Аннотация: История итальянского музыканта трогает за душу. То, с чем ему предстоит столкнуться, парит выше всего на свете!
Чуть влажное, холодноватое утро только-только собиралось высветиться из темноты в весьма интересном, оригинальном итальянском городе Палермо, как в самом его центре, рядом с престижной и соответственно, прилично дорогой гостинице появились двое пожилых супругов с тремя, достаточно тяжёлыми чемоданами. Выглядели они существенно моложе своих лет, хоть и при пристальном наблюдении за ними, не составило бы сложности понять, что они и сами к этому прикладывали немало сил. Первый из них, энергичный и несомненно довольный с собой мужчина, которому успешно удавалось сочетать в себе подобные качества как строгость, требовательность и вместе с этим лёгкость и юмористичность. Жаль только, что очень часто ему приходилось выбирать преимущественно качества первые, дабы не затеряться в самом себе. Однако огромное влияние на подобные выборы оказывала его спутница, жена, которая занималась этим чуть ли не с момента их первого знакомства. Не переставая кокетничать ни в каком возрасте, она то и дело пыталась возвысить свою самооценку в каких бы то ни было ситуациях, подходящих или не подходящих для подобных дел. Мощно бросая вызов всем стильно одетым молодым девушкам города своим необычным нарядом, а наряд явно подчёркивал её утончённый вкус, Каприс Манчини тесно сопровождала супруга до ближайшей лавки, находившейся рядом с гостиницей. Мужчину же звали Армандо, и это имя с каждым годом набирало популярность в Риме, где и проживали супруги на постоянной основе. Стоит отметить, что Армандо Манчини никогда не выделялся яркой внешностью, и этот показатель у него с каждым годом рос ни в ту сторону. Ноги у него были существенно короче относительно тела, живот был уродливо выпучен, а руки казались совсем недоразвитыми, и на фоне всего остального откровенно превращались в макароны.
Как успели заметить супруги, гостиница была ещё закрыта, и хоть и для семи часов утра это было вполне нормально, Манчини всегда считали, что раннее утро представляет собой лишь продолжение дня, и учитывая ежедневный подъём супругов в пять а то и в четыре утра, у них уже появлялся повод хорошенько покритиковать пустую центральную улицу Палермо, что они, кстати говоря, в подобных ситуациях, делали каждый раз с большим удовольствием. И город и гостиница для супругов уже не являлись новостью. Армандо Манчини уже не первый раз приезжал сюда с целью принять участие в местном музыкальном конкурсе саксофонистов как каменный член жюри, убедить и понравиться которому бедным участникам, музыкантам, являлось порой невыполнимой миссией. Именно сюда со всех городов Италии приезжали молодые джазисты, чтобы продемонстрировать свои таланты или же не без труда достигнутое мастерство, и занять первые места в столь престижном, но сложном соревновании, что в свою очередь гарантировало не только хорошие шансы совершить огромные прыжки по карьерной лестнице, но и приличную сумму денег в качестве награды. Большинство конкурсантов были выходцами Римской музыкальной школы, где Армандо Манчини был ведущим преподавателем и часто с гордостью признавался своему окружению, что главной задачей его является воспитание большой плеяды ярких профессионалов. А это в свою очередь приведёт к значительному росту Армандо как преподавателя.
- И долго нам ждать твою пунктуальную знакомую? - Только супруги присели на лавку и положили все сумки с чемоданами на землю, как Каприс ярко выразила своё недовольство, свойственное её манере.
Очевидно, она говорила о менеджере гостиницы, и нужно подчеркнуть, что девушка приходилась знакомой в равной степени им обоим.
Армандо порой терпеть не мог подобный её тон, но как ни странно, за долгие годы привыкнуть к этому ему пришлось, ибо настоящим мужским словом и в конце концов, достоинством, он не обладал. Время от времени он мог устраивать кипучие ссоры и выплёскивать из себя весь гнев, однако в корне подобные сцены ничего не меняли. А вот Каприс была на редкость хитрой личностью, и более того, манипулировать своим мужем ей не доставляло особой трудности. За последние годы она преуспела в этом так, что другие подобные женщины могли только ей позавидовать.
- Недолго. - Ответил Армандо, еле скрывая свою собственную озадаченность. - Во всяком случаи мы с ней договорились.
Демонстративно положив ногу на ногу, Каприс так тяжело вздохнула, словно они ждали менеджера полдня.
Заметив это, муж слегка занервничал и грубо выговорил:
- Тебя постоянно что-то не устраивает. Я не понимаю, что сейчас не так? Тебе трудно десять минут посидеть и полюбоваться этим шикарным фонтаном?
Фонтан, на который яростно указал рукой Армандо, располагался совсем близко у гостиницы, и размер у него был действительно большущим.
- Я пришла сюда не наслаждаться фонтаном. - Тут же нашла ответ Каприс. - И что здесь удивительного, это ведь центр города.
- Тебя ни чем, ни удивишь. - Отрезал Армандо.
- Однако менеджеру это удалось. - Остро заметила женщина.
Мужчина замолчал, резко переведя взгляд от неё. Похоже и сил и желания на то, чтобы продолжать бессмысленный спор с собственной женой, ему не хватало. Ещё бы, ведь ему самому было сложно припомнить хотя бы одну похожую ситуацию, где бы он в итоге, вышел победителем.
Каприс, одновременно радуясь его скоропостижному проигрышу и в то же время желая по скорее покончить с напряжённой атмосферой, нежно пощекотала шею мужа, словно отрепетировала этот лёгкий трюк уйму количество раз.
- Ты выглядишь напряжённым. - Заметила она. - Если это не связано с той спящей красавицей, то с чем?
- Я не напряжён. - Быстро выговорил Армандо.
- Нет напряжён. Я прекрасно в тебе разбираюсь, с тобой явно что-то не так.
Мужчина резко избавился от руки супруги и ещё более раздражённо сказал:
- Может, наконец, оставишь свою актёрскую игру? Может пора сбросить эту маску? Не веди себя так, будто ничего не произошло.
- Не совсем понимаю, о чём ты.
- Прекрасно понимаешь. - Существенно повысил голос Армандо. - Я сыт по горло твоим поведением. Надо уже посмотреть правде в глаза. Мы два месяца не знаем где наш сын.
- Может, успокоишься и объяснишь ...
- Два месяца. - По слогам произнёс Армандо.
- Это был его выбор. - Снова демонстративно удивилась Каприс. - Разве ты был ему плохим отцом? Многие бы мечтали быть сыном такого преподавателя ...
- Какая разница? - Чуть ли не прокричал мужчина. - Какая разница кто я и чем занимаюсь, речь идёт о нашем сыне. Мы бросили его одного, без денег, без ничего. Бог знает, что с ним сейчас. У меня сердце разрывается, а ты говоришь мне ...
