Книжный магазин Ричарда Элиота располагался на углу тринадцатой и тридцать восьмой улиц в двухэтажном доме Викторианской эпохи. Каким-то чудом этот дом не тронули ни время, ни руки вездесущих строительных компаний. Поэтому выглядел он несколько нелепо на вполне современной улице, как умудренный сединами ветеран среди солдат первогодок, чем привлекал к себе любопытные взгляды прохожих и неизменный интерес туристов. Последние частенько застаивались у фасада с проржавевшей вывеской, тщательно вглядываясь, то ли в оригинально начертанные старинной вязью буквы, то ли в архитектурные особенности здания. Иногда кто-нибудь из них заходил, покупал припавший пылью томик, благодарил и уходил, растворяясь в чреве огромного города. А Ричард оставался один внутри полутемного помещения, в тишине, лишь изредка нарушаемой с улицы проезжающими автомобилями.
Еще недавно этот книжный магазин был едва ли не единственным на весь район. Теперь его месторасположение вряд ли кто назвал бы удачным. В четырех кварталах вверх по тринадцатой улице пару лет назад открылся небольшой, но великолепно оснащенный технически и имеющий около десяти тысяч томов активного продажного фонда магазинчик конкурента - Джона Палмэра. Кроме вышеперечисленных, у предприимчивого и жадного Джонни было и еще несколько преимуществ. Во-первых, его магазин находился в центре делового квартала, в людном месте, недалеко от станции метрополитена. Во-вторых, имел развернутую сеть рекламы. Это приносило ему неплохую прибыль и оставляло практически без таковой Ричарда.
Такое состояние дел расстроило бы кого угодно, но не Ричарда Элиота. Ему недавно исполнилось двадцать шесть. Был он высок, привлекателен, и имел рельефную, весьма внушительного вида мускулатуру - следствие многих часов проведенных в комнате для силовых упражнений на втором, жилом этаже дома. Его черные вьющиеся волосы, мечтательные голубые глаза и чувственная улыбка могли без труда разбить сердце любой красавицы, если бы только он пожелал пустить свои чары в действие. Но вопреки всему Ричард вел довольно уединенный и замкнутый образ жизни.
Три года тому назад, после смерти отца, он унаследовал этот дом и магазин вместе с рядом неоплаченных счетов и с рвением взялся за дело. Счета были оплачены, магазин несколько изменился внутри и пополнился рядом интересных изданий. Однако вскоре преобразовательская энергия иссякла, Ричард пустил бизнес на самотек и, так же как когда-то отец, поплыл по течению, увлекаемый водоворотом мира книг, забросив все остальные дела. Рано оставшись без матери, он вырос в этом магазине, среди этих книг, окруженный немыслимыми историями и удивительными приключениями, с героями которых нередко отожествлял себя. Страсть к чтению заменяла ему друзей, шумные вечеринки и легкомысленные отношения с девчонками. Многие из них считали Ричарда занудой и после нескольких безрезультатных попыток втянуть робкого, романтичного юношу в свою веселую, разгульную жизнь - отвернулись от него. Сам Ричард этому обстоятельству нисколько не огорчался. Той небольшой прибыли, которую он все же имел, вполне хватало на погашение неотложных платежей и налоги. Поэтому мечты его ограничивались вполне конкретными понятиями: уютным антикварным креслом в торговом зале, очередным бестселлером в яркой, красочной обложке, банкой кока-колы или пива, в зависимости от настроения, и "благами продвинутой цивилизации", имеющими, в подавляющем большинстве случаев, форму пульта дистанционного управления от телевизора.
В то ясное сентябрьское утро Ричард открыл магазин как всегда, в восемь ноль-ноль. Удобно пристроившись в мягком кресле за прилавком, он перевернул очередную страницу романа, начатого вчера. Колокольчик над дверью пропел "динь-дон" Ричард оторвался от книги и посмотрел на первого посетителя. Вид его был настолько необычным, что Элиот невольно задержал дыхание. Казалось, что он попал в магазин не через двери, как это делают обычные люди, а прямиком с полки, со страниц романа какого-нибудь безумного сочинителя. На первый взгляд - лет пятьдесят, пятьдесят пять. Среднего роста, немного тучен, но, несмотря на это, очень крепок и подвижен. Довольно длинные темные волосы и аккуратная клиноподобная бородка были тронуты сединой. Тонкий нос, правильный овал лица и властно сжатые губы недвусмысленно свидетельствовали о благородном происхождении, равно как и об испорченности натуры. Один глаз его, необычайно живой и умный, так пламенно сверкал в полутьме магазина, что Ричарду стало как-то не по себе Черная повязка на месте отсутствующего второго - предавала посетителю несколько зловещий вид. Но самым невероятным в нем, несомненно, была одежда. Ричард не смог подобрать названия этому наряду в целом, но явно узнавал некоторые его составляющие. Глазам молодого человека открывался удивительный конгломерат из смокинга, средневекового баронского платья и костюма времен Войны за Независимость. На ногах незнакомца были обычные туфли фирмы "Чемпион", которые одинаково не подходили ни к этому невыясненного происхождения наряду, ни к одному из его предполагаемых составляющих.
- Чем могу служить? - Элиот с трудом выдавил из себя вполне обычную реплику.
- Вы - милорд Ричард Элиот, не так ли? - неестественно-скрипучим голосом ответил вопросом на вопрос посетитель.
- Я - Ричард Элиот, просто - Ричард Элиот, без "милорд", - поправил хозяин. - Так чем могу служить?
- Меня зовут граф Ральф Фергюссон, милорд. Прошу вас, не удивляться моему костюму! Теперь я и сам вижу, как он нелеп. По-моему уже половина Сопредельных миров знает, что эти идиоты из вневременной пространственной Службы постоянно путают не только стили одежды разных эпох, но, частенько, и сами эпохи. Они уверяли меня, что у вас так сейчас одеваются буквально все. Просто не понимаю, за что они берут с клиентов такие деньги?
- Что, что? Идиоты из вневременной пространственной Службы? Стили одежды разных эпох? Что за ерунду вы несете? И почему все время называете меня "милорд"? - Ричард выглядел растерянным.
- Ах, простите, милорд, сейчас я вам все объясню. Как я уже говорил, зовут меня граф Ральф Фергюссон. У себя на родине я - представитель древнейшего дворянского рода, столь старого и столь знатного, что он мог бы поспорить в благородстве даже с королевским, но я был и остаюсь преданным вассалом короны. Всего лишь вассалом, прошу заметить не более того. В мирные дни и дни войны мои предки всегда были рядом со своими королями и занимали самые ответственные должности при дворе. Именно поэтому в тяжелый для всех нас час, когда король Рональд пал в неравном бою с чудовищами и мой народ стоит на грани полного физического уничтожения - на меня была возложена эта важная государственная миссия. Одним словом - я здесь чтобы выполнить последнюю волю усопшего монарха. Я должен найти и привести вас "домой", милорд!
