Под сводчатым, теряющемся в темноте потолком огромного зала нервно кричали летучие мыши. Им определенно не нравилось то, что вот-вот должно было начаться, и их нельзя было в этом винить. Периодически кто-то из них срывался из темноты и проносился в опасной близости от сгрудившихся в углу зала студентов-выпускников. В этом случае к писку мышей присоединялись брошенные полушепотом ругательства на латыни.
В противоположном от нервной студенческой массы углу стоял роскошный по своей безвкусности стол, настолько обильно украшенный резьбой, что чтобы писать на нем, под бумагу подкладывали специальные доски. За столом сидела Высокая Комиссия и готовилась принимать у студентов заключительный экзамен по демонологии, так же именуемый Государственным. Во главе стола, ерзал на неудобном прямом кресле председатель - худой, сухощавый и неожиданно молодо выглядящий директор. Имя его знали все, начиная от его собственного заместителя и заканчивая последней крысой в Академии. Только вот называть его всуе осмеливался мало кто, ибо по старинному проклятью, наложенному на директора непонятно кем, всякий назвавший его по имени тут же сталкивался с ним нос к носу, что, учитывая отвратительный характер последнего, было малоприятно. Так что директор был знаком огромному количеству выпускников как Директор. И никак иначе.
По правую руку от директора, скучающе подперев голову ладонью, сидел Гайр Макгиох, его бессменный заместитель. В глазах его читалась непередаваемая вселенская тоска по одеялу, которое осталось в одиночестве. Как и во многих других респектабельных учебных заведениях, в Академии основная часть обязанностей руководителя скидывалась на его заместителя, в связи с чем многострадальный Макгиох присутствовал в Академии практически круглосуточно, знал все обо всем, был нужен всем и всегда и периодически одалживал у Директора некий артефакт, позволявший вместить несколько часов личного времени в одно мгновение. Ходили слухи, что чрезмерное использование этого артефакта приводит к преждевременной старости, но Гайр Макгиох умудрялся выглядеть настолько неопределенно, что, пожалуй, только одному Директору и был известен его истинный возраст.
С другой стороны от Директора, нетерпеливо шурша бумагами и строго поглядывая на студентов поверх узких очков, сидела Бернадетт Кэролайн Рэмси, представитель министерства. О женщине этой нельзя было сказать ничего конкретного кроме, разве что, того факта, что она присутствует на каждом государственном экзамене вот уже двадцать лет и, говорят, может назвать по памяти имя любого мага, хоть раз пытавшегося его сдать.
По обе стороны от этой бравой троицы сидели четверо преподавателей, призванные оценить старания студентов (а если понадобится, спасти их от разъяренного демона). С правого края стола, оживленно перешептываясь, склонились двое: престарелый демонолог Калум Гибб и молодой преподаватель магической защиты Пол Макдугалл. Последний был приглашен в комиссию исключительно ради безопасности окружающих, но его это нисколько не расстраивало. Увлеченно тыкая пальцем в книгу, Макдугалл что-то горячо и убедительно шептал своему собеседнику, при этом его длинные темные волосы то и дело падали ему на лицо и он каждый раз сдувал их, раздраженно вздыхая. Гибб слушал его с легким недоумением, хмурил седые кустистые брови и то и дело оглаживал длинную, до пояса, бороду. Он принимал Государственный экзамен уже в тридцать пятый раз, и ему были гораздо более интересны изыскания молодого коллеги, чем терзания горсточки студентов.
Периодически с их края стола слышались оживленные восклицания: "да нет же, этот перевод не просто не точен, он откровенно опасен!" - "Коллега, вы меня невнимательно слушали..." от этих резких звуков половина студентов нервно подпрыгивала, что вызывало не менее нервные смешки у другой половины.
По левую руку от Бернадетт беспокойно сидел, нервно поглаживая короткий ёжик седеющих волос, еще один демонолог, преподававший эту дисциплину у данного конкретного курса, Дональд Шарп. Свою непритязательную внешность он старался компенсировать "современным подходом к предмету", как он сам выражался. Это заключалось у него в ношении якобы молодежной одежды, которая на самом деле являлась каким-то серо-коричневым сильно мятым нечто, а так же в запанибратском обращении со студентами. Учитывая, что особого уважения среди обучающихся Шарп не приобрел, его попытки сблизиться со студентами вызывали у последних легкую панику. Свои уроки он, всегда начинал с того, что посылал кого-нибудь из студентов намочить тряпку, чтобы стереть с доски. При этом серо-зеленая поверхность означенной доски до конца урока так и оставалась нетронутой. Перед Шарпом на столе лежала его неизменная фляжка, наполненная водой из источника святого Антония. Это вода, как любил напомнить студентам демонолог, могла спасти от любого недуга.
