно скрытно и очень точно. От наблюдения наши корабли скрывал туман, появившийся рано утром, и Буксгевден решил провести высадку. И естественно первыми шли гренадеры. Мы погрузились в лодки и под еле слышимый плеск весле пошли к берегу. Постепенно из тумана вырисовывались стены защитных сооружений, построенных на тонком мысе, далеко выдававшемся в море. Пристать к мысу не представляло возможным, так как он был защищен высокими стенами, поэтому нам пришлось на свой страх и риск идти дальше.
   Наша лодка подошла к середине стены. Справа и слева в стену ткнулись еще две лодки.
   - Давай, - тихий приказ Ростовцева, и казаки, приданные нам в усиленнее, зашвырнули веревки с кошками на стену. Две сразу закрепились, а третья, вырвав кусок камня, сорвалась обратно. Пока казак собирал веревку для повторного броска, я и Ростовцев полезли вверх. Время тут было такое, первыми идут офицеры.
   Лезть вверх помогали узлы, навязанные на веревках. На стену мы влезли одновременно с поручиком, и тут же оглянулись.
   - Ким вар? - услышал я за спиной, и тут же раздался вскрик и глухой звук падения тела.
   - Хюсеин, ораданэдир? - теперь это раздалось передо мной.
   Но произнесший это перс, успел заметить чужих на стене, и громко закричал. Я достал саблю и шагнул к противнику. Враг судорожно заряжал свою аркебузу, точнее зажигал фитиль. Времени ему на это давать я не стал, а просто рубанул наискось по голове, чтобы не попасть по его тюрбану, который вполне мог задержать мой удар. Из крепости на стену уже стали выбегать первые враги. Я убрал саблю и достал пистолет.
   - Бабах, бабах! - я всего на мгновение позже выстрелил, чем Ростовцев.
   А наши гренадеры уже стали набиваться на стенах.
   - Стройся, товсь, пли! На колено, вторая линия, товсь пли. Пошла рукопашная.
   Я был в первом ряду, как и всегда, и поэтому я это видел своими глазами. Прямо из тумана сверкнули вспышки и ударил грохот выстрелов, совместив его с грохотом от попадания снарядов в стену самого низкого бастиона. А через минуту фрегат подошел в плотную к стене. Позже я узнал, что один из пленных рассказал о глубинах возле крепости, что позволило провести этот маневр. Солдаты полезли в окна крепости даже без каких либо приспособлений. Наши противники, видевшие это, стали бросать оружие и поднимать руки. Мы захватили укрепление.
   Битва еще кипела на укреплениях находящихся на самом берегу и на противоположном мысе, где так же стояла крепость. Нашу роту отправили в город.
   Узенькие улочки, уходящие в гору, не способствовали нашей безопасности, из каждого дома, угла, в нас могли выстрелить. Если не из ружья, то хотя бы из арбалета, которые я с удивлением обнаружил у местных жителей. По началу, мы по приказу капитана Михайлова, выбивали двери и врывались в дома, проверяя, нет ли там спрятавшихся персов. Но пару раз попали под пули, засевших врагов.
   - Ваше благородие, - по-уставному обратился я к Ростовцеву. - Можно предложение?
   Мы шли во второй линии, и я мог обратиться к нему напрямую.
   - Говори, Илья.
   - Мы можем потерять много нижних чинов, если будем и дальше так вламываться в дома, - сбивчего начал я, еще бы, переть в двадцатиградусный уклон по жаре, в плотном мундире, то еще удовольствие.
   - Твое предложение.
   - Стучать, приказывать, чтобы все вышли, не то будем стрелять. Если никто не будет выходить, кидать гранату. А то мы их таскаем бестолку, так хоть какая польза будет.
   - Прапорщик Сазонов, а вы подумали, что там могут быть женщины и дети?
   - Подумал, ваше благородие, но мне наших солдат более жалко. Можно предупреждать, что будем кидать гранату, если не выйдут.
   - Хорошо. Так и сделаем.
   Первый же дом, в который мы кинули гранату, показал мою правоту. Дверь была заперта, и на наши крики никто не обращал внимание. Тогда фельдфебель Челядин, поджег фитиль и кинул его в окошко. Через десять секунд бахнуло так, что вылетела дверь, ушибив одного из солдат. В большой комнате, занимавшей почти всю площадь домика, лежало два тела, с ружьями.
   - Я же говорил, будет действовать, - радостно осклабился я.
   И тут Ростовцев, так же зашедший в дом, рассмеялся. Я, и остальные солдаты, находящиеся рядом, удивленно посмотрели на поручика.
   - Илья, а ты подумал, что эти персы хотели сдаться, но они не понимают по-русски?
  
   ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР 20 06 1797
   Погода стояла великолепная. Сплошные облака, не дождевые, не грозовые, а легкие белые, защищали от горячего летнего солнца, и поэтому воздух был не горяч, чуть прохладен на ветру, и очень приятен для тела. И для рыбалки, которой я занимался в данный момент.
   Прошло две недели, как я переехал в Александровский дворец, в Царском селе, который для меня построила бабушка. Я не знаю, почему я не поехал в более помпезный Петергофский дворец, может, захотелось немного спокойствия и относительной уединенности. Я сидел на берегу одного из прудов Александровского парка с длинной бамбуковой удочкой и делал вид, что рыбачу. Нет, конечно я честно пытался поймать хоть одну рыбку, но за все время ловли не смог ни одной подсечь. Так, как монотонно наблюдать за поплавком мне очень быстро надоело, я достал из корзины, которую я принес с собой (точнее ее принес камердинер) книжку. Это была комедия Вольтера 'Блудный сын', конечно же на языке оригинала. Я взял ее почитать только из-за предисловия, где прочел фразу: 'Touslesgenressont bons, horsIegenreeniuiyeux', то есть 'все жанры хороши, кроме скучного'.
   Сидя на покрывале из зеленой ткани, как она называется, я не знал, я спокойно читал, и пил вино, которое так же было со мною. Вообще, я только в последнее время начал замечать, что начинаю жить по местному неторопливому ритму. Да, что там начинаю, уже живу. Вспомнилось, как первое время не хватало действия и динамики, меня сушил информационный голод. Мне, человеку двадцать первого века, не хватало новой информации, новизны ощущений, к которой постоянно стремиться современный мне человек. В том будущем, из которого я прибыл, человек привык пропускать через себя чудовищное количество информации, получая некоторое удовольствие, или удовлетворение от нее. Но выбрасывая из памяти почти девяносто процентов уже через десять минут, начиная поглощать новую порцию. Это как память телефона или компьютера, закачиваешь туда все новую и новую информацию, а когда она забивается полностью, выбрасываешь то, что тебе кажется не нужным или не интересным. И в конце концов, после десятого перезаписывания, у тебя в телефоне остается десятая часть той информации, которая в ней побывала за все его существование. Человек в детстве тоже впитывает новую информацию и запоминает ее надолго. Поэтому ребенка легче научить говорить сразу на нескольких языках, чем взрослого на одном. Просто память забивается, и ничего нового не влезает. Мои нынешние современники, к информации относятся более бережно и запоминают то, что происходит вокруг очень хорошо. Я, первое время поражался их памяти, по привычке выкидывая девяносто процентов информации в мусор. И при этом страдал от недостатка новой информации. Наверное из-за этого я решился пойти в польский поход Суворова, из-за этого я начал упорно работать, пытаясь разогнать свое окружение до нужного мне ритма. Но, постепенно, я начал сам подстраиваться под местный ритм, начал успокаиваться. Начал все больше времени отдавать не управлению государством, а отдыху и развлечению.
   И вот сидя на берегу пруда в Александровском парке, я наслаждался тишиной и покоем. Пока меня подло не прервали.
   - Ваше императорское величество, - от неожиданности я даже вздрогнул, настолько тихо подобрался ко мне камердинер.
   Вообще это был не камердинер, это я его так по привычке именовал. Правильно его чин звучал флигель-адъютант, что соответствовало чину полковника в Армии.
   - Простите Всемилостивейший государь, - извинился Витгенштейн.
   - Ничего, Петр Христианович. Зачем пожаловал, голубчик?
   - Послание из Петербурга, Ваше Императорское величество, - князь Салтыков лично прибыл.
   - Зови его. Хотя нет, пригласи его в мой кабинет, через полчаса.
   - Разрешите идти.
   - Иди, иди.
   Ко мне тут же кинулся уже настоящий камердинер, который все это время находился рядом, за одним из деревьев.
   - Собери все и в гардеробную, нужно переодеться.
   Моя гардеробная примыкала к камердинерской, и поэтому слуги всегда были под рукой.
   - Всемилостивейший государь, простите меня за совет, но мне кажется сегодня подойдет адмиральский мундир.
   Я был полностью согласен со своим камердинером. Адмиральский мундир был самым легким из всех, что я имел. Белый, с темно-синими отворотами, манжетами и воротом, он прекрасно смотрелся на мне.
   Пройдя через уборную в свой кабинет, я позвонил в колокольчик, и в комнату вошел мой секретарь, Дюжев.
   - Зови князя.
   В кабинет вошел мой военный министр и учитель, Николай Иванович Салтыков. Князь уже был совсем не молод, но все равно решился прийти на встречу самостоятельно. Значит произошло что то очень важное.
   - Здравствуйте, Ваше Императорское величество, - поприветствовал меня Салтыков склонившись в небольшом поклоне.
   - И вам не хворать, Николай Иванович, присаживайтесь.
   Салтыков грузно опустился на указанное место.
   - Ваше Императорское величество, простите, что перехожу сразу к делу. Но сегодня утром, мною получено сообщение о битве эскадры Ушакова с эскадрой Джона Джарвиса. Того, что разбил в феврале испанцев.
   Я почувствовал, что у меня все опустилось. Накомандовал.
   - Федор Федорович сообщил, что он попытался провести с англичанами переговоры и показать ваши грамоты. Но британцы начали выстраиваться в две колонны и Адмирал принял решение атаковать.
   - Князь, что с моей эскадрой?
   - Ваше величество, мой государь, - голос Салтыкова поднялся, наполнился какой-то силой, - Ушаков разбил бриттов!
   - Ура! Ура! Excellent! C'est les nouvelles les plus merveilleux! (Это самая прекрасная новость!), - от радости я подпрыгнул со стула, и кричал в полный голос. Так бурно я реагировал в последний раз, когда Павлюченко забил второй мяч англичанам в 2007.
   На крик в кабинет вбежали камердинер, секретарь и флигель-адъютант.
   - Присаживайтесь, а вы, Николай Иванович, продолжайте, - я опустился на кресло.
   - Вот донесение Ушакова, - Салтыков протянул мне футляр, но я его бросил на стол.
   - Расскажите, своими словами, прочитать я успею.
   - Я не моряк, но скажу. Ушаков, имея двенадцать линейных кораблей, против шестнадцати у англичан, разбил их построение, постаравшись растянуть их корабли по одному из строя. И англичане купились. А когда их линейный стопушечный корабль шел вдогонку нашему линкору, то попадал в засаду из крейсеров, в которых наше преимущество было множественное.
   - Что перетопи их? - не выдержал Витгенштейн.
   Салтыков недовольно посмотрел на свитского, но ответил.
   - Не всех. Три корабля ушли, пять линейный и три фрегата утопли, остальные Федор Федорович взял на абордаж!
   Нужно было видеть удивленные лица присутствующих. Восемь линейных кораблей на абордаж.
   - А потом подошло еще пять линейных британских. Они подумали, что там свои. Ушаков еще не успел флаги сменить. И подошли очень близко, и уйти не смогли. Еще пять призов. Сам адмирал Джарвис и контр-адмирал Нельсон в плену. А сними еще три тыщи англичан. А сколько их погибло, никто не ведает, еще не считали. Наших полегло двести, еще пятьдесят ранено. Один фрегат утоп, но морячков вытащили. А затем, все этой чудной компанией, Ушаков заявился на Гибралтар. И взял его!
   - Как? Я же сказал брать Танжер?
   - А он и Танжер взял. Разделил эскадру. Наши корабли отправил в Танжер, а призовые, под британским флагом, в Гибралтар. Англичане ничего не заподозрили, и их взяли тепленькими.
   - А Танжер?
   - В Танжере Ушакова встретил султан Мулей-Сулейман. Ему нужны были деньги и оружие на борьбу с внутренними врагами. За миллион рублей и сто пушек, султан отдал нам Танжер на сто лет.
   Я задумался. О таком варианте я не подумал. По данным департамента Паши Строганова, Марокко было пиратским государством. В крупных прибрежных городах власть держали бандиты. Нынешний султан смог договориться с многими из них. Но видимо не хочет упустить возможность укрепить власть. Если правильно себя повести, то мы получим союзника и рынок сбыта. Еще бы знать, есть ли у них золото.
   - А за Гибралтар заплатили кровью. Ушаков пишет, что две с половиной тысячи потеряли. Но заняли береговые батареи и подавили английские корабли в порту. Их там было не много, восемь линейный и двенадцать фрегатов. Шесть линейных и три фрегата потопили, остальные захватили.
   Я попытался в уме сосчитать нынешние наши силы в Средиземном море. Получалось двадцать шесть линейных, из которых 14 английских, и шестьдесят фрегатов. Очень много. Особенно фрегатов. Многие в этом времени считают фрегаты незначительной силой по сравнению с линкорами. Но, но не Ушаков. Что ж. Нужно организовывать доставку продовольствия нашим новым территориям.
   - Алексей, - обратился я к камердинеру. - Готовь выезд, завтра в Санкт-Петербург выезжаем.
   Перед сном я прочел-таки доклад Ушакова. Из написанного следовало, что Федор Федорович является мастером на все руки. Он даже снабжение крепостей смог организовать. Продукты будут покупаться у султана Марокко Мулей-Сулеймана. Порохом и ядрами можно разжиться у испанцев. Но как написал адмирал, захваченных запасов англичан хватит надолго, интересно, а он включил в это 'надолго' захват Мальты. Я бы еще и Ионические острова захватил, и Кипр и Крит. Причем эти все захваты, вполне реальны. Но удержать их будет невозможно, пока Босфор и Дарданеллы не в моей власти. А тут еще ссора с Англичанами. Скорее всего, Гибралтар придется отдать, и часть захваченных кораблей тоже. Флота англичан хватит, чтобы перекрыть мне всю морскую торговлю. Есть, конечно, один момент. Основным нашим покупателем является сама Англия. В общем, предстоят тяжелейшие переговоры с Уитвортом. Нужно срочно связаться с Данией и Швецией. Хотя нет, Швеция находится под пятой Англии. С Пруссией, возможно. Для обеспечения безопасности на Балтике. Еще было бы неплохо отправить эскадру для защиты Копенгагена и датских проливов от англов. Но тогда у меня Санкт-Петербург остается открытым. Придется ломать шведов, без них никак.
   Под эти мысли я и уснул, а на следующее утро я уже трясся в шикарной карете. Все усилия нижегородских мастеров, которым была поручена постройка, прошли даром, и рессоры, за которые я заплатил пятьдесят рублей, плохо спасали от неровностей дороги.
   В город мы просто влетели. Мой казачий конвой, который основал я сам, распугивал и разгонял передо мной дорогу. Собственный Его Императорского Величества Конвой, был абсолютно моей идеей, почерпнутой мною из воспоминаний о будущем. Если мне не изменяет мой склероз, то в моей истории конвой появился только в XIX веке, я только подогнал прогресс. Костяком конвоя стало то сопровождение, которое было со мной в Польше, но к ним прибавилась казачья сотня из Черноморья. В этот момент я напоминал себе высокопоставленных чиновников мой реальности. Нужно себя сдерживать, не то мои подданные сделают неправильные выводы.
   До Зимнего дворца от Александровского я добрался всего за два часа. Был бы верхом, можно было и быстрее. Но если честно, то было лень.
   Принять английского посла, уже второй день дежурившего в моей приемной, я решил в более неформальной обстановке, в угловой гостиной на третьем этаже. В углу комнаты, у огромного окна, с которого открывался великолепный вид на Васильевский остров и Военно-Морской музей, за небольшим столиком с двумя стульями напротив, и расположились мы с послом.
   - И так, господин Уитворт, мы вас слушаем.
   - Ваше императорское величество, вы уже слышали о нападении вашей эскадры на английский порт. Я понимаю, что вы не могли знать о намерениях вашего адмирала, но моему королю хотелось бы знать, вашу позицию, и ваши дальнейшие намерения.
   - Чарльз. Ничего что я по имени? - англичанин, конечно, согласился, я же император. - Давайте начнем с того, почему эскадра Джарвиса напала на мою эскадру.
   - Со всем уважением к вам, ваше императорское величество, но это совсем другое. Данное недоразумение совсем не относится к этому делу. Да и утверждение, что именно адмирал Джарвис был причиной агрессии, не вполне правдиво.
   - Я думаю совсем по-другому. И мое мнение основывается на показаниях самого Джона Джарвиса.
   Лицо посла на мгновение скривилось, но он быстро смог взять себя в руки и продолжил как ни в чем не бывало.
   - Нападение на английский порт может быть расценено, как объявление войны. Но мой король склонен рассматривать это, как досадное недоразумение, и хотел бы вернуть статус кво.
   - А как ваш король расценивает нападение на нейтральную эскадру?
   - Это требует уточнения, но мое мнение - это решение адмирала Джарвиса, никак не соответствует позиции короля, за что адмирал понесет ответственность. Но захват Гибралтар, захваченный на кораблях под английскими флагами, является серьезным преступлением.
   - Думаю, адмирала Ушакова будет ждать серьезное наказание, когда он вернется в Санкт-Петербург, - ответил я улыбнувшись.
   - А что касается порта Гибралтар?
   - Мое мнение, адмирал несколько погорячился. Думаю, есть возможность обсудить условия возвращения.
   - Условия?
   - Вы же не думали, что мы просто так отдадим вам Гибралтар? - судя по выражению лица Уитворта, он именно так и думал.
   - Я не смогу сразу вам ответить, но могу выслушать и передать своему королю.
   - Мы вернем вам Гибралтар, но только с половиной от всех орудий, которые там имеются. За это, мы хотим Мальту. В наши планы входит протекторат над островом и создание Российской морской базы на острове.
   - Я передам. Думаю это вполне реально.
   - Надеюсь, вы сможете передать это как можно быстрее. Война между нашими странами не выгодна ни нам, ни вам. Это может плохо сказаться на нашей торговле. Нам бы хотелось избежать ареста наших судов и грузов в Английских портах. Теперь по поводу возвращения захваченных кораблей. Они будут возвращены не раньше, чем мы убедимся в безопасности наших судов со стороны Англии и ее купцов. Нам очень не нравится поведение ваших подданных на море. Они просто занимаются пиратством.
   - Мне не известны такие случаи.
   Я даже немного оторопел от такого наглого вранья.
   - И тем не менее, как только ваши корабли перестанут заниматься пиратством в Северном море, на Балтике и в Атлантике, мы сразу вернем ваши корабли.
   - Я передам, - равнодушно сказал Уитворт. - У меня еще один вопрос.
   - Думаю он касается Персии?
   - Вы абсолютно правы, ваше императорское величество. Действия ваших войск в государстве, сопредельном с нашими колониями, беспокоят кабинет и короля.
   - Они первыми напали на нас. Мы занимаемся замирением, чтобы не иметь проблем в будущем с этого направления. Мы можем пойти вам на встречу, но при условии нейтралитета вас и ваших союзников в вопросе о Черноморских проливах.
   - Ваше императорское величество. Мы не можем обещать за наших союзников, но можем обещать свое невмешательство.
   - Этого более чем достаточно.
   Обсуждение деталей дальнейших мероприятий заняло еще два часа. Расставались мы, по-моему, вполне удовлетворенными друг другом.
   После ухода Уитворта, я прошел в свой кабинет, где у меня стояла небольшая кровать. Ее я использовал для размышлений. А поразмышлять было над чем. Реформа по раскрепощению крестьян совсем не двигалась. Губернские думы совершенно не торопились принимать революционные законы, действующие на территории Тульской и Нижегородской земель. Из-за этого уже стали появляться конфликты, между крестьянами, которые хотели уйти в 'свободные зоны' и их помещиками, которые совершенно не хотели их отпускать. А механизм разрешения данных споров был совершенно не прописан, и князь Лопухин обещался только к середине лета. Но и это не все. В самих губерниях, в которых закон был принят, он не выполнялся в достаточной степени. Как говориться строгость закона нивелируется необязательностью его выполнения. Помещики не спешили отказываться от барщины, обкладывая крестьян дополнительными поборами на нужды земств. Земскими повинностями были обложены только государственные крестьяне, но при принятии крестьянского закона, помещичьи крестьяне освобождались от барщины, а облагались лишь денежно-продуктовым оброком. Его размер для государственных крестьян составлял десять процентов от урожая и десять процентов от стоимости остального имущества, естественно в год. Для помещичьих крестьян эти цифры составляли по семь с половиной процентов, для государства, и до семи с половиной для помещика. То есть общая сумма налога не может быть больше пятнадцати процентов. При этом на крестьян дополнительно ложатся земские повинности, дорожная , подводная, постойная и другие. Но при сохранении барщины, земские повинности взиматься не должны, а общий размер оброка не должен превышать десяти процентов. А земскую нагрузку несет сам помещик. Но владетельные дворяне использовали этот закон для взимания максимальных налогов и поборов с крестьян. Конечно не все было так плохо. Крестьяне обращались в уездные и земские собрания, против нерадивых дворян заводились дела. Проводились проверки и акции просвещения крестьян, чтобы они понимали суть реформ, а не шли жечь помещичьи усадьбы.
   Блин, нашел из-за чего переживать. У меня война с Англией намечается, война с Персией уже идет. Намечается конфликт с Турцией, из-за статуса проливов, ну и из-за нашей поддержки движения за независимость Египта. С этим вообще получилось интересно. Мы долго обдумывали возможность строительства судоходного канала в Египте, который бы соединил Средиземное море и Красное. Все дело в том, что договориться с Беями, Ибрагимом и Мурадом, не удалось. Эти мамлюки совместно правили Египтом и совершенно не горели желанием идти в разрез политике Турции и заниматься строительством канала. На совещании, на котором присутствовали по мимо меня, Берия, Паша Строганов, Аракчеев, Великий князь Павел Петрович, мой брат Костя, Салтыков и Новосильцев, мы пытались найти приемлемое решение.
   Предложение Павла, договориться с Турцией напрямую, отвергли сразу и единогласно. Ведь всем ясно, что при Султане больший вес, чем мы, имеют и французы, и британцы, и австрияки. И сама сиятельная Порта не питает к нам дружественных чувств. А это означает, что наш договор не будет иметь положенной стабильности. По согласованию с Лаврентием Павловичем, мы сообщили собравшимся, что мы обладаем информацией, о предстоящем в будущем году Французском походе в Египет довольно большими силами. Вопрос был поставлен, как мы можем использовать этот факт. Результатом месячного размышлениястало решение помочь Египту стать независимым. Для этого уже имелись связи с Ибрагимом Беем, наиболее адекватным из двух мамлюков правителей Египта. В приватных разговорах с нашим агентом, Лукьяном Михайловичем (Мехметовичем) Колчаком, потомком турецкого военачальника Илиаса Колчак-паши, предком знаменитого, для меня и Берии, адмирала Колчака, Ибрагим сделал намек на желание сделать свою должность наследственной. А это возможно лишь при отрыве Египта от Турции. Сам Лукьян - это находка Екатерины. Когда я ей посоветовал составить часть дипкорпуса из выходцев из Азии, императрица серьезно восприняла, и собрала-таки корпус.
   Лукьян был в свите Бухарского купца Рустама Аслаша, так же являющегося моим подданным. Все они прошли обучение в Тайной школе для дипломатов, в которой в качестве учителей помимо выходцев из Средней Азии, были два китайца, бывших мандарина, бежавших от казни за взятки, три бывших сотрудника Французского дипломатического департамента, бежавших от революции, один итальянец, точнее венецианец, незнамо как оказавшийся вдали от родины. Из моих подданных там присутствовали лишь трое. Двоих я не знал, третьего я назначил сам, это алмазный граф Куракин, а со следующего года к ним прибавиться и заодно возглавит, князь Воронцов, которого я отозвал из Англии.
   Но для того, чтобы Египет начал вести свою политическую линию, ему необходимо отбиться от французов, которые хоть и не захватили в моей истории Египет, но смогли получить там сильное влияние. А для этого в Египет должны были отправиться военные инструкторы и наше оружие. Наши кремниевые ружья были в разы более современным оружием, чем те фитильные, с которыми бегали египтяне. Конечно, армия мамлюков была вооружена гораздо лучше, но, как показали бои в Европе, исход битвы решает пехота, а не конница, и без сильной пехоты, битву не выиграть. Но была одна проблема. Мамлюки верили, что они спокойно разобьют любую армию и переубедить их у нас не вышло. Правда, Ибрагим согласился на обучение двух полков, собранных из крестьян-феллахов и вооружении их нашим оружием. За это, Ибрагим Бей обещал заплатить сто восемьдесят тысяч рублей золотом. Корабли с оружием и военные специалисты должны были отправиться в Египет в середине августа и подготовить оба полка ко времени вторжения Наполеона.
   - Всемилостивый государь, - в гостиную заглянул камердинер, - к вам их высокородие Берия.
   - Зови, - сказал я, поднимаясь с кушетки и прошел к столу, над которым красовалась карта Империи. Я заменил часть картин в кабинете на карты, так удобнее думать.
   - Ваше императорское величество, - Берия отвесил мне церемониальный поклон и также прошел к моему столу.
   - Бонжур, Лаврентий, что нового?
   - Государь, можете плясать, дудеть и не знаю даже, что еще, - физиономия Берии сверкала как начищенный медный пятак.
   - Что радуешься? У нас проблем выше крыши, а ты десна сушишь.
   - Мои ребята в Туле изобрели бездымный порох. Пироксилин.
   - И?
   - Что и? Его же легче получать, чем черный порох. Нам теперь на фиг не нужна эта селитра, которая даже с учетом добычи в Крыму, обходиться нам как золото.
   - Слушай, Лаврентий. Я хорошо учился в университете, и я знаю, что для производства нитроцеллюлозы нужны азотная кислота, а ее делают из селитры.
   - Эх, величество, величество. Хреновенько вы учились. Вы знаете, что такое процесс Габера? Или Хабера. В общем не важно.
   - Э, нет.
   - Это процесс получения аммиака из азота, находящегося в воздухе и водорода. И мы получили этот процесс.
   - И что? На фига нам нужен аммиак?
   - Из аммиака делают азотную кислоту, с помощью которой нитруют целлюлозу.
   - А целлюлозу мы из дерева будем делать? А процесс вы знаете?
   - Зачем из дерева, из хлопка, гораздо быстрее и качественнее получится.
   - Так получается бездымный порох вы получили уже довольно давно?
   - Ну, пироксилин да, больше полутора лет назад. Я , знаете ли увлекался в свое время сочинениями господина Жюля Верна, и на этой почве изучал процессы на наших, советских пороховых заводах. Так вот, о чем я. Мы получили стабильный, безопасный бездымный порох.
   - А как на счет секретности?
   - Обижаете, ваше императорское величество. Все устроено на высшем уровне.
   - И каковы наши промышленные возможности.
   - Пока никакие. Первая промышленная партия выйдет не раньше, чем через год - два. Скорее два. К тому же нам нужен хлопок, медный купорос, и небольшая электростанция.
   - А автоматические производственные линии с программируемыми чипами управления вам не нужны?
   - Да, я так. Электростанция нам большая и не нужна. Да, пока совсем не нужна, есть способы получения водорода и без электричества. Купорос есть в Пермском крае и на Урале, кстати у Строгоновых. Остался только хлопок. У нас вроде есть владения в Средней Азии?
   - За хлопок я волнуюсь меньше всего. В Иране его не мало. Но проблема с его обработкой. Помню, из лекций по истории науки и технике, что американцы изобрели коттон-джин, машину для переработки хлопка. Но как она работает, или хотя бы выглядит? Нужно отправить человечка в Южные штаты. Пусть узнает, купит или украдет. Но если все, что ты сказал правда, то к 12 году мы должны уже выпускать огромное количество пороха, просто невероятное.
   - Нужны деньги.
   - Блядски. А в бюджете нет никаких расходов, которые мы могли бы пустить на это без обсуждение в Госсовете. Эти же растрындят о порохе на весть свет.
   - Надо подумать.
   - А много надо?
   - Пока нет, триста пятьдесят тысяч. Это с учетом обучения будущего персонала, разработкой закона о государственной тайне и начала строительства корпусов. Плюс необходима отладка технологии, для промышленного производства.
   - Блин. Я египтянам оружие дешевле продал, чем твои 'немного'. Это много, очень много.
   - Можно снять средства со строительства Михайловского замка.
   - Думаешь отец пойдет на это?
   - Думаю да. У него вроде еще присутствует капля здравого смысла.
   - Какие еще деньги можно направить?
   - Нужно провести консультацию с Остерманом и Головиным, наше предприятие лежит в их компетенции. С их министерств и взять денег.
   - Хорошо. Только подписку о неразглашении пусть дадут.
   - Сначала нужно закон о гостайне.
   - Займись. Я подпишу, на следующей сессии предложим госсовету, если он конечно раньше не соберется. А кто будет заниматься ее обеспечением?
   - Моя служба безопасности. Мы для удобства уже выделили все разработки и работы в отдельный научно-исследовательский институт. Постепенно в него будем включать и остальные секретные исследования. Лаборатории Уатта и Кулибина тоже перевели в этот институт.
   - А почему я об этом не знаю? Моя подпись не нужна? Ладно. Нужно выделить из разработок те, которые не несут, скажем так, раскрытие которых принесет больше пользы, чем вреда. Отдать их в наши университеты, - я чуть задумался, формулируя новую мысль.
   - Мы уже занимаемся организацией исследовательских лабораторий для государевой нужды. Естественно с максимальной секретностью.
   - Ты подожди со своей секретностью. Во-первых, некоторые химические наработки, можно использовать для сельского хозяйства.
   - Можно создать службу, которая будет собирать запросы по новым открытиям нашего института. Запросы от других исследователей, и если они у нас будут, и не будут иметь особого значения для обороноспособности страны, то их можно будет предоставлять.
   - Только перед этим их желательно запатентовать.
   - Конечно, ваше императорское величество.
   - Проработаешь документы, и мне на подпись. Что там с Уаттом?
   - Пока довелось довести двигатель до двухсот сил. Но его возможно использовать только на производствах. Уже собрали два таких, для Павлоградского гонного комбината и Криворожского Металлургического.
   - Для моих уральских заводов?
   - Строим три, один будет готов к концу лета, два других ближе к новому году. Плюс немного упало производство, из-за отмены барщины на государственных землях. Рабочих теперь приходится нанимать. Аракчееву пришлось повышать зарплату. Но нужного количества работников пока не набрали.
   - Когда будут управляющие?
   - Уже есть. Ждут вашей аудиенции.
   - И в чем дело? У меня аудиенции ждут сотни людей?
   Речь шла об иностранцах, которых мы пригласили для управления и реформирования государственных заводов и промыслов. В основном это были голландцы и англичане, но было и два американца, и один датчанин. Часть из них отправлялись на предприятия, другая, меньшая, должна была заняться преподаванием в императорском университете управления.
   Всего месяц назад была принята программа подготовки технических специалистов, создания ряда технологических институтов, студенты старших курсов которых должны были заниматься научной деятельностью, вместе с аспирантами и преподавателями. Было решено создать несколько научных центров в Санкт-Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде и Казани. Так же в программу была включена программа помощи в создании частных экономических институтов, которые должны были создаваться на деньги купцов, которые бы и использовали бы в будущем выпускников этих институтов. Были предусмотрены льготы тем купцам, которые намеревались стать попечителями подобных заведений, помощь в найме необходимых специалистов и преподавателей, связи с императорскими высшими учебными заведениями.
   Но для этих изменений нужны были преподаватели и специалисты в тех областях, где мы пока не были сильны. Привлечением варягов, мы собирались исправить эту ситуацию, дать стране необходимых управленцев и подготовить своих.
   - Ладно, давай их на завтра, - подумав решил я.
   В дверь постучали, и в нее вошел мой личный секретарь, Дюжев.
   - Ваше императорское высочество, - скороговоркой проговорил он, поклонившись.
   - Да, Дмитрий Павлович?
   - Вы просили напомнить, завтра будет смотр по конкурсу на 'полевую кухню'. Смею напомнить, что вы хотели поприсутствовать.
   - Спасибо, голубчик.
   - Еще об аудиенции попросили представители сената. Светлейший князь Андрей Алексеевский, кавалеры Денисов и Жевков.
   - Назначь им, ммм, скажем.. Когда у нас конкурс?
   - После обеда, ваше императорское величество, в три по полудню.
   - Хорошо. До обеда, в полдень я приму иностранных управленцев. А представителей сената оставь на послезавтра.
   - Все исполню, всемилостивый государь.
  