- Меня домой, вы сошли с ума? Я дома. Я здесь родился и вырос, здесь живу. В этом доме среди этих книг. Это и есть мой дом. Или в вашей стране домом называют что-то другое?
- Прошу вас, милорд, не стоит так нервничать, я здесь исключительно для того, чтобы все вам объяснить...
- Что просто? Что вы можете мне объяснить?
- Начнем с того, есть ли в вашем магазине книга Джона Доуна "Возвращение в Игуатер"? - спросил Фергюссон.
- Естественно!
- И вы, милорд, разумеется, ее читали?
- Разумеется, читал, - язвительно ответил Ричард - А при чем здесь эта книга?
- Всему свое время. Не будете ли вы так любезны, милорд, припомнить ее содержание?
- Ну, конечно, помню! Один из параллельных миров, Игуатер, место, где непрерывно идет война между людьми и мутантами. Читается легко, но по мне - сюжет чрезвычайно банальный даже второсортного чтива. А в чем, собственно, дело?
- Банальный сюжет, говорите? Что ж, может и так! Что еще вы можете вспомнить?
- События вертятся вокруг гибели королями призвании на трон букиниста из нашего мира, который является его, короля, духовным приёмником. А зовут главного героя? Райхурди Гелиотер! Верно? У меня хорошая память на имена, тем более что это имя так похоже...
В одно мгновение улыбка на лице Ричарда сменилась недоумением.
- О боже! Райхурди Гелиотер. - Ричард Элиот! Вы что, хотите сказать, что тот "букинист из нашего мира" - я? - глаза молодого человека выкатились из орбит.
- Именно это я и хочу сказать, милорд! - единственный глаз Фергюссона теперь улыбался.
- Но ведь это же все чепуха, выдумки, фантастика! К тому же, не самого безупречного качества! Например, романы Кейта Лаумера или Эндрю Нортон мне нравятся гораздо больше. Вы что, решили меня разыграть? - Ричард негодовал. - Если это так - убирайтесь прочь! Иначе я вышвырну вас силой!
Элиот красноречивым жестом указал посетителю на дверь. Глаз Фергюссона перестал улыбаться и налился кровью. Было видно, что граф не привык, когда кто-то разговаривает с ним в таком тоне и прикладывает все силы, чтобы сдержаться.
- Значит, вы мне не верите?
- Убирайтесь, или я вызову полицию!
- Ну, хорошо! - Фергюссон проделал путь от прилавка к книжной полке. - Тогда не будете ли вы так добры, милорд, дать мне прочесть любую другую книгу, автором которой является Джон Доун, - торжествующее выражение появилось на его лице. - Ну, что же вы медлите?
- Мне никогда не попадались другие книги этого автора, - признался Ричард.
- И не мудрено! Эта книга уникальна. Она важна для нас так же, как для вас Святое Писание, только имела гораздо более печальную и трагическую судьбу, чем ваша. Я даже не говорю о том, какой долгий и тернистый путь к сердцам и душам наших людей пришлось ей преодолеть. Благодаря козням врагов короны и стечению обстоятельств "Возвращение в Игуатер" была потеряна для нас на целых два века, найдена, и затем украдена. Каким-то образом она попала в ваш мир, была издана, и теперь продается наряду с дешевыми бульварными опусами. Какая ирония судьбы, не правда ли? Что вы знаете об ее авторе, милорд?
- Ничего. Возможно, это чей-то псевдоним, - предположил Ричард.
- Вы уверены?
Ричард не был уверен и потому молчал.
- Вы молчите, милорд, и правильно делаете! Ибо быть уверенным в чем-либо на все сто может либо Творец, либо глупец. Вы - ни то, ни другое, а всего-навсего спаситель Игуатера! Так вот знайте: Джон Доун - настоящее имя создателя книги. Оно стояло в заглавии рукописи и в углу каждой страницы. Вероятно, поэтому похитители не стали его изменять. Хотите знать, что было дальше?
Элиот утвердительно кивнул.
- После пропажи книги, которую могли толковать народу только мудрецы, началось ослабление веры и хаос. Те, что помнили текст наизусть, слабели умом и умирали от старости. Другие, учившие со слов первых - порою забывали целые главы.
- Почему? - удивился Ричард.
Потому, что получили знание не из самой книги, несомненно, обладающей великой магической силой. Народ терял веру в будущее. Жрецы отказывались работать с обезумевшими от отчаяния людьми. Наш мир никогда не стоял так близко к пропасти, как тогда. К счастью для нас, именно в тот момент появились агенты вневременной пространственной Службы. Они помогли вернуть книгу, а вместе с ней надежду на скорый приход Райхурди Гелиотера и окончательную победу. Благодаря этим людям я смог попасть в ваш мир. Прошу заметить, милорд, что сделали они это для нас далеко не бескорыстно. Более того, народ Игуатера был вынужден заплатить за мое путешествие целое состояние, просто чудовищно огромную цену. Но какой бы ни была эта цена - по сравнению с важностью этой нашей встречи - она ничто. Я пришел просить вас отправиться со мной "домой", милорд...
Все сказанное показалось Ричарду более чем странным, чтобы быть правдой. Перед ним стояла дилемма: или поверить в откровенную сказку, или признать, что стоящий перед ним человек, болен. Не исключено, что очень серьезно! Здравый смысл говорил в пользу второго. Но что-то находящееся глубоко внутри Ричарда, может быть само подсознание, не соглашалось со здравым смыслом. Не придя ни к какому решению, Ричард продолжал задавать вопросы странному визитеру.
- Кем был этот Джон Доун?
- Это был очень известный человек. Он жил за пять веков до нашего времени и занимал высокую должность при дворе королевы Тары. То были грозные и смутные времена. Если мне не изменяет память, за какое-то преступление перед короной он был разжалован и казнен. "Возвращение в Игуатер" не представляла ни для кого особого интереса, до того момента, когда описываемые в ней события начали сбываться. Семьдесят пять лет назад! Именно тогда появились первые мутанты. Доун практически точно указал дату начала войны, описал внешний вид чудовищ, их способности, и даже некоторые способы борьбы с ними. В книге говорилось, что после гибели Мудрого правителя, коим, несомненно, был король Рональд, только букинист из параллельного мира сможет найти путь к победе. И помогут ему в этом Великая Книга Древних и его собственные божественные знания. С их помощью Райхурди Гелиотер сумеет изменить генетический код чудовищ. Что значит - изменить генетический код - никто не знает. Однако все верят, что новый правитель сможет сделать это, а народ Игуатера будет всячески помогать ему в этом и молится за него! Вас ожидают великие и славные деяния, милорд! Собирайтесь! Нам нужно спешить!
- Спешить? Но почему? Я должен подумать! На кого мне оставить дом и магазин? - Ричард никак не мог собраться с мыслями.
