Аннотация: Рассказ был написан для конкурса. Тема: "КОНЕЦ И ВНОВЬ НАЧАЛО" http://litkreativ.ru/index.php?m=works&nr=2337
- И почему именно здесь? - мягкий, но уверенный голос вывел её из оцепенения.
Она вздрогнула и обернулась. Высокий, худощавый парень с рыжей шевелюрой смотрел на неё: хрупкую, светловолосую девушку.
Вокруг не было ни души.
- Что? - хрипло выдавила она, разглядывая человека расширенными зрачками, не понимая, откуда тот взялся.
- Тебя как звать?- вопросом на вопрос ответил он.
- Кира, - пробормотала она неуверенно и спросила,- а в чем дело? Кто ты такой?
- Олаф! - представился он.
Вместе с нарастающим гулом сбоку от них, в туннеле, показался свет. Ветерок, гонимый вперёд поездом, развеял полы длинного плаща незнакомца и потрепал челку девушке.
На станцию ворвалось с десяток вагонов с пассажирами, которые или дремали, или отрешенно разглядывал рекламу на стенах, а большинство прятало взоры в газетах, мобильных телефонах и прочих гаджетах.
Двери с шумом открылись и выпустили на перрон стайку подростков, что смеясь и пошатываясь, направилась к эскалатору. За ними семенила сгорбленная старушка в пестром платке.
Никто не заметили пару, стоявшую в конце перрона.
- Кира, зачем ты выбрала метро? - продолжил разговор Олаф.- Меня всегда интересовало: почему многие бросаются на рельсы. Ведь есть же масса других способов.
Рыжий замолчал, изучая бледное девичье лицо с черными потеками косметики
В серых очах Киры читались разом испуг, гнев и удивление. Она сделала выбор, и сил хватило бы на тот последний рывок навстречу тоннам мчащегося железа. Но помешали. Вся решительность улетучилась, сменившись на обиду и разочарование.
Девушка была морально истощена, словно её действительно переехали. Но решила ответить ему. Лишь бы отцепился.
- За всех не скажу, - процедила сквозь зубы,- а для меня настоящая жизнь началась и закончилась здесь. И смерть я хотела встретить тут.
Невидимый голос равнодушно объявил следующую станцию. Двери закрылись. Состав с громким шипением выпустил воздух. Казалось, поезд тяжело вздохнул и вновь понесся прорезать тьму тоннелей. Движущаяся лестница увезла в ночную пасть города поздних пассажиров метрополитена.
Они снова остались одни под арочными сводами станции. Электронные часы, висевшие над въездом в тоннель, показывали '23:49'.
- Ясно. Я так и думал,- кивнул парень.
- Рада за тебя!
Кира развернулась и устремилась к выходу.
- Постой!- сказал он спокойно, но властно. Девушка замерла и повернулась к нему. Сама не зная почему, повиновалась.
Олаф подошел ближе. Она попятилась, озираясь. Никого.
Огромные люстры под высоким потолком бросали яркий свет на выложенный гранитными плитами пол и на белые стены, украшенные причудливой мозаикой. Лампы в виде канделябров, понатыканные вдоль платформы, освещали пустынный перрон.
- Не бойся, - он остановился и улыбнулся. - Ты почти встретила леди с косой, а теперь пугаешься какого-то человека?
- Люди иногда страшнее смерти, - она уперлась спиной о колонну.
- Кто знает. Кто знает. - Задумчиво произнес парень.- Давай присядем. Пять минут роли не сыграют. Никто же не ждет тебя там,- заверил рыжий, указывая правой рукой вверх.- Правда?
Кира хотела возразить, но вдруг её плечи поникли. Испуг прошел. Злоба угасла. Вернулось отчаяние. А ведь действительно: зачем спешить, к кому идти? Да и что он сделает ей, повсюду камеры.
Она покорно села на одну из лавок. Олаф присел рядом.
- Знаешь, Кира. Начало и конец - в кино да в книжках. А в жизни - рождение и смерть. А, что кажется нам концом - лишь начало новой главы.
Кира зло глянула на него.
-Ты кто? Коэльо? Статусов 'Вконтакте' перечитал? Это только красивые слова. Толку от них, как с козла молока. - Она закрыла лицо ладонями. - Чего прицепился? Кто тебя просил останавливать меня? - девушка выплескивала эмоции на нового знакомого.- Откуда ты вообще взялся? Философ блин! - из-под прикрытых ресниц хлынули слезы и смыли остатки косметики.
Олаф вытащил из кармана платок и подал ей. Кира с подозрением посмотрела сначала на белую тряпицу, потом на парня.
- Он чистый!- заверил тот.
- Спасибо,- поблагодарила она и протерла лицо.
- И оттуда! - ответил парень невпопад, показывая в сторону эскалатора.
- Что? - переспросила она. Девушке показалось на миг, что в глубине его зеленых глаз промелькнуло что-то похожее на жалость или насмешку.
- Все сюда приходят сверху. Но не все возвращаются тем же путем.
