Бодний Александр Андреевич. Поэзия вскрывает небеса

Александр Бодний

Поэзия вскрывает небеса

Том 12

0x08 graphic

Бодний Александр Андреевич

Русский писатель-оппозиционер.

Часть первая.

Баратынский Е. А.

* * *

Напрасно мы, Дельвиг, мечтаем найти
В сей жизни блаженство прямое:
Небесные боги не делятся им
С земными детьми Прометея.

Похищенной искрой созданье свое
Дерзнул оживить безрассудный;
Бессмертных он презрел - и страшная казнь
Постигла чад святотатства.

Наш тягостный жребий: положенный срок
Питаться болезненной жизнью,
Любить и лелеять недуг бытия
И смерти отрадной страшиться.

Нужды непреклонной слепые рабы,
Рабы самовластного рока!
Земным ощущеньям насильственно нас
Случайная жизнь покоряет.

Но в искре небесной прияли мы жизнь,
Нам памятно небо родное,
В желании счастья мы вечно к нему
Стремимся неясным желаньем!

Вотще! Мы надолго отвержены им!
Сияет красою над нами,

На бренную землю беспечно оно
Торжественный свод опирает.

Но нам недоступно! Как алчный Тантал
Сгорает средь влаги прохладной,
Так, сердцем постигнув блаженнейший мир,
Томимся мы жаждою счастья.

Бодний А. А.

* * *

Солнце - небесов Властитель,

Но Оно свои кванты на объекты щедрует

Как равнозначный Делитель,

На привилегированность не тусует.

Небеса, как среда солнцедарности,

Аморфны к актам распределения;

К детям Прометея ущемленности

Не имеют реального сопряжения.

Сам Прометей - кумулятивный

Есть дух протестности,

Вошедший в образ человеческий,

И боги земные казнят Его в псевдореальности.

По изложенной модели концепция -

С преобладанием земной императивности,

Где изгоем - прометеевая позиция;

Каждый волен - в пути избираемости.

Все, унисонущие насильственности,

Составляют армаду христопродажья

Не в режиме мимолётной побудимости,

А по менталитету души и самосознанья.

Они живут ощущением меркантильности,

Сугубо в реальном измерении.

И небесов псевдобожествлённости

Они перекраивают на приемлемость экзистенции.

Дети Прометея живут в двух уровнях:

В экзистенциалистском, где обретают

Прозрённость реформирования в абстрактностях,

И в антиэкзистенциалистском, где её верстают.

Издержки внедрения преобладают

Над потенциалом новаций,

Но ценность здесь представляют

Тенденции к эволюции, где акты эманаций.

Баратынский Е. А.

* * *

Когда исчезнет омраченье

Души болезненной моей?

Когда увижу разрешенье

Меня опутавших сетей?

Когда сей демон, наводящий

На ум мой сон, его мертвящий,

Отыдет, чадный, от меня,

И я увижу луч блестящий

Всеозаряющего дня?

Освобожусь воображеньем,

И крылья духа подыму,

И пробужденным вдохновеньем

Природу снова обниму?

Вотще ль мольбы? напрасны ль пени?

Увижу ль снова ваши сени,

Сады поэзии святой?

Увижу ль вас, ее светила?

Вотще! я чувствую: могила

Меня живого приняла,

И, легкий дар мой удушая,

На грудь мне дума роковая

Гробовой насыпью легла.

Бодний А. А.

* * *

Когда исчезнет омраченье

От дискомфорта Бытия?

Когда неразрешимое в забвенье

Уйдёт от моего второго "Я"?

Но парадокс мне жизнь являет:

Одновременно ею упиваются

Откормыши избытка, что насыщает

Христопродажье, где сути изъявляются.

Сути преподносят оголённость:

В мире - избыток ценностей,

Чтоб человечества потребность

В сферах покрыть жизнедеятельностей.

Наличие разнообразности ресурсов

Материальных и духовных -

Есть гарантия для всех народов

Жить в деяниях преуспевающих.

Сути акцентируют инстинктность,

Когда Насилье дисбалансит Благодатность,

От Которой отчуждает нищету и бедность,

Давая избранным чрезмерность.

Я не жду с моря погоды,

Когда Ариман уйдёт по усмотренью,

Я не жду милостыни от Природы,

А перфорированно сопротивляюсь притесненью.

Глобальное наступление без перфорации

Армагеддон осуществит как неизбежность

Во вселенской перековке в Движении,

Подтвержденье - археологическая достоверность.

Не надо себя страдальчески антигостевать,

Эта процедура не востребна в Потоке Вечности,

Ибо она может только диафонически отпевать

В Разум заложенные рацсамостийности.

Мы слишком далеко заходим

В самоутвержденье на восходе,

Наставникам вручая идеологическим

Самосознанье в полуфабрикатном своде.

Но асинхронно идёт прозренье

С болезненным тщеславьем и эгоизмом;

Последние - отвергают упорно вхожденье

В отмеренный круг с эсхатологизмом.

Поэтому рациональные самостийности

В относительность рефлексируются,

Когда обречённость в тени подсознательности,

Контрасты меж бренностью и Вечностью псевдоконвентируются.

Баратынский Е. А.

* * *

Мой дар убог, и голос мой не громок,

Но я живу, и на земли мое

Кому-нибудь любезно бытие:

Его найдет далекий мой потомок

В моих стихах; как знать? душа моя

Окажется с душой его в сношенье,

И как нашел я друга в поколенье,

Читателя найду в потомстве я.

Бодний А. А.

* * *

Без ложного я самоприниженья

В Бытии хочу оставить след

В оригинальности решенья -

Психофилософичный свет.

Не для души своей, чтобы она

В столетьях от него светилась, -

Для человечества, чтоб плескалася весна

В скрижалях, когда б судьба темнилась.

Три категории людей

Соотнесены ко счастью и страданью

В диаметральности идей,

Идущих парадоксальной данью.

Одна категория - без реальности

Страданья даёт состраданьюждённый

Чувственные полноценности,

Заложенные генной сутью.

Им не надо пуд соли употреблять -

Дух Вечности Экспериментом

Дал им святую пядь,

Не унисонится, что человечеством.

Основополагающая святой пяди -

Не приобретённый, а врождённый

Есть инстинкт, где благие высоты,

И к ним он идёт чрез мир бардачный.

Вторая категория людей

Полуосознанно имитирует страданья,

Как охранительность идей-страстей,

Способных на псевдосостраданья.

Наличие людей такого качества -

Львиная доля в мировой объёмности.

Они антиподят одиночества,

Как защитников сокровенности.

Они доводят зачастую до искусства

Акты псевдостраданья,

И карты путают актёрства

И истинного состраданья.

Третья категория - гедонистичная,

Рождённая для счастья, как птица

Для полёта, и на пути превратная

Сверхсила - она экспозиция ница.

После выравнивания суггестии

Эта категория опять октрытость

Обретает в антисострадании,

До тризны сохраняя свиносамость.

Баратынский Е. А.

Последняя смерть.

Есть бытие; но именем каким
Его назвать? Ни сон оно, ни бденье;
Меж них оно, и в человеке им
С безумием граничит разуменье.
Он в полноте понятья своего,
А между тем, как волны, на него
Одни других мятежней, своенравней,
Видения бегут со всех сторон:
Как будто бы своей отчизны давней
Стихийному смятенью отдан он;
Но иногда, мечтой воспламененный,
Он видит свет, другим не откровенный.

Созданье ли болезненной мечты,
Иль дерзкого ума соображенье,
Во глубине полночной темноты
Представшее очам моим виденье?
Но ведаю; но предо мной тогда
Раскрылися грядущие года;
События вставали, развивались,
Волнуяся подобно облакам
И полными эпохами являлись
От времени до времени очам,
И наконец я видел без покрова
Последнюю судьбу всего живого.

Сначала мир явил мне дивный сад;
Везде искусств, обилия приметы;
Близ веси весь и подле града град,
Везде дворцы, театры, водометы,
Везде народ, и хитрый свой закон

Стихии все признать заставил он.
Уж он морей мятежные пучины
На островах искусственных селил,
Уж рассекал небесные равнины
По прихоти им вымышленных крыл;
Все на земле движением дышало,
Все на земле как будто ликовало.

___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___

Прошли века. Яснеть очам моим
Видение другое начинало:
Что человек? что вновь открыто им?
Я гордо мнил, и что же мне предстало?
Наставшую эпоху я с трудом
Постигнуть мог смутившимся умом.
Глаза мои людей не узнавали;
Привыкшие к обилью дольных благ,
На всё они спокойные взирали,
Что суеты рождало в их отцах,
Что мысли их, что страсти их, бывало,
Влечением всесильным увлекало.

___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___

Прошли века, и тут моим очам
Открылася ужасная картина:
Ходила смерть по суше, по водам,
Свершалася живущего судьбина.
Где люди? где? скрывалися в гробах.
Как древние столпы на рубежах
Последние семейства истлевали;
В развалинах стояли города,
По пажитям заглохнувшим блуждали
Без пастырей безумные стада;
С людьми для них исчезло пропитанье:
Мне слышалось их гладкое блеянье.

И тишина глубокая вослед
Торжественно повсюду воцарилась,
И в дикую порфиру древних лет
Державная природа облачилась.
Величествен и грустен был позор
Пустынных вод, лесов, долин и гор.
По-прежнему животворя природу,
На небосклон светило дня взошло,
Но на земле ничто его восходу
Произнести привета не могло.
Один туман над ней, синея, вился
И жертвою чистительной дымился.

Бодний А. А.

Последняя смерть.

Бытия закономерности

Ложатся неотвратимо

По Воле Духа Времени

На мироустройство - заведомо.

Но псевдобытиё Эгоизма

Вносит свои псевдозаконы

Под эгидой Разума

Во вселенские каноны.

Такой вольницы возможность

Появляется из-за прочности

Резервы, входящего в системность

Мирозданья, как допустимости.

Размеренностью допусков

И пользуется Эгоизм

Без учета индексов,

Себя где являет диалектизм.

Относительная Разума Свобода

Чрез антительность

Ищет знаменатель общего свода,

Где Инстинкт и Закономерность.

Но это уровень научный,

Несущий сдерживаемость,

Как метод лабораторный,

Где непредсказуемости - маломощность.

На уровне земных богов -

Похотливое властолюбие -

Прикладных швов

Результат, как слепое всесилье.

И эта судьбоносная суггестия

Идёт из тайных союзов,

Как историческая традиция

Для мировых народов.

Идёт она и по сей день

Как антидиалектизм -

Условный антитлен,

Где земных богов - псевдоабсолютизм.

И она - как антипода сущему нить

Пронизывает иглой властности

Тысячелетний жизни колорит

Изо дня в день - до псевдобесконечности.

И здесь движение - по спирали,

Крученной узлами диссонанса,

Где общественные интересы пали

На милитаризм ренессанса.

Сопряжение этого движения

С Движением вселенским

Даёт парадоксальные формирования -

Источник технология дисгармоническим.

Одна из таких технологий

Формирует мировой психоз

Для двух направлений:

Баррикадности и нервносмертоносных доз.

Другая технология даёт

Тенденцию к эсхатологии,

Что в расщепленье атома грядёт -

Протозвезды слабее, но в критическом

предисполнении.

Мировой психоз и земных богов

До смерти будет бумерангить

Через скаредность, чтоб столпов

Величье их не смог никто опрозаичить.

Из поколенья в поколенье

Идёт такой в мире бардак.

Не видно судьбоносья торможенье -

Переосмысление Нагорной проповеди как.

Навуходоносорский Гарант с теологией

И с зомбированным человечеством

В одной упряжке к преисподней

Очертенело по-варравски рвутся цугом.

А правозащитники, мудрецы и гуманисты -

С того же генофонда, что и властители,

Дающего унификацию на псевдопротесты,

Где единые транзитивность даёт знаменатели.

Унификация даёт псевдогармонию

В абрисе земнобожьих псевдозаконов,

Но диафония идёт к обострению

Без учёта вселенских канонов.

Рубикон в искажённости - Армагеддон,

Где последняя смерть ожидает

Нечестивцев - Страшносудный тон

Кару за дисгармонию с Бытиём вершает.

Баратынский Е. А.

* * *

Слыхал я, добрые друзья,

Что наши прадеды в печали,

Бывало, беса призывали;

Им подражаю в этом я.

Но не пугайтесь: подружился

Я не с проклятым сатаной,

Кому душою поклонился

За деньги старый Громобой;

Узнайте: ласковый бесенок

Меня младенцем навещал

И колыбель мою качал

Под шепот легких побасенок.

С тех пор я вышел из пеленок,

Между мужами возмужал,

Но для него еще ребенок.

Случится ль горе иль беда,

Иль безотчетно иногда

Сгрустнется мне в моей конурке -

Махну рукой: по старине

На сером волке, сивке-бурке

Он мигом явится ко мне.

Больному духу здравьем свистнет,

Бобами думу разведет,

Живой водой веселье вспрыснет,

А горе мертвою зальет.

Когда в задумчивом совете

С самим собой из-за угла

Гляжу на свет и, видя в свете

Свободу глупости и зла,

Добра и разума прижимку,

Насильем сверженный закон,

Я слабым сердцем возмущен;

Проворно шапку-невидимку

На шар земной набросит он;

Или, в мгновение зеницы,

Чудесный коврик-самолет

Он подо мною развернет,

И коврик тот в сады жар-птицы,

В чертоги дивной царь-девицы

Меня по воздуху несет.

Прощай, владенье грустной были,

Меня смущавшее досель:

Я от твоей бездушной пыли

Уже за тридевять земель.

Бодний А. А.

* * *

Врага, по древней мудрости,

Можно одолеть, познавши его суть.

Аримана армада - в порочности,

Туда - феноменологический путь.

Но этот путь - первая стадия,

Где объект с субъектом - без расчленения,

Дающая возможность перевоплощения,

Чтоб менялась субстанция.

В младые годы перевоплощение

Даёт новационный результат,

Как образное правдоподобие,

Когда входишь в сатану как Герострат.

Виртуальное переключение

Сатаны в субъект -

Не фантазии изъявление,

А рудимент палеонтологии - объект.

На фоне исторических корней

Яснее рефлексия Эгоизма,

Как родоначальника ветвей -

Правдоисканья и сатанизма.

Обе ветви - результат неудовлетворения

Экзистенцией и антуражем,

Но первая - с вектором волеустремления,

Вторая - с парадоксальным стажем.

Правдоискательной ветви методика -

Прямолинейная квинтэссенция,

И без двуякости риторика,

С духа протеста - позиция.

Ветвь сатанинская лабиринтит

Двуфонией свою квинтэссенцию,

Как защиту, если её сбайпасит

Порочность по псевдонепризнанию.

Порочность - с однообразностью

В разнотипичности

И старше сатаны по проявленью,

Лишенная ассоциативной разумности.

Сатана - с ассоциативной разумностью,

Ставя цель на Разума просчётах,

Чтоб Эгоизм мог бы самостью

Проявиться в оригинальностях.

Это - вторая стадия психологизма

Ассоциативного, где сатана

Использует дух протеста ради протекционизма

Своей мессии, что Иронией дана.

Поля битвы видимость

Несёт псевдоблагоденство:

Превысить Разума оригинальность

Чрез несовершенству псевдопротиводейство.

Но орехи-то из костра изволяют

Не сатаны, а Разума руки;

Силы сатанинские лишь предлагают

Взять слабоволие на поруки.

Аспект слабоволия ограничен

Отсутствием идейности;

И здесь сатаной очерчен

Круг парадоксальной изъявленности.

Разум - всегда над идейностью,

Внедряясь в Бытия закономерности,

Чтоб не обременяться парадоксальностью,

Где категории - в свободной изъявлённости.

Но земных богов псевдозакономерности

Сбивают с панталыку бедноту,

Для которой это - в пределах усвояемости,

Чем на бытийную восхожденье высоту.

Сатана как на переправе в состоянии -

Должен и бедноту субординарить

И приоритет дать псевдозаконов аберрации,

Чтоб псевдоэкстериоризацией имманентить.

Здесь в том парадоксальность,

Что в Эгоизма троеобразии - Разум,

Сатана и земнобожественность -

Вне градации величья простой индивидуум.

Баратынский Е. А.

На смерть Гёте.

Предстала, и старец великий смежил

Орлиные очи в покое,
Почил безмятежно, зане совершил
В пределе земном всё земное!
Над дивной могилой не плачь, не жалей,
Что гения череп - наследье червей.

Погас! но ничто не оставлено им
Под солнцем живых без привета;
На все отозвался он сердцем своим,
Что просит у сердца ответа;
Крылатою мыслью он мир облетел,
В одном беспредельном нашел ей предел.

Всё дух в нём питало: труды мудрецов,
Искусств вдохновенных созданья,
Преданья, заветы минувших веков,
Цветущих времен упованья.
Мечтою по воле проникнуть он мог
И в нищую хату, и в царский чертог.

С природой одною он жизнью дышал:
Ручья разумел лепетанье,
И говор древесных листов понимал,
И чувствовал трав прозябанье;
Была ему звездная книга ясна,
И с ним говорила морская волна.

Изведан, испытан им весь человек!
И ежели жизнью земною
Творец ограничил летучий наш век,

И нас за могильной доскою,
За миром явлений, не ждет ничего:
Творца оправдает могила его.

И если загробная жизнь нам дана,
Он, здешней вполне отдышавший
И в звучных, глубоких отзывах сполна
Все дольное долу отдавший,
К предвечному легкой душой возлетит,
И в небе земное его не смутит.

Бодний А. А.

Памяти Гёте.

Гёте-гений был трижды оригинален:

Первое - он, занимая элитные должности,

Был социальной реформой озадачен -

На свободной земле лишь - раскрепощённости.

Утопически подходя к раскрепощению,

Он генерировал в умах гуманистов

Принципиальность к действию

Чрез познанье парадоксальных поворотов.

На менталитетное антуража разнообразие

И Гёте разноспектрально реагировал:

К злу было непримиримое презрение,

Страданью он глубоко сочувствовал.

Иронией он мир так покрывал,

Что неизбежно вызывал тенденцию

К порядка наведению, в умах возбуждал

Закостенелых переориентацию.

Не принимая революционного преобразования

По менталитету души и натуры,

Он компенсировал послабление движения

Феноменологией чрез философские туры.

Гете парапсихологизмом стремился

Переводить объект хаоса внешнего

В субъект внутренней свободы, выделился

Чтоб квант преобразования заветного.

Это совершалось на фоне псевдопримирения

С властностью, чтоб эзоповским характером

Подтачивать порочность мироустроения

Эволюционно-рациональным парадоксом.

Второе - Гёте не открывал ни апекса,

Ни Земли эллиптического движения,

Но теорию зарождения Вселенной,

как антиортодокса.

Теологии, довёл до принципиального обновления.

Опережая время, он Диалектикой

Вывел модель построения Вселенной,

Где правит БОГ-Организатор кинетикой,

Сопрягая Природу естественную со сверхъестественной.

В сопряжение это он внедрял

И жизни динамику человеческой.

И Вселенную как организмом он представлял

Живым с тенденцией генеративной.

Третье - понимание кинетики Вселенной

Гёте перенёс на движение живописания

Художественности в поэзии, гениальной

Достигнув вершины творения.