   22.06.97
   Дождик, шедший все утро, к полудню закончился, и к началу смотра полевых кухонь земля немного подсохла и можно было надеяться, что на дворцовой площади, где и должен проходить смотр. Встреча с иностранными менеджерами прошла вполне успешно. Забугорные специалисты показали, что поняли мои задумки и рвутся претворять их в жизнь. Еще бы, им обещаны такие деньжищи, по две тысячи рублей в месяц. Огромные средства. Но на меньшее они бы не согласились, а так им придется отвечать за свою работу. Со всеми подписан контракт на пять лет. Они могут его разорвать только в случае несвоевременной оплаты. Мы можем разорвать контракт в случае недобросовестного выполнения работы. Граничные условия успешной работы были тщательно прописаны в договоре, но все равно пришлось поспорить. После удачных переговоров, я пригласил иностранцев на обед. Они прониклись, как-никак обед с венценосной особой. Затем я отправился на дворцовую площадь, где уже собрались члены комиссии.
   В состав комиссии входили представители военного министерства, Генштаба, министерства промышленности и я, со своей свитой, в которую я включил Берию, Аракчеева и своего брата Константина. Когда я появился на площади, ко мне сразу направились Салтыков с Репниным, который являлся главой Генштаба.
   - Ваше императорское величество, - поздоровались подъехавшие.
   - Приветствую вас господа. Много офицеров собралось сегодня. Николай Иванович, как идет подготовка к реформе?
   - Очень хорошо, даже немного с превышением графика, государь.
   Как я заметил много позже, ближе к старости, все мои реформы первых лет правления были крайне сумбурными, не имели четкого плана, структурированности и не проводились в комплексе с преобразованиями в других областях. Но реформа обеспечения армии была просчитана гораздо лучше других. Разработка полевых кухонь как раз входила в состав реформы. Помимо обеспечения солдат горячей единообразной едой, в план реформы входило создание столовых, в местах постоянной дислокации войск или учебных корпусов. Зачастую именно плохая организация питания снижала боеспособность войск. В нынешней армии солдаты сами готовили еду из припасов полка или из того, что найдут или поймают. Теперь снабжение армии ложилось на интендантскую службу в полной мере. Будут организованы общие закупки продовольствия, построены постоянные склады. Будут заключены договора с крестьянскими общинами, дворами или сельскими хозяйствами на обеспечение армии свежими продуктами. Приготовление продуктов, так же станет централизовано. Это повысит качество приготовляемого. А вместе с полевыми кухнями, и скорость, так как кухни могут готовить во время марша. А это значит возрастет и скорость передвижения армии. Конечно, остается проблема, что нечистые на руку гешефтмахеры начнут крутить государевы денежки. Но от этого не уйти сразу. Постепенно будут совершенствоваться механизмы закупок, проводиться проверки. Комиссия по этой проблеме уже создается и будет курироваться Службой Безопасности. Представители Генштаба и военного министерства были против, но я им посоветовал не допускать злоупотреблений, предлагать способы усовершенствования системы, проводить собственные проверки. В систему реформирования входило и медицинское обеспечение. Создание системы военных госпиталей, начиная от полевых и гарнизонных, и заканчивая общеармейскими восстановительными учреждениями. Часть этой задачи была возложена на министерство Головина, в задачу которого входила подготовка врачей.
   Все полевые кухни были примерно одинаковые. Три котла, один для первого блюда, второй для второго и третий для кипятка, растопка, два или четыре колеса. Более легкие кухни, с двумя колесами, рассчитанные на полсотни человек, для кавалерии. И четырех колесные, на сто - сто десять человек, для артиллерии и пехоты. В расчет бралось время закипания воды, вес, простота обслуживания.
   - И как выбрать? - риторически спросил Константин.
   - Смотри, мон фрэр, - начал я. - Самое главное в кухне, помимо возможности готовить, это возможность передвигаться. Вот эта кухня, нам совершенно не подойдет. Из-за деревянной оси, которая будет очень быстро стираться из-за веса кухни.
   В это время, одна из кухонь приготовила еду и многие офицеры направились к ней, дабы распробовать, что там приготовили. Я продолжал ходить вокруг кухонь, не обращая внимания на мастеров, кланяющихся при моем приближении.
   - Мон шер СашА, - я обернулся и увидел Константина, шедшего ко мне в сопровождении Берии и Аракчеева. - Я увидел прехитрый механизм.
   Он потянул меня за руку, совсем так, когда мы были маленькими и моему брату хотелось чем-то похвастаться. Я не стал вырывать руку, а последовал за ним.
   - Смотри, как хитро придумано.
   Колесная ось кухни была такой же деревянной, как и у многих других. Но ось крепилась неподвижно, а втулка колеса была металлической. На окончаниях оси так же крепилась металлическая втулка. Получалось, что во время движения, все трение совершалось между стальными втулками.
   - А заменить их можно? - спросил я мастера, который представлял кухню.
   Среднего возраста, с короткой, но густой бородой, мастер разогнулся:
   - Всемилостивый государь, все железные части легко заменить, а чтобы шло легче, нужно смазывать жиром и уксусом.
   - Как быстро можно поменять?
   - Быстрее, чем ось. Разрешите.
   После моего одобрения, мастер дал знак своим помощникам, которые быстро поставили подставку под кухню, сняли колесо и поменяли обе втулки. Все заняло десять минут. Что ж, со временем еще доработают, и можно будет делать поезда.
   Находчивого мастера я наградил золотым перстнем, который я снял со своего пальца.
   - Спасибо, государь. За все спасибо.
   - Как придумал, Матвей Юрич? - имя мастера мне успели сообщить, пока он менял втулки.
   - Так я в Англии, в Шеффилде был на заводах. Еще там придумал, но никому не показывал.
   - Молодец.
   Следующее состязание состояло в скорости передвижении, и в его дальности. Но его проведение было назначено на следующий день. А пока, в зале Ротонда, в Зимнем дворце, состоялось собрание комиссии.
   - Ваше императорское величество, уважаемые члены комиссии, - на кафедру вышел Репнин, являющийся номинальным главой комиссии, номинальным, потому, что именно мое решение было конечным. - Я выражу не только свое мнение, но и мнение офицеров Генштаба. Самым интересным изобретением мне представляется кухня тульского мастера Кузьмина Матвея. Его иваньсьон, с металлическими цилиндрами, представляется мне той особенностью, которая должна перевесить решение в его сторону.
   В зале понесся гул обсуждения.
   - Ваше высокопревосходительство, - поднялся со своего места Константин, - а как вы смотрите на идею совместить шасси Кузьмина и кухню барона Ленского? Его кухня мне показалась, и многие меня поддержат, очень удачной. Она меньше весит и очень быстро готовит. А придумку мастера Кузьмина можно использовать для всех армейских фур.
   Не плохо я влияю на своего брата. Хотя глупым он никогда не был, но эта вполне здравая идея, и я сам собирался ее предложить. Гул в зале принял одобрительную интонацию.
   - Тогда, как председатель комиссии, решим так. Если в завтрашних испытаниях наши лидеры не учинят сильных расстройств и неудач, то примем предложение великого князя.
  
   ГРЕНАДЕР САЗОНОВ
  
   В Мазендеране мы стояли пять дней, пополняли запасы, отдыхали и ждали вестей от второй группы. В это время солдаты занимались починкой одежды, привидением снаряжения в порядок, и конечно разведкой. В этот раз я впервые порадовался, что не попал в кавалерию. Пока мы отдыхали, казаки, гусары и драгуны, приданные нашему корпусу, мотались по округе, выискивая врагов и провиант.
  
   ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР. 19.07.97
  
   Вид, открывающийся в окне, настраивал на невеселые мысли. Нева, Васильевский остров, здание музея, дворец Меньшикова. Низкие тучи, которые, кажется, еще немного и накроют купола многочисленных церквей и храмов. Порывистый ветер, косой дождь. Маленькие кораблики, снующие по реке. Несмотря на дневное время, тяжелые тучи, закрывшие небо, создавали впечатление наступивших сумерек, а не солнечного летнего дня. Но настроение мне испортили совсем не облака, не тучи, не дождь. Они были лишь фоном, отражением того, что творилось у меня в душе. Да, да, именно в душе. Сейчас я был уверен в ее реальном существовании. В этом меня убедило не это чудесное переселение в тело молодого императора. Быть может, я просто лежу в больнице, и добрый доктор колет мне очередной укол.
   В наличии души, меня убедила боль, душевная. Мы расстались с княгиней Катериной. Пока мы были вместе, я не думал, что так к ней привязан. Я вообще не подозревал о своих чувствах к ней. А теперь... Как вообще такое могло случиться? Почему? Почему, она решила выбрать другого? Я узнал о ее связи с Пашей Строгановым совсем недавно, два дня назад. Если честно, то у меня были подозрения, которые порой выедали меня изнутри. Но я гнал их прочь. Я, или может Александр, не мог поверить в то, что лучший друг, которого я знаю всю жизнь, способен на такую подлость. Про Катю я так не думал. Но, ранило меня не предательство друга, а уход Кати. Не важно к кому. Хотя не, зачем я вру себе, уход к лучшему другу ранит еще сильнее.
   Я сидел за столиком, за которым буквально месяц назад принимал английского посла, смотрел в окно, и пил. На столике стояло два полуштофа хлебного вина, соленые огурчики и квашенная капуста. И рюмка. С помощью которой я предавался пьянству. Я налил очередную порцию и проглотил, не почувствовав вкуса.
   Я никогда не чувствовал себя так из-за женщины. Никогда. Нет, черт побери! Это Александр не чувствовал, а у меня было. Еще в прошлой жизни, за три года до попадания в этот мир. Я шесть лет встречался с девушкой, еще со школы. Она была прекрасна, интересна, умна. Мы ссорились много и мирились. Я ужасно переживал наши отношения, хотя и старался не показывать этого. В итоге именно это привело к тому, что мы расстались. Я решил в тот момент, что так будет лучше. И вроде было лучше. Пока я не узнал, что она стала жить с моим другом. У меня в этот день все валилось из рук. В ушах стоял шум, я не мог думать не о работе, не о чем вообще. Но, по прошествии какого-то времени я смог отделиться незримой стеной от воспоминаний об этих отношениях, от своих чувств и переживаний. Даже те редкие встречи не могли всколыхнуть мою душу. Я не замечал, что когда узнавал о ее расставании с очередным парнем, у меня появлялась безумная надежда на восстановление наших отношений. Я даже сознательно не воспринимал их в последние годы. Хотя первый год, после каждого праздника, когда я чуть перебирал с алкоголем, я вспоминал о ней, и исключительно в хорошем свете. Со временем помнишь только хорошее. Все наши неурядицы, конфликты, казались такими несущественными, такими мелкими.
   И вот теперь, расставшись с Трубецкой, эта стена была разрушена. Я выпил очередную рюмку. Наверное, дело в том, что эта Катя очень похожа на ту, из прошлой жизни. И внешне и манерами и характером. После своей первой любви я не мог сойтись ни с одной девушкой. Они вызывали у меня отторжение, я не воспринимал их как спутниц жизни. Лишь секс, лишь компания, во время какой-нибудь тусовки. А с Трубецкой я почувствовал наконец то, чего я лишился пять лет назад. Это было так прекрасно. Но я, дурак, все так же боялся высказать свои чувства, мне не хотелось в них разбираться. И вот теперь, когда я знаю, что она с кем то другим. Не со мною. Блин как плохо. Я даже наши ссоры воспринимаю сейчас, как что то хорошее. Они всегда заканчивались бурным примирением, радостью, что размолвка кончилась.
   В руках появилась гитара. Как я сам не помню. Настоящая, русская, семиструнная. Мне ее подарил Андрей Осипович Сирха, семинарист из Москвы, когда я там был проездом.
   Пальцы, без участия разума, начали перебирать аккорды на этом неблагородном инструменте. Неожиданно для меня получилась мелодия из фильма, который мы с моей 'той' Катей, называли своим. 'Мистер и Миссис Смит'. Она всегда говорила, что он описывает наши отношения. Все аспекты, начиная с выражения: 'пять или шесть лет назад', и заканчивая бурными ссорами и еще более бурными примирениями. А гитара изливала легкую мелодию Джо Страмера 'Мондо Бонго'. Мы любили танцевать под нее.
   Мелодия кончилась, а я все держал гитару, и смотрел в никуда. Гитара ударилась грифом об пол, а я налил себе следующую рюмку и с удивлением обнаружил, что полуштоф уже пуст. Проглотив горькую, я решил взять себя в руки. Но... Какие у нее сладкие губы. Я уже не отдавал себе отчета о ком именно я думаю, о какой из Катерин. Я просто вспоминал. Как я поцеловал Катю, после трех лет, что мы были не вместе. Как мне показались, сладки ее губы. Как сжималось мое сердце от потери.
   Я услышал, что в гостиную кто-то вошел. Это был мой брат Константин. Я собирался было его прогнать, но понял, что не хочу делать этого.
   - Мон Фрер, что случилось, - спросил он садясь напротив.
   - Ты же знаешь, братец. Ты...
   - Знаю. Ты так ее любил?
   - Да, - выдавил я, и почувствовал, что слеза скатилась по щеке.
   Судорожным движением я взял рюмку и наполнил ее. Рядом, будто по волшебству появилась вторая. Мы выпили, не чокаясь.
   - Больно, братишка?
   - Ты не представляешь как! Я будто потерял смысл жизни. Мне так обидно, так плохо. Почему, брат, почему это произошло со мной? За что?
   - На все воля божья.
   - Да, я знаю. Сегодня я понял, что душа у меня есть. Она так болит, что все сомнения отпали, - горько усмехнулся я.
   Костя сидел смущенный, не зная, что мне ответить. Таким он меня не видел никогда.
   - А что за музыку ты играл?
   Я взял гитару с пола и пальцы забегали по струнам, выдавая давешнюю мелодию.
   - Красиво.
   - Спасибо.
   - Может еще по одной? - спросил Костя, чтобы как-то заполнить паузу.
   - А, давай.
   Как я добрался до спальни я уже не помнил.
  
