Аннотация: О жителях ночи и судьбе одного из них (больше пока не придумал)))).
Роман: Разбитая поступком ночь.
Автор: Бондарев Олег.
Ночь - страшное оружие. Пользоваться им могут лишь истинные умельцы, не простые обыватели.
Такие, как Джером.
Ночью каждый звук, будь то детский смех или собачий вой, кажется опасным и страшным. Сменщица дня может убить, украсть, и никто не обвинит ее, не осудит по людским законам.
С ночью спорят только Лишающие.
Они выходят из нее, словно блудные дети из объятий любящей матери, и растворяются в ней как в воде. Что влечет их в обычный мир из тьмы? Зачем они приходят сюда? Неужели просто ради заказов от наиболее могущественных обывателей, с помощью древних книг научившихся обращаться к Ордену?
Джером сам вызвался выполнить последний заказ. Ему нужна была разрядка после длительного отдыха в лазарете: прошлый заказ оказался на редкость сложным.
Тогда, лежа на грязных простынях, Лишающий благодарил ночь за силу, которую она дала ему для победы. Ведь заказ - не просто риск за сотню-две золотых и собственный престиж: не сдюжившего убийцу ждало слияния с ночью, то есть, попросту, полная смерть.
Но, несмотря на страх перед подобной расправой, Джером вновь решил испытать судьбу. В который уже раз.
Казалось бы, зачем вновь подставлять себя под удары, если можно спокойно отдохнуть еще пару недель, набраться сил, сходить на служение в храм ночи. Но обычный обыватель никогда не поймет, что для Лишающего оставаться в ночи - самая верная смерть. Больше месяца не протянет даже самый выносливый адепт.
И вот - он в порту.
Ночь укрыла город одеялом, и только мелкие дырки-звезды зажглись в нем неярким светом. Собаки в подворотнях грызли пожелтевшие кости, стачивая последние клыки, в трактирах привычно орали певцы-самоучки. Стража лениво позевывала, изредка переходя с места на место - помечая территорию. Еще немного, и все они отправятся спать: в караулки, в кусты, домой, с теплой женою или шлюхой под боком - неважно. Главное, что уйдут и не смогут помешать его планам.
Хотя - смогли бы? Остановить Лишающего очень тяжело. Пусть он и потерял при переходе в этот мир все свое хваленное бессмертие.
Джером приподнял полу черного пиджака: на белесой коже еще виднелся рубец - память о прошлой самонадеянной выходе. В этот раз следует быть более осторожным.
Шаги.
Кошачьи глаза выхватывают из темноты улицы неясный силуэт. Он далеко, в сотне шагов, но быстро подступает. Стоит ему приблизиться - и Джером увидит лицо.
Вот... хорошо... еще... еще капельку...
Да, это он - его заказ.
Косой взгляд в сторону стражи: из двоих остался только один, да и тот уже с тоской поглядывает на дверь ближайшей таверны. Сейчас он тоже уйдет.
Легкое воздействие: стражник неуверенно подходит к корчме и, отворив дверь, заходит внутрь. Петли противно скрипят, словно пряча зал таверны от хитрой плутовки-ночи.
Не обращая внимание на ушедшую часть силы, вновь - к жертве. Та идет спокойно, уверенно, будто бы и нет ни темных закоулков, ни воров, ни убийц, ни стражи.
Ни Лишающих.
Человек очень близко. Двадцать шагов.
Кинжал в мозолистой ладони.
Секунды ожидания.
Десять.
Легкое волнение. Осознание безысходности в случае провала.
Пять.
Два.
...
Пора!
Крадучись, Джером идет за человеком. Вот он уже совсем рядом. Слышно хриплое дыхание заказанного. Замах...
Удар.
Жертва, схватившись за горло, булькает и оседает на землю, а Джером, пораженный, приваливается спиной к стене и закрывает лицо руками.
Глаза у убитого кошачьи.
- Вставай, Отступник. - Мрачный тюремщик смотрел на пленника совсем не дружелюбно.
Оно и понятно - сам из Лишающих!
Джером, чуть шатаясь, поднялся.
- Иди за мной. Думаю, у тебя хватит ума не лезть в драку?
Отступник молча кивнул.