Рядом с Шарпом, стараясь отодвинуться от него как можно дальше, сидела, нервно наматывая на палец золотистый локон, привлекательная молодая женщина. Она задумчиво и немного растерянно переводила взгляд с Директора на Макгиоха, явно ожидая, когда экзамен наконец сможет начаться. Это была преподавательница астрологии и предсказаний, её в комиссию пригласил лично Директор, чем она, несомненно, очень гордилась, хотя своей роли в предстоящем действе решительно не понимала.
Наконец откуда-то из-под сводов на спинку кресла Директора спикировал черный с подпалинами ворон, деловито взглянул на собравшихся левым глазом и каркнул.Директор, вздрогнув, сел ровно и неожиданно громогласным голосом возвестил:
- Итак, начнем же экзамен!
Эхо, подхватившее возглас, запутанными траекториями прогулялось в сторону студентов и там заглохло, прибитое нервно брошенным кем-то заклинанием. На зал опустилась абсолютная тишина. Директор с любопытством смотрел на толпу, выбирая первую жертву. Студенты смотрели на него, как загипнотизированные мыши на удава.
- Кто пойдет первым? - кровожадно улыбнулся Директор.
Среди студентов произошло некое беспорядочное движение, кто-то впопыхах наступил кому-то на ногу, послышалось сдавленное шипение, и вот, наконец из толпы навстречу комиссии шагнул молодой человек. Он презрительно оглянулся на остальных, поправил узкие очки в тонкой оправе и сделал еще один шаг вперед.
"Три курса у нас вел, а все имен запомнить не может", - прошелестело со стороны толпы студентов, Директор строго взглянул в их сторону, и тут же все стихло.
Галлахар тем временем подошел к большому столу у стены, на котором в беспорядке были свалены огромные листы с напечатанными пентаграммами. Невозмутимо покопавшись там, он выудил свой лист, вышел на середину зала, картинным отточенным движением расстелил его на полу, прижав с четырех сторон специальными каменными зажимами, и только затем медленно подошел к столу и вытянул прямо из под носа Шарпа плотный квадратик билета.
- Маракс, созидание, - равнодушно прочитал он.
- Приступайте, - сказал Шарп и немигающим взглядом уставился на выпускника.
- Что создавать? - деловито спросил Патрик и взял со стола комиссии аккуратную палочку угля.
- А вот хотя бы... - директор задумчиво обвел взглядом зал, Макдугалл и Калум Гибб продолжали что-то тихо обсуждать, не поднимая голов от пожелтевших листов, - создайте-ка нам аналог книги, над которой так долго и безуспешно спорят наши коллеги.
Гибб и Макдугалл синхронно подняли головы и удивленно уставились на Директора. Тот, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку кресла:
- Приступайте, Галлахар, у вас на все про все 15 минут.
Молча кивнув, студент повернулся к пентаграмме и, не тратя времени зря, принялся заполнять пробелы в сложном рисунке. Через несколько минут все было готово и Патрик, отряхнув руки от угольных крошек, встал в малый круг пентаграммы, очерченный тройной линией защиты. Раскинув руки во властном жесте призыва, он начал нараспев читать строки заклинания, которое давно уже отскакивало от зубов даже самых нерадивых студентов. Голос его, сначала достаточно тихий, усиливался, пока не заполнил собой все пространство огромного зала. Эхо, словно боясь соприкоснуться с тьмой, которую несли эти слова, не спешило повторять их. Наконец длинная витиеватая фраза оборвалась властным призывом: "Маракс!"
И наступила тишина, прерываемая только сбивчивым дыханием Патрика.
Несколько мгновений ничего не происходило, а затем линии пентаграммы начали расплываться, дрожать, приобретая объем. Это было похоже на свечение, если бы свет мог быть черным. Темные дрожащие линии все поднимались и поднимались, пока не достигли уровня глаз вызывавшего. В этот момент у всех не успевших подготовиться заложило уши от высокого, ввинчивающегося в мозг визга, темные линии пентаграммы на несколько мгновений закружились в бешеном вихре, а затем так же внезапно опали, открывая взору присутствующих существо, даже в сидячем положении возвышавшееся над Патриком как тур над козленком. Собственно, демон и был чем-то похож на тура: непропорционально огромная голова, украшенная двумя парами коротких, но острых рогов, массивная челюсть, сплюснутые широкие ноздри, маленькие глазки, буравившие ненавидящим взглядом хрупкого человека, который посмел его вызвать. Все тело демона от макушки до пяток покрывала бурая с подпалинами короткая шерсть. Демон тяжело дышал, силясь разорвать путы, наложенные пентаграммой, но та держала крепко.
