Столпник (Колдун на скале, Голый предсказатель) - легендарное, полумифическое существо, обитающее на планете Симфония. Выглядит обычно как обнажённый мужчина, стоящий на вершине каменного останца. По существующему поверью, может ответить на любой, в том числе и не заданный, вопрос. Является объектом паломничества.
По косвенным данным, имеет отношение к таинственным исчезновениям граждан Федерации. Впрочем, правоохранительные органы этого не комментируют. О попытках захвата Столпника криминальными группировками достоверно ничего не известно.
Представители официальной науки относятся к деятельности Столпника скептически, а его прогнозы и предсказания трактуют как профанацию.
Фактов естественнонаучных исследований феномена Столпника или попыток подобных исследований не зафиксировано. Выводы социологов, проводивших опросы паломников на Симфонию, крайне противоречивы.
Зеркало перед входом отразило стройную, черноволосую, затянутую в чёрное трико молодую особу. Яна постояла с минуту, пробуя разные выражения лица: презрительный прищур глаз, пренебрежительно оттопыренная губа, полное равнодушие во взгляде, - потом глубоко вздохнула, поправила перекинутую через плечо сумочку и решительно толкнула дверь.
В зале сверкало и грохотало, под потолком, над рядами приземистых столов, висел сизый дым. Пахло табаком, подгоревшей пищей, кислым потом и развратом. Какофонию производили два орангутана на маленькой сцене. Один, морщинистый и оранжевый, терзал концертный рояль. Точно такой же гоминид, только выкрашенный в ядовито-зелёный цвет и с ирокезом на голове, приплясывал с гитарой в руках и навывал что-то в микрофон. В центре зала, на подиуме между столами, выделывала кренделя вокруг шеста голая девица.
Яна поджала губы: фигура у танцовщицы была божественная, неправдоподобно красивая - и без всякого латекса. Это стоило признать и с этим согласиться. Хотя бы, чтобы самой не сесть в лужу. А зависть... Не для того она пришла в этот притон, чтобы завидовать.
Нужного человека, сидевшего рядом с подиумом, Яна узнала сразу. Во-первых, она изучила слишком много Его фотографий, чтобы сальные патлы, мешки под глазами или серый цвет лица могли сбить её с толку. Во-вторых, местные завсегдатаи, отбросы и отребье, по всей видимости, обходили Его стороной. Иначе как объяснить, что в переполненном зале Он занимал целый стол единолично?
Яна поймала на себе несколько оценивающих взглядов. Будь смелой, курица! Она задавила рвущийся наружу кашель и, покачивая бёдрами, пошла к Его столу.
От мужских взглядов зачесалась спина. Щекотный холодок родился между лопаток и пробежал сверху вниз по позвоночнику.
- Не замёрзла, красавица? - раздался сзади хриплый голос. - Заворачивай к нам, согреем!
- К нам, к нам иди! - закричали слева. - Мы лучше. Лысый Сав не пара такой цыпочке как ты!
- Что это не пара? - сварливо ответил хриплый. - Лысый, зато горячий, не то что вы, жабы волосатые!
- Вы правильно делаете, леди, что не обращаете внимания на этих уродов, - сказал кто-то справа сладким голосом завзятого ловеласа. - Обратите внимание на Коротышку Слипа, я...
- То-то, что коротышка! - вступил, смеясь, ещё один голос. - Тебе нечем порадовать леди.
- Ах ты, скотина!
Обладатель сладкого голоса с шумом полез из-за стола.
Яна вздёрнула подбородок. Не слышать, не обращать внимание. Они не посмеют, они знают, что в главном порту Виолетты стоит полицейский эсминец, они видят тревожный жетон на её левом запястье. Касание - и через две минуты взвод охраны появится здесь. Вернее, появился бы, будь жетон настоящим, но ведь этого они не знают?
Позади набирал силу шум, шлепки и крики. Злобные и похотливые взгляды буквально царапали кожу, и последние метры до нужного стола Яна почти пробежала.
- Я сяду, господин Эванс? - спросила она, плюхаясь на стул напротив Него.
Эванс оторвал мутный взгляд от недопитого стакана, посмотрел на Яну.
- Уже сели, госпожа не знаю как вас там, - сказал он, - и зря. Мне не нужна женщина. Выметайтесь отсюда.
