Только-только начало светать. Убаюкивая, мерно постукивали колеса. Открывшиеся были глаза, снова закрывались под тяжестью век. В подкравшейся дреме Надя вяло подумала, куда ей торопиться, ехать ещё долго и удовлетворенная своими доводами снова сладко заснула. Проснулась через пару часов, но глаза не открывала, боясь стряхнуть очарование только что приснившегося ей сна.
А снилась ей сказка!
Она и Он - красивый, темноглазый, темноволосый красавец идут между деревьями. Мужчина обнимает её нежно за плечо, она чувствует тепло его больших и сильных рук. Разве это не сказка! Надя боится пошевелиться, чтобы не спугнуть это удивительное ощущение. Но вечного ничего нет. Из блаженства её вывел голос проводницы. Она громко, гласно вещала:
- Кокорино! Кто до Кокорино, подъезжаем!
Всё! Надя резко распахнула глаза. Свесила ноги с верхней полки. В купе пусто. Где соседи? В окно ярко светило теплое солнышко. Осень подарила ещё один погожий день.
С тех пор, как Надя занялась журналистикой, ей много приходится ездить. Автобусом, редко самолетом, чаще всего поездом. И ей нравилось ощущать простор. Она любила, и могла подолгу смотреть в окно на мелькающие картинки. Правда, с некоторых пор картинки стали более унылыми. Было время, когда волны колосящейся ржи и пшеницы радовали глаз, и только - только освободившаяся от снега озимь слепила яркими красками свежей зелени. Теперь все чаще бурьян непаханых полей. За Россию обидно. Патриот в душе, Надя переживала за брошенные поля, ей грустно было за загаженные и отравленные химическими отходами реки, и замусоренные пруды.
Вчера на конференции много говорилось об этом. Экология, флора, фауна. Любим мы громкие слова. Только не поверила Надя ораторам. Сделать доклад, поставить галочку, пустить пыль в глаза - вот ведь мы какие - заботливые! И тут же забыть. Ну, хватит о грустном. Надя спрыгнула с верхней полки, где сидела до сих пор, свесив ноги.
Куда все подевались? Стоят в очереди к умывальнику? Нет, она в очередь не хочет. Присела у окна, закрыла глаза и ... снова окунулась в мир грез. Она снова ощутила на себе прикосновение теплых рук. Надя вздохнула. Чертовщина, какая - то! Она никогда не помнит своих снов, а тут... снова и снова как наяву.
Где же все-таки соседи? Они понравились Наде сразу. Интеллектуальный дядечка - он сразу предложил ей свое место на нижней полке. Мужчины ещё не перевились. Она, конечно отказалась. Вряд ли ему было бы удобно карабкаться наверх. Ещё средних лет женщина тихая, молчаливая, за вечер десяти слов не сказала. Уткнулась в томик любовного романа и отложила его, когда укладывалась спать. Надя была очень довольна. Тихие соседи - это редкость. Порой просто невозможные попадаются. Говорят и говорят. Это конечно лучше, чем пьют, но и тоже надоело. Сосед тоже попался не приставучий. Иные уж на ладан дышат, а уставятся на тебя сальным глазёнками. Или пьяные приставать начнут. Фу, только вчера такое было.
После конференции, по обычаю был шумный фуршет. Теперь так модно называть попойки, чтобы красиво звучало. Она не хотела оставаться, но не успела взять интервью у одного деятеля, поэтому пришлось заглянуть туда, и пока ещё он был трезв, все-таки добыть нужный материал. На фуршетах, по обыкновению представители различных издательств набираются, мягко сказать, "до поросячьего визга" - это называется - оторвались. Оторвались очень быстро, потому что через полчаса пребывания один из представителей вдруг разглядел в ней женщину. Как умудрился, непонятно, он едва мог говорить, и, как казалось Наде, ходил уже на автопилоте. Представителю сильного пола вдруг захотелось потанцевать с ней. Она пыталась оторваться от него и направилась к выходу, чтобы не привлекать внимание. Завтра это может появиться в прессе. Но "ухажер" вдруг проявил прыть и настиг её почти у выхода в фойе. Ему необходимо было выяснить, почему ему отказали. Он хватал её за руки, тянул обратно. Он пытался не дать ей одеться. На её счастье откуда-то появился молодой человек. Ему, наверное, не понравилось поведение Надиного кавалера, и он легким движением отправил его с лестницы. Воздыхатель, цеплялся за перила, пытаясь подняться, ворчал что-то про нравы, и на полусогнутых, отправился обратно, в зал допивать дармовой коньяк. Наде всегда после таких мероприятий хотелось узнать, во что же выливается им эта "грандиозная пьянка", и кому это нужно? Молодой человек:
- Кажется, у него пыл остыл, но я вас все-таки провожу, мало ли что?
- Терпеть не могу таких козлов. На глаза не видят, а туда же. Может немного грубовато, но зато как верно сказано.
Они разошлись. Нет, все-таки есть ещё настоящие мужики!
Надя отправилась на вокзал. Её нужно было уехать сегодня же, чтоб завтра к концу дня быть в своем городе. Сидя в такси, она вспомнила, о чем говорили на конференции. Кое, какие высказывания ей не понравились. Да вообще последнее время она задумывалась, а правильно в стране ей стало казаться, что стала журналисткой. С последними веяниями в стране ей стало казаться, что пресса - это огромная помойка, в которую сваливаются всякий хлам и выливают грязь. Наде не терпелось поскорей сесть ив поезд, залезть на любимую верхнюю койку и спокойно мысленно подредактировать собранный материал. А остальное дело техники - дома. Дома, как хорошо, что Наде поставили новый аппарат с автоответчиком. Её всегда раздражало, когда в разгар работы приходится отвлекаться на телефонный разговор. Теперь пусть наговаривают. Она потом послушает, и если посчитает нужным перезвонит. И поскольку с соседями ей повезло, вскоре она с чистой совестью окунулась в царство Морфея.
Надежде месяц назад исполнилось тридцать. В своих "неполных восемнадцать" - как она шутила над собой, она была одинока. Женщиной она была привлекательной, про таких, говорят - все при ней. Стройная фигура - ни намека на лишний вес, с ногами тоже все в порядке. Миловидное лицо, огромные серые глаза, но с лица воду не пить! Не в этом видно счастье. До сих пор у неё нет семьи, нет человека, которому бы она вручила свою судьбу с легким сердцем. Мужчины не были к ней равнодушны, но только и всего.
