Кисины подарки для 8го заседания Клуба Курительных Трубок
- Сходишь за молоком, пожалуйста? Мы тут суп варим, без молока никак!
За молоком что ж и не сходить? Схожу. Я спустился по лестнице, открыл дверь нараспашку, вдохнул дребезжащего февральского и сделал несколько шагов.
Уже было потянулся за ниезменной спутницей всех зависимых и бесплодных, когда навстречу мне выбежала она.
Она потрясала утренним выпуском "Метро", она сверкала очами, она жаждала слушателя.
- Хоть кто-нибудь научится закрывать двери в этом доме?! - закричала она.
- Простите? - я оглянулся на дверь парадной.
- Ну нараспашку же! Вы что, сибарит, в самом деле?
- Отчего же сибарит? - удивился я.
- Заходи кто хош! - всплеснула руками она, слегка задев меня газетой.
- Я прикрою, простите. - спохватился я.
- И всему-то учить. - она укоризненно глядела на меня, поскрипывая тапками на снегу.
Я даже почти ощутил чувство вины за соедяеяное, представив воров, проникающих в незакрытую по моей беззелаберности дверь, нагло похищающих достояния нации - нажитые трудом разной степени ценности.
Не люблю я, когда так о братьях наших меньших. Но все ж держать себя в себе надо, поэтому замечаю миролюбиво:
- Ну я дверь закрыл, пойду...
- Каждому надо персонально сказать, чтоб дверь закрыли, а то тупые не понимают сами, идиоты поганые! - это она мне вслед.
Ну вот, крайняя точка пройдена. Молоко отходит на второй план.
- Я же закрыл дверь, что вам ещё надо? - сладко убийственно улыбаюсь.
Она хлопает дверью ещё раз, будто её заслуга, и бескомпромиссно смотрит:
- Ваши кошки гадят! - заявляет она.
- Знаете что, - опасно приближаюсь, - есть такие понятия "гражданская ответственность" и "персональная совесть". Так вот, дверь в квартиру я закрыл, а вот то, что доводчик на парадной не работает - это вы, мадмуазель ненакрашенная, в жек обращайтесь, а не ко мне.
- Я накрашенная! - вскрикивает.
Женщина, конечно. Хотя страшно противная.
- Это вы накрашенная такая? - напросилась, теперь только наступление. - Хеллуин, что ли?
- Кошки ваши гадят! - снова кричит она.
- А вы что, не гадите? - спрашиваю. - Прямо сейчас и здесь в мою молочную душу и гадите. Что вам надобно?
- Дверь закрывайте! - пищит она.
- Я закрыл. Довольны?
- Все пусть закрывают! Кошки тогда гадят!
- Ну и пусть гадят. Они ещё и у батарей греются, тоже, поди, не пингвины - в минус 15 на улице прыгать.
- Это вот такие как вы, - в меня тычет пальцем, - подкармливаете их! А потом они размножаются.
Сука.
- Это вот, - тычу в нее пальцем, - маму таких как вы кто-то по нетрезваости оприходовал, а потом такие субъекты, как вы на кошек брешут!
Грубо, не спорю. Но это чтобы обиднее было.
- Хам! Любите этих тварей - забираете к себе домой, а не по подвалам разводите!
- Ну что вы - в третий раз хлопаю дверью - пусть живут в нашей общей квартире - на лестнице, так и ответственность больше!
- Воняет от них!
- От вас тоже не Шанель, скажу вам.
- Тысячу раз хам! Я вам буду под дверь их подарки все собирать и тщательно об коврик размазывать!
- А собирайте, квартира 104! - кричу я. - Я только ваш ящик потом сломаю. И дверь распахнутой зафиксирую. Вот и доказывайте потом виноватого!
- Вы урод!
- Я всего лишь шел в магазин.
- Наглый и беспардонный кретин.
- Да мне просто кошки небезразличны.
Она почти зеленеет.
- Я их ненавижу!
- А я вас. - киваю ей. - Но я же вас не лишаю еды и тепла, правда? Дайте кошкам спокойно заходить на лестницу, они так выживают.
- Я на вас в суд подам! - она кинула в меня газету и бросилась прочь.
- В суд? За что? - пробормотал я ей вслед. - За любовь к животным?
Я сходил за молоком.
Но домой донес только две трети.
Ни одна мымра не полезет искать мисочку под батарею.