Утро в "Гондурасе" выдалось весьма беспокойным. Едва только группа Александра оказалась в боксе, открылся портал, из которого выкатилась и застыла посреди здания зеленая громада КВ. Следом появился и Игрок. На его злорадную ухмылку никто не обратил внимания. Саня, заняв место механика-водителя в танке, довольно быстро разобрался с управлением, и с громким лязгом КВ двинулся сквозь новый портал, на этот раз в прошлое. Юля примостилась в башне и стала исполнять роль командира машины, а если точнее, то просто наблюдателя. Как и обещал Игрок, танк оказался в огромном дощатом сарае. Выбравшись из-под брони Букварь подошел к воротам и выглянул сквозь небольшие щели наружу. Утреннее солнце едва-едва вылезло из-за горизонта. Красноватые блики мелькали на хвостах почти трех десятков "мессершмиттов", двумя строгими рядами расставленных по летному полю. К радости Сани самолеты располагались близко друг к другу. От стоянок в сторону укрытия бежали люди, заинтересовавшиеся непонятными звуками. Букварь вновь занял место за рычагами. Рявкнул, заводясь с пол-оборота дизель. Стальная махина словно пробка вылетела из ворот сарая, и , поднимая шлейф пыли, направилась к истребителям.
Уже давно Александр мечтал оказаться в подобной ситуации. Широкие гусеницы безжалостно пережевывали алюминий фюзеляжей и хвостового оперения немецких птиц смерти. Проезд туда по одному, а обратно по второму ряду самолетов занял около пяти минут. Кроме летательных аппаратов под гусеницы попала машина с компрессором и стартерной установкой, служившая для запуска двигателей на аэродроме, палатка техников, палатка с радиостанцией. Затем КВ устремился в сторону поселка, по пути снеся будку со шлагбаумом и замешкавшегося около неё мотоциклиста. Букварь грязно выругался, когда под гусеницы попал новенький мотоцикл-одиночка, оказавшийся около КПП. Все-таки техника, послужившая в нашем времени прототипом советских послевоенных двухтактников, вызывала острое желание прикарманить её на будущее. Расчеты двух малокалиберных зенитных установок, вознамерившиеся помешать бешеному танку горько пожалели о своих действиях - КВ смял пушки почти не снижая скорости. Примерно километр от стоянок самолетов до поселка удалось проскочить без сопротивления. А на окраине Саню ждал большой сюрприз. Дорожный указатель гласил "Морозовская".
- Ой, глянь! - вырвалось у Сани - Игрок промахнулся на сорок километров...
- Что делать будем? - всерьез обеспокоилась напарница
- Ладно, придется исправлять ошибку самим.
Бронированный монстр пронесся по улочке станицы, крутанулся на центральной площади перед деревянным зданием комендатуры, размазав по пыльной земле мотоцикл фельджандармерии вместе с седоками и пройдясь по любопытным фигурам немцев в окнах здания длинной очередью из пулемета в заднем листе башни. Затем танк устремился по дороге уходившей на запад. Довольно гладкая грунтовка то приближалась почти в плотную к железнодорожным путям, то отдалялась от них на пятьдесят-сто метров. Примерно через час навстречу КВ показался столб дыма.
- Саша, паровоз!
- Стоп, машина! - сам себе скомандовал Букварь. Глушить танк он не стал, просто оставив работать на холостых оборотах, а сам полез в башню. В процессе веселья на аэродроме единственная лампа внутреннего освещения приказала долго жить. Приоткрытый люк и смотровые щели по бокам превращали полную темноту только в густой сумрак. Искать снаряд и заряжать его в ствол пришлось на ощупь. Александр прильнул к прицелу. Поезд шел практически навстречу. Брать угловое упреждение не было необходимости. Усилие на спусковом механизме оказалось очень маленьким. Выстрел прозвучал немного неожиданно. Не разбираясь с результатами процесс зарядки повторили. В прицел Саня не понял, попал ли куда-либо, поэтому повторил выстрел. Он не знал, что первый снаряд, оказавшийся старой шрапнелью французского производства, прошел сквозь кабину машиниста и взорвался на передней стенке тендера. Паровозную бригаду посекло немногочисленными осколками. Все-таки снаряд был очень стар и его основная масса зарылась в уголь без особого вреда. Падая, уже мертвый машинист сдвинул рычаг управления тягой в сторону разгона. Второй оказалась бронебойная болванка. Она попала в переднюю поддерживающую тележку локомотива. Зрелище получилось феерическое.