- Разве мы его выгоняли? - Холодно задала свой вопрос, Каприс. - Или мы хотели лучшего для него? Поправь меня, если я ошибаюсь. С моей памятью всё отлично, и потому мне не трудно вспомнить, сколько раз он устраивал скандалы и не хотел слушать собственных родителей, которые, кстати говоря, желали ему только одного - блага.
- Дело сейчас не в этом ...
- А в чём? - Громко перебила Каприс. - Твой сын ни уважал, ни тебя, ни меня. Мы делали для него всё, а получили в ответ плевок. И теперь я должна беспокоиться о нём, когда он сам без всякого раздумья и без капли совести покинул нас и оставил одних? И если ты не понял, этим своим поступком он напрочь уничтожил всё, что мы годами для него делали. Он ясно показал, что мы для него пустое место, ноль.
- Замолчи. - Не выдержал Армандо.
- О да, - ехидно улыбнулась Каприс, - что ты ещё можешь мне сказать кроме этого. Конечно, лучше оскорблять сто раз, чем найти в себе силы признать мою правоту.
Армандо нервно выдохнул и поспешил закурить, мечтая чтобы кто ни будь прикрыл ему уши.
- Не будь слабаком. - Продолжала Каприс. - Пусть он хоть один раз тебя вспомнит, и если у него хватит мозгов, возможно, он признает свою ошибку ...
- Да, ты же у нас всегда права. - Злобно проговорил Армандо. - Всегда.
Вдруг проснувшееся вместе с этим влажным утром, чувство вины, которое горело в Армандо уже целых два месяца, вовсе не было напрасным. Уже столь длительное время ни он, ни его жена понятия не имели где находится их единственный сын, Доменико Манчини. Этот двадцатисемилетний парень был настоящим талантом, и ещё с детства его любовь к саксофону не оставляла равнодушным никого. На какие бы конкурсы не отправлял Армандо молодого дарования, тот всегда выходил победителем, несмотря на то, что ему не приходилось придерживаться строгой дисциплины в своём обучении и занятиях. Уже в пятнадцать лет Доменико с лёгкостью импровизировал на купленном отцом, саксофоне, который почему ты оказался в разы дешевей тех, которыми занимались практически все ученики Армандо. Ещё более странным фактом являлось то, что Доменико обучался игре на саксофоне совершенно самостоятельно, при этом имея отца, преподавателя. Все деньги, которые ему с лёгкостью удавалось выигрывать занимая первые места, Армандо забирал себе и в конце концов отдавал сыну лишь малую их часть, чтобы тот мог удовлетворить минимальные свои потребности, а ими являлись сигареты, расходы на мобильный телефон и транспорт. Родителям Доменико нисколько ни утруждало видеть сына в очереди к автобусу, когда у них самих имелись под рукой два роскошных автомобиля. Но даже несмотря на все эти мелкие или же крупные гадости со стороны родителей, Доменико так и не удалось никогда добиться своего единственного желания, которое горело в нём долгими годами, и ради которого он не жалел ни сил, ни времени. Похвала отца, вот чего ему по настоящему недоставало, и чего он по- настоящему заслужил. А ведь ему так хотелось хоть однажды услышать слова - молодец, я тобой горжусь - вместо слов - ты ещё ничто, и тебе долго и долго расти как до моих учеников, так и до меня.
Двумя месяцами ранее
Недавно проглотив мерзкие антидепрессанты матери и почувствовав себя намного хуже, получив тем самым обратный результат, Доменико Манчини словно отупевший грохнулся на кровать, практически не моргая, уставившись на потолок. Уже не первую неделю он нисколько не щадя себя, а лишь позволяя собственной матери руководить всеми его действиями, баловался подобными лекарствами, если их следовало бы так называть. В несбыточной надежде улучшённого самочувствия он то и дело доводил себя до состояния полной отстранённости, при этом горько осознавая, что от подобных экспериментов усиливались ни только его же страдания, но и коварная зависимость, от которой избавиться посчастливилось разве что единицам во всей стране. Только почистив свой саксофон, причём, не просто почистив, а доведя его до блеска, он принялся осознавать свою слабость и раздирающую душу беспомощность, созерцая знакомый потолок у себя в комнате. Время от времени перед его полуоткрытыми глазами вырисовывался образ любимой девушки, с которой он потерял связь после того, как ссоры в его семье стали более интенсивными. Теперь у него не хватало сил ни на что, и уж тем более их не хватало на борьбу с родной матерью, Каприс, которая этому была только рада. Возможно, сейчас, ещё окончательно не отключившись и не погрузившись в глубокий бесцветный, а скорее пустой и тёмный сон, Доменико ясно понимал, что больше всего желает позвонить своей подруге. Он так же понимал, что объяснить столь длительный обрыв контакта с ней ему вряд ли удастся, и если удастся, то уж точно не сразу. Но услышать её голос? От одной этой мысли невидимые силы будто волнами обхватывали его тело, и к сожалению с тем же успехов исчезали, так как телефон уже долгое время находился под рукой у Каприс. И не стоит удивляться, ведь она считала, что состояние сына могло быть вызвано лишь той невинной девушкой, и уж точно невыносимые, порой доходившие до откровенной драки с Армандо, скандалы, никак не могли служить причиной такого стресса для Доменико. Наоборот, её золотое мнение строилось вокруг того, что всё происходящее шло сыну только во благо.
Постепенно Доменико всё глубже погружался в свои мучительные мысли, которые всё же являлись главным источником его несчастий, нежели сами обстоятельства. Иногда ему казалось, что лучшим выходом из ситуации было бы смирение, но в тоже время такая позиция могла означать лишь одно - отчаяние навсегда. Терпеть всё это было бы невозможным для него, и становилось совершенно ясно, что в данной ситуации по- настоящему правильным шагом являлся уход от собственных родителей. Шаг казался вполне естественным, однако сердце Доменико сопротивлялось этой мысли каждый раз при его возникновении, ведь несмотря ни на что, он любил своих предков. И потом, как он будет выживать, не имея ни крыши над головой, ни денег, ничего?
И как раз в тот момент, когда Доменико решительно начал рассматривать все возможные варианты положить конец всему этому ужасу, кто-то резко ввалился в дом, сильно захлопнув за собой дверь. Почуяв запах предстоящей войны, Доменико набрался последних сил и постарался встать на ноги, хоть и под воздействием антидепрессантов это приравнивалось к подвигу.
Армандо вошёл в комнату словно зверь, ищущий свою жертву под кустами. Стоило ему увидеть полуживого сына, как агрессия, частично вызванная прошедшей бессонницей, стала более выраженной.
- Доброе утро мистер. - Громко и надменно напал на сына Армандо. - Надеюсь, не помешал вам.
- Чего ты хочешь?
- О, вот как ты уже разговариваешь со мной.
- Чего ты хочешь папа? - Медленно повторил Доменико.
