Бондаренко Ольга Ивановна : другие произведения.

Я с тобой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Я с тобой.

Не все приметы - ерунда.

   Инне в этот день не везло во всем. Не её был день. А так начиналось все хорошо. Девушке приснился замечательный сон. Её любимая тетушка жива. Не умерла она, оказывается. Неправду написали в газетах, и бабушка тоже зачем-то солгала. Тетя Алина была такой живой во сне, она тянула к Инне руки, звала её: "Моя девочка", - плакала, искала и почему-то никак не могла увидеть девушку. Но Инна все равно страшно обрадовалась во сне и от этой сильной радости... проснулась. Она лежала и улыбалась. Чувство чего-то теплого, приятного не проходило. Девушка давно знала, если приснилась тетя Аля, значит, будет что-то хорошее, ну хоть самая малость. Эта была личная примета Инны. Но она всегда сбывалась.
   Однако в этот день все пошло наоборот. Одна сначала неприятность, за ней другая, третья. И в заключение сломался каблук у любимых белых туфель. Инна выдержала первые три неприятности, лишь нахмурилась, но когда сломался каблук, то расплакалась. Это была последняя капля в череде неприятностей. Девушка эти туфли еще с мамой покупала. Мама возражала: каблук очень высокий, как ходить на таких? А Инне эти кожаные туфельки были просто по душе. Белые, на невысокой платформе и высоком тонком каблуком. Сама Инна была худенькая, миниатюрная, ей всегда хотелось быть хоть чуточку повыше. Дочь смотрела умоляющими глазами. И мама сдалась, купила понравившиеся дочери туфли. И это было очень давно, пора было каблуку сломаться. И все равно Инна плакала.
   Может, оттого что вспомнилась мама, может, от других случившихся сегодня неприятностей, но слезы текли и текли по красивому лицу девушки. Нет мамы, нет папы, нет тети Али. Уехали за границу двоюродные сестренки, дочери любимой тетушки. Нет от них никаких вестей... Уже несколько лет Инна одна, абсолютно одна.... "Стоп!" - приказала сама себе девушка. Если продолжить эти воспоминания, будет еще хуже, Инна начнет себя жалеть. И так на душе уже долгое время одна печаль. Зря сегодня приснилась тетя Аля. День не принес ничего хорошего.
   Первая неприятность, а может, и не неприятность, а ожидаемое следствие...Сегодня Инна окончательно рассталась с давним другом из прошлого, почти что женихом - Олегом Переверзневым. Навсегда. Так решила девушка. Кончилась их любовь. А она была? И Инна честно ответила сама себе: "Нет! Не было любви!" Олег её любил, или говорил, что любит, пока она была дочерью состоятельного человека. Но папы не стало, а с ним не стало денег. Олег - это последнее, что связывало Инну с прежней беззаботной жизнью. Он был сыном маминой подруги. Все считали, что Инна и Олег поженятся. Они были знакомы очень давно. Правда, тете Але Олежка никогда не нравился. "Маленький хитрец", - так она называла его. Но тетя Аля в последние годы приезжала редко. А мама ничего не говорила про Олега, считала, что дочь сама должна разбираться в своих молодых людях. Олег был упорен. Так и стала считать Инна себя его невестой...
   Когда Олега отправили учиться за границу, он признался Инне в любви. Девушка обещала не забывать его. Так сложилось, что за эти годы, что учился Олег, Инна не смогла ни в кого влюбиться. Были небольшие знакомства и все. Своеобразным утешением служило то, что где-то есть Переверзнев Олег, который утверждает, что любит её. Инна привыкла к этой мысли. Их и другие стали считать женихом и невестой. Мать Олега всем так говорила. А Инна не оспаривала. Но Олег учился очень долго, в Россию не хотел приезжать даже на каникулы, только звонил и говорил, что не хочет терять зря времени, что использует все возможности, чтобы получить как можно больше знаний. И постепенно молодые люди все реже писали друг другу, реже звонили, но раз в год Олег повторял признание в любви, обычно накануне Восьмого марта. Словно действовал по заданной программе. Сказать, что девушка любила Олега, нельзя. Она прекрасно знала, что вряд ли интересный и расчетливый Олег не имел никаких связей с женщинами за время своего пребывания за границей. И нисколько не расстраивалась по этому поводу. Почему же сегодняшний разрыв ударил так больно? Инна знала ответ. Олег входил в число близких людей из безоблачного прошлого. А их становилось все меньше и меньше. Со смертью родителей девушка потеряла не только деньги, она потеряла многих друзей. Некоторые сразу перестали узнавать Инну, другие вроде как не замечали, третьи отворачивались. А жалостливые взгляды ранили еще больше. Инне в те дни было очень плохо. И тогда девушка сама стала решительно уклоняться от встреч со старыми знакомыми. Поэтому, когда старый друг отца, Захар Петрович Андреев, один из немногих, кто реально пытался помочь, предложил Инне перебраться в А-к, где он жил с недавнего времени, она согласилась. В П-ке у неё ничего не было, даже жилья. Они собирались переезжать, папа продал квартиру. Где деньги? У отца были долги. Инна отдала все оставшиеся у неё деньги. В этом городе отныне оставались только могилы родных людей - мамы и отца. А Олег, который говорил о своей любви, был в те дни за границей. Он не только приехал на похороны, даже не позвонил - разговоры дорогие, так он объяснил. Инна это понимала. Как понимала и то, что папа из своих средств оплачивал Олегу его обучение за границей. Но папы не стало. Олег попал в тяжелую ситуацию, но не вернулся, нашел выход, чтобы завершить учебу. Инна сама теперь жила очень скромно. И все-таки девушка ждала возвращения Олега, мечтала, что он вернется, и она больше не одна будет в этой жизни... Пусть они не поженятся, но рядом будет еще один друг. Она надеялась на доброе участливое слово, и о любви порой мелькали мысли, ведь говорил же Олег, что любит... Хотя все чаще посещала мысль, что Олег навсегда останется за границей.
   Уже давно Инна живет в А-ке. Сегодня она узнала, что Олег вернулся, оказывается, год назад. Жил какое-то время с родителями в родном П-ке. Инне даже не позвонил. Скрывал возвращение, долго избегал их встреч. И если бы не назначение на выгодную должность в А-ке, где он все-таки ухитрился столкнуться с Инной, девушка так бы и считала, что Олег остался за границей. А причина охлаждения со стороны Олега и последующего разрыва проста, Инна понимала это: Олег узнал, что Инна лишилась не только родителей, но и денег. Она работает простой учительницей. Нет даже своего жилья, не считать комнатушку в общежитии своим жильем...
   Девушка в те тяжелые дни, когда не стало папы и мамы, переоценила многое. Не деньги главное в жизни - человеческие чувства. Но снисходительная жалость бывших друзей девушке была не нужна, она приносила самую сильную боль. Инна сама прекратила отношения с большей частью знакомых их круга, которых она раньше считала друзьями. Инна - теперь человек другого класса. И многие с полным равнодушием отнеслись к тому, что девушка избегает встреч с ними. Вычеркнули с радостью Инну Соколовскую из числа друзей, знакомых, словно её никогда не было. И хорошо, что Инна живет в другом теперь городе. Для всех здесь она просто обычная учительница истории из обычной школы. И круг знакомых у неё теперь другой. Они прощк, надежней и человечней...
   В этот город, в А-к, незадолго до смерти Инниных родителей перебрался со своей семьей Захар Петрович Андреев, лучший папин друг, звал и отца Инны сюда. Папа подумывал об этом. А мама просто рвалась сюда - это был её родной город. И папа тоже начинал склоняться к мысли о переезде. Но не успел.
   В А-ке несколько лет прожила и тетя Аля. Потом что-то случилось, и она с семьей поспешно уехала в Москву, даже не попрощалась со своим братом, отцом Инны. Но тетя Аля не забывала папу, приезжала, навещала, писала, звонила. Инна дружила всегда с её старшей дочкой, с Леной. Иногда Инне кажется, что она любила тетю Алю больше мамы. Мама была хорошая, но сдержанная, никогда не показывала своих чувств и очень болезненно реагировала на чувства тети Али, когда та называла Инну своей девочкой. Тетя Аля обнимала, целовала, ласкала девочку, тормошила племянницу, смешила. А про подарки можно и не говорить. Никто не делал Инне таких замечательных и дорогих подарков. Только тетя Аля. Да еще двоюродная бабушка Соня и её муж Павел ильич. Это к ним в Москву уехала из А-ка тетя Аля, даже не дожидаясь дяди Димы, своего мужа. Что была тогда за история, Инна уже, наверно, не узнает никогда. Умерла бабушка Соня, от сердечного приступа скончался дядя Дима, умерла следом за своим мужем тетя Аля, пропали в неизвестности двоюродные сестры. Девушка пыталась узнать про ту историю у Захара Петровича, но тот ничего толком не сказал.
   Захар Петрович, он, единственный, упорно не признавал попыток Инны разорвать все отношения с ним. И Альбинка, его дочь, не оставляла в покое девушку, ей было все равно, сколько получает Инна, как одета. Инка осталась для неё лучшей подругой. Были со стороны Андреевых даже намерения помочь материально, накормить, дать денег, но, наученная уже горьким разочарованием в людях, девушка отмела эти попытки. И она права. Верила Олегу, ждала его возвращения, оказалось, зря. Мало того, что она нечаянно встретила Олега недавно в А-ке, вскоре позвонила его мама и сообщила, что Олежек скоро женится. А потом додумался позвонить и сам Олежек... Очень неприятно вспоминать этот разговор. Олег неожиданно выразил желание встретиться, а во время встречи сказал, что он не против видеть в Инне сожительницу, любовницу, она стала такая красивая.
  -- А может, лучше женишься? - насмешливо отозвалась Инна, стараясь за насмешкой скрыть боль, что причинил свом предложением Олег.
  -- Нет, жена мне нужна другая, - ответил он.
   Так и сказал. Он теперь женится на богатой... И хорошо, что отношения Олега и Инны не зашли так далеко, и хорошо, что он приехал сюда не к Инне, не пытался видеться сразу после возвращения... Ну и черт с этим Олегом. Инна даже не стала дослушивать, что еще пытался сказать Олег. Она отключила и заблокировала свой телефон. Вычеркнула его номер из телефонной памяти.
   Это была первая неприятность в этот день. Дальше пошли мелкие пакости от непредсказуемой судьбы.
   Квартирант, что жил в бабушкиной квартире, опять не заплатил. Уже начался третий месяц. Инна обозлилась и приказала ему съезжать.
  -- Завтра в пять, чтобы квартира была освобождена, - сердито сказала она.
   На свою голову, Инна несколько месяцев назад решилась сдать квартиру нерусскому мужчине, азербайджанцу. Тот обещал вовремя платить, отремонтировать все текущие краны. Но ничего не сделал, перекрыл воду и все. И уже два месяца не отдавал квартплату, отговаривался трудными обстоятельствами. Работать не хотел просто. Словом, сегодня в пять часов Инна забрала у него ключи и в раздумье шла по улице. На душе было неприятно, она вспоминала слова Назима. Обозвал сволочью, еще и обиделся. А за что обижаться? Искал бы работу. Даже за свет не заплатил.
  -- Чтобы я еще раз с нерусскими связалась, - думала девушка. - И вообще, зачем я согласилась следить за квартирой? Мне от этого только неприятности. Сегодня же позвоню Антону. Пусть сам занимается своей квартирой. Мне он там жить не разрешил. Бабушка квартиру ему завещала. Считала, что отец должен был обеспечить свою дочь. Он и обеспечивал и дочь, и бабушку, пока не погиб.
   Вот тут-то среди всех этих негативных мыслей в довершение всего подвернулась нога и сломался каблук. Вообще отлетел. Расстроенная Инна стояла, держала злополучный каблук в руке, думая, как дальше добраться до дома. Идти было крайне неудобно. Хоть второй каблук отламывай. А босиком еще холодно. Май только начался. Из-за угла вылетела растрепанная Альбинка Андреева, крупная, слегка полная блондинка. Но не ветер взъерошил её волосы. Это у неё был такой стиль в прическе - её белокурые вьющиеся волосы всегда были в свободном полете.
  -- Чего такая грустная, подруженька? - весело приветствовала Инну подруга. - Смотри, какая погода!
  -- Полоса неудачная в моей жизни наступила, - ответила девушка. - Одни неудачи. И уже давно!
  -- Неудачи у меня, - захохотала Альбинка. - Мне двадцать восемь скоро, а любви все нет и нет... И как следствие мужа тоже нет...
  -- У меня тоже нет и не предвидится... А мне уже скоро двадцать пять, - нехотя поддержала веселый тон Инна. - У тебя хоть Зацепин есть...
  -- Не думай о негативном, не тяни к себе плохого, - перебила её подруга. - Мечтай только о большой и прекрасной любви. Я мечтаю каждый день. Смотрю на своего Витьку и мечтаю, что влюблюсь в кого-нибудь другого по-настоящему, прямо, жить не смогу без своей любви...
   Виктора Зацепина, подающего надежды молодого человека, многие считали женихом Альбины. Их часто видели вместе.
  -- Я бы и рада думать о хорошем и мечтать о большой и светлой любви, да не получается, - грустно ответила Инна, рассматривая несимметричные туфли на своих стройных ногах.
  -- Ничего, вот Олег вернется.... Не нужны будут тебе принцы... Он сколько лет уже говорит о своей любви, правда, фальшивит при этом, - заявила безапелляционная подруга.
  -- Вернулся Олег! - перебила Инна. - И мы расстались...
   Альбина сразу все поняла и повеселела:
  -- Твой Олежек мне никогда не нравился. Он еще противнее моего Витьки. Витька хоть не врет, что заинтересован во мне из-за папаши, так и говорит, что я выгодная для него партия. А твой Олежек фальшивый на сто процентов. И хорошо, что вы расстались. А вы расстались? Точно?- спросила она на всякий случай.
  -- Расстались, расстались, - подтвердила Инна.
  -- Вот и замечательно. Мы сами по этому поводу создадим небольшой позитивчик, и к нам прибежит счастье, - Альбинка, казалось, даже и не видела сломанного каблука. - Слушай сюда. У моего Витьки Зацепина, чью дружбу со мной одобряет мой родимый папусик, а это бывает, ты знаешь, крайне редко...
  -- Совсем запутала, - невольно улыбнулась Инна.
  -- Да ничего не запутала. У Витьки удачная сделка. Мы идем в его кафешку завтра вечерком. Ты с нами! Даже и не возражай! Там будут друзья Витьки. Приходи обязательно. Мы найдем замену Олежеку.
   В голосе подруги звучала непререкаемая уверенность. Инна пыталась отказаться. Она упорно отклонялась и от этой дружбы, от встреч с Альбинкой, а та упорно тянулась к ней. К Инне вообще тянулись люди в трудные минуты. У Альбинки же было все хорошо в последнее время. Почему Инна не хотела дружить с Альбиной? Все по той же причине. Сейчас в трудном положении была она, Инна. У них наступили разные весовые категории в материальном положении. Альбина - дочь удачливого предпринимателя, ему принадлежит власть на местном рынке. Инна после смерти родителей осталась ни с чем. Папа, оказалось, должен был огромную сумму денег. Пришлось отдать все деньги, что были получены папой накануне отъезда - за большую квартиру, машину, гаражи. И Инна фактически осталась безо всего. Ей дали срок два месяца: найти деньги и опять купить квартиру или освободить жилье. Да где взять такую огромную сумму? Хотя была еще шкатулка с кольцом бабушки Сони.... Это был крайний вариант. Инна подумывала продать его, но отказалась от этой мысли - кредиторы и так забрали все. Лучше молчать про драгоценности.... Да, Инна могла вообще остаться на улице, но не тронула старинного кольца. Приехавший на похороны, а потом на девять и сорок дней, Захар Петрович Андреев, отец Альбины, ничего слушать не стал, забрал девушку с собой, в А-к. Он даже хотел, чтобы Инна жила с ними. Но в А-ке у девушки была бабушка, Астахова Ольга Петровна. Инна попросилась временно пожить у неё. Бабушка нехотя согласилась. Инна жила с ней, в двухкомнатной квартире старой планировки, терпела все придирки, высказывания. Вот тогда Инна допустила ошибку. Сейчас она об этом очень жалеет. Чтобы бабушка не ворчала постоянно на умершего отца, Инна отдала ей все свои дорогие украшения, всю шкатулку, но промолчала про стоимость старинного кольца. После этого бабушка примолкла, перестала попрекать внучку, а шкатулку припрятала. Сказала, поместила в банк. Что ж, это надежно. Но вскоре Ольга Петровна умерла. Где эта шкатулка, Инна точно не знает. Но бабушка не любила отца Инны, считала, что он должен был купить ей в свое время большую квартиру. А он купил эту, двушку. И бабушка завещала её своему второму внуку, двоюродному брату Инны, Антону Астахову. А Инне оставила разваливающийся дом в деревне. Объяснила просто, когда писала завещание:
  -- Твой отец не захотел купить мне большую квартиру. Пусть теперь его дочь поживет в плохих условиях. Хотя у тебя богатая тетушка, а ты была у неё любимицей, поинтересуйся, может, она тебе что оставила...
   Про золото, что забрала у внучки, Ольга Петровна предпочитала молчать.
   Приехавший Антон тут же попросил Инну освободить квартиру, отказался вернуть драгоценности - единственное, что осталось у Инны от прежней богатой жизни. Антон планировал продавать доставшуюся ему двушку. Но что-то все у него не было времени оформить наследство, однако двоюродный братец был жадным, квартиру бабушкину тут же сдал. А Инне приказал следить за квартирантами. Инна, наверно, от неожиданности согласилась. Сам Антон ушел в море. Он был моряком. А где будет жить двоюродная сестра, не поинтересовался. А может, думал, как говорила бабушка:
  -- У твоего отца богатая была сестра. Пусть она тебе купит жилье.
   Или намекал, что Инне надо платить за квартиру, как постороннему съемщику. И Инна не смогла ничего сказать в ответ. Обидно было девушке, не посочувствовал, не сказал брат, живи здесь сама, ты осталась без жилья. И бабушка могла бы подумать о внучке. Папа помогал ей, когда был жив. Все у неё было, только все ей было мало. Она не любила папу. Считала, что мама достойна лучшей участи. А терпеливая мама молчала, жила между двух огней, старалась всячески избегать конфликтов. Словом, вторично Инна осталась без жилья, и кануло в безызвестность золото. Инну опять хотели поселить у себя Андреевы, долго уговаривали и Альбинка, и дядя Захар. Девушка отказалась. Захар Петрович в сердцах даже воскликнул:
  -- Ну, вся в Альку Королеву, твою тетку, такая же упрямая.
   Дядя Захар знал не только маму и папу девушки, но и семью тети Алины. А с жильем вопрос решился. Захар Петрович нашел приемлемый вариант. Инна пошла работать в школу 12, там ей дали место в общежитии. Крошечную комнатушку. Но девушка была рада и этому. Свой угол. Однако соседи по общежитию попались неудачные. Пили, гуляли, могли начать стучаться к девушке среди ночи, правда, при этом были беззлобные, просто иногда на водку им не хватало, обычно это случалось не чаще раза в месяц. Протрезвев, извинялись, клялись, что больше не будут, но все опять повторялось. Словом, хорошего было мало. Но Инна терпела. А потом выручила та же самая Альбинка. Она предложила пожить в квартире какой-то знакомой учительницы, та вышла замуж, уехала в П-к, а квартиру никак не продаст. Из платы только коммунальные услуги. Вот и жила здесь Инна, но работала в школе 12, сохраняя за собой место в общежитии. А общаться с Альбинкой не хотела именно из-за того, что её жалели в доме Андреевых. С ужасом иногда девушка думала, что будет, когда хозяйка все-таки займется продажей своей квартиры. Придется опять идти в общежитие.
   У мамы был брат, но он давно умер. Инна его даже не знала и ни разу не видела, Антон - мамин племянник, он вырос с матерью в далеком приморском городе, Инну впервые увидел на похоронах. У папы тоже были родственники: родные брат и сестра, живы были на момент смерти его мать и отец. Но никто не приехал хоронить маму и папу. Даже тетя Аля. Она исчезла перед смертью папы. Девушка пыталась наладить с ними связь. Разыскала адреса старшего брата, бабушки и дедушки по линии отца, написала все, что случилось. Но старший брат отца, оказалось, давно умер. Его жена сухо ответила на письмо девушки, что ничем помочь не может. Сестру отца, любимую тетю Алю, Инна никак не могла разыскать. Она писала ей, но письма то ли не доходили, то ли пропадали. Отец всегда говорил, что их Алина хорошая, всегда придет на помощь. Он перед смертью велел дочери, если что с ним случиться, все бросить и ехать к ней. Но куда? Алина внезапно пропала, почему-то не отвечала на письма. Это случилось после смерти её мужа, дяди Димы. Адреса её нового не было. Инна тогда написала матери погибшего отца, бабушке Дарье, спрашивала про тетю Алю. Бабушка Дарья ответила, что её дочь, сестра отца Инны, Алина, умерла от рака сразу следом за своим богатым мужем Дмитрием Королевым. Прислала даже газету. И Инна увидела снимок красивой женщины, Королевой Алины, чем-то похожей на неё, с таким же грустным взглядом. Через всю газету шла крупная надпись: "Идеальная жена ушла за умершим мужем". Это был портрет её тети - Королевой Алины Григорьевны. Вот почему тетя Аля не была на похоронах - она умирала от рака. Как тогда горько плакала Инна, глядя на фото красивой женщины в одной из желтых газет. Где-то у Инны остались еще двоюродные сестры Елена и Ирина, дочери Алины. Девушка опять написала бабушке, просила дать их адрес, на что бабушка Даша ответила, что Елена и Ирина сразу после смерти матери покинули Россию и перебрались в Штаты. Адреса она не знает, внучки ей не пишут. А в конце равнодушно приписала, что и дедушка Гриша умер недавно. Жить к себе внучку бабушка Даша не позвала. Да Инна на это и не рассчитывала. Она знала, что представляет из себя её вторая бабушка. Это сгусток злости и человеконенавистничества. Инна и сама к ней ни за что бы не поехала. Был еще один вариант - попробовать разыскать младшую дочь тети Али - Ирину, она актриса, снималась в фильмах. Но, подумав, Инна отказалась от этой мысли. Ведь обе дочери тети Али знают о существовании Инны, почему они сами не пришлют весточки. Значит, им не нужно двоюродная сестра. Вот так и осталась девушка абсолютно одна.
   Пообещав Альбинке завтра вечером прийти в кафе - все равно подруга не отстанет - девушка стала думать, как добраться домой на одном каблуке. Ей повезло. Мимо проезжал один из родителей её пятиклассников на своей машине и подвез классную руководительницу. Вот они новые друзья, простые, всегда готовые помочь, если это в их силах. На душе потеплело.
   Инна зашла в свой подъезд. Опять жалобно плакала девочка у соседей. Несчастный ребенок. Родители снова пьют. Трехлетняя девочка часто голодная. Инна решительно и зло постучала в дверь. Плач усилился. Раздалась ругань, похоже, ребенка ударили, потому что девчушка вскрикнула и, словно подавившись, замолчала. Обозленная девушка изо всей силы заколошматила в дверь. Надо забрать девочку оттуда, пока не сделали что-нибудь с ней, совсем человеческий облик потерял её отец.
  -- Открывайте! - кричала Инна. - Все равно не отстану.
   Она добилась своего. Дверь открыли.
  -- Дай сюда Людочку. Я заберу, - сказала сердито девушка пьяному шатающемуся отцу.
   Описавшийся, замерзший ребенок бросился к ней с громким плачем.
  -- Не дам я тебе Людку, не твоя, - сказала пьяная хозяйка.
   Она пыталась перехватить ребенка, но подвела пьяная ориентация. Инна оттолкнула неприятную женщину, та упала, а девушка подхватила малышку на руки.
  -- И не твоя, - зло ответила Инна, повернулась к хозяину. - Чего молчишь, Сергей? Идиот ты. Над твоей дочерью издеваются. Об этом просила твоя жена, умирая? Что ты за дуру привел себе!
   Сожительница грязно заматерилась.
  -- Заткнись, - оборвал её Сергей. - Тебе-то чего надо, Инка? Что ты сюда пришла? Чего шляешься? На что рассчитываешь?
  -- Девочку забираю от вас.
  -- Щас, - протянула сожительница и пыталась оторвать ребенка от соседки.
   Но Людочка уже вцепилась в руки Инны, только худенькие плечики вздрагивали от долгого плача, а какая была упитанная малышка, пока была жива Таня. Ребенок не осмеливался уже даже плакать.
  -- Тебе доставляет удовольствие плач ребенка. Ты садистка, - сказала Инна. - Ты любишь детские слезы. Отойди, я все равно заберу Людочку. И если сами не отстанете, вызову милицию.
   Неизвестно, чем бы это закончилось, не справилась бы Инна с двумя пьяными нечеловеками, если бы не появился сосед сверху - здоровый, огромный Кирилл Батько. Он подрабатывал таксистом. Сейчас в его руках было охотничье ружье. Кирилл тоже был сегодня выпивший, но он никогда не скандалил, не вступал в конфликты и дрался очень редко. Его надо было очень крепко разозлить, например, как сейчас.
  -- Я после ночной, слышь, Серега, мне спать надо. А у вас ор стоит, - заорал он сам оглушительным голосом. - И сами скандалите, и опять издеваетесь над ребенком. Сейчас постреляю всех к чертовой матери. Убью и все! И тебя, и бабу твою противную в первую очередь. Девчонке в детдоме будет лучше.
   Сергей и его сожительница быстро отступили и закрыли дверь. Они побаивались соседа. Даже не побаивались, откровенно боялись. Был уже случай, когда разозленный Кирилл выстрелил под ноги пьяному Сергею. С тех пор Сергей помнил, что слова соседа не простые угрозы. Пристрелит со зла. Он же дубовый, упертый.
   Людочка осталась с Инной, она все также крепко обхватывала её шею своими ручонками. Девушка сказала:
  -- Спасибо, Кирилл. Можно сегодня не стрелять. А Людочка плакать не будет больше. Я заберу её к себе. Так что спи спокойно.
  -- А может, все-таки лучше застрелить? - уже спокойно сказал Кирилл. - Воздух чище будет.
  -- Застрели, - согласилась Люда.
   Кирилл громыхнул пудовым кулаком в дверь соседей и на всякий случай оглушительно проорал:
  -- Только высуньтесь или заорите. Сказал, постреляю, значит, постреляю! Чтобы молчали! Мне отоспаться надо.
   Девочка пробыла до утра у Инны. Она помыла её, накормила. С ужасом увидела синяки на худеньком тельце.
  -- Все, не отдам им больше ребенка, - решила она. - Бьют они малышку. Вот кому жаловаться на них? Некому. Оставлю себе Людочку. Я же обещала Тане позаботиться о ней.
   Но днем пришел трезвый Сергей, выбритый, чистый, такая же трезвая его сожительница, тоже чистая, вымытая, оба плакали, клялись, что бросили пить, просили вернуть ребенка.
  -- Зачем Людочка вам? - спросила Инна. - Ведь опять пить начнете.
  -- Это все-таки моя дочь, - ответил Сергей.
  -- И ты её любишь? - спросила Инна.
  -- Люблю, - согласился непутевый папаша.
  -- А бьете зачем?
   Сергей замолчал и отвернулся.
  -- Инн, - затараторила соседка, - клянусь, больше ничего такого не будет. Не бьем мы Людку. Это она упала. Бежала и упала. Дети все бегают. Инн, отдай назад Людочку. Я убралась, все вымыла, приготовила еды. Проверь. Людочка, доченька, иди к маме.
   Девочка не хотела идти, пряталась за Инну. Но Инне надо было на работу, у неё два урока во вторую смену. А вечером она обещала Альбинке обязательно быть в кафе. Девушка зашла в квартиру соседей, все проверила и вернула ребенка. "Если вернусь с работы, а они будут пить, заберу Людочку и не отдам назад", - решила она. Когда Инна пришла после работы, у соседей было тихо. Люда постучала, проверила. Дверь открыл хмурый, но трезвый Сергей. В доме было чисто. Селина тоже была трезвой, что-то варила. Людочка тихо спала в своей кровати. Белье было чистое. Девушка немного успокоилась и стала собираться в кафе.
   В кафе было уютно. Разноцветные витражи, много зелени, настоящей, не искусственной. Все чисто, аккуратно. Инна сразу поняла, для чего она была нужна Альбине. Здесь было мужское царство, и одна Альбинка. Но не только из-за этого она позвала подругу, Альбинка познакомила Инну с несколькими молодыми людьми. Шепнула, чтобы она присмотрелась к одному повнимательнее. Это был интересный, привлекательный молодой мужчина. Невысокий. Как раз подходил Инне. Она была миниатюрная девушка, но с идеальной фигурой: девяносто - шестьдесят - девяносто. Вот только рост - метр шестьдесят пять - не дотягивал до идеала. Но Александр не заинтересовал Инну. У него на руке было обручальное кольцо. И хоть Альбина шепнула, что кольцо ничего не значит, что Сашка в стадии развода, что и от жены можно всегда увести мужа, Инна не выразила желание завязать отношения с предложенным кандидатом. Скучно было с ним. А Александру Инна понравилась. На Инну еще с интересом поглядывал светловолосый молодой человек, с которым что-то без конца обсуждал Зацепин, и сам Витька. Но это табу. Отец Альбинки надеется, что Виктор женится на его дочери. И хоть Зацепин был привлекательнее всех остальных, с точки зрения Инны, дальше разговора с ним у неё дело не заходило. Словом, была непринужденная теплая обстановка, компания веселилась. Уставшая от шума и громкой музыки, Инна вышла подышать на улицу. Там уже поставили пластмассовые столы и стулья. Обещали, что в ближайшее время резко потеплеет, значит, можно будет располагаться на свежем воздухе. Инна с наслаждением вдохнула свежий прохладный воздух, присела на один из стульев. Ну, опять не её был сегодня день. И вечер тоже. В кафе шел Назим в компании двух нерусских мужчин, слышался их гортанный говор. Первое желание девушки было уйти. Она встала, а потом сказала себе:
  -- Сейчас! Я в своей стране живу. Пусть другие уходят с моей дороги, если я кому-то не нравлюсь, - и осталась стоять возле уличных столиков.
   Назим её заметил, что-то сказал на своем языке землякам и направился к ней.
  -- Стоишь? - заговорил он.
  -- Стою, - серо-зеленые глаза Инны равнодушно глянули на мужчину.
  -- Пожалеешь еще, что выселила меня из квартиры.
  -- Платил бы вовремя, не выселила, - усмехнулась девушка.
  -- А ты наглая.
  -- Уж какая есть.
   Инна равнодушно отвернулась. Вступать в дискуссию по поводу своего характера она не собиралась. Но и не собирался от неё отстать Назим. Его товарищи прошли в кафе, а он остался на улице.
  -- Чего не смотришь? - Назим схватил девушку за руку. - Смотри сюда! Я с тобой говорить хочу.
   Инна пыталась выдернуть руку.
  -- Сейчас ты пойдешь со мной, - приказал бывший квартирант.
  -- Не пойду, - ответила Инна.
   Положение становилось неприятным. Инна хоть и сохраняла внешнее спокойствие, но в душе боялась, очень боялась. Она уже готовилась позвать на помощь друзей Альбинки, как хватка Назима ослабла.
  -- А ты после этого пойдешь пешком на свою историческую родину, - раздался мужской голос. - В пампасы! Дикарь! Не смей трогать русских женщин!
   Это был один из друзей Виктора, Юрий, невысокий интеллигентный мужчина, в тонких очках в металлической оправе, который весь вечер сидел в одиночестве, именно с ним без конца говорил Зацепин. Несколько раз его взгляд останавливался на Инне. Но Альбинка отрицательно качала головой, не советовала идти на сближение. И Инна решила прислушаться к предупреждению подруги. Танцевать с Юрием не пошла. Просто вышла из кафе, когда заметила, что он направляется к ней.
  -- Отпусти девушку, - приказал Юрий.
  -- Это моя женщина, - ответил с наглостью Назим.
  -- У себя на родине будешь распоряжаться женщинами, а здесь будешь жить по нашим законам, - Юрий был спокоен, не думал уходить.
   Появились друзья Назима. Положение становилось совсем неприятным. Юрий слегка побледнел, но не отступил:
  -- Ты сейчас отпустишь руку девушки, - медленно и четко заговорил он, приближаясь к Назиму. - И сам уйдешь отсюда. Ты забыл - ты в России! Здесь не твоя территория! Отпусти девушку!
   Друзья Назима молча обступали Инну и Юрия. Инна с тревогой думала, что может быть дальше. Лучше бы она сразу ушла, как только увидела бывшего квартиранта. На счастье вышел из кафе Витька Зацепин. Он нисколько не испугался.
  -- Так! Интересная ситуация. Не запланированная мною. И где? Около моего кафе. Непорядок. Ох, ребята, вы глубоко можете пожалеть о своих поступках, - почти весело произнес он. - Нам ваши поступки могут не понравиться. Уже не нравятся! Артур! - крикнул он охраннику.
   Один из мужчин, пришедших с Назимом, уже давно что-то пытался сказать, увидев Юрия. Теперь он оглянулся, встревожился еще больше при словах Виктора Зацепина, что-то заговорил на гортанном своем языке, потом опять внимательно глянул на Юрия. Другой, невысокий, коренастый, после этого резко что-то сказал Назиму. Инна была готова поклясться: Назим испугался. Выпустил тут же руку Инны, спросил Юрия:
  -- А кто она тебе? - он указал на Инну.
  -- Жена, - ухмыльнулся Юрий.
  -- У неё нет мужа.
  -- Будет, - уверенно ответил Юрий.
   Назим замолчал.
  -- Инн! Что им от тебя надо? Ты же никогда ни с кем не ругаешься, - спросила Инну выбежавшая Альбина, встревоженно глядя на нерусских людей. - А вы чего стоите, сказано, сегодня кафе снято на весь вечер. В другое идите. Что вам еще надо?
  -- Ничего им не надо, - ответила девушка. - Просто вот этот товарищ, Назим, прожил два месяца бесплатно в квартире, которую сдает мой двоюродный брат, хотел и третий жить. А я не согласилась.
  -- Так это ты про него говорила? - воскликнула Альбина. - Это он не заплатил не только за квартиру, но еще и старую машинку стиральную унес.
  -- Он, - ответила девушка.
  -- Вить, я это я тебе про этого рассказывала, - затараторила Альбина. - Вот этот тип деньги не отдал, да еще вор.
  -- Эй, - лениво процедил Виктор, глядя на Равиля. - Деньги придется принести. И машинку тоже!
  -- Я ничего не должен, - буркнул Назим. - Я заплатил. А машинку купил.
  -- Я не тебе говорю, - медленно продолжил Виктор, окинув уничтожающим взглядом Назима. - Равилю. Твоему брату.
  -- Вить, Бог с ними, с деньгами, и машинку стиральную пусть забирает, она все равно не работала, пусть живет так, - заговорила Инна, - только не в моей квартире. Я не хочу его больше видеть.
  -- Вот поэтому твой отец и прогорел, добрый был, - ответил Виктор. - Тоже всем долги прощал. У тебя лишние деньги завелись? - Зацепин минуту помолчал, потом приказал на этот раз Назиму: - Деньги, чтобы вернул. И машинку стиральную. Причем, работающую. Это тебе за воровство наказание. А сейчас, - он указал опять на Назима, - отойди от девушки подальше. И вообще переходи улицу, если её видишь. Вот и сейчас дуй в сторону на полкилометра. Вообще никогда не трогай русских женщин своими руками, если они этого не хотят. Правильно, Юр, я говорю?
  -- Правильно, - подтвердил и Юрий. - Что стоишь? Уходи!
  -- А я вот еще с Равилем поговорю. Равиль! - позвал Виктор.
   Один из компании нерусских подошел. Тот самый, коренастый, что встревожился при виде Юрия после слов своего товарища.
  -- Равиль! Мы с тобой давно знакомы. Как ты думаешь, это хорошо обманывать женщину? Спроси своего брата: платил ли он за квартиру? Или он, может, этот месяц работал? Все кормишь дармоеда?
   Тот молчал.
  -- Наверно, вы не хотите мирно жить в нашем городе, - говорил Виктор. - Торговать на нашем рынке? Ремонтировать наши квартиры? Вы хотите испортить с нами отношения? Что, Юр, ты согласен со мной? - он опять посмотрел на Юрия.
  -- Согласен, - хмуро проговорил Юрий.
   Равиль тоже глянул на Юрия. Инна готова была поклясться, что он знает его и боится. Именно Юрия! Не Зацепина. Хотя Виктора тоже побаивается.
  -- Может, договоримся, - с сильным акцентом заговорил Равиль, глядя то на Инну, то на Юрия.
  -- С вами? - спросил Юрий. - Нет. Мне лично ничего не надо от вас. Живите спокойно.
  -- А нам надо, - усмехнулся Виктор. - Брата не пора ли отослать отсюда? Равиль! Ты же деловой человек, вкалываешь с утра до вечера. У тебя хорошая трудовая бригада. А он? Зачем он тебе?
   Равиль отвернулся. Все было так. Повисло молчание. Инцидент был исчерпан. Все молчали. В том числе и отошедший в сторону Назим.
  -- Пойдемте, пойдемте, я замерзла, - потянула Инна своих друзей в кафе. - Пойдем, Альбин. Юра! Витя! Идемте.
   Девушка взяла мужчин под руки, и они вернулись в помещение. Минут через тридцать пришел Равиль, попросил у Юрия разрешения поговорить с Инной, хотел, чтобы она вышла.
  -- Да не пойду я говорить с вами, - ответила девушка, она немного опять испугалась. - Говорите здесь.
   Ей совсем больше не хотелось остаться наедине с представителем южной смуглолицей расы.
  -- Я принес деньги, - ответил Равиль. - Плату за квартиру. За два месяца.
  -- Не надоело платить за брата? - спросил Виктор.
   Равиль молчал.
  -- Ты же хороший, рабочий мужик, - повторил Виктор. - Отправь своего нахлебника домой или работать заставь. Не надо сердить...
   Дальше Виктор понизил голос, и Инна не расслышала имени. Сердито посмотрел на Виктора Юрий.
  -- Наверно, про отца Альбинки говорят, про Захара Петровича. Он владелец рынка, - думала девушка. - От него многое зависит.
   Но взгляд Равиля все время перебегал на Юрия, он точно опасался этого невысокого человека в очках. Он отдал Инне деньги и спросил, сколько стоит машинка. Девушка засмеялась, сказала, что не надо денег, на что Равиль ответил, что машинка хорошая, он её быстро отремонтировал, она работает.
  -- Вот и пользуйтесь, - ответила девушка. - Брат все равно приказал её выбросить.
   Равиль поблагодарил и ушел, кинув напоследок взгляд, полный опасения, на Юрия. .
  -- Надо узнать, кто такой Юрий у Альбинки, - решила Инна. - И почему я раньше не встречала его?
   Деньги она взяла. Антон ведь спросит. Но это в последний раз. Больше она квартирой не занимается, даже ходить туда не будет. Вот только плохо одно, Антон так и не вернул дорогих украшений, что у Инны забрала бабушка. А тем временем Юрий пригласил танцевать Инну. С ним девушке было интересно. Юрий прекрасно танцевал, был остроумным собеседником. Инна немного успокоилась и расслабилась. Только все равно был не её день и не её вечер. Во-первых, Альбинка хмурилась, всем видом показывала, что не одобряет этого флирта. Во-вторых, у нового знакомого зазвонил телефон. Инна увидела, как на дисплее высветилось слово: "Жена". Юрий был тут же переведен в разряд ничего не значащих друзей, как Виктор, жених Альбинки. А жаль! Юрий понравился Инне.
   Домой Инна вернулась поздно. Её все-таки проводил Юрий. Довез до самого дома, мужчина был на машине. Может, он ждал, что Инна пригласит его. Но девушка промолчала. Она никогда не приглашала мужчин к себе, даже после явных намеков. Никак не могла перешагнуть заложенные мамой нравственные правила. Может, поэтому в свои неполные двадцать пять Инна все еще была девственницей. Девушка попрощалась приветливым, но не сулящим никакой надежды голосом и ушла. В подъезде было темно, опять кто-то выкрутил лампочку. Инна поднялась на свой второй этаж, на ощупь подошла к двери и обо что-то мягкое споткнулась. Кто-то был у двери. Она сразу поняла, в чем дело.
  -- Я сейчас, я сейчас, - быстро заговорила она. - Все будет хорошо.
   Девушка поспешно открыла дверь, зажгла свет. Все так. У её порога сидела дрожащая, всхлипывающая трехлетняя Людочка. Девочка боялась громко плакать.
  -- Гады, - пробормотала женщина.
   Она схватила ребенка, прижала к себе. Людочка обхватила её шею озябшими ручонками, тихо заплакала, беспомощно.
  -- Я тебя больше им не отдам, - проговорила девушка. - Не плачь, малышка. Сейчас я тебя согрею.
   Колготки были мокрые, девочка не только описалась, она и обкакалась. Сколько же времени она просидела под дверью? Инна понесла малышку в ванну. Налила теплой воды, посадила девочку, Людочка боялась, плакала, не хотела слезать с рук. Инна еле уговорила её. А как раньше при Татьяне малышка любила воду, часами могла плескаться в ней. Инна осторожно посадила девчушку в теплую воду, вымыла, надела на неё свою футболку, поцеловала:
  -- Вот какие мы хорошенькие. Пойдем кушать.
  -- Дём, - улыбнулась, наконец, Людочка, крепко обнимая ручонками шею тети Инны.
  -- А может, своими ножками? - улыбнулась Инна.
  -- Неть, - девочка опять обняла девушку.
   Инна лихорадочно размышляла, что бы побыстрее сварить малышке, чем её покормить? Придумала. Гречку в пакетике. Она вкусная и недолго варится. Инна так и сделала. Быстро поставила воду, опустила в неё пакет. Через двадцать минут все было готово. В холодильнике стоял нераспечатанный пакет молока. Инна развела горячую кашу холодным молоком, получилась нужная температура, добавила немного сахара, стала кормить девочку. Та только открывала рот. Но много малышка не съела. Просто не успела. Согревшаяся, покушавшая, чистенькая, девочка стала засыпать. Инна отнесла её в комнату, положила на диван. Но стоило ей только отпустить девочку, та заплакала, протянула ручки к девушке. Люда села рядом.
  -- Спи, я больше не отдам тебя. Ни трезвым, ни пьяным родителям. Эх, что же наделала твоя мама! Зачем побежала перед машиной? И сама умерла, и тебя обрекла на мучения. Но я не дам больше мучить тебя. Я обещала твоей маме. Останешься со мной. У меня нет никого и у тебя. Вот и будем вдвоем. Я люблю тебя, моя маленькая девочка. Спи, не бойся. Главное, завтрашний бой с твоим отцом выдержать. Ну, ничего, мы дядю Кирилла на помощь позовем. Он с ружьем придет. Спи, моя маленькая.
   Женские руки ласково гладили и гладили девчушку. Наконец-то ребенок крепко уснул. Инна разложила кресло и тоже вскоре спала. Ей в эту ночь снились хорошие сны. Опять снилась красивая тетя Алина, она, наконец-то, нашла Инну, подошла, обняла её, сказала:
  -- Ты не верь, моя девочка, что я умерла. Я живая и обязательно найду тебя, Соколовская Инна, я скоро приеду к тебе. Ты наша девочка. У меня был трудный период в жизни. Но все позади, вскоре мы встретимся. Ты главное верь себе и своему сердцу.
   У тети были ласковые добрые руки. Они нежно погладили девушку по голове. Инна проснулась и улыбнулась. За окном было еще темно, лишь огромная желтая луна заливала призрачным светом окрестности и комнату. Эта же луна светила прямо в лицо девушке. Поэтому, наверно, Инна и проснулась.
   В эту ночь кончилась полоса несчастий в жизни Инны. Теперь все будет хорошо! Откуда взялась эта уверенность, девушка не знала. А тетя Аля снится только к хорошему. И деньги Назим отдал, и Юрий понравился Инне, и Людочка у неё теперь будет. Вот еще туфли надо в ремонт отдать.... Инна опять уснула...

Людочку не отдам.

   У соседей было сначала тихо. Потом забегали, не нашли, наверно, когда проснулись, ребенка. Стучали к Инне. Девушка не открывала непутевым родителям дверь, как будто её вообще нет дома. Пусть поскачут, поволнуются, только бы сюда в дверь не стучали. Жаль, что Кирюхи не было дома. Он бы быстро их утихомирил. Соседи недолго бегали, ушли к себе, притихли минут на двадцать, потом запели песни, снова орали, ругались, дрались. Инна не спала, терпела. Проснулась девочка. Заплакала испуганно, услышав за стеной рев пьяных родителей. Инна легла с ней, обняла: "Не бойся!" Малышка доверчиво прижалась, успокоилась, снова уснула. Под утро наступила тишина. Задремала и Инна.
   Утром выяснилось, что девочка заболела. Людочка начала сильно кашлять, просто захлебывалась кашлем, как собачонка лаяла. Поднялась высокая температура. Инна не стала ничего говорить родителям девочки. Чего от них толку? Спят пьяные. Пусть лучше спят. Им плевать, что не нашли ночью ребенка! А может, и не искали, может, на водку не хватало денег, поэтому и бегали по соседям. Инне самой надо было решить, что делать с малышкой. Телефон у неё был. Девушка позвонила в детскую поликлинику, вызвала врача. Через час пришла Марина Юрьевна Кедрова, женщина лет пятидесяти, очень хороший опытный педиатр. Она ахнула, услышав лающий приступ кашля:
  -- Что же вы довели ребенка до такого состояния?
   Люда не ответила. Но от внимательного взгляда врача не укрылись и следы синяков на теле ребенка, когда она слушала легкие.
  -- Это что такое? - строго спросила врач.
   Инна молчала. А что говорить?
  -- Вы бьете девочку? - Марина Юрьевна не отводила строгих глаз от девушки.
  -- Нет, вы что, - испугалась Инна. - Это они, родители, - она кивнула в сторону соседской квартиры. - Это не моя девочка. Соседская. Я её вчера забрала у них, пьют они опять. А Людочка заболела. Родителям я не стала говорить. Все равно толку от них никакого. Я не знаю, что делать, какие лекарства дать. Я никогда не имела дела с маленькими детьми.
  -- Так это Людочка? Серпухова? - удивилась Марина Юрьевна. - Не узнала! Совсем не узнала. Думала, к чужому ребенку вызвали. Людочка, как ты похудела, малышка. А была такая пышечка. А сейчас все ребрышки наперечет. Всего за полгода!
   А Инна не удержалась и рассказала, что происходит в соседней квартире.
  -- Нельзя отцу оставлять ребенка, - проговорила девушка.
   Марина Юрьевна нахмурилась. Нельзя, это точно. Но детдом? Лучше ли? В это время Людочка разразилась очередным приступом лающего кашля.
  -- Надо класть вас в больницу, - вздохнув, сказала врач.
  -- Как же там будет девочка? - уныло спросила Инна. - Одна. Кто за ней будет смотреть? Она же еще совсем маленькая.
  -- А с такими родителями ей лучше? - ответила врач. - Или вы думаете, они будут за ней следить во время болезни?
  -- Я не отдам девочку больше родителям, - твердо произнесла девушка. - Я заберу себе Людочку. Я давно хочу это сделать. Я обещала Тане не оставлять её малышку. Вы поможете мне?
  -- Я давно поставила эту семью на учет, как неблагополучную, - уклончиво ответила Марина Юрьевна. - Но девочке сейчас в больницу надо. Заодно засвидетельствуем побои, да и с таким кашлем страшно оставлять ребенка, может задохнуться. Может развиться круп. Вы не справитесь сами.
  -- А меня с Людочкой оставят в больнице? - вскинула на врача в надежде свои большие глаза Инна.
  -- Не знаю, - задумчиво ответила Марина Юрьевна. - Попробуем.
   И врач вызвала скорую помощь.
   Люду положили с девочкой в больницу, в двухместную палату. Не просто так. В обязанность Инны входила уборка палаты и коридора. Но она согласилась, даже была рада. Ничего, помоет полы, протрет пыль. Зато малышка будет у неё на глазах. В этой же палате лежала с грудным младенцем удивительно красивая мама, молодая женщина с фигурой модели и с лицом Мадонны, Стася её звали, Станислава. Люда подружилась с ней. Стасю и её крошечного двухмесячного мальчика приходила навещать только бабушка и какой-то мужчина, это был не муж, так сказала Стася. Она уклонялась от разговоров о своей семье. К Инне никто не пришел, только сосед Кирилл. Откуда он узнал, что Инна в больнице? В школу девушка позвонила, сообщила, что заболела. Не стала говорить истинную причину. Потом все объяснит директору школы. Директриса - хорошая, понимающая женщина, у неё, правда, уже внуки, но она тоже за них всегда переживает. Кроме того, в стране были майские праздники. Можно сказать, что с первого мая по девятое страна не работает. Так что Инна особо и не нужна была в школе. А близких друзей с недавнего времени у Инны не было. На звонки Альбинки девушка не стала отвечать. Та не успокаивалась. Инна, в конце концов, заблокировала телефон. Альбинка могла не одобрить её решение взять себе малышку.
   Так прошло десять дней. Людочка выздоравливала, больше не кашляла, температура спала, девочка ожила, улыбалась, что-то лопотала, хорошо кушала больничную кашу, играла с тусклыми больничными игрушками и только при виде медсестры со шприцем плакала и цеплялась за Инну. Когда дело подошло к выписке, Инна сообразила, что нет одежды, чтобы забрать девочку к себе. Сюда их привезли на скорой помощи, Людочку тогда Инна в одеяло завернула. Девушка в больнице без конца стирала немудреную одежонку девочки, да еще больничной пользовалась. А для улицы у Людочки ничего не было. Хоть опять в одеяле вези! Обращаться к родителям девочки Инна не хотела. Она твердо решила, что не отдаст ребенка отцу и мачехе, и за одеждой туда не пойдет. Все равно там все грязное, непростиранное. Все дни, что ребенок был в больнице, Сергей и его сожительница не навестили девочку, даже не интересовались, узнали от Кирилла, что Людочка в больнице с Инкой, и успокоились на этом. Кирилл, когда приходил, принес целую сумку еды: апельсинов, яблок, соков, йогуртов, творожков всяких для девочки, а для Инны кучу хлеба и всякой колбасы. Пояснил, что Инке тоже есть надо, она и так худая, а больничная еда невкусная. Девушка засмеялась и взяла продукты. На самом деле, было еще хуже: для нее больничная еда не была предусмотрена, Инна неофициально находилась в больничной палате. Первые два дня девушка ела то, что оставалось от малышки, да Стася выручала, спасибо ей, еще был больничный буфет. Но там было все очень дорого, а деньги девушка давно научилась считать. Кирилл рассказал, что Сергей со своей половиной вообще упились за эти дни, на людей перестали походить, опухли от водки. Сам Серега в одних трусах по улицам ходил, забыл одеться, упал спьяну, всю рожу разбил, теперь весь синий, а Селина, сожительница его, чуть не померла, опрокинула кипяток на себя, скорая приезжала за ней, увезла, так она через три дня явилась, а то Сергей её уже новую собутыльницу привел. Селина выгнала её, сама опять пьет с Серегой. А девчонка им не нужна.
  -- Эх, Инк, надо было мне их все-таки пострелять, - завершил мужчина свой рассказ. - Лучше бы было жить на свете.
  -- Надо бы, Кирюш, - согласилась женщина. - Но за этих тварей тебе срок дадут. А ты мужик хороший.
  -- Да, в тюрьму мне нельзя, я на свободе нужен, у меня проблем много, мамка у меня болеет да и... Сама все знаешь, я тебе рассказывал... - согласился Кирилл и ушел, сказав на прощание, что еще принесет еды.
  -- Спасибо, Кирюш, - засмеялась Инна. - Мне на месяц хватит того, что ты принес.
  -- Так это вам двоим, - простодушно ответил мужчина. - Людку-то тоже корми. Она растет, ей хорошо есть надо.
  -- Буду, - заверила девушка, а глаза искрились смехом.
   Она иногда думала: а может, выйти ей замуж за Кирилла. Он неплохой, только очень огромный. Но все же хотелось полюбить. Да и Кирилл её считал другом.
   И вот теперь, оставив Людочку в больнице под присмотром красивой Стаси, Инна поспешила в "Детский мир" купить девочке одежду. Жаль только, что денег совсем немного, так хотелось малышке еще игрушек купить.
   Поглощенная своими мыслями, Инна не заметила, как её пытался остановить Назим, он сначала махал рукой, а потом почему-то застыл, девушка только увидела, что он уходит, словно испугался кого-то. В это время возле магазина Инну перехватила вездесущая Альбинка. Она явно нуждалась в обществе Инны.
  -- Подруженька, ты куда исчезла? - оживленно закричала Альбина. - Тобой сильно один человек интересуется. Звоню тебе домой, звоню, не отвечаешь. Сотовый заблокирован. Домой к тебе пришла, не застала. Соседи твои все пьяные, вообще говорить ничего не могут, только мычат. Где ты была?
  -- Денег у меня на телефоне не было, поэтому и не отвечала, - схитрила Инна. - Да и не буду я встречаться с твоим Александром, он мне не нравится.
  -- Он не мой. А Юрка тебе понравился? - тут же поинтересовалась Альбина.
  -- С ним интересно, - уклонилась от ответа девушка.
  -- Лучше бы тебе Сашка понравился, - ответила подруга. - Кстати, не хочешь ли померить чудесную блузку? Белая, по левой стороне вышивка гладью, поясок, рукав три четверти. Мне совсем мала, вот настолько не сошлась. И короткая! Просто ужас! Мне пояс блузки под грудью и не сходится сантиметров на двадцать. А тебе в самый раз будет.
   Альбинка уже не раз такое проделывала: предложит вещь, якобы ей она велика, подруга была выше и крупнее, а потом деньги брать отказывается, дарит. Как можно настолько ошибаться в размере? Девушка давно догадалась, Альбинка специально такие маленькие вещички покупала, чтобы потом Инне подарить.
  -- Нет, - ответила Инна. - Не возьму.
  -- Мне, что, выкинуть её теперь? - язвительно отозвалась подруга.
  -- У меня нет денег.
  -- Я дарю.
  -- Ты знаешь, не возьму! - твердо произнесла Инна.
  -- Знаю, возьмешь, - словно и не слышала её Альбинка.
   Девушка прекрасно понимала, что теперь ей еще больше придется экономить каждую копейку. И так денег хватало только от зарплаты до зарплаты, а с Людочкой расходов будет больше. Хотя еще не факт, что Инне удастся оставить у себя девочку. Проблем возникает просто множество. Сейчас-то опека забегает, это ей раньше дело не было: живет с пьяницами девочка и пусть живет, они родители. А у нормального человека, что хочет забрать девочку, нет своего жилья, будут, значит, возражения. Но возвращать родителям малышку нельзя. И в детдом нельзя. Там тоже не сахар.
  -- Ладно, с блузкой после разберемся. А сейчас мне помощь твоя нужна. Инн, пойдем со мной, - тараторила Альбинка. - Мне папочка дал ко дню рождения денежку, велел купить безделушечку себе в подарок, - так Альбина называла золотые украшения. - Твой вкус мне известен. У тебя чутье. Ты всегда умеешь подобрать красивую вещь. Пойдем, Инн. Ну, пожалуйста! Папа так и сказал: чтобы Инну с собой взяла! А то ерунду опять купишь!
  -- Да некогда мне. Мне в больницу надо, - отговорилась Инна, ругая себя, что забыла про день рождения Альбины.
  -- Ты болеешь? - встревожилась подруга. - Что ты не сказала? Ты поэтому и телефон выключила? Папа за тебя переживает. Он тоже звонил тебе... Ты поступаешь нехорошо... Папа беспокоится. Похудела еще больше... Плохо опять ешь, наверное! Давай я денег тебе дам. Просто так. Без возврата! Или блузку забери.
  -- Альбина, не будем об этом говорить. И денег не надо, и блузку не возьму, - ответила девушка. - Я теперь принадлежу другому классу. Я обычная учительница и буду жить по средствам....
  -- Инн, но ты же осталась прежней моей подругой. Я всегда тебя любила. Ты никогда не смеялась над моей тупостью, когда мы были школьниками. Я помню, как ты мне уроки помогала делать, хотя я училась в восьмом классе, а ты в пятом. И папа искренне тебе хотел помочь. Он дружил с дядей Женей, хорошо знал тетю Алю... Почему ты такая?
  -- Спасибо, Альбин. Но не надо повторять то, что уже было сказано... Я учусь жить сама. Нельзя всю жизнь на помощь других рассчитывать.
  -- Ну, хоть на день рождения придешь ко мне? Можно без подарка.
   Инна хотела отказаться, но вдруг подумала, что Захар Петрович может помочь ей оставить у себя Людочку. Она замолчала. Альбина сразу заметила перемену в мыслях подруги и обрадовалась.
  -- Значит, придешь! А сейчас в "Рубин" пойдем со мной? - воспользовалась она минутным смятением девушки.
  -- Пойдем, только ненадолго, - согласилась Инна. - Не больше десяти минут! Я сегодня спешу.
   Она подумала, что магазины "Детский мир" и ювелирный "Рубин" рядом, в центре города. Инна быстро поможет решиться Альбинке на покупку, подруга все равно не отстанет, а потом по своим делам. Заодно надо узнать, будет ли дома Захар Петрович.
   Инна знала вкус подруги - крупные яркие камни. И ей это шло. У Альбины были густые светлые волосы, яркие четкие черты лица, и сама она была девушка крупная. Девушки быстро решили, какие купить Альбине сережки. Подруга отошла к кассе, расплачивалась. Сама Инна на минуту задержалась возле витрины и смотрела на красивое небольшое колечко в форме цветка, усыпанного крошечными прозрачными камешками. И сумма была не такая уж заоблачная. Но и этого не могла больше позволить себе девушка. Когда-то она с удовольствием носила золотые украшения. Папа баловал единственную дочку. Мама хмурилась, но молчала. Зато тетя Аля и бабашка Соня научили её понимать и видеть красивое. Они сами очень часто дарили Инне ювелирные украшения, порой очень дорогие. Инна любила менять их, следила, чтобы серьги соответствовали прическе, чтобы камешек на колечке подходил к платью... Но все это в прошлом. И нет ничего. Шкатулку с золотыми украшениями забрала бабушка. Там были еще и мамины драгоценности. Куда бабушка их дела? Инна не знала. В доме девушка шкатулки не видела. Бабушка ворчала: "За квартиру не платишь, кормлю тебя, значит, золото мое будет". Инна молчала в ответ, хотя она уже тогда работала. Правда, получала смехотворно мало. Но все до копейки отдавала бабушке. Жалко, конечно, золотых украшений, их папа покупал, тетя Алина, когда приезжала, обязательно дарила то сережки, то колечко. Двоюродная бабушка Соня на восемнадцать лет подарила старинное кольцо, очень дорогое, к нему на заказ были сделаны серьги, только там уже были стразы, а не бриллианты, а тетя Аля в тот раз подарила простые, на первый взгляд, сережки: бриллиант висит на золотой нитке. Как Инна любила эти сережки. Но и они исчезли. Нет их. Но на нет и суда нет. Может, все-таки они в банке. Но без Антона этот вопрос не решить. Он наследник всего, кроме деревенского дома.
   Девушка отмахнулась от этих мыслей. Не время для них. И сейчас Инна просто любовалась золотым цветком.
  -- Нравится? - раздался приятный мужской голос.
   Это был Юрий. Его светло-голубые глаза тепло смотрели на миниатюрную девушку. Инне стало беспричинно весело.
  -- Нравится, - ответила девушка.
  -- Давай куплю, - предложил мужчина.
  -- Зря так говоришь. А вдруг я скажу: "Да", - серо-зеленые глаза девушки озорно блеснули. - Придется тогда покупать.
  -- Скажешь "да", и куплю, - согласился Юрий.
  -- Но ты учти, - выпалила Инна, - если считаешь, что это меня к чему-то обязывает, ты ошибаешься. Подарок будет безвозмездным.
  -- Я никогда ни в чем не ошибаюсь. Покупать?
  -- А, покупай, - тряхнула головой Инна.
  -- И куплю!
   Оба не заметили, что перешли на "ты".
  -- Девушка, - обратился Юрий к продавцу, - дайте нам, пожалуйста, вот этот золотой цветок.
  -- Надо же, - машинально отметила Инна, - я так же называю этот перстенек - золотой цветок.
  -- Какой размер вам нужен? - спросила продавщица.
  -- Какой? - Юрий внимательно смотрел на Инну.
  -- Да ну тебя, - ответила девушка, - посмеялись и хватит. Не надо, Юр, ничего покупать.
   За ними с любопытством наблюдала Альбина. Она уже расплатилась, подошла ближе, держа в руках небольшую коробочку.
  -- Шестнадцать с половиной, - ответила Альбина вместо подруги, испытующе глядя на Юрия.
  -- А еще вот и сережки есть в комплекте с этим перстнем, - тут же подсуетилась продавщица и показала точно такие же сережки.
  -- У тебя уши проколоты? - посмотрел Юра на Инну.
  -- Да, - ответила та, понимая, что шутка привела к нежелательному результату.
  -- Давайте и сережки, - Юрий не собирался сдаваться, он заставил девушку примерить все и не дал снять.
  -- Та обещала сказать: "Да", - утверждал Юрий.
  -- Я обещала, что подарок меня ни к чему не обязывает, - спорила Инна, пытаясь стянуть колечко с пальца. Но то ли пальцы отекли, то ли размер был маловат, колечко легко наделось, а сниматься не желало, застряло.
  -- Но вот сама говоришь, подарок, - засмеялся Юрий. - Значит, я дарю, а ты принимаешь и носишь, не снимая. Тем более цветок и не хочет сниматься с твоего пальчика. Значит, тут его место. Альбинка, я похищаю твою подругу. И не смотри на меня осуждающими глазами. Не метай молний. Знаю, что не любишь меня. Но я, Альбиночка, к тебе всегда всей душой и очень тебя люблю... Обещаю, ничего с твоей подругой не случится. Охранять и следить буду тщательно.
   Он расплатился и увел девушку под руку из ювелирного отдела. Инна все пыталась снять колечко с пальца, вертела его без конца, совсем забыв про серьги в своих ушах, но все же успела заметить неодобрительный взгляд подруги. Ситуация получилась глупая, противоречащая всем убеждениям и взглядам девушки. Ничего, она дома снимет перстень и вернет Юрию, вместе с сережками.
  -- Куда ты меня ведешь? - спросила девушка, оставив в покое измученный палец.
  -- Пойдем, посидим в кафе. Съедим по мороженому, сока выпьем. Просто поговорим, пообщаемся.
  -- Не могу, я спешу, - ответила девушка. - Меня ждут.
  -- А нельзя, чтобы тебя подождали подольше?
  -- Нет, - Инна стала серьезной. - Мне сегодня надо забрать из больницы Людочку. Её выписывают.
  -- Я тебе помогу. У меня машина здесь. Довезем вместе. А кто такая Людочка? Твоя подруга?
  -- Дочка, - в глазах девушки промелькнула насмешка, интересно, понравилось ли это известие Юрию. - Ей три года. Что? Не ожидал, что у меня есть дочка? Вот возьми назад, - она опять стала снимать колечко.
  -- Ну, ты что? - остановил её Юрий. - Не возьму. Ты же согласилась, что это подарок. Едем за Людочкой. Вместе заберем.
  -- Только мне сначала надо в "Детский мир". Купить девочке курточку. А то не в чем из больницы забрать.
   Юрий посмотрел с недоумением, но спрашивать не стал. В магазине Инна купила наугад одежду для девочки. Надо бы все перестирать. Но когда успеть? Девочку надо забрать сегодня из больницы. И так, наверно, уже плачет без Инны, хотя Стася добрая, ласковая, успокоит малышку. Юрий - молодец, не задавал никаких лишних вопросов. Но тайком купил для девочки небольшого бежевого медвежонка с доброй симпатичной мордочкой, ласковыми глазами-пуговками, мягкого, уютного. Предполагая, что Инна откажется, Юрий спрятал игрушку в пакет. А когда девушка вывела малышку из больницы, протянул девочке медвежонка. Людочка всплеснула ручками, засмеялась, обрадовалась, обняла медвежонка, прижала к себе. И слова Инны: "Не надо! Зачем?" - застряли в горле. Мужчина ласково смотрел на малышку. Юрий довез Инну с Людочкой до дома. Помог занести сумки. Инна по пути просила остановиться возле продуктового магазина, дома с едой было негусто, а девочку надо кормить. Купила курицу, молока, крупы, творожков для девочки - она их ела с удовольствием - немного фруктов, печенья и конфет.
   Возле дома маячил Назим. Инна уже сегодня его видела, он пытался с ней заговорить возле магазина, но помешала Альбинка, так думала девушка. Надо же сюда, к дому, теперь приперся, и Кирюха говорил, что тоже видел Назима здесь несколько раз, словно ищет встречи. Инна инстинктивно ждала неприятностей от бывшего квартиранта. Но тот увидел её с Юрием и опять поспешил скрыться. Однако и Юрий его заметил.
  -- Чего ему опять надо? - спросил он. - Этот тип опять к тебе пристает? Или деньги требует? Ты скажи. Я разберусь.
  -- Не знаю, я с ним не говорила, - ответила Инна. - Неприятный человек. Честно сказать, я побаиваюсь его.
  -- Все уладим, - проронил мужчина. - Не надо бояться. Я поговорю с ним, больше не появится.
  -- Спасибо.
   Уже прощаясь, Юрий спросил:
  -- Ты мне скажи одно, ты замужем?
  -- Нет, - ответила Инна. - И даже никогда не была.
  -- А, знаешь, это замечательно, - весело ответил мужчина. - Я вас еще увижу. Тебя и Людочку. Сейчас мне пора. У меня встреча с Захаром Петровичем. Ну, до свидания, малышка. Не болей больше.
   Мужчина нагнулся, поцеловал бледную щечку девочки.
  -- Какая же ты худенькая, вся прозрачная! Светишься насквозь, - озабоченно произнес он. - В деревню тебя надо, на парное молочко. И маму тоже. Вам обеим не мешало бы поправиться, загореть.
  -- Нет! Мы уж в городе останемся, - ответила Инна. - С деревней вряд ли получится. Главное, не заболеть бы больше.
   Инна смотрела из окна своего второго этажа, как отъезжает Юрий. Опять мелькнул Назим. Юрий, похоже, приказал, ему сесть в машину. Уехали они вместе. О чем говорил Юрий с этим неприятным типом, Инна не знала. Больше Назим никогда не попадался на пути девушки. Альбинка потом обмолвилась, что его, оказывается, вскоре убили в какой-то драке. Инна не стала расспрашивать и расстраиваться.
   А пока девушка была занята Людочкой. Хорошо, что скоро лето и неё отпуск. В оставшиеся две недели будет брать малышку с собой в школу. Ничего. Уроки не подряд все идут. Есть окна в расписании. Да и школьники всегда с удовольствием играют с маленькими детьми учителей. Как-нибудь Инна выкрутится. А за отпуск надо решить все проблемы с девочкой: лишить отца родительских прав, устроить к осени девочку в садик, добиться или опеки над девочкой, или удочерить. Инна не хотела расставаться с ребенком. Она и так любила девочку, а за эти дни в больнице еще больше привязалась к малышке. Та тоже тянулась к Инне, искала ночью, проснувшись; плакала, если Инна пыталась выскочить из дома без неё. И еще была у девушки немаловажная проблема: постараться как можно реже встречаться с соседями. Ведь могут просто отобрать ребенка. Здоровые оба, высокие, физически сильные. Мигом с Инной справятся. И водка им нипочем. Где только деньги на неё берут? Ведрами пьют. И ведь не помрут! И травились уже пару раз, и дрались до крови, и падали, кипятком обваривались - им все нипочем. Вон опять шумят, пьют, дерутся. Милицию что ли вызывать? Хотя от нашей доблестной милиции толку давно нет.
  -- Не буду я их трогать, пока ко мне не стучат, - решила женщина. - А то милиция, как всегда, за угол завезет, хорошо, если еще наваляют доблестные служители им пару раз по шее, а то и просто так отпустят, как это уже было, Сергей с Селиной после этого еще явятся с претензиями ко мне.
   В эту ночь соседи угомонились рано, до Инны даже не добрались, не ломились в дверь. А утром - была суббота, Инна не работала - началось. Сначала Сергей и Селина раскаивались, плакали, просили вернуть девочку, и все через дверь. Инна не открыла. Людочка испугалась, вцепилась в женщину, та обняла её и тихо говорила:
  -- Ты не бойся, я не отдам тебя никому. Моей дочкой станешь. Я твоей маме обещала найти твою бабушку. Только даже не знаю, с чего начинать. Татьяна была родом из Москвы. Сколько в Москве может оказаться Серпуховых? Да к тому же это фамилия Сергея. Девичью фамилию твоей мамы я не знаю. Сергей наотрез отказался показать документы. Вот так-то, малышка. Живи с тетей Инной. Я никогда тебя не обижу. Мне одной тоже плохо. А вдвоем нам хорошо. Я люблю тебя, моя девочка. Знаешь, у бабушки был дом в деревне. Может, он еще крепкий? Мы туда с тобой на лето уедем. И никто нас не найдет там. Будем гулять по лесу, по лугу, ягодки, грибы собирать...
   Потом со стороны соседей начались угрозы, ругань, стали долбить ногами в дверь. Хорошо, что железная. Не выбьешь. Выручил опять Кирилл, он сначала пригрозил уже выпившим соседям, потом, видя, что угрозы не помогают, развернулся и врезал пьяному Сергею, тот упал. Селина испуганно взвизгнула.
  -- Убью, паразиты, если не замолчите. Сейчас ружье принесу и постреляю всех к чертовой матери, за вас большой срок не дадут, - предупредил Кирилл, - если орать будете и долбиться к Инке. Оставьте девчонку в покое.
  -- Пусть она Людку отдаст нам. А то захапала ребенка, будто её, - визгливо закричала пьяная Селина. - Пусть себе сама рожает, а не чужих подбирает.
  -- А на кой вам черт ребенок, пейте спокойно, - разумно ответил Кирилл. - И девчонке хорошо, и вам. Мыть и кормить не надо.
  -- А, Инка сама хочет Людкины деньги получить! - выпалила сожительница и осеклась под недовольным взглядом мужа.
  -- Какие деньги? - не понял Кирилл. - Детские что ли? Или пенсия? Так вы уже пропили все за этот месяц. А за следующий, в самом деле, надо у вас будет отобрать.
   Но Сергей при разговоре о деньгах, быстро утянул сожительницу в квартиру. Оба они притихли. Больше в этот день к Инне в дверь не стучали, шумели дома, только изредка горланили песни. Но с ребенком надо гулять, а Инна боялась выйти. И хоть соседи не шумели, она все сидела дома. Людочка спокойно играла, на улицу не просилась, ей главное, что тетя Инна была рядом. На их счастье, неожиданно, в субботу, пришли представители органов опеки. Детский врач Марина Юрьевна начала все-таки процесс лишения родительских прав Серпухова Сергея, отца Людочки. Инспекторы зашли сначала к Инне, посмотрели, расспросили, узнав, что у Инны нет жилья, равнодушно объяснили, что сейчас пока пусть девочка будет у неё, но в будущем ребенка ей не отдадут. Нет условий. Это было то, чего боялась девушка. После инспекторы направились к Сергею, что было там, Инна не знала. Воспользовавшись, что соседи не будут выступать в присутствии инспекторов из органов опеки, она увела девочку гулять. Пошла на ближайшую детскую площадку. И тут опять приехал Юрий. Он остановил машину, вышел, весело поздоровался. Подхватил девочку на руки, поцеловал, подкинул вверх. Людочка засмеялась.
  -- Ну что, едем в парк? - у Юрия было великолепное настроение.
  -- Чему ты так радуешься? - улыбнулась и Инна.
  -- Тому, что ты никогда не была замужем и это не твоя дочь, - ответил Юрий. - Я говорил с Захаром Петровичем. Он вообще удивился, услышав про девочку. Потом сказал, что ты всех подбираешь, кому плохо. Раньше это были коты и собаки, теперь на детей перешла. Правда, правда! Он так и сказал.
  -- Все правильно. Я удочерю Людочку.
  -- Ну и хорошо, - ответил мужчина. - Я не против. Давайте я вас довезу до городского парка. Там уже появилась зеленая травка, воздух чистый. Сосны высокие. Вместе походим, погуляем.
  -- Давай, - согласилась Инна, подумав, что чем дальше от отца девочки, тем лучше. - А почему ты нам помогаешь?
  -- Захар Петрович приказал присмотреть за тобой, - усмехнулся Юрий.
  -- Лучше бы он присмирил моих соседей, родителей девочки, - ответила девушка.
  -- А что такое? Да не стойте, садитесь в машину. По пути все и расскажешь. Усмирим и соседей.
   Людочка сначала сидела на руках Инны и с интересом рассматривала все в машине, потом встала на ножки и стала смотреть на улицу, с восхищением показывая на бегущие навстречу машины. Инна рассказала Юрию свои проблемы, что орут соседи, шумят, девочка боится, и что хуже всего - Сергей и Селина пытаются забрать ребенка. И когда-нибудь отберут. Инна физически просто не справится с ними. Да и юридически пока права все на их стороне: Сергей - отец ребенка.
  -- Решим все эти вопросы, - ответил мужчина. - Успокоим идиотов-соседей. А если боишься, поехали ко мне. Там соседи не достанут. Только я живу тоже на съемной квартире. Но в ней три комнаты. Живите там с Людочкой.
  -- Я же сказала, что беру кольцо и серьги безвозмездно, - ответила Инна.
  -- Не понял, - поднял брови Юрий. - Какая связь между кольцом и моим приглашением?
  -- Я не буду с тобой спать, - ответила прямо в лоб Инна, но так чтобы не слышала девочка.
  -- Ай-ай-ай, какая прямолинейность, - засмеялся Юрий. - А просто дружеская помощь тебя не устраивает?
   Инна покраснела. Ничего не ответила. За эти трудные годы она уже отвыкла от простого человеческого участия, перестала в него верить.
   В парке было великолепно. Покрывались яркой чистой зеленью кусты, клейкие еще листочки сияли в лучах теплого, но пока не жаркого солнца. Гордо взметнулись вверх высокие сосны. Их кроны стремительно улетали в небо. Воздух был прозрачен и чист. "Любимое дерево тети Али", - Инна на минуту взгрустнула, увидев стройные стволы сосен. Она подошла и погладила теплую кору дерева. И вдруг ей показалось, что откуда-то издалека донесся голос тетушки, даже не голос, её мысли, чувства: " Я здесь, моя девочка! Я помню о тебе. Я ищу тебя. Ответь мне. Ты же умеешь. Вспомни, как в детстве вы делали с Еленочкой". Инна вздрогнула и приказала себе не слушать голосов, доносящихся из какого-то непонятного далека. Она объяснила себе все просто: скучает Инна по тете Але, скучает больше, чем по маме, вот и чудится ей её ласковый голос.
   В парке уже работало несколько аттракционов. Инна и Юрий сели с Людочкой на лошадок, и карусель помчалась по кругу. Людочка сначала оробела, вцепилась в Инну, а потом восторженным серебряным колокольчиком зазвенел смех маленькой девочки. А вместе с ребенком засмеялись и взрослые. Инна любовалась девочкой. Она причесала её светлые волосы, завязала огромный бант. Девочка в нарядном платье походила на ангелочка. Только была худенькая.
   Становилось все жарче. Юрий купил всем по мороженому.
  -- Ты что? - испугалась Инна. - Людочка только переболела. Кашляет до сих пор. Какое может быть мороженое?
  -- Не подумал, - озадаченно произнес Юрий.
   А девочка уже тянулась к шоколадному рожку, требовала, обиженно заплакала, когда убрали лакомство.
  -- Нельзя, - ласково и терпеливо уговаривала её Инна. - Это невкусное мороженое. Тьфу, бяка! Я тоже не буду есть.
  -- Сейчас, подождите минуточку, - сказал мужчина.
   Юрий срочно побежал и где-то купил похожий на мороженое творожный рожок. Отдал девочке. Довольная Людочка вцепилась в него зубками.
  -- Вкусьня, - сказала она.
  -- Вот и хорошо! - обрадовалась Инна. - Ешь свое "вкусьня".
   Взрослые и ребенок замечательно провели время. Девочка устала от свежего воздуха, от избытка впечатлений, Юрий подхватил её на руки, малышка уже хотела спать, и все вместе направились к машине. Когда они покидали парк, то не обратили внимания на дорогую иномарку с тонированными стеклами, что недавно подъехала к воротам парка. Из нее за ними внимательно наблюдала красивая высокая женщина в черных очках, волосы её были спрятаны под модную косынку. Юрий и Инна с девочкой уехали. Женщина в иномарке поднесла к уху дорогой сотовый телефон.
  -- Вадим. Я нашла его. Ты был прав, Даниил в А-ке. Хорошо, я сделаю, как ты велел, я с ним встречусь. Но не забудь: ты обещал не трогать моего брата.
   Юрий отвез домой Инну с девочкой, попрощался, спросил у девушки, когда они вновь увидятся.
  -- Юра! - ответила Инна. - Скажи только правду. Ты ведь женат?
  -- Да, - ответил тот.
   Инна ждала объяснений, оправданий. Их не последовало. Она тоже не ответила, когда они увидятся вновь. Так они и расстались на неопределенной ноте.

Появление Фани.

   Соседи, дождавшись, когда уедет Юрий, стали вновь ломиться к женщине, требовать отдать девочку. Они были уже достаточно пьяны. Заснувшая, было, Людочка проснулась, опять тихо плакала, вцепившись в женщину, а Инна молила, чтобы выдержала железная дверь или помог кто-то из соседей. Но те молчали. Положение спас снова Кирилл, который вернулся домой. Он разогнал пьяную пару. Врезал опять Сергею, на этот раз по глазу, тряханул от души Селину, так что у той хрустнули и порвались застежки на бюстгальтере, предупредил, что выбросит их в окно прямо со второго этажа, если те не утихомирятся. Супружеская пьяная пара, недовольно бурча, скрылась у себя. Кирилла они все-таки побаивалась. Потом, к радости всех соседей, Сергей и Селина куда-то исчезли на целую неделю. Инна облегченно вздохнула. У Сергея и Селины не было абсолютно денег. Детскую пенсию они пропили и сели на голодный паек. Лишь поэтому нашли временную работу. Заготавливали молодые побеги папоротника для китайцев. Те их употребляли в пищу, то ли солили, то ли мариновали. Инна жила это время спокойно, хотя очень уставала. Она впервые совмещала работу и маленького ребенка. Даже не пошла на второй день рождения к Альбинке, которая отмечала его в кафе с Зацепиным. Хотелось отдохнуть. С Юрием не виделась. Альбинка зачем-то ей доложила, что Захар Петрович отправил Юрия по делам в соседний город, но он скоро вернется и обязательно встретится с Инной.
   В выходные вновь нарисовался Сергей и его пьяная половина - Селина. Они явились с недолгих и небольших заработков и загудели. Но им все было мало. К вечеру опять начались стуки, угрозы, соседи вообще распоясались. Инна от отчаяния вышла и сунула им сотню на бутылку. Откупилась. Она так раньше делала, когда брала у них ребенка. Сергей довольно хрюкнул и пометелил к кому-то за водкой. В магазине не брали, там дорого. Вот кто-то и продавал им дешевую паленую водку. Только этот смертельный для других напиток не брал луженые внутренности непутевой парочки. Следом за сожителем бросилась Селина, она переживала, что Сергей может и не донести выпивку до дома, выхлебает один по дороге, а еще хуже, другую бабу может подцепить. А Люда улучила момент, пока их нет, собрала девочку и необходимые вещи и поспешно покинула квартиру. Хорошо, что у неё есть крошечная комнатушка в общежитии. Пусть там тоже пьющие соседи, но они тихие. Если стучатся порой среди ночи, то только занять на бутылку, при этом извиняются, клянутся, что в последний раз. И больше одного раза ночью себе не позволяют беспокоить других. И Людочку не будут требовать. А еще этого адреса не знает Юрий. Инна не будет встречаться с женатым человеком.
   Но судьба опять распорядилась по-другому.
   Когда девушка стояла на остановке, проезжал мимо Захар Петрович. Инна еще в прошлые выходные встретилась с ним, рассказала свои проблемы. Отец Альбинки покряхтел, но ничего пока не сказал. Инне знала: он всегда такой, сначала покряхтит, помолчит пару и больше дней, а потом выдаст решение.
  -- Садись, подвезу, - притормозил Захар Петрович. - Куда тебя?
   Инна обрадовано села в машину. И Людочка на руках, был уже вечер, девочка спать прикладывалась, и сумка тяжелая.
  -- Ты все-таки оставила себе ребенка? - осуждающе покачал головой друг отца. - Как справишься-то одна?
   Он давно уже знал о мыслях девушки забрать к себе девочку, хотя бы до того времени, как отыщется её бабушка. А еще лучше, как обмолвилась Инна, навсегда. Захар Петрович обещал помощь, но с равнодушными органами опеки, похоже, и ему не справиться. Все, что удалось пока добиться, девочку временно оставили у Инны. До лишения родительских прав Сергея. А дальше намекали на деньги, на взятку, иначе детский дом. Всего этого Захар Петрович не рассказал Инне. Сказал только, что все упирается в жилье. Надо искать другой выход.
  -- А что, мне надо выбросить малышку? - сердито ответила Инна. - Детдом лучше будет?
  -- Ладно. Молчу, молчу, - ответил отец Альбинки. - А сейчас куда ты собралась ближе к ночи?
   Инна рассказала.
  -- В общежитии, думаешь, лучше вам будет? - засомневался Захар Петрович.
  -- Не знаю. Но немного спокойнее. Никто требовать не будет отдать девочку. Вот никак понять не могу: зачем Сергею дочь. Я же на детскую пенсию не претендую.
  -- Добрая ты, - неодобрительно отозвался мужчина. - А жить как будешь?
  -- Тоже не знаю пока.
  -- Знаешь что, поехали-ка сегодня к нам за город. Дом большой...И бабушка по тебе соскучилась.
   Захар Петрович уже два года, как был вдовцом. В доме за хозяйку были Альбина и старая мать Захара Петровича, властная и крепкая старуха - баба Ириша. И тут Инна вспомнила, что у неё тоже есть дом в деревне.
  -- Слушайте, Захар Петрович, - прервала она отца подруги, - а я знаю, как буду жить. Я уеду в деревню. Там же остался дом от бабушки. Через неделю учебный год окончится, я сразу и уеду. Никто там нас с Людочкой не найдет.
  -- Ты органы опеки имеешь в виду?
  -- Нет, я говорю о родителях Людочки.
  -- Эх, Инна, Инна, - вздохнул отец Альбины. - В кого ты такая? Всех несчастных вокруг себя собираешь. У нас до сих пор пара твоих кошек живет. Тех самых, что ты из пипетки выкормила. Моя Альбинка после смерти матери до сих пор к тебе плакаться бегает. А сама ты? Не принимаешь помощи. Я же дружил с твоим отцом.
  -- Я знаю, - коротко ответила девушка.
  -- Так побудь хоть ночку у нас. Комнат у нас хватает.
  -- Ладно, - согласилась Инна. - Но только одну ночку.
  -- Как же ты на Алину стала похожа. Та тоже скажет, ни за что не переубедишь. Слово - закон. И также ничьей жалости не принимала. И ты такая же становишься.
   Альбина, которая, разумеется, уже все знала про девочку, обрадовалась, увидев подругу с ребенком, растарахтелась, подхватила ребенка на руки, зацеловала всю малышку, обещала завтра же поехать и убить её родителей. Баба Ириша, осуждающе поглядев на худенькую Людочку и Инну, пошла варить кашу ребенку и готовить еду для Инны. Вечер прошел спокойно. Утром подруга сказала, что посидит с девочкой, у неё все равно нет никаких срочных дел, а на работу не надо, пусть Инна спокойно идет на уроки. Людочка уставала, будучи с Инной в школе, хоть и таскали малышку школьницы по рукам, закармливали сладостями, играли. Но ребенку и поспать надо днем, и поваляться, и босиком по теплому полу побегать, и поиграть, сидя на нем. И Инна согласилась. Пусть Альбинка понянчится с Людочкой. Её подруга всегда мечтала о детях, о большой семье. И чего, спрашивается, тянет с замужеством, ведь Зацепин готов жениться.
   Всю последнюю учебную неделю Инна прожила у Андреевых, с Людочкой сидели по очереди Альбина и баба Ириша. Спустя неделю Инна ушла в отпуск и решительно заявила, что едет в деревенский дом бабушки.
  -- Ты когда там была последний раз? - скептически осведомился отец Альбины. - Там жить можно?
  -- Давно, очень давно была, - ответила девушка. - Еще бабушка была жива. Я ездила туда за банками.
  -- Оно и заметно, что давно. Дом в деревне разваливается, отопления нет, печка дымит, полы сгнили, - напомнил Захар Петрович. - Там зимой будет очень холодно.
  -- Летом проживу, - ответила девушка. - Зачем летом печку топить? И так тепло.
  -- А как будешь варить еду?
  -- Плитку электрическую куплю.
  -- А электричество там есть? Не отрубили?
  -- Не знаю, - протянула Инна.
  -- Вот то-то и оно.
  -- Но даже если отрубили, можно же восстановить, - не сдавалась девушка.
  -- А сколько это стоит?
  -- Не знаю, - окончательно растерялась Инна. - Но мне негде больше спрятаться от Сергея и Селины.
   Губы девушки жалко дрогнули.
  -- Ладно, подумаем, - нехотя согласился Захар Петрович. - Но могла бы остаться у нас на лето. Та же деревня. Места много. Смотри, какая лужайка для игр. Моя мать тебя любит.
  -- Ага, - поддакнула Альбинка. - Любит. Очень любит. Я с Людочкой сидела по вечерам, а Инка с бабушкой всю неделю опять огород вместе сажали. Нет, чтобы цветы.... А то наша бабуля все по старинке: лук, морковь, свекла, огурчики, словно купить нельзя... И Инка с ней на пару старалась. А Людочка между грядок у них гуляет, не дают ребенку по грядкам пройтись!
  -- Мы и клумбы сажали, еще в том году начали, - не согласилась Инна. - Вон тюльпаны уже бутоны набрали, крокусы цветут. Мы еще и лилий подсадили. Знаешь, как красиво будет.
  -- Инна, давай договоримся, - предложил Захар Петрович, - ты еще поживешь у нас немного, а я посмотрю, в каком состоянии твой дом в деревне. Подлатаем его малость. Вот прямо завтра съезжу и посмотрю.
  -- Я подумаю, - ответила девушка. - Но я бы хотела сама тоже посмотреть дом.
   Тут Захару Петровичу позвонили, срочно куда-то требовали.
  -- Я попрошу завтра Дениса тебя отвезти, - сказал тот. - Он сегодня вернулся.
  -- Какого Дениса? - не поняла Инна.
  -- Извини, оговорился, Юрия попрошу. Ты же его знаешь?
  -- Да.
   Инна примолкла. В её планы встреча с Юрием не входила. Захар Петрович не заметил этого странного молчания. Он спешил. Уже уходя, вспомнил и остановился:
  -- Инн, давно хочу спросить тебя и не решаюсь. Верны ли слузи, что умерла твоя тетя, Алина Королева, наша зеленоглазая колдунья?
  -- Да, - грустно подтвердила девушка, - бабушка Даша, её мама, мне написала об этом.
  -- Вот почему она к тебе не приехала до сих пор1 А где её дочери?
  -- За границей.
  -- Значит, ты совсем одна осталась? Женька-то всегда рассчитывал, что Алина тебя не оставит, если что с ним случится. А её тоже не стало. Этого он не предвидел.
  -- Да, тетя Аля умерла вскоре после папы, - тихо подтвердила девушка. - А кто вам сказал про тетю Алю? Откуда вы знаете, что она умерла?
  -- Кто? Уже и не помню. Алину многие знали в нашем городе. Она ведь жила когда-то тут. Удивительная женщина. "Зеленоглазая колдунья", - так её называли в наших кругах. Кто любя, кто шутя, некоторые боялись её. А она добрая была и несчастная. Что смотришь удивленно? Да-да! Несчастная была твоя тетя, - Захар Петрович, что-то вспомнив, уклонился от продолжения этой мысли, вернулся к тому, с чего начал. - А это точно, что Алина умерла? Не верится что-то. Она сильная была женщина.
  -- Она умерла. Это точно. Сначала неожиданно от сердечного приступа умер дядя Дима, муж тети Али, а она следом, - тихо ответила Инна.
  -- Это все тебе бабушка написала?
  -- Вы очень спешите? - спросила Инна.
  -- Могу подождать еще пару минут.
  -- Я сейчас вам одну газету покажу.
   Инна побежала в дом, вытащила из сумочки газету, присланную бабушкой Дашей. С грустью увидел Захар Петрович фотографию красивой женщины с печальными зелеными глазами и надпись: "Идеальная жена ушла следом за мужем".
  -- Инн! Почему ты хранишь эту газету? - спросил Захар Петрович.
  -- Тетя Аля здесь такая красивая, - грустно ответила девушка. - Это её последняя фотография. У меня такой нет. У меня вообще ничего нет. Ни одного альбома. Мы же переезжать собирались, отправили контейнер, он и исчез. А папа и мама погибли в автокатастрофе. Вот ничего у меня и не осталось.
  -- А... - протянул отец Альбины. - А я думал, что ты не веришь этой газете. Какая глупая надпись: "Ушла за мужем". И содержание тоже! - и Захар Петрович сердито стал читать: - "Алина Королева, женщина-колдунья, не стала жить после смерти мужа. Она приказала себе умереть, вызвала у себя раковое заболевание, не согласилась на операцию... Вчера мы расстались с зеленоглазой колдуньей... Вот что такое настоящая идеальная любовь.... Идеальная жена ушла за мужем..." Глупости какие! Кто эту глупость написал? - Захар Петрович глянул на фамилию автора. - Какой-то Лодзинский. Дурак он, совсем не знал характера Алины. Алина хоть и верна была, как скала, своему Королеву, но любила-то...- мужчина запнулся, не надо говорить девушке, что её тетушка никогда не любила своего мужа, что любила всегда другого, Орлова Валентина, поэтому отец Альбинки сказал совсем другое: - Но дочерей Алина любила своих и тебя без памяти, больше Дмитрия. Вряд ли бы ушла она следом за мужем и оставила вас одних, - он глянул на год издания газеты: - Её младшей Иринке было в то время всего восемнадцать лет, да и разорились они к тому же. Чтобы она оставила дочерей одних в такое трудное время. Не могла Алина умереть из-за Дмитрия. Да еще вызвать у себя раковое заболевание. Надо же подобное придумать! - почти сердито закончил он.
  -- Но тетя Аля, в самом деле, умерла от рака. Бабушка Даша тоже об этом писала... - тихо возразила девушка. - А эта болезнь не спрашивает... Наверно, просто тетя Аля уже раньше им болела, а смерть дяди Димы только убыстрила этот процесс, - говорила Инна, которую также смутила в свое время эта глупая статья.
  -- Алина наша была колдунья. Не смейся. Было что-то в ней, не поддающееся объяснению. Я к чему это говорю - она бы из-за своих детей с любым раком справилась. Вот если бы в газете было написано, что...
   Захар Петрович замолк. Нет, не надо говорить девушке, которая очень любила свою тетю, боготворила её, про давнюю и единственную любовь Алины - Орлова Валентина. Единственная причина, по которой могла бы умереть зеленоглазая колдунья Алька, это была бы смерть Орлова Валентина. А тот жив. Это Захар Петрович точно знает. Его корпорация "Орлофф" процветает, филиал этой компании есть в их городе. Сам Орлов даже женился во второй раз несколько лет назад. Семью увез в Америку. И сам туда отбыл. "А может, поэтому и не стало Алины? - подумал Захар Петрович, глядя на вопросительные глаза Инны. - Потеряла она своего Валентина... Хотя... Нет... Что-то не сходится и в этом ребусе. Орлов тоже не мог бы жить без Алины. Тем более жениться после её смерти...Надо бы самому мне узнать про Алину. Но на похоронах брата и его жены Алька не была. Инну не поддержала... Неужели все-таки умерла? Но не должна была Алина бросить свою племянницу без помощи и дочерей тоже... Что-то тут не то. Да, кстати, в глупом сказочном сериале, что Альбинка на своем пиратском диске смотрит на пару с бабушкой, есть актриса Орел-Соколовская Ирена, очень похожа на Алину. У неё младшая дочь вроде училась в театральном. Надо попробовать разыскать эту актрису. Вдруг это дочь Альки? Ирина?
   Вслух же мужчина сказал совсем о другом:
  -- Ну, ладно, завтра посмотришь свой деревенский дом и позвони сразу, что не так. Помогу тебе наладить жизнь на лоне природы, но только на лето. Подлатаем углы и крышу на всякий случай. Хоть это разрешаешь сделать?
  -- За это спасибо.
   Инна кривила душой, говоря, что завтра только посмотрит дом. Она сразу там и останется, в каком бы он состоянии не был. Нельзя жить человеческой милостью. К этому легко привыкнуть. Ну и что, подумаешь, дом старый. Ничего, сейчас лето. Прожито можно и без печки. А еду на плитке Инна готовить. Надо забрать её из общежития. Только сначала надо заехать домой и собрать свои вещи.
   Появившийся на другой день Юрий согласился отвезти Инну в деревню.
  -- Людочку оставишь со мной, даже и не вякай, - приказала Альбинка. - Поедешь с Юриком, все посмотришь, а потом возвращайся сюда. Я тебя знаю, еще решишь не возвращаться, если девочка с тобой будет. И еще. Инн, только не обижайся, я не одобряю твоего романа с Юркой. Он...
  -- Я знаю, - коротко проронила Инна. - Он женат.
  -- Я не об этом, жена не печка, можно подвинуть, - ответила подруга. - Денис... Тьфу ты, я хотела сказать Юрий, словом, он из нехорошей семьи.
   Впервые в голосе подруги звучало такое откровенное неодобрение.
  -- Как это из нехорошей? - удивилась девушка.
  -- Ну, как тебе сказать? Мама у Юрки замечательная. Но она никто в семье. А отец просто отвратительный тип. Нехороший человек. Я даже не хочу говорить об этом. И знаешь, я его боюсь.
  -- А почему твой отец взял Юру к себе на работу?
  -- Не знаю. Папа не посвящает меня в свои дела. Хотя, попробуй, откажи отцу Юрки...
  -- Альбин, не переживай. У меня нет ничего с Юрием, - поспешила успокоить подругу Инна. - И не будет. Я не встречаюсь с женатыми мужчинами.
   Инна уехала с Юрием. Попросила завезти в свою квартиру. Не стала ничего придумывать, честно сказала: надо собрать вещи, будет перебираться в деревню. Юрий помог собрать все необходимое. Тут же появился пьяный сосед, Сергей, стал орать, угрожать, требуя вернуть ребенка, мужчина, недолго думая, сильно и жестоко ткнул его кулаком в лицо, потекла кровь из носа:
  -- Пошел вон, рьяный придурок. И только посмей подойти к этой девушке. Раскатаю по асфальту, - пригрозил Юрий.
   В голосе звучала не угроза, уверенность, что так и будет. И Сергей испугался, отступил, зажимая разбитый нос.
  -- А-а-а-а, - визгливо залилась Селина, стоящая за спиной Сергея, - раз катаетесь на дорогих машинах, то думаете все вам можно. Мафиозники местные! Не боимся вас! Найдется и на вас управа. Я все знаю! Сами хотите получить деньги за Людкой. Пронюхали, что у неё богатая бабка...
   Сергей схватил в охапку сожительницу и потащил прочь.
  -- Что она кричала про Людочку? - спросил Юрий. - Про какую богатую бабку?
  -- Я не знаю, - ответила Инна. - Татьяна была в ссоре с родной матерью. Они не общались. Я ничего не знаю про её мать, хотя и обещала Тане, когда та умирала, что найду бабушку девочки. Но я не знаю, как можно найти человека без имени и фамилии. Поэтому я девочку забрала себе. А теперь едем за Людочкой, я сразу заберу её, и в деревню.
  -- А может, ко мне?
  -- Нет. В деревню.
  -- Хорошо, - хмыкнул Юрий.
   Его интонация легко расшифровывалась: еще посмотрим, куда вы поедете. Они забрали малышку, несмотря на сопротивление подруги и её бабушки. Но вместо деревни мужчина отвез девушку с ребенком к себе.
  -- Ну, куда тебе в деревню? - говорил сначала он. - Захар Петрович говорит, что дом старый, разваливается, крыша течет. А если дожди будут. Колодец во дворе сто лет не чищен. Поживете пока у меня. Тем более, мне скоро надо будет уехать. Квартира оплачена на полгода вперед. Живите спокойно.
   Инна сердито смотрела на мужчину.
  -- И спать со мной не надо, - засмеялся тот. - Инн. Я, правда, скоро опять отбываю из этого города. Квартира будет пустая. Поживите в ней, пока все у вас наладится. А дом в деревне, мне говорил Захар Петрович, разваливается.
   Инна опять покраснела, но не сказала решительно: "В деревню!" Почему-то девочка капризничала, чесала ручки, ножки. Первым обратил внимание на какие-то красные пятна на коже девочки Юрий.
  -- Инна, посмотри, у Людочки какие-то пупырышки красные на коже.
  -- Я тоже на них смотрю, - грустно отозвалась девушка.
  -- Ну и куда ты больного ребенка повезешь? - скептически осведомился мужчина. - Смотри, Людочка их чешет.
   Инна ласково отвела в сторону руки малышки: "Не надо", - и молчала. Потом приподняла платьице. На теле девочки тоже появились кое-где пятнышки.
  -- В деревне вдруг еще врача не окажется, - продолжал Юрий. - Что будешь делать? Кого звать на помощь.
  -- Я и сама понимаю, что пока надо повременить с деревней, - сказала Инна, трогая губами лоб девочки. - Горячая. Кажется, температура поднимается.
   Инна была очень встревожена.
  -- Вот что, - распорядился Юрий. - Возвращаемся. Сейчас останетесь у меня. И не спорь. Рядом, неподалеку, живет хороший детский врач. Еще меня лечила. Я привезу.
   Так получилось, что Инна оказалась в квартире Юрия. Мужчина привел их к себе, показал свободную комнату, Люда раздевала Людочку, а он помчался за врачом. Через несколько минут в дверь кто-то позвонил. Инна решила, что это вернулся Юра. Открыла. В подъезде стояла высокая стройная женщина с фигурой модели, одетая по последнему слову моды. Инна невольно залюбовалась ею.
  -- Я Фани, жена Дан ... Юрия, - приветливо представилась та. - А кто вы, прекрасное дитя?
  -- Так, знакомая, - немногословно ответила девушка.
  -- А как зовут вас, знакомая?
  -- Инна.
  -- Знакомая Инна. И всего-то? С чужим мужчиной наедине в парке, квартире, и только знакомая! Странно! - удивилась Фани. - И все же, знакомая, вам придется покинуть дом моего мужа.
   Инна не ответила, она ушла в комнату, где осталась одна Людочка. Девушка была в растерянности. Была бы Инна одна, она при появлении жены Юрия ушла бы сразу, а с девочкой, да еще больной, этого нельзя сделать. У Людочки все больше появлялась непонятная редкая сыпь, словно пузырьки надувались по всему телу. Куда идти с больным ребенком? Тем более, что Людочка уснула. Нельзя ни в холодный деревенский дом, ни к отцу-пьянице, который может опять явиться ночью, и плевать ему, что спит ребенок, что болеет, что ему нужен покой, уход, хорошее питание, в конце концов? Нет, решила Инна, пока девочка спит, она подождет, не будет её дергать. И Юра сейчас врача приведет. Потом вызовет такси, и придется поехать опять к Альбинке. А Юрий пусть здесь сам во всем разбирается.
   Юрий вернулся с детским врачом минут через двадцать. Эта была та самая Марина Юрьевна. Фани, она открыла дверь, не стала ничего говорить при враче. Юрий недовольно обронил:
  -- Явилась! Вычислили все-таки.
   А врач, оказалось, знает и жену Юрия.
  -- Феня? Это ты? Ишь, какая стала! Настоящая красавица. Прорвалась в столицу все-таки? - спросила она мимоходом женщину.
  -- Прорвалась, - ответила женщина.
  -- А здесь что делаешь? В родные края потянуло?
  -- Это мой муж, - Фани кивнула на Юрия.
  -- Он? Муж? Ты не путаешь, Феня? Хоть и зовут его все окружающие Юрием, но он сын Вадима... Я узнала его, - Марина Юрьевна замолчала, словно побоялась сказать лишнее и повернулась к вышедшей Инне. - Где ребенок? А это ты, Инна? Опять Людочка заболела? Что же вы из одной болезни в другую?
  -- Я не знаю, я наверно, плохо слежу за девочкой, - в голосе девушки зазвенели слезы, и девочка больна, и жена у Юрия появилась, а здесь она, Инна. - Я не знаю, что она съела, откуда у неё такая сильная аллергия? Все тело в сыпи.
  -- Не слушайте её, Марина Юрьевна, - вмешался Юрий. - Инна замечательно следит за дочкой. И кормит её правильно. Никаких лишних сладостей не дает. Это, наверно, Альбинка, подруга Инны, сама тоннами шоколад ест, и малышку накормила, и скрыла это от Инны. Так, Инн?
  -- Альбинка? - повторила Инна. - Вообще-то могла. Но вряд ли. Если только маленький кусочек. Она любит Людочку.
  -- Ну, пойдем, посмотрим девочку, - сказала врач.
  -- Да, да, - заторопилась Инна. - Только она спит.
  -- Ничего страшного, - улыбнулась Марина Юрьевна.
   Альбинка оказалась невиновной. Шоколад был тут ни при чем. У Людочки оказалась обычная ветрянка. Инна расстроилась: теперь в школе подхватила болезнь малышка. Не надо было брать с собой девочку.
  -- Да не расстраивайтесь так сильно. Все дети болеют ветрянкой. Прижигайте зеленкой прыщики. Не мыть. Не давать расчесывать, - приказала Марина Юрьевна Инне и попрощалась. - Через несколько дней я зайду сама к вам. В больницу не ходите.
  -- Я вас отвезу домой, Марина Юрьевна, - сказал Юрий врачу. - Большое вам спасибо. А то Инна очень расстроилась.
  -- Хорошо, жду вас внизу, - ответила врач и вышла.
  -- Фани, собирайся, - обратился Юрий к жене, - тебе пора. А ты, Инн, больше не пускай посторонних в мой дом.
  -- Но она представилась женой, - тихо оправдывалась женщина.
  -- Нет, она посторонняя. И Фани сейчас уйдет, - сердито промолвил Юрий. - У меня нет жены.
   Он заставил уйти высокую красивую женщину, ушел и сам, чтобы отвезти домой Марину Юрьевну. Инна осталась ждать его здесь. И Фани тоже. Она вернулась ровно через пять минут, после того как машина Юрия выехала со двора. И вновь Инна пустила её, разговаривать не стала, оправдываться тоже, пусть сами разбираются, и ушла в спальню к девочке, несмотря на недовольный вид Фани. Ничего, потерпит. И Инна немного потерпит. В этом доме посторонние Инна и Людочка. Выздоровеет девочка, и надо уходить отсюда. Пока в деревню. Или позвонить Альбинке, чтобы приехала за ними?
   Юрий вернулся через полчаса. В руках он нес два пакета - небольшой с лекарствами: два флакона зеленки, ватные палочки, и второй, большой, с продуктами.
  -- Что я принес своим девочкам! - весело прокричал он с порога.
   И тут же потускнел. Его взгляд уперся в жену, что курила у окна.
  -- Я велел уйти тебе, - жестко повторил он. - И, пожалуйста, не кури. Здесь есть ребенок.
  -- Вадим мне приказал возвращаться только с тобой, - женщина и не думала гасить сигарету.
  -- Я не вернусь, ты знаешь. Передай это своему Вадиму. Уходи, - мужчина распахнул дверь.
  -- Я твоя жена, мы с тобой собирались даже обвенчаться, мы должны жить вместе, - пыталась втолковать Фани. - Ты же знаешь, что для Вадима семейные ценности святы. Он не допустит развода.
  -- Слышал я сие высказывание, про святые семейные ценности, - криво усмехнулся Юрий. - Наверно, поэтому ты была в его постели. Вот и иди туда.
  -- А если я скажу тебе, что беременна? Поверишь?
  -- Поверю. От Вадима ты беременна! И брось курить. Я же просил.
   Фани бросила сигарету за окно, Юрий недовольно поморщился. Женщина молчала какое-то время, потом неуверенно произнесла:
  -- Мы же были счастливы. Вспомни. Нам было хорошо вместе.
  -- Тогда я не знал, что ты была любовницей Вадима еще до меня, что он тебя притащил в Москву отсюда.
  -- Мама твоя расстроится, что ты не выполнил приказ отца.
  -- Моя мама еще больше расстроилась, когда узнала о моем решении жениться на тебе. Жаль, что она не сказала о твоей связи с моим отцом до нашей женитьбы.
  -- Она не знала.
  -- Теперь это не имеет значения. Мама радуется, что я ушел от тебя. И не смей вспоминать мою маму. Ты, любовница моего отца, не имеешь права произносить её имя. А ты ухитряешься жить с ней в одном доме, оскорбляя её своим присутствием.
  -- Так хочет Вадим. И он хочет, чтобы ты жил с нами.
  -- Я больше не подчиняюсь Вадиму.
   Но Фани не хотела сдаваться:
  -- А помнишь, на нашей помолвке, как Алина нам напророчила счастье. А ты знаешь, её слова всегда сбываются. Она же "госпожа удача", так сказал Вадим.
  -- Не знаешь, как уговорить меня вернуться? Даже Алину приплела? Не трогала бы ты мою маму Алю. Да и не верю в приметы.
  -- Но сама Алина... Давняя приятельница и вечная удача Вадима...- не сдавалась Фани. - Её слова всегда сбываются. Так говорил твой отец.
   Инна насторожилась. О какой Алине идет речь? Когда-то так говорили про тетю Алю: кому она пожелает удачи, то удача обязательно придет. Но следующие слова Юрия рассеяли призрачную надежду.
  -- Орлова Алина мне обещала счастье, только мне. Она это говорила мне! Мне! Одному! "Сынок мой, ты будешь счастлив!" - так она сказала. Про тебя и не вспомнила, - ответил Юрий. - Я хорошо помню её пожелание. И слова моей мамы Али сбудутся. Своей маме Але я верю! Я буду счастлив. А тебя ждет постель Вадима. Уходи. У тебя больше нет мужа.
  -- Поэтому ты всем и представляешься, как Юрий... А фамилию Орлов еще не взял, - начала злиться Фани. - Как у мамы Али. А что? Матерью будешь называть Алину Орлову, и сам будешь Юрий Орлов... Ты всегда легко поддавался чужому влиянию. Вот сюда притащил какую-то женщину с ребенком к тому же...
  -- Пошла вон, - сердито прервал жену мужчина.
   Дальше Инна не вслушивалась с разговор. Увы, упомянутая Алина не была Королевой. И тетя Аля никогда не была матерью сыновей. Не было у неё сына. У тети Али рождались только девочки. Она всегда смеялась по этому поводу: "Я умею рожать только девочек". Увы! Не свершилось чудо! Не нашлась тетя Аля!
   В уши ворвался продолжающийся разговор.
  -- Я-то уйду, но ты знаешь, Вадим этого так не оставит... - не сдавалась Фани. - А он может быть очень жестоким, он все может...
  -- Вадима я знаю лучше тебя, - невесело усмехнулся Юрий. - Вырос с ним. Но ты уйдешь, несмотря ни на что! Я не вернусь к тебе.
  -- Я люблю тебя, - равнодушно и устало проговорила красивая женщина.
  -- Неправда. Ты меня не любишь. Ты никого не любишь. Ты деньги любишь. А их тебе дает Вадим. Зачем тебе я?
  -- Ты понимаешь, что своим отказом сам подписал себе приговор? - спросила, сдаваясь, Фани.
  -- Ну и пусть! Я все равно не вернусь! Выходи, - Юрий распахнул дверь.
  -- Но ведь есть еще мой брат. Его пожалей, - уже с отчаянием влскликнула красивая женщина.
  -- Я помню о нем, - ответил мужчина. - Уходи!
   Фани ушла. Инна испугалась, услышав эти слова. Какой приговор, какой Вадим? Она вышла и робко спросила мужчину:
  -- Юра. Все в порядке?
  -- В порядке, - угрюмо ответил Юрий.
  -- А кто такой Вадим?
  -- Это мой отец, - нехотя ответил мужчина.
  -- Ты не бойся, Юр, ничего он не сделает тебе. Он же отец.
  -- Да, Вадим - мой отец... Ты просто не знаешь, какие бывают отцы... - мужчина замолчал.
  -- Юр, ты поговори со мной, выговорись, - робко попросила девушка. - Я умею слушать. Мои знакомые говорят, что я забираю негатив и уничтожаю его. Поговори. Тебе легче станет.
  -- А готовить ты умеешь? - вдруг улыбнулся мужчина в ответ на её робкие слова. - Честно, Инн, я очень хочу есть. Вот котлет купил нам, а Людочке кефира и сырков... Давай пожарим котлеты, масла подсолнечного, макарон. Я немного покушаю, и негатив сам по себе уйдет.
  -- А давай я тебе лучше картошки пожарю, - предложила Инна. - Мне баба Ириша с собой всучила целое ведро, ведь она думала, что я останусь в деревенском доме, сказала, чтобы я посадила её. Еще не поздно. А мы с тобой поедим этой картошки. У Андреевых всегда вкусная картошка. Принеси пакет из машины. Картошка в багажнике.
  -- Картошка! Это хорошо. Я люблю жареную картошку, - и Юрий поспешно пошел вниз.
   Картошка получилась поджаристая, с румяной корочкой. К ней Инна быстро поджарила и котлеты, что купил в магазине Юрий. Но котлеты были не очень вкусные, в сравнении с картошкой проигрывали. Но Юрий съел все: и картошку, и котлеты. С ним немного поела и проснувшаяся, измазанная вся зеленкой Людочка. Инна боялась давать ей жареную картошку, мала еще девочка для жареного, уговаривала выпить кефир или съесть творожок, но малышка упорно тянула ручку к тарелке с картошкой: "Дай, дай!" Юрий засмеялся, посадил малышку к себе на колени и дал ей большую ложку: "Ешь, маленькая, со мной! Я не заболею, я болел ветрянкой". Людочка немного поела прямо руками из тарелки мужчина, от кефира отказалась опять, зато выпила большую кружку сладкого чаю и успокоилась. Юрий спокойно все доел за ребенком.
  -- Инн, а давай я тебе буду платить, а ты мне готовить, - неожиданно предложил мужчина. - У тебя так вкусно получается. Ну, хотя бы те дни, пока девочка болеет, и ты живешь с ней здесь. А это, учти, Марина Юрьевна сказала, двадцать один день.
  -- Я и так могу приготовить, мне нетрудно, - улыбнулась женщина. - Только я мало что умею.
  -- А тебе что, эти деньги лишние?
  -- Деньги не лишние. Но они обязывают. А я не оказываю услуги за деньги...
  -- Понял, спать со мной ты не будешь.
  -- Не буду.
  -- Тогда давай я женюсь на тебе.
  -- У меня ребенок, а у тебя жена.
  -- Надо поискать родственников девочки, - слов про жену, создавалось впечатление, Юрий не слышал. - Бабушку найти.
  -- Нет, Людочка будет моя, - неожиданно рассердилась девушка. - Что за бабушка такая у Людочки? Не приехала на похороны дочери, внучкой не интересуется. Как такой отдать ребенка? Моя будет девочка.
  -- Твоя, твоя, - засмеялся мужчина. - Но готовить ты мне согласна?
  -- Согласна, - улыбнулась Инна.

