Богданчиков Александр Викторович : другие произведения.

Обратная Сторона Земли

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман о нашем невероятном времени.

  
  
  
  
  
  
  
   ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЗЕМЛИ
  
  
  
  
  
  
  
   Часть I
  
  
  
  
  
  
  
   Звездное небо. Бескрайнее, холодное, но вечно манящее. Кто не испытывал леденящий ужас и безотчетный немой восторг, когда любовался им душной летней ночью или морозным вечером кутаясь в воротник? Кто выдумал тебя? Кто заставил вот так -- сиять мириады звезд? И звать душу в эту бесконечную жуть и сладкую томную даль?..
   Так размышлял один пожилой мужчина, лежа поздним вечером на сыром бережке небольшого озера, известного своим ядреным зеркальным карпом да мутной водой.
   Александр Кузьмич Молотков -- шестидесятисемилетний, крестьянин из сельца Красный лог был знаменит на всю округу своими невероятными байками о самых невероятных событиях, якобы произошедших в его жизни и необычной особенностью для этих мест напиваться в "улет" с одной рюмки. Вопреки другим жителям этой ничем не примечательной деревеньки, он вмиг серьёзнел, и незаметно уходил в сторону от задушевных бесед с местными выпивохами, когда те вновь и вновь подвергали сомнению удивительные рассказы простого колхозного пастуха-пустомели.
   Насытившись ароматами летней ночи, и устав от мыслей Кузьмич притащился домой поздно. Забрался с трудом на высокую облезлую русскую печь, которую протопил загодя, и мигом заснул не раздеваясь.
   Ранним утром, как и всегда, его разбудила ругань вечно недовольной старухи-матери. Сгорбившись в три погибели, она суетилась подле печи, нарочно по-звончее звенела кочергами, ворчала и причитала.
   -- Долюшка-доля! Че деется на свете белом? Поди ж ты! Как енерал! Во, гад!.. Спит! Всю жизню на печке провалялся! Ирод! Всю жизню с тобой мучюсь! Паразит!
   Кузьмич с трудом приоткрыл глаза, посмотрел с печи вниз и смог только промычать в ответ -- "Так... Эээ..."
   -- Вся чужая скотина на наш город бежит! Своей-то ничего еще до зимы не останется! А ты лежнем все дни напролет лежишь! Трутень! -- нудела мать.
   -- Город, город! (Ударение на "род".) Дурья твоя башка, -- раз так, мама! Правильно говорить за свою жизню не научилась! -- перейдя в наступление, решился передразнить ее Кузьмич.
   -- Ой, критику навел, хвилософ! Говорю правильно: вот изгородь наладишь, тогда у нас -- огород будет! Грамотей! Тебе опосля трех классов со школы турнули? Турнули! Так я тады, клены-белены, супротив такого ученого -- профессорша! Вот как! -- не сдавалась старушка. И было невмоготу это слушать Александру Кузьмичу. Однако, забавной казалась их непринуждённая беседа для матери. Любила она поговорить-поспорить с непутёвым сыном. Когда еще, как не утром говорить? Ночью как-то спиться уже. А утром -- законное дело!..
   Спрыгнул с печи Кузьмич прямо в грязные сапоги. Поел остывшей яичницы из десятка яиц, запил кружкой парного молока, чуток еще поогрызался с матерью, снял с гвоздя свой зеленый, видавший виды прорезиненный плащ, и пошел пасти стадо, разгоняя зябкий утренний туман крутым пастушьим хлыстом.
   Весь день напролет мучался теперь он мыслью об ограде: что ее поправлять, -- все равно своим трактором Карпуха зацепит? Это такая падла! Постоянно норовит по их огороду проехать, -- так прямее, видите ли! С его слов слушать, -- ни к чему нам и огород, -- "бурьян один развели!" Какое твое дело, Карпуха? За своей женой смотри! Вчера под вечер, не ее ли Антон, -- Василия Кривого сын, на мотоцикле вокруг озера катал. Хи-хи, да ха-ха! Вот что они там, скажите, делали, в кустах? Эх ты, Карпуха, железная твоя башка!
   К вечеру сомнения Кузьмича улетучились. И решив, что мать все же права, -- нужна новая изгородь, пошел он к лесополосе с топором и веревкой за молодыми стройными дубками. Шел и размышлял про себя: вот дубки, сколько расти им нужно, чтобы я со своим ржавым тяжелым топорищем пришел их жизни лишить ради какой-то там ограды?
   Сапоги из кирзы, словно свинцовые, вязли в тяжелом размокшем от нежданных дождей черноземе, и то ли от усталости, то ли от боли душевной заныло, задрожало как на ниточке у Кузьмича сердце, как в прошлый раз, -- без скорой не обошлось. А какая в их тьму-таракань скорая сегодня помчиться? Эх, пропадай жизнь... Как болит!
   Ветер погнал тяжелые тучи и туго прижал травы к земле на невспаханном клине. Загремел гром.
   Через все поле в последнем свете прятавшегося солнца промелькнула странная гигантская тень. Кузьмич ее заметил, но продолжил движение. Ноги крестьянина увязли по край сапог в жирной земле, и он, выбившись из сил, упал на колени.
   -- Господи, милостивый! Помоги рабу Божьему. Дай силушки! Ведь надо срубить дубки для изгороди, а то чужая скотина затопчет урожай... Останемся без денег и пропитания. Помоги, помоги, Господи! Дай силы мне, -- запричитал он.
   Ему стало так жалко себя, что слезы полились ручьем из его выцветших глаз.
   Странная тень еще раз обратила на себя внимание Кузьмича. Запах озона резко ударил в ноздри. Он поднял глаза в небо и обомлел...
   Прямо над ним, потрескивая колючим электричеством, завис внушительных размеров серебристый приплюснутый шар -- летательный аппарат -- НЛО.
   -- Боже, кто?.. Что это?.. Неужто, сами?! ...Инопланетяне?! -- заметались мысли в его голове.
   Язык одервенел и неловко застрял в горле.
   Кузьмич машинально поднял руки вверх, как бы приветствуя корабль пришельцев.
   Из НЛО в его сторону неожиданно ударил яркий луч холодного света. Аппарат качнулся и завис возле дубовых посадок всего в нескольких сантиметрах от земли.
   Кузьмич не задумываясь прямо на коленях пошел к нему.
   ***
   Огромный и странный, красивый-некрасивый город на берегу серого стылого моря. Моря... но, то, что это морской город ощущаешь только когда подлетаешь к нему на самолете со стороны патриархальной Суоми, или на летающей тарелке из далекого созвездия Орион, например.
   Санкт-Петербург. Шумный, гудящий и ревущий Невский проспект. Дом 100, -- здание классической архитектуры с запрятанным внутри двора от людских глаз знаменитым кинотеатром, помните его название?..
   Редакция журнала "Невероятный мир". Чтобы увидеть эту скромную табличку нужно подняться на четвертый этаж по великолепной старинной лестнице, но прежде пройти мимо строгого вахтера с подкрученными желтыми буденовскими усами (немодно уже, лет как пятьдесят). Феликс Иванович странный человек... Всю семью его загубили в тридцать седьмом, а над его рабочим местом и поныне висит портрет Сталина. Феликс Иванович, вообщем-то, добродушен, только, пожалуйста, не говорите с ним о политике, и не пытайтесь прорваться мимо, не рассказав о причине своего появления именно в этом парадном.
   "Невероятный мир" квартирует здесь с первого дня своего основания. Как только разрешили издавать что-либо, кроме "Правды" и "Советской России", молодые ребята -- журналисты ухватились за это невероятное дело, и вскоре их журнал стал самым высокотиражным изданием, среди подобных.
   За тяжелой дубовой дверью мерцают мониторы компьютеров. На стенах большого главного кабинета висит множество плакатов на уфологическую тематику, в шкафах книги, какие-то странные предметы и непонятное простому смертному оборудование, огромный голубой глобус, купленный по случаю у одной школьной географички за, как казалось, безумные деньги. Но в комнатах никого, -- рабочий день уже закончился.
   На широком редакционном балконе, над потоком машин стояли лишь двое припозднившихся сотрудников -- Яна Лушова, красивая и стройная зеленоглазая девушка с длинными каштановыми волосами и Александр Думчин, -- главный редактор, серьезный мужчина, лет тридцати, похожий на молодого Петра.
   Яна, опершись на перила балкона, отвлеченно говорила, с интересом рассматривая что-то там, внизу.
   -- Саш, как ты считаешь? Этот твой Майк специально переделал ту сцену в фильме, ну ту, со свидетелем? -- это она об их знакомом кинорежиссере из штатов, который совсем недавно закончил свой очередной фильм из знаменитого телесериала, успешно идущего буквально по всем телеканалам мира.
   Александр бережно, но твердо взял за плечо девушку и не дал ей возможности продолжать сваливаться с балкона.
   -- Осторожно! Упадешь! Майк -- еще и продюсер, и ему важнее было все это действие представить масштабнее. Образнее, что ли. Чтобы поняли! Ведь его кино -- настоящий мировой бестселлер!
   -- Да, но... Смысл нашего всамделешнего, не образного, происшествия исказился, -- Яна опять наклонилась вниз слишком рискованно.
   -- Майк утверждал, доказывал с пеной у рта, что жанр кино этого требует, -- ответил Александр, вновь заботливо обняв ее за плечи. Яна обернулась к нему и дерзко посмотрела в его глаза. -- Да он свихнулся от своей популярности! Причем тут жанр?! Не понимаю... в угоду жанру! А истина опять где-то рядом?! Ха-ха!
   Саша вдруг понял, что его молодая сотрудница ведет с ним не просто разговор, а еще одну игру, которая, однако, нравиться им обоим. И продолжил разговор как-то особенно ласково, весело и одновременно весомо.
   -- У истины кредо такое! Быть где-то рядышком. А сама... На солнышке греется! Пусть лучшие умы человечества землю носом роют, гранит науки грызут... А она, -- истина, совсем рядом... Короче говоря, Янка, сценариев для него я больше писать не буду! И потом... Все-равно обманут! Американцы -- народ ушлый. Мы с ним друзья почти, а деньги?.. Он, ох как не хотел платить: "Все -- трудности перевода, мол, трудности перевода... Много пришлось работать-переработать!" -- Конечно, не могут наши русские герои не с того, не с сего по-американски заговорить...
   А вообще-то надо самим снимать кино.
   -- Кино? -- искренно удивилась Яна.
   -- Почему бы нет? -- бравировал Александр. -- А что мы?! Чем хуже?! Только, понимаешь, Яна, -- наше кино! И действительно на подлинных фактах! Нам ведь, правда дороже, чем самый высококачественный художественный вымысел. Правда?!
   -- Ты знаешь, сколько мы с тобой знакомы, задаю себе вопрос -- откуда ты взялся?! -- девушка нежно посмотрела на Александра.
   -- Понятное дело, -- посмотрел он на заходившее над городом солнце, сощурив глаза. -- С небес! Откуда же?!
   -- Но... Но!.. Еще один сын царя небесного объявился! Вот мода пошла!
   -- Что значит, объявился?! Так и есть! Все мы, Яна, пришли оттуда... Ну, почти! -- Александр обнял девушку за плечи и показал на розовые облака.
   -- Наверное... Но мне кажется, что я более земная, что ли, чем ты... Саш, а ты, в самом деле, Их видел тогда?.. -- задумчиво продолжала Яна.
   -- Странно, Яночка, что это ты спрашиваешь... Хотя... Честно говоря, я и сам уже задаю себе тот же вопрос! Невероятно! Я думал, что мир перевернется! Такое увидеть!
   И что?! Поговорили, поговорили и ...забыли! Рано, стало быть, братьям нашим по разуму на Землю-матушку прилетать. Не готовы люди к контакту!
   -- Но ведь прилетают же!
   -- Нет вопросов! Для меня это объективная реальность. Кстати, признанная резолюцией Организации Объединенных Наций. Да все наши правители об этом знают, только вид делают... На вот, почитай.
   Саша протянул руку к шкафу, стоящему у двери на балкон, и безошибочно вытащил из него прозрачную папку с текстом. Но прочитал сам:
   -- Об инопланетной угрозе человечеству. Михаил Горбачев на Московском форуме за безъядерный мир и выживание человечества в 1987 году. "Не стану оспаривать этой гипотезы, хотя тревожиться по этому поводу, пожалуй, преждевременно..."
   В это время, в холл картинно крадучись, вошел молодой человек с репортерской сумкой через плечо, -- их коллега, бывший сокурсник по факультету журналистики, а сегодня радиорепортер Би-Би-Си Андрей Палей. Подошел к работающему компьютеру, крутанул вертящееся кресло, театрально ударил по клавишам. И задекламировал в микрофон таинственным металлическим голосом.
   -- Земляне! Братья наши меньшие! Высший Разум Вселенной приветствует вас!
   С балкона выглянула улыбающаяся Яна.
   -- А... Эндрю, пожаловал. Привет, тебе, журналюга не местная! Только мы сегодня интервью не раздаем. Даже твоей Би-Би-Си!
   -- Какие мы гордые стали! -- пикировался Андрей. -- А когда журнальчик свой открывали, ты, Яночка, просто летала ко мне в студию! Значит нужно было! Я же вам такой промоушен продвигаю! Такую рекламу бесплатную делаю, а толку?..
   Александр, качая головой, выглянул с балкона.
   -- Опять выпендриваешься, Андрей! Вот портит тебя работа на Запад, портит. Промоушен, слово то, какое?!
   -- Ладно, шучу, шучу! Я к вам битых два часа добирался. Пробки. Повсюду пробки. ХХI век на дворе!
   Андрей вышел на балкон, стал между них, опершись на дивной красоты литые перила, и со значением взглянул на небо.
   -- Вы не НЛО-шки ли здесь считаете, ребятки?
   -- Дрю, как в тебе уживается махровый скептицизм и уважение к нашему делу?
   Яна с мягкой укоризной посмотрела на Андрея. И Андрей смутился, увидев так близко ее замечательные ясные зеленые глаза.
   -- Мы же друзья все-таки! А скептицизм оправдан, оправдан, тарелочники вы мои. Он друг объективности! Вот пока сам не увижу Их...
   -- Ага. За ручку, значит, не поздороваешься... Не возьмешь интервью и... скроешь от человечества живые факты -- перебила его Яна.
   -- Нет, нет! Спаси Господь. Боюсь я их, инопланетян ваших, -- словно открестился Андрей, апеллируя почему то только к Яне.
   Александр всегда ревновал Яну к этому парню из их группы еще в университете! Но никогда не подавал виду. Все само собой разрешилось однажды, когда Яна предпочла одного из них.
   -- Боишься?! Вот видишь, -- боишься! Так, значит, они существуют! Нельзя же бояться того, чего нет!? Раскололся наш Фома неверующий! -- заспорил он с Андреем.
   Андрей вытащил из сумки репортерский магнитофон с желанием обрадовать ребят каким то известием.
   -- Существуют не существуют, но боюсь их ужас как! Такое теперь происходит! Невероятно!
   Яна расцвела в широкой улыбке.
   -- Так ты к нам с материалом примчался?! Какой молодец! Вот за что люблю тебя, Эндрю...
   Андрей легко вздрогнул и в глазах его застыл вопрос -- " ...Любишь?.."
   Сам не зная почему, он принимал подобные Янины обороты речи буквально. И потом долго мучался от того, что ставил себя этим в неловкое положение.
   А Яна, как ни в чем не бывало продолжала, дружески похлопывая его по плечу.
   -- Не в том смысле, дорогой мой. Успокойся... За объективность.
   -- Вот времена настали, теперь каждый, и даже ты, Яночка, признает, что я все-таки объективный журналист, а не какой-то задрипанный репортеришко с вражеской радиостанции. ...Не, ребята, это, в самом деле, -- сенсация! -- постучал Палей по своему магнитофону. Но потом неожиданно задумался. -- Хотя как знать, как знать...
   -- Пока сам не увидишь, своими глазами, -- передразнил его Александр.
   -- Короче, над Пулковом каждую ночь неопознанные летающие объекты появляются! -- решился репортер.
   -- Да ну?! А, понял, кажется -- "Санкт-Петербург -- Гамбург" называется! "Люфтганза" -- на фюзеляже, знаешь, такая надпись имеется, -- подначил его главный редактор.
   -- Погоди ты, серьезно! -- Андрей положил на стол магнитофон и включил запись. -- Вот послушайте, братцы.
   Из динамика, сквозь хрипотцу и помехи доносилась речь перепуганного на смерть мужчины -- "...Я их каждую ночь стал видеть, в юго-восточной части неба. Это, страшно, поверьте. Все летают и летают, пламя из них, огни... А почему все в один район, непонятно, как в порт что ли какой-то?!"
   Александр нажал на кнопку "стоп" магнитофона, и со смешливым удовольствием декламировал, потому что петь у него выходило не совсем хорошо.
   -- Говорят, НЛО, и грешат на вино. Спьяну что не увидишь на небе...
   Яна, видя замешательство Андрея, попыталась разрядить обстановку.
   -- Эту песенку, помнишь, Дрю, Наташка-заочница из Кинешмы сочинила? Ну... про бутылки пустые из-под портвейна, вылетающие из окон студенческой общаги. Помнишь?! На голову декана психофака еще попали!
   -- Какие бутылки? Какого портвейна?!
   -- Ясное дело, какого -- "Три семерки"! Не "Чинзано", однако! Разве были у нас тогда деньги на "Чинзано"? Что, забыл уже жизнь студенческую?!
   Яна была особенно красива и мила для Андрея, когда улыбалась.
   -- Ну вас, ребята! Я же серьезно! А вы мне про журфак! Про бутылки... Вы скептики еще большие, чем я.
   -- Старик, но ведь это главное наше правило: доверяй, но проверяй! -- Саша сел на стол и стал искать что-то среди бумаг. -- Сам посуди, какие неопознанные летающие объекты будут суетиться над крупнейшим аэропортом мира? Там самолеты взлетают и садятся каждые пять минут!
   -- Только спьяну! -- продолжала шутить Яна.
   -- Только спьяну! -- поддерживал в ее же тоне Александр. -- Только залив глаза. Представляешь, эдакий разудалый браток по разуму с сизым носом, с бутылочкой виски за штурвалом межзвездного корабля?!
   Андрей наконец заулыбался и принял настроение его друзей.
   -- "Три семерки"! А что?! Сами же рассказывали, как ваш дедулька читатель, Кузьмич, Молотков, даже икрой на борту НЛО угощался. Значит, и наше, человеческое, им не чуждо?! Кстати, как он там? Вот с кем хотелось бы поговорить. Потрясающий дед! Я, когда в прошлый раз встретил его у вас, просто обалдел. Три класса образования у крестьянина, а рассуждает, как масштабный ученый.
   -- Я ему почему-то верю. Сразу же поверил, -- сказал Александр и встал со стола.
   -- Ладно, парни, давайте Андрюшину запись дослушаем, хорошо?!
   Андрей вдруг застеснялся: "Не надо, Ян. Правда, туфта это. Про Пулково я, честно говоря, не подумал. Там самолетов, как в пчелином рое".
   Яна мечтательно закрыла глаза.
   -- Все-таки как хочется верить, ребята. Я с самого детства чувствую, знаю даже ...интуитивно, конечно, что мы не одиноки во Вселенной. И что еще при нашей жизни произойдет так называемый контакт с Внеземным Разумом...
   Все замолчали от ощущения чего-то важного, главного, которое обязательно произойдет в их жизни.
   Философскую паузу нарушил молодой и напористый главный редактор.
   -- Яна, так ты полагаешь, что контакта как такового еще не случилось? Разве Мажестик, Розуэл, Зона-51, Молебка, Криволожка, наконец, показания тысяч очевидцев -- все это праздные разговоры? А Марина Попович?! Ее рассказы. Мы же сами встречались с ней! А как же наш Кузьмич Молотков из Красного Лога?
   -- Понимаешь, Саша, я как-то это по-другому представляю. Огромное поле или городская площадь. Все торжественно, значимо... Пресса, телевидение, ученые. Официальный контакт, словом.
   Александр несдержанно перебил ее.
   -- Духовой оркестр, цветочки-веночки! ...И косми-ческий корабль пришельцев висит, запутавшись в проводах, да?! И что значит -- "официальный"? Что, с нашим Кузьмичом они неофициально встречались? Ведь инопланетяне даже представились ему. Для него это вполне торжественно и значимо было. Документы, что ли, они должны предъявлять? Или грамоты верительные?! Кому?! Для них никакой разницы нет!
   -- Мне кажется, случись такое, что посланцы иного разума приземлились бы на лужайке перед Академией наук, наши академики все равно бы не поверили, рассуждал Андрей.
   -- Им? -- с энтузиазмом спросила Яна.
   Александр защелкал клавишами компьютера, обрадовался что нашел какой-то сверхполезный сайт в Интернете, но вопреки обыкновению не погрузился в его содержание.
   -- Господи прости, себе даже! Самим себе бы они не поверили! Такая у нас наука! Как, скажите на милость, к ним, ученым относиться? Вот потому-то я, лично, уважаю только исследователей. Исследо-вателей! В самом деле, ведь многих наших ученых можно назвать лишь "так называемыми учеными". Но, к сожалению, эта терминология и их оружие в войне против уфологов. Есть даже, подумать только, -- "комиссия по лженауке". Ничего вам не напоминает?! Как во времена инквизиции!
   -- Ой, знаете, ребята, что я сейчас подумал: они же за нами наблюдают! -- Андрей прервал расширенное обращение коллеги к народам мира.
   Александр исправил стиль, перейдя на юмор.
   -- Товарищ полковник, чашечку кофе, пожалуйста, -- и постучал по столу, заговорщицки оглядываясь.
   -- Кто про что! Не избавиться нам от наследия эпохи, господа советикусы!
   -- Конечно, наблюдают! Еще как наблюдают! Слова не скажи! -- оживилась Яна.
   -- Нет, все-таки интересно! Инопланетяне, владея такими высочайшими технологиями, раз сюда прилететь сумели, наверное, преспокойненько смотрят земное телевидение, -- развивал тему Андрей, украдкой поглядывая на Яну.
   -- И... слушают твое радио!
   -- Читают наш журнал "Невероятный мир", -- важно дополнил Александр.
   -- Опять! Я же серьезно!
   Андрей нервно заходил из угла в угол, обдумывая новую идею, пришедшую в его голову.
   -- Интересно, интересно! И?.. -- подмигнул ему и Яне Саша.
   Яна и Андрей одновременно подскочили к компьютеру с целью первым занять стул. Каждому удалось это наполовину.
   -- А что, если?! -- осенило Яну, которая уже открывала программу редактирования текста Word, и выпихивала со стула Андрея.
   -- Обратиться к ним напрямую! -- худощавый Андрей не поддавался давлению ее тела.
   -- Точно! Через журнал. Что толку им какие-то кодированные сигналы посылать, раз они рядом?! -- не уступала девушка.
   Александр подозрительно посмотрел на борьбу тел за место под светом монитора, задумался и молни-еносно по достоинству оценил коллективную идею.
   -- Ты подумай! Здорово! Во всяком случае, потрясающая рекламная акция!
   Трое сели у компьютера и занялись сочинением текста, перебивая друг друга. Потом читали вслух с монитора: "Выходим на контакт! В то время как человечество на протяжении вот уже многих лет запускает межзвездные зонды с посланиями, передает зашифрованные радио- и лазерные сигналы в глубокий космос в надежде получить ответ, мы все больше и больше склоняемся к мысли: иcкать нужно ближе. Противоречивость сообщений об НЛО и невозможность проверить достоверность каждого из них подтолкнули нас к необычному шагу, который мы предпринимаем не только впервые в стране, но и, возможно, в мире. Наверное, наша акция покажется кому-то наивной или обреченной на провал. Но если можно врачевать по телевизору, то почему нельзя передать послание с помощью печатных знаков! Итак ...
   Мы обращаемся к вам, представители иных миров. Если вы действительно здесь, на Земле, или в околоземном пространстве, сообщите о себе, дайте знак, чтобы мы убедились: вы существуете. Мы готовы к контакту в любой форме, гарантирующей безопасность жителей Земли. Пришельцы, вы слышите нас?!"
   Яна с восхищением воскликнула: "Невероятно! Такого еще не было!"
   Александр, почесав аккуратно постриженный затылок весомо изрек: "Вечно мы что-нибудь да придумываем! Эдакое!"
   Андрей, как всегда правильно оценил проделанную работу по написанию манифеста: "А что, наш эксперимент впечатляет!"
   Теперь уже Яна нетерпеливо заходила по комнате: "Интересно, долго ли ждать?".
   На главного редактора написанный сообща текст, произвел очень хорошее впечатление и подогрел его философское настроение.
   -- Всю жизнь или один час!.. Вполне может статься, ребята, что в прилетающих к нам кораблях нет разумных существ: расстояния слишком велики! И что в качестве пассажиров летающих тарелок -- нечто -- запрограммированные роботы или даже сгустки энергии, которые только собирают и накапливают информацию. Им просто незачем с кем бы то ни было контактировать.
   Все переглянулись. Андрей и Яна в один голос с потрясенной интонацией выпалили: "Так кого же мы пригласили?!"
   Александр сделал недоуменную гримасу. Наступила тишина.
   -- Будем надеяться на лучшее и ждать, -- разрядила паузу Яна.
   По ночному Невскому проспекту, тяжело дыша медленно двигался плотный поток огней от авто-мобильных фар. На крыше дома напротив рабочие меняли рекламу. Они были так удивительно похожи на пришельцев из космоса -- серебристые комбинезоны в неоновом свете делали из них существ высшего порядка, и даже их странные жесты и заковыристый мат, казался таинственным языком непознанного мира.
  
   Прошло две недели.
   Редакция журнала жила насыщенной событиями жизнью. Только что ушел странный посетитель, который принес очередной план землетрясений и цунами. Он заходил регулярно, один раз в год. Самое интересное, -- кое-что из его предсказаний сбывалось. Судя по этому экстравагантному документу, Земля сойдет со своей оси и в Рождество 2004 огромная волна поглотит половину Азии. Это будет началом бурных процессов, в результате которых Россия станет лучшей страной мира (?!)
   Что это значит лучшей? Почему лучшей нужно становиться в результате катастрофы планетарного масштаба? Ерунда!.. А что если... Россия является тем катализатором, который необходим планете для самоочищения? Как узнать, каких успехов достигла цивилизация, если нет эталона добра и зла?!
   И как поступить с этой информацией? Опубликовать в таком виде ее нельзя, нигде. Частично -- только у нас, в "Невероятном мире". Хорошо, что придумана такая форма -- обзор писем, только там. В прошлом году попробовали послать информацию в МЧС, -- ни ответа, ни привета. А целый город на Сахалине с лица Земли сгинул! А вот куда прикажите информацию о дефолте посылать? Вся страна знает, что он близок, а когда будет неизвестно. И что толку, что мы знали от ясновидящей Раисы Ивановны, что дата падения рубля -- 17 августа?! Знали, а ничего не предприняли. Сколько у нас тех долларов на счету было?.. А все-равно пропали все. Тоже до конца не поверили. Наверное, и поверили-то только в нашем правительстве -- для них "черный понедельник" на день раньше состоялся. Понятное, дело...
   Так рассуждал главный редактор, пока не зазвонил телефон. Александр поднял трубку и сел на край стола. В трубке веселый голос Андрея.
   -- Привет, журналюга аномальная! Ну что, тихо?
   -- Ты о чем? А... Тише не бывает. Место и время встречи мы же не указали. Вот куда им, инопланетянам, скажи на милость, прилетать? А? Как узнать? Может быть, уже щи с кем-нибудь и хлебают.
   Лицо Палея оживилось. Говорил он из своего кабинета, -- корпункта. Вокруг него собрались несколько сослуживцев с чашками утреннего чая, которым еще раз хотелось послушать свежий анекдот.
   Андрей так часто их рассказывал, и так часто новые, что в пору было задуматься об их авторстве.
   -- Слушай, тут такой анекдот рассказали... Сидит мужик дома, телек смотрит. Вдруг потолок разверзается, оттуда тарелка летающая. Выходит инопланетянин -- шесть ножек, шесть ручек, на шее огромный алмаз на золотой цепи. Мужик оторопел, но спрашивает: "Ты, мол, откуда, почему у тебя шесть рук и ног? А тот: "С другой планеты! У нас по шесть ног и шесть рук, чтобы все успевать". Мужик: "А алмазы такие тоже у всех?" Инопланетянин: "Нет, только у евреев!" Ха-ха!
   -- Андрюша, где ты их берешь, такие? Сочиняешь, наверное? Признавайся!
   В этот момент на другую телефонную линию еще кто-то прорывался в редакцию. Трубку взяла Яна.
   -- Алло! Редакция?
   -- Да, редакция журнала "Невероятный мир".
   -- Чего вы сидите на месте, раз редакция? Ищете, наверное, про что бы эдакое написать, мучаетесь! А к нам каждый вечер летающая тарелка прилетает. Во, как! И сейчас, вон она, прямо перед нами висит! Словно ожидает чего-то! Правда!
   Яна переключила телефон на громкую связь. Подошел Александр и наклонился над аппаратом.
   На том конце провода в диспетчерской железно-дорожной станции Шапки разгоряченные диспетчеры Валера и Женя, перебивая друг друга, старались все хорошенько объяснить телефонной трубке.
   -- Они уже давно, с завидным постоянством у нас над станцией появляются.
   -- Может, это фонарь какой-то новый включили?
   -- Сам ты фонарь, парень! Говорю эн-лэ-о! Что я, не в курсе? Не понимаю ничего? Читаем не меньше вашего. Эх, а еще -- корреспонденты, не верите! Мы рискуем тут из-за вас. В милиции на смех подняли, начальник грозился уволить за дезинформацию! За розыгрыш, якобы! Сам бы посмотрел. Да вот она, как на ладони... эн-эл-ошка!
   -- И что она, что делает сейчас?
   -- Известно что, висит! Просто висит!
   В этот момент НЛО качнулся и резко повернул в сторону здания диспетчерской.
   -- Ой, что делается-то! Сейчас как звезданет! -- послышалось из далеких Шапок.
   Через панорамное стекло диспетчерской будки было видно, как мощный луч света надвигается на испуганных диспетчеров.
   Ставшие жалкими и маленькими Женя и Валера заслонили лица руками.
   Черная массивная телефонная трубка упала на пол и еще долго транслировала дребезжащий голос главного редактора.
   -- Ушаки, значит, станция Ушаки! Адрес уточните! Я не записал, назовите себя! Алло! Алло!
  
   По сельской темнющей ухабистой дороге двигался грузовой автомобиль. В кузове тряслись мешки с удобрениями. В кабине две банки с огурцами, шмот сала, яблоки в авоське и сам водитель -- Василий Чеботаев, тридцати лет от роду. В тельняшке на голое тело (бывший десантник).
   Вася самозабвенно напевал известный шлягер: "Ксюша, Ксюша, -- девушка из плюша".
   Вдруг дорогу коротко осветил яркий луч прожектора. Двигатель машины неожиданно заглох и она остановилась как вкопанная. Странно, -- подумал Василий, вышел из кабины и осмотрелся.
   -- Ничего не понимаю. Вот зараза! -- стукнул он кулаком по железяке.
   Открыл капот. Чиркнул спичкой, чтобы посмотреть, где замкнуло электропроводку. Под капотом стало неожиданно светло от луча, идущего откуда-то с неба.
   Василий поднял голову и увидел в небе раска-чивающийся как на волнах довольно большой светящийся лилово-огненным светом шар.
   По другой стороне дороги из-за лесополосы стремительно приближался КамАЗ. Он резко притормозил у Васиной машины и заглох.
   -- Чего растопырился-на, дружище, помощь не нужна? -- высунулась из кабины, оклеенной сплошь голыми пышногрудыми девушками, рыжая голова водителя.
   -- Ничего себе вопросик?! Смотри в небо! Неужто ослеп? Башку хоть подними вверх, блин!
   -- У меня только и делов-на, что в небо зыркать-на! Сумасшедший какой-то!
   Рыжий вверх даже не взглянул, махнул рукой, и попробовал включить зажигание.
   -- Тогда поезжай! Двигай телом! Вот, придурок, будто незрячий, рыжий-блин -- уже про себя подумал Вася.
   Водитель КамаЗа, ухмыльнувшись, еще раз попытался включить зажигание. Двигатель не запустился.
   -- Ну, ты подумай!.. Сглазил-на! -- вскрикнул в сердцах водитель КАМАЗа и вылез наружу.
   Оба шофера теперь с интересом и тревогой посмотрели в небо.
   От диска НЛО отделился клочок света в виде полумесяца, и как бы куском, отвалился от целого, упал, искрясь на землю и... поджег, словно шипящей ракетой, одиноко стоящую копну сена.
   -- Еханый ба-бай! Видал-на?! Вот так-то! Прилетели-на! -- присвистнул рыжий.
  
   В редакции в эти минуты царил настоящий аврал.
   Александр торопясь засовывал видеокамеру, фотоаппарат не попадая в кофр.
   -- Что еще? Ничего не забыть бы! -- В нетерпеливом ожидании постукивал он по наручным часам. -- Ну вот, где этот... Твой!.. Бибисишник? Как пожар какой-нибудь, они все как на подбор, а тут никого не сыщешь!
   -- Почему мой?! Ничего страшного. Подождем еще немного. Тем более Анатолия Юрьевича еще дома нет. Он очень просил взять его с собой, если что...
   -- Ну, ты даешь! Зачем он нам, Анатолий Юрьевич? Время на него терять! Понимает твой астроном хоть что-нибудь в неопознанных летающих объектах?! Я думаю, ничего он не понимает в них! Потому что не хочет понимать. Он просто не верит в их су-ществование. Не верит! Я сто раз читал статьи этого доктора астрономии. Ну просто ни фига не смыслит во внеземном разуме!
   -- Тогда кто смыслит? Кто?! Саша, что тебе сдался Анатолий Юрьевич! Сам говорил: при редакции просто необходим скептик!
   -- Тебе Эндрю не хватает?!
   -- Какой же Андрюша скептик?!
   В кабинет запыхавшись вбежал Андрей.
   -- Легок на помине, -- протянул ему руку Саша.
   -- Неужели в самом деле?! Прилетели?! Даже сели?!
   -- Прилетели! Даже сели! Стихами заговорил! А ведь прилетели! Ты подумай! По-русски! С размахом!
   Яна подала Андрею диктофон и включила запись телефонного разговора.
   В диктофоне послышалось: "Але, редакция! Але, редакция!..
  
   Автомобиль мчался по вечернему Петербургу. За рулем был Александр. В салоне Андрей и Яна разворачивали карту и долго разыскивали в полу-темном салоне нужный населенный пункт, читали по слогам: "У-ша-ки".
   На выезде из города строгий гибэдэдэшник остановил серебристую "Вольво-740" с корреспондентами. Обошел и подозрительно осмотрел ее со всех сторон.
   -- Нарушаем, значит?!
   Опустив стекло Александр подал свои права и немного волнуясь, попытался объясниться.
   -- Здрасьте! Мы репортеры, корреспонденты, спешим на задание! Событие экстренной важности! Сенсация! Только чуть-чуть нарушили-то. На пяток километров быстрее положенного.
   -- Ничего себе пяток километров. Летели как угорелые. Не на пожар ли?
   -- Большой пожар? -- не разобравшись переспросил Андрей, высунувшись из окна.
   -- Не знаю, большой или маленький, но сам Саша Невзоров на своем джипе так не летает, а он не просто... он еще и депутат!
   -- А кто такой Саша Невзоров? -- зевнула и наивно поинтересовалась Яна.
   -- Ладно, сдаюсь, штрафуйте побыстрее, хотя нас, по обыкновению, всегда отпускают с миром, -- решился на маленькую хитрость главный редактор.
   -- Любопытно узнать, за что это вас, собственно, всегда отпускают?
   -- Так... Мы люди особенные!
   -- Это почему вы такие особенные? Как это? Какие особенности?
   -- Особенности, способности, в смысле -- пара-нормальные!
   Проезжавшая мимо фура обдала милиционера пыльной волной. Гибэдэдэшник записал ее номер и тщательнее стал рассматривать водительское удостоверение.
   -- Во дает! Какие такие особенные способности аморальные у вас могут быть?
   -- Могу продемонстрировать. Хотите, все про вас расскажу? Зовут вас Александр Викторович, фамилия Зуев...
   -- Так я, кажись, представлялся, -- озабоченно перебил гибэдэдэшник.
   -- Кажется... Нет уж! Точно не представились! -- встряла Яна.
   -- Жену вашу Клавдией Петровной зовут, а детей Вова и Миша. У вас машина есть -- "запор" желтый, "божья коровка". А теща... -- продолжал Александр.
   -- Теща?!.. Дальше не надо!.. Стоп! Да как это, как вы все узнали?!
   -- Вот это они и есть -- паранормальные способности. Это сложно объяснить... Специальная методика архатов-мурлатов квантунской армии! Читали?..
   Андрей и Яна, ничего не поняв, переглянулись.
   -- Ничего подозрительного не заметили сегодня, товарищ? -- захватив инициативу, Александр задал гибэдэдэшнику вопрос уже совсем другим тоном.
   -- Я заступил недавно, товарищ... -- отрапортовал вдруг гибэдэдэшник. И удивился своему поступку.
   -- Господин, -- уточнил Александр.
   Гибэдэдэшник подал обратно водительское удостоверение, и взял под козырек.
   -- Прошу прощения, Господин...
   -- Ну, всего вам доброго, Александр Викторович. Как что-нибудь подозрительное заметите, звоните... -- Саша протянул ему свою визитную карточку.
   -- Хорошо, хорошо... А как узнали-то про меня?.. Ой! Ой! -- вдогонку трогающемуся автомобилю вскрикнул гибэдэдэшник.
   -- Это же феноменально! Саш, правда, откуда ты узнал его данные? -- с восхищением спросил Андрей.
   -- Да... Интересно! Нет!.. Я просто потрясена! -- завосхищалась и Яна.
   -- Конечно, феноменально! Конечно, интересно! Я и не скрываю своих ясновидческих способностей, -- многозначительно ответил им редактор, разгоняя машину до 120-ти, и продолжал выспренне. -- Друзья, какой журнал ведь издаем невероятный! Кое-что и сами должны уметь! Вот ты, Андрей, например, сегодня на Адмиралтейских верфях был, в поликлинике.
   -- Ужас! А это откуда тебе известно?!
   -- Мне многое ведомо. Даже то, что надежно скрыто от людских глаз.
   -- Хорош вымахиваться! -- остановил его Андрей. -- Я все понял! Тебе Людмила, моя сестра звонила и сказала, что я к стоматологу на сегодня записывался.
   Александр ухмыльнулся и рассмеялся.
   -- Вот видишь, Дрю, и ты стал паранормальными способностями овладевать. Если серьезно, путь ко всему только один -- думать, думать, шевелить мозгами.
   Яна с участием закачала головой.
   -- Сколько голов на зубрежке свихнулось в институтах. А ведь дорога к настоящему знанию -- интуиция. Чему не учат, тому не учат! Правда! Впрочем, я вообще в нашей системе образования разочаровалась.
   Яна хлопнула себя по голове, неожиданно вспомнив что-то.
   -- Что же мы наделали, братцы?! ...Астронома забыли. Анатолия Юрьевича. Стоит сейчас, бедолага, на Каменноостровском проспекте...
   -- И никто и ничто ему уже не поможет. Он отстал безнадежно... Его поезд ушел! -- философски уточнил Александр.
   -- Бедняга, Анатолий Юрьевич, так тарелку и не увидит! Мне его жалко...
   -- На что ты, Янка, намекаешь?! Жена его сегодня ужином не накормит за вечерние похождения?! К тарелке не подпустит? Понятное дело -- ученого обидеть просто! -- улыбнулся Дрю.
   -- Ой, не жаль, не жаль! Впрочем, Анатолий Юрьевич, комментируя случай с Кузьмичом, сказал тому, что тот Венеру всего-навсего видел. Сейчас пора, мол, такая, Венера отлично видна утром и вечером. Ничего лучшего не придумал!
   -- Значит, Кузьмич тогда в Венеру вошел? Пусть дамы простят меня за двусмысленность... -- изрек Андрей.
   Александр затормозил автомобиль и осмотрелся по сторонам.
   -- Кажется, приехали... Ушаки. Ура, братцы! Мы первые! Правда, что-то тихо здесь. Никакой суеты. Ты, Яна, так свою мечту и не осуществишь -- увидеть приземление посланников внеземных цивилизаций при огромном стечении российского народа.
   -- Кстати, в Фатиме, в Португалии такое уже было! -- скромно заметил Андрей.
   -- Вот видишь, Яна, -- было. Аж в 1913 году. Сейчас уже Папа Римский и Ватикан признали события в Фатиме каноническими. Почти девяносто лет замалчивали.
   -- Интересно, Саня, а наш сегодняшний случай тоже когда-нибудь канонизируют? -- Андрей вынул микрофон из репортерской сумки.
   -- Какой случай?! Еще ничего не случилось.
   Ребята вышли из автомобиля и пошли по пустому перрону маленькой пригородной станции. Потом перешли через пути, постоянно всматриваясь в небо.
   Неожиданно прямо с неба на них устремился луч мощного прожектора.
   -- Пришельцы! НЛО! -- высокохудожественно завизжала Яна.
   -- Господи, началось! -- вскрикнул радио-репортер.
   Александр закрыл лицо руками, сухо и как бы безразлично произнес целую речь.
   -- Вот, господа собравшиеся, товарищи коллеги, друзья -- контакт, о котором вы так долго просили! -- А потом торжественно, но как-то уж очень нервно добавил. -- Революция, о невозможности которой так долго и нудно твердили скептики и невежды, свершилась!
  
   На Каменноостровском проспекте, у скверика Ленфильма, переминаясь с ноги на ногу, стоял немолодой человек с зонтом-тростью, в длинном пальто. Это был классический профессор астрономии. Он периодически смотрел на часы сквозь запотевшие линзы очков и ворчал себе по нос.
   -- Так опаздывать! Забыли что ли про меня? Как зло! За что я люблю эту молодежь?! Несобранные, необязательные! Выскочки! Как же так можно? Я ведь уже не молодой человек!
   Наконец, напротив профессора с визгом затормозила белая пятерка. Профессор еще раз демонстративно посмотрел на часы. И сделал шаг к открывшейся передней двери.
   -- В последний раз терплю такое издевательство над собой. Последний раз, зарубите себе на носу, молодой человек! Разругаемся, я вам и руки не подам! Не то что в редколлегию вашу входить! Много чести!
   В авто, за рулем, вместо ожидаемого там молодого редактора Анатолий Юрьевич увидел удивленного старичка -- Юрия Васильевича.
   Они были давними приятелями. Пенсионер Юрий Васильевич Скоропад -- бывший журналист, кор-респондент ТАСС и еще работающий университетский профессор Чернов.
   В ранней молодости, в 1959-м они познакомились в Бюраканской асторофизической обсерватории на живописной горе Арагац в Армении. Скоропад опубликовал тогда замечательный очерк в Комсомолке о молодом ученом, который с энтузиазмом исследовал Галактику и внегалактические объекты, с помощью новейшего телескопа-рефлектора в 2,6 метра! Да так хорошо, что получил орден и стал делегатом съезда ВЛКСМ.
   Какие были времена?! Какие девушки! Какие споры о физиках и лириках! Литературные вечера в Бауманском и в Политехническом! Вечные споры о смысле жизни и своем месте в ней в купе "Красной стрелы" между Питером и Москвой! Только подумать, -- жизнь пролетела стремительно, как этот ночной экспресс.
   Скоропад совсем не ожидал увидеть Чернова, но не остановиться не посмел.
   -- Какого рожна ты стоишь здесь ночью и ругаешься на чем свет стоит! Старая калоша! Опять с женой повздорил из-за своих студенточек-астро-номочек?! Опять звездочки считали?! Ха! Профессор по звездам... коньячным!
   -- Никак, Юрок? А ты откуда взялся?
   -- Какого лешего ожидаешь здесь на ветру? Садись в машину. Вижу, не домой, не в ту сторону стоишь. А куда тебе, старичку в такое время тащиться? Опять с Шурой погрызся? Никак к дочерям на постой навострился?
   -- Юра, голубчик. От молодежи опять страдаю! -- пожаловался Анатолий Юрьевич!
   -- Интересно девки пляшут! Пора, пора, завязывать. Не молодой уже пацан, чтобы любови крутить!
   -- Кто про что, а вшивый про баню! Отгуляли мы, Юрка, амурные годы, девок своих открутили. Теперь вот проблемой НЛО и внеземных цивилизаций занимаюсь.
   -- Да ну?! Инопланетянку, что ли, подцепил? Или снова... этот?!
   Анатолий Юрьевич отвесил звонкий подзатыльник Скоропаду.
   -- Тут такое дело Юра, инопланетяне прилетели в Шапки -- на железнодорожную станцию.
   -- На шапке? В шапке?!.. Ха-ха! -- Скоропад хихикнул, с трудом соображая. -- Ага, понимаю, кризис -- поезда уже не ходят!
   -- Слушай, дурень, что тебе говорят! Инопланетяне! Настоящие. Пригласили их к нам. Я тоже поначалу не поверил. Но факты! Упрямая вещь!
   -- Какие факты? Заболел ты, Толя. Бубнишь какую-то ересь. Молчи тише! А то отвезут куда надо! -- Скоропад приложил сухую холодную ладонь ко лбу профессора.
   -- Поехали, Юрка! Поехали. На Шапки! Не пожалеем! Я тут с молодыми коллегами расстрялся. Или сам чего напутал, склеротик?! Поехали, умоляю, тут недалеко. Ты же сам журналист. Неужели тебе не интересно?!
   Скоропад посмотрел со страхом на Анатолия Юрьевича, но с силой нажал на педаль газа.
   -- Только ради тебя, только ради тебя... Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете... -- запел он довольно не противно.
   Машина на высокой скорости пролетела пункт ГИБДД на городской окраине, которые немного раньше миновали их молодые коллеги.
   Тот же милиционер ДПС, увидев проносящуюся мимо подозрительную пятерку, вскочил в патрульную машину с мигалкой и начал преследовать нарушителя.
   Через несколько минут погони он настиг автомобиль с лихими старичками у дорожного указателя населенного пункта Шапки.
   Только вчера бригада монтеров его управления заменила насквозь прострелянный многочисленными выстрелами указатель на девственно новенький. И спустя каких-то 15 часов в нем было уже не меньше сотни отверстий от охотничьей картечи!
   Инспектор ГИБДД Александр Викторович Зуев был потрясен увиденным дорожным знаком, но не остановился, повинуясь чувству долга и азарта преследователя.
   -- Водитель автомашины ВАЗ 2105 м-615 АС, приказываю, -- остановитесь! -- заорал гибэдэдэшник в микрофон громкоговорителя патрульной машины и схватился за кобуру пистолета.
   -- Тьфу! Вот тебе и планетяне... без приставки ... "ино", в виде гаишников! Ей-Богу, Толя, теперь нас повяжут! -- плюнул Скоропад зло, оборачиваясь назад, и остановил машину.
   -- Кого это нас?
   Спокойно выходите, руки на капот! -- гибэдэдэшник выбежал из машины, передергивая затвор пистолета Макарова.
   -- Стоп! Стоп! Прошу не кипятиться, товарищ сержант, мы -- пресса! Срочное, экстренное задание!
   -- Да! -- поддакнул Анатолий Юрьевич, путаясь в полах пальто.
   -- Ну обнаглели! Пресса! По ночам только бандиты так гоняют. Не надо руки с копота...
   Зуев вдруг задумался, потом с пристрастием посмотрел на свой мятый погон, приоткрыв полу куртки. Жена накануне постирала его форменную куртку и поэтому ему пришлось снять с гвоздя чужую, первую попавшуюся, -- капитана Мосина, -- дружбана по отделению.
   -- Вот откуда вы, скажите, знаете какое у меня звание? Ну почему все сегодня ночью такие прозорливые?!
   -- А он у нас экстрасенс, молодой человек! -- Анатолий Юрьевич подошел ближе и почему-то открыл свой огромный зонт.
   -- Может быть, еще как меня зовут, скажете? -- обратился Зуев к Скоропаду.
   -- Санька, сержант, не пыли! В одном доме же живем! Твоя Клава у моей машинку швейную брала не раз. Неужто теперь ты застрелишь нас?!
   -- Футы-нуты! Дядя Юра, из тридцатой! -- стушевался инспектор и засунул пистолет в кобуру. Полуночники! Тут к нам оперативка поступила: сволота какая-то копну сена в одном хозяйстве подожгла. Диспетчеров со станции прожектором еще ослепили. Утром машину угнали. Такую же, как ваша! -- Зуев погладил горячий капот автомобиля Скоропада и посветил фонариком в салон. -- И цвет как раз такой...
   -- Какой еще цвет?! Не мы же, в самом деле! -- Скоропад и Анатолий Юрьевич забурчали одно-временно.
   Неожиданно пронесся над ними сильный шквал ветра и одновременно вспыхнул луч белого света. Зонт Чернова вывернуло наизнанку и отшвырнуло метров на сто.
   Все инстинктивно пригнулись и подняли головы к небу. Там, не высоко, бесшумно завис огромный НЛО и подмигивал своими прожекторами.
   -- Интересно девки пляшут!.. -- нервно вымолвил Скоропад. -- По четыре штуки в ряд!.. Чего только не бывает! Мать твою ядрену!
   -- Ни хрена себе, какой круглый самолетик! Ребята не поверят! -- высунул кончик языка Зуев и выпучил глаза.
   -- Да, на утреннюю звезду не похоже! -- про-комментировал с дрожью в голосе Чернов, теребя очки потными пальцами.
   Скоропад лихорадочно схватился за блокнот, ручку, но забыл вдруг, что с ними делать.
   Потом все вместе как по команде, замахали НЛО руками. Тот качнулся и поплыл от них к лесополосе, шаря по ней тонким лучом.
   -- Это ж надо! Вижу НЛО, собственными глазами! -- по-детски восторженно восклицал Анатолий Юрьевич.
   Потом, нахмурив брови, он произнес в звенящей тишине четко и достаточно громко, как на лекции перед своими студентами.
   -- Несомненно, что мир, воспринимаемый homo sapiens, материален! Однако нельзя не считаться с наличием непознаваемого изчезающе-мате-риального, либо материально-нематериального феномена, восприятие которого достигается только органами чувств... -- Мысли его замешкались, но он продолжил, теперь весьма озабоченно. -- Да, но я вижу!
  
   В лунном свете романтично поблескивали неровные чугунные струны железной дороги, разрезающей темную громаду хвойного леса.
   Довольно длинный грузовой состав тщетно пытался набрать скорость. Не получалось. Сколько не дави на рычаг, -- не идет!.. Колеса прокручивают, встречаясь со странной обратной тягой.
   Помощник машиниста разворачивал внушительный бутерброд.
   -- Моя Зинка вчера такую селедку купила! Закачаешся! Давно такой не было селедки... Глазки -- жемчужные!
   -- Да ну?! -- размышляя о своем, не вникал в суть машинист.
   -- Я как холодильник открыл... а там... Фантастика... Вся в капельках, вспотевшая от холода...
   -- Селедка?..
   -- Какая селедка?! Бутылка водки стоит! Что на этот раз грымза моя задумала, соображаю?!
   Машинист, заметил что-то впереди, и сильно занервничал.
   -- Не пойму, что случилось?! Тяги совсем нет. Поддай-ка мощности, Толян.
   Но помощник машиниста словно язык проглотил, только показал пальцем на НЛО, зависший неподалеку от железнодорожного полотна над верхушками вековых елей.
   -- Ё!..
   Оказывается, трудно выговорить что-либо определенное при виде такого чуда!
  
   Железнодорожная станция Ушаки жила своей понятной каждому работающему здесь жизнью.
   Роза Ананьевна -- пожилая женщина кассир уже в третий раз пересчитывала выручку, -- не сходится, хоть убей! А нужно спешить домой: -- "Корове никто сена не даст на ночь, -- паразиты!"
   Диспетчер Рыбин опять загнал три вагона не на тот путь и в его рации стоял сплошной мат-перемат. -- "Пусть ругаются. Нужно правильно документы оформлять!" -- неравнодушно следил он за этой радио-вакханилией.
   Зиночка Петровна так громко и гнусаво объявляла в визжащий микрофон о прохождении очередного скорого, что Иван Петрович, -- ее муж, в доме неподалеку, в который раз проснулся и послал ее безмолвно: "Ко всем чертям!"
   В будке диспетчера под монотонный хрип телевизора милиционер линейного отдела Яков Гургенович нарочито строго допрашивал молодых корреспон-дентов.
   -- Странное дело получается, вам не кажется так?! В глаза, в глаза смотрите! Корреспондент Би-Би-Си английской, значит, на железнодорожных путях, ночью... у поезда с военным грузом!.. -- он звонко щелкнул пальцами и сложил их пистолетиком. -- Нет ответа!
   -- В темное время суток, -- уточнил Александр. -- Дайте сказать-то.
   -- Минуточку, и до вас дело дойдет... но... и у вас нет вразумительного ответа!
   -- Так мы думали -- НЛО! -- прорывалась сквозь стену непонимания Яна.
   -- Ха-ха!.. Хитрые какие!.. А почему бежали, когда вас охранник прожектором поймал?!
   -- Так, ведь... -- пытался ответить Андрей.
   -- То-то!!! Понимаю... ответа нет! Хочется крыть, а не чем! НЛО какой-то приплели! Хитро получается. Тут поезд, понимаешь, целый состав, с военным грузом...
   Яков Гургенович посмотрел на часы и попытался достучаться кулаком до совести телевизионного приемника, который никак не мог усмирить свое прыгающее во все стороны изображение. Тщетно. Пришлось продолжить допрос граждан.
   Ровно в 00 часов старый растерзанный телевизор сам нашел вдруг правильную волну. И на экране появились ночные новости.
   -- ...Как сообщил нам по телефону корреспондент ТАСС Юрий Скоропад, на станции Шапки сегодня многие люди стали свидетелями появления нео-познанного летающего объекта. В семь часов вечера машинист магистрального тепловоза был вынужден остановить состав из-за мгновенной потери тяги...
   Поизгалявшись последовательно над задержанными, Яков Гургенович даже не стал составлять протокол. То ли время его дежурства закончилось, то ли ночные новости открыли новую страницу в его жизни.
   Александр, Яна и Андрей были отпущены с миром и побрели, делясь впечатлениями, по перрону станции Ушаки к своей машине.
   -- Как нас угораздило перепутать названия станций?! -- озабоченно размышлял Александр. -- А Скоропад как там оказался?! Да я его знаю! Дядя Юра, Василич, сосед мой, кстати! В минуту старичок знаменитым стал! По всем телеканалам его заметку, наверное, крутанули. Такой случай!.. Оперативно сработал, вот вам и пенсионер!
   -- Нам крупно повезло, что милиционер телевизор вовремя включил. А то бы по инстанциям наше дело завертелось. Тут нам и вражескую радиостанцию впаяли бы... на всю катушку! -- сказала Яна, перепрыгивая через лужу.
   -- Как жаль, что не мы опять увидели их, а кто-то другой! -- помог ей галантный Андрей, подав руку.
   -- У нас все в лучших традициях! Вспомните историю первого космического полета. Так вот, когда Гагарин приземлился, последней к месту события примчалась местная пресса!
   -- Надо же!.. -- буркнул редактор, плетущийся сзади. И настроение его сменилось. -- Не расстраивайся, Дрю, это же наш НЛО! Мы его пригласили, значит, мы -- главные действующие лица в этой истории. И она только начинается! Я чувствую...
   -- Господин главный редактор, хочу продолжения! -- оживилась Яна.
   -- По-моему, они где-то рядом!
   Молодые люди сели в свою машину. Александр включил радио и вывернул на дорогу.
   Андрей и Яна переглянулись: "Эта ли дорога?" Но промолчали.
   По радио передавали сообщение их коллеги, казалось на всех диапазонах. Они ехали долго уже по проселку.
   -- Но ведь явно не туда, не туда едем. Станция должна быть справа. А вон там деревенька была, -- зашептал Андрей Яне. Потом что-то увидел впереди. -- Тихо! Саша! Стоп!!!
   Автомобиль резко затормозил, подняв тучи пыли.
   На краю заброшенного поля в свете фар появился летательный аппарат пришельцев!
   Он не подавал никаких признаков жизни -- не светился огнями. Просто спокойно лежал на краю большого ржаного поля и сверкал железными гранями корпуса в лунном свете.
   Холодный пот скатился по спинам наших героев. На лицах выступила испарина. Они не могли даже пошевелиться.
   -- Не шевелитесь. Я первый пойду! -- Александр вышел из оцепенения, осторожно открыл дверцу автомобиля. И медленно направился к объекту... Остановился и замер...
   Вскоре ему удалось рассмотреть летательный аппарат подробнее.
   "НЛО" оказался... большой трансформаторной станцией высокого напряжения. Она выглядела таинственно и великолепно здесь, у дороги в свете фар и рассеивающейся пыли.
   Гомерический и нервный хохот разрезал мертвую тишину и уничтожил почву для страха.
   Андрей и Яна вышли из машины. А веселый Александр вернулся и полез в бардачок за бутылкой со спиртным.
   Достал красивую бутылку и забавно поморщившись, глотнул коньяк первым. После чего троица быстро опустошила ее и началось буйное языческое веселье, вокруг мнимого НЛО под громкую музыку бортовой магнитолы, под высоким звездным куполом.
   Неподалеку от этого места, за логом, остывало пепелище от сгоревшей копны.
   При свете его огоньков, похожих на звездное небо, тихо сидели и выпивали со смыслом крепкий самогон Розы Ананьевны и заедали хрустящими огурчиками и салом -- презентом от Васиного тестя Якова Гургеновича, двое простых сельских парней-водителей.
   Машины их так и не завелись. И покорно застыли теперь, прижавшись друг к другу на таинственной серебристой ночной дороге, словно ожидая команды с неба.
  