Правда, есть у неё
Друг - Серега. При воспоминании о нем, Надя поежилась. Кто сказал, что между мужчиной и женщиной может быть просто дружба. Бред. Может быть, сначала так это и называется, но со временем оказывается, что дружба эта держится лишь на том, что кто-то один обязательно неравнодушен к другому. Вот так у неё с Серегой. Пред отъездом он позвонил и потребовал, чтобы она, наконец, решила "Да" или "Нет". Надя подозревает, что ему не столь важен будет ответ, лишь бы конкретно. И она сегодня придет домой и должна будет ответить. Может он и вправду влюблён в неё, ей его просто жалко, но решать она должна и как можно быстрее. Увидит его преданные глаза и снова отмолчится.
Поезд остановился. Она дома. Час спустя она уже влетела в поезд своей старенькой пятиэтажки. Мысленно распределяла, что ей нужно сделать немедленно. А что немного подождет. Дел много, времени, фактически нет. Через четыре часа она должна быть на одной "тусовке" в другом конце города, а раз не пойти она не может, значит, она должна успеть привести себя в порядок. Как она мечтает о ванне!
У нас теперь модно устраивать вечеринки по поводу и без него. Что называется с корабля на бал. Надежда протестовала, но главный заявил категорически:
- Ну, Надюшь! И тебе развлечься не мешает! - Это он называет развлечься.
Доктор, он же лауреат, он же ...он же ... он же. В общем, загорающаяся звездочка на медицинском небосклоне. Кстати, молодое "святило" уже отказывало журналистам во встрече. И как говорят не только в нашем издательстве. В больнице, где он заведует отделением, строго - настрого приказано - журналистов "непущать". Надо же, сама скромность. Как удалось Николаю Ильичу, их главному заполучить его на эту вечеринку, остается только гадать. И сегодня. Наде доверили ответственное задание разговаривать молчуна, дабы заполучить материал на очерк. Главный прямо заявил:
- Если ты не разговоришь, больше некому. Надеюсь на твой опыт и обаяние, ну не хочет он с нами разговаривать, сам не понимаю, почему он на эту вечеринку согласился.
Надя работает журналистом около семи лет. Сначала было много всякого - разного. И курьером бегала, и чай - кофе подавала посетителям, что "поважнее". Николай Ильич тогда был редактором, позже поглавнел, но Надю приметил и потихоньку понатаскал. Теперь она считается опытным журналистом, может так и есть. Во-всяком случае, материалы её проходят, практически без правок.
Дверь с силой распахнулась. Сквозняк - опять забыла форточку закрыть - растяпа, ругнула себя мысленно. Бросив дорожную сумку в прихожей. На разбор времени нет. Снять куртку и бегом в ванную. Хоть бы горячую воду не отключили, так хочется в горячей ванне поваляться. Покрутила кран. Есть. Отлично. Пусть себе наливается, а анна сейчас быстренько... Все ... она дома. Стоит ей переступить, порог дома она перестает быть спокойной, рассудительной. Дома, она, торопыга. Она постоянно куда-то торопиться, а если торопится, значит, ничего не успевает. Вот сейчас, зная, что времени в обрез, она на ходу снимает свитер и джинсы, одной рукой выхватила из шкафа полотенце, на другую руку пытается натянуть рукав халата, полотенце, естественно не дает этого сделать. Тут же сует ноги в тапочку, получается, одеть только один, другой она прихватила в руку. Результат на лицо: бежит в ванную, на одном плече болтается халат, подмышкой тапочек, полотенце на шее, за одно пытается включить автоответчик, на секунду приостановившись у телефона. Мельком глянула в зеркало "Боже мой", Надька, ну кто же возьмет тебя замуж. Естественно концентрироваться на этом не стала, открывает дверь в ванную, а там... Клубы пара вырвались наружу. Так и есть. Включила только горячую воду. Когда торопишься, обязательно опоздаешь, вздохнула Надя, откручивая до отказа теперь уже только кран с холодной водой. Тут же решила с пользой использовать передышку. Она вспомнила, что купила какой-то "супер - шампунь", с помощью которого ей предстояло обаять светило. Достала из дорожной сумки крохотный тюбик по цене велосипеда, время это она использовала еще и для того, чтобы "за одно" послушать автоответчик. По квартире раздавался зычный бас Сереги. Серега, опять Серега, снова Серега - он что висит на телефоне, раздраженно думала Надя, уже разбавив воду, и погружаясь в её восхитительную теплоту. Дверь ванны оставила приоткрытой - надо дослушать, прислушалась
"ты серьёзно относишься к нашим отношениям (господи, каким отношениям)"
"мы встретимся и поговорим (конечно, поговорим, будет воду в ступе толочь)"
"жду твоего решения (сам-то знаешь, что хочешь?)" Надя комментировала отрывки записи. Она уже почти дремала. Вода приятно щекотала тело. Бороться с дремотой не хотелось. Ну, хоть полчасика! Вдруг, что-то забеспокоило. "Что" - она ещё не поняла, но напряглась, вслушиваясь в запись. Чей это голос? Какой необычный тембр. Голос незнакомый, и в то же время у нее было ощущение, что она его уже слышала, но когда? Аппарат щелкнул, запись закончилась. Через какое-то время замер. Потом, её предложение поговорить на пленку, потом...снова этот голос. Она уже точно знала, что слышала его. Что он говорит. Пока смысл слов еще не доходил до неё. У неё было чувство, что она что-то упустила. Выскочила из ванной, едва накинув на тело полотенце. Пена хлопьями слетала с нее на дорожку в прихожей. Голос вещал, что в городской больнице находится её родственница (у неё нет родственников - привычно прокомментировала Надя) Родственница Иванова, Юлька! Что с ней. Она тут в ванне нежится, а Юлька в больнице! Вернула назад запись. А, вот номер телефона, диктовавший голос. Она сделала запись номера, выключила аппарат. Она немедленно едет в больницу. Взглянула на часы. Времени осталось немного. Теперь ясно - звонил доктор из больницы, в которой лежит Юлька. Она в слух рассуждала, наскоро вытираясь и пытаясь надеть бельё, на влажное тело. У нее серьёзный диагноз, иначе бы звонить не стали. А, вот, почему у них не хватает персонала. Это понятно, кто на такую зарплату пойдет. С ума сойти, Юлька! Но почему? Номер телефона у неё в сумке нашли, продолжала рассуждать Надя. Конечно, она сама же ей его и положила, дня три до отъезда. Так , есть номер. Сейчас позвоним. Надя набирала номер. Занято. Опять. Занято. Черте что, злилась Надя, треплются там по телефону, невозможно дозвониться. Нечего времени терять, она уже обувала сапожки и сдергивала куртку с вешалки. Волосы мокрые, висят сосульками. Минуту сушила феном, конечно не до конца высушила, она уже открывала дверь, схватив со столика сумочку. Капюшон надену. Пару минут спустя она уже бежала по аллейке, по направлению к больнице. Больница была недалеко. Пятнадцать минут быстрого шага, и вот уже Надя влетает на лестницу больницы. Перепрыгивая через ступеньки, оказывается у входа. Узнать номер палаты минутное дело. Так, сюда: "Интенсивная терапия" читает она вывеску и сворачивает в нужное крыло. Палата 14. Надька перевела дыхание взяла ручку двери, но не смогла заставить себя толкнуть её. Страх сковал её тело. Тихо отошла в сторону и присела на обитый дерматином старенький диванчик. Он тут же заворчал старыми пружинами. Неделю назад все было в порядке. Правда, подруга была бледнее обычного. Но Надя отнесла это на усталость - у нее теперь с клубом забот полое рот. Может, она и знала про свою болезнь, но признаваться, пожаловаться - нет. Это не в её характере. Не любит чтобы над ней кудахтали . Вот если бы с ней, Надей, что-нибудь- Юлька бы в лепешку разбилась. А я что, свистала, и трава не расти. Так распаляя злость на себя, заодно и на Веру, подруги называются, она резко вскочила и испугалась - диван разразился сумасшедшим скрипом. Надя снова подошла к палате и открыла дверь.