- Отлично. - Тюремщик позволил себе легкую усмешку. - Тогда пошли.
Всю дорогу Джером преодолел молча, глядя не вперед, а под ноги, и не вызвал со стороны тюремщика никаких нареканий.
Черный свет резко ударил в привыкшие к мраку глаза, заставив отшатнуться назад.
- Приглушите, - велел надзиратель. - Отступник должен предстать перед судом целым!
Свет тут же поутих: тюремщик пользовался у Лишающих немалым авторитетом. Джерома ввели в клетку, приковав цепями к решетке, чтобы "не выкинул чего".
Выполнивший свою миссию тюремщик уселся справа от судьи - главы Ордена Ровека. По левую руку уже сидел один из лучших Лишающих - Нивас, наряду с Джеромом претендующий на главенствующий пост в обозримом будущем.
- Зачитайте. - Ровек, зевнув, махнул рукой Нивасу: видно было, что для главы Ордена весь судебный процесс - просто скучное времяпровождение, без смысла и с известным результатом.
Соперник Джерома тут же встал и, благородно кивнув, начал читать дело.
Отступник не двинул и мускулом, когда его обвинили в преднамеренном убийстве находящегося на задании собрата. Молчал, когда обвиняли в мародерстве. Не опускал головы, когда поймал на себе сумрачный взгляд Ровека.
- За сим, - Нивас снова опустился на стул, - прошу подвергнуть его слиянию с ночью.
Тишина. Никто из сидящих в зале не подал ни звука.
Впрочем, друзей среди собравшихся здесь у Джерома не было. Так что поддержки он и не ждал.
- Согласен, - кивнул тюремщик. Его кошачьи глаза с любопытством изучали Отступника, уже примериваясь, с чего начать телесные пытки.
Ровек покосился на него, на тюремщика, бросил взгляд на Отступника и, кряхтя, поднялся.
- Протестую, - сказал он после небольшой паузы.
Нивас и тюремщик удивленно покосились на господина.
Джером невольно почувствовал, как огонек надежды в его сердце разгорается вновь. Однако Отступник тут же опомнился: у Лишающих нет сердца.
- Он будет отослан в мир Обывателей, лишен бессмертия. Нет-нет, - Ровек покачал головой, видя возмущение на лицах зрителей. - Я не облегчаю ему кару, просто ставлю на место убитого им. Джером-Отступник! Я даю тебе год - слышишь, год! - чтобы ты сумел обосноваться в непривычном для тебя мире. А потом мы, Лишающие, начнем охоту. На тебя. Выживешь ты или нет - зависит только от твоей сноровки. Охота будет идти ровно год. Если тебе удастся спастись - мы оставим тебя в покое. Если нет - ты умрешь не только телесно, как обыватель, но и сольешься с ночью, как Лишающий. За сим суд закончен.
Отступник уже не зрел недовольные лица зрителей. Не видел негодующего Ниваса и спокойного, будто скала, палача: как начальство сказало - так оно и лучше.
Для этого мира Джерома больше не существовало.
Теперь он вступил за черту ночи, сменив ее вкупе с бессмертием на возможность видеть день, иметь друзей, семью.
Джером сильно сомневался, что Нивас или кто-то еще из Лишающих осмелятся через год прийти за его жизнью. Убить собрата, пусть и находящегося в изгнании - значит, стать Отступником самому. Так что если Нивас все еще надеяться на титул главы Ордена, ему придется смириться с тем, что Джером останется жив.
Но даже если Лишающие слишком глупы, чтобы понять это, пусть приходят за ним. Пусть!
Потому что целый год - это тоже очень много.
Потому что год - это целая жизнь.
Часть Первая. Год свободы.
Глава 1.
Встреча с Хорхиусом.
Словно разгоняя нависшие над землей тучи, в небе безостановочно кричали шаловливые чайки.
Волны бились о берег, рассыпались и отходили назад, чтобы с новыми силами вновь грянуться о землю...
И снова умереть.
Джером рывком сел. Хлипкая кровать жалобно скрипнула, но под мрачным взглядом Отступника мигом притихла.
Протерев заспанные глаза, Джером поднялся и подошел к грубо сколоченному столу. Лук, помидоры, даже куски мяса - все хаотично разбросано по его крышке.