   Санкт-Петербург, Чапыгина, 5. Телестудия с этим адресом только раньше была похожа на муравейник, -- во времена, когда ее полосатая башня вещала на всю Россию, на весь Советский Союз!
   То ли кабинетов стало больше, то ли интерес у посетителей и сотрудников пропал, то ли все разом выехали на какой-то важный репортаж, но не напоминала она муравейник, вопреки всем шаблонным представлениям.
   Смуглая зеленоглазая Яна в белой блузке вы-разительно сидела под жарким светом софитов в студии местного канала перед всевидящим оком телекамеры. Кажется, каждый мужчина в этом городе не мог равнодушно относиться к ее передаче, поскольку не смотреть на Яну, однажды увидев ее в телевизоре, было нельзя. Передача, слава Богу, подходила к концу и Яна заканчивала фразу. Не мокрая, хоть выжимай спина, не раскрасневшиеся щечки, а один из при-глашенных в студию гостей испортил настроение этой мягкой красивой девушке.
   -- Говорят, в дни тревог и сумятицы нам свойственно либо вспоминать о Боге, либо верить в чудеса. Не бойтесь веры в неведомое: оно существует. Оно избавляет нас от человечьего эгоизма и дает смелость думать, развиваться. Мы не одиноки во Вселенной. И так же, как в "отдельно взятой" стране, ничего путного нельзя построить на "отдельно взятой" планете. Если мы -- часть Вселенского Разума, а не Вселенской Глупости, -- будем терпимее, спокойнее, добрее. Будем чаще поднимать взор к небесам...
   Анатолий Юрьевич Чернов в растроганных чувствах стоял у массивной звуконепроницаемой двери телестудии и смахивал слезу, умиляясь изображению по внешнему монитору. Он протирал в сотый раз липкими пальцами свои дурацкие очки с круглыми линзами, когда к нему подошел Юрий Васильевич Скоропад и заглянул прямо в лицо.
   -- Эх ты, астроном хренов! Почему правду не рассказал?! Ведь знал, что прямой эфир. Как теперь Яне оправдаться перед своими телезрителями? -- с пренебрежением высказал ему Скоропад.
   -- А что я такого сказал?! -- не понял Чернов.
   -- В том-то и дело -- не сказал! Просто не сказал! А это хуже, чем приврать в нашей ситуации, после того, что случилось.
   -- Юра, голубчик, пойми, дорогой! Меня же коллеги из научных кругов на смех поднимут, из членкоров исключат за пропаганду псевдонаучных измышлений. Так было уже с другими. Было! Целое постановление по этому делу вышло!
   -- Какому делу?! Очнись, старый пень! Время-то какое сейчас?! Демократия. Забыл?! Пережиток! Эх ты! Венера -- хренера!
   Толстая дверь бесшумно распахнулась, обдав стоящих у нее жаром и Яна, наконец, вышла из студии. Свысока посмотрела на Чернова и кисленько улыбнулась.
   -- Анатолий Юрьевич, спасибо за вашу действенную помощь. Я думаю, что больше она нам не понадобится.
   Яна стремительно пошла по длинному коридору, ухватив под руку Скоропада. Обиженный Чернов опустился на стул, провожая их взглядом. За ними, из монтажной, устремилась молоденькая девушка -- стажер-журналист.
   -- Юрий Васильевич, Яна! Вы знаете, я тому профессору по звездам совсем не поверила. Весь город гудит. Столько народа в курсе! Расскажите, пожалуйста, еще немножко. Яночка, ну попросите его, для меня. Это же правда?
   -- Кому нужна эта правда?! Тут лучшие друзья и то, понимаешь, предают! -- махнул рукой Скоропад. Не в настроении я, милочка! Как-нибудь в следующий раз.
   У входа на телестудию, молча сидя на гранитных ступеньках, поджидали коллег Андрей и Александр.
   -- Ну что теперь делать будем?! -- начал разговор хмурый Саша, встречая Яну и Скоропада.
   -- Мы же журналисты, как-никак! Будем продолжать искать истину. Что мы еще можем? Искать, бороться! -- ответил ему Андрей.
   -- Найти и не сдаваться?! -- заерничала Яна. -- Ну, ты просто комсомолец какой-то! Как ты проник на Би-Би-Си, ума не приложу?!
   -- Комсомолец?! Ха! Скорее... пионер! -- засмеялся Андрей. -- Да, пионер! В смысле -- первопроходец! Ведь это и есть общечеловеческие ценности -- нести Правду и Свет людям! Правда, Юрий Васильевич?
   Скоропад уныло стоял возле машины, в которую усаживались его молодые коллеги. Как бы ему хотелось сбросить годков тридцать и подружиться с ними по-настоящему, поучаствовать в их невероятно потрясающем деле.
   Вот время! Можно писать, про что хочешь! Можно даже издавать свой журнал! Можно... Ни за что бы не поверил, что такое время настанет! Интересно, чем это все закончится?..
   -- Нам куда? -- спросил у всех Александр, заводя двигатель.
   -- Ты же у нас главный редактор! Приказывай! И мы подчинимся -- взяла под козырек Яна.
   -- Тогда в контору. Я тебе одну работу подкину! Интересную, не скрою...
   -- А я думала... В ресторан... Отпраздновать наш успех! Как я смотрелась?! Нет, как я смотрелась? Почему все молчат?!
   -- Нормально... В ресторан так в ресторан! Хуже не будет! -- принял решение главред.
   -- Тогда и я с вами, ребята! -- осторожно решился предложить себя в компаньоны зеленой молодежи опытный Юрий Васильевич.
   -- Видал!.. Старая советская школа! -- Андрей указал на оживившегося Скоропада.
   Скоропад нисколько не смущаясь, неловко забрался на заднее сиденье и отдавил ноги худенькому Андрею.
   -- Быть в нужном месте в нужно время! Запомни, сынок, это -- первая заповедь репортера!
   Серебристая "Вольво" тронулась с места со свистом.
   До первой аварии, к счастью несерьезной, Александр гонял "как бог!", -- как большинство молодых водителей после первых десяти тысяч пробега.
   Машина быстро двигалась по Дворцовой набе-режной. Саша специально не сбросил скорость на мостике через Зимнюю канавку, как рекомендовал дорожный знак. Забавно, -- этот мостик превращается в опасный трамплин на скорости в 100 километров в час. Может выбросить авто прямо в Неву. Но это для тех, кто пробовал. Александр же прошел его на скорости 90, и ничего не случилось. Однако, он неожиданно поймал себя на мысли: как глупо рисковать, ведь рядом самый дорогой ему человек -- его Яна.
   А Яне понравилась Сашина лихость, сердце девушки учащенно забилось, и она посмотрела на него влюбленными глазами. Андрей, не сводивший глаз с изящной, даже в кардигане Яниной спины, вздохнул. Скоропад, понял, что зря увязался с этой молодежью, но мысли о красоте его города заглушили боязнь гравитации.
   Какой красивый город! Медленно засыпает Петро-павловская крепость, укутываясь легким невским туманом. Последний луч солнца лениво сползает с золотого шпиля собора Петра и Павла.
   Анатолий Юрьевич специально попросил таксиста высадить его у Троицкого моста. Он по обыкновению, если возвращался домой на такси в тихое время, немного проезжал мимо, для того чтобы полюбоваться красотами Петербурга во время пешей прогулки. Плохое настроение профессора улетучилось. Из Петропавловки доносилась сладкая мелодия флейты или дудука.
   Послышался какой-то целлофановый шелест сверху. Чернов поднял голову к небу.
   Над городом двигалось торжественно и чинно нечто удивительное в искрах и пламени. Сквозь плазму просматривались совершенные очертания корабля космических странников.
   Внутри инопланетного корабля стояла странная жужжащая пустота. Изнутри он казался огромным, как целая планета, освещенная белым солнцем.
   У одного из многочисленных иллюминаторов сидел и как сумасшедший смотрел вниз по сторонам совершенно потрясенный Александр Кузьмич Молотков.
   -- Батюшки-святы! Батюшки-святы! Кронверк! Биржа! Кунсткамера! Всадник, медный! Это ж Петербург подо мной! Господи, куда ж дале-то?!
   Там, внизу, у Сената стоял Александр с открытым ртом и, как завороженный, смотрел на полет НЛО. Он вышел подышать из душного ресторана, а тут такое творится!
   Он стремглав подбежал к машине, открыл багажник, вытащил кофр, и продолжая наблюдать за полетом НЛО, одной рукой попытался достать фотоаппарат. Но это у него получилось не скоро.
   Величественный странник Вселенной довольно медленно удалялся за горизонт в сторону Балтики.
   На набережных города застыло множество людей, устремив восхищенные взоры к небу.
   Александр вышел из оцепенения и... схватился за блокнот. Подбежал к групке молодежи.
   -- Господи, ведь опять же никто не поверит! Товарищи, господа, я... корреспондент, журналист. Вы видели, видели его?!
   -- Да видел, видел, ну что теперь?.. -- с подозрением нехотя ответил кто-то.
   -- Назовите свое имя, пожалуйста. Я запишу, я сейчас запишу!
   Молодой человек отвернулся от навязчивого журналиста.
   -- Но ведь вы же видели!.. -- не унимался Александр, уже понимая тщетность своих действий.
   Он долго стоял и раздумывал о происходящем. Потом подпрыгнул от наступившего неожиданно прилива сил и радости.
   -- Я видел! Видел!
   -- А что, и признают сумасшедшим! -- про-комментировала, его восторг проходящая мимо старушенция.
   У танцующих Яны и Андрея одновременно затрезвонили телефоны. Скоропад налил очередную рюмку загадочного зеленого абсента.
   -- НЛО! Невероятно! Спасибо, спасибо за информацию! -- наперебой, отвечали они на шквал звонков. -- Непременно напишите нам, непременно, знаете наш адрес? Да, Невский, 100, все просто! Это очень важно!..
   В зал ресторана, как на крыльях влетел Александр.
   -- Я только что видел их!
   -- Я уже все знаю! Весь город знает! Весь мир! Шквал! Поздравляю! -- показывала ему Яна аж две телефонные трубки.
   В кармане у Саши забренчал и его мобильник. Он включил кнопку громкой связи.
   -- Вас беспокоит Сергей.
   -- Какой Сергей, представтесь, пожалуйта...
   В раздолбанной в хлам телефонной будке, единственной на сто километров в округе, в самом центре грязнющего городка Белозерска, стоял Молотков Сергей, -- сын Александра Кузьмича Молоткова. Он боялся, что там, на другом конце провода, его не расслышат, сквозь забивающую все телефонное пространство кислотную музыку, а хуже -- не поверят. И он почти кричал в трубку, озираясь по сторонам.
   -- Это... Молотков Сергей!.. Сын Александра Кузьмича Молоткова из Красного Лога. Помните его? Ему знак был!.. Знак!.. Отец вам просил передать, что он полетит сегодня. Туда... Вы понимаете, куда?.. Вы слышите?! Туда!..
   -- Да, да! Понимаю! Теперь, кажется, понимаю! Я все уже знаю! -- главред критично посмотрел на ресторанное буйство вокруг, задумался и стал очень серьезным. -- Хотя нет, теперь я еще больше ничего не знаю!
   Огромный город нехотя погружался в сон.
   НЛО бесшумно парил над мерцающей гладью Финского залива.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть II
  
  
  
  
  
  
  
   Деревня Красный Лог.
   Поздняя осень. Живописное, но запустелое место, затерявшееся среди бескрайних заброшенных полей.
   Темнеет. В хатах, выстроившихся вдоль крутого лога, зажигаются редкие тусклые огоньки. Ветхий, поко-сившийся дом Молоткова в две комнаты с русской печью и корявой надписью белой краской на полу-сгнившей сараюшке "Санек", примостился на самом краю деревни.
   На круглом столе, застеленным липкой полосатой клеенкой, стоял весь в медалях, но кривой еще с позапрошлого века медный самовар, большая миска с красными яблоками и селедочница с пожухлым серым батоном. Вокруг сидели вместе с хозяином Яна, Александр и московский ученый седовласый Сергей Покобцев.
   Покобцев тщательно записывал все содержание разговора в свой маленький красный блокнотик. И поэтому их неторопливая беседа походила на интервью.
   -- Вы доктор философии, кажется? Надеюсь, поймете меня, -- чинно продолжал Александр Кузьмич, прихлебывая чаек, привезенный гостями. -- Это не сложно, надеюсь. Вообще я стараюсь попроще. Вот для Саши и девочки его, например. Не потому, что боюсь -- не поймут меня. Потому что ему еще это своим читателям нужно излагать, популярно...
   Главный редактор понимающе кивнул.
   Александр Кузьмич расправил сухими шершавами руками клеенку.
   -- Продолжим. Вот они, главные наши ошибки! Не дотумкали мы еще! Гравитационная постоянная заметно меняется. Даже в пределах нашей Солнечной системы, не говоря уже о более крупных масштабах. Незнание этого привело к серьезным ошибкам в определении размеров Галактики и расстояния до других галактик. Что вызвало появление ошибочной теории замкнутой Вселенной, а также теории о разбегающихся вселенных.
   В хлеву протяжно замычала корова и закосила влажным глазом на мирно хрюкающих поросят.
   -- Ошибочно и наше представление о всеобщей трехмерности пространства... -- невозмутимо продолжал Кузьмич.
   -- Александр Кузьмич, а с какой целью вы запоминали эту информацию? Неужели думали, что пригодится? -- отвлекся доктор Покобцев от своего блокнотика.
   -- Вовсе на это не рассчитывал. Кому здесь эти знания нужны?! Я не запоминал -- просто понял! Главное же осознать, как думаете, товарищ ученый?! ...Э, брат! А них-то другое обучение, совсем. Главный учитель, не поверишь, интуиция! Интуиция вообще-то и в каждом из нас есть. Но не используем ее в нужной мере. Не используем... Да, вот это запиши, обязательно! Ученые не скоро до этого докопаются! Есть такие тела в Галактике, которые не имеют симметрии, представляешь! Бесформенные, словом, и не подвержены никаким гравитационным законам! Вроде такого быть не должно, по всем меркам, но увы... Это, конечно, вообще обрушивает и математику, и физику, даже не нашу -- иноземную, неземную! Они сами еще не понимают, как так получается!
   Все присутствующие переглянулись.
   -- А вам, Александр Кузьмич, довелось побывать в других галактиках? -- оживился добродушный Покобцев.
   -- Врать и приукрашивать не буду. Не был. Только издалека вот как раз на туманность такую и посмотрел. У нас ее классификации даже нет. Хм! Никто из землян не видал, кроме меня, словом! Я в принципе-то, в земных науках не силен. Три класса у меня...
   -- Ребяты, да кого вы слушаете! Совсем заго-вариваться малый стал! -- вошла в хату старуха-мать с большущей черной от копоти кострюлей. По комнате распространился запах запаренных в печи карто-фельных очисток с комбикормом. -- Поросятам, вот дала... А этот вам и не такое наплетет! Эх, Санек, зачем же ты такую ахинею сочиняешь?! Люди серьезные к тебе приехали. Что подумают про нас?! Ты лучше яблочков, яблочков, принеси еще. Какие яблоки уродились! А с помидорами в этот год прямо беда.
   -- Ничего, ничего, мамаша! Пусть рассказывает! -- вежливо перебил ее Покобцев.
   -- Его как тарелкой энтой шибануло его, так заговариваться стал! -- насмешливо продолжала мать.
   -- Так вы не верите ему? -- вступился за Кузьмича Александр.
   -- Да ну... Верю, не верю! Жена, Лидка, в городе у сына сейчас, и то не верит! Брешет, как сивый мерин. Он с мальства сочинять горазд.
   -- Мама!.. -- с укоризной из-подлобья посмотрел на сморщенную горбатую старушку ее почти семидесяти-летний сын.
   А та продолжала нудно и пренебрежительно.
   -- Бывало, придеть с озера -- "такую, мол мамка, рыбину они, с человечьими глазами, вытащили!" А иде она, рыбина?! Куда испарилась, спрашиваю?! -- Да уплыла!.. А то еще бабу старую под мостом видели -- барыню нашу, покойницу, с рафою какой-то.
   -- С арфой, мама! На арфе она играла.
   -- Хм... Под мостом?! На рафе!.. Вот видишь, не сдается! Полк солдат перебрешет!
   -- Так, значит, не было никакой тарелки? -- строго переспросил старуху московский ученый.
   -- Как так?! Почему не было? Дирижабля была. Все видали!.. Лида,-- невестка, Митрич, Пелагея, Тюптяиха... Помидоры как раз сымали с гряд, ну эти, которых не было почти. Летить она, значит, как самолет, но без шуму. А Санек мой из окна руками машет!
   -- Какого окна? -- тихонько поинтересовалась Яна.
   -- Известно какого. У дирижабли энтой окны были. Да... Большие такие окны. По метру! Али боле! Сань, что замолчал-то?! Тебе, поди, сподручней рассказать. А то брешешь про хвизики свои. Ничегошеньки людям не понять... Каракули в мыслях!
   -- Правду говорят в России: горе от ума! -- печально ответил Кузьмич и ушел в себя, закрыв выразительные умные глаза.
  
   По небу над Красным Логом плыл таинственный НЛО, в одном из окон которого и увидели нево-змутимые односельчане: Тюптяиха, Пелагея, Митрич испуганное лицо Молоткова. А тот, прижав свои сухие грубые ладони к толстому стеклу иллю-минатора, безмолвно смотрел и смотрел вниз, -- на поле, где бабы собирали свои зеленые и желтые помидоры, на пасущихся коней неподалеку, на темный лес, на далекую извилину реки уходящей к самому горизонту.
   Память опять привела его в тот самый день, когда на краю поля завис на высоте примерно полуметра огромный шестидесятиметровый объект в форме приплюснутого шара. Перед которым на коленях стоял и крестился он -- Александр Кузьмич Молотков.
   -- Господи Владыко Всевышний, Пресвятая Богородица, спаси и помилуй мя!
   В струях холодного дыма открылась круглая дверь диковенного инопланетного аппарата. Из нее вышли три энлонавта (скорее всего, это были голографические изображения вполне земных мужчин, одетых в легкие комбинезоны) и за подмышки втащили старика внутрь. Он не сопротивлялся.
   Кузьмич так и остался стоять на коленях в оди-ночестве, но уже в светлом помещении с неясными очертаниями.
   Потом осмотрелся. Ничего не осознавая, он встал с колен.
   Позади послышался легкий треск. Кузьмич понял, что закрылась наружная дверь.
   Корабль сильно качнуло. И Молотков ощутил, что его тело стало намного легче. Стены накренились, и он почувствовал, что НЛО стал медленно подниматься вверх. Потрясенный крестьянин рассмотрел сквозь рассеивающийся дым большое окно, и как пьяный, неловко качаясь, подошел к нему, стал на колени и осторожно посмотрел вниз, где была его деревенька.
   Спустя несколько минут стал оглядываться по сторонам. Кроме длинного как туннель, освещенного странным для землянина светом коридора, он ничего не увидел.
   -- Я не хочу!.. Я не хочу никуда улетать! Мне... еще рано... Отпустите, отпустите, пожалуйста... -- рассеянно, кричал он в гулкую пустоту бесконечного коридора.
   Через некоторое время из глубины туннеля вышла вполне земная женщина лет сорока, только немного необычно одетая и какая-то уж очень опрятная. Глаза незнакомки были изумрудными и большими, волосы платинового цвета. На ней было платье из невесомого сочно-серого цвета материала, под которым угадывалась прекрасная фигура.
   Она молча показала рукой на выросшее прямо из пола кресло, предлагая сесть.
   Кузьмич сразу почему-то успокоился и одобрительно кивнул в знак согласия.
   -- Не бойтесь. Мы ничего вам плохого не сделаем. Просто немного подлечим и покатаем. Вы, кажется, сами этого хотели?!
   -- Кто вам сказал?! Почему я хотел?! Я вовсе этого не хотел! Вы... самоуправствуете, гражданочка, -- опешил, Кузьмич, подбирая слова.
   -- Флу... -- представилась женщина и приветливо улыбнулась.
   -- Флу?.. Какая такая... Флу?!
   -- Зовите меня -- Флу. Просто Флу. Это мое имя, специально для вас -- Флу.
   -- Специально для меня?! Разве так бывает у... порядочных людей? У нормальных людей имя... специально... для всех -- начал спорить Кузьмич, пытаясь захватить инициативу.
   -- Я... как это вам объяснить?..
   -- Я, кажется, понимаю... Не совсем человек?! Эка невидаль!
   -- Человек! Но... Скорее, не такой, как вы, земляне.
   -- Не землянка, значит. Вот здорово! Не землянка! -- Кузьмич совсем осмелел. -- Но... если вам трудно все объяснять?.. Зачем вы тогда меня забрали?! Куда мы летим, скажите на милость, гражданочка... Флу?!
   -- Неужели вам совсем не интересно?!
   Кузьмич, ужаснулся от мысли, что его увезли против его же воли, а в кармане у него ключ от дома -- "Как теперь мать с Лидой домой попадут? Эх, ключи, ключи... Сроду не запирали хату. А тут эта перестройка нагрянула, пропади она пропадом!" Он с трудом вытащил из дырявого кармана большой ключ от хаты и демонстративно показал Флу.
   -- Ключи у меня! Вот они, ключи от дома. Моего.
   Флу с пониманием наклонила голову.
   -- Клю-чи... Ключ?..
   -- Лида, -- жена, с матерью в поле -- помидоры собирают, а ключи -- вот они! У меня! От хаты! Э, да вы не знаете ничего... Сейчас воруют по-страшному. Ой!.. Вот, Митрофаныч с Валей к Зое, -- дочери своей поехали на три дня в город погостить. Она за военным там, лет как пять. У нее в городе, знаете, ванна такая гладкая как яичко, с кафелем! Вода горячая, всегда... после десяти. Крутой кипяток!
   -- Ки-пяток? -- не поняла инопланетянка.
   -- Три дня всего, представляешь?! И готово, дело... Фить! Диван худой даже сперли, креста на них нет! Не говоря уже о телевизоре! У меня антенну, и ту скрутили... Металл! Кто про этот металл, ядрена мать, когда подумать мог?! Теперь, матьиво, без света сидим! Провода поспиливали вместе со столбами! Двадцать первый век! Воры -- ищи-свищи! Вроде кругом все свои?! Наши! А поди ж ты!
   -- Наши? Вот как, -- с пониманием кивнула Флу и посмотрела на какой-то пульт, расположеный тут же, в стене. -- Как вы теперь себя чувствуете?
   -- Как тут будешь себя чувствовать?! Когда... и тебя самого вертанули! Разом! Не успел глазом моргнуть!
   -- Вертанули? -- переспросила Флу, с трудом разбирая смысл. -- Не понимаю! Слишком быстро летим, кажется?
   Тень НЛО стремительно пронеслась над землей. Какой-то мужик, шедший с корзиной ядреной облепихи вдоль опушки леса, аж присел от неожиданности и неуклюже повалился, рассыпав сочные янтарные ягоды по высокой траве.
   Молотков зашебуршил грязными пальцами, ощу-пывая мягкие подлокотники чудного кресла.
   -- Не... Нормально, нормально. Хорошо сидим. А вертанули -- украли, значит. Вы меня украли! Так ведь?!
   -- Нет, вы сами просили о помощи. На том поле. А мы просто пролетали мимо. У вас недавно инфаркты были. Сердце не выдержало бы той нагрузки, на которую вы рассчитывали сегодня. Нельзя было с таким здоровьем дубки рубить и изгородь мастерить. Я провела ваш мониторинг еще на подлете и поняла, что не выдержит ваше сердце.
   -- Матерь Божья! Пресвятая Богородица, Царица Небесная! Смекаю! Уж не помер ли я, случаем?! А то уж больно мне хорошо тут у вас!
   Кузьмич прислушался, и услышал пение птиц, шум моря и леса на фоне волшебной музыки.
   -- Чу, не ангелы ли поют?
   Флу весело засмеялась.
   -- Не умерли. Правда! А хорошо вам, потому что у нас на борту вы уже полечились немного.
   -- Правда? Когда это я успел?! Невероятно! -- Кузьмич побил себя ладонями по впалому животу и жилистым ногам, потрепал себя за щеку, почесал за ухом. -- Фу-ты, ну-ты! Лапти гнуты! Не болит вроде ничего! Так вы, гражданочка... Флу, не доктор, случайно?
   -- Можете меня так называть, если хотите, но лучше -- Флу.
   -- Правильно. Мудро придумано! Если домой по-паду, как про такое происшествие кому рассказывать? Про доктора совсем не заикнись: сразу диагноз поставят наши, -- деревенские. Те мастаки -- глумиться! Раз доктор, то и больница должна быть, понятно, психушка! Пропишут придурком навеки. Ни за что ни про что! От скотника деревенского какой отпор?! Я однажды лошади колхозной ногу перевязал полотенцем, -- оступилась бедняга, подвернула коленку, -- так все теперь ветенаром -- айболитом, доктором лошадиным дразнятся. На сараюшке написали даже. Обидно.
   -- Айболитом?! Лошадиным?.. -- не поняла Флу.
   -- Даже дети малые смеялись! Странные. Что тут плохого, лошадке помочь?! У нас чуть что -- на бойню, на колбасу! Вот и весь диагноз! Ах, люди, людишки! А вы, Флу, смотрю, сочувственная женщина. Странно как-то, в наше время от людей сочувствие иметь!.. А тут от инопланетянки!.. Хотя... как там, у вас? Все такие?
   -- Какие -- такие?
   -- Пролетели полкосмоса, с другой планеты, можно сказать, чтобы мне, деду, бывшему пьянице дере-венскому, который целую жизнь провалялся у озера, помочь... Извините! Не верю! Неужели такое бывает?! Говорите, что задумали?! Какой эксперимент?
  
   НЛО с Кузьмичем на борту пролетал по нижней кромке облаков, над Уральской горной грядой, когда его случайно заметил пилот истребителя Су-37 ВВС России старший лейтенант Миша Романов, поправляя высотный шлем. Он не раз читал в прессе про такие объекты, но встречаться с ними за период своей службы ему еще не приходилось.
   -- Е-мое! Я полсотни первый. Прием! Я полсотни первый. "Терем-три", прием!.. Вижу странный объект в пять, ...тридцать градусов северо-восток. "Свой-чужой" не отвечает! -- озабоченно сказал Миша, после посланного объекту специального радиокода.
   Потный шлемофон что-то хрюкнул ему сквозь тотальный эфирный треск. Михаил прищурился и сморщил лоб, чтобы лучше расслышать ответ. Но вразумительного ответа не последовало.
   -- Да... это же!.. Блин!.. Мать мая женщина!
   Его первый в жизни НЛО, на миг осветив кабину пилота лучом своего мощного прожектора, холодно безразлично уходил на восток, а он никак не мог договориться со своим шлемофоном.
   -- Нет, не понял! Так! Че?! Не понял! "Терем-три", прием! Что делать-то?
  
   Инопланетянка Флу вальяжно сидела в кресле напротив землянина Александра Кузьмича Молоткова и с неподдельным интересом и некоторым назиданием продолжала беседу.
   -- Вы очень подозрительны, Александр Кузьмич. Я же говорила, -- мы только хотели вам помочь.
   -- Чего? Помочь?! Что толку помогать нам? Зачем! Мы и так загнемся помаленьку. Освободим место для ваших экспериментов. Или чего вы там еще задумали, какие идеи насчет России?
   -- Странный вы народ! Бесконечно бичуете сами себя, не доверяете никому, не верите! Себе даже! Это, знаете ли, странно, и это не признак большого ума...
   -- Вон оно как!.. Дураки мы, значит? И вы туда же! Вам-то что?! Не надо так про русских людей, гражданочка! Про кого хотите, только не про нас. Чего вам в нас не понравилось?! Вы же только с небес спустились! Не нажились ведь еще на планете нашей, не изучили толком Россиию-матушку, а уже хаите. У нас... У нас... душа, душа, можно сказать... самая широкая! Понятно?! -- выпалил Кузьмич, употребив весь запас своего патриотизма, сидевшего очень глубоко в его душе -- Сами какой национальности будете?
   -- Прошу вас, не расстраиваться так. Причем здесь национальность? О, да вы слишком политизированы. Вам это зачем?! Политика -- удел темных сущностей, питающихся страхом и завистью обывателей. В мире, не на Земле, конечно, даже отсутствуют такие понятия!
   -- Отсутствуют?! Что же у вас там есть?! На небе?!
   Флу очень добродушно улыбнулась.
   -- На небе... Пусть будет на небе... Знаете, всем содружеством народов, населяющих нашу Вселенную, правит Любовь! Любовь, жажда познания и открытий, творчество движет колоссальными цивилизациями, еще неизвестными вам, -- человечеству, -- которых, вопреки вашим представлениям, великое множество в ближнем и дальнем Космосе!
   -- Старая песня... Любовь... Как мне любить?! Кого?!
   -- Начните с себя!
   -- С себя?! С самого себя?!.. -- недоуменно произнес Кузьмич. -- Боже, как грустно... Как меня любить прикажете?! От меня-то... ничего, поди, не осталось! Что вы там, в свою смотрелку волшебную, увидели?! Одна чернота поди!
   -- Тело -- храм души! Но тело можно почистить и исправить. Мы уже этому научились. Единственное, что не подвергается замене, -- это душа. Да, да! Вы должны полюбить себя. Ваши земные книги Божественной мудрости так и говорят: полюби ближнего своего, как самого себя! Себя -- главное слово!
   Кузьмич развернулся лицом к иллюминатору и распрямил плечи.
   -- Это книги. В жизни по-другому получается. Мы, наверное, правда, глупые создания -- все время о ближнем думали. Теперь я, кажется, понял самый ближний ко мне -- это я сам!
   -- Поняли или запомнили? -- улыбнулась Флу.
   Кузьмич встал с кресла, изменившись в лице.
   -- Теперь можно мне встать?
   -- Вас никто не удерживает. Хотите, я покажу вам устройство корабля?
   -- Еще бы! -- с легкостью согласился Молотков.
   Они пошли по мягкому на ощупь, серому коридору с мигающими симметричными огоньками в нижней его части.
   -- Это из чего сделано, ладно, ладно-то как? -- заинтересовался Кузьмич, ощупывая обивку.
  
   В Санкт-Петербурге, в редакции журнала, в кабинете главного редактора старинные часы красиво били пятнадцать ударов. Часы, -- первое, что появилось в этой комнате со старой лепниной и изразцовой, работающей, кстати, печкой.
   На краешке стола картинно сидел Александр и раскачивал ногой. Перед ним, в кресле сидел Юрий Васильевич Скоропад.
   -- Жаль, жаль, что я с вами не смог поехать. Покобцев, кстати, вам, Саша, рассказывал, что он десять лет последних в Непале работал?
   -- Рассказывал, конечно. Но мало. Всю дорогу про Молоткова из Красного Лога разговаривали. Обсуждали поездку. Очень он его заинтересовал.
   -- Ты знаешь, давай на "ты", ладно, коллеги все-таки! Он раньше таким не был. Был закоренелым материалистом. После партийной школы! Какая закваска! О-о! Вспомни время. Все с гороскопов началось. Помнишь непальские гороскопы Покобцева? Первые! Его тогда из ТАСС отозвать даже решили. За гороскопы. Но тут такое началось! Перестройка... Все можно!.. Что не запрещено, то разрешено!
   -- Помню, конечно. Модное веяние! Мы сами его материалы публиковали. Читатели их очень любили. Они очень грамотные были. Потом, все кому не попадя стали гороскопы составлять. -- Александр потянулся к шкафу и вытащил из стопки давнишний журнал. -- Вот смотрите, -- Покобцева гороскоп! Сейчас, я даже не знаю, кто сможет такой составить. Кругом одно фуфло для безграмотных обывателей!
   -- Покобцев, говорят, все это время в Непале не в кабинете сидел -- Шамбалу искал.
   -- Шамбалу?.. Чего ее искать? Если она и есть, то вход в нее повсюду! Это понятие метафизическое! Может быть, Юрий Васильевич, в подъезде вон того дома. -- Он показал в окно на дом напротив. В подъезд которого входила шумная ремонтная бригада в оранже-вых касках.
   -- У нас и свой отечественный невидимый Китеж-град есть... Пространственно-временные порталы?! Читал. Но это, по-моему, сплошная эзотерика. Мне бы что-нибудь реальное, физическое. То, что пощупать руками можно. Я ведь, Саша, тоже закоренелый. Только понемногу исправляющийся.
   -- Юрий Васильевич, дорогой, нам ваш опыт непременно пригодится -- главред полез в папку с письмами повозился там и вытащил одно из пухлой пачки. Вот вам ощутимое, физическое... Парни в деревне Сотниково вместе с мотоциклами исчезли. Прямо на глазах у других пацанов.
   -- Надо же?! И такое бывает?
   -- Бывает, еще и не такое бывает! Может быть, и простой случай. Проверьте. Разберитесь. Сможете?
   Скоропад быстро пробежал письмо глазами.
   -- Интересно девки пляшут!
   -- По четыре штуки в ряд! Так вы, кажется, говорите. Мы, когда журнал затевали с Яной, не думали, что на такую конъюнктурную, в хорошем смысле этого слова, тему садимся. Было просто интересно. Мы даже не фанаты НЛО, привидений, аномалий разных. Но такая почта пошла отовсюду! Оказывается, вокруг столько невероятных историй приключается.
   -- Раньше люди просто боялись говорить об этом. Не принято как-то было в газеты по таким поводам обращаться. Вот и накопилось!
   В комнату тихо вошла Яна и облокотилась на зеленое сукно письменного стола. Темные волосы ее были тщательно собраны в хвост. Юбка, выше колена и белая блузка были очень положительно отмечены острым глазом старожила советской журналистики.
   -- Молодцы, будущую командировку обсуждаете, -- Яна заглянула в письмо в руках у Скоропада. -- А, мотоциклисты? Классное письмо. Поезжайте, по-езжайте поскорее, Юрий Васильевич, хорошо? Пусть это будет вашим боевым крещением!
   -- Дети!.. -- обиделся было Скоропад. -- Ты, Яночка, еще в проекте не была, когда я в Баренцевом море, на срочной службе, светящиеся круги наблюдал. С флагманского корабля!
   -- Тоже видели кое-что?! -- засмеялась девушка. -- Я вспомнила, как ваш друг, Валерий Федорович, цензор редакционный от комитета, слава Богу, отменили цензуру, запретил нам в молодежной газете перво-апрельский розыгрыш публиковать.
   -- Ты про тарелки? -- вспомнил веселый забавный случай Александр. -- Мы пошутить решили тогда на первое апреля в газете и вмонтировали в городской пейзаж общепитовские тарелки...
   Яна почти с визгом, перебила главного редактора.
   -- Дай я, дай я лучше расскажу!.. По небу, значит, над городом, летят тарелки, короче...
   -- Настоящие?!.. Летающие?.. -- уточнил Юрий Васильевич.
   -- Конечно, настоящие! ...Стоп! ...Ну... погодите, какие летающие?! Фотоколлаж!
   Яна убежала в другую комнату и возвратилась с двумя глубокими тарелками.
   -- Вот так! На одной даже написано было крупно: "Общепит". Помните, в столовках были такие?!
   -- Из столовки, значит, тарелки?! Понимаю! Понимаю! -- Скоропад будто соображая с трудом, любовался молодым задором.
   -- А друг ваш, партнер по бильярду, цензор, Валерий Федорович, категорически запретил! Ха-ха! Такая инструкция была! Кроме шуток! Простого упоминания об НЛО нельзя было публиковать!
   -- О чем это говорит?! -- спросил Александр, звонко захлопнув папку с письмами.
   -- Да ни о чем! -- в один голос, дружно ответили ему Скоропад и Яна.
  
   По инопланетному кораблю, который час, будто бы это был целый летающий остров, бродили Флу и Кузьмич. И не было ни конца ни края, этим в основном пустынным, залам и переходам. Навстречу им иногда попадались какие-то люди с приборами в руках, не обращавшие на них абсолютно никакого внимания.
   -- Никаких запасов энергии не требуется, говорите?! -- жадно расспрашивал Молотков. -- Быть этого не может! Как же он движется, ваш неопознанный летающий объект?! Если я не поем, я, например, работать не смогу. Чего там, голова даже не соображает! Понимаешь?! Энергия нужна. Картоха, яичница, сало. Фонарик без батареи, и тот не работает.
   -- Совсем без энергии, конечно, нельзя. Но энергия есть повсюду. В свободном состоянии. Мы просто взаимодействуем с различными полями и движемся с возможной для данной среды скоростью. Просто! Вы, кажется, есть хотели?!
   Флу подвела Кузьмича к прозрачному круглому стеклянному столику, очутившемуся неожиданно за изгибом очередного тоннеля.
   У Кузьмича предательски засосало под ложечкой.
   -- А что, можно?!
   -- Пожалуйста. Все, что хотите.
   Кузьмич не на шутку задумался.
   -- Вас не затруднит?
   -- Нет.
   -- Но вы даже не выслушали!
   -- Извините.
   -- Я, правда, не знаю, возможно ли?!
   -- Все возможно, не стесняйтесь.
   -- Эх! Может быть, такого случая не представится больше!
   -- Не стесняйтесь, стесняться у нас не принято...
   -- Ну тогда... Дайте-ка мне икры черной. Ни разу не ел этой штуки. Да и... красной, пожалуй! С булкой! И... с маслом!
   Флу с невозмутимым видом открыла маленькую дверцу прямо в корпусе и подала Кузьмичу прозрачный подносик с едой.
   Кузьмич сел за стол и с удивлением рассмотрел и обнюхал содержимое подноса.
   -- Я открою вам вид. Не скучайте.
   Она нажала на кнопку пульта и ушла, а перед Кузьмичом открылась стена за которой распростерся зеленый луг с лесом на горизонте. На лугу паслись несколько лошадей с жеребятами.
   Пораженный Кузьмич долго разглядывал пейзаж живой природы и не скоро начал есть свою икру.
   Через некоторое время появилась Флу в легком сарафане. Заметив на себе удивленный взгляд Кузьмича, она пояснила.
   -- Просто хочу соответствовать вашим идеальным представлениям. Вкусно?!
   -- Господи, как хорошо. Как во сне! Честно говоря, я и во сне так не ел... Давно... Никогда... Как вкусно!
   -- Мы тоже иногда рассматриваем еду как удовольствие. Но это бывает крайне редко.
   -- Мало едите?
   -- Можно так сказать.
   -- И все равно возите провизию? Ведь на удивление, -- свежее все! Как вы храните припасы?
   -- Мы их не храним.
   -- Выбрасываете?!
   -- Мы научились синтезировать любые продукты.
   -- Синтезировать? Как это?
   -- Пока вы не поймете этого. Хотя... Мы научились управлять временем и делением клетки. И создаем нужные продукты без использования животного и растительного мира.
   -- Значит, то, что я ел сейчас... не икра, не хлеб, не масло?
   -- Самое полноценное масло, самый свежий хлеб, самая колиброванная икра!
   Кузьмич принюхался к пустому уже подносу.
   -- Погодите, так не бывает!
   -- Бывает!
   -- О-о! Я... просто разочарован. В самом деле! Извините, ради Бога! Хоть раз в жизни икоркой решил насладиться! Обманка... Дайте тогда... -- Кузьмич очень долго размышлял. -- Угостите ... чаем, индийским, с сахаром, например! -- потом подумал еще немного, -- и ... икры можно еще?! Уж простите старичка, не распробовал, наверное. Черной и красной еще и булки белой, пожалуйста!
   Флу, улыбаясь, подошла к маленькой дверце и исполнила прихоть землянина.
   На лугу заржали белоснежные лошади. Повалились, и начали перекатываться на спинах, брыкаясь ногами.
   Кузьмич приподнялся из кресла и посмотрел в иллюминатор. Планета Земля была уже далеко внизу и походила на маленький школьный глобус.
   Молотков погрустил немногого и вновь принялся за еду.
   -- Только подумай! Иллюзия... А как настоящая! Ладно, хоть поем на жизнь вперед.
   -- Зачем же вперед?!
   -- Вы ничего не понимаете. Да, да. Жизнь не угадаешь! К примеру, мой Ваня, Ванечка, -- первенец, так и не попробовал. Не успел. Его в тринадцать лет машина насмерть сбила, когда он из клуба с Волковского с "Подвигов Геракла", будь они неладны, ночью по шоссе возвращался. Он мороженое в своей жизни только пару раз ел, не то чтобы икру.
   -- Вы любили его?
   Кузьмич вытер одинокую горькую слезу.
   -- Ваню?.. Сына?.. Больше жизни! Если бы можно было время, как кино назад открутить, сам вместо него под колеса того негодяя лег бы! Эх, Ванечка! Сейчас бы ему тридцать лет было!
   -- У вас есть еще дети?
   -- Конечно. Не без этого добра -- Серега. В городе, в Белозерске, на молокозаводе работает. По автоматике. Он вроде не любил Ваню, дрались очень в детстве. А как помер тот, места себе целый год не находил. Мучился, тосковал. Ребята все такие. Скупы на братскую любовь. Теперь у самого двое. Один -- Ванька, -- в честь старшего брата. Видал, как получилось?! Жизнь. Трудная, несправедливая. Вот расскажите, правду говорят... есть жизнь после жизни? Какие знания у вас на этот счет имеются?
   Флу присела рядышком.
   -- Люди Земли проживают примерно семьдесят лет и умирают. Но превращается в прах только оболочка, тело. Человек, умерший на Земле, рождается вновь и живет другой, счастливой, неведомой вам жизнью. Пришедший с цепью грехов долго искупает их, а не-которые несут кару вечно. У нас средняя продолжи-тельность жизни 800--1000 лет.
   -- Ничего себе! Сколько мучиться! -- присвистнул Кузьмич.
   -- Отчего же?! Человек все это время молод и крепок.
   -- Тогда конечно!
   -- Земная жизнь человека -- это жизнь в зачатке, в зародыше, -- Флу сожила ладонь в кулак. -- Сравним человека с зерном злака. Бро-шенное в землю, оно начнет прорастать, потом выходит на свет. Проживший земную жизнь человек -- зерно. Зерно умирает, оставив в земле оболочку, но пре-вращается в растение. После положенного срока чело-век резко стареет и умирает, то есть опять переходит в состояние семени. Оно будет заложено в человека, начинающего прорастать, то есть в родившегося на Земле. Так идет процесс умирания и оживания человека, своеобразный круговорот, ведь в природе ничего не исчезает.
   -- Спасибо. Все очень доступно объяснили.
   -- Старалась.
   -- Значит, и Ваню моего я могу повстречать лет через... триста. Узнаю ли?!
   -- Зачем долго ждать? Можете встретиться с ним, если хотите.
   -- Не может быть!
   -- Невозможного нет.
   -- Умоляю вас! Пожалуйста, хоть на минуточку...
   Флу утвердительно качнула головой.
   Вскоре открылась дверь в корпусе, и из нее вышел его сын. Он выглядел так же, как и в год своей смерти.
   Кузьмич застыл в оцепенении. Потом вскочил с кресла, подбежал к нему, стал на колени и, заплакав, обнял.
   -- Ваня-Ванечка! Родный! Сын! Почему же ты, Ваня, не придешь нас проведать, мамка до сих пор плачет и думает, тебя совсем нет. Слышишь?!.. Ты должен обязательно к нам прийти хотя бы дня на два, и тетя тебя отпустит...
   Молотков сквозь слезы с надеждой посмотрел на Флу. И та кивнула в знак согласия.
   -- Хорошо, папа, я приду как-нибудь; в другой раз я побуду дольше, а сейчас я пойду, меня ждут. Мамке скажи: пусть не плачет, мне здесь очень хорошо, -- ответил холодно Ваня.
   Расстроенный Кузьмич горячо поцеловал сына, и тот молча удалился в ту же дверь.
   Отец бросился за ним, но сам не понимая почему, вдруг забыл про него.
   В другой комнате он увидел длинный ряд кресел, обитых малиновым бархатом и с десяток сидящих на них опрятных мальчиков в возрасте его сына. Перед ними стол, заправленный белой скатертью во всю длину, а перед столом лесную лужайку, на которой паслось стадо косуль.
   Девчонки-подростки играли в сторонке. Они смеялись, были в белых одинаковых сарафанах, с широкими лентами на головах. Зелень была светлой, как весной. Небо было чистое и голубое...
  
   Село Сотниково жило по своим законам, выра-ботанным необходимостью бренного бытия за две сотни лет, с момента своего основания славным помещиком Роговым.
   Трудно понять, но за эти годы, действительно ничего здесь не изменилось. Почти ничего. Стало хуже! Лет пять, как растащили последние кирпичи с развалин шикарной помещичьей усадьбы. Понятное дело, -- не заживающая восемьдесят лет рана от воспоминаний о тиране, -- церковь то зачем разрушили?! До революции к селу вела прекрасная дорога, выложенная круглым булыжником, а теперь тяжелые трактора К-700 сделали свое черное дело. Только пешком можно добраться до деревни. И только в светлое время суток. Летом утонешь по неосторожности в колее жирной грязи, а зимой волки напасть могут. В позапрошлую зиму съели они почтальона Валю, вместе с ее кожаной сумкой. Тут-то задумались односельчане церковь восстановить. Пустое. До сих пор стоит в лесах. А так жизнь, как жизнь. Впрочем, Сотниково всегда было перспек-тивным. Даже дети рождались.
   В доме из силикатного кирпича -- единственном наследии перестройки, перед зеркалом стоял местный школьник Гена Гостюхин и с удовольствием брился.
   В ванную комнату зашла его мать за тазом для белья и с любовью погладила сына по кудрявой голове.
   -- Шкода моя! Говорила, не спеши бриться! Начал уж слишком рано.
   -- Мам, что я, виноват?! Смотри, какая щетина выросла. Я и так не каждый день! Не смотри, а то обрежусь.
   -- Не каждый день! А я говорю -- не надо было начинать. Как первый раз побрился, -- волосы и полезли. Отец твой только в армии начал.
   -- Мам, не ругайся ты! А то бороду отпускать буду.
   В ванную комнату заглянула сестра Гены -- десятилетняя егоза Галя с наушниками от плейера на шее.
   -- Бороду!.. Ишь, чего удумал?! Еще не хватало в школу с бородой ходить! Карабас Барабас!
   Гена с силой захлопнул перед носом сестры дверь ванной.
   -- Сколько можно говорить -- когда я в ванной, не заходить. Никому! Я уже взрослый. Я же к вам не лезу!
   -- Ой, ой, ой! Взрослый нашелся! Карабас Барабас! -- передразнила его сестра. Мам! Он опять Алинку на мотоцикле катать весь день будет! Смотри как гото-вится!
   -- Сплетница! -- выкрикнул Гена.
   Приоткрыв дверь, он успел мазануть пеной Галкин веснушчатый нос.
   -- Мам, а чего он мажется! Деловой! Жених и невеста! Объелись теста!
   -- Ребята, не ссорьтесь! -- ответила с балкона мать со связкой прищепок на шее. -- Ты, Гена защищать ее должен! А ты обижаешь! Правда! Как эта городская вертихвостка Алинка приехала, дома почти не бываешь!
   -- Мам, не надо про Алинку! Ладно?! -- Гена обильно полился лосьоном. И отнял у Гали свой плейер. -- Дай сюда, не бери без спросу! Потом, надев наушники, стремительно вышел из дома. -- Пока!
   Парень лихо завел красный мотоцикл и растворился в клубах пыли. На краю деревни его поджидала расфуфыренная девочка -- Алина.
  
   На борту НЛО, улетавшего в неведомые дали, Кузь-мич и Флу продолжали свой разговор.
   -- Знаете, Флу, я давно хочу спросить: какая у вас цель? Какие планы насчет меня? Имейте в виду, я не хочу надолго покидать Землю. Мать слишком стара, жена моя -- Лидия Васильевна, поди, беспокоится уже, -- Кузьмич с тревогой посмотрел на часы. -- Ничего не понимаю, сколько времени прошло?
   -- Время -- относительное понятие, -- она заглянула на наручные часы Кузьмича. Стрелки его часов неистово закрутились вокруг своей оси. -- Судя по вашим часам -- двадцать минут.
   -- Как двадцать минут?! Постойте!
   Флу остановилась посреди круглого зала.
   -- Но я здесь уже часов десять! -- заметил ей Молотков.
   -- Вот видите. Все в мире относительно. Есть миры, где не ощущается хода времени. Есть миры, где его нет совсем. Есть миры, где оно, время, запускается только по вашему желанию. И есть миры, где, собственно, и материи-то нет, кроме времени. Не сложно объясняю?
   Кузьмич стал поправлять потертый от времени ремешок, видавших виды часов, тот расстегнулся, и часы соскользнули на пол. Корабль легко качнуло. Еще мгновение, и часы провалились в одну из ячеек пола, из которых тот был буквально соткан, как соты. Кузьмич увидел, как они долго-долго падали в светя-щуюся бездну. И ему стало страшно от ощущения колоссальных размеров летающего объекта.
   -- Не отчаивайтесь. Они не скоро упадут. И никогда не разобьются. Но я вам постараюсь вернуть такие же!
   -- Пустое! Таких теперь не купишь. Командирские, сорокового года! Все, что от отца осталось. Жаль. И что значит -- никогда не разобьются?
   Они подошли к огромному иллюминатору из которого была отлично видна его голубая планета Земля. Прекрасный вид ближнего космоса завора-живал. Флу продолжала.
   -- Это значит только то, что они никогда не долетят до дна, потому, что его попросту нет. Пять минут назад, по вашей системе времяисчисления, мы присты-ковались к Ковчегу -- мультиплатформе. Теперь у вас будет возможность получить некоторую информа-цию о Космосе и Вселенной.
   Настроение Кузьмича изменилось. И часы было жалко, и себя. Понял он, что не больно сильно считаются с ним -- "вон куда увезли, супротив его воли".
   -- Уж и не знаю, как вас благодарить... За эти знания. Нужны они мне?! Откуда, скажи на милость, вы решили, что я такой любознательный? Почему бы вам ученого какого не взять на борт, академика, артиста известного, из правительства чиновника, наконец? Им-то, наверное, нужнее будет. Они потом смогут все чин по чину рассказать про вас, обрисовать квали-фицированно братьев по Разуму. Им больше поверят. Почему мне такие честь и участь выпали?!
   -- Нам нет смысла что-либо доказывать землянам. К тому же многие ваши земные руководители давно сотрудничают с нами. Иначе не избежать было человечеству самоликвидации. Нам нет резона промывать мозги вашим ученым. Ибо заставить их сомневаться, а сомнение -- основное качество истинных исследователей, просто невозможно. Они сами должны прийти к пересмотру многих доктрин, господствующих в вашей науке. Такое время должно наступить. Иначе ваша цивилизация погибнет.
   -- Погибнет?!-- с трагизмом переспросил Александр Кузьмич.
   -- Земные ресурсы на грани полного истощения. Поиски новых видов энергии и технологий нево-зможны без глобальной перестройки сознания.
   -- Да, возможно, милая барышня, но из этого не ясно -- зачем вам я?!
   -- Я просто решила помочь.
   -- Спасибо огромное. Низко кланяюсь! -- съязвил Молотков и поклонился инопланетянке.
   Флу улыбнулась и тоже низко поклонилась Кузьмичу.
   -- А меня спросили, гражданочка... инопланетянка?! Нет! ...Я вот думал о своем прошлом. Почему я не стал учиться, когда был молод? Ведь я не окончил даже четырех классов. Кому-то работать было нужно, семью кормить. Вся моя жизнь -- это разрушающий, не удовлетворяющий никого тяжелый труд. Вдали от районного и областного центров, в глухой, забытой деревеньке пролетела моя жизнь, пропахшая удо-брениями и навозом. Мне говорили, что я творец и созидатель всего прекрасного на земле. Но что создал этот неграмотный, забитый мужик за свои семьдесят лет? Ничего. Имею инфаркт сердца в груди, жалкую пенсию да гнилую крышу над головой. И вот Бог увидел это убогое старое создание, дал возможность узнать столько красивого и неповторимого, что и описать не в силах. И что я понял?! -- Кузьмич заплакал. -- Разве что самое необходимое... для верующих! Пусть знают, что счастливая жизнь для них еще не начиналась!
   Молотков подошел к креслу. Облокотился на него. Ему стало плохо то ли от нахлынувших чувств, то ли оттого, что вновь защемило сердце...
   Над ним склонилось несколько лиц. И светящаяся металлическая платформа неземного медицинского прибора закрыла его тело.
   Очнулся он на земле. Возле посадок. Тяжело приподнялся. Осмотрелся. И вдруг с необычайной легкостью, как молодой, побежал с топором к своим дубкам.
   Вскоре на сельской улице его увидели односельчане с огромной вязанкой на спине.
   Старуха, встретила его у порога и опять занудела.
   -- Саня, ты зачем столько волокешь? Учти, свалишься, и мы все тут помрем. Помощи неоткуда ждать. Только на тебя, старого дурака вся надежа. Первенца недосмотрел, другого сына, дурень, сам в город отпустил...
   -- Ох, тяжело! -- отвечал сын. -- Все тебе, старая, не по душе. И мало принес -- плохо, и много тащу -- не нравится. Не дитя, чтобы учить!
   -- Взрослый, нашелся! По мне ты всегда мое дитя? до ста лет! Я же по доброму, с любовью.
   -- И на том спасибо, мамаша. Тут такое со мной приключилось! Я, почитай, даже выздоровел уже, и помолодел...
   -- Мели, Емеля! -- хитро продолжала мать. -- Дирижаблю видал?! Тама мужик, навроде тебя, лицедействовал. В окне!
   -- Так это я был, мама! -- обрадовался Александр Кузьмич.
   -- Так и знала! Мой! Какие черти тебя туда занесли?!
   Сын пристально осмотрел принесенные жерди для ограды и пристроил их на крыше сарая.
   -- Учения были, новая техника у военных, понимаешь. Вот меня и пригласили.
   -- Тьфу ты! Опять брешет! Какие учения? Сам, поди, без спросу забрался!
   -- У тебя, что ли, разрешение спрашивать? Не маленький... Мама, супруга моя где?
   Старуха подошла к нему и как лошадь втянула ноздрями воздух.
   -- Ты не выпил, случаем, Саш?! Где достал? Не от рюмки ли выздоровел?.. Прибью! Тебе нельзя, дурья твоя башка! Ты что, не помнишь, ничего? Забыл, -- кто стонал в больнице недавно?! Всю пензию на уколы ухандокали. -- Старуха еще раз обнюхала сына. -- Да вроде тверезый! Аль не унюхала?!
   -- Мама, Лида, супруга моя, где?!
   -- В поле, где ей быть? С фермы прибежала, да в помидоры подалась. От колхозных осталось уйма! А я чей-то не могу. Вернулась.
   -- Так... Что-то я быстро управился с дубками?! Ограду завтра начну мастерить. Пойду Лидии помогу.
   Молотков посмотрел на часы. Они оказались на месте!
  