Дедушка и бабушка.

   Несколько дней Инна так и прожила у Юрия. Она и девочка весь день сидели дома, лишь под вечер Инна выходила ненадолго погулять с Людочкой, когда не было уже на детской площадке детей, чтобы не смущать и не раздражать мам здоровых детей яркой зеленкой на лице Людочки. Юрию девушка, как и обещала, еду готовила, убирала квартиру. И без конца думала, размышляла, как будет жить дальше.
   Инне предстояло найти выход. Надо оставить у себя Людочку, совместить работу и ребенка. Хорошо, что был уже самый конец мая, позади последний звонок, старшие классы, где работала Инна, не учились. Потом надо будет провести несколько консультаций, принять экзамены - Инна вела историю и обществознание, эти предметы многие выбрали для сдачи устного экзамена. В конце июня будет отпуск. Спасибо директору школы, узнав, что у Инны появился ребенок, она пошла навстречу, махнула рукой - посиди с малышкой, пока болеет, все равно уже одиннадцатые и девятые классы не учатся. Но это все временные трудности. Что будет осенью? Словом, чтобы решить все проблемы, есть всего три месяца. А что дальше? Садик получить немыслимо. Да и с жильем все неопределенно. Пока Инна живет в квартире Юрия. Но это не выход. И страшно подумать, что родной отец Людочки может предъявить права на ребенка. Он даже пить стал меньше, часто бывал и трезвым. Органы опеки затормозили процесс лишения его родительских прав. А его Селина кричала, что придет и украдет ребенка у Инки. А она без тормозов, может, в самом деле, украсть Людочку. И это волновало больше всего. Это была самая страшная и острая проблема. От непутевых родителей девочки можно было ожидать чего угодно. Но эти вопросы решились быстрее всех и страшным образом.
   Сергей какое-то время не пил, потом сорвался. Пока не пил, не требовал и ребенка, зато выследил, где живет Инна. В квартиру звонить боялся - вдруг там Юрий, а вот на улице вечером встретил девушку - она вышла с девочкой прогуляться перед сном - Сергей был пьян, пытался отобрать дочь. Хорошо вступились прохожие чужие люди, услышав плач ребенка, которого пытался забрать у невысокой девушки похожий на бомжа пьяница. Сергей, недовольно ворча, отступил. Потом подошел, примирительно сказал, что не будет отбирать дочь. Пусть только Инна даст на выпивку. "Душа горит! Не могу я больше. Помру!" - честно признался он. У женщины была с собой всего одна тысяча. Последняя, а отпускные она получит только через неделю. На эту тысячу надо было прожить всю неделю. Инна знала, что других денег нет с собой. Их вообще нет. Но все равно покопалась в своем тощем кошельке. А Сергей увидел купюру, глаза подернулись масленой пленкой.
  -- Инк, ну дай тысячу. Я никогда больше не приду к тебе за Людкой. Честное слово, не приду.
   Инна знала, верить нельзя, но деньги отдала, лишь бы оставил в покое её и Людочку. Откуда-то из кустов тут же вылезла вечно грязная, непромытая Селина, сразу повеселевшая при виде тысячи, она хрипло прокричала:
  -- А ты, Инк, баба ничего. Живи спокойно с Людкой! Идем, Серега!
   Тут подъехал Юрий, и парочка поспешила удалиться, унося последнюю тысячу, что была у Инны.
  -- Дала денег Сергею с его половиной? - утвердительно спросил мужчина. - Дала! Не отпирайся! И много? Они ведь без конца с тебя будут теперь их требовать, найдут в любом доме... Нельзя таким людям ничего давать, гнать их надо поганой метлой...
   Людочка, увидев Юрия, заплакала, бросилась к нему. Юрий подхватил девочку на руки, прижал к себе.
  -- Испугалась наша Людочка, - приговаривал он. - Испугалась моя маленькая девочка. Плохого дядю испугалась.
  -- Жалуется ему Людочка, - поняла Инна, - жалуется, что опять злой папа приходил, хотел её забрать.
  -- Папа плохой, - твердила девочка, обнимая Юрия за шею. - Папа бяка! Юя холосий. (Юра хороший)
   Тот держал на руках девочку, целовал её и говорил:
  -- Не бойся, малышка. Не плачь. Дядя Юра не даст никому обижать маленькую Людочку. Он и маму Инну не даст в обиду, вот только немного поругает, что деньги дала плохому папе и тете. Ведь придут еще. Так, Инн?
  -- Придут,- согласилась женщина.
  -- Эх вы, горемыки мои, - вздохнул Юрий. - Идем домой. Завтра я приведу в чувство этих горе-родителей. Они забудут сюда дорогу. Вот возьми, - мужчина протянул Инне деньги.
  -- Нет, что ты? - испугалась Инна. - Я не возьму.
  -- Не тебе, а то опять подумаешь, что жду ночных услуг от тебя, - насмешливо отозвался мужчина. - Это ребенку. Кстати, купи ей еще платьицев, костюмчиков. А то стираешь и гладишь без конца. Все уже полиняло. Это от меня подарок Людочке. Я ведь тоже привязался к малышке, люблю её. Наша девочка должна быть самой красивой.
  -- Для Людочки возьму, - согласилась девушка.
   Ни от кого Инна не могла брать деньги, а от Юрия брала, ругала себя, а брала. Она верила, что мужчина любит малышку. Да и как было не привязаться к девчушке. Та, чувствуя хорошее к ней отношение, тут же откликалась, ласкалась, обнимала ручками за шею, прижималась. Альбинка просто таяла от девочки, каждый раз появлялась с подарком, уже в спальне выстроилась небольшая галерея плюшевых зайчиков, лисичек, собачек и прочего зверья, но Людочка спала только с первым медвежонком, что купил ей Юра. Людочке улыбался вечно занятый и строгий Захар Петрович, и его мать, баба Ириша; оба называли себя бабушкой и дедушкой, разговаривая с Людочкой. И неудивительно, что и Юрий полюбил малышку, привязался. Её нельзя было не любить.
   Юрий сдержал свое слово, через два дня заехал к родителям Люды. Возле дома стояли машины скорой помощи и милиции. Мужчина насторожился и не пошел в квартиру Серпуховых, остановился в толпе любопытствующих. Он увидел, что из подъезда выносят в темном пластиковом пакете чьё-то тело.
  -- Селина, Селина, - раздались голоса. - Это она. Допилась все-таки.
  -- А где Сергей? - спросил Юрий.
   Со слов соседей мужчина понял, что Сергей и Селина куролесили уже несколько дней и ночей, пили, дрались, мирились, горланили без конца песни. Они на всю тысячу набрали дешевой паленой водки. Вот и старались. Пили без перерыва. Сосед сверху Кирилл пытался их успокоить, даже пару раз выстрелил под ноги Сергею, тот с Селиной затих, но на недолгое время. Потом опять с новой силой начинался пьяный ор. А водка начала кончаться. Сергей и Селина не успели допить совсем немного. У них началась очередная пьяная драка - делили последнюю бутылку. Селина бросилась на сожителя с ножом, ударила его изо всей силы в бок. Сергей был серьезно ранен, но он спьяну плохо чувствовал боль. Поднялся, схватил массивный кухонный стул и обрушил на сожительницу. Та отлетела к противоположной стене и медленно осела на пол. Изо рта потекла тоненькая струйка крови. Сергей испугался, даже протрезвел, зажал раненый бок руками и крикнул:
  -- Вставай, чего развалилась.
   Селина молчала. Сергей допил остатки водки из горлышка, подошел к сожительнице, пнул её ногой, женщина безвольно упала. У неё был рассечен висок. До пьяного сожителя дошло, что он убил женщину, Селина умерла сразу. Струсивший и моментально протрезвевший, Сергей пытался сбежать. Он как смог завязал себе бок, переоделся. Тихо вышел из квартиры, даже запер дверь за собой, что бывало крайне редко. На его счастье, никто не встретился ему в подъезде. Он вышел, пошел за дом, где густо росли кусты и деревья. В сквере он присел на лавку, но здесь было людно, кое-где на скамеечках сидели люди. Сергей поднатужился, держась за бок, встал и медленно ушел к дальним кустам, туда, кроме собак, обычно никто не ходил. Мужчина даже не упал, сидящие в сквере видели, как он медленно и осторожно лег под самый большой куст. Соседи по дому его видели и облегченно вздохнули: слава Богу, напился, насытился, пусть спит забулдыга, в доме хоть будет потише. На улице тепло. Никому в голову не пришло подойти к нему. Он и Селина частенько ночевали на свежем воздухе. Поспит часок, протрезвеет малость, уползет домой, так решили те, кто его видел. Сергей лежал, не двигаясь, уже много часов, к нему стали подлетать мухи, и одна из досужих бабулек все-таки полюбопытствовала, как там сосед, и обнаружила под ним уже засохшую лужу крови. К тому времени Сергей начал остывать, он умер от потери крови.
   Так Люда стала круглой сиротой. Но это решило несколько проблем. За девочкой оставалось жилье. И Инна теперь спокойно могла вернуться в свою однокомнатную квартиру, что нашла ей Альбина. Никто больше не докучал им, не рвался в дверь, не орал, не скандалил. Юрий не хотел их отпускать, но Инна настояла на своем. А вот ни удочерить девочку, ни оформить опекунство над ней не удавалось. Причина - отсутствие собственного жилья у Инны. И еще органы опеки искали ближайших родственников девочки. Но, слава Богу, малышку оставили пока у девушки. Инна помнила, что обещала Татьяне найти её мать, бабушку Людочки, но Сергей спрятал все документы и отказался дать адрес. Инна надеялась найти нужные бумаги в доме Сергея, но шло следствие, квартиру опечатали, Инне отказались показывать какие-либо бумаги. И решение этого вопроса опять отложилось на неопределенный срок.
   А пока Людочка жила с Инной. Шел июнь месяц. Инна благополучно приняла экзамены, теперь была в отпуске. В деревню не поехала. А зачем теперь? Прятаться ни от кого не надо. Юрий навещал их, помогал, возил за город, в лес, на озеро. Людочка перестала болеть, хорошо кушала, стала поправляться, набирать вес. Так прошел месяц. Юрий, как и говорил, уехал куда-то. Он был хмур перед отъездом, ничего не объяснял. Инна знала одно, что опять появлялась Фани, говорила с Юрой, но тот опять выставил её из дома. Женщина решила расспросить Альбинку про Юру и Фани. Но разговорчивая, словоохотливая Альбинка становилась молчаливой, когда речь заходила о Юрии, не хотела о нем говорить.
  -- Альбин! Почему ты не любишь Юрия? - как-то начала решительно разговор Инна. - Ведь он неплохой, вежливый, воспитанный. Людочку мою любит.
   Девушки сидели в небольшой кухне Инниной квартиры, девочка в это время спала, они тихо беседовали.
  -- Не то что не люблю, я скорее, боюсь, - честно ответила подруга.
  -- Кого, Юру? - не поняла девушка.
  -- Нет, его окружение.
  -- Виктора Зацепина и его друзей, что ли?
  -- Нет, других.
  -- Юрий, что, местный мафиози? - настороженно спросила Инна, которая решила не отступать.
  -- Нет, скорее, сын мафиози. И все, Инн. Больше ничего не скажу, даже не проси. Папа запретил мне говорить об этом. А то опять наболтаю своим языком, чего не положено, мне же и попадет.
  -- Ладно, - согласилась Инна. - Не хочешь про Юру, не говори. А про жену Юры ты чего-нибудь знаешь? Кто она такая, откуда? Почему Юра не хочет о ней говорить, в свой дом не пускает?
  -- Ну, я знаю про неё совсем немного, - нехотя начала Альбина, - её на самом деле Фенькой зовут. Она наша, местная, откуда-то из деревни сюда приехала несколько лет назад. Фенька Столбякова. Красивая зараза. Она с проституток начинала. Её, говорят, в свое время подобрал отец Юры, моделью сделал за определенные услуги. А уж как она Юру подцепила, замуж за него вышла, не знаю.
  -- Вот о какой постели говорил Юрий, - задумчиво произнесла девушка. - Фани была любовницей его отца. Вот он чего ей простить не может.
   Инна решила, что причина разрыва между Юрием и Фани то, что мужчине стало известно о прошлом жены, о её связи с его отцом. Девушка думала: "Может, Юра и не прав. Фани - хорошая женщина. Мало ли кто попадает в трудные обстоятельства. Мне вот тоже Олег предложил сожительство. Я могла бы согласиться и неплохо жить. Но мне обидно, что меня приравняли к красивой вещи, чувства которой можно не брать во внимание. А Юра мне очень нравится. Но ничего между нами не будет, пока он женат. Вдруг еще вернется к своей Фани и будет счастлив. Может, Фани и сама не рада своему прошлому. Все в жизни бывает. Нет, мне нельзя в Юру влюбляться. И у меня есть Людочка..."
  -- Я ничего тебе не говорила, учти, - донесся голос Альбины. - И тебе лучше об этом забыть. И не спрашивай никого... Ой, кажется, Людочка проснулась. Что-то лопочет. Инн! Дай я сама её одену.
   Инна кивнула головой, соглашаясь. Она не стала рассказывать Альбинке, что перед отъездом Юра заезжал к ней. В тот вечер он сказал, что любит Инну и хочет видеть её своей женой. А Людочку будет жить с ними. Девушка ответила:
  -- Юра, но ведь ты женат. Ничего между нами быть не может.
  -- Инна, - тихо и настойчиво проговорил Юрий. - Я прошу тебя не спешить с ответом. Дождись моего возвращения. А после я тебе все расскажу. И что бы тебе обо мне не говорили, я очень тебя люблю.
   Альбинка тем временем быстро направилась в комнату, подняла ребенка, расцеловала куда только могла, посадила на горшок, одела, причесала и, чмокнув еще раз десять, неожиданно призналась:
  -- Инн! Я тоже хочу себе такую девочку. Знаешь, как мне скучно жить. Встанешь и не знаешь, чем себя занять. Папа работать не пускает, говорит, моя работа ему дорого обходится. Может, мне тоже ребеночка взять из детдома. Я так люблю детей.
  -- Зачем брать? Рожай сама.
  -- Легко сказать - рожай! От кого? Одни наркоманы и алкаши вокруг.
  -- У тебя Виктор есть. Все его твоим женихом считают.
  -- Витек хороший. Да не люблю я его, - призналась подруга. - А мне хотелось бы, уж если я замуж выйду, чтобы у моей дочки и папа, мною любимый, был.
  -- Но родить-то от него млжно1
  -- Нельзя. Виктор своего ребенка не отдаст. Будет ко мне шляться без конца, а потом вообще отберет. Нет, от Витьки я рожать не буду. Не мое это! Ладно, я пошла. Завтра заскочу надолго, после обеда, почирикаем. Ты ничего не готовь, я сама все принесу. Людочка, что тебе купить, моя малышка?
  -- Кашалатку, - так Людочка называла шоколадку.
  -- Нет, - забеспокоилась Инна. - Не смей покупать. У неё прыщики от шоколада. Не покупай. Детям нельзя шоколад.
  -- А я все равно куплю. Ребенок хочет.
   Она поцеловала в очередной раз девочку и умчалась. Ураган, торнадо! Инна улыбнулась. Все же Альбина была доброй и хорошей. С появлением Людочки в своей жизни, Инна стала лучше относиться к другим, принимать помощь людей. Она теперь знала, кто её настоящие друзья: Альбинка, её отец, бабушка Ириша, Кирюха, многие учителя в школе. Да, учителя. Как узнали, что Инна взяла себе девочку, так старались помочь. Кто одежду принес, что осталась от их детей, кто домашних заготовок для Людочки - соков, компотов. И, конечно, Юрий. Да, Юрий. Что бы ни говорила о нем подруга.
   Альбинка на другой день с шумом ввалилась в квартиру Инны где-то после обеда и приперла громадную сумку продуктов.
  -- Уф! Устала!
  -- Понятно, - улыбнулась Инна. - Захар Петрович старается. Небось, мяса полна сумка. Как только дотащила!
  -- Вот и я папочке говорю: пора дочуле любимой купить машинешку. А то на себе такие сумки приходится таскать.
  -- А ты много тащила.
  -- Много - не много, но тащила. Смотри, какие мышцы вздулись, - Альбинка показала напряженную руку.
   И точно, сумка была неподъемная, Инна пробовала её сдвинуть, куда там: в сумке было килограмма три хорошей говядины, около двух нежирной свинины, бройлерная курица, немного колбасы и сыра, овощей и прочих продуктов, ко всему прилагалась записка: "Инна, даже не думай возвращать назад. Я тоже люблю Людочку. Это ей. Захар Петрович".
   Захар Петрович в последнее время, зная, что деньги Инна не возьмет, наверно решил, кроме мяса, присылать другие еще продукты. Якобы для ребенка.
  -- И вино тоже Людочке? - спросила Инна, прочитав послание.
  -- Нет, вино нам, это я туда бутылку сунула, папа только мяса велел тебе передать, - затараторила подруга. - Остальное я купила. У нас ведь с тобой сегодня сабантуйчик. Папуля довез меня.
   Женщина улыбнулась и стала размещать все в холодильнике. Знал Захар Петрович, что не откажется Инна от парной говядины. Людочка любит мясо. Инна каждый день ей варит мясной супчик. Девочка и суп съедает, и мясо с удовольствием кушает. Вот и сейчас на плите булькал, довариваясь, припоздавший суп. Малышка поправилась уже, щечки округлились, румянец появился. А Марина Юрьевна, врач, сказала или курицу, или говядину обязательно давать ребенку, ей белки нужны.
   Хоть и прошло время обеда, но Людочка еще не ела. Она тихо сидела на ковре и играла со своим мишкой Тедди. И неудивительно - сегодня девочка спала подольше, до девяти утра. Поздно покушала. Инна знала, что и обедать девочка будет тоже попозже, поэтому с опозданием поставила варить суп. И вот теперь все было готово. Альбина кормила девочку, умилялась, потом спросила, а ей не будет супа. Инна знала, что подруга любит суп, сварила кастрюльку побольше, еще и поэтому и затянулось время приготовления. Людочка наелась, стала прикладываться спать, она и так уже немного перегуляла. Альбинка сказала, что суп съест после, а пока уложит девочку. Она с удовольствием качала её на руках, пела песенки. Инна несколько недовольно заметила, что для качания Людочка уже большая, Альбинка не прореагировала, и Инна пошла на кухню накрывать на стол.
   Людочка уснула, подруги разместились в кухне, где уже стояли салаты и тонко нарезанные сыр и колбаса, налили по высокому фужеру золотистого вина, а перед Альбиной появилась тарелка с супом.
  -- Ты будешь сухое вино супом закусывать? - засмеялась Инна.
  -- А что? - ответила подруга. - Я не на светском приеме. Чего же не поесть супа, раз хочется. А от вина только аппетит улучшается.
   Они выпили по бокалу вина, закусили. Подруга с удовольствием ела суп. Потекла задушевная беседа. Говорили о вчерашнем.
  -- Знаешь, Инн, - признавалась Альбинка. - Я замуж хочу, семью хочу. А что? мне уже двадцать восемь. Созрела ягодка.
  -- Так в чем дела? Я еще раз повторю: выходи замуж за Виктора, - удивилась Инна. - Он давно на тебя глаз положил. Тебе только головой кивнуть
  -- Ну его. Он умный, а я дура. Чего смеешься? Дура, самая настоящая. Мне бы мужичка попроще, чтобы поговорить было о чем.
  -- А с Витьком ты не говоришь?
  -- Не говорю - молчу большей частью. Он то о дебетах, то о кредитах, как баба Ириша скажет. А мне бы такого мужа, чтобы сел рядом, сказал: "Жена, давай обедать!". Я бы ему супчика налила, себе тоже, мы бы супа поели, обсудили бы, как наши детки, куда в выходные поедем, я даже согласна в огороде копаться. Я там хоть что-то понимаю.
  -- Да, - улыбнулась Инна. - Высокие требования.
  -- Ты не смейся. Я обычного счастья хочу. Женского. Даже лучше скажу - бабьего. Простой мне мужичок нужен.
  -- Где бы тебе такого найти? - пряча улыбку, проговорила Инна. - Только помимо этого надо, чтобы мужик здоровущий был. Ты-то вон какая крупная.
  -- Тебе смешно, а мне прямо беда. Ты миниатюрная, тебе хорошо. С тобой любой мужик богатырем смотрится. Поэтому Юрка в тебя и вцепился. Да тебе любой подойдет. А среди моих знакомых только Витька одного роста со мной. Давай, выпьем еще по бокальчику. Суп-то еще есть? Наемся с горя.
   Но они не успели ни выпить, ни закусить. Неожиданно в дверь очень вежливо стукнули. Это был Кирилл, так стучал только он.
  -- Инк, ты, это самое, - заговорил Кирилл от самой двери, как всегда немного неуклюжими фразами, не заметив присутствия подруги соседки, - деньжатами не богата? Машину беру новую. Не хватает сорока тысяч.
  -- Скажешь тоже! Кирюш, откуда у учительницы такие деньги? - засмеялась Инна. - Ты не по адресу. Да проходи ты, не стой здесь.
  -- Жаль! - огромный Кирилл осторожно вошел в кухню. - А вы тут что, суп едите? А суп-то у тебя еще есть? Я то я сегодня пообедать не успел.
  -- Супом накормлю, - засмеялась девушка, наливая большую тарелку. - Кстати, познакомься, это моя подруга.
  -- Альбина, - протянула руку гостья Инны. - А вы, Кирилл, тоже суп любите?
  -- Я все люблю, что горячее, - ответил Кирилл, работая ложкой и откусив большой кусок хлеба. А у Инки суп всегда вкусный.
   От вина мужчина отказался.
  -- За рулем, - пояснил он. - Нельзя мне.
   Альбина взяла кусок хлеба, положила на него несколько кусков колбасы, протянула мужчине:
  -- Кирилл, а вы суп с колбаской. Так вкуснее.
   Кирилл не отказался. Он быстро съел суп, немного салата, два кружка колбасы и засобирался.
  -- Может, это.. Инк.. твой Юрка даст денег мне взаймы? - нерешительно спросил мужчина. - Он у тебя мужик хороший и деньги у него есть. Ну, обязательно мне надо. Иначе упущу машину. Я продам старую машину и верну.
  -- Нет, нет, - неожиданно взвилась Альбина. - Не надо брать у Юрки денег. Да он к тому же и уехал. Я лучше дам. У меня есть. Только у меня все на банковской карточке. Зато карточка с собой. Где тут ближайший банкомат?
  -- Я довезу, - тут же сказал Кирилл
   И Альбинка умоталась с Кириллом. Сабантуйчик, похоже, отменялся. Уходя, подруга шепнула:
  -- Инн! Какой мужчина! Прямо мечта моей жизни! - и тут же озабоченно спросила: - Не твой?
  -- Упаси Боже, - отмахнулась Инна. - Это просто мой сосед.
  -- Тогда меня назад скоро не жди.
  -- А как твой Витек?
  -- Сказала же, не люблю.
   Подруга ушла с Кириллом и не вернулась. Инна вернулась на кухню, съела два кусочка сыра, выпила чая с конфетами, что притащила Альбинка, убрала все со стола. Проснулась Людочка. Инна пошла гулять с девочкой. Альбинка, нахалка, даже не позвонила. Наступил вечер. Девушка выкупала малышку, уложила спать. Людочка больше не боялась, ей сказали, что плохой папа уехал далеко-далеко, его дядя Юра прогнал, а у Людочки будет новый, хороший папа, и теперь малышка спала в раздвижном большом кресле. Сама Инна на диване.
   Вот и прошел еще один самый обычный день. Быстро прошел. С Людочкой вообще дни летят моментально. Надо сейчас позвонить Альбинке, узнать, куда она пропала, и еще простирнуть вещи девочки, испачканные за день, и спать, спать, спать. Людочка - ранняя птичка, она редко спит до девяти, завтра наверняка встанет в шесть утра. Проснувшись, она тут же перелезет к Инне на диван. Какой уж тут сон! И все равно, Инна почти счастлива - она больше не одна. И тетя Аля снится каждую ночь, она что-то говорит Инне, но та плохо её слышит, но девушка и так знает, о чем говорит тетушка - она обещает огромное счастье.
   Неожиданно в дверь позвонили.
  -- Неужели Альбинка явилась на ночь глядя? - подумала Инна и пошла открывать.
   На пороге стояла приятная немолодая пара: интересная бледная женщина, очень усталая, об этом говорили залегшие под глазами синяки, и интеллигентный седой мужчина.
  -- Здравствуйте, - красивым грудным голосом произнесла женщина. - Вы Инна? Инна Соколовская?
  -- Да, - удивленно ответила девушка. - А вы? Я вас не знаю.
  -- А я Элеонора Гордеевна. Это мой муж, Федор Степанович Конецкий. Я - мать Тани Серпуховой, бабушка Людочки.
   Все оборвалось внутри у девушки. Кончилось недолгое счастье. Эти люди пришли забрать её девочку. И Альбинки с ней сейчас нет, некому поддержать, и Юры тоже, он бы что-нибудь обязательно придумал. Инна молча смотрела на пришедших.
  -- Вот наши документы, - мужчина достал паспорт. - Вот свидетельство Тани о рождении, где написано, что Эля её мать.
  -- Я верю. Проходите, - Инна отступила в глубь коридора, она ни минуты не сомневалась, что пришедшие люди сказали правду. Женщина очень была похожа на покойную Таню.
  -- А где Людочка? - спросила женщина.
  -- Она уже спит.
  -- А можно взглянуть на неё?
  -- Да, - односложно обронила девушка.
   Элеонора Гордеевна и мужчина разулись и на цыпочках прошли в комнату. Увидев внучку, тихо заплакала красивая усталая бабушка. Муж обнял, прижал её к себе.
  -- Тише, Эля, тише. Ты разбудишь девочку. Испугаешь.
  -- Людочка, маленькая моя, - всхлипывала женщина. - Девочка моя. Таня, Танечка! Что же ты наделала?
   Людочку она, конечно, разбудила. Девочка открыла глазки, увидела чужих незнакомых людей, испугалась, протянула руки к Инне и вцепилась в неё, наотрез отказалась идти на руки к дедушке и бабушке.
  -- Вы не обижайтесь, - говорила Инна. - Люду сильно обижали после смерти Тани... Я не сразу её забрала...А сейчас просто она спать хочет. Вот и капризничает. А так она ласковая доверчивая девочка.
  -- Господи! Что же ты наделала, доченька? - тихо плакала красивая женщина. - Федя, как теперь мне жить? Зачем я отпустила Танюшу, разрешила уехать с этим Сергеем. Почему не послушала тебя?
  -- Эля, у нас теперь будет Людочка, - успокаивал её мужчина. - Возьми себя в руки, не пугай девочку.
  -- Вы заберете у меня девочку? - пролепетала еле слышно Инна, прижимая к себе малышку.
  -- Конечно, - ответил муж красивой женщины. - Это же наша внучка. Девочка должна жить с нами. Мы только вчера узнали, что случилось с нашей Таней. Поэтому прибыли так поздно. Вы уж простите, мы к вам прямо из аэропорта.
  -- А как же я? - думала Инна. - Я привыкла к девочке, она тоже. Она меня мамой стала звать. Я опять буду одна. Все, кого я люблю, уходят от меня... Быстро, однако, органы опеки разыскали бабушку и дедушку... Очень быстро...
   Элеонора Гордеевна перестала плакать, посмотрела на Инну, на прижавшуюся к ней девочку.
  -- Инночка, вы разрешите вас так называть? Федя уже сказал, что мы к вам прямо с самолета. Вы не бойтесь нас. Я понимаю, надо было предупредить, но я со вчерашнего дня сама не своя... как узнала, что Тани не стало... Что дочка её с Сергеем осталась... Хорошо, что вы были рядом... - путано и сумбурно говорила Элеонора Гордеевна. - Мы знаем, девочка к вам привыкла. Мы не отбираем прямо сейчас у вас нашу внучку, пусть она к нам привыкнет. Зачем пугать Людочку? Девочка и так натерпелась. Пусть пока с вами будет малышка. Мы потом решим все вопросы. Мы ведь еще не были у нашей Тани... - рыдание прервало её слова, - на могилке. Просто я должна была сначала увидеть, что все с моей внучкой в порядке, мы сразу к вам поэтому поехали. Мы сейчас не будем вас беспокоить, уедем в гостиницу, а завтра к Тане. Вы можете показать, где она похоронена?
  -- Да, - просто ответила Инна. - Я попрошу Кирилла вас отвезти. Кирилл - это наш сосед с третьего этажа...
  -- А вы не поедете с нами?
  -- А Людочку куда? Не надо её везти на кладбище. Вы будете плакать, опять напугаете девочку.
   Элеонора Гордеевна неожиданно побледнела.
  -- Эля, - испугался муж. - Тебе плохо?
  -- Я выдержу.
  -- Нет, ты устала, должна прилечь. Ты недавно перенесла сложную операцию. Инна, можно Эля приляжет на диван?
  -- Конечно, конечно. Вы прилягте. Я приготовлю горячего чаю.
   Женщина, в самом деле, плохо выглядела, бледная, с синими кругами под глазами. Инна уложила её на диван. Пошла с Людочкой на кухню, девочка не хотела её отпускать. Немного подумав, Инна вернулась, предложила им поесть. Еды было достаточно. Инна готовила в расчете на подругу, а та умоталась с Кирюхой.
   Федор Степанович и Элеонора Гордеевна не поехали ни в какую гостиницу. Женщина приняла какие-то таблетки, успокоилась. Выпила немного чаю, муж её с удовольствием поужинал, он тоже не отказался от супа. Хорошо, что в кастрюльке набралась еще тарелка. Осмелевшая Людочка робко ответила на улыбку бабушки, пошла на руки к дедушке, пока Инна подогревала суп. Девочка вообще-то доверяла незнакомым людям. Это было с той поры, когда ей пришлось жить с родным отцом и его сожительницей. Сколько раз соседи, чужие люди, жалели малышку, тот же самый Кирилл, случалось, и кормил, и забирал к себе Людочку. На детской площадке, куда девочку отпускали одну или проще сказать выгоняли из дома, когда не оказывалось рядом Инны, мамы чужих детей жалели ребенка, кто булочку давал, кто конфетку, кто просто гладил по головке. Вот и получилось, что не боялась чужих людей Людочка, она им верила, а боялась только отца. И сейчас она застенчиво улыбалась на руках дедушки, начиная по-новому засыпать. Вечер-то был уже поздний. Элеонора Гордеевна успокоилась, немного порозовела, её тоже стало клонить в сон.
  -- Вы отдохните, поспите, - сказала Люда. - Не надо вам ехать в гостиницу. Уже поздно. Уместимся здесь. Я вам постелю на диване. А сама во втором кресле буду спать. Завтра Кирилл вас отвезет к Тане.
   Утром девочка всем объявила подъем попозже, в семь утра. Малышка села в своем кресле, что-то залопотала, потом по привычке полезла на диван. Только там Инны не было. Людочка остановилась, настороженно глядя на незнакомых людей. Зато красивая бабушка вся расплылась в улыбке:
  -- Федя, смотри, наша внучка к нам пришла. Сама пришла. Да Людочка просто вылитая Танечка.
  -- Конечно, Эля, - согласился муж, протягивая руки девочке. - Лезь дальше.
   Но малышка завертела головкой, разыскивая Инну, и быстро перелезла к ней. Пришлось вставать. Инна умыла девочку, надела нарядное платье, причесала, завязала пышный бант, пошла готовить завтрак. Элеонора Гордеевна пыталась, было, помочь, но Людочка убежала из кухни в комнату к деду, бабушка извинилась и ушла туда же. Ей хотелось каждую минуту видеть внучку. Инна осталась одна. Слезы опять навернулись на глаза. Скоро Людочки с ней не будет.
   Людочка уже не боялась совсем никого, весело каталась колобком по полу, довольный дед сидел на ковре и играл с ней в кубики. Элеоноре Гордеевне было запрещено играть на полу, она сидела в кресле, не сводя глаз с ребенка, порой вытирая слезы, раза два пыталась взять на руки девочку.
  -- Эля, - говорил муж, - не прошло и месяца после операции. Нельзя тебе поднимать тяжелое. Думай о своем будущем здоровье. У нас теперь есть Людочка.
   На кладбище собрались ехать только в десять часов утра. Кирилл был дома и согласился отвезти туда родителей Татьяны. Инна с удивлением увидела, что с ними отправилась и неизвестно откуда появившаяся Альбинка. Подруга словно из-под земли выросла.
  -- Я с вами, - затараторила она. - Я знаю, где Таня похоронена. Я была с Инкой там несколько раз. Мы вместе могилку поправляли.
  -- А не ночевала ли Альбинка у Кирилла? - мелькнула мысль. - Вон какая довольная, счастливая. И нарисовалась моментально.
   Словно подтверждая эти мысли, подруга шепнула:
  -- Скажешь моим, если будут звонить, что у тебя была. Всю ночь мы с тобой проболтали!
  -- И Витьке также сказать? - тихо съехидничала Инна.
  -- А Витьке до меня дела не должно быть. Знает, что не люблю. Чего цепляется? Давно бы другую нашел. Поумнее меня. Хотя, - подруга засмеялась, - и ему можешь все сказать!
   Инне очень хотелось поподробнее все узнать про подругу и Кирилла. Но пока все эти разговоры пришлось отложить.
  -- Инна! А вы не исчезнете с Людочкой? - неловко спросила бабушка Инну, когда они уже были в машине. - Не спрячете её от нас, пока мы поедем к Тане? Я же вижу: вы очень любите нашу девочку.
  -- Нет, что вы? - ответила девушка. - Я обещала Тане вас найти.
   Инна проводила дедушку и бабушку и осталась на улице, надо было погулять с малышкой, девушка с грустью думала, что скоро у неё заберут девочку, дни опять станут длинные, грустные, пустые. Никак не хочет приходить счастье, что обещает в ярких снах тетя Аля, "ведьма от слова ведать". Это неожиданно всплыло в памяти. Так Ирка, младшая дочь тети Али, дразнила свою мать. Ирке все было нипочем. А сейчас она известная актриса Ирина Соколовская, или как на любимом диске Альбинки - Ирена Орел-Соколовская. Сам Майкл Кон её снимал. И нет дела известной актрисе до оставшейся одинокой двоюродной сестры.
   Через два часа родителя Тани прибыли, домой не пошли, остались на детской площадке с Инной и внучкой. Федор Степанович в дорогом светлом костюме присел на детскую песочницу и лепил с Людочкой куличики. Правильно. Пусть малышка привыкает к дедушке. После Людочка побежала на качели. Теперь Элеонора Гордеевна пошла с ней, она качала девочку, что-то ласково приговаривая, а Федор Степанович, не спуская с них глаз, присел на скамеечку и беседовал с Инной. Все мысли девушки были о том, что у неё больше не будет малышки. Федор Степанович внимательно посмотрел на расстроенное лицо Инны. Понимая чувства девушки, он сам начал этот трудный разговор.
  -- Инна. Я вижу, вы очень любите Людочку, и вы расстроены, что скоро расстанетесь с ней. Мы же не забираем девочку прямо сейчас. Но вы привыкайте к мысли, что вам придется с ней расстаться. Эля не сможет без девочки. Она и так казнит себя за Таню. Да и сами подумайте, как может быть так: у девочки есть родные дедушка и бабушка, а она с чужими людьми растет.
  -- Я не чужая, - сердито возразила Инна.
  -- Конечно, не чужая, - поспешил согласиться дедушка. - Но все же...
  -- Я понимаю, не продолжайте, - скупо обронила девушка и отвернулась, чтобы скрыть слезы.
  -- Ваша подруга, пока добирались до кладбища, много чего нам порассказала и про вас, и про Людочку, и про Сергея.
  -- Представляю, что она наплела, - нехотя улыбнулась Инна. - Альбинка не умеет спокойно говорить.
  -- Ваша Альбина - эмоциональная женщина, прямо сгусток энергии, - улыбнулся Федор Степанович. - Но она подсказала нам хорошую мысль. Предложила поселиться здесь на какое-то время, чтобы не разлучать вас с девочкой. Вы думаете, это невозможно. Но с другой стороны, окрестности вашего города просто великолепны, вокруг сосновые леса. А воздух! Я вдыхал и не мог надышаться, там, за городом. Мы останемся здесь на время. Эле нужно окрепнуть после болезни. Ей недавно удалили желчный пузырь. И пусть девочка привыкнет к нам и без боли расстанется с вами. Мы снимем загородный дом на все лето. Поселимся там. Вы поживете с нами, чтобы Людочка привыкла к нам?
  -- Да, - кивнула головой Инна, обрадованная отсрочкой разлуки с Людочкой. Она все лето будет со своей девочкой.
   Они помолчали, наблюдая за бабушкой и внучкой. Людочка звонко смеялась, Элеонора Гордеевна что-то отвечала, изредка вытирая одинокую набежавшую слезу.
  -- Вот и Эле надо научиться не плакать при виде Людочки, - продолжил свою мысль Федор Степанович.
  -- Да, - согласилась Инна, помолчала, после девушка осторожно спросила: - Почему вас так долго не было? Ведь уже больше полгода прошло со смерти Тани. Вы не любили свою дочь?
  -- Нет, - ответил Федор Степанович. - Скорее, Таня нас не любила. Точнее, она не любила меня. Я ведь не был Татьяне отцом. Я второй муж Эли. Да и не знали мыс Элей, что Таня умерла.
   И Фёдор Степанович рассказал про Татьяну. Для Инны многое прояснилось. Все недомолвки соседки, недоговоренность стала ей ясна.

Таня Серпухова.

   Инна недолго знала мать Людочки - Таню Серпухову. Они были соседями всего полгода, Серпуховы переселились сюда незадолго до смерти Тани. Поговаривали, что новые жильцы обменяли свою большую квартиру на эту двушку, потому что Сергей кому-то разбил дорогую машину, платить было нечем, вот и согласились на обмен. Это Инне рассказал Кирилл. Может, он был и прав. От неуправляемого Сергея, как поняла впоследствии Инна, можно было ожидать чего угодно.
   Инна и Таня сдружились. Инна удивлялась одному: почему такая интересная молодая женщина, как Татьяна, живет с непутевым Серегой. Тот часто бывал пьяным, куражился над женой и дочерью в пьяном угаре, в последнее время толком не работал. На что жили соседи, было непонятно.
  -- Брось ты его, Танька, - советовала Инна. - Зачем тебе этот идиот нужен? Вон ты какая интересная.
   Та молчала. Потом обмолвилась, что некуда ей идти.
  -- Сергей сам от меня ни за что не уйдет. И квартира, считает, его. Где я с Людочкой буду жить? Кому мы нужны?
  -- А твои родители? - спросила Инна. - У тебя их нет? Умерли?
  -- Нет, живы. Но к матери не могу вернуться, это невозможно. Там отчим, - нехотя ответила Таня.
  -- Он тебя не любит?
  -- Меня? Не знаю, не спрашивала, - отвечала Татьяна. - А вот мать мою он очень любит. Я уехала, чтобы им не мешать.
  -- А как мать к тебе относится? Ей, что, кроме твоего отчима никто не нужен? - не отставала Инна.
   Татьяна сердилась после таких вопросов:
  -- Мать тоже не особо меня жалует. Она рассердилась на меня. Поверила отчиму, не мне. Отчим был против отъезда моего и Сереги. Точнее, он говорил, пусть Сергей катится подальше, а меня хотел оставить. Я ему, видите ли, нужна была.
  -- Ой, Тань, - Инна сделала круглые глаза, - отчим, что, домогался тебя? Хотел, чтобы ты стала его любовницей.
  -- Нет, - ответила Татьяна. - Не хотел. Не было даже намеков. Он безупречный, положительный, выше этого... Без недостатков и богатый...
  -- Тогда я тебя не понимаю.
  -- Я сама себя не понимаю, - ответила соседка. - Не спрашивай. Я не хочу рассказывать. Все очень запутано.
   Разговор их оборвался. Пришел выпивший Сергей. Заорал:
  -- Жена, жрать хочу. Подавай на стол любимому мужу! А ты, Инка, не сбивай мою дуру с истинного пути. Пусть исполняет супружеский долг.
   И Татьяна, поморщившись, поспешила домой. Но Инна не оставляла своих попыток уговорить Таню бросить Сергея.
  -- Ты говоришь, мама у тебя хорошая и отчим положительный, - начала она опять, когда Таня с девочкой забежала к ней, Сергея не было дома. - Напиши им. Пожалуйся. В конце концов, у тебя есть дочка. О ней подумай. Она и так у тебя боится Сергея. А мать все поймет. Ну, подумаешь, поворчит, поворчит и перестанет. А, скорее всего, будет так, ты привезешь внучку, бабушка обрадуется и ни в чем тебя не попрекнет.
  -- Обрадуется, - ответила Таня. - Но там еще отчим... Ну не спрашивай... Ну не могу я к ним вернуться. Я когда уезжала, сказала, что ни за что не вернусь к ним. Да и Сергей меня не отпускает.
  -- А ты не спрашивай и Серегу своего. Он запьет, уснет, ты и поезжай.
  -- Легко сказать, не спрашивай. Ты его не знаешь. Он злой. Убить может. Еще что-нибудь сделает Людочке. Он самый настоящий придурок. Я знаю это теперь.
  -- И ты после этого живешь с ним? - удивлялась Инна.
  -- А куда мне идти? - повторила свои слова Таня.
   Потом наступил тот страшный черный день. Татьяна побежала за молоком. Людочку оставила с Инной. Когда она переходила дорогу на зеленый свет, её сшиб местный пьяный лихач. Татьяна умерла не сразу, она прожила несколько дней после аварии. Сергей тут же запил с горя. Людочка осталась с Инной. В тот день, когда умерла Таня, пришел плачущий трезвый Сергей, сказал, что умирает жена, зовет Инну, хочет попрощаться.
  -- Ты иди, - говорил он. - Я не буду больше пить. Нельзя. Мне теперь одному Людку растить. Умрет наша мамка, Людка. Умрет. Я знаю.
   Инна даже пожалела его в тот момент, что-то человеческое мелькнуло в его лице. Подругу девушка застала еще в живых. Таня, казалось, уже была без сознания, на тумбочке лежал запечатанный конверт. Открывшая буквально на минуту глаза, Татьяна прошептала: "Забери письмо. Ты забери. Не давай Сергею. Отдай моей маме. Людочку не отдавай Сергею. К маме моей и Федору Степановичу отправь её". И все! Таня закрыла глаза, сознание её покинуло, и больше в себя молодая женщина не пришла. Инна дрожащими руками спрятала письмо в сумочку, позвала врача. Тот взял молодую женщину за руку, сказал усталым голосом: "Все. Время смерти..." Инна позвонила Сергею, тот заплакал. Когда Инна вернулась домой, Людочка спала в её квартире, Сергей заливал горе водкой.
   Одна из санитарок, когда забирали из больницы вещи и документы Тани, проболталась Сергею про письмо. Он сразу начал требовать его от Инны. Девушка отпиралась, говорила, что не брала никакого письма. Сергей поверил или сделал вид, что поверил.
   Инна до сих пор не знает, что в письме. Девушка не читала его. Не ей предназначено. Оно было надежно спрятано девушкой. Инна, опасаясь сама не зная чего, отдала его Альбинке сразу в тот день, когда умерла соседка, подруга немного тоже знала Таню. Сергей после похорон жены пытался найти письмо. Инна застала как-то его у себя, обшаривающего её сумочку. Тот торопливо бросил сумочку, сказал, что спутал. А с чьей сумочкой можно спутать, других у Инны в доме не было. Альбинка к тому времени ушла. Да и в Альбинкиной сумочке тоже нечего было искать Сергею.
   Инна сразу, как умерла мать Людочки, еще до похорон, просила соседа дать ей адрес родителей Тани, тот ответил, что уже сам позвонил им. Инна поверила. Но на похоронах не было родственников ни Татьяны, ни Сергея. Таню проводили в последний путь, помянули, отвели девять дней. Мать её так и не приехала. Инна вновь стала просить адрес у Сергея. Может, она обмолвилась о письме, может, Сергей догадался, но он наотрез отказался сообщать, где живет его теща, спрятал буквально все документы, даже унес их из дома, не сказал девичьей фамилии покойной жены, а на сорок дней в доме появилась Селина, и вход Инне туда был категорически заказан. Инна узнала только одно, название города, где живут мать и отчим Татьяны - Москва. Как найти в огромном мегаполисе человека, не зная имени и фамилии. Вот и получилось, что не выполнила наказа подруги Инна: не передала письмо и оставила Людочку с пьющим отцом.
   Девушка несколько раз пыталась забрать девочку себе, но Сергей приходил, отбирал, один раз явился даже с милицией. Заявление написал, что соседка украла его дочь. Инне тогда обещали много неприятностей, обвинили в похищении ребенка. И девушка очень испугалась. Она отдала последние золотые серьги, что были в ушах, чтобы Сергей забрал заявление и чтобы не возбудили уголовное дело. А сосед начал пить и пил все больше с каждым днем, сожительница пила наравне с ним, все чаще Инна тайком забирала девочку. Только возвращала Сергею, когда тот был трезв. Больше у неё не было ничего, чтобы откупаться от блюстителей порядка. Девушка все больше возмущалась происходящим в соседней квартире, пришел на помощь и сосед с верхнего этажа Кирилл Батько, огромный детина. Сергей побаивался физической силы решительного соседа, особенно после того, как тот несколько раз врезал ему, а потом еще выстрелил из ружья холостыми патронами под ноги охамевшему, уверенному в своей безнаказанности пьянчуге. А потом наступил момент, терпение Инны кончилось, и она решилась и забрала девочку навсегда, пошла на конфликт. Девушка понять не могла: почему Сергей так цепляется за ребенка. Ведь кроме водки ему ничего не нужно. Пил бы и пил спокойно. На детскую пенсию Инна не претендовала. Пусть оставит себе. Письмо подруги могло пролить свет на эту непонятную историю. Но его Инна на сохранение отдала Альбине и даже боялась хоть на минуту принести его к себе. Да и запечатано письмо было. Значит, не хотела Таня, чтобы Инна читала его. Сергей еще пару раз залезал в квартиру к Инне, искал письмо. Не нашел ничего, успокоился и решил, что ничего не писала Татьяна перед смертью. Придумала это санитарка.
   Но пока этого всего Инна не сказала родителям Тани. Не сказала и о письме. Её настораживало, что родители подруги приехали спустя полгода после смерти дочери. Где они были раньше? Почему не взяли сразу к себе осиротевшую девочку? Девушка слушала Федора Степановича и пыталась понять истину. Федор Степанович же откровенно и честно говорил о причинах конфликта Тани и её матери.
  -- Инна, я надеюсь, что вы все правильно поймете, - начал он.- Я расскажу вам всю правду без прикрас. А начинается эта история с дней нашей молодости.
  
   Элеонора Одинцова с юности любила Федора Степановича. Но судьба распорядилась по-иному. Она стала женой другого человека, лучшего друга Феди - Андрея. Андрей Федосов и Федор Конецкий одновременно уходили в армию. Оба служили в Афганистане. Именно оттуда страшное известие о смерти друга привез Андрей его родителям и невесте. Элеонора вся почернела, год не выходила из дома, родители опасались за её рассудок. Ей помог не сойти с ума Андрей. Они поженились через год. Эля не любила мужа, но была ему очень благодарна за его участие, относилась с большим уважением. Она родила ему дочь Таню. Привыкла к Андрею, казалось, жизнь наладилась. Муж был доволен, жену любил, гордился своей дочкой. На страну надвинулась перестройка, и Андрей начал создавать свой бизнес. Он действовал удачно. Ему принадлежал несколько самых доходных сервисов по ремонту машин. А через пять лет неожиданно вернулся Федор. Из плена. Он встретился с Элей и Андреем. Плен не лишил Федора человечности, хоть и стали его виски седыми. Он не надеялся, что Эля ждала его все эти долгие годы, она всегда была веселой, общительной девушкой. И когда Федор узнал, что его бывшая невеста стала женой Андрея, даже обрадовался в какой-то мере.
  -- Я вас ни в чем не обвиняю, ребята, я даже рад за вас, - сказал он при встрече с другом и его женой. - Андрей поступил правильно, Эля. Он поддержал тебя. Мне рассказали родители, что он для тебя сделал - не дал сойти с ума. Спасибо, Андрей, тебе за это. И ты, Эля, меня прости, что я настоял на нашей встрече. Я не только хотел тебя увидеть, я хотел убедиться, что у вас все в порядке.
   Так объяснил он причины их встречи. Эля молчала. Лишь вечером сказала мужу, что в их семье возвращение Андрея ничего не меняет. Андрей был умным человеком, порядочным, он обрадовался возвращению друга. Вспомнил, что тот учился в юридическом институте до призыва в армию, помог восстановиться, сказал:
  -- Когда окончишь институт, Федька, работать придешь ко мне. Мне нужен надежный юрист.
   И Федор остался в родном городе. Родители были старые уже, куда их бросать одних, Андрей оплатил его учебу в институте. Только Федор Степанович решил стать адвокатом. Он окончил юридический институт, женился на младшей сестре Андрея - Милене, доброй и некрасивой старой деве. Вопреки всем прогнозам, они жили хорошо, дружно. Только детей не было. Врачи запрещали Милене рожать, у неё были проблемы с сердцем, но женщина не послушалась:
  -- Что за семья без детей, - сказала она себе.- Я очень люблю Федю и обязательно рожу ему ребеночка.
   До шести месяцев Милена скрывала беременность, лишь поэтому медики дали согласие на роды. Какой аборт, когда ребеночек уже полностью сформировался, живой он уже. А Федор обрадовался, хотелось ему иметь своих детей. Некрасивая Милена умерла родами. Умерла и девочка, рожденная ей. Так через несколько лет брака Федор стал вдовцом. На помощь опять пришли Федосовы. Конецкий часто бывал в доме Андрея, его там принимали приветливо, их дочь Таня всегда радовалась его приходам
  -- Греюсь у вас, - говорил Федор Эле, помогая выполнять домашнее задание по обществознанию Тане.
   И второй раз Федору не повезло с семейной жизнью. Вторая его жена была старше его на пять лет, актриса, выглядела просто очаровательно. Марина её звали. Федор взял её с взрослым уже сыном. Марина была полная противоположность Милене. Красивая, пышная. Не очень была востребована в кино. Играла иногда в сериалах второстепенные роли. Как-то удачно снялась в рекламе, но и здесь её карьера долго не продлилась. И с ней Федор жил неплохо, только порой проблемы создавал Сергей, сын Марины, непорядочный молодой человек. Через четыре года брака вторая жена умерла от неудачного аборта. Она не хотела больше иметь детей. Сыну её, Сергею Серпухову, в то время уже исполнилось двадцать пять лет. Он нигде не работал, вел свободный образ жизни. Пока была жива мать, деньги получал от неё. Федор Конецкий к тому времени уже был известным адвокатом. Кормить взрослого оболтуса не собирался. После смерти Марины он быстро отправил его в небольшую квартиру Марины, перестал давать деньги. "Иди работать, тогда можешь рассчитывать на мою помощь", - сказал отчим. Но Сергей не собирался этого делать.
   Андрей и Эля старались не оставлять Федора одного после смерти второй жены. Часто с ними приезжала и семнадцатилетняя Татьяна. Красивая, рослая, она побаивалась только своего отца, которого очень любила. Но неожиданно через месяц умер и Андрей Федосов. От обширного инфаркта. У него тоже было больное сердце, как и у сестры. И последние годы все чаще напоминало о себе. Все свои деньги Андрей оставил дочери Татьяне, незадолго до смерти он составил с помощью Федора умное завещание: распоряжаться деньгами, согласно завещанию, девушка могла лишь с двадцати пяти лет. Управляющим был назначен Конецкий Федор Степанович. В случае смерти дочери деньги отходили прямым кровным наследникам - матери Тани или её детям, если они будут на этот момент. Конецкому не понравилось, что согласно завещанию ни с чем оставалась Эля. Только квартира отходила ей.
   К своему несчастью, Татьяна влюбилась. Влюбилась в друга отца, в Федора Степановича Конецкого. Семнадцатилетняя избалованная девица что только ни делала, чтобы привлечь внимание модного адвоката. Ну и что, подумаешь, намного старше её, говорила она себе. Это неважно. Вон все вокруг каких молодых жен имеют. Она даже пыталась оказаться в постели у Федора Степановича. Благо ключи от его квартиры были у мамы еще со времен тети Милены. Татьяна выкрала их, пришла в дом Конецкого. Надела купленное красивое белье, легла в соблазнительной позе на кровать хозяина. Вернувшийся, усталый Федор молчком повернулся при виде полуобнаженной девицы и уехал из дома, оставив там полураздетую Татьяну. Он не знал, что следом явился Сергей. Он позвонил, Таня, думая, что это вернулся Федор Степанович, все также неодетая, радостно побежала открывать. А уж Сергей не преминул воспользоваться неопытностью молоденькой дурочки. Прикинулся влюбленным, встал на колени, нес всякую чепуху. Обозленная уходом Конецкого, Татьяна разрешила уложить себя в постель. Но цель-то у Сергея была другая. Первая, если получится, сорвать кругленькую сумму с отчима. Обвинить его в связи с несовершеннолетней. Вторая... Сергей хорошо знал, что Таня - наследница всех денег своего недавно умершего отца. Он помнил, что отчим его был недоволен, что Андрей ничего не оставил жене. Так у Татьяны началась связь с Сергеем. Тот был клещ по натуре, жертвы не выпускал. Если только его самого убить, тогда избавишься. А Татьяне было всего семнадцать лет, в людях она разбиралась плохо, верила красивым словам.
   Прошел год со смерти Андрея. Федор попросил Элю стать его женой.
  -- Люблю я тебя, всю жизнь любил. Одну тебя. Выходи за меня замуж, - признался он, впервые подумав, что Андрей правильно написал в завещании: все оставить Тане. Этим самым он подталкивал друга к браку с Элей. Наверно, знал Андрей о своей скорой смерти.
  -- Я тоже тебя люблю всю жизнь, и Андрюша это знал, - честно ответила Эля. - Я буду твоей женой, Федя. Я думаю, Андрюша на меня не обидится.
   Но на пути матери встала дочь. Узнав о решении матери выйти замуж за Федора Степановича, своенравная, избалованная отцом, Татьяна решила помешать этому браку. Она пришла вновь к Конецкому. Опытная уже в сексуальных делах, наученная Сергеем, девица пыталась разыграть новую сцену соблазнения, чтобы было чем после шантажировать свою жертву. Она старалась. И Сергей ей помогал. Они вдвоем режиссировали все это. Раздетая Таня бросается на шею Федору Степановичу, пусть он оттолкнет её, но камера наблюдения зафиксирует этот момент. А снимки уж друзья Сергея сделают. Найдут подходящий момент. Далее фото выкладываются в Интернет, передаются Элеоноре Гордеевне, и свадьба отменяется. Но Федор был опытный адвокат. У Татьяны и Сергея ничего не вышло. Федор Степанович брезгливо стряхнул с себя обнаженную девицу, уходя, он вытащил кассету из видеокамеры. "Я люблю только Элю!" - сказал он. Следом за ним оделась и ушла и Таня. Злая, в слезах. На другой день в доме Конецкого поменяли замки. Татьяна же назло всем вышла замуж за Сергея.
  
  -- Вот она со зла и вышла замуж за Сергея, - добавила подошедшая с Людочкой Элеонора Гордеевна. - Только, Федя, ты не знаешь и другого. Я не говорила тебе. А сейчас скажу. Таня долго ругалась со мной, кричала, что любит тебя, что я отбила тебя у неё. А я, Феденька, тебя любила всю жизнь. Я сказала дочке, что ты её не любишь, что она запуталась в своих чувствах. "Твой Федя спит со мной, - кричала восемнадцатилетняя Татьяна. - А ты ему нужна только из-за денег". Здесь-то моя дочка и допустила промашку. Она не знала о завещании. Я рассказала ей про него. Таня зло засмеялась, сказала, что папа её молодец и умница, она пообещала мне, что я не получу ни копейки из денег отца, что она никогда меня не простит, что никогда не попросит о помощи. Через неделю она мне объявила, что вышла замуж за Сергея, что уезжает, чтобы никогда нас не видеть, что в двадцать пять заберет все деньги у нас. Ты был против их отъезда, пытался уговорить Таню. А я обиделась, сказала, пусть едут. Будет плохо, вернется.
  -- Сергея я хорошо знал, поэтому и отговаривал. Лентяй и мот. Прожигатель жизни. Марина намучилась с ним, поэтому и второго ребенка боялась родить, - продолжил Федор Степанович. - Он же всегда искал богатую дурочку и нашел. Правда, ждать еще семь лет - это его немного обескуражило, но он успел сорвать свой куш. Сказал, что уедет с Таней в А-к, откуда была родом его мать, требовал, чтобы им там купили квартиру. Но я не согласился. Предложил ему продать квартиру Марины, в А-ке купить на эти деньги большую. Сергей согласился. У него еще даже оставалась какая-то часть денег от продажи материнской квартиры. Так и сделали. Больше мы ни Тани, ни Сергея не видели. Я догадывался, что они жили плохо. Но Таня не жаловалась. А Сергей пытался требовать денег. Я стал им помогать после рождения Людочки, хоть Эля и была против. Но Сергей никогда бы не дал Тане развода, а жить на что-то надо.
  -- Таня просто боялась уехать от него, - задумчиво вставила Инна. - Он обещал разыскать их сделать что-нибудь с Людочкой.
   Испуганно ахнула Элеонора Гордеевна, непроизвольно обняв внучку.
  -- Сергей не знал, - продолжал пояснять Федор Степанович, - что по завещанию, наследницей Андрея, в случае смерти его дочери до двадцати пяти лет является не муж, а кровные родственники, ребенок, если таковой имеется, или мать. Он рассчитывал на половину. Но мужу лишь полагалась небольшая сумма. Это ему был первый неприятный сюрприз от Андрея. Второй от меня. Когда Таня родила, я тайком от Эли каждый месяц перечислял деньги на карточку. А карточку сделал на малышку. Таня знала пин-код. Еще она знала, что эти деньги можно лишь в банкомате снять. Банк потребует документы. И сами они не смогут поменять банковскую карточку, если рядом не будет малышки. Действие карточки кончалось через год. Если бы ты, Инна, забрала у Сергея Людочку, его официально лишили бы отцовства, он через год лишился бы и этих денег. Без девочки ему не обменяли бы карточку. Вот только для этого и нужна была ему для этого дочь. В случае смерти Людочки состояние отходило Эле. Вот видишь, какие страсти разыгрались у нас.
  -- Только, Инна, - тихо сказала Элеонора Гордеевна, - мы никому не говорили всей правды о нашей Тане, о причинах конфликта в нашей семье, почему она уехала. Все считают, что она влюбилась в Сергея, а мы были против этого брака, поэтому они и уехали. Мы просим и вас не открывать всех подробностей. Пусть Таня в глазах нашего окружения будет обычной, не очень счастливой женщиной.
  -- Она и была такой, - ответила Инна. - Обычной, несчастливой. А почему вы не были на похоронах?
  -- Мы не знали, что Таня погибла, - объяснила Эля. - Когда дочь узнала, что мы с Федей все-таки поженились, она перестала нам звонить и писать. Я тоже тогда обиделась на неё. После она родила. У меня уже обида прошла к тому времени прошла. Мы с Федей старались наладить отношения, а Таня даже Людочку нам ни разу не показала, фотографии ни одной не прислала... А потом я заболела, сразу, после того как Таня родила. Меня долго лечили, но все кончилось операцией. Теперь я выздоравливаю.
  -- Конечно, ты переживала за нашу Таню, - вмешался Федор Степанович. - Как не заболеть? Все беспокоилась, что дочь тебя не простит, не хочет познакомить с внучкой. А за что нас прощать? За то, что нам с тобой тоже хочется счастья.
  -- Придется, видимо, Федя мне всю жизнь жить с чувством вины перед Андреем, перед Таней. Не уберегла я её, - горько произнесла Элеонора Гордеевна. - Надо было послушать тебя, не отпускать её с Сергеем.
  -- А ты бы смогла удержать её? - скептически произнес муж.
   Инна помолчала несколько минут, потом начала:
  -- Таня сильно изменилась, она, мне кажется, жалела обо всем, что сделала. Она часто вспоминала вас и говорила, что виновата... - девушка немного покривила душой, этих слов она не слышала, но так было жалко эту немолодую красивую женщину. - У меня есть письмо для вас. От Тани. Она написала его в больнице, в последний день свой... Альбинка привезет его. Я ей уже сказала. Я не могла его оставить у себя. Его пытался Сергей отобрать. Я сейчас позвоню, узнаю, скоро ли приедет Альбина.
   Инна позвонила, улыбнулась: "Летит наш торнадо".
   Этот разговор завершился неожиданным вопросом:
  -- Инна, - спросила Элеонора Гордеевна, - а Алина Орлова вам не родственница?
  -- Нет, - ответила девушка, вспомнив слова Фани про Алину. - Орлова Алина мне не родственница, даже не однофамилица.
  -- Но вы так похожи... - неуверенно произнесла Элеонора Гордеевна.
  -- Да, - поддержал Федор Степанович, - прямо удивительное сходство... Я думал в первый момент вы её младшая дочь...
  -- Что ты, Федя, - перебила его жена. - Ирины Валентиновны давно нет в России, как и Алины Орловой. Отец Ирины увез всю семью свою за рубеж.. Хотя и я отметила сходство Ирины Игл и нашей Инны...
   Инна не дала договорить.
  -- Нет, это точно, я не родня ни с Орловой Алиной, не с Ириной Валентиновной Игл. Вы не первый, кто так подумал, - Инна вспомнила свою надежду, когда впервые услышала об Алине Орловой от Фани - так хотелось думать, что говорят о её тете Але. - Нет. К сожалению, нет. Алина Орлова не моя родственница.
   Про себя девушка подумала: "Как мне жаль, что Алина Орлова не моя любимая тетушка. Но какое совпадение. Младшую дочь тети Али тоже звали Ириной, только Ириной Дмитриевной, а не Ириной Валентиновной, и фамилия у неё никогда не была Игл ... В фильмах Ирка была Соколовской, как и я, потом Орел-Соколовской. А так настоящая её фамилия как у отца - Королёва. Ирина Дмитриевна Королева, так зовут мою сестру. Жаль... Очень жаль... Как бы было хорошо, если бы случилось чудо, и тетя Аля оказалась жива. Она бы мне помогла, дала совет, как жить дальше. Я бы к ней уехала, поплакала бы с ней, пожаловалась, что мне придется расстаться с Людочкой. Насколько бы мне было легче. Тетя Аля меня бы просто обняла, как она всегда это делала, назвала бы своей девочкой. Ирина, её младшая дочка, не давала бы мне грустить, все чего-нибудь придумывала, а Лена бы просто была бы рядом. И все же, меня кое-что настораживает. Неужели бывает так много совпадений? У этой Орловой Алины даже дочь зовут так же, как у моей тети Али. Ах да! Но у неё еще есть Юрий. Я так и не поняла: он сын, что ли, Орловой Алины? Ведь он зовет её мамой Алей. А сыновей у моей тети Али не было. Только две дочки - Ира и Лена. С Ириной мы были внешне похожи, но только не характером. Мне всегда была ближе Лена". Где-то в подсознании девушки прозвучало: "Вспомни! Вспомни! Бабушка Соня сделала это.... Ответь мне! Ты можешь теперь это!" Но что вспомнить, кому ответить, что сделала бабушка Соня, Инна не знала. "Я очень много переживала, волновалась в последнее время. У меня не в порядке нервы. Сейчас я прикажу, и эти голоса в моей голове успокоятся. Хотя это не голоса. Это мои мысли. И все же, что я забыла? Что я должна вспомнить? Бабушка Соня...." - думала девушка. Но Людочка протянула ей ручку, и волевым приказом эти непонятные мысли оборвались. Голоса в подсознании подчинялись Инне, она была сильнее их. Все пошли домой. Людочке пора было кушать и спать.
   Вскоре Альбинка привезла письмо. Элеонора Гордеевна несколько раз пыталась прочитать его и не могла. Душили слезы. Предательски исчезал голос Федора Степановича, когда пытался читать он. А Инна откровенно заплакала. Так было жалко Таню. Письмо прочитала Альбинка. Она и ревела, и сморкалась, но дочитала до конца.
   "Милая моя мамочка! Прости меня за все. Я никогда не любила Федора Степановича. Я теперь понимаю, это просто детская глупость. Мне не дали очередную игрушку. И никогда не было ничего между нами. Просто я не хотела, чтобы ты выходила замуж за него. Ведь он должен был занять место папы. А я так этого не хотела. Я очень любила папу. Вот я и придумала эту историю про любовь. Теперь я понимаю: я ревновала. Ревновала тебя к памяти папы.
   У меня теперь у самой есть дочка. Людочка. А Сергей - плохой отец. Я давно поняла, что он женился на мне ради денег. Сколько раз он требовал, чтобы я попросила денег у вас. У тебя их нет, а у Федора Степановича есть. Но я не могла обратиться к нему после всего, что сделала, что наговорила про него. Совесть не позволяла просить мне денег у него. Я несколько раз пыталась убежать от Сергея. Он возвращал меня, сильно бил. Последний раз пригрозил, что вместо меня будет бить Людочку. Дочка и так его боится. Он способен на все. Вот поэтому я не могла уйти от него.
   Жизнь моя оказалась короткой. Скоро я умру. Меня сбила машина. Сегодня отступили боли. Но это не выздоровление, я видела, что ко мне в палату пришел папа. Строгий, серьезный, как всегда. Велел мне собираться с ним. Он забирает меня. Мне стало сразу легче. У меня больше ничего не болит. Я поняла, я умираю. Прошу вас, простите меня и заберите Людочку от Сергея. А папа вас благословил. Сказал, что все правильно: дядя Федя должен был жениться на маме. Когда-то папа спас от безумия невесту своего друга. Теперь его черед спасти внучку от отца-негодяя. Мамочка, ты сильная. Стань моей дочке мамой. А Федора Степановича даже боюсь просить. Но мне хочется верить, он будет любить Людочку. Я знаю, он хороший. Пусть Людочка зовет его папой. Я помню, как радовался Федор Степанович, когда тетя Милена ждала ребенка, он так хотел быть папой. Федор Степанович, я вам отдаю свою дочку, станьте ей отцом... Голова моя становится все яснее, там нет никаких мыслей, все труднее думать, труднее дышать.. Надвигается что-то неизвестное. Но я не боюсь. Папа не уходит от меня, сидит рядом, ждет, когда напишу письмо. Торопит. А мне еще надо вам столько ска.... - далее ручка сделала непонятный росчерк. Как видимо, силы оставили Таню. Ниже плохо понятными буквами: - Инна. Отдай маме письмо. Людочку забери себе пока. Папа, подожди, не торопи, я должна дождаться Инну".
   Инне вспомнилось, когда она забирала письмо, рядом с Таней мелькнула тень. Инна могла задержать Таню, остановить тень её отца, теперь она знала, что это был её отец, но возникшая из небытия бабушка Соня приказала: "Не смей! Ты еще не умеешь этого!" И Инна подчинилась... Дева Мария.... Опять эти непонятные мысли...

Счастье и горе всегда рядом.

   Конецкие, как и собирались, сняли просторный коттедж на окраине города недалеко от Андреевых. Там же поселились Инна и Людочка. С грустью видела девушка, как малышка привыкает к бабушке, как любит её дедушка. У Федора Степановича замирало все внутри, когда он брал девочку на руки, а та обхватывала его шею своими ручками. Лицо его становилось глуповатым и восторженным.
  -- Эля, - говорил он. - Это наша с тобой дочка. Давай удочерим девочку. Пусть она будет Конецкая Людмила Федоровна.
  -- А наследство? - спрашивала Элеонора Гордеевна. - Наша Людочка - богатая девочка.
  -- Я же адвокат, я придумаю, что делать. Не потеряет своих денег наша дочка. А если и потеряет, я заработаю ей. Эля, я хочу быть настоящим папой.
  -- Хорошо, - соглашалась Элеонора Гордеевна.
   Девочка на деревенском воздухе поправилась еще немного, загорела, становилась прежней пышечкой. Но страшно боялась пьяных. Стоило мимо калитки пройти какому-нибудь шатающемуся и поющему песню счастливцу, малышка бросалась искать Инну, хотя девочку любили все: бабушка, дедушка, налетающая ураганом Альбинка, важно приходящая бабушка Ириша, Захар Петрович и, что удивительно, Виктор Зацепин. Тот просто обожал девочку. А Конецкого он, оказывается, знал давно.
   К Инне относились в этом доме очень хорошо. Элеонора Гордеевна так и звала её: "Мама Инна". Но сама Инна потихоньку учила девочку называть мамой Элеонору Гордеевну, а Федора Степановича папой. "Это твой новый хороший папа", - внушала она девочке. Иногда звонил Юра. Девушка ничего не говорила о надвигающихся изменениях в её жизни. Юрий тоже ронял общепринятые фразы, спрашивал как малышка. "Хорошо", - откликалась Инна. Вот и весь разговор.
   Наступил момент, когда Инна поняла - надо уходить из этого дома. Чем она дольше здесь, тем тяжелее ей будет расстаться с Людочкой. Девушка сама приняла решение уйти от Конецких. Утром за завтраком она сказала об этом.
  -- Инночка, а может, останетесь няней при Людочке, - предложила Любовь Гордеевна. - Мы будем вам хорошо платить. И Люда вас очень любит. Поедемте с нами в Москву. Вам не надо будет расставаться. А если вы встретите кого-нибудь, захотите устроить свою жизнь, мы не против, мы даже поможем...
  -- Нет, - твердо ответила Инна. - Мы не должны с вами делить ребенка. Людочка и так уже настрадалась. Пусть её дальнейшая жизнь будет счастливой. Я все выдержу. Я закаленная. Вы очень любите внучку. Ей с вами будет лучше, чем со мной. Хотя бы в материальном плане.
  -- Инна, я прошу только, не обижайтесь, но давайте мы вам заплатим за те дни, что вы были с Людочкой, - предложила Элеонора Гордеевна.
  -- Не надо, - в голосе девушки прозвучала твердость и даже злость.
   Больше никто не осмелился предложить ей денег.
   Девушка ушла сразу после завтрака. Свои вещи она собрала еще позавчера, Альбинка отвезла их к себе пока. Девушка даже не попрощалась с девочкой. Не могла. Боль рвала сердце. А Людочка даже не заметила ухода мамы Инны: она складывала кубики с дедушкой, потом каталась на нем верхом. Со смехом следила за ними Элеонора Гордеевна. Они знали, что Инна старается, чтобы они большей частью были с девчушкой. Когда пришло время обедать, обнаружили: нет Инны. На столе лежала записка: "Я ушла".
   Инна уходила в полную неизвестность и неопределенность. Как дальше жить, она не знала. За этот месяц, что она прожила на даче с Людочкой и Конецкими, многое изменилось. Съемную квартиру, где жила Инна, хозяева продали. Вернувшийся из плавания двоюродный брат Антон потребовал деньги за тот период, что не было его в городе. А так Инна не сдавала больше его квартиру, то брат обвинил её в том, что она сама жила там и не платила деньги. Под конец заявил, что Инна пусть не рассчитывает, деревенский дом полностью ей не достанется. Он подаст в суд, оспорит завещание. Половина будет его, еще и деньги стребует за тот период, что Инна не отдала. Девушка не ответила, даже не стала дослушивать - Антон что-то кричал про золото. "Подавись, братец!" - сказала девушка и отключила телефон, хотя золото надо было вернуть. Но так тошно было на душе. Не хотелось ни о чем думать.
   Путь в общежитие Инне тоже был закрыт. Она уволилась из школы, так как решила идти работать в садик, чтобы туда взяли девочку, и места в общежитии она лишилась сразу. Вот и получилось, когда девушка вышла из богатого дома, где жили дедушка и бабушка Людочки, идти ей было некуда. Она была прописана в бабушкиной квартире. Но там сейчас Антон. У неё были ключи от квартиры погибшего Сергея. Но там шел капитальный ремонт. Да и не пойдет она туда. Это не её дом. Где переночевать? Где жить? К Андреевым? Нет. Только не сегодня. Её там начнут сразу жалеть. А этого девушка не хотела. У неё еще оставались ключи от квартиры Юрия. Но это чужая квартира. И уже больше месяца Юрий не возвращается. Последние две недели не звонил. Наверно, помирился с женой. Нигде не было места Инне в этой жизни. Был, правда, еще дом в деревне. Но он в ужасном состоянии. Конечно, никто им не занимался эти дни. А он и не нужен был. Круг замкнулся туже некуда.

Любовь.