- Потому, что меньше, чем через час закроются ворота, и если мы опоздаем, то рискуем остаться здесь навсегда.
Именно этого Ричарду хотелось сейчас больше всего. Ему показалась отвратительной перспектива стать королем какого-то средневекового дикарского племени, ведущего многолетнюю, бесперспективную, и, вероятно, очень опасную войну, если в ней гибнут даже короли. Да и что это за мир? Ни бейсбола, ни фильмов с Деми Мур и Шарон Стоун, ни клипов Мадонны и Майкла Джексона - ничего, что необходимо цивилизованному человеку. Элиот был уверен, что там не имеют представления ни то, что о телевидении, но даже об электричестве. Он с отвращением представил себя сидящим на жестком каменном троне, который по всем статьям уступает его настоящему креслу, в громадном зале, освещенном чадящими свечами. Его будет окружать закованные в "консервные банки" рыцари, с которыми доведется (а куда деваться?) есть пережаренное на костре мясо, и пить вонючее бочечное вино. Затем будут пьяные драки и насилие над несчастными служанками. Конечно, чем же еще могут развлекаться средневековые мужчины? Пить, насиловать или убивать...
Была и еще одна сторона проблемы - бытовая. Ричард даже вообразить себе не мог жизнь без зубной щетки, кофе, гамбургеров и "кока-колы", ставших обыденными в жизни любого американца. Без книг, наконец! Его книг, которые он глотал одну за другой. Это только в сказках человек отрекается от всего этого безболезненно, и, попав в другой мир, даже не вспоминает о том, что потерял. А Ричард ценил то, что имел, и совершенно не желал что-либо менять. Даже если его гость и не безумец, в чем еще нужно убедиться, он, Ричард Элиот, никуда с ним не пойдет. Ему и здесь неплохо. Вот так! Единственное, что волновало сейчас Ричарда, как послать посетителя ко всем чертям, и при этом не задеть его чувств. Если перед ним псих, то это может быть даже опасно.
Элиот из-под бровей взглянул на графа. Лицо того менялось прямо на глазах. В один миг оно постарело и осунулось, сделавшись жалким. Происшедшая с гостем перемена задела какую-то тонкую струнку в душе Ричарда, но всего лишь на мгновение. Молодой человек взял себя в руки, вспомнив, что принял решение, которое не собирается менять. С губ уже готова была сорваться витиеватая фраза оправдания и отказа, когда гость жестом остановил Ричарда.
- Прошу вас, милорд, не стоит себя утруждать бесполезными речами. Я все знаю. "Прочел мои мысли" - догадался Ричард. Ну, что же, это даже лучше. Теперь, по крайней мере, отпадет надобность в глупых словах оправдания. И он не ошибся. Крепкие плечи посетителя сникли, а глаз разом потерял свой первоначальный блеск. Лицо графа пронзали глубокие каналы морщин, отчего он сразу стал выглядеть значительно старше.
- Вы твердо решили поступить так, милорд? Умоляю вас, одумайтесь! От вашего решения зависят судьбы многих тысяч людей. Поверьте мне, они отчаянно нуждаются в вашей помощи...
На мгновение Ричард заколебался, но "здравый смысл" взял верх. Решительный, не терпящий возражений тон его недвусмысленно дал понять Фергюссону, что уговоры бесполезны.
- Я остаюсь! Вы не можете дать мне времени на раздумье, а я не желаю принимать необдуманных решений. Мне дорог тот образ жизни, который я веду. Я не единственный букинист в этом городе. Думаю, вы успеете найти какого-нибудь другого тщеславного человека, который с успехом заменит меня. А теперь прошу вас, уходите!
Сейчас перед графом предстал сильный, волевой человек, пытаться изменить решение которого - было заведомо напрасной тратой времени.
- Ну, что же, - Фергюссон в бессилии развел руками. - Единственное, что я не могу сделать - силой заставить вас пойти со мной. Это первое и наиважнейшее условие преодоления пространственно-временного барьера. Прощайте, мистер Элиот! Надеюсь, Создатель всем нам воздаст по заслугам, и пошлет каждому судьбу, какой он достоин!
Ричарду показалось, что граф смахнул с потускневшего глаза скупую мужскую слезу, повернулся, и быстро покинул магазин. На этот раз колокольчик над дверью пропел "динь-дон" как-то совершенно иначе, более мелодично и прощально: "Ди-инь до-он!". Казалось, было в этом звуке какое-то разочарование, какая-то неизбывная тоска, какой-то невысказанный укор. Слышалось в этом с детства знакомом звоне что-то такое, что укололо совесть Элиота даже сильнее, чем прозвучавший почти оскорблением в устах графа переход от милорда к мистеру.
Ричард попытался отгородиться от происшедшего. Он уткнулся в книгу, но сосредоточиться на чтении так и не смог. Мысль о том, что целая цивилизация может быть действительно погибнет только потому, что он, Элиот, смалодушничал и испугался, не давала покоя. Он уже укорял себя за то, что спасовал, струсил, отказался променять свою серую, скучную и, по большому счету, никому не нужную жизнь, на судьбу героя, спасителя, короля.
Ничего! Незаменимых не бывает, успокаивал себя Ричард. Погорюют недельку-другую "консервные банки" и выберут из своих рядов нового Цезаря. Хотя бы того же Фергюссона. А что? Благородного происхождения, не дурак, знает тонкости придворной жизни. Справится! Если, конечно, пошевелит как следует своими средневековыми мозгами.
- И что я все беру на душу? - пробурчал он, и снова углубился в чтение.
Бездумно пробежав глазами пару страниц, Ричард отложил книгу. Что-то неотступно мучило его, не позволяя обрести душевное равновесие.
- А может, никакого мира со смешным названием Игуатер и вовсе нет? - начал он новую, массированную атаку на себя. - Может этот Фергюссон на самом деле никакой и не граф вовсе, а какой-нибудь сбежавший из клиники для душевнобольных пациент? Ха-ха-ха! Ну и заморочил он мне голову! А я, простак, поверил. Ну конечно, у него какая-то мания, а тут случайно книга подвернулась. Вот и зациклило беднягу на идее спасти "погибающий мир". Сколько их таких по городу бродит: Наполеонов и инопланетян? А этот вот - граф, Фергюссон! Имя-то, какое знакомое! Наверняка, тоже где-то вычитал. Ишь ты - адмирал Нельсон нашелся...
Чувство вины несколько ослабло, но совсем не исчезло.
- Игуатер? Да не существует никакого Игуатера, и не могло существовать! Библия народа? Единственная книга Джона Доуна? Чушь! Даже если она и единственная, то что? Сколько было писателей, которые становились авторами всего одной книги в жизни? Маргарет Митчелл, например, - продолжал убеждать себя Ричард. - А что сумел мысли мои прочесть - так ведь больной! У них, у психов, еще и не то бывает! Собственно психи и есть все эти пресловутые колдуны и экстрасенсы, для которых залезть в душу человека - раз плюнуть!
