Богарнэ Анна : другие произведения.

Путь домой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.41*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мир после конца людской цивилизации неохотно встречает оставшихся на бренной земле. Максим Шведцов, по прозвищу "Швед", спасаясь от преследования ужасных существ, знакомится с прекрасной девушкой - Милой. Она приводит в селение к своим людям, где между ними вспыхивают чувства. Во снах к нему начинают приходить существа с красными глазами и бледной кожей, взывая к себе. Гонимый кошмарами, он уговаривает Милу уехать. Твари из леса переходят в наступление, и они спешно покидают дом. "Шведу" предстоит найти безопасное жилище для Милы, справиться с препятствиями на пути, и открыть необычайные способности.
  
  
  Предисловие
  
   Что нужно для того, чтобы выжить, когда это необходимо? Человек - существо уникальное, способное на многие неизведанные свершения. Нужно только создать необходимые условия, и наружу вылезут совершенно непредсказуемые качества. Эгоизм всегда был одним из них, и присущ всем людям. Пусть многие и прячутся за масками добродетели. Это качество и жажда крови вывели нас на новый уровень. Год от года становилось хуже, речь ведь не только о социальном мировом неравенстве. Все мы давно погрязли в яме с костями. Кровавый рассвет стал усладой для усталых и безжалостных глаз. Сколько изменений претерпел человеческий разум с начала времён? Когда мы утратили способность сострадать? Никто не в силах дать ответы. Да они нам и не нужны. Существует реальность, которая поглощает тьмой. Она становилась ощутимее с каждым ударом сердца, с каждым шагом. И мы приближались к пропасти, что разверзлась под ногами. Быть может, за наши грехи или за грехи отцов. Эмоциональности нам не занимать. Человек творит многие дела: и хорошие, и плохие под воздействием эмоций. Не осознавая, какие последствия могут иметь решения. Не желая думать о том, как это повлияет на остальных. И вот чего мы добились, во что превратили наш дом! Так или иначе, нужно двигаться только вперёд. Движение - жизнь, а мы существа живучие. Превзошли в этом все иные формы и виды, доказали право на существование. Мы не сможем просто остановиться, отдать себя на съедение миру. Самые сильные из нас всегда будут на вершине пищевой цепи, в не зависимости от того, какой станет Земля, и кто будет её населять. Может быть, в этом новом мире мы сможем отыскать свой путь, который приведёт нас домой. Каким он будет? Что повстречается нам? Мы не знаем. Но нам известно что-то гораздо лучшее и более ценное. Нам известна наша суть. И этого вполне достаточно, чтобы выжить в любом месте, при любых условиях. Если постараемся найти себя, то всё обязательно получится.
  
  Глава 1. Отчаянье
  
   Вокруг костра они собрались в круг, ожидая, когда что-то похожее на крысу, только с десятью лапами и тремя хвостами, и при жизни красными жадными глазками, поджарится, надеясь, что оно изменит жуткий вид до неузнаваемости, чтобы можно было проглотить, вели беседу. Тучи сгустились над головами, ни проблеска былой красоты ночи. Звезды будто растаяли и исчезли навсегда. Прошло около года с тех пор, как Земля изгнала человеческий род с обширного тела. Вначале были цунами. Затем землетрясения раскололи тектонические плиты. Вулканы, пылая лавой и распространяя удушье, уничтожили все на своём пути. Люди и животные застыли в причудливых позах. Выжило лишь немного. Произошёл естественный отбор. Остались самые стойкие. Да и те боролись за жизнь и пищу друг с другом и с радиацией, которая уничтожала, отравляя воздух и создавая опасных существ, что смогли найти укрытие перед началом бури. Чем была та земля, на которой они жгли костёр? Наверное, это был какой-то подмосковный городок? Название стерлось, а те, кто хоть немного знал карту, погибли в пути. Швед смотрел на огонь. Точнее сказать в сторону огня, потому как погрузился в собственные мысли, судорожно вспоминая краткое мгновенье, застрявшее в памяти, когда рука брата выскользнула. Раздался последний крик родного и близкого человека. Он осмотрелся вокруг. Немец все время бормочет под нос что-то невнятное, глаза навыкате, лохмотья поистрепались, рука покрылась бордовой коркой. 'Интересно сколько ещё он протянет? Женщина с ребёнком лет десяти, как там её? Ах, да. Валентина. А пацана вроде бы Сережка? Не важно. Скоро и они погибнут. Слишком слабые, уязвимы'. А вот и Казах: здоровенный, бородат, щель между передними зубами размером с палец. Вот он вставил туда сигарету и наслаждается куревом, последний налёт на магазин прошёл неплохо. 'Если бы конечно та штуковина не вырвала кусок мяса из руки немца. Ох, ну и визжал этот Ганс!'. Швед посмотрел на свои руки, когда-то приносившие деньги. Отныне они несли лишь смерть всему живому ради собственного спасения. 'Но ведь моя жизнь также ценна, разве нет?'. Из раздумий вызволил Казах.
  - О чем задумался, Макс?
  Он уже и забыл, когда его в последний раз называли по имени. Хотя нет, обычно это делала девушка. 'Интересно, что с ней сейчас? Жива ли? А если да, думает ли обо мне?'. К слову, он никогда не любил её так, как она этого заслуживала. И знал, что никого ещё не любил.
  - Ни о чём таком, чего бы ты не знал. Куда дальше? В лесу опасно. Помнишь ту штуку из супермаркета? Что если она вернётся? - мелкий пацан задрожал и ближе прижался к матери. Казах хлопнул его по плечу.
  - Не дрейфь, сынок. Держись рядом и не умрешь.
  - Как позитивно! - откликнулся Швед, закатывая глаза.
  - Мне жаль твоего брата, - сказала Валентина. - Уверена, он был хорошим человеком.
  - Спасибо, - буркнул Швед, показывая, что тема закрыта для обсуждения. 'Все ещё больно. Когда же утихнет эта боль?'.
   Казах предложил двигаться на восток, искать центр города. Там должны быть ещё магазины и возможно еда. Чувство голода стало постоянным спутником, затмевая собой все иные. 'Забавно, этот боров думает только о магазинах. А что дальше? Что будем делать, когда магазины закончатся? Нужен план'. Он не сдохнет так просто, не сорвётся, как брат, в кишащую рогатыми тварями бездну. 'Нет! Нет!'. Должен гнать мысли, не поддаваться, его не сломать. Картина вновь предстала перед глазами, напомнив о себе, и ушла на задний план. Брат, проткнутый огромным рогом мохнатого, как мамонт, существа. Она вернётся, и снова заставит сердце болеть. Они выросли вместе. Не разлей вода, так про таких говорят. Если бы только смог удержать его руку. Если бы смог.
  - Ну, что поели и на боковую? - облизнувшись, сказал Казах. На бороде висел кусочек того зверька, что служил ужином, и обедом, и завтраком тоже. - Швед, ты дежуришь первым. Сменю через пару часов.
  Он кивнул, взял заострённую палку, нож, и сел лицом к лесу, прислонившись спиной к дереву. Сколько он не спал? Кажется, целую вечность. Дремота брала своё, обволакивая сознание, словно липкий червь. Крик боли пронзил ночь. 'Что случилось? О Боже нет! Я уснул? Точно уснул! Что это такое? Что за звук? Все на месте? Где Ганс? Куда черт подери, он подевался?'. Звук нарастал, становился ощутим кожей. Он пытался разлепить сонные глаза, и изо всех сил тер их руками. Вокруг были лишь кромешная тьма и тишина, сдавившая голову. Слышен только стук сердца в груди. 'Где же остальные?' Конечно, притихли и замерли. Его самого также сковал страх. Вспышка света осветила пейзаж. Около десятка. За каждым деревом оскаленные пасти, словно дикие улыбки, не предвещающие ничего хорошего. Три глаза на морде, длинный хвост рассекает воздух как бритва. 'Ганс точно исчез'. Казах стоял к ним ближе всех, держа в руке сигнальный огонь. Подмигнув и кивнув в сторону дороги, швырнул огонь в чудищ. Это был знак бегства. Швед сорвался с места, взрыхлив землю ботинками, и припустил что есть мочи. Сбоку от него бежала Валя и пацан, ещё дальше петлял между деревьями Казах. Лапы ли зверей издавали тот самый треск? Или они делали это пастью? Тем самым устрашая жертву, загоняя, лишая возможности соображать. 'Нет! Вы меня так просто не получите!', - подумал он и ускорился, наступая на морду одному из них, подобравшемуся слишком близко. На бегу делал резкие выпады назад и бил уродов ножом, жалея, что потерял острую палку в лесу, в суматохе. Пацан, то и дело, падал и скулил поднимаясь. 'Почти у дороги. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Ну же! Вот он тот магазин. Нужно успеть'. Отворяется дверь. Пацан, Казах и он забегают внутрь. Всего мгновение и огромные лапы молниеносно уносят Валентину, впивая в грудь когти. Крик боли пронёсся, заставив закрыть уши руками. Последнее, что они увидели - её глаза, наполненные мольбой и ужасом. Пацан дернулся к двери, но Швед не пустил, преградив путь собой. Казах забаррикадировал дверь, но он все ещё держал пацана, содрогающегося от рыданий.
  - Мама! Мама! Она всё, что у меня было!
  - Тише парень! Тише! Уймись! Она хотела, чтобы ты жил. - Он обмяк и затих, предательские слезы катились по щекам.
   Снаружи слышался клекот. 'Они окружают. Достаточно умны, чтобы сторожить и ждать? Или уйдут? Должно быть что-то, чего боятся эти твари. Может света? Надо дождаться утра'. Бах! Бах! Одна стучит в забаррикадированную дверь. 'Неужели не наелись? Сожрали двоих всего за одну ночь!'. И все из-за него. Виноват. Уснул. Груз на душе будет висеть до конца дней. Не успел повернуть головы, как получил от Казаха мощный удар кулаком в челюсть.
  - Как ты мог уснуть?! Как?! - глаза здоровяка блестели то ли от слез, то ли от гнева.
  Что тут ответишь? Он опустил голову на грудь, уставился в пол. Кровь капала из носа на грязную футболку, давно потерявшую цвет.
  - Я посижу на стреме. Ложитесь спать, - проворчал Казах.
  Но поспать так и не удалось. Звуки, доносившиеся снаружи, пугали. Ещё и пацан хлюпал носом, не прекращая. Он встал на ноги, голова немного кружилась, а челюсть саднила от удара товарища. 'Мало мне. Лучше бы избил до полусмерти. Я это заслужил'. Казах сидел, скрестив под собой ноги, лицо было непроницаемо. Такой жёсткий и надежный. Он был рядом целый год, прикрывал спину, вытаскивал из пекла, дважды спасал жизнь. От того расплата за сон казалась вполне справедливой. Вспомнил день знакомства. Они с братом скитались по лесу много дней, и не ели ничего кроме ягод, когда наткнулись на небольшой отряд. Во главе был Казах. Он протянул флягу с коньяком, поделился порцией мяса. С того самого дня Швед верил ему безоговорочно. Но сейчас все изменилось. Нужен был выход, а товарищ отказывался искать. Он прошёлся по магазину, полки которого по большей части были разрушены от набегов выживших. Переступая через мусор, и поскользнувшись на какой-то слизи, добрался до дальней части магазина. Обернулся и увидел кого-то, вздрогнув от неожиданности. Это оказалось всего лишь зеркало, а из него смотрел светловолосый мужчина лет тридцати, глубокие серые глаза неестественно выделялись на фоне грязного, кровавого лица. Нос был сломан ещё до апокалипсиса. Тренировки по боксу сделали это за него. Тело осунулось, но все ещё казалось привлекательным. 'А то, как же. Годы в спортзале не профукаешь за один ненастный и голодный год'. В целом вид был очень даже приличный, несмотря на пережитое. Побродив немного, обнаружив плитку шоколада и чипсы, побрел к пацану, проявляя заботу. Он ведь и сам потерял всех, кого любил, и знал, какого это. Да и вряд ли остался хоть кто-то на Земле, кто не знал бы этого чувства.
   Казах передал дежурство, смерив ледяным взглядом, от которого почему-то кольнуло сердце. Вооружившись единственным пистолетом, который они теперь передавали, приземлился рядом с дверью, изо всех сил стараясь снова не уснуть.
  Глава 2. Лара Крофт
  
   Рассвет забрезжил сквозь щели здания магазина. 'Как же воняет гнилью. Всегда ненавидел такие магазинчики, пичкавшие людей тухлятиной и гнильцой по сходной цене'. Пацан мирно спал, Казах только что открыл глаза и потянулся.
  - Доброе утро, дружище. Как там твари снаружи?
  - Тишина, как в гробу, - не скрывая радости от того, что товарищ с ним разговаривает, ответил он.
  - Ну, по крайней мере, этот звук из преисподней прекратился. Я уж думал, башку разорвёт на куски.
  - Что дальше? Мы не можем сидеть здесь вечно. - Снаружи вдруг послышался вопль - тонкий, похожий на ультразвук. Такой силы, что заболели уши. - Что ещё за? Эй, дружище ты как? Заткни уши!
  Визжало что-то мало отдаленно похожее на человека. Через несколько минут снова. Затем послышались звуки ударов, резких, рассекающих воздух и плоть. И, наконец, завершая незримую для них процессию, раздался громкий стук. Женский голосок за дверью произнес:
  - Эй, открывайте! Парочку я уложила! Или собираетесь там до конца армагеддона сидеть?
  - Кто ты? - ошарашено произнёс Швед.
  - Не узнаешь, пока не откроешь.
  И он, было, двинулся к двери, но рука друга ухватила за плечо и развернула к себе.
  - Откуда нам знать, что это не западня? Вспомни, как мы наткнулись на выживших.
  И он помнил. Поначалу все шло гладко. Приветливые люди присоединились к отряду, среди них были Валентина и пацан. Но со временем он стал понимать, почему женщина и пацан так боятся. Новые знакомые оказались жестоки, утоляли потребности как животные, по-скотски обращались с женщинами и детьми. Ничего человеческого в них не осталось. Только наличие пистолета у Казаха спасло от праздничного ужина с их же участием в качестве главного блюда. Уходя, прихватили с собой тех двоих. Женщину уберечь не смогли. Теперь вот и пацан с лицом бледно-зеленого цвета остался на попечении. Не лучший финал встречи с себе подобными.
  - Эй, ну что вы там уснули? Или два здоровенных мужика и мелкий боятся хрупкой леди?
  Он все-таки решился и убрал баррикады с двери, перед этим встретившись с недовольным взглядом друга. Как только увидел ее, мир остановился и перестал издавать звуки. Как красива: каштановые волосы, вьющиеся на ветру; зелёные глаза, взирающие с вызовом; вздернутый кверху носик, точеная фигура. Даже шрам на шее был прекрасен. На бёдрах девушки был прикреплён самодельный пояс из кожи, на котором ловко пристроено несколько ножей, за спиной торчала парочка мечей. 'Идеальна', - подумал он. 'Никогда ещё не встречал подобного совершенства'. Она ухмыльнулась и протянула перебинтованную руку.
  - Милена моё имя. И это ответ на твой вопрос, кто я такая. Как я вас нашла? Услышала в лесу девичьи вопли, когда вы удирали от трескунов.
  - Так вот как они называются? А я думал, какое же прозвище им подходит больше всего? Милые пёсики или трёхглазики?! - отозвался Казах.
  - Это Казах, он же Игорь Казанцев. Меня зовут Макс Шведцов. Можно просто Швед. А тот парнишка Серёга, - шагнул и пожал ей руку. 'Какая нежная кожа, совсем не подходит для таких условий'.
  - Кому-то радиация только на пользу, - будто прочитав его мысли, ответила девушка.
  - Ну что, будете сидеть здесь до темноты или двигаем и побыстрее? Трескуны оставили двоих пасти вас, а остальные вернуться к ночи.
  - С какой стати мы должны доверять тебе? - сердито бросил Казах.
  Неожиданно для всех, пацан упал пластом на пол. Судороги били так сильно, что был похож на тряпичную куклу, управляемую неумелым кукловодом. Изо рта шла кровь.
  - Что с ним? Что же делать? - он пытался поймать парня за руки, прижимая ноги к полу всем весом.
  Милена схватила палку от бывшего стеллажа и долбанула парню по голове. Да так сильно, что тот мгновенно потерял сознание.
  - Спятила! Глупая баба! - взревел Казах и бросился к ней, но она, мастерски блокировав выпад, повалила на пол.
  - Успокойся громила! Я отрубила беднягу от внешнего мира, только и всего! У вашего дружка лучевая болезнь! Схватил дозу радиации, которую организм перенести не может. Ему недолго осталось.
  'Господи Боже! Мы спасли его, чтобы он мучительно умирал! Неужели выхода нет?'. Прочитав вопрос в его глазах, она пригвоздила ответом к месту: 'Нет!'.
  - Но мы не..., мы.
  - Нужно идти. Парень должен остаться.
  'Что она о себе возомнила? Я не оставлю пацана на верную смерть!'.
  - Ладно, ковбой, - вздохнула Милена, - бери на ручки мальчишку и потопали. До убежища час хода. - Швед открыл рот, но она подняла ладонь вверх, и он тут же умолк.
  Спорить совершенно не было смысла. Лучше от этого никому бы не стало. К тому же он мечтал поскорей убраться из этого места, не дожидаясь монстров. Потому стремительно подхватил парнишку на руки, обменялся с Казахом многозначительными взглядами, и потопал следом за нахальной девицей, оставив препирания до лучших, безопасных времён.
  Глава 3. Убежище
  
   Они шли довольно быстро. Каждая клеточка беспощадно ныла. Довольно тяжело было нести десятилетнего пацана, и шагать вприпрыжку многие километры. Он старался не думать о плохом, и отгонял дурные мысли как мог. Лучевая болезнь. Почему она ещё не сломила его самого? Может тело массивнее и времени для поражения нужно больше? 'Бедный пацан. Так тяжело дышит. Буквально язык на плече. А дерзкая девица не так уж и совершенна! Внешность обманчива всё же. Ударить больного ребёнка по голове палкой. Стерва! Оставить насмерть! Как же!'. От внутреннего монолога жгло внутренности. Наверное, ему просто хотелось, чтобы она оказалась совсем другой. 'Идёт. Распоряжения раздаёт. Неудивительно, что Казах выглядит суровее обычного. Им никогда ещё баба не командовала'.
   Милена остановилась, вздернув ладонь вверх и тормозя остальных. Он хотел что-то сказать, но она шикнула. 'Ну, знаете ли!' Шаги. Кажется, это были шаги. Как она услышала их, хрустя листьями под собственными ногами? Все затихли. Из-за деревьев стали появляться люди, и Милена заметно выдохнула. Люди были прилично одеты, по крайней мере их одежда была чистой, хоть и явно видавшей виды. Все были вооружены, при этом огнестрельного оружия у них не было, по большей части ножи, молотки. У одного даже лом, которым он мерно похлопывал по другой руке. Тощий мужик с длинными паклями облепившими худое и морщинистое лицо, подошёл к Милене.
  - Ну, наконец, Мила! Где же ты пропадала? Мы волновались, - обнял, а у Шведа кольнуло где-то внутри.- Знакомься Фил это ребята. Ребята это Фил. Он здесь за главного. - Мужик протянул сушеную руку, и он пожал, хоть и неохотно.
  - Парень, не жилец. Зачем тащите за собой?
  - Мы его не бросим! - огрызнулся Швед.
  Как же раздражало подобное равнодушие! 'Интересно, сушеный оставил бы кого-то из своих умирать с той же легкостью?'.
  - Хорошо. Только мы с ним нянчиться не будем. Твоя ноша, ты и отвечаешь, - проскрипел Фил.
  Голос у него был такой же неприятный, как и внешность. Выглядел главный старовато, седой, морщины изрезали кожу, мешки под глазами, заостренный нос.
   Убежище оказалось в паре километров от того места, где встретили люди. Они неспешно шли, пробираясь сквозь чащу леса. Молодые девушки, довольно привлекательные, всю дорогу поглядывали на него и хихикали, о чем-то перешептываясь. Мужчин в отряде было не много. Возможно, остальные в убежище, но он в этом сильно сомневался. 'И, вообще, зачем бродить по лесу такой большой группой? Как-то не логично'. Милена с ним поравнялась. В глазах плясали озорные искорки, каштановые волосы переливались на солнце.
  - Ты понравился девочкам, Макс. - 'Подлизывается'.
  - Это потому что я симпатичный, не находишь? - 'Она покраснела? Или показалось?'.
  - Вполне. Тебе понравится убежище. Вот увидишь.
  - Посмотрим.
  Поспешила вперёд, к Филу, взяла его под руку, и настроение у неё заметно улучшилось. Ноги были ватные и тяжелые, а впереди начиналось болото. Он не представлял, как потащит пацана на руках, увязая в зыби. Казах подошёл и забрал к себе.
  - Жалкое зрелище, дружище. Теперь я понесу, а ты отдохни. Нет доверия этому тощему. Взгляд у него как у маньяка, - понизил он тон.
  - Согласен. Посмотрим что там у них за убежище, поставим парня на ноги и свалим. - Казах кивнул, ведь именно это хотел услышать от друга.
  - Ребята впереди болото и в нем обитают существа, которых нельзя будить. Идти нужно по тропинке, вон там. И как можно тише. Если разбудите, вряд ли сможем уйти без потерь.
  'Как она спокойно говорит о смерти. Страшно подумать что нужно пережить, чтобы вот так относится к этому', - подумал он, но просто кивнул в ответ. Тропинка была очень узкой. Он так устал. Ноги не слушались. Пару раз чуть не плюхнулся мимо, удержавшись в последний момент. В голове всплывали образы, не похожие ни на что виденное ранее. Пейзажи прекрасные настолько, что хотелось оказаться там немедленно. Существа, странные, и в то же время завораживающие. Как же они были похожи на русалок из сказок! Только кожа все равно что морская волна, блестела тысячью бриллиантами, а удивительные глаза цвета неба, поражали неестественностью. Они махали руками, звали к себе, к лучшей жизни, без тревог и забот. 'Только сделай шаг навстречу и будешь счастлив всегда! Ну же, мой милый! Не беспокойся, я позабочусь о тебе здесь, в нашем мире!'. Голос был приторно сладок. Так манил, что он и не заметил, как остановился посередине пути и уставился на грязные ботинки. Вокруг все расплывалось и тускнело. На всём белом свете сейчас был только он и песнь обитателей болота. На талии почувствовал руки, впившиеся в бока. Ощущение неприятное, заставляющее очнуться, перебивающее сладострастных существ. Голос приятный и звонкий прорезал завесу тумана и ворвался в личное пространство. 'Это Милена. Почему она так далеко?'.
  - Очнись, Макс! Эй! Не вздумай шагнуть в болото! Что делать? Его заворожили? Бороться? Но как, Фил? - спустя мгновение, губы обожгло поцелуем. Он поддался и плыл по волнам наслаждения.
  Было тепло и уютно, волны возвращали разум к реальности, неспешно накатывая, сменяя друг друга. Поцелуй длился целую вечность. Он отвечал на него, гладил рукой стройную спину, а другую запустил в густые шелковистые волосы. Туман окончательно растворился, голоса стихли. Пришло осознание происходящего, и он смущенно отстранился, все ещё обнимая растрепанную и, судя по краске залившей лицо, не менее смущённую Милену.
  - Кхм. Ну, и напугал же ты нас. Идём, - очень тихо сказала она, приглаживая непослушные локоны.
  - Что это было? - он всё ещё пытался восстановить дыхание.
  - Поцелуй. Ой. То есть русалки. Ты же наверняка об этом спросил? - вновь заливаясь краской, поясняла она. - Дурят мозги и забирают в болота. На моей памяти делали так всего один раз. Тогда у них получилось, утащили шесть человек. Мы и забыли про тот случай. До тебя всё было спокойно.
  - Спасибо, что спасла, - настала его очередь смущаться, хоть он и старался выглядеть более уверенно.
  - Не вздумай ещё раз попасться. Надо мной и так теперь будут потешаться месяцами. - И тут до него дошло, что зрителей у поцелуя было предостаточно. Девочки впереди очень громко обсуждали случившееся.
   Вскоре незаметно для него болото закончилось. Он был занят мыслями о Милене. Началась цветочная поляна. 'Какие красивые'. В лесу, где они бродили целый год, не видел цветов. Прямо за полянкой возвышались несколько домиков из дерева. Один из них был самым длинным, остальные малюсенькими избушками. Навстречу выбежали дети, младшему из них на вид было лет пять. Женщины развешивали бельё, поучали детей, неприкрыто глазели на новеньких. Фил проводил в один из домиков, сделав что-то наподобие улыбки на прощание, и оставил одних. Там было две комнаты, в каждой по две кровати. На этом количество мебели заканчивалось. 'И всё равно это удивительно. Они построили здания, кровати сколотили. Большие молодцы'. Казах уложил парня на кровать. Ему кажется было получше, по крайней мере, лицо перестало быть таким зелёным как раньше. Он все ещё спал.
  - Чудо что он ещё жив, правда, дружище? - ухмыльнулся друг.
  - Если ты скажешь, что готов был бросить его там, дам в морду!
  - Остынь, Макс. А девица то хороша! Как она тебя засосала! Я б не отказался от такого спасения! - прикуривая сигарету, выпуская облачко дыма, и сверкая похотливыми глазками, подметил он.
  - Даже не мечтай. Ты для неё староват.
  - Ну, кому староват. А кому мужчина с опытом. Да не заводись ты! Кулаки то вон как сжал! Втюрился сразу понятно. Как увидел, челюсть не мог подобрать. Таращился всё, как будто бабы никогда не видел! - хрипло рассмеялся товарищ. - Ты давай не млей на бабу! Глазки держи открытыми. Рано ещё им доверять.
  - Знаю. С ног валюсь, поспать надо.
  Задернув шторки на маленьком окошке, он лёг на кровать и провалился в сон.
   Снилась Милена и поцелуй. Затем она быстро изменилась и стала русалкой, ещё через секунду бывшей девушкой, а потом исчезла совсем. Когда открыл глаза, было уже темно. Парень всё ещё спал. 'Сколько можно спать? Это пугает'. Заглянув в соседнюю комнатушку, Казаха не обнаружил. 'Куда он делся?'. На краю кровати увидел чистую одежду, сложенную в аккуратную стопку. Переоделся и поймал себя на мысли, как долго ходил в том, что было на нём одето. Чистая одежда приятно пахла и сидела отлично. Оставив парня спящим, вышел из домика. Ночь была удивительно тихой, лишь сверчки нарушали её стрекотом. Темнота сгустилась и была осязаема. Вдалеке виднелся свет от костра, и слышался шум голосов. Он вдохнул чудесный воздух этого времени суток. Ночь. Она была горячо им любима. Работать, любить, жить, лишь под её покровом. Все лучшие идеи, самые дикие, странные мысли, приходили к нему именно тогда. В желудке заурчало. Да так громко, что побоялся, не услышал ли кто кита, проснувшегося у него в животе. Ускорил шаг и поспешил на шум голосов. Напротив самого длинного домика горел по кругу обложенный камнями костёр, на брёвнах подле которого сидели люди. На одном из них пристроился его товарищ, обнимая и щипая двух женщин, визжащих и задорно смеявшихся от его так называемого внимания.
  - Эй, дружище! Иди сюда! Только посмотри, какие красотки! И они рассказали мне по секрету, что вся женская половина деревни не прочь приласкать тебя, представляешь? - некоторые из девушек залились краской после таких замечаний.
  Смерил Казаха сердитым взглядом. 'Что он о себе возомнил? Его будто подменили с тех пор, как они оказались в западне у трескунов'. На соседнем бревне сгорбился Фил, длинные пакли свисали и прилипали к лицу. Вид у него был несчастный. Рядом с ним была и Милена, держала за руку и что-то шептала на ухо. Оглядываясь по сторонам, боялась быть услышанной кем-то ещё. 'Странно'. Видимо что-то случилось, пока он спал. Они встретились взглядами, и в её глазах он заметил тревогу. Совершенно не кстати одна из девушек потащила танцевать. Мальчишки играли на самодельных инструментах. Там были барабаны и что-то вроде гитары. Звук получался мелодичный. Настроения для танцев совсем не было. Сказывались голод и усталость, но он находился в гостях и отказать хозяевам не мог. Правила приличного тона, мать их, всё ещё оставались при нём, несмотря на то, что мир разваливался на куски. Из странного танца, заключавшегося в том, что девчонка прилипла и томно вздыхала, вытащила Милена.
  - Наш гость устал и голоден. Оставь его в покое, Раиса, - сказано это было настолько властным тоном, что Раиса не посмела возразить, и, состроив гримасу, удалилась.
  - И снова спасибо.
  - Тебе понадобится вечность, чтобы отдать мне долги. - 'Она тревожится, но старается не показывать'.
  - Что случилось, пока я спал? Твой друг выглядит хреново.
  - Ничего. Что за вопрос? Иди, ешь, а то опять придётся обжиматься с кем-нибудь. Если ты не заметил, здесь не так много мужчин, - развернулась и пошагала прочь в темноту ночи.
  'Нужно пользоваться моментом', - подумал он, и побрел в ту сторону, откуда исходил чудесный запах еды, кит внутри вновь взбунтовался. 'Удивительно вкусный суп или похлебка. Никогда не видел разницы. Не стоит интересоваться, из чьего мяса это сварено, чтобы не портить аппетит'. Наевшись, заметил, что глаза слипаются, но спать было нельзя. Не сейчас, нужно поговорить с Филом. Тот всё ещё сидел на прежнем месте и смотрел на свои пальцы, будто они разговаривали с ним о чем-то важном.
  - Фил, верно?
  - Угу. - 'Даже с места не сдвинулся. Ну, надо же'.
  - Что случилось? - он ожидал чего угодно, любого ответа, только не того, что увидел. Фил плакал. 'Черт возьми, он же вожак. Не время подрывать авторитет'.
  - Я не смог уберечь...Я должен был остановить это, - всхлипывал он, и слёзы катились по морщинистым щекам. То и дело он утирал нос рукой.
  Швед присел рядом, закрыв его спиной от невольных зрителей.
  - Тише, тише, - похлопывая по спине беднягу, успокаивал он.
  - Ничто теперь не будет как прежде, - бесцветным голосом сказал Фил, затем встал и побрёл куда-то.
  'Да что такое творится в этом месте? Нужно пойти посмотреть как там пацан'. Он прихватил с собой порцию похлёбки, кружку горячего напитка, который не успел попробовать, и пошёл в выделенный им домик. За несколько метров не доходя было слышно, чем занят Казах. При этом стоны казались слишком наигранными. 'Театр одного актёра. Интересно этот боров привёл одну или сразу тех двоих? Не думал, что кто-то вроде него может быть таким мачо'. Усмехнулся мыслям, и, не обращая внимания на происходящее, зашёл в свою комнатку.
  - Проснулся. Доброе утро. Горазд ты поспать, дружище.
  - Как тут не проснуться? - кивнул в сторону стенки пацан.
  - Держи, я принёс тебе поесть.
  - Спасибо. И ещё за то, что не бросил. - Швед кивнул. 'Так значит, он слышал. Уже неважно. Кажется, это было слишком давно и недостойно внимания'.
   Он лёг на кровать и проспал до утра. Сны посетили тревожные, жуткие. Сначала будто лежал на кровати абсолютно голый, а над ним десятки женщин, смеялись грубыми мужскими голосами. И снова русалки из болота. Зов звенел в ушах, голоса разливались как мёд по сердцу. Вот он увязает по пояс, но они не тянут на дно, а толкают на сушу, помогают. Зачем им ему помогать? И сразу у кромки леса, за домиками селян. Что-то манит, взывает к нему. Оно появилось среди деревьев. Человек? Не совсем. Кожа бледная, словно мел, глаза красные. Такого красного оттенка он ещё не видел, словно в них пылал сам адский огонь. Руки слишком длинные, худые, завершаются продолговатыми пальцами. Рот искривлён, обнажая острые зубы. Тощее туловище, рёбра торчат из грудины. Тело незнакомца было напряжено, сухие техничные мышцы быстро сокращались. Эдакая кошка перед броском. 'Наконец-то. Вернулся. Как всегда, силён. Я всё ещё не могу управлять тобой', - прогремело существо у него в голове. Оно даже не открывало рта, когда говорило. Сон рассеивался, но он не хотел покидать его. Любопытство оказалось сильнее страха, и Швед жаждал ответов на свои вопросы.
   Свет нового дня прокрался под ресницы. Тяжело дыша, сел в кровати. 'Кто это был?'. Ничего не снилось ему целый год, и как только пришли сюда, происходит такое. Вряд ли это совпадение, в них он не верил. Больное воображение играет злую шутку. Встал с кровати, пацана в своей не было. 'И куда же он подевался?'. Умывшись из бочки, которую вчера в ночи не заметил, открывшуюся взору при свете дня, пошёл осмотреться. Обитатели деревни были при деле: мужчины кололи дрова, строили, охотились, женщины варили еду, стирали, детишки бегали по травке, играли. Казах помахал рукой, приглашая присоединиться. Рядом с ним он заметил пацана. Вид у того был как нельзя лучше.
  - Надеюсь, вчера не сильно помешал? Марго. Вот это женщина, мечта! - 'Что мужчине нужно для счастья? Конечно же, женщина'. Таким счастливым товарища он ещё не видел. - И Серёге лучше! Жизнь то налаживается, а Макс?
  - Ты разобрался, как здесь всё устроено?
  - Разбираться то нечего. Проще простого: длинное здание баня, остальные избушки жилые, дальний навес кухня.
  - Что населяет лес, узнавал? Понятно, с одной стороны болото и живущие в нем твари. Я подумал, раз меня в него чуть не затянули, неплохо было бы разузнать, кто живет с другой стороны. Ведь до леса рукой подать.
  - Расслабься, Макс, отдохни. Ты какой-то уставший. Люди они хорошие, сразу видно. Раз живут здесь, значит, от леса проблем не бывает. Зачем паниковать раньше времени?
  - И всё равно что-то здесь не так.
  'Как же здоровяк. Неплохо провёл ночь, и розовые очки надел? Не думал, что его так легко подкупить'. Он взял на заметку обязательно выяснить, что происходит в этом местечке. Привыкший полагаться на внутренние ощущения, понимал, здесь таится что-то ужасное. А его нутро никогда не подводило.
  
