Меня зовут Лэйзи. Что я могу рассказать о себе? Мне двадцать пять лет, рост сто семьдесят три сантиметра. Цвет волос светлый, но блондинкой меня назвать трудно. Волосы до плеч, вьются. Два года назад я зачем-то закончила университет. Даже если предложить мне крупную сумму в долларах (Сто Баксов сейчас бы сказал: "Сто баксов!"), я не вспомню точное название моей специальности. Помню только, что оно как-то связано с ракетными двигателями, а тему моей дипломной работы не выбить из меня и под пытками. Она настолько секретная, что я сама ее не знала. С тех пор я нигде не работала ни дня. Типа, средств к существованию у меня как бы нет. Правда, в прошлом году я от нечего делать снялась в порно-фильме. Точнее, в эпизоде. Черт его знает, зачем я пошла на это. Ладно бы, если б я могла кого-то этим шокировать или удивить - а так ведь действительно: от нечего делать. Не самая лучшая причина, что и говорить. Ничего нового о возможностях своего организма я не узнала, а постоянно этим заниматься - у меня физподготовка не та. Сесть на шпагат я смогу, но сесть на шпагат, практически стоя на голове?! Никаких отрицательных эмоций у меня от этого опыта, впрочем, не осталось - все-таки дело делали хорошо знакомые мне люди, и всей грязи, царящей в этом бизнесе, мне отведать не удалось. Да и занята я была всего в одной сцене. Еще на местном телевидении пару недель шла реклама с моим участием: я там была с голой грудью (сосков не видно), и почти голой задницей (трусики танга). За рекламу мне заплатили двести долларов, порнушка прошла "за спасибо". Вроде бы, мама моя ни того, ни другого не видела - и слава богу.
Лэйзи - это прозвище появилось у меня лет пять назад. Был период, когда я каждый свой отказ по любому поводу сопровождала словом "лениво". Типа, "Наташка, погнали в казино" - "Не, лениво". Или: "Пойдешь на лекцию по деталям машин?" - "Да ну, лениво". Где-то в то же время я познакомилась с Пилотом. Тогда от него еще за версту несло богатыми родителями, хорошими перспективами и умением обращаться с английским языком. Он-то меня и приложил, сказал: "Это не прозвище, это твоя природа". Не совсем понятно, что именно он имел при этом в виду, но я не уточняла. Сначала так меня звали всего несколько человек: пара подружек и штук пять парней. Теперь же меня зовут по имени только родители и младшая сестра Анечка.
Я думаю, родители готовили Пилота не меньше, чем в дипломаты. Кинул он родителей, променял хорошие перспективы на дружбу со Способом, Сто Баксов и со мной.
Сейчас я просыпаюсь. Мне снилось, что меня били. Безо всякого сексуального подтекста, просто били ногами в какой-то подворотне. Ужас.
Я ненавижу физическую боль, поэтому просыпаюсь чуть ли не в слезах, ощущая каждый полученный при избиении синяк. Из нас не работаю я одна. Я иждивенка. Самый занятый у нас - Способ. Четыре дня в неделю он продает сотовые телефоны, три ночи сторожит оптовые склады. Сто Баксов работает подсобным работником на стадионе. Пилот трудится в какой-то фирме, то ли бухгалтером, то ли экономистом. Должность у него не ахти какая, зарплата тоже, зато он очень гордится тем, что нашел эту работу без помощи родителей. Насколько я знаю, он в любой момент мог бы пойти на повышение, выбить себе зарплату побольше, но не хочет этого делать - боится стать частью Системы. Лет десять назад было модно бояться Системы, сейчас это звучит наивно. Для Пилота любое самостоятельное достижение - этап его личного Крестового похода против воли родителей, как говорит Способ. Он вообще жутко умный, этот Способ. Жаль только, что чокнутый на всю голову. Вообще-то обычно он очень милый, мухи не обидит, знает много такого, о чем другие и не догадываются. Но раза три-четыре в году у него бывают "выпадения". Это означает, что он сходит с ума. В такие моменты с ним лучше не контактировать, даже не заговаривать. Или сидит молчит где-нибудь в углу, или рыдает, запершись в туалете, или орет на всех. По-разному. Длится это когда неделю, когда недели две. В общем, мы терпим. Еще Способ - почти стрейт-эджер. Не пьет, не курит, наркотиков не употребляет. Вообще-то мы все стараемся обходиться без излишеств, чтобы не превратиться в банальный хиппистский сквот (выражение Пилота), но когда появляются деньги, можем позволить себе небольшую пьянку или косячок на троих.
Одно из правил нашего сообщества - Посторонних В Дом Не Приводить.
Мы живем в двухкомнатной квартире на краю города, без телефона, горячей воды и кухонной мебели. Зато платим копейки, что в нашей ситуации, согласитесь, огромный плюс. Другим плюсом является тот факт, что мы живем на последнем этаже, и рядом с дверью в нашу квартиру находится люк на крышу. Крыша абсолютно плоская, в хорошую погоду мы проводим время там. Однажды даже шашлык жарили, в прошлом году в день рожденья Сто Баксов. За стеной у нас живет абсолютно глухая бабка, которой совершенно по фигу, чем мы тут занимаемся.
В принципе, жизнь у нас достаточно распланированная. По очереди убираемся, по очереди готовим еду. У меня, естественно, двойная норма. Понимаете, это вроде как идея. Философия. Жить в одном доме с теми, кто тебе дорог. Опять же идея Способа. Жить, как живут Apples in Stereo или Fugazi. Простите мне мою эрудицию, но когда живешь под одной крышей с такими музыкально ориентированными персонажами, поневоле начнешь разбираться в объектах их поклонения. А еще я читаю много. Что касается меня, то я вполне могла бы до сих пор обходиться одними Depeche Mode. Но я об этом никому не говорю.
Другое правило - Не Взрослеть.
Знаю ли я, какой смысл в моей жизни? Мне так нравится. Просто нравится. Мне приятно общаться в повседневной жизни только с теми людьми, с которыми мне хочется общаться. Наверное, я странная. Да что там странная! Какое там "наверное"! Точно, грохнутая не меньше Способа! Вроде, когда не задумываешься об этом, сама себе кажешься вполне нормальной. Чего ненормального? С ума не схожу, откровенной ереси не несу. Меня даже можно назвать разумной. Знаю, когда можно говорить, когда лучше промолчать. Достаточно здравомыслящая барышня. И как понять, где во всем этом великолепии заложен некий изъян, не позволяющий мне жить так, как обычно живут представительницы моего пола и моего возраста? И что это за изъян? Гормона какого-то не хватает? Гипоталамус увеличенный? Недостатки в дошкольном воспитании? Я сама не знаю. Я не думаю о замужестве. Я не читаю "Cosmopolitan". Я не смотрю "Секс в большом городе". Я не обсуждаю с подружками тактико-технические характеристики моих сексуальных партнеров. Я не озабочена карьерой, детьми, украшениями. Вместо этого я подумываю о том, чтобы постричься под Долорес О"Риордан ранне-среднего периода творчества и перекрасить волосы в зеленый цвет. И совершенно - поймите, совершенно! - не забочусь о будущем.
Еще одно правило - Мобильные Телефоны Выжигают Мозг.
Так вот, я по-прежнему просыпаюсь. Точнее, уже проснулась, но не спешу торопиться с выводами. Лежу под одеялом и потягиваюсь. Я живу в одной из комнат, парни - в другой. В принципе, доступ в мою комнату у них открыт. Любой мог бы ночевать и здесь - не в том смысле, что в одной постели со мной - места хватает. Но у них тоже какие-то принципы. Я-то от стеснения давно уже избавилась, все-таки мы вместе живем больше года.
Каждое утро я не знаю, чем буду заниматься днем. Полежу почитаю, потом приготовлю завтрак. Если будет дождь, точно пойду гулять: очень люблю бродить по улицам под зонтом. Если дождя не будет, все равно прогуляюсь, выпью кофе с пирожным в каком-нибудь кафе, где не очень дорого. Люблю кофе. Даже растворимый. Способу недавно дали зарплату за телефоны, так что наш баланс пока в плюсе (тоже выражение Пилота). Способ называет мои прогулки "квестом за сексом". Скажем так, на девяносто пять процентов он неправ.