Убедить себя почти удалось. Осталось лишь голое любопытство, что такого особенного нашел его посетитель в той книге? Почему именно ее, а не какую-нибудь другую выбрало его больное сознание? И еще одно беспокоило Ричарда: отчего имя главного героя той книги так похоже на его, Ричарда, имя. Да еще и род занятий совпадают? Непонятно! Очень странно и непонятно!
Что-то внутри снова начало тревожно покалывать. Чтобы отбросить все сомнения, Ричард решил перелистать злополучную книгу. В торговом зале, у него имелось пару экземпляров "Возвращения". Ричард быстро нашел и снял с полки оба, сдул с них пыль и положил перед собой. Видимо, эмоциональное напряжение сыграло с ним злую шутку. Только он хотел открыть эту книгу, или может быть, даже открыл...
Появилась внезапная слабость. Веки налились свинцом и тяжело опустились. Ричард ощутил себя в пустоте. Перед глазами заплясали разноцветные огни. За ними, на втором плане, с калейдоскопической быстротой сменяя друг друга, возникали какие-то картинки.
Профиль женщины дивной красоты... Горящий глаз Фергюссона... Рыцарские доспехи... Парк с аккуратно подстриженными газонами... Лепные бюстики каких-то людей... Небольшое, но очень высокое здание, в котором Ричард без труда узнал церковь...
Картинка перестала быть статичной, и появилось ощущение пространства. За церковью, под своеобразными навесами, располагались ровные ряды могил, увенчанных причудливыми надгробными плитами. Маленькие и большие - они имели вид, как простых камней, так и величественных скульптурных монументов. Были здесь и рыцари в доспехах, и дамы в пышных бальных платьях, и старухи в кружевных старомодных чепчиках, и старцы в костюмах со стоячими воротничками и пышными манжетами.
Ричард догадался, что перед ним некрополь королевской фамилии. Среди всех, одна могила выделялась величием и новизной. Могучий воин с обнаженным мечом и огромным щитом уверенно восседал на вздыбившейся лошади. Под животом гордого животного находился камень. На нем неизвестными письменами была начертана фраза. Почему-то Ричард точно знал, что она обозначает: " Я свято верил, что идущий за мной, сделает это мир человечнее". А внизу: "Здесь обрел последнее пристанище славный король Рональд".
За некрополем начиналась кипарисовая аллея. Дорога бала вымощена голубым гравием. Все окружающее было настолько реальным и не похожим на сон, что Ричард почти физически ощущал на коже свежий ветерок и скрип гравия под ногами.
Аллея заканчивалась так же неожиданно, как и начиналась. Взору Ричарда открывался находящийся на холме замок - необычайно гармоничное строение, настоящее произведение искусства. Поражали глаз не только его величина и неприступность, но и изысканность линий, и гармония форм. Несомненно, построили его не вчера, и человек, живший в нем, был не просто богатый землевладелец. Любому, даже неискушенному в архитектуре наблюдателю, с первого взгляда становилось ясно - перед ним замок короля. Восторженный взгляд Ричарда скользнул по грациозным башням с оригинальными бойницами, по подъемным мостам с литыми цепями, по чугунным решеткам и оградам, украшенным щитами с батальными и бытовыми сценами на них. Их исполнение свидетельствовало о высочайшем мастерстве литейщиков и тонком вкусе хозяина.
Легко преодолев естественные преграды, Ричард очутился на заднем дворе замка, и окунулся в повседневную жизнь его обитателей. Картина была вполне типичная для средневековья. Лошади копытами месили грязь и пощипывали сено с неуклюжих повозок на деревянных колесах. Вооруженные мечами и луками люди суетливо сновали взад-вперед. На их лицах читалась растерянность и неуверенность. Здесь же, на открытых повозках, лежали раненые. Некоторые из них стонали. Иные стойко переносили страдания. Их обескровленные восковые лица выражали решительность и твердость духа. Женщины в простых холщовых платьях омывали их раны водой и смазывали какой-то мазью. Босоногие детишки сновали меж повозок, помогая женщинам.
Звук трубы неожиданно разорвал тишину и заставил всех поднять головы к балкону второго этажа, на котором появился граф Фергюссон. За исключением пышных манжеток, воротничка жабо и прекрасного, изумрудного цвета плаща, украшенного золотой вышивкой, одет он был так же, как и все остальные.
- Игуатериане! - его голос громом разнесся над находящимися внизу людьми. - Небеса были благосклонны к нам! Мне удалось совершить путешествие, и доставить сюда человека, в существование которого свято верил наш безвременно усопший властелин, благословенный король Рональд. Этот человек спасет наш мир от чудовищ. Именно ему, по велению нашего покойного монарха, надлежит стать приемником короны. Сейчас мы вручаем ему свои жизни вместе с безграничной любовью и преданностью. Вот он, новый король Игуатера - Райхурди Гелиотер! Виват, король!
- Виват! - громыхнула в ответ толпа.
Фергюссон отступил назад, и из-за его спины вперед вышел человек, одетый в богатейшие шелка и парчу. На безымянном пальце его правой руки красовался перстень с алмазом величиной с грецкий орех. На голове возлежала золотая корона, которая так же, как и вся остальная одежда человека, была украшена драгоценными камнями. Однако, несмотря на столь фантастическое преображение, он оставался тем, кем был всегда - жадным и корыстолюбивым владельцем процветающего книжного магазина на Тринадцатой улице - Джоном Палмером. И этого самозванца представляли народу как нового короля? Ричард был удивлен.
- Ну и плут же этот Фергюссон! - пробормотал он.
Хотя в чем его винить? Его народу нужен был букинист из нашего мира, и он его привел. Хорошо хоть не первого встречного уличного негодяя, подумал Ричард. Все-таки Палмер хоть и проныра, но не дурак. Ричард просто не мог представить, как одноглазому шарлатану удалось уговорить осторожного конкурента отправиться вместе с ним, да еще выдавать себя за него, Ричарда Элиота?
Когда гром восторженных возгласов стих, "новоиспеченный властелин" произнес несколько коротких, но весьма путаных фраз. Именно такой должна быть речь настоящего шарлатана, отметил про себя Ричард. Больше тумана и неясности, и запутавшиеся в словесных премудростях простолюдины пойдут за тобой хоть на край земли. Обитателей замка речь "легендарного пришельца", несомненно, убедила. Перед ними был тот, кого они ждали столько лет - Райхурди Гелиотер, книжник, букинист из параллельного мира, наследник королевской короны, новый властелин Игуатера, и, конечно, спаситель от чудовищ. Не было никаких сомнений, что новый король сделает то, что не смог прежний - спасет их мир от полного уничтожения.
По завершении речи присутствующие снова шумно выразили свое восхищение новому правителю и принесли ему клятву верности.
