О СТИХАХ. И КАКАХ. Часть II.

     Итак,  начнём оттуда, откуда нам и следовало бы начать,
а именно - с конца. С конца осознанного стихосложения.   Ибо
для  того,  чтобы  сочинять  стихи  (а  не просто рифмовки),
следует отключать свой разум, или,  как  это  ещё  называют,
входить  в  "изменённое  состояние  сознания".  Тогда  слова
начинают литься как бы помимо нашей воли, ниоткуда. (У меня,
к примеру, подобное состояние наступает при утомлении). Стих
тогда живёт собственной жизнью, сюжет его  складывается  сам
собой,   причём  как  правило  не  так,  как  предполагалось
заранее, или просто придумывается из пустоты -  если  сюжета
не  было вовсе.  Просто слова текут, и натекает некая лужица
слов и фраз, иногда достойная названия "стих". Рассудок лишь
иногда подправляет направление струй ручья, чтобы река текла
на север, к примеру, а не на юг. Но русло ручей прокладывает
сам, как стихии (стиху) и положено.

     Наука,  ясное  дело,  даст объяснения.  Перевозбуждение
речевого центра в мозгу.  Подсознание (Фрейд внутри и вокруг
нас).     Снятие   тормозов   и   модератора   в   сознании.
Расторможенность... всё верно.  Кстати, злоупотребление этим
состоянием   сознания  может  привести  к  шизофрении,  если
"теневая личность" станет главной.

     В  этом   расторможенном   и   отстранённом   (из   "я"
устраняется  личность  "я")  состоянии сознания остаётся наш
подсознательный, теневой "я", который и пишет за  нас,  даже
не  советуясь о сюжете.  Изменённое состояние сознания - оно
никакое, оно есть возбуждение фабрики слов, но сырьё на  неё
притекает  из  других частей личности.  Сознание приведено в
состояние посредника, медиума.  Это состояние принадлежит не
к  свету  и не к тьме, а к сумраку, тени - его даже называют
"сумеречным состоянием сознания". А из сумрака может  прийти
всё  что  угодно. Время пульсирует, колесо Фортуны бежит, из
сумрака выскакивает то свет, то тачки prick-ов,  то  какашки
(попросту   говоря   -   фекалии),   то   монстры,  то  лики
возлюбленных, то кресты, то берёзы, то люди,  то  ты  сам  в
целом, то сам сумрак, то бишь сумерк богов.

     Всё это может быть наложено на пульс времени, но не всё
из этого нам нужно. Очень многое так же и сгинет в  сумраке,
рассеется  во  времени  -  на  удивление быстро.  Горло-то у
певца одно, "верхнего" и "нижнего" нету, не различаются;  но
вот подсознание способно вытаскивать образы для рифм из чего
угодно - из  головы,  из  желудка,  из  сердца,  из  половой
пиписьки,  из  жопы (прости, Господи) - из любой части тела.
И эта часть  тела  явственно  проглядывает  в  стихе.  Стих,
потому,  есть тело, вместившее в себя время - то есть слово.
Стих есть сон наяву (рассказ о сне) и бред без (но на грани)
сумасшествия.  Те  же части мозга, что производят сон и бред
производят и поэзию, просто они получают доступ к  словам  и
бумаге.

     Естественно,  не следует понмать это буквально. Речевой
     центр не вытаскивает образы из частей  тела,  а  скорее
     "посвящает"  их  частям тела - потребностям и привычкам
     оных.

     Автору не следует забывать о том, что анатомия  неплохо
просматривается  через  стих. Роль разума потому одна: верно
избрать ту часть тела, которой автор дозволит изливать  свои
ощущения  и  чаяния через речевой центр на бумагу. Это разум
сделать в силах.

     Речевой  центр  мозга,  превращающий  время  в  ритм  и
нашивающий  на  него  слова,  мозаику,  калейдоскоп  - может
оказаться совершенно гениален.  Но если тему ведёт жопа - то
стих  окажется с душком...  Ладно, если это нарочно; но если
кроме жопы  ничто  боле  дирижировать  не  в  состоянии,  то
гениальность оркестра, считай, пропала даром. Увы.

     Наконец,  настало  время  извлечь на свет божий мораль.
Она проста. Если жопа начинает претендовать на главенство  -
следует как следует дать ей по жопе. Плёткой. Высечь себя, а
не других.  Укусить свой собственный  хвост.  Надавать  себе
пощёчин  - приводя себя в чувство меры. Когда жопа заболит и
утомится - авось проснётся что-нибудь  иное,  вроде  глаз  и
сердца - и споёт иную песню. Без запаха.

     Какать надо, спору нет. Такова физиология - избавляться
от отходов надо.  Но непрерывный понос -  это  уже  болезнь,
согласитесь.   Жопа  не  должна затмевать Солнце, даже Луну.
Да и какать надобно  в  очко,  а  не  на  колени  соседям  и
соседкам.    А   соседям   следует   не  принимать  очко  за
собственную тарелку, и позволять желающему пройти в  туалет.
И  ещё  -  не следует путать рвоту от чего-то несъедобного с
поносом, это разные явления.  Дело в том, что в  нашем  мире
кака  иногда валяется на улице, и запах может происходить от
прилипшей к штанам чужой каки, а не  от  своей  собственной.
Тогда  надо  мыться, мыться и ещё раз мыться.  Увы, во время
этого может тоже быть запах... Но это надо понять.

     Но всё-таки, поэзия - это иное. Вот такое:

    Anthony SBTH 
    Subject: из "психотвоpений"

    Потвоpствyя игpе подспyдной силы,
    Всем сyществом отчаянно гpеша,
    Междy бездонным небом и могилой
    В гоpячке тайной мечется дyша...
    Ей невдомёк, что сталось с головою:
    Ей лишь бы жить - с надломом и надpывом -
    Быть полyмёpтвой, быть полyживою
    И всё-таки - отчаянно счастливой!...
    Ловить стихи в гоpячечном бpедy
    И стpочками исписывать тетpадки...
    Сгоpать огнём в любовной лихоpадке,
    Болтаясь y сyдьбы на поводy.

Чего  я  не  умею  -  так  это сочинять стихи, но советовать
легче, а потому спешу поделиться  открытием  -  я,  кажется,
понял - как следует писать географические стихи.

Во-первых,   не   следует   использовать  в  тексте  никакие
географические названия. Название предполагает, что читатель
побежит  к  справочнику,  откроет  его  на странице, прочтёт
исторический очерк, увидит фотографию -  и  всё  представит.
Тут  возникает  резонный  вопрос:  а  для чего тогда писался
стих? Если он отсылает вовне себя.

Единственное  место,  где  название  уместно  -   заголовок,
название стиха.

Возникает  искушение  рифмовать  удачное  название  города с
чем-либо ещё.   Этого  искушения  следует  избегать  сколько
возможно.

Писать  надо  о  своих  ощущениях  и мыслях, возникающих при
взгляде на это  место.   Собор  XXX  следует  описывать  как
"стремящийся   в  небеса"  либо  "коленопреклоненный",  либо
"опорный камень небес", и так далее. Избегая названия XXX, а
желательно  -  и  слова "собор". Если сказать "XXX" - то для
читателя это не даёт ничего, если он заранее не  изучил  это
по энциклопедии или не потуристил в тех краях.

Не  надо  рисовать  пейзаж, следует поместить себя в пейзаж,
двигаться (гулять) и рассказывать - что ТЫ чувствуешь.  А не
то, какие башни, церкви и бары вокруг.

Причём,  чувства  -  это  не "ах, как замечательно!  Ах, как
обворожительно!" - но что-нибудь осмысленное.

На  худой  конец,   можно   сделать   персонажами   действия
исторических  героев  и  рассказать,  как  они  жили  в этом
пейзаже.

Можно сделать героями сами здания, приписав раздумья о людях
и событиях (или друг о друге) им.

Можно сделать героем буйство природы в этом ландшафте.

Следует  даже  из  пейзажа  сделать  драму  или  философское
размышление. Пейзаж - лишь  декорация  для  твоих  мыслей  и
переживаний,  просто голого натюрморта - не надо; пусть этим
займётся художник или фотограф - у них лучше получится.

Наконец, действующими лицами можно сделать сами эмоции.  Как
они видоизменяются при переводе взгляда с севера на юг :-)

И  -  нужен побочный сюжет, помимо пейзажного. Чем он дальше
от туризма - тем лучше.

Интернет - вред.

Прежде  всего  следует  сказать  об истории написания данной
статейки.   Жена  взялась  за  написание  статьи  "О  пользе
Интернета"  и  попросила поделиться своими мыслями. Я решил,
что писать подобные статьи - дело дурацкое и написал  статью
о  вреде  Интернета.  Посему,  это  сатира,  но в ней немало
истинного. Keep smiling, keep thinking!

Начнем   с   того,   что   огромное   количество    порнухи,
опубликованное в сети, развращает всех поголовно и отвлекает
от работы.  Компьютерные игры - тоже.

Разнообразие  информации  лишает  государство   необходимого
единомыслия,   единообразия,   подчинения  и  управляемости.
Лишает чиновников почитания и уважения.

Интернет - сорт наркотика,  который  засасывает  человека  и
изымает   его   из   нормального   человеческого  сообщества
собутыльников, подельников и заговорщиков; подменяя реальные
дела трёпом.

Интернет   хуже  телефона,  потому  што  подменяет  реальное
общение виртуальным, создавая иллюзию компании.

Интернет разоряет типографии, переводя новости в электронную
форму из бумажной. Правда, это сохраняет лес, переводимый на
бумагу.  Зато  уменьшается  число  бумаги  в  сортирах,  что
делает задницы грязнее.

Интернет  заставляет тратить больше электроэнергии, занимает
телефонные каналы,  вырабатывает  гастрит.   Особенно  жалко
телефон  -  ведь  вам  могли в это время звонить госорганы с
требованием заплатить налоги.

Интернет  способствует  вранью.  Знакомства   по   Интернету
позволяют  выдать себя не за того, чем ты являешься на самом
деле, и  тем  способствуют  увеличению  числа  разочарований
впоследствии.

Интернет позволяет воровать информацию; в частности студенты
могут палец о палец не ударив (а только о  клавиши)  стащить
готовый  реферат  и  нарушить  авторские права, выдав его за
свой.  Информация в сети  -  ничья.  За  нее  крайне  сложно
срубить деньги, что вредит честному бизнесу и рэкету.

Интернет  портит  русский  язык внедрением чуждых слов, типа
"писюк", "фак.ру", "карнавала.нет", фидо. Это совсем не  то,
что  русские слова б..дь, жопа и другие. Никакой экспрессии.

Интернет изымает человека из семьи.  Даже  будучи  дома,  он
будет пялиться в экран и отсутствовать. Виртуальный человек.

Интернет создаёт у новичка иллюзию  общности  людей.   Позже
обнаруживается,  что  люди  всё  же  разобщены,  разнородны,
совершенно не ищут согласия, а ищут схватки и адреналина.  В
споры  в Интернете вступают в основном не сторонники, а ярые
противники.  В спорах  не  рождается  никакой  истины  (зато
рождается траффик).

С  другой  стороны,  Интернет  - коллективный психотерапевт.
Все могут выговориться, какими бы психопатами и идиотами они
ни  были,  какие  бы  маниакальные  идеи  и  заблуждения  не
исповедовали.  Тем не менее, это не лекарство, не панацея, а
лишь  плацебо.   Создаётся  впечатление,  что высказавшись и
поспорив, капая на мозги определённому  кругу  людей,  можно
что-то   изменить.  Это  заблуждение:  не  меняется  ничего.
Во-первых, потому что обсуждаемая тема наверняка зависит  от
совсем   другой  тусовки.  Во-вторых,  потому  что  люди  не
меняются  под  воздействием  пропаганды,  их   меняют   лишь
события.   В   Интернете   нет   событий...   Вывод   прост:
Интернетовские дискуссии - коллективный самообман.

Интернет сублимирует ненависть. Она выплескивается в  споры,
и дело не доходит до реальной драки. Хорошо это или плохо? И
хорошо - больше лиц сохранит  целостность.  И  плохо  -  пар
выходит  в  свисток,  и  всё.  КПД такого парового двигателя
равен нулю.

		Об одном интересном тезисе 
	    и о связанном с ним образе мышления.

Я: - Русский нашего времени способен срать под себя. По-крайней мере,
     он готов бросить бутылку, обёртку, окурок себе под ноги,
     даже не удосужившись оглядеться в поисках урны.
     Не моя территория - так и не жалко, пусть хоть говном 
     покроется.

Оппонент: - Чисто там, где хорошо метут, а не там, где не сорят!

Я: - Это и есть типично русский подход, в корне неверный.
     Точнее, не русский, а эгоистический, безответственный.
     Он переваливает ответственность за чистоту с тебя на
     гипотетического дворника. А ты сам вроде бы и ни при чём,
     и волен делать что хочешь. "Я не виноват, что дворника нет!"
     Знаешь, дружок, а когда тебя грабит бандит, он не виноват,
     что милицанера рядом нет. И алкоголиком не становится тот,
     кто хорошо опохмеляется, а не тот, кто не пьёт водку литрами.
     Да, ты прав, прав! Для жителя помойки - прав.

     Безответственность перед другими многие понимают как "свободу".
     Крайним примером этого был Калигула. Когда радость себе 
     доставляется за счёт подлянок всем остальным. Другие люди 
     просто не существуют для такого персонажа, ему наплевать,
     что он оставил после себя всем остальным - его тут уже не 
     будет. "После нас - хоть потоп".

     Выйдем-ка из города на природу.
     Где не метут - ложится пыль, листья, земля, почва.
     "В деревне нет грязи, в деревне есть земля".
     Но если бросить на землю пивную бутылку, пластиковую обёртку
     от SNICKERS-а, то возникает нечто однозначно чужеродное
     устоявшейся экологической системе - МУСОР.
     Дворника в лесу нет. Мусор принёс ты. Так что всё же
     виноват ты, и чисто там - где не сорят.

     В лесу, на море, в горах - прекрасно.
     Впрочем, о чём это я? Ты же ходишь не природу не любоваться ею,
     ты ходишь её ПОТРЕБЛЯТЬ. Красота - понятие не для конкретных.

     Брось там горку мусора (после пикничка), помой тачку - и ты превратил
     прекрасное в помойку. Ты испоганил пейзаж, попользовался им -
     и испортил для всех остальных. Собственно, ты убил красоту.
     Ты навредил всем другим людям, украл у них то, что не тобой
     было создано, и на что они тоже имели право, 
     и они вправе взыскать с тебя ущерб.
     Хотя бы заставив (силой!) убрать эту помойку долой.
     Будь уверен - они не делают этого лишь по двум причинам: 
     - они не хотят марать руки мордобоем (а фактически - боятся, что
       закон оценит твоё головотуло выше, нежели природу),
     - или они - твоего рода-племени говнюков-пофигистов.

     У тебя есть выбор: испоганить или нет. Первое легко.
     Второе требует лишь задуматься о сохранении того, что было
     создано не тобой и что не тебе и разрушать. Для мусора есть
     урны, если тебя не учили этому в детском саду - то ты, вероятно,
     родился в семье говнюков и жил в стране говнецов.
     Если рядом нет урны - то есть твой карман, в котором мусор может
     потерпеть, пока на твоём пути не попадётся мусорный бак.
     Или на худой конец - УЖЕ образовавшаяся свалка.
     Но боюсь, что ты - смелый и свободный - любишь быть первооткрывателем,
     и открывать новую свалку на ещё чистом доселе месте.

     Говоря о дворниках, учти, что никто не ОБЯЗАН подбирать за тобой
     хлам. Дворник занят несколько иным делом, нежели подтиркой твоей
     задницы. Он и так освобождает тебя от забот о твоих собственных
     отходах, без него твой дом потонул бы в пивных банках и огрызках,
     которые ты столь смело и беззастенчиво вываливаешь на улицу
     и в вагонах метро, привыкнув, что грязную работу кто-то должен 
     делать за тебя, а ты имеешь право оставаться чистюлей.
     
     Фактически, ты проповедуешь собственное удовольствие за чужой счёт.
     Конфетку сожрёшь ты, а обёртку убирать должны другие.
     Извини, чем ты лучше, свободнее и чище их? Своей говнистостью
     и неопрятностью?

     Как всегда, себе - за чужой счёт. Получая удовольствие для себя
     и без сомнений и терзаний совести портя сад другим. Дружок,
     может ты платишь дворнику хотя бы деньги - чтоб он ходил следом 
     и подбирал за тобой сопли? Даю сто процентов - деньги ему платишь 
     не ты, но ты всё же считаешь, что он тебе обязан. Чем?

     Не беречь никого и ничего, кроме СЕБЯ. Ни для кого, кроме себя.
     Эгоизм, переходящий в сознательную жизненную установку:
     "плевать на всех других, демонстрируя себе собственную значимость".

     Понятие крутых о свободе таково: не бояться ничего и никого 
     потерять и утратить. Избавиться, если мне это не нужно.
     В переводе это значит - мне нет дела ни до чего, кроме себя.
     Никаких ценностей, никаких привязанностей.

     Блин, но что ж ты так возмущаешься, когда, выехав на пикничок,
     обнаруживаешь, что шину твоего BMW пропорола старая консервная 
     банка, а природа кругом порубана топором некоего братана?
     Впрочем, ты же ехал напиться, а не послушать тишину; радиоприёмник,
     орущий как резаный - лучшее тому доказательство. Ты даже эфир
     умудряешься замусорить.