   По вязкой грязи скользили колеса газика, и машина то и дело вываливалась из колеи и садилась на брюхо. Водитель с трудом сдерживал раздражение и бестолково давил на педаль газа.
   В кабине молча сидели, и клевали носами, уставшие от жуткого бездорожья Александр, Яна и Палей.
   -- Новое приключение! Уже темнеет. Вот он -- таинственный и загадочный, облюбованный Высшим Разумом, Красный Лог! -- начал после продолжи-тельной тишины Андрей.
   -- Видит око, да зуб неймет! -- вздохнула Яна.
   -- Инопланетяне не выбирают. Им все равно. Летать -- не ездить! -- подчеркнул диалог чудаков Александр.
   Водитель 469-го Митя нарочито поморщился при упоминании об инопланетянах.
   -- Смотрю -- народ вроде взрослый...
   Главред с нескрываемым скепсисом посмотрел на водителя.
   -- Еще один скептик. Вы лучше колею правильную выбирайте! Ведь увязнем и с концами.
   -- Не надо глазить. Здесь профессионалы! Я в ралли участвовал.
   -- Наши деревенские дороги -- это вам не "Кэмэл-троффи", -- заметил Андрей.
   -- Не учите жить. Сам деревенский. Но и газик -- не "Лэндровер"!
   -- В каком это смысле?! -- не поняла Яна.
   -- В хорошем! -- браво ответил водитель.
   Машина с ходу увязла в большой луже посреди поля.
   -- Теперь я понимаю! -- вздохнула Яна.
   Водитель выскочил из грязной машины и озабоченно закряхтел, заглядывая под колеса популярнейшего некогда ульяновского агрегата.
   -- Куда только нелегкая не заносила. Теперь вот за тарелкой поехал... будь она неладна!
   -- Так ты говоришь, лечить Кузьмич начал? Ой, не верю я им -- экстрасенсам! Ой, не верю! Лучше бы он этого не говорил про себя! -- обратился главред к Андрею.
   Потом немного подумав, Александр вытащил на руках Яну из машины. Та осмотрелась и начала молча собирать последние полевые цветы вокруг застрявшей машины.
   -- Лучше молчать, значит? А если они деду дар целительский открыли?
   -- Будем надеяться. Зачем-то ведь они его забирали?
   -- Я с лечащим врачом Молоткова в районной поликлинике разговаривал, когда ты машину эту понтовую искал, -- Александр пнул газик ногой. -- Тот утверждает, что от инфарктов у Кузьмича даже рубцов не осталось. И понять, почему это произошло, отказывается! Кстати, он свою жену уже к нему посылал на лечение.
   -- Сколько взял ваш дедулька? -- заинтересовался Митя.
   -- Вот тут и парадокс для обывателя: денег Кузьмич не берет!
   Не хотелось верить, что компании придется ночевать здесь, посреди этой мокрой осенней земли. Но с порывом ветра донесся далекий рокот мотора, и послышалась разноголосая заунывная женская песня о трудной бабьей доле.
   По тому, что дорогой назвать трудно, нехотя двигался грязнющий трактор с полуторатонным прицепом. В кузове болтались побитые алюминевые бидоны с молоком и несколько пожилых доярок.
   Тракторист, поравнявшись с нашими героями, сразу же молча показал на трос сзади. Водитель в новеньких вельветовых джинсах неуклюже взялся за него двумя пальцами. Но его брезгливый жест опередил Александр, который умело сам зацепил трос за крюки. Трактор легко вытянул газик из грязи.
   -- В Красный Лог? Почти приехали! К Молоткову? -- спросил и сам же ответил на свой вопрос тракторист.
   -- Как догадались?
   -- Просто. По этой трассе в такое время только одни придурки к другому могут ехать.
   -- Почему вы нас обижаете?! -- вступилась Яна, собравшая уже приличный букет полевых цветов.
   -- Чего к нему ехать?! К Кузьмичу?! Что в нем такого особенного?! Какой дар у него вдруг открылся?! Забулдыга он старый, да пьяница! У него хата чуть не развалится!
   -- Хата не развалится?! -- спорила с жаром корреспондентка. -- Философ Диоген в бочке жил, вот так!
   -- То -- Диоген, грек! Санек-то не философ! Дурик местный! Никуда он не летал! Брешет! Вот я пограмотней его, из одной с ним деревни, дома рядом, можно сказать. А никто меня к тарелкам не приглашает. А этого подчивают! И... целителем, матьиво, народным заделался! Ха-ха!
   Бабы из трактора недовольно завопили.
   -- Колька, змей, давай, поехали. Хватит лясы точить! Может, людям надо к нему. Может, дело какое?! Ха-ха!
   -- Он мою сноху-то Зойку вылечил! Ей-Богу, вылечил! -- сказала одна баба. -- ...Палкой! Когда та по его яблоки, подол задрав полезла.
   -- Да ну?!
   -- Девки, он давно лечить! Помните, лошади коленку полотенцем свадебным перевязал! Перед бойнею!
   Доярки захохотали, захлебываясь от смеха.
   -- Санька, -- дохтор Айболит, он у озера сидит! Зойку палкой исцелит!
   -- Бабы, да что вы к Зойке привязалися с Санькиной палкой. Не было этого! Не было!
   -- А что здесь такого военного, хорошая баба слаще мармеладу, -- продолжал треп Колька-змей.
   Трактор увозил доярок, а те не прекращали галдеть.
   -- Лечит, доктор Айболит, ветенар лошадиный! Ха-ха!
   Водитель газика захлопывая дверь, увидев, что все уже сели с пониманием теперь сказал.
   -- Интересный у вас объект исследования. Ты смотри, какая реклама!..
   У Красного Лога ребята свернули к условленному месту, где поджидал их уже Александр Кузьмич с холщовой сумкой через плечо.
   Недалеко в поле разожгли костер. Александр раскочегарил примус с желанием напоить свою компанию чаем. Андрей устанавливал на штатив видеокамеру.
   -- Спасибо тебе, тезка! Несмотря на океан грязи ко мне пробрался! Один меня поддерживаешь! Покобцев, правда, тоже статью написал. На пользу ли? Да, вот она, -- Молотков достал из внутреннего кармана телогрейки помятую районную газетку.
   -- Здорово, смотри, как красиво подписался: Покобцев, корреспондент ТАСС! Эта наша местная. Про меня из самой Москвы, вишь, узнали! Вот времена, вот нравы! Передай спасибо ему, если увидишь, за его веру ко мне! Читай, -- показал он на газету, -- ни слова оскорблений, ни словечка лжи! С уважением ко мне! Уважением, видишь, человек про человека написал?! Не то что весь век на колхозных собраниях!
   Яна достала из сумки свой цветной глянцевый журнал и протянула его Кузьмичу.
   -- Вот и наш журнал! Тут тоже про вас! Мы тоже про вас написали. Вы у нас -- настоящий герой, Александр Кузьмич!
   -- Да, скажете тоже, -- герой! Этого героя из родного дома вон гонят! Извините, простите меня дорогие, что в чистом поле встречаемся!
   -- Ничего страшного. Тут хорошо! Простор, свобода! Нам сюда и надо. Лучшей точки для телеинтервью не найти. С места события, можно сказать! -- вооду-шевленно сказал Андрей Палей.
   -- Стоит ли, право?! Давайте лучше, ребята, на небо, на звезды полюбуемся... На Млечный Путь. Кстати, вот молока из дома стянул!
   Кузьмич полез в холщовую сумку и достал оттуда трехлитровую банку с молоком и краюху деревенского хлеба.
   -- Вот и хлебушек даже захватил, наш, деревенский. Вкусный! Жалуетесь, -- чуть не увязли? А я распутицу люблю. Тихо на селе в такое время, не озоруют! Правда, и хлеб никто не возит. Вот сами и выпекаем в печи! Спасибо за муку!
   Молотков нарезал краюху добрыми кусками.
   -- Спасибо, спасибо вам. Как думаете, Александр Кузьмич, они прилетят еще?! -- с надеждой спросил старика Саша.
   -- Это их право. Убейте! Не знаю.
   -- Я так хочу! -- подпрыгнула от энтузиазма Яна.
   -- Вот бы снять их на видео! -- включил камеру и навел объектив на резкость Андрей.
   Редактор посмотрел в небо, потом на часы.
   -- Мне кажется, что сегодня мы увидим их.
   -- Опять ясновидческие способности открылись? Или они твои соседи, в одном подъезде живете? -- Андрей направил объектив видеокамеры вертикально в небо.
   -- Конечно, соседи. Соседи по Вселенной!
   -- По-моему, сильно сказано! -- обрадовалась Яна.
   Андрей с укором взглянул на девушку и поправил.
   -- Излишне выспренно!
   -- Саша правильно говорит. -- Кузьмич сел на траву, подложив под себя свою сумку. -- Я, когда с Флу беседовал, настолько проникся, что понял: не чужие они нам!
   Яна взяла из машины свои цветочки и села рядом с Кузьмичом.
   -- Быть может, они -- это мы, только немного старше?
   -- Романтично, не правда ли? Мы здесь посреди поля, посреди планеты всей, ждем встречи с ино-планетянами! -- подсел к Кузьмичу и Яне Палей.
   -- Нисколечки не романтично! -- просипел засы-пающий водитель из машины.
   -- Поверьте, родные мои, романтика движет огром-ными цивилизациями! Там путешествия -- одно из высочайших наслаждений для целых народов! Я видел там прекрасные сады. И труд в них был самой высокой честью для граждан Вселенной. Я видел там прекрасные здания из миллионов цветных стеклышек, от которых разбегались радуги во весь свод небесный, -- их создавали архитекторы, труд которых был для них наградой.
   -- Шоферам как там живется? На чем ездят? -- приоткрыл глаза утомленный Митя.
   -- В то же время я чувствовал себя букашкой, -- продолжал Кузьмич. -- Душа моя витала где-то в облаках, а я стоял и смотрел, смотрел. И слезы счастья катились из глаз! О, Боже! Ведь я стою у врат рая. Я часто на Земле у нас представлял себе красоту рая, но не знал, что он во сто крат красивее! Тысячи и тысячи разноцветных огней улыбались мне. И я слышал прекрасную музыку. Музыка, игра цвета и света сливались воедино, все это врастало в меня. Я чувствовал, все это проникает в поры моего тела. Я стоял, плакал и блаженствовал!
   -- Как поэтично! Можно мне это выдать в эфир, Александр Кузьмич? Очень интересный рассказ, -- нарушил тишину Андрей.
   -- Андрюша, голубчик, да разве люди вот так, с наскоку, поймут, о чем речь? Расскажите лучше им о том, что остаются последние годы у человечества. Многим странам грозят катастрофы и природные, и техногенные. Нужно уже сегодня принимать экстрен-ные меры. Иначе...
   -- Летят, летят! -- с диким криком выпрыгнул испуганный водитель из своего газика с огромным тесаком и биноклем.
   Все подняли голову к небу. По черному, усыпанному звездами небу летела небольшая мигающая звездочка.
   -- Как, скажите, люди добрые, можно обычный самолет принять за НЛО? Только при определенных аномальных отклонениях психики, -- совершенно не поддавшись панике, обратилась к шоферу Яна.
   Словно в подтверждение ее слов с неба донесся звук реактивного самолета. Водитель смутился. Андрей дружески похлопал его по спине.
   -- Откуда ему знать. Он только дорогу и видит. Это хорошо в определенном смысле, что он звезды не считает.
   -- В определенном смысле, в определенном смысле! С кем поведешься. Связался с чудиками! Угораздило. Пойду лучше покемарю!
   Он хлопнул дверью и устроился спать, поджав ноги на заднем сиденье, кутаясь в куртку.
   -- А что это за история с барыней-покойницей? А дорога Плуталовская, правда существует? Расскажите, расскажите, пожалуйста, Александр Кузьмич! -- засыпала вопросами Молоткова Яна.
   Саша разлил по чашкам чай. Водитель Митя тихонько приотрыл дверь и закосил глазом на необыч-ного расказчика.
   -- История как история! -- вздохнул Кузьмич. -- Самое настоящее привидение местного значения!
   -- Как интересно! -- прокомментировала Яна, добавив в свою кружку молока из банки.
   -- Пей дочка, не стесняйся, больше наливай. Моло-чко у меня жирное, хорошее молочко. Давайте и вы, угощайтесь... Сам видел ее не раз. Когда с девчатами из Боркуновки по молодости кадрился. Митрич, Митрофаныч с Валей тоже видели. Тюптяиха даже в обморок упала. Еле отлили! У нас в свое время, до революции, барыня жила. Моя мамаша, детем малым будучи, у нее даже цукатами однажды угощалась. До сих пор вспоминает! Душевная женщина была барыня наша. Мужа ее взрывом во время покушения на царя убило. И она умом тронулась. Так считали все, потому что та всю оставшуюся жизнь на арфе денно и нощно играла. В революцию тут такая буза была. Не приведи Господь! Комиссары пьяные ночью издевались над ней. Концерт заставили барыню делать. Потом старушку изнасиловали и струнами от арфы задушили.
   -- Боже мой! Лучше бы не спрашивала, -- задрожала от ужаса Яна и отставила от себя кружку.
   -- Прошу прощения, такой фольклор! Чего ей прикажите делать после такой смерти? Только людей пугать!
   -- Да, жуткая история.
   Далеко на горизонте вдруг зажегся мощный прожектор. Все, кроме Кузьмича встрепенулись.
   -- Не бойтесь, тут в десяти километрах зона! Охран-ники развлекаются.
   Действительно, за пригорком и черным лесом располагалась зона строгого режима "ИУ 12-67".
   Озябший охранник на вышке что-то увидел в небе и направил туда луч своего прожектора.
   Сверху прямо на него устремился, словно отра-женный, но усиленный тысячекратно световой поток.
   По стеклу прожектора поползла трещина. Спустя мгновение стекло лопнуло и разлетелось от взрыва на мелкие кусочки.
   Под ветхим мостом неподалеку, испуганно вжала голову в плечи старая белая женщина в чепчике, с арфой.
   Александр с Андреем после мощного порыва ветра кинулись к видеокамере. Кузьмич налету ухватил сумку и не дал опрокинуться молоку.
   Яна обеими руками схватилась за разлетающиеся волосы. Стрелки ее наручных часов стремительно побежали по кругу.
   В черноте неба вспыхнула яркая цепь оранжевых огней.
   Кузьмич воздел руки к небу и тотчас оказался в центре светового потока.
   Он приложил правую руку к сердцу. Наши герои, глядя на него, повторили движение Кузьмича.
   Что выражал этот жест? Каждый думал по-своему.
   Митя в кабине газика безмятежно спал с дурацкой улыбкой.
   НЛО закачался, замигал огнями. Послышались звуки, похожие на какую-то знакомую до боли мелодию. С очередным порывом ветра гигантский аппарат стремительно удалился и растворился в ночи.
   Счастливые ликующие лица наших героев, осыпанных Яниными осенними цветами, в искрах и пламени костра, монотонно и беспристрастно записывала на свою магнитную ленту упавшая видеокамера.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть III
  
  
  
  
  
  
  
   Было раннее серое туманное утро. По бескрайним полям и тяжелым грязям, по высоким колеям упорно пробирался к заветному асфальту газик с нашими героями: Яной, Александром и Андреем. За рулем тот же лихой водила, но теперь уже притихший Митя.
   Александр вконец заучил водителя, размахивая картой перед его носом.
   -- Говорил тебе Александр Кузьмич -- лесополосы держаться. Не послушал. Все "я" да "я"!
   -- "Я" -- последняя буква алфавита! Давно уже дома были бы! -- заметила Яна и закуталась в куртку.
   -- После такой ночи -- столько куролесить. Не терпится мне материал посмотреть на большом экране. -- Андрей вынул из виднокамеры кассету и переложил ее во внутренний карман. -- Ценная вещь!
   -- Ладно-ладно, будете учить! Ученого учить -- только портить! Сам знаю, признаю, ошибся малость! -- отпирался Митя. -- Лишний час всего-то уйдет. Больше времени на ерунду потратили!
   Наши герои переглянулись.
   -- Что, прилетела ваша тарелка?! Ха-ха!
   -- Какая тарелка?! -- едва сдерживая смех, пере-спросила Яна.
   -- Вот и я говорю, какая такая летающая тарелка к этому придурку старому может прилететь?! А вы-то! Думал, серьезные люди... За сто верст притащились -- костерок в мокром поле разжечь! Смешно. Другое дело турпоход. Это я понимаю! Вот это отдых! Поллитру на грудь -- и вперед! Я и сам ох и любитель почудить на природе!
   -- Вы женаты? -- спросила Яна водителя, который только и ждал момента потрепаться.
   -- А как же! С армии пришел, погулял, конечно, малость, и... окрутили! Продираю как-то глазаньки после трех дней крутейшей гулянки, а в постели со мной... Страшно вспомнить... Не то Зинка, не то Нинка, не то чучело-мяучело!
   -- Митя, вы про свою жену так говорите? Так как же ее все-таки зовут?
   -- Ее-то? Стерва -- ее имя! Мы с ней по молодости пошли в Эрмитаж... Ну, знаете, у вас, в Питере?! Ничего еще была тетка! Сравнивал ее даже со скульптурами тамошними... Вылитая богиня! -- причмокнул парень. -- ...Заманивала! Теперь вот нажился! А что делать?! -- обернулся он к Яне. Все вы такие... прошу прошения!
   -- Яна не такая! -- вступился за девушку Андрей.
   Александр косо взглянув на Андрея и попросил водителя:
   -- Слушай, старичок, давай лучше про ралли свои рассказывай. Про машины. Дороги!
   Митя чиркнул о стекло спичкой и прикурил кривую беломорину.
   -- Что вы в них понимаете? Я в армии...
   Пассажиры демонстративно начали разгонять дым.
   Александр заметил старую женщину в лохмотьях у дороги, голосующую им клюкой.
   -- Тормози. Смотри какая аборигенка стоит. Давай дорогу спросим у бабульки.
   Машина затормозила, Александр открыл дверь и попытался выяснить у старушки, как ехать дальше. Бабулька, словно не замечая его, обошла автомобиль спереди и постучала клюкой в дверь водителя.
   -- Вихрастик, подвези до Сосновки.
   -- Не... бабка, я только чехлы постирал, -- сплюнул на землю через зубы невежливый Митя. -- Посмотри на себя -- какая ты грязная. И места у нас нет совсем.
   -- Мы жители лесные. Дез... -- с трудом она вспомнила слово, -- инфик-цированные. С чего нам грязными быть? Это у вас в городе сплошная грязь да скверна! Тьфу, прости сила небесная! Потеснились бы?
   Митя захлопнул дверь и замахал рукой.
   -- Отойди, старая. Будешь мне тут... мораль читать! Сказал, места нет!
   -- Может, потеснимся? -- осмотрела салон Яна.
   -- Ну ее! Странная какая-то! На ведьму похожа! -- отмахнулся Митя.
   -- Тьфу на тебя, паразит! Я сама к тебе теперь не сяду! Проваливай! Прощелыга!
   -- Ругается еще! Карга старая! Останавливай такой!.. -- как бы оправдываясь перед пассажирами, сказал парень, и включил первую скорость.
   Бабка плюнула и крикнула с сарказмом, вслед удаляющемуся автомобилю:
   -- С таким гонором... На Плуталовой дороге вам и место.
   -- Не пойму. Почему некотрые, как только сами из этой грязи выберутся кое-как, тотчас начинают ее ненавидеть? -- размышляла Яна философски.
   -- Падла, старуха... Грозит еще!.. Божий одуванчик!.. -- буркнул себе под нос водитель, придавливая педаль газа.
   Машина взвалила на бугор.
   Впереди и позади стояли могучие леса, на сколько хватало глаз.
   Александр вдруг заметил -- что-то неладное творить-ся с этой дорогой.
   -- Братцы, да мы ехали уже здесь, кажется! Преду-преждал Кузьмич про Плуталовскую дорогу. Преду-преждал.
   -- Честно говоря, я думала, что он водителя стращал за его излишнюю самоуверенность.
   -- Словечки какие! Стращал не стращал. Куда теперь ехать?! Что бабулька сказала про дорогу?!
   -- Ничего она толком... -- водитель показал на лес. -- Вот там за лесом, за холмом, купола церкви, собора в Никольском покажутся. А там и трасса на ваш город любимый.
   -- За холмом, за лесом... Кажется, заблудились. Точно! Там мы не купола церковные, а речку увидим. С мостом старым. Тем, под которым барыня-покойница на арфе играет! Вот что мы там увидим!
   -- Ребята, да вы что, право?! Три часа ехать... и назад приехать?! -- вконец расстроилась, уставшая от продолжительной тряски Яна.
   -- Назад, назад! Ничего подобного! Вот связался с вами! Потерпеть не можете!.. Сказки рассказываете! Спорим, купола там увидим?!..
  
   Село Сотниково находилось на 180 километров южнее, Плуталовой дороги.
   По сельской улице, с интересом рассматривая дома, шел Юрий Васильевич Скоропад. В руке у него был потертый коричневый саквояж с блестящей застежкой наподобие докторского.
   Навстречу -- городская девочка Алинка с запла-канным лицом. С ней рядом ее деревенская четырнад-цатилетняя подружка.
   -- Алинка, кончай, не плачь, дурочка! -- успокаивала она Алину. -- Все они, мужики, такие! Мой Витек тоже туда же! На скорости 140 километров в час, представля-ешь, на мотоцикле?! Если не любишь, мол, сейчас руль отпущу! Придурок!
   -- А ты?! -- заинтересовалась Алинка, позабыв про слезы.
   -- Че я, дура, что ли?!
   -- А он?..
   -- Господи, что он глупый? Как целоваться будет мертвым?!
   -- Так вы уже?..
   -- Ну... не совсем чтобы!
   -- Трепушка! -- щелкнула по носу ее Алинка.
   -- Сама-то! "Мой Гена, мой Гена"! А он вовсе не твой, понятно?!
   -- Твой, что ли?!
   -- Он на инопланетянке своей, может быть... уже женился!
   -- Дура! Веришь фигне всякой!
   -- Ты у Гальки, у Гальки спроси! И у мамки его! Думаешь, почему он с тобой видеться не хочет? Над ним эксперименты они проводили. Гуманоиды, ино-планетяне... В шоке он... Не до любви ему сейчас, понятно?!
   -- Здравствуйте, милые красавицы, -- поздоровался Скоропад, поравнявшись с девочками.-- Где дом Гостюхиных будет? Или Винокуровых?
   -- Да пришли уже. Вам Генка с Лехой нужны или их родители?
   -- И Гена с Алешей, и их родители.
   -- Вы не доктор ли? По психическим делам? -- Алинина подружка покосилась на саквояж Скоропада.
   -- Почему по психическим? ...Вызывали? Врача разве вызывали? -- уточнил Скоропад с неподдельным интересом.
   -- Кто его знает?! Но врач, наверное, не помешал бы! Представляете, Гена со мной даже разговаривать не стал! Весь какой-то замкнутый, вялый, глаза бегают... Или в прострацию впадает, -- жаловалась незнакомцу Алинка. -- Про инопланетян все время талдычит и талдычит.
   -- Про кого?
   -- Про пришельцев космических бубнит. А правда ли?.. Может, видиком своим отравился?!
   -- Интересно девки пляшут!.. Разберемся, разбе-ремся.
   -- Вот тот дом -- с голубями, пятая квартира -- показала Алина на двухэтажный типовой дом, подеъзд которого был расписан самодеятельным художником. -- А Винокуровых напротив.
   Возле подъезда Скоропад обратил внимание на грязный мотоцикл неизвестной марки.
   Гена, заметив в окне постороннего, осторожно задви-нул штору.
   В дверях квартиры появилась мать Гены.
   -- Здрасьте! Кто к нам пожаловал? По какой нужде?
   Скоропад протянул ей свою визитку, и не стесняясь переступил порог дома.
   Гена сидел на диване и тупо смотрел куда-то в стену. Мать услужливо предложила стул гостю и пошла ставить чайник.
   -- Правильно сделали, что приехали, -- говорила она из кухни. -- Спасибо вам. Мне Александра Андреевна -- библиотекарша наша -- подсказала по дружбе, что тут без вас не обойтись. Ваш журнал, говорит самое правдивое пишет на эту тему.
   -- Это правда. У нас серьезный журнал, -- согласился Скоропад,
   -- Понимаете, и так в деревне сложно живется. ...Переселенцы мы... из Эстонии. Папа наш там, отец Гены, служил. А тут еще ...пришельцами прозвали нас. Повод нашли. В тот день я на собрание колхозное сама как угорелая, черт меня дернул, забежала: мой Гена, мол, с Алешей Винокуровым на летающей тарелке летали! Все, конечно, со стульев так и съехали! Нет, думаю, надо деликатнее проблему решать! Что теперь скажете?
   Гена молча пересел за стол. Скоропад подмигнул мальчишке и тот скупо улыбнулся. Мать Гены пришла с кухни, посмотрела еще раз на визитную карточку Скоропада.
   -- Юрий Васильевич?!
   -- Да... Плохо пишут из деревни... Вы думаете, проблема останется? Надолго?
   -- Ой, не знаю! Уважаемый... Их как подменили! Сами видите. Веселый был, общительный мальчик. А теперь хмурый, замкнутый стал! Никого видеть не хочет. Школу-то надо закончить?!.. Как думаете?.. К докторам мы не обращались. Что толку?! Здоровье-то физическое даже улучшилось. Все дрова переколол, пока отец в командировке был. Он у нас теперь главным инженером, по технике... Гена весь уголь перетаскал, картошку в погреб... пятьдесят мешков...
   -- Пятьдесят! -- удивился Скокопад. -- Да, врачевать душевную травму -- самое сложное. Может, в церковь, к батюшке?!
   -- Что вы! Ходили уже... Он его чуть крестом по лбу не ударил на исповеди. И слушать не стал... Говорят, в Голованове -- хороший, правильный священник. У нас -- ...бывший парторг заправляет. Только полюбуйтесь, хоромины какие отгрохал! На краю села. Видели?! ...А храм Божий какой уже год в лесах! Не приступали...
   -- Я думаю, после публикации моей все успокоятся. Как охранная грамота будет вам. Пусть ребята лучше героями станут, чем выдумщиками, как думаете?
   -- Не знаю... Куда бы еще обратиться? Есть ли специалисты? А может, пройдет?! Само собой?!
   Скоропад подвинулся вместе со стулом ближе к Гене.
   -- Это обычный стресс! Пройдет, обязательно прой-дет! Как думаешь, Геннадий Батькович? Эх!.. Где же вы все-таки были, парни?!
  
   Самохинский лес находился севернее Плуталовой дороги.
   Митя совсем не хотел увидеть его, хотя тот был чрезвычайно красив, весь подернутый осенней позо-лотой.
   -- Лес какой-то! Не должно быть здесь леса, не должно! Жаль, свою карту военную выложил из машины! У меня такая карта есть!
   -- Не должно, не должно! -- передразнил его Андрей. -- Ты, братуха, смотри, опять в колею не заползи. Тут точно помощи неоткуда ждать! Одни лешаки кругом.
   -- Лешие... Знамо дело! Да эти, ваши, привидения...
   -- Ой, парень, ой, мудрый ты наш... Ты куда нас, Козлевич, привез? -- запричитал главред.
   -- За Козлевича можно и ответить!
   -- Ха! Не читал? Ильфа и Петрова?
   -- Что вы напали все на меня? -- делано обиделся Митя. -- Читал! И фильм смотрел! "Золотой бычок" называется. Классный! Вспомнил я вашего Козлевича, Адама, кажется?
   За окном был чудесный, но темный и запустелый лес. Яна посмотрела на часы. День пропал зря. 17.00. И прижалась горячим лбом к стеклу.
   -- Ага... Бычок!.. Я, похоже, уже на свою программу сегодня не успеваю. Слава Богу, сегодня в записи! Кстати, Дрю, какая у вас на радиостанции отличная техника! Можно репортажи из любого места планеты вести. Вот бы нам такую!
   -- Ерунда. Обычная спутниковая связь... Если бы и была она у меня сейчас, то отсюда передавать в эфир нечего! Какие здесь новости? В глухомань таежную, посреди цивилизации забрались! Кто бы мог подумать?!
   -- Места тут видно, безлюдные, дикие. Стемнеет скоро. Что делать, проведем ночь в машине, если бензи-на хватит, -- рассудил Александр и ехидно спросил водителя:
   -- Ты не против, Митенька?!
   Митенька скис. Палей заклевал носом.
   -- Ой! Кушать чего-то хочется! -- замечтала вслух Яна. -- Мы с сестрой сегодня печь собирались. Пирог яблочный.
   -- Молчать... Про пирог!.. -- грозно приказал главный редактор. -- Кто здесь похудеть мечтал?
   -- Я поняла. Хотя, мечтать не вредно! Вот когда есть охота!..
   -- Не боись! Со мной не пропадете! -- вдруг рас-чувствовался водитель.
   Пассажиры покосились на него.
   Александр попытался включить радиоприемник, но оттуда раздалось только громкое шипение.
   Вдали, среди редкой листвы блеснуло зеркало лесно-го озера. Дорога, кажется, вела к нему.
   Водитель, затаив дыхание осторожно повел машину по узкой плотине. Но колеса скоро увязли в болотной жиже. Газик накренился, потом его и вовсе развернуло поперек. Впереди бездонное озеро, позади глубокий овраг.
   Яна, увидев испуганные лица своих спутников, все-таки пошутила:
   -- А я и не теряла оптимизма! Нормально!.. Жизнь прекрасна! -- а потом сменила тему, игриво потрепав редактора за кончик уха. -- Саша, к нам в редакцию в пятницу приходила та девочка, помнишь, Оля... Ученым-уфологом мечтает быть... Секретарем хотела устроиться. Возьмем секретаря?! Кто, например, сегодня на звонки телефонные отвечает?
   -- Боюсь, как бы не пришлось брать на работу нового редактора и корреспондента. Хотя, Яночка, я надеюсь, что тебе повезет, -- загадочно ответил главред.
   Потом он обдумал сложившееся положение. Наро-чито серьезно оглянулся вокруг.
   -- Быть может... я... даже спасу вас!.. Ядрена-феня, в космос летаем!..
   -- Ну кто же виноват?! -- пытался вызвать жалость водитель.
   -- Будь проклят тот день...-- напомнил бессмертную фразу, энциклопедически образованный корреспондент западной радиостанции.
   -- ...Когда я сел за баранку этого автомобиля! ...Да?! -- нашелся горе-водитель, тоже вспомнив бессмертное произведение "Золотой теленок" Ильфа и Петрова. Не втягиваться же в конфликт, когда такая ситуация приключилась.
   -- Да! -- подтвердил его догадку Андрей.
   Все громко засмеялись. И эхо понесло их настроение над увядающим осенним лесом.
   Александр попытался выйти из автомобиля. Прыгать пришлось по замысловатой траектории, но получилось удачно.
   -- Я... пожалуй, пойду! Искать помощи.
   -- Тут два трактора нужно! Иначе кранты... -- просветил водитель.
   -- Это будет настоящим чудом!
   -- Саша, постой, я с тобой! -- запищала из салона девушка.
   -- Я очень рад, Янка, что ты делаешь такой выбор. Но скоро стемнеет. Без тени сомнения оставляю тебя с Андреем и... этим... человеконенавистником.
   Александр печально обернулся и скрылся в гуще леса.
   -- Юрий Васильевич, наверное, уже дома... -- заметил Андрей, разглядывая из окна автомобиля окрестности.
   -- Он свой чай ароматный уже заваривает... И маслицем хлебушек намазывает, -- вздохнула голодная девушка.
   -- Вот скулеж! Рубайте, изуверы! -- усовестился водитель и выдал им большой сверток с припасенной едой.
   -- Чего тут у тебя?! -- Андрей поучаствовал в разво-рачивании бумаги.
   Яна взяла бутеброд первой.
   -- Что ж ты раньше его не достал?! Саша наш тоже не ел.
   --  Обойдется. Какой-то он вредный, ваш главный редактор. Начальство... А все начальники сволочи!..
   Яна отложила на сиденье уже надкусанный бутер-брод с вареным мясом.
   -- Тогда я тоже не буду есть!
   -- Ладно, чего там, извиняюсь...
   -- То-то! -- победно сказала Яна, откусывая крупный кусок.
   -- Не слепой, вижу, тут любовь замешана.
   Яна сильно смутилась и покраснела.
   -- Это неправда?! -- Андрей взволнованно, посмо-трел в зеленые Янины глаза с пушистыми ресницами.
   -- Пока не знаю... -- не отрываясь от бутерброда, ответила жующая девушка. -- Как там наш пенсионер-корреспондент Скоропад? Интересно, что ему удалось узнать?
  
   В это самое время Скоропад удобно расположился у экрана телевизора. Жена укутала его пятнистым пледом и принесла очередной стакан чая с лимоном в серебрянном подстаканнике.
   Юрий Васильевич, отложив в сторону очки, полистал пультом каналы. Ничего...
   "Ведь столько теперь каналов, а смотреть нечего!" -- с досадой отметил Скоропад. Потом он взял с журнального столика блокнот и авторучку и стал чертить схему, восстанавливая события странного происшествия.
  
   Сотниково. Утро. 10.15. Понедельник.
   Мотоцикл Гены лихо затормозил, оставив половину своей резины возле девушки Алинки.
   -- Генка! Ты клево ездишь!
   -- А то! Может, покатаемся?! -- умело балансируя, намекнул юный мотоциклист.
   -- Вот еще! Буду я со всякими раскатывать здесь, по деревне! -- жеманно ответила гордая Алинка, оглядывая свой новый наряд.
   -- Зачем здесь? Поедем по шоссе, с ветерком!
   -- Знаем ваш ветерок! ...В голове. Кто меня за коленки вчера лапал?!
   -- Какие коленки? Ах тогда?! Да разве я со зла, Алинка?.. Пожалуйста... садись вперед, сама рули.
   Алинка запрокинула ногу через сиденье, подтянув узкую юбку. Гена подвинулся назад и сложил руки в замок на упругом девичьем животике.
   Алинка звонко ударила его по рукам и закривлялась.
   -- Вот еще! Чего удумал?! Куда ручищи свои пристраиваешь?!
   -- Говорила -- покатаемся! А сама!.. -- Гена обиженно убирал руки, скользнув нарочно по бедрам.
   -- Гена...
   По деревенской улице промчались несколько мото-циклов. Один из них лихо остановился у юной парочки. Это был Алеша, друг Гены.
   -- Привет, сладкая парочка!
   -- Ну ты, ковбой, короче...
   -- Алинка, отпусти парня на полчасика. Мы за кукурузой сгоняем! Там, в Лаврово, ее видимо-неви-димо. И никто не охраняет! Любишь кукурузку тре-скать?
   -- Что я?! ...Жена ему?! Чтобы не пускать! Его никто не держит! -- ухмыльнулась девочка.
   -- Правда, что ли? -- наклонился к ее уху Гена.
   -- Что, правда?! ...Никто не держит!..
   -- Про... жену?!
   -- Успокойся! У кого что болит, тот про то и говорит! Мал еще о таких вещах думать!
   -- Ты гляди!.. Взрослая нашлась! Я сгоняю, ладно?..
   "Почему мальчики такие глупые?" -- подумала Алинка и в душе ее затаилась настоящая женская обида.
   Гена с азартом завел мотоцикл, и парни наперегонки устремились в поле, где уже поджидали их другие ребята.
   У их друзей за пазухами было полно спелых золотистых початков. Мотоциклы поставили кружком, колесо к колесу. И начался довольно бестолковый разговор о достоинствах железных коней.
   -- Я все-таки "Судзуки" предпочитаю. Зверюга! Настоящий зверь!
   -- А ты видел, этот "Судзуки"?
   -- Вчера с папкой "Харлей-Дэвидзон" видели. Своими глазами. В городе. Там мужик... такой крутой, весь в коже, сапожки... шлем -- полный отпад! Как в кино американском.
   -- Байкер, -- заметил кто-то, и началось...
   -- Хей! Чем мы хуже?! Мы еще круче! Мы... команда!
   -- Парни! Слабо?!.. Кто первым придет, тот чемпион! Айда!
   Пацаны дружно завели двигатели своих железных коней и выстроились в линейку перед кукурузным полем.
   -- Приготовились к гонке! Мужчины! На старт, вни-мание, марш! -- Алеша азартно, дал как бы судейскую отмашку.
   Мотоциклы с жутким ревом и дикими криками ездоков врезались в неубранное кукурузное поле.
   Гена и Алеша в пылу гонки не заметили, как вырвались вперед. Вот они скрылись за поворотом дороги, варварски пробитой среди высоких стеблей и початков.
   Их соперники гурьбой вошли в поворот, но там они не увидели наших героев: где они? Куда подевались?!
   Гонщики остановились в растерянности, как по команде.
   -- Генка, Леха!
   Тишина.
   Начались поиски будто бы спрятавшихся Гены и Алеши. Но их нигде не было.
   -- Ну дела! Как сквозь землю провалились! -- удивился самый маленький из гонщиков -- Витек на ржавой "Верховине".
   Гена и Алеша минутой раньше синхронно вошли в новый поворот, и двигатели их мотоциклов одно-временно заглохли. Ребята не заметили, как неожи-данно вкатились в ...чрево неопознанного летающего объекта. Еще мгновение, и тот поднялся в небо.
   Парни сидели на полу возле своих обездвиженных машин в клубах белого дыма и еще ничего не понимали.
   Потом осторожно оглянулись.
   Откуда-то снизу, до них доносились крики их това-рищей.
   -- Пацаны! Хорош шутить! Выходите! Атас! Юрий Петрович, председатель едет!
   Мальчики шатаясь встали с гладкого, как лед пола и попытались понять, откуда доносятся голоса. Сквозь прозрачный пол они к ужасу увидели, как удаляются вверх от места своего похищения.
   Там, внизу озабоченные ребята что-то горячо объяс-няли подъехавшему на "газоне" разъяренному предсе-дателю колхоза.
   Яркая вспышка света лишила мальчишек чувств.
   Под бортом НЛО стремительно проносились леса, луга, поля и реки, села и города. Потом пустота.
   Словно в сомнамбулическом сне вела ребят по кораблю высокая женщина с серым лицом, на котором совсем не отражалось человеческих эмоций.
   Странная, приглушенная музыка прорывалась сквозь монотонное жужжание двигателя.
   За пультами сидели энлонавты, над ними висела карта звездного неба. Крупные серые лица энлонавтов с огромными глазами неотрывно следили за приборами.
   Множество огней на металлической раме закрыли испуганные, безвольные лица мальчишек. Здесь, в неземном исследовательском центре, проводились какие-то эксперименты. Боли они не чувствовали. Это повторялось изо дня в день. Парни изредка посма-тривали на свои наручные часы, но так и не смогли понять: день, два или неделя уже прошла.
   Наконец ребята увидели в иллюминатор долго-жданную землю. НЛО снизился над строениями какого-то зернотока.
   Это было в районе государственной границы России и Белоруссии в Витебской области.
   В 10. 45 из темного зева летающей тарелки вышли, щурясь от яркого солнца, сонные Гена и Алеша. Их мотоциклы уже лежали на аккуратном асфальте незнакомого зернотока.
   Корабль пришельцев медленно поднялся над ними, сделал маневр и молниеносно улетел.
   -- На наш зерноток не похож, -- постепенно отходил Гена. -- Слышишь, Леха, где мы приземлились?! Ты понял, что с нами произошло?
   -- Произошло... Что произошло?.. Ничего не помню. Голова немного кружится...
   Сколько времени прошло?! С того момента, как?..
   Алеша присел на колесо лежащего мотоцикла и посмотрел на часы, подаренные отцом к пятнадцати-летию со дня рождения.
   -- Сейчас 10.45. Утро еще...
   Гена провел ладонью по заросшему щетиной лицу.
   -- А дней сколько прошло? Какой сегодня день?..
   -- Дней?.. Ты чего, Ген?! -- не понял вопроса Алеша.
   -- Где хоть были, помнишь?!
   -- Ген ... где мы были?..
   -- Где, где?! ...Хорош прикидываться... У инопла-нетян! Инопланетяне нас забрали. Примерно неделю назад... Вот где!
   -- Инопланетяне?!..
   По извилистой дороге навстречу к ребятам спешил зеленый военный газик.
   В нем были майор, два лейтенанта-пограничника и мальчишка-водитель срочник. Майор и лейтенанты горячо спорили между собой.
   -- Вот придумали! Границы как таковой нет. Де-маркации даже не было, а по нарушителям отчет давай. Как их отслеживать, прикажите? За что ловить?..
   -- Да за... эти... что между ног, -- отпустил шутку молодой белорус.
   -- Когда это кончится?! Один же народ практически, понимаешь...
   -- Я не согласен. Граница нужна. Смотрите, какие фуры с металлом идут! И день и ночь. И тайно, и явно! Всю Россию вывезли с потрохами!
   -- Чего тебе Россия?! Ты еще на прошлой неделе белорусом, можно сказать, был. В чужой армии, можно сказать, служил. Слушай, а че там у вас на кокардах нарисовано?! -- спросил российский капитан белорус-ского лейтенанта. -- Я так и не разобрался с вашей формой!
   -- Ладно вам, товарищ майор. Подтрунивать над дружественной союзной армией. Давайте лучше вон тех пацанов спросим, как к Боровичам проехать.
   -- Стыдно не знать свою местность, товарищи погра-ничники.
   Майор ударил водителя по плечу.
   -- Тормози возле тех пацанов, сынок.
   Машина остановилась недалеко от мальчишек, которые еще не пришли в себя.
   Гена, увидев выходящих из нее людей в военной форме, спешно попытался завести двигатель мотоцикла, но у него не получилось.
   -- Вот видишь, Леха, аккумулятор, блин, сел, что я тебе говорил.
   -- Чего ты испугался?! Не суетись. Ну, военные, и что?
   -- Просыпайся, Леха!.. -- Гена провел ладонью у него перед газами.
   -- Погнали быстрее отсюда! Если те, -- показал он рукой в небо, -- неделю нас катали на своем дурацком аппарате, так от этих теперь месяц не отделаешься... Военные!.. Смотри, как серьезно!.. Откуда здесь военные, скажи?!.. Если не по нашу душу. Следили, значит. А я к мамке хочу и к девчонке своей, к Алинке.
   Ребята, бросив мотоциклы, побежали в неубранное поле.
   Военные, видя такую прыть и заподозрив неладное и помчались за ними на своем автомобиле.
   -- Вишь, как получается! Вроде обычные с виду, ребятишки, а никак, -- мать твою, наркокурьеры! Какого хрена убегают?!
   Майор заорал во всю глотку и схватился за пистолет.
   -- Держи, лови их! Стоять! ...Все ноги повыдергиваю!
   Газик скоро настиг испуганных мальчишек и погра-ничники выпрыгнули из него по всем канонам устава пограничной тревожной группы.
   -- Врешь, не уйдешь! Я в Афгане... не таких крутил! -- лейтенант тигром бросился на Генку и вмазал ему в челюсть со смаком.
   Все четверо набросились они на худеньких пацанов. Заломили им руки и тщательно обыскали все карманы.
   Майор остался очень доволен действиями союзников.
   -- Ты смотри, какие вы молодцы! Одна школа, одна армия -- наша советская!
   Гену и Лешу засунули за заднее сиденье и приказали сидеть на полу смирно. Через пару часов, так и не найдя Боровичей, машина с преступными элементами была на КПП воинской части 1890/33.
   Ничего не разобрав в результате допроса, майор решил все-таки позвонить председателю их колхоза.
   -- Как председателя зовут, говоришь?! -- кивнул он на Гену.
   -- Юрий Петрович.
   -- Колхоз, говоришь, "Завет" называется? Ой, не верю! Сектантское имя какое-то! Чей такой завет?!
   -- Что, не помните, чьи заветы все общество раньше исполняло?! А сейчас просто -- "Завет" -- вступился за друга Леша.
   -- Разговорчики! Деревня какая?! Название?!.. Но-мер телефона помните?!
   -- Сотниково.
   -- Нет в нашей области такой деревни! -- возмутился лейтенант, не учтя того обстоятельства, что даже набранный им телефонный код был кодом совсем другого региона и даже другой страны. -- Не сходится, браток...
   В телефоне, однако, послышалась нецензурная речь. Председатель Юрий Петрович, подняв трубку, увлеченно продолжал отчитывать какого-то нерадивого комбайнера.
   Лейтенант положительно кивнул майору.
   -- Точно, колхоз!
   Когда председателю далекого "Завета" изложили суть дела, тот тоже ничего не понял.
   -- Не может быть! Не могут это быть наши! Никак не могут!
   -- Я Генку с Лехой час назад видел. Кукурузу воровать поехали! Пацаны, за всеми не уследишь! А этих хануриков я чуть было в поле не прихватил! Ушли, однако! Спрятались. Поди, дома, как заячьи хвосты, трясутся! Так напугал!..
   Майор переключил аппарат на громкую связь и большим пальцем пригрозил ребятам.
   -- Слышите, трепачи! Вот председатель что говорит. За кого себя выдаете?
   -- Не шпионы же, в самом деле. Товарищ майор, я тоже не могу ничего понять! Зачем им накручивать?! С какой целью?! -- недоумевал лейтенант.
   Майор пожал плечами и подсел к дрожащим от страха на лавке ребятам.
   -- Да, странно!.. Может, обдолбанные?! Дыхните!..
   Гена вскочил со стула и вырывал из рук военного телефонную трубку.
   -- Юрий Петрович! Петрович! Это мы...
   Председатель колхоза сильно удивился.
   -- Гостюхин, Генка! Ты?! Откуда ты там взялся?! Откуда звонишь?
   -- Из Белоруссии.
   -- И Алеша с тобой?!.. Невероятно! Да как это?.. Хватит меня разыгрывать! Какой еще Белоруссии. Вот я вам хвоста накручу. По гектару картошки вы мне выкопаете. Своими руками!..
   -- Мамке, мамке передайте...
   Только в полдень, следующего дня возле дома Гостюхиных остановился военный автомобиль.
   Лейтенант-пограничник помог Гене и Леше выгру-зить их мотоциклы и прощался с ними, как с родными.
   -- Хорошие вы парни! Рад был познакомиться с вами. Да, ты прости, Генка за нос! До свадьбы заживет! Хорошо? Вообще-то правильно, что рапорт майор не стал писать по команде. Что там напишешь?! Кто в это поверит?! Тарелка, НЛО? Пацаны... Лично я верю вам. Председатель конечно, должен оплатить машину, -- яблоками обещал. И ладно! Вот и документ. А так... Начальству разве объяснишь. Тыща верст почти...
   Из дома выбежали мать Гены и сестра Галя.
   Мать обняла сына и обомлела, увидев двухнедельную щетину на его лице.
   -- Вчера же только брился! Господи, святый! Что случилось? Да ...как это получилось?! Председатель такое несет! Где же вы были, парни?!
   Галя забегала вокруг любимого брата.
   -- Генка, ты что опять учудил?
  
   Юрий Васильевич Скоропад откинулся в кресле и задремал, уронив блокнот на ковер.
   В машине, укутанной зябким туманом, на самом краю озера, заснули на заднем сиденье, прижавшись друг к другу Андрей, Яна и Митя.
   Пронзительные крики лесных птиц не на шутку испугали водителя. Он проснулся и осторожно выбирался наружу, через капот. Над лесным озером всходила луна. По небу пронесся одинокий метеорит.
   Александр, по-видимому заблудился. Крик филина его остановил. Итак, чуть веточка хрустнет под ногой, -- зрачки во всю ширину глаз скачут, а тут еще такие душераздирающие звуки!
   Впереди блеснула поляна, вынырнула из облака луна, ос­ветив ее, словно молнией. Справа донеслось приглушенное хрюканье.
   -- Мама-мия! Кабаны!
   Александр выбежал на свободное пространство, предварительно выпутавшись из куста шиповника.
   Закричали сразу несколько но­чных птиц омерзи-тельными голосами.
   Можно было немного отдышаться. Он прижался затылком к широкому стволу дуба, подложив под спину ладони.
   Так прошло немного времени, и спокойствие ста­ло овладевать им. Проявился и немой восторг от единения с приро­дой.
   Вдруг ему почудилось, что за широким стволом у него за спиной кто-то сто­ит. Руки потянулись, наугад ощу­пывая дуб, и... нервный разряд пронзил Александра с головы до пят. Он не мог больше пошевельнуться, сдвинуть оцепенев­шие пальцы с... прохладной бархат­ной кожи существа, находящегося сзади.
   Кокетливый девчо­ночий смех вмиг снял напряжение и дал возможность обернуться.
   Сверкая ягодицами, в темноте леса растворилась обнаженная длинново­лосая девушка. Она убегала прочь с лукавством, присущим любовной игре.
   -- Ничего себе! Нимфа. ...Русалка!
   Александр пошел следом, забыв о страхе.
   Тело ее было совершенно: тонкая талия и изящные бедра.
   Девушка стыдливо выглянула из-за дерева и... улы-бнулась.
   Александр смог рассмотреть ее уп­ругий живот и юные груди. Это со­вершенное диво вновь засмеялось и скрылось в зарослях колючего кус­тарника. Стало заметно светлее.
   Он вдруг споткнулся и упал на листву. Стало опять страшно. В истерике от пережитого видения он во всю силу своих кулаков стал бить ими по земле. От земли поднимался легкий сладковатый пар. Александр впал в забытье.
   -- Хороший мой, испугался, оби­делся! Ты сильный, смелый! Не бойся больше! Вста­вай, пошли отсюда, -- девушка ласково успокаивала Александра, склонившись над ним.
   Она была нага и прекра­сна. Юная красавица взяла его руку в свою ладошку, кротко опустила гла­за и медленно повела за собой по лесным дебрям.
   -- Кто ты?-- осторожно спросил он, постепенно приходя в себя.
   -- Я... Как тебе объяснить?
   Александр заискивающе посмотрел на нее и тотчас понял несуразность вопроса.
   -- Ты... живая?!..
   Он ясно чувствовал, как пульсиро­вала жилка на запястье ее нежной теплой руки.
   -- Живее живого!
   -- Как зовут тебя, красавица? -- осмелел Александр.
   -- Мое имя... Зачем тебе его знать?
   -- Что значат это... поляна, ты? Как сон!
   -- Это не более нереально, чем та, привычная тебе, жизнь. Многое скрыто на Земле от людских глаз.
   -- Так все это материализация во­ображения? Этого не существует? -- Александр с трудом подобрал слова, вспоминая некогда прочитанное. -- За­чем, зачем я тебе нужен? Куда ты меня тащишь? -- Он засопротивлялся, пред­вкушая еще большую не­лепость в дальнейшем.
   -- Да не нужен ты мне, просто люблю покуражиться! -- расхохоталась девушка.
   Они вышли на опушку леса, в центре которой высился большой бревенчатый дом. Дом был вет­хим и заплесневелым, зарос мхом и густой паутиной. Полу-сгнившая изгородь завалилась.
   Красавица потащила Александра внутрь по трухля-вым ступенькам. В прихожей он заметил разбитое зеркало, в кото­ром отразился его испуганный лик. В своих волосах он отчетливо увидел первые нитки седины, проявившиеся в лунном свете.
   -- Отче наш!.. Иже еси не небеси, да святится имя твое!.. -- Александр вспомнил слова молитвы. -- Зачем мы сюда, что будем де­лать?!
   Девушка втолкнула его в комнату, но сама не пошла туда.
   В комнате, на диване, освещенная со всех сторон кусочками зеркал, ловящих лунный свет из окон, лежала бабка, заки­нув босые узловатые ноги на ободра­нный валик. Та самая!
   -- Явился?! Не поленился?! Уж не заблудились ли?! Никак, Плуталова дорога попутала?!
   -- Мы... Бабушка...
   -- Бабушка. ...Небось каргою старой, ведьмой про себя величал?! Бабушку себе нашел!.. Испугался?! Бабки?! Глазенки гляди, как бегают! Совести у вас, городских, совсем не осталось. Естества мирского не познали даже! И боитесь! Кого боитесь?! Мать-При-роду!.. А в космосы летать вздумали. Герои!..
   -- Да мы... просто...
   -- Просто... Просто... Знаю, идол! Никто моего дома не минует. Знать бы тебе наперед. Я ведь преду-преждала. Так вы даже слова слушать разучились. Человечий язык забыли. Грамотеи... Не хочу больше с тобой говорить.
   Старуха отвернулась к стене и укрылась пестрым лоскутным одеялом.
   Ошеломленный Александр вышел. Нащупал в темноте коридора еще одну дверь.
   И нечаянно упал прямо в другую комнату.
   За грязным столом, подперев голову рукой, сидел их водитель. А напротив -- здоровенный мужик Степан с красным оспенным лицом и мясистым носом. Оба были скотски пьяны. Водитель казался котенком по сравнению с этим взъерошенным потным крестья-нином. Они мямлили что-то заплетающимися языками. По столу катались две пустые бутылки.
   -- Здрасьте... -- только и смог вымолвить Александр водителю, когда поднялся с колен. -- А ты как здесь оказался?! Где остальные?
   Митя в ответ махнул рукой, желая избавиться от неприятного видения, и повернулся к мужику.
   -- Из города, говоришь? Застряли, говоришь? -- не замечая Александра, спросил Степан у водителя, глядя на него сквозь бутылочное горлышко.
   -- Ага, чуть в пруду вашем лядском не иску­пались. Занесла на плотину нелегкая.
   -- Кто ж тащить будет? Кто?! А... молчишь, бобер. Кланяться придется, бля -- вкрадчивым шепотом сказал Степан.
   -- Да я не постою, деньги хочешь? -- зашарил водитель по пустым карманам.
   -- Оставь, бля. Деньги свои потные. Куды мне их?! Хотя... Может, фуфырик у тебя найдется? -- мужик тупо посмотрел по сторонам и махнул здоровенной жилистой рукой. -- А ну тебя. Какой с тебя толк! Свойская есть. Раздавим ишо?
   -- Раздавим, как падлу, черт с ней! -- поддержал его водитель.
   Степан, несмотря на свое состояние, ловко свернул козью ножку из газеты и затянулся гадким горьким дымом.
   -- Ну, тады куда ни шло... -- подвинул к нему свой малиновый кисет и кусок мятой газеты. -- Постой, малый! Коли выпьем, куда тебе ехать-то? Спи здеся!
   За стеной крякнула недовольная бабулька.
   -- Маманя? -- поинтересовался Митя.
   -- Ага, маманя. Карга старая, ведьма про­клятущая! То и дело свои вертепы заводит, на людей порчу напускает, кикимора болотная. Про колдовство ее слухи по всей ок­руге ходят.
   -- Во!.. Попал, -- выпучил глаза водила.
   -- Не боись! Херня! ...Народ разный к ней на­ведывается. Шкуры... И простые, и начальники с секлетарями. А вот на меня ее промысел не действует, правда. Вишь, какой ладный и красивый вышел... у ведьмы! Честно?! Враги мы с ней кровные! Вот и скажи теперь, что яблочко от яблони недалече шлепается!
   -- С матерью враги? -- искренне удивился Митя.
   Мужик позвякал по стакану бутылочным горлом, сцеживая жалкие остатки.
   -- А то! Она мне, бля, всю жизню иска­лечила. Оксанку, жену мою, спортила, к себе приворожила. Антихрист ее раздери!
   На диване лежала и прислушивалась к пьяному разговору бабулька. Ее открытые глаза смотрели в пустоту с укоризной.
   Потрясенный Александр захлопнул дверь и вышел из дома. Вздохнул полной грудью. Осмотрелся.
   Недалеко от усадьбы располагалось старое сельское кладбище.
   По погосту среди заброшенных мо­гил в свете луны ходило с десяток лошадей, аппе­титно похрустывая росной травой. Среди них выделялась одна снежно-белая стройная кобылка. Вдруг из-за могильного холмика скользнула лег­кая тень. Во всей своей красе нагая Оксана царственно вышагивала на­встречу. Лошадь задергала ушами, захрапела испуганно. В гла-зах ее от­разился ужас.
   В тонкой руке Оксаны сверкнуло лезвие опасной бритвы. Дьявольски отточенным жестом она полоснула лошадь по шее, ухватилась за гриву и жадно при-сосалась к пуль­сирующей артерии. Долго пила кровь, а затем вскочила на обезумевшее животное и понеслась между могил в сторону леса с душераздирающим воплем.
   Александр подошел к небольшой церковке.
   Церковка стояла в развалинах. Да и не церковью служила она людям в последние десятилетия. Груды иско­реженного металла говорили о том, что была здесь когда-то и ремонтная мастер­ская.
   Он вошел под ее единственный уце­левший свод. Там, где расположилась кузня, а еще раньше алтарь, на наковальне валялся большой ржа­вый кованый крест. Александр коснулся его ладонью и зашептал слова молитвы...
   Туман над лесным озером рассеивался. Яна и Андрей проснулись от зычного рокота трактора.
   Трактор, словно на поводке, медленно двигался за Александром и непротрезвевшим еще водителем.
   -- Как спалось звездам эфира?! -- приветствовал Александр, просыпающихся друзей.
   -- Ура! Приехали! Какие вы молодцы! Где ты трактор нашел? Ах, молодцы! Всю ночь искали, спасители вы наши? -- радовалась Яна.
   --Да нет! Ерунда. Все нормально. Тут поблизости...
   -- Слушай, шеф, а чего это ночью было?! -- спросил водитель главреда, тыкая ключем мимо замка зажи-гания.
   -- Ты про что?
   -- Про пойло, водяру ихнюю, -- взялся за голову Митя. -- Крепкая, падла. Как по башке шибанула!
   -- Правда, по башке сильно ударило?!
   -- У, я был пьяный, хотя и не пил вроде совсем! Почти.
   -- Ой, ребята, вспомнила! Тут где-то должен быть старый пруд, овеянный легендами, прозванный гра-фским. Может, заедем? На часок! -- предложила Яна.
   -- Разохотилась?! Похоже, Яна, я в тебе не ошибся. Неуемная! Настоящий исследователь! Только давай в другой раз, а?! -- ответил ей Александр.
   -- Впервые слышу мудрое слово. Мы уже все сви-хнулись здесь. Не хватало нам еще графского пруда с его дурацкими легендами, -- поддержал Андрей и так зевнул, что еле удержался от падения в воду.
   Машину еле-еле смогли подцепить двумя тросами, спереди и сзади.
   За рулем "Беларуся" шатко сидел нетрезвый Степан и смотрел в одну точку.
   -- Все понимаю! Плуталова дорога! Одного не пойму: почему так часто! Пора уже фирму свою открывать. По стольнику в день. За невежество людское.
   Трактор встал на дыбы, как породистый жеребец, и вытянул на себя стоявшую перпендикулярно на пло-тине машину.
   -- Спасибо за труды, Степа! -- поблагодарил Алек-сандр, протягивая сторублевку Степану.
   Тот отмахнулся от нее, как от проказы, но потом все-таки взял банкноту и засунул за пазуху.
   -- Брось, дядя... Кабы не бензин...
   -- Спасибо, вам за все!.. Поехали, Митя. Заводи свой "Лэндровер", -- попросил главред водилу. -- Теперь доволен приключениями?! Чем тебе не твое любимое ралли "Кэмэл-троффи"!
   Машина зачихала и неулюже бочком поползла по жирной дороге.
   -- Точно! Классный маршрутец! -- пролепетал Митя. -- Крутое шоу! Только баба моя меня сегодня со света сживет за то, что дома не ночевал. Не то чтобы опо-хмелиться! Как все нормальные люди!
   Степан выполз из кабины "Беларуся", но подняться с земли так и не смог.
   Машина с нашими героями исчезла за поворотом лесной дороги.
   К плотине у пруда, прозванного в народе графским, вышла Оксана в овчинном тулупе на голое тело и сентиментально обняла мужа за плечи.
  
   Монотонно тикали в редакционной конторе старин-ные часы, но никого не раздражали. За столом, перед монитором компьютера сидела Яна и играла в при-вязчивую игру, едва сдерживаясь от раздражения.
   Вошла совсем юная девушка небольшого роста. Волосы с кудряшками, выразительные карие глаза, небольшие правильные накрашенные губки. Было нечто кукольное в ее личике.
   -- А, Олечка! Здравствуй, -- прервалась на секунду Яна. -- Проходи, проходи. Нет, подожди! Сейчас я этого гада паршивого шлепну, и полечу на свою планету.
   -- Так проходить или нет? -- надула губки Олечка.
   -- Извини, проходи конечно, садись. Сейчас я тебя главному нашему представлю.
   Через пару минут Яна пришлепнула какого-то гада жившего в компьютере, взяла Олю за руку и привела в кабинет главного редактора.
   Александр высунув язык играл в шахматы с ноут-буком. Он даже не поднял глаз на вошедших в его кабинет.
   -- Тук, тук, -- стукнула по столу Яна. -- К вам можно? Не побеспокоили?
   -- Вот, провожу мониторинг, -- обманул их, не моргнув глазом, главный редактор. -- Это, как я понимаю, и есть ваша Оля? -- Александр оторвал взгляд от отличной выигрышной позиции: еще пару ходов и мат!
   -- Я так много о вас слышала! Вы современный Кэннот Арнольд в мире уфологии, -- стесняясь и лома-ясь, привела совсем неподходящий пример, нани-мающаяся на работу девчушка.
   -- Арнольд?! -- вспомнил главред имя человека, -- которого считают родоночальником уфологии. Это он, американский бизнесмен, чье наблюдение НЛО 24 июня 1947 года положило начало широкому обсуждению и изучению проблемы НЛО. -- Ну да, ну да! Проходите, садитесь.
   -- Мне Яна сказала, что пока у вас для меня найдется место секретарши?
   -- Зачем же так? ...Секретарши! Это, знаете ли... э...
   -- Оля, -- девушка напомнила молодому редактору свое имя.
   Александр стал внимательно рассматривать девушку с головы до ног. Яна чуть не фыркнула и Александру это понравилось.
   -- Оленька. Ну да, Оля... Секретарша -- слишком прозаично. У нас необычная редакция. Совсем нео-бычная.
   -- Я поэтому на любую работу согласна. Может, хоть одним глазком удастся посмотреть на какое-нибудь чудо.
   В кабинет гордо, как английский лорд вошел с гранками внештатный корреспондент Скоропад.
   -- Чудес не бывает, юная леди.
   -- Бывает! Юрий Васильевич! Как без чуда? -- заспорила Яна.
   -- Чудо -- это непознанная закономерность, юные леди.
   -- Знаете ли... Ой, простите, на знаю, как вас зовут?
   -- Это наш главный внештатный сотрудник Юрий Васильевич Скоропад -- редактор представил Оле Скоропада. -- А это -- Оля, наш новый секретарь.
   -- Ой, спасибо! Уже приняли! -- захлопала в ладоши Оля, и тот час ответила Скоропаду. -- Непознанная закономерность -- сухо, знаете ли, и слишком науко-образно! Вот у меня такая кошка есть -- Фрося. Она лечить бабушку умеет. У той, как сердце заболит, Фрося тут как тут: у нее на груди. Всю боль без остатка снимает!
   -- Кошка?.. -- удивился Юрий Васильевич.
   -- А врачи и таблетки с уколами не помогают! -- разъясняла Оля. -- Разве не чудо? Какая тут непо-знанная закономерность? Кстати, наша кошка никуда не ходила в этот год, а все равно котята родились! Тоже чудо! Один такой крошечный, рыженький... Загляденье... Помните?.. "Желудок у котенка меньше наперстка, а сил для игр и роста..." Моя любимая реклама... Вот, точно такой же котик!..
   -- Такой случай, если он имеет место, непознанной закономерностью не назовешь. Тут или кот, или чудо, конечно! -- не унимался Скоропад.
   -- Вот видите!
   -- Отлично, приступайте с завтрашнего дня. Почты много, письма пишут, слава Богу. И про кошку... Попробуйте написать про кошку небольшую заметку. Раз она у вас такая невероятная, -- попросил редактор.
   -- Правда? Разве можно про кошку? Вы любите кошек?! Здорово! Я вам котеночка... принесу.
   -- Сначала лучше заметку.
   -- Про кошаматерь. Прости Господи! -- придумал новое понятие для невинно зачавшей Фроси Скоропад.
   -- Будет вам, издеваться. Вы прямо... Фома не-верующий!
   -- Отчего же, -- ответил Скоропад и повернулся к главному редактору. -- Есть в номере место?! Хороший материал. Я с ребятами из Сотникова встретился. С родителями, с односельчанами. Невероятно, но факт! Вот статья! -- протянул он статью в гранках.-- Непременно нужно ставить. Срочно! Пока конкуренты не разнюхали! Пространственно-временной парадокс! НЛО! Как вы считаете, можно проехать за полчаса почти тысячу километров и прожить целую неделю?!
   -- Неужели?
   -- То-то! Сенсация!
   В кабинет главного редактора попыталась войти пожилая полная женщина.
   Оля решительно преградила ей дорогу. Вам к кому собственно, дама?..
   Александр с Яной переглянулись и изумились такой прыти юной секретарши.
   -- Мне бы с руководителем, с редактором главным желательно встретиться, девочка.
   -- Оля, пропустите. Проходите, пожалуйста, -- важно приказал редактор.
   -- Пожалуйста, проходите! -- улыбнулась посети-тельнице новая секретарша.
   Через минуту все уже сидели и внимательно слуша-ли удивительный рассказ Клавдии Егоровны, в который невозможно было бы поверить сотрудникам обычного общественно-политического издания, коих в России и по сей день -- 99 процентов.
   Ее рассказ был про домашнюю картину, семейную реликвию, приносящую беды.
   -- ...Вот фоторепродукция этой картины, -- женщина вытащила из хозяйственной сумки фотографию. -- Вроде бы ничего особенного! Да?.. Ничего приме-чательного, скажете. Но... Приходите, умоляю, сами удостоверьтесь... Нет сил более жить с ней в одном доме!
   -- Выбросить ее не пробовали? -- поинтересовался Скоропад, еще не до конца разобравшись в сути описанного этой женщиной явления.
   -- Что вы! С этого однажды все и началось...
   На репродукции было изображено море, тонущий корабль, несчастный юноша, цепляющийся за его обломки...
  