   Юрий вернулся в А-к спустя месяц с небольшим. Он был у отца, сразу в первые дни официально сообщил ему, что уходит от Фани навсегда. Разразился дикий скандал. Отец даже не желал слышать о разводе сына.
  -- В нашей семье никто не разводился, этого никогда не было и сейчас тем более не будет! - орал он. - Семейные ценности - святые ценности. Я не допущу разводов в нашей семье. Ты забыл, что Фани ждет ребенка. При живом отце хочешь сына сделать сиротой.
   Мать что-то хотела сказать, но жестокий, властный взгляд отца заставил её замолчать. Она села в кресло и безучастно отвела глаза к окну. Там шумел ветер, всегда свободный ветер. Так Арина приучила себя не думать, терпеть тирана-мужа. Вадим долго орал, Юрий молчал. Он бы ушел, не стал слушать всей той грязи, что льет отец на него. Но заметил: что-то странное происходит с мамой. Она молчала, она всегда молчала при отце, но сегодня Арина, не только молча, но и не шевелясь, сидела все время. Юрий молчал, не переставая наблюдать за мамой. Так они оба и молчали. Привычный к подобному, Вадим бросил орать и устало приказал жене и сыну:
  -- Пошли оба вон отсюда.
   Юрий встал. Но мама не пошевельнулась.
  -- Пошла вон, дура, - четко и раздельно повторил отец.
   Юрий подошел к Арине, взял её за руку, мать безвольно упала с кресла. Она была без сознания, мышцы тела были сведены, словно судорогой. Юрий испугался, стал тормошить мать. Отец отмахнулся.
  -- Она здоровая, придет в себя.
   Но обморок Арины продолжался долго. Юра вызвал врача. Он знал: с матерью в последние дни происходило что-то непонятное. Она всегда была робкой, во всем соглашающейся с отцом. А в последнее время стала странной, напряженной, словно не слышала, что происходит вокруг. Смотрит и не видит. Слушает и не слышит. Но иногда что-то скажет, да такое, что отец начинал пугаться, терять слова. А это было вообще невероятно. Но мама тут же опять замолкала. И опять здесь она, и нет её. Немного стал беспокоиться даже отец, который всегда говорил, что их дура-мать существует только для мебели и светских приемов. А сегодняшний обморок довершил картину. Приехавший врач поставил диагноз: нервное истощение. Отец хмыкнул, пробурчал, что дура-крестьянка заболела благородной болезнью, которой не существует. Однако врач был серьезен, сказал:
  -- Зря вы так скептически относитесь к состоянию вашей жены. Можно и до депрессии довести. А там недалеко и до клиники для душевно больных.
   Отец насторожился. У него были далеко идущие планы. И мать была нужна ему здоровой и счастливой внешне. Он положил, было, Арину в больницу, но потом через три дня отправил её в какой-то нервный санаторий. Юрий испугался за состояние мамы, объявил отцу, что вместе с ней поедет в санаторий. А вот это решение понравилось Вадиму. Он что-то хмыкнул и дал свое согласие:
  -- Поезжай.
   В санатории стало понятно, почему Вадим так быстро согласился. Туда же вскоре приехала и Фани. Только ради мамы Юрий все это вытерпел. К тому же жена жила в отдельной комнате, ей было невыносимо скучно среди больных людей, она терпела, сколько могла, потом срывалась и уматывалась из санатория на какие-то тусовки или еще куда, благо машину отец ей выделил.
  -- К отцу на свидания ездит, - думал Юрий, и ему это было абсолютно все равно.
   Лишь в эти дни, когда не было рядом жены, он позволял себе позвонить Инне. Уходил подальше на берег протекавшей речки, брал удочку, сидел, не глядя на дергающийся поплавок, а потом звонил Инне. Уже от её милого голоса становилось лучше на душе. И пусть их разговоры были короткие, ничего не значащие, о чувствах они не говорили, он все равно должен был позвонить девушке, узнать, что там все по-прежнему. Хотя с другой стороны, это Юрий знал и от Зацепина. Но Зацепин не умел говорить голосом Инны.
   Прошел месяц. Братеевы мать и сын вернулись из санатория в дом отца, дом, который для них всегда был чужим. Отец не позволял маме даже самой его обставить, оформить.
  -- Я тебя знаю, - презрительно заявлял он, - салфеточек навяжешь, вышивки свои дурацкие развесишь, крестьянка. Пусть дизайнеры оформляют дом.
   Да мама очень хорошо вышивала, вязала крючком, спицами. Тетя Аля Орлова всегда выпрашивала у неё вышивки, они висели в её доме вместо картин, и интерьер от этого не становился хуже. Даже Фани любила вышивки Арины. Юрий знал, что она прятала их среди своего белья, предполагая, что мужчины туда вряд ли полезут. А в родном доме работы мамы были сложены, спрятаны, чтобы не видел отец. И сейчас в санатории мама вышивала тигренка. Он был такой милый, беспомощный. Юра подумал: "Подарю Людочке". И выпросил вышивку. Но не сказал кому.
   Мама вернулась в свой дом более спокойная, исчезло напряжение, но её протест против всевластия отца не прошел. Она по-прежнему равнодушно отворачивалась к окну после окриков мужа, что означало теперь другое: меня здесь нет, но я все знаю, я все слышу. Мать больше не соглашалась робко с отцом, тихим голосом она говорила крамольные речи, которые противоречили мнению отца.
   Сегодня Юрий сказал отцу, что подал заявление на развод. Начался очередной скандал.
  -- Я сколько лет терплю твою дуру-мать, - бушевал Вадим Братеев. - И ничего, вырастил тебя, такого умного. Гуляй, бесись, никто не запрещает. Нужна любовница, вези её сюда, хоть двух, трех! Содержи их. А развода не будет! Братеевы не разводятся. Я всю жизнь прожил с твоей матерью! Никто в нашей семье ни от кого никогда не уходил. А тем более от Вадима Братеева.
  -- А Маша? - неожиданно повернула голову мама.
   Отец, казалось, своим тяжелым взглядом уничтожит свою жену.
  -- Заткнись!
   Мать опять пыталась что-то сказать.
  -- Молчать, - рявкнул отец. - Тебя, дуру, здесь не спрашивают. Про Машу вспомнила. Но ты забыла, как тогда чуть не погубила себя и нашего сына!
  -- Нет! Я помню, - неожиданно твердо ответила мама. - Я помню все! Я знаю все. Я была там!
   Сын готов был поклясться: в её голосе было что-то такое, что всесильный Вадим Братеев испугался. Он замолчал. А Юра стоял на своем, не отступил, развод и все, он окончательно поссорился с отцом, который заявил, что развод не состоится.
   Юре обещал помощь один хороший адвокат, Конецкий Федор Степанович, который не боялся всесильного отца, а с его женой была дружна мама. (Элеонора Гордеевна просто обожала мамины вязаные салфетки и скатерти. Они в её доме были всюду). И большое спасибо маме: тихая, осторожная мама, которая так всегда боялась отца, слушалась его во всем, пыталась, как казалось сыну, стать при муже невидимой, в этот раз твердо и уверенно сказала:
  -- Разводись, сынок. Ты правильно делаешь!
   И это при отце. Тот задохнулся от неожиданности, подскочил к маме, хотел ударить, но сын встал перед ним и тихо сказал:
  -- Не тронь. Или...
  -- Что или? - остановился отец.
  -- Я убью тебя, - твердо произнес сын. - Убью! Ты никогда больше не ударишь маму, если ты хочешь быть живым. Или тебе придется убить меня.
  -- А ты не разведешься! - выкрикнул отец. - А если разведешься, я убью вас всех. Фани родит мне сына, вот он и будет истинным Братеевым.
   Но это было уже отступление. Вадим Братеев, бросив напоследок жене: "Дура!" - вышел из комнаты. Мама сидела бледная, молчала, смотрела в окно. Там шумел ветер. Свободный ветер. А мама была терпеливая. Ветер научил её терпению. Вот и сейчас мама была испугана, но в ней читалась решимость помочь сыну. Юрий встал на колени перед сидящей в кресле матерью и произнес:
  -- Мама. Я через несколько дней опять уеду. Поедем со мной. В А-ке тебя многие знают. Мы же там долго жили. Есть друзья. Захар Петрович до сих пор тебя помнит. И бабушка Ириша только хорошим словом вспоминает. Давай жить отдельно. С отцом пусть остается Фани. Денег отца нам не надо. Я работаю. Нам хватит.
  -- Нет, сынок, - ответила мама. - Я остаюсь с отцом. Я должна быть здесь. Я слишком долго прожила с ним, чтобы взять и просто так уехать. Хотя об этом я мечтала долгие годы. А ты поезжай. Живи отдельно. Я верю в твое счастье.
  -- Мама. Поедем, - продолжал уговаривать сын. - Я встретил чудесную девушку. Знаешь, она на Ирину, дочь, тети Али так сильно похожа, только ласковая и терпеливая и невысокая.
  -- Как раз для тебя, - улыбнулась мама.
  -- Да, - согласился сын. - Вы полюбите друг друга.
  -- Вот и хорошо, сынок, строй свое счастье. А я останусь здесь. Я еще не все здесь завершила.
   Юрий тогда не обратил внимания на эти слова мамы. А жаль. После он их не раз вспоминал. Сейчас же го волновало другое.
  -- Мам, а почему отец так против моего развода? Только не говори про святые семейные ценности.
  -- Ценности, святые, семейные, - тоскливо повторила Арина. - У нашего отца, сынок, нет никаких ценностей. Он в политику собрался. Ему нужна хорошая биография, прекрасная семья. Представляешь его на плакатах: счастливый отец, дед, рядом преданный сын, внук на руках, красивая счастливая невестка, понимающая верная жена....
  -- Вот он что, - невесело засмеялся Юрий. - Но я все равно разведусь с Феней. Я сменю имя и фамилию, я не буду больше Даниилом Братеевым.
  -- Какое же имя ты себе выбрал, сынок?
  -- А помнишь, ты говорила, что хотела назвать меня Юрием. Меня в А-ке все так и зовут - Юрий. А фамилию я возьму тоже твою - Стрепетов.
   Мама не только поддержала намерение сына развестись, но и его решение вернуться в А-к, где он вырос. Юрий не случайно выбрал этот город. Отца там хорошо знали, он долгие годы был негласным хозяином города. Его боялись. У отца здесь когда-то были и квартира, и богатый загородный особняк. Но сын сказал отцу, что он сам будет жить, без его помощи. В том месте, где ненавидели его отца, он станет самим собой, станет уважаемым человеком. Он никогда не будет носить фамилию отца. Поэтому Даниил Братеев стал Юрием Стрепетовым. Стрепетова была девичья фамилия мамы. Правда, никак не удавалось официально поменять документы. У отца всюду связи. Вот и чинили препятствия.
   Юрию не привыкать менять имена. Он помнит, как долгие годы был Денисом Серебровым, Альбинка и Захар Петрович так и зовут его до сих пор по привычке. Юра помнит и страшные дни, что пережил ребенком в этом городе. Отец оставил его, мальчишку, в доме одного, мать заставил везти прятать деньги. Мама тогда воспротивилась, не хотела оставлять сына одного, но отец пригрозил отдать мальчишку в заложники, и несчастная женщина отправилась исполнять поручение мужа. В это время сам Серебров, так его тогда звали, был арестован. Он приказал сыну сидеть дома и никому, кроме матери и его не открывать дверь. Сам вышел на улицу, тут его и взяли, увезли. А денег при нем не было. Деньги увезла Арина. Но этого никто не знал. Поэтому надо было проверить и квартиру Серебровых.
   Маленький мальчишка был один в большой квартире и тихонько подвывал от страха. Он видел по телевизору, что могут сделать с детьми люди, подобные отцу, видел, как Вадиму на улице заломили руки и увели. Денис плакал и ждал маму. А она все не шла. Мальчик осмелился и подошел к окну. Выглянул осторожно. О счастье, он увидел, как во двор заезжает машина мамы Али. Мальчик знал, мама Аля что-нибудь придумает, она не боялась никогда отца, она вообще никого и ничего не боялась. Мама Аля сейчас придет и заберет мальчика. Денис помахал ей рукой, подбежал и сел возле запертой двери, он ждал тетю Алю. Там товарищи отца наполовину с доблестной милицией звали его фальшивыми ласковыми голосами, от которых что-то стыло внутри, уговаривали мальчика открыть дверь. Отец знал, что сын не храброго десятка, не скоро подастся на уговоры, не будет чужим открывать дверь. Успеет Арина исчезнуть с деньгами. Вот и приказал маме спасать деньги. А что касается Дениса, ничего особо ему не сделают. Все знали, что у всесильного хозяина города всего один сын. Не убьют. Испугаются. Ну, поревет мальчишка, но посидит с чужими людьми, поголодает, повоет от страха, и вернут матери, не осмелятся что-либо сделать с ним.
   Мальчик сидел у входной двери. Детская ручка держала ключ от сложного замка в железной двери. Второй замок был обычный, он сам защелкивался. За дверью слышны были тихие мужские голоса.
  -- Упрямый поганец попался. Затаился, будто его и нет.
  -- Может, попробовать прострелить дверь, - предложил кто-то. - Замок.
   В ответ раздался хохоток:
  -- Думаешь, Вадим обычное железо поставил. Здесь, скорее всего, противотанковую мину надо. Броня.
  -- А может рвануть дверь? - продолжил первый голос.
  -- Ты что? Хорошо, если испугается малец. А если убьем ненароком. Серебров нас на ремни порежет. Он там что-то не поделил с нашим хозяином, а отвечать будем мы. Нет. Я не согласен.
  -- Пойдем вниз, спросим, может вызвать сварку, да вскрыть дверь.
  -- Вот это лучше. Хотя, возьмет ли сварка эту дверь?
   Раздались шаги уходящих вниз мужчин. Потом тишина. Но мальчик дождался. Шагов он не слышал.
  -- Денис, - это был еле слышный голос мамы Али.
   Он быстро открыл дверь. Мама Аля схватила его за руку, быстро захлопнула дверь, закрывать сложный замок на ключ не стала и бесшумно побежала с мальчиком вниз. Она жила на втором этаже. Они на четвертом. Им никто не встретился. Все совещались внизу, что делать с упрямым мальчишкой, и несколько минут никто не следил за дверью Серебровых. Папины друзья ждали весь день, потом им надоело, они устали ждать, поэтому вызывали сварку вскрыть дверь, чтобы забрать мальчика. А мама Аля не теряла времени, она зашла с мальчиком в свой дом, переодела Дениса в платье своей дочки, хорошо, что он всегда был невысокий, заплела длинные светлые волосы мальчика в две косички, украсила бантиками, как у её старшей дочки, надела широкополую панамку и увела его при всех, спокойно увела. Посадила в машину и уехала. Денис шел, держал маму Алю за руку и нисколько не боялся, потому что знал, что мама Аля самая умная, самая сильная, она настоящая ведьма, это ему Ирка, дочь мамы Али, по секрету рассказала. Мама Аля заколдовала всех злых дядек, они не заметят Дениса. И эту тайну, что мама Аля умеет колдовать, проболтала Денису тоже Ирка. В тот же день мама Аля улетела с Денисом и своими девочками в Москву. Он так и был в девичьем наряде и называл маму Алю в самолете просто мамой. Ох, сколько потом Ирка дразнила Дениса из-за этого девчачьего платья, изображала его. Мама Аля сердилась, но чаще смеялась. Денис и сам смеялся, глядя на проказы неуемной девчонки.
   Юрий вспомнил Ирину Орлову и улыбнулся. Сколько они дрались в детстве! А теперь это известная голливудская актриса. А какая красавица! Кстати, мама Аля говорила, что Ирка хочет прилететь в Россию, сильно скучает. Надо встретиться с подругой детства. Она ведь родить должна была. Наверно, родила уже. У неё и так были уже сын и дочка. А она третьего собралась рожать. Говорит, что обещала бабушке и дедушке пять внуков подарить. Как справляется со всем известная актриса? Мама Аля, наверно, помогает. Мама Аля - это надежно.
   Фани возражала против развода очень сильно. Но Юрий увидел Фани в постели отца, ему стало противно в первый момент. Он не собирался делить жену с отцом. Месяц мужчина молчал, никому не говорил о своих чувствах и мыслях, заставил себя проанализировать свои чувства и понял: Фани вообще стала ему не нужна. Не любит он её. Как не любит и отца. Пусть Вадим забирает себе. Когда мама пыталась узнать, почему так резко Юрий решил разводиться, тот скрыл правду, сказал, что не любит жену. Хотя и это было чистейшей правдой. Не любил он жену. Почему тогда женился на Фани? Да, ему в свое время польстило, что такая красавица, высокая, с идеальной фигурой, и сама стала уделять знаки внимания Юрию. Как он был глуп! Не разобрался сразу в характере избранницы. Прошло несколько лет, прежде чем он понял, что ей нужны были только деньги. А отец у Юрия был очень богат. Но отец-то каков! Женить сына на своей любовнице, а потом продолжать спать с ней! Святые семейные ценности! Святее быть не может. Юрий щадил маму, скрывал от неё, что Фани - любовница отца, а мама, оказывается, все знала. Но тогда она боялась отца и ничего не говорила сыну. И лишь развод сына подтолкнул её к бунту.
   Несколько месяцев назад Юрий впервые заговорил о разводе. Первый раз осмелился поругаться с отцом. Эта первая ссора привела к тому, что Юрий разорвал все отношения с семьей, отец пригрозил, что сын не получит ни копейки. Юрий не сдался, стал искать работу, но потом понял, что не хочет жить рядом с отцом, он уехал в город, где вырос. Скрывал, что он сын всесильного Сереброва, взял другое имя, фамилию. Только все равно знали. А вот взять к себе на работу не хотели, хотя сам Юрий был неплохим юристом. Лишь отец Альбинки осмелился, свел его с Зацепиным. Наверно, Захара Петровича мама попросила. Так бы и жил себе Юрий вдали от Фани, от отца, со штампом в паспорте, если бы не увидел вечером в кафе миниатюрную девушку по имени Инна. Она была похожа на маму Алю. Юрий влюбился, сразу, моментально. Поэтому ему нужен развод. И хотя мужчина прекрасно понимал, что его не разведут, потому что Фани беременна, и никакие доказательства, что это не его ребенок, суд слушать не станет, даже и отцу вмешиваться не надо, Юрий все же попытался. Для этого он поехал в Москву. Да и о маме беспокоился Юрий, о своей несчастной маме. И так её за человека не считали, а тут еще Фани появилась. Но о Фани можно сказать похвальное слово: маму она не обижала, не пользовалась своей временной властью, даже подчеркнуто уважительно относилась. Наверно, понимала, что её судьба будет такова же - нужно-ненужная вещь в доме Братеева, сначала красивая безделушка, потом коврик, чтобы вытирать ноги.
   Сейчас Юрий уезжал назад в А-к в подавленном настроении, развода, конечно, не будет, да еще отец пригрозил еще разобраться с ним, если не вернется в семью. Напомнил, что Фани была беременна.
  -- От тебя, что ли? Что ты о ней так беспокоишься? - спросил Юрий отца. - Я с ней давно не сплю.
  -- Это не важно, ребенок будет носить нашу фамилию, - ответил отец. - Он будет Братеевым. Настоящим Братеевым! А Братеевы своих детей не бросают.
  -- Вот и расти сам, - ответил сын и уехал.
   А в памяти оставалась угроза отца. Вадим слов на ветер не бросал. Одно грело душу Юрию. В А-ке жила Инна. Инна и Людочка. Два существа, которых любил Юрий. Только бы отец не узнал о них и не тронул их.
   Когда мужчина сошел с поезда и добирался до дома, вдруг встретил Федора Степановича Конецкого, того самого, на чью помощь он рассчитывал при разводе, потому что этот адвокат не боялся всесильного отца. Юра встречался с ним в Москве, но неожиданно, без предупреждения, сразу после их встречи, Конецкие уехали. Неужели отец и над ними заимел власть? Такой вопрос задавал себе мужчина. Вопрос Юры о разводе повис в воздухе.
  -- Откуда вы здесь? - удивился Юрий, когда возле него притормозило такси, в котором находился Федор Степанович.
  -- Здравствуй, Юра, - Конецкий сделал приглашающий жест.
   Мужчина сел в машину.
  -- Я так рассчитывал на вашу помощь в бракоразводном процессе, - продолжил Юрий.- Вы один, кто не боится моего отца. А вы поддержали меня и неожиданно исчезли. Сразу через день после нашего разговора.
  -- Тебе не удалось получить согласие на развод от Фани?
  -- Нет.
  -- Плохо. Без её согласия безнадежно. Ведь она ждет ребенка. Но мы все-таки попытаемся что-нибудь придумать.
  -- А здесь какие у вас дела? - полюбопытствовал Юрий, он уже и сам все это знал.
   Конецкий Федор Степанович расплылся в широкой улыбке и тут же погрустнел:
  -- И радость, и горе одновременно привели нас сюда. Помнишь, Юра, ты рассказал нам про свою знакомую, что взяла девочку у пьющего отца. Людочку, так имя этой девочки.
   Юрий настороженно молчал. Конецкий продолжал:
  -- Ты еще сказал, что отца Людочки зовут Серпуховым Сергеем, а мать была Таней. И она погибла. Знаешь, мы ничего тебе не сказали, не были уверены, но Эля сразу насторожилась. Почувствовало её сердце. Так вот, Юрий, эта девочка оказалась нашей внучкой. Мы понимаешь, даже не знали, что с Таней, что она погибла. Таня сильно мать перед отъездом обидела, сама обиделась. Вот и перестали мы общаться. Знали, что живет она не очень хорошо, что Сергей просто негодяй. А тут твой рассказ. Таня, Люда, Сергей Серпухов. Все сходится. И город совпал. Туда Таня с Сергеем уехали. Мы с Элей всю ночь не спали, вспоминали твои слова, сопоставили все факты. А вдруг это наша Татьяна, она ведь сюда уехала, это ты про неё рассказал? Это Таня погибла? Я позвонил одному знакомому сюда. Он навел кое-какие справки. Все сошлось. Мы не смогли остаться, сразу и улетели на первом самолете. Вот радость и страшное горе оказались рядом. Нет Тани, но есть Людочка.
  -- Так что получается, Инна приютила вашу внучку? - удивился Юрий. - Это ваша внучка живет с ней?
  -- Да. Только мы уже забрали нашу Людочку. Она с нами теперь живет. Как же можно бросить девочку?
   Юрий вспомнил, как Инна любит девчушку, схватился за голову:
  -- Инна мне не простит... Вы ведь забрали девочку. Она так любит Людочку... Инна меня теперь не захочет видеть...
  -- Юра, что ты говоришь? Наша внучка должна расти с нами. Рано, поздно ли, но мы бы все равно нашли свою девочку. Это неизбежно. Твоя Инна - умница, она все поймет. Да и не говорили мы Инне, что, благодаря имеемо тебе, нашлась наша Людочка. Мы даже не знали, что это девушка так много для тебя значит. Но, Юра, сейчас другое важнее. Я очень волнуюсь, Эля места себе не находит...
  -- Инна спрятала от вас Людочку? - встревожился мужчина.
  -- Нет. Ты плохо о ней думаешь. Твоя Инна гораздо мудрее и умнее. Хотя я тоже сначала боялся, что она убежит от нас с малышкой.
  -- Что же тогда произошло?
  -- Понимаешь, Инна жила этот месяц с нами и с девочкой, чтобы Людочка к нам привыкла. А вчера после обеда наша мама Инна ушла. Сказала, что пора расставаться ей с девочкой. Она не плакала, но ей было невыносимо тяжело. Денег даже никаких от нас не взяла. Взяла и просто ушла.
  -- Да, она такая, - улыбнулся мужчина.
  -- И вот, Юра! - голос Конецкого был тревожен, - её нигде нет. Куда она ушла? Я ищу её второй день!
  -- Кого нет? - не понял мужчина. - Кто ушел? Кого вы ищите?
  -- Инны нет, пропала!
  -- Как пропала? - Юрий испугался не на шутку.
   Мелькнула мысль, что это начал уже действовать отец. Внутри все похолоднело.
  -- Мы же не знали, что у Инны нет своего жилья. Приехали в её квартиру. А там ремонт, другие владельцы. Оказывается, Инна снимала это жилье. Мы к Захаровым. И там она даже не была и ничего не сказала. Альбина отвезла нас в квартиру бабушки, где Инна была когда-то прописана, но там неприятный тип, говорит, что её двоюродный брат, орет, что здесь Инке абсолютно делать нечего, что и дом какой-то отсудит. Юра, где этот дом?
  -- В деревне. Такой полуразваленный.
  -- А-а-а... Там мы тоже были... Нет Инны в деревне...
  -- А может Инна в общежитии? - прервал Юрий.
  -- Нет. Инну выселили из общежития. Я и Эля страшно беспокоимся о ней, не знаем, где искать. Альбинка тоже носится, ищет её. Еще сосед Кирилл, огромный такой, помогает. Съездил к своим в деревню. Они знают Инну. Но там её тоже не было. Альбинка видела её где-то спустя час после ухода от нас и все! Инна спасла нашу девочку, а мы не прогоняли её, она сама ушла. Но мы не знали, что у Инны нет жилья. Где она второй уже день? - Конецкий схватился за голову. - Вдруг с ней что-то случилось!
   Юрий попросил довезти его до гаража, попрощался с Конецким, взял машину и сам объехал по-новому все адреса. Инны не было нигде. Да, только Альбинка видела её вчера днем, грустную, неразговорчивую, а куда делась Инна, не знала. Поздно вечером расстроенный Юрий возвратился к себе. Зашел в темную квартиру, зажег свет, грустно бросил пакет с подарками. Ему показалось в спальне, которую некоторое время занимала Инна с девочкой, кто-то есть. Он поспешил туда. Неужели отец опять отправил сюда Фани, и она опередила его, прилетев на самолете. Нет! На широкой кровати, поджав ноги, сидела грустная Инна. Она вся осунулась, похудела, побледнела, была такая несчастная, одинокая. Еще больше стали её серо-зеленые выразительные глаза.
  -- Это ты? - сказала девушка равнодушно и вдруг разрыдалась.
   Юрий сел рядом, обнял её. Она прислонилась к его плечу.
  -- Почему ты плачешь? - Юрий осторожно вытер её слезы.
  -- У меня забрали Людочку, - всхлипывала девушка. - У меня больше нет моей девочки. У неё нашлись родные дедушка и бабушка. Я никому не нужна. Но почему так? Почему все, кого я люблю, кто мне нужен, дорог, уходят от меня. Сначала погибли мама и папа. Потом не стало тети Али, уехали за границу и забыли про меня Ира с Леной. Я осталась совсем одна. Я так долго была одна, пока у меня не появилась эта девочка, она согрела мое сердце. А вчера у меня не стало и Людочки. Я опять никому не нужна.
   Юрий сидел рядом и обнимал девушку.
  -- Неправда. Ты мне нужна. Я каждую минуту думал про тебя. Мне плохо без тебя. Почему ты этого не видишь? - говорил он, обнимая девушку, прижимая к себе, целуя её большие глаза.
   Инна перестала плакать, отстранилась, посмотрела ему в лицо.
  -- Юра, у тебя есть жена.
  -- Ну и что. Люблю-то я только тебя. Мне плохо без тебя.
   Юрий сколько раз говорил себе, что никогда не обидит эту девушку, не сделает ей плохо. Помня её слова, что она не будет с ним спать, он не делал попыток затащить её в постель. Что про постель говорить? Поцеловать не осмеливался. Приучал к себе потихоньку, боясь больше всего потерять её хрупкое доверие. А тут Фани со своей беременностью, отец со своей политикой. Все продумала Феня Столбякова, отец заставил. Юрию пришлось уехать на время. Он очень редко звонил Инне, боялся, что отец о ней узнает. Зря боялся, надо было кричать о своей любви к этой хрупкой миниатюрной девушке, не прятать свою любовь ото всех. А Инна сегодня была такая беззащитная, такая обиженная, вся душа рванулась навстречу ей, Юрий и так скучал по ней, он не совладал с собой, обнял, осторожно прижал, впервые решился поцеловать. Инна отстранилась на минуту после его слов, смотрела долго в его лицо.
  -- Юра, - прошептала она. - Ты любишь меня? Это правда?
  -- Да, - кивнул он.
  -- Я тебе нужна?
  -- Да.
   Она сама обняла его и поцеловала его в губы. Робко, нежно, ласково. С этого момента Юрий понял: его ничто не разлучит Инной. Он выстоит в противоборстве с отцом. Он целовал и целовал девушку. Целовал всю, каждую клеточку её тела. Он не помнил, как сам разделся, как раздел её и лег рядом.
  -- Юра, только у меня не было мужчин никогда, - услышал он тихие слова.- Я в свои двадцать пять застарелая девственница.
  -- Это хорошо, ты будешь только моя, - прошептал он. - У тебя никогда не будет других мужчин. А мне, кроме тебя, никто и не нужен.
   Инна подчинилась ему во всем. Она была неопытная, робкая, но удивительно нежная. И это было больше по душе мужчине, чем опытная Фани с её желанием быстрого и грубого секса, а порой и с насмешками над неловкостью партнера. Юрий был счастлив, как никогда в эту ночь. Инна стала его. Только его!
   После они долго лежали, говорили. Инна уже не плакала, она доверчиво улыбалась Юрию. Он читал в её улыбке:
  -- Ты меня любишь? Это правда?
  -- Правда, - подтверждал он и тут же спрашивал: - Ты выйдешь за меня замуж?
   Она кивнула:
  -- Да! Только ты женат.
  -- Я обязательно разведусь.
  -- Я нужна тебе? Ты не исчезнешь? Не пропадешь?
   Говорили они и о другом. Инна рассказывала о папе, о маме, о катастрофе, которая унесла их жизнь, о бабушке, которая не любила её отца, поэтому прохладно отнеслась и к Инне, вспомнила она и о тете Але.
  -- Ты знаешь мою маму Алю? - мимоходом удивился Юрий.
  -- Нет, - грустно протянула девушка. - Твоя мама Аля жива, а моя тетушка умерла. Она бы тебе понравилась. Она была такая хорошая. Мне порой казалось: я люблю её больше мамы.
   У Юрия мелькнула мысль: когда-то газеты сообщили, что его мама Аля умерла, целую статью напечатали, глупую такую. В самом деле, мамы Али долго не было, никто из знакомых её не встречал. А потом все увидели маму Алю на его с Фани свадьбе: не умерла мама Аля, просто она второй раз замуж вышла, сменила фамилию. Но Юрию так хотелось поцеловать свою Инну, он забыл об этой важной мысли, забыл рассказать эту историю. И, приподнявшись на руках, смотрел в милое лицо, слушал любимую женщину, как она мечтала о их будущем, и целовал, целовал, целовал. Ему очень нравилось целовать её. У неё была такая гладкая шелковистая кожа, такие ласковые губы.
  -- Я никуда больше тебя не отпущу, - отвечал мужчина невпопад на слова молодой женщины. - У нас с тобой будет своя девочка, несколько девочек. Ты сама родишь. Если хочешь, назовем Людочкой.
   Инна улыбалась и соглашалась со всем. Ей стало гораздо легче, ей стало хорошо. Не так уж и плохо все было, ведь рядом Юра, не была больше она одна. Нет больше страшного одиночества. Потом мужчина улыбнулся:
  -- Знаешь, Инн, ты только не смейся, но мне так есть хочется. Последний раз в поезде перекусил, потом тебя искал по всему городу. Кусок не лез в горло. А сейчас ничего, я бы поел. Пойдем на кухню, покушаем чего-нибудь. Правда, я не купил ничего из продуктов. Не мог о еде думать, пока тебя не нашел. Но у меня есть шоколадка. Выпьем горячего чаю с шоколадом. И сахар у нас должен еще быть. Ты ведь замечательно завариваешь чай. С мятой, с мелиссой! Заварка, надеюсь, еще есть. И травы оставались.
   Да, еды в доме не было. Холодильник был абсолютно пуст. Лишь нашлась на одной из кухонных полок начатая пачка гречневой крупы в пакетиках. Люда когда-то покупала Людочке, та любила каши.
  -- Что же ты ела эти два дня? - удивился Юрий.
  -- Я не ела, не хотелось, - ответила Инна.
  -- Ну, разве так можно? - укоризненно проговорил мужчина.
  -- Юр, я сейчас быстро сварю нам каши. Вот её и поедим. Смотри, здесь еще один пакет остался. Нам хватит с тобой.
  -- Я сейчас согласен и на кашу, - признался мужчина. - Даже пустую. Без молока и мяса.
  -- Где-то я видела подсолнечное масло. Сдобрим маслом, - засмеялась Инна.
  -- Гречку с подсолнечным маслом? - недоверчиво протянул Юрий. - Никогда так не ел. Только с молоком или сливочным маслом.
  -- Но другого все равно нет.
   Через пятнадцать минут пушистая рассыпчатая каша была готова. Оба сидели на кухне и с аппетитом ели кашу из одной большой тарелки. Инна полила её прямо из бутылки подсолнечным маслом. Юрий признался, что и в самом деле, каша получилась очень ничего. Запили все чаем с шоколадом. А после мужчина взял женщину на руки и понес опять в постель. Как ему было хорошо с Инной. Ушли в сторону угрозы отца. Пусть Фани противится разводу, пусть твердит о своей беременности, пусть суд их не разведет, Юрий все равно останется с Инной, он будет жить только с ней. Мужчина понимал, что впервые любит по-настоящему. С Инной он одолеет все препятствия, докажет отцу, что умеет жить сам, своим умом, и обязательно Юра заберет маму. Она и Инна будут друг друга любить. В этом мужчина не сомневался. Только бы отец оставил его в покое.
   Уснули оба они лишь под утро. Инне опять снилась её тетя Аля, родная зеленоглазая колдунья. Она подошла к изголовью их широкой кровати, присела рядом. Погладила сначала по голове Юрия:
  -- Спи, сынок, крепко спи, не смей просыпаться, - сказала она, - я немного поговорю с Инной, пока она не закрылась от меня. Нам надо посекретничать.
   Красивая темноволосая женщина с яркими зелеными глазами обратила свой взор к девушке.
  -- Девочка моя, - говорила она. - Вот и пришло твое счастье. Ты его не бойся и никого не слушай. Я пришла сказать тебе, что Юра хороший. Я это знаю. Скоро твоя свадьба. Не забудь нас позвать. Мы все приедем.
  -- Тетя Аля, но ведь вы...
  -- Ты хочешь сказать, умерла... Глупости это. Не верь! Я не могла умереть, я еще не передала главных слов единственной женщине из рода Соколовских. Тебя ждет великое знание. Его оставила тебе бабушка Соня. Ты из рода ведьм и колдуний. Женщины нашего рода редко бывали счастливы. И я должна тебя научить быть счастливой.
  -- Но как я вас найду? Я не знаю, где вы? - беспокоилась Инна.
  -- Юра найдет нас. Все у тебя будет хорошо, моя девочка...
   И тетушка медленно таяла в дымке. Инна знала: ей нельзя долго быть с ней. Почему так, ответа не было. Проснувшись, девушка подумала:
  -- Какой интересный сон. Тетя Аля говорила про свадьбу. Свадьба... Почему во сне прозвучало это слово? Как его можно объяснить по Фрейду. Сейчас попробую. Все очень просто. Вчера ко мне пришел Юра. Мне было плохо, одиноко... Потом стало хорошо. И про тетю Алю мы с Юрой вспомнили... Поэтому она и снилась. А свадьба? Что скажет Фрейд? А Фрейд скажет, что я долго врала сама себе. Да, плохо было мне. А про свадьбу приснилось потому, что я сама себе раньше не разрешала признаться, что мне очень понравился Юра, с самой первой встречи. Я люблю Юру. А тетя Аля всегда снится к чему-нибудь хорошему. Как жаль, что нет больше ни мамы, ни папы, ни тети Али, не с кем мне поделится радостью. Где-то есть две двоюродные сестры: Елена и Ирина. Они далеко, очень далеко, в Америке... Как было бы хорошо, если бы я знала, где они. Еленочка так замечательно умела слушать, а Ирка... О, это просто Ирка. Насмешница, бунтарка, хохотунья. Но надежнее её я никого не встречала. Как она один раз за меня бросилась в драку с незнакомым мальчишкой за то, что он обозвал меня тощей килькой. Как она его колошматила, кричала: "Не смей так называть мою сестренку, Инка лучше всех. Еще раз обидишь её, скажу Ленке, чтобы заколдовала тебя, и ты превратишься в мерзкую пиявку!" - На лице Инны появилась улыбка. - Но почему мама родила только меня одну? Был бы у меня брат или сестра... Хотя еще есть Антон... А лучше бы его не было. С какой уверенностью он заявил, что я должна ему отдать деньги за все месяцы. Не буду. Я не жила в его квартире. А вот шкатулку с моим золотом Антон и не думает отдавать. Я уверена, что он знает, где она. А там есть очень дорогие вещи. Ожерелье из голубого янтаря, подарок бабушки Сони и её мужа. Тетя Аля говорила, что его Павел Ильич специально к моему рождению привез его из Володарской области. Потом было очень дорогое старинное кольцо и серьги. Подарила тетя Аля, но сказала, что кольцо от бабушки Сони и Павла Ильича, хоть их уже и не было в живых, а серьги она на заказ сделала, ручная работа, алмазы в окружении изумрудов, покрыты тонкой кружевной сеткой, из которых складываются инициалы "О. С". Тетушка, когда дарила мне этот гарнитур на восемнадцать лет, сказала, что это кольцо стоит целой квартиры. Папа не хотел, чтобы я его брала. Очень дорогое. А я взяла. И папа согласился, услышав, что это от бабушки Сони... И тетю Алю я больше не видела. Потому что следом за бабушкой Соней и Павлом Ильичем, умер дядя Дима, а потом и тетя Аля... И мамы с папой не стало... И шкатулку потеряла по собственной глупости. Зачем отдала бабушке, хорошо, что не рассказала о стоимости некоторых украшений. Надо было Андреевым отдать золото. Захар Петрович давно бы помог его на квартиру обменять.. Но мне жалко было всех этих безделушек... Я любила носить украшения... Хотя подаренное Юрой колечко с фианитами мне больше по душе, чем дорогие украшения с настоящими бриллиантами. Это потому, что я люблю Юру.
   Глаза молодой женщины обратились к мужчине. Юрий все еще спал. Так приказала ему тетя Аля, зеленоглазая колдунья. Инна подвинулась поближе, Юрий что-то пробормотал, не просыпаясь, прижал к себе молодую женщину, и она спокойно уснула в его объятиях. Ей пыталась присниться её двоюродная сестра Еленочка, звала Инну, но женщина приказала снам больше не тревожить её. И расстроенная Еленочка перестала сниться.
   Юрий утром попросил Инну позвонить Конецким, Элеоноре Гордеевне и Федору Степановичу.
  -- Они тебя искали весь день. А я вчера так обрадовался, когда увидел тебя, что забыл про них, - пояснил он. - Они волнуются, переживают. Инна, они хорошие люди, поверь мне. Я их давно знаю.
  -- Юра. Я туда не пойду больше, - Инна против воли всхлипнула. - Знаешь, как больно. Людочка больше не моя... - она расплакалась окончательно
  -- Не ходи, не надо, - успокаивая, Юрий обнял молодую женщину. - Только не плачь. Когда тебе плохо, и мне плохо.
   Он гладил по голове женщину, как маленького ребенка, успокаивал, целовал. И поражался: он всегда думал, что не умеет такого делать. В голове мелькнула мысль, что ему никогда не хотелось обнять Фани, приласкать, посидеть рядом с ней. Она сама решала все: где жить, что им есть, куда ехать отдыхать, куда они пойдут вместе, кто будет их друзьями... Фани боялась только Вадима. Да, Юрий какое-то время гордился своей длинноногой породистой женой, пока не увидел её в постели отца. И сейчас, обнимая Инну, думал, что он даже не испытал ревности или злости по отношению к Фани. Словно ждал подобного. За несколько лет брака с Фани чувство гордости, что у него красавица жена поостыло, жил и жил рядом с ней. А когда Фани пыталась вечером объяснить, почему и как она оказалась в постели Вадима, Юрий чувствовал только равнодушие и испытывал ощущение, будто все эти годы, что был с Фани, валялся в грязи. Все так. Просто тогда Юрий понял, что никогда не любил эту женщину. Вот и все чувства мужчины к первой жене. А присутствия Инны ему хотелось постоянно, хотелось чувствовать её, видеть, слышать, вот так обнимать, прижимать, защищать от всех. Его маленькая, миниатюрная женщина. У неё такие же мудрые глаза, как у мамы Али, ну разве чуть светлее.
  -- Я просто прошу тебя позвонить Конецким, сказать, чтобы не волновались, - вернулся мужчина к своим словам.
  -- Хорошо, - послушно ответила женщина. - Я позвоню.
   Инна тут же набрала номер и немногословно сказала Конецким, что у неё все в порядке, что искать её не надо, она живет пока у Юры.
  -- Инночка, только не бросайте трубку, - взволнованно заговорила Элеонора Гордеевна, - мы не знали вашей ситуации, не знали, что вы остались без жилья. Мы бы ни за что вас не отпустили. Ведь за Людочкой осталась квартира. Живите там. Ремонт на этой неделе будет окончен. Мы купим и поставим туда необходимую мебель. Старую-то выбросили.
  -- Спасибо, - ответила молодая женщина. - Не надо. Я найду выход.
   В свое время Инна не приняла помощи от Захара Петровича, отказалась жить у них, так и сейчас.
  -- Вы обиделись на нас? - встревожилась бабушка Людочки.
  -- Нет, все нормально. Вы только быстрее уезжайте... - Инна не выдержала, опять всхлипнула. - Так лучше будет.
  -- Не плачьте, пожалуйста, - всхлипнула и Элеонора Гордеевна, которая поняла чувства молодой женщины. - А то со мной Людочка стоит рядом, она уже тоже кривит свои губки. Тише, тише, моя маленькая. Бабушка не будет плакать. Инна, Федя с вами хочет поговорить.
   Трубку взял Федор Степанович.
  -- Инна, у вас точно все в порядке? Вы не обманываете нас?
  -- Нет. Я могу дать трубку Юре.
  -- Нет, не надо. Я бы хотел встретиться с вами.
  -- Зачем?
  -- Нам надо поговорить. Я должен удостовериться, что вы говорите правду.
  -- Хорошо, только без Людочки.
   Встреча состоялась этим же вечером в небольшом уютном кафе Виктора Зацепина. Инна пришла с Юрием. Федор Степанович облегченно вздохнул при виде его, пригласил их за столик. Сделал заказ. Пока официант его выполнял, Конецкий положил ключи от отремонтированной квартиры перед девушкой:
  -- И даже ничего не говорите, - опередил он Инну. - Вы можете выбросить ключи, оставить их здесь на столике, не жить там. Но пока Людочка несовершеннолетняя, этой квартирой будете распоряжаться вы. Хотите - живите, хотите - нет. Оплачивать будете только коммунальные услуги. Мебель на днях привезут. Кстати, надо за этим проследить. Мы не успеваем. Мы скоро улетаем домой. Уже завтра.
   Инна упрямо отодвинула от себя ключи. Тогда Конецкий обратился к Юрию:
  -- Юра, ты же всегда был трезвомыслящим. Твою ситуацию я тоже знаю. У тебя здесь тоже нет своего, личного жилья. Ты же снимаешь квартиру.
  -- Мы подумаем, Федор Степанович, - улыбнулся мужчина и взял ключи.
  -- И последнее, - продолжил Конецкий. - Вчера, разыскивая вас, Инна, я встретил вашего двоюродного брата. Выслушал его непонятные претензии по поводу деревенского дома и многое другое. Ничего не понял. Но, Инна, мне стало ясно, что ваш отец был состоятельным человеком. Куда все делось? Почему у вас даже нет квартиры? Хотя бы маленькой.
  -- Начался кризис в стране, - коротко объяснила молодая женщина. - У папы были большие убытки. Он взял кредит. В результате мы всего лишились. Потом мы хотели переехать сюда. Даже контейнер отправили. Но он потерялся. Я так и не нашла его следов. Тогда был пожар на железной дороге, может, сгорели наши вещи. Я не смогла ничего предъявить железной дороге, документы были оформлены не на меня. А следом папа и мама погибли в автокатастрофе. Квартира наша в П-ке была уже продана. А здесь ничего не было куплено. Новые хозяева разрешили мне пожить до сорока дней.... Я думала, что смогу решить эти проблемы, но все оказалось хуже...
   Инна замолчала. Как объяснить, что хотела продать свои драгоценности и купить себе скромное жилье здесь, в А-ке. Тетя Аля, даря тот изумительный гарнитур, шепнула: "Будет трудно, не жалей фамильного кольца. Эти вещи приходят и уходят, так говорила наша бабушка Соня. Их не съешь, ни укроешься ими. Вдруг тебе будет плохо, а меня нет рядом, и, не дай Боже, не станет папы, мамы". Она, зеленоглазая ведьма, наверно, уже знала, что больна, предчувствовала несчастья, что обрушатся на её семью и семью брата. А бабушка все забрала, спрятала шкатулку и сказала, что пока есть где жить, и теперь шкатулка, скорее всего, у Антона. А он не отдаст. Как доказать, что это её золото? Но об этом потом она расскажет только Юре.
  -- Юра, - обратился Федор Степанович, у которого были свои мысли, к Юрию, - здесь что-то не так. Проверь. Ты же учился на юридическом, даже работал с Орловым одно время. В случае чего звони мне. Мне кажется, кто-то воспользовался ситуацией. Сколько лет вам было, Инна, когда все это случилось.
  -- Восемнадцать.
  -- Да, вы еще не умели грызться... Да и сейчас тоже не умеете... Юра, проверь обязательно. Может, денег не вернешь, но, чувствует мое адвокатское сердце, должен был отец что-то оставить дочери.
  -- Проверю, - коротко ответил Юрий.
  -- Не надо, - попросила Инна. - Захар Петрович уже пытался найти хоть какие-то деньги. Все так, разорился папа.
  -- В это я верю, - сказал Конецкий. - Но ты сама говоришь: он любил тебя. Должен был предусмотреть все. Да и как переезжать, не имея жилья...
  -- У нас здесь жила бабушка. У нее была небольшая квартира.
  -- И все же здесь что-то не так, - Федор Степанович не хотел сдаваться.
   Через день Конецкие улетели, с ними улетела внучка, маленькая Людочка. Инна не пошла провожать. Элеонора Гордеевна просила, говорила, что Людочка скучает по маме Инне.
  -- Элеонора Гордеевна, - тихо ответила Инна, - не надо удлинять страдания. Я рада, что у девочки такая заботливая бабушка. И не называйте меня мамой Инной. Пусть Людочка думает, что вы её мама. Ей так лучше. Я очень рада, что её полюбил Федор Степанович.
  -- Ой, Инночка, Люда его папой Федей называет, - подхватила бабушка.
  -- Вот и хорошо. А вас Людочку научите называть мамой. Вы же очень её любите.
  -- До свидания, - ответила растроганная бабушка. - Спасибо вам за все. За Таню. За Люду.
   Конецких провожал Юрий. Инна ждала его дома. Все валилось из рук девушки. Она пыталась приготовить ужин, мясо подгорело. Поставила варить картошку, забыла воды налить. И так весь вечер. Когда мужчина вернулся, первое, что он увидел - глаза Инны, большие, вопрошающие, с глубоко запрятанной болью. Молодая женщина ждала слов. Но Юра подошел, обнял её и тихо прошептал:
  -- Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. У нас все будет хорошо.
   Улыбка появилась на устах Инны. Нет. Не одна она в этой жизни. У неё есть Юра.

Кирилл и Альбинка.

   Улетели Конецкие, увезли Людочку. Инна очень сильно грустила первые дни по девочке, отчаянно скучала. Но рядом был Юра, его тихое, постоянное внимание помогало молодой женщине. Чтобы не оставлять её одну, он попросил помочь в кафе. Оказалось, что сеть городских кафе принадлежит не только Виктору Зацепину, но и Юрию. Они вместе начали это бизнес. Только Юра почему-то скрывал про свою долю, юридически владельцем всего был Зацепин.
  -- Юр. А что я буду делать? - спросила Инна. - Я же ничего не умею. Если только помыть, вытереть. Из меня даже официантка не получится. Я только техничкой могу.
  -- Нет, только не техничкой. Придумаем другое чего-нибудь, - засмеялся мужчина. - У тебя такие вкусные куриные котлетки получаются. Я не очень-то люблю мясо, но их съел с удовольствием. Готовь их для кафе. Назовем домашней пищей.
  -- Нет, Юр, я их тебе только буду готовить, - не согласилась женщина. - Да ты не переживай. Я больше не плачу. Завтра пойду в гости к бабе Ирише, огород с ней буду полоть. Она звала. Надо помочь.
   Юрий подумал и согласился. Инна становилась прежней, приветливой, внимательной. Опять тянулись к ней люди со своими проблемами. И Юрий рядом с ней чувствовал уверенность, он знал, все у него получится. Пусть пока сеть их маленьких кафе приносит небольшую прибыль, но дело перспективное. В их кафе пошла не только молодежь, но и пожилые люди. Им тоже хочется посидеть, пообщаться. Даже беспокойство, которое вызывали мысли об отце, отошло на второй план. Как-то Юрий сказал Инне, что одно её присутствие успокаивает его.
  -- Я умею снимать душевные муки, - улыбалась Инна. - Я природный психотерапевт. Знаешь, Юр, что я делаю: я представляю, как сматываю в клубок человеческую грусть, кладу в самый центр клубочка и наматываю много-много ниток, а потом кидаю далеко-далеко.
   А Юра обнимал её и говорил:
  -- Все правильно. С тех пор, как я с тобой, мне хорошо. На душе легко, родной мой психотерапевт.
   И еще были ночи. Юрий удивлялся себе. Фани упрекала его порой, что он нетемпераментный, что, может, стоит обратиться к врачу. Все это смущало Юрия. И от этого становилось еще хуже. Но что было теперь с ним, когда он был с Инной? Они не пропустили ни одной ночи, они любили друга. Юрий с радостью видел, как в его Инне просыпается страстная женщина, которая ему всегда желанна.
   Юра, как и обещал Федору Степановичу, занялся делом покойного Евгения Григорьевича Соколовского, отца Инны. Нет, в самом деле, Инна сказала все как есть. Её отец разорился. Кто-то ловко обобрал его. Будь в живых, Соколовский, может, и сумел бы хоть что-то вернуть, но он не вовремя погиб. А теперь спустя годы на возвращение денег отца Инны надежды не было. Но другое насторожило Юрия. С наследством бабушки было много непонятного. Не было никаких документов у Инны ни на дом, ни на землю, а уж про квартиру и говорить нечего, все было у Антона. И завещания Инна не видела, оно якобы тоже было у Антона. Но опять возникало одно "но". Прошло полгода со смерти бабушки, давно прошло. А Антон все не оформлял наследство, хотя заявление у нотариуса он писал. Инна несколько раз встречалась с двоюродным братом, просила показать ей документы и вернуть шкатулку с золотыми украшениями.
  -- А ты докажи, - издевательски говорил Антон, - что золото твое. Документы у тебя есть? Нет! Вот так-то. А золото - предмет роскоши. Тоже входит в наследство. Уж если все делить пополам между нами, то и золото тоже.
  -- Но это мое, - пыталась втолковать молодая женщина. - Я жива. О каком наследстве ты говоришь?
  -- А ты предъяви бумаги, чеки или что там еще, что эти серьги и колечки принадлежат тебе, а не бабушке.
   В том-то и беда, что документов не было, чеки кое-какие были. Юрий предлагал Инне самому встретиться с Антоном и серьезно поговорить.
  -- Темнит что-то твой братец, - объяснял мужчина. - Видит твою беспомощность. Давай я по-мужски с ним потолкую. А может, попросить Зацепина, чтобы припугнул твоего братца. У Витьки это получится.
  -- Нет, Юра, ты не вмешивайся, и Виктора не вмешивай, - мягко говорила Инна. - Я попытаюсь сама во всем разобраться.
   И она пыталась. Ничего не получалось. Антон не желал даже слышать, он считал все принадлежащим ему. Как хорошо, что Инна не сказала двоюродному брату об истинной цене подарка тети Али и бабушки Сони. Кольцо в том гарнитуре было старинное, коллекционное. Бабушка Соня, когда передавала его тете Але, сказала, что оно на трудный случай жизни. Тетя Аля отдала это старинное кольцо рода Соколовских Инне, потому что только у неё одной была фамилия Соколовская. Для чего-то тетушка то решила сделать к нему такие же серьги и кулон. И они были сделаны. Только разница в цене между кольцом рода Соколовских и серьгами с кулоном была астрономическая. Серьги и кулон в отличие от кольца сделал обычный московский ювелир, стилизовал их под старину, да, они тоже дорогие, но в той степени, что кольцо. Антон, если узнает настоящую цену, тут же продаст эти украшения, лишь бы не делится с Инной, или, еще лучше, скажет, что там не было их. Мало ему квартиры, мало шкатулки с драгоценностями, еще обещает отсудить половину дома.
   А дом Юрий с помощью Захара Петровича решил привести в порядок. Но, осмотрев все внимательно, оба пришли к выводу, что проще и дешевле будет построить новый.
   В деревне было хорошо, тихо, спокойно, недалеко речка. Юрий просто влюбился в эти места. Он купил и привез в деревню бытовку, собрал её буквально за несколько дней с помощью Кирилла, с которым очень сдружился, они покрасили домик в белый цвет, сделали надежную крышу. Получился просто теремок. Захар Петрович отдал старенький маленький холодильник (электричество, слава Богу, было, удалось легко восстановить), кое-какую ненужную мебель, её поставили в домик. Вычистили колодец, что был тут же во дворе, привели в порядок деревенский туалет. Все необходимое было для жизни. Жаль, что Инна не успела весной посадить цветы и овощи. Ну, ничего, зато зазеленел укроп и салат, о остальное всегда можно было дешево купить у соседей-бабушек. Юра и Инна с удовольствием проводили выходные в деревне.
   Как-то к ним в субботу без приглашения неожиданно пожаловал Астахов Антон. Небрежно поздоровавшись, с видом хозяина демонстративно зашел в старый дом, не спрашивая разрешения, но там под ним провалились полы, он выскочил на улицу и недовольно промычал, глядя на уютную бытовку и сидящего под яблоней Юрия, что лучше бы деньги на ремонт дома пустили, чем теремки ставить.
  -- А тебе не все равно? - ответил смеющийся Юрий. - Тебе здесь ничего не светит. Все это наше будет.
   Он встал, подошел к двери бытовки, всем видом показывая, что не разрешит зайти сюда Антону. Рядом, в летней кухне, что сколотил Юрий из досок, Инна варила борщ. Изумительный аромат наполнял весь двор. Тут же, под яблоней, стоял пластмассовый стол и четыре таких же стула - Зацепин отдал старые из одного из своих кафе. Антон ждал приглашения на обед. И вышедшая на минуту из кухни Инна была уже готова это сделать. Но глянула на Юру, улыбнулась, вернулась назад и внимательнейшим образом занялась кастрюлей с борщом. Надо было выполнить последнее кулинарное действо. Женщина мелко-мелко покрошила чеснок, растерла его с салом и солью и бросила в кипящий борщ. Аромат превзошел все ожидания. Юра погладил себя по животу и сказал:
  -- Сейчас борщеца наверну. Вкусный. С мозговой косточкой. Инночка моя отлично готовит борщ.
   Антон сглотнул слюну и нагло, зло выкрикнул:
  -- Все мне светит! И дом, и земля! Я буду оспаривать завещание бабушки, половина дома будет моей. Почему я должен весь дом оставить Инке? Он, я знаю, стоит немного. Но земля сейчас в цене. Я уже подал в суд.
  -- Суд, это кстати, - ответил Юрий. - Смотри, не пожалей о своем решении. Без штанов останешься.
   Неизвестно, чем бы окончился разговор, но возле старого дома затормозила новая красная машина. Из неё вылетела ураганом крупная Альбинка. Следом вылез огромный Кирилл. В руках он нес бутылку вина и торт.
  -- Ой, Инка, что ты варила? - закричала подруга. - Чем так аппетитно пахнет? Говорила тебе, Кирюш, к обеду приедем. А ты колбасы, колбасы купи! Чего молчишь, Юрка? Говори, чем пахнет-то, что варили?
  -- Самое вкусное на свете - борщ, - ответил довольный Юрий. - Идите сюда за стол. Сейчас есть будем.
   Он уже усаживался за столом под яблоней, где уже были приготовлены тарелки, и начал резать огромную квадратную деревенскую буханку хлеба. Хлеб пекли местные жители, сами. Инна договорилась, что одна из соседок будет продавать им домашнего хлеба. Взамен Юрий помог бабушке, привез ей мешок муки.
  -- Не раскатывай губы, - предупредил Юрий. - Ты, Альбина, больше одной тарелки не получишь. Я тебя знаю, кастрюлю только так можешь смолотить. В один присест. А я тоже борщ люблю.
  -- Жадина, - ответила девушка и побежала к Инне, шутливо крича. - Подруга, ты мне добавки борща дашь, а твой Юрик сам обещал все съесть. Я тоже твой борщ люблю.
   Юра засмеялся. Кирилл подошел, аккуратно на стол поставил торт и вино, мужчины пожали друг другу руки.
  -- Садись, - пригласил Юра. - Обедать сейчас будем. Чувствуешь, как пахнет? Ты борщ любишь?
  -- Ага, особенно горячий, - согласился Кирилл.
  -- Сейчас Инна нам бадейку принесет. Мы предполагали, что вы приедете. Ой, ей тяжело нести такую кастрюлищу, пойду, помогу, - забеспокоился Юрий.
   Но из летней кухни шла уже крупная Альбина с большой кастрюлей в руках, за ней с миской вымытых ярких овощей и поварешкой спешила миниатюрная Инна.
  -- А ты еще здесь? - обратился Юрий к Антону. - Давай, двигай в суд. Обед на тебя не заказан.
  -- Чего? Помочь прогнать? - как всегда немного неуклюже осведомился огромный Кирилл.
  -- Можно, - засмеялся Юрий.
   Антону пришлось убраться восвояси. Он с опаской глянул на приехавшего геркулеса и пошел на автобусную остановку.
   На столе тем временем появились свежие огурцы, помидоры, зеленый лук, молодой чеснок, укроп, петрушка. Инна посмотрела на небольшие тарелки, собрала их и взамен принесла огромные миски и от души налила огненного борща Юрию и гостям. Лишь себе поставила небольшую пиалу. Альбина с аппетитом наворачивала борщ.
  -- Господи! Как же вкусно! - приговаривала она. - Инка, у тебя талант. Так никто не умеет варить, даже бабушка Ириша.
  -- Альбинка! Растолстеешь, - предупредил Юрий.
  -- То-то я смотрю, Инка из крошечной пиалки хлебает, - не осталась в долгу Альбина. - Растолстеть боится. Ты за ней следишь, есть не даешь моей подруге.
   Юрий не успел ответить, неожиданно вмешался не особо разговорчивый Кирилл.
  -- Это хорошо, - медленно он сказал, откусывая большой кусок мягкого пористого хлеба и поднося ложку ко рту.
  -- Что хорошо? - не понял Юра. - Что Альбинка растолстеет?
  -- Ага. Я люблю больших.
   Взгляд Кирилла с одобрением окинул крепкую фигуру Альбины. Все засмеялись.
  -- Получил? - издевательски улыбнулась Альбина. - Кирюша толстых любит. Инн, можно мне еще?
  -- Вы к нам с ночевкой? - спросила Инна, наливая еще борща подруге, а заодно и мужчинам. - Ешьте! Второе я не стала готовить. Юра сказал, что не хочет. Борща хватит. Ой, есть же еще мясо. Я забыла.
   Женщина поспешила в летнюю кухню и принесла вытащенное из борща, уже порезанное мясо, среди кусков которого была мозговая косточка.
  -- Чур, моя косточка, - тут же заняла Альбинка, потом глянула на Кирилла - Может, ты хочешь, Кирюш?
  -- Нет, я мяса поем, - отказался тот.
  -- А тебе, Юрка, не дам, - торжествующе впилась крепкими зубами в мясо женщина.
  -- Мне Инна еще сварит.
  -- Так вы с ночеккой к нам или нет, - переспросила Инна.
  -- С ночевкой, - ответил Юра, вместо друзей. - Мы с Кирюхой на рыбалку в ночь пойдем. Уже давно собираемся. А Альбинка за это время хоть выговорится с тобой. А то тараторит без конца, мужчинам поговорить не дает.
  -- И когда же я тараторила? - возмутилась подруга. - Я как рыба молчу все время.
  -- Это потому, что ты ешь. Рот у тебя занят, - пояснил Юра. - А так болтать будешь без перерыва.
   Инна с небольшой тревогой наблюдала за подругой и любимым мужчиной. Она знала, что Альбина не очень-то любит Юру, а тот всегда посмеивался над Альбинкой. Слава Богу, до ссоры дело не дошло. В последнее время они все больше в шутку пикировались.
   После обеда Инна с Альбиной убирали со стола, мужчины поправляли крышу на бытовке, устанавливали насос на колодце, потом летний душ. Кирилл был мастер на все руки. На ужин женщины наварили молодой картошки, что купили у соседки, там же приобрели малосольных огурцов, кусок копченого сала, мясо не стали готовить. Юра не очень любил мясо. Кирилл же хоть и хорошо кушал, но был в еде неприхотлив. Сала именно для него купила Инна, ему вполне хватило. Даже Юра съел два кусочка. Альбинка поела от души. "Ох, и вкуснятина это сало!" - заключила она, когда все было съедено. В ночь Кирилл и Юрий, как и собирались, уехали на рыбалку. Инна и Альбинка сидели под яблоней, пили чай с тортом, наслаждались наступившей прохладой и тихо говорили. Подруге многое надо было рассказать.
  -- Ой, Инк, влюбилась я, кажется, по уши в Кирилла, - начала Альбина. - Но все так запуталось. Папе боюсь сказать. Ведь Кирилл извозом деньги зарабатывает. Папе это не понравится.
  -- А ты попробуй, скажи. Ты думаешь, Захар Петрович такой уж бездушный? Не хочет счастья своей дочке?
  -- Да, он сразу про Виктора вспомнит. Ведь у нас был даже день свадьбы назначен. Я позвонила Витьку, сказала, что не будет свадьбы.
  -- А Виктор?
  -- Он и слушать не стал, посоветовал: "Отдохни, детка. Поспи. Покушай. И все придет в норму". Ты же знаешь его, он не слышит других.
  -- Альбин, ты просто предвзято относишься к Витьку. Он хороший. И Юра о нем хорошо отзывается.
  -- Просто я Виктора не люблю, понимаешь. Знаешь, о чем он мечтает?
  -- О чем? - улыбнулась Инна.
  -- Чтобы я народила ему кучу наследников. Ты, говорит, здоровая, большая, рожать тебе легко будет. Родишь трех парней и двух девчонок!
  -- Но ты же сама мечтала о ребенке, - не поняла мыслей подруги Инна.
  -- Это о Людочке я мечтала, о хорошенькой девочке, а не о сопливых младенцах от Витьки, - сердилась подруга.
  -- Выходи тогда за Кирилла, от него рожай.
  -- А он молчит, не предлагает мне замуж, - расстроенно вздохнула Альбина. - Знаешь, Инн, мне кажется, Кирюшка что-то скрывает от меня.
  -- Кирюшка, - повторила Инна и усмехнулась.
   Ласковое слово Кирюшка и огромный Кирилл не вязались друг с другом. А что скрывает Кирилл, Инна знала. Но это была не её тайна, и выдавать её она не собиралась. Молодая женщина лишь заметила:
  -- Ну и мешанина у тебя в голове, Альбинка. Сама себе противоречишь. Людочку хочу, от Витьки никого не хочу.
  -- Я противоречу! А ты? Ты мне обещала, что ничего с Юрой у тебя не будет. Сама открыто живешь с ним. Он ведь даже развода не получил.
  -- Альбин, - тихо предупредила Инна, - обижусь.
  -- Но я должна тебе сказать...
  -- Нет, Альбина. Это моя жизнь, и обсуждать её не будем, - тихо, но твердо прервала её Инна и вернула разговор в прежнее русло. - Если хочешь, давай я поговорю вместо тебя с Захаром Петровичем о Кирилле.
  -- А что это изменит? - махнула рукой расстроенная Альбинка. - Папка у меня упертый. Ему Витька по душе. И бабушке тоже. Трудяга, сам пробивается, за ним, как за каменной стеной... - передразнила подруга то ли отца, то ли бабушку. - Я про Кирилла им даже не рассказывала. Не поймут.
   Разговор окончился ничем. Под утро вернулись мужчины с рыбалки. Уставшие, голодные. Но с рыбой. Первым делом оба попросили разогреть вчерашний борщ.
  -- Может, ухи свежей сварить или карасей пожарить? - предложила Инна. - Я быстро.
  -- Не, - сказал Кирилл, - мы рыбу лучше засолим. А вот твоего борщеца я похлебаю. Горячего только.
  -- И я, - засмеялся Юрий. - А что, Кирюх, моя Инка лучше твоей Альбинки готовит, вкуснее?
  -- Не, - протянул Кирилл.
  -- Что не? Говори точно, - подзадорил Юра Кирилла.
  -- Не, не моя Альбинка, - ответил тяжеловесный Кирилл. - У неё жених есть. Кафе в городе ему принадлежат. Виктор Зацепин зовут. Хороший мужик. Справедливый.
   Повисло неловкое молчание.
  -- А ты отбей у него Альбинку, - серьезно посоветовал мужчина.- Я вот Инку никому не отдам. Пусть только кто на неё взглянуть посмеет.
   Впервые Альбина глянула на Юрия доброжелательно. Кирилл промолчал. Вскоре ему кто-то позвонил, он нахмурился, и они с Альбиной уехали. Всю рыбу оставили здесь. Инна стала разбирать рыбу. Выбрала несколько штук самых крупных.
  -- Мелких карасей пожарю к обеду, - сказала она, - они вкуснее больших. Обваляю в муке и на сковородку. Так всегда мама делала. Остальных засолим. Потом часть Кириллу отдадим, он хотел своим отвезти. Мы же с ним теперь почти соседи. Его мать в соседней деревне живет.
  -- Ты умеешь солить рыбу? - удивился Юра.
  -- Умею. И солить, и сушить, и вялить. Мама не любила возиться с рыбой. А я всегда папе с дядей Димой помогала.
  -- Дядя Дима, дядя Дима, что-то знакомое, - вспоминал про себя Юрий, любуясь ловкими руками молодой женщины. - Кого же так звали?
   Инна не сказала вслух, что дядей Димой звали мужа её любимой тети Али, красивого, высокого интересного блондина. Это его смерть не пережила тетя Аля. Их называли идеальной парой. А папа иногда, усмехаясь, говорил, что тетя Аля не любит дядю Диму. Никогда не любила. Мама же замечала в ответ:
  -- Не лезь в их жизнь. Алина сама выбрала Дмитрия. Она его не оставит никогда. И у них есть дети...
   И папа соглашался. Выходит, не прав был он: любила тетя Аля мужа, если умерла после него спустя несколько месяцев.
   А Юрий так и не вспомнил, что дядей Димой звали первого мужа мамы Али, и опять ничего не сказал Инне.
   Несколько крупных рыб Инна не стала чистить, отложила, убрала в старенький холодильник.
  -- Завезем еще Андреевым, - пояснила она. - Баба Ириша обожает рыбу. Заедем к ним по пути. Ведь вечером домой?
  -- Да, - кивнул Юра. - Быстро выходные проходят.
   Как хорошо жить на свете. У него есть домик в деревне. Пусть не роскошный, как у отца, а обычная бытовка, пусть не принадлежит им квартира, в которой они живут, и нельзя тратить деньги, сколько хочешь, потому что они копят на квартиру, будут строить здесь дом, но Юра был счастлив. Это была его жизнь. Такая, какую он выбрал. Рядом любимая женщина. Ему хорошо. Вот только маму бы еще забрать. Но почему она твердит, что не уйдет от отца? Ведь ей плохо с ним. Не жизнь - сплошные унижения.
   Инна продолжала рассуждать:
  -- Заодно поговорю с Захаром Петровичем об Альбинке. Объясню ему ситуацию. Ну, влюбилась его единственная наследница в простого таксиста. Что же теперь делать? Кирюха хороший, не пьет, работы не боится никакой. Не будет Захар Петрович мешать счастью своей дочери. Юр, а может, Кирюхе работу сменить? У вас с Зацепиным ничего подходящего для него нет?
  -- Об этом ты лучше поговори с дядей Захаром, сваха, - засмеялся мужчина, привлекая к себе женщину. - Инн! Я соскучился. Я всю ночь был без тебя, - обиженным тоном проговорил он.- А ты... рыба, Кирилл, Альбина... А как же я?
  -- Тогда пойдем быстрее в наш теремок, - засмеялась Инна, - потому что я тоже страшно скучала без тебя. Альбинка что-то говорит про Кирилла, а у меня перед глазами только ты....
   После обеда стало невыносимо жарко. Первым про речку вспомнил Юрий:
  -- Пойдем, искупаемся.
  -- Пойдем, - тут же согласилась Инна.
   Их теремок был расположен недалеко от речки, которая протекала сразу за богатой усадьбой соседей Елизаровых. Их владения были обнесены глухим, высоким забором, через который невозможно пролезть. Они сделали калитку - выход к реке, отлогий спуск не стали загораживать. Наоборот, оставили свободное место, чтобы могли подойти купаться все желающие. Владелец дома, Елизаров Владислав, глава местного энергосбыта, построил широкие удобные мостки, получилась настоящая купальня. Туда можно было подойти с двух сторон, и местная ребятня там часто купалась. Никто не возражал, только в одном случае сердились хозяева: если отдыхающие оставляли за собой мусор. Инна теперь понимает, почему Владислав Елизаров сделал такую мощную ограду вокруг своего дома. У него и его красавицы-жены Зои, женщины с идеальной фигурой, была целая куча детей. Инна насчитала шесть человек. Интересно, как при таком количестве детей Зое удалось сохранить такую фигуру? Две старшие дочери уже взрослые. Одна живет за границей, другая вышла замуж и родила уже. Потом идут студентки лет по двадцать и пацаны-близнецы лет по четырнадцать. Все отлично плавают, но до сих пор на речку с мальчишками кто-то ходит из взрослых. Вот и сегодня мальчишки купались, а Зоя и Владислав сидели на берегу и о чем-то переговаривались.
  -- Мам! Пап! - орали плавающие мальчишки. - Жарко, идите к нам. Вода как парное молоко.
  -- Не заплывайте далеко, - беспокоилась Зоя.
  -- Перестань волноваться, - говорил муж. - Наши мальчишки сродни дельфинам. Плавают так же хорошо. Сколько в бассейн отходили.
   Оказалось, Юра хорошо знает соседей. Владислав пожал руку подошедшему Юрию, приветливо поздоровался с Инной, внимательно глядя на неё. Зоя спросила, как поживает Вадим, отец Юры. Мужчина сухо ответил. Всем было понятно, что он не хочет говорить об этом. Тут появилась в распахнутой калитке их старшая дочь с малышом на руках - миловидная женщина с приветливым, ласковым лицом:
  -- Мам! Пап! Мальчики! - окликнула она. - Я пришла.
   Зоя обернулась, лицо осветилось неподдельной радостью.
  -- Владик, мальчики, к нам Валюша пришла.
   Женщина поспешила к калитке. Следом улыбающийся Владислав. Пришедшая Валюша не собиралась купаться, она и Зоя сразу ушли. Юра проводил их задумчивым взглядом.
  -- Пацаны! - скомандовал Владислав. - Домой!
  -- Ну, пап, - раздалось два одинаковых голоса. - Жарко. Мы одни покупаемся. Ничего не случится.
  -- Домой! - повторил отец. - Там Валюша пришла.
  -- Валька! - заорали мальчишки. - С Машкой?
  -- А Кешку привела! - ответил отец.
  -- Мы живо! - и парнишки моментально приплыли к берегу и умотались.
   Владислав попрощался с Юрием и ушел. Инне очень хотелось узнать, откуда Зоя знает отца Юры, но не решалась спросить. Юрий посмотрел на любимую женщину, встретил её вопрошающий взгляд и объяснил:
  -- Вадим - крестным отец дочери Зои.
  -- Какой? - не поняла Инна. - У Елизаровых много дочерей.
  -- У Елизаровых четыре дочери, у Зои всего одна. Но все её зовут мамой. Говорят, у Владислава уже было трое детей, когда Зоя согласилась стать ему женой. Удивительная женщина. Вырастила всех. Она еще и близнецов, мальчишек, родила мужу. Вот этих самых, что плавали. А у самой Зои от первого брака тоже была дочь. Вот она и есть отцова крестница. Ксенией зовут. Деловая такая всегда была. Вадим везде заявлял, что любит свою крестницу, подарки дорогие делал. Только это не помешало моему отцу обобрать свою крестницу и Зою после смерти Антона, её первого мужа... - помолчав, мужчина добавил. - Зоя, в общем-то, не очень жаловала отца. Знаешь, все знакомые наши его боялись. У меня никогда не было друзей. Скольким Вадим поломал судьбу... Лишь одна женщина никогда его не боялась, и он не решался тронуть эту семью... - Юрий резко оборвал себя: - Давай не будем про отца говорить, а то еще явится сюда. Помяни черта, он тут же и приснится. Так и Вадим. Давай купаться.
   И опять Юрий не договорил, что его отца не боялась одна местная зеленоглазая колдунья, его мама Аля.
  -- Давай, - отчаянно завизжав, Инна с разбегу прыгнула в воду, подняв целый фонтан брызг: - Догоняй!
   Она быстро поплыла на середину. Следом за ней медленно вошел в воду и Юрий. Несколько размеренных сильных движений руками, и он без труда догнал молодую женщину.
  -- Попалась, золотая моя рыбка, теперь не уйдешь, - мужчина обнял в воде женщину и стал целовать.
  -- Юрик, утонем, - завизжала Инна.
  -- Я с тобой согласен и утонуть.
  -- Нет, мы будем жить и родим столько же детей, как Зоя и Владислав.
  -- Согласен. Ты будешь толстая и никогда меня не бросишь.
  -- Нет, я буду такая, как и Зоя. Какая фигура! Не подумаешь, что шесть детей родила. Ну или сколько там. Но я все равно тебя никогда не брошу, - отозвалась Инна.
   Вода была замечательная, теплая, прозрачная. Инна и плавала, и ныряла, и визжала, и Юра всегда был рядом. У него был другой спорт, как можно больше раз поцеловать свою юркую рыбку, при этом якобы нечаянно снять верхнюю часть купальника и прижать к себе. Они наплавались, нанырялись, нахохотались, Инна сдалась первая.
  -- Все, - объявила она. - Вылезаю. Устала.
  -- Хорошо, - согласился Юра. - А я сплаваю до того берега.
  -- Может, не надо, ты тоже устал.
  -- Но я все равно еще немного поплаваю.
  -- Ну как хочешь, - хитро прищурилась Инна.
   Юрий неторопливо поплыл вдоль берега. А Инна, выйдя на берег за мостки, абсолютно не стесняясь, медленно сняла с себя купальник. Юра оглянулся и застыл на воде, слегка шевеля ногами и руками, чтобы не утонуть. Его Инна стояла возле растущих в сторонке кустов абсолютно голая, она была божественна красива. У неё тоже была идеальная фигура, точеные ноги, высокая грудь, узкая талия. Да пусть женщина была невысокой, миниатюрной, но пропорции были идеальны. Девушка напомнила древнеегипетскую статуэтку - изящную Нефертити. Увидев застывшего мужчину, Инна засмеялась и, медленно подняв вверх руки, сделала несколько танцевальных па какого-то языческого танца. Она явно старалась для него. И мужчина был доволен. Но вдруг он заметил любопытные головы близнецов над высоким забором, которые мелькнули и тут же скрылись.
  -- Подглядывают, лестницу, что ли, подставили, поганцы! - ругнулся Юрий про себя и крикнул: - Инка, немедленно оденься.
  -- И не подумаю, - смеясь, ответила женщина. - Это я тебя соблазняю. Не купайся без меня. Иди на берег.
   А Юрий и так уже плыл и очень спешил. Он даже через мощное заграждение видел, представлял себе, как любопытные глаза близнецов ищут дырку в глухом заборе, чтобы рассмотреть его Инну. А что кусты её от них загораживают, так про это Юрий и не думал. Мужчина выскочил на берег и быстро укутал женщину широким полотенцем, а потом сердито выговаривал. Инна не слушала, смеялась, вырывалась. Она не прочь была заняться любовью на берегу. Юрий тоже этого хотел, но остановил её попытки, прошептал:
  -- Прекрати, Инн, за нами мальчишки подглядывают.
  -- Что? - нет, Инна не покраснела: - Пойдем тогда быстрее домой. Юрка, я, кажется, как говорит Альбинка, люблю тебя выше крыши.
   За забором раздался шум и чей-то голос: "Нехорошо подглядывать", - сразу следом раздался удаляющийся топот бегущих ног.
  -- А может, останемся? - лукаво прищурилась Инна. - Там всех разогнали. Смотри, как здесь хорошо!
  -- Нет, - не согласился Юрий.
  -- Почему? - удивилась молодая женщина.
  -- Как на тебя Елизаров смотрел! Думаешь, я не видел. Прямо впился, старый котяра. Он, небось, мальчишек прогнал, и сам теперь подглядывает.
   Инна не осталась в долгу:
  -- А ты как на его Зою смотрел? Я тоже видела. Еще бы такая фигура...
   За забором раздался смех.
  -- Все вы, ребята, придумываете, - калитка распахнулась, там стояли Зоя и Владислав. - Мы просто завидуем вашей молодости и красоте.
  -- Особенно завидует старый котяра, - добавил Владислав.
  -- До свидания, - ответили смущенные Юрий и Инна, поспешно собрались и ушли домой.
   Они шли и не слышали разговора между развеселившимися супругами.
  -- Ну что, старый котяра, загляделся на молоденькую девицу?
  -- Зато кто-то молодой все приглядывался к тебе. Кстати, по поводу девицы...
  -- Да, да, Владь, я тоже об этом думала, - перебила мужа женщина с идеальной фигурой, - но так и не решилась поподробнее спросить...
  -- О Сереброве, что ли? Я не о нем.
  -- И я не о нем. Ну, его, этого Сереброва, или как там его, сам знаешь, встретили потом его под другим именем, не к ночи будь он помянут, хоть Ксюшка и его крестница. Об Алине я хотела узнать. Ведь это она тогда спасла Дениса... Может, они впоследствии встречались и в Москве?
  -- Ты тоже подумала о Королевой Алине? Та, которая сразу догадалась, что ты Ксению родила от меня, а не от мужа. А почему ты о ней подумала?
  -- Из-за спутницы Дениса. Эта девушка так похожа на Алину в молодости. Может, она её дочь?
  -- Нет, нашу новую соседку зовут Инной, - ответил муж. - Дочерей Алины звали Ирина и Елена. Елена - блондинка, вся в отца, в Дмитрия...
  -- А вторая, Ирина, брюнетка, тоже пошла в отца, - засмеялась Зоя. - В Орлова Валентина. Помнишь, как мы встретили Альку и Валентина в пансионате. Я тогда сразу, как увидела Орлова, поняла, что Ирина - его дочь, а не Королева.
  -- Загадочная была женщина Алина, хорошая, Серебров её боялся, ведьмой считал, - в задумчивости говорил мужчина. - Светские газеты писали, что она умерла следом за Дмитрием. Жаль.
  -- Не верится, казалось, Алина будет жить вечно, - ответила Зоя. - А что стало с дочками Альки?
  -- У них все хорошо. Про Елену-то я не знаю. А младшая, та самая, проныра, Ириной которую звали, стала известной актрисой. Она еще в России снималась совсем молоденькой в каком-то пустом сериале, а потом вышла замуж за богатого американца. Теперь она в Голливуде снимается. Кстати на пиратских дисках уже есть фильмы с её участием... Какая-то многосерийная легенда...
   Вернувшиеся к себе Инна и Юрий хохотали, как сумасшедшие, вспоминая свой разговор с соседями. Потом Инна занялась ужином, откуда-то из-за кустов на запах рыбы выбрела тощая облезлая кошка. Инна сразу заметила длинное отвисшее пузо и набухшие сосцы.
  -- Иди сюда, Мура, я тебя покормлю.
   Но кошка была недоверчива. Она сидела на безопасном расстоянии. Инна быстро положила в одну из мисок молока с хлебом для кошки, отнесла ей. Отошла от животного, заговорила:
  -- Ты, Мура, кушай, кушай. Не бойся. Тебе котяток надо кормить. Ты в следующий раз приводи своих котяток. Я их тоже покормлю.
   Кошка с опаской жадно поглощала еду. Неожиданно откуда-то вылез ежик, отогнал кошку, стал есть сам. Инна всплеснула руками, позвала Юрия. Ежик фыркал и хрюкал, жадно поедая молоко с хлебом, что было в миске. Инна отнесла для кошки другую миску, положила ей большую рыбину. Та схватила её в зубы и убежала.
   Юрий и Инна поужинали и стали собираться в дорогу. Как и собирались, заехали к Андреевым. Альбины не было дома. И это порадовало Инну - легче все будет объяснить Захару Петровичу. Баба Ириша, получив свежую рыбу, довольно заохала, заулыбалась и тут же ушла её чистить. Так что свидетелей разговора и не было. Отец Альбинки выслушал Инну.
  -- Значит, влюбилась наша Альбинка? Я вижу, какая-то она странная. Ест плохо, похудела, - в задумчивости повторил Захар Петрович. - Серьезно хоть влюбилась-то? А то может, как в Виктора, на два месяца.
  -- Витьку она полгода любила, - ехидно заметил Юрий.
  -- Юр, перестань. Что ты к Альбинке опять цепляешься? - заступилась за подругу Инна. - Не любила она Виктора. Просто хорошо относилась.
  -- Не буду, не буду больше ничего говорить про твою Альбинку, - замахал Юрий, любуясь своей сердитой женщиной.
  -- Захар Петрович! Мне кажется, очень серьезное чувство у Альбины к Кириллу, - ответила Инна. - Она в последние дни, кроме своего Кирюшки, ни о чем говорить не хочет. Они уже долго встречаются.
  -- Оно и правда, последние дни сама не своя Альбина ходит, - продолжал размышлять отец. - Я думал, без Витьки заскучала, он улетел на север поохотиться на месяц. Альбинка скандалила с ним перед отъездом, кричала, что Витька дурак, помешался на своей охоте. А тут оказывается другое.
  -- Другое, - подтвердила молодая женщина.
  -- А я-то тут при чем? - никак не мог понять отец. - Пусть со своими мужиками сама Альбина и разбирается. Не молоденькая уже. Все её сверстницы уже не по одному ребенку имеют.
  -- Да она боится, что вы не разрешите ей замуж выйти за Кирилла. Он таксистом работает. Машины любит, - продолжала пояснять Инна.
  -- А вы много спрашиваете, за кого вам замуж выходить, как жить? - сердито фыркнул Захар Петрович. - Ты ко мне хоть раз за советом подошла после смерти Евгения. Нет! Все сама, сама! Даже от элементарной помощи отказываешься. Алины нет на тебя, она бы быстро вразумила. Ты её всегда слушала...
  -- Не обо мне говорим, - быстро напомнила Инна. - Об Альбине. Юр, скажи ты. Ты ведь в хороших отношениях с Кириллом.
  -- Здесь дело не только в Захаре Петровиче, - вступил в разговор Юрий. - Альбинка решительная. Было бы все у неё хорошо с Кириллом, давно бы сюда его привела и отца бы не испугалась. Здесь дело в другом. Кирилл сюда сам не идет.
  -- Так, так, - прищурился Захар Петрович. - Это уже правдоподобнее. Вот с этого момента поподробнее.
  -- Я говорил с Кириллом об Альбине, - продолжил Юра. - Он считает, что не пара ей. Она, говорит, такая красивая, умная, а он простой таксист.
  -- Ну, это он лишку сказанул про Альбинку! - засмеялся Захар Петрович. - Особенно про ум. Как вспомню её школьные страдания... Сколько задач за неё перерешал! Мать сочинения писала. И все без толку. Считать толком до сих пор не умеет. Чего улыбаетесь. Велел ей показания за электричество написать. Такого насчитала! А Кирилл-то хоть умный? Ваш простой таксист.
  -- Этот простой таксист в моторах машин только так разбирается, с закрытыми глазами соберет, - проговорил тихо Юрий. - У меня после ремонта мотор застучал. Кирюха со слуха определил, в чем дело. Наладил. А уж как он учился в школе, как считал, задачи решал, не знаю.
  -- Слушай, Юр, - мелькнула мысль в глазах Захара Петровича. - Нашему Кузьме Прохорову на автосервис нужен надежный толковый мужик. А ты говоришь, в моторах Кирилл смыслит?
  -- Смыслит, - засмеялся Юрий. - Видит насквозь.
  -- Давай обязательно порекомендуем его Кузьме. У него мужики хорошо получают. Бездельников Кузька не любит. Только ты, Юр, без моего участия этим займись. Вот и посмотрим, на что годен сей Геркулес по имени Кирюшка, годится ли он мне в зятья?
   Надо сказать, Кузьма Ильич Прохоров, старинный приятель Захара Петровича, впоследствии ни мгновения не жалел, что взял к себе Кирилла. У мужчины были просто золотые руки и нечеловеческая работоспособность, казалось, он не знает чувство под названием усталость. Кирилл стал первым человеком в сервисе, ему доверял Кузьма Ильич, который был весьма лестного мнения не только о руках Кирилла, но и о его голове. "Кирюха только на первый взгляд дубовым кажется, на самом деле практичный, прижимистый, своего не упустит. Он кое-чего изменил в нашей работе, модернизировал, обслуживание теперь идет быстрее", - хвалил своего работника Кузьма Ильич в разговоре с Захаром Петровичем. Спустя полгода, Кузьма Ильич неожиданно начал болеть и решил продать свой бизнес.
  -- Покупай, Кирюх, - советовал Юрий.
  -- Оно это можно, но где деньги взять? - медленно проговорил Кирилл. - Знаешь, сколько денег на это надо.
  -- Спонсора я тебе найду, - засмеялась Инна, которая присутствовала при этом разговоре.
   Они с Юрой подумали и рассказали свои мысли отцу Альбинки. Тот задумался. Идея купить самому автосервис и поставить во главе Кирилла пришлась по душе и Захару Петровичу.
  -- Так и сделаем. Может, теперь ваш Геркулес женится на моей дурище, - сказал он под конец разговора Инне. - Смотри, уже половина от Альбинки осталась.
   Альбина, в самом деле, сильно похудела за последние полгода.
   Однако её непонятный роман с Кириллом и после покупки автосервиса тянулся, не прекращался. И с Виктором отношения не разорвались, однако замуж за него женщина выходить по-прежнему отказывалась. Но Кирилл хоть и стоял во главе сервиса, не спешил Альбине сделать предложение.

Наследство.

   Брат Инны, Антон, подал исковое заявление в суд. У него были далеко идущие планы. Перебраться сюда, купить катер какое-нибудь суденышко, и начать свое дело. На судне у него будет плавучий ресторан. Здесь такого еще нет, а река большая. Да и жадность Антона не знала пределов. Он не терял надежды получить половину деревенского дома и земли. Инна говорила с ним мирно, по-хорошему пыталась втолковать двоюродному брату:
  -- Тебе и так много досталось. Бабушка оставила тебе квартиру. Ты ей пользуешься. А дом мой. Она так говорила. Ты же в выигрыше, квартира дороже дома.
  -- Ну и что! - нагло улыбался Антон. - На квартиру есть завещание. На дом и землю нет. Значит, будем делить пополам. Я такой же внук, как и ты. Даже ближе, роднее! Я Астахов, как и бабушка. А земля сейчас, знаешь, растет в цене. Кроме того, я, может быть, жену здесь заведу, вздумаю жить здесь. Что мне двухкомнатная квартира? А так я продам свою часть дома и земли, обменяю бабушкину двушку на большую, с доплатой.
   Про планы в бизнесе Антон суеверно молчал.
  -- А когда вернешь мою шкатулку? - осмелилась задать вопрос брату Инна.
  -- Инк, я ведь могу сказать, что её вообще нет. Не отдавала мне ничего бабушка... - издевался Антон. - Чем докажешь?
  -- Тогда я заявлю о краже, - рассердилась молодая женщина, она почувствовала небывалую злость, ей даже показалось, что она собирает силы и сейчас Антону будет очень больно. - И укажу на тебя. Так и напишу в заявлении, что ты украл её. Тебе придется вернуть мои украшения. Я найду свидетелей, которые подтвердят, что это мои драгоценности. И чеки предъявлю!
  -- Ладно, ладно, не кипятись.
   Неприятности были не нужны Антону, надо Инку обобрать потихоньку, с умом. Золото он, конечно, не отдаст. Но при этих мыслях что-то неприятно кольнуло в голове, словно предупреждало: поосторожнее с сестрой.
  -- Где мои украшения? - не отступала Инна
  -- В суде поделим, - ухмыльнулся Антон, боль в голове отступила.- Как наследство бабушки. Я твои украшения ввел в наследство, указал в заявлении у нотариуса.
   Про это двоюродный братец бессовестно врал, так как в его планы не входило отдача шкатулки. Он её уже припрятал, в доме нет.
  -- Бессовестный, - тихо промолвила молодая женщина ушла.
   Инна устала сражаться с двоюродным братом, вечером расстроенная женщина обрисовала сложившуюся ситуацию Юрию, рассказала про шкатулку. Тот нахмурился. Про драгоценности он не знал, только про дом и землю. Ему нравилось в деревне Кочетовка: место хорошее, красивое, река рядом, есть электричество, к тому же газифицирована деревня. Да и уже завезли стройматериалы для фундамента. Юрий хотел там строить дом. Инне было очень обидно, что брат хочет отсудить половину дома и земли. Но по закону был прав Антон. Он, как наследник, имел право на половину имущества, оставшегося от бабушки. Только зачем в суд подает? Ведь Инна точно также может отсудить и половину квартиры. Вот этим и надо воспользоваться. Так решил Юрий.
   Альбинка, узнав эту историю, посоветовала подруге то ли в шутку, то ли всерьез убить Антоху:
  -- Нет человека, нет проблемы, - сказала она известную фразу. - Найди на него киллера.
  -- Ну что ты говоришь? - слабо возмутилась Инна. - Да и кому хочется об него марать руки.
  -- А ты своему Юрику скажи, он быстро это решит, - ехидно ответила подруга. - С Антоном что-нибудь и произойдет. Например, тяжелый кирпич упадет на голову или в глубокий котлован свалится.
  -- Альбин, ты неправа. Почему ты не любишь Юрия? - защищала любимого человека Инна.
  -- Его отцу ничего не стоило приказать убить человека. Может, и Юрка такой же, - тихо ответила подруга.
  -- Альбин, перестань, не говори так, - попросила Инна. - Юра совсем другой, он хороший.
  -- Не перестану, - не отступала подруга. - Вспомни. Кто не нравится Юрке, того и нет. Что за странные совпадения? Назима убили после того, как он угрожал тебе и Юрию. Сергея тоже не стало. А перед этим Юрий с ним говорил.
  -- Это все случайные совпадения, - твердо ответила девушка. - Юра тут абсолютно ни при чем.
  -- Но если твоему братцу все же неожиданно упадет кирпич? Или случится сердечный приступ при здоровом сердце?
  -- Такому не упадет, и сердце выдержит, - грустно констатировала женщина. - Антон пронырливый, успеет ускользнуть. А здоровьем его Бог не обидел.
   Юра же решил не сдаваться. Надо проучить наглого и жадного братца. Мужчина позвонил Конецкому, обрисовал ситуацию, получил несколько хороших советов и начал действовать. Он тщательно еще раз обо всем расспросил Инну, потом обнял её за хрупкие плечи:
  -- Знаешь, а суд будет на нашей стороне. Будет у нас с тобой дом в Кочетовке. Для начала мы с тобой тоже соберем все документы и заявим встречный иск - опротестуем завещание. Антону половина земли - тебе половина квартиры. Вот пусть и выбирает твой братец? Или земля, или квартира.
  -- А так можно? Ведь у Антона есть завещание.
  -- Можно. Завтра я сам зайду в земельный отдел, выясню: есть ли какие документы на вашу землю. Потом сходим в сельскую администрацию Кочетовки и возьмем у них выписки, - наметил план работ Юра. - Все у нас получится. И колечки свои все вернешь. Тут уж Зацепина подключим.
  -- Хорошо бы вернуть, - улыбнулась Инна. - Ведь это не только драгоценности, это подарки дорогих мне людей.
  -- Давно бы разрешила мне этими колечками заняться. Прижал бы Виктор твоего братца в тихом углу к теплой стенке...
  -- Юра, - оборвала его Инна. - Я же просила. Не надо. Антон, знаешь, какой гадостливый.
  -- Молчу, молчу, - Юрий продолжал обнимать любимую женщину. - Главная моя драгоценность на месте.
  -- Ты про цветок? - Инна показала на подаренное Юрой колечко в форме цветка, она его носила не снимая.
  -- Нет, я про тебя, - он поцеловал женщину в шею. - Мне ничего не надо. Только будь со мной всегда. А колечки - дело наживное. Давай сходим завтра, я еще чего-нибудь куплю.
  -- Нет. Мы же хотим дом строить в деревне. Обойдусь без украшения. А подарки все равно жалко.
   На судебный процесс со стороны Инны пришли Юрий, Альбина, потом появился и Виктор Зацепин, который немного опоздал. Инна не поняла, зачем Виктор был нужен. С Альбинкой, что ли, у них опять любовь? А вот Захара Петровича не было, он был в отъезде, не успевал вернуться. Свидетелем была заявлена Альбина. Она знала почти про все драгоценности, что дарились подруге.
   Инна волновалась. В руке женщина судорожно сжимала бумаги. Хорошие бумаги, это был неприятный сюрприз Антону.
  -- Не волнуйся, - шепнул Юра. - Все у нас получится.
   Антон на судебном процессе изложил свои претензии: от бабушки осталось наследство. Наследников двое. Квартиру свою бабушка завещала Антону. А про дом и землю умолчала в завещании. Поэтому он считает, что имеет право на половину дома и земли. Когда слово предоставили Инне, она ответила, что согласна будет с претензиями Антона, но в этом случае она просит опротестовать завещание. Она хочет получить половину квартиры, она тоже законная наследница, точно такая же внучка, и своего жилья, в отличие от Антона у неё нет. Судья задал вопрос: оформила ли Инна свою часть наследства.
  -- Нет, - ответила девушка. - У меня не было документов ни на дом, ни на землю, ни на квартиру. Все у Антона. Он не дал мне их.
   Судья обратился к Антону: оформил ли он наследство, получил ли документы на квартиру из регистрационной палаты.
  -- Нет, - ответил Антон.
  -- Почему? Ведь времени уже больше года прошло со смерти вашей бабушки. Почему тянете время?
  -- Дело в том, что в дарственной на квартиру, что оформлял Евгений Григорьевич, покойный отец Инны, на бабушку, есть ошибка, - вынужден был признать Антон. - Поэтому дело застопорилось.
   Судья попросил документы и на квартиру, и на дом, и на землю. И вот тут и всплыла эта странная ошибка, про которую никак не хотел говорить Антон и из-за которой нотариус отказалась выдать свидетельство о наследстве. Дарственная на квартиру была оформлена на Астахову Ольгу Петровну, так звали бабушку, только она оказалась на двадцать лет моложе. Антон пытался судье объяснить, что он уже работает над исправлением ошибки, а Инна удивленно воскликнула:
  -- Но ведь Астаховой Ольгой Петровной звали и мою маму, это её дата рождения в дарственной указана, - и замолчала, потом робко спросила: - Это что же получается? Квартира-то мамина! Не бабушкина!
   Да. И бабушку, и маму звали одинаково: Ольгами, совпадали и отчества. А фамилию мама не стала менять, когда вышла замуж за папу. Осталась Астаховой. Антон обозлился:
  -- Нет. Дарственная сделана на бабушку. Бабушка всегда говорила, что зять подарил ей квартиру. Ты и сама Инка так считала всегда.
   Инна молчала. Судья попросил предъявить ему документы. Дело принимало неожиданный оборот. Антон стал терять самоуверенность.
  -- Значит, - сделал вывод судья, изучив документы, - вопрос о квартире снимается. Вы, Антон Сергеевич, не являетесь наследником квартиры.
   Мозг Антона лихорадочно искал выход.
  -- Почему не являюсь? - не сдавался он. - Даже, если эта квартира не бабушкина, а Инкиной матери, то после её смерти бабушка была тоже наследницей. А я наследник бабушки, я имею право на одну вторую часть квартиры.
   Судья быстро ответил на этот вопрос:
  -- Не на одну вторую, а одну четвертую. И то только в том случае, если покойная Ольга Петровна не оставила завещания. У вас есть завещание? - он обратился к Инне.
  -- Нет, - ответила Инна. - Оно потерялось при моем переезде.
  -- А ваша мама писала завещание? - уточнил судья. - Если писала, то его копия должна храниться в нотариальной конторе.
  -- Да, писала, на этом папа настоял незадолго до смерти. Я помню, как они заехали с мамой в первую попавшуюся юридическую консультацию и написали.
  -- Именно на квартиру? - спросил судья.
  -- Нет, нотариус посоветовала написать в завещании слово "все", - ответила Инна.
   И Антон понял, что квартира уплыла.
  -- Это нечестно, - почти что закричал он. - Все отходит Инке, так получается. Квартира её, земля её, дом, золото, видите ли, тоже её.
  -- Какое золото? - спросил судья. - Вы не говорили ничего о золоте. В иске заявлено квартира, земля, дом. Поясните.
   Антон примолк. Он проболтался. Еще перед судом Инна заметила, что с Антоном пришла хорошенькая девица, такая же невысокая, как и она, одетая весьма скромно. Его будущая жена, так Антон, ухмыльнувшись, представил свою спутницу. Зато в ушах у девушки сверкали дорогие украшения - это были серьги из шкатулки, те самые, что были стилизованы под старину. На пальце блестело кольцо. Дорогое старинное кольцо, чья стоимость равнялась квартире. Кулона из этого гарнитура не было. Какое-то другое украшение было на шее девушки. Инне стало не по себе - братец все-таки добрался до шкатулки.
  -- А что же вы не упомянули драгоценности в судебном иске? - спросил судья.
   Антон молчал.
  -- А почему вы не заявили ничего о золоте? - судья обратился к Инне.
  -- Это мои золотые украшения, - тихо, но твердо сказала девушка. - Мне их покупал отец, тетя Аля дарила на каждый день рождения, бабушка Соня.... Я пока жива. Это не наследство бабушки, это мое имущество. А Антон не отдает.
  -- У вас чеки на них есть? - спросила судья. - Или другие документы.
  -- Некоторые есть, - ответила Инна. - Но не все. Ведь это подарки. Я не спрашивала чеки.
  -- Свидетели есть?
  -- Есть, - ответила девушка.
   Вызвали Альбину, та подтвердила, что у её подруги всегда были очень дорогие украшения, начала перечислять, что помнила.
  -- А другие свидетели есть? - уточнил судья. - Те, кто это покупал?
  -- Нет. Папа и мама умерли, тетя Аля тоже, к сожалению. А что про бабушку Соню говорить? Но я могу доказать, что это мои украшения. Например, те, которые Антон уже подарил своей будущей жене.
  -- Как можете доказать?
  -- Пусть Антон и та девушка, что пришла с ним, скажут, какая проба стоит на золоте, что у девушки в ушах и на пальце. Я хорошо знаю. Этот набор мне подарила моя двоюродная бабушка Соня и тетя Аля на восемнадцать лет.
   Девица испугалась, побледнела и поспешно схватилась руками за уши. Антон же лихорадочно вспоминал, размышлял, поток его мыслей быстро обхватывал временные пласты:
  -- Инке уже двадцать пять. Серьги ей подарили на восемнадцать лет. И кольцо. Все, скажу 585. Золото красное. Эта проба была в то время. Дура Инка, сама и подсказала.
   Девица продолжала нервно теребить свои уши. Не найдя лучшего решения, она сняла серьги и кольцо и зажала в руке. Антон решительно сказал:
  -- 585 проба. Ну, может, какую цифру спутал. И вообще, врет Инка. Это золото принадлежало моей бабушке - Ольге Астаховой. Она все это покупала себе. Надо делить пополам.
  -- На пенсию свою, - ехидно подсказала Альбинка.
   Судья обратил взгляд к девушке.
  -- Господин судья, можно попросить, чтобы вы посмотрели пробу, - попросила Инна. - А я скажу после.
  -- Передайте серьги и кольцо, - приказал судья. - Через судебного пристава.
   Серьги и кольцо легли на стол судье. Тот взял лупу и внимательно смотрел на дужку сережки, потом на кольцо. Инна медленно сказала:
  -- На серьгах нет пробы. Это частный заказ. Тетя Аля сделала эти серьги специально мне на 18 лет. Там только клеймо мастера. И хочу добавить: здесь не бриллианты - здесь стразы. Это не очень дорогие серьги. Можете проверить у ювелира.
  -- Ну, пусть серьги забирает Инка, - согласился Антон, услышав, что камень - не бриллиант.
  -- Но к ним еще есть и кольцо, - тихо промолвила Инна. - Там тоже нет пробы, там стоит...
  -- И кольцо бери, черт с тобой, - прервал Антон. - Отдайте ей сразу. Но дом и землю я не уступлю.
   Инна оглянулась, Юрий чуть приметно кивнул головой. Это было уже неплохо. Инна ликовала не столько из-за квартиры, сколько из-за кольца: одна из самых ценных вещей - кольцо бабушки Сони, кольцо Соколовских - вернется к ней. Но тут услышала голос Антона.
  -- А остальное золото и прочие побрякушки должны подлежать разделу.
  -- Нет, - не согласилась Инна. - Ожерелье из голубого янтаря. Я тоже могу доказать, что подарено мне. Павел Ильич, который дарил мне его, был несколько рассеянный, он случайно забыл в коробочке чек. А тетя Аля, сказала, пусть лежит, вдруг пригодится. Она все знала наперед, моя мудрая тетушка, недаром её называли зеленоглазой ведьмой. На остальное, к сожалению, я не могу представить документов. Я только могу подробно рассказать о них.
   Почему-то сильно нервничала подруга Антона. Особенно, когда прозвучало упоминание про зеленоглазую ведьму. Дальше речь пошла о земле. Судья спросил:
  -- Документы на землю у вас? - он смотрел на Антона.
  -- Нет, - ответил тот.
  -- Так что? Совсем нет никаких документов?
  -- У меня нет. У Инки спрашивайте. Она их спрятала, а не я.
  -- У меня тоже нет, - ответила Инна. - Документов не нашлось. В земельном отделе нам никаких сведений не дали. Но я обратилась в местную администрацию сельского поселения Кочетовка. Мне дали выписку.
   И Инна предъявила выписку из похозяйственной книги Кочетовского сельского округа, и согласно этой бумаге, оказалось, что земля, на которой стоит дом, принадлежит ей - Соколовской Инне Евгеньевне. А вот дом принадлежал Астаховой Ольге Сергеевне, то есть бабушке, и дата рождения совпадала.
  -- Что? - яростно завопил Антон. - Земля Инкина? Да ей вообще ничего не положено. На этой земле всегда жила бабушка. Это земля Астаховых. А Инка не родная внучка бабушки. Её мать умерла во время родов! Тетя Оля удочерила Инку.
   Вздрогнула худенькая подруга Антона, прямо впилась глазами в Инну.
  -- Что? - оглушенная известием, Инна в бессилии схватилась за край стола, у которого стояла. - Ты врешь! Ты все это придумал! Мама была у меня родная. Она любила меня.
  -- Нет. Господин судья! Вот письмо бабушки. Я специально взял его, - торжествовал Антон. - Она мне писала, что дом старый, разваливается, пусть тебе поэтому остается. А остальное мое.
   Судья попросил письмо. Антон воспротивился, но пришлось все же дать. Антон пытался дать один листок, но судебный пристав забрал оба. Судья, извинившись, стал читать: "Антошенька, внучок. Здравствуй. Что-то ты давно не навещал свою бабулю, а у меня для тебя есть подарочек. Я завещание на тебя написала. Пусть квартира отойдет тебе. Инка приблудная в нашей семье. Чужая! Мать её умерла при родах. А моя непутевая доченька влюбилась в её отца, всю жизнь с Инкой носилась, удочерила даже, и меня не спросила. Пусть теперь Инка живет, как может. Её папочка должен был о ней подумать! А не мне оставлять приблудышей. Пусть спасибо скажет, что не выставила её, когда она голая осталась. Я бы не пустила её в свой дом, но у неё, Антоша, была шкатулочка с драгоценностями. Вот из-за неё и согласилась, чтобы пожила она у меня. Шкатулочку, внучок, заберешь себе..."
   Повисло молчание. Инна тихо утирала слезы. Ей никогда в голову не приходило, что мама может быть неродной. Антон заюлил. Не зная, что еще сказать, он опять выкрикнул:
  -- Не может быть Инка наследницей. Она не внучка бабушке. Дом будет весь мой. И на квартиру она не имеет прав. Она не дочь тети Оли. А я родной племянник.
   Тихо встала и ушла из зала подруга Антона.
  -- Истец! - твердый голос судьи перебил громкие слова Антона. - Истец! Вы нарушили закон! Вы разглашаете тайну удочерения... За это вы несете ответственность... а шкатулку вам придется вернуть, чем раньше, тем лучше. Вы сами предоставили доказательства, что удерживаете чужое имущество. А это уже может стать уголовным делом.
   Слушание дела было отложено на месяц. Инна, пораженная известием, не могла отвечать на вопросы. Необходимо также было собрать недостающие документы.
   После окончания процесса Юрий поспешил к Инне. Молодая женщина продолжала стоять в оцепенении. Подбежала и Альбинка. Виктор Зацепин зачем-то поспешил в фойе следом за Антоном.
  -- Не слушай ты своего Антоху, Инн, - энергично затараторила подруга. - Юр, скажи, что все вранье. Придумал Антон, чтобы досадить. Не знает уже, чем больнее ударить. Тетя Оля - твоя мама! Она любила тебя.
  -- А письмо? - проронила Инна.
  -- Да твоя бабушка, старая ведьма, могла и наговорить, - не отступала подруга. - Сама знаешь, она не любила тебя и твоего папу. Или Антон сам его написал.
  -- Нет, я чувствую, правда это, - всхлипнула Инна. - Наверно, поэтому тетя Аля всегда хотела меня забрать к себе. А папа не давал. И мама всегда настороженно относилась к тете Але. Я думала, она её не любит, а она просто ревновала.
  -- Но тетя Оля была хорошая, - не отступала Альбина.
  -- Да, - ответила Инна, а про себя подумала: - Вот она причина маминой сдержанности. Она никогда не обижала меня, очень была справедлива, следила за мной, но я всегда ближе была к отцу и очень любила тетю Алю. Зачем Антон сказал это?
  -- Знаешь, Инн, давай моего папу спросим, - предложила Альбина. - Он должен все знать. Он же друг дяди Жени.
  -- Зачем? - поморщилась Инна. - Пойдем, Юр, лучше домой. Не так уж и все плохо было сегодня. Ко мне вернулся подарок бабушки Сонечки, потрогай, Юра, какой камешек теплый, ласковый. Это она, бабуля, моя настоящая бабуля, родная, хоть и не было у неё своих детей, передает мне привет. Она поддерживает меня.
  -- И еще квартира твоя оказывается, - засмеялся Юра, поглаживая украшение. - И земля тебе принадлежит. Пятнадцать соток возле дома. Это Антон еще не знает, что у тебя в Кочетовке есть еще и три гектара. Твой отец все предусмотрел, думал о тебе. Не успел просто сказать.
   Инна наконец-то улыбнулась. Мужчина бережно взял её под руку, и они пошли.
   В фойе стоял недовольный Антон и его испуганная невысокая спутница. Она опять бросила какой-то странный взгляд на Инну. Возле Антона лениво остановился Виктор Зацепин. Он что-то говорил брату Инны. Юрий негромко засмеялся:
  -- Все! Витек наш железной лапкой щупает твоего братца. И ему это не нравится. Давно бы разрешила поговорить с Антоном мне и Виктору.
  -- Юра! - укоризненно прервала Инна.
  -- А цепочка с кулоном у этой дамы чья? - услышали они вопрос Виктора.
   Девица робко поежилась.
  -- У меня кулон был такой же, - ответила Инна.
  -- Её, - подтвердила Альбинка. - Это я ей подарила. Кулон, я имею в виду. А цепочка, не знаю.
  -- Придется отдать, - скупо проронил Виктор. - И остальное тоже. Всю шкатулочку целиком.
  -- А что будет, если все-таки не отдам? - нагло спросил Антон.
   В присутствии сестры у него прибавилось сразу храбрости. Знал: Инна не позволит его бить, и пользовался этим.
  -- Скорее не будет, - уже по-настоящему зло усмехнулся Виктор. - Толкую тебе, толкую, ну никак ты не поймешь. Работы не будет у тебя и в этом городе, если здесь жить останешься. И в твоем родном городе выгодных плаваний не будет. Я позабочусь, хоть и далеко. Квартиры тоже не будет. Уже нет. Какой же ты брат, если сестру обобрать пытался. Не пустил пожить, выставил на улицу...
  -- Это мое наследство.
  -- Её матери.
  -- Тетя Оля не была её матерью! А мне она родная тетка. Я единственный наследник! - Антон был непробиваем.
   Лицо опять Инны дрогнуло.
  -- Эх, дать бы тебе в морду, - процедил Виктор, - да Инна не разрешает.
  -- Ты, Антоха, совсем придурок, забыл, что квартиру-то отец Инны купил, дядя Женя!- закричала Альбинка. - Ты-то тут при чем? Тебе он, что ли, покупал? Предъявляй претензии своему отцу.
  -- А дом деревенский - бабушкин, - Антон слышал только себя. - Вот полдома мои точно будут. И я ни за что не соглашусь продать, и строить новый не дам. И делайте, что хотите, со своей землей.
  -- Не давай, - зловеще согласился Юрий, держа за руку Инну, - только соседи другие будут у тебя. Не Инна. Место там замечательное. У реки. Мы продадим свою половину вместе с землей. Так Инна?
   Ничего не понимающая девушка кивнула головой.
  -- А уж подберем таких тебе владельцев, таких соседей, что ты сам им подаришь свою половину. Добровольно! Еще приплатишь! Иначе они тебя закопают в подвале твоей же половины.
  -- И Инна останется единственной наследницей, - заметил Зацепин.
  -- Привык к хорошему разговору. Правильно Витька сказал: дать бы тебе как следует. Не забудь вернуть золото! - завершил разговор Юра.
   Юрий был явно разозлен. Спутница Антона тем временем сняла и протянула молча цепочку с кулоном. Юрий взял. Девушка была чем-то напугана, она быстро ушла. Антон недовольно бросил ей вслед: "Подожди, Олеська, я с тобой!" - и ушел. Спутница Антона два раза останавливалась, смотрела на Инну, хотела что-то сказать, но, подгоняемая спутником, все-таки ушла, не произнеся ни слова. Альбинка ни в какую не желала успокаиваться и всех потащила к себе. Она горела желанием доказать, что Антон сказал неправду. "Ну не может такого быть, - думала она. - Мама и тетя Оля были подруги с детства. И чтобы ни разу не проговориться! Мама бы мне обязательно сказала". Не поехал с ними только Виктор.
  -- Хватит уже обнадеживать твоего отца, Альбина, - сказал он торжественно и несколько вычурно, а глаза смеялись. - А то человек опять на свадьбу настроится, увидев нас вместе, решит, что наша любовь одолела очередное препятствие. Но это не так. Я тебя, детка, сегодня официально бросаю. Делаю заявление при свидетелях. Надоело мне, что меня ты Кирюшкой без конца называешь.
  -- Чего? - то ли пискнула, то ли крикнула подруга Инны. Альбинка в кои веки лишилась голоса.
  -- Я бросаю тебя. Заметь! Не ты меня, а я тебя, - Виктор многозначительно понял вверх руку, но не удержался и захохотал при виде красноречивого выражения лица Альбины. - Мне Юрик другую найдет. Такую же красивую, как ты, а может, и лучше.
  -- Почему Юрик? - для чего-то спросила Альбина.
  -- Я же его познакомил с Инной. А мог бы и себе приберечь, - Зацепин потешался вовсю.
  -- Ну ты, поосторожнее, - нахмурился Юрий. - Думай, что говоришь. Инна только моя могла быть.
  -- Я думаю, - Виктор ушел. - За вами должок. За тобой и Инкой. Чтобы мне нашли небывалую красавицу, ростом с Альбинку, с фигурой модели.
   Инна и Юрий не удержались, несколько раз фыркнули, подавляя смех. Альбина несколько раз чертыхнулась, глядя Зацепину вслед, потом сказала, что Бог ни делает, все к лучшему, и потащила всех к отцу.
   Приехавший Захар Петрович нехотя подтвердил слова Антона. А баба Ириша пригорюнилась, вспомнив былое, а потом рассказала, что у Оленьки, подруги Марины, покойной жены Захара, своих детей быть не могло, а она так хотела всегда дочку. Она с радостью вышла за Женю, потому что у него была уже Инночка.
  -- Немолодая уже она была. Удочерить сама никого не решалась. Да и не дали бы ей этого сделать отец с матерью. Уж как они согласились на её брак с Женей, даже и не знаю.
  -- А где моя настоящая мама? - тихо спросила Инна. - Что с ней случилось?
  -- Олеся умерла во время родов. И ты родилась совсем слабенькая. Здесь, в А-ке. Тебя Алина выходила с Софьей, твоей бабушкой. Очень хотела Аля тебя забрать себе. Женя не дал. А тут и Оля появилась. Медсестрой в детской поликлинике работала Олюшка. Она любила тебя. Поэтому и уехали вы отсюда сначала в П-в, чтобы никто не знал твою тайну, потом в П-ке жили. Любила тебя Ольга. Очень любила.
  -- Любила, - согласилась Инна. - Она была хорошей мамой. Справедливой. Доброй. А где похоронена моя родная мать?
  -- Захар знает. Он и Марина следили за могилкой. Женя просил. Жалел он Олесю. Не дал Бог ей долгого счастья.
  -- Дядя Захар, покажите где.
  -- Покажу. Это недалеко от Марины.
   Молодая женщина немного успокоилась. И теперь уже успокаивала Альбинку, которую так официально, при всех, с громким заявлением, бросил Виктор.
  -- Ну, чего ты брюзжишь весь вечер? Чем опять недовольна? - говорила Инна. - Сама кричала, что не любишь Витька. Подумаешь, бросил он тебя.
  -- Обидно все-таки. Меня никто еще не бросал. Да так при всех! Не мог наедине сказать!
  -- Это полезно, - заметил Юрий, пряча улыбку. - Будешь переживать, похудеешь еще больше. И пойдешь с новой силой на Кирилла.
  -- Жди! - язвительно отозвалась Альбинка, садясь за стол. - Кирюшка мой толстых любит. Лучше я поем и наберу лишний килограммчик. А ну этого Витьку. Инна права. Я завтра иду Кирилла учить работать на компьютере. Мой он будет.
  -- Кто? Компьютер? - не понял мужчина.
  -- Все ехидничаешь. Кирилл мой будет! Нужен больно мне компьютер! А то у нас в доме их нет!
  -- А ты умеешь работать на компьютере? - удивился Юрий. - Захар Петрович недавно меня убеждал, что ты считать не умеешь. А там на клавиатуре есть и цифры.
  -- Я тупая, конечно, я всегда это знала, - язвительно ответила Альбинка, - но не до такой же степени, чтобы не уметь включать компьютер и нажимать кнопки.
  -- Это тогда не работать, а только играть, - перестал удивляться Юрий.
  -- А Кирюшка и этого не умеет, он мне сказал, что никогда не приближался к компьютеру, даже включить не умеет, - торжествующе ответила Альбинка. - Да и не для этого я туда к нему завтра пойду. Я грудь вперед и на абордаж!
   Юрий и Инна засмеялись, пообедали и отправились к себе. Юрий все вспоминал Альбину и Зацепина, потом захохотал.
  -- Ты что? - удивилась Инна.
  -- Кирюха сказал, что не умеет включать даже компьютер, а сам еще Кузьму заставил оборудовать сервис компьютерами для диагностики. Он, конечно, может, слов умных, компьютерных всех и не знает, но что связано с компьютером и машиной, только так сечет. И вдруг Альбинку позвал, учить его, - Юрий опять расхохотался.
  -- Ой, Юр, это замечательно, - обрадовалась Инна. - Наверно, Кирилл это придумал, чтобы Альбине предложение сделать.
   На другой день, вечером, когда Инна была дома одна, спутница Антона принесла шкатулку. Просила пересмотреть, все ли тут. Инна несколько удивилась неожиданному решению Антона.
  -- Что с моим братцем случилось? - спросила она Олесю. - Грибов галлюциногенных обкушался? Теперь добродетели предается?
  -- Нет. Это я сама принесла. Антон мне отдал их, чтобы я спрятала, а я решила, что лучше тебе принести.
  -- Почему?
  -- А твою настоящую маму как звали? - неожиданно спросила девушка.
  -- Олесей, как и тебя, - удивленно проговорила Инна. - А почему ты это спросила?
  -- Да так.
  -- И все же?
  -- А кто твоя тетя? - невпопад задала другой вопрос девушка - Ну та, которая все тебе это дарила? Ты еще её ведьмой назвала.
  -- А зачем тебе это?
  -- Да так, интересно, - опять уклонилась от ответа девица. - Это не та ли колдунья, что умела взглядом собак укрощать?
  -- Было такое дело, - улыбнулась Инна. - Подчинялись ей животные.
   Она вспомнила, как тетя Аля "укротила" злющего пса. Эту историю ей много раз рассказывал и папа, и сама тетя Аля. Конфет собаке дала тетя Аля. Пес обожал их. Несмотря на свою злость, он готов был продать и хозяина, и свою собачью душу за шоколад. Тетя Аля взяла коробку конфет, помахала перед собакой, он и забыл, что перед этим хотел сожрать хозяина и уже вцепился в его руку. Побежал конфеты есть, хвостом завилял. Как потом тетя Аля весело хохотала с папой, когда говорила про свои колдовские способности. Но этого молодая женщина рассказывать не стала. Пусть думают, что тетя Аля, в самом деле, колдунья.
  -- Вот и забери свои украшения. Стоило мне надеть твои серьги, как пошла полоса неудач, - заговорила девушка. - Родители опять запили. С Антоном все теперь кончится. Хотя я ему и не особо была нужна. Я знаю, почему все так. Это твоя тетушка-колдунья достала меня. Мне всю ночь она сегодня снилась, обещала прийти по мою душу.
  -- Ты знала мою тетю Алю? - удивилась Инна. - Видела?
  -- Нет, слава Богу. Тогда бы еще все хуже было. Да и сейчас уже ничего хорошего у меня не получается.
  -- Какая глупость? - вздохнула девушка. - Тетя Аля была очень добрая. Она тут ни при чем. Ладно, проходи. Я, кстати, тебе отдам твою цепочку. Мой только кулон. Почему вчера не сказала?
  -- Проверь, здесь все? - прервала девица. - Я лучше в прихожей постою.
   Инна перебрала свою шкатулку. Слава Богу, почти все было на месте. На месте были и серебряные украшения, старинные, коллекционные, серебро любил и дарил дедушка, муж бабушки Сонечки - Павел Ильич. Но в шкатулке оказались и лишние безделушки: очень дорогие старинные серьги червонного золота в виде колец, это были бабушки Ольги Петровны, и два массивных обручальных кольца, тоже её. Ей и тогда еще живому дедушке мама с отцом купили к какой-то годовщине их свадьбы. Инна это знала из рассказа мамы. А вот ожерелья из голубого янтаря не было.
  -- Вот возьмите эти серьги и кольца, это не мое, - протянула Инна. - И не вижу голубого янтаря.
  -- Я не брала, - поспешила заверить девица. - Честное слово.
  -- Я верю, - мягко ответила женщина.
   Вернувшийся Юрий оборвал их разговор, о чем впоследствии сильно жалела Инна. Олеся хотела еще что-то сказать, но испугалась Юрия.
  -- Зачем эта женщина к нам пришла? - сухо спросил он.
  -- Вот, принесла, - радостная Инна кивнула на шкатулку.
  -- Хорошо. А что ей еще надо?
  -- Ничего, - ответила девушка, - абсолютно ничего.
   Она ушла, так и не договорив. Инна не обратила внимания на это. Она была рада возвращению шкатулки и спешила поделиться радостью с Юрой.
  -- - Юр, а может, уступить Антону квартиру? - Инна была счастлива и хотела этого счастья другим. - Мне дом. Ему квартиру. Нам же хочется дом в Кочетовке построить. Мы там, Антон здесь. Пусть честно будет.
  -- Нет, - ответил Юрий. - Твой брат тебя не жалел. Эту квартиру отец тебе, считай, подарил. Правильно говорил Федор Степанович: не мог отец тебе совсем ничего не оставить. Просто он поступил умно. Недвижимость на тебя оформил. И дарственную на жену. И молчал об этом. Вот и не отобрали в кризис, потому что не знали. У нас с тобой пока нет своего жилья, будем в твоей двушке жить и строить свой дом. А Антон здесь жить и не собирался, скорее всего. Он, наверно, забыл сказать, что у него есть большая трехкомнатная квартира в его родном городе. И жена тоже. А он здесь уже Олесю подцепил. Пользуется тем, что у девчонки тяжелое положение. Кстати, в шкатулке все на месте.
  -- Нет голубого янтаря.
  -- Ну, вот, а ты квартиру. Заставим сначала Антона вернуть янтарь. Кстати, а почему ты такая добрая стала? Антону предлагаешь отдать квартиру.
  -- Юр! Мы купим себе квартиру. Продадим мои украшения и купим. Я сейчас расскажу тебе о стоимости некоторых вещиц. Взять хотя бы серебро. Павел Ильич был археологом. Многие серебряные вещи очень старые, они во много раз дороже золота.
  -- Нет, Иннусь, ты сама говорила - это память. Мы сами с тобой со временем заработаем на квартиру. Кстати, в нашем городе по делам Федор Степанович. Уже две недели. Завтра мы встречаемся.
  -- У нас?
  -- Федор Степанович скажет, в каком месте. Сама знаешь, деловой человек. День весь расписан.
   Вторичное слушание дела не состоялось. Антон отозвал свой иск, уехал из А-ка. Перед отъездом занес ключи от квартиры бабушки. Когда Юрий и Инна зашли в свою теперь квартиру, там было абсолютно пусто. Антон продал буквально все. На стареньком подоконнике лежало ожерелье из голубого янтаря и записка: "Половина дома в деревне моя!"