   Следующий день, к моему изумлению встретил меня довольно приветливо. За окном светило солнышко, кричали чайки, плыли легкие облака. Выпитое вчера напоминало о себе лишь сухостью во рту, и желанием его смочить. Но не головной болью. Скорее просветлением в голове, которое было сродни просветлению природы, одарившей нас солнечной погодой.
   С таким прекрасным настроением я и приступил к очередному рабочему дню.
   Радоваться было особенно нечего. Переговоры с англичанами затягивались, по причиненекоторых недоразумений. Во-первых, война с Ираном. Не с Персией, а именно Ираном. Так просил называть его страну посол Ирана, Махмуд Ахмадинижад (теска небезызвестного иранского лидера). Как стало известно со слов посла, иранцы всегда именно так и называли свою страну, а персами их называли римляне. Для улучшения отношений с этой страной, точнее с ее официальными властями, мы официально признали название Иран, за сто сорок лет до того срока, когда это произошло в нашем мире. Посол прибыл в Санкт-Петербург для того, чтобы договориться об условиях капитуляции. Новый глава Ирана, Фетх Али-Шах, взошедший на престол вследствие преждевременной смерти своего отца, решил заключить мир, но уже после того, как Суворов взял Тегеран. И хотя условия капитуляции были заранее согласованы, придворные Али-Шаха решили прислать представителя, для уточнения деталей. Как раз из-за этих деталей у меня не складывались отношения с англичанами. Те настаивали на полном выводе наших войск с территории Ирана, открытие английского представительства при дворе, заключение ряда контрактов с Ираном, выгодных англичанам. В общем, они требовали невозможного, а точнее протекции над Ираном, если называть вещи своими именами. А из-за задержки решения вопроса с англичанами, происходили некоторые недоразумения, как я и говорил. Это как раз и было во-вторых. Англичане интернировали двенадцать российских судов, стоящих в английских портах, конфисковали российские грузы, находившиеся на борту датских и прусских кораблей, которые так же стояли в английских портах. Совершили захват четырех русских кораблей, находившихся под охранением фрегатов Чичагова, продемонстрировав, что победа Ушакова - это эпизодический успех. При этом один фрегат был потоплен, еще два смогли уйти. Потерь среди англичан зафиксировано не было. В-третьих, произошла еще одна битва в Средиземном море. Четыре линкора и двенадцать фрегатов направлялись на Мальту из Танжера, и нарвались на английский флот, пришедший из метрополии, который смог пробраться мимо Танжера и Гибралтара. Одиннадцать линейных кораблей, четырнадцать фрегатов, и восемь вспомогательных судов шли так же в сторону Мальты, но увидев за кормой паруса, решили развернуться и, обнаружив более слабый русский флот, развернулись для боя. Английскому адмиралу почти удалось взять наш флот в клещи, но Ушаков, который практиковал маневренный бой, не дал свершиться этой задумке английского командующего. Был дан приказ отступления в сторону Гибралтара. При прорыве было потеряно два фрегата, один потонул, другой потерял ход и был захвачен. Два линейных корабля были сильно повреждены, поэтому от погони уйти не удалось. Но, слава богу, Гибралтар находился не далеко, и Ушаков, получив подкрепление из семи линейных кораблей, восьми крейсеров и крепостной артиллерии, заставил англичан отступить, оставив один линейный корабль. Наши успели довести его до порта, и корабль остался на плаву. Но задача была не выполнена, а англичане захватили Мальту, получив дополнительные козыри для торговли.
   Для обеспечения безопасности на море для торговых судов следовало как можно быстрее заключить договор 'вооруженного нейтралитета'. Предложения договора уже были разосланы всем заинтересованным дворам, Прусскому, Шведскому и Датскому, и я ожидал ответа. В положительном решении Пруссии и Дании я не сомневался. Швеция оставалась под вопросом, слишком сильно английское влияние.
   Второй мерой по обеспечению безопасности, стало снаряжение более крупных караванов судов с усиленным конвоем. Купцы быстро разобрали оставшиеся для аренды орудия, и запросили еще.
   Ни одной хорошей новости. Хотя нет. Одна есть, и даже очень хорошая. Экспедицией, посланной еще в сентябре прошлого года в Сибирь, было найдено месторождение золота. Для поиска золота они использовали метод, изобретенный еще Ломоносовым. В чем он заключался, я вникать не стал, да и не к чему мне. Достаточно моего знания, что в Сибири куча золота, только успевай его добывать. Конечно это не сравнится с Виватерсрандом, горным хребтом на территории современной моему разуму ЮАР. Там, насколько я помню, к моменту моего исчезновения, добыли больше сорока тысяч тонн золота, что больше общих запасов золота, хранимого в недрах России. Так, а это мысль. ЮАР, а точнее Капскую колонию Голландии, захватили англичане. Но, но. Витватерсранд находится много севернее и восточнее. Точно, туда ушли буры в середине следующего века и организовали Трансвааль. То есть, эти территории сейчас свободны, и их нужно, нет, просто необходимо захватить. Вот, только удержать их, будет непросто. Если бы мне принадлежали Босфор и Дарданеллы. Эх, мечты, мечты. Но флот у меня строится. Пять стопушечных линейных кораблей первого ранга на Черном море, еще пять таких же на Балтике. Все строятся в закрытых эллингах, что продлит срок их эксплуатации с пяти-семи лет, до пятнадцати. Вообще, изначально это был проект статридцатипушечных линкоров, украденный у англичан. Но мы решили отказаться от излишнего веса и сократили количество орудий, что повысит остойчивость и скорость корабля. Плюс к этому, это будут первые корабли, вооруженные новыми пушками с унитарными капсульными зарядами. Корабли будут иметь по две пушки на корме и носу корабля. Благодаря подвижному лафету, они будут иметь широкий угол обстрела. Правда, для этих пушек пришлось внести некоторые изменения в конструкцию корабля, во избежание его повреждения во время собственной стрельбы. Комплектовать корабли решили только сорока семи миллиметровыми пушками, более крупный калибр пока не был необходим. С такими кораблями можно было идти на захват Африки, а точнее африканского золота, и обеспечение некоторого преимущества в море становилось не таким фантастическим. Конечно, у этой затеи есть и минус, цена одного корабля превышает сто восемьдесят тысяч рублей. А он делается из дерева, а не из стали. Во сколько же мне будут обходиться пароходные броненосцы? Ладно, до них еще лет тридцать. Правда, это в моей истории. В этом варианте есть все шансы начать строительство пароходов гораздо раньше. Если смотреть на результаты Уатта и Кулибина то... то пароход я дождусь действительно только через тридцать лет. Их паровоз может везти лишь небольшой вагончик с углем, которым он же и заправляется. В данный момент, все железные дороги используются исключительно с помощью конной тяги, что нельзя не признать, повысило проходимость грузов. Но нужны паровозы, а нормальную машину обещали только к весне 1798, а пока все паровые машины использовались исключительно в промышленности. И наблюдался рост спроса на них, что подстегивало как само производство паровых машин, так и общий рост производства.
   Так вот, вернемся к золоту. Экспедиция обнаружила рассыпное месторождение золота где-то в Сибири, сейчас готовился указ о разрешении свободной добычи золота в указанном месте. Вся соль этого указа состояла в том, что золото нужно было продавать в местном отделении Императорского Банка, созданного всего полгода назад. Продажа шла исключительно за бумажные рубли, на которые местные старатели смогут покупать продукты и необходимые вещи в императорских магазинах. Естественно, разница цен была составлена таким образом, что казана получала пятьдесят процентов с добытого, что позволяло неплохо заработать. Специально для этого создавалась государственная монополия, 'Русское Золото', которую я собирался продать лет через пять - семь, когда схлынет золотая лихорадка. Конечно, на этом мог заработать не только я, но и ушлые подданные.
   Для разрешения на добычу, необходимо было выбрать свободный участок, и оплатить его аренду. Сделать это можно в кредит, то есть в зачет добытого золота. Когда сумма задолжности превысит определенный лимит, неудачный старатель должен будет отработать свой долг на государевых предприятиях. В основном на Сибирских, на которых, вследствие освобождения черносошных крестьян от барщины, наблюдалась нехватка рабочих рук. Но найдутся и те подданные, которые будут сдавать свои участки в субаренду. То есть, они, имея некоторую сумму, арендуют большой участок и будут пускать туда старателей и брать с них часть добытого золота. Естественно много больше, чем государство. Так же для старателей был предусмотрен налог на полицию, которая должна была поддерживать порядок на месте. Чтобы не получилось как в Южной Америке, где рудниками управляют бандиты. Я такого не допущу. Через два - три года после открытия промысла, так же планировалось открыть доступ к ним купцам, которые захотят продавать там товар, но только при уплате специального налога. Мои советники ожидали, что уже этой осенью в Сибирь потянутся желающие быстро подзаработать. Я был уверен, что это произойдет еще раньше, не зря же я начал компанию в газетах по всей европейской части империи, особенно в густонаселенных западных губерниях.
   Помимо золота, которое было обнаружено в Сибири, экспедиция, так сказать по дороге, проверила Чердынский уезд Пермской губернии и Мезенский уезд Архангельской губернии, на наличие алмазов. Эти данные нам удалось вытянуть из Берии, и экспедиция их подтвердила. Местным месторождениям до кимберлитовых трубок было далеко, но в свете количества добываемых в мире алмазов, мы могли рассчитывать на высокое место на этом рынке. По решению Госсовета даже была создана ювелирная школа в Москве, куда пригласили специалистов из Голландии. Теперь, добываемые алмазы, пойдут на переработку нашим ювелирам, которые должны будут перерабатывать их в бриллианты. Меня несказанно удивило, что местные ювелиры вполне освоили различные виды огранки, раскрывающие лучшие качества алмаза и заставляющие его светиться изнутри. Вот путь научат наших ребят. В Россию приехали не самые лучшие ювелиры, да и что им делать у нас, если они и дома хорошо зарабатывают. Но мы создали школу именно для того, чтобы развить собственное ювелирное дело, и поднять его до уровня лучших ювелиров Европы. Ну и еще для развития школы оптики, которая так же была перенесена в Москву и помимо линз и подзорных труб, занималась созданием фотоаппарата. Пока удалось создать камеру-обскуру и камеру-люциду. Первое, это коробка с отверстием на одной из стенок и экраном на противоположной стенке. Лучи света, проходя через отверстие, создают перевернутое изображение на экране. Сейчас физики, химики и оптики занимаются тем, что пытаются зафиксировать изображение с помощью какого-нибудь светочувствительного материала. В основном серебра. Здесь я им помочь не мог, так как сам не знал, из чего делаются светочувствительные материалы. Зато я знал, на что их наносят. До изобретения целуллойдной пленки, использовались стеклянные пластинки, которые несли на себе негатив. Это знание я и передал изобретателям. Второе их изобретение - камера-люцида - оптический прибор, снабженный призмой, которая помогает совместить в поле зрения художника отраженный в призме объект с листом бумаги, создавая мнимое изображение. Это изобретение уже пользуется спросом у дворян, мнящих себя художниками. Вообще, как я узнал позже, мои ребята не изобретали этой люциды, а вычитали ее описание в работе Иоганна Кеплера за 1611 год. Сами названия были ничем иным, как латинскими производными. Темная и светлая комнаты. Обскура - это соответственно темная комната, люцида - светлая. Что ж. Пусть пока работают, может, изобретут нормальный фотоаппарат к новому веку. Зря, что ли им на исследования выделено по сто тысяч в год.
   - C'est incroyable! Alors crédible! Sasha est le meilleur de ce que j'ai lu avant.( Это поразительно! Так правдоподобно! Саша, это лучшее из того, что я читал раньше) - именно с этими словами в кабинет ворвался, другого слова здесь не подобрать, мой брат Константин.
   - Бонжур, мон шер фрэр, - поприветствовал я брата, - это ты о моем романе! Тебе правда понравилось?
   - Да, да, и еще раз да! - брат сел за стул напротив меня, положив на зеленое сукно моего стола пачку листов, составляющих мою рукопись.
   Во время работы в рамках проекта по созданию программы патриотического воспитания населения, мне пришла идея, использовать жанр фантастических романов. В мое время этим довольно часто пользовались группы, находящиеся у власти, или группы, которые хотели поменять отношение населения к власти. Как известно, человек существо ленивое, учиться не любит, а вот немного развлечься - это всегда, пожалуйста. Так вот учебник по истории - это учеба, а фантастический роман - это развлечение. Поручать написание романа кому-либо мне не хотелось. Местные писатели еще не созрели до такого. Но литературно оформить мои мысли, это совсем другое дело. Помогал мне в этом сам Карамзин Николай Михайлович, который, будучи увлеченный историей, заинтересовался возможностью с помощью книги заглянуть в будущее.
   Процесс написания книги в соавторстве с Карамзиным стоил мне немало нервов. Со многим будущий историк был не согласен, многое он бы написал по-другому. Но это для него мой рассказ был фантастикой, для меня он был историей моего мира. Я просто описал последние годы жизни империи и первые годы гражданской войны. Все, что помнил я и Берия, который сам был непосредственным участником тех событий. Карамзина поражало количество имен и фамилий, количество персонажей и то, что я всех их легко придумывал и запоминал. Но я их не придумывал, я их знал. Повествование велось от лица великой княгини Татьяны Николаевны, второй дочери последнего Императора. Жизнеописание императорской семьи велось в переплетении с описанием жизни страны. Политических и экономических процессах, происходивших в ней. Были описаны события неудачной русско-японской войны, революционные движения, поддерживаемые крупным капиталом как самой России, так и ее внешних врагов. Как желание русской буржуазии и дворянства взять власть в свои руки, превратилось в октябрьскую революцию. Как предательство своего сюзерена во блага страны, обернулось кровавой катастрофой, для этой же страны. Как те, во имя блага которых свергли царя, уничтожили тех кто свергал. Как иностранцы, которые поддерживали различные тайные кружки, дурили головы их членам идеями равенства и братства, а как только пала власть, тут же набросились и стали рвать Россию на куски. Единственным серьезным отступлением от истории, стало спасение главной героини и ее брата, наследника Алексея из дома Ипатьевых. Их глазами читатель продолжает наблюдать за происходящим в стране. Ужасаться творимым в стране преступлениям, беззаконию, развалу. Показываются судьбы дворян, у которых рухнул их привычный мир, не дав им ничего из того, на что они рассчитывали, идя на предательства царя. Трагизм смерти, точнее расстрела царской семьи не уступает последним страницам рассказа, где большевикам удается захватить Татьяну и Алексея, которых расстреливают на месте. Этим и кончается роман.
   - Эта книга вызовет много споров, о ней будут говорить везде!
   - Я знаю, знаю, - ответил я.
   - Но в это сложно поверить.
   - А ты посмотри, что творилось во Франции, после революции. Скольких дворян казнили лишь за то, что бог имел милость, дать им возможность родиться благородными. Посмотри, осмысли и перенеси на нашу, русскую почву. Пощады не будет. Те, кто поднимет восстание у нас, закончит на остриях пик, которые будут держать восставшие.
   - Когда будет напечатано?
   - Не знаю брат, пока некогда этим заниматься.
   - Позволь мне.
   - Если тебе не трудно, - ответил я, хоть что-то могу спихнуть со своих плеч.
   - Я с радостью, поверь мне.
   - Ты что то хотел еще? Задавай вопрос?
   - Что такое автомобиль? Я если честно не совсем понял. И телефон.
   - А там нет описания?
   - Нет.
   - Чорт, забыл. Ладно, слушай. Когда мы с тобой были в Нижнем Новгороде, нам показывали паровоз, помнишь?
   - Да, он за счет силы расширяющегося пара мог двигаться.
   - Все правильно. А автомобиль - это повозка, которая может двигаться по любой дороге и работает не на пару и угле, а на отчищенной особым образом нефти. А телефон, это голосовой телеграф.
   - А на самом деле можно это создать?
   - Скорее всего да. Может не сейчас, а по прошествии лет. Как когда-то пушки вытеснили катапульты, так и автомобили вытеснят лошадей.
   - Ясно, тогда я беру рукописи с собой, издам за свой счет, и не спорь. Там в приемной тебя кто-то ждет, боятся просить.
   - Не в службу, а в дружбу, позови их.
   Здесь меня ждал еще один сюрприз. На встречу ко мне пришли представители Нижегородской футбол-лиги. Они решили напрямую просить о разрешении создания профессиональной лиги, не обращаюсь к своему сенатору, хотя сенатор сам узнал об их инициативе и так же пожаловал во дворец.
  
   ГРЕНАДЕР САЗОНОВ ноябрь 1797 г.
   На ночь я остановился в селе Яковка, где располагался старый ям, перешедший в руки одного из местных оборотистых крестьян. Я снял комнату в сохранившемся еще с Елизаветинских времен доме для гостей, всего за два рубля. До Нижнего Новгорода оставался еще день пути, и, раз представилась такая возможность, я решил отдохнуть в отдельной комнате. До этого получалось только встать на постой в какой-нибудь крестьянской избе. Я конечно не привередливый, но жить в избе, в которой помимо тебя, находится еще человек шесть - восемь, немного неудобно. Вечером я спустился в гостиную, где собрались остальные постояльцы. На столиках стояли напитки и немудреные закуски. Как говориться, чем богаты, тем и рады. Публика в основном была купеческой, а кому еще понадобится путешествовать по России. Так же, по мундирам, можно было определить нескольких чиновников. Я так же был в мундире, в парадном. Мой походной совсем износился и в нем было стыдно ходить даже дома. Стыдно перед собой.
   - Господин поручик, прошу к нашему столу, - услышал я от столика, где сидели два чиновника, судя по мундирам коллежский и губернский секретари.
   - Позвольте представиться, третьего московского гренадерского полка поручик Сазонов, Илья Владимирович. С кем имею честь?
   - Коллежский секретарь Архипов Андрей Викторович, а это мой друг и товарищ, губернский секретарь Иван Петрович, граф Горенский.
   - приятно познакомиться.
   - Итак, ваше благородие, куда путь держите? - на правах старшего, как по чину, так и по возрасту, спросил Андрей Викторович.
   - В Нижний Новгород. К отцу. Отпуск получил.
   - По ранению?
   - Да, ногу, басурмане проклятые, проткнули. Уже почитай зажила. На всю зиму отпустили.
   - А вы с Персидского походу? - с интересом спросил граф Горенский.
   - Да, оттуда.
   - И как? Расскажите, поручик.
   - Как-как, жарко, - ответил я, пожав плечами.
   Собеседники взорвались от смеха.
   - А страшно было?
   - Как ответить, правдиво или как надо?
   - Давайте правдиво.
   - Было, как не быть. Но только немного, перед боем. А во время боя о страхе уже не думаешь. Там воевать надо, за полуротой следить, помогать кому. Селяви.
   - Это верно.
   Рассказы о войне заняли у нас почти целый штоф хлебного вина на рябине. Во время моих повествований к нам присоединялись и другие посетители, которым было интересно узнать о прошедшей компании. С информацией от СМИ тут было туго, и люди использовали любую возможность утолять информационный голод.
   - Илья Владимирович, а как вы относитесь к новым инициативе молодого императора по отмене крепостного права?
   - Как вам сказать. С одной стороны я всецело поддерживаю эту реформу. С другой, я, конечно, не знаю всех фактов, мне кажется, что реформа несколько поспешна и непоследовательна. Получающееся разногласие между губерниями, где принят закон, и где его не одобрила местная дума, может привести к весьма губительным последствиям. Плюс ко всему, владетельным дворянам не предоставлена альтернатива пополнения собственного бюджета, думаю, это не добавит популярности императору.
   Будь я немного трезвее, то никогда бы не стал откровенничать с людьми, с которыми познакомился в этот же вечер. Но хлебное вино, от крепости которого я отвык за время похода, развязало мне язык, и убрало преграду между мыслями и языком, которую выполнял внутренний цензор. А разговор тем временем продолжался дальше.
   - Вот, и я так считаю, - горячо произнес граф Горенский.
   - Даже молодежь поддерживает. А я знаю, откуда это все пришло. Из Франции и Англии, от их моды на парламенты. У нас всегда было самодержавие, его и надо оставить. В нашей стране может быть только одна власть, божественная власть венценосца.
   Разговор горячился все сильнее, к нему присоединялись и те остальные, кто до этого с не меньшим энтузиазмом узнавал подробности о персидской войне.
   Когда веселье дошло степени, когда сосед соседа спрашивает, 'ты меня уважаешь', была произнесена фраза, сюда бы гитарку.
   Гитара сыскалась, и даже было сыграно пару романсов, но оживления они не вызвали.
   - А, чорт с ним, давайте сюда, - крикнул я.
   Я редко играл на гитаре, в основном только на выездах на природу. Но эту кислую атмосферу нужно было разогнать. Взяв гитару, я попробовал пару аккордов. Удовлетворившись получившимися звуками я начал:
   - Пора-пора-порадуемся на своем веку, - начал я.
   На третьем припеве подпевали уже все, даже служки, носившие заказы. Спев еще пару песенок, меня попросили спеть, что-нибудь военное. М-да, пить мне нельзя.
   - В руках автомат, потому что солдат, блестят ордена, потому что война, вернулся домой, потому что герой.
   Необычный мотив вызвал молчаливое удивление всех присутствующих, все слушали, казалось даже не дыша.
   - Соскучилась мать, и от счастья рыдать, а рядом жена, стосковалась одна, ведь им не нужна война-а-а.
   В глазах мещанина, лет сорока, со шрамом через всю щеку, появилась слеза. Остальные тоже прониклись. Чему я больше всего удивлялся, уже потом, что никто не спросил, что такое автомат. Или все были вдрызг пьяными, или не обратили внимания.
   Утром, как я и попросил, меня разбудилипораньше. В общем зале еще никого не было, и поэтому я позавтракав в одиночестве, быстро собрался и отправился в дальнейший путь.
   В Нижний я въехал только к вечеру, когда солнце клонилось к закату. Дом отца находился на Верхне Посадской улице, что примыкала к Нижегородскому кремлю. Поэтому я имел возможность проехать через весь город, и посмотреть его изменения, со времени моего отъезда. Точнее не моего, а моего реципиента. Но, благо я обладал памятью своего реципиента, и поэтому мог сравнивать то, что было до и стало после.
   Во-первых, я увидел еще одно подтверждение присутствия в этом времени по крайней мере еще одного попаданца. Сначала я не обратил внимания, но когда до меня дошло, что именно я вижу, выпал в осадок. Железнодорожная насыпь. Она тянулась на запад, в направление Москвы. Интересно, а как долго здесь находится этот второй.
   Во-вторых, я увидел новые здания, возводимые вдоль железной дороги. По виду они напоминали заводские цеха. Сам город так же перестраивался. Я увидел, что снесено много деревянных построек, на месте некоторых из них уже закладывались новые дома. Некоторые улицы были изрыты траншеями и я с удивлением заметил в них уложенные трубы.Весь город напоминал великую стройку, а не тихое провинциальное местечко.
   Двух этажный особняк стоял там же, совершенно без изменений. Дверь открыл дворецкий Тимофей. Одно название дворецкий.
   - Ой, барин, живой, здоровый, приехали. Барин приехал, - громко крикнул он.
   На зычный возглас дворецкого сбежались не только мои сестры и отец, но и служанки и два лакея.
   Когда вышел отец, то тот гвалт, который создавался всеми встречающими быстро утих.
   - Приехал? - тихо спросил он.
   - Да, - он подошел ко мне и мы обнялись. Поцеловав меня в щеки, он отошел, будто рассматривая меня.
   Такая встреча меня не удивила. Никакой пидорастии в этом не было, хотя первое время такие приветствия меня напрягали.
   - Молодец. Располагайся в своей комнате, и я тебя жду в кабинете. А вы не мешайте, только приехал а вы на него набросились.
   Комната стояла такой же, какой я ее оставлял. Будто никто и не заходил в нее со времени моего отъезда. Скорее всего, так и было. Наверное, только перед моим приездом, получив от меня сообщение, протерли пыль.
   Тимофей вволок оба моих огромных баула в комнату, и что то бормоча себе под нос, удалился. Собственно вещей у меня было не много. Старый мундир, весь потрепанный. Парадный мундир. Тоже не совсем новый, но целый. И новый мундир поручика, который мне сшили в Баку, когда я находился там на лечении. Парадным я еще не обзавелся, собирался сделать это уже здесь. Старый, рванный мундир, я аккуратно сложил на полку в шкафу. Нужно его сохранить, боевое воспоминание.
   Еще в чемоданах хранились мои военные трофеи. Я их все приволок домой, хотя мне советовали оставить их на хранение в офицерском обществе. Но кроме английского штуцера, и то из-за его размера, я все взял с собой. Две сабли из дамаска, шпага, три пистолета, бронзовую утварь, в том числе и два кальяна, шелковый ткани, золотые украшения, бусы и серьги из самоцветов.
   В общем неплохо прибарахлился.
   С раздачей подарков я решил повременить, и отправился к отцу в кабинет. Он сидел за своим столиком, и что то читал, глубоко наклонившись над книгой.
   - Садись, садись. Рассказывай, за что тебе Егория и Владимира дают?
   - Вы уже знаете, батюшка? - разговаривать с отцом мне было не трудно, спасибо памяти реципиента.
   - Конечно, в пятницу будет прием у губернатора, графа Каховского. Мы приглашены, и как я слышал, именно на вручение.
   Я рассказал о своих приключениях. Старший Сазонов часто прерывал рассказ, задавая вопросы по заинтересовавшим его темам, и мне приходилось часто соскакивать с основной темы повествования.
   - У нас тоже много нового, - проговорил отец, когда я закончил свой рассказ.
   - И что же? - спросил я, чтобы подыграть ему. Видно же, что хочет рассказать.
   - Я теперь промышленник, ткацкую фабрику построил, англичанина нанял.
   - Англичанина?
   - Ну, да. То есть не совсем англичанина. А из императорских людей, которые в Англию на учебы ездили. Он теперь мне машины всякие строит, разделение труда строит. Говорит, это поможет.
   - И сколько стоила фабрика?
   - Почитай десять тысяч уже отдал, и еще пять надо. Взял ссуду в Дворянском банке под это дело. Скоро придут деньги от продажи зерна, с долгом рассчитаюсь и даже останется.
   - А продавать, кому будешь?
   - Как кому? Купцам естественно.
   - Так не выгодно же! - не выдержал я, зная как навариваются эти самые купцы.
   - И что же ты предлагаешь? Самому, прости господи, становиться за лавку?
   - Конечно нет. Но можно нанять людей которые встанут. И не за лавку, а в большом магазине. Да, я могу такой торговый дом открыть, что люди будут туда ходить только за тем, что бы им полюбоваться.
   - Хм. А давай. Спробуй. А я посмотрю.
   - Э... - несколько растерялся я.
   - Что, рублики нужны? Я же говорю, скоро от хлеба придут, будут тебе.
   - Хорошо. Тогда мне нужно будет присмотреть подходящий дом, артель строителей и каменщиков, стекольщиков и плотников. В общем дел не впроворот.
   Первое, чем я занялся после этого разговора с отцом, это поиск подходящего здания, для будущего магазина. В своем времени я был стартап-менеджером, то есть запускал новые филиалы магазинов, фирм и прочей коммерции. Здесь я собирался сделать то, что человечество не увидит еще лет сто, сто пятьдесят. Но сказать оказалось проще чем сделать. Свободных площадей в городе было не так много, как хотелось бы. Да и те что были, подходили больше для склада, чем для магазина нового формата, который я собирался строить. Сам город представлял собой огромную строительную площадку. Ломались старые деревянные здания, вместо них строились новые, кирпичные. Большинство зданий были в заданной еще наследником стиле, старорусском времен шестнадцатого-семнадцатого века. Были конечно и в европейском, но таких было меньшинство. За те три дня, что я пробыл в Нижнем, я успел почувствовать ту атмосферу, которая овладела городом. А именно возращением традиционного русского стиля.
   Именно любование красотами новых районов города позволило мне найти решение моей проблемы. За Окой строили комплекс зданий, которые должны были стать новой Нижегородской ярмаркой. Решение об открытии первой точки именно там пришло мне после приема у графа Каховского.
   На прием мы приехали в санях. Помимо меня и отца, с нами приехали две мои младшие сестренки, Алена и Наталья. Для последней это был первый выход в свет, так что мои трофеи из Ирана пришлись как нельзя кстати. Ехали мы в открытых санях, не смотря на морозец в градусов десять. Одевшись в шубы и накрывшись в меха, мы практически не замечали мороза. Новый дом губернатора быт так же выстроен по последней Нижегородской моде, с красивыми башнями, колоннами, пиками. Большой княжий дворец, только собранный из камня. Внутри так же угадывался русский стиль, хотя было много от дворцов Петербурга, какими я их запомнил по виденному в моем мире. Гостей лично встречал губернатор вместе со своею Супругой.
   Вот наконец я и на балу. В первом танце я не участвовал по простой причине. Было не с кем. В том, что я умею танцевать я не сомневался. Мои личные знания, еще с того мира, и навыки моего нового тела позволяли мне быть уверенным в том, что я бы не опростоволосился даже среди такой притязательной публики. Просто я не смог найти себе пару. Девушек свободных было довольно много, но проблема в том, что здесь нельзя просто подойти к понравившейся девушке и сказать ей, пойдем потанцуем. Нужно, чтобы тебя ей представили. А пока я просто стоял в стороне от танцующих, возле небольшого стола, где сидели мой отец и его старый сослуживец, генерал Коныгин. Рядом стояли двое адъютантов. Старые боевые кони вспоминали свою молодость и лихость, при этом ржали именно как парнокопытные. И им было по видимому абсолютно наплевать, мешают ли они кому-то или нет.
   - Молодой человек, - я только через секунду понял, что обращаются ко мне, будучи сильно занят разглядыванием местных красоток.
   - Да, ваше высокопревосходительство, - откликнулся я генералу.
   - А как вы оцениваете военный талант князя Рымника?
   Я даже сначала не понял про кого меня спрашивают. Но потом до меня дошло, что так именуют Суворова.
   - Его светлость гений, и я считаю, что у него подобралась неплохая команда.
   - Даже так. Ммм. А кого вы имеете в виду, говоря о команде, - спросил генерал.
   - Генерал Буксгевден, бригадир Исленьев, Исаев, Поливанов, Кутузов. Чего только стоит битва под Шушей, когда мы одним корпусом погнали целую армию.
   - Да, да. Я уже не раз слышал об этом от вашего отца.
   - Я писал ему.
   Тут музыка кончилась и гости стали расходиться к стенам и колоннам, освобождая центр зала.
   - Думаю это твое награждение, Илья, - сказал отец, и в его сухом голосе я услышал нотки гордости. Но зная отца, это была гордость за самого себя, за свое воспитание. Ну и пусть радуется. Все равно в армию я не собираюсь возвращаться. После получения георгия и ранения я имел право не возвращаться на службу. Рану я получил еще под Тегераном. А георгия я получу сегодня.
   Награждение прошло обыденно. Мне даже стало как то обидно, что награждался не я один, и то, что даже на вручении почетной грамоты в моей школе было больше торжественности. Ну, ничего, я не гордый. Зато вместе с Егорием я получил двести рублей серебром, что было совсем не маленькой суммой. Сразу после награждений ко мне подошел губернатор с супругой и молодой девушкой, очень похожей на героиню в фильме Кавказская пленница (*Наталья Варлей). Такая же задорная улыбка, блеск в глазах, точенная фигурка. В такую девушку вполне можно влюбиться.
   - Поручик Сазонов, еще раз здравствуйте, позвольте представить мою дочь, Елену. Илья Владимирович, гренадер и настоящий герой.
   - Приятно познакомиться, - пересохшими губами произнес я, и не касаясь, лишь обозначив, поцеловал пальчики подданной мне руки.
   Вы не подумайте, что я так реагирую на каждую девушку, и что я так неопытен в общении с ними. Но Елена была так прекрасна, так ослепительно красива и мила, а я так давно не общался с такими прекрасными молодыми девушками, что попросту растерялся.
   Как то незаметно родители Елены нас покинули и мы остались вдвоем. Девушка застенчево смотрела вниз и молчала.
   - Может потанцуем, - наконец решился я.
   Конечно по правилам нельзя было так приглашать девушку, но я так волновался, что сказал так как привык в 21 веке. Но видимо на меня в этот день снизошла божья благодать, и Елена также молча подала мне руку. Меня охватила такая эйфория, это кружение в танце, свет от множества свечей, блеск драгоценностей и такая девушка рядом. Я даже не заметил, как кончилась музыка. Мне не хотелось отпускать ее.
   - Тут жарко, Илья Владимирович. Давайте выйдем на балкон.
   Я естественно согласился. На балконе мы были не в одиночестве.
   - Ваня? - в голосе Лены было удивление, не самое радостное. - Что ты сдесь делаешь?
   Молодой человек, с характерной еврейской внешностью, резко обернулся на голос и долго смотрел на нас.
   - Уже ничего, - так же нервно, как и моя спутница, произнес он и так же резко вышел.
   - Кто это? - постарался спокойно спросить я.
   Несмотря на непродолжительное знакомство, я уже считал девушку своей, и эта встреча нанесла мне укол ревности.
   - Неважно.
   Настаивать я не стал. Не хотел показаться заинтересованным. Это наверное извечная стеснительность мужчин, боящихся открыть свои истинные чувства перед девушкой. Но морозный воздух и прекрасная компания быстро заставили забыть меня об этом инциденте.
   - Илья Владимирович, скажите, а девушки в Персии красивы?
   Ну что тут ответишь.
   - Красивы, но до вас им далеко. Я думаю это божье провиденье, что меня ранили и теперь я имею возможность любоваться вами.
   - Не говорите так, бог не может желать вам страданий.
   - Эти страдания ничто, по сравнению с той радостью, что я испытываю общаясь с вами.
   Лена покраснела, и от этого сделалась только милее. Черт возьми, я же влюбляюсь в нее.
   - Простите, мне нужно вас покинуть, - быстро произнесла она и резко развернувшись, посеменила прочь.
   Мне оставалось только удивленно хлопать глазами в след этой девушке. Что на нее нашло, вроде все шло как по маслу. Я же прекрасно видел, что и сам ей нравлюсь, так в чем же дело? Может я сказал, что то не то? Хотя нет, даже когда я приглашал ее на танец и лопухнулся по полной, она приняла это вполне благосклонно. Значит что? Значит во всем виноват тот еврейчик, про которого я уже забыл. Ну, пусть он мне только попадется, я его как бог черепаху разделаю.
   Я несся через залы, желая найти ненавистного еврея, наверное в тот момент его я хотел увидеть гораздо сильнее, чем Лену. Уже на первом этаже, в зале с картинами и скульптурами я заметил одинокую щуплую фигуру.
   - Сударь! - громко обратился я.
   Он судорожно обернулся, вперив в меня свой взгляд.
   - Я вас слушаю, - тем не менее спокойно ответил он мне.
   Я даже растерялся. Собираясь размазать своего соперника, стереть его в порошок, теперь, стоя прямо перед ним, я не знал, что говорить. Молчание затягивалось. И когда я уже собирался развернуться и уйти еврейчик произнес.
   - У вас с Леночкой все серьезно?
   Да, что он себе позволяет? Какое ему дело до моих отношений? Блин. Я уже настолько сжился с этим временем, что начинаю ощущать себя настоящим дворянином, вместо того, чтобы подумать, поговорить и решить свою проблему.
   - Если честно, то я сам не знаю, - выдохнул я.
   В глазах моего визави появилось удивление, и я поспешил объясниться.
   - Нас представили только сегодня, но она сразу украла мой разум.
   - Это она умеет. Нет не подумайте, что я плохо отношусь к ней. Я знаю Элен с пяти лет. Мы практически растем вместе. И свами понимаете, невозможно не влюбиться в такую девушку как она. Но, она относится ко мне как к брату, или как к кузену.
   - Простите сударь, если повел себя несколько импульсивно.
   - О нет, все в порядке. Я уже привык. К тому же я не могу рассчитывать на ее взаимность. Мое происхождение не позволяет.
   - Простите, если лезу не в свое дело...
   - Ничего. Мой отец из одного из местечек в Польше. Влюбился в девушку, православную. Русскую. Наперекор родственникам принял крещение и уехал с женой в Новгород. Вы же знаете, что для выкрестов уже не действует черта оседлости. Мой отец со временем стал купцом второй гильдии, хорошим другом нашего губернатора. Но сами понимаете, что даже эта дружба не сотрет нашей сословной разницы, и я просто желаю Элен всего самого лучшего.
   - Еще раз простите, что собирался накинуться на вас, как какой то бретер. Позвольте представиться, поручик Днепровского пехотного полка Сазонов Илья Владимирович.
   - Шалимов Иван Андреевич. Или, ели вам будет угодно Шиллиман Исаак Аронович.
   - Как вам будет угоднее.
   - Тогда Иван Андреевич. К этому имени я привык больше.
   - Может по шампанскому, за знакомство.
   - Почту за честь выпить с георгиевским кавалером.
   Мы прошли два зала пока нашли лакея, который подал нам шампанского.
   - За знакомство, - произнес я и выпил шампанское залпом. Да, это не то пойло, которое мы покупали у маркитантов. Настоящий французский напиток. И где хозяин дома его достал, там же сейчас революция вроде, не до виноделия совсем.
   - Илья Владимирович, а чем вы собираетесь заниматься дальше? - спросил Иван, отдав пустой бокал лакею.
   - пока не знаю, еще даже не решил, возвращаться ли в полк, или уволиться. Пока собираюсь помочь отцу с его затеей с мануфактурами.
   - С мануфактурами?
   - Да, он решил производить сукно. Хочу помочь ему с реализацией. Правда пока не могу подыскать помещение для магазина.
   - На первое время я бы посоветовал торговать на ярмарке. Если товар будет хорошим можно заявить о себе, но нужно ждать до следующего лета.
   - Я тоже думал над этим. Но пока еще не решил, как будет лучше.
   - Я бы мог помочь, - тихо произнес Иван, и как мне показалось с какой-то надеждой.
   - Зачем тебе это, у твоего отца есть дело.
   - А еще у него есть два старших сына.
   - Понятно. Тогда вопрос, ты знаешь где достать земляное масло?
   - Конечно.
   - Тогда считай ты вошел в мою команду.
  
   ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР 12 декабря 1797 года.
   Фейерверк был просто грандиозным. Такого я не видел даже в своем времени. Да, что там говорить, такого я не видел даже на своей коронации. Количество и яркость красок невозможно описать словами. Но при этом, все краски, при взгляде с балкона левого крыла Зимнего дворца складывались в замысловатые картинки. А затем на стене самого высокого здания Фельтена огнями загорелась моя собственная монограмма. Народу на площади было не меряно. Торговцы в овчинных тулупах лаптях поверх меховых носков или в валенках на перебой торговали с шутками и прибаутками, и все в рифму. При этом они забавно подпрыгивали и хлопали себя ладонями в варежках, пытаясь согреться в этот пятнадцатиградусный мороз. Я и сам стоял на крыльце главного входа в теплой колановой шубе и собольей шапке, и все равно ощущал холод, который окутал столицу моей империи в мое день рождения. Праздник был грандиозным, ведь не каждый день тебе исполняется 20, хотя я умудрился отметить второе двадцатилетие.
   В общем праздновать было что. К тому же этот год я мог занести себе в актив как удачный. Путем немыслимых усилий удалось разрешить все споры с Англией и избежать полноценной войны с этой державой. Англичане получили обратно Гибралтар и все захваченные корабли, я же получил Мальту, Танжер, в качестве военной базы, Сеуту, небольшую крепость прямо напротив Гибралтара. Там уже во всю шло строительство военной базы и мощной крепости. А Между Екатеринославом и Павловском был запущен первый в мире, ну или по крайней мере в России паровоз. Дорога до Москвы должна была быть закончена только через два года.
   Еще три губернии приняли нижегородский закон о крестьянах, да и в остальных местах ситуация становилась все лучше. Многие крестьяне соглашались на добровольное переселение в Сибирь и Восточное Поволжье и Предуралье, где они получали земли и освобождение от крепости. Так же не мало дворян так же переселялись в те районы, правда, они больше налегали на скотоводство. Точнее нанимали для этого работников, сами продолжая проживать в центральной России, богатой более красивыми местами, с лесами, речками и такими любимыми березовыми рощами и сосновыми борами.
   Происходило переустройство земств. Уездные земства образовывали из своего состава уездные управы, в городах и селах появились городские и волостные управы. На уровне губернии из представителей уездных земств и напрямую избранных членов губернского земства составлялась губернская дума, которая в свою очередь формировала губернскую управу, то есть местное правительство. Размер всех постоянно заседающих везде был разный, в зависимости от того, сколько выделяло земство на эти нужды. А так как приходилось платить из своего кармана, то губернская дума собиралась не особо представительная, а земское собрание проходило лишь при особых неразрешимых конфликтов.
   В ведение различных земств были отданы затраты на местную полицию, суды, дороги, мосты, больницы, школы, некоторые университеты, или часть их факультетов, сбор налогов, и прочее, и прочее. Таким образом местное самоуправление получало реальную власть. А это означало, что со временем, лет так через двадцать, когда эти институты власти оформятся до конца, верховная власть, то есть моя, будет избавлена от многих мелких проблем, только контролируй и не давай им ездить у себя на горбу.
  Ко дню рождения мне пришло письмо от Паши Строгонова, которого я отправил в молодые Соединенные Штаты, подальше от двора и от меня, вместе с Катей Трубецкой. Чтоб их там... И это называется друг, увел мою женщину, и... Короче увел. Ладно, не стоит о грустном в свой день рождения. Кроме сухих поздравлений, Строганов писал об удачных переговорах с местными промышленниками, а так же о намечающейся экспедиции через весь материк на западное побережье, прямо до новых Русских колоний. Что ж, флаг ему в руки и барабан на шею.
  По окончанию фейерверка я развернулся, чтобы зайти обратно во дворец, и столпившиеся придворные, которые стояли у меня за спиной, стали расступаться, пропуская меня вперед. Во входном зале меня сразу обдало теплом, а яркий свет от огромного количества свечей, отражаясь от позолоченных поверхностей и украшений, ударил по глазам. Что ж, можно продолжать веселье. Подбежавшая прислуга взяла шубу и шапку, а черный как смоль арап подал на серебряном подносе бокал коньяка. Не раздумывая, я схватил бокал и опрокинул содержимое во внутрь, как будто обычную водку. Провалившийся коньяк разошелся по телу приятным теплом, подняв мне настроение.
   - Votre Majesté, ne veulent pas d'un jeu de billard? Avoir le temps de jouer un match d'avance sur le jeu de gages. (Ваше Величество, не желаете партию в бильярд? Успеем сыграть одну партию, перед игрой в фанты.) - спросил подошедший Новосильцев.
  Николай всего три месяца как приехал из Малороссии, где занимался разработкой угольных и железных месторождений. После продажи концессий на большинство из них, он был вызван в Петербург. Мне нужно было кем то заменить Строганова младшего, с которым у меня произошел разлад.
   - Мон ами, я с радостью, - ответил я и мы прошли в зал, где специально к этому случаю поставили три бильярдных стола.
  Возле каждых дверей дежурили гвардейцы, те же кто не был в это время в карауле, вместе со всеми присутствовали во дворце, поэтому количество людей в форменных мундирах было много больше, одетых в гражданское. Бильярдная партия и вправду вышла короткой. Новосильцев, совершенно не соблюдая субординацию, быстро выиграл меня, после чего мы перешли к игре в фанты.
  Ведущим, по общему мнению, стал князь Куракин, чьи великолепные приемы стали известны по всей Франции, в бытность его тамошним дипломатом. Имение придумывать различные задания, с подковыркой, сверхъестественное чутье на фантующего, все это делало князя незаменимым ведущим подобных игр, куда бы он не пришел.
   - Levez-vous et la tête en bas pour dire un poème en russe.(Встать головой вниз и рассказать стишок по русски.) - услышал я, когда из мешочка в котором хранились заклады, достали мой золотой перстень.
  Не самое простое задание, особенно если учесть, что в придворной среде знание французского, или немецкого было много лучше, чем родного языка. А говорить о русской литературе, на русском языке и говорить нечего. Пушкин еще очень молод, даже мал. Но это не помешает мне немного поплагиатить.
   - Мороз и солнце, день чудесный, еще ты дремлешь друг прелестный...
  Произведение Пушкина вызвало оживление и ажиотаж.
  
  
  На следующий день я проснулся с большим трудом и огромным желанием проваляться весь день в кровати. Но дела требовали моего присутствия, к тому же князь Лопухин хотел о чем то поговорить. Приняв утренний туалет, я отправился в малую столовую, где уже сидели приглашенные.
  После первой смены блюд, князь Лопухин решил перейти к делу, при этом украдкой косясь на Лаврентия Павловича.
   - Ваше императорское величество, Третьему отделу полицейского департамента стало известно, что статский советник Берия пустил часть средств, выделенных на железную дорогу совсем не по назначению.
  Лаврентий, сидевший на правой от меня половине, было вскинулся, чуть не перевернув стол, но был остановлен моим жестом.
   - Спокойно, Лаврентий. Петр Васильевич, расскажите нам, куда он потратил эти деньги?
   - На строительство шахт в Московской, Тульской и Новгородской губерниях, в которых добывает уголь. При этом он не только забирает всю прибыль себе, но и не платит никаких пошлин. Но самое плохое, что он заставлял продавать участки земель, не смотря на желание владельцев, платя за нее много меньше и пугая их своей службой. Имели место несколько случаев перестрелки и был застрелен отставной полковник барон фон Аш.
  Мда, я даже подумать о таком не мог. Блядь, не уж то все, что писали о нем в моем времени оказалось правдой. Мой взгляд остановился на моем соратнике.
   - Ваше Величество, позвольте сказать, - горячо выкрикнул Берия. - Я не знал об этих эпизодах, я...
   - Что? Не знал о том, что пустил деньги на лево, что отбирал землю, прикрываясь полномочиями...
   - Ваше императорское величество, я прошу об отставке, - выдохнул Берия. - Но я действительно не знал. Точнее, я действительно направил часть денег на развитие добычи угля, и действительно пока не платил пошлин. Но собирался это сделать до конца апреля. Но о случаях отбора земли и перестрелках ничего не знал. Клянусь честью.
   - Значит так. На время разбирательства, Лаврентий, ты отстранен от занимаемой должности и помещаешься в Петропавловскую крепость. В твоих интересах сотрудничать с князем, для скорейшего разрешения этого дела. Князь, к вам у меня одна просьба. Вина Лаврентия в незаконном использовании средств доказана, и наказание для него назначу я. А вот в остальном вина его не доказана, и поэтому прошу вас отнестись к нему со всем уважением. Чтобы никаких пыточных или других мер воздействия. И чтоб кормили. Все уведите его.
  Двое гвардейцев встали по бокам от Берии. Лаврентий спокойно поднялся и ушел в сопровождении гвардейских солдат.
   - Ваше императорское величество, позвольте немедленно приступить к обязанностям.
   - Идите, и пожалуйста, Петр Васильевич, поторопитесь.
  В общем завтрак прошел несколько скомкано. И что теперь делать. На Лаврентии завязаны работы по строительству железных дорог и проведению телеграфных линий. А еще на нем разведка, и контрразведка. Блядь, Лаврентий, на хер ты...
  А дел в стране было просто не продохнуть. Я как мог спихивал их на министерства и ведомства, а так же на Думу. Но, увы и ах, очень часто приходилось вмешиваться самому. И это вмешательство занимало у меня большую часть моего времени. Я бы с большим удовольствием проводил это время на военных учениях, количество которых росло, вместе с совершенствованием системы обучения войск. План перехода от рекрутского набора на призывную армию, с мощным офицерским ядром и профессиональными солдатами, которые пожелают остаться в армии. Все равно необходимо отказываться от этого рекрутства, множество нижних чинов, возрастом больше тридцати пяти - сорока лет, совершенно не пригодных к строевой службы, но тянущих лямку, хотя самим уже давно охота свалить, да и толку от них уже не много. Разве что в учебных и резервных частях, для передачи опыта молодым, да и тем, кто достиг некоторых чинов. Срок службы уже был снижен до 15 лет, а отслужившим предлагались хорошие пенсии. Нижние чины получали участки земли в Поволжье, Малороссии, Новороссии, и Приуралье или пенсию, на выбор.
  Армия постоянно проводила необходимые учения, никак не связанные с показными парадами и красивыми построениями. Во главе армий были поставлены боевые генералы, а в помощь им были приданы военные мирного времени. Благодаря найденным залежам селитры в Крыму, армия получила возможность проводить гораздо больше стрельб, чем в моем мире. Разрабатывались и обкатывались новые тактики, основанные на увеличении огневой мощи. Насыщение армии артиллерией росло медленно, но постоянно. Так же как и обеспечение армии конями, для которых было создано пятнадцать новых конезаводов.
  Заседание госсовета начиналось уже через двадцать минут, и на нем должны были присутствовать лорд Уитворт и послы Дании, Пруссии и Швеции. Должен был решиться вопрос о продолжении работы вооруженного нейтралитета, а так же об отношении России ко Франции и ее войнам.
  