- Вот и шел бы себе!
- Не могу. Поезда жду.
- Ты опоздал, тот последний был.- Кира махнула в сторону пустого туннеля
- Нет, последний еще в пути.- И он усмехнулся уголками губ, - а соверши ты задуманное, как бы я уехал?
И тут до неё дошло.
- Ты машинист?
- А что не похож?
- Нет, - неуверенно ответила она.
- Все мы машинисты или пассажиры, смотря куда едем.
Девушка раздраженно закатила глаза.
- Нет, я не псих,- словно прочел её мысли Олаф. - И роль сумасшедшей сейчас больше тебе идет.
- Ты помешал мне, чтоб морали читать?
- Не только, - улыбнулся он, показывая ряд белых, не очень ровных зубов.
Кира пропустила реплику мимо ушей и хотела встать. Но рыжий заговорил снова.
- Скоро придет поезд. Я уеду. Ты уйдешь. А пока расскажи всё.
- Зачем? И вообще, что тебе нужно от меня?
- Это больше тебе надо. Иногда полезно выговориться.
- Правда? - скривила она губы.- А я, думаешь, не пробовала? Нет сил уже, выслушивать эти: да пройдет оно, он тебя не достоин, найдешь лучше, время лечит. Понос, может, и лечит! А остальное...
- Я не даю советов. Просто люблю слушать истории... из жизни.
- Слушатель, хренов! А если я не хочу рассказывать и уйду, что побежишь за мной. Учти! Буду орать! Кто-то да есть на этой долбаной станции!
Парень, чуть прищурившись, взглянул на неё.
- Не побегу. Но и ты не уйдешь.
И девушка поняла - не уйдет. Лишь сейчас заметила, что на нее взирали глаза не молодого юноши, каким тот казался, а умудренного жизнью старика. Стало не по себе, и ею овладела какая-то апатия. Ведь хуже всё равно не будет, и Кира устало спросила:
- И что рассказать?
- Главное.
Олаф оперся спиной об стену, заложил ногу за ногу и приготовился слушать.
Она уставилась немигающим взглядом пред собой и заговорила.
- Мы впервые встретились на этой станции. Заранее условились о месте. А познакомились в Сети. Он оказался симпатичнее, чем на фото, - слова лились сплошным потоком, как до этого слезы, - и завертелось: свидания, цветы, кино... секс, но для меня Макс стал больше, чем просто парень, даже не родная душа, а ... Не знаю как объяснить. Он - это я. Но чуть другой - интересней, лучше. - Кира на миг улыбнулась.- И я растворилась в нём. Открыла душу и отдала ему, а он предал, втоптал в грязь мои чувства. - Её очи сделались холодными, а голос - твердым.- Говорил слова любви. Я верила. Дура! И любила. А самое ужасное - люблю до сих пор! - Она вздохнула.- И вот мы встретились снова. Здесь. И Макс признался, что любит другую. - Девушка прикрыла веки.- Но самое обидное, что встречался с ней за моей спиной. Врал в глаза больше месяца. А потом просто извинился, как ни в чем не бывало. Сказал, что ошибся: у него ко мне, мол, была лишь влюбленность. Сердцу, мол, не прикажешь. - Кира сжала в кулаке платок так, что побелели костяшки пальцев.- Да! Верно! Не прикажешь! А как хочется не любить, не помнить, не знать этой чертовой любви. Вот скажи: как можно говорить, что любишь, а потом - что разлюбил? Как это - разлюбить? Я не понимаю...
- Мы многое не понимаем. - Спокойно сказал рыжий.
- Но почему?- чуть ли не в истерике уже билась Кира.
Олаф промолчал. Да девушка и не ждала ответа.
-Думаешь, я одна из тех дурочек, что чуть что, режут вены? Нет! И до него были отношения. Но здесь... я ничего не могу поделать с собой, с этой болью. И каждый день она все сильнее. А они говорят время. - Кира приложила платок к мокрым глазам. - Да время это ничто, когда нет рядом того, за кем на край света поползешь. Я чувствую, что медленно умираю и в тоже время не в состоянии умереть. И я хочу жить? Хочу! Хочу встречать рассветы, бегать под летним дождем и даже ездить в этом гребенном метро. Но ты не представляешь, как оно давит здесь.- Она положила руку на грудь. - Особенно по ночам. Словно вставили кол в душу и прокручивают его там глубже и глубже...
- Не представляю. Но, может, стоит подождать?
- Сколько? Два месяца прошло, а будто два года. Я просто не выдержу больше! Рехнусь окончательно!
- Выдержишь. Человек и не такое терпит.
- Возможно. Но смысл? Разве это жизнь?
- Но и не повод умирать.
- А какой повод нужен для смерти или для жизни?!!- закричала она. - Зачем существовать если тот, кого любишь, забыл тебя и сейчас говорит другой те же слова, что и мне, целует и... - Кира запнулась. Из покрасневших глаз снова хлынула соленая вода. Платок выпал из рук. Но, не замечая этого, она продолжала. - А самое страшное - знать, что ничего не изменить. Ничего! Правда: насильно мил не будешь. Что мне делать? А?