Далее события развивались так быстро, что Ричарду понадобилось огромное напряжение внимания, чтобы чего-нибудь не упустить. Сначала было объявлено о начале похода против мутантов, и произведена всеобщая мобилизация. Элиот сразу отметил абсурдность идеи. Народ, измотанный лишениями, и страна, обескровленная налогами, отчаянно нуждались хотя бы в непродолжительном мире, чтобы зализать раны, нанесенные войной. Это было ясно всем, кроме вкусившего власти короля, желавшего как можно скорее покончить с делами тяжкими, то бишь ратными, и приступить к делам приятным, то бишь правлению и властвованию. Элиот хорошо знал, как опасен этот путь, но вмешаться в ход событий никак не мог.
Во всех домах полным ходом шло приготовление к походу. Кузнецы днем и ночью ковали мечи и наконечники стрел. Женщины готовили одежды и провиант. Воины тщательно отбирали копья и мечи, подгоняли амуницию. Стрелковое оружие пристреливалось в тирах, а холодное испытывалось прямо во дворе на импровизированных манекенах. На повозки грузились мешки с провиантом и бочки с водой. Наконец, приготовления были завершены.
Ричард во все глаза глядел на то, как начинался поход. Десять тысяч воинов покидали замок, ведомые "новоиспеченным королем" и бесстрашным одноглазым графом. Возбужденными людьми владела лихорадка сродни той, что гнала с насиженных мест первых золотоискателей. Женщины провожали своих героев до городских ворот. Многие утирали слезы и желали своим мужьям и сыновьям быстрой победы и скорого возвращения. Когда войско отошло на приличное расстояние, и провожающие вернулись в крепость, Ричард увидел, как двое подростков закрывали городские ворота. Тугой барабан, на который подбирались цепи, поднимающие мост через заполненный водой ров были явно им не по силам. Мост дважды падал, и лишь с третьей попытки был поднят. В городе не осталось взрослых здоровых мужчин. "Все ушли за королем", - с горечью отметил Элиот.
Тридцать миль пути (Ричард почему-то знал это точно) пронеслись как одно мгновение, и два отряда королевской конницы атаковали деревню мутантов. Первым командовал сам король, вторым - граф Фергюссон. План нападавших был чрезвычайно прост: с двух сторон ворваться в деревню и, двигаясь навстречу друг другу, уничтожать застигнутых врасплох врагов и все живое на своем пути. Уже через пару минут стало ясно, что "гениальный план" короля потерпел полный провал. Авангарды двух отрядов встретились в центре деревни, не получив отпора, и поняли, что она пуста. Недоуменные взоры обратились к королю. Но бедняга Палмер и сам ничего не понимал. Он заглядывал в пустые дома и ворчливо выражал возмущение отсутствием врагов.
Развязка наступила пару минут спустя. Ричард услышал нарастающую дрожь земли и сообразил, что королевское ополчение попалось в ту же ловушку, которую готовило своим врагам.
С четырех сторон на деревню обрушились всадники на гигантских лошадях. Вооружены они были необычайной конструкции крюками и рогатинами, которые весьма ловко использовали. Уже в первые секунды боя несколько десятков королевских всадников были выбиты из седла. Успех сражения был предрешен. Элиот в бессилии кусал губы.
Мутанты были мощными звероподобными существами с выпирающими надбровными дугами и длинными грязными волосами. Их лица наполовину скрывали бороды, никогда не знавшие ножниц. Из раскрытых в безумном реве ртов торчали острые, черные, кинжалообразные зубы. Огромные, налитые кровью глаза чудовищ жгли, создавая потрясающий устрашающий эффект. Движения их были стремительны, а владение оружием - совершенным. Мускулистые тела не были облачены в доспехи, что давало им несомненное преимущество в маневренности.
Столь неожиданный натиск полностью деморализовал короля. Выбитый из седла крюком, он с завидной прытью освободился от стеснявших движение доспехов, и бросился наутек. Однако далеко ему убежать не позволили. Ловко пущенное рукой мутанта копье пришпилило незадачливого самозванца к дереву. Из уголков губ Палмера потекли струйки крови. Тело напряглось в последнем рывке и обмякло. Немой укор застыл в его мертвых глазах, бессмысленно глядящих вдаль.
Не больше часа понадобилось чудовищам, чтобы довершить начатое. Ни одному королевскому воину не удалось уцелеть. Добив раненых и разделив добычу, мутанты вернули в деревню своих женщин и детей, на обозрение которым было представлено жуткое зрелище. Гора изрубленного на куски человеческого мяса пополам с доспехами венчали два копья, на острые концы которых мутанты нанизали головы своих главных врагов: короля Игуатера Джона Палмера и его главного помощника - графа Ральфа Фергюссона.
Элиот перенесся в замок и увидел прекраснейшую из женщин, со слезами на глазах смотрящую со сторожевой башни на дорогу, по которой уже никогда не возвратятся домой ни ее нареченный - легендарный король, ни ее отец - бесстрашный одноглазый граф.
Изображение затуманилось и померкло. В мерцающей тишине Ричард остался один на один со своею совестью. Он с ужасом осознал, какие последствия имел его поступок. Тысячи невинных людей он погубил своим отказом. Целый мир уничтожил собственными руками. Судеб людей, оставшихся в крепости, Ричард не знал. Но по тому отчаянию, которое охватило его, понял, что в ближайшее время от крепости не останется камня на камне. Лишенная всякой защиты, она станет легкой добычей для варваров.
Ощущение пространства и времени возвращалось. Элиот с трудом открыл глаза и оглядел магазин. Теперь ему казалось, что реальность, окружающая его, потеряла всякие краски и стала совершенно отвратительной. Его взгляд остановился на книге, внешне самой обыкновенной, как тысячи таких же других. Ему захотелось просто прикоснуться к ней, отождествляя ее с тем миром, который он так безжалостно отверг, и, в конечном счете, погубил. Прикоснулся, и с громким воплем одернул руку. Посмотрев на ладонь, он увидел ожог. Книга была раскаленной, как будто ее только что вынули из горнила печи.
- Черт! Она отторгает мое прикосновение, как что-то чужеродное и злое! - вслух подумал Ричард.
Боль, вина и раскаяния переполняли душу. Хотелось куда-то бежать, что-то пытаться исправить. Но куда и что - он не знал, а лишь стоял в растерянности возле прилавка с осунувшимся лицом, взъерошенными волосами, и, почему-то, оторванным воротничком рубахи. Стоял и опустошенно взирал на обожженную руку.
Колокольчик над дверью снова пропел "динь-дон". Ричард стремительно обернулся в надежде увидеть одноглазого графа. Но в дверях стоял мальчишка лет двенадцати. Он внимательно смотрел на Ричарда, и произнес не по-детски серьезно:
- Мистер Элиот это вы, не так ли?
- Да, это все еще я! А что? - думая о своем, заверил его Ричард.
