И'И-Ниил был пьян. Нет, не так - он был пьян непотребно, до поросячьего визга, фаний*, прыгающих по стенам. С момента прибытия в этот мир и убийства Актаты, это было его обычное состояние, но завсегдатаям этой конкретной таверны сей факт о госте был неизвестен.
- Шел бы ты домой, дружок, - посоветовал владелец.
Слов старик Грет никогда не выбирал. Но ему прощали. Что со старого дурака возьмешь?
- Я тебя не понимаю, - уныло протянул И'И-Ниил, - я, великая Реформация, могу прочесть твои мысли, залезть в твою голову, увидеть все твое прошлое. И толку с этого? - совсем уже уныло добавил он, опрокидывая в себя очередную рюмку, - по. Фта. Реть! - за пару недель в этом отсталом мирке И'И-Ниил успел пополнить свой словарный запас некоторыми местными фразами.
Например, после долгого изучения он понял, что если сказать: "Мне - чтоб с копыт свалиться", - тебе дадут выпить. Если сказать: "Вон пшел", - в морду.
- Парень, тебе уже хватит, - похлопывая странного чужака по плечу, настаивал на своем выводе владелец таверны.
- Пааааа. Фтааааа. Рееееть! - промычал И'И-Ниил, уже знакомый с местными питейными традициями.
Если требование: "Па. Фта. Реть," - не действует, значит, его нужно произнести еще раз, или два.
- Вот молодежь пошла. Тебе лет-то сколько, пацан? - дородного детину лет двадцати восьми назвать пацаном тут мог только один человек - старый, как сама история, владелец заведения.
Если бы И'И-Ниил разобрал, что хочет от него тщедушный старичок с добрым взглядом, он сильно удивился бы. Мальчишеского в нем не осталось даже намеком лет сто назад. Косая сажень в плечах, мозолистые руки, выдающие в нем воина: для ремесленника или пахаря ногти слишком ухоженные. Грубые черты лица, ярко-зеленые крупные глаза, тяжелый взгляд, массивный нос, нечесаная копна волос, стриженная коротко.
Но старик Грет видел мир по-своему. Наверное, поэтому и смотрел на опасного посетителя, как на непутевого внука. Поэтому и не боялся отказать, когда считал нужным. Про таких, как этот незнакомец, в селе говорили: "Мужик с пеленок". Женщины к представителям этой касты рода мужского дышали очень неровно и льнули, как трава к земле в ветреную погоду. Да и мужики тоже - как к вожаку.
Но этот детина, похоже, к такому привык. Или просто не замечал. Он отмалчивался на все приглашения выпить, не реагировал на то, что обе официантки с каждым разом подходят к нему во все более коротких юбках, а не расстегнутых пуговиц на рубищах у них все меньше. Вместо того, чтобы веселиться, детина пил один. И во взгляде его плескалось вино, а не веселье. Это владельцу питейной и не понравилось в чужаке.
У Грета были свои принципы. И один из них - в его заведении продавали горячее веселье, а не средство к саморазрушению. И новичок не вписывался.
- Па. Фта. Реть, - упорно мычал чужак, глядя в глаза упертому старцу.
- Домой иди. И не возвращайся, - спокойно потребовал Грет. - Здесь тунеядцев и прожигателей жизни, бездельников и идиотов не обслуживают.
По залу прокатилась волна испуганных вздохов. Грет и раньше не боялся идти против любого, кто его превосходит по силе настолько, что одним пальцем убить может. Но старика любили все. За то, как тот боролся с людьми Цагана. За то, как отстраивал не раз заведение с нуля. За приверженность принципам, за красавицу-дочь и задушевные беседы под бутылку наливки, когда жены достанут. За не разбавленное спиртное, честность и заботу. Даже упорную приверженность обычаям предков-шаманов и веру в старых богов прощали. И странную веру в то, что он - последний защитник от Зла той стороны. Поэтому и не обижал его никто за такие речи. У каждого свои недостатки и принципы.
