Вот уже неделю третья струна дребезжала. Как я ни прижимал ее, все одно она цеплялась за гриф и портила чистоту аккорда. А вчера раздался то ли звон, то ли свист "Б-и-и-м !" и она лопнула.
А я как раз разучивал "Клен ты мой опавший...", очень душевную песню на стихи, как вы знаете, Сергея Есенина. Песня должна была вышибать слезу. Я старался, завывал, бил по струнам, что есть мочи и таки порвал.
Что делать? Я уже не представлял себе жизни без гитары. А какая же гитара без струны.
Надо было подумать. И я стал думать. А чтобы лучше думалось ходил по комнате. Туду-сюда, туда-сюда. Тик-так, тик-так. Вроде, как часы.
Купить струну и не купишь. Легче сказать. У нас такие штуки не продавались. И гитары тоже не продавались. Это мама постаралась и подарила ее мне на День Рождения. Может в магазине и не было гитар, но мама была ужас какая дотошная и могла, при случае, далеко зайти.
Была такая популярная песня, ну, вы все ее знаете. Название не помню, а одна из строчек такая : "Нам нет преград ни в море, ни на суше, нам не страшны ни льды, ни облака...". Вот это, как раз про маму. Преград для нее не было.
Но... Не хотелось мне просить. Как-то так у нас было поставлено, что старались мы, взаимно, не причинять друг другу лишних хлопот. Ни она мне, ни я ей. Эдакое молчаливое джентльменское соглашение.А соглашение- есть соглашение. Даже и молчаливое.
Я взял гитару и стал в раздумье бренчать.
И получилось почти так же, как и с семью струнами. Я оживился.
"О!" - подумал я. И стал выделывать все, что умел, но уже на шести струнах.
"Надо приноровиться,- подумал я и опять затянул душещипательную песню.
Однако, пение мое нарушил стук в дверь.
"Совершенно не дают работать!- воскликнул я себе под нос и пошел открывать.
В дверях стоял Вовка Калужин. Поздоровевший, помолодевший. Свежий, как огурчик.
"Заходи- говорю.
"А я не помешаю?- спрашивает Вовка.
"Нет, не помешаешь,- отвечаю я не слишком то приветливо.
"Может быть ты занят?"
"Да заходи, говорю"- а Вовка все мнется.
"А что ты делаешь?"- спрашивает он робко.
"Ничего не делаю,- отвечаю я терпеливо.
"Может быть мне завтра зайти.
"Еще чего. Заходи сейчас. Ты, Вовка, мое терпение не испытывай. Заходи"
Вовка и зашел. Куда денешься.
Он только что вернулся из Саратова. Точнее не из самого города, а из деревни рядом с городом.
"И что ты там делал?- спрашиваю.
"Ягоды в саду собирал. А бабушка варенье варила"
"Молодец,-говорю, -старшим помогать надо.Впрочем, потом расскажешь. А теперь- слушай!"
Я взял гитару и затянул "Клен ты мой опавший".
Исполнение было сыровато, гитара - без струны, но я брал энтузиазмом и громкостью.
Однако, Вовку не обманешь. Он любую фальшивую ноту слышит. А тут- струны нет.
"Струны, как будто нет,- задумчиво говорит он,- а так хорошо. Душевно."
"Что струна, Вовка! В главном ты прав, важно, чтоб душа была. А душа, сам говоришь, есть!"
А тут и мама пришла. Поздоровалась с Вовкой приветливо и поинтересовалась, как его дела.
Вот,- думаю,- интересуется. А у меня про дела никогда не спрашивает.
"Хорошо,- говорит Вовка,- мама просила передать Вам баночку кизилового варенья."
"Ага,- сказала мама,- будем чай пить" и пошла ставить чайник.
Вовка попил чай и ушел.
И стал нередко к нам заходить. Повадился. И почти всегда маму заставал. А когда она уроки проверяла, все на нее посматривал. С уважением.
А как-то увидел на столе альбом учебный и, преодолевая робость, спросил, что ,дескать, за альбом. А мама достала очки специальные и на него надела.
Открыла альбом.
"Смотри",- говорит.
А когда Вовка ушел, я и сам очками заинтересовался. Надо же, никогда их не видел!
Мама упорхнула. Я взял альбом, надел очки и стал смотреть, что же там такое. А посмотреть было на что.
В нем( в альбоме) были изображены различные геометрические фигуры. Цилиндры, призмы, конусы, сферы. Но изображены особым способом. Тремя различными цветами. Синим, черным и красным. Кроме того, фигуры эти пересекались плоскостями. Изображение получалось сложным и не совсем понятным. Но, если наденешь очки(а это были специальные двухцветные стереоскопические очки), все изображение волшебным образом изменялось. Делалось воздушным, объемным и красочным.
Долго любовался я картинками, в которых сочетались и красота, и стройность. Но дальше любования дело не пошло.
А Вовка, когда в следующий раз пришел, оставил меня с гитарой один на один и переметнулся к маминому альбому. И чегой- то тихо стал маме наговаривать. А мама слушала его поначалу вполуха, а потом, когда поняла, широко раскрыла глаза и заинтересовалась.
"Сейчас Вовка тебе покажет!- подумал я.
В следующий приход они оба уже сидели с ручками и тетрадками и быстро что-то друг другу доказывали. Как я понял Вовку интересовали плоскости и он допытывался у мамы, как можно написать уравнения этих плоскостей.
Мама быстро писала и наговаривала, Вовка быстро соображал.
Так продолжалось несколько дней.
И Вовка почувствовал себя виноватым передо мной. Вроде бы, он мой друг и ко мне в гости приходил, а тут на тебе...
И, чтобы загладить свою мнимую вину, однажды, приносит маленький сверток:
"Это тебе- говорит. И ушел.
Я разворачиваю, а там третья струна.
Я сел на диван и сижу не дышу. Только на струну смотрю влюбленным взглядом.
"Ай, да, Вовка! Ай, да, молодец!"
...Когда я писал рассказ и вспоминал необыкновенный мамин альбом, я подумал, что альбом этот похож на нашу жизнь.
Так же, как жизнь, он красочен и малопонятен.
Но стоит одеть цветные очки и посмотреть, видишь действительность ясно, отчетливо, во всей ее объемности и красоте.
Я подумал, что душа наша, наш ум и есть те самые волшебные очки, которые позволяют нам видеть жизнь такой, какая она есть на самом деле.