По силе переживания, проводы в Армию стоят на втором месте в жизни человека после свадьбы.
Сразу, в один момент обрушивается на тебя щемящая душу тоска по расставанию: с родителями, с друзьями, с девушкой, с любимыми земляками, со своими пристрастиями - охотой и рыбалкой. Расставаться со всем, что любишь, с чем сжился. В народе называется это малой Родиной. Это то, что остается в душе на всю жизнь и тянет, как магнитом сюда, особенно, когда живы родители. Если у каждого живого существа есть три основных инстинкта: к размножению, к выживанию, к самоутверждению, то я бы прибавил еще инстинкт - тяга к малой Родине, к тем местам, где родился и вырос.
Это первое серьезное испытание, которое мобилизует все внутренние силы человека. Все прежнее не умерло, но отошло в тень до поры, зато народилось новое ощущение - ожидания непознанного, непредсказуемого с вопросами без ответа. Когда призовут в Армию, останешься один, и никто из близких уже не поможет. Вокруг тебя такие же и с такими же вопросами "быть тебе отличным защитником Родины или быть разгильдяем, не способным нести свой крест". Вот тут-то и сказывается воспитание твое в семье, влияние родителей на духовное формирование твоей совести и души, напутствия земляков.
Аркаша - гармонист получил повестку осенью 1958 года. Это известие, даже, когда ждешь и готовишься морально, всегда неожиданно "как гром среди ясного неба". Мои проводы встретили каждый, по разному: моя сестра и четыре брата отнеслись, ну точно, как в песне поется " отряд не заметил потерю бойца", друзья - заимели повод выпить и закусить, повеселиться, зная, что и тебя тоже Родина не забудет, призовет вовремя. Часть населения поселка участвует в проводах, остальные глазеют и судачат всяк, по- своему, из-за новизны события, влияющего на ритм размеренной жизни.
С родителями сложнее. Пришла повестка, мама заплакала, запричитала. Все начало валиться из ее натруженных рук; мать есть мать. Можно ли перенести, когда родное дитя отрывают, да еще кормильца. Из шестерых детей остаются только сестра Ира - невеста, остальные мал - мала меньше. Тревогу порождает неизвестность. Говорю, обнимая ее сразу постаревшую:
--
Мама, должен же я начать самостоятельную жизнь?
--
Земля крутится, все течет и изменяется.
--
Не плачь только...
--
Мама, я не переношу слез, пожалей меня...
--
Наоборот, радуйся, что сын стал взрослым и достойным быть призванным в Армию.
--
Не каждому такая честь, пойми это!
Но доброе, в слезах, лицо ее, еще больше содрогалось от таких слов. Для нее логики не существовало. Материнское сердце больше всего в таких случаях страдает.
--
Что же это? Как же приготовить угощение и насколько человек?
--
Отец, давай подсчитаем?
Батя внешне не проявлял беспокойства, только был хмур и не разговорчив, много курил.
--
Николаевы все будут, родня как никак, - загудел батя.
--
Это двенадцать человек.
--
Друзья Аркаши, считай четверо человек.
--
Нас девять с женихом дочери, да восемнадцать человек добрых соседей наберется.
--
Ну, и надо запас держать человек на десять за столами, с улицы придут, двери не закроешь.
--
Навскидку, получается более пятидесяти человек.
--
Когда на тракт пойдем, к нашему галдежу еще масса людей присоединится.
--
Всех же надо угостить, чтобы было все честь по чести?
Как всегда, батя наш был мудр, и мать все внимала, соглашаясь безропотно.
Батя знал, что сына должны забрать в Армию этой осенью и приготовил более ста литров отменной браги, которая стояла в молочных битонах - в погребе. Не раз и не два они со свояком дядей Федей снимали пробу, уходили в огород, шумели. И, вскоре раздавалась песня "эх, вы цепи мои цеп..и ..и, вы стальные сторож..а..а!". Все, кто слышал этот незабываемый с хрипцой голос дяди Феди, заключал - брага отменная и нареканий не будет. Когда получили повестку, в один миг все закрутилось, завертелось. Пришли мои самые любимые тетки: Нина и Августа, вместе с батей наделали уральских пельменей. Разносолу большого на нашем столе никогда не было, так и в этот раз: кроме пельменей, несколько пирогов с рыбой и капустой, картофель тушеный с мясом, да пироги сладкие с подушечками "Дунькина радость".