Сопряжённое триптиха дыхание -

Человека, Природы и Поэзии -

Явило Вселенной Душу, и мироздание

Одухотворилось в экзистенции.

Баратынский Е. А.

* * *

Старательно мы наблюдаем свет,

Старательно людей мы наблюдаем

И чудеса постигнуть уповаем:

Какой же плод науки долгих лет?

Что наконец подсмотрят очи зорки?

Что наконец поймет надменный ум

На высоте всех опытов и дум,

Что? точный смысл народной поговорки

Бодний А. А.

* * *

Тремя путями в мир идут

Три категории младых людей,

Миропониманием и мироощущением ведут

Приемлемость проблемности идей.

Первые - как губкой, самосознанием

Вбирают антуража составляющие,

Чтоб философским проникновением

Понять тенденции ведущие.

Но это - половина только дела,

Другая - использовать парадоксальность,

Рациональный фактор чтоб имела,

Нацеленный на гармоничность.

Парадоксальность - взаимодействие

Историческое меж открытой дисгармонией

И тождественной истинностью, где Движение,

Как пером жар-птица, блещет новацией.

Но в бардачном мире новации

Обретают уродливый характер,

И потуги в благонамерении

Теряют свой безопасный форватер.

Вторые - со своим тщеславием

Антропофагным псевдологику

Миру навязывают, властолюбием

Расширяя дисгармоническую дидактику.

У первых они перехватывают

Инициативу, поляризацией

На свой лад её переиначивают

И смешивают карты псевдоинтервенцией.

Они дают видимость человечеству,

Что Истина - неотъемлимость

Их субстанции по его холопству,

Где цель жизни - безвекторность.

Третьи - это львиная доля человечества,

Где мещанский эгоизм,

Как локатор, изыскивает довольства

И безопасность - идеологический гелиотропизм

Все три категории - в парадоксальном единении,

Осознавая общий Дом - как земляне,

И бессознательно - в генофондовом равнозначении, -

И это - судьбоносность в эволюционном стане.

Баратынский Е. А.

* * *

Как ревностно ты сам себя дурачишь!
На хлопоты вставая до звезды,
Какой-нибудь да пакостью означишь
Ты каждый день без цели, без нужды!
Ты сам себя, и прост и подел вкупе,
Эпитимьей затейливой казнишь:
Заботливо толчешь ты уголь в ступе
И только что лицо свое пылишь.

Бодний А. А.

* * *

Нам оптимизм даётся через генность,

Чтоб разверстать её программу -

Кому на век, а кому лишь на молодость,

Где приоритет даётся и добру и сраму.

В нашей субстанции - две рефлексии

В автономном друг другу противоречии -

Как в самосознания проявлении,

И как Антитела Пыла - Движение в детерминировании.

Первая рефлексия - натуры менталитет,

Когда составляющие самосознания

Находят объективный паритет,

Где в видимости - транзитивная гармония.

Вторая рефлексия - сторонне приходящая,

И вне воли и вне вектора сознания,

Она - с подсознанием не спрягающая,

Которое дает историческому опыту изъявления.

Она Антителом Пыла от Духа Вечности

Даёт направление устремлению,

Которое антиподно и воли и самости,

Проверяя на надежность субстанцию.

Иммунитет и это направление -

Между собой идут в противоборство,

Естественного как отбора проявление,

В антительной тенденции - в Потоке Вечности

совершенство.

В основу ложится Эксперимента

Самовоспроизведение репликацией

РНК, хромосом и генов, где мета

Определяется гарантированной репродукцией.

Сверх меты работает вторая рефлексия,

Используя и гармонию и дисгармонию

Не во имя человеческого благополучия,

А как дань субстанции детерминированию.

Баратынский Е. А.

Отрывок.

Он: - "Но все ж умрем мы наконец,

Все ляжем в землю". -

Она: - "Что же, любимый?

Есть бытие и за могилой,

Нам обещал его творец.

Спокойны будем: нет сомненья,
Мы в жизнь другую перейдем,
Где нам не будет разлученья,
Где все земные спасенья
С земною пылью отряхнем.
Ах! как любить без этой веры!" -

Он: - "Так, всемогущий без нее
Нас искушал бы выше меры;
Так, есть другое бытие!
Ужели некогда погубит
Во мне он то, что мыслит, любит.
Чем он созданье довершил,
В чем, с горделивым наслажденьем,
Мир повторил он отраженьем
И сам себя изобразил?
Ужели творческая сила
Лукавым светом бытия
Мне ужас гроба озарила,
И только? Нет, не верю я.
Что свет являет? Пир нестройный
Презренный властвует; достойный
Поник гонимою главой;
Несчастлив добрый, счастлив злой.
Как! не терпящая смешенья
В слепых стихиях вещества,
На хаос нравственный воззренья
Не бросит мудрость божества?

Как! между братьями своими
Мы видим правых и благих,
И превзойден детьми людскими,
Не прав, не благ создатель их?
Нет! мы в юдоли испытанья;
И есть обитель воздаянья;
Там, за могильным рубежом,
Сияет день незаходимый,
И оправдается незримый
Пред нашим сердцем и умом". -

Она: - "Зачем в такие размышленья
Ты погружаешься душой?
Ужели нужны, милый мой,
Для убежденных убежденья?
Премудрость вышнего творца
Не нам исследовать и мерить;
В смиренье сердца надо верить
И терпеливо ждать конца.
Пойдем; грустна я в самом деле,
И от мятежных слов твоих,
Я признаюсь, во мне доселе
Сердечный трепет не затих". -

Бодний А. А.

* * *

Проблема тленности и бессмертия

Будоражит нас в интерполяции,

Где треволнение - чрез соотношения,

Меняющие жизненные нам позиции.

Берёт в основу соотношение

Извечной софической предубеждённостью

Возврастные стадии и самосознание,

Диктуемое экзистенциалистской эгоистичностью.

В этом аспекте - экзистенциализм

Врождённое качество человечества,

Он вселяется духом протестным и в авторитаризм

И в плебея как знак самопревосходства.

У всех - их субстанции самопревосходства

В слепой безассоциативной инстинктивности,

Где псевдонатуралистические чувства -

Боль со страхом - в самостийности.

Другая крайность психологизма, -

Экзистенцией ощущаемая прессинг времени, -

Ведёт в тиски бытийного детерминизма,

Где гарантирована псевдобезопасность в стремени.

Экзистенциалистская парадоксальность

Ведёт до тризны человечество,

Где псевдопревосходство мира бардачность

Переводит в осознанное безысходство.

И здесь парадоксальный психологизм

Задействуется в структуру экзистенции

Согласно выражению: "живому - и живой пессимизм",

А для мертвого закрыты все инстанции.

Человек до последнего дыхания пребывает

В проблематике трехмерного измерения,

И только галлюцинацией ощущает

Зов в абстракцию другого измерения.

В течение жизни, а на одре - особенно,

Контраст меж категориями определяется,

Когда изначалье генеалогии - конечно,

А Эгоизм в Безбрежности верстается.

А коль в изначалье конечна субстанция,

И в предыдущей репродукции - её отсутствие,

И здесь поколеньями не ставится трагедия,

То в чём тогда трагедия - жизни завершение?

А в том, что человек, даже в гениальности,

Как порочное несовершенство,

Рабом является плотской инстинктности

И логики наперекор даёт ей превосходство.

И загробной жизни псевдонеприятие

Рождается как борьба в парадоксальности,

Где палеонтологический страх самосознание

Берёт в защиту субординарную от смерти.

Экзистенциализма парадоксальность

И парадоксальный психологизм

Определяют жизни размеренность

От Бытия до быта как псевдоиндетерминизм.

Отсюда - и парадоксальное чередование

Безумства Эгоизма человечества,

И Интеллектом души возвышение

До Вселенной верховенства.

К судьбам человечества, как к псевдосовершенству,

Умеющему мыслить, любить и творить,

Дух Вечности от Себя сострадальчеству

Не велит себя демонстративно пролить.

Резонно: глубину любви и оргазма

Дух Вечности способен ощущать?

Ирония от меня: может и животного организма

Чувства Дух Вечности постигать?

Да это - бред сивой кобылы!

Искусственный спутник с точным расчётом

Достиг палеонтологической Плутона пыли,

Мифизированного человечеством.

Так и в дублировании Духом Вечности

Чувств людских - Ему идентичность

Представлена в транзитивной расчётности,

Где обоснованность - тождественная истинность.

Интимных пар по динамике совокупления

Дух Вечности чрез Антитело Пыла подбирал

Пленэр феноменологии изъявления,

Сам ОН вчуствованием спектры насаждал.

Для диалектики Движения

Интимные чувства - приложение,

Как фон для Вселенной познания,

Где в началье - протеины, а затем - чувствование.

Баратынский Е.А.

* * *

Бывало, отрок, звонким кликом
Лесное эхо я будил,
И верный отклик в лесе диком
Меня смятенно веселил.
Пора другая наступила,
И рифма юношу пленила,
Лесное эхо заменя.
Игра стихов, игра златая!
Как звуки, звукам отвечая,
Бывало, нежили меня!
Но все проходит. Остываю
Я и к гармонии стихов -
И как дубров не окликаю,
Так не ищу созвучных слов.

Бодний А. А.

* * *

Как ни сурова экзистенция

Плебейского хода времени,

Но доверительности детская иллюзия

Была в госпривилегированном бремени.

На слепое души изливание

Антураж отзывался эхом -

Как псевдорезонансирование,

Скрывая язвы актерским манером.

Став поэтом оппозиционным,

Как выявителем язв общества,

Гласом я своим рифмованным

Не улавливаю эхо от олимпсообщества.

Но исторический калейдоскоп

Даст в потомках мне спасенье,

Несмотря что навуходоносорский потоп

Берёт меня пока в плененье.

Баратынский Е.А.

* * *

Предрассудок! он обломок
Давней правды. Храм упал;
А руин его потомок
Языка не разгадал.

Гонит в нем наш век надменной,
Не узнав его лица,
Нашей правды современной
Дряхлолетнего отца.

Воздержи младую силу!
Дней его не возмущай;
Но пристойную могилу,
Как уснет он, предку дай.

Бодний А. А.

* * *

Предрассудок - как вера в знаковость

Исторической цепи -

Жизнедеятельности мира бардачность,

Которую мы тянем из топи.

Из топи Эгоизма и порочности,

Историческим откуда опытом

Выдаются судьбы предваряемости

Диалектическим единством.

Во Вселенной малейшие колебания

Эфиром воспринимаются,

Хотя как микрофактор проявления,

В пространстве и во времени сохраняются.

Исторический арсенал -

От малейших и до масштабных колебаний -

Эволюционным движением стал

Предзнамением явлений и событий.

В народной лексике он именуется

Как предрассудок, а Разумом

Он подсказкой воспринимается

В судьбоносья решении превентивном.

Предрассудка вероятность проявления

От степени зависит индентификации,

Где прошлого сход и настоящего позиция

Улавливается Разумом в интуиции.

Чрез сон - вход в мир экстрасенсорный,

Который чувствует биение Монадности,

Проявляет знак превентивный

В судьбы конкретности.

Он как фокусировка предрассудка,

Где вектор фактора ждёт чрез аналитичность,

Когда от Разума и интуиции придёт наводка,

Где сила воли дает контактность.

Но может внести экзистенция

Аберрацию как вето на негативность,

Которую несёт предрассуждения позиция,

Тогда человек обойдёт осложнённость.

Здесь прошлого и будущего не совпадение

Позиций и экзистенций главенствует,

А Духа Вечности чрез Антитело Пыла направление,

Которое Экспериментную Волю задействует.

Баратынский Е.А.

Приметы.

Пока человек естества не пытал
Горнилом, весами и мерой,
Но детски вещаньям природы внимал,
Ловил ее знаменья с верой;

Покуда природу любил он, она
Любовью ему отвечала:
О нем дружелюбной заботы полна,
Язык для него обретала.

Почуя беду над его головой,
Вран каркал ему в опасенье,
И замысла, в пору смирясь пред судьбой,
Воздерживал он дерзновенье.

На путь ему выбежав из лес, волк,
Крутясь и подъемля щетину,
Победу пророчил, и смело свой полк
Бросал он на вражью дружину.

Чета голубиная, вея над ним,
Блаженство любви прорицала.
В пустыне безлюдной он не был одним:
Нечуждая жизнь в ней дышала.

Но, чувство презрев, он доверил уму;
Вдался в суету изысканий.
И сердце природы закрылось ему,
И нет на земле прорицаний.

Бодний А.А.

Приметы.

Приметы - натуралистичность

Есть предрассудка в экспозиции

Интенции, когда факторность

В текущих объектах обозрении.

Составляющие предтечность

Случая, события, явления

Проявляют свою поступь и сущность,

Где отмерена их экзистенция.

Человек до приметы проявления

Может получить через экстрасенсорность

Знаковость предупреждения,

Не несущую конкретную векторность.

Эта знаковость демонстрирует

Единое дыхание Вселенной,

И факторность её поляризирует

Суггестию в судьбе человеческой.

И вот происходит фиксация

Чрез натурализацию приметы:

В пространстве и во времени путей пересечения

Человека и судьбоносья меты.

В самом факте пересечения

Уже наступает осознаваемость

Сопряжения приметы и предупреждения -

Как случайная закономерность.

Пушкину заяц перебежал дорогу

По пути в Петербург зимний,

Поэт повернул направо, оставляя прологу

В декабрьской предрасправе след предтечно кровавый.

Баратынский Е.А.

* * *

На что вы, дни! Юдольный мир явленья
Свои не изменит!
Все ведомы, и только повторенья
Грядущее сулит.

Недаром ты металась и кипела,
Развитием спеша,
Свой подвиг ты свершила прежде тела,
Безумная душа!

И, тесный круг подлунных впечатлений
Сомкнувшая давно,
Под веяньем возвратных сновидений
Ты дремлешь; а оно

Бессмысленно глядит, как утро встаёт,
Без нужды ночь сменя,
Как в мрак ночной бесплодный вечер канет,
Венец пустого дня!

Бодний А.А.

* * *

Для юдольного мира

Мы - меньше приложения,

Как случайно занесённая сатира

В Эфир для вселенского Безбрежья.

Но для Эксперимента

Мы - случайная закономерность,

Которую псевдообразумила Мента,

Беря нас в мифологичность.

Мы меж абстракцией

И реальностью существуем

Со псевдоопорной позицией,

Но себя антигостем тылуем.

Парадоксальность существования

Даёт неординарной личности

Дискомфорт мировоззрения,

Как результат псевдонеразрешимости.

Пседонеразрешимость - неприятия

Псевдофакт эсхатологии

Не телом, а экзистенциализмом сознания,

Где Эгоизм - в реализации.

Оттеняет эту проблематику

Барьер психологический,

Не дающий живому принять антикинетику

Мертвого тела, где статус уже виртуальный.

И дополняет оттенение

Протест субстанциальный

Чрез Разум - как псевдовладение

Вселенной, где мысли - псевдобесконечный.

Баратынский Е.А.

* * *

Толпе тревожный день приветен, но страшна
Ей ночь безмолвная. Боится в ней она
Раскованной мечты видений своевольных.
Не легкокрылых грез, детей волшебной тьмы,
Видений дня боимся мы,
Людских сует, забот юдольных.

Ощупай возмущенный мрак -
Исчезнет, с пустотой сольется
Тебя пугающий призрак,
И заблужденью чувств твой ужас улыбнется.

О сын фантазии, ты благодатных фей

Счастливый баловень, и там, в заочном мире,

Веселый семьянин, привычный гость на пире

Неосязаемых властей!

Мужайся, не слабей душою

Пред заботою земною:

Ей исполинский вид дает твоя мечта;

Коснися облака нетрепетной рукою -

Исчезнет; а за ним опять перед тобою

Обители духов откроются врата.

Бодний А. А.

* * *

Толпа коллективный психологизм

В свете дня изъявляет,

И этим обретает псевдооптимизм

И остроту тягот себе облегчает.

Когда Никта овладевает экзистенцией,

То толп разобщённые псевдостолпы

Как суслики завиваются в норы прострацией -

Забывают протестный дух борьбы.

Для личности, ищущей закономерности

И Бытия и проективного пространства,

Уяснены поисковые принципиальности

На основе накопленного интеллектуального богатства.

Она знает, что таинства Вселенной -

Не на блюдце с голубой окоёмкой,

А ход туда - тропой логогрифо-лабиринтовой,

Двумя предназначеньями выраженной.

Первое - опасность экзовнедренья нейтрализовывать

Для своей уникальной субстанции,

Которая может суть поляризовывать

Структуры и антительной позиции.

Второе - Разум через сложности

Должен идти к познанию,

Наращивая силу аналитичности,

Как преддверия к открытию.

По мере углубления в таинства

Разум будет пред ним преклоняться,

Обретая культуру интеллектного действа,

Чтоб Эгоизму в тонкостях не проявляться.

Тонкости - это сфера познания

Границы меж материей и Антимиром,

Где Антитела Пыла - организация,

С Которым катастрофически быть соперником.

Баратынский Е.А.

* * *

Что за звуки? Мимоходом

Ты поёшь перед народом,

Старец нищий и слепой!

И, как псов враждебных стая,

Чернь тебя обстала злая,

Издеваясь над тобой.

А с тобой издавна тесен

Был союз камены песен,

И беседовал ты с ней,

Безымянной, роковою,

С дня, как в первый раз тобою

Был услышан соловей.

Бедный старец! слышу чувство

В сильной песне, но искусство

Старцев старее оно;

Эти радости, печали -

Музыкальные скрижали

Выражают их давно!

Опрокинь же свой треножник!

Ты избранник, не художник!

Попеченья гений твой

Да отложит в здешнем мире:

Там, быть может, в горнем клире,

Звучен будет голос твой!

Бодний А. А.

* * *

Деклассированная личность,

Наделённая певческим голосом,

На протест нацеливает младую самость,

Обставляя её даровитым дизайном.

Но неизбежно приходит старость,

Когда теряешь и силу и зренье,

Но остаётся природная самость

Старца нищего и полуслепого в обличье.

Не говоря уже о сытом сообществе,

Чернь в угоду властности

Держит его в издевательстве,

Забывая, что жил он ради её раскрепощённости.

А теперь не для черни он поёт,

Познавши лиха фунт, и не на сострадания

Реального мира тоску он льёт,

А на будущность - как исправление искажения.

Образа жизни и мышления искажения -

Чрез Олимп навуходоносорский,

У Которого тысячелетняя традиция

Навязывать плебеям менталитет буридановый.

Но старца генная протестность

Не моложе этой традиции,

Где вспоможествует историчность,

Как зов предков в свободолюбии.

И каждому поколению - скрижали,

В том числе и образу кумулятивному,

Который страсти старца представляли,

Когда он младым по пути шёл тернистому.

И в этом смысле он избранник

Чрез элегическое художество,

Где певчий глас его как вестник, -

Чрез пленэр страдания даёт противоборство.

Баратынский Е. А.

* * *

Все мысль да мысль! Художник бедный слова!

О жрец ее! тебе забвенья нет;

Всё тут, да тут и человек, и свет,

И смерть, и жизнь, и правда без покрова.

Резец, орган, кисть! счастлив, кто влеком

К ним чувственным, за грань их не ступая!