   На следующий день некоторые сотрудники журнала пришли на час позже. По внутреннему, но внегласному уставу редакции, так разрешалось в дни каких-нибудь праздников.
   Александр считал себя прогрессивным руково-дителем и как нигде, рабочий день в его редакции начинался в десять, а заканчивался уже в четыре. Должна же быть у сотрудников личная жизнь!
   В конторе, в основном так, называл он место соей работы, дружно отмечались все личные и общественные события, а сотрудники обязательно получали подарки к дням рождения, рождеству и прочим праздникам.
   День рождения журнала все-таки был особенным.
   На рабочем столе были убраны все бумаги. Все заставлено закусками, бутылками с шампанским и красным сухим вином.
   В холле немногочисленные сотрудники в колли-честве двенадцати человек, а также: Скоропад, Андрей, Яна и Александр вспоминали, как все начиналось.
   Сентиментальная главбух Антонина Николаевна всегда пересказывала трогательную историю о выходе первого номера 21 декабря 1990 года. О том, с какими проблемами попал он в киоски "Союзпечати" и как она не смогла купить самого первого номера их общего детища -- разобрали уже к десяти утра!
   -- Кстати, где твоя протеже, Оля? Почему не на работе? И это в первый же день?! -- почему-то вдруг вспомнил о новой сотруднице, похожей на дюймовочку, Александр, обратившись к Яне.
   -- О! Она была с утра. Сказала, что ей на часок отлучиться нужно, -- Яна виновато улыбнулась.
   -- Была она утром. Бумаги разбирала. По клавиатуре даже стучала, -- защитил понравившуюся ему с первого взгляда девочку, Скоропад. Ему так не доставало дочери от первого брака, оставленной когда-то очень давно в другом городе, в другой семье. -- По-моему, из нее выйдет толк. Наш человек.
   В этот момент на пороге появилась Оля. В руках у нее была маленькая корзиночка с голубой лентой, вся в рюшах и кружевах.
   -- Ой! Про кого вы так хорошо говорите?
   -- Вот вам и Олечка наша, -- произнесли Андрей с Яной в один голос.
   Александр строго посмотрел на Олю и ее нарядную корзину.
   -- Что за маскарад?
   -- Ах вы не знаете?! А мне Яночка тайну редакци-онную раскрыла,-- что сегодня у вас... у нас, разумеется, -- поправилась она, поправив ленточку на корзиночке, -- праздник. День рождения... журнала! Поздравляю!
   Оля протянула корзиночку главному редактору.
   -- Ой, что там такое?! -- восторженно вскрикнула Яна, подойдя к изящной корзинке.
   Александр принял корзину нехотя и поставил ее на стол.
   -- Ну... зачем... Оля? Зачем было тратиться? Спасибо, конечно. Давайте уже сядем! Юрий Васильевич, Андрей, что же вы стоите, бокальчик, пожалуйста, подайте. Андрюша, поухаживай за девушкой!
   -- Давайте ко мне садитесь, -- Андрюша учтиво подвинул Оле стул.
   -- Или ко мне, ко мне идите, -- настаивал благородный ковалер Юрий Васильевич.
   -- Смотреть не будете? -- поджав губы, спросила Оля главного редактора.
   -- Смотреть?! Конечно, конечно!
   Яна уже развязала голубую ленточку. На дне кор-зины лежал, подложив под крошечную головку лапки, маленький рыжий котеночек.
   -- Котя! Котечка! Какой забавный! -- взвизгнула от радости Яна.
   Котенок открыл свои глазки с детской голубизной, зевнул, потянулся и протянул лапки к Александру.
   -- Какое чудо! -- восхитились собравшиеся.
   -- Ой, смотрите, как он к редактору нашему тянется! Хозяина почувствовал! -- отметила довольная Оля.
   -- Что же вы, Оля, не спросили сначала! Котенок -- не игрушка! Я совсем не планировал! -- сухо сказал после некоторой паузы Александр.
   -- Саш, я себе! Можно, он будет мой? -- положив голову на плечо Саши, ласково попросила Яна.
   Но Оля ответила твердо.
   -- Редактор пока не отказался!
   -- Но... ведь котенку нужна... настоящая полноценная семья! -- возразил редактор.
   Андрей осторожно посмотрел на Яну, затем на Александра. Но Яна сама проявила инициативу.
   -- Пусть у меня, у меня живет! Пусть?
   Александр еще раз задумался.
   -- Серьезное решение. Оно может круто изменить мою жизнь. Ладно... беру...
   -- У, какой!.. -- по-детски обиделась Яна.
   Оля, однако, была удовлетворена решением глав-реда.
   -- Правильное решение. Он вас сразу полюбил! Он и мамкин любимчик, не какой-то там замухрышка.
   -- Вот так всегда, не везет...-- захлюпала носом прекрасная любимая девушка Саши.
   -- Почему "не везет"! Я не хочу быть предметом твоего несчастья. Ты знаешь, как я к тебе отношусь?! Яна!
   -- Ну, господа, не делить же бедное животное на две части, в самом деле, -- картинно недоумевал Андрей.
   Оля поморщилась.
   Александр бросил ликующий взгляд на Андрея.
   -- Не знал, что ты изверг такой! Котенок будет наш! -- он с любовью в глазах посмотрел на Яну и нежно обнял ее за плечи.
   -- Как это -- наш?! -- покраснела Яна. -- Мы живем даже в разных районах!
   Александр сделался очень серьезным и сильно заволновался. Но это был самый подходящий случай!
   -- А почему бы тебе не переехать ко мне?! Яна?! По-моему, наш служебный роман затянулся... И вообще... Давай... поженимся. Мы, по-моему, любим друг друга!
   Яна оторопела и опустила пушистые ресницы. Из глаза закапали слезы.
   -- Как скажешь, так и будет: ты же главный редактор!
   Яна выхватила котенка из рук Александра и трижды поцеловала его.
   -- Котечка!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть IV
  
  
  
  
  
  
  
   Старая уютная питерская улица. Свет желтых фонарей отражается на мокрой брусчатке у нико-лаевского дома, с ангелами, в котором поселились вместе молодые супруги Яна и Александр.
   В квартире напротив, где живет соседка Лена полумрак. Свет, падающий из окон, высвечивал настенные часы работы мастера Бурэ. Тяжелый маятник неторопливо отмерял время. Лена полулежа в кресле, склонила в дремоте голову на грудь. Книжка Льва Гумелева лежала у нее на коленях, раскрытая на сотой странице.
   Пронзительный звонок в дверь разбудил ее. Она посмотрела на часы: "кто это может быть, в половине двенадцатого?"
   Осторожно, на цыпочках подкралась она к дверному глазку. Стараясь не дышать, посмотрела в него. На лестничной площадке было пусто и тихо.
   Постояв немного в неудобной позе, озабоченная Лена прикрыла воротником халата грудь и... смело вышла на площадку. Склонилась на перилах, посмотрела вниз. На изящной старинной лестнице никого, до самого первого этажа. Недавно вставили кодовый замок в дверь их парадной и теперь постороннему проникнуть сюда почти невозможно. И слава, Богу, а то прямо-таки туалет устроили на первом этаже.
   Лена осмотрелась и отчаянно стала звонить в дверь квартиры напротив, где жил молодой человек приятной наружности. Но никто не открыл и соседка возвра-тилась домой. Включила свет во всех комнатах.
   Лене вдруг стало холодно и страшно. Она накрылась одеялом и попыталась отвлечься, взяв наполовину прочитанную книгу сына Анны Ахматовой об истории России. Чтение напротив усугубило ее беспокойство. "Если же кровь вытекала на землю, человек терял не только жизнь, но и душу" -- сообщал Лев Николаевич.
   В жутком волнении, через некоторое время она набрала телефонный номер соседа. Долго ждала ответа. Трубку никто не взял. Лена опять подошла к двери и тихо приоткрыла ее, высунув ухо. За соседской дверью недовольно заорал разбуженный кот.
   Маятник часов качался на удивление медленно.
  
   В Мариинском театре, пожалуй одним из лучших в мире, был аншлаг.
   Александр и Яна в красивой ложе бельетажа слу-шали во уже второй раз (в первый раз они были на концертном исполненни) величественную музыку Ваг-нера, оперу "Парсифаль". За пультом стоял чрез-вычайно энергетичный маэстро Валерий Гергиев.
   Яна была в красивом черном платье с декольте и с открытой спиной, Александр в строгом темном костюме. Опера закончилась далеко за полночь. Начали как всегда с непременным опозданием, словно позабыв, что это одно из самых больших и сложных музы-кальных произведений. Поэтому было жаль видеть уходящих людей, спешивших на последнюю электричку метро. Гергиев, действительно привнес в оперный спектакль нечто, что делало его совсем не похожим на трактовки других дирижеров. Это самое нечто, как раз и являлось духовной энергией, изучением которой занимались наши герои. Гергиев был их любимым музыкантом, правда, до той поры, когда тот пригласил итальянца Доменика Перро для проектирования второй сцены. Казалось бы, при чем здесь музыка?! Но для Саши и Яны понятие гражданин было выше понятия маэстро. Все-таки и они были продуктом своего времени. Ничего не поделаешь, -- воспитание.
   Насладившись оперой, они вышли из театра в приподнятом настроении. Александр напевал что-то, правда из других произведений других композиторов. Ведь напевать Вагнера наверное, было возможно, лет сто назад, когда шлягерами, собственно и были только любимые мелодии из опер.
   -- Давно мне не было так хорошо. Спасибо за роскошный подарок, мой дорогой, -- Яна поцеловала в щеку своего лучшего в мире Сашу, перед тем, как сесть в машину.
   Александр управлял автомобилем с энтузиазмом. Он мчался по ночному городу и рассказывал Яне о своих чувствах.
   -- Я счастлив! От того, что у меня такая восхи-тительная жена! Жена! В антрактах, заметил, люди любовались тобой. А ты моя. Моя... Жена... Странно, не правда ли, звучит?!
   -- У, ты, какой... собственник!.. Не привык еще, милый?! Я твоя... жена!
   -- Янка, почему так бывает, скажи: оформили люди отношения -- чистая формальность, всего-навсего штамп в паспорте, -- и это вдруг дало им возможность открыто говорить о своих чувствах?! Почему раньше ты мне не говорила таких слов?! "Люблю"... "Милый"...
   -- Говорила... Но тихо-тихо...
   -- Это не считается! -- рассмеялся Саша.
   -- Са-ша, не смейся! Если серьезно, сама не понимаю. Люди, наверное, существа примитивные. Во всех своих начинаниях требуют от общества под-тверждения собственного статуса. Видимо, и мы, как все... обыкновенные люди... Спасибо тебе за прекрасную музыку!
   -- Мне-то за что? Это Вагнер! Титан! Самый грандиозный композитор! Вот кто сверх-необыкновен-ный!..
   -- Я бы сказала -- природный композитор! Его музы-ка подобна музыке сфер!
   -- Постой... Что же получается? Природный, -- значит необыкновенный?!
   -- Да. Теперь, в наше время, так...
   -- Представляешь, человечеству нужно было сбежать из рая, чтобы потом всей своей жизнью стремиться к нему?
   -- Я смотрю на нашего котенка и думаю: вот гени-альнейшее произведение искусства! Вот форма и содержание, к которым никто уже не способен ничего ни прибавить, ни убавить.
   -- Ты прав.
   -- И все-таки люди творят! И мы предпочли сегодня любованию котом или луной из нашей замечательной беседки в парке напротив оперу Рихарда Вагнера.
   -- Подтверждали свой статус. Как представители человечества, которому тоже, как их Создателю, хочется творить.
   -- Да. Вот котенок -- само совершенство, но у него просто отсутствует желание творить!
   Яна, вспомнив про Котю, загадочно улыбнулась.
   -- Как знать?! Зато он умеет такое вы-творять! Я тебе еще не рассказала, что он всю штору в спальне изодрал. В пух и прах! Катался, видите ли!
   -- Вот поросенок. Приедем домой, я ему чучу устрою!
   -- Только не очень строго, ладно?..
   Молодые влюбленные легко взбежали по пролетам старой изящной лестницы в своем чистеньком парадном. Александр уже открывал ключом дверь, когда из квартиры напротив высунулась голова их соседки Лены.
   -- Добрый вечер! Скорее, доброй ночи! Заждалась вас, соседи, совсем. Из гостей, наверное? Ой, вижу, вижу, из театра. -- Лена не смогла не оценить прекра-сного платья Яны. -- Можно вас побеспокоить на минуточку?
   -- Да, Лена, конечно. Случилось что-то?
   -- Поговорить хотела... по вашей специализации.
   -- Какой специализации? Поздно уже. Ночь на дворе. Может, на завтра отложим? -- разочарованно ответила молодая жена.
   -- Извините, ради Бога. Мне срочно, мне сейчас нужно. Дело-то неотложное. Ух ты, а я вас по теле-визору видела. Вы, наверное, Яна?
   -- Ах да, познакомьтесь, Лена: это моя жена, Яна.
   -- Очень приятно. Я постараюсь недолго. Проходите ко мне в квартиру. Только осторожно, как бы не спугнуть!
   Яна и Александр переглянулись и прошли в квартиру соседки.
   -- Вася отдыхает?
   -- Муж уже спит? -- уточнила Яна, поправляя полувоздушную шаль на красивых обнаженных плечах.
   -- Нет. Не в этом дело. Вася мой в Польше сейчас. Торгует тракторами. Туго идет. Конкуренция большая... Задержался, словом. Тут у меня... только не смейтесь... аномальные явления. Полтергейст какой-то!
   -- Ого! -- по-настоящему удивился Александр.
   -- Понимаете, Саша, звонки какие-то необычные в дверь раздаются. Периодически, не с того не с сего. Уже третья неделя пошла, как все это началось. Мужа нет, сами понимаете, страшно, аж жуть!
   -- Не хулиганы ли над вами издеваются, Лена? -- предположила Яна.
   -- Нет, нет! Отпадает! Представьте себе, я в милицию уже обращалась. Наш участковый... знаете его -- Аркадий Семенович, капитан? С усиками такой.
   -- Нет, не имел чести. Вот разве что Саша Зуев... Но тот гаишник.
   -- Пустое! Участковый, короче говорит: вы его ловите, гада, а мы уж ему бока в отделении пообтешем... Это... полтергейсту!
   -- Почему полтергейсту? Какие у вас предположения на этот счет?
   Лена пожала плечами и развела руками.
   -- Невидимый он!
   Александр посмотрел на часы -- было час тридцать.
   -- То есть как? -- заподозрил он розыгрыш или того хуже -- некоторое расстройство психики его соседки.
   -- Вам ли не верить? Такие дела странные раскру-тили! Читали! И верили вам. Невидимый, -- значит, невидимый!
   -- Кто он-то?! Что он вам говорит? Человек это или...
   -- Какой там говорит?! Просто звонит, и все...
   -- И?.. -- испугалась Яна и взяла Сашу за руку.
   -- Не спешите. Прошу вас... Ночь долгая!..
   -- Лена, голубушка, мы из оперы, в самом деле... С молодой женой! Но надо же понимать!
   -- Саш, -- покраснела Яна и дернула его за полу пиджака.
   Ребята, не пожалеете, это же невероятно инте-ресно... Честное слово, не пожалеете... Он сегодня непременно... -- Часы пробили: 01. 30. -- Да уже скоро!.. Я поначалу машинально открывала. Дверь на себя -- раз! А там никого. Потом осторожнее стала. Сегодня мы затаимся. Давайте затаимся... И дверь приоткроем. Пусть входит.
   Александр направился к двери.
   -- Лена, я на минутку отойду? Кота нашего про-ведаю.
   -- Он кричал тут в дверь, когда я звонила.
   -- Ай, молодца! Пистолет возьму, можно? Вдруг это просто воры? Или хитрые грабители?! Они вашу бдительность таким образом усыпляют.
   -- Есть пистолет? Здорово! Тогда и участковый не нужен!
   -- У Саши -- газовый.
   -- Сойдет. Мы просто... попугаем!
   Яна с веселой укоризной покачала головой.
   -- Минуту назад сами дрожали от страха...
   Александр проведал кота, который впрочем, пре-спокойненько спал в своей корзиночке и вскоре вошел в квартиру Лены с газовым пистолетом. Передернул затвор, как в кино, посмотрелся в большое зеркало, маячившее в другой комнате. Поправил Янину шаль.
   -- Тебе не надо переодеться?
   -- Тсс... Ты что так громко? Теперь мы в дозоре...
   Они сели на диван. Лена погасила свет, подала Яне подушечку а Саше продемонстрировала фонарик.
   -- Подложите себе... Располагайтесь поудобнее. Саша, фонарик возьмите на всякий случай.
   -- А если не придет? -- заерзала Яна.
   Александр еще раз зачем-то передернул затвор пистолета. Патрон упал на пол и закатился за диван.
   -- Тьфу, чтоб тебя! Тише... Как на государственной границе. С Китаем... Вспоминаю заставу на Даманском имени Демократа Леонова. Уссурийский погранотряд. Мы там с капитаном Серегой Катаевым в 89-м году снежного человека ловили.
   -- И что? Вот также патрон уронили? -- прошептала Яна, едва сдерживая смех.
   -- Нет!.. Кроме шуток...
   Прошло с полчаса, ничего решительно не поисходило и девушки уже сладко спали на широких плечах Александра Думчина.
   Он и сам еле удержался от того, чтобы не заснуть.
   В дверь позвонили. Потом еще раз. Девушки встре-пенулись.
   Александр осторожно подошел к дверному глазку. За дверью явно никого не было.
   Несмотря на это обстоятельство, раздался еще один звонок.
   Александр отпрянул от двери, попятился назад и спрятался с пистолетом наизготовку за дверью ванной комнаты, открывавшейся в коридор.
   Входная дверь скрипнула. Видно, что кто-то осторожно отворил ее снаружи. Полоса света с лест-ничной клетки приползла в комнату. Послышались осторожные шаги...
   Девушки задрожали от страха и укрылись пледом.
   Шаги, как от босых ног зашлепали в ванную комнату. Потом этот кто-то открыл кран смесителя.
   Александр резко щелкнул выключателем и вбежал со своим пистолетом в ванную.
   -- Стоять! Стрелять буду!
   Сквозь стеклянную вставку в двери выпрыгнуло нечто невидимое, но чрезвычайно прыткое. Янтарное стекло рассыпалось на мелкие осколки. Пистолет как-то произвольно выстрелил и упал на пол. Александр с закрытыми глазами успел нащупать эмалированный таз с нижним Лениным бельем и выплеснуть его содержимое на предполагаемого невидимку. И срочно, подставив лицо под струю воды, крикнул.
   -- Не входить! Газ! Окна, двери быстрее откройте!
   В ванну вбежала испуганная Яна с замотанным полотенцем лицом и захлопала ресницами.
   -- Что это было?!
   Лена зажмурилась, схватила телефонную трубку и дрожащими руками наугад набрала какой-то номер.
   -- Алле! Милиция! Милиция!.. Поймали! Этого!.. Ну... Этого... Как его?!.. Короче, скорее...
   -- Зачем?! Куда звонишь?! Сбежал он!
   Александр приоткрыл мокрые глаза и ухватил Лену за пояс халата. Халат распахнулся и очень приличные груди соседки, предстали перед ним.
   -- Класс!
   В квартиру Лены ввалился сосед в синих сатиновых трусах, матросской тельняшке, в обрезанных валенках на босу ногу, с топором в руках.
   В доме загорелся свет во многих окнах.
   -- Стреляли?!.. -- поинтересовался сосед, не сводя глаз с Лены.
   -- Ушел! -- отрапортовала Яна.
   В коридоре, в луже, лежало женское белье. От лужи на лестничную клетку вели следы голых ступней.
   Яна первая заметила их и с интересом рассматривала следы, сидя на корточках.
   -- Да это мои, наверное, -- предположил сосед, но потом осознал, что ноги его были обуты в старые дедушкины валенки.
   -- Совсем не похожи, -- согласилась Лена, запахивая халат.
  
   Юрий Васильевич оказался неплохим шахматистом и собеседником. И Александру нравилось играть с ним в шахматы в редакции. Старичок не слишком распалялся, как некоторые, даже менее сильные игроки и всегда предупреждал заранее о готовившейся расправе на шахматной доске.
   -- Давненько не играл я в шашечки. Вот коника мы сюда тыкнем... И через пару ходиков, вам копец, дружище! Интересно девки пляшут! А вы? Что на это скажите?
   -- Плохо пишут из деревни! -- как вы изволите частенько выражаться! Шах вам, Юрий Васильевич!..
   -- Ерунда. Не такие комбинации разруливали. Помню, Карпова Толю сделал, как раз вот таким таким фортелем! Смотри в оба, на е-8 ставлю! -- Скоропад достал расческу из кармана пиджака и расчесал свои жидкие волосы. -- В Орле, в драмтеатре помню играли. Я приехал про деда одного писать, -- фронтовика, а он, -- Толя там сеанс одновременной игры проводил. Я спросил: "Толя, дорогой, можно мне?" -- "Почему бы нет", -- отвечает. А я возьми и выиграй. При всех! Конфуз! Так он меня потом в гостинице переиграть упросил.
   -- А вы?
   -- Я же не позлобе выигал. Из интереса. Почему бы нет, раз такой случай.
   -- И?
   -- Проиграл, малость, конечно. Кто я? А кто Карпов?! Соображаешь?
   -- Про меня даже написать хотели в местной газете. Но там случай такой произошел!
   -- Что за случай? Вам опять шах, дядя Юра!
   -- Случай странный, неприятный случай. Как только сеанс этот закончился, там, в театре противопожарный занавес рухнул прямо на сцену. А он знаешь, какой тяжелый? Несколько тонн. Если бы я у Толи тогда не выиграл, и он бы не психанул, у него настроение бы не испортилось. А так, он побыстрее расправился со всеми и спешно ушел со сцены, со мной в гостинице доигрывать.
   -- Да, бывает же?
   -- Вот что это? Судьба? Кстати, расскажи, чем ваша история закончилось? Ну, вот, как обещал,-- мат!
   -- Наипротивнейшая вещь, я вам доложу, этот газ, Юрий Васильевич! Спасибо нашей доблестной ми-лиции: так и не приехали! -- Александр не веря своим глазам, задумался над шахматной доской. -- Однако жалко, протоколов никто не составлял... Официальная бумага была бы, хоть какая... А может, и хорошо, что не приехали! Объясняй, с какой такой стати мы весь дом разбудили своей стрельбой?!
   -- Следы! Следы сфотографировать успели?.. Кстати, можно переиграть партийку!
   -- Следы... Обычные следы... Босых ног... Мужиц-кие... Успели, пока не высохли... Нет, играть больше не хочется! Да, кстати, этот некто Елене больше не звонит! Как рукой сняло!
   В кабинет редактора вошла Оля с двумя чашками горячего кофе.
   -- Ваш кофе. Я тут нечаянно подслушала. Нам бы отдел по борьбе с привидениями при редакции открыть! Супер оригинально! Со временем я могла бы стать его заведующей. Мне это очень преочень интересно.
   -- Стать заведующей или?..
   Скоропад взял свою чашку и принюхался к ко-фейному аромату.
   -- Блаженство! Кофе должен быть черным, как южная ночь, и сладким, как поцелуй юной девушки. Спасибо, Оленька. Отличный аромат! А... борьба с привидениями... Насмотрелись мультяшек, юная наивная наша девушка!
   -- Отдел?! Он уже существует, Оля! -- заметил редактор. -- Де-факто! Завтра к Клавдии Егоровне, хозяйке странной картины, пойдем в гости. "Поцелуй волны" картина, кстати, называется. Хотите с нами? Вам ведь интересно...
   -- Нет, что вы! Я боюсь, пока... Лучше вашим секретарем еще поработаю.
   Скоропад вперился в шахматную доску, разглядывая с блеском завершенную им же партию.
   -- Завтра?.. Нет, завтра тоже не могу... -- Он озабоченно вычислил что-то в уме. -- Что-то Андрюши нашего, Палея, давно не видать со своим микрофоном?
  
   В квартире Клавдии Егоровны на улице Большой Зеленина, в доме с большим парковым двором, несмотря на вечернее время шла генеральная уборка.
   Клава суетилась по дому, но в одну полутемную комнату, ставшую для семьи уже давным давно мемориальной, она так и не зашла со своей половой тряпкой.
   Муж Клавы Роман, как обычно, не отрывался от телевизора. Только поднял учтиво ноги в тапочках, когда та вытирала пол возле него.
   -- Клавдюха, что уборку на ночь глядя затеяла?! Не даешь телек спокойно посмотреть. Дочка с зятем прибудут завтра? Опять денежки кончились? Они без этого не приходят, не посещают родителей, паразиты. Пора бы им уже своим трудом жить! Как думаешь, мать?!
   -- Жадный ты, Рома! Всю жизнь про деньги! Постеснялся бы! Сейчас так трудно! Везде зарплату задерживают. Внучка, твоя любимица, про то, что такое конфеты забыла! Учебники... Знаешь, сколько теперь ребенка в школу снарядить?.. Никакой зарплаты не хватит! А в институт?! Пусть хоть Миша -- внук -- спокойно учится! Высшее образование получает. За нас хотя бы! Меня-то изгнали из института. Забыл?!..
   -- Эх, время было какое... Что с тобой было им церемониться?! Дочь врага народа! ...Извини, Клава!
   Клава дотерла пол и поставила швабру на место.
   -- Ничего! Привыкла! Чего прошлое вспоминать? Сам такую дефективную взял в жены!
   -- Что оставалось делать? ...Молодому солдатику демобилизованному... Влюбился... Женился! Любовь зла, как говориться! Ладно, пивка завтра тогда купим. Пусть зятюшка расслабится! Нужно отношения строить с молодыми, вот только что про это в телевизоре говорили.
   Клава вымыла руки и плюхнулась рядом с мужем.
   -- Какой ты добренький Роман, как речь о пиве заходит... Успокойся, не придут они. В редакцию я ходила, насчет картины нашей! Вот и жду на завтра журналистов с учеными.
   Роман звонко хлопнул ладонью себя по круглому животу прикрытому только белой майкой.
   -- Дура, ты Клавка, прости Господи! Какая же ты дура! Журналистов только нам не хватало! Им что?!.. Сенсацию подавай! А тут вопрос практический! Вопрос жизни и смерти, можно сказать.
   -- Потому и пригласила. Это журнал специальный, про чудеса и все такое... Они специалисты. Только они и присоветуют, что делать. Сами-то не можем с ней справиться. Полвека... Больше!
   -- Справиться, справиться! Если бы моя воля!..
   -- Пустомеля... Кто, скажи, заболел неизвестной болезнью, после того, когда запаковали ее в мешки целлофановые и в чулан на даче запрятали?! Забыл, как ночью такси ловили: никто не хотел везти, когда назад тащить ее приспичило!.. Забыл, как приняли нас за воров, когда в другой раз тащили ее по городу от Зины Малышевой?! Та полгода потом лечилась! Вся пятнами пошла. Удружили подруге! Всегда эта картина возвращалась на место! Даже когда трое батюшек из монастыря над нею читали и водой святой кропили, не помогло.
   -- Надоела ты мне, Клавка, вместе со своей дурацкой картиной! Суета сует! Давай телефон, позвоню, чтобы не приезжали! Нечего людей посторонних сюда втягивать! Не хочу, чтобы чужие люди в нашу жизнь вмешивались! Им рекламу подавай! Нам новая суета.
   -- Нет! Не буду звонить. Поздно... Пусть приходят! Пожалела, что тебе сказала. Надо было по-тихому...
   -- По-тихому!.. Черта лысого! Я вам дам -- по-тихому! Я вам устрою... вальпургиеву ночь! Тебе и... этому, нарисованному! Я покажу вам, кто в доме хозяин! -- словно всбесился Роман.
   Вскочил с дивана, решительно вбежал в темную комнату, где висела картина "Поцелуй волны" в приличном резном багете, и в гневе сорвал ее со стены. В полумраке комнаты живо блеснули глаза нарисо-ванного юноши.
   Комната незаметно стала наполняться зыбким туманом с привкусом соли.
   Роман выволок эту чертову картину на лестничную клетку. Клава не препятствовала ему. Из окна парадной он увидел, что во дворе дети разожгли большой костер и почувствовал себя триумфатором.
   Роман, наверное, туда и решил тащить картину, но... Поскользнулся и загремел по лестнице. Тяжелая картина заскользила по ступенькам, настигла и накрыла собой Романа всего через один этаж.
   На следующий день в ровно назначенное им время в квартиру Клавы позвонили Александр и Яна. Им, словно нарочно, долго не открывали.
   Зато открыли соседнюю дверь. Соседка Клавы пояснила:
   -- Вы к Клавдии Егоровне?! Ее, наверное, нет дома. Вчера с Ромой -- мужем ее -- такое несчастье при-ключилось! На "скорой" в больницу увезли.
   Наконец открыла и Клавдия Егоровна с заспанным лицом.
   -- Ох, это вы?! Совсем забыла, старая! Здравствуйте. Извините. Заснула. Всю ночь куролесили. Как назло, перед вашим приездом муж упал неудачно. Ничего, ничего, на вашем визите это не отразится! Проходите, проходите. Можете не раздеваться. Пожалуйста, сразу в ту комнату. Она там висит.
   -- Простите нас, ради Бога. Но раз уж мы здесь, Клавдия Егоровна, можно мы все-таки разденемся и побудем немного подольше?!
   -- Ну, хорошо, пожалуйста, -- согласилась женщина. -- Как хотите. Еще подумаете, что я не гостеприимная хозяйка. Она, картина, чужих просто не выносит. Зачем подвергать себя опасности?!
   -- Ничего себе.Так серьезно? -- удивилась Яна.
   -- Если бы не так, милая девушка.
   -- Не беспокойтесь вы... Риск оправдан. Работа у нас такая. Ну-с! Где она? Показывайте! -- Александр сделал вид, что им не раз приходилось иметь дело с подобными странными картинами.
   Корреспонденты и хозяйка вошли в довольно запы-ленную комнату со старыми обоями. На центральном месте висело большое темное полотно, обрамленное хорошей резной золотой рамой. На нем, в классическом стиле, были изображены бушующий шторм, обломки корабля, за которые ухватился юноша с черными, полными скорби и отчаянья глазами, который из последних сил боролся за свою жизнь. Неуклюже была только выписана фигура девушки, по всей вероятности -- образ стихии, увлекающей свою жертву в пучину волн. Она как бы наслаждалась последним поцелуем, исполненным ужаса смерти.
   На лицах вошедших проявилось небольшое разо-чарование, вызванное, в общем-то, невысоким мастер-ством художника.
   -- Так вот он какой, поцелуй смерти! Волны то бишь. -- спросил редактор невероятного журнала. -- Как точно называется эта картина?
   -- Борис, мой брат называл ее "Поцелуй волны".
   -- Простите, но... что в ней такого необычного? -- прищурясь, фокусируя взгляд на деталях полотна, спросила Яна. -- Мы, я, например, не вижу. Извините.
   -- Нет, ничего. Я и сама... Ему, однако, удалось, я считаю, только собственное изображение. Все, кто знал Бориса, утверждают, что он здесь лучше, чем даже на фотографиях. -- Клавдия взяла с орехового серванта старые фотографии. -- Убедитесь сами.
   На пожелтевших от времени фотокарточках был запечатлен статный юноша Борис со своей сестрой Клавой. Снимки были сделаны в разное время, начиная с раннего детства.
   -- Видный парень. А это, рядом, наверное, вы? -- проявила, скорее житейский интерес Яна, нефор-мально рассматривая фото.
   -- Двойняшки! Мы были с ним не разлей вода. Все-гда вместе, всегда делом одним заняты.
   Яне вдруг померещилось, что печальные глаза Бори-са, того, что на картине изменились; в них словно поя-вилась живинка.
   -- Люди завидовали нашим родителям,-- продолжала печальная Клавдия. -- Настоящая братская любовь у их детей, то есть у нас, понимаете? Редко так бывает. Но со временем наши папа с мамой тревожиться стали: вырастут их дети, как им личные судьбы устраивать? Не смогут ведь друг без друга жить -- ибо две поло-винки они -- сросшиеся души. Не приведи Господь!
   -- Надо же! -- история Яне показалась очень трогательной.
   Лично ей со своей родной сестрой Женей не удалось достичь должного взаимопонимания. И отношения у них были скорее дипломатические. Может быть, при-чиной была разница в возрасте?
   -- Печаль наших замечательных, во всех смыслах, родителей, храни Бог их души, оказалась напрасной, -- продолжила сентиментальную историю своей семьи пожилая женщина. -- Однажды мы гуляли с братом у моря. Погода была ужасной. Но люди искусства осо-бенные люди. Вы не заметили? Есть в них какая-то неведомая простым смертным одержимость! Борис сильно тогда заинтересовался работой одного худо-жника, который тут же, не берегу, как ни в чем небывало, писал свой шторм. Мне тоже понравилась картинка этого чудака-живописца. А в Боре, словно, огонь какой-то вспыхнул. Заболел, просто забредил живописью с того самого дня. Куда деваться?! Дело, вроде не плохое. И папа одобрил. Купили краски ему, мольберт, кисти разные. И Борю как подменили. Он все больше стал отдаляться от меня, от родителей и друзей. Вскоре я брата потеряла... Ушел... далеко, далеко... В себя...
   -- Удивительно. Как все бывает? -- посочувствовала разказщице Яна.
   -- По-всякому бывает, оказывается. Стал нервным каким-то. Одержимым! И не Божья искра засветилась в его глазах, а видать, дьявольское пламя!
   -- Зачем вы так?! Искусство от Бога! -- поправил ее Александр, с интересом рассматривая тонущего юно-шу на картине. С совсем другим интересом, чем минутами ранее.
   -- Ой, не знаю, не знаю! Не все искусство! Наверное!
  
   1939-й год не принес этой семье никаких особенных радостей. Но и горя она пока не испытала, несмотря на то, что творилось вокруг в стране. По всей види-мости, папина работа оберегала их.
   Не унималась только тревога от ежедневных газетных сообщений о новых и новых врагах народа, коварно проникших во все сферы жизни молодого еще социалистического государства, окруженного со всех сторон враждебным проклятым мировым капиталом.
   Боря, похоже, по-настоящему увлекся живописью. "Ну и хорошо. Меньше стал знаться со своими друзьями -- все больше дома, да дома, а то молодежь, знаете нынче какая?! До греха недалеко."
   В своей комнате, неприбранной и перепачканной красками стоял за мольбертом заросший щетиной юноша. Неистово махал он кистями и оставлял смелые мазки на значительном по размеру живописном полотне.
   В гостиной, за овальным столом, покрытым белой скатертью, как всегда по воскресным дням, обедали Клава с отцом и матерью. На столе стоял один лишний прибор. Глава семейства был недоволен.
   -- Опять к столу не пришел! Вот я не понимаю. Мальчишка ведь! Успеет еще сто, тыщу картин написать! Впереди целая жизнь!
   -- Никогда бы не подумала... Вроде хорошо, что человек творчеством занялся. Способности проявляет... Радоваться бы! Но, честное слово, не нравится мне его новое увлечение. Парень в соседней комнате, а такое чувство, что он где-то далеко-далеко... -- пожаловалась мать.
   -- Он не просто, мама, в себя ушел! -- жаловалась Клава. -- Он, по-моему, и от себя убежал! Весь зарос, опустился, не моется неделями. Не понимаю причину его сумасшествия... Искусство возвышает, облагора-живает человека. Искусство радовать должно. А это что?!
   -- Нам бы тоже, понимаешь, не переборщить. Вдруг дар, талант у парня открылся! Кто знает, как это у других бывает? -- вступился отец за своего любимца. -- И другое нужно учесть. Вы вот, не понимаете, -- а мужчины другой природы, чем женщины. Для них работа важнее всего на свете.
   -- Боюсь -- что-то другое! -- Клава вышла из-за стола, обтерев тарелку последним кусочком хлеба. -- Андрей Константинович -- наш школьный учитель рисования -- таланта у Бори не обнаружил... катего-рически!
   Она тихонько приоткрыла дверь в комнату Бориса и осторожно подкралась к нему сзади. Молодой художник был чрезвычайно поглощен своей работой. Из пучины волн на полотне проявлялись уже нечеткие контуры обнаженной женщины.
   -- Бра-тик! Боря, может быть, оторвешься нена-долго? Я, например, поела и уже все, к сожалению, остыло. Зачем отца обижаешь? Он ведь так редко с нами обедает. Всю жизнь на работе. ...Ой, это что за женщина такая? Русалка, что ли?!
   Борис метнул на нее презрительный взляд и ответил крайне раздраженно. Даже затопал ногами.
   -- Сколько раз говорить?!.. Когда это кончится?!.. Когда я работаю! Не сметь, не сметь! Пошла вон, отсюда! Вон! Подглядываешь! Комментарии свои идиотские еще делаешь! А потом краски пропадают! Зачем ты их воруешь?!
   Он больно схватил сестру за руку и с остервенением вышвырнул девчонку за дверь.
   -- Не брала я! Только один разок! ...Я вернула, правда деньги нашлись только на акварель в тюбиках... -- заплакала Клава. -- Всякий, хоть мало-мальский художник тебе скажет, -- важны не качество краски, а конечный результат! Понял ты, чудовище морское!
   Через мгновенье к ней из своей комнаты выбежал разъяренный Борис. Клава закрылась от него руками, завизжала и забилась в угол, ожидая оплеухи. На брата это произвело неожиданное впечатление. Он прежде никогда в жизни, даже дурным словом, не обижал своей дорогой сестренки.
   Ярость улетучилась и теперь, уже по-прежнему добрый Борис, стал перед Клавой на колени.
   -- Клава, Клавушка, Клавдюха, милая моя сестренка, прости! Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Прости меня, негодяя! Сам не знаю, почему таким бешеным становлюсь! Она... картина эта... словно жизнь мою высасывает по частям. Я борюсь, но ничего не могу поделать с собой. Понимаешь, сестренка? Но, нет, правда и выше наслаждения, чем творить, стоя перед ней.
   Отец с матерью только молча покачали головами, наблюдая за этой сценой. Борис заметил это и подошел к столу. Мать хотела было налить ему супа, но сын остановил ее жестом.
   -- И вас всех извел. Простите... Затмение дьяволь-ское! Давно мы не разговаривали по душам. Жаль. Очень жаль... Ты разве не знаешь, папа, что наших почти всех арестовали? Друзей моих. Володю с Иринкой, Славу Матвеева, Калину. Ты разве знаешь, папа, как их бьют там! -- показал он в глубину темного коридора.
   В коридоре, нарочито для всех входящих в эту квартиру, на самом видном месте, висела тяжелая шинель отца с ромбиками на малиновых лычках.
   -- Бьют?! Что за вздор?! Откуда ты знаешь?! Откуда тебе это известно?!
   -- Известно, папа! Неужели вы все там верите, что Петрик, которому шестнадцати не исполнилось, который без своих толстенных очков шагу не может ступить, готовил покушение на секретаря ЦК ВКПб?! Смешно! Нет, впрочем, не смешно! Отвратительно! Если у вас там, в Большом доме, только по головке гладят, как тогда нашего Петрика можно было арестовать?! А потом... Все люди говорят... Страх, страх, царит повсюду! Невыносимо! Невыносимо стало жить в нашей стране!
   -- Молчать! Тихо! Борис, умоляю... пиши лучше свою картину. Прошу тебя, сын... зашипел отец, ози-раясь по сторонам а потом тяжело вздохнул.
   Борис зло ухмыльнулся, схватил свое перели-цованное пальто с вешалки и выбежал из квартиры.
   Прошла неделя. Мать тревожно ходила по комнате, отец читал в кресле своего кабинета газету "Правда", отвлекаясь на сообщения радио. Клава с волнением крутила ручку радиоприемника из которого слышался знакомый голос Левитана. В семье назревал серьезный разговор.
   -- Страна Советов, под руководством великого вождя всех народов товарища Сталина, осуществившая гигантский скачок из тьмы веков... -- выспренне читал бравурный текст любимый миллионами диктор.
   Отец отбросил газету на пол.
   -- Не могу же я, в самом деле, подключить своих сотрудников к его поискам. Поймите, вы наконец, -- это очень опасно. Ты понимаешь, мать, чем это попа-хивает?! Если он скрывается, значит, чувствует за собой вину.
   -- А может... наш сын арестован?!
   -- Исключено! Я не последний человек в своем ведомстве. Мне бы первому доложили... Отсиживается наверное, у своего Михи Филимонова или у Петропав-ловских, на даче.
   -- И ты не удосужился, ты не проверил, папа?.. -- упрекнула его дочь со слезами на глазах.
   -- Дочка... Пойми. Я сам... Поверь, все будет хорошо... -- оправдывался перед своей девочкой ответственный работник НКВД. -- Ремня бы ему следовало всыпать.
   Раздался прерывистый звонок в дверь. Все затаились и с замиранием сердца посмотрели в темноту коридора.
   В коридоре, под шинелью три дня назад появился небольшой чемоданчик.
   Еще один звонок. Мать встрепенулась и побежала открывать.
   В комнату ввалился запыхавшийся Борис. Мимо сестры и родителей он стремительно прошел в свою комнату, не снимая одежды, и захлопнул за собой дверь.
   Подошел к мольберту, сбросил пальто на пол, и не отрываясь ни на миг от картины начал творить с неистовой улыбкой на лице и с пламенем в темных очах.
   Так продолжалось до самого вечера. И никто не посмел потревожить его, -- такое сильное поле источал он вокруг себя.
   Наконец, Борис зловеще улыбнулся, и ему показа-лось, что его странная колдовская работа близка к завершению.
   Часы пробили девять вечера, когда Борис вышел с улыбкой из своей комнаты.
   Все в ожидании сидели на диване.
   -- Родные мои! -- неожиданно для всех начал он. -- Простите, вашего блудного сына. И дайте немного поесть. Только, пожалуйста, ни о чем не спрашивайте.
   Он жадно хлебал суп и чай, откусывая большие куски хлеба. Семья тихо наблюдала за ним, покуда он не поднял глаза.
   -- Да, я попросту струсил, сбежал! Нервы не вы-держали, когда узнал, что арестовали Шурку Вичин-ского вместе с его отцом. Я спрятался. И, как самая последняя подлая тварь, затаился на даче у Петропав-ловских. Я хотел сам, добровольно... явка с повинной...
   -- Что ты несешь?! Какая явка с повинной?! Какой из тебя враг народа?! Ты... болен, сын!
   -- Пусть будет по-твоему... болен! Да, болен! ...Но, поймите. Не мог я не закончить своей работы!
   Борис убежал в свою комнату и через мгновенье явился со своей влажной еще картиной.
   Всех обдало холодом от этого полотна, навевающего ужас.
   -- Вот она! Мой "Поцелуй смерти"! Поцелуй волны. На долгую и вечную память вам обо мне! Паршивыми красками! ...Без имени автора! Ведь оттуда не возвра-щаются?! Правда, дорогой папочка?!
   Громкие бесцеремонные шаги в подъезде, казалось, услышали во всем доме, возле которого остановился минуту назад черный автомобиль с Литейного. Звонок в дверь. Отец неприятно поморщился, и все понял. Жизнь катилась по откос. Мать и Клава ощутили сильнейшее беспокойство. Они теряли своего Бориса. Теряли навсегда. Печальный, мучительный взгляд его глаз никогда не покидал их с той минуты.
  
   Наши герои стояли перед картиной, наполненной уже совсем другим для них сыслом, и слушали со слезами на глазах рассказ пожилой женщины.
   -- Бориса мы больше, конечно не увидели. Оттуда, как правило, не возвращались. Отца по приговору военного трибунала, по пятьдесят восьмой статье, расстреляли позже, под Новый, сороковой год! И какая-то сволочь, то ли из его окружения, то ли из написав-ших на него донос, а может... подсунула нам под дверь новогоднюю открытку с этим известием.
   -- Как это?! -- с тяжелым сердцем осторожно спро-сила Яна.
   -- А так, вот... Так и написали: поздравляем, мол, предателей и врагов Советского народа с Новым годом, в котором уже не будет места таким людям, как наш брат и отец.
   Меня выгнали из школы. И пришлось работать на тяжелом вредном производстве. Полвека молча. Да что рассказывать, в одной стране ведь живем.
   В дверь позвонили.
   Клава обернулась на звонок и выронила платок, мокрый от слез.
   -- Вот так и позвонили. Как сейчас. До сих пор стоит в ушах этот жуткий пронзительный звонок. Извините. Пойду открою.
   В коридоре из-за входной двери появился Андрей со странным человеком небольшого роста, лысоватым, лет сорока. Это был Вадим Росляков, -- специалист по биоэнергетике.
  
   Вадим не здороваясь, деловито вынул из своего несолидного мятого портфеля биорамку -- изогнутую особым образом обычную вязальную спицу.
   -- Странная квартирка. Не находите? -- обратился он к старой седой хозяйке. -- Тут что-то есть! Совсем необычное! -- спица неистово завертелась в его руке. -- Ого! Да тут такие дела творятся!
   Вадим поставил свой портфель на тумбочку и осторожно вытащил из него тетрадь и странного вида прибор из черного металла. Подождал, пока прибор произведет должное впечатление на окружающих. И не дождался.
   -- Ваш, английский, Эндрю! -- еще раз поднес он диковинку к непроницаемому лицу корреспондента, русскому по рождению, национальности и проживанию. -- Филиппа Байера из Экзетера изобретение! Сила! Он его в Стоунхендже на мегалитах испытывал!
   Клавдия Егоровна беспомощно развела руками, вытаращившись на пришедших.
   -- Товарищи, а вы, собственно, откуда? Вы с журналистами?!
   -- Извините, Клавдия Егоровна, не предупредил, -- извинился главный редактор. -- Это Андрей Палей -- радиорепортер Би-Би-Си, наш коллега. А это Вадим Росляков -- сотрудник нашего исследовательского научного бюро. Без пяти минут, как доктор уфологии.
   -- Привет, женатик! Ты что, отдел научных исследо-ваний учредил?! Не знал. Когда?! -- еле выдавил из себя Андрей.
   -- Формальность. Хорошо, пусть будет с сегодня-шнего дня. Почему ты так долго не появлялся, друг?.. -- протянул ему руку Александр.
   Яна кивнула, переминаясь у двери с ноги на ногу.
   -- Ближе к делу! -- скомандовал Андрей, руки не подал и повернулся к хозяйке. -- Можно ее увидеть? Куда пройти?
   -- Прямо и направо, -- сам показал рукой направ-ление Вадим.
   -- Ты здесь был уже? -- удивились все вместе жур-налисты.
   Вадим вжал голову в плечи, исподлобья оглядел потолок и стены и уставился на спицу.
   -- Был?! Совсем не обязательно здесь быть! Смо-трите на спицу. Туда показывает. Кстати, вообще нужно поскорее отсюда уходить. Аномалия активизируется, чувствуете холод?
   Необычный прибор Вадима замигал частыми крас-ными огоньками.
   Яна схватилась за голову при очередном взгляде на "Поцелуй смерти" и... рухнула, как сноп, на паркетный пол.
   Ребята опешили. Клавдия Егоровна подбежала к Яне, и приподняла ее за плечи.
   -- Господи, Боже мой!
   Она стала быстро крестится. Потом обратилась к невидимой сущности в сторону картины.
   -- Зачем ты так?!
   Александр и Андрей с Клавдией схватили Яну и вынесли ее из комнаты. В комнате появился едва заметный зыбкий туман. Вадим спешно вытряхнул содержимое портфеля на пол, как обычный сантехник у прорванной трубы. Погрызя ноготь, исследователь паранормальных явлений соединил в замысловатую систему маленькие зеркала и какие-то разноцветные проводочки.
   -- На меня словно тяжелая волна прямо из картины обрушилась. И... Он... Борис... Из его глаз -- чудо-вищная энергия, -- сбивчиво рассказывала Яна очнув-шись.
   -- Ничего подобного не видел. Читал про нечто похожее у Рэя Гринберга в отчетах по аномальной энергетике. Но такого... Забавное полотно, -- доложил Вадим, выйдя из таинственной комнаты.
   Хозяйка виновато подала Яне стакан с водой.
   -- Простите, ребятки. Сами напросились! -- Клавдия Егоровна с уважением посмотрела на Вадима. -- Что пропишете, доктор? Какое лекарство принимать от подобной живописи?
   -- "Доктор" -- сильно сказано. Честно говоря, нет официально такой науки, как биоэнергетика или уфология, например. Но попробуем разобраться. Для начала, уважаемая хозяйка картины, вам придется с ней расстаться.
   -- Надолго?
   -- Как минимум, навсегда! Но, если позволите, я с ней все-таки поработал бы!
   -- А нельзя ее просто успокоить?! Память все-таки.
   -- Угу!.. Нейтрализовать... Как я понимаю, мне главный редактор предварительно обрисовал ситуацию. У вашего брата...
   -- Бориса...
   -- Да, Бориса... эта картина последняя в его жизни?
   -- И единственная! -- кивнула Клавдия Егоровна.
   -- О... Еще более актуально. Важная информация. Книгу "Портрет Дориана Грея" читали наверняка?
   -- Конечно, читала. Но здесь другое... Брат-то мой ничего дурного в своей короткой жизни не совершил... Вот, какая штука. Иногда такие чудеса у нас творятся! Ходит он ночью, вздыхает, то и дело выключателем щелкает. Свет зажигает...
   -- Как я понимаю, сущность Бориса переселилась в это полотно, поскольку на момент написания "Поцелуя" состояние автора было чрезмерно эмо-циональным, в силу сложившихся причин, -- сформу-лировал Андрей.
   -- Энергетически запредельным, -- дополнил Вадим и стал записывать что-то в свою толстую тетрадь.
   -- Борис как бы создал себе новую плоть, понимаете. И... возможно... живет в ней по сей день... -- предпо-ложил редактор.
   -- Если такое состояние можно обозвать жизнью, -- отвлекся от записей Вадим.
   Александр почесал в затылке и подмигнул своей Яне.
   -- Само собой, даже самое знаменитое полотно в истории живописи я не отнес бы к живой материи. Но... Обратите внимание, -- чем больше мы восхища-емся произведением искусства, чем больше сопережи-ваем его героям, тем большим менталом накачаны они. А ментал -- это, как вы понимаете, и есть духовная материя.
   -- Понятно. Пример -- религиозные святыни, чудотворные иконы.. Только... "Поцелуй" -- произве-дение далеко не гениальное! Так мне, во всяком случае, кажется! -- продолжил тему радиорепортер.
   -- В данном случае это не обязательно. Клавдия сама питает духовной энергией картину, -- вдруг понял Вадим и стал чертить очередную схему в своей тетради. -- Посмотрите, как это может происходить, как взаимодействовать.
   -- Вот до чего договорились! Значит, я -- причина всех несчастий, связанных с картиной моего брата Бориса?!
   -- И да, и нет! Но, обратите внимание, вы ничего поделать с этим не можете, -- ответил Вадим.
   -- Где же выход? -- недоумевал Александр.
   -- Пока я установлю свою систему, которая гармони-зирует энергетические потоки. Но по большому счету...
   -- Я бы просто сжег ее, -- осторожно предложил Андрей.
   -- Пытались...
   -- На мой взгляд, нужно попытаться найти место захоронения Бориса и вернуть ему то, чем он не успел насладиться, -- предложил главред.
   -- Пожалуй, это будет невероятно сложно! -- сказала Яна.
   -- У нашей семьи нет ничего, кроме единственной справки из Большого дома о посмертной реабилитации незаконно осужденного. Мама всю жизнь ждала известия. ...Да. Я вам еще не успела рассказать. Она, когда умирала, наказывала мне строго-настрого: "Избавься от этой проклятой картины, не будет тебе с ней жизни..." А я?! Вот видите, какая я! Все понимала и страдала...
   -- Так и мама не посмела выбросить.
   -- Память... Теперь мой муж, Роман Николаевич в больнице через эту картину. Два ребра и ногу сломал. Вчера... Не шутка, в таком возрасте!
   -- Ужасно! Извините нас, Клавдия Егоровна. Я вот тоже, чуть было голову не разбила.
   -- Меня простите... За выходку брата...
   -- Теперь будет все по-другому. И закончится счастливо, уверяю вас, Клавдия Егоровна, -- успокаивал Александр. -- Для начала мы попросим нашего самого опытного корреспондента Юрия Васильевича Скоро-пада порыться в неких архивах. Возможно, ему удастся кое-что выяснить.
   -- Вашими бы устами, товарищ главный редактор. Дай Бог вам здоровья, ребята. Спасибо. И извините... -- женщина погладила Яну по голове.
   -- Не убирайте только моих приборов, даже если они вам покажутся несерьезными. Я за ними зайду в четверг. Если случится нечто неординарное, срочно звоните. Вот мой телефон. В любое время дня и ночи, -- Вадим протянул записочку хозяйке квартиры.
  
   В редакции журнала часы отбивали полдень. За окном моросил мелкий надоедливый дождик.
   Мать Гены Гостюхина, сам Гена и председатель колхоза "Завет" Юрий Петрович напряженно сидели перед Яной. Она была в редакторском кресле, за столом Александра.
   -- И где же ваш главный редактор? Уже полдень, понимаешь, -- волновался председатель.
   -- Да не беспокойтесь вы так. У нас издание частное. Распорядка рабочей смены нет. Я за него пока сегодня. Я его жена, наконец.
   -- Это что получается?! Ко мне, председателю колхо-за, люди по делам приехали, а их моя жена вместо меня принимает? Смешно.
   -- Извините, а что же это он на такой молоденькой женился?! -- произнесла Гостюхина, подозрительно оценивая Яну.
   -- Ну и женился. Мне тридцать скоро. Молодая еще, конечно. Но и муж, извините, не такой уж старик. А вы, Юрий Петрович, когда из колхоза своего создадите фермерское хозяйство, тоже жену могли бы привлечь к его управлению.
   -- Я и говорю -- совсем еще девочка. Он почитай более чем пенсионного возраста. Солидный такой.
   -- Нам главный редактор нужен, стукнул по столу председатель. -- Лично! Собственной персоной!
   Яна, кажется сообразила в чем дело, и чуть не захлебнулась от смеха.
   -- Так бы и сказали. Вы, кажется, Юрия Васильевича за главного редактора приняли. Теперь все проянилось.
   -- Точно, он Юрием Васильевичем представился, но я карточку его визитную к сожалению, потеряла.
   -- Скоропад Юрий Васильевич -- это наш сотрудник. Самый лучший. Но он не главный редактор, поверьте.
   -- Понимаете, девушка, мы только ему одному доверяем. Честный, добросовестный он товарищ. Ничего не придумал в своей статье, -- разъяснил пред-седатель колхоза.
   -- Мы его поблагодарить решили. Вот яблок с картошкой привезли.
   В кабинете стояло два тугих мешка прислоненных к батарее.
   -- Напрасно вы тащили эти тяжелые подарки.
   Председатель колхоза заговорщицки прикрыл шля-пой телефонный аппарат, наклонился к Яне и продол-жил шепотом.
   -- Это повод. Нас тут, не поверите, затаскали по инстанциям. Военные...
   Гена оживился и придвинул стул поближе. Мать Гены тоже перешла на шепот, повысив градус доверия.
   -- Тсс! Вам точно можно говорить?
   -- Как хотите, в самом деле.
   -- Из Москвы даже приезжали, -- продолжила Гостюхина.
   -- Ничего удивительного. Наш журнал читают повсюду, по всему белу свету, -- похвасталась девушка. -- Даже наша Дума и Библиотека Конгресса США выписывает по пять экземпляров, -- прибавила зачем-то она для солидности.
   -- Бросьте... Эти люди про ваш журнал даже не слышали. Оказывается, следили они за тем НЛО, на котором наши пацаны летали.
   -- Регрессивным гипнозом своим уморили. Уколами закололи. -- Гена показал на следы от инъекций на руке.
   -- Неужели? Странно все это. Насколько мне известно, военные давно не занимаются подобными исследованиями. То ли денег нет, то ли интереса.
   -- В этом и суть! -- подмигнул председатель и посмотрел на потолок. -- Они... как бы это вам сказать?.. Не совсем военные.
   -- Кто же?
   -- Лейтенанта, Котова, который наших детей привез с места посадки объекта, самого не раз допрашивали. Так тот ничего не видел даже! Он у нас в деревне вчера был. Собственное расследование начал. -- Юрий Петрович еще раз осмотрелся и выложил на стол из полиэтиленового пакета какие-то бумажки. -- Вот некоторые документы просил нас вам передать. Не вам, конечно, главному редактору.
   В кабинет вошла секретарь Оля, цокая каблучками новеньких туфелек.
   -- Юрий Васильевич из архива приехал. Срочная информация, -- она незаметно для посетителей показала Яне скрещенные пальцы.
   Это у нее означало, что засидевшихся гостей хорошо бы проводить из кабинета, как бы вводом нового посетителя. Но Яна больно сжала ее запястье, подумав -- "вот хитрюга, где только научили ее таким тонкостям приема посетителей?!"
   Мать Гены воодушевилась от известия о приходе Скоропада и невольно выкрикнула.
   -- Просите сюда!
   -- Пусть войдет, -- строго распорядилась Яна.
   Игнорируя посетителей, громко со срочным делом вошел Скоропад.
   -- Поздравьте меня, Яна. Немедленно поздравьте! Я раздобыл списки расстрелянных 30 декабря тридцать девятого года.
   -- Боже! Что вы говорите, Юрий Васильевич... позд-равьте!..
   -- Пятьдесят восьмая, десятый пункт, -- как ни в чем не бывало, продолжал Скоропад. -- Все сходится. Стандарт. Борис, брат Клавдии Егоровны, среди них, -- нештатный корреспондент трясущимися руками достал бумаги из бокового кармана пиджака. -- Место захоронения -- Левашовская пустынь под Питером. Оказывается табу с нее снято всего год назад, представляете?!
   -- Какой вы молодец, такую работу проделали! Юрий Васильевич, а к вам гости! С гостинцами.
   -- Бог ты мой! Герои моего романа! Уж простите, со свету не разглядел. Ну, здравствуйте, здравствуйте! Каковы успехи?
   -- Мы вас, товарищ Скоропад, ждем. Какая удача! -- председатель "Завета" протянул ему ладонь для приветствия, а затем документы. -- Это вам от лейтенанта, который мальчишек наших возле Бело-руссии обнаружил.
   -- Хотите верьте, хотите нет! В тот день, когда вы уехали, Юрий Васильевич, к нам большая летающая тарелка прилетала, -- похвасталась женщина и с гордость посмотрела на своего сына.
   Скоропад принял с поклоном бумаги от предсе-дателя, и бегло прочитал заголовки каких-то инструкций.
   -- За пацанами прилетал?!
   -- Кто его знает?! Мы их теперь не отпустим просто так. Больно морока потом большая.
   -- На этот раз никто не смеялся, -- гордо сказал Гена. -- Юрий Петрович куда надо позвонил. Группа захвата по тревоге приезжала. Автоматчики -- на пяти машинах. Оцепили все...
   Мать Гены с недоверием посмотрела в глаза предсе-дателю колхоза.
   -- Ты, Юрок, мне не говорил, что звонил "куда надо". Выходит, после твоего звонка эта катавасия с допро-сами началась?
   Юрий Петрович замешкался и отвел глаза.
   -- Как не звонить, слушай, соседка! Когда в небе такое творится.
   -- Паразит! Вот что оказывается! Зачем ты наших ребят, земляк, под эксперименты подставил?!
   -- Извините... Но кэгэбэшники это сами раскопали. Они же все село перетрясли. Что да как?! Они про зонд разведывательный, правда, выспрашивали.
   -- Какой зонд? -- удивился Скоропад.
   -- Разведчик, -- пояснил с удовольствием Гена. -- От большого объекта, НЛО, вот чудеса, маленький отделился. И приземлился возле Алешни, у болота. Там потом с неделю оцепление военное стояло. Чуть Женьку с братом не застрелили!
   -- Ничего себе! -- поразился Скоропад. -- Спасибо за рассказ. И что с этими бумагами делать?.. -- задал он вопрос председателю.
   -- Я их не читал. Но лейтенант говорил, что они проливают кое-какой свет по вопросу отношения военных к проблеме НЛО.
   -- Спасибо, друзья! Какие же вы молодцы! Ваш приезд очень ценное событие. Только вот яблоки с картошкой -- лишнее.
   -- Александр сейчас в командировке в Мексике. Но, поверьте, он был бы счастлив поблагодарить вас за сотрудничество в поисках истины, -- добавила Яна.
   Пронзительная скорбная тишина стояла над осенней Левашовской пустышью.
   Яна, Александр, Скоропад, Клавдия Егоровна и Роман Николаевич на костылях, медленно шли между деревьев почти на каждом из которых были прикреп-лены таблички с именами расстрелянных здесь людей в жуткие времена сталинских репрессий.
   Такого кладбища без могил, они пожалуй, не видели никогда. Множество деревьев с табличками, целый лес.
   Но далеко, далеко не все люди в округе знали о том, что здесь, под небольшим слоем земли было просто зарыто великое множество их соотечественников.
   Поодаль шел Вадим Росляков с биолокатором.
   У Клавдии Егоровны в руках был внушительных размеров но легкий рулон. Она вдруг остановилась, словно почувствовала что-то.
   -- Вот сюда хочу, -- заплакала старушка.
   Все остановились и замолчали. Она положила свой рулон на землю и стала привязывать к одной из молодых березок фанерную табличку с именем своего брата.
   -- Прости нас, Боренька! Прости меня, твою сестру, за все те неприятности, которые я тебе доставила своим непониманием.
   Роман Николаевич поклонился дереву и помог привязать табличку. Яна положила у березки две красных гвоздики.
   Вадим подошел со своей крутящейся спицей и нару-шил минуту молчания.
   -- Смотрите сюда, скорее! -- он показал на вращение биорамки и неожиданно для всех громко спросил у нее: "Борис, ты здесь?"
   Рамка резко отклонилась в сторону. На Клавдию это произвело сильное впечатление.
   -- Дайте, дайте мне задать вопрос.
   Она близко наклонилась к рамке и говорила в нее, словно та была микрофоном, изредка смахивая слезы.
   -- Боря, дорогой, как тебе там, братушка мой ненаглядный?! Как плохо было без тебя все годы. Сколько слез выплакано по тебе, по папе. Теперь и мама наша ушла, -- пять лет, как умерла. Ты, наверное, это знаешь? Чувствуешь? Разве мы тебя обидели, Борис?! За что ты мучаешь нас, по сей день и не уходишь совсем?! Ведь скоро же встретимся с тобой, брат! Скоро настанет час!
   Роман удерживал жену за плечи и недоумевал.
   -- Что ты бубнишь, старая? С кем разговариваешь? Тут помянуть надо. По-христиански. Теперь Борька, твой поди, услышал. Смотри, как локатор крутится.
   Спица крутилась в руках Вадима, как вентилятор. Вадим утвердительно кивал.
   Клавдия продолжала, как в трансе.
   -- Картина твоя любимая с нами... Через нее ты к нам приходишь, через нее хулиганишь?!.. Почему такой злой? Нельзя же так. Я с мамой так любила тебя!
   Роман отошел в сторону, определил костылем место под поминки и помахал всем рукой.
   -- Оставьте ее. Давайте присядем здесь.
   Он расстелил с помощью Юрия Васильевича и Яны на желтой листве кипенно-белую скатерть, вытащил из корзины бутылку водки и стаканы. Зажег церковную восковую свечу.
   -- Давайте сюда. Помянем нашего Бориса.
   Все присели на корточки, взяли стаканы и бутер-броды. Клавдия налила стакан и накрыла его куском хлеба.
   Роман Николаевич прислонил костыль к дереву и начал неожиданно возвышенно.
   -- Смертью неправедной павший Борис! Поминаю тебя. И прошу Господа дать свободу скорбной душе твоей!
   Все выпили не чокаясь.
   -- А картина?! Что нам с картиной делать?! -- с тревогой в голосе спросила Клавдия Егоровна.
   Александр пожал плечами.
   -- Честно говоря, обряда такого никто не придумал. Случай уникальный. В разных культурах любимые вещи всегда хоронили рядом с хозяевами. Не тот случай...
   -- Куда здесь прикапывать?! В какое место? Тут рядком десятки тысяч лежат, -- показал рукой на лес Скоропад.
   -- Эх вы! Мы к таким тонким материям апеллируем. Неужели непонятно: Борис сейчас здесь, рядом. Вполне возможно, смотрит на нас с небес, например, -- сказала Яна, показав на проплывающую по небу одинокую тучку. -- Надо показать ему картину!
   Роман Николаевич тут же развернул рулон.
   -- Ерш твою медь! Что он, не видел ее! Любуйся, шурин! -- Он поставил на углы полотна стаканы с водкой, чтобы оно не сворачивалось.
   Собравшиеся притихли, постояли с минуту вокруг картины и разошлись кто куда. Клавдия Егоровна вновь приникла к березке. Яна медленно пошла по лесу, поглаживая рукой деревья. Скоропад с Романом налили еще по полстакана.
   -- Рома! -- не с того не с сего заорала Клавдия Его-ровна.
   -- Сморите, смотрите! -- закричала Яна.
   Среди деревьев ей привиделся юноша с темными очами в белой просторной рубахе. С венком из полевых цветов на голове.
   Все кинулись к ней, даже Роман Николаевич на костылях со стаканом.
   Яна смутилась. Ей стало неловко и очень грустно.
   -- Ой! Извините... Показалось. Почудилось, что стоит кто-то в белой рубахе среди деревьев. Вон там, за большой березой.
   Неожиданно с порывом ветра хлынул холодный осенний ливень.
   Роман Николаевич раскрыл зонт над своей Клав-дией. Александр, Яна и Скоропад накинули на себя плащ-палатку, которая оказалась, как нельзя кстати у запасливого Юрия Васильевича.
   Но ливень так же быстро закончился, как и начался.
   Клавдия Егоровна неожиданно что-то вспомнила, звонко шлепнула себя по лбу и побежала к оставленной посреди леса картине.
   -- Рома, старый пень... Картина!
   Все побежали следом за Клавдией Егоровной спасать свой импровизированный поминальный стол и картину.
   На намоченным ливнем, полотне лежали опрокинув-шиеся стаканы с водкой.
   -- Какой ужас! Испортили вещь! -- констатировал Скоропад.
   Невероятно! Изображение Бориса и обнаженной девушки из пучины волн, медленно исчезало у всех на глазах: оно растворялось вместе с последними крупны-ми дождевыми каплями.
   -- Боже ж ты мой! -- зарыдала Клавдия.
   Александр и Яна схватили картину за углы, и с нее наземь слилась последняя вода. На полотне осталось одно только бушующее море.
   -- Да как это может быть?! -- растерялся Роман Николаевич.
   -- Попали в энергетический резонанс. Вот и все! -- нашелся Вадим.
   -- Какой резонанс?!
   Скоропад присел над мокрым полотном и попробо-вал пальцем на вкус размывшуюся краску.
   -- Чудес не бывает! Есть только непознанное! Оче-видно, в данном случае водка, смешавшись с дождевой водой, просто-напросто смыла изображение.
   Потрясенный событием Александр тоже провел рукой по мокрой картине, и принюхался к пальцам.
   -- Невероятно! Знакомый запах. Школьный запах! ...Гуашь! Обыкновенная гуашь. Нет, как ее?! Акварель! Немного медом пахнет!... Как все просто! Помню, скандал случился в армии с моим другом, художником Олегом Масловым. Тот сэкономил и гарнизонную доску почета гуашью раскрасил! Старшина Ткачук пригляделся: чего-то матово, не блестит! И заставил его эту доску лачком покрыть. А где в армии лак? Вот клеем конторским и залакировали. Отлично получи-лось! Откуда было Олежке знать, что после первого дождя вся эта самодеятельность поплывет? Он же тогда непрофессиональным художником был! Всем гарнизоном хохотали, а он до дембеля с губы не вылезал. Не взлюбил его наш полкан.
   -- Да интересный случай, -- теперь и Вадим понюхал картину и поковырял ее пальцем. -- Акварельная краска, бесспорно. Но... Море... море... маслом напи-сано!
   -- Море -- вечное! -- философствовала Яна, любуясь морем.
   Роман Николаевич и Клавдия Егоровна стояли, взявшись за руки.
   -- Нет ничего вечного! Какие же мы идиоты... Как мы раньше не догадались смыть изображение?!
   -- Я помню, как сейчас, как Боря именно за краски кричал на меня. Откуда мне было знать, что остались у него только акварельные.
   -- Так просто! ...Какие проблемы были?! То пожар, то наводнение, то вот костыли эти проклятые!
   -- Не просто! -- попытался успокоить их Александр. -- Раньше бы ничего не вышло. Все случайные совпа-дения лишь отражение закономерности. Все, что мы проделали с вами, было необходимо сделать именно сегодня. Время пришло...
   -- Теперь эту картину преспокойно можно вернуть на свое привычное место, -- предложила Яна.
   На картине засверкало, заискрилось прекрасное синее море, обновившимися красками, в лучах выгля-нувшего солнца! Солнца на настоящем небе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть V
  