Поссорились...

   Встреча с Конецким состоялась в небольшом, уютном кафе, недалеко от гостиницы, где остановился Федор Степанович. Виктор начал создавать сеть абсолютно других кафе, небольших, семейных, куда много народа не умещалось. Эти кафе постепенно завоевывали свое место в структуре города, но пока большой прибыли не приносили. Вот в подобное кафе и пришли на встречу с Конецким Юра и Инна.
   Инна упрекнула Федора Степановича, что не остановился у них, на что Федор Степанович ответил, что гостиница для него не только место отдыха, но и работы, вот и завтра к нему с утра должен прийти клиент.
   Юра, Инна и Федор Степанович заняли уютный столик за пальмами у окна во втором зале. Это небольшое помещение по размеру на зал не тянуло, здесь умещался всего один столик, зато было изолированное, поговорить можно было спокойно. Молодая женщина с удовольствием рассматривала интересный интерьер, он показался ей немного перегруженным. Небольшие окна, застекленные кусочками цветного стекла, арки над ними, отделанные яркой мозаикой, на стенах такие же веселые разноцветные коллажи. Инне показалось, что это уже лишнее, несколько давит на человека, лучше бы стены сделать однотонными. Но все скрасили высокие, как свечки фикусы Бенджамина в больших, но узких и таких же цветных горшках. С удивлением молодая женщина увидела подошедшего к ним Виктора. Кафе, конечно, его, поэтому Виктор здесь, но, похоже, он знает и Конецкого. Зацепин тоже был приглашен на встречу Виктор приветливо поздоровался с Юрием, Инной, вопросительно глянул на Конецкого. Юра их представил.
  -- Это Виктор Зацепин. Ему принадлежит это кафе. А это Федор Степанович Конецкий...
  -- Вот какой вы? - удовлетворенно произнес Виктор. - Я так и думал. Ваша жена Элеонора Гордеевна Федосова? А я и есть тот Виктор, что проверял адреса.
  -- Да, - улыбнулся Федор Степанович. - Только мы теперь все Конецкие: и я, и Эля, и, конечно, Людмила Федоровна Конецкая.
  -- Людочка, - грустно улыбнулась Инна.
  -- Мы уже удочерили Людочку, - радостно сообщил Федор Степанович. - Теперь девочка - наша дочка, наша поздняя радость.
  -- Я рад, что у вас все получилось...
   Почему-то Виктор замолчал. Он смутился присутствия Инны. Молодая женщина поняла: все жалеют её. Этого она не любила. Инна извинилась и ушла "попудрить носик", так она сама сказала, и не слышала, как Федор Степанович благодарил Виктора за то, что помогал разыскивать Таню.
  -- Юра, ты тоже всего не знаешь, - рассказывал Федор Степанович. - Ты тогда был в Москве, пытался добиться развода, пришел к нам за помощью. Мы долго сидели. Ты нам и рассказал про Людочку. Эля после этого рассказа покой потеряла. Делать ничего не может, плачет: это про Таню говорил Даниил. Летим туда. Но я задержал её все-таки на сутки. Я Эле не говорил, что уже искал Таню. Помогал мне один человек, Зацепиным Виктором звали. Это Арина мне посоветовала к нему обратиться. К тому времени я уже знал, что Сергей и Татьяна Серпуховы не живут в той квартире, что покупал для них я. Они изменили адрес. И не один за последние три года. Все Сергею мало было денег. Таня отказывалась от помощи Эли, а я принципиально не посылал Сергею ничего. Знал, что до семьи деньги не дойдут. Сергей толком не работал. Жили на то, что я клал на банковскую карточку для Людочки. Но это все было мало Сергею. Вот они и менялись квартирами без конца с доплатой. Пока со своим обменом докатились до последней квартиры, адрес их и потерялся. Сергей и Таня ведь так и не прописались в ней. Виктор искал их, он восстановил всю цепочку обмена квартир, уже объехал все квартиры. А в предпоследней была задержка. Хозяева уехали, были в отпуске. Я поэтому ничего не говорил Эле. Ждал. Если кто спрашивал про Таню, то мы с Элей отвечали, что все хорошо, наши знакомые ничего не знали про Таню, про её несладкую жизнь, да и мы тоже. И так хватило сплетен про меня и дочь Эли. Чего только не говорили! Про нас! Про меня и Таню! Противно вспомнить. А тут к нам вечером Юра приходит, просит помочь с разводом. Спрашиваю, почему так срочно? Он говорит, что встретил хорошую девушку, хочет на ней жениться. И как начал о своей Инне говорить!
  -- Еще бы, - поддержал эту мысль веселый, энергичный Виктор, - я бы тоже был не прочь жениться на Инке. Надежнейший человече, - он весело глянул на Юру. - Уступи, Юрик, мне Инну. У тебя Фани есть. Не забыл? А что! Высокая, красивая, породистая и не такая уж и плохая. Я это точно тебе говорю. Просто жизнь у неё была несладкая, как говорит Федор Степанович... Кстати, Юр, ты в курсе? Она родила мальчика.
  -- Знаю, - кивнул головой мужчина.
  -- А почему мне не сказал?
  -- Я думал, ты и так знаешь.
  -- Ты прав, знаю. А насчет развода... Ведь Вадим тебя не отпустит, - произнес Виктор. - Зачем тебе Инка? Отдай мне.
  -- Витька! - с ноткой угрозы откликнулся Юра. - Думай хоть немного!
  -- Все-все, - замахал рукой Виктор, - продолжайте Федор Степанович. Я буду вас лучше слушать.
  -- Так вот. Юра сидит и рассказывает нам о своей невесте, откуда только слова брались. Я и Эля сидим и удивляемся его красноречию. Потом он говорит о девочке, что хочет удочерить его невеста. Эля спрашивает о ребенке. Слышит имена Таня, Сергей, Людочка. Да еще Серпуховы! Вся бледнеет. Мы думали, что это после операции ей плохо стало. Я увел Элю, заставил лечь. А та просит со слезами на глазах узнать адрес невесты твоей, Юра. Адрес-то я твой давно знал. От Арины. А Эля говорит про адрес невесты. Но адвокат я опытный, вытянул адрес Серпуховых, незаметно для Юры.
  -- Я почувствовал, у вас что-то случилось, - улыбнулся Юра, - поэтому поспешил уйти.
  -- Случилось, - серьезным тоном ответил Федор Степанович. - Мы узнали, что нет Тани...Но надеялись... Была еще надежда... Вдруг это не те Серпуховы...
  -- Я же не понял...Не знал, что для вас моя новость окажется страшным известием... Про Таню... Я вообще не знал, что говорю про дочь Элеоноры Гордеевны, - неловко проговорил Юрий.
   Повисло молчание.
  -- А я сразу после твоего ухода позвонил Виктору, сказал адрес, он на другой день подтвердил, что это наша Таня... Мы собрались с Элей и улетели в этот же день, - завершил рассказ Федор Степанович. - Спасибо вам, ребятки.
  -- За что? - спросила подошедшая, Инна.
  -- Благодаря вам всем, я нашел свою дочку, - улыбался Конецкий.
  -- Людочку, - грустно улыбнулась Инна.
  -- И в первую очередь, благодаря Юрику, - слегка поддразнил Виктор, но тут же перешел на другую тему, увидев предупреждающий взгляд друга. - Инка, но почему так несправедливо? За что ты меня обходишь своим вниманием?
  -- Не поняла? - Инна подняла свои четкие, черные брови и стала удивительно похожа на свою тетю - Алину.
  -- Ты всем делаешь что-нибудь хорошее. Дочку ты отдала Конецким. Альбинке подсунула Кирилла. Сама умоталась к Юрке. Вон он как сияет. Всех осчастливила. А меня? Мне-то сделай что-нибудь хорошее.
  -- Я тебе ничего не должна, - не согласилась Инна.
  -- Должна. Кто Альбинку у меня увел?
  -- Бог с тобой! Я не уводила, - защищалась Инна. - Ты сам её официально бросил. Забыл уже!
  -- А что мне оставалось делать? Меня-то она уже пару раз до этого бросила. Вот я её и опередил. А кто виноват? Кто её познакомил с этим дуболомом? Кириллом?
  -- Он не дуболом, он хороший мужик, - вмешался Юра. - Работяга. И мыслит вполне нормально. Ну, здоровый, как столетний дуб. Что поделаешь!
  -- Ага, - ехидно вставила Инна. - Такой и Альбинку поднимет на руки. Ты представляешь, каких она богатырей нарожает Кирюхе.
  -- Но это мы еще посмотрим, - ответил Виктор. - Что-то она восторга не выразила, когда я мечтал о своих детях. Но учти, Инна, если я Альбине сам замену не найду в ближайшие дни, ты будешь мне искать невесту.
  -- С какой стати?
  -- Как родственница. Сестра моя.
  -- Что? Я тебе сестра?
  -- А я брат Юрке. Или был братом.
  -- Что?
  -- Да врет он, - ответил Юрий, бросив сердитый взгляд на Виктора.
  -- Ладно, шучу, шучу! Ну, никто не хочет быть моим братом. Простите, мне пора. До свидания, Федор Степанович, пока Юр, Инна, целую вашу ручку, - Виктор ушел, крикнув на прощание: - Невеста с тебя, Инка. Самая красивая! На другую я не согласен! Слышишь, Юрка, тоже помогай искать, а то уведу у тебя Инку. Я знаю, ты мирил Альбинку с её дуболомом, забыв про страдания лучшего друга, почти брата... Мне невесту ищите теперь... Я один среди вас бобылем остался.
   За столиком несколько минут было молчание. Официанты ставили на стол блюда.
  -- Вы, ребята извините, но я очень хочу есть, - Федор Степанович приступил к ужину. - Вкусно! Но с домашними блюдами не сравнить! Знали бы вы, как божественно моя Эля готовит!
  -- Знаем, - откликнулись оба.
   После ужина Федор Степанович заговорил о прошлом.
  -- Когда-то я работал в этом городе, - вспомнил адвокат. - С Орловым Валентином. Создавали его корпорацию. Я все думал: почему сюда так стремится Орлов. А оказывается из-за своей второй жены... Что-то я не на тему заговорил, в ностальгию ударился, - оборвал Конецкий сам себя. - Инночка уже загрустила. Вы ведь Орловых не знаете?
  -- Нет, - качнула головой молодая женщина.
   Конецкий не стал говорить об Орловых. И не услышала Инна, что Валентин Орлов создавал здесь свою корпорацию под руководством умнейшего человека, Павла Ильича, того самого, что подарил Инне ожерелье из голубого янтаря, потому что она приходилась внучатой племянницей его жене, Софье, той самой бабушке, чье старинное кольцо передала Инне её тетушка, Алина Королева. Именно из-за этой Алины Королевой всегда стремился в А-к Валентин Орлов. Алина Королева не умерла, она вышла вторично замуж и стала Алиной Орловой. Но опять не прозвучало всего одной фразы, что Алина Королева и Алина Орлова - одна и та же женщина. Инна по-прежнему не знала ничего про свою тетушку. Как, впрочем, и тетушка ничего не знала про свою племянницу. Ей сообщили, что дочь её брата Евгения, Инна, погибла вместе с родителями в автокатастрофе. Это сделала Дарья, родная мать Алины, которая ненавидела своих детей и внуков.
  -- Когда-нибудь я тебя познакомлю с моей мамой Алей, - повторил как-то уже высказанную мысль Юра. - Вы полюбите друг друга.
  -- А ведь я вам привез кучу фотографий Людочки, - вспомнил Конецкий. - Надеюсь, вы не будете плакать, Инна?
   Мужчина достал целую кучу ярких фотографий. Уже на первой стояла, крепко держась за руку бабушки, веселая Людочка в голубом нарядном платье. Лица обеих сияли улыбками. Девочка стала прежней пышечкой. Не было усталости и бледности во внешности Элеоноры Гордеевны. Она помолодела, поправилась, выглядела прекрасно. А вот Людочка прыгает вокруг новогодней елки, на голове корона. Но большую часть составляли фото, где были Федор Степанович и Людочка. Особенно одна понравилась Инне. Известный адвокат, в дорогом костюме, сидел, откинувшись на спинку дивана, наверно, устал, а девочка в домашнем костюмчике стояла рядом и крепко обнимала Конецкого за шею своими пухлыми ручонками, прижимаясь головенкой к его щеке. У обоих счастливый, довольный вид.
  -- Вы представляете. Инна, Люсенька зовет меня папой, а Элю бамулей называет. Эта она объединила бабулю и мамулю. Удивительный ребенок. Такая умная девочка! Талантливая! С Элей на пианино играет. Одним пальчиком пока, но умеет кое-какие мелодии выводить. А как поет: "Мама! Главное слово в нашей судьбе..." Это Люсенька сама запомнила, никто не учил... Рекламу посмотрела и запомнила... - в голосе мужчины звучала ничем не маскируемая гордость за девочку. - Инна, большое спасибо, что отдали нам девочку. Я вам благодарен до конца жизни. Как замечательно быть папой. Я прихожу, а дочка мне навстречу бежит, радуется... Знаете, Инна, хочется сделать что-то для вас. Просите, что хотите.
  -- Да мне ничего не надо, - грустно улыбалась Инна. - Главное, Людочке хорошо у вас.
  -- Инн, а можно я попрошу вместо тебя? - посмотрел на неё Юра.
   Инна кивнула головой:
  -- Конечно. Можно.
  -- Федор Степанович. Ну, помогите мне с разводом. Фани заупрямилась. А я хочу быть с Инной навсегда.
  -- Эх, - вздохнул опытный адвокат. - Пока не выйдет. Не разведут тебя, Юр! Не разведут. Даже если докажешь, что у Фани не твой ребенок. И пока год ребенку не исполнится, придется ждать. Фани, может, и согласна на развод. Но Вадим против.
  -- Про семейные ценности опять говорил?
  -- Говорил. Но, Юра, причина в другом.
  -- Я знаю, - сказал Юрий. - Вадим в политику собрался. Ждет выборов. Хочет через год баллотироваться в мэры одного из подмосковных городов. Ему нужен безупречный имидж семьянина. И крепкая любящая семья. А Фани боится Вадима.
  -- Юрик, - обняла мужчину Инна. - Мы же все равно вместе. Ну, подумаешь, нет штампа в паспорте.
  -- Я хочу со штампом. Чтобы ты меня никогда не бросила.
  -- Я и так не брошу, - ласково улыбнулась женщина. - Федор Степанович! Расскажите еще что-нибудь о Людочке.
  -- Вот так, Федор Степанович, - шутил Юрий. - Даже не посочувствует. Вот какая вредная у меня жена.
  -- Хорошая у тебя жена, - Конецкий помолчал: - Инна, а ведь Юра помог приблизить нашу встречу с Людочкой. Он первым нам о ней рассказал.
  -- Так вам Юра сказал о Людочке? - уточнила Инна.
  -- Да, - подтвердил адвокат. - Я уже говорил. А... Вы же выходили.
   Федор Степанович коротко еще раз рассказал, как Юрий сообщил им о девочке, рассказал, что Инна взяла её от пьющего отца. Только он не упомянул одного, что Юрий и сам не знал, когда говорил о девочке Конецким, что это их внучка.
  -- Что-то вы загрустили, Инна, - заметил адвокат под конец.
  -- Нет, ничего. Просто устала. Я ведь вернулась в школу, Федор Степанович. Работаю. Завтра у меня первая смена. Да и погода стоит непонятная. То солнце светит, жарко, то дождь со снегом идет.
  -- Так часто бывает в мае, - отозвался Федор Степанович.
  -- Но не во второй же половине мая.
  -- Давайте прощаться. Время позднее, - согласился Федор Степанович. - И ко мне к восьми уже придут люди.
   Когда они вернулись домой, Инна была неразговорчива. Дома женщина тоскливо сказала Юрию:
  -- Это ты лишил меня моей девочки. Это из-за тебя у меня не стало Людочки.
   Юрий пытался объяснить, что-то втолковать. Инна не слушала.
  -- Всем вокруг стало хорошо, когда Конецкие забрали мою девочку. Всем! Кроме меня. У меня не стало моей девочки.
  -- Инна, ты сейчас неправа. Ты просто тоскуешь по малышке. А разве лучше бы было лишить внучки Конецких. Ты посмотри, как расцвел Федор Степанович. Счастлива Элеонора Гордеевна. Они любят девочку. Им хорошо. И Людочке хорошо. Семья - это же святое...
   Юрий нечаянно произнес фразу, которую всегда говорил его отец, Вадим Серебров, ныне Братеев. И замолчал. Молчала и Инна, неподвижно сидя в кресле. Юрий замер возле неё. Каждый думал о своем. Нечаянно вылетевшая фраза унесла в прошлое мужчину.
   Кто бы знал, как плохо было семье Сереброва, его жене и сыну. Какое счастье, что отец часто не бывал дома! Мама, она была хорошая, ласковая, но не имела права голоса. Что там голоса: ей думать запрещалось. Она и сын должны были демонстрировать перед людьми семейное счастье Серебровых. Маленький Денис пред знакомыми отца всегда должен выглядеть веселым и упитанным. А он болел часто, был худеньким. Серебров предпринимал меры. Отец заставляя есть насильно, кричал на сына, Дениса тошнило, рвало, он совсем стал отказываться от еды, похудел еще больше. Мама бледнела, не смела заступиться за сына в эти моменты. Отец недолго думал, когда она пыталась что-то сказать, размахивался и бил её по лицу, сильно бил, больно, но так, чтобы не оставить синяков. Чтобы маме не было больно, мальчишка старался есть, давился, и опять начиналась рвота. Как мальчишка завидовал двум своим подружкам-соседкам по даче и квартире: Еленочке и Ирине, дочерям мамы Али и дяди Димы Королева. Правда, Ирка оказалась дочерью Валентина Орлова. Но тогда никто этим не был озабочен и не знал этого. Даже Вадим. Дядя Дима хороший был, любил всех. Как он возился с ними. Сгребет всех в кучу, повалит, Ирка скачет, визжит, хохочет сдержанная Еленочка, и Денис счастлив с ними в общей куче. Как завидовал Денис Ирке, которая седлала отца, как хотела. Он улыбнулся, вспомнив свои драки с Ириной. Он объединялся вместе с Еленочкой против младшей Ирки во время драк. И не справлялись. Ирка отчаянно колошматила их двоих. Они бежали жаловаться к маме Але. А Ирка удирала к отцу. Спрячется за него и язык им показывает: "Все равно не победите меня". Но мама Аля извлекала Ирку из-под заступнической руки и пыталась восстановить справедливость.
  -- Кто начал драку? - строго говорила она.
  -- Ирка, - раздавался дружный ответ.
  -- Иди сюда! - следовал приговор.
   Дядя Дима никогда не спорил с мамой Алей.
  -- Иди уж, иди, - подталкивал он младшую дочь. - Отвечай. Да не трусь, дочка. Это же наша мама!
   Ирку не наказывали, мама Аля убеждала, что драться нехорошо.
  -- А я за справедливость дерусь, - отвечала озорница. - Ты сама говорила: за справедливость можно подраться.
  -- В чем же справедливость? - не понимала мама Аля.
  -- Их двое, а я одна, - черные глаза озорницы скромно опускались, весело скользнув по отцу. - Конечно, несправедливо.
   Дядя Дима отворачивался и прятал улыбку, слушая железную логику младшей дочери. И все же Ирка побаивалась матери, она хулиганила до определенной границы. Именно Ирка и мама Аля избавили маленького Дениса от насильственного кормления. Мальчик помнит, как девчонка прибежала вечером к ним, чтобы заступиться за Дениса. Это было летом на даче. Он тогда плакал. Отец сидел на террасе и заставлял сына есть на ночь жареную колбасу. Мальчишку мутило. Глотала слезы Арина, она пыталась заступиться за сына. Отец дал ей очередную пощечину и пригрозил, если сын не съест всего, он еще раз ударит маму. Больно ударит. И уже занес руку. Денис стал глотать колбасу. Она остыла, жир был противный, липкий. Начал болеть живот, затошнило. И тут открылась калитка, промчалась по газону Ирка, благополучно проскользнув мимо злющего ротвейлера, уже спущенного с цепи, и заявила всесильному отцу Дениса, что она не позволит ему мучить беззащитного ребенка.
  -- Детей надо любить, дядя Вадим. Семья - это святое, - изрекла неунывающая девочка. - Отпустите Дениса немедленно из-за стола.
   Озорница настолько верно передала интонации Вадима про семью, что тот громко захохотал.
  -- А колбасу я сама съем, - Ирка уселась без приглашения за стол и смолотила жареную колбасу, заодно выпила и пепси-коллу. - Вкусно. А мама говорит, что вредно есть жареную колбасу. А про пепси-колу вообще сказала, что это яд не только для детей, но и для взрослых. Ну, дядя Вадим, скажите, чего может быть вредного в такой вкусной жареной колбасе? Или в пепси-коле? Такая вкуснятина!
   Девочка погладила свой упитанный набитый животик. Кто-то ляпнул отцу, что от этой жареной на сале колбасе толстеют. Вот и откармливал сына. А теперь, глядя на хитренькую мордашку Ирки, Вадим хохотал. Потом предложил поменять их местами: Ирка пусть его дочкой будет, а Дениса надо отдать туда, к Королевым. Наивный Денис сразу согласился уйти к маме Але и дяде Диме, вот только он и маму свою туда заберет. А Ирка заявила, что не будет меняться. У неё есть папа, а папа Дима самый лучший. (Интересно, что было, когда Ирка узнала об Орлове, своем настоящем отце, ведь она так любила дядю Диму?) Потом девчонка собралась домой, предварительно стянул со стола большую шоколадку, тоже предназначенную для откармливания Дениса.
  -- Мне тоже надо потолстеть, - заявила она, откусывая большой кусок. - А мама не дает на ночь есть. И днем больше одной маленькой шоколадки не дает. Я пока дойду, съем.
   И собралась назад идти по темноте.
  -- Ведь там собаки, сторож их уже выпустил, - испуганно сказала Арина, вспомнив, как злющий ротвейлер покусал отца.
  -- Ирка справится, - ответил Вадим.
   Но Арина все же бросилась следом.
  -- Сидеть, - пригвоздил отец. - Сидеть, дура.
  -- Вадим, это же маленькая девочка, - со слезами в голосе сказала мать. - Не дай Боже, покусает. Ведь может лицо изуродовать.
  -- Ирка сама уже пришла сюда. При собаках! Сама и уйдет. А если покусает, то Алька поколдует, все укусы без следа затянутся.
   Ирка, выйдя за дверь, громко крикнула псу:
  -- Эй, ты, толстомордый. Пойдем со мной. Проводишь. Я тебе шоколадкой угощу, кусочек дам. Только, чур, не лизаться, не слюнявь меня.
   Но к ним навстречу уже спешила навстречу Алина. Пес, как щенок бросился к ней, завилял хвостом.
  -- Ира, - приказала мать, - немедленно прекрати есть шоколад.
  -- Так и знала, - Ирка с сожалением отдала псу всю огромную плитку. - Глотай, толстомордый. Тебе везет.
   Тот проглотил и опять угодливо завилял хвостом. Алина тоже что-то ему дала, потом приказала: "Сидеть!" - взяла девочку за руку, поднялась на террасу.
  -- Арина, выйди на минуту с детьми, - попросила она. - Я поговорю с Вадимом.
  -- Дядя Вадим! Сейчас мама будет колдовать, - тут же влезла Ирина, но, встретив строгий взгляд матери, замолчала.
  -- Выйди, выйди, Арина, - согласился отец. - Я послушаю нашего местного оракула. Что день грядущий мне готовит, что день грядущий мне сулит...
   Арина взяла за руки сына и маленькую притихшую соседку и вышла. Не знает Денис до сих пор, что говорила в тот вечер соседка-колдунья отцу, но больше он не заставлял насильно есть мальчишку, сказал, пусть мать его кормит. А мама не заставляла есть колбасу и мясо насильно, давала только, когда мальчик сам просил. Наверно, поэтому улучшился аппетит, и Денис, кушая с удовольствием супы и каши, салаты из овощей, впоследствии даже немного поправился. Алина вскоре ушла вместе с Ириной.
  -- Все-таки Алька колдунья, - говорил отец, глядя на тихую мать: - А не дура, как ты. Вот за что меня Бог такой дурищей наказал?
   Мать опустила голову, отец же бросил непонятную фразу:
  -- Надо же одно лицо, абсолютно одинаковое, и две разные головы: одна чересчур умная, другая пустая. Но обе достались дурам. Никто еще не обхитрил Вадима Братеева.
   Теперь Юрий знает, что имел в виду тогда отец. Мама была второй женой отца, первой была тетя Маша, родная сестра мамы. Они были близнецы. Тетя Маша погибла много лет назад во время террористического акта - был взорван теплоход "Петр Первый". Тетя Маша не боялась отца, она ушла от него, убежала от будущего всесильного Вадима Братеева.
   Братеев. Настоящая фамилия отца. Он сделал свои деньги на несчастьях людей, в преступном мире Братеева уважают и ненавидят. Много лет назад его в А-ке называли негласным хозяином города. Теперь отец опять хочет быть хозяином. Но уже на государственном уровне. Мэром. Не наворовался еще. Юрий не хочет жить по его законам. Он не хочет быть ни Братеевым Даниилом, ни Серебровым Денисом, он будет Юрием, возьмет себе фамилию жены, когда женится на Инне. Юрий Соколовский. Звучит красиво. И Юрий Соколовский сам выбрал свою жизнь.
   Эти воспоминания неслись в голове Юрия. Ему всегда было неуютно жить. Фани не принесла счастья. С ней стало еще хуже. И дело не только в ней. Власть отца простиралась и над Юрием, и над Фани. Только с Инной Юрий понял, что стал таким, каким хотел быть, каким хотела видеть его мама, с Инной к нему пришло настоящее счастье. А она сегодня обиделась на него. А если захочет уйти?
   Инна упорно молчала. Понимала, что не должна обижаться на Юру, что он все сделал правильно, что Людочке хорошо. И все же обида жгла сердце. Потом, словно в подтверждение мыслей мужчины, Инна подняла голову и тихо сказала:
  -- Нам надо побыть отдельно, пожить в разных местах.
  -- Я не отпущу, - угрюмо ответил Юра.
   Инна молчала.
  -- Но почему ты такая? Все бегут к тебе с горем, с несчастьем. Ты жалеешь всех. Ты готова была отдать брату квартиру. А меня? Меня пожалей. Я не смогу жить без тебя.
  -- Я жалела... Я полюбила тебя... Но из-за тебя у меня нет моей девочки. Зачем ты рассказал им про Людочку? Я все поняла, ты специально это сделал, чтобы я была с тобой только одна. Без Людочки. Я бы смогла любить вас двоих. Зря ты нашел Конецких.
  -- Инна, рано ли, поздно ли, но Конецкие нашли бы тебя и девочку, - пытался уговорить женщину мужчина.
  -- Да, но это было бы позже... И Людочка была бы со мной еще какое-то время...
  -- Но тебе предлагали остаться с девочкой в качестве няни. Ты сама отказалась... Вспомни!
  -- Отказалась потому, что я хотела быть ей мамой. А потом появился ты. Я полюбила тебя. Думала: не одна теперь...
  -- Ты сама противоречишь себе, не хочешь быть одна и гонишь меня прочь, - устало ответил мужчина. - Давай спать. И не надейся, я не буду спать на полу или на диване. Мое место рядом с тобой. Ты моя жена.
  -- Твоя жена Фани. Она родила тебе мальчика. У ребенка твое отчество и твоя фамилия.
  -- Ты и это знаешь! Откуда?
  -- Звонил твой отец. Я говорила с ним по телефону. Он советовал мне оставить тебя. Обещал приехать, разобраться. Тогда я обиделась. Но сейчас я подумала: а почему должен из-за меня страдать ребенок? Расти без отца? Я сама уйду от тебя. Передай это отцу. Пусть не приезжает.
   Юрий лег рядом. Обнял. Инна плакала.
  -- Ты глупая девочка, - целовал её мужчина. - Ты не сможешь без меня. Я без тебя тоже. Прошу тебя, не уходи сразу. Подумай. Хотя бы неделю. Не принимай сгоряча решение.
  -- Хорошо, - согласилась Инна.
  -- Но знай, я все равно буду с тобой.
   Инна молчала все утро. И ей, и Юре было плохо от этого молчания. Вечером Инна ушла в свою двушку, они пока все еще жили в квартире Людочки. Здесь по-прежнему было пусто. Юра и Инна планировали ремонт, поэтому не покупали мебели. А на ремонт пока не было денег. Инна нашла веник, какую-то старую тряпку, что осталась в ванной, тщательно убрала пустую старенькую квартиру, смахнула накопившуюся пыль, даже протерла окна. И все никак не находила себе места. Все пыталась разобраться в своих чувствах к Юре. И никак не могла. Без Юры ей было очень плохо. Инна села в угол прямо на пол, как это бывало в детстве, и заплакала. Были бы рядом папа или мама, а еще лучше тетя Аля, они бы сели рядом, обняли бы, и Инна выплакала бы все свои слезы. Она устала быть сильной. Ей нужна помощь.
  
   ...На другом конце света, в США, в своем богатом доме вздрогнула и проснулась от страшной тревоги Алина Орлова, по прозвищу Зеленоглазая колдунья. Кому-то было очень плохо, родному, близкому человеку. И сердце женщины рванулось через горы и океаны. Человеческая мысль летит быстрее света, не признавая материков и континентов...
  
   И Инна услышала! Словно издалека в какой-то неясной дымке прозвучал голос.... Нет, не голос, тревога, беспокойство любимой тетушки. Ей тоже было плохо, оттого что плохо Инне. Ласковые руки нежно погладили щеку молодой женщины, а может, просто теплый сквознячок пахнул из распахнутой форточки.
  -- Я здесь, моя девочка, я помогу тебе, - проносились слова в голове Инны. - Ты не будешь больше страдать.
   Инна вздрогнула: опять ей кажется, что с ней говорит живая тетя Аля.
  -- Не бойся этих мыслей, - звучал голос, - не бойся слышать меня, ты ведь тоже ведьма, моя маленькая Инночка... Запомни, моя девочка, женщины нашего рода не могут жить быть без любимых. Я сейчас приведу твоего любимого. Ты будешь счастлива...
   Раздался резкий звонок в дверь. На пороге стоял Юрий, держа за руку подросшую Людочку, сзади были Конецкие.
  -- Сейчас мы расскажем маме Инне все, как было, - это сказала Элеонора Гордеевна. - Совсем не надо из-за нас ссориться.
  -- Тете Инне, - поправил Федор Степанович.
   Инна шагнула вперед и заплакала. Но обняла в первую очередь не Людочку, а Юрия. Она любила его.
  
   ....Спокойно вздохнула далеко-далеко от Инны зеленоглазая женщина - Алина Королева. Тревога отступила. Проснувшийся муж с беспокойством смотрел на жену.
  -- Опять колдовала? - неодобрительно спросил он.
  -- Валя, Валя! Знаешь, меня не покидает ощущение, что Инна, дочь Жени, жива, что ей плохо, - в глазах Алины стояли слезы.
  -- Спи, - Орлов ласково обнял свою зеленоглазую колдунью, которую любил всю жизнь. - Я без твоего колдовства выясню этот вопрос. Если Инна жива, мы её заберем к себе....
  
   А Инна уже целовала девочку. Людочка испугалась чужой тети и спряталась за отца. Главное было другое - Юра был здесь, с ней. Его тетя Аля привела...

Никогда не будем ссориться.

  -- Неужели вы прилетели только из-за нас? - спрашивала Инна, когда улеглись все волнения, вызванные первыми минутами встречи.
   Ей все-таки удалось еще раз поцеловать девочку, которая упрямилась, не хотела идти к тете Инне. Все-таки уже прошло время. Детская память быстро стирает негативные и позитивные воспоминания. Людочка спряталась за отца - Федора Степановича, от которого не хотела ни в какую отходить.
  -- Нет, конечно, - улыбалась Элеонора Гордеевна, - папа наш соскучился. Ему придется задержаться в вашем городе на долгий срок. Совсем извелся без дочки наш папа. Звонит и утром, и вечером, и днем. И та на диване сидит и без конца: "Папа! Где папа?" Кто в дверь позвонил, сразу: "Папа!" Вот мы сели на самолет и прилетели. А тут Юра звонит, говорит, что ты ушла от него... Мы сейчас вам, Инночка, все расскажем...
  -- Подожди, Эля, - остановил её муж. - Я сейчас ухожу с Люсенькой за мороженым. Я обещал ей.
  -- Молозеное, молозеное, - радостно захлопала в ладоши девочка и быстро потянула отца вниз.
   Они ушли.
  -- Федя не разрешает рассказывать Людочке про её прошлую жизнь, - пояснила Элеонора Гордеевна. - Вы не обижайтесь, Инна, но он даже не хотел брать дочку сюда, чтобы вас она увидела. Ревнует наш папуля дочь, говорит, только его она, и все тут. Поэтому он вчера и не сказал вам, что сегодня мы прилетим. Но, кажется, Федя успокоился, увидев, что Людочка вас подзабыла...
  -- Элеонора Гордеевна, вы расскажите, как узнали про Людочку, - просил Юрий. - Инна не верит, что не специально я это сделал. Я ведь вам просто про Инну рассказал, а не про Людочку.
  -- Да, Инна, - подтвердила женщина. - Разыскивал Таню не Юра. Наших детей искал Виктор Зацепин.
  -- А откуда вы его знаете? - удивилась Инна.
  -- Юра, ты не говорил Инне? - подняла красивые свои брови Элеонора Гордеевна.
  -- Инн, Виктор - брат Фани. Сводный, у них мать одна, - тихо пояснил Юрий. - Поэтому фамилии разные. Да, Виктор и Фани - брат и сестра.
  -- Вот оно что, - протянула молодая женщина. - Поэтому Виктор тебя братом назвал. А я все понять не могла, что вас связывает, откуда он все про Фани знает.
   Инна выслушала объяснения. Но они, в сущности, были уже не нужны. Без Юры молодой женщине было плохо. Инна это поняла, когда всего один вечер пыталась провести без него. И тетя Аля сказала, что она не сможет жить без любимого. Инна не должна потерять Юру, как остальных своих близких. И надо распроститься с мыслями о Людочке. Юра прав. Это прошлое. Инне скоро уже двадцать шесть. Надо своего ребеночка родить, тогда Людочка отойдет на второй план. И ничего страшного, что не зарегистрирован брак между ней и Юрой. Главное - любить друг друга и ребенка. Инна родит девочку и назовет...Нет, не Людочкой. Людочка навсегда останется для неё Людочкой. Алей назовет свою дочку Инна, Алиной, как любимую тетю. А вторая девочка будет Оля. Как мама. Мама у Инны была хорошая, настоящая...
   Примирение состоялось. Вернувшиеся Федор Степанович и Людочка принесли целую кучу мороженого. Девочка с важным видом одарила всех сладостями. Себе оставила самый большой рожок. Но бабушка не разрешила его сразу есть: и руки грязные, и нельзя кусать большими кусками. Лучше положить на блюдечко. Но в доме не было даже посуды.
  -- Едем к нам, - решительно сказал Юрий. - Это недалеко. А я на машине. Не успеет растаять мороженое.
  -- Едем, - согласились все.
   Мороженое по пути, слава Богу, не успело растаять. Все уселись в уютной кухне, выложили мягкое мороженое на блюдца и ели. Людочка получила свой рожок и старательно ковыряла его ложечкой, как велела бабушка. Инна не вмешивалась. У Людочки теперь другая мама. А Федор Степанович тем временем с восхищением рассказывал:
  -- Вы представляете, наша Люсенька узнала Кирилла. Мы видели его возле ларька с мороженым. Тот увидел нас, остановился, стоит, смотрит. Молчит. После говорит: "Это Людка, что ли? Толстая опять стала".
  -- Он всегда такой, говорит медленно, неуклюже, - заметил Юрий. - Но надежнейший мужик. Хороший. Умный!
  -- А потом, - продолжил Федор Степанович, - Кирилл говорит: "Люд, это я, дядя Кира. Помнишь меня?" А наша красавица смотрит на него и говорит: "Килюха ба-бах из лузья!" Вы смотрите, все помнит ребенок, помнит, как Кирилл за неё заступался, - последние слова мужчина говорил тихо, чтобы не слышала Людочка.
  -- А где вы остановились? - спросила Инна.
  -- Пока нигде, - ответила Элеонора Гордеевна. - Вещи наши в гостинице, в номере Феди. Юра нас оттуда забрал.
  -- Вы останавливайтесь в Людочкиной квартире, а мы к себе переберемся с Юрой, - заторопилась Инна. - Конечно, у вас всего две комнаты будут, маловато вам будет.
  -- Зато недороговато, - засмеялся адвокат. - И везде порядок.
  -- Да, я следила, - подтвердила Инна.
  -- Инна, - возразила Элеонора Гордеевна. - Может, наоборот, мы в вашей остановимся? Там тоже две комнаты. Мы же не навсегда. На лето только. Мебель поставим самую необходимую...
  -- Нет, - сказал Юрий. - У нас есть своя квартира. Хватит нам по чужим углам жить. Прямо сейчас и переедем. Давай, Инн, самое необходимое перевезем. А Федор Степанович с семьей здесь остаются.
  -- Нет, - возразил Конецкий. - Это абсолютно ни к чему. Мы опять снимем дом в деревне. Пусть молока настоящего попьют мои девочки. Людочке и Эле нужен свежий воздух. А здесь вокруг чудесные сосновые леса.
  -- В Кочетовке надо поискать дом, - сказала Инна. - Там еще и речка есть. Я знаю там женщину, она продает вкуснейшее молоко.
  -- И мы свой дом там строим, - добавил Юрий.
  -- Поищем в Кочетовке, - подытожил Федор Степанович. - А сейчас мы в гостиницу. Поздно. Людочке спать пора.
   Так и сделали. Конецкие отправились в гостиницу, Инна и Юра остались здесь. Инна ласково и немного виновато обняла Юрия.
  -- Юрик, я никогда не смогу уйти от тебя. Но и ты обещай, что никогда не бросишь меня. Я не смогу жить без тебя.
   Молодая женщина подумала опять про тетю Алю:
  -- А может и правда, не могла тетя Аля жить без дяди Димы. Хотя если вспомнить, они часто разлучались. И без него тетя Аля совсем не выглядела несчастной.
   Неожиданно в памяти всплыл эпизод из такого уже далекого детства. Они с мамой и папой тогда жили в П-ве. Приехали тетя Аля с девочками, бабушка Соня. Мама и папа обрадовались. Тетя Аля все тормошила Инну, много гуляла, таскала девчонок всюду с собой. Они еще крестили девочек у какой-то женщины, очень похожей на тетушку, а Еленочку там приняли за какую-то другую девочку. Но не это надо было вспомнить Инне, совсем другое волновало молодую женщину. Почему же в этих воспоминаниях рядом с тетей Алей всегда находится высокий, наполовину седой мужчина. А тетя Аля рядом с ним такая счастливая. Кто это был? Как его звали?
   Инна не могла вспомнить. А может, и не знала, что это был Орлов Валентин, единственная любовь её тетушки.
   Весь вечер Юра и Инна говорили. Этот долгий разговор окончательно сблизил их. Совсем другого увидела своего Юру Инна, и она предстала перед ним в ином свете.
  -- Я был часто неправ с тобой, - первым начал Юрий. - Я всегда думал сначала о себе. Я даже, когда пытался удержать тебя, не спросил, что ты чувствуешь, я только думал, как мне плохо будет без тебя. Ты сама говорила - умеешь снимать негатив. Я пользовался этим. Мне плохо - я к тебе; я вспомнил плохое - ты меня обняла. Но ведь ты тоже человек, тебе тоже может быть плохо. Я только сегодня это понял, когда ты обняла сначала меня, а не Людочку. Тебе тоже нужна помощь. Расскажи, что тебе мешает быть счастливой. А слушать сегодня буду я.
  -- Спасибо, Юр, - ответила Инна. - Но у меня все опять хорошо. Мне нечего рассказывать.
  -- И все же.
   И Инна заговорила. Впервые спустя много лет она позволила вернуться к тем страшным дням, когда на неё обрушилось одиночество.
  
   ...Машину, где ехала семья Соколовских, стал преследовать большой грузовик. Отец сразу все понял.
  -- Я сейчас сверну в проходной двор, приторможу, вы выскочите! - закричал он маме и Инне.
  -- Я с тобой, - закричала и мама. - Я не буду выскакивать. Я не оставлю тебя.
  -- Меня все равно убьют.
  -- Нет. Я с тобой!
  -- А как Инна одна будет?
   Папа знал, что его обязательно убьют. Он дал в суде показания против какого-то уголовного авторитета. Он и дядя Дима. Начали расправу с папы.
  -- Есть Алька. Она не бросит нашу Инну, - также кричала мама.
  -- Но её Дмитрий тоже дал показания.
  -- Он, а не Алька. Её не тронут. Она заберет Инну.
   Мама быстро передала Инне свою увесистую сумку, она любила большие сумки.
  -- Береги это. Больше пока ничего у нас не осталось, - прокричала она. - Но это тебя выручит.
   Больше мама ничего не успела сказать. Начался проходной двор, папа уже тормозил, мама вытолкнула дочь в на выезде из проходного двора, не дожидаясь остановки машины. Инна выпала и больно ушиблась. Она сидела и судорожно сжимала с руках мамину сумку. Подбежала какая-то пожилая женщина.
  -- Дочка, что с тобой?
   Инна зачем-то соврала:
  -- Меня чуть не сшибла та машина.
  -- У, лихачи, - погрозила женщина увесистым кулаком. - Пойдем, дочка, я тебе помогу.
   Она довела девушку до больницы. У Инны оказались только ссадины и ушибы.
   А через тридцать минут смятая машина Соколовского Евгения упала с моста, её столкнул грузовик. Соколовский Евгений и его жена погибли моментально. Об этом Инна узнала только к вечеру. Она была одна в их бывшей квартире, почти пустой. Папа продал её, они должны были завтра ехать в А-к. Не успели. Новые хозяева разрешили остаться здесь девушке на несколько дней. А дальше все для Инны слилось в какую-то страшную круговерть. Все было, как в тумане. Все сделал дядя Захар. Благодаря ему, похоронили маму и папу. Другие знакомые перестали узнавать Инну, как будто чего боялись. В те дни она получила первый горький урок, в те дни она стала учиться сопротивлению трудностям. Ждала долго тетю Алю, она не приехала. Инна не помнит тех дней, в памяти более, менее отчетливо стоят картины с того момента, когда Андреев увез её в А-к. Он пытался оставить у себя девушку. Но Инна пошла к бабушке. Родной все-таки человек. Ей нужен был родной человек в те горестные дни. Бабушка восторга не выразила при её появлении. Инна подумал, может, она такая же сдержанная, как и мама.
  -- Похоронила родителей? - спросила бабушка.
  -- Похоронила, - ответила Инна.
  -- Что осталось-то от родителей?
  -- Только это.
   Инна протянула мамину сумку. Там лежала шкатулка с драгоценностями. При виде золота бабушка подобрела.
  -- Давай уберу, а ты, так уж и быть, оставайся у меня, - резюмировала старуха.
   И Инна осталась. Пошла работать в школу, её взяли вожатой, а потом дали немного часов истории в пятых классах. Она училась в педагогическом институте, на историческом факультете, перевелась на заочное отделение после смерти родителей.
   Жизнь с бабушкой - это были самые тяжелые и унизительные дни в жизни девушки. Жадность бабушки знала границ. Она потребовала, чтобы всю зарплату Инна отдавала ей, следила, сколько съедает девушка, как долго держит включенным свет. Если Инна шла в ванную, кричала, что вода горячая дорогая, пусть меньше включает, и холодную тоже. В конце месяца в доме не оказалось еды. Бабушка объявила, что Инкины деньги кончились, придется ей искать выход. Впервые Инна поняла, что такое хочется кушать. Она всегда мало ела, но тут не было ничего. Все это кончилось голодным обмороком в школе. Тогда её спас горячий сладкий чай. Испугавшиеся учителя просто не знали, что делать, вот и принесли из столовой. Инна его выпила, ей стало легче. Неизвестно, чем бы все это кончилось, а зарплату задерживали, но только в школу к ней приехала Альбинка. Она ахнула при виде осунувшейся Инны, потащила её к своем врачу. Тот посмотрел и скептически сказал, что этой девушке категорически не рекомендуется диета. Альбинка ахнула:
  -- Ты и так тощая. И еще не ешь!
   Подруга и представить не могла себе сложившейся ситуации, она до сих пор этого не знает. А пока она увезла к себе домой Инну. Инне стыдно было признаться, что она просто хочет кушать, что все деньги забирает бабушка. Дней десять она покупает еду, а потом только хлеб, но и его Инна боится взять вволю, бабушка следит. Как сказать такое про родного человека. Зато Захар Петрович что-то понял, он немного знал семейство Астаховых. Андреев поехал к бабушке, вернулся оттуда с вещами Инны и её зарплатой.
  -- Жить там больше не будешь, - сказал и как припечатал. - Не хочешь у нас, будем искать выход.
   Вот и появилось сначала общежитие. А потом Альбинка нашла Инне квартиру. Только про шкатулку испугалась Инна сказать Захару Петровичу.
   Прошло несколько лет. Инна научилась жить на свою зарплату, хватало и на еду, и на одежду. Правда, Захар Петрович самолично следил за продуктами в холодильнике девушки. А мясо считал обязательным передавать раз в месяц со своего рынка, деньги брал за него чисто символические, и то лишь потому, что Инна отказывалась брать бесплатно. А потом бабушка заболела, позвала Инну, объявила о завещании, вызвала себе внука, про шкатулку старуха якобы и не вспомнила. Она умерла на второй день после приезда Антона. Тот разыскал Инну, потребовал денег на похороны. Она бы дала, но у неё была только учительская зарплата. И она впервые осмелилась противоречить обстоятельствам.
  -- Нет у меня таких денег, - сказала она.
  -- Займи, - и Антон назвал сумму.
   Присутствующая при этом разговоре Альбинка присвистнула:
  -- Да это на двое похорон хватит, обнаглел ты, Антоха.
   И как Антон ни шипел, ни требовал, подруга узнала стоимость ритуальных услуг, и Инна дала только половину суммы. Она попросила вернуть шкатулку. Но Антон сделал вид, что не знает о ней, он еще не разбирался в вещах бабушки. Инна его предупредила, она тогда первый раз соврала:
  -- Пропадет, будешь отвечать перед судом. У меня на все есть чеки.
   Антон попытался покуражиться, докажи, мол, что именно на эти украшения чеки, но тут приехал сам Захар Петрович, и двоюродный братец резко снизил обороты. Но и Инна при Захаре Петровиче не стала говорить про драгоценности. Антон что-то сообразил, этим воспользовался, отдать шкатулку не спешил. Он уехал назад, сказал, что вернется через полгода, чтобы оформить наследство. Шкатулку не отдал. Передоложил Инне последить за квартирой бабушки, пустить туда квартирантов. Инна для чего-то согласилась. Она продолжала одна жить в этом мире. Девушка научилась быть сильной. Но на её пути повстречался Юра. Он стал дорог ей, очень дорог. А это было опять уязвимое место в её жизни.
  
  -- У меня в этой жизни были одни потери, - говорила Инна. - Умерли родные мне люди, двоюродные сестры забыли обо мне. Да, есть Андреевы, но только ты стал по-настоящему близким. Я больше всего боюсь остаться без тебя. Лишь когда появился ты, я перестала жалеть, что не погибла в одной машине с мамой и папой.
   Юрий обнял женщину и молчал. Да, ему было плохо, очень плохо, о смерти он не думал: у него всегда была мама. Он знал, отец, который портил им жизнь, все равно рано ли, поздно ли уйдет по делам из дома, останется Юра и мама. Они пожалеют друг друга, и все будет хорошо. Инна пережила абсолютное одиночество. Теперь он отвечал за эту женщину. Он медленно с наслаждением стал целовать её. Он любил целовать Инну. Каждое прикосновение к ней доставляло удовольствие, радость. Инна весело засмеялась. Все плохое отошло на второй план. У неё есть близкий человек.
   Этой ночью Инне и Юре снилась одна женщина - Орлова Алина. Сны только были разные. Тетя Аля, как в детстве, обнимала и тормошила Инну, откуда-то выскочила неугомонная Ирка, завизжала и прокричала:
  -- Инка, ты выходишь замуж, а меня не позвала! Я обиделась на тебя!
   А Еленочка обняла сестренку, и они начали секретничать. Там было столько секретов и самый главный - тетя Аля не умерла.
  -- Не верь, - говорила Еленочка. - Мама жива. И если бы ты сама от нас не закрылась, мы бы давно тебя нашли.
   Инна проснулась и подумала:
  -- Что означают слова Еленочки - сама закрылась. Надо вспомнить моего любимого Фрейда и призвать на помощь подсознание.
   Инна все легко объяснила себе. Эти слова могли значить только одно: женщина запрещала себе думать о тете Але. Потому что в результате этих мыслей в её голове все чаще звучали слова тети Али, а потом Инна обнаружила, что говорит с ней и Еленочкой. А Ирка только снится.
  -- Я, как ребенок, фантазирую, воображаю Бог весть что, - к такому выводу пришла женщина.
   А Юрий спал и улыбался. Его мама Аля во сне ругала отца, Братеева Вадима, сказала, что он все равно никуда не денется, сама судьба связала Инну и Юру. Отец хотел накричать на маму Алю, встал и не смог ничего сказать. Он сел без сил, схватился за голову и пробормотал:
  -- Как больно! Опять наколдовала ведьма!
  -- Не я, - ответила Алина. - Это ты сам разрушаешь защиту. Восстановить её будет невозможно. Она дала трещину. Один удар и все вернется.
  -- Да черт с ними, пусть живет Данька со своей бабой. Но деньги я у него заберу, - в сердцах произнес отец. - Я все у них заберу...
  -- Нет, - сказала тихая мама. - Я этого не дам сделать...
   И Юрий проснулся. Инна дула ему в лицо.
  -- Ты что-то бормотал, тебе снился плохой сон? - спросила она.
  -- Нет, - ответил Юра, - хороший. Моя мама Аля нас благословила...
  
   Близилось лето. Юрий все чаще говорил о новом доме в деревне. За лето он его построит. В старом по-прежнему вторая половина была Антонова. Он не отказался от нее, не стал продавать. Заявил, что будет летом приезжать отдыхать. Юрий махнул рукой на все уговоры, и по новому проекту их будущий дом должен быть в другом месте. А старый пусть стоит себе потихоньку. Когда-нибудь рухнет. Тогда они сожгут трухлявые доски и бревна, свою половину, а Антонову отправят контейнером. Инна смеялась:
  -- Нет, в старом доме у меня будет курятник. Я курочек заведу. Как баба Ириша. Будем свежие домашние яички есть с тобой.
  -- Там же полы провалились, - напоминал Юрий. - Как там куры будут жить?
  -- Ну и что? Куры, во-первых, легкие, во-вторых, летать немного умеют.
  -- А может, не надо. Ты и так огород собралась сажать. Не много ли? Огород, курятник. Может, только цветы посадишь?
  -- А кто любит молодую картошку? - подперла бока руками молодая женщина. - С малосольными огурчиками? Опять у соседей покупать?
  -- Люблю, - согласился Юрий.
  -- Вот-вот. А курятник ты мне сколотишь. Не надо в доме курицам жить. Я все равно заведу на лето пять курочек. У нас с тобой будет здоровое крестьянское питание.
   Они собирались все лето жить в деревне. Кочетовка рядом с городом. У Юры есть машина, доберутся до работы. А у Инны почти все лето отпуск.
   Так смеясь, где шутя, где серьезно, Инна и Юрий планировали свою жизнь.

Тайна Кирилла.

   Приближалось очередное лето. Скоро год, как Юрий и Инна были вместе. Фани еще в ноябре родила мальчика и жила в Москве. Юрий так и не видел ребенка и с бывшей женой не встречался. Все сведенья поступали от Виктора. Юрий ждал, когда исполнится год малышу, чтобы начать бракоразводный процесс. И хотя у Фани и сына было все, Юрий платил алименты. Это было не требование бывшей жены, а решение Вадима. Инна молчала по этому поводу. Она испытывала странные чувства к бывшей жене Юры. И на первом месте была жалость, и не только к ребенку, но и к его матери. Родившийся малыш ни в чем не виноват, Фани тоже жертва. Инна как-то предложила Юре навестить малыша.
  -- Нет, это не мой сын, - отказался мужчина.
  -- Юр, пусть не сын. Но тогда брат. Ему тоже может быть плохо, как и тебе в детстве с твоим отцом. Так получается?
  -- Так, - Юрий впервые задумался о появившемся ребенке
   Виктор Зацепин все ходил в холостяках. Инна хорошо к нему относилась. Она уже знала, что этот мужчина сумел подняться с самого дна. Их мать была пьющей женщиной. Отца не было. Оба мужа матери прожили недолго, первый сгорел во время пожара, когда дочери было два года, второй умер от водки, когда младшему Виктору было десять лет, а сестре Фене тринадцать. Мать пила. До детей ей не было дела. Но брат и сестра мечтали о лучшей жизни. Хоть и были они от разных отцов, но очень любили друг друга. Феня следила за братишкой, заступалась, когда обижали. Наверно, поэтому не начала пить с матерью, маленький Витька смотрел испуганными глазами, когда мать налила впервые десятилетней дочери водки, боялся, что и она будет пьяная награждать его тычками. И девчонка отшвырнула стакан. Феня была решительная, ничего не боялась, гоняла мать, не давала пропивать пенсию, договорилась с почтальоном, чтобы отдавали деньги ей или брату. Вот так и жили потихоньку. Хорошо, что была жива еще бабушка, мать отца Фени, она жила с ними, была тихая, безропотная, но не пила, старалась приберечь детям кусочек повкуснее, не выделяла: родной или неродной внук. Феня первая уехала из деревни, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Бог наградил её отличной фигурой, красивой внешностью. Уезжая, приказала младшему брату держаться, не пить, как только она устроится, заберет братишку и бабушку к себе. Обещание сестра сдержала. Феня считала, что ей повезло. Да, она стала проституткой, но её заметил сам хозяин города, взял себе, пусть в любовницы, но он полностью содержал девушку: снял небольшую квартиру, давал деньги. Феня сразу же забрала из деревни младшего брата, а бабушка отказалась ехать. И опять все неплохо устроилось, потому что Серебров разрешил Виктору жить с Феней. Он все равно на ту квартиру не ездил, у него для встреч с любовницами были другие места. А когда Феня попросила любовника устроить брата на работу, тот не захотел возиться и приказал Захару Петровичу Андрееву взять к себе парня. Это было неплохо, Андреев в те тяжелые годы не потерял окончательно совести. Он не хотел брать себе Зацепина, но не мог противоречить хозяину города. Потом присмотрелся к новому работнику, понял, что у парнишки есть ум, он хваткий, начал его кое-чему учить, тем более что в это время началась дружба Виктора с Альбинкой. Когда Фани увез в Москву с собой Вадим, то она просила взять и Виктора. Вадим отказался. Зачем ему это? Виктор же не рвался в столицу, его устраивал их город, молодой человек мечтал о своем деле, но не было стартового капитала. Вадим не дал любовнице денег для брата, не верил в его успех. А вот Юра, став мужем Фани, нашел общий язык с новым родственником. Он с уважением отнесся к его мечте. Виктор пытался пробиться сам, взял кредит, но чуть было не прогорел. Выручил Юрий. В это время он узнал, что жена спит с его отцом, поэтому уехал и в А-ке начал свое дело вместе с Зацепиным. У Виктора не было денег, но была хорошая деловая хватка и опыт. Юрий нашел деньги - помогли Захар Петрович и Арина (у неё были на счетах деньги, Вадим, хоть и звал её дурой, но жадным не был). Нужная сумма появилась, и Зацепин стал официальным владельцем сначала одного небольшого кафе, потом прикупил еще несколько, кредит Виктор выплатил, долг они с Юрием вернули сначала Андрееву, теперь возвращали Арине. Так просил сделать Юрий. У Юры тоже на счетах были деньги, но он обещал себе, что не прикоснется к деньгам отца, поэтому возвращал и долг матери. Это тоже были отцовские деньги. Юрий, считалось, у Зацепина работает. Хотя половина бизнеса была его. Вадим, узнав, что брат Фани все-таки пробился, что сын участвует тоже в этом деле, хмыкнул, подобрел и приказал своим людям поддержать Виктора. Но, увы, цели у Вадима были совсем другие.
   А Кирилл и Альбинка все мучили друг друга. Альбинка похудела еще больше, опять иногда встречалась с Виктором, пытаясь разозлить Кирилла. И Инне, и Юрию эти встречи не нравилось. И Витек никак не найдет себе женщину, и Альбинка с огнем играет. Юрий еще больше сдружился с Кириллом. Именно он помогал Кириллу в его делах в сервисе, когда Андреев поставил его во главе этого предприятия. Кириллу не было равных в вопросах, которые касались машин, а вот бухгалтерия, счета, документация заставляли его долго сидеть, напрягать мозги. Вот тут и помогал Юрий. Кирилл медленно, но упорно осваивал дело руководства. Как он страдал с компьютером, но заставил себя, научился работать на нем. Небольшой бизнес Кирилла медленно и упорно шел вперед. Во-первых, работал сервис круглосуточно, во-вторых, в любое время года и суток, в любое место выезжали механики по вызовам, в-третьих, качественная работа. Владельцы машин дали название автосервису - "У Кирюхи". Уж что-что, а за качество работы Кирилл спрашивал беспощадно. Куда только девалось его неуклюжесть, угловатость, когда он распекал за плохо выполненную работу. Первое время проверял все сам, лез под каждую машину, садился за руль, если надо. Вскоре у него подобралась хорошая группа надежных специалистов, за работу в сервисе держались, платил Кирилл хорошо. Андреев был доволен, будущий зять стал его вполне устраивать. Только что-то зять не спешил стать зятем, тянул с женитьбой на Альбинке.
   Когда Кирилл в очередной раз с Альбинкой поругались "навсегда", по словам подруги, Инна с Юрой и стали думать, как их помирить и подтолкнуть к свадьбе. Сначала они придумали и сказали, что Альбинке надо поучить Кирилла работать на компьютере. Пусть постоянно друг друга видят, скорее поженятся. Они и друг без друга не могут долго обходиться, и Кирилл тянет с предложением Альбине. А что задержка с его стороны, Инна точно знала. Еще она знала, что Кирилл и сам может справиться с компьютером, поэтому сочинила для него историю, что Альбинка скучает, что ей надо придумать какую-нибудь посильную работу.
  -- А пусть Альбинка поможет мне с компьютером, - предложил сам Кирилл. - А то я сам очень печатаю медленно.
   Юрий и Инна со всеми этими придумками запутались, и в результате сказали Захару Петровичу, что Альбинку Кирилл позвал, чтобы поучить его работе на компьютере. Тот недоверчиво хмыкнул, иронически заметил, что его дочка - хакер с редкими способностями, но, видя смеющиеся лица Юрия и Инны, так и сказал дочери. Поэтому и посмеивался Юрий, услышав, что Альбина идет учить Кирюху работать на компьютере. Но цель была достигнута. Альбинка и Кирилл встречались каждый день. Когда Альбина стала помогать Кириллу, то практически стала его секретарем, Инна радостно вздохнула: теперь-то друзья придут к окончательному согласию, глядишь, и поженятся. Не тут-то было. Они поссорились окончательно и навсегда на этот раз, так заявила Альбинка.
   В один из последних дней мая Альбина примчалась к Инне прямо в школу в слезах:
  -- Что произошло? - испугалась Инна, когда Альбина вызвала её прямо с классного часа. - С бабушкой Иришей что-то случилось?
   Сегодня был последний учебный день. Инна давала летние напутствия своему неугомонному пятому классу.
  -- Нет. Бабуля здорова. Кирюшка сказал, что мы не пара. Я ему не подхожу. Он, - Альбина громко всхлипнула, - он считает, что нам надо расстаться. Я никогда ему этого не прощу!
  -- Ну что ты, дурочка, - ласково проговорила Инна, - вы уже год расстаетесь. Не верь Кирюхе. Завтра помиритесь.
  -- Не помиримся. Видела бы ты его лицо в этот момент.
  -- У него всегда серьезное лицо.
  -- Тебе, может, будет смешно, но мы даже вместе не спим уже несколько недель... Кирюшка сказал, что с его стороны это нечестно обнадеживать меня... я такая несчастливая... Я замуж хочу за Кирилла, детей хочу от него...
   Но в тот день счастье уже спешило к Альбинке, она об этом пока не знала. Женщина горько рыдала возле кабинета Инны, считая, что ей ничего не удалось, хотя она едва не соблазнила мужчину, не уложила его опять рядом с собой.
   Кирилл что-то диктовал Альбине, та быстро печатала на компьютере, это она умела делать. Кирилл без конца сбивался, путался. Альбина терпеливо все исправляла, перепечатывала. Причина рассеянности мужчины бала проста. Красивая тяжелая грудь женщины соблазнительно колыхалась в большом вырезе тонкого трикотажного топика. Альбина никогда не комплексовала. Носила и обтягивающие модели при её крупности и полноте. И многие считали, ей это идет. Глаза Кирилла так и цеплялись за этот глубокий вырез. А про мысли уж и говорить нечего. У него уже давно не было женщины. В результате Кирилл ничего не понимал, что сам же и диктовал. Альбинка начала сердиться. Она уже и не помнила толком, когда Кирилл встал, закрыл дверь в свой кабинет на ключ, подошел к Альбинке, обнял её и стал раздевать. Женщина тут же сама забыла про ненапечатанный текст и откликнулась со всей страстью. Она радостно шепнула мужчине:
  -- Давно бы так. А то заладил: "Не могу, это нечестно, нельзя нам!"
   И это отрезвило Кирилла.
  -- Нельзя нам этого делать, - сказал мужчина.
  -- Почему? - прошептала Альбина.
  -- Иначе я должен жениться на тебе.
  -- Женись. Я давно согласна.
  -- А я не могу.
  -- Но были уже вместе. Что тебе мешает?
   Кирилл молчал. Обиженная Альбинка сказала:
  -- Во мне что-нибудь не так. Почему ты не можешь на мне жениться?
  -- Нет, ты хорошая, ты мне очень нравишься. Дело во мне.
  -- Ты голубой? - ляпнула Альбина.
   Кирилл лишился дара речи, стал не голубым, а пунцово-бордовым.
  -- Я нормальный мужик, - обиженно ответил он, когда прорезался голос.
  -- Тогда иди ко мне, - Альбина и не думала одеваться, так и лежала на диване раздетая, нисколько не смущаясь.
   Кирилл медленно сказал:
  -- Нет, нам нельзя.
  -- Я уйду от тебя к Витьке, - зло предупредила женщина. - Он хоть и бросил меня при всех, но я с ним справлюсь...
  -- Нельзя нам, - повторил Кирилл.
   Он вышел из кабинета. Альбинка быстро, кое-как оделась, заплакала злыми слезами. Никто ей так еще ни разу не давал отставки. Даже Виктор со своей официальностью. Она вылетела из кабинета, завела машину, не слушая, что ей кричит вслед Кирилл. И теперь подруга рыдала у кабинета Инны, привлекая любопытные взгляды школьников, толпившихся под дверью.
  -- Но почему он так? Что ему мешает? Кто? Ты же знаешь. Скажи, - жалко просила она.
  -- Дурак твой Кирюха, это ему и мешает, - сердито ответила Инна. - Стой здесь. И не реви! Иначе вся школа сюда сбежится. Мне все это надоело. Вся ваша глупость. Сейчас закончу классный час, дневники раздам, и едем с тобой вместе в одно место. Узнаешь, что мешает Кириллу. Ты на машине?
  -- Да! - кивнула подруга, поспешно вытирая слезы.
   Инна привезла Альбину в одну небольшую деревеньку недалеко от Кочетовки. По пути спохватилась.
  -- Я же не купила даже конфет.
  -- Зачем?
  -- Узнаешь, - Инна помолчала: - И продуктов бы надо.
  -- А вот магазин, - И Альбинка лихо подрулила к нему. - Купим здесь.
   Это был обычный сельский магазин. В нем было все: и колбаса, и ветчина, и куриные окорочка, и сладости, но цены немного кусались. Однако Альбине было не до этого. Не успела она раскритиковать местных капиталистов-кровососов. В магазине все тайны Кирилла стали понемногу приоткрываться.
   Был жаркий, душный день. Конец мая стоял теплый, летний. По небольшому зданию магазина бегал веселый мальчик, худенький, лет двух с кудрявыми светлыми волосами. Он звонко смеялся. За ним гонялась выпившая женщина с отпотевшей бутылкой пива в руках. Она беззлобно материлась. Мальчишка убежал за прилавок, спрятался за продавщицу, выглядывал и хохотал тоненько, звонко. Красная футболка на мальчике была не первой свежести, помятые шортики тоже, на ногах носочки разного цвета, старые сандалики. Женщина была одета с претензией на моду: синие бриджи, оранжевая полосатая футболка, на ногах разбитые шлепанцы, губы подведены ядовито-яркой помадой, неровно накрашены синим карандашом глаза, криво нарисованы линии бровей. Продавщица укоризненно говорила пьяной женщине:
  -- Ленка, Ленка! Тебе за ребенком смотреть надо. Не можешь потерпеть, пока бабушка Варя в больнице. Что пиво с утра сосешь? Еще со вчерашнего не просохла. Лучше бы вместо пива купила конфетку ребенку. Ведь просил! Какая ты бабушка? Пива купила, а на шоколадку пожалела денег.
  -- Я не теща и не бабушка, - бросила непонятную фразу женщина. - Я еще молодая.
  -- Вот именно ты - не бабушка, повесила все на десятилетнюю дочь: и безногую калеку, и мальца двухлетнего. Как это Юлька тебя просмотрела?
  -- Не лезь не в свое дело! - посоветовала тетка. - Сами разберемся. Иди сюда, поросенок!
   Женщина пыталась схватить ребенка, но тот засмеялся и убежал через задний выход на улицу, женщина, беззлобно ругнувшись, вышла на улицу и пошла вокруг магазина за ним. Малыш, увидев на улице бабушку, бросился назад. Та не на шутку рассердившись, раскричалась уже по-серьезному и бросилась напрямую через склад ловить мальчишку, не слушая криков продавца, что сюда нельзя заходить. Мальчишка звонко захохотал и бросился бежать от неё. Он юркнул под прилавком и выскочил прямо в объятия крупной Альбины. Та подхватила его на руки, весело спросила:
  -- Убежал от бабушки?
  -- Убизял! - ответил весело мальчик, что означало "убежал".
  -- Хочешь шоколадку?
  -- Хотю.
   Мальчик смотрел на незнакомую тетю в упор. Глаза у него были такие же круглые, голубые, как у Кирилла, только веселые, а не грустные:
  -- Ты мама? - спросил ребенок.
   Что-то оборвалось внутри у Альбины. Она беспомощно оглянулась на подругу.
  -- Мама! - ответила, не улыбаясь, Инна. - Это, Ванюш, твоя мама Альбина. Она приехала за тобой.
  -- Зя мнёй, (за мной) - повторил ребенок. - Дай сёкалатку. (шоколадку)
  -- Что? - спросила Альбина подругу.
  -- Шоколадку просит.
  -- Я сейчас, - заторопилась Альбина. - Конечно, конечно, какую тебе шоколадку?
  -- Ты готова? - спросила Инна подругу.
  -- Да, я сейчас куплю, - торопилась Альбинка, но никак не могла открыть сумочку, потому что ей не хотелось отпускать со своих рук этого веселого ребенка.
  -- Не шоколадку покупать, - Инна не улыбалась, - а взять мальчика. Себе взять.
   Та ошеломленно прошептала:
  -- Да.
   Она все же справилась с сумочкой и достала деньги. Ванюшка получил большой сникерс.
  -- Есе Юкке, - сказал он.
  -- Что? - Альбинка не понимала.
  -- Еще одну купи, - сказала Инна, - понадобится.
   Альбинка послушно выполнила. Довольный ребенок держал в руках два больших сникерса.
  -- Это не все сюрпризы, что ожидают тебя.
   После этого Инна обратилась к пьяной женщине, которая пыталась от неё спрятаться за спиной толстой продавщицы.
  -- Опять загрузилась с утра, тетка Алена? Не многовато ли тебе пивка будет?
   Продавщица вытолкнула из-за прилавка нетрезвую бабушку:
  -- А ну, иди отсюда, задрыга!
  -- Ты что, Инн, я только чуть-чуть хлебну пивка. Ты не ругайся, не кричи! - засуетилась тетка Алена.
  -- Вижу я твое пивко. Глаза криво с пивка накрасила? Обещала мне в тот раз бросить пить. Я тебя пожалела, отпаивала... Чайку заварила...
  -- Ой, Инк, брошу, брошу, только не ворожи, не говори ничего, не смотри своими зелеными глазищами. В тот раз ты меня каким-то чаем отпаивала, так я после неделю не могла в рот взять даже пива, не то что водки. Не пила месяц. Рвало меня фонтаном. Вот только недавно позволила. С горя...
  -- С какого горя? Организм твой сопротивляется водке, предел уже наступил, - сердито ответила Инна. - Я тут ни при чем. Ладно, отдыхай сегодня, тетка Алена. Но не накушайся, как в тот раз. А то я опять ядовитого чая подсуну, на воду смотреть не сможешь, не только на водку. Ладно, иди отсюда. Не терпится тебе. Ванюшку мы забираем. Так, Альбинка?
  -- Так, - кивнула та.
  -- Хорошо, хорошо, - тетка Алена соглашалась со всем. - Я уже устала от него. Ванька, как заведенный, ни минуты не сидит, бегает все. Бабка-то старая в больнице. Знаешь ведь. Отнесешь Ваньку тогда Юльке.
  -- Это как уж решит она, - кивнула в сторону Альбина Инна. - Может, и не понесу. А вдруг заберем Ванюшку?
  -- А кто она?
  -- Жена Кирилла.
  -- Вот и хорошо, - обрадовалась тетка Алена. - Берите Ваньку. Ну я пошла!
  -- Ну, какая она после этого бабушка? - вздохнула продавщица. - Избаловал их Кирилл. Тянет на себе всю свору. Ну ладно детей, а Алену-то за что привечает?
   А тетка Алена, освобожденная от уз няньки, поспешно купила вторую бутыль пива и уже уходила, убегала из магазина. Инна купила немного колбасы и ветчины, двух куриц, соку мальчишке, который и не думал слезать с рук Альбины, и пошла к выходу. Следом шла Альбина с ребенком на руках. Лишь на улице подруга спросила:
  -- Это ребенок Кирилла?
  -- Да, можно сказать, что его, - непонятно ответила Инна. - По крайней мере, Кирилл не возражает, когда Ванюшка его папой зовет.
  -- И он боялся, что я не приму мальчика? - расстроенно проговорила Альбина. - Какой же Кирюшка дурак! Ведь видел, как любила я твою Людочку. Я всегда говорила, что хочу много детей. А особенно сына.
   Альбинка и не вспомнила, что всегда говорила о дочке.
  -- Дело не только в Ванюшке. Тут многое накрутилось, - ответила Инна. - Не торопись с решением.
  -- Нет! Мальчика я забираю прямо сейчас, - решительно прервала её подруга.
  -- Альбина, подожди...
   Но Альбина ожила, прежняя энергия била опять ключом.
  -- Не буду, как ты с Людочкой без конца ждать, верить, что все будет в порядке. Сегодня прямо и увезу, - говорила подруга Инне.
  -- А про мать мальчика не хочешь спросить?
  -- Не хочу. Я все равно выйду замуж за Кирюшку. Сына его заберу, сам прибежит. Он меня любит.
  -- Мать Ванюши Настей звали, - не слушая ответа, начала рассказывать Инна.
  -- Настя? Она была жена Кирилла?
  -- Нет. Сестра сводная. Отец у них один. Но Надежда Тихоновна, мать Кирилла, не стала жить с мужем. Почему? Не знаю. Говорит, что разлюбила. Словом, ушла она от него. Отношения сохранились хорошие. Отец Кирилла вскоре женился на тетке Алене. Она неплохая, веселая, не всегда пила. Нет, ярой трезвенницей её не назовешь, но границу она знала. Родила она своему мужу с большим перерывом двух детей. Дочерей: Настю и Юлю. Когда Юле исполнилось четыре года, отец умер. Вот тогда и стала срываться тетка Алена. Потом через год с небольшим дочь её, развеселая, непутевая Настасья родила в девках. И обе объявили себя такими несчастными и запили, когда Ванюшке был всего месяц. А Кирилл всегда был дружен с отцом. Сестер любил, особенно маленькую Юльку. Да она после смерти отца все больше была у Надежды Тихоновны. Так вот начали пить на пару Настя и тетка Алена. Кирилл уже работал в городе. В деревне никакой работы. Помогал материально и матери, и сестре с теткой Аленой. Только у тетки Алены денежки все больше на водку уходили. В один из дней, Ванюшке было три месяца, Юля прикатила коляску с орущим ребенком к матери Кирилла, сама тоже плачет, слезами заливается. Оказывается, пьяная Настя уронила мальчика, не кормит, даже стукнула его, чтобы не орал. "А он маленький, он же не понимает, он еще больше плачет, я его качала, качала, на руках носила", - жаловалась девочка, а самой еще только шесть исполнилось.
   Альбинка вздрогнула при этих словах и прижала к себе прильнувшего к ней мальчишку. Инна продолжала.
  -- Надежда Тихоновна и бабушка Кирилла, Варвара Петровна, она еще жива, быстро Ванюшку успокоили, накормили, вымыли, сходили с ним в медпункт. Вроде все в порядке у ребенка, нет переломов, только несколько синяков на тельце. А фельдшер, девица молодая, решительная, уже обещала Настасью лишить материнства, пошла, разогнала всю их пьяную лавочку. В Насте дурость взыграла, пошла проявлять родительские чувства - забирать сына. А сама пьяная-препьяная. Вот тогда-то и случилось это несчастье. Мать Ванюшки по пьяни сшиб местный тракторист. Тоже пьянчуга. Настя долго ругалась с Надеждой Тихоновной, та не давала ей, пьяной, забрать мальчишку, но она все равно увезла трехмесячного Ванюшку на коляске. Тайком. Улучила момент, не следил за ней никто. Ванюшку схватила, положила в коляску, она во дворе стояла, и бегом. Мать Кирилла спохватилась, побежала следом, с ними и Юля. А тут пьяный тракторист. Юлька догнала сестру, стала отнимать коляску, та не отдает. Ребенок плачет, заливается. Тут подбежала Надежда Тихоновна, уговорить пыталась Настю, та ни в какую. "Мой ребенок! - кричит. - Что хочу, то и делаю с ним". За шумом и гамом не заметили, что трактор непонятные круги нарезает, прямо на них несется. Они на обочине стояли. Настасья уселась на землю, в коляску вцепилась, отказывается с места двигаться. А тут трактор прямиком на них и повернул. Юлька ребенка из коляски схватила и в сторону отскочила. Надежда Тихоновна в Настасью вцепилась, хотела оттащить. Та пьяная орет, что никуда не пойдет. Тракторист тоже пытался отвернуть в сторону, увидел в последний момент, что на людей катит. Не успел. Надежду Тихоновну зацепило, отбросило в сторону. Настасья же сразу погибла под колесами трактора, коляску всю в лепешку. Тут набежали люди. Тетка Алена сразу протрезвела, взвыла, да поздно. Прибежала бабушка Варвара, она у них молодец, самообладания не потеряла, приказала Юльке домой ребенка нести, дождалась скорой, дочь отправила в больницу, Настю в морг. Вот с тех пор мать Кирилла не ходит, позвоночник поврежден. Долго лечили Надежду Тихоновну, все напрасно. Не пошла она. Выписали домой. За матерью Кирилла в те дни нужен был уход, и ребенок крошечный. Слава Богу, жива была бабушка, бодрая такая была в то время старуха, мудрая, умная бабушка Варя. Не отдала она тетке Алене мальчика, та пила, горе заливала. Вот бабушка Варя на пару с Юлькой и выходила Ванюшку, выпоила козьим молоком из бутылочки. А Кирилл с матерью был в больнице. Юлька помогала бабушке Варе, даже в первый класс с опозданием пошла, а тетка Алена все горе заливала. Потом выписали Надежду Тихоновну. Лежит дома второй год. Бабушка Варя и Юлька вдвоем и старого, и малого выхаживают. Юлька через пень-колоду учится, дома забот много. Но и этого мало: месяц назад заболела Варвара Петровна. Долго она держалась, все шутила: вот женится Кирюша, сдам его жене всю свору и помру спокойно. Не дождалась, слегла она. Кирилл отвез бабушку в больницу. А за матерью и сыном просил приглядеть мать Юльки. Сама Юлька-то еще мала, одна не справится. Ведь еще и Ванька есть. Тетка Алена неплохая, когда не пьет. Вот она и перебралась к Надежде Тихоновне, пока бабушка в больнице. А Юлька практически давно живет здесь. Мать еще сильнее запила после смерти Насти. Словом, все они живут сейчас в доме Кирилла. Он всех содержит. Юля - умничка у них. Девчонке девять лет, а она все делает уже сама. Стирает, варит, как умеет. За Ванькой последний месяц смотрит. Мать свою пьющую гоняет. Сейчас сама все увидишь. Вот их дом, - Инна показала на серый неприглядный серый домишко с маленькими грязными окошками. - Кирюха все копил на квартиру, хотя бы на две комнаты, всех хотел к себе увезти. Ваньку в детсад, Юльке надо учиться, толком не учится девчонка в деревне, и бабушке легче было бы, хоть воду не таскать и печь не топить, да и мать поможет он ворочать. Поэтому не говорит о женитьбе Кирилл. Не решается он тебе на шею свою свору повесить.
   Альбинка долго молчала, потом сказала:
  -- Как ты сказала, Инн, свору? Инн, я не узнаю тебя. Это же люди. Не надо о них так говорить.
  -- Кирилл сам так называет, - оправдывалась Инна.
  -- Я заберу всех, - решительно сказала Альбина.
  -- Не спеши с подобными заявлениями. Ты понимаешь, что взваливаешь себе на шею? Да и не поедут они.
  -- Ваньку точно увезу. Поедешь с мамой Альбиной в город, Ванюшка? - Альбина чмокнула в нос веселую мордашку мальчишки.
  -- Дя, - кивнул перемазанной в шоколаде мордочкой ребенок.
  -- Правильно, сынок.
   Альбина достала влажные салфетки и стала вытирать мальчишку.
   В доме, когда туда вошли женщины, ударил в нос неприятный запах. Так обычно пахнет старость и болезнь. Увидев Инну в сопровождении крупной красивой женщины с Ванюшкой на руках, смутилась сидящая в инвалидном кресле женщина.
  -- Извините, - сказала она.
   Из небольшого закутка, именуемого кухней, робко выглянула худенькая девочка в стареньком платье, на котором были пятна. В руках у неё была поварешка. Как видимо, девочка готовила еду и заляпала одежду.
  -- Юйка! Юйка! - заверещал мальчик. - Ня. Тебе. Мама купиля.
   Он протянул второй сникерс, что сжимал в своем кулачке.
  -- Спасибо, - ответила девочка и, спохватившись, бросилась назад.
   Ко всем запахам добавился неприятный запах пригорелого молока.
  -- Извините нас, - повторила мать Кирилла.
  -- За что? - не поняла Альбина.
  -- Не прибрано у нас. И каша вот подгорела.
  -- У меня это тоже часто бывает, и беспорядок в доме, и каша горит, - засмеялась крупная женщина. - Я Альбина. Невеста Кирилла. Я за вами! Собирайтесь! Мама Кирилла будет жить с нами.
   Надежда Тихоновна молчала какое-то время, вопросительно поглядела на Инну. Та кивнула головой: все так, Альбинка - невеста Кирилла. Сидящая в инвалидном кресле женщина тихо произнесла:
  -- Спасибо, Альбина. Но ты не спеши с решением-то. Нас много в этом доме. И Юлю я не брошу.
   Девочка по-прежнему выглядывала из закутка, все также с поварешкой в руках. Запах подгорелого молока усиливался. Инна прошла туда.
  -- А я и Юлю возьму, - ответила Альбина.
  -- Я без мамки никуда не поеду, - серьезно сказала девочка.
  -- Юль, - тихо сказала Инна, - ты уж прости меня, но мамка твоя уже умоталась в свою любимую компанию. Отпустила я её.
  -- К дяде Феде?
  -- Да. Пьют уже, наверно. Ты не ходи туда. Пусть пропьется Алена. Потом лечение ей устроим. Подсунем чайку с травкой от водочки.
   Женщины пробыли долго в доме матери Кирилла. Для начала под руководством Юли они растопили баню, Альбинке хотелось вымыть Ванюшку. А Инна, глянув на Надежду Тихоновну, сразу поняла все ее проблемы, что возникли без бабы Вари. Поэтому подруги уговорили помыться и мать Кирилла. Потом разделили фронт работ. Инна осталась в бане и взялась перестирывать накопившееся белье. Юлька крутилась возле неё. Альбинка убирала дом. Готовила есть. Ванюшка играл во дворе. Инна, заглянув на минуту в дом, тихо шепнула:
  -- Давай я сварю.
  -- Любимой свекрови? Ты? Варить? - громко ответила Альбина. - Ни за что! Мама наша будет есть, что готовит её новая дочечка. Правильно. Надежда Тихоновна?
  -- Правильно, - улыбнулась женщина.
   Избранница сына ей пришлась по душе: простая, все понимает, не белоручка. А главное Ванюшка припал к её сердцу. Мальчишка прямо прилип к ней. Вон с Юлькой подрался, прибежал маме жаловаться, не бабушке. Та целует его, успокаивает. Вот только Юлька смотрит настороженно.
  -- Чего смотришь? - говорила Инне подруга. - Иди в свою баню, стирай. Приготовлю я поесть. Не отравлю никого. Конечно, борщ, как у тебя, не получится. А я его и варить не буду. Мясо нажарю. Мы же купили с тобой курицу.
  -- Альбин, ты же не готовила никогда, - напомнила Инна.
  -- Ошибаешься, подруженька. Ты забыла, как умерла моя мама. Баба Ириша слегла. Она тогда целых полгода болела. Папа расстроен был, не говорил с людьми. Я и убирала, и готовила, и говорила за всех. Это я только тебе потом плакалась. Мне тоже хотелось поплакать. Жалко было маму. Научилась я всему в те дни. Вы представляете, Надежда Тихоновна, - обратилась, не смущаясь, к будущей свекрови Альбина, - я тогда первый раз решила приготовить макароны. Жареные. Бабушка всегда мне подавала такие вкусные, с поджаристой корочкой, макароны. Ведь я сухие наломала на сковородку и на газ поставила. Хорошо, что Инка пришла, сказала, что сварить надо сначала. Но если говорить честно, я не очень-то хорошо готовлю. Я только кушаю хорошо...
   Мать Кирилла, услышав последние слова, негромко засмеялась. Невестка все больше ей нравилась. Инна улыбнулась и ушла назад. Здесь все в порядке.
   Альбина и Инна уехали только вечером. Надежда Тихоновна и Юля ехать отказались наотрез. Прощаясь, мать Кирилла просила проведать в больнице бабушку Варвару Петровну. Сама-то она никак не может добраться туда. Все на Кирилла свалилось: и безногая мать, и Ванюшка с Юлькой, и болезнь бабушки. Ванюшку подруга увезла с собой.
  -- Сейчас, чтобы я своего сыночка оставила с пьющей бабкой, - заявила она и смутилась. - Простите, Надежда Тихоновна, это я не про вас. Про родную бабушку. И вам, мама, отдохнуть от ребенка надо. И ты, Юль, побегай без забот. Да не смотри ты на меня сердито, я не обижу Ванюшку. Я люблю его. Я завтра к вам опять приеду. Чего тебе купить?
  -- Ничего не надо, - тихо сказала Юлька. - Бабушке Наде памперсов купите. Она постеснялась вам сказать... У нас еще вчера все кончились.
   Инна обняла девочку, что-то шепнула, та заулыбалась.
  -- Ты чего Юльке сказала? - поинтересовалась подруга, когда они ехали назад.
  -- Сказала, что Ванька теперь тебя доставать будет.
  -- Пусть, - довольно ответила подруга.
  -- А Юльке ты купи одежды, - посоветовала Инна. - Только не сама. Отвези её в магазин, пусть сама выберет. Девчонкам в таком возрасте не угодишь. Я Кириллу говорила, но тот закрутился, сам купил, так Юлька не надевает это.
  -- Обязательно! - ответила подруга.
   Приехав домой, Альбина всем представила Ванюшку следующим образом.
  -- Пап! Бабуль! Вот вам, внук! Вы хотели, орали на меня, чтобы я замуж за Витьку выходила и внуков вам нарожала. Ванюшку получайте. И не вякайте даже! Это сын Кирилла, значит, и мой.
  -- Альбин, не сын это... - начала Инна.
  -- Не лезь! - решительно прервала подруга. - Я лучше знаю. Кстати, тебя Юрка не ищет? Мотай к нему. Я сама со всеми тут разберусь.
  -- Нет, я ему позвонила.
  -- Как он тебя выдрессировал! Позвонила! Тогда останься. Еще надо Кирилла сюда доставить. Твой Юрка с этим должен справиться?
   Инна улыбнулась и промолчала. Захар Петрович почесал затылок и проронил:
  -- Когда это я тебя замуж гнал за Виктора? Просто не против был, когда речь шла о свадьбе. Ты у меня уже не молоденькая девочка, я любому зятю буду рад.
   Но Альбина не стала отвечать отцу, обратилась уже к бабушке:
  -- Бабуль, мы с Ванькой есть хотим. Вань, чего будешь есть?
  -- Сюпь, - засмеялся ребенок.
  -- Господи, Боже мой, - умилилась баба Ириша, - мальчик суп любит. А я кашку варила для него.
   Она побежала на кухню подогревать суп. Захар Петрович засмеялся, глядя на воинственную дочь, взял телефон.
  -- Кирилл, - сказал он. - Это Захар Петрович. Нет. Машину я завтра к тебе поставлю. Я по другому поводу. Не задерживайся, пожалуйста, зятек, на работе. Сюда, к нам приезжай. Как не можешь? Еще как можешь! Учти! Альбинка сердится, и Ванюшка скучает. Какой Ванюшка? Твой Ванюшка. Альбина с Инной его привезли из деревни. Альбинка тебе это сказала? Не сказала. Ладно. Но назад его она не отдаст. Инна? Здесь она. Даю ей трубку. Инн, объясни все сама вашему медведю.
   Инна взяла трубку и ушла на веранду. А Ванюшка не скучал и ничего не боялся. Ребенок был возбужден. Он с визгом и смехом погнался за здоровенным злым рыжим котом по кличке Фашист, норовя схватить его за длинный пушистый хвост. Мальчик звонко смеялся. Кот с опаской отступил. Зато две вежливые кошечки терпели внимание ребенка: их подергали за хвост и усы, погладили шерстку, прижали к себе. Улучив момент, вежливые кошечки скрылись, и вся любовь Ванюшки опять досталась ленивому Фашисту. Изо всех взрослых мальчик выделил бабушку Иришу. Если падал и больно стукался, или кот решительно давал ему сдачи, бежал жаловаться к ней.
  -- Господи, - умилялась та, целуя ушибленный пальчик. - Совсем как наша Альбинушка маленькая. Тоже всех котов таскала за хвосты бабушке жаловалась. Такой же непоседа. Вот откормлю тебя. Будешь как мама-пышка. Иди, суп будем есть.
  -- И касю, - добавил мальчик, чем вызвал новый взрыв умиления.
   После ужина ребенка опять мыли, налили воду и посадили в большую белую ванну. Ванюшка зашелся таким радостным смехом в воде, что все взрослые засмеялись. Ох, и поиграл же малыш в воде: он и бил ладошками, и пытался пить воду, и требовал рыжего Фашиста к себе помыть, и нырял. Альбинка не отходила ни на минуту, сидела рядом на низком стульчике и чувствовала себя необычайно счастливой. Зрители толпились в дверях.
  -- Инн, я поняла, - сказала она, когда наконец-то бабушка и отец отошли. - Мне не муж, мне ребенок нужен. Мне Ванюшка нужен!
   А Инна была грустна.
  -- Ты Людочку вспомнила?
  -- Да, - кивнула подруга.
   Альбина еле уговорила Ванюшку вылезти из воды, укутала в большое мягкое махровое полотенце. Одежду его женщина приказала бросить в мусорку, она хоть и была чистая, но запах затхлости и болезни преследовал Альбинку, ей показалось, что и от одежды ребенка пахнет, да и не нравилось ей, что было надето на Ванюшке. И теперь с упреками набросилась на Инну:
  -- Подруга называется, не могла подсказать заехать в "Детский мир", одежды Ванюшке подкупить. У тебя же жила Людочка. Знать должна! Что я на него сейчас надену? Неужели я на ребенка непростиранные одежонки надену? Они пахнут. Да и в мусорном ведре они валяются. Не буду я оттуда доставать все это.
   Вход нашла баба Ириша. Она надела на мальчика старенькую хлопчатобумажную футболку Захара Петровича. Зашила немного ворот и надела. Альбина пояском подвязала. Малыша это не смутило, не расстроило. Он пошел с новой атакой на прикорнувшего в кресле Фашиста.
   Смущенный и плохо понимающий Кирилл приехал через полчаса вместе с Юрием. Один так и не решился.
  -- Ванька? Ты здесь все-таки? - удивленно произнес он, увидев мальчика.
  -- Папа. Папа, - полетел к нему малыш.
   Споткнулся о рыжего разлегшегося Фашиста, упал, причем на того же кота, ушиб ручку, заплакал. Ураганом сорвалась с места Альбина:
  -- Ты что, ребенка, не можешь подхватить, не видишь что ли, падает же! - закричала на Кирилла она. - Чего стоишь истуканом? Больно же Ванюшке! - подхватила на руки, прижала к себе и затараторила: - У кошки боли, у собаки боли, а у моего Ванечки все заживи...
  -- Вот, - удивленно произнес мужчина. - Еще не поженились, а уже кричит. А Ванька по сто раз на дню падает. Он встанет. Поплачет и встанет.
  -- Это у Альбинки порода такая, - успокоил Захар Петрович. - Мать её такая же была. Шумит, шумит чего-то. Знаешь, я всегда говорил в такие моменты: собака лает, ветер носит. Пусть, зятек, орет Альбинка. Чего ей еще делать. Мам! Покормить надо зятя. С работы все-таки человек вернулся. Небось, опять сам под машины лазил.
  -- Лазил, лазил, - подтвердил Юрий.
  -- Сейчас покормим, - отозвалась баба Ириша. - Альбинка у нас еще бестолковая, не умеет заботиться о муже.
   Альбина целовала ушибленную ручку малышу. Мальчик обхватил Альбину шею, сердито глядел на Кирилла. Возбуждение ребенка стало проходить. Он уже устал, так и не слез с рук женщины. Уснул. Альбина унесла его в спальню. Чистенький, накормленный, вымытый, волосики длинные, кудрявые, разметались по подушке, ребенок руками обнимал мягкую игрушку - собачку, что Альбине дарила еще мать.
   Инна и Юрий давно уехали. Кирилл поужинал, и они с Альбиной ушли к себе в комнату. Захар Петрович и баба Ириша сидели, не зажигая света, на просторной террасе и без конца обсуждали новости, что обрушила на них Альбина. Тут же приютился уставший рыжий Фашист, которому от грядущих изменений доставалось больше всех.
  -- Пусть уж все у нашей взрослой девочки сложится, - говорила бабушка. - А то извелась Альбинушка совсем. Ну не любит она Витьку, а замуж-то хотелось. Правильно говорила Инна. А Кирилл ничего, вежливый, смущается только. Привыкнем, и он привыкнет. Я в свое время тоже не была в восторге от матери Альбины, от Марины, когда ты её привел, точно также поставил меня перед фактом. Я ничего тогда не сказала. А жили мы с Мариной душа в душу. Хорошая она была, хоть и шумела без конца, по поводу и без повода. Как Альбинка наша сегодня. А шумела-то, наверно, потому, что ты её, Захарушка, никогда не любил...
  -- Мам, не надо об этом. Мы нормально жили с Мариной. Я верен всю жизнь был ей... У меня не было других женщин.
  -- А если не любил, почему ты на ней женился? - не отступала старая мать.
  -- Почему? - повторил Захар Петрович. - Альбинка должна была родиться. Вот и женился. Не бросать же своего ребенка. Да и представь себе, если бы не женился, что бы ты тогда сказала?
  -- Ох, и получил бы ты от меня, если бы знала о беременности Марины, а ты бы отказывался на ней жениться! Дочку-то славную родила Марина.
  -- Да, мам. Только давай не будем вспоминать Марину. Прошу тебя. Не люблю я этого. Грешен я перед покойной женой. Отношения у нас были хорошие, жалел я её, но не любил. И все же не будем говорить о ней. Сегодня счастье пришло к моей дочери. Хорошо, что Инна заранее нам рассказала о семье Кирилла, да и сегодня позвонила, что Альбинка Ванюшку везет. А то не скоро бы в себя пришли от числа новых родственников. Трудно будет Альбинке. Но не хочет ни о ком думать, кроме Кирилла.
  -- Пусть наша Альбинушка будет счастливее вас. Ты ведь, Захарушка, всю жизнь думал о другой женщине, не о жене. Марина это чувствовала...
  -- Мам! Я же просил!
  -- Ладно. А почему ты все-таки словно чего опасаешься? Кирилл простоватый, но и наша Альбинка не семи пядей во лбу. Зато оба здоровые, детишек таких же нарожают. Будут по дому детишки бегать. А то в доме у нас тихо, пусто...
  -- Я ничего не имею против Кирилла. Но Виктор...
  -- А что Витька? Другую себе найдет. Он парень видный, красивый. Что сестра, что он. Хороши!
  -- Найти-то найдет. Но уж больно эта мысль - породнить Витьку и Альбинку - прельстила Сереброва, и может, Фани этого захотела. Она всегда переживала за брата, мечтала, чтобы он устроен был, чтобы жена ему досталась надежная. А может. Серебров что задумал, какую-нибудь родственную корпорацию создать. Помнишь его слова: семейные ценности - святые ценности. Семейные связи - нерушимые связи.
  -- Ты его все боишься?
  -- Да не особо. Его время ушло. Не те сейчас годы. Но неприятностей мне не хочется. Я и так поддержал Юру, когда он ушел из семьи.... Арина просила.... Я не могу ей отказать. Они с Виктором стали создавать сеть маленьких кафе. Все записано на Виктора. А деньги-то вкладывал и Юрий. Теперь Вадим все пронюхал, сюда собирается... Хорошо, если просто отобрать деньги у сына... Может быть и другое...
  -- Что другое?
  -- Все требует, чтобы он вернулся к Фани. Она родила. Вадим собирается политикой заняться. У него для этого в семье все идеально должно быть. Вот я и боюсь, как бы плохо не было Инне! На ней может отыграться. На одно уповаю, узнает Вадим, что она племянница Алины, отступит, - он помолчал: - Или, наоборот, взбеленится еще больше. Как он всегда шипел на Алину, а боялся её слова. В колдовство верил. Суеверный был при всей своей жестокости или притворялся. Его не поймешь, он не то что двуличный - многоличный, - Захар Петрович помолчал, потом, отвечая каким-то своим мыслям, проговорил: - Да и Павел Ильич, дядя Алины, был тогда жив. Его-то Вадим сильно уважал. И жену Павла Ильича - Софью Ивановну. Но их уже никого нет.
  -- А если попросить саму Алину поговорить с Серебровым, чтобы в покое детей оставил...Дал возможность Юре самому решать свою судьбу.
  -- Умерла Алина, к сожалению, - прервал мать Захар Петрович. - Инна подтвердила это. Ей мать Алины сообщила. Да и в газетах писали...
  -- В газетах в наши дни много чего пишут, им верить нельзя, - разумно ответила старая мать.- А Алина... Хорошая она была женщина. Никто ничего плохого от неё не видел. Зря её ведьмой прозвали. Скорее добрая фея. И такая была несчастная. Как ты, без любви жила. Сердце кровью обливалось, глядя на неё.
  -- Ты неправа, мам. Алина умерла сразу следом за мужем. Не пережила. Любила она Дмитрия.
  -- Как? Умерла из-за мужа? Это в газетах написали? Наврали, - уверенно произнесла баба Ириша. - Здесь что-то не то. А дочери Алины? Сильнее, чем Алина, нельзя было любить детей. Помнишь её разбойницу Ирку? - улыбнулась старая женщина.
  -- Помню. Это она тебе прозвище дала. Благодаря ей, ты стала бабой Иришей.
  -- Точно. Они тогда были у нас в гостях. Я назвала её Иришей. А она ответила, что её зовут Иркой. И предложила называть меня бабой Иришей. С тех пор так и повелось: баба Ириша да баба Ириша.
   А Кирилл и Альбина не говорили о будущем, они любовались спящим в раздвижном большом кресле ребенком. Вернее, любовалась одна Альбина, Кириллу ничего не оставалось делать, поэтому тоже стоял рядом.
  -- А Ванюшка наш красивее Людочки, - сказала Альбина.
  -- Ага. Инке только не говори, - сказал Кирилл и обнял Альбину.
  -- А ты опять не остановишься в последний момент? - съязвила все-таки женщина и отстранилась. - Не заладишь: нельзя нам, нельзя.
  -- Нет, - честно ответил мужчина, не отпуская её. - Я и так весь день промучился. Я так надеялся, что ты вернешься.
   Альбина довольно засмеялась и сказала:
  -- Так тебе и надо. А я вернулась. И учти! Навсегда! Медведище ты мой.
   Она обняла Кирилла, стала целовать, приговаривая:
  -- Никуда ты от меня не денешься, медведь толстокожий. Помнишь наш первый вечер? Мы всего несколько часов были знакомы, но тогда ты запросто уложил меня в постель. Купил машину и в ней же к себе увез. Все переживал, как бы Инка не заметила из окна своей квартиры.
  -- Я же не знал, чья ты дочь. Думал, просто подруга Инки. А ты дочь Захара Петровича. Я его уважаю.
  -- А зачем после мудрил, если отца моего уважаешь! "Нельзя нам вместе! Нельзя!" - все твердил.
  -- Дурак был. И я не думал, что с твоей стороны это все серьезно. Сама видела мою свору... Они без меня помрут...
  -- Не смей называть свою мать и бабушку сворой...
   Кирилл и Альбинка плохо спали в эту ночь. И не только друг из-за друга. Ванюшка проснулся и перелез к ним в постель. Альбинка всю ночь боялась его придавить, но назад не унесла. Кирилл храпел к тому же. Его возбуждала близость любимой женщины, но он боялся, что Ванька опять проснется. Да и кровать для них двоих была узковатой, а еще ребенок посередине разложил ручки, ножки.
   На другой день у Альбинки было очень много забот. Прежняя энергия лилась из неё. Предстоящие дела радовали, скучать будет некогда. Женщина встала рано. В доме все и всегда вставали рано. Захар Петрович уже к семи всегда был на своем рынке, Кирилл тоже рано отправлялся на работу. А сегодня надо было выехать еще раньше, поставить по пути в сервис машину тестя, барахлил мотор все-таки, потом довезти до работы Захара Петровича и вернуться в сервис. Еще не было шести, но все собрались за столом. Баба Ириша разливала кофе, Кириллу подложила целую гору бутербродов, мужчина еще немного стеснялся. Альбинка тоже завтракала с ними и рассказывала, сколько у нее много дел. Надо Ванюшке новую одежду купить, кроватку, а то ребенок в кресле спал, ужас, как неудобно, ему ручки, ножки положить некуда. Он поэтому к ним прибежал ночью.
  -- Не поэтому, - возразил Кирилл. - Просто Ванька всегда спал с бабушкой Варей. Вот и прибежал.
   Альбинка не учла замечания и продолжала. Ей еще надо перевезти вещи Кирилла к себе, новую им кровать купить, а то эта узкая. Захар Петрович переглянулся с матерью, та улыбнулась, а отец посоветовал на всякий случай поискать дубовую мебель. Альбинка засмеялась, Кирилл смутился. А женщина продолжала: ей еще надо бабушку Варю навестить в больнице, потом она опять поедет в деревню, она обещала кое-чего привезти Надежде Тихоновне. Там возьмет Юльку, повезет в магазин, Инка посоветовала купить девочке новую одежду.... И молодая женщина с утра всем раздала поручения. Бабе Ирише было приказано сидеть с внуком, папе выделить грузчика, не самой же Альбинке тяжести таскать. Но неожиданно воспротивился Кирилл.
  -- Так нельзя, - сказал он.
  -- Чего нельзя? - не поняла Альбина.
  -- Бабушку Иришу с Ванькой оставлять, - медленно говорил мужчина. - Он её измотает. Он же ни минуты не сидит спокойно. Это неправильно, не надо бабушке с Ванькой сидеть, у бабушки свои дела могут быть.
  -- Я же вернусь, - недоумевала Альбинка.
  -- Да я посижу, Кирюш, - была согласна бабушка Ириша. - Ванюшка ласковый, со всеми быстро сходится. Вон он как мне вчера "бабутька, бабутька".
  -- Нет, - уперся мужчина. - Не надо.
  -- Правильно, зятек, - поддержал отец Кирилла и обратился к дочери: - Ты мальчишку привезла, сказала, что мать ему. Вот и будь матерью. Зачем на бабушку все вешаешь?
  -- Я не вешаю, - растерялась Альбина. - Я только одежду куплю и еще кое-что сделаю...
  -- Вот что, дочка, - отец был строг и серьезен, - бабушка тебя жалеет, Кириллу неудобно тебе это сказать, так придется меня послушать. Материнство, дочь, - это труд, это отказ от многого. Ты понимаешь? Мальчик должен быть с тобой. Ты сама Ванюшке сказала, что его мать.
  -- Да, - кивнула дочь. - Я с Ванюшкой поеду. Я не подумала.
  -- И вещи не надо мои перевозить, - продолжил Кирилл.
  -- Почему? - Альбинка окончательно растерялась. - Я же с Ванюшкой и за ними поеду.
  -- У меня жить будем. Жена должна уходить жить к мужу. А не наоборот, - выдал Кирилл.
   Но тут уж с Кириллом не согласились одновременно и баба Ира, и Захар Петрович.
  -- У нас в доме девять комнат, - протянула бабушка. - Да и как вы втроем в одной будете жить?
  -- Даже и не думай, - продолжил Захар Петрович. - Хотите отдельно жить, можете ходить через другую дверь, через отдельный выход. Откроем запасной. Правильно говорит мама, куда с ребенком в одну комнату.
  -- Я еще и маму твою привезу с Юлей, - заявила Альбинка. - Тоже в свою комнату запихнешь всех?
  -- Нет, не получится, так нельзя, - Кирилл о чем-то думал, потом улыбнулся: - Ладно, я согласен. Мы с тобой останемся здесь. А остальных я ко мне привезу. И Юльку тоже. Буду им помогать.
  -- Ваньку не отдам, - предупредила Альбинка.
  -- Я о нем и не говорил, - удивился Кирилл.
  -- Вот это разумное решение, - улыбнулся отец. - Поехали, Кирилл. Как долго мою машину приводить будешь в порядок...
  -- Без меня не смей ничего делать, - приказал на прощание Кирилл Альбине. - Никого не привози и никуда не езди.
  -- Слушаюсь, муженек. Я даже одежду Ванюшке не буду покупать, - съехидничала Альбина.
  -- Одежду можешь купить. Сейчас дам денег, - Кирилл оглянулся в поисках своей сумки-визитки.
  -- Есть у меня деньги, - ответила Альбина и, опережая доводы Кирилла о том, что муж должен содержать семью, заорала: - А-а-а! Мне, значит, уже ничего нельзя, и сыночка нельзя побаловать на свои деньги.
  -- На папины, - вставил Захар Петрович.
   Но Альбинка, казалось, не слышала, она наступала на Кирилла:
  -- А ну говори, я Ванюшке мать или нет?
  -- Мать, - согласился Кирилл.
  -- Вот и успокойся. Ванюшка будет одет на...
  -- Дедушкины деньги, - засмеялся по-доброму Захар Петрович, но он был доволен словами Кирилла, зять попался ему разумный, честный. - Вот что зятек, перестань считаться. Мне твой малец тоже по сердцу пришелся. Как он нашего рыжего Фашиста вчера уходил. Кот всю ночь спал на террасе, как лег с вечера, так и всю ночь. Не орал, взад-вперед на улицу не бегал, ко мне не лез.
   Рыжего пушистого котенка в белых штанишках с симпатичной мордочкой Захар Петрович принес с базара, его кто-то туда подкинул. Котик понравился всем, просто никто еще не знал его будущего характера, кот вырос независимым, драчливым, поэтому и получил прозвище Фашиста, и признавал только хозяина, наверно, поэтому строго спал в его комнате. А мордочка по-прежнему вызывала умиление тех, кто не был знаком с характером кота.
  -- Вот посмотрите, - Захар Петрович показал на рыжего Фашиста, - и сейчас наш котя все без сил лежит на подоконнике, даже есть с утра не просил. Спасибо Ванюшке за это. Хоть я спокойно выспался.
   В дверях раздался шорох, рыжей стрелой метнулся к открытой форточке кот и исчез на улице, все засмеялись: в дверях стоял веселый выспавшийся Ванюшка, в длинной широкой футболке. Все засмеялись.
  -- Иди сюда, мой ясноглазый, - Альбина подхватила мальчишку, расцеловала его заспанную мордашку. - Ванюш, кто я?
  -- Ма-ма.
  -- Правильно, мама. Ваня маму любит?
  -- Любить! - ответил мальчишка и озабоченно сообщил. - Ваня хотит пись-пись.
  -- Ой, что делать? - Альбинка в панике оглянулась, вчера все эти премудрости помогли проделать Инна и бабушка.
  -- Неси его быстрее в туалет, - сказала бабушка. - Горшок тебе еще надо купить для Ванюшки.
  -- Не забудь спросить разрешения у Кирилла, - посоветовал отец в спину убегающей с мальчишкой на руках дочери.
  -- Ладно, пусть покупает, - пробурчал Кирилл. - И все. Одежда и горшок! Больше никаких покупок на свои деньги и никакой самодеятельности.
  -- А к бабушке-то Варе хоть можно съездить? - взмолилась из туалета Альбина, где Ванюшка успешно справлял свои дела.
  -- К бабушке можно, - согласился Кирилл.
  -- Она, кстати, в какой она больнице? Ты так и не сказал.
  -- Во второй городской. В общей терапии лежит. Палата номер четыре, - грустно ответил Кирилл.
  -- Ей все можно есть? - это спросила баба Ириша.
  -- Есть-то можно. Только она не ест. Выпьет стаканчик кефира за день, и то не полный. И все. Слабая она, - голос Кирилла стал еще грустнее.
   Кирилл все-таки достал деньги и отдал Альбине. "Это для мамки и Юльки. Я давно обещал им уже одежду для девчонки купить. Только мне все некогда", - пояснил он.
   Мужчины уехали. Альбина кормила Ванюшку. Мальчишка обладал хорошим аппетитом. Он смолотил тарелку густой манной каши, сказал:
  -- Вкуснё! Есё каси.
  -- Ах ты, Господи, - в очередной раз умилилась баба Ириша, накладывая кашу. - А чай будешь?
  -- Будю! И хлебь! - мальчишка схватил румяную мягкую булочку и посмотрел на копченую колбасу. - И кобасю будю.
  -- Нельзя тебе копченую колбасу, маленький еще, - засомневалась баба Ириша. - Животик заболит.
   Мальчик послушно убрал руку. Но Альбинке стало жалко просящих глаз ребенка. Бабушка, скрывая улыбку, отвернулась. Женщина быстро Ванюшке дала кусочек.
  -- Есё кобаси, - тут же выдал её мальчишка, засунув весь кусочек в рот.
   С завтраком наконец-то было покончено. Фашист непривычно робко мяукнул у дверей, его пустили, уговорили мальчика не трогать кота, чтобы дать ему покушать. Мальчик согласился. Фашист, с опаской поглядывая на ребенка, присел к миске с молоком. А Ванюшка забрался в высокое кресло, схватил толстый журнал Захара Петровича, начал листать:
  -- Би-би, - радовался он, увидев машинку.
  -- Надо книжек и игрушек Ванюшке купить, - озабоченно произнесла Альбина. - И кроватку обязательно. А то опять с нами будет спать. Бабуль? А как быть? Я же одежду выбросила. Как Ванюшку со мной везти? Не в футболке же!
  -- А ты, Альбинушка, быстренько смотайся, купи одежду, а я с Ванюшкой посижу, - быстро решила этот вопрос бабушка. - Он сегодня спокойный. Мы на улице погуляем. Там сегодня тепло. Можно и в футболке. Кирюша не узнает.
  -- Нет, Кирюшке я все равно скажу, - ответила внучка. - Между нами не будет недоговоренностей.
   Радостная Альбинка помчалась в магазин. В детских размерах она ничего не понимала. Прикидывала все на глаз, спрашивала продавцов, и в результате накупила целый ворох ярких летних костюмчиков, заодно и теплых, несколько ветровочек, еще и теплую куртку схватила. А вот обувь? Тут было труднее. Продавец, молодой парнишка, сказал:
  -- Не выбрасывайте чеки, обменять можно, если не подойдет. Приедете с ребенком.
  -- Ой, и правда! - обрадовалась женщина.
  -- И не забудьте носков вашему малышу купить.
   Зато в отделе игрушек советов не надо было. Два больших автомобиля, что были в продаже, перекочевали в пакеты и поехали с Альбиной к новому хозяину. А потом был черед книг. Альбина купила книжки для самых маленьких. С яркими картинками, с твердыми страницами. И большой журнал для мальчиков постарше - там были нарисованы автомобили различных марок.
  -- Ну и что такого, что для старшего возраста, - сказала себе женщина. - Ванюшка умный, ему понравится. "Би-би", - будет говорить.
   Она улыбнулась. В её душе рождалось совершенно новое чувство, поднималась какая-то теплая волна, когда женщина думала о мальчике. Хотелось спрятать его от всех бед, несчастий, не только маленького, но и когда будет уже большим. Альбинка не знала, что название этого чувства - материнство. Она просто радовалась заранее, представляя радость ребенка при виде всех этих игрушек и одежек.
   Кроватку она тоже купила. Точнее не кроватку. Широкий детский диванчик. А потом ходила, рассматривала мебель и мечтала, как сделает детскую комнату в доме. Ванюшкину комнату. Комнату для своего маленького сыночка. Мальчик будет спать в ней, играть, смотреть мультики.
   Баба Ириша прекрасно поладила с мальчиком. Он уже не был так возбужден, как вчера. С удовольствием пошел на улицу. Хорошо, что тепло было, можно было посидеть на крылечке босиком и в футболке. Но баба Ириша надела на Ванюшку теплую свою кофту, подпоясала его тонким Альбининым ремешком, на ноги нацепила носки, подвязала их шнурочками. Вот только штанишек никаких не было. Ванюшка был доволен, он пробежался в таком виде по газону, нашел возле забора камешки, притащил на крыльцо, сидел и играл с ними. "Би-би, би-би", - доносилось с оттуда. Бабушка приводила в порядок цветник и удивлялась спокойствию Ванюшки. А для него все было, как в родной деревне. Старенькая бабушка Варя всегда брала с собой правнука в огород. Он знал, пока бабушка на грядках, нельзя озорничать. Надо сидеть смирно и играть. Бабушка будет хмуриться, а Юлька еще будет кричать и даст по одному месту. Здесь было все также. Только не та бабушка, и вместо Юльки была другая женщина, большая, хорошая, ласковая, мягкая.
  -- Мама, - увидев Альбину, сказал мальчик и побежал к машине.
   Альбина подхватила ребенка.
  -- Ой, Ванюшка, ясноглазый мой, как тебя нарядила бабуля. Ничего, сейчас мы пойдем, приоденемся. Я тебе столько всего привезла!
   С клумбы спешила и баба Ириша, она, как дитя, разглядывала обновки, и радовалась, и ругала внучку. На её взгляд, уж очень много всего притащила Альбинка.
   Часа через два привезли диванчик. Его сразу установили в комнату, что была рядом с Альбининой. Мальчик радовался, скакал по дивану, обещал, что будет спать здесь. В обед Ванюшка поел супа, съел с аппетитом куриную ножку и уснул прямо на ковре, где дудел со своими новыми машинами. Бабушка умилилась в очередной раз, а Альбинка отнесла его на новый диванчик. В ногах ребенка, охраняя его сон, мурлыкали домашние воспитанные кошечки Софи и Ася, их подобрала года два назад Инна слепыми котятами, выкормила из пинетки, уговорила потом Андреевых взять себе. И сама Альбинка прилегла на минуту и провалилась в глубокий сон. Вот так-то не спать по ночам.
  -- А теперь, бабуль, - поставила её перед фактом внучка, когда мальчик проснулся и заодно поднял её, потом выпил стакан детского кефира и съел несколько блинов, что испекла бабушка, - я с Ванюшкой к бабушке Варе поеду. По пути куплю фруктов, йогуртов... Я уже позвонила Инке, она освободилась, меня проводит, - Альбинка помолчала и все-таки выразила свое возмущение: - Нет, бабуль, ты только подумай, подруга называется. Все знала Инка про Кирилла, про Ванюшку, сама к его бабушке в больницу ходила, а меня даже не взяла.
  -- Так Кирилл с Юрой дружит. Может, поэтому и знала отсюда Инна.
  -- Могла бы и мне рассказать.
  -- Она нам рассказала.
  -- Что?
  -- Мы каждый день ждали тебя с внуком, - выдала тайну бабушка.
  -- То-то вы вчера не особо удивились.
  -- А Инна нам позвонила, предупредила. Я и кашку заранее сварила для Ванюшки...
  -- Ну и дела... - Альбинка кипела. - Я ей все сейчас скажу. Вот поедем вместе к бабушке Варе...
  -- Вот что, дочка, - ответила бабушка Ириша, она частенько называла Альбину дочкой, - возьми-ка и меня к бабушке. Двое старых быстрее договорятся. Я уже и куриного бульона сварила, пока вы с Ванюшкой спали. Захар вчера принес свойскую курочку, домашнюю. Ванюшке, сказал, суп будем варить. А я ополовинила, отвезем бабушке бульона с курочкой. И блинчиков я сейчас теплых заверну с собой. Ванюшка тоже любит блины. Знать, бабушка часто их готовила. А остальное купишь ты.
   В больнице, оказалось, бабушку Варю перевели в другую палату, одноместную. Инна почему-то нахмурилась. Она знала, что в эту палату переводят безнадежных больных, но не стала говорить подруге. Альбинка заметно волновалась. Вчера она действовала сгоряча, ничего не боялась. Сегодня, ей казалось, сдавала экзамен. Но никогда ничего нельзя знать наперед...
   Надолго в памяти осталась эта встреча. Альбина и Инна заплакали, увидев, как рванулся мальчик к старой, сухонькой женщине, лежащей на кровати у окна. Баба Ириша бессильно остановилась в дверях.
  -- Бабутька, бабутька, - кричал ребенок. - Бабутька моя. Ты заболеля? Бабутька, ты больсе не болей, пойдем домой.
   Сухонькая старушка встрепенулась, с трудом села на кровати, обняла подбежавшего к ней Ванюшку.
  -- Родненький мой. Ванечка, - тихо прошелестел её голос. - Вот и увидела тебя. Все просила Кирюшу привезти моего мальчика, посмотреть хоть еще разочек, мой глазастенький. Какой ты сегодня нарядный, чистенький! Кто купил моему Ванюшке такой красивый костюмчик? Папа?
  -- Неть. Мама купиля, - ответил Ванюшка. - К Ване мама плисля (пришла).
   Старушка целовала его светлые волосики, малыш затих в её руках. Только потом она увидела, что с малышом незнакомые люди и нет Кирилла. Вытирает слезы пожилая женщина, и ревет, сморкается молодая, красивая, крупная. Бабушка Варя вопросительно смотрела на серьезную Инну.
  -- Это Альбинка, - сдавленно всхлипнула расчувствовавшаяся Инна и показала на подругу.
  -- Мама Бинька, - повторил Ванюшка.
  -- Мама, - повторила бабушка Варя
   Она не могла говорить. Потекли слезы по доброму морщинистому лицу. Выручил Ванюшка. Он слез с рук старушки, побежал к Альбинке, схватил её за руку: "Мама".
   После первых слез, сумбурных знакомств, начался более-менее внятный разговор. Ванюшка все обнимал сухонькую старушку, ни в какую не хотел с ней расставаться, а она говорила:
  -- Ты не грусти, Альбинушка, что Ванюшка так ко мне жмется. Я же мать ему заменила. С трех месяцев вожусь с ним, козьим молочком выпаивала. Это сыночек мой поздний, совсем поздний. Из-за него только и не умираю. Все жду, когда мать ему найдется. Вижу, нашлась теперь. Ты люби его. А мне можно причаливать к другому берегу. Устала я за свою долгую жизнь.
   Только умирать, похоже, бабушка Варя передумала. Она впервые за последние дни съела небольшую тарелочку бульона, кусочек курицы и теплый блинчик, встала на слабых ногах, прошлась за руку с Ванюшкой по палате, посмотрела в окошко. Устала, опять села на кровать. Ласково улыбнулась молодой женщине.
  -- Альбинушка. Только вы уж поженитесь с Кирюшей побыстрее, - попросила она Альбину.
  -- Да я хоть сейчас полечу в загс, и Ванюшку заодно усыновлю, - ответила женщина. - Вот только Кирилла никак не пригоню туда.
   Уставшая баба Варя прилегла на кровать, Ванюшка уселся на пол с машиной, что по пути купила ему Альбина, и сосредоточенно гудел. Его "бабутька" была здесь, значит, в мире все находится на своем месте. Альбина с Инной пошли поговорить с врачом, женщина хотела забрать бабушку домой к себе. Что ей здесь лежать? Ванюшка и баба Ириша остались в палате. Врач, молодой мужчина, на вопросы молодых женщин о самочувствии Варвары Петровны что-то уклончиво и неопределенно отвечал, вмешалась пожилая медсестра:
  -- Вот что, женщины, вы готовьтесь, недолго вашей бабушке осталось.
  -- Варвара Петровна поела, ей лучше, - робко возразила Инна.
  -- Перед смертью такое иногда бывает, - согласилась медсестра. - Но вашей бабушке время пришло. Умирает она. И она сама это понимает. На одних нервах держится. Сильная старуха. А домой можете взять. Это ничего уже не изменит.
   Альбина перевела вопросительный взгляд на молодого врача.
  -- Я вашу бабушку через три дня выпишу, - сказал тот. - Курс лечения до конца доведем...
   Альбина, недовольная, шла по широкому больничному коридору и брюзжала, что ей ни больница, ни врачи, ни медсестра не нравятся, что она заберет бабушку прямо сейчас, что она лучше всех врачей знает, что бабушка еще поживет. Баба Ириша и бабушка Варя замолчали при появлении молодых женщин. Долетели только слова Варвары Петровны: "Вот так и надо сделать..."
   Конечно, прямо сразу Альбина не забрала бабушку Варю, та и сама отказалась. Все ушли, старушка лежала, о чем-то думала, иногда улыбалась. Ей, в самом деле, было лучше, легче на душе. У Ванюшки есть теперь мать, Альбина. Хорошая женщина. Добрая. Как она терпеливо Ванюшку уговаривала, чтобы уйти из больницы, мальчик не хотел уходить от своей бабушки. И уговорила. На руках унесла. Видно, что тосковала она по материнству. Благослови их Бог. Бабушка Варя уснула. Ей осталось немного потерпеть: вот женится Кирилл, Юлю заберет в город учиться, Надю пристроят, и тогда Варвара Петровна спокойно вздохнет и расстанется с жизнью. Устала она, очень устала.
   Баба Ириша дома на расспросы молодых женщин, о чем она секретничала с бабушкой Варей, ответила:
  -- Мудрая у Кирилла бабушка. Она правильно все рассудила. Всему свой черед, девки, скажу, когда время придет.
  -- Ну, бабушка! - не отставала Альбинка.
   Баба Ириша хитро улыбаясь ответила:
  -- Да одобрила тебя бабушка Варя, одобрила. Сказала: хорошая, красивая, большая. Главное, большая ты. А то она переживала, что на Инне может жениться Кирилл. А Инна маленькая, хрупкая, не выдержит. А вот Альбинка наша самое оно. Правда, правда, так и сказала Варвара Петровна.
   В деревню в этот день Альбина не успела и очень переживала по этому поводу. Но к шести часам вечера должны были привезти большую новую кровать. Вернувшийся Кирилл её собирал. Ему помогал Захар Петрович, шутливо критикуя выбор дочери, напоминал, что надо было дубовую выбирать.
  -- Пап, ты знаешь, сколько она стоит? - не выдержала Альбинка.
  -- А ты считать стала деньги? - язвительно отозвался отец.
  -- Нет, просто Кирюшка меня предупредил: если истрачу очень много, он на этой кровати со мной спать не будет. А зачем она тогда мне нужна?
   Кирилл густо покраснел.
  -- Вот я выбрала не самую дорогую. Но зато она прочная. А проверила.
  -- Как? - удивился отец.
  -- Попрыгала на выставленном образце, - засмеялась Альбина.
  -- И не развалилась?
  -- Нет.
   Эту ночь Ванюшка спал в своей комнате на новом диванчике, ночью не прибежал к Альбине, потому что спутал комнаты и подлез под бок к бабушке Ирише. "Бабутька, моя бабутька", - пробормотал ребенок. Бабушка Ириша обняла теплое доверчивое тельце, и оба спокойно спали до утра, пока тревогу не объявила Альбинка: она зашла в комнату к мальчику и не нашла его.
   На другой день Альбинка с утра полетела в деревню, Ванюшку взяла с собой, хоть и уговаривала бабушка его оставить с ней. А Ванюшка радовался, что покатается на бибике. Он с удовольствием залез в салон машины, не забыв прихватить один из грузовиков, что купила накануне Альбина. Уже по собственной инициативе Альбина заехала на базар к отцу, набрала продуктов, в основном полуфабрикатов, чтобы готовить побыстрее и попроще, для девочки купила шоколадных конфет. Не забыла и про памперсы.
   Альбину ждали. В доме было все чисто, убрано. Тут же маячила веселая тетка Алена, сегодня она была трезвая. Деньги кончились, пить было не на что. Она быстренько приняла все сумки, весело поинтересовалась: а не купила ли Альбинка бутылек, чтобы выпить за знакомство, за что заслужила окрик и гневный взгляд дочери. Быстро выгрузив продукты, приказав тетке Алене готовить обед, Альбина повезла Юльку в магазин. Ванюшку опять взяла с собой. По совету Инны, женщина ни на чем не настаивала: что выбрала девочка, то и купила. Ей выбор Юльки даже понравился. Яркое, красивое, Альбина сама любила такие тона. Ну, а модели... Так и что выбирает Альбинка себе, порой окружающие не понимают, советуют купить другое Заодно женщина прикупила еще кое-что Ванюшке. Не прошли и мимо игрушек. В большом просторном отделе в первую очередь бросались в глаза огромные меховые звери. Мальчик увидел огромного львенка и оседлал его. У ребенка была такая счастливая мордашка, когда он скакал на лёве, что Альбинка купила эту игрушку. Она и Юльке рвалась купить какую-нибудь Барби, но та смотрела на пазлы, сказала, что они их собирают с бабушкой Надей. Альбинка купила все четыре коробки, в том числе и ту, которая состояла из двух тысяч пазлов. И куклу будущая жена Кирилла купила для девочки, думала - Барби, оказалась какая-то Рапунция. Но Юльке понравилась, она взяла игрушку и не выпускала из рук, все чего-то поправляла, приглаживала. Потом Альбина поглядела на отросшие волосы девочки и предложила:
  -- Юль, а давай в парикмахерскую заедем, подровняем тебе челку.
   Юлька согласилась. Альбина нравилась ей. Добрая. Только вот с Ванькой очень сюсюкается, лучше бы по заду ему дала. Юлька была за строгость и требовательность в воспитании племянника. А еще очень хотелось мороженого, го девочка стеснялась попросить, и так тетя Альбина столько денег на неё потратила. Но Альбинка и сама любила сладкое. Поэтому, когда они закончили с покупками и парикмахерской, подрулила к ближайшему продуктовому магазину, сунула Юльке деньги:
  -- Иди, купи всем мороженого.
  -- И Ваньке? - спросила Юлька.
   Альбинка была в затруднении.
  -- И ему, - решилась она.
   Но умная девочка поступила по-другому. Увидев в магазине помимо мороженого глазированные сырки, купила Ванюшке один, он их любил. Ей и самой очень хотелось. Но нельзя: деньги чужие. Альбинка тут же спросила, получив свою порцию мороженого:
  -- А себе чего не купила сырков?
  -- А можно?
  -- Нужно, - засмеялась женщина. - Дуй по-новому. Да бери побольше, я их тоже люблю.
  -- И бабушка Надя любит.
  -- Тогда тем более, купи всем штук по пять.
  -- И мамке?
  -- Конечно.
   Только через три часа они вернулись. Надежда Тихоновна начала уже волноваться. Беззлобно материлась тетка Алена: давно уже были готовы котлеты, сварена картошка, а Альбины с детьми все не было. Но вот загудела машина. Ванюшка сладко спал на заднем сидении. А Юлька придерживала его и ласково гладила гривастую голову лёвы. "Надо отдать девочке льва, - подумала Альбинка, глядя на неё в зеркало. - Она с ним даже говорит. Пусть ей дружок будет". Когда они приехали, Альбинка понесла на руках Ванюшку, а Юльке приказала взять льва.
  -- Так вы же его Ване купили! - удивилась девочка.
  -- Нет, - ответила Альбинка. - У нас игрушек в доме полно. Это тебе дружок будет. Ночью себе под бок будешь класть, если уместиться с тобой на кровати
  -- Спасибо, - прошептала девочка.
   Она быстро побежала в дом.
  -- Бабушка Надя, бабушка Надя, - звенел её радостный голосок, - смотри, что мне тетя Альбина купила.
   Свадьба Кирилла и Альбины была через две недели. Не свадьба, так небольшой вечер. Были только родные и близкие. От подвенечного платья и фаты Альбина отказалась, купила просто красивое длинное платье, несколько цветков украсили её прическу, женщина без конца смеялась. Она была рада. Кирилл был серьезен и маялся по всем правилам в строгом костюме. Бабушку Варю к тому времени выписали. Привезли заранее из деревни и Надежду Тихоновну с Юлей, и веселую тетку Алену, которая отчаянно заскучала в богатом доме без своей компании, а водки ей здесь больше одной стопочки не давали. После свадьбы Кирилл и Альбина улетели в Тунис на две недели. Альбинка все порывалась взять с собой Ванюшку. Только ничего не вышло. До сих пор не было оформлено опекунство на мальчика. Альбина же заявила:
  -- Никакого опекунства. Усыновим. Я хочу быть настоящей мамой.
   В конце концов, она согласилась оставить ребенка в обществе бабы Ириши и Юли. Бабушка Варя и Надежда Тихоновна поселились в квартире Кирилла. А Юля сказала, что будет помогать бабе Ирише, надо следить за Ванькой. Разумная серьезная девочка очень понравилась Захару Петровичу. Одна баба Ириша знала причину этой симпатии: уж очень внешне походила девчушка на ту женщину, что всегда любил Захар Петрович - на Арину, мать Юрия. Тетка Алена сбежала в деревню.
   Бабушка Варя умерла через три дня после приезда молодых из свадебного путешествия.
  -- Теперь все в порядке, - сказала она вечером в разговоре с Надеждой Тихоновной. - Пора мне на покой. У Ваньки есть мать, Юльку тоже приглядят, а как быть с тобой, мы уже все решили.
   Старая женщина не проснулась утром. Смерть была легкая. После похорон, как выяснилось, свекрови (бабушка Варя была матерью умершего давно отца Кирилла) Надежда Тихоновна сказала, чтобы её определили в пансионат.
  -- Как? - бушевала Альбина. - Ни за что!
  -- Мам! - говорил медленно Кирилл, - хочешь, живи с нами, хочешь, отдельно. Но в дом инвалидов, этого не проси...
  -- Альбина, Кирилл, послушайте меня, - говорила Надежда Тихоновна. - В деревне со мной заниматься некому. У вас своя жизнь. В квартире Кирилла третий этаж, лифта нет. Я не могу в своей коляске на улицу выбраться. Я там одна всегда буду.
  -- С нами будете жить, - непреклонным тоном изрекла Альбинка. - У нас много комнат.
  -- Нет, - твердо ответила мать Кирилла.
   Так она много лет назад сказала "нет", узнав, что отец Кирилла ходит к веселой Алене, соседке.
  -- Но как я оправдаюсь перед памятью бабушки Вари, - Альбина даже разревелась. - Я спать не смогу спокойно.
  -- Ну, спишь ты всегда спокойно, крепко. Такой храп несется из вашей комнаты. Не удивляюсь, что Ванюшка ко мне бежит! - ответила баба Ириша. - А теперь пришло время узнать, что говорила мне в больнице покойница Варвара. О скорой своей смерти она говорила. Знала, что последние дни доживает. Варвара вас просила не оставить Юльку, забрать её у непутевой матери. А про Надежду тоже говорила: в пансионат. Надя давно туда просилась, еще когда с ними жила. Не хотела быть обузой. Но денег оплатить не было. Теперь Кирилл сможет найти что-то приличное для матери.
   Но окончательно их убедили слова Надежды Тихоновны.
  -- Да поймите вы, - говорила мать Кирилла. - Я хоть там буду с такими же, как я. Не буду ловить на себе жалостливые взгляды. Поговорю хоть вволю с людьми... Найдите мне что-нибудь подходящее. А если плохо мне там будет, заберете. Ну, давайте попробуем.
   Пансионат нашел Захар Петрович. Альбинка съездила туда, осталась довольна. Это был даже не пансионат, а обычная деревенская больница, где доживали свой век старики, ходячие, лежачие, такие же, как Надежда Тихоновна, в колясках, для них было отдельное помещение. Вокруг здания шумели старые высокие яблони. Не было никаких порогов и крылечек в этом деревянном большом доме. Коляска без проблем могла выехать на улицу. И попасть туда оказалось не так уж просто, все было забито, родственники больных эту больницу в шутку именовали санаторием. Помог опять же Захар Петрович.
   Юльку Альбина хотела оставить сразу в своем доме. Но девочка сказала, что ей надо следить за матерью. Поэтому решили веселую тетку Алену тоже оставить в городе, пусть живет в квартире Кирилла, только порядок соблюдает. Но Юлька позвонила сразу в первый же вечер, из телефонной трубки неслась громкая песня. То тетка Алена знакомилась с каким-то пьющим кавалером. Альбинка приехала, разогнала всю компанию, привезла к себе Юльку и её мать. Тетку Алену не отпустили в деревню, хоть та и рвалась. Она жила у Андреевых какое-то время. Алену сначала взял к себе на работу Захар Петрович, техничкой, но Альбина разоралась, что мать Юльки не будет мыть туалеты на рынке. Хотя всегда присутствующая кормежка и возможность выпить устраивала вполне тетку Алену, и компания на рынке нашлась подходящая, можно пожить и Андреевых. Но эта жизнь быстро кончилась. Тетка Алена, трезвая, с несчастным видом слонялась по участку и дому. От безделья прополола все грядки бабе Ирише и опять сбежала в деревню. На что будет жить, не подумала - Кирилл предупредил, что денег она больше не получит, если будет пить. Юлю баба Ириша уговорила пока пожить немного у них. Но вскоре все изменилось. Тетка Алена через неделю вместе со всеми поехала навестить в пансионат Надежду Тихоновну. Распила там бутылочку с одним мужичком, живущим при больнице, он был и сторож, и слесарь, и истопник зимой, и дворник. Потом, когда Надежду отводили в комнату, помогла медсестрам кое в чем: вымыть лежачего больного - в больнице уволилась очередная санитарка - и осталась там работать. Мать Юльки взяли санитаркой. Сам главврач предложил. И комнатушку для жилья нашли.
  -- Выпить наша тетка Алена любит, - предупредила честно Альбина руководство больницы.
  -- А на такую работу другие не идут. Ваша тетка Алена, чувствуется, может пахать, как конь. И ни капли брезгливости в лице, - ответил главврач.
  -- Пусть мамка здесь остается, с бабушкой Надей, - неожиданно сказала Юлька, - только вы все равно следите, чтобы меньше пила.
  -- Ладно, - сказал Кирилл, обращаясь к матери Юльки, - оставайся, посмотрим. Узнаю, что пьешь без перерыва, будешь при мне жить.
   Хоть и любила выпить тетка Алена, и была страшная матерщинница, но меняла испачканное белье, подмывала лежачих больных добросовестно, при этом сочно и беззлобно матерясь и комментируя произошедшее. А уж сколько историй из своей жизни она порассказала! Обитатели больницы полюбили её. Тетка Алена, помня предупреждение Кирилла, в питье установила границу, да и Надежда Тихоновна была рядом. Это сдерживало веселую женщину. Так и осталась она там, при больнице. Вздохнул облегченно Кирилл: все-таки с матерью родной человек, Альбинка тоже радовалась: забот ей стало меньше, а Юлька согласилась жить в доме Андреевых. Хотя выбора у неё и не было.
   Девочке было нелегко. Здесь жили совсем по-другому. И девочка старалась приспособиться. Из окружающих она тянулась больше всех к Захару Петровичу. Юле казалось, что её рано умерший отец был таким же: красивым, всегда хорошо одетым, приятно пахнущим. Захар Петрович с интересом говорил с девочкой, слушал, как она, заикаясь, читает. Училась девочка слабо, очень слабо, сказались многочисленные пропуски. Она и здесь попробовала пропустить уроки, но дотошная классная руководительница тут же позвонила Альбине. Та орала весь оставшийся день, Юлька плакала, клялась, что этого больше не повторится. Вечером девочка жаловалась Захару Петровичу, и тот пожалел её, немного поругал Альбинку, но стал понемногу внушать девочке, как нужно и важно образование. Видя, что девочка очень способна, только многое запустила, по совету Инны нанял репетиторов, с учебой потихоньку все наладилось. А вскоре произошедшие события привели к тому, что он даже задумался об оформлении над девочкой опеки...