Есть хмель ему на празднике мирском!

Но пред тобой, как пред нагим мечом,

Мысль, острый луч! бледнеет жизнь земная.

Бодний А. А.

* * *

Одного генного оптимизма

Не хватает в мире бардачном,

Чтоб чрез прозу дойти до материализма.

Ответ найдя в Бытии закономерном.

Поэт - сам Бытия производное,

Как хомо сапиенс, но наделённый

Способностью нести Слово инспирированное

От Духа Вечности - и этим он избранный.

Он не методику, а принципы даёт

Искусству - духа его построению,

Когда иллюзия факторность льёт

На души антиподно тлению.

В этом искусство - поэту производное.

Иллюзия здесь - сложное образование:

Она реформирует из жизни реалистичное,

Давая тенденциозно идеальное представление.

Страсть-идею от поэта искусство

Принимает не как нацеленность,

А как категорию прилагает в действо,

Давая выборочную идейность.

Приверженность к избранной идее поэта -

Ставит его в неравную приемлемость

К подаянию от олимпийского света,

Предваряя мыслей его критичность.

Баратынский Е. А.

Скульптор.

Глубокий взор вперив на камень,

Художник нимфу в нем прозрел,

И пробежал по жилам пламень,

И к ней он сердцем полетел.

Но, бесконечно вожделенной,

Уже не властвует собой:

Неторопливый, постепенной

Резец с богини сокровенной

Кору снимает за корой.

В заботе сладостно-туманной

Не час, не день, не год уйдет,

А с предугаданной, с желанной

Покров последний не падет,

Покуда, страсть уразумея

Под лаской вкрадчивой резца,

Ответным взором Галатея

Не увлечет, желаньем рдея,

К победе неги мудреца.

Бодний А. А.

Скульптор.

Глубокий взор на дух палеонтологии

Камня он сосредоточил, как на псевдовечности,

Чтоб на матрице её в вдохновении

Передать образ любимой в идеальности.

Он - не Дедал, но его методика,

Вобрала чтоб её интерьерность

Чрез экстерьер, - как камня формы эстетика,

Чтоб из псевдовечности лучилась образность.

Резцом он начинает выбирать

Неидентичную рельефность,

Души импульсы он приступает устремлять

В ваяемую предвосхищённость.

Резец как будто скрижали фрагмент

За фрагментом на матрице выводит,

Стремясь улавливать не менталитета элемент,

А из идеализированной образности он исходит.

И когда ваянье завершается победой -

Не идентичностью конкретики,

А схваченным духом этики желанной,

Он становится рабом Пигмалиона кинетики.

Первичный камень становится и фоном,

Перейдя от массы бесформенной

Задействованным художника даром

В голографию, и востребностью интенционной.

Баратынский Е. А.

Осень.

И вот сентябрь! замедля свой восход,

Сияньем хладным солнце блещет,

И луч его в зерцале зыбком вод

Неверным золотом трепещет.

Седая мгла виется вкруг холмов;

Росой затоплены равнины;

Желтеет сень кудрявая дубов,

И красен круглый лист осины;

Умолкли птиц живые голоса,

Безмолвен лес, беззвучны небеса!

II.

И вот сентябрь, и вечер года к нам

Подходит. На поля и горы

Уже мороз бросает по утрам

Свои сребристые узоры.

Пробудится ненастливый Эол;

Пред ним помчится прах летучий,

Качаяся, завоет роща, дол

Покроет лист ее падучий,

И набегут на небо облака,

И, потемнев, запенится река.

III.

Прощай, прощай, сияние небес!

Прощай, прощай, краса природы!

Волшебного шептанья полный лес,

Златочешуйчатые воды!

Веселый сон минутных летних нег!

Вот эхо в рощах обнаженных

Секирою тревожит дровосек,

И скоро, снегом убеленных,

Своих дубров и холмов зимний вид

Застылый ток туманно отразит.

IV.

А между тем досужий селянин

Плод годовых трудов сбирает;

Сметав в стога скошенный злак долин,

С серпом он в поле поспешает.

Гуляет серп. На сжатых бороздах

Снопы стоят в копнах блестящих

Иль тянутся вдоль жнивы, на возах,

Под тяжкой ношею скрыпящих,

И хлебных скирд золотоверхий град

Подъемлется кругом крестьянских хат.

Дни сельского, святого торжества!

Овины весело дымятся,

И цеп стучит, и с шумом жернова

Ожившей мельницы крутятся.

Иди, зима! на строги дни себе

Припас оратай много блага:

Отрадное тепло в его избе,

Хлеб-соль и пенистая брага;

С семьей своей вкусит он без забот

Своих трудов благословенный плод!

VI.

А ты, когда вступаешь в осень дней,

Оратай жизненного поля,

И пред тобой во благостыне всей

Является земная доля;

Когда тебе житейские бразды,

Труд бытия вознаграждая,

Готовятся подать свои плоды.

И спеет жатва дорогая,

И в зёрнах дум ее сбираешь ты,

Судеб людских достигнув полноты, -

VII.

Ты так же ли, как земледел, богат?

И ты, как он, с надеждой сеял;

И ты, как он, о дальнем дне наград

Сны позлащенные лелеял.

Любуйся же, гордись восставшим им!

Считай свои приобретенья!

Увы! к мечтам, страстям, трудам мирским

Тобой скопленные презренья,

Язвительный, неотразимый стыд

Души твоей обманов и обид!

VIII.

Твой день взошел, и для тебя ясна

Вся дерзость юных легковерий;

Испытана тобою глубина

Людских безумств и лицемерий.

Ты, некогда всех увлечений друг,

Сочувствий пламенный искатель,

Блистательных туманов царь - и вдруг

Бесплодных дебрей созерцатель,

Один с тоской, которой смертный стон

Едва твоей гордыней задушен.

IX.

Но если бы негодованья крик,

Но если б вопль тоски великой

Из глубины сердечныя возник,

Вполне торжественной и дикой, -

Костями бы среди своих забав

Содроглась ветреная младость,

Играющий младенец, зарыдав,

Игрушку б выронил, и радость

Покинула б чело его навек,

И заживо б в нем умер человек!

Зови ж теперь на праздник честный мир!

Спеши, хозяин тороватый!

Проси, сажай гостей своих за пир

Затейливый, замысловатый!

Что лакомству пророчит он утех!

Каким разнообразьем брашен

Блистает он! Но вкус один во всех

И, как могила, людям страшен;

Садись один и тризну соверши

По радостям земным своей души!

XI.

Какое же потом в груди твоей

Ни водворится озаренье,

Чем дум и чувств ни разрешится в ней

Последнее вихревращенье -

Пусть в торжестве насмешливом своем

Ум бесполезный сердца трепет

Угомонит и тщетных жалоб в нем

Удушит запоздалый лепет,

И примешь ты, как лучший жизни клад,

Дар опыта, мертвящий душу хлад.

XII.

Иль, отряхнув видения земли

Порывом скорби животворной,

Ее предел завидя невдали,

Цветущий брег за мглою черной,

Возмездий край, благовестящим снам

Доверясь чувством обновленным,

И бытия мятежным голосам,

В великом гимне примиренным,

Внимающий, как арфам, коих строй

Превыспренний не понят был тобой, -

XIII.

Пред промыслом оправданным ты ниц

Падешь с признательным смиреньем,

С надеждою, не видящей границ,

И утоленным разуменьем, -

Знай, внутренней своей вовеки ты

Не передашь земному звуку

И легких чад житейской суеты

Не посвятишь в свою науку;

Знай, горняя иль дольная, она

Нам на земле не для земли дана.

XIV.

Вот буйственно несется ураган,

И лес подъемлет говор шумный,

И пенится, и ходит океан,

И в берег бьет волной безумной;

Так иногда толпы ленивый ум

Из усыпления выводит

Глас, пошлый глас, вещатель общих дум,

И звучный отзыв в ней находит,

Но не найдет отзыва тот глагол,

Что страстное земное перешел.

XV.

Пускай, приняв неправильный полет

И вспять стези не обретая,

Звезда небес в бездонность утечет;

Пусть заменит ее другая;

Не явствует земле ущерб одной,

Не поражает ухо мира

Падения ее далекий вой,

Равно как в высотах эфира

Ее сестры новорожденный свет

И небесам восторженный привет!

XVI.

Зима идет, и тощая земля

В широких лысинах бессилья,

И радостно блиставшие поля

Златыми класами обилья,

Со смертью жизнь, богатство с нищетой -

Все образы годины бывшей

Сравняются под снежной пеленой,

Однообразно их покрывшей, -

Перед тобой таков отныне свет,

Но в нем тебе грядущей жатвы нет!

Бодний А. А.

Осень.

Осень из четырех времён года -

Промежуточное Природы состояние,

Отражает это и эллиптическая орбита,

Где Земля в промежуточном удаленье.

Удаленья вектор - от сближения

Минимального со светилом

До максимального расстоянья -

Соотнесенье с летом и с зимним периодом.

Такая уникальность динамики

Даёт разумное Природы проявление

И полноценность решения проблематики -

Обустройства человечества и его развитие.

Из ста миллиардов звёзд

Млечного Пути Дух Вечности для обитанья

Землею избрал на всё Безбрежье вёрст,

Погружая Её и землян в осенние томленья.

Щедрость Солнца убывает с умыслом,

Шагреня хлорофиллоносный изумруд

Садов, лугов, лесов и нив, где с потом

Вспомог урожаю крестьянский труд.

По человеческой безопасности цвет жёлтый -

Ожидание перехода в какую-то крайность;

Видимо, заимствован он у осени, как знаковый

Признак, где жизни людей и Природы - единосмысловость.

Как Земля держит стратегии вёрстки

По диалектическому закону сохранения энергии,

Так и осень - время тактики перестройки

С сохранением стратегической репродукции.

Энергия в осенний период не исчезает,

Она летнюю плодорождающую активность

В жизнесохраняющую статику перевоплощает,

Передавая ей потенциальную напряженность.

Результат этой напряжённости

Есть образование арсенала защиты

В зимний период чрез иммунитета востребности,

Чтоб выявились приемлемые физиологические меты.

Накаты предзимних неблагоприятностей -

Снега вьюженье, температуры пониженье -

Повышают градиент закалки субстанциальностей,

И статика зимней энергии - в целевом напряженье.

И музыка внутренней жизни флоры

С фауной поредевшей на южный отлёт,

Как камертон, настраивает просторы

На переобустройство, полифония где идёт на нет.

И пташки певчие и леса звери,

Осенней линькой удручённые,

В благонадёжность ищут двери,

Трудности осознавая перспективные.

От пташки певчей и до человека

Ритм осенней жизни - единообразный,

Как от нейтрино и до Вечного Потока,

Где Эфир, как рентген, всепроницающий.

"Сон - как маленькая смерть",

Так и осень - по собственной инициативности,

Как преддверье спячки, в круговерть

Новую может подготовить одушевлённости.

А может по вселенской катастрофичности

От протозвёзд или от человеческого фактора

Субъектам смутантировать бесплодности

Или войдёт в Поток Вечности Детерминатора.

Детерминатор - Дух Вечности,

Который переведёт антительность Природы

В Антимир - как в резерв Экспериментности,

А плоть войдёт пылью под вселенские своды.

С осенью Природы консонансируется

Сущность человека чрез смысл деятельности,

Как урожай осенний, - формируется

Оценка возрастная своей полезности.

Две категории людей определяются:

Первая - даёт прогрессирования,

Они в духовном или в материальном представляются,

Давая тенденцию к оптимизму жизнедеяния.

И осень жизни тогда воспринимается

Как плата за скрижальность в будущем,

И в этом квинтэссенция выражается,

Чтоб дух вошёл в Поток Вечности половодьем.

Вторая - мещанством интегрируется

Как инструментом и смыслом существования.

Её вниманье постоянно акцентируется

На динамике антуража - пользы извлечения.

Если первая - смотрит в перспективу

На Бытие поверх быта превратностей,

То вторая - предпочтенье меркантильному мотиву

Отдаёт, псевдоверой холопствуя у властностей.

В утробе матери заложен

Не вектор, а судьбы характер.

И подсознания подсказкой сложен

Астрал его пути через фарватер.

И если резко меняется вектор

В осенний период молодости завершения,

То он корнем уходит в генности фактор,

Которого черед настал изъявления.

Это - особая людей категория,

Самосознание их шло до этой суггестии

С раздрайным ощущением двоения,

А осень молодости сплодоносила в субстанции.

Это - не парадоксальная личность,

Парадокс у ней только форменный,

Сохраняющий идейную векторность,

Где сокрытость даёт эффект фокусированный.

Человек является в двух ипостасях

Не с противоречащим градиентом,

А в автономных совмещённостях,

Как чередованье в менталитете психическом.

Здесь ипостаси разграниченно выражаются

От личности и от творческого дарования,

Хотя импульсы рефлексии проявляются

Подсознательно в порядке взаимообразия.

Осенью жизни две ипостаси сливаются,

Формируя образ собирательный,

Где конкретности стушевываются,

И форпост берёт инстинкт исторический.

У парадоксальной личности - нестабильность,

Проявляющаяся хаосом противоборства,

Когда исторического опыта векторность

Ведёт в блиц-новации через двойства.

Эта личность наиболее чувствительна,

Когда обозначается тенденция к судьбоносности.

И в оценке объективности она предварительна -

Исторический и личный опыт у ней - в учётности.

Это даёт ей обострённость интуиции,

Как сопряженье с пульсом жизни мировой,

Подразделяя психологизм на две категории:

Оперативный и стратегический, как сущего привой.

Между собой они функционально автономны,

Как автономны сознание и подсознанье,

И интегралы их в проблеме - разноприложны,

Где соответственно в самосознанье и в чутье пониманье.

Чередование этих двух категорий

Является для Разума подтекстом,

Где уширенье идёт Его мировоззрений,

Как двуполяризированность противоборством.

Как осенью для Земли равновесно воздействие

И апекса и Солнца, так и два психологизма

В парадоксальной личности осеннее положение

Равнозначит чрез эсхатологию и силу оптимизма.

Противодействовать осенней немоте

Стараются свободомыслящие личности

На экзистенциалистской высоте

Чрез становленья центром взамен Солнца

отдалённости.

И историческая сокровенность обретает

Уж не земные диссонансные черты,

А кладезь Мирового интеллекта им являет

Из мертвой точки осени версты.

И это межсезонье мироощущения

Даёт как бы Движению статичность,

Чтоб Высший Разум чрез акт бы инспирирования

Стандемить мог с Собой людскую сокровенность.

Пусть она хоть переходит в относительность,

Но покровитель ей уже - не земнобожество,

А Абсолют, где Вечности Экспериментность

Детерминирует и идеал и человечье естество.

Но мировое зло с большим потенциалом

Имеет прородителей в Вселенной,

Дающих хаос в распаде протозвёздном,

С вёрсткой в Движении непредсказуемой.

Здесь Разум человеческий - бессилен

Земное, как отражение небесного, вобрать

Чрез экстериоризацию, но Он повинен -

Бардачности земной не смог противостать.

И вот даётся шанс в осенней перестройке -

То ль к обновлению - духовному прорыву,

То ль к Армагеддону - по инерционной верстке,

Но в любом случае имитация нужна к вселенскому обрыву.

Она может происходить и от Вселенной,

Как максимального ожидания удаления

Земли от Солнца после осени без точки опорной;

Ожидать ли назад Земли возвращения?

Оно может происходить и от Земли самой,

Если нейтрино Разум человеческий отпустит

В непредсказуемое плаванье по орбите земной

В диафоническом режиме бесноватить.

А так как мы - земляне, - не отпутатся

Нам от земного диафонического спрута,

Средневзвешенному человечеству не отпутатся

Без Лидера ленинского типа, чтоб содрогнулась

планета.

Как взрыв протозвезды для галактики,

Так для Земли в недрах осени

Формируется Мутант статики,

Ждущий час своей стремнины.

И пусть под снегом видится тенденция

К сравниванию богатства и нищеты,

Но от Движенья ход обретает эволюция

На слом дисгармонии и взятие высоты.

Дисгармония с высотой в чередовании,

Как непреложность Вечности в Движении,

Идёт чрез тысячелетия по земной истории

В кровавой спирали цивилизации.

А осень Вселенной Природы и человечества -

Как перестроечный шанс на судьбоносность,

Где относительность кумулятивного действа

Идёт под Духа Вечности инспирированность.

Баратынский Е. А.

Финляндия.

___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___

Сыны не ведают о подвигах отцов,

И в дольном прахе их богов

Лежат низверженные лики!

И все вокруг меня в глубокой тишине!

О вы, носившие от брега к брегу бои,

Куда вы скрылися, полночные герои?

Ваш след исчез в родной стране.

Вы ль, на скалы ее вперив скорбящи очи,

Плывете в облаках туманною толпой?

Вы ль? дайте мне ответ, услышьте голос мой,

Зовущий к вам среди молчанья ночи.

Сыны могучие сих грозных, вечных скал!

Как отделились вы от каменной отчизны?

Зачем печальны вы? зачем я прочитал

На лицах сумрачных улыбку укоризны?

И вы сокрылися в обители теней!

И ваши имена не пощадило время!

Что ж наши подвиги, что слава наших дней,

Что наше ветреное племя?

О, все своей чредой исчезнет в бездне лет!

Для всех один закон, закон уничтоженья,

Во всем мне слышится таинственный привет

Обетованного забвенья!

Но я, в безвестности, для жизни жизнь любя,

Я, беззаботливый душою,

Вострепещу ль перед судьбою,

Не вечный для времен, я вечен для себя:

Не одному ль воображенью

Гроза их что-то говорит?

Мгновенье мне принадлежит,

Как я принадлежу мгновенью!

Что нужды до былых иль будущих племен?

Я не для них бренчу незвонкими струнами;

Я, не внимаемый, довольно награжден

За звуки звуками, а за мечты мечтами.

Бодний А. А.

* * *

Сыны корней не ведают семантики

Подвигов отцов, а только героизм

Как категорию духа эстетики,

Опуская кровавый милитаризм.

А надо бы перелистать историю,

Откуда корни берёт милитаризм.

Инстинкт насилия одел в мистерию

Кровопролитье за "панов" в патриотизм.

Из тайных союзов первобытья

Кровопролитный исходил милитаризм,

Чтоб у власти предержащей счастья

Не отобрал бы междоусобный катаклизм.

Меткость афоризма; "паны дерутся,

А у холопов чубы трещат" поколеньями

В собственных анусах трётся, и берутся

Векторы, поднесённые старозаветными фарисеями.

И поднесенье это инкрустировано

Ура-патриотизмом с золотоблёской ложью

На псевдоэтатизме, перефасовано

Где понятие героизма с псевдоэтичностью.

Кровавая бойня за "панов" идёт фронтом

От старозаветного милитаризма до современности,

И христопродажных холопов скопом

Идёт зомбирование от властности.

Христопродажное отродье понимает

Разницу между патриотизмом и чинопоклонством,

Но предпочтеньем качество второе отмечает,

Хотя на виду у всех бравадит ура-патриотизмом.

Здесь видится всё объясненье в варравизме,

Которое Армагеддон лишь может уничтожить,

А до Его прихода, как рыба в воде, в софизме

Христопродажье псевдосвободу может мастурбацирить.

