Аннотация: Рассказ современного китайского писателя Цзя Пинва о воспитанном волками китайском "маугли" (перевод опубликован в сборнике "Китайская литература ХХ века", Москва 2002 г.)
Вдоль берега Даньцзяна бежит длинная извилистая тропа. Если двигаться по ней вверх по течению реки, то дня через два можно добраться до селения Баньцяо, что в переводе значит "Деревянный мост". Именно этот мост упоминается в одной из стихотворных строк Вэнь Тинъюня: "Мост досчатый инеем тронут, на нём человека следы". В этом благодатном месте и проходит эта горная дорога. Горы по берегам Даньцзяна возносятся вверх подобно несущимся на полном скаку лошадям, только здесь они замедляют свой бег и начинают кружиться в нерешительности, где-то они сбиваются в тесную кучу, в другом месте - неожиданно расступаются и потом снова сжимаются и снова раздвигаются, из-за чего реке то и дело приходится кружиться и петлять, а потому своим видом они напоминают засахатенные яблочки, нанизанные на палочку - лакомство, которое в быту зовётся "сахарной тыквой-горлянкой".
Что и говорить, горы тут необыкновенно красивы, но самой, пожалуй, дивной особенностью этих мест является здешний воздух. Из-за того, что горы здесь то сжимаются, то расступаются, этот край оказывается как бы разделённым на бесчисленное множество крохотных замкнутых в себе мирков, до которых не добегают яростные горные ветры, и в которых не рассеивается и не иссыхает влага. Ни в одно из времён года здесь не увидишь москитов. В обилии растут странного вида кипарисы, листья которых похожи на узорчатые украшения из жемчужин, отчего формой они напоминают павлинов. От этих необычных дерев исходит тонкий, едва заметный аромат кипарисового масла, и с утра до вечера в воздухе вы ощущаете удивительную свежесть, которая как бы разливается по всему вашему телу. Воздух столь чист, что вы даже не замечаете его существования, не задумываетесь, насколько он хорош.
Не удивительно, что здесь можно встретить все вообразимые виды трав и цветов, которые, будто взрываясь каскадом почти сверхъестесственных по своей сочности красок, порой напоминают сказочных духов-оборотней. Кажется, что если какая-то птица на лету вдруг уронит из клюва зёрнышко, то на земле тут же появится зелёный росток. По берегам Даньцзяна возвышаются отвесные утёсы - каменные стены с ровной и плоской поверхностью, но зелёная растительность умудряется прижиться и на этих голых камнях. Растения столь нежны, что стоит едва прикоснуться к ним рукой, и они начинают обильно сочиться зелёной влагой, а потом быстро теряют свою обычную форму. А чего только стоит само их название - "лотосы, скачущие по камням" - в уме невольно возникает образ некоего волшебного существа.
На вершинах прибрежных утёсов и по склонам гор помимо "павлиньих кипарисов" растут ещё три вида по своему удивительных и прекрасных деревьев: берёзы, сосны-падубы, которые называют "зимняя зелень", и эвкоммии. Эвкоммий хотя и немного, но если уж где-то вырастает такое деревце, то его стараются беречь как зеницу ока. Местные жители считают, что это дерево обладает удивительными целебными свойствами. Если во время сбора хвороста или резки травы у тебя вдруг прихватит поясницу или ненароком подвернётся нога, когда ты переходишь горный ручей, то достаточно прикорнуть на несколько минут, прислонившись к стволу эвкоммии, или просто выкурить возле неё сигарету, и воспаление быстро проходит, а суставы возвращаются в прежнее состояние, будто ничего и не произошло.
Ещё одна достойная упоминания особенность этих мест, то бишь Баньцяо - это сама земля, которая всегда привлекала алчущие взоры жителей всего края Шанчжоу. В местной почве много песка, из-за чего она имеет желтоватый оттенок. Когда ступаешь по земле, кажется, что под ногами у тебя мягкая и вязкая масса, но что удивительно, подошва остаётся чистой - ни единой частицы грязи. Если внимательней присмотреться к составу почвы на склоне горы или у берега, можно заметить, что основу её составляют не обычные кварцевые образования, а жёлтые песчинки с многоцветными круглыми камешками-окаменелостями. Ребятишки то и дело отыскивают тут вполне отчётливые отпечатки веток, листьев, раковин и даже остатки превратившихся в окаменелости рыб. На вид они сохранили свою естесственную форму, но если обо что-нибудь их стукнуть, они гулко звенят. Видимо, в давние времена это место находилось на дне глубокого моря или озера.
