Бондаренко Андрей Евгеньевич : другие произведения.

Байки Старого Геолога,байки

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   БАЙКИ СТАРОГО ГЕОЛОГА. Андрей Бондаренко
   (Байки 1,2).
  
   Юности, ушедшей навсегда и безвозвратно, с сентиментальной улыбкой - посвящается.
  
  
   Байка первая:
   Превратности Судьбы, или - "Зенит" и портвейн - близнецы братья....
  
   1980-ый год был богат на события - московская Олимпиада, умер Владимир Семёнович, я окончил школу.
   Выпускной вечер, утреннее похмелье - пора задуматься о поступлении в ВУЗ.
   До пятого класса семья жила в Ленинграде, а потом родители "завербовались на Севера", так что школу я заканчивал на Кольском полуострове, в заштатном посёлке городского типа - папа с мамой уезжать до пенсии с Северов не собирались.
   Как бы там ни было - пора возвращаться на историческую Родину, где остались малогабаритная трёхкомнатная квартира и добрая старенькая бабушка.
   Бабушка встретила внука с распростертыми объятиями, долго вертела во все стороны, приговаривая:
   - А худенький то какой, да и росточком не вышел. А войны то и не было. Что ж так? Это всё Север ваш. Солнца нет, витаминов нет.
   Чего это - "росточком не вышел"? Целых сто шестьдесят три сантиметра. А что худой - так это всё из за спорта - как-никак - чемпион Мурманской области по дзюдо - среди старших юношей, в весе до 48- ми килограммов.
   Бабушка возражений не принимала, и стала один раз в два дня ходить за разливным молоком, к колхозной цистерне, каждое утро появлявшейся возле нашего дома.
   - Пей, внучок, пей молочко. Оно полезное. Глядишь - и подрастёшь ещё немного.
   Внучок не спорил, и молоко пил исправно.
   Куда поступать - особого вопроса не было. Естественно, туда - где пахнет романтикой. В те времена это было очень даже естественно и логично - тем более что представители профессий романтических получали тогда очень даже приличные деньги.
   Любой лётчик, моряк, геолог зарабатывал в разы больше, чем какой-нибудь среднестатистический инженер на столичном предприятии.
   И считалось где-то совершенно обыденным - лет до сорока пяти "половить романтики" где ни будь в краях дальних, денег меж тем заработать, да и осесть ближе к старости в каком-нибудь крупном городе на непыльной должности, а по выходным - свои шесть соток с усердием вспахивать.
   Раньше, чем в других Вузах, экзамены начинались в Макаровке, где готовили мореманов для плаваний в северных морях. А что, профессия как профессия - и денежная, и с романтикой всё в порядке.
   Отвёз документы, написал Заявление о приёме - всё честь по чести.
   Но уже на медкомиссии, к моему огромному удивлению - облом вышел.
   Пожилой доктор - с пышными седыми усами, в белоснежном накрахмаленном халате, щёгольски-небрежно накинутом поверх уставного тельника, быстро опустил меня "с морских просторов на скучную землю":
   - Нет, братишка, задний ход! Не годишься ты для нашего заведения. У тебя в носу важная перегородка сломана. Дрался много, или спорт какой? И то и другое? Молодцом - одобряю! Но с таким носом - у тебя на морском ветру такие сопли польются - только вёдра успевай подставлять. А зачем нашему Флоту прославленному сопливые офицеры?
   Нонсенс получается.
   Да ладно, не огорчайся, не один ты такой. Тут метров пятьсот ближе к Неве - Горный Институт. Все хиляки от нас туда курс держат. Тоже лавочка неплохая. Дерутся только ихние студенты с нашими курсантами, постоянно друг другу пустыми пивными кружками бошки проламливают. Но это так, не со зла. Традиции, брат, понимаешь. Так что - греби в том направлении, и семь футов тебе под килем.
   Я и погрёб.
   Старинное приземистое здание, толстенные колонны, узкие, сильно выщербленные ступени. По разным сторонам от входа - какие-то скульптуры - два покоцанных временем и ветрами мужика обнимают таких же покоцанных девчонок. А что - оригинально.
   На асфальте, рядом с началом лестницы аккуратными метровыми буквами белой краской начертано:
   -Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, МОЙ ЛГИ!
   А что - мило.
   Значит - нам сюда дорога!