Несколько секунд Патрик стоял неподвижно, словно гипнотизируя демона немигающим взглядом. Затем вскинул руку в сложном жесте, и печать Маракса, на которой в самом центре пентаграммы стоял демон, начала мягко светиться. Несколько светлых линий, напоминающих молодые побеги плюща, поднялись от рисунка и с неожиданной силой оплели ноги, а затем и руки демона, выпивая из него силу. Патрик повернулся к комиссии, протянул руку и начал читать заклинание созидания. В центре его ладони появилась мягко светящаяся сфера, которая начала вращаться, все больше набирая скорость, расширяясь и уплотняясь. Мышцы на спине Маракса напряглись, он переступил мощными копытами в узком кругу пентаграммы. Пошатываясь и мотая огромной головой, демон начал медленно выпрямляться. Однако выпускник этого не заметил. Стоя спиной к источнику своей силы, он продолжал нараспев читать заклинение, свечение в его руке начало приобретать очертание книги. По залу пронесся тихий шелест страниц, несуществующий ветер разметал волосы Патрика, и книга, внезапно обретя плотность объем и вес, материализовалась у него в руке.
В тот же момент путы, сковывавшего демона в пентаграмме с пронзительным щелчком лопнули, и мощное копыто тяжело опустилось за пределами напечатанных линий. Патрик успел заметить леденеющий ужас в глазах преподавательницы предсказаний, неестественную бледность на лице Шарпа и сосредоточенное внимание во взгляде Макдугалла, вытаскивавшего из-за пазухи какой-то амулет и складывающего пальцы в сложном отвращающем жесте. В следующее мгновение он чуть не оглох от душераздирающего рева, раздавшегося из-за его спины.
- Я Маракс! - ревел демон, яростно выпучив глаза, голос его эхом пошел гулять по залу, отзываясь металлическим звоном, - тридцать легионов духов веду я за собой! Как смеешь ты, смертный...
Однако договорить он не успел. Плотно впавший в ступор Патрик Галлахар имел прекрасный автопилот, который не раз выручал его во время различных студенческих мероприятий, а так же последствий, из них проистекающих. Не думая и не медля ни секунды, он рванул к преподавательскому столу, схватил призывно лежащую перед Шарпом фляжку, так же быстро метнулся обратно и жестом, достойным лучших драматических актеров современности, выплеснул ее содержимое прямо в морду демону.
От бурой шерсти с тихим шипением пошел пар, демон яростно взвыл, сделал неосторожный шаг назад, снова оказавшись внутри пентаграммы, чем Галлахар не преминул воспользоваться, рыбкой кинувшись в свою, человеческую, часть сложного рисунка, и несколькими небрежными росчерками отправляя демона восвояси.
По залу пробежался шальной порыв ветра, разметал лежащие на огромном столе свернутые рулоны с пентаграммами и воронкой ввинтился прямо в центр нарисованной углем печати, унося с собой обиженно воющего демона.
Какое-то время в зале царила гробовая тишина, нарушаемая только шумным дыханием взъерошенного Галлахара, сидевшего на полу и ошалело смотревшего куда-то в пространство.
Директор обвел взглядом зал. Рэмси, ничуть не изменившись в лице, все так же сидела ровно, глядя прямо перед собой, Макдугалл непринужденно засовывал в карман непригодившийся амулет, Шарп что-то сосредоточенно строчил в своём блокноте, а безымянная преподавательница астрологии безуспешно пыталась расцепить пальцы, накрепко впившиеся в столешницу. Гибб, кряхтя и ругаясь про себя, ползал на карачках рядом со столом, собирая вырванные порывами магического ветра ветхие страницы. Директор понаблюдал за этими манипуляциями еще с полминуты и ехидно заметил:
- Можете не трудиться, коллега, мистер Галлахар вызвался создать для нас точную копию вашей книги, не так ли? - последние слова предназначались для Патрика.
Он с удивлением воззрился на толстый переплетенный в потемневшую от времени кожу том, который до сих пор сжимал в руке. Повинуясь повелительному жесту Директора, он медленно подошел к преподавательскому столу и положил книгу на резную поверхность. Гибб осторожно вложил собранные страницы в свой вариант книги и взял в руки его близнеца. Некоторое время он молча шуршал страницами, проглядывая книгу от корки до корки. Наконец он гулко захлопнул ее, подводя итог:
- Книга полностью идентична, - скрипучим высоким голосом сказал он, - задание считаю выполненным.
