Аннотация: Четвертый рассказ - печальный. Написан за одну летнюю ночь.
Еще один пыльный день в Гиране подходил к концу, на город опускалась вечерняя тень. Хотя дневной зной горячего лета понемногу отступал, сменяясь ночной прохладой, в таверне почти не было посетителей - рабочий люд города спешил поскорее окунуться в уют родного дома. Лишь несколько постояльцев да местный рифмоплет оживляли вялое течение летнего вечера. По таверне гулял мерный голос поэта:
...Златые мачты далеко
Сверкали в синем море.
Шелка зелёных парусов
Шумели на просторе.
Она плыла по гребням волн
Не более недели,
И лодка к замку подошла -
К её желанной цели.
Глухая ночь была темна,
И ветер дул сердитый,
И плакал мальчик на груди,
Плащом её прикрытый.
- Открой, лорд Грегори, открой!
Мне страшен мрак глубокий,
Гуляет ветер в волосах,
И дождь мне мочит щёки.
Она стучалась без конца,
Но спал - не слышал милый.
Вот вышла мать его к дверям.
- Кто там? - она спросила.
- Открой, открой мне, милый друг.
Я - Анни из Лох-Роян.
В моих объятьях твой сынок
Озяб и неспокоен.
- Поди ты прочь, поди ты прочь!
Русалка ты из моря,
Ты фея злобная - и нам
Сулишь печаль и горе!...*
- И принесло его сюда! Нет чтоб рассказать что-нибудь поживее - и так спать охота... - Юрк встряхнулся, прогоняя дремоту и долил эля в кружку сидевшего напротив Гофуру.
- Погода сегодня такая, хозяин. После такого денька особо не попляшешь, да и настроение никудышное. Так что наш гость вполне уловил суть момента... Я тоже не буду отставать, и расскажу кое-что. - Гофур отхлебнул из своей кружки и начал рассказ.
- В те времена, когда уже отгремели сражения великих войн, и даже казавшаяся несокрушимой Элмор-Эденская Империя давно пала, и начала погружаться в пучину забвения, трагедии народов сменились трагедиями отдельных жизней. Эти трагедии, быть может, не так заметны для Истории - она помнит лишь многоликие и от того лишенные истинного лица драмы - но в наших душах они оставляют не меньший след...
Гофур отхлебнул из своей кружки, но так и не смог скрыть появившуюся на мгновение в его глазах печаль.
- Как бы там ни было, весной одного из таких мирных годов в славном городе Дионе намечалось большое событие - свадьба Исидора, сына одного из богатейших купцов города. Эта свадьба должна была объединить два замечательных рода - невеста, леди Кристина, была дворянских кровей, и отец Исидора уже представлял себе, как будет нянчить внуков в одной из многочисленных комнат Дионского замка. Хотя самым незаурядным во всей этой идиллии было, пожалуй, то, что Исидор действительно любил свою будущую жену, или думал что любил. Ну а она... ее с детства готовили к тому, что она выйдет за того, кто будет выгоден ее семье, и Кристина давно уже свыклась с этим. Вокруг нее всегда было столько кавалеров, что она, казалось, перестала их различать - единственной ее любовью была любовь к музыке.
Исидор мог часами слушать, как его невеста играет на эльфийской арфе в каминной зале Дионского замка - тихие, мелодичные звуки ее игры завораживали юношу, пробуждали воображение и приносили покой. Его жизнь, подобно мелодии арфы, текла тихо и размеренно - Исидор был счастлив. На деньги отца он получил должное образование, жил, как подобает человеку его статуса, влюбился как должно, и теперь собирался как должно жениться.
Но вот на одном из пиршеств, которыми, как известно, любит побаловать себя аристократия, прекрасный инструмент был неосторожно сломан каким-то перебравшим вина гостем. В тот день Исидор навсегда потерял столь дорогой ему душевный покой.
Починить дивный инструмент смог бы лишь представитель народа, создавшего его много лет назад среди зелени эльфийской природы в свете далеких звезд...
Отец Кристины никогда не жалел денег на увлечения дочери, но для того чтобы пригласить в город эльфийского мастера, потребовалось куда больше усилий чем он предполагал. И все же ему это удалось.
Так в Дионе появилась Нелиэль. Поначалу Исидор не мог ни понять, что так привлекает его в этой эльфийской девушке, ни признаться самому себе в том, что это влечение вообще существует. Но с каждым днем его все больше тянуло к Нелиэль, их встречи из случайных превратились в запланированные, и к тому времени, когда работа над арфой завершилась, и девушка должна была отбыть в родные земли, Исидор понял, что уже не сможет прожить без нее ни дня.
Они стали встречаться, тайно, в Глудио - небольшом городке на границе Эдена и эльфийских земель. Произошло то, чего Исидор никак не мог предвидеть - его спокойный и запланированный мирок рушился у него на глазах, непреодолимое чувство ворвалось в его доселе крепкую скорлупку и разрывало ее на множество осколков. Исидор боялся. Боялся неизвестного будущего, боялся ссоры с отцом, боялся признать, что наконец влюбился по-настоящему, и принять решение...
Его метания прервал случай: отец заметил новое кольцо Исидора - утонченная золотая лента, украшенная опалом - подарок любимой. Его подозрения, и без того подпитываемые странным поведением сына, усилились. Один из слуг проследил за юношей до самого Глудио, и на следующую встречу с Нелиэль Исидор уже не пришел.
Он молча выслушал все упреки отца, мудрые слова о большом будущем, о том, что его роду не пристало родниться с простой эльфийкой, и покорился. Только звуки арфы, на которой снова играла Кристина, его уже больше никогда не радовали. Та жизнь, которую они олицетворяли, была ему не нужна...
Ну а потом - свадьба и та самая идиллия, о которой так мечтал отец Исидора: огромное приданое, дети, замковые залы, столь желанная многими жизнь дворянина.
- Пхе, не так уж плохо сложилась у парня судьба - жена, дети, богатство в конце концов... Вот у меня жена была... эх, в общем, видели бы вы развод по-оркски... - Юрк с усмешкой почесал затылок огромной рукой.
- Да, судьба щедро одарила Исидора, и он, быть может, смог бы возрадоваться этим дарам, и не вспоминать о том, что далеко не каждому дано мужество презреть все препятствия и невзгоды на пути к истинному счастью, жертвуя ради него многим, но было еще кое-что. Эта же судьба в свое время преподнесла Исидору в дар одну-единственную вещь, обесценившую все другие. Вещь, которая принесла ему столько боли и страданий, но с которой он так и не смог расстаться. Вещь, которую он не выпустил из рук даже на смертном одре, в окружении многочисленных родственников, с нетерпением ожидавших его кончины и последующего раздела богатого наследства. Никто никогда не узнает, сожалел ли он о прожитых в пустую годах, или же радовался, вспоминая о тех мгновениях истинного чувства, ради которого и стоит жить... Никто не узнает, о чем в час своей смерти думал Исидор, сжимая в кулаке золотое кольцо с опалом.