--
Боммм, боммм.... - колокольный звон пробивался через окна и занавески, сквозь пелену сна проникал в уши, заставляя разлепить веки и вспомнить, что, несмотря на воскресенье, нужно вставать и делать кучу дел. Звон доносился из церкви, находящейся возле усадьбы Узкое. Утренняя служба началась, а я только выбрался из постели и смутно начал осознавать что голоден.
Весь день прошел в работе, довольно рутинной и не заслуживающей упоминания. Рефераты, подготовка к коллоквиуму, попытки выкроить время на отдых - это знакомо всем. Звон колоколов больше не раздавался, что правильно - утренняя служба окончилась, верующие покинули церковь, чтобы вернуться к мирским делам своим. Не могу сказать, что я исправно посещаю церковь. Когда был помладше, мама меня раз в два-три месяца приводила в эту церковь, чтобы поставить свечи за упокой и за здравие. Общую службу мы не посещали. Сейчас же я столь занят всеми проблемами, что это проявление религиозности осталось за рамками повседневных возможностей. Иногда я задумываюсь, хорошо ли это, но потом прихожу к мнению, что истинная вера не нуждается в формальном подтверждении, и здоровье и упокой зависят больше от моей заботы о ближних и памяти о предках, чем от восковой свечи, медленно тающей маленькими слезинками в запахе благовоний под сводами, покрытыми фресками.
Но оставим размышления о религии. Следующий день начался рано утром, осеннее солнце стало уже неласковым и появлялось все позже, заставляя завтракать при свете ламп. Быстро запихнув в себя завтрак и ощущая протесты желудка, возмущенного возросшей нагрузкой, я вылетел из квартиры и бодро потопал в сторону метро. На этом месте нужно сказать пару слов о нашем районе - дома расположены, как сказал бы истый географ, субмеридионально. К северу от него лежит один из самых больших лесных массивов столицы - Битцевский лесопарк. Так вот, я уже вышел из подъезда и продвинулся в сторону метро на добрых двести метров, когда за моей спиной раздался сильно приглушенный расстоянием колокольный звон. Он звучал натужно, надтреснуто, и источник явно находился где-то в лесу. Не очень-то вероятное предположение, учитывая, что до ближайшего района идти прямиком через лес около двух-трех километров. Звон из ближайшей церкви по ту сторону леса не был бы слышен. К тому же эта надтреснутость и дисгармоничность, нервное гудение, навеивающее непонятную тревогу, не давали остаться мысли, что где-то построили новую церковь.
Но инцидент был оставлен в памяти, я уехал на учебу. Весь день прошел как обычно. Лекции сменялись перерывами, за ними следовали семинары и общение с друзьями. Мозг всеми силами препятствовал извлечению полезной составляющей из потока информации. Колокольный звон был перекрыт ежедневными заботами, я даже было забыл о нем.
Вечером, сидя с книжкой, я опять услышал эти тревожные звуки. К ним добавилось подтверждение, рассеявшее мои возникшие подозрения о слуховых галлюцинациях - у подъезда мужики громко обсуждали это не менее непонятное и возмутительное для них явление. Почему колокол звонит так поздно, к тому же не с привычной колокольни, и даже не со стороны новой строящейся церкви, которая в другой стороне, не в лесу. Люди всегда интересуются мистикой и непознанным, но лишь дистанционно. Когда она вторгается в их жизнь, они нервничают, начинают терять над собой контроль, пытаются дать ей разумное объяснение. А стоит ли? Может, безопаснее для себя оставить этот вопрос в стороне? Или, для особо любопытных, попытаться исследовать источник тревоги, не дать ей поглотить разум? После нескольких суток, когда далекое гулкое дребезжание мешало здоровому сну, я предпочел для себя второй вариант.
Воскресенье, утро, я проснулся и первым делом подошел к окну. Исполнение моего замысла тесно было связано с погодой, ведь в проливной дождь в осеннем лесу, мягко говоря, неуютно. Погода преподнесла один из тех вариантов, которые несколько озадачивают простых смертных. Так и я застыл в раздумьях, считать ли туман достаточным поводом для отлынивания от разгадки тайны, мучавшей меня и не дававшей мне нормально учиться. Распахнув окно, я услышал сильный стук за спиной - дверь с шумом захлопнулась. Порыв ветра ворвался в комнату, раскидав листки конспекта по полу. При таком ветре туман быстро рассеется, видимость улучшится, поход станет более приятным. С таким выводом я пошел завтракать, а затем стал собирать нехитрые пожитки: метров пятнадцать крепкой бечевы, на случай спуска в овраг, пару бутербродов, шоколадку, термос с зеленым чаем, пару коробков спичек, несколько старых газет. Закинув все это в старый рюкзак, я облачился в старую армейскую форму, обулся в берцы и бодренько потопал в лес.