Директор благосклонно кивнул и Шарп занес несколько строк в итоговую ведомость. Затем он вытащил откуда-то из-под стола свернутый в рулон свиток, с шуршанием развернул его и, то и дело сверяясь со списком и лежащим перед ним образцом, принялся поспешно заполнять грамоту. В верхней части её прямо под сложным и витиеватым гербом Академии светились начертанные специальными чернилами буквы: "Предъявитель данного документа успешно завершил Государственный экзамен, доказав этим...." Что именно нужно было доказать для сдачи экзамена скрывала ладонь Шарпа.
Патрик терпеливо дождался, когда все документы будут заполнены и протянул руку за свитком, однако Шарп не спешил расставаться с важной бумагой.
- Соблаговолите вернуть мою флягу, сэр, - предельно вежливо сказал демонолог, улыбнувшись одними губами. Из угла, где столпились студенты, послышалось сдавленное хихиканье. Без пяти минут выпускник рассеянно обернулся и заметил флягу, небрежно валявшуюся прямо посередине изрядно истоптанной пентаграммы. Галлахар молча сходил и принес её. Шарп взвесил ее на ладони: фляга была абсолютно пуста.
- Вам следует благодарить меня за предусмотрительность, - заметил он, передавая Патрику документ, - что бы вы делали, не окажись у меня святой воды?
- Придумал бы что-нибудь еще, - вежливо улыбнулся выпускник, и, провожаемый завистливыми и тяжелыми взглядами своих однокурсников, поспешил к выходу, находившемуся за спинами Высокой комиссии.
Директор подождал, прока за ним закроется дверь и повернулся к толпе студентов, выискивая новую жертву.
Толпа сплотилась еще сильнее. Из недр её послышалось какое-то невнятное пыхтение, кто-то сдавленно выругался. Внезапно в центре волнующейся массы произошло движение, внешние её слои расступились, выплюнув взлохмоченного кудрявого субъекта в мятом галстуке.
Бадди затравленно обернулся на толпу однокурсников, обреченно погрозил им кулаком, и шаркающей походкой направился к преподавательскому столу. Долго и придирчиво рассматривал билеты, наконец потянул за уголок самый ближайший к Директору плотный квадратик.
- ...раскрытие истины... - Шарп заскрипел пером по пергаменту, - так и запишем. Что же господин Симонс должен будет для нас узнать? - обратился он к комиссии с принужденным смешком, - Мадам Рэмси?
Представитель министерства едва заметно шевельнула бровью, надменно поджала тонкие губы и произнесла:
- Пусть молодой человек узнает для нас содержание приказа, который сегодня утром лег на мой стол.
Директор согласно кивнул, и Шарп выжидательно уставился на Бадди. Тот благословляя старую студенческую примету, по которой следовало сдавать экзамен только со своим листом и никак иначе, отправился искать свою копию пентаграммы на широком столе. Делал он это гораздо дольше, чем предшествовавший ему Птарик, ибо тянул время, пытаясь восстановить в памяти символы формулы призыва доставшегося ему демона. Вспоминалось с трудом, четко стояла перед глазами только страница из учебника. гласящая, что область действия Марбаса: он насылал болезни, а так же ведал всё о тайнах и секретах. Но о последнем и так можно было догадаться из названия билета. Наконец лист с пентаграммой обнаружился с самого краю, и растягиваемое время закончилось.
Повторяя действия Патрика, Бадди расстелил лист, прижал его зажимами и тут только вспомнил, что не взял уголь. Под насмешливыми взглядами комиссии он вернулся к столу и взял ломкую черную палочку. Формула не вспоминалась.
Бадди наклонился над пентаграммой, неуверенно занес руку над местом для первого символа и медленно вывел букву S, после чего с такой же скоростью приступил к остальным символам. Создавалось впечатление. Что следующая составляющая формулы появлялась в его памяти только после того, как предыдущая занимала свое место в пентаграмме. Среди студентов раздались редкие плохо скрываемые смешки. Шарп нетерпеливо постучал пером по столу.