Я не стремлюсь заводить длительные отношения. В этом плане наша жизнь очень удобна: как только я рассказываю очередному претенденту на мое сердце о том, как я живу, так он сразу куда-то исчезает. А уж когда я ему это расскажу - зависит целиком и полностью от того, насколько он меня устраивает. Обычно моего терпения хватает на пару недель.
Иногда я не ночую дома. Когда кто-то из нас не ночует дома, он не предупреждает об этом остальных. Как я уже сказала, в квартире у нас телефона нет, мобильных мы тоже не имеем. В этом - еще одна сверхидея. Не иметь сотовых телефонов - это вроде, как не ходить в "Макдональдс". Своего рода протест. А когда не знаешь, где находится отсутствующий, то начинаешь волноваться, придумывать разные варианты.
Однажды один из моих ухажеров подарил мне телефон. Мы всей компанией игрались с ним почти неделю. Игра состояла в следующем: мы по очереди слушали признания в любви, которыми меня осыпал Косяк (эту кличку придумал Пилот, она основана на сложной ассоциативной цепочке: "часто звонит - телефонный террорист - у какой-то безвестной немецкой группы есть песня "Telefon Terror" - группа называется Spliff - Spliff в переводе с немецкого сленга означает "косяк"). Он мне звонил, я отвечала и передавала телефон ребятам. А они наслаждались теми песнопениями, которыми несчастный Косяк расписывал прелести нашей с ним любви. Пару-тройку дней это было смешно, потом, видимо, Косяк начал повторяться, и мы потеряли к этому интерес. Впоследствии телефон ждала незавидная участь: мы ритуально, с дикими плясками и горловым пением сожгли его на крыше, вознося хвалы Богу Дисконнекта (ўСто Баксов). При этом чуть было не подпалили дом - оказывается, рубероид, которым покрыта наша крыша, просто замечательно горит.
Наша основа - это, конечно, Способ. Он чаще всех придумывает наши внутренние правила, объяснения смысла нашего существования, идеологии. Я не знаю, почему его так прозвали. Говорят, он сам себе выдумал такое имечко. Сто Баксов утверждает, что он даже и не подозревает, какое у Способа настоящее имя. Я предпочитаю на эту тему отмалчиваться, но я не знаю его имени совершенно точно. Пилот знает - они со Способом знакомы со школы - но молчит. Я удивляюсь, как в одного человека может умещаться столько совершенно различных знаний, нужных и ненужных. Наверное, от этого у него с головой и проблемы.
Сто Баксов - парень попроще. Без закидонов и без особых отличительных черт (надеюсь, он не обидится). С ним ладить проще всего. Раньше в ответ на каждую просьбу он сначала говорил: "Сто баксов", но потом все равно всё делал бескорыстно. Сейчас эта привычка у него отмерла, но имя осталось - ведь, согласитесь, глупо же менять имя каждый раз, когда что-то в тебе изменяется! Улыбка сходит с его лица только на время "выпадений" Способа - просто чтобы того не раздражать. Таким образом он, типа, сочувствие проявляет. Для нас Сто Баксов - как экватор. Как нулевая отметка на градуснике. Как... Как атом цезия, который за секунду успевает совершить определенное количество колебаний. В общем, он - наш эталон нормальности. Все мы по сравнению с ним немного трехнутые. А он - нормальный, и в то же время - наш.
СТО БАКСОВ
Я олух. Я отдаю себе в этом отчет и, более того, никогда этого не скрываю. Ни перед кем. Я олух абсолютный, восхитительный в своей абсолютности. Еще никуда и никогда я не приходил вовремя и в нужной комплектации. Я даже в школу каждый день опаздывал. Родители поставили на мне крест. Учителя поставили на мне крест. Девушки поставили на мне крест и изобразили неприличный знак в придачу. Еще бы - я не успевал ни на одно свидание. С этим надо было что-то делать, и я сделал. Я перестал договариваться о встречах, строить планы, назначать свидания. Я нашел работу, на которую я смог бы приходить когда получится. Попытался просто жить и получать от жизни удовольствие, не завися от временных рамок. Наконец, встретил Способа, Пая и Лэйзи. С ними я почувствовал себя законченным, если вы понимаете, что я имею в виду. Словно до встречи с ними я был не доделан до конца, недостроен, недононошен, недорожден. Я понимаю, что фиг я найду других людей, которые были бы мне настолько близки, настолько бы мне подходили. Иногда я боюсь, что я сам не слишком к ним подхожу. Они такие... интеллектуальные, что ли. Я олух, а у них у каждого своя твердо выстроенная жизненная позиция. Даже у Лэйзи. Вроде бы, с ней у меня больше общего. Ну, казалось бы, живет девчонка, ни о чем не парится, нигде не работает. Но не все так с ней просто. Она могла бы выйти на улицу и за десять минут женить на себе любой баул с купюрами - ну видная она у нас деваха, ничего не скажешь. Но она этого осмысленно не делает. Заметьте: ОСМЫСЛЕННО. Вот это ключевое слово - осмысленность. Это то, чего у меня нет. Я просто живу. Нельзя сказать, что меня это напрягает, но порой мне кажется, что из нас четверых, случись что, у меня наименьшее количество шансов хоть как-то устроиться в жизни. Жизни такие, как я не нужны. Ребята - другое дело. Умница Способ со своим оригинальным образом мышления, Пай, недостойный сын своих родителей, манерный как группа Pulp в полном составе, Лэйзи, которой я просто восхищаюсь... Наверное, каждый из нас чуть-чуть влюблен в Лэйзи. Не настолько, чтобы желать большего, а вот так немножечко. Самую капельку, что добавляет какого-то очарования нашей дружбе. Конечно, когда она не ночует дома, никого из нас не гложет ревность, но... Я надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.
Все мы с прибабахами. Каждый из нас, и все вместе как единое целое мы тоже с прибабахами. Хотите знать, как я познакомился со Способом и Паем? Кстати, я один зову его Паем, остальные - Пилотом. Мне больше нравится на английский манер - Пайлот. Сокращенно - Пай.
Очередное правило: Не Строй Планов.
Ну, вот, знакомство.
Я работаю на стадионе. Это та самая подходящая мне работа. Работа, мягко говоря, не умственная. Подай - принеси, прибей - отогни, ну, и так далее. Иногда на каре постригаю траву на футбольном поле. На другом каре рисую разметку на поле и на дорожках. После футбольных матчей или каких-то соревнований участвую в приведении территории в порядок. И вот однажды во время футбола хожу за ограждением, от нечего делать (мне футбол по барабану) зырю на зрителей. А зрителей немного совсем, матч какой-то левый. И сидят два кадра, таких каких-то, непростых - издалека видно. И сидят они так, что сразу отличаются от остальных зрителей. А чем отличаются - сразу фиг поймешь. Я подхожу ближе, пытаюсь понять, в чем дело. Подошел уже близко совсем, метров пять осталось, и тут до меня доходит: футбол-то они не смотрят! То есть игроки на поле бегают, мяч туда-сюда летает, а они за всем этим не следят совершенно. Разговаривают о чем-то, плеер у них, наушники по одному уху на каждого. Во, думаю, свои люди. Иду дальше и совершенно случайно спотыкаюсь и падаю перед этой парочкой мордой вниз прямо на угол бетонного бортика, даже руки раскинуть не успел. И за долю секунды до соприкосновения моего носа с бортиком между ними что-то вклинивается. У меня искры из глаз, больно - жуть! Лежу носом на чьем-то ботинке, насколько можно разобрать. Кое-как на корточки становлюсь, пытаюсь в себя придти, поднимаю голову, а передо мной один из этих парней стоит и говорит:
- Ты извини, что я ногу вытянул. На бетон больнее было бы, поверь мне.
И второй говорит:
- Пиво будешь?
Я не нашел ничего лучшего, чем спросить:
- Чего слушаете?
- Radiohead, - ответил один из них.