- Но я летела через полгалактики... - начала Яна.
- Мне плевать. Проваливайте.
- Вы не понимаете! Я хотела узнать, как умерла моя сестра...
На плечо Яны опустилась тяжёлая пурпурная ладонь.
- Ты не нравишься ему, детка. Я не такой гордый.
Шум в баре стих. Заскрипели стулья: забулдыги разворачивались на своих местах, как в театре, в надежде на зрелище.
Яна оглянулась. Рядом остановился бузон. Странная раса, соединившая в себе черты разных видов. Мощный как пещерный медведь и вспыльчивый как африканский буйвол, при этом достаточно человекообразный, чтобы его привлекла землянка.
Никто, будучи в трезвом уме, не связывается с бузонами.
- Убирайся прочь, Рихч! - внезапно поднял голову Эванс. - Мы с нею не договорили.
Яна вжалась в спинку стула. Кажется, её цель близка как никогда. Хорошо, что ей не придётся решать. Только бы не попасть бузону под руку. Рассказывали, в ярости они теряют голову...
- Не сломай ей руку, - приподнимаясь, сказал Эванс. - Я не потерплю...
Яна опустила глаза. Сейчас всё кончится.
Синий Рихч с силой выдохнул.
- Прости, Эванс, - отпуская Яну, сказал он. - Я думал, ты её прогоняешь.
- Я передумал, - ответил Эванс и повторил: - Убирайся, Рихч.
Бузон развернулся и прошёл сквозь бар подобно ледоколу, отшвыривая с дороги замешкавшихся пьянчуг. Он был зол, даже разъярён, но он отказался от драки. Бузон! Отказался от драки! Почему?! Яна снова повернулась к Эвансу. Вопросы вертелись у неё на языке, но она смолчала. Есть вещи важнее любопытства.
- Ася не говорила мне, что у неё есть сестра, - равнодушно произнёс Эванс.
- Двоюродная, - торопливо сказала Яна. - Мы жили в разных городах. Про таких не всегда рассказывают.
- Да, ты похожа на неё, - кивнул Эванс. Он перешёл "на ты", и так было лучше. Тому, с кем "на ты", больше доверяют.
Яна пожала плечами. У Аси действительно была двоюродная сестра. Чтобы стать на неё похожей, пришлось хорошенько поработать. Краски для волос и цветных контактных линз оказалось мало.
- Что будешь пить? - спросил Эван. - Коньяк, водка? Самогон? Может быть, красное вино? В этой дыре подают неожиданно приличное вино, только красное, обязательно красное. Здешним белым только клопов морить.
- Ничего, Эванс, - сказала Яна. - Я хочу знать, как умерла моя сестра.
- Тогда я тоже не буду, - произнёс Эванс. - Всё равно бессмысленно.
Он отодвинул стакан, положил сжатые кулаки на стол. Костяшки пальцев побелели ненадолго, а потом произошло то, во что Яна ни за что не поверила бы раньше.
Эванс изменился. Кожа лица на глазах разгладилась и порозовела. Волосы, ещё недавно тусклые и неопрятные, потемнели и приобрели блеск. Через минуту перед Яной сидел совсем другой человек. Молодой и привлекательный, да что там, просто красивый, и Яна внезапно поняла Асю, которую видела только на фото или видео. Глаза его загадочно мерцали из-под длинных, почти девичьих ресниц, а на губах появился намёк на улыбку. Да, в такого можно было влюбиться. Или она, кажется, уже?..
Яна помотала головой, прогоняя наваждение.
- Ты гипнотизёр?
- Есть немножко, - усмехнулся Эванс. - Что именно ты хочешь знать?
- Начни сначала.
Нельзя решать, не узнав всё доподлинно. Яна испугалась собственных мыслей. Вдруг он вовсе ни при чём? Что она будет делать тогда?
- Это была дурацкая идея - посередине медового месяца завернуть к Столпнику, - начал рассказ Эванс. - Но Ася захотела, а я не стал спорить. Умные мысли обычно приходят потом, когда поздно.
***
- Прости, Асенька, - сказал Эванс, - но идея дурацкая. Что нам там делать? Жара, пыль, толпа и очередь на десяток километров. Мы потеряем кучу времени, на которое у меня планы. Очень, между прочим, - он крепко прижал жену к себе и, понизив голос, добавил: - неприличные планы.