  
  
  
  
  
  
   Белее белого были заснеженные вершины Кавказа. Величественная панорама гор и ущелий завораживала и настраивала на мысли о вечности. Как не полюбить эту красоту?! В горы, говорят, не манит лишь тех, кто ни разу не бывал в них.
   У самой вершины горы Бжедух на высоте 4271 метр над уровнем моря погода стала резко ухудшаться.
   К вершине по леднику медленно поднимались в короткой связке, опираясь на ледорубы, экономя силы и кислород, два альпиниста. Непогода сама по себе, не плохо для тренировки, но попробуй договориться со своим организмом, который боится сильного пронзи-тельного ветра и колючей снежной бури.
   Первый в связке Виктор, тяжело дыша остановился, прислушался к грому далекой лавины, протер темные круглые очки, обернулся к Сергею, и сказал полушутя, стараясь перекричать ветер.
   -- Синоптики хреновы! Погоду-то как испортили! Чтоб им пусто было!
   -- Говорил, вернуться нужно! -- упрекнул товарища за его крутой норов второй альпинист Сергей.
   -- Это всего-навсего тренировка! На Лхоцзе зато легко будет, Серега! Еще немного! -- он потянул веревку. -- Давай-давай! Темп! Темп! Смотри, красота какая!
   -- Ты уже башкой в Непале?! Спешишь, парень! Не загнуться бы нам на с тобой на родном Кавказе! Дурац-кая "Б-трешка" -- сплошные заморочки, а не маршрут! Что-то друг-Бжедух нас неприветливо сегодня встре-тил. -- Сергей остановился и откашлялся. -- Погоди, стой, говорю!
   Недовольный поджарый Виктор опять обернулся и с неприязнью потянул друга за веревку.
   -- На Лхоцзе собрался, Витюха! Вот Эверест -- это да! -- Сергей сдвинул темные очки на заиндевелый лоб.
   -- Что ты понимаешь?! Володька Бердин рассказы-вал, что Лхоцзе гораздо сложнее и поинтереснее верши-на. Все, как один пристрастились к Эвересту -- мода, разрекламированная макушка мира! А скромная Лхоцзе -- неприступная, девственная! Настоящая мечта альпи-ниста! Песня! Космос ощущений! ...Давай, мужик, открывай второе дыхание!
   Сергей тяжело опустился на глубокий но плотный снег.
   -- Не открывается... Витька, прости, но я, наверное, не смогу сегодня больше идти! Мне плохо! Сил совсем не осталось!
   Виктор не ожидал такого поворота событий. И это на "простеньком" тренировочном маршруте!
   -- Как это плохо?! Что, опять из-за тебя на снегу ночевать?! У нас и продуктов нет совсем. Одна шоколадка. И бензин?!.. Бензина нет почти, слышишь! Что ты, выпил его?!.. Так не годится! -- Он настойчиво потянул его за веревку. -- Ну, ты! Давай ползи, говорю! "Б-трешку" не осилить, старичок?!.. Да ты чего?!.. Не такие брали! А еще на Эверест намыливался!
   Сергей уперся, раскинув ноги и стал есть снег.
   -- Все равно меня не взяли на восхождение!
   -- Понятно... Слабак! И меня из-за тебя тогда из команды вычистили. Да так подло, перед самым отъездом в экспедицию!
   -- Выдумывай больше!.. Из-за меня?!.. Почему?!
   -- По кочану! Мы все время вместе, все время в одной связке! С институтской команды. С первых сборов. Вычеркнул этот... Евгений Игоревич -- автоматом! Ты комиссию не прошел! Понял... Нет, Серый, опять подло поступаешь! Мне без сегодняшнего маршрута, дурацкого никто эту галку паршивую не чирканет.
   Сергей чуть было не заплакал.
   -- Что я, виноват? Давление поднялось! Живой я человек!.. А ты из-за галки удавишься!
   -- Не из-за галки! Из-за квалификационной комис-сии, понял?! Комиссии, будь она неладна, которая может меня опять не аттестовать!.. И тогда плакала моя белая девочка, моя высокая мечта, моя Лхоцзе!
   -- Девочку нашел!
   -- Серега, предупреждать раньше нужно было. Вставай, лентяй! -- орал он на друга сквозь усилив-шуюся пургу. -- Встать, кому сказал?!
   Сергей поднялся с огромным трудом и продолжил движение. Но через некоторое время опять упал и решил, что не встанет, пока не отдохнет по настоящему. Ему становилось худо.
   Виктор понял это, огляделся, оценив ситуацию. Вынул из рюкзака друга рацию и сидя за его спиной, вытащил из нее батарейки.
   -- Там в термосе немного чая осталось. Налей, пожалуйста, -- прошептал Сергей растрескавшимися на сильном морозном ветру губами, закатывая глаза.
   Виктор склонился над Сергеем, и приложил руку к его лбу.
   -- Горячий ты!
   Налил ему чая, который моментально остывал на морозе.
   Сергей еле удержал чай задервенелыми руками и отпив немного, протянул крышку от термоса с остатками чая Виктору.
   -- Тебе. Пей! Худо мне что-то стало. Нам бы вниз!
   -- Вижу! Не слепой. Вот влип! Вся жизнь теперь в тар-тарары! -- раздраженно произнес Виктор..
   -- Зачем ты так?
   -- Время, время, старик!
   -- Какие наши годы, Витька?!
   -- Годы, Серега! Годы! -- с сожалением сказал Виктор, поглядывая на заветную, но недоступную вершину.
   Сергей заметил его фанатичный взгляд и приподнял голову.
   -- Хотя... Если ты так серьезно... Давай, сбегай. Я постараюсь, я подожду!
   Виктор было обрадовался не скрывая своего азарта, но потом ему стало стыдно. Он понял, что уже пере-ступил черту, уже совершил акт предательства, когда взял себе чужие батарейки. Но ничего поделать с собой уже не смог. И что толку теперь оправдываться, даже перед самим собой. Они, батарейки, конечно, ему пригодятся, ведь именно он вызовет помощь... Но только тогда, когда его личное восхождение будет совершено.
   -- Правда, подождешь?! -- переспросил он, со странной надеждой.
   Что-то в последний раз екнуло в его душе. Наверное, затаившаяся на дне незрелая совесть. Но Серега под-твердил:
   -- Иди! Куда деваться? А я, может, оклемаюсь?.. Без КСС обойдемся! ...Рацию только оставь, мою, на всякий случай.
   Виктор судорожно подложил рюкзак под голову Сергея и вложил в его руку бесполезную рацию.
   -- Я... до вечера... Я успею!..
   Виктор ощутил, вдруг необычный прилив сил и спешно оставил друга, отстегнув карабин. Под грохот очередной лавины он отправился на свою вершину. Обернулся. Сергей утомленно помахал ему рукой в толстой оранжевой рукавице.
   Буря утихла. Красивые горные цепи погружались в ночную мглу. Взошла Луна. При ее свете обмороженное лицо Виктора казалось особенно мужественным. В черноте ночи белели его зубы. И торжествующая улыб-ка, казалось, освещала весь этот бренный и жалкий мир под его ногами...
   Потом он долго спускался вниз. Ему было холодно и тяжело. Леденящая пустота окружила его и больше не радовала, не манила в свои объятья. Он снял свой рюкзак и пошел без него. К утру Виктор был на том самом месте, где он оставил Сергея. Белым невинным снегом замело уже все следы.
   Он терял последние силы, но остервенелым зверем раскапывал страшный погребальный сугроб. Под слоем снега -- лежало окоченевшее тело его бывшего друга Сергея. А тот улыбался. В руке его была рация, последняя надежда на жизнь, которой он так и не смог воспользоваться.
  
   Через полгода счастливый Виктор был уже в близких сердцу Гималаях у заветной вершины Лхоцзе.
   У комиссии были, конечно, некоторые вопросы по трагическому случаю на Бжедухе, но героизм выда-ющегося российского альпиниста, вынесшего тело мертвого друга в долину, не оставил никого равноду-шным и был оценен по достоинству. Вдова Сергея даже поцеловала его руки перед объективами телекамер.
   В базовом лагере экспедиции по восхождению на труднейшую Лхоцзе, стояло множество разноцветных палаток альпинистов. Виктор раскочегаривал примус, желая приготовить праздничный ужин. Еще никогда он не испытывал такого полного удовлетворения всех своих жизненных устремлений. Никогда еще так не пела его душа. А тут... Шумят гималайские лавины! Небо в празничных звездах. И Лхоцзе совсем рядом!
   Альпинист разогрел на примусе американскую говяжью тушенку, и, смакуя, насладился чашечкой горячего глинтвейна. Потом еще раз выглянул из палатки. Горная вершина светилась таинственным светом.
   Он забрался в невесомый, словно облако, пуховый спальник. Закрыл глаза и предался мечтам.
   Над палатками пронесся огненный шар. Виктор проснулся от монотонного жужжания и странного обволакивающего света и расстегнул молнию палатки. Шар устремился к нему. Яркий свет вмиг поглотил сознание Виктора, все, до последней капли, и наступила вечная ледяная пустота.
   Над лежащим в палатке безжизненным телом еще несколько минут плавно покачивался оранжево-плазменный шар. Затем медленно выплыл из нее и стремительно унесся, оставляя за собой огненный след, к самой вершине горы Лхоцзе, к которой в эти утренние минуты шла же упервая связка настоящих мужчин.
  
   В своем уютном кабинете в редакции Яна и Саша рассматривали какие-то изображения на мониторе компьютера.
   -- Слушай, давай посмотрим, как получилось на сайте, -- заерзала Яна, сидевшая у него на коленях. Саша с готовностью подключился к сети.
   На вэб-странице появилось лицо того самого лейтенанта, из истории с сотниковскими мальчишками, потом копии документов.
   -- Это ничего, что мы опубликовали материалы в Интернете раньше, чем в журнале? -- засомневалась Яна.
   -- Как раз хорошо! Посмотрим на реакцию! Скорее всего, они попытаются отмежеваться. Почему, правда, не понимаю. Что здесь такого?! Почему очевидное нужно скрывать?! И так все говорят об этом. Даже школьники. Благодаря Интернету открываются колоссальные возможности. Смотри, как просто! Нажал на клавишу компьютера. ...И ты у информационного вулкана!
   -- По-моему, твой любимый Интернет совсем отучит людей читать старые добрые книги. Неужели книга со временем станет архаизмом?
   -- Брось ты! Книга?! Разве это не книга?! -- Саша тыкнул рукой в монитор. -- Книга, только книга нашего времени. Она практичнее, удобнее, да и всеобъемлюща. Шкафов даже не нужно. Нажал на кнопку. И... -- он ссадил Яну на стол, закрыл ноутбук. Взял его под мышку. -- Вся библиотека мира может поместиться у меня! Под мышкой.
   -- Ты знаешь, почему я поступала на факультет журналистики?!
   -- Чтобы, в конце концов, со мной встретиться, выйти за меня замуж! ...От судьбы не уйдешь!.. -- пошу-тил забавный и трогательный Саша.
   -- Вот и нетушки! -- Яна плюхнулась ему на колени и обвила руками его шею.
   -- Ах, так?! -- крепко обнял ее муж и чмокнул в нежную щечку.
   -- В общем, конечно... Судьба... замуж... Но!
   -- Никаких "но"!..
   -- Но!.. -- твердо поставила она на место молодого мужа. -- Может, дашь мне сказать?! Я как-то сильно болела в детстве. И папа, мой странный папа, принес мне, совсем еще маленькой, книжку, довольно толстую. "Робинзон Крузо". Мне было так плохо. А новенькая книга так замечательно пахла лощеной бумагой и типографской краской! И я, еще не умея, как следует читать, полюбила ее! Представь себе, на всю жизнь запомнила это ощущение, потому что тогда сразу же выздоровела!
   -- Своего рода наркотический эффект! Говорят, есть даже болезнь такая! Ты, например, я заметил, все время норовишь шампунь, пасту зубную, коробочки разные шрифтом наружу выставлять.
   -- Да ну, тебя, заметил тоже мне, ерунда!.. Не могу привыкнуть читать с монитора. Он кажется мне чужим и неискренним.
   -- Что ты! Наоборот. Попробуй, какой он теплый! Он как живой.
   -- Не знаю, не знаю... Я совсем не современный человек, наверное. Мне надо было родиться в прошлом веке.
   -- Хитренькая! И в стольном городе Париже, наверное?!
   -- Разве плохо было бы нам родиться в Париже?! -- задумалась Яна.
   -- А!.. -- обрадовался Саша и поднял жену за талию крепкими руками над собой. -- Все-таки нам?! Нам! В Париже?! ... Хорошо! Можно и в Париже! Только, чур, в следующей жизни! Столько работы до очередной реинкарнации.
   В кабинет, после предупредительного стука вошел некто Виктор Красов. Посмотрел, словно не веря своим глазам, на главного редактора и бросился к нему, с распростертыми руками, не заметив Яну, одерги-вающую свитер.
   -- О-хо-хо! Саня, дружище, здравствуй! Сколько лет, сколько зим?! Да, ты ли это? Не знал, не знал, что ты аномальщиной занялся! Я ведь тоже этим серьезно интересуюсь! Сам своего рода уникум невероятный даже!
   -- Витя, ты?! Откуда взялся, бродяга?! Какими судьбами?! Давненько не виделись!
   -- А я слышу, как вы тут громко про реинкарнацию, про прошлые жизни треплетесь. Думаю, почему бы не зайти к старому другу. Шучу. Специально пришел.
   Виктор осмотрел Александра со всех сторон.
   -- Располнел? Нет, посолиднел, черт побери!
   -- Тьфу! Про этого не надо!
   -- Про кого "этого"?! -- обеспокоенно уточнил Виктор.
   -- Да это я так! Фигура речи. Но если серьезно, чем больше мы упоминаем, даже в просторечии, всякую нечисть, тем больше упрочиваем ее положение в нашем плотном мире.
   -- Бредни! Ты погляди! Набожным стал? Ерунда все это!
   -- При чем тут набожным?! Не чертыхайся, и все!
   -- А... Ладно! Извини, тоже фигура речи. Смотрю сегодня в киоске... Такой журнал! Про истории такие клевые! Не найдется ли думаю, местечка для меня?
   -- Вы такой напористый. С места в карьер! -- сказала Яна, обидевшись на то, что ее не заметил посетитель.
   -- Извините, девушка... Невнимательный стал. Старею! -- ответил Виктор.
   -- Саня, это кто такая?
   -- Таким же грубияном остался!.. Не заметил!.. Это Яна, моя жена и по совместительству сотрудник жур-нала, знакомься!
   -- Ах, вот оно что! Поздравляю! Поздравляю! ...Женился?! На свадьбу не позвал! Обещал ведь позвать, когда жениться будешь!
   -- Не говори... Каюсь, почти забыл о твоем существовании... Да и свадьбы, как таковой, у нас...
   -- Спокуха! Не обижаюсь!
   -- Я так понимаю, вы Сашин давнишний друг?
   -- Меня зовут Виктор. Красов моя фамилия! Не слыхали?! Про меня даже молодежка, и не однажды писала. Интервью брали, целая полоса... Мы с вашим мужем, Яна, несколько раз в горах из одного котелка кашу ели. В камине ночевали.
   -- Ничего себе! Как это в камине?! -- обратилась Яна к мужу. -- Саш, ты мне ничего не рассказывал.
   -- Пустяки, -- смутился Саша.
   -- Нет, смешно... Кашу из одного котелка... понятно. Но в камине зачем было ночевать?!
   -- Темнота!.. -- сказал Виктор. -- Не из наших жену себе выбрал. Камин -- это в скале такое углубление, пещерка маленькая. Мы с Саней там, на скале, на высоте три тысячи метров, двое суток проторчали. Думали, хана нам!
   -- Это правда, Яна. Меня тогда Витя спас, можно сказать!
   -- Спас... Брось ты словами такими кидаться. Спас... Я никого никогда не спасал. Ну... может быть, не совсем так...
   Александр показал ладонью на Виктора.
   -- Вот видишь, ждет благодарности.
   Александр посмотрел на часы, нащупал в кармане несколько крупных купюр.
   -- Рабочий день закончился. Делать нечего... Приглашаю вас на ужин.
   -- Не зря зашел, -- обрадовался, как ребенок Виктор, потирая руки.
   Александр по-дружески, но довольно сильно хлопнул Виктора по плечу. Странно, но будучи всегда сильным, и атлетически сложенным, Виктор едва сдержал этот хлопок и даже присел.
   -- Не зря. Не зря. Слушай, а куда ты провалился? Я о тебе лет десять ничего не слышал. А Сережка -- друг, закадычный? Тоже ни слуху ни духу.
   Виктор посмотрел по сторонам и случайно зацепился взглядом за компьютер лаптоп.
   -- Отличная штука... Натебук называется? Мне бы такую.
   Александр вспомнил, как они спорили с Яной несколько минут назад. И заметил ей.
   -- Вот видишь, Яна, -- "нате бук"! -- говорит человек. -- "Возьмите книгу", значит. На русско-английском, правда.
   Саша протянул Яне ноутбук. А Яна демонстративно поставила его в книжный шкаф, вертикально, будто это и в самом деле была книга.
   Все оделись и вышли на лестницу.
   -- Слушай, Красов, ты из военных давно уволился? -- спросил Александр, закрывая за собой входную дверь.
   -- Из армии? Как только стало возможно. Там такая неразбериха началась. Ты же помнишь, я случайно туда затесался. В Львовское политическое училище махнул, на журналистику, когда в наш университет не поступил.
   -- Мне вообще-то корреспондент нужен.
   -- А что, можно?
   -- Давай. Попробуем. Как раз хорошо, что ты быв-ший военный журналист. Тут дельце одно нужно рас-следовать. Поможешь?
   -- Посмотрим, как справитесь! -- решила напомнить о себе, забытая Яна.
   -- Согласен... Чур, водка за мой счет.
   В дорогом ресторане было почти пусто. Только один очень юный кавказец в спортивных штанах выдавал себя за олигарха перед двумя симпатичными упа-кованными девчонками, школьного возраста. Никогда не угадаешь, какая публика окажется в час твоего при-хода, несмотря на заявленную рестораном классность.
   Виктор налил себе и Александру водку щедро.
   -- Вы в самом деле свадьбу не играли? А то... Ох, как водки хочется!
   -- Сдалась вам, Виктор, эта свадьба. Выпить, на-верное, любите?!
   -- Не любите тех, кто любит выпить?
   -- Кстати, у нас скоро венчание. Мы с Сашей решили обвенчаться. Можете быть у нас свидетелем...
   -- Нет, что вы! Не люблю я этих слащавых ритуалов. Зачем это просвещенным людям, не понимаю? Чушь! Ерунда! Попов только кормить!.. Я приверженец обыч-ного гражданского брака.
   -- О-о! Не хочешь, и ладно, -- прервал Александр Виктора и подлил ему водки.
   -- Венчание -- хороший обычай. Все равно же браки свершаются на небесах. Правда? А так... Просто штамп в паспорте. -- С энтузиазмом говорила Яна, не обращая внимания на позицию Виктора -- Ой, мы такую церковь нашли. Там, представляете, Виктор, такая энергетика мощная, что венцы над брачующимися взлетают! Такая благодать!
   Виктор поморщился и переспросил со скепсисом.
   -- Благодать? ...Сами видели?! Или как?!
   -- Нет, сама еще не видела. Но знаю наперед, над нами они будут летать!
   -- Писатели Лесков и Андреев об этом упоминали. Читать нужно больше!
   -- Я в благодати эти не верю. Я, может быть, и упертый, но прагматик. Нет! Не обязательно матери-алист. Я в экстрасенсорику, в излучения разные и энергии тонкие верю. Что "верю"?! Знаю! Весь мир -- информационная матрица. В каждой его точке вы найдете отражение вселенной, пронизанное миллиар-дами связей и взаимодействий.
   -- По-вашему, уважаемый прагматик, все то, что вписывается в ваш мир, существует, а что вам кажется ерундой, того и не существует вовсе? -- горячо спорила Яна.
   -- Не знаю.
   -- Вот, вот! А венцы-то летают! Удостоверьтесь сами!
   -- Никогда не говори "никогда"! -- нравоучительно пояснил Александр. -- Существует все, даже то, чего ты не хочешь замечать или не в состоянии заметить!
   -- Даже самому Христу, приходилось что-то дока-зывать людям, -- дополнила Яна.
   Сразу три холеных официанта в безупречных лаковых туфлях переминались с ноги на ногу, у их стола с невозмутимым видом, пытаясь дождаться паузы и предложить основное блюдо.
   -- Каша в голове! Вот взяли в оборот. Да никакого Христа не было! -- с глубокомысленным видом посвященного отрезал Виктор.
   Яна посмотрела на него сверху вниз, потом на изумленных официантов.
   -- На этом закончим спор... Нет, я понимаю, конечно, в ресторане... о высоких материях рассуждать.
   -- Прости Господи, за поминание имени твоего всуе, -- едва заметно перекрестился Александр.
   Официантам удалось, наконец, поставить на столик свои большие тарелки. Виктор оценил обстановку и подумал о своем будущем.
   -- Если вам так хочется... Ну был... Христос ваш. Но был он обычным экстрасенсом!
   -- Ага...-- будто бы согласился Александр, переже-вывая лениво, великолепно приготовленное мясо.
  
   Район деревни Алешня появился в оперативной сводке УФСБ уже во второй раз.
   Ничем не примечательная местность с многочис-ленными болотами и одноименной речушкой никогда еще не привлекала столько внимания.
   Холодный дождь лил как из ведра. На опушке леса стояли военные грузовики. Солдаты с автоматами стремительно выпрыгивали из них и становились в оцепление.
   Командир особого спецподразделения майор Углов курил одну папиросу за другой и жаловался капитану внутренних войск.
   -- Чертова погода! Прямо из постели вытащили. Я думал в аэропорт и опять в Чечню, на спецоперацию. Какая срочность?! ...За летающими тарелками гоняться!
   -- Никто толком ничего не знает. Кого, как захватывать?! -- пытался оттереть грязный рукав ши-нели капитан. -- Только жена вот постирала.
   -- Ты, что? Шинель стирать? А химчистку зачем придумали? Бабы народ глупый! В химчистку и баста! Тебе еще хорошо. От меня жена убежала на прошлой неделе. Нажилась стервоза! Ну ее!.. А может, и правильно сделала. Я себе сегодня инопланетяночку отхвачу. Признайся, ведь не пробовал инопланетянку? Как там у них с этим делом? Говорят, у них груди сзади...
   -- Почему? -- всерьез задумался вэвэшник.
   -- Танцевать удобно!
   Офицеры засмеялись. Но тут солдатик с тяжелой рацией за спиной подбежал к ним.
   --Товарищ майор! Разрешите доложить. Генерал из управления. На связи.
   Углов взял микрофон в руки и замешкался с кнопкой.
   -- Хреновня какая! Прием!.. Это я не вам!.. Что за рация такая, откуда ты ее...
   Областное управление ФСБ редко встречалось с подобными проблемами. Его сотрудники читали, конеч-но, в газетах и журналах кое-что. Но так, чтобы в их Северо-западном регионе?
   На самом деле проблемой НЛО занималось какое-то особое засекреченное управление, но располагалось оно только в южной столице нашей родины -- городе Москве. Поэтому происшествие в Алешне начальство классифицировало в рамках своей компетенции.
   В кабинете перед картой региона сидел человек в штатском -- генерал майор Фронин. Возле него суетились два чистеньких офицера.
   -- Почему не докладываете о ходе операции по захвату?! -- спрашивал он майора Углова по спец-радиосвязи.
   -- Уже докладываю, сейчас, товарищ генерал-майор! Но... Кого тут захватывать?! Нет тут никого, товарищ генерал-майор.
   -- Твое дело грамотно оцепление выставить и органи-зовать прочесывание местности. Смотри, чтобы мышь не проскользнула! До связи... -- разочарованно скомандовал Фронин.
   Генерал был поставлен в весьма щекотливое поло-жение. Информация из Алешни была объективно достоверной, но о принятых мерах он докладывать в Москву не спешил. Даже Фронин не точно знал о существовании отдела по неопознанным летающим объектам. Если он и существовал, то наверняка работал, скорее всего, при аналитическом управлении. Но там только анализируют. "А вдруг это новый диверсионный летательный аппарат, американский, например? Тогда по головке не погладят! Нужно было сообщать, товарищ Фронин! Но если сообщить, что это НЛО? А сообщение уйдет не в аналитическое управление, а в оперативное? Засмеют. А как это скажется на моей карьере?" -- тяжело размышлял генерал.
   В это время в далеком Шуваловском районе в мок-ром лесу солдаты подвели к командиру Углову двоих молодых еще местных жителей. Темнело.
   -- Вот эти самые мужики видели!
   -- Раз видели, ведите, показывайте, сусанины, вашу мать!
   -- Куды вести-то?! -- отвечал в сомнении, местный житель Жора.
   -- Туды и вести... -- передразнил рыжего парня майор Углов. -- Туды, куда этот аппарат приземлился.
   -- Так он не приземлялся.
   -- Хорош хреновину пороть! Как это не призем-лялся?! Что мы тут, в бирюльки играем?!
   -- НЛО, правда, не садился. От него небольшой кусочек отделился. Вот он и упал. Я думаю, у речки, в овраг Никольский, -- признался другой местный житель Вова.
   -- У речки, в овраг?! Кусочек?! Что это, сырная головка, что ли или торт?! Почему кусочек? Не пойму!
   -- Во!.. Точно, как кусочек сыра он был. Только светился ярко-ярко. Но он не упал. Он медленно от него отделился... и стал планировать к речке. Я в армии в ПВО служил. Понимаю, что к чему.
   -- И что ты понял? Из всего этого события.
   -- Это было похоже на разведывательный лета-тельный аппарат.
   -- Ну да, ну да!
   -- Все так и было, товарищ майор, -- подтвердил Жора. -- Мы у клуба с девками как раз терлись, да семечки лузгали, когда этот НЛО прилетел. Он деревню-то облетел всю, по периметру. И зонд свой на парашюте сбросил.
   -- Так был парашют или нет?
   -- Какой там парашют! Не было видно никакого парашюта, -- вспоминал Вова.
   -- Так ведь ночь наступила уже. Я и говорю...
   -- Стоп, ребята. Давайте лучше протокол, для приличия, для проформы, составим. А то у вас то НЛО вдруг появилась, то разведывательный аппарат, то парашютист.
   -- Зачем передергивать?! Не было парашютиста.
   Углов присел на размокший пень и тот фыркнул, как человек, обдав брызгами штаны майора и окру-жающих.
   -- Блин! Гейко, посветил бы!
   Солдатик, тот, что был с рацией, включил фонарь. Углов подозвал капитана, пощупал брюки и махнул рукой.
   -- Хрен с ними! Давай, по очереди.
   -- Записывай, капитан! -- Углов взялся за голенище сапога и начал допрос.
   -- Светящийся предмет, по форме напоминающий кусок сыра... -- стал диктовать капитану Жора, видимо не раз дававший показания за свою жизнь.
   -- Прекратите паясничать... Серьезное ж дело! -- прикрикнул майор на местного жителя.
   -- Как выразиться-то?! Получше? -- вступился за друга Вова.
   -- Я сказал: по очереди...
   -- Значит, так!.. Светящийся предмет, по форме напоминающий... Ну... -- Долго думал Жора, на что-бы получше заменить "головку сыра".
   -- Не тяни... -- попросил капитан.
   -- Напоминающий по форме... по-лу-месяц!..
   -- Мать твою! Ведь знал же как!.. -- похвалил и одновременно поругал парня майор ФСБ.
   -- Не перебивай, начальник! -- осек его Жора и стал диктовать капитану. -- Полумесяц, значит, от-делился от летательного аппарата, имеющего на плос-костях сигнальные огни... Над деревней, нашей, Алешней, Шуваловского района, поздним вечером. Сегодня. Дата. Дату не забудь! Очевидцы происшествия -- нарушения нашей мирной колхозной жизни в период перестройки -- со стороны агрессоров извне... Подпись...
   -- Это-то зачем?! -- вздохнул Углов.
   -- Для проформы, товарищ, командир, для профо-рмы, товарищ... не вижу ваших звездочек.
   Из ближних кустов появились с треском, два мокрых перепачканных автоматчика и доложили командиру.
   -- Пусто. Никого не обнаружили. Никаких ве-щественных подтверждений! До утра нужно ждать! Еще не видно ни хрена! Хоть глаз коли!
   -- До утра так до утра! Отдыхайте. Только не спать. -- согласился Углов и крикнул радисту.
   -- Гейко, генерала давай.
   Солдатик передал микрофон командиру.
   -- Товарищ генерал-майор. Извините, не разбудил?!
   Генерал, как раз хотел подремать и полулежа устроился в своем кресле, положив ноги на стол.
   -- Какой там! До Москвы уже докатилось! Новости есть?!
   -- Прочесывание территории результатов не дало. Я принял решение оцепление пока не снимать.
   -- Правильно. Материалов, значит, никаких?! Совсем никаких?!..
   -- Только показания очевидцев. ...Да, много показа-ний!.. Разрешите рапорт завтра.
   -- До двенадцати ноль ноль!
  
   В кабинете главного редактора лейтенант Котов тихо рассказывал Александру о необычной спецоперации.
   -- Там такой переполох. Машин уйму нагнали! Меня вызвали. Вертолет пришлось гонять! Начальство из Москвы прилетело! Оцепление до сих пор стоит! Шуму, шуму-то сколько! На весь округ!
   -- Совсем ничего, значит не обнаружили? Ведь нео-познанный летающий объект приземлился. Или что там еще было?
   Котов отрицательно покрутил головой.
   -- Жаль...
   -- Зато уже никто не замолчит эту историю. Сме-ялись же сначала. Надо мной! И ребятами нашими.
   -- Бедняга! понимаю, как тяжело. Пришлось дока-зывать, что ты не верблюд!
   -- То-то и оно! Противно, что во всем у нас двойной стандарт... Я те документы, которые вам председатель сотниковский передал, когда увидел -- глаза на лоб полезли, -- продолжал рассказывать Котов. -- НЛО ведь не существует?! Так выходит?! Зачем же тогда такие подробнейшие инструкции составлять: как с ними, тех, кого нет, вести себя при обнаружении?! Обман!
   -- В самом деле. Выгодно кому-то мозги нам пудрить.
   -- Не говорите! Но что-то меняется! Раньше их просто бы ракетой засандаливали, и вся недолга! Мне наш Иван Иванович, зам. по вооружениям, рассказывал.
   -- Интересно, расскажите, расскажите.
   В кабинет вошла секретарь Оля.
   -- Извините, что прерываю. Я в магазин тут отхо-дила... Бумага у нас кончилась для принтера, знаете?
   -- Спасибо, Оля. Чек -- бухгалтеру. Взяли чек?
   -- Конечно, взяла. Не в этом дело. Наш новый сотрудник, ваш протеже Красов, под дверью вашей стоял и подслушивал.
   -- Прямо-таки стоял и подслушивал?
   -- Да. Стоял и внимательно, внимательно прислу-шивался. Кстати и в моем компьютере кто-то возился.
   -- У вас шпиономания какая-то, Ольга!
   -- Я точно знаю... -- надулась Оля. -- Про компью-тер... У меня там фенечки такие стоят, против несанкционированного доступа.
   -- Фенечки?.. Вдруг Красов просто войти не решился в кабинет? У меня ведь посетитель. Вполне разумно. Просто выглядит не очень красиво со стороны. Вот и все.
   -- Ой. Как хотите. Мое дело предупредить. Не нравится он мне. Сами говорили, что интуиция -- главный фактор в восприятии действительности.
   -- Действительности... В действительности и доно-сить на товарища по работе -- некрасиво.
   -- Хм... Спасибо, учту, исправлюсь. Но... знаете... как это поточнее сформулировать? От него странный такой запах...
   -- Запах?.. О чем вы? Не замечал. Мы договорим тут, с лейтенантом? Ладно?!
   Оля нехотя вышла из кабинета.
   -- Пожалуйста. Но я вас предупреждала. Кофе пить будете?
   Редактор взглядом спросил у лейтенанта.
   -- Спасибо, я уже скоро, -- ответил тот. -- А потом шепотом спросил. -- Давно у вас этот... товарищ Красов? Я видел его. Он действительно, какой-то не такой. Тьфу, подозрительный я стал, не в меру.
   Вечером в холле редакции у самовара сидели и пили чай с кремовым тортом Яна, Александр, Виктор, Скоропад, Оля.
   Пожилой Скоропад с достоинством фокусника, достал из сумки от ноутбука, выпрошенной у редактора для полного соответствия времени, важную бумагу.
   -- Вот он!.. Рапорт! Тот самый рапорт, который поступил по команде в Москву о событиях под Алешней. Думаю, что все понимают, в какое ведомство?!
   -- Ничего себе, Юрий Васильевич! Это уже круто! -- поразилась Яна.
   Откуда он у вас?! -- испугался главред.
   -- Свои каналы. Нужно уметь работать с агентурой! Я старый волк! -- заносчиво ответил Скоропад.
   Виктор, рассудил по-своему, отхлебывая горячий чай.
   -- Не нравится мне это. Думаю, все понимают, что из ФСБ такой документ в наши руки попал бы только лет через пятьдесят! После снятия грифа "секретно". Скорее всего, это -- деза!
   Яна с интересом пустилась в рассуждения.
   -- Деза?! Похоже, но мне этого не кажется, после писем читателей в редакцию из Алешни, из Сотникова, Никольского, наконец?! Письма этих людей, надеюсь, просто не могут быть дезинформацией?! Это как нужно было поработать? Кому? Зачем?!..
   Виктор был надменен.
   -- Письма... Да читал я эти письма. Ничего суще-ственного. Что кто видел, непонятно. Даже когда этот НЛО появился. Время у всех разное указано.
   -- Э, мил человек! А сколько на твоих? Который час? Будьте любезны, -- показал на свои часы Скоропад.
   -- У меня сломаны, -- моментально отреагировал Красов.
   -- Интересно девки пляшут. А у меня их с десяток в квартире. Разных марок. И все по-разному показы-вают! Речь же идет... о минутах идет, насколько мне известно. Из того же рапорта следует. -- Он еще раз показал всем рапорт. -- А потом, на время никто не смотрит обычно, в экстремальных ситуациях.
   Оля наконец-то поймала на слове, не понра-вившегося ей с первого раза Виктора, и набросилась на него.
   -- Минуточку. А как к вам письма попали, Виктор? Откуда вообще про них узнали?
   -- Я про случаи с проявлением полтергейста хотел посмотреть. Мне редактор поручил на эту тему написать материал, -- виновато ответил Виктор Красов.
   Александру не понравился его ответ.
   -- Разве? -- он переглянулся с Олей и задал вопрос Скоропаду: "Юрий Васильевич, и что в этом рапорте? Что наши спецслужбы думают по этому поводу?!"
   -- Что думают? Хм. Вот как раз этого я не знаю. Не научился за пятьдесят лет работы в журналистике.
   -- Как не знаете? Там, надеюсь, что-то написано? -- удивилась Яна и уставилась на внештатного кор-респондента.
   -- Вот что произошло, как захватить инопланетян пытались, тут и написано.
   -- Понимаете, тогда, Юрий Васильевич, намек Виктора вполне уместен. Как к вам попал в руки этот документ?
   -- По почте прислали. Кое-кто, наверное, еще помнит адрес старого корпункта ТАСС. И старое увлечение его хозяина. Вы, молодежь, не знаете, как ваш покорный слуга за летающими тарелками в молодости гонялся? Вы с какого года, молодой человек? -- вдруг спросил он главного редактора. -- А я еще в пятидесятых с Кэннотом Арнольдом встречался. Про "Ангар-18" его расспрашивал. Про сбитых инопланетян...
   -- Нет там никаких инопланетян. И не было никогда. Это все происки тайного правительства, -- заметил всезнающий Виктор.
   Оля встала и прижала руки в бока, наклонившись к Красову.
   -- Нет или есть -- это не вам знать!
   Виктор причмокнул и наклонился к Александру. Сказал тихо, но так, что бы эта противная секретарша слышала:
   -- Ох и стерва твоя Оля!
   Александр в это время потянул ноздрями, -- незаметно принюхался к запаху Виктора.
   -- Секретарь и должен таким быть. С обостренным чувством справедливости и с вопросом в глазах. Ольга, налейте еще самовар, пожалуйста.
   Появился, наконец-то Андрей Палей.
   -- Всем привет! Чего празднуем, что на этот раз случилось?! Ого! Почему торт такой шикарный? ...Был?..
   -- Почему был?! Про тебя не забыли. Тебе самое сладкое местечко оставили.
   Оля оживилась и кинулась с блюдцем к Андрею.
   -- С розочкой! Угощайтесь.
   -- Спасибо, Оленька... за розочку. -- Наигранно вздохнул он и пристально посмотрел на Александра. -- Я тебя знаю... Самое сладкое сам съел?!
   -- Опять пикируешься. Успокойся, Андрюша. Ты у нас -- самый-самый...
   -- По какому случаю пьем? -- поинтересовался тот.
   -- Просто так, Дрю. Вся контора в сборе. Разве плохо? Когда вместе все единомышленники? А праздник?!.. -- Загадочно ответила Яна. -- Праздник, Андрюшенька, будет у нас в субботу. Разреши пригла-сить тебя на наше венчание.
   Андрей с грустью посмотрел прямо в ее зеленые глаза, самые дорогие на свете...
   -- Ненасытные влюбленные! Просто брака вам не хватает?!
   -- Придешь? На свадьбе даже не был! Все дела у тебя неотложные.
   -- И вообще!.. Какие могут быть дела неотложные, когда лучшие друзья женятся?! -- похлопал его по плечу редактор.
   Андрей пересилив себя, улыбнулся и решил сменить тему разговора.
   -- Сатрап! Нет, Сократ! Зачем так сократил мою заметку?! Приду, куда теперь деваться.
   -- Не надо подтекста! Просто места не хватило на полосе! -- заступилась за главного редактора его жена. Потом обратилась ко всем. -- Кстати, приглашаются все.
   -- Спасибо. -- поблагодарил Палей. -- Коллеги, можно о деле? Завтра в десять в Доме журналиста пресс-конференция начальника управления УФСБ. По преобразованиям в их ведомстве.
   -- Нам не сказали.
   -- Вас могли и не уведомить. Вы не общественно-политическое издание. Вот и забыли. Словом, можно будет задать свои невероятные вопросы.
   Скоропад потер ладони.
   -- Хорошо. Обязательно буду. У меня к нему вопросов целая куча накопилось...
   -- А вы, Юрий Васильевич, бумагу свою ему не показывайте, ладно? Посмотрим, что он сам нам расскажет? -- попросила Яна.
   -- Да что он там расскажет?! -- занудел Красов.
   -- Вот и посмотрим!
  
   Неоновое сияние автомагнитолы раскрашивало салон "Вольво" магическим светом. Яна и Александр ехали домой в машине по любимому ночному городу.
   -- На завтрашней пресс-конференции начальник управления ФСБ генерал Фронин расскажет о новых аспектах работы спецслужб в современных условиях... -- сообщило радио.
   -- Обязательно надо сходить. Представляешь, если нам удастся его раскрутить по нашей тематике. Кстати, Яна, а тебе не показалось?..
   -- Ты про Красова?
   -- Значит, показалось...
   -- Ты знаешь, он почему-то появился сразу же после наших контактов с тем лейтенантом.
   -- Котовым. Но странно, лейтенант ничего особен-ного нам не сообщил.
   -- Не открыл Америки! Информация к сведению, и только. Разве мы и так не знали, что военные все-таки интересуются пришельцами?
   -- Еще как знали! Может быть, тот военный случайно стал свидетелем еще чего-либо? Того, о чем ой как не хочется рассказывать общественности?!
   -- Да, но тогда мы все под колпаком.
   -- Я предупреждал ...Опасная работа!.. Я ведь только хотел спросить тебя о запахе...
   -- Запахе? Каком запахе?
   -- А... Пустяки, показалось...
  
   Пресс-конференция в Доме журналиста на Невском подходила к концу. Ее ведущий, известный в Питере журналист Андрей Маконин дал возможность коллегам изрядно помучить генерала. Фронин то и дело пере-ходил к цифрам, фактам и к новым аспектам работы, желая, как можно больше рассказать о специфике нового времени. Наконец листки, подготовленные референтом, закончились. Фронин посмотрел в зал и увидел там среди прочих Юрия Скоропада. "Не сидится пенсионеру дома", -- вспомнил он въедливого журналиста.
   -- Вот, собственно, и все аспекты нашей работы в современных условиях... Прошу задавать ваши вопросы, если они еще остались, товарищи и господа...
   -- Скоропад, корреспондент ТАСС ...бывший, ныне пенсионер, -- вытянул руку Юрий Васильевич.
   -- Во дает. Мог бы представиться и корреспондентом нашего журнала, -- шепнула Александру на ухо Яна. -- Я поговорю с ним.
   -- Чепуха какая, слушай ты.
   -- Спасибо, товарищ Фронин, -- поблагодарил гене-рала Скоропад и тот расплылся в добродушной улыбке. -- За вашу помощь по открытию архивов по жертвам политических репрессий в нашей области. Какие шаги вы намерены предпринять в дальнейшем?
   -- Мы и в дальнейшем, будем рассекречивать архивы. Пусть вам не покажется странным, но мы все будем делать для того, чтобы сделать прозрачной работу нашего ведомства. Так например в прошлом году мы ответили на 1999 запросов наших граждан по судьбе их родственников... -- продолжал Фронин и жестом попросил референта новую справку.
   -- Скоропад, отца Клавдии Егоровны, документы по нему, так не разыскал. Тот был одним из руко-водителей НКВД. По ним, кажется, архивы еще не скоро откроют, -- шепнул Яне Александр.
   -- Слушай, не мешай. Сейчас... Бомба... взорвется...
   -- Какие еще будут вопросы?
   -- "Невероятный мир"! Журнал о непознанном и городское телевидение, -- энергично и звонко, как пионерка, вступила в диалог Яна. -- Расскажите, пожалуйста, о своем отношении к проблеме НЛО.
   Генерал дедал вид, что долго отыскивает взглядом, задавшего вопрос.
   -- Хм... НЛО. А что, у нас есть такая проблема, девушка?
   -- Конечно, есть! Наш журнал, например, только об этом и пишет. И в него пишут отовсюду. Из нашего региона, со всей страны. Из-за рубежа даже! Сообщают о подобных случаях.
   -- Честно, говоря, не знаю, как относиться. Моя жена, кажется, читает ваш журнал, говорит, очень инте-ресный. Сын увлекается, теща. Но я... Ничего не могу сказать по этому поводу...
   Генералу понравилась девушка, задавшая каверзный вопрос. Стройная, фигуристая, аккуратная прическа.
   Яна была настойчива.
   -- Не можете или не хотите?
   -- Скажем, я думаю, что инопланетян и тарелок не существует.
   Тут не выдержал главный редактор. Он просто подпрыгнул от такой неожиданности.
   -- Тогда расскажите, пожалуйста, кого же тогда, если не инопланетян, вы хотели захватить у деревни Алешня? Будьте, любезны, несколько слов об этой спецоперации.
   Все присутствующие журналисты оживились и вновь включили свои диктофоны.
   -- Никогда не слышал о такой деревне. Где это?! Понятия не имею, о чем вы?!
   -- Неужели? -- удивилась Яна.
   -- Извините, -- генерал покачал головой и с сожале-нием развел руками.
   На этом пресс-конференция закончилась.
   К обескураженным Александру и Яне, обсуждающим что-то с коллегами, подошел человек в штатском.
   -- Александр, можно вас на минуту?
   -- Да, слушаю вас.
   -- Откуда у вас эта информация? -- вкрадчивым совсем незапоминающимся голосом спросил человек в штатском.
   -- Про Алешню? Да у нас три десятка писем оттуда поступило. Эх вы, конспираторы!
   Человек больше не стал задавать вопросов и ушел.
   -- Кто это был? -- поинтересовалась Яна.
   -- А.. Просто... человек в штатском, -- равнодушно ответил Александр.
   На дворе был уже вечер. Александр и Яна сели в машину и внедрились в длинную сверкающими огнями, рычащую и чадящую пробку, которая рассосалась только у "Ленфильма" на Каменноостровском проспекте.
   -- Стоп! -- вдруг вспомнила что-то Яна.
   Александр резко затормозил.
   -- Яна, нельзя же так посреди дороги кричать. Вот попадем в аварию из-за тебя.
   -- Никак нельзя. Ты прав, извини. Но завтра день такой! Венчание!
   -- Ой, Янка, с тобой поседеешь! Знаю! Что случи-лось?!
   -- Старая стала за дни замужества. Дырявая башка! -- Яна хлопнула себя по голове. -- Наше свидетельство о законном браке где?!
   -- А где наше свидетельство о браке? Зачем оно тебе прямо сейчас понадобилось?!
   -- Вот видишь, и ты у нас склеротиком стал! Что батюшка из храма велел?! Свидетельство о браке не забыть принести! Ты еще с ним начал спорить. Зачем им, в церкви, перед венчанием это свидетельство?!
   -- Прости, милая! Так где же это свидетельство лежит?
   -- В конторе, на работе, в сейфе!
   -- Е-кэ-лэ-мэ-нэ! Вспомнила! Это же назад пилить!
   -- Что поделаешь? Судьба! Может ты не хочешь венчаться?
   Александр развернул машину, несмотря на двойную сплошную полосу. Проспекты в центре уже разгру-зились и они быстро доехали до дома номер 100 на Невском. Проезжая мимо редакции (повернуть можно только на площади у Московского вокзала) Яна посмотрела в окно и заметила свет на их этаже.
   -- Ого! У нас свет горит!
   -- Уборщица, наверное...
   -- Сашенька, а у нас нет никакой уборщицы!
   Александр первым выбежал из автомобиля и взлетел по лестнице вверх. За ним устремилась Яна, преодолевая трудности узкой юбки.
   Дверь конторы была не заперта. Александр осторо-жно, как сыщик подкрался к своему кабинету. В щель двери он заметил Виктора, который перебирал бумаги на его столе.
   -- Я не помешал, коллега? -- ворвался в кабинет Александр.
   Виктор ничуть не смутившись спокойно ответил, оторвавшись от дел.
   -- Нет, ничего. Проходи.
   -- Так вот каких журналистов готовили в Львовском высшем военно-политическом училище?! Значит, эпоха слежки и прослушки продолжается?! Вся эта демо-кратизация, освобождение от оков прошлого -- липа. Ты смотри, какие умники! Методы поменяли, и все! Я так и думал! -- обрушил свой гнев на подлеца главный редактор.
   Виктор опешил. Он как будто не понимал, о чем идет речь.
   -- Ты про что, Алекс?!
   -- Даже так?! -- вспылил Александр. -- Алексом, на шпионский манер, меня величаешь?! ...Юстас хренов!
   -- Понял. На столе бумаги твои тронул! Ну извини, старик! Просто делать нечего. Время убиваю.
   В кабинет вбежала Яна со шваброй наперевес.
   -- Саш, осторожнее! А вам?! -- увидела она Красова. -- Как вам не стыдно! Шпионить! А еще другом прикинулся. Так порядочные люди не поступают!
   -- Вы не так поняли...
   -- Не надо загадками! -- прервал его Александр и начал наводить порядок на столе, по-своему.
   -- Ничего такого... -- продолжил Виктор. -- Завидую вам. Всегда вместе. А я -- как пес бездомный! Жена выгнала на улицу. В чем был. Без выходного пособия, как говорится. Спасибо, в тот вечер не разделся. А то голым пришлось бы ходить-бродить. Ребята, простите, что не предупредил. Я у вас... у нас в редакции уже две недели тайно ночую. Как приняли вы меня на работу. Теперь... Не выгоняйте, пожалуйста. Я вам еще пригожусь.
   Александр и Яна были ошарашены поворотом дела.
   -- Даже не знаю, что сказать теперь. ...Конечно... Куда деваться! -- отходил Александр. -- Ночуй здесь, Витя.
   -- Вы, Виктор, странный какой-то! Раньше... раньше нужно было нам рассказать...
   Виктор быстро отошел и присел на оранжевый кожаный диван.
   -- Диванчик у вас восхитительный. У меня дома такого нет, может и не будет никогда. Сейчас, понимаю, квартиры никто никому уже не дает, но как-нибудь устроюсь. Потом. Долго я бомжевать не буду. Я на досуге, параллельно, одной научной работой занялся. Как доктор Моуди. У него столько нестыковок. Жизнь после смерти... Как думаете, существует?
   Александр взял из рук Яны швабру и сказал жене.
   -- Честно говоря, про то, что Виктор -- агент спецслужб, я сразу не поверил. А вот...
   -- Говори, говори... продолжай! -- Виктор испуганно, встал с дивана.
   -- Сколько тайн еще не раскрыто! И семейные, оказывается, самые страшные! -- задумчиво поизнес Александр и почему-то кивнул Яне. -- Вот так!
   Саша взял Яну за руку и вывел ее из кабинета. Виктор, не мигая, с завистью посмотрел им вслед.
  
   У храма Богоявления несколько пар разного возраста с нетерпением ожидали в очереди обряда венчания. Обстановка в церкви была торжественной, народу было много, приятно пахло воском свечей и мирром.
   Молодые были одеты вполне традиционно, для таких случаев: белое в пол, кружевное платье и маленькая франзузская фата, почти вуаль,-- на невесте, черный строгий костюм, впрочем, Александр надел его в третий раз, после театра, -- на женихе.
   Церковный хор был настолько хорош, что никогда еще Яне не приходилась слышать такого восхити-тельного прекрасного пения.
   Она заметно волновалась и сильно сдавливала ладонь мужа.
   -- Я, признаться, думала, что Андрюша...
   -- Не придет?!..
   -- Рада, что он опять с нами. Так не хотелось потерять друга.
   -- Кто говорил, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна?!
   -- Тсс! Андрей!
   Подошел Андрей со следами легкого недоумения на лице.
   -- Все в порядке, ребята. О, этот обряд, оказывается, дорого вам обойдется!
   -- Ты о чем? -- испугался Александр.
   -- О деньгах, конечно. Цены у них... кусаются! Я по простоте душевной полагал, что ни за венчание, ни за крещение денег не берут. Как бы не так! Представляете, пришел Иисус к Иордани, а Иоанн Креститель с него деньги бы за крещение потребовал?!
   -- Чур, меня! Богохульник! Андрюша!.. В такой день!.. -- отмахнулась от него Яна.
   -- И тут скепсис?! ...Пытливый ты наш!
   -- Простите. Характер... -- буркнул пытливый и справедливый Андрей.
   К молодым подошел батюшка Серафим, -- высокий парень в рясе, лет тридцати. За ними еще несколько родствен-ников с обеих сторон с фото и видеокамерами и секретарь Оля с огромным букетом алых роз.
   -- Все готово?! -- строго уточнил батюшка. -- Через пять минут начинаем. Кольца при вас? Жених с невестой на месте?
   -- Все в порядке. С благоговейнейшим нетерпением ждем, батюшка! -- нарочито, выказывая почтение, ответил ровеснику священнослужителю Андрей.
   -- Снимать на видео можно? -- спросил кто-то из родственников.
   -- Ну что тут поделаешь?! Можно! Прости, Господи!
   -- Понял, -- обрадовался дальний родственник и вытащил еще одну видеокамеру, представил ее окружающим. -- Улетная вещь, -- три мегапикселя!
   -- А Витя Красов так и не пришел, заметила невеста, подробно разглядывая собравшихся.
   -- Он церкви, как черт ладана, боится, -- подхватила тему Оля.
   Андрей посмотрел на нее с укоризной.
   -- О-лл-я!
   -- А вы, вот, Андрюша, хороший человек. Сразу видно...
   Под волшебное пение хора проходило таинство обряда венчания. Яна и Александр были серьезны, ибо мысли их были обращены к Богу в эти торжественные минуты. Священник в нарядном одеянии вдохновенно читал канон. Андрей и Оля терпеливо держали венцы над головами влюбленных. Это было, однако, совсем непросто. Казалось, что вот-вот, и их уставшие вытя-нутые вверх руки не выдержат напряжения. И тут произошло чудо. Венцы над головами венчавшихся будто бы взлетели. Александр и Яна ощутили это и, и едва сдерживали ликование. Они были счастливы.
   До ворот храма молодых провожал знакомый батю-шка. Андрей был потрясен и забросал его вопросами.
   -- Кто бы мог подумать! Какая энергетика!
   -- Не каждый... Признаюсь, не каждый раз это чудо бывает. Сам не могу привыкнуть. А у нас еще и икона Богородицы замироточила! И обновилась, слава Господу нашему.
   -- Можно об этом написать в нашем журнале?
   -- Конечно! Даже нужно! Владыко благословит.
   -- Извините, а что, необходимо его благословения спрашивать?
   -- Да... Нет... Это я к слову. А вот в редакции вашей я бы водосвятие произвел! Обязательно. Сейчас все это совершают. ...И модно. И красиво! Бизнес, дела, знаете ли, идут потом хорошо!
   -- Модно. А сколько это стоит?
   -- Андрюша!.. -- осекла его Оля.
   -- Недорого, сын мой, недорого. К чему деньги считать? Дело-то Божье!
   -- Вот и договорились, -- сказал Андрей и протянул святому отцу руку.
   Батюшка раскланялся на все четыре стороны и пожал руку персонально Александру.
   -- В добрый час! Храни вас Господи...
   Праздничный стол накрыли в квартире молодых. Как и на свадьбе, были все свои: несколько сотрудников и малочисленные родственники. А родители их давно ушли из жизни, и благословить их брак было некому.
   Скоропад налив себе водки и крикнул хриплым голосом.
   -- Горько!..
   Но почти никто не услышал из-за разговоров его призыва, кроме Ольги и Андрея. Она остановила, собравшегося уже было поддержать тост Андрея.
   -- Юрий Васильевич, Андрюшенька, свадьба уже была. И довольно давно, как вы знаете.
   -- Ох, дочка! Ох, и заноза, -- не удовлетворился Скоропад, осушив рюмку.
   В комнате появился вдруг под одобрительный гул гостей, с огромным букетом белых хризантем, полный и розовощекий Николай Лейкин, давнишний приятель Александра.
   Николай протянул тяжелый букет Яне.
   -- Какие мы красивые! Поздравляю от всей души! Не поспел, простите! На границе тормознули. Там такая очередь! Я своим ходом, на машине, из Германии. Счастья вам, молодые! -- Лейкин потрепал Александра по плечу. -- Говорил же -- скоро женишься! А ты все не верил!
   -- Друзья, разрешите представить вам моего замечательного друга, всемирно известного целителя и экстра... Короче, экстра, экстра, экстра... И еще много раз экстра...
   -- Ну, ты меня совсем смутил!..
   -- Тебя смутишь! Друзья, Коля -- звезда западных телеканалов! Найдите-ка ему местечко. Да садись рядом!
   -- Как Кашпировский? -- спросил Андрей и оценивающе посмотрел на Лейкина.
   -- Бери круче! Я по телевизору не врачую! У меня клиника в Баден-Бадене. Просто людей лечу. Беру и лечу! А журналисты... Пусть пишут, снимают... это их хлеб!
   -- Коля, прости, как бы не забыть, я одного маль-чонку для тебя присмотрел. Такое несчастье! Ножка одна коротенькая, на пять сантиметров меньше. И никто ничего дельного не предлагает. Поможешь? -- спросил Александр.
   -- Какие вопросы? -- бравировал Лейкин. -- Конеч-но, помогу. Но о делах завтра!..
   Скоропад налил Николаю водки. Тот подозрительно посмотрел на резвого пенсионера и прикрыл рюмку ладонью.
   -- Не пью, эскузи! Давно не пью! Извините, друзья. Я же лекарь... Вот лимонадика... -- шустрая Оля быстро налила ему лимонад и Николай встал с бокалом в руках. -- Лимонадика выпью с удовольствием... Саша и Яна! Поздравляю! От всей души рад за вас, дорогие мои ребята! Все правильно, ты, Сашка, сделал!
  