     Дружок, это иллюзия, что весь мир создан для тебя одного.
     Ты здесь в гостях. Ты получил временное право им пользоваться,
     но это не значит, что нет никаких ограничений. Ты сдохнешь,
     рано или поздно, а мир останется. И не помянет тебя добром,
     можешь поверить, хотя тебе это - глубоко по барабану.
     Но твои дети будут жить в говне. Ладно, я предлагаю выгодную
     сделку. Ты можешь не думать о будущих поколениях и о других 
     людях, но давай за это лишим тебя детородных органов,
     попросту - оторвём тебе яйца. По-моему, это выгодный обмен:
     ты срёшь на всех - на здоровьичко! - но у тебя не должно быть детей.
     Планета не перенесёт размножения говнюков, она сдохнет.
     
     Впрочем, у тебя есть и оправдание. Привыкши ни в чём себе не 
     отказывать, думая лишь о том, как бы потребить и удовлетворить
     свою дорогую персону, ты просто не имел времени, сил и желания подумать
     о том, что же на самом деле означает та фраза. Желудок и карманы
     оттянули силы от головы. Ну тогда вот, пришло время подумать - о том,
     как хитро связаны бездумно брошенная под ноги бумажка и
     твоё ничтожное место в мироздании. Хотя... может ты просто 
     МСТИШЬ природе за своё ничтожество, таким вот образом - пачкая её?
     Комплекс неполноценности. Как ещё избежать его, как не пакостя другим,
     доказывая свою значимость? И ведь что печально - ты даже не 
     осознаёшь этого.

Некоторые психологические функции учения дзен.

     Дзенские  боевые искусства обостряют восприятие, и учат
искать опасность. Мастер боевых  искусств  увидит  опасность
там, где нормальный человек просто пройдёт мимо в полудрёме.
Соответственно,  боец  успеет   оказать   сопротивление,   а
обыватель  будет убит.  Это полезное для выживания качество,
однако, имеет два минуса.   Во-первых,  оно  вводит  правило
презумпции   виновности   в   общении  с  другими  людьми  -
подозревай каждого.  Во-вторых,  оно  повышает  тревожность:
постоянный поиск опасности лишает человека комфорта и делает
его жизнь несчастной. Постоянная готовность - это Стресс.

     В противовес этому дискомфорту находящегося  на  войне,
боевые  искусства  прибрали  к  рукам психологию и философию
дзен - "всё пофиг" и "не спи на ходу" (наблюдай и  осознавай
свою  деятельность).   Настрой  этот  является  компенсацией
стрессу.

     Основная идея такова: мир изначально плох и  неправилен
(потому  что  вообще иллюзорен; и добро со злом неразрывны).
И как бы ты ни хотел его  улучшить  и  изменить,  ты  должен
осознать,  что  сделать это не удастся.  Все лучшие старания
будут искажены и искривлены и дадут совсем  иной  результат,
нежели  ожидалось.  Добрые  намерения причинят кому-то горе.
За добро будет в 50% воздано  злом  -  "от  добра  добра  не
ищут",  а в 45% оно останется просто без благодарности.  Зло
останется, родится буквально на пустом месте. Поэтому борьба
со злом и мечты о справедливости - миф, иллюзия. Но...

     Но,  понимая  всю  тщетность  борьбы  и  недостижимость
результата  абсолютной  чистоты  и  справедливости,   нельзя
прекращать борьбу со злом и стремление к этой справедливости
и чистоте. Потому что тогда мир людей погрязнет в абсолютном
зле до последнего кубического дюйма.

     Дзен  учит относиться к миру с изрядной долей пофигизма
и иронии (и это - основная  психологическая  функция  дзен),
можно даже сказать - цинизма. Только так можно спокойно жить
в мире сплошных потенциальных врагов. "Чему быть -  тому  не
миновать,  потому  -  не  бойся  и не тревожься до реального
момента опасности". Все остальные страхи - преждевременны, а
потому  иллюзорны. Что не мешает тебе готовиться к встрече с
опасностью; но её уже не боишься, а презираешь, как ещё одну
досадную помеху, искажение зеркала бытия.

     Осознав   заведомую   хреновость  мира,  ты  перестаёшь
страдать по этому поводу. Более того, ты научаешься находить
в нём некоторые радости. Особенно - в нечеловеческой природе
(в дикой природе), а также начинаешь радоваться  встречам  с
настоящими  людьми.  Мир,  в целом серый и чёрный, всё же не
лишён вкраплений драгоценностей и красоты.   Они  не  спасут
мир, но они противостоят его гибели в хаосе и тьме.

     Ученик дзен смотрит на мир спокойно и в гармонии.

1.   Для  человека,  знакомого  с  дзен,  но  не знакомого с
     боевыми искусствами, такой  взгляд  опасен  и  является
     самоуспокоением  и самообманом.  Это с одной стороны. С
     другой  стороны,  сама  эта  психологическая  модель  -
     презрение к смерти и злу (а равно и к добру) - является
     оружием.

2.   Человек,   обученный   боевым   искусствам,    но    не
     продвинувшийся   в   дзен,   впадает  в  одну  из  двух
     крайностей:   он   либо   становится   носителем   зла,
     разрушительной  силы  во имя себя лично - эгоиста; либо
     теряет душевное равновесие и спокойствие, видя  гораздо
     больше  грязи  мира,  чем  видит  обыватель,  и при том
     страдая от бессилия что-либо существенно изменить  (ибо
     осознаёт  свои  реальные  силы  тоже  лучше обывателя).
     Желание  что-либо  изменить,  даже  в  лучшую  сторону,
     непременно   приводит   ко   встрече  с  пределом  этой
     деятельности,  с  упиранием  в  стену  и  с   подлостью
     отдельных людей. Это причиняет страдание.

     Потому  буддизм  и  учит, что корень всех страданий - в
желаниях.  Желания  не  только  осуществимы  лишь  в  весьма
ограниченных  пределах,  но  они  ещё и искажают суть вещей,
выдавая  желаемое  за  действительное.   Правила  выдуманной
реальности  принимаются  за  истинные,  а правила реальности
настоящей оказываются плохо изученными. Ты  оказываешься  не
готов  к  встрече  с  реальным  миром, и проигрываешь ему (и
себе).  Страдание возникает от  расхождения  наблюдаемого  и
желаемого (ожидаемого). И почти ничего нельзя поделать. Хоть
об стену лбом... Но выход в том,  чтобы  перестать  об  этом
беспокоиться, не переставая действовать в направлении борьбы
с энтропией. Но - спокойно, и смеясь.

     Об  этом  легко  говорить,  но  не  так-то  легко   так
настроиться.   Что ж, тем не менее, понять - значит вступить
на верный путь.  И если, контролируя себя, тебе  не  удаётся
следовать  принципам  дзен  "в  реальном  времени", в нужный
момент; то хотя бы осознай свои действия позже,  и  пойми  -
как  их следовало выстроить. То есть, устраивай себе "разбор
полётов". С другой стороны, как  говорил  Морис  Дрюон,  под
неприятность    (её    переживание)   надо   выделить   себе
определённое время. Но не сверх оного.

     Наконец, дзен прививает презрение к смерти, потому  что
желание  долго жить, а точнее - страх перед будущей смертью,
вызывает совершенно дикие страдания  и  терзания,  не  давая
человеку жить в настоящем.  Смерть неизбежна в любом случае.
Никто её не избежал, включая распятого Иисуса Христа. Смерть
-  явление  совершенно  естественное  (уступи дорогу молодым
организмам) и обыденное. Она бывает лишь  несвоевременна,  и
умирающий бывает не готов к ней. Посему дзен учит относиться
к смерти естественно, без страха; учит готовности  ходить  с
ней  рука  об  руку  и  принять её в любой момент. Пожалей о
недоделанных делах, но не страдай по этому поводу - ибо  они
доделаются и без тебя так или иначе, да и вообще эти дела не
заслуживали никакого внимания, если честно.

     Здоровый человек не думает о смерти (и потому не  готов
встретиться  с  ней).   Больной  или старый человек думает о
ней, но жалеет о том, что будущего нет.  Ещё больше  жалеет,
что не сможет доделать своих неоконченных дел, что не сможет
заботиться о детях, и что жизнь была коротка и успеть  можно
было  больше.  Ответ  таков:  дела твои - ерунда, на земле 6
миллиардов человек, кто-нибудь да сделает, впрочем, если  ты
так  чувствителен  к  этому  -  то  лучше и не начинай столь
важных и долгих дел; дети твои - это уже не  ты  и  даже  не
твоя  часть  -  они  сами за себя; жизнь была недолга, но ты
успел посмотреть на всё это и настрадаться вдоволь.  Пора  и
отдохнуть.   Смерть  -  ещё  одно переживание и неповторимый
опыт, надо встретить её с интересом и  пользой  -  думай  об
этом, а не о том, что конец ужасен.

     К  слову. В цивилизованных странах государство берёт на
себя "заботу" об идеологической обработке населения.  Нельзя
массово  лишить  народ  каких-либо желаний, но можно сделать
желания  простыми,  понятными  и  более-менее   достижимыми.
Пропаганда  делает  население  тупее, неприхотливее, проще в
ценностях - и  оттого  счастливее.  Кто  не  хочет  странных
вещей, а хочет всем понятное - тот много счастливее, ибо его
идеалы достижимы  хотя  бы  в  принципе;  тогда  как  идеалы
возвышенные - в принципе нет.  В итоге, люди в сытых странах
страдают  скорее  материально,  нежели  духовно.   Страдания
экзистенциального  плана  подменяются элементарной завистью,
спортивной  тягой  стать  первым  -  что   есть   абсолютное
извращение  и бездуховность, но зато - простота и понятность
жизни. Никаких мук  совести,  никаких  мечтаний  о  всеобщем
равенстве   (потому   что  и  так  есть  всеобщее  равенство
примитива), врагов нет  -  есть  только  конкуренты.  Победа
возможна,  если  вложить побольше желания и воли к победе...
Полная  противоположность  духу   дзен,   но   со   сходными
психологическими  результатами.   Кроме  одного:  смерти там
боятся. И в имманентную  негодность  мира  -  не  верят,  не
хватает  ума осознать её и то, что население обмануто, пусть
и с благой целью утихомирения волков в овечей шкуре.

	Кроссворд по диагонали слева внутрь.
	От глаз до сердца и в лавку цветов.
	Вплоть до венчания, койки, люльки,
	Дачки, внучки, очков и в ящик.
	Кроссворд без слов, но с отгадками,
	Пересекающий не только соседние кроссворды, 
	Но и руки, мысли, дороги, вещи и годы.
	Посредь невезухи и непогоды вящей.

	И вот, когда одна стрелка часов указывает в Небо,
	А другая вываливается наружу,
	Где-то решают, что я больше не нужен -
	И я растекаюсь ручьём в песок и бешусь
	По весенним лужам.

	И тогда из гостей я приду домой и 
	Кроссворд завершу дугой семицветной,
	Семинотной, сиюминутной. Почти что медной
	Радугой, видимой только лишь в памяти.
	Вы меня теперь не достанете - ни друзья,
	Ни враги - не обманете, не заставите,
	Не разделите пирогИ в пакете бумажном.
	Но в рассвете каждом я снова вернусь - в вас.
	Чтобы волноваться, любить и жить,
	И в кроссворд вписывать вопросы, вопросы,
	Наискосяк улыбки, наперекос - слёзы.
	Наперекор - Оси, чтоб мир продолжал 
	Вертеться. Никуда от меня не деться.

	Мы - осы, полные жал, чтоб мир не жал. 
	Мы - грёзы, белые козы, чёрные шизы.
	Мы - дети чумы, глины внуки, флаг нам в руки.
	Мы - тени света, переживём и это.

	Поэзия как тормозной путь трактора
	катящегося кубарем с Олимпа 
	по буеракам и влекущего Пегаса 
	на привязи - не ободрать бы крылья о 
	кактусы и не потерять подковы гусеницы и 
	не налететь на мину-растяжку. Не создавать
	бы лишних хлопот для Геракла,
	хотя тот всё вынесет и вывезет.
	Гефест починит залатает дыры приладит
	деревянные колёса туда где бронзы
	и титана не хватило и хрусталём 
	заделает пробоины. И вот сверкающий 	(побоины)
	и хрупкий как соломенная баня		(башня?)
	летит он как Икар спешит уподобиться
	Прометею и дать язык на поклеванье
	коршуну и удлинение Прокрусту.
	Но словно Феникс возродится из 
	металлолома и Сизиф попрёт его
	обратно к громовержцу в ноги.
	А за рулём - Протей прикинувшийся
	гидрою стоглавой и кентавром с
	головою Бога и телом крокодила
	ползущего за сыром в мышеловку.

> Иногда поэзия напоминает скульптуру - берем кусок камня и отсекаем все лишнее.

Берем глыбу мрамора - и отсекаем всё лишнее от молотка,
от топора и от души автора. Даём излишкам пинка и 
откладываем на завтра. Проснувшись, подтираем сопли и зад
и думаем, глядя на увечище - кто в этом виноват?
Берём ведро белой краски и замазываем белый лист.
Будь ты сто лет обезьяна и тысячу раз нигилист.
Отсекаем себе руки и язык и высекаем розгой своё мягкое сидение -
Начинается воспаление и боление. И, крича и бредя -
охотимся на медведя воображения через сражение,
придя в движение начнём скольжение, брожение и,
достигнув напряжения через разрежение - черкаем штрих.
Начинается стих.

> Ты сам почти и ответил: чтобы сюжет угадывался без толкователя,
> хотя не обязательно. Обязательное - ниже.

	Чтобы сюжет угадывался без толкователя
	Выкапывать собаку необязательно.
	Достаточно рот открывать матерно шпателем
	И бежать впереди канавокопателя.

	Ниже - кто-то выжил. То ли из ума, то ли из дома.
	Наливает члены истома. И бессмыслица музыкой льётся в рот.
	Но на ум ничего не йдёт. В этом - суть.
	Бестактно молчать в такт - не обессудь.

	В пальцах начинается зуд,
	В заду - запал и жжение.
	Рука ищет перо. Язык
	Шпарит крапива воображения.
	Чесотка с головы до пят.
	Трясёт. Льёт холодный пот.
	Искры и дым выжигают ряд
	Знаков. И вот - узоры
	Ложатся споро.
	
		Пальцы дрожат, мысли скачут -
		Компот, коктейль, лето, лечо...
		Врачи таких не лечат -
		Проще вздёрнуть на мачте.
		Через воронку безумия
		В мозг вливается нечто.
		Пачкаем. Белое чёрным.
		Честное - спорным.
		Надеемся - "вечное".
		А ночь - быстротечная...

	Мне Пегас лягнул в глаз
	Теперь вижу как обижен
	Все в очках - я в сучках
	И занозах - это поза
	Это проза дней рутинных
	В паутине словно в тине
	На пейзаже на картине
	Кто-то белый - а я синий

	Сегодня день недели,
	С утра стоит погода,
	Душа спит еле в теле,
	Кругом сипит природа.

	Но только вот не первая,
	И даже не вторая,
	А сделанная стервами
	Для выкидцев из рая.

	Я к Богу было сунулся -
	Но тот меня не понял:
	"Кудахчешь, словно курица,
	 Упрямый, будто пони".

	Но что на Бога сетовать,
	Аквариум кляня...
	Он - лишь сосуд, а плаваю
	В водице этой - я.

	Он никакой, но способов
	Кровь перепортить хватит.
	Ведь очень любят особи
	Соседей крыть по матери.

	Всяк ищет в меру тупости
	Свой кайф в воде-трясине.
	И кто-то - в белом саване,
	А кто-то - с мордой синей.

	...Красиво!...

	"И на кого-то ейный глаз полёг".

	Пришло весно. Оно гребАло
	Вдоль вОдов тащющей зевмЫ,		(1)
	Гормоньом едким всщебетало		(2)
	Среди прострёмов курвизны.
	Оно блюстыло неврым святом		(3)
	И щепетило всех членОв,
	Чтоб стать разбутым и разбятым		(4)
	И {рас,бес}хребетствовать глуповь.

(1) зевма	= зевать + зима
(2) гормонь	= гормон + гармонь
(3) неврый	= не врущий + нервный
(4) разбятый	= раздетый + разбитый + распятый
(5) пищать	= пищу поглощать

	"Гадит прямо в руки, пригревшие его..."

	- Что ты умеешь? - Сладко спать,
	Часы остановив и спрятав.
	Мираж в пустыне создавать,
	Слепив из мяты и из ваты.
	Не поднимая головы
	Быть гордецом, но верить в чудо.
	Лежать в ручье среди травы
	Речной. С букетом незабудок.
	И куковать среди дубов,
	Летая бабочкой пархатой.
	И выгибать лихую бровь
	От формы круга до квадрата.

	Слова - капли дождя из облака бытия.
	Вода - пот и слёзы Бога, их много.
	Лужи - запасы словесной жижи.
	Стих - рябь на лужах, пока ветер не стих.
	Круги на воде - фразы, ручьи - рассказы.
	Зимний лёд - на замке рот.
	Мокрые штаны - идеи небывалой глубины.

	В Петрополночи ПавлОвской - Камчатка.

	Отстань, щемящее ушедшее.
	Не жми обломанными рельсами -
	Вагончик уж уехал мимо кассы.
	Не знаю я обещанного лучшего,
	Не знаю между вошью с вышкой разницы,
	Но чую - нет покоя массы.
	И, наследив по вымытой трясине слёз,
	Сдаю билет в ниГде и никоГда,
	И в книжечке я галочку рисую.
	И призрак будущего смыт, исчез,
	Повыдраны ростки в моём роду,
	А-ангел спит и в ус себе не дует.

		Единомольцы-добровольцы.