Конечно, любовь к Radiohead - не бог весть какой эксклюзив. Бывали времена, когда можно было с высотного здания плевать на толпу и попадать прямо в любителей Radiohead. Но сейчас те времена прошли, остались только проверенные временем фанаты. Мне это тоже сразу понравилось. Ну, и разговорились как-то. Оказывается, они пошли на футбол, чтобы быть в толпе физически, но совершенно не в толпе ментально. Чтобы не раствориться в "царской водке" обезличенности, точнее, чтобы вырабатывать, или поддерживать в себе это качество - не растворяться в общей массе, не усредняться. Вот как. А под конец разговора предложили в следующий раз и мне присоединиться, раз меня это так заинтересовало. Я говорю: понимаете, я и так здесь стабильно раз в неделю не растворяюсь, к тому же, такая фигня, я ни с кем ни о чем не договариваюсь, поскольку я олух и обещаний не держу. Но вот при случае позвонить могу по факту и забиться. А они говорят: а у нас телефонов нет, куда бы ты мог позвонить. После этих фраз сразу стало понятно, что мы вроде как братья по разуму.
Мой вклад в нашу компанию - что-то около четырехсот аудиокассет с абсолютно разной музыкой, от Cosmicbaby до Thornium. Их никто не слушает, поскольку время аудиокассет прошло.
ПИЛОТ
Время аудиокассет прошло.
Я знаю, что нужно человеку для счастья. Слышите? Абсолютно точно знаю.
Итак, нормальному человеку для постижения среднестатистического счастья необходимо:
а) Удобное кресло. Именно кресло, и именно удобное. Удобный диван не подойдет, я проверял. Кресло с нужным уклоном спинки, с таким уклоном, который бы наилучшим образом подходил бы вашей фигуре. Нужной мягкости. Чтобы ничего не давило. Опускаешься в него, и если закрыть глаза, то кажется, будто ты сидишь на облаке. Такие кресла бывают, но век их недолог. Ловите момент.
б) Состояние сытости. Причем сытость должна быть не переполняющей желудок. Никакой тяжести. Главный момент в такой сытости - это чтобы она была достигнута за счет очень вкусных продуктов. Не манной кашей и мюсли вы должны быть сыты, а, к примеру, жареной форелью, мидиями или легким бисквитным тортом, пропитанным настоящим коньяком.
в) Абсолютное отсутствие в радиусе километра людей и посторонних звуков. Этот пункт создает отличное ощущение спокойствия. Мухобойка прилагается.
г) Музыка! Тут уж каждый выбирает сам. Я выбираю Buckethead, Madder Rose и Red House Painters.
Вот, собственно, и все. Садитесь в кресло, устраиваетесь поудобнее, включайте музыку и закрывайте глаза. Держите меня за ноги, у меня атараксия.
Живи Своей Башкой.
Вообще-то, у меня сегодня жутко неудачный день. С утра меня по полной отсандалил начальник. Типа, вчера я что-то куда-то не отправил по факсу. А он мне ни черта не говорил! С памятью у меня пока все нормально! В общем, не по заслугам, но получил. Не заладилось и дальше. Бывают такие дни, когда все валится из рук. Не доделал одно. Совершенно не сделал другое. Перед обедом меня разобрал кашель, спустя пять минут мучений откашлялся кусок мокроты. Необходимо было его срочно куда-нибудь сплюнуть, но оказалось, что мусорное ведро с утра на место не вернула уборщица. Переться в уборную через коридор со ртом, наполненным слюной, было не очень-то удобно. Я огляделся в поисках спасительного решения. Ответ был очевиден: окно. Однако, здесь было не все просто. В моем окне открывалась только узкая форточка над воздухозаборником кондиционера. И именно под этой форточкой располагался мой компьютерный стол. Стол был без колесиков.
Делать нечего, я пододвинул свой стул к окну, встал на него и, согнувшись знаком вопроса, попытался высунуть голову в форточку. Слюна во рту плескалась уже где-то в районе мозжечка. Просунуть голову удалось, только полностью наклонив ее параллельно полу. Наконец я смог очистить свой рот. Выплюнув, я подался назад, и тут оказалось, что голова застряла. Вот черт. Я подергался, но в лоб решить проблему не удалось. Я стоял и представлял, что увидит любой вошедший в мой кабинет. Нужно было что-то делать. Я понял, что нужно звонить. Но как?! Задницей?
Я встал на одну ногу, вторую кое-как закинул на стол - было жутко неудобно - и подтянул к себе телефон. Потом попробовал дотянуться до него рукой. Черта с два! Не хватало каких-то десяти сантиметров. Спустя пару минут мне удалось просунуть под телефонный аппарат носок ботинка. Я резко дернул ногой, телефон подлетел и я попытался его поймать. Телефонную трубку поймал, сам телефон грохнулся на пол. От резкого движения посыпались искры из глаз, я чуть не рыдал от боли и обиды. Несмотря на боль, я подтащил за провод телефонный аппарат. К счастью, при падении ничего жизненно важного не разбилось, телефон работал. Я набрал номер и кое-как просунул трубку в форточку.
- Серега, ты не мог бы прямо сейчас зайти ко мне?
- Слушай, - раздалось в трубке. - У меня тут сейчас запара, обед накрывается, давай чуть попозже заскочу, а?
- Нет, - твердо сказал я. - Если ты зайдешь чуть попозже, я получу хронический ревматизм на всю жизнь.
Это его заинтересовало.
- Слушай, - заверещал я, чувствуя, что собеседник вот-вот нажмет отбой, - Только дверь сразу закрой изнутри. Я тут в щепетильной ситуации!
На другом конце линии раздался смех.
Очень скоро я услышал тот же смех уже из кабинета. Из телефона я бы ничего уже не услышал, ибо выронил трубку в окно, пытаясь вернуть на место. Хорошо, что Серега сидит в соседнем кабинете. Сначала он походил вокруг, примериваясь, как бы пнуть поудобнее. Потом поинтересовался, в какую сторону меня извлекать, внутрь или наружу. Потом назвал происходящее "ситуация "мечта педераста". Мне было не смешно. Вслед за этим он просто схватил меня за карманы брюк и как следует дернул. Моя бедная голова взорвалась. Боль на секунду ослепила меня и, вдобавок ко всему, я свалился со стула.
- Твою мать! - заорал я. - Что у меня с ушами? Я их не чувствую! Ты чё творишь, сволочь? Блин, ну не так же это надо было делать!
- Да ладно, - махнул рукой Серега. - это все равно, что лейкопластырь с волос отдирать.
Так сказал, как будто каждый день своих коллег из подобной ситуации выручает. И ушел. Весь обед и еще полчаса я просидел в закрытой комнате, зажав голову руками. Боль была труднопереносимой и совершенно не желала проходить. Я сидел и тихо матерился. Потом открыл замок, прикрыл дверь, сел на место и продолжил материться. Меня уже не пугало, что кто-то может войти. От боли я вообще одурел. Под вечер позвонили родители и все окончательно испортили. Наследника им, видите ли, подавай. Мама, папа, ну почему мы не можем жить по-другому, а? Почему мы не можем ничего друг от друга не хотеть и не ожидать? Почему вы все время что-то для меня делали, ожидая, что я отплачу вам тем же? Почему каждый ваш шаг, каждое ваше действие - это повод, чтобы напомнить мне о том, как много вы для меня сделали? Да вам достаточно было просто меня родить - и хватит! Мне от вас больше ничего не нужно! Совсем ничего, поймите! Мама! Папа! Вы не глухие, образованные, разумные люди. Какого ж черта вы не слышите, не понимаете самого близкого вам человека? Я же не хомяк, черт возьми!
Разговор растянулся почти на полчаса. Дверь в мой кабинет была открыта, вся контора прилежно слушала и делала вид, будто работает. Я вот щас домой свинчу, а они будут надо мной смеяться. Фиг с вами, ребята и девчонки!
Дома дела обстояли не лучше. Лэйзи не было, жратвы тоже. Пережевывающий бутерброд Сто Баксов за компьютером вяло пытался разобраться в тонкостях программы Sound Forge. Я прошелся по квартире. Заглянул в кастрюли. В холодильник. В ванную - чисто руки помыть. Ванная комната меня удивила. Словно из недр слива вырвался смерч и как следует прошелся по помещению.
- Слышь, Сто, а почему в ванной зеркало разбито? - поинтересовался я.
- Способ разбил.