Но в такие минуты за старика начинали бояться. И даже любить на время переставали - никто из завсегдатаев не хотел ввязываться в драку с чужаком - молот, который стоял у его столика, даже по виду весил больше, чем они все вместе взятые. А мужик внес его сюда, как пушинку - играючи. Кто бы в здравом уме с таким захотел связываться? А придется - узнай кто, что они в обиду Грета дали - обглодают и костей не оставят.
И'И-Ниил смотрел на старца. И не мог понять - что тот от него хочет? Ясно было лишь одно - на старика не действует волшебное: "Па. Фта. Реть!" А других фраз, которые способны были ему добыть спиртное, он не знал.
- Па. Фта. Реть? - попробовал очередной раз поменять интонацию И'И-Ниил.
Старик остался глух, рассыпая щедро перед ним бисер непонятных слов. Все, что понимал И'И-Ниил - старик испытывал к нему антипатию. Хуже того, брезгливость. С такими чувствами аристократка обходит конский навоз, оставленный неаккуратным рабом на мостовой. Ослепляющая ярость рождалась в глубине души - накопленная за эти недели. Надеваемые долгие года одна на одну маски срывало бессилие последних дней. С оставшимися в одно мгновение справился этот старик - своей предвзятостью. Вскочив со стула и схватив свой молот, Разарва замахнулся, намереваясь убить старика на месте. И убил бы. Но в последний момент сумел побороть звериный инстинкт. Старик заслуживал уважения - даже перед лицом неминуемой погибели он не отшатнулся. Как замер мгновением ранее, так и стоял. Смотрел в глаза своими бесцветными глазками: укорял. И'И-Ниил устало сел обратно и положил свое оружие на стол. Последний скрипнул, словно вздыхая о своей судьбе, треснул пополам и сложился, как карточный домик. Молот, набрав разгон в полете до пола, пробил подгнившие доски и спланировал на груду вяленого мяса в погреб. В гробовом молчании, повисшем в зале, было слышно, как ошалело стрекочет чудом избежавший бесславной погибели сверчок.
И'И-Ниил вперился тоскливым взглядом в свое верное оружие, лежавшее вне зоны его доступа, и впервые задумался о том, насколько все-таки странные здесь порядки. Что еда делает на полу? Ну, совсем ей там не место.
Старик вызывал уважение. Он как стоял, так и остался стоять. Не кинулся на него с кулаками, даже истерику не закатил. И это И'И-Ниилу не нравилось еще больше, чем усилившееся к нему презрение этого чудака. Старик помолчал пару мгновений, и продолжил сыпать бисер слов, пытаясь чего-то от него добиться. Чего? Он бы и рад дать, да понять бы. И'И-Ниил вслушивался - старательно, честно. Но нет. Совсем не понимал. И'И-Ниил продолжал смотреть на лежащий вне зоны его доступа молот. Всего один барьер - не знание языка, и все его силы не могут помочь без обхода собственных решений вернуть его оружие.
- Да не знаю я, чего ты от меня хочешь! - наконец, не выдержал И'И-Ниил, поднимая взгляд на старика и впервые за все эти долгие недели забывая, что его не понимают. Рассказывая для себя, а не для него, чтобы, наконец, осознать, что все это правда, - думаешь, имеешь право так на меня смотреть? Да что ты вообще понимаешь? Ты сидишь в своей занюханной клетке и не знаешь, что такое потерять в одночасье все! Ты своими руками убивал единственный шанс вернуться в свой мир, а? Ради того, чтобы спасти идиотов, которые будут смотреть на тебя с брезгливостью, которых ты даже понять не в силах! Мои руки по локоть в крови, где-то там, дома, убивают тех, кого я поднял на борьбу! А я сижу тут. Я предал тех, кто в меня верил. Я даже не думал о них. Я... Я общаюсь со стеной, и ною, как баба, - откровение было настолько же внезапным, как и долгожданным. И своевременным.
Уйти в страдания, пожалеть себя еще и по поводу того, что растерял с остатками гордости, положения и родиной свою мужественность, он не успел. Старик помешал. Явно вообразив, что словами делу не поможешь, он всунул в руку И'И-Ниилу маленький легкий молот.