Я поляризую категории - Вечности

И бренности - на свой менталитет.

Антитело Пыла мое как БОГ моей сущности,

И в этом у меня с Вечностью - паритет.

Мою антительность БОГ внутренний

Переведёт по вселенской закономерности,

Как духовную субстанцию, в матричный

Кладезь Монадности Вечности.

Поэтому я, будучи для себя не вечен,

Как плотская субстанция, буду

В четырёхмерном измерении рассрочен

На Вечность в противовес плотскому путу.

А предозначенье плотской бренности -

Уповаться земными мгновеньями,

Которых нет в Антимире Вечности,

Где дышут Интеллектом, а не сладострастными

упоеньями.

Я с тем воедино слитый мгновеньем,

Судьба в котором была моя спрессована

Над покорённым рубиконовым сеченьем

И фактором интуиционным распутована.

А когда по Пушкину: "Я помню

Чудное мгновенье ...", - мгновенно

Задействуется парадокс, и мнемлю

Тогда я слепому счастью сострадательно.

Но это - первая стадия перевоплощения.

Вторая стадия - Антимир Разуму передаёт

Земному, избранному идею совершенствования

Мироустройства, - и Лидер идею возведёт!

Баратынский Е. А.

* * *

Я возвращуся к вам, поля моих отцов,

Дубравы мирные, священный сердцу кров!

Я возвращуся к вам, домашние иконы!

Пускай другие чтут приличия законы;

Пускай другие чтут ревнивый суд невежд;

Свободный наконец от суетных надежд,

От беспокойных снов, от ветреных желаний,

Испив безвременно всю чашу испытаний,

Не призрак счастия, но счастье нужно мне.

Усталый труженик, спешу к родной стране

Заснуть желанным сном под кровлею родимой.

Родные небеса! незвучный голос мой

В стихах задумчивых вас пел в стране чужой,

Вы мне повеете спокойствием и счастьем.

Как в пристани пловец, испытанный ненастьем,

С улыбкой слушает, над бездною воссев,

И бури грозный свист, и волн мятежный рев,

Так, небо не моля о почестях и злате,

Спокойный домосед, в моей безвестной хате,

Укрывшись от толпы взыскательных судей,

В кругу друзей своих, в кругу семьи своей,

Я буду издали глядеть на бури света.

Нет, нет, не отменю священного обета!

Пускай летит к шатрам бестрепетный герой;

Пускай кровавых битв любовник молодой

С волненьем учится, губя часы златые,

Науке размерять окопы боевые -

Я с детства полюбил сладчайшие труды.

Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,

Почтеннее меча; полезный в скромной доле,

Хочу возделывать отеческое поле.

Бодний А. А.

* * *

Я возвращаюсь к вам, пенаты детства

В симметричном мироотраженье:

От Времени - виртуального уже вы свойства,

И я в виртуальном с вами сопряженье.

Не в диафоничный антураж, что вас объемлил,

Как голографичный слайд мироборделя,

А в интенцию ваших сущностей, где вожделенил

Я привилегированный мир, и думал - это всемирная доля.

Личный опыт савтономил пенаты,

Антуража отделив бардачность,

Как хронический симптом нашей планеты,

Проявляет который и Вселенная и людская сущность.

Когда гармония отдельных сфер Вселенной

Расходует лимит, там правит дисгармония

Движение покуда к ритмике сбалансированной

Не приведёт планетарные сопряжения.

И так чередой идут вселенские накаты -

То протозвёзд взрывные фейерверки,

То умиротворённые рассветы и закаты,

Как относительность жизнеутверждающей вёрстки.

Подобие такой и в сущности человеческой,

Кому бы она ни принадлежала, то ли знати,

То ли плебеям, - по мете критической

Психоза мирового обретаются дисгармонии стати.

И объемлит меня мир иллюзорный детства,

Как потенциальной хваткой тисков;

Эти два зажима диафонического свойства,

Сдерживает которые сила привилегированных замков.

Но вот исход детства ворота открывает

В мир бардака и гипержестокости.

И иллюзия детства боком выпадает;

Горькая правда выходит силой властности.

И как следствие для слабовольных - разочарованье

Смыслом действий, жизнью и перспективностью.

Облегчение одно - иммунитета приспособленье

Чрез ликбез по социальности с исповедальностью.

Хотя это - и палка о двух концах,

Но даёт альтернативу к выживанию,

Неся две крайности в венцах,

Как приобретённый парадокс к самовыражению.

Первая крайность - спартаковский проект

Псевдосамовыраженья в жизнеобустройстве.

Вторая крайность - необходимость переводится в прожект,

Заменяясь временными трудностями в постоянстве.

Здесь есть резон для власти предержащей -

Лицо держать пред миром в псевдоблагопристойности.

Как будто тождествуется ликбез с свободоищущей

Формулой под маркой зловещей псевдоблагости.

Я не буду возделывать отеческое поле,

Принимая родословный знак судьбины.

Я прородительские невостребованности в своей доле

Переведу на ритмику цикличной стремнины.

Баратынский Е. А.

* * *

Как много ты в немного дней

Прожить, прочувствовать успела!

В мятежном пламени страстей

Как страшно ты перегорела!

Раба томительной мечты!

В тоске душевной пустоты,

Чего еще душою хочешь?

Как Магдалина, плачешь ты,

И, как русалка, ты хохочешь!

Бодний А. А.

* * *

Жизни бардак и жестокость

Томит с юности самосознание,

Сначала как диафонии абстрактность,

А с опытом - как эсхатобречение.

Импульсы сентенции идут

Как от сознанья исторического,

Так и ассоциативности ткут

Модель мира дисгармонического.

Два источника миропонимания

Ложатся на чувствование

Не как в тандеме дополнения,

А как пленэра пополнение.

И чувствование душою проявляет

Не идентичность, а ваянье

Страдальческого оптимизма, - то воспаряет,

То стреножит идеи выраженье.

Баратынский Е. А.

* * *

Взгляни на лик холодный сей,

Взгляни: в нем жизни нет;

Но как на нем былых страстей

Еще заметен след!

Так ярый ток, оледенев,

Над бездною висит,

Утратив прежний грозный рев,

Храня движенья вид.

Бодний А. А.

* * *

Бывает страстность вожделенья,

Когда ты сфокусировав энергию,

Срываешься до цели у деленья

Земли от неба в псевдосущую стихию.

Но лицезреешь ты у горизонта

Обрыв - как моря обрамленье,

И сходит линия на нет страсного фронта, -

Ты прозреваешься в идеи представленье.

Идет альтернативой другое торможенье:

Внезапно прерываешь ты движенье -

Здесь выручает импульсное подсознанье:

Чрез ауру в среде предвидится паденье.

В юности так было у меня на ниве:

С устремлённым взглядом я бежал

По тамбе, вдруг в антидиве

Взгляд мой обрушённо ниц пал.

Готовая к броску, перед мной восстала

Плавневая золотистая змея, мгновенно

Застолбился я, и инстинктная сила стала

От опасности меня отодвигать расчётно.

В этом проявился вселенский феномен:

Вселенское Движение и ситуационное движение

В случайной закономерности нашли размен

Экспрессии опасности на ауры сохранение.

Баратынский Е. А.

* * *

Рука с рукой Веселье, Горе

Пошли дорогой бытия;

Но что? поссорилися вскоре

Во всем несходные друзья!

Лишь перекресток улучили,

Друг другу молвили: "Прости!"

Недолго розно побродили,

Чрез день сошлись - в конце пути!

Бодний А. А.

* * *

Веселье с Горем чередуется

Спокон веков истории.

Но человечество тусуется

В непониманье этой категории.

Впервые явившись на Землю

За всю Её историю,

Человек псевдопервозданит долю,

Веселье беря за антиниобею.

Извечность же канонов

О чередованье крайностей

Он с Горем - пленэр стонов

Как первопроходческих превратностей.

Превратностей судьбы,

Повторами идущих,

По той фатальности тропы,

Веселье тоже где пиршествующих.

Но динамика крайностей

Не разумом, а чувствами

Приоритетит букет изъявлённостей

Веселья - первородья рудиментами.

Баратынский Е. А.

* * *

Мы пьем в любви отраву сладкую;

Но все отраву пьем мы в ней,

И платим мы за радость краткую

Ей безвесельем долгих дней.

Огонь любви, огонь живительный!

Все говорят, но что мы зрим?

Опустошает, разрушительный,

Он душу, объятую им!

Кто заглушит воспоминания

О днях блаженства и страдания,

О чудных днях твоих, любовь?

Тогда я ожил бы для радости,

Для снов златых цветущей младости

Тебе открыл бы душу вновь.

Бодний А. А.

* * *

Пьём в любви экспрессию мы психопатии,

Идёт врождённо что с изначалия,

Она не сверхъестественность, как при рождении,

Когда секундами ваяется гармония.

Цветы любви есть лишь муляж

С пленэром магнито-импульсным,

И каждый там как вроде паж -

Своё искусство подает уничиженным.

В любви рассудок приглушённый

От доминантной намерённости -

Продленье рода здесь востребный

Есть фактор чрез психоискажённости.

И крепко держит накат психопатии

Чрез страстную интимность,

Ломая бытия стереотипные позиции,

Апогезирующая природная инстинктность.

Конец апогезированья совпадает

С началом новой жизни появления,

И ритмика любовная приобретает

Стабильную умеренность движения.

Если бы любовь чрез сверхъестественность,

В перестройке как физиологии новорождённой,

Внедрялась в психику и самостийность,

Тогда тенденция к мирообустройству стала б

гармонической.

Баратынский Е. А.

* * *

Приятель строгий, ты не прав,

Несправедливы толки злые:

Друзья веселья и забав,

Мы не повесы записные!

По своеволию страстей

Себе мы правил не слагали,

Но пылкой жизнью юных дней,

Пока дышалося, дышали;

Любили шумные пиры;

Гостей веселых той поры,

Забавы, шалости любили

И за роскошные дары

Младую жизнь благодарили.

Во имя лучших из богов,

Во имя Вакха и Киприды,

Мы пели счастье шалунов,

Сердечно презря крикунов

И их ревнивые обиды.

Мы пели счастье дней младых,

Меж тем летела наша младость;

Порой задумывалась радость

В кругу поклонников своих;

В душе больной от пищи многой,

В душе усталой пламень гас,

И за стаканом в добрый час

Застал нас как-то опыт строгой.

Наперсниц наших, страстных дев

Мы поцелуи позабыли,

И, пред суровым оробев,

Утехи крылья опустили.

С тех пор, любезный, не поем

Мы безрассудные забавы,

Смиренно дни свои ведем

И ждем от света доброй славы.

Теперь вопрос я отдаю

Тебе на суд. Подумай, мы ли

Переменили жизнь свою

Иль годы нас переменили?

Бодний А. А.

* * *

Дидактика младому поколенью

Воспринимается как зло подчас -

Псевдосвободу предаёт ограниченью,

Строгости закона вверяет глас.

Здесь парадокс есть ситуации:

От тех исходит ведь дидактика,

Чья молодость была в свободомыслии,

Чрез нигилизм выражалася методика.

И это ведь - не частный случай -

Поколеньями идёт приоритет:

Старший для младшего как глашатай -

Прививает законопослушный менталитет.

Опыт, накопленный старшим,

Несёт пленэр индивидуальный,

И полноценно методикой младшим

Не может внедряться, как непререкаемый.

Есть эквивалент разумности,

Как общечеловеческих ценностей.

Это - этические подменталитеты личности,

Как стадии возрастных разностей.

Кодировкой генной развёрстывается

Генотип личности по возрастам,

Подменталитет этический где подправляется,

Чтоб ближе быть к бытоконстантам.

Быть ближе в двоякой разумности:

Инстинкт сохраненья рационализировать

И в одиночество вводить эгоизм самостийности,

Адекватно антуражу парадоксировать.

С возрастом довлеется самосознание

Детерминацией самоконтроля,

Которое сужает Бытия значение

В пользу эсхатологического поля.

И это - общечеловеческая есть тенденция

К осознанию своего одиночества

И среди родных и вселенского Безбрежия,

Как сужение физиологического довольства.

Но проходит чрез все стадии

Возрастного мужания и старения

Индивидуальность натуры в проявлении,

Как хромосомно-генная субстанция.

Эта субстанция не принимает,

А выдаёт натуре и характеру

Нормативы, где видоизменяет

И поляризирует вектор фактору.

Фактор объемлит существенности

Изменений в пределах индивидуальности,

Которые преподносит развёрстка генности

В диапазоне возрастной стадийности.

С приближением к финишной линии

Индивидуальность стремится навести

Через всю разновидность субстанции

Былой мощи и обретённой мудрости мосты.

Баратынский Е. А.

Старик.

Венчали розы, розы Леля,

Мой первый век, мой век младой:

Я был счастливый пустомеля

И девам нравился порой.

Я помню ласки их живые,

Лобзанья, полные огня.

Но пролетели дни младые;

Они не смотрят на меня!

Как быть? У яркого камина,

В укромной хижине моей,

Накрою стол, поставлю вина

И соберу моих друзей.

Пускай венок, сплетенный Лелем,

Не обновится никогда,

Года, увенчанные хмелем,

Еще прекрасные года.

Бодний А. А.

Старик.

Венчали розы иногда

По молодости нас,

И думали, что это навсегда -

Судьбы благоговейный пас.

А философичность фразы:

"Старость - не радость" -

Назначает не нам метастазы

Вечности синоним - молодость.

Но незаметно, словно кошка,

Подкралась старость придыханная,

И обозначилась дорожка

Бесцельно-прозерпинная.

Но генная развёрстка продолжается,

Поляризуется рефлексией самосознание,

И совесть как бы кается

За иррациональное существование.

Старческие три позиции

Безжалостное время выявляет

В унисон людской антиципации,

Что бесцельность предваряет.

Первая позиция - творческая личность

До последнего дыхания в работе,

Ей через перспективную скрижальность

Нет претензий к смертной квоте.

Вторая - репродуктивная личность

Имитирует созвучье с поколеньями,

Скрашивая одиночества фатальность,

Сам себя обманывая сублимациями.

Третья - запрограммированное одиночество,

Лишённое творчества и достойного потомства,

Но несущее сенсуалистическое чувство

Для понимания дисгармонии человечества.

И жизнь напоминает ассонанс,

Повторяет когда её стенанье

Душевно-страдальный реверанс,

Как горькая ирония в Движенье.

Баратынский Е. А.

* * *

О мысль! тебе удел цветка:
Он свежий манит мотылька,
Прельщает пчелку золотую,
К нему с любовью мошка льнет,
И стрекоза его поет;
Утратил прелесть молодую
И чередой своей поблек -
Где пчелка, мошка, мотылек?
Забыт он роем их летучим,
И никому в нем нужды нет;
А тут зерном своим падучим
Он зарождает новый цвет.

Бодний А. А.

* * *

О, мысль! Ты, в Слово воплощенная,

То ли печатное, то ли оратора,

Можешь как струна вселенская

Быть бытийной составляющей форватора.

Чрез бардачность и жестокость

Будет мир Его инерция

Теребить на откровенность -

Грядущие все поколения.

Так и процветок из палеонтологии -

Приманил насекомых на опыление

И стал родоначальником в генеалогии,

Где последующее цветение - его духу вменение.

Баратынский Е. А.

* * *

Судьбой наложенные цепи
Упали с рук моих, и вновь
Я вижу вас, родные степи,
Моя начальная любовь.

Степного неба свод желанный,
Степного воздуха струи,
На вас я в неге бездыханной
Остановил глаза мои.

Но мне увидеть было слаще
Лес на покате двух холмов
И скромный дом в садовой чаще -
Приют младенческих годов.

Промчалось ты, златое время!
С тех пор по свету я бродил
И наблюдал людское племя
И, наблюдая, восскорбил

Ко благу пылкое стремление
От неба было мне дано;
Но обрело ли разделенье,
Но принесло ли плод оно?

Бодний А. А.

* * *

Судьбой наложенные цепи

Не послабят координаты,

Что взяли младо-отческие топи, -

Они уж тленные пенаты.

Идеализировать традиционно

Гнездо пенатское - идёт потребность

Детства в гармонии инстинктно,

Чтоб сохранить беспомощную самость.

И это не есть приоритет,

Как будто изначально гармоничным

Человек вступает в Божьий свет,

Он в Природе оптимизируется покровным.

Гнездо мое давно в динамике

Переиначинья людьми чужими,

И я по Ольге Скороходовой методике

Живу представленьями своими.

Вблизи смотреть на погребение

Гнезда и временем и чужаками -

Диафоническое лишь души томление,

Факторы реальные где стали вожаками.

На расстоянии и в уединенье

Я полноценность только создаю:

Эпоха детства как астральное виденье,

Ему я душу, разум отдаю.

Баратынский Е. А.

* * *

Есть милая страна, есть угол на земле,
Куда, где б ни были: средь буйственного стана,
В садах Армидиных, на быстром корабле,
Браздящем весело равнины океана,
Всегда уносимся мы думою своей,
Где, чужды низменных страстей,
Житейским подвигам предел мы назначаем,
Где мир надеемся забыть когда-нибудь
И вежды старые сомкнуть
Последним, вечным сном желаем.
Я помню ясный, чистый пруд;
Под сению берез ветвистых,
Средь мирных вод его три острова цветут;
Светлея нивами меж рощ своих волнистых,
За ним встает гора, пред ним в кустах шумит
И брызжет мельница. Деревня, луг широкой,
А там счастливый дом, туда душа летит,
Там не хладел бы я и в старости глубокой!
Там сердце томное, больное обрело
Ответ на все, что в нем горело,
И снова для любви, для дружбы расцвело
И счастье вновь уразумело.

Бодний А. А.

* * *

Есть вопреки превратностям

Сердцу милая микространа,

Как ностальгия по сретениям

С гармонией - навечно нам дана.

Мир детства мой в сюжетах,

Где и тонкость и грубость материи,

С военным отголоском в амулетах

Природа в девственном обновлении.

Там, в саду-огороде, где виноградник

На шпалере, - гефсиманское уединенье;

И фруктовые деревья и кустарник

Примежево шатрят внеземное измеренье.

Посреди полушатрового участка

От мины - воронка пятиметровая

С приуроченным помостом, где оснастка

Для забора воды орошаемая.

Чуть поодаль от воронки

Печку летнюю имитируют

Треугольником эксминные болванки,

Как будто жар войны генерируют.

Я только внутренним подтоном

Мотетный войны отголосок

Слабым эфирным монотоном

Улавливал как безвременья простенок.

А стародавние деревья сада,

Тем более, должны чувствительнее быть:

Они милитаристского были пленники ада,

Но жизнеобновлением дано им слыть.

Баратынский Е. А.

* * *

В дни безграничных увлечений,
В дни необузданных страстей
Со мною жил превратный гений,
Наперсник юности моей.
Он жар восторгов несогласных
Во мне питал и раздувал;
Но соразмерностей прекрасных
В душе носил я идеал:
Когда лишь праздников смятенья
Алкал безумец молодой,
Поэта мерные творенья
Блистали стройной красотой.

Страстей порывы утихают,
Страстей мятежные мечты
Передо мной не затмевают
Законов вечной красоты;
И поэтического мира
Огромный очерк я узрел,
И жизни даровать, о лира!
Твое согласье захотел.