Наконец вся формула оказалась вписана в пентаграмму, и Бадди шагнул в малый круг. Неуверенно пошевелив губами, он начал произносить заклинание. Первые слова были едва слышны, но чем ближе был конец витиеватой фразы, тем сильнее и увереннее становился голос студента. Лицо его при этом выражало некоторую степень удивления. Как будто не он произносил сейчас заклинание призыва демона, но заклинание призыва произносила себя его устами. Широкий купол тьмы накрыл пентаграмму и стоявшего в её защитном круге студента. Маятник стоящих в дальнем конце зала старинных часов качнулся и замер на несколько бесконечно долгих секунд. А затем - словно со всех присутствующих внезапно стянули повязку - тьма спала. В центре большого круга пентаграммы стоял гигантский лев. Темная, цвета запекшейся крови грива выделялась на фоне бледной, почти белой шерсти. Взгляд неподвижных незрячих глаз устремился куда-то сквозь Бадди, и тот вздрогнул. Демон шумно втянул ноздрями воздух и низко зарычал. По залу пополз запах раскаленного металла. Бадди замер в своей части пентаграммы. Взгляд его от Марбаса упал куда-то вниз, тому под ноги. Краска мгновенно слетела с лица Бадди, он окаменел уже окончательно, глядя в одну точку между лап огромного льва.
В молчании прошла минута.
За спиной экзаменуемого нетерпеливо кашлянул Макгиох, напоминая о второй части задания. Но Бадди, хотя и слышал его явно не находил в себе силы повернуться к комиссии и вплести в заклинание истины заданный Рэмси вопрос.
Макгиох кашлянул громче и многозначительнее. Бадди вздрогнул и обреченно начал оборачиваться. И в этот момент зал потряс низкий, на грани слышимости, рык. Демонологи только начали подниматься с кресел, а Марбас, одним прыжком перелетев якобы неодолимую грань Большого круга, уже прижимал Бадди к полу. Страшные когти пронзили его насквозь и исполинский лев навис над его лицом, вдыхая душу, которая более не могла удержаться в умирающем теле.
В следующий миг демона с ног до головы окутала сияющая сеть: Макдугалл активировал один из своих многочисленных артефактов. Марбас яростно взвыл. Сеть со звоном натянулась, но выдержала. Демонологи в два голоса затянули связывающее заклинание. Невидимая сила, сминая бумагу, протащила демона в большой круг. Макдугалл тут же оказался рядом с залитым кровью малым кругом, где лежало высушенное до костей тело Бадди. Секунду спустя главная формула призыва слабо загорелась, следом за ней вспыхнул и большой круг, отправляя демона обратно в преисподнюю.
Все еще стоя на коленях, Макдугалл молча обернулся и встретился взглядом с Директором. Директор нахмурился и кивнул. Демонолог простер руку с болтающимся на цепочке амулетом над останками неудачливого студента и коротко прошептал несколько слов. Тело задрожало и, мгновенно вспыхнув синим пламенем, тотчас сгорело вместе с мятым листом пентаграммы. Макдугалл устало поднялся и направился к своему месту. Шарп что-то строчил в ведомости. Рэмси меланхолично протирала очки. Толпа студентов потрясенно молчала.
- Ну что же, - откашлявшись, произнес Директор, - вот что бывает с теми, кто оказывается небрежен в составлении формулы призыва. Кто будет следующим?
В мертвой тишине вперед выступил молодой человек с непослушными рыжими волосами, стянутыми в хвост. Лицо его выражало крайнюю степень решимости.
- Я буду следующим, - сказал он, - но позвольте спросить, уважаемая комиссия, имеет ли хотя бы один из нас, - он красноречивым жестом указал на толпу за своей спиной, - шанс сдать этот экзамен, если в напечатанных для нас пентаграммах содержится ошибка?
- Ошибка? - Директор нахмурился. Рэмси удивленно приподняла бровь.
- Это все глупости! - встрял Шарп, - с пентаграммами все в полном порядке, их утвердили в Министерстве Магов...
- Профессор Макдугалл, я ведь говорил вам об этом сегодня утром, - заметил рыжий студент. Толпа за его спиной сделала дружный шаг назад, - одна из линий большого круга разорвана. Не удивительно, что защитный контур не замкнулся уже два раза.
- Я все проверил, и ничего не обнаружил, - напряженным голосом ответил демонолог.
- Бадди Симонс потерпел неудачу исключительно из-за своей небрежности, - язвительно вставил Шарп.
- Вы считаете, что Патрик тоже допустил подобную халатность? - с иронией осведомился студент.
- Чего я не допущу, так это вашей дерзости! - вскочил Шарп.
- Спокойно, коллега, - осадил его Директор, пристально глядя на студента, - профессор Макдугалл, у вас есть сомнения в качестве начертания пентаграмм, которые печатались для наших выпускников всю ночь?
- Определенно нет, господин Директор, - глухо ответил Макдугалл, - с ними все в полном порядке.