- Так, - протянул Грет. - Трудотерапия. А вы прекращайте пялиться и уберите с мяса эту наковальню, - молотом назвать монстра, разбившего выстоявший не в одной схватке стенка на стенку стол у него язык не поворачивался.
Никто не подумал и с места встать. Это была сельская игра. Плохие завсегдатаи против нуждающегося в помощи корчмаря:
- Налью по рюмке за счет заведения.
И тут же картина изменилась. Соглядатаев словно ветром смело. Зато в погребе впервые за последний десяток лет было многолюдно. Опять колбас не досчитается. И хорошо, если только их.
И'И-Ниил проводил взглядом мигрирующую толпу и вздохнул. Все равно не понимал, что происходит. Но очень хотел понять. Проникновенная речь помогла понять одно - он идет куда-то не туда. Он делает что-то не то. Точнее, он ничего не делает. Вообще ничего. Вот эти идиоты делают. Один не справился - берутся толпой. Он же не один. Да, те, кто попал в этот мир с ним - еще не все единомышленники. Но...
- Ремонтируй, - показав рукой сперва на лом, доски и гвозди, затем на молоток, повторил Грет.
Осознание, что чужак просто не понимает их язык, примиряло старика с ситуацией. Может, все не так и плохо. Мало ли что этому вояке пройти пришлось. Надо засучить рукава и сделать из него человека.
- Вот, - ловко и профессионально вскрыв пол и убрав разбитые доски, старик приладил новую как можно плотнее, забрал из рук недоумевающего детины молоток,забивая первый гвоздь в импровизированную заплатку. - Теперь ты.
Что от него хотели, И'И-Ниил на примере понял. Но с тем - нравится ему, или нет - не определился. Но это было честно. Сам разрушил, сам исправь. Старательно подражая старцу, И'И-Ниил взял гвоздь, воткнул его в доску, поплевал на руки и ухватил маленький молот покрепче. Тот был совсем легким. Неудобно, все-таки. Но он справится.
Гвоздь прошил доску под давлением молотка, вылетел из нее и быстро пересек расстояние до запасов продуктов, впиваясь в особенно сочный кусок вяленного мяса. Чудом избежавший смерти от гвоздя щупленький пекарский сын тонко пискнул и рухнул в обморок. Некстати, так как пол, который не был рассчитан на то, что к нему приложат такую силу, затрещал, начиная осыпаться крупными кусками на головы тех, кто вызвался вытащить молот чужеземца из погреба.
- Уходите оттуда! И Ника не забудьте. Быстро, быстро! - прикрикнул на помощников Грет.
Чужака за руку на улицу вытащил он же. Похоже, тот был совсем не от мира сего - даже не подумал бежать из разрушающегося здания. Смертник.
А между тем заведение Грета складывалось красиво, легко, как карточный домик. Изящно. И'И-Ниил чувствовал, что сделал что-то не совсем так, но не понимал - что именно. Однако, судя по агрессии, исходившей от тех, кто видел его попытку повторить действия старика, "совсем не так" он сделал все. Это было обидно. Лучший выпускник элитной академии, умнейший советник, из второй после Мортредов почтенной семьи Солтея. И вдруг не способен сделать то, с чем может справиться вот этот...
- А красиво сложился, - кажется, смирившись с судьбой, усмехнулся Грет, - ну, есть плюс. Хоть эти не солоно хлебавши уйдут.
Людей Цагана в Шандоре не любили. Да и за что было любить вооруженную до зубов банду, держащую в страхе весь архипелаг? Разбой, грабежи, насилие. Можно было откупиться, что те, у кого еще были средства, делали. Но и это не спасало. Налеты становились все более частыми, разрушительными и кровавыми. Цены - высокими. Бандиты - жестокими и сильными.
С прошлого посещения Цаганом и его бандой деревни не прошло и месяца. И видеть их были не рады:
- Так, так, так. И кто у нас тут буянит на моей территории?