В его голосе ясно чувствовалось, как же он устал от всего этого.
- Ты хотя бы за временем следишь? - Продолжал своё наступление Армандо. - Конечно, если хочешь, можешь проспать до вечера. Уж извините что помешал.
- Хватит. - Твёрдо сказал Доменико. - Надоело. Что вам нужно от меня? Ты разве не видишь моё состояние? Смотри, до чего довела меня твоя бессердечная жена.
-Ты говоришь про свою мать. - Грозно напомнил ему Армандо.
- Да, это и самое ужасное. Никогда не думал, что родная мать может подсунуть мне эту дрянь.
Доменико нервно швырнул баночку с таблетками прямо в Армандо.
- Я то думал она пытается помочь, а на самом деле ей было удобно просто превратить меня в овощ. Как тебе не стыдно отец? Вы использовали мою любовь к вам, чтобы просто подчинить меня себе. Я для вас был игрушкой, не более того. А я то пытался быть достойным тебя сыном. - Расчувствовался Доменико. - Ты не взял меня к себе в школу, хотя я днём и ночью не расставался с саксофоном, чтобы доказать тебе, что я мог быть хорошим музыкантом. Конечно, теперь я понимаю, что тратил время впустую. Тебе же наплевать на меня. Единственное что тебя волнует, это твоё имя и твой статус. А вдобавок к этому она сожрала все твои мозги. Она манипулирует тобой, делает всё возможное, чтобы представить меня тебе в том образе, в каком ей надо. Она убедила тебя, что я плохой, что я не достоин, что я такой то и такой то. А ты такой ублюдок, что скорее потеряешь самое дорогое в жизни, чем признаешься в своих ошибках.
- Думай, что говоришь. - Сквозь зубы проговорил Армандо.
- Я подумал. - Уверенно произнёс Доменико. - Только жаль, что опоздал с этим. Мне следовало сказать это тебе в лицо много лет назад. А вот тебе думать необходимо. Хотя о чём это я, ты ведь и на это не способен, за тебя же уже всё обдумала та тварь, так что не напрягайся.
- Ах ты неблагодарный. - Прокричал по всему дому Армандо и своим гневом практически расшатал люстру. - Тебя нужно было научить уму разуму очень давно, чтоб наглости не хватало хотя бы не оскорблять собственную мать.
- Вы украли у меня не только жизнь, но и любовь. - Последовал не менее громкий ответ от сына.
- Ах да, я совсем забыл о той стерве, которая вздумала настроить тебя против нас, да ещё и пудрила тебе мозги. Каприс вовремя забрала у тебя телефон.
- Знаешь что, я очень и очень жалею, что не сумел вовремя сделать выбор между вами и ею. И если я позволил своей же матери обращаться со мной как с ребёнком, то только потому, что был не равнодушен к своим родителям. Но я сожалею. Вы были не достойны того, чтобы я так страдал. В вас не было ко мне ни капли любви. Вы оба такие сволочи.
Последнюю фразу Армандо переварить не смог. Доменико заметил угрожающую стойку отца и незамедлительно побежал за курткой, желая лишь одного; раз и навсегда убраться к чёрту из этого дома. Его решительность не на шутку разволновала Армандо, и тот принялся, во что бы то ни стало останавливать сына.
- Куда собрался детёныш? - Перед тем как схватить Доменико за плечо, поиздевался Армандо.
Доменико не собирался продолжать впустую трепать языком и настойчиво готовился убраться из дома. От рук отца он избавился легко, а затем и ловко ушёл от неточных ударов. Замахи у Армандо получались довольно мощными, и о последствиях тот совершенно не беспокоился.
Последним делом Доменико забежал на кухню, чтобы прихватить свои солнечные очки и заодно впихнул в карман немного денег, которые, очень кстати, лежали на подоконнике.
- И куда ты интересно пойдёшь? - Уже чувствуя своё бессилие, спросил Армандо.
- Уже неважно куда, важно откуда. - Уверенно ответил сын, легонько улыбнулся и тут же помчался в комнату.
Армандо незамедлительно пустился вдогонку, уже понимая, что тому оставалось лишь забрать свой саксофон.
- Нет уж. - Озлобленно бросил он сыну вслед. - Инструмент ты не заберёшь.
- Может, поспорим? - Рассмеялся Доменико.
- Я купил этот поганый саксофон, а значит он мой. Иди и проси подаяния на улицах, желаю тебе накопить на новый. А эту ты не получишь, я потратил целых ....
- Ну что ж, - вздохнул Доменико, - я рад, что на память от родного отца мне останется дешёвый саксофон. Хоть что-то о тебе будет времени от времени напоминать. Хотя и в этом я сомневаюсь, потому что .....
И не успел договорить Доменико, как в следующий миг на его глазах произошло нечто настолько для него душераздирающее, что в глазах резко потемнело, а руки невольно задрожали. С невероятной скоростью Армандо подбежал к сыну и удивительным образом выхватил из его рук инструмент. В следующий миг саксофон громко и пронзительно ударился об пол, чего со всей яростью добился Армандо, и просто напросто разбился вдребезги. Все его части разлетелись по комнате. Потребовалось ни меньше минуты, прежде чем Доменико сумел осознать всю эту, лично для него, серьёзную катастрофу. И уж точно от отца подобного действия он никак не ожидал. Теперь самое дорогое, что у него оставалось, исчезло на глазах. Кипящий от напора гнева Армандо попытался быстро отдышаться, пока сын испытывал внезапный шок.
- Что ты натворил? - Сдерживая одновременно и слёзы, и жгучее рвение к мести, заговорил Доменико. - Как ты мог?
- Видишь ли, я могу делать всё, что захочу с тем, что мне принадлежит.
Возможно, некое сожаление и наблюдалось в лице Армандо, но тем не менее последовал точный, гордый ответ.
- Как ты посмел? - Повторил Доменико, не понимая зачем.
- У тебя проблемы с ушами? - Спросил Армандо. - В чём дело? Герой упал на колени?
После этих слов сыну стало окончательно ясно, что рассчитывать на искренность отца было откровенно глупо. Тот будет до конца отстаивать свою правоту в любых условиях.
Доменико закрыл глаза и на некоторое время повесил голову, будто хотел забыть обо всём, что произошло и воссоздать в голове образ целого, чистого саксофона. Пользуясь этой паузой, Армандо бесшумно подкрался к двери дома, достал ключ и, как ему показалось, запер сына в клетке. Однако стоило ему вернуться обратно в комнату и приоткрыть рот в надежде своими последующими словами сильнее подогреть боль в душе сына, как рот его так и остался открытым. Комната была пуста, а ветерок, сильно дувший из открытого окна, ясно передавал ему сообщение - прощай, отец.