- За что же он его так?
- Наверное, что-то в отражении не понравилось. Он сначала минут пятнадцать на него орал "Сука!", а потом взял и шарахнул по нему моей электрической бритвой. Бренные осколки бритвы ты можешь обнаружить в мусорном ведре. Если захочешь, - иногда Сто Баксов бывает велеречив настолько, что хочется ходить за ним с записной книжкой и записывать каждое слово. Хотя обычно он прибедняется, что он из нас самый некреативный.
Значит, у Способа опять проблемы. Когда был прошлый раз? Уже не помню. То, что не помню - это хорошо. Значит, как минимум его приступы не становятся чаще. Раньше - а я помню его намного раньше, чем любой из нас - он тоже много времени проводил в печали.
А кто из нас не без греха?
Терпимость.
Мой грех - лицедейство. Я постоянно играю, и заигрался настолько, что уже забыл, кем на самом деле я являюсь.
С друзьями.
На работе.
С родителями.
С подружками.
Мне давно надоело, но я не знаю, как остановиться. Не знаю, кого я увижу в зеркале, когда остановлюсь. Пока я вижу прическу под Бобби Гиллеспи и шмотье под Бретта Андерсона. Себя я что-то не вижу. Нельзя сказать, что этот факт меня радует, но ситуация вышла из-под моего контроля. Ну, и черт с ней. Надоело. Вообще надоело. С предками засада. Со Способом проблемы. С собственной личностью тоже геморрой. Вообще-то, я редко злюсь, но сегодня у меня чертовски неудачный день. В конце концов, не один же Способ имеет право впадать в депрессии. А вдруг это заразно? Шутка.
СПОСОБ
В каждом действии, которое ты совершаешь, важен не только результат. Важен тот посыл, который ты в это действие вкладываешь, и если твой посыл не будет понят, считай, что ты мучился зря.
Я живу в депрессии. Иногда мне удается это скрывать, иногда не очень. Из равновесия меня может вывести все, что угодно. Моя душа не имеет иммунитета, я должен был повеситься еще в школе. В детстве я был совершенно незаметен. Для того, чтобы меня услышали, мне приходилось орать. Кондуктора в общественном транспорте проходили мимо меня, не замечая. На меня не обращал внимания НИКТО. Сначала меня это очень обижало, потом, повзрослев, я решил ответить обществу тем же.
Вчера я чувствовал себя просто ужасно. Сегодня я возвращался с работы и увидел, как автомобиль сбил собаку. Обычную такую собачонку, пройдете мимо нее и даже не заметите. Собака громко визжала, автомобиль поехал дальше, не притормозив. Пока я проходил мимо, собаку подхватила на руки какая-то женщина, я же запомнил номер машины. Для меня подобное событие - просто катастрофа. Нельзя сказать, чтобы я очень любил собак. Просто меня переполняло такое поганое чувство - жалость. Собака, тем более такая мелкая, - не человек, постоять за себя не может. А что я особенно ненавижу в людях, так это черствость. Даже смесь тупости с наглостью я ненавижу меньше.
Что такое зависть?
Я прошел мимо дома. Неподалеку за домом у нас пустырь, где безгаражные автолюбители выставляют свои транспортные средства. Как и ожидалось, искомый автомобиль находился там. Просто наш дом находится на самом краю города, дальше ехать некуда. Я подобрал с земли металлическую трубу, подошел и методично выбил в автомобиле все стекла. Автомобиль мне тоже было жалко, он-то здесь ни при чем. Однако и зеркала заднего вида я не забыл. Сигнализация истошно орала, но я никуда не торопился. Я даже ждал, что вот-вот прибежит хозяин, но он почему-то не прибежал. Я бросил трубу, развернулся и пошел домой. Мне стало гораздо легче.
И вот второй день я думаю, не зря ли я так поступил? Важен был месседж, который водитель, сбивший собаку, наверняка не понял. И на черта ж я тогда долбил эти стекла ржавой трубой? Он не понял бы, даже если б я его самого долбил битых полчаса. Не знаю, не знаю. По инерции сегодня разбил еще и зеркало в ванной.
Недавно со мной произошел странный случай. Я выскочил с работы поесть в ближайшее кафе. Обеденного перерыва у нас нет, так что каждый питается как может. Я питаюсь в этом самом ближайшем летнем кафе. Так вот, я сидел за столиком и уже допивал чай, собираясь бежать обратно на работу. И в этот момент проходящий мимо парень вдруг хлопнул меня по плечу. Я поднял на него глаза, а он еще раз хлопнул меня по тому же плечу и радостно так сказал, громко:
- Мужик, я роман написал!
И пошел дальше. Я не нашелся, что ему сказать.
Я романов не писал. Хотя пытался.
На прошлой неделе я написал стихотворение. Вот оно:
СЕРЫЕ ДНИ
Я не знаю, кем нам предначертано
Быть всю жизнь не самими собой.
Сомневаясь, мы ищем ответа, но
Тело кажется просто тюрьмой.
Жизнь больна драгоценными камнями,
И недвижимость - как диатез.
Путь наверх - но чужими стараньями -
Так похож на научный прогресс.
Человек как венец мироздания
Не потянет на балл из пяти.
Но нельзя сняться с соревнования,
Можно лишь по-английски уйти.
Я пытаюсь не сбиться на пошлое,
Жить средь тех, кто спокоен душой
За рождение нашего прошлого
И за выход его на покой.
Настоящее откалибровано:
Влево, вправо - уже маргинал.
Мысли с чувствами так упакованы,
Что при вскрытии будет сигнал.
В мозг надолго внедрилось желание
Тихо спать и не спорить с судьбой.
Гениальнее тот, кто в изгнании,
А не тот, кто живет за стеной.
И Земля - она не остановится,
Хоть сто раз ты на тормоз нажми.
Превратятся в забытые повести
Наши серые
Будние
Дни.
Я пытаюсь постоянно держать свой мозг в напряжении. Это довольно тяжело - у меня много свободного времени. Периодически я страдаю бессонницей из-за того, что моя вторая работа - сторожить склады. В такие моменты я лежу в постели с открытыми глазами, слушаю шум ветра за окном, слушаю дождь, если он есть. В паре километров от нашего дома расположена крошечная железнодорожная станция. Если с той стороны дует ветер, или воздух очень разрежен, оттуда доносятся искаженные динамиком слова. Что-то вроде:
"Четный".
"Нечетный".
"Третий путь".
"Товарная".
Слушаю, как ворочается Сто Баксов. У него беспокойный сон. Пилот, напротив, обычно спит как убитый. В одной позе засыпает, в ней же и просыпается.
Слушаю, как возвращается домой Лэйзи. Если она с кем-то проводит ночь, то, как правило, не остается до утра, возвращается домой. Она тихо заходит, включает в прихожей свет. Снимает босоножки. Приоткрывает дверь в нашу комнату. Я знаю, что свет из прихожей упадет на меня, поэтому за секунду до этого прикрываю глаза. Делаю вид, что сплю. Дверь закрывается. Свет пропадает. Я открываю глаза.
ПИЛОТ
Пока Способ борется с очередным "выпадением", у нас происходит еще одно событие: Сто Баксов влюбляется. Он не хочет это обсуждать, но кто, кроме него, лучше опишет случившееся?
СТО БАКСОВ
О любви сказано слишком много и не сказано ничего. По крайней мере, ничего из ранее сказанного мне помочь не в силах. Так думает каждый из влюбленных на всей планете, и каждый раз это - правда.
Она работает у нас на стадионе в бухгалтерии. Я вижу ее два раза в месяц, когда прихожу за зарплатой. До прошлой недели я не обращал на нее никакого внимания. Какое там внимание? Зашел в бухгалтерию, получил деньги, расписался в ведомости, ушел. Весь процесс занимает менее двух минут. Будь там на каждом рабочем месте по Памеле Андерсон, никого не заметишь. Но в этот раз пришлось немного подождать. Я стоял и крутил башкой. И увидел ее.
Насчет любви у нас никаких правил нет. Их вообще не существует!