Картина повергла её в шок. В палате было сумрачно и при таком освещении Юлька, цветущая красавица Юлька, выглядела бледной и будто неживой. Она лежала, откинув голову, лицо её почти сливалось с наволочкой. Её яркие волосы разметались по подушке ржавыми кольцами. Может это от освещения? - мелькнула все-таки здравая мысль. Но... Бессильные слезы катились по Надиным щекам, капали на больничный халат. Юлька толи была без сознания, толи спала. Она лежала очень тихо. Наде показалось, что она не дышит. Она хотела взять Юльку за руку, но ей было страшно, постепенно она стала приходить в себя. Капельница. Если что, она ведь не лежала бы под капельницей. У нее слегка отлегло от сердца. А где медсестра. Почему Юлька лежит под капельницей без присмотра. Ну и дела. Почему она тут стоит с безумными мыслями. Нужно идти и узнать, почему больная лежит одна. В праведном гневе, Надежда, развернулась, чтобы пойти и устроить нагоняй нерадивому персоналу и увидела, как в палату входит доктор. Открыв, было рот, чтобы озвучить претензию - слова застряли в горле. Перед ней стоял он. Мужчина из ее сна. Только он был ещё красивее. Темные волосы, густой шапкой лежали волосок к волоску, будто только уложены феном.
- Вы, Надежда? - толи, спрашивая толи, утверждая, произнес уже так знакомый, чарующий голос.
Надя окончательно, потерявшая самообладание, в ответ могла только кивнуть головой.
- Вот и славно, - сейчас она воспринимала только голос.
- Подождите несколько минут в коридоре, - я осмотрю больную, и мы с вами поговорим, - он присел возле кровати и взял Юлькино запястье.
Надя вышла на негнущихся ногах. Казалось, что ждала она вечность. Наконец, она увидела, как из палаты выплыл белый халат. Именно халат, перед глазами поплыли круги, потом ярко засверкали звезды...
Открыв глаза, она снова увидела белый халат, а в нем принца из сказочного сна. Она резко зажмурила глаза, открыла - видение не исчезло.
- Напугали вы нас, девушка!- Надя во все глаза смотрела на доктора, склонившегося над ней.
- Разве, что-нибудь случилось? - Надя увидела себя на сердитом диванчике.
- Почему я лежу?
- Мне бы это тоже хотелось знать, почему? - озабоченно ответил доктор. Он взял руку, чтобы посчитать пульс. Сердце ухнуло, дышать вдруг захотелось.
- Вы так боитесь докторов? Надя несколько секунд боролась с собой, потом, как ей казалось, твердым голосом заявила:
- Я здесь не для того, чтобы валяться на диване, я хочу знать, что с Юлькой.
- Хорошо, хорошо, успокойтесь. Что же вы сердитесь? Ведь это не я упал в обморок.
Вот оно что. Теперь она вспомнила яркую вспышку в глазах. Неужели опять?
Но это было уже давно. Надя уже забыла об этом случае.
- Давайте все же поговорим о Юле, - не глядя в его сторону, сказала она. Ей ли не знать как это не вежливо, но смотреть ему в глаза это было выше её сил.
- Я не понимаю, почему вы говорите о Юле? Юля - это кто?
- Ой, простите. По документам Юля - Иванова Любовь Николаева, но я об этом всегда забываю. Для меня она - Юля. Но это другая история, извините, - Надя проговорила все это очень быстро, повернувшись от окна, но глядя куда-то в сторону. Все-таки, что с ней?
- Больная попала к нам с улицы. Она присела на лавочку и потеряла сознание. Проходившая мимо женщина вызвала неотложку, дождалась её приезда и рассказала, как это случилось. У нее резко упало давление, поэтому она потеряла сознание - объяснял доктор. Хорошо, что привезли во время. Но теперь большой опасности нет, но не которое время ей нужен покой. А как он говорил, персонала не хватает, ему придется просить её, Надю, какое-то время побыть возле больной. А номер Надиного телефона пришлось поискать в сумочке больной, уж простите. Кто мог знать, что у нее нет родственников. Да и надежды, что номер был родственников, тоже не было. Это мог быть номер портнихи, или чей-то ещё. Но, тем не менее, хотелось, чтобы с помощью обладателя этого номера, сообщить о больной. Вот и вся история. Теперь доктор за неё спокоен.
- Меня не было в городе, - оправдывалась Надя. - А кроме меня и Веры, еще одной подруги у Юльки никого нет - грустно сказала Надя.
- Сейчас ей лучше, она спит, и будет спать еще какое-то время. У меня сестра уже двое суток домой не уходила. Я её сейчас отпустил ненадолго, но она скоро вернется, а вот завтра, если возможно, нужно бы побыть с больной.
- Завтра, да, я обязательно приду.
- Извините, сейчас мне нужно уходить. До завтра, - бросил он, выходя, твердо, уверенно. Надя завтра придет обязательно.
Надя взглянула на часы - у нее всего сорок минут, а нужно еще успеть привести себя в порядок и доехать. Ну, ничего, немного опоздаю. Надо бежать. Заскочила к Юльке в палату. Она мирно спала, заботливо прикрыла её одеялом, прошептала: "Завтра приду". В уголке за столиком сидела медсестра, она старательно что-то писала, закусив нижнюю губу, подняла голову, приветливо улыбнулась и сообщила очень важно:
- Пациентке уже лучше, - при этом вид у неё был такой, будто выздоровление пациентки было для неё дело чести. В этот момент у Нади пошатнулось мнение о честности персонала.