  19.01.1798 г.
  ГРЕНАДНР САЗОНОВ
  Сам не знаю, откуда появилась идея заделаться русским Рокфеллером, но начала она реализовываться во многом благодаря Ивану, который имел поистине деловую хватку. И моей главной задачей было не забыть помочь отцу с развитием его ткацких мануфактур. А идея, занявшая меня была очень проста - керосиновая лампа. Благодаря связям моего отца и отца Ивана большая часть присутственных мест обзавелась керосиновыми лампами, которые давали много больше света, чем привычные свечи. Но этим моя деятельность не ограничивалась. Совместно с Шиллиманом мы проводили активные рекламные акции, для продвижения своего товара. И эти акции привели меня в Москву. Город поразил меня. Больше всего меня удивляло сочетание дворцов и каменных домов с хозяйственными постройками и подсобными хозяйствами, сараями и свинарниками, прямо в центре города. Но при этом города поражал размерами, многолюдностью, многоязычием и своими контрастами.
  За деньги, полученные моим отцом от продажи хлеба, было куплено большое здание на (....) улице, совсем недалеко от Кремля. В одном из залов, имевших прямой выход на улицу, был организован магазин. Остальная часть здания должны была быть перестроена под большой магазин, с большим количеством витрин и украшений. В центре было решено построить фонтан, по проходам разместить кадки с различными диковинными растениями. В создании и дизайне будущего проекта были привлечены кроме двух голландцев, еще и Елена, которая как оказалась имела художественный талант. Конечно, на все задумки сразу денег не хватило. Часть денег ушла на создание мануфактуры по производству керосиновых ламп. А еще часть на перегонные кубы, для производства керосина из нефти, которую везли из теперь русского Баку.
  С оформлением нового предприятия проблем не имелось. Как никак я являлся дворянином, а это давало помимо упрощенного оформления, еще и снижение налогов на деятельность предприятия. Слава императору Александру.
  Продажи керосиновых ламп в Москве шли пока не так успешно, как в Нижнем Новгороде. Все-таки в своем городе я имел некоторую известность и какое-то влияние, выраженное связями моего отца. В Москве же я был никем, но отступать мне не хотелось, тем более я знал, что керосиновые лампы в скором времени должны завоевать мир.
   - Илья, у меня хорошая новость, - в гостиную ворвался Иван, занеся с собой запах стужи и снега.
   - И что за новость, - лениво спросил я.
  Последние три дня мною овладела апатия, и мне ничего не хотелось делать. Я уже подумывал продать этот дом, чтобы расплатиться с кредиторами и вернуться домой. А отец простит мне потерянные деньги. Это я знаю точно.
   - Завтра бал у губернатора. Приглашаются все кавалеры ордена Георгия.
   - И что ты мне предлагаешь?
   - Как что? Пойти туда конечно!
   - Вань, вот скажи мне как еврей еврею, ты думаешь это поможет нам продать наши лампы?
   - Илья! - взвился Иван, который очень не любил упоминаний о своем происхождении. К тому же как он говорил, что родство передается по матери, а его мать русская. - Я просто хочу, чтобы ты развеялся, а то сидишь тут как бука. Скоро мхом зарастешь.
   - Ладно, уговорил. Нужно мундир привести в порядок.
   - Я уже распорядился, - радостно осклабился мой друг.
  Подготовка к балу у губернатора Московской губернии это совсем не то же самое, что было у меня в Нижнем. Как никак, а статус у первопрестольной был много выше, чем у провинциального городка. Хорошо мундир не нужно заказывать, в Нижним Новгороде я выправил себе новый, нарядный, даже с небольшим золотым теснением по краям. Награды так же нашли свое место - крестик ордена Св. Владимира третьей степени на шейной ленте, а крест ордена Св. Георгия четвертой степени на петлице слева, ближе к сердцу. Эту награду я не имел права снимать по русскому закону, но манкировал эту обязанность. Теперь же я нацепил даже прекрасную саблю дамасской стали, добытую мною в боях в Персии, вместе с ножнами, украшенными драгоценностями. Аккуратная прическа, настоящие гренадерские усы (хотя до тараканьих усов моего друга Ростовцева мне было далеко), мундир с иголочки, в общем жених хоть куда.
  До дома губернатора добирался на открытых санях. Мороз под минус двадцать нисколько не страшил. Ведь помимо шубы, меня покрывали в повозке меха. Даже стало несколько жарко. Конечно вечерняя Москва не производила того впечатления, которое было у нее в моем времени. Она вообще мало отличалась от деревни или того же Нижнего Новгорода. Разве что чаще попадались усадьбы и дворцы, в окнах которых горели огни. О каком либо уличном освещении речи вообще не шло. Правда небо было усыпано миллионами звезд, и это были единственные огни, которыми можно было любоваться ночью в Москве конца 18 века.
  Дворец губернатора меня поразил как размерами, так и красотой. Привратник на входе не пытался заглянуть мне под шубу, чтобы разглядеть мои награды, вдруг я вообще не кавалер нужного ордена. Зато в холе входящих встречал сам губернатор, князь Долгоруков. И не в падлу ему тут стоять, когда гости уплетают угощения и пьют его вино и шампанское.
  Приветствие губернатора, довольно дежурное, было прервано радостным криком.
   - Илюха, это ты?! - я оглянулся, и увидел направляющегося ко мне корнета Михаила Петровича Долгорукого. Хотя нет, уже подпоручика.
   - Миша!? - воскликнул я.
  Как было приятно увидеть здесь своего сослуживца, пусть и из кавалерии, но все равно спасавшего мне несколько раз жизнь. Взгляд губернатора, который до этого лишь мимолетом скользнул ко мне, вновь обратился на мою персону. Я же в это время уже заключил в свои могучие объятия молодого гусара.
   - Миша, как можно? - деланно возмутился губернатор, источая при этом искренне удовольствие.
  Блин, да это же отец моего друга Мишки, моего собутыльника по пьянкам в офицерском собрании. И не скажешь по нему, что он золотая молодежь. От драки никогда не бегал, а в бою был не хуже, а многих и даже лучше. И самое главное, я был уверен, что свое повышение он получил не за счет положения отца, а исключительно собственными силами.
   - Прости отец. Позволь представить, мой друг поручик третьего московского гренадерского полка Сазонов Илья Владимирович. Илья, это мой отец. Петр Петрович.
   - Ваше высокопревосходительство, - кивком обозначил я поклон.
   - Бросьте молодой человек, не на плацу. Приятно видеть в друзьях сына георгиевских кавалеров.
  К полуночи гости уже разделились по кружкам интересов, где шли обсуждения самых различных тем и вопросов, начиная от действий правительства и императора, и заканчивая деятельностью губернских дум и городских советов. Я так же попал в один из таких кружков, в котором верховодила пожилая графиня Анастасия Берг. Основной спор происходил между австрийцем Карлом фон Ашем, приехавшем вместе с дипломатической делегацией для попытки подписать Россию в континентальную заварушку с Францией, а так же сосватать сестру императора эрцгерцогу Австрии, ну и посетить своего родственника, уже давно осевшего в России, для чего и приехал из Петербурга в Москву, и англичанином Уильямом Дефо, виконтом Вилберри. Графиня лишь подавала некоторые темы и не давала вылиться спору в более активную фазу.
   - Messieurs, nous allons revenir à la conversation originale. Cher vicomte, si vous pensez qu'il est juste en disant à l'empereur, que dans l'idéal de la monarchie le monarque doit surveiller l'application des lois? (Господа, давайте вернемся к первоначальному разговору. Дорогой виконт, так вы считаете правильным высказывание императора, что в идеальной монархии монарх должен следить за выполнением законов?) - спросила графиня у англичанина.
  Не смотря на всю спесь жителей туманного Альбиона, виконт ответил так же на французском, языке высшего общества Российской империи. Я, впервые попавший в крупный город в этом времени, был крайне удивлен обилием французского в речи московских дворян. Спасало некоторое знание этого языка, полученное моим реципиентом в детстве.
   - Oui, j'ai fait monter, et j'ai vécu toute leur vie dans un pays où la primauté du droit. Un roi est seulement une garantie de conformité. Mais à l'Alexandra, je peux dire que ses paroles ont été quelque peu en contradiction avec l'affaire. Il avait trop de s'ingérer dans la politique intérieure. Pour ce faire, un parlementet du gouvernement, ils ont besoin pour exercer toutes les fonctions de gestion.( Да, я так воспитан, и я всю свою жизнь прожил в стране, где главенствует закон. А король является лишь гарантом его соблюдения. Но по поводу Александра могу сказать, что его слова несколько расходятся с делом. Он слишком сильно вмешивается во внутреннюю политику. Для этого есть парламент и правительство, они должны выполнять все функции по управлению.)
   - Permettez-moi!( Позвольте!) - перебив англичанина, влез Карл. - Diriez-vous que dans mon pays ne respectent pas la loi?( Вы хотите сказать, что в моей стране не чтут законы?)
  Заявление императора о главенстве закона для всех подданных империи вызвал огромное количество разговоров и споров. Но общее настроение было положительным, так как заявление шло в русле современных течений и воззрений, во многом формировавшимися революцией во Франции, независимостью САСШ, популярными трудами Вольтера и Руссо. Эти споры не стихали до сих пор.
   - Илья! - окрик заставил меня оторваться от очередного спора между парламентаристом англичанином и монархистом австрийцем.
   - Миша, можно так и не кричать. Я прекрасно тебя слышу.
   - Пойдем со мной. Отец хочет поговорить, - Михаил, в гусарском парадном мундире, блестел как новогодняя елка, но эта яркость хорошо привлекала девушек, которые так и вились вокруг этой завидной партии.
  Долгорукий старший принял меня в своем кабинете. Панели из моренного дуба и красного дерева на стенах, массивная тяжелая мебель из этих же материалов, позолоченные украшения и дорогой бархат обрамлял интерьер кабинета, выполненный в британском стиле. У меня закрадывались мысли, что именно этот кабинет в качестве рабочего использовали президенты России в мое время.
   - Ваше высокопревосходительство, - поприветствовал я Московского губернатора.
   - Еще раз здравствуйте молодой человек. Присаживайтесь. Миш, садись с нами. Илья Владимирович, у меня к вам вопрос. Что подвигло вас заниматься таким неблагородным делом, как торговля?
   - Ваше ...
   - Можно по имени-отчеству, - прервал губернатор.
   - Петр Петрович, вы же знаете, что Новгородская дума приняла манифест об отмене крепости для крестьян. После этого дела у отца пошли не так хорошо. Крестьяне теперь не несут барщину, а всего лишь оплачивают аренду земли, дворяне получили заботы о земствах и потеряли крепостных. Мой отец решил открыть ткацкую фабрику. Но вы же должны понимать, что купцы, которым он хотел сдавать продукцию, будут скупать ее по минимальной цене. Я просто решил помочь отцу, так как считаю это своим долгом.
   - Похвально, похвально. И как идут дела?
   - Пока нечем похвастаться. Часть тканей мы сбываем через отца моего компаньона. Часть пока лежит на складе.
   - Я слышал что вы открыли в Москве магазин?
   - Верно. Я вложил все деньги в ремонт и приведение магазина в соответствие своего видения. Но боюсь денег на доведение этой идеи до конца мне не хватит. Продажи идут крайне плохо. Даже мои лампы пока продаются весьма скверно.
   - Илья Владимирович. Я видел ваши лампы, и скажу, что они произвели на меня впечатление. Положительное впечатление. Я могу выдать вам заказ на оснащение этими лампами губернских учреждений, за которые отвечаю лично я, и вынести на рассмотрение городского совета и губернской думы вопрос о снабжении остальных ведомств.
   - Но вы хотите, что то взамен? - спросил я после непродолжительной паузы, которую держал пожилой генерал-губернатор.
   - Вы правы. Только я хочу не для себя, а для своего сына. Мне хочется, чтобы он получил долю в вашем предприятии. Мне видится, что вы сможете добиться успеха в своем деле.
   - Но как же...
   - Знаю, знаю. И до сих пор считаю это дело неблагородным. Но, мне нужно обеспечить жизнь своих детей и внуков. Старые методы теперь не работают.
   - О какой доле идет речь?
   - А какая доля у вашего партнера?
   - Четверть.
   - Ту же долю. Не просто так. Помимо нового заказа вы получите хорошие связи и компенсацию в пятьсот тысяч рублей.
   - Миллион пятьсот.
   - Что?! - губернатор был явно ошарашен моей наглостью.
  Но что поделать. Тут открываются неплохие возможности.
   - Молодой человек, зачем такие деньги?
   - Помимо Москвы есть еще Санкт-Петербург, Киев, Рига. В общем вся Россия.
   - Хорошо. Сразу такую сумму я дать не смогу. Полмиллиона сразу, остальное в течении пяти лет. Вас устроит?
   - Вполне, Петр Петрович. И не стоит держать на меня зла. Я эти деньги не для себя беру. А для создаваемой компании.
  Домой я возвращался абсолютно трезвым даже не смотря на то, что выпил довольно много. Из головы не выходили мысли об открывающихся перспективах и возможностях. Деньги, обещанные мне Московским губернатором не только покроют все долги, но и дадут возможность довести мою задумку с магазином до логического завершения. Плюс, я получаю возможность открыть швейную мастерскую и магазин, в котором будут представлены возможные фасоны и варианты одежды, которые можно будет заказать. Так же можно продавать готовое белье.
  
  ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР
  Май 1798 г.
  Заседание госсовета проходило в несколько обновленном составе. Место главы комитета внутренних дел занял Де Бри, заменив Берию, который был отправлен на пять лет на Дальний Восток. Правда, в должности наместника. Расследование, проводимое ведомством князя Лопухина, не подтвердило участие Лаврентия в незаконном отъеме земель и запугивании дворян землевладельцев. Но вложение тайком денег в угольные шахты, денег государственных, не собственных, плюс весь этот скандал не оставили мне выбора, и пришлось смещать Берию и отправлять его за тридевять земель. Зато можно было надеяться, что освоение Дальнего Востока будет происходить гораздо быстрее, чем в моем мире.
  Так же свое место потерял Паша Строганов, отправленный послом в САСШ. Его место занял Воронцов.
  Помимо этого произошли изменения и в самих департаментах и министерствах. Лопухин возглавил департамент полиции, Де Бри жандармерию, получившую под свою ответственность экономические преступления, связанные с хищением государственных средств, а так же преступления, выходящие за рамки одной губернии и требующие координации департаментов полиции разных округов. Так же Де Бри, пока временно, возглавлял третье отделение Собственной Е.И.В. канцелярии, занимающееся политическими делами, делами против высших сановников, и особыми делами из жандармских. В будущем планировалось полностью передать ведение полицией в руки губернаторов, а Лопухин должен был сосредоточить в своих руках комитет государственных обвинителей, то есть министерство юстиций.
  Во время вступительной речи Безбородко, я вернулся к воспоминаниям об отъезде Берии.
  Я принимал Лаврентия в своем малом кабинете на первом этаже. Кроме нас никого рядом не было.
   - Лаврентий, я очень надеюсь, что ты не держишь на меня обиды, но по-другому нельзя, - произнес я, глядя на пасмурневшего Берию, после объявления моего решения по его делу.
   - Я все понимаю, Ваше Величество, - официально ответил Берия. - И могу пообещать, что за отведенное мне время я добьюсь пересмотра отношения ко мне всего двора.
   - Спасибо. Но все-таки ты на меня дуешься.
   - Есть немного, - Лаврентий позволил себе слегка улыбнуться. - Но ты же знаешь, я хотел сделать сюрприз.
   - Знаю, и рад, что ты меня понимаешь, а то начал тут Выкать. Но в следующий раз, если захочешь сделать сюрприз, предупреди меня и лучше следи за его выполнением.
   - А что будет с.. моими людьми?
   - Часть отправиться с тобой, часть будут заниматься трудотерапией в Сибири. Но трех, тех что виновны в перестрелке и убийстве барона Аша ждет смертная казнь, которую я заменю на ссылку в Аляску в качестве каторжан.
   - И на этом спасибо. В мое время их бы расстреляли.
   - А в моё дали бы какой-нибудь важный пост в правительстве.
  Несколько утративший свой смурной вид, Берия даже рассмеялся. Пригубив вина Берия поинтересовался:
   - Так что будет с моими шахтами?
   - Часть отдадим в управление купцам и дворянам, которые предложат лучший проект развития, часть продадим, а шахты, в которых только начались работы и вовсе отдадим почти задаром, с сокращением налогов.
   - Все продолжаешь отдавать предприятия частным лицам?
   - Да. Твой проект по строительству железной дороги дает хорошую возможность для развития промышленности. И чем больше я буду строить дорог, тем больше будет промышленности внутри России. Тем более сейчас, когда мы ни от кого не отстаем, а обгоняем.
   - На Дальний Восток тоже будешь вести ветку?
   - Я на это рассчитываю. И еще я рассчитываю на то, что ты за пять лет сможешь подготовить базу для будущего строительства.
   - Подготовить то я смогу, мне только люди нужны. А с отменой крепостного права, которую ты назначил на этот год, сделать это будет много труднее.
   - Не беспокойся. Буду посылать тебе комсомольские отряды и молодых инженеров.
   - И на том спасибо.
   - Ладно. Давай еще по бокалу и...
  Мои воспоминания были прерваны голосом Румянцева, подошедшего к трибуне.
   - Нами была проведена довольно большая работа в области крестьянского вопроса, и мы пришли к мнению, что современная экономическая и политическая ситуация диктует нам необходимость отказаться от крепостного права. В политической части это явление делает из нашей страны общество с практически узаконенным рабством. Крестьяне, являющиеся самым незащищенным классом современной России, тем не менее являются основой ее экономического благополучия, также как и основой благополучия дворянства. В следствии чего отмена крепостного права была долгое время головной болью нашего государства. Теперь же мы разработали ряд мер, которые должны привести к обеспечению благосостояния дворян, в отсутствии крепостных. Основными положениями документа являются:
  Первое, все крестьяне безусловно получают свободу от крепости. Они могут свободно переходить к другому помещику, уходить в город, продавать свое движимое имущество.
  Второе, все крестьяне освобождаются от барщины, совсем. Обрабатывать помещичьи земли они могут за сдельную плату или часть урожая, в зависимости от того, как договорятся с помещиком.
  Третье, крестьяне могут выкупить свои наделы в свое личное пользование по ценам установленным департаментом по сельскому хозяйству. Выкуп, возможно проводить в рассрочку, с уплатой стоимости обработки земли до конца периода выплат. Для проведения этих оплат будет использоваться крестьянский банк. Выкуп крестьянских наделов так же возможен общиной.
  Четвертое, крестьяне лишаются защиты со стороны помещиков. Так же пользование господским лесом, пудами и озерами теперь возможны лишь по разрешению помещика.
  Помещики являются теперь полными хозяевами своей земли, за исключением крестьянских наделов, и могут продавать ее по частям или целиком. Крестьяне, выкупившие землю самостоятельно, или решившие выйти из общины, так же являются полными владельцами своей земли и могут передавать ее по наследству. Но при выходе из общины они должны погасить все свои задолженности перед ней.
  Все эти действия, которые на первом этапе кажутся затратными, со временем дадут высокий экономический эффект, и будут способствовать усилению государства российского.
   - Вопросы, господа. Возражения? - произнес со своего места Безбородко.
   И вопросы, и возражения полились рекой. Господ советников интересовало абсолютно все. Начиная от процедуры перевода крестьян из под крепости, заканчивая финансовыми гарантиями для дворянства. И чем дольше продолжались расспросы, тем яснее для меня становилось, что продавить закон будет несколько затруднительно. Все присутствующие советники сами являлись крупными землевладельцами и крайне неохотно принимали новые веяния. Граф Румянцев не успевал стирать пот, текший из под его парика, настолько он сильно его доставали вопросами.
   - Господа, подданные мои, - прервал я обсуждение, которое начало выливаться в какой-то балаган и травлю докладчика. - Граф, вы можете садиться.
  Сам же я напротив встал, чтобы акцентировать внимание на себе.
   - Господа, - продолжил я, когда в Ротонде установилась тишина. - Мне кажется, вы немного запутались. В данный момент вы не крупные землевладельцы, не помещики, а государственные советники, высшие чиновники России. И вместо того, чтобы думать о благе страны, благе народа, вы занимаетесь защитой собственнических интересов вас самих. Никто не говорил, что дворянство станет жить легче, после этих реформ. Но вы, как настоящие русские люди, должны понимать такое слово как справедливость. Есть ли среди вас такое понимание?
  Легкое шевеление по залу, быстрые перешептывания, и положительные кивки.
   - Так же вы должны помнить, что Екатерина великая даровала вам великие послабления и вольности. А раз так, разве не будет справедливо дать такие же вольности крестьянам, которые кормят вас, которые на протяжении веков являлись основой вашего экономического благополучия. Александр Сергеевич, - обратился я к графу Строганову. - Вы сами подготовили материалы по тому, как обстоят дела в деревне. Я сам читал ваш доклад, в котором были даже указаны возможные меры решения наступившего кризиса. А теперь вы говорите о преждевременности таких мер.
   - Ваше Императорское Величество, - Строганов поднялся со своего места. - Я действительно считаю эти меры преждевременными. И меня, как дворянина, которобит от того, что вы равняете дворян с крестьянским быдлом.
   - Вы забываетесь, Александр Сергеевич. Это быдло, как вы выразились, работает в поте лица с восхода до заката, живет впроголодь, зачастую умирая от голода, в то время, как часть дворянства просто прожигает свою жизнь, тратя те средства, что они забирают с крестьян. Ничего не давая этому обществу взамен, только пьет дорогие напитки, и играется в тайные и не очень общества, считая себя выше других людей уже по рождению. Сразу скажу, это не относится к здесь присутствующим благородным господам. Но я считаю, что положение крестьян в нашей стране совершенно недопустимым, и прошу совет проголосовать за проект.
  После подобной отповеди совет несколько присмирел. И все-таки проголосовал за новый проект. Дальше слово взял граф Остерман.
   - В рамках проекта развития тяжелой промышленности, - вот и современные мне термин проникают в жизнь, - мы приняли программу по строительству железных дорог, разработанную статским советником Берией. Как вы знаете, уже действует первый участок, связывающий Екатеринослав и Павлоград, и обеспечивающий связь между угольными и железорудными шахтами и заводами. Так же ведется строительство дороги Санкт-Петербург - Москва, Москва - Нижний Новгород и Павлоград - Курск - Москва. В прошлом году было принято решение не начинать нового строительства, до введения в действие одной из дорог. Но теперь назрела новая потребность. В провинциях стали появляться товарищества и общества, которые готовы вкладывать в железнодорожное строительство собственные деньги. Я предлагаю поддержать подобное начинание не только разрешением на строительство, но и гарантией выкупа участка дороги государством, буде на то желание владельцев. Но и это не все. Я предлагаю, пока не закончены работы по вышеозначенным дорогам, начать изыскательные работы по другим участкам, в том числе и Сибирским. А в свете присоединения к России земель в Америке, такие дороги были бы очень кстати.
  Возражений по докладу и предложениям не последовало. Поэтому все было принято единодушно. Следующим слово взял Новосильцев.
   - Как уже сказал граф Остерман, мы смогли присоединить себе земли на западе американского континента, которые продолжают изучаться. Но помимо этих территорий, экспедицией Крузенштерна были открыты ряд островов, владение которыми может представлять интерес для нашего флота, как морские военные базы. Поэтому я прошу совет дать разрешение на вывоз ста крестьянских семей. Их можно купить у помещиков, пока не вступил в силу закон об отмене крепости. А уже на новых местах эти семьи получат волю.
   - Николай Николаевич, - прервал я Новосильцева, - а вы уверены, что ста семей хватит?
   - Ваше величество, это минимальное количество. Конечно, если их будет больше, это хорошо. Но встает проблема их доставки до места. Поэтому пока лишь сто семей. К тому же, как мне сообщил Баранов Александр Андреевич, многие местные жители сами переходят в русское подданство.
   - Николя, я дам вам и людей, и оружие, и пушки. И еще отпишу казакам, и вышлю вам полсотни казацких семей.
   - Это было бы прекрасно.
   - Ваша сиятельство, - поднялся со своего места Головин, мой бывший гофмейстер. - Я могу сказать, по своему ведомству, что в наших университетах есть немало молодых людей, которые бы с удовольствием поехали бы осваивать Америку. И, насколько мне известно, такие люди есть и в военных училищах его светлости князя Салтыкова.
  Пожилой военный министр кивнул в знак согласия.
   - И если на то будет согласие вашего величества, то мы могли бы набрать целый отряд.
   - Хорошо, Николай Николаевич. Я даю вам свое согласие.
   Уже вечером этого дня я выехал в Петергоф, где надеялся несколько отдохнуть от столицы, довольно мне надоевшей за зиму. В летнюю резиденцию я прибыл уже за полночь, и сил осталось лишь на то чтобы добраться до спальни и лечь спать.
  Но как только моя голова коснулась подушки в голову стали лезть мысли. /блин ну и выражение/. Моя ставка на тяжелую промышленность не была идеальной. В ближайшей перспективе она должна была дать рост экономики страны, но она же грозила моей казне банкротством, причем в самом ближайшем времени, примерно лет через десять. Для выравнивания этой ситуации мне нужна была быстрая победоносная война, при этом она должны была быть предельно прибыльной. Упор государственных заказов на железнодорожное строительство мог частично окупаться уже в ближайшее время. А вот увеличение военных затрат, причем затрат на обмундирование, вооружение и военную науку, могло компенсироваться лишь войной. Конечно, при военных заказах, росла наука, и не только в военной области. Но затраты были слишком велики, а контрибуции и экономические выгоды от победы над Ираном быстро кончались. Второй раз напасть на них не представлялось возможным. В данный момент между странами были очень теплые отношения, и профилактическая взбучка планировалась не раньше, чем через пару десятков лет. Турция. Вот тут конечно есть где развернуться. Франция, Англия и Австрия заняты собственными разборками. А турки вдобавок скоро вступят в войну с Францией, которая, насколько я помню, вот-вот должна выслать экспедицию в Египет. Правда, в отличии от моей истории, Франции не удастся взять Мальту. Там моя база и мои солдаты. Надеюсь, товарищ Наполеон не захочет портить отношения с Россией из-за какого-то острова. Австрийцы так же заняты разборками с Францией, как и Пруссия. Остается только Швеция, которую на меня могут натравить англичане. Ну, и конечно сама Турция. В данный момент она не настолько слаба, как во время последней русско-турецкой войны в моем мире. Но зато у меня есть такие люди как Ушаков, Суворов, Кутузов и другие выдающиеся генералы. Нужно отдать задание в генеральный штаб, для разработки компании. Включить в состав комиссии Суворова, как самого опытного моего генерала. Так и послать весточку Ушакову. Я вскочил с постели и кинулся в гостиную, где переполошил камердинера и свою охрану. В ночь были отправлены все распоряжения и письма. После этого я немного успокоился, и подумал, что эти дела могли и подождать до утра.
  Завтрак проходил в большой просторной беседке, поставленной по моему указанию прямо у Морского Петергофского канала. Сидя на мягком кресле, я наслаждался прохладой и свежестью, приносимыми с Балтики, пил свежий кофе с тостами и легкими пирожными. На моем завтраке присутствовали Городецкий, князь Вышнегородский, Аракчеев и мой старый учитель, Лагарп. Кроме них так же присутствовал мой личный секретарь Дюжев, который и записывал все мои мысли, для того, чтобы передать их Салтыкову. Грандиозные планы, появившиеся у меня в голове, оказались на утреннюю поверку не столь продуманными, как я того хотел. Во-первых, в этом мне возразил Лагарп, у Турции не так много денег. Второе, в Средиземном море очень большие английские эскадры, которые в случае чего, могут поддержать Турцию десантом. И война с Францией для них не помеха. Я и сам помнил, о победе англичан при Абукире, которая не позволила французам воспользоваться завоеванием Египта и Сирии.
   - Мон шер фрер, - услышал я за своей спиной знакомый голос.
  Встав из удобного кресла, я обернулся к моему брату, идущему к беседке и весело помахивающему тростью. Одетый в гвардейский мундир и шляпу, он очень гармонично смотрелся на фоне Большого Петергофского дворца и выглядел много старше своих лет.
  Константина я пригласил к себе из-за моих опасений за него. В последнее время все чаще и чаще стал проявляться его скверный характер, которого я раньше за ним не замечал. Однажды из-за этого мы даже не разговаривали с ним два месяца. Но то, что он сделал пол года назад не лезет ни в какие ворота. Будучи с женой в Мраморном дворце, Константин посадил свою жену в одну из огромных ваз, и начал стрелять по вазам, пугая великую княжну. Его характер давал мне все больше и больше поводов в пользу мнения бабки о Петре Третьем, его безумии и непоследовательности. Во многом эти необдуманные поступки напоминали и Павла, несостоявшегося императора. К тому же на психику Константина сказалась и атмосфера при дворе во времена Екатерины. На Александра она так же повлияла, но это влияние во многом было нивелировано моим появлением в этом теле. В общем я решил держать братца поближе к себе, чтобы он не чудил.
   - Константин, как я рад тебя видеть, - тем не менее с улыбкой произнес я и обнял своего брата. - Присаживайся, присаживайся.
  Константин сел на предложенное место, и лакеи моментально поставили передним чашку, которую наполнили горячим чаем.
   - А нет чего по крепче? - произнес Константин, глянув на содержимое своей чашки.
   - Нет. Мы сейчас работаем, поэтому никакого вина.
   - И над чем же?
   - Даю указание разработать план по захвату Константинополя, - спокойно сказал я.
  Костя даже привстал со своего места.
   - Правда?
   - Да. Но это только планы, - сказал я делая глоток горячего чая. - точнее распоряжение по их составлению. А реализация еще не известно будет ли?
  День мы закончили конной прогулкой, побывав в соседних деревнях. А на утро меня ожидали массовые учения. Правда на счет массовости еще стоит поспорить, участвовали лишь гвардейские полки, на большее у меня не было денег, но именно этот опыт должен был показать необходимость воинских учений.
  Само мероприятие проходило на одном из полей в тридцати километрах от Петергофа. Штабная палатка, в которой расположились князь Суворов, граф Кутузов, Бениксген, Разумовский, Румянцев и другие высокие начальники находилась на холме, с которого было видно все поле. Учения должны были занять более пяти дней, поэтому я расположился с большим комфортом. Моя личная палатка по площади была не меньше дома приличных размеров. Но я не хотел отказывать себе в комфорте. Да и принимать придворных нужно было.
  Учения начались с артиллерийских рот. После сорока залпов по мишеням, расположенным на разных расстояниях, ротам были выставлены баллы, исходя из которых на больших учениях будут засчитываться попадания. Эти стрельбы заняли весь первый день. Дым, заволакивающий поле мешал наблюдать за результатами стрельбы.
   - Ваше Величество, - обратился ко мне Иван Федорович Эмме, командир Павлоградского Гренадерского полка, подчиненные которого не участвовали в артиллерийских учениях. - Мне кажется дым сделал все, чтобы мы не могли сами наблюдать за стрельбами.
  Короче, как я понял, господам командирам стало скучно, ну, кроме тех, кто отвечал за артиллеристов.
   - И что же вы предлагаете, Иван Федорович?
   - Немного шампанского, и охоту на лис, - на одном дыхании выговорил Эмме.
  М-да. Я даже был несколько с ним согласен. Результаты стрельб подведут адъютанты из моей свиты, а в том дыму я все равно ничего не увижу. Может и в правду поохотиться? Будет возможность испытать новое ружье, подаренное мне тульскими оружейниками еще три месяца назад. И охота, наконец, много лучше, чем стрельба по воронам в парке Петергофа. Значит решено.
   - Алеша, посмотришь тут за всем, - обратился я к Аракчееву. - Завтра буду ждать твоего доклада.
  Дальше мой путь лежал в ближайшие к Петергофу леса. Если я не ошибался, они все еще принадлежали к императорской фамилии. Точнее ими заведовала моя канцелярия. Много времени на сборы не ушло. Я успел переодеться в походной костюм, присланный мне еще Воронцовым из Англии. Светло-коричневая ткань, немного свободный фасон, сапоги до середины колена из мягкой тонкой кожи, светлая шляпа, с ремешком, крепившемся под подбородком. И конечно мое новое ружье. Вот и все мое обмундирование, которое мне было необходимо для охоты.
  Уже минут через двадцать, как мы заехали в рощу, переливистый лай собак возвестил о том, что наша цель близка. Я тут же ткнул шпорами бока моего коня, и помчался на звук собачьей своры. Сзади стучали копыта егерей и моей свиты. Точнее копыта их коней. А впереди я уже видел хвост лисицы, которую гнали собаки. Черт, и как тут прицелиться? Хорошо, что мое ружье было двухзарядным, и для меня все могло сложиться вполне удачно. Лиса была уже в метра х пяти, когда я попытался прицелиться из своего короткого ружья. Неожиданно большая отдача, чуть не выкинула меня из седла. Но эта оплошность, как и пороховой дым не помешали мне рассмотреть меховой комок, который покатился вместо лисицы. Я резко остановил коня, тот аж присел. Спрыгнув со стремян, я подошел к своей добыче. На земле жалобно скулила маленькая лисица. Еще совсем не взрослая. У нее была подстрелена правая передняя лапа, и она тихо поскуливала, лежа на траве, совсем не пытаясь убежать, только дрожа всем телом, и дергаясь от лая гончих собак.
  Вот я нюня, со злостью пронеслись мысли в голове. Я закинул ружье в чехол, притороченный к седлу лошади, и взял на руки маленького зверька. Тот не пытался сопротивляться, а лишь смотрел на меня своими большими глазами. Я же чувствовал, как пропитывается кровью мой рукав.
   - Врача мне, черт вас побери! - крикнул я.
  Ко мне тут же кинулись два егеря, которые видно были по совместительству еще и медиками.
   - Да не мне, ему, - прикрикнул я, когда егеря попытались посмотреть не ранен ли я.
  В общем на этом моя охота и закончилась. Вечером я уже был в Петергофе. Сидя в большой красной комнате, сплошь увешанной красными тканями, с красными с золотом стенами, картинами и кадками с небольшими деревьями, я предавался размышлениям о смысле бытия. То есть бездельничал. Сидел в мягком удобном кресле, слушал как играет на рояле моя старшая сестра Александра, и кормил с рук подстреленного мной лисенка. Тот видимо не знал, что именно я его ранил, и относился ко мне с преданностью собаки. Мои врачи почистили и зашили его ранку. Теперь он бегал на трех лапках, забавно поднимая перебинтованную, и выпрашивал у всех угощения. Эта милая картина вызывала у всех улыбки и жалость, так что маленький разбойник был совсем не обделен во дворце. Ему даже назначили личного слугу. Я не стал противиться этому, все еще испытывая вину перед зверьком.
   - Ваше величество, к вам граф Аракчеев, - тихо объявил гвардейский поручик, стоявший сегодня на часах.
   - Зови.
  Алексей вошел в комнату в таком виде, как будто и не было у него длительных стрельб. Уже успел привести себя в порядок и переодеться. Сморщив брови посмотрел на моего нового питомца, он сел в кресло рядом со мною.
   - Знакомься Леша, это Пират. Пират - Это мой друг Алексей, - представил я обоих друг другу.
  И если Аракчеев лишь улыбнулся, то Пират внимательно осмотрел, а затем и обнюхал графа.
   - Как прошли стрельбы, мон ами?
   - Много лучше, чем могли бы, и хуже чем хотелось. Но примерная картина ясна. Гвардейские артиллеристы, прошедшие Польшу и Иран показали себя лучше. Как и ожидалось.
   - Значит завтра дело за солдатами.
   - Да, думаю успеем управиться много быстрее. Ваше величество, вы будите присутствовать, или..
   - нет, на охоту не поеду. Видишь, единственная моя добыча, и та ест с моих рук. Все таки я добрый император, рука не поднялась его добить.
   - Не все с вами согласятся. Например, Лаврентий, отправившийся на Дальний Восток, и несколько интендантов, казненных.
   - Их казнили по решению суда. Тут я ни причем. Разве что настоял на принятии более жесткого законодательства. Но выбора у меня не было.
   - Вы могли бы не подписывать смертный приговор.
   - Воровать у своей армии нельзя. Точка.
   - Вот, а говорить, что добрый.
   - Хватит спорить, - прервал я дискуссию, - я все таки самодержец, и если говорю, что добрый, значит так оно и есть.
   - Слушаю и повинуюсь, - с улыбкой ответил Аракчеев.
   - Кстати, тут пришло письмо из Сената, все пишут о преждевременности отказа от крепостного права. Как сговорились.
   - Ничего, ваше величество. Госсовет уже одобрил этот закон. Значит он вступил в силу.
   - Дай, то бог.
  Учения растянулись еще на четыре дня. После фиксирования результатов стрельб из личного оружия, мы не решились приступать к масштабным учениям, а провели пробные на основе двух полков, одной батареи двух эскадронов гусар. Затем до двух часов ночи спорили над возможными улучшениями, и на следующий день внедрили их. И лишь в последний день состоялись массовые учения. Конечно все прошло не столь идеально, как хотелось бы. Погибло пять человек, двух затоптали лошади, один свернул шею при падении, еще один погиб при разрыве пушки, и одного насмерть ударили деревянным штыком. Раненных было много больше. Но как говориться тяжело в учении, легко в бою.
   - Ваше Величество, позвольте выразить свое восхищение, проведенными учениями и маневрами, - говорил мне сам Суворов, на приеме в Петергофе после учений. - И мне бы хотелось организовать следующие учения совместно с адмиралом Ушаковым, с высадкой десанта и захватом приморских крепостей.
   - Подобные учения можно провести на Мальте. Не хотите ли, Александр Васильевич направиться туда с войском, для проведения таких учений.
   - С радостью, ваше величество.
  Самое главное в этом разговоре с прославленным полководцем было то, что мы прекрасно понимали, о каких возможных крепостях идет речь - Дарданеллы и Босфор. Ну и противодействие англичанам так же бы не помешало. Захват Мальты французами должен был вот-вот состояться. Но в отличие от нашей истории, Ушаков уже успел занять часть островов, и я надеялся, что французы не пойдут на конфликт. Для чего был отдан приказ не препятствовать французским эскадрам идти к Египту. В то же время англичанам поступила информация о реальном направлении французского флота. В это время англичане были уверены, что французы пойдут на Ирландию.
  А совсем скоро в Лондоне должен был быть подписан договор, о передаче Гибралтара и захваченных там кораблей англичанам, в замен на их признание за нами Танжера, Мальты и отпуск наших торговых судов, захваченных британским флотом. Мы правда ответили тем же. Задержали все суда англичан в портах Петербурга и Риги. И так же должны были вернуть все суда и товары после подписания договора. Что ж, это радовало. Воевать с англичанами мы пока не могли. Уже сейчас англичане далеко перегнали Голландию. Промышленная революция, начавшаяся в 70-х годах все набирала ход. И мы, в ближайшей перспективе, не могли с ними соперничать. Хотя я и предпринимал все возможные шаги для этого. Во-первых, отмена крепостного права, и принуждения к работе. Тое есть переход на наемный труд. Что должно заставить помещиков стремиться к более эффективному хозяйствованию. Это приведет к улучшению в сельском хозяйстве. Хотя не обязательно вызовет приток крестьян в города. Все таки Россия обширна, и имеет довольно много земель. Так же упрощённые процедуры открытия своего дела. Реформирование судебной системы. Улучшение образования. Все это должно создать предпосылки к промышленному рывку. Как я во всяком случае надеялся.
  Ладно, через неделю надо быть в столице, на заседании Госсовета. Там должны и новости про Мальту прийти.
  