   Утром следующего дня батюшка со служкой с кадилом слева направо обходили все кабинеты редак-ции. Окропляли стены святой водой.
   -- Во имя Отца и Сына... -- махал батюшка широкой кистью.
   Процесс контролировала не в меру строгая Ольга.
   -- Ой, на компьютер не надо, пожалуйста! И на принтер...
   Сотрудники ходили за ними по пятам и с интересом наблюдали за священнодействием.
   -- Изыди, дух нечистый! -- громогласно пафосно провозглашал молодой батюшка.
   В холле появился добродушный Николай, который пришел по просьбе Александра.
   -- Здравствуйте, люди добрые!
   Брызги святой воды попали на него. Он поклонился, блаженно улыбнулся и троекратно перекрестился.
   -- Добрый час! Хорошее дело. Против дурных людей и дурного глаза, защити Господь!
   Батюшка с пониманием кивнул экстрасенсу.
   В кабинете редактора, где стены еще не просохли от щедрых священных брызг, лежал на диване испу-ганный мальчик лет восьми.
   Лейкин сразу же приступил к делу, в прямом смысле, засучив рукава.
   Молоденькая мать сидела рядом в кресле и с интересом наблюдала за чуткими руками Николая. Он не переставал улыбаться, склонившись над мальчиком. И до испарины на лбу массировал его короткую больную ножку.
   -- Что, братуха, не больно? А ты боялся! Все будет хорошо. Мы еще в футбол с тобой поиграеем. Любишь футбол?
   -- Нет, -- едва слышно пропищал малыш.
   -- Ничего страшного. Я тоже его не люблю, чего там любить?! Бегают и бегают по полю... -- Лейкин оглянулся на мать, и вытер пот со лба рукавом. -- И завтра приходите! Непременно! Думаю, что дело тут нехитрое. Все у нас получится...
   Мать с мальчиком долго его благодарили, но утомленный Лейкин упал в кресло и закрыл глаза. Александр проводил посетителей.
   -- Спасибо тебе, Николаша.
   -- Все испытываешь меня?! -- очнулся прито-мившийся Лейкин. -- Сам бы уже лечил. Ленишься?..
   -- У меня другое предназначение. Я и не смогу, как ты. У тебя талант. Ты у нас самородок!
   -- Прямо не удобно от дифирамбов. Вот немцы это чудом уже не считают. Обыденное дело!
   Расправив плечи вошла Оля с подносом с двумя чашечками кофе.
   -- Обал-деть! Николай, вы просто добрый волшебник! Что вы сделали с мальчиком? Встал и пошел!
   -- А был ли мальчик? Ах, мальчик? -- куражился перед Олей Лейкин. -- Работа у нас такая! Учить самолеты летать!
   -- Скажите, а по фотографии, например, можно про человека узнать?
   -- Что вы узнать хотите, прелестное создание?
   -- Ну... В общем-то, немного: хороший это человек... или плохой, например?
   -- Проще пареной репы!
   Она на минуту вышла, виляя бедрами.
   -- А девушка, ничего! -- цокнул языком Николай и поднялся из кресла. -- Только маленькая еще.
   Оля вернулась с пожелтевшей от времени газетной вырезкой в руках.
   На фотографии к интервью под заголовком "Триуф снежных барсов" был запечатлен Виктор Красов в альпинистском снаряжении на фоне снежной вершины.
   Александр первым рассмотрел вырезку.
   -- Оля, вы где ее достали?
   -- В подшивке молодежной газеты. Мне Красов как-то целый день втюхивал, каким знаменитым спорт-сменом он был раньше! Даже подозрительно стало! Однако, правда. Вот его интервью. ...Известный ленинградский альпинист. Мастер спорта. Член сбор-ной команды СССР!
   -- С ума сойти! Кругом сплошные Шерлоки Холмсы! Конечно, Красов прекрасный альпинист. Кто его не знает?
   Лейкин смотрел с лукавой улыбкой на эту, как ему показалось, намеренно разыгранную сцену.
   -- Вот, поросята! Целый следственный эксперимент учинили. И вы меня проверяете! Чтож! Валяйте. На фотографии вашей -- покойник! Мертвец. Простите, этого человека нет в живых уже лет десять, по крайней мере.
   Все словно оцепенели от этих слов. Вошла Яна из холла, услышав о чем идет речь. Ей стало как-то не по себе.
   -- Николай, извините, но... это сотрудник нашего журнала, -- Виктор Красов. Ныне здравствующий. Он только что нам материал новый подготовил о некротических излучениях. Кстати, Саша, Оля вы не видели его сегодня?!
   Николай оставался добродушным, несмотря ни на что.
   -- Хватит... Полно. Не разыгрывайте меня, друзья. Я никогда... Я почти никогда не ошибаюсь... Конечно, он не мог прийти сегодня! И завтра... и послезавтра... Ловко вы меня...
   -- Мы разыграли?.. -- поморщился, как от горькой пилюли Александр. -- Ты хочешь сказать, что мы тебя разыгрываем?! Но...
   -- Увы... Опыт...
   Продолжать пикироваться с надменным экстра-сенсом было бессмысленно. Все остались при своем мнении, но с неприятным осадком.
   Вечером, когда все сотрудники редакции были уже дома, и в окнах конторы не горел свет, по лестнице, с трудом, поднимался на четвертый этаж Виктор Красов.
   -- Для альпиниста что-то слабовато идет, -- подумал вахтер с буденовскими усами, прислушавшись к тяжелому дыханию Красова.
   Красов подошел со своим ключом к двери. Легко открыл ее... А переступить порога так и не смог. Неведомая ему сила стала невидимой стеной перед ним.
   В это время Яна и Александр ехали по вечернему городу.
   -- Нехорошее впечатление осталось. Честно, говоря, скверно получилось. И этот Колин станный намек. Он так и не признал своей ошибки. Упертые они, эти экстрасенсы...
   -- Мне и Олины придурошные домыслы не понра-вилась, -- вслух размышлял Александр, нервно постукивая пальцами по рулю, стоя в пробке у светофора. -- Видите ли, запах Красова ее не устраивает! Ты, подумай! Запах! Хм. Много берет на себя, твоя протэжэ. Надо ее воспитывать! ...Интересно, а где же Виктор? На работе должен быть человек как-никак! Нет... Все распустились!.. Всех уволю!
   -- Кто виноват?! Саш, а может, до завтра подождем? Чего так всполошились, в самом деле?! Витя с женой, наверное, помирился. Знаешь, какие отношения между супругами иногда складываются?!
   -- Ян, а ты откуда знаешь, какие отношения иногда складываются?! -- подорительно посмотрел он на супругу. -- Тьфу, тьфу, тьфу! Не приведи Господь! ...Нет, все-таки Интернет -- отличная штука! Адрес Красовых через секунду нашелся! Одним нажатием кнопки!
   Миновав Лабораторный проспект они свернули на Бестужевскую улицу и долго ехали между однотипных хрущевок.
   -- Вот куда забрался, наш снежный барс! -- Алек-сандр то и дело останавливал машину и подолгу присматривался к домам, сверяя их номера с напи-санным на бумажке. -- Вот их дом!
   Они поднялись на третий этаж и позвонили в квартиру номер 31 .
   Дверь им открыла приятной наружности женщина, лет сорока -- Валя Красова в аккуратном домашнем халате. На Яну она произвела хорошее впечатление.
   -- Добрый вечер! Извините, пожалуйста! Это квартира Красовых? Вы Валентина? А Виктор дома? Позовите его, пожалуйста.
   -- Простите, не поняла. Вам кого?
   -- Виктора. Мы с его работы. Александр, редактор... главный редактор, -- представился Саша. -- Он уже третий день на работу не приходит. Не заболел, случайно?
   -- Это какая-то ошибка! ...Виктор?.. -- у Валентины подкосились ноги, и она облокотилась на стену прихожей. -- Виктор... погиб десять лет назад, в экспедиции, на Лхоцзе.
   В драматургии часто упоминается термин "немая сцена". Это определение, было самое подходящее в ту драматическую минуту жизни наших героев.
   Над горами, погруженными во тьму, стремительно летел огненный шар. Еще мгновение, и он круто взмыл над вершинами и вознесся в глубокую черноту Космоса.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть VI
  
  
  
  
  
  
  
   В субботу, в полдень в Удельном парке, прогуливалось много народа. Женщины с колясками, няни с детьми, подвыпившие подростки, разновозрастные спортсмены и типичные пенсионеры. Несмотря на запрет выгула животных, мимо проносились восторженные собаки, и их хозяева непрерывно гонявшиеся за ними. На асфальтированной площади в центре, наслаждались старой советской песней ее поклонники и расфуфыренные старушенции самозабвенно танцевали под аккордеон.
   Обыкновенного вида девушка Елизавета шла по извилистой аллее. За ней осторожно наблюдал в бинокль ее тайный маниакальный воздыхатель Олег Новиков, которого скрывала от глаз Лизы желтая листва, засыпающих деревьев. Он неотступно следовал за ней.
   Лиза неожиданно увидела своего соседа по дому Толю, который был явно к ней неравнодушен. Молодые люди поравнялись и Лиза приветливо улыбнулась.
   Сердце у наблюдавшего Новикова часто забилось, перехватило дыхание. Он сглотнул слюну и обреченно опустил бинокль.
   -- О! Лиза, здравствуй! Неожиданная встреча! Прекрасная погода, не правда ли? -- как бы обрадовался встрече Толя, для которого эта неожиданность была на самом деле запланированной.
   Лизе не захотелось останавливаться, но не ответить она не смогла. Этот парень ей немного нравился.
   -- Здравствуйте, Толя.
   -- Можно составить тебе компанию?
   -- Мы разве на "ты"?
   -- Извини... Извините, Лиза. Я подумал -- вы одна. Такой прекрасный день! Не в кино же вас приглашать?!
   -- Какой вы шустрый! По-вашему, если девушка прогуливается одна, значит, она вышла кого-нибудь подцепить! Учтите, я не такая! Обижаете, сосед!
   -- Что вы! Я и в мыслях не желал вас обидеть. Вы мне давно нравитесь, с того момента, как переехали в наш дом.
   -- Ах, вот уже как серьезно! -- засмеялась девушка.
   На лице у Олега, наблюдающего за разговором соседей издалека, появилась гримаса неприязни.
   -- Не знаю, Лиза. Но вы мне очень... -- подбирал новые слова, осмелевший Толя.
   -- Ну хорошо. Идите рядом. Только не нужно ба-нальностей! И насчет "нравитесь"... не нужно, давайте просто погуляем. Вы не были на концерте Рики Мартина?..
   -- Нет, к сожалению. А кто такой Рики Мартин?
   -- Не были?! Невероятно! Это же...Рики Мартин! Я его поклонница!
   -- Знаете, Лиза, а я вас уже давно знаю! И давно вашим поклонником стал.
   -- Ха! Поклонником! Неужели? Мы же только здо-роваемся.
   -- У вас в Интернете своя страничка есть?!
   -- Есть. И что? -- заинтересовалась Лиза.
   -- Я нашел ее случайно. С вашими стихами! -- глаза Толи загорелись. -- Вот... наизусть... некоторые...
   Он декламировал с чувством:
   -- Здесь ничего не изменилось!
   Притворством дышит суета,
   Ему и в страшном сне не снилось,
   Что привезут его сюда!..
   Лиза... Какой проникновенный отклик на установку памятника Ивану Бунину!
   -- Бог ты мой! Наизусть!.. Не ожидала, что кому-нибудь понравится...
   -- Представьте себе! Мне очень стихи ваши нравятся! Вы... гений! И о памятнике -- просто замечательно сказано! Чудовищные манеры у нас, -- русских! Кле-пать памятники беглым своим соотечественникам, вместо простого, но истинного покаяния.
   Лиза уточнила.
   -- Советских! Бунин -- настоящий русский, хотя и был гражданином мира! Думаю, он, вольный духом, не пожелал бы вот так, закованным в железо, вернуться на родину в это время...
  
   В затхлой и темной комнате с ободранными обоями, в коммунальной квартире за полуразобранном ком-пьютером с пыльными потрохами сидел Олег Новиков. Его воспаленный взгляд сосредотачивался и тонул где-то в глубинах мерцающего люминафора.
   Он отчаянно бил по клавиатуре, то и дело набирая фразу: "Я хочу. Хочу только тебя!", -- вкладывая в нее всю свою нерастраченную сексуальную энергию.
   В квартире Лизы зазвонил телефон. Она подняла трубку. В трубке -- молчание, потом послышалось тяжелое дыхание. Девушка бросила трубку, не придав особого значения этому дурацкому звонку. Однажды в детстве, ей вот также постоянно звонил один мальчик из параллельного класса, до тех пор, пока не нарвался на ее папу. А уж папа, знал, что сказать этому прыщавому Ромео.
   Лиза съела последнюю зефирину из вазы и включила компьютер. Получила электронную почту. Писем было не много: какой-то рекламный хлам и послание не-известного озабоченного придурка. "Я хочу. Хочу только тебя!" -- было написано в письме без подписи.
   -- Сумасшедший, скотина паршивая -- взбесилась Лиза и с негодованием послала в ответ: "Пошел к черту, маньяк!"
   ...Олег Новиков который час любовался фотографией Лизы. На его угасающем от времени мониторе Лиза была также хороша, как в жизни. Но близка и доступна. Только руку протяни! А ее лирические тонкие стихи о любви возбуждали больное воображение Олега. Он пристально всматривался в ее глаза. Потом решился и набрал знакомый телефонный номер.
   Ночью в квартире Лизы никто не мог нарушить ее спокойствия. Она по привычке отключала телефон. Девушка свернулась калачиком в теплой постели и заснула. Наверху бабушка Таня разбирала диван-кровать. Каждый из жителей подъезда знал об этом, но привыкнуть к такому грохоту среди ночи (бабушка смотрела телевизор до упора) никто не мог. Кроме Лизы.
   ...Тревожно развевались шторы. Горящие мани-акальные глаза Олега сверкали в темноте. Он подкрался на цыпочках к кровати Лизы. Вожделенно посмотрел на спящую девушку и облизнулся. Затем решительно сбросил с нее одеяло и всем телом навалился на нее, разбрасывая в порыве страсти свою одежду. Бедная девушка пыталась закричать. Но Олег закрыл ей рот огромной потной рукой. Он тяжело дышал. Лиза пыталась изо всех сил вырваться. И только пух летел из подушек. Лиза... проснулась в холодном поту. Страшный сон... Какой страшный сон!
  
   В кабинете главного редактора российский само-родок, народный целитель, гражданин Германии, Нико-лай Лейкин вдохновенно работал с все тем же маль-чиком. Вот и опять пригодился его талант в России, которая некогда восхищалась им, но потом выдавила на Запад своим невниманием и подчеркнутым непочтением к его необычному дару.
   Немцы не восхищались, просто предложили ему возглавить клинику нетрадиционной медицины. В самом романтичном, и знакомом каждому русскому, по книгам, курортном месте Германии, где творили Гоголь, Достоевский, Тургенев. Творил добро теперь на очаровательной чужбине и простоватый на вид русский мужик, лекарь Лейкин.
   Александр с матерью ребенка завороженно наб-людали за его действиями. Волшебные руки Николая источали магнетическую энергию. В это невозможно поверить, но она была способна даже размягчать кости. Он проводил ладонями вдоль тела и тотчас массировал, усыхающую от неизлечимой болезни, ножку ребенка. На штативе стояла видеокамера, которая записывала этот сеанс. Александр не мог упустить такой возмож-ности, хотя и в Германии и в России и даже в Японии не раз демонстрировали снятые ранее им материалы, по национальным телеканалам.
   Николай в очередной раз подергал за ногу малыша и приложил грубую узловатую руку к голове мальчика.
   -- Все наши беды и болезни сосредоточены здесь! Учись правильно мыслить, и ты сам овладеешь всеми премудростями судьбы. С этого момента ты свободен от своего недуга. Встань и иди!
   Александр и мать мальчика переглянулись.
   Мальчик осторожно встал с дивана и пошел. Свобод-но, уверенно, не хромая.
   Мать с восхищением смотрела на сына.
   -- Не может быть! Фантастика! Если бы мне рассказали об этом!.. Не могу поверить! Просто не верю своим глазам!
   -- Всего три сеанса и нога выросла на пять сан-тиметров! -- с гордостью за друга произнес в камеру Александр и выключил ее.
   -- Немцы такие дотошные! -- улыбнулся Николай. -- На аттестации, в министерстве здравоохранения, каждый из двенадцати экспертов пришел с собственной рулеткой! Можешь себе представить! Сомневались, думали, трюк. Но им все равно пришлось выдать лицензию. Вот что такое цифры и факты! Только цифры и факты убедили немцев.
   -- Мне неудобно, -- засуетилась мамаша. -- Как же вас я могу отблагодарить?! Денег же не взяли!
   -- По-моему, вам нужно просто выписать наш журнал! -- ответил ей Лейкин.
   -- Просто выписать журнал?..
   -- Сколько сантиметров мы с вами нарастили?
   -- Почти пять!
   -- Так вот, на пять лет, минимум, нужно подписаться! На любой почте! Или в редакции.
   Мать улыбнулась и вышла с сынишкой из кабинета, пятясь и непрерывно кланяясь.
   -- Просто святой! Просто святой человек!
   -- Спасибо тебе за них, Николаша! -- рассмеялся редактор. -- Если бы не ты, остались бы без подпис-чиков! Ты просто святой, просто святой!
   -- Не богохульствуй, сын мой! Скажи лучше, нет ли у тебя интересных писем? Не подыщешь мне что-нибудь эдакое, нетрадиционное? Мне для докторской диссертации -- вот так необходимо! -- провел он ладонье по шее.
   -- О чем речь?! Буду только рад! У Оли целых два шкафа с письмами. Вот чего у нас в достатке... Поройся, поищи.
   -- А на вскидку?! Может, вспомнишь чего-нибудь необычное?
   -- Нет, все-таки поищи сам! Я заодно посмотрю на твои предпочтения!
   -- Значит, ты меня все еще изучаешь, как инфу-зорию-туфельку? Не успокоился?!
   -- А как же, мой дорогой! Ты живой феномен! Коля, кого еще прикажешь изучать? Такого, как ты, уникума, я еще не видел! Слушай, покажи чудо!
   Николай сел за стол, и налил полный стакан воды.
   -- Смотри, ненасытная твоя сущность!
   Стакан с водой медленно пополз по столу и оста-новился у самого края.
   -- Научи, Коля! -- восхитился Александр.
   -- Я, конечно, мог бы тебе сказать, что этому нужно немного, -- всего лет двадцать поучиться. Но есть и другой простой способ -- открытое сознание! У тебя это получится на следующий день после того, как...
   -- Оно полностью откроется, -- перебил Александр. -- А это может произойти... лет через двадцать!
   -- Самое интересное -- это то, что наши предки свободно владели всеми магическими приемами.
   -- И владение этими знаниями погубило древнюю цивилизацию Атлантов! Так?!
   -- Сколько их было до нас?! К чему стремились?! И чем закончится очередная попытка?! -- задумался Николай.
   -- Может быть, в этом и есть смысл вечного движения жизни? Смысл -- эксперимент!
   В кабинет вошла Оля.
   -- Эта женщина, которая с ребенком, деньги у меня на столе оставила -- сто долларов! Николай, возьмите их, пожалуйста. Неудобно получилось. -- Она протянула Николаю купюру. -- Вы, наверное, не взяли, а я не доглядела.
   Николай покрутил зеленую новенькую купюру в руках.
   -- Знаешь, Александр, что меня больше всего поражает у вас, простите, у нас в России?!
   -- И что же тебя здесь еще поражает?!
   -- Абсолютное неумение быть искренними! И этот вечный подтекст!
   -- Она по простоте душевной не поверила, что ты не захотел взять деньги. Она подумала, тебе отчего-то неудобно!
   -- Ничегошеньки вы не знаете! -- заметила секретарша. -- Тройной подтекст! -- Оля показала запол-ненный подписной формуляр. -- Подписку вот оформила на журнал!
   -- Уфф... Как вы меня напугали! Были случаи, кроме шуток, когда после выздоровления и оплаты моих услуг, пациенты в России, катали бумаги на меня в различные инстанции и органы. Это -- одна из неразгаданных загадок широкой русской души.
   В кабинет вошла Яна. Плюхнулась в кресло, кивнула ребятам.
   -- Привет, мальчики! Устала! Ольга, приготовь нам кофе, пожалуйста.
   Оля вышла, подмигнув Николаю. Тот не понял.
   -- Школьную подругу встретила, -- рассказывала Яна. -- У ее бабушки-соседки полтергейст завелся в квартире.
   -- Интересно, интересно. Как это проявляется? Что рассказывает бабушка? -- заинтересовался Лейкин.
   -- Я почему задержалась? Поехали сразу к ней. И правда, весь потолок в кухне залит. Бабуля в годах. Но... губки еще красит!
   -- Удивила потолком! Нерадивые соседи, -- заметил Александр. -- А губки причем?
   -- По ночам раздается над ней методичный стук, и, по ее словам, странные дикие крики.
   Александр и Николай переглянулись.
   -- Ну, это, может быть...
   -- Ой, много чего она рассказывала. Приглашала в гости. Сами, мол, убедитесь.
   -- Поточнее, пожалуйста. Сколько лет бабушке-соседке? -- Александр едва сдержался от смеха.
   -- За семьдесят, может, больше! И еще... Не знаю, как поделикатней пересказать...
   Николай нарочито осмотрелся.
   -- Здесь все свои.
   -- К ней во сне, если ей вообще удается заснуть, является молодой любовник. Набрасывается на нее и всю ночь занимается с ней сексом. Часто, по ее словам, в извращенной форме.
   -- Забавно! Что, интересно, бабушке представляется извращенной формой?!
   -- Тебе забавно! А бабушка Шура потом весь день как побитая ходит.
   -- Ага! Вот и определили, -- будто бы понял суть дела Лейкин. -- Занимаются геронтологическим мазо-хизмом!
   -- Вот еще, -- вспомнила Яна. -- На люстре барабашка этот качаться любит! Как ночь наступает, так люстра ходуном ходит! Еще... еще деньги у нее пропадают частенько... А иногда барабашка возвращает ей украденные деньги и вещи, -- оставляет в самых неожиданных местах.
   -- Очки у нее не пропадали? Помнишь, про бабушку и очки? Что ты ей посоветовала?
   -- Позвонить нам, в случае чего. Скоро Вадим из отпуска выйдет. Его надо туда послать. Скоропада на всякий случай, как близкого по возрасту и пони-мающего проблемы пенсионеров.
   Вошла Оля, улыбнулась и оставила поднос с кофе. Александр первым взял чашку и отпил глоток.
   -- Скоропада? Да у него лучше с молодыми полу-чается. Смотрите, как нашу Ольгу выдрессировал. Кроме шуток! Кофе теперь просто отличный!
   -- Можно мне? -- попросил Николай. Александр подал ему кофе. -- Нет, спасибо. Можно мне к этой бабушке сходить?
   -- Конечно, если желаешь?!
   -- А можно и мне пойти на это задание с Николаем? -- приоткрыла дверь кабинета Оля. -- Надо же с чего-то начинать.
   -- Если бабушка будет не против, -- ответил редактор заподозрив Олю в какой-то хитрости.
   -- Что вы! Ей это только давай! -- просветила Яна. -- Старушенция ведь одна-одинешенька живет. Чувствую, пообщаться ей ох как хочется!
   -- Старость не радость. Друзья, а не придумывает ли она эти истории, чтобы хоть как-нибудь жизнь свою скучную скрасить? -- предположил Николай.
   -- Проведем собственное расследование. И станет ясно. Давайте сходим, давайте, -- радостно запрыгала Оля. -- Очень хочется посмотреть.
   -- Вам шестнадцать исполнилось?! -- серьезным голосом спросил у Оли Лейкин. -- Такое взрослое дело!
  
   Под негромкое верещание радио, поджав ноги на диване, укутавшись пледом, Лиза читала интересную книгу. Было уже поздно. Даже бабушка Таня сверху, вероятно заснула. Глаза слипались и очень хотелось спать, несмотря на лихо закрученный сюжет модного романа. Еще минута, и Лиза уже закрыла глаза...
   Неизвестно откуда появившийся противный Олег, страстно гладил ее красивые колени. Все выше и выше, наконец рука его проникла между ног девушки...
   Лиза вскрикнула от этого кошмара и проснулась. Никого по близости не оказалось. Но она с ужасом заметила, что ее юбка высоко задрана на бедрах. Лиза молниеносно натянула ее на колени. И плотно завер-нулась в плед, который оказался на полу. Ей стало страшно.
   Сон улетучился. И вряд ли учащенно бьющееся сердце позволило бы заснуть ей теперь. Она подошла к компьютеру и подключилась к электронному почто-вому ящику. На транспаранте программы высветилось: "Новых сообщений нет. Ваш почтовый ящик пуст".
   С опаской прошла она по комнатам и всюду вклю-чила свет. Потом собравшись с духом села к компью-теру и написала: "Дорогая редакция!"
   В комнате Олега эти в минуты было тихо. Но спал он неспокойно. Все время вертелся во сне на мокрой от пота подушке.
  
   На следующий день у квартиры бабушки Шуры стояла целая бригада корреспондентов: Оля, Николай и Яна.
   Яна позвонила в дверь.
   -- Баба Шура, это я, Яна, из редакции. Из журнала. Открывайте!
   Баба Шура посмотрела в глазок и отпрянула.
   -- Какая Яна? Из какой редакции?
   -- Александра Борисовна, я у вас только вчера была. С Зоей, вашей соседкой. У нее ночная смена сегодня. Она не смогла.
   Баба Шура открыла со словами:
   -- Зоя, ты?
   -- Все понятно. Можно преспокойненько уходить. Ничего невероятного здесь мы не увидим, -- тихо прошептал Николай.
   Шура сдвинула очки на лоб и прищурилась.
   -- Яна, вы?.. А Зоя где? Кто это с вами?
   -- Александра Борисовна, как обещала, это наши лучшие научные сотрудники! -- громко ответила Яна, подталкивая в спины сотрудников ближе, к прихожей квартиры.
   -- А... Научные?! Хорошо, спасибо. А удостоверения у них есть?!
   -- Удостоверения у вас есть? -- весело обратилась Яна к коллегам. Те пожали плечами.
   -- У меня есть. Вот. Только оно на немецком языке, -- протянул корочки важной не в меру бабе Шуре доктор Лейкин.
   -- Ой! Мне никто не говорил, что удостоверение нужно иметь при себе. Мне нужно обязательно его выписать завтра же, -- сообразила Оля.
   Баба Шура попыталась прочитать единственный документ, но не смогла.
   -- Подфартило вам! Не по-нашему написано!
   -- По-немецки.
   -- О как! На международную арену выходим, значит! Хорошо! Проходите. Только... Дело тут интимное, а девочка ваша... чересчур молоденькая.
   -- Моя ассистентка, -- со значением пояснил Николай. -- Пусть учится.
   Яна больше не собиралась стоять в дверях и пере-ступила порог решительно.
   -- Так, все проходим! Еще один наш сотрудник с аппаратурой, баба Шура, придет позже.
   -- О, Господи, еще один?!
   Вадим Росляков в это время уже стоял во дворе и направлял небольшую антенну-тарелку на окно квартиры бабы Шуры.
   -- Ну ладно, что тут поделаешь! Ждем еще одного! Протираем ноги!
   Шура впустила всех, дважды сосчитала, скептически оценила гостей одним взглядом, сбросила замызганный фартук, подошла, напевая "Рио-риту" к трельяжу и густо накрасила губы. Оля, увидев это, улыбнулась.
   -- Полтергейст этот, уж дюжа привязчивый, каждую ночь теперь появляется, -- начала рассказ Александра Борисовна. -- Спасу не стало. Шумный, дух этот. Ой шумный, ох наглый! Стучит, стучит! Был бы Афанасий Семенович -- муж мой живой, он бы этого не допустил! Присек бы падлюгу на месте!
   -- Что бы он с ним сделал? -- поинтересовался Лейкин. -- Не так просто это -- полтергейст усмирить!
   Никто из пришедших не присел. Все ходили друг за другом и осматривали квартиру. Баба Шура про-должала.
   -- При нем точно не поселился бы он у нас. Муж строгим был, ревнивым! А этот дух с сексуальным притязанием. Афанасий Семеныч, покойник, хвост ему бы прижал! А то дышит и дышит, дрыгает и дрыгает, -- Шура показала руками неприличный жест моло-денькой Оле. -- Внучка, прости за подробности.
   Во дворе хрущевского дома Вадим записывал пока-зания нового хитрого прибора, выписанного, по случаю, из Стокгольма.
   -- Ну ничего не пойму, -- нормальная, чистая энергетика. Никаких аномалий. Чисто.
   Из парадной выбежал в трениках, крепенький мужик с приличным пузцом и красным лицом. Он выносил мусорное ведро, насвистывая мелодию. Мужик увидел Вадима с локатором, и ему стало как-то не по себе.
   -- Эй, мужик, какого хрена ты с этой приладой возле моего дома делаешь?
   Вадим опешил и едва нашел что ответить.
   -- Я... Я изучаю вредные излучения вашего района... Из мэрии я, по заявке... -- немного приукрасил он.
   Мужик поставил ведро, еще раз оценил конфи-гурацию прибора, субтильность незнакомца и задиристо пошел на Вадима.
   -- Какая заявка?! Чего, чего ты тут изучаешь?!
   -- Слушай, братан, не мешай, а! Иди своей дорогой. Я тебя не трогаю. И ты меня не трогай.
   -- Нашел братана, твою мать! Такие братаны, как ты, у меня однажды хату спалили! Дергай отсюда, подонок! Я тебе покажу, как за своим народом шпионить! Развелась всякая мразь! Все ходют и ходют!
   -- Зачем ты так?! Дядя?! Ругаешься! Чего я тебе плохого сделал?
   -- А я ждать не буду, пока ты мне подлянку какую-нибудь подкинешь!
   Мужик взял ведро с мусором и с силой надел его на голову Вадиму. Вадим упал, а мужик ногами растоп-тал его прибор и побежал, насвистывая, в свой подъезд.
   -- Вот так, бля! А то ходют и ходют! Эксперимен-тируют над рабочим народом!
   Хозяйка нехорошей квартиры стояла посреди кухни: руки в боки. Яна осматривала залитый отслоившийся потолок.
   -- Баба Шура, а потолок-то... тут, наверное, эле-ментарная протечка. Почему по-вашему, это именно полтергейст учинил? А?
   -- Так, по-свински не заливают! Не соседи же, в самом деле! Они люди порядочные. Здороваются. -- Здрасте, мол! Хозяин, красивый мужчина, в милиции работает. Там, конечно тоже хамов хватает. Но сосед высокого чина. Думаю, такие не обидят.
   -- Э... Слабый аргумент. В конце концов, они случайно могли, -- постепенно терял интерес к делу Лейкин.
   -- Зачем спешить. Утро вечера мудренее! Давайте не будем спешить. Сейчас поговорим, посидим, подождем, покараулим и убедитесь. Сами изучайте вволю! Кабы не спугнуть, прости Господи!
   Яна уже пожалела, что не разобравшись еще вчера, привела сюда целую экспедицию. Потом представила, что впереди еще бессонная ночь и ей стало совсем печально.
   -- Нет, все-таки страшно, -- объявила она специально для Шуры.
   -- Я такая трусиха! -- прижалась к Лейкину Оля.
   -- Вообще-то, если бы не этот... шумный дух, у нас тихо! -- успокоила старушка и хотела поставить чайник.
   Но в дверь позвонили.
   -- Никак, еще ваши?!
   На пороге стоял Вадим Росляков. Со следами мусора на одежде, с кровоподтеком на лице.
   -- Убежал, гад! -- сообщил он хозяйке.
   -- Никак, началось?!
   -- Вадим, что с тобой?! -- испугалась Яна и бросилась к сумочке за дамским платочком.
   Оля со страхом в глазах спросила:
   -- Это он?! Вы его видели?! Вы его запомнили?!
   Баба Шура была рассудительной.
   -- Какой там! Он же неуловимый! Потому он и дух -- полтергейст!..
   Вся компания исследователей невероятного распо-ложилась за квадратным лакированным столом. Горел слабенький ночник. Говорили вполголоса.
   Яна и Оля переглядывались с Николаем и улы-бались. Баба Шура показывала фотокарточки из своего очередного толстенного семейного альбома.
   -- Вот, это когда мы только поженились...
   Вадим все не мог успокоиться и ворчал:
   -- Знал бы, что он первым... Какие люди... Эх, прибор жалко... А аномалий в доме я не заметил. Полный порядок. Я пойду, а? Отпустите меня, пожалуйста.
   -- Конечно, конечно! На метро еще успеешь, если поторопиться, -- согласилась добрая Яна.
   Вадим встал из-за стола. Николай посмотрел на часы.
   -- Тсс... А мы еще часика два покараулим!
   Росляков выбежал из подъезда в холод ночи. Перед самым его носом вдруг упала и разбилась пустая бутылка, вылетевшая из окна. Вадим сосредоточенно посмотрел на редкие светящиеся окна и попытался вычислить, откуда та была выброшена. Свет в одном из окон над Шуриной квартирой погас.
   Вадим, собрав всю свою злость крикнул вверх.
   -- Хамы!
   А потом подумал и сказал сам себе.
   -- Полтергейст, полтергейст! Культурная столица России, твою мать!..
   Толстая баба Шура была очень довольна, что у нее столько гостей. Разговорилась она не на шутку. Мясис-тые малиновые губы шептали и присвистывали, обна-жая редкие зубы.
   -- Я раньше сплошной бессонницей страдала. Когда Афанасий Семеныч мой ушел, в смысле из жизни, такая тоска на меня навалилась. Дочка-то в Москве, за спорстменом-футболистом. Хорошо живут. А сын, как попал в Севастополь после военно-морской академии, так там и остался. На минном тральщике, по всем вооружениям командует. По отцовской линии пошел. Не бывали в Севастополе? Раньше такой город был, а сейчас дыра-дырой. Так что у меня двоякое отношение к отделению братской Украины. Ушли бы наши из Севастополя -- сын домой бы вернулся. По Балтике бы веслами шлепал. Чем тебе не море? Ну да ладно о семейных делах. Давайте лучше чаю попьем.
   Раздался странный методичный стук откуда-то с потолка. Баба Шура вскочила, как молодая, и выключила ночник. Все затаили дыхание.
   Шура перекрестилась.
   -- Тихо, тихо... -- она посмотрела на давно не беленый потолок и с хрипотцой в голосе спросила несколько раз: "К худу или добру? К худу или к добру?! К добру или худу?!"
   Стук нарастал. Исследователи аномальных явлений замерли, лыбясь на потолок.
   Через несколько мгновений раздались первые стоны. Николай прыснул, сообразив первым, что это были за звуки. Он редко ошибался.
   В квартире сверху тот самый мужичок, самоотвер-женно ерзал на любвеобильной жене. Та издавала хара-ктерные стоны. Спинка кровати неистово ударялась в стенку.
  
   На завтра Николай, посмеиваясь, излагал главному редактору во всех подробностях историю вчерашнего полтергейста.
   -- Честно говоря, мне перед девчонками неудобно... Угораздило тебя, Саня в командировку уехать! Борись тут с барабашками без тебя!
   -- Да-а! Веселенькая ночка! Постой, а как же быть с астральными домогательствами?!
   -- Не понятно?
   -- Просвети!
   -- Интересно, а что бы тебе приснилось, когда всю ночь у тебя над ухом такие бурные постельные баталии разыгрываются?! Мужик тот любовником пылким и дерзким оказался! Ненасытная парочка! И слышимость, слышимость абсолютная!.. Вот почему я ненавижу хрущевки!
   Вошла Яна с письмом в руке.
   -- А... Рассказываешь о наших ночных похо-ждениях?! Улетная история! Никогда так не смеялась. У меня еще одно письмо есть! Сегодня пришло. Невероятно -- косяком пошли письма об астральных сексуальных нападениях! С почином, коллеги!
   Ребята рассмеялись.
   Во вторник в 20.00, когда начинались новости, Лиза приготовила себе ароматный кофе по-варшавски и тосты с плавленым сыром. Пришла в комнату с работающим телевизором, в котором опять про-должался устойчивый экономический рост. Это начинало раздражать. Не рост, конечно. Взяла пульт. Перещелкала все каналы. Но ничего ее не устраивало, ни слишком веселая, ни грустная жизнь сооте-чественников. Зазвонил телефон. Лизу вновь испугал этот вечерний звонок, но она взяла трубку.
   Звонил Анатолий, пересиливая в себе волнение.
   -- Лиза, добрый вечер. Это Анатолий. Давайте прогуляемся.
   -- Спасибо за предложение, Толя, но как вы узнали мой номер телефона? Я, кажется, вам его не давала.
   -- Простите, Лиза. Это не сложно. В Интернете. Вы его сами опубликовали, на своей странице. Для потенциальных издателей, наверное. О книге мечтаете?
   -- Вот, балда! Извините, Толя. Так и есть. Забыла совсем. Но вы же не издатель?
   Толя встал с дивана и заходил с телефонной трубкой по комнате.
   -- Если хотите, мне придется им стать. Как иначе привлечь драгоценное внимание понравившейся девушки? "Мерседеса" у меня, как вы догадывайтесь, нет, квартира... -- осмотрел он свою комнату, -- так себе, квартирка.
   -- Хорошо, хорошо, Толя. Я сейчас выйду. Как вы думаете, не поздно? У меня к вам есть один вопросик.
   -- Вопросик? Отлично! Я давно этого ждал, Лиза! -- обрадовался Анатолий.
   -- Так, значит, это вы, Толя? -- произнесла Лиза с нотками тревоги в голосе.
   -- Кто же еще?! Я! Конечно! Вы не моего звонка ждали?
   -- Да, то есть, нет! Тем более я хочу с вами пого-ворить! -- уже раздраженно сказала девушка и начала суматошно одеваться.
   У памятника-обелиска на месте дуэли Пушкина на Черной речке, в приличном парке, стоял взволнованный Толя переминаясь с ноги на ногу. Он был в сером, похожем на кадетское, пальто, с цветком в руке. Увидев Лизу, он заулыбался, но как-то виновато.
   -- Как у вас хватает смелости еще и улыбаться?! -- грозно начала Лиза.
   -- Извините. Я обычно очень застенчив.
   -- Какая наглость! Ваша застенчивость не мешает вам присылать мне грязные похабные письма по электронному адресу! И наконец, после всего, какая наглость, назначать свидания?! Или это ваш стиль такой?
   Толя испугался и спрятал цветок за спину.
   -- Вы... Лиза... сами дали повод!
   -- Повод! Я покажу тебе повод, маньяк! -- в бешенстве крикнула девушка. -- Еще цветы принес, сволочь!
   Лиза выхватила у него из рук цветок и стала хлестать Толю им по лицу. Парень был ошарашен и закрыл лицо руками.
   -- Ничего себе! Кто из нас маньяк?! Видимся второй раз, и это не мешает вам с ходу избивать меня за какое-то невинное письмо!
   -- Невинное!? Ничего себе, невинное! -- упор-ствовала Лиза. -- Да за такое, с позволения сказать, письмо, раньше просто убивали! На дуэли! Вот здесь, прямо на этом месте! ...Ой, простите, -- Лиза подумала, что приведенный ей пример, совсем не подходит к этому месту, -- простите, не то сказала!..
   -- Лиза, постойте! Прекратите! Письмо, правда, было невинным. Вы меня с кем-то перепутали!
   -- Перепутала?!
   -- Я отлично помню, что написал вам вчера.
   -- Погодите, как "вчера"?
   -- Вчера написал. Примерно такой текст: "Спасибо за отличные стихи, Лиза!" "Ваш... почитатель... и тэ-дэ и тэ-пэ..." Извините, что не подписался полным именем. Вы бы меня и так не узнали! Фамилия моя вам ни о чем не говорит! А мало ли Анатолиев на белом свете?
   Лиза задумалась. Села на влажную садовую скаме-ечку, смахнув с нее упавшую ветку.
   -- Погодите. Я вчерашнюю почту еще не смотрела. А больше вы мне никогда не писали? -- размышляла Лиза.
   -- Я стеснялся, извините!
   -- Какая же я дура! Вы меня извините! Я приняла вас за маньяка. Понимаете, какая-то сволочь мне каждый день по три письма скабрезностей и пошлятины присылает. Такая гадость!
   -- Вот оно что?! -- почти обрадовался Анатолий. -- Компьютерный хулиган. ...Есть же простой рецепт.
   -- Какой?
   -- Не читайте эти послания, и все!
   -- Конечно! Конечно! -- удивилась неожиданному решению проблемы Лиза. -- Теперь я их просто читать не буду.
   В парке из-за широкого тополя за ними следил Олег Новиков. Ему была очень неприятна эта их встреча. Толя расслабился подобрал с земли растерзанный цветок и присел рядом.
   -- Лиза, у вас какой комп? Какая О-зэ-у?
   -- Комп? -- растерялась Лиза.
   -- Комп! Компьютер какой у вас марки? Сколько метров оперативки?
   -- Понятия не имею! Я в терминах еще не совсем разбираюсь... Комп, как вы выражаетесь, -- папин подарок ко дню рождения! Он у меня совсем недавно.
   -- Теперь я знаю, кто вы!
   -- Кто? -- вкрадчиво спросила девушка, подвинув-шись ближе.
   -- Чайник! Вот кто вы! Чай-ник! Новичок, значит!
   -- Обзываться! -- Лиза выхватила из рук молодого мужчины то, что было прекрасным цветком, несколько минут назад и нежно прислонила его к Толиному носу. Толе стало от этого очень хорошо.
   -- Давайте я вам настрою компьютер так, чтобы он почту и спэм сам отфильтровывал. Зачем вам ерунду всякую получать?!
   -- Разве так можно?
   -- Вы разговариваете с профессионалом! Я отлично в этом разбираюсь, -- бравировал он.
   -- Кажется, дождик! -- девушка взяла его за руку и потянула к себе. -- Пойдемте ко мне, очень нужна ваша помощь.
   -- Я такие программки продвинутые знаю! Вот посмотрите! -- вскочил Анатолий и забегал вокруг девушки своей мечты.
   Новиков осторожно пошел за ними. Глаза его вожде-ленно смотрели только на удаляющийся изгиб Лизиной спины в облегающем пальто.
   Молодые люди поднялись к квартире Лизы. Долго открывали дверь по причине слабого света в подъезде и легкого взаимного волнения.
   Олег неотступно следовал за ними, и внимательный Толя, в какой-то момент, заметил его.
   -- Парень странный за нами увязался!
   Лиза наигранно прижалась к Толе, намеренно громко сказала:
   -- Дорогой, давай лучше вызовем милицию! -- и первой вошла в квартиру.
   По темным окраинным улицам под осенним холод-ным дождем еще долго бродил несчастный Олег. Весь расхристанный, грязный. Ему было плохо и одиноко. На всей земле никто не смог бы успокоить его в эти минуты. А у него и не было никого, кроме Лизы, кроме призрачной любви к этой соседской девушке, которую он придумал себе. Олег горько рыдал и даже не заметил, как оступился и растянулся на скользких рельсах железной дороги.
   Издали он увидел луч света от фар и услышал пронзительный гудок стремительно надвигающейся электрички. Но не сил не желания подняться у него уже не было.
  
   Яна начинала свой путь в журналистику еще до поступления в университет, в отделе писем одной из крупных центральных газет и помнила, с каким равнодушием относились там к сообщениям, просьбам и жалобам своих читателей. В редакцию "Невероятного мира" приходили разные письма. К чести издания их было очень много и с ними здесь по настоящему работали. Самое удивительное, что никто из читателей не писал о коммунальных неурядицах, не жаловался на начальство и беспросветность жизни, а сообщал только о невероятных происшествиях, которые постоянно происходили вокруг. И как не странно, не были больше интересны никому. Но они же происходили! Не зависимо от того, писали про них, или нет другие газеты и журналы.
   Яну заинтересовало одно эмоциональное письмо от девушки Лизы, и она полностью прочитала его в слух главному редактору.
   -- Нужно помочь бедной девушке.
   -- Я бы посоветовал ей обратиться в милицию!
   -- Извини, но ты либо не дослушал, либо не понял. Почитай! -- Яна нашла нужный абзац. -- "Я чувствую его тело на физическом уровне. Это не снится мне, поверьте!"
   Александр взял письмо в руки, посмотрел на просвет и принюхался к нему.
   -- Хорошие духи! Ты думаешь, сумасшедшая не может пользоваться хорошими духами?! Это, конечно, не баба Шура. Ей еще далеко до восьмидесяти...
   -- Бессовестный! Как ты можешь?
   -- Доферяй, но проферяй, как говорил Рональд Рейган на предложения Горбачева!
   -- Не можешь сосредоточиться! При чем тут американский президент Рейган?!
   -- Очень даже при чем! Он актер! Уж больно похоже, Яночка, это на сюжеты американских фильмов. Психологический триллер: маньяки, душегубы, мания преследования...
   -- Я сама займусь этим делом! Кто-то должен помочь несчастной девушке!
   -- С чего ты взяла, что она несчастна?! Смотри, что она пишет: "...Сначала я сопротивляюсь, но потом это доставляет мне огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие". Ты бы рассказала такие интимные подробности какому-нибудь журналисту?!
   -- Саша, это значит только то, что люди нам безгранично доверяют! Читай дальше...
   Тем же вечером в своей квартире, угостив гостей чаем, Лиза рассказывала Яне и Александру свою необычную историю, как говорться "не прессы".
   -- Чем дальше, тем хуже. Он очень, очень нехо-роший... человек! Садист! И отъявленный негодяй! -- показывала Лиза синяки на руках и коленях и всхлипывала. -- Вчера он опять жестоко избил и изнасиловал меня!
   -- Значит, по-вашему, это человек?! -- спросил Алек-сандр, придирчиво рассматривая обыкновенный ин-терьер комнаты.
   -- Несомненно. Определенно, человек! И знаете, это происходит, по-моему, не только во сне. Как бы наяву...
   -- Наяву?!
   -- Он все больше проявляется, как сейчас принято говорить, в плотном теле! Если раньше он был больше фантомом, то теперь я стала различать его черты. Появляется он всегда неожиданно. Но, самое страшное, я не могу понять, как и куда он уходит. В этот момент у меня наступает полное затмение. Потеря сознания, как от чудовищного продолжительного оргазма! Пони-маете, о чем я?! -- обратилась она к Яне.
   Яна неуверенно пожала плечами, посмотрела на Александра и, заметив его пронзительный взгляд, часто утвердительно закивала.
   -- Может быть, к врачу?..
   -- У меня и в мыслях не было, что вы намекнете на это, -- разочарованно вздохнула Лиза.
   -- Лиза, простите, я не хотела вас обидеть. Не в этом смысле. Экспертиза бы показала.
   -- Яна, о чем ты?! Ты что, в газете не работала?! Сама же писала о статистике по изнасилованиям. Толь-ко каждая третья девушка обращается в милицию.
   -- Только каждая вторая из них решается проводить судебно-медицинскую экспертизу! Боятся широкой огласки!
   -- Я совершенно нормальная девушка, поверьте. Но представьте себе -- заявить о том, что тебя изнаси-ловало привидение! Это слишком!
   -- Привидение?! Да, вы пожалуй правы. Спокойно! -- вдруг, придумав что-то, живо скомандовал Алек-сандр. -- Вы можете описать его характерные приметы? У нас в компьютере, прямо здесь, есть новая версия полицейской программы "Фоторобот".
   Александр полез в сумку за ноутбуком.
   -- А то мы ищем его в тонких мирах. В астрале. Вдруг он вполне реальный человек, из соседнего дома, например?!
   -- Стоп! Только теперь поняла, что это он писал мне те гнусные письма по e-mail.
   -- А что, были еще письма по e-mail? Покажите?
   -- И... По-моему, это он следил за нами с Анатолием в тот вечер. Только я его тогда плохо рассмотрела.
   Александр подключил компьютер и открыл окно программы. В окне появилась подборка самых различных мужских носов.
   -- Так, Лиза. Давайте с вами поработаем детекти-вами. Какой у него нос?
   -- Нос?
   -- Саша, ты не хочешь посмотреть для начала его обратный электронный адрес в Интернете?
   -- Хорошо, -- согласился он. -- Адрес может быть и ложным. Но... Маниакальность, судя по детективам и медицинской литературе... Он вполне может и не скрывать своего адреса. По его мнению, ничего особенного, криминального нет в его действиях. Так, тривиальное хулиганство, за которое его могут всего лишь отключить от вэб-сети.
   -- Давайте поищем.
   Лиза включила в розетку свой большой железный компьютер и вспомнила.
   -- Совсем выпало из головы! Анатолий стер его письма и запретил доступ его письмам на мой адрес.
   Лиза все-таки подключила модем и просматривала почту.
   -- Я плохо разбираюсь. Так можно? -- склонилась Яна возле Лизы над пузатым четырнадцатидюймовым монитором.
   -- Элементарно, Ватсон! -- ответил Александр знаме-нитым голосом Шерлока Холмса из известного теле-фильма.
   Он потеснил девушек у компьютера и устроил свой ноутбук рядом на столе.
   Лиза с ужасом увидела, что несмотря на выстав-ленную защиту пришло новое письмо от маньяка.
   -- Кажется... Кажется, ничего у Толика не полу-чилось... Вот очередной опус пришел...
   На экране монитора они прочитали: "Разве тебе не нравятся мои ласки, киска-Лизка?! Сегодня я хочу, чтобы ты нарядилась рабыней..."
   -- Вот скотина! Саша, ну сделай же что-нибудь! -- не удержалась испуганная Яна.
   Александр был тверд. На него текст не произвел решительно никакого воздействия и показался обык-новенной ерундой, присланной озабоченным приду-рошным недорослем. Он придумал и как поступить.
   -- Прошу прощения, Лиза. Рекомендация номер один: с сегодняшнего дня не открывать писем с незнакомыми адресами! Хорошо?! Я, в свою очередь, обещаю найти компьютер, с которого посылается эта белиберда! Это два!
   -- Конечно. Спасибо вам за хлопоты.
   -- Третье: сегодня мы останемся у вас ночевать, если вы не против. А завтра, если ничего не придумается, я посоветуюсь еще с одним интересным человеком, -- Николаем. Он, знаете ли, профессор. Как раз по этим делам. Четвертое: попробуем произвести водосвятие у вас. У нас с Яной батюшка знакомый есть. Из церкви Богоявления...
   -- На всякий случай, -- сказала Яна и перекре-стилась.
   -- И пятое, самое неожиданное для вас. Только не обижайтесь! Пожалуйста, не обижайтесь! Попробуйте поговорить с ним по-хорошему. ...С этим нечто. Дабы не подпитывать своим противодействием его энергетику.
   Лизу весьма озадачило это предложение.
   -- Это, конечно, странно, знаете ли! Но попробую...
   -- Вот и хорошо. Давайте продолжим создавать портрет этого негодяя. Так какой, говорите у него нос?
   -- Саша, расскажи Лизе об овеществлении фантомов.
   Александр засмеялся.
   -- У нас в студенческой общаге, в нашем корпусе, в Москве, в ДАСе, -- доме аспиранта и стажера, доме мечты, напоминающем океанский лайнер. Помните фильм "Любить человека" Сергея Герасимова? О молодых архитекторах? Это был лучший проект того времени! Вот, жили вместе журналисты и студенты психофака. Психи, вообще-то, в другом корпусе жили, а тут был ремонт.
   -- Саша, не нужно так издалека, -- перебила много-словного, увлекщегося воспоминаниями мужа Яна.
   -- Не мешай, -- осек ее муж. -- Как нам еще время коротать? Целая ночь впереди! Так вот, Гена Баев, мой знакомый псих, очень запросто боролся со своими пороками. Он облекал, мысленно конечно, их в определенную форму -- нереальных животных, на-пример,-- и топил тех в собственной ванне! Смешно казалось, но, по-моему, прежних пороков у него совсем не осталось!
   -- Утопить в ванне?! -- заинтересовалась Лиза.
   -- Следите за мыслью. Мы с вами создадим портрет этого типа, проявив тем самым его в нашем плотном физическом мире. Он обретет определенную форму. Понятно? ...Благодаря чему сделается уязвимым. Читали, наверное, про магию? Вуду, например?..
   Александр придвинул к себе ноутбук и прокрутил для девушки все варианты в компьютере, подобрал нос, тип волос предполагаемого негодяя. -- Такой нос? Такие волосы? А борода, борода или усы у него есть?
   -- Усики. Жидкие. Как у Гитлера, -- внимательно смотрела она в монитор. -- Как раз такие.
   -- Во многих оккультных культурах маги и шаманы изготавливали кукол, чтобы извести тульпу -- фантом, -- пополнила знания Лизы подкованная и по данной теме Яна.
   -- Мы его, гада, поймаем! И изведем! Непременно изведем! -- твердо побещал Александр, у которого явно что-то прорисовывалось в компьютере и в голове.
   -- Не надо загадывать, Саша! Подождем, что будет.
   -- Я глупая, настояла -- отдельно жить от родителей. Теперь трясись, как заячий хвостик, каждую ночь!
   -- Замуж... Не пробовали?! Извините... Есть кто-нибудь на примете? -- Лиза развела руками и улыб-нулась приятному молодому человеку. -- Не пробо-вала, мягко выражаясь...
   -- Молчу, молчу... Глаза, глаза, значит, у него какие?..
   -- Вот глаз, как это ни странно...
   -- Фиг с ними, с глазами. Включайте принтер, Лиза.
   Была уже глубокая ночь. Одинокие автомобили проносились по улице, высвечивая случайным отсветом фар обстановку комнаты.
   Шкаф, сидящий на нем плюшевый мишка, книги, компьютер. Письменный стол, на котором лежал распечатанный на принтере компьютерный портрет Олега. Кровать, на которой заснула девушка.
   Яна тоже неожиданно заснула, полулежа в кресле. Александр со спицей-биорамкой пристально наблюдал за спящей Лизой. Спица оставалась неподвижной.
   Лиза тихо посапывала вздернутым носиком на широкой постели. Она была очень нежна и эротична в голубом лучике света от уличного фонаря, пробива-вшегося сквозь неплотные турецкие шторы. Александр понял, что украдкой любуется ею. Хороша! Тряхнув головой и сбросив наваливающийся на него сон, он посмотрел теперь на Яну. Его Яна красивая и граци-озная. По его мнению, все-таки много лучше Лизы. Яна повернулась на другой бок. Подушечка высколь-знула из-под ее головы и она приоткрыла глаза.
   Вдруг Лиза странно засопела. Ее тело затрепетало. Грудь часто задышала. Одеяло соскользнуло с нее, и стало видно, как пробежала под атласной ночной рубашкой чья-то незримая рука. Ниже, ниже по ее крутым бедрам.
   Александр вскочил со стула, как ошпаренный и моментально щелкнул выключателем освещения ком-наты. Девушка тотчас проснулась и в смущении натя-нула на себя одеяло. Волосы у Александра стояли дыбом.
   Яна одернула блузку и сладко зевнула, прикрываясь ладонью.
   -- Саш, ты, что?
   -- Такого я еще не видел!..
  
   Ранним утром Александр был уже в конторе Интер-нет-провайдера, благо, что они работали круглосуточно, и разговаривал с администратором сети.
   Он показал ему распечатку письма к Лизе.
   Администратор был важен, но не от самого себя, а от ощущения предстоящей детективной работы.
   -- Придется повозиться. Они же, козлы, не сообщают, с какого сервера рассылают свои грязные письмишки.
   -- Неужели ничего сделать нельзя?
   -- Практически невозможно! Сексуальных маньяков, педофилов столько в сети развелось! Извращенцев всех мастей. Честно говоря, я бы им не мешал... Не по улицам же шастают! По сети! Не нравится -- не ходи на их сайты!
   -- И что, пусть вот так девчонок третируют?!
   -- Нет! Я только о виртуальных клубах по интересам. Пусть даже гнусным. Кстати, сейчас стали виртуальные охотники и на этих появляться. Как в продвинутых блок-бастерах! Американцы недавно даже месячник в сети провели под девизом "Поймать педофила!"
   -- Вот, вот! Интересно! Как-то они же их все-таки ловят? И что с ними потом делают?!
   -- Что с ними церемониться?! Морду бьют!
   -- Виртуально?!
   -- Физически! По роже!
   -- Прогресс высоких технологий!.. Не по интерфейсу, а по фейсу! Занятно! Значит, адресочек его мы поста-раемся выудить?!
   Администратор, патетически бил по кнопкам, словно по его руками была не клавиатура компьютера а целый филармонический орган.
   -- А что мы, по-вашему, делаем?!
   ...Кто бы знал, как помочь бедной Лизе. Не приставить же к ней строгого сторожа с ружьем? Да это и не удобно. В милиции такие случаи, точно в курьезные запишут. Но уголовное дело могут и завести... за дезинформацию... Медицина? И медицина тут бессильна. Вот разве, что замуж выйти... Поможет?
   И на следующую ночь на спящую Лизу навалился Олег. Девушка проснулась в испуге. Глаза ее были полны ужаса. Но кричать она не могла.
   -- Молчи, дурочка моя сладенькая, -- Олег закрыл ей рукой рот. -- Ведь ты же хочешь, хочешь меня! Признайся! Разве я не доставляю тебе удовольствия? Фантастического удовольствия?! Разве мои ласки не достигают результата? Кто сравнится со мной в искусстве любви?!
   -- Кто ты?! Зачем ты издеваешься надо мной?
   -- Издеваюсь?! Я люблю! Люблю тебя!
   -- Какая это любовь?! Может ли какая-то нелюдь любить человека?!
   Олег, вдруг отпрянул от нее, прикурил папиросу и озабоченно тяжко вздохнул. Сизый папиросный дым струился по нему, проявляя собой детали его фигуры. Слова Лизы больно задели это существо и остудили его пыл.
   -- Нелюдь? Какая нелюдь?
   -- Ты -- нелюдь! Ты вообще не человек! Как ты смеешь любить? Как ты смеешь касаться меня, человека?
   -- Я не человек?.. -- размышлял Олег, -- но ведь мои чувства к тебе... Мои чувства к тебе разве не говорят об обратном?!
   Лиза продемонстрировала ему свои многочисленные синяки.
   -- Это ты называешь чувствами? Такая у нелюдей любовь?
   Олег поднес тлеющую папиросу к телу девушки. Зрачки его расширились.
   -- Разве боль не усиливает чувства?!
   -- Если бы ты был просто мужчиной, а не мерзким плотским видением, то и тогда был бы подлой тварью!
   -- Мои чувства!.. -- не слушал ее монстр.-- Я чув-ствую! Значит, я живу, значит я человек! Я люблю, значит, я обычный земной человек!
   -- Чувства!.. Как видно, одного твоего чувства недо-статочно! -- с иронией, напористо сказала девушка.
   -- Когда я увидел тебя в первый раз...-- он хотел обнять ее за плечи.
   -- Не надо... -- отстранилась Лиза. -- Не трогай меня, пожалуйста! Ты меня любишь?! А я?! Ты меня спрашивал, хочу ли я любить?!.. Любовь -- это высокое чувство, это способность даже жертвовать собой ради любимого человека... По-жерт-вовать! Вдолби себе эти понятия если есть куда!
   -- Понимаю, пожертвовать. Но... Я не хочу, не могу не приходить к тебе.
   -- Если ты меня оставишь... -- вздохнул он, но так и не открыл своей тайны.
   Олег встал с кровати и ушел на кухню. Взял еще одну папиросу, чиркнул спичкой. Из кухни заструился табачный дым. Стало пронзительно тихо. Только холодильник иногда вздрагивал, проглатывая оче-редную порцию живительного фреона. Лиза, осмелев, встала с кровати и босиком пришла в кухню. Включила свет. На кухне никого не было. Только в хрустальной папиной пепельнице и догорала недокуренная папи-роса.
  