  Глава 4. Мила
  
   Казах увлечённо рассказывал, присоединившейся Марго, как они спасли жизнь пацану, и других подвигах. По большей части выдуманных. Он его конечно не слушал. Сон всё ещё был свеж в памяти и вызывал странное чувство тяжести на душе. Решив скоротать время до обеда, отправился прогуляться. Назойливые девчонки ходили по пятам, раздражая. Поэтому, петляя между занятыми работой людьми, скрылся от них, и затаился возле одной из избушек. Пытаясь отдышаться и восстановить привычное сердцебиение, услышал голоса и невольно подслушал чужой разговор.
  - Мила, дорогая, сколько можно мучить себя? Ты ни в чём не виновата. Смотри, какой симпатичный мужчина этот Макс. И ты ему сразу видно нравишься. Нужно начать всё сначала. Знаешь, оттого, что ты живёшь прошлым никому не легче.
  - Как ты можешь? Прошло всего ничего! Я не желаю ни о чем слышать! К тому же, какой смысл мама? Ты прекрасно знаешь, кто живёт в лесу! Странно лишь то, что они нас не жрут. Против них мы просто насекомые!
  - Тише, дорогая! Кажется, я слышала шорох!
  Его не должны были поймать за гнусным подслушиванием, и он пустился бежать от избушки. 'Кто живёт в лесу? И если они знают, то почему не говорят? Не считают нужным? Или готовят их в жертву лесным тварям? Да ну, это всего лишь паранойя'. Он и сам не заметил, как оказался у кромки леса. В то же мгновенье раздался звук в голове, похожий на пение, мелодичный, нежный, ласкающий слух, манящий вглубь леса. Он уже готов был идти туда. Готов на всё, чтобы звук не прекращался, но что-то выдернуло из транса. 'Мила'. Он подавил вздох отчаяния.
  - Какого хрена тебя всё время тянет к опасности? Ты в этот момент на зомби был похож! С тобой явно что-то не так.
  - Эм. С тобой тоже что-то не так. Следишь за мной?
  - У меня, по-твоему, других дел нет? В лес ходить нельзя. Там опасно. Надеюсь, ты понял, - закатила глаза, и выглядело это подевчачьи мило.
  - Может, тогда расскажешь, что за твари там живут? И что происходит в вашем поселении?! - намеренно громко произнёс он.
  - Тихо! - прижала ладонь ему ко рту. - Хорошо, я расскажу. После заката. В конце селения мой домик, крайний к лесу, не заблудишься, - круто развернувшись на месте, быстро зашагала прочь.
  'Назначила встречу. Мне. Может, решила двигаться дальше? Не нужно обнадеживать себя раньше времени. Как там говорилось? Утро вечера мудренее'. Остаток дня он бесцельно бродил по селению, наблюдая за занятиями жильцов, и прерываясь только приёмами пищи. Ещё несколько раз пришлось отвязаться от надоедливых девчонок, которые состроили недовольные рожицы. Пацан беседовал с ровесниками. Они его приняли. Казах везде таскался за Марго, как хвост. Время тянулось медленно, и появлению заката он радовался как никогда. Так что, как только стемнело, шмыгнул в темноту ночи, и потопал к указанной ею избушке. Тук, тук.
  - Открыто! Заходи! - раздался из глубины её голос.
  Как только зашёл внутрь, поразился тому, как восхитительно она выглядела. Волосы были распущены, волнами ложились на плечи, голые плечи. 'Она платье надела? Неужели для меня?'.
  - Ты очень красивая. Давай сразу к делу, мне нужны ответы! - решил, что не поддастся на женские штучки.
  - Присаживайся. Поужинаем, - кокетливо парировала она.
  Он послушно сел за стол. После ужина, в абсолютной тишине, выпив пару кружек хмельного напитка селян, судя по всему медовухи, вопросительно на неё посмотрел.
  - Знаю, Макс ты жаждешь ответов на вопросы. Я не могу открыть тебе всего, но кое-что расскажу. И ты пообещаешь, что не выдашь меня ни моим, ни своим людям.
  - Обещаю, - сказал он абсолютно серьёзно, и она, помешкав немного, кивнула и начала рассказ.
  - Поселение образовалось после прошедших катастроф. Это место, укрытое от глаз в лесу, нашёл Фил и привёл сюда людей. Почти всё удаётся: есть еда, вода, баня. Мы даже школу открыли. Марго бывшая учительница, знаешь ли. Есть одно но, мы не можем продолжить род. Не знаю в чём проблема. В радиации? Или есть иная причина? Как только подходит время рожать, случается непоправимое. Или после родов не слышно первого крика ребёночка. Со мной было так. Теперь дочь Фила не пережила этого. Мой мужчина ушёл из селения после смерти дитя, не смог больше жить ни здесь, ни со мной, - глаза блестели от слёз.
  Швед был ошарашен. Конец рода человеческого. В последнее время он думал лишь как выжить, и совсем не задумывался о том, что же делать дальше.
  - Сочувствую твоей утрате, - сделал длительную паузу и лишь после продолжил. - А что за твари живут в лесу? Почему не нападают? - поспешил перевести тему.
  - Толком никто не знает что они такое, Макс. Я видела пару недель назад одно, до того как решила отправиться на поиски выживших. Эти красные глаза и бледная кожа! Оно словно говорило у меня в голове. Знаю, звучит странно, но...
  - Что оно тебе говорило? - стало по-настоящему страшно, ведь это была та самая штука из сна.
  - Что я должна идти на восток в магазин. Тот самый, в котором нашла вас. Не знаю, зачем послушала существо. Видимо, обычное человеческое любопытство взяло своё. И, правда, странно. Ты тоже слышишь русалок и зов тварей из леса. А у меня свои секреты имеются. Ты и я Макс. Мы не такие, как все. Мы другие.
  Он задумался на минуту. Затем встал, чтобы уйти, но она схватила за руку и прижалась всем телом, дыхание щекотало ухо.
  - У нас с тобой гораздо больше общего, чем думаешь. Я тоже не знала отца. Мой брат погиб полгода назад, и ты потерял брата. Я, как и ты, никогда не любила, Макс, - шептала на ухо, а его охватывало непонятное чувство, и ещё что-то похожее на смятение.
  'Откуда она столько знает? Казах выболтал? Да нет, не мог. Он ведь с ней даже не разговаривал'.
  - Откуда ты столько обо мне знаешь?
  - Я же сказала. У меня есть секреты. Да и радиация на меня повлияла только в хорошем смысле.
  И тут до него дошло. Он подумал: 'Мила, ты читаешь мысли?'. Она кивнула и быстро поцеловала в губы. Вновь они слились в одно целое, как тогда на болоте. Жар накатывал, разрастаясь в груди, мысли покинули голову. Он растворялся в ней, был в её власти. Руки сами ласкали, искали убежища, платье скользнуло на пол. В танце страсти она вела, несомненно, и он позволял ей это. Впиваясь в алые губы, и крепко сжимая полные груди, он входил в неё снова и снова, пропустив вперёд лишь у самого финиша. И они, уставшие и счастливые, в объятиях друг друга, сплелись, словно деревья корнями. Он, не переставая, нежно гладил её по спине и думал, что не был так счастлив ещё никогда. А она, услышав мысли, прижималась к нему всё сильнее.
  - Я бы хотела стать частью тебя. Так странно. Просто быть рядом мне мало. Я до дрожи хочу быть в самом тебе. Сложно объяснить, - улыбнувшись, промурлыкала она.
  Он чувствовал то же самое. Словам здесь было не место, она и так слышала его мысли. Значит, с самого начала читала их и всё знала. Он невольно покраснел. Никогда не умел справляться с краской, заливавшей лицо.
   Она уже спит, и её грудь вздымается в такт дыханию. 'Как же она прекрасна!'. Он отдаст за неё жизнь, если потребуется. Больше никогда её глаза не заблестят от слёз. Он этого не допустит, ведь она так сильно нужна ему. Швед ждал целую вечность. Знал, что встретит её, когда придёт время. И оно пришло. Если бы кто-то сказал ему год назад, что он влюбится с первого взгляда, рассмеялся бы этому человеку прямо в лицо.
  
  Глава 5. Побег
  
   Сон тревожил в который раз. Долго падал в бездну, отчаянно хватаясь за воздух, проскальзывающий сквозь пальцы. Жуткое существо снова и снова являлось. Подкрадывалось всё ближе, и почти дотянулось длинными бледными пальцами. Голос грохотал повсюду, куда бы он ни направился. Он улавливал некоторые отрывки предложений, но, даже не имея целостности, знал, что оно зовёт обратно в лес. Отчаянно кричал во сне от ужаса, охватывающего разум. Мила трясла его за плечи.
  - Это сон, дорогой! Всего лишь сон! - ее лицо озарилось светом свечи, тревожное и такое красивое.
  Конечно же, беспокоится, ведь он кричит во сне почти каждую ночь. И она знает, что ему снится, чувствует, осязает страхи. Эта связь между ними была больше любви, соединяла на внутреннем уровне. Прошло полгода с того самого первого дня, как они стали жить вместе, решив, что не могут друг без друга даже дышать. С каждым днём связь становилась всё крепче. Они чувствовали настроение друг друга, понимали без слов, видели одни и те же сны. Для него это казалось более чем странным. Он совсем не представлял, как это объяснить себе самому, и давно перестал пытаться сделать это. 'Какой смысл искать ответы? Важна только она. Это всё, что имеет значение'. Было наплевать, что она читала мысли, ведь эта женщина любит его всей душой, и он это ценит. В целом, не считая жутких снов, всё было замечательно. Казах поселился с Марго, пацан живёт с ними. Они стали походить на образцовую семью. Он был рад за друзей всем сердцем. В новом мире найти счастье, обрести семью - дорогого стоило. Жильцы селения приняли их окончательно, считали своими. Даже Фил, переживающий потерю дочери, немного преобразился и стал дружелюбнее. Девушки наконец-то перестали донимать. Мила так их запугала, что они предпочитали держать дистанцию.
   Они сидели за ужином в избушке, желая остаться наедине. Он в который раз начал неприятную тему.
  - Ты думала, что делать дальше?
  - Не начинай, родной, - глубоко вздохнула она.
  - Мы не можем сидеть здесь вечно. Нужно найти более комфортное место. Возможно, сны прекратятся вдали отсюда.
  - Мы не можем знать этого наверняка! - раздраженно ответила она, заготовленной заранее фразой. Всегда так поступала при обсуждении этой темы.
  - Слушай, я понимаю здесь семья, друзья. Мы всегда сможем вернуться, если захотим. Дай нам шанс Мила. Тут я схожу с ума. Каждую ночь вижу их, слышу зов. Ты обещала подумать, и я не давил. Но прошло довольно много времени, и я хочу знать, что ты решила, - выглядел обречённо, ожидая услышать отрицательный ответ.
  - Ты думаешь об этом так часто, что я научилась блокировать свои способности, - устало улыбнулась она.
  - Знаешь, я бы хотел читать твои мысли. Это многое упростило бы в жизни.
  Она встала из-за стола, подошла, села на колени, обвила шею руками, и поцеловала.
  - Это да?
  - Да, родной. Давай попробуем.
  Она согласилась уйти ради него, покинуть дом и семью, такое решение много значило. И он бескрайне был благодарен ей за это. Осталось разработать план похода, чем и планировал заняться как можно скорее. Мысль о том, что кошмары прекратятся, как только покинут селение, придавала сил, которые давно были на исходе. Утром, позавтракав, направился к Казаху и рассказал о решении уйти. Тот расстроился и совсем не пытался скрыть этого, ведь Марго не согласится покидать селение, она же учитель. Да и пацан здесь прижился. В конце концов, понимая, что не сможет отговорить друга, пожал ему руку и крепко обнял, похлопывая по спине огромной лапой. С пацаном Швед прощаться не стал. Долгие проводы - лишние слёзы. Да и привязался к нему больше, чем рассчитывал. Мила в это время решила сообщить о путешествии маме и Филу. К закату вещи и еда были собраны, и уложены. На ужин пошли к костру. Последнюю перед походом трапезу хотелось разделить с друзьями. Весело общаясь за столом, и переглядываясь друг с другом, ощущали беспричинную тревогу. Он списал это чувство на страх неизвестности, ожидающей в пути, и отгородился, предпочитая настоящие эмоции мнимым. В какой-то момент посреди веселья и шума голосов, раздался крик боли из темноты. Мужчины поспешили туда, но в этом не было необходимости, силуэты появились в бликах света от пляшущего огня. Высокие, жилистые, красноглазые, с острыми зубами, больше походившими на волчьи. Они стояли неподвижно, разглядывая людей, поворачивая из стороны в сторону хищные лица. 'Около дюжины, и окружают. Нужно бежать!'. Один из них грациозно, по-кошачьи, изогнул спину и резким рывком оторвался от земли. Жилистое тело взлетело вверх легко и непринуждённо, и, преодолев несколько метров, приземлилось на ноги, взрыхлив почву. Оно оказалось вплотную к молодой девушке, которая побелела от страха и выглядела так, будто забыла родной язык, а затем и вовсе потеряла сознание. Из центра процессии вышел тот, что являлся ему во сне. Да это был определенно он. Швед так часто видел его, что запомнил малейшие черты и повадки. Ростом он был меньше остальных, телосложением плотнее, если сравнивать с другими дохляками. Красные глаза сверкнули, обвели глазами собравшихся, застывших в ужасе, и, наконец, остановились на нём. В пространстве зазвучал тот же бархатный, грохочущий голос.
  - Ты не оставляешь мне выбора. Ты не можешь уйти. И она тоже. Будет лучше для всех, если ребёнок родится здесь.
  Он не сразу понял, о чём идёт речь, озираясь по сторонам, искал глазами пути отхода. Но существа взяли их в плотное кольцо. Мила, держа руки на уровне живота, прошептала что-то невнятное. Сердце стучало как молоток, ускоряясь. 'Ребёнок. Она ждёт от меня ребёнка! Но когда? Как?'. Мысли путались, собираясь в змеиный клубок. 'У меня. Нет, у нас будет ребёнок! Это же здорово!'. Он невольно улыбнулся при мысли об этом. 'Хотя, если подумать, она говорила, что дети не выживают в новом мире. Что же я наделал! Я погубил её! И зачем этим тварям наш ребёнок?!'.
  - Что если я не остановлюсь? - теперь его глаза засверкали адским пламенем. Он защитит свою семью любой ценой.
  - Нам придётся принять меры. Многие из твоих друзей погибнут.
  'Как эта тварь смеет угрожать мне? Это же просто животное, созданное радиацией!'. 'Макс ты же знаешь, что это не так', - зазвучал голос Милы у него в голове. 'Как она это сделала? Научилась? Давно ли?'.
   Пора было действовать, живым он не дастся. Сосредоточив мысли, что готов подчиниться воле существ, прекрасно осознавая, что их, возможно, читают, схватил камень и запустил тому, что стояло с края прямо в лоб. Существо завизжало от боли, закрывая неестественно большими руками лицо. Он быстро схватил Милу за руку и рванулся в сторону болота, проскочив чрез образованную брешь в кольце врага. Оглядываясь на бегу, видел, как Казах бросается и прижимает одно к земле всем своим кабаньим весом. Существо истерично взвизгнуло, изворачиваясь и пытаясь скинуть. 'Суматоха нам на руку. Спасибо дружище!' В голове звучал голос главного: 'Глупец! Пожалеешь! Остановись!'. Он уже не был бархатным. Теперь в нем преобладали рычащие нотки. 'Бежать, спасать Милу, спасать ребёнка, найти укрытие', - стучало у него в голове.
   Она остановилась как вкопанная, и он знал, о чём думает. Для этого не нужно было уметь читать мысли. Схватил за руку и потянул сильнее, чем прежде. Злился. 'Как она может сейчас думать о других? Она должна думать только о ребёнке! Сдурела!'. Мила вновь выдернула руку, намного настойчивее.
  - Как ты можешь бежать? Они все погибнут из-за нас! - глаза блестели от слёз, даже в кромешной тьме это было заметно.
  - Хочешь или нет, я спасу тебя и ребёнка! Совсем спятила? Пойдёшь махать мечом? И что дальше, а? - потеряв над собой контроль, орал ей в лицо, брызжа слюной.
  Мила заметно поникла. Он понял, что теперь она плачет, но сделал вид, что не замечает этого. 'Нет времени. Твари могут идти по пятам'. В голове вновь зазвучала песнь болот, маня в затянутые ряской глубины. Он стиснул зубы, сосредоточился и гнал русалок из головы. 'Какого хрена только я могу их слышать? Это дико бесит!'. Мила поняла, что происходит, вышла вперёд, взяла за руку, и повела так быстро, как только могла. Песня в голове нарастала, громкость стала предельной, из ушей пошла кровь. Внезапно песню прервал голос Милы, эхом отражавшийся где-то в глубине сознания. Она применяла новый дар, поддерживала, успокаивала, перебивала русалок, не давала затянуть песнь вновь. Тощие когтистые руки стали хватать воздух по обеим сторонам тропинки. Они перешли на крайние меры. Одна рука скользнула ему по ноге, и рассекла штаны вместе с кожей. Кровь хлынула из раны, и дальше он двигался, прихрамывая и затягивая путь до конца болот. Некоторые из русалок вылезали по пояс и шипели, но ближе подплыть не решались, увидев в руке Милы сверкающий в ночи меч. Видимо расставаться с жизнью, рискуя схватить их, русалкам не хотелось. Наконец пересекли болото, голоса и шипение стихли. Он заметно выдохнул. Остановившись, Мила наложила ему на ногу повязку. Молчание затянулось. Он должен был что-то сказать, но не мог выдавить ни слова. Так сильно происходящее ночи потрясло и запутало.
  - Я знаю, о чём ты думаешь, Макс. Забыл? От меня нельзя скрыть абсолютно ничего. Хотя, я не смогла читать мысли русалок и тех существ. Странно, правда? - опечаленный голос был лишён красок.
  - Наверное, они устроены иначе. Вот и всё, - поразился, с какой лёгкостью говорил, потому что чувствовал себя совсем разбитым.
  - Слушай, я знаю, ты хочешь. Но мы не можем его оставить, Макс. Я уже проходила через это, и дважды хоронить..., - фраза оборвалась, голос дрогнул, слёзы вновь покатились по щекам. Одна из слезинок прокатилась по шраму и скользнула под рубашку.
  - Нет! - закричал он так внезапно, что она дёрнулась от неожиданности. - Слышишь, нет! Сейчас всё по-другому! Слышала, что говорили твари? Они хотели, чтобы ты рожала в селении. Значит, ребёнок выживет! Иначе, зачем он им понадобился?
  - Я об этом не подумала, - всхлипывала Мила.
  Он обнял её крепко, крепко, зарылся лицом в волосы, и вдыхал запах, который всегда успокаивал. Затем немного отстранился и погладил плоский животик.
  - Всё будет хорошо. Обещаю. Я люблю тебя милая. И тебя люблю мелкий, хоть ты, наверное, ещё и не слышишь меня. - Она улыбалась и светилась от счастья.
   Пару недель брели по опасному лесу, прислушиваясь к каждому шороху. Останавливаясь на ночлег, дежурили у самодельной палатки по очереди. Странно, но новое положение Милы возбуждало в нем желание к действию, и теперь на дежурстве он не засыпал, хоть и дежурил большее количество времени, чтобы она и ребёночек могли отдыхать. Он не знал, какими темпами должен расти живот у беременной женщины. Да и вообще знал об этом мало, как и любой другой мужчина, но живот рос слишком стремительно и уже заметно округлился. 'Ребёнку ведь всего месяц. Что же тогда будет через девять?'. Настроение Милы менялось слишком часто, при этом он остро ощущал любое его проявление или перемену, благодаря необычной связи. И порой сам себя чувствовал беременным и истеричным. В такие моменты было тяжелее всего сдерживать эмоции. Она это знала и тоже старалась. Странно было и то, что за две недели в лесу они не встретили ни одной твари: ни трескунов, ни тех рогатых, прикончивших брата, ни даже уродливых крыс и жуков. При этом вдалеке были слышны звуки природы и животного мира, но к ним никто не смел приблизиться. Потому он легко оставлял Милу одну и шёл на охоту. Находил кого-нибудь съедобнее за пару километров от ее местонахождения. Да и на него никто не нападал. Даже те трескуны, что загнали в магазин, убегали, лишь его завидев. 'Что-то явно не так. Как там говорила главная тварь? Везде нас найдут? Может это они охраняют от опасностей? Если так, то зачем?'. Догадывался зачем, и считал, что после того как Мила родит, всё и начнётся. Нужно было, как следует подготовиться.
   Наконец-то выбрели на дорогу, и теперь неспешно шли по открытой местности, огибая заброшенные людьми машины, подбирая по пути нужные предметы. К наступлению ночи добрались до города. Картина упадничества открылась взору. Если бы он захотел изобразить на холсте апокалипсис, то, несомненно, нарисовал бы именно этот город. Не все здания были разрушены. Некоторые каким-то неведомым образом всё же смогли уцелеть.
  - Посмотри, родной! Конфетная фабрика! Зайдём внутрь? Ну, пожалуйста! - озорно и как-то по-детски заверещала Мила.
  - Стой здесь. Я проверю. - Она закатила глаза.
  Ну, конечно, она может защититься сама, но перенапрягаться ей не позволит. Швед зашёл внутрь. Среди разрухи было полно коробок с конфетами и плитками шоколада, погрызенными вредителями. В здании было пусто. Он заглянул в кладовку и обнаружил нетронутую коробку полную шоколадных плиток. 'Вот это удача!'. 'Что ты нашёл?'. Она почувствовала его восторг. 'Такой женщине разве можно сделать сюрприз?'. В этот момент сзади щелкнуло предохранителем, и он замер на месте, не выпуская находку из рук.
  - Медленно развернись, дружок! Давай, давай! Или пулю захотел? - голос был грубый, мужской, хриплый.
  Куда ему тягаться со стволом, со своим то ножом? Он медленно развернулся лицом к говорящему. Квадратная голова, широкие плечи, руки как бочки, один глаз меньше другого. Эдакий озорной прищур. Мужик направлял на него видавший виды пистолет. 'Такие может даже порохом заряжают'.
  - Снимай верх и покажи тело! Живей!
  - Ты что педик? Не буду я перед тобой оголяться! Лучше пристрели! - кто-то за его спиной гулко заржал.
  - Эй, Кондрат! Да опусти ты пистолет! Парень же видно, что шутит! Трупы так не умеют!
  Швед обернулся и увидел ещё одного мужчину: низкого роста, коренастого, посреди широкого лица, как два уголька, сверкали чёрные глазки, их опоясывали морщинки, кривые зубы делали улыбку деревенской.
  Он слегка переместил взгляд и заметил за стендом, застывшую с мечом наизготовку Милу. На ее лице было написано явное раздражение, означавшее, что его женщина только что не слабо понервничала. Он нахмурился.
  - Никита. С Кондратом ты уже знаком, - протянул лапу, и тот пожал её.
  Ситуация безвыходная, у его товарища в руке пистолет, вынужденная вежливость. Мила вышла из-за стенда и присоединилась. Оказалось, что эти двое и ещё дюжина выживших расположились неподалёку от города, куда и направлялись. За неимением других планов, отправились с ними. Швед пообещал самому себе, что будет предельно осторожен с этими двумя, знакомство произошло не в самой дружелюбной форме. Мила прочла мысли и еле заметно кивнула. По дороге они обменивались накопленными знаниями. Никита рассказывал про зверушек зеленого цвета размером с взрослую кошку, которые питаются мелкими тварями. И как его жена Лина приручила парочку дома. При этом воспоминании лицо здоровяка слегка побледнело. Домом он называл то место, где они жили. Ещё он говорил про мертвяков, что питаются плотью и водятся в этих краях. 'Он что фильмов насмотрелся?'. Мила хихикнула, но заметив серьезные выражения на лицах спутников, тут же состроила скучную мину. Кондрат всю дорогу молчал и поглядывал искоса то на него, то на неё. Спустя некоторое время в пути, Никита объявил, что они уже почти на месте. Оставалось всего пара километров, не больше. Это было крайне важно, потому что на улице темнело. Ночью в этих местах не следовало оставаться на виду. Они шли по дороге, по обе стороны от которой расположились маленькие, полуразрушенные магазинчики. 'Уверен, когда-то давно это местечко было достаточно уютным. И я мог бы пригласить любимую погулять, встреться мы немного раньше'. Мила резко остановилась прислушиваясь. 'Что-то не так. Топот ног. Что это за?'. Стена магазина буквально вылетела, разлетаясь на куски. Столп пыли поднялся над дорогой. Видимость была нулевая. Он нащупал её руку и припустил вперёд со всей силы. Немного погодя различил впереди квадратные спины спутников. Позади не прекращался топот, сопровождаемый противными, булькающими, рвотными звуками. Пыль они миновали, и, обернувшись, он ужаснулся. 'Это правда! Никита говорил правду!' Изуродованные, мерзкие преследователи нагоняли. У кого-то не было конечностей, у кого-то кишки волочились по земле. Булькающие звуки исходили из ртов. Жуткое зрелище. Глаза видели такое впервые и отказывались передавать информацию мозгу. Они бежали так быстро, как только могли, но твари не отставали. 'В фильмах уроды ходили медленно! Хорошо, что нога зажила после нападения на болоте!' Вообще-то она зажила на следующий же день. Да и другие травмы затягивались на нём, как на собаке, довольно быстро, а в последнее время даже молниеносно. Прямо на глазах так сказать. 'Радиация делает своё дело'. Никита упал. Его товарищ побежал дальше, спасая свою шкуру. Швед хотел поступить также, но не его Мила. Она остановилась и потянула за руку здоровяка. И он, не имея другого выхода, пришёл ей на помощь. Мертвяки настигли их слишком быстро. События разворачивались стремительно. Не было времени всё обдумать. Один из уродов укусил за руку Никиту, и Мила секундой позже срубила ему за это башку. План добраться до дома был не выполним. Два километра раненому не пробежать. Они свернули в проулок и забежали в первую попавшуюся дверь. Он припер её металлическим шкафом, сотрясаемым ударами жаждущих крови существ, и огляделся. Раньше здесь был какой-то офис. Возле стены полу сидя расположился Никита бледный, как мел. Вокруг укуса пузырилась гнойная жидкость, лопаясь и бурля.
  - Вам придётся меня убить. Если кусают все равно сдохнешь. Только долго.
  Того, что произошло дальше никто не ожидал. Мила отвела больную руку в сторону и молниеносным выпадом отрубила чуть выше локтя. Никита закричал в голос. Затем Швед обшарил офис и нашёл аптечку, рану продезинфицировал и перевязал. Никита тяжело дышал, а потом провалился в сон.
  - Думаешь, поможет, а родная?
  - Надеюсь.
  - Поражаюсь твоей выдержке, как и всегда.
  - Лучший в мире комплимент от любимого мужчины! - сложила ладошки вместе и прижала к груди.
  'Ещё и потешается надо мной!'. Она засмеялась в голос, обняла за шею и горячо поцеловала. Зазвучала нежно и ласково у него в голове: 'Не тревожься родной. Мы справимся'.
   Снаружи мертвяки, словно чуявшие в них жизнь, не прекращая бились об дверь телами и безостановочно булькали. 'Интересно, трусишка Кондрат жив? А ведь у него был пистолет, и гад мог помочь другу. Тогда бы и нам не пришлось влезать в это'. Он смотрел, как мирно спит его женщина, как вздымается её грудь, как нежно во сне гладит округлившийся животик. И думал про себя: 'Господи, я никогда тебя ни о чём не просил, как бы тяжело ни приходилось в жизни. Сейчас вот прошу. Защити её и ребёнка'. Чувствовал он себя при этом почему-то глупо, но на уровне подсознания знал, что поступает правильно. Вера оказалась сейчас тем, в чем по-настоящему нуждался.
  