Паровоз чуть заметно вздрогнул и плавно стал сходить с невысокой насыпи. Прицепленные за ним вагоны повторили его путь очень неравномерно - платформы с гаубицами до последнего сохраняли относительно устойчивое положение, а теплушки ложились на бок почти моментально. Тросы державшие орудия лопались, те срывались с платформ и проламывали стенки других вагонов, били по еще несорванным гаубицам, втыкались в землю, калеча станины и стволы.
Букварь невозмутимо спустился из башни на место механика-водителя, и КВ продолжил свой путь. Только идеальное изготовление танка, хорошее топливо и смазки позволяли держать скорость на марше около тридцати километров в час. Новую задержку километрах в пяти от Тацинской вызвала пара грузовиков. У первого из них спустило колесо и водитель пытался его поменять, а еще пять человек стояли вокруг и насмехались над ним. Немцам даже в голову не приходило, что так глубоко в тылу, посреди степи может оказаться русский танк иначе, чем в виде трофея. К приближению Саниной боевой машины они отнеслись как к досадному недоразумению - перешли на другую сторону дороги, прячась от пыли за цельнометаллическими кузовами. Александр даже обиделся на такое пренебрежение. Первый фургон, заваливаясь после таранного удара, придавил троих пылененавистников. Водитель, оставшийся около колеса даже не успел крикнуть, когда до его спины дотронулись траки. Смяв первую машину, оказавшуюся какой-то передвижной мастерской, Букварь ударил и вторую. С этой получилось еще проще - она была заметно меньше размером.
Саня не стал даже пытаться выяснить судьбу оставшихся без транспорта немцев - вдали маячили силуэты бомбардировщиков.
Беспорядочной кучей с востока к аэродрому приближались тринадцать "лаптежников". Пятеро в это утро нашли себе последнее пристанище около города на Волге. В пароходики и лодки, ходившие с перегрузом в обе стороны не попал никто. Благодаря событиям в поселке Рынок зенитчики в северной части Сталинграда не были заняты противотанковой обороной и с честью выполнили свою задачу. Подходя к Тацинской четыре самолета начали пускать красные ракеты, сообщая о наличии раненых на борту и требуя посадки без очереди. Еще один дал белую ракету, обозначив серьезные повреждения. Его экипаж почему-то не стал прыгать. Летчики, заходя на посадку совсем не обратили внимание на несущийся по дороге с необычно высокой для него скоростью советский тяжелый танк. Границу летного поля КВ пересек почти одновременно с посадкой последнего "Юнкерса". А потом картина раннего утра на Морозовской повторилась. Сминаемый с диким скрежетом дюраль, крики техников и летного состава, бесполезная, но безумно-героическая стрельба расчетов зенитных автоматов. Охрана аэродрома в глубоком тылу просто не могла предполагать возможность такой атаки. Противотанковые гранаты, если и были, то мирно лежали на складе. Выстрел старым шрапнельным снарядом по штабелю бочек с горючим инициировал фейерверк местного розлива.. Букварь видел ранее летающие словно ракеты двухсотлитровые бочки только в кино, а тут наблюдал вживую в смотровую щель. Снеся прицеп с кучей антенн и растяжек, ужасный сон немецкой авиации неторопливо покинул место погрома, дошел до бывших колхозных построек и впритирку пролез в ворота коровника. Рев двигателя стих. Только через полтора часа изрядно перепуганные немцы выслали разведку. Обер-ефрейтору Капке пришлось час просидеть на гауптвахте, пока чудом выживший комендант аэродрома лично не проверил его доклад. Танк из коровника испарился.