Хотя почва кажется мягкой, нельзя сказать, чтобы этот окаменелый песчанник, из которого она состоит, был рыхлым или рассыпчатым. Напротив, он образует чрезвычайно прочную структуру, поэтому, наверное, в этих местах на склонах рек и по берегам горных рек повсюду встречаешь огромное количество пещер. И никто не знает, естесственного они происхождения или были созданы человеческой рукой. Стены пещер обычно покрыты густым, неровным слоем мха. На ощупь его поверхность кажется совершенно гладкой, но стоит убрать руку, мох тут же принимает свою изначальную форму. Если, бродя по такой пещере, громко крикнуть, сразу же раздаётся такое гулкое и многозвучное эхо, будто бы находишься внутри огрмного глиняного сосуда. Кажется, что плывущие в воздухе отзвуки, отражаясь от стен пещеры, могут звучать целый день.
Такое прекрасное место, кажется, специально создано для жизни. Поэтому здесь растёт и посконник - орхидеева трава, и колючий терновник, причём терновник часто появляется прямо среди заросли посконника, а орхидеева трава может прижиться в кусте терновника. Павлинообразные кипарисы, белые берёзы высятся подобно колоннам, по которым до самых верхушек тянется вверх запутанная сеть лиан. В этих местах обитает человек, а с ним бок о бок живёт хищный волк. Когда люди обжили речную пойму, волки обосновались по соседству в горных ущельях, когда люди заселили районы предгорий, волки оставили за собой горные вершины. Долгие-долгие годы и даже столетия эти два вида живых существ находились в постоянном противостоянии и вражде. Волкам всегда хотелось уничтожить человека со всеми его коровами, козами, свиньями и кроликами. А люди только и мечтали, о том, чтобы рано или поздно содрать шкуру с последнего живого волка. Однако ни тем, ни другим так и не удалось достичь желаемого. Чем более опасной становилась жизнь для тех и других, тем активней они размножались и растили своё потомство, в результате чего между ними установилось своего рода экологическое равновесие.
Люди часто рассказывали, что в этих местах когда-то жила огромная волчица. Глазища были у неё размером с крупные медные бубенцы, пасть - как окровавленный черпак из тыквы-горлянки, хвост - словно толстая мохнатая метла, а всё тело покрыто густой лоснящейся шерстью. Однако видевших её своими глазами было очень не много. Говорят, что лет десять назад Чжан Второй, охотясь на противоположном берегу реки, столкнулся с этой волчицей один на один. Чжан выстрелил в неё, но злобная тварь увернулась от пули, и загнала его под большой камень. Поняв, что деваться ему некуда, Чжан собрался с духом и, что есть сил, кувырнулся по земле прямо под ноги волчицы. Та уже раскрыла пасть, чтобы схватить беглеца, когда Чжан на удачу махнул обоими кулаками и угодил ими прямо в широко раскрытую пасть зверя. На этом бы ему и конец, если бы кулаки не застряли у волчицы в глотке, не позволяя ей стиснуть зубы и мешая дышать. Чжан изо всех сил старался протолкнуть их ещё глубже в горло, а волчица в ярости безуспешно пыталась перекусить его руки. Эта молчаливая борьба продолжалась довольно долгое время. Со стороны могло показаться, что ни один из них за это время даже не шевельнулся, напряжённо таращась друг другу в глаза. В конце концов, Чжан совершенно обессилел. Волчица подалась назад, и он в изнеможении рухнул на землю, потеряв сознание и высвободив кулаки из волчьей глотки. Тут-то она и набросилась на Чжана, разорвав его буквально в клочки. Когда местные обнаружили, то, что от него осталось, волчица уже давно покинула место схватки, оставив после себя лишь следы огромных лап, размером с деревянную детскую миску.