Трусоватые завсегдатаи прыснули с пути немытого и нечесаного варвара так быстро, что им ветер завидовать мог. А кто не сбежал - так потому, что ноги отнялись.
- О... Он, - не раздумывая, ткнул в сторону чужака дрожащим пальцем не сумевший сбежать сынок пахаря, захваченный самим Цаганом. И тут же пожалел о быстрой выдаче расклада.
Теперь, когда язык нужен не был, с тощим блондином Цаган не церемонился. Приподняв повыше, запустил его к сторону того, что было когда-то питейной Грета. Совсем недавно было. "Язык", громко и болезненно вскрикнув, когда ударился спиной о чудом оставшуюся стоять несущую балку, тут же шустро пополз в сторону пролеска, куда спрятались остальные.
- Как интересно, - обнажая кривой меч, чернозубо усмехнулся Цаган, вглядываясь в чужака.
Может, язык И'И-Ниил и не понимал, но натуру чувствовал безошибочно. И жажда наживы на Солтее была такой же, как здесь. Может, его везение действует и тут? Не он ли долгие недели мечтал спустить пар и от души подраться? Вот, и плохиши нашлись. Как на заказ. Около пары сотен. На один зуб, но всяко лучше, чем ничего.
- Не трогай его. Ты же за мной пришел. Убей меня и успокойся, - закрывая собственной грудью чужака, предложил сделку Грет.
Все говорили, что его погубит вера в то, что каждый человек должен обладать принципами. Он верил и после стольких лет, что если вести себя с этими подонками честно, те ответят подобным просто из уважения.
- Да кому ты нужен, - отмахнулся от старика Цаган, - я его искал. Говорят, о нем уже легенды складывают. Вот, решил всем показать, что не бывает тех, кто сможет "уложить даже Цага..,"
Даже самые смелые боятся. Грет давно готов был умереть. Его жена ушла из этого мира в прошлом году, дочь вышла замуж и уехала в соседнюю деревню. Он прожил долгую счастливую жизнь. И все, о чем мечтал - до последнего вздоха не встать на колени, как все вокруг. Жить дальше было не за чем - все, во что он верил, все, что любил - оно уже не ценилось в этом мире. Странному старику Грету, живущему древними верованиями своей семьи, было не за чем жить. Но, глядя в глаза смерти, он боялся. Не боли. Даже не кривого меча, со свистом приближающегося к лицу. Того, что это действительно все.
Если он и не ушел из-под смертельного удара второй раз за вечер, то лишь потому, что окаменел от ужаса. И в этот раз то, что он остался жить, была заслуга не доброй натуры убийцы. Как будут воспевать тот день в легендах, он увидел истинный свет божественный. Рык зверя огласил округу, молот чужака взлетел из-под обломков, как птица, послушный хозяину. Танец смерти, устроенный чужаком, был тошнотворно ужасен. И в то же времени невероятен и прекрасен. Но так короток, что даже определиться с отношением: хочется ли согнуться и очистить желудок, или падать ниц и молить никогда не злиться на него, - никто из присутствующих не успел.
- Ррра-зар-вааааау, - провыл И'И-Ниил, очищая молот от крови о рубаху последнего плохиша.
Это была четвертая фраза, которую он выучил. Ее произносили каждый раз в мордобое. Кажется, клич победы. А хвастаться победами И'И-Ниил любил. Конечно, такой победой он бы хвастаться не стал - нет чести побить детей в песочнице. Но они первые полезли. К тому же, дань традициям. Ведь если он хотел сделать так, чтоб для местных их пребывание тут осталось не влияющим на развитие, надо было прикинуться таким, как они. Одним из них.
- Ра-зар-вааааааааааууу! - поднявшись и опершись о свое оружие, И'И-Ниил посмотрел на презиравшего его еще получасом ранее старичка. - Па-фта-рить?
- Помилуй, - рухнув на колени, взмолился окончательно уверовавший, что в словах хозяина о новом пришествии богов есть истина, поваренок, - сжалься, Великий Разарва.