Пришла пора появиться гостям. Первыми пришли дядя Федя и пастух Иван Башаров, уже немного под "мухой", ввиду важности момента. Видя, что еще никого нет, сели в ограде играть в карты, дымят махоркой.
Федор высок, седовлас, жилист, с лицом вытянутым и рябым, отопыриными, большими ушами, потирая руки, обращается к отцу:
--
А где Аркадий?
--
Пошел с утра друзей и близких знакомых приглашать.
--
Вот и дождались, первого забирают.
--
Армия из него человека сделает!
--
Еще радоваться будем!
Николаев Федор младший - муж тети Нины; своим независимым видом не располагает к общению и тем не менее в его обществе находиться приятно и уютно. Такое ощущение возникает от его доброты, порядочности и непомерной честности, выработанной годами в асбестовых карьерах на самых тяжелых и опасных работах - забойщиком. Федор и тетя Нина имели огромный, пятистенный дом; ограда, баня по белому, постройки для скота - все под одной крышей. Вставали рано до работы, часа два наводили порядок, ухаживали за живностью. В семь тридцать Федор уже за столом. И, попробуй тетя Нина подать мясной суп хоть на пять минут с опозданием, так взглянет - сразу похудеешь. Тетя Нина его любила и во всем старалась ему угодить. А вместе они любили и баловали меня - племянника. Тетя Нина добрая, улыбчивая, по душевным качествам редкий человек, вся в заботах по хозяйству. Иду с Вилюя после рыбалки всегда захожу в их дом. Тетя Нина с охами:
--
Рыбачек, ты мой рыбачек, весь мокрый и голодный!
Не успеешь оглянуться на столе уже творог со сметаной и сахаром. Сколько помню, всегда у них полон двор скота: корова, бычок, десяток овец, куры. Забегая вперед скажу, что будучи на пенсии Федор купил молодого жеребца по имени Семка, чтобы добывать трудом копейку, пахать огороды, зимой возить из тайги дрова и сено землякам. Бывало Федор выпивал с приятелями, еле- еле залазил в кашевку и засыпал. Семка привезет его к дому и даст голос тете Нине "забери хозяина и меня распряги устал я с ним ...". Федор только скажет:
--
Семка! За водкой!
В дороге уснет. Лошадь подвезет его на тракт к магазину и стоит часами, пока Федор не проснется.
На ограде Николаевых всегда висела большая красная звезда, указывая, что к людям, живущим в этом доме нужно относиться с уважением. Федор прошел всю войну до Берлина, дважды был ранен, вся грудь в орденах. При полном параде я его видел один раз, а так в орденах его никто и не видел по причине великой скромности рабочего человека.
Началась перестройка в стране. Из тайги не вернулись домой корова и бычок. Искали неделю, так и не нашли. От переживания Федор ушел на небо, а вскоре и тетя Нина. Какой след на земле оставила эта прекрасная пара? Прожили они славную трудовую жизнь и не броско, но любили друг друга, даже будучи пожилыми, как Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна из ""старосветских помещиков" Гоголя. Этот пример дорогого стоит. Остались двое взрослых детей, воспитанных на самых лучших добродетелях.
Иван Башаров - пастух, одноглазый, с орлиным носом, храмой. Служил в Первой Конной у Буденного, где и потерял глаз. Через Николаевых приходится нам дальним родственником, знаток различных баек и сказок. Не приходилось мне встречать человека, так сердечно, любящего детей. Длинными зимними вечерами, мы дети, собирались у старших Николаевых, дом, которых находился последним к тайге на Зеленой улице. При свечах, Иван рассказывал нам увлекательные сказки; о двенадцати разбойниках, водяных и леших до полуночи. Нас, гавриков собиралось много, мы любили этого человека, и такие встречи не пропускали. "Страшилки" о мертвецах, Иван оставлял на конец беседы, когда надо уже расходиться. Например, про черную комнату, черный гроб и черного мертвеца в нем лежащего. Как ни странно, это на всех действовало, кроме меня. Все расходились по домам, так как близко жили, а я по тропе в баню возле леса и спал там, чтобы не идти в ночь по лесу домой. Так получалось, чтобы не беспокоить большую, в десять человек семью Николаевых. Маме же говорил, что буду спать у них. Пастух Иван Башаров обожал слушателей; стадо коров отдыхает и мы тоже, полдень, но не жарко. Верхушки сосен, что-то шепчут, навевая дрему. Закусили, чем Бог послал, Иван, заворачивая цигарку, говорит:
--
Аркушка, чем солдат силен? Так он меня - подпаска называл.