Люди решили, что этот зверь на самом деле был не просто волком, а самым настоящим оборотнем, и поскольку никак не могли справиться с ним, обратились за помощью и защитой к духам. Каждую ночь перед охотой на волков суеверные старухи жгли молельные светильники-лампадки. Если светильник горел до самого утра, значит, всё было в порядке. А если, вдруг, лампадка паче чаянья гасла, они ни под каким предлогом не отпускали своих мужчин на охоту.
Пытаясь изловить страшную волчицу, местные охотники перепробовали все возможные средства: выкапывали ямы-ловушки, закладывали приманки с пороховым зарядом, но на все эти хитрости попадались лишь мелкие, молодые волки, а старая волчица даже не появлялась вблизи. Волчье племя в свою очередь всё более и более свирепело. Всё чаще они стали наведываться по ночам в деревню, забирались в свинарники, уводя с собой крупных кормовых свиней весом в шестьдесят-семьдесят килограмм. Такая свинья, при виде волка от страха каменела, и волк, схватив её зубами за хвост и подгоняя собственным хвостом на манер пастушьего кнута, утаскивал с собой в лес. С козами дело обстояло иначе. Будучи не менее трусливы, чем свиньи, в момент опасности они начинали пронзительно блеять, словно призывая на помощь. И люди вскочив с постели посреди ночи, хватали в темноте ружья и принимались палить по волкам из окон. Но волки - хитые твари. Как только коза издавала первый крик, они тут же набрасывались на неё и перегрызали ей горло. Таким образом, если свинью волки добывали живьём, то козье мясо доставалась им лишь в виде мёртвых туш, с которыми они расправлялись где-нибудь в отдалении, но недалеко от дома, оставляя после трапезы лишь козью голову с мёртвыми глазами. А перед уходом они тащили козьи копыта к дверям хозяев, оглашая окрестности жутким воем, рождавшим в сердцах жителей ужас, смешанный с чувством досады и самоунижения, и доводившим до сердечного приступа некоторых особенно дороживших своими богатствами сельчан.
Вот так волки расправлялись с людьми, и людям, понятно, тоже захотелось как следует проучить зарвавшихся зверей. По следам, оставленным волками в разорённых свинарниках и загонах для скота, люди вычислили, что старая волчица тоже, наконец, вышла на охоту. Тогда у одного из домов на краю деревни охотники выкопали глубокую яму и забросали её сверху длинными жердями и охапками сена. Каждую ночь один из селян спускался в яму с ягнёнком, заставляя того постоянно блеять. Как-то ночью волчица, действительно, появилась поблизости. Услышав блеянье ягнёнка, она принялась разгребать лапами настил над ямой, пока её передние лапы не провалилсь внутрь. Охотник, видя, что зверь угодил в ловушку, крепко вцепился в лапы зверя и истошно закричал, призывая селян на помощь. Вскоре вокруг собралась толпа, которая стала нещадно колотить злосчастное животное. Но волчица была мощным зверем. Превозмогая боль, она, собрав все свои силы, вырвала передние лапы и, прорвавшись сквозь людское окружение, пустилась наутёк. Когда разобрали палки и сено, оказалось, что сидевший в засаде охотник, пытаясь удержать волчицу во время её последнего рывка, так ударился головой о настил, что без чувств повалился на землю. Лежа без сознания на дне ямы, он продолжал крепко сжимать в своих руках клок волчьей шерсти. На другой день люди заметили, что по настилу тянется полоса чёрного жидкого кала.
Хотя саму волчицу так и не поймали, всем всё же стало ясно, что зверь сильно постарел, так как шерсть волчицы из буро-жёлтой превратилась в пепельно-серую, а по цвету клока, который охотник вырвал из её передних лап, выходило, что жить ей осталось совсем не долго. По этому поводу обрадованные сельчане устроили настоящее празднество. Накрыли столы, поставили бутыли с кукурузным самогоном, и вся деревня на радостях напилась допьяна.
Волчица больше не появлялась в деревне, а её многочисленные отпрыски после этого случая успокоились на долгое время. Казалось, что в этих краях, в конце концов, воцарились мир и спокойствие.