Прорвавшееся через годы проклятие.

   В город, где он когда-то был полновластным хозяином, ненадолго вернулся Вадим Братеев. Только тогда, в те годы, его фамилия была Серебров. Кем только ни был в своей жизни он, какую фамилию ни носил, а имя оставлял всегда свое - Вадим.
   А-к. Сюда Вадим скрылся после взрыва на теплоходе "Петр Первый". Боялся, что найдут его, не простят. Фреда боялся, мужа Марии Стрепетовой, первой своей жены. Доблестной российской милиции Братеев никогда не боялся. Те за деньги все сделают. Они же выдали ему глупенькую дурочку-журналистку Марию Стрепетову, сестру Арины.
   Маша. Женщина-огонь, авантюристка по характеру. Как Вадим любил её! И как после ненавидел! Ненавидел не за то, что она пыталась сдать его органам, когда он был в розыске. Ненавидел за то, что ему она предпочла другого - Фреда Игла, подданного США. Марию от гнева Братеева, когда тот узнал о её сотрудничестве с органами, спас её будущий муж, Фред Игл. Увез русскую журналистку в Штаты, где женился на ней. Они были счастливы, у них родился сын Георг. Вадим дал первой жене небольшую отсрочку. Мария жила в США и не знала, что была приговорена первым мужем к смерти. Вадим всегда знал, что происходит в жизни его бывшей возлюбленной, знал, что она счастлива, родила сына, мечтает еще о дочке. И Братеев задумал страшный план мщения. Теперь он всю семью Марии приговорил к смерти. И начал действовать. Первое, ему надо было сделать вид, что все уже перегорело его душе. Для этого он женился на Арине, сестре-близнеце Маши, давно в него влюбленной. Их невозможно было отличить внешне. Мария и Арина имели одно лицо. Они, в целом, все, Стрепетовы: мать Раиса, её маленькая сестренка, Светлана, что была старше всего на четыре года племянниц-близняшек, и сами близняшки Арина и Маши - были удивительно схожи. А характеры абсолютно разные. Мать тверже железа, такую не согнешь, не сломаешь. Светка добрая, мягкая. Мария и Арина - полные противоположности. Шторм и штиль, авантюристка и домашняя уютная женщина. Арина со своим робким характером, любовью к рукоделию вызывала только раздражение Вадима. И женился он на ней лишь потому, что знал - Мария этого очень не хотела. Первая жена знала, что Вадим поиграет с Ариной, использует её и выбросит. Но Вадим этого не сделал. Причина проста. Эта безмозглая курица Арина ухитрилась забеременеть и родила сына. Сколько баб было у Вадима, ни одна не беременела. Он порой думал, что бесплоден. И когда Арина робко сказала, что ждет ребенка, он не поверил, оттолкнул, взял в руки хлыст, больно ударил по рукам и предупредил, что будет бить до тех пор, пока Арина не скажет, с кем наставила ему рога. Арина страшно побледнела, заплакала, твердила, что никого у него не было. Вадим сам удивляется, как он не избил её в тот день до полусмерти, ограничился несколькими ударами, и то по рукам, наверно, все-таки сработало чутье и глупая надежда: а вдруг это его ребенок? Он хоть и кричал на каждом углу, что семья - это свято, но с женой спал редко. Приговор его был таков: Арина до родов никуда не выходит из дома, только к врачу и то под надзором. И если ребенок чужой, ни ей, ни ему не жить. После родов сразу была проведена генетическая экспертиза. Да, Данилка был сыном Вадима. Он не поверил, обратился в другую клинику, ответ был тот же. Поэтому в планах Братеева произошли перемены. Он радовался: у него есть наследник! Значит, не вся семья Стрепетовых погибнет. Арина пусть растит сына. Сыну Братеева нужна родная мать. А матерью Арина была неплохой, внимательной, заботливой. А вот Марию с её американской семьей, мать Раису и молоденькую тетку Светлану Вадим казнит. Казнит так, что никто никогда не укажет на него. К тому времени сыну Марии и Фреда исполнилось пять лет, и все эти годы Машу не видели ни мать, ни сестра, ни молоденькая тетя, что выросла с ними. Мария прислала письмо Арине, где говорила о своем счастье. Братеев прочитал его и отдал его жене, Арина радовалась счастью сестры, а Братеев пил месяц после этого известия, избил пару раз Арину, просто так, со зла. А потом вспомнил свои планы, стал якобы виноватым, внимательным. Арина не верила в его перемену, боялась мужа. Но именно он и предложил встретиться их семье. Обещал отпустить и Арину. Предложил и вроде забыл.
   Мария мечтала о встрече с родными. Её муж Фред Игл организовал эту встречу. Он купил туристические путевки на теплоход "Петр Первый" своей теще, её сестре Светлане и Арине. Мария с сыном должна была сесть на этот теплоход под другим именем. Она догадывалась, что все письма, переговоры с сестрой прослушиваются и не говорила об этих планах. Никто не знал, что она приедет в Россию. А Братееву позвонила теща и попросила отпустить с ними в поездку Арину. Он пообещал это теще. Но жене запретил встречаться с матерью и теткой на теплоходе. А Арина догадывалась, что там будет и Маша. Как хотелось её видеть! Она решилась пойти наперекор мужу. Эта безмозглая сучка пыталась его, самого Братеева, перехитрить. Да он раньше её знал, что на теплоходе будет и Мария. Вот поэтому теплоход будет взорван.
   Арине муж приказал на месяц поехать с сыном и нянькой детский санаторий. Мальчишка много болел, а наследник Братеева должен быть здоров. Арина подчинилась и уехала в санаторий. А душа рвалась увидеть маму, Свету, Машу. И она решилась. Хорошо заплатив няне за молчание, оставила сынишку с ней, сама села на самолет, прилетев, взяла такси и на одной из пристаней пересела на теплоход "Петр Первый". Утром будет следующая остановка теплохода, Арина сойдет, вернется назад, в санаторий. Она не знала, что няня сразу после её отлета начала названивать Братееву. А его не было, он готовил взрыв.
   Взрыв грянул ночью в каюте Стрепетовых.
   Именно этой ночью до Братеева дозвонилась нянька. Он толком не понял, решил, что Арина улетела с сыном. В ужасе Братеев сам бросился к месту катастрофы, чтобы спасти сына, и уже там выяснил, что произошла цепь непредвиденных событий. Светлана, молоденькая тетка сестер-близнецов, оказалось, опоздала на теплоход из-за нелетной погоды, именно поэтому люди Братеева не знали, что там Арина, её приняли за Светлану. Арина за несколько минут до взрыва выскочила из каюты за выбежавшим маленьким Георгом, это спасло и её, и мальчика. Женщину подхватили какой-то матросик и хорошо плавающая девица. Погибли только Мария и её мать Раиса. А сына Марии вытащил из этого ужаса Орлов Валентин, будь он неладен. Боится его Братеев. Сейчас боится. Тогда не боялся. Тогда это был глупый лейтенантик, потерявший свою любовь на том пароходе. А сейчас за ним стоит большая сила и большие деньги. Да еще недавно женился на той, кого всегда побаивался и уважал Братеев - на Алине Королевой, зеленоглазой ведьме.
   Прибывший к месту катастрофы Вадим разыскал жену, только тут он узнал, что мальчика с ней не было. Он облегченно вздохнул, разыграл из себя сочувствующего, скрыл часть правды от Арины. Увез её и Данилку в А-к.
   После взрыва парохода Братееву пришлось заметать следы и делать ноги. Милиции он не боялся. Боялся мужа Марии. Да, приехал Фред, привез своих детективов, да как стали копать. Фред поклялся найти и сам убить виновника теракта. И убил бы. "Степные орлы" - к этой организации принадлежал Фред Игл - не шутят, им раздавить какого-то Братеева - раз плюнуть. Вадим испугался, забрал свою дуру-жену, случайно спасшуюся, и стал Серебровым, сначала мирным жителем, а после негласным хозяином города А-ка. Но при этом сделал так, что Арина считала погибшими не только мать и Марию, но и Светлану, и маленького Георга. Со Светкой Братеев тоже встретился и сообщил ей, что погибла вместе со всеми и Арина с сыном, и Мария со своим ребенком, и Раиса. По его приказу даже на могилах сделали ложные надписи. А уж кто там лежит, Братееву все равно. Много народу не стало в день взрыва. Вот так и получилось: живут Арина и Светлана и не знают о существовании друг друга, не знают, что в Штатах вырос сын Марии. Кстати, Светка вполне устроила свою жизнь, вышла за состоятельного предпринимателя Потоцкого.
   Но "Степные орлы" все же спустя годы добрались до Вадима, не потеряли его детективы Фреда, хотя он стал Серебровым, схоронился в далеком в А-ке, сыну дал новое имя - Денис, жене приказал откликаться на Марину. Но его все равно вычислили и приговорили к смерти, как когда-то сделал он по отношению к первой жене. Однако и из этой ситуации нашел выход Вадим.
   А-к. Здесь прошли лучшие годы жизни Братеева. Здесь он познакомился с Королевым, с его женой-колдуньей Алиной. А через них с умнейшим человеком, дядей Алины - Павлом Ильичом. Этот ученый-археолог умел видеть через года. Он здраво оценил происходящие в стране события и подсказал Вадиму, какой должна стать его дальнейшая жизнь, как распорядиться деньгами, во что вложить. Вадим это сделал и стал жить спокойно, пока дружки не приехали за своей долей. Но Серебров успел припрятать деньги, Арина увезла их по его приказу в одно тайное место, сам Вадим был арестован, а его сына в те дни подобрала Алина Королева, поистине ведьма. Как ловко увела его, ведь мальчишка, в сущности, был заложником. Увела его Алина на глазах у всех, никто и не видел. Увела и улетела с ним в тот же вечер в Москву. А там уж на помощь пришел Павел Ильич. Сейчас, когда большая часть жизни прошла, Вадим думает: его называли Хозяином, такая кличка была у него, то Павла Ильича надо было именовать Царем. За ним стояла какая-то огромная сила. Знает это Вадим. Но Богу - Богово, кесарю - кесарево. Поэтому никогда Вадим не смел тронуть родных и близких Павла Ильича. Он дружил с ними, с Королевым Дмитрием были совместные дела. И никому в голову не приходило, что всемогущий Серебров платит дань "Степным орлам", платит за возможность оставаться в живых. Да, Фред к тому времени погиб, но детективы "Степных орлов" не собирались отпускать Братеева. Вадим заметался. Ему помог тот же Павел Ильич, именно он предложил попробовать откупиться. И Вадим сумел сторговаться с представителем "Степных орлов". Но этот человек предупредил, что Вадим всегда будет в поле их видимости. И многие годы Братеев чувствовал, что "Степные орлы" рядом. И это не тот, кто напоминал ему о регулярной дани. Это совсем другой человек. Но кто это из его окружения? Никак вычислить не мог. Наверно, все-таки Димка Королев, потому что лишь после отъезда Королевых Вадим почувствовал, что нет больше надзора за ним. Хоть и не уверен был в этом Братеев, но Королев позже за это получил сполна - расстался с жизнью.
   Серебров Вадим жил и мечтал, когда-нибудь его сын продолжит отцовское дело. В России появится новый знатный род - Братеевы. Он даже отдал приказ - составить ему родословную. Занимаясь делами, делая деньги, Вадим немного упустил сына. Дура Арина воспитала его совестливым, гордым. Но наживку с Фани Даниил проглотил. В Фани Братеева устраивало то, что она была хороша, высока, а его сын был невысоким, хрупким. Еще и очки носил. Вадим еле заставил его линзы надевать. А Фани была высока, красива, породиста, как скаковая лошадь, она должна была исправить ошибку природы. Но Фани слишком любила мужчин и секс. Мало ей одного Данилы. Приперлась опять к Братееву, не решилась на постороннего любовника, и правильно сделала. Она просчиталась в другом. Хотела дура длинноногая обоих Братеевых на крючке удержать. Все бы ничего. Вадим со временем бы бывшей проститутке её место твердо указал. А тут Даниил и застал жену в постели с отцом. Ничего не сказал поганец, просто уехал. И это бы ничего. Но он пытался переменить и фамилию, и имя, и отчество. Любовницу завел. И опять бы ничего. Любовница - это хорошо. Значит, наврала Фенька, крепкий у Братеева вырос парень, раз любовниц держит. Но сын собрался разводиться. Хочет жениться на своей новой любви. Вадим же решил опять поруководить людьми, на этот раз гласно - стать мэром города. Но сын разрушал его имидж. И еще Фенька забеременела. В этот раз Братеев не стал дожидаться родов, провел тест. Его ребенок! Но об этом никто не знал, даже сама Фенька сомневалась. Юрий, тьфу ты, Даниил, он сразу сказал: не мой, и все тут.
   И тут, словно по-прежнему висят на хвосте "Степные орлы", планы Братеева стали давать сбои.
   Все стало недавно рушиться в жизни Вадима. Это началось с неожиданной встречи с зеленоглазой ведьмой - Алиной Королевой. Той самой, про которую газеты написали слезливую статью, что она умерла, ушла следом за внезапно умершим мужем. И Алька вечно появляется, когда у Братеева неприятности. Точнее до них, но обязательно их напророчит, и ведь сбудется. Он в молодости даже советовался с ней в делах бизнеса. Ни разу не ошиблась зеленоглазая колдунья. Еще бы, ей советы сам Павел Ильич давал.
   В тот день, когда воскресла Алина, Братеев готовился к торжеству над Орловым. Когда-то Орлов вместе с Павлом Ильичом создал корпорацию "Орлофф". Вадим подозревает, что финансировали эту корпорацию "Степные орлы", туда шли и те деньги, что платил хозяин города многие годы. Вот на эту корпорацию и положил взгляд Вадим Братеев. Надо вернуть свое, так он решил.
   Приемный сын Орлова, Георг Игл, сын Марии и Фреда, заключил контракт с Братеевым. Орлов куда-то исчез в это время, в России его не было. Он недавно похоронил свою небесную красавицу жену, теперь где-нибудь замаливал грехи. Это было на руку Вадиму - с Орловым Валентином связываться опасно. Лучший ученик Павла Ильича. Вадим готовился сорвать большой куш с Георга Игла, а после приобрести акции Павла Ильича у его наследников. Про Алину прошел слух, что она умерла. Братееву даже указали могилы. Но там был похоронен только Королев Дмитрий. Не без помощи Вадима покинул он этот мир. Алька, по слухам, умерла следом за ним, за границей. Она умела приказывать душам, и своей, в том числе. Затосковала и умерла без своего Димки. Её тело в Россию не привезли дочери. Вадим, честно признаться, взгрустнул, узнав, что нет Алины, зеленоглазой пророчицы, от неё он не видел ничего плохого, и занялся корпорацией "Орлофф". Так вот, все шло гладко. Не стало Соколовского Евгения, люди Братеева устроили ему быстрый переход на тот свет, но придурки прежде не узнали, где он хранит свои десять процентов акций. Ладно, с этим потом Вадим разберется. А пока Братеев срывает деньги с Георга Игла, следовательно, и с Орлова, и приобретает акции Павла Ильича у дочерей Алины, и вот он уже во главе корпорации.
   В те дни Фани по приказу Братеева изображала любовь к Данилке. Молодой дурак рассиропился, пришел к отцу и с вызовом заявил: "Женюсь! И пусть о Фани говорят, что хотят". Вадим для виду сопротивлялся немного, совсем чуть-чуть, и согласился. И вдруг на помолвке его сына появляется Алина Королева. И как появляется. Мало того, что платье бесстыдное надела и все мужики пялились на неё, она, оказывается, не умерла, а замуж вышла, за Валентина Орлова. Вся молодая, красивая, веселая и сильная. Такой сильной, уверенной Вадим никогда не видел её, только с колдовством она рассталась. С Альки-то нелегко получить акции Павла Ильича, а тут еще и Орлов добавился. Гремучая смесь получилась: жена из рода ведьм и дельцов и муж - акула бизнеса. Кроме этого Вадим был еще и клятвой связан, что он никогда не причинит зла близким и родным Алины. Алька один раз спасла его от верной смерти, а её тетушка, жена Павла Ильича, вылечила Вадима от безумия. У него после ранения были непереносимые головные боли. Ничто не помогало. Алька умела их облегчить, а её тетушка вылечила. Вот он и дал это глупое обещание.
   Увидев на помолвке сына воскресшую Алину и Валентина Орлова в качестве её мужа, Братеев заволновался. Неожиданно заболела голова. Это мог быть приступ, и, увы, уже не первый за последнее время. Голова много лет не болела, с того момента, как Софья Ивановна заговорила боль, поставила защиту от неё. Боли возобновились после смерти Дмитрия, тогда Вадим первый раз осмелился расправиться с родным Альке человеком - Дмитрия отравили по его приказу в больнице. Дмитрия хоронили, а Братеев в тот день катался от боли по полу, выл диким зверем. Никакой врач не умел снять этот приступ. Только Алька. А она не могла. Она хоронила мужа. А потом Алина сама заболела раком, и говорили, что она умерла. Боль больше не беспокоила Вадима. И он решил, что со смертью Альки его обещание утратило силу. Он продолжал подбираться к деньгам её дядюшки. Но начал с Орлова, пока тот где-то тоскует. И на тебе! Живая Алька и её муж Орлов. Вдвоем! Вместе! Братеев струсил и расторгнул контракт с Георгом, приказал перестать искать акции покойного Соколовского. А с другой стороны, дело не только было в Альке и глупом обещании: Валькой Орловым можно хорошо подавиться. Это не прежний лейтенантик, оглушенный свалившимся на него горем, это теперь матерый волчище, а не идеалист Георг Игл. И есть подозрение, что со "Степными орлами" Орлов Валентин хорошо знаком.
   Арина спросила зеленоглазую колдунью про счастье сына, верит дура во всякую дребедень, та расплывчато ответила, что счастье Данилы никуда от него не денется. Это она Арине сказала, а Вадиму наедине заявила, что он дурак, что Бог его еще накажет за этот брак Даниила с проституткой. "Не будет жить Данилка с Фани!" - таков был её приговор. Как в воду смотрела, ведьма. Не очень-то счастлив был Даниил с Фани, а через несколько лет вообще ушел сын от жены. Матери не стал говорить истинную причину, словно та не знала. Арина же с той самой помолвки была странная, словно привидение повстречала. Вадим даже её в санаторий для нервнобольных устроил. Она дважды из него уезжала. Братеев проследил. Первый раз с Алиной встречалась. Но это понятно. Она всегда ей верила. Небось, за сыночка просила: наколдуй счастья. Алька, добрая душа, может и пообещать, только колдовать не умеет. Второй раз для чего-то Арина виделась с Потоцким, старым, богатым предпринимателем. Совсем непонятно. Может, про Светку узнала. Нет. С ней она не встретилась, только с её мужем. Может, решила в прошлом покопаться у Вадима. Неудачно выбрала. Когда-то Потоцкий переиграл Вадима в одном деле, отобрал у него фабрику. Нет компромата там на Вадима. А Светку она точно не видела, не встречались они нигде. А вот с Алькой Арина сдружилась. Это пусть. Против Альки Вадим ничего не имел. Арина от неё всегда успокоенная возвращалась. После Орловы все за границу уехали. Не с кем стало встречаться Арине. Сидела дома, злющая, Фани видеть отказывалась, при виде Вадима бледнела и уходила. Братееву порой казалось, убить жена его собирается. Он даже предложил развод, немного денег. Арина зло засмеялась:
  -- Семья - то свято. Нет. Не уйду. Не отделаешься ты так легко от меня. В глазах других мы будем по-прежнему благополучной семьей. Или я, по крайней мере, примерной женой. А сына не тронь. Пусть сам живет.
  -- Пусть, - согласился Вадим и поехал в А-к, чтобы разобраться с сыном.
   Надо было вернуть Данилу в лоно семьи, да взять дань с Виктора. Его дело процветало. Заодно Братеев думал, что погуляет на свадьбе Витьки и Альбины, дочери старого лиса Захара. Ничего, и его денежки когда-нибудь приберет Вадим. И самое главное - в политику собрался Братеев. Голоса избирателей нужны были. Вот и решил начать с А-ка, встретиться с нужными людьми, обеспечить себе поддержку.
   Вадим уже неделю жил в А-ке. Проследил за сыном. Счастливый вид у него был. Вот с таким видом пусть и появится перед камерами, но вместе с Фани и ребенком на руках. Братеев уже представлял заголовки: "Семья - это святое! В жизни для меня на первом месте - семья", - и приказал привезти к нему сына. "Пора вернуть дитя под родительский кров, к законной жене и ребенку. Нужна Даньке любовница, пусть везет с собой и снимает ей квартиру", - думал отец перед встречей с сыном. Вадим всегда сам так делал. Арина для внешнего лоска и множество молодых дурочек для утех.
   Братеев позвонил сыну, налетел на его любовницу. Голос этой женщины Вадиму не понравился, он кое-что ему напомнил. Ему сначала показалось, что это говорит молодая Алька Королева. Неприятно кольнуло в голове, такое часто было в последнее время. Усилием воли Вадим отогнал боль. "Что-то я часто стал вспоминать ведьму, не к добру это", - сказал себе Братеев и приказал женщине с голосом Альки убираться из жизни его сына. Та не стала говорить, бросила трубку. Но непохоже было, чтобы она испугалась. Второй раз уже её голос был не так весел. Вадим довольно потер руки, хоть опять предательская боль кольнула висок. После позвонил сын и сухо попросил оставить его семью в покое. Он не вернется. Вадим дал время на раздумье, ничего не изменилось, Даниил не вернулся, отец перешел к мерам внушения.
   Вадим долго не думал, все было решено заранее: не понимает взрослый сын слов, значит, есть другие, более болезненные методы воздействия. Он приказал привести Даниила к нему. Тот отказался встречаться с отцом. Сына к Вадиму привели насильно, заломив руки за спину, вдребезги расколотили кувалдами его машину. Отец был зол. Пока внушение не действовало. Сын повторял одно: "К Фани я не вернусь". И Братеев приказал начать учить непокорного сына - бить его, но так, чтобы не повредить внутренних органов.
  -- Ты можешь приказать бить меня, сколько хочешь, до смерти даже. Ты можешь связать меня, увезти связанным, - говорил окровавленными губами Даниил, - но настанет момент, развяжешь. И я опять уйду от тебя, от Фани. Чтобы я стал послушен, лучше прикажи убить меня. Придумаешь слезливую историю, избиратели проглотят.
  -- Избиратели-то проглотят, - думал Вадим, - но придется и Арину тогда же уничтожить. Эта баба и так переходит все границы. А за смерть Даниила она меня сожжет живьем. Улучит момент и сожжет. С домом сожжет, когда спать буду, и себя спалит. Да и Фенька просила не трогать Даньку. Она что-то бледная в последние дни была. Наверно, придется нанять няньку для мальчишки.
   Сын совсем не боялся. Ведь больно ему, похоже, перестарались местные гориллы, сломали ребра Даньке. Братеев приостановил избиение. Да, Данилу можно было увезти насильно, Но Братееву хотелось сломать сына, так, как он в свое время сломал его мать, сделал послушной рабой.
  -- Мне будут подчиняться все: и сын, и жена, и Фенька. Возомнила себя умной, когда родила сопливого мальчишку, ничего, скоро обломается, заодно и братца её к рукам надо прибрать, - зло думал Братеев, глядя на непокорного сына. - Ведь приказал же ему жениться на дочери Андреева, а та за какого-то здоровилу вышла. Попробуй теперь, доберись до денег Захара.
   Видя, что болью ничего не удалось добиться от сына, Братеев приказал ехать в деревню. Его соглядатаи донесли: там сынок оставил свою бабенку, а сам поехал в город.
  -- Посмотрю, что станет с тобой, куда денется твоя строптивость, когда прикажу отдать твою девку моим костоломам, - неслись в голове мысли. - Подчинишься. Сразу все условия выполнишь, лишь бы не тронули. Я пока и не трону. Поживешь с семьей, я тебе намекну, что можешь привезти к себе твою влюбленную дуру. И порядок во всем. Живи с Фенькой. Ходи к своей зазнобе.
   Юрия с завязанными глазами посадили в машину и повезли. Они остановились за деревней. Ни к чему лишние глаза, когда бабенку будут тащить в машину. Она скоро сама прибежит. Братеев взял мобильник сына и начал набирать сообщение. "Я рядом с деревней, мне очень плохо", - написал Вадим и отправил Инне. Как хорошо, что в телефоне сына было написано "Родная моя Иннулька". Сын рванулся с неожиданной силой, выхватил телефон из рук отца, с силой ударил его о стекло. Черное тонированное стекло выдержало, телефон нет. Больше связи с Инной не было. Костоломы заломили опять руки мужчине. Сын рвался, кричал, что ненавидит отца, но сделать ничего не мог. Его еще и связали. Вадим приказал только развязать глаза:
  -- Ну что же, смотри сам, сынок, если до тебя не доходят мои простые слова. Сейчас немного займемся твоей девкой. Она скоро прибежит.
  -- Не смей, - глухо сказал почерневший сын. - Не смей её трогать. Что случится с Инной, я тебя убью. Я по кусочкам тебя разрежу, я загрызу тебя. Тебе не будет жизни никакой. Никогда! Не тронь Инну! Иначе ты пожалеешь, что родился, жил на этом свете.
  -- Может, и убьешь меня потом, а пока посмотришь на то, как с твоей.... - Вадим Братеев внезапно замолчал.
   В машине повисло молчание. Костоломы вообще плохо все понимали, кроме приказов избить кого-нибудь. Юрий надеялся, что сообщение не дошло, не прочитает его Инна, она вообще взяла и уехала отсюда. И домой, может, не пошла, спряталась... Он зря надеялся. Инна уже бежала.
  -- Вернись, спрячься, - умолял Юрий разбитыми губами, глядя через темное стекло на бегущую женщину. - Родная моя девочка, не надо тебе сюда.
   Вадим почему-то молчал, перестал живописать, что сделают с Инной. Братееву стало неожиданно страшно. Очень страшно. Этот страх подступил, наверно, в тот момент, когда Инна читала сообщение. У Вадима слегка заболела голова, но боль нарастала, сверлила висок, вызывала тошноту... Навстречу его машине бежала... О, Боже милостивый, бежала молодая Алька Королева, зеленоглазая ведьма, колдунья. Та, которую давно знал Вадим, та, которая смеялась над ним, та, которая его нисколько не боялась. А он боялся. Всегда боялся. Боялся её колдовских способностей, боялся её родных. В молодости за спиной Альки стоял Павел Ильич - "царь", человек, который научил Вадима жить по-новому, научил отмывать деньги, помог откупиться от смерти. И еще была Софья Ивановна, жена Павла Ильича, тоже ведьма, как и Алька, она избавила Вадима от мучительных головных болей, вылечила маленького Данилку. Братеев хотел ей заплатить, но Софья Ивановна сказала: "Нельзя за колдовство платить, деньги разрушают чары". Сейчас, спустя годы, за Алькой стоит Валентин Орлов, это еще хуже. Это опять "Степные орлы"! Но откуда здесь взялась Алька? А что это Алька, Братеев не сомневался. Какой-то огромный пес вырос на пути бегущей женщины, она его откинула прочь, рукой махнула, и пес поджал хвост.... Так умела только Алька, зеленоглазая колдунья...
  
   .... Инна получила сообщение. Она давно чувствовала неосознанную тревогу, а тут еще эти слова: Мне очень плохо... плохо... плохо..." Воображение нарисовала избитого, еле живого Юрия. Ему нужна помощь. Тут же перед глазами появилась тетя Аля, Еленочка, какие-то две маленькие девочки.
  -- Беги, моя девочка, беги к Юре, мы с тобой, - приказала тетушка. - Мы не дадим тебя в обиду.
   И Инна побежала. На пути Инны появилась огромная собака, женщина отмахнулась от псины, как от бездомной кошки, и огромная овчарка поджала хвост и трусливо отбежала...
  
   ....Алина Королева не спала, хотя здесь, на другом континенте была глубокая ночь. Страшная тревога рвала сердце. Она, чтобы не проснулся муж, тихо вышла из спальни. В зале она обнаружила двух своих дочерей, Еленочку и Сонечку, и внучку Анечку - дочь Ирины. Алина хотела отправить девочек спать, но Еленочка сказала: "Не надо. Пусть девочки побудут с нами". А дальше в мозг Алины опять ворвалось страшное беспокойство. Она увидела дочь своего брата - Инну. Ей нужна была помощь. Она просила помощи. Она открылась им...
  
   ....Костоломы Сереброва застыли в ожидании распоряжений. Хозяин молчал. А Алька Королева приближалась. Словно кадры старого кино, промчалось видение перед Вадимом: Алина ласково улыбается и произносит почти нежные слова: "Я за своего Вальку тебя самолично в асфальт закатаю".
  -- При чем тут её Валька? Откуда взялась тут Алина? - суеверный Братеев струсил не на шутку. - Орловы же в Америку уехали.
   А в голове плыло другое видение: он, загибающийся, издыхающий после аварии от внутреннего кровотечения - у него был разрыв селезенки - ждет зеленоглазую колдунью Альку. Она умеет облегчать боль. Алина внимательно смотрит на серого Братеева, совсем недолго смотрит и приказывает Арине бежать бегом за врачом-хирургом, что живет по соседству. Потом этот хирург говорил, еще бы часа два и все, кранты хозяину города. А ведь Алька ненавидела его, Вадима. Промолчала бы, вместо этого начала бы колдовать, сколько бы человек сказали ей спасибо за смерть Вадима. А она заставила Братеева согласиться на операцию, сама затолкала его в операционную, в прямом смысле - не дала встать с каталки, заставила дать руку для капельницы, а дальше Вадим отключился. Алька же с Ариной сидела под дверями, ждала окончания операции.
   Но все эти мысли заслонило то, что сейчас меньше всего хотел вспоминать бывший хозяин города. Тетушка Альки, мудрая, такая же зеленоглазая, как и племянница, женщина, шепчет какие-то слова над кричащим от боли семимесячным Данилкой, тем самым, что возненавидел отца и стал Юрием. И мальчик, не давший спать уже несколько месяцев измученной Арине, затихает. Потом тетя Соня глядит на измученную мать, раздраженного отца, что-то шепчет и над ними. А потом уводит Вадима и еще что-то делает. Вадим чувствовал, как разжалось кольцо, что давило на его мозг, приближая неумолимую смерть. С тех пор кончились изнуряющие головные боли у Вадима, что были после ранения в голову. Спокойнее стала Арина. Вадим перестал почти что вспоминать Машу, её предательство и гибель. Смерть любимой женщины все-таки терзала его сердце, а за то, что он приблизил её смерть, вдвойне. В тот день Серебров, он был тогда Серебровым, поклялся, что никогда не причинит зла родным тети Сони. Он знал, эта клятва - не шутка. Зеленоглазые ведьмы стерегут его. И вдруг здесь, за деревней, в машине, где был его избитый сын, пришло ненужное сейчас озарение. Вот кто держал его под прицелом "Степных орлов"! Алька Королева. Она, а не её муж Дмитрий. Как он раньше этого не понимал! И сейчас "Степные орлы" взяли его опять на мушку. Прислали Альку.
   Кто эта бегущая девушка? Почему её испугалась собака? Мысли опять улетели в прошлое. Зеленоглазая ведьма уводит ротвейлера, что уже почти отгрыз руку хозяину, то есть Вадиму. Злющий ротвейлер, довольный, льстиво машет хвостом перед женщиной. А вот Алька отвела глаза бывшим дружкам Вадима, спасала Дениса. Алька, Алька, Алька, зеленоглазая колдунья... Все это, может, и фигня про колдовство, но она жена Орлова Валентина. А это совсем не фигня. Это опять "Степные орлы". Острый спазм прокол правый висок. Затошнило. Болей такой силы не было несколько лет, пока не было Альки. Она здесь, голова опять болит. Он еще несколько минут смотрел, как молодая Алька, задыхаясь, все бежала навстречу машине... Она убьет его, Вадима, если он не уедет...
  
   ....Инна задыхаясь бежала к машине. Там её Юра. Ему плохо. Но на пути к Юре была какая-то преграда. Словно вязкий туман охватил ноги Инны и мешал бежать. Тут уже были тетя Аля и Еленочка. Они пытались убрать этот вязкий туман и не могли. Где-то вдали мелькнул образ бабушки Сони. Это она поставила защиту Юриным врагам. Бабушка Соня плакала, жалела об этом, но она была бессильна. Заплакали и Еленочка с тетей Алей. А вот две девочки протянули руки к Инне. Она поняла: только ей под силу развеять мешающий туман, что был вызван заклятием бабушки Сони. И Инна смогла это сделать. Она увидела проход в тумане, который быстро сужался; если Инна не успеет, то Юра умрет. "Нет!" - закричала женщина. Она собрала всю свою силу и ударила по туману, он распался на отдельные куски и больше не был опасен. Тетя Аля и Еленочка быстро убрали остатки заклятия бабушки Сони, та перестала плакать и показала на машину, где был Юра. Там незнакомые девочки уже охраняли Юру, помогали справиться с болью. Инна знала: она успеет спасти его.
  
   ... Метров двести не добежала Инна да машины, а Юре показалось, что её нежные руки обняли его, успокоили боль в сломанных ребра. Он слышал её ласковый голос: " Не бойся. Я с тобой!"
  
   ... Совсем чуть-чуть осталось добежать Инне. Вадим ясно осознал, если эта женщина добежит до его машины, если он прикажет прикоснуться хотя бы к ней, он умрет еще раньше. Его смерть здесь, в этой машине, она ждет, что Вадим совершит ошибку. В голове его опять возникло игольчатое кольцо, что давило на мозги. Он причинил боль родным Софьи Ивановны. Её заклятие рушится, при этом оно убивает Вадима.
  -- Выкиньте его, - приказал отец, указывая на сына.
   Голове сразу стало легче. Костоломы не поняли приказа, он не вязался с предыдущими приказаниями. Детины замерли в ожидании.
  -- Живи, но отца и матери у тебя нет, - сказал Серебров сыну. - И денег тоже, - и заорал: - Выкидывайте. Немедленно выкидывайте!
   Избитый, связанный Юрий вывалился из дорогой машины. Машина с тонированными стеклами понеслась с огромной скорость прочь... Вадим через заднее стекло со страхом смотрел, что там, на дороге, происходит без него. Потом отвернулся, но Алька преследовала его, добивала....
  
   ...Инна подбежала, обхватила Юрия руками, отчаянно зарыдала, целуя и умывая слезами дорогое лицо...
  
   ...Вадим это еще видел: молодая Алька подбежала, обняла его сына и закричала: "Проклинаю! Проклинаю вас всех". Перед взором Вадима на мгновение появилась тетя Соня, она горько ему говорила: "В тот момент, когда ты нарушишь свою клятву и причинишь боль моим близким, мой заговор потеряет силу, твоя боль вернется. Но больше всего бойся женского проклятия". Арина проклинала его не раз, и ничего. Но там, на дороге, где был его избитый сын, его проклинала молодая колдунья Алька. ...
  
  -- ...Я вернулся, родная моя, - сказал Юрий Инне и потерял сознание.
   Инна плакала и что-то причитала....
  
   ...Серебров отвернулся, но он все равно все видел; видел, как кричит молодая Алька. Он догадался по ее губам:
  -- Я проклинаю вас всех. Пусть вам так же будет плохо.
   Головная боль с новой силой захлестнула весь мозг. Вадима вырвало. Стало легче.
  -- Едем в гостиницу, - приказал он. - Сына моего не трогать, но и не помогать больше. Защиту с кафе Зацепина снять. Пусть сами карабкаются.
   На душе было гадостно, он знал, что снялась невидимая защита, что стояла после шепота двадцатилетней давности мудрой женщины - тети Сони. Безумие опять подбиралось к бывшему хозяину города. Сейчас он думал о Маше. Мысли рождались сами собой и были неподвластны хозяину. Вадим точно знал: Фред Игл не простил ему смерти жены. Он все равно достанет и убьет его. Из могилы достанет. Сыну прикажет убить, сам-то Фред давно умер. Надо опередить и самому убить Георга Игла. Значит, надо ехать в Штаты. Где-то далеко мелькнул образ колдуньи Софьи Ивановны. В голове зазвучали слова: "Ты сам себе подписал смертный приговор". Но это говорила Арина, жена-рабыня. Боль опять подбиралась к вискам...
  
   ... Далеко-далеко устало вздохнула Алина и сказала:
  -- Что это было?
   Еленочка не ответила на этот вопрос, сказала другое:
  -- Мы помогли. Нас звали на помощь.
   Сонечка и Анечка привались к Алине с двух сторон и начали дремать.
  -- Девочки наши тоже услышали зов о помощи, - продолжала Еленочка. - Мама! Кто нас звал? Ты же знаешь.
   Алина медленно ответила:
  -- Это была Инна.
  -- Как? Но ведь она погибла в катастрофе с родителями....
  
   ....В гостинице Братеев приказал приготовить ему ванну, вода всегда его успокаивала. Так было и в этот раз. Из ванны Вадим вышел посвежевший, в хорошем самочувствии. Он выпил рюмку коньяка, головная боль окончательно ушла. Исчезли мысли про Марию и её сына. Делать Вадиму ничего не хотелось. Но все же несколько распоряжений он отдал. Одно из них касалось опять Зацепина Виктора. Половину бизнеса, что принадлежала сыну, Вадим забирает себе, со своей половины Виктор платит огромную дань. А теперь отдых. Братеев немного поспал, а после лежал, думал, кого он видел в деревне.
  -- Может, это была младшая дочь Алины? - размышлял Вадим, вспоминая бегущую девушку, и тут же отклонил эту мысль: - Ирина в США, она снимается в каком-то фильме. Она жена Георга Игла. А зачем я это вспомнил?
   Но пораженный болезнью мозг пока не выдал ему информацию о решении убить сына Марии.
  -- Кстати, здесь есть Интернет, - продолжал размышлять Братеев. - Сейчас найду и посмотрю последний фильм с участием Ирки. Может, померещилось мне сходство....
   Он подошел к компьютеру, забил поисковую строку "Фильмы Майкла Кона". Вскоре нашел и смотрел. "Дети Лунной Богини", - такая появилась надпись в титрах. Это была глупая и скучная сказка-фэнтези. Но Вадима интересовала только Ирина, как она выглядит. Пока сходства Ирины с бегущей девушкой он особого не видел, потому что Ирина нечасто появлялась в кадре. Братееву стало скучно, он переключил на конец фильма. Последние сцены. Молодая орлица билась за своих детей против черного ворона. Неожиданно она превратилась в прекраснейшую женщину.
  -- Еленочка, - с удивлением узнал Вадим её. - Ишь, ты, как Валька Орлов всех детей Алькиных к известному режиссеру, к самому Майклу Кону пристроил.
   Невольно он начал смотреть, что происходит на экране. Белокурая женщина-орлица взмахнула руками-крылами, ставя волшебную защиту вокруг своих детей, и проклекотала из последних сил:
  -- Я проклинаю твое зло, я проклинаю весь твой род.
   Что-то общее было между этой белокурой красавицей и той худенькой брюнеткой, что бежала по дороге навстречу машине. В них обоих была какая-то неподвластная разуму сила. Почему Братеев принял эту девушку за Альку? Хотя сходство было, неоспоримое сходство. Вадим стал смотреть дальше сказку.
   Ворон хрипло и насмешливо закаркал. Орлица слабела, уходили её силы. И вот она умерла. Зло медленно поползло к детям орлицы, кружился ворон, пробивая одно защитное кольцо за другим, казалось, дети обречены. Но вихрем с небес упала рядом Соколиха, превратилась в.... Ирину, дочь Альки. Её красивые сильные руки послали навстречу злу мощный заряд энергии, ворона отбросило вдаль. Крупным планом оператор показал лицо актрисы.
  -- Я тоже тебя проклинаю, - заговорила Ирина...
  -- Проклинаю! Проклинаю! Проклинаю! Проклинаю! Проклинаю! - зазвенело вместе с пронизывающей болью в голове Вадима, он сжал руками виски.
  -- Проклинаю! - кричала молодая Алька, бегущая по дороге к его сыну.
  -- Проклинаю, - с огромной ненавистью говорил сын.
  -- Проклинаю, - схватился за сердце никогда не болевший Дмитрий Королев, муж Алины.
  -- Проклинаю, - смотрела страшными зелеными глазами сама Алина.
  -- Проклинаю, - с вызовом подняла голову робкая Арина, жена.
  -- Проклинаю, - повторила добрая Света, молодая тетушка жены Вадима.
  -- Проклинаю, - возникло видение Маши.
  -- Проклинаю, проклинаю, проклинаю....
   С новой силой боль пронзила висок. Братеев потерял сознание...

Приговор Вадиму Братееву.

   Очнулся Юрий в своем домике, в бытовке. Мужчина лежал на кровати, рядом сидели плачущая Инна и красивая соседка с идеальной фигурой - Зоя. Она успокаивала девушку.
  -- Успокойся, придет в себя твой Юра. Видишь, дышит он, ровно дышит. Живой он. Не хорони его раньше времени. Владислав сейчас врача привезет. Здесь рядом опытный хирург живет. Леонид Ковалев.
   Инна держала руку Юрия, целовала её.
  -- Юра, мой Юрочка, не умирай, родной мой. Не покидай меня.... - говорила молодая женщина.
  -- Инна, родная моя, - открыл глаза Юрий и сжал руку своей любимой, его слегка подташнивало. - Почему ты плачешь? Что с тобой сделали?
  -- Ничего, родной мой. Ты меня вызвал sms-сообщением, я сразу побежала, а ты просто упал из машины, а машина уехала. А мимо ехали Зоя с Владиславом, они нас сюда и привезли. Родной мой, кто был в той черной машине, как ты туда попал? Кто тебя бил, что у тебя болит?
  -- Ничего, - Юрий покривил душой: болело все, но сильнее всего бок, больно было вдыхать.
   В дверях раздался шум. Это вернулся сосед Владислав с рослым незнакомым человеком.
  -- Вот, Лень, - говорил сосед, - погляди, выбросили избитого парня из машины, Юра сразу и сознание потерял. Вот сюда привезли, решили тебя позвать. А ты скажешь уж, вызывать ли скорую помощь.
   Глаза врача обежали присутствующих, споткнулись на Инне.
  -- Алина? - неуверенно произнес врач.
  -- Нет, я Инна, Алина - моя тетя, - поспешно ответила Инна. - Вы, пожалуйста, посмотрите Юру. Его избили.
   Инна всхлипнула. Зоя и Владислав переглянулись: вот кто эта девушка, вот почему она так похожа на Алину. Повезло парню, хорошая у него жена будет. Тем временем внимательные сильные руки врача тщательно обследовали тело мужчины.
  -- Тошнит? - спросил врач.
  -- Да, - кивнул Юрий.
  -- Есть небольшое сотрясение мозга, перелом правого ребра. Надо бы рентген сделать, а еще лучше томографию, - предложил врач.
  -- Обязательно, обязательно, - заторопилась Инна. - Владислав, вы нас отвезете? Я не знаю, где машина Юры.
  -- Отвезу.
  -- Я с вами, - решил Леонид, - давайте в нашу больницу.
   Молодая женщина, хоть денег было негусто, оплатила все необходимые исследования и процедуры. Приказ Братеева был выполнен его костоломами. Внутренние органы Юрия оказались не повреждены, но сотрясение мозга и трещина в ребре были. Леонид разрешил Юрию остаться дома. Присутствие жены его успокаивало. Леониду даже казалось, что она каким-то образом берет себе часть его страданий.
   Инна увезла мужчину домой, они по-прежнему жили в квартире Людочки. Инна не хотела перебираться в свою двушку, хоть там и был уже сделан ремонт. Уж очень неприятные воспоминания были с ней связаны. И Юра сказал: "Останемся здесь. Когда-нибудь мы купим себе большую квартиру. Это будет только наш дом, без печальных воспоминаний!"
   Всю первую ночь женщина не спала, вскидываясь на каждый шорох, на каждое движение мужчины, да еще прислушивалась к любому шуму в подъезде. Она уже знала, что Юру избили по приказу его отца. Юра рассказал Инне почти все. И никак не мог понять одного, почему отец вдруг приказал отпустить его.
  -- Спи, - улыбался мужчина на беспокойство женщины, - спи, все в порядке. У меня ничего не болит, когда ты рядом. Ты ложись со мной.
  -- Ты что, Юр, а вдруг я задену твой бок.
  -- Нет. Только со мной.
   Инна выключила свет, осторожно легла рядом. Хоть и больно было, Юра все равно обнял её и прижал.
  -- Ты только не открывай дверь всем подряд, - предупредил он, а про себя подумал: - Братеева и дверь не остановит. Но его фамилии больше на этом свете не будет. Если мне не удастся изменить самому в ближайшее время имя и фамилию, то, когда женюсь на Инне, возьму её фамилию. Буду Соколовским.
   Но никто их в эту ночь не потревожил. Альбинка примчалась на другой день к обеду, отец позвонил, сказал, что нашли разбитую машину Юры. Подруга ахала, рыдала, хвалилась сыном, совала деньги. Инна отказалась. А с деньгами проблема уже возникла. Пришедший утром навестить избитого друга Виктор виновато сказал, что в их бизнесе огромные проблемы: половину Юры забрал его отец, а ему, Виктору, назначил большую дань. Поэтому доходы резко упали. Виктор честно предложил половину от своей части. Юрий отказался, попросил только:
  -- Ты уж выстой, Вить, перед напором Вадима. Мою часть отдавай. Вадим - это клещ. Пока не насосется, сам не отцепится. А свои деньги прибереги, может, еще с нуля будешь начинать. У меня больше ничего нет.
   Потом приехал Андреев, он сообщил, что разбитую машину Юрия Кирилл уволок к себе на сервис, может, что сделает.
  -- Бог с ней, - ответил Юрий. - Это отец приказал разгромить её. Буду жить без машины. Главное, моя Иннулька со мной.
   Денег пытались дать и Захар Петрович, и Кирилл, даже баба Ириша. Инна не взяла. В ней проснулись задремавшие, было, чувства: ни от кого она не возьмет милостыни. Молодая женщина сосчитала оставшиеся деньги и вернулась к привычному режиму экономии. "В случае чего продам кольцо, что подарила тетя Аля. У нас сейчас очень трудный момент", - так решила Инна.
   Навещавшие друзья сначала предупреждали по мобильнику. Но через два дня без предварительного звонка стали стучать в дверь. Стучали долго, упорно. Инна, испугавшись, взволнованно стояла у двери, прижимая к себе молоток, другого оружия в доме она не нашла. Она прислушивалась к голосу, что доносился из-за двери. Это был тревожный женский голос. Он просил открыть. Подошедший Юрий радостно улыбнулся:
  -- Иннусь, это моя мама. И спрячь молоток, защитница моя.
   Он открыл дверь сам. Арина, измученная долгим перелетом - была нелетная погода, и самолет дважды отправляли на запасные аэродромы - со слезами шагнула к сыну, не заметив ни Инны, ни молотка в её руках.
  -- Жив, мой сыночек, жив, - плакала она.
   В глазах матери горел незнакомый Юре огонек. Арина даже и не подозревала, как в этот момент она была похожа на свою, рано погибшую сестру Марию, решительную по натуре, добивающуюся любой цели. А цель у Арины была четкая, краткая - сын должен быть счастлив. Вадим не даст ему радоваться жизни, значит, умереть должен он... Мысли Арины оборвались, она только теперь увидела миниатюрную Инну, она стояла в сторонке и все также держала молоток.
  -- Алина? Нет! Ирина? Нет... Кто вы? - сбивчиво говорила мать Юрия.
  -- Мама, это Инна, моя жена, - сказал Юрий и обнял свою женщину.
  -- Инна, - повторила Арина. - Вот и хорошо. А почему вы с молотком?
  -- Это она, мам, меня защищает, - засмеялся Юрий. - Посчитала, что Вадим своих людей прислал, вот и пошла на них с молотком.
   А Арина глядела на миниатюрную женщину и думала:
  -- Это хорошо, что защищает. Но почему она так похожа на Альку? Неужели у Алины и Валентина была еще дочь, и они скрывали это. Зачем? Что за глупости я придумываю? Чтобы Алька бросила своего ребенка! Да она моего Данилку, абсолютно чужого ей ребенка, спасла. Не думала о себе. Когда я спросила её, почему она это сделала, Алька удивилась. Я помню её слова: "Арина! Ведь это ребенок. Он плакал, ему было очень страшно!" Она сердилась на меня за то, что я тогда не осмелилась возразить Вадиму... Нет, это девушка не Алина и не Ирина, хрупкая очень, она не дочь Альки, та бы не бросила своего ребенка. А сходство? Сходство есть, но это, должно быть, просто игра природы.
  -- Мама, - донесся голос сына, - как ты попала сюда? Кто тебе сообщил?
  -- Сообщили, сынок, сообщили. Но не про тебя. Про отца, - горько ответила она. - У отца инсульт, вызвал помогать. Правда, медики успели вовремя. Его спасли. Даже инвалидом не будет, руки-ноги служить ему будут исправно. Вадим живучий. Он сейчас в больнице. Я меня Андреев сюда привез. Я позвонила ему, вот он и привез, еще рассказал кое-что. Ты не бойся, сынок, отец больше тебе не будет мешать жить. Я обещаю. Да и произошло что-то, раз его так тряхануло. Вадим очень испуган, ему не до тебя, он даже про любимые семейные ценности не говорит. В общем-то, после инсульта немного странноватым все-таки стал. Временами забывает, что только говорил. Все Машу во мне видит, убить обещает... - Арина запнулась, словно сказала лишнее. - Да хватит о нем. Как вы тут живете.
   Инна спохватилась и произнесла:
  -- Проходите. Что мы в дверях застряли?
   Немного успокоившись, Арина оглядела внимательно небольшую двухкомнатную квартиру. Бедненько, но чисто, уютно. Все отремонтировано, покрашено, нет дорогих обоев, зато эти какие веселые. Дешевый палас на полу, синтетический, оранжевый. В квартире все в солнечных тонах. "А Алька любила холодные, серебряные тона. Тьфу ты, опять Алька! - оборвала себя Арина. - Почему я её вспоминаю? - и сама же ответила: - Это потому, что жена Юрина на неё похожа".
   Вечер прошел непринужденно. Арина и Инна почувствовали моментальную симпатию друг к другу. Они любили одного человека - Юру, и никакой ревности не возникло. Арина увидела, что её сыну хорошо, Инна понимала, как тревожится мать за взрослого сына.
   Обед, который сварила Инна, был прост: куриный суп с вермишелью, на второе тушеная картошка с косточками, салат из свежих огурцов. То, что любил Юра, отметила Арина. Но причина дешевого обеда была другая: косточки стоили недорого, картошку притащила от бабушки Ириши Альбинка. Инна вспомнила свое умение считать свои небольшие доходы и жить на копейки. Пыталась детям оставить денег Арина. Юрий не взял. "Это отцовские, - сказал он. - Мне ничего не надо от него". Сама Арина остаться с сыном отказалась:
  -- Нет, сынок, не получится пока ничего. Повезу отца за границу. Для дальнейшего лечения. Ты, сынок, живи спокойно. И ты, Инна тоже не бойся. Вадим чем-то очень напуган. Он сказал, что больше сына у него нет. Пусть только не попадается на его пути. Не тронет он вас. Я знаю это точно.
  -- Пригибаться я не буду, - сердито ответил сын.
  -- И не надо. Мы будем далеко от вас.
  -- Мама, зачем ты едешь? Останься, - просил сын. - Отец всегда найдет замену. Фани возьмет.
  -- Нет, мой мальчик, я еще не все взяла от твоего отца, - ответила Арина. - Вот сделаю все, что задумала и тогда уйду. И не возражай. Я имею на это право. А Феня сейчас ребеночка выхаживает. Ей нелегко. Она болеет сильно. К врачам не идет.
  -- Мам, ты жалеешь Фани? - удивился сын.
  -- Я жалею всех, кто близок к Вадиму. И Фене тоже плохо. Да еще и побаливает. А Вадим орет: улыбайся. Он себе портфолио, как модель, готовит: счастливый дед с внуком. В политику старый негодяй собрался. Так что инсульт вовремя ему оказался. Политики не будет. Мозгов не хватит. Он теперь и Феню бросит, и тебя в покое оставит. А я уж с Вадимом останусь. У него должок передо мною.
  -- Мама! Мы проживем. Не надо его денег, - сын решил, что мать имеет в виду материальную сторону.
  -- Оставайтесь, Арина Васильевна, - поддержала Инна мужа, - Юра всегда за вас переживает.
  -- Нет, ребятки мои, Вадиму отцу недолго осталось жить, я знаю. Недаром вернулись его головные боли. Я должна видеть, как он умрет.
  -- У Вадима опухоль? - спросил сын.
   Арина отвернулась и не стала отвечать. Пусть сын и его жена думают так. Это лучше.
   Юрий не знал, что уже остаться здесь, в А-ке, Арину просил и Андреев Захар Петрович, но и ему мать отказала. Она заплакала и сказала:
  -- Нет.
  -- Все его боишься? - спросил Захар Петрович.
   И Арина опять повторила:
  -- Нет.
  -- Почему не хочешь тогда остаться здесь? Пусть не со мной - с сыном.
  -- Не могу.
   Арина была той самой женщиной, что тайно и долго любил Захар Петрович. И она любила его, но не смела даже подумать о возможности своего счастья - Арина очень боялась всю жизнь мужа. Она знала, что, если вздумает бросить Братеева, решится уйти от него, он, может, и плюнет на это дело: жена ему давно была не нужна. Но сына Вадим не отдал бы. Вот и жила всю жизнь в страхе Арина. А недавно она узнала: из-за кого погибли Маша и мама. Кто виноват во взрыве на теплоходе? И Арина вынесла свой приговор. Вадим Братеев должен умереть. Тогда спокойно сможет жить Арина, спокойно глядеть в глаза своему племяннику Георгу Иглу, встречаться без угрызений совести со Светланой. Каков подлец Вадим! Всех объявил мертвыми. И если бы Алька не спутала Свету с ней, с Ариной, на прогулочном катере, то Арина так бы и не узнала всей правды, не знала бы, что жива её Света и жив сын Маши. Сына Маши она видела и встречала несколько раз, но ей не пришло в голову связать Георга Игла и маленького мальчика, что она видела много лет назад на теплоходе "Петр Первый". Это был первый пункт обвинения Братееву - он виноват в смерти мамы и сестры. Из-за мужа Арина не может открыто встречаться со своими родными, она боится за их безопасность. Это второй пункт обвинения. Третий был гораздо страшнее. Братеев после инсульта временами терял ощущение реальности, начинал нести ерунду, как считали врачи, не вслушиваясь в его слова о смертном приговоре, о святых семейных ценностях, которые нарушала Мария, и за это должен теперь поплатиться её сын. Арина поняла все слова мужа правильно: Вадим хочет убить сына Маши. "Этого не будет", - сказала себе женщина. Георг Игл будет жить". Арина сама убьет Вадима. Только это заставит Братеева оставить в покое всех, в том числе и своего сына. Даниил должен стать счастливым. И пусть правосудие совершится подальше от сына. Поэтому Арина полетит за границу с Вадимом. Там его жизнь оборвется.
   Братеев улетел буквально через месяц за границу, пока в Канаду. Хоть Братееву и говорили, что его головные боли были связаны с инсультом, с давним ранением, он засомневался. Про проклятие предпочитал не думать. Но вспомнил, как неожиданно умер от рака его помощник, его правая рука, такой же негодяй, как и он сам, Максим Лодзинский, когда пытался отобрать деньги у Алины Королевой. Алька его прокляла, говорил тот, она умеет насылать рак. Вот и решил Вадим лететь в Канаду, в клинику к Владимиру Протасову, известному онкологу с мировым именем, надо провериться. В клинике опухоли у Братеева не нашли, но здоровье было подорвано. Ему не назначили никакого лечения, не прописали лекарств, только рекомендовали диету, умеренность во всем, спокойный образ жизни. Вадим после этого известия ожил, конечно, никакую диету соблюдать не стал, закутил, загулял, начал опять грешить любимым коньяком, опять начал оскорблять Арину, что была всюду с ним, поговаривал снова и о возвращении Юрия. Он уже знал, что девушку, которую принял за Алину, зовут Инна. А сходство с Алькой случайное, так решил он. Муж как-то все и высказал Арине, издеваясь над ней, комментируя, как привезет сынка домой, заставит жить с Фани, а девку его возьмет себе в любовницы. Арина побледнела и промолчала, довольный Братеев засмеялся: рабыня вернулась, недолго взбрыкивала Арина, увидела на примере сына, что может быть с ней.
   Зря он так думал. Решение Арины убить мужа только окрепло. Но жена Вадима была обычной женщиной, убить человека - это было свыше её сил.
   Пока Братееву надо было встретиться с Алиной Орловой. Пусть снимет проклятие на всякий случай. И еще там рядом с ней Георг Игл. Его надо убить. Эта мысль жила самостоятельно в мозгу и руководила поступками Вадима. Он встретится с Орловыми, все разузнает и самолично застрелит Георга. Пистолет уже был приготовлен. Но никто об этом знать не должен.
   Вадим и Арина покинули Канаду и отправились в Штаты. Арина, опасаясь за жизнь Георга, от мужа не отходила, всюду была рядом с ним. .
   Вадим не успел встретиться с Алиной. Через две недели взорвалась машина, в которой был Братеев. Вадим погиб моментально, пострадала от взрыва и Арина. Придя в себя в больнице, женщина спросила о муже. Ей, пряча глаза, сказали, что его нет, а она засмеялась и радостно сказала:
  -- Я сделала это. Я освободила мир от негодяя. Это я помогла убить его.
   Эти слова и послужили причиной обвинения Арины Братеевой в убийстве мужа. Арина была арестована по подозрению в убийстве.
  
   Вечером в дом Юрия пришел бледный растерянный Андреев Захар Петрович. Он рассказал о смерти отца и аресте Арины. Ему позвонил Орлов Валентин.
  -- Сынок, - неожиданно так он назвал Юрия, - тебе надо лететь в Штаты, спасать маму. Я хотел бы полететь с тобой, но у меня просрочен заграничный паспорт. Вот деньги.
  -- Да, мы летим, - ни минуты не сомневался Юрий. - Инна, собирайся.
  -- Юрик, ты полетишь один, - тихо сказала женщина. - У меня вообще нет заграничного паспорта. Не переживай. Как сделаю, сразу к тебе.
  -- Мы вместе прилетим, - сказал Захар Петрович.
  -- Я остановлюсь у Орловых, - решил Юрий. - Мама Аля всегда меня любила. И Валентин хорошо относился. С дочерьми тети Али я всегда дружил. Да и Жора неплохой человек... Они помогут мне. Я не верю, что мама могла убить человека, даже если он такой негодяй, как мой отец.
  -- Я тоже не верю, - согласился Андреев.
   В этот момент раздался звонок. С далекого американского континента звонил Георг Игл, он же Жора, приемный сын Валентина Орлова, муж актрисы Ирены Орел-Соколовской:
  -- Это Даниил?
  -- Да.
  -- Здравствуй, братишка, твой телефон мне дала тетя Арина, - голос Жоры был тепел и взволнован. - Мама Аля мне все рассказала, когда арестовали тетю Арину. Я был у неё... Я жду тебя. Вместе будем помогать твоей маме. Потоцкие уже здесь, позавчера прилетели.
  -- Какие Потоцкие? - не понял Юрий.
  -- Света с мужем. Света - это родная тетя наших мам: твоей - Арины и моей - Марии... Наши мамы - родные сестры.... Да ты же многого не знаешь. Прилетай, братишка. Все расскажу. Вместе будем выручать твою маму...
  -- Да, конечно, я сразу, как получится, так и вылечу, - растерянно ответил мужчина.
   Юра положил трубку. Инна и Захар Петрович смотрели вопросительно.
  -- Я ничего не понял. Но Георг Игл, оказывается, мой брат, так он сам говорит, - сказал Юрий. - Наши мамы были сестрами. Арина и Мария. А я не знал даже, что у мамы была сестра...
  -- Была, - подтвердил Захар Петрович. - Мне Арина рассказывала. Она боялась говорить об этом. Ты был маленьким, мог ненароком что-то спросить. Все дело в том, что Мария была первой женой твоего отца, она осмелилась уйти от него... Вадим не мог этого простить ей, неуправляемым становился, когда при нем вспоминали его первую жену. Потом она погибла вместе с сыном. Тогда же погибла мать Арины и Света, Арина называла её тетей... Так говорила мне Арина. Я тоже что-то не понимаю.
  -- Мне надо лететь к маме, - проговорил Юрий. - Чем быстрее, тем лучше...

Родословная...