Бодний А. А.

* * *

В дни юности моей строптивой

Строптивость сокровенность выражала

В модели сострадания бесконтурной,

В поэзии пристанища она искала.

Мастистость заблуждается в психологизме,

Когда считает разногласностью

Поэта и человека в практицизме -

Идеала и среды фатальной непримиримостью.

Абрис парадоксального психологизма

Вобрал мою рефлексию с самосознанием,

Споляризировавши ход индивидуализма,

Связавши крайности с единодыханием.

С этой технологичности видится

Не иррационализм этической реальности,

Где упреждено привилегия делится,

А нормативность виртуальной реальности.

Эта иллюзорность вытекает

Из нереализованных возможностей,

Факторность которых единичность выявляет,

Как де-факто в жизни изъявленностей.

Акцент на потенциал я делаю страдания

Всемирный - как будущая факторность,

Ища ту архимедовую точку приложения,

Перейдёт статика где в протозвёздность.

Предтечностью должна лира стать,

Чтоб импульсы нести Вселенной.

Земному давая критическую стать,

Душа чтоб стала оголённой.

Баратынский Е. А.

Недоносок.

Я из племени духов,
Но не житель Эмпирея,
И, едва до облаков
Возлетев, паду слабея.
Как мне быть? Я мал и плох;
Знаю: рай за их волнами,
И ношусь, крылатый вздох,
Меж землей и небесами.

___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___

Но ненастье заревет
И до облак, свод небесный
Омрачивших, вознесет
Прах земной и лист древесный:
Бедный дух! ничтожный дух!
Дуновенье роковое
Вьет, крутит меня как пух,
Мчит под небо громовое.

Обращусь ли к небесам,
Оглянуся ли на землю -
Грозно, черно тут и там;
Вопль унылый я подъемлю.

Смутно слышу я порой
Клик враждующих народов,
Поселян беспечных вой
Под грозой их переходов,
Гром войны и крик страстей,
Плач недужного младенца.
Слезы льются из очей:
Жаль земного поселенца!

Изнывающий тоской,
Я мечусь в полях небесных
Надо мной и подо мной
Беспредельных - скорби тесных!
В тучу прячусь я, и в ней
Мчуся, чужд земного края,
Страшный глас людских скорбей
Гласом бури заглушая.

Мир я вижу, как во мгле;
Арф небесных отголосок
Слабо слышу. На земле
Оживил я недоносок.
Отбыл он без бытия;
Роковая скоротечность!
В тягость роскошь мне твоя,
О бессмысленная вечность!

Бодний А. А.

Недоносок.

Я Гарантов недоносок,

Всё как человечество,

Без биологических расценок,

Личностное антидовольство.

Но Гарантное воздействие

Есть, однако, следствие

Причинного ряда, где творение -

Духа Вечности Духолепие.

Гаранты остервенело канонят

Соломоновское предписанье,

Сами же в другом рубиконят -

В итоге, где насилья силы проявленье.

И бывает, в тартарары по итогам

С безысходностью проваливаются,

Когда земнобожество идет по приоритетам,

Антител Пыла силы где уничижаются.

Дух Вечности Экспериментом

Имманентно свою субординацию

Распространил над человечеством,

Чтоб оно вобрало свою низшую организацию.

Но Гаранты таким сателлитством

Подсознательно пренебрегают,

И мифоверой с псевдохристовством

Свою земную автономию верстают.

По Духа Вечности модели

Этатизм должен вершиться,

Чтоб законы и гармония рдели,

Чтоб предписанью Соломона проявится.

И соломоновский здесь парадокс

Калейдоскопится тысячелетьями,

Где низшая организация - псевдоортодокс,

Псевдодвижимый Высшими технологиями.

И "псевдо" в хроническую лживость

У Гарантов и народов переходит,

Но Вечного Времени фатальность

Всех нечестивцев в небытие переводит.

И я как от Гарантной антропофагии

Сохраняющийся ещё недоносок -

И от Гарантов, народов и от Высшей организации

Обрёл только тризноповодырящий посох.

Я не только песчинка в Безбрежье,

Я и на Земле под дамокловым мечом

От тех, которые тоже в таком положенье,

И гадина гадину пожирает живьём.

И мировой потенциал страданья,

Как хаос разнозначных стонов,

Он не способен в фактор напрвленья

Воплотить всю праведность протестов.

Баратынский Е. А.

Ропот.

Красного лета отрава, муха досадная, что ты
Вьешься, терзая меня, льнешь то к лицу, то к перстам?
Кто одарил тебя жалом, властным прервать самовольно
Мощно-крылатую мысль, жаркой любви поцелуй?
Ты из мечтателя мирного, нег европейских питомца,
Дикого скифа творишь, жадного смерти врага.

Бодний А. А.

Ропот.

Красного лета отрава - муха назойливая,

Ты - индикатор скрытой протестности,

Где иерархия чести - разноспектральная,

Ты олицетворяешь врага в неадекватности.

Психическое состоянье в мире бардачном -

Всегда в ропотном напряженье,

Когда сила в объекте враждебном

Во властном или физическом превышенье.

Но когда объект как муха - бесправен,

Протестный дух по полному сюжету

Изъявляется, астрально равен

Где враг вселенскому навету.

Баратынский Е. А.

* * *

Филида с каждою зимою,
Зимою новою своей,
Пугает большей наготою
Своих старушечьих плечей.
И, Афродита гробовая,
Подходит, словно к ложу сна,
За ризой ризу опуская,
К одру последнему она.

Бодний А. А.

* * *

После плодотворного жизни периода

Карна отступает от своих обязанностей -

Не в силах влиять на генотип перехода

К старости с букетом осложнённостей.

И человек вовнутрь в этой стадии

Своей субстанции погружается,

Где диссонансы проступают в гетерофонии,

И дирижером он уже не выявляется.

Первый симптом - тенденция к беспомощности

С обострением антиэкзистенциалистского одиночества,

И наработанная методика взаимности -

Как картонный домик благоустройства.

И Афродита уходит с поля зрения,

Давая предпосылку к смерти духовной.

Но Мнемосина души теребления

Обостряет - зов ретроспекции страстной.

И пред тризной - или томленья озарённость

Или протестное с поволокой воздержанье,

Но в обоих случаях - растерянность,

Как последнего мига былого возрожденье.

Баратынский Е. А.

* * *

Были бури, непогоды,
Да младые были годы!

В день ненастный, час гнетучий
Грудь подымет вздох могучий;

Вольной песнью разольется,
Скорбь-невзгода распоется!

А как век-то, век-то старой
Обручится с лютой карой;

Груз двойной с груди усталой
Уж не сбросит вздох удалой,

Не положишь ты на голос
С черной мыслью белый волос!

Бодний А. А.

* * *

Судьбы превратности молодость

Свежестью и турбулентностью

Нерационально брала в пленённость,

Восстанавливаясь блиц-обновленностью.

В молодости не ощущается трагедийность

Из-за отсутствия мудрости,

Когда сила идёт в исходность,

И торжествует ореол самостийности.

В старости паническая трагедийность -

Отсутствие силы на фоне мудрости.

Результат фатальной несовместимости -

Биологический закон плодоносности.

В этом плане - человек уравнивается

С живой Природой, как от Ней - производное.

Отличительность Разума приписывается

Не человеку, а Духу Вечности, где Духолепное.

Человека происхождение с Началья,

Единого для него и для Природы,

И желание его управленья обретенья

Над Ней - социальность вселенского рода.

Любая форма мирозданьем управленья -

Насилие, противоречащая Духу Вечности,

А человек-субъект, дающий противоречья,

Должен пребывать на Земле в относительности.

Поэтому причинный ряд старения -

В попытке конкуренции с Духом Вечности

В мирозданческой сфере неприкосновения

Человека - в нейтрино антительности.

Возможно недоразумение о несовместимости

Нейтрино с кругозором первобытного человека;

Да, но залаживая Разум, Дух Вечности,

Предвидел закладку человеком нейтринного штрека.

Баратынский Е. А.

* * *

Сначала мысль, воплощена
В поэму сжатую поэта,
Как дева юная, темна
Для невнимательного света;
Потом, осмелившись, она
Уже увертлива, речиста,
Со всех сторон своих видна,
Как искушенная жена
В свободной прозе романиста;
Болтунья старая, затем,
Она, подъемля крик нахальной,
Плодит в полемике журнальной
Давно уж ведомое всем.

Бодний А. А.

* * *

Доля львиная поэтов

Охранительность несут

Тайносоюзных заветов,

Псевдогармонию ткут.

Видимость благополучия

У мыслей ложных -

Приемлемая антидиафония

Для властей предержащих.

Псевдогармония - не парадоксальность,

Вскрывающая точки напряжения,

Для оппозиционера как приемлемость -

Углублённость проникновения.

Результирующую истинность

Я через инспирированье вывожу,

Где вспоможение - тождественность,

Мысль я вослед формы вношу.

Инспирированная мысль в технологии

С подсознанием резонится,

Это не в рассудочном понимании,

Отсюда форма псевдофорсмажорится.

Мне не суть лингвистики

Душу теребит, а предикат

В факторности кинетики,

Где гармонии и дисгармонии пат

Баратынский Е. А.

* * *

Не трогайте парнасского пера,
Не трогайте пригожие вострушки!
Красавицам не много в нем добра,
И им Амур другие дал игрушки.
Любовь ли вам оставить в забытьи
Для жалких рифм? Над рифмами смеются.
Уносят их летийские струи -
На пальчиках чернила остаются.

Бодний А. А.

* * *

Не трогайте парнасского пера,

Христопродажно-охранительная сводня,

Вам путеводная вселенская дыра -

Векторность Гаранта перстня.

Но незадачливость моя здесь в том,

Что озаренье - спутница псевдобезразборного,

Кого Дух Вечности венчал венцом

Посредством слова рифмоскладного.

А возгорается от седока Пегас

Не по силе мысли мудрой,

А по силе интенцированного слова: "фас!",

Как инспирация силы властной.

Для вселенского Эгоизма Духа Вечности

Человечество уподоблено корриде,

Где жизнь каждого - в кровавоверстности,

А оппозиционного поэта - в форпостном виде.

Коррида даёт протуберанцевость,

Где Эксперимент активизируется,

И Ему - Высшая покровительственность,

А человечество лишь пешками тусуется.

Вот почему оппозиционное Слово

Ни сверху ни снизу не защищённое,

Как псевдовеличье мифоиегово,

Лишь для предвыборной бутафории востребное.

Баратынский Е. А.

* * *

Под бурею судеб, унылый, часто я
Скучая тягостной неволей бытия,
Нести ярмо мое, утрачивая силу,
Гляжу с отрадою на близкую могилу,
Приветствую ее, покой ее люблю
И цепи отряхнуть я сам себя молю.
Но вскоре мнимая решимость позабыта,
И томной слабости душа моя открыта:
Страшна могила мне; и ближние, друзья,
Мое грядущее, и молодость моя,
И обещания в груди сокрытой музы -
Все обольстительно скрепляет жизни узы,
И далеко ищу, как жребий мой ни строг,
Я жить и бедствовать услужливый предлог.

Бодний А. А.

* * *

Под бурею судеб согбенясь,

Вердикту её препираясь,

Дно жизни прострацией ощущаю,

Как точку опоры себе возвещаю.

Хотя теряю я прожиточность,

Души и тела устремлённость,

Но формирует вектор подсознанье,

Превратности цикличное паденье.

Чрез наважденье пессимизма

Интроекцируется фокус оптимизма,

Как всплеск онтогенеза

В узком тоннеле прогресса.

Но в большой я мнимости

От кризиса здоровья в субьективности.

И только первый толчок к облегчению -

Даётся тенденция к возрождению.

Здесь заслуга не силы воли,

А Антитела Пыла Доли,

Который судьбу бросает на рулетку,

Давая случайной закономерностью пролётку.

Баратынский Е. А.

* * *

Взгляни на звезды: много звезд
В безмолвии ночном
Горит, блестит кругом луны
На небе голубом.

Взгляни на звезды: между них
Милее всех одна!
За что же? Ранее встает,
Ярчей горит она?

Нет! утешает свет ее
Расставшихся друзей:
Их взоры, в синей вышине,
Встречаются на ней.

Она на небе чуть видна,
Но с думою глядит,
Но взору шлет ответный взор
И нежностью горит.

С нее в лазоревую ночь
Не сводим мы очес,
И провожаем мы ее
На небо и с небес.

Себе звезду избрал ли ты?
В безмолвии ночном,
Их много блещет и горит
На небе голубом.

Не первой вставшей сердце вверь
И, суетный в любви,

Не лучезарнейшую всех
Своею назови.

Ту назови своей звездой,
Что с думою глядит,
И взору шлет ответный взор,
И нежностью горит.

Бодний А. А.

* * *

Взгляни на звёзды: много звёзд

В вниманье эфемерное вбирает

Томление души, наводит мост,

Телекинезом идеальность достигает.

Это удел безыдейной личности,

Мещанским эгоизмом довольствующей,

Ей перешагнуть запретности

Дано лишь в звёздности мерцающей.

И паче дело, философствующий когда поэт он,

В сети вбирающий молодость,

И задающий ей первичный тон

В изысканиях через приемлемость.

А я поэт оппозиционной критики,

Где все колоритом разнящиеся,

Несут прометеевую идею кинетики

Превращения зла в изгон самоантропофагирующиеся.

Для меня идея-страсть - звезда путеводная,

Рождённая из недр исторических,

Как актуальность сбербежная,

Как палитания для скаредных.

Пусть я нравственно несовершенен,

Как сугубо парадоксальная личность,

Но как поэт оппозиции, я антигерметичен

В мезомерии, даёт что генная новационность.

И звезда здесь путеводная

Даёт а капеллу души -

Как факторность многоспектральная,

Приходящая вроде из звездной глуши.

Эфир вселенский здесь повинен,

Что символика звездности подсознаньем

Даёт тандем с полимерией, где полигенен

Реализм Бытия с признаков совокупленьем.

Баратынский Е. А.

* * *

Не славь, обманутый Орфей,
Мне Элизийские селенья:
Элизий в памяти моей
И не кропим водой забвенья.
В нем мир цветущий старины
Умерших тени населяют,
Привычки жизни сохраняют
И чувств ее не лишены.
Там жив ты, Дельвиг! там за чашей
Еще со мною шутишь ты,
Поешь веселье дружбы нашей
И сердца юные мечты.

Бодний А. А.

* * *

Парадоксальную обманутость

Орфея эволюция несёт,

Где двойственную удовлетворённость

В разноименностях даёт.

Страх перед Природой

Первобытных заставлял

Идти псевдозащитною дорогой -

Элизийские поля ваял.

И Орфей в их рай поверил

Как в избавленье от превратностей,

И людям веру переплавил

Трансмутационной песней.

Но власть предержащая

Вкупе с теологией,

Другую воплощающая

Грань, несла софизм контридеей.

Рабов, живущих в повиновенье,

Обещаньями вознаграждали:

После смерти - в Элизийское селенье,

Где права всем псевдоравные раздали.

Эта псевдосвятая ложь

Трансформируется чрез поколенья,

Но навуходоносорский Гарант в дрожь

Возвёл сопряжённые воплощенья.

Он соединил и ложь и издевательства,

Когда умалчивание о концерогенности

Идёт с предсанкционного действа -

Видимость допустимой разрешённости.

После ввода санкций Он возгорается

Псевдозаботой о населении голодающем,

Когда употребление тех же партий запрещается,

И то же качество - уже в режиме истребляющем.

Но самое страшное - в христопродажье:

"Паситесь мирные народы" до переизбранья,

А там - бараньим скопом за Его голосованье,

А я за варравство ваше несу прессованья.

И правозащитники российские

Как будто в рот воды набрали:

Балансы-то по генномодификации - сохранённые

И до и после, санкции что дали.

Такое не впервой для страдальческой России:

Пред ельцинским путчем отключали электричество

На ж/д Москвы, и как диверсионные мессии -

Продажная элита - продукцию рефрижераторную -

в мусороубранство.

И почерк такой антинародной акции

Сохраняется по сей день, потому что сохраняется

Приверженность капиталистической позиции:

- Лучше пусть уничтожится, чем плебеям достанется. -

Часть вторая.

Тютчев Ф. И.

Слезы.

Люблю, друзья, ласкать очами
Иль пурпур искрометных вин,
Или плодов между листами
Благоухающий рубин.

Люблю смотреть, когда созданье
Как бы погружено в весне
И мир заснул в благоуханье
И улыбается во сне!

Люблю, когда лицо прекрасной
Весенний воздух пламенит,
То кудрей шелк взвевает сладострастный,
То в ямки впивается ланит!

Но что все прелести пафосския царицы,
И гроздий сок, и запах роз
Перед тобой, святой источник слез,
Роса божественной денницы!

Небесный луч играет в них
И, преломясь о капли огневые,
Рисует радуги живые
На тучах жизни громовых.

И только смертного зениц
Ты, ангел слез, дотронешься крылами -
Туман рассеется слезами,
И небо серафимских лиц
Вдруг разовьется пред очами.

Бодний А. А.

Слезы.

Слёзы есть от счастья

Внезапного - небесного даренья.

Эмоции берутся в обрамленья

Мимического выраженья.

Слёзы есть и от несчастья,

Тускнеет блеск в зеницах,

И мимика идёт в кривленья,

И оскал горя - на всемирных сводах.

Что же единит противоположности -

Слёзы горя и умиленья, -

Где по предметности - они в идентичности,

Где в дизайне - огонь и полымя хладенья?

Историческое сознанье

Выдаёт калейдоскоп,

Где чередуются и наслажденье

И всемирный потоп.

Комбинацию эту подсознанье

Держит всегда на контроле,

Но выдаёт в сознанье

Интенцию в слёзной доле.

При лучезарье счастья

Слеза контраст сопровождает,

Что в тени подсознанья,

Состраданье рефлексно проливает.

При тусклости ненастья

Слеза состраданье просит

В опоре чужого счастья,

В цикличность что входит.

Слеза идёт из первобытья

И от победной радости

И от страха безумья,

Где слёзные железы - в однорежимности.

С эволюцией обогащалась

Слёзная эмоциональность,

Суггестия судьбы проявлялась,

Чрез контрастно-цикловую социальность.

Череда побед и поражений,

Сумы с тюрьмой и властности -

Слёзных желез проявлений

От спазм сердечных в контрастности

Слёз интенсивность пропорциональна

Антигостеванью, как малая вечность,

Эгоизмом куда она загнана,

Как тождественная псевдоистинность.

И психология и физиология

Зацикливают слёзы

На инстинкте сохранения,

Чтоб обрести баланса дозы.

Дозы - как оголенье

Доверительности и в горе и в счастье,

Где точка опоры - в смещенье,

Как неопределённое ожиданье.

Тютчев Ф. И.

Могила Наполеона.

Душой весны природа ожила,
И блещет все в торжественном покое:
Лазурь небес, и море голубое,
И дивная гробница, и скала!
Древа кругом покрылись новым цветом,
И тени их, средь общей тишины,
Чуть зыблются дыханием волны
На мраморе, весною разогретом.

Давно ль умолк Перун его побед,

И гул от них стоит доселе в мире.