Однако живущее по горам и тёмным ущельям волчье племя отнюдь не собиралось сдаваться. Старая волчица, действительно, умерла, но перед этим произвела на свет целый выводок волчат. Волки, как известно, никогда не оставляют своих мёртвых останков человеку, а самое надёжное захоронение - желудки собратьев и потомства. Поэтому тело мёртвой волчицы во мановение превратилось в голый скелет, от неё не осталось даже ни единого куска мяса.
Наевшаяся материнским мясом волчья стая спустилась с гор к человеческому жилью. Но в этот раз ими двигала совсем не жажда мести. Просто, перед тем как перебраться ещё глубже в горы они решили проделать нечто такое, о чём человек не мог даже догадываться.
С наступлением сумерек один из волков пробрался незамеченным к речной отмели, то есть вплотную приблизился к деревне. Солнце ещё не село, и его зловещие багровые отсветы окрасили небосвод. Издалека зверь приметил женщину, которая, тихонько напевая песню, собирала дикие травы. Волк бесшумно подкрался к ничего не подозревающей крестьянке, полностью поглощённой поиском "свинных ушей", и прыгнул ей на спину, привалив женщину к земле. Та, не поворачивая головы, ругнулась: "Ах ты, бес, чего удумал! Среди бела-то дня! Ещё рбёнок увидит!" Волк сжал её плечо и потащил в заросли. Женщина была молода, что называется, кровь с молоком. Повернув голову, она вдруг увидела перед собой дикого зверя. "Ай-я!" - вскрикнула она, и тело её тут же обмякло. Но вскоре она пришла в себя и, когда волк тащил её мимо небольшого деревца, ей удалось схватиться за сук дерева, да так крепко, что волк уже не мог сдвинуть её с места. Как зверь ни старался, она не только не выпустила сука, но и уцепилась свободной рукой за ствол. Между ними завязалась отчаянная борьба, когда вдруг из зарослей прибрежного кустарника выскочил малыш - ребёнок этой женщины. Он пришёл на берег реки вместе с матерью, и пока та собирала траву да коренья, копался в мышиной норе по соседству. Через какое-то время мальчуган оглянулся по сторонам и обнаружил, что матери нет. Он бросился на её поиски и увидел мать в тот самый момент, когда та пыталась освободить руку от волчьих зубов. Женщина крикнула: "Сынок, беги, беги скорей!" Однако малыш, не представляя опасности, которая исходила от хищного зверя, даже не двинулся с места. Схватив обеими руками волчий хвост, он закричал: "Отпусти мою маму!" Волк, заметив малыша, отпустил женщину, но, повернувшись, тут же схватил поперёк туловища ребёнка и пустился прочь со всех четырёх ног.
Женщина будто окаменела и некоторое время неподвижно смотрела, как зверь тащит прочь её плачущее дитя. Потом, будто очнувшись, бросилась в погоню. Волк время от времени поворачивал голову, наблюдая за преследовавшей его женщиной. На какое-то мгновение он даже отпустил отчаянно сопротивлявшегося мальчишку, но сбил его с ног, чтобы тот не пытался убежать, перевёл дыхание, затем опять осторожно взял его в зубы, повернул за пригорок и скрылся из вида.
Эта случай переполошил всё селение, его жители немедленно отправились на поиски мальчика, но, не обнаружив никаких следов, в конце концов, решили, что волки съели бедного малыша. Вернувшись, чтобы успокоить безутешную мать, слепили из глины детскую фигурку, положили её в гроб и похоронили, будто настоящего ребёнка. В день похорон всё селение плакало навзрыд.