   Актриса Ирена Орел-Соколовская успешно снималась в сериале "Дети Лунной богини". Уж первые серии фильма Майкла Кона имели успех. Фильм-фэнтези с удовольствием смотрели и дети, и взрослые. Майкл Кон называл его своей лебединой песней. Знаменитый режиссер, в самом деле, вскоре умер. По замыслу сценаристов надо было снять еще несколько серий. Но, увы... А фильм делал большие кассовые сборы.
   Ирина устроила себе перерыв в карьере актрисы, родила с небольшим перерывом двух дочек, очень любила их, растила сама. Пока они были крохи, времени не было совсем, потом малышки немного подросли, стало посвободнее, и Ирина, как всегда, заскучала. Быть только дома - этого было мало для её энергичной натуры. Но девочки были пока малы, им нужна была мама. Ирина пыталась писать сценарии. Вскоре надоело. Не её это занятие. А потом пришла интересная мысль - разыскать всех родственников отца - Орлова Валентина. Что же это такое: у него ни сестры, ни брата, ни тетушек и дядюшек. Такого быть не должно. Ирина сделала это и нечаянно нашла его двоюродную сестру - Анастасию. Параллельно Ирина собирала сведенья о предках матери - Алины, а это был знатный дворянский род Орел-Соколовских. Ирина занялась составлением родословной и начала рисовать генеалогическое дерево своего рода. И вот тут-то часто стали говорить о братьях Алины - Аркадии и Евгении.
   Старший брат Аркадий умер бездетным. Его жена вторично вышла замуж и нарожала кучу детей. Но эти потомки не имели отношения к Орел-Соколовским. Жена Аркадия жила обиженной на весь свет, связи с родичами первого мужа принципиально не поддерживала, не считала их родственниками.
   У среднего брата Евгения была единственная дочь Инна. Ирина помнила её очень смутно, хотя в детстве они часто виделись, мама постоянно навещала их, и они тоже приезжали в гости. Маленькая, вредная, ябеда, с точки зрения маленькой Ирины, Инка охотнее играла с Еленочкой. Обе девочки были спокойные в детстве, не любили драк, шумных игр, часами могли одевать и раздевать кукол, ходить друг к другу в гости. Ирине вообще казалось, что сестры друг с другом и не разговаривают. Так, мыслями обмениваются. "Колдушки", - такое прозвище дала она им, злясь на то, что не хотят вместе с ней скакать, бегать, орать, петь и плясать. Потом они стали редко видеться, мать и отец перебрались в Москву.
  -- А где сейчас Инна? - спросила актриса мать, рассматривая очередную ветвь рода Соколовских. - Почему мы же с ней не поддерживаем больше связи?
   Орлова Алина с грустью ответила:
  -- Все семья Жени погибла. Мне сообщила об этом Дарья. Она, ты знаешь, не любила ни меня, ни вас. Может, только немного о Жене переживала, в своем последнем письме она просит навестить его могилу, поставить памятник. А я так этого и не сделала. Неспокойно у меня на душе. Брата и его близких не хоронила, не поклонилась могиле, уехала за океан. Даже не знаю, есть ли памятники на могиле.
   Алина не называла Дарью Соколовскую матерью, хотя это женщина родила её.
  -- Мам, - не поняла Еленочка, которая была тут же. - Откуда письмо взялось? Мы редко встречались с бабушкой Дарьей, хоть и жили рядом. Но и в переписке вы точно не состояли. И вдруг она тебе пишет.
  -- Отец мой, ваш дедушка Григорий, умирая, отдал письмо Ирине. Она знает.
  -- Знаю, - кивнула Ирина, - дедушка еще просил прощения, что не отослал его тебе в те дни, когда она было написано. Он сказал, что нельзя тебе было лишних волнений. Ведь ты тогда болела сильно. Бабка Дашка написала его, а дедушка сказал, что отошлет. И не стал. Хранил долго, до самой смерти. Мам, а ведь ты так не сказала нам, что в нем.
  -- Не сказала. Наверно, я неправильно тогда сделала, хотя Валя согласен был со мной.... У вас малыши были, я родила Сонечку... Боялась, сорветесь, полетите в далекий П-к, узнав, что Жени и его семьи, оказывается, уже давно нет... И Инночки, девочки моей, тоже нет, - Алина всхлипнула. - А бабушка Соня говорила, что Инна продолжит род Соколовских. Кончился наш род. Зря ты, Ирина, составляешь родословную.
  -- А цело письмо? - спросила Еленочка.
  -- Да. Сейчас принесу, - ответила мать. - Сама не знаю, почему храню его. Неспокойно на душе у меня, - повторила Алина уже один раз сказанную фразу.
   Через несколько минут письмо было извлечено из темной, не любимой Алиной шкатулки, и Ирина читала его.
   "Когда ты, Алька, заболела, - писала Дарья своей единственной дочери, - мне пришло известие, что месяц назад Евгений попал в катастрофу и погиб. Но тебя не было в России. Ты всегда ухитрялась и болеть, и исчезать не вовремя. Это у вас, у Соколовских, в крови. О себе только думаете. Я тоже не поехала в П-ск. Во-первых, денег нет, ты же перестала перечислять отцу алименты..."
  -- Нет, ты посмотри, - возмутилась, прервав чтение, Ирина. - Как старой злыдне хотелось во всем обвинить тебя.
  -- Не получилось обвинить в смерти Жени, так виновата, что не была на похоронах, - криво улыбнулась Алина. - Я и сама знаю, что виновата. Не знала о похоронах, надо было после сразу слетать, а не отговариваться маленькими детьми... Надо было преодолеть себя. Но хуже всего, что я не хоронила брата...
  -- Мама, ты же не знала, - мягко сказала Еленочка. - Да и не до того тебе было, ты была в это время в клинике у дяди Володи, в Штатах.
  -- Не надо оправдывать меня, - слабо возразила Алина. - Я так любила Женину девочку, мою маленькую Инночку, и даже не поцеловала её на прощание, не положила цветы на её могилку. Сейчас я понимаю: я боялась все это увидеть. А так вроде она в памяти моей живыми остались. Ведь мне на руки Инночку отдали из роддома. Считали, что она безнадежна, умрет. Слабенькая. Мать-то её, Олеся, при родах умерла. Оля была второй женой брата, но тогда её еще не было. Женя растерялся. Я же врачей заставила выписать девочку. Принесла, она вся в синяках от уколов и капельниц, плакать не умеет. Что плакать? Инна и глотать толком не могла. Я ей из пипетки в рот молочко капала. А тут и бабушка Сонечка прилетела. Выходили мы вдвоем малышку. Я думала Женя отдаст мне её. Отец ваш, я про Дмитрия говорю, не возражал, говорил: пусть еще одна дочка будет. Но брат не согласился, не мог он расстаться с малышкой. А тут он и Олю повстречал. Она медсестрой детской была. Добрая, хорошая. Женя женился. Девочку сразу у меня забрали. Хорошо, что вы, Лена с Ирой, уже у меня были. Мне казалось, я не переживу разлуки с моей девочкой. Но Оля была хорошей матерью, она понимала и мои чувства, разрешала мне видеть малышку. Долгие годы мы жили рядом. Потом какая-то одна доброжелательница рассказала маленькой Инне, что Оля не её мама. Оля очень переживала. А Инночка еще маленькая, все спрашивает её: "Ты моя мама? Ты меня любишь?" Оля уж на что сдержанная была, у тут в слезы, ответить толком не может. Вот тогда-то они и уехали в П-в, чтобы никто больше не мог сказать Инне про неё, что она не мать. Инна маленькая была, забыла этот эпизод вскоре.
   Алина не знала, что этой доброжелательницей, которая рассказала малышке про неродную мать, была мать Ольги Астаховой, бабушка Инны. Несколько лет Ольга не могла простить этого матери, не поддерживала связи со своей семьей, помнила, что наделала её мать. Но время все лечит, немного забылась обида, и они перебрались поближе к А-ку, в П-к, в это время умер отец Ольги. Во время похорон мать и дочь окончательно помирились. Бабушка поклялась, что никогда вслух больше не произнесет тайну семьи Соколовских. Тем более зять обещал купить ей квартиру. Она и не говорила. Но Инну не любила. Поэтому написала Антону все в письме.
  -- Читай дальше, - попросила Еленочка.
   "Во-вторых, ты помоложе меня. Могла бы потерпеть со своей операцией. Да, забыла написать вначале, что погиб не только твой брат. Погибла вся семья, - читала Ирина. - Его жена Ольга и дочь Инна. Я поехать в П-ск не смогу, стара уже. Ты сбежала за границу, якобы умирающая от опухоли. Отцу я не сказала о смерти Женьки, будет реветь старый. А ты, дочь моя, теперь живи, как хочешь. Ты никогда не признавала во мне матери. Не слушала меня, долго не скорбела по своему Дмитрию, вышла замуж за Орлова. Теперь от Соколовских ты осталась одна, да ты и не Соколовская. Я рада, честно говорю, что ваш ведьмин род прервался, что Соколовских больше нет на свете. Дарья.
   P.S. Ты ведь добросердечная, всех жалеешь, только мать вычеркнула из своего сердца. Поэтому, надеюсь, побываешь на могиле своего любимого братца и поставишь дорогие памятники. У твоего Вальки денег много".
  -- Ну, как так можно? - возмущалась Ирина. - Она же радуется смерти сына. Знает, что тебе больно будет.
  -- А мне и сейчас больно, - отозвалась Алина. - Очень больно.
  -- А сколько Инне было лет? - спросила Ирина. - Ну, когда её не стало?
  -- Она младше тебя на год всего, - отвечала Алина. - В восемнадцать лет потеряла она родителей.
   Повисло молчание. Еленочка, которая очень любила мать, думала: она бы не смогла жить без мамы. Ей скоро тридцать, а не видит хотя бы день Алину, уже чего-то не хватает. И дети у неё есть, и очень хороший муж Коля, а мама все равно нужна. Ирина была другая, она всегда любила самостоятельность, рвалась на волю, но сейчас актриса вспомнила, что было с ней, когда не стало папы Дмитрия. Хоть и неродной он ей был отец, но он любил её больше Еленочки. Когда папа Дима умер, Ирине показалось, что все хорошее в жизни кончилось. Да так оно и было. Какое счастье, что появился папа Валя, а с ним и Жора, муж Ирины, и природа вернула свое равновесие.
  -- А словам Дарьи я разучилась удивляться, - тихо заключила Алина. - Злость и человеконенавистничество у неё не имели границ. Но очень плохо то, что я так и не была на могиле брата, не попрощалась с Олей, с моей любимой Инночкой. Она всегда была такая маленькая, хрупкая, а бабушка Соня говорила, что внутри нашей девочки титановый стержень. Она последняя Соколовская, она продолжит наш род. Ошиблась наша бабушка.
  -- Мам, я уже плохо помню Инну, - сказала Ирина, стараясь отвлечь мать от печальных мыслей. - Расскажи о ней.
  -- Лена с Инной дружили. Сядут в уголок, играют, тихо, как мышки. А Ирина без конца пристает, то кукол ваших разбросает, то дразнит. Ира! Как ты дралась с ними, помнишь? Одна против всех.
  -- Не помню, - улыбнулась младшая дочь - Я дралась со многими в детстве. Наверно, со всеми.
  -- Знаешь, мам, - вмешалась Еленочка. - А мне Инна снится как живая, я хорошо помню её. И мне кажется, она ждет нас. Меня и Ирину. И почему-то не ждет тебя совсем. Мам, - тихо добавила Елена, - нет Инны за той чертой. Я это знаю.
  -- Как? - испугалась Алина. - Ты не должна пользоваться своими способностями. Не смей смотреть в мироздание. Особенно на души умерших людей.
  -- Я не смотрю, мироздание само смотрит, - уклончиво ответила Еленочка. - И вспомни... Недавно ночью... Мы тогда собрались в зале: ты, я и девочки... Ты сама сказала, что тебе кажется, что Инна жива...
  -- Ну, хватит, ведьмы, - прервала их Ирина. - Лучше скажи, мам, как погибла семья дяди Жени.
  -- Это было незадолго до моей операции. Его машина упала с моста... В машине была вся семья... - Алине трудно было вспоминать это. - Я тогда заболела. Вы помните...
  -- Да, а потом ты вышла замуж за папу Валю, - сказала задумчиво Елена. - И наша жизнь стала наконец-то счастливой.
  -- Я ведь, девочки, летала как-то с Валей в А-к. П-к там недалеко, я ведь тогда считала, что Женя жив. Я все хотела завернуть в П-к. Но Валя не дал. Сначала сказал, что не пустит меня туда и все, а самому ему лететь некогда. Он ведь узнал к тому времени о гибели Жени. А чтобы я не расстраивалась, мне сказал, что Женя уехал с семьей оттуда. Куда, он пока не знает. Боялся Валя за меня. Я ведь в те дни ждала Сонечку.
  -- Еще бы, - фыркнула Ирина. - Расстроить нашу мамочку. Нет, папуля этого не дозволит никогда.
  -- И все же я виновата. Я должна была догадаться. Ведь должен был мне Женя как-то сообщить о своем переезде. А тогда я после слов Вали подумала, что брат мог и скрываться, жить по другим документам. Время в стране было очень неспокойное.
  -- Мама, до этого ли тебе было, - разумно произнесла Еленочка, - ты ждала уже Сонечку, беременна была. Не обижайся, и лет тебе было много, и срок большой. Правильно наш папа сделал.
  -- Это не оправдание, - ответила Алина. - Я чувствовала, что-то случилось. Но я боялась новой беды, новой боли, я очень боялась, что не доношу дочку.
  -- И папа увез тебя.
  -- А правильно мой папка сделал, - сказала Ирина. - Я даже представить себе не могу, что у нас сейчас бы не было нашей Сонечки. Папка мой все правильно делает. Даже и не вякайте. Я сама разберусь с этой историей до конца.
  -- Валентин скрыл от меня правду в те дни, - задумчиво ответила Алина, - но он послал людей, они привели в порядок могилу. А памятник там уже был. Хороший, гранитный. И потом в П-ке живет Игорь Корнеев со своей женой, Эллой, нашей дальней родственницей. Они приглядывают за могилой. И знаете, что девочки, на памятнике нет имени Инны. Только Жени и Оли. Я думала, может просто ошибка, может рядом могила Инночки, - Алина помолчала. - А последнее время меня преследует мысль: вдруг наша Инна жива? Как хочется в это верить! Но тогда получается, что я её бросила в самые тяжелые дни. И сколько лет она уже одна. Мне бы надо туда полететь самой.
  -- Из Штатов, в Россию, - язвительно ответила Ирина. - Папка не слышит тебя. За одни крамольные мысли бы получила от него.
  -- Соня и Павлуша еще маленькие, - добавила Еленочка. - Папа тебя не отпустит. И правильно...
   Ирина не договорила, у матери завибрировал телефон. Алина взяла трубку.
  -- Алло. Что? Умерла? Когда? Да все поняла, - расстроенно ответила она. - Я сейчас вам перезвоню.
   Дочери вопросительно глядели на неё.
  -- Девочки, - тихо сказала мать. - Сегодня умерла старшая сестра отца.
  -- Настя? - ахнула Ирина.
  -- Бог с тобой, - ужаснулась мать. - Маша, сестра папы Дмитрия. В А-ке она жила. Позвонили её дети...
   Несколько минут было молчание.
  -- Мне надо туда лететь, - сказала Алина. - Ирина не полетит, потому что Жора не сможет, здесь проблемы с Ариной... На Коле и Еленочке держится вся фирма...
  -- Полечу я, Коля справится один, - прервала её Еленочка. - Это моя тетя. Я должна там быть. А ты, мама, останешься с детьми.
  -- Тетя Маша мне тоже тетя, - обиделась Ирина. - Ты неправа, Ленка. Раз мой родной отец Валентин, значит, и тетушки у меня больше нет. Да меня Маша любила больше всех. Говорила, я вся в их породу. Мам, помнишь, как она меня водочкой угощала.
  -- Помню, - слабо улыбнулась мать.
   Маша, которая любила всегда выпить, больше всего боялась, что и у её детей будет такой недостаток. И своих детей за интерес к водке и вину лупила без меры. А вот как быть с младшей дочерью брата Ириной, что сегодня спросила её, вкусная ли водка? Да еще попросила дать попробовать и не говорить маме и папе. Мало того, Маша застала Ирку на месте преступления, девчонка откуда-то стащила бутылку самогонки и шла в старую баню. "Там выпью", - пояснила она обалдевшей тетушке и позвала к себе в компанию. И Маша нашла выход. Не в меру любопытной племяннице она вместо водки развела в воде таблетку но-шпы и дала шестилетней Ирке хлебануть, при этом просила не говорить матери. Ирка хлопнула залпом рюмку. Стало невыносимо горько.
  -- Невкусная, - пожаловалась Ирка.
  -- Невкусная, очень невкусная, горькая, ей даже отравиться можно, - согласилась Маша. - Не пей никогда.
   Когда же у Ирки занемел язык от но-шпы, и она об этом сказала тетушке, то Маша испуганно ахнула:
  -- Все, Ирка, отравилась все-таки. Умираешь. Не пошла тебе водка впрок. Такое бывает. Люди мигом от неё помирают. Сгорают синим пламенем.
   Богатое воображение девочки нарисовало, как она горит вся, как ей больно при этом. Ирка бегом бросилась к матери, она отчаянно орала, забыв все обещания держать в тайне добрый поступок тети Маши, что отравилась водкой, что сейчас умрет, сгорит синим пламенем. Алина в недоумении смотрела на золовку.
  -- Отравилась наша Ирка, - подтвердила пришедшая следом Маша. - Настоящей водкой. Это я ей дала. Это я виновата. Ой, что я наделала!
   Если бы не спокойствие Маши, её откровенное признание и скрытая улыбка, ей бы сильно попало от Алины, как попало вечером и Алине, и сестре от Дмитрия, которому жаловалась Ирка, что чуть не умерла от водки, а дала выпить тетя Маша. Алина еле успокоила дочь, уложила, дала попить воды, ложку меда, вышла на улицу, переговорила с Машей, вернулась к испуганной Ирине и долго улыбалась, вспоминая, что попробовала девчонка. Но с тех пор, даже став взрослой, Ирина никогда не пробовала водки. Детский страх, что она страшно горькая, что Ирина умрет сразу же от водки, жил в ней.
   И теперь уже взрослая младшая дочь подвела итог всем спорам. Она молча взяла мобильник матери, набрала номер далеких а-ких родственников:
  -- Это Ирина. Мы все решили. Я и Лена вылетаем прямо сейчас. Одни, без мужей. А мама? Мама останется с детьми. От неё все равно будет мало толку. Деньги у вас есть? Вы не переживайте. Завтра к вечеру будем. Крайнее время - послезавтра. Ждите. Мы обязательно прилетим. Без нас не хороните.
   Она положила трубку.
  -- Ну что ты смотришь, мать? - грубовато сказала дочь. - Я все правильно сделала. Тебя папа Валя не отпустит. На нас-то шипеть будет, что одни летим. Обязательно какого-нибудь сопровождающего прицепит. Мне обязательно надо лететь. А Лена одна не справится.
  -- Так уж и не справлюсь, - заметила Еленочка, но в глубине души была довольна, что сестра с ней летит.
  -- А заодно, мам, мы найдем могилу Инны.
  -- Или привезем саму Инну, а вдруг она все-таки жива, - добавила Еленочка.
   Жора, узнав, что его жена Ирина улетает в А-к на похороны тети, забеспокоился, попросил приемного отца взять под контроль все вопросы, связанные с Ариной, также встретить Даниила Братеева, который должен был прилететь на днях, и отправился с женщинами в А-к. Валентин неожиданно быстро согласился с решением дочерей и просьбой Жоры. Причина была проста: что-то непонятное происходило в а-ком филиале корпорации "Орлофф". Пусть Еленочка и Жора разберутся. А здесь один Николай со всем справится. Валентин же займется делом Арины Братеевой.
   Не могла Арина убить мужа, он, Орлов Валентин, точно знал. Приговор Братееву Вадиму вынесли много лет назад "Степные орлы". Еще тогда был жив отец Жоры - Фред Игл. Этот приговор был действителен на территории Штатов. Зря Братеев решился сюда приехать.

Встреча.

   Ирина с Жорой и Еленочка благополучно прилетели в А-к, как и планировали, к вечеру следующего дня. Их встретили дети тети Маши. Все были немного расстроены. Это и понятно, ведь умерла старенькая мать. Но сейчас их смущало другое - возникла небольшая проблема с похоронами. Дети хотели, чтобы их мать нашла последнее пристанище здесь, на городском кладбище, рядом со своим мужем. Но тут было уже запрещено хоронить. Скучающий чиновник в мэрии небрежно черкнул отказ на прошении. Не стал даже слушать, что на городском кладбище уже лежит муж тети Маши, что дети хотят похоронить мать рядом, в той же ограде, что они не займут новой территории. Подобного отказа ждали меньше всего. Завтра уже и так был четвертый день, как умерла Мария, похороны задержали, ждали Еленочку и Ирину, больше тянуть с похоронами нельзя. Все соберутся здесь, здесь назначено отпевание, все приготовлено для поминок. И срочно надо было переигрывать на деревню. Все уже решили: раз не дают Машу похоронить рядом с мужем, пусть лежит тогда радом с отцом и матерью.
   Ирина была возмущена отказом чиновников. Еленочка молчала, она, немного зная Россию, прикидывала, сколько придется заплатить за разрешение, чтобы похоронить на городском кладбище тетю Машу. Жора сказал, что он завтра сходит сам на прием к мэру города и обо всем договорится. Должен же чиновник выслушать одного из совладельцев корпорации "Орлофф" и не отказать ему в столь незначительной просьбе.
  -- Жора! Я с тобой обязательно пойду, - непререкаемым тоном заявила Ирина. - У меня лучше получится.
  -- Ты только шуметь умеешь, лучше мне одному, - возразил невозмутимый Жора и с нежностью поцеловал руку жены.
   С каждым годом его чувство к Ирине только крепло. Актриса становилась год от года все красивее. А любила только его, была верна. А каких замечательных детей она родила - сына и двух лапочек дочек! Вот такая славная его женушка, неугомонная Ирка, Ирка, с которой невозможно скучать.
  -- Зато как умею шуметь! - ответила жена. - Громко, безостановочно. Подключу все артистические способности. Как разорусь... Надо будет и слезу пущу. Сразу все бумажки подпишут.
   Еленочка, слегка улыбаясь, молчала. Она должна это время быть здесь, возле тети Маши. Папы Дмитрия нет. Значит, она вместо него проводит сестру отца в последний путь, посидит рядом, поговорит.
   Еленочка осталась в доме родственников. Она хотела помочь, но все уже было подготовлено, ей предложили отдохнуть. Вид у Еленочки, в самом деле, был измученный. Она согласилась, села в старенькое кресло и задумалась. А мысли были самые разные. Во-первых, она устала от долгого перелета и уже соскучилась по мужу и детям. Дочке-то всего полтора года. Елена еще ни разу с ней не расставалась даже на сутки. И мама там одна. А детей целая куча. Надо позвонить и Коле, и Алине, узнать, как она справляется с такой оравой. Во-вторых, у Елены были и другие заботы. Отец, Валентин, дал кое-какие наказы, связанные с а-ким филиалом корпорации "Орлофф". Ему не нравился в последнее время новый управляющий филиала этой компании, что-то мудрил, резко упали доходы, небрежно составлялись отчеты, в которые постоянно вкрадывались ошибки. Валентин предполагал, что новый управляющий нечист на руку. Все это предстояло проверить Еленочке и Жоре. Но Еленочка прекрасно знала, что Жора помощник не ахти, он с ней просто так, для солидности, владелец все-таки. А основная работа ляжет на плечи молодой женщины. В-третьих, было очень важное дело. Самое важное! Еленочка помнила слова матери о её брате и его погибшей семье. Не обещая ничего, даже не говоря об этом, Еленочка запланировала после похорон слетать в П-к, самой посмотреть могилу дяди Жени и его семьи. И последнее. Уже в самолете, приблизившись к А-ку, она стала ощущать чувство беспокойства. Кому-то из близких, из рода Орел-Соколовских, было плохо. Можно было предположить, что тревога исходила от детей тети Маши, но это была понятная тревога - умер близкий человек. Однако все они были Королевыми, родные папы Дмитрия не умели передавать чувства другим. А здесь где-то поблизости витало другое горе, ну не совсем горе - страшное беспокойство, волнение. Оно исходило от женщины. Ах, если бы колдовские способности давали еще умение узнавать адрес. Еленочка закрывала глаза и видела молодую, хрупкую женщину, она тосковала о любимом, беспокоилась, ей было плохо одной. Елена помнила слова матери, что женщинам их рода нельзя расставаться с любимыми. Они слабеют от этого. Самой Еленочке было уже неуютно без ласкового надежного взгляда Коли, её мужа. Она позвонила ему по сотовому телефону, услышала такой знакомый родной голос и почувствовала - её силы с ней.
   Еленочка пыталась выйти с этой женщиной, расставшейся с любимым, на контакт, но не получилось. Незнакомка не отозвалась. Она слышала призыв, но не приняла помощи, не только не приняла, послала ответный удар, да такой силы, что у Еленочки что-то хлопнуло в голове, а потом незнакомка почему-то испугалась и полностью заблокировала свои способности. Еленочка при всех своих возможностях экстрасенса этого не умела. Надо найти эту женщину. И заглянуть в родословную, составленную Ириной. Несомненно, эта незнакомка из их рода. Когда-то бабушка Соня, сильная ведьма, взявшая на себя участь начать собирать всех живых представителей из рода Орел-Соколовских, но так и не доведшая до конца эту работу, рассказывала маленькой внучке про их колдовской род. Лунная Богиня щедро поделилась с прародительницей рода Иреной своими дарами. Первые женщины умели все: и колдовать, и менять обличие, и летать, и предсказывать будущее, читать мысли. Но, спасая жизнь своих детей, Ирена отказалась от щедрого дара языческой богини, выбрала новую покровительницу - Деву Марию. Подаренные Лунной богиней способности остались у потомков Ирены, однако измельчали. Некоторые из женщин рода Орел-Соколовских могут, как Алина, видеть души людей, предсказывать будущее, другие, как Еленочка, умеют сохранять деньги, третьи облегчают страдания человеческие, забирать себе боль, как это делала покойная девочка Лейсе, кто-то знает все травы и лечит людей, как мудрая Лиза. А веселая Элла, что живет неподалеку в П-ке, еще лучше, она крутила головы мужчинам, все, кто попадался на её пути, влюблялся в неё, если она этого хотела - такой ей дар достался, дар обольщения. Ирина унаследовала самое интересное - она актриса, она получила талант преображения, Ирка - гениальная актриса. И почти все женщины этого рода умели видеть все мироздание, разыскивать своих близких, помогать им в горе. Покойная Анна даже умела видеть души умерших людей и говорить с ними, умеет и Еленочка видеть души умерших, а говорить не может, не слышат они её. Но никто из женщин не умел блокировать свой талант, закрывать его от других ведьм так, словно его совсем и нет, не умел посылать упреждающие удары. Лишь выходя замуж и становясь счастливыми, женщины этого рода отказывались от него, боясь потерять свое счастье. Но это суеверие. Оно идет от времен инквизиции. Многих прекрасных женщин тогда сожгли на кострах, обвиняя их в колдовстве. Поэтому, если у тебя дети, лучше забыть о своих способностях, так они рассуждали. Не отказывались женщины от дара Лунной Богини, просто не пользовались им, хитрили, спасая свою семью, говорили: утрачивается дар с замужеством, нельзя им пользоваться, если ты счастлива. Еленочка замужем, счастлива, очень счастлива, и способности остались. Мама говорит, это потому, что её покровительница Солнечная богиня - Гелия. Она сильна во все времена. Луннита, покровительница остальных, стала слабой. А эта незнакомка, мысли Еленочки опять вернулись к тоскующей женщине, умеет абсолютно управлять своим даром. Может, поэтому и не видела её раньше Еленочка, она этого не хотела.
   На другой день Ирина с утра предупредила, что пусть наготове будут могильщики и все остальные.
  -- Ничего не меняйте. Тетя Маша будет лежать рядом с мужем, - заявила она. - Через полчаса я вам позвоню.
   И отправилась с Жорой прямиком в Белый дом.
   События стали развиваться непредсказуемым образом.
   На прием в кабинет мэра прорвалась яркая, красивая женщина. Ей было плевать, что грудью стала секретарша, что она вызвала охрану, что к мэру перед этим зашла жена. Следом за красивой женщиной шел спокойный высокий мужчина.
  -- Это безобразие, - закричала с порога Ирина. - Совсем не уважают ни людей, ни их чувства в вашем городе... И я здесь родилась! Мне стыдно за вас, за мой родной город, за людей, что живут здесь!
   Она не договорила, потому что жена мэра восторженно ахнула:
  -- Да это же младшая "стерва". Ну, помнишь, Сеня, сериал, еще твоя мама его смотрела со мной. "Стервы" называется. Мы все ждали, чем его завершат. Только так и непонятно все осталось. А это актриса Ирина Соколовская из сериала.
   Вошедший следом Жора поправил:
  -- Теперь она не Соколовская. Её фамилия Игл, Ирина Игл - моя жена. Разрешите представиться. Георг Игл. Корпорация "Орлофф".
   Он протянул визитную карточку. Мэру не дали ответить Жоре, вниманием опять завладела Ирина. Она уже чувствовала скорую свою победу и добавила:
  -- По совместительству я еще и актриса Голливуда - Ирена Орел-Соколовская. Смотрите новый сериал Майкла Кона "Дети Лунной богини". Я там исполняю сразу несколько ролей.
   Мэр был в замешательстве: зачем пожаловали эти два человека, да с таким напором. От корпорации "Орлофф" экономика города сильно зависит. И рабочих мест сколько она дала. Да еще актриса явилась следом за мужем. Он начал очень осторожно:
  -- Зачем в наш город пожаловала такая красивая женщина? Чем мы заинтересовали голливудскую актрису? Какое дело к нам у корпорации "Орлофф"?
   Жена мэра, бойкая, деловая женщина, возглавлявшая в городе культурную работу, уже проворачивала, как сделать деньги на неожиданном появлении актрисы, исполнившей роль в нашумевшем сериале, и как её появление может помочь мужу в грядущих выборах. Ирина продолжала:
  -- И даже не говорите мне комплиментов. Не буду слушать! Это все равно безобразие. Мою родную тетушку не разрешают похоронить рядом с её покойным мужем, на городском кладбище.
   Мэр думал, зато быстро сообразила его деловая жена.
  -- Мы сейчас все уладим. Вы получите разрешение. Но можно и вас попросить об одолжении.
  -- Можно, - Ирина царственно кивнула головой, она играла роль голливудской звезды, утомленной вниманием.
  -- Не могли бы вы выступить перед своими земляками. У нас есть замечательный Дворец культуры. Кстати корпорация "Орлофф" спонсировала строительство. Ваш сериал до сих пор пользуется успехом у зрителей. А я видела и первую серию "Лунной богини". Диск купила лишь потому, что увидела, что в главной роли вы, Ирина Соколовская.
   Жора про себя отметил:
  -- Пиратские, наверняка, диски. Пока Россия их не купила фильм. Жаль, не успею разобраться. Ничего, скажу Еленочке. Та не оставит это так. Разберется.
   Ирина проговорила:
  -- Я бы с удовольствием, но мы всего на несколько дней. Тетю Машу похороним и сразу назад.
  -- Мы успеем, - ответила жена мэра. - Сегодня же развесим афиши, разошлем приглашения...Вас любят и помнят в нашем городе. Мы гордимся, что вы родились здесь. Из далекого А-ка и в Голливуд.
  -- Я подумаю, - ответила Ирина.
   Но она уже знала, что будет выступать. Актриса любила встречаться со зрителями.
   Тетю Машу похоронили рядом с её мужем, а через три дня Ирина, как и обещала, выступала в центральном Доме Культуры. Когда мэр подписал разрешение на похороны на городском кладбище, то и Ирину попросили подписать кое-какие бумаги, связанные с её выступлением.
  -- Не смей, - предупредил Жора. - Прочитай сначала. Я тебя знаю, подмахнешь, не глядя.
  -- Я и не думала, научилась уже, - ответила Ирина, помня, как раза два она чуть не лишилась денег, хорошо, что есть папка, он быстро все уладил, а Жора с той поры всюду следовал за женой. - У меня же есть юристы. Ах, да...
   Но юристы были далеко, в Штатах. Ирина вопросительно посмотрела на мужа.
  -- Не смей, - повторил Жора. - Вызови Еленочку. Она разберется.
   Обхитрить голливудскую актрису и сорвать побольше денег жене мэра не удалось. Еленочка умела все держать под контролем.
   Родные Маши простили Ирине это неожиданное выступление. А старшая дочь тети Маши в ответ на виноватую интонацию Ирины о неожиданном выступлении в центральном Доме Культуры даже сказала:
  -- Я поняла, это ты делаешь в память о нашей маме. Она просто обожала "Стерв". Знаешь, сколько раз мы выслушали историю про водку, когда смотрели фильм. Мы тоже пойдем туда. Мама бы ни за что не пропустила бы твое выступление.
  -- Точно, - загорелась Ирина. - Я и начну свое выступление со слов о нашей тете Маше.
   Еленочка не пошла на выступление сестры, она улетела в П-к, к Элле и Игорю Корнеевым.
   Ирина начала отрабатывать разрешение в переполненном зале. Прозвучали со сцены её первые слова. Ирина говорила все еще без акцента, голос был мелодичен и певуч, слова просты и задушевны:
  -- Здравствуйте, родные мои земляки. Я родилась в этом городе, моего отца звали Дмитрием Королевым, а мама - Алина Королева. Кто-то их хорошо знал, кто-то видел, встречался. Но прилетела я сюда по другому, печальному поводу. Умерла моя тетя, простая русская женщина, коренная жительница А-ка... Но не надо грустить, моя тетя Маша любила веселиться. Говорят, я пошла характером в неё...
   И в нескольких словах Ирина нарисовала образ веселой своей тетушки, рассказала, как та отучила её просить попробовать водку. Зал смеялся и гремел аплодисментами. Ирина говорила долго, спела любимую песню тети Маши "В роще пел соловушка..." Рассказала и своей семье, о Жоре, детях. Окончила актриса свое выступление словами о новом сериале "Дети Лунной Богини". Сказала, что в основу сериала положена история рода её матери, рода Орел-Соколовских. Ирина замолчала. Она собиралась произнести слова прощания и предложить вниманию первую серию "Детей Лунной Богини". Из зала неожиданно прозвучал вопрос:
  -- Скажите, а где похоронена Алина Королева?
   Это крикнула крупная полная блондинка с пятого ряда. Ирка даже отшатнулась от этого вопроса:
  -- Дева Мария, спаси и сохрани, - актриса перекрестилась. - Вы что говорите? Моя мама не может умереть. Никогда! Она жива. И отец мой жив. Просто я дочь Орлова Валентина, а не Королева Дмитрия. Живы мои родители, - Ирина говорила сбивчиво, вопрос выбил её из колеи, как можно такое сказать о маме! Актриса больше не играла роль, поэтому она путалась в объяснениях. - Просто мама моя вторично вышла замуж и стала Орловой. Поэтому нет больше Алины Королевой, есть Алина Орлова. Орловы мы все. Жива моя мама! Жива Алина Орлова, зеленоглазая ведьма, ведьма от слова ведать!
   Ирина все-таки сумела взять себя в руки, попрощалась и предложила посмотреть несколько эпизодов из нового сериала. У неё был диск.
   Все смотрели фильм. Вдруг вновь на сцену вылетела актриса Орел-Соколовская, остановила просмотр и громко закричала. Голос, усиленный микрофоном, донесся до каждого сидящего в зале.
  -- Скажите, - кричала Ирина. - В зале есть Инна Соколовская? Здесь она? Ну, пожалуйста. Ну, может, она здесь!?
   Выбежавший следом Жора пытался увести жену.
  -- Ира, нельзя так. Пойдем. Мы потом найдем Инну. Ты испугаешь людей.
  -- Нет. Не пойду. Я знаю, Инна здесь, я чувствую, - кричала Ирина. - Инна, сестренка! Отзовись! Это же я, Ирка Королева! Неужели ты не узнаешь меня?
   Полная крупная блондинка, та, что спросила про Алину, поднялась с места и крикнула:
  -- Здесь она. Здесь!
   И стала поднимать худенькую миниатюрную женщину. Та растерянно улыбалась. Но актриса уже спрыгнула со сцены, бежала по залу, лезла через ряды стульев:
  -- Инка, сестренка, Инка! - кричала она. - Ты живая! Сестреночка моя! Как же мама будет рада!
   Сестры обнялись под оглушительные аплодисменты. Всхлипывала Инна, Ирина ревела совсем не по-голливудски, повторяя: "Сестреночка моя. Инночка наша". Актриса увела за собой Инну и со сцены громко объявила, прежде чем скрыться с Инной за кулисами:
  -- Я сегодня такая счастливая. Я нашла свою сестру! У "Лунной богини" будет продолжение. Про неё! Вот она, - актриса показала на хрупкую женщину, - станет главной героиней. Продолжательница рода Соколовских - Инна Соколовская.

Нашлась!

   Юрий улетел в Штаты. Инна не знала, как он сможет помочь Арине, но понимала, сын должен быть там, ближе к матери. После отлета Юры на молодую женщину навалилась тоска, она загрустила. Ей стало так плохо, как никогда не было. Инна не могла ничего делать: стала убирать квартиру - бросила: пыталась почитать книгу - откинула: женщина прошлась по улице - никого не хотелось видеть: вернулась домой, вспомнила, что ничего не ела с утра, а обещала Юре, что будет хорошо кушать - он помнил, как она не ела два дня, когда у неё забрали Людочку. Но и есть Инна не могла - поджаренный бифштекс и картошка вызывали тошноту, в прямом смысле. Она положила мясо назад на сковородку, через силу проглотила яблочный сок, тошнота немного отступила, женщина стала думать о Юре. И вдруг явственно увидела тетю Алю. Она укоризненно смотрела на Инну и говорила:
  -- Тебе плохо, моя девочка. Я помогу тебе, я поговорю с тобой. Только ты не исчезай, не закрывайся от меня. Я знаю, что с тобой происходит - нельзя женщинам нашего рода расставаться с любимыми. Мы без них слабеем, нам плохо одним.
  -- Я наверно, схожу с ума, - думала Инна. - Откуда возникают без конца эти образы? Никаким Фрейдом их нельзя объяснить. Что происходит со мной? У меня самые настоящие галлюцинации. Сегодня тетя Аля заговорила со мной, как живая. А несколько дней назад я видела светловолосую женщину, она тянула руки ко мне, хотела, наверно, помочь, а я испугалась. Я отгородилась от неё. Но вчера она опять возникла в моем сознании, словно ищет меня.
   Все это пугало молодую женщину. Как было хорошо, когда рядом был Юрик. Инна приказывала, и все видения послушно исчезали. Без Юры её защита ослабла. Все правильно сказала тетя Аля: нельзя расставаться с теми, кто дорог тебе.
   Мысли измучили Инну. Слава Богу, пришла громкоголосая Альбинка. На руках у неё сидел веселый, улыбчивый Ванюшка. Мордашка была чистенькая, хитренькая. Оба они были одеты ярко, празднично, оба сияли. Альбина не расставалась с мальчиком. Она теперь всем сама говорила, что раз она мать, значит, нечего бросать дитя на нянек. Вот и брала его всюду с собой. И мальчишка тоже привык к ней, а кататься на машине просто обожал. Стоило Альбине взять ключи, Ванюшка тут же бежал к ней т заявлял:
  -- Ваня с мамой. Ваня маленький.
   Сейчас ребенок просил мороженое и доказывал, что он большой.
  -- Нельзя Ване мороженое, - уговаривала Альбинка ребенка. - Ваня у меня еще маленький.
  -- Неть! Ваня больсой (большой), - говорил мальчик - Ваня хотет молозеное (хочет мороженое).
  -- Но ты кашлял утром сильно. Нельзя тебе мороженое.
  -- Мозно (можно), - сказал Ванюшка и засмеялся. - Ваня не каслял (кашлял). Ваня тихал (чихал). Ваня больсой (большой).
  -- Большой? - спросила обрадованная приходом подруги Инна, подхватывая ребенка и целуя его румяные щечки. - Тогда почему большой Ваня на маме ездит? Ножками надо ходить. Ты ведь большой.
  -- Неть. Ваня маленький. У Вани носька болить (ножка болит), - ребенок показал разбитое колено.
  -- Ишь ты, хитрец, ножками ходить ты, оказывается, маленький, - засмеялась Инна. - Где коленку-то разбил? Мама с ума не сошла.
  -- Неть. Мама Ваню цулёваля (целовала) и люгаля Фасися (ругала Фашиста).
  -- Ой, и не говори, - вздохнула Альбинка. - Ванюшка за котом погнался, а он, знаешь, какой поганец.
  -- Кто? - наивно осведомилась Инна. - Ваня или ваш рыжий Фашист?
  -- Конечно, наш рыжий Фашист. Ведь какой провокатор: ну надоел тебе Ванюшка, уйди, спрячься, ведь уже взрослый кот. Вот кошечки наши с утра на шкаф залягут, на самый верх, никакой им Ванюшка не страшен. А эта рыжая морда рада до страсти, что ребенок за ним гоняется. Орет, шипит, мяучит, по дому носится, скачет на пару с Ванюшкой, рыжий козел.
  -- Козёль, - повторил мальчик.
  -- И этот козел то за ногу Ванюшку цапнет, то выпрыгнет откуда-нибудь, тайком нападет, - продолжала говорить подруга. - Наш Фашист, оказывается, игручий. Он даже на улицу бросил днем ходить, ночью нагуляется, а днем с Ванюшкой носится по дому.
  -- Ну и хорошо. Ванюшке есть с кем поиграть.
  -- Да, зато мне сколько лишних хлопот и расстройств! Я уж этого кота и на улицу выгоняла, и мяса ему есть за дверь ставила, лишь бы ушел. Куда там! Сожрет все, через окно назад явится и не куда-нибудь - к Ванюшке сразу. И начинается. Мне уже этот Фашист по ночам сниться.
  -- Фашист? Не Кирилл? - все также посмеивалась Инна.
  -- Да, подружка, представь себе, кот снится, вместо мужа, - Альбина засмеялась. - Давай тебе сон расскажу. Другим стыдно.
  -- Давай, - согласилась Инна.
   С подругой и Ванюшкой было легче. Альбинка продолжала.
  -- Я днем прилегла в зале и задремала. Представляешь, мне снится, что папа путевку мне и Ванюше купил, в дом отдыха, в Африку...
  -- Куда? - засмеялась Инна.
  -- В Африку! - повторила подруга. - Сейчас еще больше смеяться будешь. Я зачем-то взяла с собой не только Ванюшку, но и кота. А он там, как начал туземцев кусать, гонять, по домам у них лазить. Они на него охоту устроили и убили. Мне уезжать, а кота нет. И мне так жалко его стало, еще и Ванюшка жалуется: "Где котя? Ваня хочет котю". Тут я проснулась. А уже война идет: Кот в зал проник к нам. Ванюшка за хвост Фашиста из-под дивана извлекает. Кот упирается. Он здоровый, попробуй его вытащи. Юлька кричит на Ванюшку. Кот шипит. Бабуля уговаривает не трогать кота... Война, настоящая война. Но знаешь, Юль, я все равно такая счастливая, что у меня есть Ванюшка...
  -- И Кирюшка!
  -- Точно, - засмеялась подруга. - Иди ко мне, радость моя.
   Ванюшка подбежал и вскарабкался на руки к Альбине.
  -- Есть будете? - спросила Инна.
  -- Да, - кивнула Альбинка.
  -- Что Ваня есть будет? - обратилась женщина к ребенку. - Суп?
  -- Неть! Ваня хотет молозеное (хочет мороженое), - тут же вспомнил ребенок.
  -- Ты маленький еще для мороженого, - поддразнила его Инна.
  -- Неть. Больсой (большой).
  -- Значит, только мороженое есть - ты большой, а сидишь у мамы на руках, все как маленький? - сделала вывод Инна. - Кстати, Альбин, в самом деле, кончай ты его таскать на руках. Ребенку третий год.
  -- Инн, ну хоть ты не начинай. Дома тоже заладиди: пусть ножками ходит, ножками.... Папа-то с бабушкой еще ничего, понемногу, зато Юлька с Кириллом в голос поют, что я его уже избаловала. А я все равно буду баловать! Буду таскать! Кто его на руках маленького носил? Бабушка Варя? Она старенькая была. Сил уже не было. Надежда Тихоновна? Сама понимаешь! Только Юлька иногда, может, и брала поносить, а много у неё силенок было, сама ребенок? - Альбина улыбнулась. - Она девочка серьезная, ответственность за Ванюшку чувствует. Все больше воспитывает: ешь суп, конфеты после, не мажься, то не делай, это не бери, кота за хвост не тяни...
  -- Юка похая (Юлька плохая), - неожиданно вмешался Ванюшка. - Она Ваню по попе а-та-та, - мальчик шлепнул себя ручкой по уже округлившейся попке и прижался к Альбинке: - Мама холосая (хорошая).
  -- Ванюш, не надо так говорить, - мягко сказала Альбина, - Юля наша хорошая.
  -- Неть! Похая! (плохая).
  -- А что Ваня сделал? - спросила Инна. - За что его Юля а-та-та по попе?
  -- Ваня собаку за хвост пытался потаскать, как нашего кота Фашиста, - ответила Альбина, пряча улыбку. - Слава Богу, наш Полкан здоровущий и ленивый. Он не укусил, только возмущенно гавкнул. От неожиданности, наверно. С ним такого никто не делал. Но Юлька тут налетела, справедливость навела и поддала Ванюшке.
  -- Юка похая (Юлька плохая), - повторил мальчик. - Мама её лугаля (ругала).
  -- За что мама ругала Юлю? - удивилась Инна. - Юля правильно сделала, нельзя мучить собачку. А то мама совсем избаловала сынишку.
  -- Да за дело я ругалась, - Альбинка немного смутилась. - Хотя, мне стыдно сейчас, что я так разоралась на девочку. Юлька и так хорошего мало видела в своей жизни, да я еще завелась. Ой, Инн, лучше не вспоминать.
  -- А ты все-таки расскажи. Кстати, бифштекс с картошкой будешь? Я что-то не хочу.
  -- Будю (буду), - вместо Альбины ответил мальчишка.
   Женщины засмеялись. Вдвоем с Ванюшкой Альбина умяла большой кусок мяса за несколько минут, съели они и жареную картошку.
  -- Кусня (вкусно), - подвел итог мальчик и сел смотреть книжку. Инна давно собирала детские книги.
  -- Ну, как тут не будешь Ваньку носить на руках, - говорила быстро Альбинка. - Я как стала жить с Кириллом, опять поправилась. Вот и думаю, может, немного похудею, и ношу Ванюшку.
   Инна посмотрела на подругу. Да, поправилась. Но Альбинка выглядела замечательно. Замечательный цвет лица, природная блондинка, волосы вьющиеся. Фигура крупная, но живота нет, бедра широкие, просматривается и талия. Высокая грудь, очень красивой формы. Инна подумала, что Альбинка вполне соответствует нормам - 90-60-90, если к каждой цифре прибавить сантиметров по десять двадцать, но разве талия пошире. Но высокий рост вполне это уравновешивает. Что поделаешь - просто крупная женщина!
  -- Не отвлекайся, - прервала Инна. - Рассказывай про Юльку, подруга. Что у вас случилось с девочкой?
  -- Знаешь, Юлька, оказывается, вчера не была в школе. Ты представляешь, гуляла по парку, а на уроки не пошла. А домой пришла, уроки делает, дневник показывает, там оценки даже стоят. Я вообще-то заметила, словно виноватой себя чувствует девчонка, глаза прячет. Думала, опять я что-то не так сделала. А тут её классная руководительница и позвонила. Спрашивает: почему Юли не было в школе? Заболела?
  -- Может, Юлю обижают в новом классе? Боится в школу ходить? - прервала Инна. - С чего-то она прогуливает. Причина должна быть.
  -- Да Юлька сама, кого хочешь, обидит. Не в этом дело. Ты сама говорила, прогулы надо душить в зародыше. Ну, я и разоралась... Я уж орала на неё, орала, не знаю, будет ли толк.
  -- А ты не боишься орать? Ведь не твоя девочка, - тихо сказала Инна.
  -- Но вот и ты туда же. Баба Ириша шипит: "Не смей орать на ребенка". А папаша вечером вообще выдал мне хорошую порцию. Один Кирюшка меня поддержал.
  -- Ну, Кирюха тебя боготворит. Альбиночка все правильно делает, Альбиночка - умница, - улыбнулась Инна.
  -- Не боготворит, просто считает, что я правильно все сделала. Юльке он тоже высказал, что нехорошо делает. А я уж и сама переживаю. Пошла у Юльки прощения просить. Та в ответ тоже заплакала, говорит, что больше не будет прогуливать школу. Но знаешь, Инн, она все-таки не доверяет мне до конца, больше к папе тянется. Она такая несчастная была вчера. Все на крылечке сидела со своим львом. Я присела с ней, хотела поговорить, а она: все в порядке, тетя Альбина. И больше не слова. Льва своего огромного притащила, обняла и ни звука. Так и сидела, пока папа не пришел. Он задерживался, поздно вернулся. А она все сидела. Я не трогала её больше. Папа пришел, сразу понял, присел рядом, а она говорить не стала ничего, только опять заплакала.
  -- Ну и что Захар Петрович?
  -- Он долго с ней говорил, успокоил, спать отвел, потом ко мне. Не понимаешь, говорит, ты ничего, ребенку трудно, чужая семья, матери рядом нет. Да понимаю я все это. Но что делать? Будет безответственная, как тетка Алена. Я же люблю Юльку. Хочется, чтобы хорошая девочка выросла. Она ведь добрая. У нас, сама знаешь, конфеты всегда есть. А Юлька все равно сначала Ванюшке сует сладенькое, потом себе. До смешного доходит, мы с ней одежду к первому сентября покупали, я ей шоколадных творожков парочку купила по пути, она их любит. Так Юлька один съела, второй Ванюшке берегла. Вот так-то, - Альбинка подумал. - Но орать на неё больше не буду.
  -- А может, девчонке просто ласки хочется?
   За болтовней подруги стало легче. Только часа через два Альбинка и вспомнила, зачем пришла:
  -- Слушай, Инн, в наш город всего на три дня актриса Соколовская приехала, говорят, та самая, из "Стерв". Пойдем на её выступление. Папа билеты принес. Еле достал.
  -- Нет, - сразу отрезала Инна.
  -- Ну, Инн, ты чего? - Альбина не ожидала отказа. - Кирюха меня не пустит одну.
  -- Не пустить (не пустит), - подтвердил ребенок.
  -- А сам он ни за что не хочет идти, - ныла Альбинка, - говорит, только еще глупых бабских сериалов я не смотрел и актрис из них. Юлька тоже не пойдет, она обещала папе получить пять пятерок за неделю. Сидит, уроки учит, да репетиторов папа еще ей нанял. Пыхтит девчонка. С кем мне идти?
  -- Ваня с мамой пойдеть (пойдет), - ребенок опять залез на руки к Альбинке. - Ваня больсой (большой).
  -- Ты мое солнышко, - Альбина чмокнула малыша. - Только Ваня меня и любит.
  -- Ваня любить (любит) маму.
   Мальчик обхватил крупную Альбинку за шею. Оба опять засияли.
   Инна же думала, как объяснить подруге, что эта актриса - её двоюродная сестра, которая забыла про существование Инны. Молодая женщина тоже видела расклеенные афиши и даже всплакнула. Почему же знаменитая актриса не поинтересовалась, как живет её сестра, у которой не осталось близких? Тетя Аля ни за что бы такого не позволила.
  -- Не пойду, - тихо сказала Инна.
   Но дома оставаться одной было еще противнее. А Альбинка так жалостливо смотрела, что Инна сдалась. Не только сдалась, она согласилась даже пожить это время, пока нет Юры, у Андреевых и, конечно же, пойти на выступление актрисы Соколовской Ирины.
   Места были хорошие, близко, в пятом ряду. Все хорошо видно. Какая же красивая стала Ирина! Гораздо красивее, чем в фильме. Очень повзрослела и стала очень похожа на тетю Алю. И все такая же веселая, жизнерадостная. Казалось, сейчас завизжит и ринется со сцены в зал - защищать справедливость. Слушать её было интересно. Оказывается, у неё есть здесь сестры по отцу, к ним она и приехала. А вот про другую двоюродную сестру, горько думала Инна, и не вспомнила. И тут же постаралась оправдать её - а вдруг Ирина не знает, что Инна тоже живет здесь. Может, подойти к ней самой? Напомнить о себе? И сама же себе ответила: "Нет!" Жалости Инна не любила ничьей.
   Выступление подходило к концу. У Инны стояли в глазах слезы. Она одна не смеялась во время выступления, потому что без конца вспоминала тетю Алю. И ей надо было спросить, где похоронена тетя Аля. Она обязательно, когда вернется Юра, навестит дорогую могилу. И вот тут, после ответа Ирины, стало еще хуже. Жива, оказывается, тетя Аля. Жива и счастлива. Замуж второй раз вышла, детей еще нарожала и не вспоминает осиротевшую племянницу. Слезы сами потекли из глаз. Хорошо, что погасили свет, и начался просмотр эпизодов. А Инна плакала и плакала.
  -- Инка, что с тобой? - тихо спросила Альбина. - Почему ты плачешь?
  -- Знаешь, - призналась Инна, - эта актриса - моя двоюродная сестра, младшая дочь тети Али.
  -- И ты молчала! - ахнула Альбинка. - а я-то, дура, сразу не догадалась. Все думала, зачем ты просишь спросить про мать актрисы. А вы родственники, оказывается. Зря ты молчишь.
  -- Да, молчу, и ты молчи.
  -- Почему?
  -- Я им не нужна, - тоскливо проговорила молодая женщина. - Ирина даже не вспомнила, что у неё есть еще двоюродная сестра. И тетя Аля забыла меня. Давай уйдем.
   На душе было плохо. Вдруг через преграду, что ставила Инна, вновь прорвался образ красивой белокурой женщины. Она опять протягивала руки Инне, она хотела помочь, донести какую-то информацию, просила не закрываться.
  -- Что со мной? Я схожу с ума, - пронеслась мысль. - Это выступление Ирины окончательно выбило меня из колеи. И еще Юра так далеко.
   С большим трудом молодая женщина убрала образ белокурой женщины из своего сознания. Но возникла перед глазами тетя Аля. Живая. Она виновато смотрела на Инну, словно хотела выпросить прощение.
  -- Я поняла, откуда эти образы, - думала Инна. - Просто я в душе никогда не верила в смерть тети Али... Но я не нужна и ей... Вот отсюда и возникают видения. Сегодня я потеряла последних близких людей. Остался только Юра. Как мне тяжело, плохо...
   Белокурая женщина, опять прорвавшаяся через преграды, не соглашалась, молила о разговоре. Инна полностью закрыла свое сознание. Никогда образы тети Али и этой белокурой женщины больше не появятся перед ней. Инна все-таки уговорила Альбинку уйти. Только они встали, как на сцену вылетела актриса Голливуда Ирена Орел-Соколовская и заорала громче любого микрофона.
  -- Инка, сестренка! Отзовись!
   Включили свет. Инна испуганно плюхнулась на место. Непонимающе озиралась Альбинка. А актриса просто плакала и кричала:
  -- Скажите! В зале есть Инна Соколовская? Ну, пожалуйста! Ну, может, она здесь!? - в её голосе проскользнули жалкие детские интонации.
   Выбежавший следом высокий светловолосый мужчина обнял и пытался увести актрису. Но это все равно, что укротить торнадо. Ирина вырвалась от него.
  -- Я знаю, она здесь, я чувствую! - кричала Ирина. - Инна, сестренка! Отзовись! Это же я, твоя Ирка.
   И тогда Альбинка поднялась с места и громко крикнула:
  -- Здесь она! Она тоже плачет!
   И заставила встать Инну. А Ирина уже бежала по проходу, лезла через ряды стульев, через сидящих на них, и зрители помогали ей:
  -- Инка, сестренка, Инка! - кричала она. - Ты живая! Сестренка моя! - она обняла растерявшуюся женщину. - Ты жива! Жива! - продолжала твердить актриса.
   Рядом в голос ревела ничего не понимающая Альбинка. Ирка увела за собой Инну и со сцены громко объявила:
  -- Я сегодня такая счастливая. Я нашла свою сестру! У "Лунной богини" будет продолжение. Про неё! Вот она, - актриса показала на хрупкую женщину, - станет главной героиней. Инна Соколовская - продолжательница нашего рода.
   Неизвестно, стала бы в сериале главной героиней Инна - не было уже в живых Майкла Кона, режиссера фильма - а вот главными героями газет и местного телевидения Ирина и Инна сделались. Кто-то успел их снять на камеру. Местное кабельное телевидение весь день показывало встречу сестер. Кто-то утверждал, что это настоящее чудо - встреча двух сестер, кто-то язвительно замечал, что встреча была тщательно подготовлена, прорепетирована, что актриса Ирена Орел-Соколовская переигрывала явно.
  
   Еленочка прилетела в П-ск.
  -- Ты уж прости, Ира, я на твое выступление не пойду, - сказала она накануне, - мне надо навестить могилу дяди Жени и его семьи. Мама не просила нас об этом. Промолчала. Но это надо сделать. Да и Эллу с Игорем очень увидеть хочется. Посмотреть на их девочек-двойняшек. Элка грозится родить еще двух парней Игорю.
  -- Ладно, поцелуй Эллу и её семью от меня, - ответила Ирина. - Я прилечу позже, сразу после выступления. Я тоже собиралась туда. А назад в Москву можно полететь и из П-ка. Так, Жора?
  -- Ира, - внимательно смотрел мужчина, - а проблемы корпорации? Ты забыла, что мы не решили еще эти вопросы.
  -- Да, - подтвердила Еленочка. - Надо менять управляющего филиалом. Вот ты и займись этим, пока меня не будет. Подбери нужных людей. А с отлетом решим позже. Если дела корпорации потребуют, придется задержаться. Только, - Елена поморщилась, - перейдем в гостиницу жить. Уж очень тесно у Королевых.
  -- Отвыкла! - съехидничала Ирка.
  -- Да я и не привыкала.
   Еленочка сделала все, как запланировала. Когда она стала разбираться, почему нет имени Инны на памятнике, вот тут и выяснилось, что Инна Соколовская жива, что её после похорон увез в А-к друг отца, Захар Петрович Андреев. Она живет теперь там. Елене стало понятно, чей образ она видит в своем подсознании, кто та страдающая женщина. Еленочка опять пыталась найти её. Чутье подсказывало ей - это Инна, её двоюродная сестра. Ей удалось пробиться в мысли женщины. Но той было так плохо, как никогда. Инна не отвечала.
  -- Вся надежда на Ирку, - подумала Елена. - Позвоню ей, пусть ищет. В ней энергии много, город раза два перевернет и найдет. Жора поможет.
   Она взяла мобильник и набрала номер Жоры. Вдруг Ирина еще на сцене, выступает. Не надо мешать сестре. Это её работа. А работу Еленочка уважала.
  -- Да, - ответил Жора. - Слежу за женой. Она уже выболтала все секреты рода Орел-Соколовских и Королевых заодно и идет со сцены. Зрители смотрят эпизоды фильма. Вот она, моя любимая женушка, передаю трубку. Уже можно говорить. Ирка, кажется, без сил. Злая. Кто-то додумался спросить, где похоронена Алина.
  -- Это все та глупая желтая газетенка, что написала про смерть мамы. Отсюда пошли все слухи. Помнишь, папа тоже тогда чуть с ума не сошел, - ответила Еленочка. - Давай мне Ирину.
   Когда Ирина услышала от Еленочки, что Инна жива и живет в А-ке, она задумалась ровно на минуту после разговора с сестрой, а потом спросила мужа:
  -- Жора, если бы ты знал, что твоя сестра выступает на сцене и не знает о тебе, ты бы пошел на выступление?
  -- Пошел, - ответил Жора.
  -- И я так думаю! - крикнула Ирина и вихрем метнулась на сцену. - Я сейчас.
  -- Ты куда? Там уже кино все смотрят.
   Жора поспешил за женой. А Ирка со сцены уже звала свою сестру. И чудо! Когда в зале, на пятом ряду встала худенькая миниатюрная женщина, Жора сразу понял: Инна нашлась. Она была удивительно похожа на его Ирину.
   Ирина увела Инну с собой за кулисы. Зрители взволнованно обсуждали событие, кто-то утверждал, что все подстроено, кто-то плакал, кто-то восхищался. А Ирина боялась выпустить руку Инны.
  -- Сестренка моя, - приговаривала она. - Ты нашлась. Сестреночка моя. Инночка моя. Я тебя никуда больше не отпущу. Как же я рада! Жорик, принеси веревку. Привяжу на всякий случай. Надо обязательно маме позвонить. Ой, лучше её подготовить. А еще лучше, Инн, ты сама позвонишь, поговоришь с ней. Мама тебя так любит. Мы часто о тебе говорили.
  -- Но почему вы меня не искали все эти годы? - все-таки спросила Инна.
   Не укладывалось в голове радость Ирины и полное молчание тети Али и сестер в течение нескольких лет.
  -- Так... - Ирина замерла на минуту и выпалила, - так...Словом, наша бабка Дарья всем сообщила, что ты погибла вместе с родителями. Мы думали, что тебя нет. Мама так переживала.
  -- Что? - удивлению Инны не было предела. - Как бабушка так могла поступить? Я же писала ей...
  -- А почему ты не писала нам, не сообщила о смерти дяди Жени?
  -- Я писала, но письмо не дошло, - тихо ответила Инна. - А вот да бабушки дошло. Но бабушка Дарья ответила, что вы с Еленочкой уехали в Америку, а тетя Аля умерла следом за дядей Димой. И газету прислала.
   Инна достала из сумочки газету, она всегда носила её с собой. Газета потерлась, но Алина продолжала улыбаться с её страниц, всем своим видом опровергая известие о своей смерти.
  -- Вот старая злыдня, - проговорила в сердцах Ирина, а после засмеялась. - Бог с ней! С этой бабкой. Её уже нет в живых. Больше никому не напакостит. Но как хорошо, что мы все встретились. А газету давай выбросим.
  -- Нет, - ответила Инна. - У меня нет других фотографий тети Али...
   Завибрировал телефон в руке Жоры. Это звонила опять Еленочка. Жора не успел ответить, Ирка выхватила телефон и оглушительно заорала:
  -- Ленка, она нашлась! Инка наша нашлась. Она была в зале. Она со мной, здесь! Не потеряю. Я её сейчас привяжу к себе! Жорик, ты веревку нашел? Лен. Поговори с Инной.
   Инна взяла трубку, до неё донесся теплый ласковый голос:
  -- Здравствуй, сестренка.
   И в сознание Инны опять ворвался образ белокурой женщины. Но она больше не боялась. Это была её вторая сестра - Еленочка, это она пыталась найти Инну, помочь ей выдержать разлуку с Юрой.
  -- Здравствуй, Лена, - голос молодой женщины дрогнул...
   Ирина подумала, что сестры молчали больше, чем говорили, как в детстве, во время игр, когда неугомонной Ирке казалось, что сестренки не разговаривают, а обмениваются мыслями. Спустя некоторое время к ним за кулисы все-таки прорвалась шумная Альбинка и неожиданно несмело остановилась в дверях.
  -- Впервые вижу так близко настоящую голливудскую актрису, - неожиданно робко сказала она.
   Ирина обернулась.
  -- А это вы спросили, где похоронена моя мама! - напустилась на неё актриса. - Не смейте этого никогда говорить. Даже думать. Мама наша будет жить вечно. Ей еще Сонечку с Павлушей растить. А откуда вы знали Алину?
  -- Я не помню её, - честно призналась Альбинка, - хоть папа и говорит, что она бывала у нас. А вопрос просила задать Инна, - она кивнула на подругу.
   Инна поспешно познакомила их, а Ирина, спохватившись, представила всем терпеливо молчащего Жору:
  -- Вы уже догадались, наверно, это Жорик, самый лучший муж на свете. Мой, между прочим.
  -- Георг Игл, - Жора галантно склонил голову.
  -- Как? - ахнула Инна. - Вы здесь? Вы муж Ирины? А к кому же тогда полетел Юра, если вы здесь?
  -- Какой Юра? - не поняли ни Ирина, ни Жора.
  -- Мой Юра...
  -- Даниил Братеев. Он её муж, - вставила Альбинка. - Он в Штаты полетел...
  -- Так ты жена Даниила? А где же его длинноногая красавица Фани? - удивился Жора.
   Инна молчала.
  -- Юра... то есть Даниил давно ушел от Фаньки, он, как ушел, так сразу сменил имя, Юрием стал, - проговорила все та же Альбина, - он живет с Инной. Она его жена теперь...
   Первой пришла в себя от этого известия Ирина. Она опять обняла Инну.
  -- Это же замечательно. Жорик! Моя сестренка - жена твоего брата! - Ирина от полноты опять расцеловала сестру.
  -- Ну что же, сестренка, давай еще раз знакомиться. Я очень рад, - Жора тоже обнял миниатюрную женщину, поцеловал в щеку. - Ты не переживай, Даню встретит отец.
  -- А мама позаботится, - подхватила Ирина. - Ты не беспокойся ничуть.
  -- Ой, я поняла только сейчас, - несколько обескуражено произнесла Инна. - Моя тетя Аля и мама Аля Юрика - это одна женщина.
  -- Да, - на всякий случай подтвердила Ирина. - Данька нашу маму мамой Алей всегда зовет.
  -- Так это хорошо, просто замечательно, что ты жена Даниила, - широко улыбнулся Жора. - Верно говорила Алина - Даниил и Фани не пара.
  -- Все правильно говорила мама, Данька будет счастлив, - затараторила Ирина. - Это замечательно, что он бросил свою дылду и выбрал тебя, - и добавила без всякого перехода. - Жора, берем Инну и все вместе едем в гостиницу. Сейчас родственников предупредим, что съезжаем. Нам столько надо друг другу сказать и маме позвонить. Сестреночка моя нашлась, Инночка наша. Обойдутся Королевы без нас.
  -- Никакой гостиницы, - вмешалась решительно Альбина. - К нам едем. Дом большой. Комнат всем хватит. Бабушка еды всегда много готовит. И Инна сейчас живет с нами. Папа к тому же хорошо знал Алину Королеву. Он будет рад видеть вас. И я вам своего Ванюшку покажу.
  -- Какого Ванюшку? - не поняла Ирина.
  -- Сыночка моего. И я на машине. Едем!
  -- Едем, - согласилась Ирина. - И Королевым легче объяснить, почему съезжаем. У другой сестренки будем теперь жить...

Радостная весть.

   Юрий благополучно перелетел океан, приземлился. В аэропорту его ждал Валентин. Он недавно по просьбе Жоры сам встречался с Ариной. Та спокойно улыбалась, не отрицала своей вины и твердила:
  -- Я виновата в смерти Вадима, я избавила мир от зла. Всем будет хорошо. Мой сын будет счастлив. У него новая жизнь. Никто ему не будет мешать.
   Больше ничего от женщины Валентин не добился. Спросил, может, Арина хочет видеть Алину.
  -- Зачем? Я уже знаю всю правду. Алина помогла найти мне Свету. А дальше я во всем разобралась сама. Я рада, что Вадима нет. Он заслужил смерть. А я спокойно могу теперь смотреть в глаза своим родным.
   Навестила Арину и прилетевшая из России Светлана Потоцкая. Её вырастила сестра, мать Марии и Арины - Раиса. Света была младшей дочерью в огромной семье, в которой было восемнадцать детей. Их мать умерла, когда девочке исполнилось три года. Младшую сестренку забрала Рая. В семье сестры Света жила с трех лет. Долгие годы Светлана и Арина считали друг друга погибшими, пока случай не свел их. И теперь Арина была рада их новой встрече, пусть и по разную сторону тюремного барьера. Арина больше не опускала виновато глаза при виде Светланы. И на её вопрос, правда ли, что это Арина убила Вадима, ответила:
  -- Разве это важно? Я рада, что Вадима нет в живых. Он убил маму и Машу, он не дал нам видеться. Я наказала его за маму, за Машу, за Жору, за нас с тобой, за моего сына. Ты только подумай, Вадим объявил мертвыми не только нас с тобой, даже маленьких детей. Памятники поставил. Разве таким можно спекулировать. Ты, Света, не переживай, возвращайся в Россию. Найди могилы Маши и мамы, исправь надписи и скажи им, что справедливость восторжествовала. Пусть спят спокойно.
  -- Конечно, конечно, - поспешила согласиться Света. - А еще лучше нам вернуться вдвоем, и вдвоем все исправить. Арина ты должна сказать правду. Не могла ты сама подложить взрывное устройство в машину. Никто не верит в это.
   Арина словно не слышала последних слов. Она только повторила, что Вадим заслужил смерть, а она, Арина, помогла ему умереть.
   Все то же самое она говорила перед этим и навестившему её перед отлетом Жоре. Жора сказал, что будет добиваться освобождения Арины под залог, нечего ей делать в тюрьме. Он уверен в её невиновности. А та ответила, что он похож на Машу. Она тоже никогда не хотела мириться с несправедливостью. " Я люблю тебя, сынок!" - ласково на прощание сказала Арина. Жора еле скрыл слезы. Только Ирине он признался, как дорога ему Арина. " Я впервые слышал и видел свою маму - говорил он жене. - Я знаю, какая она у меня. Сынок... она так ласково мне сказала. Знаешь, мне недавно снилась мудрая Анна, она обещала мне встречу с мамой. Я думал, она говорила про маму Катю (Катей звали первую жену Валентина, она вырастила Жору), а бабушка имела в виду родную маму, которой я никогда не помнил!"
   Валентин прекрасно понимал, что никак не могла Арина купить или сделать и еще положить взрывное устройство в машину. Женщина сама просто чудом осталась в живых. И это дело случая. За минуту до взрыва Вадим недовольно послал её купить ему минеральной воды. Когда Арина захлопнула дверцу и отошла всего на два шага, раздался взрыв. Но волею судьбы женщина осталась жива. Валентин поинтересовался во время второго свидания:
  -- Арина! Зачем ты на себя наговариваешь? Ты и себя, получается, хотела убить? Зачем ты в тот день ехала в одной машине с Вадимом?
  -- Не знаю, - проговорила Арина, и на её лице появилось неуверенное выражение, она тут же его отогнала. - Я не думала об этом. Я просто хотела убить Вадима. Для меня это было самое главное.
   И опять последовали слова, что она рада, потому что избавила мир от зла. Словом, с Ариной было очень и очень непонятно. Следователи тоже не могли добиться от неё никаких других сведений. Всем было ясно, что Арина не виновата во взрыве, но почему она утверждает, что убила сама, ответа тоже не было. Вся надежда была на её сына. Может, ему она расскажет правду. И вот Юрий прилетел.
  -- Сынок, - обрадовалась мать, когда рядом с Валентином увидела Юру. - Но зачем ты прилетел? Не надо было.
  -- За тобой прилетел, - ответил Юрий. - Я и Инна хотим, чтобы ты жила с нами. Ты сколько лет мучалась с отцом, ты заслужила лучшей жизни. Я хочу тебя забрать отсюда. Ты должна рассказать всю правду.
  -- Сынок, а я и сказала всю правду. Ты не переживай. Я сильная, я все вынесу. Ты сам говоришь, что я много лет прожила с Вадимом. Мне ничего не страшно. Его больше нет. Главное сейчас для меня, чтобы ты был счастлив жив, и Жора тоже. Возвращайся к своей Инне. Она хорошая у тебя.
  -- Нет. Я буду добиваться твоего освобождения.
   Узнав, что Юра остановился и будет жить у Валентина, Арина обрадовалась:
  -- Это хорошо. Алина позаботится о тебе. Ты спроси её, твоя Инна ей не родственница, уж очень похожи они. А еще лучше улетай назад, к жене. Со мной все будет в порядке.
  -- Нет, мама. Я только с тобой назад полечу, - твердо ответил сын.
   Так ничем окончилось первое свидание сына с матерью.
   Валентин привез Юру к себе, где его ждали и Потоцкие. Объяснил, что Жора вернется через неделю. Юрию было немного жалко, что встреча с двоюродным братом откладывается, зато здесь была Светлана. Юрий только глянул на неё и сразу поверил, что она и мама - близкие родственники: настолько они были похожи. Только у Светланы не было испуганного выражения лица, она не держалась, как мама: пригнуться, сделаться невидимой, лишь бы Вадим её не заметил, не оскорбил, не ударил - и Света была немного полней.
   Алина обрадовалась, усадила гостя за стол, она и Света с двух сторон подкладывали лакомые кусочки, пока Юрий не взмолился: больше не могу есть. Потом Потоцкие поехали в гостиницу, а мама Аля с гордостью еще раз представила Юрию всех своих внуков и детей, а то в первые мгновения знакомства он толком не запомнил имен. Рядом сиял гордый Валентин. Во всем его виде читалось: смотри, какая у меня большая и хорошая семья, смотри, какие мы счастливые.
  -- Я тоже буду таким же счастливым, как они, - думал Юрий. - Инна мне родит девочку. Она будет похожа на неё. А вторая на маму.
   Прошло несколько дней. Дело Арины никак не продвигалась. Юрий приуныл. Алина, видя его переживания, старалась отвлечь мужчину от грустных мыслей.
   Как-то вечером они долго говорили с Юрой обо всем, тот рассказывал, что изменилось в его жизни. Алина одобрила уход Юры от Фани.
  -- Я всегда знала, мой мальчик, что ваш брак ненадолго, - сказала она. - И я рада твоему решению.
  -- У меня чудесная жена, мама Аля, - с улыбкой рассказывал Юрий. - Вот жду, когда наступит здесь ночь, позвоню. А то у нас там уже вторая половина ночи, не хочется будить Инну. Хотя без меня, она, наверно, не спит. Кстати, правильно подметила мама: вот смотрю на вас и вижу, что моя Иннулька чем-то похожа на вас, мама Аля.
  -- Так, значит, твою жену зовут Инна.
   Сердце у Алины болезненно кольнуло, а в воображении промелькнул непонятно откуда взявшийся образ худенькой миниатюрной женщины, похожей на Ирину. Женщина себя одернула: "Мне больше нельзя видеть человеческие души". Но та женщина была такой грустной. Она ждала Юру, своего любимого.
  -- Нельзя расставаться с любимыми, - подумала Алина и послала эти слова той самой миниатюрной женщине, поддерживая её.
   Алина и не заметила, как мысленно назвала её "Моя девочка, моя Инночка". Миниатюрная женщина вздрогнула. Алина была готова поклясться: она приняла её послание, слышала его. Но именно миниатюрная женщина закрыла свое сознание.
  -- Мы второй год вместе, - продолжал говорить Юра. - Моя Инна похожа на вас, мама Аля, не только внешностью. Вы даже похоже смотрите - в самую душу. Моя Инна так замечательно умеет успокаивать людей, она утверждает, что забирает негативную энергию и уничтожает её.
  -- Инна, - произнесла Алина. - Замечательное имя.
  -- Да, мою жену зовут Инна, Соколовская Инна, - повторил Юрий. - У меня самая замечательная жена на свете.
  -- Расскажи мне лучше поподробнее про жену, - задумчиво попросила Алина.
   И Юра стал рассказывать про жену.
   Услышав имя жены Юрия, Алина невольно забеспокоилась и задумалась. События последних лет переменили её жизнь на все сто восемьдесят градусов. К ней пришло счастье, счастье, которого она ждала всю жизнь. Она была теперь вместе с любимым человеком - с Валентином Орловым. И в этой счастливой жизни многое она упустила, многое забыла, за что сейчас себя ругает. Алина не попрощалась с любимым братом, не проводила в последний путь его семью. Не навестила даже могилу Жени. Но еще больше не по себе стало Алине, когда она услышала от Юры, что фамилия Инны Соколовская, а отца звали Евгением. Но только как попала Инна в А-к, если брат покинул этот город с намерением никогда туда не возвращаться, он долгие годы жил в П-ве, потом в П-ке. О возвращении в А-к речи не было. Там жила мать Оли, которая ненавидела Инну. Такое же порождение зла, как и Дарья. "Дева Мария! - пронзила мысль мозг. - А ведь могла Дарья могла и специально..." Алина заставила себя додумать эту мысль до конца. Да, Дарья с её ненавистью к младшей дочери, к Алине, могла и неправду написать о семье брата, лишь бы побольнее сделать Алине. Она знала о привязанности дочери к маленькой племяннице и все шипела: "Строишь из себя Софью, та тоже с тобой носилась, любовь корчила, а Аркашке денег на дом не дала..."
   Алине стало страшно... Неужели Дарья смогла объявить свою внучку умершей, зная, что та жива? Что ей сделала дочь брата? И все эти годы Инна была одна?
   Мысли Алины убежали в прошлое....
  
   Женя женился во время службы в армии. Служил он в одной из ракетных частей, недалеко от А-ка. Рядом был небольшой городишко. Там и познакомился Женя с будущей женой. Взял в жены девушку из пьющей семьи, худенькую, миниатюрную Олесю с огромными в пол-лица серьезными голубыми глазами. Что творила по этому поводу Дарья, исчерпывается несколькими словами, написанными матерью в последнем письме среднему сыну: "Домой с женой-алкашкой не возвращайся. Пьянчуги мне не нужны. Живи сам, как хочешь". Вот и все ласковые слова, что нашла мать для сына и его молодой жены. Алина впоследствии думала, что мать даже рада, что есть повод не ждать Женю домой. Ей вполне хватало одного старшего сына - Аркадия. Женька и не вернулся. Мобилизовавшись, остался с Олесей в её родном городишке, они сняли комнату, жили, перебиваясь с копейки на копейку, но помощи Женя не просил, к матери так ни разу больше и не обратился. Олеся больше всего боялась, что и муж начнет пить, как пили её родители, от своей семьи она отказалась окончательно, переходила на другую сторону улицы, если видела отца или мать. Помощь к молодой семье пришла совсем с другой стороны. Узнала об их бедственном положении тетя Соня. Женя всегда писал своей младшей сестренке, а от той все знала и тетя Соня. Павел Ильич, муж тети Сони, известный ученый-археолог, помог Женьке. Тетя Соня и её муж съездили к ним. Что там было, к кому обращался Павел Ильич, Алька не знает. Но у молодой семьи появилась своя комната в коммунальной квартире, большая, светлая. Умелые руки брата привели её в порядок. Как была счастлива Олеся! Она держалась руками и ногами за мужа. Альке жена Евгения нравилась.
   Потом судьба забросила и Алину в А-к. Она вышла замуж за Дмитрия Королева, который был родом из этого города. И Женя впоследствии перебрался поближе к ним. Он помогал сначала Дмитрию в развертывании его бизнеса, а потом под влиянием Павла Ильича начал и свое небольшое дело. Одно омрачало жизнь Олеси и Жени - не было детей. Но брат настолько любил свою худенькую жену, что соглашался и без детей жить. Но не согласна была на это Олеся. Алька помнит, как тайком плакала жена Жени, когда у Королевых родилась Еленочка. Прилетевшая тетя Сонечка нянчилась с Еленочкой и успокаивала Олесю: придет время, родишь и ты. До сих пор Алине кажется, что это благодаря тетушке, Олеся забеременела. Та вселила в неё уверенность. Женька был на седьмом небе. Но не медики, те настаивали на аборте. Олесе рожать нельзя было: больные почки. Олеся не доходила срок, стали отказывать почки. Роды пришлось стимулировать. Инна на свет появилась семимесячной, слабенькой. Хоть и были у Алины уже Еленочка и Ирина, хоть и болела часто старшая дочка, но женщина сразу сказала: Инну возьму, пусть Олеся не беспокоится, сколько надо, столько и будет девочка с ней, пусть молодая мама выздоравливает. Олеся прожила всего три дня после родов. Не спасли её. И прилетевшая тетя Сонечка не смогла удержать жену Жени на этом свете. А вот Инночку они из лап небытия вырвали. До сих пор стоит в памяти Алины последние слова умирающей Олеси: "Вы с тетей Соней помогли мне забеременеть, вы не дайте умереть Инне".
   Алина и тетя Соня выходили девочку. Алина была уверена, что девочка останется с ней навсегда. Ведь у неё нет мамы. Но брат не соглашался отдать дочку сестре, он привязался сразу к своей малышке. Он фактически жил в доме сестры, где была Инна. А потом женился. Не согласилась отдать девочку Алине вторая жена брата, Ольга Астахова. Она стала настоящей матерью Инне. Даже заставила мужа уехать из А-ка в П-в, чтобы никто девочке не мог сказать, что не Оля родила Инну. Алина и тетя Соня навещали Женю и Олю в П-ве. Оля была хорошей матерью. Только, как говорила тетя Соня, не видела она души Инны. А Инна была последняя женщина с фамилией Соколовская. Ей должно было отойти все знание, все способности, что есть у женщин этого рода от рождения.
   Мысли и воспоминания пробежали быстрой змейкой в голове женщины, пока Юрий с восторгом говорил о своей жене. Алина осторожно спросила Юрия, всегда ли Инна жила в А-ке. Тот ответил, что в А-ке Инна после смерти родителей сначала жила у бабушки, что до этого, где они жили, он точно не знает, то ли в П-ве, то ли в П-ке. Алина судорожно сглотнула образовавшийся в горле ком и ничего не сказала о своих подозрениях Юре, а поздно вечером, когда все дети и внуки спали по своим кроваткам, поделилась мыслями с мужем. Не может быть столько совпадений.
  -- Валя, ты помнишь Женю? - начала женщина издалека.
  -- Конечно, помню, - улыбнулся муж. - Получал в детстве от него, когда сильно доставал тебя. Хорошие пендали он мне отвешивал.
  -- За что? Я не жаловалась вроде никогда, - слабо улыбнулась жена.
  -- Зато другие докладывали. Или сам видел. Было, было, отвешивал он мне за мои пакости. Но почему ты вспомнила его?
   Валентин знал почему и молчал о самом главном. Ему уже звонила Еленочка. Она сообщила, что Инна не похоронена рядом с родителями. Она жива. К тому же Элла недавно видела у могилы очень похожую на Ирину молодую женщину. А где Инна, этого пока Еленочка не знала.
  -- Почему... - начала Алина.
   Но муж перебил её:
  -- Я знаю, Женя погиб с семьей. Игорь Корнеев говорил.
  -- Я не об этом, Валюш, - Алина вздохнула. - Юра сегодня мне рассказывал о своей жене. Её зовут Инна Соколовская. У неё отца звали Евгением, он погиб в автокатастрофе. С женой.
   Муж выжидательно смотрел на Алину.
  -- Меня преследует мысль, что эта девушка, жена Юры, и есть моя племянница, моя маленькая Инна. Хотя в письме Дарья писала о её смерти, - Алька наконец-то выплеснула то, что её беспокоило. - А вдруг моя Инночка жива?
  -- Дарья и нас с тобой когда-то объявляла погибшими, - проговорил Валентин. - Все может быть. Давай позвоним этой Инне. Спросим номер телефона у Юрия и позвоним.
  -- А вдруг это не она? Не наша Инна?
  -- Извинимся тогда. Звонить надо, Аленький мой. Ты же изведешься вся.
   И Алина решилась. Она пошла и тихо постучала в комнату Юрия. Следом неслышно подошел Валентин. Юра в это время говорил с женой. На лице мужчины светилась неподдельная нежность.
  -- Говори, говори, - замахала руками Алина, - я потом спрошу.
   Она тихо прикрыла дверь и ушла с Валентином в гостиную. Юрий вышел из комнаты минут через пятнадцать. Присел в кресло. И все замолчали.
  -- Может, по стакану сока, - предложил Валентин, чтобы прервать молчание.
  -- Я принесу, - поднялась Алина.
   В это время раздался плач кого-то из детей.
  -- Иди к детям, иди, - махнул Валентин жене. - Мы сами.
  -- Конечно, мама Аля, - поддержал Юра. - Я принесу сок. Я помню, где у вас кухня и холодильник.
   Он вышел за соком, оставив свой телефон на кресле. А Валентин взял его мобильник и внимательно просмотрел телефонную книгу. Вскоре вернулась Алина. Юрий и Валентин допивали сок. Валентин после сразу ушел спать.
  -- Мама Аля, что вы хотели мне сказать?
  -- Денис, то есть Юрик, мой мальчик, никак не привыкну к твоему новому имени. Я... я хотела... Я хотела... просто поговорить, как сложилась твоя жизнь. Ты упомянул, что Фани была беременна. Она родила? - Алина не стала говорить о своих мыслях.
  -- Родила. Мальчика. Это сын Вадима. Брата мне родила первая жена, - в голосе мужчины звучала горечь, но он взял себя в руки. - Мама говорила: болеет Феня после родов. А ребенок здоровенький.
  -- Юра. Ведь тебе не дадут развода, даже если ты докажешь, что это не твой ребенок. Ты на ребеночка-то зла не держи, чей бы он не был сын. Он еще невинная душа. Да и Фани к тому же болеет.
   Алине почему-то стало жаль эту длинноногую красавицу-модель, которую видела всего один раз во время помолвки её с Юрием.
  -- Я думаю, тетя Аля, Фани сама теперь от меня откажется. Отца-то всесильного больше нет. И денег не будет. От наследства я откажусь. А Фани от меня откажется. Зачем я ей без денег?
  -- Ну, ладно. Может, ты и прав. Спокойной ночи. А Фани-то надо помогать.
  -- Я так думаю, мама Аля, надо будет доказать, что её малыш - сын Вадима. Пусть он получит свою часть наследства. Вы правы, ребенок ни в чем не виноват. Вот и будут и волки сыты, и овцы целы.
  -- Может, и правильно, - согласилась Алина.
   Алина так и не решилась спросить у Юрия телефонный номер его жены и пошла спать. В спальне её ждал муж. Глаза его смеялись:
  -- Не спросила?
  -- Нет. Не решилась, - грустно констатировала Алина.
  -- Я так и знал. Вот держи.
  -- Что?
  -- Я посмотрел телефон Юры. Запомнил номер "любимой Иннульки". На всякий случай. Инна Соколовская. Соколовская. Моя любимая школьная фамилия тоже была Соколовская... Алька Соколовская.... Как я понимаю Юрку!
  -- Валюша мой, - Алька в порыве чувств обняла мужа. - Спасибо, родной мой.
  -- Звони уж, - прикрикнул Валентин. - Извелась вся.
  -- Не могу. Я боюсь.
  -- Тогда позвони дочерям. Они ведь в А-ке. Пусть проверят. Адрес Юры мы знаем. Пусть сходят туда.
   И Алина трепещущими пальцами стала набирать номер. И буквально тут же позвонила сначала Еленочка, опередив на мгновение мать. Она сначала подтвердила, что Инна не погибала, а потом осторожно сказала, что Ирина нашла её. Алина без сил опустилась на кровать. Как она могла поверить Дарье? Как теперь смотреть в глаза Инне? Алина с Валентином и их дети счастливы, а она там осталась одна после смерти родителей. Слезы потекли по лицу женщины.
  -- Аленький мой, - обнял её муж. - Но ведь главное, жива дочь Женьки! Жива! Звони ей!
   И тут раздался звонок от Ирины.
  -- Мама, Инна здесь, со мной! Она жива. Мама, поговори с ней, - верещала Ирина.

Счастье пришло.

   Ирина протянула сотовый телефон Инне. Та внезапно испугалась, сама не зная чего, отдернула руку.
  -- Бери, - подтолкнула её Альбина. - Бери.
   Далекий взволнованный голос произнес:
  -- Инна, девочка моя...
   Больше Алина ничего не могла сказать. Слезы брызнули из глаз, спазмы сжали горло.
  -- Тетя Аля? - Инна без сил присела на стул, что предусмотрительно подставил Жора. Ирина обняла её за плечи, прижалась щека к щеке. - Тетя Аля? Это вы?
  -- Я, моя девочка... - голос женщины прерывался. - Я так виновата перед тобой, я не нашла тебя. Я не была с тобой после смерти Жени и Оли.
  -- А вы, вы живы? Это точно вы? - Инна тоже плакала, только теперь она начинала верить окончательно, что жива любимая тетушка. - Я думала, что вы умерли... Бабушка Дарья мне написала об этом и прислала газету, где говорилось о вашей смерти.
  -- Жива я, - ответила Алина. - Газеты тогда написали неправду. Я просто долго болела. Меня не было в России. А что касается Дарьи, Бог ей судья. Главное ты жива, моя девочка, моя маленькая Инночка. Скажи мне, как ты живешь, моя девочка.
  -- Тетя Аля, папы нет больше, - Инна всхлипнула, - и мамы тоже. Я осталась одна. Правда, у меня есть теперь Юра...
  -- Ты не одна, - не согласилась Алина. - Есть я, есть Ирина, Еленочка, Валентин. Мы больше не потеряем тебя, моя девочка. И ты говоришь, что у тебя есть еще Юра.
  -- Как мне хочется вас увидеть!
  -- Я тоже хочу тебя видеть, но, к сожалению, мы очень далеко от тебя. Мы все живем в Штатах. Ирина и Елена сейчас в России. Они... Что я говорю, ты же знаешь...
  -- Да. Они здесь. Ира стоит рядом.
  -- Ищу прочную веревку, - крикнула актриса сбоку в трубку, - чтобы привязать Инку, а то, спаси и сохрани, Дева Мария, потеряю её. Жор, та когда принесешь веревку?
  -- Тетя Аля, а мой Юра сейчас тоже в Штатах...
  -- Я знаю, - прервала Алина. - Он отдыхает в соседней комнате. Сначала я от него узнала о тебе. Когда Юра рассказал о своей жене, я поняла, что ты жива, моя девочка. Я хотела сама позвонить, но не успела. Ваш звонок опередил меня. Как я жалею, что не могу сейчас прямо сесть на самолет и прилететь к тебе, обнять тебя. А теперь рассказывай мне все: про папу, про маму. Если можешь. Я должна знать, что стало с моим братом и его женой.
   И Инна заговорила. Она даже Юрию так не могла говорить, только тете Але. Плакала рядом Ирина, вытирала слезы Алина, слушая про смерть любимого брата, про трудное для Инны время, ревела и сморкалась Альбинка. Все это слушал Валентин по громкой связи, обнимая плечи жены. Видя, что Алина плачет и не сможет толком говорить, взял сам трубку.
  -- Здравствуй, Инна,
  -- Ой, кто это? - испугалась Инна.
  -- Это муж твоей тети.
  -- Дядя Дима, вы тоже живы? - Инна от всех волнений сегодняшнего вечера забыла, что Ирина говорила о втором замужестве матери.
  -- Нет, я не Дмитрий. Меня зовут Валентин. Я второй муж Алины и друг твоего отца. Я хорошо знал Женю. Слушай, моя девочка. Собирайся и прилетай сюда к своему Юре. И он скучает, и с тетушкой вволю наговоришься. Да и Ирина, я её знаю, ни за что тебя и не оставит там одну.
  -- Ни за что не оставлю! Я, пап, обязательно её привезу, - опять выкрикнула Ирина.
  -- Я не могу сейчас прилететь, - ответила Ирина. - И паспорта заграничного нет.
   Инна ни за что не хотела признаваться, что не только загранпаспорта, но и денег нет. Все отдала Юре. Лишь бы помочь его маме. Но Валентин все моментально понял.
  -- Завтра к тебе подойдет один из юристов фирмы "Орлофф", ты ему расскажешь все свои проблемы, паспорт быстро сделаем. О билете тоже не беспокойся. Ира с Жорой купят. И деньги будут у тебя.
  -- Нет, денег не возьму, - прервала Инна. - Не надо.
   Но Валентин умел разруливать такие ситуации:
  -- Я должен был твоему отцу, но не успел вернуть... - быстро сказал он, обратив смеющиеся глаза на жену. - Женька когда-то меня сильно выручил...
  -- Не верю, - ответила Инна.
  -- А зря. Спроси Алину, подтвердит.
  -- Дай я поговорю, - Алина перехватила трубку. - Инна, девочка моя. Не обижай нас, прими деньги. А Валя всегда говорит правду...
  -- Так что давай собирайся к нам, - продолжил Валентин. - Прилетай быстрее. Ты - часть нашей семьи.
  -- Я посоветуюсь с Юрой. Как он скажет.
  -- Хорошие слова, - засмеялся Валентин. - Слышишь, Аленький, жена да убоится мужа своего. И все же собирайся, Инна. Юра обязательно даст согласие.
  -- А может, вы сюда прилетите?
  -- Я в любое время. Но только с моей Алиной, мы уже не в том возрасте, чтобы расставаться. Но твоя тетушка не может прилететь сама в ближайшее время.
  -- Почему? - спросила Инна.
  -- У нас с ней двое маленьких детей, сын и дочка. И целая куча внуков. А мамы их там, у вас. Это не розыгрыш. Аля! Что же ты забыла сказать самое главное, что ты еще родила двух детей. Не верит Инна. Молчит! Бери трубку, говори.
  -- Это правда, девочка моя. Я после сорока лет родила Вале сначала дочку, а следом и сына. И Лена с Ирой уже родили не по одному ребенку...
  -- Мам! - вклинился голос возмущенной актрисы. - Я сама расскажу Инне про своих и Ленкиных детей, и про Сонечку с Павлушкой тоже.
  -- Хорошо! Хорошо! Прилетай, Инночка, познакомишься с Сонечкой и Павликом, и у тебя целая куча маленьких племянников. Помни, ты не одна.
   Несколько испуганный доносящимися громкими словами и всхлипами мамы Али в комнату постучал так и не уснувший Юрий.
  -- Извините меня. Что-то случилось? - тихо спросил он. - Маме Але плохо? Или что с детьми?
   Оба, Алина и Валентин замахали руками, подзывая мужчину подойти ближе.
  -- Это хорошо, что ты зашел, - проговорила Алина.
  -- С твоей женой говорим, - тихо пояснил Валентин. - Скажи ей, чтобы летела сюда с нашими ребятами.
   Юрий ничего не понимал.
  -- Инночка, - говорила в это время Алина. - Денис... Данил... Опять путаюсь! Юрий твой к нам зашел. Он здесь рядом. Вот поговори с ним. Юра, скажи, чтобы Инна прилетела сюда. С Ариной дело может затянуться. Тебе будет не хватать Инны, и ей без тебя плохо. А я должна увидеть мою девочку.
   Плохо понимающий Юрий взял трубку.
  -- Юра, - летел через океан родной голос. - Юра, родной мой, тетя Аля нашлась! Моя тетя Аля! Она зовет к себе!
  -- А где твоя тетя Аля? - на всякий случай спросил мужчина, глядя на заплаканную Алину.
  -- Тетя Аля там. С тобой рядом. Это она тебя просила поговорить со мной. Моя тетя Аля. Орлова!
  -- Мама Аля?
  -- Да, - сказала Алина. - Я есть и мама Аля и тетя Аля. Твоя Инна - это моя Инночка, моя маленькая девочка. Скажи, чтобы прилетела. Ты ведь тоже скучаешь. И она. Пусть прилетает. Всем будет хорошо!
  -- Конечно, прилетай, - согласился Юрий. - Я очень скучаю. Мне не хватает тебя. Как будет готов паспорт, так и прилетай. С деньгами что-нибудь придумаем. Я попрошу еще взаймы у Захара Петровича.
  -- Мы сами оплатим билет для Инны, - тихо сказал Валентин. - Не надо занимать.
   Сумбурный нелогичный разговор окончился. Но они еще долго не спали. Алина объясняла Юре, кем она приходится его жене. Заодно она еще раз подробно рассказала про катастрофу т на теплоходе "Петр Первый".
  -- А откуда вы это все знаете, мама Аля?
  -- Юрик, мы были там. Я и Валя. Валя спас Жору, я помогла выплыть Арине, а потом повернула к другому берегу...
  -- Эта катастрофа и разлучила нас на многие годы, - тихо сказал Валентин. - Я и Аля потеряли друг друга.
   Немного помолчав, Валентин заговорил об участии отца Юрия в этом теракте, он знал многое, умолчал лишь о принадлежности Фреда Игла к организации "Степные орлы".
   Инна после разговора сидела молча в окружении друзей и родных. Ирина все также обнимала её за плечи: "Сестреночка моя". Ласково смотрел Жора, а Альбинка все утирала слезы. Но уже от радости за подругу. Инна плохо понимала, почему Юра у тети Али. Но она знала: счастье её стало еще больше. Ей так хорошо, так замечательно, у неё есть не только Юра, есть тетя Аля, Ирина, Жора, Альбинка, есть незнакомый ей Валентин Орлов... А скольких она еще не знает...
   И если Юрий быстро разобрался в родственных связях Алины и Инны, то Инне предстояло узнать еще многое. Ирина уже тараторила про племянников Инны: Димка, Валюшка, Анечка, Машенька, Настюшка... А еще Сонечка, Павлушка... Все они полюбят Инну, все обрадуются её приезду...
   А пока Альбинка всех увезла к себе. Так и не дала поехать в гостиницу. Захар Петрович всегда приходивший поздно, оказался дома, он играл с Юлькой и Ванюшкой в мячик. Все весело чему-то смеялись. Отец Альбинки откровенно обрадовался и гостям, и известию о том, что Алина жива. Ирина не помнила дядю Захара, зато моментально вспомнила бабу Иришу и очень вкусные фаршированные блинчики, которыми та её угощала, бабушка, конечно, не узнала в известной актрисе озорницу-девчонку с вечно растрепанными волосами и черными быстрыми глазами.
   Баба Ириша первым делом усадила всех за стол ужинать. Посетовала, что не готовила сегодня блинов, обещала завтра обязательно напечь. Но Ирина с удовольствием ела немудреную еду и похваливала. Кирилл неуклюже отпустил комплимент, что даже представить не мог, что голливудские актрисы могут быть такими простыми, едят даже жареную картошку с салом. На что Жора иронично заметил:
  -- Вы, Кирилл, разочаруетесь еще больше в актрисах, когда увидите, сколько наша Ирина может съесть.
  -- Жорка, вечно ты мне аппетит портишь, - воскликнула Ирина. - Дай хоть сегодня спокойно поесть. Такое вкусное сало умеют делать только здесь, в А-ке!
  -- Не разочаруюсь, - ответил Кирилл и продолжал с восхищением смотреть на Ирину. - Мне нравятся женщины с хорошим аппетитом. Вот моя Альбинка всегда хорошо кушает. Я её за это только больше люблю.
   Альбинка сидела рядом с мужем и кормила Ванюшку, тот съел картошку и начал просить мороженое. Он видел, что мама купила его и убрала в холодильник. Жора посмеялся над словами Кирилла и стал негромко говорить с Захаром Петровичем. Он решал трудную задачу: Еленочка позвонила ему пятнадцать минут назад и строгим и сердитым голосом приказала бросить таскаться повсюду за Иркой, а подыскать замену управляющему филиала "Орлофф": старый управляющий часто стал болеть еще зимой, сам отказался от этой должности, его обязанности временно исполнял заместитель, а того еще надо проверить, подойдет ли. Именно вся неразбериха началась в это время. Надо искать человека на роль управляющего. "А не то сам останешься здесь. И без Ирки! А мы вернемся домой, к детям", - пригрозила под конец Еленочка. Жора знал, что сестра жены слов на ветер не бросает. Это было трудное задание. Жора не знал местных людей, не знал, с кем посоветоваться. Хорошо, что встретился Захар Петрович.
   Про заместителя отец Альбинки ничего не мог сказать, не сталкивался с ним, даже не был знаком, но Захар Петрович моментально предложил кандидатуру:
  -- Юра! Конечно, Юра. Я думаю, он справится. Пусть Юрий займется вашими делами. В отличие от отца, он честный парень, деловой, хваткий, имеет юридическое образование.
  -- И мой брат, ко всему прочему, - улыбнулся Жора.
   Захар Петрович приподнял брови, не понимая.
  -- Моя настоящая мама, родная, погибла много лет назад, Мария звали её, русская, она родная сестра Арины.
  -- Да! - удивленно протянул Захар Петрович. - Но что-то не сходится. Я хорошо знаком с Ариной, она часто рассказывала мне про Машу, но всегда говорила, что её сестра погибла вместе с маленьким сыном. Выходит, с вами? Или у Марии еще были дети?
  -- Нет. Я один. Про мою смерть Арине сказал Вадим. Я был на том теплоходе. Меня спас Орлов Валентин, он же меня и вырастил, стал моим приемным отцом, когда погиб мой родной отец, и я остался сиротой. И называйте меня, пожалуйста, на "ты", Захар Петрович, как Ирину.
  -- Хорошо. На "ты" так на "ты"... Ну что за подлая душа, этот Вадим, - развел руками Захар Петрович. - Сколько же он мучил Арину, сделал своей рабой, еще и лишил всех её родных... Но не о нем сейчас речь. О Юре. Ставь его во главе филиала.
  -- Был уже этот вариант. Юрий отказывается. Он ведь у нас остановился там, в Штатах. Валентин говорил с ним. А тот твердит: буду сам всего добиваться, буду дальше раскручивать сеть семейных кафе, - грустно констатировал Жора, он немного помолчал и спросил: - Может, вашего зятя назначить? Вон он у вас какой важный, большой. Что-то долго с моей Ирой беседует.
   Он кивнул на Кирилла, который действительно говорил с Ириной, та звонко хохотала. Возле неё сидела Юлька, боясь лишний раз вздохнуть - рядом настоящая актриса. Из Голливуда! Вот новые подружки позавидуют. Не поверят, что Юлька с настоящей артисткой знакома, да еще американской. Ванюшка, обиженный недостаточным вниманием к его персоне и очередным отказом на просьбу дать ему мороженое, надутый и сердитый, долго и молча сидел на руках у Альбины, а потом вдруг громко сказал:
  -- Мама холосая (хорошая). Тетя Ийка похая. (Тетя Ирка плохая)
  -- Ванька! Не смей, - крикнула возмущенная Юлька.
  -- Нельзя, сынок, так говорить, - смутилась Альбинка. - Тетя Ира у нас тоже хорошая.
   Но и ей не по душе было, что Кирилл прилепился к Ирине, уже столько времени сидит рядом, рассказывает что-то. Инна в это время готовила чай с бабой Иришей на кухне и ничего этого не слышала. А Ирка, над чем-то смеявшаяся, оглянулась, услышав слова ребенка, оценила мрачное выражение Альбинки, выразительный взгляд мужа и переключила внимание на них.
  -- Кто плохой? - спросила она обиженно у Ванюшки. - Я плохая?
   У актрисы появилось обиженное выражение лица, как у маленькой девочки, которой не дали конфетку
  -- Ти, (ты), - все также сердито ответил мальчик и спрятал лицо на груди Альбины, подглядывая одним глазом.
  -- Ванька, - опять крикнула Юлька. - Получишь сейчас от меня! Бессовестный!
   Но нельзя было смутить актрису.
  -- Ой, ой, ой, - Ирина заревела самым натуральным образом, при этом так громко, так басисто, что все оглянулись и перестали говорить. - Ой! Меня Ваня обидел, сказал, что я плохая. Я плакать буду, я обиделась! У-у-у-у.
   Она закрыла лицо руками. Все начали улыбаться. Ванюшка приподнял головку, посмотрел на актрису, настороженно слез с рук Альбины, пошел к Ирине и дернул её за руку.
  -- Не пачь ( не плачь), не надо, ты тозе холосая (тоже хорошая).
   Ирина заплакала потише.
  -- Не пачь (не плачь), - повторил мальчик. - Ваня тебе молозеное (мороженое) даст.
  -- Правда? Дашь мороженое? Мне? - улыбнулась Ирина, убирая руки от лица. - Давай.
  -- А ты маме кази, (скажи) чтобы Ване дала молозеное (мороженое). Я тебе кусётек кусить дам (кусочек откусить дам).
  -- Не дам я тебе мороженое, даже и не проси, - улыбнулась Альбина. - Ты кашлять никак не кончишь.
  -- А ты Ийке (Ирке) дай. Ийка хотет. (Ирка хочет). Она кусётек кусит (кусочек откусит) и Ване даст.
  -- Ванька, - возмущению Юльки не было предела: называть знаменитую актрису просто Иркой! - Перестань!
   Ирина подмигнула Альбине:
  -- Альбина! У тебя замечательный сынишка. Хитрец маленький. Значит, себе все мороженое, а мне только "кусить кусотек"! Нет, я все сама съем, а Ване дам только кусочек откусить.
  -- Ийка похая (Ирка плохая), - ответил мальчик и побежал к матери.
  -- Ни Ире, ни тебе не дам, - подвела итог разговору Альбина.
   А Ирина вдруг погрустнела.
  -- Счастливая ты, Альбина. Ванюшка с тобой. А мои так далеко. У нас с Жорой, Альбин, тоже сыночек растет и еще две дочки. Что смотришь удивленно? И актрисы рожают. У меня есть Валюшка, старший сын, Анечка и Машенька, дочки. Я так соскучилась по ним и по маме с папой. Жор, давай поможем быстрее сделать паспорт Инне. Я так к детям хочу! Как там мама крутится со всеми?
  -- Паспорт скоро сделаем, - ответил вместо Жоры Захар Петрович. - Я Конецкого подключил. Инн, он опять в нашем городе. Федор Степанович ради Инны все сделает. Я тоже с вами полечу. Я должен быть рядом с Ариной, помочь ей. Я давно должен был помочь ей, но боялся Вадима.
   Захар Петрович замолчал: ни к чему пока всем знать, что связывает его с Ариной. Это не только его тайна, но и Арины. И дальнейшее тоже будет зависеть от неё. Заговорил Жора.
  -- Нет, Ира, мы не скоро полетим. По крайней мере, я. Еленочка не даст мне улететь, пока не назначим нового управляющего, - сказал он тоскливо. - Может, ваш Кирилл все-таки согласится?
   Захар Петрович красноречиво промолчал. Кирилл испуганно сказал нет, когда понял, о чем идет речь. Альбинка же вспомнила, сколько красивых девушек работает в сети магазинов, принадлежащих корпорации и поспешно сказала:
  -- Кирилл машины любит, - а про себя подумала: - Там у него на работе одни мужики, пусть уж Кирилл в своем сервисе сидит, под машины лазит, если надо. Да и ума не хватит ни у меня, ни у Кирюшки на филиал корпорации "Орлофф", надо правде в глаза смотреть.
  -- Да, - подтвердил и Кирилл, - я без машин никуда.
  -- Так что задержимся мы здесь, - подвел итог Жора, - если Еленочку не устроит заместитель. А он не устроит, я это знаю. Опять убытки в этом месяце. Но никого другого пока не могу подобрать.
   Альбина глянула на красивую Ирину, что опять сидела возле Кирилла, и сказала:
  -- А чего думать? Есть Витька. То есть Виктор Зацепин. Он умный. И не совсем бессовестный, и пробивной, и характер дай Боже. Умеет держать людей в подчинении. А кафе пусть дальше раскручивает Юрка. Сам пробивается. Теперь ни к чему скрывать, что половина в бизнесе его. Я думаю, эта половина вернется ему. Вадима-то нет.
  -- А ведь и правда, как я-то о Зацепине забыл? - подтвердил Захар Петрович. - Виктор - самая подходящая кандидатура.
  -- Расскажите, - попросил Жора.
   Но Захар Петрович не успел. Звякнул звонок в двери. Это и был Виктор Зацепин.
  -- Легок на помине, - улыбнулся Захар Петрович.
   Мужчина был очень расстроен. Он торопливо поздоровался, не обратил внимания на чужих людей, что было на него не похоже: Виктор всегда был приветлив и любопытен.
  -- Витя, что случилось? - спросила Альбина.
  -- Я Инну ищу, - хмуро произнес мужчина. - Она у вас?
  -- Здесь она. Инн! - крикнула Альбина. - Оставь на минуту бабушку. Дело есть. К тебе Виктор пришел.
   Девушка вышла. Вид у Виктора был настолько расстроенный, что его забыли познакомить с гостями.
  -- Инна! Феня родила мальчика, - сказал он.
  -- Я знаю, - удивленно ответила молодая женщина, не понимая, зачем Виктор сообщает давно известные факты. - Давно знаю. Мы с Юрой об этом говорили.
   Инна замолчала. Она не понимала, зачем она понадобилась Зацепину, да так срочно, что тот приехал к Андреевым, чтобы разыскать её. Может, дело в деньгах, ведь Вадима убили, и, наверно, Фани больше нет денег. Но помочь Инна не сможет. И Юра не сможет. Денег у него тоже нет. А Юру Инна не уступит, не отдаст Фани. Она сама его любит, он ей нужен. Да лучше ребенка себе возьмет. Как вспомнит, что Юру били... Знала, наверняка, Фани, что сюда поехал Братеев, с какой целью. Знала и не предупредила. А может, речь пойдет о кафе...
  -- Это же хорошо, - осторожно сказал Захар Петрович, который тоже не понимал, для чего Виктор вспомнил о Фани. - Рождение нового человека - всегда хорошо. Пусть растет малыш и радуется.
  -- Феня прилетела вчера сюда, - невпопад сообщил Виктор.
  -- Ну и хорошо, - повторил Захар Петрович. - Ты брат. Поддержишь её. А то в Москве она одна. Раньше хоть Арина ей помогала, навещала, а теперь и её нет... Плохо быть одному...
  -- Но все дело в том, что Феня очень больна. Она умирает, - тихо сказал Виктор и без сил опустился на стул возле Альбины. - У неё развилась почечная недостаточность. Я не знаю, как она в самолете выдержала перелет, да еще с маленьким ребенком на руках! И ребенок еще заболел! Я встречал Феню в аэропорту, а там уже скорая ждала её. Летчики передали, что одной из пассажирок вообще плохо. В больницу её положили... Говорят, надежды никакой... Я всю ночь был с ней...
   Инна поднесла руки к горлу и остановила все-таки горестный вскрик. Тихо сказала:
  -- Надо позвонить Юре.
  -- Я уже позвонил, - устало говорил Виктор. - Он просил тебя, Инна, помочь мне и позаботиться о ребенке, пока Феня в больнице. Я буду дежурить возле Фени, если надо. Я уже говорил, что мальчик тоже заболел. Я его в больницу поместил, все ждал твоего звонка, - взгляд его задержался на Инне. - Инн! Ты не в курсе? Юра не позвонил тебе?
  -- Не знаю, может, и звонил. У меня телефон разрядился, еще до того, как мы пошли в Дом культуры. А там столько всего было... Забыла я на подзарядку телефон поставить... Теперь и Юра волнуется. Я сейчас, я быстро!
   Инна хотела бежать в свою комнату, но её остановили.
  -- Звони Юре с моего, - к Инне сразу протянулось несколько рук с телефонами.
   Она взяла у Альбины, у неё был номер Юры. Переговорила с ним.
  -- Я никуда не лечу. Я остаюсь здесь, с Фани и ребенком, хоть мне и очень хочется видеть тетю Алю, - твердо произнесла Инна. - Витя, сейчас едем в больницу, я останусь там с малышом. Как же он без мамы? Мальчик ведь еще и говорить не умеет, кому он там нужен. Будет плакать, и никто не подойдет.
  -- Я тоже с тобой, - поднялась и Альбина. - Бабуль, ты побудешь с Ваней? Надо проверить, все ли условия создали мальчику.
  -- Конечно, конечно, - кивнула головой баба Ириша.
  -- Нет, не надо в больницу, - устало проговорил Виктор. - Я приехал к вам, честно говоря, по другой причине. Мне просто тошно было, тяжело на душе. Сестра умирает... а у меня, кроме Фени, нет больше никого. Я знаю, многие её осуждали за прошлое, за связь с Братеевым. А мне она мать заменила, хоть и старше всего на чуть-чуть. Сюда пробилась, меня забрала, работу нашла, учиться заставила. Она хорошая, моя сестренка. Просто ей хотелось жить лучше, чем наши родители... И надо же ей заболеть так сильно. Хотя били её пару раз, сильно били. Может, и отбили чего внутри... - Виктор помолчал, остальные тоже не решились нарушить молчания, прервал его тот же Виктор: - Ну не мог я один быть. Думаю, поговорю с Инной, расскажу, сразу легче станет. Ты ведь, Инн, умеешь слушать. Понимаешь, Инн, я передал тебе слова Юры, чтобы ты позаботилась о малыше. Только уже и этого пока не надо. Я нанял одну женщину. Медсестру опытную. Она будет все дни с ребенком в больнице. Я, конечно, ей хорошо заплатил, чтобы заботилась о мальчике. Мне её Марина Юрьевна Кедрова рекомендовала. А про Марину Юрьевну по телефону тоже Юрка сказал. Да и все равно, Инн, не положат тебя в детское отделение. Туда только мам кладут.
  -- А может все-таки я? - спросила Инна. - Я же в свое время лежала с Людочкой. Та же Марина Юрьевна поможет. Договоримся. И тебе, и мне спокойнее будет.
  -- Нет, Инн, не надо. Феня против, - тихо сказал Виктор. - Я не хотел этого говорить. Но она и так волнуется за ребенка. Когда я ей сказал, что тебя попрошу остаться с мальчиком, она вообще разнервничалась. А ей покой нужен. Пусть уж лучше медсестра будет с малышом. Нет, Инн, не надо. Вы уж простите меня, но так плохо было на душе. А тут поговорил с вами, вроде и полегчало.
  -- Все правильно, - добавила Альбинка. - Инна убирает негативную энергию, мы все к ней плакаться бегаем...
   Таков был итог разговора. Вошла баба Ириша, выслушав от внучки в быстром изложении все, что произошло, разохалась. Потом спросила:
  -- Вить! Ты когда последний раз ел?
  -- Не помню, - ответил мужчина. - Вчера Феню встречал, а ей совсем плохо... После у малыша поднялась температура...Не до еды было. Кусок в горло не лез. Сегодня сначала с одним кафе были проблемы, пришлось повара уволить, потом поехал к Фене, а там тоже ничего хорошего, и ребенок температурит...
  -- Поесть тебе надо! - твердо произнесла бабушка. - Как так можно не есть два дня! Упадешь без сил. Мы-то чай сейчас будем пить, а ты картошки с мясом поешь. Вот и салат еще есть. К Фене-то пускают?
  -- Меня пускают, - подтвердил мужчина. - Я оттуда сейчас.
   Все сели за стол. За чаем немного отпустила общая напряженность. Виктор перед этим позвонил врачу, узнал, что сестра без изменений, ухудшения больше нет, потом нанятой медсестре, обрадовался - у ребенка спала температура - немого успокоился, огляделся и только сейчас заметил, что в комнате есть незнакомые ему люди - Ирина и Жора тактично отошли подальше, когда Виктор говорил о сестре. А сейчас мужчина посмотрел на красивую незнакомую женщину и пошутил:
  -- Ты все-таки, Инка, виновата. Женился бы я на Альбинке, не бегал бы по городу, высунув язык, чтобы найти помощницу.
  -- Ты к чему клонишь? - прищурилась Инна.
  -- К тому же самому, - ответил мужчина, глянув на красивую актрису. - Альбинка бы посидела с ребенком. Вон как она Ваньку любит! Сосватай, Инн, меня с красивой хорошей женщиной. Вот у вас здесь есть какая красавица! Дух захватывает.
   Юлька, сидящая рядом с ним, что-то быстро шепнула мужчине на ухо.
  -- Значит, я вам подойду? - тут же кокетливо прищурилась Ирина.
  -- Даже мечтать не смею, - ответил Виктор. - Звезды экрана мне не по зубам.
  -- Узнал! - засмеялась Альбинка.
  -- Нет! Юлька на ушко нашептала про настоящую актрису. И про дядю Жору, мужа, тоже сообщила. Извините, я не представился. Виктор Зацепин. Бывший жених Альбины. Но я её официально бросил.
  -- Ага, - насмешливо добавила Альбинка. - Он узнал, что у меня есть Кирилл, за которого я собралась замуж. Вот и бросил.
   Жору очень интересовал этот человек. Он протянул ему руку.
  -- Георг Игл. А это моя жена Ирина.
  -- Ну, Виктор, раз вы провинились передо мной... - начала Ирина, желая немного отвлечь и развеселить этого человека, у которого сестра в плохом состоянии в больнице.
  -- В чем? - не понял Виктор.
  -- В том, что отказались ухаживать за мной, несмотря на мою красоту. Да-да! Это серьезнейший проступок. Так, Жорик?
  -- Смотря для кого, - философски заметил тот. - Я думаю, Виктор правильно сделал.
  -- Все равно проступок. Но к чему я завела эту речь. Виктор, пожалуйста, поговорите хотя бы с моим мужем, раз отказались от меня. Жора ищет управляющего филиалом корпорации "Орлофф".
  -- Правда? - Виктор непроизвольно обрадовался. - Я пытался в свое время туда устроиться. Но меня опередил какой-то Олег Переверзнев, и еще были причины, почему мне отказали...
   Никто не заметил, как переглянулись Альбина и Инна при имени Олега Переверзнева. Но от цепкого взгляда Виктора не укрылась реакция Захара Петровича и Жоры. Виктор понял: о нем уже говорили. И тут до Виктора дошло, кто перед ним.
  -- Простите, но вы - Георг Игл? - переспросил он, обращаясь к Жоре.
  -- Да.
  -- Вы же один из совладельцев корпорации. Все правильно! Георг Игл!
   Жора был доволен этим фактом, что не надо объяснять, кто он такой.
  -- Виктор, - сказал он, - я прошу вас прийти для собеседования завтра в центральный офис. Ира! Во сколько Елена прилетит? Последнее слово будет за ней.
  -- К двум часам.
  -- Завтра в три? Вы сможете?
  -- Конечно, приду, - ответил Виктор. - Обязательно приду! В любом случае приду!
  -- Только не влюбитесь в Еленочку нашу, - добавила Ирка. - Она не я, шуток не признает во время работы. Но красавица! Мне далеко до неё.
   Виктор поужинал и уже собрался уходить. Ему стало немного спокойнее и легче. Он поблагодарил за сочувствие, за внимание к нему и попросил разрешения задать нескромный вопрос Ирине. Та засмеялась и разрешила.
  -- Ирина, я ведь вспомнил, где видел раньше вас. И это было не в кино. Я был на помолвке Юры и Фени. Вот там и видел вас. Вы бегали с очаровательным животиком, собирались стать мамой. Про вас во всех углах шептали, что вы внебрачная дочь Орлова Валентина.
  -- И в чем же нескромность вопроса? - не поняла Ирина. - Мой папа Валентин Орлов. Это точно.
  -- Но вы так похожи с Инной. Может, вы все-таки не дочь Орлова?
   Как же захохотала Ирина.
  -- У меня и так есть два отца. И я очень люблю обоих. А вы, Виктор, еще третьего нашли. Но в одном вы правы: Инна, в самом деле, моя сестреночка. Поэтому мы и похожи, - актриса обняла и поцеловала Инну.
  -- Кто же тогда ваш отец? - недоумевал Виктор. - Или, что, Орлов - отец и Инны?
  -- Витя, - улыбнулась Инна, - еще есть и мамы.
  -- Не понял, ты к чему это?
  -- Моя мама и папа Инны - родные брат и сестра, - пояснила Ирина.
  -- Соколовский Евгений и Орлова Алина, - добавила Инна.
  -- Вот дурак, - стукнул себя по голове Виктор. - Не допер. А так романтично себе вообразил, что у вас один отец, - он помолчал и неожиданно спросил: - Инн, а какая у тебя фамилия?
  -- Соколовская.
  -- А я думал, что ты Астахова, как у твоей мамы.
   Все засмеялись.
  -- Ладно, извините еще раз. Спасибо за все хорошие слова. А на собеседование приду обязательно, - Виктор встал.
  -- Может, у нас заночушь? - предложила баба Ириша.
  -- Нет. Я еще раз к Фене и малышу заеду.
   Зацепин ушел. Ирина еще немного похохотала, потискала Ванюшку, поговорила с Юлькой, подарила ей диск со сказкой-фэнтези Майкла Кона и тихо сказала, что устала. Альбина проводила её в комнату. Ирина откровенно призналась:
  -- Дева Мария! Как хорошо. Мы с Жорой будем одни в комнате. А то три дня у Королевых, среди кучи народа... они хоть и гостеприимные, но я устала, устала, устала... Да и они обрадовались, когда я забрала вещи... Но Альбина, завтра еще и Еленочка прилетит.
  -- У нас есть еще свободные комнаты, - успокоила её Альбинка.
  