- В таком случае я прошу разрешения использовать пентаграмму, начертанную лично мною, - сказал рыжий студент, подходя ближе.
- Вы будете, использовать те пентаграммы, которые были одобрены Министерством, господин Мадок О'Доннаван, - прошипел Шарп, наваливаясь на столешницу, - и советую вам не испытывать терпение комиссии, иначе вы вылетите с экзамена быстрее, чем произнесете собственное имя.
Тот, кого назвали Мадоком, мрачно смерил взглядом комиссию. Макдугалл сидел, разглядывая вычурный узор столешницы. Было видно, что рука его в кармане сжимает амулет. Остальные внимательно следили за студентом.
Решительным шагом он пересек зал, остановился у стола с листами, не глядя, взял верхний. Из толпы студентов послышался возмущенный ропот. Мадок оглянулся и равнодушно пожал плечами. Расстелив лист, он подошел к столу комиссии, мельком глянув на притихшего Макдугалла, взял первый попавшийся билет.
- Астарот. Перемещение в пространстве, - прочитал он и взглянул на Директора, - куда перемещаться?
- Себя извольте никуда не перемещать, - усмехнувшись, ответил Директор и указал на резного деревянного идола, стоявшего в самом темном и дальнем углу, - а вот эту статую будьте так любезны переместить в противоположную часть зала.
Мадок мрачно кивнул и стал вычерчивать в большом круге формулу призыва. Закончив, он наклонился, посмотрел на одну из линий, недовольно поджал губы, покосился на комиссию, но так ничего и не добавив к пентаграмме, молча встал в малый круг. В последний раз окинув взглядом всю пентаграмму целиком, он произнес первые слова призыва. По залу пронесся иссущающе горячий ветер пустыни. Пламя свечей испуганно дрогнуло, области света вокруг них резко уменьшились, погружая все остальное во тьму. Голос О'Доннавана, призывающий демона явиться, ровной волной захлестывал присутствующих, с каждым словом набирая глубину и звучность. Последняя призывающая фраза прозвучала как проклятье, а затем свет вернулся. Слабеющие порывы ветра еще гоняли по полу непонятно откуда взявшиеся песчинки. В центре большого круга стоял мужчина с красным обветренным бородатым лицом, гладкими загнутыми назад рогами и непроницаемыми черными глазами. Тело его укрывал того же цвета длинный плащ, когда он сделал шаг навстречу вызывающему, из под полы показалась аккуратное черное копыто. Демон тяжелым выжидающим взглядом уставился на Мадока.
О'Доннаван напряженно всматривался в демона несколько секунд, вдохнул поглубже, чтобы начать новое заклинание, но в этот момент его прервал хриплый низкий голос.
- Я Астарот. Ты жаждешь моей силы, призвавший, - насмешливо проговорил демон, делая еще один шаг к краю большого круга, - но известна ли тебе, какова её цена?
Мадок сжал зубы, боясь ненароком ответить и тем самым попасться на элементарную уловку. Сделав пальцами закрепляющий оковы пентаграммы жест, он начал читать заклинание перемещения. Первая часть его должна была вытянуть из демона силу, необходимую для перемещения, о котором позаботится вторая часть заклинания. Линии пентаграммы слабо засветились, из большого круга поднялись несколько сотканных из света побегов и стали оплетать ноги демона, но тот вдруг резким движением разорвал их и, сделав еще один шаг, переступил линию большого круга.
- Ты, вероятно, считаешь, что хорошо защищен от меня, - сладко протянул он, - уверяю тебя, это не так, - его рука змеёй метнулась к горлу Мадока, но того уже не было в малом круге. Отскочив назад, к столу комиссии, он быстро сделал несколько сложных жестов, подкрепив их резким коротким выкриком на латыни. Удар невидимого молота заставил Астарота сделать шаг назад.
За столом комиссии повскакивали со своих мест демонологи. Шарп испуганно открывал и закрывал рот, лишившись дара речи, Рэмси испуганно вцепилась в край столешницы, безымянная преподавательница астрологии быстро шептала себе под нос, подсчитывая что-то про себя. Макдугалл и Калум Гибб одновременно потянулись за амулетами, Макгиох отстал от них на долю секунды. Деятельность демонологов остановил повелительный жест Директора. Встав со своего места, он внимательно следил за разворачивающейся перед ним картиной. Макгиох со сложнопередаваемым выражением посмотрел на начальство и обреченно опустился в кресло. Его примеру последовали остальные.