- Видели бы вы её, когда её только привезли,- в ней ни кровинки, белая, как снег, - продолжала щебетать сестричка. - Хорошо, что Сергей Васильевич еще не ушел. Он у нас врач от бога, не смотря, что молодой. Таких больных поднимал - восхищение продолжала сестра.
Ловко манипулируя какими-то склянками, она не умолкала, щебетала;
- Он не ушел до сих пор, пока ей лучше не стало. Двое суток в клинике. А сегодня утром говорит: Златовласка на поправку пошла. Теперь она спать будет. Долго. Он сам спал всего пару часов, а меня сегодня отпустил. Иди, говорят, поспи немного, я сам присмотрю. А подумала, чего тащится в такую даль, сбегала в парикмахерскую опять сюда, сменить доктора, ему сегодня куда-то срочно нужно.
Глазенки у девчонки горели. Она видимо, влюблена в своего доктора - личико разрумянилось. Говорить о нем она может до бесконечности, а мне пора идти и с грустью подумала, что у этой девушки есть шанс. Но откуда и почему в её сон пришел этот человек? Мы никогда с ним не встречались.
Снова замелькали картинки - они идут по саду (тоже мне Адам и Ева) - язвительно подумала Надя. Снова она почувствовала прикосновение его рук. Она поёжилась. Ну, это уж слишком! Мистика какая-то. Она листает этот сон - сказку в памяти так часто и видит все отчетливо снова и снова. Загадка человеческого мозга? А, сестричка Ниночка, все говорила и говорила, но Надя уже её не слушала - она вышла из больницы в смятении. С одной стороны она рада - с Юлькой уже все порядке, с другой, что именно здесь она встретила сказочного принца, и он к ней остался равнодушным.
Прибежав, домой она поняла, что ни о какой прическе речи нет - она просто не успевает. Она взглянула в зеркало - чем же я буду очаровывать добро молодца. Слегка подкрасила ресницы, быстро переоделась, хорошо хоть догадалась вызвать такси.
Как ни странно к началу она успела. В небольшом кафе столиков на пятнадцать толпились разодетые дамы из местных звезд и звездочек. В воздухе витал запах дорогих духов и не очень. Запахи перемешивались в один коктейль, и вдыхать его было просто не возможно. Помещение хорошо проветривалось, но выветрить запах французского парфюма, кружилась голова.
- О, Наденька! К ней почти подбежал высокий блондин, - как хорошо, что мы снова встретились! - он галантно её подхватит, её под локоток и увлек вглубь зала.
С Антоном, Надя знакома не так давно. Он продюсер вокально-инструментального ансамбля "Калибли". Однажды она видела этих крошек. Четыре здоровяка под два метра ростом не нашли ничего лучше, как назваться именем крохотной птички. С Антоном она несколько раз пересекалась, но конкретно она о нем, ничего не знает, тем более что шоу - бизнес Надю никогда не интересовал, как журналиста. Писать не о чем, считала она. У неё выработался рефлекс - не пускать в мысли то, что работать не будешь. Но если для её материала нужен кто-то конкретно - она как губка впитывает все до мелочей. Потом половина отвеется, как говорил её наставник, ныне Главный редактор. Юлька и Вера постоянно говорили ей:
- Надька, ты человек или робот? Ты, за работой людей не видишь.
Она отшучивалась:
-Ничто человеческого мне не чуждо! - хотя считала, что они не правы. Она видит людей, но только тех о которых она пишет. А это значит, что они ей интересны.
А может они, правы. Вот Антон - нормальный мужчина. Довольно симпатичный. Но и всё. На этом интерес к нему иссяк.
Она огляделась. Странно, сегодня накрыты столики. Как это - отошли от пресловутых фуршетов. Фуршетов она теперь не могла. Ей стало немного приятней. Интересно, кто же из этих мужчин - нужное ей "светило". Она представляла себе этакого раскорилленного здоровяка или худосочного в очках. Для докторов у неё в представлении - два варианта. Хотя сегодня, ей представилась возможность увидеть доктора - другого типа. Но это, наверное, редкая случайность. Надя машинально поправила прическу, вернее, её отсутствие. Она оставила как есть - красоту её ничем не испортит. Тут же с завистью подумала о Юлиных волосах. Вот уж кому не надо часами крутиться у зеркала, чтобы привести волосы в порядок. Выйдет из ванной, полотенцем посушит, провела щеткой по волосам - они тут же улеглись в крупные волны, будто над нами мастер два часа колдовал. Все девчонки ей завидовали. А как она одевала берет. Мы торчали у зеркала по полчаса, чтобы приладить на голове убор, шарфик, шапочку. Для Юльки, кроме берета ничего не существует. Для весны и осени - драповый, для зимы - меховой. Одевала она излюбленный берет за дверью, ни ходу. Только толи из - за шикарных волос, как бы она его не надела, смотрелось бесподобно. Они с Верой иной раз говорили: если бы она надела его изнанкой вверх - все равно смотрелось бы здорово. Она обязательно понравиться, твердо решила Надя. Стряхнула грустные мысли. Она совершенно забыла об Антоне, а он что-то ей говорил, она его совсем не слышала. Надо заняться делом, и Антон ей поможет.
- Антон, ты, я знаю, всех тут знаешь. Мне многие из присутствующих незнакомы. Расскажи, кто есть кто?
Дважды просить Антона не надо. Поток информации полился, как из водопада. Это, Николай Семенович, зав. кафедрой такого-то заведения. Это было не нужно, пропустим. Это Людмила Зайцева - начинающая певица - её раскручивает...Это тоже не важно.
- А вот тот, в сером костюме. Он стоит к нам спиной? - Только проговорила, мужчина повернулся, и Надя проглотила вопрос, который собиралась задать Антону. Неясная ещё мысль шевельнулась в мозгу и тут же подтвердилась Антоном. Её сказочный герой и есть "светило". Если это так, то материал накрылся медным тазом. Она ведь перед ним, как кролик перед удавом. Если в глаза посмотрит - язык отнимается. Все, Надя, твоя репутация опытного журналиста пошатнулась сегодня явно.
Положение спас Антон.
- Хочешь, познакомлю? Вот, значит ты зачем здесь? А я-то удивился, ты ведь подобных сборищ не уважаешь. Ну, тебе Надюха повезло. Слышал я, он вашему брату отставку дает. Пресса вьётся возле него роями, но безуспешно. Тебе крупно повезло, потому что я здесь. Мы с ним учились вместе в школе. Пойдем, познакомлю: - Антон потащил Надю "навстречу судьбе". Она слабо сопротивлялась.