	Добровольное рабство на шею взвалив жерновами.
	Добровольно на порку среди провинившихся номер
	на рУку и с ночи во очередь прочих.
	Добровольно и с песней лизать и поддакивать
	думая больше о месте среди приближённых чем
	жженьем в башке и от вОжжей.
	Усмиряя (коль были) совсем неуместные дрожжи
	без дрожи теперь дорожи чем попало.
	Чего-то не стало,
	настала пора охладиться чем мыться.
	Добровольно предаться и сдаться на милость 
	помилуй мы любим поститься проститься. Лица.

	Безликие серые лица. Традиция чешет и гложет -
	поможет ли в рожу слегка разрядиться?
	Согнуться  в поклоне колоний.
	Не прячься в напряге коленей.
	Отчитаться, отпеть, отскрипеть, навернуться. 
	Великая наша держава от слов "держи вОра"
	похмуро "дер Жаба" всё ржаво без спора.
	Добровольно братва не уходит.
	Полежим и авось да пройдёт голова у нас новый глава.
	Не пройдёт голова - так отрубят.
	Добровольно братва не ботва не завянет не станет
	не вынет и мы не протянем так долго но раньше
	протянем мы ноги. О старые глупые боги,
	держащие знамя и вымя - мы стали другими
	но лучше не щучит.

	Я молился, но только лишь в горле першило.
	Дело шито и крыто, но шило вошло в зад пар-вшиво.
	И когда руки крутят свои же топчащие ноги
	Голова озадаченно в ступор и признаки белой тревоги.

P.S. Просьба не путать с "белой горячкой". Хотя...

	Немые и глухие, услужливо подслеповатые,
	С карманами тугими и мордой лопатою.
	Это жульё аляповатое с ружьём
	Ставит себе бронзовую, медную, мудОвую статую.

	Нёбная, зубовная - вместо небесной и любовной -
	Лирика. За тридцать тугриков и полкило рубликов.
	Америка. Вся скурившаяся и скурвившаяся Америка, -
	Так они излагают. Правда должна быть двойная, -
	Для тех, кто знает и кто не знает.

	Наш статУй Свободы - Пётр Первый, мужик нервный.
	Под Нарвой с нарывом и гитарой. Встал Гулливером
	В стране лилипутиных. Своим примером
	Намерен прикрыть всех нас грудью
	Соседа. Так протекает беседа. Катитесь отседа,
	Пока ещё лето. А скоро морозы, заносы, занозы,
	Доносы, поносы и слёзы: Российские рОсы.

	И дым папиросы - всего лишь дымок без огня
	Вулкана бессильного спьяну огнём задышать, 
	Устоять, поддержать. Коль не мент - импотент.
	Задушить и не жить. В том суть всего дня -
	Чтоб сбить свой косяк, упиться в ништяк,
	Забыться в кулак. Забиться, закрыться  - в зад.
	"Всё Бог виноват - Россия красива, но малость
	Спесива". Доверчива, сука, не учит наука,
	Но длинные руки. Ты - Падла родная, я тебя знаю,
	Ты всех нас шмонаешь. На зоне родимой
	Отечества дымом приятность-опрятность, не съешь - 
	Так раздавишь. Такие вот песни пришли в эти веси.

	Берёзы, осины, - всё было красиво, но продано дяде
	Оптовыми партиями. Мозги словно глина, в поносе -
	Резина словесная, честная, безынтересная. На новые
	Зоны делить регионы, чтоб стали бароны Росистской короны.
	
	Что по лбу, что пофиг - один только подвиг -
	Матросов собою закрыл телевизор, берёт крупный веник
	Сметает в сор денег - и ставит и ставит им градусники.
	Такие вот визы гулять по карнизам и станет верх низом,
	А тюрьмы - сюрпризом. Такая харизма.

	Пора на амнистию преданным бестиям,
	Будем бить ворога вместе мы, в тесте мы. 
	Кашею нашею В тубрике мажем их, 
	Очи их мочим мы, сволочи прочие.
	Кирзы наши прочные, знаешь воочию,
	Вмажем как вдарим - мы в трезвом угаре.
	Смотреть любо-дорого, не камня, а творога.
	
	Так что поддакивай, крякай и квакай,
	Ищи виноватых, закладывай ватой.
	Заткни свои уши и пифию слушай.
	Что она скажет - так карта и ляжет
	На ложные лыжи лажовым бататом.
	"Верить не должен, но путь иной - ложен".
	... И ставит и ставит им гадостники.

> Я брежу только о саванне.

	Бреду по саванне.
	Брежу о саване.
	О рыбе и ванне.
	О клипере в гавани.
	О ночи в Гаване.
	Чтоб девочки шалые.
	И под парусами
	Скрываюсь под алыми.

		РОДИНА
	
	Стены. Церкви. Танки. Пиво.
	Телевизор и газеты. Пули.
	Ложь. Святое дело. Пьянь.
	Несделанные крылья. Нищета -
	особо духа. И бескрайние просторы
	Зим. Ничейное пространство,
	от пустыни до торосов.
	За грош купленная совесть.
	Воровство и папиросы. Хуй,
	куда идти три года. И берёзы
	и природа. Синь небес.
	Грачи и топи. Безвременье
	до колена. Неизбывная 
	истома. Нерушимо, неизменно.
	Не отколешь, не отрежешь.
	Хлябь - и строгая машина.
	Синь - и сильный запах хлева.
	Это ад, и рай, и небыль.
	В бездну сброшенное небо.
	Бездной пожранные боги,
	дуралеи и дороги. Это
	святоши и стервы, через ноги,
	через нервы. Чтоб всё было
	черезмерно, на пределе,
	до потери.
	

	"Быть Руси молодой!"
	Возвращаться из мудрости в лепет.
	Над державной страной
	Встало солнце нелепиц.
	Не к лицу седина -
	Значит впору подгузник и соска.
	Не сума - так война,
	И лес домиков пО десять дОсок.
	Но одно сохранит -
	Это стоны с душевным надрывом.
	Сердце ночью болит -
	Хоть и бьёт ся строптиво,
	Лупит хлёстко и больно.

	Жизнь прожечь - не море перейти
	Вброд. Желательно, не потонув в барханах.
	Выщербленность гладкого пути
	Не заметив - с полусони, спьяну.
	По колено соль или вода -
	Так плевать, лишь только б слёз не тратить.
	Путь из никогда до никогда -
	Сквозь колючки будней в чью-то память.

	Горение на медленном огне...
	Всенощно, ежечасно, ежедневно.
	В постели умирая на войне
	Души и тела, жалости и гнева.

> Светлана, как всегда, честна ровно настолько, насколько ей в данный момент
> удобно. Ведь намерения тут у всех одинакого поучающие, специфика-с.

Может, хватит нам тут играть в докторов и поциентов?
В одной маленькой психиатрической больнице пациенты взомнили
себя докторами, а доктора взомнили себя гениями.
В результате те и другие стали настолько неотличимы,
что пришли пожарные и разливали водой тех и других
без разбору. Потоп смыл больничку с холма в реку и её
понесло прямо к водопаду. Когда эта рухлядь валилась
со стометровой высоты, стоявший внизу чужак сказал:

    Так прошлое уходит из времён,
    Рисуя руну, что погаснет тут же.
    Сей звёздный миг несчастьем осенён,
    Но был же он зачем-то Богу нужен.

И рухнувшие в озеро дрова передавили большинство врачей-пациентов,
и почему-то некому было плакать. Одни белые халаты поплыли по реке,
как чистые листы для новых письмён. Не о сумасшествии, но о
бренности лечащих и лечащихся. И о том, что вода времени смывает всё,
и неча на озеро пенять.

	Рука жопу моет.
	Ворон ворону глаз греет.
	Пуля много не стоит.
	Кто не жив - тот вернее.

Путешествие из Содома в Гоморру в поисках любви.	
	
	Я - поэт московских окраин,
	Я туземец столичной подземки,
	Мои ветви - кОрпусы спален,
	Мои листья - окна квартирок,
	Мои корни - туннели и трубы.
	Средь ларьков, киданья и мата,
	Не впечатанных в оттиски марок.
	Я бреду среди урн и бутылок
	Бредить жвалами музы постылой.
	
	Переломлен гриф у гитары.
	Только грифам есть до нас дело.
	Я - не юный, но и не старый -
	Обменял свободу на тело.
	Не поётся, ржавчина душит.
	Душу жрёт, голубь мой белый!
	Я когда-нибудь всё это брошу,
	Потому что потеть надоело,
	
	Кашлять, плакать, хрипеть на молитве,
	То ль писАть, то ли пИсать безбожно.
	Я б прошёл по исчадию бритвы -
	Но точить её чмом невозможно.
	Лбом стучать по гвоздям утомило,
	Как заискивать перед гориллой.
	Даже в зеркале вижу лишь рожу,
	Что являет лишь площадь для мыла,
	Непригодную к яростной битве.
	
	Иль пригодную - вдарить и в ящик.
	Одноразовый шприц наркомана.
	Бей хоть в колокол - тронешь ли спящих?
	Дай им чудо - не вправишь изъяна.
	Я бреду из Содома в Гоморру
	С геморроем и болью в затылке.
	Свет ли виден в конце коридора,
	Или это лишь отблеск от вилки?		(отблеск бутылки)

	"Ты не почувствуешь ничего. Кроме боли".

	Духота = духовность + глухота.
	
	В размеренной бессмысленности буден,
	За стёклами прокуренных вагонов,
	В мелькании потенциальных родин,
	Погон, погоды, лошадей, поводьев,
	Одежд, надежд, монет и выражений,
	Проклявших безнадежное движенье,
	Лиц вереница тянется с вокзала,
	Багаж оставив в камере храненья.
	Им мало. В тесноте, да не в обиде.
	Затем, что ехать лучше, чем приплыли.
	И если что-то терпкое осталось -
	То это чай в вагоне-ресторане.
	
	Пронумерованные мысли,
	Пронумерованные люди,
	Пронумерованы страницы,
	Пронумерованы и сУдьбы.
	
	Пьёшь, ешь, едешь,
	Спишь, ссышь, бредишь.
	
	В кукол игра на деньги.
	СкАчки за место в койке.
	Ставки - на фунт изюма.
	Загнанных - на помойку.	(мыться, значит)

	Небо синее над Россиею,
	Только запах вот керосиновый,
	А не луковый, не Шанелевый -
	Пахнет бомбами и шинелями,
	А не мёдом, нет, не малиною.
	Сильно пахнет здесь керосином, б.

Serge Kokolov wrote:

> > Ах, людские, данные нам судьбы,
> > Жизнь написана на каждой на руке.
> > Оттого и дороги мне люди,
> > что живут со мною на земле.

Andrew Bogatyrev replied:

> Ах, людские, нам данные сУдьбы.
> Жизни росчерк на каждой руке.
> Оттого-то и дороги люди,
> Те что близко, и что вдалеке.

	Люди подобны дорогам.
	Из дому, вдаль от порога,
	По перелескам и топям,
	Азиям всем и Европам,
	Между дворцом и острогом -
	Без остановки, не в ногу,

	Пряча невзрачные крылья
	От солнцепёка и пЫли,
	Движутся, двигая время
	Яростно и постепенно.

	Чтобы разлиться ручьями,
	Чтоб разбрестись перекрёстком,
	Броситься в небо огнями,
	Капать молитвенным воском.

	В самом центре своей третьесортной страны
	В зоопарк я хожу отдыхать. А зверей
	Для сафари все улицы к битве полны,
	И засады кругом у железных дверей.
	
	Мы с лисой одной крови, пусть разных племён,
	Но про многих людей не посмею сказать
	Я такое. Друзья мне - пантера и слон
	И медведь. Но не орков орущая рать.

	В подземельях метро - зоопарк, зоосад,
	У преддверия мрака исчадий полно,
	Все готовы к котлам, и как видно давно,
	Тренировка по выселке со свету в ад,
	Только этот ужастик - отнюдь не кино,
	И я этому чёрному кайфу не рад.

	Я - поэт городских окраин,
	Моё  имя не впишут первым.
	Сюрреален и нереален,
	Из сырых я составлен нервов.

	Я не верю в существованье
	Справедливой любви и правды.
	Ибо бьёт нас тяжёлой дланью
	Провидения молот славный.

	"Никого-не-щадить" кувалда,
	Всех согнать в могилы с асфальта.
	Любит Боже невероятно,
	беззастенчиво, беспощадно.

	Лик улыбающейся, пьяной Луны.
	Лежать во тьме, смотреть счастливые сны.
	Не забывая про открытость двери в дом и в чулан,
	Где должен бить, но не стучит барабан.
	Не забывая про ограду вокруг,
	Где не пролезет ни разбойник, ни друг.
	Ах этот круг, этот разорванный круг,
	Он был из рук, но оказался без рук.
	Ах этот враг, столь злобно пахнущий враг,
	Не разобрать: он дурень или сам ты дурак.

	Уеду, уеду, уеду
	От снега под пальмы и солнце.
	Все беды, все беды, все беды
	Оставлю за пыльным оконцем.
	К большому и бурному морю,
	К безлюдным квадратам пространства,
	От сирого вечного горя
	В объятья проделок и странствий.
	
	Но держат, цепляют, кусают
	Приземистый быт и несчастья.
	Куда от себя я уеду?
	Я лишь над собою не властен.
	Над собственным вздыбленным роком,
	Над торной тропой в мышеловку.
	Теку я расплавленным воском
	По жизни горящей, неброской.

	Не СПИД, так палочка Коха.
	Как день - так опять плохо.
	Пошло бы оно на псарню,
	Не портило бы вдоха.

	Капканы стоят Господни,
	Силки расставляет Дьявол.
	Весь мир как садиста бредни,
	Как бой безо всяких правил.

	Подлянка в качестве приза.
	Ловись на крючок, рыбка.
	Иди, слепец, по карнизу
	Трясясь от страха, с улыбкой.

"Раньше начнёшь лечиться - раньше закопают".

	Крысы бегут с корабля на берег.
	Кому охота мочить хвост свой?
	Коли верблюд наплевал на смокинг -
	Протри ордена и медали ваксой.

	Поставь верблюда в бесплатный parking.
	Сорви свой фрак, разнеси в клочья.
	Ори "Неподсуден!" и днём и ночью,
	Рыдай в ручьи, но не будь плаксой.

	Скотина скотине не даст в глазик.
	Есть кактус затем, чтоб колоться больно.
	Намажь себе зад скипидарной мазью.
	Актёр, но с какой-то дурацкой ролью.

	Быть битым как мальчик, козлом спускаться
	Из горних высей в промозглый погреб.
	Плюя на имя и славу наций,
	Стреляет Боже нам в спину солью.

	Страна, обручённая с пылью и стоном,
	Свинцом и сумою, берёзой и клёном.
	Драконов своих воскормившая грудью,
	А эльфов пригревшая стужей и плетью.

	Гонимая в рЕках песками и мутью,
	Крупицами золота бьющая в сети
	Дырявые. Ветром корявые ветви
	По спицам колёс - как пилою по ртути.

	ПиАла со терпкою влагой терпенья,
	Налитой до края, чрезмерно, бесспорно.
	Без сна сумасшедшими стали моленья.
	Во сне ж из-под ног выбивают опору.

	Что день нам грядущий готовит? Забвенье?
	Подлянку? Стихию на голову свалит?
	Все загнаны кони, остались лишь тени.
	Но вОзница в гневе всё лает и гонит.

	Я - говнюк сраный.
	С глистом, торчащим из раны
	Между двух ягодиц.
	Падай пред мя ниц.

Галилей сказал: "И всё-таки она дёргается".
Коперник поместил хрен в центр мира.
Кепплер открыл, что планеты движутся по кольцам Мёбиуса.
Ньютон открыл закон всемирного отторжения.
Макс Планк открыл, что атомы - чёрные дыры.
Эйнштейн изобрёл теорию революционного размножения.	(эволюционного)
Дарвин написал "Му-му" и "Мурку".
Менделеев открыл закон периодической пьянки.
Иисус Кришна любовь исковеркал.
Голливуд переехал крышу Янки.

	Приходит добрый почтальон и говорит:
	"Распишитесь в получении бомбы на дом".
	Расписываюсь - и жизнь становится адом.
	Рядом кого-то грызут, сосед кормит собаку-бяку.
	В руках начинается зуд, хочется душить яко
	Иоанн-Душитель душил всех в Иордане.
	Пух тополиный застит глаза и ноздри.
	Развожу грязь из-под крана в ванне.
	Моюсь, подглядывая в чужие козыри -
	Моя карта бита. На обед - гепатит,
	Для ума - жевачка по телевизору.
	Если свят, то за десять дней развратит,
	Был человеколюб большой - станешь мизерный.
	Человекоблюй, человекоёб, 
	Особенно в общественном транспорте,
	Не трогали руками чтоб - 
	Накройся свинцовым панцирем.
	Посылаю доброго доктора Айболита за цианистым калием.
	Он не возвращается. Жаль его.

	На природу - к микробам.
	От родов - бегом к гробу.
	Задолбали сюрпризы погоды.
	Не зная броду не суй чуй в воду.
	А и с бродом колобродить не в мазу.
	Вмажь в мазут разможжёный свой разум.
	Без очереди на кол лезу.
	Зорче дери глаз на колёсах. Еду.
	Чем дальше в лес, тем меньше лиц
	И смысла. Околиц безмыслие.
	Бессмыслица. Смыть с лица.
	До конца. Подлеца. Це-це. 

