Хорошо мечтать на спине хаврона, сидя в войлочной люльке из щетины! Клыкач идёт ровно, перекатываются мерно бугры мышц под твёрдой холкой и веет жаром от объёмного чрева. С Клыкачом Ууту повезло: мощен хаврон и клыкаст, оттого и кличка, может одним видом напугать, но спокоен и добродушен. Когда лезет Уут затемно в люльку, Клыкач даже чуть припадает на передние ноги, чтобы Ууту было легче . Зато Уут не пользует костяной стимул, не тычет Клыкача в нежное подхвостье, где шкура тонкая, чувствительная. Это не спина и не грудь. Их только пикой, чтобы хаврон снизошёл - что за щекотка? Клыкач животина умная, верную дорогу находит, но уж если припрёт, то Уут его за уши направит.
Вот и сейчас Клыкач сам выбирает путь. Вреда от этого нет, делянка сегодня большая да нажористая. Хоть с Юга на Север её прорезай, хоть с Запада на Восток. Хоть закручивай спираль по кругу! А самое главное, болотце в серёдке. Как ни ходи, в воде недостатка хаврону нет. Однако, удача удачей, везенье везением, а пара бурдюков с водой у Клыкача всегда приторочены к спине. Про воду забывать нельзя, без неё как из хлева выйдешь - так и назад пустым вернёшься. Насухо хаврон пройдёт не более тысячи шагов - и ляжет. Не примет нутро сухой земли...
Но что болтать пустое! Делянка богата водой, есть и запас. Хаврон спокоен, знай, режет канаву, вспахивает землю твёрдым рылом. Острые листья Нетронь-травы, колючий ягодный кустарник, зазевавшаяся змея: всё, что под ногами, годится в пищу. Но не только. Главная добыча для хаврона лежит ниже плотного дёрна. Скрипят на зубах у Клыкача жёлто-оранжевый песок и мелкий блескучий щебень, погромыхивает изредка чёрно-фиолетовый камень или иная хрупко-каменная глыба. Ходят мерно свиные бока, трамбуя стенки. Уут сидит наверху, держа в руке дымчатый шарик денежки. Невелика штучка, а дорога! Шарик и шарик, но если посмотреть на него пристально, то приходит к тебе невиданный покой. Потому Купцы такие дёрганые, что истинной цены товара не знают, в денежки не смотрят и тратят их бессмысленно, без пользы и прока. Видано ли дело, такую вещь отдавать? И не просто в обмен, а на самую глупую безделицу: бросовый гриб да свиной навоз...
Ана сейчас тоже, верно, страдует, грибы подбирает. Уут пригляделся к денежке получше, забывая о внешнем, прогоняя суетные мысли; застучал в ушах гулкий пульс, забив, заглушив постороннее, разбежался круг зрения, будто над землёй взлетел Уут. Оставил под собой пыхтящего Клыкача, себя самого оставил, рванулся мыслью к Ане. И точно, не ошибся. Идёт солнечноглазая Ана по перелеску, берёт грибы. Не всякий гриб Купцам подходит, только синяя тонконожка, скользкая и сопливая. Что с них взять, пустые люди с пыльными взглядами, пользы своей не понимают. Тонконожку знающий человек не возьмёт, голодрань одна. Жить будешь, но заболеешь надолго, особенно последние лета.
Хороша Ана! Самой из-за короба не видать почти, а руки так и мелькают! Летит гриб за спину, тяжелеет ноша. Большой короб взяла сегодня Ана на промысел. На сердце у Уута потеплело: не сидит Ана без дела, тоже хочет главный день приблизить, когда назовут их парой перед общиной, вот и старается, денежки копит - на приданое да обзаведение. Семьи сговорились уже, осталось только дом поставить да делянку взять. И заживут они - так бы каждому!
Посмотрел Уут на милую, повздыхал про себя - и резко назад, в тело, словно из глубины выскочил, жадно глотая воздух. Нельзя там долго быть, дыхание остановится...
Шшш-п-р-уххххх...
Плотный, резкий смрад разлился вокруг. Опростался Клыкач, извергнув первый навоз, самый жидкий и вонючий. И ладно. Земля будет богаче, через сезон делянка пойдёт под сев. А кто боится смрада, тому денежек не видать и в них не смотреть!
Кирилл, карго-офицер торгового каботажника "Антей", сидел, прижимая к лицу респиратор, пропитанным цветочной отдушкой. Ароматические свечи, распылители и озонаторы, приткнутые повсюду, наполняли кают-компанию запахами, от резкого до изысканного, но повсюду царил, заполнив каждую пору и щель, тошный дух свиного навоза, смешанный с неуставным табачным дымом. Свободной рукой Кирилл безостановочно сортировал горку перламутровых бусин, рассыпанных на столе, разбирал их по цвету и размеру.
- Я иногда думаю, - сказал Кирилл, оторвал на несколько секунд маску от лица, вдыхнул и страдальчески сморщился. - Я иногда думаю, зачем я учился шесть лет в торговой Академии, кэп? Чтобы копаться в дерьме?
- Брось, Кир, - капитан Джейкоб выпустил густой клуб дыма; его право, каждый борется с вонью по-своему. - Брось. Твоё занудство уже действует на нервы.