--
В надеже, что выполнит приказ!
--
Но не так, спустя рукова..., а всей душой и сердцем вестимо!
--
Он винтик - дух, но когда вместе... вестимо - непобедимая сила.
--
Вот ана...! Сабли наголо... в атак..у...у! Иван вскакивал, махал рукой с хлыстом. Интонация голоса менялась с протяжного на резкий:
--
И пошла она родная, конница - вестимо - силушка Буденного.
Пришел Володька Понамарев, черен, лохмат, под "мухой", как всегда, походка и неторопливые движения похожи на медвежьи. Трубным голосом:
--
Мир дому сему!
--
Однако не первый, как это я оплошал?
Закуривает и тоже садится играть в карты с мужиками.
Пришли Михаил Николаев - племянник Федору, с женой Марусей. Какая удивительная пара? Помню, Михаил пришел из Армии полный сил, красоты, с ямкой на носу и на подбородке и вскоре сыграли свадьбу. Все знали Марусю в поселке; свободная женщина, любвеобильна, приласкает любого мужчину, который скажет ей доброе слово и даст выпить и закусить. Михаил увидел ее и потерял сердце. Не знаю от жалости к ней или из-за красоты женской. Никто не мог разглядеть душу ее, а Михаил разглядел и предложил руку и сердце. Все родные и мама с отцом - старшим Федором были против, но Михаил стоял на своем, как скала. Мы, с моим батей ставили ему пятистенный дом, за магазином на тракту. Был субботник, когда дом под крышу вырос за один день. И поставили его всем миром, а потом гуляли с гармошкой, хваля Михаила и Марусю за отличную бражку и стол. Это была пара от Бога. Маруся оказалась песенница и плясунья, домовница - чистюля и в работе горяча, другому мужику против нее не устоять. Ее лицо излучало счастье, чтобы не делала, делала с любовью и улыбкой. Работала на опасном для здоровья месте - асбестовой фабрике. До самой их смерти я был с ними дружен. Михаил и Маруся Николаевы воспитали четверых детей, таких же добрых и трудолюбивых, как они сами.
Выглянула из сеней в ограду тетя Августа:
--
Помощь требуется Владимир!
--
Принеси дров, камин топить будем!
Тетя Августа божий человек; сухонькая, немного согбенная, с личиком маленьким шоколадного цвета, похожа на подбитую курицу. Но добрая - слов нет. Всегда чем-то озабочена, редко смеялась. На свою мизерную зарплату без подарков к нам не приходила. Когда вспоминаю ее, хочется улыбаться.
Вышел батя, задымил махоркой, подсел играть в карты.
--
Все готово мужики!
--
Ждем гостей!
Звякнула щеколда дверей ограды и показались четверо моих друзей.
Поздоровались, внесли оживление, смех.
--
Штрафников принимают?
Батя отвечает:
--
Всяких принимают, если с добром!
Это Генка Камаев, без шуток не может. Из такой - же большой семьи, как и наша; бледен, улыбчив и белокур.
Витька Монтяков - гармонист от Бога: высок, вальяжен, немногословен, вихраст, мой учитель по гармони, философ.
Женька Кузнецов - красавец парень, бабник, плясун, сын таких - же красивых родителей - интеллигентов. На словах храбр, на деле трус. . Меня и моего лучшего друга Вовку Николаева из-за девчат однажды нещадно избили, а он сбежал. Жаль, но Вовки на проводах не будет, он уже второй год служит в Германии.
Генка Ширяев - единственный сын у матери, красив, куряка, баянист, высок, бледен, с кучей волос на голове, с оттопыренными ушами, серьезен всегда и скромен.
Подошли сестра Ира с женихом Аликом - красивая пара. Ира первая красавица в поселке похожа на Татьяну Доронину в молодости, кто только не сватался, а выбрала рубаху парня, похожего внешне на Сергея Есенина, только глаза не голубые, а серые, да волосы темнее. Отслужил "срочную" в кремлевской охране. Учился на эскаваторщика, попал к нам на практику. Сразу выделился среди сверстников своими способностями: побеждать в драках, владея приемами самбо, выигрывать в шахматы, имея первый разряд, улыбчивостью и страстью к высоким скоростям. Сколько помню его всегда на мотоцикле "Урал с коляской". Захожу как-то к ним в гости; Алик сидит на диване, а лица нет, сплошное кровавое месиво. Спрашиваю:
--
Ты ли, это?