	Этот бог на три буквы
	у юродивого отнял центик,
	порушил царь-пушкой храм
	Изиды-спасительницы и спалил
	библиотеку, начинённую библиями.
	Этот bug на три клюквы
	голубых Кирилла и Мефодия
	возвёл в ваши благородия
	и подаёт салат из дуба зелёного
	с порубленным яйцом Кащеевым.
	Этот бука и Азбяка лежит в мавзолее,
	лижет лыжи и ещё ниже, забияка,
	кука-макука балям барабука.
	Собака лает - ветер вносит
	вклад в дело отымения Иваном Грозным
	своего сына. Рюхина картина.
	Каляка-маляка. Он распял царя Николая
	на пяльцах, Распутина через прорубь
	в Европу сделал царём подводного цапства,
	а Петра Первого превратил в балтийское пиво.
	Он не ревнивый, он вшивый. Чешется в одном месте,
	и все идут туда вместе. Не надо мести, но не бу-
	дет и места нигде Агасферу, без лести.
	Мести ль метлой вдоль по жести? Крыши сияют,
	сортиры зияют, дворы изгоняют. Добрые вести.
	Этот бык на три брюквы, калека небесной битвы,
	порезавший вены бритвой, матерь-
	яльчик матерящий во время молитвы...
	Сбросил царь-колокол боярам на голову - в холоде,
	в голоде, в затопленном городе. Град Китеж,
	войдёшь - не выйдешь, не вытянешь репку,
	засела крепко. В соборе Небесной Богохульницы
	народ тусуется. Идёт бой: бык против курицы.
	Бог против Геринга. Мне не верится, до самого
	берега. Топь, выпь, сыпь - вглубь, в зыбь,
	барахтайся кирпичом, поймёшь что почём.
	Этот бес на три куклы играет марш тухлый.
	Дерева шелестят листвою, ставни хлопают над г-
	лавою, пахнет войною. Я ною, собаке в ухо вою,
	она лижет брюхо. Нюхай носок свой, нюхай.
	Идёт святая процессия как у волчка прецессия,
	все важные, вальяжные, волки бумажные.
	Были потери - я им не верю.

	Богоборье на заборе. Горе.
	Всё развалится и вскоре -
	море. Слёз и прочего несчастья
	вдостоль. Потому что мир нам свой 
	в доску. Десять досок - и ночуй
	славно. Не забудь: я промолчу о
	главном. Не заломишь, не побдишь
	время. Хоть бесись, хоть всё
	забей ленью.

	Все мы станем наконец тленом.
	Наигравшись со своим членом.
	Посадивши семена в землю.
	Но оставшись от рожденья - пленным.

	Жру я, жрут меня, жрут они, жрут их.
	Жизненный стих. Шум жора стих.
	Это кладбище - червям пастбище.
	Всё.

	Письмена дождя
	На пыли двора
	Никого не ждя
	Здесь не быв вчера
	Здесь не став рекой
	Здесь своим не став
	Принося покой
	Для сожжёных трав
	Изгоняя прочь
	Всех людей, котов
	И с материков
	Смыв враньё-любовь
	Начиная ночь
	Чистотой воды
	Разровняв песок
	Под мои следы
	На часок, на миг
	На последний луч
	Даже ветер стих
	Из грозОвых туч
	На пыли двора
	Письмена дождя
	Распылив вчера
	Ничего не ждя.

	Сидя в конуре,
	Накапливая инфекции
	Как главное достояние,
	Кажется ужасным
	Любое расстояние,
	И мерещится нужда
	В покаянии.

	Матерясь во дворе,
	Ища у бога протекции,
	Ждя весны в январе,
	Пальцем о палец не.

		РУСЬ И Я, РУСЬ И МЫ

	Россия - это странная судьба:
	Любовь, непонимание, страданье -
	Всё заставляет прирастать желанье
	Искать приют у чуждого столпа.

	Но, обойдя планеты лабиринт,
	Внезапно ощутишь в себе нехватку
	Беды - не упоительной, не сладкой,
	Но той, что в сердце совестью горит.

	Огонь палящий, не дающий спать
	Душе пропащей. Брошенной искать
	Мелодию печали и тоски...
	А звёзды - и близки и далеки.
	
		* * *
		
	Я разучился улыбаться.
	Затрахал вечный вкус беды.
	Коль с Богом довелось б тягаться -
	Дать, видно, стоило б пизды.
	Коль все несчастия - от чёрта,
	То всепрощающий Господь
	Своим бездействием упёртым
	Ему - пособник. Сын любимый -
	Не я, не ты, а Сатана.
	Проказник хренов шаловливый,
	И бесконечная война.
	Но вот не с Боженькой - а с нами,
	Где сгинет всё в кромешней тьме,
	И лишь кукИш перед глазами,
	Подарки - раны на войне.
	Столь безответственных отцов
	Причислю к рангу подлецов,
	Мне от "любви" сей смертоносной
	Уже отплёвываться нечем.
	Я ведь живой, не броненосный,
	А в мире - вечер, вечер, вечер.

		* * *

		У поэта и России общие только
		язык, берёзы и серое небо.

	России на поэта наплевать,
	Пока не взялся тот повелевать 
	Умами и сердцами обделённых
	Теплом, любовью. Но тоской зелёной
	Вполне закормленных. Такие пироги -	(ДонЕльзя сытых. Вот так пироги)
	Туман и муть, в глаза колИ - ни зги.

	Поэту на Россию наплевать.
	Но речь, которой обучила мать,
	Журчит и вьётся кружевом, цветком,
	Растёт витиеватым стебельком,
	Бьёт в морду просолёным матерком,
	Какую-то хранит в себе печаль,
	Какую-то несёт в себе печать
	Страны, где много стонут и кричат,
	Земли,  где много терпят и молчат.

		* * *
		
		Дракон наносит удар ногой между ног.
		- Ой, как хорошо-то!!! (падает)
		(Фильм "Убить дракона" по сказке Шварца)

	Кто здесь живал - тот ад при жизни зрел.
	Страдать и пресмыкаться - вот удел
	Для жителей обители дракона,
	Любимого до низкого поклона,
	До страха быть отторгнутым толпой,	(отвергнутым)
	Отдавших в зубы всякий облик свой.
	Рабы с рождения, без поводка - никак,
	Ну разве что ограбить слабака.
	Страна свободномыслящих рабов -
	Так много говорящих про любовь,
	Боящихся свободы, уваженья,
	Но верящих в тумак и униженье.

	Быть таким же как все и бояться быть другим -
	главная пища дракона.

		* * *

	Кто жил на Руси - тот ад при жизни зрел,
	Связана она родством с тем светом тесным.
	Рабство душ при убиеньи тел - 
	И огонь "любви" во сумраке железном.

		И полей-берёз дурман-обман,
		Светлые равнины поднебесной
		Наполняет жалоба и стон -
		На святой земле сей бесполезный.

		Испытать - чрез униженье, крест,
		Примирить с невыносимым сором,		(не-из-носимым)
		ЗнАменьем избрав по локоть жест,
		В ангелы пустив убийц и вОров.

		Мы - святые на твоей груди -
		Нищие, особенно душою.
		Бог детей России наградил	(детей земли сей)
		Горестью, обманом и сумою.
		Гордостью, чужбиною, отстоем.
		Гадостью, рождённым быть рабою.

		* * *

	Без вины виноваты,
	Лохи, но вороваты.
	Охи, вздохи, навар -
	Да прогнил весь товар.		(погнил)
	У соседа Кузьмы
	Взять немножко взаймы,
	А не даст - так отнять
	Через Кузькину мать.
	А затем обвинить,
	Опоить, обдурить.
	Козни для казни,
	Уйди, проказник.
	Угощайтесь, гости,
	Обмывайте кости.
	Вином сладким
	С ядом гадким.

	Душа пересекает тела стены -
	Все ангелы слетелись в этот час.
	Крылами удушают постепенно...
	Я вижу, слышу, чувствую я вас.

	- Умри! Чтоб ты сдох.
	- Все умрут, и я в том числе. Через 50 лет.
	  А ты будешь жить и жить - до следующего понедельника.

	Не умру я, мой враг, никогда.
	Не надейся избыть свою муку.
	В пыль века превратят города.
	Ослабеет натяг моего лука.
	Сгинет в свете подлунном вражда.
	Распахнутся железные ставни.
	Сто раз круг совершит свой вода.		(круг обежит)
	Изотрутся за пазухой камни.
	Но не вскроется Сумрака дверь -
	Ни вчера, никогда, ни теперь.
	Никогда я, мой враг, не умру.
	Не пируй на ПиррОвом пирУ.

	Не надейся ни в снег, ни в жару.
	Не скачи как больной кенгуру.
	Не пей пива в сосновом бору.
	Не подглядывай Смерти в дыру.
	И не жуй ты свою ку-ку-ру.

	"Осторожно, будьте внимательны!
	 Здесь приводят всех к общему знаменателю.
	 К тривиальности горделивой
	 И посредственности чванливой.
	 Здесь вешают лапшу про совет-любовь,
	 Делая из свободных дураков - рабов".

	Искусство и таинство разниц
	Не терпит единой гребёнки.
	Хоть серая неразличимость -	(неотличимость)
	Большое достоинство пешки.
	Ритмический стук барабана
	ЗаглУшит звон ландыша утром.
	Портрет же в самшитовой раме
	Заставит забыть звуки речи.

	МОКРАЯ ПАСТОРАЛЬ

	Лужа в небе синяя
	Висит огромным матрацом.
	Струи рисуют линии,
	Гром матерится басом.
	Моется лес доверчиво -
	Хлещет пьянчугой влагу.
	Делать прохожему нечего -
	Мочит его, беднягу.
	Радуга встала лестницей,
	В лужи макает ногу.		(мокает?)
	Парень на девке женится
	Посередине стога.

	Судьба - что бестолковая (1) пушинка -
	Влекома каждым (2) перелётным (3) ветром.
	Пока не попадает в глаз. Тут - слёзы. (4)

(1) Безобидная, беззаботная, беззащитная, безответная,
    беспощадная, безобразная, беспардонная.
(2) Всяким.
(3) Перепутным.
(4) И - в слёзы. (Тут - крики)

	Пастушка как-то раз дала корове в глаз.
	И та её легонечко лягнула. Из госпиталя вы-
	писавшись враз, пастушка обомлела и взгрустнула.
	"Я не могу соперницу простить -
	 С моим быком не дам корове жить!"

	Обаяние простых решений -
	ставить неугодных на колени.
	Голову прочь - думать не надо.
	Голова нужна для курения, ношения шляп
	и еды мармелада. Если ж голов несколько -
	то слушать не пойми кого.
	Дракон должен быть один.
	В трёх лицах - един.
	Он господин.
	Решения сложные - почти невозможные.
	Потому что разные головы спорят 
	о войне и голоде, о вине и молодости,
	о говне и жимолости. Нас это беспокоит,
	много голов - это бестолково.
	Обаяние простых решений -
	рраз - и головы лишение!
	И всех тел - чёткое клишение.
	Разрубание запутанных узлов,
	Отрубание путаных голов,
	Путанам - отрубать любов.
	На распутье-перепутье-запутье сидит Путя.

		...И гвоздики вколачивать в мозги
		Для памяти, распятия навечно
		Мгновений очищающей тоски
		В душе твоей побитой, человече.

	У деспота забот весь год немало,
	Но главное, что побуждает жить -
	Стремленье лиц округлые овалы
	В нули своих отчётов обратить.

	Закрыть глаза и рты, заклеить уши,
	Мозги набить соломой и трухой,
	Покорность с робостью влить в плюшевые души,
	И поцелуй принять расслабленной рукой.		(поцелуи брать)

	Нет в зеркале имён, времён и мысли -
	Оно лишь повторяет чужака.
	И толпы отражений - только числа,
	Лишь прИгоршни безмозглого песка.		(безмолвного)

	Рабы что мебель - мягки и упруги,
	Податливы что воск или листва.
	Игрушки, обездушенные слуги,
	С достоинством не знавшие родства.

	Что овцы, псы на господарской псарне,
	Что ряд хлебов в задрипанной пекарне,
	Что винтики, что буквы на листе
	Не сложенные в слово, предложенье,
	Псалом. Не породившие движенья -
	Недвижные, как клякса на холсте.

	И вроде бы летело - но засохло.
	И вроде бы душа   - да умерла.
	И жизнь определяют только сопли
	И крохи со хозяйского стола.

		Умом Россию не понять...

	Средь мельтешенья родины вчерашней
	Теряется сиротская тоска.
	В цвета непонимания окрашен
	В часах стеклянных холмик из песка.

	Чернилами быстрее, чем глазами
	Поймёшь её запутанную нить,   (Поймёшь в клубок..., любую спутанную)
	А потому словами и стихами
	Отсюда в синь приятно уходить.

	Чтоб обнаружить родиной сегодня
	Безлюдные пространства облаков,
	Парящих где угодно, с кем угодно,
	Не знающих про боль и про любовь.	(про гнев и про)

		* * * 

	Чтобы расплыться домом по планете,	(дЫмом?)
	И стены вознести к гирляндам звёзд,
	И надписи нанесть на стены эти:
	МЕНЕ. ТЕКЕЛ. ФАРЕС. И запах гроз.
	Псу под хвост. В небо мост.
	Нужен ГОСТ. Малый рост. Важный пост.
	Парень прост. Море слёз. Жёг мороз.
	Вонь от роз. Барбос-Барбаросс. Переполз.
	Сена воз. Цементовоз. Блок-пост. Frost.

"Чтобы не страдать от дракона, надо иметь своего собственного".

	Дракона, в голове взращённого любовно,
	Так просто не убить - он брат единокровный
	Лакейству, жажде брать, боязни перемен,
	Готовности пинать и получать пинки,
	Служить, лизать с колен, принять в лоб синяки,
	И соглашаться с тем, что хочет господин.
	Поддакивать до слёз, любить до темноты
	В глазах, бояться быть не тенью, а светилом.
	Дракон в душе пророс, дракон пожрал мечты,
	Дракон успел прослыть родным и справедливым.

	Дракон гнездится там, где пусто и где ждут
	Правителя извне, готовые припасть
	И лобызать до дыр как стая барракуд,
	И как тупой карась плыть щуке прямо в пасть.

	Дракону в голове пустой - раздольный быт.
	Незанято жильё - вселяется властитель.
	Коль мысль давно мертва - то что ещё убить?
	Коль нету своего - то ты всегда проситель.

	И став слугой его, рабом, ища любви
	В попавшем мимо глаз плевке твоего дракона,
	Как мышь в норе живи, молись на одного,
	И главное - гордись мозгами из картона.

	Дракона не убить, будь сэр ты Ланселот,
	Коль голова растёт из твоего почтенья.
	Дракона обожать - дать ему долго жить,
	И если он умрёт - то ждите возвращенья.

	Дракону нет цепей среди души раба -
	Свободен или он, иль мысль и голова.

	Что делать с нежданной свободой?
	Ну разве что грабить и жрать?
	Пропить всё что можно сегодня,
	Прибрать всё, что можно продать.

	Плевать на других, чтоб унизить,
	Унизить, чтоб вправе плевать.
	А тех, кто не хочет быть снизу - 
	Побить, сокрушить, поломать.

	Свобода - как право не думать
	О том, что не ты пуп земли.
	Что в уши звенящие струны		(рекламы)
	Вкруг пальца тебя обвели.

	Чушь какая-то. Эол - ты зол.

Vladislav Nebolsine wrote:

> Война миров - она и я,
> Мы - разные и каждый - награжден.
> Не победить в войне, пока
> Не сдашься и не будешь побежден...

Она и я - это что-то из любовной лирики.
В философской всё не так просто. Сдаваться?

    Cдаваться ли на милость молотку,
    Что плющит не металл, но нашу жизнь?
    Отдаться можно тихому ростку,
    Покою. Но на молот - не молись.
    Он победит - и быть тебе листом,
    И чёрт ногой начнёт писать на нём.
    Расплющенность - не форма для лица.
    Зато мечта любого подлеца.

"Светлана Динабург" wrote:

>     Война и битва - не одно и то же ...
>     И гадость же, скажу, война с собой!
>     В чём счастье битвы - узнаёшь попозже.
>     Победа - что ... Пой, птичка, пой.

    Победа недоступна, невозможна,
    Война - захват, осада, просто смерть.
    А в обороне выжить сложно; это ложно
    Что мир - есть битвы вечной круговерть.

    Но столь занудны небеса, а реки
    Несутся мимо, лодочки крутя,
    Что тихо обалдели человеки,
    В воде времён осадочек мутя.

    И счастье битвы - в неименьи битвы,
    Но кто-то бьёт по мирной голове -
    И руки режет резкий прочерк бритвы,
    И рыцарь мёртвый камнем на траве.

>     А у нас зато каждый - истец.

    Когда будет суд, показания дам -
    В защиту, в обиду, за тонкую нить
    Всей жизни. Довольно, чтоб вас обвинить -
    Господь, Сатана, и трамвайный гад-хам.

    Но я поступлю по иному. Уйди,
    Сгинь прочь с моих глаз, не являйся совсем.
    Того кто не судит - не надо судить.
    И коль тебя нет - я покорен и нем.

>    Где тот мир, где бы жить, не перЕча ...
>    А у нас зато каждый - истец.
>    Кто картечь отличает от встречи,
>    Тот вдобавок уже не слепец.
>		din.

"Andrew Bogatyrev S." wrote:
>  Как злы слепцы, нашедшие опору

       		***
 
	Вместо похоронного марша звучит
	Туш,
	И тут уж от боли и горя, мой друг, не кричи,
	Гордо идут с честным лицом палачи -
	Палачи наших душ.

	Пусть плачут даже булыжники
	Мостовой,
	Кровью харкают рыжею
	Фонари над головой,
	Стой!

	Время остановилось и ждёт
	Час,
	Когда главный палач придёт,
	Когда главный палач убьёт -
	Убьёт нас.

	Время остановилось, чтобы нам не успеть
	Взвыть,
	Взвыть от боли, когда мордой в медь,
	И под плеть,
	Чтоб веселее жить.

	Чёрные птицы погребальным венком
	Кружат
	Над нашим стальным городком.
	Хоть голодным летать нелегко,
	Они не будут нас жрать.
	Не будут нас жрать.