- Да тебе просто денег жалко! - поддразнила его Ася.
Визит к Столпнику стоил недёшево.
- Жалко, - согласился Эванс. - Зачем он мне нужен? Стоит голый мужик на столбе, ну и что? Я лучше на тебя лишний раз посмотрю.
- А я хочу его увидеть, - надула губки Ася, потом рассмеялась: - Ладно тебе, никуда я за два-три дня не денусь. Зато ты, наверное, - она потёрлась кончиком носа о его щёку, - что-то особенное придумаешь! Я тоже постараюсь. Честно-честно, ты не пожалеешь! Полетели к Столпнику?
- Но не прямо сейчас? - с надеждой спросил Эванс.
- Конечно! - ответила Ася.
Тот, кто придумал пуговки для женских блузок, был очень мудрым человеком. Их так интересно расстёгивать...
***
Всё оказалось не так плохо, как думал Эванс. Солнце, почти такое же, как на Земле, жарило с выцветших небес, но вдоль тропы располагались павильончики, в которых продавали разные разности. В том числе - отличные зонтики. Дорогу поливали несколько раз в день, и потому дышалось легко, несмотря на множество бредущих по тропе паломников.
Люди шли, погружённые в себя, ровным потоком. Одни были веселы, другие сумрачны, но Эванс не заметил ни одного озлобленного лица.
- К Столпнику идут с открытым сердцем, - объяснил им сосед по тропе, сухонький старичок, представившийся Феликсом Францевичем. Он до изумления напомнил Эвансу известного политика, пропавшего с экранов года два назад. - Он не ответит тому, кто желает зла.
- Как он это узнает? - усомнился Эванс.
- Знает бездна, которая говорит через него, - непонятно ответил Феликс Францевич. - Поверьте, я не первый раз хожу этой тропой, я знаю.
- И всё-таки, - сказал Эванс. - Предположим, кто-то захочет узнать, начинать или нет войну? Или самый лучший способ ограбить банк?
- Бездна не пустит их сюда, - улыбнулся Феликс Францевич. - Я не знаю, как это объяснить, но обязательно случится что-нибудь непредвиденное, и визит сорвётся. Сломается корабль, произойдёт наводнение или случится маленький правительственный кризис. Полицейский найдёт внезапно важную улику, и бандит, который хотел ограбить банк, попадёт за решётку. Поверьте, Столпник отвечает только на действительно важные вопросы.
- Мистика, - сказал Эванс.
- Или закон природы, - развёл руками Феликс Францевич. - Вы же не назовёте ограбление банка важным вопросом? Вопросом, из-за которого стоит тревожить бездну?
- А война?
Феликс Францевич в ответ только улыбнулся.
Скоро стемнело, и процессия остановилась. Паломники устраивались на ночлег. Над тропой поплыли вкусные запахи и обрывки разговоров. Ася молча взяла Эванса за руку и потянула в сторону от тропы, в степь. Там, вдали от людей, под яркими инопланетными звёздами, они любили друг друга жарко и исступлённо.
- Если старик прав, - спросил Эванс, когда они лежали без сил, и ветер с дальних гор холодил разгорячённую кожу, - если всё, как он говорит... Зачем мы прилетели сюда? Разве то, что мы любим друг друга, не самое важное?
- Завтра, - ответила Ася. - Ты всё узнаешь завтра. Подожди немного.
...Наступило утро, и степь наполнилась шорохом тысяч ног. Мысль о вчерашнем разговоре не выходила у Эванса из головы. Что сорвало Асю с места? Она любила его, он мог поклясться, и она была счастлива. Что показалось ей важнее?
За размышлениями Эванс не заметил, как они пришли. На верхушке каменного зуба стоял голый человек. Космы выгоревших на солнце волос падали на загорелые до черноты плечи. Рядом был устроен дощатый помост. Ася, а за ней и Эванс поднялись по скрипучим ступеням наверх, к Столпнику.
Эванс не увидел в его глазах ни особой мудрости, ни знания, а только тоску.
Столпник заговорил первым.
- Ты уверена, что хочешь знать это? - спросил он Асю.
- Да! - выдохнула она. - Мы будем жить долго и счастливо и умрём в один день?
- Посмотри в глаза своему мужу, - глухо сказал Столпник, - и уходи.