- Сергей! Я хочу тебя познакомить, с самой очаровательной девушкой здесь... и в этом городе тоже (это уж он загнул, хорошо не сказал - журналисткой!).
С усилием, подняв глаза, она как завороженная, не мигая, смотрела на него. Тот в свою очередь с любопытством смотрел на неё.
- Сергей - просто сказал он, протянув руку Наде, - Антону, но, глядя на Надю, - мы сегодня уже встречались, просто нас не кому было познакомить. Может это судьба - он внимательно смотрел на неё. Что угодно, но не эти слова ожидала она услышать. Надя боялась, что мужчина услышит, как забилось её сердце. Ему было тесно в груди. Оно ухало - вверх, вниз. Будто тесно ему в груди и хочет вырваться наружу. В горле снова высохло. Она мысленно приказала себе - успокоиться, или ты хочешь тут в обморок упасть? Несколько секунд борьбы с собой - она почувствовала облегчение.
- Надь, ты где? - это Антон.
- Может, мы все-таки присядем, где - нибудь! - прорезался голос Нади.
- конечно, и желательно, со мной, - идем? - он пригласил Сергея за столик.
Вскоре оторопь прошла, она уже могла разговаривать, шутить и смеяться. То за чем она сюда пришла было забито. Она уже могла смотреть ему в глаза, могла свободно говорить, зато на место панического страха пришло ощущение - она тонула в его глазах, растворялась в его улыбке, и это чувство пугало её гораздо больше предыдущего. Про себя она с улыбкой вспоминала, как "галантно" тащил Антон её к своему столику. Ноги у неё тогда были, как ватные.
Вдруг Антон спохватился, посмотрел на часы и откланялся - дела!
Теперь Наде уже не страшно было оставаться с Сергеем.
- А может, мы прогуляемся, немного. Погода сегодня чудесная! Улыбнувшись, она встала.
Они ушли не прощаясь, по-английски, тем более, что на таких мероприятиях, вряд ли кто кому был нужен.
Вечер действительно был чудесным! Легкий ветерок, трепал волосы, Надя уже думала о прическе. Они шли по аллеи. В свете тусклых фонарей плавно кружились опадающие листья. Они мягко стелились под ноги уютным ковром. "Сон - это же ёё СОН". Только во сне мужчина обнимал её плечи.
- Надя, давай поговорим с тобой о том, зачем ты приходила. - они незаметно перешли на ты.
- ?! - откуда он знает? Хотя, какая разница, кому-то ведь он должен был дать интервью.
- Видишь ли, я журналистка. Наше издательство издает журнал "ДЕЛА И ЛЮДИ". Поскольку стало известно, что молодое "светило" не желает никому отвечать на вопросы, наш главный редактор закусил удила, кровь из носа, добыть материал. Для этого он выбрал жертву - меня, - выпалила на одном дыхании Надя.
Он смотрел на неё серьёзно, но в глазах скакали чертики, видимо он делал над собой усилие, чтобы не рассмеяться.
- Кто придумал эту ерунду. Что это ещё за "светило"?
- Если материала не будит завтра на столе Главного, меня уволят, - твердо сказала Надя, хотя так не думала.
- Ну что ты, разве я позволю, чтобы тебя уволили. Мы сейчас заедем в больницу, а потом я весь в вашем распоряжении, хорошо! Ещё бы. Надя ликовала. Сергей остановил такси, через некоторое время Надя входила в палату, Сергей тем временем пошел делать кое-какие распоряжения.
Было ещё не очень поздно. По коридору снова туда - сюда дежурные сестры. Со шприцами, склянками с лекарствами - раздавали на ночь таблетки, шла обычная работа. Юлька лежала спиной к двери. Спит. Надя тихонько присела у кровати.
- Надюшь! - Юлькин голос вывел Надю из раздумий.
- Юля! Ну, слава богу!
- А ты что здесь делаешь, уже поздно?
- Как ты себя чувствуешь? - ответила Надя.
- Нормально, только спать все время хочется.
- Не важно. Больно доктор у тебя заботливый! - тут же ответила Надя.
- Я заметила.
В палату впорхнула Ниночка:
- Извините, больной укол нужно сделать.
- Я вам мешаю, выйду в коридор ненадолго.
- Сергей Васильевич просил зайти в кабинет к нему.
- Юль, я завтра приду.
- Как Вера?
Вот свинья, со своими переживаниями даже Вере не позвонила.
- Все нормально, не беспокойся, - ответила она, чмокнула Юльку в щечку и проворчала "Мать Тереза"
В кабинете Сергея было уютно. Он усадил её в удобное кресло и предложил:
- Ну что же, начнем?
С этой минуты никаких эмоций, она только журналист. Она достала диктофон, блокнот, ручку - началась работа.
Проговорив около часа, Надя засобиралась уходить:
- Я вызову такси, - ответила она на предложение Сергея проводить её.
- Разве можно такую красавицу женщину отпускать одну, да ещё и на такси. Но на такси они не поехали.
- Может, пройдемся тогда - здесь недалеко, вдруг осмелела Надя.
Сергей охотно согласился, и вот снова идут рядом. Они шли медленно, но пришли к сожаленью Нади, очень, как ей показалось быстро. У подъезда попрощались. Ну вот, "окончен бал, погасили свечи" - грустно подумала Надя. Вдруг ощутила на себе взгляд. Сергей улыбался:
- Наш бал впереди!
-?!
Она подумала вслух? Или он читает мысли?
Проснулась она в полдень. Ничего себе! Отдохнула! Представляю себе гнев Главного, а он, скорее всего, оборвал телефон, она ужаснулась и бегом к телефону. Она же вчера штепсель выдернула, чтобы не будили - хотела отдохнуть. Только она вернула на место штепсель, звонок. Так и есть. Ну, Надюха, держись, - подбодрила она себя.
- Алло, Надя, ты вообще живая? - голос Главного не предвещал светской беседе. - Что молчишь, прогуляла всю ночь, теперь отсыпаешься? - Николай Ильич слова вставить ей не дал. - Конечно, доктор, красавец! Влюбилась, поди? - неожиданно рассмеялся. - Ты хоть к вечеру приходи - в голосе просящее нотки. Издевается. Главный закончил разговор, так же как и начал резко и коротко. - Вечером жду, и отключился. Сколько лет Надя его знает, но привыкнуть к резкой перемене в разговоре и настроении, не может и каждый раз ей хочется ему нагрубить, но про себя.
В ванной Надя унеслась мыслями в круговорот вчерашнего дня. Сколько всего произошло в один день. Голова кругом.