  Глава 6. Новый дом
  
   Они проспали всю ночь, несмотря на стоны Никиты, которого судя по всему жар мучил, ничуть не меньше боли. По крайней мере, он не умер, пока что. Мертвяки, отвратительно булькая, непрестанно бились о дверь. И даже к утру продолжали, только без первоначального энтузиазма. 'Не думал, что трупы устают. Интересно, в их голове есть мысли?'. Мила проснулась, потянулась, разминая спину.
  - Они думают только о еде. - 'Она слышит их. Точнее то, как они мечтают нас сожрать. Ей должно быть жутко'. - Прекрати тревожиться. Я блокирую мысли с лёгкостью. У них осталось не много человеческого, знаешь ли. - Он никак не мог привыкнуть к её равнодушию. У него самого мысли быстро сменялись одна за другой, и неизвестно было какая из них хуже.
  Мила проверила руку Никиты и кивнула в знак того, что с ним всё будет в порядке. 'Можно двигаться в путь. Но как обойти толпу трупов?'. Пройдясь ещё раз по офису, обнаружил лестницу, которая вывела на крышу. Идеальным вариантом было бы перейти по доске, пристроив между их и крышей соседнего магазина. В таком случае вышли бы на другую улицу, если конечно трупаки не раскроют план, в чём он глубоко сомневался. Ощутил на себе взгляд любимой и заметил, что она нахмурила брови. 'Ах, да. Здоровяк. Как же его переправить? Интересно, доска выдержит меня и тучного мужика одновременно? Сколько он весит? Килограмм девяносто? Или сто? Чёрт. Не вариант. Нужно ждать, пока встанет на ноги. Или кто-то должен отправиться за помощью. Неизвестно сколько ещё протянет укрытие'. Стена, об которую разбивали башку трупы, уже дала несколько трещин. Разозлился от собственных рассуждений. Если пойдёт и оставит её здесь, сойдёт с ума. Если пойдёт она, спятит в два раза быстрее. Она взяла его за руку и заглянула в глаза: 'У нас нет другого выхода милый'. Он обречённо вздохнул, опуская плечи. Вскоре очнулся Никита, кряхтя и корчась от болей.
  - Как самочувствие? Ещё не хочется пикантного блюда? Мозгов, например? - раздраженно пошутил он, и поймал предупреждающий взгляд Милы.
  Ну, конечно Никита не виноват, что так вышло. Никто не обрадуется стать калекой, но на ком-то же должен он был отыграться.
  - Нет. Сколько я спал? - прохрипел тот.
  - Всю ночь. Объясни, как добраться до твоих людей. Без помощи нам не выбраться, учитывая твоё положение.
  Никита объяснил, как добираться проще всего до его дома. Сказал, что по прибытии говорить нужно с Пекарем. Тот якобы знает, что делать в подобных ситуациях. Мила не стала терять времени. И вот они прощались на крыше, ведя внутренний диалог, в последнее время так полюбившийся обоим. 'Будь осторожна! Я не прощу себе, если с тобой что-то случится!' 'Всё будет хорошо. Позаботься лучше о руке Никиты. Нужно обработать, как следует'. Её голос и глаза были наполнены нежностью, ни намёка на страх и смятение. Либо она так мастерски маскирует это. Либо любимая женщина и вправду смелее его самого.
  - Пора, - чмокнула его в губы и аккуратно прошла по доске на крышу соседнего магазинчика.
  Мертвяки не проявили интереса, занимаясь штурмом двери. Если бы у него было такое упорство, то он имел бы в старом мире всё, что пожелает. Мила вынырнула на другой улочке, пустой и тихой, и поспешила прочь от этого места. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока не скрылась из вида, и только тогда вернулся к здоровяку.
  - Знаю. Кхе, кхе. Ты не в восторге от того, что ей пришлось идти одной. Мне жаль. Я приношу вам такие неудобства и благодарен, что не бросили помирать. Твоей женщине я обязан жизнью. Не думал, что такой метод сработает, - покосился на руку.
  Швед злился на него гораздо меньше, и всё-таки не спешил откровенничать, потому просто кивнул.
   Сердце выплясывало в груди причудливый танец. 'Сколько прошло времени? Где она? Неужели что-то случилось? Может оставить Никиту одного и пойти вслед? Скоро стемнеет. В темноте не дойти'. Мерил шагами офис. 'Мертвяки позвали друзей на ужин. Их снаружи прибавилось. Стена держится на соплях. А может её плохо приняли? Взяли в плен?'. Бах! Бах! Шкаф чуть отодвинулся, прижал ногой сильнее к двери.
  - Давай, дружок, вставай. Нужно забраться на крышу.
  - С ума сошёл! Как я взберусь туда? Если ты забыл, то мне вчера руку отрезали! - 'Вот навязался на шею детина! Моя женщина там жизнью рискует, а он по лестнице подняться не может?'.
  - Либо идёшь, либо станешь закуской для наших друзей, - ехидно улыбнулся.
  Никита глубоко вздохнул. Это означало согласие, стало быть. Швед посчитал до трёх вслух и на три быстро дёрнул за целую руку вверх. Тот вскрикнул от боли и потерял сознание.
  - Отлично, мать твою! Неженка хренова! - кричал он, вызывая снаружи ещё большее оживление.
  Здоровяк не хило придавил. Согнувшись под весом, он потихоньку, по шажочку, начал продвигаться к лестнице. Так медленно время ещё никогда не тянулось. Добравшись, прислонив к ней Никиту, и секунду, другую отдышался. Бах! Бах! От стены откололся здоровенный кусок, и из дыры показались руки, в надежде хватавшие воздух. 'Скоро они разнесут стену. От дыры пошли крупные трещины'. Он сделал глубокий вдох, схватил Никиту под руки, прижал к себе и стал подниматься, упираясь ногами и подтягивая тушу. 'Надо будет напомнить ему, чтобы жрал меньше. А то в следующий раз сожрут его самого. Если конечно успею дотащить до конца'. Откинув люк крыши, почувствовал прохладу ночи, придавшей сил для последнего рывка. 'Эх! Давай же!'. Вытянул его в тот самый момент, когда пала стена. Видел несущегося по лестнице мертвяка, когда захлопывал металлический люк прямо перед его носом. Довольно комично тот влетел в него дохлой башкой. Закрыв поплотнее, и перепроверив пару раз для надежности, устроился на корточках и стал наблюдать, как с конца улицы топают, булькая, новые трупы. Его это не особо тревожило, мысли вращались в голове лишь о любимой. Он боролся со сном, сколько мог, но в итоге поддался усталости.
   Забрезжил рассвет, разбудив. Вместе с ним проснулись и ощущения, давая понять, как сильно холодно и голодно. Никита только-только начал приходить в себя.
  - Воды! - хрипло просил он.
  Швед подполз ближе, усадил Никиту, похлопал по щекам. Глаза заморгали и открылись. Выглядел он дерьмово. Что тут скажешь. 'Если помощь не подоспеет, зря спасали'. Краем глаза заметил движение на крыше соседнего магазина. Люди. Трое мужчин наверху и девушка в переулке, то и дело вертевшая головой по сторонам. 'Они пришли спасти нас! Наконец-то! Значит, Мила дошла. Она в порядке!'. Камень свалился с души, и стало легче дышать. Он и не помнил, когда в последний раз так искренне чему-то радовался. Один из мужчин аккуратно прошёл по доске.
  - Ох, ты ж! Она сказала про руку, но я не думал, что всё так плохо! Лёха, - протянул руку.
  - Что будем делать? По доске не пронести, а то я бы и сам смог.
  - Спустим по стене.
  Лёха достал из армейского мешка верёвку и начал обматывать Никиту под руками, делая серьёзные узлы. Верёвка была довольно крепкой. Никита что-то бормотал под нос и периодически всхлипывал. Видимо, боль терпеть стало невозможно даже для него. Они поднесли его к краю стены. Раз, два! Раз, два! Спустили аккуратно, как могли, вниз, где его подхватили двое других мужчин, уже занявших свои позиции. Затем сами прошли по доске, и вышли в переулок. Никиту уложили на носилки и немедля двинулись в путь.
  - Я Елена! А те двое с носилками: рыжий это мой брат Ромка, а светленького зовут Серёгой. Хотя я его называю просто блондинчик! - смеялась девушка. - С Лехой ты уже познакомился!
  Внешность у неё была приятная: рыжие волосы, собранные в пышный хвост, прямые черты лица, украшенные веснушками, улыбка, которую он назвал бы тёплой.
  - Я Макс.
  - Знаю, я дочь Пекаря. Слышала рассказ от твоей...девушки?
  - Да, - смутился он.
  Как мило, что главный отправил всю свою семью выручать. Он задал вопрос Елене.
  - Папа воспитывает нас бойцами. Говорит, если будем сидеть дома, сожрут, как только высунем нос на улицу.
  - Не надоедай ему, слышь! - крикнул Ромка сестре, в голосе прозвучали грубые нотки, означающие, что она слишком много выбалтывает.
  Швед засмеялся, и она тоже. Затем он поравнялся с носилками, спросил нужно ли кого сменить. Ребята отказались.
  - Осталось немного. Мы справимся. Спасибо, что спас моего отца, - сказал блондинчик, и его голубые глаза немного заблестели.
  'Ну, конечно. Как же это я сразу не заметил? Черты лица, подбородок'. Швед кивнул в ответ. Остаток пути шли молча, пока не добрались до линии, начерченной белой краской на асфальте.
  - За линию трупы не ходят, - подбегая, прошептала на ухо Лена.
  - Почему? - также тихо спросил он, чтобы брат не услышал.
  В ответ она лишь пожала плечами. 'Странно. Это же просто краска на асфальте. Как она может останавливать мертвяков?'. Ещё через несколько метров начинался высоченный забор из камня, протяженностью настолько длинной, что конца не было видно. Они подошли к воротам, и те сразу же отворились. Лёха махнул рукой, и он последовал за ним, в то время как остальные направились в противоположную сторону. 'Наверное, понесли Никиту в госпиталь. Или что там у них?'.
   Селение было большое и довольно внушительное. Две улицы домов, а точнее коттеджей, будто не тронутых катаклизмами Земли. В конце длинное здание, ещё дальше пахота, на которой видимо что-то выращивают. Много земли, очень много. Судя по всему посёлок процветал. Они шли, и люди оборачивались, отрываясь от своих дел, без стеснения разглядывая. И он чувствовал себя обезьянкой в клетке. На отшибе, за пахотой, стоял огромный дом, не иначе как помещичий. Ему больше подходило слово усадьба. Лёха подвёл к крыльцу, пожал руку и удалился. Как только он шагнул за порог, Мила обвила шею руками и осыпала поцелуями лицо. 'Я чуть с ума не сошла! Добралась сюда лишь к темноте. Короткий путь отрезали мертвяки! Они решили идти утром. Знаю, это было правильно с их точки зрения, но я всю ночь не сомкнула глаз! Так боялась, родной! Ты в порядке? Как Никита?'. 'Я в норме, Никита жив. Не очень здоров, но думаю, оклемается'. Естественно, диалог был внутренним. Мила решила, что здешним пока нельзя доверять. Швед понял без слов, как и всегда.
  - Нет ничего прекрасней любви! Даже в столь тёмные времена! Чудесно! - хлопнул в ладоши не молодой, высокий, рыжий мужчина, чем привлёк внимание. И он неохотно отстранился от Милы, всё ещё держа за талию, обозначая тем самым границы.
  - Позвольте представиться. Меня зовут Максим Иванович, в простонародье Пекарь. Я, если так можно выразиться, здешний управляющий. А вы, стало быть, тезка и есть господин Шведцов?
  - Так и есть.
  'Мила я не понимаю, зачем ты ему сказала мою фамилию. Это было так необходимо?'. На неё это не походило. Она выглядела немного виноватой. 'Мне пришлось рассказать чуть больше, чем хотелось. Этот человек не так прост, как может показаться'. Пекарь не замечал того, как они смотрят друг на друга, и продолжал расхаживать по прекрасному и светлому залу.
  - В любом случае, добро пожаловать! Тем более что вы спасли моего очень хорошего друга! Я перед вами в долгу молодые люди.
  - Тогда вы не станете возражать, если мы остановимся у вас ненадолго и осмотримся.
  - Ни в коем случае, Макс. Вам предоставят всё самое необходимое. Есть лишь одно условие - пока живёте здесь, участвуете в жизни общества. Каким именно образом решайте сами. Все кто пребывает на этой земле, приносят ей пользу, - взгляд Пекаря выдавал любопытство.
  'Нужно запомнить, что это его слабая сторона. Вдруг пригодится'. В целом человек производил не очень хорошее впечатление. За маской дружелюбия скрывалось что-то темное. В зал вошла Лена с автоматом наперевес.
  - Сколько раз я тебе говорил не таскать в дом эту штуковину! Проводи лучше гостей в свободный коттедж!
  - Да! Папочка, - фыркнула, улыбнулась Шведу и, направившись к выходу, махнула рукой. - Мила уже видела здесь кое-что. Вот главная площадь. В центре дуб посадили - многовековое дерево. Говорят символ мудрости и силы. Удивительно, правда? У каждого второго здесь есть пушка. При том, что мой папочка их терпеть не может! Ха! Посмотрела б я на него...там. Ну, вы поняли. Все так глазеют на вас ребята! Жуть просто! Эй, Ника! Рот закрой, а то муха залетит! Ха! Вот же зеваки! Длинное здание баня. Ни одно не пострадало во время трясок. Эти земли не затронуло ничего. Даже трупы сюда нос не суют. Не спрашивай, Макси. Я не знаю почему. Никто не знает. Но когда мы с папой нашли это место, жить стало намного легче. И люди с каждым днём тянулись сюда сами. Вот и ваш домик. Отдыхайте молодожёны. Ужин на главной площади на закате. Не приходите слишком поздно, а то разберут всё самое вкусненькое, - подмигнула ему, развернулась и пошагала прочь.
  - Макси! Хи, хи! Как мило, - раздраженно подметила любимая.
  Он притянул её к себе и осторожно поцеловал. 'Ревнуешь?'. 'Пф! Ещё чего!'. Ему нравилось говорить с ней мысленно, это делало связь прочнее, интимнее.
   Они вошли в дом. 'Потрясающе! Двухэтажный!'. Мебель новая, накрыта полиэтиленом и прекрасно сохранилась. На первом этаже находились гостиная, кухня, дверь, ведущая в сад, на втором две спальни и ванная. Жалко больше не существовало коммуникаций, он бы не отказался от тёплого душа. Они сходили в баню, что делилась на секции: мужскую и женскую. Затем вернулись в дом отдохнуть перед ужином. Мила свернулась калачиком на кровати. Она всё ещё дулась из-за флирта Елены, хоть внешне и не подавала вида. А ему были ведомы все её чувства. Он лёг рядом и обнял животик, уткнулся носом в нежную шею. 'Ты у меня одна. И это навсегда'. 'Если рыжая стерва не уберёт с тебя глаз, я помогу ей с этим!' 'Будь добрее. Ты носишь нашего малыша'.
  - Я совсем забыла тебе сказать! Он толкнулся вчера вечером! - малыш вдруг толкнул его руку. Так сильно, что сдвинул её с живота. Швед не ожидал и вскочил на ноги.
  - Так не должно быть! Он ещё слишком мал! - ребёнку и, правда, было всего ничего, а он уже толкался. Это, казалось, по меньшей мере странным.
  - Ты хочешь сказать, что наш ребёнок неправильный? - 'Чёрт. Слова назад не вернуть. Зря я это сказал'.
  - Я просто беспокоюсь вот и всё! Как будто ты не заметила? Он слишком быстро растёт!
  - Мы особенные Макс! Мы можем то, чего не могут другие! Поэтому и он другой!
  - Он! Можно подумать, ты уже и пол определила? - разозлившись, она вскочила с кровати и быстро вышла из комнаты.
  Он подумал, что лучше подождать пока успокоится. В таком состоянии эта женщина была опасна даже для него. Швед сам не заметил, как отрубился. 'Сколько я спал?'. Приподнявшись на кровати, посмотрел в окно. Солнце уже зашло за горизонт. Спустившись, обнаружил на диване спящую Милу. Аккуратно присел на край, на всякий случай, перекрывая путь к отступлению. Легко и нежно погладил по щеке. Она открыла глаза и моргнула. 'Прости меня. Я идиот'. 'И ты меня прости. Я не лучше. Должна была сначала подготовить тебя. Забыла, как ты умеешь реагировать'. Швед улыбнулся. Как же он ценит, что не нужно быть с ней кем-то другим. Она заулыбалась в ответ. 'Прекрати читать мои мысли, а то укушу'. 'Попробуй'. Рассмеялись. Она пыталась убежать, а он догонял и легонько кусал за руки, и плечи. Давно не было так весело и спокойно. Все проблемы будто канули, на время, конечно же. Громко заурчало в животе, и они вспомнили об ужине.
   На центральной площади, состоящей из одного дерева, поставили деревянные длинные столы и лавки. Селяне уминали свой ужин. При их появлении практически все замолчали и повернулись. 'Да. Нездоровое любопытство'.
  - Хм. Приятного аппетита! - он словно нажал какую-то невидимую кнопку, и они отвернулись, и продолжили болтать.
  Лёха махал рукой. Лучше уж к нему, чем к Елене, которая открыла, было, рот и подняла вверх руку, подзывая. Но он заспешил к Лёхе и потянул Милу за собой. Она радовалась поведению любимого. Новая знакомая, мягко говоря, ей совсем не нравилась.
  - Здорово, что остались у нас. Налетай! - с полным ртом бубнил Лёха, и кусочки еды вылетали на стол. Этот парень был молод, круглолиц, имел армейскую выправку, виски были выбриты, на макушке топорщились русые волосы.
  - Как себя чувствует Никита? - поинтересовался он с живым интересом. Мила вопросительно подняла брови.
  Её реакция была понятна, ведь Никита ему не нравился, но лишь потому, что из-за него они попали в опасную ситуацию, которая теперь была позади. И отношение к нему он поменял.
  - Он в лазарете. Встанет на ноги. Время нужно. Много крови потерял мужик.
  Только сейчас Швед обратил внимание на стол. 'У них есть овощи!' Какой-то мужчина стал объяснять, как их выращивают. 'Как он сказал, его зовут? Кажется Григорий? Приятный человек'. Наевшись до отвала, попивая местный самогон и обнимая любимую за плечи, он слушал разговоры селян. Лена пару раз пыталась флиртовать, но он обрубал попытки на корню, получая одобрение своей женщины. Ложась спать, он вдруг вспомнил Казаха и пацана. Сердце замерло на секунду в груди. 'Живы ли? Если да, то я просто обязан привести их сюда. Они захватят с собой и остальных. Здесь уж точно безопаснее, чем на болотах!' Твари. Они не снились ему с той самой заворушки. Если он и пойдёт когда-нибудь за остальными, то не за что не возьмёт с собой Милу и ребёнка. Зевнул, устроился удобнее и провалился в сон.
   Он шёл по тропинке болот и нёс на руках свёрток. Нёс туда, где этому было положено начало.
  - Я поступаю правильно, дружок. Там тебе будет намного лучше, - прозвучал его собственный голос как-то холодно и отстранённо.
  Картинка сменилась. И вот уже Мила кричит от боли при родах. Женщина поднимает над головой ребёнка и убирает руки. Он кричит в голос: 'Нет!', но ребёнок парит в воздухе, сотрясая крохотными кулачками и заходясь от плача. Не в силах выносить это более, заставил себя проснуться, и подскочил, обливаясь потом. Мила спокойно и безмятежно дышала во сне. 'Слава Богу, она не видела тот же сон'. Раньше она всегда видела его сны. Что-то изменилось. Возможно, влияла беременность, и ограждала от ненужных стрессов. Он был несказанно этому рад. Особенно сейчас. После кошмара не спалось, и он вышел через заднюю дверь в сад, который порос бурьяном. 'Надо бы облагородить, если останемся'. Вдохнул прохладный воздух ночи. 'Ах! Как приятна в такие минуты тишина!' Ему стало немного спокойнее от пребывания снаружи. Мысли приходили в порядок. Дыхание восстановилось. Кошмар уходил из памяти, оставляя неприятное послевкусие. И тут боковым зрением уловил какое-то движение поблизости. Повинуясь инстинкту, отправился проверить. Как только приблизился, что-то стало прорываться сквозь заросли, и он побежал по пятам ночного гостя. У забора, разграничивающего селение и лес, беглец остановился. Швед воспользовался заминкой, прыгнул и повалил на землю. В ту же секунду его отбросило невидимой волной на добрых пару метров. Приземление оказалось не очень удачным, боль пронзила руку, но он поднял голову и увидел, кто это был. Тварь. Та самая, но не главная. Того он бы сразу узнал. Этот был меньше, скорее всего женского пола. Она зашипела и, с лёгкостью перепрыгнув через забор, скрылась из вида. 'Везде найдём'. Теперь он понимал, что это были не пустые слова. 'Они следят. Давно ли? Наверное, всё это время. Вот почему от них шарахались в лесу все живые существа целых две недели. Боялись, но не их самих, а тех, что были рядом. Мила не должна знать об этом, ей нельзя волноваться. Раз они не нападают, значит, просто ждут. И я буду готов сразиться, когда придёт время. Смогу защитить свою семью. Они всё, что у меня осталось. Нужно следить за мыслями в присутствии Милы. Дар стал сильнее раз в сто в последнее время'. Он вернулся в дом и перевязал руку. Всего лишь ушиб. Скажет, что просто упал. Главное быть убедительным и верить в то, что говоришь.
   Прошло пару месяцев с тех пор, как пришли в это место. Швед дежурил в дозоре на стене, а Мила взялась за приготовление пищи. Тем самым слово данное Пекарю они сдержали. Лёха с Серёгой стали частыми гостями в их доме. Никита тоже, как только вышел из лазарета. Мила, зная, что творится у Никиты в голове, придумывала для него различные задания. Они заключались в помощи, которую нужно было срочно оказывать, чтобы он чувствовал себя хоть капельку нормальным, угнетаемый инвалидностью. Живот у Милы вырос в два раза, и сложно было предугадать, когда малыш решится появиться на свет. Оттого Швед нервничал с каждым днём все сильнее, и вскакивал ночью каждый раз, как она издавала стон во сне. В целом им нравилось это место. Здесь было хорошо, как дома. И только он успевал забыться, как вновь вспоминал пацана и Казаха. И на душе скребли чёрные кошки. Мила улавливала настроение и тоже начинала хандрить. Он сразу брал себя в руки.
   В один из обычных вечеров, не обременённых дежурством, они сидели в гостиной, наслаждаясь объятиями при свечах. Он рассказывал животику историю о том, как они с мамой познакомились. И в этот самый момент у него в голове зазвучал тоненький смех. Вопросительно посмотрел на Милу, но та сидела абсолютно спокойно. 'Показалось, наверное'. И вновь. Тоненький смех. Ребёнок толкнул его руку, и она свалилась с живота.
  - Это не смешно Мила! - 'Как она может так шутить? Это же просто немыслимо!'.
  - О чём ты, родной?
  И снова толчок, и смех. 'Папа дынь! Хи, хи'.
  - Этого просто не может быть!
  - Чего? О чём ты говоришь?
  - Ты это слышала? Постой, это же твоя фишка. Почему ты не слышишь? Я, кажется, схожу с ума. - 'Дынь, дынь, па па па па'.
  - Милый ты меня пугаешь! - она скрестила на груди руки и сердито на него посмотрела.
  'Ма ма бу бу'. Он рассмеялся в голос. Ну, хоть кто-то был с ним согласен, что мама 'бу бу', а папа видимо совсем ку-ку.
  - Ты что слышишь ребёнка? - широко распахнув глаза, спросила она.
  - Вроде того.
  - И что же он говорит? Это же потрясающе родной! Но почему тогда я не слышу? Ведь дар у меня!
  - Этого я не знаю. Но так странно. Он говорил 'дынь, папа, мама, бу бу'. Считает, что ты много ворчишь, - расхохотался.
  - Очень смешно, - надула губы.
  В дом ввалился Никита, промокший насквозь от дождя. Стянув плащ и усевшись у огня, выудил из-за пазухи фляжку. Швед вопросительно посмотрел на свою женщину, и та кивнула. 'Значит, можно сегодня расслабиться'. За кружечкой самогона здоровяк поведал о том, что во время вылазки в город ребята подобрали мужичка одного, который доктором наук оказался. Да и прихватили с собой домой. Доктор этот якобы пока в шоке, но как отойдёт, может, и поведает что-нибудь интересненькое. Наутро Швед отправился к Пекарю. Тот давно его звал выкурить сигару, и он подумал: 'А почему бы и нет'. По дороге к особняку наткнулся на хилого мужика, который застыл, побледнел и вытаращился.
  - Вы Макс Шведцов? - заикался мужик.
  - Только собака ещё не выучила мою фамилию. Откуда вы знаете?
  - Меня зовут Валерий Васильевич Сидоренко. Я доктор. Акушер, если быть точным.
  Док был высок, худощав, темные волосы, карие глаза, длинные руки, мешки под глазами, морщины у рта.
  Швед напряг каждый мускул. 'Акушер? Это тот, что роды принимает?'.
  - Откуда вы знаете, кто я такой? - задрожав от гнева, наступал он на доктора.
  Несколько зевак растопырили уши, инстинктивно придвинувшись.
  - Может, пригласите меня в гости сегодня вечером? Этот разговор не для посторонних ушей, - он выглядел напряженным не меньше его самого, и всё время потел.
  - Хорошо. Приходи на закате. Где живём, у кого-нибудь спросишь. - Он кивнул и удалился.
  Всё ещё раздражённый, Швед пошёл туда, куда направлялся, но мысли были где-то далеко и хаотично кружились.
  