***
Эванс замолчал, наполнил до краёв стакан водкой, выпил как воду, сказал, глядя в стол:
- Бессмысленно, но... не так больно.
- Дальше! - потребовала Яна.
- Человеку нельзя... - Эванс на миг запнулся, словно какая-то мысль или воспоминание заставили его усомниться в своих словах. - Нет, ни в коем случае нельзя знать, когда он умрёт! Мы помним, что умрём, но забываем, заставляем себя забыть, и поэтому надеемся. Она... узнала.
- Что? - не поняла Яна.
- Она узнала, - повторил Эванс, - и изменилась. Я не понял, ничего не сделал. А потом... мы прилетели сюда и отправились к полюсу.
***
Не каждый житель Виолетты знал про это место, и уж тем более, мало кому пришло бы голову сюда прилететь. Планету населяли простые люди и не люди, их не интересовали красоты.
В приполярье, посреди вечных снегов спал древний вулкан. В кратере от подземного тепла кипело озеро. Ветер с океана приносил ледяной воздух, поэтому кальдеру всегда укрывала плотная облачная шапка. Стены кратера держались крепко, но вода тысячелетиями облизывала складывающие их породы и кое-где прогрызла насквозь. Здесь горячие и кислые потоки из кальдеры смешивались с талыми водами ледника и обрушивались вниз, задерживаясь ненадолго в многочисленных, вымытых в скале террасах и озерцах.
Пещеры, чистый воздух и минеральная вода, - готовый курорт, только руки приложи. Это будет потом, когда у властей Виолетты появится время и возможность. Пока же здесь отдыхали редкие одиночки вроде Аси с Эвансом...
Наполовину высунувшись из воды и облокотившись о скользкий камень, Ася глядела вниз.
Тёплые потоки переливались через край террасы и низвергались в ледяную бездну. Встречный ветер разбивал их в пыль, в туман, и вода превращалась в иней, даже не достигая дна.
- Красиво, - сказала Ася, - Как думаешь, здесь очень высоко?
Эванс подплыл ближе, окатил жену тёплой волной.
- Простудишься, - сказал он. - Ветер снизу холодный.
- Не успею, - улыбнулась Ася. - Ты не ответил. Тут глубоко?
Эванс осторожно перегнулся через край. Кончик носа онемел, зеледенел.
- Метров сорок или пятьдесят, - ответил он. - Или глубже, не знаю. Могу измерить точно, только одно условие.
- Какое? - приподняла брови Ася.
- Отойди от края, - попросил Эван. - Смотреть на тебя страшно.
- Хорошо, - согласилась Ася.
Она съехала вниз, ушла под воду с головой, потом оттолкнулась ногами и выплыла на поверхность уже метрах в трёх. Раскинула руки и ноги и замерла, глядя в низкие облака.
У Эванса заныло в груди. Ася была так хороша сейчас, так красива и желанна, так страстна и в то же время покладиста! Он не привык видеть её такой, он не понимал, что случилось. После Столпника Ася изменилась, неуловимо, но явно, и Эванс не решил ещё, плохо это или хорошо.
- Я сейчас!
Он нырнул, проплыл под женой, коснулся на миг её спины кончиками пальцев. За два гребка достиг противоположной стенки и выбрался наружу.
- Минуту! - обернувшись к Асе, пообещал он. Ася улыбнулась.
Здесь было не так холодно, как на краю, стекавшая со скалы вода согревала воздух, но он всё равно накинул на плечи полотенце. Не хватало заболеть сейчас. Ася - милая, хрупкая, беззащитная, зачем причинять ей неудобства?
Поджимая пальцы на ногах, Эванс враскачку доковылял до коптера. Разблокировал дверь и протиснулся внутрь. Через минуту он вернулся... и дальномер выпал из внезапно ослабевших пальцев.
Жена, покачиваясь, стояла на краю террасы. Длинные волосы частью облепили её шею и грудь, другою частью подобно нимбом окружили голову Аси, паря в потоках ледяного воздуха.
- Только не двигайся, умоляю, не двигайся, - прохрипел Эванс. - Я иду к тебе...
- Не надо, - стуча зубами от холода, проговорила Ася. - Не подходи, я не хочу при тебе...