   Тут же выяснилось, что на чистых геологов (РМ) - бешеный конкурс, человек пятнадцать на место. А вот на второстепенных геологов (гидрогеология - РГ, и бурение скважин - РТ) конкурс поменьше, да ещё и по эксперименту поступить можно - если средний балл по аттестату выше, чем "4,5" - то сдаёшь только математику - письменно и устно, если суммарно получаешь девять баллов, то всё - принят.
   Средний балл у меня "4,8", с математикой проблем никогда не было - сдаю документы на РТ, больно уж название будущей профессии красивое:
   "Техника и технология разведки месторождений полезных ископаемых".
   Лихо загнули.
   Через две недели получаю две пятёрки - и, зачислен без проблем.
   Но декан тут же огорчает - всем, поступившим по эксперименту - добро пожаловать на прополку турнепса, в славный совхоз "Фёдоровское"!
   Покорно едем на турнепс. Бескрайнее поле, покрытое полуметровыми сорняками.
   Получили ржавые тупые ножи - и вперёд, за славой и орденами.
   Все вяло топчутся на месте, только один парнишка, высокий и худой, с непропорционально длинными руками и ногами, резво берётся за дело - и минуты не прошло, как он удалился от основной массы нашего героического отряда метров на пятнадцать - только сорняки в разные стороны летят, будто из под ножей комбайна.
   - Во даёт! - восхищённо удивляется симпатичная девица с экономического факультета.
   - Да это Эртэшник, - лениво цедит её кавалер, в очках - по виду - типичный ботаник, - На РТ каких только чудиков не принимают.
   Ну, раз парнишка свой - тогда подключимся к процессу.
   Становлюсь чуть правее энтузиаста и начинаю пропалывать чёртов овощ, стремясь догнать лидера. Удаётся сделать это только через час, истекая потом, на противоположном краю поля.
   - Лёха-каратист, - тяжело дыша, представляется новый товарищ.
   - Ну, а я тогда - Андрюха-шахматист, - острю я в ответ и пожимаю протянутую потную ладонь, - Кстати, а чего это мы так ломанулись то?
   - Ты что - Джека Лондона не читал, что ли? - искренне удивляется Лёха, - Ну, помнишь в "Смоке и Малыше" - "быстрые долгие переходы и долгие привалы"? Мы то сейчас минут сорок в тенёчке поваляемся, а эти уроды всё это время на солнышке жарится будут. Логично ведь?
   Соглашаюсь, что логика действительно присутствует. Новый знакомый оказывается записным болтуном и законченным романтиком, поступившим в Горный сугубо по идейным соображениям.
   Минут двадцать Лёха треплется о своей любви к путешествиям, о желании объехать весь мир вдоль и поперёк, о каком-то там ветре странствий и тому подобных глупостях. И ещё минут десять - о карате - надо же, действительно оказался каратистом - редкость для тех времён нешуточная.
   - Как ты к футболу, кстати, относишься? - интересуется новый приятель.
   Отвечаю, что, мол, нормально отношусь, как все, только играю не очень, да и редко к тому же.
   - Давай тогда на "Зенит" сходим? Согласен? Ну, тогда давай в субботу на "Петроградке" встречаемся. Не опаздывай. Билеты я заранее куплю.
   В субботу встречаемся ровно в три.
   - Слышь, Лёха, а чего это мы в такую рань состыковались? Футбол то в восемь только?
   - Ну, ты прямо как маленький. А портвейну достать, а выпить-поболтать? - Непритворно удивляется Лёха.
   Мысль о портвейне мне как-то в голову не приходила. Вообще то мы на футбол собирались.
   Приятель быстро о чём-то консультируется с незнакомыми мне пацанами и радостно объявляет:
   - На Зелениной "Агдам" продают. Полетели по быстрому, говорят - достать реально.
   Летим по быстрому. Стоим в очереди, потом лезем без очереди, Лёха успевает заехать кому-то в глаз. Но портвейн достаём - целых три бутылки.
   Интересуюсь - зачем так много.
   - "Агдам" - вино для дам, философски заявляет Лёха, - Три - то, что надо: одну - до матча, другую - в процессе, третью - после. Железная логика?
   Конечно, железная, чего уж там.
   - Давай за мной, тут один парадняк есть - всё культурно сделаем.
   Входим во двор - колодец, поднимаемся под самую крышу - на шестой этаж.