Подхватив ломоть хлеба, Отступник положил на него кусок оленины. Мясо было твердым, несвежим и чуть с душком, но Лишающий даже не поморщился: для него вся еда обывателей навсегда останется безвкусной. Только пиво, знакомое еще по миру ночи, скрашивало завтраки и ужины Отступника.
Став обывателем, Джером тем ни менее не потерял способностей Лишающего. Разве что не мог больше входить в ночь, да бессмертия лишился. Но зато теперь, чтобы жить, он должен был есть, хоть и не чувствовал вкуса еды, пить, хотя жажда посещала его очень редко, и спать, не видя снов.
Ради жизни Джером согласился стать чужим - как для того мира, так и для этого. Его вертикальные зрачки пугали обывателей, и Отступнику пришлось оставить город и поселиться на побережье моря, где на несколько миль - ни души.
Конечно, можно было бы поселиться в горах, в лесу, еще где-нибудь - да мало ли безлюдных мест? Но Джером выбрал именно морской берег, словно заранее чувствовал - "Что-то случится!".
И это "что-то" не заставило себя ждать.
Дожевав безвкусный завтрак, Джером вышел на порог. Невольно залюбовался на игру чаек, на шелестящий прилив - со шкурой обывателя ему досталась любовь к прекрасному.
А волны все разбивались, одна за другой, и росли, росли...
Этот вал оказался в два раза больше предыдущего: вода взлетела почти на два человеческих роста и грянулась о берег. Плюх! - и пошла обратно, оставляя на песке побитое тело.
Джером мигом помрачнел: туповатая улыбочка сползла с его лица, и Отступник бросился к утопленнику.
По счастью, парень был еще жив. Был он молод, сухощав и невысок. Короткая борода, усы, длинные светлые волосы, собранные сзади в хвост, белая сорочка, зеленые кальсоны, черные ботфорты - или утопленник только что с маскарада, или...
Или он - пират.
Джером, решив, что разобраться в личности парня можно будет и потом, принялся выдавливать из него воду.
Наконец, после пяти минут усилий, "пират" закашлялся, сплевывая воду, и тихо прошептал:
- Сто якорей дьявола...
Джером, довольный собой, без вопросов взвалил парня на плечо и понес в дом.
"Пират" особо и не сопротивлялся, сделав вид, что еще слишком рано приходить в себя. Впрочем, Отступнику не в тягость было нести его на себе: спасенный весил не больше четырех пудов.
Без вопросов содрав с парня мокрую изорванную одежду, Джером опустил "пирата" на кровать. Потом спустился в подвальчик, где нашел бутылку поприличней и закинул в угол тряпье. Подогрев в жестяной кружке вино, Отступник осторожно влил его в рот несостоявшемуся утопленнику.
Кадык спасенного заходил туда-сюда. Джером вылил все вино до капли, после чего взял со стола луковицу побольше и, мелко нашинковав ножом, сунул полученную нарезку парню под нос.
Едва вдохнув, "пират" широко распахнул глаза и сел, жадно хватая ртом воздух.
- Жив, - довольно усмехнулся Джером и неожиданно отвесил парню подзатыльник.
Кусочки лука разом вылетели из носа прямо на вовремя подставленную Отступником ладонь.
- Как тебя так угораздило? - спросил он, выбрасывая остатки луковицы в окно.
Парень наспех размазал проступившие на глазах слезы по бледным щекам и ответил, срываясь на хрип:
- Я бежал от пиратов, милорд.
- Какой еще милорд, паря? - нахмурился Отступник, не поворачиваясь. - Сроду им не был.
- Простите, почтенный, но я привык называть людей, чье имя мне неизвестно, именно так!
- Зови меня просто - Джером. Мы с тобой ведь почти одногодки! - сказал Отступник, мысленно усмехаясь: парню не хватит и трех человеческих жизней, чтобы настигнуть его нынешний возраст!
- Хорошо, Джером. А меня зовут Йохосон, для друзей просто - Хос. - Парень чуть склонил голову, однако тут же скорчился и напрягся, всем телом: видимо, море все же изрядно пошвыряло его. - Пожалуй, за то, что вы... ты меня спас, я должен, по меньшей мере, рассказать тебе, как же я попал в такую дрянную ситуацию.