И ум людей великой тенью полн,

А тень его, одна, на бреге диком,

Чужда всему, внимает шуму волн

И тешится морских пернатых криком.

Бодний А. А.

Могила Наполеона.

Дыханием весны Природы

Ожила на Елене святой;

Для экс-императра ода -

Внутренний голос земной.

Рельеф - скалисто-тропический -

Продолженье величья былого,

Волн маятник прибрежный -

Как церемония эха богоземного.

Деревья окрест памятного места

Тенями колышущими напоминают

Достоверность исторического теста -

Как будто приближённые экс-бога окружают.

Не было б без этих приближённых

В контексте общемировом

Ни Гитлера кровопролитий знаковых,

Ни Предтечи его в эпицентре резном.

Но для задействования

Милитаристской машины

Нужна психкатегория -

Народу поводырь - Лидера вершины.

Тютчев Ф. И.

Проблеск.

Слыхал ли в сумраке глубоком
Воздушной арфы легкий звон,
Когда полуночь, ненароком,
Дремавших струн встревожит сон?

То потрясающие звуки,
То замирающие вдруг.
Как бы последний ропот муки,
В них отозвавшися, потух!

Дыханье каждое Зефира
Взрывает скорбь в ее струнах.
Ты скажешь: ангельская лира
Грустит, в пыли, по небесам!

О, как тогда с земного круга
Душой к бессмертному летим!
Минувшее, как призрак друга,
Прижать к груди своей хотим.

Как верим верою живою,
Как сердцу радостно, светло!
Как бы эфирною струею
По жилам небо протекло!

Но ах, не нам его судили;
Мы в небе скоро устаем, -
И не дано ничтожной пыли
Дышать божественным огнем.

Едва усилием минутным
Прервем на час волшебный сон,
И взором трепетным и смутным,
Привстав, окинем небосклон, -

И отягченною главою,
Одним лучом ослеплены,
Вновь упадаем не к покою,
Но в утомительные сны.

Бодний А. А.

Проблеск.

Слыхал ли в сумерке глубоком

Напев таинственно-магический,

Как будто бы в бреду полночном

Эфир пластается вселенский?

Всемирное как будто бы страданье

В сентиментальное томленье перешло,

И звукорядное ладов звучанье

С небес на землю снизошло.

Страдания с душой тандемят,

Физиологии лишённые наитий,

Которые лишь боль метаморфозят,

Давая вектор в антительность исправлений.

Неразрешимых путы наваждений

Идеализация страдания снимает.

И парадокс здесь будто бы новаций:

Добро чрез зло гармонию верстает.

Гипотетично это - диалектика Движенья,

Где закономерно выявляются каноны,

Качество давая чрез акты Духолепья,

Когда еще из Хаоса рождалися законы.

Проблеск в ночи неординарный

Нам наши корни обнажает с вышины,

Где знак наш символичный -

Частицы мы как мирозданской глубины.

Не будь Хаоса первоначального, -

Не было и нас бы в эволюции.

Мы в Монадности - с творения Экспериментного,

Беря земное и вселенское в субстанции.

Вот почему мы темпераментом

Диапазоним под напев ночной

Вселенной и земным простором,

А душа нам вторит: "Земле и Небу пой!"

Тютчев Ф. И.

* * *

Над виноградными холмами
Плывут златые облака.
Внизу зелеными волнами
Шумит померкшая река.
Взор постепенно из долины,
Подъемлясь, всходит к высотам
И видит на краю вершины
Круглообразный светлый храм.

Там, в горнем, неземном жилище,
Где смертной жизни места нет,
И легче, и пустынно-чище
Струя воздушная течет,
Туда взлетая, звук немеет.
Лишь жизнь природы там слышна,
И нечто праздничное веет,
Как дней воскресных тишина.

Бодний А. А.

* * *

Над гефсиманским виноградником

Христосу лишь дано узреть

Церковь Небесную с вселенским куполом,

И взором праведным Её срететь.

Молитва, по Христу, есть уединение,

Где только двое: Он и БОГ,

А перманентное небес движение -

Небесной Церкви дыхания итог.

В Ней нет дизайнового вещизма,

Как у церкви земной драгоценностей;

Она - оригинал зодческого практицизма

Для последней в противоволе Проповедей.

Небесная Церковь - астрал для души,

Где голографическая абстрактность,

Чтоб могла среди земной тиши

Инспирировать БОГа Сущность.

Земной церковью молитва, как таинство,

Выведена из гефсимано-подобной природы

Под свои своды, где требалится симонайство

От имени Христа, а Ему лишь - фарисейские оды.

От такой молитвенной псевдометодики

Глушится душа распростёртая индивида,

Лишённая уединенья и сопряжённой динамики, -

Где БОГ, человек и Природа.

Тютчев Ф. И.

Знамя и Слово.

В кровавую бурю, сквозь бранное пламя,
Предтеча спасенья - русское Знамя
К бессмертной победе тебя провело.
Так диво ль, что в память союза святого
За Знаменем русским и русское Слово
К тебе, как родное к родному, пришло?

Бодний А. А.

Слово и Знамя.

Прежде чем бури кровавой

В пламени бранном свершится, -

Судьбоносит Слово в предикатной

Позиции, чтоб могло зло смирится.

Для достиженья баланса эмоций

Нужен фантом априори Слова,

Чтоб дал рацплоды интроекций,

Сымитировав единство крова.

Но если Слово для Детерминатора -

Тенденция к милитаризма,

То бранное поле - форпост Лидера,

Где Знамя - прикрытие к индивидуализму.

Тютчев Ф. И.

* * *

Как дымный столп светлеет в вышине! -
Как тень внизу скользит неуловима!
"Вот наша жизнь, - промолвила ты мне, -
Не светлый дым, блестящий при луне,
А эта тень, бегущая от дыма".

Бодний А. А.

* * *

С разной Дух Вечности предназначённостью

Людей Экспериментом создаёт

С разнообразием натур, с парадоксальностью -

Движению разнополярности даёт.

Одни довольствуются тенью быть

У дыма от кремации зла,

Другие - скрижальным дымом слыть,

Чтоб запах интенцировался бы в дела.

В третьи - как пламя бранное,

Где борьба за гармонию - в заузденье дисгармонии,

Чтоб Движенье жизни хаосное

Родило новый атом в мироздании.

Под Знаменем вселенского устройства

Пускай борьба идет новационная,

Зло где раслагается до свойства -

Как мирозданья частица атома полярная.

Тютчев Ф. И.

Русская география.

Москва, и град Петров, и Константинов град -
Вот царства русского заветные столицы.
Но где предел ему? и где его границы -
На север, на восток, на юг и на закат?
Грядущим временам судьбы их обличат.

Семь внутренних морей и семь великих рек.
От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,
От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная.
Вот царство русское, и не прейдет вовек,
Как то провидел Дух и Даниил предрек.

Бодний А. А.

Российская география.

Русской географии особенность -

Нерациональная диспропорция в освоении:

Львиная доля территории - девственность,

Как дразнилка, - кто в мировом голодании.

На сотни миллионов гектаров

Не задействована земля российская.

И эта проблема - не текущих вопросов,

Она - тысячелетьями актуальная.

Это Олимпа российского - антиномия,

Ссылающаяся на отодвигающуюся

Стратегию из поколения в поколения,

Нехваткой мощностей прикрывающуюся.

Параллельно этой невостребованности,

Несущей несметные природные богатства,

Миллиарды людей в мире на грани смерти

Из-за отсутствия крохи довольства.

Во имя мировой Справедливости

Невостребованные природные ресурсы

Нужно передать в ЮНЕСКО мощности,

Проведя с олимпом российским ликбеза курсы.

Олигархи с российским Олимпом

Не могут вывести народы из нищеты,

Которые тысячелетьями идут скопом,

"Солнцем палимы, и застонут" - "где ты!"

"Где ты!" - та нить, единящая

Дело и слово, которую клятвенно на Библии

Гаранты ткут, но исчезающая

После риторики в экзистенции.

Могут возразить об отторжении,

Ссылаясь, что народ российский -

Часть мировой нищеты, и в употреблении

Ресурсов сам нуждается как отечественный.

Может ещё возразить российская элита:

Мы свои финансовые и материальные фонды, -

Как нашей жизни гедоническая орбита,

Держим на Западе, - хватит Ему и этой сметы.

Тогда Олимп уподобляется собаке,

Лежащей на сене, пренебрегая мненьем

Мирового сообщества, лишь в драке

Дипломатий - народным фронтом выпячиванье.

А в глубоком тылу народного фронта -

Анус в паутине и паралич протестный

От навуходоносорского Гарантного понта,

И "застонут - дело дрянь" - люд бараний.
Тютчев Ф. И.

* * *

Не знаю я, коснется ль благодать
Моей души болезненно-греховной,
Удастся ль ей воскреснуть и восстать,

Пройдёт ли обморок духовный?

Но если бы душа могла

Здесь, на земле, найти успокоенье,

Мне благодатью ты б была -

Ты, ты, мое земное провиденье!

Бодний А. А.

* * *

Не знаю, - кому-то может благодать,

Как категория, нужна для провиденья,

Где молодостью взята стать,

Но парадоксальною душой ловлю я вожделенья.

Исстрадательно-греховному состоянью

Моей души не среципиентить ретроспекцию,

Предавшейся от первой любви чувствованью,

Пегасовую чтоб продлить реанимацию.

Тютчев Ф. И.

* * *

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя.
Год не прошел - спроси и сведай,
Что уцелело от нея?

Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.

Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески-живой?

И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!

Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!

Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья.
Но изменили и оне.

И на земле ей дико стало,
Очарование ушло.
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.

И что ж от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!

Бодний А. А.

* * *

О, как убийственно мы любим,

Забыв превратности судьбы,

И в апогее будто её вертим

Во имя жизнеутверждающей борьбы.

Но что выходит на поверку -

Мы в жернова идём двух разрушений:

Цвет любви ввергает время в переделку

И оскал бытовых мы зрим отношений.

В первом действии - горькая объективность,

Но и во втором - она главенствует,

Скрывая суть, как псевдомягкостельность,

На переправе - рассудка помутненья - пирствует.

Предрасположенный здесь выбор судьбоносья:

Пседопаралич Разума предоставляет

Доминанту инстинкту рода продолженья,

В ущерб потенциальный талан ввергает.

Исторически же человек эгоистичен:

И субъективность любовь несёт и объективность;

По первому качеству - он экзистенциалистичен,

Где псевдореабилитирует Эгоизм псевдототальность.

По второму - он - бунтарь, закономерность

Природы отвергая, ищет следствия,

А не причинный ряд, где стабильность

Обусловленности смерти и бессмертия.

А то что мы сами губим

В горниле любовных притязаний,

Дадаизм потому что будим,

Знак где его - позвоночных рудимент окончаний.

В любви возможен и паралогизм,

Когда личный опыт ограничен,

А подсознанье блокирует псевдотеизм,

Авторитет где его медиумичен.

Но страшное в любви - псевдовенцеванье,

Когда его проводит суесловье,

Там отсутствует фемидное решенье,

Которое в двустороннем идёт обозренье.

Верховенство берёт суесловье

Над фемидными законами,

Потому что отражается условье,

Как неписанная жизнь с усмотреньями.

Не парадокс здесь проявляется,

А слепое поклонение Гаранту,

Самыми как бы яма копается

В ущерб закону, на пользу навету.

Круги от брошенного камня,

Видоизменяясь, разбегаются к периферии.

Так и от Гаранта, сюжет в общем помня.

Свет приурочивает слово к бутафории.

И с новым качеством уже Гарант

Аберрацирует суть факта иль явления:

И истину смордованную светский франт

Уже подносит суесловием, где выспалась суггестия.

Тютчев Ф. И.

* * *

День вечереет, ночь близка,
Длинней с горы ложится тень,
На небе гаснут облака.
Уж поздно. Вечереет день.

Но мне не страшен мрак ночной,
Не жаль скудеющего дня, -
Лишь ты, волшебный призрак мой,
Лишь ты не покидай меня!

Крылом своим меня одень,
Волненья сердца утиши,
И благодатна будет тень
Для очарованной души.

Кто ты? Откуда? Как решить,
Небесный ты или земной?
Воздушный житель, может быть, -
Но с страстной женскою душой.

Бодний А. А.

* * *

День вечереет, ночь близка,

Душа идёт в настороженье;

Мистической силы строка

Берёт внутренний голос в плененье.

Нечисть, по традиции суеверий,

Выходит на промысел из щелей;

В унисон ей и криминал тысячелетий

Проявляется чрез реальность ариманских страстей.

Дом может быть крепостью

Среди ночи вселенской,

Пока огонь или свет правит замкнутостью,

Как у Фомы из "Вия" в пяди очерченной.

Но стоит источник света прервать

В связи с уходом на сон, -

Душу начинает на части рвать

Подсознательный камертон.

Такое исключается состоянье,

Когда мы входим днём в апартаменты,

От зашториванья где - полное затененье,

Но мы - не в Никте, а в объятьях Менты.

Ощущает подсознание подлог

И держит для нас дневной режим,

И предикат берёт бодрящий слог,

И ассоциатизмом свет вселенский ощутим.

И собаки по ассоциатизму не воют

На искусственную тьму, а лишь когда светило

Затемняет соотношение планет, где являют

Природу ночи как антижизни ветрило.

По этой природе ночь - антипод

Озаренью, как покрывало к обозренью;

Чтобы видеть Вселенной закругленья свод,

Надо ход дать хотя бы свечному свеченью.

Признанный поэт, работавший в темноте, -

Ольга Ивановна Скороходова; эта экзистенция

С отродческой клетчатки шла по роковой нужде

С запомнившемся квантом для вселенского озарения.

Тютчев Ф. И.

* * *

Есть и в моем страдальческом застое
Часы и дни ужаснее других.
Их тяжкий гнет, их бремя роковое
Не выскажет, не выдержит мой стих.

Вдруг все замрет. Слезам и умиленью
Нет доступа, все пусто и темно,
Минувшее не веет легкой тенью,
А под землей, как труп, лежит оно.

Ах, и над ним в действительности ясной,
Но без любви, без солнечных лучей,
Такой же мир бездушный и бесстрастный,
Не знающий, не помнящий о ней.

И я один, с моей тупой тоскою,
Хочу сознать себя и не могу -
Разбитый челн, заброшенный волною,
На безымянном диком берегу.

О Господи, дай жгучего страданья
И мертвенность души моей рассей:
Ты взял ее, но муку вспоминанья,
Живую муку мне оставь по ней, -

По ней, по ней, свой подвиг совершившей
Весь до конца в отчаянной борьбе,
Так пламенно, так горячо любившей
Наперекор и людям и судьбе, -

По ней, по ней, судьбы не одолевшей,
Но и себя не давшей победить,
По ней, по ней, так до конца умевшей
Страдать, молиться, верить и любить.

Бодний А. А.

* * *

Есть и в моем страдальческом застое

Проекция бесцельности существованья.

Всё будто антуража - составное

С диафонием - души моей окольцеванья.

В душе мотетно и протяжно вьюга воет,

И оптимизм на дно залёг безмолвно,

И стельная подпитка как будто бы немеет,

И опыт исторический молчит утробно.

И смысл жизни выдаёт бесцельность,

Эсхатология одна лишь распростёрта:

Категории её берут голографичность,

Судьбу смятенную лишая порта.

Придумано не мною это состоянье:

Помимо воли здесь идет биоцикличность,

Смыслоёмкость в переходном положенье -

От крайности одной - к другой, как повторяемость.

И в этом - витка есть обновлённость,

Оценка ценностей духовных меж полюсами,

Диапазон здесь крайностей, как турбулентность, -

В восхожденье Эгоизм суггестится психполосами.

В формате переоценки идёт заземленье,

Хотя генотип сопротивляется мутантно,

Акцент делая на ментальное пониманье,

И превратное реальности им подправлено.

Чем больше угол расхождения

Между реальным и желаемым,

Тем трагедийней души стремления

В ракурсе приложенья сил путем градиентным.

Но рождается акт псевдосамодостаточности,

Как оправданья самоуспокоенья, -

И абстракцией можно постичь закруглённости,

А превратности - исторического забвенья достоянья.

А душа моя - в осознании доли горькой:

Она не титулярного советника достоянье,

А прометеево-идейной личности деклассированной,

Где архимедовая точка - армагеддоновое очищенье.

Тютчев Ф. И.

* * *

Чему молилась ты с любовью,
Что, как святыню, берегла,
Судьба людскому суесловью
На поруганье предала.

Толпа вошла, толпа вломилась
В святилище души твоей,
И ты невольно устыдилась
И тайн и жертв, доступных ей.

Ах, если бы живые крылья
Души, парящей над толпой,
Ее спасали от насилья
Безмерной пошлости людской!

Бодний А. А.

* * *

Чему ты молися с любовью -

Зависит от Гаранта воли,

Ибо толчок первичный к суесловью

Твоей достаться может доли.

И вероятность адресовки

От лояльности идёт твоей к Нему.

И если по судьбе обрёл подпорки,

Как покровительство Его, ты - баловень всему.

Но если честен ты, Христу подобно,

И истину без двуфонии выдаёшь, -

Тебя Гарантное христопродажье точно,

Как изгоя, раздерёт, хоть каждый из них - вошь.

Но и Гаранта сателлиты между собой -

По принципу: "гадина гадину жрёт".

Гарант направляет импульс, провоцируя бой,

Где предваряемо-нацеленное перешибёт.

Ну, вот наглядность с электричками:

Гарантом закручен сценарий взаиморасчётов,

Чтоб повод пошёл бы именными толчками,

И рождается прецедент - убирается кое-кто с форпостов.

И цена этого ходка навуходоносорского -

Всероссийский паралич электричек движенья.

Два зайца убивают: и плебей - мата куськиного,

И резонансный сателлит прошёл акт тусованья.

"Души живые крылья" над суесловьем -

Покровительство Гаранта.

Души самостийность со свободоизъявленьем -

Парламентское правленье, где Гаранта заменяет Мента.

Пусть нравственно-несовершенны парламентарии,

Как личности, но все они - оппозиционеры

В плане возвышения имиджа, как комментарии

Истины, для Которой они внутренне - гладиаторы!!!

Вот эта Истина парадоксального решенья

Была в национальном стиле Советского Союза:

Гаранта - Генсека ЦКа - волеизъявленья -

Народ есть единодушная госметаморфоза.

Лучше жить в режиме императива,

Где писаными управляется дружба законами,

Чем быть потенциальной жертвой актива

Беспредела с дико-капиталистическими перманентами.

Тютчев Ф. И.

Последняя любовь.

О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней.
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!

Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, -
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность.
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство, и безнадежность.

Бодний А. А.

Последняя любовь.

Последнюю любовь достоин

Лишь тот, кто с истиной

Её не встретил из-за промоин,

Представленных псевдостремниной.

Такой объект сокровенность носит,

Как любвеобильность интимной категории,

Где тестостероновое влечение не носит

Плоды эротики, а повод даёт к мистерии.

Иван Сергеевич Тургенев псевдосубъект

Нашёл в Полине Виардо по молодости,

Но носил его в томленье как прожект,

Подсознаньем витая в интегральности.

Он самореципиентил с ней отношения,

Стремясь псевдолюбовь перевести

В псевдореальность автономного содержанья,

Но исход искал точку опоры, а не воздушные мосты.