- Что ты придумала? - сколько мог ласково, - какое там, хотя бы без явной паники! - проговорил, входя в воду, Эванс. - Всё хорошо, слышишь? Я скоро, скоро.
- Не хочу при тебе умирать, - глядя на него огромными страдающими глазами, сказала жена. - Столпник не врёт.
- Не делай этого!
- Гипернекроз, - сказала Ася. - Сегодня я умру. Я... не хочу, но... уже пришли боли. Пусть... хотя бы... быстро!..
Ася всхлипнула, нога скользнула на мокром камне, и она сорвалась. Эванс бросился вперёд, уже понимая, что всё, что он никуда не успеет! В ушах звучал отвратительный мокрый шлепок, с которым Ася, падая, ударилась боком о камень.
***
- Проклятый Столпник, видишь ли, не врёт, - выплюнул Эванс и налил себе ещё стакан. - Смерть свою она увидела в моих глазах, понимаешь?! Время, дату, не знаю, как это было! Может быть, её убил я? Сам, своими руками скинул в пропасть? Или... когда послушал и повёз её к этому чудовищу, к этому Столпнику?
- Налей и мне, - сказала Яна.
- Зачем это тебе? - скривился как от зубной боли Эванс. - Ты же дальняя, двоюродная, о которых не говорят? Зачем ты вообще сюда явилась? Мне было так хорошо здесь, я почти забыл...
- Налей!
Эванс молча налил половину стакана.
- Полный! - потребовала Яна.
- Как знаешь, - пожал плечами Эванс. - Как знаешь...
Водка, - или это был самогон? - оказалась неожиданно непротивной на вкус. Она легко пробежала по пищеводу и растеклась огнём по внутренностям.
- Опасная штука, - покачал пальцем Эванс. - Местные добавляют в это пойло одну забавную травку. Пьётся как вода, но потом...
- Ерунда! - заявила Яна. - Я умею пить. Что для меня один ма-аленький стаканчик?
- Да? - улыбнулся Эванс.
- Да!
Какой он, всё же, симпатичный! Почему она думала, что он уродливый и злой? Такое доброе лицо, такие красивые глаза... И губы! Полные, чувственные, почти как у Алекса! Надо проверить. Для этого надо поцеловаться. Прямо сейчас, не медля! Алекс простит, один маленький поцелуй ничего не значит.
Яна встала.
Жидкий огонь внутри пришёл в движение. Он был тяжёлый как ртуть, он плескался высоко, почти на уровне груди. Как вода на дне лодки? Колотил в борта, сбивал с курса. Пол качался под ногами.
- Скользко... - удивилась Яна. - Зачем тут разлили масло?
Мир завертелся перед глазами. Пол, потолок, улыбающиеся лица посетителей, широкая грудь Синего Рихча, руки Эванса. В голове зашумело, обезьянья музыка и голоса слились в рваный шум. Что они сделали со светом?
Потом всё пропало.
***
К Столпнику не приходят ночью. Столпник - человек, и чтобы бездна говорила через него, он должен отдыхать. Столпнику не нужны деньги, он заступает на пост, когда его призовёт бездна, и он уходит на покой, когда бездна выбирает сменщика.
Так говорили люди в очереди, и Лола не видела причин им не верить. Мир устроен так, что очередь всё знает точно. И если очередь уверена, что Столпнику не нужны деньги, то так оно и есть.
Зато они пригодились волонтёру, который стерёг его покой. Две купюры исчезли в его руке, и волонтёр молча отошёл в сторону, освобождая проход в изгороди.
- Я знал, что ты придёшь, - сказал Алекс. - Это я попросил волонтёра тебя пропустить.
- Получается, я зря истратила свои кредиты? - спросила Лола.
- Ничего не бывает зря, - сказал Алекс. - Особенно здесь.
- Возвращайся, - тихо сказала Лола. - Мне так плохо без тебя.
- Я не могу.
- Почему? Вот, я привезла тебе одежду, - Лола поставила на колени пухлую сумку. - Одевайся и пойдём.
- Я не могу, - тоскливо повторил Алекс. - Неужели ты не слышала, что говорят люди? Это правда.
- Но что мне делать?!
- Ждать, когда придёт сменщик, - ответил Алекс.
- Когда он придёт? Как ты его узнаешь, нет, как я его узнаю? Ты знаешь, кто он такой, как его зовут? - затараторила Лола.