		Иван Шихалев

		* * *
	
	Я хотел бы быть мягким и податливым, как камень
	Под умелой рукой камнереза,
	Но я же не виноват,
	Что рука твоя неумела.

		Иван Шихалев, он же DeuS

		* * *
	
	В асфальт ныряя,
	С огнём играя,
	Живу я скучно
	И безотрадно.

	Немного душно,
	Да и ладно.

		Deus.

Deus wrote:

> Мда, первый раз со мной такое, чтоб на меня фильтры ставили...
>
> Счастливо оставаться, у кого нервы крепче,
>        Иван Шихалев, он же DeuS

Люди разные, и чаяния у них разные.

Когда-то давно писала мне читательница.
Радовалась, что нашла близкую душу, что моя боль за мир
ей очень импонирует, что она чуть ли не берёт меня в духовные
учителя... В общем, большие надежды возложила на меня,
как на совесть мира.

Затем пришло мне в голову ляпнуть в qwerty одну КАКУ - матерную,
обматерившую Святую Русь от имени новых школьников.
И даже не одну каку, а две вроде бы.

Читатель предвзятый не готов к такому, ибо он полагает:
- что литература призвана строить свой изолированный мирок
- где тепло и сухо и хорошо и приятно

Этакий ПлезантВилль, ежели вы знаете этот фильм.
Где в книгах - белые листы, а унитазы пусты, ибо в них
нечего сбрасывать.

Опыт продемонстрировал, что при столкновении с гротескно
чёрной отвратительностью потенциальной действительности у
публики начинается рвота и крики "Пшёл вон!!!".
Это говорит об их стойком иммунитете (что хорошо),
но также о нежелании сталкиваться с реальностью в лицо
(что плохо). Самый главный вывод того опыта был таков -
публика начинает выражать эмоции сразу, не разобравшись в смысле
происходящего. И более того - не желая разбираться!

Когда буддист переворачивает стол с обедом, это не то же самое,
когда стол с обедом переворачивает взбесившийся алкаш.

Девушка, возлагавшая большие надежды, оказалась не готова
к методам Дзен, и написала гневное, разочарованное,
почти плачущее письмо: "Как вы могли! Я разочарована!
Вы меня обманули!"... Отчасти она была права. Я обманул её
ожидание чистоты. Отчасти она была не права. Демонстрация
Большой Каки по-прежнему относилась к боли совести за
путь, избранный нашим миром. Кака была предупреждением, пугалом.
Но девушка оказалась не готова увидеть гротеск. 
Он был настолько неприятен, что вместо истинных
авторов пейзажа девица стала винить фотографа.

	Обливание чьих-то святынь грязью (на словах) может иметь смысл
	предупреждения, что это возможно, что в реальности может выйти вот так,
	и будь готов святыни эти защищать - но уже не на словах.

Публика не всегда понимает цели и замыслы другого человека.
Но, не поняв, не обязательно вступает в беседу ради выяснения
замысла, чаще - обвиняет и вешает ярлыки. Непонимание -
бич общества, причём не само непонимание - а нежелание понять.

Именно с ЭТОГО надо начинать учиться любви. С желания понять.
С умения задавать вопросы и со-переживать. И замолкать, когда
вопросы причиняют лишь большую боль или раздражают.

Всё это было рассказано к тому, что читающая публика
стремится любить автора, и если ей (публике) это ВДРУГ не удаётся -
то любовь сменяется ненавистью ("он чужой! он нас обманул!") и гонением.
В этот момент никого не интересует мнение автора, потому что
механизм гонения уже запущен, ярлык навешен, мозг взбешен.

Дело может быть в авторе. Может, если автор слишком часто
показывает читателям кукиш или Большую Каку.

Дело может быть в недопонимании читателем смысла Каки,
если её предъявили вдруг и нежданно. Вместо просветления могут
начаться судороги. Это нормально, но говорит о том,
что надо ещё учиться.

Точно так же, автор может не захотеть понять, ПОЧЕМУ он получил
такую реакцию читателя, когда он ожидал совсем иной. В первом случае
мы имеем непонимание читателем смысла происходящего, во втором - 
непонимание автором смысла реакции читателя. Читателю есть, что 
спросить у автора и есть чему поучиться; автору есть, что разъяснить
читателю и есть... чему поучиться. Поучиться надо - и тому и другому -
пониманию и взаимопониманию. Если произведение вызывает аллергию, 
а не рост иммунитета - значит в произведении чего-то не хватило,
возможно отдельно заявленного отношения автора. Если же автор ставил
эксперимент - "какую реакцию мы получим от читателей на такое?" -
то он, по-видимому, а) садист, ибо пытает читателя б) мазохист,
потому что следует ожидать кидания тухлых яиц от читателей.

А возможно, иммунитет читателей и так настолько хорош, что просто отторг каку
с такой страшной эпической силой - вот автору и влетело.

	* * *

Так вот - кому и чем помешал Deus - мне непонятно.
Большую Каку он вроде бы не предъявлял. Этими...
не кидался. Клятву Гиппократа и Герострата не нарушал.
В связях, порочащих его, замечен не был.
К насильственному свержению строя не призывал.
Монашек не совращал.
За что ж его?

Может, кто-то из читателей чего не понял?

К СОЖАЛЕНИЮ автор не в состоянии лечить или учить читателей.
Они должны сделать это сами. Поэтому, если кто-то выставил
фильтр, не успев спросить о чём-то и что-то объяснить,
а только размахивая руками - это проблемы читателя...
однозначно.

Был в relcom.religion Ник Васильев - очень правильный человек,
верующий, готовый разнести всех неправильно верующих в пух
и прах. Он навязывал любовь Божию в такой форме, что оставалось
только умереть. Или уйти. Буддисты пытались с ним ГОВОРИТЬ.
Он не понимал, но это были единственные люди, которые пытались с ним
говорить. Остальные либо уходили сами, либо были включены Ником
в blacklist. Пожалуй, они немного потеряли.

Ладно. Всё. Верните Бога на место.

     Я не понимаю наших людей.  Точнее - я их слишком хорошо
понимаю.  Я не понимаю, почему 40 человек должны набиться  в
один переполненный троллейбус, когда через 2 минуты приходит
следующий полупустой (сегодня я это опять наблюдал).   Я  не
понимаю,  почему в вагоне метро надо садиться на два сидения
сразу - в точности посередине, и не смещаться, когда  входят
новые  люди.   Я  не понимаю, почему надо бросать обёртки на
землю, когда в двух шагах сбоку стоит урна.  Я  не  понимаю,
почему  надо  бросать  мусор  в  окно  дома, а не в мусорное
ведро. Я не понимаю, почему бабки и тётки  прут  через  весь
салон  автобуса  во  фронт,  расталкивая  всех  из стороны в
сторону, и не пытаются ни сказать "пропустите", ни повернуть
своё  туловище  боком  и  стать  тоньше в полтора раза. Я не
понимаю, почему  надо  переть  по  левой  стороне  тротуара,
навстречу   толпе.   Я   не  понимаю,  почему  надо  ставить
автомобили на тротуар, выгоняя пешеходов на проезжую  часть.
Я   не  понимаю,  почему  у  нас  пешеходы  уступают  дорогу
автомобилям,  а  не  наоборот  -  хотя  в  правилах  записан
приоритет  пешеходов; и более того - сильный и более опасный
должен уступать слабому по правилам совести.  Я не  понимаю,
почему надо мочиться в лифте. Я не понимаю, почему.  Точнее,
я слишком хорошо это понимаю. И от этого меня тошнит.   И  я
начинаю понимать высокомерие братков в Джипах - они вышли из
народа, они понимают, какое это гэ.  И  теперь,  расталкивая
толпу  Джипом,  они  как  бы  рассекают гэ своим кораблём, и
отношение к этому гэ у них соответственное. И это наша, а не
их,  проблема, что мы затесались в эту толпу.  Не они должны
вынимать нас из гэ, а мы должны вылезать из  него  изо  всех
сил.   Единственно,  что  не стоит одаривать презрением свою
родную среду, если даже выкарабкавшись ты продолжаешь  вести
себя так, как я описал в начале.

     Я  понимаю,  что когда закон начинает мешать тебе жить,
надо либо менять закон, либо идти ему наперекор. Но в России
получается  так, что ВСЕ законы мешают. Все. Не может такого
быть,   чтобы   все   законы   и   правила,    накапливаемые
человечеством  на  протяжении веков и тысячелетий, оказались
неверны и вдруг стали именно тебе помехой. Может,  просто  у
нас живут не люди?

	"Винить ли Господа в бессилии своём?"

	За мелкие, но подлые тычки
	На Господа пенять, увы, негоже -
	Ему до фени едкие стишки,
	Ему потеть в твои чернющие очки,
	Ему неважно, с чем начинка в пирожки,		(с чем печёшь ты пи)
	Ему плевать с небес на пАсквильную рожу -
	Его твои проблемы не тревожат.		(Ехидная ему до лампы рожа)
	
	Не станет Он перед тобой держать ответ -
	Затем, что Боженьки как будто бы и нет.	

	Один из сюжетов (точнее, приёмов).

Литература - как прививка для усиления иммунитета.
Жизненный опыт, передаваемый без опыта реального,
экономит ваши собственные синяки, шишки и переломы.
Зато, правда, хуже усваивается - неубедителен, мол.

Отвратительные сцены вызывают отторжение в реальной
жизни даже менее мерзостных сцен, потому что тот же
запах. Если же вдруг мерзостная сцена вам, не приведи Бог,
понравилась - то срочно к психиатру и на учёт в милицию -
у вас начисто нет иммунитета, и заразу вы подцепляете 
сразу и навсегда. Тогда лучше пойдите и застрелитесь.

Ad absurdum - демонстрация "как не надо". Поскольку
"как надо" не знает никто, то об идеалах чистоты
говорится как об ОТСУТСТВИИ грязи - чистоту 
продемонстрировать возможно лишь через мечты, а вот
грязь предъявить легко - ибо в жизни её прототипы
лежат на каждом шагу, её там... как грязи.

Позитивный пример предъявить невозможно. С позитивным примером
дело обстоит так - его может подать только живой учитель, 
его способ делать выборы в различных жизненных ситуациях.
В связи с многогранностью жизни, никакая книга не сможет
этому обучить (хотя в принципе дать верное направление - может).
Важен живой пример, живой учитель, хватающий за руку в случае
ошибки и опасности.

"Мне открылась одна высшая истина, что никаких высших истин нет".

Голый король орёт:       - Я - голый!
Народ в смущении кривит: - Он - добрый.
Король вопит:            - Нет платья!
Народ бурчит:            - Что хочет, то и говорит... Демократия.
Король жалуется:         - Мне холодно.
Народ: 		         - Ура! Ура! Мы избавились от голода!
		           Мы молоды! Молодцы - и молоды!
Король: - Я - голый! Я - наг! Я  - голый!
Народ:  - Он - мудрый, он - маг лучшей школы.
Король: - Я нагишом раздетый.
Народ:  - Платье его - чудесного цвета!
(Лобызают ручку королю и валятся в ноги. Король от неожиданности описался)
Король: - Вы это... аккуратнее.
Народ:  - Ах! Ах! Платье помятое! Ватное.
Король: - Не пугайте, не врите, не подлизывайтесь!
Народ:  - Такое платье! Не порвите! Из Парижа вывезено!
Король: - Голое. Нагое тело. Вор, паскуда, шалава!
Народ:  - Ура! Ур-ра! Ур-р-ра!!! Здорово! Слава!!!
Король: - Я голый и мне холодно!
Народ:  - Он весь белый. В белом. И голоден. Еды, золота!
Король: - Да вы что... Я голый. Голый! ГОЛЫЙ!
(Народ благодарно и скромно аплодирует).

В конце концов обнаруживается, что не только платья на короле не было,
но и самого короля не было.

> Они похожи на наши мысли и чувства, как пар похож на наше дыхание.
> Они нередко управляют нами в большей степени, чем мы ими...

	Простите все, кому мы причиняли зло...
	Благословен Ваш сон и будущность светла...
	Мы, грешники, людское ждём тепло
	В ответ на импульс собственного зла...
			(Serge Kokolov)
			
А почему мы вообще так зациклились на нашем междусобойчике?
В большом внешнем мире происходит много событий, заслуживающих
внимания гораздо больше, чем придворные сплетни.

Разбился Артём Боровик.
Умер Олег Ефремов.
Разбился Святослав Фёдоров.
Арестовали хозяина НТВ Гусинского.
Умер Григорий Горин - инфаркт. Именно Горин правил сказки Шварца
для фильмов "Тот самый Мюнхаузен", "Убить Дракона".
УХОДИТ ПРОШЛЫЙ ВЕК. "Что век грядущий мне готовит?"

А НТВ изложило несколько полезных мыслей зрителей:

    Если б я не работал в милиции, давно бы уже сидел.

    Посадят всех, но не сразу.

    После того, как меня в тюрьме били по почкам,
    я созналась, что стреляла в Ленина. Фаина Каплан.

Ну и ещё несколько абстрактных мыслей, коли уж письмо пишется.

> Битва.
Я вот думаю - если бы чеченцы победили Россию, что бы они стали делать
дальше? Люди, отвыкшие от работы и привыкшие к войне. Полюбившие
войну. Боюсь, они бы поделились на свои кланы и продолжили войну,
потому что без войны скучно.

И только в одиночестве человек находится в полной гармонии с собой,
любые внешние раздражители нарушают его равновесие (в той или иной
степени).

> Мы перечитываем свои стихи.
Не только потому, что писали их именно ДЛЯ СЕБЯ, а не для дяди,
но и потому, что ты сам - единственный, кто ТОЧНО понимает смысл
написанного.

Гитарист, кстати, тоже предпочитает свою собственную музыку.
В частности для того, чтобы сделать её совершеннее, избавить
от изъянов.

А вот Бродский говорил, что крайне редко перечитывает свои стихи,
делал это 2-3 раза за всю жизнь. Обычно он их просто забывает -
написано - и с глаз долой. Ведь оно УЖЕ НАПИСАНО.

> Лечить.
Почему-то наша тусовка очень любит лечить. Причём зачастую -
в целом ЗДОРОВЫХ людей, которых надо не лечить, а учить,
убеждать, наталкивать на размышления, но не лупить, выдавая
это за [ка]лечение. Если доктор лечит здорового - в своём ли он
уме? Может, он маньяк?

> Дзен.
Методы Дзен не применяют к обиженным. Искажённое сознание
не в силах адекватно, верно воспринять загадку.
Прежде чем учить обиженного, следует просто помочь ему.
Тот, кто не оказал помощи, не вызывает желания быть избранным
в учителя или даже просто друзья...

Возникает вопрос - мы не умеем со-чувствовать и со-переживать,
или просто не хотим?

        КУВШИНКИ И ВШИ.

    Любовь твоя похожа на.
    Добра и зла та, серебра.
    Коль устоишь от её поца,   (поцАлуя, поцелуя - в смысле, луя)
    То уже больше не захотца.

    Объятья ласковые душу
    Коль не пригреют - так придушат.

Вчера видел пьяного мужика. Он стоял во дворе,
глядел на собственную тень и бурно с ней беседовал,
отчаянно жестикулируя. Полчаса - точно.

Юля Васильева. Пара танков.

	Тёплая летняя ночь -
	Покачиваются фонари
	Под вздохами мягкого ветра...
	Муж недовольный ворчит
	По поводу грязного пола.
	
	По ночам не поёт соловей,
	Спит спокойно
	В кусте сирени.
	Лишь под утро он голос подаст -
	Сообщить, что замёрз обалденно...	(ужасно)

        вечн. памяти отключившихся посв.

	голубая кровь омывает жилы
	возвращает органам тонус силу
	добавляет новых извилин мозгу
	а морщинам - цвет и лоснистость воска

	и опросы честных простых прохожих
	подтвердят сумняшеся бля ничтоже:
	с голубою кровью живется легче
	стало сердце больше а нервы крепче

	fenya palmont

> > Ну уж... с голубой кровью - это к каракатицам и кракокрюрицам.
> > Гениальность - это к гинекологу.
> Алё, регистратура? Скажите, терапевт шестого участка
> вышел с больничного?..
>

Когда я был пациентом небольшой психиатрической больницы,
наши врачи периодически воображали себя то Наполеонами,
то олеандрами, то гениями чистой красоты. Когда они
выходили с работы на больничный, пациенты вздыхали с облегчением
и начинали играть в то, за что они и попали в больницу -
в нормальную жизнь.

	Глядя в глаза друг друга,
	Мир позабыв, похерив,
	Стоя в воронке вьюги,
	Рея в проёме двери,		(зияя в проёбе)
	Не удостоив взглядом
	Волка, овцу и змея,
	Болт забив на шараду,
	Хоть разгадать умея,
	Смотрят они влюблённо,
	Облики пожирая.
	С жаждой неутолённой -
	Прочих погнать из рая.

	Смотрят они влюблённо,
	Обморок дожидаясь.
	Сонные и зелёные
	Как развесная зависть.
	

	Твоя мартышка мочит хвост в моём стакане,
	А я сижу, как носорог на именинах.
	Тебя уносит распалённый могиканин,
	А я мычу, как овдовевшая скотина.
	А я бизон, что приготовлен на закланье,
	Лишь только кольта понимает лепет враг,
	Хоть ты сама пошла на это с ним свиданье,
	Я тоже сделаю ужасное, как... как.	(покакаю, значить)

	- Доктор, у меня болит пальчик!
	- Давайте-ка, батенька, отрежем вам руку!
	- Доктор, у меня щемит в груди от тоски.
	- Давайте вырвем вам сердце!
	- Доктор, я думаю...
	- Давайте удалим вам голову! И - никаких проблем.