   Елена прилетела, как и обещала, в два часа. Она думала о том, что, наверно, придется пока оставить во главе местного филиала корпорации Олега Переверзнева. Он как вроде подходил по всем параметрам. Во-первых, уже работал в филиале, во-вторых, молодой, многообещающий, учился за границей. Но было одно "но". Олег - это и был тот самый заместитель, которым был недоволен Валентин, при котором местная фирма начала терпеть убытки. Елена еще не видела Олега, но он уже не нравился ей. А еще больше возникло какое-то настороженное чувство после слов Эллы, жены Игоря Корнеева, старого друга отца и матери. Элла, оказывается, знала Олега, он родом был из П-ка. Элка так и заявила мужу и своей родственнице:
  -- Не нравится мне Олег. Я ничего не смыслю в бизнесе, может, там он царь и бог, но для меня ваш Олег - наглый котяра, он смотрит, а глазами уже раздел всех женщин, да еще сравнивает! Так бы и дала ему по мозгам. А сам-то! Сам-то! И посмотреть не на что!
   Возмущенная женщина презрительно фыркнула. Слова Элки против воли засели в голове Елены. Она не любила наглецов.
   Еленочку встретили все вместе: Ирина, Жора и, конечно, Инна, Альбинка с Ваней тоже были. Альбинка всех повезла на своей машине, а Ванюшка так просился с ней покататься на бибике, что она согласилась, хотя сегодня мальчик опять сильно кашлял с утра. Баба Ириша соблазняла ребенка блинчиками, которые она сегодня будет готовить, а тот жался к Альбине и твердил свое:
  -- Хотю (хочу) с мамой на бибике.
   Альбинка подумала, подумала и взяла мальчика с собой. "Я скучаю без Ваньки", - призналась она Ирине. Еще просилась Юлька с ними, но девочку в первую очередь интересовала актриса. Места в машине не было. Юлька расстроилась. Альбина смутилась: опять девочка подумает, что её не любят. Выход нашла Ирина.
  -- Вот что, Юля, давай сделаем так: собери своих подружек на вечер. Я обязательно с ними познакомлюсь. Поболтаем, посплетничаем. Заодно посмотрим "Лунную богиню". Я вам все кинематографические секреты открою.
   Юлька радостно взвизгнула и бросилась о чем-то шептаться с Захаром Петровичем. Альбина догадалась.
  -- Юль, лучше поговори со мной. Что вам купить к столу? Конфет? Соков? Я все привезу.
  -- Нет, мы все сами сделаем. Захар Петрович дал денег, - девочка упорно сторонилась Альбины.
  -- Ты не беспокойся, Альбинушка, - поддержала Юльку бабушка. - Я помогу девочкам, испеку им чего-нибудь. Так, Юляшка?
   На помощь бабушки Юлька согласилась.
   По дороге в аэропорт все смеялись и без конца обсуждали, что Ирине предстоит еще одна встреча с самыми непосредственными и ярыми поклонниками и поклонницами. Ирка смеялась:
  -- Я, пожалуй, еще бабе Ирише предложу собрать поклонниц сериала "Стервы". А что, пусть соберутся её приятельницы. Люблю бабушек.
  -- Да к ней и так с утра зачастили гости, - отвечала Альбина. - Как в анекдотах, у всех сразу соль кончилась, масло подсолнечное, спички, мыло. Один соседский дедок за сигаретами приходил... К бабушке! А сам глазами туда-сюда...
  -- Но откуда уже все знают? - недоумевала Ирина.
  -- Юлька хвасталась, - пояснила Альбинка. - Всех подружек вчера обзвонила... Вот и пошел слух.
  
   Инна сразу узнала Елену среди многочисленных пассажиров самолета. Это была та самая белокурая женщина, что пробилась в её подсознание, обещая помощь. Елена сразу нашла взглядом Инну, точно также протянула руки:
  -- А ты мало изменилась, сестренка.
   Сестры обняли друг друга и стояли молча, словно узнавая и вспоминая. "Колдушки встретились! Опять без слов говорят" - шепнула Ирина мужу. Потом Еленочка оглянулась, она услышала сильный детский кашель. Рядом стояли сестра с мужем и крупная молодая женщина с ребенком на руках, мальчик никак не мог откашляться. Ванюшка даже стал задыхаться. Ирина и Альбина тормошили его, стучали по спинке, давали советы, стали думать, уж не попало ли чего в дыхательное горло ребенку. Жора поспешно побежал за водой. Елена посмотрела ласковым взглядом на Ванюшку.
  -- Иди ко мне.
   Мальчик тут же откликнулся и доверчиво протянул руки, задержав на несколько секунд кашель. Альбине показалось, что ей мягко, но настойчиво приказали отдать ребенка, она не хотела, но в голове прозвучал голос: "Не бойся. Я помогу ему!" Она разжала руки. Елена взяла на руки малыша, провела тыльной стороной ладони вокруг лица мальчика, кашель стал тише, белокурая женщина сказала: "Ну и замечательно", - поцеловала ребенка ребенка. Инне показалось, что она что-то еще шепнула, несколько слов, и кашель ребенка прекратился, причем навсегда. Инна и это знала.
  -- Вот, хорошо! Как тебя зовут? - спросила Елена.
  -- Ванюска (Ванюшка), - мальчик опять кашлянул, но всего разок.
   Альбина с огромной благодарностью смотрела на белокурую женщину.
  -- А я тетя Лена. Ты, Ванюшка, не кашляй больше. Не будешь? - Елена сделала рукой какое-то замысловатое движение, словно что отгоняла от ребенка.
  -- Не будю ( не буду), - согласился ребенок.
  -- Вот и хорошо. А как твою маму зовут?
  -- Мама Биня (Мама Альбина).
  -- Альбина, - пояснила Инна. - Это моя подруга.
  -- Тетя Леня (Лена). А ты мне морозеное купись (мороженое купишь)? - Ванюшка знал свое дело.
   Все засмеялись.
  -- Нет, не надо, - поспешно сказала Альбина. - Нельзя, Ванюшка. У тебя часто горлышко болит. И кашляешь ты уже почти месяц. Говорят, это аллергия.
  -- Уже не болит, - улыбнулась Еленочка, глянув на Инну. - И кашлять Ваня не будет. И аллергии не будет никогда. А мороженого Ване немножко можно, маленькими кусочками. Ты будешь есть мороженое маленькими кусочками?
  -- Будю, - и Ванюшка весело засмеялся.
  -- У вас замечательный сынишка.
   Елена передала мальчика Альбине и поцеловала неожиданно оробевшую его маму, шепнув ей: "Спасибо вам за Инну". Потом опять обняла Инну: "Сестренка моя". Инне показалось, что Еленочка за что-то упрекает её. И она поняла:
  -- Почему ты сама не остановила кашель Ванюшки? - этот вопрос она услышала, хоть Елена и не спросила.
  -- Я не могу, - оправдывалась Инна. - Вдруг я что-то не так сделаю. Я немножко только осмеливалась ему помогать.
  -- Можешь, - твердо ответила Еленочка. - Не прячь и не блокируй свои способности. Живи с ними... Ты знаешь сама, что можешь многое.
  -- Я постараюсь, - согласилась Инна.
   Этого разговора никто не слышал. Шел обмер мыслями на уровне подсознания. Заметила что-то только Ирка, она ведь тоже была из рода колдуний.
  -- Хватит колдовать, колдушки, - громко сказала она, назвав их детским прозвищем, - а то все маме расскажу. Вам нельзя. Вы счастливые.
   Альбина ничего не поняла из этого странного разговора, а Еленочка и Инна засмеялись и опять обнялись.
  -- А-а-а, - завопила Ирка, - несправедливо это, опять, как в детстве, дрались две против одной... А сейчас обнимаетесь вдвоем, а меня не берете! А я тоже хочу!
   И все три сестры обнялись. Больше они никогда не потеряют друг друга. Это знали все.
  -- Давайте уж поедем в офис, там нас должен ждать Переверзнев, да и Зацепин скоро подъедет, - засмеялся Жора и напомнил. - А то Ира не успеет на встречу с поклонницами.
  -- Опять? Ты же только что выступала! Не многовато ли? - удивилась Еленочка, но, узнав, кто поклонницы и где будет встреча, только улыбнулась - Это хорошо. Встречайся с детьми. Фотографии для автографов есть?
  -- Конечно, нет. - спокойно ответил Жора.
  -- Сейчас найдем фотографию, зайду, снимусь, закажу сто штук, - засмеялась Ирина. - Успею подписать до вечера.
  -- Да девчонки сами с фотоаппаратами явятся, - сказала Инна.
  -- Но на всякий случай надо, - заметил Жора. - А то, если не хватит кому-нибудь, меня погонят за фотографиями.
   Альбина завезла всех в центральный офис филиала "Орлофф" и хотела сразу уехать. Но её попросили подождать. Они зашли в приемную, секретарь, немолодая, но приятно выглядевшая женщина, Вероника Павловна, была предупреждена об их приезде.
  -- Я хочу вас расспросить о Зацепине, - говорила Еленочка, которой по дороге уже рассказали о Викторе. - Именно вас, Альбина. Вы же местная. Я поняла, Зацепина давно знаете, хорошо.
  -- Да, - невинно сказала Инна, - он её официально при всех бросил.
  -- Значит, еще объективнее будет мнение, - решила Еленочка. - Кстати, Вероника Павловна, почему я не вижу в центральном офисе ни управляющего, ни его заместителя, - обратилась она к секретарше. - Вы не знаете, где они. Я же предупреждала.
  -- Георгий Иванович опять в больнице с сердечным приступом, болеет сильно, - ответила пожилая женщина-секретарь. - Но он звонил, просил извинить его. Где Олег Яковлевич, я не знаю. Он меня не информирует.
  -- Доложите, когда появится, - сказала Елена и направилась в кабинет управляющего филиалом.
   За ней последовали все остальные. Ирина увидела компьютер, принтер и сразу полезла в Интернет. Она решила найти самые лучшие кадры фильма и напечатать их. Жора помогал ей. Еленочка строго глянула на них, ничего не сказала. Но разговор их сразу стал тише.
  -- Рассказывайте о Зацепине, - опять обратилась к Альбине Еленочка.
  -- Лучше Инну расспросить, я могу негативную информацию дать, - честно призналась подруга Инны.
  -- Почему?
  -- Инна правду сказала. Витька был моим женихом. Мы расстались. Только если быть честным, это я его бросила.
  -- Причем несколько раз, - опять таким же невинным тоном подсказала Инна.
  -- Вот и хорошо, рассказывайте, - улыбнулась Еленочка. - Сейчас мы узнаем, что за человек Виктор Зацепин, за что его бросили. Только скажите все честно.
  -- Ну, Витька очень деловой, умный, высокий, красивый даже. Но для меня, - призналась Альбинка. - Я-то туповатая.
  -- А почему вы расстались? Разве это плохо, когда муж умный, деловой? Да еще высокий и красивый!
  -- Да простовата я для Зацепина, - Альбина и не думала смущаться. - Чего хорошего: жена-дура и умный муж.
   Инна засмеялась:
  -- Альбинка попроще себе мужа нашла, и тогда Витька её официально бросил. Так и заявил при всех: "А тебя я, Альбинушка, сегодня официально бросаю".
  -- Кирилл мой хороший, не выставляй его дураком, - слегка обиделась подруга. - А про Витьку могла бы и не говорить лишний раз. Особенно про то, как бросил. Сколько раз уже повторяешь. Смешно тебе. Но согласись, если честно говорить, то все-таки я его бросила. Он только языком трепал, чтобы меня позлить.
  -- Извини меня, Альбин, - Инне стало немного стыдно.
   Елена быстро погасила обиду:
  -- Девушки, красавицы вы мои. Не надо обижаться друг на друга. Скажите мне только одно, Альбина: все-таки Виктор вас бросил? Он обидел вас, нехорошо с вами поступил.
  -- Ну, сейчас, - фыркнула Альбина. - Я сама другого нашла себе.
  -- Почему?
  -- А у Витьки Ваньки не было, - опять вставила Инна.
  -- И из-за этого. Я всегда хотела ребеночка себе. А Витьку я просто не любила, - откровенно сказала Альбина. - Да и он не любил меня. Вот и расстались. Мы не в обиде друг на друга. А Виктор, он такой, пошутить любит... Вот и сделал официальное заявление, что бросает, потому что Инне было плохо, он всех и насмешил. Инн, расскажи лучше ты.
   Продолжила Инна.
  -- Альбинка правду говорит. Все так и было.
  -- А теперь про семью Зацепина мне расскажите.
  -- Это лучше Инке говорить.
  -- Ладно, - согласилась молодая женщина. - Витя не совсем из благополучной семьи. Но он рвался к лучшему. Что рвался, землю грыз. Феня, сестра его, первой из деревенского идиотизма вырвалась, и брата за собой потянула, не бросила с родителями-алкоголиками. Виктор работал и учился. А Феня выбрала другой путь, полегче, так она решила - пошла в любовницы... Впрочем, мы говорим о Вите. Назад его уже никто не повернет. Сейчас у него и Юры совместный бизнес - сеть маленьких кафе. Знаешь, Лен, Витя - хороший человек, надежный.
   И она рассказала, как Вадим оставил сына без средств, как Виктор пытался помочь и предложил вторую половину поделить пополам, чтобы просто выручить Юру с деньгами.
  -- Ну и где же Виктор?
  -- Сейчас будет. Я ему на пятнадцать ноль-ноль назначил, - сказал Жора, на минуту отвлекшись от принтера, откуда уже вылетали фотографии актрисы, напечатанные на простой бумаге, формат А4. - А сейчас еще четырнадцать сорок пять.
  -- Виктор лекарства повез сестре, он мне сообщение прислал, - и Инна быстро рассказала Еленочке, что случилось с Фани.
  -- Так Феня и есть Фани? Фани? Фани? - повторила Еленочка. - Сейчас вспомню. Братеева?
   Инна кивнула.
  -- Это же жена Дениса, то есть Даниила, - удивилась Елена.
  -- Бывшая, - тихо ответила Инна. - Я теперь его жена. И зовут его не Данила, а Юра. Юра сменил свое имя.
   Ей неприятен был этот разговор. Чуткая Елена сразу все уловила. "Расскажешь потом", - послала она сигнал. "Расскажу", - ответила Инна мысленно.
  -- А я уже думала, что придется довольствоваться тем, что есть, - перевела Елена разговор на прежнюю тему. - Заместителем заболевшего управляющего. Олегом Переверзневым. Так его зовут? Где же он все-таки?
   Инна промолчала. Зато Альбинка и не подумала.
  -- Я и про Олега могу сказать. Может, Олег и деловой, но бесчестный, вот он себя женихом Инки называл все, а потом сразу её бросил, когда узнал, что дядя Женя погиб и ничего не оставил дочери. Нехороший Олег человек, непорядочный.
  -- Ты знаешь Олега? - подняла тонкие брови Елена и посмотрела на Инну, а ответа ждала от Альбинки.
  
  -- Да. Встречались несколько раз. Противный такой. Смотрит и оценивает. Все ниже его, он пуп земли. А взгляд такой бесстыжий, словно ты голая передним. Я не хочу о нем говорить. Он только себе выгоду ищет, - выдала Альбинка.
  -- Этого достаточно, что вы сказали, Альбина, - проговорила Елена. - Недаром он не нравился и Элле.
   Вот тут-то и появился Переверзнев Олег. Инна, услышав его голом в приемной у секретаря, быстро отошла к окну, чтобы он её не видел. Эта встреча ей была неприятна.
  -- Почему вы не на рабочем месте? - сухо спросила Елена, вспомнив слова Эллы, что тот раздевает всех своим взглядом.
   Точно, самоуверенные глаза вошедшего мужчины оценивающе скользили по фигурам женщин, задержались на яркой Ирине. Его нахальный взгляд выбрал самую красивую с его точки зрения, остановился и стал раздевать женщину, оценивать. Елена такого не любила, тем белее с ней, она прищурилась и дала сигнал своим способностям: по глазам Олега хлестнула огненная вспышка, которая сменилась едкой волной, причем это чувствовал только Олег. Он отшатнулся и заморгал. Мужчина ничего не понимал. Что случилось с его глазами? Может, это перепад давления? И почему так щиплет глаза?
  -- Не ослеп? - откровенно захохотала Ирина. - Это еще по-божески с тобой Ленка обошлась. Погоди, она тебе еще и за Инку вставит, головы не сможешь распрямить, чтобы на женщин смотреть.
   Олег вертел головой, моргал глазами, прогоняя пленку, что мешала ему смотреть. Ему сначала показалось, что это Инна с ним говорит, но тут зрение пришло в норму, и он увидел: это не Инна, эта красивая женщина выше и крупнее. И глаза у нее черные. А где же Инна? Она была здесь зачем-то. Наконец, взгляд его зацепился за худенькую миниатюрную женщину у окна.
  -- Инна? - воскликнул он. - Ты здесь?
  -- Здесь, - повернулась молодая женщина. - Здравствуй, Олег.
   И опять равнодушно отвернулась.
  -- Почему вас нет на рабочем месте? - сухо осведомилась Елена.
   Ирина и Жора уже знали деловую Елену, но Инна и Альбинка поежились от её властного тона и холодных голубых глаз, а Ванюшка испугался строгой тети, залез на руки к матери, обнял за шею и прижался: у него была надежная защита. Никакая тетя не справится с его большой мамой.
  -- Ничего не понимаю, почему здесь столько много народа? - пробормотал Олег, лихорадочно придумывая, чтобы ответить властной блондинке, что прилетела проверить работу филиала. - Почему Вероника Павловна всех пропустила?
  -- Потому, - это продолжала издеваться Ирка, - что мы тут все сестренки: Ленка, Инка и я. Чего смотришь? Это наша корпорация. А вот рядом со мной мой муж. Георг Игл... А ты оставил нашу сестру в трудный момент. Просчитался, Олег Переверзнев. Упустил выгодную невесту. А сегодня зачем сюда пришел? Что молчишь? Ты чего вообще сюда приперся! Шел бы ты домой без выходного пособия...
  -- Ира! Успокойся! - властно остановила её Елена. - Переверзнев мне еще нужен. Передаст дела. Да и с отчетами надо разобраться. Почему такие большие убытки?
  -- Я подчиняюсь непосредственно владельцам, - к Олегу вернулась прежняя наглость. - Вы не можете меня уволить.
  -- Решение принимаю я, вы правы. Елена Дмитриевна не имеет таких полномочий.
   Это был голос Жоры, и голос этот был тверд и решителен, и не менее холоден, чем Еленин. Жора рассердился на наглость молодого человека. Додуматься сказать, что Елена не может никого уволить. Формально он прав. Но власть Елены гораздо больше, чем Жоры и Валентина вместе взятых. Жора хорошо знал цену деловой сестры Ирины. Она за бесчестность никого не пощадит.
  -- Вы здесь больше не работаете с сегодняшнего дня, - закончил свою речь Жора, - Олег Яковлевич. Вы не справляетесь с обязанностями руководителя филиала. Сегодня же сдадите все дела, как сказала Елена Дмитриевна. Её слово для вас - закон.
   Олег не понимал. Он уже слышал о деловой Елене, но ведь это была женщина, а женщина есть женщина, какой бы деловой она не была. Переверзнев считал, что он с любой женщиной справится, запудрит ей мозги. Но это что за мужчина? Чем объяснить его такой самоуверенный тон? Как его зовут? Ведь говорила же вон та красавица, похожая на Инку. Взгляд его опять остановился на Ирине. Бог ты мой. Да это же актриса! Мать еще сериалы с её участием смотрит. Все диски собрала. И как на Инку похожа! Его глаза непонимающе забегали с одного человека на другого. Альбинка пожалела:
  -- Жора - владелец корпорации, - сказала она. - Сам слышал: Георг Игл, сын Орлова. А ты опаздываешь на встречу.
  -- Сейчас подождёте нас в приемной, через несколько минут сдадите дела. Я приму еще одного кандидата, - приказала Елена. - И не вздумайте уйти! Кстати, я заблокировала вашу банковскую карточку. Меня смущает сумма зарплаты, которую вы себе назначили после того, как заболел Георгий Иванович. Не вздумайте, уйти. В противном случае вы лишитесь и той суммы денег, которую мы сочтем нужным вам заплатить.
   Олег нахмурившись, вышел из кабинета. Навстречу ему шел Зацепин Виктор. Тот самый, которому он помешал два года назад. Зацепину тогда уже практически согласие дали, но Переверзнев знал, чем испугать можно местное руководство филиала. Наврал тогда Олег Веронике Павловне, а тут же сообщила Георгию Ивановичу, что Зацепин - человек Братеева. Управляющий и поверил: знал, что сестра Виктора была любовницей бывшего хозяина города. Поэтому кандидатура Виктора была сразу отклонена и на должность взят Переверзнев Олег. Георгий Иванович был очень осторожен и щепетилен.
   Виктор прибыл ровно к назначенному времени. Сегодня он был повеселей. Малыша с медсестрой он отвез к себе домой. У мальчика было все в порядке. Получше стало и состояние Фени, врачи сказали: наблюдается незначительное улучшение, но хмурились по-прежнему. Мужчина восхищенно ахнул при виде Еленочки, поцеловал руку, сказал изысканный комплимент. Щеки женщины слегка порозовели. Хоть и деловая была женщина Еленочка, но восхищение твоей внешностью всегда приятно любой женщине.
   Жора, Еленочка и Виктор заговорили. Их дальнейший разговор пошел в таком русле, что, как говорила впоследствии Альбинка, вроде включились одновременно три компьютера, причем компьютер Жоры работал реже остальных. Как начали сыпать цифрами и учеными словами: кредит, прибыль, окупаемость. Сеть магазинов "Орлофф", слияние ... сеть кафе... Иногда Жора вставлял несколько слов. А остальные... Ванюшка уснул под этот деловой разговор. Альбина и Ирина смотались под шумок, забрав уснувшего Ванюшку. Инна и Жора остались, причем лицо Жоры иногда страдальчески кривилось. Инна не хотела уходить от Елены, она чувствовала, что сестре приятно, что она осталась. Молодая женщина села за компьютер, ей тоже разрешили воспользоваться Интернетом. Причем это сделал Зацепин, глянув на экран и убедившись, что там нет никакой лишней информации, Еленочка спрятала при этом жесте Виктора довольную улыбку. Виктор ей нравился.
   Инна тихо, как мышка, сидела за компьютером. Все так, Юрик прислал ей письмо. Она отвечала. Потом играла в карты. Кто-то оставил диск с миллионом пасьянсов. Наверно, Олег развлекался на рабочем месте. А Еленочка и Виктор все что-то обсуждали. Позвали из приемной недовольного Олега. Долго говорили все вместе. Олегу туго пришлось. Как ни странно, больше всего вопросов сыпалось от Зацепина. Потом отпустили хмурого Переверзнева. Наконец-то прозвучала фраза:
  -- Вы готовы стать во главе нашего филиала, Виктор? - это сказал Жора.
  -- Да, - кивнул он. - А сеть кафе я передам Юре. Я уже с ним обсудил вопросы слияния... В ваших крупных супермаркетах обязательно нужны кафе. Пусть люди в перерыве между покупками попьют кофе, подкрепятся. Только все должно быть на высоком уровне.
  -- Да вы уже как заинтересованное лицо мыслите, - одобрила Елена. - А знаете, это хорошо. Приступайте к работе немедленно.
  -- Слава Деве Марии, едем, - встал Жора.
   Было уже шесть вечера. Но уехать сразу не удалось. В кабинет зашла высокая незнакомая девушка, удивительной красоты, с лицом Мадонны.
  -- Вы кто? - нахмурилась Елена. - Почему вас пропустила охрана?
  -- У меня назначено собеседование, в ваш офис требовался секретарь, - робко сказала девушка. - Вот.
   Она протянула визитную карточку Переверзнева Олега. Девушка была в замешательстве. Незнакомые лица, того, кто её пригласил, нет. И тут она увидела за компьютером Инну.
  -- Инна? Здравствуй, - произнесла Она. - Это я, Стася!
  -- Стася! - Инна не сразу узнала молодую женщину, которая лежала с ней вместе в палате с грудным ребенком.
   Елена повернулась к Виктору:
  -- Вот вам первая задача, Виктор, подбирайте себе штат. Нужен вам другой секретарь?
   Но Стася все поняла по-своему. Она приняла Инну за секретаря.
  -- Извините, я вижу место занято, - красивая женщина повернулась к выходу. - Я лучше пойду.
  -- Виктор, что же вы молчите? - спросила Елена застывшего мужчину. - Вам подбирать штат. Хотя здесь очень надежный секретарь. Я не советую менять Веронику Павловну.
  -- Да, да, - согласился Виктор, глядя вслед Стасе.
   А Инна неожиданно сказала:
  -- Витек! Не упусти! Это для тебя жена. Моя знакомая, между прочим. Ты же сам просил!
  -- Да, да, - пробормотал Виктор и пошел следом за Стасей. - Я сейчас. Я скоро! - крикнул он женщинам.
   Елена и Инна глянули друг на друга и рассмеялись.
  -- Ты заметила? - спросила Елена.
  -- Да, - ответила Инна. - Между ними уже есть связь. Я только чуть-чуть подтолкнула Витю...
  -- Значит, можешь!
  -- Могу!
  -- Не скоро вернется Зацепин.
  -- Он позвонит.
  -- Ну, можно я уйду? - взмолился Жора. - Ирка накуролесит что-нибудь без меня. А вы тут уж про всякие невидимые нити поговорите.
  -- Иди уж, - махнула Елена. - А то порвется твоя нить с Иркой. Как ты только разрешил ей стать актрисой?
  -- Она меня не спрашивала. А связь наша не разорвется. У нас стальной трос. Неразрываемый. И трое детей.
   Довольный Жора быстро заказал такси и уехал, Инна осталась.
  -- Вот мы с тобой сейчас вдвоем и наговоримся, как в детстве, только отпущу секретаря, - улыбнулась Еленочка и разрешила уйти усталой Веронике Павловне. - Помнишь, мы с бабушкой Соней к вам приезжали в П-в, вы тогда там еще жили. Все уже спят, а мы с тобой под одеялом все шепчемся. И о чем мы только ухитрялись говорить?
  -- Помню, - засмеялась Инна. - Много говорили. Главной проблемой было, как спрятаться от Иры, чтобы она нам не мешала.
  -- Только от нашей Иры спасения нигде не было, - смеялась и Елена. - Хорошо, что она засыпала сразу, давала нам поболтать ночью
  -- Кстати, мы тогда крестили детей у какой-то женщины, девочек - близняшек. Я ведь наших крестниц ни разу и не видела больше.
  -- Это была Лиза Годеонова, - улыбнулась Елена. - Это наша родственница. Надо Ирку спросить. Она разыскала всех и составила родословное древо. И наших крестниц туда включила. Папа Валя наш передавал им подарки. Якобы от нас. У нас замечательный новый папа, а тебе он теперь дядя. Вас надо обязательно познакомить.
  -- Расскажи мне все, - попросила Инна. - А то Ирина все больше отрывками и эмоциями. Я многого не поняла. Начни с мамы Али. Так её зовет мой Юра. Где дядя Дима? Что случилось с ним?
   Они просидели в офисе до полуночи, пока не явился за ними Кирилл и не сказал тяжеловесно:
  -- Вы чего это самое, что так долго? И телефоны еще отключили! Даже Ирка забеспокоилась. Замучили, говорит, эти колдушки Витьку, наверно. За это время можно не только прочитать, но и переписать все бумаги от руки. Домой пора. Спать.
  -- Пора, - согласилась Инна.
  -- А где Витька? Я не видел его машины на стоянке.
  -- Не знаем, - засмеялись красавицы женщины. - Но, кажется, он нашел свою судьбу и побежал за ней следом.

Судьба.

   Виктор прямо выбежал за красивой женщиной, больше всего он боялся, что не успеет догнать её. Но Стася не спешила, она медленно и расстроенно шла к сидящей на остановке такой же красивой женщине, только темноволосой. У самой Стаси были светлые волнистые волосы, лежащие пышной волной на плечах. Рядом с темноволосой женщиной играл с машинкой мальчик лет двух или меньше. Темноволосая спросила:
  -- Уже все? Так быстро? Тебе удалось? Взяли тебя? Не приставал он к тебе? Что молчишь, Стасенька? Ты расстроена?
  -- Да, расстроена. Ничего не удалось, - грустно ответила Стася. - Прежнего управляющего нет, который приглашал меня, а новый уже подобрал секретаршу.
  -- Знаешь, а я рада, - неожиданно сказала Яна, - мне очень не понравился этот Переверзнев.
   Красивые женщины несколько минут наблюдали за ребенком, он безмятежно катал свою машинку по скамейке.
  -- Но ты не расстраивайся, Яна, - первой заговорила Стася. - Я пойду работать официанткой в кафе. Я видела объявление. Подумаешь, что знаю иностранные языки, делопроизводство, хорошо работаю на компьютере. Официантки помимо зарплаты имеют еще чаевые. Проживем как-нибудь. Но не всегда же твой Гена будет сидеть со сломанной ногой. Начнет опять зарабатывать, тогда мы подумаем о другой работе для меня. Выплывем, сестричка. И ты найдешь работу, ты же хороший дизайнер.
  -- Я тоже пойду официанткой, - наклонила голову Яна. - Сколько можно сидеть на вашей шее!
  -- Нет, - не согласилась Стася. - Ты будешь сидеть с сыном. Потом не забывай, ты должна беречь свой позвоночник. Бегать официанткой не для тебя. Очень большая физическая нагрузка. Мы тебя еле на ноги поставили. Ограничим свои потребности, обойдемся без новых тряпок, а на еду я заработаю. Прокормлю и тебя, и Гену.
  -- Но еще есть малыш.
  -- И ему хватит, - улыбнулась Стася. - У нашего мальчика все будет.
   Приближался автобус. Женщины встали. Светловолосая Стася взяла на руки мальчика. Сейчас уедут! Виктор прибавил шагу.
  -- Стася! - крикнул мужчина. - Подождите.
   Красивая женщина обернулась:
  -- Это вы? - удивилась она.
  -- А давайте я вас подвезу, - выпалил Виктор первое, что пришло ему в голову. - Я на машине.
   Стася глянула на автобус, битком, переполненный, люди и не думают здесь сходить. А у Яны спина больная, ей надо сидеть, еще и малыш на руках.
  -- Давайте, - согласилась Стася. - Только я не одна.
  -- Я вижу, - улыбнулся Виктор, глядя на малыша на руках красивой женщины.
  -- Со мной еще и сестра, - Стася кивнула на темноволосую Яну.
  -- Яна, - улыбнулась сестра Стаси. - А вы, простите, кто?
  -- Виктор. Зацепин.
  -- Вы работаете в корпорации "Орлофф"?
  -- Да, с сегодняшнего дня.
   Сестры переглянулись.
  -- А как зовут молодого человека? - спросил Виктор, глядя на малыша.
  -- Миша, - ответила Стася. - Это сын Яны.
  -- Подождите, пожалуйста, меня здесь, - попросил Виктор. - Я сейчас возьму машину. Поедешь на машине, малыш? - обратился он к малышу.
   Тот застеснялся и спрятал лицо за маму. Виктор поспешил за машиной, сестры весело переглянулись.
  -- Стасенька, - сказала Яна, - ты, кажется мне, только что похитила чье-то сердце.
  -- Ты думаешь? - улыбнулась Стася. - Я мое пока на месте.
   Но тут подъехал Виктор, и беседа прекратилась. Он доставил красивых сестер по названному адресу, всю дорогу он весело болтал ни о чем и сам себе удивлялся. Расставаясь, все-таки решился и спросил:
  -- Стася, можно вас пригласить в кафе? Прямо сейчас!
   Стася посмотрела на сестру.
  -- Конечно, иди. А я и Мишутка пойдем домой.
   Стася и Виктор провели весь вечер вместе. Они оба стали мгновенно испытывать друг к другу огромную симпатию и доверие. Расставаясь, Виктор взял с девушки слово, что они снова встретятся.
   Так начался стремительный, молниеносный роман между Стасей и Виктором. Они подали заявление в загс на второй день. Но ждать месяц до свадьбы им казалось вечностью. Благодаря связям Захара Петровича и помощи Федора Степановича Конецкого, что до сих пор был здесь в городе, их расписали через неделю. Так что довольная Ирина еще отплясала и свадьбу. Елена и Ирина ждали Инну, отказавшись наотрез лететь без неё. Инна радовалась счастью Стаси и Виктора. Именно на свадьбе она узнала, что мальчика Фани забирают себе Стася и Виктор. Стася рассказывала ей, когда выдалась передышка среди криков "Горько" и веселых танцев и они вместе вышли на свежий воздух:
  -- Когда мы с тобой встретились в больнице, я тебе не сказала, что Мишутка не мой ребенок. Я это скрывала ото всех. У его мамы, моей сестры, было смещение позвонков. Она практически не ходила. А Мишенька заболел. Мы боялись, что тетю с ним не положат, поэтому и выдали меня за его маму. Я на работе взяла отпуск без содержания. Яна у нас очень сильно и долго болела. Я с Мишенькой была. Почти что год мы с Геной, мужем Яны, лечили её. Яну еле-еле поставили на ноги. Жили очень скромно. Гена кормил нас всех. У него своя грузовая машина. Зарабатывал неплохо, но денег все равно не хватало. Надо было Яне делать операцию. Чтобы вылечить Яну, мы обменяли свою четырехкомнатную на двухкомнатную с доплатой. Но я ни о чем не жалею. Главное, Яна здорова теперь. Ну, пусть не совсем, пусть быстро устает. Ходит, это главное.
  -- Виктор все знает это?
  -- Еще бы, я ему все в первый вечер рассказала. Думала, струсит, откажется от встреч, когда поймет, сколько человек от меня сейчас зависит. А он сказал, что Гене найдет работу, пусть быстрее лечит свою ногу, потом спросил, кто Янка по профессии и предложил и ей работу. Яна - дизайнер. Там у Вити одно такое кафе есть, прямо давят излишества. Вот Янка уже и переделывает его. И остальные обещала посмотреть. Меня Витя тоже хотел взять менеджером в одно из своих кафе, но планы потом изменились, я узнала о мальчике, что родила сестра Виктора. Знаешь, я очень люблю детей. Я сама предложила себя в няньки вместо медсестры. У меня и опыт есть с малышами сидеть. Мишутку-то я практически до года растила.
  -- А что Витек?
  -- А Витя предложил мне стать ему сразу женой, сказал, что придется быть мамой его маленькому племяннику, мама его обречена, - Стася неожиданно погрустнела. - Потом мы поехали к Фене. Инна, я ведь хорошо знаю Феню. Мы с ней вместе начинали, как модели. Внешностью и ростом меня Бог не обидел, и фигура соответствует всем стандартам. Только это профессия не востребована в нашей стране. Богатым людям нужны не модели, а женщины для постели. Меня и Феню сразу приметили. Был такой здесь Серебров Вадим, хозяин города. Словом, он запал на нас двоих. И не против был сделать любовницами. Обещал хорошие деньги, купить квартиру. Я когда поняла, зачем нас пригласили в баню, сразу убежала, вообще уехала из города. Яна купила мне какую-то путевку и отправила подальше. А Феня пошла. Серебров собирался отбыть в Москву, а Феня всегда мечтала о столице. Потом Феня меня искала, уговаривала, Серебров требовал меня. Ох, и потряслась же я. Помог Гена, в то время жених Яны. Он отправил меня в глухую такую деревню к своим родителям. Я там отсиделась год, жила у родителей Гены и работала в малокомплектной школе. Представляешь, там было всего девять учеников. Уж не знаю, как научила их считать и писать, а по-английски они песенки со мной пели, я окончила английскую спецшколу. Но я отвлеклась. Потом Серебров покинул наш город, и я вернулась. Больше в модели не пошла, поступила на иняз, стала учить иностранные языки. Заодно поступила на компьютерные курсы, потом следом окончила курсы делопроизводства. Гена и Яна поженились. У них Мишутка родился... Но я немного в сторону ушла. Я тебе о Фене говорила. Я уже знаю, что её муж ушел к тебе от неё....
  -- Стася, не надо об этом, - попросила Инна.
  -- Наоборот, надо, - возразила Стася. - Феня нисколько не в обиде на тебя. Она не любила мужа. Ей Вадим приказал выйти замуж за своего сына. Вот так-то. И Юру Феня давно простила.
  -- Еще бы, - обиженно подумала Инна. - Только прощать надо не Юру, а самой просить прощения у него.
   Но тут Инна вспомнила, что с Фани, и одернула себя. А Стася продолжала:
  -- Вчера мы были у Фени. Она очень плоха. Ей стало хуже. От почек уже ничего не осталось, никакой диализ не поможет. Феня медленно умирает. Мы хотели отложить свадьбу, но Феня настояла. Кстати, она сразу после родов в тайне от Сереброва подписала все бумаги на развод. У неё сегодня был сам Конецкий. Он уже оформил развод. Теперь Юра твой свободен. Я опять говорю не о том, ухожу в сторону. Так вот, Феня, она неплохая. Ну, мечтала о хорошей жизни, а кто не мечтает. Только жалеет Феня о многом. В том числе, что согласилась на брак с Юрой. Знаешь, Инн, Феня очень любит своего сыночка. Мы вчера взяли с собой мальчика, - Стася всхлипнула, - она обрадовалась, поплакала немного, подержала его на руках, поцеловала и передала мне. Говорит: "Ты всегда, Стаська, мечтала о детях и очень любила их. Вот и забирай моего сыночка. А то я мне уже тяжело жить. Болит все, каждая клеточка. Мне все равно не выкарабкаться. А теперь мой мальчик в надежных руках. Я боялась, что его возьмет Арина или Инка с Данькой. А им мне не за что спасибо говорить. Будут обижать моего Славика. А ты хорошая, ты его любить будешь". Феня мальчика Славиком назвала. Ярославом. Велела нам срочно нам с Витей пожениться, чтобы ей было спокойнее. Так и сказала: "И Витька мой будет пристроен, ты хорошая, надежная, пить ему не дашь, и сыночка ему подарю. Другого подарка к свадьбе нет у меня". Усыновить Феня просила мальчика. Знаешь, - голос Стаси дрогнул. - Я не удивлюсь, если завтра узнаем, что Феня умерла сегодня уже. Мы тут пляшем, а она там... Неспокойно мне на душе. Но она так настаивала на нашей свадьбе...
  -- Бог я тобой, - замахала руками Инна.
   Но Стася была грустна. Однако раздался голос Виктора:
  -- А где моя красавица жена? Куда спряталась? Я скучаю! А вы с Инной? Инка, опять ты хочешь увести у меня женщину?
  -- Бог с тобой, Витек, - отозвалась Инна. - Я, наоборот, нашла тебе Стасю. Кто сказал тебе бежать следом?
  -- Вот за это спасибо, Инна Соколовская.
  -- А твоя фамилия Соколовская? - спросила Стася.
  -- Да, - удивленно ответила Инна. - Это у вас с Виктором уже семейное, удивляться моей фамилии.
  -- Ты извини, - смутилась красивая Стася, - но в больнице тебя называли Серпуховой.
  -- А я тоже лежала с чужим ребенком, - грустно улыбнулась Инна. - Это Людочка была Серпуховой, а я всю жизнь Соколовская.
   Она, честно говоря, завидовала Стасе: она стала женой Виктора, а Иннин Юра далеко за океаном, и пока они еще не поженились.
   Но тут налетела Ирина, развеяла всю грусть, она что-то затеяла, и все поддались её веселью и последовали следом.
   Стася, говоря о Фани, ошиблась ненамного. На другой день после свадьбы она и Виктор забрали у медсестры маленького Славика, Стася стала вспоминать уже знакомую профессию молодой мамы. Мальчик сразу потянулся к ней, стал выделять её среди окружающих, плакал, если не видел или не слышал её ласкового голоса. А Фани умерла через трое суток после свадьбы. Но ни Инны, ни её сестер с Жорой и Захара Петровича уже не было в России, они летели в США. А через неделю, опившись паленой водки, скончалась и веселая тетка Алена. Сестру похоронил Виктор, помогала Альбина с Кириллом. Потом наоборот. Альбина с Кириллом хоронили веселую тетку Алену, Виктор и Стася помогали. Отчаянно рыдала Юлька, прощаясь с своей непутевой матерью.

У тетушки.

   Инна весь перелет думала то о Юре, то о тете Але. От мыслей отвлекала Ирина, она болтала, рассказывая без конца о своих детях. Чувствовалось, что она по ним очень скучает. Улыбалась Еленочка, не пытаясь перебить Ирину. Жора дремал, держа руку жены в своей. В глубокую задумчивость был погружен Захар Петрович.
   В аэропорту их встретили Валентин, Николай, муж Еленочки, и, конечно, Юрий. Алина не поехала, осталась с детьми, потому что была уже глубокая ночь. Хоть и была у детей надежная няня, но маленькая Настенька, дочь Еленочки, не могла оставаться без родных, как это когда-то было с самой Еленочкой, она начинала болеть без мамы. А сегодня Николай и Алина собрались ехать с Валентином, и малышка объявила забастовку. Она начала плакать, как только Алина оделась и вышла во двор. Никакие уговоры няни не помогали. Сначала решил остаться с дочкой Николай, но Алина, глядя в его немного расстроенное лицо, поняла, как он хочет видеть жену, они еще никогда не разлучались, даже на день. А тут месяц были порознь.
  -- Коля, останусь я, - сказала Алина. - Заодно я приготовлю что-нибудь вкусное вам. Поезжайте без меня.
   Словно по команде замолчала Настенька, протянув ручки к бабушке. Николай откровенно обрадовался.
  -- Правильно, дочка, - сказал Валентин, целуя Настеньку, что сразу успокоилась на руках Алины, он в порыве нежности называл внучек дочками, - не давай им воли. Пусть всегда вместе будут.
   Инна сходила с трапа самолета и до сих пор не знала, кого ей хочется больше увидеть, Юрия или любимую тетушку. Первым прилетевшие увидели Юрия и Николая, Валентин в это время отошел. Инна забыла все, рванулась к любимому человеку, приникла всем телом, приговаривая:
  -- Юра! Как же я соскучилась.
   Юра обнял её, и они замерли, наслаждаясь прикосновением друг друга. Рядом Елену обнимал её муж, высокий стройный брюнет. Сдержанная Елена вся светилась. Она не умела выплескивать чувства, как Ирина. Но тут вся её нежность прорвалась. Инна краем уха услышала, как она говорила:
  -- Коля! Как же мне плохо было без тебя. Как хорошо, что ты приехал сюда, в аэропорт. Я никогда больше никуда одна не поеду. Как я завидовала Ире, что Жора с ней.
  -- Конечно, конечно, - соглашался муж. - Я тоже все дни был, как потерянный...
  -- Как дети? Как Настенька без меня? Справился?
  -- Справился. Со всеми. Мама помогала. Только Настенька все равно сильно скучала. Плакала часто первые дни, маму звала.
  -- Я чувствовала это.
   Ирина прошептала с легкой завистью, глядя на сестер:
  -- Не мог ты, Жора, дома остаться, я бы тоже сейчас так с тобой обнималась и целовалась, говорили бы, как нам было плохо, как скучали... Мне завидно, понимаешь. Никто меня не целует.
  -- Только в этом дело? Давай я тебя обниму, расцелую, - ответил невозмутимый муж, а глазах таилась улыбка.
   Он обнял Ирину и стал целовать не с меньшим жаром, чем Николай Елену, приговаривая при этом:
  -- Ирка, как мне без тебя плохо. Я страшно скучаю. Ирка, никогда не бросай меня. Не уезжай! Обещаешь?
   Эту сцену и застал Валентин. Он постоял немного в стороне, несколько удивленно глядя на младшую дочь Ирину и приемного сына, потом перевел глаза на Елену и Николая, весело улыбнулся:
  -- Вижу: все мои взрослые дети на месте. Как я рад! А еще я больше рад вашей бурной встрече, особенно Иры и Жоры.
  -- Папка! - взвизгнула Ирина, сразу отпустив Жору. - Папочка! Как я соскучилась по тебе! Мой лучший на свете папка!
   Она бросила Жору и повисла на шее высокого седого человека, который сразу утратил всю иронию и стал похож на довольного глуповатого дядюшку из детских сказок.
  -- Здравствуй, папа, - Елена обняла и поцеловала его в щеку. - А вот наша Инна.
   Добрые глаза седого мужчины смотрели на Инну:
  -- Вот ты какая стала, Инна Соколовская. Здравствуй, дочка.
   Он обнял и поцеловал хрупкую изящную женщину, так похожую на его жену Алину и дочь Ирину. Инна сразу прониклась к нему доверием. Валентин продолжал говорить:
  -- Я хорошо знал твоего папу. В одной деревне росли я и Женька Соколовский. Случалось, получал от него, когда Альку сильно доводил. Потом тоже у нас были кое-какие совместные дела. Тебя я последний раз видел, когда вы жили в П-ве. Да, жаль Женю. Хороший был человек. Мы дружили. Так что я буду называть тебя дочкой на правах друга твоего отца. Ты не против?
  -- Нет, - кивнула счастливая Инна.
   Захар Петрович стоял в стороне. Он хорошо знал Валентина Орлова и немного удивлялся взаимопониманию его и дочерей Алины. Валентин, чувствовалось, очень любил их, и они отвечали ему теплой дочерней привязанностью.
  -- Ой, дядя Захар, - первой вспомнила Инна, - мы на радостях совсем про вас забыли. Идите к нам.
   Валентин стремительно обернулся.
  -- Андреев, - удивился он. - Это ты? С какой целью?
  -- Потом скажу, - уклонился Захар Петрович от ответа.
  -- Все такой же хитрый лис, - улыбнулся Валентин. - Ты, помнится, самого Сереброва ухитрялся обводить вокруг пальца. Как он тебе все это прощал, почему боялся? Скажи хоть сейчас.
  -- Не надо, Валентин, - поморщился Андреев. - Все это уже в прошлом. И Вадим в прошлом, чему я, откровенно говорю, рад.
  -- Да не скрывайте ничего, Захар Петрович, - сказал Юра и пояснил Валентину. - Он маму мою любит. К ней прилетел.
   Молчание Захара Петровича подтвердило слова Юрия.
  -- Ну что? Едем? Захар ты с нами?
  -- Приглашаешь? - усмехнулся Андреев.
  -- А как же иначе? - удивился Валентин и приказал: - Быстро все по машинам. Дома Алина извелась, никак не дождется вас. И по девочкам своим соскучилась, и все за Инну себя казнит, что одна она была в тяжелые для неё дни.
   Жора и Ирина уехали отдельно, у них на стоянке была своя машина. С ними отправился и Захар Петрович. Инна и Юрий ехали с Валентином. С ними же отправились Николай и Елена. Валентин расспросил Инну про смерть отца, удивился, что ничего не оставил Евгений дочери, сказал:
  -- Исправим это.
  -- Ой, мне ничего не надо, - воскликнула Инна. - Главное, тетя Аля нашлась.
   Юра одобрительно сжал её пальцы.
  -- Вот, и Юрий твой такой же, - проговорил Валентин. - Сам, все сам. Не права ты, дочка, не надо отказываться от помощи друзей.
  -- А тем более родных, - добавила Еленочка. - Ты учти, Инна, наш папа Валя самый родной всем нам.
  -- А ты, Инна, теперь мне тоже дочка, - завершил Валентин.
   Постепенно разговор пошел об изменениях в а-ком филиале корпорации, Елена что-то объясняла, Валентин и Николай изредка роняли вопросы, а Юра и Инна сидели рядом и даже не пытались вслушиваться. Юра шептал на ухо Инне, как он скучал, как ему её не хватало, и тихонько целовал то волосы, то щеку, то шею, куда попадали его ласковые губы. Инна только теснее старалась прижаться.
   Большой дом Валентина встретил их тишиной. Была уже глубокая ночь по местному времени. Давно спали дети. Алина же сидела в гостиной, никак не могла дождаться дочерей и Инну. Но вот загудели машины. Алина поспешила на улицу. Из первой машины выскочила Ирина, чмокнула на ходу мать и побежала в дом:
  -- Я к детям, - только и крикнула.
   Жора почтительно поцеловал руку Алины и поспешил следом за женой. С ними еще был кто-то. Но из салона другой машины медленно выбралась худенькая изящная девушка:
  -- Инна, - горло Алины сдавило. - Инна, девочка моя...
   Инна забыла обо всем, она видела только ласковые и виноватые глаза своей тетушки.
  -- Тетя Аля, - она тоже всхлипнула. - Тетя Аля... Как я по вам скучала.
   Алина обняла девушку:
  -- Наконец-то ты с нами. Я никуда больше не отпущу тебя от нас. Как же я виновата перед тобой, моя девочка.
  -- Мы все исправим, - сильные руки Валентина обняли двух женщин. - Все будет хорошо.
   Инна плакала и соглашалась. Рядом стоял Юрий.
  -- Сынок, - обратилась к нему Алина. - Я рада за тебя. Я знаю, ты будешь очень счастлив. Берегите друг друга, берегите свою любовь. Иди к нему, Инна. А то он уже соскучился. Береги её, Юра.
   Она разжала руки и прислонилась к сильному плечу Валентина. Тот обнял свою Алину. Инна подошла к Юрию. Повисло минутное молчание.
  -- Мать, - раздался голос Ирины, она стояла в дверях, - между прочим, я тоже соскучилась по тебе. И особенно Ленка. Нас хоть поцелуй.
  -- Дева Мария, - всплеснула руками Алина. - Ты же сама пулей пролетела мимо.
  -- Должна же я была глянуть на моих больших и маленьких лапочек, - Ирина обняла мать, подошла и Еленочка.
   И Инна поняла, что Алина и Еленочка давно уже обменялись мыслями.
  -- Между ними всегда была сильная связь, - тихо шепнула Инна Юрию. - Лена не могла маленькая долго быть без матери.
  -- Я знаю, - тихо отвечал Юрий. - Я жил с ними в детстве в одном доме. Потом все тебе расскажу.
   Алина наконец-то заметила еще одного человека, приехавшего с Жорой. Она вопросительно посмотрела на мужа. Но Захар Петрович шагнул сам вперед:
  -- Здравствуй, Алина. Здравствуй, наша зеленоглазая колдунья. Я, как Инка, смотрю и все думаю: жива ты, жива. Все такая же молодая. Стала еще красивее. Все правильно: не могла умереть наша ведьма.
  -- Простите? - Алина не узнавала человека, целующего её руку, уже давно никто не называл её ведьмой.
  -- Это Андреев, друг Жени, - сказал Валентин.
  -- Захар? - неуверенно вспомнила Алина. - Все правильно, Захар Андреев.
  -- Дядя Захар прилетел помочь Арине, - пояснила бесцеремонная Ирина. - Он её любит.
  -- Что любит, я всегда знала, - усмехнулась Алина. - А где же твоя Марина Тимофеевна? Помню, приходила она ко мне, погадать просила... Узнать хотела, кто свел тебя с ума... Сказала я ей тогда, что не знаю и не хочу знать...
  -- Марину похоронили три года назад, - прервал Захар Петрович.
  -- Прости.
  -- Ничего. Уже отболело.
  -- А теперь за стол, - пригласила Алина. - Хоть и ночь, но мы сегодня живем по московскому времени и по русскому обычаю - обязательно сядем за стол. Как в России. Хотя бы на полчасочка.
  -- Мам, а что приготовила ты? - тут же поинтересовалась Ирина. - Я чувствую изумительный запах.
  -- Настоящую русскую еду. Ту, которую всегда любила Инна.
  -- Мам, не томи!
  -- Пельмени, - улыбнулась Алина
  -- Жорка, - Ирина понеслась в дом, поясняя на ходу. - Он хоть и не ест по ночам, но от такого не откажется
  -- Мама, - извинилась Елена. - Я сейчас быстренько схожу к детям, потом мы с Колей присоединимся. Садитесь за стол, не ждите нас.
  -- Конечно, - улыбнулась мать. - Иди. Наша маленькая принцесса сегодня долго не засыпала. Чувствовала, наверно, что мама возвращается. Там с ней Сонечка уснула. Я не стала её будить. Так и спят вместе.
  -- Это ничего, они любят друг друга.
  -- И я к детям, - поспешил за женой Николай.
  -- А я за стол, - засмеялся Захар Петрович. - Я помню твои замечательные пельмени, Алька Королева.
  -- Алька давно не Королёва, - нахмурился Валентин.
  -- Я Орлова, Захар, - засмеялась женщина. - Давно уже. И дочери мои тоже больше не Королевы. Тоже все Орловы.
   Минут через тридцать все сели за стол. Но посидели совсем недолго. Здесь была ночь, прилетевшие устали от долгого перелета, всем хотелось отдохнуть. Поев пельменей и поблагодарив Алину, все разошлись по своим комнатам. Юрий увел Инну к себе.
  -- Наконец-то, мы одни, - прошептал он. - Как мне тебя не хватало. Как я только смог прожить это время без тебя!
  -- И мне, - тихо ответила Инна, начиная ласкать любимого человека. - Давай никогда не будем расставаться.
  -- Инна, ты жена моя, - шептал Юрий, - ты самая лучшая. Я всегда маленький говорил, что женюсь на ведьме, такой же, как мама Аля. Я рад, что ты её племянница.
   Они долго не спали в эту ночь. Инна не ожидала, что её тело так соскучилось по рукам Юры, оно откликалось на каждую ласку.
  -- Ты создана для меня, - шептал мужчина. - Я это сразу понял, когда впервые увидел тебя возле кафе.
  -- А я тебя ждала всю жизнь.
   Уснули они, когда стало светать. Юрий предупредил, что уедет с утра с Валентином и Захаром Петровичем к маме. А Инна пусть спит спокойно, отдыхает, привыкает к новому времени.
   Утром женщина слышала, как тихо встал Юрий, поцеловал её, увидев, что она открыла глаза, замахал рукой: "Спи! Спи!" Инна уснула. Ей начал сниться просто замечательный сон. К ней в комнату пришла хорошенькая девочка, в пышном голубом платье.
  -- Людочка, - обрадовалась Инна.
   Это была не Людочка, у девочки были черные озорные глаза, как у Ирины.
  -- Это наша с Юрой дочка, - поняла Инна. - Я рожу Юре девочку.
   Девочка улыбнулась и протянула Инне белую розу:
  -- Это я для тебя принесла.
   Скрипнувшая дверь прервала сновидение. Раздался громкий шепот:
  -- Не ходи туда, пусть тетя Инна отдыхает.
   Но четкие шажки приближались. Инна открыла глаза, сон повторился наяву: девочка в пышном платье тихо пробежала по комнате, осторожно взобралась на кровать Инны и внимательно смотрела на молодую женщину:
  -- Ты кто? - спросила её Инна.
  -- Анечка, - ответила она и крикнула: - Мама! Бабушка! Тетя Инна не спит. Идите все сюда. И подарки несите.
   Дверь распахнулась и в комнату ввалилась куча детей во главе с веселой Ириной. Сзади шла Алина и говорила:
  -- Вот, разбудили нашу Инну. Не дали поспать моей девочке. А человек еще не привык к новому времени.
  -- Бабушка, - махнула рукой Анечка. - Мы подарки принесли тете Инне. Вот. Мы сами их готовили. Где моя роза?
  -- Здесь, - улыбнулась Алина и отдала девочке розу.
   Анечка протянула пышный белый цветок Инне:
  -- Это тебе, тетя Инна. Я сама её для тебя выбрала. Это моя любимая роза. Она у нас около дома растет. Это моя роза. Я с папой её посадила и никому не даю с этого куста розы рвать. Цветы живые, их надо беречь, любоваться ими. Это только тебе. Потому что ты нашлась. Я так рада! Я уже все знаю. Моя мама слетала в Россию и нашла тебя. Прямо на концерте. Мо я мама может все.
  -- Это Анечка, - пояснила Алина, - старшая дочка Ирины. Такая же непоседа и болтушка.
   Ирина оглянулась:
  -- А где же наши мальчики? Что-то вы застеснялись, спрятались за нас.
  -- Мы здесь, - вышли вперед два черноволосых и черноглазых мальчугана лет восьми, очень похожих.
  -- Тетя Инна, я Дима.
  -- А я Валентин.
   Так представились мальчики. Алина быстро поясняла:
  -- Дима - сын Елены и Коли, А Валя - Ирины и Жоры.
  -- А мы тебе самолет дарим. Мы сами его склеили. Дедушка совсем чуть-чуть помог, - мальчишки протянули ей серебристый макет самолета. - Ты на таком самолете к нам прилетела. Мы как узнали, что ты нашлась, что скоро к нам прилетишь, сразу решили сделать этот макет. Это "Боинг".
  -- Спасибо, - Инна осторожно приняла подарок.
   Ей было так хорошо, как в детстве, когда наступал день рождения.
  -- А я, - вылез из-за их спины мальчик помладше года на два, - тебе яблоко принес. Мама сказала, что ты очень всегда любила яблоки. Я самое красивое тебе выбрал, - он протянул огромное краснобокое яблоко, - и большое.
  -- Это Павлуша, мой поздний сынок, - улыбнулась Алина. - Мой и Вали. Видишь, что творит твоя тетушка.
  -- Мама говорит, что ты мне сестра, - важно продолжал говорить мальчик. - Можно, я буду звать тебя просто Инна.
  -- Можно, - кивнула головой Инна. - Иди ко мне, братишка.
   Довольный Павлик потеснил Анечку, тоже залез на кровать и обнял Инну.
  -- У нас с тобой еще сестра есть. Соня. Сонька! - закричал он. - Сонька! Ну где ты? Опять с малышней возишься. Наша с тобой сестра уже проснулась. Иди сюда!
  -- Идут, идут уже, - успокоила его Ирина.
   Дверь распахнулась. Вошли Елена с дочкой на руках и восьмилетняя девчушка, которая вела за руку девочку лет трех с небольшим.
  -- Вот, Машенька хочет тете Инне тоже подарить подарок. Мы за подарком на кухню заходили, поэтому и задержались.
   Трехлетняя девочка подбежала и сунула Инне большую конфету в ярком фантике, застеснялась и спряталась за Ирину.
  -- А это моя младшая, - Ирка подхватила и поцеловала девочку. - Машутка её зовут. Что-то ты у нас сегодня скромница!
  -- А тебя как зовут? - Инна обратилась к старшей девочке.
   Она уже догадалась: перед ней Соня, дочь Алины и Валентина. Девочка была тоже похожа на Ирину, такая же черноглазая, темноволосая, в глазах играли веселые искорки.
  -- Я Софья. Я твоя сестра. Вот посмотри, что я тебе подарю.
   Она пристроилась на кровати с другой стороны и протянула небольшой альбом.
  -- Здесь наши фотографии. Мы с мамой сделали. Для тебя специально. Ты ничего никогда не бойся, нас знаешь, как много у тебя сестер. Вот смотри здесь Лена, Ира, я. А это Жора, Коля, - они наверно, тебе теперь братья.
  -- Нет, это я брат, один, - важно поправил Павлик.
  -- А это твои племянники. Сотри сколько их, - продолжала Сонечка
  -- А если будет плохо, сразу зови нас, - сказала Анечка. - Мы все тебя любим. Мы не дадим тебе грустить.
   Инна с удивлением обнаружила, что девочки легко проникают в её подсознание и видят всю её радость. А больше им Инна ничего не позволила читать. Она по-прежнему легко ставила барьеры. Одобрительно улыбнулась Еленочка.
  -- Ну, все, - засмеялась Ирина. - Колдушек прибыло у нас.
  -- Но вот подарки почти все вручили, идемте завтракать, - засмеялась Алина и тут же спохватилась. - Ой, Лена, а твою дочку мы не представили.
  -- Я думаю, Инна догадалась, - улыбалась Еленочка с девочкой на руках. Она присела рядом с сестрой: - Вот моя Настенька.
   Девочка посмотрела на Инну веселыми голубыми глазами, потом дернула себя за пышный бант, он свалился с коротких волос, девочка засмеялась и протянула его Инне.
  -- Ой, смотрите, - завизжала Анечка. - Настенька Инне подарила бантик. Инна, давай тебе его приколем. Можно, я тебя тоже буду звать Инной, как Соня с Павлушкой
  -- Можно, - улыбнулась женщина, подставляя свои пышные волосы.
  -- И мы тоже будем тебя звать Инной, - поддержали мальчики.
  -- Ты совсем не похожа на тетю, - сказал младший Валентин.
  -- Ты на нашу Ирку больше похожа, - добавил Дима.
  -- Ну, дети, давайте выйдем, - сказала Еленочка, - Инна должна умыться и привести себя в порядок.
   Все быстро поднялись и пошли в столовую, где уже их ждал завтрак. Инна умывалась и думала: она не одна. Нашлась любимая тетушка, сестры, куча ребятишек. И Юра рядом. И вдруг женщина поняла, что ей больше всего хочется родить ребеночка. Ведь у него столько много будет братьев и сестричек.

Приговор приведен в исполнение.

   Прошло несколько месяцев.
   Зацепин Виктор стал управляющим а-кого филиала корпорации "Орлофф". Управление сетью кафе он передал Юрию, который вернулся через два месяца с Инной. Арина и Захар Петрович прибыли позже. Арину удалось освободить под залог, деньги внесли Андреев и Жора. Юрий сказал им, что вернет долг. Захар Петрович хмыкнул и ничего не стал говорить. Жора неожиданно не стал возражать, просто погрустнел и долго молчал. Молчала какое-то время и Ира, потом выдала:
  -- Юрка, ты просто идиот. Носишься со своим я... я... я... сам все я... О других привыкай думать. Я и так Инке боюсь лишний подарок сделать, а Жорку-то за что ты обидел?
   Юрий ничего не понял. Что означает думать о других? Он и думает. И чем он обидел Жору. Потом медленно заговорил Жора.
  -- Я всегда был не один и в то же время один. Вокруг меня хорошие люди, надежные, верные, я их очень люблю. Это мой приемный отец Валентин, это моя единственная Ирина, мои дети, я очень люблю Алину, Колю, Еленочку. Меня вырастила первая жена Валентина, я её звал мамой, к сожалению, её больше нет с нами, у меня была удивительная бабушка Анна, но и она не была мне родной. Вокруг меня всегда приемные.... Приемная мама, приемный отец, приемная бабушка...
  -- Понял? - спросила Ирина, выразительно глядя на Юрия.
  -- Что я должен понять? - Юрий не знал, к чему клонил Жора, для чего он все это сказал.
  -- Все эти люди мне близки и дороги. А родных нет, я не говорю сейчас о своей семье, об Ирине... Родные появились недавно - это ты, Светлана, Арина. Эх, Юра, Юра... Я совсем не помню свою родную маму Марию. И вдруг появляется Арина. Она сестра-близнец моей мамы. Неужели ты не понял: моя мама была такая же, я ведь, можно сказать, впервые увидел свою родную мать. Я знаю, какой бы она была сейчас. Это я за свою маму залог вношу, дай мне возможность так думать.
   Юрий растерянно молчал. А что сказать? Он не ожидал такого оборота разговора. У него был отвратительный отец. А мама была всегда, родной надежный человек.
   Жора закончил свою мысль:
  -- Говори что хочешь, а Арине я помогу. Она не должна находиться в тюрьме до суда. Твоя мама не виновата. Причина всех ваших несчастий начинается очень давно.
  -- С взрыва на пароходе? - сказал Юра.
  -- Нет, еще раньше: с решения юной журналистки Марии Стрепетовой сделать скандальный репортаж о преступном мире...
  
   ... Много лет назад Мария Стрепетова решила сделать сенсационный материал о преступном авторитете Вадиме Братееве. Для этого она даже согласилась стать его женой. Когда был собран материал, Мария решила покинуть Вадима, но за крупную взятку органы милиции сдали её тому же самому Братееву. Наверно, Вадим не убил бы жену, слишком он был влюблен в эту авантюрную красавицу. Но он знал: Мария не захочет жить в золотой клетке, что вместо свободы предоставит ей Вадим. Судьба Марии была неясна. Вмешался случай в лице иностранца Фреда Игла. Он тайком вывез Марию из страны. И тогда Братеев начал мстить. Он планомерно убивал всех, кто помогал Марии. Потом пришел черед и самой Марии. Для этого был взорван теплоход "Петр Первый". Но тут о себе заявил Фред Игл. Братеев испугался, когда понял, кого он зацепил. "Степные орлы" - могущественная организация, их лучше не трогать, а Фред Игл входил в неё.
   Фред знал имя виновника гибели жены. Знал он, что катер Братеева прошел мимо тонувшего судна и не оказал помощи людям, погибающим в воде. "Степные орлы" под давлением Фреда вынесли смертный приговор Братееву. Но решение центрального совета "Степных орлов" неожиданно была изменено, Братееву за его жизнь был предложен огромный выкуп. Фред Игл долго спорил, не соглашался с решением совета, в конце концов, он добился частичного изменения решения: на территории США смертный приговор Вадиму Братееву остался в силе. И если Вадим вздумает сюда приехать, приговор немедленно будет приведен в исполнение. Срока давности существовать не должно, о деталях этого решения не сообщать Братееву. Отныне Братеев должен оставаться жил в России и платить огромные деньги за свою жизнь. Вадим жил под постоянным невидимым контролем....
   ...Вадим об этом не знал. Стоило ему появиться в Штатах, и приговор был приведен в исполнение....
   Невиновность Арины была доказана. Суду были предоставлены неопровержимые свидетельства её непричастности к взрыву. В частности, копию решения о вынесении смертного приговора Братееву предоставил один из членов организации "Степные орлы". Этот человек также подтвердил, что Арина Братеева невиновна, она лишь только сообщила, где и в какой машине будет Вадим, куда и по какому маршруту он поедет. Но даже это жена Вадима сделала непреднамеренно.
   Заговорила и сама Арина. Сначала она рассказала все Захару Петровичу, когда была освобождена под залог. Андреев один изо всех не уговаривал женщину рассказать всю правду. Просто на первом свидании с Ариной, которую давно и безнадежно любил, Захар Петрович заговорил о своих чувствах...
   В тот день Юрий и Валентин не видели Арины. В комнате для свиданий остался один Захар Петрович Андреев.
  -- Захар? - удивилась Арина. - И ты здесь?
  -- Здесь, - невесело улыбнулся Андреев. - Здравствуй, Аринушка.
  -- Здравствуй, Захар, - женщина против своей воли заплакала, она не плакала ни разу после смерти ненавистного мужа, только несколько блаженно улыбалась, вселяя тревогу в родных это своей отрешенной улыбкой. - Зачем ты сюда приехал?
  -- Помнишь, я когда-то тебе сказал, что буду с тобой в трудный час. Только позови меня. А если не позовешь, я все равно приду. Я люблю тебя. Я считаю, что я тебе сейчас нужен. Вот я пришел.
   Арина молчала, только вытирала слезы.
  -- Ты не боишься теперь этих моих слов?
  -- Нет, - она перестала плакать. - Я больше не боюсь, я всю жизнь боялась, всю жизнь жила в страхе. Я очень боялась, что Вадим когда-нибудь убьет тебя, заберет сына и будет издеваться над ним. Вадим ведь убил всех моих близких....
  -- Я знаю, - тихо ответил мужчина. - Я все знаю, Арина.
  
   ...С хозяином города Серебровым Захар познакомил один очень умный человек, бизнесмен от Бога, создатель чужих судеб. Это был дядя Алины Королевой - Павел Ильич. Уже за одни советы, как создать капитал в России в эти годы, Андреев был готов поставить памятник этому великому человеку. Но еще одна золотая черта была у Павла Ильича - он сам никогда не терял окончательно совести, не давал этого сделать своим ученикам. Одно исключение, впрочем, было, - Серебров. Так его звали в те годы. Серебров хорошо собирал дань с местных предпринимателей, поставив рэкет на широкую ногу. И никто ничего не мог с ним поделать. Павел Ильич посоветовал - дружить, говорил о чем-то с Вадимом, и постепенно рэкетиры стали надежной крышей.
   Андреев не знает всего, что было в жизни Сереброва, кто он, откуда появился в их городе? Только как-то Павел Ильич в разговоре с Андреевым попросил об одной услуге - последить, чтобы Серебров не уничтожил свою жену и сына.
  -- Почему я? - тихо спросил Андреев, хотя ответ он знал.
  -- Ты любишь эту женщину, - ответил Павел Ильич. - Ты боишься за неё.
  -- А почему вам важна жизнь этой женщины?
   Ответ удивил Андреева. Он помнит его до сих пор. Павел Ильич тихо сказал:
  -- В мире не должно быть второго Сереброва. Его сын пусть вырастет хорошим человеком. А это сделает его мать.
  -- Но как я смогу влиять на Сереброва? - спросил Андреев. - Я готов заступиться за Арину. Но ведь Серебров прикажет, и меня убьют. Не подумайте, что я этого боюсь... Хотя, впрочем, боюсь, у меня ведь тоже есть дочь, мать, жена...
  -- Я все это знаю. Тебе придется взять на себя контроль за одним делом.
   И Павел Ильич рассказал, что Серебров каждый месяц должен перечислять определенную сумму на один счет. Андрееву были даны банковские реквизиты этого счета.
  -- А если я узнаю, что Серебров перестал перечислять деньги, что мне делать? - спросил Андреев.
  -- Ничего. Выжди какое-то время и просто напомни об этом Сереброву. И поверь, он испугается.
   С тех пор Андреев этим и занимался. Деньги поступали с завидной точностью. Лишь раз была небольшая задержка. Захар Петрович не напоминал, ждал, потому что Серебров был арестован. Исчезла куда-то Арина. Сына Сереброва, как выяснилось намного позже, увезла Алина Королева. Но вернувшаяся Арина этого не знала. Она сходила с ума от беспокойства, боялась, что мальчика её уже нет в живых. А арестованный Серебров был довольно-таки спокоен к судьбе мальчишки.
  -- Найдется, - сказал он равнодушно жене во время свидания. - А что без мамочки побудет, так мужиком вырастет, а не размазней.
   Арина бросилась к Андрееву, она всегда чувствовала его хорошее отношение к ней. Женщина была в отчаянии. Андреев пытался её успокоить, но Арина была на грани нервного срыва, не могла находиться одна, она бы сошла с ума в те дни, если бы не Андреев. Он остался с ней в её доме. Вот в тот вечер он признался, что любит её, и сказал слова, которые повторил спустя многие годы в американской тюрьме. А тогда Арина в ответ жалко всхлипнула, прижалась к мужчине. Это было равносильно признанию. Они провели вместе единственную ночь. А на другой день был освобожден Серебров. Дома он застал Андреева. Ревнивый, подозрительный, Вадим хотел избить жену. И плевать, что здесь был и Андреев. Захар Петрович отбил тогда у него Арину, не дал её тронуть. Серебров же в ответ вызвал своих головорезов. Все бы кончилось очень плохо, или убили бы Андреева, или избили бы его и Арину неизвестно до какой степени, только Захар Петрович этого не дал сделать. Андреев тихо напомнил Вадиму, что срок уплаты денег просрочен. Назвал точные банковские реквизиты, произнес несколько слов, которые его просил запомнить Павел Ильич. Серебров, казалось, позеленел, до такой степени он был испуган. Прибывшие головорезы получили приказание никогда не трогать Андреева. Те выслушали приказ и в недоумении отбыли. А Андреев также тихо сказал, что больше никогда Серебров не тронет свою жену, иначе... тут Андреев красноречиво умолк, потому что он не знал этого "иначе"... Он ничего не знал о "Степных орлах"... Но Сереброву хватило этого предупреждения.
   О том, что Арина и Захар Петрович провели вместе ночь, они не вспоминали. Арина больше всего боялась, что муж об этом узнает и расправится со всеми, а её сын останется никому не нужный. А мальчик у неё рос хороший, воспитанный, не в отца... И виделась женщина с Захаром Петровичем очень редко. А потом муж Алины, Королев Дмитрий, сообщил Арине, где её Даниил. Она улетела за мальчиком.
   Сказать, что Серебров не трогал жену после этого случай нельзя, он мог дать пощечину, больно толкнуть. Но это были единичные удары. Избиения прекратились. Помнил Серебров о существовании Андреева. Да и помимо Андреева он чувствовал контроль. Следили за ним "Степные орлы", днем и ночью следили...
  
  -- Марина, - говорил Захар Петрович на этом тюремном свидании, он так называл эту женщину, потому что познакомился с ней, когда Братеев был Серебровым, а жена его Мариной.- Мариночка моя. Ты только ничего не бойся. Какой бы срок тебе не дали, я не перестану тебя любить. Ты потом вернешься ко мне. Я всегда буду ждать. Мы с тобой немолоды уже, но, может, судьба даст нам несколько лет счастья. Знаешь, в моем доме сейчас живет девочка - Юля. Её Альбинка привезла. Я потом подробно расскажу тебе о ней. Она похожа на тебя. Я её называю дочкой и думаю, что это ты её родила, и когда-нибудь придешь к нам. Возвращайся ко мне, Марина. Мы сможем быть еще счастливы. Ты поможешь вырастить Юльку.
  -- Меня зовут Арина, - вымученно улыбнулась женщина. - Зови меня так. Это мое настоящее имя.
  -- Я знаю, Юра мне говорил. Я люблю тебя, Арина. Я помню всю жизнь нашу единственную ночь...
   Арина опять заплакала, но с того дня она перестала твердить, что убила мужа. Впоследствии мать Юрия рассказала Захару Петровичу и Орлову Валентину всю правду.
   Арина не убивала Братеева. Она абсолютно ничего не знала о предстоящем взрыве. Виновата женщина была лишь в том, что дала информацию о том, где и в какое время будет Вадим находиться. Арина почему-то думала, что ей в номер позвонил старый знакомый мужа, спросил про Вадима, женщина решила, что этот человек не был в дружбе с Братеевым, так пусть и у Вадима будут неприятности. А когда тот попросил её о встрече, согласилась. Хотя мысли об убийстве ненавистного мужа постоянно возникали и у самой женщины, но она никогда не смогла бы убить человека. Поэтому о готовящемся взрыве она ничего не знала. А, очнувшись, начала благодарить небо за смерть мужа. Слова женщины были неправильно истолкованы.
  
   ... Фред Игл за смерть жены вынес Братееву приговор - расстрел. Но под давлением "Степных орлов" согласился с изменениями в приговоре. Отныне Братеев будет неприкосновенен, пока живет на территории другого государства. На территории США его приговор оставался в силе. Фред, словно, предчувствуя, что ненадолго переживет свою Марию, которую очень любил, оставил распоряжения своим верным людям. Это был один из детективов, которые вместе с ним в России искали виновного в смерти Марии.
   И вот стало известно о прибытии Братеева в США. Тут же заработала сложная машина ликвидации преступника.
   Вечером в гостиницу к Арине пришел неизвестный ей человек. Он заранее договорился о встрече, а теперь он представился другом Марии. Как же Арина обрадовалась! Они очень много говорили. Именно от Арины этот человек узнал, что завтра Братеев едет к Орловым, в штат Вермонт. Арина заметила, что собеседник очень хочет знать, где в ближайшие дни будет Братеев.
  -- Может, дружки бывшие какой должок с него стрясти хотят, - подумала она опять. - Хотя не хочется верить, что этот человек из их числа. Он же знал Машу. Сколько интересного рассказал про неё и про Фреда. А может, все это придумано, чтобы узнать про Вадима... Но я все равно скажу, где он будет завтра...
   И сказала, куда они поедут, а про себя подумала:
  -- Может, убьют Вадима, и тогда наша жизнь наладится. Я доживу свои дни спокойно, счастлив будет мой Юрик, в живых останется Жора. И Фани с Славиком будут жить спокойно. А то Вадим даже не разрешает ей подходить к ребенку, когда тот плачет. Орет, что он должен вырасти настоящим мужиком с жестким характером, а не таким, как мой сын. И Фани, как я когда-то, жалеет мальчика, потихоньку плачет. А если Вадима не убьют, то это сделаю я. До Орловых Вадим не должен доехать. Сын Маши будет жить.
   Арина даже придумала, как сделает это. На каком-то опасном участке дороги она вцепится в руль, пусть машина Вадима упадет с моста, как это было с отцом Инны, или врежется во что-нибудь, только туда, где не будет людей. Хватит уже страданий, причиняемых Вадимом. При этом она, Арина, тоже погибнет. Ну и ладно. Зато она спасет мир от зла.
   На другой день (Арина не видела этого) за их машиной следовала другая. Братеев заметил слежку, нервничал. Желая удостовериться окончательно, что он не ошибся, остановился в отдаленном от людей месте, на некоторой возвышении, он знал, что является хорошей мишенью, зато и Вадиму все было хорошо видно. Арина дергалась, нервничала, мешала думать. От этой дуры надо было хоть на время избавиться, Вадим послал жену в за какой-то мелочью в ближайший киоск. Это было ошибкой Братеева. Водителю другой машины только и надо было этого. Он нажал кнопку взрывного радиоуправляемого устройства. Как хорошо, что Вадим остановился в стороне от других, не пострадают люди. Но взрывное устройство сработало не сразу, поэтому жену Братеева его хорошо зацепило взрывной волной. Но она осталась жива...
   ...В последние минуты жизни Вадим Братеев смотрел на жену, которая шла назад с сигаретами для него, и думал: как так получилось, что его рабыня стала освобождаться от рабства. И вдруг он понял. Это была не рабыня, Арина никогда не была у него в рабстве. Да она подчинялась и все равно все делала, как хотела - убежала на встречу с матерью и Машей, упорно вышивала и вязала, хотя он эй это запретил, она вырастила сына в ненависти к нему, она даже осмелилась любить другого. Братеев убивал её, убивал и не мог убить. Вдруг Вадим увидел: Арину неожиданно окружило огненное кольцо, а она шла по нему невредимая, её защищала Маша, она отвела огонь от сестры и направила огненное кольцо на Братеева, и его, Вадима, это кольцо сейчас уничтожит. В центре же кольца смеялась зеленоглазая ведьма Алька Королева, ей он не мог причинить зла, она же ведьма, колдунья, Алька с издевкой говорила:
  -- Дурак ты, Вадим. Какой же ты дурак. Все в чертовщину веришь! А её нет, и никогда не было. Просто ты наказан за все то зло, что сотворил.
   И в этот момент Братеев понял, это не Алька, это Софья Ивановна, её тетушка. Зачем здесь собрались все мертвецы. Ответа не было. Зато Вадим наконец-то догадался, кто всю жизнь следил за ним. Это был не Андреев, не Королев Дмитрий, это была сама зеленоглазая ведьма Алька. Лишь ей было разрешено входить в его дом в любое время. Укрыться от колдовских взглядов Альки и её тетушки было невозможно, как нельзя избавиться и откупиться от приговора "Степных орлов". Но это знание уже ничего не могло изменить. Вадим Братеев перестал существовать, огненное кольцо поглотило разум, его черная душа полетела в ад. Взрыв разнес не только его машину, но и тело...

Все будет хорошо.