- Кэп! Я даже не знаю, как вписывать ЭТО в документы. Вот "Гефест" чинно закупается грибами. Их можно назвать, например, "Лекарственный сбор" или "Плоды дикорастущих растений". Или, чёрт побери, ещё как-нибудь!
- Так и пиши: "продукты сельхозпроизводства".
- Это же чушь! Какое это производство! Ну почему я не могу написать просто "руда"! - Кирилл опять спрятал лицо в респиратор.
- Док! - прогудел Джейкоб в переговорник. - Пропиши Киру что-то от хандры, иначе я решу, что он был в своей Академии двоечником и заушником.
- Какие пр'блем, Кэп! - голос дока из дрожал и плыл. Доктор Цвейге, он же бортинженер, он же... он же... он же... спасался спиртом. - Отправл'те Кира сюда, я пр'пишу ему замечт'ную микстуру!
- Ну и экипаж! - ещё один клуб дыма разбавил воздушный коктейл. - Один алкоголик, другой неженка и прогульщик!
- Да... помню... я, - закашлялся Кирилл, - про Конвенцию, кэп! Чёрт бы подрал этих крючкотворов с их параграфами, с их дурацкими запретами вывозить с аборигенных планет полезные ископаемые и руды! Сил моих нет дышать этим зловонием... А еще эта ваша трубка!
- Ничего, парень, - подмигнул капитан, - через сутки мы заполним последний контейнер, откачаем воздух - что такое пара часов в пустотном скафандре! - зато потом тебе гарантированы чистота и порядок! Прыжок к базе - и спи-отдыхай среди роз и пионов! Скажи спасибо нашим генетикам, тебе не приходится грузить первый навоз.
- Ооо!.. - Кирилл затряс головой. - Еще сутки! Неужели генетики не могли сделать его не таким вонючим?! Это саботаж!
Но рука его ловко катала бусины.
В хлеву жарко и душно. Сегодня дежурство Уута, братья и сёстры, почистив после работы своих зверей, ушли отдыхать. Ничего, размышляет Уут, скоро они с Аной отделятся, заживут своим домом! Не забыть бы взять у Купцов пару поросят, а как же иначе? Хавроны, уходившись за день, тяжело возятся, похрюкивают сквозь дрёму, пускают ветры. Всего их в клетях пятеро, все большие и жаркие звери, но Клыкач больше и горячее всех. Даже стоя Уут едва достаёт макушкой Клыкачовой холки. Чудных тварей разводят Купцы, диковинных. И сами они странные. Посмотришь: вроде люди как люди, две ноги, две руки. Ушей тоже два. Но глаза словно пеплом засыпаны, непонятно даже, видят ли. Нельзя такими глазами видеть. Правда, вещи Купцы делают хорошие. Хотя бы денежку взять...
Уут достал из кошеля заветный шарик, залюбовался на радужные, манящие разводы, отдающие голубизной полуденного неба. Это знак обручения. Такая же есть у Аны, только темнее, подобная ласковой тёплой воде.
Успокоившиеся было звери заволновались, оторвали Уута от праздных мыслей. Второй навоз. Успевай, давай, поворачиваться, разгребать! Бока хавронов задрожали и густые потоки заполнили поддоны. Уут подхватил деревянные щипцы, стал выбирать из дурной гущи тяжелые окатыши, тускло бликующие в свете лампы жёлтым и серым. И что в них Купцам проку? Ни красоты, ни пользы...
Простая, крестьянская работа. Заполнил черпак - скидывай в нужный сундук, тоже купцовой работы. Почти полные уже стоят, галька падает глухо, не то, что вначале. Завтра на торжище везти. Тяжела ноша - но своя. Продадим - а там и свадьба!
Когда поддоны опустели, масло в лампе выгорело чуть не наполовину. Уут ополоснул руки, постоял, ожидая, пока успокоится натруженная спина и хотел задуть огонь, но Клыкач снова проснулся, протяжно вздохнул, заскулил тихонько малым поросёнком. Потом громче, взрыкивая - и скатилось из-под его хвоста на чистый поддон серое, чуть больше утиного, яйцо...
Удача! Редкая и нежданная! Никак не время третьему навозу, а вот он. Богатая делянка попалась, им бы с Аной такую... Схватив каменное зубильце, Уут стал сдирать с яйца скорлупу из мягкого, тягучего, блестящего изнутри синеватого камня. Свинец, свиной камень. Ох, и хороши из этого камня грузила и шары для боло! Легко катать, сгибать и скручивать. Уутов отец это придумал и сына научил. Недавно, после осеннего торжища. Массивное внутреннее зерно, веса поболе, чем в скорлупе, Уут понёс к отдельному сундучку. Маленький, а тяжеленный! Будто оживает, теплеет с каждым днём. На округлом боку выдавлен рисунок - пять яиц, а рядом еще два - перечёркнутых. Что сказать хотели? Рисунки Купцов смутны так же, как мысли и дела.
Крышку сундучка не поднять, Уут слегка сдвинул её в сторону. Открылась круглая ямка, как раз под яйцо размером. Вывалив в гнездо зёрнышко, Уут потянул на себя нагретый рычаг, слушая, как затейливая внутренность сундучка гонит зерно к осталь...
- Чёрт, чёрт! - Кирилл в изумлении бросил платок, забытый респиратор упал на стол в горку бусин. - Это же...
Чёрно-багровый сквозь светофильтры обзорного экрана, вырастал на месте одной из туземных ферм ядерный гриб.