	ТЕСТ "СВОЙ - ЧУЖОЙ", "СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ - НАШ"
	ПО ПРИХОДЕ НОВИЧКА В КЛУБ ГОЛУБОКРОВЫХ.

	Любить через посредство сита
	Своих-чужих. Глотай-ка ТЕСТ.
	Коль выжил - значит шито-крыто,
	Сиди, пока не надоест.
	А коли помер в хилом теле -
	Ну, значит, сам и виноват.
	Не надо было на постели
	Сушить немытый виноград.
	Не надо было ночью с зомби
	Играть в весёлую игру.
	И превращать ру[б]ины в ромбы,
	А конгруэнтность - в кенгуру.

	Книга закрыта. Театр заколочен.
	Корыто разбито. Ограбили ночью.
	Бросив монеты в вонючую лужу,
	Рано отпетый уходит сквозь стужу.
	Только с котомкой да старой гитарой,
	В край, где не ропщут холопы и баре,
	Что мол не наш этот гадкий утёнок,
	Коль не молился привычных иконок.
	В край, где асфальт зарастает травою,
	Пыльное небо над головою,
	Но после дождичка, песенки иволги,
	Встанет большая и яркая радуга.

	Растений невоинственных листва
	От зелени до грустного паденья. (1)
	В безумстве ног не гонит голова,
	На муравьёв не жаждет нападенья. (2)
	Вдыхая, что негоже для других,
	И поедая дождь и солнце даром,
	Путь жизненный неспешен их и тих...
	И лишь гроза грызёт (4) лесным пожаром. (3)

(1)	От почек до осеннего паденья.
(2)	Не жжёт огнём соседний муравейник.
(3)	И не воняет винным перегаром.
(4)	грозит

	Хотел сочинить я вам хайку про танка
	И танка про хайку -
	Но вовремя понял.

	Хотел сочинить я вам хайку про танка
	И танка про хайку -
	Но танк задавил.

	Хотел сочинить я вам хайку про танка
	И танка про хайку -
	Но подняли хай - я заткнулся, и в танке.

Хайку, как известно, просто рисует картинку,
а эмоции испытывает читатель. Стих не содержит даже
намёка на чувства писателя - столь самоочевиден пейзаж.
Оказывается, можно нарисовать такую картинку - из умозрительных
героев и предметов - которая не вызывает в читателе НИКАКИХ
эмоций, потому что ассоциаций нет.

	Папоротник цветёт
	У ворот Шамбалы.
	Под песню Феникса.

Как ни странно, зрительный ряд здесь всё-таки сохранился:
ворота и папоротник представить можно. А гипотетическое пребывание
Шамбалы в Тибете вызывает хотя бы вид гор.
Аналогично, зрительный ряд сохранится, если следовать Европейской 
теософии - ибо всё было изображено на иконах и может вызвать воспоминания.
Но вот ощущения завораживающей красоты - нет. Хайку пуст.

	Верблюд пролез в игольное ушко. 
	Вот гад! А мой багаж - не лезет. 
	Не лезет член, обрюзгшее брюшко, 
	А также ворох всяческих болезней. 
	Но главное - не лезет голова. 
	Она, скорее, станет треугольной, 
	Но не пролазят уши и слова
	В очко разверстой дырочки игольной.
	
	Просовываю зонт и кошелёк. 
	Бросаю вслед калоши и будильник.
	Меня пока ещё там правда нет,
	Но пригодится там и холодильник.

	А если там жара? Не в рай, так в ад,
	Но тоже с подобающим комфортом.
	Возьму-ка плавки. Фотоаппарат -
	Пришлю друзьям портрет: себя и чёрта.

	Какой-такой павлин-мавлин?
	Не видищ - мы кюшаем!
	Возьми-ка с полки барабан
	И в душ иди. То есть в баню.

	Берёзы за окном недвижны.
	Полночные шумят машины.
	Орёт пьяный мудозвон.

	Клубочком кошка.
	Клубочком дочь.
	Жена клубочком.
	Клубочком ночь.

Не с хлебом я к вам пришёл, и не с мечом - а с кирпичом.
Не мир я вам принёс, не войну - а хану.
Не умножить, не поделить - но обнулить.
Возводилась вами храма стена - но получилась тюрьма.
От такой любви заводятся прыщи и угри.
От такой молитвы голова долго болит, как от битвы.
От такого прощения долго рвотное ощущение.
От такого забвения одно остервенение и гниение.
Отбираю у вас десять заповедей и проповедей
и даю одну: "К чёрту войну. Ты не один - не навреди."	(1)
Кто не поймёт - смертью помрёт.

(1) Мир лишь один - не навреди

Однажды к великому учителю Цап Лину пришёл гость. Гость был в белом
костюме, белой рубахе, белых ботинках и белых очках, но на шее
вместо галстука красовалась белая верёвка, связанная в висельный
узел.

Только что кончился ливень, учитель и гость вышли в сад, где среди кустов
роз и грядок хрена стояли довольно глубокие и мутные сытые лужи.

- В чём смысл Дзен? - спросил для затравки Цап Лин гостя.

Гость поморщился, огляделся вокруг, выбрал самое большое и грязное
налитое водой углубление в почве, подошёл к нему, посмотрел,
пытаясь увидеть отражение неба - не увидел, плюнул в воду, и грузно,
с брызгами сел в лужу, в жижу, прямо на свой плевок. Не проронив ни 
слова. 

Учитель Цап Лин наблюдал, как буквально на глазах намокает и грязнеет
белоснежный наглаженный костюм. Гость скосил глаза на штаны,
посмотрел на грязно-коричневые, бывшие белыми, брюки, и лёг на спину
с громким "плюх!"

- А в чём суть заповеданной Христом любви? - спросил Цап Лин.

Гость кряхтя встал, с него потекли грязные ручьи. Хлюпая ботинками,
он подошёл к Цап Лину, перекрестился, развёл руки и заключил учителя
в тесные и крепкие обьятия. Цап Лин почувствовал, как стекающие с гостя
ручьи грязи вливаются в его, учителя, штаны, и как мокнет и грязнеет 
его собственная рубаха. Вспомнилось детство и ощущение описавшегося
от радости ребёнка. 

Гость подождал, затем смачно плюнул Цап Лину прямо в губы,
а затем крепко поцеловал. В лоб.

Цап Лин сел в грязь сам, и спросил:
- А как быть при этом безупречным?

Гость брезгливо стал сдирать с себя грязную, измаранную одежду,
пока не остался совершенно гол. Только верёвка петлёй на шее
сиротливо свисала до самого пупка.

- А теперь, - впервые открыл он рот, - я пойду, и буду долго,
  долго, долго мыться и подмывать измаранную задницу.
  А это говно, - он ткнул пальцем в серо-буро-малиновый 
  белый костюм, - выкинь, пока зараза не пошла.
  
 После чего задумался и прочитал хайку:
 
 	Бабочка плещется в ветре.
	Снег завалил мухоморы.
	Все идут в жопу.

После чего голый гость вприпрыжку, медленно и неспешно удалился,
как жезлом царственно помахивая... впрочем, какая нам разница?

	Родина-блядь требует верности,
	Но пряники суёт - скверные.
	Порой заходится в ревности,
	Но как была, остаётся - стервою.

Если даже мир был создан Господом - это ещё не повод преклоняться
перед Творцом. Желая создать произведение искусства, шедевр,
создал он - наивный - цирк, в котором выступают то клоуны,
то иллюзионисты, то гладиаторы. Цирк этот достоин в худшем
случае - смеха, в лучшем - сочувствия за творческую неудачу.
В этом творении Всемогущий продемонстрировал всё своё искусство
архитектора, родителя и воспитателя. Некоторые говорят,
что мир - зеркало, в которое Он смотрится... И что он видит?
Небритую рожу. Искры вокруг думателя. Терновый венок,
знак сыновней любви. Грустно.

> Он же Знаю-как-Лечить, Знаю-как-Не-Надо, Лечу-но-Не-Признаюсь!

Я тоже, вослед Ньюмену, подумал (хорошо-то как стало!) и вот чего надумал.
Во-первых. Никто не говорит, что точно знает, как лечить, как
учить, это только церковь знает ТОЧНО, и оттого так мило дерутся
одна конфессия христианства с другой. В силу того, что догмат
должен быть один и только один. Наука знает МНОГО гитик,
и ставит опыты (на себе), прежде чем выдвинуть парадигму.
Да и то, теорию могут освистать - потому что автор под неё
подпадает, а другие, иные - нет.

Во-вторых, мы тут иногда ТРЕПЛЕМСЯ на тему "как может быть надо
лечить и учить". Авось да наткнёмся на некое рациональное или
иррациональное зерно. И склюём - прежде, чем нас заклюют.
Гадаем на кофейной жиже, стало быть.

Трёп - материя странная, она предполагает, что догмат вообще
должен не быть. Поиграл за одну команду, поиграл за другую
команду, свистнул, чтоб все остановились - и убежал.
Ибо главное в любой профессии что? - вовремя смыться.

В-третьих, предлагая некую модель поведения, мы сами НЕ ЗНАЕМ,
сможем ли мы в точности ей следовать на практике. Не в том дело,
как мы ХОТИМ или не хотим себя повести, а в том, что всё-таки
сознание не полностью определяет наше поведение, хотя и контролирует
его сильнее, чем у зверюшек. Чего мы добиваемся, выдвигая и
защищая разные модели поведения - это настройки себя на некий
камертон, определения системы ценностей, потребностей, эталонов
и идеалов. Координат. Всё это подвергнется затем проверке и утрамбовке
практикой, и к конечному пункту доедет не совсем то, что мы
планировали вначале. Да и не в тот пункт, разве что пососедству.

К слову: "Если по дороге, ведущей к Храму, не дойти до конца,
то такая дорога может завести и в дремучий лес". (C)
Потому как она могла идти через лес.

Рождается ли в трёпе истина? Нет. Но она показывает свои гримасы
то там, то сям. Поймать её за хвост нельзя, но гримасничать
в ответ - вполне можно.

Поэтому, когда кто-то заявляет или излагает, как по его мнению
может обстоять дело (или круче - как должно обстоять дело),
он выдвигает гипотезу, тезис, проект, а не Единственный Закон
Обязательный Для Всех. Быть может, это Закон того государства,
где именно ЭТОМУ человеку было бы комфортно жить (хотя,
возможно, он обнаружил бы свои законы несостоятельными,
поживи он по ним некоторое время реально).

В-четвёртых. Вы заметили, что я практически никогда не помещаю
свои "про-изведения" в EPIC? Потому, что совершенно ни к чему
мне их обсуждение, трёп, споры "почему ты ТАК сказал, а я вот
не согласен...". Моё дело - ляпнуть что-нибудь, а думает
пусть читатель. Вот, когда я сочинял - я что-то себе думал,
но так я уже это подумал! Это уже свершилось.

Если мне что-то и нужно - то беседа в той же форме,
размышление с продолжением. Вон, умудрились же (от слова мудрость!)
Влад с Людмилой напасть на жилу, разработка которой даёт разговор,
а не ссору. Как им удалось? А так - они не друг друга начали обсуждать,
а это... (палец совершает неопределённое круговое движение).

А вот когда человек в QWERTY просит реакции - не мешало б ей и
появиться. ПРОСИТ ЖЕ, хочет испытать некие эмоции от битья,
адреналину маловато. Не потому ему надо дать, что каждый
просящий заслуживает подаяния (Упаси Господи! Такие алкаши прям
у церкви побираются, даже батюшка отгоняет от них прихожан),
а потому, что человеку НАДО, приспичило, брат Петруха помирает,
в ухо просит... Мешает этому элементарная лень читателя,
а также более простая вещь - когда просто нечего сказать в ответ.
Может, так тогда и ответить: "Мне лично это по барабану" - а?
Уже ответ.

В-пятых. Любая беседа (ЛЮБАЯ), касающаяся так сказать
убеждений, а не повседневного быта - есть какая-то форма
лечения и обучения, а точнее - согласования. Подстройки
гетеродина. Поиск резонанса. Примерка другого к себе.
А иначе общение просто прекращается.

Другое дело, что резонанс может иногда разнести всю систему.
А ещё вразнос можно пойти, если навязывать лечение, не испрося 
согласия пациента (который и не пациент, может, вовсе).

Просто лечить надо умеючи, любя, а не "а не стал бы ты иным,
Вася?!"

Но эта неизбежность попутного лечения играет порой злые шутки.
Иногда лучше не лечить, а сразу отправить в другую палату,
где все больны именно этой болезнью, и потому друг друга
понимают и жалеют (или жалеют только себя, как повезёт).
Ещё большие потери случаются тогда, когда это понимаешь
не сразу, а потратив время и силы... "И пустота и пустота
в твоём зажатом кулаке"... Радуйся - ты поймал самую суть Дзен!
А точнее - влип в неё.

=======

Приэттэчено некое околофилософское рассуждение, являющееся скорее
вопросом "не есть ли это так?", нежели ответом. А вообще, чую я,
что пора опять отваливать из qwerty в philosophy на время, да вот
философы тоже ерунду какую-то обсуждают. Извечный сор. Прям,
как мы.

See dao_comment.txt "Некоторые психологические функции учения дзен."

	Ну что ж, прощай. Печаль моя светла,
	Как осень после знойного июля.
	Не возвращай подарков и тепла,
	И не взыщи - ветра мои задули.	(по-дули)
	И облака, что суть воды и неба,
	Дожди свои уносят далеко.
	Не обессудь - проходят быль и небыль,
	Как лица торопливых облаков.	(как формы)
	Обыденной, осенней, светлой, чистой
	Тоской сменяет счастия болезнь.
	И светит хладно солнца ком лучистый,	(И светит равнодушно Бог лу..)
	И свету нужен зритель, а не лесть.
	
Хрень.
	

Стих не есть самодостаточная сущность. Он основан на языке,
но привлекает образы со стороны:

1) из созерцания природы
2) из обыденной жизни - быт, политика
3) мифология, сказки, религия
4) фольклор и анекдоты
5) известные всем герои кино и литературы, то есть искусства.

Упоминание некоего слова может повлечь за собой довольно длинную
цепь ассоциаций из вышеупомянутых областей. Так, имя героя мифа
вызывает к памяти весь сюжет мифа. Если заменить мифологию народа, стихи
станут совсем другими. Употребление слова "водка" немедленно говорит нам
о России. Слово "Эйфелева башня" - о Париже.

Если слово - форма, то всё вышеперечисленное - содержание.

Стих хайку ограничивается только пейзажными ассоциациями, природными.
В нём нет отсылок к мифам, другим произведениям искусства,
его образы определены только языком и восприятием глаза.
Это делает его понятным людям любых культур.

> голубая кровь омывает жилы

По здравом размышлении, приходится согласиться с Феней
насчёт "голубых кровей". Но не совсем, ибо он неверно выразился,
хотя более-менее понятно, что хотел сказать.

"Голубая кровь" - это НАДМЕННОЕ ПРЕЗРЕНИЕ, взгляд сверху вниз.

Тогда как речь идёт не об этом. Не об аристократизме.
Не о голубых невинных глазах. Не о синем и красном углах ринга.
А о взгляде, обращённом в чистое голубое небо (причём дело не
во взоре вверх, ввысь, а во взгляде в чистую пустоту, в пространство,
свободное ото всего) - об ОТСТРАНЁННОСТИ от суеты и дрязг.

Поэтому не стоит драться с непрошенным доктором, его надо просто
выслушать и проводить, без пинка, а далее - забыть. Если захочется
лечиться - лечись. Нет - просто проводи, без сопротивления.
Ибо лишь забвение есть и "наказание" чужака и собственное излечение.

1) Покуковав и подбросив яйцо в чужое гнездо, следует смотаться.
2) "Каждый побеждённый противник - это потенциальный враг".

По этому поводу я даже перепишу конец своей сказочки.

	* * *

Однажды к великому учителю Цап Лину пришёл гость. Гость был в белом
костюме, белой рубахе, белых ботинках и белых очках, но на шее
вместо галстука красовалась белая верёвка, связанная в висельный
узел.

Только что кончился ливень, учитель и гость вышли в сад, где среди кустов
роз и грядок хрена стояли довольно глубокие и мутные сытые лужи.

- В чём смысл Дзен? - спросил для затравки Цап Лин гостя.

Гость поморщился, огляделся вокруг, выбрал самое большое и грязное
налитое водой углубление в почве, подошёл к нему, посмотрел,
пытаясь увидеть отражение неба - не увидел, плюнул в воду, и грузно,
с брызгами сел в лужу, в жижу, прямо на свой плевок. Не проронив ни 
слова. 

Учитель Цап Лин наблюдал, как буквально на глазах намокает и грязнеет
белоснежный наглаженный костюм. Гость скосил глаза на штаны,
посмотрел на грязно-коричневые, бывшие белыми, брюки, и лёг на спину
с громким "плюх!"

- А в чём суть заповеданной Христом любви? - спросил Цап Лин.

Гость кряхтя встал, с него потекли грязные ручьи. Хлюпая ботинками,
он подошёл к Цап Лину, перекрестился, развёл руки и заключил учителя
в тесные и крепкие обьятия. Цап Лин почувствовал, как стекающие с гостя
ручьи грязи вливаются в его, учителя, штаны, и как мокнет и грязнеет 
его собственная рубаха. Вспомнилось детство и ощущение описавшегося
от радости ребёнка. 

Гость подождал, затем смачно плюнул Цап Лину прямо в губы,
а затем крепко поцеловал. В лоб.

Цап Лин сел в грязь сам, и спросил:
- А как быть при этом безупречным?

Гость брезгливо стал сдирать с себя грязную, измаранную одежду,
пока не остался совершенно гол. Только верёвка петлёй на шее
сиротливо свисала до самого пупка.