   В старом здании МВД, в узком, сплошь коричневом помещении майор Игорь Симонов сидел за столом и с явной неохотой перебирал целые вороха пыльных бумаг.
   В его кабинет, вошел Александр, -- словно свежий ветерок залетел.
   -- Ух ты! Санька! Дружище! В расцвете сил! Живой-здоровый?! -- затарабанил Симонов.-- Рад, рад, что зашел! С Афгана не виделись! Куда там тебя стебануло?! Хвастайся! Какую награду дали?! Знаю, что на Саланге в переделку попал! Ну и времечко нам выпало!
   -- В плечо! Навылет! Говорил ты мне -- на броне не ездить! Я думал, душманы по гражданским журна-листам не стреляют.
   -- Шальная! Повезло, старичок! В тот день, пятого мая, в День печати, двоих известинцев, коллег твоих, на бэтээре грохнуло из гранатомета, знаешь?!
   -- Одного. Сашу. Второй выжил. Одним бортом летели с двухсотыми.
   -- Не приведи Бог! -- поежился Игорь. -- Все расследуешь? Ради нескольких строчек в газете?! Журналистская твоя душа!
   -- Игореша, ты человек серьезный. Тут у меня дельце к тебе деликатное, -- Александр выложил на стол свой журнал. -- Вот в подарок тебе захватил.
   -- Отмазать кого-нибудь?! -- с пониманием поинте-ресовался Игорь, листая свежий номер журнала.
   -- Испортила тебя работа в органах, Симонов-гулимонов.
   -- Ладно, говори, не стесняйся!
   Александр достал из папки самодельный фоторобот Олега Новикова.
   -- Хорошо, давай на твоем сленге: отмазать... Одну порядочную девушку от одного маниакального фанто-ма! Может, в кафешку выйдем? Ты, смотрю, засиделся тут в кабинетной пыли.
   -- Приглашаешь? Чур, только куролесить сегодня не будем, ладно? Отчеты у меня. Генерал зверствует. А тут еще начальник управления своего родственника из Пскова тянет. Так и ждут, пока кто-нибудь не оступиться.
   Старые друзья устроились в кафе. Правда, заказали по сто пятьдесят коньячку.
   -- Все бывало, но чтобы по блату в розыск давать привидение?! -- крутил в руках фоторобот маньяка Игорь. -- Ты, Сашка, в своем репертуаре. Как мне начальству прикажешь доложить?!
   -- Я думал, ты и есть, то самое начальство. Ты что, мне не веришь?!
   -- Слушай, Саня, давай ко мне в субботу на шашлычки... Я на заливе себе такую дачурку отгрохал!
   -- Обожди. Давай про дело.
   -- Ты, че?! Не хочешь с друганом тяпнуть по-человечески? Зазнался, паря! Коньяки, понимаешь, хряпаешь?
   -- Игореша, брателло, не заводись! Не хочешь помочь, так и скажи! Вот только когда у тебя заведется нечто необычное, вроде кровожадной чупакабры, мне не звони.
   -- Обиделся, да? -- Игорь взял Александра твердой рукой за шею и стукнулся с ним, как заправский дружбан, широким лбом. -- Шучу! Устроим! Но бумаги, заявление свое даже не оставляй. Чревато! Чего доброго!..
   -- Сразу видно: Санкт-Петербург -- уездный городок! В Москве на совете Городской думы депутат Соловьев настоял на переселении одной семьи в новую квартиру, после домогательств барабашки.
   -- Жирует Москва, Саня! Жирует! Все стрелки на себя перевели паханы, -- Игорь допил коньяк и рас-смеялся на все кафе. -- Как протокол оформить? Ума не приложу!
   Зазвонил сотовый телефон у Александра.
   Говорил администратор провайдерской компании Итернета:
   -- Я засек его. Вычислил его IDE!
   -- Не понял! Что за "иде"?
   -- Ладно... Приезжайте!
   Александр отключился, и наклонился к Игорю.
   -- Слыхал!? Дело наше двинулось. Удели мне еще часок, Игореша! Поехали к провайдеру!
   -- К кому поехали-то?
   -- К провайдеру!
   -- Во время... Во жаргон... Время чудес и безобразий! Поехали. Ты с живого не слезешь! Но учти, в субботу ко мне, на шашлыки! Моя новая женушка будет рада с таким интересным человеком пообщаться. Я, правда, тоже для нее своего рода фантом. Дома почти не бываю!
   В помещении Интернет-провайдера воздух был наэлектризован от работы десятков серверов. Завидя человека в форме администратор быстро встал со стула.
   -- Я его Ай-Ди-И -- номерок его системного блока -- обнаружил. А ребята из договорного отдела помогли покопаться в договорах на обслуживание. Это теперь можно анонимно подключиться, с любого телефона. В другой Интернет-компании он постоянный поль-зователь. Эта компания "Сервис-Лайн". Вот его теле-фонный номер. С него он в сеть выходил.
   -- Теперь поймаем, -- ничего не поняв в технологии, безапелляционно заявил Игорь.
   -- Его, я понимаю, можно привлечь за сексуальные домогательства?! Хватит материала?!
   -- Как суд, Саша, посмотрит. Все у нас пока в новинку -- компьютеры, Интернет, письма электрон-ные. Знаешь наши суды?! Суды не хотят судить, не поверишь. Не то, чтобы дело пришить. По закону не хотят! По закону!
   -- Погодите, суды! -- испугался сетевой администра-тор. -- Меня коллеги из "Сервис-Лайн" предупредили, что ваш чмошник доступ прекратил месяц назад. И с этого номера больше ничего не было.
   -- Значит, он с другого компьютера, -- предположил Александр.
   -- То-то и оно! Это не он! Это автомат письма за него рассылает!
   -- С ума сойти! -- изумился Игорь. -- Что творится?! До чего додумались?!
   -- Компьютерной программе обвинения не предъя-вишь! Верно?
   -- Черт с ней! Будем опираться на ранние эпизоды! Телефончик у нас есть! Возьмем за жабры! Разрешите мне позвонить.
   Игорь набрал секретный номер, отвернувшись от администратора.
   -- Славчик, Симонов беспокоит, посмотри пожа-луйста, пробей один адресочек. Да, сейчас! Кто, что, чего, когда?! Сам понимаешь! Жду,-- он прикрыл трубку ладонью и повернулся к Александру. -- Если грамотно оформим, петух этот закукарекает... на нарах!
   В трубке послышался ответ. Игорь изменился в лице.
   -- Повторите еще раз, -- майор, от удивления от услышанного, протянул трубку сетевому админи-стратору. -- Олег Николаевич Новиков погиб в результате несчастного случая на железнодорожном переезде недалеко от Финляндского вокзала, -- отве-тили по телефону.
   -- Не простое дельце! На "нет" и суда нет! Подумать, покумекать нужно! -- Майор Симонов долго еще смотрел на загадочную фотографию.
  
   Совершив обряд в квартире Лизы Александр, Николай и батюшка Серафим пили с хозяйкой чай и обсуждали последнее появление Олега. История обрастала подробностями, но определенный вывод делать еще было рано.
   -- Так и говорил? -- уточнил детали последнего разговора Лизы и Олега Александр.
   -- Свят, свят, свят! -- перекрестится батюшка.
   -- И письма, письма продолжают идти.
   -- Свят, свят, свят! -- батюшка явно никогда не встречался с такими случаями и просто не мог ничего предложить, кроме водосвятия и молитвы.
   -- Я не могу больше, -- всхлипывала девушка.
   -- Мне кажется, мы все вместе разрешим эту проблему. Если вы все точно нам рассказали, то ждать осталось недолго, -- успокаивал ее Николай.
   -- Не плачьте, уважаемая Лиза. И молитесь. Свят, свят! -- крестился молодой священник.
   -- Можно мне посмотреть вашу почту? -- попросил редактор и самостоятельно включил компьютер.
   -- Конечно, -- Лиза подложила ему коврик по мышь.
   Александр достал из кармана свою дискету.
   -- Мне ребята-компьютерщики кое-что посоветовали.
   -- Я тоже хочу посмотреть. Можно, и я полюбо-пытствую? -- разгладив бороду, подошел к столу священник.
   -- Да не осквернит это ваши очи, товарищ Серафим.
   Загорелся экран монитора. Пришло новое письмо от Олега. Текст был не оригинальным: "Любимая! Не знаю, как справиться с собой. Хочу, хочу, хочу!"
   Александр вставил дискету. Нажал кнопку на транспаранте "ответить". И послал содержимое дискеты по адресу отправителя. Батюшка с восхище-нием наблюдал за его действиями.
   После того, как письмо было отправлено, Серафим заметил пылинку на мониторе. Достал из-под рясы большущий белый платок, капнул на него святой водички, из принесенного бидона, и тщательно протер экран.
   -- Запылился. Нам бы такую... Весчь!
   -- Почему бы и нет! -- сказал Александр, вкладывая, в смысл ответа что-то свое, и позвал заскучавшего Николая из кухни. -- Николай, а ты?
   Николай выпроводил всех на диван и начал прово-дить с Лизой сеанс трансгипноза. Батюшка не сводил с него глаз. Но вскоре не выдержал и уронил голову на грудь. Александр тоже закрыл глаза и погрузился в глубокий сон.
   -- Откройте глаза, Лиза! -- продолжал властный голос.
   -- Вижу! Поезд, огни, лицо этого несчастного. Проносится электричка, -- с придыханием рассказывала она...
   -- Дальше!
   -- Он идет за мной по пятам! Я убегаю от него. Это невозможно! Наяву!.. Он в моей комнате! Он у моей кровати! Я одна! Я одна! Николай, где вы? Где вы?!
   Лиза, пребывая в трансе, не поняла, куда мог подеваться Лейкин и испугалась. Но экстасенс вновь появился из-за двери. В руках у него был распе-чатанный на принтере фоторобот Олега.
   Олег растерянно посмотрел на незнакомца, обла-давшего властью над ним и над Лизой.
   -- Кто вы?! -- сверлил он его бешеным взглядом. -- Это вы сломали мой компьютер? Теперь я не смогу писать письма моей любимой!
   -- У тебя давно нет компьютера, -- твердо ответил ему Лейкин. -- Тебе уже не нужно им пользоваться, потому что тебя уже нет в нашем мире.
   -- В нашем мире?! Каком мире?
   -- Ты заблудился, парень! Тебе нужно срочно уходить! -- доброжелательно сказал Николай.
   -- Так вот почему батюшка молился за упокой моей души?
   -- Прощай, Олег! -- крикнула Лиза.
   Олег закурил и долго покачивал головой.
   -- Мне не нужно было, наверное, все это затевать?!
   -- Не стоило, Олег! Извини.
   -- Но я люблю тебя. Я должен остаться!
   Николай подошел к нему, и посмотрев фантому прямо в глаза, показал ему фоторобот. Чиркнул зажи-галкой.
   -- Нет! -- закричал Олег и отчаянно замахал руками.
   Фотография воспламенилась, и Олег постепенно как бы растворился в языках этого пламени.
   Лиза открыла глаза. Осмотрелась кругом.
   -- Мне это снилось?!
   -- Не знаю! Но уверен, что теперь все будет хорошо! Все плохое осталось позади.
   Звонок в дверь разбудил и батюшку и Александра.
   Лиза вздрогнула, но опустилась в кресло. Николай, увидев ее боязнь, сам подошел к двери.
   В комнату вошел Толя. И Лиза очень обрадовалась его приходу.
   -- А накурили! Накурили... Ты не куришь, случайно? Хотя... Все равно. Ты и такая мне нравишься!
   Анатолий осторожно поклонился Лейкину и посмо-трел на сияющую Лизу.
   -- А это твой папа?!
   -- Нет, для папы он, по-моему, слишком молод! Но он очень, очень хороший человек!
   Николай расплылся в улыбке.
   Толино настроение резко сменилось на грусть.
   -- Понял! Я все понял... Я, пожалуй, пойду?
   -- Ничего ты не понял, Толя! Глупенький мой! Никуда я тебя теперь от себя не отпущу! -- взвилась Лиза.
   Толя взревел от радости.
   -- Правда?! Правда?!
   И схватил Лизу в охапку.
   Николай, наблюдая за этой сценой, пришел в умиление. Он подставил пепельницу под струю воды в мойке, с тем прахом, что остался от фотографии. Остатки пепла исчезли в сливном отверстии.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть VII
  
  
  
  
  
  
  
   Александр любил бывать в астрономической обсерва-тории в Пулково. И не только, когда необходимо было взять интервью или написать материал об открытии очередной новой звездной системы или появления в опасной близости от земли кометы. Просто так. Полюбоваться звездами. Благо, что работал у него здесь добрый приятель Матвей.
   Вот и сегодня они вместе любовались в телескоп созвездиями Лебедя и Ориона, а потом планетами Сатурн и Юпитер.
   -- Потрясающее, Матвей, незабываемое зрелище! Спасибо тебе, за экскурсию по Вселенной! Жаль, моя Яна в отъезде.
   -- Всегда рад! -- провожал его Матвей. -- Приходите вместе, в любое время... ночи. К звездам нельзя привыкнуть. Двадцать лет назад я -- семилетний мальчишка стоял потрясенный на этом самом месте. От увиденного впервые. Жизнь перевернулась тогда! Я ощутил себя пусть даже совсем крохотной, но частью этого ошеломляющего своей бесконечностью мира.
   -- Ты -- поэт. А у меня проза на уме. Мне кажется, как царь Петр гонял чиновников посмотреть на жизнь за морем, так и каждого нашего человека нужно силой доставлять к тебе в обсерваторию! Обязательно! Без объяснения причин! Для того чтобы человек хоть однажды в жизни увидел Сатурн. Знаешь, когда его лицезреешь в телескоп, вот так, близко, понимаешь, что в жизни есть кое-что поважнее пива и венских сосисок!
   -- Ты прав. Я не досказал... -- поправил Матвей круглые очки. -- Привычный, для остальных шести миллиардов представителей человечества, мир стал отдаляться от меня... А этого ли я хотел?! Впрочем. Извини! Наверное, время виновато!
   -- Безвременье... Значит, комета опять пронесется мимо!
   -- Одному Богу известно! Я полагаюсь здесь на интуицию. И мне кажется, пока поживем!
   -- Спасибо, друг! Не все так мрачно! Однако считал, что астрономия точна, как математика.
   -- Правильно считал. Но есть силы и процессы, которые математика не может осмыслить и тем более описать языком цифр. Сам видел, как Юпитер взрывом разворотило! Можно сказать, на глазах у всего человечества, просвещенного, разумеется. В общем-то рядовая комета, и могла пройти мимо. Эх, хорошо, что на Юпитере жизни нет!
   -- С чего ты взял? Неизвестно! Неизвестно!
   -- Известно!
   -- А... Ты в свой телескоп ее там не наблюдаешь? Интересный подход. Слушай, а ты в Австралии был?
   -- Не был. А, понял... Раз я Австралию не видел, это не значит, что нет вовсе!
   -- Правильно мыслишь! И, если бы там никто не был, значит, ее действительно для европейской цивилизации, к примеру, не было бы! На мой взгляд, сегодня мы находимся в доколумбовой эре, когда не свершилось еще ни единого настоящего открытия за границами нашей Земли.
   -- Алекс, скажи мне по секрету, а они действительно существуют? -- астроном остановился у железных ворот и поправил воротник.
   Похолодало.
   -- Представляешь, какими невеждами мы покажемся себе, лет эдак через двадцать--тридцать! -- сказал Александр, усаживаясь в машину.
   Езда по пустому ночному городу доставляла ему огромное удовольствие. Он быстро доехал до своей автостоянки и решил немного пройтись.
   Первый снег укрыл чистым белым ковром не успевшие еще замерзнуть улицы. Мороз усиливался.
   Александр продрог, потому, что был в легкой кожаной курточке и заторопился домой. Прибавил шаг, поворачивая за угол дома. Впереди он увидел силуэт бодро идущей девушки. Она насторожилась и прибавила в шаге. Потом почти побежала, услышав позади себя резвые шаги продрогшего Александра. Оглянуться ей мешал страх. Улица была пустынна.
   Александр, заметив, что девушка испугалась и увеличила темп, решил на секунду остановиться. Тем более так было красиво вокруг! Он наклонился сгрести комочек новенького снега. Снег в его руках приятно захрустел, как крахмал и он улыбнулся, вспомнив детство. "Почему люди так любят первый снег? Быть может он похож на чудо?" -- думал он.
   Александр поднял глаза. Девушка на длинной ровной улице куда-то исчезла, словно растворилась. Он недоумевал, ускоряя шаг. Вот они -- следы сапожек с узкими носами на свежем снегу. Но они резко обрываются, никуда ни поворачивая. Александр еще раз оглянулся: никого!
   -- Чудеса! Испарилась, что ли? -- ворчал он теряясь в догадках.
   Потом решил пойти обратно, проверить: не ошибся ли?
   Наклонился к оборвавшемуся следу. Недоумение проявилось на его лице.
   Стук из окна первого этажа на противоположной стороне улицы напугал его изрядно. Это был житель первого этажа Феликс Полянский.
   -- Вы видели?!
   Александр подошел к торчащей из форточки кудря-вой голове Феликса.
   -- Что вы имеете в виду?!
   -- Странно, странно! Отчетливо ее видел! Шла, шла...
   -- Вы про девушку?! Не правда ли, занятно? Куда подевалась? Она могла только взлететь. Вертикально, без разбега! Или испариться!
   -- Пожалуй! Но самого момента я тоже не видел, хотя пристально наблюдал за ней. Красивая особа. Я прав?
   -- Простите, мне не удалось рассмотреть.
   -- Разве? А останавливались зачем?
   -- Просто так. Вот первый снежок! -- показал ему снежок Александр. -- Ночь чудесная. Я думаю, она телепортировалась.
   -- Ха! Даже так, полагаете?! Минуточку, я сейчас выйду. Будьте добры, подождите меня, пожалуйста.
   Феликс хлопнул форточкой и через несколько секунд присоединился к Александру, рассматри-вающему следы.
   -- Мне кажется, она была фантомной структурой и преломилась в волне. Тут у меня, знаете ли, странная волна. Стоячая, но невидимая. Вибрирует в инфрачас-тоте.
   -- У вас своя волна? Вы, собственно говоря, о чем? -- с недоверием к чудаку-полуночнику, спросил Александр
   -- Извините не представился: Феликс, Полянский. Мэнээс, -- младший научный сотрудник Можайка.
   -- Очень приятно. А я...
   -- Можете не представляться. Я вас прекрасно знаю, заочно. Я был на вашей встрече с читателями в политех-ническом. Вы интересные примеры проводили тогда...
   -- Хорошая память, -- удивился своей неожиданной популярности Александр.
   -- Правда, говорят, случайностей не бывает. Ведь зачем-то мы встретились?!
   -- Случайность -- непознанная закономерность. Что будем делать с этим аномальным явлением, коллега? -- показал рукой на следы Александр.
   -- Случай не рядовой, согласен. Однако подойдет, пожалуй, только для колонки странных происшествий в желтой прессе. Если бы не ночь... Я бы показал вам кое-что действительно ошеломляющее.
   Александр кажется вспомнил.
   -- Полянский. Постойте, Полянский... это не про вас мне рассказывал Вадим?! Знаете Вадима Росля-кова?! Он эксперт нашего журнала по полям и излучениям.
   -- Еще бы. Мой институтский друг. Мы с ним в Бауманке учились, в одной группе. Мир тесен.
   -- Что и требовалось доказать. Наша странная встреча -- элементарная закономерность. Как я сразу не догадался! Не хитрите ли вы? Признавайтесь -- ваша девушка?! Вы сгенерировали фантом? Стоячая волна, да?
   -- Нет. Честное слово. Я, как и вы, просто любовался первым снегом. И тут она... "Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты..." По правде сказать, генераторы -- моя любимая тема. Если бы я такой генератор построил!.. У меня все заморочки бесперспек-тивные, по мнению институтского начальства.
   -- Но все-таки заморочки?!
   -- Интересно? Пойдемте, покажу. Это недолго.
   -- Удобно? Ночь на дворе.
   -- Нормально. В самый раз! Жена, сука, сбежала, скрылась вместе с детьми в неизвестном направлении. Не те бабки! Она на торгаша запала: красная морда из "Форда"! С дачей в придачу! А я?!.. Кто я для нее?! Чокнутый ученый! Интеллект которого даже на пятьдесят гринов бакинских в месяц не тянет. А у того "ай-кью" не в чердаке, -- Феликс постучал по голове. -- В кармане, от зелени зашкаливает у ее нового русского хахаля!
   Они вошли в квартиру. Повсюду стояли и лежали приборы, мониторы, паяльники, провода, трубы.
   -- Ничего себе квартирка! Тут целая лаборатория!
   -- Осторожно. Все в процессе! -- предупредил Феликс, поднимая какие-то провода над головой ночного гостя. В конторе не положено! Придем и, как раньше, в старые добрые советские времена, бумажки перекладываем... Я до перестройки успел тут надыбать кое-каких приборов! Компьютер этот, -- показал он на старый компьютер без крышки. -- У Левы Лейзе-рова, соседа, по дешевке купил. Он слинял в обетован-ную. А я родине хотел еще послужить малость. Но... Чего-то не выходит, не складывается... Не хочет меня родина. Вроде вещицу для нее такую клевую придумал.
   -- Очень интересно. Расскажите, какую?
   -- Предупреждаю -- не фокус!
   Феликс сгреб со стола технический мусор. Александр посмотрел на часы.
   -- Хотя... Самое время для фокусов!
   Феликс вытащил из-под стола замотанный в тряпку прибор, похожий на маленький НЛО.
   -- Машина времени, -- многозначительно объявил он и понаблюдал за реакцией.
   Александр только слегка улыбнулся.
   -- Не такое видел! Ближе к делу! Пожалуйста.
   -- Невозмутимый, как танк! Я с другом-инженером Соколовым Эдиком, на автомобильный завод в Тольятти приехал в позапрошлом году со своей очередной безделицей -- керамическим двигателем. Там директор, вы знаете, этот, как его...
   -- Майданников?
   -- Вроде, такая фамилия.. Так же, как вы посмотрел! Без эмоций. Сначала! Потом разобрались, что к чему, -- всем заводом за головы схватились! И все ходили за нами, рассуждали: "Как это можно?! Как это можно?!" Движок мой в авоське помещается, а 120 лошадей на трех литрах керосина выдает! Не может этого быть, весь хрен до копеечки?! А я сделал. Интуитивно, во сне приснилось, как Менделееву таблица периодических элементов или рецепт водки. Эдик только с чертежами чуток помог.
   -- Так вы двигатели конструируете? Это не совсем мой профиль!
   -- Погодите. Я им, конструкторам, значит, говорю -- пробуйте! Испытывайте... Слушай, давай на "ты"!
   -- Пожалуйста. Ты продолжай.
   -- Двигатели -- это не основное. Так, шабашка! Я понимаю, как никто, наверное, почему на телеге прошлого в будущее не уедешь! Японцы, как узнали...
   -- А наши?!
   -- Догадываешься! Молодец! Мне директор говорит: "Сам посуди, Феликс, как твой двигатель, из, грубо говоря, глины, имея семь килограммов веса, будет тянуть тонну наших железяк, -- десятую модель, например, да еще на керосине?!"
   -- Откровенно говоря, тоже не верится! -- согласился с ВАЗовским директором-ретроградом Александр.
   -- Ладно, хватит про двигатель, хотя это вещь! Смотри... -- Полянский достал из ящика стола небольшую пальчиковую батарейку и вставил ее в игрушечный НЛО. -- На такой обычной батарейке, только побольше, десятитонный аппарат полетит!
   -- Невероятно!
   -- Очевидно!
   Он нажал на красную кнопочку на корпусе игрушеч-ного НЛО, и тот медленно взлетел над столом и завис в метре с небольшим.
   Потрясенный Александр провел рукой над и под ним: "Висит!"
   -- А то!
   -- Долго так будет продолжаться?!
   Феликс ответил заносчиво:
   -- Всю жизнь! -- Вот смотри! -- он увлеченно начал писать какие-то цифры на листе бумаги. -- Создаем суммарный электромагнитный вектор, нейтрализу-ющий гравитационный. Так?!
   Александр кивнул.
   -- Допустим.
   Феликс продолжал писать и объяснять, изредка поднимая голову.
   -- Происходит обезвешивание. Так?!
   -- Так.
   -- Первая частота -- три миллиарда триста тридцать три герца! Выводим ее волноводом на поверхность! Вторая -- 321 герц -- излучается колебательным контуром! И третья -- семь герц! Ее обеспечивает высо-ковольтный импульс отрицательной полярности. Просто! Как два пальца!.. Летим!
   Александр совсем не смотрел на цифры. Он кивал, но не мог оторваться от чудесной левитации игрушеч-ного НЛО.
  
   За редакционным столом в своем большом крутя-щемся кресле в ожидании Полянского сидел Александр, напротив -- Андрей Палей.
   -- Ты знаешь, он странный, твой Феликс Полянский! Я звонил ему вчера, полчаса упрашивал. Со мной он категорически не захотел встречаться! -- жаловался Андрей, которых возжелал непременно увидеть этого гения.
   -- А ты как ему представился, -- всемирное радио? Парень, можно сказать, скромный патриот, а тут вдруг про него всему миру хотят рассказать. Смущается.
   -- Странный. Что тут плохого?! Пусть люди о нем узнают. Такие Полянские, да еще с таким творческим потенциалом -- золотой генофонд человечества! Ничего страшного, если заметят парня на Западе, пригласят в свой КБ! Пусть уезжает! Он там и миллионером сделается! И пользу принесет всему миру! А тут сгинет в нищете и безвестности. Жаль, искренне жаль!
   -- Понимаешь, Андрюша, если ты -- человек мира, то Полянскому совсем не хочется им быть. Его право! Самое большое счастье для него -- быть признанным на родине, в своей России. И это не тщеславие. Это, понимаешь... -- Александр взял со стола популярную книгу. -- Вот писатель, пишущий на русском, которого переводят на десятки мировых языков. Страдает!.. Ему просто энергетически необходимо, чтобы его на русском русские читали! Никуда не денешься -- духовная ткань! Национальный эгрегор! Бывает, наши гении там посуду моют. Не приживаются на чужой земле, в чужом грунте, пусть даже на самом жирном черноземе.
   -- Быть может, и так, -- сказала, вошедшая Яна, и сильно разволновалась. -- Каким нужно быть изощренным подлецом, чтобы гноить на корню таких людей и такие изобретения?!
   -- Есть еще один интересный аспект. Допустим, мы помогли парню создать летный образец. И что тогда?!
   -- Можно было бы самим продавать эти фанта-стические машины и провернуть мировую техническую революцию! -- придумал на ходу Андрей.
   -- Господи, Боже мой! С "ТУ-144", в общем-то обычным, только очень быстрым реактивным само-летом, до сих пор не разобрались! И где он сейчас? А "Конкорд"? А ты говоришь, -- революция! Да при первой же попытке взлететь на такой машине ее собьют собственные силы противовоздушной обороны!
   -- Как хорошо мы знаем нашу страну, мальчики! И что же делать?
   -- Не знаю, опять не знаю!
   -- Слушай, Саша, -- вдруг вспомнил Палей, -- ты так и не досказал, что с той девушкой произошло...
   Вошла Оля.
   -- К вам странный человек. По фамилии Полянский.
   Все встали, как по команде.
   -- Проси, немедленно! -- приказал редактор.
   -- Вот видите, никто вас не держит. Даже очень ждут, -- пробормотала Оля в открытую дверь.
   Феликс с чертежами подмышкой, едва протиснулся между дверью и противной секретаршей.
   -- Здравствуйте, господа! Денек сегодня!.. Александр, представляете, со мной уже из самой Би-Би-Си хотели поговорить. На вас ссылались. Я отказал сначала, теперь хорошенько подумал и жалею! В институте проблемы. Договорились до того, что мы, дескать, не конструкторское бюро игрушечной фабрики, чтобы тарелки игрушечные разрабатывать!
   -- Да вы, Феликс, на Западе, будучи автором подобной игрушки, миллионером бы сделались и знаменитостью! -- протянула руку ученому для знакомства Яна. -- Помните кубик-Рубика? Так тот, всего-навсего кубик!
   -- Очень приятно, -- Феликс поцеловал руку даме, выронив чертежи из подмышки. -- Вы знаете, как это ни смешно, я об этом как раз и подумал! И с интервью радиостанции Би-Би-Си -- неплохая затея! Ох, как бы я начальство свое бестолковое раззадорил! Александр, Яна, позвоните своему другу коррес-понденту! Скажите, что я уже согласен. И извинись за меня, болвана глупого.
   -- Не беспокойся. Звонить не нужно, -- главред показал на Андрея. -- Он уже здесь! Знакомьтесь!
   -- Отлично, -- Феликс подошел к Андрею и пожал ему руку. -- У вас русское имя? Хорошо. Дурацкая у нас страна, Андрей, не заметили? Чтобы тобой, мной в смысле, в нашей стране заинтересовались, нужно на вашем Западе сначала засветиться. Давайте, быстрее давайте, Андрей! Согласен! На прославление на Западе во имя великой России согласен!
  
   В конце недели на вокзале морозной ночью притан-цовывали на перроне Александр, Яна и Оля. Провожа-ли, заскучавшего по новой родине Николая Лейкина.
   Оля совсем замерзла. Чтобы оставаться красивой она не носила теплых вещей. И это сказывалось теперь на зубах и коленях. Красные коленки просвечивали сквозь колготки, а зуб на зуб не попадал.
   -- Р-рр! Холодр-рюга! Где наш поезд? Подать его быстрее сюда! Р-рр!
   -- Зачем ты с нами увязалась, Ольга?! -- укоряла ее Яна. -- Тебя Андрюша Палей в театр приглашал. Или в кино на "Фильм фильмов". Смотри, как он замеча-тельно к тебе относится! Иди сейчас же в вокзал!
   -- Нет! Счастье -- это сейчас! Андрюша, конечно, это здорово! Он скоро опять в Англию на стажировку уезжает. А Николай уже едет! В Германию! Сегодня! -- Оля вконец обнаглела: положила руки на живот Николая и по-детски притворно попросила. -- Николай, роднеький, возьмите меня с собой. Возьмите! Слабо? Ну, пожалуйста, миленький, я вас очень прошу!
   Большой Николай засмеялся.
   -- Раньше, Олечка, говорить нужно было! Без визы никак нельзя!
   -- А я тихонько-тихонько, как мышка.
   -- Мышка нашлась! -- приструнил ее Александр.
   Лейкин пошутил, показывая на чемодан:
   -- Мышка-норушка, разве что в чемодан?! В чемодан поместишься? Если да, то, какие проблемы, беру?!
   Оля притворно приторно продолжала толи в шутку толи всерьез.
   -- Ой! Так за границу захотелось! Да... и замуж невтерпеж! Так х-х-хо-лодно без душевной теплоты и несдержанной мужской ласки!
   -- Хм. Уж полночь близилась и замуж невтерпеж, -- сверив свои часы с часами на перроне проком-ментировал поведение Оли Александр.
   Николай не нашел, что им ответить. По-отцовски, распахнул полы дубленки.
   -- Грейся, душа моя!
   -- Так вот каковы твои истинные намерения, голубу-шка? Оказывается, замуж невтерпеж! -- вздохнула Яна.
   -- Сами-то! Сами! Я никогда и не скрывала! Просто вы меня об этом не спрашивали. Не успели!
   Александр продолжил шутить, обнимая Яну.
   -- Коля, а что, нравится ли тебе наша Олечка?
   -- Ничего, ничего. Красивый и шустренький у вас ребенок.
   Лейкин смахнул снежинку с лица юной обольсти-тельницы и посмотрел в ее красивые карие глаза.
   -- Восемнадцать-то нам исполнилось?
   -- Обижаете! Целый месяц назад! -- гордо сказала юная обольстительница.
   -- Ну что же! Товар молодой, но зрелый, качествен-ный! -- Николай положил палец на Олины губки и та обнажила ровные белые зубки.
   -- Этот плод уже созрел! Наш товар. Ваш купец!
   -- Саша, ты словно сватаешь?! Девочка глупенькая у нас и впрямь поверит!
   -- Какие мы строгие сегодня, родители! Вот возьму и уеду!
   -- Скорый поезд Санкт-Петербург -- Гамбург подает-ся к пятой платформе, второму пути -- объявило радио.
   -- Вот и наш поезд! -- засуетился Николай.
   -- Ура! Наш поезд! -- подпрыгнула от радости Ольга.
   -- У! Обрадовалась! -- покачала головой Яна.
   Оля сделала Яне рожицу. Всех это позабавило.
   К перрону подошел длинный свежевыкрашенный состав. Николай и Александр прошли с чемоданами в глубь пятого вагона. За ними устремилась Оля.
   -- Я посмотрю! Какой хороший вагон! Какое у нас место?!
   -- Смотри, хозяйка какая! -- заметил Александр Николаю, непринужденно продолжая навязанную игру.
   Оля ехидно помахала Яне из окна купе Николая. Николай помахал рукой вышедшему уже Александру и стал выводить пальцем по запотевшему стеклу: "До свидания!"
   В это время по перрону стремительно бежал Феликс Полянский с небольшой, но тяжелой сумкой. Нат-кнулся на наших героев, но запыхавшись в спешке сначала не узнал их.
   -- Это какой вагон? Какой номер?
   -- Пятый. Феликс, ты куда собрался?
   -- Вот так встреча! Я на "БМВ", ребята, на автозавод. Представляешь, классное радио! В тот же день меня фирмачи разыскали! Визу -- за два часа! Двигателем заинтересовались. А вот он, кстати! -- Феликс приот-крыл сумку.
   -- Это двигатель?! -- удивилась Яна. -- Я как-то представляла его по-другому. Нам на автокурсах показывали, но...
   -- Новый! На двести лошадей! - похвалился он.
   -- Ого!
   Состав с лязгом качнулся и запыхтел.
   -- Ой, простите. Убегаю! Поезд, кажется, уже двигается!
   Он ловко вскочил на подножку и помахал рукой.
   -- Коля, Лейкин, Николай наш в поезде! -- закричал вслед удаляющемуся поезду Александр.
   Нот Феликс уже ничего не слышал. Александр обнял за плечи Яну и поцеловал.
   -- Хорошая у нас профессия, Яна!
   -- У кого это у нас?! Это Дрю!.. Андрюшина работа.
   Яна прижалась к мужу. Но беспокойство вдруг овладело ею. Ольги нигде не было.
   -- А где же наша Оля?! -- с тревогой посмотрела она на уходящий поезд.
   Оля стояла в нерабочем тамбуре и с тихим ликова-нием смотрела на удаляющийся из виду вокзал, на Сашу с Яной...
   Поезд мчался по заснеженной голубой равнине.
   Феликс, в глубоком раздумье о собственной жизни, вышел покурить в начищенный до блеска немецкий тамбур. За ним последовал проводник с повадками английского лорда.
   -- По-жалуй-ста, не сорите, -- попросил его провод-ник с сильным прибалтийским акцентом.
   Феликс угодливо стряхнул пепел от сигареты прямо в ладонь.
   -- Конечно, конечно, -- сделал он очередную круп-ную затяжку.
   -- По-жалуй-ста, не сорите, -- еще раз попросил проводник.
   -- Курить нельзя?! Я немного!
   Проводник ушел с очень недовольным лицом.
   -- Ну зачем же так!
   Феликс затянулся украдкой и мучительно посмотрел по сторонам, где бы загасить сигарету.
   Вошел проводник с пепельницей.
   -- По-жалуй-ста, не сорите.
   -- Придурок! -- очень тихо сказал Феликс.
   -- Чмо! -- громко по-русски подумал чопорный проводник.
   Феликс загасил, ломая окурок в пепельнице. И поглядывал, куда бы вытряхнуть ее содержимое. На пластиковой стене висела медная табличка "No smoke".
   Он открыл дверь вагона. Морозный воздух хлынул в тамбур.
   Из темноты на Феликса устремился луч плотного света, и Феликс исчез в его потоке.
   Сгусток плазмы еще несколько минут сопровождал поезд.
   В тамбуре вновь появился назойливый проводник. Не понимая, куда подевался странный пассажир, захлопнул дверь.
   На борту НЛО Феликс в сомнамбулическом состоянии шел по отсекам и переходам. В иллюми-наторах светилось звездное небо. И какие-то знаки, клавиатура, огни, свет, иероглифы, напоминающие древнеегипетские письмена плыли по его сознанию.
   Звон ложек и стаканов с чаем под стук колес разбудили Феликса.
   Полянский спустился с верхней полки купе и качаясь пошел по вагону в туалет. Голова разла-мывалась. Навстречу ему попался проводник.
   -- Пепельницу отдай! -- грозно потребовал про-водник.
   -- Я... Не брал я твоей пепельницы!
   -- Отдай по-хорошему, лох, -- зло продолжал он.
   -- Ты в самом деле?! Да у меня... Скоро таких пепельниц будет...
   -- Ну, смотри...
   Вскоре их состав был на государственной границе.
   Феликс с интересом рассматривал пограничников, идущих вдоль поезда. Он не заметил, как проводник что-то шепнул одному из них.
   -- Доброе утро. Пограничный и таможенный конт-роль. Предъявите ваши документы, -- заглянул в купе улыбчивый пограничник в новенькой форме.
   -- Предъявите таможенные декларации и предметы, запрещенные к вывозу из Российской федерации.
   Таможенник профессионально засунул нос в сумку Феликса.
   -- Что везем?!
   -- А... это... Как вам объяснить? Это двигатель, для автомобиля. Не удивляйтесь. Обычный двигатель для обычного автомобиля! Я на фирму, на завод "БМВ" по приглашению еду...
   Через минуту Феликс уже сидел в комнате для личного досмотра в помещении погранпункта.
   Отходчивый пограничник спросил у равнодушного таможенника:
   -- Ну, что, -- контрабандист?!
   -- Скорее, сумасшедший! Околесицу какую-то несет! Про "БМВ" сначала чирикал, сейчас про инопланетян заливает...
   -- Да хрен с ним! Пусть бы мужик лечился за границей! -- жалел его пограничник.
   -- Нет! Эта штука из керамики -- двигатель, по его словам, не оформлен, как нужно, -- писал томоженник протокол. -- Никаких бумаг нет. Я вообще не понимаю, что это за агрегат? Вдруг, продукт высоких технологий? Вот, брат, и распродают нашу родину. Тут дело нечисто! Придется серьезно разбираться! Я уже позвонил куда надо...
  
   Яна с Сашей, часто уходили из редакции поздно. Сегодня, когда сотрудники разошлись Саша зажег свечу и налил два бокала красного сухого вина. Иногда хоте-лось побыть одним в этой старой квартире и посу-мерничать.
   -- Вот чума эта Оля! -- вспоминала проводы Лейкина Яна. -- Я не понимаю! Как так можно?! Прикидывалась девчушкой невинной! Хитрая лиса! Так провести всех!
   -- Самое неприятное, что родители были не в курсе! Мне жуткую атаку с их стороны пришлось выдержать. Они, представляешь, не дочь свою, не Лейкина во всем винят, а меня! Мол, твой друг! То да се!
   -- О друзьях отдельный разговор. Что касается Николая, я была о нем совсем другого мнения. Подло! Договорились обо всем, голубки, и нам не сказали. Люди взрослые, вроде бы их личное дело... Нет, не хорошо. Теперь все шишки на нас!
   Раздался телефонный звонок. Александр нехотя встал с дивана.
   -- Межгород, наверное. Не хочу говорить!
   -- Секретарши у нас нет! -- сказала Яна язвительно и взяла трубку.
   Звонил Николай из своего просторного дома с шикарной мебелью в Германии. Недалеко от него сидела, поджав ноги на диване, заплаканная Оля.
   -- Звоню, звоню, а вы конторе до сих пор сидите? Братцы! Ребятушки мои дорогие. Не знаю, как и сказать...
   -- Тебя! Дружок твой! -- сказала Яна и протянула трубку мужу.
   -- Яна, Яночка, извини! -- успел произнести Ниолай.
   -- Коля, это ты? А где, эта... дюймовочка?! -- взял телефон Александр.
   -- Ребята, я здесь ни при чем. Она инкогнито. Я заметил ее только на территории Германии. Надо же, какой примитивный контроль на границах?!..
   -- Она же предупредила: как мышка! Пробралась, значит, удачно?! Не знаю, как с тобой быть... Поздра-вить?.. Или?..
   -- Или...
   -- Так, может, приживется?! Тебе-то она нравится?! Хотя теперь уже все равно...
   -- Ой, Саня, ой, ребята мои дорогие!.. -- Лейкин показал телефонную трубку Оле. -- Вот и они не знают, как теперь расхлебывать!
   -- Николай, Колечка, дорогой, любимый... -- послы-шалось в трубке и связь прервалась.
  
   Институт новых промышленных технологий особенно не выделялся среди других питерских промы-шленных зданий. Раньше он был институтом сугубо военным, работал, как говорили, на космос и был окружен завесой тайны. Но тайной лишь для офицеров фельдегерской почты, которые регулярно доставляли и вывозили отсюда документы под грифом "совер-шенно секретно".
   Феликс сидел в кабинете генерального на шатком стуле, и как маленький ребенок недовольно сопел и дрыгал ногой. Генеральный поначалу неистовствовал, как на подзабытых уже партсобраниях, а потом пошел на мировую.
   -- Куда тебя понесло?! Разве у нас тебе плохо живется? Работаешь по профилю! На капусту, на базу овощную давно не посылаем. Смотри, какое время наступило! Условия, можно сказать, тепличные, зарплата... появилась. Я понимаю: зарплата, конечно, маловата. Но это наша с тобой родина, Полянский! Не химера капитализма! Что же получается! Если все поедут гуртом, кто родину любить останется?! Я тебя спрашиваю?! Работать, трудиться нужно, а не витать в облаках! Скажи спасибо, что не впаяли тебе по самые...
   -- Спасибо, Петр Емельянович... Только и можете укорять. Я как раз для России стараюсь, как в школе учили, -- идиот! Но ей, видимо ничего уже не нужно!
   -- Почему не нужно?! Кто сказал?! Нам такие люди, как ты оченно нужны! Я давно к тебе, Полянский, присматриваюсь! Способный! Двигатель... да, он нам не интересен! Мы не автозавод! Мы двигателями не занимаемся. Не наш профиль. Знаешь, сколько у них своих специалистов? Хоть пруд пруди! Зачем силы и государственные средства понапрасну тратил?..
   -- Я за свой счет! -- оправдывался Феликс. -- В нерабочее время. Захотелось почему-то двигатель...
   -- Руки чешутся?!
   -- Нет! Просто...
   -- Я и говорю, не надо было. А вот над гравилетом можно было бы покорпеть, подумать потщательнее. Посерьезнее, понимаешь, отнестись.
   -- Да разве... Я в министерство обороны три раза писал!
   -- Чудик! На деревню дедушке ты писал, -- гене-ральный достал из стола все письма Феликса Полянского. -- Кто так делает?! Служба безопасности-то работает! Кругом одни шпионы, можно сказать! Профессор Савельев чего стоит! А Макушев, Александр Василич! Они, оказывается, уже десять лет на ЦРУ горбатились, а числились в нашем институте. Даже зарплату, твою мать получали! Не стеснялись, подлецы!
   -- Зарплата не всегда была, -- робко заметил Полян-ский, который в сущности, осуждал ученых-предателей, продавших почти всю документацию института западным и восточным разведкам, не меньше Петра Емельяновича.
   -- Извини. Ну не всегда вовремя была. Так что?
   -- Куда мне до них! Я младший научный сотрудник. Всего-навсего.
   -- Неужели так? Я считал, что вы... Вы, кажется, кандидатскую неплохую написали в самом конце вось-мидесятых?
   -- В нашем 21-м отделе не было кадровой единицы. И работа не пошла.
   -- Забудь, Полянский, все невзгоды. Специально для тебя, друг-сердешный, создаю лабораторию! Так что подбирай сотрудников! И не тяни, дорогой.
   -- А сколько, Петр Емельянович?!
   -- Помешались все на деньгах. Ну... скажем, четыре с половиной тысячи рублей. Устроит?
   Феликс так обрадовался, что чуть не упал со стула.
   -- Я вообще-то не про деньги... Да я, я и так...
   -- Извини. Зачем -- "за так"?.. Что ты еще хотел?
   -- Сколько сотрудников набирать?
   Коварный вопрос повис в воздухе. Феликс выбежал из дверей института окрыленный с победно поднятой вверх рукой.
   -- Мы еще полетаем! Еще как полетаем!
  
   Скоропад сидел на Олином секретарском месте и пытался справиться с компьютером.
   Пришел Андрей, как всегда с кислинкой на худо-щавом лице.
   -- Юрий Васильевич, а Оля... Куда она подевалась?
   Скоропад с интересом прислонялся пальцами к клавиатуре и радовался как ребенок произведенным действием железного монстра.
   -- Эх, Андрюша! Какие возможности эта железяка -- компьютер -- открывает перед человеком! Ты пос-мотри! Мигает!
   -- Что-то случилось? Где наша секретарша? -- повторил свой вопрос Палей.
   -- Ты, голубчик, не в тех влюбляешься! Вертихвостка твоя Оля! Найди себе женщину серьезную! Опытную! А то что это?.. Одно растройство...
   -- Влюбился?! Откуда вам знать, Юрий Васильевич?! Зачем вы так пренебрежительно?
   -- Я тертый калач! Я женского роду повидал на своем веку... Поверь, уважаемый, не пара тебе Ольга! Что теперь говорить? Ищи ветра в поле!
   -- Она заболела, уволилась? -- заметно взволновался бибисишник. -- Судя по тому, что вы за ее рабочим столом сидите? Она бы вам свой компьютер не разре-шила трогать!
   -- Нет, не уволилась! Сбежала! С Николаем, с Лейкиным, залетным! Я им -- экстрасенсам -- не доверяю! А секретарш -- недолюбливаю. Особенный характер нужно иметь -- стервозный. Вот она его и окрутила!
   -- У вас, Юрий Васильевич, не поймешь. То Николай виноват, то Ольга. Не верится мне. Что-то не так! Не могла она!
   -- Ух, ты! Она и тебе обещала? Вот лиса! Вот проныра!
   В холл вошел Александр.
   -- "Лиса и проныра" -- про Олю, наверное? Угадал? Ты, Дрю, не переживай. Лучше раньше, чем позже! Она не человека искала, а место. Но учти, Николай в этом не виноват!
   На Андрея навалилось уныние.
   -- А ну вас!
   -- Добра без худа не бывает, сынок, -- учил Скоропад. -- Я, глядишь, машину эту волшебную освою. Вот вам и достойная замена, а мне ставка. А ты, Андрей, дай Бог тебе всего самого хорошего, настоящую девушку найдешь.
   -- Ты, Эндрю, молодец! -- добававил главный редактор. -- Благодаря тебе, судя по всему, теперь Полянскому в институте целую лабораторию дали! Будут строить опытный образец гравилета.
   -- Отлично. Хорошая новость!
   -- Только тебе с ним нельзя теперь встречаться.
   -- Это почему?
   -- Полянский нынче секретным человеком стал. Ока-зывается все по-прежнему у нас с этим делом. Навер-няка тему его засекретили.
   -- Елки-палки. И правда! Не подумал! -- обеспо-коился Андрей и достал из портфеля факс на англий-ском. -- Что же делать, ума не приложу? Мне звонили из Штатов, вот и факс даже прислали. Концерн "Star Light" захотел инвестировать в проект Полянского по созданию гравилета до десяти миллионов долларов.
   -- Поздно, батенька, поздно! Оборона родины! ФСБ и все такое! Ты бы лучше нам инвестора нашел!
   -- Проще простого! Придумай свою летающую тарелку или кастрюлю, на худой конец, и... дело в шляпе! Чего там?!
   -- Трудно! Но постараюсь!
   -- Ты секретаршу, -- показал Андрей на увлеченного работой на компьютере Скоропада. -- Не можешь толковую подобрать!
   -- Идея! -- воскликнул Редактор и обратился к Скоропаду. -- А как вы, Юрий Васильевич, дорогой вы наш, посмотрите на то, что я предложу вам устроиться к нам на полную ставку?
   Скоропад сделал вид, что это его не совсем устраивает, но если надо... И не отрываясь от монитора ответил.
   -- Только, чур, кофе я подавать не буду!
  
   Утром в квартире Феликса затрынкал еще дореволю-ционный звонок в дверь. Феликс не надевая халата, почесал волосатую грудь и открыл. На пороге стояла блудная, но любимая, несмотря ни на что, жена. Феликс не мог поверить своим глазам. Жена виновато улыбалась.
   -- Ты не рад?
   -- Ты?! Вернулась? Ты насовсем?! Ты хочешь вер-нуться?!
   -- "Хочешь"? Я вернулась! Пройти-то можно?
   -- Ты дома! Неужели?! -- еще не пришел в себя Феликс. ...Я загадал: машина взлетит, и ты вернешься! Слушай, ты больше не уходи от меня! И тогда все, что я делаю... Прости... Я по-прежнему люблю тебя!
   Он еще несколько минут, посматривая на часы, обнимал и целовал жену, нарочно забыв обо всем. Кроме работы.
   Через полчаса раздраженный Полянский уже был в институте в кабинете директора.
   -- Как успехи, Феликс Иванович? -- приветствовал его с порога генеральный. -- Что новенького в нашей новой лаборатории?
   -- Вы меня за дурака держите, Петр Емельянович.
   -- Так бы жил! Чем недоволен?
   -- Так вы же тему мою засекретили, Петр Емелья-нович! Первый отдел теперь каждый день даже содержимое мусорных урн пристально изучает.
   -- Ну! Правильно! Это, брат, тебе не свечной заводик. Оборонные интересы!
   -- Не маленький.
   -- Все?! С этим пришел?
   -- Хитро получается, Петр Емельянович. Если рань-ше я, в принципе хотя бы, мог с коллегами поделиться, привлечь к работе нужные кадры и все такое... Теперь мой проект просто-напросто увязнет в бюрократи-ческих бумагах. И, вполне вероятно, никем не будет востребован?!
   -- Славы захотел? Теперь тебе золотую рыбку пода-вай, чтобы была у тебя на посылках?!..
   -- Какую рыбку?! Если вам лично или в министер-стве мой гравитационный летательный аппарат покажется неперспективным, то... То я вообще никогда не осуществлю мечту своей жизни?! Так получается?!
   -- А как ты хотел, мой мальчик?! Покажи мне человека, который бы полностью воплотил в жизнь все свои идеи? И был бы при этом доволен?! Даже Сергей Павлович Королев, Келдыш, Капица, что там, сам великий Альберт Эйнштейн...
   -- Не знаю, не знаю, как к этому относиться? Моя тарелка -- реальность! Объективная реальность, заметьте! Разве вы не видели ее собственными глазами?!
   -- Я много чего видел! Тебе и не снилось!
   -- Скажите честно, Петр Емельянович. На те деньги, которые выделены моей лаборатории, аппарат ведь не построить? Так?! Тогда мое назначение, создание моего отдела имеет намерением, по сути, отстранить меня от моей работы?! Кабинет руководителя проекта, солид-ная, по нашим меркам, зарплата... это западня?
   -- Кабинет, зарплата... Сговорились все что ли?! Я хотел как лучше. Ты думаешь, на Западе твоем любимом тебе бы позволили путаться под ногами у стервятников из авиаконцернов? Вмиг бы заклевали! Читал когда-нибудь про борьбу монополий?
   -- О чем вы?!
   -- Скажу честно. Думал, ты успокоишься. Ты, Феликс, -- талантливый ученый! Родился не в то время!
   -- Старая песня... Не в то время! Не в той стране... -- ухмыльнулся Феликс.
   -- При чем тут страна?! Если бы даже были у нас свободные деньги?.. Кто бы нам с тобой позволил? "Миги", "Сушки" -- самолеты, вертолеты -- куда девать? Мы автомобиль новый на конвейере запустить десятилетиями не можем. А ты, говоришь -- гравилет?! Эх, парень, -- генеральный встал и по-отечески обнял его за плечо. -- Отчаиваешься?! Пустое!.. Россия наша, интересная, мистическая страна. Вот увидишь, мы первые полетим на этой штуке. -- Подмигнул он Феликсу.
   -- "Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе..." Вам, простите...
   -- Президента нам нужно, фанатика, Петра нового! -- продолжал директор. -- В России без Петра не обойтись! Но такого, похоже, не выбирают. Бог не дает! Обиделся он на Россию. За ее проделки!
   -- И что теперь?! Когда мы вот так хорошо с вами объяснились, Петр Емельянович? Мне просто ходить на работу и держать язык за зубами? Да?
   -- Погоди ты. Сложный ты парень. Что ты от меня хочешь?
   -- Лазер, две установки. Командировку в Новоси-бирск.
   Генеральный директор хорошенько подумал.
   -- Одного лазера будет мало?
   Феликс прикрыл поплотнее дверь в директорском кабинете.
   -- Вот смотрите! Еще Дмитрий Иванович Менделеев определил вес как взаимодействие масс. И то, что обладает весом, -- материя. Так?!
   -- Так, -- с интересом согласился директор.
   -- Взаимодействие это электромагнитное. Раз так, надо рассчитать такое частотное соотношение, при котором объект -- машина времени...
   -- Ого, куда тебя занесло!..
  
   В субботу в 16.00 в аэропорту Пулково было оживленно. Накануне задержали несколько рейсов из-за снежного бурана, а теперь пачками отправляли рейсы во все стороны света.
   По аэропортовскому радио передали.
   -- Уважаемые пассажиры! Начинается регистрация билетов и оформления багажа на рейс номер 1313 Санкт-Петербург -- Новосибирск.
   У высокого столика кафе среди вокзальной суматохи стояли Феликс и его жена.
   -- Феликс, когда прилетишь назад, надо к маме моей обязательно сходить. Тебе нужно восстанавливать отношения с тещей. Она все это время меня со свету сживала из-за тебя: "Зачем вы расстались?! Разве Феликс был плохим мужем? Чего тебе не хватало?!" Она тебя по-прежнему любит.
   -- Ага! Если бы так было, то она тебя на порог бы свой с новым зятем не пустила. Скажи правду: радовалась, что дочка с внуками рядом?
   -- Потом поговорим, Феля, -- сказала жена и погладила его по щеке. -- Прошу тебя, не задерживайся специально.
   -- Чудная, когда я специально задерживался?
   -- А под прошлый Новый год? Кто не попал на утренник к Светланке в детском саду? Пренебрег? Она очень расстроилась.
   -- Испытания не закончились! Потом погода нелет-ная была.
   -- Они, зная твой характер, специально тебя под праздники подставляют.
   Феликс обнял ее.
   -- Милая моя женушка, не бурчи! Этой команди-ровки я полжизни ждал! Там, в академгородке, в институте моя первая работа осталась. В архиве пылится. И Вася, друг мой по Бауманскому, дурью мается. Помнишь Васю? Он к нам сразу после нашей свадьбы приезжал в Питер? У твоих еще жили...
   -- Такой рыжик, весь в веснушках.
   -- Этот рыжик на самом деле мне сто очков форы даст! Гений. Настоящий ученый!
   -- Заканчивается оформление багажа и оъявляется посадка на самолет, следующий рейсом Санкт-Петербург -- Новосибирск, -- сказало равнодушное радио.
   Жена погладила Феликса по кудрявой голове.
   -- Как ты!.. Прости меня, дуру, за то, что уходила от тебя. Теперь мы никогда с тобой не расстанемся. Правда?
   -- От тебя зависит! Если пельменей своих фирмен--ных к моему возвращению не приготовишь...
   -- Бедный! Бедненький мой Феликс! Ты, наверное, все это время без меня пельменями магазинными питался? Если бы не предупредил, ни за что бы не приготовила. Подумала бы, что они и так тебе надоели.
   -- Что ты! Обязательно приготовь пельмени. И платье красное надень! Хорошо?!
   Феликс трижды поцеловал жену и прошел на посадку в самолет. Удивительно, но несмотря на новые ужесточенные правила предполетного досмотра его не проверили вообще. Жизнь вступала в новую фазу, в белую полосу везения.
  