  Глава 7. Рождение чуда
  
   Ничего нового Пекарь ему не поведал. Он прекрасно знал, зачем нужны подобные приглашения. Информации на них с Милой у него всё ещё не было, а он отличался природным любопытством, которое, судя по всему, было заложено ещё при рождении, и лишь усиливалось с каждым прожитым годом. Ему было ничего не известно о поселении на болоте, и всякий раз разговор начинался именно с этого. У их женщин с деторождением ситуация ничем не отличалась от тех, что были с болот. И потому беременность Милы вызывала у населения крайнее любопытство, у кого-то даже страх или жалость. Только сейчас он понял, как тяжело ей приходилось всё это время, отгородиться от всех мыслей просто невозможно.
  - Вы совсем не жалеете свою Милу, мой дорогой друг. Вам ведь прекрасно известно, как обстоят дела с детьми в новом мире, - растянулся как кот в кресле подле окна, солнце поджигало огненную шевелюру.
  - Это наше личное дело, только и всего, - крайне недовольно отвечал он.
  - Что ж, по крайней мере, в селении появился настоящий врач. Хотя и предыдущий справлялся неплохо... Молодёжь, к слову сказать, только и думает, что о близости. Вот и моя дочь стала вести себя странно. В последнее время совсем не выходит из дома. У девочки такой период знаете ли. Ах, если бы только была жива её мать! Я в девичьих делах до крайности не находчив, - голубые глаза, с годами поблекшие, но не лишенные огонька, буравили стену, морщинки сошлись на переносице.
  - Мне жаль. Сочувствую вашей утрате.
  - О! Это было слишком давно и уже не причиняет боли. Время лечит. Я проверил на себе лично. Что ж Максим, не будем об этом более. Вы прекрасно справляетесь в дозоре, но одного из ребят ранило в городе, и нам нужна замена. Если конечно вы не против.
  'Это слишком опасно. Вряд ли Мила согласиться меня отпустить. Да и ребёнок может родиться в любую минуту'.
  - Понимаю ваше негодование. Поговорите со своей женой и дайте ответ через пару дней. - Он кивнул. Было время подумать.
  'Жена. Я бы хотел, чтобы она ей стала. Люди, похоже, перестали заморачиваться на эти темы. Это и понятно. Когда каждый день пытаешься выжить, становится не до праздников'.
   К вечеру он сообщил ей о том, что пригласил доктора. Она была заинтригована новостью. 'С какой стати ты пригласил его?'. 'Обычная вежливость дорогая'. 'Ах. Ну да, конечно. Я и забыла о том, какой ты у нас вежливый парень'. 'Ма ма бу бу ка буль буль'. Он засмеялся, умиляясь малышу.
  - Знаешь, если не перестанешь ворчать, то первые слова, которые скажет малыш, будут 'бу бу'. - 'Гнать мысли и плохое предчувствие. Он просто доктор. Спасшийся человек, случайно оказавшийся здесь в то же время. И наверняка не имеет никакого отношения к беременности Милы'.
  Она накрыла на стол как раз вовремя. Гость прибыл.
  - Проходите, Валерий Васильевич. Присаживайтесь. Знакомьтесь моя жена - Милена. - Она густо покраснела, ведь он ещё никогда не представлял её подобным образом. Даже наедине так не называл. И это обескураживало.
  Лицо доктора побледнело сильнее обычного. Она же, поглощенная случившимся, этого не заметила.
  - Ну, что вы Макс. Для вас я просто Валера. Не нужно фамильярности. Не в это тяжёлое время, - усаживаясь за стол, произнёс доктор.
  - Валерий я была крайне удивлена, когда узнала, что мой супруг..., - намеренно выделила слово, давая понять, что понравилось обращение, - пригласил вас...
  Как вдруг застыла на месте и уронила миску с жаркое на пол, та разбилась вдребезги. Швед подскочил и обнял за плечи.
  - С тобой всё в порядке? Что-то с ребёнком? Родная? Почему ты молчишь? - испугался. Липкие чёрные мысли вновь проникали в сознание, руки тряслись.
  Она сверлила доктора взглядом, но тот глаз не отводил.
  - Стало быть, ваша жена узнала, с какой целью я прибыл. И это её шокировало, - напряжённо произнёс он. Было видно, что слова давались человеку с трудом.
  'Он знает про дар Милы! Откуда мать его?'.
  - С какой стати ты решил, что я доверюсь тебе? Зная, от кого ты пришёл! - глаза сверкали от гнева, лицо приняло пурпурный оттенок.
  'Это очень не хорошо! Не стоит влезать в это'.
  - Вы не сможете родить самостоятельно, моя дорогая. И вам это известно. Вы же, имея определенные способности, чувствуете, какое положение занимает плод? - понизил он голос, словно говорил нечто непристойное.
  Она поникла, глубоко вздохнула и присела на стул, вид сделался грустный и обречённый.
  - Что? Как-то не так лежит? Это как? Ногами...вперед? Ты знала?! И не сказала мне?! - взревел Швед и пустился по комнате. Описывая круги, метался из угла в угол, словно загнанный зверь.
  'Как она могла скрывать от меня такое?!' Слёзы катились у нее по лицу, молчаливые и тоскливые.
  - Кхе, кхе! Вы обязаны, мне доверится, если хотите сохранить жизнь и себе, и ребёнку. Я не буду давить. Найдите меня, когда придёт время. Спасибо за приглашение, но я не голоден. Доброй ночи, - сказал доктор и вышел из дома.
   Швед был слишком зол, чтобы успокаивать. Ему даже нравилось, что она плачет. 'Так ей и надо!'. И всё-таки, это был самый странный ужин из всех в его жизни. 'Значит, твари послали врача. И не просто, а специального! Для Милы. Стало быть, они знали о проблеме, а я нет! Чёрт! Даже они знали об этом! Делают всё для того, чтобы ребёнок родился и жил. Но что дальше? Страшно подумать. Такая помощь приводит в ужас. Получается, Мила также нужна им, раз они заботятся о её жизни. Ну, конечно! Ребёнок первый год нуждается в матери'. Мысленный коридор привёл в тупик, подводя к тому, чего боялся больше всего - потерять их. 'Что если твари заберут их обоих? И тогда я останусь совсем один'.
   В эту ночь спал плохо. Кошмары съедали разум и душу. Пред ним предстала Мила. Она держала кудрявую девочку за руку, у неё были серые глаза и его скулы. А потом они медленно удалялись и исчезали в липком тумане болот. Красные глаза сверкали адским огнём в темноте, и голос грохотал приближаясь: 'Всё будет так, как предначертано!' Он вскочил на кровати, насквозь промокший от пота. Мила обняла за плечи. 'Прости меня, если сможешь. Ты так нервничал, и я побоялась сказать. Я и сама хотела верить, что это не так'. Он развернулся и зарылся лицом в её волосы. 'Больше ничего не скрывай. И я тоже не буду. Договорились?'. 'Да'. 'Да', - повторил малыш сонным голосом, и Швед грустно улыбнулся.
   Наутро рассказал о просьбе Пекаря. Она замолчала и нахмурилась. С одной стороны ему очень хотелось выйти за пределы селения, ведь здесь успело наскучить. С другой стороны он считал это рискованным, потому как ребёнок скоро мог появиться на свет. Не хотелось пропустить важное событие. 'Думаю, ты должен согласиться'. 'Она хочет, чтобы я пошёл?'.
  - Не знаю. Не хочу пропустить рождение малыша.
  - Слушай, родной. Я понимаю, что это риск для тебя в первую очередь. За стеной обитают мертвяки. И также риск пропустить роды. Но тебе это нужно. Ты слишком устал от мыслей. Я знаю, как никто другой. Там ты сможешь очистить голову. Не поверишь, но даже твоему мозгу нужен отдых. Ну, а если я вдруг начну рожать, почувствуешь и быстро вернёшься домой.
   И правда, он совсем забыл, как может чувствовать её. И малыша слышит всё время. Даже сейчас тот причмокивал и сладко гулил у него в голове. Изначально никоим образом явление не доставляло неудобства, наоборот он любил его слушать. Несмотря на грызущее изнутри беспокойство, он согласился пойти на вылазки и незамедлительно сообщил о решении Пекарю. Выходя из его дома, в дверях наткнулся на Лену, и она выронила из рук посуду.
  - Последний сервиз, - пролепетала и густо покраснела.
  - Прости, я не хотел. - 'Почему она покраснела? Неловко из-за сервиза?'. Помог ей убрать осколки.
  - Твой папа беспокоится.
  - Правда? - теперь она походила на свёклу.
  'Да что это с ней творится? Раньше она со мной общалась нормально'.
  - Ну, ладно. Мне пора.
  - Подожди. Давай встретимся... сегодня в дозоре. Есть разговор.
  - Ну, я вроде как теперь не в дозоре. И совсем забыл спросить нужно ли выходить сегодня. Придётся вернуться. Если выйду, увидимся там, - помахал ей рукой и поспешил обратно к Пекарю.
  Как оказалось, в этот день дежурить было не кому. Стало быть, последнее скучное дежурство. Это он вполне мог пережить. 'Что за разговор у Лены?'. Надеялся, что она не собирается говорить о своих любовных делах. Он же не девчонка. Да и они никогда не делились секретами. Где-то в глубине души знал, что упускает нечто очевидное, лежащее на поверхности, прячущееся за страхами и навалившимися проблемами. Отодвинув подальше всплывающую истину, он вдруг вспомнил слова доктора. Если малыш лежит ножками, то им и правда понадобится помощь. 'Но доверять прохиндею, которого прислали твари? Нужно как следует обдумать'.
   Вечером, попрощавшись с женой, раздосадованный тем, что не успел ничего обсудить с ней насчёт доктора, направился на дежурство. Как и всегда скука была смертная. В его обязанности входило следить за восточным участком забора с определенной вышки, топая всю ночь напролёт туда и обратно по периметру. И каждый раз глаза медленно слипались. Он шагал, размышляя о том, стоит ли доверять доктору. Как вдруг на лестнице послышались шаги. Это была Лена.
  - Привет, Макси, - пропел нежный голосок.
  - Кхм. Привет. Так о чем ты хотела поговорить? - осторожно спросил он. В её глазах блеснуло что-то опасное, до боли знакомое. 'Что это? Какая-то эмоция? Я уже видел подобное раньше'.
  - Я долго думала. Папа, наверное, говорил тебе, что в последнее время я была немного...взволнована..., - быстро сделала шаг навстречу и поцеловала в губы.
  Он колебался всего мгновение, а осознав, что именно происходит, шарахнулся, словно обжегся. 'Что? Зачем она это сделала? С ума сошла?'. Однако поцелуй прервал не сразу, а, значит, ему понравилось. Ох! Как же он себя за это ненавидел! Но всё же понимал, что колебался из-за неожиданности и от множества стрессов. 'И все-таки это непростительно! Что если бы так поступила Мила? Я бы взорвался, узнав об этом. А она обязательно узнает. Наверное, уже почувствовала не ладное и мерит шагами комнату'. Лена сделала шаг вперёд, но он остановил жестом руки.
  - Ты тоже этого хочешь, Макси! Кого ты обманываешь? Её? Себя? - глаза Лены сверкали от злости и застывших в них слёз. И он вдруг понял, что это было за состояние - безумие. - Я столько ждала! И не собираюсь сдаваться! Я намерена бороться за тебя! Она тебя недостойна..., и всё равно умрёт при родах! Все умирают! И тогда ты станешь моим навсегда!
  От этих слов звенело в ушах, пульс бил, словно барабан в голове, ненависть сковала сердце, окружила цепями. Все сливалось и растекалось перед глазами, и он, не в силах держать в себе, высвободил эмоции и направил на неё. Всё то, что чувствовал в данный момент. В ту же секунду осязаемая им волна, бескрайняя, мощная и слегка различимая глазу ударила Лену в грудь. Ее тело летело как в замедленной съемке, выгибаясь назад, лицо застыло от ужаса и боли. Перемахнув через ограждение, она исчезла из вида. 'Что я наделал? Что это было? Раньше такого никогда не случалось. Я сплю? Или это взаправду? Если да, то я убийца. Клеймо на всю жизнь. Мила? Что будет с ней? С ребёнком?'. Он перегнулся через ограждение и увидел Лену, застывшую над землёй, а в паре метрах от забора стояла Мила. Такой злой он её ещё не видел. Тело Лены мягко опустилось на землю. Девушка была без сознания, но мерно дышала, что не могло не радовать. 'Как это понимать?!', - от её взгляда сурового и холодного голова начинала потрескивать. 'Она хотела поговорить. Я не сразу понял, что ей нужно..., и она'. Лицо Милы застыло в непонятном напряженном выражении. Это означало, что она уже копается у него в голове. 'Ну, нет!'. Сам не зная как, закрыл доступ. Почувствовав, она вспыхнула от гнева. 'Серьёзно? И когда же ты научился блокировать от меня мысли? Что ещё ты скрываешь?!'.
  - Ничего, родная, клянусь. Просто...не очень приятно, когда ты так делаешь. И ещё, я немного в шоке от того, что произошло. С ней будет всё хорошо. Пойдём домой, и обсудим спокойно. - Она гневно развернулась на месте и направилась к дому, а он, оставив пост, последовал за ней.
  'Лена очнётся, и память ей этот удар вряд ли стёр. Ох, что же я натворил! И как это сделал? Неважно. Она никому не расскажет. Кому понравится, чтобы его считали психом?'. Как только переступили через порог, она вцепилась ему в рубашку так сильно, что та затрещала по швам. 'Что там было? И как давно ты скрываешь от меня это?'. Малыш проснулся и недовольно заворчал.
  - Тише. Ты разбудила ребёнка криками. Она сказала, что хочет поговорить, а сама несла чушь и потом...
  - Поцеловала тебя, - произнесла она и расстроилась побледнев.
  - Любимая я оттолкнул её. Я бы никогда...
  - Да оттолкнул! Со стены! Чем ты думал?! Она непременно расскажет всем, и нам вновь придётся скитаться! Ребёнок родится в лесу! - голос дрогнул, и она отвернулась, пряча слёзы.
  - Ну, я. Это был не обычный пинок под зад..., а что-то невидимое, - понимал, как глупо это звучит. - Ты же не дала ей разбиться, и остановила перед землёй, верно? - она смотрела на него потрясено, часто моргая.
  - Я пришла в тот момент, когда она падала, но остановить не могла. Я ничего не делала! Получается, ты сначала сбил, а потом остановил её...мысленно. Давно ты так умеешь?
  - Сегодня сделал впервые. Она просто сильно разозлила меня, и тогда произошло нечто совершенно ненормальное.
  - Тем хуже. Нас сожгут на костре.
  - Она никому не скажет. Ты бы хотела слыть сумасшедшей? Да и из дома она давно не выходит, ведёт себя странно. Все только посмеются.
  - Ты прав. Если она всё же откроет рот, мы скажем, что ей привиделось. Или что ты отходил от поста, и напасть мог кто-то другой. А она подумала на тебя, ведь на вышке обычно темно.
   На следующий же день произошло так, как он и предполагал. Лена молчала. Не пришлось даже использовать придуманную версию. Никто не знал о его отсутствии остаток ночи на посту. После завтрака направился к доктору. Того поселили вместе с Серёгой и Лёхой. Так что пришлось сначала побеседовать с ними. Обсудив предстоящую вылазку, которая была намечена на утро, он и доктор удалились через заднюю дверь в сад.
  - Я не буду растягивать с вами беседы. Мне необходимо знать всё, что вам известно о тварях. И о том какая награда ожидает вас, после оказанной нам помощи? - говорил он жёстко, что отображалось на лице собеседника.
  - Хорошо, - глубоко вздохнул тот и продолжил. - После того как всё рухнуло, мы сбились в небольшую группу людей. Как-то ночью на нас напали существа похожие на волков, только больше, гораздо. Моя дочь Виктория была ранена. Это вам знать не обязательно, но чтобы вы понимали меня, Макс. В некотором роде она жива. Яд от укуса проник в кровь слишком быстро, и я не успел ничего предпринять. Вскоре она перестала походить на мою девочку. Повадки стали волчьими. Нет. Внешне, конечно, не изменилась, оставаясь по-прежнему красивой, но внутри что-то надломилось. Стала убивать, безжалостно и хладнокровно. Понимая, что дочь может с легкостью истребить всех остальных, я увёл её далеко на восток. Там, в лесах за болотом, встретил существо. Не знаю что он такое. Да мне это и не важно. Он обещал спасти мою дочь за одну услугу...Я должен принять роды у Милы - это и есть плата. Всё чего я желаю - спасти мою девочку.
  - Ваша дочь настолько плоха, что вы решили довериться красноглазой твари из леса?
  - Она сейчас больше походит на животное. Неуравновешенна, и убивает всё, что дышит. Яд укусившего её монстра поражает нервную систему и каким-то образом воздействует на мозг, - совсем поник. - Она действительно очень плоха. Знаете, Макс я, и правда, хочу помочь. Мне можно довериться.
  - Я поговорю об этом с женой. Но если ты замышляешь что-то. Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы причинить вред моей семье. Я уничтожу тебя, - выплюнул ему в лицо, от напускной вежливости не осталось и следа. К тому же его раздражала манера доктора говорить.
   Ночью он собрал необходимые для вылазки вещи. Мила покопалась в его голове и теперь задумчиво перебирала бусы, сидя в кресле. На душе скребли кошки, и малыш был подозрительно тихий, что не прибавляло энтузиазма. Внутреннее чутьё подсказывало остаться. 'Ну, зачем я вообще согласился? Если откажусь, подумают, что на меня нельзя положиться'. Посмотрел на неё. Одного взгляда было достаточно. 'Всё будет хорошо родной. Иди и не думай ни о чём плохом'. Она слишком хорошо его знает. Иногда это радует, сейчас было некстати. Лишь забрезжил рассвет, они отправились в путь. До города было недалеко, и вскоре уже пробирались по улицам, стараясь не шуметь. Облазав парочку магазинов, решили двинуться на неизведанную территорию. Здесь ловить было нечего. Улицы тянулись вереницей, пересекаясь тут и там. Кое-где сновали мертвяки, двигаясь медленно и уныло. На новой территории обнаружили продуктовый магазинчик, небольшой и немного разрушенный стихией. В него и зашли, убедившись, что за ними не увязались трупы. Лёха махнул рукой. Всё чисто. Швед шагал вдоль полок, набитых консервами и теми продуктами, которые применить уже вряд ли получится, и забрёл в подсобное помещение. Кое-что сохранилось и в нём. Именно это он и начал собирать в рюкзак. Краем уха уловил звуки, доносящиеся из встроенного в стене шкафа. Осторожно подошёл и быстро отодвинул дверь в сторону. Неожиданно оттуда на него выпрыгнул обезображенный мертвяк. Он не сразу понял, что происходит, а труп воспользовался моментом и попытался вцепиться в шею. Издавая мерзкий булькающий звук, он старался дотянуться и разодрать горло. Инстинкт сработал как нельзя лучше. Всё чего хотел - избавится от нападавшего. И внутри, в груди, что-то зашевелилось и собралось воедино. Это чувство он никогда бы не смог описать словами, но оно было и поистине великолепным. Каждая клеточка тела откликнулась на призыв о помощи. Сила невиданной мощности, копившаяся с самого рождения, активировалась в полной мере. Он не знал, что с ним творится и как применить, но желание стало выполняться прямо на глазах. Мертвяк выгнулся назад, визжа, как резаная свинья, и начал складываться пополам. Кости ломались и трещали, хрустом затмевая издаваемые им вопли. Он спас себе жизнь одной лишь мыслью. 'Я пожелал, и произошло!'.
  - Что ты такое? - Лёха стоял позади, инстинктивно направляя автомат в его сторону.
  'Это нехорошо. Даже слишком. Как много он видел? Наверное, достаточно, чтобы пристрелить'. 'Я твой друг помнишь?'. Он сказал про себя по привычке, но Лёха затряс головой. Швед сразу догадался, что каким-то образом отправил мысль прямо ему в голову. Так обычно делала Мила.
  - Не двигайся! Или буду стрелять!
  - Лёха ты сдурел? Что это был за треск? Что мать вашу происходит? - подоспел Серёга, непонимающе переводя взгляд с него на Лёху, и обратно.
  - Не подходи, Серый! Он опасен! Он урод! Тебя укусили, да?
  - Я не урод! И я не опасен! Опусти оружие! Не глупи, - последние слова прозвучали угрожающе. Он и сам удивился, делая шаг вперёд.
  Внутри был переполнен нескончаемой и всепоглощающей силой. Она будоражила, возбуждала и наполняла энергией. Захотелось вдруг действовать. Лёха расценил поведение по-своему и выстрелил очередью из автомата. Он же выпустил энергию на волю, и она радовалась освобождению, будучи заточенной. И рвалась нескончаемым потоком такой мощи, что время вокруг застыло. Швед ничего не понимал, но доверился себе, и просто стоял, разглядывая руки. Крик малыша выбросил на поверхность разума, и он сдавил голову руками. Затем появился и голос Милы: 'Кажется, началось любимый! Кажется, началось!'. Он не ждал ни секунды, отгородившись от криков, что сводили с ума, и бросился бежать со всех ног. Миновав магазин, услышал, как пули достигли цели, которой он перестал быть. 'Всё бы отдал, чтобы посмотреть на их лица'. Приближался закат, и Швед прибавил ходу, периодически подслушивая, что происходит дома. 'Сейчас главное рождение малыша, остальные проблемы решим потом'. Так он себя успокаивал на ходу. От бега кололо в обоих боках, но заветная цель была совсем близка, и останавливаться не собирался. Показалась черта на асфальте, которую с лёгкостью пересёк. Забор близко. Успел. С вышек открыли огонь. 'Свои! Почему они стреляют? Ну, конечно! Лёха передал по рации о том, что случилось!' Сердце на мгновенье перестало стучать и забарабанило вновь, ускоряясь. Ярость накатила и покрыла колючим одеялом. Он вновь призвал силы, с трудом сдерживая порыв, и остановил время, пули замерли в воздухе. На подсознательном уровне понимал, что произойдёт что-то очень плохое, если лишится контроля. Открыв ворота, побежал в дом, возле которого кружили ещё двое. Сбил их с ног еле уловимой волной, также как Лену. 'Интересно, откуда это во мне? Плевать. Как же тихо. Ах, да'. Сняв собственную блокировку, услышал неистовый крик жены, и не менее буйный малыша.
   Заглянув в комнату, остолбенел от страха. Доктор разложил страшные, острые предметы на простынях. Он подбежал к ней и взял за руку. Глаза были мокрыми от слёз, волосы прилипли к шее. Сейчас она была так уязвима, что сила буквально вырывалась из-под контроля, некоторые предметы парили в воздухе. Увидев это, женщины обязанные помогать выбежали из дома. 'Родной опусти предметы! Ты пугаешь людей!'. Только после её слов осознал, что это делал он сам, точнее нервы, и опустил всё на место. Доктор взял скальпель и направился к Миле, но его отбросило на пару метров и ударило об стену. Потерял сознание. 'Ох, нет Макс! Что теперь будет?'. Он этого совсем не хотел, но острый предмет, приближающийся к любимой, включил что-то внутри. 'Что же делать? Думай дружище, думай!'. Он слушал малыша, тот кряхтел и изредка переходил на крик, ослабленный и хриплый. Мила корчилась от боли и потому совсем не могла соображать. 'Доченька моя. Я знаю, ты меня слышишь!' Только отправил мысль малышу, как перед глазами возник образ ребёнка. Милое личико исказила гримаса боли. Пока любовался дочерью, заметил, что лежит она головкой вниз, как и положено. Видимо умница изменила положение незадолго до родов. 'Тогда почему Мила этого не почувствовала? Неважно'. 'Спасибо', - сказал он дочке и взял жену за руку.
  - Мы справимся без него! Слышишь! Мы сможем! Наша девочка лежит так, как нужно! Я сам это видел! - она немного отвлеклась и вскинула брови. Но затем начался новый приступ, быстро закивала, сильнее сжимая руку.
  Шаг за шагом они прошли через это вдвоём, не зная, что именно нужно делать. Природа вела и направляла. И через непродолжительное время он держал на руках свою дочь, которая не кричала как раньше, а внимательно разглядывала его с легкой улыбкой на лице. 'Эта девчонка ещё всем покажет!' Он не скрывал своих слёз, гордость и нежность переполняли сердце и душу. 'Наверное, это и есть счастье!' Мила кормила малютку грудью, а он думал, что никогда ещё она не была красивее, чем сейчас.
   Доктор начал приходить в себя, потирая место удара, на котором выросла здоровенная шишка. Когда смог подняться и сфокусироваться, лицо стало, мягко говоря, удивлённым.
  - Не имею ни малейшего понятия, как вы смогли! Но это просто чудо!
  - Теперь можешь спасать свою дочь Док. Не теряй время зря.
  - Да, да, - пробормотал он, глупо улыбаясь, и направился на выход. Однако довольно быстро вернулся назад.
  - Макс, боюсь у нас проблема. Там люди с автоматами, и они настроены не доброжелательно.
  'Конечно же. Лёха и остальные вернулись вслед за ним. И теперь 'уродов' окружили со всех сторон'. Человек опасается того, что понять не в силах. И они боятся его настолько, что точно захотят уничтожить. Он увидел на лице Милы откровенный ужас. Она слышала их мысли. 'Как нам теперь быть?'. Ужас вдруг сменился удивлением. 'Как ты это сделал? Там, в городе?'. Она вновь копошилась у него в мозгах и вытягивала информацию. Он не злился, понимая какого это - делать что-то неожиданно даже для себя самого.
  - Я не знаю. Вставай любимая, мы уходим.
  - Куда же мы пойдём?
  - Разве у нас есть выход? Скоро наступят холода. Нет времени искать новый дом. Мы пойдём в старый. Я стал сильнее. Ты и сама видела. Я смогу защитить вас от кого угодно. - Она верила ему, и чувство согревало, словно солнце в летний день.
   Поднявшись, и закутав малышку в одеяло, которое сшила сама, изобразив на нём домики с болот и знакомые фигурки людей, приготовились выйти из дома. Доктор примкнул к их группе, и, наверняка, последует за ними. Его дочь у тварей, а они живут за болотом. При мысли о тварях, подогнулись колени, но он быстро взял себя в руки. 'Только вперёд! Ради своей семьи!' Швед шагнул в сумерки вечера, и остальные сразу за ним.
  Глава 8. Путь домой
  