Ответ ничуть не удивил мальчугана, и он продолжал с деловым спокойствием:
- Мне необходима ваша помощь и совет. Только что я был в магазине мистера Палмера. Мне нужна была книга по биологии, и я искал ее на полке. В этот момент в магазин зашел человек. У него был всего один глаз и очень подозрительный костюм, такой, как у клоунов в цирке, смешной. Но только этот человек не был клоуном. Скорее всего, он был шпионом.
- Почему ты так решил? - заинтересованно спросил Ричард.
- Он все время оглядывался и цыкал на мистера Палмера, когда тот говорил какую-нибудь фразу громче шепота.
- И о чем же они говорили? - поинтересовался Ричард.
- Человек рассказывал о какой-то книге. Не помню. Он говорил, что мир, описанный в ней, на самом деле существует. Вы, мистер Элиот, должны были стать королем этого мира, но струсили и отказались.
- Я струсил и отказался? - Ричард возмущенно хмыкнул.
- Да, так он сказал. И еще предложил мистеру Палмеру занять ваше место, потому, что только букинист из нашего мира может спасти его народ.
- Могу представить, что на это ответил Палмер?
- Он посчитал, что человек подослан вами, с целью навредить его бизнесу. Он очень разозлился и сказал, что если человек не уйдет, то вам обоим несдобровать. Тогда одноглазый дал мистеру Палмеру перстень с огромным камнем. Мистер Палмер долго разглядывал этот перстень и признал, что стоит он в несколько раз больше, чем весь его магазин. Тогда человек стал говорить, что если мистер Палмер отправится с ним, то у него будет несметное множество таких же. Причем взамен за такую пустяковую услугу, как спасти его мир от каких-то мутантов.
- И что было дальше?
- Мистер Палмер дал согласие, но потребовал, чтобы перстень остался у него. Человек не возражал. Таким образом, договор был достигнут. Человек сказал, что время не ждет, и им необходимо спешить. Он взял мистера Палмера за руку и произнес заклинание. После этого они буквально растворились в воздухе. Я уже не маленький, и не верю в сказки. Но увидеть такое! Я хотел сразу обратиться в полицию, но потом подумал, что мне все равно не поверят и, наверняка, продержат там да вечера. Это очень огорчило бы мою маму, так как у меня уже были приводы в участок. Затем мне пришла в голову другая мысль. Если тот человек говорил о вас, значит, вы должны что-то об этом знать, и посоветуете мне, как поступить. И еще, не могли бы вы продать мне ту книгу, о которой идет речь? Если, конечно, она не очень дорого стоит.
- Бери, дарю! - устало ответил Ричард. - А историю эту забудь, и никогда никому о ней не рассказывай. Так будет лучше и для тебя, и для меня, наверное...
Рассказ мальчишки доказывал, что все привидевшееся Ричарду не бред, не игра больного воображения, не выдумки свихнувшегося типа. Он подтверждал то, что и так знал Ричард, но не добавлял к общей картине практически ничего нового. Более того, Ричард знал продолжение этой истории, и весьма печальное ее завершение - тоже знал!
Мальчишка взял в руки книгу и с любопытством провел рукой по переплету. Ричард отметил, что для ребенка она не была горячей.
- Спасибо, мистер Элиот! - мальчуган поставил на пол свой школьный рюкзачок. - Как здорово, что вы мне ее подарили! Если бы мне пришлось за нее заплатить, у меня бы не осталось денег на книгу по биологии и на обед. Думаю, мама все-таки отругала бы меня за расточительность. Ведь мы, мистер Элиот, далеко не богачи...
Ричард смотрел на него и думал о том, как практичны нынешние дети. Наверняка, даже чересчур. Ничто не ускользнет от их взгляда, не пройдет мимо их ушей. Современным детям можно свободно разрешать давать показания в суде. Можно не сомневаться, что эти показания будут точнее и, главное, честнее, чем у взрослых. Плюс ко всему тому, еще и наблюдательность. А что если...?
- А скажи-ка мне, дружище? - по-свойски начал Ричард. - Что за фразу произнес тот человек, перед тем как исчез? Ты, случайно, не запомнил?
Это был последний шанс. Если мальчишка знает заклинание, тогда может быть ему, Ричарду, удастся попасть в Игуатер, и попытаться что-нибудь исправить? В ожидании ответа его начала бить мелкая дрожь. В глазах появился безумный блеск азартного игрока.
- Не запомнил! - развел руками мальчишка.
В душе Ричарда что-то оборвалось.
- Но записал! - серьезно заявил паренек.
Искра надежды загорелась в Ричарде с новой силой. Он едва сдержался, чтобы не схватить мальчишку за горло, и не вытрясти из него заветные слова. Тот неспешно сунул руку в карман брюк и достал смятый клочок бумаги.
- Он сказал: "ИГУАТЕР ТИАРТИ ОРСО НУН"...
Элиоту показалось, что мигнула фотовспышка. На мгновение его ослепило. Когда глазам вернулась способность видеть, он обнаружил, что мальчишка исчез. На пол, словно сорванный с дерева лист, планируя в воздушных потоках, опустился смятый клочок бумаги с заклинанием. Рядом с тем местом, где только что стоял мальчуган, остался сиротливо лежать его рюкзачок. Книги, подаренной Ричардом, не было, она исчезла вместе с ним.
Внезапно кое-какая догадка осенила Ричарда. Он поднял рюкзачок, и высыпал его содержимое на пол. Среди прочих вещей там находилась обычная школьная тетрадь. На ней нетвердым детским почерком было написано:
"Конспект по биологии ученика Джона Доуна"
В глазах Элиота потемнело. Он бессильно опустился на пол, зажав в кулаке бумажку с заклинанием. Так вот, кто он такой - этот Джон Доун! Вот кто он - великий провидец, создатель Священной книги Игуатера! Просто случайный мальчишка с книжкой под мышкой, о существовании которой еще полчаса назад он даже не подозревал. Но почему Фергюссон говорил, что Доун жил за пять веков до описанных в книге событий?
Его размышления прервал бой часов. Всего десять ударов. С последним из них Элиот вспомнил слова одноглазого графа:
"Нам нужно спешить, потому, что менее чем через час закроются ворота. Если мы опоздаем, то рискуем остаться здесь навсегда!".
Мысли молодого человека стали необычайно ясными. Не секунды больше не колеблясь, он произнес заклинание:
- "ИГУАТЕР ТИАРТИ ОРСО НУН"...
В глазах снова мелькнула вспышка, и Ричарду показалось, что он с разбегу стукнулся о стену головой. Боль была тупой и необъяснимой. Превозмогая страдания, и не желая терять ни секунды, Элиот повторил попытку. Но ни в этот, ни в следующий раз ничего не случилось. Он снова и снова произносил лишенные смысла слова. Но все было тщетно. Ворота закрылись. В первый раз Ричард лишь "стукнулся об них головой".