  ГРЕНАДЕР САЗОНОВ.
   Июль-август 1798 г.
  С деньгами московского генерал-губернатора мне удалось развернуться совершенно по царски. Я наконец смог достроить свой, как я его называл, торговый дом. Он представлял собой классический торговый центр в исторической части Москвы или Санкт-Петербурга моего родного времени. Большие витражи окон. Много яркого света, выставки и экспозиции не только товаров, но и картин и скульптур, которые должны были радовать глаз публики. Небольшие фонтаны на первом этаже, кофейня, где помимо кофе подавали чай, горячий шоколад, капучино, сладости. Так же именно посетители моего торгового дома Гренадер, попробовали пиццу. Для этого я даже пригласил двух пиццайоло из Неаполя.
  Для выставки своих товаров в моем магазине купцы выстраивались в очередь. Я же стал продавать через него ткани с мануфактур моего отца, а так же готовую одежду, пошитую по стандартизированным размерам. В основном рубашки, сарафаны, различные камзолы. А еще наволочки, пододеяльники, простыни, шторы, занавески и скатерти. Керосиновые лампы, после заказа от генерал-губернатора так же стали пользоваться большим спросом. Но все таки большая часть магазина была отдана под колониальные товары, и товары с востока, на которые был спрос от обеспеченных москвичей. К нам приезжали даже из Санкт Петербурга. Так, что я мог сказать, что мой бизнес пошел в гору.
  На третьем этаже моего центра, в западном и северном крыле, находились жилые комнаты и мой кабинет. Денег на отдельный дом у меня пока не было. Но я особо и не расстраивался. Москва тоже, не сразу строилась.
   - Ну Ваня, - обратился я к своему иудейскому партнеру, - скоро заживем с тобой.
   - Ага, - откликнулся Иван. - Если конечно московские купцы, что занимаются ткацкими мануфактурами не спалят нам наш дом.
   - Не спалят, - уверенно заявил я, хотя самой уверенности не чувствовал. Слишком бесцеремонно мы вторглись на их поприще.
   - Но охрану я все равно увеличил, вдруг что пойдет не так?
   - Согласен. Кстати, я тут читал отчет и Нижнего, - начал я.
   - А, это ты о строящейся фабрики? Ты будешь удивлен, но буквально сегодня утром приехал посыльный с подтверждающими бумагами. Твой отец обладает поистине железной хваткой. Я думал эти фабрики будут у нас строиться годами. А тут за четыре месяца уже первый цех.
   - Да, отец такой. Когда первые товары пойдут?
   - Гвозди, штыри пойдут уже в этом месяце. Осенью можно ждать различную мелочь вроде дверных ручек, пуговиц, застежек. Дальше я пока не заглядываю. А сам ты когда поедешь?
   - Если честно то не знаю.
   - Илья, ехать нужно. Я все понимаю, Леночка тут будет скоро. Что ваша встреча откладывается. Но пойми, деньги, полученные нами от его высокопревосходительства не должны лежать мертвым грузом. И я поехать не могу, так как за них отвечаешь именно ты. Так хотел князь. У нас осталось больше 200 тысяч рублей. Люди дворцы на эти деньги строят. Так что прочь сомнения, и вперед в Санкт Петербург.
   - Ладно, в конце недели поеду.
  Поездка в Петербург на отдельном закрытом экипаже, это скажу я вам.. совсем не шик. Коляска без рессор трясла казалось саму душу. А летняя жара просто спекала меня внутри экипажа. Именно поэтому мы часто останавливались на берегу небольших озер или речушек, где можно было немного освежиться. И довольно часто я встречал таких же путешественников, остановившихся для отдыха в пути. Довольно живописные пейзажи, прохлада тени деревьев, и полное умиротворение. Которое все равно заканчивалось продолжением тряски в экипаже, духоте и прочим мелким неудобствам.
  Слава богу, ближе к столице погода перестала быть солнечной. Небо было затянуто облаками, и иногда можно было почувствовать свежий ветерок, с запахом моря. Скоро, уже скоро я буду на месте.
  Сама столица поразила меня количеством строящихся домов. Строили почти везде. При этом, так же как и в Москве, было не мало деревянных домов и построек. Но, как я успел заметить, многие из них разбирали. Видимо для постройки каменных домов. Мы доехали до Мойки, где и находилась гостиница. Здание, построенное в голландском стиле, мне понравилось, нужно попросить номер с видом на Мойку, подумал я.
  Номер был просто шикарен. Большая гостиная, кабинет, спальня, ванная, уборная и гардероб. В таких номерах я никогда не бывал ни в этой жизни, ни в предыдущей. Конечно и цена у него была не маленькой - 50 рублей в день. Правда в эту цену входил завтрак, две бутылки французского шампанского и бутылка коньяка. И куда мне так много. С другой стороны привезу к себе в Нижний, похвастаюсь. Так же мне всегда был свободен столик в ресторане на первом этаже.
  Первое, что я сделал, это принял ванную. Что может быть лучше, ванна, бокал коньяка и испанская сигара. К сожалению вода в ванной стала остывать, коньяк уже хорошо ударил в голову, а сигара докурена до середины. Что ж, пора идти по делам.
  Итак, первым делом ресторан, а уже потом можно будет покрутиться по городу, заехать к брату московского губернатора, и может через него узнать о продаже домов.
  Ресторан был полон, но я, как клиент гостиницы получил свое место. В глазах рябило от разнообразия штатских и военных мундиров, нарядов барышень, обилия украшений.
   - Чего изволите сударь? - ко мне подошел гарсон, одетый в светлую униформу.
   - Мне бы пообедать. Что вы можете порекомендовать?
   - У нас сегодня превосходная уха, салаты разнообразные, мясные овощные.
   - Мне тогда ушицы, водочки немного.... - я сделал паузу несколько задумавшись.
   - Может мясные рулеты, очень нежные и легкие, как раз в пору по такой погоде.
   - Давай, неси, - согласился я и откинулся на стуле.
  Пока я ждал своего заказа, несколько прислушался к спору, который проходил у одного из столов, где потихоньку собирались посетители ресторана. А спор зашел о довольно интересных событиях, о которых я пока не знал. Во-первых, наш император направил войска на кавказское побережье черного моря, находившееся под протекторатом Османской империи. Во-вторых, остров Мальта так и не был захвачен французами, хотя несколько инцидентов имели место. Но появившаяся во-время британская эскадра спугнула французов во главе с Наполеоном, которые все таки направились к побережью Египта. Британцы, эскадра которых насчитывала лишь 11 линкоров преследовать противника не стала. А отправив курьера в переданный недавно Британцам Гибралтар, остановились в портах Мальты, где были приняты довольно радушно. В третьих, по неподтвержденным пока данным, адмирал Ушаков, совместно Суворовым произвел штурм Корфы, и установил российский протекторат над Ионическими островами. Правда, теперь нарисовалась проблема снабжения нашей эскадры, Турки закрыли Босфор и Дарданеллы, и снабжение шло только от Марокканского султана.
  Сама тема спора была, пойдут ли наши войска на штурм Константинополя, или поддадутся британским союзникам, которые довольно тепло восприняли новость потери контроля французами над Ионическими островами.
  Так же шли разговоры и о возможных успехах Бонапарта в Египте, и о возможных для него проблемах, при появлении адмирала Нельсона.
  М-да, опять что-то закручивается. И совсем ни как в нашей истории. Что ты будешь делать?
  Уже через неделю я смог добиться встречи с графом Паленом, который являлся губернатором Санкт Петербурга.
  Выглядящий много моложе своих лет, граф принимал меня не у себя дома, а во дворце графа Строгонова, на Невском проспекте. Там же был и хозяин дворца, а так же довольно яркая дама, лет тридцати.
   - Поручик Сазонов, Илья Викторович, - представил меня пожилой камердинер. Я по уставному щелкнул каблуками.
   - Здравствуйте, - поприветствовал меня Пален, - Петр Алексеевич, - представился он, и протянул руку для пожатия.
   - Александр Сергеевич, - представился Строганов, его то я знаю, видел несколько дней назад на приеме у Лопухина, куда я попал как георгиевский кавалер.
   - А это прекрасная Ольга, сестра самого Платона Александровича.
  Я галантно обозначил поцелуй поданной мне руки. Ах вот оно что. Жеребцова, одна из тех, кто готовил покушение на Павла в моем мире. И граф Пален с ней же. Интересно, а что здесь тогда делает Строганов?
   - Сударь, вы хотели меня видеть? - спросил губернатор Санкт-Петербурга.
   - Да, ваше высокопревосходительство, по делу, которое касается вашего ведомства.
   - Присаживайтесь молодой человек, - обратился ко мне Строганов.
  Я не преминул воспользоваться предложением, и поправив полы своего мундира, присел на край предложенного кресла. Камердинер тут же поднес поднос с бокалом шампанского, которое здесь пили все. Ну, как говориться, дают - надо брать.
   - Рассказывайте, сударь, - вновь обратился ко мне Пален.
  Граф действительно выглядел лучше, чем я его представлял. А мое представление было в основном сформировано фильмом 'Бедный бедный Павел', где Палена сыграл Янковский. Не спорю, актер хорош, но фон Пален в живую выглядит моложе, держится просто великолепно, и обладает довольно располагающе.
   - Граф, мне бы хотелось выкупить помещения гостиного двора на Васильевском острове.
   - И зачем вам это. Государь наказал развивать торговлю, и может не одобрить. К тому же этот двор совсем рядом с недавно построенной биржей. Как говорит государь, и опт и розница в одном месте.
   - Я не собираюсь закрывать там торговлю. Напротив. Хочу ея там развить, вывести ее на новый niveau (уровень).
   - Разве так можно!? - мне кажется не будь Строганов дворянином, он бы подпрыгнул от возмущения. - Вы же дворянин.
   - Бросьте, Александр Сергеевич, - ответила за меня Жеребцова. - Не только господин поручик занимается торговлей. Ваш род этим так же знаменит. А Петр Алексеевич вполне торгует зерном, ne doivent pas être hypocrites (не нужно быть ханжой), mon cher comte.
   - И правда. Что же вы хотите, Илья Владимирович, сделать с гостиным двором? - спросил Пален.
   - Ваше высокопревосходительство, может вы слышали про московский торговый двор 'Гренадер'?
   - Слышал, - с улыбкой ответил Пален.
  О, ты не только слышал, но знал, что он принадлежит мне. Это видно по твоей чеширской улыбке.
   - Это замечательно. И я, как глава этого торгового двора хотел бы сделать в Петербурге двор много лучше того, что есть в Москве. Как никак столица должна быть лицом всей нашей державы.
   - Интересное предложение. Право, интересное. Знаете, я думаю мне стоит переговорить с его величеством, и быть может государь согласится передать гостиный двор именно вам. Как вам такое развитие событий? - все с той же хитрой, и в тоже время привлекательной улыбкой произнес Пален.
  Сказать честно я был просто шокирован. Не покупать, не добиваться продажи, залезая в долги. А просто получить у государя. Но я, как дитя века 21 просто поверить чиновнику никак не мог.
   - Мне кажется, это сильно обяжет меня вам, - осторожно начал я. И тут раздался веселый смех Ольги Жеребцовой.
   - Pierre, je pense que le garçon fait allusion à un pot de vin? Pardonnez-moi, pour une récompense. (Петр, мне кажется мальчик намекает на взятку? Прости, на вознаграждение.) - прощебетала Ольга на французском.
   - Правда? - спросил с иронией Пален. - Что вы, мой молодой друг. Не слушайте женщин, они много говорят. Вы меня можете обязать разве только согласием посетить прием у меня дома, через неделю. Думаю к этому времени мы уже решим вашу проблему.
  После этого разговора я не виделся не с Паленом, ни с кем бы то еще ни было, в течении трех недель. Напрашиваться самому мне было, говоря по-пацански, в падлу. И поэтому, через обещанную неделю, я возобновил поиски подходящей площади под торговый дом. К этому времени я уже в серьез рассматривал вариант со строительством собственного здания.
  И как раз в это время мне принесли приглашение в Зимний дворец, подписанное лично графом Паленом.
  Ко встрече я подготовился серьезно. У меня уже были готовы художественные наброски и эскизы будущих залов и павильонов торгового дома, и я взял их всех с собой, сложив в черную кожаную папку. Одел парадный мундир, со всеми наградами и поехал к назначенному времени ко дворцу.
  Сам Зимний я уже видел несколько раз, все же интересно было посмотреть на резиденцию императоров во времена, когда эта резиденция использовалась по назначению. Поэтому я уже не сильно удивлялся количеству людей, как конных так и пеших, прогуливающихся по площади между Зимним дворцом и зданием Сената. Никакого здания Сената и Синода, соединенных аркой еще не было. Рядом со зданием Сената, построенном в стиле русского барокко, стоял довольно безвкусный дом. Видимо его построил кто-то из купцов.
  В Зимний дворец я зашел через ближайший вход, слева от ворот во внутренний дворик. Как я понял все входы были открыты. Возле всех из них стояли караулы из гвардейцев, судя по цветам из измайловцев. В дворец меня пропустили совершенно спокойно. Как я позже узнал, дворяне имели свободный доступ ко дворцу. Но не к императору.
  На парадной лестнице я поймал одного из одетых в красную ливрею, и показав письмо от Палена, попросил проводить. Пален находился на втором этаже, в небольшом кабинете, в который можно было пройти лишь через галерею залов.
   - Ваше высокопревосходительство, - я вежливо поклонился.
   - Илья, не против что я к вам так. Все же вы моложе меня, и дождавшись моего согласия продолжил. - прошу простить меня за задержку, император был крайне занят. Но теперь вы удостоены чести личной беседы. Прошу, за мной.
  Мы прошли еще через один зал и оказались у двери, где стояли двое казаков. Странно, мне казалось атаманцы должны были появиться много позже. Справа от двери стоял небольшой, выкрашенный в белый цвет столик, за которым сидел, если я не ошибаюсь в мундирах, сам гофмаршал.
   - Барон Лагарп, - поприветствовал его Пален. Ни хрена себе. Бывший учитель стал гофмаршалом.
   - Его величество ждет вас, - с акцентом, но в то же время довольно правильно произнес Лагарп.
  Казаки открыли перед нами двери и мы вошли в просторный кабинет. В углу, у окна, располагался небольшой столик, за которым сидел светловолосый юноша. Еще моложе меня. Но я тут же признал в нем императора Александра. Он был совершенно не похож на того, которого я видел в фильме про Павла. Но вот в Войне и мире Бондарчука... Да, он был больше похож именно на того Александра. Правда, его волосы были густыми и длинными. Лицо не столь круглым. Как и фигура. Даже не смотря на мундир было видно, что император держит себя в форме.
   - Ваше величество, - обратился Пален к императору, сидевшему в одиночестве, и что то писавшему в большую тетрадь, больше напоминающую альбом.
   - А, граф, здравствуйте. Этот тот самый поручик, про которого вы мне рассказывали? Приятно познакомиться, царь, - хитро улыбнувшись, представился мне император. И тут до меня дошло, что эта фраза была в фильме Иван Васильевич меняет профессию. Видимо вид у меня был довольно ошарашенный, поэтому император лишь еще раз усмехнулся. - Петр Алексеевич, оставьте нас пожалуйста.
  По лицу Палена нельзя было сказать, был ли он обижен. Но мне показалось, что да. Все таки я его протеже. Дверь захлопнулась и Александр показал рукой на стул, стоящий напротив. Я, все еще ошарашенный, сел.
  