И нашёл он последнюю любовь как мгновенье

Магния в закате - в лице молодой артистки,

Но в закономерно-лимитном ограниченье -

И пошел в трагедийность рока верстки.

У Тютчева Федора Ивановича псевдолюбовь

Была последняя, скатализированная

Тестостероновым влеченьем через кровь,

Игра которой - категория псевдосокровенная.

Тютчев Ф. И.

* * *

Как над горячею золой
Дымится свиток и сгорает,
И огонь, сокрытый и глухой,
Слова и строки пожирает,

Так грустно тлится жизнь моя
И с каждым днем уходит дымом;
Так постепенно гасну я
В однообразье нестерпимом!

О небо, если бы хоть раз
Сей пламень развился по воле,
И, не томясь, не мучась доле,
Я просиял бы - и погас!

Бодний А. А.

* * *

Как над горячею золой

Сжигалось Гоголя творенье, -

Удручены так тайной той,

Как человечества прозренье.

Литературная элита

В лице Аксакова расплакалась,

А та душа, что в нем сокрыта,

При жизни у современников не значилась.

Его критичности ирония

В щит упиралася соратников -

Отторженье как инакомыслия,

Охранительность как привратников.

Но Гоголь антиформою наследия

Искру во пламя мира произвёл,

И человечества обет молчания

Дымленьем на Парнас взошёл.

Тютчев Ф. И.

* * *

За нашим веком мы идем, -
Как шла Креуза за Энеем:
Пройдем немного - ослабеем,
Убавим шагу - отстаем.

Бодний А. А.

* * *

Мы с нашим веком то синхронно,

То вразнобой идём,

Но наши станы эволюционно

В ритмике любой несём.

Исторический путь этапы

Верстает нам как результаты,

Где кумулятивные душ стопы

Во вселенский Эфир идут как мотеты.

И чем дерезонансней на Земле мотеты,

Тем селективней во Вселенной диафонии,

Нисходящие как гетерономные этикеты,

Зацикливаясь в Эгоистическом воплощении.

Тютчев Ф. И.

* * *

Увы, что нашего незнанья
И беспомощней и грустней?
Кто смеет молвить: до свиданья
Чрез бездну двух или трех дней?

Бодний А. А.

* * *

Увы, что нашего незнанья

Реципиентит субстанциально?

Разум - до закругления познанья,

А в мирском - Эгоизмом обреченно

Тютчев Ф. И.

* * *

Все, что сберечь мне удалось,
Надежды, веры и любви,
В одну молитву всё слилось:
Переживи, переживи!

Бодний А. А.

* * *

Всё, что сберечь мне удалось -

Опыта подсказку исторического,

В психассоциации чтоб лилось

Превентивностью духа парадоксального.

Тютчев Ф. И.

* * *

Молчи, прошу, не смей меня будить.
О, в этот век преступный и постыдный
Не жить, не чувствовать - удел завидный.
Отрадно спать, отрадней камнем быть.

Бодний А. А.

* * *

Молчи зюгановская псевдооппозиция -

Декоративностью ты занята,

Не знали дивиденты бы чтоб обмеления,

А пропасть меж элитою и людом тенденцией взята.

Зачем, зюгановцы, приоритет донбасский

С Гарантом ставите превыше социальных стуж,

Народ испытывает что российский:

Лучше худой мир, чем милитаристский туш.

Молчи, Время, не смей меня будить

Пока навуходоносорство Гаранта понтит,

Рай олигархам земной чтоб сотворить,

Когда христопродажие Ему плацдармит.

Тютчев Ф. И.

* * *

Не богу ты служил и не России,

Служил лишь суете своей,

И все дела твои, и добрые и злые, -
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей.

Бодний А. А.

* * *

Время нещадно в диалектике Движенья:

Придёт пора, когда резюме Тютчева о царе,

Который "не Богу ... не России" не вёл служения, -

Окошится на навуходоносорском Олимповом дворе.

А та свора элиты христопродажной,

Что тусуется вокруг навуходоносорства,

Будет покрывать экс-Гаранта попоной

культоличностной,

Сваливая все свои грехи на акты единоличного

управства.

Тютчев Ф. И.

* * *

Играй, покуда над тобою
Еще безоблачна лазурь;
Играй с людьми, играй с судьбою,
Ты - жизнь, назначенная к бою,
Ты - сердце, жаждущее бурь.

Как часто, грустными мечтами
Томимый, на тебя гляжу,
И взор туманится слезами.
Зачем? Что общего меж нами?
Ты жить идешь - я ухожу.

Я слышал утренние грёзы
Лишь пробудившегося дня.
Но поздние, живые грозы,
Но взрыв страстей, но страсти слезы, -
Нет, это всё не для меня!

Но, может быть, под зноем лета
Ты вспомнишь о своей весне.
О, вспомни и про время это,
Как о забытом до рассвета,
Нам смутно грезившемся сне.

Бодний А. А.

* * *

Не играй, расслабляясь досугом

В горячительных юных страстях;

Кто помянет как пользу с потомством?

Это личностно твой безыдейности стях.

Детей смалу загружают учёбой,

Чтоб стуннелить резвости разброд.

А разрядка целевой идёт программой,

Чтоб судьбе предварять категорий свод.

Свод - это антимилитаристская любовь к Родине;

Это - востребованность к Истине чрез идейность,

Которая сводит всё праведное к стремнине

Для боя с богоземством, где Бардак - игральность.

Но богоземство верно своей доминантности:

Оно игру из детских лет метаморфозит

В игру для взрослых, чтоб в их самости

От актуальности вирус отвлеченья интроектить.

Ты будь кумулятивным выразителем

Не богоземства, в игры завлекающего,

А утилитарным благодеятелем

На пользу люда, остро жаждущего.

Тютчев Ф. И.

* * *

Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, -
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать.

Бодний А. А.

* * *

Дано поэту угадать

По духа степени протестного, -

В Бардаке кто будет прославлять,

А кто напустит лик ему изгойного.

Поэт не благодатью вожделенит,

Когда удел идейный он несёт;

Приверженность потомков сверлит,

Наследье спектр какой льёт.

Тютчев Ф. И.

* * *

Еще шумел веселый день,
Толпами улица блистала,
И облаков вечерних тень
По светлым кровлям пролетала,

И доносилися порой
Все звуки жизни благодатной -
И всё в один сливалось строй,
Стозвучный, шумный и невнятный.

Весенней негой утомлен,
Я впал в невольное забвенье;
Не знаю, долог ли был сон,
Но странно было пробужденье.

Затих повсюду шум и гам,
И воцарилося молчанье -
Ходили тени по стенам
И полусонное мерцанье.

Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
Мою дремоту сторожило.

И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
Увлек, незримый, в царство теней.

Бодний А. А.

* * *

Ещё лучился шумный день

Из антуражного псевдобессмертия,

Но я определился в сень

Из Бытия полузабвения.

Смещенье суточного равноденства

К блёклости небесного фронта -

Весеннею порой как царства

Выжидательного ценза роста.

И в этом реверансе выжидания

Я, как Земля с апекса к Солнцу,

В инертности ловлю дыхание Движения,

Чтоб спицею вписаться в Нови колесницу.

И в сени Бытия, как в индетерминизм,

Я чрез прелюдию экстрасенсорности

Вхожу, где правит паритетом эмотивизм,

И превентирую цену асоциальности.

С свободно-плавающим курсом психассоциации

Интегральную схему совершенствования

Я с помощью экстериоризации

Ловлю в интерференции, - даёт что индукция.

И подсознание находит помеху генеральную:

Союзов тайных вековая репродукция,

Как следствие, где основу причинную

Несёт парадокс дидактического выживания.

Тютчев Ф. И.

* * *

Недаром милосердым Богом
Пугливой птичка создана -
Спасенья верного залогом
Ей робость чуткая дана.

И нет для бедной пташки проку
В свойстве с людьми, с семьей людской.
Чем ближе к ним, тем ближе к Року -
Несдобровать под их рукой.

Вот птичку девушка вскормила
От первых перышек, с гнезда,
Взлелеяла ее, взрастила
И не жалела, не щадила
Для ней ни ласки, ни труда.

Но как, с любовию тревожной,
Ты, дева, ни пеклась о ней,
Наступит день, день непреложный -
Питомец твой неосторожный
Погибнет от руки твоей.

Бодний А. А.

* * *

Экспериментно Духом Вечности

Для пленэрности Движенья

Птичку в боязливой смиренности

Приняла парадоксальность человечья.

Двойственный характер отношений:

С ареалом пташки обитаний

Не считается императивность изъявлений,

Где производство выше экологий.

В бытовом лишь птички прирученье,

Как в семейных вроде отношеньях,

Идёт в резонность чувствованье,

Где душеизъявленья в предвестьях.

Психассоцианизм даёт принципиальность

Схожих отношений меж строя формацией

И судьбой человека, как востребованность

В нужности власти предержащей.

При социализме фактор человечности

Доминирует меж работником и государством,

Гарантирующим развитие личности

И уверенность в дне перспективном.

При капитализме же - диаметральность,

Когда во главе угла - денежный мешок,

И, как перед богом, ему - обожествлённость

Через сметающий люд мутный поток.

Для плебея, как для пташки, в обществе -

Захват судьбы двумя дугами клещей:

Экзистенциализмом - в земнобожьем царстве,

И антиэкзистенциализмом - в стадности псевдоидей.

Тютчев Ф. И.

* * *

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!

Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.

Бодний А. А.

* * *

Размер социальной пропасти

Наглядно просматривается в сопоставленье

Бедных селений и конус в реальности

С потёмкинскими деревнями - как псевдоочковтиранье.

Псевдоочковтиранье - кому предназначенье?

Царю-Гаранту? Да Он эту подноготность

С молоком матери постиг через всасанье.

Причина здесь вскрывает вековечность.

Вековечностно идёт контраст социальный

Из-за имитации царём-Гарантом

Псевдонезнания, где кризис привносимый,

Как дыхание второе в раже подковёрном.

А куда же смотрит Царь Небесный -

Дух Вечности - предикат идёт в поправку:

Берёт пример земнобожество декоративный

Со звёзд, где лучистость скрывает палеоковку.

Тютчев Ф. И.

* * *

Прекрасный день его на Западе исчез,
Полнеба обхватив бессмертною зарею,
А он из глубины полуночных небес -
Он сам глядит на нас пророческой звездою.

Бодний А. А.

* * *

Прекрасный день за горизонт

Ушёл на западное направленье,

Чтобы нести жизнедеянья фронт

Зарей с востока в повторенье.

Теперь на западе глубоком

Поблекли звёзды, день настал,

Духа Вечности Экспериментом -

Бесконечен светоквантовый распал.

Бесконечен в круговертье суток,

А пока под небом звёздным

Никте в покой отдаём мы рассудок,

Чтоб срететься нам с Авророй днём восточным.

Тютчев Ф. И.

* * *

Молчит сомнительно Восток,
Повсюду чуткое молчанье.
Что это? Сон иль ожиданье,
И близок день или далек?

Чуть-чуть белеет темя гор,
Еще в тумане лес и долы,
Спят города и дремлют селы,
Но к небу подымите взор.

Смотрите: полоса видна,
И, словно скрытной страстью рдея,
Она все ярче, все живее -
Вся разгорается она -
Еще минута, и во всей
Неизмеримости эфирной
Раздастся благовест всемирный
Победных солнечных лучей.

Бодний А. А.

* * *

В исторической памяти восток -

Как цикличное рая явленье;

И монголо-татарского ига поток

Его семантику не суггестил в затемненье.

Его семантику извечно ждут народы,

Когда крылом он лучезарным начинает

Природу и рельефы одевать в наряды,

Палитра красок где в заре играет.

С лучами первыми цвет красный

Пленэрится зарёю тускло-огневой,

Степенно осветляясь в спектр красновато-алый

С коралловым чередованием на ниве золотой.

И малахит холмов и изумруд лугов

Остаток красноты вбирают от восхода.

И небеса лазурятся от солнечных даров,

А звёзды и луна от солнцеквантового меркнут хода.

Спасибо им за ограничиванье тьмы

Пока Природа с человеком восстанавливала силы.

Теперь с зарёю хлорофилл после пустоночной сумы

Человечеству готовит жизнеутверждающие стелы.

В этом - разумность и ночи и дня,

Дисгармонически в гармонию Движения

Противоположности между собой пленя,

Как в микро- и макромирах мироздания.

Тютчев Ф. И.

* * *

Небо бледноголубое
Дышит светом и теплом
И приветствует Петрополь
Небывалым сентябрем.

Воздух, полный теплой влаги,
Зелень свежую поит
И торжественные флаги
Тихим веяньем струит.

Блеск горячий солнце сеет
Вдоль по невской глубине -
Югом блещет, югом веет,
И живется как во сне.

Все привольней, все приветней
Умаляющийся день, -
И согрета негой летней
Вечеров осенних тень.

Ночью тихо пламенеют
Разноцветные огни.
Очарованные ночи,
Очарованные дни.

Словно строгий чин природы
Уступил права свои
Духу жизни и свободы,
Вдохновениям любви.

Словно, ввек ненарушимый,
Был нарушен вечный строй
И любившей и любимой
Человеческой душой.

В этом ласковом сиянье,
В этом небе голубом
Есть улыбка, есть сознанье,
Есть сочувственный прием.

И святое умиленье
С благодатью чистых слез
К нам сошло как откровенье
И во всем отозвалось.

Небывалое доселе
Понял вещий наш народ,
И Дагмарина неделя
Перейдет из рода в род.

Бодний А. А.

* * *

Небо бледноголубое -

Апотропей в бабьем лете,

Где смещение земное

Ариманов в внеурочном свете.

Сентябрю словно возвращает

Карпо украденные кванты

Из-за Нефелы, что затеняет

Созреванья квоты.

Калиф на час - для земледельца

Астрея в индифферентности,

Теплота где - скромница,

Польза - в проходимости.

Историческим сознаньем

Ловишь напряженье,

Где Природа с умиленьем,

И Пандоры ожиданье.

Это - не гипертрофия,

А чередованье полюсов,

Неизбежность повторения

Парадокса Бытия весов.

Напряженье - дёгтя ложка,

Где бардачность - фон.

Бабье лето - как подножка,

Властолюбия как тон.

Молодой душе - гормоны,

Наслажденья лишний час,

И сокрытые препоны,

Пока рок не выдаст пас.

Молодость осознаёт агонию

В несинхронном подсознаньем,

Верховенство же к деянию

Интроектится недостижением.

И иллюзия на фактор

Ставку делает для ней.

И антиципации генератор

Модулирует подбор идей.

Старость входит в раздвоенье:

Бабье лето плюсуется к остатку,

Где оптимизма затуханье,

Чтоб самосознанию дать оснастку.

Оснастка, - где переживанье,

Как виток новый жизни;

И второе - парадоксом отчужденье

Первого, как итог фатальной пены.

И возрастная параллель,

Как вековечная традиция,

Сверх срока продолжает трель,

Любая куда ввергается субстанция.

Тютчев Ф. И.

Два единства.

Из переполненной господним гневом чаши

Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.

Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! -

Славянский мир, сомкнись тесней.

"Единство, - возвестил оракул наших дней, -

Быть может спаяно железом лишь и кровью."

Но мы попробуем спаять его любовью, -

А там увидим, что прочней.

Бодний А. А.

Два единства.

Мир как чаша, переполненная кровью,

Единящая милитаристские все сброды,

Старозаветностью напоминая нам о дежа вю.

И ныне вкусы интенцируют под эти своды.

Всемирный же потенциал страданья -

Критической касается он меты,

Навуходоносорства понявши обещанья,

Где в единенье с олигархами - народа стоны.

Но гуманисты народ разъединяют

С кучкой олигархов олимпийских

И под знамя всемирного Парламента вбирают

Любвеобилие народов праведных.

Тютчев Ф. И.

* * *

Радость и горе в живом упоенье,
Думы и сердце в вечном волненье,
В небе ликуя, томясь на земли,
Страстно ликующей,
Страстно тоскующей
Жизни блаженство в одной лишь любви.

Бодний А. А.

* * *

Радость и горе - в чередованье,

Первая - в сретенье как долг ожиданья,

Второе - как плата за Эгоизма решенье;

Оба - полюсов жизни Движенья.

Для нас Движенье в крайностях -

Содомском и Мадонны идеалах,

Где первая - в психопарадоксов тяготеньях,

А вторая - в прожектных стремнинах.

В жизни утвердить свое предназначенье:

И разбойнику с большой дороги - блаженство,

И наследию таланта обрести признанье;

И в деле любовь - путь в профсовершенство.

Тютчев Ф. И.

* * *

Безвременная ночь восходит безнадежно

На небо низкое; река, померкнув, спит,

Как груда мертвых льдов, и нити пыли снежной

Кружатся и звездят береговой гранит.

Нет выхода! Весь мир исчез в тумане этом,

Тот мир, где место есть живым, грозе, борьбе!

И, убаюканный тем сметным полусветом,

О полюс! - город твой влечется вновь к тебе!

Бодний А. А.

* * *

Даже в ночи штормовой

Грезится окончанье аномалии,

Если архимедовый есть рычаг земной

И благосклонность судьбы позиции.

Пусть эта точка опоры

И благосклонность - эфемерны,

Как и непогоды раздоры,

Но алгорифмы надежды - системны.

И если провалится земля,

Алгорифмы в звёздности

Разверстают инерционные поля,

Где продолжатся земные страстности.

А если сформирована опора

Твоих скрижальных достижений,

Уход в бессмертье пойдёт без спора

Меж душой и телом в актах разобщений.

Тютчев Ф. И.

* * *

Как любящую грудь печаль и ужас гложат,
Как сердце робкое сжимается тоской!
Я времени шепчу: остановись, постой,
Ведь предстоящий миг, подобно бездне, может

Зиять меж ней и мной.

Неумолимый страх, предчувствие потери
На сердце налегли; я прошлым удручен,
Я слишком долго жил, но пусть, по крайней мере,
Не канет в прошлое ее любовь, как сон.

Бодний А. А.

* * *

Я - реципиент от боли близкой,

Телекинезом я её беру.

Сострадание волною скользкой

Чрез накаты просится к перу.

В сопряжении идут этюды -

Апофеозных выявление деяний,

Тенденциозные стушёвывая сходы,

Что были в прошлом от поползновений.

И в этом - очищение души идёт

От предвзятых технологий,

Где памятуешь, - Бытиё что ткет, -

Но выбор здесь от Разума решений.

Тютчев Ф. И.

* * *

Огни блестящие во глуби светло-синей,
О непорочный блеск небесного венца!
О звезды! Слава вам! Божественной святыней
Зажглись вы над землей,- и длитесь без конца.

А люди, жалкий род, несчастный и мгновенный,
Которому дано единый миг дышать,
В лазурь глаза вперив, поют вам гимн священный, -
Торжественный привет идущих умирать.

Бодний А. А.

* * *

В крупицах серебра - небо синее,

Лунной воздыхая поволокой;

И нету за крупиц нам идеальнее

С антипалеонтологической разборкой.

А если серебряную скинуть мишуру,

То жесточайшая видится динамика

От альфы до омеги - и в черную дыру

Через распады звёзд, ядерная даёт что энергетика.