Опустошение, охватившее его, было просто чудовищным. На ватных ногах Ричард добрел до шкафа, где у него хранились бутылка виски. Пробка долго не поддавалась его дрожащим пальцам. Наконец горячая жидкость обожгла внутренности, и он почувствовал себя немного лучше. Тепло разлилось по телу, притупив отчаяние. Ричард вернулся к прилавку. На глаза снова попалась злополучная книга. Теперь она выглядела совершенно иначе. Вместо красочной, цветной обложки у нее была обыкновенная, черная. Сейчас она действительно была похожа на Библию. Мысль о том, что это может быть какая-нибудь другая книга, показалась Ричарду нелепой. Он точно знал, что перед ним! Памятуя первый ожог, он осторожно прикоснулся к обложке. Та была обычной, точно такой же, как у тысячи других. Но Ричарда ожидало другое разочарование. Открыть книгу он не смог. Казалось, фолиант Джона Доуна побывал в руках шаловливого ребенка, который старательно склеил меж собой все страницы. Лишь последние две каким-то чудом избежали общей участи. Таким образом, "Возвращение в Игуатер" начиналось прямо с заключения.
С первых слов Ричард понял, что этот текст ему незнаком. Что бы ни скрывалось за всеми этими превращениями, он должен был узнать:
"Меня зовут Джон Доун. Мне пятьдесят семь лет. Сорок пять из них я прожил в этом мире. У меня есть все основания назвать мою жизнь сложившейся. В ней было все, чем может гордиться порядочный человек: любовь и друзья, радость побед и величие славы, милость государей и признание простолюдинов. Чего еще можно желать? С благословения Создателя, я достиг наивысшего положения, возможного для безродного чужеземца. Но обо всем по порядку...
Двенадцатилетним мальчишкой попал я сюда после случайно сказанного заклинания. Разве мог я тогда что-нибудь знать про "ворота", про другие миры, про "Законы Вселенной"? Я допустил ошибку, неверно записав пару букв во фразе, произнесенной одним человеком, и по недоразумению повторил ее вслух. Моя ошибка дорого мне обошлась. Из своего уютного, и в чем-то замечательного мира я отправился в путешествие сразу сквозь двое "ворот": пространственные и временные. Я оказался заброшенным в глубокое средневековье одного из многочисленных параллельных миров, который и стал моим новым домом. Свой самостоятельный жизненный путь я начал с чистильщика медного чана, в котором варили смолу для нужд королевского дворца, и закончу завтра на костре, в ранге разжалованного первого министра, государственного изменника и предателя...
Стать первым министром в средневековье - дело не такое уж и сложное! Подниматься по лестнице чинов и рангов мне помогали ни какие-нибудь там таланты, а элементарные знания, полученные в обыкновенной начальной школе. Физика, химия, биология - вот те науки, на которых основывалось мое могущество. Естественно, ни о каких науках я никому даже ни заикался. Все объяснялось божьим откровением и снами. Мне снилось больше снов, чем другим. В этом и заключался секрет моего успеха. Вам это может показаться смешным, но так было! Мрачное средневековье стало моим звездным часом.
Однако все эти годы я ни на минуту не забывал о событиях, предшествующих моему появлению в этом мире, как и о книге, которую не только бережно хранил, но и многократно перечитывал. Я понял, что случившееся тогда было страшной ошибкой, угрожающей будущему мира, который успел стать мне близким и родным. В жизни я достиг всего, о чем мог мечтать, и имел шанс спокойно доживать отпущенные Богом дни. Но чувство долга не давало мне покоя. Я познакомил современников с книгой, имевшейся у меня, дополнив ее предварительно некоторыми серьезными изменениями. Если она дойдет до потомков, хочу еще раз предостеречь их от фатальной, роковой ошибки. Спасти этот мир может исключительно Райхурди Гелиотер. Только он владеет секретом лекарства, способного вернуть мутантам человеческую душу и облик. Именно его снадобье способно спасти Игуатер. Победить чудовищ в бою невозможно. Если события развернутся по тому сценарию, коему я был свидетель, Игуатер погибнет! Его крепости станут пепелищем под сапогами чудовищ. Кстати, появление самих мутантов я связываю с вирусом, занесенным на Игуатер с одного из параллельных миров людьми, имеющими доступ к управлению временем и пространством.
Я с полной ясностью осознал губительные последствия отклонений и не могу молчать. В противоречие вошли не только силы природы, но и сами понятия случайности и закономерности. Здравый смысл необходимо противопоставить безрассудству. То, что случится, нужно рассматривать исходя из твердого убеждения: у Игуатера должно быть будущее...
Моя книга вызвала огромный резонанс, и погубила мою карьеру. Церковь признала ее богохульной и прокляла на веки. Изучением ее "богоугодности" занималась тайная канцелярия. Люди, представляющие ее, сильны только в двух вещах: словоблудной риторике и фанатичности веры. Мои предостережения были истолкованы как чернокнижничество и попытка наведения порчи на священный королевский род. Ссылки на "Великую книгу Древних", так почитаемую этими фанатиками, - не дали никаких результатов. Книгу прокляли, а меня сместили с должности первого министра и заточили в башню, где я пишу эти строки. Я отправил петицию королеве Таре, но получил ответ:
"Ваша книга является угрозой нетленности и благополучию королевского рода. Мы считаем вас виновным в колдовстве, имеющем цель вызвать к жизни потусторонние силы. Вы продали свою душу Нечистому, и строили планы, как уничтожить не только наш род, но и все население Игуатера. Вы признаны виновным во всех вышеназванных преступлениях, и будете казнены. Да прибудет с Нами Господь, укрепляющий и направляющий Нас в делах и мыслях Наших! С Его благословения и согласия Святейшего Архиепископа Доргура: Королева Тара".
Бедная, глупая девочка! Она так ничего и не поняла. А может, и вообще не читала?
Сегодня утром моя книга была публично сожжена на центральной площади. Завтра та же участь ожидает меня. Но я ни о чем не жалею. Сейчас я сижу на полу, прикованный цепями к стене. Один из моих тюремщиков в память об одной услуге, оказанной в прошлом, принес мне пергамент и графитный стержень. Ему я вручаю судьбу этих строк. Если он сдержит обещание, они станут послесловием к моей книге, намного переживут меня и сослужат полезную службу поколению, которое отделяет от сегодняшнего дня пять долгих веков. Да поможет вам Бог!"
Милостью Создателя и с благословения Его, писано Джоном Доуном числа пятнадцатого, месяца пятого, года 1499-го Игуатерского летоисчисления. (Соответствует " от Рождества Христова").
Ричард закрыл книгу. Рукопись расставляла все точки над i. Неясным оставалось лишь одно: как он, Ричард Элиот, человек, абсолютно далекий от медицины, мог изобрести чудо-лекарство, ставшее панацеей от всех бед на многострадальном Игуатере? Единственное средство, рецепт которого он знал, - отвар из семи трав, для быстрого заживания ран. Этот отвар иногда готовил его отец. А того еще раньше научила этому мать. Не может же это снадобье и в самом деле быть...