   Откуда-то из-за батареи Лёха достает картонную коробку, открывает крышку.
   В коробке - два стеклянных стаканчика, салфетки, перочинный нож.
   Напарник ловко застилает подоконник салфетками, протирает стаканы, открывает пузатую бутылку с дурно пахнущем напитком, достаёт из кармана сырок "Дружба".
   - Слышь, Лёша, а зачём это всё? Ну, "Агдам" этот, сырок, - решаюсь, наконец, на вопрос.
   - Ну, ты даёшь! - Лёха нешуточно возмущён, - Как бы тебе это объяснить то попроще.
   Ты как к Принципам и Традициям относишься? Положительно? Так вот - всё это - Принципы и Традиции - и сырок - именно "Дружба", и портвейн. Даже стишок такой есть: "Портвейн и "Зенит" - близнецы братья. Кто, нам, пацанам особенно ценен? Мы говорим "Зенит" - подразумеваем портвейн. Мы говорим "портвейн" - подразумеваем..." А, чёрт, забыл. Да неважно - давай - за "Зенит".
   Пьём портвейн - первая порция, как полагается - комом, вторая - соколом. В процессе получаю море информации о мировом и отечественном футболе и о "Зените" и его игроках - в частности. Бутылка кончается, Лёха открывает вторую, достает из-за пазухи плоскую объёмную флягу и переливает туда напиток. Прячет под ремень, одёргивает рубаху, интересуется:
   - Ну, как? Незаметно? А то менты нынче - звери, в миг отнимут.
   Аккуратно протираем подоконник, прячем коробку со вспомогательным инструментом обратно за батарею, и, болтая и травя неприличные анекдоты, перемещаемся на Крестовский остров, но идём не к стадиону, а в глубь парка, где в дупле старого трухлявого дуба прячем третью бутылку.
   А вот, собственно, и футбол. Видно, что на поле делается - откровенно плохо, но на тридцать третьем секторе весело. Все кричат, размахивают руками, извлекают из потайных мест фляжки, бутылки и даже - медицинские грелки, и под одобрительные взгляды друг друга потребляют принесённые напитки.
   Вроде бы - наши выиграли, а вот с каким счётом - уже забылось.
   Дружной радостной толпой, уже в вечерних сумерках, в окружении доблестной милиции, двигаемся прочь от стадиона.
   Мужики дружно скандируют:
   - "Зенит" - бронза звенит!
   - Менты - гордость нации!
   Пьяненькие девицы предпочитают другую кричалку:
   - Я хочу родить ребёнка от Володи Казачёнка!
   Милиционеры благостно улыбаются, вежливо помахивая дубинками.
   Незаметно сворачиваем в парк, к заветному тайнику.
   Как открывали бутылку - помню, потом - как отрезало.
   Проснулся уже на рассвете - от холода. Туман оседал на деревьях капельками росы, рядом громко храпел Лёха. Вот и сходили на футбол - интересно, что бабушка скажет?
   Лёха проснулся неожиданно в хорошем настроении и тут же заявил:
   - Классный был футбол, достойно сходили. А сейчас двинем на Ваську, там с восьми утра точки пивные работать начинают.
   Двинули на Ваську. Приятель идёт впереди и в пол голоса напевает:
   - Мои друзья идут по жизни маршем, и остановки - только у пивных ларьков...
   У пивного ларька немаленькая очередь мятых мужиков. Но Лёха доходчиво объясняет, что мы - болельщики "Зенита", поэтому нам - без очереди. Первый несогласный тут же получает ногой в ухо - карате - весьма полезная вещь - и пиво уже у нас в руках. Впрочем, пива в кружке - процентов пятьдесят, остальное - чистая ленинградская водопроводная вода, но всё равно - хорошо.
   Немного взбодрясь, двигаемся к метро.
   Лёха, уже во всю глотку, орёт:
   - Моя мать - Революция, мой отец - стакан портвейна....
   Так вот ты какая, жизнь студенческая! Лично мне - нравится.
   Бабушка встретила на удивление спокойно:
   - Пей, внучок, пей молочко. Оно с похмелья - в самый раз будет.
   Внучок и не спорил.
   А с Лёхой на футбол довелось ходить недолго.
   На втором курсе его быстренько женила на себе одна весьма шустрая, но правильная девица.
   И стал наш Лёха-каратист примерным семьянином со всеми вытекающими последствиями.