  АЛЕКСАНДР
  Август 1798 года.
  - Ну-с, сударь, зачем вы пожаловали, я уже знаю. Так что поведайте мне, откуда у вас такие планы и идеи. Надо же такое придумать, замутить торговый центр в Петербурге конца 18 века, - я даже усмехнулся. Уставившись взглядом на молодого офицера, я думал, когда же он расколется. Или действительно я ошибся. Ошибся в иновременном происхождении сидящего напротив меня. Этот поручик вовсю торгует керосиновыми лампами, которые, насколько я помню, появились во времена Рокфеллера. Название только у них другое. Сазоновки.
  А торговый центр в Москве. С рестораном, с пиццей, фаст фудом, в виде небольших пирожковых и чебуречных. Как мне донесли, он только на стеклянные двери и перегородки, отделяющие павильоны, потратил целое состояние. Хоть стреляйте меня, хоть режьте, но не мог человек этой эпохи такое придумать. Если только это не кто-то из его партнеров. Какой-то Шиллиман и сын московского губернатора.
   - Я.. Ваше величество, а вы знаете Шпака? - на одном дыхании выпалил он.
   - Тот, у которого магнитофон? - спросил я спокойно, но внутренне я возликовал. Есть, еще один. Одна голова хорошо, а три лучше. Правда, одна голова сейчас была в ссылке на Дальнем востоке.
   - Да...
   - Можешь называть меня ваше величество, - с улыбкой сказал я. Что ж, можно расслабиться. Я расстегнул мундир и скинул его на спинку кресла. - И как зовут тебя, мой иновременный братец.
   - Называйте уж Ильей. Я привык.
   - И давно ты тут?
   - С начала 97 года. А сюда попал из 2010.
   - Оп-па. Как наши сыграли на Евро 2008? А то я сюда из начала 2008 попал. Сразу после дня Святого Патрика, - решил я узнать новости из своего мира. А то уже почти полностью забыл, откуда я. А тут такой подарок.
   - Выиграли... Шутка. Дошли до полуфинала, там слили испанцам 0-3. Но до этого неплохо в четвертьфинале вынесли голландцев.
   - Эх, жаль пропустил. Ладно, это не важно. Скоро и здесь будет футбол, - вот как так. Что за подстава. И не увидел этого.
   - Я это уже понял, ваше величество.
   - Да? И откуда.
   - Я же, ну в смысле реципиент мой из Нижнего Новгорода. Там уже и футбол-лига появилась.
  Пока Илья что-то мне говорил, я вскочил с места, от преодолевающих меня мыслей. Еще один попаданец. Да, мы теперь весь мир в трубочку свернем. К тому же парень себя неплохо показал в битвах. Ему бы еще немного потереться в армии. Конфликтов сейчас хоть отбавляй. Быстро вырастет в чинах, и глядишь появиться у меня замена Суворова и Кутузова.
   - Слушай Илья, а что ты из армии ушел? - спросил я.
   - Не мое это. Честно. Да и страшно до жути. Уж лучше я торговыми центрами и промышленностью займусь. Мне это известнее.
   - Плохо. Очень плохо. Знаешь как мне нужны хорошие генералы? Суворов долго не протянет. Ему уже годков сколько. Кутузов, туда же. А мои планы очень широки. Я точно знаю, что на Аляске есть золото. Я знаю, что оно есть в Калифорнии. И именно поэтому мы в данный момент очень активно осваиваем эти наши колонии. Я не собираюсь в будущем отдавать эти колонии Америке. Но и это не все. Буквально лет через десять, в Мексике начнется восстание, война за независимость. Так вот. Я хочу выкупить Мексику у испанцев, когда они поймут, что не могут сопротивляться и удержать колонию. И мне нужен кто-то, кто сможет удержать эту провинцию.
   - И это должен сделать я? - несколько скептически поинтересовался мой собеседник.
   - Да.
   - В чине поручика?
   - Зачем. Дам тебе чин гвардейского майора, отправлю тебя на Кавказ. Погоняешь какое то время кавказцев в роли командира батальона, наберешься опыта. Потом станешь полковником. Все таки гвардейский чин выше простого армейского. А в будущем нам предстоит еще немало битв и войн. Французы будут набирать силу. Значит придется поучаствовать в войнах коалиции. Нужно добиться от Турции права на проход наших кораблей через Дарданеллы, а значит войны в Валахии и Молдавии. А война со шведами за Финляндию. Так что ты быстро вырастешь. Если тупить не будешь.
   - И если жив останусь.
   - Сказать нечего. Сильное замечание.
   - А не надорвемся, ваше величество? - спросил меня мой собеседник.
   - Нет. Я твердо уверен, что нет. И я тебе скажу почему. Во-первых, экономика. Начнем пожалуй с Даль связи. Так называется телеграф, если ты еще не знаешь.
   - Да уж догадался. Не дурак.
   - Тем более. Как ты понимаешь, держать такую разработку в тайне мы не могли. И поэтому сейчас ведется постройка сети Дальсвязи в Англии, Швеции и Португалии. За это мы получаем довольно большие барыши. А сейчас ведутся переговоры с Пруссией и Австрийской империей. Пройдет еще не мало лет, прежде чем они смогут полностью обеспечить себя всем необходимым. А это означает, что они будут зависеть от нас, будут платить нам. Мы же на эти деньги уже построили довольно большую сеть, соединив страну до Урала. За Уралом сейчас действуют купцы, в основном в частном порядке. Та же ситуация в Архангелогородской губернии. Так же мы первыми начали масштабное строительство железных дорог, - я остановился, чтобы перевести дух. Глотнул вина и уже собирался продолжить.
   - Но пока ни одной не достроили, - тихо вклинился Илья.
   - Достроили. Достроили. В Малороссии уже есть дорога, соединяющая угольные и железорудные бассейны. Она пока одноколейная. Но уже есть. И другие строятся.
   - Верю, ваше величество, верю. Но чтобы удержать Мексику нужны не железные дороги. Нужен флот.
   - Хочешь сказать, что открыл мне Америку. Знаю, что нужно. Знаю. В прошлом месяце на испытания вышли шесть, три на Черном и три на Балтийском морях, стопушечных линкора, - произнес я торжественно, чтобы этот критик прочувствовал всю торжественность и важность этого события.
   - На сколько я помню по истории, у французов и англичан есть 130 пушечные корабли, - скептически сказал он.
   - И это знаю. Мы тоже собирались строить таких монстров. Но потом отказались. Решили сделать корабли более легкими, отказавшись от лишних орудий. Зато на нос и корму поставили по два орудия на подвижных лафетах, с нарезными стволами, заряжающихся с казны. С дальностью боя до трех километров.
   - Это еще попасть надо, - чуть менее уверенно произнес мой собеседник.
   - Попадем, надо будет попадем обязательно. Уж по крепостям и крепостным батареям попадем в любом случае.
   - Босфорская операция? - удивленно спросил Сазонов.
   - Ха, в точку. Мне нужны проливы как воздух, для удержания Мальты, Суеты и Танжера. Сейчас у меня в Средиземном море сосредоточен кулак из 23 линейных кораблей. Это больше чем у англичан или французов при битве у Абукира. Еще там более 20 тысяч солдат десанта и около 40 тысяч наемников. А в Крыму уже сформирован транспортный флот, способный единовременно высадить 20 тысяч десанта. Подготовлены продовольственные магазины, оружейные склады забиты под завязку. Так что, как только балтийские линкоры с сопровождением из фрегатов окажутся в Средиземном море, мы сразу начинаем Босфорскую операцию.
   - И кто поведет эскадру? Чичагов?
   - Нет. Чичагов нужен мне на Балтике, если вдруг возникнут проблемы со шведами. Что то часто те стали глядеть в сторону Англии. Эскадру для перехода возглавит Дмитрий Николаевич Сенявин. Пусть набирается опыта. Ушаков не вечен.
   - Да, планы наполеоновские.
   - В этом времени они у всех наполеоновские. Кстати, может пройдем в Висячий сад. Там побеседуем дальше.
  Предупредив гофмейстера о моих намерениях, мы с Ильей пошли в Висячий сад, одно из моих любимых мест в Малом Эрмитаже. Сад находился между двумя павильонами на уровне второго этажа. Как раз над конюшнями. Газончик, цветы, аккуратно постриженные деревья.
   - А здесь что строиться? - спросил Илья, указывая на металлические конструкции, видневшиеся за тремя разлапистыми деревьями.
   - Хочу там соорудить Зимний Сад. Пальмы, фикусы и все такое. А то местная зима меня в тоску вгоняет. Как-нибудь не выдержу, отдам трон сыну и уеду на Бора-Бора. Что так смотришь? Да у меня есть сын. Вот такие отличия от нашей историей. Правда, жена...
   - Прости. Не хотел.
   - Брось. Было, прошло, былью поросло. Пойдем, нам уже соорудили шатер.
  Под белоснежным шатром были расставлены два стула и небольшой низкий столик, на котором сразу, как мы сели, образовались два бокала с холодным морсом.
   - Так вот, отдам трон сыну, а сам на Бора-Бора. Хоть повидаю.
   - Ага. Так тебя и пустили туда.
   - А почему нет. После экспедиции Крузенштерна мы имеем вполне реальные возможности закрепиться там. Сейчас это никому не нужные острова. К тому же с русской морской базой. Станешь генерал-губернатором Мексики, будешь отвечать и за эти земли. А я буду пить кокосовый сок и ловить рыбу на атолловых рифах. Эх.
   - И ты... ой простите, ваше величество, просто так отдадите трон?
   - Да. Еще и парламент оставлю. Пока действует только Сенат, с минимумом прав. Но думаю постепенно, через земские думы, я смогу плавно ввести и парламент. Причем однопалатный.
   - Не знал, что вы, ваше величество, как пишут в наших книгах, либераст.
   - Еще какой. Ты не согласен с моим виденьем?
   - Если честно, то нет. Я считаю, что России нужна сильная рука, - убежденно заявил Илья. Ого, вот у нас Берией и политический оппонент возник. Лаврентий тоже был за парламент. За свободно избираемый парламент с сильными законодательными функциями. Сам всегда удивлялся, палач, убийцы и цепной пес Сталина, был еще большим приверженцем демократии, чем я. И при том, на полном серьезе говорил, что при нем советские люди имели больше свободы, чем в моем, если судить по моим рассказам.
   - И как ты это представляешь, сильную руку? А если при этой руке будет глупая голова? Нет. К тому же, чтобы быть самодержцем надо много работать. А я лентяй. Даже законы сочинять, тот еще труд. Знаешь сколько законов нашла моя канцелярия в земских думах, которые мы потом выставили на голосование для всех других дум? Больше двухсот.
   - Много.
   - Да, много. Правда, треть этих законов отменяли, или вносили поправки к предыдущим. А еще от трети было решено избавиться в рамках политики упрощения законодательства. А то, как оказалось, часть этих законов прекрасно подходили для двусмысленных чтений и получения взяток.
   - Вот видите? Это только благодаря вашей императорской власти.
   - Нет. О большей части нарушений я узнал из госсовета и из писем от уездных и волостных земств. Местное самоуправление нужно развивать.
   - Может Вы и правы. Мой реципиент полностью тебя поддерживал. Даже в думу избирался, и в земство, уездное.
   - Вот видишь. К тому же меня в этом вопросе поддерживает еще один попаданец.
   - Что???
   - Да. Здесь есть еще один попаданец, о котором я знаю.
   - И где он? Я бы хотел увидеть нашего собрата по несчастью, или счастью, смотря как на это смотреть. Простите меня за тавтологию.
   - Я сослал его в Сибирь.
   - Как? За что?
   - Незаконно подмял под себя угольные месторождения в Московской и Тульской губерниях, не платил податей, не имел разрешения на ведение таких работ. Плюс, при отъятии одной из земель, был убит владелец. Сам он не знал об этом. Но наказать я его должен был. Чтоб остальные знали, что даже своих не щажу.
   - Удивили вы меня, ваше величество. И чего ему не сиделось?
   - Хотел сделать мне сюрприз. Организовать добычу, переработку и подарить мне. Точнее казне. Но не успел, министр внутренних дел подсуетился. Кстати ты его должен знать.
   - Кого, министра, или попаданца?
   - Второго. Это Берия.
   - Бл..ть. Простите ваше величество. Но это действительно удивительный день. Круче, чем тот, когда я сюда попал.
   - Се ля ви. Ладно, хватит лирики. Переходим к делу. Ты как насчет послужить родине? Или все таки заделаешься купчиной?
   - Бизнес жалко.
   - Что оставить не на кого?
   - Оставить то есть. Просто у меня столько идей. А мой партнер, хоть и еврей, но даже половины из того что знаю я, даже не представляет. А я бы мог как раз развить вам и экономику и прочее.
   - Для этого у меня есть Берия. Он хоть и в ссылке, а все равно при деле. Занимается там связью, переселением, строительством острогов и крепостей, на границе с Китаем.
   - Не спорю, как управленец он лучше меня, - удрученно произнес Илья.
   - И меня. Так что не вешай нос. В армии у тебя будет прекрасная школа.
   - Или дырка в голове.
   - Да что ты все об этом.
   - А вы выше величество под пушками стояли, отражали конную атаку?
   - Под пуками ходил. Сам руководил батареей. С двумя эскадронами сдерживал прорыв гвардейцев Костюшко. Сам его лично в конной сшибке упокоил.
   - Не знал. Точнее. Вспомнил. Есть что такое в памяти реципиента. Простите ваше величество. Разрешите приступать.
   - Ха. Сразу бы так. Вызывай своего еврея. Будем оформлять тебе гостиный двор. Даю его тебе в аванс будущей службы. Но если напорешь косяков, верну обратно. Как, идет такой разговор?
   - Да, вашество.
  Я уже начал поднимать руку, чтобы привлечь внимание гофмейстера, как Илья немного дернулся.
   - Еще ваше величество. Чуть не забыл. Я когда встречался с Петром Алексеевичем, Паленом, видел у него в гостях Жеребцову Ольгу.
   - И? Кто это такая?
   - Вы что истории совсем не учили. Эта сестра Зубовых, любовница английского посла Уитворта. Предположительно через нее шло финансирование убийства Павла в нашей истории.
   - И ты видишь в этом некую угрозу? Хотя вполне возможно.
   - Еще там был граф Строганов. Правда, на сколько я помню он в том заговоре не участвовал, - с сомнением проговорил Илья.
  Для меня же эта новость стала довольно неприятной. И именно она делала возможность заговора вполне реальной. Алексей Васильевич, граф Де Бри, мне уже давно докладывал о настроениях среди крупных помещиков и гвардейцев. Первые были недовольны отменой крепостного права. Вторые, тем, что их заставляли воевать, урезали их вольности. В общем приставка гвардия, кроме повышенного жалования, давала им лишь право первыми идти в атаку. Строганов же вообще возглавлял партию помещиков как в Госсовета, так и в Сенате, И именно благодаря его деятельности процесс отмены крепостного права тормозился и шел совершенно медленно. Во многом из-за этого, то там то здесь вспыхивали крестьянские бунты, которые правда довольно быстро давились. Всех виновных обычно тут же определяли в Сибирь на поселения. Правда, была высказана мысли переселять в Поволжье, в соответствии с программой заселения дорог на калмыцких землях. Там как раз нужны были люди, как землю обрабатывать, так и выполнять программу облесения калмыцких земель. Последняя программа перекликалась как с указом Николая Первого, так и планом Сталина, в моем мире. А в этом проводимой Новосильцевым. Но было решено переселять туда отслуживших солдат, получавших от 15 до 30 соток земли, в зависимости от качества службы. После сокращения срока рекрутской службы, мы отправили на пенсию довольно много людей, которые теперь и заселяли наше Поволжье.
   - Теперь я тебе верю. Со Строгановым у нас выходит довольно сильный затык. Я его сына отправил в Америку, а сам он является основным моим оппонентом в спорах об отмене крепостного права.
   - Ну, так надо давить этот заговор!
   - И как? На каком основании? Я конечно укажу все Дебри, расскажу расклады. Но. Нельзя. Просто так. Арестовывать. Людей. Нужны доказательства, и санкция судьи. А в данном случае не просто судьи, а комиссии из Сената. Так что придется выяснять, какие гвардейские части подвержены заговору, кто организатор. Может подтянуть часть верных войск. В общем план есть. его составлял еще Берия.
   - Так может вернуть его?
   - Пока нельзя. Ладно, хватит об этом думать, давай тебя обратно в армию оформлять.
  С Ильей я провозился в итоге еще две недели, после которых он спешно отбыл на Кавказ, в распоряжение генерал-лейтенанта Николая Федоровича Ртищева, командующего кавказскими силами. И я снова остался один.
  Заседание госсовета шло полным ходом. Гурьев Дмитрий Александрович, сменивший на посту министра промышленности Остермана, который перешел в совет старейшин по здоровью, докладывал о развитии программы кооперативных и артельных предприятий.
  Если ужать его довольно длинное и пространное выступление, то можно сказать следующее. Переход от артелей к кооперативным артельным предприятиям шел... просто шел. Темпы были много меньшие, чем того хотелось. Но все же движение было, и движение это шло в сторону моих интересов. Помимо уже привычных в этом времени строительных, извозочных, посыльных и башмачных артелей, появлялись и более серьезные, так сказать производственные артели. Так например в Нижнем Новгороде - лидеру по движению современных реформ - уже действовали десять обувных кооперативных предприятий, которые занимались выпуском уже готовой обуви. Кожу они брали у кожевенных артельщиков, а также у маслодельных и разводчиков мясного скота. Вообще деревня, в особенности в нижегородской, тульской и курской губерниях (именно тех, где я начинал свою деятельность), стала основным источником появления артелей, кооперативов, и кооперативных предприятий. Одних маслодельных артелей уже насчитывалось около семи десятков. А деревенские артели по обслуживанию и аренде сеялок, косилок и стальных плугов вообще плодились как кролики. А чего может быть проще? Несколько мужиков, с сильными хозяйствами, скидывались и покупали сельхоз инвентарь, а затем сдавали обществу, общине или отдельным хуторянам. Последние, кстати все чаще и чаще становились основными клиентами таких артелей, так как часть общин предпочитала сама закупать эти устройства. А хуторян, в соответствии с новыми законами, становилось все больше и больше. Так вот, судя по докладу, быстрее всего артельное дело развивалось именно в моих бывших вотчинах, а так же в Петербурге и Москве. В последней, как в городе, так и в губернии, появлялось все больше и больше швейных артелей, которые, взяв льготный кредит для обществ, покупали ткацкие станки и становились вполне успешными конкурентами местным купцам и помещикам, занимавшимся тем же бизнесом. Так же Гурьев сделал дополнение к докладу, о том, что государево предприятие по производству ткацких станков уже не может справляться с спросом.
   - Дмитрий Александрович, - произнес я, поднявшись со своего места. - Думаю стоит расширить производство, деньги выделить из собственных доходов предприятия. Так же, думаю стоит устроить торги по продаже привилегий на производство станков среди русских предпринимателей.
   - Ваше величество, думаю это будет очень мудро.
   - Продолжайте.
  И Гурьев продолжил. Доклад заканчивался рассказом о первых артелей старателей, добывавших золото в Сибири. И что старатели уже положили в казну более 200 тысяч рублей.
  Далее следовал доклад министра государственной экономики Николая Петровича Румянцева. Доклад начался со сбора податей и налогов. Сама ситуация была неоднозначна. После введения новых правил, передачи части налоговых сборов в ведение местного самоуправления, уменьшения в целом уровня государственных налогов, сборы значительно упали. Но, как следовало из доклада Румянцева, Нижегородская, Тульская, Курская губернии уже вышли на прежний уровень сбора, а то и превысили его. Сборы же в Санкт Петербурге и губернии только росли, в основном за счет пошлин на иностранную торговлю, организации торговых бирж. В остальных губерниях так же ждали скорейшего роста. По мнению Румянцева, рост сборов был обеспечен за счет... освобождения крестьян. В моих бывших вотчинах, где крепость была отменена еще в 1795 - начале 1796 года, крестьяне сильно прибавили в продуктивности своего хозяйствования. Так же они стали более активно участвовать в экономической жизни своего региона. Как собственно и помещики, лишившиеся своей бесплатной рабочей силы. Многие из них стали активно участвовать в производстве, торговле и других видах деятельности, которая приносила им прибыль. А значит приносила прибыль и государству.
   - Вот видите Александр Сергеевич, - обратился я к своему самому непримиримому оппоненту, графу Строганову. - А вы продолжаете утверждать, что отмена крепостного права развалит страну и введет ее в нищету.
   - Думаю, ваше величество, нас рассудит время, - довольно спокойно ответил пожилой граф.
  Вот блин, непробиваемый. Разозлился я. Как он меня? Хотел его поддеть, а он выставил меня этаким мальчишкой. Хотя я он и есть. двадцатилетний мальчишка.
   - Вам есть что докладывать совету? - сказал я, и тут же понял, что фраза прозвучала как ответ капризного ребенка.
   - Конечно, ваше величество, - сказал Строганов и прошествовал к кафедре. Там он медленно развязал тесемки на папке, и раскрыв ее начал доклад, изредка поглядывая на исписанные листы.
   - Ваше величество, господа советники. Хочу доложить вам о программе заселения дорог на калмыцких землях, осуществляемую моими трудами, и трудами князя Новосильцева Николай Николаевича, находящегося в данный момент в этих самых землях по делам службы. На дороги и земли калмыцкие нами переселено в этом году уже 15 тысяч душ, и еще вдвое от этого готовятся к переселению. Благодаря стараниям нашим, и работе переселенцев, на землю посажено 4 тысячи калмыцких семей. Урожаи, собранные в прошлом году, составили более ... тысяч пудов зерна. А так же большое количество других культур, таких как картофель. Последний зело неплохо прижился на землях тех, и есть надежда, подкрепленная планами, что сего овоща у нас будет много. Кроме того, часть поселенцев, совместно с калмыками, занялись разведением англицких коров и бычков, и преуспевают в этом деле. Что же касается дела облесения местных земель, создания полос леса вдоль берегов рек, то дело движется споро и быстро. Деревья хорошо приживаются на новых местах, и в скорости мы сможем наблюдать зелень деревьев, при ходе по Волге и другим степным рекам. Так же мне хотелось бы сказать о строительстве оросительных и поливочных каналов, которые строятся совместно с инженерами графа Головина. В прошлом году, засушливом в волжских районах, те земли, которые имели доступ к оросительным каналам дали урожая вдвое больше, чем в предыдущем году, и впятеро больше, чем те, которые подверглись засухе. Таким образом, уже можно говорить, что программа оправдала себя, и стоит всенепременно продолжать ее. И Исходя из этих мыслей, я прошу совет увеличить финансирование проекта до 200 тысяч рублей в следующем году.
   - Александр Васильевич, - поднялся наш канцлер Безбородко. - Думаю что члены совета примут это решение на следующем заседании, как только ознакомятся с вашими предложениями. Для ускорения этого процесса, предлагаю создать комиссию, которая бы могла рассмотреть предложения остальных членов совета.
  Совещание по поводу комиссии шло довольно бурно, но в итоге была выбрана рабочая группа, которая должна была действовать под руководством Румянцева. Далее следовал доклад другой рабочей группы, которая занималась строительством железных дорог. Ситуация в целом была неплоха. Участок Санкт-Петербург - Москва уже точно должен был быть готов к концу лета следующего года. Затем Иван Петрович Кулибин поделился успехами в строительстве паровозов, которые использовались в Малороссии, на угольных и железорудных шахтах и производствах. Затем разговор зашел и за развитие сталелитейных и чугуноплавильных заводах в Малороссии. Выпуск этой продукции позволила частично отвоевать германские и австрийские рынки у англичан. Что довольно положительно сказывалось на торговом балансе страны. При этом заводчики на Урале, Туле и прочих районах изъявили желание перейти на новые методы работы, получить новые станки, обучить своих рабочих. Особенно в этом преуспевали Демидовы, а так же ряд староверов, занявшихся горной промышленностью и торговлей за Уралом. При этом выплавка чугуна выросла на 60 процентов по сравнению с последним годом правления Екатерины Великой.
  Доклады шли один за одним, вызываю бурю обсуждений и споров. Но если смотреть на это в сравнении с первыми заседаниями госсовета, то можно констатировать, что господа советники научились вести споры довольно цивилизованно. К концу заседания я уже начал откровенно скучать. Мягкое кресло уже не казалось таким мягким, и я начинал понемногу вертеться, пытаясь принять наиболее удобную позу. Узкие рейтузы не добавляли мне удобства. Слава богу я не поперся на совет в сапогах, а был как и все в аккуратных туфлях и чулках. Последние я бы с радостью снял, но боюсь меня не поймут окружающие. Ну а мундир, обряженный всеми медалями, орденами и прочими атрибутами, не только начал давить на мои плечи своей тяжестью, в нем я начинал чувствовать себя как в бане. Я посмотрел на верх. Стеклянный купол Ротонды открывал вид на пасмурное небо Петербурга. Так нужно срочно выйти продышаться на балкон.
   - Господа советники, - громкий голос Салтыкова отвлек меня от моих мечтаний и мыслей. - Хочу донести до вас хорошую новость. Мне пришла депеша, что генерал-лейтенантом Ртищевым отправлена первая партия диких горцев, изъявивших желание переселиться в Османскую империю. Так же мне бы хотелось сообщить собравшимся о...
  В общем все военные новости я держал по неусыпным личным контролем, и поэтому знал, что происходит не только на Северном Кавказе, но и о действиях эскадры Ушакова, подготовке войск в Крыму. Так же я знал, что Наполеон захватил Александрию и Каир. Правда при этом понес гораздо большие потери, чем в моей истории. Но на руку корсиканцу могло сыграть то, что часть войск из Палестины турецкий султан собирался направить на Кавказ, для противостояния моим солдатам. Хотя последнее еще не исполнилось, но вполне могло произойти. Мурад-бей и Ибрагим-бей остались живы, и сохранили более половин войска, отступив на юг страны, продолжая оттуда беспокоить Наполеона. Как я и предполагал, основной силой, вокруг которой сплотились египтяне, стали так называемые русские полки. Тем временем, Нельсон, как и в моем мире разгромил французский флот. И это не смотря на предупреждение с моей стороны. Теперь англичане получали возможность помешать мне с планами высадки в проливах.
  Воронцов сообщил о подписании нового договора вооруженного нейтралитета. Наши дипломаты смоли таки дожать шведов. Теперь, как и раньше, Швеция, Дания, Пруссия и Россия обеспечивали запрет на проникновение военных кораблей других держав в воды Балтики. Обязались защищать торговые суда друг друга в других портах. На большее рассчитывать не приходилось, и поэтому мы продолжили строительство новых военных кораблей, для обеспечения своих интересов как на Балтике, так и в Средиземном море. К тому же часть наших кораблей была направлена на Дальний Восток, Аляску и Калифорнию, для обеспечения русских интересов в Тихом океане.
  Совет закончился лишь ближе к четырем после полудня. За это время успел пройти легкий дождь, который прибил дорожную пыль и освежил воздух в городе. Поэтому я решил совершить небольшую конную прогулку на свежем воздухе. А на следующий день я собирался отправиться в Александровский дворец, немного отдохнуть, порыбачить. Повидаться с отцом, проживающим в данный момент в большом дворце в Царском селе. Несостоявшийся император Павел первый, понемногу съезжал с катушек. Он становился все более нервным, нелогичным и совершенно оторванным от реальности. К тому же, по докладам Дебри, вокруг него крутились именно те личности, которые в моей истории его и свергли, возведя меня на трон. К тому же, как я знал, Павел Петрович был не единственным князем, окучиваемым потенциальными заговорщиками. Мой брат Константин также был среди их предпочтений. Особенно после его разрыва с супругой Анной Федоровной, и моих с ней, пока дружественных отношений. В Александровский дворец я ехал и ради этой милой девушки, отношения с которой становились все теплее и теплее, хотя и не переходили за грань платонических. Как император я уже имел наследника, полуторалетнего Святослава. Но уровень нынешней медицины не внушал мне доверия, и я, как бы цинично это не звучало, хотел перестраховаться, заведя второго, а может быть и третьего ребенка, и желательно с полными правами на трон.
  Кавалькада всадников вырвалась из ворот внутреннего двора Зимнего Дворца. Я и моя свита, состоявшая из ординарцев из гвардейцев и казаков, многие из которых прошли со мной Польскую компанию, направились вдоль дворцовой набережной, в сторону Финского залива. Свежий ветерок, прохлада с моря, что может быть лучше. Мы расположились на небольшой опушке, под деревьями. С этого места прекрасно было видно корабли, медленно входящие в Неву, или так же степенно уходящие в Балтику. Морская свежесть со стороны Финского залива приносила мне облегчение после духоты Ротонды Зимнего дворца, где проходили заседания Госсовета.
   - Шампанского, ваше величество? - предложил мне граф Вышнегородский.
   - Спасибо, Андрей. Я только за.
  Кисловатое шампанское приятно освежало, и нисколько не напоминало ту приторно сладкую газировку, которую в мое время называли советским шампанским. Пока казачки насаживали на вертел кусочки мяса, позаимствованные у поваров Зимнего, я с офицерами и свободными от работ казаками наслаждался шампанским. Правда, казачки предпочитали сладкий сидр, или брусничную настойку, но в компании нашей совершенно не тушевались. Все таки сколько лет вместе. Эти проверенные люди и составляли основу моей охраны, вовсе не те гвардейские части, что несли караулы во дворцах. Постепенно гвардейцев замещала лейб-гвардия, состоявшая из проверенных и опытных вояк, которые охраняли мои покои, а так же подходы к ним. Моей личной безопасностью так же занимался и особый отдел, созданный еще Берией, который должен был выявлять внутренних врагов. В данный момент его возглавлял Дебри.
  Солнце, невидимое за облаками, постепенно уходило за горизонт, и о нем напоминали лишь сами облака, окрашенные в закатный цвет. Наша же посиделка продолжалась. Офицеры и казаки уже давно расстегнули свои мундиры, а кто-то и вовсе их снял, оставшись в рубахах. Мы пили, пели, ели мясо. В общем я просто отдыхал. В последнее время совсем не часто мне такое удавалось. Теперь вот удалось.
  