- Не надо было задавать дурацкие вопросы, а мне - отвечать на них, -
ответил гость. - Не надо было садиться в лужу, обнимать тебя,
и вообще приходить к тебе в гости. А то теперь придётся долго,
долго, долго мыться, а это белое... бывшее белое дерьмо - выбросить,
лучше всего сжечь - пока зараза не поползла.

И гость удалился, не прощая и не прощаясь.

		ВАВИЛОН
	
	Построив Башню в Вавилоне,
	они забрались на Небо.
	И встретили там Господа.
	Выяснилось, что Он говорит
	одновременно на разных языках,
	и они не понимают ни одного из них.
	Иногда проскакивали фразы на понятном языке,
	но эти фразы не имели ни начала, ни конца,
	а были обрывками, перескакивающими с темы
	на тему посреди фразы.
	Бог выглядел сумасшедшим.
	
	Тогда они спустились,
	разрушили Башню до основания,
	и замолкли навеки,
	чтоб не осталось памяти об ужасе,
	испытанном ими от созерцания Творца.
	
	А люди, не видевшие Небо,
	постепенно сами, по образу и подобию Отца,
	пришли к мешанине языков.
	И перестали понимать друг друга,
	как никогда не понимали самих себя.

		ЛЮБОВЬ (рвотное)
		
	Любовь. Люблю лепить из глины.
	Люблю жрать персик, косточкой плюясь.
	Люблю поспать и помечтать невинно.
	Люблю подарки, выигрыши и власть.
	
	Люблю всё брать, тем паче - если даром.
	Люблю командовать - и чтобы все пыхтели.
	Люблю давать. Пинки, тычки, удары.	
	А также задницу - лизали чтоб и пели.
	
	Люблю подраться. Коли бьют - то любят,
	И я их приголублю от души.
	А поцелуи эти... портят зубы.
	Слюной не захлебнуться бы в тиши.
	
	Любовь моя! Не хочешь ли мне дать?...
	И не забудь спасибо мне сказать!		

Что влияет на речь?

I. Язык.
Его внутренняя логика, ритмика, рифмы, итп.

II. Восприятие, созерцание.
Происходит в настоящем времени и приходит извне.

- вневременное.
  Как то: законы физики и биологии.
  
- сезонное.
  Природа и погода.
  
- сиюминутное.
  Политика, экономика, сегодняшняя пресса, отношения с соседями (социум),
  и тому подобное.
  
III. Традиция.
Происходит из прошлого.

Философия, этика, эстетика, религия, логика,
искусства всех сортов,
фольклор,
литература и кино,
история.

IV. Самостоятельное мышление, личность.
Приходит изнутри.

Что Я думаю и чувствую обо всём этом.
Личностные ценности, личностный смысл,
modus ponens, modus vivendi, 
паттерны поведения.

    

Сущность боевых искусств.

Айки-до - ты подобен липкому волчку.
Дзю-до  - скользкий пол, а на нём ты - подобный комку ваты,
	  способному предстать комком стальной колючей проволоки.
Каратэ  - ты подобен стальному шару с иглами и лезвиями.
Кунг-фу - ты подобен пустому месту, миражу, в котором внезапно бьют молнии.
Кунг-фу звериных стилей - многоликий и непредсказуемый.
Сумо    - каменная стена.
Бокс    - молоток бьёт по наковальне.

Общая суть мастера: ты подобен пустоте, способной обернуться любым 
		    из вышеперечисленных явлений.

	Я гляжу миллиардами лиц.
	Растекаюсь миллиардами судеб.
	Я - молекула, просто спираль.
	Я - история, мысли и люди.
	Я - любовь и война, я процесс
	От рожденья до тлена и смерти.
	Краткий миг, бесконечная цепь.
	Ось скрипучей земной круговерти.
	Я - часть времени. Солнца глоток.
	Муравей средь зелёного поля.
	Я - себя осознавший листок.
	Брызги волн, океанская соль я.
	Я и вирус, и лечащий врач.
	Я и совесть, и злобная жадность.
	Я и мать,  я - убийца, палач.
	Я - тоска, я - случайная радость.
	Я разползся, я выстроил мир,
	Ломкий словно солома под градом.
	Я - конструктор великих идей.
	Я - слепое и глупое стадо.
	Я пришёл, я уйду. Сохранюсь
	В чём-то новом, а может исчезну.
	Я бесстрашен, чего-то боюсь.
	Я так нужен, и я - бесполезен.

	Накормил голодных пятью хлебами.
	Напоил жаждущих тремя глотками.
	Излечил болящих одним лекарством.
	Сижу, жду земного царства.

	Не идут. Приходят распять и врезать.
	Боятся чуда, прощают мерзость.
	Умираю, чтоб стать им немым укором.
	Возвращаюсь живым. Но вернусь не скоро.

	И опять не примут, опять прогонят.
	Не любят покой, подавай погоню.
	Покаяние - после, сейчас - погоны
	Светят с плеч, словно крылья ангела 
	Задувают свеч пламя. И реет знамя
	"Истин высших". Им не перечь.
	Не услышат.

	Одномерны. Добро - направо.
	Зло - налево, слезУ - в канаву.
	Вверх не могут, а вниз - боятся.
	От земли уже не отмыться.
	Но готовы, готовы драться -
	За свободу, добро и правду.
	Порождая кресты, могилы,
	И остовы любви корявой.

	Невзирая на всё на это
	Дарит Солнце теплом и светом
	И не жаждет земного царства.
	Я - и меч, и судьбы лекарство.

	Не ищи меня в храме, в дыме,
	Не ищи во тюрьме иль в доме,
	Не ищи во полях и реках,
	А ищи меня в человеках.

	И когда я тебя найду,
	Поцелуй ощутишь на лбу.
	И когда ты найдёшь меня,
	Станет не на кого пенять.

	(И когда попадёшь в пизду - 
	 Будет всяческая хуйня)

Бред.

	На полушаге, в полудрёме
	Полузастыть, полуупасть,
	Стать призраком в дверном проёме,
	Утратить козыри и масть,
	Утратить имя, вес и память,
	Истратить силы и слова,
	Лишь боли каплями истаять: 
	- Любовь мертва, мертва, мертва...

	И, не оставив даже тени,
	Стать ветром пыльных площадей.
	И, вняв свободы обретенью,
	Гнать стадо диких лошадей		(Табун гнать диких ло...)
	До обалденья, до обрыва,
	Пока не выветрится боль...
	- Прощай навеки и - счастлИво,
	  А мне стать Фениксом позволь.

	Смысл - в плетении слов
	Из паутинок снов.
	Смысл - во прозе дня,
	Где вроде б нет меня.
	Смысл есть мысль и свет,
	Там где ответов нет.
	Смысл - это только миф,
	Сказка что мёртвый жив.
	Смысл - это мир теней,
	Веток, ручьёв, камней.
	Смысл - колыханье штор,
	Скачки во весь опор
	Просто так, наобум,
	Лишь бы раздался шум,
	Лишь бы бежал мой конь,
	Лишь бы горел огонь,
	Лишь бы волной в лицо
	Ветер хлестал свинцом.
	Смысл - немой вопрос
	При наблюденьи роз.
	Смысл - искать вокруг,
	Но не найти, и вдруг
	Бросить цветок в окно,
	В чаще бродить лесной,
	Выкинуть циркуль свой,
	Рухнуть смешной стеной.
	Но вид своего лица
	Сохранять до конца.

	Смысл - стать королём
	Между ночью и днём
	В королевстве зеркал,
	В королевстве воды,
	Чтоб как солнце сверкал
	Мелкий ломтик слюды.
	Королём никого
	В королевстве себя,
	Не закон, не богов -
	Но ништяк возлюбя.
	(Вместо слова "ништяк" вставь что хошь, хоть вошь)

	Чтобы сук не рубить
	На котором висишь,
	Надо травку любить
	И бояться как мышь.

	В королевстве словес
	Бал уже отшумел,
	Боль прошла между тел,
	Как внезапный понос.
	Стал пристанищем слёз
	Королевский дворец.
	Это прибыл ловец
	И рассыпал мороз.
	Ловит, ловит людей
	На наживку дождей,
	Любит, любит он их
	Очень вкусных, родных.

	Смысл - чтоб свинтусом стать,
	Своих ближних достать,
	А затем - и дальних
	Кувалдой по наковальне.

	Смысл - любить всерьёз,
	Не допуская слёз,
	Оберегать свой кров,
	Бить по рукам врагов.

	Смысл - мечтать мечты,
	Смысл - сажать сады,
	Смысл - носом сопеть,
	Пытаясь хоть что-то спеть.
	Смысл - размазать соплю,
	Смысл - продеть в петлю,
	Но не башку, а пуговицу -
	Как в рот засунуть луковицу,
	Желательно целиком,
	Чтобы прослыть божком.

		REQUIEM

	Вот и дожил я до дня,
	Что вдохновение, короче говоря,
	Средь белого и тёпленького дня
	К чертям собачьим кинуло меня.
	Ура. Бля.

	От вдохновения ища отдохновения
	Я пью глотками терпкое забвение
	И жаждя до последнего мгновения
	Я набираюсь кроткого терпения
	От похвалы до чёрного гонения
	От ласки до отравы и ранения
	Но в жесте осторожном отстранения
	Не вижу ни изжоги ни моления
	И знаю что поклоны поколения
	Не значат что не в луже до коленей я
	Но колея не жаждет управления
	Она бежит без правил и равнения
	Избрав себе неверный угол зрения
	Не сваришь даже горького варения
	И здесь все прекращаются борения
	Укоры перекуры мельтешение
	И главное что надобно для гения 
	Отсутствие давления руления
	Тогда случится может быть деление
	На клетку и на птичку и на пение

		Простите все, кому мы причиняли.
		Просите всё, что может дать святой.
		Прощайте всех, кому ещё не дали
		Любовью в зад, и в точку - запятой.
	
	Приходит день, и странные равнины
	Полны шептаний, говора и тьмы.
	И незнакомцы всходят из долины,
	Неся в котомках признаки тюрьмы.
	Они бредут, коленками сверкая,	
	Как хрусталём, как солнечным огнём.
	Они быть может изгнаны из рая
	В тот милый ад, где нынче мы живём.
	Они проходят, времени изгои,
	Они ползут и требуют еды.
	В колоннах люди скованы по двое,
	И разграфлёны в клетки и ряды.
	Их лепет слышен только на базаре,
	Их не берёт ни пуля, ни метла,
	Они идут, как гордые бояре,
	Но лиц надменных тронул иней зла.
	Проходят дни, подземные потоки
	Меняют путь, Луна уходит в тень,
	И незнакомцы - так проходят сроки -
	Истают льдинкой в будничной воде.
	Они смолкают, говор их тускнеет,
	Они уходят в шахты и во тьму.
	Подачка мне - погнутая гинея -
	Лежит во шляпе. Эту кутерьму
	Цыгане сеют плясками и пеньем,
	Покуда царь идёт на эшафот
	И раздаёт пустые извиненья
	Туда, где вроде б должен быть народ.
	И грянет дождь, и площади пустынной
	Брезгливо смоет грязное лицо.
	И в полусвете, важно и картинно
	Казнит палач царя и подлецов
	Простит быть может, выпустит на волю,
	Чтоб горе множить, жрать от пуза всласть.
	Но разве можно пир измерить болью,
	Когда Мария в хлеве родилась?
	Проходит день, приходит тьма и нега,
	Покой и тишь, не капает вода,
	И не найти в округе человека,
	И не смотри в зерцало никогда -
	Оно не стерпит. Бьют часы лениво,
	Пора секундам счёт начать с нуля,
	Но даже полночь не смиряет гриву
	Коня, что хочет прыгнуть с корабля
	И утопиться, коль не сможет плавать,
	И стать китом, коли не смог летать.
	А где-то хор поёт осанну, славу,
	И ждёт пришельца, как дитятю мать.
	Тюрьма и тьма - вот вечные мотивы
	Всех песен здесь, на ломтике земли,
	Среди берёз пятнистых, молчаливых,
	И среди слёз, округлых как нули.
	Но, шелестя крылами из картона,
	На лоб твой встанет радуги нога,
	И на престол под грохот перезвона
	Церквей взойдёт старик Бабай-Яга.
	Не бойся цвета, бойся одноцветья,
	Не бойся радуг, бойся верить в сны,
	И на ребре минувшего столетья
	Не прозевай прощальный крик весны.
	Я не о том. Дидактика не к месту,
	А мне бы петь про лужи и букварь,
	Про в чёрном платье белую невесту,
	Про запах розы, пороха и гарь.
	Но я на север, а на юг - машины,
	А я туда, где призрак тишины.
	Скрип половиц - и в шорохе мышином
	Мы входим в книги, в полог пелены,
	Что окружает, прячет и скрывает
	Нас с глаз реальных злыдней и врагов.
	И в книгах тает лёд и прорастает
	В глазах, в ушах - забытая любовь.
	Мы все её непризнанные дети -
	От вен до рук, от волоса до пят.
	И в каждой клетке бьются руны эти,
	И жить торопятся, и чувствовать спешат.
	Цирк закрывается. Антракт до разрушенья.
	Трясутся стены, пол как барабан.
	Слоны покинут это помещенье,
	А шавки резво прыгнут под диван
	И будут гавкать. Это ли не праздник?
	То - глас народа, глас героев дня.
	А цирк ломает буря - безобразник,
	А нас ломает вся эта хуйня.

	Мазки на картине моей - царство тунцов и теней.
	Если картина моя - то главный боярин здесь я.
	Это неважно, был бы отважным,
	А не вальяжным или наглаженным.
	Акулы опасная тень бросается на плетень.
	Бобик лает - но подыхает. Страшно.
	Бобик чует себя неважно - и берёт день отдыха -
	Пожрать творога, набраться пороха,
	Навести шороха,  навестить Рериха,
	Посетить невропатолога и паталогоанатома
	Всеми пятью лапами.
	Гении приступают к прениям о пении,
	Пока не превращают в пень его, в кипение.
	Тогда на сцене появляется камбалА,
	У неё голова плоская, своя в доску она.
	- Такие, братцы, дела, я вчера что-то пила,
	  Но задела меня рыба-пила и я всё позабывалА.
	Ретируется. Появляется курица.
	Вроде бы море? Но курица важна в споре -
	В её мозги не втемяшишь ни зги.
	- Ко-ко-ко, надо жить и тонуть легко.
	Мимо проплывают айсберг и "Титаник",
	У титана - кнут, у льдины - пряник.
	Айсберг шустро тонет. Где-то ржут кони.
	Мимо, без драки, пятятся раки.
	Проплывает скат, разряжает снаряд,
	Одевает наряд белый, пушистый,
	Не слишком говнистый. Аж золотистый.
	Впрочем, мы не юные натуралисты,
	Потому обойдёмся без истых
	Борцов за. Намозолили глаза.
	Бобик возвращается, вновь огорчается,
	Уходит - но не прощается.
	Быть может позже, когда вычистит кожу
	И рожу, чтоб принять объятия и плевки
	Взаимного приятия.
	Начинается мероприятие. Хвалить нельзя
	Ругать. Можно язык сломать, мать.
	Но хочется спать.
	Проплывает подводное облако.
	- Не хотите ли принять форму бублика?
	- А зачем?
	- Так теперь модно искупать грех первородный.
	- Это как?
	- Тор - идеальный артефакт. Все становятся
	  бубликами. Все надеваются на верёвочку.
	  Прошиваются, нумеруются и складываются в кладовочку.
	  Там их и запирают. Остальные тем временем - играют.
	- Остальные - это кто?
	- Дед Пихто с тётькой Любавой. Авторы этой забавы.
	- Иди-ка ты на хутор, облако. Со своим мороком.
	Опять тихо. Где-то в подвале бьют психа.
	Он кричит, но общественность молчит - это не
	колышет, надо сидеть мышью - тогда не тронут
	коты в погонах. Мышки при троне - жемчужины короны.
	Осьминог поднимает муть. Его рвут на части,
	бесчестят, кусочки на счастье. Слишком много ног.
	Имел бы семь - другое дело совсем. А не попал
	в струю - сожрут на корню.
	Проплывает кит-инвалид. Он молчит.
	Лишь фырчит, себе в китовый ус не дует.
	Ну и пусть себе плывёт к китовой бабушке, лапушке.
	Жабу душит жаба. Её талисман - сушёная лягушачья лапа -
	не помогает, враг побеждает. А вложить своё
	терпение ей не позволяет воспитание. Жалко.
	Пчёлка тут как тут.
	- Что дают? Мёд, сахар?
	- Иди-ка ты на хер.
	Пчёлка прилежно летит трудиться, ей и это пригодится.
	Жаба падает бездыханная. Хана ей.
	- Кто сегодня дежурный бог по кухне? - орёт прапорщик, 
	- У меня спёрли новые тапочки! Ходишь-ходишь в школу,
	  а потом тапочки пропадают! Я так не играю!
	  Такое искусство пахнет невкусно!
	Прапорщика утешают, в чай снотворное подмешают,
	прапорщик счастливый замирает. Жабу кидают в котёл
	и варят в спиртном угаре, отваре, скипидаре.
	Супчик колдун тащит украдкой намазывать на фею, на шею ваткой.
	Иных персонажей тоже намажет.
	На стене столовой плакат: "Пожрал - убирайся сам. И быстро".
	Происходит лекция на тему "о вреде эрекции". Собрались онанисты.
	Лектор говорит: Если у вас болит, то
	дерзайте и дерзите - все мы талантливы
	до последней капли, до плюшевой куклы,
	до чуждой нам сакли с крышей поехавшей -
	Ну-ка всё к лешему! Пусть себе чешется.
	- Чаво, чаво надо? - высовывается Леший.
	- Кто тута потерпевший? Ща будем учить терпеть,
	  достаю плеть.
	Лешего усыпляют хлороформом и сдирают с него военную форму -
	чтоб не смущал и не развращал. А только стращал, но это -
	когда Родине надо. А так - помалкивай в тряпочку,
	молчи на цыпочках, носи галстук-бабочку и налоги плати
	в баночку.
	Выбегает доктор Айболит.
	- Ай, бузит! Ай, бузит! Ай, бубнит.
	Динамит просто, среднего роста.
	Ему надевают смирительную рубашку и уводят.
	Остаются одни ваши благородия.
	Тишь да гладь. Хоть глаз коли - нет земли.
	Одно море-океан, остров Буян на дне морском, перископ торчком,
	град Китеж, хрен что увидишь. Не поймать
	голос Америки, не видно и берега.
	Будь готов - сейчас будет истерика.
	Вода без края - тони, родная!
	Это Солярис в собственном соку,
	Для тех, кто висит на суку и пилит его
	зубами соседа - душеспасительная беседа.
	Не путай Солярис и салями, это разные вещи -
	как трУсы с трусАми. Все в райские кущи!
	Там поиграем, яблочек поищем, посвищем, подрищем.
	Закусим - и в кустик. Ягодки рвать,
	когти тоже, рвать после выпивки,
	рвать зубки, вырвать тайну у шпиона,
	из рва спасти тонущего питона, понтона,
	полтона, пиона, компаньона, Лиза Мона, блюдолиза
	с карниза, вызов, виза, easy, easy...
	Вот и приплыли - траулеры, сейнеры, бройлеры.
	Репина картина: "Возвращение блудливого Буратино".
	Если картина моя - то главный боярин здесь я.
	Кидаю оземь шапку, то бишь маску акваланга и -
	выхожу на поверхностную поверхность,
	Ну её в бололото всю эту мерзость и неизвестность,
	неизбежность, небрежность, каверзность, неизверженность, само-
	отверженность (кого отверг, дядя? на ночь глядя). 
	Даёшь всем в глаз Сдержанность (лучше нежно в промежность,
	чем грубо в зубы).
	Окончена подводная охота. Больше не охота.
	Ох ты. Сдох ты. Трах-тиби-дох-лый.
	- Ну и не в рифму.
	- Зато смертельно.