--
Что с тобой случилось?
--
Да, вот ехал по тракту, вижу корова переходит его. Ну, думаю, проскочу!
--
А она дура остановилась.
--
Пришлось резко затормозить.
--
Сделал полет и, мордой об асфальт.
--
Фотографию слегка подпортил!
Где Алик, там все хохочут. Так устроен человек: голосом, жестами, мимикой лица - быть ему хорошим артистом! Но нет, ушел в другую сторону...? У моей сестры Иры от его юмора, никогда рот не закрывался от смеха.
Гости собрались. Шум, оживление с рассаживанием за столы. Налили бражки в стаканы. Слово взял батя:
--
Сегодня отправляем с напутствием старшего сына Аркадия в Армию.
--
Служи, как следует, чтобы о тебе шла добрая слава! Трудно будет - терпи!
--
На тебя будут равняться Валентин, Виктор, Геннадий, Владимир - твои братья.
Отец поправил волосы и добавил:
--
Будем ждать от тебя только хороших вестей!
Взмахнул свободной рукой:
--
А сейчас гуляем!
Мама плачет, вытирает платком слезы. Тетки Нина и Августа тоже в слезах.
Радоваться надо, а они плачут. Пошли тосты и напутствия.
Федор поднялся:
--
Мы любим тебя Аркаша, не подведи родителей, которые тебя вырастили, и своих земляков, с которыми жил бок о бок. - Чего будет не хватать, пиши - вышлем!
Витька Монтяков растянул гармонь, батя тряхнул головой, повел правой рукой на высоте груди слева направо и запел:
--
На Амуре тучи ходят хмуро,
--
Край суровый тишиной обьят...!
Все, кто знал эту песню - грянули многоголосьем.
У певца от сердечного радостного прилива чувств, навернулись слезы. Он вспомнил, наверное, как служил срочную на Амуре. Затем Финская война, когда раненый замерзал в снегу, чудом остался жив. В Великую Отечественную из-за покалеченной правой руки получил бронь, работал по двенадцать часов в сутки для фронта - делал кузова для военных машин.
Спели "При лужке, лужке, лужке... при широком поле.."
Голос звучал сильный, баритоном приятного тембра, никого не оставлял равнодушным. Значимые места в песне обозначались жестикуляцией рук, ну артист да и только. Я гордился им. Песня ширилась, разрасталась, выплеснулась через открытое окно, в огород, в тайгу, и полетела к елям и соснам. Так могут петь только здоровые, трудолюбивые люди, у которых чистые сердца и светлые мысли. В таких застольях мне не приходилось видеть, чтобы кто-то сильно обидел кого-то, или полез в драку. Нет! Земляки знали, если такое случится, то в следующий раз, тебя не пригласят в дом. Двери перед тобой будут закрыты. Вот и думай драться или нет; и как себя надо вести, чтобы от твоего присуствия всем было комфортно. Любовь к людям не ищет своего, а выливается через сострадание и помощь в пользу другому, это в крови у лесных моих земляков.
Шум, гам, выпили и закусили. И, опять песня "Как родная меня мать провожала..."
Мама перестала плакать, морщинки у глаз исчезли, заулыбалась и стала подпевать высоким голосом отцу, который вел и эту песню с таким чувством, как будто она последняя в жизни. Отец дал гармонисту знак, и души, сидящих уже навеселе людей, всколыхнула плясовая "русская" с переходом на "барыню". Раздвинули скамейки и табуретки, сдвинули столы. Батя, с присущей ему зажигательной энергией, пустился в пляс. В вихре вертелось тело, руки, как крылья, то соединялись ладонями в хлопке, то били по коленям, по животу, груди. Ноги мелькали так, словно в старом фильме, когда порвалась пленка. Несмолкаемые аплодисменты и подбадривания, жгучая пляска, возгласы, создавали ту удивительную атмосферу дружелюбия и единства, без которой праздник - не праздник. Закончив "присядку", с чувством удовлетворения батя подошел к столу, улыбаясь сказал:
--
Гости дорогие не обессудьте!
--
Душа радуется!
Платком обтер пот с лица и добавил:
- Ух! Давно так не стартовал!
Поднял кружку браги, все поддержали...
Вовка Понамарев, на удивление, сплясал "цыганочку" с выходом, но чуть не упал, от "сугрева..."!
