- Как это у вас ещё голова пополам не разваливается! - К чему это вы так о моей голове? - Вы так рот в улыбке разрываете, что кончики сзади должны сойтись и слиться. А тут уж и голове держаться будет совсем никак. - Улыбку мою вы не трогайте, Куприян Барбасольевич, оставьте её полностью в покое. У меня, вон, может, радости какие, оптимизмом я переполнен. - Улыбка мне ваша, Портупей Космодемьянович, вовсе ни к чему, пусть дальше растет во все стороны. Однако поведайте мне, коли распирает вас так, что за оптимизмом вы вдруг избаловались? - Ну уж вам тут все и на духу вынь да положь! - А вы поднатужьтесь, авось оно и вынется, вон как через оскал ваш слюнями счастливыми брызжет. - Эх, патриарх с вами, Куприян Барбасольевич, слушайте же: жить мы теперь хорошо и счастливо будем! - Ну вы то, Портупей Космодемьянович, жить счастливо уже начали, это и без бинокля в глазах ваших плещется, аж завидки. Но отчего, отчего же? - Так сказали же так, утром ещё, глаза продрав, в коробку пультом засветил, а там наш Самый-Самый кроет черным по белому, что теперь все мы дружно осчастливимся, да радостью до самого горла! - Сказали, значит. - Всенепременно сообщили! Да так доходчиво, будто в душу мне с ногами влезли и там все по полочкам, чтобы понял всяк. И понял же! Так сразу благостно и светло почувствовалось. - Эх, Портупей Космодемьянович... Я то уж думал, что-то и впрямь хорошее на вас свалилось. Жениться, может, надумали, или наследство какое. А тут... - А что "тут"? Тут, Куприян Барбасольевич, все гораздо ведь лучше! Тут - для всех! Всем теперь житься хорошо будет. Будто, не только я жениться надумал, а все сразу! И жениться, и наследство схлопотать! В общем, праздник сплошной! - Вы сплошной идиот, Портупей Космодемьянович. От и до. От вашей лысой макушки, до не менее лысых пяток. Хотя куда мне ваши пятки лицезреть, они же в счастливые дырявые ботинки запихнуты - одни грязные носки с оптимизмом торчат. - Откуда это вы меня идиотом решили оклеветать, Куприян Барбасольевич? Мне теперь и улыбнуться разок от всеобщей радости нельзя, как идиотом в момент окрестят? - Вы идиот не от того, что рот свой четвертуете, Портупей Космодемьянович, а от того, почему. Ну сказали вам. Сказали? А мне вон на заборе про Афросию Растегайко тоже кое-что сказали. Думайте, правда оказалась? Ну может отчасти и правда, но то-то и оно, что отчасти! А обычно оно все ложь настолько бессовестная, что только идиот и побежит проверять. И каюсь, я бывал идиотом, но вам-то куда, дорогой мой Портупей, куда? - В каком это месяце вам, миленький мой Куприян, оскорблятельные права пожаловали, что вы идиотами раскидываетесь, дальше, чем видите? И как это вы обучились столь искусно отделять правдивое от не слишком, что слова, Самым-Самым изреченные, диагностируете ложью? - Да расстегните же ширинку на глазах своих, Портупей Космодемьянович! Дурят нас, каждую секунду дурят по-страшному. "Сказали" - это ни в одной степени не "сделали". Сказано было про Афросью Растегайко - ой много было сказано, аж дыханье стынет, но вот если б оно еще и сделано хоть наполовину было, тогда я похлеще вас бы тут радость мирскую исторгал. - Куприян Барбасольевич, не верите вы в общность, в дух великий, а ведь стоит душу навстречу идее отворить, и посмотрите на меня, каким тогда первосортным оптимизмом напитаетесь! - Может вы где-то и правы, Портупей Космодемьянович, может и впрямь, когда по колено в нашем существовании увяз, стоит во что-то верить? Оно же так просто - иди себе в канализации, отплевывайся, отсмаркивайся и почтенно внимай данным сверху обещаниям. А обещают то не абы что, обещают, что свет в конец туннеля проведут, как раз туда, куда мы направляемся, и это ничего, что в темноте, главное верить. Только вот, сдается мне, туннель этот - закольцован. Почти как ваша улыбка, розоволинзовый вы мой Портупей. Конца в нем совсем даже не предвидеться. - Что-то вы, Куприян Барбасольевич, больно мрачно настроены. Не дело это, не рационально так, не хорошо. Вам бы оптимизму. Научить вас? - Оставьте, Портупей Космодемьянович, пополамьте свой череп и дальше, а я уже, кажется, пойду - стемнело, надо отсморкаться хорошенько и домой, вон мои окна, видите, вдали горят.