   Как только нога переступила порог, со всех сторон послышались щелчки предохранителей. Неплохую коллекцию оружия собрал Пекарь, несмотря на своё к нему отвращение. Он стоял во главе, с десяток мужчин окружали дом, столько же перекрыли путь с тыла, на крышах соседних коттеджей притаились четверо снайперов. Это была охота на зомби и никак иначе. Швед буравил его взглядом. Лена, стоявшая рядом с отцом, тряслась от страха и утирала тыльной стороной ладони слезы с лица. Там был и Никита, с которым они нечаянно переглянулись. В глазах не было ненависти, как у остальных, что не могло не радовать. Они сблизились за прошедшее время. Шведу было не всё равно, что тот думает. Суровое лицо заметно осунулось, и друг хмуро наблюдал за происходящим.
  - Не глупи, Макс! Сдавайся, или мы откроем огонь! Тебе же не хочется никому навредить? - Пекарь намеренно сделал ударение на предпоследнее слово. Предупреждение было принято без малейшего колебания.
  - Ты и твои люди уйдёте с дороги на счёт три! Ты даже не представляешь, какого зверя будишь! - от злости побагровело лицо, кулаки сжались, сквозь кожу проступили костяшки пальцев.
  - Ах, это! Я наслышан о твоих маленьких трюках, мой друг! Сомневаюсь, что это спасёт вас от десятка автоматов и моих снайперов! - противно рассмеялся.
  - Что тебе нужно? Мы не трогаем вас! Просто хотим уйти!
  - Ну, конечно, Макс, дорогой! Идите с миром, а мы продолжим подыхать от лучевой болезни! Наши женщины, как и прежде, будут рожать мёртвых детей! С самого начала я знал, что вы не такие, как мы! Ты спас сто килограммового мужика от трупаков! Твоя жёнушка орудовала мечами, как гребаный ниндзя! И эта ваша манера говорить друг с другом одним лишь взглядом! Ты и подумать не мог, что кто-то вроде меня способен замечать такие детали, верно дружище? К тому же ваш ребёнок жив! Так что Макс я не могу позволить вам уйти! Мы должны изучить вас, и ребёнка тоже! Ты же у нас прирожденный герой! Так спаси людей! Ради множества пожертвуй единицами! Ведь так поступают настоящие герои, разве нет? - каждое слово гнусного человека эхом отражалось в пространстве, заглушая гул остальных голосов.
  Его гнев достиг апогея и рвался наружу. Он развёл руки в стороны и заорал во всю глотку. Крик мощностью невообразимых размеров ударил еле различимой волной силы в людей, разбросав, как кегли для боулинга, в разные стороны. Снайперы тут же открыли огонь. Защищая от пуль жену и дочь, пропустил одну, и та летела с бешеной скоростью ему прямо в сердце. В этот момент перед ним возникла Лена и закрыла своим телом. Он никогда не забудет её глаза, молящие о прощении, наполненные слезами. Они заглянули прямиком в душу. Она не нуждалась в словах, её время нещадно убегало сквозь пальцы. Швед нежно погладил мокрые щёки. Взгляд потерял четкость, тело обмякло, и он аккуратно уложил её на землю. Испуганные крики и рыдания доносились отовсюду. Автоматы, гранаты, вещи жителей, и некоторые из них самих, парили в воздухе на недосягаемой высоте. Пекарь, бледный как мел, волочил ногу с торчащей из неё костью, направляясь к нему и швыряясь проклятиями.
  - Ты убил мою дочь! - кричал он с надрывом полным отчаяния.
  - Нет! Это ты её убил! Она была лучше тебя и погибла за это! - только сейчас осознал, что и сам плачет. Как бы там ни было, хорошо относился к этой девчонке.
   'Папа'. Появившись на свет, малышка стала звучать в голове намного чётче. Благодаря ей вышел из ступора, собрался, схватил Милу за руку и пошёл, заставляя людей расступиться. Доктор жался сзади, и пребывал, судя по бьющей тело лихорадке, в глубоком шоке от происходящего. Люди шарахались в разные стороны. Так долго они жили рядом с ними. Кто-то их не любил, кто-то любил, кому-то было всё равно. А когда узнали правду, сразу забыли хорошее. Теперь его семья была опасностью и шансом выжить. Никто не пошёл против Пекаря. Все они хотели распотрошить их, и узнать ответы. Так гадко на душе ещё не было никогда. Если бы он умел читать мысли, как жена, то не остался бы с ними тогда, и даже не сел за один стол. Она терпела всё это время ради него и ребёнка, и сейчас терпит. Он был готов разорвать в клочья любого, кто шелохнётся. Один из мужиков дернулся, и он резко, молниеносно пригвоздил его к земле взглядом, сломав несколько костей одновременно. Женщины истошно завизжали поблизости. И ему наконец-то стал понятен смысл выражения: 'Вышибить из кого-то дух'.
   Больше никто не изъявил желания встать на пути, и они мерными шагами достигли леса, оставляя позади дом, где когда-то чувствовали себя своими. Ему не было грустно, злость всё ещё клокотала внутри. Потому, когда сзади послышались шаги и треск сухих веток, напрягся всем телом. Из-за кустов показался Никита, за ним вылез и его сын Серый. Он, было, хотел среагировать на появление, но Мила, мягко и покровительственно, положила руку на плечо. Жест его немного смягчил. 'Они хотят уйти с нами любимый. Они наши друзья, забыл?'. Он окончательно расслабился, пожал им руки, и дальше они зашагали бок о бок. Никита поравнялся плечом к плечу и заглянул в свёрток, который теперь Швед нёс на руках, давая отдых Миле.
  - Красивый малыш. Придумали имя? - Швед растерянно посмотрел на друга. Они совсем забыли про имя. - Кхм. Дай ка подумать..., как насчёт. Ммм...может Арина? А? Это ведь девочка, да? - пробасил Никита, оттопыривая краешек свертка единственной рукой.
  Малышка довольно уставилась на бородатую морду и беззубо заулыбалась.
  - Думаю, ей нравится. Что скажешь, родная?
  - Ну, если ей нравится, тогда и я не имею возражений, - поцеловала его легонько в щёку.
  'Любимая ты всё ещё её не слышишь?'. 'Нет. И это похоже на то, как ты блокируешь меня, когда пытаюсь что-нибудь выведать. Наша малышка быстро учится'. 'Знаю. Даже я слышу только то, что она позволяет. Сейчас вот тишина'. Он довольно кивал и напевал что-то мелодичное про себя, настроение улучшилось, гордость за дочь прямо распирала его изнутри.
   Остановились на ночлег в лесу. Малышка мирно спала на руках у Милы, которая кормила её грудью и покачивала из стороны в сторону. Огонь в костре потрескивал, отдавая тепло. Никита подсел ближе и молча вглядывался в пламя, подбирая правильные слова. И лишь затем решился нарушить тишину.
  - Я хотел сказать. Мне всё равно кто вы такие, Макс...Вы спасли мне жизнь, а, значит, не можете быть плохими. Да и вообще, лучше друга у меня за всю жизнь не было...Ты не думай, я бы никогда...
  'Знаю дружище'. Никита уставился на него, вытаращив глаза.
  - Надо будет привыкнуть к этим вашим штучкам. Так куда направляемся?
  - В наше селение за болотами. Других вариантов нет. Ребёнку нужен дом и тепло. На болотах и в лесу много странного. Намного чуднее нашей семьи. Так что будь готов ко всему. - Товарищ пошлепал в ответ по плечу.
  Швед задумался, как же всё-таки повезло тогда встретить этого здоровяка, хоть он и не всегда был этому рад. Позднее подошёл к Миле и обнял за плечи. 'Как думаешь, откуда у нас эта сила? Вряд ли это радиация'. 'Не знаю любимый. Я тоже много об этом думаю'. Серый присел рядом. Он не успел произнести ни слова, Мила кивнула и аккуратно вложила свёрток с малышкой в руки.
  - Она такая красотка. Когда вырастет, женюсь, - прошептал и озорно подмигнул Миле. Швед надул ноздри, и они рассмеялись.
  - Какой суровый папа! - дразнила она его, а Серый так разошёлся, что прикрывал рот ладонью и попискивал, как младенец.
   Утром вновь двинулись в путь. Погода была не на их стороне. Дорога до болот оказалась длиннее вдвое. Не раз приходилось обходить смерчи, и на это уходили все силы. Аришу нёс он, прижимая к груди и укрывая плащом. Кое-какие шмотки удалось раздобыть по пути. Мила за время в дороге быстро восстановилась: цвет лица вновь стал румяным, а фигура привлекательной. Как ей это удавалось, он не знал. Да и к чему знать такие подробности. У неё должны быть и свои секреты. Никита светился от счастья. Видимо жизнь за километровой стеной угнетала, и теперь чувствовал себя свободным, даже выглядел как-то моложе. Серый не отлипал от малышки. Кто бы не брал её на руки, оказывался рядом и все время заглядывал в кулёк. Швед напрягся и бросал украдкой многозначительные взгляды. 'Не волнуйся любимый! Просто доченька хочет, чтобы он был рядом. Он ей нравится, понимаешь?'. 'Откуда ты это знаешь? Ты же её не слышишь'. 'Нет. Но чувствую то, чего она хочет'. Швед кивнул жене, доверившись, как и всегда. По мере приближения становилось всё страшнее. Нет, он не боялся тварей. Ему просто было не по себе от того, что там может увидеть - на месте, где раньше был дом, где полюбили друг друга. Воображение рисовало ужасные картины.
   Знакомая тропинка показалась на горизонте. Он встал первым, передал Миле дочь и предупредил остальных об обитателях болот. План был обычный - держаться тропы, и если он вдруг начнёт вести себя странно, треснуть по башке. По мере продвижения, поймал себя на мысли, что уже прошёл половину пути, а песни русалок не слышал. Это казалось немного странным, ведь в прошлый раз они еле унесли ноги. Болото преодолели довольно быстро и без приключений. Взору открылось селение. Домики были на месте. И люди тоже, сновали туда-сюда. За время отсутствия, будто ничего и не изменилось. Завидев путников, люди с интересом уставились и громко шептались. Интересно, как скоро их узнают? И узнают ли вообще? Из крайнего к болоту дома вышел здоровяк с бородой приличных размеров. Когда мужчина повернул голову, застыл с таким выражением, будто увидел привидение. Оцепенение длилось недолго, и он бегом понёсся на них, расталкивая зевак. Не тормозя, врезался в Шведа, подхватил на руки, взвалил на плечо и начал раскручивать, улюлюкая и вопя. Мила заливисто хохотала. 'Её чудесный смех. Так давно я его не слышал'. Казах плакал, и он тоже. Только сейчас в полной мере осознал, как сильно скучал по другу. Поставив его на землю, Казах повернулся к Миле и застыл на месте. Спустя минуту, которую тряс головой, заставляя бороду колыхаться, взял себя в руки и стал бросать косые взгляды на попутчиков. 'Так изменился, поправился, загорел, оброс. А шрамы вокруг глаза старые, с той ночи - подарок от тварей'.
  - Мила, ребёнок живой? - дрожащим голосом спросил он, то ли от удивления, то ли от предвкушения радости.
  - Это наша дочь - Арина. Прошу любить и жаловать! - похлопывая друга по плечу, сообщил Швед, и тот стал аккуратно вытирать огромной лапой промокшие от слёз глаза.
  - Господи Боже! Это же чудо, Макс! Ты хоть представляешь? Это же всё меняет!
  Люди столпились вокруг, радостно переговаривались. Кто-то гордился знакомством, кто-то поражался тому, как им удалось выжить. Расталкивая толпу, в объятия бросился пацан. 'Как подрос парень!' Он слушал друзей, родных и тёплых, и ему снисходило понимание - это и был настоящий дом. Изначально, несмотря на обратную сторону медали. Сколько же времени могли жить счастливо, если бы не уходили? Вспомнив причину, заметно помрачнел, но изо всех сил старался этого не показывать. Светлана - мать Милы, держала внучку на руках с благоговейным трепетом. Фил стоял рядом и растерянно бормотал под нос. Марго прильнула к Казаху. Взгляд скользнул по учительнице, улавливая черты: пышные черные волосы, грудь, фигура полная, улыбка откровенная, белоснежная. 'Они, и правда, подходят друг другу. Ну, надо же'. После состоявшейся долгожданной встречи, проводили их в домик и дали возможность отдохнуть. Мила уснула, свернувшись калачиком, а он взял дочку и вышел на улицу. Ариша хлопала ресничками и улыбалась. Он играл с ней веревочкой, которую та пыталась поймать крохотными ручками. Казах материализовался, будто из воздуха. Он был так увлечён, что не заметил его появления.
  - Сколько прошло, дружище? Я надеялся всё это время. Никто не верил, а я всегда говорил, что живы вы... Правда насчёт дитя не был уверен. Ты только посмотри! Сломали систему, а?
  - Царапины с той ночи?
  - А то, как же! Никто не погиб, не парься. Пару, тройку наших покалечило, но не сильно. Уроды за вами вприпрыжку бежали, сам видел...Мы им были ни к чему.
  - Столько всего я должен тебе рассказать, друг. Ты не поверишь..., - и рассказал ему всё. По мере того, как повествовал о похождениях, у Казаха глаза вылезали из орбит.
  - И что же это за сила такая, а Макс?
  - Я и сам не знаю, откуда это и что такое. Вряд ли радиация, да? Как думаешь?
  Ариша скривила ротик и запищала. Впервые она сделала это вслух. Он смотрел, как кричит дочь и поверить не мог. До этого момента самым прекрасным звуком в мире считал голос жены. Она же, повинуясь материнскому инстинкту, проснулась и забрала Аришу.
   На закате сидели вокруг костра, как прежде, в кругу друзей. Конечно, многие были неприятно удивлены прибытием и совсем этого не скрывали. Видимо ещё свежо было в памяти воспоминание о тварях леса, пришедших за ними. Никто не хотел повторения того дня. Ещё больше были потрясены появлением на свет ребёнка. Это был первый случай с момента, как всё рухнуло. Женские глаза наполнились надеждой и завистью. Никита и Серый вписались в компанию и болтали без умолка. Доктору также нашлось место, приняли доброжелательно, и он заметно расслабился.
   Прошли недели. Пребывание дома не могло не радовать. Да и со стороны леса пока была тишина. Несмотря на это, он был во всеоружии и старался не упускать из вида своих девочек, напрягая излишней опекой. Ариша подросла, немного окрепла, и предпринимала попытки сесть. То, что ребёнок растёт слишком быстро, пугало жителей селения. Некоторые из них обходили домик Макса и Милы стороной, другие боялись даже присесть рядом. Его это неимоверно злило. И если бы не Мила, успокаивавшая в такие минуты телепатически, наверняка, разнёс бы деревню в щепки. И потому стал забирать Аришу и носить к линии леса. Нет, он не забыл о тварях. Просто сила теперь была столь велика, что скрывать от остальных её стало гораздо тяжелее. Да и раздражающих трусливых особ там не наблюдалось. Он мог позволить себе расслабиться и быть собой. Как и всегда, лежал на траве и подбрасывал Аришу в воздух, заставляя повиснуть, парить. Отпуская, снова ловил. Девочка заливисто хохотала, светлые волосы, начавшие немного завиваться, как у матери, развивались на ветру. 'Папа, папа вжух!' День был прекрасен, солнце согревало и ласкало кожу. Как вдруг он почувствовал холодок, поддувающий со стороны леса. Усадил дочку на траву и вгляделся в глубину массива. Швед мог не смотреть, потому что чувствовал его кожей и тем, что находилось под ней - кровью, стремящейся по венам. Ощущение было таким же, как и во снах, как в последнюю встречу. 'Ты вернулся', - прогрохотал голос существа в голове. 'Я больше тебя не боюсь!' Стволы деревьев затрещали, некоторые треснули пополам прямо по центру. Злость и ненависть на того, кто заставил бежать и быть гонимыми, влияли на силы. Он всё ещё не мог контролировать её так, как хотел. 'Я ждал...тебя Макс. Знал, ты вернёшься домой. Мы тебе не враги. Знай...Знай...'. Грохочущий голос удалялся в глубину леса. Он желал взглянуть в красные глаза, хотел выдавить из твари ответы на мучившие вопросы, но Ариша взяла крохотной ручкой за палец и напомнила о своем существовании. Он отвлёкся всего на секунду и перестал ощущать присутствие существа.
  - Прости малышка. Идём домой. Мама наверняка волнуется.
  Ариша хлопнула ресницами и протянула ручки. По пути встретили доктора, который бесцельно ходил кругами.
  - Эй, док! Что не так?
  - А, Макс. Наконец-то. Я ждал тебя. Есть разговор, - потирая ладони и потея, сказал он.
  - После ужина поговорим у нас. Хорошо? - кивнул он и побрёл дальше.
  Несмотря на их не очень приятное знакомство, они с доктором стали хорошими друзьями, и тот часто бывал в гостях, не боясь парящих предметов и любых других проявлений силы. В отличие от остальных он видел так много, что мелочи совсем не смущали. Таких людей, как док, Швед мог пересчитать на пальцах.
   Подходя к домику, уловил знакомые нотки и поймал себя на мысли, что стал очень хорошо слышать в последнее время. Происходило это именно тогда, когда было, скажем так, необходимо.
  - Послушай, Мила! Знаю, ты предвзято относишься, ведь он твой муж! Но Макс меняется! Ты одна этого не замечаешь? Или не хочешь признать? Он стал сильнее! И намного! С трудом себя контролирует! С этим нужно что-то делать! Поговори с ним..., тебя он послушает.
  - Серьёзно, Ник? И что я ему скажу? Дорогой ты аккуратнее, а то нас так боятся, что спят с открытыми глазами? Он и сам всё знает! Просто нужно время! Вот и всё!
  - Может просто нужно попытаться выяснить источник силы?
  - Как? Просто скажи, если знаешь! Мы же не думаем об этом каждый Божий день!
  - Я не знаю..., но вполне возможно это известно тем, кто живет в лесу.
  - Что? Нет! Только через мой труп! Слушай! Не вздумай думать об этом, ясно Ник? Я не отпущу его к тварям! Арише нужен отец! Они не приходят за нами больше! Что бы им ни было нужно, они отстали! И я не желаю больше об этом говорить!
  Никита вышел из домика, громко хлопнув дверью, и зашагал, пыхтя и кривя лицом. Швед вынырнул из-за угла и, подождав минутку, вошёл. Он заблокировал от Милы голову. Ей совсем не нужно знать, что ему известно о разговоре. Она накрывала на стол, всё ещё нервничая. Он бы заметил что-то неладное, даже если бы был полностью слеп. Оттого она дергалась ещё сильнее.
  - Мама мы дома, - поцеловал её в губы, и она чуточку расслабилась. Передал ей Аришу.
  За ужином стояла гробовая тишина, которая была осязаема, но говорить совсем не хотелось. Конечно, он хорошо понимал свою нестабильность и опасность для них в первую очередь, так как силу, открывшуюся стремительно и в громадном количестве, сдерживать было тяжело. Да что говорить. Он и сам боялся последствий гнева, страх причинить боль семье сводил с ума. Не в первый раз задумывался над тем, что тварям может быть известен источник способностей. 'И возможно, как это контролировать'. Вспомнил, что случилось на окраине леса. 'Мы тебе не враги. Знай'. Звучало вне всяких сомнений многообещающе. Сначала они нападают, угрожают убить, а потом и не враги вовсе. 'Ух. Голова кругом'. Голос разума твердил - тварям нельзя доверять, а сердце - можно. Он совсем запутался. 'Нужно это обмозговать'. Стук в дверь вернул его в комнатку. 'Док. Я и забыл про него'.
  - Добрый вечер, - робко пропищал доктор.
  - Заходи, Док. Присаживайся.
  Он только подумал, и Мила уставилась с каменным выражением на лице. 'Нехороший знак'.
  - Об этом не может быть и речи! - если бы она умела метать молнии, то от доктора осталось мокрое место.
  Швед озадачено смотрел на них, жуя мясо. И почему он не умеет читать мысли? Нет, он, конечно, слышит мысли дочки, но лишь те, что она не скрывает, переданной от него по наследству способностью блокировки мозга от нежелательных вторжений. Он всегда немного завидовал Миле. Она знает всё и всегда, а ему порядком надоело недопонимать, что именно происходит в тот или иной момент.
  - Любимая. Может, объяснишь? Док наш гость, так? Дай ему высказаться, - он и так догадался, о чём пойдёт речь. Всё чего желал док - вернуть дочь, а на её поиски идти одному рискованно.
  - Я хотел попросить тебя, Макс..., пойти со мной на поиски дочери. Ты знаешь..., они обещали помочь, но идти одному...всё равно что...
  - Я понял, что ты имеешь в виду. Я должен обсудить это с семьёй, хорошо? Поспи дружище, поговорим завтра. - Доктор поднялся из-за стола и направился к двери.
  Швед слышал, как колотится у того сердце. Теперь мог понять его чувства. Он и сам был готов отдать что угодно ради своей дочки, и пожертвовал бы не только собой, но и любым другим ради её спасения. Швед должен пойти, и хотел это сделать. Как только доктор вышел из домика, Мила подняла руку и гневно сверкнула глазами. 'Даже не вздумай меня уговаривать!' Она отвернулась также быстро, как и вспылила.
  - Знаю - тяжело. Но я должен...
  - Ты должен быть с нами! Растить дочь! Ты ей нужен! И мне!
  - Если я не научусь управлять этим, то вы первые, кто пострадает. И ты это знаешь. Ради вас я должен пойти, - обнял за плечи. Она положила голову ему на руку, щека была мокрой от слёз.
  Он посмотрел на Аришу, которая мирно спала в кроватке. Шум голосов её совсем не беспокоил. 'Это тоже супер способность - крепкий сон младенца'.
  - Тогда я иду с тобой.
  - Ты останешься с дочкой! Если со мной что-то случится, у неё хотя бы останется мать! - она поникла, опустив плечи, принимая его правоту.
  Больше в тот вечер они не общались. Он всю ночь напролёт ворочался, снедаемый кошмарами. Липкий и беспощадный страх за близких поглощал вновь и вновь.
   Наутро сообщил доктору, и тот впервые за долгое время просиял. Никита, Серый и Казах изъявили желание идти с ними. Решили подготовить всё к походу и выдвигаться поутру следующего дня. Пацан просился с ними, но Казах был непреклонен, и тому ничего другого не оставалось, как со слезами на глазах скрыться из вида. Брать его с собой было слишком рискованно. Да и остальных тоже. Было бы идеально, если бы они с доктором пошли вдвоем, но отказать мужикам не смогли. Слишком решительно те были настроены.
  
  
  Глава 9. Истина
  
   День перед походом он посвятил жене и дочке. Всё бы ничего, но каждый раз вспоминая о грядущем, Мила грустила. Он старался не думать о том, с чем предстоит иметь дело в лесу. Долго выбирая, чему верить голове или сердцу, всё-таки выбрал второе. Оно возвещало, что опасности твари не представляют. Тем более для него, с его новыми способностями, которые хотел научиться держать под контролем. Он не знал, что случиться, если использовать их на максимальной мощности, и надеялся, никогда не узнает. Ариша изучала его пальцы. Как же он её любит! Его необычную девочку! Вот и сейчас она гулила лишь у него в голове. Пацан трижды подходил за день, пытался уговорить Казаха передумать, рвался в бой.
  - Мы идём не воевать! И ты это знаешь! Если Казах сказал нет, значит, нет! - было невыносимо больно видеть мальчишку таким, но необходимо проявить твердость. 'Казах стал ему как отец. Наверняка он боится его потерять'.
   Ночью, когда дочка мирно спала в кроватке, они с Милой лежали обнявшись. Её сердце билось часто в груди, как у воробышка. 'Я вернусь к тебе живой! Обещаю!' 'Это всё, чего я желаю. Не представляю мира, в котором нет тебя!' В ответ он сильнее прижал её к себе.
   Утром, игнорируя слёзы жены, поцеловав её и дочь, и не тратя времени на долгие прощания, отправился в путь. Возле линии леса остановился и обернулся к друзьям.
  - Чтобы вы там не увидели..., чтобы ни случилось...., не геройствуйте! Бегите! И прошу..., по тварям не стреляйте!
  - Пошли уже! Оратор из тебя дерьмовенький! - пробасил Никита, и все засмеялись, даже он немного улыбнулся.
  Они не знали, куда нужно идти, и надеялись на него. Он тоже не знал, но почему-то был уверен, что почувствует тварей. Пока что этого не случилось. Блуждая в лесу, и пробираясь сквозь бурьяны несколько часов к ряду, утомились и разбили лагерь. Доктор обеспокоено ходил кругами, раздражая. Швед периодически слушал Аришу , в голове, и успокаивался. Собрав немного хвороста, присел у костра и заметил, как ярко горят звезды над головой. Странное явление. Нигде раньше не видел ничего подобного с того самого дня конца цивилизации. А здесь небо было просто завораживающим. Серый также неотрывно смотрел наверх, и когда шея затекала, принимался растирать рукой. Вскоре, решив дежурить по очереди, легли спать. Прогулка обещала быть долгоиграющей, пригодятся свежие силы.
   Швед дежурил первым. Тишина ночи ласкала, как мать своего младенца, баюкала нежными руками. Спать совсем не хотелось, и он думал о жене и дочке. Вдруг в голове зашумело. Звук был похож на издаваемый телевизором, потерявшим сигнал спутника. Через минуту соединение установилось, понял это на неком клеточном уровне. А после услышал существо, преследовавшее его так долго. 'Иди за мной! Я покажу тебе путь! Но ты можешь взять с собой только одного из друзей! Выбирай...'. Такого он, конечно, не ожидал, хоть и изначально не собирался набирать специализированный отряд. Естественно, знал, кого должен взять. Прокравшись к палатке, и разбудив доктора, он вновь прислушался к лесу. В тот же миг на земле появилась сумеречная дорожка, отсвечивающая золотистым цветом. Судя по выражению лица доктора, он тоже её видел. Швед развернулся, прижимая палец к губам, док кивнул. И они, стараясь не разбудить остальных, двинулись в путь. Дорожка извивалась и петляла. Пару раз попадались трескуны, которые теперь шарахались от него, как от огня, чувствуя мощь и опасаясь за шкуры. Дорожка закончилась, и пред ними предстало странное остроконечное сооружение из камня, напоминавшее ворота причудливой формы. По ту сторону ворот послышались шаги, и к ним навстречу из темноты шагнуло существо.
  - Добро пожаловать, друзья мои. Я Фарагор, - доброжелательно загрохотал, заполняя собой пространство, знакомый голос.
  При одном взгляде на него создавалось впечатление, будто он ждал их целую вечность и сильно скучал, но достаточно охладел для того, чтобы заключить в объятия.
  - Дорогой доктор, вы выполнили свою миссию и очень скоро увидите дочь. Перед тем как пройти через врата, настоятельно прошу выкинуть из головы всё дурное, иначе они сработают не так, как требуется..., что может создать определённого рода проблему...
  Шведа сковал страх неизвестности. Он не доверял существу, и ужасно претило идти у того на поводу. Но слишком много поставлено на кон, выбора не было. 'Он разговаривает так, будто имеет все научные степени мира. А я считал его тупой тварью из леса'. За неимением подходящего ответа, напряжённо кивнул существу. Фарагор прошёл через арку и исчез из вида, доктор последовал за ним, а он завершил процессию.
   Как только оказались по другую сторону, в голове загудел рой голосов, перед глазами появилась на мгновение ослепившая яркая вспышка света, неотчетливые картинки плясали, подрагивали, исчезали и появлялись вновь. Закончив безумные пляски, всё замерло, и он оказался совсем в другом месте: теплом, темном и тихом. Там преобладал стук, осязаемый всеми рецепторами. Звук баюкал и успокаивал. Он услышал раскатистый мужской смех, и до боли знакомый женский. Картинка сменилась, и на ней он увидел красный велосипед с четырьмя колесиками и мальчика недовольного цветом. Тот применил силу одним взглядом, отшвырнув и разбив аппарат об стену. Рядом стояла чёрная волга, которую чудом не задело. 'Такие раритетные тачки мне всегда были по вкусу'. Невидимый вихрь закрутил и затянул глубже. Пред взором предстала девочка с каштановыми, вьющимися волосами. Она взяла мальчика за руку, зелёные глаза улыбались, и ему это было приятно. Рассматривая, Швед смущался и не мог понять, что именно вызывает чувство. Ощущал их эмоции, детскую влюбленность, а ещё что-то немного щекотало внутри, оттого он, как дурак, улыбался. Вновь невидимый вихрь. На сей раз вид от первого лица. Школа, парта, какой-то мальчишка ударяет кулаком в нос, кровь заливает все вокруг. Обрывки становились мутнее, голова стала проясняться, перед глазами возникло озабоченное лицо доктора.
   С помощью друга он осторожно встал на ноги и огляделся. Голова потрескивала, но вид затмил собой все иное, лишив дара речи. Слева от него и до конца предела видимости тянулись корабли, наверняка летающие. По крайней мере, выглядели они именно так. 'Да у них целый флот!' Возле аппаратов сновали красноглазые худые существа, передвигая предметы не прикасаясь, и общаясь, не открывая рта. Он сразу обратил на это внимание из-за наличия длительного зрительного контакта. Именно так делали и они с женой. Швед посмотрел на Фарагора. 'Я и Мила одни из вас?'. Вопрос наполовину застрял в горле, тяжело было допускать малейшую возможность. 'Всему своё время мой мальчик. Сначала ты должен вспомнить. Место поможет'. Фарагор махнул рукой и хищными движениями проследовал вперёд. А они плелись следом, еле поспевая. Очень скоро увидели на горизонте город. Великолепие слепило: здания с остроконечными башнями отливали чистейшим золотом, а дорога из сияющего камня создавала приятный звук при ходьбе. Существа не обращали на них внимания, занимаясь своими делами, словно видят другие виды существ каждый день. Они проходили мимо зданий различных оттенков и причудливых форм. Из одного такого стремительно появилось существо, намеренно преградив путь. Оно было крупнее и выше Фарагора, черты лица острее и жёстче. Обвело всех взглядом и остановилось на нём, при этом смотрело в упор, не мигая.
  - Сейчас не время, Нарут! Дай мальчику освоиться! - это не было просьбой и звучало угрожающе, полы балахона Фарагора развивались, будто от ветра. Швед почувствовал присутствие силы, осязал, также как и свою собственную.
  - Ну, что же. Дадим Мессия время, - прошипел тот, и, неприятно усмехнувшись, оскалил острые зубы.
  Он смотрел на удаляющуюся спину существа и думал, что в сравнении с ним Фарагор казался приятной наружности. 'Видимо, они, как и люди, отличаются друг от друга'. Теперь это стало заметно. Раньше страх блокировал остальные чувства, порождая ночные кошмары.
   Фарагор привёл их в одно из остроконечных зданий. Внутри было чисто и приятно, однако не хватало мебели. Спутник улыбнулся, хлопнул вытянутыми ладошками, и мебель материализовалась в помещении. Затем хотел оставить их отдохнуть, но доктор был слишком возбуждён, и попросил немедленно отвести его к дочери. Они ушли, оставив его наедине со своими мыслями. Швед вспоминал картинки, мелькавшие в голове. Никогда ничего подобного раньше не происходило. Тот мальчик явно был им самим. Так он чувствовал, а ощущениям привык доверять. 'Значит, сила проявлялась с самого детства'. Тогда почему он ничего не помнил все эти годы? Стоило немного напрячь извилины, и вспышка света вновь появилась перед глазами. Мальчик, что разбил ему нос, кричал от боли. Страх пропитал класс, кровь струилась по рукам. 'Нет!' Он собрал силу воедино со всех уголков сути и направил на противника. В один миг у того оторвались обе руки, и как тряпичная кукла он упал на пол, потеряв сознание от болевого шока. Картинку меняет другая. Дети боятся, жмутся к стене, не могут выйти из класса. Девочка с каштановыми волосами берёт за руку, смотрит в глаза, раздаётся голос у него в голове: 'Выпусти их. Они не при чём. Не бойся. Я останусь с тобой'. Она наклоняется, целует в щёку. Это их первый поцелуй, остальное перестаёт быть важным. Дверь отворяется, дети бегут, вопя и толкаясь. Видения растворились также быстро, как начались, и он вновь оказался в комнате, тяжело дыша. Пот струился со лба огромными каплями. 'Что это было? Я оторвал тому парню обе руки. Стоп. На нашей улице жил парень без рук, и мы никогда не общались'. Вспомнил лицо того мальчика. Каждый раз, когда случайно сталкивались, он испуганно убегал прочь. Вспомнил и то, что чувствовал в тот день, и словно пережил это вновь. Он не хотел так поступать, просто разозлился. Оно существовало в нем всегда, подпитываемое гневом, ожидая выхода на свет многие годы. И вырывается наружу всякий раз, как не совладает с собой, вскипает внутри и обрушивается, оставляя хаос и пустоту. 'Но почему я не спас брата? Почему позволил убить человека, роднее которого для меня нет в этом мире?'. Голова гудела от усталости, и всё же перед сном поговорил с Милой, сообщив, что произошло. 'Ты хоть понимаешь, что они вверх дном перевернут весь лес, пока не найдут вас? И ты среди этих существ! Считаешь, что можешь доверять им?'. 'Знаю, родная, выглядит это не очень. Просто поверь, я понимаю, что делаю...Ты помнишь детство?'. 'Что за вопрос? Конечно, помню!'. 'Я думаю, мы с тобой знали друг друга в детстве'. Она замолчала на время. 'Знаешь любимый, мне всегда казалось, будто знаю тебя давным-давно, поэтому так быстро всё завертелось. Но не уверена, что мы дружили в детстве. Тебя я бы точно запомнила...'. 'Я вспоминаю здесь вещи такие невероятные и далекие. Кто-то намеренно вычеркнул их из памяти на много лет. Может быть, на то была причина. Сегодня вспомнил тебя. Я знал тебя..., любил уже тогда'. Попрощавшись с женой, провалился в глубокий и безмятежный сон.
   Проспав остаток ночи, проснулся отдохнувшим как никогда. В теле поселилась необычайная легкость, ни с чем несравнимое ощущение. Док спал на диване, свернувшись калачиком. Он тихонько прошёл на кухню, стараясь не разбудить друга, и попутно размышляя. Одно было ясно наверняка, он не мог любить других женщин, потому что всегда любил только одну, и ждал столько, сколько себя помнил. Пусть и не догадывался, что встречал когда-то. Быть может судьба так распорядилась. Эта тема больше не казалась ему глупой. На кухне в майке и коротеньких шортах хлопотала девушка, напевая что-то под нос. Светлые волосы струились по спине водопадом. Увидев незнакомца, улыбнулась сногсшибательной улыбкой. Голубые глаза не соответствовали яркому образу носительницы, оставаясь холодными и изучая, как под микроскопом.
  - Я Виктория. Дочка того престарелого экстремала, который спас мне жизнь, за что я ему бесконечно благодарна, - говорила с небольшим акцентом.
  - Макс. Ты иностранка?
  - Ооо...Мама была француженкой. Хотя кто знает, может, она ещё жива. Говоря на двух языках, берёшь понемногу от обоих.
  - Круто.
  За завтраком заметил, что веселость и доброжелательность девушки являлись напускными. В ледяных глазах притаилось что-то грустное, болезненное... 'Что там говорил док? Не совсем живая. Помнит ли она, что творила? Видимо, да'. Что-то подсказывало никогда не спрашивать её об этом. После завтрака, растянувшись на диване, предавался лени, игнорируя расспросы Вики так долго, как только мог. Вздохнул с облегчением, когда она, наконец, перестала доставать и ушла в другую комнату. Именно тогда и услышал его: 'Я жду тебя в конце поселения'. Немедля направился туда. По пути наткнулся на существо женского пола. Она чуть не просверлила в нем дырку красными глазами. Сразу же узнал, ведь именно за ней тогда гнался в ночи. Она была высока, как и все существа этого вида, изящна, имела округлые формы, красные глаза.
  - Приятно встретиться вновь! - сказала с натяжкой, приятного было мало.
  - Аналогично, любительница шпионить! - она улыбнулась, оскалившись и протянув руку.
  - Сильва.
  - Макс. Извини, я спешу. - Она кивнула и уступила дорогу.
   Фарагор ждал там, где кончался утёс. Оттуда простирался просто ошеломляющий вид на горы. Спустя несколько завораживающих минут, очнулся и задался вопросом: 'А откуда здесь горы?'. 'Здесь то, что мы хотим видеть и считаем красивым. Ты тоже можешь создавать проекции пейзажей, предметов, людей..., при желании естественно'. Хищная осанка слегка ослабла. Это могло означать, что он находится в прекрасном расположении духа.
  - Я видел некоторые вещи, которые раньше не помнил..., из детства. - Фарагор напрягся.
  - Ты должен вспомнить, в этом и есть смысл.
  - Почему бы тебе просто не рассказать? У меня нет времени на воспоминания! Я пришёл научиться управлять этим!
  - Считай это частью обучения. Ты силён! По-настоящему! При желании сможешь уничтожить всех нас щелчком пальца! Упрямство мешает использовать силу в полной мере. Это у тебя от матери.
  - Ты знал мою мать? - он с трудом справлялся с нахлынувшими эмоциями, что не ускользнуло от пытливых, умных, красных глаз.
  - Да. И не будем об этом, - на лице собеседника мелькнула еле заметная тень.
  Было приятно находиться рядом. Они будто знакомы тысячу лет. Эдакие давние друзья. Совсем не обязательно было разговаривать о чём-то, молчание сближало не меньше беседы. Такие вот непонятные для себя чувства он испытывал к существу неизведанному и опасному.
  - Откуда вы?
  - Я знал, что ты спросишь об этом. Мы древняя раса землян, и жили на этой планете задолго до появления людей. Обнаружив планету более плодородную и менее подверженную катаклизмам, переселились. Это было очень давно Макс. Но мы не забыли, где наш настоящий дом. Даже узнав секреты мироздания, продолжаешь быть самим собой. Когда Земля решила низвергнуть людей, мы вернулись, чтобы помочь.
  - И чем же вы помогаете? Выходите из леса и пугаете до чертиков? - Фарагор заливисто рассмеялся. Да так громко, что несколько соплеменников с интересом вытаращились. Смех был Шведу знаком. В который раз отогнал мысли прочь.
   В голове вновь загудели голоса, перед глазами размывалось и затуманивалось. Чувство массовой паники передавалось от других и пробегало незримыми иглами по коже. Страх за себя и близких объял поглощая. Тело трясло от адреналина, ощущения сменились на мрачные. 'Что со мной происходит? Что это?'. В поселении существа хаотично бегали, издалека виднелись резкие вспышки света. Фарагор убрал иллюзию гор, схватил длинной, костлявой рукой и потащил в лес. 'Стой! Куда мы идём?'. Молча он создал вокруг них иллюзию, и несколько существ, оскалив зубы, пробежали мимо, изредка переходя на скачки такой высоты, что достигали крон деревьев.
  - Нужно уходить как можно быстрее! Здесь нас могут найти! Помнишь того длинного? Его зовут Нарут. Он только что захватил селение, - напряжённо пояснял Фарагор на ходу.
  'Тяжело, наверное, осознавать, что не можешь помочь своим, убегая. Мне это тоже знакомо'.
  - Как же док и его дочь?
  - Им не причинят вреда. Мы вернёмся, как только соберём людей. Нужно идти на север. Там есть ущелье. Надеюсь, их не схватят по пути.
   Покрытые иллюзией леса, маскировавшей, словно хамелеон, быстро шли. Селение давно скрылось из вида. Спустя пару километров вблизи прогремели шаги, и в метре от них приземлился, окончив прыжок, довольно крупный 'старо-землянин'. Его ноздри раздувались с шумным выдохом, втягивая воздух вновь, будто пылесос. 'Он чует нас? Неужели это возможно? Если да, то звериного в них больше, чем смел предполагать'. Гнев в груди кипел, просился наружу. Он снова в бегах, снова в пути. И так устал! Подгоняемый злостью, вышел из зоны иллюзии. Существо приготовилось к прыжку, но не успело и дёрнуться, как его горло разорвалось, и кровь хлынула фонтаном на землю. Кряхтя и корчась, он умирал, и Швед пощадил его, взмахнув рукой в воздухе. Шея существа сломалась, и оно затихло. 'Неплохо. Но нам следует быть аккуратнее. В ущелье ты сможешь попрактиковаться в силе. Я помогу тебе с этим. Идём...'. Они двигались дальше. Ему было идти гораздо тяжелее, нежели Фарагору. Тот практически парил над землёй. Увидев в глазах вопрос, тут же ответил.
  - Другие, конечно, так не умеют. Я просто очень стар, мой... мальчик. Хоть и неплохо сохранился.
  - Мог бы научить меня чему-нибудь полезному. Я бы тогда сейчас не проламывал туловищем бурьян. - Фарагор скромно улыбнулся одними губами.
  Он тоже всё время так делал, и это нравилось Миле. Похоже, совпадение. Да и думать об этом времени не было. Урод, назвавший его миссией, захватил власть, и одному Богу известно, чем это для всех обернётся.
  - Расскажешь, почему козел назвал меня миссией? - Фарагор ответил на вопрос выражением лица. - Всему своё время..., - трагичным тоном изобразил его Швед, и тот кивнул в знак согласия.
   Они шли весь день, и когда солнце уже зашло за горизонт, добрались до небольшой горы. Ущелья в ней не было. Фарагор слегка прикоснулся к камню ладонью, и в ту же секунду появился небольшой проход. Небольшим он был в основном для него, обладающего ростом порядка двух с половиной метров. Факелы, висевшие на стенах, освещали туннель, который привёл в просторное помещение. Посередине стоял деревянный стол огромных размеров. За ним восседали порядка двадцати существ. Среди собравшихся единственной, кого знал, была Сильва, приветствовавшая ехидной улыбкой.
  - Наконец-то. Мы уж, было, подумали, вас схватили! Это был бы настоящий провал! - произнёс коренастый, квадратный и большеголовый представитель их расы.
  - Ярим, не стоило паниковать. Сейчас нам нужно быть как можно собраннее, и обсудить план.
  'И как он остаётся таким спокойным?'. Сам Швед с нетерпением ёрзал на стуле, не подходящем по размеру. Одна из женщин, высокая и худая, стремительно поднялась.
  - Тут нечего обсуждать, Фарагор! У нас есть Мессия, и мы выдвигаемся в бой! Очень скоро они подчинят селение людей. Там девчонка и ребёнок. Часть пророчества завершится, не начавшись! Или я ошибаюсь? - он взметнул вверх большую ладонь, обрывая тираду, и она продолжала открывать рот, но из него не исходило ни звука.
  'Немая, как рыба'. Впервые Швед видел буквальное подтверждение выражению. 'Захватят селение! Чёрт! Любимая отзовись!' Мила тут же вышла на связь. 'Бери дочку и беги!' Она не понимала, что происходит, но доверилась и обещала сделать, как просит. Разгневанный, отвлеченный внутренним монологом с женой, он не сразу заметил, что парит в воздухе над столом. Когда увидел существ в нескольких метрах под собой, на удивление не испугался, а принял новую способность всем естеством. Они, задрав головы, взирали на него с благоговением и страхом. Кто-то шептал: 'Мессия'. Голос громыхал раскатами в их головах, и не только. Каким-то образом сотворил звуковой эффект, который был слышен в пространстве, и он будто находился везде одновременно. Швед понял, что может влиять на материю этого мира. Любых миров.
  - Как ты мог не сказать, что они собираются напасть на моих людей?!
  Сила окружала практически видимым шаром, искрилась, набирала мощность. Ударь он сейчас, и от них не останется и следа.
  - Ты должен взять себя в руки..., вдохни глубже.
  - Я могу убить вас всех прямо сейчас! А потом уничтожу и тех! И тогда моей семье ничто угрожать не сможет! - прорычал с невиданной ранее ненавистью. Сила набрала мощность, ураганный ветер начал сдувать их со стульев, и они с трудом удерживались на местах. - Хотите миссию?! Вы его получите!
  Он собирался нанести удар, но Фарагор поднялся в воздух и поравнялся, перекрикивая бушующий вихрь.
  - Стой! Я твой отец, Макс! Неужели ты готов убить собственного отца?! - Швед ослабил хватку, с трудом собравшись и взяв себя в руки.
  Оказалось, не так-то просто вернуться в обычное состояние, не дав выхода энергии. После этого он обмяк, уставший и сконфуженный, капли пота стекали со лба. Швед смотрел на Фарагора грустно и отрешённо, словно тот вдруг вернулся домой спустя много лет и объявил, что он его отец. По сути, так и было. Только он не дома, мама с братом мертвы, а отца совсем не знал. Вспомнилась та же улыбка, как и у него. Та же сила, которую сразу признал при встрече. То, как Фарагор радовался, что пришёл на зов. То, как что-то оберегало все эти годы. То, что Фарагор знал его мать, грусть в глазах об её упоминании. 'Но как мама с ним? Мерзость какая! Ну, конечно...иллюзии. Знала ли мама, кто на самом деле мой отец? И если знала, почему не рассказала? Да и кто в такое поверит'. Видимо, он читал мысли. От усталости Швед забыл их блокировать. Фарагор повернулся к собратьям, ошеломлённым и заинтригованным, и сделал еле заметный жест. Все встали и проследовали куда-то по коридору. И только тощая, что вещала, уходить не хотела.
  - Рамина, дай мне поговорить с сыном наедине. Пожалуйста. - Она неохотно встала и скрылась в туннеле.
   Швед опустил голову и изредка покачивал из стороны в сторону. Правда ранила больнее любой физической боли. Он поверил ему сразу же, сомнений в родстве с существом не возникало. Чувствовал это с самого начала каким-то немыслимым образом, на генетическом уровне. Кровь узнала кровь и забурлила по венам. Но задвигал ощущение вглубь сознания, прятал. Сначала за страхом, затем за другими переживаниями. Теперь он знал, откуда взялись силы, и думал, что лучше бы это была радиация. Фарагор тяжело вздохнул, опускаясь на стул. Он мог бы вести диалог с сыном на внутреннем уровне, но не стал, побоявшись реакции. Подобного рода общение в его мире являлось сугубо личным, интимным. Да и сам Швед придерживался того же мнения. Ссорясь с женой, он всегда переходил на настоящий крик, не желая тесного общения из-за чувства обиды.
  - Я прилетал на Землю в составе экспедиции. Нам было поручено исследовать землян, предоставить отчёт, и сравнить с отчётами предыдущих столетий. Наш народ всегда интересовало общество землян и то, как продвигается развитие. Естественно, во время миссии я выглядел иначе..., - помолчал немного, подбирая слова, и продолжил. - Мне нравилось находиться в человеческом теле, гулять дотемна, вдыхать свежий летний воздух, есть пиццу и играть с животными. Жизнь в качестве человека была проста. Такая, о которой мог только мечтать. Затем я встретил твою мать. Мы познакомились на танцах. Помню, какой она была юной и стеснительной. Помню, даже под какую песню мы танцевали. Прекрасная Ксения. Она покорила меня одним лишь взглядом, не имея аномальных сил, присущих моей расе. Не суди меня строго. У нас не принято чувствовать что-то друг к другу. За столетия эволюции мы утратили эту способность. Такое случается, когда становишься слишком зависимым от разума - перестаёшь слышать сердце. - Швед хотел перебить, но он умоляюще посмотрел в глаза и снова продолжил. - Я полюбил её..., не спал ночами. А если и засыпал, то видел во сне. Вначале не понимал, что происходит. И не нужно было, ноги сами вели меня к ней. Твоему брату на тот момент было где-то три года. Поначалу я, конечно, испытывал к нему неприязнь, но потом проникся и полюбил также как и её. Я совсем позабыл об обязанностях, перестал вести бортовой журнал. Просто жил и был счастлив. Вылазки длились десятилетиями, и я старался не думать об окончании путешествия, ставшего самой жизнью. Через два года Ксения сообщила, что беременна. Мягко говоря, я был шокирован. Нельзя было этого допускать. Прекрасно понимая, что ты унаследуешь силу и не сможешь ей управлять в мире людей. И не имея возможности открыться женщине, которую любил больше жизни, я впадал в отчаяние с каждым днём всё сильнее. Наконец, твёрдо решил рассказать правду, как только ты родишься. Скрывать тайны становилось труднее. Ты слишком быстро рос у неё в животе, и я постоянно слышал тебя в своей голове. Это пугало меня не меньше самого факта твоего существования. - 'Также и я слышу Аришу'.
  Фарагор смотрел в одну точку, красные глаза потеряли фокус. Он погрузился в воспоминания.
  - Врачи стали задавать много вопросов, и я заставлял забывать, уничтожал бумаги, на которых присутствовало, по меньшей мере, несколько людских открытий. Ксения начала испытывать неведомую тревогу. И тогда я открылся ей на свой страх и риск. Помню, как она смотрела на меня. Не сказала, что сумасшедший, не кричала. Просто подошла и обняла. Как оказалось, во сне я не мог контролировать силу, предметы порой летали или перемещались. И она давно знала, что я другой... Мы договорились пройти через всё, что пошлёт судьба вместе. Так и было. Ты рос, взрослел, отличаясь от сверстников. Сила отпугивала даже взрослых, не говоря о том, чтобы с кем-то дружить. Видеть твои попытки и старания, провалы было наказанием за мои грехи. Сердце разрывалось от горя. Я не раз стирал память соседям, дабы не объяснять, почему мой сын вывернул их пса наизнанку, или летают предметы ... Мы справлялись, как могли, и были счастливы. Пока не произошёл один случай в школе...
  'Тот парень, которому я оторвал руки', - грустно отозвался Швед.
  Фарагор воспринял это как приглашение, и продолжил рассказ у сына в голове. 'Именно. Ты был ещё ребёнок Макс. Не вини себя. Я к своим пятнадцати годам изувечил троих соплеменников. Виной всему гормоны и гнев... После того случая мне пришлось потрудиться, чтобы стереть память всем, кто хоть одним глазком мог видеть, или что-нибудь слышать об этом. Единственным выходом защитить тебя - было стереть память'. У Шведа похолодело в груди. 'Сынок для меня в ней тоже не оказалось места, иначе невозможно достичь нужного эффекта. Твоя мать была против, но в итоге согласилась. В тот вечер я говорил с тобой о...'. В этот миг у Шведа вновь перед глазами вспыхнуло, картинки стали более четкими и продолжительными. Вот он снова в школе. Мила целует в щеку. Он сидит на крыльце со своим...папой. Фарагор в человеческой оболочке. Они говорят по душам. Отец почему-то плачет, обнимает так, что хрустят рёбра. Затем он берёт его лицо в ладони, смотрит в глаза, шепчет что-то, кончики пальцев загораются ярким светом. Прислоняет их ко лбу и вискам. Вспышка, озарившая на мгновение ночь, унесла с собой воспоминания, лишая нормальной семьи. Наступила кромешная тьма. Видения пропали, голова немного гудела. Фарагор сидел рядом на корточках и держал за руку, вид у него был обеспокоенный.
  - Я видел... прощание. Ты не хотел уходить? - делал открытие, слёзы текли по лицу. Слёзы мальчика, который столько лет мечтал обнять отца.
  - Не хотел. Ты не оставил мне выбора. Я заблокировал силы. Это было также необходимо. Поэтому ты и не мог больше ими пользоваться. Я не знал, как долго будет действовать блокировка, потому наблюдал за тобой. Все эти годы был рядом, хоть ты и не знал. Я принимал различные обличия и приглядывал, как мог. - Тут одна ужасная мысль промелькнула у Шведа в голове.
  - Мила она тоже твоя...
  - Нет, конечно, нет! Это ведь я отправил её к тебе на помощь. Я бы никогда не позволил сблизиться с ней, если бы это было так! Но я знал её отца. Им был мой напарник Тариус, который погиб много лет назад - несчастный случай, взрыв на космическом корабле. Жаль его, он был хорошим другом. Миле повезло не меньше твоего, но у неё хотя бы был отец. Её сила позволяла находиться в обществе, но память тоже стёрли. Как только высший совет узнал о её существовании, посчитали девочку опасностью. Они думали, что подчищают за нами. Им пришлось стереть воспоминания даже о тебе, которыми она так дорожила.
   Швед встал на ноги, мгновенно осознав, насколько они ватные. Посмотрел отцу прямо в глаза. Те самые красные глаза, снившиеся в кошмарах не так давно. И обнял жилистое, худое тело, а тот обнял в ответ.
  Глава 10. Подготовка
  