Тем временем О'Доннаван, сплетя пальцы в сложную фигуру, читал сложное многосоставное заклинание изгнания. Астарот, оправившийся от удара, неумолимо приближался. Ему мешали сильные порывы встречного ветра, поднявшиеся по повелительному жесту Мадока. Демон щурил глаза и глухо рычал, делая шаг вперед. Новый ледяной порыв отбрасывал его а полшага назад, и все продолжалось снова. Мадок неотрывно смотрел в глаза демону, чувствуя, как под ногами медленно тает опора и силы покидают его. Однако колоссальным усилием воли он продолжал читать четвертую ступень универсальной и самой сильной формулы изгнания. Оставалось еще три.
- Давай, Мадок! - раздался истошный вопль из угла, в который забились оставшиеся студенты.
Астарот на мгновение остановился и повернулся на крик. Толпа студентов уплотнилась еще больше. Демон сделал шаг в их сторону, и в этот момент непреодолимая сила спеленала его и потащила в сторону пентаграммы. Он метался, но невидимые путы держали крепко. Полный ярости вопль заполнил зал, линии пентаграммы слабо засветились, и демон исчез, утянутый туда, откуда был призван. Обессиленный Мадок тяжело рухнул на колени, пытаясь отдышаться. С стороны студенческой массы послышалась пара слабых хлопков.
- Впечатляет, О'Доннаван, но задание вы не выполнили, - послышался спокойный голос Директора.
Мадок обернулся к столу комиссии, не веря своим ушам.
- Перемещение не было выполнено, - любезно ответил директор на невысказанный вопрос.
- Но ведь я же говорил вам! - Мадок задохнулся от возмущения, - Ошибка в пентаграмме...
- Уважаемый профессор подтвердил, что с пентаграммами все в порядке, - скрипуче перебила его Рэмси, - следовательно, причиной прорыва демона стала ваша ошибка.
- Но...
- А задание вы не выполнили, - безжалостно добавила представитель министерства и поправила очки.
Не находя слов от возмущения, Мадок молча всматривался в лица преподавателей, сидящих за столом. Шарп, смотрел на него недовольно и прямо, как на нашкодившего щенка. Макдугалл и Гибб, побледневшие и нервные, отводили взгляд. Макгиох устало прикрыл глаза.
- Засим я объявляю вашу попытку сдать экзамен неудачной, - продолжал тем временем Директор.
- Подать апелляцию вы сможете через два месяца в течение пятнадцати дней согласно расписанию, - скучным голосом добавила Рэмси.
Шарп уже подмахнул тусклую серую справку и теперь с каким-то особенно довольным видом протягивал её Мадоку. Он машинально взял бумагу и в полной прострации пошел к двери за спинами комиссии. На пороге он замер и стремительно обернулся.
- Но как же ошибка? - взволнованно сказал он, - сейчас остальные наступят на те же грабли!
Но тяжелая дубовая дверь уже захлопнулась, едва не сломав ему нос.
* * *
Сжимая в руке ненавистную серую бумажку, свидетельствующую о "неоконченном магическом образовании", Мадок шел по узкой мощеной улочке. На плече у него болталась потрепаная черная сумка. Он плохо помнил, как попал сюда, схватка с демоном выкачала из него все силы. Вернувшись в свою маленькую комнатку под крышей, он узнал, что хозяин уже в курсе результатов экзамена и спешит выставить неблагополучного жильца вон: всем известно, что маги, не прошедшие последнее испытание, приносят беду.
Так он оказался на улице. В кармане одиноко болтались три шестипенсовика. Именно сегодня счастливые студенты-выпускники должны были получить последнюю стипендию. С неба начал накрапывать дождь, сразу превратив рыжие волосы Мадока в слипшиеся темные сосульки. С реки подул пронизывающий ветер, но он уже не чувствовал этого. Не привыкший сдаваться ни при каких обстоятельствах, он силился найти выход из создавшегося положения и не находил.
Невидящий взгляд бывшего студента обратился к реке, видневшейся в конце переулка.
- Будь частью системы или навсегда исчезни из мира, где она правит, - еле слышно прошептал он.
- Ну зачем же так радикально, - послышался сзади насмешливый знакомый голос, - всегда можно найти третий путь.
Бывший студент обернулся. У низкой двери с неприметной затершейся вывеской стоял, подпирая стену, вчерашний печатник.
- Вы! - Мадок кинулся к нему, - вы напечатали эти чертовы пентаграммы! Вы!
- Разумеется, я много лет их печатаю.
- Из-за вас сегодня погиб студент! И, скорее всего, не один!
- А чего ты хотел, - усмехнулся печатник, - все имеет свою цену.