Потом выскочила, как ужаленная - она же должна быть в больнице. Но как теперь не торопись - уже далеко утро, как было обещано. Соня безответственная, ругала она себя. Она уже мчалась в больницу. Там у неё немного отлегло от сердца - она вчера все-таки позвонила Вере. Та прибежала с утра, и они встретились в палате.
Ты, представляешь, я положила Юльке в сумочку листок с новым номером. Я никак не могла его сразу запомнить, показала Юле, а потом, уходя, сунула его в сумочку - вдруг забудет. Это Юлька-то забудет! И смотри, как моя глупость помогла, - рассказывала Надя, Вере.
- Девчонки, но ведь ни чего страшного не случилось, - подала голос Юлька.
- А, если бы случилось? - воскликнули подруги в один голос - переглянулись и все трое весело рассмеялись.
В редакцию, Надя конечно наведалась. Главный сердито встретил "нерадивую журналистку". Но, просмотрев заметки и послушав запись, сменил гнев на милость:
- Ты, девчонка, не спеши. Материал должен будет отличным. Два дня, думаю, тебе хватит.
Надя в восторге чмокнула Главного в щечку, у того глаза округлились, что за нежности. И тут же пожалел, что послал Надю, влюбилась, сделал он вывод, а для журнала - это катастрофа! Можно потерять одну из лучших журналисток. Крякнул. Ну да, что теперь сделать.
Надя же, решив - утро вечера - мудренее. За статью засядет завтра - у неё есть два дня - помчалась снова в больницу.
Юлька ни о чем не спрашивала, хотя видела, что с ней что-то твориться. Сама расскажет, если посчитает нужным. Но, вскоре догадалась, в чем тут дело. Стоило разговору зайти о докторе Юльки, Надя смущается, почему-то краснеет. Теряет нить разговора. Что скажешь, было бы взаимно. Юлька всегда желала всем, чтобы чувство было взаимным, тем более, если речь шла о девчонках. Так прошел еще один день, но в этот день она не встретила в больнице, Сергея, и уходила несколько потерянная.
Ночью спала беспокойно. То и дело просыпалась, снова засыпала и снова просыпалась, поэтому следующее утро застало её уже на кухне. Сейчас она сварит себе кофе покрепче, сядет за машинку и ... встанет из-за неё, когда напишет последнюю строчку. Так она работает всегда.
У Нади был компьютер, но она его не жаловала. Новенький компьютер стоял на рабочем столе, но единственная работа, какая с ним проводилась - это время от времени вытиралась пыль. Компьютер подарили в редакции на тридцатилетие. Ребята потратили сумасшедшие деньги - Наде было неудобно. Думается, скинулись они не помалу. Под огромным секретом Наде рассказывала Юленька Семенкина (она все про всех знает), что Николай Ильич выбил крупную сумму в профсоюзе, но много досталось и на долю ребят. И вот, теперь нежелание работать на компьютере она объяснила так:
- Я его берегу, он мне дорог, как память.
Хотя, если уж признаться честно - она просто боится и по- прежнему все её творческие работы выполняются на маленькой портативной пишущей машинке. Сотрудникам объясняет, сяду за компьютер, а мысли "шасть" в ящик, и пропали. Конечно - это шутка, но в каждой шутке - есть доля шутки. Сколько полезного можно изъять из этого ящика! Ответ прост - она его боится.
- Идем-ка, подружка моя, поболтаем, - Надя расчехлила машинку, поставила первый лист, а мысли уже родились в голове, готовые уложиться в родные строчки. Пальцы тут же запорхали по клавишам.
Когда-то давно, Надя окончила курсы стенографии и машинописи. Стенография не пришлась ей по душе. Слово - это слово, а тут черточки, крючочки, закорючки. А вот машинопись - да. Она испытывала огромное удовольствие, когда из-под её пальцев выскакивали буквы, складывались слова, предложения, строки, абзацы, страницы, наконец. И она в этом деле преуспела. В то время, когда сокурсницы ещё кое-как долбили по клавиатуре двумя, редко четырьмя пальцами, она уже лихо за другими бегала по клавиатуре почти всеми, только два больших пальца не хотели работать - бездельники, а для них тоже была работа. Листы один за другим заполнялись нужным текстом, пальчики без устали порхали. Работать Надя могла до бесконечности. Усталость она чувствует, когда встает из-за стола. Так всегда было. А пока есть, что писать об отдыхе не может быть и речи. Упертая.
Но вот работа закончена. Надя отодвинулась от машинки с чувством глубокого удовлетворения просмотрела написанное, сладко потянулась, с наслаждением расправила затекшие мышцы. Кажется, материал удался. Посмотрим, что скажет главный! Как он посмотрит. Несколько дней пролетели незаметно, Надя бежала в больницу, в редакцию, снова в больницу. Юлька начала протестовать:
Что я, младенец, меня пеленать надо? Я сама справлюсь, да и Ниночка за мной присматривает не как медсестра, как сестра. Верочку тоже сегодня поругала - не дело это.
- Наш пострел - везде поспел! - пропела Надя, - Вот почему мы здесь с ней не встречаемся. Она уже умчалась.
- Но ей же на работу. Это ты у нас на работу идешь, как выспишься!
- Не правда, - возразила Надя, - я как жаворонок, солнце еще не встало, а я уж на ногах! - подруга рассмеялась. Все знали, как любит поспать Наденька. - А Ниночка около тебя крутиться тоже знаю почему, - с удовлетворенной ревностью вдруг сказала она. Думаю, она в твоего доктора влюблена, а для него она горы свернет, и старается во всю, чтобы он был доволен.
- А ты? - вдруг спросила Юлька, не удержала!
- Что я?
- Ты в него тоже влюблена?
Надя смущенно улыбалась:
- А причем тут я, - сказала Надя, но потом поняла, что врать Юльке бесполезно, обреченно вздохнула. - Кажется, да?
- Кажется или да?
- Да!!!
Надя задумалась.
- У неё есть шанс!
- Ты о ком?
- О Ниночке! - при этом снова почувствовала укол ревности. Дурья голова, девчонка сопливая совсем, хотя, причем здесь возраст.
- Надь, ты где? - Юлькин голос. - Странная ты сегодня.
А Надя мучительно думала, рассказывать ли Юльке? Что она скажет? Расскажет сон, повторившийся наяву? Может позже. А вслух сказала:
- Со мной все в порядке! Просто в голове у меня - одна бредовая идея, и она не дает мне покоя.
- Меня завтра обещали выписать! Ты иди домой, а то статью не сдашь, уволят с работы.
- Ошибаешься, подруга, статья сдана и даже гонорар получен.
- А я-то думаю, чего ты натащила столько дров, - Юлька покосилась на огромный пакет на тумбочке.
- Могу себе позволить...