- Ты наделаешь глупостей, - после длинной паузы сказал Алекс.
- Ты знаешь, - произнесла Лола, и это был не вопрос, а утверждение. - Скажи мне. Скажи же!
Алекс долго молчал. Звёздные блики лежали на его лбу, сухой, напоённый запахом степных трав ветер играл его волосами.
- Ты мучаешь меня, - сказал он наконец. - Нельзя давать такие ответы тем, кого любишь.
Он сплёл пальцы, напрягся, словно захотел их сломать. Лола испугалась. Сейчас раздастся этот тихий треск, и её любимый побледнеет от боли! Проклятая бездна! Проклятые, бесчеловечные условия, которые она ставит!
- Это слишком важный вопрос, чтобы промолчать, - пробормотал вдруг Алекс, - и я не имею права... Его зовут Эванс. Он на Виолетте, и ему очень, очень плохо сейчас. Умоляю, не сделай хуже! Меня сменит он... или кто-то иной, как только Эванс умрёт. И даже не думай...
- Я и не думаю, - сказала Лола.
***
Лола проснулась. Ветер шевелил занавески, свет Луны лежал на смятой простыне. Забавно, здесь тоже есть Луна, чуточку меньше, чем на Земле, но такая же бледная и загадочная.
Она потянулась, села на кровати - и поняла, что сглупила. Выпитое накануне бросилось в голову, скрутило внутренности. Ой-ой-ой, какая она дура! Нельзя быть такой впечатлительной, принимать всё так близко к сердцу. Что ей неведомая Аси, тем более уже мёртвая? Осторожно, стараясь не делать резких движений, Лола перегнулась через край кровати. Сапоги... скользкая, будто мокрая на ощупь ткань трико. Проклятье, она ещё и голая... Ничего, Алекс простит, должен простить, ведь только ради него она старается. Да где же это? А, вот! Лола достала из сумочки нужную капсулу, длинненькую и гладкую, проглотила и откинулась на подушку.
Дурнота медленно отступала. Стих гулкий пульс в ушах, в голове прояснилось. Хорошо.
Почему это воспоминание пришло ей именно сегодня? Алекс как будто хотел что-то сказал, предупредить. Извини, любимый, я всё решила. Потом, когда всё кончится, ты поймёшь и простишь. А пока... У твоей бездны нет надо мной власти.
Лола посмотрела на Эванса. Он лежал на спине, раскинув руки, и дышал мерно и глубоко. Ты тоже извини, но иначе никак.
Она слезла с кровати, подобрала с пола трико. Как хорошо, когда не трясутся руки. Теперь сапоги. Всё, она готова. Стоп, а где тушь для ресниц?
Время словно остановилось. Стихли звуки, осталось только её дыхание и тихий шорох вещей в сумочке. Он крепкий, ей ни за что не справиться, если он проснётся.
Наконец, нужный предмет оказался в её руках. Крышечку долой! Из склянки появилась длинная нить. Лола поболтала ею в воздухе, и та затвердела и выпрямилась, превратилась в тонкую шпажку.
Обмирая от страха, от непоправимости того, что задумано, Лола вонзила её в ухо спящего Эванса. Резко и быстро, до конца, до упора.
Эванс выгнулся дугой и захрипел. Лола придавила его подушкой и сама бросилась сверху. Несколько секунд Эванс бился под нею, дёргал конечностями, сначала размашисто, потом всё тише, потом затих, замер.
Лола сбросила подушку, проверила пульс. Всё, умер. Она села рядом с трупом, словно оправдываясь, заговорила:
- Вот и всё. Прости, но что мне было делать? Ты не виноват, но ты бы не согласился полететь к нему, я знаю, я уверена. Но вот всё кончено, скоро мы с Алексом снова будем вместе, и я никуда не отпущу его больше. Слышишь? Никуда, он мой! - она рассмеялась, испуганно, но торжествующе. - Я нашла тебя быстро, ты единственный Эванс на Виолетте, который был у Столпника. Это хорошо, что я нашла тебя быстро, всё надо было делать быстро, иначе я не решилась бы.
Она встала, забегала по комнате. Это было бессмысленно, даже опасно, но ей хотелось выговориться. Рассказать то, о чём надо молчать.