   Вот Вам превратности Судьбы - жил себе парнишка простой - анархист, хулиган, драчун, любитель портвейна, романтик замшелый, а ныне?
   Ныне Лёха - профессор, доктор технических наук, червь бумажный.
   Тьфу, да и только.
   Вот что девчонки с нашим братом вытворяют.
  
  
  
   Байка вторая.
   Введение в специальность, или - Бур Бурыч и ротмистр Кусков.
  
   И вот она - первая лекция. Называется - "Введение в специальность".
   Заранее - ведь Первая Лекция - собираемся возле означенной аудитории, ждём начала.
   Ещё группа чётко разбита на две половинки: вот - местные, ленинградские, а вот - приезжие, "общажные".
   Разная одежда: местные - уже в джинсах - в "настоящих", либо - в болгарских; общажные - либо в школьных брючатах, либо - в широченных, уже года два как вышедших из моды - клешах.
   Разная речь: кто-то громко "окает", кто-то, также громко, демонстративно этого не стесняясь - "акает"; местные - в основном, молчат, изредка негромко и отрывисто переговариваясь о чём-то между собой.
   Пройдёт всего лишь полгода, и всё усреднится, все станут братьями - с общими интересами, предпочтениями в одежде, сленгом.
   А пока - ленинградцы сгруппировались по правую сторону от входа в аудитории, приезжие - по левую.
   Я, если посмотреть так - местный, если эдак - приезжий. Но, поскольку тусуюсь с Лёхой-каратистом, прибиваюсь к ленинградским.
   И, вдруг, ровно по центру разделяющего группировки коридора появляется неожиданная, по-книжному брутальная - фигура.
   Среднего роста блондин с шикарным киношным пробором посередине модной причёски, обладатель тяжёлого, волевого, опять таки - киношного - подбородка.
   Одет - в чёрную классическую тройку, белоснежную рубашку со стоячим воротом, кроме того - шикарный галстук яркой попугайской расцветки и - нестерпимо блестящие, чёрные, явно импортные - туфли. На лацкане пиджака - ромб, свидетельствующий об окончании какого-то спортивного техникума, рядом - громоздкий значок с надписью: "Мастер спорта СССР".
   - А это что ещё за ферт такой? - достаточно громко, не таясь, спрашивает Лёха, никогда - с момента нашего знакомства - не уличённый в тактичности и трепетности.
   Ферт, оглядевшись по сторонам, и, как будто услыхав Лёхин вопрос, тут же направился в нашу сторону.
   Подойдя практически вплотную, и глядя только на Лёху - сугубо в глаза, заезжий щёголь пальцами на лацкане пиджака - противоположном тому, где красовались вышеописанные регалии - начинает показывать знаки, вынесенные из отечественных фильмов об алкашах - мол, давайте-ка, сообразим на троих.
   Сюрреализм и импрессионизм в одном флаконе - ну никак не вяжется строгая черная классическая тройка с такими ухватками.
   Но, Лёха у нас - кремень, и глазом не моргнув, он тут же, элегантно подхватив меня под локоть, начинает перемещаться в сторону мужского туалета.
   Щёголь неотступно следует за нами.
   В туалете, наш новый брутальный знакомый ловко извлекает из брючного кармана непочатую бутылку коньяка - пять звезд - за две секунды крепкими белоснежными зубами расправляется с пробкой, одним глотком опорожняет ровно треть, занюхивает рукавом, и, протягивая бутылку с оставшимся содержимым Лёхе, представляется:
   - Кусков, Мастер Спорта СССР по конной выездке, дипломированный спортивный тренер, к Вашим услугам, господа!
   Передавая друг другу бутылку, допиваем коньяк. На безымянном пальце нашего нежданного собутыльника - обручальное кольцо, совсем взрослый, в отличие от нас, значит.
   Поскольку Лёха неожиданно закашлялся, беру нити разговора в свои руки, и спрашиваю ферта на прямую:
   - Дяденька, а Вас то, как на эти галеры занесло? Чем, собственно, обязаны таким вниманием?
   - Видите ли, мой юный друг, сорока на хвосте принесла - тут вроде заведение нормальное - Принципы и Традиции соблюдаются по полной. А это в наше время - не мало!
   - Не, Кусков, ты это серьёзно? - Встревает откашлявшийся Лёха, - Про Принципы и Традиции? Ну, тогда ты - брат, и всё такое. Краба держи!