- Надя, а что у тебя с Серегой. Вы, наконец, разобрались в своих отношениях?
Не сразу, но, все-таки поняв, о ком идет речь, она вздохнула:
- Нет, он не хочет понимать. Я ему давала понять, что ничего у нас не получиться, но "воз и ныне там". Сегодня я пригласила его. Мне снова придется раскладывать по полочкам, а он снова мне скажет:
- Но я же тебя люблю!
Придется мне в глаза ему сказать, что я его не люблю и никогда не смогу полюбить, представляю его глаза при этом. Как у преданной побитой ни за что собаки. Юль, но я же никогда не обещала ничего. Кажется, даже повод не давала, а так все получилось глупо. И мне его очень жаль. И все-таки придется расставить все точки над "и". Пойду я пожалуй, правда.
Дома она включила автоответчик, снова услышала голос Сереги в нескольких вариантах и подумала, а "мой" Сергей не позвонил. Серегой они познакомились около года назад. Сначала они просто были знакомыми, потом между ними что-то вроде дружбы завязалось. Не верьте тому, что между мужчиной и женщиной может быть дружба. С этого может и начинаться. Но и начинается она лишь потому, что кто-то один к другому неравнодушен. Примером может послужить и Надин случай, и не только.
Серега хороший добрый парень. Честный и прямой. Порой его доброта подкупает, но порой и раздражает. А с некоторых пор он решил, что любит Надю, может оно так и есть, но вскоре он стал требовать от неё ответных чувств. Но где их взять Наде? Не чувствует она к нему лечения. И сегодня утром, она твердо решила, что скажет ему все как есть и они не будут больше видеться. С тех пор как он "ненавязчиво", практически каждый день звонил, приходил с одним и тем же вопросом, он настолько стал ей в тягость, что было уже невмоготу. Тем более теперь! А что теперь? Надя зажмурилась от крамольных мыслей. Потом решительно набрала номер Сереги. Длинные гудки. Она стояла у аппарата, будто на что-то решалась. Теперь она набрала номер Сергея - занято. Пронесло. Она быстро положила трубку, как бы боясь, что на другом конце провода вдруг опомнятся и возьмут. Что ты себе возомнила - опустись на землю. Позднее она позвонила Сереге и договорилась с ним о встрече. Он явился минута в минуту.
Сначала в дверь вплыл огромных букет белых хризантем. Потом он сам, счастливый, и с порога:
- Милая я так рад, что ты приехала. Если бы ты знала, как я соскучился, - зачастил он.
- Надо было статью сдать.
- Ну, хорошо, хорошо, что ты сердишься? Я же не против.
Он ещё может быть против - уже раздражалась она. Хотя полчаса назад она думала о том, что ей уже тридцать. Может это последний шанс у неё создать семью. Может быть даже завести ребятишек. И чем, собственно плох Серега. Была бы за ним, как за каменной стеной. Добрый, надежный, любящий. Сколько можно ждать принца. Видно путь его к ней очень долог, а время идет, и претендентов на руку и сердце её она уже давно не наблюдает. Не любит Серегу, кто знает, может потом придет любовь. Думала, а в глазах стоял - Сергей. Да, не нужна ты ему. Неделя прошла, он даже не вспомнил о тебе. Что ты ждешь? Впрочем, ни один довод её не убедил.
Дальше было очень грустно. Она объяснила Сереге, почему они не должны видеться, и что она не хочет его напрасно обнадеживать. Разговор был тяжелым. Серега принялся уговаривать её, что он понимает, и он сделает все, чтобы она его полюбила и прочее, прочее...Когда она произнесла решительно "нет", она не могла смотреть на Серегу, боялась, что пожалеет и все останется по-прежнему. Этого она не хотела. Молча проводила его глазами, последнее "прощай" было сказано. Закрыть за ним дверь она не пошла. У нее не было сил, не было мыслей. Только неприятный осадок в душе. Она включила телевизор, чтобы как-то отвлечься, но почти ни чего не слышала, просто смотрела на экран. С одной стороны, хоть и свалился с души камень, чувствовала она себя скверно. Ушедшие на задний план мысли вернулись. Теперь она обманывает себя. Она закрыла глаза, и тут же перед ней появился образ того, кто занимает все её мысли. Наверное, нужно что-то делать с этим. Так и сойти с ума недолго. Она открыла глаза - образ не пропал, она видела его белоснежную улыбку, как с рекламного ролика, темные почти черные глаза, она вглядывалась в них даже морщинки - лучики в уголках глаз:
--
Я сошла с ума!
--
Ну что, ты, Наденька! - знакомый голос.
Вот и галлюцинации.
Она смотрела на него вовсе глаза, открывала, снова закрывала, открыла вновь - видение не пропало. Он сидит перед ней на корточках, в руках роза на длинной ноге, чуть пола не касается. Он протянул ей розу, она взяла и тут же укололась.
- Да, что с тобой? - настойчиво спрашивал её голос.
- Вы, ты...как ты сюда... заикаясь, спросила, наконец, Надя.
- Я звонил, постучал, смотрю, дверь открыта, телевизор работает, подумал, вдруг что случилось. Прости я не только без приглашения, но и без разрешения вошел.
- Я не ждала,...не ожидала - пролепетала что-то невразумительное, Надя, проклиная себя мысленно. Но почему у нее опять дар речи пропал. Она думала, что это уже в прошлом.
Телевизор вещал голосом диктора о погоде и лекарствах, которые нужно принимать от последствий осеней погоды. Надя себя ощущала голой на ветру, внутри нее все как - бы замерло, ноги пристыли к ковру вместе с тапочками. Судорожно думая о том, что нужно пристроить розу - с места сдвинуться не могла.
- Мне очень хотелось увидеть тебя, но если я не вовремя...
- Нет, нет, - поспешно сказала Надя, - я рада, просто неожиданно. Усилием воли она сдвинулась. Воткнула розу в напольную вазу, больше ей в голову ни чего не пришло, и предложила гостю присесть.
- Можно снять пальто?
- Конечно, да, вот там, раздевайся, - запоздало стала проявлять гостеприимство. Ты располагайся, я сейчас.
Нырнула в ванную. О боже! Ну и вид! Наверное, у меня, правда, что-то с головой. Углубляться по этому поводу она не стала. Слегка распушила волосы, снова позавидовав Юльке, она собралась мысленно и вышла на встречу судьбе.
- Может чай?
- Не откажусь! Можно я помогу?
Чем он мог помочь, она представляла с трудом, но предложение все же приняла.