Грязи вокруг было немеряно, что неудивительно. Причем ставшая уже довольно толстой прослойка из опавших листьев не делала поход по грязи более приятным - периодически листы скользили, заставляя меня проявлять чудеса устойчивости и сохранения доброго духа. Иначе бы лес практически непрестанно оглашали бы матерные тирады. Если же отвлечься от праха земного и обратить свой взор выше, то весь негатив улетучится. По сторонам узкой тропинки стояло множество стройных берез с еще не полностью облетевшей листвой, новогодними гирляндами опоясывающей озябшие от холодных дождей ветки. Темными пятнами проступали тут и там на полотне леса еловые деревья, мрачные, с жемчужными капельками дождя на остриях игл хвои. По левую руку между стволами деревьев виднелась опушка леса, за ней шумел Севастопольский проспект. В городе никак не убежать далеко от цивилизации, но попробовать все же стоит.
Сосредоточенно пробираясь вглубь леса, я начал осознавать безнадежность моей глупой затеи. Лес большой, туман опять наползает со всех сторон, я в итоге чувствую себя ежиком в тумане. Но и ежик в тумане может по натуре оказаться бараном, вот я и ломился через лужи и грязь, но с тропинок не сходил, стараясь, тем не менее, выбирать те, которые вели к наименее людным участкам леса. В поисках своих я не заметил, как зашел в незнакомые мне края. Участок светлого соснового бора сначала сменился березняком, а потом началась настоящая еловая пуща, угрожающая целостности глаз. Впрочем, вскоре туман вернулся с такой силой, что видимость снизилась метров до трех. Первоначальный оптимизм, как ни странно, куда-то делся, будто его сдуло отсутствующим ветром.
Ощутив подступающий голод, я примостился на замшелом пне, безрадостно размышляя о перспективах возвращения домой. Обратный путь меня не сильно ужасал протяженностью, да и заблудиться было довольно сложно. Берцы хороши тем, что не пропускают до поры грязь и воду, но следы от них остаются очень даже заметные, даже если сделать скидку на опавшие листья. Горячий чай, бутерброды, любимая всеми "Аленка" - и все это роскошество в сыром и мрачном осеннем лесу. Пожалуй, самая необычная трапеза в моей жизни. Собрав мусор и, старательно отряхнув, с колен крошки, я поднялся, и уже было начал приближаться к своему дому, как меня остановил звон. Да, звон колокола все-таки не причудился. Но теперь он был гораздо громче и ближе. Слепая судьба дала мне шанс удовлетворить любопытство, приведя близко к искомому. Иначе я факт этот объяснить не могу - лес действительно большой. Тем временем появились сильные сомнения - ведь колокольный звон посреди леса предвещает только дурное. Честно говоря, в голову сразу полезли всякие мистические мысли о тайной церкви, оставшейся с древних времен, о каких-то духах... Воображение разыгралось вовсю.
Воображение вступило в схватку с нежеланием уходить без результата - победило второе. Колокол за это время успел замолчать, что меня только обрадовало. Расстояние до него, даже учитывая искажающее влияние тумана, было не больше ста метров. Но эти сто метров состояли из близко стоящих елей, подлесок которых отсутствовал из-за того, что разлапистые почти черные ветви опускались до самой земли. Поперек этого прямо-таки сторожевого леса лежало упавшее дерево, скользкий ствол которого позволил миновать большую часть колючек, так как он прорубил своеобразную просеку. За ним был участок посложнее, но опыт прошлых лет в хождении по лесам был, поэтому препятствие минут через десять осталось позади. Шума я при этом произвел немало, хотя и прикладывал усилия к тому, чтобы "слиться с местностью". Ломиться подобно кабану сквозь плотно прилегающие друг к другу ветви сложно, после сего занятия пришлось присесть на пенек, дабы отдохнуть. Во время отдыха я старательно вслушивался в лес, ожидая услышать что-то ему не свойственное. Пару раз почудился издали доносящийся гул голосов, но уверенности, что это не порыв ветра, не возникло. Вам доводилось когда-нибудь долго идти к цели, а приблизившись к ней, терять внезапно почти все силы? Такое ощущение у меня возникло впервые на скользком мокром пне посреди леса. И уже совсем не хотелось узнавать, почему это совсем рядом полчаса назад раздавался колокольный звон.