   Кусков поочерёдно пожимает нам руки, и вдруг, прислушавшись к чему - то потустороннему, заявляет:
   - Мужики, а, похоже - дверь в аудиторию уже откупорили. Слышите? А знаете - кто нас сегодня воспитывать будет? Сам Бур Бурыч. Лично. Вообще-то, на самом деле, его зовут - Борис Борисович, но для своих, продвинутых - Бур Бурыч.
   Лучший бурила страны, в Антарктиде зимовал бессчетно! Так что - почапали за мной - на первый ряд, не пожалеете.
   Все остальные оказались скромниками - на первом ряду - только наша троица.
   Открывается дверь, и по проходу, между рядами сидящих, вихрем пролетает крепкий мужик в годах с потрёпанным портфелем в руках - только полы расстёгнутого пиджака разлетаются в разные стороны.
   Мужик чем-то неуловимо похож на Кускова - такой же плотный, челюсть - кувалда, разве что волосы - седые и лысина на макушке - с небольшой блин размером.
   Знаменитый профессор пробегает в непосредственной близости, и мой нос, уже неплохо разбирающийся в ароматах, свойственным крепким напиткам, однозначно сигнализирует - это - хороший коньяк, по взрослому - хороший, в отличие от того, который мы десять минут употребляли без закуски в немытом сортире - просто отличный - звёзд на пятнадцать потянет.
   Бур Бурыч взбирается на трибуну, и с места в карьер начинает:
   - Орлы, рад Вас всех видеть. Нашего полка - прибыло. Поздравляю! А куда Вы попали, представляете хоть немного? Знаете - что за Эр Тэ такое? Так вот, первыми словами своей речи - хочу сообщить, что Эр Тэ - это вещь совершенно особенная и где-то даже - неповторимая. Если совсем коротко, то Эр Тэ - это гусары нашего, Горного Института. Вот так - и ни больше, и ни меньше. Кстати, а какие Правила гусары соблюдают неукоснительно и скрупулезно? Кто ответит?
   Кусков тут же тянет руку вверх.
   - Прошу, молодой человек, только - представьтесь с начала.
   - Кусков, в душе - гусарский ротмистр, - представляется Кусков.
   - Даже - так - ротмистр? - Густые профессорские брови со страшным ускорением ползут вверх, - Безусловно - очень приятно, продолжайте.
   Ротмистр спокоен, и где-то даже нагл:
   - Ваш вопрос, уважаемый Борис Борисович, прост до невозможности. И ответ на него давно, ещё со времён Дениса Давыдова, известен широким массам:
   во-первых - это - "гусар гусару - брат";
   во- вторых - "сам пропадай, а товарища - выручай";
   в-третьих - "гусара триппером - не испугать";
   в - четвёртых -....
   - Достаточно, Кусков, достаточно, - торопливо прерывает Бур Бурыч, - Кстати, а чего это Вы, ротмистр вырядились - словно какая-то штатская штафирка? А?
   - Сугубо из соображений конспирации, мон женераль. Что бы враги гнусные не догадались, - серьезно донельзя отвечает Кусков, преданно тараща на профессора круглые карие глаза.
   - Юморист хренов, - хмуро морщится Бур Бурыч, - если умный такой - отгадай загадку: "Двести три профессии, не считая вора. Кто это?"
   - Вопрос - говно, экселенц, - браво докладывает разухарившийся ротмистр, - Это, без всякого сомнения - полковник полка гусарского, гадом буду.
   На несколько минут профессор впадает в транс, затем, ни на кого не обращая внимания, медленно достаёт из потрёпанного портфеля маленькую фляжку и подносит её к губам, после чего устало произносит:
   - В смысле философском, Вы - Кусков, безусловно, правы. Спасибо за откровенный ответ. Но, всё же, Горный Институт готовит вовсе не гусаров. А совсем даже - наоборот.
   Представьте, тайга, или - тундра какая, и до ближайшего населённого пункта - километров сто, а то - и поболе будет. И вертолёты не летают ни хрена - погода-то нелётная. И стоят пара- тройка буровых на ветру сиротиночками позабытыми. И хлебушек закончился - голодно, и шестерёнка какая-то важная сломалась. Разброд и уныние в коллективе. Но план давать то надо - иначе денежков не будет, да и начальство голову отвертит на фиг.