Огромный фонтан, расположенный в центре города Палермо будто взревел, и его освежающие капли брызнули на погружённого в свои воспоминания, Армандо. Того словно резко выбросило из неприятного, но крайне правдивого эпизода, и бодро оглянувшись, он наткнулся на холодную, и в тоже время напряжённую физиономию, выслушивавшую его уже достаточно долго. Каприс к своему же удивлению, возможно впервые за долгое время не перебила мужа, а тот и не заметил, как практически пересказал всё произошедшее тем злосчастным утром, не упустив ни одной детали. Картина открытого окна, откуда и выбрался, можно сказать, на вожделенную волю, Доменико, всё ещё мелькала перед глазами.
- Очень грустно. - Наконец послышался голос Каприс.
Армандо ни сразу уловил смысл этого заявления и пропитанным болью, вопросительным взглядом уставился на жену.
- Очень грустно, что меня не было дома тогда. Я бы сумела всё наладить, и не допустила бы ошибку.
- Сумела бы всё наладить? - Не без удивления повторил сказанное, Армандо.
- Конечно.
- И как именно, позвольте спросить?
- Во первых, я не позволила бы ему сбежать, и уж точно передо мной у него не нашлось бы смелости так себя повести.
- Постой. - Армандо несколько раз быстро заморгал и слегка изменил позу. - Ты опять за своё? Всё что я тебе рассказал, не вызвало у тебя ни капли ...
- Хочешь сказать, он был прав на мой счёт?
- Какая разница кто прав, а кто виноват? - Разбушевался Армандо. - Мы потеряли сына.
- Это было его решение. Он покинул нас, а не мы его. Кажется, ты сам сказал, что всеми силами пытался его остановить.
- Очень удобное упрощение. - Заметил Армандо. - Может для тебя он и вправду был пустым местом? Может единственное, что тебя волнует, это ты? Может он для тебя ничего не означает? Может тебе он никто?
- А может, он был прав на твой счёт? - Наконец выдавил из себя этот напрашивающийся вопрос, Армандо.
- Я не сомневалась, что промыть тебе мозги ему не составит труда. Ты как ребёнок, стоит мне отойти, и с тобой сделают всё что захотят. Только вот почему твой момент озарения наступил с огромной задержкой.
- Что?
- Иди и пересмотри свои ценности в жизни. - Встав в полный рост, твёрдо и решительно заявила Каприс. - Только осторожно, не заблудись без меня.
Возможно, последняя фраза была высказана зря со стороны Каприс. Этим она подлила масло в огонь. Не найдя в себе силы проигнорировать всё сказанное и дав воле чувствам, Армандо здорово замахнулся и в порыве гнева дал такую пощёчину жене, что той еле удалось устоять на ногах.
К несчастью, пощёчина пришлась в не очень благоприятный момент. Армандо пришлось справиться с собой и быстро усмирить накал ярости, так как неподалёку стояла знакомая девушка и поражённо наблюдала за картиной, боясь даже с кем либо из них, заговорить. Она будто подкралась, и крайне внезапно; было очень странно, что супруги упустили её из виду. Своим появлением сонный менеджер поставил и Армандо, и приходящую в себя Каприс в крайне неловкое положение. Первый откровенно покраснел, но, слава богу, голову не потерял.
- А мы ждали тебя, дорогая. - Подделанной улыбкой проговорил Армандо.
- Всё хорошо? - Девушка не сводила глаз с Каприс, которая не находила в себе сил скрыть свои эмоции.
- Всё чудно милая. - Ответил Армандо. - У нас здесь произошла лёгкая ссора, но, с кем не бывает?!
- Неужели ты проснулась? - Надменно спросила Каприс.
- Ладно, давай же уже пройдём в гостиницу. - Громко предложил Армандо.
Кажется он мог вскипеть от любого слова жены.
Армандо одной рукой сумел поднять все чемоданы, которые были и незамедлительно двинулся к девушке, которая приступила к своим обязанностям и стала сопровождать супругов.
Уже позже Армандо мило беседовал с менеджером за чашкой кофе на просторном балконе, впервые выражая свою заинтересованность ею очень открыто и смело, а Каприс, приняв свои любимые антидепрессанты, которыми некогда поила сына, крепко спала у себя в номере.
Уже два месяца как Доменико бродяжничает по улицам Рима и старательно выполняет две задачи. Первое - он изо всех сил держит и оберегает себя, время от времени находя удачу у каких ни будь добрых и сострадательных фермеров или обычных горожан, которые проявляют свое великодушие всеми доступными им средствами, и в первую очередь материальными. Во вторых, он ужасно боится, что когда ни будь попадётся на глаза тому человеку, который не оставлял без внимания те самые музыкальные конкурсы для саксофонистов, в которых Доменико ни только неоднократно участвовал, но и побеждал . В таком случаи он вряд ли выдержит подобный стыд, ведь не каждый успешный музыкант оказывается на улицах без гроша в кармане.
К счастью, таких неприятных событий с Доменико не происходило, и он мог лишний раз порадоваться и своей мало известности, и телевидению Италии, упускавшей из внимания те мероприятия, в которых ему приходилось участвовать.
Последний месяц обернулся для него огромной помощью со стороны незнакомого ему прежде мужчины. Таких удачно выстроенных обстоятельств Доменико никак не ожидал, и его страдания значительно облегчились приготовленными ему судьбой, сюрпризами. Антон Санаров, так звали двадцатипятилетнего русского мужчину, который однажды не смог пройти мимо голодающего Доменико. Ещё два года назад молодая пара, ныне Антон и Полина Санаровы, с тревогой в сердце переезжали из вполне привычного для них, Российского села, в загадочную Италию, где им пришлось проявить немало стойкости и храбрости, чтобы устоять перед целой лавиной новых трудностей и задач. В итоге Антону удалось устроиться фотографом в одной из редакций журналов для взрослых. Этим он в принципе и занимался до приезда в Италию, часто заменяя родное село городом Киев, где ему приходилось подрабатывать своим неустойчивым делом где угодно. Надо признать, что к Риму они были готовы, и благодаря своей любви и сплочённости, все начальные преграды были разрушены на раз и два.
Для Доменико встреча с этим молодым человеком неожиданно обернулась, безусловно, настоящей, искренней дружбой, и об этом с уверенностью можно говорить хотя бы по той причине, что ни на какую материальную выгоду в этих отношениях Антон само с собой разумеется, рассчитывать не мог. Что же касается Доменико, то его удивление от такой колоссальной поддержки незнакомца было не менее колоссальным. Уже на второй встрече с Доменико, русский добродетель предложил итальянцу переночевать у себя дома, но получив отказ по целому ряду причин, одной из которых была его жена, он начал практически каждый божий день снабжать Доменико и едой, и питьём, и даже негодной одеждой. Можно сказать, что такой заботы Доменико не получал даже от собственных родителей, ведь дело было не в том, что он получал, а какой теплотой сопровождалось это получение чего либо.