Сколько я так сидел? Не знаю. Между вершин деревьев пролетали черные вороны, будто злорадствующие натужным своим карканьем над засыпающим лесом. Все вокруг было мокрым, скользким и холодным. Постепенно сдались даже грубые брезентовые штаны, я стал уже сильно замерзать. Пришло осознание, что не очень-то разумно так долго сидеть на холоде, да и времени не так уж много оставалось. Родители могли вернуться и встревожиться.
С тяжким вздохом я поднялся и пошел, по моему мнению, в правильном направлении, стараясь не сбиваться с курса. Жуткие заросли прекратились, и за кустами лещины проглянула ложбина, по краям обрамленная елями и немногочисленными березами. За ней была почти поляна. То есть деревья там стояли гораздо реже, но пятачки растительности между ними на полноценную поляну как-то не тянули. И были там две березы потолще, стволы которых были опилены на высоте метров пяти-шести, и между ними висел злополучный колокол. Позеленевшая местами поверхность старой бронзы была гладкой, только в самой нижней части колокол как бы опоясывали три выступа, переходящие в нижнюю часть. С дальнего края виднелась трещина, рассекающая его почти наполовину. Вокруг было безлюдно, но следы остались. Еще дальше, если обойти колокол, можно было увидеть сильно разбитую грунтовую дорогу, уходящую к опушке леса. Не столь давно по ней шло пешком довольно большое количество людей. Считать следы я не стал, подумалось, что мало кто будет мне рад здесь, поэтому лучше уходить. Отгадка была проста - судя по многочисленным знакам, нарисованным красной краской на деревьях, это было место сбора сатанистов. Вариации на тему пентаграмм и числа зверя были явны.
И в мыслях не было у меня идти к опушке ближайшим путем - по проторенной кем-то грунтовке. Того, что я за свою жизнь слышал о сатанистах в их худшей ипостаси, вполне хватало, чтобы отбить всякое стремление к личному знакомству. Довольно торопливо я потопал по направлению к показавшимся мне теперь уютными веткам да колючкам. А на ложбину внимания не обратил.
Ложбина-то была вполне обычная - довольно пологое понижение, заполненное сейчас листьями. Только вот листья были переворошены, да землю кто-то явно недавно здесь копал. Только не это привлекло мое внимание, после колокола и знаков на деревьях такие мелочи уже не резали глаз. А вот груда листьев, вяло шевелящихся и вздымающихся, меня малость испугала. Замерев на бровке, я заворожено следил за изменениями в картине: сначала из-под листьев высунулась рука, вся в земле. Следом показалась и голова, а дальше и весь человек. Но вставать и здороваться он не стал. Я не приглядывался - и зрение не то, и желания не было, но похоже было, что из человека просто вырезали тотем. Причем резали по живому, да еще и старались, чтобы он жил и страдал подольше. Замысловатая вязь покрывала все лицо и грудь мужчины, кровавыми узорами проступала сквозь корку грязи, состоящей из земли и спекшейся крови. Уши были, но держались они только на честном слове. Нос тоже представлял собой малоаппетитное зрелище. На прочее я засматриваться не стал. Этот живой труп издал протяжный стон, тянущийся будто из самых потаенных уголков души. Стон, исполненный безнадежного страдания человека, живущего последние секунды. Потом он затих. Я постарался не провалиться ни в какую из куч листьев, скрывающих новые зверства, и подошел к жертве. С ужасом и омерзением минуту я пытался распознать в нем признаки жизни, но душа его уже отошла в лучший мир.
Обратный путь я помню лишь урывками: путь сквозь заросли, падение в лужу, встреча с конной милицией и сбивчивый рассказ о происшествии с клятвенными заверениями прийти потом в участок. Отсутствие родителей дома, горячий душ после 50 грамм виски. Из последних сил я постарался привести одежду в порядок, а потом рухнул спать.
В участке на меня смотрели косо, но предъявлять ничего не стали. Сказали, что благодарны за помощь. "Можете идти".