   И вот тогда на арену, под нестерпимый свет софитов выходит он, наш герой главный - Буровой Мастер.
   Он и хлеба испечёт, и рыбки в речке ближайшей наловит, и на стареньком фрезерном станочке шестерёнку нужную выточит, и паникерам разным - профилактики для - по физиономиям гнусным наваляет. Короче - отец родной для подчинённых, да и только.
   Если даже кто, не дай Бог, представится - он и похоронит по человечески, молитву какую никакую над могилкой прочтёт.
   Ясно Вам, голодранцы, теперь будущее Ваше и перспективы на годы ближайшие?
   Ну, ясен пень, буровой мастер - это только первая ступень карьерная - но важная до чёртиков. А гусарство - это так - для души и комфорта внутреннего.
   Вот я, например - профессор, доктор технических наук, лауреат премий разных. Но не греют титулы эти. А горжусь главным образом тем, что присвоили мне полярники звание знатное - " Король алхимиков, Князь изобретателей". За что спрашиваете?
   Тут дело такое. В Антарктиде мы лёд не просто механическим способом бурим, но и плавим также. И чисто технологически для процесса этого спирт чистейший необходим.
   Но на станциях антарктических начальство - как и везде, в прочем, - умно и коварно.
   И дабы пьянства повального не началось - добавляет в спиртягу всякие примеси насквозь ядовитые - дрянь всякую химическую. И каждая новая смена на станцию полярную прибывающая, считает своим долгом за год отведённый, изобрести хотя бы один новый способ спиртоочистки - тем более что и начальство не дремлет, так и норовит новую химию применить. Ну, а изобретателю конкретному - почёт и уважение всеобщее.
   Я в Антарктиде четыре раза побывал - а способов очистки целых девять изобрёл. Ясно?
   О чём это бишь я?
   Бур Бурыч ещё долго рассказывает о всяких разностях - о горах Бырранга, о чукотской тундре, о южных пустынях, о Принципах и Традициях, об известных личностях, учившихся когда-то на РТ:
   - Даже Иося Кобзон у нас целый семестр отучился, а потом - то ли Мельпомена его куда-то позвала, то ли с математикой казус какой-то случился.
   Лекция должна длится полтора часа, но проходит два часа, три, четыре - все как завороженные внимают профессору.
   В конце Буб Бурыч - то ли нечаянно вырвалось, то ли совершенно сознательно - произносит - так, якобы - между делом:
   - В мои то студенческие времена у Эртэшников такой ещё Обычай был - первую стипендию коллективно пропивать - с шиком гусарским. Но тогда всё по другому было - и стипендии поменьше, и народ позакаленней и поздоровей.
   По тому, как переглянулись Кусков с Лёхой, я отчётливо понял - семена брошенные упали на почву благодатную - будет дело под Полтавой.
   Через месяц дали первую стипендию, и подавляющее большинство во главе с доблестным ротмистром Кусковым на несколько дней обосновались в общаге - с шиком стипендию пропивать. На одного участника приходилось - помимо закусок скромных, но разнообразных - по пятнадцать бутылок портвейна марок и названий различных. Совсем нехило. Честно говоря, справится с таким количеством спиртного - было просто нереально, если бы не бесценная помощь старшекурсников.
   Они благородно помогали бороться с Зелёным Змеем, приносили с собой гитары, песни разные геологические, незнакомые нам ещё тогда, пели душевно:
   На камнях, потемневших дочерна,
   В наслоённой веками пыли,
   Кто-то вывел размашистым почерком -
   Я люблю тебя, мой ЛГИ.
  
   Может это - мальчишка взъерошенный,
   Только-только - со школьной скамьи,
   Окрылённый, счастливый восторженный -
   Стал студентом твоим, ЛГИ.
   Может это - косички да бантики,
   Да пол неба в огромных глазах,
   Наконец, одолев математику,
   Расписалась на этих камнях.
  
   Может это - мужчина седеющий -
   Вспомнил лучшие годы свои.
   И как робкую, нежную девушку
   Гладил камни твои - ЛГИ.
  
   Многим испытание это оказалось явно не по плечу - я вышел из игры на вторые сутки - поехал домой, к бабушке - молоком отпаиваться; кто-то сошёл с дистанции уже на третьи... Но ударная группа коллектива во главе с принципиальным ротмистром - героически сражалась до конца.