   Пребывание под стражей, смерть мужа, ранение не прошли даром. Арина вернулась назад, в Россию, душевно надломленной. Женщина наотрез отказалась хоть на минуту навестить свой дом в Москве, где она жила с мужем, ей все казалось, что там её поджидает Вадим, поэтому сразу они с Андреевым полетели в А-к. Жила Арина с сыном и невесткой в из небольшой квартире, хоть и звал её к себе Андреев.
  -- Какая любовь в наши годы, Захар? - устало ответила женщина. - Мне не хочется жить.
  -- И все же я жду тебя, - повторил Андреев.
   В двухкомнатной квартире сына было тесно, но Юра пока не мог себе позволить купить большую квартиру. Как и говорил, от денег отца он отказался в пользу матери. Арина равнодушно подписала все бумаги, Конецкий помог оформить наследство. Но буквально в первую же ночь, когда женщина стала официальной владелицей, ей приснился Вадим. Он душил жену и зло шипел:
  -- Я и после смерти не отдам моих денег тебе, глупая клуша.
   Инна проснулась от крика свекрови, бросилась к ней, разбудила. Арина непонимающими глазами смотрела на сына и его жену, в каждой тени ей чудился умерший муж. Инна и Юра еле успокоили мать. И так грустная, неразговорчивая, Арина стала еще молчаливее. Вадим снился ей постоянно, он больше не душил, но грозил, замахивался, все говорил о своих деньгах. И Арина тоже приняла решение отказаться от денег и имущества Братеева. Было решено продать недвижимость в Москве, а деньги пустить на благотворительность. Женщина решилась, с Юрой и Инной навестила свой богатый дом, в котором никогда не было человеческого счастья. Ни она, ни сын ничего не хотели брать отсюда. А вот Инна захотела. Она обнаружила несколько кружевных изделий, что связала Арина, пришла в восторг, уговорила все отдать ей. Арина с радостью все подарила девушке. Потом села в своей комнате, осмотрела нелюбимый ею интерьер, созданный модными дизайнерами, и сказала в никуда:
  -- Я больше не боюсь тебя, Вадим.
   Мать и сын приняли такое решение: третью часть денег передать Зацепину, он усыновил мальчика Фани, ведь Славик тоже наследник Братеева, а ребенок слишком еще мал, чтобы принять решение о деньгах. Виктор с согласия Арины и Юрия сразу пустил эти средства в оборот.
   Про остальное Юрий сказал матери, делай, что хочешь, он прикасаться не будет. А Арина не знала, что можно сделать. Решить эти проблемы помог Захар Петрович, который внимательно следил за сыном и матерью и не всегда одобрял их действия. Арина с радостью согласилась назначить распорядителем Андреева. Часть денег была вложена в оборудование для нового роддома, ведь когда-нибудь там будет рожать Инночка и Альбинка. Но в тайне от Арины и Юрия Захар Петрович оформил счета на их имя. В жизни бывает всякое. Долго не находился покупатель на квартиру и дом Братеевых. Арина не хотела там оставаться ни одной лишней минуты. Попросив заняться недвижимостью Федора Степановича Коенцкого, Арина с сыном и Инной вернулись в А-к.
   Арина, считая, что денег у неё больше нет, только недвижимость, стала немного поспокойнее. Вадим ей больше не снился. Но все странности у женщины остались: она часами могла сидеть, глядя в никуда, отказывалась от еды, не выходила на улицу. Инна в такие моменты опасалась за её рассудок. Помогли справиться с депрессией Арине дети: Ванюшка и Юлька.
   Как-то вечером Инна и Юра собрались к Андреевым. Арину, конечно, взяли с собой. Они не оставляли женщину одну.
  -- Поедем, мама, - уговаривал сын. - Ну что ты все дома и дома! Даже с Захаром Петровичем отказываешься видеться.
  -- Поедемте, Арина Васильевна, - вторила и Инна. - Альбинка с Кириллом недавно вернулись с юга. Посмотрите на их Ванюшку. Вы же его еще не видели. А он у них такой интересный, разговорчивый. Букву "р" начал говорить.
  -- И Юля про тебя спрашивала, - добавил сын. - Ей Захар Петрович про тебя рассказывал. Да и баба Ириша обижается, что ты не заходишь. Это нехорошо, мам, ты ни разу не была у Андреевых. А ведь Захар Петрович ради тебя даже в США летал.
   Арина и сама понимала, что нехорошо она поступает, поэтому и согласилась пойти к Андреевым. У Андреевых их уже ждали. Ванюшка после возвращения с юга немного приболел, Альбина переживала: мальчик опять кашляет, появились сопли. Недовольный Ванюшка - его не выпустили во двор гулять, там было сыро, недавно шел дождь - сидел рядом с Юлькой и жаловался ей:
  -- Ваня не касляет (не кашляет), у Вани не болит горлыско (горлышко). Мама все плридумаля (придумала).
  -- Ты по лужам бегаешь, - сердито ответила Юлька. - Опять ноги промочишь. Правильно мама сделала, что не пустила тебя гулять.
  -- Непрлавильня. (Неправильно), - не соглашался мальчик. - Ваня в сапосках гулять будеть. (Ваня в сапожках гулять будет).
   Альбина улыбалась, накрывая на стол и слушая слова сына, которого день ото дня любила все больше. Как ей бывало порой скучно, когда не было у неё Ванюшки и Кирилла: день тянулся невыносимо долго, она пробовала работать, устроилась продавцом, образования-то никакого не было, но уже в первый день обнаружилась недостача, Захар Петрович заплатил, а через месяц опять заплатил и сказал, что с деньгами Альбинке нельзя работать. Инна на полном серьезе предложила ей в школу вожатой пойти, объяснила, что там не надо особых знаний, будет проводить вечера, внеклассной работой заниматься. Альбинка и пошла, ей даже понравилось, правда, бумаги за неё часто писала Инна. Зато как смеялся отец, узнав, сколько работала дочь и сколько получила. Но все равно Альбинка была довольна. А потом её ставку сократили, Альбинка хотела устроиться в другую школу, но тут появился Кирилл, и с ним и Ванюшка. Теперь скучать некогда, сынишка не дает, да и о муже не стоит забывать, ему тоже нужно внимание, кроме того бабушка немолода, устает, Альбинка все чаще заменяет её у плиты, а дом она давно сама убирает. Есть еще и Юлька, Альбинка устроила её в престижную школу, сама возила и забирала. Словом, женщина больше не жаловалась на жизнь, скука ушла из её обихода.
   Ванька дулся на весь свет, это понятно, он не совсем здоров. Вот и капризничает. Юлька терпеливо объясняла мальчику, что не надо идти гулять, что к ним сейчас придут гости: дядя Юра, тетя Инна и... - девочка замялась, не зная, как назвать Арину.
  -- И бабушка, - подсказал Захар Петрович.
  -- Бабутька прлидет?(бабушка придет?) - переспросил Ванюшка. - К Ване бабутька плридет? (Бабушка придет)
  -- Бабушка, бабушка, - Захар Петрович подхватил и подбросил малыша в воздух. - Ванька будет любить бабушку?
  -- Будеть (будет), - согласился малыш.
   Раздался звонок. Все искренне обрадовались приходу гостей. Инна целовалась с Альбиной, Кирилл жал руку Юрию, а Арина немного смутилась. Она давно не видела Андреевых. Но Ванюшка скатился колобком с кресла и подбежал к ней, обхватил ноги женщины и радостно закричал:
  -- Бабутька, моя бабутька прлисля! ( Бабушка, моя бабушка пришла).
   В голосе ребенка звенело столько радости, что Арина невольно поддалась чувствам, она присела, подхватила малыша на руки, стала целовать.
  -- Бабутька, бабутька, (бабушка, бабушка)- твердил Ванюшка, обхватив женщину за шею. - Бабутька плрисля к Ване. (Бабушка пришла к Ване).
   Смущенная Альбина несколько виновато пояснила Арине:
  -- Ванюша наш с бабушками рос, он до сих пор сильно по бабушке Варе скучает, все спрашивал, где его "бабутька", почему больше не приходит. Вот вам и обрадовался.
  -- Ничего, - улыбнулась стоящая рядом баба Ириша. - Это хорошо, когда ребенок тебя любит. Ванюшка! Иди к маме. Дай двум бабушкам обняться.
   Баба Ириша обняла Арину, поцеловала в щеку, озабочено произнесла:
  -- Что-то ты бледненькая. И похудела еще больше.
  -- Арина Васильевна совсем не выходит на свежий воздух и очень плохо ест, - расстроенно сказала Инна.
  -- Да нормально я ем, - оправдывалась Арина. - Просто не хочется.
  -- Тебе, мам, ничего не хочется, - сердито сказал сын. - Скоро в голодные обмороки будешь падать.
  -- Не буду, я поем сегодня, - улыбнулась Арина. - Тут у вас так вкусно пахнет... Я догадываюсь чем.
  -- Голубцы мы с Альбинкой сделали, домашние. Специально для тебя. Инна сказала, что обязательно тебя приведет, вот и приготовили. Я помню, как ты их любила. Только ты редко бывала у нас. Твой Вадим тебя никуда не выпускал...
  -- Не надо, не вспоминайте о нем, - попросила женщина. - Лучше расскажите, как вы готовите свои знаменитые голубцы. Мне даже есть захотелось.
  -- Прошу всех за стол, - сделал приглашающий жест Захар Петрович.
   Арина впервые за долгое время поела с аппетитом. Голубцы были просто божественны. Небольшие по размеру, баба Ириша сворачивала их конвертиком, фарш из говядины и свинины, все это дополнял сметанный соус, который баба Ириша готовила по-своему, по-деревенски, как говорила она. Настроение Арины улучшилось. Может, этому способствовал Ванюшка. Он все вертелся, хотел залезть к "бабутьке" на колени, а когда его не пустили, потребовал, чтобы его высокий стульчик стоял рядом с женщиной, под конец пытался отдать "бабутьке" свою еду.
  -- Есь (ешь), - сказал он, подвигая свой разворошенный голубец. - Ваня угосяеть (угощает).
   Арина явно понравилась ребенку. И малыш понравился женщине. Хорошего сыночка нашла себе Альбина, и мужа тоже. Здоровенный, но вежливый, немного смущался, но потом с Юрой о чем-то разговорился.
   Впервые за долгие месяцы к женщине стало приходить успокоение.
   Вот так с объятий Ванюшки началось выздоровление женщины. Её перестали мучить кошмарные сны. Чаще снился Ванюшка, он бежал в ней и кричал: "Бабутька! Бабутька! Моя бабутька!" После таких сновидений Арина просыпалась с улыбкой, на душе становилось хорошо. Ванькины объятия, его детская искренняя любовь к новой "бабутьке" - это был первый толчок к выздоровлению.
   Видела Арина и Юльку, грустную, одиноко сидящую на диване. Ей почему-то вспомнился рассказ погибшей во время взрыва теплохода матери. Раиса часто рассказывала уже взрослым дочерям, как она с мужем приехала хоронить свою мать, которая родила восемнадцать детей. Последней, Свете, было всего три года, когда не стало мамы. Девочка плохо понимала, что такое смерть, но она чувствовала страшную беду. Она вцепилась в приехавшую Раису и кричала:
  -- Райка, возьми меня. Возьми меня! Райка!
   И Арина вдруг поняла, что и девочка эта, Юлька, очень страдает. Ведь у неё тоже недавно умерла мать. Только не в кого девочке вцепиться и закричать:
  -- Возьми меня! Пожалей меня. Приласкай меня.
   Стало невыносимо жалко эту одинокую детскую душу. Хотелось подойти, погладить, приголубить. Но она так и не сделала этого.
   Арина была права в своих чувствах и мыслях. Юльке было очень плохо. Девочка после смерти матери осталась жить с Кириллом и Альбиной. Захар Петрович был далеко. С Альбиной Юлька по-прежнему плохо находила общий язык. Особенно это стало заметно после смерти тетки Алены. Юлька плакала и твердила, что это она виновата, что мамка умерла. Альбина, всей душой желая утешить девочку, неосторожно обмолвилась:
  -- Что ты говоришь? Какая твоя вина? Подумай! Ведь пила же Алена, не думала ни о чем. Разве таких остановишь?
   Девчонка просто взвилась в ответ:
  -- Не смей так говорить о моей мамке! Не смей! Она была хорошая! Это ты во всем виновата. Зачем увезла от нас Ваньку? Мамка бы за ним следила, не пила бы столько. Я бы не дала. Она бы жива была. И всем было бы хорошо! И бабушка Варя бы не умерла, потому что у Ваньки не было бы матери. Ей нельзя было умирать. Она всегда так говорила. Зачем ты приехала в деревню? Это из-за тебя все умерли.
   Альбина сначала растерялась от нелепости всех этих обвинений, потом от обиды даже задохнулась. Перед глазами появилась тетка Алена с большой бутылкой пива, уже навеселе, и Ванюшка хоть и веселый, но худенький, грязненький, бегает по магазину и смеется. Как же не забрать его себе! Женщина прижала к себе испуганного криком Юльки, поэтому притихшего сыночка и сказала:
  -- Что ты Юля говоришь? Нельзя... - она не могла подобрать нужных слов, - нельзя, чтобы пьяницы воспитывали детей.
  -- Моя мать не пьяница! Ты... ты... - Юлька тоже не знала, какие подобрать слова, - ты не любила мою маму. Я тебя тоже ненавижу.
   Она выскочила и убежала. Альбинке стало неуютно после всего этого. Ведь она старалась, делала как лучше, а Юлька говорит... К сожалению, Захар Петрович был в Штатах, там же была и Инна. Кирилл растерянно молчал. Баба Ириша осторожно сказала взрослой внучке:
  -- Ты бы подбирала слова, дочка. Ведь Алена - мать Юле. А ты называешь её пьяницей... - и пошла искать Юльку.
  -- А я... я-то в чем виновата? - Альбина заплакала. - Ведь была Алена пьяницей. Это же так.
   С ней в голос заревел и Ванюшка, он давно собирался, еще когда Юлька начала кричать, обвиняя во всем Альбину. Он тут же полез к матери на руки. Альбина обняла его, прижала.
  -- Ничего, Альбин, все уладим, - проговорил медленно Кирилл, - утрясем. Переживает Юлька. Все-таки мать умерла. Ты подожди. Пусть время пройдет. Не обижайся на неё. Девчонка ведь.
  -- Кирюш, я не хотела её обидеть. Я, наоборот, пыталась успокоить.
  -- Её любое слово сейчас обижает, - ответил муж. - Сама-то не плачь.
   И огромный Кирилл с нежностью обнял свою крупную жену. Он знал: наступит время, поймет его младшая сестренка, как им всем повезло, что у них есть Альбинка. Альбинка всхлипнула и с Ванюшкой на руках прижалась к надежному своему мужу.
   А Юлька плакала в одиночестве. Бабушка нашла девочку в дальней беседке. Они долго в тот вечер сидели в саду, выходил к ним Кирилл, что-то говорил. Успокоившаяся Альбинка готовила ужин, потом позвала всех есть. Пришла и Юлька, молча села за стол, немного поела, вежливо сказала спасибо, на Альбину не смотрела. И Юлька, и Альбинка чувствовали себя неловко, но делали вид, что не было никакого инцидента. Может, обняла бы Альбина девочку, просто пожалела, как жалела и целовала падающего Ванюшку, расплакалась бы виновато Юлька, и всем стало легче. Но Альбина не решилась подойти к ершистой девочке. Ей и в голову не пришло, что Юлька страдает не только потому, что умерла веселая Алена, но и от недостатка внимания. Альбина была поглощена мужем и Ванюшкой.
   Вот и сегодня Юльке хотелось плакать. Она никому не нужна. Все смотрят только на Ваньку. Ишь ты, как подлизывается, кричит: "Бабутька!". А пришедшая тетя совсем не похожа на бабушку Варю, она больше похожа на мать Юли, только чистая, красивая и грустная. Арина хотела подойти к девочке, поговорить, но не успела, с ней заговорил Захар Петрович. Юлька отвернулась и потихоньку ушла в сад. Арина хотела выйти за девочкой, но Захар Петрович сказал, что сам пойдет поговорит с Юлькой. Он нашел девчонку на скамейке-качелях возле старого дуба. Девочка молча плакала. Мужчина сел рядом, обнял девочку за худенькие плечики. Они мелко тряслись. Как всегда, он не успокаивал, говорил о другом.
  -- Расстроилась ты совсем, - проговорил отец Альбинки. - А я хотел тебя о помощи попросить. Только ты не сможешь теперь, ты сильно расстроена.
  -- Дядя Захар, я смогу, - тонко всхлипнула Юлька. - Я для вас все сделаю. А кому надо помочь?
  -- Одному хорошему человеку. Хорошей женщине. Ей тоже плохо, как тебе. Догадалась? Это Арина, мама Юры. У неё трудный период в жизни...
  -- Я знаю, у тети Арины убили мужа, а её хотели посадить в тюрьму за то, что она не помешала его убить.
  -- Все-то ты знаешь. Откуда?
  -- Альбина Кирюхе рассказывала. А я слышала.
  -- Муж Арины был, как бы тебе сказать...
  -- Я знаю. Он был просто отвратительный человек, он мучил свою жену. Тетя Арина была с ним несчастна. Дядя Захар, вы любите тетю Арину?
   Юлька спросила это и с замиранием сердца ждала ответа. Она привязалась к отцу Альбины. А тут тетя Арина...Совсем одна останется Юлька.
  -- Да, - просто ответил Захар Петрович. - Я хочу попросить Арину стать моей женой. А ты будешь нашей дочкой. Мы будем жить втроем. Ты не против?
  -- Ой, дядя Захар, вы меня не бросите? - глаза девочки засияли надеждой.
  -- Как тебе такое в голову могло прийти? Конечно, не брошу. С кем задачки решать будешь? С Альбинкой?
  -- Нет. Она уже один раз решила мне. Двойку поставили, и смеялись все. Учительница сказала, что ей такое решение даже в страшном сне не снилось. Я её больше не прошу мне помогать.
   Захар Петрович засмеялся.
  -- А как мне вам помогать? - слезы высохли на глазах девочки.
  -- Уговорить тетю Арину жить с нами.
  -- Хорошо, - согласилась Юля. - Я скажу ей, что вы хотите, чтобы она жила с нами.
  -- А теперь пойдем ко всем?
  -- Пойдем.
   Они обернулись и увидели стоящую тут же Арину. Она все слышала. Юлька посмотрела на Арину, ей опять показалось, что это её мама, только она никогда не пила, поэтому такая чистая, нарядная, грустная. Юлька неожиданно опять разревелась, потом шагнула вперед, обхватила руками женщину и тихо сказала:
  -- Ты на мою маму похожа, только грустная, а мама была веселая и матом всегда ругалась.
  -- Я не умею матом ругаться, - пробормотала Арина, гладя мягкие волосы девочки. - Ты только не плачь. Мы с тобой подружимся?
  -- Обязательно.
   Именно появление худенькой неприкаянной Юли в жизни Арины вывело её окончательно из депрессии. Она чувствовала, что нужна этой, обделенной лаской девочке.
   Арина была права. Юлька отчаянно жаждала внимания и ласки. Альбина, она, конечно, хорошая. Но у неё один свет в окошке - Ванюшка. Баба Ириша уже старая. Захар Петрович постоянно на работе, возвращается поздно, усталый. Юльке стыдно его лишний раз беспокоить, да и не все ему расскажешь. Словом, девочке не хватало обычного внимания. Юльке хотелось, чтобы её, когда пришла из школы, ждали, поговорили, она смогла бы пожаловаться, похвастаться, что у неё давно нет двоек, что и тройки она редко получает уже. Чем, чем, а оценками Альбинка не интересовалась, у неё своя была шкала: главное, двойку не получить, для остального тройки хватит. Юльке хотелось, чтобы ей утром красиво заплели косички, колосок, как ходят её подружки, а не хвостик на скорую руку, да другого Альбина и не умела, чтобы у джинсовой юбочки были модные кружева, чтобы можно было пожаловаться, что в последние дни часто побаливает живот.
   Арина откликнулась на этот детский зов. Так и сыну она будет мешать меньше. Инна у него умница, она не жалуется, всегда приветлива, но комнат-то на всех у них только две. И в одной постоянно сидит грустная и равнодушная к жизни Арина. Ни минуты вдвоем не остаются Инна и Юра. Юра стесняется лишний раз обнять и поцеловать свою Инну, а он ведь ласковый мальчик... Мешает мать счастью сына.
   Арина стала сначала помогать Альбинке. Это случилось буквально на второй день после посещения Андреевых. Ванюшка не на шутку разболелся, поднялась высокая температура, Альбинка психовала, отвезти Юльку в школу было некому. И хоть Юлька клялась, что уже не маленькая, что доберется сама, Альбина не отпускала, переживала, да и Юлька была какая-то квелая, словно заболеть хотела. Баба Ириша лежала с давлением, у Кирилла была запарка на работе. Альбинка позвонила и пожаловалась Инне, та сразу сказала, что проводит Юльку, а потом замолчала на минуту и сказала:
  -- А если не я, а если Арину Васильевну попросить отвезти Юлю в школу? Хорошая мысль, Альбин?
  -- Мне хоть кого, - ответила уставшая подруга. - Ванюшка опять раскашлялся, вырвет сейчас... Жду кого-нибудь!
   Так первый раз Арина поехала в Юлькину школу на автобусах. Девочка была малоразговорчивая, о чем-то все думала. Арина решила не лезть пока к ней с вопросами, о чем потом пожалела. Встречала она девочку и после уроков. С этого дня и началась их дружба, переросшая в настоящую привязанность. Уже в этот день Арина столкнулась с проблемой, возникшей у Юльки.
   Когда Арина приехала забрать девочку домой, Юльки не было в школе. Женщина испугалась: она утром отвела девочку прямо в класс. А теперь её нет! Где она? Арина забеспокоилась. Задерганная немолодая учительница объяснила, что девочка без разрешения ушла с последнего урока, даже портфель не взяла. Она звонила Альбине Захаровне, но у той телефон заблокирован. Как хорошо, что Арина не знала о прогулах Юльки. Она бы решила, что это очередной прогул, и хрупкое доверие, что возникло между ними, сразу бы пропало. Арина бросилась искать девочку. Но куда? Где она может быть? Звонить Альбинке не решилась, у неё у Ванюшки грипп, температура под сорок, Альбина не отходит от мальчика. Что же за день такой? Арина чуть не плакала. Она позвонила Захару Петровичу, тот позвонил домой, матери, под предлогом беспокойства за здоровье, узнал - Юльки не было. Уже минут через пятнадцать Захар Петрович примчался к Арине. Где, как искать девочку, они не знали. На их счастье подошла какая-то робкая одноклассница Юльки и тихо сказала, что Юлька сидит и плачет в кустах за школой. Арина и Захар Петрович бросились туда. Да, девочка сидела прямо на земле и горько плакала. Арина облегченно. Юлька ничего не хотела говорить. Ни Арине, ни Захару Петровичу. Только волчонком посмотрела на них, и опять потекли слезы. Арина все же осмелилась, пролезла сквозь низкие кусты, присела рядом и обняла девочку. Тут же женщина догадалась, в чем дело.
  -- Захар, отойди, пожалуйста, - попросила она. - Я поговорю с Юлей одна. Нам посекретничать надо.
   Тот послушно отошел. Он тоже стал понимать, что случилось. От девочки шел неприятный запах.
  -- Ты описалась? - спросила Арина.
  -- Да, - Юлька отчаянно заревела.
  -- Но такое часто бывает, - сказала Арина. - Ты еще маленькая. А описаться могут даже взрослые.
  -- Я просилась выйти с урока, - тоненько всхлипнула Юлька. - Я два раза просилась. А она не отпустила. Сиди, сказала, до звонка. Я не могла больше терпеть, я встала и убежала.
  -- Ты правильно сделала, - сказала Арина.
  -- Да, но я не успела добежать до туалета. Я не могла больше терпеть. Я описалась.
  -- Поэтому ты убежала из школы?
  -- Да. В раздевалке нянечка добрая. Она увидела, как я бежала в туалет и не успела, сказала мне: "Беги домой, сердечная. Переоденься. Я никому не скажу. Даже учительнице. А здесь я сейчас все вымою". Я больше не пойду в эту школу, - отчаянно всхлипнула Юлька. - Ребята видели меня здесь. Они догадались.
   Девочка плакала.
  -- Я поговорю с директором - сказала Арина. - С твоей учительницей разберутся. Она будет тебя всегда отпускать с урока.
  -- Не надо. Все и так будут смеяться, - Юлька опять заплакала. - А если вы пожалуетесь, то еще больше.
  -- Ладно, не буду. Едем домой.
  -- Нет. Там Альбинка.
  -- Ты боишься, что Альбина будет смеяться?
  -- Нет. Она просто пойдет и разнесет всю школу. Она уже обещала это сделать, когда меня мальчишки побили.
  -- Пусть разнесет, - сказала Арина.
  -- Нет. Тогда все узнают. Она, знаете, как умеет громко орать.
  -- Едем тогда ко мне. Дядя Захар нас отвезет.
  -- Тогда он узнает.
  -- Юленька, дядя Захар, наверно, догадался, - сказала Арина. - Мы его попросим никому не говорить. У нас помоемся, я все постираю. Едем. Нельзя же здесь сидеть вечность. Ты простудиться можешь. Все сырое ведь, а ты на земле холодной сидишь. Ты же девочка, застудишь себя, живот будет болеть.
  -- Он и так болит весь день. И писать мне больно, - призналась Юлька.
  -- Что же ты молчишь? Немедленно едем к нам, переодеваемся, а потом в больницу. Надо выяснить, что с тобой.
  -- Едем, - согласилась Юлька. - Только не надо в больницу.
  -- Ну, это мы посмотрим по обстоятельствам. Захар, - крикнула Арина. - Ты можешь подъехать сюда?
  -- Могу.
  -- Вы только подстелите на сидение что-нибудь, - попросила девочка. - Я вся испачкалась.
  -- Придумаем, - улыбнулась Арина.
   Захар Петрович довез их до дома. Но оказалась, что Инна не на работе. Она сразу догадалась обо всем. Но, видя, как Арина за спиной Юльки прикладывает палец к губам, сделала вид, что не понимает.
  -- Ой, Арина Васильевна, вы Юлю привезли, - заговорила она.- Как хорошо. Юль, а ты не обидишься, если я сейчас уйду. Меня Альбинка звала. Там Ване совсем плохо. Побудешь вместо меня с тетей Ариной?
  -- Да, - кивнула Юлька.
   И Инна быстро исчезла. Захар Петрович крикнул, чтобы она подождала его, он довезет. Отец подруги рассказал Инне по дороге, что произошло, добавил в сердцах:
  -- Не нравилась мне эта школа. Всегда не нравилась! Только успеваю деньги отстегивать. Хорошо бы детям на благо, а то все себе в карман кладут, что директриса, что их учительница.
   Инна поддержала:
  -- Я тоже говорила Альбине: не лезь ты сюда, далеко, неудобно. А та заладила: лучшая школа, заслуженная учительница, новое здание... Нет, такое невнимание к ребенку. Надо забрать Юльку.
  -- Инн, все-таки давай заедем, поговорим с директором.
  -- Захар Петрович, я немного знаю её, ничего этот разговор не даст.
  -- А что делать?
  -- Перевести Юлю в другую школу.
  -- И все же я бы поговорил, проучил бы, - отец Альбинки немного помолчал: - Ну попросят они еще чего! Шиш получат. А вообще-то, подбери-ка ты, Инн, нам другую школу.
  -- А что подбирать, - сразу ответила Инна. - Рядом с вами бывшая железнодорожная школа. Она всегда была особняком среди других школ. Там сохранилась человечность.
  -- Да старая она. Уже лет сто зданию.
  -- Зато люди человечные, - парировала Инна. - И зимой тепло.
  -- А поехали сразу туда, - предложил Захар Петрович.
  -- Поехали.
   Юльку согласились принять в другую школу, дали справку. Инна не стала скрывать, что девочка достаточно проблемная, учится слабовато.
  -- А давайте её отдадим Вишняковой Раисе Александровне, - предложила в ответ на эти слова завуч начальной школы. - Она терпеливая, внимательная. У неё все ерши фантиками становятся. Ребята в классе подобрались добрые, хотя немного без царя в голове.
  -- Давайте, - согласился Захар Петрович, хоть абсолютно не знал этой Раисы Александровны.
   Он все ожидал, когда назовут сумму взноса, чтобы девочка здесь училась. Но, увы, в этой школе не спросили, кто родители девочки, не поинтересовались работой Захара Петровича, не намекнули на деньги. Лишь разохались, услышав, что девочка - круглая сирота. Завуч тут же обратилась к директору со словами, что надо искать еще единицу бесплатного питания. Захар Петрович засмеялся и сказал, что этого не надо, с деньгами проблем у них нет. Сами прокормят Юльку.
   Захар Петрович отвез Инну к Альбине, сам поехал на работу.
   Вымытая, успокоившаяся Юлька обедала, одетая в Иннину одежду. Вместе с ней поела и Арина. Потом они о чем-то болтали и только сейчас вспомнили, что Юлькин портфель в школе.
  -- Мы за ним не поедем, - сказала Арина. - Пусть сами везут.
  -- Пусть, - обрадовалась Юлька.
  -- А живот болит?
  -- Не очень. Только мне все время писать хочется.
  -- Сейчас я, Юленька, выйду и куплю тебе одежду. И к врачу!
   Юлька поупрямилась, но писать было больно, прямо резало, и девочка согласилась. "Цистит", - сказал врач и прописал курс лечения.
   Вечером Арина отвела Юльку к Андреевым. Осталась там и сама. Надо было проследить за девочкой, как она принимает лекарства. Альбина обрадовалась: ей полегче будет. А то в доме трое больных, а она одна на них. А еще есть и Кирилл. Он днем звонил, голос осип, тоже заболевает.
   Ванюшке к вечеру стало полегче, кризис миновал, он немного поел супа, уже не лежал безучастный ко всему на своем диванчике, сидел на ковре с машинкой.
  -- Юйка! - обрадовался мальчик. - Иди к Ване. У Вани головка болеля (болела). Воть здесь.
   Мальчик показал на лоб. Юлька присела рядом, обняла мальчика, тот прижался, играть он еще не хотел.
  -- А у меня живот болел, - ответила девочка. - И сейчас еще больно. Но уже не так сильно.
  -- Мы с тобой заболели, - сделал вывод Ванюшка.
  -- Я вас вылечу, - улыбнулась Альбина. - А тетя Арина поможет нам.
   Юлька не знала, что Инна все рассказала Альбине. Та сразу поняла, что девочке об этом не надо говорить. Альбина сначала порывалась пойти в школу и устроить там скандал. Инна еле отговорила.
  -- Нет, - кипятилась Арина. - Это не должно оставаться безнаказанным. Юлька еще ребенок! А её в туалет не пустили. Мне не сообщили, что она ушла! - потом она воскликнула: - Я знаю, что сделать!
   Альбина набрала номер кабинета директора и спросила официальным голосом:
  -- Скажите, пожалуйста, в вашей школе учится Батько Юлия?
  -- Да, - ответила секретарь.
  -- Это говорят из милиции. Девочка попала под машину.
  -- Как? Когда? - ошеломленно произнесла секретарь.
  -- Сегодня в первой половине дня. Скажите, ребенок был в школе?
  -- Да, - ошеломленно ответила секретарша.
   Она тоже видела, как Юлька убегала из школы во время урока. Секретарь ринулась искать директора, директор учителя, карусель закрутилась.
  -- Альбинка, - укоризненно произнесла Инна. - Разве так можно?
  -- Можно! - сердито ответила та. - Я им сдала ребенка, они отвечают за неё. Да, Юлька не подарок. Но и я порой в туалет так хочу, что еле успеваю. А это еще ребенок. Инн, ты папе только не говори, что это я звонила в школу.
   Директор школы пережила не лучшие минуты, но ни она, ни учитель не пришли домой к девочке, не позвонили. По приказу директора все срочно заполняли журналы, в которых была отведена страница для правил дорожного движения. Снимали с себя ответственность. Приехавший утром за документами Захар Петрович никак не мог понять, почему все ему выражают сочувствие. А секретарь долго смотрела на бумажку, на которой было написано, что Юлия Батько принята в школу N 12.Наконец, до нее дошло.
  -- А с девочкой все в порядке?
   Захар Петрович не стал отвечать.
  -- Она жива? - не отступала секретарь.
   Захар Петрович промолчал опять. Получив документы, отправился к Арине, размышляя, чтобы значили эти вопросы.
   Через несколько дней он и Арина повели Юльку в другую школу, что была рядом с домом. Юлька немного испугалась. Хоть и не болел больше живот, она все же боялась: вдруг её опять не отпустят в туалет с урока. Захар Петрович заметил её робость, переглянулся с Ариной.
  -- Ну, дочка, иди, - он слегка подтолкнул девочку.
   Юлька робко вошла в новый класс. И вдруг прозвучал чей-то детский голосок:
  -- Ой, девочки, это Юлька Батько, наша соседка. Это к ним приезжала актриса из Голливуда. Ирина Соколовская.
   Это была одна из подружек, что была приглашена на встречу с Ириной. Ребята окружили Юльку, стали спрашивать, девочка начала отвечать. Молодая учительница махнула рукой Арине и Захару Петровичу:
  -- Идите, вы здесь больше не нужны.
   Так Арина начала заботиться о Юльке. В школу она сама строго её водила, хотя здесь было недалеко, можно было и пешком дойти.
   Женщина вспомнила, как Вадим заставил её учиться водить машину, хотя она не хотела, а теперь была рада этому. Она нашла свои права, а вот машины не было, но Альбинка отдала для этого свою старую, сказала, что уже планировала купить себе новую, Кирюшка ей уже подобрал. Теперь день был занят у Арины полностью. Утром надо отвести в школу девочку, привести назад, сделать уроки, потом уже на машине к репетитору на английский, на танцы, в бассейн, или просто в кино сходить, на каток, в парк. При этом они весело болтали, смеялись. Арина переживала, слушая рассказы Юльки, ахала, пугалась, иногда сердилась. Часто они вдвоем с Юлькой заезжали на работу к Захару Петровичу. Тот откровенно радовался их дружбе. А косички, в том числе и колосок, Арина научилась заплетать. Женщина с большим желанием окунулась во все дела и проблемы девочки. Альбинка с облегчением вздохнула. У неё не только стал свободнее день, но и стали налаживаться отношения с девочкой.
   А тем временем Юрий и Инна, наконец-то, заговорили о своей свадьбе. Подтолкнуло их к этому решению очень весомое обстоятельство - Инна была беременна. Больше с оформлением отношений тянуть не стоило. С этой новостью они собрались в дом Андреевых. Арина чаще там теперь бывала, чем с ними, порой и ночевала, объясняя это тем, что ей с утра надо куда-нибудь с Юлькой, хоть и была в этот год у девчонки вторая смена. Истинная причина была другая - женщине хотелось побольше поговорить, пообщаться с Захаром Петровичем, все-таки тянуло женщину к нему.
   Вот и сегодня Инна вернулась от врача, который подтвердил её предположение, Арины дома не было.
  -- Ну и хорошо, с одной стороны, - подумала Инна. - Я хочу, чтобы Юра был один, когда я скажу ему свою новость.
   Обрадованный Юрий обнял свою изящную жену.
  -- Иннулька моя, это замечательно. Если бы ты знала, как же я тебя люблю! А теперь люблю еще больше. Роди мне девочку.
  -- А мальчика не хочешь? - удивилась Инна. - Все папы хотят сына.
  -- Нет. Хочу дочку. И пусть она на тебя будет похожа, - и тут же поспешил добавить. - А если мальчика родишь, я тоже его любить буду. Вон Ванька какой славный у Альбины и Кирилла растет. Он учится "р" говорить. То выговаривает, то нет. Меня теперь зовет: "Юр-р-р-ля".
  -- Юр, а еще на свете есть маленький Славик. Он же твой братик, такой же славный... - тихо напомнила Инна. - Ты не любишь его?
  -- Не ругайся, - обнял мужчина Инну, - люблю и братика. Я давно это понял. Ты правильно говорила, что малыш ни в чем не виноват. Но Зацепин не особо хочет, чтобы я навещал ребенка. Шипит, что у малыша есть и мать, и отец. Нечего, мол, смущать покой ребенка появлением большого брата, как я буду объяснять, когда мальчик подрастет, откуда взялся такой великовозрастный брат. Они не хотят, чтобы Славик знал, что он приемный. Но я все рано заезжаю иногда. Я должен знать, как живет малыш. Я тоже отвечаю за него.
  -- И как он живет?
  -- Хорошо живет. Стася - очень заботливая мать, нежная, внимательная. Кстати, тебя Виктор зачем-то хотел видеть. Сказал очень важно.
  -- Знаю я его "важно", - улыбнулась Инна. - Опять, небось, зовет, чтобы я посмотрела, как оформлена витрина какого-нибудь магазина или кафе.
  -- Ну и что! Разве это плохо, что люди с тобой советуются, уважают.
  -- Юр, у них есть Яна. Она дизайнер. У неё безупречный вкус. Она с самой Ильиной работала. А я только могу сказать два слова: нравится - не нравится.
  -- Между прочим, Яна тоже очень ценит твое мнение. Это она и просит Виктора, чтобы звал тебя.
  -- Нет, не поеду. У нас с Яной разные вкусы. Я люблю холодные, белые тона. А Яна разноцветные, веселые. Не поеду!
  -- А знаешь, поедем к Андреевым, - предложил Юрий. - Прямо сейчас. Мама там. Обрадуем её. С другими поделимся радостью.
  -- Поедем, - согласилась Инна. - Баба Ириша заодно расскажет мне, как у неё получаются такие тонкие блины, прямо кружевные. Мне очень блинчиков хочется.
  -- Давай в блинную поедем, - тут же предложил мужчина. - Тебе обязательно надо есть, это наша дочка просит.
  -- Нет, Юрик, я бабиных Ириных блинов хочу. В блинных таких не умеют делать.
  -- Тогда сейчас к Андреевым. А ночью позвоним Орловым, - предложил Юрий. - Обрадуем маму Алю.
  -- Юр, ты прости меня, - Инна потупилась. - Но Орловы уже знают.
  -- Раньше меня сказала им, - Юрий немного даже обиделся и отодвинулся от женщины.
  -- Юрик! Не обижайся. Я очень боялась идти к врачу. Я столько ждала, когда у нас что-нибудь получится. И когда получилось, я испугалась.
  -- Чего? - не понял мужчина.
  -- А вдруг я не беременна. Вдруг мне это только кажется.
  -- Поэтому позвонила Орловым? А не мне сказала, не со мной посоветовалась?
  -- Нет, я сама не звонила Орловым. Мне тетя Аля с Еленочкой сами позвонили. Сегодня утром, сразу, как ты уехал на работу. Они всегда чувствуют, что у меня что-то произошло. Я им и рассказала про свои сомнения. Тетя Аля тут же приказала быстро идти мне к врачу. Даже сказала, к какому. Станислав Николаевич Поздняков его зовут. Я и пошла. Знаешь, этот врач меня за тетю Алю принял. Я вошла, а он воскликнул: "Алина!" И сам же смутился, говорит: "Алина, к сожалению, не может быть такой молодой". А я ему говорю: "Что вы, тетя Аля всегда молодая". Пришлось ему сначала про тетю Алю рассказать, а потом про себя, а он мне и говорит: "Про вас я уже понял. Вы, Инна, немножко беременны, так когда-то мне говорила ваша тетя". Хороший врач, пожилой, седой весь. Сказал, что нашему ребеночку около восьми недель, что все нормально у меня. Хоть я небольшая, но строение тела нормальное, таз не узкий. Смогу родить. Велел сдать анализы. Вот и все.
  -- Так ты после врача не звонила еще маме Але?
  -- Нет. Она сказала, что сначала ты все должен узнать, а когда поговорю с тобой, тогда и ей позвонить.
  -- Иннулька моя. Ты и мама Аля - самые умные и красивые женщины, - Юрий осторожно прижал к себе жену. - А теперь едем искать мою родную маму, что-то она вообще переселилась к Андреевым. Ей тоже надо знать про нашу девочку. Кстати, ты не спросила врача: мальчик или девочка у нас будет.
  -- Юра, а он откуда знает?
  -- Врач все-таки.
   Инна и Юрий приехали к Андреевым, сообщили новость, посоветовали Кириллу и Альбине от них не отставать.
  -- Нет уж, - вдруг ответила Альбинка. - Не хочу я.
  -- Почему? - удивилась Инна. - Ты хорошая мать.
  -- У меня есть Ванюшка. Нельзя больше любить ребенка, чем я его люблю. Я боюсь, что уже больше не смогу так любить, - путано объяснила подруга.
   Инна ничего не поняла. Арина радостно заметила:
  -- А я догадывалась. Все ждала, когда вы мне сами скажете. Вот и Захар подтвердит. Я ему говорила.
   Захар Петрович улыбнулся и промолчал, зато неожиданно подтвердил Ванюшка:
  -- Говорлирля. Ваня все слысял.( Говорила. Ваня все слышал).
  -- Кто говорил? - удивилась Инна. - Что Ваня слышал?
  -- Юйка сказаля, сто у них скорлё будеть девотька маленькая. Иня купить. (Юлька сказала, что у них скоро будет девочка маленькая. Инна купит).
   Все заулыбались, Юлька покраснела:
  -- Болтунишка. Ничего больше тебе не расскажу.
   Арина ласково обняла девочку.
  -- Сама болтушка. Я тоже тебе больше ничего не расскажу.
   Юлька виновато посмотрела на женщину и прижалась к её теплому боку: девочка знала, что тетя Арина все ей простит.
  -- Секрет полишинеля, - озадаченно почесал лоб Юрий. - Все знают, кроме нас.
  -- Я тоже не знал, - признался Кирилл. - Не только ты.
  -- И я, - подтвердила Альбинка и вдруг захохотала. - Теперь мне понятно, почему Ванюшка меня в "Детский мир" уговаривал заехать. Девочку сам хотел купить. Все ходил, искал.
  -- И нашел? - полюбопытствовала Инна.
  -- Насёль (нашел), - ответил Ванюшка. - Воть (вот).
   Он показал на большую довольно-таки уродливую толстую куклу с круглым розовым лицом, что сидела рядом с ним на диване.
  -- Я думала это Юлькина, - призналась Инна.
  -- Вот ей и отдадим, пусть играет, - пообещала Альбинка. - Это из-за неё Ванюшка выбрал такую уродину.
  -- Неть. Это Ванина девотька (девочка), - не согласился ребенок. - Ваня её себе купиль (купил). Она крласивая (красивая).
   Он обнял игрушку. А Захар Петрович после того, как окончились поздравления и смех, сказал:
  -- Юра, сынок. А теперь послушай и нашу новость. Я прошу руки твоей мамы. Мы давно любим друг друга. И сегодня Арина согласилась стать моей женой и жить со мной.
   Юрий смотрел на мать. Та сидела на диване, обняв прильнувшую к ней Юльку, рядом на высоком диванном валике примостился Захар Петрович, рука его лежала на плече Арины. Настоящее дружное семейство. Инна толкнула мужа рукой.
  -- Чего молчишь? Говори.
  -- Чего говорить? - шепотом спросил Юрий.
  -- Благословляю, скажи, - подсказала баба Ириша.
  -- Благословляю, - повторил Юрий. - А вообще, мам, я очень рад!
   Все засмеялись. Захар Петрович сообщил, что он покупает себе квартиру и уходит туда жить со своей семьей. Его знакомый срочно продает. Квартира не новая, но там порядок, недавно был сделан капитальный ремонт, хозяйская мебель уже вся вывезена. Они в ближайшее время туда переберутся.
  -- Юльку я заберу, - говорил отец Альбины, - а ты, мам, сама решай, где будешь жить. Со мной или Альбиной?
  -- Куда же я от Альбинушки, - сказала баба Ириша. - Да и огород у меня здесь. Без меня Альбинка его полоть не будет.
  -- Он тебе нужен? - фыркнула по привычке Альбина. - Тебе с твоим давлением нельзя нагибаться.
  -- Ничего, - вмешался Кирилл. - Ты понагибаешься. Я помогу в случае чего. Пусть бабушка огородом занимается.
   Баба Ириша сразу поддержала зятя:
  -- Слушая, дочка, что муж говорит. Он у тебя разумный. И мне немного можно нагинаться. А огород нужен, Ване ягоды буду растить. Вон он как хорошо компоты пьет.
   Альбинка сразу умолкла. Аргумент с использованием имени Ванюшки был безошибочный. Но женщина очень была рада, что бабуля остается с ними.
   Вечером Инна еще раз звонила тетушке, все рассказала. Алина засмеялась, услышав, что предположение Инны подтвердилось, начала поздравлять, неожиданно расплакалась, вспомнив покойного брата, тут же в их разговор вклинился голос Валентина, у Инны давно была уверенность, что Валентин и тетушка не расстаются ни на минуту:
  -- Вот что, девочка, пока Алина плачет, я тебе сообщаю, что мы непременно приедем на вашу свадьбу. Все прилетим, с детьми и внуками. Обязательно! Я сам проверю, как вы там живете. Все ли готово к появлению малыша? Вот и Еленочка к нам бежит, почувствовала, что мать плачет. Сейчас ей передам трубку. Болтайте, колдушки, как Ирина вас зовет. Она, кстати, еще не знает твою новость. А то бы ты до нас не дозвонилась.
   Еленочка и Инна говорили очень долго. Но только окончился их разговор, прорвался звонок Ирины. Та уже все знала, Юрий, пока Инна болтала с Еленочкой, позвонил Жоре, рассказал и про себя с Инной, и про маму. Сдержанный Жора откровенно обрадовался. А Ирина! Жора сказал, что он немного оглох от её восклицаний. Сколько было восторгов, крика, визга и по поводу радостной вести от Юры и Инны, а также от Арины и Захара Петровича.
   Арина и Захар Петрович поженились раньше Юрия и Инны. Свадьба была скромная. Скорее, небольшой вечер. Никого, кроме близких родственников.
   Арина в своем втором замужестве была счастлива и спокойна, она впервые чувствовала: у неё есть надежный защитник, никто не унижал её, не отмахивался, не отдавал небрежно приказания, она не боялась, что её ударят. Просыпаясь, женщина видела рядом любимое приветливое лицо. Ей было хорошо, уютно. Она занималась домом, убирала квартиру, варила еду, и никакие сны её не преследовали. Женщина продолжала заботиться о Юльке. Как когда-то она была во всех родительских комитетах привилегированных гимназий сына, так теперь она в обычной школе подружилась с классным руководителем Юльки, помогала устраивать детские чаепития, ходила в театры с детьми, занималась ремонтами класса, школы. Арина ожила, похорошела, поправилась, ей хотелось жить. От Юльки она узнала о бабе Наде. Навестила её первый раз вместе с девочкой и Кириллом, посмотрела на скромную сельскую больницу и поняла, куда еще вложить часть денег мужа. Арина догадывалась, что Захар не все деньги истратил на новое оборудование роддома - Вадим был очень богат. Пусть его деньги, заработанные грабежом, послужат самым обездоленным. В первый свой приезд Арина оплатила замену старых окон на пластиковые, чтобы не дуло из щелей. В следующее свое посещение Арина, с которой на этот раз был Захар Петрович и, конечно же, Юлька, привезли и поставили в небольшой холл больницы новый плазменный телевизор и дивиди с набором всевозможных дисков. Юлька собрала у всех своих знакомых просмотренные и лежащие без дела диска, еще добавила Альбинка кучу телесериалов, которые когда-то смотрела бабушка Ириша, да и Инна бросила клич в школе. Дисков набралось очень много. И еще небольшой телевизор тоже с видео установили в комнате Надежды Тихоновны. Подключили триколор, чтобы людям было чем занять себя. Все оплачивали старшие Андреевы. Захар Петрович не возражал против этих решений Арины, это небольшая сумма по сравнению со оборудованием для роддома и деньгами Вадима.
   Надежда Тихоновна всегда радовалась их приездам. В последний раз она вытерла две слезинки, что сами выкатились из глаз, и тихо шепнула Юльке:
  -- Юля! Зови тетю Арину мамой.
  -- А можно? - также тихо спросила девочка.
  -- Можно, - засмеялась довольная Арина, которая все слышала. - Ты мне стала настоящей дочкой. Я всегда мечтала о дочке. Знаешь, я когда-нибудь тебе расскажу о нашей Свете. Как она стала моей маме дочкой, а мне сестрой.
   Впервые Арина создала свой дом, такой, как ей хотелось. Из богатого дома Вадима (он все не был продан) она по-прежнему не хотела брать ничего, и не интересовалась им. Потом Конецкий нашел покупателя, и они с Захаром туда летали, чтобы продать дом и квартиру. Захар вспомнил, что Арина всегда любила рукоделие, спросил, а почему в доме ничего нет из её работ.
  -- Вадим ненавидел мои вышивки и кружева, - объяснила женщина. - Поэтому и нет. А что было здесь мной спрятано, забрала Инна в наш первый приезд сюда. Но еще можно в квартире Фени глянуть. Она тоже любила мои изделия. Особенно вышивки. Да и посмотреть надо, что там осталось. С этой квартирой тоже надо что-то делать, ведь формально её владелец был Вадим. Но, с другой стороны, она принадлежит Славику, это его наследство.
  -- А мы Зацепина озадачим, выдадим ему генеральные доверенности, - предложил Захар Петрович. - Пусть прилетит и сам разберется со всем. Он мужик деловой и прижимистый. Ничему пропасть не даст. Но вышивки твои заберем. Мне они тоже нравятся. Повесим в нашем доме.
   Точно, многие вышивки нашлись там. Феня тоже не решилась их повесить, боясь гнева Братеева. Она аккуратно хранила их среди своего белья. Некоторые их этих работ Арины Захар Петрович увез в их новый дом. Для вышивок были сделаны рамки. И теперь дом поражал своим уютом. А Арина опять потихоньку начала вязать. Инна ахнула, увидев какой большое кружево вывязывает Арина. Именно она посоветовала повесить на стену вместо ковра. Что и сделали. А Арине был стимул, она вязала теперь такое же кружево для Инны. Только часто прерывалась на более мелкие вещи. Юльке нужна была модная кружевная накидка - связала, Захарушке - теплый джемпер, бабе Ирише - кофту, Ванюшке - свитерок, потом скоро внучка или внук появится, Арина вязала пинетки, носочки - всем нужны были умелые руки Арины. Захар Петрович смеялся, говорил, что устроит выставку работ жены. Юлька нередко притаскивала в школу на уроки рисования изделия Арины. Умная учительница смотрела и находила какие-то вологодские мотивы в салфетках, скатертях. Большую вышивку, сделанную Ариной очень давно - панораму их города - директор школы повесила у себя в кабинете.

Свадьба.

   Свадьба Юрия и Инны была позднее. Причиной задержки было то, что Юрий официально менял имя и отчество. Теперь он был Братеевым Юрием Васильевичем. На вопрос Арины, почему он оставил фамилию, сказал:
  -- Мам, я скоро женюсь. Возьму фамилию жены. Соколовским буду. Хорошую фамилию я выбрал? Что скажешь, мам?
  -- Главное, чтобы счастье у вас было, - тихо ответила Арина. - У меня много было фамилий, только сам знаешь, как жили.
   И вот наступил день свадьбы. Инна к тому времени уже округлилась, будущей их девочке было около шести месяцев.
   На свадьбу Инны, как и обещал Валентин, прилетели все Орловы, включая и маленьких детей, и, конечно же, семья Игл. После недолгих споров остановились у младших Андреевых. Альбинка заявила Ирине, которую знала:
  -- Обижусь на всех вас, если поедете в гостиницу. У нас девять комнат, заняты теперь только три. Уместимся. И двор есть большой с забором, дети смогут спокойно гулять. Осень-то стоит замечательная. Прямо второе лето.
   Все подумали и согласились. Распределились удачно. По отдельной комнате заняли Алина с Валентином, Ирина с Жорой, Еленочка с Николаем и маленькой Настенькой. В одной комнате расположились мальчики, сыновья Ирины и Елены, в другой - девочки, Сонечка с Машуткой. А Анечку в свою комнату прямо тащил Ванюшка, так ему понравилась средняя дочь Ирины и Жоры. Еще одна комната даже осталась свободной. Дом Альбины наполнился шумом и гамом. Шесть взрослых и семь детей добавились к обитателям дома. Альбина и не жаловалась. Она крутилась на кухне вместе с Алиной и бабой Иришей. Ванюшка, вопреки обыкновению, не вертелся возле неё или бабушки, он прицепился к пятилетней Анечке, смотрел влюбленными глазами и ходил за ней хвостом. Даже подарил ей свою девочку - толстую куклу.
  -- Спасибо, Ваня, - вежливо сказала Анечка. - Теперь это будет моя дочка.
   Свадьба должна была состояться через неделю. Погода стояла великолепная, хотя был уже сентябрь, вторая половина. Лето решило задержаться, дни были теплые, без дождиков, без изнурительной жары. Старшие дети по утрам предпочитали спать, помладше вставали рано и первым делом неслись во двор. Там было увлекательное занятие - ловить кролика. Сегодня за детьми послали следить Ирину, остальные взрослые готовили завтрак. Ирина периодически выбегала на улицу, но чаще торчала в просторной кухне. Сейчас она громко рассказывала Альбине, Кириллу и бабушке, как её хотели оставить с детьми дома, в Штатах.
  -- Забыли мои родные, видите ли, что мой Жорик - брат Юры. Хитрые какие! Ленка должна была остаться дома с детьми. Но она расшумелась: как же Инночка без неё тут в такой день. И дела в местном филиале надо проверить, ей что-то Зацепин предлагал, звонил недавно. Словом, мы спорили, спорили, кто из нас не полетит, а папка мой любимый сказал: "Хватит спорить, летим все". Вот, баба Ириша, поэтому нас так много. Мы хотели в гостиницу поехать, но ваша Альбинка как развыступалась, увезла сюда всех. Пусть теперь не жалуется.
  -- Я не жалуюсь, - поспешно сказала Альбина, она резала хлеб.
  -- Ты не хочешь глянуть, что там делают дети, - спросила Еленочка, которая мыла фрукты и следила за Настенькой, что сидела в огромном кресле и внимательно смотрела на одну из вежливых кошечек, Фашист в эти дни был в внеочередном домартовском загуле и дома предпочитал не появляться.
  -- Я и так знаю, - ответила Ирина, присаживаясь к ребенку. - Кролика ловят в саду.
  -- Да, а что за кролик у вас там бегает? - поинтересовалась Алина, стоя у плиты и внимательно глядя на закипающее молоко.
  -- Это здоровая пища Инны и её Юрика, - ехидно отозвалась Альбинка. - Вот мы с вами кто кашку с утра поест, кто колбаску с сыром, а Юра с Инной едят только здоровую пищу. Жаль, что они еще не приехали сюда. Пусть бы сами рассказали про свои затеи. Только ведь не станут.
  -- Ты расскажи, - попросила Ирина, целуя маленькую племянницу. - Кто у нас такой хорошенький, кто тетю Иру любит больше всех? Правильно, наша Настенька. Ой, какая киса, мы её сейчас тихонько погладим...
   И Альбина и со смехом рассказала историю кролика:
  -- Наши Инна и Юрий помешались на здоровой пище...
   Да, в самом деле, Юра и Инна любили простую незамысловатую пищу. "Крестьянские", - смеясь, называла свои блюда Инна. Вкусы их здесь совпадали. Кто-то Инне сказал, что самое лучшее диетическое мясо - кроличье, нежирное, вкусное. Захар Петрович сразу обещал принести им кролика с базара.
  -- Но Инна сказала, - продолжила Альбинка, - не надо с базара. Лучше живого крольчонка, маленького, она и Юра сами его вырастят. А то, видите ли, неизвестно, чем кормят сейчас животных. А вдруг вообще больных режут!
   Альбинка даже фыркнула, произнеся эту фразу. Словом, все лето Инна и Юрий растили кролика, скормили ему воз морковки, всякой крупы.
  -- Все одуванчики вокруг своей бытовки повыдрали, - смеялась подруга. - Все лопухи, у них там теперь никакой травы нет. Все сожрал их кролик. А потом, ближе к осени, до них дошло, что их любимого питомца придется резать. А им жалко. И отпуск кончился. Привезли домой свою зверюгу, пустили по квартире ходить. Кролик сожрал ковровую дорожку, прогрыз ножку у кровати. Говорят, кроликов легко приучить к туалету. Может, и легко. Но этот кролик у Инки строго ходил в туалет на диван. Она туда, наверно, приучила его свои дела делать. Через неделю они диван выбросили, а Юрий договорился, что кролика у него заберет один мужик, он ему еще и приплатил, лишь бы жил их питомец, а не попал в суп.
  -- А как сюда-то попал кролик? - не понимала Ирина.
  -- Так они его повезли в деревню, по пути заехали к нам, решили Ванюшке показать, вот кролик и сбежал. С тех пор и бегает по участку. Днем по травке, ночью под кустиками прячется. Вон какой здоровый стал на свободе.
  -- Еще бы, - сказала баба Ириша, - у меня на огороде пасется.
  -- Но Ванюшка любит зайчика, - продолжила Альбина. - Вот и оставили. Одно только переживаю - зима скоро. Надо куда-то этого крола пристраивать.
  -- А он не сбежит?
  -- Не должен, - ответила Альбина. - У нас глухой забор.
   Ирина засмеялась, подхватила Настеньку на руки:
  -- Пойдем, моя сладкая, тоже половим зайчика.
   Через три дня после Орловых прибыли на свадьбу и Потоцкие, Светлана с сыном Василием и уже немолодым, но бодрым мужем Евгением Сергеевичем. Они остановились у старших Андреевых. Тетю Свету с нетерпением ждала Юлька, которая уже знала про её детство. А потом это же её родные теперь, ведь тетя Арина и дядя Захар подали документы на удочерение Юльки. Скоро она будет Андреевой Юлией Захаровной, сестрой Альбинки и по-прежнему тетей Ванюшке, потому что Ванька - сынок Альбины.
   Светлана тоже обратила внимание на сходство Юли и Арины. Словно мать и дочь. Алина посмеялась и посоветовала:
  -- Вы Ирку мою попросите о помощи. Она историю нашего рода от семейной легенды до наших дней раскопала. Вот такое родословное древо нарисовала, - Алина широко развела руками.
  -- Да, - подтвердила Ирина. - Только еще не все. Я нашла потомков Анны и Ивана. Но у них была еще и средняя сестра Елена, в замужестве Соколова, я теперь эту ветвь восстанавливаю. Кстати, муж Елены был родом из этих мест. Надо бы здесь покопаться по архивам.
  -- С нами будет труднее, - улыбнулась Света. - Мы всегда были многодетными. У меня было семнадцать братьев и сестер. Уже не соберешь всех, наверно. Моя сестра Рая, мама Арины, знала их всех, помнила, а я младшая была - восемнадцатая по счету, ничего и никого уже не помню. Мне три года было, когда умерла мама. Рая меня растила. Моими сестрами стали Маша и Арина. Некоторые мои братья попали и в детдом. Что-то другие старшие братья и сестры никого не взяли. Мы даже не встречались все вместе. Вот так-то... Хотя в А-ке вполне могли оказаться кто-то из моих братьев сестер. А ведь когда-то здесь строили нефтеперегонный завод. Комсомольская стройка была. Может, кто и приехал сюда.
  -- Да, - неожиданно сказала Юлька. - Муж бабушки Вари работал на заводе инженером, она рассказывала, а потом он умер, и бабушка уехала в деревню к своей маме. С сыном, с моим папой.
  -- А как дедушку звали? - живо обернулась Алина.
  -- Не знаю.
  -- А фамилию бабушки хоть знаешь?
  -- Знаю. Она Батько, как Кирилл.
   Арина и Света переглянулись. Девичья фамилия их матери другая - Кошелева.
   Историю рода Кошелевых никто не стал копать. А жаль! Кошелевой да замужества была веселая тетка Алена. Это её отец, бывший детдомовец, в свое время завербовался на очередную комсомольскую стройку.
   Свадьба Юры и Инны была веселая и шумная. Для неё Зацепин выделил одно из лучших кафе. Народу было немного, только родственники и несколько близких друзей. Так хотели Инна и Юрий. Арина поддержала их. Но число не влияло на качество веселья, если там была актриса Соколовская. Ирина сама не умела скучать и не давала этого делать другим.

Последние тайны

   После свадьбы, на второй день, Юрий чуть не поссорился с новыми родственниками.
   В этот день все собрались у Андреевых. День был великолепный. Все расположились на улице. Жарили шашлыки. Дети были в восторге, носились кругами. Кролик независимо пасся в грядках, куда детям вход был запрещен. Поэтому от излишков детской любви страдали воспитанные кошечки и кот Фашист, который имел неосторожность вернуться домой в этот день. Умные кошечки, покушав шашлычного мяса, быстро улизнули от маленьких любителей животных, а Фашисту, наверно, понравилось общество детей. Он сожрал приблизительно килограмм шашлыков, разлегся на самом неудобном месте, все об него спотыкались, кот хоть и шипел, и кусался, но упорно не уходил от детей. Он даже дал Сонечке завязать ему бант и вдруг замурлыкал. А маленькая Анечка, что-то прошептав, последовала по полупустым огородным грядкам к неожиданно замершему кролику, протянула ручки, погладила его и взяла в руки. Алина и Еленочка недовольно нахмурились.
  -- Вот, еще одна ведьмочка растет, - весело прокомментировала Ирина. - Жор, так когда-нибудь она и нам с тобой прикажет не двигаться. Замрем и лапки сложим.
   Зацепин не понял смысла замечания и закричал:
  -- Держи его, Анютка, мы сейчас освежуем кролика и зажарим здоровую пищу для Юрки и Инны.
   Все засмеялись. Кто-то даже одобрительно.
  -- Нет, - воскликнула Инна. - Этого нельзя делать.
   Лишь Еленочка поняла, что это "нет" больше относилось к словам Ирины и действиям девочки. У неё давно вызывали озабоченность способности маленьких девочек. Алина заметила незаметный сигнал, посланный бедному кролику. И тот неожиданно ожил, выпрыгнул из рук Анечки и перестал ей подчиняться. Испуганная девочка вскрикнула. Жора бросился к ней. А Инна послала другой сигнал. Она заблокировала способности пятилетней девочки. Подобного не умели делать ни Еленочка, ни Алина. Этим способностями обладала покойная бабушка Соня. Так она когда-то успокоила к великой радости Ирины двух сестричек-колдушек - Еленочку и Инну, и те больше не умели прятаться от неё на открытом месте. Алина одобрительно улыбнулась и мысленно попросила Инну:
  -- Это же ты должна сделать и для других девочек.
  -- Я уже сделала, - отозвалась Инна.
   Да, будущие ведьмочки стали обычными девочками. Так и должно быть. Лишь в экстремальных ситуациях отныне будут проявляться их необычные способности.
Все это заняло мгновения. Свадьба продолжалась. Зацепин разочарованно развел руками, глядя, как удирает оживший кролик.
  -- Сбежала здоровая пища, - разочарованно произнес он. - Не удалось съесть.
  -- Этё мой крлролик (это мой кролик), - возмущенно сказал Ванюшка. - Ваня не разрлрешаеть (не разрешает) его есть.
  -- Слушаюсь, товарищ генерал, - шутливо отдал честь Виктор.
   Почему было решено второй день свадьбы отпраздновать у Андреевых? Так решил Захар Петрович. Он непререкаемо заявил Юрию:
  -- Ты теперь и мой сын. Поэтому второй день свадьбы у нас.
  -- Да тесно и вас, всего три комнаты, - возразил Юра. - И Потоцкие у вас будут жить. Не уместимся.
  -- Я не об этом. В доме будем праздновать, - ответил Захар Петрович. - У Альбинки с Кириллом.
  -- А Альбинка не против? - спросила Инна. - И так у неё все семейство Орловых остановилось.
  -- Она первая это предложила, - пояснила Арина.
  -- Да, - встряла шумная Альбинка. - Я все продумала. Будем на улице, во дворе, праздновать. Никаких заморочек с закуской. Устроим шашлыки в саду. Хорошо, свободно! И дети рядом. День обещают теплым. А если дождь, есть огромная веранда.
  -- Но дождя не будет, - добавила Инна. - я знаю это точно.
   Эта идея всем понравилась. Именно так все и сделали. И когда уже прошел и второй день, все уже устали, сидели, кое-кто и лежал на травке - Альбина вынесла несколько старых пледов, Ирина предложила рассмотреть подарки, которые были у тех же самых Андреевых. Так получилось, что все сгрузили накануне Альбине в машину, а она и отвезла в свой дом. Якобы нечаянно. Однако это подруга Альбины сделала намерено, так как знала, что друзья скоро переберутся в новую квартиру. Она сама помогала выбирать её Алине и Валентину в построенном где-то полгода назад доме. Им повезло, там продавалась уже отделанная квартира, четырехкомнатная. Вот туда и надо сразу все подарки везти...
   Все началось с рассматривания свадебных подарков. Ирка убедила, что это просто необходимо. Она просто умирала от любопытства. Пока считали подаренные деньги, смотрели дорогую посуду, вазы, красивое постельное белье, все было спокойно и весело. Но дошли и до небольших, красиво упакованных коробочек. Вот там-то и оказалось что-то очень-очень дорогое. Например, ключи. Валентин и Алина преподнесли молодоженам ключи. Ключи от новой квартиры. Ключи, только от машины, получили Юрий и Инна от Жоры с Ириной. Дорогой подарок сделали и Елена с Николаем. Не отстали от них и Потоцкие. Захар и Арина присоединились к Потоцким. Юрий пытался назад вернуть дорогие подарки.
  -- Я сам куплю себе квартиру и машину, - упрямо сказал он немного обиженному Валентину и обескураженному Жоре. - Не надо мне дарить.
   Алина и Инна молчали. Нашлась первой Ирина.
  -- А это не тебе, Юрик, - заявила она, - это Инке. И даже и не вякай.
  -- Юра, сынок, - проговорила смущенная Арина. - Нехорошо получается. Это же от души.
   Юрий упрямо наклонил голову.
  -- Да ладно, я сама все объясню, - продолжила Ирина. - А то он еще и на Инку обидится. Слушай! И ты, Инка, слушай. Когда умерли бабка Дарья и наш дедушка Гриша, мама продала их квартиру. Не поняли, что ли, о ком я говорю? О родителях дяди Жени, твоего отца, Инн, и моей мамы. Ну, помнишь старую злыдню, бабку Дарью, что еще наврала всем, что ты умерла. А муж-то бабки Дарьи, наш дедушка, был хороший. Вот их квартиру мы и продали. А ты тоже наследница, Инн. И у бабушки Сони ты точно такая же наследница, как и мама. Вот и вся премудрость. Твои деньги тебе и возвращаются в виде новой квартиры. Ну, подумаешь, папка мой чуток добавил. Ты, Юрка, не злись. Понял все. А про наш с Жоркой подарок вообще молчи. Чего достал все ключи? Убери. В карман клади к себе! И только посмей обидеть своего старшего и единственного брата.
  -- Мужчина всегда поймут друг друга, - сказал примирительно Жора. - Так, братишка?
   Но Юрий не ответил и упрямо держал ключи в руках.
  -- Обижусь, - тихо сказал Жора, опережая слова Юры. - Обижусь, брат. Серьезно обижусь.
  -- Машина уже здесь, за воротами стоит, - не отступала Ирина. - Сходи, посмотри.
   Юрий не сдвинулся с места.
  -- Юра, - опять заговорила Арина. - Мне Жора тоже дорогой подарок привез. Просто так. Посмотри, - она протянула руку: там сияло красивое кольцо с бриллиантами, напоминающее светлячка. - Захар согласился на такой дорогой подарок. Кольцо точно, дороже твоей машины.
  -- Не надо об этом, Арина, - попросил Жора. - Вы же абсолютно такая же, как и моя мама. Я маме выбирал подарок.
  -- Я знаю, Жора, - откликнулась Арина. - Спасибо тебе, мой мальчик. А ты, Юра, не обижай Жору. Он же за себя и за Машу нашу подарки тебе делает.
  -- И за меня тоже, - добавила маленькая Анечка, чем вызвала улыбки.
   Но Юрий упрямился.
  -- Я хочу всего сам добиться в жизни. Как Валентин Орлов, - говорил он. - Мама Аля, вы хоть поддержите меня. Скажите, чтобы забрали дорогие подарки. И Еленочка с Колей тоже. Куда такую сумму денег! И вы, тетя Света! Евгений Сергеевич! Мама! Захар Петрович!
  -- Нет, братик мой любимый, - улыбалась Елена. - Нет. Даже и не думай. Я этот подарок сестренке обещала много-много лет назад. Инна, помнишь, что я обещала в детстве тебе подарить?
  -- Помню, - улыбнулась Инна. - Свою комнату. Мне так нравилась твоя комната. С зайчиками.
  -- Вот я и хочу подарить комнату, которая тебе очень понравится. Мы с Колей пока не можем дарить квартиры и машины. Но, сестричка, помнишь мягкую мебель, что мы с тобой перед свадьбой видели в магазине. Тебе еще очень понравилась. Такая веселенькая, оранжевая. Ты все на диванчик присаживалась. Тебе её сегодня вечером привезут в новую квартиру. Вот и заплатишь. А обои с зайчиками сама найдешь.
  -- А мы заказали кухню, - сказала Света. - Здесь неподалеку есть хорошая мебельная фабрика "Ангелина". Слышала?
  -- Правда? - глаза Инны вспыхнули радостным огнем. - Я видела, что они производят просто замечательные кухни. Мы еще с тобой рассматривали кухни...
  -- Помню, - сказала Еленочка. - Я сдержала свое детское обещание и заодно подсказала Свете, что сделать.
  -- Завтра к вам приедут с фабрики с каталогами, - пояснил Евгений Сергеевич. Выберешь по своему вкусу. Обрати внимание на разработки Новиковой Анастасии... Это моя дочь, она дизайнер...
  -- А остальное купите сами. Для этого и нужны деньги, - завершил разговор Захар Петрович. - Так что, сынок, возьмешь и от нас с мамой.
   Казалось, все доводы исчерпаны. Но Юрий был упрям. Встала Алина, подошла, обняла Юрия и Инну.
  -- Сынок, послушай свою маму Алю. Не обижайся, Арина. Это Юрик так меня зовет - мама Аля. Ты правильно, сынок, все делаешь. Всего надо добиваться самому. Но когда-то у моего Вали тоже ничего не было. Но не на пустом месте он начинал.
  -- Правильно, - сказал Валентин. - Стартовым капиталом я обязан одному мудрому человеку.
  -- Дедушке Павлу Ильичу, - вдруг сказала Инна. - Я знаю. Он и папе помог начать свое дело. Он всех вас учил.
  -- Правильно, дочка, - поддержал Валентин. - Так что, Юрий, ты теперь наш родственник. И, к сожалению, нет в живых нашего мудрого Павла Ильича. Он бы тебе сказал: прими подарки, не мудри. А потом мы, мужики, сядем отдельно, без женщин, ну если только Еленочку возьмем с её компьютерным умом, и обмозгуем ваше и наше будущее. Может быть, Юр, не только квартиру, но и деньги еще у нас возьмешь. В долг. Кредит тебе нужен. Инна говорила о твоей задумке с небольшим молочным предприятием по производству йогуртов. Согласен?
  -- С этим согласен, - проговорил Юрий.
   Он имел в виду только предприятие. А получилось, что согласился со всем. Все, обрадованные, засмеялись. А Инна радостно смотрела на мужа.
  -- Юрик, родной мой. Спасибо! Спасибо вам всем! Я так рада! Я хочу жить в большой квартире. Ведь скоро у нас маленький родится. Нас трое будет.
   Юра вздохнул и обнял жену. Кто-то предложил Юрию прокатиться на новой машине, но Ирина закричала, что надо не просто кататься, а поехать и посмотреть новую квартиру. Все радостно загудели и согласились. Инна была счастлива. Её настроение не омрачало даже то, что Альбина недавно поссорилась с Кириллом и поэтому была неразговорчива, а злой Кирилл куда-то ушел. Но их ссора завершилась неожиданно весело. Буквально через минуту в проеме калитки возник Кирилл, налысо побритый, и сказал:
  -- Альбинушка, ну это самое... крошка моя. Я все сделал, как ты просила. Я это самое...люблю тебя. Роди только тоже мне дочку. Это самое... Маленькая моя.
   А ссора их началась вот с чего. Кирилл был в хорошем настроении, шумно возился со всеми детьми и громко потребовал, чтобы Альбина родила ему еще кучу детишек, как Ирина своему Жорику.
  -- А-а-а, - завелась его жена в ответ. - Я тебе уже говорила. У нас есть сынишка. Ты просто Ванюшку не любишь.
  -- Да люблю, - отвечал тот. - Люблю. Но своего пацана хочется. А дочку еще больше. Смотри, у Ирки уже трое. А у Алины вообще четверо.
  -- А Ванюшка чужой тебе? - Альбина возмущенно показала на хохочущего мальчишку, которого таскало на спине старшее поколение внуков Алины: Дима и Валентин. Мальчик довольно дудел, смеялся. Новые друзья ему нравились.
  -- Да не чужой мне Ванька, люблю я его, - в недоумении ответил мужчина. - Чего ты еще придумываешь?
  -- А раз ты любишь Ваньку, - заявила вдруг Альбина, - то докажи свою любовь. На деле!
  -- Как?
   Альбина не знала, что ответить, а Ирина подсказала:
  -- Подстригись налысо.
  -- Вот, вот. Подстригись, - повторила Альбина и захохотала.
  -- Ну тебя, - обиделся Кирилл и принципиально ушел.
   Это было как раз перед тем, как Юрий пытался возвращать дорогие подарки. А теперь, когда все радостно собирались смотреть новое жилье Юры и Инны, Кирилл появился во дворе. Его густые черные волосы были начисто сбриты, сиял на солнце большой лысый череп. Муж Альбинки произнес длинную для него фразу. Ирка восторженно завизжала и попросила Жору также поступить, если он её любит. На что тот скептически проронил, приглаживая свои светлые волосы:
  -- Ты и так соглашаешься рожать. Мне можно не стричься.
  -- А я бы подстригся, - сказал Валентин, проведя рукой по пышным седым волосам. - Если бы мой Аленький родила бы мне еще кого-нибудь! Я бы каждую неделю брился налысо. Даже брови бы сбрил.
  -- И я, - добавил Захар Петрович.
   Арина засмеялась:
  -- У нас есть Юлька.
  -- Мама Арина, а я бы помогала тебе с малышом. Я умею. Я Ваньку нянчила, - тут же поддержала Юлька.
   Арина только развела руками.
  -- Ну вас.
  -- А мой Аленький вполне может родить, - улыбнулся Валентин. - У нас уже опыт есть.
  -- Валя, ты что? - испугалась Алина. - Вспомни, сколько нам лет!
   Альбинка же захохотала, обняла своего большого мужа, поцеловала в круглую лысину и дала Кириллу торжественное обещание родить.
  -- Девочку, - попросил тот, - чтобы... это самое... на тебя была похожа. А сыночек у нас уже есть, это самое... Альбинушка, маленькая ты моя крошечка.
   Он обнял свою большую, крупную жену.
  -- Ничего себе маленькая, да еще крошечка, - не выдержала и засмеялась от неожиданных комплиментов малоразговорчивого Кирилла красивая Стася. - Вы оба как медведи средней величины. Ваш ребенок, когда родится, размером с Инну будет. Крошки!
  -- Могла бы Альбинка и не давать торжественного обещания, - прошептала Елена на ухо Инне. - И так скоро родит. И девяти месяцев не пройдет.
  -- Как ты догадалась? - спросила Инна.
  -- И догадываться не надо, - сказала полненькая Света, что слышала слова Еленочки. - Альбинка вчера за столом съела всю соленую рыбу. Я тоже когда-то не могла понять, почему мне так хочется соленой форели.
  -- А Альбинка рыбу ела и солеными огурцами заедала, - засмеялась Елена. - Еще и грибы хвалила.
  -- Скоро у неё будет задержка, - поддержала Алина. - Кирилл получит по своим лысым мозгам, выслушает в очередной раз, что он не любит Ванюшку, потом Альбинка постепенно привыкнет к мысли о беременности и будет с огромной радостью ждать ребенка. Еще скажет, что всегда хотела родить, а Кирилл возражал.
  -- И родит обязательно девочку, - завершила Инна.
  -- Вы о чем тут? - подошла Альбина.
  -- О тебе. Как ты будешь ребеночка ждать, - сказала Елена. - Кстати, девочка у тебя будет.
   Альбинка неожиданно, вместо смеха, всхлипнула.
  -- Ты чего? - кинулись к ней женщины.
  -- Вам все шуточки. А вдруг я Ванюшку буду меньше любить? Это смешно, но я сама себя ревную к Ваньке. Невозможно любить больше, чем я люблю Ванюшку.
  -- Дурочка, - обняла её Ирина. - У меня трое детей. Но я еще нарожаю. И всех люблю. Очень люблю!
  -- И с каждым ребенком все больше нежности, - поддержала Алина. - Ты даже не представляешь, Альбина, сколько в нас, женщинах, много любви. Рожай. На всех хватит. Вон посмотри.
   Она указала на Юльку. Та что-то шептала Арине. Женщина улыбнулась, качнула головой, отрицательно, поцеловала девочку. Та насупилась, но Арина обняла её, прижала к себе, и девочка просияла тихой улыбкой.
  -- Сколько лет Вадим из Арины душу вытравливал, - тихо проговорила Алина. - Она и сына человеком вырастила, и девочку чужую пригрела. А какая хорошая бабушка будет. И рядом. А я далеко буду от моей девочки!
   В последних словах женщины звучала огромная грусть.
  -- И не бойся, что невозможно любить больше, чем уже любишь, - продолжила Еленочка. - Я тоже не сразу решилась родить дочку. И тоже по твоей причине: у меня был уже сын...
  -- И Валю моего ты растила, - тихо напомнила Ирина. - До сих пор тебя мамой Леной зовет... Но я не в обиде...
  -- Просто каждого ребенка любишь по-другому. Впрочем, сама узнаешь.... - завершила разговор Еленочка.
   Все весело направились к гаражу и за ворота, где стояли машины, рассаживались по местам, чтобы поехать посмотреть новую, большую квартиру.
   Дети отказались ехать с родителями и остались под надзором бабы Ириши. Ирина проговорилась им, что бабушка печет исключительно вкусные блинчики. Вот они и уговаривали бабушку испечь им блины. Обещали всяческую помощь. Сын Светы, Василий, серьезный молодой человек, тоже остался и обещал гасить любой конфликт в самом начале.
  -- Я тоже не поеду, - сказала Юлька, с обожанием глядя на Василька. - Буду с Васей следить за детьми.
   Юрия торжественно заставили сесть в новую машину, рядом усадили уже округлившуюся Инну.
  -- Береги и люби свою Инку. Я ей своим счастьем обязан! - подмигнул Виктор Зацепин. - Смотри, Инн, как я люблю и берегу свою Стасю. На руках ношу.
   Он заботливо поднял на руки свою красавицу жену и усадил в салон машины.
  -- А куда сына дели? - крикнула Альбинка.
  -- Славик с Яной остался, - ответила красивая Стася. - Не дала сестренка ребенка, заявила: нечего по свадьбам таскать.
  -- А я без Ванюшки никуда, - Альбина позвала Ванюшку, но тот не хотел расставаться с новыми друзьями.
  -- Оставьте его, тетя Альбина, с нами, - попросил Дима, сын Николая и Елены, протягивая руку малышу. - Ванька, иди к нам, мы ведь друзья с тобой.
  -- Длрузья (друзья), - ответил мальчишка и хлопнул по руке Диму. - Мама! Ваня с мальтиками будеть игрлать. И с девотьками тозе, (мама, Ваня с мальчиками будет играть. И с девочками тоже) - подумав минуту, добавил ребенок. - А ты уеззай (уезжай). Не пачь (плачь) только без меня.
  -- Не буду, - засмеялась Альбина.
  -- Мы с вами, Юр, - закричала Ирина. - Жорка, едем с Инкой. Валя, сынок, следи за Анечкой и Машей.
  -- Ира, - вмешалась рассудительная Сонечка, поздняя дочь Алины и Валентина, - я буду следить за девочками. Лена! Давай мне Настеньку.
  -- Вот умница наша, - отозвался Николай, передавая двухлетнюю Настеньку девочке.
   Инна смотрела и поражалась вниманию и заботливости детей семейства Орловых друг к другу. Света с Потоцким разместились с Захаром Петровичем и Ариной. Елена и Николай сели к Зацепиным.
  -- А вы с нами, - позвала Альбина Алину и Валентина. - Кирюша, едем первыми. Никто же не знает, куда ехать, кроме меня и Алины.
  -- Я тоже знаю, - засмеялся Валентин.
   Уже когда подъезжали к дому, под колеса Альбинкиной машины фактически прыгнула молодая девчонка. Хорошо, что за рулем был Кирилл, опытный водитель. Он сумел предотвратить катастрофу, резко повернул в сторону и затормозил. Но девушку все же задел. Та отлетела и упала. Но тут же встала, пошатываясь. А разозленный Кирилл, высунувшись из машины, заорал своим громовым голосом:
  -- Тебе, что, жить надоело. Лезешь под колеса!
   Он вышел из машины. Следом остановилась и остальные машины, и все выскочили из автомобилей. Пьяная молодая девчонка стояла, пошатываясь, потом оглядела всех, взгляд её зацепился за испуганную Инну, девчонка с вызовом крикнула:
  -- Надоело! Да, надоело! - она отчаянно разрыдалась и села прямо на землю. - Зачем мне жить?
   Почти всем окружающим пьяная девчонка показалась знакомой, все перебирали в голове, где могли видеть её. Подошедшая последней Алина вгляделась и неуверенно подумала:
  -- Олеся? Девочка похожа на Олесю, первую жену Жени.
   Девчонка подняла голову, смотрела на окружающих. И тут Инна узнала её.
  -- Олеся! - воскликнула она.
   Испуганно вздрогнула Алина. Даже имя совпало. Что бы это значило. Первая жена брата давно умерла.
   Эта девушка была подруга Антона, та самая, что вернула шкатулку с драгоценностями. Олеся смотрела на Инну, на Алину и потом медленно сказала:
  -- Говорила же тебе, проклятие ведьмы меня настигает. Зачем я осмелилась надеть те украшения? - и она пьяно заревела: - Я хочу умереть. Я не хочу жить. Я все равно умру. Не сейчас, так под каким-нибудь забором. От водки. Лучше уж сейчас, одним махом, чем медленно от пьянства. Как я вас всех ненавижу!
   Пьяная девушка встала и пыталась уйти. Но ноги не держали, она упала. Окружающие молчали. Сразу у всех улетучилось веселье. У каждого была своя мысль в голове.
   Зацепин Виктор думал, что судьба Олеси напоминает его жизнь. Он тоже в свое время объявил бой пьянству родителей, не дал спиться старшей Фене, плакал, цеплялся за неё, уговаривал не брать водку в рот, и потом, когда уже жил с Феней в городе, рвался, грыз зубами, чтобы выбиться в люди. Но сестра все равно ушла в проститутки. Потом ей повезло, на ней женился Юра. Как уговаривал Виктор Феню порвать с Вадимом, но та хотела сразу получить много денег. Она говорила, что поможет брату открыть свое дело. Но Вадим этого не хотел. И неизвестно, как бы обернулась судьба Виктора, если бы его не поддержал Юра. Может, лежал бы сейчас под каким-нибудь забором точно такой же пьяный Виктор Зацепин. Надо помочь этой дурочке, надо, так решил Зацепин.
   Стася вспомнила, эта девчонка работала медсестрой в больнице, где долго лежала её сестра Яна, очень внимательная, хорошая, ласковая, но девчонка была из пьющей семьи, и когда в больнице пропали деньги, обвинили Олесю и уволили. Яна не верила, что эта она взяла деньги. Но никто не вступился. И вот результат. Девочке надо помочь.
   Кирилл вспомнил, что видел в суде Олесю. С Антоном она была, места найти не могла, когда услышала, чьи украшения дал ей надеть Антон. Руки так и теребили серьги и перстень. А потом вспомнилась погибшая нелепо старшая дочь веселой тетки Алены, сама тетка Алена, умершая от паленой водки. Надо помочь девчонке, надо, думала Стася.
   Инна и Юрий вспоминали, как эта девушка принесла украшения. Сама. Без ведома Антона. А они толком и спасибо не сказали. Надо помочь девушке.
   Но никто, кроме всезнающей Альбинки, не знал, что Антон бросил Олесю, выгнал с позором, кидал в грязь вещи из окна и орал, что заставит выплатить всю стоимость украшений. Девушка, глотая слезы, собрала свои немудреные пожитки, она их зарабатывала нелегким трудом медсестры, и ушла. Олесе пришлось вернуться к пьющим родителям. Тут же начались неприятности на работе. Она ушла из своей больницы и пыталась устроиться в другую. Медсестрой её не брали, пополз слух, что она воровка. Сорвавшись, словно с цепи, пили отец и мать. Их все спаивал какой-то нерусский мужик, уговаривая продать ветхий домишко, что был на окраине города. И ведь добьется своего, продадут родители. Тогда и ночевать будет негде. Олеся как могла, так и перебивалась после увольнения, пошла торговать, к тому самому нерусскому предпринимателю, что облюбовал себе их дом, но и там всю первую зарплату вычли за недостачу. Она тогда выдержала, прорвалась, отработала. Год бесплатно торговала на хозяина. Тот попался жадный, кому-то не заплатил, пришедшие головорезы уничтожили весь товар. Хозяин требовал с Олесь деньги. Откуда у неё такая огромная сумма. Чтобы она не могла убежать, забрал паспорт. Грозился, что выгонит из их старого дома и её, и родителей. Хотя отцу и матери все равно, где пить и валяться. А у Олеси это единственное жилье. Образовался замкнутый круг. И сегодня от отчаяния Олеся впервые напилась с родителями и приняла решение свести счеты с жизнью. Одно мгновение, и все проблемы решены. Она пыталась уйти из этой семьи, от пьянства, а ей не дали, толкнули назад, в грязь. Вот все такие чистые, что стоят вокруг. Но пьяная девушка не знала мыслей этих людей. Все, кто видел, знал и не знал девчонку, понимали: ей надо помочь.
  -- Это я во всем виновата, я, - твердила Инна. - Это я виновата.
   К ней подошла Еленочка, обняла:
  -- Успокойся.
   Алина чувствовала неосознанную тревогу, она вспомнила, как жена брата сказала перед смертью: "А Инну я оставляю вам". И сейчас, Алине казалось, покойная Олеся опять просила её о чем-то очень важном.
  -- Валя, - обратилась Алина к мужу. - Девушку нельзя бросать. Ей еще можно помочь. Но как похожа она на покойную Олесю!
  -- Очень, - неожиданно поддержал Захар Петрович. - Ты немного ошиблась, наша зеленоглазая колдунья. - Это тоже Олеся, племянница умершей Олеси.
   Алина немного вздрогнула, но не успела сказать ни слова. Пьяной девушке стало совсем плохо. У неё началось сильнейшая рвота, стало отключаться сознание, она упала на спину. Подскочил Виктор, перевернул её, чтобы девчонка не захлебнулась собственной рвотой. Елена побледнела и громко приказала:
  -- Похоже на отравление. В больницу её. Еще можно успеть, - потом оглянулась на Инну: - Не смей. У тебя внутри другая жизнь. Без тебя девушку спасут.
   Огромный Кирилл без всякой брезгливости сгреб лежащую девчонку, положил в салон машины и увез в больницу. С ними поехала Альбина.
  -- А мы в новый дом, - приказала Алина после некоторой заминки. - Инна, успокойся. Что ты там твердишь, в чем ты виновата?
  -- Я после, тетя Аля, расскажу.
  -- Хорошо, - согласилась Алина и обратилась к Арине. - Не бойся. Арина, я знаю, о чем ты подумала: о плохой примете. Нет, все хорошо. Девочка выживет. И примета хорошая. Так Лена?
  -- Так, - кивнула та.
  -- Инночка, девочка моя, не волнуйся, все будет хорошо, - продолжала успокаивать всех Алина. - Это сама судьба толкнула эту девушку под колеса, чтобы мы ей помогли. Вот кто из вас её хорошо знает?
  -- Я знаю, хоть и не знаком с ней, - сказал Виктор. - Но представляю очень хорошо, как живется девчонке...
  -- Знаешь, Витя, об этом после. Мы помогли девочке, мы её навестим в больнице обязательно. А сейчас давайте сначала посмотрим ваш новый дом, - предложила Ирина, чувствуя тревогу матери, надо было помочь ей, увести разговор в сторону. - Ведь у нас праздник. И дом уже рядом. Вот он!
   Алина улыбнулась и вместе с Валентином направилась к недавно построенному дому.
   Квартира была просто шикарная. Четыре огромные комнаты. Два балкона, два санузла. Просторная кухня. И стоящая в беспорядке мягкая мебель плюс огромный пушистый ковер. Мебель, оказывается, уже привезли. Все загомонили, расстелили ковер и стали расставлять мебель. Потом уселись кругом на ковре, откуда-то взялась бутылка хорошего вина. Еды не было никакой. Но Юра позвонил в кафе и им через несколько минут все доставили. Приехавшим через час Альбине и Кириллу уже мало чего осталось. Альбина крикнула с порога:
  -- Все хорошо, откачали Олеську. Кто же интересно, так напоил девчонку?
  -- Сама, - заметил кто-то.
  -- Нет, она не пьет, похоже, - сказал Зацепин. - Я знаю. В такой же семье рос.
   И все опять вернулись к теме пьяной девушки.
  -- Тетя Аля, а мне показалось, что вы знаете Олесю, - неожиданно прозвучал голос Инны.
  -- Девочка моя, - глаза Альки беспомощно заметались. - Девочка моя...
  -- Не говори, - сжал её руку Валентин. - Нельзя, значит, не говори.
  -- Можно, - тихо сказал Захар Петрович. - Можно. Алина, Инна все знает. Про Олесю, про Олю. Скажи ей сама теперь.
  -- Но... но... Прежде чем я скажу.. Ты скажи... Я не ошиблась?
  -- Нет.
  -- Тетя Аля! Не хотите, не говорите, - Инне стало жалко свою такую обычно сильную тетушку.
  -- Но здесь столько много народа, - все сомневалась Алина.
  -- Все знают, - повторил Захар Петрович. - Был один добродетель, при всех сказал. Прямо в зале суда, что Оля не была матерью Инны.
  -- Это так? - спросила Алина.
  -- Да, - подтвердила Инна.
  -- Почему ты мне не сказала?
  -- Я думала, что вы этого не знаете. Не хотела, чтобы вы стали по-другому относиться к моей маме.
  -- Вот видишь, Алина. Не надо никаких больше тайн, - проговорил Андреев.
  -- Да не говорите вы загадками, - взмолилась Инна.
  -- Инна, девочка моя. Это девушка твоя сестра, - собравшись с духом, сказала Алина. - По материнской линии. Я не знала, что ты про Олю все знаешь. И про Олесю, твою родную мать. У Олеси была сестра, Дина, насколько я знаю.
  -- Да, - подтвердил Андреев. - Она долго держалась, не пила. Все вспоминала, что Олеся сумела вырваться. Она и дочь назвала в честь сестры. С надеждой на лучшее. Но умер муж Дины, и круг опять начал повторяться. Насколько я знаю, эта Олеся тоже не пила. Она медсестра.
  -- Её уволили, - тихо сказала Стася. - Обвинили в воровстве...
  -- Как? - удивилась Инна.
  -- Было такое...
   Алина решительно прервала эти разговоры. Она поняла, почему в её сознании стоит образ первой жены брата. Олеся просит помочь своей племяннице.
  -- Олесе надо помочь, - сказала она. - Не надо говорить о её прошлом. Надо помочь в будущем.
  -- Я помогу, - сказал Кирилл. - Мне секретарь нужен. Альбинка сказала, что больше не будет помогать мне с компьютером, у неё Ванька есть. Я уже сказал Олеське, чтобы из больницы дула прямо ко мне. Придумаем что-нибудь и с жильем.
  -- А она?
  -- Обрадовалась. Спасибо сказала.
  -- Я обязательно навещу её, - прошептала Инна. - Захар Петрович, почему вы мне раньше не сказали, что у меня есть сестра?
   Захар Петрович ответил после недолгого молчания:
  -- Да там все пили в её семье. Я и подумал, что не надо бы тебе с ними знакомиться. Ты же добрая, начнешь помогать... Да еще в суде с Антоном Олеся была. Я же не знал, что это она принесла тебе твою шкатулку.
  
   Через неделю улетали все Орловы. Потоцкие отбыли раньше. Плакала Арина, прощаясь со Светланой. Но обе они знали, что никогда больше не потеряют друг друга. Ирина, глядя на погрустневшую Инну, говорила, что она обязательно прилетит, когда Инна родит, а потом, может быть, еще навестит её, просто так. Ведь она работает над родословной. А пути линии Елены Соколовой ведут сюда. Так что грустить не надо, утверждала актриса. А у самой в глазах нет-нет, да мелькала печаль.
   И вот наступил день разлуки, и дом Андреевых опустел. Неприкаянно бродил по дому и орал противным голосом рыжий кот Фашист. Ему не хватало его маленьких мучителей. Кролик уныло сидел на газоне. Убегать было не от кого. Ванюшка был сердит. Больше не было его любимой командирши Анечки, не тормошили мальчишки. Баба Ириша прислушивалась к тишине. Альбина пыталась заняться уборкой, но не смогла. Сидела и безучастно глядела в телевизор, ждала звонка от Инны, которая с мужем поехала в аэропорт. Вытирала слезы Юлька. Ей Арина разрешила не ходить сегодня в школу, ведь она провожает новых друзей. Но у Юльки скоро слезы кончились. Зазвонил телефон. Это была её самая лучшая отныне подружка - Сонечка Орлова. А еще в телефонной памяти был номер Василька Потоцкого. Умный сын Светланы, улетая, взял с девочки слово, что она будет хорошо учиться, чтобы поступить в институт в Москве, а жить будет у них, когда станет студенткой. И тетя Света подтвердила эти слова. Юлька представляла, как позвонит на Новый год Васильку, поздравит его с праздником, он спросит её об успехах, а она как будто мимолетом скажет: "Отличница!" А потом фантазия девочки рисовала, как она, будучи уже взрослой, встретится с Васильком, и он будет поражен, какой красивой стала Юлька, совсем как Ирина Игл, а еще лучше как тетя Еленочка Орлова. Василек, конечно же, влюбится в Юльку. А дальше пока фантазировать не хотелось. Девочке хватало этого, она без конца рисовала в своем детском воображении картины своего незамысловатого и прекрасного будущего.
   Инна и Юрий проводили Орловых до аэропорта. Алина долго крепилась, не плакала, но тут не выдержала, слезы хлынули.
  -- Опять я тебя оставляю, моя девочка. Я всегда от тебя уезжала. Сначала из-за Оли, твоей мамы, она очень тебя любила и хмурилась, когда ты предпочитала лезть ко мне на руки, а не к ней, да и Женя поддерживал её, говорил мне, что у ребенка должна быть одна мать. И он был прав. Оля была твоей мамой... Теперь у тебя есть Юра. Я понимаю, что у тебя все хорошо, но эти глупые слезы сами льются, - Алина как-то по-детски смахнула слезы с ресниц, Валентин не отходил от неё, пытался успокоить, но жена попросила. - Валя, не говори ничего, дай мне поплакать. Я же опять расстаюсь с моей девочкой... Я всегда с ней расставалась...
   И вдруг Алина почувствовала облегчение. Это часть её печали забрала Инна. Она умела и это. И не только она. Помогла и Еленочка. Но всех развеселила Ирина. Глядя на плачущую мать, на грустную старшую сестру, она дала такого ревака, так громко, что на них стали оглядываться, а Валентин даже невольно улыбнулся. Ирка все-таки успела ему подмигнуть. Она была талантливейшая актриса, умела плакать так, чтобы смеялись окружающие.
  -- Ира, что ты, не плачь так сильно, - успокаивала её уже Алина. - Сама же говорила, что опять скоро прилетишь.
   Но сама Алина опять всхлипнула. Рев Ирины сразу усилился.
  -- Да, - ревела та басом, - вам можно, значит, плакать, а Ирке нельзя. А мне тоже Инку жалко, я тоже хочу пореветь. А-а-а-а...
   У актрисы из глаз лились огромные прозрачные слезы, Жора поспешил подать ей платок, Ирина вытирала их, сморкалась, кашляла и добилась своего - почему-то всем стало легче, замелькали улыбки. Орловы и Соколовские расстались, улыбаясь. На душе Инны полегчало. А Юрий тихо шепнул жене:
  -- Вот кто настоящая ведьмочка. Это Ирина. Все ей подчиняются. И сами того не видят.
   И Инна согласилась: Ирина никогда не любила грусти и не разрешала грустить другим. И сейчас было то же самое.
   Юрий и Инна долго стояли и смотрели вслед взлетевшему самолету. Да, улетела тетя Аля, улетели сестры, маленький братик, другие дети, но не было больше одиночества. Рядом стоял Юра. Он её семья, её дом, её опора. "Ты правильно думаешь, моя девочка!" - словно сквозь туман донесся призрачный голос. Это была тетя Аля. Следом Инна прочитали и мысли Еленочки. "Мы с тобой!" - говорила сестренка. "И Юрик всегда с тобой!" Инна даже тряхнула головой. Это был голос Ирины. Но она же не умеет передавать мысли...
  -- Поедем? - прервал её мысли муж. - Ты устала. И наша девочка тоже, наверно. Вам пора полежать.
   Мужчина ласково провел рукой по выпуклому животу жены.
  -- Поедем, - согласилась Инна. - Мы не прочь и покушать чего-нибудь.
   Но дома все равно ощущалась пустота. Сначала было ничего: Инна готовила обед, потом покушали, отдохнули, и Инна опять загрустила. Как не хватало ласкового голоса тети Али. Юра понимал её, не старался утешить, просто был рядом. Грусть прогнал Зацепин Виктор и Стася. Они звали друзей к себе.
  -- Очень важное дело, - несколько раз повторил Виктор в телефонном разговоре. - Очень! Я не хочу говорить по телефону об этом.
  -- Если ты будешь говорить опять о своих витринах и оформлении кафе... - начала Инна.
  -- Нет, - прервал Зацепин, - надо поговорить о другом. Совсем о другом.
   В голосе звучали какие-то странные интонации, словно Виктор оправдывался.
  -- Поедем? - глянул на жену Юрий, с недавних пор уже Соколовский.
  -- Поедем, - согласилась Инна. - Я давно Славика не видела. Я скучаю по твоему братику. Он такой хорошенький.
  -- Ты по всем малышам скучаешь. Ты будешь хорошей мамой, - улыбнулся муж.
   У Зацепиных их ждал сюрприз. Виктор выложил перед Инной несколько старых потрепанных альбомов с фотографиями. Это были пропавшие альбомы мамы Оли.
  -- О, Дева Мария, откуда ты их взял? - ахнула Инна. - Ведь наш контейнер с вещами, где были и альбомы, словно растворился в неизвестности много лет назад.
   Молодой женщине очень хотелось открыть сразу все альбомы, полистать, посмотреть. Но этого сделать она не смогла. Так и застыла у первой страницы. Инна посмотрит их позже, с Юрой, или одна. Бережно закрыв первый альбом, она попросила мужа отнести их в машину.
  -- А теперь расскажи, где ты их взял, - обратилась она к Виктору.
   Зацепин виновато посмотрел на Инну.
  -- Я во многом зависел от отца Вадима, - начал он издалека. - Я и Феня. Но мы с ней старались не делать подлостей.
   И замолчал. Поежился Юрий: там, где не совсем чистое дело, всегда его отец.
  -- Мы это знаем, - сказал мужчина. - Расскажи остальное.
   Виктор вздохнул:
  -- Как-то Братеев попросил, хотя точнее сказать, приказал мне забрать из одного места контейнер и куда-нибудь спрятать на время. Инн, я думал, это его вещи. Он тогда перебирался в Москву, а в контейнере, так сказал Вадим, вещи его жены-дуры, извини меня, Юр, что повторяю эти слова. Там всякая дребедень, с которой Арина не хочет расставаться, утверждал твой отец: вышивки, посуда, которую она покупала по своему вкусу, старые тряпки, кое-что из мебели и прочая ерунда. Не тащить же это в Москву. Я выполнил приказание Вадима. Отвез контейнер в деревню к родителям, поставил на огороде, за баней, сказал, чтобы не прикасались к нему. Вадим не напоминал, и я забыл. Но мои пьющие предки не долго терпели, плевать им на мои просьбы, они вскрыли контейнер. Ты прости меня, Инн, но всю мебель, все вещи, что имело хоть небольшую ценность, они пропили потихоньку. Возьмут, что надо, и опять запечатают контейнер. Умельцы. Я не беспокоился. Стоит и стоит. Вадим к тому же сказал, что ему он не нужен, могу забрать себе или отдать кому-нибудь. Инн, я, честно говорю, не знал, что это вещи твоего отца. Я и тебя тогда еще не знал.
   Зацепин сильно волновался.
  -- Давай я дальше расскажу, - предложила Стася, которая вышла из спальни с улыбающимся Славиком на руках.
   Виктор сразу протянул руки к ребенку, что с радостью пошел к нему, и с благодарностью глянул на жену.
  -- Мы с Витей тоже решили построить себе дом в деревне. Земля осталась от родителей, место хорошее. Вы знаете, Витя мой - прижимистый хозяин.
  -- Стась! - Виктор был немного возмущен.
  -- Это похвала тебе, - засмеялась его красивая жена. - Так вот родителей Вити в живых уже нет, дом почти развалился, зато сад есть. А какие там яблони растут! Будем строить там, так мы решили. Наняли рабочих. В доме жить невозможно, да и разбирать его надо. Витя решил не покупать бытовку, а использовать контейнер для временного жилья. Там и обнаружилось много бумаг и альбомы. Вот и все.
  -- Не все, - тихо сказал Виктор. - Вот. Это тоже очень важно. Посмотри, Инна, - он протянул другу пакет. - Это акции корпорации "Орлофф". Часть твоего отца. Что-то около десяти процентов.
  -- Правильно все говорили, Инн: не мог твой отец тебя ни с чем оставить, - произнес Юрий, передавая жене ценные бумаги.
   Инна молчала. А Юрий боялся, что вдруг она обидится. Ведь сегодня фактически Зацепин подтвердил участие Вадима Братеева в гибели отца Инны. Инна отдала ценные бумаги мужу:
  -- В этом, Юр, сам разберешься. А вот это, - она показала на альбомы, - мое. Ведь у меня не было даже фотографий мамы. Только те, что дала тетя Аля. Спасибо тебе большое, Вить. А вещи, да Бог с ними...Спасибо еще раз.
  -- За что? - растерялся тот.
  -- Ты вернул мне мою память, мое прошлое...
   Юрий понимал жену. У него нет и не будет никогда фотографий его отца. Только мамы и Захара Петровича.
   Когда они вернулись от Зацепиных, Юрий тут же предложил:
  -- Иннуль! Посмотрим альбомы.
  -- Да, - кивнула жена.
   Они взяли старый большой альбом с надписью, которую много лет назад сделала мама Инны: "Наша Иннушка", оттуда выскользнула и упала на пол фотография. Юрий поспешил поднять. На его лице мелькнуло удивление.
  -- Что? - вскинула на него свои серо-зеленые глаза Инна.
  -- Смотри, - он протянул ей снимок.
   На неяркой цветной карточке Инна увидела красивого мальчика с длинными светлыми волосами, он обнимал маленькую хрупкую черноволосую девочку с огромным бантом.
  -- Это я, - сказала Инна. - Только не помню с кем.
  -- И я не помню эту девочку, - ответил Юрий. - Знаю одно, что мальчик - это я. У мамы была такая фотография, потом отец разозлился и сжег её. Мама тогда плакала.
   Они перевернули фото. С обратной стороны круглыми буквами бабушки Софьи было написано: "Аля! Девочка моя! Ты будешь с Валентином. Он твоя судьба. Счастье придет к вам всем. Ждите его. Я вижу души. У тебя и Валентина одна душа на двоих. И у этих детей тоже. Родные мои, будьте счастливы. Софья Орловская".
  -- Юра, это бабушка Соня нам с тобой желает счастья. Это и нам она говорит: "Будьте счастливы". Как жаль, что ты её не знал.
  -- Знал, - улыбнулся муж, - немного. Но уже плохо помню. Когда-то в детстве она меня лечила. Это она силы дала мне противостоять отцу. И, конечно, ты, моя маленькая женушка.
  
   Побежало, помчалось неумолимое время.
   Жили по-прежнему в Штатах все Орловы. Но они были, Инна чувствовала их поддержку. И Юрий тоже. Акции, что были получены отцом Инны от Павла Ильича, стали собственностью Инны. На этом настоял Орлов Валентин, хотя Инна хотела, чтобы они принадлежали ей и Юре.
  -- Нет! - неожиданно жестко возразил муж тети Али. - Этого не будет. Юра твой пусть свое дело создает, как и хотел. А это буде принадлежать Инне.
   Инна подружилась и с сестрой по линии матери. Олесю к себе взял на работу, как и обещал, Кирилл, надо сказать, к неудовольствию Альбины. Только та вскоре успокоилась по двум причинам. Олеся вышла замуж за одного из работников сервиса, хорошего непьющего мужчину, немолодого, а вскоре вообще ушла из секретарей. Инна поселила сестру в своей двухкомнатной квартире. Она не любила это жилье. Все ей чудилась тень жадной бабушки Ольги и такого же Антона. Олесе ничего не чудилось. Она была рада, что у неё есть место, где она может спокойно жить, где нет вечно пьяных отца и матери. И как когда-то покойная Олеся уходила на другую сторону дороги, увидев пьющих родичей, так и молодая Олеся оборвала все связи. Она ушла из сервиса, потому что её взяли в одну из лучших клиник медсестрой. Сначала какое-то время Олеся работала у Позднякова. Попала туда она с помощью Альбинки, которая состояла на учете у этого врача. Именно она, узнав, что у Позднякова уволилась медсестра, сказала, что знает одну старательную, хорошую девчонку. И привела Олесю. Станислав Поздняков никогда не верил слухам, он взял к себе Олесю и не пожалел: исполнительная, старательная, знающая, все говорил, чтобы училась дальше. Впоследствии её рекомендовал её в платную клинику Кончинскому, где зарплата была выше. Олеся была спокойна, довольна жизнью, родила мужу мальчика, оба работали и копили деньги, чтобы выкупить квартиру Инны, в которой они жили, хоть Инна и не требовала с них ничего. С долгами Олеси хозяину разобрался Зацепин. Ох, и туго пришлось владельцу палатки, что пытался вылезти из неприятностей за счет своей работницы. Зацепин был зол не на шутку, орал:
  -- На девчонку долги свои повесил, гад. Нашел выход. Что думаешь, на тебя управы не будет? Будет! Если тебя дом родителей Олеси нужен, покупай. А не бесплатно требуй! Учти, эта девчонка под моей защитой отныне. Вернешь всю зарплату ей и то, что незаконно взял. Я проконтролирую!
   Дом предприниматель купил. Все же недорого. А родителям Олеси купил дом в одной из деревень. У того же самого Кирилла. Это был старый дом его матери, он был еще крепкий, вполне пригодный для жизни. Олеся была согласна с решением родителей, только всех денег она не увидела. Отец с матерью быстро умотались в деревню. Пьющие родители теперь не доставали девушку. Олеся хоть и избегала встречаться с ними, раз в неделю везла им продукты, денег не давала. А свою долю, полученную за дом, Инна заставила Олесю отложить. Зацепин же посоветовал приобрести акции будущего молочного завода. И Олеся решилась. Нескоро, но они стали приносить доход.
   Альбина забеременела и родила девочку. Назвала Ириной. Юлька решила, что это в честь актрисы, а баба Ириша считала, что это в её честь. Юлька очень любит малышку, ведь это её племянница. Отношения Юльки с Альбинкой наладились, они же стали сестрами, а сестры должны дружить, так объяснила мама Арина, девочка согласилась. Ванюшка очень любит маленькую сестренку, помогает маме качать коляску. А Альбина по-прежнему очень любит своего сыночка. Бабушка Арина и дед Захар гордятся внуками и внучками со всех сторон. А что уж говорить про бабушку Иришу...
   Хрупкая Инна без всяких осложнений родила девочку. Имя ей дали Алина. Алина Юрьевна Соколовская. Род Соколовских продолжал существовать. По этому поводу лучше всех выразился Валентин Орлов:
  -- Алька Соколовская будет жить вечно!

Продолжение следует...

   Юрий ехал домой, в деревню. Хоть и не достроен был их дом, но на лето Инна попросила увезти её с девочкой туда. Её вполне устраивала их бытовка. А дом скоро будет готов. Идут уже отделочные работы внутри. На этой неделе они переберутся в первую комнату. Пусть только запах отделочных работ немного выветрится.
   Юра спешил. Он скучал по своим девочкам - жене и дочке. Он знал: Инна выйдет обязательно встречать его. С ней будет маленькая Алечка. Мужчина воочию видел свою дочку: кругленькую, с пухлыми ручками, голубоглазую со светлыми кудряшками вокруг безмятежного лобика. Девочка совсем не была похожа на Инну ни внешностью, ни характером, она была крупненькая, вылитая бабушка Арина, или как та говорила: бабушка Маша. Даже характер у неё стал проявляться Машин, утверждала Арина. Такая крошка, а уже умеет озорничать, заливисто хохотать, если чего-то надо, обязательно добьется своего, глазки озорные, веселые. Полуторагодовалая Алечка заставляет подчиняться себе Ванюшку, который старше её на три года, а что говорить про маленькую Вареньку, что родила Альбина своему Кириллу через пять месяцев после Инны. Словом, такая же, как баба Маша, утверждала Арина. Недавно прилетали к ним Ирина и Жора. Просто так, объяснила Ирина, надо же кому-то сестренку навестить. Жора без конца возился с их девочкой, смеясь, говорил Ирине, что у них давно уже не было малышей, надо Ирине еще родить. Актриса смеялась и говорила, что подумает. А Юрий только гордо улыбался: все равно ни у кого такой девочки не сможет быть. Кстати, у Жоры была своя версия, на кого похожа маленькая Аля - на Ирину. Она точно также заливисто хохочет, не умеет сидеть на месте. И Юра в глубине души согласен. Он помнил, как Ирина верховодила ими в детские годы.
   Все хорошо у Андреевых. Недавно они в Египет улетели отдыхать к великой радости Юльки. Девочка никогда не видела моря, не была за границей. Чета Батько занята детьми. Кирилл ходит гордый, как индюк. У него дочка! Толстенькая, большая, вся в папу, так утверждает Кирилл, забыв, что и мама там большая. Но Альбинка не спорит. В папу, так в папу. В неё Ванюшка уродился. Юра сегодня заскочил к ним на несколько минут. Бабушка Ириша пекла беляши, звонила, чтобы заехал, покушал, завернула ему парочку для Инны, хотела больше, но он не взял. Альбинка, кстати, похудевшая после родов, засмеялась:
  -- Ей и двух много, бабушка. А потом они за здоровую пищу. Пусть кроликов разводят. Может, заберете своего красавца вместе с красавицей?
   Кролик все жил у молодых Андреевых на вольных хлебах. Кирилл как-то притащил для пары крольчиху. Потомство вывелось, но кот Фашист передушил крольчат, сложил кучкой, сидел ждал похвалы, получил пинок от Альбинки. Инна тогда рассердилась, объясняла, что Фашист их спутал с крысами, вот еще раз обидит кота Альбина, он обидится и уйдет.
  -- Фашист? - засомневалась Альбинка. - Уйдет? Да ни за что. Даже если я его выгоню, он дверь выломает и явится домой.
   И сегодня, думал Юра, Фашист опять что-то натворил, потому что Ванюшка сидел тихий, серьезный, обнимал рыжего кота, словно защищал. Фашист был такой же притихший. Юра спросил, что с ними случилось. Альбинка тут же нахмурилась:
  -- Выкину из дома я этого кота.
  -- Неть! - возразил Ванюшка.
  -- Поговори у меня! Защитник!
   Баба Ириша спрятала улыбку. Потом рассказала:
  -- У нас сегодня одни ЧП. Кирилл себе аквариум завел. А Юлька принесла свою белую крысу на сохранение. Кот такой мирный был. У аквариума ляжет и лежит, любуется на рыб. А с крысой в обнимку спал. А сегодня мы пришли с улицы, клетка открыта, а Фашист наш гордо сидит, а рядом дохлая крыса. Задушил. Как тогда крольчат, только жрать не стал. Альбинушка на него замахнулась. "Гад ты такой, - говорит. - Сожрал-таки". Но особо не ругалась. Аринушка не любила эту крысу. Она когда принесла её, так и сказала: "Может, Фашист сожрет".
  -- А чего тогда Альбинка сердитая?
  -- Чего, чего! - Альбина гневно глянула на кота. - Если бы он только крысу придушил. Он рыбок выловил из аквариума. Я думаю, а почему это наш Фашист перестал любоваться рыбками. В зал пошла, у нас там наш аквариум, новый, большой. А рыбок нет ни одной. У, гад рыжий! На рынок пойдешь жить. Лови там, кого хочешь!
  -- Неть! - ответил Ванюшка. - Фашист хороший. Это Ваня рыбок в водичку отпустил.
  -- Что? - Альбина даже присела.
  -- Они на улице плавають.
   Там стоял надутый бассейн с водой. Альбинка передала дочку бабушке и бросилась туда спасать рыбок.
   Юрий посмеялся и поехал домой. У семейства Батько, все было по-старому, все счастливы.
   А вот и Инна с дочкой показались вдали. Инна шла не спеша, катила впереди себя коляску, где сидела недовольная Алечка. Девочка предпочитала самостоятельность, а тут её в коляску посадили. С ними шел огромный сенбернар. Юрий улыбнулся, вспомнив, как Юлька притащила в дом слепого щенка, подобрала где-то. Арина пришла в ужас. Тот даже есть не умел. Щенок бы не выжил, Арина не знала, что делать, вызванный ветврач вынес приговор: недолго осталось. Зареванная Юлька от отчаяния отправилась к Инне.
  -- Инна, Альбина сказала, что ты всегда подбирала и выкармливала маленьких слепых котят, а меня вот...
   Юлька разревелась и протянула корзинку. И Инна тоже заплакала. Щенок был ослаблен, жалко лежал в корзиночке, подрагивая боками. Инна попробовала дать ему теплого молока - не стал. Тогда она заварила детскую смесь, которой подкармливала Алечку, налила в бутылочку, а на нее надела старую соску, что всю уже истеребила дочка. Вдвоем с Юлькой они всунули щенку в рот соску. И чудо. Песик вздрогнул и начал жадно сосать. Он так и остался у Инны. Юлька боялась, что щенок у неё умрет. Но с какой скоростью рос это кроха. Вскоре стало понятно, что это сенбернар. Только имя и напоминало, каким он был, когда появился в доме Юрия и Инны. Их огромного шерстяного пса так и звали: Кроха.
   Мужчина поспешно затормозил и выбежал к ним. Кроха угодливо завилял хвостом. Недаром. Хозяин заезжал на базар, там ему продали недорого гору костей для их огромного Крохи. Ну а крупы и макарон мешок Юрий сам купил. Кроха обладал отменным аппетитом.
  -- Как же я соскучился, - проговорил Юрий, целуя Инну и дочку.
   Довольная дочка сразу же вылезла из коляски, обнимала отца за шею, лезла в машину. Папа посадит её на колени, она будет держать за руль, потом даст побибикать. Вот и сейчас дочка торопила отца: "Би-би". Инна же выглядела озабоченной.
  -- Что-нибудь случилось, родная моя? - спросил мужчина.
  -- Ну, как тебе сказать. Я, кажется, беременна, Юр. Что будем делать?
  -- Как что? Рожать. Я хочу еще одну дочку. Только пусть она на тебя будет похожа.
   Он обнял и стал целовать свою миниатюрную жену.
   Мимо них на скутерах пролетели две одинаковые девушки. Девушки что-то весело кричали и махали руками. Словно теплом обдало Инну. Ей даже показалось, что кто-то чужой проник в её подсознание. Инна поспешила закрыть свои мысли.
  -- Кто это? - спросила она мужа.
  -- Я точно не знаю, но они из пансионата "Серебряный иней", что находится неподалеку. Вспомнил, где я их видел. Федор Саевский, предприниматель, это его тепличное хозяйство вокруг. Я с ним недавно встречался по делам, там и видел этих девчонок. Эти девчонки какие-то родственницы Саевского. Как же он их называл? Вспомнил. Вершительницы судеб, двойняшки-ведьмочки. Когда-то эти девушки жили здесь, в Кочетовке. И еще, Инн, они похожи на тебя... - ответил муж.
   Продолжение следует. "Вершительницы судеб"
   30 июля 2010
   Переработано 2011-08-02
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   45
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"