Сначала я просто отметил, что она красивая. Ничего больше. Мало ли красивых девчонок по улицам ходят? Я получил деньги, расписался и ушел. Но в четверг меня вызвали в бухгалтерию починить стол. Ее стол. Мебель там, к слову сказать, рухлядь. Удивляюсь, почему меня туда чаще не вызывают. Ладно, черт с ней, с мебелью. Я пришел перед обедом, думал, быстренько починю и - в буфет. От бухгалтерии близко совсем. Я ж тогда не знал, чей стол чинить придется. А получилось, что я проторчал там весь обед, и мы с ней периодически оставались наедине потому, что остальные тетки уходили есть. Она не уходила, смотрела, как я лечу ее стол. Заодно и кресло ей починил. Хоть и новое кресло, но тоже рухлядь. Польский брак.
Мы разговорились. Понимаете, постоянно общаясь с Пайлотом и Способом, просто невозможно ничего не запомнить. Эти два парня - просто кладези информации. Поэтому изъясняться я в случае чего могу вполне прилично. Ее это удивило - вроде образованный чувак, а работаю не пойми кем. Я рассказал ей о своих трудностях со временем. Она смеялась, и смех ее был таким чистым, искренним. Или я просто идеализирую? Она напоила меня чаем. Когда чай был выпит, стол починен и настала пора сваливать, уходить мне совсем не хотелось. Я понял, что налицо проблемка.
За то время, что мы разговаривали, я узнал, что она разведена, и что у нее есть отношения. На вид ей, кстати, лет восемнадцать. Эти факты меня не испугали. К тому моменту крыша у меня уже поехала. А на выходных съехала окончательно.
Тебе нравится в ней все. Абсолютно все. Цвет волос. Цвет глаз. Прическа. Походка. Улыбка. Голос. Как она откидывает волосы со лба. Стиль одежды. Мимика. Жесты. Как она сидит. Как она встает. Как она пьет чай. Как она поднимает телефонную трубку. Как она ее опускает. Все это нравится тебе до дрожи в коленках. До одурения. Нравится так, что ты больше ни о чем и думать не можешь. С ее именем на губах ты ложишься спать, с ним же и встаешь. Ночью ты не хочешь засыпать по одной-единственной причине: ОНА МОЖЕТ ТЕБЕ НЕ ПРИСНИТЬСЯ. Тебе кажется, что ты стал легче на десяток килограммов. Еда приобретает какой-то особенный вкус. Воздух тоже. Ты как будто все время под кайфом. Кажется: подпрыгни - и пробьешь головой потолок.
И вот что мне теперь со всем этим делать?
Ведь мне нужно совсем немногое.
Мне хочется быть с ней.
Хочется быть с ней.
Быть с ней.
С ней.
Сегодня я хочу пригласить ее куда-нибудь. Например, в кино. Надеюсь, что хотя бы в одном кинотеатре идет фильм, на который и самому не стыдно было бы сходить.
ПИЛОТ
Пока Сто пребывает в расстроенных чувствах, Способ сторожит склады, а Лэйзи, амазонка наша, шляется неизвестно где - немного истории.
Я знаю Способа сколько себя помню. Мы учились в одном классе с начала школы, и до седьмого класса, по-моему, не обмолвились ни словом. Способ вообще редко с кем разговаривал без особой необходимости. Да и что могло быть общего у замкнутого нелюдимого отморозка и мажорствующего сынка? Мы не замечали друг друга в принципе. А потом что-то произошло. На одном из кажущихся бесконечными уроков литературы (вот уж какой предмет в школах преподают так, чтобы насовсем отбить у подрастающего поколения желание им заниматься) я держал ответ у доски. С темой я был знаком плохо, поэтому ошибок в моей речи было предостаточно. Весь класс занимался своими делами. А Способ, как оказалось, слушал. И после очередной моей ошибки взял и пошутил. Я совершенно уже не помню, что именно он сказал. Помню только выражение на лицах моих одноклассников, типа: "Оно что, еще и разговаривает?" Шутки никто не понял. Никто, кроме меня. Я засмеялся.
Мне влепили трешник, я уселся на свое место. Соседка по парте спросила меня, ткнув локтем в бок:
- Что он сказал?
Я повторил. Она не поняла юмора. Не поняли его и все мои друзья, когда я повторял им слова Способа на перемене. А ведь на самом деле хорошая была шутка, нерядовая. Так мне открылась правда: люди, с которыми я общаюсь, ни черта не стоят. Пустые места, тупицы. Одной фразой Способ убрал весь класс. После уроков мы как-то разговорились, да так и "разговариваемся" до сих пор. Вместе прогуливали уроки, вместе слушали сначала Nirvana, а потом и Paradise Lost, вместе впервые пробовали пиво и сигареты. Был в классе один фрик, стало два.
Еще немного про одноклассников.
ИСТОРИЯ О СОВПАДЕНИЯХ, КОТОРЫЕ ХРЕН КОГДА БЫВАЮТ, НО ВСЕ-ТАКИ ИНОГДА СЛУЧАЮТСЯ.
Жил-был мальчик Вова. Мальчику Вове недавно пошел двадцать седьмой годик, но его умственно-моральное развитие в последние полгода жизни стало заметно подтормаживать и вошло в рассогласование с его фактическим возрастом. Ибо был Вова банальным энтузиастом различных фармакологических субстанций разной степени запрещенности. Был он таковым энтузиастом недолго, но успешно, если на этой стезе вообще можно говорить о каком-либо успехе. Начинал он барабанщиком одной из местных рок-групп из тех, кому никогда не добиться известности. Вовлеченность в местную околомузыкальную тусовку привела к тому, что в определенный момент времени он был, как говорят англичане, "подойден и предложен" (да простит меня русский язык за эти слова!) Моральных сил отказаться Вова в себе не нашел. Поначалу это было что-то достаточно безвредное, но, как водится в таких случаях, нехитрая химическая цепочка довольно быстро привела к увлечению более серьезными корректорами сознания.
И вот однажды, прогуливаясь как-то поутру, в рабочее время (ибо работы он не имел) по городским улицам, под воздействием очередной порции "витаминов" Вова вспомнил, что давненько он не проведывал своего старинного друга Митю Витюкова. Не проведывал он его действительно давненько: около четырнадцати лет. Не в силах противостоять сильнейшему позыву общения с другом Митей, Вова отправился к другу домой.
Позвонил. Дверь не открыли. Еще раз позвонил. Потом постучал. Никакого эффекта.
"Спит", - подумал Вова. - "Пойду-ка я ему с улицы покричу".
Битых полчаса Вова кричал другу Мите с улицы, с надеждой вглядываясь в окна пятого этажа. Потом решил кинуть камушек. И кинул. Камушек весил грамм триста, поэтому до пятого этажа не долетел, остановившись на третьем. За десять минут он выбил другу все окна и несколько соседних заодно. Митя не выглянул.
"Видимо, крепко спит", - подумал Вова.
Тут его осенило: поскольку друг Митя живет на пятом этаже пятиэтажного дома, то с крыши ему кричать на целых четыре этажа ближе! Мужик! Супермозг просто! Вова вновь зашел в подъезд, поднялся на пятый этаж, выбил люк на чердак и поднялся на крышу. Крыша имела легкий, как ему казалось, уклон. Однако под воздействием силы тяжести он проехал по этому уклону от конька крыши до края шифера, не встретив ни малейшего сопротивления, и, не задержавшись на краю, низринулся в бездну. Бездна закончилась кустом боярышника, который, в сущности, и спас никчемную жизнь Владимира для дальнейших свершений, воткнув ему в различные части тела значительное количество длиннющих колючек. Уж к этому Вове было не привыкать.
В этой фазе своего путешествия Вова понял, что до Мити докричаться ему не удастся, и, несмотря на переломы обоих рук и левой ноги, пошел домой. Идти не получалось, поэтому Вова пополз.
Теперь придется сделать отступление и рассказать о заурядном аспиранте Васе. Аспирант Вася был ничем не примечательным субъектом, очень даже скучным. Непримечательной внешности был Вася, уже по молодости он сильно смахивал на сорокалетнего главного тренера футбольной команды "Локомотив" Ю. П. Семина. Девушки его не любили. Любил ли он девушек - было неясно за отсутствием общения с ними. Вася вел жизнь замкнутую, работу имел невнятную, не пил, не курил. Скукотища. Но вот однажды аспиранта Васю послали по каким-то там делам в командировку в околостольный город Тверь. И в одной из гостиниц сего славного населенного пункта под тлетворным влиянием старших товарищей, то бишь коллег, Вася впервые в жизни попробовал водку и проститутку.