Давая отдохнуть Витьке, я заиграл "уральскую барабушку" женщины сразу оживились. Не вошла, а влетела в круг, держа руками концы цветастой шали, Маруся Николаева с улыбкой и с притопом выдала частушку:
"С гор водица, с гор водица, с гор хрустальная вода,
Вода в речке замутится мое сердце, никогда"
Подбоченясь, пошла по кругу выбирать партнера, глаза светились, щеки разрумянились. Остановилась около Женьки Кузнецова - плясуна и красавца, низко поклонилась, точно "пава", задев рукой пол. Старики любуются:
--
Ах, бедова!
--
Ах, легка...!
Маруся и Женька выдали такую пляску с частушками, впору записывать в ансамль Моисеева.
Их поддержали другие женщины. И, наш старый дом заходил ходуном, одна частушка сменялась другой, более смелой и смешной, сопровождаемая громким хохотом.
Вышли все на улицу. По спору начали бороться Алик с Понамарем. Через пять минут Алик принимал поздравления!
Утихло веселье в третьем часу ночи. Кто рядом жил, разошлись по домам. Остальные, вповалку на полу в избе. Чуть свет гости зашумели, потянулись к столу, застучали стаканы с хмельной бражкой. Центром внимания оказался Алик, выигравший все предложенные партии в шахматы. Тогда и в последствии, мне ни разу не удалось у него выиграть, хотя у меня тоже был разряд. Когда он был сильно во хмелю, мне удавалось сыграть в ничью. В последствии, Алик подрабатывал тем, что составлял шахматные задачи и отправлял в Свердловск. В глубинке его талант оказался не востребованным и имя его в шахматном мире, не прозвучало. Вечный вопрос! Что надо делать, чтобы способности человека реализовались...? И каждый ответит по разному...!? Например: слабо питался, или мало денег имел. Христиане скажут - "не терять связи с Богом!" Если эта связка работает, Бог найдет для тебя способ, как все сделать. Но, сделает, только в том случае, если ты прилагаешь к этому свои усилия. Примеров этому во все века - масса.
Пришло время мне отправляться. Шумная процессия с гармонью двинулась из центра поселка, где стоял наш неказистый дом к пункту сбора - на тракт. Народ на свой ляд и стиль шумит..., приплясывая на ходу, каждый ведет свою собственную арию. Иван Башаров то и дело выкрикивал - " сабли нагол...о..о, в атак..у..у!" Мой отец сделался виночерпием, в одной руке кружка, в другой чайник с брагой на пять литров обходит процессию и на ходу подает выпить. Дядя Федя - хлебодар, сразу, выпившему подает вилку с закуской. Никто не забыт, каждый чувствует к себе внимание. Мои друзья рядом со мной, несут котомку обнимаются с друг другом. Мама плачет, я держу ее за локоть, успокаиваю. Вышли на взгорок и пошли по дороге, разделяющее болото и одноэтажные бараки, спустилась вниз к магазину "на тракту". Смех, шутки, голоса растворяются в вершинах сосен. Среди всех выделялась Маруся Николаева. Сколько же силы и жизни в этой, довольно худенькой и, по своему красивой женщине. Все время она плясала и пела частушки и ни разу не повторилась. Сколько же она их знает?
"Моя Таня намудрила, космонавта закадрила, а подруга Танина - инопланетянина!".Эту частушку запомнил и несу, как память о моих проводах в Армию, всю жизнь. Подходили посельчане жали руку, желали доброй службы, батя всем наливал, благодарил и кланялся вместе со мной.
На тракту собралось много народа, пожалуй все кто меня знал, особенно молодежь. Это она на горе Казачке, в окружении разлапистых сосен, у костра: качалась на качелях и веселилась под мою гармонь.
Обнялся, поцеловал, родных и друзей, обнялся с земляками. Куда девался мой хмель?
Забрался в кузов грузовика и чувствую мои слезы кап.., кап..! Миша Николаев с моими друзьями забросили новую гармонь - "тульскую" в красном перламутре. Это в тайне, решили сделать мне подарок. Эта гармонь вместе со мной служила шесть лет на флоте.
Так и запомнилась картина: отходит грузовик, я стою в кузове и держу гармонь на вытянутой руке, смотрю; впереди всех стоит отец с чайником, мать в слезах держится за его руку, а рядом моя сестра и братья мал - мала меньше.
Да запомнилась Полина*, моя возлюбленная, которая ждала проезд мой через село Краснополье. Прощание было коротким и опять слезы..
Жди меня, только очень жди.... и я вернусь..!
* О ней и не только...,читайте в рассказе "Ночная смена"