Мой отец - дворянин, граф Ллойтский. Он владеет достаточно крупным феодом на островах Ксуллы. Казалось бы, чего не хватало мне, его сыну: вниманием я был не обделен, в деньгах тоже не сужен.
Вот только к восемнадцати годам мне все эти удовольствия окончательно наскучили, и я сбежал из графства на торговом судне, привезшим в Ллой ткани и благовония из дружелюбного Бреттона и отправлявшемся в обратный путь. Мне казалось, что на Бикжо я смогу найти что-нибудь интересней пустой папиной болтовни о скорой смерти и бесконечных "Да, милорд!" прислуги.
Однако Бог не простил мне бегство: неподалеку от Пиратской Вольницы нас взяли на абордаж пираты. Торговцы особенно не сопротивлялись, но я, еще никогда не попадавший в такие переделки, возомнил, что могу порешить капитана атакующего. Кто же тогда знал, что убитый мной пират оказался всего лишь обычным юнгой, габаритами на подростка совсем не тянущий?
Едва тело убитого легло на доски, остальные разбойники набросились на меня и стали хорошенько поучать кулаками. Их смог утихомирить только настоящий капитан, как оказалось, наблюдавший за мной с палубы их "Грозы".
"Хватит!" - воскликнул он громко, так, что пираты замерли, от удивления даже выпустив меня из рук.
Я, еще не совсем понимая, что к чему, шмыгнул за спину капитану.
"Что, кулаки зачесались?" - презрительно спросил он у подчиненных. - "На юнца бросаться могете, а с остальными я совладать должен?"
"Но он же убил Кирла!" - зло крикнул чернокожий пират с кольцом в носу. Был он ростом могуч и наверняка побил бы своего капитана, если б захотел.
"О-хо-хо!" - покачал головой предводитель и с укоризной посмотрел на меня. - "Где ж мне теперь юнгу искать, а, паря?"
"А давайте я за него стану!" - неожиданно даже для себя выпалил я.
Капитан запрокинул голову и громко захохотал. Пираты поддержали его подленьким хихиканьем.
"А давай!" - неожиданно остановился предводитель и протянул мне мозолистую ладонь. - "Только смотри - легкого тут мало: постоянно на ногах, в работе, кормежка отвратная, опять же..."
"А чего со жратвой-то?" - пробурчал толстый великан в заляпанном, бывшем когда-то белым, фартуке - видимо, кок.
"О! И ты здесь?" - притворно удивился мой спаситель. - "А я думал, опять бурду свою жрешь, чтоб остальным поменьше досталось!"
Пираты громко... заржали, зло грозя ошарашенному коку кулаком. Тот принялся оправдываться, но предводитель перебил его жестом руки и вновь обратился ко мне:
- Так что, малыш? Ты согласен?
Я, не долго думая, сжал его ладонь со всей тогдашней мальчишечьей силой. Пират скривил рот в снисходительной усмешке, глядя на меня, красного от натуги, и велел тому черному, с серьгою:
"Отведи его в свою каюту и покажи лежак. Он будет спать у тебя, вместо Кирла. Как тебя зовут-то, мальчонка?" - спросил он уже у меня.
"Йохосон!" - гордо ответил я.
"Длинно чего-то!" - поморщился мой странный спаситель. - "Я, капитан Стерли Ветер, дарю тебе новое имя - Хос!"
Так начались мои дни на "Розе"...
Полгода я учился мыть палубу, помогать коку Саймону (который оказался неплохим парнем - по крайне мере, мне всегда доставалась от него какая-нибудь лакомая штучка) и еще десятку мелочей, необходимые каждому юнге.
Мой сосед по каюте Блаф - тот самый, с серьгой в носу - был не слишком разговорчив. Правда, подпив рома в компании Стерли Ветра, он становился общительней и рассказывал мне много историй из своей пиратской жизни. Впрочем, другой у него и не было: сколько Блаф себя помнил, его домом была палуба "Розы", а капитан Ветер так и вовсе заменял чернокожему морскому разбойнику отца.
Обычно, после подобных откровений, мой сосед утирал с лица скупую мужскую слезинку и, завалившись на боковую, громко храпел.