Как-то раз, когда одна из самых жарких недель упала на Рим, на излюбленном итальянцем, высоком и довольно крутом холме, часть которого словно бы оторвали как кусок от пирога, глубоко дремал Доменико, лёжа на спине под жгучим солнцем. Надо сказать, что сам холм и высоко этажное здание, на предпоследнем этаже которого как раз и проживала семья Санаровых, разделял лишь не длинный, и почему то слегка кривой, старый мост. Таким образом, Доменико сумел найти не только сравнительно хорошее укрытие от людей, но и был близок с Антоном.
Солнечным днём на лице Доменико постепенно выступал пот, а нос невольно чуял запах дыма, который, казалось бы, постоянно усиливался и вынуждал итальянца открыть глаза. Но сделал он это лишь после того, как в нос проник аппетитный запах только что приготовленных, свежих шашлыков. Ещё бы, недалеко от него какая-то весёлая группа пожилых римлян готовилась к душевному пикнику. Громкая радостная беседа и энергичный смех одного из мужчин заставили Доменико в темпе проснуться. Заметив группу мужчин и старцев, которых было, по меньшей мере, шестеро, он охотно приподнялся и сняв с себя потную сорочку, подаренную Антоном, двинулся к ним. Свои неудовлетворённые прерванным сном глаза он прикрыл солнечными очками, прикоснувшись к которым к нему каждый раз возвращалась та сцена, в которой он последний раз видел отца, и в которой он успел забрать себе эти же самые очки, прежде чем покинул ненавистный ему, дом.
Участники пикника сразу же поймали глазами Доменико и поспешили позвать к себе. Кажется, сегодня они были рады любому, кто повстречался бы на их пути.
- Присоединяйся юнец. - Крикнул тот, чей смех мог легко заглушить шум проезжающих по мосту, автомобилей.
Не отрывая глаз от еды, Доменико скрыл свою естественную застенчивость и подошёл к ним, будто и сам являлся неотъемлемой фигурой компании.
- Юнец? - С юмором повторил Доменико и удачно присел рядом с холодными бутылками пива.
Ближе всех к нему располагался настоящий толстяк. Он и продолжил диалог, почёсывая своё громадное пузо:
- Относительно нас ты вообще выглядишь младенцем.
Доменико улыбнулся, ярко показав, что он оценил шутку самым высоким баллом, если конечно, это была шутка.
- Неплохое место для загара да? - Обратился к Доменико второй весельчак.
- Да ... - Призадумавшись, ответил Доменико. - Я не ожидал, что сегодня будет жарко, а то взял бы с собой еды, воды и ... загорал бы тут до самого вечера.
- Значит, ты удачно на нас наткнулся. Мы тут, как видишь, собираемся как следует ...
- Не надо. - Снова с юмором перебил Доменико. - У меня голова кругом от вашего шашлыка. Но, правда, мне немного неудобно ...
- Ты уже подсел к нам. - Сказал мужик. - Тебе некуда деваться, теперь ты временно наш товарищ.
Доменико с удовольствием прилёг на траву.
Через двадцать минут всё было съедено, и в ход пошли беседы о самых интересных и странных воспоминаниях. Вооружившись бутылками холодного пива, все члены пикника, толком недослушивая друг друга, в тот час же переходили к своим, как они считали, более увлекательным и смешным рассказам. Доменико практически не говорил, и с интересом выслушивал каждого, при этом смеясь или тихо слушая речь очень синхронно с остальными. Он старался не привлекать к себе внимания, не вызывать к себе исключительный интерес. Ведь говорить о себе ему хотелось сейчас, меньше всего, и как бы это не казалось сложным делом, всё-таки, ему удалось одновременно, и слиться с компанией, и легко удержать язык за зубами.
Чуть позже последовали странные демонстрации. Один из мужчин смело устроил показ многочисленных синяков на теле, уверяя, что вся эта "красота" дело рук её жены. Второй двумя пальцами заживо выдернул здоровый зуб, и не смутившись ни крови, ни боли, во весь голос клятвенно заверил, что лишь он один во всём мире способен провернуть этот трюк, при этом не издав ни малейшего звука. Доменико был потрясён всем этим, но если синяки на теле он как-то смог переварить, проигнорировав не совсем логичный и уместный смех, который словно служил аккомпанементом для показа, то выдернутый пальцами зуб его по- настоящему поразил и даже чуть напугал.
- А я вот, к сожалению, никакого чуда сотворить не могу, - поняв, что очередь его наступила, сказал старичок, самый старший в компании, - но с собой прихватил кое-что, чего у вас точно не найдётся.
Он с гордостью достал из своей спортивной сумочки несколько искусственных мужских усов. В следующий миг в его руках оказались фальшивые, накладные бороды разных размеров и видов. Это вызвало ни столько удивление у его товарищей, сколько восторг. Сильное желание разом возникло у всей группы иметь при себе такие же.
- Я так и знал, что ты работаешь гримёром ни просто так. - Радостно проговорил толстяк. - Теперь можешь смело маскироваться, да хоть каждый день меняй образы.
Фактически все кто находились непосредственно ближе всего к старику, тот час же жадно протянули руки, горя желанием заполучить себе оригинальную бороду, усы, или на худой конец старомодные бакенбарды.
- Тише дети, тише. - Почувствовав себя настоящим дедом морозом, пошутил старик. - Все получат. Я ведь не просто так прихватил всё это с собой. Кому их не покажу, все умоляют и даже опустошают передо мной карманы ради этих волос.
- А ты видимо, стащил всё это? - Спросил пожилой мужчина заинтересованным взглядом.
Старик лишь улыбнулся и не помедлил с ответом:
- Нашу гримёрку можно сравнить со свалкой. Когда всё затухает, и в театре наступает чёрная полоса, мы забираем всё что ни попадётся под руку. В этом году как раз наступила чёрная полоса.
Доменико тихонько приподнялся с места, стараясь не мешать воодушевлённым старцам и мужчинам подбирать себе подарки. Сам Доменико сейчас был не менее воодушевлён, так как вдалеке заметил знакомую фигуру Антона. Тот уже приближался, осторожно и скромно махал рукой, не желая быть замеченным всеми этими людьми, чтобы не стать ещё одним гостем пикника.
- Я вам очень признателен. - Уже прощальным тоном проговорил Доменико.
Шумиха ненадолго затихла, и вся группа сосредоточилась на нём.
- Таких любезных ребят я ещё не встречал. - Честно сказал Доменико. - Без шуток.
- Брось. - Энергично бросил толстяк, сидевший рядом с ним. - Это тебе спасибо, что составил нам компанию. Парень ты конечно не словоохотливый, но хороший.
- Может, возьмёшь на память? - Торопливо протянул искусственную бороду с усами, старик.
Доменико без раздумий взял свой подарок, и слабо улыбнулся, поблагодарив всех одним взглядом.