- Сжалься, - подхватили остальные зеваки, последовав его примеру.
И'И-Ниил не ожидал такого эффекта. Местные были очень странными. Очень-очень. Из всего потока слов, которые лились от коленопреклоненных, выделялось короткое и звучное - "босх". Или "бохс". Его значение разобрать было трудно. Особенно с учетом, что ничего не происходило.
- Так это правда, - выдохнул Грет.
Легенда о страшных воинах с территории Зла передавалась в их семье из поколения в поколение. И он, последний представитель тех, кто знал, как их убивать, уже не верил в нее. И то, что сейчас, когда последний готов был уйти, появился Он - в этом должен был быть свой смысл.
- Ты ведь не зло? Они ошибались. Ты защитил беззащитных. И покарал зло. Вы же Боги? - поинтересовался у него старик. - Хотя. Не похож ты на бога. Их вона какими красивыми рисуют. А ты. Нет, ничего сказать не хочу, но какой-то ты... Знаешь. Я потомственный наемник из рода местных стражей. Последний из рода, - крякнув и не обращая внимания на толпу, старик выгреб из-под обломков своего бара несколько чудом не разбившихся бутылей рябиновой наливки и вручил одну чужаку, - это - наливка. На-лив-ка.
- Па-фта-рить, - кивнул И'И-Ниил в знак того, что согласен с предложением старика выпить. - На-лиа-ф-ка!
Что бы ни изменилось, новонареченному Разарве это нравилось. Потому что подрался - выпил. Это - закон. А ему просто так дали выпить, хоть до того и отказывали.
- Тяжко тебе придется. Так вот, в нашей семье из поколения в поколение говорили о таких, как ты. Что вы приходите из неба над морем. Вы обладаете странной силой, хоть и похожи на нас. Вы приносите кровь и вас можно убить только травами с горы Эльдо. Ну и еще что-то. А я не верил. Хотя, мы никогда не считали вас богами. А может не правы мы. Знаешь что, я научу тебя языку. Мне все равно тебя не убить, как завещали наши законы рода. А ты неплохой парень. Ты ведь нас спас, да? Поговаривают, что ты с товарищами, и ранены они. Они тоже боги, да? Я, кстати, Грет. Эй, придурки, - окликнул он окончательно доставших фанатичным экстазом зевак.
Любую ситуацию главное повернуть под себя. Что огню веры зря пропадать, когда можно взять компенсацию за разрушения?
- Бог вернулся. И выбрал меня, последнего шамана древней веры, своим гласом. И его первый приказ - убрать следы погрома и разнести по островам молву, что отныне любой, кто поднимет руку на жизнь, здоровье или имущество ближнего своего умрет быстро и мучительно. Так сказал великий Бог-воин Разарва. Вперед. Ой, стой, - поймав за ухо просиявшего ликом сына пекаря, Грет добавил, - еще Бог приказал восстановить заведение - он тут пить будет. И храм построить - жить-то ему где-то надо. И в хлеб больше овсяных отрубей не кидать - тут не лошади живут, нечего навариваться на честных жителях.
- Слушаюсь, - раболепно пролепетал мальчишка, - ну... я за строителями?
- Ага!
- Раз. Зар. Ва! - опустошив бутылку до дна, перепутал знакомые фразы И'И-Ниил, но даже не заметил - старик, который уже твердо знал, что выжил исключительно ради того, чтобы сделать жизнь на островах райской через странного чужака, потакал его желанию выпить.
- Разарва, Разарва. Поняли мы. Ты это, не надирался бы. У нас медик есть. Надо друзей твоих осмотреть. А, с кем я разговариваю? Все равно ты меня не понимаешь.
___
*Фании - др. миф. Солтея. По преданиям мертвой веры являлись глазами богов древней религии среди смертных.Меховые летающие комки размером с грецкий орех, в любом месте которых может появиться глаз. Видеть их могли только те, кто прогневал богов, или был проклят.По преданиям, именно они были карой благодаря способности перевоплощаться в самые жуткие кошмары живых существ.