Но однажды мне довелось услышать историю о тайнах островов Айдена. Давясь слюной, с горящими глазами, Блаф описывал мне подземелья, вход в которые находился на одном из островов. То и дело облизывая пересохшие от волнения губы, рассказывал о богатствах, хранимых там.
"Всего, что спрятали там жившие когда-то твари, хватило бы, чтобы обеспечить всю нашу Вольницу до скончания дней, - говорил чернокожий пират. - Я не я буду, если не уговорю Ветра туда сплавать!"
Когда я спрашивал Блафа, кто же прятал богатство под землю и зачем, мой сосед лишь пожимал плечами.
"По слухам, - говорил он, уже не так уверенно, - это были такие же на вид люди как и мы. Только вот движения их были неуловимы и быстры - они владели секретом Времени. А еще они умные были, словно те, что в столичном Университете заправляют, а, может, и поумней даже - кто их сейчас разберет? Говорят, правда, что один страж там все же остался - он охраняет какое-то странное чудо, никем и нигде не упоминаемое. Говорят, над его созданием работали еще Маги, жившие до начала времен. Так вот... Того, кто эту штуку достать попытается, страж тот разрежет на две ровные половинки. Так что соваться в самые глубокие чертоги ради какой-то неизвестной вещицы - идея глупая и бестолковая: все равно ведь не достать - чего жизнь на то тратить? Нам бы и по первому ярусу - а их там три всего (если последний считать, где страж с артефактом) - пройти да все драгоценности подсобрать - и можно спокойно доживать старость в роскоши и уюте собственного - представляешь, собственного - дома! А знал бы, как хочет каждый из нас иметь этот дом, а не плавать по морям, ища на задницу приключений..."
Блаф еще минут десять рассказывал о тяжкой пиратской, а заодно и сиротской доле, после чего махал на меня, зачарованно слушающего, огромной лапищей - мол, "ничего ты, сопляк, не понимаешь!" - и отправлялся ко сну. Я же еще долго не мог уснуть - просто сидел, глядя через стекло на звездное небо - и думал, мечтал, что именно мне удастся одолеть незримого стража и добыть чудесный предмет. Только когда глаза сами закрывались, а тело наливалось тяжестью, я позволял себе расслабиться и немного поспать, чтобы на утро вновь взять ведро с тряпкой и...
Пару раз меня вызывал к себе капитан - все допытывался, как я попал на торговое судно, откуда родом и почему бросился, словно одичавшая шавка, на бестолкового верзилу Кирла. Я врал - слава Богу, хоть тогда додумался! - что, дескать, бездомный сиротка, родителей в глаза не видел, а на торговом судне тем же был, кем и здесь - обычным юнгой. И на Кирла напал совершенно случайно, подумав, что это вражеский капитан.
Видно было, что Стерли не слишком верит мне. По крайне мере, по первым двум пунктам. Ну, не укладывалось в его голове, что юнга может одеваться в чистое, носить золотую цепочку с крестиком и уметь связно разговаривать! А если я не юнга, и цепочка у меня золотая, то явно никакой я не сирота, а, наоборот, сынок очень влиятельного человека. Вот только чей именно? Влиятельных людей на всем Бикжо не меньше десятка, да и некоторые из них не слишком любят пиратов...
После одного такого разговора Ветер неожиданно решительно встал с места и, ухватив меня за плечи да сжав, тихо сказал:
- Пойди, похвастайся - штурмана тебе даю.
И вот, спустя почти год я, наконец, вырос из обычного матроса в казначеи.
Только за это время и пиратская жизнь мне успела наскучить. Я решил, что пора бежать. Только вот не знал как.
Но решение нашлось очень быстро.
Пару недель назад "Розе" удалось как следует поживиться: мы взяли на абордаж торговое судна одного из вольных меценатов Стьюинга. Добыча выдалась огромная, и Стерли Ветер на радостях велел плыть в Бреттон, чтобы как следует отпраздновать редкостную удачу.
Все портовые таверны разрывались от дикого ора: под щедрую раздачу попали местные пропойцы и моряки. Пиво лилось рекой, и наша команда, включая капитана и Блафа, горланила одну пиратскую песню за другой.