И то, и другое сильно увлекло Васю. По возвращении в родной город он решил не отступать от вновь обретенных идеалов, и с регулярностью, достойной лучшего применения, продолжил тестировать собственное здоровье ударными дозами алкоголя и продажного секса. Вырабатывать, так сказать, залежалые склады тестостерона. В означенный день и означенный час, в то самое время, когда энтузиаст Вова искал друга Митю, аспирант Вася, сильно пьяный, возвращался из знакомого узкому кругу товарищей борделя, и возвращался, надо заметить, в нелегком расположении духа. Дело в том, что Вася был там бит, и бит очень сильно. Внезапно возжелав спьяну плотских утех, Вася, хотя и был аспирантом, то есть человеком по определению неглупым (хотя видал мир разных аспирантов), не принял во внимание тот факт, что отбывающим трудовую повинность по ночам девочкам надо тоже когда-то отдыхать.
Обслуживающий персонал заведения попытался постоянному клиенту как-то этот факт донести до сознания, по возможности культурно. Но постоянный клиент, как говорится, уговорам не внял, не внял. И, угрожая физической расправой, попытался с боем прорваться к упругим женским телам. Молодой человек шкафоподобных габаритов, который осуществлял первичную охрану помещения, в конце концов, решил, что клиентом больше, клиентом меньше. И попросту дал Васе в рог. Дал профессионально, со знанием дела.
В полном смятении, смешанным с нечеловеческой яростью, на негнущихся, с трудом повинующихся направляющим импульсам мозга ногах, Вася нес свое тело неизвестно куда, пока этот ненаправленный порыв не вынес его на проезжую часть близлежащей улицы. Там его и сбил патрульный автомобиль ГАИ, который объезжал внезапно выползшего на ту же проезжую часть энтузиаста Вову. Водитель автомобиля, старший сержант Коля, попал в ту же палату того же хирургического отделения той же местной больницы, что и Вася с Вовой. Спустя пару часов туда же поступил четвертый клиент: гражданин, по несчастливой случайности проживающий по соседству с квартирой, в которой бедолага Вова разыскивал своего школьного друга Митю. Один из первых камней, пущенных Вовой в сторону Митиного окна, залетел в квартиру означенного гражданина и прямым попаданием отправил того в нокаут и заодно сломал ему нижнюю челюсть.
Все вышеизложенное пока что не очень смешно, и даже почти не забавно. Забавно вот что. Фамилии всех четырех травмированных, о которых я здесь рассказывал, были следующие: Гендель, Козловский, Куинджи и Высоцкий. Вова Гендель и был некогда моим одноклассником. И старший сержант ДПС Коля с красивой грузинской фамилией Куинджи - тоже. Такие вот переплетения. Поэтому я и знаю эту историю, так сказать, с разных сторон.
СТО БАКСОВ
Сегодня оказалось, что я совершенно не умею находиться в одиночестве. Отвык как-то. На работу не пошел по причине внепланового выходного. Начало дня было отличным: выспался, выпил кофе, покидался в Лэйзи макаронами, а потом и пластиковыми стаканами. Она в меня почти ничем не кидалась. Жалеет, наверное. Меня сейчас все жалеют, как больного. Если честно, то мне и самому себя жалко. А что поделать? Ни в какое кино я, конечно, не ходил. Не осмелился.
Что меня остановило? Сам не могу толком объяснить. С одной стороны, переполняют чувства, с другой - не находится достойных слов, чтобы эти чувства описать. Я так думаю, не бог весть какое счастье - встречаться с плотником. То есть, я думаю, что она так думает.
Лэйзи походила вокруг меня кругами, потом отправилась в ванную. Я вяло ковырял вилкой в тарелке. Хотелось плакать несмотря на солнечное утро, хорошую погоду и отсутствие военных конфликтов в радиусе трех тысяч километров от нашего места жительства.
Спустя какое-то время - не засекал - Лэйзи выплыла из ванной, вся такая свежая, вымытая, с мокрыми волосами. В своем любимом махровом халате. С улыбкой посмотрела на меня. Потом подошла и уселась мне на колени. Обняла меня так, что мой нос оказался у нее под подбородком. Там остались капельки воды, ее кожа была очень нежной, какой-то бархатистой, что ли. От нее пахло шампунем, очень приятно. Сказала:
- Ну, что, совсем измучился, милый мой?
И по волосам меня погладила. Этого я выдержать уже не мог. Обхватил ее тоже и разрыдался, уткнувшись в пушистый воротник халата. Так мы и просидели минут двадцать. Потом... Черт. Ну, не могу я у близкого человека на шее висеть, на нервы действовать. Утер слезы, оделся и ушел на улицу, оставив Лэйзи одну.
Если бы была осень, я бы пошел в парк, бродить по опавшей листве. Однако осени не было. Я вышел из дома, совершенно не представляя, куда податься. На душе было так дерьмово, что никого не хотелось видеть. В этот момент я предпочел бы находиться где-нибудь в Гренландии. Но в городе кругом водились люди. Куда податься? Ноги несли меня вниз по улице, но ответа на поставленный вопрос не было. И я пошел на стадион.
Уже на стадионе я понял, как я оказался прав - там не было ни души. Еще бы, у всех был выходной. Только в администрации должны были находиться с десяток человек, да в нашей мастерской - одинокий сторож Михалыч. Поначалу я побродил по аллее, очень медленно. Потом минут десять посидел на лавке. Все было как-то не так. В голове был сумбур, все тело болело, словно каждую мышцу сводило легкой судорогой. При ходьбе это было не так заметно. Я понимал, что физическая боль - это нечто психосоматическое (господи, из каких глубин подсознания?), но ничего не мог с этим поделать. Я встал, и нетвердой походкой слегка пьяного человека пошел к футбольному полю. Прошел через администрацию, надеясь, что никого не встречу. Так и получилось. Потом через подтрибунные помещения. После этого набрал нужный код на железной двери и вышел на трибуны. Вот здесь совершенно точно не было - и быть не могло - ни единого человека. Это мне подходило. Если бы у меня была с собой еда, я мог бы выйти на поле и устроить себе пикник на траве. Еды не было, но на поле я все равно вышел. Походил по газону, изобразил ногами пару финтов, после чего встал в центральном круге и, подняв лицо к небу (светило солнце, поэтому мне пришлось зажмурить глаза - но яркий свет пробивался даже через сжатые веки), громко заорал неизвестно кому:
- Я Зидан, чертов лысый Зидан! Я Роберто Баджо!!! Слышите? Бааааааджооооооооо!!!
Прокричав вышесказанное, я повалился на траву и начал кататься по ней словно в эпилептическом припадке. Мои футболка и джинсы начали безвозвратно терять свой первоначальный цвет, но мне было все равно. Как следует покатавшись, я встал и поплелся к трибунам, чувствуя себя полностью умалишенным.
You and I got something
But it"s all and then it"s nothing to me, yeah -
снова заорал я. Заорал очень громко, до боли где-то в районе пищевода. Пока дошел до трибун, успел проорать два куплета из песни Goo Goo Dolls. Потом уселся на рыжее пластиковое кресло, стянул с себя футболку и раскинул в разные стороны ноги и руки. Хотелось стонать, я и застонал.
Таким одиноким я еще никогда себя не чувствовал.