В старых хрущевках кухоньки маленькие и Надина не отличалась от других. Правда, для Нади, она была очень удобной по нескольким причинам. Во-первых, не нужно много мебели, модные уголки, шкафчики, всякую кухонную утварь типа кухонных комбайнов и прочий техники. Она всегда могла ответить на вопрос, почему у неё нет того и другого, - нет, потому что тесно и поставить не куда. Но признаться в том, что готовить ей не по душе! В этом бы она не призналась ни за что. А готовить она не любила, а в общем-то и не умела, так что миксеры, овощерезки, комбайны ей просто ни к чему. Готовила она в редких случаях, можно сказать исключительных случаях и можно по пальцам пересчитать блюда, которые можно было, есть в её приготовлении. Но вот чай и кофе - это святое. И для приготовления кофе у нее было все. Отличная кофемолка, она предпочитала только натуральный кофе и только в зернах, растворимый призирала - помои. Кофейники, турки всяких размеров, даже лоточек с песком. Она любила кофе по-турецки и готовила его отменно, это надо признать. И чай, только свежезаваренный, и только хорошего качества. Надю всегда удивляло, как это Цейлон, по размерам островов небольшой ухитряется завалить чаем всю Россию и только. Это наводило на размышление. Чай расфасованный где-нибудь в Рязани, предварительно намешав туда еще неизвестного что. Но если встречала что-то новое, всегда покупала, придерживаясь теории - пока новое - хорошее.
В кухне было уютно. У стены столик. По бокам два стула. Неяркий светильник над столом создавал интимную обстановку. Это Надю пугало. Она не боялась, что под влиянием обстановки гость набросится на неё, скорее наоборот. Она боялась за себя. Она комплектовала и старалась, как можно реже смотреть в его глаза. Сергея это нимало не смущало, он колдовал над чайником, и, спросив разрешение заварить чай, и Надя, не доверявшая ранее это никогда - безропотно согласилась. Чтобы быть от него подальше она взялась раскладывать изумительное королевское варенье из крыжовника и желе из черной смородины. И то и другое было Верочкино произведение. Надя - безрукая. Так говорит Верочка. Впервые в жизни она пожалела, что не может похвалиться вкуснейшим вареньем или обалденным пирогом. Ну, не привлекало её домоводство, и, наверное, она покривила душой, когда думала, что для Сергея пекла пироги. Может и пекла бы, кабы умела. Она мрачно сервировала стол. Заглянула в холодильник: двухкамерный давности кусок торта. Нет, надо учится, полжизни прожила и ни чего не умеет, сделала она мрачные выводы. Сергей тем временем закончил свое занятие и внимательно наблюдал за Надей. Она занятая своими умозаключениями этого не заметила, иначе бы опять смутилась, и известно, что из этого вышло. Она закрывала холодильник. Печенье есть - вот выход, еще с поезда осталось.
- Ну вот, готово! - провозгласила она.
Сергей разлил чай в чашки. Кстати, заварочный чайник у неё был шикарный. Китайский фарфор, расписанный в серо-голубых тонах. Очень красивый. Надя не любила стоящую в сервантах посуду, тем более, чайную. Посудой надо пользоваться, поэтому купленный дорогой чайник тут же начала использовать по назначению, выбросив старый, - у него слегка откололся носик, без всякого сожаления:
- Битой посуды в доме быть не должно!
Они пили чай. Сергей расхваливал варенье, а она смотрела на его руки. У него руки для кузнеца, крепкие, широкие ладони, в них чувствуется сила, а он врач.
- Извини, мне пришлось пойти на маленькую хитрость, но я очень хотел тебя увидеть. Я поговорил с твоей подругой, и она посоветовала сходить именно сегодня, и именно без приглашения. Она сказала, что это неприлично, но не очень.
- Хорошо, что ты пришел (ну Юлька, хоть бы позвонила, предупредила)
- Не сердишься?
- Нет.
Следующий вопрос её озадачил.
- Почему ты боишься меня?
- Я? Нет.
- А все же. Я же вижу - стоит тебе меня увидеть, с тобой что-то происходит, и я не могу найти этому объяснения. Тебя будто сковывает страх. Я не прав?
Не найдя ничего лучшего, чем сказать правду, она ответила:
- Всему виной - сон? И поведала ему эту историю, как бы снимая груз с себя. Боялась только, что он посмеется над её детскими инсинуациями.
Сергей выслушал внимательно, не перебивая и очень серьёзно, потер переносицу.
- Да, дела! Ученые бьются над изучением явления снов уже несколько десятилетий, разгадать природу сновидения до конца не могут.
- Ты - медик! Объясни мне! Как ты на это смотришь?
- Именно твой сон могу объяснить, а об остальных судить не берусь.
- Вот как? - Надя была удивлена.
По поводу этого явления, ученые выдвигали немало всяких гипотез некоторые, как я знаю, подтверждались, но до конца это не изучено, и вряд ли будет изучено. Мозгу выдает все новые загадки.
- Ну, хорошо - это, в общем. А по отношению ко мне. Как ты это объяснишь?
- Здесь все очень просто.
- Просто мы уже встречались!
- Н-нет - уверенно сказала Надя, - Я могу сказать уверенно, прежде мы никогда не встречались, я тебя никогда не видела, понимаешь?
Ты можешь говорить, что угодно, но я отдаю своим словам отчет.
- Ты, может быть, и нет. То есть, ты просто не обратила внимания, а вот мозг зафиксировал, скажем, так, не нужную тебе информацию в виде сна.
- Но мы никогда не встречались, - настаивала Надя.
- Встречались - категорично заявил Сергей, - вспомни: весна этого года - май, середина мая, числа не помню. Открытие кинотеатра...
- Да, "Свобода". Я был там случайно, в общем, в толпе я точно это знаю, была там подолгу службы, потому что черкала что-то в блокноте.
- Но, я, тебя не видела, - растерянно промолвила Надя.
- Ну, это как раз не удивительно, вперед мы с братом, я там с братом был, не стремились выходить. Наблюдая со стороны. А ты была занята работой, и, как мне теперь известно, в работе, ты видишь только работу.
- Подожди, а как же голос? Я во сне отчетливо слышала твой голос, но мы ведь с тобой не общались?
- Это правда, с тобой - нет. Но вот, если ты напряжешь память - может быть вспомнишь. У кинотеатра со стороны Кафетерия была огромная афиша, мы около нее стояли. У нас с братом рост почти одинаковый и мы закрывали почти часть афиши, а вашему репортеру потребовалось афишу снять. Мы мешали. Отошли в сторону, но с того места было плохо видно - я спросил фотографа, можно ли нам снова занять прежние места, не будем ли мешать. Вот и все.
- Но разговор был с оператором...
- А ты в это время стояла несколько в стороне, писала, время, от времени посматривая по сторонам.