Прошло время. Дожди смыли с могильного холма пепел от поминальной бумаги, ветер сдул на землю клочки с вырезанными на них погребальными узорами. Сквозь эти узоры успела прорости сорная трава, а ветви окружавших могилку ив вновь ожили после зимних холодов, и на них раскрылись нежные зелёные почки. Однако, как оказалось, сам ребёнок не погиб. Когда он пришёл в себя после похищения, был уже поздний вечер. В темноте он различил множество фонариков, мерцавших тусклым зелёным светом. Потом, присмотревшись, он обнаружил, что находится в просторной пещере среди двенадцати волков, расположившихся вокруг него, а зелёные фонарики оказались их горящими глазами. От страха ребёнок заплакал. Тогда один из волков - тот самый, что тащил его в пещеру - приблизился к нему и легонько куснул его руку, затем живот. Но совсем не больно, будто показывая, что он просто хочет поговорить с ним, после чего зверь подтолкнул к нему крошечного волчонка, похожего на обычного щенка, и тот, сунув голову мальчику под рубашку, принялся бестолково тыкаться в его живот слепой мордочкой, облизывая его холодным шершавым язычком. Мальчик хотя был совсем мал, но уже кое в чём разбирался. Видя, что волки не собираются причинять ему вреда, а их волчата так тычатся ему в живот, он понял, что волкам было нужно молоко. Но где ему было его взять? Волчонок, потёршись немного о его живот, в конце концов, отполз в сторонку и жалобно заскулил. Тогда остальные волки собрались вокруг малыша и, будто утешая, принялись легонько толкать его своими мордами и поглаживать хвостами. Затем в пещере всё вновь успокоилось. И тут до слуха мальчика донеслось звонкое металлическое "динь-динь, динь-динь". Звук исходил как будто откуда-то из-за его спины. Он протянул руку, ощупывая невидимую поверхность, и на руку ему упала огромная капля. Мальчик догадался, что вода попадает сюда по стенкам снаружи. Он передвинулся, пытаясь проследить в кромешной тьме её путь, и постепенно различил в отдалении лунный свет и очертания ещё пяти волков, лежавших в рядок у выхода из пещеры. Они издавали неясное бурчание, то ли будто о чём-то горевали, то ли просто храпели во сне. Ребёнок встал и сделал шаг по направлению к лунному свету. У выхода немедленно зажглось несколько зелёных фонариков. "Ведь вам нужно какое-нибудь дойное животное, а у меня молока нет. Я лучше пойду", - пробормотал он. Но тут раздался такой ужасающий рык, что он потерял от страха сознание.
На следующий день мальчик обнаружил, что волков в пещере почти нет, однако один из оставшихся всё так же лежал у выхода и при малейшей его попытке встать на ноги скалил зубы и так свирепо рычал, что ребёнок, в конце концов, почёл за благо не шевелиться. Когда просулись волчата, они принялись шаловливо резвиться вокруг него, как бы приглашая его поиграть, но через некоторое время, почувствовав голод, жалобно заскулили. Когда стемнело, вернулась вся стая, приведя с собой живую молочную козу. Коза была худа, как скелет, но зато вымя у неё было такое огромное, что казалось, будто оно тащится за ней по земле. Без конца блея, она согнула передние лапы и легла на землю. Волчата тут же бросились к её вымени и с жадностью принялись пить молоко. Насытившись, они свернулись в клубочки и умиротворённо засопели. Когда человеческое дитя, набравшись смелости, тоже подобралось к вымени, волки лишь покосились, но отгонять не стали.
Коза безропотно кормила их в течение пяти дней. Но на шестой день она легла на землю и начала издавать истошное блеяние. Тогда охранявший их волк выпустил её наружу, позволив ей попастись на небольшом лужке перед входом в пещеру. Коза и не думала бежать, наевшись травы, она сама послушно вернулась в пещеру. Во время одной из таких прогулок ребёнок тоже попробовал выйти. Его глаза уже отвыкли от яркого солнечного света и сильно болели, словно их кололи раскалённые иглы. Мальчик разревелся и сквозь слёзы стал звать маму. Когда через некоторое время глаза, наконец, привыкли к дневному свету, он увидел, что место это находится на склоне очень глубокого, но широкого ущелья, заросшего кустами колючего терновника. Мальчик решил попробовать убежать. Наклонившись, он прокрался к густыми зарослями шиповника и, когда пещера скрылась из вида, быстро побежал прочь. Однако, уйдя уже довольно далеко и остановшись перевести дыхание, он поймал на себе внимательный взгляд одного из волков, спокойно сидевшего прямо перед ним. Волк осторожно взял ребёнка в зубы и отнёс обратно в пещеру.