   В конторе уже чувствовалось приближение новогод-них праздников. Ребята установили наряженную шарами и гирляндами искуственную елку. Юрий Васильевич только заикнулся о живой елке, и получил единодушный отпор. Но в знак протеста он все-таки установил перед собой празничную экибану из пахнущих живых еловых веток с шишечками. Скоропад смотрелся на месте секретаря, в редакци-онном холле, как главное лицо в их редакции.
   Пришла Яна и начала с комплимента:
   -- О, Юрий Васильевич! Неплохо смотритесь!
   Скоропад заерзал в кресле.
   -- Человек красит место. Как влитое! Как будто всю жизнь секретарем директора был.
   -- Товарищ секретарь, наш главный редактор не приходил?
   -- Никак нет! Звонил, просил передать, что задер-жится. Накануне нам, в редакцию, странные камни один чудак приносил. Жаль, что вы, Яна их не увидели. Утверждал, убедительно так утверждал, что они-де с другой планеты.
   -- С Луны? Вот это да! С детства мечтала лунный камень иметь. Помните, Юрий Васильевич, песня даже такая была. Эдита Пъеха, кажется, пела: "Подари, мне лунный камень, талисман моей любви...", -- очень неплохо пропела строчку из некогда известной песни Яна. -- Я, правда, один телерепортаж видела... Ока-зывается, камней этих "лунных" с тонну по планете бродит! Надувательство, в чистом виде! Люди стре-мятся обладать чудом, а платят за лжеэкзотику!
   -- Нет, не с Луны камни, -- сказал Скоропад. -- С планеты... не помню, как называется. Александр к Игорю... фамилия из головы выскочила... майору из УВД, который нам маньяка, Новикова помог извести, потащил его. А что, правильно! Куй железо, пока горячо! Мало ли что люди выдумают! Экспертиза покажет.
   -- Занятно! А мы, между прочим, к приятелям собирались. К пяти часам! Людочка свой замеча-тельный грибной пирог испекла...
   -- Ох-хо-хо-хо-хо! Правильно говорят: журна-листика не профессия -- образ жизни.
   -- Увы. Я заметила, что обо всех профессиях так говорят, если профессия прежде личных дел у человека.
   -- Так это же хорошо!
   -- Хорошо или плохо... Сколько семей на этой почве распалось!..
   -- Яна!..
   -- А, все нормально! Я также бы задержалась. Мы с Сашей -- два сапога -- пара. Я, Юрий Васильевич, с такой бабушкой сегодня познакомилась, закачаешься, -- ясновидящей! Откуда, вы думаете, я про Людочкин грибной пирог узнала? Нашему комердинеру же не присылают меню, от друзей, как принято на коро-левских приемах.
   -- Что, да такой степени ясновидящая?!
   -- Представьте себе! Она даже на эксперимент согласилась. И сейчас мы его с вами, раз уж Саши нет, проведем!
   -- Интересно девки пляшут! Я никогда таких не видел, настоящих ясновидящих!
   Яна посмотрела на часы.
   -- У нее сейчас Галя, моя коллега с телевидения, и ребята с камерой из нашей программы. В новогодний эфир пойдет! Сейчас я им позвоню, как условились, а вы тоже поможете нам, хорошо?
   -- Что делать надо?
   Яна подала ему чистые листы бумаги.
   -- Мы условились, что будем рисовать фигуры геометрические. Любые. А я звоню.
   Яна набрала телефонный номер.
   -- Эх! Жаль, что больше из наших никого.
   Юрий Васильевич замер в ожидании с фломастером в руках. Не удержался и нарисовал ромб и перевернул страницу.
   -- Посмотрим, хвалиться пока нечем.
   Ясновидящая, называющая себя "всевидящей", Раиса Федоровна Муренина сидела в своей комнате за круглым столом, покрытым плющевой красной скатертью. На плечах у ясновидящей был павлово-посадский платок. На нее был нацелен объектив видеокамеры. Журналистка Галя стояла у телефонного аппарата с громкой связью. Экспериментальный сеанс ясновидения начался.
   Яна восхищенно первой закричала в телефонную трубку, когда услышала невероятный ответ.
   -- Правильно!
   Скоропад рисовал уже человечка.
   -- Человек, который рисует сейчас человечка, уже немолодой... -- комментировала Муренина. -- Челове-чек получился у него корявым. Рисовать он не умеет.
   Яна заглянула Скоропаду через плечо и мысленно согласилась с ясновидящей. Скоропад изумился.
   Вкрадчивый голос ясновидящей доносился из динамика телефонного аппарата.
   -- В кармане... внутреннем у него -- пятьдесят рублей!
   -- Хорошо бы! -- сказал Скоропад и полез в карман. Показал, что там пусто и обрадовался. -- Мимо!
   Яна промолчала.
   -- Два кресла, диван, стол в кабинете... -- описывала обстановку кабинета ясновидящая.
   -- Правильно. Что может быть в кабинете? Мебель, -- злорадствовал Скоропад.
   -- Гардероб. Пальто коричневое. Шапка цигейка. Шарф клетчатый. Зеленый.
   -- Ух ты! Здорово! Раиса Федоровна, а где сейчас мой муж?
   Ясновидящая посмотрела куда-то на богатую хрус-тальную люстру и с беспокойством ответила.
   -- Не знаю, как и сказать!
   Яна заволновалась.
   -- Говорите, говорите. Смелее.
   -- Так и быть, расстрою.
   Оператор отклонился от визира, живо вообразив, в меру своей испорченности что-то свое, замахал рукой Гале и ясновидящей.
   -- Может, не надо?
   -- Кто там еще подсказывает?! -- с негодованием крикнула Яна в трубку.
   -- В милиции он, на допросе у офицера, две звездочки на погонах. Рядом человек странный, с камнем в руке.
   Яна выдохнула.
   -- Надо же!
   -- Мимо! -- записал Скоропад, в созданную им наспех таблицу.
   -- Мимо? -- переспросила его Яна.
   Скоропад все еще возился с карманом и что-то нащупал под подкладкой. Не давала спокойствия информация о пятидесятирублевке.
   -- Он у Игоря Симонова. А Игорь, как известно, -- майор милиции. И, таким образом, получается, что звездочка у него одна.
   -- Раиса Федоровна, а еще про кого-нибудь?! Оля, наш секретарь. Где она сейчас? Чем занимается?
   Ясновидящая отвечала медленно, словно читала записку с непонятным почерком. Телевизионная камера зафиксировала ее в этот момент с закрытыми глазами.
   -- Не на работе она. Дом хороший. Добротный. Девочка, лет восемнадцати, небольшого ростика. Красивое личико и тело красивое. В ванне лежит. Большая ванна. Джакузи!
   -- Тьфу! Пусть про... Полянского, например, расскажет, -- предложил Скоропад. -- Его не знает никто. Почти. Потом у него спросим.
   -- Наш новый друг, Феликс. Где он сейчас?
   -- Высоко. Облака... Летит в самолете.
   -- Куда забрался?! Куда летит? Вот... во сколько прилетит? -- потирала руки Яна от коварного вопроса.
   Ясновидящая Муренина напряглась. Руки ее, с дорогими безвкусными перстнями, немного задрожали.
   -- Летит... Но... Не прилетит... Самолет приземлится в положенный срок... Без него... Свет! Белый свет!.. Не вижу... Летчики все умерли... через неделю... Нет... Живы!.. Не вижу!.. Не вижу!
   Скоропад снял пиджак и вынул из-под разорвав-шейся подкладки пятидесятирублевую купюру.
   -- На внука грешил!.. Ты смотри, как несправедливо!..
   Самолет рейса 1313 летел в сибирь над плотной пеленой облаков.
   На борту авиалайнера Феликс по привычке листал журналы, но, даже читая что-нибудь интересное, думал о своем. Обаятельная стюардесса Леночка в красном газовом шарфике, повязанном поверх белой блузки, в короткой, облегающей юбке, разносила напитки. Пилоты в кабине травили анекдоты и гоготали так, будто бы сидели на шумном стадионе.
   -- ...В третий раз командует генерал! Пятый, твою мать, пошел на взлет! ...А тот из-под фонаря высо-вывается со своим шлемофоном и с акцентом: "Това-рыщ генерал, бла буду, шапка раз-га-варывает!"...
   Феликс жестом подозвал хорошенькую стюардессу. Девушка подвезла к нему столик на колесиках.
   -- Вам лимонад?
   -- Спасибо, чего нибудь холодненького, -- взял он довольно теплый пластиковый стаканчик. -- Скажите, пожалуйста, обратные рейсы до Петербурга у вас каждый день? Во сколько отправление? Как с билетами? Мне бы до Нового года успеть вернуться...
   Кабина пилотов не унималась.
   -- Я, значит, к ней подкрадываюсь с боку. И тихо-тихо, на ушко: "Мадам, мы с вами где-то уже встречались... У нее грудь, бедра...", -- причмокнул безудержный рассказчик, заметив в небе что-то необычное. -- Конец света! ...Смотрите, братцы, чего летит! Справа, вверху. Крупная звезда!
   -- Да не звезда! -- удивился увиденному, бортинже-нер.-- Желтое пятно, вытянутое желтое пятно! ...Ого!
   Прямо из пятна вытянулся лучик света. Увеличился в размерах. И, как бы переломившись, отвесно упал вниз и зарыскал, освещая землю.
   Перепуганный бортинженер толкнул в бок командира воздушного судна.
   -- Словно ищут чего-то! Командир, на землю нужно сообщить!
   Но луч изогнулся и концентрическими кругами устремился к авиалайнеру. Кабина самолета озарилась ярким липким светом. В салоне с силой качнуло пассажиров. Стюардесса выронила стакан с лимонадом на Феликса и упала ему на колени.
   -- Извините. Воздушная яма. Я вам сейчас помогу.
   Но вежливый Феликс помог ей подняться и уже сам вытирал платком лацкан пиджака.
   -- Ничего, ничего. Пустяки. Вы не виноваты. Не ушиблись?
   -- Было даже хорошо, -- с интимными нотками пошутила девушка из пулковской авиакомпании.
   -- Извозчик! Можно помягче! -- кто-то крикнул на весь салон. -- Набрали неопытных! А берут как за "Боинг"!
   Феликс зачем-то ответил невидимому пассажиру, подмигивая стюардессе.
   -- Обыкновенная яма! И в "Боинге" может случить-ся. Докритикуетесь! Высадят! За грубость!
   Потом встал и пошел к туалету.
   -- Защитник нашелся! Смотри, как бы тебя самого не высадили! -- крикнули из салона. -- Никто ни за что не отвечает!
   Стюардесса пришла в себя и занялась пассажирами.
   -- Не волнуйтесь, пожалуйста. Успокойтесь. Недолго осталось.
   Феликс, проходя по салону, увидел в иллюминаторе пронесшийся мимо сверкающий огнями НЛО и сделал шаг назад.
   Кабину пилотов еще раз обдало волной света.
   -- Диспетчер, вы видите?.. Видите?!.. -- закричал пилот. -- Странный объект, в двадцати, на северо-запад. Большой! Метров сто пятьдесят в длину. Сигарообразный.
   Бортовой авиационный локатор с зеленой линией ничего не показывал на экране, как бы по нему не стучали.
   -- Соотношение сторон один к пяти. Скорость -- три тысячи!.. Сам ты метров! -- общался с Землей на повышенных тонах командир воздушного судна.
   Феликс прилип к иллюминатору двери эвакуатора. Он смотрел, с замиранием сердца на вновь приближав-щийся к его самолету неопознанный летающий объект.
   Дверь эвакуатора неожиданно распахнулась, и пассажиры, вдавленные в кресла, зажмурились от яркого света.
   Оцепеневшего Феликса вытянуло наружу, и он как бы растворился в этом плотном упругом свете.
   Дверь сама по себе захлопнулась, и никто потом не вспомнил о том, что она вообще открывалась.
   Самолет продолжал полет, как ни в чем не бывало. На его борту пассажиры и пилоты постепенно приходили в себя от небывалой качки.
   Стюардесса очнулась.
   -- Что это было?
   Она посмотрела на место Полянского. Оно было не занято. Феликса, как оказалось, вообще нигде не было.
   Лайнер пронизал пелену облаков. Внизу уже виднелись огни большого города.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть VIII
  
  
  
  
  
  
  
   В управлении внутренних дел, в новом служебном кабинете, в конце дня Игорь в погонах подполковника, принимал Александра и Дмитрия. Все с нетерпением ожидали результатов криминалистической экспертизы.
   -- Прости, старик, я не заметил, искренне за тебя рад! -- после некоторого общего напряженного молча-ния произнес Александр, косясь на новенькие погоны приятеля.
   -- Погоны?! А... Спасибо, старина. Но... Извини. Извини, обмывать больше не буду! Просто не могу, физически. Две недели, веришь, крепчайшего феерического загула!
   -- Верю. Я не напрашиваюсь, просто... Искренне поздравляю.
   -- Хорошо, давай завтра у меня. К восьми. Нет, в воскресенье. С Яной приходите.
   -- Успокойтесь, товарищ подполковник. Как-нибудь в другой раз, хорошо?
   -- В другой раз, так в другой раз. Я почему про воскресенье? Сейчас усиление, ну в связи с известными событиями. А генерал, собака, с некоторых пор принюхиваться начал. Ты, говорит, Игореша, старлеем у меня начал, старлеем и закончишь! Понял, да, с кем работаем?!
   -- Порядки тут у вас!
   -- Нет, ничего. Работенка дюже интересная. Ты вот теперь скучать не даешь. Вцепился, как клещ. Со своими невероятностями. Только одного, хрен знает кого, прищучили, теперь камни какие-то принес. А камни?! Обычные, на мой взгляд камешки. Чего в них особенного?
   -- Какие вам это камни? Издеваетесь, -- обиделся Дмитрий Петрович, уставший от долгого ожидания.
   -- Извини, браток. Я не понимаю тебя. Носишься с этими... камнями, как с алмазами невиданной красоты и силы. Тебе делать нечего, а у меня своих забот полон рот! Кругом преступность, криминал!
   -- Я вас и не заставлял. Это друг ваш, Александр. И еще раз повторяю, это не камни, а лиоры! Да, самые обыкновенные! Но лиоры!
   -- Угу! Молчу, молчу. Пусть будет по-вашему, товарищ, -- отмахнулся подполковник, зарывшись в бумагах.
   -- Я бы их в центральную лабораторию отправил, более солидную, -- подошел к столу Дмитрий Петрович и поднял упавшую на пол в этот момент папку. -- Есть такая? Наверное, в Москве? Жалко, денег на билет у меня нет. Время подлое. Попал под сокращение. Нищенствую почти. Библиотеку распродаю. Не нужен ли двухсоттомник всемирной литературы, случайно? Можно поодиночке.
   -- А ты, смотрю, Дима Петрович, парень не промах. Здорово все придумал! Но у нас не Америка. Никто историй не покупает. На небылицах не разбогатеешь, даже у нашего издателя Сани!
   -- Вот еще! Хотя вы правы. Я посмотрю еще на эту жизнь чуток и... рвану насовсем на эту маленькую райскую планетку.
   -- На Флою? -- уточнил Александр.
   Дмитрий ответил с грустью.
   -- Ко всему, наверное, привыкаешь? Жаль... Только там небо зеленое. И светила, солнца ихнего, не видно. Никак не могу адаптироваться! А в остальном -- рай.
   -- Зашкаливает дядьку? -- высунул голову из-под папок подполковник и хихикнул.
   Александр же был настроен философски.
   -- Зеленое небо... Зеленое небо, конечно красиво, но... Можно очки сначала поносить с конпесацией.
   В кабинет вбежала девушка в коротком белом халате, поверх милицейской формы, с результатами анализа материала и с целлофановым пакетом, в котором лежали два лиора средних размеров.
   -- Почему так долго, пятница же сегодня?!
   Криминалистка передала Игорю пакет и заключение на бланке.
   -- Игорь Станиславович, Сергей Иванович просил вас так больше не шутить! Под выходные тем паче!
   Игорь комично кивнул Александру.
   -- Шутка, значит! Говорил, ерунда! Лиоры, лиоры!..
   -- Шутить, в смысле подсовывать странности всякие, -- пояснила девушка из криминалистической лабора-тории. -- У нас нет результата. В смысле, странный результат, который невозможно осмыслить. На планете, Земля во всяком случае, ни таких химических, ни органических элементов в природе не встречается.
   Александр и Дмитрий замерли. Подполковник стремительно пробежал глазами содержание документа.
   -- Так и пишете?!
   -- А как прикажете написать, когда масспектрометр ничего не показывает?
   -- Я же говорил, -- победно произнес хозяин соде-ржимого пакета.
   -- Убедился, Игореша?
   Игорь долго рассматривал лиоры в пакете на про-свет.
   -- Хм... Ну, народ! Спектральный анализ ничего не показывает! Пять лет назад слова такого не знали -- "масспектрометр". Для меня не факт, что этой фигни нет в природе. Какой это факт? Подумаешь, машина...
   -- Машина японская, надежная, чего хочешь распо-знает, -- похвалила новую, только что купленную машину, девушка.
   -- Ах, японская? Понятно! Она нашего отечест-венного дерьма не распознает!
   -- Товарищ подполковник, вы бы поосторожнее в выражениях! -- забеспокоился Дмитрий, посмотрев на пакет с камнями. -- Лиоры все-таки! Пожалуйста.
   -- Чушь! Что, прямо ни одного земного элемента?! -- не унимался Симонов. -- Так не бывает! Давайте в Москву пошлем образец. Я оформлю запрос.
   -- Э... Я понял. Этого уже не нужно делать.
   Криминалист кивнула в знак согласия с Дмитрием.
   -- Там точно такая же установка.
   Александр развел руками.
   -- Я чрезвычайно доволен! Классные лиоры! Можно мне ксерокс с заключения сделать?
   -- Падок ты на сенсацию, Саня, -- покачал головой Игорь, недоумевая по поводу заключения экспертизы.
  
   Не дождавшись понедельника, Александр и Яна решили посоветоваться насчет лиоров с ясновидящей Мурениной. Остановив машину возле газетного киоска, и отправив Яну за Раисой Федоровной, он купил толстую цветную газету. Листал ее на ходу, затем в машине. Взгляд его остановился на заметке "Тайна рейса 1313".
   Из дома напротив вышла Яна по руку с ясновидящей в толстой шубе и цветастой шали.
   -- Раиса Федоровна, вы же на расстоянии работать можете?
   -- Конечно, конечно, -- ответила озабоченно ясно-видящая. -- Просто очень хочется их увидеть, в руках подержать. Вы бы мне привезли показазать эти камни.
   -- Нет, невозможно! Дмитрий Петрович не рас-стается с ними ни на минуту.
   -- Чудно. Поистине невероятно! Всю ночь не спала от предвкушения встречи с ними.
   Александр кинул газету на заднее сиденье. Яна с ясновидящей сели сзади.
   -- Не знаю, не знаю, зачем мне это все нужно? -- Муренина увидела заметку о рейсе 1313. -- Вот оно! Что я говорила?! Так и случилось! Пропал ваш товарищ!
   Александр резко обернуся.
   -- Вы о чем, собственно?
   -- Ваш ученый, как его?.. Феликс пропал, -- потрясла она газетой у его носа.
   -- Откуда вы взяли? Здесь об этом ничего не написано. Заметка о встрече с неопознанным летающим объектом авиалайнера ТУ-154. Разве Феликс Полян-ский находился в этом самолете?
   -- Не все правда, что газетчики пишут. Конечно, находился!
   -- Раиса Федоровна о Феликсе говорила, что тот полетел в Новосибирск. И...
   -- И что он не долетит... Вот почему тогда я увидела белый яркий свет! -- поняла Муренина. -- ...НЛО! Их работа. Все похищения... Столько народу загубили! Душегубы элементарные, а на современный манер, поди ж ты -- абдукция!
   Машина мчалась уже по Невскому проспекту.
   -- Полянский пропал, говорите? Это легко про-верить. Приедем в контору, я позвоню его жене.
   Александр включил радио и сразу же попал на сообщение о летном происшествии.
   -- ...Пилоты авиалайнера рейса 1313 отделались легким испугом...
   -- Саша, мне что-то страшно стало. Дай трубу. Я прямо сейчас ей позвоню.
   Александр подал Яне сотовый телефон и она набрала номер Полянского.
   В квартире Феликса Полянского трубку взяла жена Феликса.
   -- Да, улетел, на прошлой неделе. Я его сама про-вожала. На днях уже вернуться планировал... Что-то случилось?
   -- Тут сообщение по радио и в газете. Простите, ничего страшного... -- Яна прочитала ей вслух небольшую заметку. -- "Самолет благополучно приземлился в положенное время. Летающая тарелка провожала его до самого аэропорта..."
   -- Класс! Он, наверное, тоже видел! Здорово! Приедет, обо всем расскажет. Во всяком случае, если газетчики историю не придумали...
   Яна показала телефонную трубку Александру.
   -- Нет, все в порядке! Жена говорит -- летел. Самое интересное, что он летел этим рейсом! Фантастика! Раиса Федоровна, как вы это узнали? Как у вас впервые проявились способности к ясновидению?
   -- У-у! Я еще девчонкой была. Иду однажды по лесу и вижу...
  
   Жену Полянского очень насторожила заметка, прочитанная Яной. Она сидела в кресле и нервно переключала телеканалы.
   Позвонили в дверь. Она испуганно вздрогнула. И не зря.
   Через минуту по комнате уже расхаживали люди в штатском, подозрительно разглядывая полусобранные непонятные приборы и просматривая многочисленные бумаги.
   -- Значит, вы говорите, он вам не звонил с того дня, как уехал в командировку в Новосибирский академ-городок? -- спрашивал приторным голосом офицер ФСБ.
   -- Улетел, -- уточнила жена.
   -- Странно.
   -- Мы с ним не жили какое-то время. Он просто отвык звонить жене. Наверное, очень занят...
   -- Деньги, валюта... извините, у вас в квартире нет тайника?
   -- Какой тайник? У Феликса небольшая зарплата.
   -- Вы поймите нас правильно. Если вашего мужа похитили спецслужбы другой страны, то деньги ему ни к чему. И если они есть в доме, то можно с полным основанием предполагать, что он продавал им служебную, так сказать, информацию. Давайте лучше поищем. Слово офицера, если сумма небольшая, я в протокол ее заносить не буду.
   -- Абсурд! -- обиделась женщина. -- Феликс не был шпионом! Я бы знала, в конце концов! Не такое у него воспитание.
   -- У нас у всех одно воспитание. Живем только почему-то по-разному. За последнее смутное время почти все военно-промышленные секреты на Запад продали. И кто?! Наши с вами родные сооте-чественники. Между прочим, за бесценок и оптом, что обидно. И муж ваш, тоже руку приложил. У нас на этот счет сведения из таможеннго комитета и погранич-ной службы имеются.
   -- С Фелей ошибка вышла. А у людей есть с кого пример брать. Посмотрите лучше на государственных воров.
   -- Вот политика меня не интересует, -- предупредил офицер в штатском.
   -- Как он мог спрятаться в самолете? Ерунда. Зачем усложнять?
   -- Ума не приложу. Следствие покажет.
   -- Если человек не вышел из самолета в аэропорту назначения, то почему его именно похитили? Не понимаю.
   -- Хорошо, вы правы... Тогда где он? Нет, я ничего не утверждаю. Спрятался в багажном отсеке, например, и потом скрылся. Может быть, ваш секретный физик по Америке сейчас гуляет, а хуже того -- по Ирану или Ливии. Других вариантов... сами понимаете. То, чем он занимался в последнее время, наводит на нехорошие мысли. И они, извините, только в одном направлении.
   -- О летающей тарелке вы ничего разве не слышали? -- попыталась сменить тему испуганная женщина. -- Все газеты, оказывается, пишут!
   -- Предупреждаю, я фантастические версии не обсуждаю.
   Другой человек в штатском, видно чином пониже, сидя на корточках, долго разбирал содержимое одной из папок, завалявшейся под диваном. Спустя полчаса в его руках оказался цветной акварельный рисунок с картой неизвестного материка.
   -- Вот странный рисунок нашел. Что это, по-вашему?
   Все подошли к нему и с интересом стали рассмат-ривать самодельную карту, выполненную с мастерством заправского картографа.
   -- Впервые вижу, -- более всех удивилась жена Феликса, не отрываясь от картинки.
   -- Баловство. Чепуха, -- заметил главный, водя аккуратным ногтем по береговой линии несуще-ствующего на Земле материка. -- Флоя, Клеос, Пунта. Греческие названия какие-то. Фантазия. Я на совеща-нии от нечего делать и не такое рисую иногда. Нет. Никакой зацепки!
   -- А мы с Васильичем в морской бой всегда играем, -- поддакнул его помошник.
   Однако только эту ерунду и безделицу офицеры ФСБ тщательно завернули в газету и положили в свою папку, не взяв более ничего.
  
   В конторе сотрудники редакции обсуждали, битый час случай с самолетом. Кое-что удалось выяснить. И не только с помощью Раисы Федоровны, любовавшейся прекрасными лиорами за журнальным столиком.
   -- Я узнавала, лайнер вернулся в Пулково. Нужно непременно разыскать этих пилотов. Пока не поздно. Вдруг им настоятельно порекомендуют замолчать? -- обеспокоилась Яна.
   -- Запросто, согласился редактор. -- Лет пять назад я столкнулся с подобной ситуацией. У космонавта Геннадия Секалова интервью брал. Он мне сам, вместо того чтобы о программе своего полета, об НЛО начал рассказывать. Представляете, они там, на орбите, порой бок о бок с ними трудятся! На этот раз Секалов их даже сфотографировать успел! Классные снимки получились! И что? Через месяц я его в телевизоре вижу, в одной популярной передаче. Так Секалов на прямой вопрос об инопланетянах ответил: "Нет их и быть не может!" Почему так сказал?! Запугали его что ли? Вот кто он теперь после этого?
   -- Редиска! -- предположила Яна.
   Скоропад обрадовался меткому определению.
   -- Разрешите мне с пилотами встретиться. Дело конкретное. Куча свидетелей. Не то что путешествия Дмитрия Петровича на эту, как ее... Флою.
   -- Напрасно, напрасно вы, Юрий Васильевич уважаемый, -- отвлеклась от блаженства общения с камнями ясновидящая. -- Там дело ясное. А камни эти... Загадка, даже для меня. Я впервые ничего не понимаю. И не вижу ничего. Ощущаю только -- это вещь! От них словно чувства идут, не информация. Вы не заметили, Сашенька?
   -- Вполне возможно. Недаром Дмитрий Петрович их из библиотеки тамошней свистнул. Увидел, -- и удержаться не смог. Раз -- и в карман. До сих пор стесняется своего поступка.
   -- Украл?! Неужели?! -- удивился Юрий Василь-евич. -- Человек-то солидный Дмитрий Петрович ваш! Ну да ладно, не на Земле украл, а там, где никто еще не был. Тут его за это не осудят. А там, уже не поймают! Больше он оттуда ничего не свистнул? О чем бы поговорить было можно? Есть ли еще вещдоки?
   Яна отрицательно покачала головой.
   -- Он скромный человек. Из него слова не вытянешь. Саша попросил его подробнее рассказать о своем путешествии на Флою.
   -- Он в ответ только карту географическую нарисовал. Вот эту, -- Александр показал всем карту планеты Флоя, лежавшую на его столе.
   Карта эта была, как две капли воды похожа на карту, изъятую фээсбэшниками из дома Феликса.
   -- Постойте! Чувствую связь! Пошла информация.
   Муренина закатила глаза и впала в транс. Скоропад шарахнулся от нее. Потом неудержался и состроил рожу. Яна посмотрела на великовозрастного Скоропада с укоризной. А ясновидящая заговорила грубым потусторонним голосом.
   -- Вижу! Вижу, как офицер в штатском выходит из квартиры Феликса. У него в папке точно такая же карта планеты Флоя. У Полянского была связь с Флоей!
   -- Офицер? Какого чина? -- подленько хихикнул Скоропад. -- Вы, Раиса Федоровна, в прошлый раз офицера не угадали.
   -- Погодите вы, Юрий Васильевич! -- не выдержала Яна.
   Ясновидящая вышла из транса и с лукавством посмотрела на неверующего.
   -- Офицер, точно. Звездочек не вижу.
   -- То-то! Исправилась. Я бы на вашем месте книжку по уставу армейскому проштудировал, чтобы не путаться.
   -- Замучил! Нет у него погон, но он офицер. Что я, не видела?! А сейчас вот женщина плачет. Они, люди штатском, вернулись. Всю аппаратуру научную вынесли. Грузят на машину.
   Александр решил срочно поехать на квартиру Феликса и все выяснить.
   -- Все! Яна, собирайся, поехали. Сеанс закончен, господа. Извините! Кстати о звездочках, Юрий Василь-евич, Игоря в звании повысили.
   -- Саша, мы не спешим? Скажи, пожалуйста, ну чем мы сможем ей, Полянской, помочь?
   -- Будем сами искать его. Будем сами расследовать это дело.
   -- Какое дело? Ты в своем уме? Боже, Феликс, может быть, ни о чем и не подозревает. А мы тут засуетились.
   -- Я сам как ясновидящий, извините, Раиса Федоровна. Я с самого начала понял, что это дело просто так не закончится! И мы приложили к этому руку. Кому, как не нам, расхлебывать?
   -- Ты полагаешь, что?..
   -- Хорошо, хорошо. Сначала все разузнаем основательно.
  
   Посреди пустой комнаты сидела заплаканная жена Полянского.
   -- Да, что же так невезет? -- думала она. -- И где, наконец, Феликс? В самом деле? Уж не инсценировка ли все это? Может быть ее гениального мужа засек-ретили и посадили в шарашку, как во время войны? Но это очень жестоко!..
   Александр и Яна осторожно вошли в открытую настежь дверь...
  
   Уже через час Яна с главврачом в безупречно белом халате бодро шла по больничному коридору.
   -- Я вас очень уважаю, Яна, но поверьте, дело не в том, что это связано с военными секретами, -- оправды-вался главврач. -- Вы как маленькая, в самом деле! Банальные вещи приходится объяснять. Летчики пострадали от неизвестного типа излучения. Мы не можем гарантировать вашу безопасность во время контакта с ними. Карантин! Обычный карантин.
   -- Излучение, говорите? Насколько я понимаю, это не заразно. Я в свое время, даже будучи стажером-практикантом, свободно общалась с ликвидаторами последствий аварии на атомном реакторе. Мне разрешили. Проблем не было.
   -- Ничем не могу помочь...
   -- Доктор, они жить будут? -- Яна резко останови-лась, и дала догнать себя, тащившемуся сзади, больнич-ному чиновнику.
   -- Понятия не имею. Я впервые столкнулся с подоб-ным поражением костных тканей. У них... как бы вам лучше объяснить, кости полностью размягчились.
   -- Ужас!
   -- Самое непонятное для меня: им не больно. Совсем не больно.
   -- Разве можно жить в таком состоянии? Я читала...
   -- Да! Скорее всего, пилотов ждет...
   -- Я знаю, что их было несколько. Командир, бортинженер, стюардессы? Как чувствуют себя стюардессы? Боже мой, там были еще и пассажиры.
   -- Нам информации больше не поступало. Наверное, надеюсь, два пилота -- это все.
   -- Чудовищно! Как я раньше не сообразила?! Другие умрут как бы сами по себе, позже, поодиночке. Пассажиры... они же все разъехались кто куда, по своим делам и городам. Кому до них теперь есть дело?
   -- Хотите совет?
   -- Слушаю вас.
   -- Не для вашего издания это дельце. Не по зубам оно вам, -- шепотом сказал он на ухо. -- Я полагаю, никакая это не летающая тарелка. Я "голоса" вчера ночью слушал. Как в прежние времена. Там однозначно трактуют случай, как неудачное испытание русскими новейшего лучевого оружия. Помните, еще в конце восьмидесятых Горбачев намекал американцам на несимметричный ответ на проект Звездных войн?
   -- Вот это как раз полная ерунда! Новые времена доказали, что наша главная военная тайна -- это то, что ее нет. Нет никакой военной тайны! Нет никакого гиперболоида! Последнего нашего "инженера Гарина" -- младшего научного сотрудника Феликса Полянского, судя по всему, инопланетяне к себе забрали. Он только им нужен оказался. Впрочем, продолжайте скрывать вашу тайну. Когда-нибудь все станет явным. И кое-кому будет стыдно.
   -- Не обижайтесь, Яна. И тогда я вам смогу кое-что рассказать. Потом. Хорошо?
   -- Спасибо. Но версия с НЛО... Прошу вас, пожалуйста, не отметайте ее с ходу. Дело не в эктравагантной версии. Это и вам, и беднягам-летчикам может помочь. Если, конечно, вы в этом заинте-ресованы.
   Доктор кивнул по-доброму, и Яна исчезла за дверью. За ней вприпрыжку устремился худощавый паренек, увидевший ее в длинном коридоре клиники.
   -- Янка, ты?
   -- Сева?!
   -- Я смотрю, ты с главврачом прешься! Сразу все понял. Здесь об этом у нас весь персонал базарит. Секретное оружие мол, НЛО, то, да се! ...Жаль, что вы тогда подписали мне заявление об уходе, паразиты! А то бы я кое-что рассказал тебе. Я водилой здесь обретаюсь. Скучнятина, не то что у вас!
   -- Эх ты! Обижаешься до сих пор? Не честно. По собственному желанию ушел. Сообразил. Что поделать, если Саша и я права получили? Водитель не для экзотики.
   -- А... Прикалываюсь. Ты, говорят, за шефа моего бывшего замуж выскочила?
   -- Вышла.
   -- Дело прошлое. Хочешь, тайну открою? Я из-за тебя тогда ушел.
   -- Из-за меня? -- переспросила Яна с недоумением.
   -- Из-за любви к тебе, Яночка!
   -- Вот так номер! Почему я об этом не знала?
   -- И что бы тогда?..
   -- Ничего.
   -- Вот видишь! Ничего. И я ничего. А теперь вот женился. На врачихе! Классная женщина. Как ты!
   -- Молодец, Севка. Рада за тебя, -- она посмотрела на него, не мигая. -- Помоги по старой дружбе.
   -- Родину за тебя, Янка, продам.
   -- Это лишнее. Как бы мне с пилотами того самолета поговорить? Тихонечко. Друг у нас на том рейсе пропал. Физик Феликс Полянский. Как в воду канул.
   -- Ха... Пустяки. Поворачивай назад, -- деловито сказал Сева. -- Пойдем со мной. Я думал, что серьезное.
   Они прошли по пышещему жаром от теплотрассы подвалу. Поднялись по лестнице черного хода. В коридоре никого не было. Зашли в ординаторскую. Сева снял с вешалки чужой халат, посмотрел на часы.
   -- С тебя ресторан! Надевай халат, а я покараулю. Не волнуйся, у тебя целых полчаса. Я здесь порядки знаю.
   Яна сначала заволновалась, но, преодолев себя, как перед выходом в эфир, решительно вошла в больнич-ную палату.
   В широкой палате с высокими окнами стояло всего две кровати: командира-пилота и бортинженера. Пилот поднял глаза. Кивнул головой.
   -- Извините, ради Бога, -- начала Яна. -- Мне просто необходимо... Несколько вопросов? Если можете говорить?
   Пилоту речь давалась с большим трудом, но, смекнув, что он попал в нестандартную ситуацию, ему хотелось не пропасть в безвестности, в больнице, в которую не пустили даже близких родственников.
   -- На некоторое время машина наша зависла в воздухе, словно удерживали ее за хвост. Потом рухнули метров на сто вниз. Я лично понял, что нас луч этот удерживал. Он был каким-то упругим. Странной, очень странной структуры. Мы свет по-другому обычно воспринимаем. Он, в нашем представлении... пустой. О фотонах в школьных учебниках определенно написано: нейтральные элементарные частицы нулевой массы. Однако там, в снопе света, их было слишком много набито, этих частиц. Свет просачивался даже сквозь обшивку. И был избирательным, умным, что ли?
   -- Наш знакомый, Феликс Полянский, летел в вашем самолете. Вы случайно не слышали о нем?
   Бортинженер подал признаки жизни с другой койки.
   -- Знаю. Не вы первая о нем спрашиваете. Эфэсбэшники интересовались. Секретный физик какой-то? ...Нет ли у вас покурить, милая девушка?
   -- Не курю. Извините... Так что физик?..
   Пилот приподнялся на подушке и осмотрелся.
   -- Его они забрали. Стюардесса Леночка так думает. Но никто конкретно не видел этого момента, поэтому ребята в штатском полагают, что он спрятался и потом, в аэропорту, тайно покинул самолет.
   --Это возможно?
   -- Скорее всего, нет. Простому человеку невозможно. Нужно очень хорошо знать самолет.
   -- В этом-то и проблема, -- не прятался он, его забрали, определенно. Луч, по природе своей, -- теперь я только понял, -- трудно дыша излагал бортинженер, -- мог растворить его в себе. А мы случайно подвер-нулись. Те, на тарелке, поняли, что ошиблись. И прекратили нашу транспортировку. Гуманно поступи-ли. Дали нам самолет посадить.
   -- Ошиблись. Мать их! Ошиблись! Гуманоиды! Что с нами теперь будет?! Помирать ох как не хочется, по ошибке. Видно, нет совершенства и во Вселенной! Так и напишите!
  
   Не только ради красного словца заикнулся Сева о ресторане. Вечером следующего дня, после допол-нительного напоминания бывшему шефу и его жене им пришлось его посетить. Хотя, в принципе, Яна и Александр всегда были верны своему слову.
   Сева совсем не изменился и по-прежнему болтал без удержу, часто наливал себе водки и мало закусывал.
   -- Я ей говорю: "Чего ты, не бойся! Нормальные ребята. Работал я с ними раньше. Посидим, как белые люди".
   -- А жена? -- участливо поинтересовалась Яна.
   -- ..."Сейчас нормальные люди по ресторанам не шастают. Одни бандиты", -- говорит. ...Глючит бабу! Не все же, в самом деле! Мы, например. ...Честно говоря, она у меня золото. Достойная женщина, словом.
   Сева придирчиво посмотрел сквозь бокал с водкой на красивую Яну.
   -- Нет, ты подумай, как этих летчиков жалко!
   -- Спасибо тебе, Сева, -- угощал его испанским салатом из морепродуктов Александр. -- Ты, Севка, кушай не стесняйся. Без твоей помощи мы ничего бы не узнали. Я по простоте душевной запутался во временах. Забыл, что все дела у нас на связях, на таких людях, как ты, держатся.
   -- Стараемся! Жива Россия! И вам спасибо. Салат, кстати не очень. Все время вспоминаю, как мы с вами снежного человека ловили. Кому ни рассказываю -- все валяются со смеху. Я через вас, душой компании заделался. Можно мне еще выпить? Ты, Саша, че-то не частишь. А то мне скучно сделается, -- поморшился Сева выпил залпом. -- Во! Я потанцую пойду.
   Раздухарившийся Сева манерно подошел к столику напротив, за которым сидели две томные белозубые девушки. Затеял какой-то пустяшный разговор и вскоре не попрощавшись исчез с одной из красоток.
   Звучала живая музыка. Некоторые посетители ресторана танцевали без остановки. Яна встала и протянула руку мужу.
   -- Пойдем и мы потанцуем, дорогой.
   Но к ним стремительно подошел человек, лет под сорок, с бутылкой шампанского и бесцеремонно уселся на место Севы. Это был Иван.
   -- Извините, ради Бога! Я вас по телевизору видел. Интересная у вас программа, черт побери! А я Ваня...
   -- Спасибо. Очень приятно, -- ответила Яна. -- Мы, вообще-то потанцевать собрались.
   -- А... это, пожалуйста. Только не подумайте ничего. От чистого сердца. Шампанское! От нашего столика -- вашему, как говорится! Мне поговорить надо. Чем, кстати, журнальная эпопея с инопланетянами завер-шилась?
   -- Какая эпопея? -- вновь присел за стол Александр.
   -- Ну, с этими. Нашли вы человека, который вам бы бесспорные доказательства инопланетного контакта принес? Ведь публиковали такую объяву! Премия, поди, осталась невостребованной?
   -- Вот вы о чем? Вспомнили? Нет. Никто пока таких доказательств нам не предоставил.
   -- Премия, значит, в силе остается?
   -- Какой вы меркантильный!
   -- Нет! Не правда! -- обиделся Ваня и наклонился к ним. -- Просто есть чего представить, -- важно сказал он. -- В смысле -- кого!
   -- Как вы себя чувствуете? -- поинтересовался Александр у подвыпившего мужчины.
   -- Неплохо. Как, по-вашему, инопланетяне суще-ствуют?
   Александр решил притвориться пьяным.
   -- На все сто!
   -- Соображаешь! -- крепко пожал его руку Ваня. -- Что вы скажете, интересно, если я приведу к вам мальчонку оттуда?!
   -- Откуда?
   -- Оттуда, -- показал пальцем в потолок их новый знакомый.
   Яна засмеялась.
   -- А вы молодец. Хорошо с чувством юмора у вас.
   -- Юмора! Хм! Вот завтра и посмеетесь. Короче, готовьте вашу тыщу!
   Ваня еще долго уточнял адрес и удалился пятясь и низко кланяясь. Яна улыбалась ему по-японски.
   -- Это называется работой с читателями, дорогой. Ресторан в смысле. Я, глупая, Севе пообещала, забыла какой он заводной. Не раньше, чем через пару дней остановиться. Теперь женушка его будет названивать, -- куда мужика ее дели. Хотя... Нет, все нормально. Напрасно ты сердишься.
   -- Не бери в голову. Давно с пьяными не общался.
   -- Да они неплохие ребята.
   -- Как думаешь, если этот самый Ваня приведет завтра своего инопланетянина в редакцию?
   -- О... Саша, ты тоже у нас пьяненький? У людей такая манера знакомиться. Или тебе денег жалко?
   -- Инфляция была ведь! -- сказал серьезно Алек-сандр. -- Сколько это теперь будет, -- тысяча?! Бухгал-тера вызывать или нет?
   -- Сейчас домой придем. Поспим. Утро вечера мудренее. ...Шампанское сильно в голову ударило.
   -- Представляешь, а каково мне после водки?! Ваня этот -- тоже заводной парень. И Сева хорош! Слушай, как он эту телку быстро склеил? Тренироваться надо! Тренироваться!
   -- Чего-о-о?!
  
   На столе главного редактора лежала публикация пятилетней давности. "Мы заплатим тысячу рублей тому, кто предоставит реальные доказательства контакта. Они существуют! Так хочется в это верить!" -- говорилось в броском объявлении, призванном простимуллировать поток писем.
   Александр стучал по клавишам компьютера, сочиняя какой-то текст, и то и дело хватался за гудящую голову. Заботливая Яна прикладывала ему ко лбу мокрое полотенце. В это самое время вошел здоровый и веселый Ваня с живеньким белобрысым мальчиком лет пяти.
   -- Привет чудикам!
   Александр отодвинул повязку с глаз.
   -- Пришел? Пришли?
   -- Я слово держу. Посмотрим, как вы свое сдержите?! Вы, правда, не подумайте, я не из-за денег пришел. Хотя в наше время грех от них отказываться. Жизнь, как говорится, дается один раз... Вот мой сынка, знакомьтесь.
   -- Кем дается? Никем она не дается! -- сходу и очень по-взрослому возразил ребенок.
   -- Опять поперек батьки... Умаялся я с ним. У вас нет детей?
   -- Нет. Пока нет, -- ответила Яна. -- Только кот!
   -- Хорошо. Пока хорошо. Не дай Бог, такой вот экземпляр достанется.
   Мальчик с интересом разглядывал обстановку кабинета, моргая чудесными голубыми глазами.
   -- Слушай пап, давай посмотрим. Тут много интересного. Не суетись, пожалуйста.
   -- Умный парень, -- присмотрелся к мальчику Александр. -- Как его зовут?
   -- Лесик, -- сам представился Лесик.
   -- В смысле Алеша, наверное? -- присела на корточки Яна и протянула малышу ладонь.
   Лесик надулся и продолжал шарить взглядом по кабинету.
   -- Безо всяких смыслов -- Лесик, и все.
   -- Ну, как он вам? Субчик этот? -- с гордостью за сына, спросил Ваня.
   Лесик подошел к компьютеру и заглянул в монитор.
   -- Шахматы есть?
   -- Какие шахматы? -- не понял редактор.
   -- Чез? Игра. Многоуровневая.
   -- Я ему компьютер не могу купить, -- повинился папаша, -- но на работе у меня он пристрастился. Фанатик!
   -- На работе? Такой взрослый мальчик, -- шутливо спросила Яна. -- Он что, работает у вас?
   Ваня засмеялся, как ребенок.
   -- Когда в нашу фирму народ приходит, все спрашивают то же самое. Представьте себе -- он помогает. Компьютерный пацан. В него все это въехало моментально. Виндусы, винчестеры, интерфейсы...
   -- Шахмат нет, по-моему, -- ответил крошечному вундеркинду главный редактор, припоминая, что он уже месяца три тому назад безжалостно стер про-грамму, отнимавшую его драгоценное рабочее время. -- А может, в простые? В обычные шахматы он со мной сыграет?
   Шахматная доска, чтобы было трудно доставать, была запрятана на самой верхотуре старинного книжного шкафа. Не менее маниакальный поклонник черно-белых клеточек Скоропад, конечно, принес в контору обычные шахматы на следующий же день.
   -- Саша, не честно, у тебя кандидатский разряд.
   -- Ты как, Лесик? Время есть, -- бравировал Ваня.
   Лесик согласился, но равнодушно. Видно, только виртуальный компьютерный соперник был ему по-настоящему интересен.
   -- Давайте. Только побыстрее. В блиц! -- посмотрел он на отца. -- Ты обещал в "Макдональд", там неделя грандиозных скидок!
   С огромным трудом достали доску с фигурами.
   -- Вот он, собственно, и есть, -- посадил на плечи ребенка отец.
   Александр не поняв, расставлял фигуры.
   -- Кто он?
   -- Не понимаете? -- ссадил Лесика отец на стул.
   -- Ваш сын? -- улыбнулась Яна.
   -- Мой сын -- инопланетянин. Настоящий.
   Александр сделал первый ход.
   -- Мне это нравится. Привести ребенка, к тому же талантливого, по всей видимости. И выставить нас невеждами, если не заплатим жалкую тысячу за предъявление этого действительно чудесного создания под названием Лесик! Молодец, Ваня. Только это совсем не отличается от попрошайничества в метро: "сами мы не местные, дом сгорел, мамка с другим ушла!" Извини, меня, малютка!
   -- Вы не правильно меня поняли, -- продолжал Ваня.
   -- Ваня, Ваня, вы долго вчера еще отдыхали в ресторане? -- с легкой иронией спросила Яна, стараясь не обидеть авантюрных посетителей.
   -- Пивка нет у вас, случайно?
   -- Представьте себе, есть.
   Она полезла в шкаф за бутылкой пива, которую купили утром для Сашиного лечения. Лесик не слушал разговора взрослых. Почесывая в затылке он сосредо-точенно просчитывал ответный ход.
   -- А вам шах. И мат! Пять ходов -- партия. Что-то я расслабился сегодня?
   Александр не мог поверить своим глазам, но перевел в шутку:
   -- Погоди! Как это?! Невероятно. Самый что ни на есть инопланетянин! Твой сын -- инопланетянин, Ваня. -- Он протянул руку гордому Лесику. -- Поздравляю. У меня обычно нелегко выиграть. Что-то я сегодня расслабился... Прости, Лесик, у нас с твоим папой головки разболелись.
   -- Пить, дядя Саша, меньше нужно!
   Ваня осушил поллитровуюбутылку пива в полсекунды, -- "винтом".
   -- Ну что, понял?! -- вытер он губы рукавом. -- Ваня напрасно слов на ветер не бросает. Молодец, пацан. Честно свой компьютер заработал.
   -- Яна, выдай ему деньги, -- испугался главный редактор за свой компьютер.
   -- Конечно, конечно. Единственное!.. Саша, не обижайся, пожалуйста, пусть эта сумма будет гонора-ром за выступление, но не призом за предъявление доказательства. Это будет честно, по крайней мере.
   -- Правильно. Платить за чудо нужно. И много вы таким образом зарабатываете? Какие способности еще демонстрируете со своим маленьким вундеркиндом?
   -- Какие способности? Да много у нас всяких способностей. Можно тебя на минутку? Ваня хлопнул себя по карману пиджака, откуда торчало что-то цилиндрической формы, завернутое в газету.
   Александр ответил шепотом.
   -- Извини, старик, пить сегодня не буду.
   -- Другое... -- подмигнул Ваня.
   Они вышли в коридор.
   -- Ты, Саша, не понял. Это он! Он!
   Александр приложил руку к Ваниному лбу.
   -- Успокойся. Так до белой горячки дойти можно. Зачем так пьешь? У тебя мальчишка замечательный растет! А ты по ресторанам шатаешься. Некрасиво. Если бы у меня такой сын был!..
   -- Понял. Доказательства нужны.
   Ваня вытащил из кармана и развернул свернутые в трубочку рентгеновские снимки.
   -- Смотри!
   -- Новый трюк! Успокойся, отдадим мы тебе твою тысячу!
   -- Смотри сюда.
   Александр увернулся.
   -- Верю, верю! Отстань.
   Ваня вскипел и сказал зло.
   -- Веришь?! А как тебе это понравится?! У него, у этого замечательного мальчика, нет ни сердца, ни печени, ни почек!!!
   Александр опять не поверил, ибо такого не может быть, потому, что не может быть никогда! Но почему-то ухватился за снимок и стал тщательно его рассмат-ривать. Он немного изучал анатомию.
   -- Да, но я не совсем понимаю в таких снимках. Как это нет сердца?! Как же он живет тогда? Чепуха! Ошибка! Он, конечно, неординарный, но обычный с виду ребенок.
   -- Фома неверующий! Покажи мне еще такого. И я сам заплачу тебе... три тысячи долларов!
   -- Пусть так. А врачи, врачи, что говорят?
   Ваня развел руками.
   -- А что они могут говорить? Какие теперь врачи? Моего брата в армию с сахарным диабетом чуть не забрили. Еле отмазали. Мы врачам не доверяем.
   -- Потрясающе! Не пойму, что с вами делать, мужики?! Консилиум придется собирать.
   -- Я против, не обижайся! Лесика потом мне не отдадут. Жена, как чувствовала неладное, даже рожать в деревню, к матери поехала.
   -- Жена... Ах да, должна же быть жена, мать ребенка. Что жена думает по этому поводу?
   -- Она ничего не думает. Она при родах еще умерла. Такой у меня крест по жизни, видать! Эти снимки рентгеновские мы с Лесиком недавно сделали, с неделю. В детский сад я его хотел устроить. У нас на фирме, где я шефа вожу, хороший детский сад. Но без анализов разных не принимают. Порядок такой. А мне позарез его пристроить надо! До поздней ночи иной раз работать приходится. Бани, рестораны, командировки. Работа нормальная, платят хорошо. Сынуля -- не нарадуюсь! У нас и в конторе все без ума от него. А тут такое дело нехорошее! Мы с Севой обсудили, и он к вам посоветовал...
   -- Ах, Севка. Ах, паразит.
   Вышла обеспокоенная Яна.
   -- Ребята, чего вы здесь стоите?
   -- Погоди, Яна. Дело важное. Потом поговорим.
   -- Я от вашего Лесика просто без ума.
   -- Нравится? Значит, поможете.
   -- У меня есть хороший знакомый отличный хирург, Моршаль, доктор медицины, -- вспомнил Александр. -- Его полмира знает.
   -- Хирурга! Да ты что! Резать его не дам. Ни за что!
   -- Зачем резать, глупый папаша? Но снимки и анализы, я думаю, придется еще раз сделать. Доверься нам.
   В коридор выбежал жизнерадостный Лесик с DVD-диском в руках.
   -- Тетя Яна мне интерактивную книгу на диске подарила! Пап, нас чай приглашают пить! Давай побудем еще, папка?! Здесь очень интересно. Тут такие книги, оказывается!
  
   Во вторник, в 09.00 в другом конце необъятной страны, в Хабаровске из отделения сберегательного банка вышел молодой человек Антон Поляков. Он снял немного денег на Новый год и неспешно шел по шумной улице, радуясь солнечному морозному дню. Мимо в пелене выхлопных газов, как в тумане, проезжали машины. В голубом безоблачном небе летел самолет, оставляя за собой четкий инверсионный след.
   Антон посмотрел в небо и вдруг о чем-то серьезно задумался. Потеряв мысль он механистично махнул рукой тормозя такси.
   -- В аэропорт! Успеем на Питерский рейс?
   -- Питерский? Я не знаю расписания, к сожалению, -- ответил таксист. -- Так едем или нет?
   -- Да, быстрее, пожалуйста. Быстрее. Прошу вас, быстрее.
   Антон полез по карманам и стал пересчитывать имеющиеся в наличии деньги.
   -- Паспорт с собой... Деньги... В сберкассу хорошо что зашел... Не знаете, случайно, сколько билет до Санкт-Петербурга стоит?
   -- Понятия не имею.
   -- А до Москвы?
   -- Они тарифы каждый день меняют! Во всяком случае, до Лос-Анджелеса точно дешевле. Дочка старшая недавно летала. Там шубы вообще нипочем, блин! В Америке, зачем они им?!... Вам все равно куда лететь, что ли? Послушайте, а шуба вам не нужна?
   -- Нет. Зачем мне шуба? Мне в Петербург, опреде-ленно.
   -- Срочное дело?
   -- Наверное. Сам не знаю. Чувствую -- надо. А зачем?..
   -- Э, парень, у тебя все в порядке?
   Антон задумался и закрыл глаза.
   -- А... Да, да... В порядке, в порядке...
   Он расплатился с таксистом, побежал в здание аэропорта, без очереди бросился в кассу. Очередь недовольно ворчала.
   Вскоре он был в секторе отправления.
   -- А ваши вещи? -- удивленно спросил контролер подозрительного человека, у которого вообще ничего не было из вещей.
   -- Вещи? Мои вещи?.. Стоп... Нет у меня вещей... -- растерялся Антон.
   -- Странный парень, -- подумал сотрудник аэро-порта, но не стал устраивать личного досмотра. Вообще-то вид у него был безобидным, а пассажиров в очереди было еще много.
   Антон занял свое место в узком салоне "Ту-154" и закрыл глаза. Очнулся. Полез в карман. Пересчитал наличность. Оставалось три десятки. Махнул рукой: "что поделаешь, как-нибудь..."
   Самолет натужно завибрировал и нехотя пошел на взлет.
  
   В Санкт-Петербурге в большой квартире на улице Рылеева Дмитрий Петрович рассказывал Александру и Яне о таинственной планете Флоя, показывая карту и многочисленные рисунки сделанные собственно-ручно.
   -- Дома там красивые и очень удобные, из легких подвижных конструкций. Повсюду музеи, библиотеки, не такие, как у нас, конечно, многочисленные спортивные сооружения. Граждане приветливые, в чистой, добротной одежде. В центре города, как правило, культовое сооружение, мраморные белые башни с окнами-витражами из цветного стекла, золотые статуи. Реки чистые, прозрачные, воздух наполнен ароматами цветов и трав -- дышится легко и приятно. На этом материке у них около ста городов. Мне даже известно количество населения с точностью до сотен.
   -- Зачем это нужно знать? -- поинтересовалась Яна.
   -- Не знаю, но я запомнил почему-то. Их тоже подобная информация от меня интересовала, и они весьма сожалели, что я не знаю, сколько жителей в Луге, Чите, в Аддис-Абебе, например.
   -- Хм! В Аддис-Абебе? -- удивился Александр.
   -- Флойцы были в полном недоумении, когда поняли, что я затрудняюсь вспомнить название страны. Той, где город Аддис-Абеба находится. Они, по-моему, не поверили, что я дальше Московской области по южной дороге не доезжал за свою жизнь. А вы, Саша?
   -- Да, мы немного, к сожалению, путешествуем.
   -- У них, по всей видимости, в путешествиях и познании мира -- особый жизненный смысл. Не хочется фраз из утопических учений повторять, но на Флое, как говорится, все принадлежит народу.
   -- Интересно. Вы знаете, Дмитрий Петрович, не могу избавиться от впечатления, что ваш рассказ, извините, напоминает нечто прочитанное в детстве. Я фантастику с десяти до четырнадцати лет просто обожала. Города с неземным небом, вагончики летающие, магнитариусы, чудеса техники и идеальное устройство неземных обществ...
   -- Это вопрос?
   Девушка кивнула своими длинными ресницами.
   -- Фантасты ничего, как видно, не придумывают. Нельзя выдумать того, чего не существует. И самые идеалистические мечты где-то находят свое вопло-щение. Тем более что Флоя для меня -- это планета-сон. Вы понимаете, о чем я?
   -- Наш Кузьмич в свое время на подобный вопрос "А может, вы во сне путешествовали на своем космическом корабле?" ответил: "Может быть!" Знаете, почему я вспомнил сейчас Александра Кузьмича Молоткова?
   -- И почему вы его вспомнили?
   -- Можно, я скажу? -- перебила мужа жена. -- Когда Кузьмич встречался там со своим покойным сыном, что невероятно, то он произнес такую характеристику: "Руки его были теплыми, он, Ваня, был как живой. Живой, определенно настоящий мой сын".
   -- Значит, вы проснулись однажды, и в руках у вас оказались эти камни-лиоры?
   -- Я боялся об этом вашему милиционеру говорить. Это для него, человека сугубо практического, диагноз. Понимаете какой?
   -- Не случайно я недопонимала, как вы туда, собственно, попадали, на Флою?
   -- Попадаю. Регулярно. Мои замечательные путешествия продолжаются. Теперь мне предоставили специальный код выхода.
   -- Потрясающе! -- привстал из кресла Александр. -- Теперь я еще больше ничего не понимаю.
   -- Я тоже. Но жизнь продолжается, не так ли? Если хотите, я принесу вам с Флои еще что-нибудь интерес-ненькое. Как вы смотрите на это, Яна?
   -- Здорово! Умоляю только, больше ничего не воруйте.
   -- Дмитрий Петрович, сейчас в больнице медленно умирают пилоты того злополучного рейса. Я вам рассказывал. То, чем их пытаются вылечить, -- просто смешно, имея в виду истинный смысл происшествия. Узнать бы, как генерируется световые лучи от таких объектов? Какова их физическая природа? Есть ли способ вылечить летчиков?
   -- Яна, они вам сказали, что луч был как бы твердым?
   -- Представляете?
   -- Луч. Угу... Я не могу, к сожалению, припомнить. Дело еще в том, что на Флое собственная космическая частота. Отличная от нашей система измерений и, соответственно, другая квантовая теория. Но, честное слово, я не интересовался. Не могу вам сейчас помочь. Но, слово даю, -- постараюсь!
   В квартире раздался звонок домофона.
   Дмитрий пошел открывать.
   -- Кто это может быть? Ваша ясновидящая, Раиса Федоровна, кажется, назойливая особа, знаете ли. Он меня достала. Каждый день по телефону названивает. Просится в гости. Что ей так приспичило? Уж не она ли, часом?
   На пороге стоял Антон Поляков. У Антона было такое выражение лица, словно он видел Дмитрия где-то и никак не может вспомнить.
   -- Вы меня не узнаете? Я Антон. Антон Поляков. Приехал вот! Прилетел! Я вообще-то издалека. Из Хабаровска. Только что. Прямо к вам. Не удивляйтесь. Сам пока не знаю зачем. Впрочем,о чем я? Мы конечно, никогда не виделись.
   Дмитрий с удивлением смотрел на Антона и... закрыл перед ним дверь.
   Постоял с минуту в прихожей, мучительно вспоми-нал. Но... Потом решительно распахнул дверь.
   -- По-вашему, квантовые частицы с массой от одной единицы способны транспортировать материальные структуры?..
   -- Конечно!
   -- И в земных условиях?!..
   -- Трудно, но попробовать можно.
   -- Нужно!
   Александр и Яна раскрыв рты смотрели потрясен-ные, на встречу двух странных совершенно незнакомых прежде людей.
  
   В клинике военно-медицинской академии Яна и Александр терпеливо ждали аудиенции в коридоре у кабинета главврача.
   -- Хотела Раису Федоровну спросить о том, что будет с экипажем "ТУ-154". Но потом засомневалась. Подумала: мы сами, например, хотим ли знать свое будущее?
   -- Я, -- нет.
   -- Аналогично. Почему же мы, однако, с такой легкостью желаем иногда владеть информацией о других людях? Ведь судьба -- такая же собственность личности, как и мысли. Мне кажется, со временем человечеству понадобится принимать новые этические законы.
   -- Дай Бог этому самому человечеству не сожрать самое себя. -- сказал Александр.-- А ты о каких-то этических законах!
   -- Мне что-то не нравится наше долгостояние здесь. Сказали бы прямо. А то вокруг да около.
   -- Он обещал тебе этот разговор. Ой, Янка, кстати, Коля с Олей приезжают сегодня.
   Вышла на цыпочках секретарь главного врача.
   -- Заходите. Он ждет вас.
   Наши герои вошли в кабинет.
   -- Здравствуйте. Как они себя чувствуют? Есть положительные изменения? -- с порога спросила Яна.
   Доктор успокоил ее жестом и представил человека в штатском, сидящего в кабинете.
   -- Знакомьтесь, Владимир Петрович, полковник федеральной службы безопасности.
   -- Очень приятно, -- поздоровался главный редактор популярного журнала. -- Разговор теперь точно пойдет об истории болезни.
   Офицер был настроен благожелательно.
   -- Очень приятно. Давно мечтал познакомиться. Интересным делом вы, ребята, занимаетесь. Наверное, полезным и нужным.
   -- Разве можно сомневаться в этом? -- пикировалась Яна.
   -- Никто и не сомневается, друзья. Искать истину и трудно, и сладко. Я по-настоящему завидую вам и вашим читателям. Но... Как всегда в любом деле, остаются неясными некоторые вопросы.
   -- Они и перед нами стоят, -- согласился редактор.
   -- Давайте, вы первые, хорошо?
   -- Ток-шоу? -- намекнула на форму общения телеведущая по совместительству.
   -- Отличная форма! Почему бы нет? Начнем?
   -- Хорошо. Вопрос к главному врачу: "Как они себя чувствуют?"
   Известный на всю страну доктор казался свободным, но на всякий случай посмотрел на полковника.
   -- К сожалению, вот как раз на этот вопрос я не могу ответить.
   -- То есть? -- напряглась Яна. -- Прямо до такой степени не можете? Владимир Петрович, разрешите ему ответить. Пожалуйста.
   -- Ребята! Все дело в том, что здесь никакого подвоха нет. Я понял, вы действительно знаете больше, чем мы.
   Александр не верил своим ушам.
   -- Это такая новая современная форма работы с трудящимися?
   -- Пилоты исчезли, ребята! Вот какая у нас с вами форма работы.
   -- Вы серьезно? Вот так, прямо, взяли и исчезли?
   -- Я глазам своим не поверил! Прихожу сегодня утром в палату...
   -- И вы, конечно, у нас решили узнать, куда они делись? -- с издевкой спросил редактор.
   -- Да. Больше не у кого, -- ответил полковник.
   -- Хм! Интересно девки пляшут!
   -- Господи, при чем здесь девки? -- смутился главврач.
   -- У нашего сотрудника Скоропада присказка такая, -- подмигнула Яна.
   Полковник прошелся по кабинету, и заложив руки за спину углубился взглядом в захламленный больничный двор.
   -- А... А что вы думаете по поводу Феликса Полянского?
   -- И Полянский, значит, находится в зоне нашей ответственности? Ты, слышишь, Яночка?
   -- Мы окончательно убедились в том, что он не покидал самолета.
   -- Не покидал? -- переспросила Яна с выражением недоумения.
   -- Обычным способом не покидал.
   -- Ах, вот оно что? Ой, Саша, я, кажется, все понимаю. Если, кроме нас с тобой, больше никто в этой стране не будет заниматься исследованием подобных проблем, то в самом деле, все будет замыкаться только на нашем журнале. Когда вы, наконец, поймете: новое время ставит перед нами новые невероятные вопросы. И ответить на них невозможно, опираясь только на опыт прошлого.
   Все замолчали. Александр тоже подошел к окну и увидел солнечное отражение, покрывшее золотом серые стены. Повалил пушистый белый снег.
   -- Я не знаю, я совсем не уверен, что пилоты действительно исчезли. Но в известном смысле эти исчезновения глубоко символичны. Поверит тот, кто может верить. Задумается тот, кто сможет задуматься. А это уже немало!
  
   По ночному праздничному городу по Невскому проспекту, раскрашенному тысячами разноцветных гирлянд, решили прогуляться, засидевшись в конторе до поздна, сотрудники невероятного журнала: Юрий Васильевич Скоропад, Андрей, Яна и Александр Думчины, Оля с Николаем Лейкиным в обнимку.
   Множество веселого народу высыпало из дому в эту мягкую Рождественскую ночь.
   Огни на елках. Вокруг люди в маскарадных костюмах. Музыка. Откупоривалось шампанское. Повсюду царили смех и веселье.
   Навстречу компании -- два человека в новенькой летной форме: пилоты того самого рейса.
   Яна и Александр глазам своим не поверили. Только улыбнулись и остановились напротив. Но никаких слов не нашлось.
   Загулявшиеся Дмитрий Петрович и Антон, устав от суеты и выпитого, задремали, прижавшись головами друг к другу, на скамеечке Малоконюшенного бульвара с початой бутылкой шампанского в руках.
   Изумительно светился в лучах лазерной подсветки Казанский собор.
   В ночном небе расцвели огни фейерверков. Наши герои радовались вспышкам разноцветного света как дети.
   Фиолетовое небо, усыпанное звездами стремительно прочертила летающая тарелка. Но ее никто не заметил.
   Будет ли продолжение этой истории?
   Продолжение?..
   Все продолжается...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Содержание:
  
  
  
  
  
  
  
   Часть I ........................................................................... 5
  
   Часть II ....................................................................... 47
  
   Часть III ...................................................................... 83
  
   Часть IV .....................................................................118
  
   Часть V .......................................................................157
  
   Часть VI .................................................................... 197
  
   Часть VII .................................................................. 236
  
   Часть VIII ................................................................ 270
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Александр Викторович Богданчиков
   ОБРАТНАЯ СТОРОНА ЗЕМЛИ
  
  
   Редактор Т.А. Сокол
   Корректор А.В. Борисова
  
   Дизайн обложки АБФ-ПРЕСС
  
  
   Оригинал-макет изготовлен "ООО "Журнал "Невероятный мир"
   По вопросам реализации обращаться:
   а/я 84, Санкт-Петербург, 197342, Россия
   +7 (812) 9667750
   +7 (812) 2462438
  
   e-mail: iworld@mail.ru
   http://inworld.narod.ru
  
   Подписано к печати 14 07 2005 Формат 84 х1081/2
   Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура Peterburg.
   Объем 10 п. л. Тираж 10 000 экз. Заказ N777
  
  
   Отпечатано с готовых диапозитивов
   в ФГУП ИПК "Лениздат" Министерства РФ
   по делам печати и средств массовых коммуникаций.
   191023, Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, 59
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"