LAZEE
Спустя два дня после того, как пропал Сто Баксов, исчез и Способ. Нас с Пилотом обуяла совершенно неизведанная ранее напасть - полное непонимание того, что происходит. Наша новейшая история состояла для нас только из четырех людей. Ни больше, ни меньше. Получается, что неизвестность отрезала от нас половину. Думаете, легко быть разрезанным напополам? Ни черта не легко. Я была совершенно разбитая. Пилот, как мне кажется, чувствовал себя ничуть не лучше. Все валилось из рук. Ничего не хотелось делать. Причем эти ощущения не возникли так запросто, ниоткуда. То есть не было такого момента: "О, боже, Способ пропал! И Сто Баксов! Как все плохо! Ужас!" Ощущение чего-то непоправимого нарастало медленно, исподволь. Сначала Сто. Он ушел из дома днем, около полудня. Его уход не сопровождался никакими знамениями, с небес не спустился ангел, не ткнул меня в плечо и не сказал: "Запомни этот момент!" Мы вместе позавтракали, поболтали немного. Я приняла душ, а когда вышла из ванной, он обнял меня и разрыдался мне в плечо. Что я могла сделать? Я тоже обняла его, стояла и гладила его по волосам. Вскоре он отстранился от меня и вытер слезы. Я видела, что он не находит себе места. Резко, словно в ускоренной съемке, он натянул кроссовки, неловко махнул мне рукой и скрылся за дверью. Естественно, я не испытала ничего, кроме вполне объяснимой жалости к одному из самых близких мне людей и досады на то, что ничем не могу ему помочь. Настроение, конечно, у меня было ни к черту, поэтому я как могла постаралась его улучшить. Распахнула все окна, чтобы в квартиру легким ветром ворвался свежий воздух. Этого мне показалось мало, тогда я вытащила кресло на балкон, устроилась в нем поудобнее, включила плеер и стала смотреть на облака, имея по Крису Дрейперу в каждом ухе.
Так прошло... да черт его знает, сколько времени прошло. Я задремала. Вряд ли бы я смогла задремать, если бы была неспокойна. Кто же знал, что так все получится? Я понимала, что Сто Баксов нужно побыть одному, поэтому не стала его удерживать. Если бы я знала, что он пропадет, я бы все на свете сделала для того, чтобы не дать ему уйти. Теперь же мне кажется, что это я во всем виновата. Может быть, ему было бы лучше остаться со мной. Но я же видела, что его тяготит мое общество, точнее, что он пытается оградить меня от своих переживаний. Дурак! Если бы он только догадывался о том, СКОЛЬКО его переживаний я готова была взять на себя!
К возвращению Пилота я уже проснулась и затащила кресло назад в комнату. Как последняя сволочь я чувствовала себя легкой, словно пушинка. В общем, когда Пилот как смерч ворвался в квартиру, я уже не предстала пред ним роботом Асимо, задумчиво разглядывающим пробегающие мимо облака у ограды секретного павильона. Пилот разулся, протопал на кухню, погремел там немного посудой, после чего заглянул в мою комнату и весело сказал:
- Привет, красавица! А где наш Стольник?
Если бы он знал, что будет дальше, он бы не веселился.
- Не знаю, - ответила я. - Отобрал у меня мое любимое занятие. Среди дня ушел гулять. Не возвращался пока.
- А ты чем занималась?
- Спала под Mansun.
- Оригинально.
- На балконе.
- Совсем оригинально. Дракон не прилетал? Хоть какой-нибудь завалященький?
- Зачем дракон?
- Как зачем? Уволочить тебя с балкона! Стибрить, так сказать, тебя у нас. Где еда?
Про еду я как-то призабыла.
- Нету еды. Потерпи полчасика, сейчас чего-нибудь придумаю.
- Давай, придумывай, не возражаю. Я пока на лопате побренчу.
Я отправилась на кухню, готовить ужин.
У Пилота интуиция оказалась не лучше моей. Пока я пыталась соорудить что-нибудь сносное для желудка из достаточно скудного набора съестных припасов, он сидел в коридоре прямо на полу и орал под гитару нечто жизнерадостное, в том числе одну из моих любимых песен - "Shiny Happy People". Мы поужинали; никто не умер.
- Как дела на работе? - спросила я, запихивая в рот лист китайской капусты.
- Сегодня работы на арбайте не было никакой, - ответил Пилот. - Все начальство в командировке, а мы с коллегами всерьез рассуждали о законности существования квантовой физики и где взять по пятьдесят тысяч баксов на брата единовременно.
Под эти слова мой организм наотрез отказался принимать капусту из Поднебесной, я поперхнулась. Прокашлявшись, я уточнила:
- Последнюю проблему решили?
- Не-а, - с довольным видом ответствовал Пилот, к этому моменту уже поглощавший зеленый чай с бутербродом. - Вообще я предложил продать десять тысяч чего-нибудь по цене пять баксов, но не смог придумать, чего именно. Также решили, что кот Шредингера вообще нафиг никому не нужен, поэтому нет совершенно никакой разницы, умер он или сдох. Это если в общих чертах. Одним словом, с пользой для конторы прошел день. Ничего мы не испортили, ибо ни за что не брались.
Я согласно кивнула головой. До нелегкой судьбы кота Шредингера мне действительно не было никакого дела.
К восьми вечера с работы вернулся Способ. От недавнего "выпадения" не осталось и следа. Он чмокнул меня в щечку, сразу проследовал на кухню, где съел весь оставшийся ужин под Blonde Redhead, если я не ошибаюсь.
- Ну, вот, - огорчилась я. - Сто Баксов ничего не досталось.
- А что, его нет еще? - удивился Способ. - Так ты ему позвони, пусть купит себе чего-нибудь по дороге домой.
- Очень смешно! - я скорчила рожицу. - "Позвони!" Да я даже не знаю, куда звонить!
"Позвони ему" - это одна из наших излюбленных шуток, но почему-то в этот момент голос у меня неожиданно дрогнул, и Способ насторожился:
- Я тебя чем-то обидел?
- Да нет, с чего ты взял?
- Мне показалось, что в твоем голосе тяжелых металлов больше, чем в земной коре вокруг Семипалатинска.
- Да это не тяжелые металлы, это ржавые гвозди. Случайность.
Я рассказала ему о том, что Сто Баксов ушел еще до полудня и с тех пор не возвращался. Откуда в тот момент я могла знать, что через два дня пропадет и Способ?
СПОСОБ
Я расскажу вам, что есть Бог. Бог - это светло-зеленая гусеница с желтыми точками, вся покрытая белыми и коричневыми волосками разной длины. Разноцветная такая гусеница, ползущая передо мной по тротуару по направлению к проезжей части. Куда ты, дуреха, - говорю я, поднимаю ее с асфальта и сажаю на куст. С этого куста она, видимо, только что уползла, но там, куда она спешила, нет кустов, только автомобили. Я думаю: вот, я только что спас гусеницу. За что люди не любят гусениц? Я, например, люблю.
Бог - это секс, которого у меня нет. А значит, во мне нет Бога. Вообще-то считается, что секс - это Сатана (а значит, и Сатаны во мне тоже нет), но как может быть Сатаной самая замечательная штука во Вселенной? Я не понимаю этого. А если это так, то зачем всем нам Бог, за которым нет секса? Грех? Ха-ха-ха! Я смеюсь громко и безудержно. Глупость какая!
Бога нет не только во мне. Бога нет в одной моей знакомой, у которой, впрочем, с сексом наверняка все в порядке. А может быть, и нет - я не знаю. Моя школьная знакомая. Одноклассница. Считалась гордостью школы. Королевой класса. Она могла бы всего добиться, но предпочла выйти замуж за мелкого бандита, с которым со временем превратилась в обычную базарную бабу. Такую, с обрюзгшим телом, немытыми волосами, вечной сигаретой в углу рта и глазами... Да, глазами, навсегда забывшими свою былую красоту. Бог - это когда все происходит не так, как произошло с ней.
Вот где уж точно нет Бога, так это в центре материка Австралия. Подозреваю, что Бог даже не имеет понятия о существовании центра у материка Австралия. А там на какой-то одинокой ферме живет еще одна моя знакомая. В центре пустыни, откуда до ближайшего населенного пункт - не одна сотня километров. Там нет вообще ни черта. Возможно, там есть свиньи. Или быки с коровами. Или... Да черт с ними, пусть там даже кенгуру есть. Там есть спутниковое телевидение и такой же спутниковый Интернет. Там есть черт знает сколько гектаров относительно плодородных (по сравнению с окружающей пустыней) угодий. Есть трактор, чтобы по ним гонять. Есть автомобили, чтобы гонять в ближайший населенный пункт. Да наверняка там есть и кенгуру! Вот только Бога там нет.
Что-то я сбился с курса, да?