   Через неделю Бур Бурыч пригласил всех на внеочередное собрание. Хмуро оглядел собравшихся, и голосом, не сулившим ничего хорошего начал разбор полётов:
   - Только недоумки понимают всё буквально. Умные люди - всегда взвешивают услышанное и корректируют затем - по обстановке реальной и по силам своим скудном.
   В противном случае - нестыковки сплошные получаются.
   Вот из милиции пришла бумага - медицинский вытрезвитель N 7 уведомляет, что 5-го октября сего года студент славного Ленинградского Горного Института - некто Кусков - был доставлен в означенный вытрезвитель в мертвецки пьяном состоянии, через три часа проснулся и всю ночь громко орал пьяные матерные частушки. Ротмистр - Ваши комментарии?
   - Не был. Не привлекался. Всё лгут проклятые сатрапы, - не очень уверенно заявляет Кусков.
   - Выгнал я бы тебя ко всем чертям, - мечтательно щурится Бур Бурыч, - Да вот закавыка - из того же учреждения ещё одна бумага пришла. В ней говорится, что всё тот же Кусков 6-го октября сего года был опять же доставлен, опять же в мертвецки пьяном состоянии, через три часа проснулся и всю ночь читал вслух поэму "Евгений Онегин" - естественно, в её матерном варианте исполнения. Ротмистр?
   - Отслужу, кровью смою, дайте шанс, - голос Кускова непритворно дрожит.
   - Ты, тварь дрожащая, у меня не кровью, а тонной пота своего это смоешь - на практике производственной, в степях Казахстана, куда загоню я тебя безжалостно, - уже во весь голос орёт профессор, но тут же успокаивается и совершенно спокойно, и даже - где-то задумчиво, продолжает, - За один вытрезвитель - выгнал бы беспощадно. Но два привода за двое суток? Это уже - прецедент. А от прецедента до Легенды - шаг один всего. Выгоню к чертям свинячьим героя Легенды - совесть потом замучит.
   Но с пьянкой, шпана подзаборная, будем заканчивать. Всем в коридор выйти! Там указаний дожидайтесь. А Вы, Кусков, останьтесь.
   Выходим в коридор, группируемся возле замочной скважины. За дверью - ругань, шум какой-то неясной возни, оханья...
   Минут через десять в коридор вываливается Кусков - одно его ухо имеет рубиновый цвет, и своей формой напоминает гигантский банан, другое - размером и формой напоминает метательный диск, цвета же - тёмно фиолетового.
   - Это чем же он тебя лупцевал, стулом, что ли? - Заботливо интересуется Лёха.
   - Ну, что ты, - как нив чем ни бывало, отвечает ротмистр, - Разве можно советских студентов бить? Так только - за ухо слегка потаскал, сугубо по-отечески.
   Все начинают неуверенно хихикать.
   Кусков неожиданно становиться серьёзным и строгим:
   - А теперь, эскадрон, слушай команду Верховной Ставки - с крепкими напитками завязать, кроме случаев исключительных. В мирное время - разрешается только пиво.
   К исключительные случаям относятся: дни рождения - свои и друзей (включая подруг); свадьбы - свои и друзей, рождение детей - своих и друзей, похороны - свои и друзей, а также - успешное сдача отдельных экзаменов и сессии в целом, начало производственной практики и её успешное завершение. Всем всё ясно?
   - Да не тупее тупых, - тут же откликается Лёха, - Кстати - о пиве. Тут поблизости - три пивных бара располагается. "Петрополь" - дерьмо полное - там всё время ботаники из Универа тусуются. "Бочонок" - почётное заведения, туда даже иногда пацаны авторитетные заглядывают - Гена Орлов, Миша Бирюков, только маленький он для компании большой. А вот "Гавань" - в самый раз будет - целых два зала, просторно - в футбол запросто можно играть. Мореманы из Макаровки там, правда, мазу держат. Но ничего - прорвемся. Ну, что - замётано? Тогда - за мной!
   Дружной весёлой толпой двигаемся к "Гавани".
   Вот такие вот педагоги жили в те времена, с решениями нестандартными и сердцами добрыми.
   Бур Бурыч умер несколько лет назад.
   На похороны приехало народу - не сосчитать.
   Шли толпой громадной за гробом и рыдали как детишки неразумные, брошенные взрослыми в страшной тёмной комнате - на произвол беспощадной Судьбы.
  
   Продолжение следует.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"