Жизнь людей - миг лишь на Земле

В сравнении со звёздами и протозвёздами, -

Но звездятся они интенцией, как на блесне,

Гимн лампадам посвящая под вечными сводами.

Гимном оттягивают они голоса

В честь богоземного рабства,

И в этом - двуфонии Свободы коса,

Извечная тенденция к семантике равенства.

Тютчев Ф. И.

* * *

Средь Рима древнего сооружалось зданье -
То Нерон воздвигал дворец свой золотой.
Под самою дворца гранитною пятой
Былинка с кесарем вступила в состязанье:
"Не уступлю тебе, знай это, царь земной,
И ненавистное твое я сброшу бремя". -
"Как, мне не уступить? Мир гнется подо мной!" -
"Весь мир тебе слугой, а мне слугою - Время".

Бодний А. А.

* * *

Богоземство открыто демонстрирует

Пренебреженье к Духу Вечности,

В соперничестве с Ним святотатствует

В повторенье мирозданья сущности.

Богоземство даёт в дворцах предметность

Повторенья, упуская суперпринципиальное:

Гранит уже вобрал Антитела Пыла сущность,

Организацию Его чрез антительное.

Разрушать до нейтрино богоземство

Может гранитный атом, до взрыва

Доведя ситуацию, но Антитела Пыла истовство

Сохранится для армагеддонового порыва.

Часть третья.

Гёте И. В.

Осеннее чувство.

Тучней зеленейте,

Виноградные лозы,

Взбираясь к окну моему!

Полней наливайтесь,

Густые гроздья, и зрейте

Быстрее, пышнее!

Вас греет,

Как лоно матери,

Прощальный взор солнца;

Вас обвевает

Плодотворящая ласка

Благого неба;

Вас освежает

Чудной прохладой

Дружественный месяц;

Вас орошают

Из этих глаз

Крупные слезы.

Бодний А. А.

Осеннее чувство.

Асинхронны осенние чувства

У флоры и человека.

В эту пору плодовые богатства

Флоры - козырь для антирока.

В ней - усталая радость

За подвиг совершённый,

Как жизни своей сущность,

Покой теперь заслуженный.

На лоне Природы флора

Брала силы для плодоношенья,

И корнями с Землёю - опора, -

Извечный симбиоз антизабвенья.

У человека же иное чувство:

Осень - как начало биорубикона,

Где конец - весеннее довольство,

Это абрис есть психоканона

Биоавтономно входит

В мир сей человечество,

И каждому милитаристский дух возводит,

Опору как, любое государство.

Симбиоз меж ними диафонический,

Как для обоих - неизбежность.

У флоры же с Природой благодарственный

Союз, для человека он - нуждаемость.

Гёте И. В.

Парабаза.

Довелось в былые годы
Духу страстно возмечтать
Зиждущий порыв природы
Проследить и опознать.
Ведь себя одно и то же
По-различному дарит,
Малое с великим схоже,
Хоть и разнится на вид;
В вечных сменах сохраняясь,
Было - в прошлом, будет - днесь.
Я, и сам, как мир, меняясь,
К изумленью призван здесь.

Бодний А. А.

Парабаза.

Есть в субстанции человека

Вечно чередующиеся состоянья -

Два качества от Разума и парадокса,

Циклично выражая повторенья.

По первому - идёт тенденция

К гармонии чрез дисгармонию,

Как метод инстинкта выживания,

Курс держа на прогресс чрез эволюцию.

По второму - дух противоречия,

Как революцизирование гармонии,

Облекает в фактор стремления,

Беря Истину в относительном значении.

Первое состояние протекает

Внутри исторических станов;

Второе - на переходах себя выявляет,

Когда смещается остов.

Разум - дидактический индуктор,

Работающий в балансирующем режиме;

Парадокс - экстремальный детерминатор, -

Составляющая в революционизирующей истоме.

В повседневной жизни сочетанье

Двух состояний проявляется

Биоритмично в психологическом мышленье,

Где едино-контрастный лик составляется.

Гёте И. В.

Приветствие духа.

На старой башне, у реки,
Дух рыцаря стоит
И, лишь завидит челноки,
Приветом их дарит:

"Кипела кровь и в сей груди,
Кулак был из свинца,
И богатырский мозг в кости,
И кубок до конца!

Пробушевал полжизни я,
Другую проволок:
А ты плыви, плыви, ладья,
Куда несёт поток!"

Бодний А. А.

Приветствие духа.

Дух, как всеобъемлющая человека

Энергетика, заложенная при рождении

И развивающаяся с затуханием до жизни стока;

Первоначалье его - в Духолепье экзистенции.

С экзистенции он перешёл

В именные Антитела Пыла человека,

По Воле Духа Вечности взошёл

На субординацию жизни потока.

Дух себе нимб заслужил,

Как ауру в контакте с миром,

И предметность личную покорил

Чрез интенцию апотропейским амулетом.

Антропоратизмом дух вселил

Фантом человека в предметность;

И если он в башне как рыцарь жил

У реки, астрал его духа - маячность.

Гёте И. В.

* * *

Кто ж уврачует того,
Ядом кому стал бальзам,
Кто из избытка любви
Выпил ненависть к ближним?
Прозренный, став презирающим,
Тайно достоинство он
Только изводит свое
В самолюбивом стремленье.

Бодний А. А.

* * *

Ромеоджульеттовский стиль -

Антипод состраданью;

Внутренний мир этой пары - штиль

Мировому психволненью.

Зацикленность любвеобилия

Перешла в антибальзам,

Лишившись сферы приложения,

Их породившей из эволюционных драм.

Но здесь новацией парадокс идёт:

Ромеоджульеттовский стиль

Менталитет исторический выдаёт,

Как скрытой традиционности фитиль.

Человечество на сцене жизни - актёрство,

Прикрывающееся интимной законностью,

И в этом - псевдонормированное достоинство,

Соориентированное рефлексивной выживаемостью.

В рефлексивной выживаемости

Интимность - в социальности,

Прежде всего, как дань избирательности

В подсознательной меркантильности.

И выход за абрис этого неписанного канона

Есть Истины доминантность

В историческом духе бытийного закона,

Где ромеоджульеттовский стиль - мироуклада самость.

Человек общается за отмеренный срок

С триллионной долей человечества

И с сотней людей, переступивших его порог,

Или он действовал так в порядке визитёрства.

Цифровой контраст выводит знаковость

Одиночества, в котором замыкаются

Все поголовно на семейную автономность,

И по нужде - в госотношения включаются.

Эта модель выведена эволюцией,

Как самая приемлемая в мире богоземства,

Провозглашающего ромеоджульеттовство декларацией,

Но по целесообразности - прожектом неоинквизиторства.

Гёте И. В.

Тишина на море.

Тишина легла на воды,
Без движенья море спит,
И с досадой корабельщик
На поверхность вод глядит:
Ветер не веет благодатный,
Тишина, как смерть, страшна,
На пространстве необъятном
Не поднимется волна.

Бодний А. А.

Тишина на море.

Тишина на море - состоянье

Спектра для Движенья

В потенцированном волненье,

Где баланс есть в узлах напряженья.

Каждое состоянье отражает качество

В экзистенциальном преобразовании:

Штиль для больного - лечебное свойство,

Для корабельщиков - досада в бездействии.

Усиление ветра - мореходцам на пользу,

А штормление - снова раздрайство,

Волю вбирает в борцовскую позу,

И смертоносно вокруг всё пространство.

Принципиально - единообразна метаморфоза:

Яд змеиный бальзамит организм,

Когда его разумная есть микродоза,

Но в полном излиянии он - атропизм.

Гёте И. В.

Признание.

Что утаить нам трудно? Пламя.
Днем на земле выдает его дым,
Ночью - зарево под небесами.
Трудно тому, кто любовью томим:
В сердце от мира утаена,
Открыто в глазах засверкает она.
Но стих утаить - трудней всего:
Не запихнешь ты под спуд его.
Ведь песня, что от сердца спета,
Владеет всей душой поэта.
Стихи напишет гладко он,
Чтоб миром труд был оценен,
И, рад ли встречный иль зевает,
Он всем в восторге их читает.

Бодний А. А.

Признание.

Человечеству дана свобода -

В интимной сфере изъявленье,

В любви там сокровенью ода

Ввергает сущность в изверженье.

И подсознательно интимная свобода

Аналог в антураже предикатит

Экспрессией чувственного свода, -

Глобально мир реципиентит.

Аналог - есть Свобода социальная,

Интимным парадоксом отнесённая

Как виртуальность вспоможествующая,

Чтоб эгоизмов разница была любеобильная.

Но это - только любви пожеланья -

Принадлежность камерального пространства,

Прожект спонтанных чувств теченья,

Где любви природа - извечного свойства.

Две свободы лишь может стандемить

Поэт огнём прометеевским, очищающим,

Чтоб чистотой любви трансмутацирить

Властолюбье властям предержащим.

Гёте И. В.

Стихии.

Чем должна питаться песня,
В чем стихов должна быть сила,
Чтоб внимали им поэты
И толпа их затвердила?
Призовем любовь сначала,
Чтоб любовью песнь дышала,
Чтобы сладостно звучала,
Слух и сердце восхищала.
Дальше вспомним звон стаканов
И рубин вина багряный, -
Кто счастливей в целом мире,
Чем влюбленный или пьяный?
Дальше - так учили деды -
Вспомним трубный голос боя,
Ибо в зареве победы,
Словно бога, чтут героя.
Наконец, мы сердцем страстным,
Видя зло, вознегодуем,
Ибо дружим мы с прекрасным,
А с уродливым враждуем.
Слей четыре эти силы
В первобытной их природе -
И Гафизу ты подобен,
И бессмертен ты в народе.

Бодний А. А.

Стихия.

Поэту оппозиции дана

Одна судьбы стихия:

Селективность Прометея огня

Чтоб вобрала бы экзистенция.

И эта стихия генерирует

Любви свободу и гармонии идею,

В антураж их интегрирует,

Как солидарный ход Прометею.

И дух прометеевский встаёт

От эквивалентного пониманья,

Любовь что с оппозицией даёт -

Ариманству есть стенанья.

Первый форпост злодеяния -

Милитаристский дух псевдопатриотизма -

Берёт прометеева оппозиция

Из-за старозаветной свободы деизма.

Попутно стихия любвеобилье

На пустотность святую внедряет

Не как милитаризм чрез насилье,

А как потребность в паритете провозглашает.

А чтобы избежать поползновения

От реакции злодеяния, -

Поработить волю властолюбия

Чрез полярность адекватную Движения!

Такое субординарности равновесие,

Как в модели атома без мутации,

Долговечно тем, что и злодеяние

Наделено страданьем в бумеранговом действии.

Страдание - как общий знаменатель,

С разными подходами добра и зла,

Где первое - ведомый эндопоглотитель,

Где второе - слепота властолюбия вела.

Долговечность этой модели в отличие

От порабощения воли плебейской

Есть необходимости осознание,

Что Свобода силой охраняется любвеобильной.

Гёте И. В.

Жизнь во всем.

___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___
___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___
Исцели, гроза, мне сердце,
Дай с невзгодой побороться!
Если грянет гром и небо
Опояшет блеск летучий,
Дождь прибьет, по крайней мере,
Пыль, клубящуюся тучей,
И проснется жизнь, и в недрах
Вспыхнет зиждущая сила,
Чтобы все цвело и пахло,
Что Земля в себе носила.

Бодний А. А.

Жизнь во всём.

Меж злом и добром равновесье

Смещается часто из-за порочности,

И благое сердце - в томленье,

Ищет разряд диссонансности.

Как клин клином выбивает форсмажор,

Так праведный ищет в грозе очищенье,

Чтоб захламлённый пылью простор

Сгинул озоном, давши живому дыханье.

Пусть в этом новом витке состоянья

Жизнь во всём равнозначно блестит:

И прометеево и ариманово представленья

Равновесье миром худым упоит.

"Мир худой лучше ссоры хорошей",

А для Движенья - условье для воплощенья

Эволюции и прогрессивной составляющей

До кинетической благоприятности исчерпыванья.

Гёте И. В.

Блаженное томление.

Скрыть от всех! поднимут травлю!
Только мудрым тайну вверьте:
Все живое я прославлю,
Что стремится в пламень смерти!
В смутном сумраке любовном,
В час влечений, в час зачатья,
При свечи сиянье ровном
Стал разгадку различать я:
Ты не пленник зла ночного!
И тебя томит желанье
Вознестись из мрака снова
К свету высшего слиянья!

Дух окрепнет, крылья прянут,
Путь нетруден, не далек,
И уже, огнем притянут,
Ты сгораешь, мотылек.
И покуда не поймешь:
Смерть - для жизни новой,
Хмурым гостем ты живешь
На земле суровой.

Бодний А. А.

Блаженное томление.

Я не славлю всё живое,

"Что стремится в пламень смерти".

Адреналином криминала псевдострастное

Чрез смерть не несёт славы меты.

В принцип входит и мещанское блаженство,

В новой жизни видя прежде всего пополненье,

В превентивной опоре обретя довольство,

А какой вне семьи статус чистоты - это безразличье.

Шекспир, Чайковский, Глинка без потомства

В высшем духовном слиянье со Свободой

Эстетики и разумного равенства

Сгорали во имя гармонии всемирной.

А я скромным возгораюсь талантом -

Быть санитаром, впереди идущим,

Гениальности камни, навуходоносорством

Разбросанные, убирать с пути пером протестным.

Работа эта для меня - блаженное томленье,

Блаженное - потому, что я в унисон с гуманистами,

Томленье - потому, что плодов ещё не вижу в созреванье,

Гостевым усугубляясь статусом с лимитами.

Гёте И. В.

Безграничный.

Не знаешь ты конца - и тем велик.
Как вечность, без начала ты возник.
Твой стих, как небо, в круговом движенье.
Конец его - начала отраженье,
И что в начале и в конце дано,
То в середине вновь заключено.
Таинственно кипит, не остывая,
В тебе струя поэзии живая.
Для поцелуев создан рот,
Из чистой груди песня льется,
Вина всечасно горло ждет,
Для блага ближних сердце бьется.
И что мне целый мир? Судьбою
Тебе да уподоблюсь я!
Гафиз, мы будем как друзья!
Сквозь боль и радость бытия,
Любовь и хмель пройду с тобою,
И в этом счастье - жизнь моя.
Но будь неповторимо, Слово,
Ты старше нас, ты вечно ново!

Бодний А. А.

Безграничный.

Эфир вселенский в изначалье -

Всего живого Родоначальник.

Из хаоса энергетического зарожденье

Шло массы - как Материи источник.

И балансиром организующим

Для прототела неживого первородного

Зарождалось антитело с сверхэнергетическим

Потенциалом в режиме параллельного.

Адекватно протоматерии шло созданье Антимира

По избирательным массам в рациональности, -

Как бы одухотворяющая премьеру мира Лира,

Компонующая массы по инградиентности.

Ингредиентность давала в разряды молноеносные

Материал для протеина, где зарожденье

Живой массы шло, как деянья антительные,

Преобразовавшиеся в Антитела Пыла

чрез Самодухолепье.

И в этом - начало Антимира, как Духа Вечности -

Предтеча, кумулятивно семантикой

Антител Пыла объединённого, в знаковости -

Как Творец, порождённый Эфирной кинетикой.

Начально зародившись, Дух Вечности

Энергетической кинетикой Вселенной -

Эфиром, несущим Поток Времени Вечности,

Обессмерчивает Себя Волей сопряжённой.

Сопряженье идёт с Временем Вечности,

Где Он хотя и начальный, но Безграничный.

Вечное Время действует чрез этапности,

Как Фактор, энергию в материю преобразующий.

До Духа Вечности Вселенная не несла

Факторность, как прогрессивную рациональность.

Но у Эфира тенденция к совершенствованию была, -

Слепая, хаосная как закономерность.

Поэтому отсутствует составленная часть -

"Псевдо" - перед вторым словом у Духа Вечности,

А основа лексики Его - Антитела Пыла сверхстрасть -

Факторить стала всё живое со своей изначальности.

И это уже процесс есть Вечности,

Сформировавшийся в закономерность,

Которую вобрало в Себя Время Вечности,

Несмотря на асинхронность, как условность.

Взаимообусловленности меж Потоком Времени Вечности

И Духом Вечности - не субординарино,

А взаимодетерминированные в функциональности.

Первый - фактор отрицанья отрицанья, несущий матрицы,

Второй - гармонии Экспериментные.

Это - как отношение меж потенциалом лингвистики.

Где Слово ждёт, когда фактор Времени Вечности

Обозначится, и рациональностью Эфирной кинетики.

Где Дух Вечности гармонию изъявит в Экспериментности.

На скептическое отношение к моей концепции

Со стороны учёного мира, я мотивирую:

Значимость эволюционного хода в экзистенции

Я с уровнем цивилизации достигнутой ассоциирую.

Это - самый существенный показатель,

Сопряжённый с уровнем развития личности,

Где Фактор Времени как главный властитель,

Отмеряет цивилизации десять тысяч лет для статности.

Мало? Ну, давайте прибавим к палеонтологии

Еще один триллион тысячелетий.

А до него была Вечность без эволюционного развития,

Усугубляется это видимыми галактиками

без жизнепроявлений.

Это - не косвенный метод, а тождественная истинность,

Подтверждающая, что Дух Вечности - БОГ -

Биологическая Организация Гармонии - Сущность

Свою проявил с протоцивилизации - как эволюции пролог.

Место имеет вселенское двоевластие

С палеонтологической противоречивостью:

Дух Вечности берёт тенденциозное творенье -

Субординирует дисгармонию в гармонию с псевдонесменяемостью.

Потоком Вечного Времени через диалектическое Движенье

Фактора отрицанья отрицания наработанная система

Идёт в тартарары, как протозвёздное расщепленье,

И в новое гармонизирование вступает очередная йома.

Робко можно предположить, что в новой йоме

Начнётся с нуля созданье мирозданья.

Но это будет не новый виток в старой теме,

А с Матрицы Вечного Времени - в фундаментальность

перестроенья.

Перестроенья - ввести в вселенскую закономерность

Инспирированье общественно-государственных отношений

В сопряжении с личностью чрез самостийность,

Сохраняя свободу интимно-чувственных изъявлений.

Второе - добру противопоставить не зло, а оппонента -

Как балансировка разумного с Истинностью,

Доминантно чтоб выступала тотально Мента,

Но свободу Разума ограничить мирозданческой зависимостью.

Третье - продлить гармонию в палеонтологии

За счёт рационализации эволюционных намерений

И ингредиентной приемлемости в экзистенции

Вечным Временем, лишая хода дисгармоний.

Сентябрь 2015 г.

Конец двенадцатого тома.

Оглавление

Часть первая.

Часть вторая.

Часть третья.

Оставить комментарий © Copyright Бодний Александр Андреевич (bodnyalexander@yandex.ru) Размещен: 18/01/2018, изменен: 18/01/2018. 218k. Статистика. Монография: Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: Настоящий 12-й том многотомника "Поэзия вскрывает небеса" отражает общую тенденцию к философичности о роли деятельности человека и его взаимосвязи и взаимообособленности с человечеством и вселенским Потоком Вечного Времени.

Бодний Александр Андреевич : другие произведения.

Поэзия вскрывает небеса