С тех пор волки уже больше не позволяли ему уходить далеко от логова, и он проводил всё время в обществе волчьей стаи и тощей как скелет козы-кормилицы. Мальчик совершенно потерял счёт времени. Единственной отдушиной в его жизни стали сны о том, как он возвращается в родную деревню, к матери с отцом: отец усаживает его к себе на плечи, а мать в это время чистит для него каштаны или несёт ему красивого бумажного змея. Эти сны ему снились и ночью, и днём, когда он сидел прислонившись спиной к каменной стене, а проснувшись, он каждый раз начинал тихо плакать, думая, что никто из людей, наверное, никогда не забредёт в это глухое ущелье и уж тем более ни за что не отыщет этого укромного волчьего логова. Днём волки обычно отдыхали в пещере, а с наступлением ночи, оставив одного или двух сторожей, отправлялись на охоту. О том, куда они ходили и чем занимались, у него, конечно, не было ни малейшего понятия, лишь время от времени он наблюдал, как под утро волки пригоняли в пещеру свинью или тащили в зубах окровавленые куски козлятины. Однажды они притащили ворох детской одежды. Когда один из волков положил перед ним заляпанное пятнами крови тряпьё, мальчика охватила дрожь. Надев его на себя, он взглянул в пристально наблюдавшие за ним фонарики волчьих глаз и прошептал: "А меня вы когда съедите?" Но волки ничего ему не ответили. Они по-прежнему ежедневно выпускали его из пещеры на близлежащую лужайку, наблюдая, как мальчик собирает дикие плоды с растущих вокруг деревьев, а иногда даже разрешали ему ходить на дальний склон выкапывать из земли красные корешки ямса, однако каждый раз один из волков приходил за ним и относил его обратно в пещеру. Постепенно мальчик заметил, что во время их прогулок с козой волки и вовсе перестали обращать на них какое-либо внимание. Он стал водить козу к удалённым от пещеры зарослям кустарника, где росла свежая молодая травка, и протекал ручей с чистой ключевой водой. Однажды, оглянувшись по сторонам, он сказал козе: "Волков сегодня не видно. Давай-ка, попробуем сбежать". Мальчик потянул покорное животное за собой через заросли кустарника к самому дну ущелья и вдруг он услышал человеческий плач. "Если встретим людей, мы спасены", - пронеслось у него в голове, и он со всех ног бросился в направлении, откуда доносился звук. Но к своему удивлению он обнаружил, что "плач" исходил всё от того же сторожившего его волка, который, выкопав в земле яму и засунув туда морду, издавал этот хныкающий звук.
Мальчик больше уже не пытался сбежать из пещеры. Первое время он много плакал, но постепенно перестал лить напрасные слёзы. Он даже стал иногда играть с козой и волчатами. Щенки покусывали его за пальцы на руках и ногах, но если ему вдруг становилось больно, он отгонял их, орудуя небольшим камнем или куском глины. Вместе с ними он научился есть сырое мясо и на равных принимал участие в общей свалке, борясь за свою долю козьего молока.
Так продолжалось довольно долгое время - у мальчика на теле даже появилась светлая поросль, а глаза немного покраснели. Но однажды волки принесли ему новую одежду, в одном из карманов которой он обнаружил пачку сигарет и зажигалку. С этого дня он начал потихоньку собирать хворост и складывать его у входа в пещеру. Как-то на рассвете, когда стая вернулась с охоты и устроилась на отдых, он поджёг кипу собранных им сухих веток. Хворост мгновенно вспыхнул, заполнив пещеру едким дымом и перегородив собой выход. Воспользовавшись переполохом, мальчик бросился бежать. Через некоторое время раздался страшный вой, и пять-шесть волков вырвались из-за завесы пламени, преградившнго выход из пещеры. Когда они заметили ребёнка, тот уже бежал по берегу протекавшего по дну ущелья ручья и, что есть мочи, кричал, зовя на помощь. Его пронзительный крик донёсся до проходившего по противоположному склону охотника, и тот, увидев мальчика, выпалил из своего ружья по преследовавшим его волкам. Те бросились врассыпную и скрылись в зарослях кустарника.