У Бога много имен, и они постоянно меняются. Например, в 1992 году Бог явно присутствовал на футбольном матче Голландия - Дания, и Его звали Флеминг Повльсен.
Бог - это слушать две первые композиции с альбома Buckethead "Colma". Хороший пломбир с карамелью. Карта скидок в любимый магазин. Получать подарки. Дарить подарки. Женская грудь. Яичница с помидорами и ветчиной. Хороший велосипед. Плавание. В смысле, когда сам плаваешь, а не как вид спорта. Фотоаппарат. Объективно во всем этом есть Бог. Если не сам Бог, то его частицы - уж точно.
Но вообще, если честно, я в Бога не верю. И вам не советую.
У меня есть друзья. Самые лучшие в мире друзья. Есть куча любимых вещей. Простых и не очень. Любовь... Если и есть в мире простые вещи, то любовь - уж точно не из их числа. Она также не из числа имеющихся у меня вещей. Поэтому все мои контакты с Богом ограничиваются парой телефонных звонков. И то, по-видимому, меня в это время не было дома. Я-то сам ему не звоню.
Девочка лет четырех смотрит сквозь стекло на меня. Девочка болезненная и хрупкая. Почти прозрачная. Я тоже когда-то был таким. Не девочкой, конечно. Мы встречаемся взглядами, я не могу ее прогнать. Но и сказать не знаю, что. Так и смотрим друг на друга.
Начинает темнеть. Я сижу в кафе.
За соседним столиком сидит парочка. Парень и девушка, хорошо одетые, с модными прическами. И он, и она - в огромных стрекозоглазых очках. У девушки длинные прямые волосы, без челки, волосы со лба убраны за уши. Когда она в очках, она очень похожа на актрису. Я не помню, как зовут эту актрису, но она наша, российская. Если бы я разбирался в российских актрисах, я бы сказал наверняка. Но я не разбираюсь в российских актрисах. Я разбираюсь только в иностранных. Безо всякой надежды на успех я пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь об этой актрисе. Хотя бы - в каком фильме я мог ее видеть.
Ее спутник снимает очки. Он молод и красив. Меня сложно назвать ценителем мужской красоты, но если бы я был женщиной, я бы наверняка посчитал этого парня красивым. У него короткая стрижка, черные волосы и глаза, резко очерченные скулы и какой-то, знаете, правильный подбородок.
Парень косится в мою сторону. Точнее, это я на них кошусь, а он просто смотрит. Смотрит спокойно, не скрываясь. Затем он наклоняется к девушке и шепчет ей на ухо. Она чуть поворачивается и тоже смотрит на меня. Они улыбаются. Что-то в моем облике кажется им смешным. Само-то они молодые, уверенные в себе и довольные жизнью. Рядом с ними я еще больше кажусь неудачником. Мне неприятно. Хочется забиться в темный угол. Или набить парню морду.
Я опускаю взгляд, словно прячусь. По сравнению с ними я старый, всклокоченный, небритый и помятый. Парень и девушка пьют гранатовый сок. Люди новой формации. Рядом с ними я похож на ржавый автомобиль "Москвич - 412". Меня тошнит от самого себя. Мне смешно и тошно одновременно. С ударением на третий слог. Оказывается, правилами русского языка допускается произносить слово "одновременно" с ударением как на третий слог, так и на четвертый. Это я недавно узнал.
Парень и девушка снова улыбаются. Когда-то они уже успели поменяться очками. Улыбки у них недобрые, нехорошие. Желание вскочить и как следует врезать парню по его довольному ухоженному лицу становится нестерпимым, и я отворачиваюсь. За столиком с другой стороны от меня сидит девушка. Она одна. Перед ней стоит высокий бокал с коктейлем. Рядом с бокалом - пачка сигарет и зажигалка. Девушка достает сигарету и закуривает. Я вижу что ее пальцы дрожат. Я смотрю на них, смотрю, как дрожат ее пальцы.
Я поднимаю взгляд на ее лицо. На ее глаза. И вижу, что она плачет. Она поворачивает голову в мою сторону, я тут же отвожу взгляд. Меньше всего мне сейчас нужно общение с женщиной на грани нервного срыва. Я сам уже давно балансирую на этой грани. Вместо того, чтобы завязать разговор с этой девушкой, я достаю плеер и втыкаю в уши наушники. Долго выбираю, что послушать, в итоге кидаю в плейлист пару альбомов Borknagar и Sadist. Может быть, это поможет мне очухаться.
Я прошу счет, расплачиваюсь, поднимаюсь с места и ухожу, по пути задевая один из стульев. Стул падает. Я наклоняюсь, чтобы поднять его, и в этот момент я чувствую, как сильно шумит у меня в голове. Одинокая девушка по-прежнему курит, парочка по-прежнему смеется надо мной. Я поскорее убираюсь, чтобы избежать кровопролития. У меня с собой нож. Меня достала эта улыбающаяся холеная рожа. Девушка-актриса уже кажется мне почти отвратительной, а ее парень - ну просто чудовищем.
Я иду по улице. Перед тем, как у меня начинаются неприятности, я успеваю подумать вот что: "Вот так: Бог - он все время где-то рядом, протяни руку и достанешь. Только что-то никто пока не достал".
ПИЛОТ
Прокручивая в голове события последних дней - а я сейчас занимаюсь этим постоянно, - я так и не могу определить тот перелом, переход от "все так же, как и раньше" до "все совсем не так". Я даже мог бы назвать последние события трагичными - они такими и являются для нас с Лэйзи. Я никогда не считал себя героем или хотя бы человеком, способным выносить значительные психологические нагрузки. Определенная закалка у меня, конечно же, имеется, слабохарактерным меня тоже назвать трудно, но... Как-то очень все густо-концентрированно получилось: пропал Сто, потом Способ, и мы с Лэйзи в одной постели... Не знаю. В голове сумбур. Даже больничный взял, чтобы на работу не ходить. В зарплате потеряю немного, ну, и черт с ней. Работник из меня сейчас никакой. С одной стороны, исчезновение двух лучших друзей - это не пустяковая проблемка. С другой - получается, что все эти годы, что мы провели вместе, имеют как минимум одно побочное следствие - спокойствие. Полное спокойствие друг за друга. Ничего плохого в этом, конечно, нет. Но, получается, перед лицом беды у нас совершенно не оказалось иммунитета. Сравнивать наши придуманные волнения, когда кто-то опаздывает на пару часов или не ночует дома, с создавшейся ситуацией - все равно, что сравнивать насморк с лихорадкой эбола. Я даже не представляю, что делать, и вместо того, чтобы делать хоть что-то, мы с Лэйзи сидим в обнимку в кресле и молчим.
Позавчера я никак не мог уснуть. Ворочался с бока на бок, пытался устроиться поудобнее, но даже глаза не очень-то закрывались. В голове, конечно, ни одной доброй мысли не было. От моего тела как будто отрезали здоровенный кусок и увезли куда-то в район Полинезии. Из комнаты Лэйзи не доносилось ни единого звука, поэтому я очень удивился, когда услышал, как, скрипнув, открывается моя - неделю назад я бы сказал "наша", но теперь здесь сплю один я - дверь. Лэйзи неслышно подошла к моей кровати и прошептала:
- Ты не спишь?
Я промедлил с ответом, потом понял, что кроме меня обращаться больше не к кому, и тоже чуть слышно прошептал в ответ:
- Нет, не сплю.
Лэйзи сначала присела на краешек кровати, потом быстро, как мышка, юркнула ко мне под одеяло. Сразу прижалась ко мне всем телом. Ее кожа там, где ее не скрывала ночная рубашка, была чуть прохладная. Наверное, сидела без одеяла, решаясь, идти ко мне или нет. Я перевернулся на левый бок, что быть к ней лицом. Затем обнял ее и прижал покрепче к себе.
Мы молчали. Ситуация была двояковыпуклой. Контроль над ситуацией, и так некрепко держащийся в моих руках, окончательно из них ускользал с каждой секундой, с каждым ударом наших сердец. И почему в критических обстоятельствах женщины часто оказываются сильнее и смелее нас, мужчин? Лэйзи в этот момент вряд ли была сильнее меня, но смелее - точно.