- Ну почему же не может? - сам себе возразил Ричард. - Скорее всего, именно этот отвар и есть то волшебное средство!
Он обхватил голову руками. Все, абсолютно все вокруг него было теперь чужим. Дом, вещи, книги, и даже старинные часы! Да, да! Именно те часы, которые он помнил столько же, сколько себя! Они тоже чужие! Сейчас они бьют пять раз! Неужели прошло столько времени? За окном собирались сумерки.
- Господи! Прошло семь часов. Чем я занимался все это время? Неужели мечтал? - в голове мутилось, и почему-то совсем не хотелось жить.
"Динь-дон", - пропел колокольчик над дверью в очередной раз. Ричард безразлично поглядел на женщину, вошедшую в сопровождении полицейского. Женщина была чем-то сильно взволнована.
- Где мой сын? - с порога завопила она. - Что ты сделал с ним, мерзавец? Успокойтесь, мадам! Сейчас мы во всем разберемся, - полицейский отодвинул женщину на задний план.
- Я знаю, мой Джонни был здесь. Его видели наши соседи из магазина напротив. Они говорят, что он заходил сюда, но никто не видел: выходил ли обратно? - не унималась женщина.
- Ты знаешь, где сын этой женщины? - напористо спросил коп. - Ты его видел?
- Да, - безразлично ответил Ричард. - Видел.
- И где же он? - лицо полицейского посуровело, а тело напряглось, готовое к отражению возможного нападения подозреваемого.
- Умер. Много лет назад...
Женщина вскрикнула и вдруг, заскулив, как побитая собака, указала на рюкзак и тетради сына, разбросанные по полу.
- Это его вещи! Ты убил, убил моего мальчика, убил моего Джона!
Глаза ее закатились, и она грузно осела на пол, прямо между разбросанных вещей сына. Коп сообразил, что настало время действовать. В одно мгновение он очутился возле Ричарда и защелкнул на его запястьях стальные челюсти наручников.
- Где труп ребенка? - его голос срывался на визг.
Было видно, что он здорово побаивается мускулистого хозяина магазина. Но тот агрессии не проявлял и был так погружен в свои мысли, что не сразу понял, о чем его спрашивают.
- Какой труп? - рассеянно поинтересовался Ричард.
Полицейский ударил его дубинкой в живот и по лицу. Теперь, когда наручники сковывали руки хозяина магазина, коп чувствовал себя гораздо более уверенно. В его глазах появился озорной огонек.
- Ребенка, которого ты убил! - безапелляционно заявил он.
- Я никого не убивал.
- Да ну? Тогда где же он?
- Там, на столе, книга, - промолвил Ричард, вытирая кровь с разбитой губы. - Прочтите ее, и все узнаете.
Коп достал из кобуры револьвер. Не спуская с Ричарда взгляд, он подошел к прилавку и взял книгу.
- Что это такое? - удивился он, пытаясь открыть книгу. Но и у него так же, как и у Ричарда, ничего не получилось. - Что это такое, я тебя спрашиваю?
Элиот не ответил и продолжал безразлично взирать на действия полицейского. Тот долго крутил в руках книгу, а затем случайно нажал какую-то потайную пружину. Небольшой колпачок отскочил в сторону и покатился по полу.
- Эй, да это же фляга! - коп осторожно понюхал содержимое и констатировал. - Виски! Если ты хочешь сказать, что при совершении преступления был пьян, то это не снимает с тебя ответственности за содеянное.
- Фляга? - пришел черед удивляться Ричарду. - Да вы с ума сошли! Какая фляга? Это предсмертное послание Джона Доуна!
- Предсмертное послание? - переспросил коп. - Значит, ты все-таки убил его?
Тут он решил, что пора обращаться к букве закона и вдохновенно, словно молитву, начал:
- Ричард Элиот! Вы арестованы по подозрению в убийстве первой степени. Вы имеете право на адвоката. Вы имеете право не отвечать на вопросы. Все, что вы скажете, может, и будет использовано против вас в суде...
Полицейский продолжал бубнить заученные слова, но Ричард не слушал его. Мысли молодого человека были далеко от этого места, там, в том мире, который всего несколько часов назад мог стать его домом, но не стал. На мгновение Ричарду захотелось рассказать этому глуповатому, но, несомненно, исполнительному парню всю историю. Все, что с ним приключилось за этот день. Поделиться своим горем, попросить советами просто поговорить, как с закадычным другом, которого у него никогда не было. Он уже открыл, было, рот, но передумал. Ну что, что он ему скажет? Что к нему пришел посетитель из параллельного мира и предложил стать королем? Да это же безумие, самое настоящее безумие, крейзи в чистом виде! Никто, никогда, находясь в здравом уме, не поверит ни единому его слову. Никто и никогда! Он никогда не сможет объяснить им, куда подевался мальчишка. Да и стоит ли объяснять?
"Милостью Создателя и с благословения Его..."
"Рукопись! Книга, черт побери!", - мелькнула в голове спасительная мысль. "Ведь, наверняка, ее кто-нибудь должен был читать? Может быть, даже этот полицейский из их числа? Или нет?"
- Господин полицейский! - чужим, совершенно незнакомым себе голосом спросил Ричард. - Вы, случайно, не читали книгу "Возвращение в Игуатер"?
- Чего? Я читал? Нет, не читал. Я вообще никогда не читаю - пустая трата времени. А ты, я вижу, большой охотник до этого дерьма. Ха-ха! Ничего, в тюрьме тебя ждет кое-что поинтереснее, чем эта ерунда, красавчик. Пошли. Что за день сегодня такой?.. Один исчезает, другой ребенка убивает. Свихнулись окончательно на своих книгах сволочи...
Коп сплюнул на тротуар, затолкал Ричарда в машину и, с чувством выполненного долга, самодовольно улыбнулся. Машина тронулась, и магазин Ричарда скрылся за поворотом.
"Вот и все", - подумал Элиот. Ничего, ровным счетом ничего нельзя изменить, ничего невозможно поправить!
Ричарду вспомнились строки из "Поэмы о героях", прочитанной им когда-то давным-давно. Было в этих строках что-то теплое, несбыточно-далекое, а оттого ласкающее слух и израненную душу, как целительный бальзам. Была в них та надежда, которая, как известно, всегда умирает последней:
Герой не исчезает навсегда!
Он не предаст, не бросит, не обманет!
И если нет его сегодня, не беда!
Он завтра рядом с обездоленными встанет!
И пусть весь мир погряз в пучине зла!
Пусть дом его врагом сожжен дотла!
Он руку помощи протянет вам в ненастье!
И возвратит утраченное счастье!
Обычный, ничем не отличающийся от других осенний вечер опускался на город, утопающий в море огней, и продолжающий жить своей скучной, монотонно-однообразной жизнью!