- Меня будут искать, и пусть, - продолжила она. - Они найдут Яну, это дуру, это квочку, которая ни сном, ни духом, а я буду уже далеко! Теперь прощай.
Она подхватила сумочку, шагнула к дверям. Скрип за спиной остановил её.
- Больно.
Лола стремительно развернулась и охнула: Эванс сидел на кровати и держал в руке окровавленную шпажку. Кровь неохотно сочилась из уха, капала на плечо, а с него - на простынь. Лола в ужасе схватилась за дверную ручку, дёрнула. Дверь не поддалась.
- Открыть её смогу только я, - спокойно сказал Эванс. - Ты не Яна?
- Я... я... - Лола задохнулась, сползла по стене. Кажется, это всё. - Нет, Яна, она... Что это значит?!
- Это не важно, - махнул рукой Эванс. - Ты слишком быстро отрубилась вчера, и я не договорил. Ася изменилась, а я не понял, почему. Я был рад, что она навсегда моя, я думал, мы видели одно и то же, и я... гадал, что это с нею. А ты - просто дурочка.
- Почему? - выдавила из себя Лола.
- Синий Рихч мог убить меня одним ударом, - засмеялся Эванс, - но он ушёл, а ты не спросила, почему.
- Почему? - тупо повторила Лола.
- Потому что там, у Столпника, я посмотрел в её глаза, - Эванс коротко размахнулся, и шпажка задрожала над головой Лолы, войдя в дверь наполовину, - и увидел там вечность. Ты знаешь, что такое вечность?
***
Эванс бросился вперёд, уже понимая, что он не успеет. В ушах звучал отвратительный мокрый шлепок, с которым Ася, падая, ударилась боком о камень.
- Ася! - закричал он. - Ася, откликнись!
Ветер хлестал в лицо, рваные полотнища тумана внизу лениво колыхались.
- Ася... - ещё раз безнадёжно позвал Эванс.
Тишина. Только свист ветра, только шум падающей воды. Только...
- ...шшш! ...шши!
Это Ася? Ему не послышалось? Она жива и зовёт на помощь! Может быть, она ухватилась внизу за выступ? Должны же внизу быть выступы, их не может не быть.
- Держись, я сейчас! - закричал, что было сил, Эванс и снова перегнулся через край, вытянулся, сколько мог, в надежде поймать ответ. Случайная волна приподняла его ноги, плеснула под живот. Толкнула под руку, которой он вцепился в камень. Одну длинную секунду Эванс балансировал на краю, потом ток воды смыл его в пропасть.
Он очнулся от мороза. Было нестерпимо, до зубной боли холодно, и он удивился, почему в сознании, почему давно не превратился в лёд. Ещё больше удивился он, обнаружив, что цел, хотя лежит среди обледенелых валунов. Только немного ныла левая рука. Скосив глаза, он увидел розовую кость, прорвавшую кожу предплечья. На его глазах кость внезапно пришла в движение и... втянулась обратно в руку. Кожа сомкнулась, через минуту остался красный зудящий шрам, потом пропал и он.
Бездна пообещала ему вечность. Бездна не разбрасывается обещаниями.
Тело жены Эванс нашёл метрах в двадцати ниже. Тело... Полураспавшийся комок плоти, мешанина мяса и костей, усыпанная серыми пятнами гипернекроза. В относительной целости сохранилась только голова. Эванс закрыл Асе глаза, упал рядом на колени и завыл от тоски.
***
- Меня нельзя убить, - мёртвым голосом рассказывал Эванс. - Я выходил в космос без защиты, я прыгал в жерло вулкана. Приятели Синего Рихча пытались растворить меня в кислоте. Ну и рожи у них были, когда из этого ничего не вышло! Тогда они залили меня в бетон и сбросили в море. Идиоты. Я выбрался уже через неделю и славно с ними поквитался.
Он подошёл к Лоле, рывком поднял её с пола:
- Бездне почему-то нужно, чтобы я жил вечно. Однако, - Эванс с шумом втянул воздух, - зачем мне вечность, если там нет её? Зачем, отвечай?
Лола в его руках безвольно мотала головой, не в силах противиться.
- Иногда мне хочется убить Столпника, - сказал, оставив её в покое, Эванс. - Иногда - задать этот вопрос ему. Но что он может знать о любви?