Смутно припоминая дорогу, мальчик добежал до своей деревни, на самом краю которой он увидел свою мать. Та сидела у небольшого могильного холмика и тихо плакала. "Почему ты плачешь, мама?" - спросил он. "Как он похож на голос моего сына!" - подумала она, услышав знакомый голос. Повернувшись, она сквозь заполнившие её глаза слёзы увидела перед собой странное существо, отдалённо напоминавшее её сынишку. Вскрикнув, женщина потеряла сознание.
Сразу же сбежались все деревенские. Некоторые узнали ребёнка, но никто не мог поверить, что перед ними стоит живой человек. Решив, что это дух-оборотень, все с криками разбежались. Мальчик не мог понять, что случилось, и обиженно заревел. Сев на корточки, он, всхлипывая, начал бормотать, что он - человек, что он - тот самый ребёнок, которого унесли волки. Тут очнувшаяся от обморока мать, наконец, узнала своего сына и, обняв его, зарыдала пуще прежнего. К ним с опаской приблизились и перепуганные местные жители. Кто-то высвободил ребёнка из материнских объятий и, внимательно оглядев его, сказал: "Где это видано, чтобы человек унесённый волками, смог бы выжить и вернуться обратно?! Да это же - волк-оборотень! Злой дух! Мы уморили старую волчицу, и он явился, чтобы отомстить. Не человек это, это - пагуба наша!"
Даже мать, в конце концов, усомнилась в том, что это её сын. А остальные и подавно не верили в такую странную историю и каждую минуту ждали, что на посёлок вот-вот обрушится какое-нибудь страшное бедствие. Сколько поколений уже живут здесь люди, но никто и слыхом не слыхивал о таких удивительных делах. Поэтому ребёнка связали и отнесли реке, оставив лежать прямо на речной отмели. "Если он оборотень, присланный к нам волками, то волчья братия непременно себя как-то проявит".
И действительно, в ту же ночь вся волчья стая появилась на отмели. Найдя там ребёнка, они оставили при нём двух волков, а остальные отправились в деревню. В эту ночь они поубивали почти всех свиней, загрызли даже корову. А потом притащили на отмель трёх коз, чтобы накормить человеческое дитя. Против обыкновения волки не ушли и с наступлением дня, поэтому никто из жителей не рискнул показаться на отмели.
На следующий день местные жители собрали все охотничьи ружья и принялись палить с речной дамбы по волчьей стае. Пятерых волков убили, остальные разбежались. Ребёнка, бывшего уже при последнем издыхании, принесли обратно в деревню. Хотели его покормить, но у того даже не хватило сил, чтобы открыть рот. Тогда ему разжали рот палочками для еды и попробовали накормить жидкой рисовой кашицей, только мальчик так и не смог её проглотить. В деревне всё не утихали пересуды, кто же он, этот малыш - человек или оборотень. Если человек, то как ему удалось ужиться с волками, если оборотень, то как он смог узнать свою мать? В конце концов, кто-то догадался доложить об этой истории в народную коммуну. Секретарь коммуны, молодой человек, только-только отучившийся в университете, услышав о мальчике, поспешил на место событий. Ребёнок к тому времени уже пришёл в себя и слабым голоском стал звать свою маму. Но та в замешательстве потупилась, не зная, как ей быть: кто же это странное существо - человек или волк? Секретарь подошёл к мальчику и подробно расспросил его обо всём случившемся. После того, как тот ещё раз пересказал свою историю, секретарь воскликнул: "О чём разговор? Это же человек! Не смейте его больше мучить!" Он взял малыша на руки и повёл всех жителей к волчьей пещере.
Волчье логово уже опустело, хворост у входа в пещеру давно догорел. Оказалось, что никто из местных не знал о существовании этого укромного убежища. Земля внутри пещеры была усеяна волчьим помётом, на стенах и каменных выступах висели клоки волчьей шерсти. В глубине пещеры они нашли груду белых костей и труп околевшей от голода козы. В этой куче отыскали ботинок с носком разорванного когда-то старой волчицей охотника-Чжана. Только увидев всё это, местные, наконец, поверили ребёнку. "Сыночек!" - воскликнула мать и прижала своё родное дитя к груди.