Пожелав всем удачного и долгого пикника, он незамедлительно понёсся к Антону, словно опаздывал на важную встречу. Тот был рад увидеть друга в более приподнятом настроении, чем обычно ему доводилось видеть.
- Надеюсь, не помешал? - Первым делом решил спросить Антон, не скрывая своё лёгкое удивление.
Всё-таки Антон запомнился ему с момента встречи крайне одиноким товарищем, а теперь, вдруг целая компания его окружает.
Перед тем как ответить, Доменико сам посмеялся:
- Хотя бы сегодня удача со мной. Ни всем попадаются такие великодушные люди, которые и накормят тебя, и дадут на память вот такую бороду.
- Усы тоже симпатичные. - Шутливо заметил Антон. - Думаешь, они тебе пригодятся?
- Почему нет? То, что нужно для моего имиджа бездомного. Ни будь тебя, я бы отрастил свои.
- Не говори так. Сколько раз я тебе предлагал поселиться у нас? Хотя бы на некоторое время, пока не появится возможность снять свой угол. Не забывай, оставаться бездомным, это твой выбор.
- Да. - Задумчивым видом признал Доменико. - Но даже то, что я сегодня бритый, уже ...
Он не договорил и лишь тёплыми глазами взглянул на Антона, сказав всё уже этим. В этот же момент Антон положил руку на плечо Доменико и решительно, с ясно ощущаемой радостью сказал:
- Послушай лучше мою богатую новость, бедняк мой. Не знаю, как я не додумался до этого раньше, но хорошо, что додумался, потому что, это определённо выход из твоего положения.
- Неужели вытащил джина из бутылки? - Пошутил Доменико, пытаясь этим ослабить своё волнение.
- Нет. - Ещё шире улыбнулся Антон. - Это у меня пока не выходит. Но, зато, я смог найти тебе работу.
На лице Доменико не возникли ни признаки радости, ни признаки грусти. Сейчас он постарался как можно быстрее оценить сказанное другом, и первый вопрос, который сразу же всплыл в сознании, был таков:
- Где?
- В школе. - Последовал быстрый ответ.
Для Доменико такой вариант показался более чем странным. Однако Антон не замедлил с объяснением:
- Директор мой близкий, мой двоюродный брат. Он то и предложил нам когда то переехать сюда, в Италию. Ты понимаешь? Так что считай работа твоя. Вчера ночью меня резко осенило. Я только позвонил ему, и через минуту дело было в шляпе. Это твой шанс Доменико. Ни зря я тебе попался.
- Хорошо, но ... - Растерянно промямлил Доменико.
Но остановить воодушевлённого Антона оказалось непросто.
- Никаких но. - Решительно продолжал тот. - Я знаю, у тебя нет никакого опыта в этой сфере и возможно, тебя когда то тошнило от школ, как и меня, но всё оказалось лучше, чем я предполагал. Он с самого начал твердил, что свободных уроков, где нужны учителя, практически нет. Я продолжал уговаривать, настойчиво расспрашивал, и он предложил только один вариант.
Здесь Антон притормозил, и глаза его в какой- то момент просияли.
- И какой же? - Спросил Доменико.
- Урок музыки. - Радостно ответил Антон.
Теперь русский друг с упоением глядел на Доменико в ожидании услышать от него благодарность, или же стать свидетелем мощных позитивных действий.
Доменико же напряжённо думал.
- Ты разве не рад? - Спросил Антон, не веря, что предложение могло как то быть не по душе итальянцу.
Теперь уже Доменико положил руку на плечо товарища и негромко выразился:
- Не знаю, что и сказать тебе друг. Ты столько всего уже для меня сделал, что я и так буду благодарен тебе всегда. Я был в долгу перед тобой.... А сейчас буду в долгу вдвойне.
- Так ты согласен? - Не желая слушать душевную речь друга, спросил Антон.
- Конечно, согласен.
И после этих слов оба заулыбались и засветились, крепко обняв друг друга и прошептав всё, что диктовали им их чувства.
Оставался только один вопрос, который волновал и Антона, и Доменико в первую очередь.
- Правда, я должен предупредить тебя, Доменико. - Стараясь сохранить позитив в голосе, начал Антон, ещё не насладившись страстным объятием. - Его, директора, зовут Пётр, и ... являясь поклонником джазовой музыки, и особенно восхищаясь саксофоном, он ни разу ещё не пропустил те конкурсы, на которых ...
- Этого я и боялся. - Резко сказал Доменико, здорово огорчившись подтверждению своих опасений. - Поэтому я и скрываюсь, потому что если попадусь на глаза тому, кто побывал на конкурсе, то я не вынесу подобного позора.
- Он узнает тебя. - Твёрдо сказал Антон. - Однозначно узнает.
- Конечно, победителей все знают и здорово запоминают. Я и не сомневаюсь, что моё имя ему хорошо запомнилось. Всё же, за моими плечами ни один трофей и не единожды я занимал первые места.
- Нужно придумать, что ни будь.
Теперь уже и Антон выглядел не менее напряжённым. Оба погрузились в глубокие раздумья, подсматривая друг на друга так, будто читали все мысли по глазам.
- А почему бы тебе не назваться другим именем? - Наконец предложил свой вариант, Антон.
- Разве ты не назвал ему моё имя?
- Нет.
- Тогда в чём дело? Неужели твоему родственнику обязательно потребуется мой паспорт?
- Необязательно. - Улыбнулся Антон. - Он ведь мой родственник. Только вот, не совсем ясно, как мы изменим тебя. Ведь зрительная память у него ничем не страдает.
Доменико не стал больше задумываться, и, улыбнувшись в ответ, достал из кармана те самые бороду и усы, которые недавно получил в подарок от группы незнакомцев.
- Я думаю, эта проблема уже решена.
Естественный оптимизм мигом вернулся к ним, и Доменико ясно осознал, что сегодняшний день по своим крайне удачным обстоятельствам превратил его в счастливчика.
На следующий день, уже подготовившись, приведя себя в порядок и морально, и физически, рано утром, Доменико направился в школу, где его ждал директор в назначенный час. Он успел быстро и ненадолго заскочить домой к Антону, по случаю отсутствия жены, которая ещё в самую рань отправлялась на работу. Холодный душ придал ему двойную бодрость, и сам Доменико почувствовал не только то, насколько велика разница между более менее, обеспеченным человеком и бездомным, а так же как человек чисто психологически может сам того не подозревая, кардинально измениться под влиянием этих обстоятельств. Как считал сам Доменико, упорство и вера не могли легко дать ему упасть в какой бы ситуации он не находился, однако стоило ему этим жарким утром хлебнуть чашечку кофе с Антоном на мягком модном диване и в нежном, просторном халате, в сопровождении приятных западных хитов большого музыкального центра, как он отчётливо подметил, что внутри у него всё перевернулось на девяносто градусов.