   В момент объятия в сердце воцарилось спокойствие, картинки вновь заплясали перед глазами. Только теперь, понимая их, всё казалось намного проще, словно так и было всегда. Воспоминания, приятные и не очень, воспринимались как-то обыденно, как будто он не раз видел их со стороны. Он прекрасно себя чувствовал, и настало время опробовать силы. Стоило лишь подумать об этом и ладони загорелись ярким светом полуденного солнца. Слегка прикоснувшись к стулу, расколол пополам. Пришло ощущение внутреннего равновесия, и он понял, как использовать мощные и неудержимые силы. Не нужно было опираться на внешние полётные чувства. Гармония с собой и окружающим делала их намного разрушительнее и гораздо управляемее. Он открыл разум и подумал о жене, и дочке. Мысленный коридор, расстилающийся в сознании, вывел на опушку леса, по которой шла Мила, прижимая к груди Аришу и прислушиваясь к каждому шороху. 'Какой же я идиот, нужно подсказать дорогу'. Он заговорил у неё в голове так неожиданно, что она подпрыгнула на месте. Какое-то время потребовалось, чтобы успокоить, и ещё немного, чтобы объяснить в каком направлении идти. Успокоившись, что с любимыми всё в порядке, повернулся к отцу.
  - Так какой у нас план?
   Существа вновь наполнили пещеру, и расселись по местам. Фарагор оглядел собравшихся. Голос наполнил помещение всеобъемлющим звуком.
  - Когда-то давно наш далекий предок Ратор предсказал падение Земли и нашей империи. Он предвещал тяжелую войну, кровь, что прольётся рекой, и появление на свет Мессия, обладающего силой, которая поможет одолеть врагов и восстановить баланс в мире. Мой сын родился в наречённый Ратором день, и он поведёт нас сражаться против Нарута. Тот жаждет власти над людьми, владеет женщинами против воли, стараясь заселить Землю потомками, своей кровью. Дабы иметь на них влияние в будущем. Мы не варвары! Некоторым из нас по две тысячи лет! За это время мы познали вселенную и её законы! Остановив тирана, вернув власть в свои руки, мы заключим мир с людьми! И предложим средство, которое поможет избавиться от радиации и лучевой болезни! Тогда они смогут размножиться. Таким образом, общей нашей целью является спасение Земли от вымирания и тирании захватчика!
  - Выдвигаемся прямо сейчас и покажем гаду! - выпалила Сильва, красные глаза горели поистине адским огнём.
  - Он распространил войска на многие километры. Со всех сторон мы окружены, и начни битву сейчас, будем сломлены. Нужно немного подождать, пока он сконцентрирует войска в одном месте. К тому же Нарут мощный телепат, и перед сражением с ним Максу нужно хорошенько потренироваться! - Швед попытался возразить, но отец был непреклонен. - Дождёмся Милу и ляжем спать. Рано утром начинаем тренировки. Я лично займусь этим. Сильва нам поможет, верно?
  Она оскалила зубы в злорадной усмешке, предвкушая, какое получит грандиозное удовольствие от того, что надерет ему завтра задницу. И даже этого не скрывала.
   После проведения собрания появились Мила с дочкой, добравшись довольно быстро до места, следуя его указаниям. Швед заметно выдохнул, заключив малышку в жаркие объятия. 'Папа', - Ариша тоже была рада его видеть. У Милы же, в отличие от дочери, вид был напряженный. Осторожно ее поцеловал. Объяснять ситуацию было долго, и он не хотел тратить на это энергию, потому просто открыл сознание. Каким-то ведомым ей одной образом, она сразу это почувствовала и заулыбалась. Каждой женщине хочется иметь доступ к мыслям своего мужчины. Она могла делать это в прямом смысле слова - копаться в мозгах. Молниеносно считав всё, что было неведомо, изменилась в лице, побледнев. А после сильно прижалась, стиснув до боли в рёбрах. Он гладил её по голове, успокаивая. 'Мне так жаль твоего отца'. Внезапно её взгляд остекленел. Он в панике начал трясти за плечи, но в зал вошёл Фарагор и остановил.
  - Она вспоминает. Это пройдёт через пару минут.
  Ариша во все глаза уставилась на своего дедушку, вид которого мог напугать любого ребёнка, но только не её. Изучив немного, протянула к нему маленькие, сладкие ручки. Он осторожно взял девочку и держал так, будто держит десяток яиц в дырявом пакете. Картина явно забавляла Шведа. Она же совсем освоилась и стала тыкать пальцем в красные глаза, заливаясь от смеха. Фарагор неуклюже пытался ей помешать, а Швед впервые за долгое время смеялся вместе с дочерью. Позже Фарагор пошёл укладывать внучку спать. Девочка утомилась дальней дорогой и тёрла кулачком сонные глазки. А он дождался, когда жена выйдет из транса, прекрасное личико было мокрым от слёз.
  - Как мы могли забыть, кем были? Как поверили в то, чего нет? Я и правда знала тебя..., и любила. А мой папа дружил с твоим. И тот парень в школе обижал меня, поэтому ты и оторвал ему руки, - тихо говорила она. В голове не укладывалось, что проживали чужую жизнь, лишенные даров, и друг друга.
  - Не стоит, родная. Сейчас это не важно. Нужно думать, как выиграть битву, - обвивая её вокруг талии, прошептал он, обжигая дыханием.
   Они уединились в одной из комнат. Как оказалось, пещера была целым ульем. Таким большим, что, не обладая способностями, можно заблудиться и не выбраться никогда. Оказавшись наедине, он понял, как сильно скучал по своей великолепной жене. Поцелуй взорвался на губах тысячью вкусовыми гаммами. Их занятия любовью всегда были чем-то особенным, но этот раз превзошёл все ожидания. Каждое прикосновение пронзало разрядом тока. Мила то же ощущала это, выгибаясь и изящно двигаясь в такт. Улыбка сияла на потрясающем, изможденном дорогой лице. Они взорвались одновременно, утопая в единении тел и сердец. Швед не мог отдышаться целую вечность, чувства душили невидимыми руками. Позднее, уставшие и счастливые, наслаждались близостью. Он гладил её по спине, голова покоилась у него на груди. 'Что-то в тебе изменилось любимый'. 'Совсем немногое. Мне стало известно, кто я такой. А ещё я смог усмирить себя. Больше тебе не нужно бояться моих вспышек. Отныне я полностью стабилен'. Она довольно замурлыкала и нежно поцеловала в губы. Он вдруг вспомнил о друзьях и немного отстранился. Она прочитала мысли.
  - Они вернулись в селение через пару дней. Злые как псы. Обошли всё, что смогли.
  - Мне жаль. Выбора не было. Они наверняка под властью Нарута! Но я не мог рисковать. Он намного сильнее и опаснее многих.
  - Конечно, любимый. Но я знаю, как силён мой супруг. Никто не сравниться с тобой, - приятные слова растекались в сознании, лаская слух, и вскоре он провалился в сон.
   Снова болота, проклятая топь. На тропинке стоял высокий, широкоплечий противник. Нарут. Мерзкое лицо, глаза злобные и беспощадные. Они непрестанно сверлили. Противник опустил голову и по-птичьи кивал. Отвратительный жестокий голос отдавал стальными нотками в голове: 'Нет смысла бороться, Мессия! Тебе не одолеть меня жалкими трюками! Вставай на мою сторону..., или через три дня похоронишь всех своих друзей! Они в моей власти! Подумай хорошенько, стоит ли сопротивление их жизней? Однажды ты уже облажался со своим братом, помнишь?'. Жуткий смех грохотал над болотом, русалки вторили ему заливисто и хладнокровно. Туман сгустился, кусая, кожу кололо иголками. Он вскочил на кровати, задыхаясь от страха. Мила испуганно, до конца не проснувшись, схватила за плечи и стала раскачиваться. Плавные движения успокоили. Немного придя в себя, он понял, кто сможет помочь, быстро оделся, на бегу крикнул, что должен увидеть отца, и побежал по извилистым коридорам пещеры. Она, ничего не понимая, смирилась с неизвестностью и, к его великому облегчению, отпустила без объяснений. Фарагор мирно парил под потолком в своей комнате. Устроившись на бледной груди, посапывала Ариша. Швед аккуратно перенёс её прямо по воздуху, и уложил на кровать. Отец открыл глаза.
  - Что случилось, мой мальчик?
  - Сон. В нем был Нарут. Угрожал. Сказал присоединиться, или убьёт моих друзей.
  - Я не был уверен в этом, но теперь сомнениям нет места. У него есть доступ к твоему разуму. - Швед непонимающе уставился. - Я же говорил, сын. Он мощный телепат. И если у него есть доступ к твоему разуму, может знать всё, что ты.
  - И насколько это плохо?
  - С этого дня план разработаем мы. Ты будешь пребывать в неведении и научишься закрывать человеческую часть. Ведь именно благодаря ей, он может копаться в твоей голове.
  Задача усложнилась. Как сделать то, о чём просил отец, даже не представлял. Остаток ночи ворочался с бока на бок.
   С первыми лучами солнца, позавтракав, они с отцом направились к месту проведения тренировки. По пути присоединилась Сильва. Петляя многочисленными коридорами, вышли из пещер и оказались в просторном каменном зале, наполненным утренним светом. В этой части горы не было потолка, воздух бодрил и освежал. Отец зачерпнул немного воды из пустого фонтана, находящегося посреди зала. Швед сразу понял, в чем суть - каждый получал напиток, который желал. Зачерпнув воздух, он подумал о холодном чае, и тот сразу же появился в кружке. С помощью силы можно было создавать подобные вещи, и не только. Иногда казалось, что это происходит во сне, слишком реалистичном.
  - Что ж, пора приниматься за дело. Недавно ты понял принцип силы. У каждого есть уникальные способности. Какими владеет Сильва, ты скоро узнаешь, - саркастично ухмыльнулся. - Мой мальчик. Ты, как и я, наделён силой владеть материей, телепатией и, я не уверен точно, возможно в состоянии копировать умения других. По крайней мере, так мог поступать Мессия из предсказания. Нам нужно вычислить это, и научиться управлять способностями в полной мере. И как можно скорее. Приступаем.
  Он отошёл на некоторое расстояние, Сильва скалилась во весь рот. Как только дал знак, она сжала руку в кулак, сделала резкий выпад, и еле заметная волна отбросила Шведа в другой конец зала. Ударившись о стену, он неуклюже сполз на пол.
  - Ну, же! Давай, покажи, на что способен! Пока только языком молоть! - кричала она, хищно перемещаясь по залу.
  Гнев клокотал в груди, но он усмирил его, понимая, что она специально провоцирует. То же самое будет делать Нарут. Взяв себя в руки, прислушивался к сердцу: шаг стук, шаг стук. Они кружили вокруг фонтана, наблюдая, и пытаясь предугадать действие соперника. Она вновь махнула рукой, но на этот раз он увернулся. Удар врезался в стену, камни полетели в разные стороны. В этот момент, повинуясь инстинкту, он сделал мысленный выпад. Что-то ударило её в грудь, ноги оторвались от земли, и она парила в пространстве, падая. Мимика лица менялась с самоуверенного на потерянное. Он замедлил время, не желая причинять ей боль. Затем быстро подбежал и поймал на руки прежде, чем успела упасть. И она, и отец, смотрели на него ошарашено. 'Ты владеешь временем?' - голос Фарагора подрагивал. 'Ну, я иногда делаю такие штуки'.
  - Ты когда-нибудь пробовал перемещаться больше? Дольше?
  - Нет. Я об этом даже не думал.
  - С ума сойти! Да ты, и правда, Мессия, а Фарагор? Пользуется силой одной лишь мыслью! Да ещё это! Но у меня есть козырь в рукаве, дружок!
  Она смотрела прямо в глаза, зрачки расширялись до тех пор, пока не заслонили радужку полностью. В голове затрещало, перед взором плясали картинки, воспоминания. Это было всё ужасное, что происходило, и чего не существовало вовсе. Страхи оживали, казались реалистичными. Он быстро сконцентрировался, и с хлопком связь была разорвана. Сильва открыла рот.
  - Этого не может быть! Еще...никто не смог, - бубнила под нос. Впервые повержена, и кем? Таким же гибридом, как и она.
   Отец вскоре удалился, ссылаясь на какие-то важные дела, оставив наедине. Швед подозревал, что важными делами была Ариша, с которой ему не терпелось поиграть. Он аккуратно присел на край фонтана, а она мерила шагами зал. Он смотрел на неё и думал о даре, которым та обладает. Насколько полезным может быть заставить Нарута видеть то, что хочешь ты? Если конечно тот не может останавливать это также как он. Швед погрузился в мысли и почувствовал, как внутри что-то зашевелилось, обдавая внутренности теплом. Сосредоточившись, произнес: 'Пусть она увидит то, что хочу видеть я'. Конечно, для него это была всего лишь шутка. 'Что ж я пытался'. Что-то вдруг щёлкнуло, и он оказался совершенно в другом месте: дом, мама на кухне поёт милую, детскую песенку, пахнет пирогами. Повернув голову, увидел Сильву, которая стояла и смотрела на него, приподняв брови.
  - Это делаешь ты?
  - Как я, по-твоему, могу знать обо всём этом?
  - Значит, это сделал я? Я показываю тебе свой дом?
  - Видимо так, волшебник хренов! Ты что владеешь моим даром?
  - Кхм. Я просто подумал, что твой дар пригодился бы мне. И вот, - он был удивлён не меньше. Отец оказался прав, возможности были безграничны.
  - Я ошибалась на твой счёт, Макс. Ты силён! Очень! Я ещё никогда не встречала ничего подобного! А мне, знаешь ли, сотни лет!
  - Я думал, девочки не любят говорить о своём возрасте, - произнес с легкой издевкой, она театрально фыркнула в ответ. - Почему у тебя такое мексиканское имя? - спросил, с любовью рассматривая мать. Сильва поравнялась.
  - Моя мама является членом высшего совета. Ей примерно две тысячи лет. Она и сама не знает, сколько точно. До того как попасть в совет, она совершала экспедиции на Землю. Пост находился территориально в Мексике. Там и познакомилась с отцом. Знаешь, чем старше становимся, тем меньше в нас человеческого. Она не любила отца, но хотела попробовать. Ну, это...с человеком. А когда прилетела домой, узнала, что ждёт меня. Только ее ДНК оказалась сильнее, и потому я имею внешние данные матери, а ты своей. Тебе с мамой, смотрю, повезло. Моя карга никогда меня не любила.
  - А как же отец? - он был полностью поглощён картинкой из детства, испытывая противоречивые эмоции.
  - Отец не знал, что я существую. А я не знала его. Как-то так.
  - Мне очень жаль, Сильва, - сочувствовал, ведь был согрет и обласкан мамой, безумно её любил, и даже представить не мог, какого это.
  - Не стоит. Возвращай нас назад.
  - Я не знаю как.
  - Просто пожелай. - Он так и сделал и тут же оказался вновь у фонтана.
  - Стало быть, Фарагор был прав. Ты можешь копировать дары других. Нужно сообщить ему об этом немедленно. - И они пошли в зал совещаний, где все уже собрались за столом, ломившимся от яств.
   В животе заурчало. 'Столько всего! Как они добыли всё это?'. Он уселся рядом с Милой, быстро чмокнул в губы и принялся кушать. Отец сидел с Аришей на коленях, которая играла с костлявыми пальцами, и смеялась. Только сейчас заметил, что доченька сильно подросла, как минимум вдвое с того момента, как видел в последний раз. Отец поймал встревоженный взгляд. 'Она растёт так, как должна. Ты в пять лет выглядел на пятнадцать и умом превосходил человеческих сверстников в десятки раз. Через пять лет рост замедлиться, и она будет меняться как человек, постепенно'. Швед улыбнулся во весь рот, набитый курятиной. 'Тяжело тебе пришлось пап. Учитывая, скольким людям стирал память в течение пяти лет'. Отец кивнул. С момента знакомства с внучкой он стал более чувственным. Все заметили это и при первом же удобном случае посмеивались, несмотря на то, что он возглавлял коалицию.
   Шли недели, он упражнялся изо всех сил, в сознании воцарилась тишина. Присутствие Нарута больше не ощущал. 'Теперь не пробиться к моим мыслям'. Ариша уже делала первые шаги и болтала во всю на понятном ей одной языке. Тренировки занимали большую часть времени, и Мила начала дуться. Он тоже скучал, но сейчас важнее всего была подготовка. С Сильвой они так сдружились, что отцу приходилось прикрикивать, потому, как они без остановки хохотали подкалывая. А иногда она, обладая высоким ростом и мощным телом, подхватывала его на руки и сюсюкала как младенца, смеша и зля одновременно. И все же он добился немалых результатов, и стал владеть способностями, не напрягаясь, естественно. Сила не представляла опасности, даже когда им овладевал гнев. Она стала его частью, сущностью. Больше не боролся. Принимая ее - принял самого себя. На сердце было легко и свободно. Швед и сам до конца не понимал, насколько силён, и где всему этому предел. Отец говорил, что если использовать слишком много, можно умереть от истощения организма или остановки сердца. Были те, кто взрывался как бомба, перешагнув черту. Он представлял существ, взрывающихся, оставляя мокрое место, и еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Владение материей, разумом, временем, левитация - всё это он уже умел, и использовал совершенно. Отец научил многим трюкам, Сильва ближнему бою. Помимо этого общался с другими 'старо-землянами', копируя в коллекцию умения. У Ярима позаимствовал дар координации в пространстве. Это было что-то вроде супер способности ориентироваться на местности. У других дары ясно мыслить, быстро оправляться от повреждений, и ещё немного по мелочи.
   Как и всегда в зале у фонтана проходила очередная тренировка.
  - Оставь меня с сыном! - немного покривлявшись, Сильва ушла.
  - Ты готов, мой мальчик! У тебя есть всё, чтобы выиграть битву! Но я должен предупредить. У Нарута есть медальон с камнем нашей планеты. Этот камень блокирует любую силу.
  - И как же тогда нам быть? - паника подбиралась к нему, цепляясь скользкими пальцами.
  - Это всего лишь предмет. Нарут знает, что неровня тебе, хоть и считает себя владыкой мира. Мы разработали план. Должно сработать, но для этого нужно попасть в плен.
  - Отлично! Я готов! - он был решителен, долгое время подготовки утомило, хотел действовать.
  - Нет, сын. Сразу убьют. Они слишком боятся тебя, чтобы дать жить, даже в клетке. - Швед опешил. 'И что же он предлагает? Стоп'.
  - Нет! Моя жена не пойдёт в плен к чудовищу!
  - Послушай, она согласна. Это единственный выход! Получив её, он решит, что имеет власть над тобой, и...
  - Нет! - взревел он.
  Глаза были в этот момент почти такими же красными, как у отца. Из-за крика отвалилась глыба с потолка, пришлось отпрыгнуть в разные стороны.
  - Я сказал нет! И точка! - проходя мимо, ударил кулаком в стену, выбив здоровенную дыру.
  Целый час слонялся по туннелям, пытаясь успокоиться. 'Как они могли придумать такой идиотский план? И она молчала всё это время!'. Ох, как же он был зол! Немного поостыв, судорожно подбирал варианты, но ничего существенного или действенного придумать не смог. Ему не победить Нарута голыми руками. Что толку в силе, если не сможет ей воспользоваться? Вспомнился ледяной смех существа, мурашки поползли по коже. 'Этот сукин сын изначально владел медальоном, потому и был так самоуверен!' Сам не заметив, оказался на пороге комнаты. Мила стремительно встала с кровати и обняла.
  - Ну, и когда ты собиралась сказать, что приносишь себя в жертву кровожадному монстру? - ее трясло, дрожь била тело так, будто сильно замёрзла.
  - Я думала, что ты пошёл один! Почему тебя не было так долго?
  - А ты хотела, чтобы я пришёл и разнёс тут всё к чертовой матери?! - 'Нет. Конечно, нет'.
  Она переходила на этот способ общения всякий раз, когда хотела смягчить ситуацию.
  - Не смей делать этого! Ты не задобришь меня! Не в этот раз! Как ты могла?! Ты думаешь, я готов рисковать тобой?! Никто не заставит меня сделать этого! Даже ты!
  - У нас нет выхода. Ты это знаешь, я знаю, все знают! Что же ты готов предложить? Пойти туда и лечь под нож урода? Или склонить пред ним колени? - он мерил шагами комнату, не находя слов. Она остановила, взяв за руку.
  - Я справлюсь. Он не тронет меня. Найду способ получить медальон.
  - Ты не понимаешь. Он слишком силён, и проникнет в твои мысли раньше, чем подумаешь об этом вновь. И если с тобой что-то случится, я не смогу жить. Ариша останется без матери, - она шумно вздохнула.
  - Если мы проиграем, она останется жить в мире, земля которого будет пропитана кровью и болью!
  Он знал, что она права, но принять - означало отпустить. И всё же другого выхода не было.
  - Хорошо. С одним условием. Сильва пойдёт с тобой.
  - Знаешь, вы так сблизились, что я начинаю ревновать, - сказала игриво и непринужденно, что совсем не соответствовало ситуации.
  Швед в ответ лишь нахмурился. Разговор был неприятный. Потому, когда в комнату вошла неуверенными шагами Ариша, только обрадовался, подхватив на руки и чмокнув в пухлую щёчку. Отец вошёл следом. Обменявшись с Милой взглядом, значительно расслабился.
  - Пойду, предупрежу Сильву. Выдвигаетесь через час.
  - Куда так спешить! - умоляюще смотрел на жену.
  - Нарут начал оплодотворять женщин селения. Наших знакомых из коттеджного посёлка тоже согнали в болота.
  'Значит, воплощает идею господства в жизнь', - с ужасом подумал он. Мила была права, медлить нельзя, но сердце кричало от боли и рвалось наружу. В последний раз, когда он её отпускал, опасностью были мертвяки. Теперь выйти за пределы горы, означало стать мишенью для злых существ, которые во множество раз опаснее булькающих трупов.
  