  ГРЕНАДЕР САЗОНОВ. Октябрь 1798 года.
  Если бы не необходимость соблюдать тишину, я бы уже давно матерился в голос. И поводов к этому было вполне достаточно. Во первых приказ полковника Витгенштейна, занять две высоты силами его первого батальона, и второго, так же отданного под командование гвардейского майора из Петербурга (то есть меня), усиленного двумя батареями артиллерии. После прошедших дождей, поднимать пушки в гору - то еще удовольствие. А если учесть, что все происходило ночью, сквозь сплошной кустарник... то дело вообще было не самым лучшим. Сам Петр Христианович отбыл в штаб, как сказал по неотложным делам. Как же. Решил насолить столичной выскочке, и при этом нисколько не замараться. Вот гнида. Обязательно Сашке напишу. Наябедничаю. Мне можно, я его современник. Бл..дь. Какого... святого эти недоумки делают. Заперли пуку почитай в самый кустарник, как ее оттуда теперь выковыривать. Ладно. До рассвета еще четыре часа.
  Сам приказ был довольно рационалистичен. Аул, или деревня, которую мне предстояло захватить, являлась базой довольно большого отряда боевиков... тьфу ты. Большого отряда местного князька, который никак не хотел признавать власти нашего императора, или переселяться в османскую империю. К тому же этот отряд попортил немало крови нашим солдатам. Когда я увидел этот аул, мне захотелось завыть. Все поселение было ограждено высоким частоколом, с двух сторон к деревне было не подойти, по причину довольно резких уклонов, почти обрывов. Да и по нашим данным, в деревне сейчас располагалось не менее девяти сотен горцев, способных держать оружие. У меня же было два неполных батальона, 480 человек, и две батареи, 12 пушек и сорок человек обслуги, которые в данный момент, вместе с моими солдатами пытались затащить пушки на две вершины, находящиеся как раз напротив двух направлений, с которых возможна атака.
   - Ваше благородие, - подбежал ко мне капитан первой роты первого батальона, он же мой заместитель. - Разрешите доложить. Девять пушек затащили, одну...
   - Что одну? - нетерпеливо переспросил я.
  Сверху опять полил дождь, от которого мои люди страдали со вчерашнего вечера. И костер разводить было нельзя, можно было выдать себя.
   - В общем, ваше благородие, пушка скатилась под уклон и упала в обрыв, там за холмом.
   - С..ка. Ладно капитан. Что по остальным двум?
   - должны поднять с минуты на минуту.
   - А артиллеристы что говорят, смогут стрелять в такой сырости, нам без них никак?
   - Говорят не сомневайтесь. Все будет как надо.
   - Ладно, будем надеяться. Как наши солдаты, порох сух?
   - Вот уж не знаю, ваш..
   - Сергей Иванович, может хватит уже, договаривались же без чинов, а ты все благородие да благородие, - капитаном был именно мой старый знакомый и учитель Сергей Иванович Ростовцев, получивший уже чин капитана. Неплохой рост для неблагородного.
   - В.. ты Илья Владимирович просто сильно взлетел. Куда нам простым..
   - Хватит уже, обижусь же серьезно.
   - Ладно Илья. Что могу сказать. Пострелять в волю мы не сможем, дружных залпов по такой погоде точно не получится. Так что придется штыком. Да и артиллеристы не думаю что нам сильно помогут. Мокро больно.
   - Что верно, то верно. Ладно. Тогда слушай. В первую шеренгу всех, у кого самый сухой порох, чтобы.. А чего я тебе рассказываю, сам знаешь.
   - Знаю, и распоряжение уже отдал, и вестового ко второму батальону отправил.
   - Спасибо Сергей, спасибо. Что думаю, через пол часика атакуем, - сказал я. - предупреди всех.
  Когда я уже собирался отослать молодого поручика узнать, когда же начнут стрелять пушки, тут же раздался грохот выстрелов.
   - Господин майор, у нас стреляют лишь три пушки, на той стороне, как я слышу четыре. Порох все таки промок, - обратился ко мне подполковник Ермолов, Алексей Петрович. Будущий герой Кавказских войн. Это в той истории. А в этой героем он может стать гораздо раньше.
   - Господин подполковник, - официальный чин Ермолова был равен моему, но я все таки был гвардейским майором, а это равнялось полковничьему чину в армии. - Стреляйте столько, сколько сможете. Думаю экономить порох нету смысла. Да, кстати и зажигательных бомб не надо. В такую сырость вряд ли что то загорится.
   - Так точно.
  Пехота уже выстраивалась между пушками и стенами поселения. Командование первым батальоном было на мне, вторым же командовал мой друг Ростовцев, подменявший майора Пылаева, получившего пулю две недели назад, и отдыхающего в данный момент где-то в Анапе. Сама крепость Анапа была захвачена Ртищевым еще два месяца назад, и сейчас являлась одной из основных баз русского войска на восточном побережье Черного моря.
  После шестого пушечного залпа ворота крепости начали открываться, и в них толпились черкесские воины. У многих был довольно хороший доспех. Многие были в кольчугах, с саблями. Я даже насчитал двадцать всадников. Но вместе с тем, у многих были ружья. Хорошо хоть пушек у них нет. К трем пушкам за моей спиной присоединилась еще одна. Молодец Ермолаев, хорошо работает. То и дело очередной снаряд влетал в толчею черкесов, прорубая в их рядах кровавые просеки.
  Так же в бой вступили мои стрелки, вооруженные нарезными штуцерами. Таких стрелков у меня было полсотни. И все они были вооружены новыми штуцерами Тульской выделки. Заряжались они невпример быстрее своих заграничных аналогов, благодаря новой пуле. Калибр пули был меньше калибра ствола. Так что зарядка происходила довольно быстро. Но при этом пуля имела длину почти три калибра, и при выстреле расширялась, получая хорошее соприкосновение с нарезами ствола. Все сто винтовок нашего полка, я привез с собой. Их мне выдал Сашка, точнее Александр Первый. На мой законный вопрос, почему так мало, он ответил, что стоимость этих ружей пока довольно высока. Производство нарезного ствола много дороже, чем простого гладкоствола, и занимает много больше времени. К тому же отлив пуль простой пехотинец может осуществить в походе. А вот с пулями для новых штуцеров необходимо небольшое производство. Хорошо хоть с порохом проблем пока не было. Благодаря знаниям нашего царя и его советника Берии, были найдены больше десятка селитерных месторождений. В том числе, одно из самых больших месторождений было совсем рядом с Кавказом, возле Ростовской крепости. И при этом казна, как мне сказал император, продолжала тратить золото, на покупку селитры из Ост-Индии, так как собственные ресурсы пока не могли покрыть всех запросов армии, возросших в последнее время неимоверно. На мое предложение по получению бездымного пороха - пироксилина, Александр ответил, мол не учи ученного. Лаборатории в Нижнем Новгороде уже смогли получить пироксилин. Но они не могли получить азот в необходимом количестве. Для развития этой отрасли даже были вывезены, куплены или украдены все исследования, которые к тому моменту проводились в Европе, в том числе и каким-то Резерфордом, от которого газ собственно и получил свое название - азот.
  Слава богу, что у меня в полку с порохом было все в порядке, если конечно не считать того, что большая его часть, в данный момент намокла под дождем, и поэтому даже стрелки стреляли не так часто, как мне хотелось. Пушки уже перестали стрелять залпами, и стреляли как это было возможно в такую сырую погоду. То же делали и стрелки. Долго продолжаться такой обстрел не мог, горцы все таки вышли из ворот и пошли в атаку на ряды первого батальона. Проход к пушкам полностью перекрывали две роты, еще одна была в резерве, на тот случай, если нас попытаются обойти.
  Конница быстро вырвалась вперед пехоты, и князья, только богатые и благородные горцы могли позволить себе боевых коней, понеслись на нас.
   - Первая шеренга! Товсь! - крикнул я во все горло. Офицеры и унтера разнесли мой приказ жо остальных.
   - Целься!
  Все подняли свои ружья, стараясь словить в прицел разгоняющихся всадников.
   - Пли!
  Загрохотал залп. Почти половина выстрелов не прозвучала, но конную лавину это несколько замедлило.
   -Первая шеренга на колено, штыки примкнуть, вторая шеренга! Товсь! Целься! Пли!
  Всадники были уже не более чем в пятидесяти метрах. Вообще мне нужно было сразу посадить первую шеренгу на колено, и произвести залп сразу двумя первыми шеренгами. Но я решил рискнуть и создать непрерывный обстрел. И мне это удалось. К нам неслось не более полутора десятков всадников. И как сказать неслась. Увидев такой итог стрельбы, горцы развернулись и дали шенкеля, не желая получать третьего залпа практически в упор.
  Блин. Можно было командовать первой шеренге перезарядку, чтобы ударить наступавшую пехоту. Но ладно, они уже примкнули штыки.
   - Вторая шеренга примкнуть штыки, на колено. Третья шеренга. Товсь! Подпустим их ребятки поближе. Вдарим им с перцем!
  Горцы бежали на нас совершенно ломая строй, просто толпой. И вот за десять метров я скомандовал.
   - Целься! Пли!
  Залп был практически в упор. С пяти шагов. И не смотря на половину осечек, это было страшно. Наверное каждая пуля нашла себе жертву. Первая шеренга тут же поднялась и слитным движением ударила в штыки. Ну, пошла потеха. Я стоял, как и полагается офицеру и дворянину в первой шеренге. В правой руке у меня была персидская сабля, в левой разряженный пистолет. Легко увернувшись от тычка клинком соперника, я рубанул наискось, не глядя, и так зная, что с соперником покончено. Отбить удар штыка, возвратным движением рубануть по горлу. Мой противник схватился за горло, и продолжал какое-то время стоять, мешая идущим позади него. Поэтому я успел еще рубануть соперника справа, наседавшего на моего унтера. Подсознанием я еще улавливал грохот пушек, продолжавших бомбардировку аула, но был полностью поглощен боем, чтобы думать об этом.
  Ряды моих солдат таяли прямо на глазах. Все таки горцев было больше, чем нас. Но мы держались, перемалывая врага, и чуть отступая. По шажочку, по шажочку, щедро поливая землю кровью, своей и чужой.
  Не знаю сколько мы бились, но тут справа я услышал слитное Ура. И тут же солдаты, стоящие со мной в строю подхватили этот крик. Я кричал вместе со всеми. Силы, которые казалось уже кончились, вдруг вернулись, и мне казалось, что я превратился в настоящую мясорубку. Наши же противники напротив. Поняв, что к нам подошло подкрепление, как я позже узнал, третью роту привел капитан Доброзоров, полностью по своей прихоти, точнее по желанию помочь товарищам. Я же настолько увлекся боем, что просто забыл отослать кого-то за подмогой. Потом я часто себя за это корил, и старался не повторять ошибок, но сейчас шел бой и наши враги дрогнули.
  Наши пушки замолкли, а затем дали два холостых залпа, красным дымом. Это был сигнал к прекращению бомбардировки второй батареей. А заодно и сигналом к атаке второму батальону. В аул мы ворвались на спинах отступавших. Наши пушки довольно хорошо проредили частокол, мы же хорошо проредили бегущих горцев. Поэтому, когда те развернулись, прямо перед стеной, мы их попросту смели и ворвались в за стену. Дома мы не захватывали. Просто кидали туда пару фитильных гранат, а затем достреливали тех, кто оставался жив. И было не важно, женщины это были, старики или дети. Солдаты в горячке боя рубили даже сдающихся. Только спустя полчаса мне удалось успокоить своих подопечных. В итоге в плен к нам попало около двух сотен человек. Большая часть из которых был ранена. Убитых же... убитых никто не считал. Да и к чему все это.
   - Алексей Игоревич, позвольте поблагодарить вас за своевременную помощь, - сказал я и поднял бокал шампанского.
  Капитан Доброзоров подошел очень вовремя. У меня из двух рот на ногах оставалось меньше восьмидесяти человек. Так что эта помощь пришла очень вовремя. Вообще за бой именно эти две роты понесли основные потери. Более сорока убитых и еще около полусотни раненных, половина из которых нуждалась в длительном отдыхе, а кто-то и вовсе мог не вернуться в строй. Всего мы потеряли 55 убитыми, и девяносто раненными. Практически треть отряда. Не думаю, что меня за это погладят по головке, даже не смотря на то, что мы разбили минимум вдвое превосходящего соперника. Из за моего желания разделиться, я потерял слишком много людей. Зато наших врагов не осталось. Пленные не в счет. Их судьба практически решена. Те кто не сможет идти, будет застрелен. Остальных посадят на корабли и отправят к турецкому султану.
  Здание старосты аула было занято под офицерское собрание, где в данный момент и находилось все командование полка. Пленных определили в глубокие ямы, в который солдаты с удивлением обнаружили пленных людей. После краткого разбирательства, оказалось что больше половины из них наши соотечественники, крестьяне, купцы, солдаты. По рядам пленных горцев в очередной раз прокатилась волны смертей. Мои воины были просто взбешены подобным обращением с их православными братьями. И не только простые рядовые и унтера. Но и офицерский состав отличился не меньше.
  В общем кавказцев мне было совсем не жалко. Особенно если учесть то, что творилось в России в мое время. Так что я полностью поддерживал стремление Александра избавить северный Кавказ от Кавказских племен. Как я понят замыслы императора, довольствоваться очищением Черного моря он не собирался. Следующими пунктами стояли Дагестан и Чечня. Точнее те племена, которые проживали на территориях современных мне республик. Императором уже было переправлено в на Кавказ более ста тысяч казаков с семьями, которым были обещаны местные земли. Ну, а если у императора удастся его задумка, то вскоре на Кавказе могут очутиться переселенцы из Шотландии и Ирландии, более привычные к жизни в горах, нежели наши казаки. Как я понимал, и шотландцы и ирландцы были более близкими по менталитету, нежели горцы, а значит должны были влиться в российское подданство гораздо легче, чем кавказские дикие племена.
  
  АЛЕКСАНДР
  Ноябрь 1798 года.
  Сидя в своей угловой гостиной, я читал отчет о развитии производства и строительства каркасных домов. Данное производство было запущено в Московской и Нижегородской губерниях. В их производстве были применены различные способы строительства. Во-первых каркасное строительство, с каркасами из деревянных брусов, с использованием многослойных панелей. Второй способ был более затратным, и предполагал использование кирпича, для заполнения каркасов. Для этих строительств были сооружены заводы по производству каркасов и панелей. Для этого были закуплены девять паровых машин, построены цеха, использованы наши и европейские достижения в химии. Как следовало из доклада, после закладки фундамента, панельный дом возводился за два-три месяца. Еще месяц-два шла внешняя отделка. Что касается кирпичных домов, то возведение шло четыре-пять месяцев. Отделка занимала то же количество времени. К технологии уже присматривались несколько крупных промышленников, как из купцов, так и подавшихся в бизнес помещиков. Если судить по тем рисункам, которые прислала мне комиссия, дома получались симпатичные, просторные и думаю привлекательные для жителей России. Хотя стоит признать, что еще не все могут позволить себе подобные дома.
  Панельные, быстро собираемые дома неожиданно стали пользоваться популярностью у сельских жителей. Конечно у тех, кто мог себе это позволить. Что ж, следует и дальше следить за данным начинанием. все таки решение жилищного вопроса нужно начинать до его появления. как впрочем и вопросы с беспокойными кавказцами. Помня, как вели себя эти 'гордые' выходцы с гор, мне хотелось всячески оградить будущие поколения от этих горбоносых макак. И единственное к чему я пришел, это планомерное выжимание их с занимаемых империей земель. Зная о будущем, позволяли мне быть уверенным, что никакой ассимиляции с кавказцами быть не может. Разве что только эпизодически, что больше исключение, чем правило. Именно по этому, я решил выдавить черкес, аварцев, алан, осетин, дагестанцев и чеченцев за кавказские горы, и на этом остановить экспансию в этом регионе. Это не означает, что я собрался отказаться от экспансии на ближний восток и Иран. Вовсе нет. Для этого у меня есть Каспий, а так же Среднеазиатские равнины, через которые я смогу провести железную дорогу. К тому же я не оставлял планов по завоеванию Константинополя, а так же вхождении в империю причерноморских территорий, от Крыма и до Босфора.
  Военные действия на Кавказе набирали обороты. Там уже была сосредоточена 70-тысячная группировка войск, плюс около ста тысяч казаков, треть из которых постоянно находилась в распоряжении войск. По данным генерал-лейтенанта Ртищева, в Османскую империю было отправлено более сорока тысяч горцев. Знаю привычку нынешних чиновников к припискам, а так же полагаясь на донесения моих личных секретных адъютантов, находившихся при генерале и штабе, можно было быть уверенным, что эта сумма не меньше двадцати-двадцати пяти тысяч человек. Что уже само по себе неплохо. Было бы лучше, чтобы они все свалили, но мне кажется я такого подарка не дождусь.
  Военные действия против горцев так же имели не малое значение в подготовке войск. За шесть месяцев военных действий, уже сменились две трети воюющих, не считая казаков. Всего, через горнило кавказских войн должно было пройти до половины всех имеющихся у нас сил. Это даст опыт нашей армии, спаяет ее, научит использовать новые виды вооружения.
   - Ваше Величество, к вам граф Пален, - произнес мой гофмаршал Александр Александрович Бибиков, сын генерала, усмирявшего бунт Пугачева.
   - Проси.
  Я отложил свои бумаги, и камердинер быстро убрал их. Вошел граф Пален, как всегда одетый с иголочки, и выглядевший так, как будто его родословная начиналась с египетских фараонов.
   - Ваше величество, рад вас видеть в здравии, - как всегда с заходом начал граф.
   - Будет вам, Петр Алексеевич. Присаживайтесь и рассказывайте, по каким делам пришли.
   - Хочу порадовать вас ваше величество, осенью этой в начальные школы Петербургской губернии были приняты 14 тысяч новых учеников. И могли и больше, но следуя вашим указаниям, не стали набирать чрезмерного количества. Брали только самых сообразительных. Учителей, нанятых нами должно вполне хватить, а в следующем году ожидается первый выпуск Педагогического императорского. Так что, учителей должно хватить и на новый набор.
   - Это хорошо граф. Хорошо. Но хочу вам сказать, что через месяца два три, точно после рождества, буду ездить с инспекцией по школам, так что передайте всем школьным начальствам, чтобы учили хорошо, качественно. России нужны умные люди, и чем их будет больше, тем лучше.
   - Всенепременно сделаю все, чтобы наши школы не посрамились перед вами.
   - Говорите граф, я же вижу, вы еще что то хотите.
   - Две вещи, ваше императорское величество. Школьная олимпиада. Мне и созданной комиссии пока непонятно, как ее проводить.
   - Не страшно. Давайте с вашей комиссией соберемся на той недели. Обсудим. Ну и первый блин всегда комом. Но нужно постараться, чтобы все прошло как надо. А там, глядишь и опыт появиться, и станут такие соревнования умов русских постоянными. Теперь ваш второй вопрос, граф.
   - Второй вопрос, ваше величество, касается торгового соглашения с Англией. А именно экспорт хлеба.
   - И что же с ним не так?
   - Из-за высоких пошлин, англичане стали покупать меньше хлеба. А еще, как я слышал, британцы собираются облагать пошлиной наш хлеб уже у себя в стране. Можем потерять рынок.
   - Хм. Мне нужно подумать граф. Хотя... давайте сделаем так. Приходите на госсовет 25 числа. Дам вам выступить. Там и решим ваш вопрос, так сказать демократически.
   - Ваше величество. Премного благодарен. Это неоценимо. Вы самый прогрессивный монарх...
   - Полно вам граф. Рано благодарите. Решение должен принять госсовет. И я со своей стороны обещаю поддержать большинство совета.
   - Большего я и пожелать не могу.
   - А я бы хотел вас спросить про часовые заводы, - в свою очередь задал я интересующий меня вопрос.
   - Ваше величество, мы занимаемся строительством лишь одного завода в нашей губернии. Второй строят в Туле.
   - Хорошо. Что-то еще граф?
   - Все, ваше величество. Позвольте откланяться.
   - Всего хорошего граф, встретимся на заседании госсовета.
  М-да, вот вам и причина, по которой Пален может строить против меня заговор. Ему интересна торговля с Англией без уплаты экспортных пошлин. На них теряет деньги не только граф, но и его английские партнеры. Я достал свой ежедневник и вписал себе напоминание, о необходимости переговоров с Дебри, чтобы он выяснил всю ситуацию с рынками хлеба в Англии. Наверное, то же задание нужно дать и князю Воронцову, чтобы он узнал обо всем через свои дипломатические каналы.
  Так, теперь вернемся к размышлениям о войне с Османской империей. Войска и флот уже готовы, и необходимо отдавать приказ о начале Босфорской операции. Но как же я опасаюсь бриттов, которые в данный момент господствуют на Средиземном море. Точнее, они разделяют это господство с моим флотом. Но есть одно но. По донесениям наших лазутчиков, премьер-министру Уильяму Питту младшему, не нравиться такое положение дел на Средиземноморье. К тому же он опасается, надо заметить вполне обоснованно, наших поползновений в отношении проливов.
  В послании от Суворова, до сих пор находящегося при флоте Ушакова, ясно говориться о готовности к нанесению удара.
   - Салтыкова ко мне! - крикнул я.
  Через двадцать минут в кабинет вошел военный министр, с ним был и Аракчеев.
   - Ваше величество, - произнеся это практически одновременно, Салтыков и Аракчеев, так же синхронно отвесили короткие поклоны, обусловленные местным этикетом.
   - Николай Иванович, - обратился я к Салтыкову. - Пора.
  Салтыков, которому уже исполнилось 62, сразу как то выправился, просветлел лицом.
   - Так точно, ваше величество, разрешите исполнять.
   - Вперед, Николай Иванович, телеграфируйте в Севастополь, вы знаете, что делать. Теперь ты, Алексей. Возвожу тебя в генерал-майоры. Будешь моим личным адъютантом. Обо всем можешь писать мне смело. Действуй на свою совесть, но будь другом, прислушивайся к разным мнениям.
   - Ваше величество, я не подведу.
   - Я знаю, Алексей. И именно поэтому назначил именно тебя. После захвата проливов станешь командующим всей крепостной артиллерии, для защиты проливов. Все иди готовься к дороге, Бибиков выправит тебе все бумаги.
  Затем я принимал Дебри. Алексей Васильевич обещал, что поднимет как греков, так и болгар. Так что некоторое отвлечение сил Осман нам гарантировано.
  Сама операция была запланирована на первое декабря. К этому времени все уже будет максимально готово. То есть осталось лишь десять дней.
  
  ГРЕНАДЕР САЗОНОВ.
  1 декабря 1798 года.
  
  
  
  
  
  
Оценка: 3.87*135  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"