		Иисус
		
	Непонятый пришёл. Не оправдал надежд.
	Отвергнут и убит за мнимую вину.
	Так любит добрый мир - слепцов мир и невежд -
	Что даже поцелуй приносит лишь войну.
	
	Столь одиноким быть в толпе учеников...
	Но в пламени тоски - прощать, а не винить.
	И до конца кричать про свет и про любовь,
	Когда на свете всём - нет кого любить.
	
	Но в кипящем котле нет холодного места.
	И народу в нём - тесно.

Русские забывают зло, не хранят его, не помнят,
прощают бездействием, не отвечают на терпимое зло.
Крепче лоб от ударов.

Чечены зло помнят и мстят, одним за другим, один за всех,
из поколения в поколение. Камни за пазухой,
из которых сложены горы.

Это разное, разное, разное по сути.

Хотя и те и другие умрут.
А Бог их - один. И мир их - один.
Любовь и ненависть, жизнь и смерть - в одном флаконе.
И на самом деле нет разницы.
Но людям плевать.

	Любовь и смерть XXI.
	
Женщина. Мужчина. Ангел, вдыхающий жизнь в третьего.
Но дарящее жизнь дарит совместную смерть.
Беременность девушки, больной СПИДом.
Испытать женское предназначение - и
умереть, не породив продолжения.
Здравствуй, XXI век. Будь здоров, если сможешь.

DeuS wrote:

> В сумраке сырой пещеры
> Семеро прекрасных дев.
> Безупречны их манеры,
> Безупречен их напев.
>
> Лица бледны, тонки руки,
> В темноте не видно глаз,
> Что обречены на муки
> Не сомкнуться ни на час.
>
> Плачет серый свод пещеры,
> Плачет грустный их напев,
> Одного ждут кавалера
> Семеро прекрасных дев.

    Семь дев сомкнулись в хоровод,
    Руками попытавшись взяться -
    Но руки тщетны прикасаться
    Друг к другу. Принц всё не идёт,

    Рукам не суждено коснуться,
    То ль зависть, ревность, то ль делить
    Не могут принца девы. Жить
    Им всем бы вместе. Но вернутся

    Подсчёты, счёты взглядов, нег,
    И ласку взвесить на весах бы...
    Рук не сомкнуть под тусклой лампой.
    Семь дев - и странный человек.

	Однажды в Гефсиманском саду Будда поцеловал Иисуса,
	а Иисус поцеловал Будду. В итоге одного распяли,
	а другой повесился. Или наоборот. Тем временем,
	с понтом Пилат сидел под крестом и спорил с Христом
	об истине. Пётр предавал учителя забвению.
	Магдалина искала любви. Народ ждал зрелищ и царя.
	Римляне ждали отдыха. Бог ждал искупления собственной
	вины, собираясь воскресить Будду к жизни вечной,
	а Слово вырвать из сансары и бросить в нирвану,
	чтоб помалкивало.
	
	А потом явился Савл и сделал их всех. Религией.
	Так ни просветления, ни любви на земле не осталось,
	осталась одна религия.
	

С некоторым опозданием...
Ножки Буша - в 1990х годах в Россию ввозили куриные ножки 
из Америки, где президентствовал Буш.

	Россия переживает ножки Буша.
	Россия пережёвывает ножки Буша.
	Россию переживут эти ножки Буша.
	Не хватает холодного душа
	чтоб задело душу. Но нас
	не слушают. Считайте бабки -
	вывешивай белую тряпку.
	В реке тоска - в голове треска.
	Наступают новые времена. Фиг на.
	Уши. Отовсюду торчат уши.
	Пойду бить баклуши - противно кушать
	клушу. Ножики Буша.

	      ВРЕМЕНА ГОДА (revision 1).
	
	От весны танцует природа.
	Начиная четыре времени года.
	Зацвести, подрасти, обрести
	Форму а также лицо - и
	Окончить период зари.
	
	Летом полный мандраж.
	Институт, трудодень, карандаш,
	Эпатаж, любовь, дети,
	Войска, тоска, сети
	Женщин и любовниц.
	Опомнись? Нет - даёшь
	побольше греческих смоковниц,
	и во спасение ложь.
	
	Осень даёт плоды. Светлее
	становишься ты.
	
	Зима, седина, закат.
	Снегопад, морозы, распад.
	
	Но мало четырёх времён.
	И когда свет поделён,
	У года четыре опорных угла -
	но крыша дырява дотла,
	Тогда как в задницу клизма
	приходит время фашизма.
	
	Наступает время ГУЛАГ.
	Его опознаешь так: 
	Ничего не растёт, кроме заборов.
	Холодно, как в Сибири.
	Горделивые лица знают правильные ответы,
	А когда не знают - сомнений нету.
	Кто спорит - того убили или посадили.
	
	И год превращается в STOP.
	Четыре угла - в один каменный столб.
	Временам года приходит конец -
	в камере не различить небес и пыли,
	это уже приплыли.
	Наступает время Пиздец.

	До часа "Ч" - пятнадцать минут.
	Его не ждут - ведь не надышишься,
	Если знать и прессовать жизнь
	В гармошку, в лепёшку. О чём тужить?
	Час "Ж" давно уже пробил -
	Чёткой как чётки барабанной дробью -
	Когда ты миру возвестил,
	Что полон сил, и кое-кто-то тебя родил
	На свет любоваться и драться.
	"Родил - убил". Хорошая рифма.
	От таких даже куры дохнут.
	Уши вянут. Руки сохнут. Только спьяну
	Можно в рожу отблеском мифа
	Плеснуть ведёрко кричащей олифы.
	До часа "Ц" десять секунд.
	Может, башку и не отсекут -
	Но время отнимут точно.
	Не верь мне заочно. Но избегай
	Личного опыта - слоновьего топота.
	До часа "Щ" пять секунд.
	Коряв как корунд в куче навозной
	Близится сетью форте-апофеозо.
	Не успеть взвесить жизнь - припозднился 
	С этим. Готов стать на рельсы
	Маразма прохладного, очень опрятного.
	Не отличить Ирисы и Ирбисов -
	Одни с лепестками, другие с когтями -
	Иди к своей маме. Ломай ей пальцы,
	Платок носовой натяни на пяльцы,
	Но не сморкайся.
	До часа "Г" нет секунд.
	Времени не хватило, сто лет от силы.
	Проглотило сильных и хилых -
	Без разбору, круша заборы.
	Всё. Время кончилось. Что хотелось -
	Уже не хочется. Кто спал - исчез
	Тихо. Кто в бессоннице - пропал
	С лихом. Осознав в час "Ы"
	Распыление головы.
	Замыкает контакты взрывателя.
	Быть сосчитанным - необязательно.

	ВРЕМЕНА ГОДА (revision 2)

	У года четыре угла.
	У гада четыре бЫдла.
	В угоду постылым углям,
	Пекущих картошку ветра,
	Ловящих потоки в пламя,
	Пустивших корнями в недра,
	Чтоб потчевать пищей хама,
	А также жену его - стерву.

	(Все личностные аллюзии неверны,
	 Не корысти ради, а LOVE против войны).

	Весна придаёт всему
	Шарм начала с истока -
	С пустого листа зимы
	Размять затекшие ноги.
	И веришь, что всё придёт,
	И чашу вина нальёт.
	Вожжа попадает в место,
	И прыткость дрожжами в тесто,
	Безумие оптимизма энтузиазизма
	Есть форма сезонного онанизма-маразма.

	Лето дарит хлебом,
	Манит счастьем нелепым,
	Награждает желанным сексом,
	Заставит прижать рефлексы,
	В конце - призывает к ответу.
	Втемяшив, что счастья - нету.

	Лето теплее, но осень светлее.
	Светлое, жёлтое, не очень тяжёлое.
	Хотя всё падает, стремясь к земле,
	Обогнув все препятствия.
	Не удержит ничто в седле -
	Даже если навеселе.
	Таковы последствия.

	Зима - всё стирает, лист чист.
	Вся грязь исчезает, зато мороз.
	Мерещится раем - но мёрзнет нос
	И губы тоже. И рот не открыть -
	Молчание инея, сцена пуста.
	Не произнесть ни "нет", ни имени.
	Руки скрючил кучей пианист,
	Не заняты в зале места,
	Художник всё смыл с холста,
	Кончил лечение онанист.
	Забыть и остыть.
	Next stop - весна...

	Четырёх углов окружая двор,
	Возводится колючий провлок - забор.
	Это блок державы, признавшей что
		каждый в ней - вор.
	Павшей без слов в цЕпи рабов.
	Не опознать подлеца, он улы-ебаетца.
	Стираются лИца. Нет у тюрьмы лица -
	Есть только фуражка. 
	Стало мишЕнько и стражко.
	Время в чём-угодно покаяться,
	Лишь бы не взяли за яица.

	Время новое - ещё новее хуёвее.

	От весны - безумие.
	От лета  - инфекция и зараза.
	От осени - тяга к земле.
	От зимы  - мороз без глаза.
	Это время года для гада, время экстаза.
	Это время гнили, для остальных - время слёз.
	Одни поостыли, другие простыли, все - опостылели.
	Впрочем, нет. Остальные бывают разные.
	Кто-то флаг себе в руку - и гоп до кучи.
	Ему было скучно - теперь маршируй с улыбкой,
	Коли был ядовитой улиткой.
	Это бяка и с ним же бука.
	В стране дуремаров и карабахов-барабахов,
	Где тортиллы с ключами от камер
		шествуют на хуй,
	Но в камерах остаются буратины, мальвины
	Пьеры Безуховы и артемоны.
	Особое мнение у горцев арабских кровей -
	Кто наглей - тот и сильней.
	О, Лиза Мона! Сдержать ли стона?
	Сдержать, твою мать. Рвать на куски -
	Но не стонать. Суки. Обломать руки.
	Обломиться и кричать "УРА!" от тоски.
	И в упоении разбивания стать фундаментом здания.
	Четыре колонны года снести. Паутиною прорасти
	В мозгах прохожих, чтоб стали похожи
	На стук-стук. Наручники рук-рук.
	Колючечки мук-мук. На службу Христа -
	Чтоб стал министром креста.
	У этого времени года цвет серый.
	Стальные нервы. Серый цемент тюрьмы.
	Серый порох войны. Серый пояс по борьбе
	С серыми волками, полками, зайцами,
	Мышами, денежными мешками, кавказцами -
	Серые лица, серое вещество белеет от страха.
	Белые ручки чернеют. Даёшь маху!
	Реет серое знамя. Дурдом на планете
	Сумасшедших. Пышет огнём десятилетий
	Прошедших зазря. То кому низом заря,
	То какое-то демо, не развившееся в систему,
	То система давления. Даёшь эксгумацию Ленина!
	Загубленные поколения, натренированные губ
	Поцелуи прикладывать к жопе и к хую,
	И к сильной руке, но без каши в котелке
	Головы своей. Время остатка дней.
	Далее - время тьмы. Добровольно-принудительной тюрьмы.
	Это - мы. Такие любимые, свободоблудливые,
	честоебливые, гордые до горла, рьяные и пьяные -
	мы. Ы-ы-ы!!! Дети великой сраны.

	Мы не меняемся, как мир ни изгиляется.
	В этом опора - придушат не скоро.
	Но всё, что мы вынесем - примеси.
	А чистой водицы напиться где?
	Водки - в любой бурде.
	В церкви - опиум для наркОта.	(народа? урода? урыдаться)
	Вершки и кореши - иная природа.
	Белое братство братков в чёрном -
	Смерть котов учёных. Златая цепь
	На тумбе той - человек просто й.
	Воды нету. Нету воды. Воту неды.
	Вотум недоверия (ж)моту доверия.
	Жри глину еды, рубчики (рубли то бишь) жуй -
	День твой последний приходит, бурдак.
	Коли буржуй - то пой отходняк.
	Коли бандит - поступай на службу,
	Твоё время было, есть и будет - ты всегда нужен.
	Да будет так: как-как?
	Какать нету мочи. Мочить всех и прочих,
	Особенно чужих, заодно - несогласных,
	Потому что перестрелка и глаз-в-нос-ть.	
	Бывшие как вши "Перестройка и гласность".
	Забудь про опасность. Она везде, мы - в пизде.
	Настаёт время года ночи.

	Тысячелетие. В болоте человеколютия, мля.

PS: Блокпост, скрип там:

	- Зачем так чернить действительность, гражданин?
	  Писатель должен описывать действительность адекватно.
	  Чтоб читателям было приятно. Пусть хоть описаются
	  В штаны от слабоумия - но приятно! Действительность
	  Надо белить, любить, кого надо - убить,
	  Лелеять тех, кто не наглеет, так что принцип партийной
	  Литературы, партийной культуры, партийной свободы слова,
	  Партийного свободомыслия,
	  Партийного мышления и волеизъязвления - снова актуален.
	  Учтите - наш мир реален, а ваш - вымышлен.
	  Мы жмём педали, вы измышляете хрень.
	  Мы можем ведь и перекрыть вам кислород, мы - народ.
	  Точнее - именем народа распоряжаемся подачей кисло-
	  ты народу. Поняли вводную? Учтите, и всуе не кричите.
	  Талант должен служить родине. 
	  А то ему не жить, болтливой гадине.

P.S.
	Кто-то пал. Слепой, пьяный... зато я в итоге - выжил.
	Не тебе моя бочка, брат, спи спокойно.
	На земле дураков дуракам бы всем встать на лыжи,
	И в Сибирь на курорт. Но там газ - потому не больно
	то там плохо, тогда - в Переделкино иже 
	с ним в другие районы где можно торчать достойно.
	Пусть торчат, пусть считают доходов долю.
	Жрут, что можно сожрать, заплатив не своею болью.
	Ждут, кого бы ещё сожрать, в соответствии с данной ролью.
	На лыжи, под вожжи, в саже, с грыжей -
	Главное, кто здесь лишний? Ежели мы -
	Для охоты мыши, удивляться ли клетке тюрьмы?
	Переделки приходят под наши чужие крыши.
	Но к тебе уже не придут - ты сбежал от
	Судьбы. Ты - на воле.

	Эта повесть - про кровь, про говно и совесть.
	С тем вдыхаю родное гэ и в мире покоюсь.
	А в чём состоит пафос? Пафос - в Фобосе.
	Next - the silence.

	Любовь к ближнему -
	Жопу начальнику лижем.
	Таковы особенности анатомии: язык
	То, что выше сосать привык.
	Кто лижет - тот не обижен.
	Мечтать каждый миг
	Стать выше и выше и выше
	Стремим мы полёт наших птиц,
	Как вырастешь - дашь всем по крыше,
	Сосут пусть и падают ниц.
	Такова анатомия: мелкий сосёт,
	Крупный подставляет гениталии.
	Симбиоз проституции и аномалии.
	Любовь мир спасёт...
	Обними ж мир за талию -
		а лучше за горло.
	Мир не гордый - даст.
	
		* * *
	
	Любовь к ближнему -
	Кто сидит, тот не навредит.
	Хороший ближний - мёртвый ближний,
	Дальний - тем более.
	Кто боится - значит любит,
	Уважает, лижет, склоняется ниже,
	Камень за пазухой хранит -
	но не кидает.
	Дымит история.
	А без огня нет дыма.
	Огонь - любовь, он манит
	Больших - двигать пешки и есть,
	Маленьких - уворачиваться от съедения.
	Гастрономическое везение -
	Любовь пресмыкаться во имя спасения.
	Любовь к своему и чужому унижению.
	Любовь к языка и члена движениям,
	Но нелюбовь к мозга движению -
	На это надобно особое разрешение.