  
  Глава 11. В тылу врага
  
   Он прижимал её к себе, будто в последний раз. В мозгу мелькали ужасные картинки. Дочка чувствовала, что мама уходит, плакала на руках, и из глаз Милы тоже потекли слёзы.
  - Я приду за тобой! Помни. Заблокируй разум. Чтобы не случилось, не дай прочитать мысли! Как только уничтожите медальон, дай знать. Я приду и убью его! Не связывайся со мной чаще, чем нужно. - Она кивнула.
  Сильва подошла и пожала ему руку, но он притянул и обнял.
  - Береги мою девочку.
  - Ценой своей жизни! Ты же знаешь.
  Они скрылись чрез проход в скале, что тут же затянулся. Он взял дочь на руки, вытер слёзы с розовых щёчек.
  - Мама справится. Вот увидишь.
  
  ***
   Пробираться сквозь бурьяны было невероятно трудно, ноги гудели от усталости, заплетались, подгибались колени. У Сильвы это получалось гораздо лучше и даже как-то грациозно. В памяти всё ещё мелькал образ его обеспокоенного лица: прекрасного, любимого, серых глаз, пронзающих насквозь, заглядывающих прямо в душу. Вдруг вспомнилась встреча в магазинчике. Как трепетало сердце, как старалась скрыть чувства, как не могла понять, что происходит. Сильва вытащила из раздумий.
  - Нужно отдохнуть. Ты еле плетёшься.
  - Ну, извините. Я же не два метра ростом и не прыгаю как гепард, выгнув спину. - Сильва слегка улыбнулась.
  Устроив привал, разожгли костёр, грелись и пили горячий чай. Мила связалась с мужем, успокоив. 'Он очень переживает. Обо мне так никто никогда не заботился'.
  - Знаешь, Макс тебя очень любит!
  - Вы говорили об этом? - раздражало. Совсем не хотелось, чтобы он сближался с кем-то, пусть даже эта женщина была другой расы.
  - Нет, но это очевидно. Я горжусь им. Думала, не отпустит, и тогда нам точно настал бы трындец. - Мила хихикнула.
  - Ты даже представить не можешь, что он сделает, если хоть волосок упадёт с моей головы, - сказала нарочно, чтобы позлить, в глубине души зная, что о ней он беспокоится тоже, хоть и не так сильно.
  Ветки поблизости затрещали. Они затихли и приготовились к нападению. Через долю секунды рядом с костром на ноги приземлился высокий и худощавый 'старо-землянин', на щеке которого красовался глубокий шрам. Длинные чёрные волосы, завязанные в конский хвост, всколыхнулись от прыжка, красные глаза сверкали зловещим взглядом. Сзади приземлился ещё один, также высокий и худощавый, но лысый и на вид более мерзкий.
  - Так, так. Девчонки, что забыли в наших лесах? - пробасил тот, что со шрамом.
  - Ух, ты! Какая добыча, Барс! Это же человеческая девчонка. Она станет прекрасной мамочкой нашим деткам, не правда ли?
  - Да, красотка! Не по зубам тебе Донни.
  - Только троньте её, и я лично придушу каждого из вас! - Сильва была сейчас крайне опасна, сила потрескивала вокруг.
  Барс сделал выпад, но она отразила, и волна силы ударила его прямо в грудь. Да так, что ноги оторвались от земли, длинное тело совершило неестественный полёт с мертвой петлёй и плюхнулось на землю. Донни не мешкал и обрушил ей на спину огненный шар размером с здоровенный арбуз. Мила вскрикнула от страха, Сильва была повержена. Донни, гнусаво торжествуя, связал их и привёл в чувства своего друга, оскорблённого поражением. Сильва приоткрыла на мгновение глаза и подмигнула. 'Ну, конечно. Она притворилась, а как же иначе попасть в логово врага'. Барс, обозлённый тем, что проиграл девчонке, всю дорогу толкал Сильву в спину, и она, действуя по плану, держалась, чтобы не разорвать в клочья. Судя по всему, их раса не так уж и отличалась от земной. Они шли долго, дорога была извилиста. Мила начала спотыкаться, ноги отказывались держать тело. В конце концов, рухнула на землю.
  - Вставай! Чего разлеглась? - прогнусавил Донни и замахнулся ногой, но Барс остановил.
  - Это та самая девчонка, которую все ищут. Нам за неё не перепадёт, если приведём в синяках. К тому же, синяков получить ей предстоит предостаточно. Например, в первую брачную ночь. - Они гадко засмеялись, и по спине побежали мурашки.
  'Всё по плану любимый. Нас ведут к нему. Свяжемся, когда раздобуду медальон'. 'Будь осторожна родная, прошу!' 'Буду'. Они разорвали связь, существа и ухом не повели. Они не обладали великими дарами, хотя огненный шарик Донни был очень даже впечатляющим. Барс поднял её на руки так быстро, что картинка размылась пред глазами, и зашагал впереди. Донни конвоировал Сильву. Сердце гиганта билось ровно и громко, стук успокаивал, напоминал о теплоте и уюте. Она любила лежать на груди у Макса и слушать его сердце. Было на удивление не противно находиться на руках у Барса, но и удовольствия не доставляло. Очень скоро они подошли к остроконечным вратам из камня. Хищным прыжком он преодолел их, и взору открылся город удивительной красоты, остроконечные здания отливали золотом. 'И как люди не обнаружили их за столько лет?'. В глазах он прочитал немой вопрос. 'Люди не видят проход. Для них это просто гора. Но ты ведь не совсем человек. Ты пахнешь, как мы'. Она и понятия не имела, что может пахнуть как-то иначе, но тут же вспомнила, как всегда удивлялась потрясающему запаху супруга. 'Значит, это потому, что в нас течёт кровь 'старо-землян'?'. Самое высокое здание служило логовом Нарута. Она поняла это сразу. Именно возле него патрулировали десятки существ и люди. Только последние были не в себе, взгляд пустой, замутнённый. 'Это же пацан! И Никита!'.
  - Эй, Ник! - крикнула она, поймав осуждающий взгляд Барса.
  Никита повернул голову, пристально посмотрел и вновь отвернулся, не узнавая. 'Как такое возможно? Гипноз? Они словно зомби'. Нахлынула тоска, вызванная обреченными пустыми взглядами тех, кого любит. По дороге видела практически всех: свою мать, Казаха с женой, Фила, и даже Пекаря, мечтавшего когда-то сделать из них подопытных крыс. 'Что же. Он заслужил такую жизнь, но не они!' Сильву увели в другую сторону, план трещал по швам. 'Зачем же они нас разделили?'. 'Она не нужна для размножения, и будет сидеть в тюрьме до тех пор, пока не завербуют'. 'Ты что читаешь мои мысли?'. Это было уже во второй раз, и если он может делать это, то для Нарута она открытая книга. 'Я не телепат, но владею другими дарами, лучше. Не нужно уметь читать мысли, если всё написано у тебя на лице'. Она заметно расслабилась. Холл самой высокой башни был невероятно красив, слепил глаза великолепием. Посреди него красовалась фигура трёх 'старо-землян', облачённых в балахоны. Она была выполнена из золота и разнообразных камней. Существа сновали туда-сюда, атмосфера была не из приятных, несмотря на красоту места. 'Эти трое высший совет. Все решения расы принимали они. Посреди женщина, мать твоей подруги - Халипа. Сварливая ведьма, но справедливая'. И правда, женщина была похожа на Сильву, только старше, гораздо. 'Зачем эта экскурсия? Если этот хвост рассчитывает со мной расплодиться или что-то вроде того, то он не на ту напал! И если мать Сильвы в совете, почему сама она здесь? Почему не с ней? И куда смотрит совет сейчас?'. Последнюю мысль отправила в голову Барсу, тот заулыбался. 'Совет не знает, что происходит. До нашей новой планеты лететь довольно далеко, а Нарут очень умен и вывел корабли из строя. К тому времени, как совет вмешается, у него будет целая армия и тысячное потомство!' 'О Боже. Это ужасно. Он всё продумал'. Тем временем они подошли к огромным резным дверям, и Барс поставил её на ноги.
  - Здорово, Барс! Какую конфетку ты нам привёл! Оставляй, мы передадим её 'Боссу', - заискивающе пропищал один из привратников, одноглазый.
  - Я выколю тебе и второй глаз Симон, если с девчонкой что-то случится! - тот побледнел от страха и озлобленно зашипел.
  Мила попробовала проникнуть в мысли Барса, вдруг вспомнив о наличии дара, но наткнулась на глухую стену. 'Блокирует'. Как же её раздражало это умение! Каждый раз, когда так поступал Макс, она хотела вцепиться ему в лицо. Барс же подмигнул и удалился. Мерзкий Симон уставился одним глазом, секунду изучал, затем резко схватил за руку и потащил через резные двери.
   Зал был зеркальный, посреди красовался дубовый стол и огромные стулья. Возле витражей, отливающих всеми красками радуги, стояла высокая, широкоплечая фигура, выпятив вперёд большую голову, нелепо сидевшую на тонкой шее. Мила закрыла разум, как и учил муж.
  - Добро пожаловать, моя дорогая! Что же ты пришла одна? Где твой суженый? Или сам Мессия боится меня? - раздался и заполнил пространство грубый, но мелодичный голос.
  Он развернулся лицом, жутким и непроницаемым, сверля пытливым взглядом. 'Я не привык, когда мне не отвечают на вопросы, девчонка!' Медальон с прекрасным камнем покоился на его шее. Наверное, он с ним давно не расставался, верёвка была изрядно потрёпана.
  - Я ушла одна, чтобы он не порвал тебя на куски! - красные глаза весело блеснули.
  - Скорее ты защищала своего глупого мужа! Не нужно так стараться! Рано или поздно я прочитаю все твои мысли!
  - Этому не бывать! - инстинктивно сжала кулаки. Нельзя позволять манипулировать собой, как бы страшно сейчас не было.
  - А ты красива, дочь Тариуса и земной Амелии. Теперь понимаю, ради чего Мессия готов пожертвовать головой, и всеми, кого считает друзьями, - нагло и дерзко оглядывал с головы до ног, задерживаясь на груди особенно долго.
  Чувство тошноты подступило к горлу. 'Лучше уж смерть!' В голове затрещало, противный звук заложил уши, и она прикрыла их ладонями, согнувшись пополам. Собравшись, призвала силы, и прекратила это, чем бы оно ни было. Нарут взбесился и в гневе ударил огромным кулаком по столу.
  - В пыточную её, Симон! Быть может, после небольшой встряски мы сможем узнать больше! Или муженёк почувствует боль и прибежит спасать тебя? Как думаешь? - обнажил острые зубы.
  Он немало узнал, копаясь в голове у Макса, до того как тот научился защищать человеческую часть от вторжений, и теперь пользовался этим.
   Одноглазый Симон, злорадно ухмыляясь, потащил за руку. Она была полна решимости. 'Не дождутся ни единого крика!' Темными коридорами, мимо 'старо-землян' и людей за решетками, отказывающихся принимать сторону тирана, он грубо её волок. Возле одной из клеток притормозил, и она увидела Сильву, рот которой застыл в попытке что-то сказать. План полностью провалился. В конце коридора, за металлической дверью, проржавевшей от времени, располагалась маленькая комнатка, стены которой были увешаны различными предметами, сверкающими от света ламп, слишком ярких для столь затхлого помещения. Симон усадил её в металлический стул и пристегнул руки ремнями.
  - Удачно повеселиться! - бросил он, уходя.
  Она сидела, застыв от ужаса, пот струился со лба. 'Сколько прошло времени? Час, два, целая вечность? Никто не идёт. Где же палач?'. Лучше бы её пытали. Ожидание ранило сильнее физической боли. 'Любимый, что бы ни произошло. Чтобы ты не почувствовал, не реагируй! Не делай глупостей!' Он откликнулся сразу же. 'Что происходит?'. Она не успела ответить. В комнатку вошёл 'старо-землянин' низкого роста, лысина сверкала в свете ламп, старое морщинистое лицо хранило память о многих истязаниях. Мысли он скрывать не умел или не хотел. 'Какая детка! Надо же! Как жаль портить такую красоту! Милорд ничего не смыслит в прекрасном. Ну что ж, приказ есть приказ. Приступим'. Он нагнулся и поравнялся лицом.
  - Говори, что задумала, - произнес вкрадчиво, и она уловила опасные нотки. Вместо ответа плюнула в мерзкую рожу. - Что ж, сейчас научим тебя манерам.
  Он взял со стены острый предмет и медленно начал вести по груди, жгучая боль пронзила тело. Но она была ничто по сравнению с осознанием того, что муж сейчас ощущает происходящее, так же как и она, связь была слишком крепка. В голове звенело. Она старалась забыть о боли и сосредоточиться, чтобы отгородиться от мужа, не дать ощутить все на себе. Лысый мучитель менял предметы, резал, колол, бил кулаком в живот, кричал в лицо, и тут же будто становился добрее. Швед умолял, кричал, рычал от бессилия, и она никак не могла его заблокировать, ведь он был на порядок её сильнее. Через несколько часов пыток, старик выдохся и, утирая потную лысину грязной тряпкой, удалился. Она ощущала злость Макса физически, его безысходность, долю сумасшествия. Проблески агонии картинками плясали перед глазами, и она видела Фарагора и других плотным кольцом окружающих, с помощью силы удерживающих от губительного шага. Двадцати из них еле хватило, чтобы остановить бушующего Мессия, наделённого великими дарами их расы. Через час он был обессилен сам собой, лицо стало синеватым, словно не хватало воздуха, белки глаз покраснели. От увиденного душили слёзы. Некого было стесняться, и она дала себе волю, горько расплакавшись. Всю ночь просидела прикованной к стулу, и лишь под утро появился Симон.
  - Как прошла ночь у принцессы? - пропищал, освобождая затёкшие руки. - В ответ она лишь обожгла ненавистным взглядом.
  Затем он перевёл её в одну из клеток, по счастливой случайности расположенную рядом с клеткой Сильвы. Тело ломило от болей, невозможно было пошевелиться, не было сил повернуть голову.
  - Как ты? - прошептала та дрожащим голосом.
  - Я буду... в порядке. Кхе, кхе. Максу намного хуже. Он... хотел прийти сюда. Потратил...много сил. Слишком.
  - Мне жаль. Если бы я, то...
  - Знаю, но план... нужен новый.
  - Мы можем сбежать обратно, как только поправишься.
  - Я не уйду без медальона! - чуть громче сказала она и загнулась от боли.
   Растянувшись на холодном полу, провалилась в сон. Каждая клеточка благодарно ныла. Было гораздо лучше спать на полу, чем привязанной к стулу. Снилась Ариша, но вдруг сон стал приобретать странные очертания, краски поблекли, стали приглушенными, небольшой серый водоворот закрутил, и она оказалась посреди большой кровати. Грубые руки настойчиво ласкали тело, задерживаясь на груди, больно сжимая. Хриплое дыхание резало слух. Как ни странно пошевелиться она не могла, будто сковало цепями, и также не могла его остановить. Это было мерзко, страшно, неприятно, немой крик застыл в горле. Напрягшись, вырвалась из принудительного сна, подавленный крик вырвался наружу.
  - Эй, тихо там! - сонным голосом недовольно кричал надзиратель.
  - Что это было? - не могла отдышаться. Сильва просунула лицо через решётку.
  - Что было во сне?
  - Кто-то трогал меня! Это было ужасно!
  - Ты понравилась ему..., Фарагор был прав.
  - В каком смысле? Стоп. Он подослал меня ублажать этого урода, да?! Так вот, как я должна добыть чертов медальон!
  - Вы заткнетесь там, или нет?! - орал надзиратель, и они понизили голос.
  - Успокойся. Достаточно просто стянуть медальон и разбить.
  - Тебе для этого не придётся ублажать страшилище. - Сильва покраснела и потупила взгляд. - Когда Макс узнает, убьёт тебя лично, - сказала она и отвернулась от клетки.
   Следующие пару дней залечивала раны. Пытать перестали, и уже не ждала прихода палача. Тем не менее от мужа вестей не было, на связь не выходил. А ночью продолжались домогательства Нарута, проникающего во сны, или против воли переносившего в свои. Этого она точно не знала. Заблокировать сознание не могла. Во сне ничего нельзя контролировать, не спать то же не получалось. Немного подумав, решилась. 'Другого выхода ведь всё равно нет. Этого урода нужно остановить, как можно скорее. Страдают невинные женщины. Нужно просто охмурить, и уничтожить злосчастный медальон. Не обязательно с ним спать'. От одной мысли об этом начинало тошнить. 'Нужно взять себя в руки. Ради мужа, дочки и человечества'. С Сильвой они больше не разговаривали, и ей это было по душе. Сейчас как никогда хотелось одиночества. Она чувствовала, что Швед выздоравливает, приходит в себя. От этого становилось и легче, и напряженнее. Если только он поймёт, что она задумала, результат может быть очень печальным, и не только для них обоих.
   Симон явился, застав за обедом, если эти помои считались едой. Без единого слова выволок из клетки и вновь потащил по коридорам. В одном из помещений, душном и жарком, их встретили две 'старо-землянки'. Симон передал её и удалился. Эти двое так же, не проронив ни слова, мыли её мочалками, промывали волосы. И так было всё понятно. Нарут потребовал к себе и не желает, чтобы от неё воняло, как из помойки. 'Интересно, с какой теперь целью он хочет меня видеть?'. Старательно отгоняла самые худшие опасения в дальний уголок сознания. Нужно было подготовиться морально. Он должен думать, что ей нравится. Добиться подобных мыслей от себя самой оказалось на деле нереально трудно. Оставалось надеяться, что он не сумеет раскрыть обман. Это казалось маловероятным, учитывая его телепатические возможности. К тому времени, как мысли загнали себя в тупик, её уже расчесали и нарядили в обтягивающее и вульгарно короткое платье лилового цвета. 'Наверное, любимый цвет извращенца. Что ж пора'. Проверив ощущения, и выяснив, что Макс слишком слаб, чтобы пользоваться силами на высшем уровне, надеясь, что он ничего не почувствует, шагнула через огромные резные двери. Сегодня зал был ещё прекраснее: живые цветы обрамляли помещение, ленты цвета платья свисали со стен и стола, сервированного серебряными приборами. Нарут был одет во фрак, и приветствовал поцелуем руки.
  - Добрый вечер, Милена, - промурлыкал он.
  Подавив желание узнать, каким образом ему удалось сшить человеческий фрак по своим меркам, а также подступившую тошноту, кивнула.
  - Надеюсь, не держишь зла. Я должен был проверить, что именно является целью твоего прибытия, - жестом пригласил к столу, задвинул за ней стул.
  - Интересный способ добыть информацию. И как ты убедился, что я не опасна, смею ли я спросить? - кокетливо и озорно вела беседу, с трудом переступая через себя.
  - Кхм. Ещё никто не устоял перед моим палачом. Хватает суток. Стойкие ломались за секунды, но только не ты. Он пришёл ко мне утром, вспотевший от пыток. Так...почему ты покинула миссию? Не хочешь рассказать, где его логово? - вкрадчивый голос ласкал слух. Если бы она была слепа и одинока, то могла полюбить обладателя такого тембра.
  - Мы расстались. Слишком тяжелая ноша быть женщиной такого человека! Где он прячется мне неизвестно, место всё время меняется, - выглядела убедительно. Нарут сощурился и жадно разглядывал тело, облачённое в ужасное, тесное платье.
  - Ты так пленительна, моя дорогая. Какими силами кроме невероятной красоты ты обладаешь?
  - Природа обделила меня силами, чего нельзя сказать о тебе. Говорят, ты сильнейший телепат? - он гордо приподнял подбородок.
  В это мгновение в голове вновь что-то застучало, нечто пыталось прорвать оборону, но она удержала. Он поджал губы.
  - В женщине должна быть загадка, не правда ли? - лукаво улыбнулась.
  Он поправил воротник, и она заметила отсутствие веревки на шее. Снял медальон. Как только ужин был окончен, и они встали из-за стола. Нарут хищным прыжком оказался рядом и сжал в объятиях так сильно, что захрустели кости. 'Не вздумай играть со мной дочь Тариуса. Я уважал твоего отца, и только поэтому ещё не взял силой'. Наклонился ближе и хотел поцеловать в губы, но она дернулась, подставив щёку. После омерзительного поцелуя, заморозившего кожу, встретилась с ним взглядом.
  - Я больше, чем инкубатор для твоего выводка! И ты это знаешь! Спокойной ночи, - с этими словами направилась к двери.
  Пока Симон вёл её коридорами, сердце бешено колотилось в груди. Не покидало чувство стыда. Она предавала мужа. Очень скоро они оказались перед красивыми, резными дверями, но меньше, чем те, что видела раньше.
  - Ваши новые покои, госпожа! - прогнусавил Симон, и, поклонившись, попятился задом.
  Удивительно, как быстро изменилось отношение. Теперь она фаворитка их господина.
   Войдя внутрь, застыла от изумления. Огромная кровать под балдахином, всё в шелках и драгоценных камнях, трюмо из золота и хрусталя, шкаф набит нарядами невероятной красоты, в соседней комнате ванная из природного камня, наполненная водой из источника. Она погрузилась в горячую воду, тело заныло то ли от благодарности, то ли усталости. Попыталась вызвать Сильву, но ответа не последовало. Скорее всего, такой вид связи на расстоянии есть не у всех. 'Как же связаться с ней?'. Ну, раз она теперь госпожа, то, наверное, обладает некоторыми привилегиями. 'Вопрос - насколько они велики?'. Приготовившись ко сну, услышала странный шорох в коридоре. Дверь тихонько приоткрылась, и в покои украдкой заглянул Барс.
  - Ты? Ты что с ума сошёл? - прошептала она.
  - Тише..., если засекут мы оба трупы, - нарочно выпучил глаза.
  'Выслушай меня и я уйду'. Она кивнула. На секунду он замялся, собираясь с духом.
  - Моего отца звали Тариус, - настала её очередь удивляться.
  - Этого не может быть!
  - Папа до экспедиции на Землю был женат на моей матери Найре. Он не знал о том, что я родился, когда полюбил твою мать. Я его видел лишь однажды. А через пару дней он погиб в космолёте.
  Она застыла на мгновенье, не знала, что и сказать. У неё был отец, хоть и заставили забыть об этом, а он видел его всего один раз. Оказывается, они были одного поля ягодами - неудачниками. Это ужасно. 'Мне жаль'.
  - Слушай, я не виню тебя и всё такое. Я даже рад, что нашёл тебя. Мама на другой планете, а здесь у меня теперь есть сестра. Я почувствовал сразу, в нас течёт одна кровь. - 'Как это странно'. - Не знаю, что ты задумала, - оглядел комнату, - но лучше уйти со мной прямо сейчас.
  В голове зрел вопрос: 'Можно ли довериться?'. Прислушалась к себе и ответ пришёл сам собой.
  - Откройся мне Барс! Я хочу увидеть всё сама!
  - Так ты телепат, - со вздохом произнес он. - Я подозревал. Папа тоже был таким, - развёл руки в стороны, приглашая в свою голову.
  Его жизнь была, конечно, не сахар. Просматривая воспоминания, она плакала. За секунду изучила каждый уголок памяти, и, утомившись, присела на край кровати. 'Ты в порядке?'. 'Да. Пожалуй. Нужно кое-что обсудить'. Рассказала ему всё о плане, и он пообещал связаться с Сильвой. Также он объяснил, почему связь на расстоянии работает не у всех. Как оказалось, необходимо либо быть кровным родственником, либо сильно привязанным к существу эмоционально. Он обещал связаться с ней позже, обнял на прощание и исчез. 'Стоп, что? Ах, да. Он же телепортируется, это его дар'. Стало понятно, как попал в её покои незамеченным. От усталости кружилась голова, и она рухнула на кровать, провалившись в сон.
   Утром проснулась на мягкой постели, тело благодарило за подарок гибкостью и энергией. 'Любимая, как ты?'. Голос мужа прозвучал неожиданно громко, схватилась за сердце. 'Я в порядке. Ты меня немного напугал родной'. 'Прости. Они не пустили меня'. 'Знаю. Я всё видела. Ты чуть не погиб!' 'Видела? Но как?'. 'Не знаю. Видимо часть моего дара. Не смей больше делать ничего подобного! Слышишь?'. 'Если они тронут тебя хоть пальцем ещё раз, я уничтожу всё живое в их городке!' 'Всё, кроме Нарута, ты хотел сказать'. Он замолчал. Она осязала его злость, на самого себя, разумеется. Ему было так тяжело! 'Любимый, я найду способ уничтожить медальон. Наберись терпения и сил. Очень скоро они тебе понадобятся'. 'Хорошо'. Ещё пару минут они говорили: об Арише, о том, как любят друг друга. Попрощавшись, вновь почувствовала разъедающую пустоту. Всё равно что оставить сердце в другом месте и жалеть об его отсутствии каждый миг своей жизни.
  День был скучным и ничем не примечательным. Она бродила по коридорам, дважды возвращали в покои. Принцип тюрьмы не изменился. К вечеру услышала Барса. 'Приём сестрёнка. Сильва передаёт привет. Сегодня ты должна развлечь гнуса чуть дольше, и тогда я смогу узнать, где хранится медальон'. 'Насколько дольше? Это знаешь ли не из приятных'. 'Я дам тебе знак'. Она мысленно кивнула. Что ж игра началась. Ожидала Симона, но он всё не шёл.
  