Но в это же мгновение голова ребёнка склонилась на бок, ножки, вдруг, обмякли - он умер у неё на руках. Местные жители устроили малышу вторые похороны. Похоронить его решили прямо в пещере и стали искать подходящее место подальше от выхода, однако никто не предполагал, что пещера окажется такой глубокой. Чем глубже они забирались внутрь, тем непроницаемей становился мрак, однако когда добрались до самого её конца, заметили, что оттуда исходит какое-то слабое мерцание. Кто-то любопытный отколол кусок и вынес его из пещеры на свет. Каково же было его удивление, когда в солнечных лучах, кусок земли, вдруг, вспыхнул ярким сиянием. "Да это же золото! Здесь - самая настоящая золотая жила!" - закричал он. В ту же ночь кусок песчанника отвезли в уездный центр на экспертизу, и оказалось, что это порода с очень высоким содержанием золота. Тогда все местные гурьбой повалили в пещеру. Золото им, конечно, приходилось добывать только вручную: выходя из пещеры с тяжёлой корзиной песка за спиной, они направлялись к речному берегу, где с помощью сита медленными движениями щепотку за щепоткой просеивали землю, пока на дне сита не появлялось несколько песчинок чистого золота. Затем, затаив дыхание, осторожно сметали песчинки пером на ладонь, откуда те направлялись в специальную бамбуковую трубочку. За две недели такого труда золотодобытчик в среднем мог заработать сорок-пятьдесят юаней.
Эту золотоносную пещеру местные жители между собой по-прежнему звали "волчьим логовом". Однако, устроив свою жизнь, они не забыли и мальчика, наведшего их на это благодатное место. Его могилку они перенесли к самому входу в пещеру, а рядом соорудили небольшую молельню. Вообще, эти простые люди, что бы они ни делали в своей повседневной жизни, непременно старались заручиться поддержкой потусторонних сил: перед тем как чинить печь они поклонялись духу домашнего очага, прежде чем строить кан поклонялись духам земли, перед уходом в горы - возносили молитвы духу гор. Так и этот ребёнок тоже превратился для них в предмет поклонения. Каждый раз, перед тем как войти в пещеру, они заходили в молельню и, возжигая благовония, смиренно просили его защиты и помощи в труде - чтобы новый день принёс им достаточно золота и бамбуковые трубочки не остались пусты.
Мать ребёнка, уже немолодая женщина, потерявшая свою прежнюю красоту и привлекательность, поборов в своей душе чувство стыда и преодолев горе, преисполнилась гордостью за своего "маленького героя". Оставив простой крестьянский труд, она, как и остальные жители, занялась добычей золота. Однако сама она ни разу не вошла внутрь самой пещеры. Устроившись у самого входа, она лишь просила всех выходящих оттуда с мешками песка старателей оставить ей их соломенную обувь. Собрав несколько таких лаптей с набившимся в них песком, она вслед за остальными отправлялась к реке. Причём золота ей таким способом доставалось в три, а то и в пять раз больше, чем другим.
С тех пор как в здешней деревеньке открыли золотое месторождение, эти прекрасные места стали одним из самых населённых районов Шанчжоу. Сюда стали стекаться попытать счастья люди со всех сторон света: с юга Шанчжоу, из Шаньяна, даже из Нанъяна провинции Хубэй и Цзяньчуаня провинции Хэнань. За несколько лет в этих местах открыли ещё несколько таких же золотых пещер и у входа в каждую из них неизменно строили небольшую молельню в память о необыкновенном малыше. Приехавшие сюда на золотые родники старатели не устают удивляться дивной красоте здешних гор и рек, невероятному богатству цветов и девственной чистоте воздуха. Более всего поражает гостеприимство местных жителей и их душевность. Единственное, что несколько омрачает всё великолепие - это разгул неистовых орд зайцев и диких козлов, которые портят рисовые поля, а потому являются причиной постоянной головной боли местных жителей и приезжих старателей, вещи которых они раздирают в клочья, пытаясь отыскать спрятанные среди них припасы. Местные часто ругаются: волков на вас не хватает!
Так оно, видимо, и есть. Ведь, волки - одни погибли, а другие ушли. Ушли далеко-далеко в горы и больше не возвращались.