- Не знаю,- он помолчал и добавил.- Но знаю одно: обязательно появиться человек, которого ты полюбишь ещё больше и искреннее, чем сейчас. А он будет отвечать взаимностью до конца жизни. И не скажет, что встретил другую.
- Ты кто Нострадамус или ангел с неба?
- Нет и даже не черт.
- Тогда почему я должна тебе верить?
- Не верь, но ты бы сейчас загубила не одну, а две жизни.
- Что?!
Её глаза округлились, а брови поползли вверх.
Олаф показал на рекламный плакат на противоположной стене, за рельсами. На нем был отпечатан слоган: 'Они не спасают жизнь, они на 100% её показывают' и красовалась картинка с изображением теста на беременность.
Первой в голове девушки пронеслась мысль, что бредовей рекламы она не видела. Кира несколько секунд тупо разглядывала баннер. А потом, мотая головой, забормотала:
- Да нет...нет... Хотя... Пока врал, от секса не отказывался. Кабель! И задержка ведь... Но думала от нервов, - она перевела взгляд на рыжего. - А вы...ты... откуда знаешь? - залепетала растерянно.- Да кто же ты блин такой?
- Машинист, - ответил парень, вставая и расстегивая плащ. Из-под него выглянула униформа работника метрополитена.
К перрону прибыл поезд, закрыв собой дурацкую надпись. Олаф не спеша зашагал к первому вагону. Вошел в кабину и, не оглядываясь, захлопнул дверь. Поезд тронулся.
Перед глазами девушки промелькнули пустые вагоны.
Часы на табло в конце платформы светились цифрами: '23:59'.
Немного постояв, она побрела к эскалатору вдоль белой линии, за которую нельзя заходить.
Они сидели в кабине перед пультом управления. За лобовым стеклом свет фар прогонял тьму: на миг ослеплял рельсы и стены туннеля, а через секунды те вновь погружались в темень позади мчащегося поезда.
Олаф пересказал разговор с Кирой.
- Вот и славно! - улыбнулся Дик. ѓ- Ещё одной загубленной душонкой меньше.
- Надеюсь.
- А откуда знаешь, что она залетела?
- Не знаю. Блефовал. Да и не беременна, скорее всего.
- Но ведь ты ей всучил надежду. А как поймет, что облом, то снова припрется сюда.
- Не придет. Я дал ей не надежду, а время. Оно действительно не лечит, но помогает найти лекарства. Ведь из тупика есть выход: вернуться и пойти другой дорогой.
- Философ блин! - улыбнулся Дик.
- И ты туда же!- усмехнулся Олаф.
- Ладно. Хватит трепаться, - Дик нахмурился. - Скоро и мне в дозоре средь живых околачиваться.
- Удачи!
- Да чтоб тебя! Сколько раз талдычу: удача изменчива. Успеха надо желать, чурка ты рыжий.
- Ну, успешной охоты. Ка-а! - злорадно пожелал Олаф и, не дожидаясь ответа, повернулся и посмотрел на двери, что вели в вагон. Те стали тускнеть и вскоре совсем растворились.
Там сидели те, кто не нашел смелости жить, но набрался храбрости чтобы умереть. И вот теперь едут в этом поезде наедине со своими мыслями, воспоминаниями и знанием того, что никогда отсюда не выйдут.
Одни неотрывно глядели на двери с надписью 'Не прислоняться'. Вдруг те отворятся и подарят им свободу. Надежда не умирает последней. Она тоже бессмертна. Другие просто смотрели в пространство, и им одним было известно, что они там видели.
Только паренек-подросток сидел на полу у самых створок и неистово был в них ногами. Новенький. Они все поначалу такие. Думали, умрут и сбегут от боли, страха и страданий. Но ведь жизнь - не тюрьма, а смерть - не свобода.
А он мог сделать лишь одно: вернуть человека во времени за мгновение до рокового прыжка, после того как тот его совершит, и поговорить несколько минут. Если самоубийца, менял свое решение-время шло по другой вероятности, где тот уходил дальше проживать дни. А если нет - в новостях уделяли несколько строк об очередном суициде в метрополитене, а их призрачный поезд полнился ещё одним вечным узником.
Парнишку Олаф не уговорил, и он завершил свой прыжок. Сложнее всего справляться с такими вот детьми и с людьми за сорок и выше. Первые думают, что уже знают жизнь, вторые действительно её узнали.
А таким как он и Дик нужно спасать эти отчаявшиеся души, что бы самим узнать, что же там дальше после ада или рая, или куда их забросили за грехи. Одно плохо - неизвестно скольких нужно спасти, чтоб самим подняться наверх.
Олаф повернулся обратно. Дик исчез. Значит где-то там, на поверхности занимался рассвет, и скоро откроют метро для тысяч ещё непотерянных душ.