  Глава 12. Битва
  
   Уже была глубокая ночь, когда Нарут ввалился в покои изрядно пьян. Мысленно взывая к брату, смотрела на приближающееся существо. Барс не отвечал. Значит, что-то случилось.
  - А ты у нас стерва! Завербовала телепорта! К сожалению, он не смог заблокировать мысли от меня! - она с трудом разбирала речь, но теперь это было не важно. Ей конец.
  Он повалил её на кровать, жадно впиваясь острыми зубами в нежные губы, сильно хватая за ноги, причиняя боль. Она понимала, что случиться дальше, и это было хуже смерти. Несомненно, он знает план. Воспользовавшись, убьёт, желая причинить Максу наибольший вред, уничтожить изнутри. Сильва в клетке, Барс видимо тоже, помощи ждать неоткуда. Она все же решила бороться и погибнуть с достоинством, защитив свою честь, и сделала выпад силы, отбросив его от себя. Врезавшись в стену, он гадко рассмеялся. Ловким прыжком преодолел комнату и вновь прижал к кровати. В этот момент издалека послышался грохот дрожащей земли. Здание ходило ходуном. 'Землетрясение?'. В комнату вбежал Симон, запыхавшись и что-то бубня. Лишь спустя пару минут удалось разобрать: 'Он идёт!' Нарут подскочил, как ошпаренный. Она заметила, что его мысли стали совершенно беззащитными. 'Ну, конечно. Действие алкоголя! Как же я сразу не додумалась?'. Хватило секунды, и картинки мелькали калейдоскопом. Маленький, уродливый Нарут. Отец бьёт, мать не желает согреть теплом и заботой. Совсем один в этом мире, предоставленный самому себе. Отец велик и ужасен, обладает властью над окружающими, высший совет. Он дружит с Сильвой, единственной кто не дразнит. Она прокручивала воспоминания с невиданной скоростью, впитывая каждую эмоцию существа, терзавшего столько времени. Он ненавидел семью и всех остальных тоже. Непонятый и отвергнутый, не жалел себя и не собирался отсиживаться в дальнем пыльном углу. Взрослея, готовился отомстить. Его разъедало желание стать могущественней, чем отец, превзойти во всём, внушить уважение и страх. Он никогда никого не любил, разве что испытывал нежные чувства к своему верному, доброму другу. Она ощутила и маниакальное желание обладать ей, взять силой, причинить как можно больше страданий. 'Дальше. Дальше. Невозможно! Тошнотворно смотреть! Дальше. Ну, же!' Медальон в сейфе за картиной, маленький рычажок спрятан за статуей. После просмотра сознания, перестала бояться, и, не теряя времени даром, вновь сделала выпад. Он упал и потерял сознание. Симон взревел и бросился на неё. Прижав костлявой рукой к кровати, начал душить. Она жадно хватала ртом воздух, как рыба, что бьётся в агонии без воды. Вся жизнь проходила перед глазами: детство, скрытое в памяти до недавнего времени, Макс - единственная любовь и господин сердца, души и тела, доченька - самая большая радость, брат - которого обрела лишь немногим ранее. 'Как жаль расставаться. Страшно умирать, не зная, что ждёт по ту сторону!'. Надеясь, что там есть что-то ещё, сквозь звон в ушах услышала хлопок, шипение. Симон ослабил хватку, тело горело в огне. Сильные руки бережно подхватили. Чуть приоткрыв глаза, поняла, что это был Барс. Он был жив. 'Я знаю, где медальон!' Она показала воспоминание, выуженное из головы Нарута. 'Где же он сам? Наверное, воспользовался заминкой, и стремиться добраться до сейфа первым. Гонка началась. Нужно успеть'.
  - Туннели перекрыты. Тревога. Ждут прибытия миссии и войска. Нарут уже на полпути туда. Говорят, без медальона у него мало шансов, - запыхался на ходу, не было достаточно сил даже на внутренний монолог. Только сейчас заметила, что плечо брата в крови, и он морщился от боли.
  - Я слаб. Перенести нас обоих не смогу.
  - Иди один! Ты знаешь, где искать!
  - Но Мила...
  - Никаких, но! Я справлюсь, обещаю!
  Он опустил её на ноги. Не подав вида, что еле удерживается в горизонтальном положении, кивнула ему. И он исчез, оставив небольшой ветерок, всколыхнувший волосы. 'Так, куда дальше? Макс идёт сразиться с Нарутом. Коридоры блокированы. Нужно выбраться для начала наружу. Не зная коридоров, будет не просто'. 'Я иду любимая! Он пожалеет, что родился на свет!' 'Будь осторожен! Многие люди на его стороне лишь потому, что находятся под гипнозом! Не навреди друзьям!' Она ощутила его гнев физически. Сейчас он не готов говорить, жаждет крушить. Ничто теперь его не остановит. Вдруг вспомнился отец. Барс говорил, что папа обладал теми же силами, что и она. Помнила, как папа не раз на её глазах гипнотизировал соседей и сверстников, ради безопасности, не по своей прихоти. Настал тот самый случай, когда было необходимо защитить себя. Быть может, она владеет этим даром, также как он? 'Нужно проверить на ком-то. Придётся рискнуть'. Через несколько минут, не спеша добралась до разветвления, которое было перекрыто двумя 'старо-землянами'. 'Вот и подопытные кролики. Сначала нужно привлечь внимание'. Создав шум с помощью камня, затаилась в тени. Один из них зашагал в её сторону, второй оставался на месте. 'Уже лучше'. Как только приблизился, желание подчинить своей воле возросло в тысячу раз. Сосредоточившись, думала, как он встаёт пред ней на колени. Взгляд 'старо-землянина' помутнел. Он слегка кивнул и встал на колени. 'Получилось. Так просто'. Ей даже не пришлось затрачивать энергию. Удерживать его в таком состоянии было легко. Она заставила его позвать напарника, и подчинила его тоже. Приказав перейти на сторону Мессия, отправилась дальше, и они последовали за ней. Здание, то и дело, потряхивало, туннели крошились и сыпались. Один завалило напрочь, и пришлось искать другую дорогу. Преодолевая очередной коридор, наткнулась на знакомую широкую спину.
  - Ник! Это ты?!
  - Стоять дамочка! Или буду стрелять! - в руках у него был автомат.
  'Ну, конечно. Он же под гипнозом'. Мысль в голове мелькнула так быстро, что сама в неё не поверила. Она действовала инстинктивно, зажмурилась изо всех сил и думала о том, как сильно хочет вернуть друга. 'Ты нужен мне. Вернись!'
  - Мила? Это ты? - лицо у Ника было растерянным, застыло не узнаваемое выражение, уставшее. Она бросилась к нему в объятия и поцеловала в щёку.
  - Что произошло? Почему я ничего не помню?
  - Слишком долго объяснять. Нужно спасать Землю!
  Отдать Никите должное, он просто кивнул, потирая голову, и дальше они пошли вместе.
  - Ты здесь давно и..., - не стала спрашивать позволения, просто проникнув в сознание, и просмотрев расположение коридоров.
  Теперь у них была своеобразная карта. Они шли, периодически натыкаясь на людей, которых Мила выводила из транса, и 'старо-землян', которых в него вводила. Она и подумать не могла, что обладает таким сильным даром. По сути, если бы была злобной тварью, как Нарут, могла подчинить всех, кого пожелает.
   К тому времени, как добрались до поверхности, и вошли в холл здания, за ней тянулась вереница бойцов, готовых сражаться за неё, миссию и свободу. 'Я достал медальон! Мы с Сильвой...'. Связь резко оборвалась, и она остановилась. Никита влетел в спину, не успев замедлить шаг. 'Что же произошло? Барс? Барс?'. Ответа не последовало. 'Неужели Нарут настиг их?'. Выйдя из здания, поняла, что он не мог этого сделать. Шло сражение. 'Старо-земляне' несли потери. Чуть поодаль Макс висел в воздухе, разрывая материю в клочья. Нарут, успевая уворачиваться, бросал синие искрящиеся шары в его сторону. Однако они разбивались о поле, которое крепко его защищало. Она не могла отвести взгляда от величия. Было в нём что-то, ради чего хотелось преклонить колени и склонить головы. Нарут, шипя и по хищному скалясь, сдаваться явно не собирался. Её бойцы присоединились к сражению, к битве за лучшее будущее. Она же решила вывести остальных несчастных из-под власти чудовища. Одного за другим освобождала от гипноза, продвигаясь в сторону мужа, наслаждающегося гонениями противника. Швед был так силён, что мог убить его, как только увидел, но дни ожидания, пытки и домогательства женщины высвободили внутреннего монстра на свободу. Теперь жажда мести и крови была сильнее здравого смысла. Мила пыталась остановить это, но он возвёл защиту, и от неё, в том числе. Швед слишком хорошо её знает, и решил сделать по-своему. Вглядевшись в лицо любимого, заметила, какой у него был безумный взгляд, полный ненависти. Силы слишком сильно расходовались, цвет лица стал мертвенно-бледным. 'Нарут ждёт, когда он себя истощит. Что же ты делаешь родной?'. Краем глаза заметила Сильву, приближающуюся к тирану с тыла. Отталкиваясь от земли и поднимая столп пыли, она хищно прыгала и с лёгкостью преодолевала препятствия на пути. Мила никак не могла уловить преследуемой той цели. 'Нет!' Поймав взгляд и прочитав мысли, что так долго прятались в дальнем уголке сознания, вскрикнула от ужаса. 'Она несёт ему медальон! Она всегда любила его! Этого монстра! Как мог Макс доверять ей всё это время?!' Стало понятно, почему Сильва всегда раздражала. Как оказалось, не только из-за ревности. Мила рванула вперёд, бежала изо всех сил, делая выпады силы в её сторону, но было слишком поздно. Та быстрым еле уловимым движением уже надела медальон ему на шею, прямо в прыжке. Мила застыла. Нарут, гаденько усмехнувшись, отправил искрящийся синий шар ей прямиком в грудь, сбив с ног.
   Время остановилось. Какое-то неясное движение, родные губы на губах, мокро, на лицо капали крупные слёзы, отчаянный шёпот: 'Не умирай, прошу! Не умирай!' Её трясло, била мелкая дрожь, холод распространялся по телу, не чувствовала рук и ног. Он рыдал, прижимая к груди. 'Моя вина. Моя'. Она хотела сказать, чтобы не винил себя. Сказать, как сильно любит. Как будет скучать. Что он должен позаботиться о дочери. Но не было сил. Горло сдавило рукой смерти, стоявшей у изголовья. Ещё никогда не испытывал он такой сильной боли. Сердце буквально разрывалось на части. Как мог он играть с противником в месть, что затмила сознание, помутила рассудок. Больше всего в жизни боялся именно этого. Потерять её! И теперь это случилось. Безутешные слёзы катились по лицу и шее, падая на прекрасное лицо. Он закричал, подняв голову к небу. Крик боли прорезал воздух и растворился где-то вдалеке. С неба стеной лил дождь, вместе с ним оплакивая потерю. Чья-то рука легла на плечо. Не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что это отец. Пальцы сжались сильнее, и он поднял глаза, застилаемые слезами. Фарагор тоже плакал и гладил его по голове.
  - Достаточно наигрались! Время умирать! - противник вернул их к реальности.
  Фарагор приготовился атаковать. Швед встал с колен, аккуратно уложив жену на холодную землю. Дождь бил в лицо, но лучше бы ему в лицо ударила молния, прекратив земные страдания. Лишь пустота оставалась внутри, и с ней жить до конца его дней. 'Я не могу тебя отпустить моя любовь!'. Он напрягся изо всех сил, воздух вокруг задрожал. Ещё и еще! 'Не получается. Что-то не так'. Попробовал в очередной раз и вернулся в ту самую секунду, когда она умирала. Проглотив комок, сосредоточился сильнее. От него исходила рябь, и была осязаема всеми, кто стоял поблизости. Вот он отмотал ещё немного. Шар врезается в грудь, лицо, искаженное болью. Так он провёл трое суток, останавливая и отматывая время по одной секунде назад. Тяжелее всего было удерживать результат, несколько раз соскальзывающий, и уничтожавший старания. Он не потеряет её! Жизнь не станет стоить ровным счетом ничего без неё! Он вспоминал: первую встречу, поцелуй, любовь, результат - дочь. Думая о ней, держа в мыслях, сделал резкий скачок и оказался в том времени, когда лежал в постели восстанавливаясь. 'Получилось! У меня получилось! Завтра урод придёт к ней, и ... Сильва. Она же была мне другом! Моя душа тянулась к ней! Предала'. День тянулся бесконечно. Он не хотел переживать те же эмоции вновь, но не было выхода. Если изменить прошлое слишком сильно, всё может обернуться ещё хуже. Главной задачей было обуздать внутреннего монстра. В комнату вошёл отец, на руках у которого сидела довольная Ариша.
  - Мы решили навестить тебя. Ты как?
  - Я в порядке, пап.
  - Ты нас здорово напугал. - Дочка переползла к нему на руки.
  - Прости. Мне крышу сорвало. Она моя ахиллесова пята. Ты же знаешь.
  - Да и он это тоже знает! Постарайся мыслить здраво.
  - Непременно. Когда мне исполнится три тысячи лет. - Отец засмеялся в голос. Он любил, когда тот смеётся, это напоминало о его человеческой сути.
   Следующим вечером он ждал, нервничая и пересекая комнату много, много раз. 'Успокойся. Это уже было'. Но как только вспоминал, что Нарут прикасался к его женщине, гнев застилал глаза. Ощущение страха появилось внезапно, также как и тогда. Картинки заплясали перед глазами. Насмешки. Грубая сила. Боль. Отправив отцу мысленное послание, вылетел через зал для тренировок, лишенный крыши, и приземлился неподалёку от местонахождения селения 'старо-землян'. И не рассчитал, как и тогда, с силой приземления, расколов землю. Всё повторялось. Война. Только сейчас он держал себя в руках, и мог ощущать, что происходит с Милой. Вот и Нарут. Он настиг у покоев. Не дал возможности добраться до медальона. Сражение началось. Отражая удары противника, понял, что может уничтожить его множеством других способов, не оставив и шанса, но тогда станет убийцей. Держась на равных, преодолели здание. Разрушив стену, оказались на улице. Какое-то время всё продолжалось. Затем он увидел жену. 'Жива. Спасает от гипноза людей. Такая смелая!' В этот момент пропустил удар, отбросило назад. Сильва уже бежит с медальоном. Он заговорил в её голове. 'Я думал мы друзья'. Она остановилась как вкопанная. 'Я люблю его ничуть не меньше, чем ты свою жену!' 'Моя жена умрёт, и весь мой мир рухнет из-за тебя!' Злость клокотала внутри, но он сдерживал. 'Но тогда ты убьёшь его! Я не могу допустить этого!' Она сделала ещё пару шагов. Мила уже заметила медальон, поняла, что происходит и приближалась к месту, где погибла. Времени оставалось совсем мало. Вернуться ещё раз сюда он не сможет, слишком истощён. Это означало умереть, лопнуть, забрызгав кишками всех вокруг. 'Я не стану убивать, если не отдашь ему медальон!' Сильва замешкалась, выбирала. Мила была совсем близко. Сильва кинула медальон, и он ловко его поймал. Лицо Нарута вытянулось и стало серым, когда он раздавил медальон в руке. Понимая, что ему конец, тот начал отступать, пятясь и скаля зубы. Швед спикировал с высоты и ударил ногой в грудь, отчего он покатился кубарём по земле, длинные ноги сверкали в воздухе и безжизненно болтались.
  - Ты обещал! - Сильва срывалась на визг.
  - Я сказал, что не убью, но надавать очень даже могу.
   Резкий порыв ветра заставил остановиться и закрыть лицо руками. Молниеносно приближаясь, над ними завис в воздухе космолёт. Сверкая огнями, мягко опустился на землю. Битва была окончена, и все с интересом уставились на только что прибывший аппарат. Давно уже никто не летал в небе. Дверь выехала, образовав длинный трап. Паря по воздуху одна за другой выплывали фигуры. Женщина и двое мужчин. Женщина кивнула Фарагору. Один из мужчин, стар и дряхл, с обвисшей кожей, паря в воздухе, сверлил красными, маленькими злыми глазками Нарута.
  - То, что ты натворил непростительно. Поверить не могу. Такой позор. Ты возвращаешься домой немедленно, сын.
  - Ты не смеешь указывать мне! - в бешенстве кричал тот, брызжа слюной, но быстро смолк, увидев яркие, красные волны, исходящие от старика.
  Швед открыл от удивления рот. Он еще не видел силы такой мощности - многовековая стать. Нарут повесил нос, и, походя на нашкодившего мальчишку, направился к космолёту.
  - Запри себя сам. И лучше не попадаться мне на глаза, если не хочешь стать кучкой пепла, - старик говорил громко, уверенно, и на удивление безразлично.
  - Ах, какой одаренный у тебя мальчик, Фарагор! Ты нас приятно удивил, сынок, - пропела на одном дыхании Халипа, хитрые глаза изучали.
  - Спасибо, - обнял жену, прижав покрепче, на тот случай, если появится ещё какая-нибудь опасность.
  - А ты Сильва, всё ещё хочешь жить среди землян? Или, наконец, поумнела? - она ответила матери взглядом, и подошла к Шведу.
  - Спасибо. Ну..., знаешь. За всё. Надеюсь, ты сможешь понять меня.
  - Пожалуйста. Удачи тебе! - хлопнул по плечу, и они засмеялись, а Мила подняла брови и скорчила рожицу.
  Затем она пошла и заняла законное место подле матери, которая уже раздавала указания Фарагору. Вскоре они вернулись на борт и улетели также скоротечно, как и появились. Драться больше было незачем. Они победили. Конечно, он был не доволен тем фактом, что не успел покалечить Нарута, но всё же рад, несказанно и безумно, что смог вернуть жену, почившую три дня назад из-за его глупости. Силы были на исходе, и его предательски тянуло к земле. 'Нужно держаться. Мила не должна заподозрить, что я настолько слаб'. Она уже многозначительно оглядывала его с головы до ног, но он улыбнулся из последних сил, и на время отвёл подозрения.
  
  Эпилог
  
   Высший совет улетел, и под руководством Фарагора, общими усилиями, были устранены старания Нарута - поработить людей. Некоторые всё ещё не могли привыкнуть к новым соседям, ужасным в человеческом понимании, и шарахались по сторонам. Разрушенные здания вскоре полностью восстановили.
   Созвав совет, 'старо-земляне' и люди преклонили колени перед миссией. Такого поворота событий он никак не ожидал. Замешкавшись и густо покраснев, серьёзно оглядел собравшихся. Здесь был его отец, Казах, Никита, Серый, Фил и даже Пекарь, который нашёл в себе силы простить его за гибель дочери, и ещё несколько знакомых мужчин. Все взгляды были сосредоточены на нём.
  - Я понимаю, что вам нужен лидер! И я мог бы им быть, но недостаточно опытен в государственных делах. Хоть мне и невероятно приятно, что меня избрали на такой важный пост, я всё же попрошу проголосовать ещё раз.
  - Тебе придётся взять на себя ответственность, сын! Не нужно бояться перемен, - отец говорил покровительственно, и подбодрил.
  - Ты был бы гораздо лучшим правителем!
  - Я помогу тебе во всём! Я же рядом, - не обращая внимания, что они не одни, Швед подошёл и крепко обнял.
  - В таком случае я принимаю вашу волю. - В ответ зал взорвался аплодисментами.
  Он радовался вместе с ними, смеялся и похлопывал по плечу. Счастье растекалось внутри и залечивало старые раны. Покинув прекрасные залы, оказался на улице, оглядывая селение. Вдалеке, на месте пресловутых гор было бескрайнее небо. Он будто парил от эмоционального подъема и ощущал начало чего-то нового, великолепного и крайне надежного.
  - Ваше величество! Какая честь! - ехидно произнес за спиной Серый.
  - Иди ка сюда, засранец! - крепко схватил его за плечи, а затем обнял. Сторонние наблюдатели улыбались.
  - Как ты позволяешь этой сопле смеяться над тобой? - весело вопрошал Казах.
  - У меня нет выхода, дружище. Он же метит мне в зятья. - Теперь хохот стал неуправляемым, Казах вытирал рукавом слёзы.
  Никита присоединился, не понимая, что происходит, и, смеша ещё сильнее. 'Как приятно быть среди друзей. Как хорошо, что они живы и невредимы!' Невидимый груз свалился с плеч, сделав тело неестественно легким, и на душе стало спокойно.
  
  ***
   Ариша через пару месяцев начала бегать так быстро, что он за ней с трудом поспевал. 'Пап, ну что так долго?'. Заливистый смех заполнял каждый уголок дома. 'Как же быстро она растёт. Отец говорит, что к пяти годам вырастет полностью. С ума сойти! Она уже полноценно говорит и выглядит так, будто ей три'. Она и правда была особенной девочкой. Он считал так даже тогда, когда еще находилась у матери в утробе, и с каждым днём лишь убеждался в своей правоте. Внешне ей также не было равных: красива, умна, светлые, вьющиеся волосы, серые глубокие глаза, как и у него, и его подбородок. Он поймал её в воздухе и раскрутил. Бац! Она полностью исчезла, хотя чувствовал руки в своих. Это первый после телепатии дар, проявившийся у неё совсем недавно. Какая ирония! Мало того, что она была слишком быстрой и неуловимой, ещё и могла быть невидимой. Даже он сам, имея все дары какие только пожелает, и, копируя их, не мог вычислить, где она находится в тот или иной момент. Будучи совсем крошечной дочь могла блокировать сознание от вторжений. И теперь блокировала желание отыскать с той же лёгкостью. И видимо по той же причине он не мог копировать дар невидимости, который мог быть чрезвычайно полезным. Арише нравилось в самом большом здании селения 'старо-землян', принадлежащем совсем недавно гнусному тирану. Швед не желал его занимать. Меньше всего хотелось быть там, где урод пытал и истязал любовь всей его жизни. К тому же, ему очень не хватало прежнего жилища у болот и игр у кромки, тогда ещё запретного, а сейчас такого родного леса. Но отец настаивал на своём до последнего, и ему пришлось послушаться, лишь бы бесконечные разговоры прекратились. Отныне главная спальня здания больше не угнетала темными красками, а сияла и сверкала в лучах солнца, проникающего через окна поутру.
   Ещё он заметил, что связь с Милой стала теснее, если это вообще было возможно. Но он с трудом укрывал в голове маленький временной прыжок. Не раз за эти месяцы она пыталась разузнать об этом. Конечно, заподозрила что-то, ведь после боя он был слишком истощён и больше походил на труп. Три дня временных скачков дали о себе знать. Швед всё ещё боялся, что её смерть не пройдёт бесследно. Отец говорил, что со временем шутки плохи, но он не мог поступить иначе. Старался забыть и наслаждаться жизнью, и с каждым днём становилось легче. Время смывает невзгоды и тревоги из памяти, если хочешь забыть.
   Вскоре ещё одна прекрасная новость разлила негу по сердцу. Жена Казаха забеременела. Этот бородатый здоровяк так прыгал от счастья, что рассмешил не один десяток зевак. 'Старо-земляне' благодаря своим глубоким многовековым познаниям помогли людям преодолеть и эту проблему. С их планеты доставляли какой-то камень, содержащий целебную жидкость, и они смогли преобразовать её в некую сыворотку, что являлась лекарством якобы от всех болезней, и помогала людям побороть последствия радиации и продолжить род. Появилась надежда. Это всё, что им сейчас было нужно.
   Селение у болота пришлось расширить, так как люди, прибывшие из усадьбы Пекаря, решили остаться там навсегда. Серый, Никита, пацан, Казах с женой, и мать Милы, остались жить с ними в селении 'старо-землян', которому общим голосованием дали название - 'Свобода'. Вид собратьев поначалу смущал, но потом они как-то привыкли и даже стали принимать, как равных.
   Доктор погиб во время сражения, пал смертью храбрых, заслоняя дочь от врага. Она же осталась жить в том же доме, куда их поселили когда-то, в первое прибытие. Вообщем то всё шло своим чередом. Жизнь стала намного прекраснее, и мирное небо вновь засияло звёздами, благодаря падению уровня радиации, который значительно снизился. Все, кого он любил, были рядом. О большем он не мог и мечтать. Швед обрёл любовь, дочь, отца и друзей - семью, которая навсегда останется в сердце, даже когда оно перестанет биться. Семья, к слову, пополнилась - братом жены. Барс был частым гостем в их доме, и горячо любим его обитателями. И все же странное чувство не покидало. Не раз он замечал, как на него смотрят - с уважением и благоговением. До сих пор не мог привыкнуть к такому отношению. Сам он никогда не считал себя особенным. А Мила всегда считала иначе.
   Как-то вечером, уложив Аришу спать, они остались наедине. Как и всегда напряжение между ними ощущалось физически. Она томно смотрела на него. От такого взгляда у спасшего Землю миссии подгибались колени. 'Всё даже лучше, чем я когда-либо представляла, любимый'. Она легко и невесомо гладила его по груди, вырисовывая незатейливые узорчики кончиками пальцев, завлекая. 'Это называется мир. И мы можем, наконец, заняться главным...'. Она вопросительно вскинула брови, а он горячо поцеловал в губы. Как и всегда слияние доставляло невиданное удовольствие. Ему, наверное, никогда не надоест её близость. Руки жадно впивались в прекрасное тело, изгибающееся в такт. В такие минуты чувствовал себя её частью. Они были единым целым и неделимым, растворяясь без остатка. А после гладил по спине, вдыхая аромат волос. Желание открыться было таким сильным, что просто не смог вовремя остановиться. Он должен был показать, тайна слишком давила, терзая угрызениями совести. Развернув к себе лицом, посмотрел в глаза. Она сразу поняла. Всегда понимала без слов. И через мгновенье уже копошилась в мозгах, выражение лица быстро сменилось на хмурое и сосредоточенное. Мила вскочила с кровати, гневно сверкая глазами. Тряся головой так сильно, будто не может поверить в увиденное, открывала рот, не издавая ни звука. Он чувствовал, как эмоции переполняют: гнев, обида, ужас, жалость и что-то ещё еле уловимое, чего не смог разобрать. Наконец, обрела дар речи.
  - Серьёзно? Я умерла, и ты не удосужился рассказать мне об этом? - он грустно смотрел на обнаженную, расстроенную и до боли разгневанную жену. - Макс! Какого хрена? Три дня! Целых три дня ты изменял время! Ты хоть представляешь, что всё могло рухнуть? Не только мы. Нет! А весь мир! Сколько жизней ты готов был погубить ради меня одной? - терпение лопнуло, и его старый добрый друг вернулся и был сильнее прежнего, заслоняя здравый смысл.
  - Все! Все до единой, если хочешь знать! Как мог я жить без тебя? А наша дочь?! Что бы я сказал ей?! Твоя мать умерла, потому что я был слишком занят местью?! - голос грохотал, предметы поднимались в воздух, сила пульсировала, наэлектризовывая Миле волосы. Она сдалась и со вздохом опустилась на кровать.
  - Ты рисковал всем. Поверить не могу. Ты ведь мог лопнуть! И тогда у неё не осталось бы никого! Я чувствовала, что ты был на пределе! Ещё немного и всему настал бы конец.
  - Я повторил бы это тысячу раз, если потребуется, - немного поостыл и обнял сзади. Она расслабилась в объятиях, положив голову на плечо и уткнувшись носом в шею.
  'Ты так долго скрывал от меня это. Придётся постараться, чтобы заслужить прощение. Ты же знаешь, как я ненавижу ложь'. 'Я буду стараться любовь моя. Всегда'. Он вновь прильнул к нежным губам, и поцелуй вытеснил все недомолвки, разливаясь теплом и согревая сердца.
  ***
   В зале, предназначенном для переговоров, собрал совет. И люди, и 'старо-земляне' встречали глубоким поклоном. По единоличному решению в совет вошёл Барс, за подвиги, совершенные во время сражения.
  - Займи место за столом, Барс. Итак. Мы восстановили оба селения и процветаем. Проблема радиации и демографическая проблема решены. В ближайшее время, как мне стало известно, на Землю прибудет ещё некоторое количество наших собратьев с планеты Орион. Нам нужно расширяться, друзья мои. Мы обязаны очистить ближайшие населенные пункты, и сделать пригодными для жизни. Нам предстоит тяжелая работа. На просторах за пределами болот и леса упадничество, разруха и ходячие трупы, - при упоминании о них никто не удивился. - Сыворотка творит чудеса! Что если мы испробуем её на них? - зал гулко зашумел в обсуждениях.
  Фарагор удовлетворенно смотрел на сына. 'Я горжусь тобой мой мальчик! Ты будешь великим правителем! Раньше я не верил в пророчества, но обязательно пересмотрю точку зрения'. Швед улыбнулся: 'Наши потомки будут жить на чистой и прекрасной Земле. Пришло время перемен'.
  
  Продолжение следует...
  
Оценка: 3.41*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"