Добравшись до здания и сильно выдохнув, Доменико несколько раз пощупал свою искусственную бороду и уставился на вход, одновременно с этим набираясь смелости, чтобы шагнуть в школу. Сама школа была небольшая и определённо нуждалась в хорошем ремонте, однако сам директор, Пётр, умел находить множество причин, чтобы не переставать гордиться им. А таких причин вполне хватало, и сам факт, что в такой малоизвестной школе преподавали очень сильные, опытные учителя, ни раз признававшиеся лучшими в городе и даже в стране, был одним из них.
Ещё утром Доменико вместе с Антоном пришли к выводу, что первому лучше назваться именем - Арсенио. Это имя так пришлось по душе Доменико, что тот чуть ли не возненавидел своё настоящее имя и не пожалел о том, что никто не предоставил ему выбора самому подобрать себе имя. Арсенио, по его мнению, звучало в сотни раз лучше и исключительно подходило именно ему.
Быстро миновав первый этаж, а затем и второй, старательно избегая тех мест, где в кучке собирались ученики во время перемен, он подошёл к главному кабинету и остановился, ещё раз призвав к себе образ весёлого и довольного собой и жизнью, Арсенио. Некоторые учителя, проходившие рядом, всматривались на него довольно любопытными глазами, а многие детишки, сразу же заметив бороду, уже не сомневались в том, что новый гениальный математик скоро будет мучить их ежедневно. Одним словом, хоть и поневоле, но интерес к себе вызвать у него получилось без капли усердия. Благо, Доменико успел вовремя поймать себя на мысли, что застывать в коридоре перед кабинетом не очень нормально, и подобная нерешительность его только раздражала, превращая проходивших мимо школьников и преподавателей в зрителей фокусов, которым не терпится разгадать секрет трюков. Их заинтересованность уже проявлялась не слишком красиво, и Доменико принялся действовать. Он бодро постучался, и, услышав разрешение войти, так же бодро вошёл, при этом представ перед Петром милым, непринуждённым мужчиной, которому нужна была лишь небольшая заработка.
- Арсенио? Это вы? - Спросил директор, ожидая увидеть перед собой более молодую личность.
Из-за накладной бороды и густых усов, улыбку и соответственно, всю доброжелательность Доменико, или же Арсенио, разглядеть теперь было не очень просто. Он скромно вошёл, прикрыл за собой дверь и немного неуклюже покивал головой, будто явился с водой во рту.
Пётр сидел, нагнувшись вперёд, и внимательно наблюдал за новым, как он предполагал, достойным учителем музыки его славной школы. Весь его стол был безобразно разбросан бумагами, ручками и даже ножницами, которыми он ещё ни разу не пользовался, а флаг Италии практически стоял на краю стола, чудом там удерживаясь, учитывая, что его половина уже висела в воздухе. В целом кабинет был крохотным, достаточно тесным, однако, несмотря на это туда входили и оттуда выходили намного чаще, чем в учебные классы. Такими темпами кабинет директора мог превратиться в проходной двор, и если говорить честно, таковым и являлся уже давно, однако сам Пётр этому не уделял никакого внимания. Такая шумиха никак не сказывалась на нём, и напротив, он сам порой добавлял к этому огонька.
- Мне повторить вопрос? - После неприятной паузы, грубовато высказался Пётр.
Похоже, кивок его вовсе не удовлетворил; справедливо, ведь в таком случаи никак не назвать эту встречу официальной.
- Да, это я. - Неловко ответил Доменико.
- Отлично Арсенио, присаживайся. - Решил избавиться от той же официальности Пётр, перейдя на "ты". - Буду откровенным, я давно ищу подходящего преподавателя музыки и ... у меня, конечно же, есть варианты, но они не отвечают моим требованиям.
- Надо же. - С юмором произнёс Доменико, уже сильно желая познакомиться с этими требованиями.
Пётр чуть смутился, но при этом не собирался опускать уровень этой школы в глазах Доменико. Между тем уровень определил он сам, и каждый раз высказываясь о школе, он преувеличивал его значимость и полезность в несколько раз. Вполне возможно, что школа играла скорее второстепенную роль, и подобное поведение было лишь следствием попытки поднять значимость собственного имени.
- Да, это так. - Сказал Пётр. - Потому и отбор достойных учителей всегда отнимал у меня много сил и времени.
- И что же это за требования? - Поинтересовался Доменико, снова с искрой юмора в голосе.
- Профессионализм, в первую очередь. Желательно любовь к своему делу, и мне очень нравится, когда учителя ставят перед собой новые перспективы. В конце концов, с их развитием связано и развитие всей школы.
- Перспектива для учителей? - Не совсем понял, Доменико. - Честно говоря, впервые об этом слышу. На мой взгляд, это просто работа и ...
- Смотря для кого. - Уверенно сказал Пётр.
Но Доменико всё равно не улавливал мысль до конца, и поэтому моментально последовал вопрос:
- Хорошо, какая же перспектива может быть для учителя?
- Их может быть много, зависит от подхода самого учителя. На мой взгляд, самосовершенствование и умение доводить мысль приятным и доступным способом ученикам. Ведь этот навык может развиваться?
- Может. - Согласился Доменико.
- А развитие, мне кажется, и есть перспектива. По крайней мере, может быть ею.
- Ладно, вы меня убедили. - Улыбчиво проговорил Доменико. - Ваш подход к школе явно не стандартный. В хорошем, конечно же, смысле. Я уж даже боюсь, что и сам могу не справиться со своим развитием в этом направлении.
- Ни стоит себя недооценивать. Антон поведал мне о том, что вы были неплохим музыкантом и несколько лет учились в разных музыкальных ...
- Не сомневайтесь. - Опередил директора, Доменико. - С профессионализмом у меня всё в полном порядке. Для школы это будет более, чем достаточно.
- Вы уверены?
- Музыкальное образование у меня на высоком уровне, и ваши детки будут сыты по горло мной. А после теоретических музыкальных задач та же математика покажется им детским садом. О сольфеджио уже и не говорю. Смотрите, чтобы в результате вашу школу не окончили одни певцы.
Пётр внимательно выслушал Доменико, и судя по его лицу одновременно стали очевидны две вещи; Доменико принят на работу, и сказанное им, Петру чертовски понравилось.
Как же воодушевлённо Доменико рассказывал о своей удаче Антону, не переставая его благодарить на протяжении нескольких часов, когда они уже весело праздновали новую работу итальянца. Доменико здорово удивил русского друга спасителя, когда впервые согласился гостевать у них дома при его жене, Полине. Практически сразу же после того, как устроился на работу, Доменико выразил огромное желание познакомиться с женой Антона и заодно поблагодарить и её. Антон был только рад, что, наконец, они втроём открыто и мило общались в просторной гостиной, а общий язык с Полиной итальянец нашёл сразу же, как вошёл в дом. Да и для Полины теперь многое прояснилось, ведь она уже была хорошо наслышана о новом загадочном друге мужа, который до этой поры действительно оставался для неё загадочным и таинственным.