О'Доннаван замер, поражено уставившись на стоявшего перед ним старичка. Это самое лицо, эту самую бородку клинышком он уже видел сегодня. Видел буквально час назад. И точно так же кривились в насмешке бескровные губы.
- Ты... - вырвалось у Мадока и он встретился со взглядом нечеловеческих глаз, в которых отражалось адское пламя.
- Догадался таки, - довольно заметил печатник, мгновенно оказался рядом и рванул Мадока за ворот, утаскивая к себе в подвал.
Неровные кирпичи стены больно врезались в спину, острые когти сжали шею. В сумраке подвала Мадок пытался разглядеть хоть что-нибудь, но видел только алые, как остывающие угли, глаза.
- Твоя догадливость делает тебе честь, парень, - прошелестело из темноты, - но твоя вспыльчивость не принесет тебе пользы.
- Какое тебе до этого дело? - сдавлено прохрипел Мадок, чувствуя, как по шее стекает капля крови.
- О! - глаза неожиданно оказались очень близко, в нос ударил слабый запах серы пополам с типографской краской, - Я просто любопытствую. Весьма интересно наблюдать, как дергается отдельно взятый человечек в сетях правил и законов, которые навязало ему общество.
Мадок вцепился в держащую его руку, но с хваткой демона совладать не сумел. Остатки изрядно истощенных экзаменом сил ушли на неоформленный сгусток пламени, который уныло врезался в дальнюю стену, оставив после себя копченое пятно.
Небольшой, но бесплатный совет, парень, - любезно заметил Астарот, - когда силы твои на исходе, имеет смысл покориться, хотя бы временно.
- Очень зря, - прошептали ему прямо в ухо, - следовало бы прислушаться к совету существа, которое живет на несколько тысяч лет дольше, чем ты именно потому что иногда оно вовремя уступает дорогу пересиливающим обстоятельствам.
- Что тебе нужно? - спросил Мадок, - мою душу ты не получишь!
Рядом кучкой сухих листьев зашелестел смех демона. Тьма, сначала казавшаяся непроницаемой, теперь медленно проявляла очертания предметов: колченогого стула, металлического колеса печатной машины и кучи непонятного барахла, сваленного в углу.
- Все люди одинаковы, встретив демона беспокоятся о своей драгоценной душе, - отсмеявшись проговорил печатник, - о да, от твоей я бы не отказался. На фоне того, что мне приходится видеть в последние десять лет, она настоящая услада для усталого духа. Однако... - хватка на горле слегка ослабла, - я могу обойтись и чем-нибудь другим.
- Чем же? - машинально спросил Мадок, и понял, что попался. "Никогда не разговаривай с демоном", гласило первое и непреложное правило демонологии. "Ответил его слова - значит дал ему власть над собой".
- Тебя учили брать силу, не спрашивая, призывающий, - лицо Астарота постепенно проступало из мрака, - хватит ли тебе смелости отдать взамен что-нибудь равноценное?
- Я не буду заключать с тобой сделок, демон, - Мадок устало закрыл глаза. - мне не нужна твоя сила.
- О, определенно нужна, - неожиданно белозубо улыбнулись из темноты, - просто ты еще не знаешь об этом. Однако ты славно развлек меня сегодня, так что я задолжал тебе одну мелкую услугу. А я не люблю оставаться в долгу.
Когти, державшие его шею, внезапно разжались и Мадоку пришлось привалиться к стене, чтобы не упасть. Серой мышью в сознании метнулась мысль о побеге, и он сам усмехнулся своей наивности. От демона не убежишь, так что он вполне может позволить себе поиграть со своей жертвой. Все еще прижимаясь спиной к холодным кирпичам, Мадок постарался выпрямиться.
ОН стоял напротив,на расстоянии шага. Руки в карманах брюк неопределенного цвета, из под пиджака виднеется ворот серой, слегка мятой рубашки. В зубах тлеет сигарета.
- Пришел в себя? - глумливо спросил демон, - тогда идем, я попытаюсь объяснить тебе, насколько ты нуждаешься в моей силе.
- Вряд ли тебе это удастся, - мрачно ответил Мадок.
- Ну, не попробуешь, не узнаешь, - почти весело сказал тот, кого называли печатником.
Тьма вокруг внезапно стала осязаемой и плотной, будто они внезапно оказались в центре грозовой тучи. Звуки улицы, сливавшиеся в ненавязчивый фоновый шум, исчезли.. Тишина придавила сверху, расплющила, прижала к полу. Мадок внезапно понял, что не чувствует своего тела, но не успел ни удивиться, ни испугаться, ни разозлиться: в следующее мгновенье он потерял сознание.