- Если бы не ваш муж, я бы, возможно, оказался на самом дне. - Открыто признавался Доменико, выпивая вино и наслаждаясь тёплой атмосферой. Уже пятый по счёту раз он поднял бокал. - Большая удача, что мы с Антоном встретились. И теперь я рад, что увидел вас. Думаю, что моя чёрная полоса на этом подойдёт к концу. По крайней мере, очень надеюсь на это. И ведь всё же это урок музыки, поэтому ни терпится дожить до завтрашнего дня, когда я приступлю.
- Никто не побеждает преграды в одиночку. - Дружелюбно сказала Полина. - Во всяком случаи, всё, что нам удалось с Антоном по жизни, удалось вместе. Помню даже, я была уверена, что на итальянском мне не заговорить, но Антон ещё на родине ежедневно мучил меня на итальянском. Он даже нашёл репетитора для меня, заставлял смотреть ваши фильмы, и в целом, каждый день пытался вселить в меня уверенность, что я выучу этот язык. В конце концов, и я поверила в себя, и заговорила быстрее, чем ожидала. Но без него я бы не добилась и половины того, чего добилась. Поэтому, мне кажется, борьба, это естественный процесс роста, так сказать, путь к победе ... а если есть помощь со стороны, то уж куда лучше ....
- Достойным людям, достойная помощь. - Коротко и с радостью подытожил Антон, и выпил бокал вина до дна.
Полина не стала пить, так как боялась довести себя до опьянения, а вот Доменико никак не контролировал это дело.
Вечер был уже не за горами; за окном начало темнеть, супруги уже были не столь энергичными, как несколькими часами ранее, потому и валялись на диване и креслах так, как хотели, покуривая сигары и смотря любимое телешоу. Они не стеснялись своей раскованности, да и к тому же голова Доменико уже здорово кружилась от большого количества вина, и вряд ли ему было какое-то дело до приличия.
- Доменико, вы можете немного поспать у нас в комнате. - Заметив нетрезвое состояние итальянца, предложила Полина. - Не стесняйтесь, вздремните пару часов.
Антон прекрасно знал, что бедного мужчину ждал тот же обрывистый холм на всю ночь, и потому обрадовался идее жены. Кто знает, под этим мерзким алкоголем ни дай бог ещё и скатиться с обрыва.
- Не стесняться чего? - Плохо соображая, спросил Доменико.
Полина лишь засмеялась в ответ. На секунду она представила себя на месте итальянца, и как ни странно, её охватило любопытство, или же некое желание ощутить то, какого не понимать ничего, что происходит вокруг.
- Иди поспи, дружище. - Погромче сказал Антон.
Для Доменико это щедрое предложение прозвучало как команда, и он незамедлительно приподнялся с места, старательно удерживая своё равновесие. У Полины от увиденного прибавилось только веселье, хотя немало женщин в подобной ситуации уже прощались бы с ним.
С трудом ориентируясь вокруг, мужчина как то попал в коридор и заметив приоткрытую дверь спальни, где виднелась огромная кровать как в ширину, так и в длину, поскорей направился туда. За короткий промежуток времени он несколько раз успел воспользоваться помощью стены, на которую опирался всем телом, чтобы устоять на ногах. Да, с вином он однозначно переборщил, и теперь на холм его отпускать являлось большим риском.
И вот, уже дойдя до комнаты и с удовольствием зевая, Доменико одновременно дошёл и до кухни, которая была слева и чем-то его привлекала. Понятное дело, на кухне он ещё не расхаживал, потому логично, что его непослушные ноги автоматически понесли его туда. Но стоило ему добраться до ближайшего стола, как голова закружилась пуще прежнего. Сначала он замер, будто дуло пистолета откуда не возьмись сейчас целилось ему в лоб, а спустя считанные секунды несколько раз заморгал. Увиденное им так тронуло душу, что мысли на какое то время просто растворились, а в ход пошли одни лишь чувства, причём настолько сильные, что мужчина не мог пошевелиться.
На столе лежал саксофон. Да, именно саксофон. Выглядел он совсем новым, и как бросилось профессиональному глазу итальянца, недешёвым.
Последующая минута превратилась для Доменико в минуту воспоминаний, и как это чаще всего бывает для тех, кто уже готовится к летальному исходу, перед глазами пронеслась вся жизнь; все те моменты и эпизоды, которые были как то связаны с его инструментом, ярко и быстро пронеслись перед глазами, заставив ещё раз пережить их так же эмоционально, как они и были пережиты когда то, на самом деле. Доменико словно оказался на сценах, где ему вручали призы за первые места. Пережил все дни и ночи, которые были целиком и полностью посвящены инструменту, ради которых он не жалел ни сил, ни времени. И, конечно же, вскоре в голове всплыл один из тяжелейших моментов прошлого, случившееся несколькими месяцами ранее; Армандо во всей красе предстал перед ним, и казалось, разбил саксофон об пол второй раз; гнев отца словно кружился по всей кухне.
- Не может быть. - Тихо прошептал Доменико, придя в чувство.
Как ни странно, никакими вопросами сейчас он не задавался. Чей это был саксофон, его не волновал. Сейчас он ясно осознавал лишь одно - как долго ему придётся работать, чтобы накопить на инструмент. Рука сама тянулась к инструменту, и Доменико скорее был похож на наркомана, нашедшего случайную дозу, чем на простого музыканта, которому попался под руки любимый инструмент.
Тем временем, супруги Санаровы, которые легонько были гипнотизированы телевизором, нарвались на проклятую рекламу и на время отвлеклись.
- Как думаешь, он заснул? - Вспомнила про итальянского гостя Полина и повернулась мужу.
Тот выглядел уставшим и ему стало некомфортно от того, что возможно, придётся приложить усилия, встать на ноги и ещё и дойти до спальной комнаты, чтобы проверить, не спит ли Доменико.
- А что с ним сделается?! - Лениво ответил он.
- Не поняла?
От ответа мужа Полина не пришла в восторг, и теперь Антон почувствовал на себе тот взгляд, которого избежать никогда не приходилось легко.
- Дорогая, если ему повезло, то он дошагал до кровати. - С иронией сказал Антон.
- Тебе лень проверить?
- Я же сказал, он пьяный, и ....
- Как и ты. - Жёстко вставила Полина. - У нас дома гостит человек, и хоть он для тебя друг, но для меня незнакомец.
- Тебе нечего беспокоиться. - Уверенно проговорил Антон, снова уставившись в телевизор и дожидаясь продолжения развлекательного шоу.
- Похоже, и у тебя крыша съехала. - Вздохнула Полина. - А ты не думал, что он может проспать здесь до утра? И причём на нашей с тобой кровати?
- Переживу эту ночь на диване. - Тут же ответил Антон и глотнул вино.